Saygo

Эварт Оукшотт. Рыцарь и его доспехи. Латное облачение и вооружение

11 сообщений в этой теме

Посвящается моей крестнице Джейн Пери

РЫЦАРЬ И ЕГО ДОСПЕХИ

Глава 1. ИСТОРИЯ ДОСПЕХОВ

Изучение средневековых доспехов — это не только взгляд на их внешний вид, но и проникновение в настрой, ужас и величие давно прошедшей эпохи. Да, доспехи обеспечивали рыцарю защиту, но они также раскрывают то, чем были наполнены те времена, а также важность человека, их носившего, не говоря уже о том, что доспехи позволят нам узнать, а может быть, и сами поведают об эпохе, столь богатой легендами, насыщенными духом историзма.

Немногим более пятисот лет назад один рыцарь из знатного и древнего франконского семейства Шотт владел великолепными доспехами, изготовленными одним из знаменитых нюрнбергских оружейников. Этот рыцарь, которого звали Кунц Шотт фон Хеллинген, умер в 1526 году, но доспехи его сохранились до сих пор и выглядят как новые. Сохранились все детали, нет ни единой вмятины или зазубрины, сохранился и блеск металла. Словом, доспехи эти — замечательный образец работы оружейника.

Доспехи были сделаны в период между 1490 и 1497 годами, когда Шотт и сорок других рыцарей сообща владели большим замком в Ротенбурге. Сорок один рыцарь составляли маленькую профессиональную армию, которая за плату участвовала в бесконечных междоусобных войнах баронов Южной Германии, предлагая любому из них услуги за определенную плату. Всего же в замке находилось около пятисот хорошо обученных, закаленных в боях солдат. Замок этот до сих пор стоит недалеко от города Нюрнберга.

В 1497 году Шотта выбрали командиром этого воинства и комендантом крепости Ротенбург. Одним из первых его самостоятельных действий стала война с Нюрнбергом в ответ, как говорил сам Шотт, на невыносимую враждебность, которую выказал городской совет по отношению к ротенбургским рыцарям. Благодаря этой войне мы можем с точностью до одного-двух лет установить дату, когда именно были сделаны доспехи. На изготовление доспехов такого типа уходило очень много времени, хозяин должен был часто приходить к оружейнику для подгонки своего воинского облачения. Если бы Шотт сунул свой нос в Нюрнберг после того, как в 1497 году началась война, то немедленно потерял бы нос вместе с головой, даже если допустить, что нашелся бы такой оружейник, который согласился бы делать доспехи для человека, воюющего с его родным городом. Так что мы можем смело предположить, что доспехи были сделаны до того, как началась эта война конца XV столетия. На основании же стиля и фасона доспехов можно заключить, что их не могли изготовить раньше 1490 года. Мы также знаем, что доспехи сделали в Нюрнберге, так как на внутренней стороне кирасы стоит клеймо Нюрнбергской гильдии оружейников — готическая буква, обрамленная цепью жемчужин или точек (см. рис. 1а). Кроме того, доспехи Шотта отличаются некоторыми особенностями, характерными именно для работы нюрнбергских мастеров.

Сегодня мы видим эти доспехи тщательно отполированными, но, когда их носил Шотт, они, вероятно, были выкрашены в черный или темно-пурпурный цвет. В верхней части нагрудника кирасы был выгравирован его герб, имевший в те времена яркую окраску, но с тех пор она стерлась и исчезла. Несомненно, яркий герб и плюмаж составляли резкий контраст с темной отделкой доспехов. Геральдический щит герба был разделен на четыре поля, которые были в шахматном порядке окрашены в серебристый и красный цвета, или, выражаясь геральдическими терминами, это был четырехпольный щит с червлением и серебром. (Доспехи Шотта находятся в великолепном частном собрании господина Р.Т. Гвинна Эпсомского.)

Карьера Шотта в качестве командира вольной дружины оказалась на редкость удачной. Вскоре после своего избрания он направил письмо с формальным вызовом одному из могущественных германских принцев, имперских выборщиков, который, как утверждал в письме Шотт, удерживал за собой замок Хорнбург, являвшийся наследственным владением самого Шотта. Мы не знаем, что вышло из этого предприятия, но, вероятно, Шотт чувствовал себя достаточно уверенно, если осмелился вызвать на бой столь могущественного магната. Во время первых набегов Шотта на нюрнбержцев один из членов городского совета, Вильгельм Деринг, имел несчастье попасть в руки Шотта. Шотт увез Деринга в Ротенбург, где бедняге отрубили правую руку. После этого Деринг был отпущен домой с грубым письмом Шотта городскому совету. За это злодейство император Максимилиан I объявил Шотта вне закона, что, впрочем, нисколько не обеспокоило последнего. Один из могущественных баронов, маркграф Фридрих фон Байрейт, поддержал Шотта, и тот продолжил свою прежнюю деятельность. Разумеется, все это время Шотт и его дружина за плату предлагали свои услуги любому барону, который в этом нуждался. Когда говорят деньги, наемники внимают. Когда не было клиентов, готовых платить деньги, Шотт и его люди принимались разбойничать на свой страх и риск.

Несколько лет спустя Шотт поступил на службу к маркграфу Казимиру Бранденбургскому и стал комендантом небольшого городка и крепости Штрейтбург. Здесь Шотт развил такую бурную деятельность, что швабские бароны направили ноту маркграфу, в которой писали, что если он не уймет Шотта, то они опустошат его владения. Казимир, как гласит рассказ, тайно обезглавил Шотта в Кадольцберге в 1523 году.

Поскольку такой трактовки гибели Шотта придерживались сторонники Нюрнберга, то принимать эту историю на веру надо с некоторыми оговорками. Некоторые свидетельства говорят о том, что в 1525 году он был еще жив и умер своей смертью в Штрейтбурге в 1526 году. Мы можем смело заключить, что история с казнью Шотта — хотя она драматична и занимательна — не соответствует действительности. В рассказе этом есть крупицы правды, касающиеся того, как воспринимали Шотта в некоторых кругах. Концовка с казнью — это натяжка для легковерных. Но каким бы ни был Шотт, он был, несомненно, человеком своего времени — жестоким, воинственным и неразборчивым в средствах. Вместе с тем это был и смелый, отважный военачальник, вполне состоявшийся рыцарь.

user posted image

Рисунок 1 может дать некоторое представление о форме и внешнем виде доспехов Шотта, но никакой рисунок не может по справедливости воздать мастерству оружейника и форме доспехов, которые в действительности отливают темным стальным блеском, необычайно живым и одновременно устрашающим. Взглянув на них пристальней, получаешь ощущение их величия, поэтому очень трудно поверить, что в этой броне нет больше того воина, который так часто носил ее в битвах — в обороне и в наступлении.

Доспехи Шотта — не единственные, изготовленные по заказу известных исторических личностей и сохранившиеся до наших дней. Правда, многие доспехи, которые вы видите сегодня в музеях или в частных собраниях, являются сборными — они составлены по деталям и кускам. Набедренник и поножи от одних, наручи от других, кираса от третьих, а шлем, нахлобученный сверху, вообще принадлежит другой эпохе. В таких доспехах к тому же, вероятно, много деталей, изготовленных уже в наши дни, но все же и в таком облачении есть блеск и волшебство, каких мы ждем от их лицезрения. Вероятно, из-за чарующего великолепия и романтических легенд, какие о них складывали, возникло ложное впечатление, благодаря которому о доспехах написано немало всякого вздора; поэтому с некоторыми недоразумениями мы покончим прямо сейчас.

Для начала надо сказать, что в те времена, когда доспехи были привычным предметом, ими пользовались повседневно и никто не называл их «латным костюмом». Их называли просто латами или доспехами, а чаще «сбруей»; действительно, выражение «умереть в сбруе» не означало, что человек умер, запряженный, как лошадь, в телегу, подразумевается смерть в латах. Выражение «латный костюм» вообще не употреблялось до 1600 года.

Кроме того, часто можно читать словосочетание «цепная кольчуга». Это выражение, обозначающее защитное покрытие, сделанное из маленьких, соединенных между собой железных колец, перешло в повседневный язык, хотя и является в корне неверным. То, что имеют в виду, называется просто «кольчугой», гибким доспехом, состоящим из соединенных между собой колец. Кельты использовали кольчугу еще в V веке до н. э.; так же как и римляне, которые называли ее macula, то есть решетка или сеть.

Северные народы, викинги и их предки, очень часто пользовались выражениями, содержащими слово «сеть», для обозначения кольчуги. Эти люди нередко использовали поэтические иносказательные обороты: «его боевая сеть, сплетенная уменьем кузнеца», «ярко сверкали их твердые сети, руками соединенные», «блестящая нагрудная сеть», «сеть от копий». Никто и никогда не употреблял для обозначения кольчуги слово «цепь», всегда только «сеть». Если вы внимательно присмотритесь к кольчуге, то сразу поймете почему. В английском языке кольчуга называется «mail». Слово пришло из французского, в котором этот предмет защитного вооружения называли словом «mailles», то есть видоизмененным латинским словом «macula».

Самая серьезная ошибка относительно доспехов касается их веса. Рыцарей никогда не поднимали в седла лебедками; относительный вес и состав доспехов был хорошо известен и глубоко изучен, однако этот идиотизм кочует из книги в книгу и из фильма в фильм. Тщательно проведенные тридцать с лишним лет назад исследования этого вопроса могут развеять все сомнения у тех, кто предпочитает во всем точность. В упомянутых мною испытаниях люди Средних веков носили настоящие доспехи, а не алюминиевую или жестяную сценическую бутафорию. Самые точные из этих испытаний финансировались музеем «Метрополитен» в Нью-Йорке, где их снимали на пленку. Кадры этих съемок доказывают, что человек в полном латном облачении мог бегать, подпрыгивать, ложиться на живот и на спину и вставать без посторонней помощи, вспрыгивать на лошадь и соскакивать с нее. Естественно, человек — даже тренированный — вскоре уставал, если ему приходилось очень долго двигаться таким образом. Конечно, наши предки учились владеть оружием и носить доспехи с самого раннего возраста, но никто не ожидал от них, что они постоянно будут ходить или бегать в железных латах. Полное латное облачение использовали только в конном строю, когда основную тяжесть доспехов несла лошадь, которая и служила источником энергии и движущей силой. Но даже и при таком условии настоящий воин должен был самостоятельно садиться в седло с земли, не прибегая к стременам, в полном боевом облачении. Король Англии Эдуард I был известным мастером этого дела (говорят, что он был большим любителем садиться на лошадь с земли без посторонней помощи); тем же славился его более известный преемник Генрих V.

Большая часть английских доспехов, изготовленных до 1550 года и представленных в собраниях даже крупных национальных музеев, являются сборными, хотя некоторые все же сохранились до наших дней в полном виде и не уступают качеством облачению Шотта. Например, доспехи Генриха VIII, как экземпляр из лондонского Тауэра, так и из Виндзорского замка, являются блистательными образцами доспехов, целиком сохранившихся до наших дней. Доспехи Виндзорского замка стоят на лестничной площадке, и, поднимаясь к ним по ступенькам, вы можете легко представить себя самого стоящим и, возможно, трепещущим, перед самым царственным из английских королей (рис. 2). В лондонском Тауэре хранятся также несколько доспехов, изготовленных в королевских мастерских в Гринвиче для известных аристократов эпохи Елизаветы I, но на самом деле все эти латы имеют позднее происхождение и не являются по-настоящему средневековыми. На поиски целиком сохранившихся доспехов, которые были боевым облачением, а не частью придворного костюма, нам следует отправиться на континент. Там можно найти полностью сохранившиеся сбруи, датируемые периодом с 1420 до 1550 года. Это великолепные образцы, отполированные и сияющие, но украшенные, словно боевыми шрамами, зазубринами и вмятинами, полученными в сражениях.

user posted image

То, чего недостает в сохранившихся до нашего времени доспехах, с лихвой восполняется могильными изваяниями, скульптурами и живописными полотнами. Например, лежащее на могильной плите, словно рыба на противне, выполненное из белого камня изваяние рыцаря, кажется просто воплощением смерти, но оно небезынтересно с исторической точки зрения. Почти в каждом случае на такой статуе точная копия тех доспехов, какие носил при жизни лежащий под плитой человек. Рисунки из старинных рукописей, которые обычно воспроизводят в учебниках по истории Средних веков, часто кажутся странными, особенно нам, чей глаз привык к фотографиям или к рисункам, выполненным с соблюдением законов перспективы. Но эти рисунки позволяют заглянуть в прошлое и узнать, как люди одевались, жили, работали и сражались. Надо, правда, хорошенько запомнить, что не все средневековые картины дают точное представление о прошлом. Многие дают, но отнюдь не все. В то время как лучшие рисунки и картины поучительны, плохие дают о прошлом совершенно неверное представление.

Есть еще одна вещь относительно средневековых доспехов, которую стоит запомнить: до XV века существовали лишь незначительные расхождения стиля между доспехами разных европейских стран. Если, скажем, нам захочется узнать, как выглядел английский барон в битве при Льюисе в 1264 году, то картинка из шведской или испанской рукописи скажет нам об этом не хуже, чем скульптуры в немецких или французских соборах. После 1350 года, как мы увидим несколько позже, начинают возникать национальные стили, и по мере того, как шло время, разница между ними становилась все более очевидной.

user posted image

Очень соблазнительно думать, что для знакомства с доспехами достаточно ознакомиться с английскими памятниками или иллюстрациями, но в Средние века Англия не играла важной роли на мировой политической арене. Франция, Испания и Германия были тогда великими державами, а вместе с Италией, Англией, Данией, Норвегией, Швецией и другими составляли широкое единство христианских наций. За исключением простых защитных элементов, доспехи полностью, вообще говоря, в Англии не делали до 1519 года. Генрих VIII пригласил из Германии нескольких оружейников и основал Королевские оружейные мастерские в Гринвиче. До тех пор никакого английского стиля в изготовлении доспехов просто не существовало. Впрочем, до 1420 года все европейские латы были практически на одно лицо, господствовал интернациональный стиль. Но с этого времени начинают развиваться итальянский и немецкий стили, и рыцари, по своим вкусам и предпочтениям, облачались в доспехи, выполненные либо в итальянском, либо в немецком стиле.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 2. ИЗГОТОВЛЕНИЕ КОЛЬЧУГИ И ПЛАСТИН

В этой книге я касаюсь доспехов позднего Средневековья, то есть периода между 1100 и 1500 годами, поэтому здесь не будут рассмотрены в деталях латы древних людей. Доспехи греков и римлян заслуживают отдельного изучения; мы ничего не потеряем, если не будем здесь касаться римских доспехов, так как они не оказали практически никакого влияния на развитие латного дела в средневековой Европе. Напротив, такое влияние оказали варвары — то есть галлы, готы, лангобарды и франки. Готские всадники, завоевавшие Италию в V и VI веках, своим вооружением не отличались от рыцарей Вильгельма Нормандского при Сенлаке или от крестоносцев XII и XIII веков. Различия были очень и очень небольшими. Так же как и их потомки, готы передвигались на крупных рослых лошадях, сражались копьями и широкими мечами, носили шлемы и кольчужные рубахи и прикрывались в сражении щитами. Тактика боя у готов вырабатывалась в течение тысячелетия. На рисунках 5 и 6 показано, как выглядели воины в кольчужных доспехах в 1250 году и в пластинчатых латах в 1375 году. Период наибольшего распространения кольчуги продолжался приблизительно до 1350 года, а период наибольшего распространения пластинчатых доспехов приблизительно от 1350 до 1650 года, хотя, конечно, после 1550 года о широком распространении пластинчатых лат говорить уже не приходится и искусство изготовления панцирных доспехов постепенно приходит в упадок.

user posted image

Существовали также доспехи, изготовленные из других материалов; например, в описи вооружения Карла VI Французского есть запись о полных доспехах для воина и лошади, изготовленных из сирийской кожи. Известно, что применяли также рог и китовый ус.

user posted image

Надо заметить, что кольчуга представляет собой гибкий материал, очень твердый, но не тяжелый, кольчуга достаточно прочна для того, чтобы защитить своего носителя от режущих ударов, хотя и была уязвима для ударов копьем. Хотя кольчуги, как правило, великолепно выдерживали удары стрел, они не могли устоять против стрел арбалета и страшных стрел валлийских и английских лучников. Кольчугу делали из металлических колец, переплетенных между собой так, что каждое кольцо соединялось с четырьмя другими. Кольца делали из железной проволоки, причем концы каждого кольца расплющивали, накладывали друг на друга и заклепывали, или (до конца XIV века) из «сплошных» колец, которые выдавливались из тонкой железной пластины. Такие сплошные кольца — когда их применяли — чередовались с заклепанными кольцами.

user posted image

Кольчужные изделия — рубахи, капюшоны, гольфы, перчатки — изготовляли по тому же принципу, по какому в наше время вяжут изделия из шерсти, увеличивая или уменьшая число петель (колец) в ряду или число самих рядов — в зависимости от способа ношения — лицевых или изнаночных. Мы довольно хорошо осведомлены о том, как изготовляли кольчуги, но практически ничего не знаем о том, как назывались детали кольчужных изделий. Анализ сохранившихся до наших дней образцов ясно показывает, что они изготовлялись точно так же, как и всякие вязаные изделия, поэтому нет никакого сомнения, что в своей работе кольчужные мастера использовали ту же терминологию, что и вязальщицы шерсти. «Сплошные» или «закрытые» кольца, скорее всего, выбивали пуансоном из тонкого железного листа, а «открытые» или «заклепанные» кольца изготовляли из проволоки. Кусок проволоки нужной длины накручивали, как на катушку, на стержень требуемого диаметра. Получалась настоящая катушка с одним слоем свернутой кольцами проволоки. Эту проволоку разрезали по прямой линии вдоль стержня и получали множество открытых незамкнутых колец. Эти кольца раскаляли докрасна, расплющивали концы и пробивали в них отверстия для заклепок. Потом кольца переходили от кузнеца к изготовителю кольчуги, который собирал их в соответствии с нужной выкройкой, соединяя между собой кольца и заклепывая их концы.

Нам до сих пор немного известно о конкретных способах и приемах изготовления панцирных доспехов, но кое-что можно почерпнуть из немногочисленных иллюстраций, на которых изображены ремесленники за работой, из списков инструментов и из тщательного анализа того, как развивалось мастерство изготовления кольчужных лат. Также нам кое-что известно об организации работы в оружейных мастерских, хотя знания эти удручающе скудны. Есть данные, указывающие на специализацию среди ремесленников, изготовлявших кольчуги. Где-то между 1298 и 1344 годами итальянский автор Гальвано Фьярнма сочинил труд под названием «Chronichon Extravagans», в котором описал кое-какие детали работы оружейников Милана, одного из важнейших центров оружейного производства в период между XIII и XVI веками. «На нашей территории, — пишет Фьярнма, — обитают в великом множестве ремесленники, изготовляющие всякий вид доспехов и оружия — хауберки, нагрудники, пластины, шлемы, каски, стальные шляпы, ожерелья, рукавицы, поножи, набедренники, наколенники, а также копья, метательные копья, мечи и так далее. Вещи эти делаются из твердого железа, сверкающего как зеркало. Одних только изготовителей кольчуг насчитывается не меньше сотни, не говоря уже о бесчисленных подмастерьях, каковые с величайшим умением делают кольца для кольчуг. Есть мастера, делающие круглые щиты, большие и малые, а людей, делающих оружие, и вообще невероятное множество. Этот город снабжает оружием все города Италии и вывозит его даже к татарам и сарацинам». В сочинении Фьярнмы мы имеем составленное очевидцем свидетельство того, что в Средние века среди оружейников существовала известная специализация, так как каждый ремесленник выполнял определенный вид работ. Кроме того, из книги Фьярнмы мы узнаем, что панцирные доспехи носили уже в первой половине XIV века.

Из более поздних документов становится известно еще больше. Стоит, например, взглянуть на списки ремесленников, работавших в XVI веке в гринвичских оружейных мастерских Генриха VIII. Из этих списков мы очень многое узнаем о специализации, существовавшей в мастерских: «молотобойцы» ковали пластины, «вальцовщики» формовали и полировали пластины после их ковки, «слесари» приделывали к готовым доспехам петли, застежки и крепления, а другие ремесленники следили за правильной сборкой лат и изготовляли подкладку.

В миланских мастерских XV века мы находим специализацию, не уступающую таковой на современных поточных линиях массового производства товаров. Каждый из работавших в Милане ремесленников был занят исключительно изготовлением какой-то одной определенной части доспехов. Действительно, маловероятно, что когда-то было такое время, что один человек мог изготовить доспехи целиком — от начала до конца. Так же невероятно, чтобы один человек в наше время сделал автомобиль от начала до конца.

Панцирное облачение выделывали из брусков (биллетов) стали или закаленного железа; эти бруски расковывали в плоские пластины вручную или водяными падающими молотами. Пластины потом разрезали по заготовленным лекалам разных частей будущих доспехов, а потом ковали их на «шаблоне» или форме, подобных тем, с которыми в наше время работают серебряных дел мастера. Шаблонами мы называем набор небольших наковален разной формы, насаженных на вертикальную стойку, которая могла служить станком или большой деревянной болванкой.

Для придания пластине основной грубой формы применяли холодную ковку, хотя, возможно, в течение этого процесса пластину один или два раза отжигали или закаливали. Некоторые операции, например загнутые детали, завернутые края, можно было изготовлять только путем горячей ковки. После того как всем заготовкам придавали нужную форму, наступала самая трудная часть работы: сборка и подгонка частей. Этот этап был, конечно, самым важным, ибо если разные детали не подошли бы друг к другу или не перекрывались бы между собой, то не была бы выполнена главная цель изготовления доспехов — они не защищали бы своего хозяина, не обеспечивали бы достаточной гибкости и свободы движений, а между частями возникли бы опасные зазоры. Присмотритесь к готовым доспехам, и вы сами убедитесь в том, как тщательно каждая деталь подогнана к соседней. Когда сборку и подгонку деталей заканчивали, изделие передавали полировщикам, которые чистили и полировали доспехи на водяных абразивных колесах. Если доспехи предполагалось украсить насечкой или инкрустациями, то дальше готовое изделие передавали граверам или ювелирам, а когда они заканчивали свою работу, слесарь навешивал на готовые доспехи петли, застежки и ремешки. И наконец, с внутренней стороны делали подкладку и завершали окончательную сборку готовых лат.

Толщина стали в латах варьируется, по толщине отличаются не только разные детали — одна и та же часть в разных местах могла иметь неодинаковую толщину. Нагрудник не только толще спинной части кирасы, но его передняя часть толще, чем боковые части; передняя часть шлема, защищающая темя, толще, чем часть, прикрывающая затылок. Твердость поверхности также варьируется, наружная часть намного тверже внутренней.

Поверхность доспехов по твердости не уступает стеклу, на них трудно оставить царапину каким бы то ни было материалом; но поверхность эта и в отдаленной степени не обладает хрупкостью стекла. Должно быть, при отливке стали использовали какие-то присадки, хотя сейчас никто не знает, как именно это делалось. Твердость была важна для латного панцирного доспеха из самых практических соображений: твердость препятствовала пробиванию доспеха, так как твердая, гладкая, скругленная и отполированная поверхность лат была предназначена для того, чтобы отводить и отражать самые мощные удары. Из описаний последнего периода Столетней войны мы узнаем, что даже стрелы английских лучников не могли пробить панцири французских воинов — такие доспехи были разработаны специально для противодействия лучникам, даже если те стреляли с близкого расстояния, стрелы просто отскакивали. Но, несмотря на такую твердость, мы знаем, что подчас сокрушительные удары топором, молотом или мечом все же пробивали панцирные доспехи.

На большинстве самых добротных доспехов можно обнаружить клеймо оружейника — индивидуальное или цеховое. В некоторых случаях клеймо проставлено только на основных частях, в других случаях — на всех частях и даже на каждой пластине. Иногда на наружной (правда, чаще все же на внутренней) стороне доспехов можно видеть знак владельца — это гравированные или нарисованные значки (магические формулы или изображения амулетов). Например, на обоих наколенниках (с внутренней стороны) и на внутренней стороне обоих наплечников доспехов Шотта фон Хеллингена были нарисованы красные иерусалимские кресты. На верхней части наружной стороны нагрудника кирасы был выгравирован герб Шотта (рис. 59). Эти знаки и отметки изготовителя, своего рода подписи, свидетельствуют о гордости людей, делавших доспехи. Оружейники стремились оставить свой знак, свидетельство того, что латы сделаны именно ими. Иногда знак ставился как символ верности сюзерену. Кроме того, в изготовлении доспехов можно увидеть зачатки гражданского достоинства, так как в дополнение к клеймам оружейников мы часто можем наблюдать на доспехах «виды городов», где проживали мастера, или заметить гербы отдельных правителей (особенно это касается изделий, изготовленных в конце Средневековья).

Доспехи никогда не были такими тяжелыми, как это часто представляется нам. Полные доспехи 1470 года были не тяжелее — а подчас и легче, — чем полная выкладка английского пехотинца времен Первой мировой войны. Средний вес доспехов равнялся 57 фунтам (приблизительно 26 килограммам), но надо помнить, что этот вес не давил на плечи, как он давит на плечи пехотинца, а был равномерно распределен по всему телу. Вопреки распространенному мнению, доспехи, помимо всего прочего, изготовлялись так, чтобы их было удобно носить. Главной заботой оружейника было подогнать доспехи точно по фигуре владельца — такого искусства достигает не всякий первоклассный портной. Если была такая возможность, то с хозяина будущих доспехов снимали мерку, а потом за несколько примерок подгоняли готовое изделие. Если же владелец будущих доспехов почему-либо не мог сам приехать в мастерскую, то туда присылали данные снятия мерки. Например, рыцари Англии или Испании часто заказывали доспехи в Милане или Аугсбурге. Иногда размеры посылали с образцами одежды, а иногда снимали восковые копии с конечностей заказчика. Например, герцог Туренский в 1386 году «послал в Германию маленький дублет как модель для изготовления пары пластин (нагрудника и спинной части) для его персоны». Или приведем запись в бухгалтерской книге испанского королевского дома, относящуюся ко второй четверти XVI века: «За воск для отливки модели ног Его Величества, отправленной господину Дезидериусу Кольману, занимающемуся изготовлением доспехов…» Такая забота о точной подгонке доспехов относится как к кольчужным латам, так и к панцирным доспехам, хотя, конечно, гибкость кольчуги позволяла уделять меньше внимания точной подгонке снаряжения. И наконец, всякий, кому предстояло сделаться воином, начинал тренироваться в ношении доспехов с семилетнего возраста, поэтому, когда ребенок становился рыцарем, он был уже привычен к постоянному ношению доспехов (к классу воинов относились все мальчики благородного происхождения, но были и исключения).

Благородные юноши Средневековья учились носить доспехи, так же как сейчас дети учатся читать и писать, — с самого раннего возраста. Хуан Кехада де Реаго, рыцарь и писатель начала XVI века, утверждает «необходимость воспитывать воина с того раннего возраста, когда мальчик начинает учиться читать, познавая азбуку» («Учение об искусстве рыцарства» («Doctrina Delia Arte Delia Cavalleria»). Каждый день ученик носил доспехи и упражнялся в них, ведь когда он становился мужчиной, то должен был проводить в латах много времени, не говоря о том, что ему необходимо было воевать в них (в Средние века воином начинали считать человека, достигшего четырнадцатилетнего возраста). Но воин не только умел носить доспехи, он был гордым наследником традиции, основанной его предками тысячу лет назад, — проводить большую часть жизни в боевом снаряжении.

Конечно, у доспехов были и крупные недостатки. Самым большим из них — независимо от того, насколько владелец был привычен к их ношению и насколько хорошо они подогнаны, — были духота и перегревание. В доспехах воин мог страдать от невыносимой жары. Шекспир, очевидно, хорошо знаком с этой проблемой, так как во второй части исторической трагедии «Король Генрих Четвертый» говорит устами принца Генриха следующее:

То, как ношенье лат богатых в жаркий день,

Что обожгут тебя надежностью своей.

(Акт IV, стихи 30–31)

В большом сражении при Азенкуре в 1415 году дядя короля Генриха герцог Йоркский — тучный мужчина средних лет — умер от изнеможения и теплового удара в своих доспехах.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 3. КАК РАЗВИВАЛОСЬ ИСКУССТВО ИЗГОТОВЛЕНИЯ ДОСПЕХОВ

Если принять за точку отсчета доисторические времена, то развитие европейского защитного снаряжения шло по двум направлениям — классическому и варварскому. К первому относятся бронзовые и железные доспехи микенцев, греков и римлян. Это развитие началось около 2000 года до н. э. и закончилось в начале Средних веков в Восточной Римской империи (Византии). Начало второму направлению положили кожаные и кольчужные доспехи варваров — кельтских и тевтонских народов, которые веками боролись с Римом и в конце концов опрокинули великую империю в V и VI веках. Этот тип доспехов просуществовал в Европе вплоть до XVII века.

В конце первой главы было сказано, что крестоносец XII века был вооружен и экипирован так же, как его готский предок в веке IV: надо заметить, что латное снаряжение кельтского воина в 400 году до н. э. было, в общих чертах, таким же, как у крестоносца. Основой всех европейских доспехов была кольчужная рубаха. Происхождение кольчуги и время ее первого появления неизвестны, но есть достаточно документальных данных о том, что кельты пользовались кольчугой еще в IV веке до н. э.

user posted image

До кольчуги варварский воин защищал свое тело в сражении доспехами из кожи, такими, видимо, «бычьими панцирями», которые носили во всех армиях Европы в период с 1650 по 1750 год, когда окончательно было прекращено производство металлических доспехов. Конические бронзовые шлемы и большие деревянные щиты находили в захоронениях, датированных 700 годом до н. э. Воевавшие с Римом галлы оставили множество археологических свидетельств своего вооружения и доспехов: кольчужные рубахи, полностью сохранившиеся щиты, большое количество шлемов разных типов, бесчисленные копья и многочисленные мечи. Сведения об этих предметах мы находим у римских писателей, которые не только детально описывали само вооружение, но и то, как пользовались им его владельцы. Картину дополняют сохранившиеся до нашего времени фрагменты скульптур — большие и малые (рис. 8). Приблизительно таким же вооружением и такими же доспехами пользовались в основном европейские воины до времен норманнов, то есть до 1066 года. Существует множество иллюстраций, которые убедительно демонстрируют, что в первое тысячелетие н. э. в вооружении европейских витязей очень сильно чувствовалось галльское влияние. Например, на рисунке 9 приведено изображение конного воина, отчеканенное на стенке большой золотой вазы, изготовленной около 860 года н. э. Эта ваза — часть сокровищ, найденных в Венгрии, в местечке, название которого очень трудно произнести англоязычным людям, — в Надьсентмиклоше. Я нарисовал это изображение в современной манере, потому что, несмотря на то что древний ювелир со всем тщанием изобразил в подробностях вооружение и доспехи, все же всадник и лошадь выглядят довольно странно для современного читателя. Кроме того, на вазе у воина нет меча. Вероятно, для этого имелись веские причины, но для наших целей я рискнул снабдить его и мечом. Как видите, вооружение и снаряжение этого воина весьма похоже на облачение галла из Вашере (рис. 8), но еще больше этот всадник похож на норманнских рыцарей с гобелена из Байе.

user posted image

Кольчужная рубаха (которую северные народы называли бирни, а в остальной Европе именовали хауберком) представляла собой длинное, почти до колен, одеяние. Шейное отверстие затягивалось шнуром или застежкой с клапаном, а после 1100 года короткие свободные рукава стали длинными и облегающими. После 1175 года рукава многих хауберков стали заканчиваться глухими «варежками», которые натягивали на кисть руки. Варежки представляли собой маленькие кольчужные мешки с отдельным вместилищем для большого пальца. Ладонь, по вполне очевидной причине, кольчугой не защищалась, но в некоторых случаях к краям отверстия пришивали кусок ткани. В ткани было отверстие, из которого можно было легко выпростать руку, так как варежку надевали только тогда, когда столкновение становилось неизбежным. Приблизительно до 1250 года непременной составной частью хауберка был кольчужный капюшон. После 1250 года этот капюшон стали делать в виде отдельной детали. Лицевое отверстие стягивали шнуром, пропущенным в крае отверстия, или застегивали с помощью специальной застежки с клапаном (рис. 5). Надетый на голову, этот капюшон был очень похож на балаклавский шлем.

user posted image

В самом начале эпохи ношения кольчуг ноги защищались только кожей или полотняными штанами (выкроенными приблизительно так, как современные джинсы), которые крест-накрест подвязывались у колен, если рыцарь не носил сапог до колена, однако начиная с 1100 года состоятельные воины начали носить кольчужные чулки, которые были длиной до ступни и тоже покрывали ее. Чулки удерживались полосами кожи, прикрепленными к поясу. Такие чулки называли «шоссами» (шароварами) (рис. 11).

user posted image

Кольчужные доспехи защищали своего владельца от последствий режущих и рубящих ударов, но поскольку кольчуга гибка и податлива, то она не могла защитить от гематом и переломов. Поэтому под кольчугу надевали кожаную одежду — длинные «штаны» на ноги и облегающий кожаный камзол и плотную простеганную рубаху. Эти кожаные одежды, носимые под кольчугой, довольно эффективно поглощали силу ударов, но все же главным средством защиты воина был щит и проворство в уклонении от ударов. Было гораздо лучше уклониться от удара, чем испытывать на прочность доспехи.

user posted image

Приблизительно до 1190 года хауберк носили поверх всех прочих одежд, но после этого времени на кольчугу стали надевать полотняную одежду, по фасону похожую на ночную рубашку (рис. 7 и 12). Такое покрытие, вероятно, служило для защиты металлической кольчуги от влаги, а может быть, для того, чтобы не было перегрева от солнечных лучей. Позднее полотняную одежду украшали гербами и прочими геральдическими символами.

user posted image

Кольчужный чепец носили поверх плотно прилегавшей маленькой стеганой шапочки, похожей на сетку для волос, а поверх чепца надевали маленький шлем. Приблизительно до 1050–1100 годов этот защитный головной убор в нашем представлении связывался с норманнами, хотя во всей Европе его носили начиная с раннего железного века (около 800 года до н. э.), а в раннем Средневековье кольчужный чепец был весьма популярен на огромном пространстве от Персии до Швеции. Доисторические шлемы или колпаки ковали из тонкой бронзы, но уже в начале Средних веков шлемы стали делать из треугольных железных пластин, приклепанных к бронзовому остову. Средневековые шлемы были по нижней кромке окантованы горизонтальной полосой на уровне бровей, а к этой полосе крепили две (или больше) искривленных железных полосы, которые под углом скрепляли на вершине шлема. После 1050 года шлемы такого типа все чаще стали делать из одной железной пластины. Но почему это произошло? Вероятно, потому что сплошная, без швов, железная пластина обеспечивала более надежную защиту. После 1150 года появляется высокий, с плоским верхом и прямыми боковинами шлем, немного напоминающий кастрюлю. Но с 1220 года шлем такого типа вытесняется более практичным колпаком, выполненным по форме головы; такие стальные колпаки стали доминировать наряду со шлемами ореховидной формы.

То, что мы сейчас вкратце описали, являлось основой «сбруи» европейских воинов с 1050 по 1300 год. Эти доспехи были эффективны, если считать эффективностью их способность предупреждать смерть от ударов холодным оружием, но описанные латы не могли предотвратить ранений, многие из которых причиняли стойкие увечья; если же в воина попадал лучник, то доспехи оказывались и вовсе бесполезными, так как узкий «пилум» (наконечник) стрелы длиной почти в один метр, летевшей со страшной силой, проходил сквозь кольчужное плетение, как нож сквозь масло.

Весьма поучительны слова и деяния Геральда Валлийского, известного под именем Гиральдус Камбрензис; этот автор хроник XII века, которого, по его целям и намерениям, можно смело назвать средневековым журналистом, помимо всего прочего, рассказывает множество интересных вещей о нескончаемых битвах на валлийской границе, происходивших в конце XII века. Описывая столкновение солдат одного из английских баронов, Вильяма де Браоза, с валлийцами, Геральд рассказывает о том, как валлийский лучник выстрелил по английскому кавалеристу. Стрела попала англичанину в бедро, пробила кольчужную рубаху (хауберк), кольчужный набедренник, штаны; проткнув ногу навылет, стрела прошла сквозь деревянные и кожаные детали седла и ранила лошадь. Против оружия, обладавшего такой пробивной силой и причинявшего физические раны и массу тяжелых переживаний, кольчуга, очевидно, устоять не могла. В начале XIV века эффективность лука против кольчуги была продемонстрирована с ужасающей ясностью. Именно в этот период английские йомены, освоив валлийский лук, практически истребили две шотландские армии при Дапплине (1332) и Халидон-Хилле (1333). Позже, в 1346 году, при Креси английская армия, на две трети состоявшая из лучников, выкосила надменное французское рыцарство. После такой демонстрации мощи длинного лука ужасная слава этого оружия разнеслась по всей Европе. Большинству военных стало ясно, что от лука требуется более эффективная защита, чем кольчуга. Но что, скажите на милость, могло противостоять смертоносному действию точно направленной острой стрелы, выпущенной из большого мощного лука, согнутого руками опытного лучника? К тому же если подумать, то длинный лук был не единственной проблемой, с которой столкнулось защитное снаряжение воина, ибо как раз в это же время на полях сражений появилось новое оружие пехоты — большой топор с широким лезвием и толстым острием на конце древка, что одновременно придавало ему сходство с копьем. Насаженное на древко длиной около пяти футов, это напоминавшее топор оружие позже получило название алебарда. В битве при Куртрэ во Фландрии (1302) алебарду применили сильные фламандские горожане, которые истребили большую и великолепно вооруженную армию французских рыцарей. Позже, в 1315 году, швейцарские крестьяне применили алебарду с такой смертоносной силой, что буквально разнесли в клочья австрийскую кавалерию при Моргартене. В Англии тоже не обошлось без этого нового средства, когда армия шотландцев под командованием Брюса нанесла поражение большой армии Эдуарда II при Бэннокберне в 1314 году. Оружие, применяемое во время этих сражений, продемонстрировало всю свою мощь, точность и силу, отнюдь не по-рыцарски нанося калечащие удары и легко пробивая доспехи одетых в кольчуги кавалеристов.

Такие грозные для рыцарства события и применение упомянутого оружия, без сомнения, ускорили развитие панцирных доспехов. Но не только они послужили основной причиной такого развития. Во всяком случае, с самого начала XIV века, в течение тридцати лет, проводились опыты применения пластинчатых лат для защиты конечностей. Кроме того, не надо забывать, что сплошные панцирные доспехи для защиты туловища применялись всегда, начиная с глубокой древности.

В середине XIII века к кольчужным чулкам, шоссам, добавили пластинчатую защиту колена. Эти приспособления, названные наколенниками, крепились к нижней кромке плотных стеганых штанов, прикрывавших бедра. Некоторые из таких «набедренников» делали в виде отдельных рукавов, надевавшихся на бедра, как шаровары, но в некоторых случаях это были настоящие штаны, напоминавшие по форме бриджи. В некоторых случаях, главным образом после 1230 года, переднюю часть голеней стали закрывать легкими металлическими пластинами, которые называли полупоножами, но встречались они редко вплоть до конца столетия. Начиная приблизительно с 1300 года все чаще стали использовать закрытые поножи. Изготовляли их из двух пластин, одна для передней части голени, вторая — для задней. Пластины соединялись друг с другом петлями на наружной боковой стороне голени и застегивались с помощью ремней и пряжек на внутренней боковой стороне (рис. 13 и 14).

user posted image

Сплошные железные или кожаные доспехи для защиты туловища появились одновременно с полупоножами. До нашего времени образцы этого снаряжения не дошли. Как известно, носили их под одеждой, поэтому об их конструкции мы можем судить лишь по статуям и иллюстрациям, которые дают лишь приблизительное представление. В нашем распоряжении имеются надежные литературные источники, доказывающие, что железные пластины начали использовать для изготовления нагрудников еще в 1190 году (см. книги Гиральдуса Камбрензиса «Topographia Hibernica et Expugnatio Hibernica», lib. I, глава XX; Гильома ле Бретона «Philippide», lib. III, строки 494–498). Был разработан также другой, более распространенный тип защитного снаряжения; его назвали дублетом или бригаидиной. Можно сказать, что это был обычный жилет из ткани, внутренняя поверхность которого покрывалась внахлест небольшими металлическими пластинами, которые крепились (как правило, заклепками) к ткани. Иногда дублет служил верхней одеждой. Металлические пластины приклепывались или пришивались к внутренней стороне дублета на груди и на спине, оставляя полы свободными. В других случаях дублет изготовляли как отдельную часть снаряжения и надевали на кольчужную рубаху и под верхнюю одежду (рис. 15).

Приблизительно до 1340 года многие состоятельные и следовавшие за модой воины пользовались усиленными кольчугами. Однако снаряжение такого типа было весьма уязвимым для алебарды и лука. Почему? Дело в том, что эти средства защиты имели соединительные швы, которые можно было проколоть, расширить, вонзить туда острие меча или наконечник копья. Кроме того, такое снаряжение было многослойным — кожаный камзол, стеганая прокладка, хауберк, дублет или бригандина, верхняя накидка — все это делало рыцаря неуклюжим и неповоротливым. Вскоре то, что причиняло неловкость при движениях, стало неэффективным и вышло из употребления. В результате появилось полностью облегающее тело гибкое сочлененное защитное снаряжение, которое оказалось в каком-то смысле шагом назад, к кольчуге, но при изготовлении теперь стал использоваться материал с твердой, непробиваемой поверхностью.

user posted image

Дублет был основным средством защиты туловища на протяжении всего XIV века, хотя уже в 1350 году в ходу были стальные нагрудники; эти нагрудники делали из одной цельной пластины; часто одновременно надевали и защитную пластину для спины. Сведения по внешнему виду и конструкции такого снаряжения мы черпаем, главным образом, из скульптурных изображений рыцарей того времени, но в Мюнхене есть настоящий нагрудник, изготовленный около 1390 года (см. рис. 16). Этот панцирь прикрывает туловище от шеи до пояса и, как старый добрый дублет, покрыт тканью (красный бархат на грубом полотне). Эта ткань спускается ниже пояса и переходит в короткую юбку, к внутренней поверхности которой приклепаны пять полукруглых железных полос, перекрывающихся, подобно чешуе, верхними частями. Эта защита сделана в стиле прежнего дублета, но она более эффективна, так как полукруглые петли переходят на боковые части юбки и закрывают, таким образом, не только перед. Эту юбку назвали накидкой или набрюшником и использовали ее все время, пока в военном деле применялись доспехи.

До нашего времени дошло множество кирас, все они изготовлены после 1420 года. Эти образцы доказывают наблюдательность и точность в изображении доспехов, оружия и одежды средневековых скульпторов и художников. Кирасой называется защитное приспособление, прикрывающее одновременно грудь и спину; термин стали употреблять начиная с XV века, а происходит он от слова «cuirie», или «cuiret», которым обозначали (обычно кожаный) нагрудник. Другим термином, которым обозначают защиту груди и спины начиная с XIV века, является «парная пластина».

user posted image

Доспехи, защищавшие ногу, состояли из закрытых поножей, наколенников и набедренников. Поножи (как, например, изображенные на рисунке 14) покрывали голень целиком; наколенник изготовляли из одной металлической пластины, в которой делали выпуклое углубление, соответствующее по форме наколеннику и охватывающее коленную чашечку, далее по бокам наколенник переходил в небольшую плоскую пластину, прикрывавшую боковую и заднюю поверхности коленного сустава. Главная часть наколенника сверху и снизу прикреплялась к узким пластинкам, одна из которых прикреплялась к поножам, а вторая к набедреннику. Внутренняя поверхность коленного сустава оставалась незащищенной, так как это затруднило бы посадку в седле. Набедренник делали из одной цельной пластины, откованной по форме наружной части бедра.

Начиная приблизительно с 1380 года к основной пластине стали приклепывать вторую, более узкую пластину, защищавшую заднюю часть бедра (рис. 17). Надежно защищалась также стопа с помощью так называемого солерета или сабатона — состоявшего из перекрывающихся узких пластин (по виду сабатон напоминал тело осы или лобстера). Иногда сабатоны крепили к нижней части поножей, а иногда их выполняли как отдельную пару обуви. При креплении к поножам под пяткой пропускали пару ремней, которые и удерживали сабатоны. Если же солерет был отдельной частью снаряжения, то его прикрепляли к обуви. Набедренники удерживались на месте ремнями, обернутыми вокруг бедра. Шнур прикреплялся к кожаному клапану, который одним концом приклепывали к набедреннику, а второй конец подвешивали к поясу, то есть так же, как в более ранние времена для крепления кольчужных чулок.

user posted image

Доспехи для рук назывались наручи. Сначала этим термином обозначали защитное приспособление для предплечья, а с конца XIV века сталью начали защищать всю руку. Доспех для руки состоял из нижнего наруча — пары небольших пластин, прикрывавших предплечье, точно так же как поножи защищали голень. Нижний наруч крепили к налокотнику, по форме похожему на наколенник. Налокотник, в свою очередь, прикрепляли к верхнему наручу _ паре пластин, защищавших плечо. В отличие от набедренника верхний наруч охватывал плечо по всей окружности. Надплечье защищалось последовательностью перекрывающихся небольших пластин, называемых наплечником. При этом область плечевого сустава оставалась незащищенной, но поскольку рыцари, как правило, носили под панцирем кольчужную рубаху, то и эта область не была полностью беззащитной. Недостаток этот восполняли пластиной, защищавшей подмышку. К задней поверхности пластины приклепывали ремешок, который пристегивали к наплечнику, то есть пластина свободно подвешивалась над подмышечной областью.

user posted image

Латные рукавицы защищали кисти рук; еще в середине XIII века к кожаным перчаткам начали прикреплять маленькие железные, а также изготовленные из рога или китового уса пластины. Однако к 1350 году была разработана более простая конструкция. Одну пластину отковывали в форме короткой расширяющейся манжетки с раструбом, защищавшей тыл кисти и боковую поверхность большого пальца. Эту пластину крепили к кожаной перчатке, на пальцы которой наклепывали перекрывающиеся маленькие пластинки (рис. 19). Множество таких рукавиц можно видеть на надгробных изваяниях, а почти полностью сохранившиеся латные рукавицы, принадлежавшие Эдуарду — Черному Принцу, до сих пор хранятся в Кентерберийском соборе. В этих рукавицах сохранились даже кожаные перчатки.

user posted image

Шлемы, которые носили с латами описанного типа, имели нечто общее со старыми коническими шлемами норманнов, но были выше, а боковые и затылочная части спускались ниже. Вместо того чтобы надевать под шлем кольчужный чепец, теперь кольчугу стали крепить к нижнему краю шлема, и она свисала с них, как занавеска, прикрывая подбородок и шею, падая на плечи, как накидка (рис. 21). Эту накидку называют бармицей (англичане называли ее «aventail», французы «camail»). Лицевое отверстие шлемов, называемых бацинетами, прикрывало забрало. На некоторых шлемах сохранялся старый наносник, как на шлемах древних норманнов, но теперь, в XIV веке, наносник не был частью шлема, выступающей вперед и вниз с его передней части, а стал частью бармицы; когда наносник был не нужен, он висел на груди. Когда наступал час сражения, воин просто поднимал его и прикреплял к лобной части шлема. В результате часть бармицы тоже поднималась вверх и закрывала рот и щеки. Это было довольно популярное приспособление, но его ни в коем случае нельзя было признать особенно эффективным. Намного лучше было забрало, которое делали из одной большой пластины, целиком закрывающей лицо. Петлей забрало крепили к лобной части шлема, но так же, как и наносник, его можно было снять, если не надо было драться. Сохранилось множество таких забрал; некоторые имели очень простую форму (рис. 20), но у других передняя часть была выполнена в виде выступающего хобота. Над хоботом располагались смотровые щели, снабженные для защиты глаз выступающим ободком; такая же щель находилась под хоботом, что делало забрало гротескной копией человеческого лица. Изготовлялись также увеличенные варианты забрал с хоботом. Боковые стороны забрала были отодвинуты кзади и перекрывали боковые части шлема. Боковые стороны крепились к штифтам, фиксированным к основной части шлема над ушами (рис. 21). Такое крепление напоминало подвеску на петлях с удаляемыми штифтами; когда рыцарю было не нужно забрало, он просто вытаскивал штифты из петель. Штифты подвешивались к шлему на кожаных ремнях и не терялись. Вне битвы рыцарь вообще снимал забрало с шлема и носил его отдельно (или, что более вероятно, отдавал его оруженосцу).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Приблизительно до 1420 года на доспехи надевали сверху верхнюю одежду. Это не была больше развевающаяся на ветру накидка, похожая на ночную рубашку XIII века. Теперь это была хорошо пригнанная по фигуре одежда, плотно прилегавшая к доспехам, и похожа она была на матросскую форменку. Эти одежды обычно живописно украшали гербами владельцев. В Англии она так и называлась — гербовая одежда (coat of arms). Сейчас это выражение употребляют для обозначения ношения герба. После 1420 года (а на континенте еще раньше) от ношения гербов отказались, и рыцари, впервые за свою долгую историю, появляются закованными с головы до ног в сверкающую сталь. В те времена непокрытые доспехи называли «белыми» латами.

user posted image

Приблизительно после 1420 года произошло несколько важных изменений в конструкции и стиле изготовления доспехов. Самым заметным явлением стал отказ от ношения гербовой верхней одежды, хотя в конце пятидесятых годов XV века начали носить плащи. Эти накидки надевали поверх лат и украшали гербом. Еще одним нововведением стало увеличение размеров латной накидки. Эта особенность показана на рисунке 22. Для того чтобы проиллюстрировать основные черты лат около 1430 года, я выбрал серебряную статуэтку святого Георгия из Барселоны. На статуэтке, сделанной во второй половине XV века, изображены — очень верно и с соблюдением точных деталей — миланские доспехи той эпохи. Правда, перерисовывая статуэтку, я допустил некоторые вольности: убрал щит, добавленный в XVIII веке, восстановил верхние набедренники (небольшие пластины, свисающие с нижнего края накидки), изобразив их, как положено, лицевой стороной наружу. Когда-то они были сняты, а потом снова подвешены, но наизнанку. Подобные же доспехи можно видеть на изваянии Вильяма Филиппа, лорда Бердольфа в Деннингтонской церкви графства Суффолк. Несколько соединенных между собой обручей крепились к нижнему краю задней части кирасы. Этот элемент лат называли кулетом. Иногда к нижнему краю кулета прикрепляли свободно свисавшую пластину, прикрывавшую крестец, — задний набедренник. К 1450 году изменился стиль латной накидки. В нижней пластине вырезали дугообразное отверстие. Постепенно этот вырез увеличился в размере, и в конце концов нижнюю пластину просто разделили на две, и получилась пара больших набедренников. Сравните рисунок 23, на котором показана кираса такого типа (миланская работа около 1460 года), с рисунком 22.

user posted image

На статуэтке святого Георгия вы видите небольшую дополнительную пластину в нижней части нагрудника кирасы, которая прикрепляется к ней расположенным в центре пластины ремнем, — эта усиливающая деталь называется плаккартом. По прошествии столетия эта часть стала больше. На кирасе, изображенной на рисунке 23, эта часть доходит уже почти до самого верха нагрудника. Задняя пластина кирасы выполнена из перекрывающих друг друга частей, что придает ей довольно неплохую гибкость. Отверстия для заклепок представляют собой скорее щели (подвижные или немецкие заклепки), что допускает движения в направлении вверх и вниз. На рисунке 23б кираса показана с левой стороны. Как можно видеть, передняя и задняя части кирасы в этом месте скреплены петлями. Для того чтобы надеть эту часть доспехов, воин раскрывал кирасу на петлях, надевал ее и закрывал. После этого обе половины кирасы скреплялись между собой застежками, расположенными на правом боку доспеха. Ремешок прикреплялся к нагруднику и продевался в пряжку, расположенную на задней части кирасы. Верхние края накидки и кулета просто набрасывались на кирасу сверху в ее нижней части. Вы, должно быть, уже заметили, что главным отличительным признаком доспехов является обилие перекрывающихся пластин. Везде, где это возможно, пластины перекрыты так, чтобы отводить в стороны колющие и рубящие удары любого оружия, какое может использовать противник. Очевидно, это и была самая главная задача ремесленника-оружейника и признак его высокого мастерства, основанного на практической заботе о безопасности, которая, в конце концов, является главной целью, поскольку речь идет о латах. Но удивительно, что, когда делают имитацию доспехов, этим железным правилом почему-то часто пренебрегают.

user posted image

Доспехи тех времен всегда имели мощные, загнутые кнаружи края основных пластин, в особенности это касалось краев отверстий для рук и горловины кирасы. Такие же выступающие мощные ребра добавлялись и к набедренникам (останавливающие ребра); целью было зафиксировать или отразить острие любого оружия, скользнувшее по пластине. Особенно отчетливо видна эта тенденция в фасоне исполнения ожерелья, где выступающие ребра приняли в конце концов вид стоячего воротника, защищавшего уязвимое место между нижней кромкой шлема и верхней частью кирасы.

user posted image

В основном форма доспехов в Европе менялась мало приблизительно до 1420 года, когда возникли две самобытные национальные школы, два совершенно различных национальных стиля — один в Италии, а второй в Германии. Итальянский стиль следовал традициям раннего «международного» стиля, хотя доспехи стали более тяжелыми и прочными, а маленькие боковые расширения (пластины-лопасти) — на боковых поверхностях наколенников и налокотников — стали больше и приобрели V-образный зубец в середине. Этот зубец распространял металлическое прикрытие на заднюю часть колена и на область локтевого сгиба. К 1440 году большая часть задней поверхности колена и локтевой сгиб были защищены в большинстве доспехов. Небольшие наплечники XIV века сохранились, но были перекрыты теперь ожерельем, отдельным и сложным элементом, сделанным из нескольких пластин и лучше прикрывавшим лопатки (рис. 24). В Италии эти ожерелья стали просто огромными сзади, но во многих случаях спереди они имели разную форму. Правая часть ожерелья срезалась, чтобы не мешать пользоваться копьем, которое в сражении часто удерживали под мышкой. Левая часть ожерелья стала больше и почти полностью прикрывала теперь верхнюю часть нагрудника, так как исполняла теперь роль щита, который по большей части вышел из употребления к 1400 году. Точно так же в конструкцию левого налокотника и левой части ожерелья были введены усиливающие и удлиняющие элементы соответственно. Использовать эти элементы справа было невозможно, так как они фиксировали руку в согнутом положении. Если воин сражался верхом на коне, то его левая рука оставалась все время практически неподвижной. Но если воин сражался пешим, то он не надевал дополнительные «щиты» на налокотник и на ожерелье, так как в этой ситуации обе руки должны были быть свободными — чтобы двумя руками держать меч или длинный топор, оружие, ставшее весьма популярным у рыцарей в XV столетии (рис. 26). Иногда элементы, усиливавшие ожерелье и налокотники, крепились штифтами, продеваемыми в специальное кольцо, но чаще использовались навощенные плетеные шнуры, пришитые к нижней одежде; концы их продевались в отверстия пластин и завязывались (рис. 25).

user posted image

Так же как и итальянский, немецкий стиль начал развиваться после 1420 года; первым его достижением стало изменение формы нижней части нагрудника — он стал иметь форму прямоугольного ящика, который немцы называли Kastenburst (см. рис. 34а). Несколько позже были добавлены рельефные расходящиеся лучи; приблизительно после 1440 года немецкие оружейники перестали делать прямоугольный выступ на нагруднике и перешли к изготовлению изящных утонченных доспехов, нагрудники которых часто украшались такими рельефными расходящимися лучами. Позже, после 1455 года, немцы стали добавлять лучи и к другим пластинчатым элементам доспехов — к ожерелью, наручам, набедренникам и наколенникам, но никогда к поножам. Немецкие доспехи конца XV века стали называть готическими, вероятно, из-за их тонкой, удлиненной формы и изящных украшений, имевших сходство с убранством зданий готической архитектуры. Некоторые самые красивые, самые великолепные доспехи относятся именно к этому типу. Некоторые прекрасные доспехи хранятся в Вене, это превосходные образцы ремесленного мастерства, но они никогда не предназначались для реальных сражений; это были «парадные» доспехи. В XV веке латы играли общественную роль, символизируя богатство и общественное положение, и надевали их по особым случаям. Для боевого применения изготовляли более простые (и еще более красивые) доспехи. Эти доспехи называли полевыми или боевыми; обычно они были просты в исполнении и ничем не украшены. Хорошим примером такого рода являются доспехи Шотта фон Хеллингена. Но при всем том самые красивые из боевых доспехов тоже были украшены расходящимися чеканными лучами и рифлением. Эти лучи наносились на доспехи не только для того, чтобы сделать их более красивыми; на тонких пластинах лучи играли роль выступов на гофрированном железе — выступы делают сталь прочнее и увеличивают ее сопротивляемость ударам (рис. 27).

user posted image

На исходе XV века итальянский и немецкий стили сливаются, образуя так называемый стиль «Максимилиан», так как он появился во время правления этого романтичного и рыцарственного, но и несравненно мужественного императора (1493–1519). Доспехи становятся более округлыми и мощными; доспехи Шотта можно назвать ранним образцом такого смешанного стиля. Некоторые части доспехов плотно прилегают к телу (за исключением поножей) и покрыты плотным рифлением, борозды идут параллельно, а не расходятся, как в ранних доспехах готического стиля. Такие чеканные и рифленые доспехи называли гребенчатыми. К концу XV века к доспехам был добавлен новый элемент. После 1490 года нагрудник кирасы стал короче, верхняя его часть доходила теперь до верхней части грудины, а не до горла, поэтому появилось ожерелье, элемент, защищавший горло и верхнюю часть груди. Ожерелье со временем приняло форму высокого воротника, сделанного из трех-четырех узких горизонтальных пластин, доходивших до нижней челюсти. Позже я опишу, как носили ожерелье.

user posted image

Короткая, откованная из цельной пластины латная рукавица с раструбом и мелкими пластинками, фиксированными к пальцам кожаной перчатки, использовалась вплоть до второй четверти XV века, когда ей на смену пришла перчатка больших размеров и более сложной конструкции. Рисунки лучше чем слова показывают, как развивалась конструкция латных рукавиц на протяжении XV века (рис. 29).

Шлемы, которые носили в течение XV века, отличались значительным разнообразием; большинство типов было разработано до 1440 года, и их стиль не очень менялся до приблизительно 1500 года. До 1425 года наиболее популярными были шлемы с большим хоботным забралом типа бацинета, хотя даже в начале этого столетия шлемы, откованные из цельной металлической пластины, начали сменять шлемы с кольчужной бармицей. Эти цельнометаллические шлемы отличались и своим названием — их называли большими бацинетами. Форма этих последних начала претерпевать изменения начиная с 1425 года. Забрало, утратив свою вытянутую форму, стало изготовляться в виде полушария. Щель для дыхания исчезла, уступив место многочисленным мелким отверстиям (рис. 22 и 29), в то время как задняя поверхность купольной части шлема вместо отвесно нисходящей стенки стала выполняться по форме, соответствующей линии черепа. Такой тип шлема, весьма популярный в течение всего XV века, стал основой для разработки самого распространенного в XVI и XVII веках типа шлема — закрытого шлема.

user posted image

Еще раньше, приблизительно в 1440 году, появился еще один новый стиль шлема. В настоящее время его называют арме, и такое же обозначение было в ходу и в XV веке. Но при той терминологической неопределенности, какая царила в Средние века, можно предполагать, что словом «арме» обозначали без разбора все шлемы, снабженные забралом. Легкий и тесно облегающий голову арме обеспечивал лучшую защиту и большую подвижность, нежели бацинет. На рисунке 30 показана конструкция арме. Шлемы такого стиля, разработанного в Италии, снискали большую благосклонность во Франции, но так и не стали популярными в Англии. В это же время в Германии появляется другой тип шлема. Этот весьма древний стиль был в свое время весьма популярен в течение столетий. Шлем имел широкие поля и был назван шлемом-котелком. В середине XV века, однако, появляется более изящный и красивый вариант такого открытого шлема, названный саладом (рис. 31). Иногда салад носили самостоятельно, просто как шляпу; но часто к нему присоединяли бувигер, защищавший подбородок. Под шлем надевали также кольчужный чепец для защиты шеи и затылка, выступавших из-под заднего края шлема (рис. 32). Существовало множество разнообразных форм салада в период между 1450 и 1510 годами, причем часто каждый тип отражал национальный стиль.

user posted image

Одной из особенностей этих шлемов XV века был вид, который мастера придавали верхней купольной части шлема, которую вытягивали вверх в виде продольного гребня, который тянулся от бровей до затылка. В некоторых саладах этот гребень был особенно отчетливым и высоким. В закрытых шлемах XVI века эта особенность была особенно отчетливо выражена. В некоторых случаях этот петушиный гребень имел в высоту около двух дюймов над купольной частью шлема.

В то же самое время, когда в Италии разрабатывали модель арме, а в Германии — салада, в Италии была создана, а точнее говоря, возрождена совершенно иная форма шлема. Возрождена — потому что она почти в точности копировала форму определенного греческого — коринфского — шлема; можно предположить, что возникший в то время интерес к греческой скульптуре и расписной керамике стимулировал желание итальянских оружейников середины XV века скопировать эту форму (рис. 33).

user posted image

До второй четверти XVII века доспехи использовались в реальных боевых условиях, хотя их все реже носили в полном комплекте. Попытки сделать доспехи настолько прочными, чтобы они могли выдерживать удары пуль, выпущенных из ручного огнестрельного оружия, привели к утяжелению лат, причем настолько, что они стали непригодными для практического использования. Не важно, насколько хорошо тот или иной оружейник делал доспехи — развитие ручного огнестрельного оружия и увеличение мощности пушек сделали невозможным создание полностью безопасного латного облачения. К концу XVI века доспехи все чаще использовали в качестве «парадного одеяния» и все реже как «полевые латы». В конце столетия тем не менее было еще изготовлено множество великолепных доспехов, но их превосходные формы были во многих отношениях утрачены — утрачены навсегда.

Формы кирасы и шлема являются наиболее примечательными частями доспехов этого позднего периода упадка. Я уже описал основные принципы конструкции кирасы, поэтому кратко коснусь лишь их поздних типов. В XV веке воины иногда вступали в сражение только в кирасах и шлемах, не надевая ножных лат, наручей и наплечников. Отказ от тяжелого снаряжения диктовался соображениями удобства; после 1500 года такой подход к доспехам стал более распространенным, и теперь латы стали делать с дополнительными деталями — например, удлиненные набедренники защищали верхнюю часть бедра. Поэтому снаряжение теперь можно было носить по частям, выборочно. Однако это не означало, что в искусстве оружейников стало господствовать упрощенчество. Многие дошедшие до нас доспехи той поры выглядят поистине рыцарственно.

user posted image

Изображения на рисунках 34 и 35 показывают основные формы кирас с 1440 по 1650 год. Наиболее заметные изменения коснулись передней части нагрудника. Постепенно закругленные шаровидные формы начала XVI века стали вытягиваться и около 1535 года приобрели довольно странный вид — с острым выступом в передней части. К шестидесятым годам XVI века этот тип кирасы постепенно приходит в упадок; вскоре он полностью исчезает, уступив место длинному, спускающемуся на живот нагруднику с продольным возвышением. В то же время накидка становится короче и шире с набедренниками, подвешенными к нагруднику. Такое изменение формы накидки было обусловлено ношением модных тогда штанов с буфами. В самом деле, доспехи следовали по пятам за модой. Например, в начале XVI века вошли в моду буфы и прорези, и доспехи стали имитировать эту форму одежды. Например, мода на «дутый» двойной камзол, появившаяся в шестидесятых годах XVI века, привлекла внимание оружейников (рис. 35, б), появились дутые накидки и набедренники. В конце Елизаветинской эпохи и с введением в моду «кавалерского» стиля меняется и стиль доспехов, которые становятся откровенно уродливыми (рис. 35, в). (Кстати, Елизаветинская эпоха длилась еще долго после смерти грозной королевы. Конец этого периода приходится на двадцатые годы XVII века.) Короткополые камзолы имитировались очень короткими бесформенными нагрудниками, накидка стала ненужной, и ее заменили парой очень длинных набедренников, свисавших почти до колен. Такие набедренники очень хорошо сочетались с огромными, мешковатыми, доходившими до колен бриджами, вошедшими в моду между 1610 и 1650 годами. Эти объемные бриджи были большим преимуществом для мародеров, так как в такие штаны можно было запихать много добычи. Ношение доспехов было практически полностью оставлено к 1650 году, что, если ограничить наше любопытство к историческим доспехам их эстетическим созерцанием, было только к лучшему. Лучше вообще отказаться от самой идеи ношения доспехов, чем испытывать отвращение перед омерзительными и уродливыми стилями.

Такими были доспехи, которые носили во время гражданской войны в Англии и в нескончаемых войнах на континенте (Тридцатилетняя война была лишь одной из них). Однако вскоре длинные набедренники были оставлены, и воины в действующей армии носили только кирасы и шлем; иногда это снаряжение дополняли малым ожерельем или парой длинных латных рукавиц, которые надевали поверх одежды из толстой (бычьей) кожи.

Этот период был временем бесконечного разнообразия шлемов, но все их типы были развитием трех основных видов, в основе которых все те же средневековые стили. Закрытый шлем (рис. 34, а и 35, а) происходит от большого бацинета XV века; бургонет (рис. 34, г) был открытым шлемом с защитой для щек, происходящим от салада, а различные типы шлемов, напоминающих шляпы, происходят от шлема-котелка. Вероятно, эти последние являются наиболее известными и распространенными формами за всю историю доспехов . Морион (рис. 35, б) и кабассет, который англичане Елизаветинской эпохи называли испанским морионом (хотя испанцы носили его редко), происходят от сугубо испанской формы XV века, от котелка, который так и называли — кабассет (cabacete). Хорошо известный «хвост омара» — шлем времен английской гражданской войны — результат развития бургонета (рис. 35) — продержался на вооружении до конца XVII века.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 4. ШЛЕМ, ЩИТ И ШПОРЫ

Для того чтобы получить точное представление о полном наборе лат, надо рассмотреть и некоторые дополнительные принадлежности, необходимые для понимания функции доспехов и их роли в средневековой жизни. К этим принадлежностям относятся шлем, щит, перевязь и шпоры. Итак, мы рассмотрим, как делали шлемы и щиты, а также различные виды перевязей и шпор.

user posted image

Средневековый шлем часто не рассматривают как неотъемлемую часть полного защитного облачения, к которому относились кольчужный чепец или маленький ореховидный шлем, а позже бацинет, арме и салад. Сделанный из нескольких стальных пластин, склепанных вместе, шлем служил большим, похожим на бочонок, покрытием для головы. Все начиналось с простой каски с плоской купольной частью, к которой для защиты лица прикрепляли забрало. Такие каски с забралами северные народы использовали еще в XII веке, но они вышли из употребления; случилось это в конце XII века. В начале XIII века шлем уже покрывал всю голову, его носили для лучшей защиты поверх маленькой железной шапочки и кольчужного чепца. На рисунке 26 показан древний шлем с забралом, датируемый приблизительно 650 годом, шлем 1190 года и полный шлем приблизительно 1250 года; на рисунке 37 показана его дальнейшая эволюция, относящаяся приблизительно к 1290 году. В своих рисунках я показал, как его склепывали из пяти деталей. Шлем такого типа с модификациями использовался до начала XV века, хотя в реальных сражениях его практически перестали применять приблизительно с 1340 года; его место занял более удобный бацинет с забралом, а старую модификацию использовали в поединках и на турнирах. Шлемы конца XIV и начала XV века были похожи на подобные XIII века, но верх у них был закругленный, а не плоский. В Англии есть несколько прекрасно сохранившихся экземпляров — шлем Черного Принца (1372) в Кентерберийском соборе (рис. 38), шлем Генриха V (1422) в Вестминстерском аббатстве (рис. 39) и два таких же образца в Кобхемской церкви графства Кент. Эти «горшки» опирались не на плечи. Продуманная и хорошо скроенная кожаная подкладка удерживала шлем на голове поверх волос, которые тогда носили длинными и подбирали при ношении шлема под маленькую льняную шапочку, кольчужный чепец, а иногда под небольшой железный колпак. Только позже, например, шлемы, изготовленные после 1420 года, стали опираться на плечи, они прикреплялись к доспехам на груди и на спине с помощью застежек или болтов. До этого их крепили с помощью шнуров (вероятно, плетеных ремней), пришитых к подкладке впереди ушей и завязывавшихся на затылке. Последнее имели в виду герольды, когда подавали сигнал к началу турнира — перед командой «laissez aller» звучало: «привяжите шлемы».

user posted image

После 1420 года появляется специальный турнирный шлем. Это был, так сказать, вариант общего назначения, как, например, шлем Генриха V, и по своей форме получил наименование «лягушачий шлем». Такие можно видеть на бесчисленных картинах и скульптурах после 1420 года. Встречается много хорошо сохранившихся экземпляров; один из них (хотя он более позднего происхождения) находится в Вестминстерском аббатстве, куда он был доставлен на похороны короля Генриха VII в 1500 году (рис. 40). При изготовлении этих турнирных шлемов мастера следовали практическим принципам, а именно — толстая, изогнутая передняя пластина, верхний край которой перекрывал верхнюю пластину, закрывавшую свод черепа, полностью защищала глаза. Тем не менее воин мог видеть сквозь смотровую щель, если выставлял плечи вперед и наклонял голову, — именно в таком положении происходило столкновение во время турнирных поединков на копьях. Я точно знаю, что такое положение позволяет хорошо видеть, так как сам пробовал делать это со шлемом Генриха VII в Вестминстерском аббатстве. Правда, в самый момент столкновения надо поднять голову, и в этот момент вы действительно перестаете что-либо видеть, но в миг столкновения это уже не важно, но зато рыцарь находился в полной безопасности.

user posted image

С доисторических времен форма щита претерпевала многочисленные и разнообразные изменения, но цель его использования не менялась никогда. В эпоху Средневековья кавалерийский щит был самым важным типом, хотя были и другие — маленькие круглые щиты для боя пешим, а в конце Средних веков распространились длинные мантелеты — для защиты лучников и арбалетчиков. Мантелет был похож на щит римского легионера — длинный, прямоугольный и вогнутый. Ранняя форма рыцарского щита очень удачно описывается определением «щит в виде воздушного змея».

В отдельных случаях воины скандинавских народов пользовались щитами, похожими по форме на воздушного змея, до XII века, хотя и редко; обычно они пользовались большими круглыми щитами, как в морских, так и в сухопутных сражениях. Для скандинавов сражаться на суше значило сражаться пешими; в остальных частях Европы воины сражались на старый готский манер — сидя верхом на боевых конях, а прямоугольными щитами «воздушный змей» начали пользоваться не позже IX века. Такой щит продолжали использовать вплоть до середины XII века (то есть до конца норманнского периода английской истории). После этого щит становится короче, а к 1220 году и меньше. У него теперь прямой горизонтальный верхний край. Такие щиты изображены у двух сражающихся воинов на рисунке 7.

Щиты всегда имели вогнутость, соответствующую контуру тела, хотя в конце XIII века иногда пользовались совершенно плоскими малыми щитами. Такой вид щита просуществовал до начала XV века — щит Генриха V, хранящийся в Вестминстерском аббатстве, является щитом именно такого типа, — хотя нет никаких данных, что он широко применялся в битвах. В середине XIV века появился щит новой формы, предназначенный главным образом для турнирного поединка на копьях. Он имел форму неправильного прямоугольника — прошу простить меня за такое геометрически невозможное определение, а вогнутостью он был направлен наружу, а не внутрь. В некоторых щитах ближе к правой руке в верхнем крае была сделана вырезка для взятого наперевес копья (рис. 41).

user posted image

Многие средневековые щиты сохранились до наших дней, поэтому мы можем изучать их, чтобы понять, каким образом они могли отражать удары, наносимые по ним на полях сражений и в единоборствах. По щитам XIII, XIV и XV веков можно сказать, как именно их делали. Изготовление любого щита подчинялось одним и тем же принципам: их делали из клееной фанеры. Лучшие щиты изготовляли из склеенных между собой тонких деревянных пластин, причем волокна каждой следующей пластины располагались под прямым углом к направлению волокон предыдущей пластины. Использовали древесину с плотным расположением волокон — березу или липу. Недаром древние скандинавы и саксы поэтично и иносказательно называли щиты «the warlinden» (корень linden в германских языках означает «липа»; слово можно перевести как «липа войны» или «корень войны»). Деревянную основу снаружи обтягивали кожей или пергаментом, а сверху накладывали слой гипса (как грунт для нанесения рисунка). На наружной стороне щита изображали красками герб или девиз владельца, иногда этот рисунок выполняли в виде низкого рельефа. Внутреннюю поверхность щита обтягивали тканью, иногда крашеным льном, а в некоторых случаях (как, например, щит Генриха V) ткань украшали художественной вышивкой. В середине внутренней поверхности находилась маленькая прямоугольная подушка, помещенная в простеганный чехол и набитая паклей, конским волосом, а иногда просто сеном. Подушка служила амортизатором, поглощающим энергию ударов и предохраняющим руку от травм.

К внутренней поверхности щита прикрепляли также разнообразные ремни, так называемые энармы, с помощью которых воин держал щит. Рукоятки древних щитов начиная с бронзового века и кончая эпохой викингов выполнялись в виде толстого бруса, который приклепывали к внутренней стороне над большой полой выемкой в центре круглого щита. Эта выемка снаружи выступала в виде шишки, оставляя сзади полость, где помещался кулак, сжимавший рукоятку. Держать такой щит было то же самое, что держать за ручку крышку бельевого бака, с той лишь разницей, что щит был плоский или имел вогнутость, направленную внутрь. У викингов для руки был дополнительный упор в виде ремня, протянутого к левой стороне щита. Викинг пропускал руку под этот ремень — так можно было надежнее фиксировать щит рукой, да и держать его было намного удобнее. Некоторые дополнительные приспособления такого рода, возможно, использовались и в бронзовом веке; у греков определенно такие приспособления были. Но так как деревянные или кожаные подкладки бронзовых щитов до наших дней не сохранились, то есть не сохранилось частей, к которым крепились бы ремни, то мы не можем сказать, насколько распространены были такие средства ношения щитов в бронзовом веке.

Энармы средневековых щитов состояли из трех ремней. Их крепление и взаимное расположение могли значительно варьировать, но принцип в каждом случае оставался одним и тем же: 1) ремень, расположенный у левой стороны щита, приклепанный с обеих сторон так, чтобы между ним и щитом могло пройти мускулистое предплечье в кольчуге; 2) такой же, но более короткий ремень, расположенный ближе к правому краю щита. Под этот ремень продевали запястье; 3) и, наконец, на несколько дюймов дальше приклепывали еще один ремешок для пальцев, на случай, когда пальцами не держали уздечку коня. Еще одним важным дополнением служил четвертый ремень, так называемый гюиж, за который щит подвешивался к шее воина. В хрониках и романах можно часто встретить выражение «со щитом на шее». Встретив такое выражение, подумайте о гюиже, и вы сразу представите себе, что имел в виду автор. Это ремень, который в действительности состоял из двух кусков, как ремень фотосумки. Эти куски соединялись между собой пряжкой, то есть длину ремня можно было регулировать. Концы ремня приклепывались к обоим верхним углам щита. Представляется, что эти заклепки вставляли до того, как покрывали гипсом и окончательно отделывали наружную поверхность щита (рис. 42 и 43).

user posted image

Часто приходится видеть щиты с рельефными гербами на могилах или на стенах средневековых церквей. Их изображают так, словно ведущие ремни зацеплены за колышки, на которых они висят. Особенно хороши в этом отношении щиты баронов Генриха III, висящие на стенах хоров приделов Вестминстерского аббатства.

user posted image

Меч никогда не подвешивали к плотно охватывающему талию рыцаря поясному ремню. С 500 до 900 года мечи обычно носили на наплечной перевязи, при этом рукоятка иногда располагалась на уровне груди, но такой способ годился исключительно для боя на колесницах или в пешем строю. Кавалеристу же было удобнее, если рукоятка располагалась ниже, особенно если он одновременно пользовался щитом. Поэтому тяжеловооруженный всадник X–XV веков носил меч либо на перевязи, свободно облегавшей бедра, либо на ремнях, свисавших от пояса. Приблизительно до 1340 года всадник носил перевязь, выполненную в виде широкого ремня, который с двух сторон удерживал ножны. Пояс оборачивали вокруг ножен приблизительно на шесть дюймов ниже их горловины, а затем пропускали ремень над левым бедром, оборачивая вокруг спины и правого бедра до клапана с пряжкой, к которой и присоединяли этот конец ремня, пристегивая его к пряжке спереди. Клапан с пряжкой крепили к ножнам непосредственно под горловиной и направляли по передней поверхности живота навстречу другому концу поясного ремня. (Этот способ ношения меча показан на рисунках 44 и 45.) В некоторых странах Европы — главным образом, в Англии, Франции и Испании — пояса застегивали большими пряжками. Но в Германии, Италии и Скандинавии крепление меча было устроено проще: конец ремня разрезали вдоль на два хвоста, а на встречном клапане не было пряжки, но зато в нем прорезали две параллельные продольные щели, куда пропускали хвосты, которые потом просто завязывали узлом (рис. 45).

user posted image

С появлением «международного» стиля пластинчатых доспехов в третьей четверти XIV века на средневековой сцене появляется также и новый способ крепления перевязи к ножнам. Пояс перевязи теперь не спускался по диагонали к левому бедру, но располагался горизонтально низко на бедрах. Меч подвешивали с левой стороны одним из двух способов. Либо для крепления меча использовали крючок на поясе, к которому ножны подвешивали за специальное кольцо, расположенное на заднем краю ножен, либо для этого использовали пару коротких ремней, которые пристегивали к пряжкам на заднем краю ножен. Большинство перевязей такого типа были богато украшены квадратными или круглыми пластинами красивой ювелирной работы (рис. 46 и 47), причем каждое такое украшение соединялось с соседними с помощью петель.

user posted image

В начале XV века — то есть когда отказались от верхней одежды и начали носить «белые», сверкавшие сталью доспехи — меч стали подвешивать к узкой перевязи, диагонально спускавшейся к левому бедру по стальной накидке (рис. 48). Позже, в этом же столетии меч стали подвешивать на ременных «петлях» к поясному ремню. Эти петли пристегивали или наматывали на ножны — одну около горловины ножен, а другую — на половине расстояния от горловины до противоположного конца. При таком способе ношения ножны оказывались под углом (иногда до сорока пяти градусов) к телу рыцаря, а не свисали вертикально, как это было принято приблизительно с 1350 года.

user posted image

Наше обсуждение средневековых доспехов было бы неполным, если бы мы не сказали несколько слов о шпорах того времени; в конце концов, они играли исключительно важную роль не только в обыкновенной езде верхом, но и в том, как рыцарь носил доспехи, сидя в седле. Было два типа средневековых шпор — простые «шиловидные» шпоры и шпоры с колесиками. Первый тип был единственным, применявшимся до приблизительно 1270 года. Греческие и римские шпоры были очень малы, заканчивались длинными пирамидальными «шипами» и очень короткими плечами; каждое плечо заканчивалось кнопкой или заклепкой, к которой крепили ремень, который наматывали на ступню или прикрепляли к кожаной обуви. Такой тип шпоры использовали в Европе до VII–VIII веков, после чего плечи стали намного длиннее; теперь они охватывали всю пятку и шли вдоль боковых сторон стопы, заканчиваясь кпереди от лодыжек. В конце каждого плеча проделывали щель, в нее вставляли закреп, которым фиксировали ремень, пропускаемый под пяткой и над верхней частью стопы. К концу XII века плечи шпор стали делать фигурно изогнутыми, повторявшими очертания лодыжек (рис. 51 и 52). Тогда же ремни стали крепить к штифтам на нижней поверхности наружного плеча. Ремень затем пропускали под стопой, продевали в щель, проделанную в крае внутреннего плеча, проводили над верхней частью стопы и пристегивали к пряжке, расположенной на верхнем крае наружного плеча (рис. 53).

user posted image

Колесико в шпоре впервые появляется в конце XIII века. Сначала колесико шпоры было мало, имело шесть зубцов и помещалось на конце короткой «шейки». К середине XIV века шейка стала длиннее, зубцы больше и более многочисленными; в некоторых случаях колесико шпоры стало походить на цветок маргаритки; очень популярными были колесики с большим (до 32) числом зубцов (рис. 54). В то же время шпоры крепили к металлическим поножам, а не к кольчужным чулкам — плечи соединялись над ахилловым сухожилием и расходились отсюда под более острым углом, чем ранние шпоры. Шейка шпоры стала еще длиннее к концу XIV века. Приблизительно к 1420 году средняя длина шейки шпоры достигала четырех дюймов, да и зубцы колесиков стали весьма длинными. Между 1415 и 1440 годами — за сравнительно короткий промежуток времени — плечи стали образовывать очень глубокую кривизну под лодыжками. Но после 1440 года мастера снова вернулись к шпорам старого стиля, хотя тем не менее шейка стала еще длиннее; например, к последней четверти этого века длина шейки достигала иногда 10 дюймов.

user posted image

Когда люди видят такие длинные шпоры и острые шипы на колесиках, то многие восклицают: «Какие ужасные страдания терпели бедные лошади!» Но я полагаю, что такое сочувствие к многострадальным и, кстати, давно почившим животным в данном случае совершенно неуместно. Зубцы колесиков не могли проникнуть глубоко в кожу лошади, так как были слишком плотно насажены для этого на колесико. У лошади весьма толстая кожа, а к тому времени, когда появилась шпора с колесиками, большинство лошадей перед выездом покрывали полотняными попонами. Может быть, именно это и послужило причиной изобретения колесиков, хотя лично я считаю эту причину маловероятной. Исключительная длина шейки стала естественным результатом появления в XV веке конских доспехов; металлическая защита боков животного выступала над телом лошади так высоко, что обычной короткой шпорой до шкуры дотянуться было бы вообще невозможно. Честно говоря, мне кажется, что шиловидная шпора, которой ничто не мешало вонзаться в тело животного, была более жестоким элементом сбруи, чем зловеще выглядевшие шпоры с колесиками; а короткие европейские шиловидные шпоры были детской игрушкой, щекотавшей лошадь, по сравнению с узкими, длиной около двух дюймов, шиловидными шпорами средневековых арабских всадников.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 5. КАК НОСИЛИ ДОСПЕХИ

Теперь, после того как мы бросили взгляд на то, как делали рыцарские доспехи в средневековой Европе и как развивалось это снаряжение, надо ознакомиться с тем, как его носили. Чтобы сделать это наглядно, давайте вернемся к тому, с чего мы начали. Вернемся к нашему старому знакомому Кунцу Шотту фон Хеллингену, бургграфу Ротенбургскому, и посмотрим, как он пятьсот лет тому назад облачался в прекрасные доспехи, которые и сегодня выглядят так же, как в тот день, когда он в последний раз снял их.

Первое, что привлекает взгляд в покоях Шотта в Ротенбургском замке, — это длинный, установленный на козлах стол, на котором разложены сверкающие детали доспехов вместе с мечом, шпорами и короткой накидкой (табардом), украшенным гербом Шотта — четырехпольным щитом в серебряных и красных цветах. Представим себе, что в помещение входит сам Шотт, и небольшая, с голыми стенами комната внезапно оживает в присутствии этой энергичной личности. Шотту около тридцати пяти лет, это мощного сложения, высокий мужчина; его жесткое сильное лицо производит скорее отталкивающее впечатление, несмотря на открытый и смелый взгляд насмешливых и веселых глаз. Вид волос может очаровать: они длинные и свободно падают на плечи. Войдя, он убирает их под поддоспешную шапочку, похожую на сетку для волос. В 1500 году было модно носить длинные волосы, и диктовалось это не только модой, но и сугубо практическими соображениями: волосы, собранные под шапочкой, образуют толстую и упругую подушку, превосходное средство поглощать энергию ударов в дополнение к стеганой подкладке шлема. Представьте себе теперь молодого человека, одного из его слуг — оруженосцев, без помощи которого Шотт был бы не в состоянии облачиться в доспехи. В обязанности оруженосца входит чистка и смазывание доспехов и поддержание их в работоспособном состоянии.

Одежда, в которую облачен Шотт, говорит о том, что он готов облачиться в боевую сбрую. На нем рубаха с длинными рукавами, доходящая до бедер, длинные облегающие штаны и крепкие кожаные ботинки. В рукава рубахи и в области локтей вшиты куски кольчуги, штаны в области колен обернуты шерстяной тканью. Кроме того, на нем надеты кольчужные бриджи, похожие на современные купальные трусы. Глядя на эту одежду, невольно вспоминаешь описание XV века «How a man schall be armyd at his ese when he schal fighte on foote» («Как надо одеть в доспехи человека, чтобы ему было удобно сражаться пешим»). Описанное военное снаряжение равным образом подходит и для экипировки пешего воина, и для сражения верхом. Упомянутый трактат рассматривает доспехи, предназначенные для мирных поединков, дружеских спаррингов на площадках, или шанкло, представлявших собой огороженное пространство, напоминающее боксерский ринг, где соперники сражались пешими. Очень интересно взглянуть на это аутентичное описание доспехов, которое я приведу в переводе, подобном оригинальному варианту; его очень легко понять, а мне было бы жалко передавать его в современном написании. Вот часть трактата, где описана одежда, в которую облачен Шотт: «Не должно быть на нем рубахи, но дублет из прочного льна с шелковой подкладкой с многочисленными отверстиями. Дублет должен быть прочного тканья… и полосы кольчуги должны быть пришиты к дублету в рукавах и в проймах рукавов под ними. Толстые вощеные шнуры должны быть сплетены из тонких прочных нитей, из каких делают тетиву для арбалета. Их надо тщательно разделить и как следует сплести. Также следует их навощить, и тогда они не будут расщепляться и рваться. Также и пара штанов стеганых и пара коротких кусков из тонкой шерсти, чтобы обернуть вокруг колен под его поножи, чтобы те не терли кожу. Также и пара добротных и толстых шнуров…»

user posted image

Далее следует довольно загадочная и темная инструкция о том, как «три тонких шнура должны быть накрепко привязаны к подошве обуви…». А более того, «к середине стопы» ее следовало обмотать шнуром наподобие футбольных бутс, то есть вокруг стопы и вокруг лодыжек. Вощеными толстыми шнурами закрепляли дублет на плечах, а шаровары на бедрах. Эти подвязки использовались для фиксации верхних наручей к плечам и для закрепления набедренника.

user posted image

Оруженосец Шотта берет со стола правый понож. Он не застегнут, поэтому оруженосец легко открывает его на петлях, и, пока хозяин надевает набедренники, оруженосец надевает поножи на голени Шотта и застегивает их на внутренней стороне голени. Поножи фиксируются небольшими пружинными штифтами — одним сверху, другим снизу. Фиксация поножей автоматически ставит на место наколенники над шерстью, которой обернуты колени, чтобы наколенники не натирали кожу при сгибании ног в коленном суставе. Оруженосцу остается только затянуть шнуры, которыми наколенники фиксируются на нужных местах. Пока оруженосец занимается наколенниками, его рыцарь располагает набедренники на ногах. Это более сложная часть лат, чем набедренники XIV века, так как они теперь стали выше и заканчиваются тремя пластинами, которые, накладываясь краями друг на друга, присоединяются к нижней, основной пластине, увеличивая гибкость, насколько это возможно, и защищая внутри пах, а снаружи область тазобедренного сустава. В верхней части основной пластины отчеканен выпуклый гребень, который способен отвести в сторону удар острия любого направленного в это место оружия. К верхнему краю самой верхней пластины, над тазобедренным суставом, приклепан маленький кожаный клапан, в этом клапане проделаны два маленьких отверстия, через которые Шотт продевает шнуры, пришитые к штанам, и завязывает шнуры узлом. Это крепление удерживает ножные латы на месте и укрепляет фиксацию надетых на бедра двух ремней, которые оруженосец только что пристегнул к пряжкам. Ту же самую процедуру проделывают с левой ногой. В доспехах Шотта отсутствуют солереты (сабатоны), ступни защищены только обувью из толстой прочной кожи. После этого рыцарь надевает ожерелье, покрывающее шею и верхнюю часть груди и спины. Но прежде чем надеть ожерелье, Шотт обертывает шею шарфом, чтобы стальной воротник не натирал шею (рис. 56). Ожерелье сделано из двух больших пластин, одной передней и одной задней, и шести перекрывающихся крючков, которые образуют три застежки, соответствующие трем воротникам, входящим один в другой, — это обеспечивает защиту шеи до самых ушей. Край верхнего воротника загнут наружу для того, чтобы сталь меньше натирала шею. Если вы увидите ожерелье в сборе, то, вероятно, удивитесь, недоумевая, как его можно надеть, но в действительности надевается оно очень просто; ожерелье, как правило, было устроено так же, как поножи, то есть оно имело петли, на которые застегивалось, на левом плече, и замок с пружиной, который запирал замкнутое вокруг шеи ожерелье на правом плече. Три перекрывающихся воротника тоже разделены на две половины. Так что когда ожерелье надо было надеть, то замок открывали и весь этот фрагмент доспехов открывался на петлях. Ожерелье надевали на левое плечо и застегивали вокруг шеи, а потом застегивали замок на правом плече. При этом над краем воротника спереди вытягивали конец шарфа.

user posted image

Когда ожерелье было должным образом надето, рыцарь облачался в кирасу. Кираса Шотта сделана немного не так, как более ранние кирасы, описанные в предыдущей главе; у нее нет петель на левой стороне и застежек на правой. Пластины этой кирасы совершенно разделены — это отдельные детали лат, хотя конструкция кулета и накидки осталась прежней. Нагрудник снабжен маленькими подвижными пластинами, вставленными в отверстия для рук; это придает доспеху большую гибкость и обеспечивает лучшую защиту, чем если бы увеличить основную пластину нагрудника и попытаться ею прикрыть подмышку.

user posted image

Оруженосец передает Шотту нагрудник, а сам берет заднюю часть кирасы и прикладывает ее к спине, а рыцарь прилаживает на место нагрудник. Задние его края перекрывают боковые передние края задней части кирасы, а задние края пластин накидки перекрывают передние края кулета. Ставя на место пластины кирасы, рыцарь и его оруженосец двумя ремнями, приклепанными к плечевым частям нагрудника, скрепляют их с помощью застежек, расположенных на плечевых частях задней пластины, соединяя две части кирасы. И наконец, вокруг обеих пластин на поясе плотно фиксируют ремень. Потом на руки надевают наручи, следуя тому же способу, каким надевают ножные латы. Нижний наруч застегивается вокруг предплечья, на локоть помещают налокотник, а плечо закрывают верхним наручем. После этого на ожерелье фиксируют легкий малый наплечник, а над ним тяжелый наплечник. Шнуры, пришитые к плечам дублета, пропускают сквозь маленькие отверстия в наплечниках и завязывают узлом.

user posted image

Теперь, когда рыцарь надел большую часть доспехов, вы понимаете, зачем нужны полосы кольчуги, пришитые к дублету, — они защищают те участки тела, которые остались не прикрытыми стальными пластинами. Когда воин сидит в седле, пространство между двумя верхними набедренниками дополнительно защищается высокой передней лукой седла. Для дополнительной защиты подмышек существуют специальные пластины, и эти пластины оруженосец сейчас прикрепляет к ожерелью с помощью ремней. На задней поверхности этих пластин имеются широкие кожаные ремни длиной около шести дюймов. Через отверстия, проделанные в концах этих ремней, продевают шнурки, которыми пластина свободно подвешивается к ожерелью, дополнительно закрывая защищенные только кольчугой участки плеча и подмышечной области. С привязыванием пластин, защищающих подмышки, основной процесс облачения в доспехи заканчивается, но, прежде чем продолжить облачение, рыцарь совершает множество разнообразных движений, чтобы убедиться, что доспехи пригнаны и надеты удобно, нигде не жмет и нигде ничего не болтается. Он размахивает руками, поднимает и опускает плечи, делает наклоны в стороны, сгибает и разгибает колени. Кажется, все в порядке, рыцарь наклоняется, чтобы оруженосец надел ему через голову накидку — короткий плащ — табард. Эта накидка представляет собой обыкновенный прямоугольный кусок материи с отверстием для головы посередине. Это простая накидка, закрывающая грудь и спину и доходящая до уровня чуть ниже пояса. Табард удерживался на месте перевязью меча.

user posted image

Оруженосец берет со стола золоченые шпоры, Шотт ставит ногу на скамью, и оруженосец прикрепляет шпору к стопе. Пока оруженосец надевает шпору, Шотт берет со стола большой меч и извлекает его из ножен; рыцарь хочет убедиться, что оба края клинка остры (в буквальном смысле) как бритва. Меч выглядит весьма тяжелым; клинок достигает в длину почти сорока дюймов, но в действительности он относительно легок, так как его вес не превышает четырех фунтов, а великолепный баланс и точно рассчитанный вес головки делают пользование мечом удобным. (Мы часто слышим небылицы о том, что средневековые мечи были такими тяжелыми, что современному человеку не под силу даже поднять его, и тому подобные басни. Это такой же вздор, как и утверждение о том, что рыцарей приходилось сажать в седла с помощью лебедок.) Удовлетворившись остротой оружия, Шотт вкладывает его обратно в ножны; оруженосец берет меч, разматывает перевязь, обвязывает ножны петлей и пристегивает перевязь на пояс. Теперь Шотт полностью экипирован, если не считать латных рукавиц и шлема, которые он наденет, когда сядет на коня и будет готов к выезду. Он берет со стола рукавицы, а оруженосец несет следом шлем, который представляет собой образец позднего салада. Купольная часть шлема почти полностью повторяет форму головы и довольно плотно к ней прилегает. Форма шлема не удлиненная, что было характерно для многих немецких саладов, изготовленных в восьмидесятых и девяностых годах XV века. К затылочной части шлема прикреплены внизу три перекрывающиеся небольшие пластины, защищающие шею. Лицевое отверстие велико и соответствует размерами отверстию бацинета XIV века; отверстие закрывается большим и глубоким забралом, которое, закругляясь книзу, полностью закрывает подбородок. В сопровождении оруженосца Шотт выходит в дверь и спускается по узкой винтовой лестнице. Вы слышите, как он идет, и удивляетесь тому, что доспехи не дребезжат; все их детали превосходно подогнаны, и на ходу они, сопровождаясь музыкальным звоном шпор, лишь тихо шуршат и постукивают.

user posted image

Из темной арки дверей Шотт выходит на залитый ярким светом двор замка, и сразу доспехи вспыхивают невероятным блеском — сверкают отполированные наколенники и набедренники, налокотники, наплечники и салад; поражают пестротой геральдические знаки на табарде, вымпеле и флажках. Здесь же находится половина людей Шотта. Они уже сидят на своих боевых конях и готовы к выезду, ожидая лишь появления своего предводителя. Теперь они отправятся совершить быстрый набег на земли живущего по соседству барона. Перед дверью конюх держит под уздцы крупного жеребца, скакуна более мощного, чем современные охотничьи лошади. Надевая рукавицы, Шотт перекидывается парой слов со своим помощником. Разговаривая, предводитель окидывает оценивающим взглядом своих людей. Потом он легко вскакивает в седло, удобно в нем устраивается и протягивает руку за шлемом. Шотт берет его, несколько мгновений внимательно разглядывает, а потом надевает на голову, предварительно расправив подкладку и поправив шапочку. Затем он застегивает пряжку ремня под подбородком и кивает конюху. Тот отпускает уздечку и отпрыгивает в сторону, так как породистое животное гордо вскидывает голову, всхрапывает и пританцовывает, затем встает на дыбы, как это всегда делали и будут делать чистокровные скакуны. Потом конь тихим аллюром движется к воротам и удерживается от того, чтобы пуститься в резвый галоп, лишь железной рукой умелого всадника. Следом за Шоттом едет мальчик четырнадцати лет на таком же высоком и породистом коне (запасной конь), неся копье с красно-белым вымпелом. За ними движется вся длинная кавалькада. Кони браво стучат копытами по камням, слышится звон оружия и доспехов, веселые шутки, смех. Кавалькада, сопровождаемая гулким эхом, выезжает из-под арки ворот на подъемный мост, а мы видим лишь внезапно опустевший двор замка, где остались лишь конюхи и голуби.

Приложение

ШОТТ ФОН ХЕЛЛИНГЕН

Город Нюрнберг обещал награду в 2000 гульденов за голову Шотта фон Хеллингена. Период его деятельности был самым кровавым за всю историю этого города. Рыцари Шотта постоянно устраивали засады на нюрнбергских солдат, и мало кому удавалось уйти живым.

Вражда Шотта с Нюрнбергом прекратилась в 1525 году, и ему была дана охранная грамота для проезда через город в Хейльброннер-Хоф, который хоть и находился внутри периметра городских стен, но принадлежал маркграфу фон Ансбах-Байрейту. Здесь во время смертельной болезни Шотта посещали некоторые знаменитые нюрнбергские врачи. Шотт умер 8 января 1526 года. Во дворце была домовая часовня, и еще в 1757 году там была табличка, на которой можно было прочесть: «Года 1526, в первый понедельник после святого новогоднего дня, скончался благородный и доблестный Конрад (Кунц) Шотт, начальник Штрейтбурга, и душа его находится ныне на попечении Бога».

Замок Хорнбург, за владение которым Шотт вступил в спор с имперским выборщиком, до сих пор стоит на реке Некар, и створка одной из дверей до сих пор украшена его гербом (я считаю своим приятным долгом поблагодарить господина Р.Т. Гвинна, владельца доспехов Шотта, за предоставленные мне сведения и за возможность лично осмотреть доспехи и подробно ознакомиться с ними).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

РЫЦАРЬ И ЕГО ОРУЖИЕ

Глава 1. ВООРУЖЕНИЕ РЫЦАРЯ

Французские рыцари гибли сотнями под устрашающим градом английских стрел, падали, сраженные ударами мечей, топоров и булав, которыми умело действовали тяжеловооруженные английские всадники. Груды убитых и раненых воинов и их лошадей шевелились, так как раненые изо всех сил пытались выползти из-под тяжести павших. Немногочисленные английские лучники и благородные сквайры устало бродили по полю, отыскивая павших товарищей и помогая раненым добраться до спасительного убежища леса Нуайе. Но большинство воинов сидели и лежали на утоптанной копытами земле. Они были почти так же неподвижны, как их поверженные враги; англичане были страшно истомлены трехчасовой битвой. Уже миновал полдень, но с девяти часов утра английские лучники и рыцари уже успели отбить две атаки большого французского войска.

Эдуард Плантагенет, принц Уэльский, сидел на земле, прислонившись спиной к стволу дерева. Его великолепные черные доспехи были изуродованы ударами и зазубринами, покрыты пылью, запятнаны кровью и измяты; плащ, украшенный гербами Англии и Франции, изорван в клочья, красный цвет потускнел, выделяясь на ткани неровными бурыми пятнами. Длинный сверкающий меч, лежавший на коленях, был искривлен, острие клинка покрылось зазубринами, конец погнулся. Принц сидел неподвижно, уронив голову на грудь. Эдуард был утомлен и измотан — так измотан, что ему казалось, что он никогда больше не сможет встать и двинуться с этого места. Но он знал, что где-то там, невидимый глазу за невысокой грядой, окаймлявшей мелкую долину, стоит еще один крупный отряд французов, готовый обрушиться на его маленькую, до предела уставшую армию. Они дрались как дьяволы, но у них не осталось больше английских стрел, способных остановить французов и сбить с них спесь; оружие было сломано или потеряно; доспехи изуродованы так, что их оставалось только выбросить; у большинства рыцарей забрала оторваны от шлемов. Но хуже всего было то, что отважные англичане выдохлись. Почти все были ранены. У них не было еды, а среди сухих, покрытых пылью полей нельзя найти ни капли влаги, чтобы утолить нестерпимую жажду.

Принц поднял голову и, смирив на мгновение свой гордый дух, тоскливо посмотрел на лошадей, стоявших за оградой из повозок позади линии укреплений. Пожалуй, они смогут уйти — даже сейчас, — если сядут на коней и отступят. Боже правый — он, Эдуард Уэльский, будет спасаться бегством с поля боя! Но что еще он может сделать? Его армия — цвет и сливки английского рыцарства. Он должен любой ценой уберечь их от французского плена.

С тяжелым сердцем оглядел он поле побоища. Покончили ли они с французами? Вот лежат разбитые остатки штандартов маршалов и отряда великого дофина, которые накатились на их ров и изгородь только для того, чтобы откатиться назад после нескольких часов отчаянного сражения. Но где же отряд герцога Орлеанского и где французский король? Эдуард застонал, стараясь ослабить напряжение в спине. Он поднял глаза, чтобы не смотреть на удручающую картину, расстилавшуюся перед ним, и, ища отдохновения, устремил взор на темный зеленый лес вдали, за полем битвы. Сочная густая летняя зелень начала уже покрываться пятнами золотистых и червонных вкраплений осени. Принц взглянул в синеву небес, глубоко вдохнул застоявшийся знойный воздух, а потом перевел взор на невысокую гряду к северу от поля боя. На мгновение он оцепенел: с вершины гряды сверкнула одинокая вспышка света, померкла, а потом сверкнула снова. Потом рядом с ней появилась другая, потом еще одна. Принц смотрел и видел, как вся линия гряды постепенно заполняется яркими бликами; затем над стальными отблесками яркого солнца появились яркие цветные пятна. Значит, там все же войско! Тишину нарушил надтреснутый голос:

— Святой Боже, посмотрите туда. Это же отряд короля! — Эдуард взглянул на говорившего и узнал в нем одного из своих придворных рыцарей. Взгляды их встретились. — Это конец, сэр. Мы разбиты!

В ответ Эдуард воскликнул трескучим, как удар грома, голосом:

— Ты лжешь! Никто не смеет говорить, что мы разбиты, пока я стою на ногах! — Вспышка гнева заставила принца вскочить, но, оказавшись на ногах, он тотчас едва не упал.

Джон Чандос, его ближайший друг и правая рука, приподнялся на локте. Прищурив один глаз, он хрипло проскрипел:

— Поверьте мне, сэр, что вы не устоите, если не сядете. Мы должны сесть на коней, если хотим сегодня еще сражаться.

Эдуард снова посмотрел на позицию французов, где тысячи свежих воинов короля Иоанна выстроились на кромке гряды. Он отвернулся от неприятеля.

— Клянусь Богом, Джон, ты, как никогда, прав. Мы все сядем на коней — лучники и рыцари. Благодарение Небу, лошадей теперь хватит на всех, — и мы зададим им жару, как только они доберутся вон до того поваленного дерева, видишь, там, на дне котловины. Для них это будет полной неожиданностью. Взгляни-ка на тех людей, которые там внизу вытаскивают своих раненых. Эти люди шныряют здесь все время после последней атаки. Они хорошо поняли, какое жалкое зрелище мы собой являем. Вставай, Джон — начнем с тебя, — иди по линии и скажи им, чтобы держались вокруг Варвика и Солсбери. Поговори с командирами, чтобы они поняли, чего я от них хочу. Они поймут, хотя и очень устали. — Он тронул ногой лежавшего рядом человека. — Эй, Томас! Просыпайся. Возвращайся к повозкам и прикажи выводить коней. Торопись, у нас нет времени на пустые раздумья. Двигайтесь, ребята, а то в седло не заберетесь!

Эдуард вышел из тени маленького деревца и пошел вдоль рядов своих сидевших и лежавших, измученных боем солдат, подбадривая их громким веселым голосом:

мВперед, мальчики! Король Франции будет здесь с минуты на минуту. Кто из вас возьмет его в плен и приведет ко мне?

Солнечные лучи золотили потемневшие от пота каштановые волосы принца; там, где он проходил, люди подтягивались, чувствуя, как им передается мужество Эдуарда. Рыцари и лучники вставали, потягивались, затягивали ремни и застегивали пряжки, надевали шлемы и брались за оружие. Зазвучали надтреснутые, усталые, но бодрые голоса, они заглушали ужасные скорбные стоны, доносившиеся из-под груды мертвых тел.

Когда принц дошел до центра линии, кони были выведены, а солдатам розданы скудные запасы воды, которой они наскоро утолили мучительную жажду. Повсюду воины садились на коней — некоторые без шлемов, иные без налокотников. Некоторые снимали доспехи, прикрывавшие ноги, чтобы было легче сражаться. Сквайры и пажи вооружались новыми копьями, но в них ощущался такой недостаток, что оружие приходилось снимать с мертвецов. Лучники принялись извлекать стрелы из мертвых тел. К принцу подвели коня. Эдуард в это время беседовал с графами Варвиком и Солсбери, командирами двух основных отрядов английской армии. Вставив ногу в стремя, принц обернулся через плечо и еще раз посмотрел на приближавшихся французов. Блестевшие на солнце ряды, слепившие металлическими бликами, продолжали приближаться.

— Клянусь святым Павлом, они идут на нас. Ребята, готовьтесь! — прокричал Эдуард.

Он легко вскочил в седло и галопом поскакал к своему командному пункту — левее боевых порядков. У деревца его ждали придворные рыцари. Один из них держал шлем своего повелителя, другой подал ему латные рукавицы. Джон Чандос, не успевший сесть на коня, подал принцу его кривой с зазубринами меч.

— Он не слишком хорош, сэр, — усмехнулся Джон, — но я не сомневаюсь, что вы сумеете извлечь из него немалую пользу!

— Хэй, Джон, конечно, я не возражал бы и против нового меча, но думаю, что довольно будет и этого, не так ли? Если уж меч окажется совсем плох, то — что ж — я воспользуюсь старым добрым топором. Но теперь вперед, и поспеши. Они уже почти там, где мы должны их перехватить. Вот. — С этими словами принц обернулся к одному из своих гасконских капитанов, сэру Жану де Грейи, командовавшему небольшим резервом: — Сэр Жан, я хочу, чтобы вы взяли столько рыцарей, сколько сможете найти, — кажется, у вас их осталось человек шестьдесят, не так ли? Возьмите мой резерв, лучников и всех, кого отыщете, и обойдите справа вон тот маленький холм. Когда мы встретим французов в поле — видите, там, у сломанного дерева? — вы, как дьявол из преисподней, обрушитесь на их фланг. Создавайте как можно больше шума и держитесь изо всех сил. Поспешите, и да поможет вам Бог. Трубачи, будьте готовы трубить, когда я подам знак.

Он зорко оглядел ряды бойцов, своих уставших героев, которые воспрянули духом в предвкушении атаки — после того, как все утро провели в обороне. Теперь, когда они сели на коней, казалось, всю усталость как рукой сняло.

В напряженной тишине откуда-то донеслось негромкое пение, а со стороны «войска» лучников графа Варвика вдруг раздался взрыв хохота. Потом снова все стихло — за исключением песни и тупого, нарастающего грохота, — тяжеловооруженные французы размеренно двигались по полю.

Эдуард резко привстал на стременах. Звенящим высоким голосом, слышным вдоль всего строя, он крикнул:

— За святого Георгия, вперед! Развернуть знамена!

Вслед за командой запели трубы и загремели барабаны. Маленькая армия Эдуарда медленно, чтобы остаться незамеченной, двинулась вперед. Выехав в открытое поле и проезжая мимо мертвецов, она ускорила аллюр — сначала иноходью, а потом легким галопом. Когда до неприятеля оставалась какая-то сотня ярдов, флажки на концах копий начали медленно опускаться долу, всадники выставили вперед смертоносные острия. Рыцари пришпорили коней, галоп перешел в бешеный карьер — лошади неудержимо понеслись вперед. Люди кричали — слышались боевые кличи, ругательства и просто протяжный крик. С тяжким грохотом, услышанным жителями расположенного в семи милях Пуатье, всадники сошлись посреди поля. Многие англичане пали в этом первом натиске, но остальные глубоко вклинились в смешавшийся строй французов, тесня их и следуя за знаменем Англии, развевавшимся в первых рядах над битвой. Вскоре порыв был остановлен, и битва превратилась во множество ожесточенных схваток один на один. В центре своего отряда доблестно сражался французский король Иоанн Добрый, а рядом с ним, как пробующий зубы тигренок, дрался его малолетний сын Филипп. Французы стояли твердо, долго выдерживая натиск англичан. Но постепенно с тыла начали отходить по одному-два человека, не выдержав напора английской кавалерии. И тут на левом фланге французов началось смятение — раздались громкие клики людей и дикое ржание лошадей, заревели трубы. Теперь французы начали отступать еще быстрее, и вскоре целая группа их в беспорядке отступила к своим лошадям. Упорное сопротивление продолжали оказывать только рыцари, стоявшие тесными рядами вокруг короля и теснимые со всех сторон торжествующим неприятелем.

Принц и его свита проложили себе дорогу сквозь ряды французов, и теперь перед ними больше не было врагов. Эдуард уже собирался повернуть назад, но Чандос и другие убедили его не делать этого. Знамя укрепили на высокой вишне в саду деревни Мопертюи, обозначив сборный пункт для солдат, которые теперь пожинали богатый урожай пленных, некоторые преследовали рыцарей, бежавших в сторону Пуатье.

Внезапно перед станом принца появилась шумная группа людей, проталкивавшаяся сквозь толпу. В середине этой группы выделялись рыцарь в богатых, но изрубленных в боях доспехах и мальчик в латах, которых, грубо толкая, тащили к принцу. Сидя верхом на коне и глядя поверх голов, Эдуард хорошо видел, как волокли к нему знатных пленников.

— Это король! Джон, Роберт, они взяли в плен короля! — Эдуард пришпорил усталого коня и подъехал ближе. Надтреснутый от усталости голос прогремел как удар бича. — Остановитесь! Остановитесь, говорят вам! Разве так принято обращаться с королем? Клянусь Богом, я повешу всякого, кто еще посмеет к нему прикоснуться! Освободите мне дорогу.

Эдуард сошел с коня и пылавшим от гнева взглядом проложил себе путь. Пошатываясь от усталости, он подошел к пленникам и церемонно опустился на одно колено.

— Сир, — сказал он, — мои извинения за причиненную грубость. Идемте со мной, вам надо отдохнуть. Сейчас поставят мою палатку. Сделайте мне честь разделить ее со мной.

Он поднялся и положил руку на плечо мальчика.

— Это мой кузен Филипп, не так ли? — Эдуард искренне и тепло улыбался, но ребенок гневно отпрянул. Его маленькое, выпачканное лицо стало бледным как мел, глаза злобно сверкнули из-под приподнятого забрала. Король беспомощно развел руками.

— Филипп, это неучтиво. Ваш кузен — великий полководец. — Король вздохнул. — Слишком великий, на горе Франции… Относитесь к нему подобающим образом.

Эдуард обнял короля за плечи:

— Не укоряйте его, сир. Это очень тяжело, попасть в плен на поле битвы, и не слишком подходящее обстоятельство встречи двоюродных братьев. Не сомневаюсь, что и я выгляжу ужасно. Пойдемте, нам надо отдохнуть.

Эти события происходили близ Пуатье 19 сентября 1356 года. То была величайшая и самая блистательная победа, которую одержала Англия в Столетней войне с Францией. Битвы при Креси в 1346-м и при Азенкуре в 1415 году были выиграны главным образом благодаря лучникам и их страшному оружию, но при Пуатье англичане победили вопреки численному превосходству французов, превзойдя их мужеством и благодаря пылкому гению великого полководца принца Уэльского. Один из самых прекрасных моментов, тот миг, запечатленный английской историей, когда усталая, почти разбитая армия села на коней и совершила деяние, принесшее ей победу и позволившее пленить самого французского короля. Политические результаты этой битвы превосходили результаты всех прочих битв: то, что вся та война была лишь бессмысленной агрессией, не смогло заслонить славу того дня. Именно после этого Эдуард показал себя военным вождем, не уступавшим великим герцогам и графам, некоторые из которых затмевали королей, как солнце затмевает луну.

Несмотря на то что прошел 641 год после дня Пуатье и 621 — после смерти Эдуарда, который скончался в 1376 году, мы до сих пор ощущаем с ним неразрывную и живую связь. Например, на руку, которой пишутся эти строки, я надевал латную рукавицу Черного Принца, возможно, ту самую, в какой дрался он в той блистательной атаке, а глаза, которыми я сейчас читаю эту страницу, смотрели сквозь узкую щель забрала его шлема. Примерять эти вещи — немалая привилегия, но видеть эти доспехи может каждый — они выставлены в Кентерберийском соборе, где они уже несколько столетий служат надгробием могилы Эдуарда. К счастью для нас, в 1954 году были изготовлены точные копии оружия и доспехов, поэтому хрупкий оригинал может теперь храниться в надежном месте под непроницаемым стеклянным колпаком, а над гробом помещены прочные и неотличимые копии. Над могилой возвышается исполненная в натуральную величину из позолоченной бронзы статуя Черного Принца в полном боевом облачении. Уцелевшей деталью амуниции является часть ножен; здесь же должен быть и меч, но он был утрачен во время гражданской войны в Англии в XVII веке. Ножны являют собой лишь потертую реликвию, а на боку статуи висит меч из позолоченной бронзы — настоящее произведение искусства; ножны украшены красной и синей эмалью, а на головке рукоятки видна маска льва, выступающая из синей эмали. На рисунке 62 показано, как выглядело это оружие.

user posted image

В битве при Пуатье воины использовали разнообразное оружие. Хотя на поле боя находилось несколько тысяч английских лучников и французских арбалетчиков, их стрелы оказали малое влияние на исход сражения. Английские стрелы были полностью израсходованы во время первых двух атак, а своих арбалетчиков французские командиры расположили так неудачно, что те зачастую просто не могли стрелять. Исход битвы решили единоборства с применением копий и мечей, топоров и булав, а также боевых молотов.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 2. КОПЬЕ И ПИКА

Копье появилось давно, на заре человечества. Приблизительно двадцать тысяч лет назад острый кусок кремня, привязанный к концу палки, служил для охоты ради пропитания или для убийства врага ради личного удовлетворения. Это грубое орудие со временем усовершенствовалось и в эпоху неолита (около 6000 лет назад) превратилось в настоящее копье с изящно отделанным кремневым наконечником, а позже (около трех с половиной тысяч лет назад) приобрело красивое бронзовое острие (рис. 63).

user posted image

Рыцарское оружие такого рода, естественно, представляло собой длинное копье, но, прежде чем мы приступим к рассмотрению, стоит взглянуть на его предшественников и разобраться, как ими пользовались. Форма наконечника за многие века не подверглась значительным изменениям. Наконечник, который солдаты фараона применяли в то время, когда Египет утверждал свою власть в Восточном Средиземноморье, формой мало отличается от наконечников, применявшихся в войсках королевы Виктории, когда они утверждали власть британской короны в Индии. А за те три тысячи лет, которые разделяют эти эпохи, мы видим, что копья мало менялись на пространстве от Уэльса до Японии и от Финляндии до Марокко.

В Древней Греции (приблизительно с 600 по 120 год до н. э.) одним из способов применения копья в пешем строю было его метание с расстояния в несколько футов. Воин при этом старался поразить противника в область диафрагмы. Бросая копье, сражающийся продолжал бежать на противника и, когда тот сгибался вперед с копьем в животе, добивал его сильным ударом топора или меча по затылку. Если воин промахивался, то он мог попытать счастья, метнув второе копье, чтобы ранить им противника со второй попытки.

user posted image

Римляне изобрели весьма своеобразную форму наконечника. Копье с таким острием называлось пилум. На конце помещался маленький листовидный наконечник, посаженный на длинную тонкую железную шейку, которая заканчивалась полым расширением, его насаживали на древко из ясеня или акации (рис. 64). Назначение этого длинного железного перешейка было следующим: встречая противника, легионер на бегу швырял в него пилум. Если оружие попадало в щит, то наконечник пробивал его, а железная шейка сгибалась под тяжестью массивного древка. Незадачливый противник не мог орудовать щитом, который тянул руку вниз под тяжестью копья. Естественно, наилучшим решением в данном случае было отрубить древко ударом меча или топора, но эту возможность исключал железный перешеек.

Такой тип копья был усвоен франками и англосаксами, которые называли его ангоном и использовали точно так же — с целью лишить противника возможности полноценно пользоваться щитом — если, конечно, копье не ранило тяжело или не убивало противника.

Греческие и римские всадники пользовались точно таким же копьем, как и пехотинцы, — легким дротиком с длинным острым наконечником, но никогда не сражались пилумом. Такие копья — из-за того, что они были очень короткими, — не брали под мышку, как рыцарское копье, а держали в руке. Иногда их метали.

Викинги и их предшественники имели на вооружении множество копий разнообразных типов. Каждый тип имел свое особое название — например, рубящее копье, копье на шнуре (такое копье метали с помощью петли, намотанной на древко), дротик и т. д. Многочисленные, хорошо сохранившиеся образцы таких копий были обнаружены в Дании. На многих древках даже сохранились петли, с помощью которых их метали. Для обозначения своих копий викинги использовали весьма красочные и поэтические названия. Копья часто называли «змеями»: Кровавый Змей, Змей Варлинден (Щит) и так далее. Кольчуги уподобляли сетям — очень удачное наименование для тяжелого плетения: например, «сеть для копий», в то время как копья иногда называли «рыбами сетей войны». Иногда копья называли витиевато и привлекательно — например, Летучий Дракон Сражения.

В пешем строю солдаты пользовались копьями в течение всех долгих веков, прошедших с эпохи шумеров (3000 год до н. э.) до Тридцатилетней войны в Европе (1648 год). Шумерские и египетские пехотинцы пользовались в бою копьями длиной около шести футов с наконечниками в виде широких лезвий; этим оружием работали, как винтовкой со штыком, причем действовали в жестком строю отдельными подразделениями. Таким оружием пользовались франки, саксы и викинги, шотландцы при Бэннокберне в 1314 году и французы при Пуатье в 1356 году, а также профессиональные наемные уэльские и брабантские копейщики в армиях XIV и XV столетий. Форма наконечника этого копья — не важно, пользовалась им пехота фараона, Фемистокла, Свейна Вилобородого, Брюса или Карла Смелого, — оставалась одной и той же: длина десять — двенадцать дюймов, ширина у основания два или даже три дюйма, а по средней линии проходило мощное ребро. В Средние века — в VIII и IX веке, а позже в XV — копья часто снабжались расположенными под наконечником крыльями или ушками, выполненными как деталь раструба (рис. 65). Такие широкие копья использовали как режущее и колющее оружие.

user posted image

Другим специализированным типом пехотного копья была пика — колющее оружие с наконечниками разнообразной формы, насаженными на исключительно длинное древко, часто длиной до восемнадцати футов. Наконечник малый и узкий, имеющий в длину до шести дюймов, был не шире, чем идущее за ним древко (рис. 66). Первоначально пики использовали в Древней Греции, в македонском войске в период с 300 по 120 год до н. э. Они использовались с определенной целью правителем Македонии Филиппом, отцом Александра Великого. Пика стала основным средством ведения боевых действий в завоеванных Александром областях Среднего Востока до 168 года до н. э., когда вооруженные ими воины встретились в бою с римскими легионами у Пидны. Здесь пилум и короткий меч в руках опытного легионера превзошли пику, и она после этого перестает упоминаться в документах. Мы ничего не слышим о пиках до XV века, когда ее снова взяли на вооружение швейцарцы. Подобно тому как это было во времена древней Македонии, пика снова стала доминировать на полях сражений до большой кровавой битвы при Бикокке в Северной Италии в 1522 году, когда пиконосцы были наголову разбиты огневой мощью усовершенствованных аркебуз.

user posted image

Причина, по которой пики отличались такой невероятной длиной, была проста. Три или четыре ряда воинов, стоявшие друг за другом, могли одновременно выставить вперед их острия. Воины первого ряда держали пики низко, уперев их тупые концы в землю за своей спиной; бойцы второго ряда выставляли свои пики между солдатами первого ряда, держа оружие на уровне первого ряда. В третьем ряду пики поднимали выше и клали их на плечи воинов переднего ряда (рис. 67). Воины в самых задних рядах держали пики поднятыми остриями вверх и были готовы занять место павших в первых рядах, чтобы не ломать строй. Построенная таким образом колонна, в которой насчитывалось зачастую до двух тысяч человек, была способна неудержимо катиться вперед, преодолевая любое сопротивление. Перед такими колоннами ничто не могло устоять, но только до тех пор, когда были изобретены пушки и аркебузы, огнем которых можно было расстраивать колонну, прежде чем она оказывалась в пределах непосредственного соприкосновения. До изобретения огнестрельного оружия перед колонной таких копьеносцев могла устоять только точно такая же колонна. При их соприкосновении происходило «выталкивание пик», то есть два строя давили друг на друга, как выдавливают друг друга линии в американском футболе — до тех пор, пока одна колонна не начинала отходить.

user posted image

Было много других типов оружия, похожего на копье, — и все они являются прямыми потомками кремня, привязанного к палке палеолитического охотника. Это оружие не использовалось рыцарями Средних веков, но зато пехотинцы использовали его против рыцарей, что стало причиной изменений, происшедших в конструкции рыцарских доспехов. Учитывая такое влияние, мы все же рассмотрим это оружие. Все типы его можно назвать результатом скрещивания воинского копья и сельскохозяйственного сучкореза — секатора. Этот простой, но весьма эффективный инструмент предназначен для обрезания сучьев, стрижки живых изгородей и тому подобных манипуляций; этот инструмент производят до сих пор, придавая ему ту же форму, что и восемьсот лет назад (рис. 68). Этот инструмент имеет весьма почтенные традиции, в каждой местности производят свои оригинальные сучкорезы — например, уэстморлендские сучкорезы отличаются от глостерширских и т. д., хотя в принципе все они имеют одинаковую, по сути, конструкцию. Если сучкорез насадить на длинное древко, то он превращается в оружие пехоты, каковым он и был на протяжении всего раннего Средневековья. До 1300 года это было не что иное, как сучкорез на длинном шесте, и только начиная с этого времени в конструкцию было внесено нечто и от копья. В результате такого скрещивания, если можно так выразиться, появились две сестры — глевия и алебарда. На главном режущем крае клинка глевии имелся один большой копьевидный шип, а на другой стороне клинка — шип меньших размеров; сам же клинок по сравнению с секатором стал длиннее и уже (рис. 69). У алебарды лезвие было шире и короче, а спереди помещался острый выступ. На самом деле получился большой топор на пятифутовой рукоятке. (Кстати, когда говорят о шестах, на которые насаживали копья, топоры, глевии, алебарды и тому подобное, то словом «древко» обозначают шесты с копьями и пиками, а термин «рукоятка» оставляют для топоров, алебард и т. п.)

user posted image

Это оружие было изобретено и усовершенствовано в XIV и XV веках. Глевия (которую в Англии называли биллем) стала весьма изящным и замысловатым оружием, в отличие от алебарды, которая приобрела законченную, максимально эффективную конструкцию приблизительно к 1470 году (рис. 70а), а потом постепенно перестала применяться и к 1525 году превратилась в декоративное и церемониальное оружие. Алебарды времен Елизаветы I были очень красивы, но абсолютно неэффективны как боевое оружие (рис. 706). Действительно, единственным их предназначением осталось красоваться в руках государственных и городских стражников.

user posted image

За период с 1400 до 1600 года форма копья тоже претерпевала значительные изменения, а само оружие становилось более разнообразным. В Средние века каждой из этих форм давали собственное наименование, и теперь весьма трудно разобраться, какие именно копья назывались теми или иными терминами: вуж, рансер, гизарма, рунка и др. Вероятно, вуж — это то же самое, что и глевия, рансер был похож на билль, а гизарма — это очень большое и красивое копье, усовершенствование которого было закончено в одно время с алебардой, то есть около 1470 года. Это оружие чаще называли протазаном, наконечник которого напоминал клинок большого широкого меча. Как правило, клинок очень широк у основания (называемого плечами клинка), из которого по обе стороны выступают по одному крылу или ушку (рис. 71). Эти ушки отличаются от тех, что прикреплялись к описанным выше копьям, тем, что последние крепились к гнезду наконечника ниже лезвия, а в протазане эти приспособления выступали непосредственно из клинка. Десятки тысяч таких протазанов выковывались для настоящих сражений, но многие образцы были богато отделаны и украшены гравировкой, позолотой или золотыми и серебряными насечками; такие протазаны использовались как церемониальное оружие в свитах аристократов. С течением времени клинки становились меньше, а крылья, или ушки, — больше. Постепенно протазан принял такую форму, какую он имеет и в наши дни: например, в церемониальном вооружении йоменской охраны лондонского Тауэра. Эти церемониальные протазаны — впрочем, как и все древковое церемониальное оружие, — украшены большой кисточкой, прикрепленной к верхней части древка непосредственно под клинком. Такие же кисточки прикрепляли и к боевым протазанам. Но в этом случае цель была сугубо практической — кисточка впитывала кровь, стекавшую с клинка, и его рукоятка оставалась сухой.

user posted image

Это оружие, применявшееся пехотинцами на протяжении длительного времени, не оказывало тем не менее существенного влияния на исходы битв, которые решались обычно тяжелой кавалерией — вооруженными всадниками и рыцарями. Однако в начале XIV века алебарда — новое изобретение фламандцев и швейцарцев — оказала большое влияние на усовершенствование доспехов и вооружение кавалеристов и рыцарей. В двух битвах — при Куртрэ во Фландрии (1302) и у горы Моргартен в Швейцарии (1315) — крупные силы великолепно экипированной кавалерии потерпели тяжелые поражения от пеших горожан и крестьян, вооруженных алебардами.

При Куртрэ цвет французского рыцарства, воины, вооруженные копьями и мечами, защищенные кольчугами, скрепленными на коленях и плечах железными бляхами, и прикрытые железными пластинами под плащами, совершили несколько доблестных, но плохо организованных атак, пытаясь, перейдя реку, разгромить густую толпу фламандцев. Случились две вещи, которых не ожидали французские рыцари. Во-первых, горожане стояли твердо, не дрогнули и не бросились в бегство перед горделиво выступавшими конями. Во-вторых, тяжеловооруженные всадники увязали в топком грунте луга, расположенного между рекой и позициями фламандцев. Пока рыцари барахтались в грязи, стараясь набрать скорость, чтобы обрушиться на ряды неприятеля, этот последний сам бросился вперед, перехватил инициативу и напал на воинов в доспехах, оказавшихся в весьма тяжелом положении. Алебарды (фламандцы называли их «гудендагами» — «добрый день») разрезали кольчуги, щиты и шлемы, как горячий нож кусок сливочного масла.

Дрогнули французские рыцари. Они попытались бежать, но им пришлось двигаться по топкой долине, в середине которой протекала быстрая река. В панике и беспорядке рыцари сгрудились на берегу реки. Те, кто достигли реки первыми, стали двигаться вдоль берега, стараясь отыскать мелкое место для переправы, но напиравшая масса других рыцарей сталкивала их в воду; они падали и сотнями тонули в мутной илистой речке.

У горы Моргартен произошло нечто подобное. Причины, приведшие к этому сражению, весьма сложны и запутаны, и мы не будем их касаться. Но вкратце дело сводилось к следующему: в 1314 году на трон Священной Римской империи были избраны два соперничавших короля, и один из кантонов Швейцарии, Швиц, решил, воспользовавшись всеобщей смутой, выйти из состава империи и провозгласил свою независимость. Брат одного из императоров, герцог Леопольд Австрийский, во главе рыцарского войска был послан принудить швейцарцев к должной покорности. Итак, в один из ноябрьских дней 1314 года эта армия двигалась по дороге к горной стране. Швейцарцы же блокировали все дороги, кроме одной, по которой и двинулись неподготовленные и самонадеянные австрийцы. Дорога эта вилась между крутыми холмами и озером, и там, где пространство между озером и холмами было самым узким, швейцарцы завалили и эту единственную дорогу. На заросшей лесом вершине горы они устроили засаду, предварительно повалив множество деревьев, стволы которых очистили от ветвей и сучьев, чтобы получившиеся бревна могли катиться по склону. Приготовившись таким образом, швейцарцы стали ждать.

Вскоре показался авангард австрийской колонны. Ничего не подозревая, беспечные австрийцы, которые не позаботились даже выслать вперед разведчиков, бодро продвигались по дороге, пока не наткнулись на завал. Авангард остановился, но остальные — в середине и в хвосте колонны, не зная, что произошло, продолжали двигаться, обтекая передних, и, таким образом, вся масса рыцарского войска заполнила узкий луг между озером и подножиями крутых холмов. Рыцари столпились в теснине, прижатые слева к озеру, а справа к склонам, покрытым сонным осенним лесом. Внезапно из этого мирного идиллического леса раздался оглушительный крик тысяч мощных глоток; по склонам покатились огромные бревна, сбивавшие с ног австрийских коней. За бревнами вниз по склонам бежали швейцарцы. В мгновение ока набросились они на дрогнувших рыцарей, поражая их страшными алебардами и разрубая шлемы с такой легкостью, словно те были сделаны из картона. Швейцарцы без труда отрубали рыцарям руки и ноги, защищенные только кольчугами, обезглавливали благородных коней. Застигнутые врасплох рыцари дрались как львы, но что они могли сделать? Оставшихся в живых столкнули в озеро; те немногие, кто смог длинными мечами отразить удары алебард, проложили себе путь сквозь тесные ряды и ударились в бегство. В течение нескольких минут массы людей сражались на одном месте, но вскоре, поняв, что швейцарцы оказались на высоте положения, и осознав его полную безнадежность, рыцари, находившиеся в тылу и не принимавшие участия в схватке, повернули коней и бросились отступать, оставив изрубленным более трети своего войска. Так закончилась одна из самых кровавых битв Средневековья.

После этих двух сражений военным стало ясно, что кольчуги — даже если ее укрепить металлическими бляхами и пластинами — явно недостаточно для защиты. Хотя кольчуга и доказала свою эффективность против любого другого — старого — оружия, она оказалась совершенно бессильной перед лицом новой ужасной угрозы. Доспехи были усилены. Теперь, помимо кольчуги, руки и ноги защищались металлическими пластинами; кроме того, на кольчужную рубашку надевались металлические латы. Вооружение, кольчуга и вся амуниция рыцаря, таким образом, стали хоть и прочнее, но более тяжелыми и неуклюжими.

Тогда же, в сороковых годах XIV века, французские армии встретились на поле боя с английскими лучниками и их смертоносными стрелами длиной почти в метр. Даже усовершенствованные доспехи не могли противостоять новому оружию, что особенно отчетливо показала битва при Креси в 1346 году. После нее стало совершенно ясно, что требуется нечто лучшее — так появились доспехи, состоявшие из хорошо пригнанных друг к другу пластин из закаленного железа, защищавших все тело рыцаря. В конце пятидесятых годов XIV века такие доспехи стали носить в Европе практически все лучшие воины. Такие доспехи нельзя было пробить, стреляя даже из длинного лука.

user posted image

Но независимо от того, какие доспехи и латы носили рыцари, вооружение их в основном оставалось тем же. По преимуществу рыцарским оружием оставалось прежнее копье, бывшее главным оружием рыцарского турнира — конной сшибки двух всадников в единоборстве. Этот поединок я в подробностях описал в другой книге, а здесь хочу сказать несколько слов о копьях, которыми сражались рыцари на турнирах, и как они пользовались этим оружием.

С более древних времен — с эпохи готов в IV и V веках и до времен Черного Принца в XIV веке древко копья представляло собой суживавшийся к концу ровный шест длиной от девяти до одиннадцати футов с маленьким наконечником, который не отличался от такового пики, хотя и славился весьма большим разнообразием форм (рис. 72), которое никак не соотносилось с эпохами; все разновидности наконечников использовались одновременно в течение всего Средневековья. Это разнообразие было обусловлено местными особенностями, так же как в наши дни отличаются между собой формы садовых секаторов, и копья из Бордо отличались от копий кельнских, а миланское и от того и от другого.

user posted image

Только на исходе Средних веков у копья появляется приспособление, защищавшее руку. На иллюстрациях XIV века мы видим рыцарей и кавалеристов с копьями, снабженными короткой крестообразной перекладиной, похожей на переднюю часть рукоятки меча; но только во второй трети XV века, то есть после 1425 года и после царствования Генриха V, на древке копья появляется гарда. Это большой железный диск, через центр которого пропущено древко копья. Диск укреплен на древке и защищает руку рыцаря, который ухватывает копье непосредственно позади гарды (рис. 73). Можно видеть множество современных иллюстраций, на которых изображены норманны или крестоносцы с копьями, снабженными гардой. Такие картинки не имеют ничего общего с исторической правдой.

В тот же период времени на копье появляются и другие приспособления и усовершенствования. Тупой конец становится толще, поэтому в месте хватки приходится вырезать сужение древка, чтобы можно было обхватить его рукой. Кроме того, появляется упор, на который можно было перенести часть веса тяжелого копья. Это приспособление представляло собой толстую стальную скобу, прикрепленную к правой стороне нагрудника. Древко копья располагали на этой скобе непосредственно впереди гарды, что позволяло отчасти удерживать вес копья телом. Такое приспособление впервые появляется около 1400 года. Шестьдесят лет спустя, или даже позже, когда было полностью разработано специальное оружие для рыцарских турниров, изобрели также так называемый хвост, который приваривали к задней части панциря. Этот хвост выступал приблизительно на один фут из спинной части панциря. На конце хвоста находилась петля, в которую плотно вставлялся задний — тупой — конец копья. Таким образом, при упоре спереди и хвосте сзади можно было перенести практически весь вес копья с руки на доспехи. После того как начали применять «хвост», позади рукоятки копья начали крепить специальное устройство — грейпер. Это был диск из железа, диаметр его был немного больше диаметра древка и позволял плотно пригонять тупой конец копья к хвостовику.

В дружеских поединках («à plaisance») применяли особый вид наконечника. Его называли «cronel», так как он действительно был похож на корону с тремя тупыми зубцами, расположенными на значительном расстоянии друг от друга. Такое устройство обеспечивало острому концу копья надежное сцепление со шлемом или щитом соперника. Этого было достаточно для того, чтобы сбросить его на землю, не пробивая при этом доспехов. Такие наконечники вошли в моду в XII веке, это оружие называли «копьем учтивости».

Существует столько же способов пользоваться копьем в пешем строю, сколько существует типов наконечников, но есть только один способ пользоваться длинным копьем. Оно слишком велико и слишком много весит, чтобы можно было держать его в руке на весу. Оружие приходится держать под правой рукой и крепко прижимать древко к груди. Форма грудной клетки такова, что прижатое к ней и направленное вперед копье отклоняется влево под углом тридцать градусов; таким образом, если держать копье крепко, а иначе держать его нельзя, оно не будет направлено точно вперед от правого бока рыцаря. В другом месте я уже описывал положение рыцаря во время турнирного поединка, но важно напомнить, что в Средние века копье держали именно так — наискось, по диагонали, так что его острый конец был направлен в промежуток между корпусом воина и шеей коня; при этом острие копья было повернуто влево.

Рыцарю следовало позаботиться о том, чтобы этот угол не был слишком тупым, так как в этом случае сила, переданная на расположенный справа тупой конец копья, грозила при столкновении вышибить его из седла. Мы уже не говорим о противнике, который изо всех сил старается сделать то же концом своего копья в момент сшибки. Сила удара при столкновении двух тяжеловооруженных и одетых в доспехи всадников была огромной, и вся скорость и вес концентрировались в крошечном кончике копья. Часто при ударе древко ломалось, но если этого не происходило, то доспехи должны были быть действительно крепкими, чтобы наконечник копья не смог пробить их. Когда основной защитой рыцаря была кольчуга, основной удар принимал на себя щит, сделанный из кожи и дерева, но в дальнейшем, когда на смену кольчуге пришли металлические латы из закаленной стали, щиты перестали использоваться в рыцарских поединках. Гладкие, отполированные, скругленные стальные пластины великолепно отклоняли и отражали самые сильные удары. Перекрывания отдельных металлических пластин выполнялись таким образом, чтобы при любом направлении удара кончик копья не попал в промежуток между пластинами и не разорвал латы.

Для того чтобы правильно провести поединок, требовалась постоянная практика и сноровка — пожалуй, самая большая, нежели во всех других видах боя; надо было не только управлять лошадью — тоже специально обученной, — которая должна была нестись во весь опор на противника до сближения с ним и пробегать возле самого бока его коня, но и точно направить копье в ту точку на корпусе соперника, в которую надо было ударить. В последний момент перед столкновением — не раньше и не позже — надо было сгруппироваться, привстать на стременах и в момент нанесения удара всем телом стремительно податься вперед. При этом крепко держать щит под таким углом, чтобы копье противника скользнуло по нему и отклонилось влево; кроме того, необходимо было в последний момент уловить, куда именно хочет соперник нанести удар. Если удар был нацелен в голову, то надо было так ее наклонить, чтобы копье скользнуло по шлему. Все это требовало невиданной сноровки и великолепной реакции.

В великих битвах Столетней войны, происходившей в XIV–XV веках, рыцарям часто приходилось сражаться пешими. В этих случаях копье становилось практически бесполезным, так как было слишком длинным для того, чтобы пользоваться им как винтовкой с примкнутым штыком. Обычно для такого боя рыцари обрезали древки копий до подходящей длины. При Пуатье все сражавшиеся пешими французские рыцари обрезали копья до длины шести футов. Мы также читали, что они снимали свои кавалерийские ботинки и отрезали их длинные носы. В ботинках с короткими носами было легче перемещаться по полю сражения. Они были не высоки, так как над ними помещались поножи, защищавшие икры и голени. Поэтому можно сказать, что они напоминали своего рода кавалерийские полусапожки.

Способы обучения бою копьем были просты. Основное, что требовалось, — это на скаку верно поражать мишени копьем. Самым лучшим из известных упражнений было упражнение со столбом-мишенью, который являлся довольно хитроумным приспособлением. Он представлял собой вертикально врытый в землю столб, на котором горизонтально вращалась доска, к одному концу которой была прикреплена мишень — обычно в виде сарацина, — а к другому — мешок с песком. Высота, на которой располагалась такая горизонтальная, вращающаяся вокруг оси столба перекладина, равнялась приблизительно семи футам. Если мишень поражали правильно, то есть в нужное место, то перекладина вращалась на четверть окружности и останавливалась, если же удар был нанесен неправильно, то перекладина описывала полуокружность и мешок с песком бил проезжавшего мимо рыцаря по спине.

Менее хитроумным, но более практичным способом тренировки была тренировка с петлей; на ветку высокого дерева подвешивали петлю из веревки или какого-либо иного материала. Надо было на полном скаку поразить концом копья петлю. То же самое делали с куском материи. Если вы захотите попробовать сделать это теперь, то можно воспользоваться пустой консервной банкой или любой другой мелкой мишенью, в которую трудно попасть копьем и которая останется на наконечнике в случае удачного удара.

user posted image

Еще одной областью приложения рыцарского копья была охота на кабанов, один из самых рискованных и уважаемых видов охоты. До конца XV века для охоты на кабана применяли обычное пехотное копье с крыльями или ушками, но в конце шестидесятых годов XV века было изобретено специальное охотничье копье для рыцарской забавы такого рода. Это копье имело большой, широкий листовидный наконечник, к основанию которого прикреплен короткий поперечный стержень. Этот стержень вставляли в отверстия в основании наконечника так, чтобы концы стержня выступали под прямым углом к плоскости наконечника (рис. 74). Наличие такого приспособления было абсолютно необходимым, так как, убивая несущегося вперед кабана, охотник должен был устоять на месте, уперев острие копья в грудь животного. Зверь обычно бесстрашно и неудержимо несся прямо на охотника — почти двести фунтов роняющей пену и сверкающей налитыми кровью глазами неукротимой ярости, вооруженной семидюймовыми клыками, способными за долю секунды выпустить из человека кишки, — со скоростью под двадцать миль в час. Если у охотника были крепкие нервы и верный глаз, то кончик копья попадал в нижнюю часть груди зверя, но если у наконечника не было перекладины, то древко могло пройти вепря насквозь, и он, прежде чем испустить дух, был способен распороть живот своему обидчику. Перекладина останавливала вепря на расстоянии длины древка от охотника, хотя трех футов такого расстояния, учитывая, что половина шестифутового древка оставалась за спиной человека, едва ли было достаточно.

Такой вид охоты на дикого кабана был довольно опасной забавой. Некоторые охотники пользовались мечами — иногда так же, как копьем, и это было самым опасным способом, или же тем способом, каким пользовался пресловутый и прославленный Чезаре Борджиа, убивая на охоте вепря: он стоял и ждал приближения кабана, потом, как бывалый тореадор, играющий с быком, отступал в сторону и отсекал мечом голову проносящемуся мимо зверю. Это было не только опаснее, чем охота с копьем, но и неизмеримо труднее. Если охотник не успевал отскочить, то его можно было считать покойником; если же удар оказывался неудачным и лишь наносил зверю рану, то он мог в долю секунды развернуться и броситься на человека с другой стороны до того, как тот успеет принять стойку. Так что не приходится удивляться тому, что удачливые охотники на кабанов считались самыми мужественными из всех воинов.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 3. ТОПОР, БУЛАВА И МОЛОТ

Виды оружия, которые я хочу представить в этой главе, можно назвать вспомогательным вооружением средневекового рыцаря. Речь пойдет о топоре, булаве и молоте. Это оружие носили, как меч и копье, в составе полного вооружения. Конечно, находились рыцари, которые предпочитали мечу именно это, как правило, вспомогательное вооружение, но все же чаще всего топором, булавой или молотом пользовались в случае поломки или потери меча, а также в ближнем бою, когда меч оказывался слишком длинным для эффективного удара.

Топор всегда был основным оружием пехоты, особенно у северных народов — англосаксов, франков и викингов, — которые сражались исключительно в пешем строю. Булава — это своего рода усовершенствованная дубина; в XV столетии ее всегда тщательно отделывали и придавали красивую форму. То же самое касается и боевых молотов, хотя в нашем распоряжении нет экземпляров этого оружия, относящихся к периоду до 1380 года. Многие молоты, относящиеся к промежутку времени от 1380-го до, приблизительно, 1560 года, дошли до наших дней. Это очень красивое оружие, которое радует взор и которое приятно держать в руках.

Вероятно, для того чтобы лучше понять значение каждого из этих трех типов вооружения, надо рассмотреть их по отдельности, обсудив происхождение, развитие и применение.

Топор — так же как и копье — был одним из самых древних видов оружия. Воин брал острый кусок кремня и шнурами крепил его под прямым углом к концу короткой рукоятки — топорища. Кусок кремня имел такие же размеры и форму, как наконечник копья. Чтобы его сделать, надо было точно такой же кусок обработанного камня прикрепить по ходу продольной оси к концу более длинного древка. В эпоху нового каменного века люди стали изготавливать тщательно отделанные топоры, которые послужили образцами для изящных и эффективных бронзовых топоров последующего периода (рис. 75). Когда лучшим материалом для изготовления оружия повсеместно признали железо, топоры стали больше. Основная часть сохранившихся до нашего времени боевых топоров, относящихся к периоду от 400 года до н. э. до 400 года н. э., происходит из Скандинавии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что викинги так любили топоры, учитывая, насколько был популярен топор у их предков и предшественников. Кельты, населявшие большую часть территории Западной Европы, не слишком любили топор, предпочитая ему длинный меч.

user posted image

Трудно отнести топор к оружию; это, кроме всего прочего, рабочий инструмент, и применять его можно и как оружие, и как орудие труда. В древности, вероятно, их так и использовали, в зависимости от ситуации. Очень немногие из тысяч топоров, хранящихся в наших музеях, можно однозначно отнести к боевому оружию. Один из типов топора, однако, можно было использовать только как боевое оружие — в мирных целях применить его было невозможно. Речь идет о маленьком метательном топоре франков, о франциске, от которой весь этот народ и получил свое название. Это было легкое оружие — маленький изогнутый топор на очень коротком топорище (рис. 76). Древние франки — до эпохи Карла Великого — начинали битву, с неистовыми криками бросаясь на противника, и, сближаясь с ним, швыряли в его ряды свои топоры и ангоны. Придя в непосредственное соприкосновение с врагом, франкские воины сражались мечами или топорами на длинных топорищах. У меня есть один такой большой топор, найденный в захоронении воина VIII века: топор весит два с половиной фунта и выглядит как весьма массивный кусок железа. Но мне захотелось понять, как он выглядит в виде целого, настоящего топора. Для этого я насадил его на топорище современного инструмента для рубки деревьев. Топор сразу ожил и, хотя он был слишком тяжелым, чтобы манипулировать им одной рукой, оказался удивительно удобен и, видимо, эффективен при хватке обеими руками (рис. 77). Рукоятки этих топоров по форме напоминали багры, и за истекшие столетия форма топорища практически не изменилась. Этот изящный двойной изгиб придавали деревянному топорищу отнюдь не для красоты, но для большей эффективности. Такой форма топорища стала по необходимости.

user posted image

Скандинавы — предки викингов — пользовались топорами, очень похожими по форме на франкские; единственная разница заключалась в строении гнезда для топорища. Объяснить эту разницу словами почти невозможно, поэтому я даже не стану пытаться это делать. Пусть это сделает за меня иллюстрация (рис. 78). Вы видите, что, хотя эта разница очень мала, она все же позволяет с уверенностью отличить франкский топор от норвежского.

user posted image

Только с наступлением эпохи викингов (750—1000) появился топор с большим широким лезвием (рис. 79). Вот такие топоры использовались, как представляется, исключительно викингами. Глядя на рисунок, можно вообразить, что эти огромные топоры с их красиво закругленными лезвиями длиной от девяти до тринадцати дюймов были очень тяжелыми, но это далеко не так. Лезвия так тонко и искусно откованы, что весом не превышают более неуклюжие и тяжеловесные топоры, которые мы только что рассмотрели. Напротив, его можно вращать над головой с гораздо меньшим усилием, чем современный топор лесоруба.

Топоры такой формы употреблялись вплоть до XIII века. Чаще всего они были оружием пехоты, но не так уж редко их применяли кавалеристы и рыцари. В качестве примера массового использования топоров можно привести битву при Линкольне в 1141 году. Английский король Стефан — весьма неважный король, но очаровательный человек и доблестный рыцарь — был взят в плен в сражении со своей соперницей за английскую корону, собственной кузиной королевой Матильдой. Зимой 1140/41 года Стефан захватил у сторонников Матильды город Линкольн; но пока он находился под защитой его стен, графы Глостера и Честера собрали войско и двинулись освобождать город. Стефан решил дать сражение, а не отсиживаться в осаде. Приняв решение, он вывел свое войско в поле, расположив его к западу от города. Армии графов предстояло преодолеть заполненный водой ров (дело было в феврале) и сражаться, имея его за спиной, то есть в ситуации, когда поражение грозило обернуться неминуемой катастрофой. Обе армии сражались по большей части в пешем строю, за исключением небольших сил кавалерии, которые начали битву. Стефан и его рыцари спешились, чтобы сражаться около королевского штандарта. То же самое сделали и вожди противника.

Столкновение кавалеристов в начале боя привело к полному разгрому королевской конницы. После этого остальная часть армии мятежников занялась королевской пехотой. Граф Честер атаковал ее с фронта, а граф Глостер совершил обходной маневр и ударил королевской армии во фланги и тыл. Роялисты доблестно сопротивлялись, но вскоре строй их был разбит. Граждане Линкольна бросились к городским воротам, а мятежники за ними.

Резня продолжалась уже на городских улицах. Но Стефан и его ближайшее окружение стояли возле штандарта насмерть и продолжали сражаться, когда битва, по существу, была уже давно окончена. Король дрался как лев, держа противников на почтительном расстоянии от себя. Потом его меч сломался. Один из солдат Линкольна, стоявший рядом с королем, протянул ему большой топор (Роджер де Ховеден называет его датским топором), и страшными ударами этого оружия король еще некоторое время продолжал отгонять от себя врагов. Вот как описывает этот бой один из современников: «Здесь стала видна сила короля, равная силе небесного грома, он убивал одних своим огромным топором и повергал наземь других. Враги с криком вновь устремились на короля — все против него, и он один против всех. Наконец, после множества ударов, топор короля разлетелся в щепки, и, увидев это, один из самых сильных рыцарей противника, Вильям де Кэм, бросился к королю, схватил его за шлем и вскричал громким голосом: «Скорее сюда! Я взял в плен короля!»

В рукописи, составленной в монастыре (в оригинале слово Bury, в словарях оно отсутствует, хотя корень, естественно, тот же, что в Canterbury) Святого Эдмунда в период между 1121 и 1148 годами, есть изображение воина, сражающегося топором (рис. 80). Возможно, это изображение самого короля Стефана.

user posted image

Кавалерийский топор был малым легким оружием, которое держали одной рукой, хотя на некоторых иллюстрациях можно видеть всадников, орудующих тяжелыми двуручными датскими топорами.

user posted image

В течение Средневековья кавалерийские топоры появлялись во множестве самых разнообразных форм. Почти всегда можно безошибочно, как, например, в случае с баграми, сказать, в какой местности изготовлены эти топоры. Однако с течением времени лезвие топора становилось прямым, вытеснив искривленную форму (рис. 81). К концу рассматриваемого периода, в последние десятилетия XV века и в начале века XVI, топоры стали маленькими и узкими, часто были снабжены молотом или зубцом на обухе (рис. 82).

user posted image

В течение XIV столетия в армиях начал появляться топор иного типа. Это оружие предназначалось для боя в пешем строю, но не стало оружием пехоты. Напротив, это было рыцарское видоизменение пехотного топора [1]. Боевая часть оружия, часто выполненная с большим искусством, напоминает алебарду. Конец топора венчает длинное тонкое острие, как у пики или копья. По форме они сильно варьировались. У некоторых лезвие было прямым, у других немного закругленным. Молоты на обухе топора могли быть плоскими или слегка зазубренными. Иногда на боевой поверхности молота располагали шесть острых зубцов, как на подошвах крикетных ботинок (рис. 83). У некоторых рукоятка была очень короткой, всего около четырех футов, но в других образцах рукоятка достигала шести футов. Это оружие стало по-настоящему популярным у рыцарского сословия только к середине XV века; но в период между 1430 и 1530 годами оно стало излюбленным средством пеших поединков. Большинство таких поединков составляли схватки на турнирах или на дуэлях, хотя в части случаев с их помощью решали правовые споры. То было продолжение старой традиции «Божьего суда». Поединки, вызванные вопросами чести, или судебные поединки проводили на небольших квадратных огороженных площадках, напоминавших боксерский ринг. Эти площадки по-французски называли шанкло (champ-clos). Участники поединка обычно были облачены в доспехи, но это было не обязательно и оставлялось на усмотрение соперников. Таким образом были обставлены многие знаменитые дуэли.

user posted image

Техника боя дуэльными топорами или молотами была простой и эффективной (рис. 84). Одной стороной топора можно было рубить противника, зубцом или молотом обуха можно было наносить тупые удары, а длинным острием колоть соперника. Оружие держали широко расставленными руками за древко, что позволяло наносить сильные удары, стремительно манипулировать оружием и с большой силой парировать удары противника. Правой, доминирующей рукой топор держали за древко на расстоянии приблизительно восемнадцати дюймов от топора. Эта ведущая рука часто была защищена круглой гардой, напоминающей гарду копья. Вторая рука оставалась незащищенной, так как по этому месту древка удары не наносились. Удары парировали так же, как дубиной или как старой доброй винтовкой во время штыкового боя. Удары наносили, как правило, довольно медленно — в самом деле, каждый удар должен был наноситься неторопливо и весьма расчетливо.

user posted image

Такой же техникой отличался поединок на алебардах и биллях. Последний был превосходнейшим оружием, так как, несмотря на свою большую длину, он был намного легче, чем полл или алебарда. Все приспособления билля — крючки, острия и ушки — были весьма полезны в защите и смертоносны в нападении во время боя в пешем строю. Пехотинец, вооруженный биллем и имеющий навык обращения с ним, мог оказать достойное сопротивление закованному в броню всаднику. Однажды я сам, во время демонстрации, пользовался биллем и был удивлен тому, насколько легко можно с помощью этого оружия отразить удар мечом, булавой или топором и одновременно, тем же движением, нанести рыцарю колющий или рубящий удар или с помощью длинного выступа на наконечнике стащить противника с седла.

Алебарду часто использовали как топор, но у алебарды было одно ценное приспособление, отсутствовавшее у боевого топора. Если тяжеловооруженный и закованный в латы рыцарь получал удар по затылку и начинал валиться из седла вперед, то обнажались не защищенные доспехами части тела — бедра и седалище. В этой ситуации противник мог нанести удар по ним длинным острием алебарды. Поистине то было страшное оружие. То же самое, без сомнения, можно было сделать биллем или поллом.

Полл — топор или молот — был, как представляется, самым популярным оружием. Но мечи и копья, или напоминающее копье оружие, состоявшее из длинного — до тридцати дюймов — острия, насаженного на древко длиной около четырех футов, тоже находили применение. На турнирах руки соперников были защищены стальными пластинами или дисками, надетыми на древко непосредственно выше места захвата оружия, подобно гарде меча или копья. Иногда и на мечах простую крестообразную гарду заменяли сплошным эфесом, который в поединках лучше защищал кисть руки. Когда мы читаем в средневековых рукописях: «How a man schal be armyd at his ese when he schall fyghte on foote» [2], то находим, что его меч «schall be wel besagewed afore ye hilts» [3]. Нам с вами и раньше приходилось встречаться с подобными инструкциями для рыцарей, когда мы обсуждали рыцарские доспехи, и еще больше наставлений мы найдем, когда в следующей главе перейдем к рассмотрению мечей.

user posted image

По своему применению в бою молот очень похож на топор; размер боевой части был довольно велик — обычно около трех дюймов в длину при площади ударной поверхности около двух квадратных дюймов. На передней плоской поверхности имелись зубья, а уравновешивающая задняя часть представляла собой массивный выступ. Рукоятка имела в длину приблизительно 2–2,5 фута. Иногда на конце находилось некое подобие рукоятки, обмотанное проволокой или полосой кожи, с небольшой гардой и рудиментарной головкой (рис. 85). Но это было редкостью — обычно рукоятка представляла собой простой деревянный или стальной стержень. Огромной популярностью во второй половине XV века пользовались молоты поллы — похожие по форме на только что описанные, но имевшие большие размеры и насаженные на более длинную рукоятку, что сближало их с поллами — топорами. И техника использования в поединках того и другого оружия была одинаковой (рис. 86).

user posted image

Булава, как явствует из ее формы, стала результатом усовершенствования древней дубины. С древнейших времен каменного века до наших дней дошли образцы тщательно отделанных и отшлифованных каменных палиц — более или менее сферической формы с просверленным в центре отверстием, хотя некоторые экземпляры этого смертоносного оружия представляли собой тщательно обработанные диски. Такие дисковидные булавы были излюбленным оружием древних египтян, и до нашего времени уцелело множество образцов. Существует огромное разнообразие бронзовых булав, но в целом никогда нет полной уверенности в том, что они дошли до нас из бронзового века, так как бронзовые булавы были в большом ходу в период между 1200 и 1500 годами уже нашей эры (рис. 87). Но зато весьма возможно, что палицы, изготовленные, скажем, в 800 году до н. э., и булавы, отлитые в 1300 году н. э., окажутся идентичными по материалу и форме. Но при всем том есть такие формы булав, которые специфичны для определенного периода, и многие из них использовались в качестве рыцарского оружия. Одна из таких булав, найденная в Лондоне (рис. 88), являет собой типичную форму, которую мы видим на статуях и на иллюстрациях средневековых манускриптов, относящихся к периоду от 1230 до 1350 года.

user posted imageuser posted image

В конце XV века булава превращается в красиво оформленное оружие. Действительно, в период между 1440 и 1510 годами большая часть холодного оружия приобрела не только красивую форму — самую красивую за все время своего существования, — но и непревзойденное великолепие отделки. Оружейники и кузнецы в то время достигли пика своего мастерства. Булавы этого периода были легким оружием с фланцованными головками; фланцы, ребристые продольные выступы, имели острый режущий край, в отличие от более ранних тупых образцов (рис. 89). Однако такая форма имела и существенный недостаток. Если булава с тупыми кромками наносила тупой удар и отскакивала от доспехов, то булава с острыми краями разрезала доспехи и застревала в них, буквально выворачиваясь из руки своего владельца. В начале XVI века острые края фланцев снова делали тупыми, но зато головки булав богато украшались (рис. 90). Кроме того, булавы стали больше. Маленькая легкая булава с острыми фланцами весила около двух с половиной фунтов и была в употреблении с 1465 по 1490 год; до и после фланцы были тупыми, а вес достигал четырех — шести фунтов.

user posted image

Иногда, особенно до 1450 года, рукоятки булав изготовляли из дерева, но потом, после 1450 года, их стали делать исключительно из стали.

На иллюстрациях исторических книг и на изображениях рыцарей мы часто видим булаву круглой формы, шар которой усеян длинными острыми шипами. Хотя образцы таких булав действительно сохранились до наших дней, они, так же как и похожие на цепы орудия с тремя подвешенными на цепях шарами, тоже усеянными металлическими шипами, были оружием пехоты. Зверские то были орудия, но какие же поэтические и красивые названия они имели — шаровидную булаву называли «утренней звездой», а цеп — «кропильницей». Наши предки проявляли своеобразный мрачный юмор, называя так весьма неджентльменское оружие.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 4. МЕЧ И КИНЖАЛ

Рыцарский меч — известное всем, но всеми и абсолютно неверно понимаемое оружие. Мне всегда было странно видеть, как много картин изображает меч столь же нелепо, сколь и неточно. Средневековый меч имел три основных элемента — клинок, крестообразную гарду и головку. Эта головка — большая металлическая шишка на конце рукоятки — позволяет уравновесить клинок, чьим противовесом она, по сути, и является. Меч без подходящей головки можно уподобить современному самолету, лишенному хвостовых плоскостей. Такой меч был бы таким же неуправляемым, как, скажем, тот же самолет без стабилизатора. Для ремесленника, изготовляющего меч, оружие — образец красоты и совершенной конструкции; но для этого все пропорции должны были быть верно соблюдены. Так, головка всегда оказывалась слишком большой, чтобы изящно выглядеть. Рисунок 91 дает представление о том, как выглядел меч в рыцарскую эпоху. Формы мечей претерпевали многообразные изменения за период с 1100 по 1500 год, но, по сути, конструкция меча оставалась одной и той же.

user posted image

Часто говорят, что эти мечи были тяжелы и неуклюжи и что ими было почти невозможно сражаться, но в действительности это не так. В среднем меч весил не больше трех фунтов, и, как я уже сказал, каждый меч был сбалансирован таким образом, что им можно было легко действовать.

Подумайте, конечно, для современного человека даже трехфунтовый меч представляется неимоверно тяжелым, особенно если учесть, что им приходилось сражаться часами, применяя при этом недюжинную силу. Но стоит вспомнить, что воины того времени были тренированными бойцами и учились владеть оружием с десятилетнего возраста. Каждый день мальчик из рыцарского сословия учился владеть мечом. Естественно, их мечи не весили три фунта; мечи для детей имели меньшие размеры и весили много меньше, так как были рассчитаны на детскую силу. Но по мере того как мальчик подрастал, он учился работать все более тяжелым оружием. По мере обучения мышцы рук, плеч и спины приобретали должную крепость и силу, и к тому времени, когда мальчик становился вполне подготовленным, оперившимся бойцом (обычно это происходило в возрасте пятнадцати лет), он был в состоянии полноценно обращаться с любым оружием нормального размера и веса.

В большинстве современных исторических музеев каждый может увидеть пару средневековых мечей. Почти все они были найдены на дне рек или выкопаны из земли. Клинки их почернели и покрылись толстым слоем ржавчины, вид у них по-настоящему жалкий, и непосвященному это оружие кажется просто грубыми продолговатыми кусками ржавого железа. Я не сомневаюсь, что каждому из вас приходилось видеть во время отлива в эстуариях рек остовы старых гниющих лодок, их полусгнившие шпангоуты, уродливо выступающие из мелкой воды. Но, глядя на эти жалкие остатки, вы понимаете, что некогда это были исполненные гордой красоты морские суда, отличавшиеся стремительностью форм. То же самое можно сказать о заржавленных, почерневших остатках средневековых мечей. В них не осталось ничего от сверкающей смертоносной красоты «живых» мечей, так же как не осталось ничего от красоты некогда бороздившей морские просторы яхты. Люди склонны думать, что единственными дошедшими до нас образцами мечей периода с 1100 до 1500 года являются эти реликты, но, к счастью, это не так. Есть рыцарские мечи, которых, кажется, почти не коснулась тяжкая длань времени; их клинки по-прежнему свежи и остры; на рукоятках в неприкосновенности сохранились дерево и кожа, на которой, кажется, до сих пор можно рассмотреть отпечатки пальцев и ладоней воина, некогда сжимавшего эту рукоятку. Множество таких мечей находится в частных коллекциях, но не меньше их можно видеть в музеях Европы и Америки.

В иллюстрациях к этой главе я покажу несколько мечей такого типа; некоторые из таких мечей вы можете при желании увидеть и сами.

user posted image

user posted image

Состояние многих сохранившихся мечей находится где-то между этими двумя крайностями. Такие мечи оказались, как правило, погребенными в толстом слое ила, что предохранило их от разрушительного действия кислорода. Клинки, конечно, почернели, но почти полностью сохранили свою форму. Чернота — это отложение химически чистого железа, под которым сохранилась во всем своем блеске сталь. Несколько таких мечей выставлены в Арсенале лондонского Тауэра, наряду с несколькими средневековыми мечами, которые никогда не терялись, но на протяжении всех последних веков сохранялись в порядке, так как за ними надлежащим образом ухаживали. В своем исходном состоянии клинок средневекового меча (впрочем, как и любого другого) сверкал, как зеркало.

Размеры этого оружия значительно варьировали, как и рост тех людей, которые ими сражались. Некоторые мечи были малыми и легкими, некоторые, наоборот, большими и тяжелыми. Были, однако, мечи, которые превосходили своими размерами все остальные. Это так называемые «боевые мечи» и другой тип, который, как вы, может быть, догадываетесь, назывался «двуручным мечом». В XIII столетии и в начале XIV боевой меч был крупногабаритным оружием, хотя и не достигал никогда величины настоящего двуручного меча. Тем не менее боевым мечом можно было сражаться либо обеими руками, либо одной (рис. 92–93, г). Средняя длина такого меча составляла тридцать семь дюймов (клинок), а рукоятка имела в длину около семи дюймов. Настоящий двуручный меч был такой же формы, как и обычный меч, но намного больше; средняя длина его клинка достигала пятидесяти дюймов, а рукоятка — двенадцати дюймов. Таким образом, общая длина этого оружия составляла почти пять футов. Правда, только к XVI веку двуручный меч приобрел свою законченную форму с очень длинной изогнутой крестообразной гардой и двумя острыми ушками, выступающими с обеих сторон клинка непосредственно ниже рукоятки. Средневековый образец двуручного меча — это просто исключительно большой обычный меч.

Боевой меч, как явствует из его названия, не предназначался для повседневной носки, и пользовались им только на поле боя. Это было исключительно кавалерийское оружие, так как в бою верхом на лошади нужен длинный меч. Вооружившись таким мечом, рыцарь мог быть уверен, что дотянется до противника, не слишком сильно с ним сближаясь. Средний вес такого меча составлял 4,5–5 фунтов.

Во второй половине XIV века стали популярными длинные, очень тяжелые мечи. Рукоятка их достигала в длину семи дюймов, и называли их «полуторными мечами», так как в бою их можно было держать как одной, так и двумя руками. На статуях и памятниках можно часто видеть именно такие мечи.

Хотя некоторые различия в размерах мечей были обусловлены разницей в весе и росте людей, для которых эти мечи изготовлялись, было два основных размера мечей. Каждым из таких мечей рыцарь пользовался по-разному. При этом надо принять во внимание, что произошло в XV столетии. Только что упомянутый мною длинный меч, размер рукоятки которого был таким, что позволял действовать одной или двумя руками, стал, начиная с 1420 года, сильно отличаться от «оружейного», или короткого меча. Часто верховой рыцарь был одновременно вооружен двумя мечами: регулярный, оружейный меч пристегивали к поясу, а длинный меч прикреплялся к луке седла. Когда рыцарь сражался в строю пешим либо участвовал в юридическом поединке или в дружеском поединке, который называли «мирным» либо в дуэли чести, он часто имел при себе оба меча.

Вот что было сказано относительно этих предметов в рукописи, составленной около 1450 года, где было указано, «how a man schal be armyd at his ese» («как надо удобно снаряжать воина»). После подробного описания того, как следует одевать рыцаря под доспехами, следовали инструкции относительно вооружения: «Как вооружить мужа. Сначала должно надеть сабатоны и закрепить их узкими шнурами к сапогам, чтобы не оторвались. Затем наголенники, а затем поножи и набедренники из кольчуги. И фалды (выполненная из стальных пластин или обручей защита нижней части живота ниже пояса). И нагрудник, и налокотники, и наплечники, и потом перчатки. И потом повесить кинжал его справа. И потом повесить к поясу короткий меч, вдев его в кольцо и оставив обнаженным клинок, чтобы легче было его извлечь. И потом надеть латы на спину. И потом надеть ему шлем и закрепить двумя большими пряжками на груди, а сзади на спине, чтобы шлем сидел правильно. И дать ему во благословение вымпел с изображением святого Георгия или Божьей Матери, когда едет он на битву и вступает в нее».

Иногда рыцарь брал с собой и другое оружие — топор, булаву, молот, полл — топор или молот — вместо длинного меча. Вызывает интерес одно замечание из инструкции — короткий меч вдевали в кольцо без ножен, чтобы можно было легко его извлечь. Очень часто люди интересуются, куда рыцарь девал ножны, когда вступал в битву пешим. Но попробуйте сами, демонстрации ради, фехтовать мечом, имея на поясе пристегнутые ножны, — вы сразу поймете, какую опасность они могут представлять для своего владельца. То, что сейчас делают на сцене, раньше делали в пешем строю и, вероятно, верхом — носили меч без ножен, просто в кольце.

Мы не знаем доподлинно техники боя на мечах до 1550 года, когда только и начало развиваться искусство фехтования. Для боя на мечах требовалось умение, тренировка и знания — в этом нет и не может быть никакого сомнения, но в ранние периоды эпохи рыцарства воины, должно быть, пользовались мечами приблизительно так же, как их предшественники викинги. Эти великие бойцы оставили довольно много сведений о своих играх с мечом в поэмах и красочных повествованиях. Из этих источников становится ясно, что это было не просто фехтование на мечах, когда удар парировали мечом, как это показывают в фильмах о Робин Гуде. Во-первых, мечом никогда или почти никогда не парировали удары. На левой руке рыцаря для этой цели был щит — либо он отражал удар противника щитом, либо просто уклонялся от удара или отскакивал назад или в сторону. Хороший боец должен был, как хороший боксер, проворно, демонстрируя молниеносную реакцию, перемещаться из стороны в сторону, вперед или назад. Очень часто единственным способом избежать направленного сверху вниз удара, которым противник мог, невзирая на кольчугу, отрубить руку по плечо, было уклонение, либо отскоком в сторону, либо резким поворотом в поясе, либо наклоном в противоположную сторону. Излюбленным ударом считался подсекающий удар по коленям, и единственным способом избежать его был подскок вверх; чаще времени на то, чтобы парировать удар щитом, не хватало; обычно такой удар наносили косо вниз, целясь в правое колено, которое располагалось далеко от щита.

В старые времена, в эпоху смертоносных поединков, одетые в кольчуги воины в сражении мечом редко пользовались движениями в лучезапястном суставе. Удары наносили от плеча, рука оставалась прямой, а меч служил пусть чувствительным и гибким, но достаточно жестким ее продолжением. Тому были две возможные причины: во-первых, удар выходил более мощным и эффективным; а во-вторых, средневековый рыцарь в кольчуге с длинными рукавами весьма скоро бы сильно утомился, если бы сгибал руку в локте, так как кольчуга собиралась бы в сгибе тяжелыми жесткими складками. Если, например, вы начнете просто сгибать и разгибать руку в локте, надев обычный шерстяной свитер, то скоро убедитесь, что морщины и складки начнут стеснять движения, собравшись в области локтевого сгиба; вообразите же, какие неудобства мог терпеть рыцарь — ведь у него собирались бы не витки мягкой шерсти, а тяжелые и жесткие кольца кольчуги.

Эти рыцарские мечи могли наносить тяжкие травмы и сильные повреждения. Клинки мечей изготовляли из очень твердой стали — на старых клинках даже современные напильники не оставляют царапин, — а клинки по остроте не уступали бритвам. Когда такое оружие взлетало вверх, поднимаемое мощными тренированными мышцами плеча и надплечья, а потом со страшной силой опускалось вниз, то оно — и не приходится удивляться этим средневековым описаниям — отсекало руки, ноги и головы, хотя все эти части тела были прикрыты доспехами и кольчугой. Упоминаний о таких вещах множество не только в поэмах и песнях, где вполне простительным было бы художественное преувеличение, но и в сухих хрониках, составленных монахами, которые заботились только о фактах, а не о том, чтобы рассказать красивую сказку.

К этой теме можно добавить еще и то, что могли делать японцы своими заточенными с одной стороны мечами. Японский воин — самурай — был удивительно похож на средневекового рыцаря, но, в отличие от этого, давно сошедшего с исторической сцены персонажа, самураи перестали сражаться в своем полном вооружении и в доспехах всего каких-то сто тридцать лет тому назад. Кодекс самурайской чести, сила воина и его меч были в ходу еще во время Второй мировой войны. Мы знаем, что самурай мог разрубить человека напополам одним косым ударом, и весьма легко и изящно обезглавить противника. Он мог рассечь человека наискось от плеча до противоположного бедра, а мог разрубить его точно на две половины от макушки до лобка. Одним из способов проверки меча было рассечение человека на две части поперек, на уровне подвздошных костей. Такое испытание проводилось только на деревянной плахе, так как мечу надо было в ходе одного удара рассечь бедренные кости, таз и позвоночник — то есть большую массу костей. Такие виды пыток использовались во время казни приговоренных преступников. Зная, что эти вещи могли делать самураи, не приходится нисколько сомневаться, что и средневековые рыцари могли проделывать то же самое.

Когда во второй половине XIV века произошли большие изменения в вооружении, появилась необходимость использовать меч как колющее оружие. Можно изо всех сил наносить какие угодно рубящие удары концом клинка, но он отскочит от прочных стальных доспехов. Сильный и хорошо направленный выпад может поразить противника в узкие щели, которые остаются не прикрытыми даже самыми лучшими и совершенными латами. Именно по этой причине, как я уже говорил, начиная с 1350 года стали изготовлять мечи с узким, прочным и очень остро заточенным острием. Позже, в течение XV столетия, сильно подорожали доспехи, почему они и стали использоваться не так широко, как прежде. (Хорошие, крепкие, ладно сконструированные обычные доспехи, лишенные украшений и производившиеся в массовом порядке, стоили — если сравнить с современными ценами — около 15 000 долларов, столько же, сколько легковой автомобиль. Доспехи, сделанные на конкретного рыцаря мастером, стоили — по современным меркам — как «роллс-ройс» или «ягуар».) Бедные рыцари, всадники и простые воины были вынуждены пользоваться частичными доспехами или вернуться к ношению кольчуг. Начиная с этого момента мечи снова стали весьма полезным и эффективным оружием. Был изобретен тип меча, пригодного для нанесения колющих и рубящих ударов, — это были сильно заостренные мечи с широкими клинками, укрепленными выступом, идущим посередине вдоль лезвия от рукоятки до острия. На рисунке 92–93, з приведен типичный образец такого меча. Многие такие мечи сохранились до наших дней, это красивейшее оружие, радующее взор. Им приятно действовать. Это, наверное, самое эстетичное из всего, что было сделано оружейниками за все прошедшие столетия. Эти мечи легки — их вес в среднем составляет два с половиной фунта, и их клинки превосходно уравновешены. Держать такой меч в руках — ни с чем не сравнимое ощущение, от которого по спине бегут мурашки и захватывает дух.

К тому времени, когда были созданы такие мечи, закованные в латы рыцари перестали пользоваться щитами. Они стали ненужной помехой, так как доспехи одни обеспечивали надежную защиту. При этом носившие неполные доспехи всадники и пехотинцы все еще использовали щиты, хотя теперь они стали маленькими и круглыми. Правда, и меч, и это постепенно становится совершенно очевидным, часто и сам по себе обеспечивает возможность эффективно защититься от удара. Большое удобство использования меча для парирования ударов сводилось на нет тем, что в результате лезвие становилось сильно зазубренным и тупилось. Можно подумать, что удобнее и выгоднее было бы отражать удары плоской стороной клинка, но в действительности это было весьма непрактично. При соответствующем повороте меча запястье оказывалось бы повернутым под неестественным углом к предплечью и не смогло бы удержать парируемый удар; напротив, если удар отражают острием клинка, то запястье становится под более естественным углом к предплечью, и для отражения удара можно использовать силу всех мышц конечности и тела, чтобы удержать в руках меч и не пропустить удар. При другом способе отражения — встречном ударе — нормальное положение запястья позволяет более удачно манипулировать мечом.

user posted image

В течение XV века на основе изучения принципов боя мечом одной рукой была создана теория такого боя; на эту тему написаны многочисленные «боевые книги», полные живых изображений способов владения оружием (рис. 94). Во многих приемах использовались элементы акробатики; хотя удары парировали мечами, воин должен ускользать, нырять и уклоняться так же ловко, как и прежде. Кроме того, в бое сохранилось много элементов чисто силового единоборства. Рыцарь должен был уметь захватить руку противника, держащую меч, захватить своей рукой, держащей меч, противника за шею и ударить его головкой рукоятки в ухо. После этого рыцарь пропускал крестообразную гарду между коленями противника и резким рывком валил его наземь. Очень часто рыцарь перехватывал меч за клинок, сближался с соперником и бил его головкой эфеса шпаги или меча в лицо [4]. Иногда рыцарь пользовался для парирования ударов маленьким круглым щитом, надевавшимся на левую руку, в иных случаях для этого пользовались взятым в левую руку кинжалом, а иногда рыцарь просто обматывал левую руку полой плаща.

Такой способ фехтования получил особенно широкое распространение в Испании, где начиная с шестидесятых годов XV века на рукоятках мечей появляются дополнительные приспособления для защиты пальцев от клинка противника (рис. 118). В Испании родилось и выражение, которому мы обязаны появлением слова «рапира». В Средние века не было принято ношение меча с повседневной одеждой; меч носили, только надев доспехи. Однако во второй половине XV века новый способ фехтования сделал возможным и даже необходимым ношение оружия без доспехов. В семидесятых годах XV столетия в испанской литературе появляется новое выражение «espada de ropera», что в дословном переводе означает «костюмный меч», то есть меч, который носят с обычной одеждой. Французы переняли слово «ropera», обозначив им способ ношения оружия, которое и назвали «rapiere». Обычай этот распространился и в Англии, где оружие было названо рапирой.

В германских странах колющий меч всегда называли «degen», что, собственно, и означало «колющий меч», и там никогда не употребляли испанское по происхождению слово «рапира».

В поединках соперничавшие между собой рыцари должны были сражаться одинаковым оружием — копьем против копья, мечом против меча, топором против топора и т. д. Но в сражениях все обстояло по-другому. В битвах мечу могли противостоять и булава, и топор или что угодно другое. Перипетии битвы были таковы, что иногда рыцарь оказывался вооружен одним лишь кинжалом. Поэтому в подготовке воина большое внимание уделяли тому, чтобы он умел владеть всеми возможными видами оружия и мог отражать удары любого вида оружия.

В рыцарскую эпоху, как я уже говорил, изготовляли мечи самых разнообразных форм, но эти различия были незначительны и малы. Лучший способ познакомить с ними читателя — это нарисовать их. Изображения мечей приведены на рисунках 92–93. На этих рисунках я показал множество сохранившихся от разных периодов мечей. Все эти мечи и сейчас находятся в превосходном состоянии и годны к применению. Некоторые мечи сохранились так хорошо, что кажется, будто ими пользовались на прошлой неделе, до того они хороши и красивы. Видна разница в форме головок и крестообразных гард, а если присмотреться внимательно, то становится заметной и разница в форме клинков. Конечно, многие из этих мечей использовались в деле в один и тот же исторический период, хотя я выбирал образцы, которые можно с определенной долей уверенности датировать с точностью до пятидесяти лет. Активная жизнь настоящего боевого меча была долгой, иногда до ста лет; так что если мы говорим, что меч был изготовлен в 1350 году, то вполне возможно, что им продолжали сражаться и в 1440 году. Это обстоятельство делает точную датировку изготовления мечей достаточно сложной. Стоит помнить, что когда в музее или на книжной иллюстрации вы видите оружие, обозначенное, скажем, как «меч, возможно итальянский, 1410–1440 гг.», то можете быть уверенными, что его изготовили в промежутке между этими двумя датами; но эта надпись ничего не говорит о том, когда использовался этот меч. Некоторые средневековые мечи, а вместе с ними и доспехи, взятые из частных арсеналов, нашли довольно широкое применение во время гражданской войны в Англии в 1642–1648 годах.

На многих клинках можно прочесть выгравированные надписи. Было множество способов нанесения надписей, в зависимости от эпохи менялся и стиль. В эпоху викингов на их мечах красовались какие-то знаки, которые ничего не говорят нам, но имели большое значение для своих владельцев; на противоположной стороне клинка обычно стояло имя изготовившего оружие кузнеца. На рисунке 95 приведены такие значки и имя мастера. Знаки и буквы выполняли в виде железных инкрустаций на стальном клинке. Кузнец вырезал буквы на горячем еще клинке с помощью холодного инструмента. Потом мастер брал кусок проволоки или железный стержень. Этот последний (вместе с клинком) раскаливали до температуры сварки, а затем проволоку молотом вколачивали в подготовленные прорези. После охлаждения и закаливания клинка его тщательно полировали. В результате такой полировки надпись становилась невидимой и проступала только после травления слабой кислотой. У меня есть один из таких мечей, сделанный в кузнице мастера Ингелри. На этом клинке все буквы и знаки сохранились в превосходном состоянии. Если сталь отполировать, то надписи становятся невидимыми, но если их слегка протравить, то буквы становятся отчетливо видны.

user posted image

В конце эпохи викингов, особенно на мечах, предназначенных для христиан, языческие символы заменяются христианскими; например, словами «In Nomine Domini» [5]. Но приблизительно до 1050 года надписи инкрустировали железом. Правда, уже в эпоху викингов встречались и более мелкие надписи, выполненные не железом, а серебром, оловом или медью, после 1100 года этот способ становится рутинным, а железная инкрустация выходит из моды.

user posted image

Более поздние формы инкрустации выполняли приблизительно так же, как и прежнюю, но теперь для инкрустации букв мастер пользовался короткими стерженьками серебра, олова, меди или латуни. Эти стерженьки укладывали в заранее приготовленные прорези в стали клинка. В таких случаях стержни забивали в прорези на холодном клинке (рис. 96).

Некоторые клинки, изготовленные в этот период, то есть между 1125–1225 годами, помечены очень простыми символами — например, заключенными в круг крестами (часто этот элемент повторяется несколько раз), или S в круге, или простой узор, напоминающий последовательности букв OSO или SOS. Вероятно, это своеобразная форма записи «О, благословен» (О Sancta)». То же самое можно сказать и о литере S, заключенной в круг.

Начиная со второй половины XIII века и вплоть до начала XIV, а точнее, с 1250 до 1310 года, буквы в инкрустированных надписях располагают так близко друг к другу, что они становятся практически неразличимыми, представляя собой череду вертикальных черт, заполняющих желоб клинка. (Между прочим, желоб меча — это канавка на клинке, идущая от рукоятки до самого острия. Хотя иногда этот желоб называют «стоком крови», с кровью он не имеет ничего общего. Единственное назначение желоба — сделать клинок легче и прочнее.)

user posted image

После 1310 года начертание надписей снова упрощается. Иногда это всего четыре буквы, начертанные в одной строчке по всей длине клинка. В это же время, точнее, около 1280 года, снова возрождается старый обычай — мастер начинает оставлять на мече свой знак. Это были не имена ремесленников, а именно клейма, очень похожие на современные торговые марки, каковыми они, без сомнения, и являлись. Иногда эти клейма выполняли в серебре или латуни, иногда их чеканили (на рисунке 97 показаны образцы этих надписей). Во второй половине XIV столетия и в первой половине XV надписи с клинков исчезают, но зато появляются на рукоятках. Знаки и клейма встречаются тем не менее очень часто, а начиная с 1450 года надписи появляются на клинках вновь.

user posted image

Причина, по которой надписи на клинках начинают выходить из моды после приблизительно 1325 года, заключается в радикальном изменении формы клинка. Во время переселений народов и походов викингов (то есть между 300 и 1300 годами) на поперечном сечении клинок представлялся плоским с углублением в середине (рис. 98а). Такой меч был простым режущим и рубящим оружием. В начале XIV века, когда начали изготовлять специализированные мечи, которыми можно было наносить колющие удары, клинок на поперечном сечении приобрел вид уплощенного бриллианта (рис. 986). Когда в пятидесятых годах XIV века произошли разительные изменения в конструкции доспехов и более или менее непробиваемые латы и панцири заменили старомодную кольчугу, а старые плоские рубящие мечи стали менее эффективными, на смену им появились жесткие, острые мечи, которыми можно было наносить колющие удары. На поперечном сечении клинки этих мечей имели форму уплощенного бриллианта или уплощенного шестиугольника (рис. 99). В большинстве таких мечей средняя продольная часть была слишком узкой для того, чтобы располагать на ней надписи; так продолжалось до пятидесятых годов XV века, когда возродилась уплощенная форма клинка с желобом, благодаря которому надписи снова появляются на клинке. Бывали, однако, и исключения. У некоторых мечей с шестиугольным сечением клинка сохранялся и желоб в верхней половине, внутри которого размещали выполненные мелкими буквами надписи.

Форма рукояток средневековых мечей была обычно очень простой, но до наших дней сохранились мечи с весьма причудливо украшенными рукоятками. Самым распространенным было украшение, расположенное в центре круглой головки рукоятки, так называемое «колесовидное» украшение (см. рис. 107б). Обычно это была либо эмблема, либо герб владельца, но были и другие формы — практически их разнообразие ограничивалось лишь фантазией хозяина. Иногда эти украшения были покрыты эмалью, иногда это была просто гравировка на золоте, позолоченной меди или серебре. Пластинки этих металлов с узором врезали в головку рукоятки. Иногда головки (в таких случаях они, как правило, имели форму колеса) украшали растительным орнаментом или гирляндами листьев). Иногда подобные украшения появляются и на крестовидных гардах, но такое положение узора встречается довольно редко. Очень любопытно, что головку часто украшали весьма богатым — позолоченным, серебряным или даже чисто золотым — узором, в то время как крестовидная гарда представляла собой просто брусок ничем не украшенного железа.

user posted image

То, что я написал выше, относится исключительно к прямому обоюдоострому мечу; но был и другой тип мечей, с искривленным клинком. Такие мечи тоже были в ходу в Средние века. Эти кривые мечи, или сабли, были основным оружием пехоты, но иногда ими пользовались и рыцари. Этот тип оружия являл собой прямое продолжение и усовершенствование древнего холодного оружия, которое особенно любили викинги. Речь идет об их саксе. Обычно размерами сакс уступал прямому мечу, имея только один рубящий заточенный и искривленный край. Противоположный край, так называемый «тупяк», был расплющенным и прямым. Искривленный режущий край загибался кверху и сходился с тупым краем в виде острия. Весь меч в таком случае напоминал формой огромный кухонный нож (рис. 100). Хотя некоторые средневековые кривые мечи (фалькионы) были действительно похожи на такие ножи (рис. 101), другие, происходившие по большей части из Восточной Европы, были больше похожи на современные сабли (меч такой формы лучше всего воплощен в великолепном, сохранившемся до наших дней экземпляре — мече, принадлежавшем Карлу Великому в VIII веке — см. рис. 102). Почти во всех случаях рубящая часть клинка была выпуклой, но иногда (самый яркий пример — сакс викингов) она была и вогнутой, что придавало оружию весьма странный вид (рис. 103).

До XV века рукоятки этих кривых мечей имели обычную для меча форму, но с этого времени их начинают оснащать еще одной гардой в дополнение к крестообразной. Эта гарда представляла собой изогнутую полосу металла, прикрепленную к крестообразной гарде и направленную к головке. Эта полоса защищала пальцы.

user posted image

Для того чтобы меч из металлической конструкции превратился в практичное оружие, необходимо сделать ручку. Эта ручка, как следует из ее названия, была той частью меча, за которую его держали. Ручка расположена между крестообразной гардой и головкой. Ручки делали из дерева и весьма разнообразно отделывали и украшали — обматывали шнурами или проволокой, покрывали кожей, пергаментом, льняной тканью или бархатом; короче, использовали множество самых разнообразных материалов. Часто ручки представляли собой настоящие произведения искусства, особенно в XIII и XIV веках. Часто деревянную основу обматывали тонкой бечевкой, например из желтого шелка, а сверху наматывали более толстый алый шнур. Получалось некое подобие плетеной сумки, иногда у эфеса и головки ручка украшалась кисточками (рис. 104). Или, например, обмотка из серебряной проволоки переплеталась с нитью зеленого шелка. Иногда вместо кистей нижнюю часть ручки украшали особым элементом, называвшимся chappe (накидка) — это был своеобразный двойной полукружный клапан, который откидывался на обе стороны клинка от центральной части крестообразной гарды (рис. 105).

user posted image

Конечно, эти «мягкие» украшения приходилось часто менять или, по крайней мере, чинить и покрывать ручку заново. Основа рукоятки, вероятно, могла служить дольше клинка, но кисточки, «накидки» и обмотки должны были изнашиваться достаточно быстро — не говоря о том, что они часто пачкались кровью и портились.

Особый интерес представляет способ, каким окончательно собирали мечи и намертво крепили рукоятку к клинку. Вот краткое описание того, как это делали: каждый клинок заканчивался длинным «жалом», называемым хвостовиком или языком. В центре крестовидной гарды просверливали отверстие, через которое пропускали язык. Точно так же в головке было высверлено отверстие, в которое вставляли конец языка. Этот конец выступал над верхним краем головки приблизительно на четверть дюйма. Этот выступающий конец использовали как заклепку или расковывали ее для надежного крепления рукоятки к клинку. Но как вставить ручку? Для этого существовало два способа. В мечах эпохи викингов и до 1250 года языки были широкими и плоскими. Деревянную ручку выполняли в форме своеобразного сэндвича. К каждой стороне языка прикрепляли по плоскому куску дерева, на внутренних поверхностях которых древесину выбирали так, чтобы она насаживалась на язык. Свободные края деревянной ручки склеивали друг с другом, а затем всю ручку покрывали каким-либо материалом и для надежности скрепляли обмоткой. После этого на конец языка насаживали головку, расклепывали конец языка, чем окончательно крепили рукоятку. Однако после 1250 года языки стали длинными и узкими, как стебельки, и мастера стали применять иную, более простую технику. Ручку вырезали по требуемой форме из одного цельного куска дерева, после чего по центральной оси высверливали отверстие. Потом раскаливали язык, зажимали ручку в тиски и вставляли раскаленный язык в просверленный направляющий ход. Таким образом, каждый язык выжигал в ручке собственное, подходящее для него отверстие. Таким путем добивались идеального соответствия стержня и просверленного туннеля. Мы твердо знаем, что применяли именно такой способ, так как в мечах более позднего периода и в некоторых средневековых образцах когда разбирали рукоятки, то находили в ручке следы обжига и идеальное совпадение стержня и отверстия. К тому же это был единственный простой и верный путь. Поскольку сам я не только пишу о мечах и рисую их, но и делаю мечи, то могу сказать об этом на основании собственного практического опыта.

Когда в ручке просверливали направляющее отверстие, ее можно было покрыть и перевязать; потом ее устанавливали на место, прочно зажимали, если это было необходимо, надевали на вершину языка головку и расклепывали конец языка. Этот процесс схематично показан на рисунке 106.

user posted image

В повседневных ситуациях мечи носили в руке или в ножнах. В Средние века ножны делали точно так же, как в бронзовом веке или в XVIII столетии. Сам клинок «задавал» форму ножен. Две очень тонких деревянных полосы прикладывали с обеих сторон к клинку и вырезали ножны по его форме. Ножны покрывали кожей, пергаментом, льняным полотном, бархатом — по предпочтению заказчика, — так же как и ручки. Покрытие приклеивали к деревянной основе и сшивали либо на ребре, либо на одной из сторон. Приблизительно до 1310 года конец ножен не укрепляли металлическим футляром, конец защищали только колпачком для предупреждения быстрого изнашивания. Однако после указанного времени на ножнах появляются металлические круговые замки. К этим замкам крепили металлические кольца, в которые вдевали ремни, на них меч подвешивали к поясу. В более ранних ножнах концы ремней обматывали вокруг корпуса (рис. 107, а и б).

user posted image

Замки варьировали по форме в зависимости от периода, когда их изготовляли. На рисунке 107 показана эволюция этих изменений формы, больше того, на иллюстрации показано, что вплоть до приблизительно 1430 года на верхней части ножен находились два треугольника, перекрывавшие каждую сторону центральной части крестообразной гарды. В более поздних образцах на экюссоне (щитке гарды) появляется выпуклая пластина, которая входит в соответствующее углубление у раствора ножен. Были, конечно, исключения — крестовидные гарды имели экюссоны до 1430 года, и ножны снабжались треугольниками позже, но такие исключения встречаются весьма редко.

Очень часто, особенно во время сражений, мечи свободно прикрепляли к собственному телу. В некоторых случаях для этого пользовались кольцом, надетым на ручку. Это кольцо могло свободно по ней скользить. К кольцу прикрепляли цепь длиной приблизительно в три фута шесть дюймов. Второй конец прикрепляли к нагруднику доспехов, поэтому, если даже меч выбивали из рук рыцаря, он не терял его. Другим способом было использование «узла на мече», ременной петли, которую надевали на рукоятку и на запястье воина. Жан Фруассар, хроникер того периода, современник Чосера, описывает забавный случай, который показывает, что этот узел мог сослужить рыцарю дурную службу и поставить его в затруднительное положение:

«Лорды спешились и приблизились к ограждениям, каковые были весьма крепки, с мечами в руках, и обрушили сильные удары на тех, кто находился внутри и которые весьма доблестно защищались. Эббот не щадил себя, но, одетый в добрый кожаный камзол, дрался мужественно и решительно, смело разя мечом, получая достойный ответ. Было совершено множество доблестных подвигов, а те, кто находился внутри, кроме того, швыряли в нападавших камни, горшки с известью, чем сильно раздражали последних.

Случилось так, что сэр Генрих Фландрский находился в первых рядах, с мечом, привязанным к его запястью, коим он размахивал с большой скоростью. Он слишком близко сошелся с Эбботом, и тот ухватил его за меч и подтащил его к ограждению с такой силой, что рука Генриха просунулась между прутьями решетки, и он не мог с честью расстаться со своим мечом. Эббот продолжал тянуть, и, будь щель между прутьями довольно широкой, он протащил бы его сквозь ограждение, но плечи короля прошли сквозь ограждение, к большому его неудобству. Его собратья-рыцари попытались втащить его обратно и стали тянуть со своей стороны. Все это продолжалось так долго, что сэр Генрих основательно пострадал. Наконец короля спасли, но меч его достался Эбботу. Во время написания книги я посетил сей город, и монахи показали мне тот меч, весьма богато и искусно изукрашенный».

Хотя многие рыцари в битвах предпочитали пользоваться топором или булавой, меч был особым оружием для рыцарства. Весьма эффективный как оружие, если правильно им пользоваться, он был также символом высоких идеалов и духа рыцарства. Меч был, если можно так выразиться, удостоверением благородства.

В течение более 2000 лет меч был эмблемой силы и господства, но приблизительно в 1100 году на свет явилось рыцарство, и именно оно принесло мечу наивысшую славу. К прежним традициям силы добавился последний штрих — христианская святость. Форма меча, развившаяся со времен викингов, с рукояткой в форме креста, была усвоена и одобрена христианской церковью. Меч стал символом защиты от зла и напоминанием владельцу о том, что оружие надо применять для защиты матери-церкви и посрамления ее врагов. Обоюдоострый клинок меча стал синонимом верности и истины. Одна сторона — для защиты слабых от сильных, а вторая — для богатых угнетателей бедных.

Рыцарство предполагало добровольную дисциплину, от которой могла освободить только смерть. Цель рыцарства — стать внутренне свободным, но подчиняться правилам рыцарского поведения. В церемониях посвящения в рыцари все исполнено глубочайшего смысла и всегда символично — действия, оружие и одежда. Древний церемониал был прост — даже примитивен. Мы вольно говорим теперь о посвящении (по-английски это называется «dubbing»), но не задумываемся, что это есть искажение французского слова «adoubement» — вручение рыцарю adoub, то есть полного рыцарского вооружения, а вручение меча было центральным актом всей церемонии.

Конечно, не всегда церемонии следовали во всех необходимых деталях. Каждый молодой сквайр лелеял мечту быть посвященным в рыцари на поле битвы. Когда такое случалось, для исполнения церемонии требовался лишь легкий удар мечом по плечу, который мог дать либо сюзерен, либо боевой командир. В битве при Мариньяно (в Северной Италии) в 1515 году молодой король Франции Франциск I был посвящен в рыцари самым великолепным и бесстрашным из рыцарей, шевалье Пьером де Террайлем, известным под именем Байярд.

user posted image

Не всегда можно утверждать, что кинжал — это всего лишь укороченная разновидность меча. Средневековые кинжалы были весьма разнообразны по виду и исполнению, но все же, по сути, было лишь две основные формы этого оружия. Первая — это настоящий кинжал, имеющий вид острого конуса и обоюдоострый; у кинжалов другого типа лезвие было похоже на лезвие ножа. Один край лезвия был округлый, а второй — тупой (рис. 108). До XIV века кинжал редко входил в комплект рыцарского вооружения. Хотя мы читаем, что рыцари применяли кинжалы — и иногда в старинных рукописях встречаются иллюстрации, на которых изображены рыцари, дерущиеся кинжалом, — все же только после 1290 года мы видим, как они носят кинжалы. Где они держали кинжалы до этого — полнейшая загадка. Но начиная с 1300 года мы на иллюстрациях часто видим, что кинжал висит на поясе у правого бедра.

Ранние образцы кинжалов (приблизительно с 1000 по 1150 год) по большей части похожи на обычные ножи; их на латинском языке называли «cultellus», откуда происходит английское слово «кортик» (cutlass). Мы знаем, что слово это обозначало кинжал, так как есть соответствующий пункт в статуте, составленном в царствование короля Шотландии Вильгельма Льва (1165–1214). Нам редко приходится встречать современные изображения старых кинжалов, а те кинжалы, что сохранились до наших дней, немногочисленны и находятся в плачевном состоянии. Но по тому, что осталось, можно с уверенностью сказать, что это были, по сути, ножи, похожие на наши современные кухонные ножи.

user posted image

Приблизительно после 1230 года кинжалы, однако, стали цениться выше, так как они появляются в арсенале рыцарского вооружения, перестав быть оружием крестьянства. Рукоятки кинжалов стали выделывать с большей тщательностью, на некоторых появилась направленная вогнутостью вниз крестообразная гарда, уравновешенная похожей на нее головкой (рис. 109) или головкой в форме полумесяца с коротким прямым крестом. На других кинжалах головки имели форму ограненного бриллианта или диска — вариации формы к 1250 году стали бесчисленными — и зависели только от вкусов мастеров и заказчиков.

В течение второй половины XIV века кинжалы имели длинные рукоятки, которые часто (если судить по скульптурам) соответствовали по длине рукояткам мечей, которые носили с другой стороны, хотя конечно же они все же были несколько меньше (рис. 114, а). В рассказах о битвах Столетней войны мы часто читаем о том, что кинжалы тогда использовали и как метательное оружие. Когда противоборствующие ряды спешившихся рыцарей сходились, то сначала противники метали друг в друга кинжалы, топоры и булавы. А потом переходили к рукопашной схватке.

Приблизительно с 1325 года до самого конца Средних веков было три основных типа кинжалов, каждый же из этих типов выступал в бесконечных вариациях. Существовал базилард, часто носимый с гражданской одеждой, хотя иногда его носили и с доспехами. Клинок был обоюдоострый, имел вид заостренного конуса, обычно очень широкого, хотя бывали и узкие образцы. Такой тип кинжала использовался в конце XIII века. Был весьма популярен в течение всего XIV столетия и стал реже встречаться только в XV веке (рис. 110).

user posted image

Более популярным и долговечным типом стал кинжал с тщательно отделанной рукояткой с двумя почковидными долями у основания ручки; обычно такие кинжалы так и называли — почковидные. Его тоже часто носили с гражданской одеждой (как и всякое гражданское оружие, кинжалы затыкали за пояс позади сумки или кошеля, тоже подвешенного к поясу). Клинок обычно был заточен только с одной стороны, хотя встречались и обоюдоострые кинжалы. Такой тип кинжала мы видим на статуях, относящихся к первой четверти XIV века и далее, вплоть до XVI века (рис. 111). Приблизительно к 1540 году в Англии форма кинжала начинает меняться, оружие это приобретает типично английскую форму. Доли почковидной гарды уменьшаются в размерах, пока не превращаются наконец в короткую дугу, разделяющую ручку и клинок. В Шотландии почковидный кинжал превратился в свою типично шотландскую разновидность (рис. 112), а потом в хорошо известный дирк.

Воинские кинжалы отличались тем, что на их рукоятках гарда и головка были выполнены в форме парных дисков, расположенных по обе стороны ручки (рис. 113). некоторые кинжалы такого типа имели в длину двадцать дюймов и больше, приближаясь по размеру к коротким мечам. Клинок обычно был узким и заточенным с одной стороны.

user posted image

В течение всего Средневековья мы встречаем кинжалы с простыми головками и крестовидными гардами, которые изготовлялись точно так же, как у мечей. В конструкции кинжалов наблюдается большое разнообразие (на рисунке 114 показаны два образца), но в период между 1360 и 1410 годами в моде были кинжалы с коротким лезвием, длинной рукояткой, дисковидной головкой и короткой крестовидной гардой.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 5. Раннее огнестрельное оружие

Трудно увязать между собой рыцаря и пушку, ибо рыцарь устарел к эпохе огнестрельного оружия, точно так же как в наши дни устарел двухколесный кеб. Но в последние годы своего существования рыцарство трагически столкнулось с пушечными камнями и ядрами, поэтому самые ранние образцы пушек и ружей должны найти свое место в этой книге.

Различные образцы огнеметных средств и оружия известны с глубокой древности, от кусков горящей пакли, которую привязывали к наконечникам стрел, до ужасного «греческого огня», вначале использовавшегося византийцами, а потом арабами и который по всем признакам был очень похож на современный огнемет. «Греческим огнем» называли жидкий огонь (маслянистую горящую жидкость), которую направляли на противника из трубок на значительное расстояние. Однако все это не укладывается под определение «огнестрельное оружие», так как этим термином обозначают только метательные орудия, из которых снаряды вылетают под действием взрыва.

Теперь можно считать точно установленным, что это оружие впервые появилось в Западной Европе. Какое-то время полагали, что китайцы и арабы изобрели и использовали огнестрельное оружие задолго до европейцев, но мало кто знает, что это мнение ошибочно, и основано оно на неточностях перевода с восточных языков. То, что мы считали описаниями пушек, стреляющих снарядами, на деле оказывается описанием фейерверков или горшков с горючим веществом, которые бросали с помощью катапульты. Вероятно, первую настоящую пушку изготовили в Англии, это был большой, похожий на бутыль горшок, который при взрыве пороха выстреливал огромной арбалетной стрелой. Такие орудия называли pots de fer (железными горшками), а появились они еще в 1327 году. В первый год Столетней войны французский флот совершил рейд на Саутгемптон, скромно имея на вооружении один pot de fer, три фунта пороха и сорок восемь стрел с железным «оперением» в двух ящиках (рис. 115).

user posted image

Это было малокалиберное оружие; несколько таких примитивных пушек французы применили в обороне Камбрэ в 1339 году. Покупали их на вес, и в счете указана цена пошедшего на изготовление пушки железа в фунтах. В среднем такая пушечка весила не больше двадцати пяти фунтов.

К тому же году относится самое раннее упоминание об одном типе орудия, единственном, какой применяли в то время. Это было настоящее гнездо, состоящее из маленьких пушек, набора трубок или бочонков, которые тесно прилегали друг к другу, а запальное отверстие было устроено так, что, когда в нем поджигали порох, все трубки выстреливали вместе. Эти пушки называли рибальдами, а перевозили их на колесных повозках, снабженных щитом для стрелка, поэтому все сооружение нередко называли «телегой войны». Рибальда считалась эффективной только против живой силы, так как ядра были слишком малы и легки для разрушения стен. Для того чтобы зарядить рибальду, требовалось чудовищно долгое время — так как сначала каждую трубку надо было прочистить, потом зарядить порохом и ядром, забить пыж, утрамбовать и только после этого стрелять.

Вскоре рибальда уступила место более эффективной пушке. Кроме документальных данных, которые весьма противоречивы, есть убедительные свидетельства в пользу того, что англичане применили артиллерию в битве при Креси в 1346 году; на том месте, где во время битвы находились генуэзские арбалетчики, застигнутые английскими лучниками и их «тремя пушками», было найдено маленькое железное ядро. Калибр тех пушек составлял всего три дюйма, что соответствует размеру ядер, которые начали использовать при осадах начиная с сороковых годов XIV века. За период с 1800 по 1850 год приблизительно в той же части бывшего поля битвы были найдены еще четыре похожих ядра — два железных и два каменных.

После 1346 года пушки получают еще большее распространение, кроме того, они становятся больше. Их начинают отливать из латуни или меди, а не из железа; в 1353 году Эдуард III получил четыре новые медные пушки, отлитые лондонским литейщиком Вильямом из Олдгейта. Пока это были еще маленькие пушки, и стоили они всего тринадцать шиллингов четыре пенса за штуку, но надо вспомнить, что в XIV веке деньги были намного дороже, чем сейчас. По современным меркам мы могли бы сказать, что изготовление одной пушки стоило около 1000 долларов; правда, с другой стороны, стоит подумать, сколько стоит сейчас изготовление одной пушки. С тысячей долларов здесь далеко не уедешь…

user posted image

К концу XIV века размер пушки стал больше, и командиры поняли, что это превосходное средство для разрушения стен вражеских крепостей. Но при отливке больших пушек в стенках их стволов неизбежно образовывались трещины и раковины, поэтому для производства пушек изобрели другой способ. Вокруг деревянного стержня, соответствующего по диаметру калибру орудия, укладывали — край к краю — раскаленные добела полосы железа, которые склепывали между собой ударами кузнечного молота. Пушки в то время ковали, а не отливали из чугуна. Для усиления ствола на него наваривали кольца или обручи (рис. 116). Но даже при соблюдении всех этих мер предосторожности нередко случались прискорбные несчастья — при выстреле пушки разрывались. Самый известный из таких взрывов убил Якова II, короля Шотландии, в 1460 году. Когда его армия осаждала замок Роксбург, он наблюдал за стрельбой большой пушки, отлитой во Фландрии и названной «Лев». Обручи оказались недостаточно прочными, и во время выстрела пушку разнесло в клочья. Один из кусков ствола ударил короля в грудь, отчего он скончался на месте. Другие осколки ранили графа Ангуса и нескольких канониров.

По мере развития металлургии и улучшения техники литья пушки, укрепленные обручами, постепенно снимались с вооружения, пока, наконец, в конце XV века их окончательно не вытеснили длинноствольные литые бронзовые пушки. Но независимо от того, сваривали пушки или отливали, за период с 1370 по 1380 год они стали больше и могли уже довольно далеко бросать все более тяжелые ядра. Ранние пушки малого калибра стреляли маленькими ядрами, и их отливка обходилась недорого, но с появлением в восьмидесятых годах XIV века больших пушек все стало обстоять по-иному. Медные или свинцовые ядра стали очень дороги, и даже железные ядра нельзя было назвать дешевыми. Поэтому ядра делали из камня. Когда будете осматривать средневековые европейские замки, обратите внимание на такие, иногда сложенные грудами, каменные ядра. В трагедии Шекспира «Король Генрих Пятый» есть упоминание о таком использовании камней, когда король дает ответ французскому послу, который передал королю издевательский дар дофина — теннисные мячи: «И скажите любезному принцу, что это его издевательство/ Превратило мячи в каменные ядра…»

Такие ядра часто весили двести, а то и триста фунтов. Такие ядра начали появляться в реестрах английского Арсенала в период между 1382 и 1388 годами, когда хранитель Арсенала покупал четыре большие медные пушки, «изготовленные и заказанные для стрельбы круглыми камнями», у литейщика Вильяма Вудварда. В тот же период он нанимал рабочих для обтесывания каменных ядер для пушек и платил им по шесть пенсов в день — жалованье конного лучника. К 1399 году заработная плата каменотесов, изготовлявших ядра, составляла уже один шиллинг в день — жалованье конного латника. Таким образом, эти рабочие считались весьма квалифицированными, а их работа очень важной.

Несмотря на постоянное увеличение эффективности и размеров пушек, только к середине XV века артиллерия стала самостоятельным родом войск. Есть всего несколько отдельных случаев того, как брали города с помощью артиллерии, — хороший пример в этом отношении взятие Генрихом V Арфлера в 1414 году, но только позже наступательная мощь пушек превзошла казавшуюся незыблемой оборонительную мощь городских и крепостных стен.

Наибольших успехов европейская артиллерия добилась во Франции. Карл VII для того, чтобы с помощью пушек изгнать из Франции англичан, нанял двух талантливых братьев — Жана и Гаспара Бюро. Кажется, что французы действительно делали лучшие пушки, чем кто-либо до них, так как начали с большой легкостью брать занятые англичанами города и замки. При осаде Аркура в 1449 году «первый же выстрел насквозь пробил вал наружной стены, это была хорошая работа и равная по силе тем, кто удерживал крепость». Когда французы в 1449–1450 годах отвоевывали Нормандию, они в течение года и четырех дней взяли шестьдесят крепостей. В некоторых местах защитники не ждали, когда противник разнесет крепость на куски; как только они видели, что на позициях устанавливают большие пушки, то спешили сдаться, ибо понимали, что сопротивление безнадежно.

Иногда пушки использовали и на поле боя в начале XV века. Но эффективными они оказывались лишь в очень редких случаях, из-за того что трудно было перемещать их с одной позиции на другую. Если противник внезапно менял диспозицию и отказывался принимать бой в данном месте после того, как пушку тщательно вкапывали в землю, устанавливая на позиции, то она, чаще всего, оказывалась бесполезной.

На ход многих сражений несомненное влияние оказало изобретение маленьких, так сказать, портативных пушек — а это сразу сказалось и на военной эффективности рыцарства. В конце XIV века вновь возродилась идея рибальды, но на этот раз изобретателям пришло в голову, что огонь многих стволов будет намного эффективнее, если их не связывать вместе, а разделить и раздать по одному солдатам. Таким образом, маленькие пушки стали крепить к древку копья. Их приходилось долго заряжать, прицел был неточный, толка от них было мало, но зато военное дело сделало первый шаг на долгом пути, приведшем к современной винтовке. Из этой первой ручной пушки стреляли, просунув древко под рукой и уперев его конец в землю. Выстрел производили, поджигая порох «спичкой», куском тлевшего шнура, пропитанного раствором селитры и серы.

user posted image

Эти пушки стреляли только по навесной траектории, прицелиться из такого орудия было практически невозможно, и поэтому вскоре появились куда более эффективные орудия. Ствол стали крепить к короткому древку, очень напоминающему ружейный приклад (рис. 117). Это древко можно было упирать в грудь или в плечо, кроме того, из такого оружия можно уже было и целиться. Не то чтобы прицел был точен (даже на близком расстоянии), но если из этих ружей одновременно выстреливало много солдат, то они таким залпом наносили противнику значительный урон. Оружие это не снискало популярности как у старых феодальных рыцарей, так и у профессиональных наемников, «вольных рот» и «кондотты». В Италии эти профессиональные кондотьеры вообще разработали такую тактику, что военные действия на какое-то время стали практически бескровными. Это были битвы с блеском доспехов, пестрым колыханием знамен и штандартов и лязгом и скрежетом стали, то были огромные красочные турниры. Соперники были защищены броней от опасных ран, а солдаты, против которых сегодня воевали, завтра по воле судьбы могли стать и товарищами по оружию. Не было никакого повода к настоящей вражде. Для таких начальников-кондотьеров, как Франческо Сфорца, или Карманьола, или Бартоломео Коллеони, солдаты были невосполнимым капиталом, и они не могли рисковать ими, поэтому многие битвы того времени заканчивались, не начавшись. Сначала имело место проведение разнообразных перемещений и маневров, потом обе стороны сходились и осматривали позиции. Если какой-то из полководцев решал, что его обошли и он занимает невыгодную позицию, то он просто разворачивал армию и освобождал поле без боя.

Но все изменилось, когда появилось ручное стрелковое оружие. В 1439 году армия, нанятая Болоньей, применила огнестрельное оружие против армии, нанятой Венецией. Венецианцы пришли в такую ярость, что наголову разгромили болонскую армию. Затем венецианцы истребили всех, кто был вооружен ручными ружьями, ибо они пали столь низко, что применили «это жестокое и подлое нововведение, огнестрельное оружие». Действительно, венецианцев можно было понять: ведь если разрешить безнаказанно применять такое оружие, то война, чего доброго, станет очень опасным занятием.

И конечно, война стала опасной, ибо ничто не могло остановить прогресс военной техники, а он делал пушки и ружья все более эффективными и смертоносными. По мере того как улучшалось качество ручного огнестрельного оружия, стали готовить все больше солдат, которые умело с ним обращались. К началу XVI века огнестрельное оружие превратилось в решающую силу, и дни рыцарства были сочтены.

Для профессионального солдата, наемника, ружье стало даром небес, но для старомодного рыцаря появление ружья означало нечто дьявольское, сулило подлинную катастрофу. Традиционное пылкое мужество, блистательное, головокружительное господство над полем боя и в прошлом терпели жестокий урон то от алебард швейцарских и фламандских крестьян, то от ужасных стрел английских лучников. Но даже и это оружие в конце концов оказалось бессильным и не смогло победить рыцарство, и казалось, что оно достигло, и достигло навечно, вершины могущества и блеска — с тех пор как оружейных дел мастера создали для рыцарей самые эффективные и прекрасные по виду доспехи. Одетый в блестящее железо (не сталь — доспехи изготовляли из высококачественного железа) с головы до пят, каждая деталь которого была прекрасна уже сама по себе, будучи плодом труда лучших мастеров, рыцарь чувствовал себя богом войны. Да, он действительно выглядел как бог войны. Он превосходил любого пехотинца, пусть даже тот подбирался к нему на расстояние портняжного ярда, он был неуязвим, прекрасен, как Аполлон, и страшен, как Марс; и вот теперь крошечный железный шарик, вытолкнутый силой пороха из какой-то ничтожной трубы низким маленьким простолюдином, совершенно не умеющим драться, запросто валит его из седла в пыль, и только кровь, пачкающая великолепные доспехи вокруг маленького отверстия, пробитого презренной пулей, говорит о его бесславном конце.

Огнестрельное оружие Шекспир очень метко назвал «омерзительной селитрой». Да, она омерзительна, и таковой остается по сей день. Но рыцарский кодекс чести и несгибаемый дух рыцарей держались твердо, когда не выдерживали доспехи. В то мрачное и доблестное время в эпохе Средних веков очень многих поражали бесстрашие рыцарей и их нежелание признавать себя побежденными. Когда рыцари в 1204 году осаждали Константинополь, византийцы испытывали смешанное с ужасом восхищение яростной отвагой «франкских» рыцарей, ничто не могло их остановить, писали греческие хронисты, ибо они не боялись ничего. Не заботясь о сохранении жизни и конечностей, не обращая внимания на раны и численность врагов, они упрямо шли и шли вперед. Они наступали и теснили врага любой ценой, и так как интересовала их только победа, то они обычно и побеждали, вопреки самым неблагоприятным шансам. И если они умирали, то сами выбирали, как им умереть. Встретить свой конец в жаркой рукопашной схватке — вот предел мечтаний для воспитанного в рыцарских традициях воина, а не делать трагедию из кровавой раны — было одним из главных принципов нерушимого железного кодекса чести.

Внимательно прочтите отрывок из биографии франконского рыцаря Геца фон Берлихингена, потерявшего руку в сражении у стен Ландсхута в 1504 году. Берлихинген пишет: «В воскресенье, когда мы дрались у стен Ландсхута, нюрнбержцы развернули пушки и ударили, не разбирая ни друзей, ни врагов. Противники заняли сильную позицию на дамбе, и я был вынужден скрестить копья с одним из них. Но пока я выжидал удобного момента, нюрнбержцы обрушили на нас огонь своих пушек. Один из них выстрелил двойным зарядом из кулеврины и попал мне в рукоятку меча, так что половина ее вошла мне в правую руку, а с ней и три железные пластины доспехов. Рукоять меча так глубоко ушла под доспехи, что ее вообще не было видно. Я до сих пор удивляюсь, как мне удалось удержаться в седле. Доспехи, правда, остались целы, только были немного покорежены ударом. Вторая половина рукоятки и клинок погнулись, но тоже остались целы, и именно благодаря этому обстоятельству, как мне кажется, мне и оторвало руку между перчаткой и наручником. Рука моя безвольно болталась из стороны в сторону. Когда я заметил и понял, что моя рука болтается на лоскуте кожи, а копье валяется у ног моего коня, я, сделав вид, что ничего особенного со мной не произошло, спокойно развернул коня и, невзирая ни на что, без помех вернулся к своим, и никто из врагов не задержал меня. Как раз в это время показался старый копьеносец, направлявшийся в гущу сражения. Я подозвал его и попросил побыть со мной, показав, что со мной приключилось. Итак, он остался, но вскоре был вынужден позвать ко мне хирурга».

user posted image

Гец лишился руки, но мастер сделал ему железную руку, весьма похожую на современные протезы; и «Гец Железнорукий» принял участие во множестве битв, осад и набегов до своей смерти, которая пришла к нему в 1562 году в возрасте восьмидесяти двух лет.

Вот таковы были рыцари. И такая храбрость возможна и в наши дни. Пусть даже наши тела стали более хрупкими, чем они были у наших предков, дух человеческий до сих пор так же силен и бесстрашен, как всегда, и эта сила проявится, если ей представится случай.

Словарь

Алебарда — оружие, сочетающее в себе признаки билля и копья. Первоначально алебарда имела широкое и короткое лезвие и пятифутовое древко.

Ангон — название, данное франками и англосаксами пилуму, метательному копью, изобретенному римлянами и предназначенному для выведения из строя щитов противников.

Аркебуза — пригодное к носке огнестрельное оружие.

Базилард — обоюдоострый кинжал, который часто носили как элемент гражданского платья, хотя иногда его носили и с боевыми доспехами.

Байярд, известный также под именем Пьер де Террайль — французский рыцарь, родился в 1473 году. Талантливый военачальник, известен своей беззаветной храбростью, бесстрашием, героизмом и благородством. Многими считался идеальным рыцарем.

Баклер — маленький круглый щит для сражения в пешем строю.

Бард — ткань или доспехи, служившие для покрытия или защиты коня.

Бармица — кольчужная занавеска, защищавшая подбородок и шею и ниспадавшая в виде накидки на плечи.

Бацинет — шлем сферической или конической формы. Лицевое отверстие этих шлемов часто прикрывалось забралами различных типов.

Белые доспехи — доспехи, на которые не надевали накидку, или сюркот.

Битва при Гастингсе — битва между саксами и норманнами в 1066 году в долине к северу от Гастингса в

Суссексе. Вильгельм Завоеватель преуспел тогда в том, что впоследствии назвали норманнским завоеванием Англии.

Бомбарда — род пушки.

Борджиа Чезаре — член могущественного испанского семейства, обосновавшегося в Италии. Родился, вероятно, в Риме либо в 1473-м, либо в 1476 году; был сыном Родриго Борджиа, римского кардинала, ставшего впоследствии папой Александром VI. Чезаре Борджиа добился политического могущества и пытался использовать вероломство и измену для создания светской империи в Центральной Италии. Макиавелли считал Борджиа представителем нарождавшегося нового типа государя.

Бувигер (подбородник) — часть доспехов, защищавших лицо и голову. Крепился к шлему.

Булава — оружие, явившееся развитием формы старой доброй дубины. В Средние века булава превратилась в оружие, которым сокрушали доспехи. Иногда булавы были очень красивы. Выступавшие из боевой части булавы фланцы не только сминали доспехи, но могли и пробивать их.

Бэннокберн — шотландская деревня близ Стерлинга. При Бэннокберне состоялась решающая битва, в которой Роберт Брюс нанес поражение королю Англии Эдуарду II в 1314 году.

Варежка — прикрытие кисти руки, которым заканчивался рукав хауберка (см. выше). Руки вставляли в варежки одним скользящим движением. Изготовлялись из кольчуги, с отдельным вместилищем для большого пальца.

Варлинден — поэтическое название щита у скандинавов и саксов.

Верхний набедренник — небольшие пластины, подвешенные к нижней кромке накидки.

Вуж — название определенного типа копья; вероятно, то же самое, что глевия.

Гамбезон — простеганная куртка или камзол, которые носили под доспехами. Гамбезон служил средством смягчения ударов, наносимых по доспехам. Другое название — акетон.

Гамбуазы — защита бедер, выполненная в виде штанов.

Геральд Валлийский — известен больше под латинизированным именем Гиральдус Камбрензис, хронист XII века. Сведения Геральда о сражениях на валлийской границе в конце XII века проливают свет на вооружение и доспехи того времени. Описывая столкновение англичан и валлийцев, Геральд утверждает, что валлийские стрелы были настолько смертоносны, что пробивали бедро, защищенное кожей и кольчугой. Эти писания позволяют понять, почему развитие оружия привело к усовершенствованию средств защиты.

Гизарма — большое, красиво украшенное копье, получившее окончательное оформление к 1470 году.

Глевия — оружие, получившееся от скрещивания билля и копья; на лезвии было два острия — одно выступало вверх, а второе — назад.

Гобелен из Байе — изготовленный швеями байезский гобелен изображает сцены событий, приведших к норманнскому завоеванию, и сцены самого завоевания.

Головка — большой шар на верхушке рукоятки меча, предназначен для уравновешивания тяжести клинка при пользовании мечом.

Готические доспехи — наименование немецких доспехов XV века, удлиненные изящные формы которых напоминали архитектурные формы готического стиля.

Гражданская война в Англии — сражения XVII века, в которых сталкивались сторонники парламента и монархии.

Грейпер — часть копья, расположенная позади рукоятки, этот хвостовик служил для лучшего уравновешивания копья.

Греческий огонь — отчасти взрывчатое, отчасти горючее вещество неизвестного ныне состава, которое использовали в Средние века в военных целях.

Гудендаг — «добрый день», название, данное фламандцами алебарде. Это оружие пробивало кольчуги, щиты и шлемы.

Дапплин-Мур — место битвы, происшедшей в 1332 году, в которой шотландцы потерпели страшное поражение от англичан.

Дирк — длинный кинжал, дальнейшее развитие формы почковидного кинжала.

Длинный лук — оружие лучника, которое наряду с дальнобойностью отличалось применением длинных — в ярд — стрел. Это оружие способствовало появлению пластинчатых рыцарских доспехов.

Дофин — старший сын французского короля.

Древко — термин, используемый для обозначения шеста, на который насаживали наконечники копий и пик.

Закрытые поножи — металлические пластины, которые полностью закрывали и защищали голень. Одна пластина защищала переднюю часть голени, а вторая — заднюю.

Итальянский стиль — стиль изготовления доспехов, возникший около 1420 года. Хотя он и напоминает ранний международный стиль, все же итальянские доспехи были тяжелее и грубее немецких.

Карманьола — настоящее имя Франческо Буссоне, родился приблизительно в 1390 году, казнен в 1432 году. Итальянский кондотьер, родился в Карманьоле, состоял на службе миланского герцога, захватил множество городов. Командовал венецианскими силами в их борьбе с Миланом, позже был судим за измену и обезглавлен.

Кинжал — похожее на нож оружие, в некоторых случаях, но отнюдь не всегда кинжал был, так сказать, укороченным вариантом меча. Средневековые кинжалы имели разнообразную форму; ранние образцы, изготовленные между 1000 и 1150 годами, были похожи на большие кухонные ножи. Изготовленные позже кинжалы были оформлены более тщательно и красиво; во второй половине XIV века кинжалы начали снабжать длинными рукоятками.

Кинтана — приспособление, представлявшее собой врытый в землю шест. Использовалось для обучения технике владения копьем.

Кираса — часть доспехов для защиты туловища — груди и спины; термин начали использовать в XV веке, слово же происходит от слова «cuirie» или «cuiret», означавших кожаные доспехи для защиты груди.

Кованое железо — коммерческий сорт железа, отличающегося определенной мягкостью и податливостью, что, в отличие от чугуна, позволяет придавать ему различную форму с помощью ковки.

Коллеони Бартоломео — знаменитый итальянский военный авантюрист, который пытался основать на севере Италии самостоятельное государство, но был остановлен в 1467 году.

Кольчуга — гибкие латы, состоящие из соединенных между собой колец или мелких пластинок.

Кольчужный чепец — защита для головы и шеи.

Кондотьер — предводитель наемной армии в Италии, особенно в XIV и XV веках.

Копейная гарда — гарда, защищавшая руку бойца на копьях некоторых типов.

Копье — исключительно рыцарское вооружение, длинное копье использовали в турнирных единоборствах.

Копье со шнуром — метательное орудие, копье с прикрепленной к нему петлей, с помощью которой увеличивали силу броска и дальность полета копья.

Король Эдуард II — бездарный и неумелый король Англии, не владевший искусством военачальника. В его правление Англия несла страшные потери от столкновений с шотландцами. Был убит баронами.

Кресы — место битвы, происшедшей в 1346 году в Северной Франции между англичанами и французами. Англичане победили благодаря лучникам и их страшному оружию в этой битве начала Столетней войны.

Кронелъ — особый тип наконечника копья, напоминавшего по форме корону. Применяли его исключительно в дружеских поединках на турнирах.

Кропило — булава, представлявшая собой древко, к концу которого на цепях подвешивали тяжелые металлические шары на цепях.

Кулеврина — средневековый мушкет.

Култеллус (cultellus) — название кинжала, популярного в период с 1000 по 1150 год.

Куртрэ — город на северо-западе Бельгии.

Латунь — тип металла, который обычно применяли в виде коротких тонких брусков или в виде коротких кусков проволоки, которые укладывали в узкие прорези на клинке рыцарского меча. Для этого же часто пользовались серебром, оловом или медью — таким способом клинки инкрустировали надписями.

Легионер — пехотинец, солдат римского легиона.

Мантлет, или мантелет — длинный щит, которым пользовались лучники и арбалетчики.

Молот — орудие, которое, наряду с топором и булавой, составляло часть вторичного рыцарского вооружения.

Наголенники — часть доспехов, защищавших голень и икру.

Накидка — часть доспехов для защиты живота. Состояла из ткани, к которой приклепывали железные обручи. Это наиболее постоянная часть доспехов, просуществовавшая все время использования доспехов в Средние века.

Наколенники — часть доспехов, появившаяся в XIII веке для дополнения пластинчатых доспехов бедра и голени. Как явствует из названия, наколенники служили для защиты коленного сустава. Их крепили к нижней кромке похожих на штаны покрытий бедра.

Налокотник — часть доспехов, защищавшая руку от запястья до локтя.

Налядвенник — пластина, которую иногда прикрепляли к наспиннику кирасы. Налядвенник защищал ягодицы.

Наплечник — слой перекрывающих друг друга небольших пластин, защищавших плечо.

Немецкий стиль — стиль изготовления и фасон доспехов, который (так же как и итальянский стиль) возник после 1420 года. Отличительным признаком немецкого стиля является придание нижней части нагрудника кирасы прямоугольной формы, что придавало ей вид ящика (немецкое название «кастенбурст»). Чеканные рифления были добавлены позже. Приблизительно после 1440 года кастенбурст был оставлен и доспехи приобрели весьма элегантный и изящный вид; нагрудник стали декорировать рифлением. Постепенно рифление было добавлено и к другим частям доспехов немецкого стиля.

Ножные латы — часть доспехов, состоящая из поножей, наколенника и набедренника.

Пика — длинное колющее оружие пехоты. Древко иногда достигало длины восемнадцать футов.

Пилум — изобретенное римлянами метательное оружие. У пилума был маленький наконечник из закаленного железа и длинный стержень из незакаленного железа.

Полл (топор, головолом) — оружие, которое стали применять начиная с XIV века. Поллы использовались рыцарями во время схваток в пешем поединке. Название оружия прозрачно — оно предназначено для разбивания голов, хотя по внешнему виду это оружие иногда было изумительно красивым. Популярность среди рыцарей полл сыскал только в середине XV века.

Полупоножи — легкие металлические наголенники, использовались, как явствует из названия, для защиты передней части голени.

Почковидный кинжал — популярная форма кинжала с односторонней заточкой лезвия. Обычно такой кинжал носили с повседневной одеждой.

Протазан — народное название гизармы, у этого копья был большой, напоминающий по форме меч наконечник, длиной около 30 дюймов.

Пушка с обручами — пушка с наваренными на ствол обручами, расположенными в ряд вдоль длинной оси ствола. К концу XV века эти орудия были вытеснены длинными пушками.

Рансер — обобщающее наименование любого вида оружия, напоминающего сельскохозяйственный секатор.

Рапира — колющий меч.

Рибальда — совокупность маленьких пушек, связанных вместе. Запальное отверстие сконструировано таким образом, что при поджигании в нем пороха все пушки стреляли разом.

Ристалище — арена для проведения турнира, или, менее специфично, любая площадка для проведения состязаний, противоборства или поединков.

Роберт Брюс — герой шотландских патриотов. Родился в 1274 году, умер в 1329 году. Был провозглашен шотландским королем в Сконе 27 марта 1306 года.

Рукоятка (топорище) — деревянный стержень, на конце которого крепили топоры, алебарды, глевии и тому подобное оружие. Термин не употребляется для обозначения стержней или шестов, на которые насаживали наконечники копий или пик.

Рукоять — часть меча, включающая в себя гарду, головку и ручку.

Рундель — часть полла (топора), защищавшая правую руку бойца.

Рунка — тип копья.

Рыцарский поединок — схватка между двумя конными рыцарями, как правило на копьях.

Сабатон — часть доспехов, прикрывавшая стопу.

Сакс — излюбленный меч викингов, предшественник фалькиона.

Салад — легкий шлем; часто имел забрало и бувигер.

Сарацин — кочевник, обычно так называли сирийцев, живших на восточной границе Римской империи. Иногда этим термином называли мусульман во время Крестовых походов (в XI, XII и XIII веках).

Сбруя — слово, которое часто используется для обозначения доспехов. Когда латы были частью повседневной жизни, их редко называли доспехами, говорили или «латы» или «сбруя». Выражение «доспехи» стали употреблять начиная с 1600 года.

Свейн Вилобородый — Свейн I, прозванный Вилобородым, был королем Дании, а впоследствии и Англии. При нем участились набеги датчан на Англию — начиная с 994 года, что требовало огромных расходов.

Святой Георгий — мученик времен раннего христианства, святой покровитель Англии. Жил, вероятно, в III веке, но в Англии был неизвестен до VIII века.

Сенлак — название поля, на котором происходила битва при Гастингсе.

Спорран — кожаная сумка, отороченная мехом и часто украшенная кисточками. Спорран носили на поясе.

Стеганая куртка — часть плотной простеганной одежды, которую носили под доспехами, чтобы смягчить и амортизировать удары, наносимые воину в доспехах. См. гамбезон.

Сток — бороздка, идущая по клинку меча от рукоятки почти до острия.

Столетняя война — серия войн, длившихся с 1337 по 1453 год, между Англией и Францией. В результате этой войны англичане потеряли все свои владения во Франции, за исключением Кале.

Сюркот — тканевое покрытие доспехов, защищавших туловище, то есть кирасы. По покрою был похож на развевающуюся ночную рубашку; затем, после XIII века, сюркот стал облегающей одеждой, похожей на матросскую рубашку; элегантно обтягивал доспехи.

Табард (короткий плащ-накидка) — вошел в моду после 1420 года. Окончательный вид приобрел в конце пятидесятых годов XV века.

Ганг — язык тупого конца меча. При сборке меча танг расклепывали, тем самым надежно фиксируя рукоятку к клинку.

Толстые ребра — элемент доспехов, добавляемый к пластинам верхней части набедренника. Представляли собой выступы на поверхности лат и предназначались для отведения или блокирования нанесенного удара.

Топор (секира) — один из самых ранних в истории видов оружия; изготовляли топоры из самых разнообразных материалов и придавали им самую разнообразную форму. Топоры были весьма популярны у викингов и их предков, но мало использовались кельтами.

Тридцатилетняя война — война в Центральной Европе, продолжавшаяся с 1618 по 1648 год. Началась как война между немецкими протестантами и католиками, но постепенно в войну втянулись Франция, Швеция и Дания, объединившиеся против Священной Римской империи и Испании.

«Утренняя звезда» — булава определенного типа — с остриями, выступающими из шаровидной боевой части. Оружие пехоты.

Ушко — металлическое крыло, выступающее с бокового края лезвия протазана. В другой форме это острие, выступающее из боковой кромки наконечника крыловидного копья. В этих случаях ушки были отделены от острия наконечника и соединялись с его гнездом.

Фалькион — меч с изогнутым клинком, использовался преимущественно в Средние века, главным образом пехотинцами, хотя иногда им не брезговали и рыцари.

Франциска — маленький метательный топор франков.

Халидон-Хилл — место происшедшего в XIV веке сражения на шотландской границе. Британцы победили в этой битве.

Хауберк — длинная рубаха, часто достигавшая колен. Изготовлялась из кожи или кольчуги. Служила для защиты.

Хвостовик — приспособление для крепления тупого конца копья к рыцарским доспехам. Представлял собой выступ, прикрепленный к наспинной части панциря.

Черный Принц — Эдуард Плантагенет, принц Уэльский, великий военачальник, чье военное искусство помогло нанести поражение французам при Пуатье в 1356 году, во время Столетней войны.

Чугун — коммерческий сплав железа, углерода и кремния. Чугун обрабатывают, отливая его в формы. Чугун твердый и хрупкий металл, не поддающийся ковке (см. железо).

Шанкло — маленькая квадратная огороженная площадка, на которой устраивали поединки, разрешающие споры чести или правовые конфликты.

Шаппе (chappe) — клапан, которым заканчивалась нижняя часть ручки некоторых мечей.

Шевалье (фр.) — рыцарь, человек, принадлежащий к нижнему слою французской знати.

Штандарт — знамя, обозначавшее пункт сбора войска или его эмблему, часто нес изображение герба короля, главы государства или феодального княжества или иного владения.

Энармы — ремни, крепившиеся к внутренней стороне щита.

Примечания

1. По-английски эти топоры назывались poll-axes, то есть топоры для разбивания голов. Мне не удалось найти русского эквивалента наименования. (Примеч. пер.)

2. «Как должно вооружиться мужу, чтобы мог он легко сражаться пешим».

3. «Должен быть хорошо защищен перед рукояткой».

4. В английском языке глагол «to pommel» до сих пор обозначает «ударить кулаком в лицо». Pommel — головка эфеса шпаги или меча. (Примеч. пер.)

5. «Именем Господа».

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Гость
Эта тема закрыта для публикации сообщений.