В прошлый раз, говоря об иллюстрациях Мацубары Наоко к «Стародавним повестям», мы упоминали рассказ о монахе и таинственной даме. Покажем его сегодня, перевод Марии Коляды.


Государь Уда и монах Канрэн за шашками

Рассказ о том, как игрок в го Канрэн оценил игру женщины
В стародавние времена, в правление шестидесятого государя Энги [он же Дайго, правил в 897–930 гг.], два монаха, Госэй и Канрэн, были искусными игроками в облавные шашки го. Канрэн был не лишен изящества, он стал монахом при дворе государя-монаха Уды [отца Дайго], да и во дворец [государя Дайго] его тоже часто вызывали, и он развлекал государя игрою в го. Государь тоже играл весьма искусно, но Канрэн давал ему фору в два камня.
Обычно государь делал ставкой в их игре золотое изголовье, и вот когда он проиграл, Канрэн, забрав изголовье, удалился из дворца, а государь с помощью молодых горячего нрава придворных отобрал изголовье, и так раз за разом: когда монах уходил с изголовьем, те молодцы отбирали его и возвращали государю.
Однажды государь в очередной раз проиграл, и Канрэн удалился с этим изголовьем, и как и прежде его догнала толпа молодых придворных, а когда они попытались отобрать изголовье, Канрэн, вынув его из-за пазухи, выбросил в колодец Кисаки-мати, и придворные ушли ни с чем. Канрэн, приплясывая, покинул дворец.
После этого спустили в колодец человека и тот вытащил изголовье, глядь – а оно из дерева, покрытого тонким слоем золота. Стало понятно, что настоящее изголовье монах унес с собой, когда удалился из дворца. Притворившись, будто при нем настоящее, это поддельное он и выкинул. А что до настоящего, Канрэн его разбил и построил храм, который называется Мироку-дзи к востоку от храма Ниннадзи. Государь посмеялся: каков обман!
Канрэн продолжал как обычно посещать государя, и вот однажды, когда он возвращался из дворца, направляясь в Нинна-дзи от Первой линии, и проезжал Ниси-но оомия, опрятная девочка-служанка отозвала в сторону служку Канрэна. Канрэну стало любопытно, о чем это они говорят, он оглянулся, а служка догнал его возок и сказал:
– Эта девочка просила вас остановиться тут неподалеку и посетить одно место, ей велели передать, что кое-то хочет с вами поговорить.
Хотя Канрэну и показалось странным – кто бы это мог быть? – он распорядился, чтобы возок следовал за девочкой. На пересечении улиц Цутимикадо и Саэ-но оодзи обнаружился дом за кипарисовой оградой с воротами без крыши.
– Сюда, – сказала девочка, и Канрэн вылез из возка и вошел.
Он увидел крытый дранкой дом с плоской крышей и навесом-хиробисаси над верандой, а перед домом в саду – оградку из бамбука и хвороста, надлежащим образом посаженные растения, насыпанный песок. Это было маленькое и бедное, и все же изысканное жилище. Канрэн поднялся на веранду и увидел, что там висят белые бамбуковые шторки, как в Иё. Эти осенние шторки были опущены поверх летних полотняных.
У шторок стояла отполированная до блеска доска для го. На ней – превосходно выполненные чаши для камней. Рядом лежала круглая циновка. Канрэн оставался поодаль, и тогда прекрасный и нежный женский голос молвил из-за шторки:
– Пожалуйста, подойдите ближе.
Он приблизился к доске для го. Девица же сказала:
– Слышала я, что ныне никто в мире не играет в го так, как вы. И мне хотелось непременно увидеть своими глазами, насколько замечательно вы играете. Раньше мой отец решил, что я могла бы немного играть в го, и предложил мне заняться этим, учил меня, но после его смерти мне не случалось играть, и когда я случайно узнала, что вы проезжаете мимо, то позволила себе дерзость [пригласить вас сюда].
Канрэн сказал с улыбкой:
– Как интересно! И насколько же вы хороши в игре? Сколько камней форы я вам должен дать?
И он подошел к доске. Из-за шторки на веранду проникал аромат благовоний. А дамы подглядывали из-за шторки.
Канрэн тем временем взял одну из чаш с камнями для го, а вторую передал было за шторку, но дама промолвила:
– Пожалуйста, оставьте обе там.
И добавила:
– Иначе мне будет стыдно играть.
Занятно сказано! – подумал Канрэн, поставил обе чаши для камней перед собою и решил послушать, что еще скажет женщина, снял крышку с чаши, погремел камнями. Канрэн был утонченным и чутким человеком, потому и государь Уда одарил его расположением, и, должно быть, он находил происходящее странным и интересным.
Из прорези в полотняной шторке показалась прекрасной работы указка из оструганного белого дерева, высунулась сяку на два, и указала на метку на доске в девять очков:
– Пожалуйста, поставьте мой камень сначала сюда. Хотя я и должна бы попросить о форе, мы еще не знаем силы друг друга, и я не знаю, сколько камней форы попросить. Позвольте мне это выяснить, в этот раз сделав первый ход. Потом же я повинуюсь вам и, если рассудите, поставлю десять или двадцать камней.
Канрэн положил камень на метку в девять очков. Потом сыграл свой ход. Когда была очередь женщины ходить, Канрэн ставил камни, следуя за указкой, и так все его камни оказались «убиты». А «живыми» оставалось лишь несколько камней, и в конце концов, хоть и было сделано не так уж много ходов, все они оказались в окружении вражеских, и не было никакой возможности сопротивляться.
Тут Канрэн подумал: чудеса! Она, должно быть, совсем не человек, она демон или будда. Из всех, с кем я встречался, разве есть сейчас хоть один человек, который мог бы так играть? Хоть и можно сказать, что я исключительно искусен, но тут все камни потерял «убитыми»!
Так думал Канрэн в испуге и смешал камни на доске.
Пока он пребывал в задумчивости, женщина спросила чуть насмешливо:
– Ещё раз?
А Канрэн подумал: с такой, как она, лучше не разговаривать, ‒ и сбежал без оглядки, даже не обувшись в сандалии, сел в возок, уехал прочь и вернулся в Ниннадзи. Когда он посещал государя, то рассказал ему: то-то и то-то со мной приключилось. Государь тоже засомневался: кто бы это мог быть? И на следующий день послал туда человека разузнать, а в том доме не было никого. Только одна едва живая старая монахиня присматривала за домом.
– Где госпожа, что была здесь вчера? – спросил посланец, а монахиня говорит:
– Та госпожа прибыла сюда пять-шесть дней назад с востока столицы, чтобы провести дни удаления от скверны, а прошлой ночью уехала назад.
– И эта ваша гостья – кто такая? Где она живет? – спросил посланец государя.
– Откуда же мне знать? – отвечала монахиня. – Хозяин дома отбыл на Цукуси [на острове Кюсю]. Может, она его знакомая, не знаю.
Государев посланец расспросы прекратил. Когда об этом услышали во дворце [государя Дайго], тоже весьма удивились.
Люди в то время говорили: как мог бы человек, сойдясь с Канрэном, сыграть так, чтобы «убить» все его камни? Наверняка это приходило какое-то иное существо, будда или демон. Вот что подозревали. В свете передавали слухи об этом, – так передают этот рассказ.

Via