Дандамаев М. А. Политическая история Ахеменидской державы

[Saygo 580]

Битва при Микале. Значение Греко-персидских войн

После битвы при Платеях греческий флот из 110 кораблей под командованием спартанского царя Леотихида стоял у Делоса. На этот остров тайно от Феоместора, назначенного персами тираном Самоса, прибыли послы, направленные туда самосскими гражданами. Они призывали греческих военачальников напасть на персов, которые находились на Самосе, обещая при этом, что малоазийские эллины поднимут восстание против Ксеркса. Греческий флот направился с Делоса к Самосу, но персы не приняли боя, так как эллины превосходили их количеством кораблей. Финикийские суда с их командой давно были „отпущены домой, и большая часть персидской эскадры состояла из малоазийских кораблей, на которые во избежание измены было назначено по 30 персов.

Персы направились к Микале, мысу и горе в Ионии, между Эфесом и Милетом, где было сосредоточено около 60 000 воинов во главе с полководцем Тиграном. Корабли были вытащены на берег для ремонта, и вокруг них построен вал.

На Самосе греческие военачальники стали обсуждать план предстоящих действий. Пелопоннесцы, располагавшие сильным сухопутным войском, но лишенные значительных морских сил, считали, что утвердиться в Малой Азии невозможно. Поэтому они предлагали освободить живших там эллинов и перевезти их на запад. Но афиняне ответили на это, что ионийцы являются их колонистами, поэтому они сами позаботятся о родственном им населении и ни в коем случае не оставят Ионию на произвол судьбы. После долгих споров было решено направиться к Микале.

Прибыв туда, эллины застали персидскую армию выстроенной в боевом порядке. Эллинские военачальники обратились к мало-азийским грекам, находившимся в персидском лагере, с призывом перейти на их сторону. Призыв 3TOt был рассчитан на то, что, если ионийцы даже не изменят персам, последние все равно перестанут доверять им. Действительно, персы разоружили самосцев, а милетцев удалили с поля боя, направив их для прикрытия проходов к вершинам горы Микале.

Эллины сошли на берег и двинулись на персидское войско. Битва произошла в августе 479 г. Согласно греческой традиции, эта битва произошла в тот же день, что и морское сражение в Саламинском заливе, но современные исследователи считают такое предание недостоверным.

Атаку эллинов персы встретили стойко, защищаясь от вражеских копий своими сомкнутыми плетеными щитами. Но вскоре погиб персидский военачальник Тигран, а за ним командир флота Мардонт. Войско персов, оказавшееся расчлененным на отдельные группы, сражалось до последнего человека, однако было разгромлено. Во время битвы малоазийские эллины изменили персам и напали на них. Когда остатки персидского войска начали отступать и направились к вершине Микале, милетцы стали убивать их. Победа греков при Микале послужила сигналом к восстанию ионийских городов Малой Азии против персидского господства. Острова Хиос, Лесбос и Самос перешли на сторону греков, и многие персидские гарнизоны были перебиты. Однако греки оказались не в состоянии сохранить Ионию под своей властью, и им пришлось ограничиться освобождением островов Эгейского моря. Но теперь греческие суда могли свободно плавать в этом море.

Уцелевшие после битвы при Микале персы добрались до Сард, где брат Ксеркса Масиста обвинил их оставшегося в живых командира Артаинта в трусости. Греческое войско направилось на кораблях к Геллеспонту, чтобы обеспечить подвоз хлеба с побережья Черного моря в Грецию. Затем пелопоннесцы, считая войну законченной, вернулись домой, а афиняне приступили к осаде Сеста, города и сильной крепости на Херсонесе. Осада продолжалась долго, и персы, запертые в городе, вынуждены были из-за голода есть кожу. С помощью греков, находившихся в Сеете, афиняне в конце концов весной 478 г. захватили этот город, казнили персидского сатрапа Артаикта, а затем направились обратно в Афины. Можно отметить, что рассказом о взятии Сеста афинянами Геродот кончает свой труд.

Греки и персы находились в состоянии войны до 449 г., когда между ними был заключен мир. Однако блестящие победы греков при Саламине, Платеях и Микале заставили персов отказаться от мысли о захвате Греции{109}. Теперь военные действия были перенесены на острова Эгейского моря и на территорию Малой Азии. Поэтому уместно будет остановиться здесь на значении Греко-персидских войн.

Известный историк Арнольд Тойнби полагает, что для греков было бы лучше, если бы они без сопротивления приняли власть персидского царя. Это, по мнению Тойнби, избавило бы Грецию от междоусобных войн и бед в течение 450 лет между царствованием Дария I и правлением Августа. С другой стороны, во многих трудах по древней истории утверждается, что греки в войнах с персами боролись за сохранение своей культуры и защищали свою религию. Однако вряд ли можно согласиться как с Тойнби, так и с теми, кто думает, что персы угрожали существованию эллинской культуры. С. Я. Лурье, Г. Бенгтсон и многие другие крупные специалисты по греческой истории справедливо считают Греко-персидские войны одной из самых ярких страниц истории человечества. Однако персы отнюдь не стремились уничтожить греков, их культуру и храмы, а только желали подчинить себе Грецию. В этом намерении прямой и надежной опорой персов были крупные греческие святилища, и прежде всего Дельфийский храм. Э. Мейер отмечает, что духовная культура, наука и философия греков могли дальше развиваться и при персидском господстве, ибо такие ученые, как Анаксимандр, Гекатей и Гераклит, беспрепятственно занимались наукой, будучи подданными персидского царя. И в международной торговле, столь важной для многих греческих государств, при персах и под их покровительством эллинские купцы успешно конкурировали бы с финикийцами. Опасность для греков была в другом. Персы прекрасно понимали и учитывали, что крупные святилища Греции были влиятельными советниками народа и целых государств и даже стремились стать политическими вождями всей страны. Именно поэтому персы оказывали греческому жречеству всяческую поддержку, посвящали в храмы ценные дары, а жрецы, в свою очередь, призывали греков к отказу от сопротивления завоевателям. Персы, за исключением отдельных случаев, отнюдь не разрушали греческие святилища, а, напротив, готовы были вместе с эллинами поклоняться богам последних. Если бы персам удалось покорить Грецию, это привело бы к господству греческого жречества в стране, как это произошло при прямой поддержке персидской администрации в ахеменидских сатрапиях Египте и Иудее. В таком случае теологическая система мышления превратилась бы в оковы для духовной свободы и развития греческого полиса, этой правовой государственной системы, непримиримой к восточному деспотизму персидского царя, и греческая культура при господстве жрецов приобрела бы религиозную окраску [см. 294, т. III, с. 444—446; 94, с. 68]. Поэтому можно уверенно полагать, что победы греков дали возможность беспрепятственного развития светской культуры, которая, будучи свободна.от господства теологической системы, достигла блестящего расцвета.

Все мы со школьной скамьи привыкли считать, что во время похода Ксеркса маленький свободолюбивый народ Эллады объединился, чтобы дать отпор бесчисленной и хорошо вооруженной персидской армии, и показал превосходство демократии над монархией. В действительности же в решающих сражениях силы сторон были приблизительно равны, греки имели в своем распоряжении лучшее вооружение, чем персы, и превосходили последних в военном искусстве и технике. Кроме того, греки сражались в собственной стране в отличие от персов, которые сталкивались с большими трудностями при снабжении своей армии. Вопреки распространенному мнению, греки отнюдь не были единодушны в борьбе с персами, и многие области Эллады переходили на сторону чужеземцев. Но это, естественно, не умаляет значения великого подвига тех греков (прежде всего афинян и спартанцев), которые не дрогнули перед мощью и ресурсами огромной державы, ценой многих тысяч жизней в решительной борьбе одержали победу и тем самым сумели сохранить свою свободу и государственное устройство, которым современная цивилизация столь многим обязана.

Великие победы греков воспевались многими эллинскими поэтами. Кроме трагедии Эсхила «Персы» им была посвящена и поэма Симонида «Морская битва с Ксерксом». Обращение к теме героического прошлого стало популярным и в искусстве. Греческие художники писали картины с изображениями эпизодов войны и выставляли их в общественных местах или же посвящали в храмы. Поход Ксеркса стал навсегда запечатлевшимся в памяти народа событием, и в Греции часто можно было услышать вопрос: «В каком возрасте ты был, когда пришел мидиец?», т. е. Ксеркс [см. 20, с. 18]. Павсаний (III, 11, 3) рассказывает, что в Спарте на городской площади было выстроено здание, которое поддерживалось колоннами с изображением побежденных персов, в том числе Мардония, а также галикарнасской царицы Артемисии. По его свидетельству (IX, 2, 5), у входа в Платеи еще во II в. н. э. находились могилы павших в битве с «мидийцами» эллинов: для лакедемонян и афинян были сооружены особые гробницы, а остальные были погребены в общей братской могиле.

Естественно, возникает вопрос: какое влияние оказал исход Греко-персидских войн на самих персов? Согласно утверждению автора I в. н. э. Диона Хрисостома, относительно этих войн персы писали, что «Ксеркс, пойдя походом на греков, победил лакедемонян у Фермопил и убил их царя Леонида, затем взял и разрушил город афинян, обратив в рабство всех тех, кто не успел бежать. Наложив дань на греков, он вернулся в Азию» [см. 34, с. 88]. Несомненно, персы (во всяком случае, их официальная традиция) не считали себя побежденными, ведь формальная цель похода была достигнута — Афины были дважды взяты, а эретрийцы уведены в плен, хотя, конечно, истинная цель была другая: под предлогом мести афинянам покорить всю Грецию. На персидских печатях со сценами борьбы с эллинами, вооруженными щитами и копьями, греки обычно изображаются поверженными ниц или упавшими на колени [см. 34, с. 88]. Как выше говорилось, Эсхил и другие греки преувеличивали значение своих побед, когда они выражали надежду, что держава Ксеркса рухнет. Для Ахеменидской империи с ее колоссальными размерами и ресурсами поражения в Греции носили характер лишь периферийных неудач.

109. Фукидид (I, 23, 1) считает, что исход войны был решен в морских битвах при Артемисии и Саламине и сухопутном бою при Платеях, не включая сражение при Микале в число решающих. Соответственно под Греко-персидскими войнами он понимает военные действия лишь двух лет, т. е. 480—479 гг.

[Saygo 580]

Война в бассейне Эгейского моря и в Малой Азии в 478—469 гг.

После изгнания персов из Греции война вступила в новую фазу. Большинство эллинов было охвачено порывом патриотического единодушия в борьбе против общего врага. Но иначе оценивал обстановку прозорливый Фемистокл, которым руководил холодный политический расчет. Фукидид (I, 138, 3) пишет, что Фемистокл был «вернейшим судьей данного положения дел и лучше всех угадывал события самого отдаленного будущего». Наделенный шестым чувством в политике, он всегда моментально принимал верное решение и умел проводить его в жизнь, не пренебрегая никакими средствами, Фемистокл считал, что афиняне не заинтересованы в полном разгроме Персии, так как, по его мнению, самым опасным политическим и военным противником их государства является Спарта, а не далекая Персия. Поэтому сразу после Саламинской победы, в значительной мере одержанной благодаря ему самому, Фемистокл готов был следовать дальновидной политике сближения и мира с Персией. Он стремился установить дружественные отношения с персидским царем, чтобы готовиться к войне со Спартой. Среди греческих государств, совместно выступивших против общего врага, теперь усилились пока еще скрытые разногласия. Осенью 479 г. афиняне по инициативе Фемистокла, поддержанной и вождем аристократической партии Аристидом, начали укреплять свой город и восстанавливать его стены, чтобы обеспечить себе независимость от Спарты. Соседи афинян и их давние враги коринфяне, обеспокоенные ростом военного могущества Аттики, начали подстрекать против нее Спарту. Спартанцы и сами считали, что укрепление Афин угрожает их господствующему положению в Греции, и поэтому потребовали прекращения сооружения стен вокруг города. В оправдание своего ультиматума спартанские власти ссылались на то, что персы могут снова захватить Афины и использовать городские стены в войне против греков. Но попытка Спарты воспользоваться истощенностью Афин в войне и диктовать им свою волю оказалась обреченной на неудачу. Фемистокл заявил своим согражданам, что он сам отправится в Спарту для переговоров, а тем временем афиняне должны непрестанно, днем и ночью продолжать работу по сооружению стен. Прибыв в Спарту, Фемистокл стал тянуть время, уклоняясь от встречи со спартанскими властями. Когда ему все же пришлось отвечать эфорам, он заявил им, что в Афинах вообще не ведется никаких работ по сооружению стен и в этом легко будет убедиться, если спартанцы отправят туда своих наблюдателей. Но когда последние прибыли в Афины, они были там задержаны в качестве, заложников, чтобы Фемистокл мог беспрепятственно вернуться в родной город. Таким образом, спартанцы были поставлены перед совершившимся фактом.

После побед 480—479 гг, афиняне расширили свой военный и торговый флот и приобрели гегемонию на море, которую теперь никто не мог оспаривать. Основателем афинского морского могущества был Фемистокл, который стал самым влиятельным политическим руководителем в Афинах. Демократическая партия одержала новые победы во внутренней политической жизни. Власть в государстве принадлежала народному собранию, состоявшему из всех граждан. Афины начали повсеместно в греческом мире поддерживать демократические партии, что, естественно, шло вразрез с интересами Спарты — олигархической республики во главе с двумя царями, власть которых была ограничена советом старейшин.

Ко всему этому добавились и тактические разногласия между Афинами и Спартой относительно войны с Персией. Спарта как сельскохозяйственная страна с ограниченными ресурсами, к тому же не имевшая своего флота, чтобы воевать на море, и не заинтересованная в торговых рынках, не желала быть втянутой в войну в Малой Азии. Афинянам же, чтобы обезопасить свою торговлю, необходимо было перенести войну в Малую Азию и вытеснить персидские гарнизоны с побережья Фракии, особенно с Геллеспонта, и возобновить привоз хлеба с Причерноморья. Афиняне также стремились установить свое влияние в греческих городах Малой Азии, все еще находившихся под персидским господством. Поэтому афиняне выступили инициаторами наступательной политики против Персии. Но Спарта не хотела отказаться от своей ведущей роли в войне против Персии и поэтому весной 478 г. назначила начальником объединенного греческого флота своего царя Павсания, победителя при Платеях. Павсаний во главе 20 кораблей с Пелопоннеса, 30 кораблей из Афин и флота с островов Лесбос, Хиос и Самос отплыл к Кипру и захватил большую часть его. Летом того же года греческий флот направился к Византию и завладел им.

Но вскоре Павсаний вступил в тайные связи с Персией и стал посылать письма к Ксерксу, обещая ему установить господство персов над Грецией. У Павсания были далеко идущие планы захвата власти над всей Грецией. В самой Спарте он замышлял сломить олигархию и освободить илотов от порабощения. Для этого он стремился получить помощь от персов и собирался жениться на дочери Ксеркса, чтобы укрепить свой союз с ним. Павсаний тайно вернул персидскому царю некоторых его родственников, попавших в плен при захвате Византия, заявив грекам, что они бежали.

Получив письмо Павсания, Ксеркс назначил Артабаза, сына Фарнака, который раньше сражался в Греции в войске Мардония, сатрапом Фригии со столицей в Даскилее. Ему было поручено помогать спартанскому полководцу золотом и серебром и вести с ним доверительные переговоры, соблюдая при этом все необходимые предосторожности. Через Артабаза Ксеркс также направил Павсанию письмо, скрепленное царской печатью. Это письмо приведено в трудеФукидида (I, 129, 3). Оно по стилю очень напоминает ахеменидские надписи и является подлинным. По-видит мому, это копия с греческого перевода персидского оригинала [ср. 310, с. 156 и сл.]. В письме Ксеркс сообщает Павсанию, что за спасение родственников царя «в нашем доме на вечные времена обеспечена милость тебе. Днем и ночью не переставай делать то, что обещал мне».

Всего год назад, после победы при Платеях, Павсаний насмехался над роскошью персов и хвалил спартанскую простоту и непритязательность. Но теперь во время выездов из Византия он стал одеваться в персидские одежды, его сопровождали копьеносцы из персов и египтян, ему готовили персидские кушанья. Надменное поведение Павсания и открыто принятый им персидский образ жизни вызывали недовольство в греческом войске и в освобожденных от господства врага эллинских городах. Поэтому спартанские власти отозвали своего полководца. Но он не вернулся на родину, а, отправившись в качестве частного лица на Теллеспонт, продолжал переговоры с персами. Эфоры вторично послали вестника к Павсанию, требуя его немедленного возвращения. Тогда он решил. отправиться на суд эфоров, поскольку против него не было никаких прямых улик. Однако и в Спарте Павсаний продолжал держать связь с персами. Его доверенный человек, который должен был доставить письмо Артабазу, испугался за свою участь, так как один из прежних посланцев Павсания не вернулся от персов назад в Спарту. Вскрыв письмо, гонец узнал, что в нем, в частности, содержалась просьба умертвить его самого. Убедившись в справедливости своих подозрений, гонец передал письмо эфорам. Павсанию пришлось бежать в одно из святилищ, и там он умер голодной смертью.

На смену Павсанию был послан другой спартанский военачальник, но греческие союзники отказались подчиняться ему. Тогда Спарта отозвала свои военные силы из объединенной греческой армии, а эллинские государства, желавшие продолжения войны с Персией, начали ориентироваться на Афины.

В 478 г. представители Афин, Самоса, Хиоса, Лесбоса и других островов Эгейского моря собрались на Делосе и заключили союз для войны с Персией. Была создана также общая касса. Те из ионийцев и жителей островов, которые ранее приняли участие в походе Ксеркса на Грецию, а теперь были освобождены от его господства, должны были вносить в эту кассу ту же сумму денег, какую они прежде платили персидскому царю в качестве подати. Делосский союз прежде всего стремился обеспечить себе господство по обе стороны Эгейского моря и очистить от персидских гарнизонов Фракию и Геллеспонт. Однако в этих районах эллины встретились с упорным сопротивлением персов. В 478 г. эллины во главе с афинским полководцем Кимоном осадили персидскую крепость Эион, расположенную в устье реки Стримон. Когда продовольствие иссякло и сопротивление стало безнадежным, комендант крепости Бог, которому Кимон обещал обеспечить безопасное отступление в Малую Азию, отказался от такого спасения, заколол своих детей, жен, наложниц и слуг, бросил в реку золото, серебро и все ценное имущество и после этого сам кинулся в горящий костер.

Тем временем в Афинах произошли важные политические перемены. Враги Фемистокла объединили свои усилия, чтобы изгнать его с политической сцены. В клубах аристократической партии готовили тысячи черепков с именем Фемистокла, вопрос об изгнании которого был поставлен на народном собрании. Политические противники Фемистокла пустили в ход все средства, прежде всего клевету, и убеждали афинских граждан, что его влияние и могущество опасны для государства. После подсчета черепков (часть их сохранилась до настоящего времени) в 471 г. Фемистокл, ведущий политический деятель Афин, был подвергнут остракизму, т. е. политическому изгнанию. Он направился в Аргос. Поздее, когда спартанские власти узнали о тайных сношениях Павсания с персами, они обвинили в измене и Фемистокла. По требованию лакедемонян афиняне велели Фемистоклу вернуться на родину и послали людей, чтобы арестовать его и привести в суд. Но он хорошо знал, что значит передать себя в руки политических врагов, независимо от того, виновен ты или нет, и бежал на Керкиру, оттуда в Эпир и наконец на территорию персидского царя. Афинский суд заочно приговорил его к смертной казни с конфискацией всего имущества.

Теперь главной фигурой в Афинах стал руководитель аристократической партии Кимон, сын победителя при Марафоне Мильтиада. Поскольку афинские аристократы всегда страдали лакономанией, при Кимоне установились хорошие отношения между Спартой и Афинами.

Пока афиняне были заняты внутренними делами, персы восстановили свой контроль над Кипром. Персидским флотом из 200 кораблей командовал Тифравст, пехотой — Ферендат, а верховное командование было в руках Ариоманда, сына Гобрия. Флот стоял у устья реки Эвримедонт, на юге Малой Азии, дожидаясь прибытия с Кипра 80 финикийских кораблей. Кимон, командовавший флотом Делосского морского союза, насчитывавшим 200 триер, в 466 г. вступил в бой с персами еще до подхода финикийских судов и одержал решительную победу. Затем греки набросились на персидскую пехоту, которая оказала упорное сопротивление. После кровопролитного сражения греки ценой жестоких потерь нанесли персам поражение. Затем они напали на финикийские корабли, команды которых еще не знали об участи персидского флота, и разгромили их.

После битвы при Эвримедонте многие греческие города на южном побережье Малой Азии примкнули к Делосскому морскому союзу. Кимону удалось также подчинить карийские и ликийские города. Эгейское море теперь принадлежало грекам, а персы лишились там своих морских баз, сохранив их лишь в Палестине, Сирии, Финикии и Египте. Постепенно эллинам удалось изгнать персидские гарнизоны также из Фракии и Геллеспонта, за исключением города и крепости Дориск на фракийском побережье, основанной Дарием I в 512 г. Наместник Дориска Маскам отразил все попытки греков овладеть этим городом. Когда Геродот писал свой труд во второй половине V в. до н. э., Дориск все еще принадлежал персам.

[Saygo 580]

Дворцовый переворот в Персии

Несмотря на поражения в Греции и в бассейне Эгейского моря, Персия продолжала активную внешнюю политику; в частности, было покорено сакское племя дахов, обитавшее к востоку от Каспийского моря. Это племя впервые упоминается в списках покоренных народов при Ксерксе. Последний продолжал завоевания также на крайнем востоке, захватив горную область Акауфака (от иранского kaufa — «гора», что соответствует греческому oreitai — «жители гор») на теперешней границе между Афганистаном и Пакистаном JCM. 350, с. 131; 240, с. 376].

Однако уже при Ксерксе появляются опасные для существования державы симптомы — мятежи сатрапов. Так, его собственный брат Масиста около 478 г. бежал из Суз в свою сатрапию Бактрию, чтобы поднять там восстание. Но по дороге преданные царю воины догнали Масисту и убили вместе со всеми сыновьями, сопровождавшими его. Геродот (IX, 108—ИЗ) рассказывает жуткую легенду о его гибели. Ксеркс воспылал страстью к супруге Масисты, но не смог добиться от нее взаимности. Тогда он устроил свадьбу своего сына Дария и дочери Масисты, надеясь, что это даст ему возможность сблизиться с ее матерью. Но затем он влюбился в дочь Масисты, свою невестку, которая согласилась на сожительство. Об этом узнала жена Ксеркса Аместрида и во время пира, который устраивался раз в году, а именно в день рождения царя, когда можно было попросить у последнего любой подарок, потребовала себе жену Масисты, считая ее виновницей всех своих бед, и затем зверски расправилась с нею. После этого Ксеркс вызвал к себе Масисту и сказал ему, что взамен изувеченной жены он выдаст за него свою дочь. Однако Масиста предпочел бежать в Бактрию [см. 345а, с. 51—83].

При Ксерксе велось интенсивное строительство в Персеполе, Сузах, Ване (Армения), на горе Эльвенд, близ Экбатан, и в других местах. Для укрепления государственной централизации он провел религиозную реформу, о которой нам известно из так называемой Антидэвовской надписи.

Образу Ксеркса много внимания уделено в трагедии Эсхила «Персы», действие которой происходит в Сузах. В ней содержатся перечень состава войска Ксеркса и имена военачальников, затем описывается ход Саламинской битвы, после чего автор возлагает на Ксеркса ответственность за беды, причиненные эллинам и персам. Согласно пьесе, матери Ксеркса Атоссе приснился сон, предвещавший поражение персов, и она рассказывает свой сон персидским старейшинам. В этот момент прибывает гонец и сообщает о разгроме персидского флота при Саламине. Затем появляется тень Дария, предсказывая персам новые беды, и старцы выражают опасения, что держава может рухнуть. В трагедии свободные эллины противопоставлены персам, у которых все, кроме царя, являются рабами. В финале на сцене появляется сам Ксеркс, который оплакивает свое поражение.

У других греческих авторов Ксеркс изображен окруженным евнухами безумцем. Платон (Leg. 695 D) пишет, что Ксеркс получил изнеженное воспитание и, начиная с него, у персов цари были великими только по названию, а не в действительности. Обычно историки вслед за греческими авторами считают Ксеркса человеком слабого характера и игрушкой в руках евнухов [см., например, 280, с. 161]. Однако официальные персидские источники изображают Ксеркса мудрым государственным деятелем и опытным воином. Очевидно, и греческие и персидские источники тенденциозны и субъективны, но тем не менее они взаимно дополняют друг друга.

Для характеристики образа Ксеркса некоторый интерес представляет следующий рассказ Геродота (VII, 134—136). После убийства лакедемонянами персидских послов, отправленных Дарием I для требования «земли и воды», спартанские жрецы перестали, получать благоприятные предзнаменования и поэтому направили в Сузы к Ксерксу двух добровольцев чтобы они своей смертью искупили вину спартанцев. Когда они прибыли в Сузы и доложили царю о цели своего приезда, Ксеркс заявил им, что он не хочет подражать людям, которые не уважают священных международных обычаев, и отпустил обоих спартанцев невредимыми домой, сняв с лакедемонян вину за убийство послов. В другом месте своего труда (VII, 31) Геродот изображает Ксеркса эстетом, который долго восхищался красотой платана, увиденного им в Лидии.

По свидетельству Ктесия, к концу своей, жизни Ксеркс находился под сильным влиянием начальника царской гвардии Артабана, родом из Гиркании, и евнуха Аспамитры (у Диодора он назван Митридатом). Вероятно, положение Ксеркса в это время было не очень прочным. Во всяком случае, из персепольских документов нам известно, что в 467 г., т. е. за два года до убийства Ксеркса, в Персии царил голод, царские амбары были пусты и цены на зерно поднялись в семь раз по сравнению с обычными. Чтобы как-то успокоить недовольных, Ксеркс в течение одного года сместил около ста государственных чиновников, начиная с самых высокопоставленных [см. 226, т. II, с. 24].

В августе 465 г. Артабан и Аспамитра, по-видимому, не без происков Артаксеркса, младшего сына Ксеркса, убили царя ночью в его спальне. Ксерксу было тогда 55 лет. Он был погребен в Накш-и Рустаме в заранее заготовленной гробнице. Дата этого аговора зафиксирована вавилонскими писцами в одном астрономическом тексте [LBAT, 1419]. Вавилоняне, несомненно, сочли это убийство карой бога Мардука, храм которого был разрушен Ксерксом [ср. 419]. В египетском тексте более позднего времени говорится, что Ксеркс был убит вместе со старшим сыном в своем дворце и что его гибель была карой богов за конфискацию земли храма Буто в Египте [375, с. 204 исл.; 248, с. 69]. По утверждению Элиана (Var, XIII, 3), Ксеркса умертвил во время сна его собственный сын (неясно, имеется ли в виду Дарий или Артаксеркс). Если верить Диодору (XI, 69, 4), после убийства царя заговорщики сказали Артаксерксу, что оно совершено его старшим братом Дарием, и посоветовали устранить его. Дарий был приведен к Артаксерксу, который заколол его, несмотря на заверения обреченного, что он ни в чем не виноват. Вместе с ним были убиты также и его дети. Третий сын Ксеркса, Гистасп (Виштаспа), в это время находился в Бактрии, будучи сатрапом этой страны.

Плутарх в биографии Фемистокла (27), опираясь на Динона, пишет, что в течение семи месяцев государством правил сам Артабан. В таком случае формально царем считался Артаксеркс. Но Артабан замыслил и его убить, чтобы захватить престол в свои руки. Для этого он попытался привлечь к заговору знатного перса Мегабиза, сына Зопира, который хотя и был женат на дочери Ксеркса, но в это время находился в ссоре с нею. Однако Мегабиз предупредил Артаксеркса о грозящей ему опасности, и тот сумел защитить себя и расправился с Артабаном и Аспамитрой вместе с их сыновьями, родственниками и сторонниками. Таким образом, царем стал Артаксеркс I (др.-перс. Артахшасса — «владеющий праведным царством»), которого греки прозвали «Долгоруким» (Макрохейр) из-за того, что правая рука у него была длиннее левой.

Пока Артаксеркс был занят перемещениями в административной системе, назначая близких к себе лиц сатрапами, в 464 г. наместник Бактрии Виштаспа, брат нового царя, задумал овладеть престолом с помощью бактрийской знати и поднял восстание. Но он был побежден в двух битвах и убит. Опасаясь дворцового переворота, Артаксеркс велел истребить всех остальных своих братьев. Теперь придворные интриги стали приобретать все более важное значение для судеб Персидской державы.

Вскоре после воцарения Артаксеркса в Персию бежал Фемистокл. О его прибытии туда сохранилось несколько версий, из которых наиболее достоверным является рассказ Фукидида (I, 135—138). Когда афиняне послали в Аргос людей, чтобы арестовать Фемистокла, он, своевременно узнав об этом, бежал в Ионию. Там он познакомился с одним персом и, удалившись вместе с ним в глубь материка, послал оттуда письмо Артаксерксу. Фемистокл писал, что он причинил дому царя больше бед, чем кто-либо другой из эллинов, пока вынужден был защищать свою страну от персидской армии. Но он сделал персам еще больше добра, оказав Ксерксу помощь в спасении из Греции. А теперь, продолжал Фемистокл, он прибыл к царю, гонимый соотечественниками за симпатии к персам. В письме содержалось также обещание оказать в будущем Артаксерксу крупные услуги. В заключение Фемистокл писал, что он хочет прожить год во владениях царя, чтобы изучить персидский язык и затем явиться к нему. По свидетельству Фукидида, Артаксеркс согласился на это.

Согласно Плутарху, Фемистокл бежал в Малую Азию и оттуда в закрытой повозке под видом гречанки, которую якобы везли в гарем одного знатного перса, добрался до царского дворца. Там с помощью греческой наложницы начальника царской охраны, ведавшего доступом к царю, он стал просить, чтобы ему разрешили увидеть Артаксеркса. При этом Фемистокл скрыл свое имя и сказал, что он собирается сообщить царю важную весть. Царедворец, хорошо знакомый со стремлением эллинов избегать проскинесиса (унизительного земного поклона), ответил, что если он не захочет пасть ниц перед царем, то не сможет видеть последнего и должен сообщить свою весть через третьих лиц. Однако Фемистокл изъявил полную готовность совершить земной поклон и, добившись допуска к царю, открыл ему свое имя. Он сказал, что за услуги, оказанные им персам, эллины считают его своим врагом и преследуют, а потому он просит царя сохранить ему жизнь и дать убежище. Артаксеркс очень обрадовался, что знаменитый греческий политический деятель ищет у него убежища, и велел ему явиться на следующее утро. Когда Фемистокл вторично предстал перед царем, придворные, которые хорошо знали его имя и дела, открыто показывали свое враждебное отношение к нему и угрожали расправой. Но Артаксеркс, который был гораздо дальновиднее своих сановников, отнесся к греку великодушно и сказал, что Фемистокл должен получить 200 талантов, обещанных в награду тому, кто его приведет, поскольку он сам добровольно явился к царю. Когда Артаксеркс стал спрашивать Фемистокла о положении дел в Греции, тот ответил, что человеческая речь подобна ковру с узорами, ибо, если ковер свернуть, узоры искажаются. Этим он хотел сказать, что не желает беседовать с помощью переводчика, чтобы не произошло искажения его мыслей. Затем, по утверждению Плутарха, в течение года Фемистокл изучил персидский язык настолько, что мог говорить без переводчика. Корнелий Непот пишет, что Фемистокл ревностно изучал персидский язык и литературу и выступал перед царем лучше тех, кто родился в Персии. Но Фукидид, не любивший преувеличений, говорит, что Фемистокл изучил персидский язык и порядки страны «насколько мог». По свидетельству Фукидида, Фемистокл пользовался у царя таким влиянием, которого не мог достичь ни один эллин. Согласно Плутарху, положение Фемистокла при дворе не было похоже на положение других чужеземцев, он охотился вместе с царем, и его принимала у себя мать царя. Кроме того, Фемистокл получал от Артаксеркса дары, подобные тем, которые давались знатным персам. Если верить Диодору (XI, 57, 5), царь дал в жены Фемистоклу знатную персиянку. Поскольку Артаксеркс проводил перемещения среди придворных, последние ненавидели Фемистокла, думая, что все это делалось по его наущению.

Позднее Фемистокл получил в дар от царя несколько городов, чтобы жить на доходы от них. Согласно Фукидиду (I, 138, 5), Фемистокл получил Магнесию (Малая Азия) «на хлеб», и этот город приносил ему ежегодно 50 талантов дохода. Богатый виноградниками Лампсак был дан «на вино», а Миунт — «на приправу». Как видно из труда Фукидида, Фемистокл был правителем Магнесии под верховной властью персидского царя. Афиней (XII, 533 D) пишет, что Фемистокл в Магнесии должность архонта-стефанефора. Сохранились также монеты, чеканенные Фемистоклом, с изображением орла и бога Аполлона. Сообщение о том, что Лампсак был пожалован Фемистоклу, подтверждается и надписью III в. до н. э. из этого города, согласно которой там в честь Фемистокла ежегодно справляли праздник, а его потомкам были даны почетные права [см. литературу: 45, с. 370, примеч. 168].

Умер Фемистокл незадолго до 450 г. О его смерти также сохранилось несколько версий. Согласно Фукидиду (I, 138, 4), он умер от болезни. Но Фукидид приводит также распространенный рассказ, что Фемистокл будто бы принял яд, так как не хотел участвовать в войне против эллинов, хотя и обещал царю покорить их. Фукидид сам видел на площади Магнесии памятник Фемистоклу. Плутарх в биографии Фемистокла (32) пишет, что в этом городе ему была выстроена великолепная гробница.

[Saygo 580]

Восстание Инара в Египте

В 460 г. в Египте произошло новое восстание, в результате которого эта страна оказалась вовлеченной в Греко-персидские войны. Достоверные сведения об этом событии содержатся в труде Фукидида (I, 104 и 109—110), а некоторые детали и в «Персидской истории» (XIV—XV) Ктесия, хотя нет возможности проверить последние. О восстании рассказывают также Диодор (XI, 71, 74—75 и 77; XII, 3) и, менее подробно, Геродот (III, 12 и 15; VII, 7). Согласно Диодору (I,. 44, 3 и XI, 71, 3), причинами восстания были тяжелый налоговый гнет, суровое правление и пренебрежение персидских правителей к местным святилищам.

Волнения начались в Западной Дельте под руководством ливийца Инара, сына некоего Псамметиха (возможно, отпрыска древней царской династии из города Саис). Инициатива восстания, по-видимому, принадлежала ливийцам. Восставшие изгнали персидских сборщиков податей, установили свой контроль в Дельтег а затем вторглись в долину Нила. Вскоре к Инару присоединился другой вождь восставших — Амиртей из Саиса. Но столица сатрапии Мемфис и Верхний Египет все еще оставались под властью персов, и оттуда сохранились документы, датированные пятым и десятым годами царствования Артаксеркса I.

Сатрап Египта Ахемен, брат Ксеркса (Ктесий неверно называет его Ахеменидом, братом Артаксеркса), собрал значительную армию и выступил против восставших. Решающая битва произошла в 460 г. при Папремисе. Согласно Ктесию, с персидской стороны в битве участвовало 400 000 воинов (цифра эта, конечно, является фантастическим преувеличением) и 80 кораблей, из которых 20 были захвачены египтянами вместе с экипажем, а 30 потоплены. Геродот (III, 12), который через два десятилетия посетил Папремис, рассказывает, что место, где произошла битва, было еще полно черепами погибших воинов. В этой битве персидская армия потерпела полное поражение, а сам Ахемен погиб в бою. Египтяне в насмешку послали его тело Артаксерксу, племяннику Ахемена.

Одержав ряд побед над персами, Инар обратился за помощью к афинянам. Последние, потеряв еще в конце VI в. северопричерноморские рынки, откуда они получали пшеницу, охотно решили помочь восставшим. Афиняне надеялись положить конец господству персов в Египте и установите с ним беспрепятственную торговлю, чтобы возместить тем самым свои потребности в зерне. В 459 г. афиняне послали для помощи Инару флот из 200 кораблей, включая и суда союзных греческих государств. Сначала флот двинулся к Кипру, который принадлежал персам, и разграбил его. Затем афинские корабли направились в Египет и, вступив в Нил, уничтожили там персидский флот. После этого афиняне напали на Мемфис, где было сосредоточено персидское войско. Им удалось захватить Мемфис, а персидский гарнизон укрылся в городской крепости под названием «Белые стены». К этому гарнизону присоединилось персидское и мидииское гражданское население в Египте, а также остававшиеся верными персидскому царю египтяне, которые не верили в успех восстания.

Осада крепости продолжалась почти целый год, и афиняне понесли большие потери. К тому времени против Афин выступили пелопоннесские государства во главе со Спартой. Персы и пелопоннесцы сначала действовали по одиночке, и афиняне пока были в состоянии успешно воевать. Но вскоре ситуация изменилась.

По рассказу Фукидида (I, 109—110), в 458 г. в Спарте появился персидский посол Мегабиз с большой суммой денег и стал побуждать лакедемонян к прямому нападению на Аттику, чтобы тем самым вынудить афинян отозвать из Египта на родину свой флот. Спартанские власти приняли персидское золото и дали согласие на поход против Афин. В 457 г. лакедемоняне объединились с фиванцами и в битве при Танагре в Беотии нанесли поражение своему противнику. Но вскоре афиняне разгромили фиванцев. Лакедемоняне чувствовали себя неуверенно, так как незадолго до этого они пострадали от землетрясения, а также выдержали восстание местного покоренного населения илотов. Поэтому деньги, привезенные Мёгабизом, были потрачены на другие цели, а не на войну, и Мегабизу пришлось вернуться домой, не вполне добившись своей цели и сохранив лишь небольшую часть привезенного с собой золота.

Тем временем в Египте восставшие все еще не могли захватить крепость Белые стены и продолжали ее осаду. В 456 г. Артаксеркс I направил против мятежников сатрапа Сирии (Заречья) Мегабиза, участника похода против Греции в 480 г. и внука Мегабиза, одного из убийц Гауматы. В распоряжении этого сатрапа были сильное сухопутное войско и финикийский флот. Теперь египтяне и афиняне потерпели поражение, а Мемфис был взят персами. Инар с остатками своих приверженцев и афинянами бежал на остров Просопитида в Западной Дельте. Там их окружили персы, но осажденные смогли продержаться полтора года. В 454 г. персы провели свои корабли по одному из рукавов Нила, затем вытащили их на берег, а рукав этот осушили, когда уровень Нила стал минимальным, отведя его воды по другому направлению. После этого персы, соорудив дамбу, соединили остров с материком и захватили этот остров с помощью сухопутного войска. Большинство египтян и афинян погибло, а Инар вместе со своими немногочисленными оставшимися в живых сторонниками и небольшой частью афинян сдался в плен Мегабизу, получив от него заверения, что всем пленникам будет сохранена жизнь. Подробный рассказ о заключительном этапе восстания содержится у Ктесия, но его данные ненадежны, а цифры о количестве воинов совершенно произвольны [см. 103, с. 20 и сл.]. Ктесий пишет, что Мегабиз отправил против Инара 200 000 воинов и 300 кораблей. В нескольких крупных битвах обе стороны понесли большие потери. Сам Инар был ранен в бедро Мегабизом. Бросив в бой все силы, персы победили, а Инар вместе с 6000 греков бежал в Библ. По Ктесию, это был сильно укрепленный город в Египте, но из других источников о существовании такого топонима в Египте ничего не известно [см. 103, с. 23 и сл.]. Персы захватили весь Египет, кроме неприступного Библа. Мегабиз направил вестников к осажденным с предложением сдаться с условием, что им не будет причинено никакого вреда. Они сдались, и Мегабиз сам отправился к Артаксерксу и получил от него обещание пощадить пленников. Во всяком случае, Мегабиз сделал все возможное, чтобы сдержать свое слово.

Лишь немногим афинянам удалось спастись с острова Просопитида и через западную пустыню прорваться в Кирену, а оттуда добраться до родины. Тем временем 50 кораблей с афинскими и союзными воинами отправились в Египет на смену тому войску, о гибели которого в Афинах еще ничего не знали. Эти корабли бросили якорь в одном из восточных рукавов Нила, не подозревая, что противник находится рядом. На них внезапно напали с суши персы, а с моря финикийский флот и потопили большую часть кораблей. Лишь нескольким из них удалось спастись. Это был тяжелый удар по Афинам, которые теперь оказались почти безоружными. В результате этого афиняне, против которых при помощи персидского золота была настроена и Спарта, лишились возможности помогать египтянам.

Таким образом, после шестилетнего восстания в 454 г. Египет снова стал персидской сатрапией, и лишь в Западной Дельте утвердился Амиртей, один из вождей восставших, недосягаемый и неуловимый в обширных болотах этого края. Теперь у персов были все основания быть довольными достигнутыми в Египте успехами, и почти до конца V в. в стране царило спокойствие. Цилиндрическая печать из халцедона, найденная в Северном Причерноморье и содержащая клинописную надпись, изображает Артаксеркса I в высокой золотой короне, с луком и колчаном за спиной и с копьем в руке, ведущим за собой трех пленников, руки которых связаны за спиной. Все пленники привязаны друг к другу веревкой. Поскольку один из них имеет на голове египетскую корону, печать, по-видимому, изображает победу Артаксеркса над Инаром (печать эта хранится в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве и издана В. К. Шилейко [71, с. 17 и сл.; см. также 226, т. II, с. 31; ср. 359, с. 37] ). Оттиски сходных печатей найдены и в Персеполе [см. 355, т. II, с. 10]. В Государственном Эрмитаже также имеется печать, запечатлевшая триумф над побежденными египтянами. По мнению В. Хинца, она принадлежала Мегабизу, который подавил восстание в Египте [см. 226, т. II, с. 31].

Кипр также снова был возвращен под персидское господство, а финикийский флот стал владычествовать во всем Средиземном море, и в течение некоторого времени финикийские корабли появлялись даже в Эгейском море, где они грабили острова.

В 454 г. Мегабиз вернулся в Сирию, а новым сатрапом Египта был назначен Аршама — по видимому, внук Дария I. Судя по данным греческих авторов, новый наместник сохранял свой пост по меньшей мере до 423 г. [см. AD, с. 10 и сл.]... В элефантинских папирусах на арамейском языке Аршама как сатрап Египта упоминается с 428 по 408 г. [см. АР, 17, 21 и др.]. Вавилонские документы, составленные в 423—403 гг., также упоминают царевича Аршаму. Сохранились и письма самого Аршамы, адресованные управляющим его имениями в Египте. Как видно из одного письма, в момент написания его автор находился в Вавилоне [AD, XI; ср. там же, с. 10—12]. Письма не содержат дат, но нет сомнения в том, что их отправитель тот же самый Аршама, который в элефантинских папирусах упоминается как наместник Египта. Еще Ш. Клермон-Ганно высказывал предположение об идентичности Аршамы элефантинских папирусов с Арсамом, назначенным, по сообщению греческих авторов, сатрапом Египта в 454 г. [см. AD, с. 10—12]. В таком случае он сохранял свой пост в течение полувека, с 454 приблизительно до 403 г. Г. Р. Драйвер склонен был полагать, что Аршама — отправитель писем был сыном одноименного сатрапа Египта, который во время похода Ксеркса; на Грецию командовал одной из армий персидского царя [AD,; с. 92 и сл.]. Однако маловероятно, чтобы отец и сын носили одно и то же имя. Скорее всего Арсам греческих авторов и Аршама арамейских и вавилонских документов — одно и то же лицо. Это тем более правдоподобно, если учесть, что, согласно чтению В. Б. Хеннинга, в одном из фрагментов писем Аршамы упоминается некий Инар, возможно, известный вождь восставших египтян. Правда, в таком случае приходится полагать, что Аршама был наместником Египта более 50 лет и прожил не менее 75—80 лет. Но это не исключено, так как Ахемениды славились своим долголетием. Геродот (III, 22) пишет, что наибольшая продолжительность жизни у персов составляла 80 лет.

По млению Драйвера, письма из архива Аршамы относятся к 411—408 гг., когда последний отсутствовал в Египте, находясь в Сузах и Вавилоне [ср., например, АР, 27, свидетельствующий о том, что Аршама отправился к царю]. Но В. Б. Хеннинг, И. М. Дьяконов и Я. Харматта датируют архив Аршамы временем после восстания Инара [см. 22, с. 84 и сл., примеч. 62; 192, с. 201]. Такое же предположение высказывал в своих лекциях и семитолог И. Н. Винников. Харматта справедливо отмечает, что между 411—408 гг. в Египте не было значительных мятежей против персидского господства, а архив отражает ситуацию, наступившую после восстания, которое охватило Нижний и Верхний Египет. Драйвер связывал волнения, упоминаемые в письмах Аршамы, с разрушением в 410 г. иудейского храма Йахо (Яхве) на Элефантине египетскими жрецами (см. ниже). Но это был эпизод, не4 имевший последствий за пределами Элефа нтины.

Как указывают исследователи, в пользу отнесения архива Аршамы к середине V в. может свидетельствовать и следующее указание одного из писем [AD, 5]. Когда Египет восстал, 13 киликийских гарда (работники хозяйств царя и вельмож), принадлежавшие Аршаме и находившиеся в бараках{110}, не успели скрыться в крепости и были захвачены восставшими. Это сообщение можно связать с указанием Диодора (XI, 74), что после поражения при Папремисе персы бежали в укрепленную часть Мемфиса, называемую Белые стены. Не исключено, что в письме Аршамы и у Диодора имеется в виду одна и та же крепость. Но полной уверенности в этом нет, так как в упомянутом письме «крепостью» могли быть названы Элефантина или любой другой укрепленный пункт в Египте [170, с. 98 и сл.].

После Дария I персидские цари мало интересовались внутренними делами Египта; от времени Артаксеркса I сохранилось лишь несколько надписей в каменоломнях Вади-Хаммамата [см. 327, с. 125—128]. До нас дошло зато довольно значительное количество каменных сосудов с именем и титулом Артаксеркса I египетскими иероглифами, которые сопровождаются обычными клинописными трилингвами. Эти сосуды изготовлялись в Египте для нужд царского двора.

110. M. H. Боголюбов, исходя из этимологии иранского слова, которым обозначена профессия этих гарда, полагает, что они были погонщиками скота (устное сообщение).

[Saygo 580]

Заречье во второй половине V в.

Вскоре после подавления восстания в Египте, около 450 г., последовал мятеж одного из знатных персов, сатрапа Заречья Мегабиза. По утверждению греческих авторов, рассказы которых восходят к ненадежному Ктесию, причиной мятежа было недовольство Мегабиза нарушением Артаксерксом I своего обещания, что Инар и другие пленные египтяне и греки не будут казнены. Но через пять лет после захвата их в плен Аместриде, матери царя, удалось добиться их казни, чтобы отомстить за погибшего в Египте Ахемена (согласно Ктесию, ее сына, что, по-видимому, неверно, поскольку Ахемен был братом Ксеркса). Инар был посажен на кол, а 50 греков обезглавлены. Однако, по утверждению Фукидида, Инар был казнен еще в 454 г.

Мегабиз в двух битвах одержал победу над войсками царя, затем (вероятно, в 449 г., когда афинская эскадра во главе с Кимоном напала на Кипр) помирился с Артаксерксом и заключил с ним выгодный для себя мир, сохранив должность сатрапа. Через несколько лет, в 445 г., его сын Зопир изменил персидскому царю, бежал в Афины и был там хорошо принят, но вскоре, уже будучи на службе у афинян, погиб.

По-видимому, ко времени наместничества Мегабиза относится надгробная надпись сидонского царя Эшмуназора [см. 164, с. 46]. В ней говорится: «Кто бы ни нашел этот саркофаг, не открывай его и не беспокой меня, так как ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней нет при мне. Лишь я сам лежу в этом саркофаге».

Соседняя с Сирией Палестина, входившая в состав Заречья, во время царствования Артаксеркса I оставалась одной из самых спокойных областей. Провинция Асдод успешно отражала постоянные натиски кочевых племен [см. 164, с. 46].

В Иудейской провинции, составлявшей часть Палестины, в это время происходили важные по своим последствиям события. Еще до вавилонского плена в Иудее на религиозной почве возникали серьезные конфликты. Часть духовных вождей народа утверждала, что нужно почитать лишь одного Яхве (монотеистическая группа), а другая часть, которая пользовалась большой поддержкой среди простого народа, наряду с Яхве поклонялась и другим божествам (например, Астарте). Поскольку в вавилонский плен в основном была уведена знать, среди которой и преобладали воззрения о том, что Яхве — единственный бог, в Иудее победил культ, где Яхве занимал верховное место [ср. 366, с. 356 и сл.]. Подобная религия была распространена и среди элефантинских иудеев в Египте (ср. ниже).

В вавилонском плену постепенно большая часть иудеев также стала почитать наряду с Яхве и других богов. Поэтому, когда при Кире II монотеистическая группа добилась разрешения вернуться в Иерусалим, где только и можно было, согласно Второзаконию, приносить жертвы Яхве, лишь небольшая часть иудейских пленников изъявила готовность отправиться на свою бывшую родину. Охотно вернулись также представители жреческих родов, которые хотели пользоваться доходами от культа. Но планы репатриантов установить монотеистический культ встретили сильное сопротивление местного иудейского населения, которое никогда не покидало свою страну, а также племен близлежащих областей, и попытки представителей монотеистической группы навязать народу свои воззрения окончились неудачей. Поэтому в 515-458 гг. в Иерусалимском храме кроме Яхве почитались и другие божества. В административном отношении Иудея подчинялась наместнику Самарии, и он собирал государственные подати с иудейского населения. Но в своих религиозных делах жители Иерусалима были самостоятельны. Однако в храм на богослужение приходило также население Самарии и других областей, которое поклонялось, в частности, и Яхве.

По-видимому, монотеистическая партия и ее противники обращались с доносами друг на друга к персидскому правительству, и, кроме, того, на действия монотеистической группы жаловались и областеначальники соседних с Иудеей провинций, обвиняя ее представителей в намерении поднять восстание против царя. В результате таких конфликтов в 458 г.{111} Артаксеркс I направил в Иерусалим иудейского ученого Эзру, который служил в центральной канцелярии в Сузах и был царским советником в иудейских делах. Царь велел снабдить его необходимыми на дорогу деньгами и продуктами и уполномочил провести кодификацию законов, по-видимому аналогичную той, которая имела место в Египте при Дарий I.

Эзра прибыл в Иерусалим со своими помощниками и с обильными подарками для жрецов, чтобы привлечь их на свою сторону. Он также привез уже готовый текст свода законов, известного как Пятикнижие («Закон Моисея», или Тора), отредактированный во время вавилонского плена и составляющий часть Ветхого завета. Проезжая через Месопотамию, Эзра сумел также убедить часть вавилонских иудеев последовать за ним в Иерусалим. Богатые отказались поехать, однако оказали финансовую помощь репатриантам{112}.

С этого времени начинается новый период в истории Иудеи, период, который привел к замкнутости и изоляции иерусалимской общины [ср. 166, с. 60]. Как отмечал Э. Мейер, иудаизм был продуктом Ахеменидской державы. Хотя его идеи возникли в Палестине, они не могли быть реализованы без помощи экономически могущественной вавилонской диаспоры, которой удалось заручиться поддержкой персидских царей и при их содействии установить законы Пятикнижия не только в Иудее, но и в диаспоре [291, с. 96].

В 455 г. Эзра объявил Пятикнижие обязательным для всех членов иудейских общин — как в самой стране, так и за ее пределами. Это в основном свод мифов, легенд и культовых законов, где гражданскому и уголовному праву уделено мало внимания. Однако попытки Эзры провести в жизнь эти законы встретили яростное сопротивление не только народа, но и части знати. Жителей Иерусалима особенно раздражало неумолимое требование Эзры о расторжении смешанных браков с самаритянами, которые придерживались культа Яхве, почитая одновременно и других богов. Да и сам иудейский народ больше поклонялся идолам, чем Яхве, и Эзра оказался не в состоянии изменить положение. Сторонники Эзры не хотели допускать самаритян в храмовую общину, в частности, из-за того, чтобы не делиться с ними выгодами, связанными со статусом граждан города Иерусалима. Его попытки обнести Иерусалим стеной также оказались обреченными на неудачу. Когда он. призвал жителей города соорудить стены, правители соседних областей стали жаловаться Артаксерксу I, говоря, что они едят «соль от дворца царского» и поэтому им тяжело видеть, как царю наносится ущерб, ибо Иерусалим собирается отложиться и не платить подати. В результате этих жалоб работу по возведению стены пришлось прекратить (Esra IV, 13—15). Дальнейшая судьба Эзры неизвестна. Возможно, что он был отозван персидским царем обратно в Сузы. Теперь Иудеей управлял персидский сатрап, а общинные дела решались первосвященниками.

В 445 г. в Иерусалим прибыл другой иудейский чиновник при дворе персидского царя в Сузах и советник в иудейских делах, а именно виночерпий Артаксеркса I Неемия. Его должность считалась важной, и, по-видимому, только евнухи могли занимать ее. Неемии удалось добиться у царя разрешения отправиться в Иудею в качестве областеначальника, чтобы провести в жизнь законы Пятикнижия. Царь дал своему виночерпию также письма к наместникам Сирии и Палестины, чтобы они разрешили беспрепятственный проход по их территории. Кроме того, Артаксеркс приказал хранителю царских лесов в Сирии Асафу, чтобы он отпускал строительный лес для потребностей Иерусалимского храма и для возведения городских стен.

Неемия, как и Эзра, придерживался строгого монотеизма и поэтому был враждебно встречен не только населением соседних с Иудеей областей, но и большей частью самого иудейского народа. Иерусалим страдал от набегов окружающих бедуинских племен аммонитян, арабов и эдомитов, так как все еще не был обнесен стенами. Таким образом, перед Неемией стояли трудные задачи, с которыми до него Эзра не сумел справиться. Столь же фанатичный, как и Эзра, он в отличие от последнего был тонким и расчетливым политиком.

Как персидский областеначальник, Неемия имел в своем распоряжении военный гарнизон. Но бросить армию против всего народа было рискованно, а для целей Неемии и бесполезно. Чтобы привлечь на свою сторону народные массы, он решил сначала ослабить острую социально политическую борьбу в иудейской общине. Для этого он провел социальные реформы, объявив отмену долгов, ссуды под проценты, и вернул должникам обратно их заложенное имущество, а также отказался от податей на содержание сатрапского двора. 30 октября 445 г. Неемия объявил о введении законов, собранных и кодифицированных до него Эзрой. После этого по каким-то причинам Неемии пришлось вернуться ко двору персидского царя, — вероятно, он был отозван из-за жалоб иудейской знати и жречества, недовольных социальными реформами. Но в 432 г. он снова прибыл в Иерусалим и начал проводить религиозные реформы. Прежде всего он изгнал из храма Товию, наместника области аммонитян за рекой Иордан, который имел на территории Иерусалимского святилища личную комнату, полученную им от самого первосвященника. Изгнание Товии привело к прямому конфликту между Неемией и жречеством во главе с первосвященником. Но Неемия вместо обострения отношений пошел на неожиданный шаг: он укрепил положение жреческого сословия левитов, установив в их пользу десятину с сельскохозяйственных доходов, и тем самым привлек на свою сторону левитов, превратившихся в освобожденную от налогов привилегированную прослойку. Затем Неемия добился выполнения закона о ритуальной чистоте и соблюдения субботы. После этого, имея поддержку персидского гарнизона, левитов и освобожденных от долгов народных масс, он наконец приступил к самой трудной и непопулярной задаче — ликвидации смешанных браков. Принудив непокорных к молчанию с помощью палочных ударов и выдирания волос, он изгнал из Иерусалима внука первосвященника, женатого на дочери наместника Самарии Санбаллата, а также других лиц, которые не соглашались развестись со своими женами чужеземного происхождения. Все они поклонялись и другим божествам кроме Яхве. Хотя Санбаллат и носил вавилонское имя (Син убаллит — бог «Син оживил»), он дал своим сыновьям яхвистские имена.

Теперь можно было приступить и к строительству стен вокруг Иерусалима. Но Санбаллат и наместники других соседних с Иудеей областей стали яростно сопротивляться этому, обвиняя Неемию в том, что он хочет подйять мятеж против персидского царя. Эти областеначальники вместе с подчиненным им населением стали нападать на Иерусалим, стремясь вынудить жителей города прекратить работы. Но иудеи выделили из своей среды военные отряды для охраны работающих, и вскоре Иерусалим превратился в сильно укрепленную крепость (Neh. II, 19; IV, 7—21). Таким образом, пользуясь покровительством персидского царя и действуя от его имени, Неемии удалось утвердить иудаизм в качестве господствующей идеологии в Иудее [ср. 289, с. 243]. Постепенно законы Пятикнижия были распространены и на иудеев диаспоры. Это, в частности, подтверждает арамейский папирус, в котором содержится любопытное сообщение об указе Дария II, изданном в 419 г. [АР, 21]. Через своего сатрапа в Египте Аршаму царь предписал иудейским поселенцам на Элефантине отмечать от 15 до 21-го дня месяца нисан праздник мацы, который к тому времени был установлен в Иудее [см. 291, с. 91 и сл.; Kraeling, с. 94]. Очевидно, это был указ, обязательный не только для элефантинских иудеев, но и для иудеев всей Персидской державы.

Выполнив свою миссию, Неемия вернулся ко двору царя в Сузах. Однако укрепление Иерусалима создавало угрозу его отпадения от Персии. После Неемии наместником Иудеи был назначен Багой. Он упоминается у Иосифа Флавия (Ant. Jud XI, 7,1) ив арамейских папирусах с Элефантины, где он назван Багохи. Трудно сказать что-либо определенное о его этническом происхождении. Имя его иранское, однако еще в VI в. до н. э., не говоря о более позднем времени, некоторые иудеи носили это и другие иранские имена. Кроме того, все три известных до Багоя наместника Иудеи от конца VI до второй половины V в. были иудеями (Шешбацар, Зеровавель и Неемия). Багой, боясь сепаратистских тенденций, заменил первосвященника Йехонана его братом, женатым на дочери Санбаллата, и тем самым ослабил влияние тех, кто вынашивал планы независимости от Персии.

111. Мы следуем традиционной датировке деятельности Эзры и Неемии. Некоторые ученые высказывали мнение, что Эзра был направлен в Иерусалим не при Артаксерксе I, а в 398 г. Артаксерксом II. X. Крейесиг относит деятельность Неемии к 445, а Эзры — к 430 г. [см. обсуждение проблемы и литературу: 259, с. 16 и сл.; 243, с. 63; 77, с. 52; 111а, с. 190].

112. По подсчетам И. П. Вейнберга, к середине V в. в иерусалимской общине было около 42 000 человек, или приблизительно 20 % всего населения Иудеи. К концу V в. число членов общины увеличилось до 150 000 человек, что составляло около 70 % населения этой провинции [см. 11].

[Saygo 580]

Каллиев мир

После того как афинскую армию, посланную на помощь восставшим египтянам, постигла катастрофа, Афины по доброй воле никогда больше не воевали одновременно против Персии и Спарты. Хотя персы все еще побуждали Спарту к войне против афинян, лакедемоняне предпочитали заняться своими внутренними делами. Согласно Фукидиду (I, 112, 1—4), по прошествии трех, лет после поражения Инара пелопоннесцы и афиняне заключили между собой мирный договор на пять лет. Теперь лаконофильски настроенный афинский политический деятель Кимон стал осуществлять свою политику сосредоточения всех сил на борьбе против персов, избегая при этом конфликта со Спартой.

В 449 г. Кимон во главе эскадры из 200 кораблей афинян и членов Делосского морского союза направился к Кипру. Истерзанная бесконечными сражениями часть острова снова была захвачена афинянами, которые выдавали себя за освободителей эллинов. Однако население острова не проявляло энтузиазма по поводу прихода непрошеных освободителей. Лишь Саламин и еще несколько городов с греческим населением примкнули (и то, вероятно, будучи вынужденными) к войску Кимона.

Кимон послал 60 кораблей в Египет на помошь Амиртею, который все еще продолжал сопротивление в болотах Дельты. Кимон надеялся, что с помощью афинской эскадры Амиртей сможет поднять Египет на новое большое восстание. С остальными кораблями Кимон отправился против города Китий, являвшегося главным местопребыванием финикийцев на Кипре.

Во время осады города Кимон умер от болезни. Тем временем сирийский сатрап Мегабиз собирал в Киликии силы для нападения на афинские корабли. Персы снарядили также большой флот, чтобы напасть на Кипр. Поэтому греки, у которых оставалось мало продовольствия, прекратили осаду Кития и отплыли к Саламину на Кипре, где предстояла битва с персидским флотом. В крупной морской битве афиняне одержали полную победу над финикийскими, кипрскими и киликийскими кораблями и захватили 100 вражеских судов{113}. Одновременно афиняне одержали победу и на суше (Thuc. I, 112; Plut., Cim. 18).

Это были две последние битвы Греко-персидских войн, и афиняне вместе с их союзниками имели определенные основания считать себя победителями. Однако теперь, после десятилетий тяжелых боев, обе стороны хорошо понимали, что они не в состоянии достичь желанных целей с помощью войны и что поэтому давно настало время для мирных переговоров. Таким образом, подходила к концу целая эпоха ожесточенной борьбы между Персией и греческими государствами, в которой противники несколько раз одерживали победы и терпели поражения. Вероятно, часть персидской знати считала, что политику в отношении Греции надо изменить. Во всяком случае, по свидетельству Диодора (XII, 4,4), известный нам Мегабиз и сатрап в Даскилее Артабаз сообщили в Афины, что Артаксеркс желает заключить мирный договор. После смерти Кимона в Афинах к власти пришла партия мира во главе с Периклом. Афиняне охладели к войне с персами и уже перестали надеяться на победу. Когда в афинском народном собрании обсуждался вопрос о дальнейших действиях, активные представители военной партии вместе с большей частью армии находились на Кипре и поэтому не смогли принять участия в решении этого вопроса.

Перикл стремился к установлению мира с Персией, чтобы впоследствии порвать со Спартой и подготовиться к войне с нею. Кроме того, у афинян возникло много трудностей со своими союзниками. Делосский морской союз, в котором к середине V в. было более двухсот членов, первоначально был создан как союз независимых греческих государств для продолжения войны с Персией. Однако, если Афины первоначально в этом союзе занимали лишь руководящее положение, постепенно они стали господствовать над своими союзниками. Афиняне начали также порабощать малоазийских эллинов подтем предлогом, что последние подчинялись персам. Многие греческие государства были присоединены к союзу афинянами насильственно. Так, Перикл во главе большой эскадры кораблей посетил побережье Черного моря и Крым и включил в Делосский союз много городов. В 454 г. афиняне перенесли союзную кассу с Делоса в Аттику и начали пользоваться экономическими ресурсами союзников для своих внутренних нужд. Таким образом, Делосский союз превратился, по существу, в Афинскую морскую державу, а сами союзники стали подданными афинян. Go временем греческие города Малой Азии и острова Эгейского моря стали больше страдать от греков-освободителей, чем от персов-поработителей. На горьком опыте десятилетий страданий греки, являвшиеся подданными персидского царя, хорошо знали, что лозунг об их освобождении является пустой демагогией и что политические деятели и военачальники греческих государств в своих действиях руководствуются отнюдь не идеей освобождения родственного им населения от чужеземного порабощения, а исключительно эгоистическими интересами своих стран [ср. 371, ч. 1, с. 74]. Например, когда острова Наксос, Лесбос, Хиос и другие сделали попытку выйти из Делосского союза, афиняне покарали и разорили их. Город Византии, поднявший мятеж против афинян, был сровнен с землей афинскими матросами. Поэтому жители большинства греческих городов Малой Азии предпочитали находиться под персидским господством и платить умеренные подати, что обеспечивало им спокойную жизнь и беспрепятственную торговлю. Малоазийские греки стали избегать тесных связей с государствами материковой Греции, всегда готовыми предать их интересы. Теперь многие греческие города Малой Азии сохраняли верность персидскому царю и при появлении афинских кораблей оказывали им сопротивление. Когда после смерти Кимона афиняне захватили Самос и установили там демократию, немало островитян бежало оттуда на материк. Вступив в союз с Писсуфном, сыном Гистаспа, который был правителем Сард, они напали на этот остров и, захватив его, отложились от афинян.

Все эти обстоятельства и бесперспективность войны заставляли афинян искать мира с Персией. Поэтому в 449 г. было решено отозвать флот с Кипра и из Египта, а также направить в Сузы для заключения мирного договора посольство во главе с лучшим афинским дипломатом Каллием. Туда же направились и послы дружественных Афинам греческих государств. При этом афиняне, прежде успешно вытеснявшие персов из бассейна Эгейского моря, надеялись вырвать у Артаксеркса I важные уступки.

В том же 449 г. был заключен мир между членами Делосского союза во главе с Афинами и Персией. Этот договор, который получил название Каллиев мир, еще в древности являлся предметом оживленной дискуссии между учеными.

Каллий готов был уступить персам Средиземное море, вернуть Кипр и обещать воздерживаться от вмешательства в египетские дела. За это он требовал признания за афинянами сферы влияния в Малой Азии и отказа от персидской гегемонии над малоазийскими греческими городами, часть которых теперь фактически находилась под властью Афин. Однако персы не могли пойти на официальный отказ от своих владений и признать свободу за мятежными подданными, так как это роняло достоинство царя. Но Персия нуждалась в мире, поскольку в это время в Египте Амиртей еще продолжал сопротивление. К тому же афиняне предлагали вернуть обратно Кипр, а с отпавших греческих городов Малой Азии давно не поступало никакой подати, и трудно было рассчитывать на нее и в будущем. Поэтому были сделаны уступки с обеих сторон и найдено следующее компромиссное решение.

Малоазийские греческие города номинально оставались под верховной властью персидского царя, но право сбора подати с них было уступлено Афинам, и размер налога должен был остаться таким же, каким он был раньше при персах. Кроме того, Афинам было дано право управлять этими греческими городами. Но вопреки утверждению Плутарха (Cim. 13) персы никогда не отказывались от верховной власти над греческими городами Малой Азии. Как видно из Геродота (VI, 42) и Фукидида (VIII, 5, 6), эти территории считались исконно персидскими, и поэтому Демосфен, упоминая о Каллиевом мире, ничего не говорит о независимости малоазийских греков.

Персидское войско не должно было подходить к побережью Эгейского моря на расстояние дневного пробега коня{114}. Кроме того, персидские военные суда не должны были появляться между Хелидонскими на юге и Кианийскими на севере островами, т. е. на территории от входа в Боспор на Черном море до восточной части Средиземного моря. Таким образом, берега Эгейского моря и Пропонтиды фактически перешли к афинянам. Правда, в самом договоре об этом ничего не говорилось, но все хорошо понимали, что афиняне не оставят эти территории независимыми. По договору греческие города могли добровольно вернуться под власть царя, и афиняне не должны были противодействовать этому. Некоторые районы побережья, которые ранее не присоединились к Делосскому союзу (Смирна, Гергис в Троаде, ряд городов на Пропонтиде и т.д.), должны были оставаться, как и прежде, под персидской властью. Таким, образом, Каллиев мир устанавливал своего рода распределение сфер влияния [см. 294, т. IV, с. 617; 34, с. 83].

Текст этого договора б,ыл позднее включен в «Сборник народных постановлений», составленных Кратилом, он сохранился до нас в биографии Кимона (гл. 13), написанной Плутархом (см. также и у Диодора XII, 4,4 и сл.). Но, судя по воспроизведению Кратила, текст договора был начертан не аттическими, а ионийскими буквами, вошедшими в употребление только в 401 г. На этом основании еще древний историк Феопомп считал Каллиев мир выдумкой афинян [см. FGrH, II В, 1№ 115, fr. 154], и многие историки нашего времени принимают такое мнение. Они ссылаются также на то, что Фукидид не упоминает этот договор, и самые ранние сведения о нем содержатся у Исократа в одной речи, произнесенной в 380 г. до н. э., т. е. через 70 лет после его заключения (текст договора см. у Г. Бенгтсона, который склонен считать его подлинным [93, № 152]).

Как отмечают Э. Мейер, С. Я. Лурье и А. Р. Бэрн, сомнения относительно заключения Каллиева мира в 449 г. лишены достаточных оснований. Остановимся на этом вопросе более подробно. То обстоятельство, что Фукидид в кратком введении к своему труду умалчивает о договоре, еще ни о чем не свидетельствует, потому что он опускает много событий без всякого упоминания о них. Гораздо важнее, как на это обращает внимание Бэрн, сообщение Фукидида (VIII, 56) о том, что в 412 г. Дарий II требовал через своего сатрапа в Малой Азии Тиссаферна, чтобы Афины в ходе переговоров признали право персидского царя посылать военные корабли в Эгейское море, т. е. ревизии давно заключенного договора [см. 122, с. 563]. В том же месте своего труда Фукидид (VIII, 56) пишет, что в 411 г. афиняне, будучи в тяжелом положении, не возражали, чтобы персы владели Ионией. Но когда афинский политический деятель Алкивиад, бежавший к персам, потребовал, чтобы афиняне разрешили флоту персидского царя плавать где угодно и с любым количеством кораблей в бассейне Эгейского моря, афиняне пришли в негодование. Следовательно, Каллиев мир содержал пункт, запрещавший персам плавать в Эгейском море. Определенное отражение Каллиева мира можно заметить и в том факте, что в 405 г. персидский сатрап Кир Младший передал спартанскому полководцу Лисандру управление над греческими городами Малой Азии и сбор подати с них (см.: Diod. XIII, 104, 4; Хеп., Hell. II, 1, 12).

О поездке Каллия в Сузы упоминает и Геродот (VII, 151), правда, без указания цели. Причина этого, по-видимому, заключается в том, что Геродот часто стремится затушевать невыгодные для афинян факты, а Каллиев мир отнюдь не считался в Афинах большим успехом. Афиняне были недовольна условиями договора и, полагая его позорным для себя, обвиняли Каллия в том, что он был подкуплен персидским царем. Демосфен (XIX, 273) пишет, что афиняне чуть не приговорили Каллия к смертной казни за условия мира с персами, на которые он согласился. В 447 г. при сдаче Каллием одной должности против него возбудили судебный процесс и подвергли его штрафу в 50 талантов, которые он, по предположению афинян, получил от персидского царя во время пребывания в Сузах. Одновременно некоторые друзья Перикла, зятя Каллия, были официально обвинены в персофильстве [34, с. 71].

По мнению Э. Мейера, Каллиев мир был устным соглашением, а формальное, торжественное заключение договора вообще не состоялось, и поэтому в Афинах не было представлено никакого текста договора. Это видно и из биографии Кимона (гл. 13) у Плутарха, где со ссылкой на Каллисфена сказано, что персы этого договора формально не заключали, но выполняли его условия, избегая встреч с эллинскими кораблями в Эгейском море.

Что же касается редакции договора, включенного Кратилом в сборник постановлений народного собрания, то этот текст, как полагает Бэрн, скорее был одной из реконструкций IV в. условий договора, который теперь считали делом славного прошлого [см. 122, с. 563]. Каллиев мир стал для афинян предметом гордости лишь ретроспективно, через 60 лет, по контрасту с еще более неблагоприятным для них договором, когда они при Артаксерксе II уступили персам Малую Азию. Поэтому тогда афинские ораторы начали прославлять Каллиев мир. Например, Исократ (Paneg. 120) говорит, что афиняне препятствовали персидскому царю пользоваться Эгейским морем и ставили границы его власти. Именно в это время в Афинах была выставлена одна из реконструкций текста договора как пропагандистский документ, и Феопомп объявил ее подделкой [122, с. 563; см. подробную литературу: 92, с. 206].

После заключения мира Афины стремились залечить раны войны и восстановить большие людские и экономические потери! Теперь почти на два десятилетия наступило относительное равновесие сил и появились возможности беспрепятственной торговли и хозяйственного развития. Мир укрепил также положение финикийцев, особенно на Кипре. Например, Идалион, ранее находившийся в руках греков, попал под власть финикийского царя города Кития. В Саламине на Кипре, где прежде властвовали цари греческого происхождения, теперь стали управлять финикийские чиновники.

113. Об этой победе подробно рассказывает Диодор (XI, 62), который, однако, ошибочно связывает ее с битвой при Эвримедонте.

114. Так у Плутарха (Cim. 13), который, однако, ошибочно связывает это условие с битвой при Эвримедонте. Согласно Диодору (XII, 4, 4), персы не могли подходить к морю на расстояние трехдневного пробега коня.

[Saygo 580]

Пересмотр персидской политики

Постоянные восстания покоренных народов, мятежи сатрапов, стремившихся с помощью греческих наемников стать самостоятельными царями, и военные поражения заставили Артаксеркса I и его преемников радикально изменить свою дипломатию в отношении Греции. Хорошо осведомленные в делах эллинов, персидские политики прекрасно понимали, что, пока Греция разъединена, она никак не сможет одержать победу над персами. Поэтому персы регулярно стали прибегать к политике подкупа и дискредитации греческих государственных деятелей и ораторов, руководствуясь принципом «разделяй и властвуй». Поток персидского золота эффективно способствовал разъединению Греции. Персы стали натравливать друг на друга греческие государства, у которых и так достаточно было внутренних оснований для конфликтов. Прежде всего Греция была разъединена по политическому принципу: государства ,с олигархическим строем тяготели к Спарте, а с демократическим — к Афинам. Политические раздоры между Спартой и Афинами не прекращались. Союзники Спарты Коринф и Мегары, будучи торговыми конкурентами Афин, с тревогой следили за усилением позиций последних и побуждали лакедемонян к войне. Наконец в 431 г..в Греции разразилась столь желанная для персов Пелопоннесская война между Пелопоннесским союзом во главе со Спартой и Афинской морской державой. Эта самая тяжелая для древней Греции война, принесшая неисчислимые беды эллинам, продолжалась до 404 г. до н. э., и в ходе ее в Афинах несколько раз менялся политический строй. Обе стороны обращались к персам с просьбой о помощи, и Персия помогала то Спарте, то Афинам, будучи заинтересована в ослаблении и того и другого государства.

Когда вспыхнула война, начались раздоры между демократической и олигархической партиями и в других государствах Эллады, и представители этих партий стали обращаться соответственно к Афинам и Спарте, приглашая их послать войска для разрешения своих внутренних противоречий.

В самом начале войны Афины потерпели тяжелый урон, так как в 430 г. в городе началась эпидемия сыпного тифа [см. 4, с. 134]. По сведениям Фукидида (III, 22), эпидемия сначала появилась в Эфиопии, а затем, охватив Египет, Ливию и большую часть Персидской державы, распространилась и на Аттику.

Но в этот момент Спарта оказалась не в.состоянии нанести решающий удар афинскому флоту и армии, так как. для продолжения войны нуждалась в деньгах. Снабдить деньгами могла только Персия, и Спарта без колебаний стала брать персидское золото, соглашаясь взамен передать греков Малой Азии обратно под персидское господство. Однако выполнение этого соглашения затягивалось. Персия боялась чрезмерного усиления Спарты, а сатрапы в Малой Азии действовали разобщенно, и каждый из них руководствовался собственными политическими целями. Со своей стороны, Спарта также тянула переговоры с представителями персидского царя, не решаясь сразу предать интересы малоазийских эллинов. Тем не менее Спарта просила персов послать финикийский флот для помощи морским силам Пелопоннеского союза, а также выплачивать жалованье экипажам пелопоннесских кораблей. Но действия спартанских политиков не были последовательны. Фукидид (IV, 50) рассказывает, что афиняне захватили у реки Стримон во Фракии перса Артафрена, который был послан Артаксерксом I в Лакедемон. При гонце было найдено письмо на «ассирийском» (т. е. арамейском) языке, в котором говорилось, что царь не понимает, чего хотят лакедемоняне, ибо все их многочисленные послы противоречат друг другу.

Пока в Греции шла война, долгое, но бедное яркими событиями правление Артаксеркса подходило к концу.

[Saygo 580]

Царствование Дария II

Артаксеркс I умер в 424 г. В тот же день, что и он, скончалась и его жена Дамаспия. Оба они были похоронены в Накш-и Рустаме. Весть об этом распространялась по державе постепенно, и в окрестностях Нйппура в Вавилонии еще некоторое время писцы продолжали датировать контракты по правлению Артаксеркса, хотя его уже не было в живых.

Царем стал сын Артаксеркса Ксеркс II, который был единственным законным наследником. Но ему удалось удержаться на троне всего 45 дней, после чего он был убит в своей спальне дворцовой знатью. В начале 423 г. власть захватил сын Артаксеркса от одной из наложниц Секудиан (по другим источникам, его звали Согдианом), который, однако, не имел серьезной опоры. Из влиятельных лиц его поддержали лишь евнух Фарнакиас и двоюродный брат узурпатора, сын вавилонского сатрапа Мена- стан. Секудиан пытался убедить своего сводного брата, сатрапа Гиркании Оха (др.-перс. Вахаука), прибыть в Сузы и принять на себя царскую власть. Но Ох, подозревая с полным основанием, что его приглашают не на царствование, а на собственные похороны, не спешил в Сузы. Тем временем, по Ктесию (XVIII, 78—79), начальник конницы Арбар, сатрап Египта Арксам (Ар-шаМа) и могущественный евнух Артоксар, по происхождению пафлагонец, перешли на сторону Оха. Секудиан, правивший всего шесть с половиной месяцев, сдался, надеясь на милосердие нового правителя, но был казнен{115}.

Таким образом, в феврале 423 г. воцарился сатрап Гиркании Ох, сын Артаксеркса I от вавилонской наложницы (отсюда его греческое прозвище Нот — «незаконнорожденный»), приняв тронное имя Дарий II{116}. Он предал казни всех лиц, которые вместе с Секудианом участвовали в убийстве Ксеркса II. Брат Оха Арсит, желая захватить трон, поднял мятеж, подавление которого потребовало много времени. Вероятно, он восстал в Сирии. Против него был послан Артасир, который потерпел два крупных поражения от войска Арсита, но победил последнего в третьей битве, подкупив его греческих наемников. Легкомысленно поверив в милосердие царя, Арсит сдался в плен и подвергся казни [см. 270, с. 79].

Тем временем в Греции с переменным успехом продолжалась Пелопоннесская война. На ее ход значительное влияние оказывали выдающиеся персидские дипломаты Фарнабаз и Тиссаферн, которые в союзе со Спартой вели военные действия против Афин и стремились вернуть Ахеменидам контроль над греческими городами в Малой Азии. Фарнабаз был сыном Артабаза, персидского полководца, оставленного Ксерксом вместе с Мардонием для покорения Греции. В 413 г. Фарнабаз сменил своего отца на посту сатрапа Геллеспонтской Фригии и всей северо западной части Малой Азии со столицей в Даскилее.

Около 413 г. в Лидии против Дария II восстал сатрап Писсуфн, который опирался на греческих наемников под руководством афинянина Ликона{117}. Подавление этого мятежа было поручено Тиссаферну, сыну знатного перса Гидарна, принимавшего участие в походе Ксеркса на Грецию в 480 г. в качестве начальника «бессмертных». Тиссаферн был крупным государственным деятелем и выдающимся дипломатом, хотя и не всегда разборчивым в средствах. Несмотря на то что его брат Термтух замыслил заговор, чтобы свергнуть Дария II, и был за это казнен вместе с большинством своих родственников, Тиссаферну удалось сохранить свое влияние. Получив приказ подавить мятеж Писсуфна, Тиссаферн подкупил его греческих наемников, предательским образом захватил восставшего и казнил его. В награду Тиссаферн получил Лидийскую сатрапию, Карию и ионийские города. В свою очередь, он пожаловал обширные поместья командиру греческих наемников Ликону, предавшему Писсуфна.

Воспользовавшись трудностями Афин в 413—412 гг., Дарий II велел Тиссаферну собирать и посылать к нему подати с мало-азийских городов. Чтобы выполнить это приказание, необходимо было ослабить влияние афинян на малоазийском побережье. Кроме того, в это время в Карий поднял мятеж незаконный сын Писсуфна Аморг, которого поддерживали афиняне. Дарий также поручил Тиссаферну доставить к нему Аморга живым или мертвым. Все эти обстоятельства побуждали Тиссаферна к попыткам заручиться поддержкой лакедемонян. Поэтому он направил в Спарту своего посла с предложением о союзе. Тем временем в Спарту прибыли также два грека, которые находились на службе у Фарнабаза, и по его поручению просили лакедемонян послать корабли в Геллеспонт. Фарнабаз, как и Тиссаферн, стремился заключить союз со Спартой, чтобы с ее помощью взимать подати с греческих городов в своей сатрапии.

Рис. 16. Серебренная монета с излоражением Тиссаферна

Рис. 17. Изображение сатрапа Фарнабаза на серебренной монете

Рис. 18. Киликиец на рельефе из Персеполя

Рис. 19. Индиец на рельефе из Персеполя

Но оба персидских дипломата прежде всего стремились к укреплению своего личного могущества и поэтому действовали порознь, поскольку каждый из них желал доказать царю, что именно благодаря его усилиям Спарта стала союзницей Персии. Поэтому послы Тиссаферна и Фарнабаза во время переговоров в Спарте без конца пререкались между собой. Лакедемоняне в конце концов решили принять условия договора, предложенные Тиссаферном. Пока шли переговоры, город Милет поднял восстание против Тиссаферна и перешел на сторону Спарты. Тогда последний решил ускорить заключение договора. Содержание этого не очень выгодного для Спарты соглашения, заключенного весной 412 г., подробно приведено в труде Фукидида (VIII, 18). По условиям договора вся страна и все города, которыми владеет персидский царь и владели его предки, должны принадлежать царю. Царь и лакедемоняне общими усилиями будут стремиться к тому, чтобы с этих территорий афинянам не поступало никакой подати. Царь и лакедемоняне со своими союзниками будут также вести войну против афинян ни могут окончить ее только по взаимному решению. Если кто-либо из подданных отложится от царя, лакедемоняне будут считать мятежника и своим врагом; подобным же образом царь будет считать своими врагами тех, кто отложится от лакедемонян. Кроме того, персы взяли на себя обязательство помогать Спарте деньгами (текст договоров см. [93, № 200—202] ; относительно подлинности этого и двух других договоров между Персией и Спартой см. [310, с. 157]).

Став союзниками, Тиссаферн и лакедемоняне захватили город Яс в Карий. Там же лакедемоняне взяли в плен мятежного Аморга и передали его Тиссаферну, чтобы тот доставил его к Дарию. Кроме того, они передали ему всех жителей Яса, как свободных, так и рабов, получив за каждого из них по статеру. Во время этих событий энергичную поддержку Тиссаферну оказали и ликийцы во главе со своим подвластным персам царем, давним врагом афинян. В одной ликийской стеле из Ксанфа говорится о войне против Аморга и сообщается о деяниях ликийского царя Керема, сына Гарпага. Имя этого царя, правда, в надписи разрушено, но оно надежно восстанавливается из легенд на монетах, выпускавшихся им же (ссылки см. [270, с. 83]). Сравнительно недавно в Ксанфе была найдена еще одна стела, которая освещает рассматриваемые события. В ней говорится о победе ликийского полководца по имени Керем над неким мятежником Тлосом, а также о разгроме ионийцев и Аморга. На стеле Тиссаферн изображен как прославленный герой, который разгромил афинян (сообщено Махтелд Меллинк). Известны также монеты, чеканенные Керемом в 410 г.

После победы над Аморгом Тиссаферн прибыл в Милет и там согласно договору уплатил всем матросам пелопоннесских кораблей по драхме на человека в день. Однако он заявил, что впредь станет платить только по три обола, т. е. по полдрахмы (1 обол равнялся 1/6 драхмы), обещав при этом, что, если царь отпустит деньги на провиант, будет сохранена оплата по целой драхме на человека.

Пелопоннесцы были недовольны условиями договора с царем, считая этот договор невыгодным для себя, и поэтому настояли на заключении нового союза. Согласно Фукидиду (VIII, 37), содержание второго договора было следующим: «Лакедемоняне и союзники заключают договор о дружбе и союзе с царем, с сыновьями царя и с Тиссаферном на следующих условиях. Против всех земель и всех городов, принадлежащих царю Дарию или принадлежавших его отцу и предкам, ни лакедемоняне, ни их союзники не должны воевать или причинить им какой-либо ущерб. Лакедемоняне и их союзники не должны собирать дань с этих грродов. Царь же Дарий и его подданные не должны воевать против лакедемонян и их союзников и причинять им какой-либо ущерб. Если лакедемоняне или их союзники будут иметь какие-либо притязания к царю или царь будет иметь какие-либо притязания к лакедемонянам и их союзникам, то все, что они решат по взаимному согласию, должно считаться правильным. Войну же с афинянами и их союзниками царь и лакедемоняне должны вести сообща, и если будут заключать мир, то действовать также сообща. Царь обязан оплачивать расходы на содержание всех войск, находящихся в его стране по его просьбе. Если какой-нибудь город, участник этого договора, нападет на царские земли, то остальные города должны вступиться и помогать царю, насколько это в их силах. И если кто-либо из жителей царской земли или земли, ему подвластной, нападет на землю лакедемонян или их союзников, то царь должен вступиться и помогать лакедемонянам или их союзникам по мере возможности» [см. 70, с. 366 и сл.].

Но вскоре лакедемонские послы снова встретились с Тиссаферном, считая оба предыдущих договора неудачными по своим формулировкам, так как царь мог претендовать на все земли, которые когда-то захватили персы, а именно на все острова Эгейского моря, Фессалию и всю Элладу до Беотии. Поэтому лакедемонские послы требовали заключения нового договора, что привело Тиссаферна в негодование, и он покинул стол переговоров. Однако лакедемоняне не в состоянии были без персидских денег содержать свой флот.

Тем временем в политические интриги включился выдающийся афинский полководец и государственный деятель, племянник Перикла, Алкивиад. Во время похода афинян в 413 г. в Сицилию, окончившегося неудачно, обвиненный в кощунстве Алкивиад бежал в Спарту и стал помогать ей в войне против Афин и даже выдал лакедемонянам военные планы афинского командования. Кроме того, Алкивиад склонил к мятежу против афинян почти все греческие города Малой Азии. Но в Спарте многие были недовольны его могуществом и, если верить Плутарху (Аlс. 24), собирались умертвить его. Узнав об этом, Алкивиад в 412 г. тайно бежал в Малую Азию, к Тиссаферну, и быстро занял высокое положение при его дворе. Тиссаферна приводили в восхищение ум и изворотливость его нового советника и достойного партнера. Алкивиад опасался дальнейшего усиления лакедемонян и горел желанием отомстить им. Поэтому он стремился воспрепятствовать переговорам между Спартой и Тиссаферном. Алкивиад советовал последнему не спешить с окончанием войны, а разжигать раздоры между Афинами и Спартой, чтобы эллины истощали друг друга. Алкивиад также убеждал Тиссаферна выдавать жалованье пелопоннесцам не регулярно и лишь по три обола на человека в день вместо аттической драхмы, говоря при этом, что избыток денег делает воинов изнеженными. Все это Тиссаферн хорошо понимал и без советов Алкивиада и задолго до прибытия последнего проводил именно такую политику. Да и Алкивиад давал такие советы лишь для того, чтобы войти в доверие к Тиссаферну. В действительности же у него была другая цель. Афиняне, которые теперь повсюду терпели поражения и бедствия, раскаивались в том, что они некогда осудили Алкивиада. Поэтому он начал осторожно настраивать Тиссаферна на союз с Афинами, убеждая его в том, что лакедемоняне стремятся к захватам на суше и при возможности постараются освободить греческие города Малой Азии от персидского господства. Афиняне же, по словам Алкивиада, хотят захватить лишь часть моря и поэтому не представляют для персов такой большой опасности, как лакедемоняне. Тиссаферн соглашался, что не следует давать пелопоннесцам возможности чрезмерно усилиться, выдавал им лишь скудное жалованье и, кроме того, тайно стремился расстроить их дела. Что же касается союза с Афинами Тиссаферн делал вид, что готов вести переговоры по этому вопросу. При благоприятных обстоятельствах он, по видимому, и не отказался бы от такого союза. Однако Алкивиад явно переоценивал свое влияние на Тиссаферна.

Тем временем Алкивиад связался со своими сторонниками олигархического направления в Афинах. Его приверженцы там начали публично выступать в пользу олигархии, доказывая, что иначе персы не согласятся на союз с Афинами и в таком случае государство окажется в безвыходном положении. Алкивиад также тайно отправил своего гонца к афинским начальникам на острове Самос, обещая им обеспечить расположение Тиссаферна, если «лучшие люди» возьмут дело спасения государства в свои руки. Но сам Алкивиад искал лишь возможности вернуться в Афины, а не был последовательным сторонником какой-либо политической партии. На Самосе среди сторонников олигархии в афинском гарнизоне возник заговор, чтобы ниспровергнуть демократический строй в Афинах. По словам Фукидида (VIII, 40), чернь в армии спокойно относилась к этому заговору «в приятной надежде на царское жалованье», полагая, что Дарий не доверяет демократам в Афинах и будто бы заинтересован в установлении там олигархии. Таким образом, среди гражданского населения и в армии было достаточно людей, готовых изменить существующий государственный строй Афин в угоду персидскому царю или его сатрапу Тиссаферну.

Сторонники Алкивиада послали с Самоса в Афины свое доверенное лицо Писандра, чтобы подготовить государственный переворот, ликвидировать демократию и установить олигархию. Вскоре из Афин отправили посольство во главе с Писандром, чтобы вести с Тиссаферном переговоры о мире. Посольство прибыло в город Магнесию в Малой Азии, однако у Тиссаферна не было серьезного намерения на этот счет, и он вел переговоры через Алкивиада, по утверждению Фукидида (VIII, 56), лишь для отвода глаз. Афиняне теперь согласны были отдать персам даже всю Ионию и прилегающие острова. Но Алкивиад потребовал, чтобы персидским кораблям было разрешено плавать вдоль афинских владений, и послы, которые не могли согласиться с этим, вернулись обратно на родину.

Тиссаферн, боясь теперь, что афиняне могут нанести поражение пелопоннесцам в морской битве и что последние в поисках пищи начнут грабить его владения, предложил лакедемонянам заключить новый договор, обещая им больше не враждовать и регулярно доставлять флоту содержание. В 410 г. на равнине Меандра был заключен третий договор. Он содержал следующие условия: персидский царь может распоряжаться своими владениями в Азии так, как он сам того пожелает. Лакедемоняне и их союзники не должны ходить на землю царя со злым умыслом. Кроме того, Тиссаферн обязался платить жалованье пелопоннесскому -флоту, пока не прибудут царские, т. е. финикийские, корабли. Когда же они прибудут, пелопоннесцы, если захотят, сами будут содержать свой флот. Если же они предпочтут получать содержание для флота от Тиссаферна, он должен выдавать его, но после окончания войны лакедемоняне и их союзники обязаны возместить Тиссаферну все деньги, которые они получили. Когда же прибудут царские корабли, они должны сообща с пелопоннесцами вести войну против афинян.

После заключения этого договора Тиссаферн делал вид, что он будто принимает меры к тому, чтобы вызвать финикийские корабли, а тем временем удерживал лакедемонян от решающих битв, опасаясь скорого окончания войны. Кроме того, верный своей политике, Тиссаферн продолжал выдавать жалованье пелопоннесскому флоту не регулярно и не полностью.

Поэтому пелопоннесцы решили помогать вместо Тиссаферна Фанабазу, который также обещал выдавать флоту содержание, и послали в его распоряжение в город Византии 40 кораблей. В течение двух лет Фарнабаз помогал лакедемонянам содержат флот. Тем не менее попытка этого сатрапа вернуть греческие города на севере Малой Азии под власть персидского царя не имела сколько-нибудь значительного успеха.

Тем временем жители Милета напали на замок Тиссаферна, расположенный в этом городе, и захватили его,, изгнав оттуда персидский гарнизон. Расстроенный разорением своего замка и переходом лакедемонян на сторону Фарнабаза, Тиссаферн послал в Спарту для переговоров приближенного к себе карийца по имени Гавлита, который кроме родного языка говорил и на греческом. Гавлита обвинял милетцев в захвате замка, стремясь настроить против них спартанские власти. Однако милетцы также направили в Спарту своих послов с жалобой на действия Тиссаферна.

Пока Тиссаферн стремился урегулировать свои отношения со Спартой, положение афинян начало улучшаться. В октябре 411 г., во время морского сражения между пелопоннесцами и афинянами при Абидосе, Алкивиад вместе с кораблями, которые были в его распоряжении, перешел на сторону афинян. Пелопоннесцы были побеждены, и воины Фарнабаза по мере возможности помогали вытащить тонущие пелопоннесские корабли. Сам Фарнабаз, сражаясь с афинянами, въехал на коне в море. Своими действиями Алкивиад думал угодить Тиссаферну. Но последний и так боялся царской немилости за то, что он расстраивал дела лакедемонян. Тиссаферн арестовал прибывшего к нему с дарами гостеприимства Алкивиада и заключил его в тюрьму в Сардах, чтобы спартанцы не стали обвинять его в свое поражении.

Но вскоре Алкивиаду удалось вырваться из-под стражи, и он, раздобыв лошадь; бежал ночью в город Клазомены и там оклеветал Тиссаферна, заявив, будто бы тот сам отпустил его. Затем он направился в лагерь афинян, был хорошо принят там и восстановлен в гражданских правах. В течение нескольких лет афиняне под его руководством одержали ряд крупных побед, в том числе и над многочисленной конницей Фарнабаза. К тому времени положение персов стало трудным, так как мидийцы подняли восстание против Дария II, и ему пришлось сосредоточить свои основные силы, чтобы усмирить мятежников. Афиняне захватили у персов город Сеет на Херсонесе и превратили его в наблюдательный пункт на Геллеспонте. В 409 г. афинский флот под руководством Алкивиада одержал большую победу в Кизикской гавани над пелопоннесским флотом и кораблями Фарнабаза и вынудил бежать его самого. Афиняне* захватили Кизик и, завладев Геллеспонтом, стали успешно наступать на персидское и пелопоннесское войско. Затем Алкивиад окружил Халкедон, который ранее расторг союз с Афинами и принял у себя спартанский гарнизон. Попытки прорвать осаду Халкедона окончились неудачей, и Фарнабаз в 408 г. заключил в Кизике с афинянами следующее соглашение: он обязуется уплатить афинянам определенную сумму денег, Халкедон должен вернуться под власть афинян, а последние больше не будут грабить владения Фарнабаза. Алкивиад осадил также Византии, расторгший союз с Афинами. Город остался без продовольствия и, несмотря на наличие в нем пелопоннесского гарнизона, был сдан жителями.

Но, к несчастью для Афин, в персидской политике наступил перелом. Дарий II решил покончить с балансированием между Афинами и Спартой и оказать решительную поддержку лакедемонянам. Тиссаферн, успешно натравливавший эти два государства друг на друга в течение долгого времени, теперь был отрешен от должности наместника Лидии и ряда других провинций и сумел сохранить за собой лишь Карию.

В 408 г. Парисатиде, жене и сводной сестре Дария II, которая достигла могущественного положения при дворе, удалось добиться назначения своего любимого сына Кира Младшего наместником нескольких малоазийских сатрапий — Лидии, Фригии и Каппадокии. По свидетельству Ксенофонта (Hell. I, 4, 3), Киру была дана власть над всей приморской областью, относительно чего он привез с собой письмо с царской печатью. Кроме того, новый наместник получил должность верховного командующего всеми персидскими войсками в Малой Азии, которые собирались для боевых смотров на Кастольской равнине в Лидии. По сообщению Ксенофонта, как командующий Кир носил титул каран, который он переводит «владыка» (вероятно, слово происходит от kära—«войско») [104, с. 123, примеч. 5]. Это был энергичный правитель и способный полководец. В своих сношения с другими государствами он действовал вполне суверенно, и античные авторы называют его царем. Прибыв в Малую Азию, он усмирил мятежных мисийцев и писидийцев, обитавших между Лидией и Киликией, и назначил к ним наместника по своему выбору.

В том же 408 г. афинские поели, попросив провожатых у Фарнабаза, направились для переговоров к персидскому царю. По пути они встретили возвращавшихся от царя лакедемонских послов, которые заявили, что они уже добились выгодных условий соглашения с персами. Узнав об этом, а также о том, что новому наместнику Малой Азии предписано действовать совместно со Спартой, афинские послы потребовали от своих провожатых, чтобы те либо повели их к царю, либо же позволили им вернуться на родину. Однако Кир велел Фарнабазу не отпускать послов домой, чтобы афиняне не были в курсе происходящих событий. Фарнабаз был недоволен таким распоряжением и считал, что персы не должны настраивать против себя афинян. Тем не менее он вопреки своей воле три года удерживал послов затем велел отвезти их в один приморский город в Мисии, оттуда они отбыли в расположение афинского войска.

В 407 г., почти одновременно с назначением Кира наместником в Малой Азии, руководство пелопоннесскими военными силами перешло в руки опытного спартанского полководца, наварха (начальника флота) Лисандра. Кир стал проводить дружественную Спарте политику и энергично помогать ей, хотя и не порывал окончательно с Афинами. Это создало предпосылки для дружбы между обоими полководцами, и они встретились.для переговоров в Сардах. Во время беседы Лисандр стал обвинять Тиссаферна в том, что тот, хотя и получил от царя указание помогать Спарте в войне против Афин, своей скупостью чуть не погубил пелопоннесский флот. Охотно выслушав эти обвинения против человека, которого он не без оснований считал своим врагом, Кир обещал, платить воинам пелопоннесского флота в день по четыре обола в день вместо трех, которые были предусмотрены договором, и вручил Лисандру 10 000 дариков. Кир добавил, что ради помощи Спарте он готов потратить все свое личное имущество и даже разбить свой трон из золота и серебра, если будет нуждаться в деньгах для этой цели. По свидетельству греческих ораторов, всего Дарий II выдал через своих сатрапов Спарте для войны с Афинами более 5000 талантов (Andoc, De расе 29; Isoer., De расе 97). На эти деньги можно было содержать экипаж 100 кораблей в течение целых пяти лет из расчета четыре обола в день на человека. Когда Лисандр стал платить своим воинам ежедневно по четыре обола, афинские корабли постепенно опустели, так как матросы в погоне за большим жалованьем перебежали на пелопоннесские суда. Положение афинского флота, которым командовал не знавший до тех пор поражения Алкивиад, стало тяжелым.

После смещения Тиссаферна с должности лидийского сатрапа ионийские города все еще оставались в его власти. Но вскоре они, кроме Милета, были захвачены Лисандром и после установления там олигархического строя переданы Киру. Затем Лисандр стал грабить области Фарнабаза. Последний пожаловался на эти действия лакедемонским властям, напомнив при этом о помощи, которую он оказывал Спарте в ее войне с Афинами. В результате Лисандр был отстранен от командования. Получив предписание вернуться на родину, Лисандр, который в то время находился на Геллеспонте, попросил Фарнабаза написать в Спарту письмо с заверениями, что он не потерпел от лакедемонского наварха никакого ущерба. Фарнабаз охотно согласился на это, но, прикладывая печать, ловко заменил согласованное с Лисандром письмо другим, заранее приготовленным, и дал его лакедемонянину. В Спарте ничего не подозревавший Лисандр вручил письмо эфорам,,будучи уверен в том, что скоро снова получит обратно свою должность. Но когда эфоры пересказали ему содержание письма, он понял, что Фарнабаз перехитрил его.

В 407 г. из-за одной военной неудачи Алкивиад был заочно осужден в Афинах и бежал во Фригию к Фарнабазу, надеясь с его помощью отправиться, подобно Фемистоклу, к персидскому царю. Фарнабаз обошелся с ним хорошо, но вскоре военная и политическая ситуация изменилась. Персы и лакедемоняне вытеснили афинские корабли с малоазийского побережья и многих островов Эгейского моря и стремились лишить Афины возможностей подвоза продовольствия из Северного Причерноморья. Афинское командование послало флот, чтобы защитить Геллеспонт. В 406 г. афиняне нанесли поражение пелопоннесскому флоту в битве при Аргинусских островах, близ Лесбоса. Но во время бури погибло много афинских матросов. В бою пал и новый наварх пелопоннесского флота Калликратид, и тогда Лисандру удалось вернуться в Малую Азию. Хотя он и не был назначен навархом, но фактическое командование кораблями перешло в его руки. Зимой 405 г. Лисандр внезапно напал на афинский флот, стоявший у реки Эгоспотамы на Геллеспонте, и захватил 170 из общего количества 180 вражеских кораблей. 3000 афинян, которые попали в плен, были преданы казни. Это был тяжелый удар для Афин. Вскоре Лисандр с пелопоннесским войском появился у стен Афин, ввергнув город в ужас. В 404 г. афиняне были вынуждены принять условия мира, продиктованные Спартой. Лисандр установил в Афинах правление Тридцати. По наущению последних, которые боялись, что Алкивиад может восстановить демократию, Лисандр послал Фарнабазу письмо с просьбой умертвить его афинского гостя. Фарнабаз поручил это своему брату Багею и дяде Сизамитре, и осенью 404 г. Алкивиад окончил свою столь богатую бурными событиями жизнь в какой-то фригийской деревне.

Итак, к 404 г. персы в союзе со Спартой снова добились гегемонии на малоазийском побережье.

115. По Диодору (XII, 71, 1), Секудиан правил семь месяцев. Этот же автор пишет, что Ксеркс II правил два месяца.

116. Секудиан в вавилонских документах вообще не упоминается, а самый поздний текст, датированный по царствованию Артаксеркса I, написан 26 февраля 423 г., хотя к тому времени этого правителя, очевидно, не было в живых. Надо полагать, что писцы предусмотрительно выжидали, не зная, кто выйдет победителем в борьбе за трон, и пока предпочитали датировать контракты правлением уже покойного царя. Самое раннее достоверное свидетельство вавилонских документов о вступлении Дария II на престол относится к 13 февраля 423 г. Однако сохранились три контракта, датированные «41-м годом (Артаксеркса I), годом вступления на престол» Дария II. Наиболее ранний из этих контрактов составлен 16 августа 424 г. в Вавилоне [см. 323, с. 18; 270, с. 72, примеч. 145].

117. Иногда это восстание предположительно относят к лету 422 или 421 г. [см. 270, с. 80 и сл.; там же приведена и литература].

[Saygo 580]

Восстание Амиртея в Египте

Пелопоннесская война дала персам возможность заняться своими внутренними делами. Однако эту передышку не удалось использовать в полной мере. Для периода правления Дария II были характерны дальнейшее ослабление центральной власти, дворцовые интриги и заговоры, в которых весьма деятельное участие принимала царица Парисатида, усиление влияния придворной знати. Вдобавок к этому с конца V в. сатрапы Малой Азии постоянно вели между собой войны (в частности, за обладание богатым городом Милетом), которым ахеменидские цари не придавали значения и в которые они обычно не вмешивались. Отдельные сатрапы часто восставали против центральной власти и, опираясь на помощь греческих наемников, стремились добиться полной независимости. К тому же не прекращались и восстания покоренных народов. Эти восстания были обусловлены тем, что персидская администрация при поздних Ахеменидах обрекала население покоренных стран на разорение. Правители теперь уже не стремились найти опору для своей власти в завоеванных странах и надеялись устранить все трудности с помощью военной силы и подкупа золотом. Между 410—408 гг. произошли восстания в Малой Азии и Мидии, которые лишь с трудом удалось подавить.

В это же время происходили волнения и в Египте, которые, в частности, привели к разрушению храма иудейских военных колонистов на Элефантине. Более 150 лет отношения между эле- фантинскими иудеями и местным населением были мирными и даже дружественными: заключались смешанные браки, поддерживались деловые связи. В отличие от многочисленных греческих наемников, которых при поздних саисских фараонах местное население ненавидело, иудеев с последним роднило некоторое сходство их обычаев (например, обрезание, в некоторых номах — запрет есть свинину, и др.). Но к концу V в. египтяне стали враждебно относиться к иудеям Элефантины. Причины этой вражды трудно установить. Вряд ли можно согласиться с Ф. К. Киницем, который полагает, что иудейский храм был разрушен из-за религиозной нетерпимости египтян [см. 248, с. 75]. Вероятно, наибольшее значение имел тот факт, что в этот неспокойный период, когда египтяне несколько раз поднимались против персидского господства, иудеи, как и другие военные колонисты, находясь на чужбине и на военной службе у персидских царей, неизменно выступали верной опорой чужеземного господства в этой стране. Нам достоверно известно лишь, что в июле 410 г. жрецы египетского бога Хнума побудили египтян на Элефантине разрушить храм бога Йахо (Яхве). Этому не препятствовал (или, возможно, не был в силах противодействовать) и персидский наместник на Элефантине Видранг, который, если верить утверждениям колонистов, был подкуплен египетскими жрецами с помощью денег и различных драгоценностей и даже послал своего сына Нафайна, начальника гарнизона в Сиене, вместе с воинским отрядом, чтобы помочь египтянам в разрушении храма. Святилище было разграблено, его культовая утварь расхищена или сожжена. В донесении иудейских военных колонистов, направленном различным должностным лицам, говорится: «В 14-м году, когда наш господин Арщама отправился к царю, вот какое злое дело совершили жрецы бога Хнума в элефантинской крепости с согласия Видранга, который был здесь начальником. Они дали ему серебро и (разные) вещи... Они разрушили храм» [АР; 27; ср. 52; 8, с. 67 и сл.].

Община элефантинских иудеев пожаловалась сначала первосвященнику и жрецам в Иерусалимском храме, затем сатрапу Египта Аршаме, который в момент погрома отсутствовал в стране, а также наместнику Иудеи Багою. В своих письмах к этим лицам община просила расследовать дело о погроме и помочь в восстановлении разрушенного храма. В письмах, в частности, подчеркивался тот факт, что, когда египтяне подняли восстание против Камбиза, колонисты остались верны ему и не покинули свою крепость, поэтому Камбиз, разрушая египетские храмы, не сделал никакого вреда святилищу иудеев.

Однако иерусалимские жрецы оставили эту жалобу без ответа. К тому времени в Иерусалимском храме установился догматический культ Яхве, нетерпимый к почитанию других богов, и религия элефантинских иудеев, поклонявшихся наряду с Яхве и другим божествам, была сочтена иерусалимскими жрецами богоотступничеством. Кроме того, с точки зрения Второзакония, храм Яхве мог существовать только в Иерусалиме. Поэтому иерусалимская община отказала в помощи колонистам.

Зато пострадавшие нашли полное понимание у сыновей Санбаллата, наместника Самарии, исповедовавших такой же культ Яхве, который существовал на Элефантине. Сыновья Санбаллата взяли на себя хлопоты просить Арщаму о разрешении восстановить храм на его прежнем месте и по старому плану (возможно, за счет государства). Багой, которому были адресованы две идентичные жалобы [АР 30, 31], также обещал довести дело до Аршамы. Тем временем как египтяне, так и иудеи стремились подкупить персидских чиновников.

Ответ Аршамы, если только он был дан в письменной форме, не сохранился. Известно только, что по возвращении в Египет он лишил Видранга и его сына их должностей и имущества. Во всяком случае, в одном письме сообщается, что все сокровища, приобретенные Видрангом, пропали и все лица, причинившие зло храму, умерщвлены. Однако в двух арамейских папирусах, которые датируются соответственно концом V в. и 399 г., упоминается некий Видранг, который (во всяком случае, в первом из них) назван начальником гарнизона [АР 38; Kräeling, 13; ср. там же, с. 283]. Если это то же самое лицо, которое занимало должность наместника Элефантины в 410 г., то Видранг не был казнен, а только смещен со своей должности. По всей вероятности, персидское правительство дало разрешение на восстановление храма. Но возможно, что его не успели построить, так как вскоре в Египте вспыхнуло восстание под руководством Амиртея II из Саиса, по-видимому внука того Амиртея, который за полвека до этого организовал сопротивление персидской армии в Западной Дельте. Инициатива восстания, как и раньше, исходила от ливийцев, живших в Дельте.

Установить дату восстания Амиртея трудно. Э. Мейер и вслед, за ним другие исследователи полагали, что уже в 404 г. весь Египет был в руках мятежников [291, с. 90; 294, т. V, с. 80; 99, с. 77 и ел]. Но позднее стали известны папирусы, из которых, ясно, что элефантинский гарнизон сохранял верность персидскому царю по меньшей мере до декабря 401 г. Как отмечает Э. Крэлинг, из «Анабасиса» Ксенофонта видно, что в 401 г. Амиртей только начинал приобретать контроль над Египтом, поскольку весной этого года спартанский военачальник Клеарх предлагал Тиссаферну силы эллинских наемников, чтобы помочь отвоевать Египет для персидского царя. В 402—401 гг. на Элефантине и, по всей вероятности, вообще в Верхнем Египте еще признавали власть персов, и ряд папирусов этого времени датированы третьим и четвертым годами царствования Артаксеркса II [Kjaeling, № 9— 13; ср. там же, с. 111 и сл. и 148 и сл.]. По-видимому, Амиртей восстал около 405 г., но в первые годы после мятежа его власть ограничивалась Нижним Египтом. В 400 г. восставшие захватили в свои руки и Верхний Египет, включая Элефантину. Судя по одному арамейскому папирусу, иудейские колонисты перешли на службу к новому фараону [АР, 35]. Впоследствии они, по-видимому, были ассимилированы местным населением.

Тем временем мятежники одерживали одну победу за Другой, и скоро вся страна оказалась в их руках. Начальник персидских войск в Сирии Аброком собрал большую армию, чтобы бросить ее против египтян, однако в это время в самом центре Ахеменидской державы Кир Младший поднял мятеж против Артаксеркса II. Армия Аброкома была направлена на помощь персидскому царю, а Амиртей, получив передышку, перенес военные действия даже на территорию Сирии. Таким образом, в начале царствования Артаксеркса II окончился так называемый первый период персидского владычества в Египте. Согласно Манефону, Дарий II был последним фараоном XXVII династии, а Амиртей основал новую; XXVIII династию, единственным представителем которой был он сам. После этого восстания Египет был покорен персами лишь через 60 лет, в 342 г., незадолго до крушения Персидской державы. Отпадение Египта было тяжелым ударом для персов, так как это лишило их основной житницы империи.

[Saygo 580]

Мятеж Кира Младшего

Кир мечтал получить престол с помощью своей матери Парисатиды, под сильным влиянием которой находился Дарий II. Но наследником царя уже был назначен его старший сын Арсак (по Динону — Оарс), и Дарий не согласился отменить свое решение. По Плутарху (Art. 2), Кир основывал свои претензии на трон тем, что, когда он родился, его отец уже был царем, а при рождении Арсака — всего лишь частным лицом. По утверждению Плутарха, в год смерти Дария II Киру было около 18 лет. Но это сообщение представляется недостоверным, так как еще за четыре года до этого он был назначен наместником в Малую Азию.

В начале 404 г., узнав о болезни отца, Кир направился в Вавилон, где в это время находился царский двор (по другой версии, царь пребывал в Мидии). В марте 404 г. Дарий II умер, и Арсак после торжественной коронации в древней ахеменидской столице Пасаргадах стал царем, приняв тронное имя Артаксеркса (II). Из-за исключительной памяти греки прозвали его «памятливый» — Мнемон.

Сатрап Карий Тиссаферн, на дочери которого был женат Арсак, прибыл на коронацию и сообщил новому царю, что Кир готовит против него заговор. Это подтвердил также один маг, который был учителем Кира в его детские годы. Но если верить Ксенофонту (Anab. I, 1, 3), Кир в это время вовсе не замышлял заговора, а Тиссаферн оклеветал его. Артаксеркс велел схватить брата, чтобы предать его казни, но вдовствующей царице Парисатиде после настойчивых просьб летом 403 г. удалось освободить своего любимца и отослать невредимым обратно в Малую Азию.

Кир видел, что Ахеменидская держава постепенно приходит в упадок, и стремился возродить ее былую мощь и славу. Трудно уверенно сказать, какие политические цели кроме захвата престола ставил он перед собою и на какие социальные слои опирался. Возможно, что он хотел свергнуть господство персидской знати и создать централизованное государство, подобное тем, которые возникли в эллинистический период, и, таким образом, в определенной степени предвосхитил социальную и политическую программу преемников Александра Македонского [ср. 45, с. 28; 21, с. 29].

Во всяком случае, образ Кира оставил неизгладимое впечатление у его греческих друзей. Ксенофонт в «Анабасисе» (I, 9, 1) говорит, что, по мнению людей, знавших близко Кира, «он был самый способный и достойный занять престол из всех персов, живших после Кира Старшего» (т. е. Кира II). По утверждению этого автора, он был очень скромным и любознательным человеком, отважным охотником, искусным и храбрым воином, почитал старших и щедро награждал друзей, выше всего ставил верность заключенным договорам и союзам. Поэтому его слову верили целые города и частные лица, й, если он заключал договор со своими врагами, те нисколько не сомневались в прочности союза. У Кира было надежное войско, дельные помощники и преданные друзья, и к нему от царя и Тиссаферна перебежало много знатных персов. По свидетельству Плутарха (Art. 4), Кир был человеком блестящих дарований и разбирался в науке магов лучше, чем его брат.

Кир был знаком с эллинской культурой и мог объясняться по-гречески без помощи переводчика. Однако тем не менее он оставался типичным восточным деспотом. Например, по рассказу Ксенофонта (Hell. II, 1,8), в бытность свою наместником Малой Азии он велел предать казни Автобесака и Митрея, внуков Ксеркса, за то, что они, увидев его, не выпростали рук из кор{118}, хотя так встречать полагалось только царя. Он также обратил жителей города Кедреи в Карий в рабство, потому что они были союзниками Афин.

Вернувшись в Малую Азию, молодой царевич начал собирать значительное войско, чтобы попытаться захватить престол. При этом большую часть наемников он вербовал в глубокой тайне, а остальным воинам говорил, что военные приготовления делаются им для предстоящей борьбы с Тиссаферном. Артаксеркс II, который был, занят планами приведения в порядок полученного им трудного наследия, положился на заверения Кира, поскольку междоусобные войны сатрапов за увеличение подвластной им территории уже давно рассматривались царской администрацией как нормальное явление. К тому же Кир продолжал регулярно отсылать дань царю.

Тем временем спартанцы, которые в 404 г. одержали победу над афинянами в Пелопоннесской войне и стали ведущей в Греции силой, не решались пойти на выполнение своего обещания передать после окончания войны под власть персов греческие города Малой Азии взамен за полученную от Дария II помощь, поскольку такой шаг вызвал бы осуждение со стороны общественного мнения эллинов. Поэтому вскоре отношения между Спартой и Персией начали портиться. В 402 г. Кир направил в Cnapту своих послов, чтобы просить лакедемонские власти прислать в его распоряжение воинов. Эта просьба была удовлетворена; кроме того, спартанский полководец Клеарх получил предписание во всем повиноваться Киру и содействовать ему в наборе наемников. Спарта, которая предвидела мятеж Кира, вступила также в союз с Египтом, где в это время восстание Амиртея было в полном разгаре.

Недостатка в наемниках не было, так как в Греции окончилась война и много профессиональных воинов готово было служить кому угодно. В Херсонесе Фракийском спартанец Клеарх, получив от Кира 10 000 дариков, стал набирать на эти деньги войско. Фессалиец Аристипп, связанный с Киром узами гостеприимства, набрал на своей родине 4000 наемников. Кир велел также беогийцу Проксену явиться к нему с войском якобы для похода против племени писидийцев, которые совершали набеги на области Малой Азии (о набегах писидийцев и других горных племен см. [116]). Наконец, Софенету из Аркадии и Сократу из Ахейи, также связанным с Киром узами гостеприимства, было приказано явиться с возможно большим числом воинов под предлогом войны с Тиссаферном. Затем Кир отозвал и своих воинов, осаждавших с суши и моря принадлежавший Тиссаферну Милет, и назначил сбор всей армии, как персидской, так и греческой, в Сардах, а часть наемников должна была присоединиться в пути. В Сардах собралось 9600 греческих гоплитов, 2100 пельтастов (легковооруженные пехотинцы), 200 критских стрелков, а также большое персидское войско. Кроме того, Кир располагал конницей и флотом и привлекал на свою сторону приближенных Артаксеркса. Ранней весной 401 г. Кир выступил из Сард, заявив, что собирается изгнать писидийцев из своих владений.

Узнав о сборе столь значительной армии, явно превышавшей необходимые для усмирения писидийцев военные силы, Тиссаферн поспешил к царю и информировал его о сложившейся обстановке. После этого в царских покоях вспыхнула ссора между Парисатидой и женой Статирой, обвинявшей свою свекровь в тайной помощи Киру. Артаксеркс же начал лихорадочно готовиться к войне, собирая все свои войска.

Тем временем Кир направился во Фригию и там, в городе Колосс, к нему присоединилось еще около 1500 наемников. Затем Кир добрался до богатого фригийского города Келены, где находился принадлежащий ему дворец и большой парк для охоты на диких зверей. Сюда прибыли также новые отряды наемников, и здесь Кир произвел смотр эллинскому войску. Всего оказалось 11 000 гоплитов и около 2000 пельтастов. Кир уже начал испытывать трудности в деньгах, наемники более трех месяцев не получали жалованья и были недовольны этим. Но в городе Кастропедион к нему приехала Эпиакса, жена киликийского царя Свинесия, которая, став любовницей Кира, подарила ему много денег. Это позволило Киру уплатить войску жалованье за четыре месяца.

Затем, пройдя по территории Каппадокии, Кир по крутой и неприступной дороге, которая, однако, в это время никем не охранялась, вступил в Киликию. Когда он добрался до Тарса, крупного города в Киликии, где были расположены дворцы Свинесия, там уже не было киликийского царя и большинства жителей, которые скрылись в горах. Эллины разграбили город и дворцы. Кир через вестника вызвал к себе Свинесия, но тот отказался прибыть. Эпиакса, жена Свинесия, получив от Кира заверения, что ее мужу не будет причинен никакой вред, убедила последнего принять приглашение. Положение Свинесия было трудным, так как он опасался наказания со стороны Артаксеркса, если мятеж окончится провалом. Поэтому Свинесий стремился создать у Артаксеркса впечатление, что он враждебно относится к мятежнику, и в то же время не оказал ему сопротивления в неприступных Киликийских воротах, надеясь на вознаграждение в случае победы Кира. По свидетельству Диодора (XIV, 20), Свинесий вел двойственную политику, послав одного из своих сыновей с отрядом войска к Артаксерксу, чтобы сообщить о намерениях Кира, а другого отправил с последним, дав ему также отряд воинов. Во всяком случае, встреча Кира и Свинесия прошла дружественно. Киликийский царь дал Киру много денег на содержание наемников, а тот обещал больше не грабить его страну. Кроме того, Кир дал Свинесию дары, которыми царь обычно одаривал своих приближенных: коня с золотой уздой, золотую гривну, браслет и акинак, а также персидскую одежду.

Теперь эллины уже начали подозревать, что Кир ведет их против царя, и, опасаясь за свою судьбу, отказывались идти дальше. Их командир Клеарх, разумеется, заранее знал истиннуюцель похода. Но Кир заверил наемников, что он ведет их против ненавистного ему сатрапа Сирии Аброкома, который в это время находился у реки Евфрат. Наемники не вполне поверили Киру, но решили пока следовать за ним, попросив прибавки к жалованью. Кир обещал платить им впредь в полтора раза больше, чем раньше, т. е. вместо 1 дарика по 1,5 дарика в месяц каждому воину [о ставках наемников Кира см. 37, с. 70 и сл.].

Когда Кир добрался до большого портового города Исс в Киликии, туда к нему прибыло 35 кораблей из Пелопоннеса и 25 кораблей из Эфеса, которыми командовал египтянин Тамос, один из друзей персидского царевича. К войску Кира присоединилось также 400 эллинских гоплитов, которые отпали от Аброкома, и еще несколько сотен наемников, прибывших из Греции. Лакедемоский наварх Самий во главе своего флота и кораблей Кира направился вдоль побережья Киликии, чтобы парализовать действия Свинесия, если у него возникнут враждебные намерения.

Затем мятежники добрались до ворот из Киликии в Сирию — двух стен, внутренней — со стороны Киликии, которая охранялась киликийской стражей, и внешней - со стороны Сирии, где должен был быть отряд царского войска. Проход между стенами был узкий, очень крутые стены доходили до самого моря, а над ними возвышались башни. Эти ворота невозможно было взять силой, и именно поэтому Кир вызвал корабли, чтобы высадить десант по ту сторону прохода, если он будет охраняться. Но Аброком, на которого была возложена задача охраны прохода, уздав о приближении Кира, не стал оказывать ему сопротивления и вместе со своей армией малодушно отступил к царю.

Среди наемников, опасавшихся, что их ведут против царя, было много недовольных, и два греческих стратега тайно бежали от Кира на корабле. Кир, созвав остальных греческих стратегов, заявил им, что у него есть возможность догнать и захватить беглецов или задержать их семьи, которые находились в городе Траллы в Карий, но он не намерен делать это и во имя их прежних заслуг вернет бежавшим их семьи. Эти слова оказали на греков большое впечатление, и они без ропота последовали дальше за Киром.

В Сирии, у реки Дардана, Кир велел вырубить парки и поджечь дворцы, принадлежавшие сатрапу Заречья Велесию{119}. Наконец, добравшись до города Тапсак в Сирии, Кир созвал эллинских стратегов, объявил, что ведет их против царя в Вавилон и приказал передать это солдатам и убедить их следовать за ним. Солдаты опять воспользовались возможностью потребовать прибавки к жалованью, и Кир обещал платить каждому из них по пять серебряных мин в месяц и продолжать выплату денег до возвращения эллинов в Ионию. В богатой хлебом и вином Сирии воины пополнили запасы продовольствия. Но вскоре, когда армия перешла в голую область по правую сторону Евфрата, им пришлось питаться мясом вьючного скота, который нечем было кормить. Во время перехода через одно болото застряли повозки, и Киру показалось, что воины слишком медленно вытаскивают их. Рассердившись, он велел окружавшим его знатным персам взяться за дело. Скинув пурпурные кафтаны, в роскошных хитонах, с гривнами на шее и браслетами на руках, они бросились в болото и вытащили повозки.

Когда Кир добрался до Сирии, он начал спешить, справедливо полагая, что, чем больше времени проведет в пути, тем больше войска соберет Артаксеркс. Наконец, когда войско добралось до более плодородных районов, трава оказалась выжженной. Это воины Артаксеркса поджигали траву. Весьма искусный в военном деле, знатный перс Оронт предложил Киру, что он с 1000 всадников уничтожит тех, кто занимался поджогом. Кир согласился на это. Тогда Оронт написал письмо Артаксерксу, сообщая ему, что перейдет на его сторону со своим отрядом. Письмо было послано через человека, которого Оронт считал надежным, но тот передал его Киру. Последний арестовал изменника и созвал в свою палатку семь знатных персов и Клеарха, а вокруг нее расставил греческих гоплитов.

Кир заявил собравшимся, что он желает поступить с Оронтом согласно божеским и человеческим законам. Напомнив, что Оронт и раньше три раза изменял ему, но он прощал его и пожимал ему правую руку, Кир спросил у подсудимого, совершил ли он, Кир, против него какую-либо несправедливость. Оронт ответил отрицательно. Тогда Кир спросил Оронта, может ли тот еще раз стать другом ему. Оронт ответил, что в таком случае Кир не мог бы больше доверять его дружбе. Присутствовавшие высказались за осуждение Оронта на смертную казнь и в знак вынесения такого приговора дотронулись до его пояса. Затем Оронта увели в палатку одного из доверенных Кира, скипетроносца Артапата, после чего его никто не видел.

Прибыв в Вавилонию, Кир выстроил свое войско, так как он полагал, что скоро покажется армия царя. На следующее утро прибыли перебежчики из лагеря Артаксеркса. После этого Кир созвал на совет эллинских стратегов. Если верить Ксенофонту (Anab. I, 6, 3), Кир заявил им, что греки сильнее «варваров» и призвал их быть достойными той свободы, которая составляет их счастье. По словам Кира, войско царя было лишь огромной толпой, и если эллины выдержат в самом начале атаку, то победа будет за ними. Напомнив, что Персидское царство огромно — оно начинается от мест, где невозможно жить из-за жары, и кончается северными областями, где нет жизни из-за холода, — Кир обещал в случае победы передать своим друзьям в управление целые области и, кроме того, наградить каждого эллинского воина золотым венком.

Согласно Ксенофонту (Anab. I, 7, 10—11), в армии Кира накануне битвы было 12 900 греческих наемников, 100 000 персов и воинов из других народов, а также 20 серпоносных колесниц, где серпы были насажены острием к земле, разрезая во время движения все, что попадется на пути. Армия Артаксеркса, «по слухам», состояла из 1 200 000 человек (цифра совершенно фантастическая), 200 серпоносных колесниц и 6000 всадников, которых возглавлял перс Артагерс. По Диодору (XIV, 19—21), в войске Кира было 70 000 персов (из них 30 000 всадников) и 13000 эллинов, а в армии Артаксеркса — 400 000 воинов. Такую же цифру для царской армии дает и Плутарх в биографии Артаксеркса (гл. 7) со ссылкрй на Ктесия. Э. Мейер справедливо считал, что эти данные сильно завышены, так как по Сирийской пустыне не могло пройти так много людей. По его мнению, в персидском войске Кира насчитывалось не намного больше воинов, чем греческих наемников, а армия Артаксеркса не превышала 40 000 человек, и, таким образом, силы соперников были приблизительно равны [294, т. V, с. 185].

Войсками царя командовали Аброком, Тиссаферн, Гобрий{120} и Арбак. Аброком со своим войском находился в пути из Финикии в Вавилонию и опоздал к битве.

Армия Артаксеркса начала отступать, и мятежники беспрепятственно перешли Евфрат и несколько его притоков. Кир решил, что царь боится дать бой и бежит. Поэтому мятежники продвигались беспечно, даже без оружия, заранее будучи уверены в победе. Но вскоре показался знатный перс Панетий, один из приближенных Кира, который мчался на взмыленном коне и кричал на персидском и греческом языках, что царь приближается с большой армией. В стане Кйра началась паника, так как воины боялись, что они не успеют подготовиться к бою. Кир сошел с колесницы, надел панцирь, сел на коня и, взяв копье, велел своим вооружиться и стать в строй.

Битва произошла 3 сентября 401 г. в 90 км от Вавилона, у деревни Кунаке. Греки расположились на левом и правом флангах. Около тысячи пафлагонских всадников заняли место на правом фланге, которым командовал Клеарх. Главный помощник Кира Арией с частью персидского войска находился на левом фланге. Кир занял место в центре, с ним было 600 всадников, облаченных в панцири, набедренники и шлемы, вооруженных греческими мечами. Но сам Кир пошел в бой с непокрытой головой, показывая этим свое пренебрежение к опасности. Войско царя двигалось размеренным шагом в полном молчании, разделенное по народностям и племенам. На левом фланге находились всадники в белых панцирях, которыми командовал Тиссаферн, рядом — легковооруженные отряды и египетские гоплиты с длинными деревянными щитами. На значительном расстоянии впереди войска шли серпоносные колесницы.

Кир через переводчика, чтобы избежать какого-либо недоразумения, велел Клеарху вести греческих наемников на вражеский центр, где находился царь. Но Клеарх, боясь окружения превосходящими силамипротивника, не выполнил этого приказа и ответил, что сам позаботится, чтобы все было в порядке, и просил Кира не рисковать своей жизнью. Таким образом, Клеарх, прекрасно разбиравшийся в военной тактике, не выполнил свою основную стратегическую задачу — разбить центр противника. Он остался на правом фланге и преследовал войско Тиссаферна.

Когда греческие наемники бросились в атаку, царское войско на правом фланге дрогнуло и бежало. Колесницы не принесли пользы Артаксерксу: греки обошли их, а часть колесниц прошла сквозь ряды своих. Видя, что эллины побеждают и преследуют бегущих, окружающие начали кланяться Киру до земли как царю.

Сам Артаксеркс, который находился в центре, вне битвы, начал разворачивать войско полукругом. Боясь, что эллинское войско могут обойти с тыла и уничтожить, Кир бросился вперед на центр врага со своими 600 всадниками, обратил в бегство отряд конницы, прикрывавшей царя, и собственноручно убил Артагерса, командовавшего этим отрядом. Однако во время погони свита Кира рассеялась, и с ним остались лишь почти одни сотрапезники его. Увидев Артаксеркса, Кир воскликнул: «Вижу его» — и, бросившись вперед, ранил царя сквозь панцирь в грудь. Но в это время Кир получил сильный удар копьем в голову и погиб вместе с восемью своими приближенными из числа знатных персов. Когда скипетроносец Артапат увидел погибшего Кира, он соскочил с коня и, пав на его тело, расстался с жизнью, показав таким образом свою преданность покойному другу. Царские приближенные «по какому-то персидскому обычаю» отрубили Киру голову и правую руку (Plut., Art. 13). Артаксеркс велел подать ему голову своего брата и, держа за волосы, показывал ее всем, чтобы убедить их в гибели Кира. Согласно Ктесию, на поле боя осталось не менее 20 000 воинов Артаксеркса, хотя последнему доложили, что погибло лишь 9000 (см.: Plut., Art. 13).

После гибели Кира его персидское войско во главе с Ариейем бежало с поля боя, а греческие наемники продолжали наступать, не зная о том, что царевич убит, приняв свой тактический успех за победу. Утром следующего дня, узнав о смерти Кира, греческие стратеги предложили Ариейю посадить его на престол. Но он ответил, что есть много персов знатнее его и они не потерпят его в качестве царя, и предложил эллинам вместе отступать в Ионию. Греческие стратеги и Арией дали клятву не предавать друг друга, заклав быка, кабана и барана под щитом и окунув в кровь мечи и наконечники копий.

На следующий после битвы день к грекам прибыли послы от царя и Тиссаферна, и среди них был один эллин, служивший Тиссаферну. Оии предложили наемникам сдать оружие и просить у царя милости. Наемники заявили, что победителями являются они, а не царь, и отказались сдать оружие. Через несколько дней снова появились царские послы, на этот раз предлагая заключить союз. При этом Тиссаферн убеждал наемников, что, поскольку он сам живет в Малой Азии, по соседству с Элладой, он хотел бы помочь им спастись. Было заключено соглашение, согласно которому греки не могли заниматься в пути грабежом, а должны были покупать себе продовольствие, персы же обязаны были вести их обратно в Ионию, чтобы оттуда они могли вернуться в Грецию. В знак согласия обе стороны произнесли клятвы и пожали друг другу правую руку.

После этого к Ариейю и его приближенным стали прибывать братья и другие родственники, убеждая их, что царь не будет помнить зла, если они явятся к нему. В результате таких уговоров приближенные Ариейя стали хуже относиться к эллинам.

Добравшись до города Опис в Вавилонии, наемники встретили войско, которое направлялось из Суз и Экбатан на помощь царю. Искусный в военном деле Клеарх, который теперь все время прибегал к разного рода хитростям, велел своему войску построиться по два человека и идти вперед, время от времени останавливаясь. Это создавало у персов впечатление, что эллинское войско очень велико.

Когда греки дошли до принадлежавших Парисатиде, матери Кира, деревень в Вавилонии, Тиссаферн предоставил их на разграбление, запретив лишь уводить рабов.

Сталкиваясь с враждебным отношением со стороны людей Тиссаферна, Клеарх встретился с ним и предложил использовать наемников для усмирения писидийцев и мисийцев, которые своими набегами не оставляли персов в покое, или же для подавления восстания в Египте. Хитрый Тиссаферн постарался успокоить Клеарха, пригласив его на обед и мимоходом заявив, что только лишь одному царю приличествует носить прямую тиару, но, опираясь на эллинских наемников, всякий может мечтать о ней. При прощании Тиссаферн предложил Клеарху явиться к нему для переговоров со своими стратегами и лохагами (младшими командирами) и, обсудив все вопросы, устранить недоразумения. Когда греческие командиры дошли до ставки Тиссаферна, лохаги были предательски убиты, а стратеги арестованы (позднее их отвели к царю и отрубили им головы). Лишь одному лохагу, тяжело раненному в живот, удалось добраться до своих, поддерживая руками кишки, и рассказать о случившемся. К этому времени персидская армия во главе с Ариейем перешла на сторону царя, и, таким образом, эллины оказались далеко от родины, в незнакомой стране, в глубоком вражеском окружении, без союзников и проводников и даже без собственных командиров. Но они не растерялись, выбрали новых командиров и ценой больших усилий и потерь (из 13 000 человек в живых осталось 8600) через пятнадцать месяцев, в марте 400 г., добрались до Трапезунда у Черного моря, пройдя через всю территорию Ассирии и Армении [об их маршруте см. 88]. На западе Малой Азии наемники влились в спартанское войско, которое под командованием Фиброна вело военные действия против Фарнабаза и Тиссаферна.

Поход греческих наемников — на первый взгляд эфемерное событие, быстро изгладившееся из памяти персов, — в действительности имел большое значение для последующей истории. Эллины своими глазами увидели казавшиеся им сказочными богатства подданных персидского царя и одновременно убедились в слабости их государства, а также показали превосходство греческого оружия и возможность победить персов на их собственно территории. Ксенофонт (Anab. 1, 5, 9) метко заметил, что «государство царя сильно обширными пространствами и множеством людей, но слабость его заключается в протяженности дорог и разбросанности сил в случае внезапного нападения» [см. 31, с. 24]. Вернувшись в Элладу, бедную страну, которая в это время переживала глубокий кризис и где массы разоренного и обездоленного населения не знали, чем прокормиться, наемники рассказывали своим согражданам, как богата продовольствием, стадами скота, золотом и серебром держава персидского царя и как легко можно избавиться от нужды, захватив чужие земли. Поэтому историки справедливо считают поход наемников Кира своеобразной предтечей завоевательных войн Александра Македонского.

После своей победы Артаксеркс придерживался осторожной политики и лишь позднее по одному стал устранять друзей Кира, которых Парисатида всячески выгораживала. Под горячую руку царь наказал лишь мидийца Арбака, который во время битвы перешел на сторону Кира, а после его гибели снова вернулся обратно. Артаксеркс обвинил Арбака не в измене, а в трусости и велел ему целый день ходить по многолюдной площади, посадив себе на шею голую потаскуху. За свою двойственную политику Свинесий был лишен сана царя Киликии, а его страна превращена в рядовую сатрапию (см.: Diod. XIV, 20).

Артаксеркс наградил также лиц, которые отличились в подавлении мятежа и спасли ему жизнь. Но впоследствии эти награды обернулись жестокой трагедией для тех, кто их получил. Убийство Кира Артаксеркс приписывал себе, а карийца, нанесшего Киру смертельную рану, царь одарил как вестника, первым сообщившего о гибели мятежника. Простодушный кариец начал говорить, что он получил свою награду за убийство Кира. Узнав об этом, Артаксеркс велел отрубить ему голову. Но Парисатида возразила, что его нельзя наказать столь легкой смертью, и, попросив передать карийца в ее распоряжение, велела палачам десять дней пытать его, а затем выколоть глаза и влить в глотку расплавленную медь. Знатного перса Митридата, который нанес Киру первую рану, Артаксеркс наградил как нашедшего чепрак погибшего. Митридат затаил обиду, но никому не жаловался. Однако вскоре и он попал в ловушку. Однажды Митридат явился на дворцовый пир в драгоценном платье и украшениях, пожалованных царем, и изрядно выпил там. Тогда один хитрый евнух Парисатиды поздравил его с высокой наградой от царя, полученной только за доставку чепрака Кира. Пьяный Митридат громко воскликнул, что это он пробил копьем висок Кира. Эти слова сразу же были доложены Артаксерксу, который велел предать хвастуна ужасной пытке. Его положили в корыто и сверху накрыли вторым корытом так, чтобы голова и руки оставались снаружи, а туловище было внутри. При этом корыто держали на солнце, которое слепило глаза осужденному. Затем Митридата стали кормить, а когда он отказывался от еды, насильно совали ему в рот пищу. После еды ему в рот вливали смесь молока и меда и этой же смесью мазали лицо. Мухи облепляли голову несчастного, а в нечистотах заводились черви, которые постепенно пожирали тело.. Лишь через семнадцать суток пришла к Митридату спасительная смерть.

Теперь у Парисатиды остались только два врага — Тиссаферн и евнух Масабат, который отсек мятежнику голову и руку. Но пока Тиссаферн был в милости у царя, а поведение Масабата было безукоризненным. Отложив месть влиятельному Тиссаферну, Парисатида сыграла с ничего не подозревавшим Артаксерксом в кости на кого-либо из евнухов и, обыграв его, получила себе Масабата. По ее приказанию палачи содрали с евнуха кожу живьем.

118. Кора, по Ксенофонту, персидское слово для обозначения очень длинного рукава, который лишал возможности свободно действовать руками.

119. Он упоминается и в вавилонских документах под именем «Белшуну, наместник Заречья» [EKJBK 25].

120. В текстах архива Мурашу, составленных между 421—417 гг., упоминается «наместник Аккада» (т. е. Вавилонии) Губару [bE X, 101 и др.]. Очевидно, это то же самое лицо, которое упоминается у Ксенофонта под именем Гобрий [см. 362, с. 247; 339 с. 672].

[Saygo 580]

Анталкидов мир

После подавления мятежа Кира спартанцы за свою помощь последнему ожидали военных действий со стороны Персии и готовились к войне. Кроме того, греческие города Малой Азии, которые раньше находились под властью Кира, а позднее приобрели независимость, обращались к Спарте с просьбой о помощи. Тиссаферн, который в дополнение к своей Карийской сатрапии получил в управление все области Кира, а также должность верховного командующего персидскими войсками в Малой Азии и находился на вершине своего могущества, стремился подчинить расположенные там греческие города, чтобы собирать с них подать. Это желание вполне соответствовало заключенным в 412—410 гг. договорам со Спартой. Но теперь Спарта, победив Афины и став ведущей силой в Греции, считала себя гегемоном и защитницей эллинов и не могла открыто бросить на произвол судьбы греческие города. К тому же греки Малой Азии начиная с конца V в. до н. э. постепенно стали чувствовать себя единым народом и при благоприятных обстоятельствах готовы были добиться свободы от персидского господства [362а, с. 141 и сл.].

В 400 г. Спарта послала в Эфес (Малая Азия) 5000 воинов под командованием Фиброна. Однако столь малочисленное войско не было способно к активным действиям и стремилось лишь к защите греческих городов Эолии от персов. Со своей стороны, персидская администрация после подавления мятежа Кира стала на сторону демократических режимов и начала свергать господство аристократических партий в ионийских городах. В этот период влиятельные слои населения этих городов стремились к независимости от персов, тогда как греческие земледельцы в сельской округе, по-видимому, предпочитали персидское господство спартанскому или афинскому [см. 270, с. 115 и сл.].

Вскоре во враждебные отношения между Персией и Спартой оказался вовлеченным и Кипр. Около 425 г. Ваалмилк II, царь городов Китий и Идалион на Кипре, с помощью своего финикийского флота захватил Саламин и убил правившего там греческого тирана. Но сыну последнего Эвагору удалось бежать с острова. В 411 г. он вернулся обратно и, напав со своими сторонниками ночью на дворец, захватил царскую власть в Саламине. В следующем году Эвагор послал Афинам, которые тогда воевали с Персией, хлеб и получил за это право гражданства в этом государстве. Когда в 405 г. афинская эскадра потерпела поражение от спартанского флота при Эгоспотамах, афинский наварх Конон со спасшимися кораблями бежал к Эвагору. С помощью афинян Эвагор начал увеличивать свои владения, покоряя соседние греческие и финикийские города. Из-за этого отношения между ним и персидской администрацией стали натянутыми. Однако он мог осуществить свои планы лишь в качестве преданного слуги персидского царя. По совету Конона Эвагор через посредство греков при персидском дворе, среди которых был и личный врач царя Ктесий, обратился к Артаксерксу II с просьбой утвердить захваты на Кипре. Одновременно Эвагор послал царю подать и подарки. Кроме того, он просил Артаксеркса снарядить тайно флот на Кипре и назначить его начальником Конона. Артаксеркс решил удовлетворить обе просьбы Эвагора и назначил Конона командиром персидского флота. В начале 397 г. сатрап Фарнабаз сам явился на Кипр, чтобы снарядить флот. Он привез с собой 500 талантов серебра, надеясь построить на них 100 военных кораблей. Тем временем план сооружения кораблей скрывали от лакедемонян, которые еще в 398 г. направили своих послов к персидскому царю, чтобы заключить договор. Тиссаферн и Фарнабаз делали вид, что они готовы вести переговоры со Спартой, а чиновники царя задерживали послов.

В 397 г. началась открытая война между Спартой и Персией. В Малую Азию для руководства боевыми действиями прибыл спартанский царь Агесилай. Хотя из-за своей малочисленности лакедемонское войско вело военные действия вяло, Тиссаферн начал терпеть неудачи и поэтому весной 396 г. заключил с Агесилаем перемирие на три месяца, обещая за это время добиться у царя предоставления автономии греческим городам. Однако Тиссаферн, конечно, не собирался предоставить свободу грекам и обратился с просьбой к царю послать большое войско для возобновления войны. Одновременно он, как командующий всеми персидскими войсками в Малой Азии, потребовал помощи и у Фарнабаза. Оба полководца враждебно относились друг к другу. Фарнабаз настаивал на том, что с греками надо сразиться в открытом бою, но Тиссаферн не решался на это, да и не привык к такого рода действиям. Тогда Фарнабаз отправился к царю с жалобами на бездействие Тиссаферна. Однако Артаксеркс не придал значения этим жалобам, хотя и снабдил Фарнабаза деньгами для снаряжения значительного флота.

В 396 г. Тиссаферн, получив дополнительное войско, возобновил войну. Одновременно Агесилай, армия которого теперь насчитывала более 20 000 человек, послал на Геллеспонт для военных действий Лисандра, который привлек на сторону Спарты могущественного перса Спитридата, подчиненного Фарнабаза, вместе с 200 всадниками и находившейся в его распоряжении казной. Он изменил персам, потому что Фарнабаз оставил у себя его дочь в качестве наложницы, нарушив свое обещание жениться на ней, так как надеялся заключить брак с дочерью царя.

Сделав вид, что собирается напасть на Карию, где находилась резиденция Тиссаферна и где последний сосредоточил свои основные силы, Агесилай неожиданно вторгся во Фригию и ограбил там много городов. Весной 395 г., пока главные силы Тиссаферна были в Карий, Агесилай напал на персидскую конницу близ Сард и разгромил ее. Эти неожиданные набеги причинили большой ущерб персам. В частности, парадис и имения Тиссаферна в Лидии были разорены. Через несколько дней прибыла персидская конница и истребила немало греков, занятых грабежами. Персы не придавали большого значения своим неудачам, считая войну в Малой Азии лишь одной из многочисленных пограничных войн.

По совету Конона персы решили искать победу на море, а не на суше. Он очистил некоторые города Малой Азии от спартанских гарнизонов. Однако Конону удалось снарядить только 40 кораблей, так как львиная доля денег, отпущенных царем на снаряжение флота, попала в касманы персидских чиновников. В начале 396 г. Конон направился к южным границам Карий. Увеличив там свой флот в два раза, он напал на Родос и вынудил лакедемонян покинуть остров. Затем Конону удалось захватить большой транспорт с зерном, досланный египетским фараоном в Спарту. У Родоса на помощь Конону прибыло 80 финикийских и киликийских кораблей. Однако он не получал больше денег для ведения войны, а его просьбы об этом, обращенные к Тиссаферну, оставались без ответа. Если верить Корнелию Непоту (Con., 2—3), Конон лично отправился к царю с жалобой на Тиссаферна, и Парисатида охотно выслушала его обвинения против главного врага своего погибшего сына Кира, Конон не стал добиваться личной аудиенции у царя, чтобы избежать земного поклона (за что впоследствии афиняне могли преследовать его), и довел свою жалобу до Артаксеркса через хилиарха Тифравста. Получив полномочия для ведения войны на море и много денег, в начале 394 г. Конон вернулся к своему флоту.

Парисатида теперь приступила к осуществлению своего заветного желания расправиться с Тиссаферном и всячески настраивала Артаксеркса против него. Царь решил, что Тиссаферн вел двойную игру с целью предать персидские интересы Спарте и в 395 г. приговорил к смерти этого выдающегося полководца и дипломата, человека с широким кругозором и достойного партнера своих эллинских противников. Осуществление казни было поручено Тифравсту. Ему царь дал два письма. Одно из них было адресовано самому Тиссаферну, в нем царь писал, что предоставляет на его усмотрение, как вести войну со Спартой. В другом письме, адресованном Ариейю, бывшему другу Кира Младшего, содержалось предписание помочь в осуществлении казни Тиссаферна. Арией в это время находился во Фригии, в городе Колоссы. Получив письмо царя, он пригласил к себе Тиссаферна под предлогом необходимости обсудить важные дела. Тиссаферн прибыл с тридцатью греческими телохранителями, оставив свое войско в Сардах. Во дворце Ариейя он начал раздеваться, чтобы принять ванну. Когда Тиссаферн снял акинак, Арией с помощью своих людей схватил его, бросил в закрытую повозку, которая была обшита со всех сторон, и отправил к Тифравсту, в город Келены во Фригии. Там Тифравст отрубил голову осужденному и отправил ее царю, который, в свою очередь, преподнес ее Парисатиде. До нашего времени сохранились серебряные монеты с выразительным портретом Тиссаферна, который изображен в персидской тиаре. На некоторых из них помещен символ афинского государства — сова и легенда на греческом языке — «царь». Эти монеты чеканились по распоряжению Тиссаферна для выплаты греческим наемникам [о недавней находке таких монет см. 361, с. 28; о Тиссаферне см. 406а].

Арией в награду за свою услугу получил в управление Карию, а Тифравст занял место Тиссаферна. Когда Конон сказал Тифравсту, что для ведения войны не хватает денег, последний дал ему из имущества Тиссаферна 200 талантов серебра. Однако в отличие от своего предшественника Тифравст мало что смыслил в военном деле и дипломатии, да никто и не предполагал наличия у него таких способностей. Он заявил Агесилаю, что признает политическую автономию греческих городов Малой Азии, если они будут платить подати, включая и недоимки за прошлые годы. Кроме того, Тифравст добавил, что Агесилай со своим войском может вернуться на родину, поскольку виновник несчастий эллинов и персов Тиссаферн наказан. Агесилай в ответ сказал, что эти вопросы могут решить только спартанские власти. Тогда Тифравст передал Агесилаю тридцать талантов серебра на «путевые расходы» и попросил его в ожидании ответа из Спарты перейти во владения Фарнабаза, чтобы именно там заниматься грабежами. Агесилай согласился заключить перемирие на шесть месяцев и принял предложенные деньги.

Осенью 395 г. Агесилай оставил в покое владения Тифравста и начал опустошать области Фарнабаза. К лакедемонянам присоединился и князь Пафлагонии Отис, который отложился от персидского царя, а также беглый перс Спитридат. Коалицию эту готов был поддержать и Арией, стремившийся к независимости. Решено было общими усилиями вести войну против Персии. Агесилай на зиму, остановился в Даскилее, столице сатрапии Фарнабаза, и грабил его парадисы и имения.

Вскоре по просьбе Фарнабаза Агесилай встретился с ним для переговоров. Противники пожали друг другу руки и, согласно этикету, первым как старший стал говорить Фарнабаз, Напомнив, что в прошлом он много помогал Спарте, Фарнабаз стал жаловаться на разграбление лакедемонским войском его дворцов, а также на вырубку красивых парков, полных деревьев и диких зверей. Агесилай ответил, что он воюет с персидским царем и именно этим продиктованы его действия, а отнюдь не враждой к Фарнабазу. Кроме того, он предложил последнему вступить в союз со Спартой. На это Фарнабаз сказал, что станет союзником лакедемонян, если царь назначит командующим персидскими войсками в Малой Азии не его, а другого человека, но если эта должность будет пожалована ему, то он сохранит верность Артаксерксу. Профессиональный наемник Агесилай с полным пониманием отнесся к такому поведению своего партнера и одобрил его разумное решение. Кроме того, он, со своей стороны, обещал, что без крайней нужды не будет грабить его области. После этого Агесилай и сын Фарнабаза заключили союз гостеприимства, который пригодился этому персу впоследствии, когда ему пришлось бежать в Пелопоннес. Хотя лакедемоняне и удалились из владений Фарнабаза, тем не менее он по совету Конона стал посылать золото для подкупа греческих политических деятелей, чтобы они натравливали свои государства на Спарту.

Вскоре произошел разрыв между лакедемонянами и Спитридатом, которого его союзники лишили доли в военной добыче. Спитридат со своей свитой направился в Сарды для переговоров с Ариейем относительно перехода на сторону царя.

Пока Спарта вела наступательную войну против Персии, жестокая и мстительная Парисатида непрестанно занималась дворцовыми интригами. Имя ее (др.-перс. Парушиятищ) дословно значит «(доставляющая) много блаженства», но в действительности всем она приносила лишь несчастья и беды. Статира, жена царя, и Парисатида ненавидели друг друга, и каждая из них искала случая, чтобы расправиться со своим врагом. Им приходилось регулярно встречаться, поскольку царь обычно обедал вместе с матерью и женой, притом первая за трапезой сидела выше царя, а супруга — ниже. Правда, в этот давно заведенный порядок Артаксеркс внес изменения и стал приглашать на обед и младших братьев. Статира тоже нарушала дворцовый этикет, стала появляться при народе в открытой повозке и позволяла людям подходить и приветствовать себя. Парисатида, естественно, пользовалась этим, чтобы дискредитировать царицу, которая согласно давно заведенному порядку не должна была появляться на людях. Однако и сама Парисатида; по представлениям тех времен уже очень пожилая женщина, допускала более серьезные нарушения принятых яри дворе норм поведения. Например, некий Оронт был обвинен в прелюбодеялий с нею и по приказу царя предан казни.

Боясь отравления, Статира и Парисатида, когда им приходилось быть вместе, ели одни и те же блюда и с одних и тех же тарелок. Но с помощью одной своей рабыни Парисатида проявила исключительную изобретательность. Она разрезала поданную к обеду птицу ножом, который лишь с одной стороны был обмазан ядом, а затем половину съела сама, отравленную же часть отдала Статире. Царица вскоре умерла в страшных муках. Против отравителей у персов существовал закон, согласно которому голову преступника клали на плоский камень и давили другим камнем до тех пор, пока череп не расплющится. Но матери царя такое наказание не грозило. Артаксеркс велел ей удалиться в Вавилон и заявил, что, пока она жива, он сам не поедет туда.

Но через некоторое время Парисатиде удалось вернуться в Персию, и она стала во всем угождать Артаксерксу и потакать всем его желаниям, чтобы восстановить свое утраченное влияние на него. В это время Артаксеркс был влюблен в свою дочь Атоссу, и Парисатида уговорила его жениться на ней. Правда, такой брак противоречил законам, но Парисатида сказала, что царь — сам закон для персов и единственный судья того, чтр хорошо и что плохо. Плутарх со ссылкой на Гераклида Кумског утверждает, что Артаксеркс женился и на второй своей дочери — Аместриде.

Окружение царя, занятое интригами, уделяло мало внимания войне в Малой Азии, и персы терпели там одну неудачу за другой. Это побудило Тифравста стать на испытанный путь дипломатии подкупа. Он послал в Грецию родосца Тимократа, снабдив его золотом для подкупа видных политических деятелей, чтобы они убедили своих сограждан выступить против Спарты. С помощью персидского золота Коринф, Афины, Аргос и Фивы создали союз против лакедемонян. В 395 г. началась так называемая Коринфская война, и Спарте пришлось одновременно воевать на два фронта — против Персии и коалиции греческих государств. Египет не оказал никакой помощи Спарте, несмотря на то что раньше сам пользовался ее поддержкой. По-видимому, египетский фараон находился под влиянием дружественного к Афинам Эвагора. 10 августа 394 г. объединенный греко-персидский флот из 90 кипрских, родосских и афинских кораблей под командованием Конона и Фарнабаза одержал решительную победу над спартанским флотом, во главе которого стоял Лисандр. Из 85 спартанских триер 45 было потоплено, а 40 вместе с 500 членами экипажа взяты в плен. Во время битвы сам Лисандр погиб. Спарте понадобилось целых десять лет, чтобы оправиться от этого поражения. Все острова на западном побережье Малой Азии отпали от Спарты, а некоторые государства (Эфес, Митилена и др.) добровольно подчинились персам. Таким образом, персы добились крупных успехов и даже стали предпринимать походы против берегов Греции.

В 394 г. спартанскому царю Агесилаю пришлось вернуться на родину. По поводу своего возвращения он сказал: «30 000 персидских лучников{121} изгнали меня из Малой Азии». По рассказу Плутарха, сумма в 30 000 дариков была распределена по распоряжению Артаксеркса II среди афинских и фиванских политических деятелей, чтобы сколотить блок против Спарты. Но в июле 394 г. при Коринфе и в августе того же года при Коронее Спарте удалось одержать победы над сухопутными войсками противника. Тем временем лакедемонское войско под начальством Фиброна опустошало .царские владения в Малой Азии.

Около 392 г. в Малой Азии произошли важные административные изменения. Господствующее положение сатрапа Лидии было ликвидировано. Сатрапом Ионии был назначен Струф, а Лидии —Автофрадат (до него наместником там был Тирибаз). Одновременно Кария перешла в руки местного династа Гекатомна. В 391 г. персы, которыми руководил Струф, разгромили войско Фиброна, и при этом последний погиб в бою.

В 390 г. Эвагор, царь Саламина на Кипре, который до тех пор признавал свою зависимость от Артаксеркса II и активно помогал переговорам между афинянами и персами, стал действовать как независимый правитель и начал подчинять себе другие города на этом острове. Но жители Сол, Китая и Амафунта, преимущественно финикийцы, не подчинились ему и направили послов к персидскому царю с просьбой о помощи. Артаксеркс велел сатрапу Лидии Автофрадату и правителю Карий Гекатомну снарядить войско и флот, чтобы выступить против Эвагора. Последний, в свою очередь, обратился за помощью к Афинам, которые послали на Кипр своего полководца Хабрия во главе войска и флота. В 389 г. между Эвагором, Афинами и Ахорисом, фараоном Египта, был заключен военный союз, направленный против Персии. Теперь, демонстрируя свою независимость, царь Саламина стал выпускать золотые монеты с легендой «Царь Эвагор». С помощью войска Хабия ему удалось подчинить себе почти весь Кипр. Персы оказались не в состоянии расправиться с мятежным царем Кипра. Вскоре Гекатомн, который командовал флотом в войне против Эвагора, начал секретно помогать последнему деньгами. Около 388 т. Артаксеркс отозвал Струфа и назначил сатрапом Ионии и Лидии Тирибаза, своего старого доверенного советника и бывшего сатрапа Армении. Фарнабаз также был отозван в Сузы под предлогом женитьбы на дочери царя, а на его место наместником Фригии направили Ариобарзана. В 387 г. Тирибаз заключил Конона в тюрьму, обвинив его в том, что он вовсе не думал о восстановлении персидского господства над греческими городами Малой Азии, а пользовался флотом Артаксеркса для расширения афинских владений. Но Конону удалось бежать на Кипр к Эвагору, где он вскоре умер от болезни.

Военные действия еще продолжались, но персидское золото оказалось сильнее греческого оружия. Спарта, которая терпела поражения от персидского флота, ставшего владыкой в Эгейском море и совершавшего опустошительные набеги в Лаконию, решила вступить в переговоры с Артаксерксом. К поискам мира Спарту побуждало и опасение, что Афины могут стать чрезмерно могущественной державой. Со своей стороны, Персия нуждалась в свободе действия, чтобы обуздать Эвагора и вернуть Египет в состав державы. Поэтому Тирибаз тайно снабдил лакедемонян деньгами, чтобы они вышли из войны. Кроме того, Персия потребовала, чтобы Коринфская коалиция прекратила военные действия против Спарты. Однако афиняне не желали мира, боясь лишиться подвластных им островов Эгейского моря. Фиванцы тоже опасались переговоров о мире, чтобы не лишиться своих владений в Беотии.

В 387 г. в Сарды к сатрапу Лидии и военачальнику Тирибазу для заключения мирного договора прибыло спартанское посольство во главе с Анталкидом [об этом и других греческих посольствах в Персию см. 229, с. 94 и сл.]. Туда же явились и послы других эллинских государств, в том числе и Афин. Показав печать царя, Тирибаз зачитал условия договора, продиктованные Артаксерксом. Афиняне, мечтавшие о возврате былого господства на малоазийском побережье, отвергали персидские условия, и поэтому переговоры затягивались. Однако Афины не могли противостоять коалиции Персии и Спарты, а тем временем видные афинские политические деятели набивали себе карманы персидским золотом.

В 386 г. в Сузах был заключен и санкционирован всеми греческими государствами договор, получивший название «Царский», или «Анталкидов мир». По существу, это был не договор, заключенный равноправными сторонами, а указ, продиктованный персидским царем Анталкиду и другим греческим послам [текст договора см. 347, с. 114; ср. 414]. Согласно этому унизительному для греков договору, выдержки из которого сохранились в «Греческой истории» (V, 1, 31) Ксенофонта персам оновь удалось добиться господства над восточным побережьем Эгейского моря и восстановить свой контроль над давно потерянными городами Малой Азии, которые теперь были объявлены подвластными персидскому царю. Кипр тоже должен был отойти под власть персов. Остальным греческим городам и областям царь предоставил самоуправление, кроме островов Лемнос, Имброс и Скирос, которые остались в руках афинян. Все греческие государства обязаны были соблюдать этот договор, а нарушителей его ждала всеобщая война как со стороны царя, так и всех эллинов. Анталкидов мир запрещал также какие-либо объединения греческих государств. Исключение было сделано лишь для Спарты и ее союзников, которые стали покорны персам и, предав греческие города Малой Азии, стремились такой ценой обеспечить себе гегемонию в Греции. Поэтому неудивительно, что Артаксеркс больше всех эллинских послов обласкал спартанца Анталкида, которому во время одного из пиршеств он передал венок, сняв его со своей головы и окунув в благовония. Впоследствии афиняне, недовольные условиями договора, казнили своего алчного посла Тимагора, который принял от царя золото, серебро, драгоценное ложе и даже 80 коров с пастухами под тем предлогом, что он страдал какой-то болезнью и поэтому постоянно нуждался в свежем коровьем молоке. Только одним носильщикам, которые доставили Тимагора к берегу моря, было уплачено из царской казны четыре таланта серебра. Кроме того, другой афинянин обвинил Тимагора в том, что тот во время пребывания в Сузах не хотел находиться в одной палатке с ним и часто в своих выступлениях поддерживал мнение фиванских послов. Лишь фиванский посол Пелопид отклонил ценные подарки от царя, кроме тех, которые были знаками благосклонного отношения. Однако по его просьбе Артаксеркс объявил фиванцев старинными друзьями царя, поскольку во время похода Ксеркса на Грецию они выступили на стороне персов.

Таким образом, Артаксеркс II с помощью золота одержал над греками победу, которой до него Дарий I и Ксеркс не смогли добиться силой оружия. Еще в 411 г. афинский драматург Аристофан (Lysistr. 1133—1134) восклицал, что у всех эллинов один общий враг — Персия. После провала мятежа Кира Младшего эту же идею проповедовал и Ксенофонт. Но персидским дипломатам удалось разобщить греков и бескровно победить их.

Однако греческие государства были недовольны Спартой, ревностной сторонницей Анталкидова мира. Вскоре в Фивах произошел демократический переворот, олигархи были перебиты, и спартанскому гарнизону, размещенному в этом городе, пришлось сдаться. Вокруг Фив в нарушение Анталкидова мира образовалось объединение беотийских городов, которое с 378 г. стало самой влиятельной в Греции политической силой. Этот союз, направленный против Спарты, поддержали и Афины. В том же, 378 г. Афины создали Второй афинский морской союз; Спарта начала терпеть поражения от обеих этих коалиций и утратила свою гегемонию в Элладе. Персидский царь выступил посредником в междоусобной войне греков и в 366 г. отправил в Грецию посольство, чтобы убедить воюющие стороны заключить между собою всеобщий мир. Так окончилась Беотийская война, которая длилась пять лет.

Воспользовавшись миром с треками, Артаксеркс II сделал попытку усмирить племя кадусиев в Мидийской сатрапии, у Каспийского моря. Но карательная акция оказалась безрезультатной, и царь был рад, что смог вернуться живым из этого похода, потеряв много воинов и почти всех лошадей. Персы не смогли сломить племя, когда-то покоренное Киром II и отложившееся еще в середине V в. Во время царствования Артаксеркса II независимость приобрели также кардухи, тибарены, колхи и некоторые другие племена.

121. Намек на золотые монеты-дарики, где изображен стреляющий из лука царь.

[Saygo 580]

Борьба с Египтом и великое восстание сатрапов

Анталкидов мир открыл персам возможность попытаться вернуть под свое господство Египет, отпавший еще в самом конце V в. В 400 г. Тамос, египтянин из Мемфиса, который при Кире Младшем был заместителем наместника Ионии (некоторые античные авторы называют его гипархом этой области), после его гибели сохранил верность своему другу и бежал вместе с сыновьями (кроме Глоса, ставшего позднее одним из военачальников персидского царя), флотом и казной в Египет, к Амиртею, чтобы просить у него убежища от мести Тиссаферна{122}. Однако Амиртей велел казнить всех беглецов и захватил их имущество. Но в следующем году он сам лишился престола (возможно, был убит). В одном арамейском письме от 1 октября 399 г. сообщается важная политическая весть о свержении Амиртея и приходе к власти нового правителя [Kraeling, 13] .По Манефону, Амиртей был единственным царем XXVIII династии и правил шесть лет — с 404 по 399 г. Демотическая хроника сообщает о нем следующее: «Первым правителем, который выступил после чужеземцев-мидийцев, был фараон Амиртей. . . Его сын не наследовал ему» [DC; ср. 292, с. 297 и сл.]. Теперь престол захватил основатель XXIX династии Неферит I из города МеНдес в Средней Дельте [о египетских источниках о нем см. 169, с. 161 и сл.]. В 395 г. он послал сильное подкрепление спартанскому флоту, собравшемуся у Родоса, но эти корабли попали в руки афинян, которые тогда находились в состоянии войны со Спартой. При Неферите I, по-видимому, пришел конец иудейской военной колонии Лна Элефантине.

В 393 г. фараоном стал Ахорис, сын Неферита Г. Он царствовал до 382 г. и вел активную политику в бассейне Средиземного моря, вступив в антиперсидскую коалицию совместно афинянами, Эвагором, городом Барка в Ливии, а также с мятежным племенем писидийцев в Малой Азии и арабами Палестины. Одновременно он начал превращать Египет в морскую державу и укрепил свою армию греческими наемниками. От времени его царствования сохранилось много памятников, свидетельствующих о хозяйственном развитии и строительных работах. Однако Египет уже не смог достичь экономического уровня, который существовал при Амасисе, т. е. до захвата страны персами. Хотя при Дарий I в Египте наблюдался значительный экономический расцвет, при последующих Ахеменидах страна пришла в запустение из-за постоянной утечки в Персию в качестве подати серебра, игравшего роль денег. Постоянные войны и смуты также отрицательно сказывались на экономике.

Персы решили нанести удар одновременно по Египту и его основному союзнику Кипру. Тирибаз выступил с флотом против Эвагора, а Фарнабаз, Аброком и Тифравст около 385—383 гг. предприняли военные действия против Ахориса. Однако попытка покорить Египет оказалась обреченной на неудачу. Наоборот, Ахорис начал расширять свою территорию, поддерживая мятежников против персидского царя в Финикии и Киликии. Он даже установил контроль над Тиром и с помощью флота из 90 триер захватил восточную часть Средиземного моря. Тогда персы сосредоточили основные силы против Эвагора, который был хозяином почти всего Кипра и располагал сильным флотом и сухопутным войском. Кроме щедрой помощи из Египта он получал денежную поддержку и от Гекатомна, который задумал создать в Карий независимое государство.

В 382 г. Тирибаз завершил приготовления к походу против Кипра, собрав в Киликии сильное сухопутное войско, которым командовал зять царя Оронт. Ядро войска составляли греческие наемники. Кроме того, в распоряжении Тирибаза был флот из 300 ионийских кораблей. Эвагор же имел войско из киприотов и греческих наемников, а также получил от Ахориса зерно, деньги и 60 военных кораблей. Всего у него было 200 триер. Наемники, служившие в персидском войске, не получая долго жалованья, стали выражать недовольство, но командиру флота Глосу, сыну египтянина Тамоса, ставшему к тому времени зятем Тирибаза, удалось восстановить порядок. В 381 г. у города Китая произошла морская битва. Хотя в начале инициатива была на стороне Эвагора, персы благодаря своему численному превосходству одержали победу. Эвагору пришлось отступить к Саламину и укрепиться там. Затем он лично ртправился в Египет, чтобы просить Ахориса о помощи. Но последний смог дать лишь сравнительно небольшую сумму денег. Тем временем Тирибаз получал от царя новые пополнения войском. Эвагору пришлось обратиться к Тирибазу с предложением, что он начнет платить подать персидскому царю и откажется от своих завоеваний. Тирибаз готов был согласиться на это при условии, что тот будет покорен царю, как слуга господину. Но Эвагор соглашался подчиняться Артаксерксу II лишь как царь царю, поэтому война продолжалась, хотя исход ее казался ясным.

Однако вскоре произошли важные события. Оронт пожаловался Артаксерксу, что Тирибаз ведет войну вяло и собирается отложиться. Артаксеркс распорядился арестовать Тирибаза и доставить его в Сузы. Это значительно ухудшило положение персов. Голос, тесть которого был отрешен от командования и арестован,теперь замышлял изменить царю и вступил в тайный союз с Египтом и Спартой. Эвагор обратился за помощью к Спарте и стал снабжать Глоса сведениями, которые позволили скомпрометировать Оронта перед персидским царем. Напуганный этим шантажом, Оронт в 380 г. заключил с Эвагором договор, согласно которому последний обязался платить подать, но не в качестве слуги Артаксеркса, а как подвластный ему царь. Артаксеркс счел, что война, на которую было израсходовано 15 000 талантов, не достигла своей цели, Оронт впал в немилость, а Тирибаз был освобожден из-под apecfa. Вскоре Эвагор умер, передав власть одному из своих сыновей. Глос, который вступил в союз с Ахорисом, был убит, и тем самым была устранена опасность его мятежа.

Сыну Ахориса Псаммуту не удалось удержаться на троне. Неферит II, ставший фараоном, правил всего несколько месяцев и был лишен власти Нектанебом из Себеннита в Дельте (380—363 гг.), основателем XXX династии. В этот период политическая инициатива всегда исходила из районов Дельты, что отчасти объясняется большими возможностями связаться оттуда со странами Средиземноморья.

Афинский наварх Хабрий находился в союзнических отношениях еще с фараоном Ахорисом и теперь готов был помогать Нектанебу. Но в 379 г., когда отношения между Афинами и Персией улучшились, по требованию персов Хабрий был отозва из Египта. Затем афиняне послали своего полководца Ификрата с войском для участия в персидском походе против Египта. В 373 г. значительная персидская армия{123}, подкрепленная флотом под начальством Фарнабаза, выступила против Египта. Тем временем Нектанеб укрепил все устье Нила и у Пелусия заградил вход в страну каналами и дамбами. Эту оборону нельзя было пробить, но флот Фарнабаза обошел укрепления и высадилсяу устья Нила. Когда персидская армия вступила в Египет, воины начали грабить страну и ее храмы, устраивать массовую резню населения или продавать его в рабство.

Персы и наемники двинулись к Мемфису. Ификрат советовал Фарнабазу вступить как можно быстрее в Мемфис, поскольку еще не была организована оборона города. Но Фарнабаз не доверял Ификрату и отклонил его совет. Пока персидское командование собирало всю свою армию, египтянам удалось сильно укрепить город Мендес в Дельте. Тем временем в Ниле наступило половодье, после чего персидской армии пришлось отступить из Египта с потерями. В последующие годы попытки персов усмирить Египет были обречены на провал из-за неустойчивого положения в западных провинциях державы, восстаний покоренных народов, мятежей сатрапов в Малой Азии, а также помощи греков египтянам.

При Нектанебе Египет пережил значительный хозяйственный расцвет, от времени его правления сохранилось много памятников искусства, которые свидетельствуют о возврате к старым традициям, существовавшим до захвата страны персами.

В 362 г. к власти в Египте пришел Тахос, сын Нектанеба. В том же году он вступил в союз с Ариобарзаном, сыном Митри-дата, который в 387 г. заменил Фарнабаза в качестве сатрапа Фригии и позднее отложился от персидского царя. Новый фараон поставил перед собой цель перейти в наступление и захватить Сирию и Палестину, которые готовы были выступить против Артаксеркса II. Для осуществления своих честолюбивых планов Тахос снарядил большой флот и сильную армию и начал искать союзников. Любой враг Персии был естественным союзником Египта{124}, и фараон обратился к Спарте и Афинам с просьбой предоставить наемников. В 361 г. в Египет вместе с гоплитами, нанятыми на выплаченные фараоном деньги, прибыл престарелый, но все еще неугомонный спартанский царь Агесилай, которому теперь было более 80 лет. В том же году на службу к Тахосу поступил и афинянин Хабрий со своими наемниками.

Однако Хабрий и Агесилай без конца спорили друг с другом из-за поста командующего, и Тахос; желая помирить их, сам возглавил ведение войны, назначив спартанского царя командиром наемников, а афинянина — начальником флота. Всего в распоряжении Тахоса было 80 000 египетских воинов, 10 000 афинских наемников и 1000 спартанских гоплитов. Флот состоял из 120 триер, на помощь которым прибыло еще 50 кораблей, посланных мятежными сатрапами Малой Азии вместе с 500 талантами серебра.

Но вскоре Тахос начал испытывать острый недостаток в деньгах, чтобы платить жалованье огромному числу наемников, которые отказались служить за натуральную плату. Поскольку надо было собрать чрезвычайно большую сумму, в 361 г. Тахос по совету Хабрия провел важные экономические реформы.

Согласно Псевдо-Аристотелю (Оес. II, 25—27; ср.: Polyaen. Ill, 5-7). Тахос заявил египетским жрецам, что из-за непомерны расходов военного времени придется закрыть некоторые храмы и распустить большую часть священнослужителей. Напуганные этой угрозой, жрецы передали государству принадлежавшие храмам золото и серебро в качестве ссуды. Тогда фараон заявил, что он может утвердить лишь 1/10 традиционных государственных поставок храмам, а остальное собирается возместить после победы. Кроме того, в стране все, вплоть до строительства новых домов, было обложено налогами. С урожая, доходов ремесленных мастерских, со всех сделок купли-продажи необходимо было платить государству десятую часть. Население заставили сдать весь запас находившихся у него благородных металлов. Сдавая золото и серебро государству, египтяне надеялись получить за них высокие проценты. Однако фараон выдавал своим подданным лишь натуральный эквивалент внесенных ими денег. Эта технически совершенная реформа предвосхитила птолемеевскую финансовую систему [см. 416, с. 225 и ад.]. Правда, вопреки утверждению Псевдо-Аристотеля не все звенья этой реформы были нововведением Тахоса. Например, по свидетельству одной стелы из Навкратиса, десятипроцентная пошлина на ввоз и десятина с доходов ремесленников существовали еще в 380 г. [см. 248, с. 120]. Во всяком случае, Тахосу удалось реквизировать весь драгоценный металл в Египте, и он начал чеканить деньги для выплаты наемникам [133, с. 78—86 и 165 167; 215, с. 24 и сл.; 298, с. 43—92; см. подробную литературу: 1l4, с. 392, примеч. 56].

Закончив проведение в.жизнь этой реформы, Тахос поручил правление в Египте своему брату и вторгся в Сирию. Но пока фараон вел успешную наступительную войну в Сирии, египтяне восстали против него. Народ был недоволен тяжелыми налогами, а жрецы не хотели мириться с конфискацией части храмового имущества. Когда восстание разгорелось, его возглавил Нектанеб II, племянник Тахоса и один из командиров египетской армии в Сирии, который выступил против своего дяди (360 г.). Тахос просил Агесилая и Хабрия остаться верными ему. Хабрий сохранял верность Тахосу, пока у того были хоть какие-то шансы на победу. Агесилай же сказал, что он послан своим государством на помощь Египту, а не для выступления против этой страны, и добился, чтобы спартанские власти разрешили ему перейти на сторону Некта- неба II. В результате Агесилай со спартанскими гоплитами остался в египетской армии, à Хабрий с афинскими наемниками вернулся на родину. Положение Тахоса стало безнадежным, и он бежал к персидскому царю в Сузы. Если верить Элиану (Var. V, 1), Taxoç умер в Персии от чревоугодия, так как переняв персидскую роскошь, к которой не был привычен.

Тем временем в городе Мендес в Дельте новый узурпатор (источники не приводят его имени) восстал против Нектанеба II и провозгласил себя фараоном. Он послал к Агесилаю гонцов, стремясь привлечь его щ свою сторону. Но Агесилай остался верен Нектанебу, боясь прослыть изменником и предателем. Теперь Нектанебу пришлось вернуться из Сирии в Египет. В одном из городов Дельты войска фараона и Агесилая были осаждены узурпатором, который нашел себе много приверженцев. Осаждавшие стали рыть глубокий ров вокруг городских стен, чтобы запереть там верное фараону войско. Но Агесилай и Нектанеб со своими отрядами напали на мятежников, которые, находясь на разных концах незавершенного рва, лишились своего численного превосходства и были разгромлены. После этого Нектанеб вернулся к угодной для жречества политике и отменил реформу Тахоса. Но одновременно с этим ему пришлось отказаться от ведения наступательной войны с Персией.

Таким образом, попытки персов усмирить Египет окончились неудачно. Положение в других провинциях Ахеменидской державы было не намного лучше. В финикийских городах и малоазийских сатрапиях происходили восстания. К этому времени относится опасное для персидского царя возвышение Датама, сына карийца и какой-то скифской женщины. Он отличился в войне против племени кадусиев, затем был назначен начальником телохранителей Артаксеркса II. Около 378 г. ему удалось стать наместником ряда областей Каппадокии и подавить мятеж пафлагонского князя Отиса. Постепенно он превратился в самого влиятельного персидского наместника в Малой Азии. Энергичные действия Датама вызвали одобрение Артаксеркса, который послал в награду своему сатрапу большое войско. Однако возвышение Датама возбудило зависть придворных, которые жаждали повода, чтобы очернить его. Хранитель царской сокровищницы Пандант, будучи другом Датама, предупредил его письмом, что он будет оклеветан придворными, если потерпит поражение в военных действиях, ибо царь привык приписывать победы себе, а неудачи — другим лицам. Датам вел себя осторожно и начал присоединять к своему наместничеству соседние области, главным образом за счет территорий восставших князей. Постепенно ему удалось стать правителем многих стран от Тавра до Черного моря. Весной 373 г. он начал проявлять открытую непокорность царю. Сохранились монеты, выпущенные Датамом в персидском стиле (в частности, на них изображен крылатый диск Ахурамазды).

Перикл из Лимира, ликийской области на востоке Малой Азии, также стал расширять свои владения, оттесняя персидских сатрапов. Династ Карий Гекатомн (395—377), опираясь на греческие города и наемников, превратил свою сатрапию в наследственное царство, хотя и воздерживался от открытого выступления против Артаксеркса. Гекатомн выпускал монеты с изображением карийского бога войны. При его сыне Мавсоле (377—353) греческая культура стала широко распространяться в карийских городах. Он хорошо понимал ее значение для развития своего народа и начал переселять сельское население в города, строительство которых шло интенсивно. В результате мероприятий Мавсола карийцы стали ревностными приверженцами эллинской культуры. При Мавсоле столица Карий была перенесена из Миласы в Галикарнас. Из Миласы сохранились декреты «полиса миласцев» (т. е. городского народного собрания), датированные годами правления персидских царей и сатрапства Мавсола. Эти декреты направлены против карийских заговорщиков, злоумышлявших против Мавсола, который назван благодетелем общины. Народное собрание Миласы конфисковало имущество заговорщиков в пользу города. Очевидно, власть Мавсола не была неограниченной [см. 44, с. 16—18]. С Мавсолом связано сооружение в Гали-карнасе хорошо известного музея — гробницы карийской династии и одновременно храма, названного по имени этого династа Мавсолеем (отсюда происходит современное слово «мавзолей») и считавшегося в древности одним из чудес света. По своей планировке Мавсолей восходит к знаменитой гробнице Кира в Пасаргадах.

Когда Датам вышел из повиновения персидскому царю, его открыто поддержал в 367 г. сатрап Фригии Ариобарзан. На стороне Датама тайно выступали также Мавсол и некоторые другие наместники в Малой Азии. Лидийский сатрап Автофрадат, который оставался верным Артаксерксу, получив приказание подавить мятеж, вторгся в Каппадокию, но был оттеснен войсками Датама. Ариобарзан и Датам собрали значительную армию и обратились за помощью к Афинам и Спарте. Спартанский царь Агесилай, который в силу привычки уже не мог жить мирной жизнью, отправился в распоряжение Ариобарзана, надеясь на месте собрать наемников на средства мятежного сатрапа. Афиняне послали на помощь Ариобарзану 30 военных кораблей и 8000 наемников во главе с военачальником Тимофеем. Однако последний получил указание не нарушать договора «с персидским царем — как будто помощь мятежнику не была нарушением условий Анталкидова мира! Мятеж расширялся и охватил даже финикийские города, а верный царю Автофрадат оказался совершенно изолированным и предпочел перейти на сторону врагов Артаксеркса, вместо того чтобы вступить с ними в рискованную битву. К мятежникам перекинулся даже зять Артаксеркса, сатрап Ионии Оронт. Восставшие сатрапы отправили некоего Реомитра за помощью к египетскому фараону Тахосу. Последний послал на помощь мятежникам деньги и корабли. Коалицию врагов персидского царя поддержали также писидийцы и ликийцы.

Таким образом, вся Малая Азия и некоторые прилегающие области находились в состоянии войны с Персией. Однако цели мятежников были эгоистичны, и каждый из них готов был вступить в переговоры с персидским царем на выгодных для себя условиях, предав своих союзников. Никто никому не доверял. В 363 г. Оронт, который должен был возглавить войско, предназначенное для вторжения в Сирию, перешел на сторону Артаксеркса и передал ему тех мятежников, которые находились у него. Вслед за Оронтом на сторону царя перешел и Автофрадат. Наконец, в 360 г. Ариобарзан был предан своим сыном Митридатом и казнен. Царским дипломатам удалось также возбудить войско Датама против него самого, и он был убит. Таким образом, в 359 г.. с великим восстанием сатрапов было покончено. Лишь один Мавсол в Карий остался безнаказанным, так как он открыто ни в одном мятеже не участвовал, хотя и не упускал случая расширить свои владения и вынашивал планы стать совершенно независимым государем. Ему, в частности, удалось захватить остров Родос.

В 353 г. Мавсол умер, и власть перешла к его сестре и жене Артемисии. Узнав об этом и с презрением относясь к правлению женщины, родосцы послали флот в Галикарнас, чтобызахватить город внезапным нападением. Но в восточной части городской гавани еще при Мавсоле был построен тайный арсенал. Зная о предстоявшем нападении родосцев, Артемисия секретно разместила там свои военные корабли. Когда родосцы высадились в главной гавани и покинули свои корабли, направившись в город, карийские матросы открыли канал, неожиданно выплыли в главную гавань и захватили пустые корабли противника. Затем Артемисия посадила на них карийцев и отправила на Родос. Жители острова беспрепятственно пропустили возвратившийся домой флот, и после этого Родос снова был захвачен карийцами. В честь своей победы Артемисия соорудила на Родосе памятник. Когда впоследствии родосцы восстановили свободу, ни не могли разрушить этот памятник, поскольку он был посвящен богам. Поэтому вокруг него была построена высокая стена, чтобы скрыть его от взоров публики.

После кратковременного правления Артемисии (353—350) династами стали сначала второй сын Гекатомна Гидрей (351—343) и дочь Ада (343—341), а затем, с 340 по 335 г., младший сын Гекатомна Пиксодар. Сравнительно недавно был найден его декрет, составленный на греческом, арамейском и ликийском языках. В греческом тексте говорится: «Когда Пиксодар, сын Гекатомна, стал сатрапом Ликии, он назначил Гиерона и Аполло-дата архонтами Ликии и Артемилиса наместником Ксанфа». Затем в декрете сообщается о сооружении алтаря богу Кавну. В арамейском варианте трилингвы дана и дата декрета, а именно «месяц сиван 1-го года Артаксеркса». По-всей вероятности, здесь имеется в виду Артаксеркс III, и в таком случае декрет относится к 358 г. [см. издание: ST]. Но выше говорилось, что Пиксодар стал династом Карий в 340 г. Поэтому возникает вопрос: как он еще в 358 г. мог быть сатрапом соседней области Ликии? Издатели текста полагают, что Артаксеркс III, став царем, был недоволен Мавсолом, замешанным в восстании сатрапов, и Пиксодару, самому младшему из сыновей Гекатомнз, с помощью интриг удалось занять место своего старшего брата [см. ST, с. 166; ср. 134а, с. 78]. Такое мнение находится в некотором противоречии с данными других источников. Поэтому Э. Бадиан высказал предположение, что указанный декрет был составлен не в 1-м году Артаксеркса III, а в самом начале правления Арсеса, т. е. в 337 г. [см. 83]. Это хорошо согласуется с традиционной датой правления Пиксодара, но в таком случае надо полагать, что Арсес носил тронное имя Артаксеркса (IV). Например, известно, что Артаксеркса II до вступления на престол называли Арсесом. Однако пока не известен ни один текст, где Арсес носил бы имя Артаксеркса (IV).

К концу царствования Артаксеркса II многие племена, жившие в труднодоступных местах, начиная от Аравии и кончая Средней Азией, уже не повиновались ему и не платили податей. К этому же времени Хорезм, Согдиана и сакские племена из подданных царя стали его союзниками.

При погрязшем в интригах царском дворе трудно было найти людей, которые трезво оценивали сложившуюся политическую обстановку и стремились восстановить порядок в государстве. Правда, Артаксеркс II заявил, что все желающие поговорить с ним о делах могут без всяких опасений делать это. Однако мать царя Парисатида предусмотрительно советовала тем смельчакам, которые хотели откровенно обсудить с царем злободневные дела, пользоваться мягкими выражениями (см.: Plut., Мог. 173 F — 174 А).

122. У Диодора (XIV, 35, 3) говорится, что Тамос бежал к Псамметиху. Но это ошибка, так как в это время фараоном был Амиртей.

123. По Диодору (IV, 29, 4), эта армия состояла из 200 000 человек, не считая 20 000 греческих наемников, и 300 кораблей.

124. Аристотель (Rhetoric, II, 20, 3—4) считал, что эллины должны помогать Египту и другим врагам Персии, ибо в случае своей победы персы нападут на Грецию.

[Saygo 580]

Кратковременные успехи

У Артаксеркса II от 366 жен и наложниц было 150 сыновей. Трое из них (Дарий, Ариасп и Ох) были от царицы Статиры. Старший сын Дарий был объявлен наследником престола и получил разрешение носить прямую тиару, что было царской привилегией. Однако правление Артаксеркса II тянулось слишком долго, особенно для Дария, которому уже минуло 50 лет. Он решил ускорить свое восшествие на престол и замыслил заговор против отца. Но из-за предательства одного евнуха заговор был раскрыт, и Дария вместе с его детьми привели к царю. Артаксеркс передал рассмотрение дела царским судьям, велев им записывать все выступления в суде и затем приносить ему. Судьи единодушно вынесли заговорщику смертный приговор. Осужденного повели в соседнюю комнату, куда явился палач с острым ножом, чтобы лишить царевича головы. Судьи, которые находились рядом в другой комнате, требовали исполнения приговора, и дрожавший палач схватил преступника за волосы и обезглавил. По другой версии, которая приведена в биографии Артаксеркса у Плутарха, судебное заседание происходило в присутствии самого царя. Уличенный в заговоре Дарий молил на коленях своего отца о прощении. Но разгневанный Артаксеркс собственноручно убил мечом Дария. Выйдя из дворца и поклонившись солнцу, он воскликнул, что великий Ормузд (Ахурамазда) наказал замышлявших зло и беззаконие. Все сыновья Дария, кроме одного, также был казнены.

Теперь престол должен был перейти ко второму сыну Артаксеркса — Ариаспу. Но младший сын царя Ох, действуя через евнухов, стал пугать Ариаспа, будто отец подозревает его в соучастии в заговоре и собирается предать мучительной и позорной казни. Доведенный до отчаяния Ариасп покончил жизнь самоубийством. Артаксеркс не любил Оха и, желая лишить его надежды на престол, назначил своим наследником Арсама (Аршаму), побочного сына от одной из наложниц. Но вскоре по наущению Оха Арсам был убит одним персом. Таким образом, Оху удалось устранить всех претендентов на престол, после чего он был объявлен наследником царя.

Наконец в декабре 359 г. Артаксеркс II умер в возрасте 86 лет, из которых 45 он провел на троне. Его гробница в Персеполе является единственным памятником ему в этом городе.

В том же году на престол вступил Ох, который принял тронное имя Артаксеркс (III). По рассказу Элиана (Var. II, 17), когда Ох стал царем, маги по каким-то приметам предсказали, что в период его правления будут обильные урожаи и жестокие казни. Трудно сказать, оправдались ли надежды на урожай, но относительно казней предсказание вполне сбылось. Прежде всего новый царь истребил всех своих ближайших родственников, чтобы предотвратить в будущем всякие заговоры. Лишь в один день было убито 80 его братьев.

Ох был человеком железной воли и крепко держал в своих руках бразды правления. Он энергично взялся за восстановление Ахеменидской державы в ее прежних границах. Вскоре противники Персии поняли, что в политике подул свежий ветер. Началось подавление многочисленных мятежей и восстаний в Малой Азии, Сирии и в других странах. Племя кадусиев, некогда входившее в состав державы, а теперь совершавшее набеги на подвластные персам территории, было приведено к покорности. Если верить Юстину (X, 3), перед битвой в единоборстве с вождем кадусиев отличился Арсам Кодоман (будущий царь Дарий III), которому в награду было пожаловано сатрапство в Армении.

В 356 г. Артаксеркс III велел наместникам в Малой Азии, которые давно вели себя как самостоятельные правители, распустить наемные войска. Этому приказу подчинились все, кроме Артабаза, который был сатрапом Фригии и командующим персидскими войсками в Малой Азии. Он поднял мятеж, и к нему присоединился наместник Мисии фронт. С помощью афинских и фиванских наемников восставшие нанесли поражение армии, посланной против них Артаксерксом III. Но в последующих битвах они сами были разгромлены, и в 352 г. Оронт сдался на милость победителя, а Артабаз бежал к царю Македонии Филиппу. В 345 г. зять Артабаза Ментор добился у Артаксеркса прощения для него, и он вернулся в Персию и впоследствии принимал участие в войне с македонцами.

В 350 г. персы сделали попытку покорить Египет, который стремился установить свое влияние в Сирии, Палестине и на Кипре. Но египтяне успешно отразили натиск врага.

В 349 г. против Персии восстали финикийские города, которые пользовались поддержкой Египта. Душой восстания был Сидон и его царь Теннес. Волнения начались в городе Триполис (между Арадом и Библом), где находился центр объединения финикийских городов. Кроме сообщений греческих авторов факт существования такого объединения подтверждается и находками монет [см. литературу: 114, с. 197, примеч. 132]. В Триполисе на расстоянии одной стадии друг от друга были расположены кварталы арадцев, сйдонцев и жителей из Тира, и там эти финикийские города устраивали общие заседания, чтобы принять согласованные решения. Персидские чиновники, находившиеся в сидонском квартале, обращались к сидонцам высокомерно, и последние решили добиться свободы. Восставшие разрушили прекрасный царский парадис, расположенный близ Сидона, срубили деревья, сожгли запасы корма, предназначенного для персидской конницы, и убили царских чиновников. Сидонцы построили много триер, заготовили оружие и продовольствие и собрали ополчение, а также войско из наемников. Кроме того, они направили послов в Египет, чтобы просить помощи. В 346 г. фараон Нектанеб II послал в распоряжение Сидона 4000 греческих наемников под руководством Ментора с Родоса. Царю Сидона Теннесу удалось нанести поражение двум персидским армиям, которыми командовали сатрап Заречья Велесий и наместник Киликии Мазей. Восставшие перенесли военные действия на территорию противника. Мятеж распространился на Киликию, Иудею и Кипр: Девять кипрских городов во главе со своими царями объединились между собой и с финикийцами, чтобы дать отпор персам.

При таких обстоятельствах Артаксеркс III решил принять командование на себя. В 345 г. он собрал большую армию и флот и выступил против Сидона. Согласно Диодору (XVI, 43—51), персидская армия насчитывала 300 000 человек, в том числе 30 000 всадников, а флот состоял из 300 боевых и 500 грузовых кораблей.

Сидонцы сражались мужественно. Но Теннес, узнав, насколько многочисленна вражеская армия, решил предать подданных, чтобы спасти свою жизнь. Когда персы собирались осадить Сидон, окруженный тройными высокими стенами и рвом, Теннес послал в лагерь Артаксеркса одного верного слугу и через него выразил свою готовность пожертвовать городом вместе с его населением и принять участие в походе против Египта. Персидский царь согласился с этим предложением и обещал Теннесу щедрую награду. Последний посвятил в свои предательские планы и Ментора, передав ему якобы для охраны важную часть города. Сам Теннес вместе с 500 воинами и 100 видными жителями Сидона выступил из города, заявив, что направляется в Триполис для консультации с представителями других финикийских городов. Но за городскими стенами Теннес сбросил маску и вероломно предал персам своих спутников, которые по распоряжению Артаксеркса были казнены. Наемники Ментора впустили в Сидон персидское войско без сопротивления. Жители города, которые сожгли свои суда, чтобы никто не мог бежать, бросив остальных граждан, подверглись безжалостной резне. Артаксеркс решил сурово наказать Сидон, чтобы морально сломить другие финикийские города. Многие сидонцы сами сожгли свои дома вместе с собою, детьми и женами. Оставшихся персидские воины бросали в огонь с городских стен. По Диодору, погибло более 40 000 человек. Артаксеркс даже продал пожарище, в котором находилось много золота и серебра, расплавившихся от огня. Царь Теннес, в котором Артаксеркс больше не нуждался, также был казнен. Ментор вместе с греческими наемниками, находившимися раньше у египетского фараона и затем у сидонского царя, поступил на службу к Артаксерксу. Уцелевшая часть населения Сидона была обращена в рабство и уведена в Вавилон и Сузы, о чем свидетельствует следующий документ, составленный в Вавилоне в октябре 345 г.: «В 14-м году Умакуша{125}, которого называют Артаксерксом, в месяце ташриту, пленники, которых царь захватил и Сидона, [были доставлены] в Вавилон и Сузы. На 13-й день того же месяца несколько (отрядов) войска вступило в Вавилон. На 16-й день... женщины, пленницы из Сидона, которых царь послал в Вавилон, вступили во дворец царя» [ABC, с. 114].

В 344 г. остальные финикийские города также прекратили сопротивление. Теперь Финикия была объединена в одну сатрапию с Киликией, и наместником туда был назначен Мазей. Иудеи, которые восстали вслед за Сидоном, были подвергнуты наказанию, и часть их переселена в Гирканию у Каспийского моря, где они находились еще во времена Орозия, в V в. н. э. [см. источники и литературу: 185, с. 352; 248, с. 102]. В 344 г. восстание городов Кипра также было подавлено, кроме мятежа Пнитагора, царя Саламина, который сдался в начале 343 г. и сумел сохранить за собой престол.

Теперь настала очередь расправиться и с Египтом. В конце 344 г. в Элладе появились послы Артаксеркса III, требуя участия греческих государств в походе против Египта. Афины и Спарта обошлись с послами вежливо, обещали сохранить дружбу с персами, но отказались от союза и не послали свои войска в Египет. Но Фивы выставили 1000 гоплитов, Аргос — 3000. Кроме того, греки Малой Азии выделили 6000 воинов. Зимой 343 г. Артаксеркс направился в Египет. Навстречу персидской армии выступил фараон Нектанеб II во главе войска, в котором насчитывалось 60 000 египтян, 20 000 греческих наемников и столько же ливийцев, не говоря о сильном флоте.

Когда персидская армия дошла до пограничного города Пелусия, подготовка египтян к войне подходила к концу, и фараон был уверен в неприступности своей обороны. Однако план египетских укреплений Пелусия был выдан персам Ментором, который прежде служил фараону, а теперь командовал греческими наемниками персидского царя. Артаксеркс разделил свою армию на три части, поручив командование ими грекам, но приставив к каждому из них перса. Фиванский отряд, часть персидской пехоты и конницы были поставлены под начальство грека Лакрата и сатрапа Ионии и Лидии Расака. Воинами из Аргоса и 5000 отборных персов командовали грек Никострат и перс Аристазан. В их распоряжении было еще 80 кораблей. Третью группу составляли наемники Ментора, персидское войско под начальством Багоя и флот. Отряды Лакрата и Расака штурмовали Пелусий, отведя течение рва в другое место и соорудив насыпи, с которых обстреливали город осадными машинами. Египтяне быстро заделали бревнами бреши в стенах и отбили все атаки. Но затем пришла весть, что персидское войско находится в тылу египтян, в Дельте. Нектанеб вернулся в Мемфис, и после нескольких дней ожесточенных боев Пелусий пришлось сдать. Во время этих боев погибло 5000 египтян. Такое же число греческих наемников, оборонявших Пелусий, сложило оружие, получив гарантию свободного возвращения в Грецию вместе со своим имуществом. Артаксеркс уполномочил Багоя принять капитуляцию этого города-крепости.

Персы начали захват городов Дельты. Затем возникли разногласия между египтянами и их греческими наемниками. Военачальники Нектанеба советовали ему дать решающий бой персам, немедленно напав на них. Однако фараон не отважился на такой шаг, и персидское командование, воспользовавшись передышкой, сумело провести свой флот вверх по течению Нила, и теперь персы оказались в тылу египетского войска. Последнему пришлось отступить к Мемфису. Ментор овладел Бубастисом и другими городами, распустив слух, что те, кто перейдет на сторону персов, получат пощаду, а города, взятые силой, подвергнутся разрушению. Ментор отпустил пленников, чтобы эти слухи распространились по всей стране, и жители стремились опередить друг друга в сдаче своих городов. Вскоре все греческие наемники, служившие фараону, перешли на сторону Артаксеркса III. В 342 г. персы захватили Мемфис и весь Египет, а Нектанеб II собрал свои сокровища и бежал в Нубию, где он оставался независимым правителем до 341 гм о чем свидетельствуют его надписи, найденные в Эдфу [см. 120, т. III, с. 549].

За свое восстание египтяне были сурово наказаны, города и храмы разграблены, стены важнейших городов срыты, страна опустошена. Как полагают некоторые исследователи, именно к этому времени относятся слова Демотической хроники о том, что в египетских домах не осталось людей, чтобы жить в них, а сами эти дома были захвачены «мидийцами», т. е. персами. В этом источнике, составленном по схеме оракула, пророк возвещает катастрофу для египтян и захват их страны чужеземцами. Согласно Хронике, после Тахоса будет править еще один местный фараон, а затем в Египет вторгнутся чужеземцы, и земля наполнится плачем [DC, с. 14 и сл.; см. также 248, с. 107; 292, с. 298 и сл.; 188, с. 46].

Если верить Плутарху (De Is., II, 6) и Элиану (Var. VI, 8), Артаксеркс III не только разграбил египетские храмы, но также убил аписа, расчленив его на части, и посадил на его место осла (по другой версии, сохранившейся у Динона, персидский царь велел изжарить аписа и вместе со своими сотрапезниками съел его). Однако эти рассказы анекдотического характера скорее заставляют сомневаться в объективности античных сообщений о погромах в египетских святилищах.

Таким образом, через 60 лет после приобретения независимости, в 342 г., Египет снова стал персидской сатрапией, и тем самым началось «Второе персидское господство» в этой стране, которое продолжалось лишь 10 лет. Артаксеркс III основал XXXI династию фараонов. Покорение Египта было его крупнейшим достижением, и он вернулся в Персию с богатой добычей. Греческие наемники были отпущены домой. Сатрапом Египта царь назначил перса Ферендата. Ментор Родосский, который отличился во время подавления восстания, был награжден титулом верховного командующего персидской армией в западных районах Малой Азии.

Тем не менее положение персов в Египте не было прочным, так как в стране не прекращались волнения и смуты, с которыми Ферендат не мог справиться. Египетский чиновник по имени Петосирис писал около 340 г.: «Я провел семь лет как управитель храма бога Тота, заведуя его доходами, и не было обнаружено никакого недостатка, хотя чужеземный царь был в полной власти в Египте. И не было никого, кто был бы на своем прежнем месте, так как битвы шли в центре Египта. Юг был в беспорядке, север — в мятеже. Люди путешествовали в страхе, и не было ничего в храме, что было бы в распоряжении тех, кто заслуживал бы этого... Жрецы были слишком далеко и не знали, что происходит... (В храме) не делалось никакой работы, так как прибыли чужеземцы и вторглись в Египет» [см. 264, т. I, с. 3—5].

По мнению Э. Брешиани, между концом 338 и 336 г. Египет пережил кратковременный период независимости от Персии под управлением своего царя Хабабаша [см. 114, с. 328]. Античные авторы ничего не сообщают о нем, но он упоминается в довольно значительном числе египетских текстов. Столицей его оставался Мемфис, и в одной надписи он назван «сыном солнца» [см. 296, с. 97 и сл.]. Стела сатрапов свидетельствует о том, что во втором году своего правления Хабабаш инспектировал укрепления в Дельте, чтобы отразить предстоявшее нападение персов. Согласно тому же источнику, Хабабаш велел вернуть храму Буто земли, которые раньше были конфискованы персидским царем. По-видимому, Хабабаш был нубийским князем из Южного Египта, которому на короткое время удалось установить свою власть в этой стране.

При Артаксерксе III Ахеменидская держава в своей значительной части была в последний раз восстановлена, и Персия еще раз показала свою силу и способность отстоять единство огромного государства — правда, с помощью крайне жестоких средств. Если бы не преждевременная смерть Артаксеркса, возможно, Персия смогла бы лучше подготовиться к предстоявшей войне с Македонией... Для этого у персов было достаточно материальных ресурсов и бесчисленные людские резервы. Однако не следует забывать, что единство державы было достигнуто главным образом с помощью греческих наемников, а не персидской армии, которая уже давно утратила свои боевые качества и сильно отстала от греков в тактике и вооружении. Характерно, что Артаксеркс для усмирения Египта не только пользовался греческими наемниками, но даже командирами своего войска назначал эллинских полководцев, а персидские военачальники были лишь приставлены к ним в целях предосторожности. Кроме того, и в период правления этого жестокого деспота не прекращались дворцовые и гаремные интриги, жертвой которых стал и он сам.

В 338 г. был положен конец энергичной деятельности Артаксеркса III, который был отравлен своим личным врачом по наущению придворного евнуха Багоя, пользовавшегося наибольшим доверием царя. Его похоронили в Персеполе, куда при жизни он, по всей вероятности, ни разу не приезжал. Насколько известно, единственный крупный архитектурный памятник, сооруженный в период его правления, — ападана, которую он выстроил в Вавилоне [см. 392, с. 40]. Описание многокрасочных украшений этого дворца сохранилось в труде Диодора (II, 7).

В Персии на трон был посажен Арсес, младший сын убитого царя. В одном вавилонском тексте астрономического содержания, обнаруженном в Британском музее, упоминается этот «Арсес, сын Умакуша (т. е. Оха), называемого Артаксерксом» [см. 83, с. 50]. Однако через два года, в июне 336 г., он также оказался жертвой заговора Багоя и был убит вместе со всей своей семьей.

Несмотря на столь кратковременное правление, Арсес успел заслужить ненависть подданных. Во всяком случае, в вавилонском пророческом тексте про него сказано (но, как и другие правители, он в этом источнике по имени не назван): «Этот царь будет притеснять страну... Все страны будут доставлять ему подать. Во время его правления у Аккада не будет мирного жилища. Два года [он будет царствовать], евнух убьет этого царя» [bHLT, 11,24—111,5].


125. Артаксеркс III назван Умакуш (т. е. Ох) и в некоторых других текстах из Вавилонии [см. 392, с. 318, примеч. 3]; ср. выше, примеч. 71. Правильное чтение имени предложено Р. Шмиттом; раньше имя читали Умасу.

[Saygo 580]

Македонская угроза

В 336 г. всемогущий евнух Багой посадил на престол представителя боковой линии ахеменидского рода сатрапа Армении по прозвищу Кодоман (см. примеч. 71). Новый царь, которому исполнилось 45 лет, принял тронное имя Дарий (III). Позднее Багои попытался отравить и этого своего ставленника, но Дарий заставил его самого осушить чашу с ядом.

Рис. 20. Дарий III. Персеполь

Рис. 21. Дарий III. Мозаичное изображение

Рис. 22. Изображение Александра Македонского на серебренной монете

В самом начале своего правления Дарий подавил волнения в Египте, и один демотический папирус датирован вторым годом его царствования [см. 169, с. 194]. Согласно птолемеевскому канону, он правил в Египте четыре года, в то время как клинописные тексты говорят о его пятилетнем царствовании в Вавилонии.

К этому времени Карфаген сильно расширил свои владения и превратился в могущественную державу, которая в будущем могла стать соперницей Персии в борьбе за захват Египта.

Пока верхушка персидской знати была занята дворцовыми интригами и переворотами, на политическом горизонте появился новый опасный противник. С середины IV в. до н. э. на Балканском полуострове началось возвышение Македонии, которая стала играть все большую роль в политической жизни Греции.

В 360 г. царем Македонии стал Филипп II, который по местным законам одновременно был верховным командующим, жрецом и судьей. Он объединил всю Македонию и с 349 г. постепенно стал покорять греческие города на Халкидике, а с 342 г. начал завоевания и во Фракии.

Македония была богата всем необходимым для ведения войны и экономического развития: просторными пастбищами и пашнями, прекрасным строительным лесом. Филипп провел военную реформу, создав фалангу в 16 рядов в глубину. Воины задних рядов были вооружены пятиметровой длины копьями (сарисса), чтобы вся фаланга могла принять участие в бою, не нарушая своего строя. По бокам фаланги размещались легковооруженные и маневренные воины. Армия имела на своем вооружении тараны, катапульты и другую осадную технику.

Теперь Македония превратилась в крупнейшее на Балканском полуострове государство. А Греция по-прежнему была разъединена на мелкие автономные государства, которые переживали тяжелый экономический и социальный кризис. Греки, которым было ясно, что Филипп попытается подчинить их себе, давно с тревогой следили за его успехами.

Тем временем в греческих государствах шла упорная борьба между сторонниками и противниками Филиппа. Еще в 341 г. знаменитый афинский оратор, вождь демократической партии Демосфен в своих речах, направленных против Филиппа («филиппики»), призывал всех греков заключить с персами союз, направленный против Македонии, и отстоять свою свободу. Противник Демосфена из лагеря олигархов Исократ видел, что полисная система не в состоянии объединить Грецию, и поэтому призывал эллинов объединиться с македонцами и выступить в совместный поход против Персии, чтобы вывести на Восток колонии безземельных и бездомных людей. Несколько позднее, когда македонская армия уже одерживала победы над персидской, один из идеологов панэллинского похода против Персии, афинянин Эсх.ин (III, 132), восклицал: «Мы не живем обычной жизнью. Мы рождены, чтобы стать чудом для потомства».

Однако большинство греков вслед за Демосфеном не хотели объединения Греции ценой отказа от свободы и считали Персию меньшим злом по сравнению с Македонией. Исократ и его сторонники обвиняли Демосфена в том, что он хотел превратить греков в рабов персидского царя. Но конечно, это было нетак, и дряхлеющая Ахеменидская держава не представляла уже больше опасности для греков. Например, в это время Малая Азия состояла из ряда полугреческих монархий, и каждый персидский сатрап готов был провозгласить себя независимым царем. Лишь Финикия поддерживала персидское господство из-за своей торговой конкуренции с греками. Что же касается осуществления мечты македонского царя об объединении Греции, то в действительности это привело бы к ликвидации свободы греческих государств и порабощению эллинов. Поэтому у сторонников сохранения свободы не было другого выхода для отражения македонского нашествия, кроме союза с персидским царем. Враги Демосфена утверждали, что он был подкуплен персидским правительством и принимал от него золото, но это, очевидно, было политической клеветой.

Филипп II и эллинизированная македонская знать претендовали на то, что македонский народ по своему происхождению эллинский и поэтому выступает защитником греческой культуры. Но большинство греков, которым была непонятна македонская речь, не склонны были согласиться с такими претензиями и отказывали македонцам в эллинском происхождении. Споры эти продолжались и в современной науке, пока лингвистические исследования не показали, что македонский язык был одним из диалектов греческого, наиболее близким к фессалийскому, и, развиваясь в течение многих веков изолированно, имел много особенностей и большое число заимствованных чужеземных слов [см. литературу: 94, с. 264].

С 343 г. начала усиливаться напряженность между Македонией и Персией главным образом из-за захвата Филиппом Фракийского Херсонеса. В том же году Аргос, Мессена и некоторые другие пелопоннесские государства заключили союз, направленный против Афин. Македонские цари, которые издавна были гостеприимцами афинян, теперь стали угрожать их независимому существованию. Но в следующем году Ахея и Аркадия вступили в союз с Афинами. Несмотря на политическую и социальную анархию, греки временно оказались в состоянии сопротивляться Филиппу. Однако в отличие от греков Македония располагала прекрасно обученной армией и имела превосходство в коннице. В 338 г. в решающей битве у города Херонея в Беотии Филипп нанес поражение объединенным силам афинян и беотийцев. Это была победа монархии над полисной системой, и Филиппу удалось положить конец греческой независимости. В 337, г. под его руководством в Коринфе был созван общегреческий конгресс, куда все эллинские государства, кроме Спарты, послали своих представителей. Да конгрессе был провозглашен всеобщий мир на Балканском полуострове, объявлены свобода и автономия греческим государствам. Однако это были лишь пустые слова, и эллины в действительности должны были подчиняться Филиппу. В Фивах и Коринфе были размещены македонские гарнизоны. Таким образом, состоялось объединение греков, к чему те вовсе не стремились. Македония стала вершительницей судеб Греции, превратившейся теперь в политическую периферию. Филипп получил титул стратега-автократора и был объявлен главнокомандующим объединенной греческой армией, хотя Македония и не вошла формально в этот панэллинский союз. Было также решено готовиться к походу против Персии. Лишь одна Спарта отказалсь признать лидерство Филиппа даже тогда, когда оно было закреплено решением Коринфского конгресса.

В 336 г. Филипп послал в Малую Азию 10 000 македонских воинов под командованием опытного полководца Пармениона. Предлогом для этого похода являлось освобождение греческих городов Малой Азии от персидского господства. Некоторые греческие города восторженно встретили новых завоевателей. Такие города, как Кизик, Эфес, и даже сатрап Карий Пиксодар готовы были к сотрудничеству с Македонией. К тому же в 336 г. неожиданно умер опытный полководец Ментор Родосский, который провел ряд лет на службе у персидского царя.

Но в июле 336 г. Филипп в возрасте 46 лет был убит заговорщиками на свадьбе у дочери. Они были схвачены на месте царской охраной, но осталось невыясненным, было ли это покушение совершено из-за личных счетов заговорщиков, или же за их спиной стояла отвергнутая Филиппом его бывшая жена Олимпиада.

Царем стал сын Филиппа Александр, которому было всего 20 лет. Греки Балканского полуострова готовы были поднять восстание против молодого царя. Ему противостояли не только демократы, но и аристократы многих греческих городов. Враждебное Македонии движение возглавили Фивы. Фиванцы призывали греков с помощью персидского царя уничтожить тиранию македонцев в Элладе. Но Александр захватил Фивы, разрушил их и учинил свирепую расправу над жителями. Македонские солдаты по всему городу волокли детей и девушек, которые жалобно взывали к матерям. Дома были разграблены, укрывшиеся в храмах дети, женщины и старики подверглись варварской резне. Немногие оставшиеся в живых были проданы в рабство. После этого Александр решительными действиями упрочил Коринфский союз. Теперь эллины окончательно утратили независимость, греческие города стали частью монархической державы, и многим политическим противникам Александра пришлось искать спасения у Дария III.

Александр понимал, что для предстоящей войны с Персией требуется большая подготовка, и поэтому отозвал из Малой Азии армию Пармениона, считая, что Македония еще не готова к такой войне. Тем самым он усыпил бдительность персидского командования.

Таким образом, Персия получила передышку на два года. Однако персидский двор по-прежнему был занят междоусобными интригами, и драгоценное время не было им использовано, чтобы подготовиться к отражению грозившей опасности. Персидские полководцы даже не стремились улучшить свою армию и совершенно игнорировали достижения греков в военном искусстве, особенно в осадном деле. Хотя высшие командиры персидской армии понимали, что македонцы превосходят их в военном деле, тем не менее они не стали реформировать свое войско, состоявшее из разноплеменных ополчений с их традиционным и сильно устаревшим вооружением. Персы ограничились лишь добавлением к своей армии 30 000 греческих наемников, представлявших самую боеспособную часть их армии.

В предстоящей войне персы кроме неисчерпаемых материальных ресурсов и денег превосходили македонцев мощным флотом, обеспечивавшим господство на море. Правда, греческие государства и Македония, вместе взятые, имели не меньше военных кораблей, чем Персия. Однако Александр не мог твердо рассчитывать на помощь греков. Самое сильное на море греческое государство, а именно Афины, вовсе не жаждало воевать на стороне Александра. Да и количество греческих контингентов в армии Александра было невелико, и им опять-таки нельзя было доверять. Зато македонские воины были оснащены лучшим в тогдашнем мире оружием, преданы своему царю и ими руководили опытные полководцы.

[Saygo 580]

Поход Александра

Весной 334 г. македонская армия выступила в поход против Персии под предлогом отмщения за поругание греческих святынь во время нашествия Ксеркса в Грецию. Армия состояла из 30 000 пехотинцев и 5000 конницы. Война официально велась от имени Коринфского союза, и в походе участвовало еще 7000 греческих пехотинцев, 600 фессалийских всадников и несколько сот критских лучников. Ядром армии были тяжеловооруженная македонская пехота и конница. Войско сопровождало 160 боевых кораблей, половину которых предоставили ненадежные греческие союзники.

Поход был тщательно подготовлен. Для штурма городов и крепостей везли осадные машины. В штабе армии шли историки, географы и естествоиспытатели, которые должны были писать историю похода и изучать достопримечательности во вновь завоеванных странах.

Хотя Дарий располагал более многочисленным, чем Александр, войском, по своим боевым качествам оно сильно уступало македонскому (особенно в тяжелой пехоте), и наиболее стойкой частью персидской армий были греческие наемники под командованием Мемнона, брата умершего к тому времени Ментора Родосского. К началу похода Александра персы сосредоточили в северозападной части Малой Азии значительные военные силы из Лидии, Фригии и Каппадокии. К ним присоединился и контингент греческих наемников. Начальник последних Мемнон был единственным человеком в персидском стане, кто имел определенный план действий в наступившей войне. Он советовал избегать открытого боя с Александром и отступать, превращая страну в пустыню, чтобы македонцы не могли наступать из-за отсутствия продовольствия для воинов и травы для лошадей. Кроме того, Мемнон предлагал перенести войну на Балканский полуостров и объединиться с врагами Македонии в Греции. Но сатрап Фригии Арсит хвастливо заявил, что он не допустит сожжения хотя бы одного дома у подданных царя{126}. Другие сатрапы также требовали сразу же дать противнику решающий бой. Дарий был уверен в своей полной победе и приказал захватить Александра живым и доставить к нему в Сузы.

Первое столкновение произошло в мае 334 г. при реке Гранике, на берегу Геллеспонта. В этой битве персидская пехота по своей численности значительно уступала македонской. Согласно Арриану (I, 14), при Гранике персы имели 20 000 конницы и почти столько же воинов наемной пехоты. По Диодору (XVII, 19), персидская кавалерия насчитывала 10 000 человек, а пехота 100 000, что является явным преувеличением. Утверждение Юстина (XI, 6), что в персидском войске было 600 000 человек, вообще лишено всяких оснований. Македонцы, первыми перешедшие на другую сторону реки, были изрублены. Сатрап Лидии и Ионии Спитридат набросился на Александра и копьем ранил его. Исход битвы в основном решила македонская кавалерия. Когда погибло около тысячи персидских всадников, армия Дария покинула поле битвы. Лишь стойкие греческие наемники, занимавшие во главе с Мемноном левое крыло, продолжали сопротивление, неся большие потери. Македонцы окружили наемников, взяли в плен 2000 человек и убили многих. Из персидских военачальников погибли сатрап Спитридат и один из сыновей Дария. Уцелевшие персы вместе с Мемноном и его наемниками бежали в Милет.

Победа при Гранике дала Александру доступ к портам Малой Азии. Чтобы ослабить Персию, Александр решил сначала захватить базы персидского флота на малоазийском побережье, а затем обратиться против Сирии и Финикии. После Граника Александр двинулся к Сардам. Когда он еще не достиг города, навстречу ему вышел комендант крепости в Сардах Митран вместе с самыми знатными людьми, чтобы сдать ему столицу Лидии, окруженную тройной стеной, крепость и сокровищницу царя. После этого вся Лидия и Фригия без сопротивления перешли на сторону Александра. Греческие города Малой Азии также открыли ворота завоевателям. Лишь в Милете и Галикарнасе Александр встретил сильное сопротивление греческих наемников. Мемнону пришлось оставить врагу Милет. Близ города персы имели сильный флот, и поэтому македонцы уклонились от битвы в море. Галикарнас, столица Карий, отнюдь не жаждал обещанного Александром освобождения и долго сохранял верность персидскому царю. Оборону города возглавлял сам Мемнон, назначенный Дарием наместником Нижней Азии и начальником персидского флота. С помощью осадных машин македонцы стали разрушать городскую стену. Осажденные совершали вылазки и поджигали сооружения для штурма. Когда город стало невозможно оборонять от численно превосходящих македонцев, защитники подожгли его и скрылись в крепости. В Галикарнасе македонцы захватили огромную добычу, а также послов Спарты, Афин и Фив, которые прибыли для переговоров с персидским царем. В греческих городах Малой Азии была восстановлена демократия и, как в других позднее завоеванных областях, сохранены подати в размере, который был установлен во время персидского господства.

В Милете Александр дал приказ отослать домой греческий флот, который до сих пор был с ним. Это было решение, которое могло все поставить на карту. Поскольку персы сильно превосходили македонцев боевыми кораблями, Дарий мог направить свой флот в материковую Грецию, чтобы ослабить тыл противника. Этого хотели и сами греки (прежде всего Спарта). Именно такой план действий настойчиво предлагал Мемнон, которому удалось захватить Хиос и большую часть Лесбоса. Однако внезапная смерть Мемнона весной 333 г., при осаде Митилены на Лесбосе, избавила Александра от опасного противника. Персидская армия лишилась единственного своего полководца, который как стратег, возможно, не уступал Александру. Вместо Мемнона командующим был назначен Фарнабаз, сын Артабаза.

После смерти Мемнона в ставке Дария стали обсуждать план дальнейших действий. Афинянин Харидем, служивший персам, советовал Дарию не выступать самому во главе армии, дабы не рисковать царством, а послать флот в Элладу. Харидем убеждал, что войско из 100 000 человек, треть которого составили бы наемники, одержит победу в Греции, и готов был взять на себя командование. Но персидские полководцы стали внушать Дарию, что Харидем хочет предать его. В свою очередь, афинянин тут же, на военном совете, стал упрекать персов в трусости. Оскорбленный Дарий схватил Харидема за пояс. Это был знак, который по персидскому обычаю обрекал провинившегося на казнь. Когда слуги Дария уводили Харидема, он крикнул, что скоро наступит крушение Персидского царства.

По распоряжению Дария персидский флот был отозван из греческих вод, и инициатива окончательно перешла в руки Александра. Его армия продолжала двигаться в глубь страны. Наместник Киликии Аршама следовал тактике, к которой раньше призывал Мемнон, т. е. он отступал, оставляя за собой выжженную землю. Летом 333 г. македонцы захватили Киликию, и теперь в их руках была вся Малая Азия. Встречая лишь слабое сопротивление, Александр направился в сторону Сирии. Дарий собрал в Вавилоне войско и затем двинулся в Киликию. Он предполагал отрезать македонскую армию и, нанеся поражение Александру в Киликии, повернуть на юг против войска, которым командовал Парменион. Но план этот оказался нереальным, так как Дарий не смог вовремя прибыть в Киликию. Сначала персы шли по широкой равнине, где Дарий мог развернуть всю свою армию и где его конница могла бы свободно действовать. Македонец Аминта, перебежавший от Александра к персидскому царю, советовал ему не покидать, эту равнину. А Александра пока не было видно, и льстецы говорили Дарию, что македонский царь боится его и будет растоптан им. Поэтому Дарий направился к теснинам у города Исса, на границе между Киликией и Сирией. В ноябре 333 г. там произошла крупная битва. После перехода македонцев через Аман персидская армия неожиданно оказалась в их тылу. Персы захватили македонский лагерь и истребили найденных там больных и раненых воинов. По распоряжению Дария некоторые пленные были проведены по персидскому лагерю и отпущены, чтобы они своими рассказами о силах противника внушили страх македонцам. Это был весьма опрометчивый шаг, позволивший Александру своевременно подготовиться к битве.

При Иссе войска противников стояли друг против друга. Правое крыло персов и левое крыло македонцев примыкали к морю. По Курцию Руфу (III, 2, 4), в персидской армии насчитывалось 100 000 человек, из которых 30 000 составляли всадники. Кроме того, в битве приняло участие около 30 000 греческих наемников, не считая военных контингентов, присланных покоренными народами. Согласно Арриану (II, 8, 5), всего в армии Дария во время этой битвы было 600 000 человек. Персидское командование отводило решающую роль коннице, которая должна была смять левое крыло противника. Чтобы укрепить свое левое крыло, Александр сосредоточил там всю фессалийскую конницу, а сам с македонской конницей нанес персам решающий удар. Персидский правый фланг был разбит, но одновременно в македонском центре образовалась брешь, в которую вступили греческие наемники Дария, стремясь столкнуть противника в море. Александру пришлось поспешить в центр, чтобы восстановить там порядок. В то же время левое крыло македонцев также оказалось в трудном положении. Но воины Александра успешно наступали на телохранителей Дария. Многие персидские военачальники пали, сгрудившись вокруг колесницы своего царя. Кони в его колеснице, исколотые копьями, отчаянно стремились освободиться от упряжи. Дарий потерял самообладание, сошел с колесницы, бросил знаки царского достоинства, чтобы его не узнали, и, перешагнув через гору трупов воинов, которые пали, защищая его жизнь, вскочил на лошадь и бежал, не дожидаясь исхода битвы. Эта битва еще не была решающей, но она оказалась началом конца, и с этого времени персидская армия стала беспорядочно отступать. Лишь греческие наемники сохранили порядок и смогли отойти организованно. Персидский лагерь попал в руки македонцев. Знатные персиянки тщетно молили захватчиков о пощаде. Мать, жена, две дочери и малолетний сын Дария были схвачены в палатке, где завоеватели были поражены обилием золотых кувшинов и флаконов для духов. Впрочем, руководствуясь политическими целями, Александр милостиво обошелся с семьей Дария.

После битвы при Иссе проход в Сирию и на финикийское побережье оказался открытым, и Александр не стал преследовать Дария, а продолжал захват новых территорий. Наместник Дамаска предательски выдал Пармениону царские сокровища (2600 талантов). В Дамаске были взяты в плен также три дочери Артаксеркса III, семьи Ментора и Мемнона и много знатных персов. Македонцы завоевали Сирию и финикийские города Арад, Библ и Сидон, где им не было оказано никакого сопротивления. В Сидоне еще хорошо помнили о резне, учиненной Артаксерксом III, и жители города, ненавидя персов, сами пригласили Александра. Теперь персидский флот лишился господствующего положения, а Александр создал свой мощный флот — из финикийских и кипрских кораблей, ранее принадлежавших Дарию.

Однако хорошо укрепленный Тир, самый могущественный из финикийских городов, оказал захватчикам ожесточенное сопротивление: его осада длилась целых семь месяцев, с января по июль 332 г., что расстроило планы Александра о захвате Египта с ходу. Македонская армия показала себя способной справиться с чрезвычайно сложными задачами осадного дела. Город лежал на острове, на расстоянии 800 м от суши, и со всех сторон был окружен высокими стенами. Александр велел соорудить дамбу и с помощью насыпи соединил Тир с материком, а затем блокировал город финикийскими и кипрскими кораблями. После этого жители Тира, не решаясь вступить в морскую битву, закрыли вход в город своими судами. Осажденные отбили несколько штурмов и с помощью специальных механизмов стали бросать на головы македонцев железные щиты с нагретым песком. Но ценою больших потерь осаждавшие захватили город и разрушили его. Из 13 000 пленных Александр казнил 6000 человек. 2000 жителей Тира были пригвождены к столбам вдоль берега моря, а 3000 проданы в рабство.

Пока шла осада Тира, персидское войско во главе с Набарзаном сделало попытку восстановить свое господство в Малой Азии, а сам Дарий собирал свое войско в Вавилонии. Это был трудный период для Александра, так как Набарзан мог отрезать его армию от Македонии, на которую тогда собиралась напасть Спарта. Однако Антигон, назначенный Александром сатрапом Фригии и командиром войска в Малой Азии, сумел разгромить персов и расстроить планы их военачальника [см. 115, с. 53 и сл.].

Теперь Дарий готов был уступить Александру все области к западу от Евфрата, выдать за него замуж свою дочь Статиру, и так находившуюся в плену у македонцев, уплатить 10 000 талантов серебра в качестве выкупа за свою семью и на этих условиях заключить договор о мире. Но Александр потребовал, чтобы Дарий лично явился к нему и признал его царем Азии. Однако на это Дарий не мог согласиться.

Осенью 332 г. Александр направился в Египет. Но по пути туда, в Газе, он встретил ожесточенное сопротивление, и город был взят лишь через два месяца. Около 10 000 персов и местных жителей, защищавших город, было истреблено. Царя Газы Бетиса македонцы пытали на потеху Александру, привязав к колеснице ремнями, продетыми через пятки, и волоча вокруг города. Газа совершенно опустела и впоследствии была заселена окрестными жителями.

Еще в битве при Иссе на стороне Дария сражалось египетское войско под командой египтянина Семнантефнехета из Гераклео-поля. В своей надписи, составленной после захвата страны Александром, он сообщает, что спас жизнь персидскому царю, а затем бежал через чужие страны и пересек море, чтобы вернуться в Египет [см. 248, с. 111]. Сатрап Египта Савак пал в битве при Иссе, а македонец Аминта, находившийся на службе у персов, после битвы при Иссе бежал с 8000 воинами в Египет, выдавая себя за посланца Дария, чтобы, заменить погибшего сатрапа. Но когда Аминта прибыл в Мемфис, новый наместник страны Мазак убил его.

В конце 332 г. Александр явился в город Пелусий, жители которого радостно приветствовали его. По всей стране египтяне начали собираться, чтобы расправиться с персидскими гарнизонами, и Мазак, в распоряжении которого не было значительного войска, без сопротивления сдал страну. Александр направился в Мемфис, древнюю столицу, где жрецы возложили на его голову двойную корону фараонов Верхнего и Нижнего Египта. В начале 331 г. на западном берегу Нила был заложен город Александрия. Жрец бога Амона приветствовал Александра как сына Амона, и это вызвало восторг новоявленного египетского бога и одновременно энергичные возражения Олимпиады, которая напомнила своему сыну, что родила его не от Амона, а от Филиппа. Египетская легенда считала отцом Александра фараона Нектанеба Некоторый при Артаксерксе III бежал в Нубию. Таким образом, как некогда при захвате страны Камбизом, египтяне тешили себя легендами об освобождении Египта потомками царя местной династии, так и теперь они считали, что отпрыск древних фараонов наконец принес им свободу от чужеземного господства. Александр принял обычные титулы фараонов, приносил жертвы египетским богам, однако воздержался от каких-либо изменений в персидской налоговой системе. Покорив Малую Азию, Финикию, Сирию и Египет, он из правителя македонцев превратился в царя мировой державы.

Из Египта Александр вернулся в Сирию. По рассказу Курция Руфа (IV, 8, 9—10), когда Александр находился в Египте, жители Самарии убили назначенного македонским царем префекта Сирии Андромаха. Как показали археологические раскопки на территории древней Самарии, при своем возвращении в Сирию Александр безжалостно расправился с непокорным населением. Узнав о приближении македонцев, жители Самарии бежали, и большая часть их спряталась в пещере пустыни Вади-Далиях. Македонцы выследили их и истребили до единого, включая детей, женщин и стариков [см. 138, с. 48 и сл.].

Тем временем Дарий собирал свои войска у большого селения Гавгамелы{127}, недалеко от Арбелы, в 35 км от современного Мосула. Согласно Арриану (III, 8, 3), на помощь Дарию прибыли среди прочих контингентов индийцы, бактрийцы и согдийцы, которыми командовал сатрап Бактрии Бесс, конные стрелки саков, арейи, парфяне, гирканцы и др. Данные античных авторов о численности армии Дария, собранной у Гавгамел, явно преувеличены. По Арриану (III, 8, 6), она состояла из 40 000 конных всадников, 1 000 000 пехотинцев, 200 колесниц и 15 слонов, в то время как войско Александра насчитывало лишь 7000 всадников и около 40 000 пехоты. Согласно Диодору (XVII, 53, 3), у Дария было около 800 000 пехоты, не менее 200 000 конницы и 200 серпоносных колесниц. Современные исследователи считают, что в этом бою Дарий располагал конным войском около 34 000 человек [см. 279].

До начала битвы Александром были перехвачены письма, в которых Дарий подбивал греков в македонском лагере убить своего царя. Последний собирался огласить эти письма на сходке, но осторожный Парменион отговорил его от этого, боясь, что они могут вызвать соблазн у кого-либо из греков польститься на всемогущее персидское золото.

Перед битвой Дарий заклинал своих воинов отечественными богами, неугасимым огнем, блеском солнца и вечной памятью Кира Великого спасти персидский народ и его собственное царственное имя. Для ободрения своего войска он ехал на высокой колеснице, чтобы все могли видеть его.

1 октября 331 г.{128} произошла битва при Гавгамелах, которая, по существу, решила судьбу Ахеменидской державы. Центр персидского лагеря занимали греческие наемники, против которых стояла македонская пехота. На левом фланге были 1000 бактрийских всадников, часть персидской пехоты и конницы. Как и в битве при Иссе, персы имели перевес на правом фланге, где были сосредоточены мидийцы, парфяне, саки и другие иранцы. Правым флангом командовал Мазей, бывший сатрап Киликии, который развернул наступление на македонский лагерь. Сначала конница саков смяла ряды противника, затем персы выпустили серпоносные колесницы. Но македонцы обезвредили часть их дротиками, а при приближении остальных расступились. Положение македонцев на этом фланге становилось трудным, и командовавший им Парменион просил Александра срочно прислать подмогу. В это время Александр с македонской кавалерией проник в центр персидского войска и начал поражать копьями телохранителей Дария. Хотя исход битвы еще не был ясен, Дарий малодушно бежал и направился в Мидию. Тем временем на правом фланге воины Мазея, еще не зная о бегстве царя, продолжали теснить противника. Но постепенно в персидском лагере началась паника, и огромная армия была разгромлена{129}. Согласно античным сообщениям, в этой битве погибло до 30 000 «варваров» и всего 100 македонцев. После битвы при Гавгамелах эллинским городам Греции пришлось расстаться с надеждой на помощь от персов для борьбы с Македонией.

Александр через Арбелу, где в царской сокровищнице нашел 4000 талантов серебра, направился к Вавилону. Сатрап этой страны Мазей, который отличился в битве при Гавгамелах, теперь вышел навстречу Александру и сдал ему Вавилон без сопротивления. Обрадованный тем, что отпала необходимость осады хорошо укрепленного города, Александр сохранил за Мазеем должность сатрапа. Жители Вавилона, стоя на городских стенах, наблюдали за вступлением нововго царя В город. Начальник крепости и хранитель царской казны Багофан устлал весь путь Александра к центру города цветами и венками. По обеим сторонам дороги стояли серебряные курильницы, в которых возжигали фимиам и другие благовония. В качестве подарков завоевателю пригнали стада овец, табуны лошадей, привезли диких животных в клетках и т. д. Александра встречали также иранские маги, халдейские жрецы, певцы, плясуны и т. д. Он вступил в колеснице во дворец и весь следующий день провел, осматривая казну, доставшуюся ему от Дария. В октябре 331 г. он был признан царем Вавилонии{130}. Александр принес жертвы Мардуку и провел в Вавилоне целый месяц. Перед своим выездом из города он подарил Пармениону дом перса Багоя, в котором только одежды было найдено на 1000 талантов серебра.

Из Вавилонии Александр направился в Элам, пока оставив в покое Дария, бежавшего с бактрийской конницей и 2000 греческих наемников в мидийские горы. За двадцать дней Александр добрался до Суз, которые в феврале 330 г. были сданы ему без боя. Здесь ему досталась громадная добыча — 40 000 талантов серебра и золота в слитках, а также 9000 золотых дариков, составлявшие неприкосновенный запас персидских царей на случай чрезвычайной опасности. Когда Александр направился в Перейду, родину ахеменидских царей, сатрап этой страны Ариобарзан со своим отборным войском оказал энергичное сопротивление. Но один ликийский пастух, попавший когда-то в плен к персам и говоривший на нескольких языках, показал македонцам дорогу в обход войска Ариобарзана, и последнему пришлось ертступить в Мидию,- где все еще пребывал Дарий. Теперь в руки македонцев попали династийные столицы Персеполь и Пасаргады, где хранились главные сокровища ахеменидских царей. В Персеполе Александр завладел сокровищницей, полной золота и серебра. Всего благородных металлов там было на 120 000 талантов серебра, и для их доставки в Сузы и Вавилон понадобилось 10 000 подвод и 300 верблюдов. При приближении захватчиков часть населения Персеполя разбежалась, а остальных по личному распоряжению Александра ждала безжалостная резня. Кроме царских дворцов, весь город Александр отдал на разграбление своим воинам. Они набросились на золото, серебро, роскошную утварь и расшитые золотом или выкрашенные в пурпурный цвет одежды. Богатую одежду и дорогие сосуды с высокохудожественной отделкой разрубали мечами на части, и каждый брал свою долю. Как показали археологические раскопки, дворцовые кухни также были разграблены, о чем свидетельствуют многочисленные осколки разбитой посуды. Из-за добычи грабители убивали друг друга. Многие персы, искавшие легкой смерти, успели с женами и детьми броситься с высоких городских стен, а некоторые сожгли себя вместе со своими домами.

В конце мая 330 г. Александр, будучи в состоянии сильного опьянения, направился с горящим факелом во дворец Ксеркса и поджег его. Пожар распространился на весь город, и в огне исчез царский архив документов на коже и папирусе. С македонским штабом путешествовали историки, однако кроме бесконечных попоек Александра интересовала лишь история собственных деяний, и о сохранении исторических документов других народов он думал меньше всего.

Относительно цели варварского уничтожения Персеполя еще в древности много спорили, и современные исследователи также не имеют единого мнения по этому вопросу. Клитарх, Диодор, Плутарх и Курций Руф рассказывают, что поджог был инспирирован некоей афинской куртизанской Таидой [ссылки на тексты и современную литературу см. 86, с. 120]. Арриан (III, 18, И) пишет, что Парменион отговаривал Александра от разрушения города. Александр же ответил ему, что надо наказать персов за их поход на Грецию, который состоялся за 150 лет до этого. Некоторые современные ученые считают, что Александр уничтожил Персеполь из-за идеологической роли этого города, являвшегося религиозной столицей и символизировавшего связь Ахурамазды с персидским царем и его подданными [см. 118, с. 80; 86, с. 128; 38, с. 191 и сл.].

Когда весной 330 г. Александр вступил в Экбатаны, Дария там уже не было. Он со своими приближенными бежал через Раги вдоль южного берега Каспийского моря в Восточный Иран, надеясь собрать там достаточно сил из Бактрии и других среднеазиатских областей, чтобы попытаться изменить ход войны в свою пользу. Вместе с неудачливым царем находилось 30 000 персов и греческих наемников. Но Ахеменидская держава давно уже превратилась в колосс на глиняных ногах, и после битвы при Гавгамелах эффективное сопротивление захватчикам стало невозможным, поскольку западные сатрапии теперь находились в руках Александра. Участь последнего ахеменидского царя Дария, которому было 50 лет, решил сатрап Бактрии Бесс, предательски убив его. Для трусливого правителя огромной державы это была вполне заслуженная кара. В последние дни его жизни вместе с ним оставалось всего несколько тысяч верных ему персов и греков, которые, однако, оказались не в состоянии помешать убийству своего царя. По распоряжению Александра Дарий был погребен в незаконченной гробнице в Персеполе.

Бесс провозгласил себя царем под именем Артаксеркса (IV) и обосновался в Бактрии, объединив вокруг себя тех, кто был полон решимости дать отпор захватчикам. Но в 329 г. Бактрия была захвачена македонцами, и Бесс попал в плен. По распоряжению Александра ему отрубили нос, кончики ушей и на цепи, без всякой одежды повели на казнь. Бесса привязали к вершинам двух деревьев, пригнув их. После того как деревья отпустили, они выпрямились и разодрали осужденного пополам.

В Средней Азии (особенно в Согдиане) македонская армия встретила сильное сопротивление и смогла укрепиться там только в 327 г., после трех лет беспрерывных боев.

Всегда подозрительный, мстительный, доверчивый к наветам и не любивший возражений Александр в Средней Азии стал прибегать к массовым казням и уничтожению целых племен, а его солдаты, по свидетельству Курция Руфа (X, 1, 2—4), насилиями и бесчинствами сделали само имя македонцев ненавистным народам этого региона. Еще в древности некоторые историки (например, Курций Руф) считали жестокость Александра бессмысленной. Однако эта жестокость была рассчитана на то, чтобы парализовать сопротивление целых народов не только в военном, но и в моральном отношении. В Бактрии Александр распорядился разрушить до основания добровольно сдавшийся город, населенный греками, которые были поселены там еще при Ксерксе, и до единого человека истребить беззащитных и безоружных жителей. Они были обвинены в преступлении, которое совершили Бранхиды, их предки, за 150 лет до этого, выдав персам храмовые сокровища близ Милета.

Когда Александр находился в Дрангиане, ему донесли о заговоре, который замыслил его друг Филота, сын Пармениона, оказавшего исключительные услуги македонскому царю. Трудно уверенно сказать, действительно ли имел место заговор, но Александр, твердо решив погубить Филоту, тем не менее пригласил его к себе и говорил с ним дружески. Затем ночью спящий Филота был арестован и закован в цепь. После судебного фарса, приговор которого был давно предрешен, Филоту терзали огнем и бичом. Затем Александр послал к Пармениону убийц с приказанием доставить его голову. Клита, еще одного своего друга, который дважды спас ему жизнь в бою, Александр убил безоружного в ночной темноте только за то, что тот хвалил подвиги Филиппа, его отца, тем самым умаляя деяния самого Александра.

Начиная еще с древности историки высказывают совершенно противоположные мнения об Александре. Многие называют его великим человеком [см., например, 382; 348], но некоторые осуждают его завоевания и считают его самого предшественником Тимура [см. 275]. Поход Александра в Индию, продиктованный целью достичь «конца света», ряд исследователей рассматривает как бессмысленный [об этом походе см. 151]. Александр умер рано, и мы не знаем, какие социально-экономические и политические порядки он собирался ввести в завоеванных странах. Скорее всего он не имел четких планов относительно этого и сохранял старые ахеменидские институты. Поэтому П. Бриан совершенно справедливо назвал его «последним Ахеменидом» [см. 117, с. 1414]. Самым большим достижением его завоеваний было введение на Востоке греческой полисной организации [см. 100, с. 104]. Однако и в этом отношении нужно отметить, что еще при Ахеменидах на Ближнем Востоке стали возникать некоторые важные институты эллинистического полиса (например, политевма в Вавилонии).

Александр предпринял поход в Среднюю Азию, имея самые фантастические представления о ней. Например, хотя еще Геродот знал, что Гирканское и Каспийское моря — одно и то же, Александр вслед за своим учителем Аристотелем считал их разными морями, Аральское море Александр сначала принял за Азовское. Завоевания македонцев значительно расширили географические представления греков, открыв им доступ в мир, простиравшийся от Эгейского моря до Гиндукуша, от среднеазиатских областей до Нубии. Вслед за воинами Александра в страны Востока проникли греческие мастера и ученые, распространяя там эллинскую культуру.

Александр не мог бы сохранить господство над огромной державой, опираясь лишь на македонцев, и поэтому он стал приближать к себе персов в качестве самых доверенных лиц, телохранителей и чиновников государственного аппарата. Начав свой поход под лозунгом освобождения греков от персидского господства, он постепенно принимал обычаи и порядки ахеменидского двора, вплоть до земного поклона, и требовал от македонцев и греков их соблюдения. Задавшись целью сблизить иранцев и македонцев, Александр женился на дочери Дария, и по его примеру не менее 10 000 македонцев женились на персиянках.

Историка, читающего древние описания походов Александра, не покидает чувство, что персидская армия должна победить: персы сражались храбро, у них было большое число опытных и верных своему долгу греческих наемников, явное превосходство во флоте, неистощимый экономический потенциал. Тем не менее крушение Ахеменидской державы оказалось неизбежным. Измученные постоянными восстаниями и междоусобицами, доведенные до разорения, подданные персидского царя совершенно безучастно следили за ходом войны. От старых правителей они уже не ожидали никакого облегчения налогового бремени и, как это в таких случаях бывает (часто, правда, без всяких оснований), ждали новых завоевателей как своих освободителей. Круг завершился: как некогда вавилонян не спасли в войне против Кира II их неприступные укрепления, так теперь персам не помогли их грозные серпоносные колесницы и боевые слоны.

126. По мнению П. Бриана, разорение территории царя могло быть понято населением как мятеж против правительства [см. 116, с. 188 и сл.].

127. По утверждению Плутарха (Alex. 30), это название в переводе с персидского языка означает «верблюжий хлев»..Р. Цадок считает, что это арамейское название, которое действительно переводится «верблюжий хлев» [см. 424, с. 177].

128. Дата известна точно, поскольку за одиннадцать дней до битвы произошло лунное затмение.

129. В одном вавилонском пророческом тексте говорится, что вавилонский царь, имени которого, как и в других аналогичных случаях, не приводится, будет править пять лет. Потом на его землю нападут «ханейцы» и будут грабить ее. «Затем царь соберет армию и поднимет свое оружие. Эллиль, Шамаш и [Мардук] пойдут на стороне (его) войска, (и) он уничтожит армию ханейца» (BHLT, III, 6—9). Издатель текста А. К. Грейсон полагает, что здесь под вавилонским царем имеется в виду Дарий III, а под «ханейцем» — Александр Македонский, поскольку в это время термин Хану, обозначавший во II тысячелетии до н. э. одно из арамейских племен, относился к Фракии [там же, с. 26 и сл.]. НО если принять такое мнение, неясно, как можно примирить это предсказание с поражением армии Дария при Гавгамелах. Маловероятно также, что здесь мы имеем дело с действительным предсказанием, поскольку затем в тексте сразу говорится о трех последующих царствованиях.

130. В вавилонских текстах имеется путаница в датировке царствования Александра, поскольку одни писцы начинали первый год его правления в соответствии с вавилонской практикой с наступлением нового года 3 апреля 330 г., а другие — с момента восшествия на престол в Македонии еще в 336 г.

[Saygo 580]

Хронологическая таблица

X в. до н.э. - Начало иммиграции персов на территорию Юго-Западного Ирана.

Ок. 675-640 гг. - Правление Чишпиша.

Ок. 600-559 гг. - Правление Камбиза I, царя персов.

558-530 гг. - Царствование Кира II.

553 г. - Восстание персидских племен против мидийского господства.

550 г. - Победа Кира II над мидийским царем Астиагом.

Ок. 549 г. - Покорение Элама персами. Союз между лидийским царем Крезом и египетским фараоном Амасисом.

549-548 гг. - Завоевание персами Парфии, Гиркании и Армении.

547 г. - Переход Киликии на сторону Персии. Захват Лидии Киром II.

546 г. - Завоевание всей Малой Азии персами.

545 - 539 гг. - Покорение персами восточноиранских и среднеазиатских областей.

Весна 539 г. - Поход персидской армии против Вавилонии.

Август 539 г. - Разгром вавилонского войска в битве при Описе.

10 октября 539 г. - Взятие Сиппара войсками Кира II.

12 октября 539 г. - Взятие Вавилона персами.

29 октября 539 г. - Торжественное вступление Кира II в Вавилон.

539-538 гг. - Покорение персами Сирии, Палестины, Финикии и Самарии.

538 г. - Указ Кира II о восстановлении Иерусалимского храма и разрешение иудеям вернуться из вавилонского плена.

538-537 гг. - Царствование Камбиза II, царя Вавилонии.

Июль-август 530 г. - Поход персов против массагетов и гибель Кира II.

Август 530 - июль 522 гг. - Царствование Камбиза II, царя Ахеменидской державы.

Весна 525 г. - Битва у Пелусия между персидской и египетской армиями.

Лето 525 г. - Завоевание Египта персами.

525-450 гг. "Первый период" персидского господства в Египте.

11 марта 522 г. - Переворот Гауматы.

1 июля 522 г. - Признание Гауматы царем Ахеменидской державы.

29 сентября 522 г. - Убийство Гауматы и захват власти Дарием I.

522-486 гг. - Царствование Дария I.

3 октября 522 г. - Восстание Навуходоносора III (Нидинту - Бел) в Вавилонии.

10 декабря 522 г. - Победа бактрийского сатрапа Дадаршиша над восставшими маргианцами.

13 декабря 522 г. - Битва у реки Тигр между армиями Дария I и Навуходорносора III.

18 декабря 522 г. - Победа Дария I над Навуходоносором III в битве у реки Евфрат.

29 декабря 522 г. - Битва у крепости Капишаканиш между войсками сатрапа Арахосии Виваны и мятежного Вахьяздаты.

31 декабря 522 г. - Битва в местности Изала между войском Ваумисы, полководца Дария I, и восставшими армянами.

12 января 521 г. - Победа Видарны, полководца Дария I, над восставшими мидийцами в битве у города Маруш в Мидии.

21 января 521 г. - Победа сатрапа Арахосии Виваны над войском Вахьяздаты в битве при Гандутаве в Арахосии.

8 марта 521 г. - Битва между восставшими парфянами и войском Виштаспы, отца Дария I, в местности Вишпаузатиш в Парфии.

Март 521 г. - Окончательная победа Виваны над войском Вахьяздаты в Арахосии.

7 мая 521 г. - Победа Дария I над восставшими мидийцами при Кундуруше.

21 мая 521 г. - Битва в местности Зузахия в Армении между войсками Дадаршиша, полководца Дария I, и восставшими армянами.

25 мая 521 г. - Битва у города Раха в Персии между восставшими персами во главе с Вахьяздатой и войском Артавардии, полководца Дария I.

31 мая 521 г. - Победа Дадаршиша над восставшими армянами в битве у реки Тигр.

Июнь 521 г. - Победа Тахмаспады, полководца Дария I, над восставшими армянами в местности Аутиара.

21 июня 521 г. - Победа Дадаршиша над армянами в битве у горы Уяма.

12 июля 521 г. - Окончательная победа Виштаспы над восставшими парфянами и гирканцами в битве при Патиграбане.

16 июля 521 г. - Окончательная победа Артавардии над войском Вахьяздаты в битве у горы Парга в Персии.

Август 521 г. - Восстание Навуходоносора IV (Араха) в Вавилонии.

27 ноября 521 г. - Захват Навуходоносора IV в плен Виндафарной, полководцем Дария I.

520 г. - Восстание в Эламе под руководством Атамаиты.

519 г. - Поход Дария I против сака тиграхауда.

519-515 гг. - Восстановление Иерусалимского храма.

518 г. - Прибытие Дария I в Египет.

Ок. 517 г. - Административно-финансовые реформы Дария I. Покорение персами северо-западной части Индии и островов Хиос и Самос.

516-517 гг. - Завоевание персами Фракии и Македонии. Поход Дария I против причерноморских скифов.

507 г. - Договор между Афинами и Персией.

Весна 499 г. - Нападение персов на наксос.

Осень 499 г. - Начало Ионийского восстания.

Лето 498 г. - Разгром восставших ионийцев в битве при Эфесе.

497-496 гг. - Подавление персами восстания кипрских городов.

Конец 496 г. - Разгром восставших карийцев в битве у реки Марсия.

494 г. - Разгром персами ионийцев в морском сражении при Ладе.

Осень 494 г. - Захват персами мятежного Милета.

493 г. - Подавление ионийского восстания.

492 г. - Установление демократии в греческих городах Малой Азии. Неудачный поход Мардония против Греции. Прибытие послов Дария I в Грецию с требованием "земли и воды".

12 августа 490 г. - Марафонская битва.

Декабрь 486 г. - Восстание в Египте.

Ноябрь 486 г. - Смерть Дария I. Воцарение Ксеркса I.

486-465 гг. - Царствование Ксеркса I.

Январь 484 г. - Подавление восстания египтян.

Июнь-июль 484 г. - Восстание в Вавилоне под руководством Бел-шиманни.

483 г. - Сооружение канала в восточной части полуострова Халкидика.

Август 482 - март 481 гг. - Восстание вавилонян под руководством Шамаш-рибы.

Весна 480 г. - Поход Ксеркса на Грецию. Начало греко-персидских войн.

Август 480 г. - Битва при Фермопилах. Морское сражение при Артемисии.

28 сентября 480 г. - Саламинская битва.

479 г. - Битва при Платеях.

Август 479 г. - Битва при Микале.

Весна 478 г. - Захват афинянами у персов города Сеста на Херсонесе.

478 г. - Учреждение Делосского морского союза для борьбы с Персией.

466 г. - Битва при Эвримедонте.

Август 465 г. - Убийство Ксеркса. Воцарение Артаксеркса I.

465-424 гг. - Царствование Артаксеркса I.

460 г. - Восстание Инара в египте. Захват Мемфиса восставшими. Битва при Папремисе.

454 г. - Подавление восстания Инара.

Ок. 454 г. - Мятеж сатрапа Сирии Мегабиза.

449 г. - Экспедиция Кимона против Кипра. Каллиев мир. окончание греко-персидских войн.

431-404 гг. - Пелопоннесская война.

424 г. - Смерть Артаксеркса I. Убийство Ксеркса II. Правление Секудиана.

Февраль 423 - 404 гг. - Царствование Дария II.

Ок. 413 г. - Мятеж Писсуфна.

412-410 гг. - Договоры между Спартой и персидским сатрапом Тиссаферном.

411 г. - Эвагор становится царем на Кипре.

Июль 410 г. - Разрушение храма иудейских колонистов на Элефантине.

410-408 гг. - Восстания в Малой Азии и Мидии против персидского господства.

409 г. - Победа афинского флота над пелопоннесским и персидским флотом в Кизикской гавани.

408 г. - Договор между персидским сатрапом Фарнабазом и афинянами. Назначение Кира Младшего сатрапом в Малую Азию.

407 г. - Назначение Лисандра навархом пелопоннесского флота, действовавшего в Малой Азии.

Ок. 405 г. - Восстание Амиртея в Египте.

Март 404 г. - Смерть Дария II. Воцарение Артаксеркса II.

404-359 гг. - Царствование Артаксеркса II.

401 г. - Мятеж Кира Младшего.

3 сентября 401 г. - Битва при Кунаксе.

399 г. - Свержение Амиртея и приход к власти в Египте Неферита I.

397 г. - Начало войны между Спартой и Персией.

396 г. - Военные действия спартанцев в Малой Азии.

395 г. - Казнь Тиссаферна.

395-377 гг. - Правление Гекатомна, династа Карии.

10 августа 394 г. - Победа персидского и афинского флота над спартанским.

393-382 гг. - Правление Ахориса, фараона Египта.

392 г. - Назначение Автофрадата сатрапом Лидии.

391 г. - Разгром спартанского войска Фиброна персидской армией под началом сатрапа Ионии Струфа.

390 г. - Эвагор выходит из повиновения персидскому царю.

389 г. - Договор между Эвагором, Афинами и Египтом против Персии.

388 г. - Назначение Тирибаза сатрапом Ионии и Лидии.

386 г. - "Царский" или Анталкидов мир между Персией и греческими государствами.

381 г. - Победа персов над Эвагором в битве у города Кития.

380 г. - Договор между Эвагором и Оронтом, персидским наместником в Малой Азии.

380-363 гг. - Правление Нектанеба I, фараона Египта.

378 г. - Создание Второго Афинского морского союза для войны с Персией.

377-340 гг. - Правление Мавсола, династа Карии.

373 г. - Неудача похода персов и афинских наемников против Египта. Мятеж сатрапа Каппадокии Датама.

367 г. - Мятеж сатрапа Фригии Ариобарзана. Великое восстание сатрапов.

362-360 гг. - Правление фараона Тахоса в Египте.

361 г. - Финансовые реформы Тахоса.

359 г. - Подавление восстания сатрапов.

Декабрь 359 г. - Смерть Артаксеркса II. Воцарение Оха (Артаксеркс III).

359-338 гг. - Царствование Артаксеркса III.

356-352 гг. - Мятеж Артабаза и Оронта, персидских сатрапов в малой Азии.

353-350 гг. - Правление Артемисии в Карии.

350 г. - Неудачная попытка Артаксеркса III покорить Египет.

349-344 гг. - Восстание финикийских городов и Кипра против Персии.

345 г. - Взятие Артаксерксом III мятежного города Сидона.

Зима 343 г. - Поход Артаксеркса III против Египта.

342 г. - Взятие Мемфиса персами и подавление египетского восстания.

342-332 гг. - "Второе персидское господство" в Египте.

340-335 гг. - Правление Пиксодара, династа Карии.

338 г. - Убийство Артаксеркса III.

338-336 гг. - Правление Арсеса.

336-330 гг. - Царствование Дария III.

Весна 334 г. - Поход Александра Македонского против Ахеменидской державы.

Май 334 г. - Битва при Гранике.

Ноябрь 333 г. - Битва при Иссе.

Январь-июль 332 г. - Осада Тира войсками Александра Македонского.

Конец 332 г. - Захват Египта македонской армией.

1 октября 331 г. - Битва при Гавгамелах.

Октябрь 331 г. - Коронация Александра Македонского на престол в Вавилоне.

330 г. - Вступление македонской армии в Сузы. Захват Персеполя и Пасаргад Александром Македонским. Поджог Персеполя. Взятие Экбатан. Крушение Ахеменидской державы.

[Saygo 580]

[Saygo 580]

[Saygo 580]