Суйко

Данилов А.Г. Опыт единоличной власти в России в XVI-XX вв.

1 сообщение в этой теме

Данилов А.Г.

Опыт единоличной власти в России в XVI-XX вв.

Вопросы истории. - 2009.- № 1. - С. 54-68

Известно, что историю пишут победители. В многовековой истории России за редким исключением государство брало верх над обществом. Поэтому в литературе процесс лишения общества его свобод трактовался как прогресс; попытки же ограничения абсолютной власти — негативно.

В связи с этим не лишней будет попытка проанализировать последствия для страны и уроки руководства таких политических деятелей, как Иван Грозный, Петр I, Николай I, И.В. Сталин. Все они были сильными харизматическими лидерами, долго управляли государством, обладали необъятной властью и, таким образом, имели время и все возможности реализовать свои планы и устремления. Поэтому результаты их деятельности были не случайными, достигнуты не вопреки их воле, как это порой бывает в истории, а могут рассматриваться как закономерное следствие проводимой политики.

Иван Грозный. 1550—1560-е годы... Вожди «Избранной рады» (правительства при молодом Иване IV) — А.Ф. Адашев, князья И.Ф. Мстиславский, В.И. Воротынский, Д.Ф. Палецкий, Д.И. Курлятев, глава Посольского приказа, талантливый дипломат дьяк И. Висковатый — своими реформами, с одной стороны, укрепили власть царя (создание постоянного стрелецкого войска, центральных органов управления — приказов, отмена кормлений, ограничение феодальных иммунитетов и церковного землевладения, частичное ограничение местничества), с другой стороны, способствовали формированию условий для будущего ограничения царской власти (появление зачатков представительных органов управления — Земских соборов, развитие законодательства — Судебник 1550 г., укрепление местного самоуправления — создание института губных и земских старост).

Именно против такого хода событий, против малейшего ограничения своей власти и выступал Иван Грозный. Непосредственная цель опричнины (1565—1572 гг.) как системы политических и экономических мер — установление в России режима личной власти царя.

Для достижения своей цели Иван IV использовал следующие технологии управления. Во-первых, он применил «шантаж отставкой» (отказ от власти и отъезд в Александровскую слободу в декабре 1564 г.). Таким способом царь получил возможность диктовать боярам условия своего возвращения на трон, в том числе право бесконтрольной власти: формально — в опричнине, фактически — на территории всей страны. В последующем он еще дважды подавал в отставку: в 1575 г. (тогда царем был провозглашен Симеон Бекбулатович) ив 1581 г. (после гибели старшего сына, Ивана, Грозный отрекался за себя и за другого сына, Федора).

Во-вторых, царь через голову бояр непосредственно обратился к народу с целью направить энергию масс против них (его грамоты жителям Москвы, посланные из Александровской слободы в январе 1565 г.).

В-третьих, еще одним действенным способом для преодоления сопротивления государственного аппарата во все века было формирование параллельного, в данном случае опричного аппарата управления.

В-четвертых, царь использовал прием, известный всем бандитам и тиранам, — «повязать соратников кровью». Он заставлял свое ближайшее окружение участвовать в публичных казнях, лично рубить головы приговоренным к смерти.

Основным способом достижения единоличной власти и был террор.

Дело в том, что опричнина — это форсированная централизация без достаточных экономических и социальных предпосылок. В таких условиях свою реальную слабость правитель пытается компенсировать террором. Создается не четко работающий аппарат государственной власти, обеспечивающий выполнение решений правительства, а аппарат репрессий. Репрессии были не случайными, а продуманными. Террору подвергались все, кто был носителем хотя бы некоторой самостоятельности, свободы, кто в будущем мог пожелать ограничения царской власти. В течение нескольких лет было а) ликвидировано последнее удельное княжество и уничтожен последний удельный князь Владимир Старицкий; б) ослаблена церковь — расправой с митрополитом Филиппом и другими церковными иерархами; в) нанесен удар по местному самоуправлению — Новгород лишился своих прав после погрома 1570 г.; это был урок другим городам.

В результате террора погибли тысячи и тысячи россиян — князей, бояр, дворян, купцов, ремесленников, крестьян, священнослужителей, подавляющее большинство из которых не замышляло никаких заговоров против царя.

Но, может быть, главным результатом опричнины стал новый механизм властвования, с помощью которого стало возможным управлять огромной страной, не поощряя, а наоборот, гася ростки демократии. На смену сословно-представительной монархии в результате опричного переворота пришло самодержавие. Никаких реальных путей ограничить власть Ивана Грозного ни Боярская дума, ни изредка созываемые в тот период Земские соборы не имели.

Важным следствием отказа от управления страной вместе с деятелями «Избранной рады», отказа учитывать их опыт и знания стало ошибочное решение сделать главным направлением внешнеполитической деятельности борьбу за Прибалтику.

Представляет интерес анализ внешнеполитических альтернатив, перед которыми стояла Россия в XVI в., проведенный А.Л. Яновым. Сложившаяся геополитическая ситуация благоприятствовала национальному возрождению России и превращению ее в крупное европейское государство. Одновременно с дезинтеграцией одного варварского, по мнению европейцев, государства — Золотой Орды, стремительно набирало силу другое варварское государство — Османская империя. В первой половине XV в. Османы захватили Балканский полуостров, в середине века сокрушили Византийскую империю, а к началу XVI в. уже угрожали важнейшим жизненным центрам Средней Европы. Однако если в XIII в. варвары шли на Европу с востока, то в XVI в. — с юга. На пути азиатской конницы лежала теперь не Россия, а Германия, так что Москва оказывалась в роли ценного потенциального союзника для любой европейской антитурецкой коалиции. Таким образом, исторический выбор состоял в следующем: либо добиваться своих национальных целей в качестве союзника Европы, либо добиваться их, противопоставляя себя Европе, выступая в ее глазах лишь заместителем исчезнувшей Золотой Орды.

Конкретно-исторически в середине XVI в. перед Москвой были открыты два направления во внешней политике: после разгрома в 1550-е годы Казанского и Астраханского ханств продолжить наступление на своего извечного врага — Крымского хана и стоявшую за его спиной Турцию (присоединившись тем самым де-факто к европейской, антитурецкой коалиции) или начать борьбу за Ливонию, «повернуть на Германы», говоря языком Ивана IV (и в таком случае становиться де-факто участником антиевропейской коалиции).

Как отмечает Янов, после многих поколений неслыханного угнетения и унижения, после того, как татары десятками тысяч продавали русских рабов на всех азиатских рынках и стали предметом откровенной национальной ненависти, казалось логичным завершить разгром остатков Золотой Орды в лице Крымского ханства. Большинство вождей «Избранной рады» выступали за продолжение антитатарской стратегии, казавшейся не только единственно правильной, но и естественной национальной политикой. Естественной даже с точки зрения чисто тактической. Никто не угрожал России с Запада, тогда как оставлять открытой южную границу было смертельно опасно'.

Тем не менее царь выбрал противоположную стратегию, которая привела к 25-летней Ливонской войне (1558—1583 гг.). Результаты ее известны. Во-первых, «повернув на Германы», Иван IV, как легко можно было предвидеть, по сути, пригласил татар напасть на Москву; в 1571 г. она была сожжена. Крымский хан впервые после 1480 г. (свержение татарского ига) распределил области Русского государства между своими мурзами и дал своим купцам право беспошлинной торговли в России, которую он опять — словно в старые колониальные времена — стал рассматривать как данницу Орды.

Во-вторых, в результате поражения в Прибалтике Россия потеряла не только все ранее завоеванные ливонские города, а также несколько собственных городов, но и принадлежавшее ей до этого Балтийское побережье — то самое «окно в Европу», которое полтора столетия спустя должен был ценою еще одной четвертьвековой войны отвоевывать Петр I.

В-третьих, в ходе Ливонской войны и похода татар на Москву в 1571 г. погибли и попали в плен десятки (по другим данным — сотни) тысяч человек, была разорена и пришла в запустение значительная территория страныг.

В-четвертых (и, может быть, это главное): разгром России в Ливонской войне надо оценивать не как военное поражение, а как крупнейшую внешнеполитическую катастрофу. Московское царство после Ливонской войны, конечно, не перестало существовать как сырьевой рынок и как удобный способ сообщения с Персией. Оно перестало существовать как один из центров мировой торговли и европейской политики. С ним перестали считаться. Оно превратилось в третьестепенную державу3. Неслыханным национальным унижением расплачивалась Россия за исторический выбор единодержца.

Еще один результат опричнины и поражения в Ливонской войне — экономическая катастрофа. В первой половине XVI в. экономика России переживала подъем. Строились города — Каргополь, Турчасов, Тотьма, Устюж-ня, Шестаков, крепости — Тульская, Коломенская, Казанская, Зарайская, Серпуховская, Астраханская, Смоленская, менее значительные города-крепости Елец, Воронеж, Курск, Белгород, Борисов, Самара, Уфа, Саратов, Царицын, Архангельск и др. К середине века в России было уже до 160 городов. У некоторых наблюдателей создавалось даже впечатление массовой миграции деревенских жителей в города. В 1520 г. жители Нарвы писали в Ревель: «Вскоре в России никто не возьмется более за соху, все бегут в город и становятся купцами... Люди, которые два года назад носили рыбу на рынок или были мясниками, ветошниками и садовниками, сделались пребогатыми купцами и финансистами и ворочают тысячами»".

Рост и строительство городов были бы невозможны без создания крупного производства. Сохранились расчеты материалов, потребовавшихся для строительства Смоленской крепости. На нее пошло 320 тыс. пудов полосового железа, 15 тыс. пудов прутового железа, 1 миллион гвоздей, 320 тыс. свай и многое другое. Однако в тот период строились десятки городов и крепостей. Кто-то же должен был все это произвести. Не ввозились же доски, железо, камень из-за границы. Это естественно предполагает наличие крупного специализированного производства.

Непосредственно на строительстве одной Смоленской крепости было занято 16 тыс. рабочих, притом, согласно царскому указу, исключительно вольнонаемных. Если учесть, что таких крепостей и городов одновременно возводились десятки, то должен был существовать огромный ресурс свободной рабочей силы5.

О богатстве и быстром экономическом развитии Московского государства в первой половине XVI в. писали посетившие его англичане Р. Ченслер, А. Дженкинсон, императорский посол С. Герберштейн и другие. Принципиально иная ситуация в 1570—1580-е годы. Согласно писцовым книгам 1573— 1578 гг., в станах Московского уезда числится от 93 до 96% пустоши6. В Можайском уезде до 86% пустых деревень. В Переславль-Залесском — до 70%. Углич, Дмитров, Новгород стояли обугленные и пустые. В Можайске пустовало 89% домов, в Коломне — 92%. И так повсюду, по всей стране. Она вдруг начала деградировать. Экономические и социальные процессы, разворачивавшиеся в первой половине XVI в. и обещавшие, казалось, нормальный европейский прогресс, вдруг исчезают, словно их и не было. Исчезает прогрессивная трехпольная (паровая) система земледелия. Разрушается крупное производство. Рост городов сменяется их разрушением'.

Колоссальные налоги, на нужды Ливонской войны, террор и разорение центральных районов страны опричниками приводят к массовому бегству крестьян на окраины. Логичным следствием этих процессов стало введение в 1581 г. «заповедных лет», то есть фактического закрепощения крестьян.

Таким образом, установление в стране диктатуры одного человека имело следующие последствия 1) формирование режима личной власти монарха; 2) превращение русских дворян в холопов самодержавия; 3) фактическое закрепощение крестьян (введение «заповедных лет» с 1581 г.); 4) поражение в Ливонской войне, потерю принадлежавшего России Балтийского побережья, катастрофическое падение международного престижа России, национальное унижение; 5) гибель десятков (сотен) тысяч людей; 6) разорение значительной территории страны и тяжелейший экономический кризис.

Перечисленные явления подготовили условия для «Смутного времени» в России на рубеже XVI—XVII веков.

Петр I. Фигура Петра I, как и его эпоха, может быть, самые мифологизированные (после советскою периода) в отечественной истории. В учебной литературе, как правило1; указывается на то, что споры о результатах петровских преобразований начались еще при его жизни и продолжаются до сих пор, уже 300 лет. После этого традиционного тезиса подробно освещается многогранная деятельность Петра I на благо Отечества и те революционные изменения, которые произошли за годы его правления практически во всех сферах жизни общества: созданы регулярная армия и флот, одержана победа в Северной войне, Европу заставили считаться с Россией, возросло промышленное производство, построена новая столица и новые города, основана Академия наук, открыты школы, начался выпуск газеты «Ведомости», перешли на новый календарь и т.д. При этом иногда вскользь упоминается, что император в своей деятельности использовал жестокие методы, но «время было такое», «Петр — сын своего времени», «иначе поступить было невозможно», альтернативой реформам была гибель России.

О чем же тогда 300 лет идут споры?

Европейский абсолютизм отличался от российского абсолютизма (самодержавия) тем, что власть монарха в развитых европейских странах хотя бы частично ограничивалась: а) парламентами, б) местным самоуправлением (городскими вольностями), в) правами (пусть и минимальными) господствующего класса.

Мировой опыт показал ограниченность возможностей государственного аппарата в решении многих проблем. С XVI—XVIII вв. и поныне в развитых странах наблюдается процесс возвращения обществу части его функций, некогда отобранных у него государством. Передача хотя бы части управленческих и властных полномочий от государства обществу (в лице парламентов и местного самоуправления), наличие цивилизованных форм обратной связи между властью и обществом (элементы демократии) способствуют более точному определению целей, задач, путей развития общества, быстрому исправлению допущенных государственной властью ошибок.

Согласно одному из мифов о Петре I, царь якобы многому научился за границей и достижения европейской цивилизации ввез в Россию. Однако вспомним, чему учился Петр в Европе — ремеслам. Жаль, что он не учился главному для руководителя любой страны — как управлять государством.

Знал ли Петр I о европейском опыте организации власти и управления? Да, был осведомлен о порядках в Голландии, Франции, Швеции с их парламентами, законодательством, правами и свободами, местным самоуправлением. Но ничего похожего в России он не только не ввел, но действовал прямо противоположным образом.

Петр I ликвидировал Боярскую думу — своеобразный, но все-таки институт, представлявший интересы хотя бы части верхушки общества. В 1702 г. он окончательно ликвидировал органы местного самоуправления, существовавшие в России в XVI—XVII вв., — институт губных и земских старост. Вместо расширения прав хотя бы господствующего класса — полное политическое и экономическое подчинение дворянства самодержавию: указ «О единонаследии» (1714 г.) и другие акты. Не случайно в 1762 г. был издан манифест, название которого говорит само за себя: «О даровании вольности и свободы российскому дворянству». Наконец, Петр I не только не отменил крепостное право, как это сделал в 1680-е годы в Швеции его старший современник — Карл XI, но и значительно укрепил его, на века затормозив культурное развитие всего общества.

Таким образом, если магистральное направление развития передовых европейских стран в XVI — XVIII вв. шло от несвободы к свободе, хотя бы частичной (расширение прав парламентов, местного самоуправления и т.д.), то в России стараниями Ивана Грозного и Петра I оно шло в прямо противоположном направлении — от частичной свободы (Земские соборы, вечевые вольности, вассально-дружинные отношения) к полной несвободе.

Для решения политических, экономических, социальных, культурных, научных, духовных, религиозных проблем Петр I создавал все новые и новые бюрократические структуры в центре и на местах. В своей деятельности император опирался только на государственный аппарат (армия, Сенат, Синод, коллегии, губернаторы и т.д.), игнорируя знания, умения, навыки 99% населения страны.

Численность населения страны, по данным П.Н. Милюкова, сократилась на 14,6%, то есть на седьмую часть. При этом основная часть потерь — не погибшие в годы Северной войны, а умершие на строительстве Петербурга и десятков других городов и крепостей, умершие от голода и разорения вследствие непосильных налогов. Если согласиться с советскими исследователями Я.Е. Водарским, Е.В. Анисимовым и другими, что данные Милюкова немного завышены8, то и в этом случае колоссальные людские потери полностью перечеркивают петровские преобразования. Никакие реформы не стоят жизни одной седьмой, одной восьмой или одной десятой части общества.

По данным Анисимова, прямые и косвенные налоги с 1680 по 1724 г. возросли в 5,5 раза; если разделить их на «податную душу» и учесть падение курса рубля, то получится, что мужик и посадский платили в конце царствования Петра в среднем втрое больше, чем в начале

Таким образом, петровские преобразования принесли России гибель значительной части населения страны и обнищание тем, кто выжил.

Петр I не шел навстречу настоятельной исторической потребности — обеспечить рост, а позднее и ведущую роль среднего класса. Исследования Н.И. Павленко и А.И. Аксенова свидетельствуют о том, что в первой четверти XVIII в. произошло разорение наиболее состоятельной группы русского купечества — «гостиной сотни», после чего имена многих владельцев традиционных торговых фирм исчезли из списка состоятельных людей. Следствием грубого вмешательства государства в сферу торговли стало разрушение ссудного и ростовщического капитала, а также расстройство, дезорганизация свободного, основанного на рыночной конъюнктуре торгового предпринимательства.

Усилиями государства в первой четверти XVIII в. число мануфактур увеличилось примерно с 20 до 200. В результате выпуск продукции увеличился в 7—10 раз. Но в этот период произошел очень важный процесс вытеснения вольнонаемного свободного труда, преобладавшего на мануфактурах XVII в., рабским непроизводительным трудом крепостных. Для будущего развития экономики судьбоносными стали указы от 18 января 1721 г. (о разрешении покупать к заводам крепостных крестьян), от 28 мая 1723 г. (о порядке набора работных людей) и другие. Эти указы знаменовали решительный шаг к превращению промышленных предприятий, на которых зарождался капиталистический уклад, в предприятия крепостнические. Петр I создал условия, при которых промышленность России могла развиваться только по крепостническому пути 10. С помощью насилия, используя рабский ручной труд крепостных, можно на короткое время достичь сиюминутных результатов, или даже временно догнать и перегнать Европу по объемам продукции. Но победа в первой четверти XVIII в. подневольного труда в промышленности объективно предопределила будущее экономическое отставание России. Как писал Н.Я. Эйдельман, «петербургская империя была гениально подгоняемой телегой, которая, повинуясь петровскому кнуту, сумела на какое-то время обойти медленно разогревающийся, еще не совершенный западный "паровичок"; позже усилиями Уатта, Стефенсона, Фультона он разведет пары»11. С началом промышленного переворота в Западной Европе экономика России, основанная на рабском труде, была обречена на отставание от развитых стран, в экономике которых господствовал свободный труд.

Пагубным образом на духовном развитии общества отразилась церковная реформа. Заменив патриаршество Синодом, Петр I ликвидировал автономию, частичную самостоятельность церкви. Он широко использовал институты церкви для проведения полицейской политики. Подданные, под страхом крупных штрафов, были обязаны посещать церковь и каяться на исповеди священнику в своих грехах. Священник, согласно закону, был обязан доносить властям о всем противозаконном, ставшем известным на исповеди. Тайна исповеди перестала быть тайной. Это значительно подорвало авторитет церкви у россиян.

Превращение церкви в бюрократическую контору, стоящую на охране интересов самодержавия, обслуживающую его запросы, означало уничтожение для народа духовной альтернативы режиму и идеям, идущим от государства. Церковь с ее тысячелетними традициями защиты униженных, церковь, которая «печаловалась» за казнимых, публично осуждала тиранов, — стала послушным орудием власти и тем самым во многом потеряла уважение народа 12.

Не способствовало укреплению авторитета церкви глумление над ней в форме «всешутейных соборов». «Привычные словеса о "православном" царе выродились в мертвую риторическую фигуру, — отметил ДА. Андреев. — Да и трудно было придавать большое значение православию тех, величайший из которых забавлял себя и свою столицу зрелищем "всешутейного собора", то есть хулиганскими выходками в стиле тех антирелигиозных шествий и карнавалов, которыми так печально прославилось добровольное общество "Безбожник" в двадцатых годах двадцатого века. Но руководители этого общества не провозглашали себя, по крайней мере, православными. Напротив: со всей обнаженностью и резкостью они заявляли о своей антирелигиозной нетерпимости. Что же можно сказать о "православии" их далекого предшественника?» 13

Все это не могло не отозваться на духовном развитии общества. В «Письме к Гоголю» ВТ. Белинский писал: «В русском народе... много суеверия, но нет и следа религиозности... Религиозность не прививалась в нем даже духовенству, ибо несколько отдельных исключительных личностей... ничего не доказывают». Можно соглашаться или не соглашаться с Белинским, однако многие и дореволюционные и советские писатели, философы, историки отмечали такое интересное явление: люди в большей степени были готовы соблюдать все «принятые в обществе» внешние церковные ритуалы (венчание, посещение церкви по воскресеньям, приглашение священника к умирающему и т.д.), чем иметь Бога в душе. Например, во время обязательного воскресного посещения службы в храме, как свидетельствует русская литература, мысли у верующего могли быть, мягко говоря, далеки от происходящего. Крестьянин или мастеровой после посещения храма мог пойти в кабак, где его поведение было прямо противоположным тому, чему только что учил священник. Потеря Бога в душе частью населения страны — во многом являлась следствием петровских преобразований.

Деятельность Петра I в духовной и религиозной сферах, по мнению Андреева, привела к сужению идеи «российского величия», которое люди XVIII в. от А.Д. Меншикова до Г.А. Потемкина и А. В. Суворова видели в военном, великодержавном, чисто внешнем могуществе. Теорию «Москва — Третий Рим» озарял смутный, но все же отблеск религиозно-этического идеала. XVIII век продемонстрировал идейную нищету, стремление к внешнему могуществу как к единственной положительной цели. Любопытная деталь. В истории осталась фраза, сказанная одним из чиновников Екатерине II в конце XVIII в.: «Матушка Екатерина, ни одна пушка в Европе не выстрелит без твоего ведома». Мысль о том, что «нас должны бояться», а не уважать (это принципиально разные понятия), свидетельствует о рабской психологии. К сожалению, стремление России к военному могуществу и господству, чтобы «нас боялись», прошло через весь XIX и XX вв., включая советский период ее истории. Власти (самодержавной и советской) удалось и народ воспитать в таком же духе. Главным приоритетом в истории России в XVIII—XX вв. было не духовное развитие общества, не высокий уровень жизни народа, не принципы свободы, а укрепление военной мощи страны. Вот какими живучими оказались семена, посеянные Петром I в народном сознании.

В классовом обществе всегда существует раскол между культурой господствующего класса и культурой народа. Степень раскола (в разных странах в разные эпохи она разная) влияет на способность общества решать стоящие перед ним задачи. В результате преобразований первой четверти XVIII в. раскол между «господами и слугами» (включая внешний вид, прически, одежду, даже язык, на котором говорили «верхи» и «низы») значительно усилился, что ослабило страну и замедлило ее развитие.

Невостребованность духовного потенциала народа ослабляет не только власть, но и тормозит развитие самого общества. Работа Уложенной комиссии при Екатерине II показала, что конституции, высшие советы, парламенты совершенно не волнуют основную массу российских дворян. Либеральные начинания в годы правления Александра I не состоялись во многом вследствие узости общественного слоя, понимавшего необходимость реформ. И не раз еще в XIX—XX вв. в критические моменты Россия избирала не самый лучший вариант своего развития вследствие политической, гражданской незрелости общества. Свой вклад в такое положение вещей внесла созданная Петром I система государственного управления, призванная не поощрять общественную активность, а, напротив, максимально контролировать и регламентировать все сферы жизни общества.

Вот как отобразил это явление исследователь эпохи Петра I М.М. Богословский. Подданный царя «обязан был нести установленную указами службу государству,. он должен был жить не иначе, как в жилище, построенном по указному чертежу, носить указное платье и обувь, предаваться указным увеселениям, указным порядком и в указных местах лечиться, в указных гробах хорониться и указным образом лежать на кладбище, предварительно очистив душу покаянием в указные сроки» м.

Среди других характеристик и последствий деятельности царя (неоправданная жестокость в отношении бояр, стрельцов, раскольников, собственного сына, а главное — собственного народа) выделяется и еще одно обстоятельство: воцарение в стране атмосферы террора, обесценения человеческой жизни, неуважения к личности — это надолго пережило Петра.

Опыт петровских реформ подтвердил общемировую практику — без делегирования части полномочий обществу, которое хотя бы частично структурировано (парламенты, самоуправление, политические партии и т.д.), без цивилизованных форм обратной связи между государством и обществом даже слаженно действующий государственный аппарат обречен на проведение неэффективной политики: стратегические и тактические просчеты С долговременными негативными последствиями, решение проблем ценой таких затрат и потерь, которые полностью или частично обесценивают достигнутые результаты.

В этой связи можно согласиться с выводом А.Н. Сахарова о том, что главным достижением Петра I было неприятие мыслящей российской элитой его политической практики '5. Не случайно после смерти тирана появилось несколько крупных конституционных проектов (1730 г.), направленных на ограничение власти (самодурства) главы государства и передачу элите части властных полномочий.

Да и так ли хорош был государственный аппарат, созданный Петром I? Главный его недостаток состоял в том, что он был лишен источников внутреннего саморазвития, самосовершенствования. Действовать эффективно такой аппарат мог только при условии личного вмешательства и контроля со стороны царя. Исследователи (СО. Шмидт, Анисимов) отмечают беспомощность в делах даже ближайших (то есть наиболее опытных) соратников Петра, когда они оставались без его точных указаний. Они были только более или менее толковыми исполнителями начинаний Петра. Самый влиятельный — «светлейший князь» Меншиков — при Петре I был, по оценке Шмидта, не более, чем приказчик при хозяине

В том же смысле характеризовал ближайших соратников императора В.О. Ключевский. «При Петре, привыкнув ходить по его жестокой указке, они казались крупными величинами, а теперь, оставшись одни, оказались простыми нулями, потерявшими свою передовую единицу». Так историк оценивает «наиболее влиятельных людей, в руках которых очутились судьбы России в минуту смерти Петра». Речь идет о казнокраде Меншикове, ПЛ. Толстом, «умевшем всякое дело выворотить лицом наизнанку и изнанкой на лицо», Ф.М. Апраксине — «самом сухопутном генерал-адмирале, ничего не смыслившем в делах и незнакомом с первыми началами мореходства», А.И. Остермане — «робкой и предательски каверзной душе», П.И. Ягужинском — «годившемся в первые трагики странствующей драматической труппы и угодившем в первые генерал-прокуроры Сената»

Но Ключевский обращает внимание на еще один очень серьезный вопрос. Люди из ближайшего окружения Петра не были его единомышленниками. Они не были в душе искренними приверженцами реформ: не столько поддерживали реформы, сколько за них держались, потому что это давало им выгодное положение. Ближайшие к Петру люди были, по мнению историка, не деятели реформы, а его личные дворовые слуги. Служить Петру еще не значило для них служить России. Идея Отечества была для его слуг слишком высока, не по их гражданскому росту. Поэтому после смерти императора эти люди не имели ни сил, ни охоты ни продолжать его дело, ни разрушить; они могли его только портить. Система управления, деятельность которой столь во многом определяется личностью ее руководителя, вряд ли может считаться эффективной, а во главе России в XVIII—XX вв. не раз становились люди, неспособные к ведению государственных дел. Важен и другой момент. При хорошо отлаженном механизме власти и управления смена лидера не вызывает потрясений, подобных дворцовым переворотам, которые пережила Россия в течение нескольких десятилетий после смерти Петра I.

Государственный аппарат Петра I в основной массе — некомпетентные, малограмотные, малоинициативные соратники, спрашивавшие по каждому вопросу инструкций. Может быть, поэтому он во многих делах потерпел неудачу. Вот лишь несколько примеров.

Император не смог создать свод законов, отвечающих «нуждам времени». Не сумел Петр справиться с воровством и коррупцией, которые получили при нем невиданный размах. Если при жизни император был хотя бы каким-то сдерживающим фактором, то после его смерти его соратники, по Ключевскому, «принялись торговать Россией, как своей добычей. Никакого важного дела нельзя было сделать, не дав им взятки; всем им установилась точная расценка с условием, чтобы никто из них не знал, сколько перепадает другому». Даже создав регулярную армию и расквартировав многие полки по губерниям, император не смог справиться с разбоем, который к концу его жизни принял неслыханные масштабы. Дело дошло до того, что некоторые губернаторы боялись ездить по своим регионам и петербургский генерал-губернатор Меншиков признавал, что не может справиться с этим явлением|8.

Император всю жизнь составлял различные регламенты, которые «подробно и пунктуально излагали состав, круг дел, обязанности, ответственность и делопроизводство учреждений». Однако на практике редко кто их соблюдал. В последние годы жизни Петр в своих указах «жалуется на общую служебную распущенность», которая выражалась, в частности, в отсутствии многих чиновников на своих рабочих местах, а также в «пренебрежении указами». По мнению императора, невыполнение законов дошло до такой степени, что «грозит государству конечным падением» ".

Царили безвластие, а нередко и произвол на местах, центральные органы не могли контролировать ситуацию издалека. «Столичный приказный, проезжий генерал, захолустный дворянин выбрасывали за окно указы грозного преобразователя и вместе с лесным разбойником мало беспокоились тем, что в столицах действует полудержавный Сенат и девять, а потом десять по-шведски устроенных коллегий с систематически разграниченными ведомствами. Внушительными законодательными фасадами прикрывалось общее безнарядье»20.

Не может не возникнуть вопрос: «Как же с таким некомпетентным, малограмотным, жуликоватым государственным аппаратом, слабо представляя, что происходит в провинции, Петр I сумел достичь каких-то позитивных результатов?» Ответ за сто лет до нас дал Ключевский. «Бросается в глаза несоразмерность достигнутых Петром во внутреннем устройстве государства успехов со стоимостью их достижения, с потраченными на них жертвами. Вызывает удивление, с каким трудом доставались Петру даже скромные успехи»21.

С сентября 1719 г. Военная коллегия отмечала многолетнюю бездарную, абсолютно неэффективную систему формирования русской армии с помощью рекрутов и посылала в Сенат свои предложения об исправлении такого положения дел, но ничего не менялось22.

Петр I своими методами насилия сделал все, чтобы возбудить во всех слоях русского общества ненависть к знаниям и образованию23. (Разумеется, из каждого правила есть свои исключения.)

О глубоком кризисе, в который погрузилась страна после смерти Петра, в 1725 г. сообщал в своей записке Екатерине I Ягужинский, в 172о г. писали в Верховный тайный совет ближайшие соратники императора Меншиков, Остерман, А.В. Макаров, А.А. Матвеев24. Как результат обсуждения в «верхах» доставшегося от Петра «наследия» 9 января 1727 г. появился указ императрицы Екатерины, который «начинается решительным и печальным заявлением, что сколько ни трудился Петр Великий над устроением духовных и светских дел, однако ничего из этого не вышло, "того не учинено', и едва ли не все дела в худом порядке находятся и скорейшего поправления требуют»25.

Дореволюционные историки — С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, М.М. Богословский, П.Н. Милюков, а также ряд современных авторов сообщают множество фактов, свидетельствующих о некомпетентности Петра I в различных сферах, его многочисленных ошибках и просчетах во внутренней и внешней политике, произволе, хаосе и неразберихе в России в первой четверти XVIII века26.

Институты, созданные Петром I, просуществовали долго: рекрутские наборы — почти 170 лет (1705—1874 гг.), подушная подать — более 160 лет (1724-1887 гг.), Сенат - 206 лет (1711—1917 гг.), Синод - почти 200 лет (1721—1918 гг.), деление на губернии — свыше 215 лет.

Многие авторы из самого факта длительного существования тех или иных государственных институтов делают вывод об их эффективности и, соответственно, о мудрости их создателя. Если же признать данные институты, судя по очевидным результатам их деятельности, малоэффективными, то ясно, что развитие страны, русского общества было задержано на столетия.

Еще одно последствие: Петр I своей деятельностью породил у многих дореволюционных, советских и современных руководителей страны, а также у значительной части общества иллюзию — для решения сложнейших политических, экономических, социальных, духовных проблем достаточно реформировать, укрепить и т.д. государственный аппарат, усилить государственный контроль за всеми сферами жизни общества, «закрутить гайки».

Чем можно объяснить живучесть такой иллюзии? Во-первых, неосведомленностью и современников, и потомков, вплоть до сегодняшних, относительно той колоссальной цены, которую заплатило общество за петровские эксперименты. Во-вторых, веками русскому обществу в целом и элите в частности прививалось убеждение: «им наверху виднее». Если власть что-то сделала, значит по-другому сделать было невозможно, — хотя историки доказали возможность иного пути развития общества в конце XVII — начале XVIII века27. В-третьих, пресловутое «победителей не судят». Петр I одержал победу в Северной войне, добился выхода к морю, создал армию и флот, заставил Европу считаться с Россией в решении европейских дел, развил экономику, построил Петербург, другие города, крепости, дороги, каналы, дал толчок развитию просвещения. Именно на таких примерах общество воспитывали в духе «цель оправдывает средства». В-четвертых, сказывается ненаучный характер господствующих представлений, неумение за внешней стороной событий видеть глубинные процессы и отдаленные последствия.

Укрепив политическую и экономическую несвободу, построив на этой несвободе здание российской государственности, Петр I не только надолго замедлил развитие страны, но и заложил основы «догоняющего» типа развития общества.

Николай I. 1825-й год... Россия перед выбором. В своих конституционных проектах декабристы предполагали пойти по пути ограничения (и даже свержения) самодержавия, вовлечь господствующий класс (дворянство) в управление страной. Узкая социальная база движения и нерешительность революционеров привели к победе Николая I. Итоги деятельности императора, который 30 лет (1825—1855 гг.) единолично руководил страной, плачевны. Нельзя сказать, что в эти годы ничего не делалось. Проводилась кодификация законов, подготовленная М.М. Сперанским, реформа управления государственными крестьянами (реформа П.Д. Киселева), денежная реформа Е.Ф. Канкрина (1839 г.), почти вдвое увеличилось промышленное производство, было построено около тысячи верст железнодорожного пути, проведено 2 тыс. верст электрического телеграфа. Учреждены Военная и Морская академии. Возведены здания Сената, Синода, Большой Кремлевский дворец, началось строительство Храма Христа Спасителя.

Возникает вопрос: могла ли страна, общество, народ достичь большего, если бы использовались иные методы управления. Николай I отказался от просвещенного курса на реформы с опорой на дворянскую интеллигенцию, который в отдельные периоды своего правления проводили Екатерина II и Александр I, и 30 лет проводил политику непросвещенного абсолютизма. Такая политика строилась на принципе не поощрять, а гасить малейшую инициативу во всех слоях общества, игнорировать знания, умения всего населения страны, включая дворянство. Активные, самостоятельные, гордые, дерзкие военачальники, администраторы, идеологи уходят в тень, подают в отставку, превращаются в «лишних людей». Один из «лишних», генерал А. П. Ермолов, говорил об особом таланте императора: никогда не ошибаясь, всегда определять на ту или иную должность «самого неспособного...»

Вот некоторые итоги управления страной Николаем I.

1. Впервые за 150 лет поражение в войне на своей территории (в Крыму) и как следствие — утрата статуса великой европейской державы, каковой Россия считалась весь XVIII в. и в первой половине XIX века.

2. Отставание от развитых европейских стран по всем социально-экономическим показателям. Да, экономика России развивалась, но по темпу развития значительно уступала другим европейским странам. Во Франции за этот период число паровых двигателей возросло более чем в пять раз, потребление хлопка и добыча угля — более чем в три раза, обороты французского банка выросли в восемь раз. Английское промышленное производство увеличилось за первую половину XIX в. более чем в 30 раз.

3. Внешний долг России в 1825 г. достигал 102 млн руб. серебром. Несмотря на удачную денежную реформу, к концу царствования Николая I внешний долг увеличился более чем в два раза и составил 278 млн рублей28.

4. Отставание в науке и технике. Известный герой Н.С. Лескова Левша во время пребывания в Англии «как до ружья дойдет, засунет палец в дуло, поводит по стенкам и вздохнет: «Это, — говорит, — против нашего невпример превосходнейшее». И это не литературная метафора. Во время Крымской войны в начале 1850-х годов некоторые сухопутные сражения, по существу, были расстрелом русского войска: европейское нарезное оружие било много дальше и точнее, чем российское гладкоствольное. Как известно, осенью 1854 г. при приближении англо-французского флота на подступах к Севастополю была затоплена русская эскадра (с целью не дать кораблям союзников приблизиться к городу), за год до этого одержавшая блестящую победу над турецким флотом при Синопе (ноябрь 1853 г.). Парусный русский флот при всем таланте П.С. Нахимова, мужестве и стойкости матросов и офицеров не мог противостоять паровому флоту европейцев.

Вот как писал о проблемах во всех сферах жизни общества в середине XIX в. верноподданный историк-публицист М.П. Погодин, обращаясь к новому императору, Александру II: «Медлить нечего... Надо вдруг приниматься за все: за дороги, железные и каменные, за оружейные, пушечные и пороховые заводы, за медицинские факультеты и госпитали, за кадетские корпуса и училища мореплавания, за гимназии и университеты, за промыслы и торговлю, за крестьян, чиновников, дворян, духовенство, за воспитание высшего сословия, да и прочие не лучше, за взятки, роскошь, пенсии, аренды, за деньги, за финансы, за все, за все...»

Другой современник, К.С. Аксаков, характеризуя нравственное состояние общества отмечал: «Все лгут друг другу, видят это, продолжают лгать, и неизвестно, до чего дойдут. Всеобщее развращение или ослабление нравственных начал в обществе дошло до огромных размеров». По сведениям всезнающего III отделения, в 1840-е годы только три губернатора не брали ' взяток: киевский, таврический и ковенский, соответственно — А.А. Писарев (как очень богатый), А.Н. Муравьев (бывший декабрист), А.А. Радищев («по убеждениям», хотя сын первого русского революционера далеко уклонился от отцовских идей, чтобы выйти в губернаторы)29. Нравы, царившие среди чиновников, показаны в «Ревизоре» и других произведениях Н.В. Гоголя.

Можно продолжить приводить примеры негативных оценок современниками как личности Николая I, так и положения в стране после его смерти. Поэт и дипломат Ф.И. Тютчев писал: «Для того, чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злосчастного человека, который в течение своего тридцатилетнего царствования... ничем не воспользовался и все упустил, умудрившись завязать борьбу при самых невозможных обстоятельствах». Вспоминая свои ощущения после получения известия о кончине Николая I, выдающийся ученый — статистик и географ П.П. Семенов-Тян-Шанский отмечал: «Мне казалось, что какое-то тяжкое бремя, какой-то кошмар, стеснявший свободу в России, свалился с наших плеч»30. Однако дело не столько в личности императора, сколько в созданной им абсолютно неэффективной системе управления. Осознание невозможности одному человеку вершить судьбами миллионов, наглядное проявление катастрофических последствий такого явления привело к появлению на рубеже 1850— 1860-х годов многочисленных проектов переустройства общества, авторами которых были не только либералы и революционеры, но и трезвомыслящие прагматики из среды высшей бюрократии.

И.В. Сталин. Революционные потрясения 1917 г. были направлены на раскрепощение общества, на то, чтобы народ сам стал хозяином своей судьбы, на то, чтобы никогда больше судьбы десятков национальностей, проживавших на территории России, судьбы десятков миллионов ее граждан не решал один человек. За это отдали жизнь миллионы россиян на полях гражданской войны. Однако с конца 1920-х годов до начала 1950-х страна жила в условиях тоталитарного режима, составной частью которого является установление единоличной диктатуры.

К сожалению, до сих пор немало людей не хотят видеть или признавать преступления сталинщины. Репрессированы миллионы граждан. Дело не в том, 1 или 20 млн. человек, как спорят историки, а в том, что это были ни в чем не повинные люди.

Геноцид и депортация многих народов. Насильственная ликвидация целых социальных слоев общества (дворянство, купечество, казачество, духовенство и др.). Это означало ликвидацию носителей определенных моральных ценностей, профессиональных умений, навыков.

Разгром и уничтожение мыслящей части общества — интеллигенции.

Введение в стране паспортной системы и отказ выдать паспорта крестьянам фактически привели к введению крепостного права в деревне.

Насильственная коллективизация нанесла огромный ущерб развитию сельского хозяйства, от которого оно не могло оправиться десятилетиями.

Вследствие необоснованных массовых репрессий не только против кулаков, но и против крестьян-середняков, пострадали миллионы людей и был ликвидирован веками создававшийся тип крестьянина-хлебороба.

По подсчетам Г.И. Шмелева, поголовье скота за годы коллективизации сократилось на 137 млн голов (для сравнения, за годы Великой Отечественной войны — на 60,3 млн голов). Таким образом, ущерб от коллективизации был в 2,3 раза больше, чем от войны.

Уровень сельскохозяйственного производства (в сопоставимых ценах) в 1933 г. (после коллективизации) был почти на 25% ниже, чем в 1928 году. В животноводстве уровень 1934 г. составлял 47% от уровня 1928 года.

Валовая продукция сельского хозяйства (в сопоставимых ценах) за 7 лет в 1922—1928 гг. (годы нэпа) удвоилась; в 1929—1940 гг. за 12 лет увеличилась всего на 10%.

Следствием коллективизации стал массовый голод в 1932—1933 годах (через 12 лет после окончания войны) в наиболее хлебородных районах страны, на Украине и Северном Кавказе, в Поволжье, Казахстане. Голод унес миллионы жизней. Одним из преступлений советской власти было официальное замалчивание этого явления и отказ в помощи голодающим.

По объему валовой продукции сельского хозяйства лишь дважды в довоенный период — в 1937 и 1940 гг. — удалось превысить уровень производства продукции 1928 года.

В 1940 г. личные подсобные хозяйства давали 65% производства картофеля в стране, 72% мяса, 77% молока, 48% овощей, 94% яиц, основную массу фруктов и ягод31.

Наше, может быть, злоупотребление статистикой, отчасти оправдывается тем, что, во-первых, этим подтверждается вывод об ощутимых экономических потерях в результате насильственной коллективизации, на десятилетия ослабившей сельское хозяйство, во-вторых, развеивает миф о преимуществах колхозного строя.

С одной стороны, Сталин и руководство страны готовили народ к войне (правда, исследователи до сих Пор спорят: к оборонительной или наступательной). С другой стороны, в 1930-е годы происходили и другие процессы: уничтожение командного состава Красной армии и флота; разгром советской разведки; репрессии против дипломатов; разгром военной науки и отказ от новейших вооружений; разоружение старой границы до оборудования новой; грубые просчеты в сроках нападения Германии на СССР и в дислокации советских войск накануне войны, что привело к колоссальным человеческим жертвам, потере территории, боевой техники.

Но репрессии продолжались и после начала войны. В 1941 — 1942 гг. продолжилось некомпетентное вмешательство Сталина в руководство военными операциями, что имело катастрофические последствия; проявилась готовность диктатора пожертвовать значительными территориями СССР в обмен на прекращение войны: его известное предложение Гитлеру заключить так называемый Брестский мир-2.

Неуважение к народу-победителю после окончания войны. Известен тезис о том, что «война заканчивается, когда похоронен последний убитый солдат». К глубокому прискорбию, даже спустя 60 лет после Победы не похоронены тысячи и тысячи павших за Родину солдат и офицеров.

Не создана «Книга памяти», в которой были бы увековечены имена павших, как это сделано во многих странах.

Не написана реальная история Великой Отечественной войны. Писатель В.П. Астафьев говорил: «Я был на другой войне, чем та, что описана в официальной истории».

Бывшие в плену считались — спустя десятилетия после окончания войны — предателями Родины, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Разгром науки в 1930-е и даже в конце 1940-х — начале 1950-х годов, в условиях начавшейся научно-технической революции.

Уничтожение всякого инакомыслия. Воспитание человека-исполнителя.

Отказ от общечеловеческих, гуманистических ценностей. Воспитание нескольких поколений советских людей в духе подозрительности, непримиримости, доносительства, единомыслия; детей — на примере Павлика Морозова.

Разрушение наследия предшествующих поколений: отказ от их традиций, векового уклада, менталитета, храмов, соборов и т.д. «Распалась связь времен».

Рост материально-технической базы советской экономики не дал советскому человеку ни счастья, ни здоровья.

Аналогичные политические порядки были насильственно распространены на ряд стран Европы и Азии.

Дискредитация идей марксизма и социализма.

Имели место ошибки и просчеты Сталина на международной арене:

— помощь Германии в 1920-е — 1930-е годы, даже после прихода фашистов к власти, в создании ее военного потенциала (подготовка кадров, обмен опытом, поставки сырья, оборудования и т.д.) в определенной мере способствовала формированию и укреплению германского вермахта;

— тезис о том, что главный враг коммунистов — не фашисты, а социал-демократы, привел к расколу антифашистского движения в Европе и помог Гитлеру прийти к власти;

— репрессии против руководства Коминтерна и руководства многих коммунистических и рабочих партий в 1930-е годы привели к значительному ослаблению (если не сказать, к разгрому) международного коммунистического и рабочего движения, что способствовало укреплению фашизма и милитаризма в Европе и Азии.

Развязыванию второй мировой войны, оккупации фашистской Германией ряда европейских стран в 1939—1941 гг. способствовали следующие шаги Сталина:

— раздел с Гитлером сфер влияния в Европе (секретный протокол к пакту Молотова—Риббентропа 23 августа 1939 г.);

— совместная с Германией оккупация территории Польши в сентябре 1939 г. Наглядным проявлением союзнических отношений двух стран стал парад победителей (советских и фашистских войск) 22 сентября 1939 г. в Бресте;

— договор с Германией о дружбе и границах 28 сентября 1939 г. («скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты») и занятая СССР позиция дружественного нейтралитета по отношению к Германии в сентябре 1939 — июне 1941 года.

Невозможно отнести к достижениям советской внешней политики агрессию против Финляндии 30 ноября 1939 г., как и ее результат — исключение СССР, в качестве агрессора, из Лиги Наций 14 декабря 1939 г., захват территории Прибалтики в июне 1940 г., конфликт с Югославией в конце 1940-х годов и многое другое.

Вопрос состоит в том, были ли эти шаги — отдельными просчетами Сталина в дипломатии, или это была продуманная целенаправленная преступная внешняя политика, не отвечавшая национальным интересам советского народа. Невозможно убедить здравомыслящего человека в том, что приход Гитлера к власти в Германии и развязывание второй мировой войны отвечали национальным интересам советского народа.

Один из самых живучих сталинских мифов, распространяемый поныне: победа в Великой Отечественной войне свидетельствует о преимуществах советского строя. Если исходить из подобной логики, то следует признать, что варвары находились на более высоком уровне развития по сравнению с Римской империей, поскольку они смогли разгромить ее в V в., а самодержавие — более прогрессивная форма правления по сравнению с западноевропейскими конституциями, парламентами, самоуправлением, легально действующими политическими партиями, судопроизводством, избирательным правом хотя бы для элиты и т.д., так как Россия разгромила Францию в 1812—1814 гг., фашизм более прогрессивен по сравнению с западными демократиями, так как Германия молниеносно разгромила Францию в 1940 году. Но войны 1812 г. и 1941—1945 гг. потому и называются отечественными, что решающий вклад в победу внес народ.

Таким образом, в результате установления в стране в 1920-х — начале 1950-х годов единоличной диктатуры миллионы людей были уничтожены, миллионы лишены своей Родины, десятки миллионов не сумели реализовать себя.

Диктатура Сталина вновь, как и в случае с Петром I, доказала, что с помощью насилия и администрирования можно достичь сиюминутных результатов. Но, во-первых, за это приходилось заплатить чрезмерную цену, которая перечеркивает достигнутое. Во-вторых, порабощение общества, господствующие в нем политическая и экономическая несвободы неизбежно обрекают его на стагнацию, остановку в развитии, отставание в будущем, ведут такое общество по «догоняющему» пути развития. Именно это и произошло с советским обществом в 1960-е — 1980-е годы. Распад СССР в 1991 г. и национальные конфликты на постсоветском пространстве в конце XX — начале XXI в. во многом являются следствием той модели национально-государственного устройства Советского Союза, которая создавалась и укреплялась при Сталине.

Критика политического режима не означает очернение истории самого народа. Многие это понимают на примере дореволюционной истории: критика самодержавия — не есть очернение народа. Но такой подход правомерен и к советскому периоду: критика ошибок или преступлений власти не перечеркивает всего позитивного, созданного советским народом.

Все споры о роли Ивана Грозного, Петра I, Сталина в истории России были, есть и будут потому, что оппоненты по-разному отвечают на вопрос — что является критерием прогресса общества: уровень развития производительных сил, объем промышленного производства, рост городов и крепостей, расширение территории страны или степень свободы, которую государство предоставляет личности для самореализации?

Многовековой опыт свидетельствует о том, что триумф одного человека в России всегда заканчивается трагедией для всего общества.

История России и других стран убедительно доказала, что государство объективно (то есть при любых — даже талантливых — руководителях) не может эффективно решать все проблемы, стоящие перед обществом. Монополизация властных функций государственным аппаратом не усиливает, а ослабляет страну. Система организации власти, при которой знания, умения, опыт 99,9% населения страны не востребованы, — система абсолютно не эффективная.

В деятельности, технологиях управления, даже в личной жизни Ивана IV, Петра I, Николая I и Сталина немало общего.

Во все века во всех странах реформаторы и тираны используют, как правило, и преобразования государственного аппарата и террор. Отличия между ними в акцентах: первые делают ставку на реформы, прибегая при необходимости к насилию (государство должно уметь себя защищать), вторые, меняя что-то в органах власти, ставку делают на террор. Использование насилия или администрирования в качестве главного инструмента своей политики — это признак слабости государства и его руководителя, свидетельство его неспособности заниматься кропотливой ежедневной черновой работой по улучшению деятельности государственного аппарата.

В борьбе с бюрократией тираны обращались не к демократическим институтам, а создавали параллельный аппарат управления. При Иване Грозном — опричный двор (опричники). Петр I доверял наиболее важные дела (контроль за деятельностью Сената, арест провинившихся губернаторов и т.д.) гвардейским офицерам. При Николае I на первое место в управлении страной выходит Собственная е.и.в. канцелярия со своими отделениями. В 1920-х — начале 1950-х годов важнейшие дела обсуждались в политбюро и соответствующих отделах ЦК РКП(б), а только потом — в правительстве и Верховном совете СССР. Своеобразным «государством в государстве» был НКВД СССР, находившийся только под личным контролем Сталина.

Тираны для укрепления собственной власти всегда используют бандитский прием — «повязать соратников кровью». И Грозный, и Петр I заставляли свое окружение лично участвовать в казнях. Петр I заставил 127 высших сановников и иерархов церкви участвовать в суде над своим сыном и приговорить его к смертной казни. Николай I включил в Следственный комитет по делу декабристов их бывших либеральных друзей. Сталин заставлял военачальников приговаривать к смерти своих вчерашних товарищей по оружию, а членам политбюро рассылались «расстрельные» списки, на которых они обязаны были ставить свою подпись.

Представляется не случайным, а закономерным то обстоятельство, что деспотизм приносит страдания и несчастья не только народу, но и родным и близким самого тирана: гибель (пусть и при разных обстоятельствах) старших сыновей Грозного, Петра, Сталина, уничтожение их ближайших родственников.

Обращает на себя внимание следующий важный момент в мышлении людей. Когда внутри- или внешнеполитическая катастрофа происходит при жизни тирана или сразу после его смерти, неэффективность существовавшей модели управления становится понятной значительной части общества, как это произошло после поражения Ивана Грозного в Ливонской войне и Николая I в Крымской войне. В противоположной ситуации, когда Россия одерживает победы (в Северной, Великой Отечественной войнах), когда негативные последствия единоличной диктатуры выходят наружу через десятилетия после смерти тирана, как это было с правлением Петра I и Сталина, то все это вместе взятое мешает основной части общества осознать причинно-следственные связи и пагубность такого политического строя. Основная часть населения обладает поверхностным взглядом, не умеет за внешней стороной увидеть глубинные процессы.

В течение столетий единственным инструментом, с помощью которого элита России пыталась защититься от произвола главы государства, оказывались дворцовые перевороты XVIII—XIX вв., верхушечные перевороты в советской номенклатуре (события 1953, 1957, 1964 гг. и др.). Исторический опыт показывает, что такой инструмент не дает необходимого результата: на смену одному тирану нередко приходил другой.

Как свидетельствует прошлое России и других стран, гарантией стабильного развития общества, дающей ему защиту от произвола государства, способствующей минимизации ошибок государственного аппарата, являются: развитые институты гражданского общества (парламент, местное самоуправление, политические партии и общественные организации, независимый суд, зрелое политическое сознание граждан); оптимальное разграничение управленческих и властных полномочий между государством и обществом; развитые, цивилизованные формы обратной связи между обществом и государством (демократия в политике и рынок в экономике).

Примечания

1. Подробнее см.: ЯНОВ А.Л. Россия: У истоков трагедии. 1462—1584. М. 2001, с. 48—55.

2. О походе Девлет-Гирея на Русь в 1571 г. и различных оценках количества погибших и попавших в плен к татарам см.: ЗИМИН А.А. Опричнина Ивана Грозного. М. 1964, с. 451— 459.

3. ЯНОВ А.Л. Ук. соч., с. 58.

4. ЗИМИН А.А. Реформы Ивана Грозного. М. 1960, с. 148, 158.

5. Подробнее см.: там же, с. 117—165; ЯНОВ А.Л. Тень Грозного царя. М. 1997, с. 12—13.

6. По другим данным, в Московском уезде 84% пашни запустело, в районе Новгорода и Пскова обрабатывалось только 7,5% пашни (История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 2. М. 1966, с. 210). Однако эти данные также подтверждают общую картину катастрофического разорения страны.

7. Подробнее см.: ЯНОВ А.Л. Тень Грозного царя, с. 13.

8. См. ЭЙДЕЛЬМАН Н.Я. «Революция сверху» в России. М. 1989, с. 62—63.

9. АНИСИМОВ Е.В. Податная реформа Петра I. М. 1987.

10. АНИСИМОВ Е.В. Петр Первый: рождение империи. В кн.: История Отечества: люди, идеи, решения. М. 1991, с. 190, 194-196.

11. ЭЙДЕЛЬМАН Н.Я. Ук. соч., с. 71.

12. Подробнее см.: АНИСИМОВ Е.В. Петр Первый: рождение империи, с. 217—218.

13. АНДРЕЕВ Д. Роза Мира. М. 1993, с. 169.

14. См.: БОГОСЛОВСКИЙ М.М. Областная реформа Петра Великого. М. 1902.

15. См.: САХАРОВ А.Н. Конституционные проекты и цивилизационные судьбы России. — Отечественная история, 2000, № 5, с. 12.

16. История СССР с древнейших времен. Т. 3. М. 1967, с. 255; АНИСИМОВ Е.В, Петр Первый: рождение империи, с. 211.

17. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Соч. Т. 4. М. 1989, с. 232-234.

18. Там же, с. 233, 181-182.

19. См.: там же, с. 177, 178, 181.

20. Там же, с. 182.

21. Там же, с. 200-201.

22. См.: СОЛОВЬЕВ СМ. Соч. Кн. 8. Т. 16. М. 1993, с. 446-447.

23. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч., с. 222-224.

24. См. Записку П.И. Ягужинского, записку, поданную Меншиковым.Остерманом, Макаровым и Волковым в 1726 г. в Верховный тайный совет, и отчет Матвеева о его ревизии положения дел в Московской губернии в 1726 г.(СОЛОВЬЕВ СМ. Ук. соч. Кн. 9. Т. 18. М. 1993, с. 551-553, 561-566.

25. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч., с. 281-282.

26. Богатый фактический и статистический материал о стратегических просчетах и ошибках Петра I в строительстве флота, о провале первой и второй «азовской» (воронежской) кораблестроительных программ,/ о значительном отставании по большинству показателей русских кораблей не только от европейских, но и от турецких судов, о несуразной цене, заплаченной обществом за нереалистичные, оторванные от жизни петровские прожекты см.: ПЕТРУХИНЦЕВ Н.Н. Два флота Петра I. - Вопросы истории, 2003, № 4.

27. Подробнее о самой альтернативе и анализ идей дореволюционных и современных исследователей см.: ДАНИЛОВ А.Г. Альтернативы в истории России. Ростов-на-Дону. 2007. Гл. 4, с. 117-150.

28. История России с начала XVIII до конца XIX века. М. 1997, с. 342, 344.

29. Подробнее о положении в стране после смерти Николая 1 см.: ЭЙДЕЛЬМАН Н.Я. Ук. соч., с. 106-109, 117.

30. Цит. по: История СССР с древнейших времен. Т. 4. М. 1967, с. 563.

31. Подробнее см.: ШМЕЛЕВ Г.И. Не сметь командовать. — Октябрь, 1988, № 2, с. 9—11.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Гость
Эта тема закрыта для публикации сообщений.