Не пей черного молока
татарского - татарином станешь...
В дополнение и в расширение прежнего поста про злую честь татарскую.
«Ты уже наш же татарин», – так обратился, по словам русского летописца, Батый, к Даниилу Галицкому предложив тому испить «наше питье, кобылий кумуз». И ведь что любопытно – предложив Даниилу выпить кумыса, и не обычного, но «черного», Батый тем самым де-юре ввел его в круг ордынской аристократии, оказав ему тем самым пусть и «злую», но чрезвычайно высокую честь.
Можно с уверенностью предположить, что Даниил не был единственным русским князем, которому было предложено испить «черного молока» татарского из ханских рук. И, в таком случае, вовсе не выглядят парадоксальными позднейшие попытки татарских вельмож считаться с русскими князьями старшинством и местами. Характерный пример. «Русские летописи обычно передают титул верховного эмира как великий князь», – писал В.В. Трепавлов, и дальше уточнял, что «это буквальный перевод словосочетания улуг бек (улу бий)» . Следовательно, такие фигуры, как Мамай или Эдиге, «князь великии», стояли на одной и той же ступеньке в ордынской политической иерархии, что и великие князья литовские и владимирские.
В таком случае, становится ясным, на что намекал мангытский «князь» Хаджике (Азика русских посольских книг), внук Эдиге и племянник большеордынского беклярибека Тимура, когда похвалялся перед Василием III тем, что де крымский «царь» Менгли-Гирей произвел его в «великие князья» – в ранг, в котором пребывал в свое время его могущественный дядя. «Темир-Кутлуем царем яз буду, – передавал московскому государю слова Менгли-Гирея Хаджике, – а как отец твой был князь великий, ты буди, молвя, пожаловал и великим князем учинил…». Тимур же претендовал не больше ни меньше, как на треть ордынского выхода, что платили в Орду русские князья . А сумма эта была немалая – ему полагалось 40 тыс. алтын!
Равенство в иерархии неизбежно влекло за собой и соответствующие отношения между русскими и татарскими князьями – отношения «дружбы и братства», о чем, к примеру, писал Ивану III ногайский Муса-бий («дед мой, Едигей князь, с твоим дедом в дружбе и в братстве были»). Больше того, старейший среди них мог претендовать на более высокий статус, нежели «молодший». Так что нет ничего удивительного в том, что, например, знаменитый Эдигей, могущественнейший ордынский беклярибек, полагал московского и владимирского великого князя Василия I, если верить русским летописям, своим «сыном» («сына его собе именовавшее любимого») .
Помня об этом, его внук Темир, занимавший в Большой Орде то же место, что и дед в Орде Золотой, считал себя «отцом» Ивана III, а его, в свою очередь, своим «сыном» . Джанкувват, младший брат Хаджике, «местничался» с Иваном III, предлагая ему посчитаться летами – «будет он (Иван III – Thor) меня старее, и он мне болшой брат; и яз его моложе, ино яз меншой брат», и, в конце концов, сошелся на том, что Иван III ему является братом. Точно также не удивляет и желание ногайского нурадина Исмаил-мирзы, праправнука Едигея, посчитаться годами с Иваном IV. В конце 1553 г. Смаиль-князь писал московскому государю, что де «яз тебя леты старее, а ты сына моего моложе. И ты мне буди сын. Как будет годно отечеству и сыновству, учнем и делати. Так бы еси ведал» . Фантомная боль - вещь серьезная...
В дополнение и в расширение прежнего поста про злую честь татарскую.
«Ты уже наш же татарин», – так обратился, по словам русского летописца, Батый, к Даниилу Галицкому предложив тому испить «наше питье, кобылий кумуз». И ведь что любопытно – предложив Даниилу выпить кумыса, и не обычного, но «черного», Батый тем самым де-юре ввел его в круг ордынской аристократии, оказав ему тем самым пусть и «злую», но чрезвычайно высокую честь.
Можно с уверенностью предположить, что Даниил не был единственным русским князем, которому было предложено испить «черного молока» татарского из ханских рук. И, в таком случае, вовсе не выглядят парадоксальными позднейшие попытки татарских вельмож считаться с русскими князьями старшинством и местами. Характерный пример. «Русские летописи обычно передают титул верховного эмира как великий князь», – писал В.В. Трепавлов, и дальше уточнял, что «это буквальный перевод словосочетания улуг бек (улу бий)» . Следовательно, такие фигуры, как Мамай или Эдиге, «князь великии», стояли на одной и той же ступеньке в ордынской политической иерархии, что и великие князья литовские и владимирские.
В таком случае, становится ясным, на что намекал мангытский «князь» Хаджике (Азика русских посольских книг), внук Эдиге и племянник большеордынского беклярибека Тимура, когда похвалялся перед Василием III тем, что де крымский «царь» Менгли-Гирей произвел его в «великие князья» – в ранг, в котором пребывал в свое время его могущественный дядя. «Темир-Кутлуем царем яз буду, – передавал московскому государю слова Менгли-Гирея Хаджике, – а как отец твой был князь великий, ты буди, молвя, пожаловал и великим князем учинил…». Тимур же претендовал не больше ни меньше, как на треть ордынского выхода, что платили в Орду русские князья . А сумма эта была немалая – ему полагалось 40 тыс. алтын!
Равенство в иерархии неизбежно влекло за собой и соответствующие отношения между русскими и татарскими князьями – отношения «дружбы и братства», о чем, к примеру, писал Ивану III ногайский Муса-бий («дед мой, Едигей князь, с твоим дедом в дружбе и в братстве были»). Больше того, старейший среди них мог претендовать на более высокий статус, нежели «молодший». Так что нет ничего удивительного в том, что, например, знаменитый Эдигей, могущественнейший ордынский беклярибек, полагал московского и владимирского великого князя Василия I, если верить русским летописям, своим «сыном» («сына его собе именовавшее любимого») .
Помня об этом, его внук Темир, занимавший в Большой Орде то же место, что и дед в Орде Золотой, считал себя «отцом» Ивана III, а его, в свою очередь, своим «сыном» . Джанкувват, младший брат Хаджике, «местничался» с Иваном III, предлагая ему посчитаться летами – «будет он (Иван III – Thor) меня старее, и он мне болшой брат; и яз его моложе, ино яз меншой брат», и, в конце концов, сошелся на том, что Иван III ему является братом. Точно также не удивляет и желание ногайского нурадина Исмаил-мирзы, праправнука Едигея, посчитаться годами с Иваном IV. В конце 1553 г. Смаиль-князь писал московскому государю, что де «яз тебя леты старее, а ты сына моего моложе. И ты мне буди сын. Как будет годно отечеству и сыновству, учнем и делати. Так бы еси ведал» . Фантомная боль - вещь серьезная...
Войдите, чтобы подписаться
Подписчики
0
0 комментариев
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас