Да, я помню, и знаю, что задолжал.
Проект начинался так легко, что я не думал, что он затянется на долгих семь лет. Тем не менее, он реально близок к финалу, можно сказать - на финальной прямой. Все-таки на данный момент 344 страницы А4, 1.2 млн. знаков. Так что я постарался, 130-140 использованных источников - русских, английских, шведских, датских, голландских, немецких....
Напоминаю пост: https://george-rooke.livejournal.com/532948.html
Напоминаю условия:

Ну и условия. Они те же, что и раньше: Сумма от 50 до...скольки хотите руб. Определяет только ваше материальное положение и ваше внутреннее понятие о стоимости данного продукта.
для пользователей Яндекс-денег - 41001691401218
Для пользователей WebMoney - R330116677295
Z598245991108
Для Qiwi - +79608497534
Карта Сбербанка - 4279 3806 5075 9527

Просьба ВСЕХ, кто участвует в предоплатном проекте, ОТМЕЧАТЬСЯ в этом посте.

Естественно, кто вкладывается сейчас - получит вкусное приложение. Все по традиции.

Пришлось пересмотреть буквально все, несколько раз все изменить, переписать заново. Были сложности и технического характера. Например, произошла Французская революция - писать про нее или нет? Повлияла на Балтику она или нет?
Идут несколько параллельных событий в Швеции, Дании, России, как их увязать между собой?
В результате в тело книги я решил вставить Receptum (на латыни - отступление), которые бы помогли объяснить смысл и логику последующих событий. Если объяснять это в главах – получится скомкано и разбросано по всему тексту, тогда как в отступлениях можно изложить сконцентрированные данные, которые пригодятся во время дальнейшего чтения. Вот одно из таких отступлений я вам и предлагаю к прочтению.

Receptum-11

Ну и очередное отступление, которое не вписывается в канву повествования, но критически необходимо для осмысления дальнейших событий.

Мы с вами оставили Швецию в 1790 году, когда Густав III потерпел поражение в русско-шведской войне. Правда, шведам в конце войны удалось забить «гол престижа» -  во втором сражении про Роченсальме они смогли нанести поражение гребному флоту принца Нассау-Зигена. Шведская официальная история так пишет об этой единственной своей победе в русско-шведской войне 1788-1790 годов: «Победа наша в Свенскезунде (шведское название Роченсальма) нашла большой отклик по всей Европе и коренным образом изменила политическую ситуацию. Густав III теперь мог продолжать войну, но  не имел к этому финансовых средств из-за сильно возросшего государственного долга. Англия, Пруссия и Голландия предложили Швеции финансовую поддержку и кредиты, однако король был все же склонен заключить мир с Россией. 3 августа начались переговоры, и 14-го числа (новый стиль) был заключен Верельский мир, который дал шведам гарантии невмешательства России в их внутренние дела. Швеция смогла отстоять свою независимость»[1].
Не оспаривая то, что русские потерпели поражение при Роченсальме, все-таки не согласимся с оценкой результатов сражения.
Сразу же после поражения принц Нассау разработал новый план, который имел все шансы на успех. В помощь гребному флоту были перекинуты линейные корабли «Иоанн Богослов», «Америка» и «Сисой Великий», которые расположились у острова Муссало, дабы перекрыть шведам выход из Роченсальмского архипелага. Были присланы куттеры и фрегаты, в том числе и «Венус», чтобы организовать погоню в случае прорыва. Дополнительно из Ловизе были присланы два линкора вице-адмирала Одинцова, и 1 корабль из Кронштадта. В общем, за дело взялись всерьез, и Густаву III стало понятно, что везение закончилось.
Да, фортуна ему улыбнулась 28 июня, но уже 9 июля стало ясно, что в ближайшее время шведский армейский флот ждет совершенный разгром.
14 июля Нассау-Зиген сообщил участникам военного совета, что эскадра должна преградить путь шведам у островов Муссало и Кунисари. Кораблям Чичагова предстояло отвлечь неприятеля у Поркалаута и Барезунда, а войскам Салтыкова — с суши, тогда как принц намеревался идти прошлогодним путем. Совет постановил провести диверсию с суши и высадить десант на Кутсало-Мулим, чтобы обеспечить действия флотилии. Последней, по предложению принца, следовало атаковать канонерскими лодками, которые наступали в первой линии при поддержке плавучих батарей. Вторую линию составляли галеры. Парусникам следовало демонстрировать готовность перейти в наступление. После того как русские канонерские лодки вступят в бой, галерам следовало на буксируемых плотах доставить десант с артиллерией на остров Кутсало. Устроенные на острове батареи должны были быть в состоянии отразить неприятеля в его нападении калеными ядрами, тогда как часть гребных и парусных судов должна была перейти в наступление по всем проливам, а остальные парусники — поддерживать их. Военный совет постановил иметь сигналы для связи с армией. Атака была назначена на 22 июля.
Но 18 июля 1790 года Густав III через посредников обратился к России с просьбой объявить перемирие и сесть за стол переговоров. Швеция просила мира, ибо, если бы король вдруг попал бы в плен – для скандинавов получилось бы совсем нехорошо. 21-го в деревушку Верель были присланы русские дипломаты, чтобы выработать условия мира.
Россия поставила условия, которые были безропотно приняты Швецией:
1) восстановление «вечного мира», подтверждение незыблемости постановлений Ништадского и Абоского мирных договоров.
2) сохранение статус-кво и неизменности довоенных границ.
3) взаимное освобождение пленных.
4) установление правил взаимного салютования флотов в Балтийском море и в собственных портах
5) подтверждение разрешения российского правительства о беспошлинных закупках Швецией в русских балтийских портах хлеба (зерна, муки) на 50 тысяч рублей и пеньки на 200 тысяч рублей ежегодно.
Почему условия мира были такими мягкими? Шведские историки относят это именно к поражению русского галерного флота у Роченсальма. Но как мы видим, это поражение совершенно не улучшило положения шведов, а наоборот – ухудшило. Армейский флот Густава попал в безвыходную ситуацию, и неминуемо был бы уничтожен. Таким образом, стратегически победа у Свенскезунда была равна… нулю. Что совершенно логично. Взять подкреплений шведам было негде, уйти они ни морем, ни сушей не могли. Готовилась атака, которую отразить шведы бы не смогли при всем желании.
Русско-шведская война с точки зрения Екатерины была досадным недоразумением. В этот момент Россия стремилась разгромить Турцию, князь Потемкин-Таврический во всю разрабатывал «Греческий проект», решив изгнать Османскую империю с территории Европы и захватить Константинополь, часть Балтийского флота перед русско-шведской войной должна была идти в Средиземное море, дабы атаковать турок с тыла. На Балтике Россия и так была гегемоном, к тому же, имея союз с Данией, она совершенно не боялась ни за свою торговлю, ни за свои берега.
Кроме того, императрица надеялась, что столь мягкие условия произведут беспорядки в самой Швеции, ибо король Густав в этой ситуации будет выглядеть как минимум глупо, а как максимум – его сочтут безумцем. В принципе, расчет Екатерины оказался верен – в результате заговора шведской знати 16 марта 1792 года Густав был смертельно ранен в опере Якобом Юханом Анкарстремом.
В последние годы своей жизни Густав III местал возглавить крестовый поход против французской революции, особенно после того, как с приходом к власти жирондистов, французы выплеснули революцию за пределы страны. Смерть помешала шведскому королю привести в исполнение это намерение, столь характерное для его темперамента, но все же европейский кризис последующих семнадцати лет сыграл в значительной степени определяющую роль в шведской истории этого периода, хотя более близкий контакт между Швецией и другими странами Европы начался лишь с 1804 году.
Когда Густав III умер, его сыну и наследнику, единодержавному монарху Густаву IV Адольфу было всего 14 лет. Таким образом, Швеция, впервые за девяносто пять лет (со времени смерти Карла XI) получила регентское правительство.
Изначально оппозиционные круги замышляли убийство молодого монарха, но разные группы заговорщиков просто мешали друг другу и чаще грызлись между собой, чем разрабатывали планы цареубийства. В результате Густав IV утвердился на троне, а регентом стал младший брат покойного короля – герцог Карл Зюдерманландский. Советники остались старые, а потом главой правительства стал Густав Адольф Рейтерхольм, по сути – совершеннейшее ничтожество, к тому же одержимый мистикой и стремлением к неограниченной власти. Рейтерхольм первым делом под различными предлогами обвинил «густавианцев» (старых советников Густава III) в различных злоупотреблениях и кознях, и частью пересажал в тюрьму, а частью - казнил. Это, наверное, было единственным достижением регентства, ибо четыре года регентства кончились, во внутренней политике никаких реформ не было, а внешняя политика целиком определялась субсидиями от Франции и России. Поскольку с 1791 года французские субсидии закончились, то теперь шведы жили только на русские денежки.
В 1796 году Густав IV Адольф взял правление в свои руки, изгнал Рейтерхольма, но… по факту Густав был довольно ограниченным человеком, не обладавшим широким кругозором. С 1796 по 1804 год Густав IV, откровенно наплевав на внешнюю политику, занялся реформами внутри страны.
Когда восемнадцатилетний Густав IV Адольф принял в 1796 г. правление, Рейтерхольму пришлось покинуть страну. Молодому королю, на которого его отец возлагал все свои надежды, была присуща определенная духовная ограниченность, выразившаяся, в частности, в его мероприятиях против действительного или мнимого якобинства; но он обнаруживал живой интерес к некоторым реформам, имеющим практическое значение, и принимал личное участие в их разработке. Ближайшие восемь лет единовластия Густава IV Адольфа — с 1796 по 1804—отмечены многосторонней и успешной деятельностью в области проведения реформ. И период правления Густава III и годы регентства создали благоприятную почву для проведения этих реформ. При всей узости взглядов регентов, невзирая на все придворные интриги тех лет, была проделана большая положительная работа в отношении оздоровления финансов, сотрудничества с Данией, а также в отношении защиты торговли во время революционных войн (1794) и разрешения ряда вопросов сельского хозяйства. Ингвар Андерсон: «Еще в начале XIX в. около трех четвертей шведского населения было занято непосредственно в сельском хозяйстве и в связанных с ним промыслах. В основном, однако, землю обрабатывали теми же способами, что и в средние века. Если мы сделаем обзор всех крупных перемен в способах обработки земли на протяжении шведской истории, мы можем указать лишь на введение двух- и трехпольной системы обработки земли в некоторых областях страны (наиболее важных в сельскохозяйственном отношении) и на некоторое усовершенствование деревянных орудий с тех пор, как к ним стали приделывать железные части. Общинное землевладение в свое время (в первое тысячелетие нашей эры) означало неслыханное достижение в деле страхования и организации труда, но теперь оно имело больше отрицательных сторон. Между тем было очень важно усовершенствовать земледелие, что стало ясно после того, как Швеция потеряла по Ништадтскому миру балтийские провинции, снабжавшие ее хлебом. Это же требование выдвигала, начиная еще с середины XVIII в., новая экономическая и политическая школа физиократов»[2].
По сути, Густав перевел землепользование Швеции с двупольного на трехпольное, разрешил свободную торговлю зерном, отменил земельные привилегии старых дворянских родов, внедрил в стране альтернативную зерну культуру – картофель. Были расширены посевные площади в Сконе (1803 год), а потом и в остальной Швеции (к 1807 году). В том же 1807 году в Померании Густав отменил крепостное право, правда это была нужда, выдаваемая за добродетель, отмена была произведена в середине июля, а в августе Шведская Померания была захвачена французскими войсками, которые и так бы там его отменили.
Эти реформы произвели поразительный эффект – была разрушена шведская община, с одной стороны сельское хозяйство стало более производительным, с другой – появилось множество разорившихся крестьян, которые можно было пристроить в промышленность и тем самым начать индустриальную революцию.
Из минусов можно отметить, что при распаде общины крестьянство разделилось на кулачество (это не крупные производители, а чаще всего ростовщики, причем дающие деньги или инвентарь другим крестьянам под гигантские проценты), середнячество и бедняков.
В 1800 году в Норчёпинге был проведен риксдаг, где обсуждалась денежная реформа. В результате король был вынужден заложить шведское владение в Германии – Висмар, дабы получить из Германии серебро для чеканки новой монеты.
Что касается внешней политики – в 1799 году был заключен союз с Павлом I, что поставило Стокгольм в кильватер русской политики. Павел к тому времени был ярым врагом Англии и отношения Швеции с Англией также сделались в этот период так же очень напряженными, ибо англичане в своей торговой войне с Францией вели себя весьма беззастенчиво в отношении нейтральных стран и даже накладывали эмбарго на крупные шведские караваны судов. В целях совместной защиты Дания, Швеция, Пруссия и Россия заключили в 1800 г. новый договор о нейтралитете по образцу договора, который они заключали ранее. Англия приняла вызов, наложив эмбарго на союзные суда в английских гаванях, напав на Копенгаген и создав угрозу шведскому флоту в Карлскруне в 1801 г. Политика, которую Швеция проводила до того времени, поставила ее в тяжелое положение между Англией и Россией; но когда после смерти императора Павла I Россия встала на путь более дружеской внешней политики в отношении Англии, руководители шведского государства добились мирного соглашения с Англией в полном согласии с Россией. Новый курс шведской внешней политики привел к установлению более тесных отношений между Швецией и Англией и к отказу Швеции от прежнего строгого нейтралитета.
Но… сильно мешало то, что Густав IV был мистиком и не очень интеллектуально развитым человеком. Кент Зеттерберг пишет в своем эссе «Война около Нора-Кваркена» (Krig kring Kvarken, Нора-Кваркен – это пролив в Ботническом заливе, отделяющий Финляндию от Швеции): «Ненависть Густава IV Адольфа к Наполеону была глубокой, полной и почти монументальной. Король видел в Наполеоне антихриста, блуждающего по поверхности Земли, и поэтому не был готов идти ни на какие компромиссы в своей войне против «французской гидры». Он был готов пустить все немногочисленные ресурсы Шведского королевства в гигантскую борьбу за власть, которая происходила в Европе в целом. Король читал книгу Откровений из Библии и видел в Наполеоне воплощение зла, зверя с числом «666», все – согласно пророчеству об Апокалипсисе. Вместо того, чтобы заключить мир с Наполеоном, король был готов проиграть все, даже покинуть страну и продолжить борьбу из Англии»[3].
И это мешало королю принимать взвешенные политические решения. Как пример – ситуация 1807 года. Ингвар Андерсон: «В войнах третьей и четвертой коалиций против Наполеона участие Швеции ограничилось ее походом в Померанию, которым руководил сам король. Но померанский поход потерпел жестокую неудачу отчасти из-за неспособности Густава IV Адольфа как военного руководителя, отчасти из-за недостаточной квалификации шведского войска, в особенности офицеров. Кроме того, неуравновешенные, часто просто смешные выступления короля производили неблагоприятное впечатление на военные круги; совершенно очевидно, что он не имел ясного представления о том, насколько его страна способна выдержать войну. Между тем в июле 1807 г. между Наполеоном и Александром I был заключен Тильзитский мир, что значительно ухудшило положение Швеции, а месяц спустя шведская армия была заперта наполеоновскими войсками на Рюгене. Только благодаря хитрости, находчивости, хладнокровию Толля (старого советника Густава III, теперь наиболее преданного Густаву IV Адольфу человека) этим войскам в конце концов удалось вернуться в Швецию»[4].
Ну а теперь вернемся к основному повествованию.

Via