Из сборника "Страстная Суббота" 1987 г.

В ПОИСКАХ РАЯ
Ты верил: есть край, похожий на рай, где некогда жил Адам,
Покуда не захотел, чудак, понять, что к чему;
И ты был уверен, что этот сад завещан именно вам –
Равным тебе по силе и по уму.
И ты велел коня оседлать,
А в твоём дому умирала мать –
Но ты не успел ей даже закрыть глаза.

Ты в час делал сто, ты спешил на восток, и ты не смотрел вокруг,
И даже ночью от веры твоей было тебе светло,
И когда в пустыне свалился конь, на котором скакал твой друг,
Ты даже не потрудился покинуть седло;
И оставил сзади твой след
Ту девчонку пятнадцати лет,
Которая выплакала по тебе глаза.

Ты не верил в смерть, ты не верил в ад, а верил только в свой сад,
Ты топтал хлеба и топтал людей, не зная добра и зла;
Но Земля кругла, и когда-нибудь ты прискачешь сюда назад –
И увидишь, что на твоём пути всё сожжено дотла.
А девушка, друг и мать –
Они не придут опять…
Да и как бы ты смог им посмотреть в глаза?


АЛЬВИС
Если мало для тебя любви,
Выведшей меня из чёрных стен,
Если мало для тебя крови,
Выкачанной мной из горных вен,
Если только знания печать
Дорога тебе, чужая дочь, –
То, покуда длится эта ночь,
Спрашивай – я буду отвечать!

Пресытясь мудрости ключом,
Оставил дом в горах –
Но с первым солнечным лучом
Я обращусь во прах.

Спрашивай про мёртвую волну,
Спрашивай о звёздах в вышине,
Спрашивай, как нарекли Луну
Те, кто обитает на луне,
Спрашивай о том, с чего начать
Этот мир хотел его творец –
И с чего он начал наконец, –
Спрашивай, я буду отвечать!

Ещё далёк рассветный гром
И не проснулся страх –
Но с первым солнечным лучом
Я обращусь во прах.

Расскажу тебе про корни гор,
Расскажу тебе про голос рыб,
Про огни давно угасших ссор
И про пение гранитных глыб;
А потом успею прокричать
И про свой неумолимый рок –
Спрашивай, пока не кончен срок,
Спрашивай – я должен отвечать!

Я выговорюсь, а потом
Не пожалею ни о чём –
Пусть солнце за твоим плечом,
Заря в твоих очах:
Под их сияющим лучом –
Пустая склянка под мечом –
Я обращусь во прах…


МЕЧ
Я оленя травил, я скакал по кустам,
И вот на поляне вдруг
Увидел постель из листьев, а там –
Моя Изольда и мой Тристан,
Жена и любимый друг.

И я стоял, как в чаду, как в дыме,
И головы им готов был отсечь –
Но хотя они сами лежали нагими,
Меж них был ещё обнажённый меч.

И я повернул, и скакал весь день,
И слепил меня солнца свет;
Я бежал, словно раненный мною олень,
Потому что случайно увидел тень –
Моё счастье, которого нет.

Да, она ушла; но и в самом деле,
Как бы мог я её для себя уберечь?
Потому что ведь и в моей постели
Между нами был бы обнажённый меч!

Он хитрил, Тристан, мой неверный друг,
….И она хитрила – жена…
Я прощаю им, мне довольно мук,
Для меня весь год – только цепь разлук,
А всё это – ещё лишь одна.

И Тристану служить для потомков кумиром,
А мне – лишь текучую воду стеречь,
Потому что между мною и миром
На тысячи лет – обнажённый меч!


БОЛЬШАЯ ОХОТА

Когда, завернув за угол,
столкнёшься с самим собой,
то вдруг поймёшь, что это твой
последний поворот.
Л. Хьюз

Ночью в доме будет очень тихо –
Спят родные, гости и жена;
Я на ощупь отыщу, где выход,
Под ладонью кончится стена,
Я шагну по насту под луною,
Прокрадусь на улицу один –
И железным клювом предо мною
Тень свою протянет карабин.

Так не бойся, в полночи услыша
Голос, перехлёстнутый стрельбой, –
Просто я опять сегодня вышел
На охоту за самим собой.

Помню, в жарком месяце июле,
Может быть, по-своему любя,
Дверь открыли, в спину подтолкнули
И сказали вслед: «Ищи себя!»
Мне взглянув в лицо, бежали дети,
Цепенела за столом семья –
Но теперь я знаю: есть на свете
Хоть один ещё такой же я.

Жизнь мою он поделил со мною,
Захватив всё лучшее себе;
Но довольно нищего покоя –
Я устал покорствовать судьбе!
Я скольжу по тающему следу,
По своим же собственным стопам,
Я не уступлю мою победу,
И добыча, и стрелок – я сам!

И когда за мглою поворота
Отыщу его в урочный срок –
В эту ночь закончится охота,
Палец, наконец, нажмёт курок;
А наутро обнаружат тело,
Брошенный ненужный карабин,
Крови лужицу… не в этом дело –
Я с ним стану, наконец, един!

Так не бойся, в полночи услыша
Голос, перехлёстнутый стрельбой, –
Просто я опять сегодня вышел
На охоту за самим собой.


ОДИНОЧЕСТВО
Над тесниной Ронсеваля небеса заполыхали
И как будто отразились в окровавленной земле –
Слишком много алой крови пролилось при Ронсевале,
Я, Роланд, последний воин на разрубленной скале.

Меч зазубрен, но не сломан, и крестом бессильным – гарда,
А победный полумесяц на востоке вскинул рог –
Как король позволил гибель боевого арьергарда,
Как забыл бойцов крещёных вечно бодрствующий Бог?

Вот лежат друзья направо и лежат друзья налево,
Я, Роланд, последний воин, в бесполезный рог трублю;
Кровь из горла от натуги, нетерпения и гнева –
Подаю сигнал последний жизни, Богу, королю.

Но Господь закрылся тучей, он не слышит звуков рога,
И король уже к столице далеко ушёл вперёд…
Меньше силы, меньше веры в короля и даже в Бога –
Через рог уходит вера вместе с кровью через рот.

Я один, но я не сдамся, ветхой клятвы не нарушу,
И клинок накрою телом, и взгляну в пустую тьму –
Я, Роланд, последний воин, отдаю свой меч и душу
Не короне, и не Богу, а неведомо кому…


ЗВЁЗДНЫЙ СТРАННИК
На заре, не простясь, уезжай,
Двери замкни, брось ключи на порог
И коня направляй в дальний край, в дальний край ,
Прочь по любой из открытых дорог;
Да хранит тебя в странствии Бог,
Да приведёт тебя в чаемый рай.
Звёздное поле,
Странствий неволя –
Ты позабудешь промолвить «Прощай».

На заре не смотри ему вслед,
Тонкой рукой не маши из окна:
Не помашет в ответ – только свет, только свет
Виден ему, для него ты темна;
И не плачь, оставаясь одна, –
В звёздных путях возвращения нет.
Счастья и боли
Вечная доля
Гостеприимицы кратких комет.

Via