Сегодняшние картинки Ёситоси — театральные. Точнее, про театральных злодеев.

Эти летучие мыши изображают персонажей пятого действия «Сокровищницы вассальной верности» (假名手本忠臣蔵, «Канадэхон тю:сингура»), весьма мрачного, надо сказать. Самурай Кампэй узнаёт, что его бывшие товарищи по службе создали тайное общество для мести за их общего загубленного господина и хочент к ним присоединиться. Но месть требует тщательной и недешёвой подготовки, участники должны уплатить вступительный взнос, а у Кампэя нет денег. Он в отчаянии, и тогда его невеста уговаривает отца, старого Ётибэя, втайне от жениха продать её в весёлый дом, а деньги отдать Кампэю на взнос — чтоб он смог выполнить свой долг. Старик, скрепя сердце, согласился — и вот он глухой ночью возвращается с вырученной за дочку полусотней золотых. Внезапно на него нападает грабитель Садакуро:. Он, между прочим, тоже бывший сослуживец Кампэя, но, будучи злодеем, мстить за господина и не думает, а потерянный доход возмещает на большой дороге. Он убивает и грабит старика — что и изображено на картинке в исполнении летучих мышей.
На всякий случай расскажем, что было дальше. Кампэю тоже надо что-то есть, но он добывает пропитание не грабежом, а охотой. Как раз в этот вечер он охотится на кабана. Убегая от него, вепрь бросается на попавшегося на дороге Садакуро: — и в этот миг Кампэй стреляет. И попадает не в зверя (который благополучно скрывается), а в негодяя Садакуро:. Огорчается — но раз уж такое дело и у убитого за пазухой большие деньги, охотник их забирает и на следующий день несёт к товарищам, чтобы заплатить свой взнос. А там уже знают, что ночью погиб старик Ётибэй — и теперь мстители подозревают, что это Кампэй убил и ограбил своего незадавшегося тестя, чтобы и за проданную девушку ему отплатить, и деньги на взнос раздобыть. Но таких грязных денег благородным заговорщикам не надо! Отчаявшийся Кампэй (который о судьбе невесты и её семьи только тут и узнал — его-то никто не предупредил!) вспарывает себе живот — но умирает не сразу. Ещё до того, как он испускает последний вздох, всё успевает разъясниться, правда вскрывается, взнос у него принимают, и он успевает перед смертью поставить кровавый отпечаток пальца под клятвой мстителей.
Изображать кабукинских персонажей (и актёров) в виде разных зверей начали ещё в конце XVIII века, а больше всего таких гравюр у Куниёси. Но у последнего, как легко догадаться, преобладают не мыши, а кошки.


А это другой кабукинский злодей — знаменитый мечник Фува Бандзаэмон, герой нескольких пьес (самая знаменитая — сочинения Цуруя Намбоку). Он похитил княжеский меч, свалил вину на другого (которому плохо пришлось), а сам бежал и стал учителем фехтования в шайке городского удальца Тё:бэя. На картинке он заходит в весёлый квартал (на нём закрывающая лицо шляпа — чтоб не опознали) — и через несколько шагов столкнётся со своим заклятым врагом и главным положительным героем этой истории (тем самым, что пострадал из-за краденого клинка). Но мы о них обоих когда-то уже подробно рассказывали — желающие могут посмотреть тут (начало, середина, конец). Вокруг Фувы летают лепестки вишен, обязательные в этой сцене, а сам он стоит в условной кабукинской позе «вот какой я крутой и страшный!» (и в итоге тоже немного напоминает летучую мышь…)

Via