Из сборника "Маска для Януса", 1989 г.

СДЕЛКА

Возвращаясь с работы, Алеев с неудовольствием обнаружил, что лифт не работает. Это было обычно, но неприятно: он устал. Поднявшись к себе на шестой этаж, он порядком запыхался – словно что-то его торопило; только поворачивая ключ в двери, он сообразил, в чём дело: со двора было видно, что в окне теплится свет. «Может быть, вернулась Светлана», – подумалось Алееву, но её плаща на вешалке не оказалось. Решив, что сам забыл погасить электричество утром, и мысленно обругав себя, Алеев вошёл в комнату и застыл на пороге: в кресле напротив его стола сидел совершенно незнакомый молодой человек лет тридцати. Джинсы, чёрная водолазка под серым пиджаком, довольно приятное интеллигентное лицо, рядом с креслом – чёрный «дипломат».
– Добрый вечер, Иван Александрович, – сказал молодой человек, вежливо приподнимаясь.
– Добрый вечер, – автоматически отозвался Алеев. – Прошу прощения, как вы сюда попали?
Похоже, что молодой человек несколько смутился:
– Вы забыли утром запереть дверь, – неуверенно произнёс он.
Алеев твёрдо помнил, что дверь он запирал; незваный гость казался всё более подозрительным.
– Не волнуйтесь, я не грабитель, – успокоил его незнакомец. – Разве я похож на вора?
– Да чёрт его знает, какой сейчас вор пошёл, – пожал плечами Алеев, соображая, справится ли он в случае чего с этим парнем, впрочем, действительно не очень напоминающим вора.
Его слова почему-то очень развеселили молодого человека, он широко улыбнулся:
– Пожалуй, но всё-таки я не вор, так что не стоит беспокоиться.
– А, вы от Светланы, – поморщился Алеев, – у неё же остался ключ.
– К сожалению, нет, Иван Александрович, – покачал головою гость. – Я, так сказать, торговый агент. Вроде прежних старьёвщиков – хожу по квартирам, продаю, покупаю…
– Кооператор?
– Не совсем, скорее, от централизованной организации.
– И чем же вы торгуете?
– А, всякой всячиной, – махнул рукою посетитель. – Но вы, наверное, голодны – извините.
– Да, вообще-то я хочу есть, – ухватился за повод отделаться от незваного пришельца Алеев и внезапно обнаружил, что есть ему совершенно не хочется. Взглянув на часы (19.09), он убедился, что обедал уже давно…
– Садитесь, садитесь, пожалуйста, – если желаете – покушайте, но думаю, что не так уж хотите.
– Вы довольно навязчивы, – нахмурился Алеев, – Что вас, собственно, интересует? Какую всякую всячину вы собираетесь предложить – или купить?
Молодой человек замялся:
– Дело в том, что скупку мы производим достаточно специализированно. Я, собственно, хотел предложить вам продать душу.
«Шутник? Псих? Вербовщик?» – быстро предположил про себя Иван Александрович, но вслух только спросил:
– Что вы имеете в виду?
– Да то и имею, буквально, товарищ Алеев. И я совсем не шутник, это моя работа.
– То есть хотите сказать, что вы дьявол?
– Что вы, куда мне до него, я только агент. Но ведомство то самое.
– Вы что, из ор…
– Помилуйте, как мне надоели эти читатели современных журналов, – поморщился в свою очередь посетитель. – К кому ни сунься, все про ЧК или там КГБ. Да нет, я из ада, вот и всё. Покупаю души. Живые, естественно. Оплата по договорённости.
– А документы у вас есть? – подозрительно посмотрел на помешанного шутника хозяин.
– Когда Посланник Господень Мохаммед пришёл проповедовать одному народу, – назидательно заметил молодой человек, – там к нему тоже приставали: соверши чудо! Он, между прочим, ответил: «Вот вы, грешные твари, вот небо над вами, и оно на вас не падает – разве это не чудо?» Но, если угодно, могу показать какие-нибудь фокусы…
Он взглянул на стол, и там появилась дымящаяся чашка кофе, а другая возникла у него же в руке.
«Гипноз?» – предположил Алеев, но подсел к столу и отхлебнул. Кофе был крепкий и вкусный.
– Хорошо ещё, что не приняли меня за отравителя, – засмеялся молодой человек. – Ещё что-нибудь?
– Ладно, верю, – махнул рукою Алеев. – Пусть – чёртов агент, почему бы и нет? Но если уж заключать сделку, то честно предупреждаю: учтите, что я не крещён, не обрезан и так далее, да и вообще порядочный грешник, так что покупать мою душу, может быть, и не стоит.
– Вероисповедание меня не интересует, – отмахнулся в ответ агент. – Думаете, Фауст был до поры до времени таким уж праведником? Сделка – акт свободного волеизъявления с вашей стороны. Объяснять её необходимость или, наоборот, обходимость не входит в мои обязанности. Назовите цену, скажите «да» или «нет». Никаких, разумеется, кровавых расписок, – он похлопал рукою по «дипломату», – со мною магнитофон, всё фиксируется. Условия и факт сделки не подлежат оглашению с обеих сторон.
– Занятно, – улыбнулся Алеев, потягивая кофе, – я мог бы подумать, что вы – шантажист и собираетесь пугать меня разоблачениями, как человека, опутанного предрассудками.
– Вы же понимаете, что это не так, – пожал плечами гость. – Я же даже не спрашиваю, верите ли Вы в Бога или Дьявола вообще. Любое, самое подозрительное начальство сочло бы нашу беседу за невинный розыгрыш. Но ваше о ней всё равно не узнает, за это я уже поручился. Итак?
– А что вы можете предложить?
– Ну, прежде всего, бутерброд, – засмеялся молодой человек. – В оплату он не входит, угощение за счёт фирмы, к кофе – в самый раз.
И действительно, Алеев обнаружил у себя в левой руке довольно толстый бутерброд с сыром.
– А что касается цены – всё, кроме невозможного. Я не вправе изменять личные чувства третьих лиц радикально – например, извините, сделать так, чтобы ваша жена снова полюбила вас, хотя просто вернуть её сюда – пара пустяков. Не могу дать вам право и возможность во мгновение ока взорвать земной шар – сами понимаете, сокращение рынка, да и это самое… преступление против человечности. Не в состоянии, естественно, сделать вас Богом или Дьяволом; ещё несколько оговорок, а прочее – к вашим услугам. Власть, хоть императорская. Богатство, хоть рокфеллерское. Красота, сила, слава. Устранение неугодных вам лиц, – но не советовал бы, совесть замучит. Знания – человеческие. Образ мыслей. В какой-то мере – тоже, понятно, ограниченной, – вера, в самом широком смысле. Любые личные качества, и т.д.
– Хотел бы я знать, что предпочитают чаще всего? – полюбопытствовал хозяин.
– Не могу сказать – это будет подсказкой, по крайней мере сможет оказаться; запрещено уставом фирмы. Выбирайте сами. Да, кстати, чуть не забыл – сами понимаете, бессмертие в счёт не идёт. Здоровье, неуязвимость – это пожалуйста, но бессмертие – при подобной сделке абсурд.
– Пожалуй, вы правы. И сколько времени на размышление?
– Времени мало. Правы те, кто утверждает, будто уже наступила апокалиптическая пора, о которой сказано, что «времени больше не будет». Будьте добры ответить прямо сейчас. Да или нет, а если «да» – то чего изволите?
Иван Александрович задумался:
– Почему бы и нет, в самом-то деле? Не такой уж я праведник. Я задам вам три вопроса, вы искренне ответите на них, и по рукам.
– Браво! – воскликнул молодой человек. – Вроде Фауста, выбрали знание. Очень приятно, я так и думал. Прошу! Ничего неучтивого вы ведь себе не позволите – сделка должна быть чистой, иначе она теряет смысл.
Он закинул ногу на ногу и откинулся в кресле. Да, симпатичное лицо, живое, смуглое, совсем не демоническое. Может, вольнонаёмный? Да и терять вроде как нечего – в конце концов он, Алеев, материалист и не слишком верит… Даже если это всё-таки сумасшедший экстрасенс, то всё равно интересно, что он скажет.
– Итак, первый вопрос, – торжественно объявил Иван Александрович, – а может быть, заодно и второй будет. На кой чёрт… то есть зачем вы вообще покупаете души?
Гость прищурился, улыбка исчезла с его лица, уступив место искреннему уважению.
– Великолепно! – воскликнул он. – И оригинально.
– Садизм? Вербовка собственного воинства? Закон природы, так сказать, психическая потребность? – нетерпеливо переспросил Алеев.
– Так, это я даже не засчитываю за вопросы – просто предположения. Но даже подтверждение какого-нибудь из них было бы засчитано за мой ответ, учтите. Впрочем, вы понимаете, что лгать я вам не стану, –¬ не то вылечу со службы… хотя не исключено, что, сказав правду, тоже вылечу… Итак, первая, расширительно говоря, христианская гипотеза – абсолютно неверна. Мы – точнее, наше руководство, о себе и не говорю, – никоим образом не находим удовольствия в чьих-то вечных муках. Забавно, что многие ваши предшественники были абсолютно убеждены в обратном, однако охотно торговались. Второе, столь же условно зороастрийское – тоже неверно. Хотя, кстати, более последовательно: христианам всегда трудно было решить, кто же будет обрабатывать грешников в аду после Страшного Суда и гибели чертей, хотя человечество давно могло бы убедиться, что вполне способно на самообслуживание. Третье… В какой-то мере истинно. Библию вы, конечно, читали, но в ней о Дьяволе действительно мало и невнятно. Разрешите напомнить вам Коран. За что, собственно, Сатана был низвергнут с неба? По сведениями весьма компетентной личности, Пророка Мохаммеда: когда господь сотворил Адама, то по вышней воле все ангелы, кроме Сатаны, или Иблиса, поклонились тому. Только Иблис выдвинул два возражения. Первое – чисто формально: человек-де создан из земли, а он, ангел – из высшей стихии, огня. Второе – гораздо более благочестивое и гораздо более опасное, мусульманские идеологи были очень рады узнать, из чьих уст оно исходило: твари, сказал Иблис, подобает поклоняться лишь Творцу, но не другой твари. Очень праведно, по-моему, – недаром на земле было столько сектантов, разделяющих подобное мнение. Как бы то ни было, Господь рек: «За противоречие воле Моей низвергаю тебя в ад и даю власть до срока». Так записано в Коране и Сунне. В целом – верно, хотя и слегка аллегорично; но аллегория удобная и даёт возможность конкретного ответа на ваш вопрос. В раю, как известно, гораздо лучше, чем у нас или у вас; Сатане, естественно, хочется туда вернуться, но при этом не потерять лицо. Вся наша деятельность, включая и торг за души, – своего рода система тестирования: мой патрон ищет человека, которому он мог бы поклониться, как Богу. Пока никто этого испытания не выдержал. Большинство – мы берём данный тест – просят чего-либо из перечисленного мною в начале нашей беседы, в чём нуждается человек, но никак не Бог. Некоторые, вроде Кэтлин О’Шэй и иных святых, просят за других – но бог вообще ничего не просит у Сатаны, так что и они не в счёт. Затем – философы и гордецы, убеждённые, что они-то и есть тот самый сверхчеловек, тем более, что охотно доказывают, будто они не творение Божие, а продукт эволюции или что-нибудь вроде. Эти стоят гораздо дороже остальных; более того, их совершенно не пугают адские муки, в которые они не верят или презирают. Но, как ни крути, и эти невольно сознают над собою нечто высшее – долг, идею, философию, природу и т.д. и т.п., в общем, суррогаты Высшей Инстанции. Они зачастую полагают себя выше любого, существующего или несуществующего, по их вере, дьявола, но непроизвольно ставят себя ниже чего-то ещё. Это тоже не тот, кого мы ищем, не та тварь, что сравнилась с Творцом. Александр Македонский, римский кесарь, Иисус Христос или Будда – всё равно они чем-то да ограничены, и притом сверху – даже даосы или последователи Кришны – имеют цель, каковой у Бога, скажу вам по секрету, нет и быть не может. Вот целые армии служащих Сатаны и скитаются по свету в поисках человека богоравного, не ограниченного ни Богом, ни миром, ни самим собою и своими идеями хотя бы с собственной точки зрения и самоощущения. Увы, пока – тщетно! Мы не имеем права терять надежду, потому что Сатана не теряет её; но это последнее, честно говоря, – единственная причина первого. Так что и у самого Дьявола есть то, что вы назвали «психической потребностью», а это, между прочим, едва ли не единственное, что ограничивает его самого. Я ответил на ваш вопрос?
– Да, – медленно произнёс Алеев, – пожалуй, да. Очень интересно, игра стоит свеч. Хорошо, я задам второй: что есть Истина? –¬ он лукаво сощурился.
Молодой человек (?) покачал головой:
– Протестую. Вопрос тождествен вопросу «Что есть Бог», то есть предполагает или ложь – против условий нашей сделки, – или попытку описания… упрощённо говоря, бесконечности конечным конечному. Ни я не смогу ответить, ни вы не сумеете понять. Не засчитывается.
– Да, Иисус Назареянин, если он существовал, был прав – жаль, что он не сказал своему судье того же, что вы мне.
– Думаю, на Пилата это не произвело бы впечатления – в конце концов, в отличие от вас, это был военный чиновник, а не философ. Не понял бы такой формулировки так же, как не понял молчания Иисуса. Заметьте, я не утверждаю, что Иисус это знал или вообще, как вы выразились, существовал, – я принимаю смоделированную вами ситуацию.
– И провоцируете вопрос – нехорошо! – укоризненно заметил Иван Александрович.
– Замеченная провоцируемым (но, между прочим, в данном случае не провокатором) провокация не является таковой, – немедленно откликнулся агент.
– Вы софист!
– Благодарю, мне это уже говорили. Работа такая. Но время дорого, я жду вопроса.
– Хорошо, однако на вопрос полегче извольте ответить, не снисходя до уровня моего понимания: в чём смысл жизни?
Пришелец помедлил; «Ага, попался!» – злорадно подумал Алеев.
– Жизни вообще или вашей? Это две разные вещи.
– Но один вопрос.
– Пожалуйста, хотя это не совсем по правилам. Смысл существования чего-либо (или кого-либо) – в том, что без этого объекта мир оказался бы иным, чем он есть. Этого достаточно, вы сами объявили меня софистом; к тому же это правда. Смысл же вашего существования... – тут молодой служащий задумался, – Вашего прошедшего существования – в этой нашей встрече, вашего будущего – в её результатах. Я сказал. – Он скрестил руки на груди
– Нельзя признать, чтобы очень уж внятно… ну да я вам причинил некоторое затруднение, чем и готов удовлетвориться.
– А ещё некоторые считают садистами – НАС…, – как бы про себя не без ехидства заметил агент.
Алеев почувствовал, что изрядно устал, хотя прежде утомление вроде бы улетучилось; ему было не по себе, и в то же время его начинало наполнять какое-то безразличие. Собственно, можно спросить, вернётся ли когда-нибудь Светлана… нет, слишком мелко, недостойно предыдущего; ну, или, скажем, будет ли война?..
– Прогнозами не занимаюсь, – откликнулся на его мысли гость. – Пророчества – не в моей компетенции. Кстати, если вы считаете это предлогом для расторжения сделки, то не забывайте, что две трети вашей души уже проданы, а расчленённые души… немногим это по вкусу; я не возражаю, но некоторые даже сходят с ума, а мне не хотелось бы, чтобы остаток ваших дней отравила подобная неприятность.
Тон его показался Ивану Александровичу почти угрожающим, но раздражения не возникло – хотелось только поскорее покончить со всем этим. Хотя бы шуткой.
– Хорошо, третий и последний: почему, раз вы не пророк, решили, что я буду честно молчать, согласно договору, об этой нашей сделке, а не сделаю её достоянием гласности?
Посланец Дьявола снял ногу с другой и потянулся:
– Во-первых, вы честный человек; во-вторых, вам никто не поверит, в лучшем случае сочтут за художественный вымысел; наконец – говорю по опыту – разглашения подобных сделок ещё ни разу в истории не повлияли сколько-нибудь серьёзно на заключение последующих, а иногда даже повышали шансы найти то, что нам нужно, из-за роста потребностей каждого нового клиента. Ответ исчерпывающий?
– Признаю, – устало махнул рукою Алеев, – ваша взяла. Кофе не предлагаю – у вас там, кажется, нет продовольственной проблемы…
– Как сказать, – пожал плечами агент, выключая магнитофон в чемоданчике, – то, что вы пили и ели, – тоже синтетика, только получше вашей. Я оставил бы вам некоторый запас, но это может потом показаться неприятным – я исчезну, а утром вам придёт в голову, будто вы продали собственную душу за несколько килограмм кофе и мяса. Мне не хотелось бы, чтобы вы хоть на минуту так нехорошо о себе подумали. Прощайте!
Он не исчез, а направился, вполне по-человечески, к дверям, но на пороге вдруг обернулся:
– Надеюсь, главное для вас вы поняли, Иван Александрович? Ад – это вовсе не то, чем его обычно считают. Это большое исследовательское учреждение (там и стихиями, по поводу первого возражения Иблиса Господу, занимаются, а не только психологией, социологией и тому подобным), но никаких грешных душ там, разумеется, не содержат. Куда их все деть и что с ними делать? Впрочем, я превысил свои полномочия, хотя это так же ничего не изменит в работе, как и ваше предполагаемое нарушение тайны сделки. Тем более, что СЕЙЧАС я уже не обязан был говорить вам правду и ничего кроме правды. Будьте здоровы!
Он открыл замок пальцем и захлопнул дверь; послышался шум лифта.
«Интересно, он ли его починил или за это время приходил электрик?» – лениво подумал Алеев, взглянув на часы. Семь часов девять минут вечера – ровно столько же, сколько показывали стрелки в момент его возвращения с работы.
«А кофе, – успел подумать Иван Александрович, зевая, – хоть и вкусный, но действительно не натуральный – спать-то как хочется… Завтра можно будет считать всё это сном… или перепечатать и послать в «Науку и религию» в виде художественного рассказа…
 

Via