СМЕРТЬ АВРААМА

АВРААМ:
Я умираю. Где ты, Исаак?
ИСААК:
Я здесь.
АВРААМ:
Пожалуйста, подай воды –
Я слепну и уже не вижу кружки.
ИСААК:
И не увидишь, и не ощутишь
Прохладного её прикосновенья
К твоим жестоким, высохшим губам.
АВРААМ:
О чём ты говоришь? Я пить хочу!
ИСААК:
Ты хочешь жить – а всё же умираешь,
И прежде чем луна зажжется в небе,
Ты перестанешь Авраамом быть –
Так, старый, рваный кожаный мешок,
Наполненный истертыми костями
И загнивающим холодным мясом.
АВРААМ:
Как можешь ты такое говорить!
Я твой отец, не забывай об этом!
ИСААК:
Отец? Какой же, к дьяволу, отец,
Который тащит сына к алтарю
(Тогда еще единственного сына)
Сжимая нож дрожащею рукою
И сунув в рот мальчишке ком тряпья,
Чтобы не мог он ни кричать, ни плакать,
Чтоб не мешал тебе творить молитву
И слезы чтоб бесшумные текли.
Но разве мог я этими слезами
Залить уже пылающий огонь?
АВРААМ:
Ты знаешь ведь, что это божья воля.
ИСААК:
Да, божья воля… Ты был рад исполнить
Её, не усомнился ни на миг,
Как усомнился бы любой другой:
Что эта воля – демонские козни,
Что бог не может пожелать такого, –
Нет, ты спешил, боялся опоздать
И огорчить небесного владыку.
АВРААМ:
Молчи! Кощунствуешь ты, Исаак!
ИСААК:
А разве это было не кощунство –
Поверить, что и впрямь желает бог,
Бог справедливости, оплот невинных,
Ужасной смерти сына твоего,
Ещё не согрешившего ни разу
В ту пору, сына, данного тебе
Тремя крылатыми послами неба?
АВРААМ:
Бог дал, бог взял – не нам о том судить.
ИСААК:
Да ты был не судьёй, а палачом.
Ну да, ты просто выполнял приказ,
Не думая о смысле, не смущаясь
Невиданной жестокостью его.
АВРААМ:
Дай мне воды! Воды! Я задыхаюсь!
ИСААК:
Я тоже задыхался – грязный кляп
Заткнул мне рот, а тяжкий горький дым
Который поднимался к небесам,
Мне пробирался в горло через ноздри;
Трещали сухо жаркие поленья,
А ты – ты, отвернувшись, нож точил,
И скрип ножа о придорожный камень
Врезался в уши сыну твоему
И ледяной иглою проникал
Сквозь всё веревкой спутанное тело.
Нет, не проси воды! Умри от жажды –
Пришла пора отмщенья моего.
АВРААМ:
Дай мне воды, и я тебе скажу
Об этом всё, что никому ещё
Не открывал, грех моего ума,
Грех сердца моего! Дай мне воды!
ИСААК:
Нет, говори, я слушаю тебя.
АВРААМ:
Я знал, что бог не даст мне совершить
Такое дело: я точил свой нож
И вглядывался в синий небосвод,
И ожидал, что ангел прилетит
И скажет то, что ты потом услышал.
Глаза слезились, ангел не летел,
И я точил дрожащею руками
Свой нож, точил, точил как можно дольше,
Не на точило глядя – в небеса,
Откуда должен был явиться ангел.
ИСААК:
А если б он не прилетел – убил бы?
АВРААМ:
Да, Исаак, убил бы. Никогда
Я не посмел бы дерзостно перечить
Небесной воле. Но пойми, пойми,
Что я переживал, когда точил
Свой нож, глядел в пустынный небосвод
И ждал – минуту, восемь, десять двадцать…
ИСААК:
А он всё не летел, а нож скрипел,
Ты прижимал его что было силы,
Но не хотел признаться сам себе,
Что хочешь этот нож переломить –
Ещё бы! Как греховны эти мысли
Для верного господнего раба!
АВРААМ:
Молчи! Молчи! Ты губишь сам себя!
Эй! Сара, где ты? Сара, подойди!

(Входит Сарра)

САРРА:
Я здесь. Чего ты хочешь Авраам?
АВРААМ:
Воды.
ИСААК:
Не смей!
САРРА:
Возьми, попей из кружки.
Нащупал ручку? Пей же на здоровье.
АВРААМ:
Какое уж здоровье перед смертью.
ИСААК:
Мать, ты забыла, как он поступал
С тобою, ты забыла фараона,
Которому он продавал тебя,
И как он говорил Авимелеху:
«Нет, это не жена, а лишь сестра»?
Опомнись! Как ты можешь? Где твоё
Достоинство? И ты его целуешь?!
САРРА:
Да, я целую. Я его люблю,
Моя любовь, как старое вино,
Столетнее вино – и с каждым годом
Она все крепче.
ИСААК:
Хорошо… А я?
Ты знаешь, что я чувствовал тогда,
На алтаре, пока он нож точил?
САРРА:
Конечно, знаю. Только вы ушли,
Как я уже почуяла дурное
И стала ждать, а вы не возвращались,
И только на холме клубился дым,
И тут я вспомнила, что вы не взяли
Для жертвы ни теленка, ни овцы…
А в это время к вашему холму
По небу ангел пролетел – и сердце
В груди оборвалось: я поняла,
Что ищет бог невиданную жертву,
Что сын единственный уже убит,
А муж мне стал ужасен. А потом –
Я понимаю, что нехорошо
Так было думать в страшную минуту,
Но что поделать? Я подумала,
Что вновь Агарь вернётся и придётся
Мне мужа с ней по-прежнему делить…
И в это время дым взметнулся вверх,
Как будто пламя что-то пожирало –
А дальше я не помню ничего,
Пока вы не пришли.
ИСААК:
И ты прощаешь
Ему такое? Ты его прощаешь?!
САРРА:
Он умирает. Ты еще живой.
И я живая. И ему сейчас
Больней и тяжелей, чем нам с тобою.
Что? Ты спросил о чем-то, Авраам?
АВРААМ:
Прости меня. Прости меня за всё!
САРРА:
Конечно, я простила. Исаак!
Скажи отцу, что ты его прощаешь.
ИСААК:
Но, мать…
САРРА:
Не скажешь – я тебе не мать!
ИСААК:
Прощай, отец. И я тебя прощаю.
Ну что, довольна?
САРРА:
Тише говори –
Его тревожит даже громкий голос.
АВРААМ:
Прощайте, милые мои. Идите.
Я умираю и в последний раз
Хочу поговорить сегодня с Богом.
Ступайте все. Я буду умирать.

Via