Saygo

All that jazz

7 сообщений в этой теме

«Ever so goosey» («Как никогда глупо»), 1929 г. музыка Райта Батлера, слова Рэймонда Уолласа

How do you feel, when you marry your ideal

Ever so goosey goosey goosey goo-sey

How do you feel, when the bells begin to peal?

Ever so goosey, goosey, goosey, goo-sey

Walking up the aisle, in a kind of daze

Do you get the wind up when the organ plays?

How do you feel when the parson's done the deal?

Ever so goosey, goosey, goosey goo-sey!

В переводе не нуждается, это одна из тех веселых песенок, переводить которые - преступление против гармонии.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Как и полагается для всякой яркой звезды, биография Ирвинга Берлина изобилует всякого рода анекдотами, более или менее правдоподобными. Рассказывают, например, что однажды Уинстон Чёрчилль перепутал его, американского музыканта-песенника, с его однофамильцем, оксфордским профессором. Естественно, вопросы о внутриполитической жизни Соединённых Штатов и о перспективах окончания войны в Европе привели выдающегося музыканта в некоторое смущение, а его по-американски прямые ответы, в свою очередь, несколько озадачили премьер-министра Великобритании.

Рассказывают также, что Ирвинг Берлин был типичным гением-самородком: его владение игрой на фортепьяно ограничивалось, в основном, одними лишь чёрными клавишами. Поэтому он вынужден был пользоваться услугами музыкальных ассистентов, бравших на себя труд записать и аранжировать те мелодии, которые рождались в его голове. Впрочем, делиться с ними славою он не собирался.

Ирвинг Берлин прожил долгую жизнь — целый век, даже чуть больше. Его вклад в американскую (да и в мировую) музыкальную культуру огромен и неоценим. Обычно в подтверждение тут приводят слова композитора Джерома Керна, который однажды заметил, что бессмысленно рассуждать о каком-либо месте Берлина в американской музыке: «Irving Berlin is American music» («Ирвинг Берлин — это и есть сама американская музыка»).

За столь долгую жизнь Ирвинг Берлин написал музыку ко многим кинофильмам и бродвейским мюзиклам, а также многие сотни, если не тысячи, песен. Сам по себе воплощение пресловутой «американской мечты», постаревший мальчик из Могилёва (или из Тюмени — какая разница…) до конца своих дней оставался ярым патриотом Америки, подарив ей, в частности, сверхпопулярную рождественскую песню «White Christmas» («Белое Рождество») и даже её неофициальный гимн — «God Bless America» («Боже, благослови Америку»).

Но сегодня мы будем говорить не о гимнах, а вспомним совсем другую его песню. Ирвинг Берлин написал её — и слова, и мелодию — в 1929-ом году, а стала эта песня популярной после выхода на экраны кинофильма «Puttin' on the Ritz» (1930-ый год), которому, собственно, эта песня и передала своё название (а, может, и наоборот). Главные роли там сыграли двадцатилетняя Джоан Беннет и значительно более старший Гарри Ричман. Ниже, на фотографии того времени, вы видите этих актёров вместе с самим Ирвингом Берлином.

В сериале "Дживс и Вустер" Берти (Хью Лори) разучивает эту музыкальную новинку.

Песня написана по форме ААВВ, со стихами.

По мнению Джона Мюллера, основной прием во фрагменте А - это "использование ритмического решения с задержкой: потрясающий, разбалансированный пассаж, подчеркнутый небанальными ударениями в тексте, который неожиданно с удовольствием разрешается на длинной ноте, за ним следует усиленное утверждение заглавной фразы. Маршеобразный фрагмент В, лишь слегка синкопированный, действует как контраст к предыдущей ритмической сложности". По мнению Алека Уайлдера, в его исследовании американской популярной песни, ритмический узор "Ритца" - "наиболее сложный и вызывающий из всех, с которыми он когда-либо сталкивался".

Потому забавные попытки Берти воспроизвести эту мудреную мелодику вполне объяснимы.

Гарри Ричман воспроизводит в кинофильме следующий текст:

Have you seen the well-to-do

Up on Lenox Avenue,

On that famous thoroughfare

With their noses in the air?

High hats and colored collars,

White spats and fifteen dollars,

Spending every dime

For a wonderful time.

If you're blue and you don't know

Where to go to, why don't you go

Where Harlem sits

Puttin' on the Ritz?

Spangled gowns upon the bevy of high browns

From down the levee,

All misfits

Puttin' on the Ritz.

That's where each and every Lulu-belle goes

Every Thursday evening with her swell beaus

Rubbin' elbows.

Come with me, and we'll attend

Their jubilee, and see them spend

Their last two bits

Puttin' on the Ritz!

Разумеется, было бы не совсем правильным переводить название песни чем-то вроде «Путин на Рице» (то есть на озере, что по соседству с Красной Поляной, близ Сочи). Вообще, текст Ирвинга Берлина изобилует местными идиоматическими оборотами, он полон иронии и повествует вот о чём:

Видели ли вы когда-нибудь тех богатеньких буратин, которые, задрав носы, прогуливаются по всем известной Ленокс-авеню — в высоких шляпах и с разноцветными воротничками, в белых коротких штанах и с пятнадцатью долларами в кармане? Если вам и скучно, и грустно, и некуда податься, то почему бы вам не отправиться в разодетый в пух и прах Гарлем? Туда, где в платьях с блёстками толкутся чернокожие служанки и где каждая встречная-поперечная «шоколадка» важно шествует локоть к локтю со своим надутым ухажёром. Так пойдёмте же со мной на эту их тусовку, и мы увидим этих модников, спускающих на развлечения последние свои гроши!

Вот такую весёлую песенку написал Ирвинг Берлин в самом начале «великой депрессии». Надо заметить, что упомянутая в тексте Ленокс-авеню — это большая улица в нью-йоркском Гарлеме, районе с преимущественно темнокожим населением. Короче говоря, весь этот текст в наши дни привёл бы в ужас любого поборника расовой терпимости, но в то время — в то время маховик борьбы за гражданские права темнокожих американцев лишь только набирал свои обороты, и для приведения текста к политкорректному виду понадобилось ещё свыше полутора десятков лет.

Наступил 1939-ый, когда «Метро-Голдвин-Майер» представила на суд публики свой новый кинофильм «Idiot's Delight» с блистательным Кларком Гейблом в главной роли.

У него было пять официальных браков, но одна из его многочисленных подружек выразилась о нём так: «Разумеется, на самом деле Кларк никогда ни на ком не женился. Несколько женщин брали его замуж, а он разве что позволял себе с этим соглашаться».

Так вот, «Idiot's Delight» был единственным кинофильмом за всю карьеру Кларка Гейбла, в котором король Голливуда и пел, и даже танцевал, воспроизводя тот самый первоначальный, «ку-клукс-клановский», вариант песенки Ирвинга Берлина. В том же году была выпущена в свет и киноэпопея «Унесённые ветром» (о том, что тогда же началась и мировая война, я уж не говорю — для Америки она была ещё неактуальна), и на фоне капитана Ретта Батлера какой-то там легкомысленный «идиот» прошёл почти что незамеченным…

К концу войны наш «евроамериканец» (уроженец Могилёва — или Тюмени) вполне осознал свою ответственность за многовековое угнетение афроамериканских соотечественников и почувствовал острую потребность каким-то образом сгладить допущенную им в 1929-ом году политическую оплошность. Действительно, кой чёрт дёрнул его упомянуть чернокожих красоток, да ещё и под их общеизвестной кличкой «Лю-лю»? Можно сказать, ай-лю-лю… Руссо туристо, понимаешь ли, выискался… Облико моралите… Или вот, скажем, «high browns» — да всякий же поймёт весьма прозрачный намёк на выпендрёжников сомнительного расового происхождения! Да и при чём тут вообще Гарлем и Ленокс-авеню?!. Нет, пусть всё останется, как было, но только пусть муза пламенной сатиры обратится теперь против самых обычных и самых белых американцев, какие у нас на каждом шагу, — они вроде бы не такие обидчивые. И пусть они прогуливаются… ум-м-м… значит, Ленокс-авеню исключается… ну, скажем, по Парк-авеню! А что? Шикарная же улица — комар носа не подточит! Решено.

Хорошая возможность для презентации исправленного текста предоставилась в 1946-ом году, когда фирма «Парамаунт Пикчерз» выпустила в прокат музыкальную комедию «Blue Skies». А хорошей эта возможность была потому, что весь фильм, собственно говоря, и делался исключительно ради демонстрации песен Ирвинга Берлина: их в этом фильме, в том или ином виде, прозвучало аж три десятка — в основном, правда, это были римейки старых хитов Ирвинга Берлина, но в данном случае даже это оказалось как нельзя более кстати.

Обновлённый вариант песенки «Puttin' on the Ritz», с той поры ставший вариантом каноническим, публике представил легендарный Фред Астер. Помните знаменитый кинофильм Федерико Феллини «Джинджер и Фред» (1985-ый год)? Главные герои этого фильма, некогда популярные, но теперь уже постаревшие танцоры (их роли исполняли Джульетта Мазина и Марчелло Мастрояни) взяли себе псевдонимы именно в честь Фреда Астера и его напарницы Джинджер Робертс.

Have you seen the well-to-do

Up and down Park Avenue,

On that famous thoroughfare

With their noses in the air?

High hats and narrow collars,

Wide spats, a lots of dollars,

Spending every dime

For a wonderful time.

Now, if you're blue and you don't know

Where to go to, why don't you go

Where fashion sits

Puttin' on the Ritz?

Different types, who wear a day coat,

Pants with stripes, and cut away coat.

Perfect fits

Puttin' on the Ritz.

Dressed up like a million dollar trouper

Trying hard to look like Gary Cooper,

Super-duper!

Come, let's mix where Rockerfellers

Walk with sticks or umbrellas'

In their mitts

Puttin' on the Ritz.

Ну вот, теперь всё, как надо: небольшая косметическая операция привела к желаемому результату. Если вкратце, то теперь получился вот какой текст:

Вы когда-нибудь видели тех довольных жизнью воображал, которые, задрав носы, туда-сюда прогуливаются по Парк-авеню — в высоких шляпах и с тесными воротничками, и с уймой долларов в карманах коротких широких штанин, и буквально каждый десятицентовик они тратят на приятное времяпрепровождение? Если вы хандрите и не знаете, куда вам податься, то почему бы вам не отправиться в эту обитель моды — туда, где тусуется столько разных типчиков в полосатых штанах и в моднющих пиджаках, изо всех сил старающихся походить на Гэри Купера и выглядеть на миллион? Так смешаемся же с толпой рокфеллеров, которые прогуливаются там — в элегантных перчатках, с тросточками и с зонтиками!

Использованы выдержки из статьи Валентина Антонова на сайте vilavi.ru

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Еще одна знаменитая композиция, которую вместе разучивает наша замечательная парочка - Дживс и Вустер - это Honky Tonk Train Blues знаменитого американского актера, пианиста и композитора Мида Андерсона Льюиса по прозвищу "Lux". Должен сказать, Мид Льюис внешне чем-то похож на Дживса, только чернокожий.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А вот еще одна песенка наших веселых друзей - "Нагасаки".



«Нагасаки» - джазовая песня, написанная в 1928 г., один из популярнейших хитов Tin Pan Alley. Журнал «Time magazine» как-то назвал ее «чем-то вроде решительной «должен-вскочить-и-сплясать-чарльстон» песней, с искрометной синкопой Уоррена, вытаскивающей людей на танцпол, и словами Диксона, побуждающими этих людей распевать «Там, в Нагасаки, / где парни жуют табак, / А женщины пристают со своими чокнутыми ухаживаниями».

Перевод не мой, взят из сообщества laurie-ru.livejournal.com:

NAGASAKI

[table]Fellows, if you're arn
I will spin a yarn
That was told to me by
Able Seaman Jones
Once he had the blues
So he took a cruise
Far away from night-clubs
And from saxophones.
He said, "Yo Ho, I've made
A certain port
And when you talk about
real he-man sport":

Hot ginger and dynamite
There's nothing but that at night.
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky wacky woo.

The way they can entertain
Would hurry a hurricane.
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky wacky woo.

In Fujiyama you get a mommer
And your troubles increase.
In some pagoda she orders soda
The earth shakes milk shakes
Ten cents a piece.

They kissee and huggee nice
By jingo it's worth the price.
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky wacky woo.

Now when the day is warm
You can keep in form
With a bowl of rice
Beneath a parasol.
Every gentle man
Has to use a fan
And they only use
Suspenders in the fall.
That's where the girls don't think
Of rings and furs.
Gosh, it's the nicest place
That ever weres.

They give you a carriage free
The horse is a Japanee
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky-wacky woo.

They sit you on the floor
And splinter you galore
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky-wacky woo.

With Sweet Kimono
I tried to phone ‘er
And found the number engaged
In a pagoda
She orders soda
Ba-da-da-da-da-da. Guaranteed.

You just have to act your age
Or wind up inside a cage
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky-wacky woo.

When the girls Ju Jitsu
Seems like a bus hit you
Back in Nagasaki
Where the fellers chew tobaccy
And the women wicky-wacky
Woo.Ребята, если хотите,
Я поведаю вам байку,
Что рассказал мне
Бывалый моряк Джонс.
Однажды его одолела хандра,
Так что он отправился в путешествие
Подальше от ночных клубов
И саксафонов.
Он говорил: "Йо-хо, побывал я
В одном порту,
И если уж говорить о стоящем
Отдыхе для настоящих мужчин..."

Горячий огонек и динамит -
Кроме этого, больше ничего по ночам.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями

То, как они развлекаются,
Закружило бы ураган.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями

На Фудзияме ты знакомишься с мамочкой,
И твои проблемы увеличиваются.
В какой-то пагоде она заказывает содовую.
Землетрясение встряхивает молочные
Коктейли по 10 центов за порцию

Они славно целуются и обнимаются
Ей-богу, это того стоит.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями

Когда стоит теплый денек,
Ты можешь поддерживать себя в форме
С миской риса под
Солнечным зонтиком.
Каждый джентльмен здесь
Должен пользоваться веером,
А подтяжки они надевают
Только осенью.
Вот где девушки не думают
О кольцах и мехах.
Черт возьми, это лучшее место
Из всех когда-либо существовавших.

Они дают тебе бесплатный экипаж
Лошадь - японская.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями

Они усаживают тебя на пол
И порядком тебя раскалывают.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями

Что до Милого Кимоно -
Я пытался дозвонится до нее
И обнаружил, что номер занят.
В пагоде
Она заказывает содовую
Пам-па-рам. Заметано.

Ты должен просто вести себя подобающе возрасту
Или взвинтиться внутри клетки.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями

Когда девушки применяют к тебе
Приемы джиу-джитсу,
Кажется, что тебя сбил автобус.
Там, в Нагасаки, где парни жуют табак,
А женщины пристают
Со своими чокнутыми ухаживаниями
[/table]

Слушаем запись 1929 года:

0_905bd_bc3db9f0_M.jpg

Авторы: композитор Гарри Уоррен и поэт Морт Диксон. За фортепиано сидит Диксон.

Гарри Уоррена (1893-1981 гг.) зачастую описывают как человека, в наибольшей степени ответственного за «звук» в 30-е, и «самого успешного автора песен в истории кинолент». Это первый американский композитор, писавший преимущественно для фильмов. Он 11 раз номинировался на Оскар за лучшую песню и трижды получал награду за композиции: «Lullaby of Broadway» в 1935 г. (слова Эла Дублина) «You’ll Never Know» в 1943 г. (слова Мака Гордона), «On the Atchison, Topeka and the Santa Fe» в 1946 г. (слова Джонни Мерсера).

Получивший при рождении имя Сальваторе Антонио Гуаранья, он был одиннадцатым ребенком в семье итальянского эмигранта, сапожника. Еще когда он был ребенком, отец изменил фамилию на «Уоррен». Мальчик рос, слушая классическую музыку, и его музыкальное знакомство с Нагасаки, вероятно, произошло при прослушивании «Чио Чио Сан», поскольку он с детства боготворил Пуччини. Хотя родители не могли себе позволить уроки музыки для юного Сальваторе, тот с ранних лет начал проявлять к музыке интерес и сам научился играть на отцовском аккордеоне. Он также пел в церковном хоре и учился играть на барабанах, профессионально овладев этим искусством к 14 годам. В 16 Уоррен бросил школу, чтобы выступать на представлениях передвижного карнавала Кина и Шиппи в оркестре своего крестного Паскуале Пуччи. Вскоре он самостоятельно научился играть на рояле. Успев поработать продавцом фруктов и рабочим сцены в местных театрах, к 1915 г. Уоррен получил место на студии Vitagraph Motion Picture, где выполнял различную административную работу, играл на рояле для актеров, сам изредка снимался в небольших сценках, а в конечном счете достиг должности помощника режиссера. Тогда же он работал тапером и играл в кафе. В 1918 г. Уоррен вступил в ряды военно-морского флота, где и начал писать песни. Кстати, к флоту он навсегда сохранил весьма трепетное отношение, и позднее написанная им «Don't Give Up the Ship» («Не сдавайте корабль») не только стала хитом оркестра Томми Дорси, но и была также выбрана Национальной Военно-морской Академией США в качестве своей официальной песни.

С 1929 по 1932 гг. Уоррен занимал пост директора Американского общества композиторов, авторов и издателей.

В 1932 г. он начал работать на Warner Brothers – его наняли для сочинения музыки к мюзиклу «42 улица», получившего совершенно ошеломительный успех. После этого Уоррен протрудился там еще 6 лет, написав партитуры к 33 мюзиклам. Впоследствии он сотрудничал также с 20th Century Fox, MGM, Paramount.

За свою 40-летнюю карьеру Гарри Уоррен написал свыше 800 песен (в период между 1918 и 1981 гг.), опубликовав 500 из них. Все они были изначально написаны в основном для 56 фильмов. В общем итоге его песни звучали более чем в 300 фильмах и 112 мультфильмах Warner Brothers из серии «Looney Tunes». В период наибольшей популярности радиопередачи «Your Hit Parade», 1935-1950 гг, 42 песни Уоррена входили в хит-десятку (из них 21 занимала первое место), а однажды в этот список входили одновременно 4 песни. «You’ll Never Know» появлялась там 24 раза. «I Only Have Eyes For You» входит в перечень 25 наиболее часто исполняемых песен ХХ века. В этом хит-параде он опередил даже Ирвинга Берлина с его 33 песнями. Больше ни один композитор не может соперничать с достижениями Уоррена с 1932 по 1957 гг., когда к его услугам прибегали все 4 главнейшие киностудии страны. Тогда было опубликовано около 450 его песен, 76 из которых стали классическими стандартами. Среди этих мелодий можно назвать «That's Amore», «You're Getting to Be a Habit with Me», «There Will Never Be Another You», «I Only Have Eyes for You» и многие-многие другие.

Но об одной все же следует сказать особо. Итальянец Гарри Уоррен является автором без преувеличения легендарной «Chattanooga Choo-Choo»! Написанная в 1941 г. для фильма «Серенада Солнечной долины» песня о поезде на Чаттанугу в исполнении оркестра великого Гленна Миллера стала первой в истории золотой пластинкой с продажами в 1 200 000 экземпляров. «Чуча» 9 недель держалась на первом месте в чарте популярных песен Billboard. Однако, по иронии судьбы, Оскара она так и не получила (еще раз к вопросу о заслуженных и полученных наградах). Но какое сейчас это имеет значение? «Чуча» на всех парах внеслась в историю мирового джаза и навсегда осталась там бессмертным классическим стандартом. Прокатимся? Путь номер 29!

В 60-х и 70-х Гарри Уоррен продолжал писать песни для фильмов, однако более никогда не достигал своей прежней славы. А в 1962 г. он написал мессу, с текстом на латыни, которая была исполнена 10 лет спустя в университете Loyola Marymount.

В 1971 г. Гарри Уоррен был включен в Зал Славы композиторов.

Похоронен композитор был в Лос-Анджелесе. И на мемориальной доске с эпитафией изображены несколько первых нот из «You’ll Never Know» («Ты никогда не узнаешь») - одной из самых красивых и романтичных песен автора.

Морт Диксон (1892-1956 гг.) – автор стихов к песням, родился в Нью-Йорке, начал писать в начале 20-х годов и продолжал свое творчество до 30-х. На фото он вместе с Гарри Уорреном, причем за инструментом как раз почему-то не композитор.
Находясь на службе в армии во время I Мировой, он ставил армейское шоу «Whiz Bang» («Ба-бах»), с которым потом гастролировал по Франции после окончания войны. Вернувшись в Нью-Йорк, Диксон начал свою музыкальную карьеру в качестве актера водевиля. Первый успех как сочинителю ему принесла первая же опубликованная песня – «That Old Gang of Mine». Он писал для нескольких бродвейских постановок и фильмов, но в основном его песни были «независимыми» произведениями. Морт Диксон включен в Зал Славы песенников.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сама бессмертная композиция «Chattanooga Choo-Choo»! "Sun Valley Serenade" (1941).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Конечно. это не джаз, а песня из бродвейского шоу, но раз уж я такой любитель песенок Фрая и Лори, то грех будет не упомянуть о песне "Oh By Jingo!", тем более, что в фильме слова отличные от оригинала. Итак, в предпоследней серии "Дживса и Вустера" нас провожают вот этой песней:



[table]In the land of San Domingo
Lived a girl called Oh By Jingo
Ta da, da da da da da da
Oom pah, oom pah, oom pah, oom pah

From the fields and from the marshes
Came the old and young by-goshes
Ta da, da da da da da da
Oom pah, oom pah, oom pah, oom pah

They all spoke with a different lingo
But they all loved Oh By Jingo
And every night
They sang in the pale moonlight-

Oh by gee, by gosh, by gum, by jove -
Oh By Jingo, won't you hear our love
We will build for you a hut
You will be our favorite nut
You'll have a lot of little Oh By Jingoes
Pink and white, just like flamingoes

Oh by gee, by gosh, by gum, by jove -
(Oh by jove, oh by jove, oh by jove,)
Oh By Jingo, won't you hear our love
(Will you, can you raise your voice) (Louder!)
We will build for you a hut
(Yes!)
You will be our favorite nut
(Correct!)
We'll have a lot of little Oh By Joveses
Dress them up in clogs and clotheses

Oh By Jingo said, "By gosh, by gee,
(G, A, B, C, D, E stop)
Oh by jiminy, please don't bother me"
(Bother her, bother her)
So they all went away, saying,
"Oh by gee, by gosh, by gum, by Oh By Jingo,
By gee you're the only one for me
(Bring me lobster on a clean plate) В землях Сан Доминго
Жила-была девушка по имени О-Ей-Богу
Та-да да да да да да да
Ум па, ум па, ум па, ум па

И с полей, и с болот
Приходили старые и юные чёрт-возьмики
Та-да да да да да да да
Ум па, ум па, ум па, ум па

Они все говорили на разных языках,
Но все любили О-Ей-Богу
И каждую ночь
Они пели в бледном лунном свете:

Вот так да, чёрт побери, боже мой, клянусь Юпитером -
О-Ей-Богу, ты и слышать не хочешь о нашей любви!
Мы построим для тебя хижину,
Ты будешь нашим ненаглядным чудом,
У тебя появится куча маленьких О-Ей-Богу –
Розовых и беленьких, ну прямо как фламинго.

Вот так да, чёрт побери, боже мой, клянусь Юпитером -
(Клянусь Юпитером, Юпитером, Юпитером)
О-Ей-Богу, ты и слышать не хочешь о нашей любви!
(Услышь, подай голос.) (Громче!)
Мы построим для тебя хижину,
(Да!)
Ты будешь нашим ненаглядным чудом,
(Верно!)
У тебя появится куча маленьких О-Ей-Богу –
Поодеваешь их в сабо и платьишки.

О-Ей-Богу сказала: «Чёрт возьми, ну надо же,
(G, A, B, C, D, E стоп)
О господи, пожалуйста, не приставайте ко мне».
(Приставайте к ней, приставайте к ней)
Так что все они отправились вовсвояси, приговаривая:
«Вот так да, чёрт побери, боже мой, О-Ей-Богу,
Ей-богу, ты для меня – единственная!». [/table]

"Oh By Jingo!" написана в 1919 году Альбертом фон Тильзером (Albert Von Tilzer) на стихи Лью Брауна (Lew Brown). Песня впервые прозвучала в бродвейском шоу "Linger Longer Letty" и стала крупнейшим хитом Tin Pan Alley после первой мировой войны.

В то время как в песне речь идёт о неком "Сан-Доминго", реальной привязки к какому-то географическому или этническому месту не существует. Эта песня имеет сказочные мелодию и ритм, а тексты сами так и крутятся на языке, радостно её слышать, но лучше - петь. "Oh By Jingo" стала образцом для создания в последующее десятилетие многочисленных песен очень похожих на неё.

Первой исполнительницей была Шарлотта Гринвуд, премьера мюзикла "Linger Longer Letty" состоялась 20 ноября 1919 года в Fulton Theater, всего было показано 69 представлений. В период первоначального всплеска популярности этой песни было сделано много грамзаписей известными исполнителями той эпохи.

Песня, написаная в 1919 году, спустя десятилетия появилась в двух фильмах. В 1945 году "Oh By Jingo" прозвучала в фильме "Incendiary Blonde" в исполнении Бетти Хаттон (Betty Hutton) и в 1952 Вивиан Блейн её спел в "Skirts Ahoy". Кроме того, она вошла в 102 эпизод ТВ-шоу "I Love Lucy" и, конечно, в сериал "Дживс и Вустер".



Очевидно, что аллегро в исполнении Хью Лори звучит более жизнеутверждающе.
А вот оригинальный текст:

[table]Verse
In the land of San Domingo
Lived a girl called Oh By Jingo
(Ta da, ya da da da da da, um-pa, umpa um-pa um-pa)
From the fields and from the marshes
Came the young and oh by goshes
(Ta da, ya da da da da da, um-pa, umpa um-pa um-pa)
They all spoke with a different lingo
But they all loved Oh By Jingo
and every night, they sang in the pale moonlight

Chorus
Oh by gee by gosh by gum by jove
Oh By Jingo won't you hear our love
We will build for you a hut
You will be our favourite nut
We will have a lot of little Oh By Gollies
And we'll put them in the follies
By Jingo said "By gosh by gee
By Jiminy, please don't bother me"
So they all went away singing
Oh by gee by gosh by gum by jove By Jingo
By gee, you're the only girl for me.В землях Сан Доминго
Жила-была девушка по имени О-Ей-Богу
Та-да да да да да да да
Ум па, ум па, ум па, ум па

И с полей, и с болот
Приходили старые и юные чёрт-возьмики
Та-да да да да да да да
Ум па, ум па, ум па, ум па

Они все говорили на разных языках,
Но все любили О-Ей-Богу
И каждую ночь
Они пели в бледном лунном свете:

Вот так да, чёрт побери, боже мой, клянусь Юпитером -
О-Ей-Богу, ты и слышать не хочешь о нашей любви!
Мы построим для тебя хижину,
Ты будешь нашим ненаглядным чудом,
У нас будет куча маленьких Черт-возьмишек
И мы возьмем их в беседки (*или втянем в сумасбродства???)

О-Ей-Богу сказала: «Чёрт возьми, ну надо же,
О господи, пожалуйста, не приставайте ко мне».
Так что все они отправились вовсвояси, приговаривая:
«Вот так да, чёрт побери, боже мой, О-Ей-Богу,
Ей-богу, ты для меня – единственная!».[/table]

Выражение "by Jingo" ("ей-богу!") является, по всей видимости, ослабленным восклицанием, которое редко появляется в печати, но которое можно отследить как минимум до 17 в. как очевидный эвфемизм для "by Jesus" ("клянусь Иисусом"). Этимологический онлайн словарь датирует его первое появление 1794 г., в английском издании работ Франсуа Рабле в качестве перевода для французского "par Dieu!".

Также в 18 в. была зафиксирована форма "by Gingo!".

Выражение "hey Jingo"/"hey Yingo" встречалось также в лексиконе иллюзионистов и фокусников в качестве сигнала к магическому появлению объектов (ср. "абракадабра"). Мартим Альбукеркский в своей работе 1881 г. "Заметки и вопросы" упоминает использование выражения в печати в 1679 г.

Происхождение приписывалось также языкам, не очень привычным для британского паба: так, в баскском "Jinko" - это форма слова "Бог". Была даже нелепейшая версия, что термин относится к Императрице Дзингу.

Припев песни 1878 г. Г.Х. МакДермотта и Дж. У. Ханта, которую, как правило, распевали в пабах и мюзик-холлах Викторианской эпохи, породил термин "джингоизм" ["ура-патриотизм]. Песня была написана в ответ на сдачу Плевны России во время Русско-турецкой войны, что открыло дорогу на Константинопль. Слова были такие:

Мы не желаем биться, но - ей-богу! - если уж нам придется,
То есть у нас корабли, есть люди, и деньги тоже есть.
Мы уже разбивали Медведя прежде, и пока мы истинные британцы,
Русским не достанется Константинопль!

Переводы жж-юзера mila_n_ista
По материалам жж-сообщества laurie_ru.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

«Forty-Seven Ginger-Headed Sailors» («47 рыжих моряков»), 1927 (?) г.



Фокстрот «Forty-Seven Ginger-Headed Sailors» («47 рыжих моряков») различные источники датируют то 1928, то 1929 годом. Однако можно принять 1927 г. по следующей причине.

В лондонском театре «Адельфи» 1 декабря 1927 г. комедийный дуэт Джека Халберта (начинавшего, кстати, свой сценический путь не где-нибудь, а в Кембридж Футлайтс) и его жены Сисели Кортнидж представл публике ревью «Клоуны в клевере» («Clowns in Clover»). Шоу имело огромный успех, выдержало 508 постановок и до сих пор значится в списке важнейших событий начала ХХ века в жизни театра. Наряду с музыкой Ноэля Гэя и словами Донована Парсонса в ревью были использованы и «дополнительные материалы» других авторов. Программа включала 15 песен, а под восьмым номером в ней гордо значатся наши «Forty-Seven Ginger-Headed Sailors».

Расскажем немного об их авторе.

Лесли Сарони (Leslie Sarony, 1897 – 1985 гг.) – плодвитый британский автор песен, эстрадный артист, способный на моментальную импровизацию, исполнитель комических песен со множеством других талантов в его могучем арсенале. Он был также танцором и актером во многих сценических и телевизионных постановках.

Урожденный Лесли Ледж Фрай (Leslie Legge Frye) взял псевдонимом для выступлений девичью фамилию матери. Свою сценическую карьеру он начал в возрасте 14 лет в составе группы Парк Итонских мальчиков (Park Eton's Boys). Сарони стал широко известен в 20-30-е гг. как артист варьете и исполнитель радиопостановок. Он был признанным Королем абсурдных песенок (чего стоят только названия «Не будьте жестоки с овощами» и «Разреши мне поднести тебе сумку до Багдада, папа»?!), раз услышав которые, вы уже никогда не забудете их. Многие записи этих песен были сделаны с участием Джека Хилтона и его Оркестра.

Сарони обычно писал свои произведения мгновенно, без долгих раздумий. Газетный заголовок, любое услышанное замечание могли подать ему идею, и затем он принимался наигрывать что-то на фортепиано до тех пор, пока не находил мелодию.

В 1935 г. он объединился для выступлений в команду с актером Лесли Холмсом, дуэт назывался «Два Лесли». Сотрудничество было очень продуктивным и продлилось до 1946 г.

0_8aaf6_23220d19_M.jpg

Даже в 70-е Сарони оставался невероятно энергичным для своего возраста человеком, которого почти не коснулась ностальгия по ушедшим временам. Он по-прежнему напряженно работал, бросая вызов всем, кто пытался воспринимать его как музейный экспонат: пел свои знаменитые песни, шутил и танцевал в шоу, пантомимах и представлениях старых добрых мюзик-холлов, временами получая роли на телевидении или в театре. В те редкие случаи, когда он не работал, Сарони любил пройтись по местным пабам и клубам в вечера выступлений молодых талантов, стараясь обнаружить будущих звезд. Он никогда не почивал на лаврах былой славы, но всегда стремился к чему-то новому. Примечательно, что годы совершенно не затронули его высокий, гнусавый, четкий певческий голос, даже когда ему было за 80. И он долгое время оставался великолепным степистом.

Now there's a good ship,
H.M.S. Cock-Robin.
On her home trip,
Up and down she's bobbin'
Oh the crew's pretty tough.
The sea is so rough.
They're all fed up and say
That they've had more than enough.

She's got a father
He's an able seaman
And they call him Redhead Tom

I wire to say I'll meet you
And with your friends I'll treat you
So who do you think I've had a message from?

Forty-seven ginger-headed sailors
Coming home across the briney sea
When the anchor's weighed
And the jouney's made
Yes they'll start the party
With a heave-ho, me-hearty

Forty-seven ginger-headed sailors
You can bet you're going to hear them when they hail us
An old maid down in Devon
Said my idea of heaven
Is forty-seven ginger-headed sailors!


Запись в исполнении Джека Хилтона и его оркестра:

https://www.youtube.com/watch?v=KJSYciygJlc

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас