Saygo

Корейская война 1950-1953

3 сообщения в этой теме

Еще до взятия Берлина Советский Союз и США договорились о совместных боевых действиях против Японии – упрощенно говоря, СССР наваливался на самураев с Запада, а Штаты – с Востока. В августе 1945 года, когда стало понятно, что японскому сопротивлению осталось несколько дней, союзники озаботились разграничительной линией в тех местах, где предстояло встретиться советским и американским войскам. Если весной 1945 года местом встречи стала речка Эльба, то осенью того же года таким местом встречи стал Корейский полуостров, к тому моменту уже 40 лет бывший японской колонией. Не задумываясь об исторических последствиях, офицеры среднего звена в штабах союзников прямо на карте поделили Корейский полуостров пополам вдоль 38-й параллели. Север заняли советские войска, юг – американские.

В 1946 году поначалу тихо и незаметно началось то, что позднее назовут «холодной войной». И бывшие союзники тут же стали форматировать под себя свои оккупационные зоны, превращая их в буферные государства и зоны своего влияния. Еще в сентябре 1945 года в обозах обеих армий на территорию Кореи прибыли те, кого освободители от японского ига прочили в лидеры послевоенной Кореи. У американцев таковым был 70-летний Ли Сын Ман, доктор философии Принстонского университета. Претендент советской стороны был более чем в два раза моложе – капитану Ким Ир Сену исполнилось лишь 33 года – и его «университеты» ограничивалось пехотной школой в городе Хабаровске. Оба претендента были старыми и заслуженными борцами против японского влияния в Корее. Но господин Ли Сын Ман хотя и начал свои выступления против Японии еще в XIX веке, в основном ограничивался комфортной критикой японской оккупации из заокеанского Нью-Йорка. А вот товарищ Ким Ир Сен все 1930-е годы критиковал японскую оккупацию с оружием в руках, партизаня в горах на границе Кореи и Китая.

Первоначально никто не воспринимал разделение Кореи как нечто серьезное и долгое. Но логика нараставшей «холодной войны» привела к тому, что на юге полуострова в августе 1948 года США создали и официально признали свою Корею во главе с провозглашенным президентом Ли Сын Маном, а на севере полуострова месяцем позже СССР сделал свою Корею, премьер-министром которой стал бывший капитан советской армии Ким Ир Сен.

Хотя 38-я параллель делила Корею ровно пополам, но горный Север изначально уступал по численности населения равнинному Югу. Оба новорожденных государства не признавали друг друга, считая только себя легитимной властью на всем Корейском полуострове. Фактически с первых дней они стали готовиться к войне и аннексии друг против друга. Более того – боевые столкновения вооруженных формирований северян и южан начались на 38-й параллели еще за год до формального образования их государств.

И США, и СССР тут же принялись накачивать своих сателлитов в меру наличных сил и возможностей. Экономических возможностей у послевоенного СССР было куда меньше, чем у США, но использовались они рациональнее. В военной сфере это проявилось особенно наглядно – сильной стороной США были мощнейшие, самые технически развитые и сильные в мире авиация и флот. Но естественно, что создаваемую с нуля южнокорейскую армию нельзя было вооружить авианосцами и «летающими крепостями». Тут требовалось оружие попроще, а главное, специалисты пехотной войны. После титанических по масштабам боев 1941-45 годов лучшие специалисты такого рода служили в советской армии.

По этой причине подготовка северокорейская армии, созданной советскими специалистами, оказалась лучше, чем у примерно равной ей по численности и вооружению южнокорейской. К тому же на Юге для создания вооруженных сил в качестве офицеров использовались корейцы, ранее отслужившие во второсортных частях японской армии, а на Севере офицерами становились корейцы, ранее партизанившие против японских колонизаторов в Маньчжурии, Китае и самой Корее. Естественно, боевой дух и мотивация вчерашних партизан были повыше чем у их соплеменников-коллаборационистов.

Сильной стороной Севера, по сравнению с Югом, было и то, что СССР направил в Пхеньян почти всех советских корейцев, имевших высшее образование. Их навыки жизни и управления в условиях тотальной мобилизации 1941-45 годов очень пригодились Северу в ходе Корейской войны.

По официальной советской версии, Корейская война началась 25 июня 1950 года с коварного нападения подстрекаемых империалистами США южан, которое отразили доблестные северяне, в тот же день перешедшие в победоносное наступление. Постсоветская, она же американская версия, естественно, дает строго обратную картину – на мирный демократический Юг коварно напал тоталитарный Север, подзуживаемый диктаторским дуэтом Сталина и Мао Цзэдуна.

Реальность корректирует обе пропагандистские версии. Во-первых, по уровню демократичности или тоталитаризма оба режима в те годы были примерно равны – диктатура американского доктора философии была даже несколько более кровавой и откровенной, чем диктатура бывшего советского капитана. Во-вторых, к войне и аннексии деятельно готовились обе стороны. На 38-й параллели открытые боевые действия шли с 1949 года, с взаимными артиллерийскими обстрелами и взаимными атаками порой силами до нескольких полков... Счет таким столкновениям до лета 1950-го идет на десятки, а первая стрельба началась вообще в 1947 году, до формального создания обеих государств.

Южанам просто не повезло - советский опыт подготовки сухопутных войск был тогда лучше аналогичного американского. И Ким Ир Сен успел подготовиться к освободительному походу на юг чуть раньше, чем Ли Сын Ман завершил подготовку своего освободительного похода на север.

Возвращаясь к роли внешнего фактора, скажем, что после публикации основных внешнеполитических документов СССР тех лет, видно, что Сталин отнюдь не был инициатором «похода на юг». Он лишь благосклонно не возражал проектам Ким Ир Сена поглотить проамериканскую часть Кореи – тем более, что за год до того точно такой же, но больший по масштабам геополитический фокус провернул товарищ Мао Цзэдун, выбив из Китая проамериканский Гоминьдан.

В итоге начавшейся 25 июня 1950 года войны северяне за полтора месяца полностью разгромили южан и заняли почти весь Корейский полуостров – военный и политический режим Ли Сын Мана схлопнулся как карточный домик.

Korea640_0.jpg
Силы ООН пересекают 38-ю параллель, отступая из Пхеньяна.

И тут в корейские дела первый раз вмешался фактор Китая. Еще в 1948 году американцы фактически были покровителями и хозяевами этой необъятной территории, худо-бедно контролируемой режимом Чан Кайши. После 1945 года генералиссимус Чан был вполне откровенным сателлитом США. Но всего за один 1949 год – кратчайший миг с точки зрения большой политики – американцы стремительно потеряли весь такой большой и экономически очень выгодный для них Китай. В январе 1949 года китайские коммунисты заняли Пекин, летом форсировали Янцзы, а уже осенью провозгласили создание нового, красного Китая, откровенно ориентированного на сталинскую Москву. В 1950 году маоистский Китай совместно с СССР и его европейскими сателлитами по численности составляли большую часть человечества, чем США и их союзники.

После такого крайне обидного и чувствительного геополитического поражения, в Вашингтоне просто не могли потерять на следующий год еще и Корею – как минимум, это стало бы политической смертью для администрации Трумэна и целого ряда высокопоставленных генералов. Вмешиваться в китайскую гражданскую войну США откровенно побоялись по причине уж слишком огромной численности и пространств Китая, а вот масштабы корейской войны на этом фоне казались куда скромнее и вроде бы позволяли Штатам решить проблемы расквартированными в Японии войсками.

В итоге уже в июле победоносно наступающих северокорейцев начали бомбить американские самолеты, а последний плацдарм южан на крайнем юге Корейского полуострова у Пусана удержали только при помощи американских частей, включая элитную 1-ю дивизию морской пехоты. Со времен Тихоокеанской войны против Японии, США обладали самым многочисленным и сильным в мире флотом, а главное - огромным опытом десантных операций. Это свое преимущество они использовали по полной, осуществив чудовищный по корейским меркам десант в тылу северян у Инчхона.

Battle_of_Inchon.png
Американские десантные корабли в порту Инчхона.

Инчхон – это то самое Чемульпо, в котором в 1904 году сражался против превосходящих сил японцев крейсер «Варяг». Северные корейцы проявили тут не меньше, а, пожалуй, и больше мужества, чем в свое время капитан Руднев. 45 тысячам морпехов, трем сотням кораблей и полутысяче боевых самолетов генерала Макартура пять суток противостояли две роты корейцев с пятью пушками.

В сентябре 1950 года американцы и оставшиеся южане превосходили северян по численности пехоты в три раза, по артиллерии в два, а по танкам в двенадцать (12!) раз. По авиации превосходство было бесконечным – несколько десятков самолетов северян к тому времени начисто растаяли в бою, а США сосредоточили здесь свыше 1000 самолетов.

Исход такой войны понятен без объяснений и знаком нам, например, по Ираку – за один месяц американцы безостановочно прогнали отступавших под непрерывными бомбардировками северокорейцев почти к китайской границе. И тут на ход этой войны второй раз оказал влияние геополитический фактор Китая, на этот раз в пользу северян.

Korean-War-june-aug-1950.pngKorean-War-sep-nov-1950.png

Только что завершившему гражданскую войну Мао Цзэдуну совершенно не улыбался выход к его границам армии Макартура. США были тогда открытым врагом Мао, их корабли и самолеты в 1946-50 годах не раз обстреливали и бомбили китайских коммунистов, поддерживая войска Чан Кайши. Гоминьдан воевал против коммунистов исключительно американским оружием и на американские деньги, официальный Вашингтон категорически и агрессивно не признавал республику Мао. Одним словом, здесь было нечто среднее между «холодной» и настоящей войной.

Тут еще надо помнить, кто такой был генерал Макартур, открыто считавший себя великим политическим деятелем, способным принимать решения планетарного масштаба без оглядки на какого-то Трумэна. Добавим, что почти бесноватый антикоммунизм Макартура порой пугал даже таких убежденных антикоммунистов, как того же Трумэна или Эйзенхауэра. Поэтому появление победоносных танков Макартура на границе Маньчжурии, мягко говоря, откровенно пугало председателя Мао возможностью повторения в Китае новой большой войны «красных» и «белых» китайцев.

В то же время Мао и все лидеры КПК были хорошо знакомы с военной и экономической мощью США на примере недавней войны с Японией. Тем более, что в годы Второй мировой в партизанской ставке Мао существовало официальное представительство американского командования. Ну а результаты налетов американских тяжелых бомбардировщиков лидеры КПК могли лично наблюдать буквально вчера, в ходе только что завершившейся своей гражданской войны.

Поэтому решение в Пекине принималось мучительно – крайне опасно было вступать в корейскую войну и очень опасно было в нее не вступать. Понимая, чем будет война с американцами, Мао попросил у Сталина гарантий авиационного прикрытия.

В свою очередь Сталин стремился всячески избежать открытого столкновения СССР и США в Корее – с учетом обстановки в мире, это могло привести к самой настоящей третьей мировой, вдобавок ядерной. Но сам факт втягивания Америки в корейскую войну, тем более в войну с китайцами, был для Москвы крайне выгоден.

Примечательно, что в те дни это вполне откровенно объяснил сам Сталин в секретном письме Клементу Готвальду, главе чехословацких коммунистов: «Американское правительство будет и дальше увязать на Дальнем Востоке и втянет Китай в борьбу за свободу Кореи и за свою собственную независимость. Что из этого может получиться? Во-первых, Америка, как и любое другое государство, не может справиться с Китаем, имеющим наготове большие вооруженные силы. Стало быть, Америка должна надорваться в этой борьбе. Во-вторых, надорвавшись на этом деле, Америка будет не способна в ближайшее время на третью мировую войну. Стало быть, третья мировая война будет отложена на неопределенный срок, что обеспечит необходимое время для укрепления социализма в Европе. Я уже не говорю о том, что борьба Америки с Китаем должна революционизировать всю Дальневосточную Азию. Дает ли все это нам плюс с точки зрения мировых сил? Безусловно, дает».

Это письмо Сталина датировано 27 августа 1950 года, когда американцы только начали вмешательство в корейскую войну, а в красном Пекине впервые задумались о возможных перспективах победы американцев в Корее. Таким образом, все последующие события предсказаны кремлевским хозяином абсолютно точно и изложены предельно откровенно. Но Сталин не был бы Сталиным, если бы не оставил за кадром еще один немаловажный момент.

Втягивание Китая в открытое военное противостояние с США куда лучше привязывало КНР к СССР, чем общность марксистской идеологии. Мао Цзэдун был слишком сильным и самостоятельным союзником, а Китай слишком большая страна, чтобы контролировать их только посредством идеологического авторитета и экономической помощи.

В итоге Сталин обещал китайским товарищам авиационное прикрытие, но без конкретизации этих обязательств советской стороны. Не имея выбора, Мао в октябре 1950 года двинул свои войска в Корею, навстречу наступающим американцам.

Дипломатических отношений между КНР и США тогда не было, фактически китайские коммунисты воевали с американцами с 1946 года. Тем не менее, все направленные в Корею китайские войска формально увольнялись из НОАК и считались «корпусом народных добровольцев», самостоятельно пришедших на помощь корейским товарищам.

Первое масштабное и открытое столкновение китайских и американских солдат немедленно выявило превосходство Китая. Вопреки расхожим представлениям, китайцы задавили американцев не количеством, а качеством.

США имели над новым противником абсолютно техническое превосходство – разница вполне сопоставима с той, что была у американцев и армии Ирака в 2003 году. «Китайские народные добровольцы» в плане вооружения и техники никаких преимуществ не имели, но по качеству разительно отличались.

Во-первых, множество командиров «Корпуса народных добровольцев» имели за плечами почти четверть века гражданских войн и почти десять лет вооруженного сопротивления Японии. Большинство рядовых также имели многолетний опыт войны с японцами и в последней гражданской войне 1946-49 годов. Примечательно, что среди «добровольцев» было немало бывших солдат и офицеров Гоминьдана, корейским походом зарабатывавших себе спокойное будущее в красном Китае.

Во-вторых, весь военный опыт китайских коммунистов был именно опытом успешной борьбы против лучше вооруженного и оснащенного противника. Поэтому тотальное превосходство американцев в технике их не обескуражило и не пугало.

Korea600-1.jpg
Бомбардировка на территории Северной Кореи.

В-третьих, это было еще первое поколение коммунистов КПК с их широко распространённым и абсолютно искренним фанатизмом, приправленным железной дисциплиной. Вкупе с привычкой китайских солдат – по сути тех же крестьян Китая, всю жизнь существовавших впроголодь – довольствоваться малым, это придавало войскам «народных добровольцев» необычные даже по мерками Второй мировой войны устойчивость, выносливость и упорство.

С октября 1950 года и до самого конца боевых действий в июле 1953-го именно китайцы стали основной силой той войны. При этом бесчисленные орды в ватниках, заваливающие своей массой американских солдат, существовали только в американской пропаганде и расхожих обывательских мифах. В реальности на линии боевого соприкосновения китайцы имели не более чем полуторное превосходство в личном составе, в два-три раза меньше артиллерии, раз в десять меньше танков, чем у американцев. Разница в авиации, как уже упоминалось, была бесконечной – все три года войны над линией фронта появлялись только полторы тысячи американских бомбардировщиков. Обещанное Сталиным авиационное прикрытие было ограниченным – опасаясь непосредственного втягивания СССР в корейскую войну, он запретил советским самолетам залетать вглубь Кореи. Фактически, всю войну советская авиация прикрывала в основном пути подвоза боеприпасов из Китая в Корею, над линией фронта советские летчики не появлялись.

Уже в первый месяц своего появления на полуострове американские самолеты сбрасывали на Корею по 800 тонн бомб в день. С июня по конец октября 1950 года «летающие крепости» сбросили свыше 3 млн литров напалма. Американские самолеты господствовали на поле боя и над всем полуостровом при ограниченном противодействии советских истребителей и минимальном ПВО северян. В тылу северян были разбомблены все населенные пункты и практически все иные объекты инфраструктуры – мосты, электростанции, ирригационные сооружения и т.п. Многие неоднократно. Ежедневно китайцы и корейцы с упорством муравьев восстанавливали разрушенное.

Авиация США на все три года войны полностью блокировала любые перевозки корейско-китайских войск и грузов в светлое время суток. По американским данным, в Корее за всю войну ВВС США и их союзников совершили 1 млн 48 тысяч 708 вылетов, сбросили 698 тысяч тонн бомб, ракет, напалма. Это немного больше, чем американские самолеты израсходовали на всем Тихоокеанском театре боевых действий в годы Второй мировой войны – от Алеутских островов и собственно Японии до Индонезии.

Но вся эта техническая мощь не слишком помогла на линии фронта против упорной китайской пехоты. Вопреки всем прогнозам американцев, китайцы продемонстрировали неожиданное тактическое мастерство. Из-за постоянных бомбардировок все перемещения «народных добровольцев» и большинство атак осуществлялись ночью. Успешное наступление «корпуса народных добровольцев» осенью 1950 года началось с того, что американская авиаразведка, имевшая огромный опыт вчерашней мировой войны, так и не смогла достоверно вскрыть маршруты передвижения китайской пехоты.

Из-за слабости своей артиллерии вместо артиллерийской подготовки наступления, китайцы предпочитали буквально просачиваться, проползать множеством малых групп стрелков вглубь обороны противника. Затем следовала неожиданная и решительная атака с разных сторон и направлений. При этом американцев поражала способность китайцев к координации таких групп без какой-либо радиосвязи – рации у китайской пехоты успешно заменяли свистки и горны.

В декабре 1950 года в заваленных снегом горах Северной Кореи у границ Маньчжурии китайцы разгромили элитную 1-ю дивизию морской пехоты США. От полного уничтожения морпехов спасла лишь авиация. В ходе контрнаступления китайцы отбили у американцев обе столицы воюющих Корей – Пхеньян и Сеул.

747px-Chosin.jpg
Морские пехотинцы отступают от Чосина.

В обороне «китайские народные добровольцы» буквально зарывались в землю – в кратчайшие сроки создавая не только тысячи километров траншей, но не меньшей протяженности подземные галереи. Окопавшись таким образом, китайцы выдерживали почти любые обстрелы и бомбардировки. Американские генералы всерьез рассматривали возможность применения ядерного оружия в Корее – здесь их остановила непредсказуемая реакция СССР и осознание того, что на зарывшуюся в землю китайскую пехоту придется потратить большую часть наличного запаса ядерных бомб…

В итоге американские танки и бомбардировщики оказались неспособны победить щуплых узкоглазых людей в ватниках с советскими пистолетами-пулемётами ППШ. Для китайских коммунистов это была первая за четверть века война, которую они вели не испытывая дефицита стрелкового оружия и патронов. В таких условиях солдаты Мао были готовы успешно переносить «дефицит» артиллерии, танков и авиации. По оценкам китайских военачальников, американцы оказались в тактическом плане более слабым противником, чем армия Японской империи.

В итоге прямого военного столкновения США и Китая на Корейском полуострове сложилась патовая ситуация – ни одна из сторон не могла победить и выдавить противника из Кореи. В ходе наступлений и контрнаступлений Сеул и Пхеньян несколько раз переходили из рук в руки. К лету 1951 года образовалась гигантская позиционная мясорубка в стиле Первой мировой, на два года поделившая пополам весь полуостров почти по той самой 38-й параллели.

В условиях сомнительных перспектив пехотной войны против Китая, власти США, прекрасно понимая «ху из ху», обратились с предложением подумать о прекращении войны непосредственно к советскому представителю в ООН. Сталин всегда умел предстать в роли борца за мир и большого друга демократии – через месяц с благословления Кремля начались переговоры о перемирии между представителями США и Северной Кореи. Одновременно с этой открытой и распиаренной мирной инициативой, Сталин подписал секретное соглашение с Китаем об оснащении для Мао 60 дивизий новейшим советским оружием. Кнут и пряник заработали в полную силу.

Мирные переговоры в Корее будут идти два года и две недели. Все это время будет продолжаться корейская война, изнурительная даже для богатейшей американской экономики.

При этом Китай сам финансировал свои боевые действия – для этого Мао пришлось потратить заметную часть кредитов, полученных от СССР. Финансовый баланс той войны оказался очень выгодным для Сталина. На каждую советскую копейку американцы тратили доллар. Китай все сильнее привязывался к СССР возвращавшимися в советскую же экономику советскими кредитами. Поставляемое китайцам и корейцам оружие для Советского Союза было фактически бесплатным, так как шло из запасов, произведенных ранее. В условиях корейской войны китайские представители сами попросили сталинский СССР сохранить свое военное присутствие в Порт-Артуре.

Фактически СССР воевал с США корейским и китайским пушечным мясом на китайские деньги. Непосредственно участвовавшие в той войне несколько сотен советских военных летчиков и немногочисленные военные специалисты по сути лишь испытывали новейшую технику и тщательно собирали данные о сильных и слабых сторонах американской военной машины. В ходе войны выяснилось, что советские реактивные МИГи, как минимум, не уступают американским «Сейбрам».

800px-Col_Ben_O._Davis_leads_F-86_flight
Звено F-86 «Сейбр» в небе над Кореей.

Потери СССР в той войне составили 315 человек. Американские потери по официальным данным – 54 тысячи 246 погибших – в 170 раз больше советских. Китайцы потеряли около 150 тысяч убитых и умерших – в три раза больше американцев. Среди погибших был старший сын Мао Цзэдуна – Мао Аньин. Ранее он лейтенантом советских танковых войск под именем Сергей Мао участвовал в Великой Отечественной войне.

Естественно самые огромные потери пришлись на корейцев с обеих сторон войны – погибло свыше двух миллионов, почти каждый десятый, разрушен каждый второй дом и более 80% промышленности и транспортной инфраструктуры.

В той войне СССР практически ничего не потерял, а США понесли заметные человеческие, экономические, политические и «имидживые» потери. Потери же КНР и КНДР Сталиным рассматривались, как необходимый вклад в союзнические отношения стран советского блока для достижения общих политических целей уже глобального планетарного масштаба.

Параллельно с войной в Корее сталинская политика, также при помощи и посредством Китая, успешно втягивала США в целую сеть локальных, но крайне болезненных для Америки конфликтов. Одновременно эти конфликты еще более расширяли советское влияние на земном шаре.

За время Корейской войны изменилась обстановка во Вьетнаме. США пытались активно поддерживать французских колонизаторов против вьетнамских коммунистов. Однако размеры помощи были ограниченны именно из-за войны на Корейском полуострове. В результате французский экспедиционный корпус во Вьетнаме в 1951-53 годах оказался на грани поражения. США не могли позволить вьетнамским коммунистам контролировать весь Вьетнам и были вынуждены начать втягиваться в конфликт, который через четверть века станет самым неудачным для США за всю их историю (правда, брежневский СССР воспользоваться этими плодами уже не сумеет).

Korean-War-nov-50-jan-51.pngKorean-War-feb-51-jul-53.png

Пока американцы с трудом отбивали у китайцев Сеул, обострилась обстановка вокруг тыловых баз США на Филиппинах. Например, летом 1950 года части филиппинских коммунистических партизан-«хуков» заняли значительные территории острова Лусон, и им удалось создать первый освобожденный партизанский район (по примеру «советских районов» Китая 1920-30-х годов). В Москву и Пекин были посланы предложения о высадке китайского десанта с целью ликвидировать на Филиппинах американские военные базы и тем самым повлиять на ход войны в Корее. Ни КНР, ни СССР тогда не имели возможности для десантных операций на Тихоокеанском побережье, но такие действия, безусловно, сковывали силы США и напрягали политиков в Вашингтоне.

В те же годы на территории британской Малайзии происходит обострение партизанской войны, которую вели местные коммунисты (в основном из китайской диаспоры) против английских колонизаторов. Здесь, кстати, повстанцы целенаправленно мешали производству каучука. Малайзия тогда была основным центром его производства в мире, он был стратегическим военным товаром, и львиная доля поставок шла именно в США. На этом фоне по иному видится и советско-китайское экономическое сотрудничество на острове Хайнань, где на советские инвестиции и при помощи наших специалистов как раз в 1951 году начиналось создание производства натурального каучука для поставок его в СССР. Фактически Сталин вполне серьезно намеревался стать мировым монополистом этого стратегического сырья.

В довершение всей картины нужно добавить, что в эти же годы начался стремительной рост численности и влияния (в т.ч. в местной армии, где у коммунистов появились «свои» дивизии) Коммунистической партии Индонезии, которая ко второй половине 1950-х годов станет третьей по численности компартией мира после КПК и КПСС. Напомню, что Индонезия и тогда была третьей по численности страной на планете, после Китая и Индии.

Таким образом, становится ясен итог всей политики Сталина, завязанной вокруг корейской войны: практически весь Дальний Восток – от Кореи до Индонезии – втягивается в сферу коммунистического влияния, где США просто вязли в многочисленных локальных конфликтах. Вспомним фразу Сталина из письма Готвальду: «Борьба Америки с Китаем должна революционизировать всю Дальневосточную Азию…»

Эти конфликты были выгодны для СССР и крайне болезненны для США. Относительно небольшие «инвестиции» Советского Союза здесь оборачиваются для Штатов огромным расходом средств, сил и времени. Именно Корейская война и сопряженные с ней процессы позволили послевоенному СССР окончательно утвердиться во внешней политике, как вторая сверхдержава планеты. По сути, Сталин, уверенно шагая к мировому господству, чрезвычайно искусно применял то, что в наше время называется «политикой управляемых конфликтов». Вся разница, что сейчас эту политику успешно применяют в мире США, а в то время – наша страна.

Korea600-3.jpg
Генерал Марк Кларк подписывает перемирие.

Анализ планов Китая и СССР на 1953 год показывает, что Сталин явно не собирался прекращать затяжную Корейскую войну, планируя продолжать ее как можно дольше. Еще 20 августа 1952 года он говорил китайской делегации в Кремле: «Эта война портит кровь американцам… Нужна выдержка, терпение. Конечно, надо понимать корейцев – у них много жертв. Но им надо разъяснить, что это дело большое. Нужно иметь терпение, нужна большая выдержка. Война в Корее показала слабость американцев…»

Но, пожалуй, только ставший при жизни полубогом Сталин мог так кроваво, искусно и долго играть на грани мировой войны. Затянувшаяся корейская бойня утомляла и пугала не только политиков в Вашингтоне, Пхеньяне и Пекине. От нее, похоже, устало и ближайшее окружение Сталина – психологически они выдохлись балансировать в пяти минутах от ядерной войны. Сразу после смерти хозяина Кремля, СССР и США поспешили вывести двухлетние переговоры о мире на финишную прямую. Мао Цзэдун и Ким Ир Сен с явным облегчением поддержали эту инициативу. Открытым противником прекращения огня оставался лишь 78-летний южнокорейский диктатор Ли Сын Ман. Спецслужбы США получили прямое указание «Белого дома» убить своего верного союзника и сателлита, если он попробует сорвать мирные переговоры…

В итоге 27 июля 1953 года, ровно 60 лет назад, стороны той войны подписали соглашение о прекращении огня. По странной усмешке судьбы, именно в этот день американские истребители в небе Маньчжурии сбили летевший из Порт-Артура во Владивосток советский транспортный самолет. Его 20 пассажиров стали последними жертвами той войны.

Представители Южной Кореи документ о перемирии подписать отказались. Его подписали главнокомандующий американскими войсками в Корее генерал Кларк и северокорейский генерал Нам Ир. В будущем Нам Ир станет маршалом и министром иностранных дел КНДР, ранее он был скромным советским гражданином, деканом педагогического института в Узбекской ССР.

Алексей Волынец

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Происхождение Корейской войны 1950-1953 гг. в новейших исследованиях

Каждая круглая дата, связанная с Корейским вопросом и Корейской войной вызывает новую дискуссию среди российских и зарубежных исследователей. Тяжелое наследие разделенного народа уже свыше 60 лет влияет на международные отношения не только в азиатском регионе, но в мире. Поэтому обращение к прошлому до сих остается актуальным, тем более что по ряду вопросов не сложилось единой позиции среди ученых. Прежде всего, в происхождении войны 1950 - 1953 гг., которая одними оценивается как сугубо внутренний гражданский конфликт, а другими как важный эпизод в большой игре великих держав. Время от времени в научной периодике появляются историографические обзоры{1}, однако, как правило, они охватывают небольшие периоды в осмыслении проблемы и посвящены в основном работам региональных групп авторов. По существу настоящий диалог историков тех стран, которые были вовлечены в Корейскую войну, пока не сложился, нет и сравнительного анализа рассекреченных в России, США, Китае архивных документов.

Дискуссию о причинах Корейской войны начал президент США Г. Трумэн. Уже через два дня с начала военных действий он заявил, что атака Северной Кореи на Южную 25 июня 1950 г. показала, что "коммунизм стоял непосредственно за планами по завоеванию независимых наций"{2}. Данное высказывание отразило твердую уверенность Трумэна в том, что Северная Корея была марионеткой в руках Советского Союза. Представитель США в ООН Дж.Ф. Даллес также подчеркивал, что именно И. В. Сталин заставил КНДР атаковать, поскольку не мог допустить успеха проведения "многообещающего эксперимента по внедрению демократической модели" в Восточной Азии{3}.

Ряд исследователей еще до завершения войны оспорили позицию США. Например, В. Хичкок опубликовал в 1951 г. статью, в которой утверждал, что Ким Ир Сен, а не Сталин "нажал кнопку", запустившую корейский конфликт. В частности, он утверждал, что атака Северной Кореи спровоцировала ряд событий, невыгодных для Советского Союза, включая массовое вооружение американской армии, перевооружение ФРГ и усиление НАТО. Поэтому Ким Ир Сен начал войну до того, как Советы были к этому готовы{4}. В работе Исидора Стоуна ответственность за начало войны возлагалась на южнокорейскую сторону, а президент Южной Кореи Ли Сын Ман объявлялся провокатором, который инициировал множество приграничных конфликтов еще до 25 июня 1950 года. Именно он изобразил отступление своих войск в качестве военной неудачи, призывая Трумэна применить военную силу{5}.

В условиях "холодной войны" в 1960 - 1980-е гг. вопрос о Корейской войне стал серьезно исследоваться зарубежными историками. Несмотря на закрытость архивных сведений, они активно обсуждали проблему происхождения войны с точки зрения ее внешних и внутренних аспектов. Большое значение придавалось роли Советского Союза в развязывании войны, а также такому фактору в советском политическом курсе, как отношения Сталина и Мао Цзедуна. Американский советолог М. Шульман считал, что Сталин одобрил план войны, вероятнее всего, потому, что "китайцы были готовы двигаться дальше, как с русскими, так и без них. Это поставило русских перед дилеммой: даже если они будут действовать предусмотрительно и осторожно, они могли бы потерять всякое влияние, которое они хотели бы оказать на китайскую революцию, и, кроме того, они могли бы потерять доминантную позицию в Северной Корее"{6}.

В исследовании Б. Камингса, посвященном причинам начала Корейской войны присутствует вывод, согласно которому вопрос о том, кто начал военное вторжение 25 июня 1950 г. - Северная или Южная Корея, - остается открытым. Камингс не исключал ситуации, когда Северная Корея действительно была вынуждена ответить на провокационную атаку Южной. Уделяя должное внимание роли СССР, Камингс, тем не менее, оценивает советское влияние на КНДР как минимальное, намного менее значительное, чем влияние Китайской коммунистической партии. Он писал, что контроль советской стороны над Северной Кореей был "непрочным" и что Ким Ир Сен мог действовать независимо от Москвы, с тех пор как КНДР "не являлась зависимой исключительно от советского вооружения". Более того, американский историк считал "нонсенсом" то предположение, что Сталин мог одобрить вторжение, поскольку, якобы, считал, что США не станет отвечать на атаку{7}.

Из вышедших в 1980-е гг. работ заслуживают внимания исследования Дэвида Риса, отметившего намерения Макартура добиться решающей победы на Дальнем Востоке над Китаем (возможно, и над Советским Союзом) в случае общего конфликта{8}, Калума Макдональда, пришедшего к выводу о том, что Вашингтон стал на путь интернационализации конфликта{9} и Питера Лавера, который призвал США и СССР официально признать свои ошибки в развязывании войны{10}. Важные данные о действиях Совета безопасности ООН приводит в своей книге Клэй Блэр. Под флагом ООН в Корейской войне выступала группировка войск США и Южной Кореи, поддержанная 18 странами. 12 из них выделили военные контингенты. В общей сложности "войска ООН" потеряли, по западным источникам, 142 тыс. человек, в частности, американцы - 33 629 убитыми и 103 284 ранеными{11}. Внутренние пружины действий США в Корее раскрывает Дон Кук: в начале демонстративное невмешательство (вывод из Южной Кореи американских войск в июне 1949 г. и заявление госсекретаря США 12 января 1950 г. об исключении Южной Кореи "из периметра американской обороны"), а затем явная агрессивность и непримиримость{12}.

Эрик ван Ри предложил искать причины Корейской войны в более ранних обстоятельствах. Военное вторжение в Корею СССР в августе 1945 г., подчеркивает он, было "импровизацией в последнюю минуту". Учитывая расстановку сил, Сталин согласился с предложением Трумэна на совместную оккупацию полуострова. Если бы советский лидер отказался, Трумэн мог бы в одностороннем порядке ввести войска на территорию Сеула. Американский историк призвал обратить пристальное внимание на события весны 1946 г., когда советско-американская комиссия встретилась в Сеуле для осуществления Московского соглашения (декабрь 1945 г.). Главной задачей этого соглашения являлся выбор политических руководителей для формирования Временного правительства Кореи. Согласно ван Ри, Сталин был ответственен за провал этих переговоров, так как он жестко требовал исключения всех правых политиков из списка кандидатов в правительство. Ультраконсерваторы, такие как Ли Сын Ман и Ким Ку, были способны "сотрудничать" с СССР и США, но не поддерживать оккупацию. Их участие "не являлось бы враждебным по отношению к Москве". Ван Ри полагает, что Сталин стремился к патовой ситуации, ожидая, что она могла бы расколоть консерваторов и заставить Вашингтон принять советскую интерпретацию московского соглашения. Опасаясь, что южнокорейские коммунисты могут заключить сделку с "умеренными", Сталин не приветствовал крестьянские восстания на юге{13}.

Что касается советской историографии, то до начала перестройки в ней поддерживалась версия, отстаиваемая северокорейской стороной. Войну начала Южная Корея, режим Ли Сын Мана{14}. Эта точка зрения наиболее полно была отражена в двухтомном учебнике истории Кореи, изданном в 1974 году. При отсутствии иных подобных работ практически до конца XX в. он считался основным пособием по данной проблеме{15}.

В то же время известно, что еще в 1950-е годы группа авторов под руководством ОС. Лотоцкого разработала военно-исторический очерк Корейской войны. Он являлся закрытым материалом, предназначенным для генералов и офицеров, к тому же, в нем не освещались причины Корейской войны{16}.

Одним из первых, кто предложил отличную от официальной трактовки версию начала войны, был кореевед А. Н. Ланьков. В своей книге он открыто заявил, что войну начал Север{17}. Не исключено, что историку были известны материалы книги Ю Сен Чера и Ли Сан Чо "Глазами очевидца. Ким Ир Сен рассказывает", вышедшей в Сеуле в 1991 году. Один из ее авторов, генерал-лейтенант Ли Сан Чо, был главой северокорейской миссии на переговорах о перемирии в 1953 г., в 1954 г. прибыл в СССР послом КНДР, а в 1956 г. попросил политического убежища. Его соавтор, Ю Сен Чер - советский кореец, участник битвы под Москвой и сослуживец Ким Ир Сена по 88-й бригаде. С 1945 по 1948 г. он возглавлял оперативное управление генштаба Корейской Народной Армии, а в начале 1960-х гг. был неожиданно отстранен от должности и лишь используя личное знакомство с Ким Ир Сеном, смог выехать в СССР (в феврале 1995 г. он умер в Ташкенте). Авторы сообщают, что уже с начала 1947 г. в порты Северной Кореи начали прибывать советские транспорты с военной техникой, а в 1948 г. армия была подготовлена и вооружена. Солдат обучали советские офицеры 25-й армии, а командиров спешно готовили в советских военных училищах. Советник из СССР был в каждом взводе. Численность армии составляла - 175 тыс. в сухопутных войсках, 2829 - в ВВС, 10 297 - в ВМФ, в общей сложности - 188 тыс. человек, что примерно соответствовало южнокорейской армии.

С начала 1990-х гг. изменились и другие акценты в оценке Корейской войны. Этому способствовало, прежде всего, открытие советских и китайских архивных документов. Начиная с 1992 г., Ли Чон-сик и Кэтрин Вэзерсбай стали публиковать переводы советских документов. К примеру, документы Архива внешней политики МИД РФ по послевоенной Корее доказывают, что КНДР в экономическом плане была зависима от Советского Союза. В то же время данные исследователи не нашли подтверждения точке зрения Эрика ван Ри о том, что "советские войска могли легко оккупировать весь полуостров до прибытия американцев". Сталин одобрил разделение Кореи, поскольку это "был путь к установлению баланса сил, являвшегося первичной целью"{18}. Советские политические документы, касающиеся Московской конференции декабря 1945 г. и реализации ее решений, также не соответствуют характеристикам ван Ри. Москва, наоборот, поддерживала стремление корейцев и американцев к созданию единого правительства в Корее. В одном из документов Московской конференции была подчеркнута необходимость "выработки единой концепции установления оккупации" с целью "содействия демократическому движению корейского народа и подготовке его к независимости". В другом документе предвиделось создание "корейского правительства на основе соглашения между правительствами СССР, США и Китая"{19}.

Переговоры совместной Комиссии создавали возможность для воссоединения Кореи после второй мировой войны. Советские документы могут служить опровержением аргумента, согласно которому Москва была ответственна за безвыходное положение, закреплявшее разделение Кореи. Возникший разлад в советско-американских послевоенных отношениях заставил Соединенные Штаты быть пессимистичными относительно шансов на реализацию Московского соглашения декабря 1945 года. Администрация Трумэна в январе 1946 г. подготавливала планы по "кореизации" всей территории южнее 38-й параллели. Советское руководство также рассматривало 38-ю параллель как более предпочтительную, чем границу по реке Тумен. То есть обе державы выбрали стратегию "национально-государственного строительства". Если США внедряли свою модель демократии на юге, то СССР предлагал Ким Ир Сену свою версию коммунизма на севере. Более того, поначалу казалось, что у Москвы есть превосходство, особенно после восстания в городах Есу и Сунчхоне в октябре 1948 г., когда большое количество южнокорейцев присоединились к коммунистам и протестовали против правительства Ли Сын Мана. Однако к весне 1950 г., Южная Корея добилась успехов в восстановлении экономики, ее армия сумела разбить отряды партизан. Документальные свидетельства о приграничных стычках в 1948 - 1949 гг. показали, что две Кореи уже вступили в гражданский конфликт. Однако использование Ким Ир Сеном вооруженных сил 25 июня 1950 г. обозначило качественное изменение в характере военных действий.

Безусловно, открывшиеся документы позволяют предъявить обвинения в послевоенном разделении Кореи как США, так и СССР. Не считаясь с желаниями корейского народа, как Вашингтон, так и Москва считали, что для их собственной безопасности необходимо создание "дружественной" Кореи. Ли Чон-сик и Вэзерсбай считают, что "несправедливое разделение" Кореи было "непродуманным решением" Сталина по разрешению положения в Корее. Однако "главным провалом в советском курсе" являлось то, что "стремление КНДР объединить свою страну заставило Москву поддержать войну на полуострове, переросшую в тот самый конфликт с США, который Сталин всеми силами старался избежать"{20}. Главный же вывод, к которому пришла при анализе документов Кэтрин Вэзерсбай, заключается в том, что истоки Корейской войны "содержатся непосредственно в разделении Кореи в 1945 г. и поляризации корейской политической жизни, ставшей результатом политических курсов, выбранных двумя оккупирующими державами... Советский Союз сыграл решающую роль в развертывании войны, но он был только куратором, а не инициатором"{21}.

Некоторые исследователи посчитали такие выводы недостаточно полными. Историк периода "холодной войны" Адам Улэм пришел к выводу, что атака на Южную Корею, вероятно, была произведена с разрешения советской стороны, но была предпринята не для получения контроля над Южной Кореей. Это была незначительная цель, не заслуживающая риска, которому подвергали себя лица, разрешившие операцию. Наоборот, как предполагает Улэм, Сталин предвидел защиту Вашингтоном Тайваня в случае начала войны в Корее и что Мао, столкнувшийся с возможностью новой гражданской войны на континенте, потребовал бы после этого советской поддержки. "Сложно опровергнуть ту возможность, что корейская путаница могла быть затеяна русскими специально для того, чтобы препятствовать отказу китайских коммунистов от советского попечительства"{22}.

Другого немаловажного аспекта касается Уильям Стюк. Он пришел к выводу, что корейцы не были актерами второго плана, они активно манипулировали как советскими гражданами, так и американцами для достижения собственных корыстных целей и реализации личных амбиций. Ли Сын Ман вообще должен остаться в памяти как "отец разделенной Кореи"{23}. Стьюку принадлежит характеристика войны в Корее как "суррогата третьей мировой войны"{24}. Японский историк Вада Харуки определяет Корейскую войну как "Северо-Восточную Азиатскую войну". Несмотря на то, что Великобритания и Индия также были ее участницами, страны Северо-Восточной Азии, судьбы которых вовлеченность в войну затронула в намного более глубокой и значительной степени, следует рассматривать как главных действующих лиц. В основной состав участников входили Южная и Северная Корея, США, СССР и Китай. Важно не забывать включать в этот список Тайвань, а также Японию{25}.

В исследованиях китайских историков Чен Жияна и Женг Шу Гуэнга специально рассматриваются роль Китая в войне и особенности принятия решений на высшем уровне. Наиболее интересны сведения о встречах Сталина и Мао Цзедуна, на которых обсуждались планы Ким Ир Сена. Оба автора утверждают, что Китай был предрасположен противостоять США даже прежде, чем началась Корейская война{26}. Различные аспекты китайского и корейского военного сотрудничества подробно рассматриваются и в книге Чарльза Шредера{27}. Китайская причастность к войне стала предметом исследований Ли Че Чжина, Сергея Гончарова, Джона Левиса, Томаса Кристенсена и др.{28}. В этом ряду следует отметить и книгу Аллана Миллетта, который предлагает вести отсчет Корейской войне с 1948 г. - начала партизанских столкновений, противостояния марксистов-ленинистов и национал-капиталистов. Ни одна из революционных сил, по его мнению, не была носителем реальной модели демократии{29}.

Работы российских историков, особенно последнего десятилетия, внесли существенный вклад в историографию проблемы. Наиболее активным в изучении истории Корейской войны является А. В. Торкунов. В 1995 г. он предложил пересмотреть традиционный подход к происхождению войны. В частности, используя рассекреченные документы, он обратил внимание на то, что советское руководство неоднозначно отнеслось к предложению Ким Ир Сена о силовом варианте разрешения Корейского вопроса. Если посол СССР в КНДР генерал Т. Ф. Штыков скорее поддерживал идею северокорейского лидера, то советник посольства, профессиональный дипломат Г. И. Тункин придерживался более осторожной линии. Запретительная резолюция заседания Политбюро ЦК ВКП(б) в октябре 1949 г., наложившая "вето" на представленный Штыковым проект "ограниченной войны", была составлена в значительной степени исходя из его докладной записки{30}.

В книге "Загадочная война", вышедшей в 2000 г. и затем переведенной на английский, японский и корейский языки, Торкунов дал следующую оценку ситуации накануне Корейской войны: "Обе стороны - и просоветский Север и проамериканский Юг - не мыслили свою нацию разъединенной и рвались в бой, на уничтожение идеологического и политического оппонента. Ким Ир Сен на протяжении ряда лет добивался одобрения со стороны Сталина на объединение страны военными методами. Советский лидер был против, не желая нарушать договоренности с США и создавать новый очаг напряженности. Но к 1950 г. настроения в Кремле изменились. "Холодная война" уже не знала пределов, и договоренности держав-победительниц во второй мировой войне были так или иначе похоронены. При этом соотношение сил на Дальнем Востоке явно изменилось в пользу советского лагеря - в Китае победили коммунисты, обещавшие в случае необходимости помочь северокорейцам. В Москве пришли к выводу, что на юге Кореи будут приветствовать коммунистов, а США, как и в случае с Китаем, смирятся с поражением"{31}. По мнению автора, Пхеньян и Сеул не были заложниками в большой игре великих держав. Обе корейские стороны готовились к войне и никак не стремились оказаться в роли пешек, обслуживающих глобальные амбиции Москвы и Вашингтона. В основе их политики лежали, прежде всего, собственные властные и националистические устремления.

В книге "Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории", написанной совместно с В. И. Денисовым и В. Ф. Ли, Торкунов снова вернулся к событиям 1950 - 1953 гг., которые назвал "Великая ограниченная война". Он подтвердил свою позицию о том, что война в Корее вспыхнула вначале в качестве внутреннего гражданского противоборства между северянами и южанами, между коммунистами просоветской ориентации и правыми националистами проамериканской ориентации. А в дальнейшем, после прямого и опосредованного вмешательства великих держав, произошла стремительная интернационализация конфликта, что создало новую опасную угрозу всей системе международной безопасности и стабильности. Выстроилась сложная многоярусная иерархия его участников: прямых и косвенных, первостепенных и второстепенных, формальных и неформальных. Это не могло не отразиться на функционировании всего противоречивого механизма противоборства, всей структуре управления и урегулирования конфликта{32}.

Среди новейших российских исследований следует отметить работы И. М. Попова, С. Я. Лавренева, В. Н. Богданова, Ю. В. Ванина, А. С. Орлова и В. А. Гаврилова, В. Г. Кикнадзе{33}. Принципиальной представляется нам позиция корееведа К. В. Асмолова. Он поддерживает версию о приоритете внутренних факторов, доказывая в своих разработках несостоятельность аргументов как сторонников "войны Сталина", так и сторонников "войны Макартура" или "войны Мао Цзэдуна". На определенном этапе и Советский Союз, и США сдерживали потуги Пхеньяна и Сеула решить корейскую проблему силой. Такую позицию Вашингтона и Москвы можно трактовать по-разному в зависимости от политических пристрастий трактующих. Однако на определенном этапе Москва изменила свое решение и дала Пхеньяну "добро" на вторжение. При этом решающим аргументом могли быть не столько победа коммунистов в Китае или появление у СССР атомного оружия, сколько идеологические доводы, трактующие положение на Юге как революционную ситуацию, на фоне которой успешная интервенция будет мгновенно поддержана восставшим народом Южной Кореи{34}.

В целом состояние изученности проблемы настоятельно требует продолжения рассекречивания и ввода в научный оборот новых архивных документов, особенно в России и США. Это позволит продолжить научное обсуждение и сблизить подходы российских и зарубежных историков в осмыслении Корейской войны.

Примечания

1. BOOSE D. The Korean War Revisited. - Parameters, US Army War College Quarterly. Spring 1998, p. 144 - 149; MATRAY J. Korea's Partition: Soviet-American Persuit of Reunification, 1945 - 1948. - Ibid., p. 150 - 162. См. также библиографический обзор проблемы: MILLETT A. A Reader's Guide to the Korean War. - The Journal of Military History, 61 (July 1997), p. 583 - 597; КИМ Г. Н. Стереотипы советской историографии и актуальные проблемы исследования Корейской войны. 1950 - 1953 гг. Доклад на 4-й конференции Азиатско-Тихоокеанской Ассоциации корееведения в Университете Британской Колумбии, Ванкувер, Канада, 1998; АСМОЛОВ К. В. Современная российская историография Корейской войны 1950 - 1953 годов. Научный доклад для конференции в Университете Сунчхонхян. 2010.

2. TRUMAN H. Memoirs. Vol. II: Years of Trial and Hope. N.Y. 1956, p. 464.

3. DULLES J. To Save Humanity from the Abyss. - New York Times Magazine. 30 July 1950, p. 5, 34.

4. HITCHOCK W. North Korea Jumps the Gun. - Current History. 20 (1951), p. 136 - 144.

5. STONE I. The Hidden History of the Korean War. N. Y. 1952.

6. SHULMAN M. Stalin's Foreign Policy Reappraised. Cambridge. 1963, p. 141.

7. BRUCE C. The Origins of the Korean War: Liberation and the Emergence of Separate Regimes, 1945 - 1947. Princeton. 1981, p. 445 - 448, 619. Надо отдать должное Камингсу, который первый расширил внешнеполитический контекст войны, привлекая внимание к роли в ней Тайваня и особенно Японии. В Северной Корее на пороге войны наиболее часто упоминавшейся была "растущая озабоченность возрождением Японии и, в особенности, ее экономическими и военными связями с режимом Ли Сын Мана". См.: BRUCE С. The Origins of the Korea War: The Roaring of the Cataract, 1947 - 1950. Princeton. 1990, p. 458 - 468, 508 - 544.

8. REES D. The Korean War. L. 1984, p. 120.

9. MACDONALD С. The War before Vietnam. N. Y. 1986, p. 33 - 34.

10. LOVER P. The Origins of the Korean War. L. -N. Y. 1986, p. 68 - 70.

11. BLAIR Cr. The Forgotten War, America in Korea 1950 - 1953. N. Y. 1987, p. 9, 24.

12. COOK D. Forging the alliance NATO, 1945 - 1950. L. 1989, p. 230, 241.

13. REE E. Socialism in One Zone: Stalin's Policy in Korea, 1945 - 1947. Oxford. 1989.

14. См.: КРАЙНОВ П. Борьба корейского народа за независимость. М. 1948; КРАВЦОВ И. Агрессия американского империализма в Корее (1945 - 1951). М. 1951; ПИГУЛЕВСКАЯ А. Корейский народ в борьбе за независимость и демократию. М. 1952; КИМ Х. С. Подготовка американской агрессии в Корею. Л., 1953; ПАК Д. Д. Перемирие в Корее и ее историческое значение. Киев, 1954; ЛОТОЦКИЙ С, Война в Корее 1950 - 1953 (Обзор военных операций). - Военно-исторический журнал. 1959, N 10; ШАБШИНА Ф. И. Социалистическая Корея. М. 1963; ЛЕБЕДЕВ Н. Г. Заря свободы над Кореей. В кн.: Во имя дружбы с народом Кореи. М. 1965; ЩЕТИНИН Б. В. Власть - народу. В кн.: Во имя дружбы с народом Кореи. М. 1965; КОВАЛЕВ А. В. Политика США и Японии на Корейском полуострове. М. 1990 и др. В данном русле находились и исследования зарубежных ученых, переведенные на русский язык. - См.: ФАРЖ И. Свидетельство о Китае и Корее. Пер. с фр. М. 1952; СТОУН И. Закулисная история войны в Корее. Пер. с англ. М. 1953.

15. См.: История Кореи. Т. 2. М. 1974.

16. Данный труд был издан в 2003 году. См.: Война в Корее. 1950 - 1953. М. 2003.

17. См.: ЛАНЬКОВ А. Н. Северная Корея: вчера и сегодня. М. 1995.

18. См.: LEE С. and WEATHERSBY К. What Stalin Wanted in Korea at the End of World War II. - Korea Focus, 1993, N5, p. 42.

19. Ibid., p. 43 - 44.

20. Ibid., p. 57.

21. WEATHERSBY K. The Soviet Role in the Early Phase of the Korean War. - The Journal of American-East Asian Relations. Winter 1993, N 2, p. 432.

22. ULAM A. The Communists: The Story of Power and Lost Illusions: 1948 - 1991. N. Y. and Toronto. 1992, p. 81 - 82.

23. STUECK W. The United States, the Soviet Union, and the Division of Korea: A Comparative Approach. - Journal of American-East Asian Relations, 4. Spring 1995, p. 19. В этом же русле продолжает размышлять и Брюс Камингс. В своей новой работе о Корее он подчеркнул, что Северная Корея никогда не была лишь "советской куклой", она скорее походит на такие автономные коммунистические страны, как Югославия. См.: BRUCE С. Korea's Place in the Sun: A Modern History. 1997 (обновл. изд., 2005).

24. STUECK W. The Korean War: An International History. Princeton. 1994, p. 3. См. перевод книги: СТЬЮКУ. Корейская война. М. 2002.

25. См.: WADA Н. Тохоку АЗИА СЭНСо тоситэно Чосэн Сэнсо (Корейская война как Северо-Восточная война). - Сиэн (Риккеский универитет). Т. 56, N 2 (март 1996), с. 115 - 116; IBIDEM. The Korean War. Stalin's Policy and Japan. - Social Science Japan Journal April. 1998. Vol. I, N 1, p. 5 - 29; ВАДА X. Россия как проблема всемирной истории. Избранные труды. М. 1999, с. 349 - 388.

26. JIAN C. China's Road to the Korean War: The Making of the Sino-American Confrontation. N. Y. 1994; GUANG Z. Mao's Military Romanticism: China and the Korean War, 1950 - 1953. Lawrence. 1995.

27. См.: SHRADER C. Communist Logistics in the Korean War. Westport. 1995.

28. GONCHAROV S., LEWIS J., LITAIX. Uncertain Partners: Stalin, Mao and the Korean War. Stanford. 1993; LEE C. China and Korea: Dynamic Relations. Stanford. 1996; CHRISTENSEN T. Useful Adversaries: Grand Strategy, Domestic Mobilization and the Sino-American Conflict, 1947 - 1958. Princeton. 1996.

29. MILLETT A. The War for Korea 1945 - 1950: A House Burning. Lawrence. 2005.

30. См.: ТОРКУНОВ А. В., УФИМЦЕВ Е. П. Корейская проблема: новый взгляд. М. 1995.

31. ТОРКУНОВ А. В. Загадочная война. М. 2000, с. 7.

32. См.: ТОРКУНОВ А. В., ДЕНИСОВ В. И., ЛИ В. Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. М. 2008.

33. ОРЛОВ А. С., ГАВРИЛОВ В. А. Тайны корейской войны. М. 2003; ПОПОВ И. М., ЛАВРЕНЕВ С. Я., БОГДАНОВ В. Н. Корея в огне войны. М. 2005; ВАНИН Ю. В. Корейская война (1950 - 1953) и ООН. М. 2006; КИКНАДЗЕ В. Г. Разведка США в период войны в Корее. 1950 - 1953 гг. - Вопросы истории. 2009, N 9.

34. АСМОЛОВ К. В. Ук. соч.

Мин Гён Хён - доктор философии, профессор, директор Института современной истории Корё Университета (Korea University). Сеул. Республика Корея.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Интересно, что НАТО-вские потери даются, как я понял, как американские. А между тем в составе сил "западной коалиции" участвовали многие из союзников США. В Военном Музее Афин я видел данные о потерии свыше 4.000 военных греков (что-то около 5 тысяч человек) в Корее. Если учитывать, что Греция стала членом НАТО лишь в 1952 году, то это очень высокие потери для третьестепенного союзника.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас