Умблоо

  • запись
    771
  • комментарий
    1
  • просмотров
    96 026

Авторы блога:

Из поэтов круга Ильи Оказова: Т. Лейранов, избранное

Snow

326 просмотров

На сайт Ильи Оказова выложен сборник избранных стихотворений Т. Лейранова 1985 года. Как обычно, под этой подписью в основном сонеты и другие твёрдые формы: рондо, рондели. Есть и стихи из больших циклов Лейранова. Вот некоторые из них.

Из цикла "Мой бестиарий"
КАМБАЛА
Я прижата к подводным пескам была
Некой древней и властной рукой,
И лежу – однобокая камбала,
И вкушаю свой зоркий покой.

Ибо на бок скосились глаза мои,
Оба отвращены от земли,
Оба смотрят в высоты на самые
Многовёсельные корабли,

И на рыб, заплывающих в неводы,
И на небо за слоем стекла…
Боже, в приступе давнего гнева Ты
Дал вдвойне мне познать, сколь светла

Эта высь, и очами обоими
Поглощать мир высокой воды;
Очевидцами стали с Тобою мы
Бесконечных валов череды –

И когда, высшей волей бушуемы,
Бьются волны в извечной борьбе,
Я глазами, хвостом и чешуями
Возношу благодарность Тебе.


ЗОИЛ
Он сухощав, остробород и строг,
Ему претит каждение Гомеру:
«Честь, слава – но, однако, знайте меру!
Он воспевал богов, но он – не бог!

Излишне гулок этот ратный рог,
Чтоб всё подряд в нём принимать на веру.
Не стоит слепо следовать примеру
Слепца при выборе своих дорог.

А в “Одиссее” каждый новый свиток
Пришит стежками слишком белых ниток –
Зачем писать поэму? Песни сшей!..»

Но, выполняя долг пред высшей целью,
Он предаётся искренне веселью
Над «Битвою лягушек и мышей».


УМЕР ВЕЛИКИЙ ПАН
Сегодня утром рано в лесу темно и странно,
И недоступна чаща для виденья людей.
Сатиры и дриады оплакивают Пана,
И грустно пьют паниски вино из желудей.
Над деревами ветер печальным свищет свистом,
И кроны потускнели листвой под небом чистым,
И ждёт алхимик тщетно свиданья с Трисмегистом –
Гермес хоронит сына, покорен лишь беде.

Гермес суров и мрачен, устал душой и телом –
И для богов дороже всего своя семья;
Горят сурово очи на лике потемнелом,
А Пан уснул без вздоха, лишившись бытия.
Давно ли в колыбели для Пана песни пели,
Но вот он бездыханен на лиственной омеле;
А кажется, вот-вот он возьмёт свои свирели,
Прочистит, и подует, и скажет: «Вот и я!»


ОТКРЫТИЕ
Под небом голубым усталый селянин
Коричневой стезёй ползёт вдоль жирной пашни.
У горизонта ввысь подъемлет замок башни;
Бредёт к монастырю угрюмый капуцин.

Охотники в шелках летят среди равнин –
А пахарь в бой с землёй вступает рукопашный:
Под нынешним пластом открылся пласт вчерашний,
За ним взрезает плуг ножом ещё один…

Но лемех медленный наткнулся на препону;
Крестьянин сердится минутному урону
И злобно в борозду лопату углубил…

И в изумлении перед трофеем замер:
Средь тёмной колеи белеет светлый мрамор –
Крылатый отрок встал из вековых могил, –

И солнца свет крыла ему позолотил.


ПЕРГАМ
Звенит усталых медников металл,
Гудит ленивый звук турецкой речи,
На известь мрамор жгут глухие печи
И серый дым от них туманом встал.

Века назад, когда царил Аттал,
Алтарь ваял рукою человечьей
Здесь старый мастер, облакам навстречу
Подъемля изукрашенный портал.

Проплыли годы, словно клубы пара,
И на краю шумливого базара,
Где тёплый прах ласкается к ногам,

Горят в печах огни, не затухая,
И древний беломраморный Пергам
Клубится к синим небесам, сгорая.


Из цикла "Личины"
РОНДО ОТРИНУТЫХ
Чужие лица видим здесь и там,
И по чужим, и по родным местам:
Один грустит, другой же веселится,
Иной свиреп, иной дрожать боится –
Но все чужие, все чужие нам.

Их много – тысячи на смену стам,
И их путей не изменить ветрам;
Слепой поток по улице струится –
Чужие лица!

Глядят портретами из ветхих рам –
Нет, безразличнее! Как маски драм,
Теснятся тротуарами столицы.
А может быть, нам стоит с ними слиться,
Поверх своих надеть и мне, и вам
Чужие лица?


РОНДО СНИСХОДИТЕЛЬНОГО
Не мне судить тех, чья душа горда,
За кем стремится грозная орда,
Прошедших сёлами и городами,
По чьим следам пылало злое пламя –
Я не был им подобен никогда.

Влюблённым – что огонь или вода?
Безумны, слепы – с вами нам беда,
Не раз я сам блуждал в любви меж вами –
Не мне судить.

Увы! Вам всем я потакал всегда,
На ваши просьбы отвечал лишь «да» –
И образ мой поставили во храме.
Греши! Но помни, что бегут года,
А грешников в день Страшного Суда
Не мне судить!


НАБАТ
Идут, текут полки – за рядом ряд
Их посылает в битву Царь великий;
На каски медные бросая блики,
Вдоль мрачного пути дома горят.

И проникает жар сквозь щели лат,
Зловеще небосклон пронзили пики –
Войска бредут под горестные клики,
Под гулкий проклинающий набат.

Они не слышат звон, они устали,
Им предстоит рассечь иные дали,
Но внемлет колоколу хмурый вождь –

И, разъярён угрозой колокольной,
Бросает факел в звонницу невольно –
И вновь ведёт бойцов сквозь красный дождь.


ГРУСТНЫЙ СОНЕТ
Зачем писать сонаты и сонеты?
Они мне служат проходным двором,
А я крокетным бегаю шаром
Через воротца, строфы и куплеты.

За медные фальшивые монеты
Я вам плачу фальшивым серебром;
К чужим вопросам подобрав ответы
Свои, едва ли кончу я добром.

Ведь мне равно и плод, и корень горек –
Я в ямбы прячу тайные грехи
Средь рифм, цезур и прочей чепухи…

И критик, современности историк,
Прочтёт мои ненужные стихи
И не промолвит даже: «Бедный Йорик!»


Via




0 комментариев


Нет комментариев для отображения

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас