Немножко истории с счастливым концом (что-то вроде путешествия туда и обратно в духе Афанасия Никитина, только что в кино не сняли и не снимут - а зря...).
      Итак, дело было в 1576 г. В Москву приезжают гонцы от "царя" Девлет-Гирея. И среди этих гнцов оказывается один - не совсем гонец, а полоняник Истома Иванов сын Лошкин, и на расспросе он рассказал свою печальную историю:
      "Сказывал Истома, что он ... родом володимерец. А полонили его казанские люди невелика под Василем-городом тому лет с полчетвертатцать (т.е. 35 лет тому назад, в 1541 г. - Thor). И был в Бухарех (Бухара - Thor), а из Бухар - во Царе-городе (т.е. в Стамбуле - Thor), а из Царя-города пришел в Крым и жил в Козлеве (Гёзлев, нынешняя Евпатория - Thor). И мысль его давно была: веры христьянские не забыл, давно хотел на Русь, да случеи не были. А для того он и руской язык в Крыму потаил, а говорил все по-татарски, чтоб про него не сведали, что он бывал рус. А ныне, как отпустил царь ко государю гонцов своих Девлет-Килдея со товарищи, и он бил челом Девлет-Килдею гонцу и дал ему от того дватцать золотых да две тысячи оттоманок (видать, хозяин Истомы отпускал его на отхожие промыслы, и Истома неплохо зарабатывал, раз у него накопилась весьма приличная\ сумма - Thor) чтоб его с собою взял к Москве за своего человека (вот же татарин продажный - на царевой службе, но про бакшиш не забывает - мать родную продаст за него, не говоря уже о службе. Thor)? а назвал бы его чьим-нибудь гонцом. А Девлет-Килдей его с собою взял, и ехал он з Девлет-Килдеем вместе...".
      Из расспросов выяснилось также, что Истома при Девлет-Килдее был толмачом, татарское имя его было Мурат, а звался он гонцом от "царевича" Алп-Гирея. Любопытная деталь - Истома-мурат сильно заинтересовал московских дьяков, и встречавшим посольство сыну боярскому Ю. Темиреву и дьяку С. Косткину было наказано Истому-мурата "от крымских гонцов взяти таинно, чтоб крымские гонцы того не сведали", и Деквлет-Килдей со товарищи облегчили русским эту задачу. По словам Темирева и Косткина, "они Истому от крымских гонцов взяли из Звенигорода, как поехали на Углеч. Как на поезде перепились (sic - !) гонцы пьяни и учали на подводах скакати, и Истома у них на лесу отстал. А им то стало не в примету, и тут его хватились...".