Умблоо

  • запись
    771
  • комментарий
    1
  • просмотров
    95 958

Авторы блога:

Хэйанские байки: снова про отшельника Сё:ку:<br...

Snow

352 просмотра

Хэйанские байки: снова про отшельника Сё:ку:

Хостинг картинок yapx.ru
У нас про монаха Сё:ку: было уже несколько рассказов; покажем сегодня, что о нём говорится в «Стародавних повестях».

Рассказ о святом отшельнике Сё:ку: с горы Сёся
В стародавние времена в краю Харима в уезде Сикама на горе, что зовётся Сёся, жил святой отшельник по имени Сё:ку:. Родом из столицы, сын господина начального четвёртого ранга (нижняя ступень) Татибана-но Асон Ёсинэ. Мать – из рода Минамото. Матушка всякий раз, как рожала детей, тяжко мучилась, ни разу не родила благополучно. А потому, когда носила святого, она принимала зелья для облегчения родов, толку не было. Но в итоге она спокойно родила. Мальчик родился со сжатой левой ладонью. Мать с отцом удивились, силой разжали, глядь – а там зажата иголка.
Когда мальчик был мал, кормилица с ним на руках заснула, а когда проснулась, видит: ребёнка нет! Испугалась, всполошилась, стала искать – а он у стены к северу от дома. Родители дивились этому.
С самого детства мальчик не убивал живых, не водился с людьми, только сидел в тихом месте. Уверовал в Закон Будды, захотел уйти из дому. Но отец и мать его не отпустили. Когда ему исполнилось десять лет, он впервые принял от учителя и усвоил восемь свитков «Сутры о Цветке Закона». В семнадцать лет ему надели шапку взрослого, а потом он вслед за матерью отправился в край Химука. В итоге Сё:ку: исполнил свой замысел, в двадцать шесть лет ушёл в монахи, затворился в месте, что зовётся Кирисима, от всего сердца днём и ночью читал «Сутру о Цветке Закона» про себя и вслух.
И вот он вдруг перестал есть, сел в маленькой хижине, а под дверью сами собой очутились три рисовых колобка. Долгие дни Сё:ку: их понемногу ел и от голода не страдал.
А однажды он ушёл из Кирисимы, перебрался в край Тикудзэн на гору, что зовётся Сэфури. В тридцать девять лет выучил «Сутру о Цветке Закона» наизусть. Поначалу на горе никого не было, и когда отшельник, очистив помыслы, читал сутру, являлись отроки чуть старше десяти лет, садились рядом и читали сутру вместе с ним. А ещё явился старик-монах вида небывалого и вручил отшельнику письмо. Отшельник взял письмо левой рукой. А старый монах ему на ухо сказал:
– Ты озарён светом Цветка Закона, достигнешь просветления, станешь равен буддам! – и исчез.
А ещё потом, в пору, когда к отшельнику приходило мало учеников, отрок лет семнадцати или восемнадцати, невысокий и плотный, сильный на вид, рыжеволосый, вдруг явился неведомо откуда и сказал: буду служить тебе! Отшельник ему задал тяжёлую работу, отрок рубил деревья и легко таскал в одиночку брёвна, какие носят вчетвером или впятером. Дорогу в сто тё: [10 км] проходил так, будто это два или три тё:, и скоро возвращался. Другие ученики его очень уважали, а отшельник говорил: вид этого отрока слишком страшен, не нравится он мне. И всё же так прошло несколько месяцев, а при Сё:ку: издавна состоял другой служка, ещё сильнее новичка. Как-то раз они подрались, и прежний служка одолел нового, а новый закричал, ударил прежнего по голове, всего один раз – но тот вдруг умер. Тогда ученики подошли, осмотрели его, брызнули водой ему в лицо, и через какое-то время служка ожил. Отшельник на всё это поглядел и сказал:
– Ну вот, я же говорил – негодный служка! А вы этого не поняли как следует и хором хвалили его. А потому, если этот служка здесь останется, быть беде. Пусть уйдёт сейчас же!
Так он молвил, служка заплакал и говорит:
¬– Не могу я уйти! Если уйду, меня тяжко покарают!
Хоть он и сетовал, отшельник настоял на своём, выгнал его. Тогда служка, уже уходя, со слезами сказал:
– Я пришёл сюда, собирался ревностно служить тебе. Раз ты настаиваешь, чтоб я ушёл, я повинуюсь, но непременно выйдет из этого большой грех!
И плача, вышел, глядь – исчез, будто растаял! Ученики испугались, говорят отшельнику:
– Кто он такой и почему так говорит?
Отшельник отвечает:
– У меня не было никого, кто усердно служил бы мне так, как мне по сердцу, и я сказал богу Бисямону: пошли мне такого человека! Но он мне настоящего человека не даровал, а прислал своего челядинца. Парень буйный, я решил: если он тут останется надолго, будет нехорошо. И отослал его обратно. На самом деле я не хотел доводить до того, чтобы в нашей келье он запугал людей. Не понимая этого, он дрался и чуть не убил человека, это очень глупо.


Хостинг картинок yapx.ru
Сё:ку: и помощные боги

Потом отшельник ушёл с горы Сэфури, перебрался на гору Сёся, что в краю Харима в уезде Сикама, построил себе хижину в три комнаты и поселился в ней. Днём и ночью читал «Сутру о Цветке Закона» про себя и вслух: сначала читал по звукам, а потом по смыслу. Это оттого, что язык его был скор. Хоть и читал он по смыслу, это тоже давало прекрасные заслуги, за время, пока другие прочли бы про себя четыре или пять листов, он вслух прочитывал всю сутру. Дикие звери и птицы окружали его и не уходили, отшельник им раздавал еду. К нему не приближались гниды и вши. Он никогда не гневался. Из того края и из соседних краёв все без изъятия старики и молодые, монахи и миряне, мужчины и женщины приходили к нему искать прибежища. Весь свет чтил его и ценил безмерно.
Между тем государь Энъю-ин, после того как отрёкся от престола, тяжко занемог. Знаменитые монахи-чудотворцы той поры все приходили молиться о нём, но никакого чуда не случилось. Тогда кто-то сказал:
– Отшельник Сё:ку: с горы Сёся много лет хранит «Цветок Закона», никто на свете не превзошёл его в чудотворстве. Так что надо призвать его, пусть он помолится!
Тогда вызвали воина по имени [Имярек], отправили на ту гору:
– Если даже будет отказываться, непременно доставь его ко двору!
Так что воин с посланцем государя-монаха взяли с собой коня для отшельника и поспешили в край Харима.
В тот день к вечеру они добрались до монашеских келий храма Кадзивара в краю Сэтцу и там заночевали. Ночью воин вдруг проснулся и думает: отшельник с горы Сёся много лет питает глубокие помыслы о Пути, хранит сутру. Если он откажется, не поедет с нами, я его силой усажу на коня – и что тогда будет? Весьма опасное дело!
Так он лежал, думал – и видит: мышь пробежала по верхней балке и что-то уронила ему на изголовье. Глядь – листок бумаги. Воин зажёг огонь, смотрит – а на листке что-то написано. Он стал читать – а там строки из «Сутры о Цветке Закона», из главы «Дхарани»: «Кто станет беспокоить проповедующих Дхарму, у того голова разделится на семь частей». Видя такое, воин думает: как же это мне такое подбросили? Стало ему горько, и страшно, волосы на голове встали дыбом от ужаса. Когда рассвело, он государеву посланцу этого не рассказал, вернуться они не могли, так что пустились в путь, ехали ночами, как днём, – и добрались до горы Сёся.
Пришли к келье хранителя сутры и видят: у входа в долину, где воды чисты, построена соломенная хижина в три комнаты. Одна – чтобы сидеть днём, там устроен очаг в земле. Другая – чтобы спать, там разостлана циновка. А ещё в одной висит образ Фугэна, а других будд нет. И дорожка ведёт к крыльцу. Смотрят – всё чисто, величаво безмерно.
Отшельник их увидел и спрашивает:
– Вы зачем?
Гости отвечают:
– Мы прибыли как посланцы из государевой молельни. Причина вот какая: в последние месяцы государь-монах нездоров, за него всячески молились, но чуда не явилось. Вся надежда теперь на тебя, отшельник, так что ты непременно должен явиться ко двору! Мы приехли, чтобы это тебе передать. Если отшельник с вами не поедет, никогда больше не являйтесь в молельню! – так нам было сказано. Мы опасались, что ты не поедешь, но просим: поезжай, выручи нас! Подводить людей – грешно!
Так они говорили в слезах, с [покаянным] видом. Отшельник молвит:
– Не надо так! Явиться ко двору – чего проще? Но я обещал буддам, что не уйду с этой горы, так что должен отпроситься у них.
Пошёл к своему Фугэну, а посланец и воин думают: как бы отшельник от нас не сбежал! Молодцы из их свиты окружили келью, уселись и говорят:
– Поедешь с нами, чтобы помочь нам и нашим господам!
А отшельник сел перед буддой, звякнул колокольчиком и громким голосом вскричал:
– Великие демонские помехи встретились мне! Помогите мне, десять дев ракшаси!
И взял чётки из семян лотоса, стал перебирать их – едва не порвал, бил поклоны – едва не разбил голову, поклонился семь или восемь раз, катался по полу, плакал безутешно.
[Посланцы], глядя на него, думают: отшельник, чтобы не ехать с нами, готов оборвать свою жизнь. Великий грех будет на нас! Если станем ещё пуще хулить отшельника и заберём его ко двору – не будет нам счастья ни в этом мире, ни в будущем веке! А потому решили: не станем подходить ближе к келье, сбежим! Отозвали свитских, сели на коней, хлестнули их плётками, поскакали прочь. Отъехали на десять с лишним тё [1 км] вниз по склону – и тут прискакал гонец, вручил посланцу государевой молельни письмо. Тот взял, развернул и прочёл: «Отшельника препровождать не надо. Государь видел сон о том, что Сё:ку: не следует вызывать ко двору, и выслал меня за вами. Скорее возвращайтесь». Видя это, посланец и те, кто с ним, обрадовались безмерно. Поспешили в обратный путь, прибыли в столицу, доложили всё по порядку начиная с того, что было в храме Кадзивара, и до того, что в келье отшельника. Их слова сопоставили с государевым сновидением, государь устрашился безмерно.
Потом из столицы высшие, средние и низшие, монахи и миряне, приходили завязать связь с отшельником. Государь-монах Кадзан дважды посетил его.
Во второй раз государь-монах взял с собой учителя таинств Энгэна, превосходного художника, велел ему нарисовать образ отшельника, а ещё изобразить, каким будет отшельник в свой последний час. Когда Энгэн рисовал первую картину, случилось землетрясение. Государь-монах весьма устрашился. Тогда отшельник сказал:
– Не надо этого пугаться. Это оттого, что художник рисует мой образ. И когда он станет рисовать вторую картину, снова будет так же.
Когда картина была закончена, случилось большое землетрясение. Государь поклонился отшельнику до земли и вернулся восвояси.

Потом ещё был человек по имени Гэнсин, настоятель. Он – монах с горы Хиэй. С тех пор, как он звался монахом дворцовой молельни, он был знаком с отшельником с горы Сёся. И вот однажды от отшельника Гэнсину, монаху дворцовой молельни, принесли письмо. Он раскрыл и прочёл: «Многие годы я получал блага от будд и сутр. Хотел бы просить тебя, почтенный монах, ради меня поднести им дары, но до сих пор что-то да мешало, я этого всё ещё не сделал. Так что возьми всё надобное и приходи ко мне. Тогда я исполню свой обет». Гэнсин это прочёл, тотчас отправился на гору Сёся и, по давнему замыслу отшельника, провёл обряд поднесения даров буддам и сутрам. Отшельник был весьма рад и почтил его. А ещё жители того края собрались во множестве, слушали с безмерным почтением.
Когда обряд завершился, Гэнсина оделили всевозможными подношениями. К ним добавлена была иголка в один сун [3 см] длиной, завёрнутая в бумагу. Гэнсин увидел её и не понял, зачем она. Иглы изготовляют в этом краю, должно быть, потому мне её поднесли. Но почему только одну? Очень странно! Наверное, тому есть причина? Спрошу! Если это что-то, о чём я должен был слышать, а не услышу, то буду потом раскаиваться. Так он подумал, и когда собрался уезжать и прощался с отшельником, спросил:
– Мне поднесли эту иголку. Для чего?
Отшельник отвечал:
– Конечно, тебе это кажется странным. Когда я вышел из чрева матери, эта иголка была у меня зажата в левой руке, с нею я родился: так говорила мне матушка, когда дала мне её. Много лет я эту иголку хранил, думаю, если она пропадёт впустую, будет [?].
Услышав это, Гэнсин поумал: хорошо, что я спросил и услышал ответ! Если бы не спросил, вся жизнь отшельника осталась бы непонятна! И с радостью пустился в обратный путь, а в краю Сэтцу его нагнал гонец, сказал: отшельник умер! Было это в четвёртый год Тёхо [1002 г.] в [такой-то] день третьего месяца.
Сё:ку: заранее знал свой смертный срок, потому так и получилось. Когда умирал, он вошёл в комнату и спокойно читая «Сутру о Цветке Закона», ушёл в нирвану. Потом Гэнсин, монах дворцовой молельни, говорил:
– Хотя и много на свете монахов, могущих проповедовать Закон, отшельник меня позвал быть ему последним наставником. Думаю, мой будущий век обещает быть хорошим, а в прежних веках, должно быть, мы с Сё:ку: друг другу дали какую-то клятву!
Так всегда говорил настоятель и так передают этот рассказ.


Монах Сё:ку: 性空 (910 – 1002 или 1007), вероятно, был учеником Рё:гэна, как и Гэнсин многие другие знаменитые подвижники; впрочем, о его ученических годах есть и вот такая история. Его отец Татибана-но Ёсинэ 橘善根 (даты жизни неизвестны) служил наместником края Мино.
В эпизоде на горе Сэфури монах принимает послание левой рукой – той же, в которой при рождении у него была зажата иголка. Рыжий цвет волос – примета посланца будд; служка принадлежит к «челяди» или «семье» 眷属, кэндзоку, бога Бисямона (Вайшраваны), одного из Четверых небесных государей, хранителя севера.
Сё:ку: читает сутру сначала «по звукам», а потом «по смыслу», то есть сначала прочитывает китайский текст подряд, произнося принятые в Японии чтения иероглифов, а потом читает тот же текст по-старояпонски – переводя «с листа» или вспоминая ранее выученный перевод. Например, фраза из письма, которое получает воин в следующем эпизоде, – «Кто станет беспокоить проповедующих Дхарму, у того голова разделится на семь частей», – записывается десятью иероглифами 悩乱説法者 頭破作七分. «По звукам» она читается: но:-ран-сэцу-бо:-ся дзу-ха-са-сити-бун, а «по смыслу» – сэцубо:ся-о но:рансэба, ко:бэ варитэ ситибун-ни нару; второе прочтение меняет порядок слов, добавляет показатели падежей и глагольных форм. Возможны другие варианты прочтения, скажем, вместо но:рансу – наямаси-мидасу. Повествователь замечает, что второй способ чтения «тоже» даёт заслуги, хотя он и менее точен.
В эпизоде несостоявшейся поездки ко двору речь идёт о болезни государя Энъю円融天皇 (959–991, на престоле в 969–984 гг.). Бодхисаттва Фугэн 普賢 (Самантабхадра, Всеобъемлющая Мудрость) – заступник и помощник всех хранителей «Лотосовой сутры», о нём говорится в ней самой в главе XXVIII. Образ Фугэна именуется «буддой» как общим обозначением всех почитаемых в буддизме существ (будд как таковых, бодхисаттв и др.) и их изображений.
Государь Кадзан 花山天皇 (968–1008, на престоле в 984–986 гг.) после отречения много странствовал по Японии и прославился как чудотворец; на горе Сёся он побывал в 986 и 1002 гг. Монах Энгэн 延源 (даты жизни неизвестны) в 997 г. был назначен распорядителем храма Ситэннодзи, то есть был достаточно влиятелен в общине той поры. Государь-монах, видимо, собирается оставить его на Сёся до поры, когда Сё:ку: придёт время умирать, чтобы живописец запечатлел образ отшельника в час кончины – со всеми приметами возрождения в Чистой земле, на которые можно надеяться, зная праведность Сё:ку:.

Хостинг картинок yapx.ru


Via




0 комментариев


Нет комментариев для отображения

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас