Сегодня у нас речь пойдёт о примерах людей бережливых и деловитых. Порою для такого поведения тоже требуется немалая решимость!

Первым будет Аото Фудзицуна (青砥藤綱), советник воинской Ставки, живший в XIII веке. У него было на Востоке небольшое, но плодородное имение, дававшее хороший доход. В округе Фудзицуна славился как собственным скромным образом жизни, так и готовностью в любой час помочь обедневшему соседу.

Слыл он также человеком беспристрастным, чуждающимся неправедной наживы. Однажды тогдашний правитель страны, сиккэн Хо:дзё: Токиёри разгневался на управляющего одним из казённых имений и потребовал, чтобы тот явился на суд. Советники участвовали в рассмотрении дела, и Фудзицуна встал на защиту управляющего, доказав, что тот вёл дела добросовестно и ни в чём не виноват, а если казна и потерпела убытки — то не по вине этого чиновника: предотвратить неурожай было не в его силах. Сиккэн безо всякого удовольствия вынес оправдательное решение, а обрадованный управляющий поспешил вручить своему защитнику изрядную благодарность в серебре. Фудзицуна, однако, денег не взял. «Я не для тебя старался, — сказал он, — моей заботой было остеречь нашего господина от принятия несправедливого решения. Так что ничего личного, и ты мне ни гроша не должен».

В другой раз сиккэну (кажется, уже другому — Токимунэ) во сне явился бог Хатиман и замолвил слово за Фудзицуну, назвав последнего опорою сёгуната. Пробудившись, сиккэн распорядился пожаловать Фудзицуне восемь богатых имений. Однако советник и тут отказался, сказав: «Следуя твоему сновидению, господин, ты хочешь сейчас обогатить меня. А если следующий сон велит тебе меня разорить или зарезать? Никаких чрезвычайных заслуг у меня в последнее время не появилось, награждать меня не за что, и прими я сейчас незаслуженную награду — это было бы преступлением против страны. Пожалуйста, впредь награждай и карай меня, исходя из того, что видишь наяву». Сиккэн не стал являть чрезмерного благочестия и пошёл навстречу Фудзицуне.

Но на нашей картинке (работы Иноуэ Ясудзи, он же Танкэй) запечатлен другой случай из жизни Аото Фудзицуны — самый знаменитый, он даже в «Повести о Великом Мире» пересказывается.

Однажды вечером, проходя по мосту, Фудзицуна обронил в реку десять медяков — в общей сложности это был примерно один нынешний доллар, для человека его положения деньги ничтожные. Однако Фудзицуна приказал слугам немедленно обыскать дно реки (благо она была мелкой) и найти все монеты до одной. Уже стемнело, и ему пришлось послать за факелами — которые обошлись в пятьдесят медяков. В конце концов потеря нашлась, но факелы успели прогореть. Люди стали смеяться над Фудзицуной — мол, он скуп, да глуп, и ради того, чтобы избежать малой траты, пошёл на пятикратно большую! Тот, однако же, сурово возразил: «Ваши слова показывают, что вы не думаете ни об общем благе, ни о частном. Останься десять монет лежать на дне — они оказались бы навсегда изъяты из обращения, и тем самым нанесён был бы ущерб всей стране. А пятьдесят монет не пропали втуне — они составили доход торговца факелами, он пустит их в дальнейший оборот, и эти деньги продолжат приносить пользу и далее». Окружающие, как положено, восхитились, а история эта вошла во все учебники.

Сцена на следующей картинке (работы Мидзуно Тосикаты) происходит лет на триста позже, в замке Адзути, который сделал своим оплотом знаменитый Ода Нобунага. Впрочем, сам Нобунага в этот осенний день был в отъезде — а жаль: в замоек как раз прибыл барышник из Сэндая, славного своими конями, и привёл на продажу великолепного скакуна. Гарнизонные дружинники стали прицениваться — но барышник заломил такую цену, что все вынуждены были с разочарованием отступиться.

Одним из этих дружинников был бедный воин Яманоути Кадзутоё (山内一豊). В глубоком унынии пошёл он домой, и жена спросила его: «Что стряслось?» — «Неважно — это неженское дело», — мрачно ответил воин. Но супруга продолжала расспрашивать, и в конце концов Яманоути всё объяснил, по ходу рассказа неустанно сетуя на бедность. «И сколько просит этот торговец?» — спросила женщина. — «Целых десять золотых, и не хочет сбавить ни гроша!» Тогда жена выдвинула потайной ящичек под их старым треснутым зеркалом и достала десять золотых: «Возьми и купи лошадь немедленно!»

«Но откуда у тебя столько денег?» — спросил ошарашенный муж. «От матушки, она дала их мне перед свадьбой и наказала: “Дитятко, не трать их ни на пустяки, ни на повседневные нужды, и мужу до поры об этом золоте ничего не говори. Дождись, пока представится такая возможность, какая раз в жизни выпадает, и тогда уж не скупись!” Все эти годы мы жили бедно, но деньги я сберегла. Однако теперь настал тот час, о котором говорила мама. Беги и покупай коня, пока тебя никто не опередил!» Так Яманоути и сделал.

Несколько дней спустя воротился Нобунага, подивился на великолепного скакуна под седлом у такого бедного всадника и потребовал всё ему рассказать. Яманоути повиновался. «Молодец! Вот тебе двадцать золотых в награду! — молвил Нобунага. — Позором для меня было бы, если бы барышник разнёс по всей стране весть, что, мол, никто в замке Адзути не наскрёб денег на этого коня! А деньги отдай жене — она у тебя умница». С той поры дела Яманоути пошли в гору, и со временем он даже получил небольшое княжество в земле Тоса. Но в пример читателям наш лист ставит не его самого, а его мудрую супругу.

Прошло ещё триста лет. На картинке того же Танкэя мы видим уже современного художникам героя. Это Танака Цурукити (田 中鶴吉, 1855-1925), неуёмный приключенец, очарованный Западом. Биографическая книжка о его молодости сочинения Итикавы Хандзиро: была в пору выпуска нашей серии в большой моде. То ли в двенадцать, то ли в семнадцать лет (источники расходятся) Цурукити сбежал из дома и отправился за океан — или пробравшись на корабль «зайцем», или нанявшись юнгой, тут тоже по-разному рассказывают. Добрался до Америки, работал сперва в Сан-Франциско мальчиком на побегушках, потом — в Калифорнии на соляных копях… В 1881 году вернулся в Японию и попытался завести собственный бизнес — то образцовую ферму обустраивал на необитаемом острове близ восточного побережья Японии (за что и был прозван «японским Робинзоном»), то вкладывал деньги в акции тех самых соляных приисков… Дела у него сперва шли не очень, но своими американскими ухватками он производил на земляков сокрушительное впечатление. На его остров усердная молодёжь приезжала учиться новым приёмам в сельском хозяйстве, обеспечивая Танаку бесплатной рабочей силой. Постепенно хозяйство наладилось, через пять лет у него было уже с дюжину голов крупного рогатого скота и восемь сотен свиней, он развёл стадо овец, продал, а выручку пожертвовал на нужды государства. На гравюре Танаку Цурукити посещают на острове офицеры японского флота, а он делится с ними крестьянской и западной премудростью.

К 1887 году Танака, наконец, разбогател, продал всё своё японское имущество, перебрался обратно в Штаты (а скоро и мать с женою к себе выписал), получил гражданство и вполне успешно занялся бизнесом уже с большим размахом. В Японию он, кажется, больше не возвращался сколько-то надолго — но в 1889 году, когда печаталась наша картинка, да и позже, многие ещё ждали, что Танака снова вернётся и наладит сельское хозяйство по всей стране.

Источник