Суйко

Карасев С.В. Император Пу И в советском плену

1 сообщение в этой теме

Карасев С.В. Император Пу И в советском плену

В ходе советско-японской войны 1945 г. в советском плену оказалась не одна сотня тысяч японских военнопленных, среди которых были император и правительство Маньчжоу-Го, государства, искусственно созданного Японией, чтобы иметь плацдарм для боевых действий против Китая и подготовки крупной военной группировки к войне с Советским Союзом.

Последний император маньчжурской династии Цин – Айсиньцзюэло (по-маньчжурски Айсин Гиро – “золотой род”) родился 7 февраля 1906 г., а в 1908 г. возведен на престол. В результате революции 1911 г. Пу И 12 февраля 1912 г. отрекся от престола. Власть перешла к президенту Юань Шикаю. Прожив 13 лет в “льготных условиях”, Пу И в 1924 г. был изгнан республиканской армией. В 1932 г. он становится верховным правителем Маньчжоу-Го. 19 августа 1945 г. – последний день правления последнего императора Китая.

Личность Пу И интересна с нескольких сторон. Прежде всего это пленный император, пусть и формальный, но руководитель государства, созданного японскими властями на границе с СССР. Интересно и его поведение в местах заключения, взаимоотношения с представителями НКВД, МВД, КГБ, с другими военнопленными, а также подготовка императора к участию в качестве важного свидетеля в Токийском процессе. Интересны внутренние переживания, изменения его личности в процессе борьбы за сохранение своей жизни.

Не обнаружено подтверждений якобы заранее спланированной операции, преследующей цель ареста Пу И. Версия преднамеренной сдачи императора советским властям японской стороной также не подтвердилась. Об этом свидетельствуют воспоминания генерал-майора А. Д. Притулы (скорее, противоречия в его воспоминаниях) и рядовых участников Мукденского десанта.

Мне удалось встретиться с А. К. Желваковым, возглавлявшим охрану императора 19 – 20 августа 1945 г., который любезно поделился со мной как воспоминаниями, так и ценными материалами, касающимися пленения Пу И. Кроме этого, удалось встретиться с дочерью военного переводчика Н. А. Кострюкова, беседовавшего с императором в первые часы его пленения, которая, также, любезно поделилась воспоминаниями о тех событиях и ценными документами. Поделился своими воспоминаниями и материалами ветеран советско-японской войны 1945 г., “сын полка” Н. И. Батурин. Весьма полезными были материалы Центрального архива ФСБ РФ и РУ ФСБ РФ по Читинской области, представленные полковником в отставке А. В. Соловьевым. В 2006 г. в беседе с Г. Г. Пермяковым, переводчиком императора в период его содержания в Хабаровске, удалось уточнить, а в чем-то и заново воспроизвести отдельные моменты содержания императора в Хабаровске. Документальные данные позволили восстановить и уточнить сведения о последних днях правления Пу И и обстоятельствах его пленения.

Оборона Маньчжоу-Го в соответствии с соглашением между Японией и Маньчжоу-Го строились на принципе общих, совместных действий. Основу обороноспособности Маньчжоу-Го составляла Квантунская армия. Прекращение войны и разоружение этой армии привело и к распаду всей государственной системы Маньчжоу-Го.

На следующий день, поле объявления Советским Союзом войны Японии советник императора Иосиоко в ультимативной форме объявил Пу И, что тот, как и правительство Маньчжоу-Го должны покинуть Чанчунь с целью выезда в Тунхуа и дальнейшего переезда в Японию. Ночью 11 августа они были на железнодорожном вокзале, а утром 12 августа специальным поездом выехали из Чанчуня. 13 августа 1945 г. поезд прибыл в Линьцзи-Гоу1. Хаттори Такусиро пишет, что Пу И в сопровождении всех его министров был ночью вывезен 10 августа 1945 г. из Чанчуня в Линьцзи-Гоу, который находится в 80 км восточнее Тунхуа2. Анализируя показания Пу И, можно заключить, что они прибыли туда именно 13 августа 1945 г., что подтверждает в своей статье и Г. Г. Пермяков3.

14 августа 1945 г. по приказу командующего Квантунской армией Ямада Отодзо члены правительства Маньчжоу-Го были отправлены в Тунхуа, а сам император с родственниками остался в Линьцзи-Гоу, где ему 17 августа 1945 г. было предложено подписать отставку. После отречения от престола Пу И с семьей 19 августа 1945 г. отбыл в Мукден. Представитель японского командования сообщил ему, что через Мукден он будет отправлен в Японию. В Мукден его родственники и сопровождающие лица прибыли 19 августа в 11 утра, а через 30 минут на этом же аэродроме приземлились светские самолеты4.

Первые дни войны Пу И вспоминал так: “Вступление СССР в войну с Японией в августе месяце для меня было неожиданным. Когда я и моя свита еще находились в Синьцзине, в один из дней (август 1945 г., числа я не помню), над Синьцзином вдруг появились самолеты. Я думал, что это американские самолеты, но это оказались самолеты Красной армии. На второй день налет авиации повторился. Во время налетов мы прятались в убежище”5.

Десант 6-й гвардейской танковой армией в Мукдене овладел всеми важными объектами, аэродромом и аэродромными постройками. В одной из них около 13 часов дня был обнаружен император Пу И и его министры. Пу И оставили под охраной в этом помещении6. Свой арест и причину нахождения на аэродроме Пу И описывает в добровольных показаниях, которые он дал 10 сентября 1945 г., находясь на “Объекте 30″ в Читинской области: “До прихода Красной армии в Синьцзин, начальник штаба Квантунской армии – генерал-лейтенант Хата Хикосабуро заявил мне, что война между Японией и СССР будет продолжаться, и приказал мне и моей свите и моему правительству эвакуироваться из Синьцзина. Я затягивал эвакуацию, т.к. не хотел эвакуироваться. Затем в Синьцзин прибыл генерал Ямада Отодзо и приказал мне и маньчжурскому правительству эвакуироваться в Тунхуа. Я собрал всех министров и сообщил им приказ командующего Квантунской армии об эвакуации нашего правительства в Тунхуа. Большинство из них не желало эвакуироваться. Все мы чувствовали себя бодро, затягивали эвакуацию, ожидали прихода Красной армии”7.

В своих показаниях на “Объекте 30″ Пу И говорил: “Я не хотел ехать и затягивал (отъезд. – С. К.). Со мной было 8 человек свиты, которые готовы всегда умереть со мной, это – Пу Дэ, Жунци, Ван Цзяси, Юй Тан, Юй Янь, Юй Чжань, Ли Госюн и Хуан Цзэчжен (все они сейчас находятся со мной). Я не мог отказаться ехать в Японию наотрез, меня могли бы убить. Я заявил, что согласен поехать в Японию с 8-ю вышеперечисленными верными мне до гроба, людьми. Но мне, по-прежнему предлагали ехать одному. Эти 8 людей, зная, что их могут также убить в Японии, несмотря на это изъявили желание ехать только со мной, куда бы то ни было, лишь бы вместе со мной и даже вместе умереть. Затягивая выезд в Японию, я думал, что скоро придет Красная армия и даст нам свободу и самостоятельное развитие, я расскажу ей правду о японском гнете над китайским народом, и мне и моей свите будет сохранена жизнь. Ко мне подошел премьер-министр моего правительства Чжан Чинхуэй и передал мне приказание из штаба Квантунской армии о выезде в Японию и попросил написать дату отъезда и расписаться. Я отказался подписать этот документ”. Как вспоминал Пу И, после этого его и членов правительства Маньчжоу-Го привели на аэродром, посадили в 3 самолета с японской охраной и 4-мя японскими представителями и предупредили, что те, кто попытается бежать, будут убиты. После прилета в Мукден на этот же аэродром неожиданно опустились самолеты Красной армии.

Об аресте Пу И было доложено командующему на Дальнем Востоке маршалу А. М. Василевскому, который, шифровкой сообщил И. В. Сталину о пленении императора. Главное управление по делам военнопленных и интернированных, по предложению командования Забайкальского фронта приняло и разместило в районе Читы в отдельном помещении интернированных императора Маньчжоу-Го, ближайших родственников императора, его прислугу: придворного врача, слугу, генералов японской армии Усироку Дзюна – командующего 3-м фронтом, Хонго – командующего 44-й армией, Кисикаву – командира 63-й дивизии, Накаяму – командира 163-й дивизии, Оцу-бо – начальника штаба 3-го фронта, Хиросе – начальника санитарного отдела 3-го фронта, Гакогаву – начальника интендантского отдела штаба 3-го фронта, Обату – начальника штаба 44-й армии, Кубо – начальника отдельного отряда Мукденской охраны, Ацуми – начальника Мукденского арсенала Квантунской армии, Якуваду – командира 135-й пехотной бригады, Онохору – начальника Мукденского военного учета, Мацухату – начальника Мукденского медицинского склада, Цуду – командира 22-й зенитной бригады, Цхару – начальника Мукденского военного госпиталя, Таку – начальника Мукденского авиационного арсенала, Синоэду – командира 66-й пехотной бригады, Вана – командира 1-й Маньчжурской военной дивизии, Году – адъютанта генерала Усироку. “Интернированные содержаться в благоустроенных жилых помещениях, снаружи здание охраняют специально выделенные подразделения воинской части; внутри здания наблюдения ведут специальные работники Управления по делам военнопленных”8.

В комнату, где расположился Пу И, вошел представитель советского командования. При Пу И находился японский переводчик Хасимото. “Вошедший офицер поздоровался со мной, сел за стол и через переводчика-японца стал о чем-то говорить с японским представителем, о чем они говорили я не знаю, т.к. я не понимаю ни русского, ни японского языков. Японский представитель и японский переводчик не знали китайского языка, мой брат Пу Дэ, сидевший здесь же, знает и китайский и японский языки. Не глядя на меня он сказал мне по-китайски, что решается моя судьба. Японский представитель настаивает отправить меня в Японию. По-видимому, советский офицер хотел знать мое мнение относительно этого. Встретившись со мной взглядом, я глазами дал знать ему, что я в Японию ехать не хочу. Он понял меня. Японский представитель наших молниеносных взглядов не заметил. Советский представитель заявил японскому представителю, что император Пу И в Японию не поедет. Не понимая русского языка, я догадался, что ответ его был таков, настоящее мое положение говорит о том, что я тогда догадался правильно. Я был чрезвычайно рад и не смог сдержать моей радости. Это заметил японский представитель и нахмурился. Советский офицер вышел. Тут же вошли генерал-майор Красной армии (фамилию его я не знаю) и несколько других офицеров”. В это время на другом конце аэродрома разоружались японцы: сдавали оружие и сдавались в плен Красной армии. Продолжая давать показания Пу И сообщил: “Во время моего разговора с генерал-майором один пленный японский жандарм, приблизившись к нам, пытался подслушать наш разговор, я заметил это, тут же сказал генерал-майору, последний сейчас же объявил, что китайские пленные остаются здесь, а японских пленных отвести отсюда в другой конец аэродрома. Я и 8 человек моей свиты, вместе с советским генерал-майором поехали на 2-х автомобилях отдыхать в один из госпиталей. Генерал-майор ушел, пришел советский переводчик, который разговаривал с нами любезно. Нас хорошо накормили, выпили немного вина. На следующий день мы на самолетах я и моя свита 8 человек вылетели. Куда летим, мы не знали, после узнали, что мы прилетели в Читу”9.

Из Тунляо сопровождать Пу И было приказано капитану Г. Филатову, а начальником охраны императора назначили младшего лейтенанта А. К. Желвакова и с ним сержанта Бойко и рядового Косолобова. Приказ отдал начальник политотдела 6-й гвардейской танковой армии генерал-майор К. И. Филяшкин. Он сопроводил его словами: “Товарищ Желваков! Вы будете охранять императора Пу И. Головой отвечаете за него. Он большой подлец и негодяй. В охрану к вам назначены достойные люди”. Первое время Пу И и его свита в Тунляо находились в двух палатках. Затем их перевели в дом, огороженный глухим забором. Здесь пленники провели ночь с 19 на 20 августа 1945 года. А. К. Желваков был предупрежден: “Внешняя охрана, особенно ночью, будет обеспечена, но будьте внимательны. Мы не у себя дома. Здесь кругом китайцы. Кто они, мы не знаем, хотя относятся к нам хорошо. А с Пу И и его свитой обращайтесь вежливо, тактично”10. Охрана считала их врагами. Рядовой Косолобов предложил А. К. Желвакову: “Товарищ младший лейтенант, прикокнуть бы его надо”. На что последовал резкий ответ: “Ты что?! Пу И нужен живым!”11.

В Тунляо к императору был прикреплен начальник оперативной группы майор Н. А. Кострюков. Вечер, часть ночи и следующее утро император и его свита провела в беседах с ним. В общении с Костркжовым император вел себя очень просто и производил впечатление жалкого, растерявшегося и перепуганного человека. На все вопросы он отвечал только после того, как обсуждал ответы с членами своей свиты и лишь на некоторые – сразу. Император заявил, что доволен окончанием японской узурпации Маньчжоу-Го, изгнание японцев с этой территории будет только на пользу маньчжурскому и китайскому населению, китайцы и маньчжуры приобретут свободу и независимость от японцев, китайцы, населяющие Маньчжурию, благословляют оружие Красной армии. Пу И задал несколько вопросов, в том числе: сильно ли пострадали Ленинград, Москва и Сталинград от немецких оккупантов, интересовался московским метро, какой город лучше – Москва или Ленинград, куда он будет направлен12?

Беседа с майором Кострюковым изменила настроение императора. Он выражал удовлетворение тем, что находится в распоряжении Красной армии, но беспокоился за свою судьбу. В 12 часов дня 20 августа 1945 г. А. К. Желваков получил приказ сопровождать Пу И в Читу. После обеда всю группу посадили в двухмоторный самолет. Арестованные, в том числе и брат императора Пу Дэ, сами несли свои вещи. Сам император ни к чему не прикасался. 20 августа 1945 г. самолет прибыл в Тунляо. Летели без переводчика. У капитана Филатова был небольшой фронтовой разговорник, который помогал охране общаться с Пу И и его свитой. Во время перелета император держался хладнокровно. На аэродроме в Тунляо обеспечением безопасности Пу И занимался генерал-майор К. И. Филяшкин. Он сообщил, что самолет летит в Читу, на самом же деле группа полетела в монгольский город Тамцак-Булак, где их ждал другой самолет, действительно летевший в Читу13.

В Чите императора и его свиту встретили и перевезли в Молоковку, на “Объект 30″, куда прибыли поздно вечером14. Л. П. Берия докладывал И. В. Сталину 22 августа: “…Интернированные содержатся в благоустроенных жилых помещениях; снаружи здание охраняется специально выделенным подразделением воинской части; внутри здания наблюдение ведут оперативные работники управления по делам военнопленных”15.

Одним из первых Пу И на этом объекте встретил сотрудник НКВД СМ. Ленинцев – переводчик, китаец по национальности. Он вспоминал, что во время движения от аэропорта Читы до “Объекта 30″ Пу И очень переживал, терялся в догадках, куда его везут. В Молоковке, услышав китайскую речь С. М. Ленинцева, он был очень испуган, решив, что он в Китае и будет убит16. Всем пленным оставили личные вещи, которые не проверялись и не осматривались.

В беседах с представителями НКВД Пу И спрашивал, где находятся его родственники, опасался за их жизнь, просил советское командование доставить наиболее близких ему людей, оставшихся в городке Далицзыгоу, вблизи Тунхуа на Корейской границе – брата, племянников, и слуг. Просьба эта была передана начальнику УНКВД по Читинской области генерал-майору и шифровкой направлена заместителю народного комиссара внутренних дел Союза СССР генерал-полковнику В. Чернышову17.

В первой половине октября 1945 г. (точную дату установить не удалось, по воспоминаниям Г. Г. Пермякова, Пу И провел в Чите около 45 суток) Пу И был отправлен на аналогичный объект в Хабаровск, где содержался в течение пяти лет в “Спецобъекте N 45″, который отличался от остальных. Здесь в заключении находилось 142 генерала и 2 адмирала18. Первым начальником этого объекта был майор А. Ф. Денисов19. Переводчик Г. Г. Пермяков в беседе со мной рассказывал, что Пу И только в середине декабря 1945 г. был перемещен на “Объект 45″ и из свиты императора на этот объект переместили не всех. Личный доктор и слуга были отправлены в другой лагерь, тоже в Хабаровском крае.

Условия жизни заключенных и интернированных на “Объекте 45″ отличалась от тех, что были на “Объекте 30″ под Читой. Здесь не было обслуживающего персонала, военнопленные и интернированные размещались в одном помещении, Пу И на втором этаже, а японские военнопленные (по словам Пу И20), – на первом. Находясь в Хабаровске император изучал русский язык, историю ВКП(б). При этом задавал много вопросов о русских царях21.

Пу И готовили к выступлению в качестве свидетеля на Токийском процессе. На слушаниях в Хабаровске Пу И показал, что своим вторжением в Маньчжурию Япония преследовала цель политического, экономического и религиозного ее порабощения и подготовки военного нападения на СССР. В сопровождении оперативной группы МВД СССР 9 августа 1946 г. Пу И был доставлен в Токио и помещен под советской охраной в особняке, предоставленном генералом Деревянко. В ходе процесса Пу И в присутствии представителя советского обвинения допрашивался главным обвинителем США и начальником следственного отдела Международного трибунала, подтвердив все ранее данные им показания.

В день прибытия Пу И в Токио все китайские газеты поместили его фотографию и отмечали значимость показаний бывшего императора для Токийского процесса. Газета “Майнити Симбун” 20 августа 1946 г. отмечала: “Пу И с исчерпывающей ясностью показал, что Маньчжоу-Го была игрушкой в дьявольских щупальцах Квантунской армии”. Газета “Токио Симбун” отмечала: “Пу И подчеркнул, что японцы ввели в Маньчжурии религию Синто насильственным путем”22. 6 сентября 1946 г. Пу И под охраной прибыл во Владивосток и возвращен в Хабаровск на “Объект 45″.

Император все время боялся, что его выдадут маршалу Чан Кайши. Стремясь снискать расположение советских властей и избежать более серьезного наказания, Пу И 10 мая 1946 г. вторично заявил о своем желании передать Советскому Союзу часть своих драгоценностей и украшений (первый раз с просьбой принять от него ценности Пу И обратился несколько ранее). Его письмо от 12 мая 1946 г. лежало на столе у И. В. Сталина. В заявлении Пу И советскому правительству значилось, что эти драгоценности он жертвует, “с тем, чтобы использовать их в послевоенном фонде восстановления и развития народного хозяйства СССР”23. Остальные ценности, как писал он в своих воспоминаниях, были спрятаны в двойном дне чемодана с его личными вещами24.

7 февраля 1946 г. императору исполнилось 40 лет, что отметили с размахом. Пу И даже намеревался жениться на русской женщине, но в этом ему было отказано25. Чтобы чем-нибудь занять Пу И ему, как и другим заключенным китайцам, выделили при тюрьме маленький участок земли на котором он выращивал зеленый перец, помидоры, баклажаны, фасоль, цветы и т. п.

Последний период своего заключения в Хабаровске император провел в более комфортных условиях. Он был отделен от основной группы заключенных и переведен на двухэтажную дачу военного советника Дальневосточного фронта на Красной речке, находившуюся в 12 – 15 км от Хабаровска26.

1 июля 1950 г. Чжоу Энлай в беседе с послом СССР в КНР Н. В. Рощиным заявил, что китайское правительство готово принять Пу И, если советское правительство сочтет это своевременным. МВД и МИД СССР выразили готовность передать Пу И и его свиту и просили сообщить свои соображения о месте и времени передачи27. В соответствии с приказом начальник лагеря был направлен на ст. Гродеково Приморской железной дороги для сопровождения Пу И и его свиты и передачи их правительству Китайской Народной Республики28. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР N 143 – 1302сс от 14 июля 1950 г. 3 августа 1950 г. на ст. Пограничная представителю МИД Китая Лю Си были переданы бывший император Пу И и его свита, министры, генералы и чиновники бывшего правительства Маньчжоу-Го в количестве 58 чел. и принадлежавшие им личные ценности29.

Перед отправкой из Хабаровска советскими спецорганами были получены агентурные данные, что Пу И опасается за свою судьбу, ведет себя нервно и говорит о самоубийстве, к чему его склоняет его младший брат Пу Дэ. В связи с этим Пу И был изолирован от родственников и остальных военнопленных и интернированных и доставлен к месту передачи китайским властям под пристальным наблюдением. В пути следования Пу И вел себя нервно, мало спал, мало ел, а 1 августа в 17 попросил предоставить ему возможность повидаться с братом и другими родственниками, по которым он соскучился. Ему отказали, ссылаясь на то, что он недавно с ними расстался и увидится по прибытии на место. Китайский представитель Лу Си был проинформирован о поведении Пу И и о мыслях о самоубийстве и попросил передать его после остальной группы и ценностей. Во время передачи Пу И попытался подать китайскому представителю руку, но последний сделал вид, что не заметил этого. Пу И несколько смутился, а при выходе из вагона обратился к подполковнику Клыкову и еще раз поблагодарил правительство СССР и Сталина за гуманное к нему отношение в Советском Союзе и при этом прослезился30. Китайскому представителю были переданы личные ценности Пу И. Кроме ценностей, лично принадлежавших императору, в МВД СССР на хранении находились ценности, принадлежавшие бывшим министрам и чиновникам Маньчжоу-Го31. Первоначально советское правительство намеревалось все эти ценности передать китайской стороне, но выяснилось, что на хранении в Оперативном Управлении ГУПВИ и УМВД по Хабаровскому краю находятся ценности на сумму 949 тыс. руб., из которых ценности на сумму 52731 руб., принадлежат бывшим членам свиты императора, которые не планировалось передавать вместе с Пу И. Ценности, принадлежавшие Луй Жунхуану, Батмаеву, Жун Хоу, и Жен Жуйлин, были переданы в доход государства32.

На следующий день после передачи китайским властям императора поезд с Пу И сделал короткую остановку в Чанчуне, затем в Шеньяне, а через час император прибыл в Фушунь, где и был помещен в местную тюрьму. Здесь он, как и остальные заключенные, был привлечен к работам – трудился на заводе по производству кокса, дробил уголь молотком. В октябре 1950 г. в связи с намерениями Китая отказать военную помощь Корее, а территория, на которой располагалась тюрьма в которой находились японские военные преступники, а вместе с ними и Пу И, могла оказаться в зоне боевых действий, все заключенные были переведены в Харбинскую тюрьму. В 1954 г. Пу И и других заключенных вернули в Фушунь. 17 сентября 1959 г. на девятом заседании сессии ВСНП 2-го созыва было принято решение “Относительно особой реабилитации действительно исправившихся преступников”. Затем был издан “Приказ о проведении особой амнистии в Китайской Народной Республике”, а ЦК КПК распространил директиву “Относительно особой амнистии преступников”. Вслед за этим 4 декабря 1959 г. последовало специальное решение суда об амнистии Пу И33.

Амнистированному Пу И разрешили жить в Пекине, а с марта 1960 г. он уже работал в Ботаническом саду Академии наук Китая. В 1964 г. в Пекине была издана книга его воспоминаний “Первая половина моей жизни”. Жизнь императора после освобождения не была легкой. 15 лет плена, нападки сторонников “великой пролетарской культурной революции”, сильно пошатнувшееся здоровье сделали свое дело. 17 октября 1967 г. в возрасте 65 лет Пу И в результате тяжелого заболевания и после множественных операций умер.

Примечания:

1. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ), ф. 66, оп. 3191, д. 26, л. 257.

2. ТАКУСИРО ХАТТОРИ. Япония в войне. 1941 – 1945. СПб. 2000, с. 840.

3. Рубеж. 2003. N 4, с. 287.

4. ЦАМО РФ, ф. 66, оп. 3191, д. 26, л. 257, 258.

5. Архив Регионального управления Федеральной службы безопасности РФ Читинской области (Архив РУ ФСБ РФ по ЧО). Архивное дело N 222, л. 89.

6. Защитник Родины. 11.Х.1945. – газета 6-й гвардейской танковой армии.

7. РУ ФСБ РФ по ЧО. Архивное дело N 222, л. 90, 97, 98.

8. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. р-9401, оп. 2, д. 98, л. 282, 283.

9. Архив РУ ФСБ РФ по ЧО. Архивное дело N 222, л. 91, 98.

10. Личный архив Н. И. Батурина.

11. Личный архив автора.

12. ЦАМО РФ, ф. 66, оп. 3191, д. 26, л. 315 – 317.

13. Память, 16 – 22.VIII.1999.

14. Личный архив автора.

15. Спецслужба и человеческие судьбы. М. 2000, с. 239.

16. Личный архив автора.

17. Архив РУ ФСБ РФ по ЧО. Архивное дело N 222, л. 83, 159.

18. УСОВ В. Н. Последний император Китая. Пу И (1906 – 1967). М. 2003, с. 246.

19. Амурский меридиан, 29.V.2003.

20. ПУ И. Первая половина моей жизни. Воспоминания Пу И – последнего императора Китая. М. 1968, с. 413.

21. Амурский меридиан. 29.V.2003.

22. ГА РФ, ф. р-9401, оп. 2, д. 269, л. 83; д. 139, л. 80 – 84.

23. Там же, д. 269, л. 163, 164.

24. ПУ И. Ук. соч., с. 413.

25. Амурский меридиан, 29.V.2003.

26. УСОВ В. Н. Ук. соч., с. 293.

27. ГА РФ, ф. р-9401, оп. 2, д. 269, л. 356.

28. Архив Информационного центра УВД Хабаровского края, ф. 13, оп. 2, д. N 8, л. 28 об.

29. ГА РФ, ф. р-9401, оп. 2, д. 269, л. 399.

30. Там же, л. 400, 404, 406.

31. Там же, л. 163, 164.

32. Там же, л. 406, 407.

33. УСОВ В. Н. Ук. соч., с. 300, 307, 308, 315, 319.

Автор: Карасев Сергей Владимирович – кандидат исторических наук, доцент Иркутского государственного технического университета.

Опубликовано в журнале “Вопросы истории”, № 6 за 2007 год, C. 120-126

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Гость
Эта тема закрыта для публикации сообщений.