Saygo

А. Г. Рагунштейн. Пираты под знаменем ислама. Морской разбой на Средиземном море в XVI — начале XIX века

58 сообщений в этой теме

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. АДМИРАЛЫ ПИРАТСКОГО ФЛОТА

:: Арабы выходят в море

:: Арудж Барбаросса

:: Завоевание Алжира и Тлемсена

:: Хайреддин Барбаросса

:: От капитана пиратов до турецкого адмирала…

:: Тунис захваченный и потерянный

:: Битва при Превезе

:: Барбаросса во Франции

:: 1541 год — поход испанцев на Алжир

:: Драгут

:: Сражение у Джербы

:: Великая осада Мальты

:: Битва при Лепанто

:: Захват Туниса

Глава 2. СЕВЕРОАФРИКАНСКИЕ ПИРАТЫ В XVII ВЕКЕ

:: Новые капитаны пиратского флота

:: Мурат-раис старший

:: Джек Вард

:: Симон Дансекер

:: Питер Истон

:: Сулейман-раис

:: Мурат-раис

:: Али Пинчинини

Глава 3. В РАБСТВЕ У ПИРАТОВ

:: Охота за рабами

:: История «Дельфина»

:: Отбор пленников и их продажа

:: Галера

:: Выкуп пленников

:: Побеги и наказания

:: Мятеж на «Якобе»

:: Бунт Роулинза

:: Побег с галеры

:: История Уильяма Окели

:: Другие побеги

Глава 4. АНТИПИРАТСКИЕ АКЦИИ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ

:: Первые попытки и неудачи французов

:: Английские экспедиции против североафриканских пиратов

:: Экспедиция адмирала Ламберта

:: Экспедиция против пиратов Сале

:: Экспедиция Блэйка в Тунис и Алжир

:: Война или мир. Неразрешимая дилемма…

:: Французские экспедиции против Алжира

Глава 5. ЗАКАТ МУСУЛЬМАНСКОГО ПИРАТСТВА

:: Упадок морского разбоя в конце XVII — первой половине XVIII века

:: Бой у мыса Сент-Винсент

:: Экспедиция против Алжира в 1775 году

:: Бомбардировка Алжира в 1783 и 1784 годах

Глава 6. АМЕРИКАНСКИЙ ФЛОТ ВСТУПАЕТ В ВОЙНУ С ПИРАТАМИ

:: Американские торговые корабли под ударом пиратов

:: Триполитанская война

:: Неудачи Морриса

:: Эскадра командора Пребла

:: Захват «Филадельфии»

:: Уничтожение фрегата

:: Атака Триполи

:: Последний удар

:: Алжирская экспедиция 1815 года

Глава 7. ПОСЛЕДНИЙ УДАР ПО СЕВЕРОАФРИКАНСКИМ ПИРАТАМ

:: Новый подъём морского разбоя

:: Англо-голландская экспедиция против Алжира в 1816 году

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Примечания

ВВЕДЕНИЕ

Кривая сабля, тюрбан, косые паруса галер, свист плети боцмана-комита, опускающийся на спины галерных рабов, и рыботорговый рынок — вот образы, которые рисует воображение, когда говорят о пиратах Средиземного моря.

Более трёх столетий воды Средиземного моря контролировались мусульманскими пиратами с так называемого «Варварийского побережья», имена знаменитых пиратов Лруджа, Хайреддина, Драгута, Улуджа-Али и многих других внушали суеверный ужас европейским морякам. Ни одно судно, под чьим бы флагом оно ни ходило, не могло считать себя в безопасности, пока шло вдоль североафриканского побережья. Набеги на прибрежные посёлки Италии, Франции, Испании и даже Англии и Ирландии стали настолько обычным явлением, что многие из них просто вымерли и заросли бурьяном. Огромный поток золота, серебра, драгоценных товаров и конечно рабов наполняли рынки Алжира, Туниса, Триполи и других мусульманских городов.

Три столетия европейские государства вместе и в отдельности пытались искоренить пиратский промысел на североафриканском побережье.

Много раз европейцы пытались искоренить пиратские гнёзда на побережье Северной Африки. В XVI столетии отчаянные попытки выбить алжирских пиратов и принудить их отказаться от своего промысла предприняла Испания в союзе с папой римским и некоторыми итальянскими государствами. В XVII веке такие попытки делали англичане, голландцы и французы. В начале XIX века к ним присоединились американцы. Однако все их усилия оказывались напрасными, пока их силы были разобщены.

В течение трёх столетий каждая из европейских наций сама решала проблему безопасности своего мореплавания. Некоторые государства после длительной борьбы пришли к выводу, что лучше откупиться от разбойников и тем самым обеспечить безопасность своему торговому флоту, другие предпринимали самые отчаянные меры, включая карательные акции, но категорически не поддавались на преступный шантаж. Всё это вместе формирует картину постоянного противостояния, которое охватило Средиземное море с XVI и до начала XIX века.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 1. АДМИРАЛЫ ПИРАТСКОГО ФЛОТА

Арабы выходят в море

История пиратства на Средиземном море началась задолго до появления ислама. Ещё во времена Древнего мира греческие и финикийские пираты беззастенчиво грабили торговые корабли, и далее появления такой мощной державы как Рим не заставило морских разбойников отказаться от своего доходного промысла. На рубеже новой эры пиратство стало настолько серьёзной проблемой, что пришлось направить все военно-морские силы Рима на подавления этого пагубного промысла. Но прошло всего несколько десятилетий, и всё вернулось на прежние места.

После падения Римской империи в восточной части Средиземноморья господствующей силой стала Византийская империя. Однако и у неё появился мощный конкурент в морской торговле с Востоком — арабы. Эти превосходные мореходы добирались на своих доу до самых отделённых уголков Азии и Африки, составив достойную конкуренцию грекам. Пока арабские племена были разобщены, они не представляли угрозу для Византии, однако с появлением новой религии — ислама — ситуация полностью изменилась.

Призыв к джихаду — «священной войне» — поставил под зелёные знамёна десятки и сотни тысяч воинов пустыни.

К началу VII века арабы уже прочно господствовали на торговых коммуникациях Индийского океана, вытеснив своих конкурентов — византийцев, индусов и китайцев. Их фактории появились на полуострове Малакка, в Индии и Индонезии. Они узурпировали торговлю вдоль восточного побережья Африки, вплоть до Занзибара.

После завоевания Ближнего Востока и Северной Африки они стали главными посредниками в торговле Европы со странами Востока, Используя в качестве промежуточного пункта стоянки Цейлон, они доставляли из Китая шёлк и фарфор, из Индонезии везли пряности и жемчуг, из Африки доставляли невольников, золото и слоновую кость, из Руси — драгоценные меха.

Благодаря манёвренным доу — килевым парусным кораблям с наборным корпусом — и обширным знаниям в области астрономии арабы быстро богатели всё более и более, расширяя границы своих владений. Только одно государство на Ближнем Востоке так и не подчинилось им — Византия.

Дважды арабы подступали к стенам Константинополя в 677 и 718 году, но оба раза терпели неудачу. Только в 1453 году новые завоеватели — турки-османы смогут покорить этот вечный город. Несмотря на свои неудачи с Византией, арабы тем не менее благодаря своему мощному флоту захватили ключевые пункты средиземноморской торговли. В 649 году они покорили Кипр, в 654 году — Родос, затем Сицилию и Мальту. И хотя впоследствии они лишились последних двух островов, это мало отразилось на огромном Арабском халифате.

Арабские завоевания немного стабилизировали ситуацию. После прекращения мусульманской экспансии в Европу в VIII веке на морс установился мир. Халифы контролировали все земли вдоль африканского побережья Средиземного моря, а также Испанию и Малую Азию. Это позволило им взять под контроль все прибрежные порты и торговые коммуникации. Это, конечно, не означало, что пиратство под флагом полумесяца исчезло, оно лишь перешло на новый уровень развития.

После того как фатимидские халифы захватили Сицилию, Сардинию, Корсику и Балеарские основа, они стали контролировать все торговые пути в западной части Средиземноморья. Объектами нападения сарацинов стало итальянское побережье. В 1002 году сарацины ограбили Пизу. Несмотря на ответные карательные операции пизанцев, через три года повелитель Майорки и завоеватель Сардинии Аль-Муджахид снова сжёг часть города. Третье нападение на Пизу зафиксировано в 1011 году. Нападения, возможно, продолжались бы, если бы не усилия Папы римского и пизанцев, которые сначала выбили Аль-Муджахида из Италии, а затем в 1017 году из Сардинии.

Как это ни парадоксально, но халифы и эмиры арабских государств быстро навели порядок в своих владениях, практически искоренили пиратов, установив относительно дружеские отношения с христианскими народами.

Во времена крестовых походов торговые коммуникации вновь оказались под ударом. На этот раз инициаторами разбоев стали христиане. Пизанцы, венецианцы, генуэзцы, мальтийцы, сардинцы, греки примкнули к крестоносцам, беззастенчиво грабя Святую землю. Причём это было пиратство чистой воды, поскольку ни одно из государств Средиземноморья не разрешало грабёж, формально соблюдая торговые обязательства. Особенно наглядно это было заметно во времена кратких перемирий между крестовыми походами.

Так, в 1200 году пизанцы ограбили три мусульманских судна прямо у берегов Туниса, подвергнув насилию захваченных женщин, а мужчин продав в рабство.

Тем не менее с окончанием крестовых походов ситуация в Средиземном море вновь успокоилась. И мусульманские и христианские правители проявляли взаимный интерес к продолжению торговли.

Между XI и началом XVI века отношения итальянских государств и особенно папы римского с правителями Алжира и Туниса были в целом нейтральными. Христиане Северной Африки спокойно исповедовали свою религию. Многие из них занимали высокие посты в армии и государственном аппарате. Пизанцы и генуэзцы имели свои торговые представительства в Триполи, Сеуте, Тунисе и Сале.

Ситуация начала кардинально меняться лишь к концу XV столетия. В Восточном Средиземноморье появилась новая сила — турки-османы. Они блокировали черноморские проливы и прервали торговлю итальянских городов, прежде всего Венеции и Генуи с их восточными факториями. Кроме того, захватив Грецию и Малую Азию, они начали вытеснять арабов с торговых путей в Индию и Китай. В 1453 году пал Константинополь, и турки вторглись на Балканы и в Сирию. Их молниеносному продвижению на запад способствовал религиозный фанатизм и стремление к завоеванию новых земель.

В 1462 году они захватили Лесбос и продолжили свою экспансию дальше в направлении Сербии и Боснии. В ответ Венеция объявила им войну. Борьба за контроль над Восточным Средиземноморьем была крайне важной задачей венецианцев, поскольку от этого зависела их монополия в морской торговле. Они владели рядом укреплений на побережье Адриатического моря, контролировали Крит и Кипр. Потеря любого из этих пунктов грозила Венеции развалом всей торговой империи. Понимая это, султан Мехмед II решил нанести удар по союзнику Венеции Мальтийскому ордену. Для этого он собрал 70-тысячную армию и направил её на остров Родос, где располагалась её главная штаб-квартира. Туркам противостояли лишь 600 рыцарей и 2000 солдат, не считая местного ополчения. Тем не менее они смогли отразить нападение, однако для христиан это было лишь начало.

В 1517 году турки уже захватили Александрию, взяв под контроль торговые пути из Красного моря. В течение последующих десятилетий почти все островные владения Эгейского моря перешли под их контроль: в 1566 году — Хиос, в 1569-м — Кипр, а затем Родос.

Турецкая экспансия проходила на фоне развала арабских государств на Пиренеях. Испанская реконкиста сделала беженцами сотни тысяч мавров. Эти люди, оставшиеся без крыши над головой и средств к существованию, жаждали реванша, справедливо полагая, что христиане повинны в их бедах. Большинство из этих несчастных людей поселились на североафриканском побережье, и особенно в Алжире, который был к тому времени ничем не выделявшимся портом, за которым лежали пески Сахары. Обосновавшись на новом месте, эти люди начали собственную войну против христиан. Они снарядили корабли и начали грабить.

Мавританские пираты и раньше с большим удовольствием грабили побережье Испании или Сардинии, однако после 1492 года к чисто прагматическим мотивам, связанным с наживой, добавились и религиозные. Призыв к «священной войне» против неверных (джихаду) стал удобным оправданием для своих действий. Если ранее арабские эмиры сдерживали разбойные порывы своих подданных имевшимися у них торговыми соглашениями с европейскими государствами, то выступить против «справедливого» требования участия в «священной войне» они не могли. Ислам стал удобным прикрытием для тех, кто хотел поживиться за чужой счёт.

Преимуществом новых пиратов стало то, что они прекрасно знали испанское побережье. Кроме того, многие из изгнанных мавров были моряками и воинами, а значит, людьми, привычными к опасностям, которые могли их подстерегать.

Пользуясь прекрасным знанием торговых путей, шедших вдоль Пиренейского полуострова, они стали подкарауливать испанские корабли у Балеарских островов или у побережья Андалузии. Если же в засаду не попадали неповоротливые галеоны, пираты просто высаживались у ближайшего населённого пункта и «компенсировали» свои ожидания за счёт захвата пленников. Если судьба им благоволила, они захватывали кого-нибудь из знати, чтобы потом потребовать выкуп, если нет, то довольствовались обычными крестьянами, которых потом можно было бы продать на невольничьих рынках Алжира, Туниса, Орана или любого другого порта.

Иное дело, если судьба отворачивалась от пиратов, тогда они сами становились добычей генуэзской или венецианской боевой галеры и превращались в рабов. Эта судьба была незавидной, поскольку их, как правило, делали галерными рабами. Это означало, что до конца своих дней они будут слышать лишь свист плетей надсмотрщиков да короткие команды офицеров, указывавших на необходимый темп движения.

Однако, несмотря на все риски, успешный поход мог с лихвой окупить все потери, что и привлекало к разбойному промыслу всё новых и новых членов.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Арудж Барбаросса

Пока мусульманские пираты довольствовались мелкой наживой и грабили лишь небольшие деревни на испанском побережье, это не вызывало большой тревоги европейских монархов. Они рассматривали пиратство как некий отхожий промысел дикого населения Северной Африки. Карательные, но своей сути, экспедиции на африканское побережье, предпринятые в начале XVI века, заставили местных беев отказаться от формальной помощи морским разбойникам. На этом история могла бы и закончиться, а берберские пираты по-прежнему влачили бы жалкое состояние, если бы их не возглавил энергичный, целеустремлённый и бесстрашный вождь. Как это не странно, им оказался ренегат, как называли христиан, сменивших веру, наполовину турок, наполовину грек с острова Лесбос по имени Арудж (1474–1518 гг.). Однако больше он известен под именем Барбаросса (Рыжебородый). Своё прозвище он получил за рыжий цвет бороды, который выделял его среди прочих пиратов.

Начало его пиратской карьеры было самым мирным. Он был одним из сыновей турецкого солдата Якуба Ениджердара, который женился на гречанке и осел на дарованной ему за службу земле. От этого брака родилось две дочери и четыре сына — Илья, Исаак, Арудж и Хайремин. Занявшись мелкой торговлей и ремеслом, Якуб развозил свои товары по соседним островам. Арудж помогал отцу и поэтому получил общее представление об управлении небольшим судном, которое принадлежало семье. После достижения совершеннолетия перед юношей встала дилемма о путях дальнейшей жизни. Наследовать ремесло отца юноше явно не хотелось, и он выбрал иной, более интересный, как ему казалось, вид ремесла — морской разбой.

О его юношеских подвигах известно немного. Уже к двадцати годам он приобрёл немалый опыт и известность, курсируя на пиратском судне по Эгейскому морю. Сведения о его карьере в этот момент достаточно туманны. Ясно, что он был не просто морским разбойником, а корсаром, выступая в качестве лица, имеющего патент от турецкого султана на захват вражеских судов. Возможно, именно этим объясняется тот факт, что его не казнили, когда судно, которым он командовал, захватили у берегов Родоса христианские галеры. Судьба раба-гребца не прельщала юношу, и он сбежал при первой же возможности.

Вернувшись обратно, он вновь поступил на службу к туркам, однако быстро понял, что ни богатства, ни славы в Восточном Средиземноморье не заработаешь, а вероятность попасть вновь на галеры была слишком высока. Тогда Арудж решился на очень смелый и рискованный поступок. Он поднял мятеж на судне и увёл его к берегам Туниса. Прибыв к местному эмиру, он запросил право базирования в его владениях, обещая отдавать ему пятую часть награбленного. Эмир согласился, выделив в качестве опорной базы пиратам остров Джерба. Этот клочок суши у тунисского побережья обладал одним существенным преимуществом — удобной гаванью на пересечении торговых путей. Использую Джербу как плацдарм, можно было совершать дерзкие набеги на христиан. Очень скоро Арудж доказал, что его не стоит недооценивать.

Весной 1504 года по Тирренскому морю шли две галеры римского папы Юлия И. Они направлялись из Генуи на юг с ценным грузом на борту. Проходя мимо Эльбы, впередсмотрящие заметили небольшое судно, шедшее наперерез галерам. Итальянцы с большим интересом наблюдали за небольшим галиотом, который весьма быстро приближался к боевым кораблям. Однако капитаны галер не спешили поднимать тревогу, слишком долго в этих водах не было мусульманских пиратов и от них отвыкли. Кроме того, казалось совершенно невозможным атаковать сразу два сильных военных суда силами одного галиота, который был почти в два раза меньше любой из галер.

Когда в наступающих сумерках неизвестное судно приблизилось к первой галере, на неё посыпался град стрел и пуль, а затем люди в тюрбанах пошли на абордаж. Вторая галера к этому времени значительно отстала, и её капитан не мог понять, что происходило впереди.

Между тем события развивались стремительно. Используя фактор внезапности, пираты быстро захватили папскую галеру. Все пленники были загнаны в трюм, а пираты переоделись в одежды христиан. Арудж, понимая, что сил справиться со второй галерой ему не хватит, решил пойти на хитрость. Переодетые матросы спокойно стояли на своих местах, и ничто не указывало на то, что судно подверглось атаки. Когда вторая галера поравнялось с первой, оснований для опасения не возникло. Именно в этот момент пираты атаковали и второе судно, которое захватили так же стремительно.

Нападение на папские галеры в самом сердце христианских владений не могло не вызвать справедливых опасений европейских монархов. Однако ещё большее впечатление это событие произвело на жителей Туниса, куда прибыл Арудж со своей добычей. Для местных жителей казалось невозможным захватить два крупных военных судна, имея лишь маленький галиот. В один момент Арудж стал лидером всех пиратов североафриканского побережья.

Помимо славы захват папских галер дал пиратам ещё и два прекрасных судна. В условиях Средиземноморья галера в хороших руках могла стать грозным оружием Понимая это, Арудж пополнил запасы и уже во главе своей небольшой эскадры продолжил крейсерство вдоль торговых путей, наводя страх и ужас на христиан.

В следующем году Арудж захватил новый приз — испанское судно с пятью сотнями солдат. Неизвестно, по какой именно причине столь ценный груз попал в руки мусульманских пиратов. Возможно, команда была слишком ослаблена цингой или другой болезнью, либо чрезмерно утомлена беспрерывным откачиванием воды из прохудившегося трюма. Как бы то ни было, в руки пиратов попали пять сотен отличных рабов, которые тут же были проданы на рынке или заняли место гребцов на галерах.

Стремясь избавиться от североафриканских разбойников, испанский король Фердинанд II задумал карательную экспедицию. Сведения об укреплениях Алжира и Орана предоставили испанцам венецианские купцы, часто посещавшие эти порты. Первым объектом нападения был выбран Оран, однако захватить этот город можно было лишь после захвата охранявшей его крепости Мерс-эль-Кебир. Именно её и сделал своей главной целью командующий испанской экспедицией дон Диего Фернандес де Кордова.

3 сентября 1505 года из Малаги вышел объединённый испанский флот и неспешно направился к берегам Северной Африки. 9 сентября он появился под стенами Мерс-эль-Кебира. Несмотря на попытки арабов помешать высадке испанцев, десант не понёс существенных потерь и без особых проблем начал обустройство осадного лагеря под стенами крепости.

Испанский штурмовой отряд быстро занял высоты, возвышавшиеся над Мерс-эль-Кебиром, и начал обстрел крепостных укреплений. Несколько раз арабская конница пыталась выбить врага с высот, однако боевые качества мавров оказались не слитком высокими и профессиональные испанские солдаты смогли отбить все атаки.

Тем не менее высокие крепостные стены и многочисленный гарнизон оставлял не слишком много шансов на успех для осаждавших. Дело решил случай. Губернатор Мерс-эль-Кебира был случайно убит ядром, и гарнизон пришёл в замешательство. В конечном итоге, посовещавшись, арабы решили сдать крепость на почётных условиях. Эта весть вызвала вздох глубокого облегчения у Диего де Кордовы. Как опытный военачальник он не мог не понимать, что с каждым днём его положение становится все более и более тяжёлым. Арабы могли практически без ограничений подтягивать резервы и готовились к нападению на испанский лагерь. В конечном итоге испанцы сами могли оказаться в роли осаждённых, без надежды на успех. Поэтому неудивительно, что де Кордова милостиво позволил гарнизону крепости выйти со всеми припасами и при оружии, дав на сборы целых три дня. При этом он следил, чтобы никто и пальцем не тронул обитателей крепости. Только один испанский солдат нарушил предписание главнокомандующего и оскорбил арабскую женщину, за что и был немедленно наказан смертью. Его расстрел происходил прямо на глазах у арабского и испанского отрядов.

Известие об успехе экспедиции вызвало волну неподдельной радости во всей Испании и столь же неподдельного страха в Оране. Многие жители этого города поспешили собрать свои вещи и сбежали вглубь материка, справедливо рассудив, что путь в город для испанцев открыт. Однако Диего де Кордова не торопился с активными действиями. Проблема заключалась в том, что солдатам надо было платить, а денег на содержание десятитысячного войска в испанской казне не было. Сражаться же за «идею» солдаты, многие из которых вообще не были испанцами, совсем не хотели. В конечном итоге большая часть войск была отослана обратно в Испанию и с Кордовой остался лишь небольшой отряд, явно недостаточный не только для активных наступательных действий, но и для охраны завоёванных укреплений.

В конечном итоге, несмотря на успех испанской экспедиции, её конечные результаты оказались весьма спорными. Испанцы так и не выполнили своей главной задачи — не взяли Оран, а пираты лишь сменили место базирования, подыскав другие подходящие гавани. Хуже всего было то, что разбойные нападения на испанское побережье на этом не прекратились. В июле 1507 года североафриканские пираты разграбили большое селение в Андалусии. Кроме того, стало известно, что Диего де Кордова во время вылазки из крепости попал в засаду и погиб с неравном бою. Страна лишилась опытного военачальника и могла потерять все свои завоевания в Северной Африке. Первый министр короля кардинал Хименес умолял Фердинанда II снарядить новую экспедицию. Но эта идея не вызвала особого восхищения у монарха, поскольку требовала больших расходов. Только под сильным нажимом король дал согласие, и Хименес немедленно начал собирать войска и флот.

Несмотря на придворные интриги, а зачастую и открытое противодействие, Хименес 16 марта 1509 года покинул Картахену, имея в своём подчинении мощный флот в составе 80 вымпелов и множество транспортных судов. По прибытии к Орану выяснилось, что главный враг главнокомандующего располагается не на берегу, как думал Хименес, а в рядах его собственной армии. Им оказался генерал Педро де Наварро, который, втайне завидуя Хименесу, откровенно саботировал усилия своей армии. Так, он едва не сорвал утреннюю высадку армии на берег и только под угрозой ареста был вынужден выполнить указание министра.

Высадившись на берегу и совершив молебен, испанская армия двинулась дальше в направлении Орана Сломив не слишком организованное сопротивление местных жителей, испанцы бросились к городским стенам Как оказалось, гарнизон покинул город и присоединился к армии, которая ждала сражения на равнина Воспользовавшись этим, солдаты начали резню оранцев. Многие из женщин, детей и стариков, укрывшихся в мечетях, были убиты. Около четырёх тысяч жителей Орана стали жертвой кровавой резни. Вслед за резнёй начался грабёж. Испанцы получили баснословную добычу, при этом их потери составили не более тридцати человек, большинство из которых погибли во время стычек на дороге к Орану. В подземельях городской цитадели испанцы нашли около трёх сотен христианских пленников, которые тут же получили свободу. Это был, пожалуй, единственный благородный поступок испанцев при штурме Орана.

Первым делом Хименес постарался укрепить город, справедливо полагая, что мавры не позволят испанцам закрепиться в нём надолго. Понимая, что сил для продолжения завоеваний явно недостаточно, а Педро де Наварро явно враждебно относился к нему, кардинал принял решение закрепиться на завоёванных позициях и ждать ответной реакции врага.

Для сбора подкреплений и разрешения придворных дел он оставил командовать Ораном Педро де Наварро и отплыл в Испанию. Генерал, почувствовав свободу, рьяно принялся за продолжение военных действий. Собрав эскадру из 20 галер, он в конце декабря 1509 года отправился к Бужии. Этот богатый порт процветал и был хорошей добычей.

1 января 1510 года испанская армия, поддержанная флотом, высадилась на побережье возле городских укреплений и с двух сторон атаковала его. Поскольку крепостные стены были достаточно ветхими, правитель Бужии Абд-аль-Рахман предпочёл не оказывать активного сопротивления нападавшим, справедливо полагая, что лучше сберечь их для будущей борьбы. Вместе со своими приближёнными он покинул город, оставив его на милость испанской солдатни. Только благоразумие жителей Бужии, заранее покинувших свои дома, не позволило повториться оранской резне, и дело ограничилось банальным грабежом.

Дальнейшие события показали, что Абд-аль-Рахман, составляя свои жизненные планы, не учёл небольшой мелочи — своего племянника Абдаллаха, который много лет томился в подвалах городской крепости. Он оказался ключевой фигурой последующей трагедии. Его извлекли из подвалов и доставили к генералу. Понимая, что у него в руках претендент на престол, Педро де Наварро предложил ему сделку — трон в обмен на военную помощь. Абдаллах, недолго думая, согласился, поскольку престол значил для него больше, чем семейные привязанности. Именно он выдал местонахождение своего дяди и его свиты. Испанцы немедленно снарядили отряд из 500 наиболее подготовленных солдат и двинулись в горы Ночью они напали на лагерь Абд-аль-Рахмана и перебили большую часть из его пятитысячного отряда. В плен попали 1600 мавров, а в качестве трофеев испанцам достались 500 верблюдов, нагруженных, помимо всего прочего, личным имуществом убитого правителя.

Узнав о падении Бужии и гибели Абд-аль-Рахмана, правитель Алжира не стал ожидать появления под своими стенами испанской армии и добровольно признал покровительство Испании. Он безвозмездно освободил всех христианских пленников и дал согласие на постройку у входа в алжирскую гавань крепости Пеньон.

Покорив Бужию и Алжир, Педро де Наварро направился к Триполи. Этот удобный порт дано стал прибежищем пиратов, которые грабили проходившие мимо христианские суда. 25 июля 1510 года испанская эскадра появилась у входа в порт. Педро де Наварро тут же приказал высаживать войска на берег для решительной атаки города. Несмотря на попытки триполитанцев отбить десант уже на берегу, профессиональные солдаты высадились на берег и быстро двинулись к крепостным укреплениям Приступ был настолько смелым и решительным, что мавры не выдержали удара. Потеряв в бою всего 300 солдат, испанцы овладели укреплениями и ринулись грабить город. К счастью, жители Триполи уже знали о судьбе Бужии и Орана и предпочли спрятать всё самое ценное. Не получив желанных богатств, испанцы учинили в городе резню. Погибло около шести тысяч жителей.

Однако успехи испанцев были смазаны поражением экспедиционного отряда, направленного на остров Джерба. Этот оплот разбойников представлял собой безводный каменистый остров с редкими поселениями. Отряд Педро де Наварро попал в засаду во время стоянки у одного из колодцев и был вынужден отступить. Около трёх тысяч испанцев погибло, и только 600 вернулись на свои корабли. В довершение всех бед, на обратном пути к Триполи эскадра попала в страшный шторм и большая часть кораблей погибла. Сознавая, что ему не миновать королевской опалы, а возможно, и ещё более страшного наказания, Педро предпочёл перейти на службы королю Франции. Однако и здесь его настигла судьба — вскоре он попал в плен к испанцам и, чтобы не подвергнуться позорной казни, предпочёл совершить самоубийство в тюрьме.

Несколько лет соседство мавританских пиратов и испанцев носило характер мирного сосуществования. Ни та, пи другая сторона не предпринимала активных действий для того, чтобы изменить ситуацию, так продолжалось до 1514 года, когда к тунисскому султану явился Арудж, который предложил внезапно атаковать Бужию и освободить её от испанцев. Предложение было принято, и в распоряжение Аруджа были переданы ещё две галеры. С этими силами Арудж решил атаковать город. Как и следовало ожидать, атака малочисленного отряда пиратов, мало понимавших в осаде крепостей, закончилась катастрофой. Штурм был отбит, а Арудж в бою лишился руки и едва не погиб от потери крови при ампутации. Слабеющий Арудж передал командование Хайреддину и отправился зализывать раны.

Эскадра Аруджа двинулась к Минорке. Пока Арудж лежал в беспамятстве на борту флагманской галеры, Хайреддин совершил вылазку на берег и захватил испанский форт и 40 пленных. К сожалению, враждебность местных жителей не позволила ему рассчитывать на больший успех. Тогда пираты взяли курс на Корсику, у берегов которой ограбили несколько торговых кораблей.

Собрав весьма приличную добычу, эскадра вернулась в порт, где значительная часть сокровищ была передана в дар тунисскому правителю, в знак благодарности за оказанную помощь. Это вполне удовлетворило султана, и он предпочёл не вспоминать о неудаче под Бужией.

Однако о поражении хорошо помнил сам Арудж. Весной 1515 года, оправившись от ран, он начал подготовку к новой экспедиции. Ампутированную руку он заменил серебряным протезом, который благодаря искусству мусульманских механиков был очень подвижен и крайне функционален.

Собрав еще большие силы и погрузив их на двенадцать кораблей, Арудж снова отправился к Бужии. С берега его поддерживали отряды местных племён общей численностью 1500 воинов. Несмотря на противодействие испанцев, Арудж успешно высадился на берег и начал штурм Первый приступ обошёлся ему в 350 убитых и раненых, после чего пираты перешли к длительной осаде. День и ночь при помощи турецких артиллеристов мавры обстреливали из орудий крепостные укрепления. К несчастью, об осаде Бужии стало известно испанцам, и они прислали на подмогу свою эскадру. Арудж оказался запертым меж двух огней В довершение всех бед, брат Аруджа Исаак, командовавший осадной артиллерией, был разорван на куски попавшим в него испанским ядром, что, конечно, не могло способствовать повышению боеспособности осаждающих.

Понимая, что иного выхода не было, Арудж завёл свои корабли в устье реки Уэд-эль-Вебира, где посадил их на мель, а сам, с небольшим отрядом верных бойцов, ушёл в горы, рассчитывая вести против испанцев партизанскую войну.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Завоевание Алжира и Тлемсена

Сколько это могло бы продолжаться — неизвестно, но одно событие весьма существенным образом изменило положение дел. 23 января 1516 года умер испанский король Фердинанд. Это возродило надежды алжирцев на избавление от испанского гнёта. Первым делом алжирцы выбрали нового правителя. Им стал шейх Селим Эйтеми. К несчастью, Селим был слишком мягким и нерешительным человеком. Поскольку своих людей для борьбы с испанцами у него явно не хватало, он решил использовать в своих интересах Аруджа и его пиратов. К нему были направлены посланцы с богатыми дарами и предложением повести армию на штурм Пеньона. Все условия для этого были. Испанское правительство было занято интригами при дворе, Хименес сильно постарел и уже не имел прежнего влияния на политику королевства. Испанцы были больше заняты внутренними делами, чем африканскими проблемами, и не могли оперативно выслать военные подкрепления на свои форпосты.

Арудж, видимо, воспринял это известие с большим удовлетворением, однако предпочёл скрыть свою радость и согласился возглавить поход на Алжир только после длительных уговоров. Собрав всех оставшихся у него бойцов и присовокупив к нему добровольцев из числа кабилов, Арудж направился в Алжир. Испанцы проигнорировали появление этого военного отряда в городе, вероятно, не воспринимая его как существенную силу.

Между тем Арудж, понимая, что необходимо сконцентрировать больше войск, продолжал накапливать силы, готовясь к решительному удару. Он отослал в Тунис послание своему брату Хайремину с просьбой собрать столько пиратов, сколько будет возможно, обещая большие деньги за службу. Хайремин с успехом выполнил задание и нанял три сотни лучших турецких и мавританских солдат, которых можно было найти на северо-африканском побережье. Этот отряд высадился на мысе Матифу и пешком направился в Алжир. Кроме того, представители окрестных берберских племён сочли делом чести выступить против испанцев и начали стягивать свои отряды к городу. Не прошло и месяца, как в подчинении у Аруджа оказался внушительный отряд из нескольких тысяч воинов.

Получив поддержку населения и Селима, Арудж начал действовать. Он расположил осадные батареи напротив Пеньона и начал обстрел укреплений. Это известие вселило в алжирцев гордость и воинственность и существенно подняло престиж самого Аруджа. Воспринимая Селима как помеху на пути к единоличной власти, Арудж решился на весьма решительные действия. Он с несколькими доверенными лицами явился в дом к алжирскому правителю и удавил его, когда тот принимал ванну.

После того как известие о смерти Селима достигло горожан, Арудж официально объявил, что причиной смерти правителя явился острый приступ его хронических болезней. Несмотря на то что очень немногие поверили этому, Арудж в один момент превратился в единовластного правителя Алжира.

Сын Селима, понимая, что если он предъявит претензии на престол, ему уготована такая же участь, предпочёл сбежать в Оран, где укрылся у испанского губернатора. Алжирская знать также не высказала удовольствия действиями пришельца. Несмотря на попытки привлечь их на свою сторону разными посулами и подарками, Арудж не достиг своей цели. Против узурпатора созрел заговор. Согласно замыслам заговорщиков, в назначенный день алжирцы должны были напасть на отряд Аруджа и перебить его, призвав на помощь гарнизон Пеньона. Только предательство раба-христианина, купившего себе таким образом свободу, спасло Аруджа от расправы. Он решил нанести упреждающий удар. В пятницу, после утренней молитвы, Арудж призвал к себе представителей городской знати, якобы для ведения переговоров. Когда почтенные горожане вошли в мечеть, турки закрыли все двери и набросились на безоружных горожан.

Изрубленные останки турецкие янычары протащили по всему городу, а потом сбросили в яму с нечистотами, показывая, какая участь ждёт всякого, кто посмеет перечить новым властям Урок оказался весьма полезным, и алжирцы предпочли затаить обиду и подчиниться силе.

Укрепив свою власть, Арудж был вынужден устранить ещё одну опасность. Узнав о перевороте в Алжире, испанцы решили искоренить существовавшую опасность. К городу была направлена эскадра под командованием Диего де Вера.

Заранее оповещённый о приближении христиан, Арудж решил применить контрмеры. Когда 30 сентября 1516 года испанцы начали штурм укреплений, защитники города притворным отступлением заманили испанский отряд в ловушку, окружили и перебили всех. Среди павших едва не оказался и командующий Диего де Вера, который с трудом вернулся на свой флагман. Кровавая резня обошлась испанцам в три тысячи погибших и раненых и четыре сотни пленных. В довершение всех бед, на испанский флот обрушился шторм, который разметал все корабли, а некоторые выбросил на пустынный берег, завершив сокрушительное поражение испанской армии и флота.

Потеря своей армии стоила де Веру не только королевской опалы, но и проклятий со стороны простых испанцев. Где бы он ни появлялся, его освистывали и забрасывали камнями, считая именно его главным виновником позорного поражения. В то же время Арудж пребывал на вершине популярности и начал активно возрождать пиратский флот.

Галеры алжирцев снова вышли в море на разбойный промысел. Кроме того, Арудж озаботился расширением своих владений. В 1517 году он овладел несколькими поселениями, распространяя свою власть вдоль североафриканского побережья.

Успехи вскружили голову Аруджу, и когда ему сообщили о том, что в Тлемсене началась междоусобная борьба за власть, новоявленный правитель Алжира с радостью воспринял идею расширить свои владения. Его главным противником стал Мулей-бен-Хамид, главный претендент на корону Тлемсена.

Собрав все наличные силы и дождавшись подкреплений из Алжира, Арудж двинул войска в пустыню. Встреча двух армий произошла в нескольких милях от Орана на обширной равнине. Турецкие янычары оказались решающей силой в бою. Профессиональные солдаты с лёгкостью отбили атаку арабской кавалерии, а обстрел из орудий довершил дело. Армия Мулей-бен-Хамида была разбита и бежала с поля боя.

Дорога на Тлемсен была открыта. Достигнув конечной цели, Арудж освободил из заключения и восстановил в правах «законного» наследника Мулей-бен-Заина. Однако этот благородный жест был не чем иным, как банальной уловкой ловкого политика, жаждущего расширения своих владений. Не прошло и дня, как турки заняли все ключевые точки города, городскую цитадель и все укрепления. После этого благородный фарс был уже не нужен, и Арудж приказал повесить новоявленного султана и семерых его сыновей. Остальные родственники были утоплены в бассейне. Таким образом, Арудж расчистил себе путь к единоличной власти над Тлемсеном.

Несколько месяцев армия Аруджа орудовала в городе, выискивая недовольных и предавая их смерти. Только спустя девять месяцев новоявленный султан внезапно заявил, что желает вернуться в Алжир. Для выборов нового султана он пригласил в свой дворец 70 наиболее знатных представителей Тлемсена. Однако, когда благородные горожане заняли свои места в зале собраний, Арудж приказал казнить их. Подлое убийство безоружных людей переполнило чашу терпения местных жителей, но они не отваживались на открытое выступление против тирана.

Завоёвывая Тлемсен, Арудж допустил лишь одну ошибку — не уничтожил Мулей-бен-Хамида. Между тем Хамид не терял времени даром и обратился за помощью к испанцам. Гарнизон Орана был достаточно многочисленным, но соседство армии Аруджа вызывало у коменданта справедливое опасение о судьбе ввереных ему креплений. В результате испанцы решили действовать более активно и смело. Прежде всего необходимо было пресечь поступление подкреплений из Алжира. Когда стало известно, что на помощь Аруджу идёт отряд их 600 турок, его перехватили у Эль-Кале и почти весь перебили.

Арудж оказался отрезан. Вокруг крепости расположились испанцы, внутри назревал бунт. Оставался лишь один путь к спасению — бегство. В мае 1518 года, собрав сотню наиболее преданных солдат, алжирский правитель решил пробиваться из окружения. Естественно, об этом тут же было доложено испанцам, и в погоню за ним устремился отряд испанской кавалерии. Несмотря на все уловки, которые использовал Арудж, чтобы сбить преследователей со следа, ему это не удалось. Он был настигнут и в коротком бою лишился жизни. Его отрубленную голову в качестве трофея испанцы отправили в Оран, а затем в Испанию.

За своё предательство Мулей-бен-Хамид получил назад корону Тлемсена с обязательством выплачивать испанцам ежегодную дань и признать себя вассалом Испанского королевства.

На время Испания вздохнула с облегчением, но как оказалось, это был лишь первый акт трагедии и очень скоро место погибшего занял его брат — Хайреддин.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Хайреддин Барбаросса

После смерти Аруджа казалось, что судьба Алжира предрешена. Маркиз де Комар и его армия находились на расстоянии всего одного перехода до Алжира и могли в любой момент свергнуть власть узурпаторов. Однако, как это достаточно часто случалось, по непонятным причинам испанцы вернулись обратно в Оран, отказавшись от последнего решающего удара но своему злейшему врагу. Воспользовавшись столь невероятным везением, Хайреддин, укрепившийся в Алжире, начал немедленно искать способы укрепления и расширения своей власти.

В отличие от Аруджа Хайреддин умело сочетал отвагу и храбрость, не раз проявленную в бою, с рассудительностью и благоразумием истинного государственного деятеля. Он предпочитал напрасно не рисковать и всегда тщательно взвешивал свои решения.

Поскольку собственных сил для удержания власти у него явно не хватало, он поступил вполне предсказуемо — в Константинополь был отправлен гонец, который от имени Хайреддина запросил помощи у султана, объявляя себя покорным слугой империи. Султан Селим, недавно закончивший завоевание Египта и стремившийся распространить своё влияние дальше на запад, с готовностью откликнулся на просьбу новоявленного вассала. Хайреддин был немедленно назначен бейлербеем Алжира. В придачу Селим направил на помощь своему новому подчинённому знаки его власти в виде ятагана, лошади и личного бунчука, а в качестве военной помощи — две тысячи янычар. Последние должны были стать надёжной опорой Хайреддина и позволили бы ему расширить свои владения. Их помощь оказалась весьма полезна, и в декабре 1518 года с их помощью он отвоевал Тлемсен, а затем в начале 1519 года — Бону.

Получив военную поддержку, Хайреддин укрепил прибрежные поселения, распределив по ним большую часть имеющихся сил. Кроме того, он начал активную дипломатическую деятельность, стремясь договориться с местными племенными вождями. С небольшим запозданием испанцы осознали, какую опасность представлял новый бейлербей Алжира, и попытались свернуть его. В конце 1518 года эскадра адмирала Уго де Монкада попыталась высадить недалеко от Алжира десант. Однако плохая подготовка, малочисленность испанцев и непогода, которая разметала эскадру, сделали этот десант лёгкой добычей турецких янычар. Очень немногие испанцы смогли найти спасение на кораблях эскадры. Основная часть солдат полегла под ударами ятаганов или попала в плен. После этого Хайреддин быстро распространил свою власть на Бону, Константину и другие города на североафриканском побережье.

Обезопасив себя, Хайреддин начал то, что у него получалось лучше всего — он занялся морским разбоем Имея 18 быстроходных галеотов, он несколько раз выходил в море на промысел, всякий раз возвращаясь с крупной добычей. Вскоре его слава разнеслась по всему Средиземному морю от Гибралтара до Леванта.

Уже в 1519 году Хайреддин совершил рейд по побережью Прованса. В 1521 году печальная участь постигла Балеарские острова, а затем он захватил несколько испанских кораблей, идущих с сокровищами Нового Света в Кадис. В качестве вассала султана он отправил в 1522 году часть своих сил на помощь турецкой армии, осаждавшей рыцарей ордена св. Иоана на Родосе.

После небольшой передышки и перегруппировки сил Хайреддин в 1525 году разграбил побережье острова Сардинии, а весной следующего года объявился в порту Кротон в Калабрии. Два стоявших в гавани испанских судна были пущены ко дну, а город разграблен. Не удовлетворившись этим в июне 1526 года, он прошёлся о гнём и мечом по побережью Тосканы. Однако после появления превосходящего по силе флота под командованием Андреа Дориа был вынужден спешно сменить место разбоя. Его новой жертвой в июле того же года стала Мессина и побережье Кампании.

Вероятно, размер полученной прибыли был впечатляющим, поскольку и в 1527 году Барбаросса продолжал рейды по побережью Италии и Испании.

Успех Хайреддина можно объяснить во многом тем, что в его подчинении оказались талантливые капитаны, ставшие впоследствии известными морскими разбойниками — Драгут, Салих, Синан по прозвищу «Еврей из Смирны», Айдин-раис, прозваванный испанцами «Каха дьяболо» («Бич дьявола»).

Каждый год, в период с мая по октябрь, алжирские пираты охотились на христианские корабли и нападали на прибрежные посёлки, пока зимние штормы не загоняли их обратно в порт. Некоторые пираты выходили даже за Геркулесовы столбы[1] и охотились на корабли, идущие из Америки в Кадис с грузом золота и серебра.

Не прошло и нескольких лет, как алжирские пираты превратились в настоящее проклятие христианского мира. Ни одно судно не могло в безопасности следовать по Средиземному морю без ежеминутной опасности попасть в руки морских разбойников.

В 1529 году Хайреддин отправил Айдин-раиса и Салих-раиса во главе четырнадцати галиотов на Майорку. Эта парочка захватила несколько христианских кораблей, а затем разорила острова и испанское побережье. О появлении алжирских пиратов стало известно испанским морискам,[2] которые изъявили желание покинуть родину и переселиться в Северную Африку. В одну из ночей «Бич дьявола» прибыл в залив Олива, где принял на борт две сотни семей морисков с их сокровищами.

К сожалению, возвращаясь обратно, у острова Форматера пираты случайно столкнулись в море с эскадрой из восьми галер генерала Портунадо, которые шли из Генуи. Чтобы облегчить себе сражение, Айдин высадил на берег морисков и приготовился к сражению. Однако то, что произошло затем, весьма удивило пиратов. Портунадо приказал своим кораблям не открывать огонь по пиратским кораблям, видимо опасаясь, что они могут отправить на дно сокровища морисков, которые, как он предполагал, были у них на борту. Пираты расценили такое поведение испанцев как проявление трусости и сами пошли в атаку. В абордажном сражении семь королевских галер были захвачены, а генерал. Портунадо погиб в схватке. После этого пираты снова взяли на борт морисков и направились в Алжир. Когда они прибыли с порт со своими трофеями, удивлению горожан не было предела Алжирцы встретили своих моряков с триумфом, а Хайреддин подсчитывал размер захваченных ценностей.

Ободрённый успехами своих подчинённых, Хайреддин решил наконец избавиться от испанского гарнизона на Пеньоне, который давно раздражал его. Из-за присутствия испанцев пиратам постоянно приходилось перетаскивать свои галеоты волоком, чтобы не подставить их под огонь крепостной артиллерии. Кроме того, корабли, стоявшие на внешнем рейде в ожидании доставки в гавань, ежеминутно подвергались опасности гибели во время шторма. Эти неудобства сковывали активность алжирских пиратов, поэтому Хайреддин решил раз и навсегда избавиться от этой угрозы.

Барбаросса предложил коменданту крепости дону Мартину де Варгасу добровольно сдаться и с почётом покинуть Алжир, но гордый испанец категорически отверг это предложение. Тогда Хайреддин подтянул к крепостным стенам тяжёлые осадные орудия и в течение пятнадцати дней беспрерывно обстреливал крепость. Это сильно деморализовало испанский гарнизон. Видя бесперспективность обороны, комендант крепости Мартин де Варгас был вынужден сдаться. Те из испанцев, кто не погиб при обстреле, попали в алжирские казематы и, возможно, вскоре прокляли тот день, когда спустили флаг над своей крепостью.

После захвата Пеньона Хайреддин направил свой гнев против коменданта крепости, который столь долю отказывался сдаться. Несмотря на преклонный возраст и полученные раны, Варгаса раздели и привязали к столбу. Ослабленный испанец едва держался на ногах, но это ничуть не смутило палачей По приказу Барбароссы два могучих мавра начали экзекуцию. Варгаса стегали плетьми до тех пор, пока он не испустил дух.

Захваченные укрепления Хайреддин использовал весьма интересным образом Он приказал разобрать часть стен для строительства нового мола, который должен был защитить гавань.

Не прошло и двух недель после сдачи Пеньона, как перед городом появилась испанская эскадра с подкреплениями и большим количеством боеприпасов. Испанцы были весьма удивлены тому, что увидели. Пока испанцы решали, что делать, их атаковали галеоты и шебеки алжирцев. После кровопролитного сражения все испанские транспортные корабли были захвачены. В рабство попали более двух с половиной тысяч испанских солдат и матросов.

Расправившись с врагами в своих владениях, Хайреддин возобновил рейды на вражеские берега. В 1530 году он прошёлся по побережью Сицилии, а затем взял курс на север и разорил Балеарские острова и Марсель. Затем он снова разграбил Прованс и Лигурию, а заодно захватил два генуэзских корабля. В августе он повернул к побережью острова Сардиния, а в октябре появился у Пиомбино, где захватил итальянский барк и три французских галеона. Поскольку сезон плавания заканчивался, Барбаросса решил поступить не совсем обычно для мусульманских пиратов. Он не стал возвращаться в Алжир, а вместо этого в декабре захватил замок Кабрера на Балеарских островах, превратив его в свою временную базу.

Весной следующего года он снова вышел в море. Однако на этот раз за ним охотились флоты не только итальянских государств, но и Испании и Мальтийского ордена. К счастью для него, в морском бою Хайреддин встретился только с мальтийцами. У острова Фавигнана произошло сражение, закончившееся полной победой алжирцев. После этого пираты вновь устремились к побережью Калабрии и Апулии, а осенью разорили испанское побережье.

Таким образом, пробыв у власти всего несколько лет, Хайреддин добился полного процветания своего государства Только его личный флот состоял из 36 галеотов. Кроме того, переселив в свои владения семьдесят тысяч морисков, Хайреддин получил отличных ремесленников и трудолюбивых агрономов, которые превратили некогда пустынную и бесплодную местность в цветущий оазис В самом Алжире появились верфи и литейные мануфактуры. Семь тысяч рабов-христиан день и ночь трудились в гавани на строительстве креплений. Их трудами Алжир превратился в неприступную крепость, и все последующие попытки испанцев разрушить пиратское логово, как правило, заканчивались провалом.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

От капитана пиратов до турецкого адмирала…

Победы алжирских пиратов были по достоинству оценены султаном Сулейманом Турки к тому периоду времени были ещё неопытными в морских делах, и североафриканские пираты давали хорошие уроки активных наступательных операций против христиан.

Поскольку турецкий флот был слишком слаб, султаны предпочитали нанимать корабли итальянских государств. Так, во время вторжения на Балканы султан Мурад I воспользовался услугами генуэзцев, которые с радостью согласились перевезти армию, запросив за это один дукат за человека.

Пока Венеция и Генуя боролись друг с другом за первенство в морской торговле, турки всегда могли рассчитывать на помощь в морских перевозках.

К началу XVI века Венеция во многом утеряла свои прежние позиции в средиземноморской торговле. Серьезным ударом по ней стало завоевание турками Египта в 1517 году. Таким образом, они окончательно лишили венецианцев выходов на восточные рынки. Венецианские дожи были наконец вынуждены признать превосходство турок и откупаться богатыми дарами, лишь бы сохранить за собой остатки прежнего величия.

Когда на престол в Константинополе взошёл Сулейман Великолепный, он получил в наследство не только сильную армию, но и могучий флот, состоявший из 103 галер, 35 галеасов, 107 транспортных судов и множества мелких кораблей. Именно это и позволило в 1522 году изгнать с Родоса рыцарей ордена Св. Иоанна, которые долгое время были главными врагами турок на Средиземном море. Рыцари ордена нашли себе новое пристанище на острове Мальта, и вскоре Сулейман пожалел, что милостиво позволил ордену сохранить свой флот и обосноваться в самом сердце Средиземного моря.

Падение Родоса убрало все препятствия на пути господства турецкого флота в восточном Средиземноморье. Венеция и Генуя были повержены и не могли составить достойной конкуренции Османской империи.

Сулейман сознавал, что для распространения своей власти на запад ему потребуются новые союзники, и Хайреддин Барбаросса был в этом отношении лучшей кандидатурой.

Главным противником Хайреддина стал Андреа Дориа Этот знаменитый генуэзский адмирал родился в 1468 году в благородной генуэзской семье. Большую часть своей жизни он провёл на военной службе сначала у папы римского, затем у герцогов Урбино и Неаполя, а в 1513 году, в возрасте сорока лет, он превратился в адмирала генуэзского флота Выбор его на столь высокую должность был продиктован скорее не его познаниями в морском деле, а большим опытом по части сухопутных сражений В те времена сражения галерных флотов мало чем отличались от сухопутных битв, поэтому выбор был вполне обоснованным В 1522 году Дориа перешёл на французскую службу, поскольку не смог поладить с новым республиканским правительством, пришедшим к власти после переворота и свержения монархии. Пока он служил Франции, которая находилась в мирных отношениях с североафриканскими государствами, пути Хайреддина и Дориа не пересекались, однако вскоре генуэзец был вынужден покинуть Францию. В 1528 году вместе со своими двенадцатью галерами он перешёл на службу к Карлу V Габсбургу. Эго приобретение испанского флота оказалось самым удачным и вскоре помогло переломить ситуацию. Очень быстро султан и его вассалы поняли, что их бесчинствам на море может быть положен конец. Впрочем, Дориа сам был не прочь подзаработать на морском разбое, поэтому в перерывах между войнами его личные галеры охотились на мусульманские торговые суда.

Долгое время два адмирала не встречались на поле боя, однако рано или поздно это должно было произойти. В 1531 году Дориа совершил набег на Шершель, который пираты использовали как базу для своих операций Дориа высадил на берег десант, который захватил форт и освободил семь сотен христианских пленников, томившихся в застенках. К сожалению, испанские солдаты слишком увлеклись грабежами и проигнорировали приказ немедленно возвращаться на корабли. Рассеянные по городу, они превратились в удобную мишень для ответной атаки турок и мавров. В конечном счёте испанцы в беспорядке отступили на берег и попытались спешно эвакуироваться. Итог экспедиции был достаточно печален: две сотни солдат полегли на поле боя, а ещё шестьсот попали в плен. Утешением от этою поражения стало лишь то, что по пути домой Дориа захватил несколько мусульманских кораблей и таким образом компенсировал горечь своих утрат.

Впрочем, уже очень скоро Дориа реабилитировался новой экспедицией в Грецию. В сентябре 1532 года, имея 35 парусных кораблей и 48 галер, он совершил удачный налёт на Корон, пока султан Сулейман воевал в Венгрии, а затем захватил Патрас и Лепанто. Прежде чем турки смогли стянуть сюда свои военные силы для ответного удара, Дориа благополучно вернулся в Геную.

В качестве ответной меры летом того же года Хайреддин прошёлся рейдом по Сардинии, Корсике, Эльбе и Лампедузе. Возле Мессины он захватил 18 галер, которые перевозили турецких пленников, захваченных в крепости Превеза. После этого Хайреддин направился к Превезе, где встретился с флотом своего главного противника — Андреа Дориа. В короткой битве он смог захватить 7 вражеских галер, увеличив свой флот до 44 кораблей.

В 1533 году турки решили вернуть Корон и осадили город. Он был полностью блокирован, и гарнизон очень скоро стал испытывать нужду в провизии и боеприпасах. Только мужество коменданта Хрисгофоро Паллавицини удерживали защитников от сдачи. В самый критический момент появился флот Дориа, состоявший из мощных парусных галеонов.

В свойственной ему манере адмирал ударил в самый центр турецкого галерного флота и рассеял его. Турецкий адмирал Лютфи-паша был разбит и был вынужден отступить.

Чтобы дать достойный отпор испанцам и итальянцам, султан был вынужден обратиться за помощью к Хайреддину. Однако знаменитый пират долгое время тянул с прямым ответом на предложение возглавить турецкий флот. Только в августе 1533 года, оставив своим наместником сардинского евнуха Хасана-агу, Барбаросса со своими галерами отплыл из Алжира. Попутно он совершил несколько грабительских рейдов, разграбив остров Эльба и захватив несколько генуэзских торговых кораблей с грузом зерна. Прибыв к побережью Морей, Хайреддин начал поиск флота Дориа, но к тому времени его враг уже отбыл на Сицилию.

В очередной раз разойдясь с Дориа, Хайреддин взял курс на Константинополь, и вскоре султан мог воочию наблюдать со стен своего дворца разукрашенные флагами корабли варварийских пиратов. Вид Хайреддина и восемнадцати его капитанов, надо полагать, произвели весьма благожелательное впечатление на турецкий диван.[3] Несмотря на то что они не одержали решающей победы над врагом, им был оказан триумфальный приём.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Тунис захваченный и потерянный

Летом 1534 года Хайреддин привёл флот из 84 галер к берегам Италии. Пройдя Мессинский пролив, он атаковал Регио, захватив стоявшие там суда и пленных. Затем пираты захватили и сожгли замок Санта Люсия и взяли в плен восемьсот христиан. После этого Хайреддин разделил свой флот. Он предполагал одновременными ударами разграбить всё побережье, пока Генуя, Венеция и другие итальянские государства не объединились для отпора врагу. Восемнадцать галер Хайреддин захватил в Центраро. Его пираты захватили Сперлонгу и забили свои трюмы женщинами, детьми и работоспособными мужчинами, которых смогли захватить. В Фонди атака алжирцев была столь стремительной, что им в плен едва не попали представители высшей аристократии, например — Джулия Гонзага, юная и прекрасная вдова Виспасиано Колонны, герцогиня Траджетто и графиня Фонди. Эта прекрасная особа, по задумке Хайреддина, должна была занять место в гареме султана. Нападение было столь быстрым, что юная герцогиня едва успела сесть на лошадь и галопом умчаться в безопасное место.

Не найдя Джулии, Хайреддин выместил свой гнев на горожанах. Пираты убивали стариков и детей, женщин насиловали, дома сжигали. Тех, кто казался работоспособным, обращали в рабство и отправляли в трюмы галер. Пираты в ярости разрушили городскую церковь и четыре часа грабили город, после чего исчезли столь же стремительно, как и появились. Когда княгиня вернулась в Фонди, то застала лишь дымящиеся развалины и трупы убитых.

Однако экспедиция Хайреддина была скорее отвлекающим манёвром, скрывающим истинные намерения турок. Сулейман решил захватить Тунис. Подготовка к этой экспедиции началась ещё в 1533 году, когда Сулейман приказал Хайреддину создать новый флот. За год на верфях Константинополя были построены и оснащены 70 новых галер. Именно они составили главную ударную силу турецкого флота.

С 1229 года в Тунисе правила династия Хафсидов, успешно отстаивавшая свою независимость. Когда в 1279 году французский король Людовик IX Святой объявил крестовый поход против Туниса, это стоило ему и его армии жизни, а власть мусульманской династии лишь укрепилась на землях древнего Карфагена. В целом Хафсиды придерживались мирных отношений с христианской Европой, а купцы из Пизы, Генуи и Венеции даже имели в Тунисе свои конторы.

К тому времени на престоле утвердился Мулей-Хасан, который постарался, по традиции мусульманских правителей, обезопасить своё место на престоле, уничтожив конкурентов в лице сорока четырёх братьев, хотя подобная жестокость не была чём-то предосудительным в то время.

Ударной силой военной экспедиции в Тунис должны были стать силы Хайреддина и турецкие янычары. И 16 августа 1534 года бейлербей Алжира во главе большого флота появился у берегов Туниса Возможно, вид огромного числа галер и воинственных турок произвёл на Мулей-Хасана должный эффект, поскольку, не оказывая сопротивления, он сбежал из города. Вот так, без кровопролития, Тунис стал очередной турецкой провинцией и новым владением Хайреддина.

Однако столь быстрое распространение власти пиратов по североафриканскому побережью вызвало справедливые опасения со стороны испанского короля Карла V. Рядом располагались его владения на Сицилии, которым грозила реальная опасность разбойных набегов. Необходимо было срочно предпринять ответные действия, но для этого был необходим повод, и он вскоре нашёлся. За помощью к Карлу V обратился Хасан, свергнутый правитель Туниса Испания быстро ответила согласием на просьбу о помощи.

В конце мая 1535 года из Барселоны вышел испанский флот в составе 74 галер и 300 парусных кораблей, включая «Санта-Анну», крупнейший корабль того времени, под командованием адмирала Дориа. Флот должен был переправить в Африку огромную тридцатитысячную армию, главной задачей которой должна была стать ликвидация пиратских гнёзд в Северной Африке.

Расходы на эту грандиозную экспедицию были не менее грандиозными. Они составили миллион дукатов, столько же, сколько стоила кампания против турок на Дунае. Возможно, Карл V никогда не решился бы на эту авантюру, если бы не одно совпадение. Именно в это время из Перу пришли два миллиона золотых дукатов от конкистадора Франциско Писарро, который сокрушил империю инков и захватил её сокровища. Далёкие завоевательные походы испанских конкистадоров в Америке оказались очень полезными в самый критический момент.

Чтобы обезопасить свои тылы, Карл V попросил папу римского Павла III надавить на французского короля Франциска I, который был главным соперником испанского короля в Европе, и взять с него обязательство не начинать войны с империей Габсбургов. С явным недовольством Франциск I вынужден был согласиться.

1 июня 1535 года испанский флот штурмом взял Голету — главную гавань Туниса. Осаждённые попытались нанести ответный удар. Трижды помощник Хайреддина Синан осуществлял вылазки за городские стены, однако сопротивление превосходящим силам христиан было совершенно бесполезной тратой сил.

Попытка встретиться с испанскими войсками в открытом сражении едва не стоила Барбароссе жизни. Его войско, состоявшее главным образом из местных берберских племён, разбежалось при виде испанской армии. Хайреддин, лишившись своего флота, был вынужден бежать из города с отрядом из нескольких тысяч турок. Синан, «Бич дьявола» Айдин и другие пираты последовали за своим предводителем Добравшись до Боны, они пересели на 15 галер, предусмотрительно оставленных здесь на случай непредвиденных осложнений, и отплыли в Алжир.

В город ворвались испанцы, учинившие в течение трёх дней настоящую резню местного населения. В погоне за добычей немецкие, итальянские и испанские солдаты даже вступали в вооруженные столкновения друг с другом, но это ничуть не облегчало страдания женщин, стариков и детей, которые стали жертвой жестокости этих наёмников. В общей сложности погибло около 30 тысяч мирных жителей. В качестве трофеев испанцам достались все военные припасы пиратов, 40 орудий и более сотни кораблей разных размеров.

Мулей-Хасан вернул себе престол, однако был вынужден признать себя вассалом Карла V и согласиться на размещение в городе испанского гарнизона. Кроме того, он вынужден был освободить всех христианских пленников, навсегда отказаться от пиратства и выплатить дань испанской короне. Сам король не стал долго задерживаться в Тунисе. Его ждали дела огромной империи, которая включала Испанию, часть Италии, Германию, Нидерланды, колонии в Америке и Азии.

Дальнейшая судьба Хасана была весьма печальна. Державшийся лишь на силе христианского гарнизона, правитель Туниса стал объектом всеобщей ненависти. Через пять лет он был свергнут свои сыном Хамидом, ослеплён и посажен в тюрьму.

Пока Европа праздновала победу над пиратами, Хайреддин решил воспользоваться моментом Никто не ожидал от него ответных действий. Испанцы находились в полной уверенности, что раз и навсегда избавились от назойливого пирата. Однако Барбаросса, собрав оставшиеся у него 27 галеотов, внезапно нагрянул на остров Минорка. Власти порта Маон были введены в заблуждение видом многочисленной эскадры и приняли её за часть испанского флота, возвращающегося из Туниса. Нападение было стремительным и на редкость успешным В порту оказался огромный португальский галеон, набитый сокровищами, а в городе пираты, помимо многочисленной добычи, захватили сразу шесть тысяч пленных и с триумфом вернулись в Алжир. Взбешённый этим известием, Карл V издал специальный приказ захватить Хайреддина живым или мёртвым, во что бы то ни стало. В море на поиски была отправлена эскадра из 30 галер под командованием Андреа Дориа.

Пока христианский флот рыскал в поисках неуловимых пиратов, Хайреддин снова вышел в море. На этот раз он взял курс на Константинополь, для доклада султану.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Битва при Превезе

Когда Хайреддин Барбаросса прибыл в Константинополь, султан уже забыл о потере Туниса. Успех операции на Минорке затмил прежние поражения, и Сулейман даровал ему звание капудан-паши.[4] Бывшему пирату выпала огромная честь продолжить дело завоевания Средиземноморья. Получив от султана карт-бланш в своих действиях, Хайреддин решил пересмотреть стратегию действий турецкого флота. Его главным врагом оказался великий визирь Ибрагим, происходивший из Далмации и придерживавшийся политики мирного сосуществования с Венецией, владевшей много численными колониями на Адриатике. Путем придворных интриг он убрал Ибрагима со своего пути. Только после этого Барбаросса посчитал, что настал момент нанести по республике решающий удар. Сами венецианцы давали для этого повод. Губернаторы венецианских колоний, несмотря на официальную политику нейтралитета, не отказывали себе в удовольствии покрывать грабежи турецких кораблей. Венецианские галеры едва не захватили корабль, на котором находился турецкий посол, спровоцировав, таким образом, гнев султана. После этого война между двумя государствами была лишь вопросом времени.

Флот под командованием Андреа Дориа у острова Паксос встретился с эскадрой губернатора Галлиполи. В течение полутора часов боя адмирал Дориа стоял на открытой палубе, представляя собой отличную мишень для турецких стрелков, однако категорически отказывался уходить, пока не был ранен в ногу. Тем не менее христиане захватили 12 турецких галер, которые отвели в качестве трофеев в Мессину. Это было открытым вызовом Барбароссе.

В мае 1537 года Хайреддин отплыл, имея под своим командованием 135 галер, чтобы ответить за оскорбление. В течение целого месяца турки бесчинствовали на побережье Апулии, захватили десять тысяч пленных, пока Дориа беспомощно лежал с раной в Мессине. Затем Хайреддин направился к главной венецианской крепости в Греции — Корфу. 25 августа он высадил 25-тысячную армию в трёх милях от юрода под командованием Лютфи-паши. Через четыре дня прибыло ещё 25 тысяч турецких солдат под командованием великого визиря Аяса. Турки предложили осажденным почётные условия сдачи, но получили категорический отказ. Канонир Алехандро Трон сумел потопить артиллерийским огнём четыре галеры. Турки попытались захватить форт Сент-Анджело, но эта затея провалилась. Поскольку успех так и не был достигнут, султан приказал снять осаду. 17 сентября войска погрузились на корабли и покинули Корфу.

Сознавая своё бессилие, Барбаросса предпринял опустошительный рейд по Ионическим и Эгейским островам, принадлежавшим венецианцам. Результаты были ошеломляющими. В качестве добычи туркам достались четыреста тысяч песо, тысяча красивых девушек и полторы тысячи молодых парней. Две сотни юношей в алых, золотых и серебряных одеяниях с подносами с деньгами и рулонами захваченных тканей были преподнесены от Хайреддина в подарок султану.

В ответ на действия турок в 1537 году папа римский Павел III объявил о создании Священной лиги, состоявшей из папских владений, Испании, Генуи, Венеции и Мальтийского ордена. Однако создание столь широкого военного союза требовало времени, чем снова воспользовались турки.

Летом 1538 года Хайреддин продолжил разорение венецианских владений, когда до него дошли известия о том, что в Адриатическом море появился флот Священной лиги. У Барбароссы было 122 галеры и галеота под командованием его старых и опытных капитанов — Драгута, Синана, Мурада и Салиха. Священная лига располагала 157 галерами (36 папских, 61 генуэзские, 50 португальских и 10 мальтийских) под командованием Андреа Дориа Кроме того, на транспортных судах располагалась 60-тысячная армия.

Священная лига сконцентрировала свои силы у острова Корфу. Командующий папской эскадрой Марко Гримани высадил десант возле небольшой турецкой крепости Превеза, однако потерпел неудачу и вернулся к Корфу.

Оба флота встретились 25 сентября возле крепости Превеза в заливе Арта Синан Рейс предварительно занял укрепления Превезы, обеспечив, таким образом, защиту турецкого флота со стороны суши. Понимая важность захвата береговых укреплений, Дориа снова дважды попытался высадить десант 25 и 26 сентября, однако оба раза эти попытки заканчивались провалом.

Таким образом, перед началом битвы турецкий флот имел определённое преимущество над христианским. Хайреддин, имея за спиной надежные укрепления и находясь в удобной бухте, мог бесконечно долго выжидать битвы. Адмирал Дориа, напротив, находился у вражеского побережья в осеннем море, которое становилось все более и более неспокойным, что грозило галерному флоту большой бедой.

Ночью 27–28 сентября Дориа крейсировал в 30 милях к югу от Превезы и ожидал благоприятного ветра Он собрал военный совет, на котором решался дальнейший план действий. Престарелый адмирал не хотел рисковать. Особенно его беспокоили парусные суда, входившие в состав эскадры, они имели слишком большую осадку и могли напороться на подводные камни, что грозило обернуться катастрофой.

На рассвете 28 сентября Дориа увидел то, что меньше всего ожидал — турецкий флот вышел из-под защиты укреплений и направился на юг. Драгут руководил правым крылом флота Барбароссы, Салих — левым. Турки яростно атаковали христианский флот, стоявший на якоре у острова Сессола.

Не веря своим глазам, Дориа отдал приказ о наступлении. К сожалению, отсутствие ветра не способствовало успеху христианского флота Все парусные корабли остались из-за штиля на своих местах, представляя собой отличную мишень для атаки вражеских галер. Два галеона были сожжены, а третий, «Боканегра», потерял свою грот-мачту и вышел из боя. Только когда поднялся ветер, у парусников появился шанс дать достойный ответ галерам. Однако главной ударной силой флота по-прежнему оставались галеры. Но Дориа колебался и, несмотря на протесты других адмиралов, продолжал выжидать. Лишь отдельные галеры христиан вступали в бой разрозненными группами. Результат такого боя был вполне предсказуем. Хайреддин потопил десять, сжёг три и захватил ещё тридцать шесть кораблей. В плен к туркам попали около трёх тысяч человек. Турки не понесли потерь в кораблях, тем не менее многие из них получили тяжёлые повреждения, в основном от орудийного огня испанских и венецианских галеонов. На кораблях Барбароссы было убито 400 человек и ещё 800 получили ранения.

Дориа отступил, а вечером флот Священной лиги, несмотря на протесты венецианцев, генуэзцев и мальтийских рыцарей, отплыл на Корфу. Ещё через день, не желая рисковать флотом, Дориа покинул Архипелаг.

Известие о победе при Превезе вызвало настоящий восторг при дворе султана Хайреддин в очередной раз подтвердил, что турецкому флоту нет равных на Средиземном море. Кроме того, море теперь было свободно от военных флотов христиан и ничто не мешало проведению военных операций.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Барбаросса во Франции

После победы у Превезы Хайреддин освободил крепость Кастельнуово, которую Дориа захватил ещё в октябре 1538 года Первая атака крепости, предпринятая в январе 1539 года, не увенчалась успехом, однако в июле Хайреддин подтянул свежие силы и блокировал крепость флотом из двух сотен галер с моря. После этого турки приступили к методичной осаде. Ежедневно 84 тяжёлых орудия обстреливали крепостные укрепления, разрушая стены. Наконец 7 августа состоялся генеральный штурм. Благодаря напору янычар турки смогли потеснить гарнизон с первой линии обороны, однако на захват всей крепости им потребовалось три дня. В ходе осады погибло три тысяч испанских солдат и восемь тысяч турок После капитуляции Хайреддин проявил удивительное благородство по отношению к пленным Комендант крепости дон Франциско Сармиенто и горстка выживших солдат были весьма удивлены тому, что при сдаче они не были обращены в рабов, а были встречены с почётом и уважением, после чего получили свободу.

Когда в 1540 году Венеция наконец заключила мирное соглашение с Османской империей, она была вынуждена признать сюзеренитет Турции над всеми островами Ионического и Эгейского морей, Мореей и Далмацией, да ещё и заплатить контрибуцию в размере 300 тысяч дукатов золотом.

Мир с Венецией, впрочем, не означал окончание войны, другие члены священного союза продолжали военные действия с Османской империей. Однако у султана появился новый союзник — французский король. В 1543 году между Османской империей и Францией был официально заключён военный союз. Франциск I решил использовать турецкие военные силы для борьбы со своим злейшим врагом — Испанией Хайреддин во главе флота из 210 кораблей (70 галер, 40 галеотов и 100 других кораблей, на которых располагалась 14-тысячная армия) направился в Марсель. По пути Барбаросса, вспомнив былые времена, предался обычному занятию — морскому разбою.

Когда корабли Барбароссы проходили через Мессинский пролив, они подверглись нападению со стороны укреплений города Реджио. Удивлённый такой наглостью, Хайреддин приказал захватить город. Он был немедленно исполнен.

Среди сотен пленных Хайреддин заприметил одну красивую девушку — дочь губернатора. Она поразила сурового пирата своей красотой. После недолгих ухаживаний Барбаросса предложил ей руку и сердце. Однако гордая итальянка отказала пирату. Тогда он предложил ей сделку — брак в обмен на свободу её родителей и жителей города Понимая, что выбора у неё нет, девушка согласилась. Так Хайреддин обрёл любовь, а жители Реджио — свободу.

Кроме того, турки вызвали настоящую панику в гавани Читавеккья. Только после этого демонстративного рейда турки прибыли к берегам Франции, где командующий французским галерным флотом герцог Франсуа де Бурбон был вынужден приветствовать Хайреддина по всем правилам морского гостеприимства.

Тем не менее, несмотря на любезности, союз с турками был расценен французами как предательство дела христиан. И папа римский, и все правители христианской Европы, и даже народ Франции выступали против союза с мусульманами. Морские офицеры, да и простые матросы откровенно саботировали совместные операции с турками, да и сам Франциск I, явно не ожидавший подобного поворота дел, явно не спешил проводить крупномасштабные операции с турецким флотом. Таким образом, Хайреддин оказался в весьма двусмысленной ситуации. Возвратиться в Константинополь адмирал не мог, поскольку это означало бы нарушение приказа султана, остаться также не было возможности. Чтобы как-то выйти из тупиковой ситуации, было решено провести совместную бомбардировку Ниццы. Хайреддин получил в помощь небольшой французский контингент, однако французские солдаты были явно плохо подготовлены к операции и не горели желанием сражаться. В бешенстве Хайреддин кричал: «Хороши солдаты — нагрузили корабли бочками с вином, а порох забыли!» Однако выбора у него не было.

Когда союзный флот прибыл к Ницце, сопротивление города продолжалось недолго. Комендант крепости, мальтийский рыцарь Паоло Симеони, со своими солдатами попал в плен. Однако французы выступили против разграбления города, аргументируя это тем, что поблизости находится имперская армия, и гарнизон сдался на почётных условиях. Поэтому флот свернул операции и покинул Ниццу.

На зиму турецкий флот остановился в гавани Тулона Чтобы избежать конфликтов, король приказал всем горожанам покинуть свои дома. Кроме того, пикантность ситуации состояла в том, что к вёслам турецких галер были прикованы сотни христиан, некоторые из которых были французами. Вид турецких моряков, расхаживающих по улицам города, вызывал настоящий шок у мирных жителей Прованса Зимой на галерах начались болезни, в результате которых умерли сотни рабов. Однако турки не позволяли хоронить несчастных по христианскому обряду. Недостаток в гребцах на галерах турки также восполняли, совершая набеги на окрестные деревни. Даже воскресный колокольный звон в городе был отменён по требованию Барбароссы. Кроме того, содержание турецкого флота легло тяжким грузом на французские финансы, которые и без того находились в плачевном состоянии.

Однако самые большие проблемы возникали с преданностью турок Несмотря на то что и Хайреддин и Дориа находились в Западном Средиземноморье, оба адмирала не желали пробовать свои силы в сражении друг с другом Подозрения Франциска I усилились, когда стало известно, что самый известный из подчинённых Барбароссы Дарагут был захвачен в плен Дориа, но отпущен за выкуп в три с половиной тысячи золотых дукатов, о чём испанцы впоследствии очень сожалели. Хайремин упорно не желал покидать Тулон, лишь изредка отсылая своего капитана Синана Раиса для мелких рейдов на побережье Испании и Италии.

Только после того как Франциск I оплатил все расходы турецкого флота, освободил четыре сотни мусульман с французских галер и вручил Барбароссе богатые подарки, Хайреддин счёл возможным покинуть Тулон. Возвращаясь домой, адмирал счёл возможным не торопиться в Константинополь, а вновь прошёл огнём и мечом по итальянскому побережью. Поэтому когда флот вернулся домой, он был переполнен не только награбленными ценностями, но и пленниками-итальянцами.

Французская экспедиция оказалась последней крупной операцией известного пирата, Два года спустя, в июле 1546 года, Хайреддин мирно умер в своём дворце. Известие об этом вызвало великую скорбь по всей Османской империи и великую радость в европейских государствах. Никогда ещё христиане так не радовались смерти человека, с которым ассоциировались все мусульманские пираты Средиземного моря. Тело Барбароссы было с великим почётом предано земле в гробнице на берегу Босфора и стало монументом преклонения всех последующих моряков турецкого флота.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

1541 год — поход испанцев на Алжир

Когда Хайреддин покинул Алжир, пираты потеряли в его лице своего вождя, однако это отнюдь не означало, что разбой прекратился. Жители Испании, Италии и средиземноморских островов по-прежнему страдали от набегов мусульман.

Наместником Барбароссы на посту бейлербея Алжира стал сардинский евнух Хасан, однако главными действующими лицами в городе являлись капитаны пиратских кораблей — Драгут, Салих, Синан и все прочие, кто ранее ходил под началом Хайреддина.

Поскольку морской разбой не прекращался, Карл V решил выжечь пиратское гнездо в Алжире в отсутствие его правителя. Император был вполне уверен в своих силах настолько, что пригласил в поход благородных дам, чтобы они могли полюбоваться его триумфом и составили ему светскую компанию. Однако испанцы неправильно выбрали время для вторжения. Любой моряк знает, что осень самое опасное время для плавания у североафриканского побережья, однако именно на начало осени 1541 года пришлось начало экспедиции против Алжира Начать раньше боевые действия Карл не мог, поскольку был отвлечён делами в Германии. Несмотря на протесты Дориа и папы римского, которые предостерегали императора от поспешных действий, Карл V решил во что бы то ни стало осуществить свою задумку.

Неудачи начали преследовать экспедицию с самого начала 28 сентября 1541 года испанский флот вышел в море и попал в жестокий шторм, обычный для этого времени года Ценой больших усилий испанские корабли смогли зайти в порт Маон на Балеарских островах. Значительная часть кораблей при этом получила серьёзные повреждения, но это не остановило испанского монарха.

В конечном итоге в бухте Пальма де Майорка собрался весь союзный флот. Около пяти сотен кораблей из Испании, Генуи, Неаполя, Сицилии, папского государства и Мальтийского ордена На них располагалась армия вторжения из 24 тысяч солдат.

Несмотря на шторм, 19 октября флот прибыл к Алжиру. Карл V впервые увидел пиратскую столицу собственными глазами — город, окружённый крепостной стеной, расположенный на скалистой возвышенности. В течение трёх дней из-за сильного прибоя войска не могли высадиться на берег. Наконец, 23 октября установилась хорошая погода и вторжение началось. Христианские войска расположились вокруг города. Правое крыло образовали силы Мальтийского ордена и итальянских государств, центр — немецкая армия герцога Альбы, левое крыло — испанцы. Отбив вялые атаки арабской кавалерии, войска двинулись к городским укреплениям Учитывая превосходство сил атакующих, ни у кого не возникло сомнений в исходе сражения. Им противостояли около восьми сотен турок и примерно пять тысяч арабов во главе с Хасаном, однако на предложение сдаться осаждённые ответили отказом.

Тогда испанцы начали классическую осаду. К городу были подтянуты артиллерийские орудия, которые должны были разрушить городские стены и открыть путь штурмовым колоннам В тот момент, когда надежда должна была покинуть алжирцев, им на помощь пришла природа. Старый адмирал Дориа не зря предупреждал об опасности осенних начинаний в Северной Африке. Внезапно начались затяжные дожди в сочетании с сильным ветром Ветер сбил все палатки в испанском лагере, и солдаты были вынуждены мокнуть под открытым небом Измученные, усталые и промокшие, они с удивлением увидели, что алжирцы сделали вылазку из города. Дождь потушил фитили и намочил порох, поэтому испанцы оказались в самой неприглядной ситуации. Паника охватила испанскую армию и её союзников. Только стойкость рыцарей Мальтийского ордена позволила отбить внезапную атаку врага и загнать его обратно в городскую цитадель. Мальтийцы попытались ворваться в город вслед за отступающими арабами, однако гарнизон вовремя закрыл городские ворота и открыл такой сильный огонь, что христианам пришлось спешно отступить в свои траншеи.

Тогда Хасан атаковал лагерь противника при помощи своих лучших всадников, ударив по флангу вражеской армии. Итальянцы не выдержали удара и обратились в бегство. Попытка укрепить фланг за счёт немецких наёмников также не увенчалась успехом Сам император был вынужден спешно облачиться в доспехи в ожидании нападения врага Только личное мужество Карла V привело в чувство отступающих солдат. Весь остаток дня испанские офицеры приводили в чувство своих подчинённых и под проливным дождём ожидали новых вылазок.

Несколько драгоценных дней христианская армия провела в работах по восстановлению и укреплению своего лагеря.

25 октября на испанцев обрушилась новая беда — свирепый северо-восточный шторм застал флот в самое неподходящее время. Якоря не могли удержать корабли на песчаном грунте, и они медленно приближались к берегу, грозящему им гибелью. Один за другим корабли выбрасывались на берег и разбивались прибоем В течение шести часов затонуло около 150 кораблей, ещё 15 были выброшены на берег и попали в качестве трофеев к алжирцам На утро адмирал Дориа осматривал то, что осталось от его флота Пророчество адмирала сбылось. Даже те корабли, что остались на плаву, получили слишком серьёзные повреждения и нуждались в ремонте.

Учитывая всю серьёзность положения, Дориа посоветовал императору немедленно свернуть экспедицию, поскольку на затонувших кораблях располагалась львиная доля запасов провизии и армии реально грозил голод. Всего за несколько дней гордая испанская армия превратилась в своё жалкое подобие. Солдаты уже несколько дней подряд не могли просушить свою одежду, разогреть горячую пищу также было невозможно. Кроме того, сильно похолодало, и это только увеличило муки солдат. Лагерь превратился в болото. Порох промок и не годился для стрельбы, а вокруг постоянно рыскали арабские отряды, отлавливавшие зазевавшихся солдат. Кроме того, выяснилось, что боевые качества итальянских и немецких солдат были, мягко говоря, недостаточными для ведения нормальной войны, а испанских частей было крайне мало для ведения осады.

Учитывая все обстоятельства, Карл V решился на снятие осады и возвращение домой. Это было настоящим унижением, однако поступить иначе он не мог. Бросив часть имущества и артиллерии, испанская армия направилась к кораблям, и тут выяснилось, что после гибели значительной части транспортного флота на кораблях не хватает места для солдат. Скрепя сердце император приказал бросить в море всех лошадей. 2 ноября большая часть войск была погружена. Последним покинул берег сам император. После этого флот покинул алжирский берег. Перед отплытием, по одной из легенд, Карл V бросил в море свою корону со словами: «Прощай, безделушка. Пусть тебя носит тот, кто более удачлив».

Однако прежде, чем испанский флот прибыл домой, ему предстояло пройти ещё одно испытание. Сильный шторм задержал флот в море, а затем он сменился штилем, который заставил корабли долгое время беспомощно болтаться посреди моря. Начался голод, в результате которого начали умирать солдаты и матросы. Некоторые корабли были отброшены обратно к Алжиру и стали жертвой пиратов. Их экипажи пополнили число рабов. Карл V и Дориа благополучно достигли Бокии, которая тогда являлась испанским оплотом. Маленький город не был рассчитан на пребывание в нём огромной армии, так что и здесь вскоре начался голод. Напрасно капитаны пытались достичь Испании. Встречный ветер заставил их снова и снова возвращаться в Бужию. Только 23 ноября подул попутный ветер, и флот смог взять курс на Испанию. 3 декабря он прибыл к родным берегам.

Результаты экспедиции оказались плачевными. Восемь тысяч солдат и три сотни офицеров погибли или попали в плен к пиратам. Христианских рабов в Алжире стало столь много, что их цена опустилась до минимума: раба можно было получить за одну луковицу. Однако важнее всего было то, что алжирцы уверовали в своё полное превосходство над христианами и с удвоенной энергией принялись за грабежи и разбои.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Драгут

Драгут[5] был по происхождению греком и родился возле Будрума, на берегу Эгейского моря. Ещё в молодости он попал в плен к пиратам и, чтобы спасти жизнь, принял ислам Дальнейшая его судьба была предрешена. Он попал в турецкую армию и вскоре был замечен одним из турецких генералов, отметившим его исключительное умение владеть оружием В армии он прошёл артиллерийскую подготовку, что впоследствии не раз пригодилось ему в сражениях. Как канонир, он принял участие в Египетской компании 1516–1517 годов и ещё долго служил в Каире, пока не решил сменить род деятельности, перейдя на флот. Изначально он поступил под командование Синана-раиса, одного из капитанов Хайреддина. Военные умения сделали Драгута любимцем капитана, и вскоре он освоил и нехитрые премудрости морского дела. Поэтому когда встал вопрос о назначении капитана новой бригантины, Драгут был одним из лучших кандидатов. Он был не только её капитаном, но и совладельцем, поэтому дальнейшая его карьера зависела целиком от умения захватывать вражеские суда. Уже вскоре молодой капитан сменил палубу бригантины на галиот и с успехом начал охоту за торговыми кораблями венецианцев венецианцев в Восточном Средиземноморье.

Успехи молодого капитана были настолько впечатляющими, что его заприметил Хайреддин. В 1520 году Драгут переходит к нему на службу, а со временем становится лучшим другом. Благодаря такой протекции Драгут был повышен в ранге и стал командовать эскадрой из 12 галеотов. В 1526 году он прославился тем, что захватил укрепление Капо Пассеро на Сицилии, а в последующие годы множество раз разорял Сицилию и Неаполитанское королевство. К маю 1533 года в его подчинении находились уже 4 фусты и 18 барков. С этими силами он захватил две венецианские боевые галеры у острова Эгина.

Летом 1538 года Барбаросса послал Драгута в Эгейское море. Здесь он захватил несколько небольших крепостей на побережье Албании, а затем направился к острову Крит, где захватил венецианскую крепость Кандия, которая позволяла контролировать практически весь остров.

В сентябре 1538 года Драгут объединил свои силы с Хайреддином и участвовал в сражении при Превезе, в котором захватил одну из папских галер.

Как и Хайреддин, Драгут предпочитал не почивать на лаврах победителя, поэтому уже на следующий год он отбил у венецианцев крепость Кастельнуово. В ходе сражения он потопил две венецианские галеры, а ещё три стали его трофеями. Ещё через год он отправился на Корфу, где столкнулся с двенадцатью венецианскими галерами. В кровопролитном сражении он смог захватить одну из них и заставил остальные отступить. После этого он высадился на берег и в сражении разбил венецианский отряд под командованием Антонио Кальбо.

Военные успехи Драгута была по достоинству отмечены султаном, поэтому, когда освободился пост губернатора Джербы, он занял вакантную должность. Этот небольшой остров посреди Средиземного моря уже давно был одной из главных баз мусульманских пиратов. Его удобное географическое положение позволяло контролировать судоходство и нападать на проходящие между Тунисом и Сицилией торговые суда.

Получив губернаторский пост, Драгут начал действовать ещё более нагло. В начале 1540 года он захватил несколько генуэзских кораблей у побережья Санта-Маргарита-Лигре. В апреле того же года, имея под своим началом две галеры и 13 галиотов, он высадился на острове Гозо, под самым носом у рыцарей Мальтийского ордена, и разграбил его. Успехи Драгута вызвали справедливое возмущение Карла V, поэтому он отрядил на его поимку флот под командованием адмирала Дориа в составе 81 галеры, однако Драгут не стал испытывать судьбу и перенёс район своих действий в Тирренское море, где начал грабить торговые суда и побережье Корсики.

Однако вечно избегать столкновения с врагом Драгут не мог. Его погубила неосмотрительность. Из-за длительных рейдов днища кораблей пирата покрылись ракушками и водорослями, что снижало их скорость. Кроме того, непогода и частые сражения расшатывали корпус, поэтому Драгут решил отремонтировать и почистить свои суда. Место для ремонта он выбрал не самое безопасное — западное побережье Корсики. Неизвестно, произошло ли предательство, или это было совпадением, но в тот момент, когда корабли Драгута находились на берегу, появилась эскадра под командованием Дженетино Дориа, племянника знаменитого адмирала. Пираты были захвачены врасплох и попали в плен. Племянник отослал Драгута своему дяде в подарок в качестве галерного раба. Известен случай, когда будущий великий магистр Мальтийского ордена Ла Валетт узнал Драгута среди гребцов и обратился к нему. «Сеньор Драгут — это превратности войны», на что получил ответ: «Фортуна переменчива». Уже этот диалог говорит о том, что, несмотря на все испытания, дух знаменитого пирата не был сломлен.

Три года Драгут гнул спину на галерах под палящим солнцем и ударами кнутов, пока в 1543 году его не выкупил за 3,5 тысячи золотых дукатов Хайреддин. Эта была, наверное, одна из самых удачных покупок Барбароссы. Очень быстро адмирал Дориа пожалел, что так опрометчиво освободил одного из своих злейших врагов.

Воспоминания о галерной скамье ещё больше обострили желание Драгута отомстить христианам, и он с удвоенной энергией принялся за разбой. Вскоре после своего освобождения он не только вернул заплаченные за себя деньги, но и с лихвой восполнил годы, проведённые в рабстве. Он снова разграбил побережье Сицилии, Корсики, Лигурии и итальянской Ривьеры.

После этого он возвратился на Джербу, в свой замок, возведённый ещё в 1289 году Роджером Дориа, давним предком адмирала Андреа Дориа. После небольшого отдыха он с удвоенной энергией принялся за разбой и грабежи. Однако теперь его привлекали не только побережье Италии и Испании. Он начал атаковать испанские форпосты в Северной Африке. В 1546 году он захватил Махдию, Сфакс, Соусу и Аль-Аль-Монастирв Тунисе. В том же году он снова «посетил» Лигурию, а затем Андорру и снова итальянскую Ривьеру. Затем он взял курс на юго-юго-запад и снова разорил остров Гозо.

После подобных «подвигов» Драгута вполне обоснованно стали называть «Мечом ислама», а Карл V приказал адмиралу Андреа Дориа во что бы то ни стало снова схватить пирата.

Однако встретиться двум великим флотоводцам не было суждено. Когда Дориа прибыл к берегам Мальты, Драгут уже отправился в Тулон, где благополучно отдыхал под защитой французских орудий.

После смерти Барбароссы в июле 1546 года Драгут был назначен султаном новым капудан-пашой турецкого флота на Средиземном море. Получив в своё распоряжение весь турецкий флот, Драгут начал активные операции. Первой его жертвой должна была стать Мальта. Поскольку союзники Мальтийского ордена не могли оказать ему помощи, Драгут решил одним ударом избавиться от главной занозы в теле Османской империи. Летом 1547 года, вместе с флотом из 23 галер и галеотов, он высадился на самой южной оконечности острова Оттуда турецкие войска прошли мимо церкви Св. Екатерины и разграбили остров. Однако выбить мальтийских рыцарей из их укреплений не смогли. После этого Драгут отплыл к мысу Пассеро на Сицилии, где захватил галеру Джилио Цикала, сына герцога Винченце Цикала, а затем у острова Салина богатое мальтийское судно. Продолжая двигаться вдоль итальянского побережья, он разграбил Апулию, Калабрию и, наконец, Корсику. Население этих провинций было вынуждено покинуть свои дома на побережье и искать спасения в горах, пока пираты не убрались восвояси.

За свои победы султан наградил Драгута титулом бейлербея Алжира Став правителем огромной провинции и адмиралом, Драгут должен был бы почивать на лаврах победителя, однако этот неугомонный пират просто не мог надолго засиживаться дома В августе 1548 года он захватил Касгельмаре ди Стабия и Поциоли в Неаполитанском заливе. Несколько дней спустя в его руки попала испанская галера, набитая солдатами и золотом, а затем ещё и мальтийскую галеру, на которой находилось 70 тысяч дукатов золотом, предназначенных для оплаты ремонта крепостных укреплений Триполи.

В следующем году он с 21 галерой прошёл вдоль побережья Лигурии, Корсики и Калабрии, захватывая прибрежные поселения и встречные торговые и военные суда.

За годы бесконечных опустошительных набегов Драгута итальянское побережье и острова настолько обезлюдели, что зачастую пираты видели лишь разорённые и покинутые дома. Сознавая, что грабить здесь больше нечего, Драгут решил сменить район своих операций. В феврале 1550 года во главе флота из 36 галер он снова захватил Махдию, Соусу и Аль-Монастир.

Захват Махдии был примером выдающихся талантов Драгута. Воспользовавшись смутой, вызванной правлением тунисского правителя Хамида, Драгут в одну из ночей тайно вошёл в бухту и, пока население спало, без единого выстрела захватил городские укрепления. Когда горожане проснулись на следующее утро, они с удивлением увидели турецкие флаги, развевающиеся над городом. Оставив в городе своего племянника Хисар-раиса, Драгут отправился в дальнейшее плавание к берегам Сардинии и Испании.

Летом того же года, пока Драгут крейсировал у берегов Генуи и в третий раз грабил Раппало, Андреа Дориа атаковал Махдию. Только когда Драгут высадился на западном побережье Сардинии, до него дошли известия о нападении испанцев. Спешно собрав 4,5 тысячи воинов, он направился к осаждённому городу, на помощь своему гарнизону. Однако попытки деблокировать гарнизон оказались безрезультатными. Дисциплинированная испанская пехота оказалась лучше подготовленной к бою, чем разношерстные подразделения Драгута, состоявшие из смеси турок, арабов и берберов. Попытки осуществить одновременный удар по испанцам с двух сторон провалились. Вскоре крепость пала.

Пикантность ситуации состояла в том, что Испания и Турция на тот момент времени находились в состоянии мира, и Сулейман направил Карлу V послание, в котором заявил, что не желает спокойно смотреть на то, как христиане захватывают мусульманские крепости. На это испанский король ответил, что воевал не против подданных Османской империи, а против пиратов, незаконно захвативших город его вассала.

Драгут был вынужден вернуться на Джербу, где начал готовить свои корабли к новым походам Пока он ремонтировал галеры, к острову подошёл превосходящий по силам флот Андреа Дориа Второй раз в жизни Драгут был застигнут врасплох, однако на этот раз ситуация была иной. Пиратам пришлось спешно прекращать ремонт. По смазанным жиром волокам и прорытым каналам они вручную перетащили галеры через весь остров и спустили их на воду в другой части острова, счастливо избежав плена После этого Драгут отплыл в Константинополь, захватив по дороге две вражеские галеры, спешившие на помощь флоту Дориа, всё ещё стоявшему у Джербы. Помимо прочих пленников в руки адмирала попал принц Абу-Бакар, сын султана Туниса, союзника Испании.

Прибыв в Константинополь, Драгут стал собирать флот для ответного удара Сулейман предоставил ему 112 галер и 12 тысяч янычар, и вместе с Синаном в 1551 году они вышли в море. После бомбардировки венецианских форпостов в Адриатическом море флот направился к берегам Сицилии, где подверг обстрелу прибрежные города в качестве мести за участие сицилийцев в захвате Махдии.

Разорив по пути поселения по берегам Мессинского пролива, флот прибыл к Мальте. Появление турецкого флота возле острова застало рыцарей врасплох. Турки высадились в двух бухтах, над которыми впоследствии будет построен форт Святого Эльма. Однако вид крепости Сан-Анжело ввёл Синана в уныние. За годы, проведённые на острове, мальтийские рыцари достаточно сильно укрепили свои позиции и даже несмотря на внезапность появления турок были готовы дать им отпор. Вместо того чтобы одним ударом захватить крепость, Синан и Драгут предпочли ограничиться разграблением соседнего острова Гозо. Поскольку в отличие от Мальты Гозо не имел сильных укреплений, он был очень быстро захвачен, и турки увели в плен всё население острова — приблизительно 5 тысяч человек.

Понимая, что они не выполнили своего главного предназначения, в августе того же года Драгут и Синан решили попытать счастья в Триполи — крепости, тогда находившейся под контролем мальтийских рыцарей. К сожалению, укрепления, которые достались рыцарям-иоаннитам с лёгкой руки Карла V, находились в весьма плачевном состоянии. Кроме того, Орден не мог выделить для защиты Триполи необходимого количества солдат, хотя все понимали стратегическую важность этой крепости в борьбе с мусульманскими пиратами. Прибыв в Триполи, Драгут и Синан предложили коменданту крепости Гаспару де Виллерсу почетные условия сдачи, однако получили прямой и окончательный отказ. Со стороны рыцарей это было равносильно смерти, поскольку гарнизон состоял всего из четырех сотен солдат против шести тысяч турок.

Синан приказал вытащить на берег 40 тяжёлых орудий и приступил к осаде. К несчастью для турок, стены крепости оказались достаточно крепкими, чтобы выдержать многодневный обстрел. Синан, как руководитель экспедиции, уже был готов сдаться, хотя понимал, что это может стоить ему головы. Однако помог случай. В составе гарнизона было несколько французов, которые в одну из ночей дезертировали из крепости. Именно они и рассказали о тяжёлой судьбе гарнизона и слабых местах в обороне. Используя подобные сведения, турки подкатили орудия к самому слабому участку стены и продолжали обстрел до тех пор, пока стена не рухнула. 15 августа де Виллерс был вынужден сдаться. Как рыцарь он рассчитывал на ответное благородство со стороны турок, но его не последовало. Весь гарнизон был закован в цепи и в качестве трофея отправлен в Константинополь.

Потеряв столь важный стратегический оплот на североафриканском побережье, завоеванный ещё Педро де Наварро, испанцы окончательно лишились возможности сдерживать морской разбой на Средиземноморье.

Задерживаться надолго в Триполи Драгут не стал. Он расстался с Синаном и продолжил грабежи итальянского побережья, а затем снова вернулся на Джербу.

Летом 1552 года, в свойственной ему манере, Драгут снова вышел на промысел, пройдясь вдоль южного побережья Италии. Однако это была лишь разминка перед совместной экспедицией турецкого и французского флотов против испанцев и их союзников. Возле Формиа эскадра Драгута объединилась с силами Синана и стала ожидать прибытие французской эскадры, однако в назначенное время французы не появились. В соответствии с приказом султана, Синан должен был вернуться в Константинополь, но Драгут уговорил его совершить совместный рейд на Корсику и Сардинию. Поскольку возвращаться с пустыми руками Синану не хотелось, он согласился на это авантюру. Вместе два адмирала опустошили не только сардинское и корсиканское побережье, но на обратном пути они разорили остров Понза, а затем обстреляли порты Папской области и королевства Неаполь.

Обстрел папских земель был настоящим вызовом всему христианскому миру, который поставил французского короля в весьма неприглядную ситуацию. Генрих II, как союзник Османской империи, гарантировал папе полную безопасность его владений. Теперь действия Драгута и Синана грозили разрывом прежних франко-турецких соглашений.

Между тем турецкий флот, застигнутый непогодой, был вынужден повернуть обратно в Неаполитанский залив, где нашёл приют в гаванях Масса Лумбрезе и Соренто. Чтобы не терять времени даром, турки высадились на берег и продолжили грабёж, опустошая земли между Мишурно и Нола.

В ответ адмирал Дориа, с флотом из 40 галер, был вынужден срочно отправиться на поиски пиратов. Оба флота встретились в Неаполитанском заливе. Удача и превосходство в силах были на стороне Драгута, и он смог захватить сразу 7 галер. Дориа не смог остановить пиратов, и грабёж итальянских берегов продолжился.

После битвы турки ушли зимовать на остров Хиос, где объединились с французскими силами под командованием барона де ла Гарде.

Следующий год был не менее удачным для Драгута. Во главе флота из 60 галер он снова захватал порты Кротон и Кастелло в Калабрии, после чего разграбил Сицилию и Эльбу. Летом объединённый франко-турецкий флот вторгся на Корсику, которая в те времена принадлежала Генуэзской республике. Объединенные войска смогли 24 августа 1553 года захватить Бастию, а в сентябре Бонифацио. Благодаря туркам французы смогли укрепить свои позиции на острове и фактически оккупировали его.

Когда зимой флот покинул Корсику, французское владычество над островом подверглось серьёзной проверке. Генуэзцы не желали отдавать столь крупную часть своей империи, поэтому снова призвали под свои знамёна Андреа Дориа. Престарелый адмирал с успехом выполнил свою миссию.

Пятнадцатитысячная генуэзская армия высадилась на острове и быстро выбила французские гарнизоны из крепостей. Драгут, который был отправлен из Константинополя на помощь союзникам, опоздал Уже у берегов Неаполя он получил сведения о том, что остров пал, и вынужден был повернуть обратно. Однако, прежде чем вернуться в Константинополь, он прошёл вдоль побережья Далмации и подверг обстрелу Рагузу, после чего разграбил берега Тоскании.

В 1555 году Драгут повторил рейд по берегам Италии, Корсики и Сардинии. Захватив 6 тысяч пленных, он вернулся домой.

Долгие и успешные походы знаменитого пирата были по достоинству вознаграждены султаном. В 1556 году, в дополнение к прежним титулам, он получил титул паши Триполи. В новой должности Драгут начал активную перестройку крепостных укреплений и возведение новых. Но в перерывах между строительными хлопотами не забывал и о собственном процветании. В июле того же года он нагрянул на остров Лампедуза, где захватил крупное венецианское судно, перевозившее амуницию и вооружения для мальтийских рыцарей, а затем направился к берегам Лигурии. Разграбив ряд прибрежных городов, он решил заняться расширением своих владений, поэтому на обратном пути захватил Гафзу в Тунисе.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сражение у Джербы

Последующие несколько лет Драгут провёл в типичной для себя манере. Летом он, как правило, грабил итальянские города, а осенью и зимой занимался обустройством собственных владений, расширяя свою триполитанскую вотчину и покоряя мелкие города на североафриканском побережье.

Лишь несколько военных операций выбили его из привычного ритма. В 1558 году он решил сменить район действий и направился сначала к Мальте, где захватил несколько кораблей, а затем к побережью Испании. Испанцы всерьёз опасались, что Драгут, насытившись разорением итальянского побережья, окончательно перейдёт на испанское. Однако этот рейд был скорее исключением из правил. Охотиться в этих водах было достаточно опасно, поскольку испанский флот, в отличие от флотов итальянских государств, был значительно более сильным и мог вполне дать отпор врагу. Рисковать в таких условиях пиратам явно не хотелось.

В 1559 году испанцы решили взять реванш и предприняли новую попытку захвата Алжира. Однако операция была плохо подготовлена и поэтому провалилась. Во время одного из рейдов в руки Драгута попал мальтийский корабль, от экипажа которого он узнал, что нападение на Алжир было лишь отвлекающим манёвром — главным объектом атаки должно было стать Триполи, поэтому паша поспешил в свои новые владения для укрепления его обороноспособности.

Новый испанский король Филипп II всерьёз был обеспокоен активизацией мусульманских разбойников, поэтому начал готовить масштабную операцию по искоренению пиратства. Прежде всего, по его плану, необходимо было возвратить Триполи, которое стало бы главной базой для последующих действий христианского флота. Для этой цели был собран флот из ста галер Испании, Генуи и папы римского. Главнокомандующим стал герцог Медина-Чели. Поскольку адмирал Андреа Дориа был слишком стар, чтобы вести флот, его место занял Джованни Дориа, сын его любимого племянника Джианеттино.

С самого начала экспедицию преследовали неудачи. Из-за непогоды она пять раз пыталась выйти в море, пока, наконец, 10 февраля 1560 года корабли объединённого флота не вырвались из мессинской гавани. Длительные задержки с отправкой самым пагубным образом отразились на состоянии команд и экспедиционных сил. Началась цинга и дизентерия. Ещё не достигнув берегов Северной Африки, экспедиция лишилась почти двух тысяч солдат и матросов. Поскольку атаковать Триполи с подобной армией было невозможно, было принято решение высадиться на острове Джерба — одном из пиратских оплотов. 7 марта испанцы и итальянцы сошли на берег острова, ожидая сопротивления со стороны туземного населения. Однако местное население достаточно равнодушно встретило появление христианской армии, поэтому герцог Медина-Чели приступил к строительству укреплённого лагеря, который обезопасил бы войска от появления турок. К сожалению, герцог просчитался в одном — в сроках появления врага В соответствии с обычной практикой того времени, турки не выходили в море раньше мая, поэтому Медина-Чели вполне обоснованно рассчитывал покинуть остров до того, как здесь появится вражеский флот. Но герцог просчитался. К тому времени флот под командованием Пиали-паши уже покинул Константинополь и направился к Джербе. В состав турецкого флота входили также корабли Драгута, для которого захват одного из его владений был открытым вызовом 11 мая турецкий флот, состоявший из 86 галер, внезапно появился у берегов острова Союзный флот оказался в той же ситуации, в которой в своё время был сам Драгут. Однако возможности избежать битвы у Дориа и Медина-Чели не было. Среди войск Священной лиги началась паника Солдаты, которые ранее грузились на корабли, чтобы отплыть на родину, в панике бросались в лодки и отчаянно гребли к берегу. Несколько крупных галеонов сели на мель и превратились в отличную неподвижную мишень. Христианские галеры и галеасы смешались и потеряли строй. Сам Джованни Дориа и герцог Медина-Чели на небольшом судне сбежали с поля боя. В течение одного дня турки утопили или захватили практически все корабли союзников. На берегу, отрезанная от своей родины, осталась армия под командованием Альваро де Саиде, который принял командование после бегства Дориа. Солдаты укрылись за стенами созданного ими укреплённого лагеря в надежде, что вскоре придёт помощь. Однако этому не суждено было осуществиться. Через три месяца упорной осады испанцы были вынуждены выкинуть белый флаг. Пять тысяч христиан попали в плен и были отправлены в качестве подарка султану в Константинополь.

Когда престарелый Андреа Дориа получил известие о поражении флота у Джербы и бегстве своего племянника с поля боя, это стало для него настоящим ударом 25 ноября 1560 года, после причастия, он испустил дух. С его смертью многим показалось, что надежда на победу христианского мира над турецкой угрозой исчезла навсегда. Казалось, что турецкие армии непобедимы, а мусульманские пираты отныне могут спокойно и безнаказанно продолжать грабить берега Испании и Италии и ничто не способно их остановить.

Отчасти опасения испанцев и итальянцев были вполне обоснованны. После разгрома у Джербы ни испанский король Филипп II, ни его союзники не могли ничего противопоставить нападениям пиратов на свои берега. Этим и решил воспользоваться Драгут и другие пираты.

В 1561 году Драгут и Улудж-Али после очередного рейда по островам в Западном Средиземноморье захватили семь мальтийских галер под командованием рыцаря Гимаренса, за которого впоследствии получили выкуп в три тысячи золотых дукатов. Пополнив запасы воды на Гозо, они временно вернулись в Триполи, но лишь для того, чтобы в августе вернуться и осадить Неаполь с флотом из 35 галер.

Через два года нападению подверглось побережье Гранады, на котором пираты захватили 4 тысячи пленных. Затем Драгут участвовал в операции Сахиса по осаде Орана и обстрелу Мерс-эль-Кибира, после чего снова отплыл к итальянским берегам У острова Капри он захватил шесть кораблей, которые перевозили ценные товары и испанских солдат. Последние оказались отличными гребцами и тут же пополнили ряды рабов на галерах. Следующей его жертвой стали небольшие неаполитанские, лигурийские и сардинские городки, которые не могли дать отпора пиратам и стали их лёгкой добычей.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Великая осада Мальты

Пока Драгут занимался грабежами, султан Сулейман задумал нанести решающий удар по господству христиан в Западном Средиземноморье. Главным препятствием на пути турецкой экспансии в это время была Мальта. Переселившиеся сюда рыцари ордена Св. Иоанна стали настоящей головной болью для турок Каждый год они совершали рейды по морским коммуникациям, грозя прервать торговое сообщение Турции со своими провинциями. В этом отношении их действия весьма напоминали походы самих турецких пиратов, с одной лишь оговоркой — им явно не хватало сил, чтобы достигнуть такого же размаха в своих действиях. Кроме того, уровень подготовки и отвага мальтийцев делали их весьма опасными противниками. Одна мальтийская галера могла противостоять сразу нескольким турецким, и только хитрость или случай могли обеспечить победу в сражении на равных.

Мальту защищало несколько сотен рыцарей, 2 тысячи солдат и 4–5 тысяч мальтийцев. Это было хорошо известно туркам, и Сулейман рассчитывал на быструю победу. Однако он не учёл того, что за годы пребывания на острове рыцари возвели множество новых укреплений и значительно усилили старые, в соответствии со всеми новомодными тенденциями фортификации XVI столетия. Мальтийцы жили в постоянном страхе перед нападением пиратов, поэтому все силы и средства тратили лишь на укрепление собственной безопасности, а это создавало многочисленные сложности для осуществления турецких планов.

Драгут уже пытался захватить этот остров в 1551 году, однако тогда ему не хватило для этого сил, поэтому новую экспедицию готовили со всей тщательностью, стараясь нанести последний и решительный удар по владениям Мальтийского ордена Султан верил, что после поражения у Джербы рыцари останутся без союзников, и никто из христианских правителей Европы не окажет им помощи, а значит, они станут лёгкой поживой для многочисленной турецкой армии.

18 мая 1565 года огромный турецкий флот появился у берегов Мальты. 180 кораблей, из которых две трети были боевыми галерами, перевезли более 30 тысяч турецких солдат, в числе которых был и корпус янычар — отборной гвардии султана Командующим всей этой военной машиной был Мустафа-паша, флотом руководил Пиали-паша Им противостоял Жан де ла Валетт, великий магистр Ордена, прославившийся своими походами и сражениями. В своё время он побывал в турецком плену, изучил турецкий язык и манеру ведения войны. Кроме того, он был лично знаком со многими из тех, с кем ему предстояло сражаться на бесплодных равнинах Мальты.

Как вассал султана, Драгут отправился на Мальту с собственными силами, 4,5 тысячи человек и на 23 кораблях. Он высадился возле мыса, который ныне носил его имя. Здесь он встретился с Мустафой, который готовился осаждать форт св. Эльма Драгут, вспомнив свой прежний артиллерийский опыт, сам руководил артиллерийским обстрелом укреплений. Важным показателем силы обстрела является то, что только за одни сутки турки израсходовали шесть тысяч ядер. Видя бесперспективность обстрела форта, Драгут приказал перенести обстрел на форт Сан-Анжело.

17 июня 1565 года Драгут, как обычно, обходил батареи у форта Сан-Анжело, когда ядро, выпущенное из крепости, смертельно ранило его. Агония знаменитого пирата продолжалась несколько дней. Только 23 июня 1565 года он испустил дух, получив перед этим известие о том, что форт св. Эльма захвачен. Тело Драгута было отправлено Улудж-Али в Триполи и здесь предано земле.

Дальнейшее сражение за Мальту проходило уже без участия Драгута Известие о его смерти вызвало смешанные чувства в турецкой армии. Для простых солдат Драгут был знаменем, вокруг которого объединялись ради единой цели, поэтому его гибель была воспринята как мрачное предзнаменование.

Действительно, несмотря на то что форт св. Эльма, контролировавший Большую гавань, был захвачен, это стоило туркам почти шести тысяч солдат, в том числе половины всех янычар. Подобные потери были катастрофическими для турецкой армии, поэтому дальнейшая осада укреплений была поставлена под вопрос.

Чтобы сломить сопротивление мальтийских рыцарей, Мустафа приказал прибить к деревянным крестам обезглавленные тела христиан и отправить через гавань в сторону мальтийцев. В ответ магистр Ордена Жан де ла Валетт приказал обезглавить всех турецких пленников и выстрелить их головы из пушки в сторону турецкого лагеря. Для обеих сторон это означало, что отныне традиционные правила ведения войны уже не действуют и это будет сражение, в котором пленных брать не будут.

15 июля Мустафа во главе янычар начал штурм Сан-Сан-Анжело то время как алжирские и триполитанские пираты устремились на штурм форта св. Михаила Благодаря мужеству и упорству защитников крепости штурм провалился. Следующая попытка была предпринята 7 августа, но и она закончилась провалом. После этого Мустафа посылал свои войска на штурм с обречённым постоянством. В конечном итоге даже янычары разуверились в возможности захвата мальтийских укреплений и лишь понукаемые угрозами шли на штурм. Попытки осуществить подкоп под крепость и взорвать стены не увенчались успехом — крепость стояла на скале, и турецкие инженеры не смогли пробиться сквозь толщу скальной породы.

Чем дольше турецкая армия находилась на Мальте, тем быстрее приближался период штормов. Мустафа был готов провести зиму на острове, надеясь взять осаждённых измором, но против этого выступил Пиали-паша Он заявил, что флот не может находиться в ненадёжных гаванях острова, а самая удобная бухта острова простреливается рыцарями из крепости. Таким образом, перед главнокомандующим встал выбор — или остаться на острове на свой страх и риск, без поддержки флота, или эвакуироваться.

Последний штурм Мустафа назначил на 7 сентября. К тому времени защитники крепости были настолько истощены бесконечными штурмами, что могли и не выдержать решительного натиска турок Однако 5 сентября стало известно, что им на помощь спешит девятитысячная армия вице-короля Сицилии. Защитники крепости внезапно воспряли духом и готовились с новой силой бороться с врагом.

Несмотря на то что турецкая армия всё равно была больше испанской, одного известия о приближении к осаждённым свежих подкреплений было достаточно, чтобы посеять панику среди турецких солдат. В конечном итоге Мустафа отдал приказ возвращаться домой, и турецкая армия, погрузившись на корабли, отплыла с острова.

Великая осада Мальты дорого обошлась туркам — четверть турецкой армии полегла на поле битвы. Однако и для Мальтийского ордена это было великое испытание: 250 рыцарей — цвет европейского дворянства — пали под турецкими ятаганами, от многих укреплений остались только развалины. Но главная цель была достигнута — турецкой армии был дан хороший урок. Череда бесконечных побед была закончена, и отныне турки были вынуждены перейти к обороне, ограничиваясь, как прежде, лишь разбойными набегами на христианские владения.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Битва при Лепанто

Гибель Драгута при осаде Мальты привела к очередным перестановкам в североафриканских владениях Османской империи. Когда в 1568 году, после смерти сына Хайреддина Хасана, освободилась должность бейлербея Алжира, Пиали-паша предложил султану кандидатуру Улуджа-Али. К тому времени этот бывший протеже Драгута уже был достаточно известен среди мусульманских пиратов. Итальянец по происхождению, настоящее имя которого Джованни Диониги Галени, должен был стать священником, однако в 1536 году попал в плен к Али-Ахмеду, одному из капитанов Хайреддина Благоразумный юноша после нескольких лет на галерах осознал, что смена религии даст ему свободу, поэтому сменил католицизм на ислам, а заодно и получил новое имя Улудж-Али. Занявшись морским разбоем среди алжирских пиратов, он быстро продвигался по карьерной лестнице, пока не стал капитаном собственной галеры и одним из самых безжалостных капитанов алжирского флота После смерти Хайреддина он перешёл под командование Драгута, участвуя в его рейдах на итальянское и испанское побережье. В 1565 году он получил титул бейлербея Александрии и участвовал в осаде Мальты. Именно ему выпала честь доставить тело своего командира в Триполи и предать его земле. Поскольку титул триполитанского паши оказался вакантен, Улудж-Али с позволения султана занял его и в течение нескольких лет руководил набегами пиратов на побережье Сицилии, Калабрии и Неаполя.

Обширный послужной список и множество побед сделали Улуджу-Али преемником Хайреддина и Драгута, поэтому султан Селим II недолго колебался при выборе нового правителя Алжира Чтобы оправдать выбор своей кандидатуры, новый бейлербей решил по примеру своих предшественников попытать счастья при захвате Туниса Правивший там Хамид не был любим народом за то, что признавал себя испанским вассалом. Улудж-Али решил воспользоваться этим и с пятитысячной армией вторгся в Тунис Хамид не смог организовать сопротивление и сбежал в Испанию, в поисках поддержки у Филиппа II.

Летом 1570 года султан призвал Улуджа-Али в Константинополь для участия в совместной экспедиции против испанцев. Выполняя волю повелителя, алжирский бейлербей собрал свою эскадру и направился в столицу. По пути, возле мыса Пассаро, он встретил четыре мальтийских галеры под командованием Франциско де Сент-Климента, капитан-генерала Мальтийского ордена Они перевозили большую денежную казну и стали настоящим подарком для пиратов.

Силы двух сторон были неравны, и три галеры стали добычей Улуджа. Шестьдесят рыцарей попали в плен, что стало настоящей катастрофой для сил Ордена Сам Сент-Климент избежал плена и на оставшейся галере благополучно вернулся на Мальту. Слухи о поражении вызвали гаев толпы, и Сент-Клименту с трудом удалось спастись от линчевания. Однако магистр был вынужден передать его суду. За малодушие и предательство он был приговорён к смертной казни. Его тайно задушили в камере, тело зашили в кожаный мешок и бросили в море.

Между тем победа у мыса Пассаро заставила Улуджа-Али изменить свои планы. Он взял обратный курс на Алжир, чтобы с размахом отпраздновать свою победу.

Впрочем, далеко не всем нравилось правление нового бейлербея. Задержки с денежными выплатами заставили янычар из алжирского гарнизона поднять мятеж. Улудж-Али не стал наказывать янычар, на ятаганах которых держалась его власть, а поступил в свойственной для него манере. Он передал янычарам свои галеры и позволил им грабить всех, кого они встретят на своём пути, в качестве платы за службу.

Подавив сопротивление в своих владениях, он был вынужден подчиниться приказу султана и отправился к берегам Морей для объединения сил с флотом Али-паши, который готовился сокрушить последние очаги сопротивления в Греции. Объединённый флот направился к самой крупной из колоний Венеции — Кипру. Султан давно хотел завоевать этот остров и вскоре нашёл повод для объявления войны. Улудж-Али участвовал в переправке турецкой армии. 3 июля 1571 года турки высадились на Кипре и вскоре осадили Никосию — главный административный центр острова.

Ещё до захвата Кипра папа римский Пий V обратился к европейским монархам с просьбой о помощи. На призыв откликнулся испанский король Филипп II. Он снарядил большой флот под командованием Джованни Дориа. Свой контингент предоставили и некоторые итальянские государства во главе с неаполитанским Великим констеблем Марко Антонио Колонной. К испанскому флоту присоединился венецианский, во главе с Джовани Зане. В общей сложности объединенная армада насчитывала 206 кораблей, из которых 12 были галеасами, а все остальные боевыми галерами. Они должны были перевезти 48 тысяч солдат для оказания помощи венецианцам, сражавшимся на Кипре. Если бы среди руководителей этой экспедиции было хоть какое-то единство, они могли бы сокрушить турок, но единства не было. Пока союзники пререкались, турки получили подкрепления, и 9 сентября Никосия пала. Однако сопротивление продолжала Фамагуста, где укрепился шеститысячный венецианский гарнизон под командованием Марко Антонио Брагадино. Турецкая стотысячная армия начала бесконечные штурмы этой крепости. Видя бесперспективность сопротивления, 31 июля Брагадино согласился на капитуляцию.

Брагадино сдал крепость на обычных для того времени условиях. Поскольку турки не смогли взять крепость штурмом, венецианцам должны были позволить беспрепятственно покинуть город и отплыть на Крит. Однако в реальности всё пошло не так, как намечалось. Когда командующий турок Мустафа-паша принимал капитуляцию, он внезапно начал обвинять венецианцев в убийстве турецких военнопленных, а затем выхватил нож и отрезал венецианцу ухо. Это был условный сигнал, после которого слуги Мустафы-паши схватили венецианца и отрезали ему другое ухо и нос Одновременно началось избиение христиан в городе. Брагадино же сначала бросили в тюрьму на две недели, где он должен был с гноящими ранами носить на спине мешки с землёй и камнями. Затем его привязали к стулу и подвесили на рее флагманского корабля турецкого флота, на посмешище матросам. В конечном итоге его привели на место казни — главную площадь Фамагусты, где с него живьём содрали кожу. После казни кожу набили соломой, зашили и повесили для развлечения толпы, а затем в качестве подарка отправили султану. Отрубленные головы других венецианских офицеров были развешены на реях венецианских кораблей.

Известие о зверской расправе над соотечественниками вызвало волну возмущения в Венеции и стало одной из причин отчаянной борьбы венецианцев с турками в сражении при Лепанто.

Между тем союзники Венеции, понимая, что изменить что-либо невозможно, и из страха перед надвигавшимся сезоном штормов, после военного совета, приняли решение отвести объединённый флот на Сицилию.

Пока союзники бездействовали, турки продолжали грабёж венецианских владений. Понимая, что при существующей системе командования вступление в бой с турецким флотом равносильно повторению битвы при Превезе, папа Пий V приложил максимум усилий для того, чтобы свести к минимуму противоречия в стане союзников и передать флот под единое командование. Поскольку авторитет папы был непререкаем, он использовал его, чтобы озвучить имя единственного человека, который мог бы объединить христианские силы, — Хуана Австрийского. Сын Карла V, он был довольно молод,[6] но уже считался человеком с богатым боевым опытом. Он уже успел поучаствовать в борьбе с маврами в североафриканских владениях Испании и победил там, где проиграли ветераны варварийских войн. Однако его главным преимуществом было то, что он был братом испанского короля Филиппа II. В отличие от убелённых сединами генералов и адмиралов, он был полон сил и энтузиазма Будучи набожным человеком, он воспринимал борьбу с турками, как борьбу христианства с исламом, и горел желанием раз и навсегда покончить с турецкой экспансией. Религиозное рвение в сочетании с военными талантами давали Хуану необходимые качества лидера, в которых так нуждался союзный флот.

После достаточно долгого путешествия 23 августа Хуан Австрийский прибыл в Мессину и вступил в командование. Ознакомившись с положением дел, принц передал капитану каждого судна точные инструкции относительно общего плана действий в непредвиденных обстоятельствах и, дождавшись недостающих кораблей, 16 сентября приказал флоту выйти в море. Сам Хуан отбыл на шестидесятивёсельной галере «Реале» с изящной кормой, покрытой резьбой с изображением аллегорических сцен.

Его флот состоял 285 кораблей, включая 16 галеасов и 209 галер под командованием лучших представителей испанских и итальянских дворянских семей.

После десяти дней плавания флот прибыл к острову Корфу. Между тем Али-паша, находясь в Коринфском заливе, постоянно отсылал разведчиков, чтобы осведомиться о силе противника С этой задачей прекрасно справились лёгкие пиратские корабли Улуджа-Али. Его капитаны настолько осмелели, что под прикрытием ночной тьмы приблизились вплотную к христианскому флоту. Однако сведения, которые они доставили, очень сильно разнились, слишком велик был христианский. Али-паша имел в своём подчинении 208 галер и 66 галеотов, из них 11 галер и почти все галеоты принадлежали пиратам Алжира и Триполи. Несмотря на численное превосходство турок, несколько обстоятельств уравнивали силы сторон. Прежде всего, на турецком флоте было всего две с половиной тысячи янычар, вооружённых аркебузами, остальные солдаты были вооружены луками. Кроме того, никто из турок не имел ни лат, ни щитов, а на галерах не было никаких приспособлений для защиты от артиллерийского и ружейного огня. Турецкая артиллерия была значительно слабее, а галеры из-за конструктивных особенностей не могли вести артиллерийский огонь через нос В отличие от турок, солдаты союзного флота имели железные кирасы, или нагрудники, а головы были закрыты шлемами На носах, по приказу Хуана Австрийского, установили щиты, защищавшие солдат от ружейного огня и стрел.

Оба флота внезапно встретились ранним утром 7 октября 1571 года в заливе Лепанто, где уже не раз турки встречались с христианскими флотами в морских сражениях. Дон Хуан приказал немедленно выстроиться в боевую линию. Все заняли свои боевые позиции, а гребцам была выдана дополнительная порция мяса и вина. Те, кто уже встречался с турками на поле боя, мрачно готовились к жестокой схватке, молодежь нервничала в ожидании встречи с врагом Когда адмиралы эскадр предложили обсудить положение на военном совете, Хуан Австрийский ответил однозначно: «Время советов прошло. Ни о чём не беспокойтесь, просто деритесь…» Спокойствие главнокомандующего, бесстрастно взирающего на турецкую армаду, передалось и его капитанам Перед боем главнокомандующий на шлюпке прошёл вдоль строя своих кораблей с крестом в руках и заверил всех, что их дело правое, а все участники сражения уже получили отпущение грехов от папы римского. После этого Дон Хуан развернул над своей галерой стяг с ликом Спасителя и после краткой молитвы отдал приказ атаковать.

К одиннадцати часам утра на море установился полный штиль, и обе стороны, спустив паруса, устремились в атаку на вёслах. Правым флангом турок руководил бейлербей Александрии Магомет Сирокко, центром — сам Али-паша, правым флагом — Улудж-Али. Им противостояли Джованни Дориа на правом фланге христиан, центром руководил сам Хуан Австрийский, а левым флангом — венецианец Барбариго.

В самом начале боя Улудж-Али решил охватить флот Священной лиги с фланга и зайти ему в тыл, окружив, таким образом, союзников. Джованни Дориа, уже имевший дело с пиратами, вышел из построения и устремился на перехват галер Улуджа-Али. Напрасно Хуан Австрийский пытался вернуть венецианцев обратно в строй. Ему пришлось вступать в бой фактически с оголённым правым флангом Впоследствии оказалось, что манёвры Дориа были совершенно бесполезными и только ослабили христианский флот.

В центре ударной силой христианского флота стали тяжёлые галеасы, артиллерийский огонь которых произвёл некоторое замешательство среди турок Однако Али-паша подал пример остальным, устремившись вперёд Поскольку галеасы были слишком неповоротливыми, они быстро отстали от христианского флота и в сражении участия больше не принимали.

Одновременно с этим жаркая битва завязалась между Барбариго и Магомедом Сирокко. Александрийский правитель пытался, по примеру своего коллеги, обойти флот христиан с фланга, однако потерпел поражение. Галеры смешались, и теперь главную роль играли абордажные команды, вступившие в рукопашную схватку. После нескольких часов боя христиане начали постепенно одолевать турок. Сирокко был убит. Гибель командира сломила дух турок. Их сопротивление ослабло, и одна за другой турецкие галеры стали переходить в руки христиан. Но и Барбариго не суждено было увидеть победу. Он погиб в схватке, когда исход битвы уже был предрешён.

В центре столкнулись главные силы флотов. Флагманские галеры сцепились в абордажной схватке. Поскольку всё новые и новые галеры подпирали впереди идущие, вскоре образовалось настоящее поле битвы, где основную роль играли уже не манёвры, а умение абордажных команд участвовать в рукопашной схватке. В этом отношении у христиан было несомненное преимущество. Тем не менее турки отчаянно сопротивлялись. Так, флагман Али-Паши «Фанал» дважды переходил из рук в руки, пока на помощь не пришли абордажные команды с других христианских галер.

К полудню казалось, что перевес на стороне союзников, когда Улудж-Али внезапно развернул свои силы и обрушился на правый край христианского флота, лишённый защиты из-за ошибки Дориа Но к тому времени уже была захвачена галера Али-паши, а турецкий главнокомандующий убит. Весь турецкий центр был смят, и Хуан повернул свои силы для отражения нового удара Туда же устремились резервные галеры, стоявшие позади основной линии. К тому же Дориа, осознав свою ошибку, сменил курс и стал заходить в тыл Улуджа-Али. Понимая, что его окружают со всех сторон, Улудж-Али был вынужден выйти из боя и спешно бежать. С 13 галерами он прорвался сквозь ряды союзников и вырвался в море, по пути он всё же умудрился захватить флагманскую галеру мальтийцев, перебив всю его команду, чем впоследствии реабилитировал себя в глазах султана.

Победа союзников была полной. 15 мусульманских галер было потоплено, 190 взято в плен. 12 тысяч христианских невольников-гребцов получили свободу. Потери христиан составили 7,5 тысячи убитых, не считая множества убитых гребцов, место которых были вынуждены занять оставшиеся в живых солдаты.

Победа при Лепанто принесла Хуану Австрийскому невероятную известность. По всей католической Европе служили мессы за его здравие, даже протестантские правители Европы признавали важность его побед. К несчастью, дальнейшая судьба дона Хуана весьма печальна. Филипп II отправил его воевать в Нидерланды, где он и умер 1 октября 1578 года от лихорадки.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Захват Туниса

После битвы при Лепанто турецкий флот не проводил крупных наступательных операций, однако это не означает, что прекратился морской разбой. Конечно, времена Хайреддина и Драгута навсегда минули в прошлое. Теперь пираты не отваживались месяцами осаждать Ниццу, Неаполь или Мальту. На смену полномасштабным операциям пришли мелкие разбойные рейды, которые, впрочем, не становились менее разрушительными, чем прежде. Идеалы распространения ислама, которыми ранее прикрывали простой разбой, теперь были отброшены и открылось истинное лицо мусульманского пиратства. Грабёж и захват чужого имущества — вот главная цель многочисленных морских разбойников, а религия — лишь ширма, прикрывающая этот бизнес.

Пример показал сам Улудж-Али. Сохранив свою голову преподнесением султану главного штандарта мальтийской эскадры, захваченного в сражении при Лепанто, он снова вернулся к прежним делам Более того, султан наградил его титулом капудан-паши.

Новое звание обязывало заняться восстановлением потрёпанного турецкого флота, и вскоре на верфях было построено даже больше галер и галеасов, чем турки потеряли в битве. Улудж-Али учёл печальный опыт, и теперь все турецкие корабли получили тяжелую артиллерию и огнестрельное оружие для абордажных команд К лету 1572 года было готово 250 галер, не считая множества мелких судов. Этого было достаточно для реванша за поражение при Лепанто. Однако по разным причинам, несмотря на то что оба флота снова встретились у берегов Морей, сражения так и не произошло.

Поскольку Улудж Али был занят морскими кампаниями в Адриатике, управление Алжиром было передано Ахмеду-паше. Между тем, воспользовавшись временным ослаблением турецкого флота, Хуан Австрийский провёл молниеносную операцию и в октябре 1573 года снова захватил Тунис Испанцы вновь рассекли турецкие владения в Северной Африке, отделив Алжир от Триполи. Селим II не мог допустить, чтобы испанцы и дальше расширяли свои владения за его счёт. Кроме того, в Европе сложилась коалиция против Испании, а война в Нидерландах отвлекала Филиппа II от североафриканских проблем.

В начале 1574 года всё было готово для нового завоевания Туниса Огромный флот, насчитывавший, по разным данным, от 250 до 300 кораблей под командованием Улудж-Али и Синана, доставил в Тунис 75 тысяч солдат. Вместе с контингентами из Алжира, Триполи и самого Туниса эта армия насчитывала до 100 тысяч человек Таким образом, турки создали подавляющее превосходство над обороняющимся испанским гарнизоном.

Прежде чем атаковать Тунис, турецким войскам необходимо было захватить крепость Голета, контролировавшую вход в гавань. 24 августа, после нескольких штурмов, остатки семитысячного испанского гарнизона сдались на милость врагу. Это означало, что путь на Тунис был открыт. Последнее сопротивление в городе было подавлено уже через неделю. 3 сентября всё было кончено.

Захват Туниса был столь скоротечен, что испанцы даже не успели выслать на помощь подкрепление. Флот Хуана Австрийского из-за штормовой погоды задержался у берегов Италии и не успел вовремя.

После падения Туниса его дальнейшая судьба была предрешена. Он окончательно вошёл в состав Османской империи и стал одним из главных рассадников морского разбоя на Средиземном море.

Улудж-Али был последним из великих мусульманских пиратов. Он тихо доживал свои дни в Константинополе, где и умер 21 июня 1587 года. С его смертью закончилась целая эпоха великих побед пиратских адмиралов, им на смену пришли капитаны новой волны морских разбойников, которые в XVII веке вышли далеко за пределы Средиземноморья.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 2. СЕВЕРОАФРИКАНСКИЕ ПИРАТЫ В XVII ВЕКЕ

Новые капитаны пиратского флота

В 1600 году большинство европейских государств заключили с варварийскими пиратами мирные соглашения или хотя бы перемирия. Это касалось прежде всего Франции (1598 год), Англии (1604 год) и Голландии (1609 год). Мир между Австрийской и Османской империями был подписан в 1606 году. Только Испания продолжала военные действия против турок на Средиземном море.

Установление мирных отношений позволило европейским торговцам беспрепятственно посещать средиземноморские порты Италии и Испании. Вскоре французские, голландские и английские моряки стали частыми гостями и на побережье Северной Африки. Они принесли с собой традиции североевропейского судостроения, и уже в начале XVII века мавры начали использовать наряду с галерами большие парусные корабли. Их существенным преимуществом, по сравнению с гребными судами, было более сильное вооружение, скорость, особенно при попутном ветре, и автономность плавания. Опыт применения больших морских кораблей позволил корсарам значительно расширить географию своих операций, и вскоре они стали нападать не только на средиземноморские города, но даже на отдалённые земли Ирландии и Исландии.

Начало XVII века было периодом процветания североафриканского пиратства. Алжир, Тунис, Триполи и Сале стали главными опорными базами североафриканских пиратов. Корсары из Сале в первых десятилетиях XVII столетия опустошали испанское побережье, но с течением времени постепенно перенесли свои операции дальше на север. В 1622 году они уже появились в Английском канале, а в 1627 году разорили столицу Исландии Рейкьявик. В 1631 году вместе с алжирцами они разорили побережье Ирландии.

Несмотря на соглашения, имевшиеся у европейских государств с Османской империей, которые теоретически должны были защищать торговое судоходство от разбойных нападений, ни один из европейских кораблей не мог чувствовать себя в безопасности. Между 1613 и 1622 годами из 963 кораблей, захваченных алжирцами, 447 были голландскими, а 253 были французскими. С 1625 по 1630 год только алжирцы захватили 600 кораблей, что дало пиратам доход в 20 миллионов ливров. Несмотря на то что большинство из них были совсем небольшого размера и не могли сопротивляться нападению, некоторые, особенно английские и голландские, имели весьма крупное водоизмещение и сильное вооружение. И всё же, несмотря на это, они становились лёгкой добычей ввиду малочисленности своих команд или из-за того, что подвергались атаке сразу нескольких пиратских кораблей. Каждый захваченный приз увеличивал пиратский флот и усиливал ощущение безнаказанности своего деяния.

Алжир теперь был значительно сильнее европейских государств на Средиземноморье. В 1616 году алжирский флот состоял из 40 боевых кораблей водоизмещением от 300 до 400 тонн. Он был разделён на две эскадры. Одна, состоявшая из 18 кораблей, располагалась возле Малаги, другая курсировала у мыса Санта-Мария, между Лиссабоном и Севильей. Оба эти флота были сильнее, чем соединённый вместе флот Англии и Франции, с которыми пираты находились в дружеских отношениях, и сильнее, чем флот Испании и Португалии, с которыми североафриканцы воевали.

Одним из главных факторов разгула морского разбоя в Средиземноморье было отсутствие согласованности в действиях европейских государств. Фактически североафриканцам противостоял только средиземноморский флот Испании, который состоял преимущественно из галер и не мог составить достойной конкуренции пиратам Флоты Франции, Англии и Голландии были ориентированы главным образом на защиту атлантических коммуникаций и лишь небольшая часть их военно-морских сил патрулировала Средиземное море. Более того, в период англо-голландских, франко-голландских и англо-французских войн весь наличный состав флота этих государств выдвигался в сторону Английского канала, который был главной ареной противостояния. Таким образом, оголялся средиземноморский театр военных действий, чем и пользовались многочисленные морские разбойники.

После того как Улуджа-Али отозвали в Константинополь и он стал капудан-пашой, на троне Алжира последовательно сменилось множество бейлербеев, многие из которых были, как и раньше, пиратами-ренегатами. Среди них сардинец Рамадан (1574–1577), венецианец Хасан (1577–1580 и 1582–1583), венгр Джафар (1580–1582), албанец Меми (1583–1586) и многие другие. В конечном итоге султаны перестали назначать бейлербеев из числа пиратов. Алжир, Тунис и Триполи превратились в турецкие пашалыки-провинции, и губернаторов стали присылать из Константинополя. Отныне пираты могли занимать лишь второстепенные должности и были вынуждены ограничиться правом командования своими кораблями. Сами паши, а затем бейлербей больше никогда не выходили на морской промысел, предпочитая взимать свою часть добычи в обмен на разрешение использовать порт в качестве места базирования.

Пиратские эскадры были достаточно многочисленны. Например, в 1581 году алжирский флот состоял из 26 галиотов или галер, из низ 14 находились под командованием ренегатов. В 1634 году алжирский флот состоял из 35 кораблей. Почти все они, кроме одиннадцати кораблей, находились под командованием отступников. Среди них были Джафар-паша (венгр), Меми-раис (албанец), Мурад-раис (француз), Дели Мимми-раис (албанец), Феру-раис (генуэзец), Мурад Мальтрапило-раис (испанец), Юсуф-раис (испанец), Меми-раис (венецианец), Меми Ганчо-раис (венецианец), Мурад-раис младший (грек), Меми Корсиканец, Меми Калабриец, Монтез Сицилиец и многие другие.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Мурат-раис старший

Наиболее ярким представителем новой волны алжирских пиратов являлся, вне всякого сомнения, Мурат-раис старший. Он был родом из Албании. В возрасте двенадцати лет он попал в плен к пиратам. Молодого и бойкого паренька быстро заприметили, и вскоре он уже наравне с другими пиратами орудовал на итальянском побережье. В 1565 году он впервые получил под командование галеот, но умудрился в первом же плавании разбить его о скалу. Не испугавшись подобного несчастья, он вернулся в Алжир и снова получил под командование судно. На полученной бригантине он быстро захватил три испанских корабля и 140 пленников. Когда Улудж-Али стал правителем Алжира, Мурад последовал за ним и участвовал в захвате мальтийских кораблей у мыса Пассаро.

В 1578 году, курсируя вдоль побережья Калабрии с восьмью галеотами, он увидел флагманское судно сицилийского флота под командованием герцога Терра-Нова в сопровождении ещё одного боевого корабля. Мурат не раздумывая начал погоню. Он захватил один из кораблей, а флагман герцога принудил выброситься на скалистый берег. Так, нанеся оскорбление всему сицилийскому флоту, Мурат вернулся в алжирскую гавань. В 1585 году он сделал то, что до него не делал никто среди алжирских пиратов — он вышел в Атлантику и после остановки в Сале направился к Канарским островам. Захватив город Ланзароте, он взял в плен губернатора и триста пленников и благополучно вернулся домой.

В 1589 году, во время рейдерства, он уже захватил один или два приза, когда столкнулся с мальтийской галерой «Ла Серена», которая сопровождала свой приз — захваченный турецкий корабль. Несмотря на то что у него был всего лишь небольшой галеот, значительно уступавший мальтийцу, Мурат не раздумывая бросился в погоню. Сблизившись с «Ла Сереной», пираты пошли на абордаж и за полчаса захватили галеру. Затем он со своим призом вернулся в Алжир. Эти подвиги принесли ему большую известность, и вскоре он получил должность генерала галерного флота Алжира.

В 1594 году Мурат снова продемонстрировал свою храбрость и хитрость, когда во главе четырёх галеотов столкнулся с двумя тосканскими галерами возле берегов Триполи. Мурат поставил свои галеасы таким образом, чтобы два галеаса закрывали остальные из поля зрения. Для этого он приказал снять мачты на двух галеасах. Увидев противника, тосканцы приблизились, рассчитывая на легкую победу, и только тогда осознали, что попали в ловушку. Каждая галера была зажата с двух сторон и взята на абордаж Благородные флорентийские рыцари и солдаты были вынуждены занять место гребцов на собственных галерах.

Успехи Мурата не могли не остаться незамеченными. Султан отметил военные заслуги пирата, передав ему контроль за торговыми путями из Египта в Анатолию. Этот торговый маршрут был излюбленным местом охоты венецианцев, которые, пользуясь неразберихой в международных отношениях, нападали на турецкие торговые корабли. До поры до времени Мурат сдерживал врагов, пока в 1609 году не столкнулся с эскадрой из 10 французских и мальтийских кораблей, включая «Галеоно Росса», огромный галеон, вооружённый 90 орудиями. За огневую мощь этот боевой галеон получил название «Россо инферно» («Красный ад»). Однако боевая мощь врага не смутила Мурата, и он приказал атаковать. Искусно маневрируя между вражеских кораблей, пираты выбирали лучшее положение для абордажной атаки. В конечном итоге они атаковали «Россо» и захватили его. Шесть из десяти христианских галер были захвачены. Пять сотен солдат и матросов попали в плен и впоследствии были проданы в рабство. Однако победа дорого далась пиратам. В ходе боя Мурат-раис старший получил смертельное ранение. Галера с раненым была срочно направлена на Кипр, чтобы оказать раненому необходимую помощь, но было поздно. Мурат скончался в море, так и не увидев берега Исполняя последнюю волю Мурата, его тело похоронили на Родосе. Однако смерть Мурата-старшего ничуть не способствовала снижению морского разбоя.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Джек Вард

О его юности мало что известно. Предположительно он родился около 1533 года в графстве Кент, в юго-восточной Англии. Начав карьеру как простой рыбак, Вард быстро сменил род деятельности, превратившись в капера Пользуясь состоянием войны с Испанией, он участвовал в нападениях на испанские галеоны. Однако с приходом к власти нового короля Якова I ситуация изменилась.

16 августа 1604 года англо-испанские мирные переговоры подошли к концу и между двумя державами был официально подписан мирный договор. Это событие, столь далёкое от Средиземного моря, имело самые далёкие последствия. Сотни бывших английских каперов (приватиров) остались без работы, поскольку уже не могли грабить испанские корабли под защитой каперских свидетельств. Многие из этих неприкаянных натур сменили английский флаг на голландский, поскольку Нидерланды продолжали воевать с Испанией. Однако Яков I, взошедший на престол всего за год до подписания мирного соглашения, принял все меры к тому, чтобы англичане не грабили испанцев. Он отзывал своих моряков, запрещал им сражаться под чужими знамёнами, закрывал свои порты для каперов. Им грозили самые страшные наказания за неповиновение, вплоть до виселицы.

Кроме того, Яков I практически развалил английский военный флот. Времена Великой армады 1588 года навсегда ушли в прошлое. Мощнейший флот, укомплектованный опытными моряками, рассыпался на глазах из-за недостатка финансирования. К 1607 году в составе королевского флота значилось всего 37 кораблей, причём большинство из них были старыми и гнилыми.

Упадок флота привёл и к упадку боевого духа. Многие моряки, помнившие ещё славные елизаветинские времена, сокрушались о своей горькой участи и унижении. Одним из них и был Джек Вард.

Около 1603 года Вард и некоторые из его коллег были завербованы на корабль королевского флота «Лайон Велп». Однако молодой моряк, уже повидавший многое на своём веку, не привык подчиняться. Не прошло и недели, как Вард с тремя десятками единомышленников захватил в портсмутской гавани небольшой 25-тонный барк. Посовещавшись, заговорщики выбрали Джека своим предводителем, подняли паруса и вышли в море. У острова Уайт они захватили другое судно — «Виолет», которое, по слухам, тайно перевозило на борту сокровища английских католиков. Но пиратам не повезло — в трюмах было пусто. Тем не менее это не остановило Варда. Он захватил ещё одно судно, достаточно большое и надежное, чтобы на нём можно было отправиться в Средиземное море.

Достигнув североафриканского побережья, Вард благополучно обменял свой приз на 22-пушечный корабль, который назвал «Гифт». Пополнив запасы и завербовав новый экипаж, Вард два года разбойничал в Средиземном море.

В начале 1605 года Вард отплыл из Сале в Тунис, где в это время правил Утман-бей На время Голета стала главной базой Варда. Надо признать, что дела у него шли достаточно хорошо, если учесть, что он мог позволить себе отправить султану в подарок 4000 золотых дукатов.

В это время Вард, как и многие другие ренегаты, предпочитал действовать в Восточном Средиземноморье. Этот район изобиловал удобными бухтами, многие порты принадлежали Османской империи и готовы были оказать любую помощь собратьям по борьбе. Кроме того, здесь практически не было вражеских боевых кораблей Венецианский флот переживал не лучшие дни, а другие противники пиратам были не страшны.

В ноябре 1606 года «Гифт» встретил в море английский корабль «Джон Баптист», следовавший из Мессины на остров Хиос с грузом шёлка. После погони пираты захватили судно недалеко от турецкого порта Корон на греческом побережье.

Двумя неделями позже, 16 ноября 1606 года, там же пропала венецианская галера «Руби», следовавшая из Александрии. Её груз состоял из специй, индиго, льна и предметов роскоши. Всё это стало добычей Варда.

В конце года другой венецианский корабль, «Карминати», с грузом орехов, одеял, шёлка и зерна покинул Неаполь и направился в Венецию. Около греческого острова Милос венецианцы едва не стали жертвой пиратов, прикрывавшихся мальтийским флагом, однако им удалось уйти от погони. Но удача длилась недолго. 28 января 1607 года «Карминати» был снова перехвачен пиратами. На этот раз уйти от погони не удалось. Капитаном пиратского судна оказался Вард Он поступил весьма любезно, пересадив всех членов экипажа и пассажиров венецианского судна на шлюпки и позволив им следовать своей дорогой, а сам отплыл с добычей обратно в Тунис.

Весной 1607 года Вард снова вышел на промысел. На этот раз в его подчинении была целая флотилия, состоявшая из старого «Гифта», «Литл Джона» (бывший «Джон Баптист»), «Карминати» и «Руби». Изначально он планировал крейсерство в южной Адриатике, нападая на венецианцев. Однако шторм, в который попали пираты, изменил его планы. Вард потерял из виду «Литл Джона» и «Карминати» и сбился с курса.

26 апреля, курсируя вдоль берегов Кипра, Вард заметил очень крупное судно. Венецианское судно «Рейна э Содерина» имело водоизмещение около полутора тысяч тонн и было одним из самых крупных кораблей Средиземноморья. Оно следовало из Алеппо с грузом хлопка, шелков, индиго, соли и других товаров на сумму около двух миллионов пиастров. Слишком большая, чтобы маневрировать при слабом ветре, «Содерина» была отличной целью для пиратов. Несмотря на размеры противника, Вард приказал начать погоню. Через три часа корабли сблизились и открыли огонь. Меткими выстрелами Вард повредил корпус и вызвал пожар.

Пристав к корпусу, Вард приказал абордажной команде высадиться на борт венецианца Венецианцы отчаянно сопротивлялись, однако напор пиратов был слишком силён. После многочасового боя оставшиеся в живых защитники корабля сдались на милость пиратов.

Захват «Содерины» дал в руки Варда превосходный, практически неуязвимый корабль, который тут же стали переделывать для военных операций. На неё поставили 60 орудий, а команда теперь состояла из 350 янычар и смешанной англо-франко-голландской команды. Это серьёзно изменило соотношение сил в регионе. Яков I даже предложил отослать 3–4 боевых корабля на помощь Венеции, а венецианский дож приказал торговым кораблям следовать только под конвоем боевых галер.

К счастью для венецианцев и других представителей христианского мира, «Содерина» в марте 1608 года, следуя из Марселя, в 100 милях от острова Кифира потерпела крушение. От всего экипажа в живых остались только четыре матроса и юнга, найденные в море на самодельном плоту. Перевооружение корабля оказалось для него губительным Прорезанные в корпусе новые орудийные порты ослабили корпус, и во время шторма судно просто развалилось. Долгое время полагали, что вместе с «Содериной» на дно пошёл и Вард, однако в тот раз его не было на борту судна.

Купцы, бывшие в Тунисе, сообщили, что Вард преспокойно живёт в своём доме. Доподлинно неизвестно, как капитан избежал участи своего судна, но вполне возможно, что он перессорился с кем-то из турецких офицеров команды и просто отказался принимать командование над «Содериной». Это и спасло ему жизнь. Однако вину за гибель огромного корабля с многочисленной командой приписывали именно Варду, поэтому его положение в Тунисе оказалось очень шатким. Только поддержка Утман-бея спасла его от линчевания толпой.

К тому времени Вард уже достаточно разбогател и был готов отказаться от пиратства в обмен на амнистию, объявленную Яковом I. Однако ему был дан отказ, и Вард снова вернулся к пиратскому промыслу. Кроме того, он в 1610 году принял ислам, сменил имя на Юсуф-рейс и вторично женился. Это вызвало смешанные чувства удивления и смятения в европейских дворах.

Продолжая разбой, он вскоре стал командиром целой эскадры кораблей и предпочёл удалиться от дел, получая прибыль от своих подчинённых. Чтобы поймать неуловимого пирата, венецианцы построили новый 1500-тонный галеон «Сан-Марко», который вместе с эскадрой из 12 или 13 галер отправился на поиски Варда и других пиратов. Курсируя по Средиземноморью, они встретились с одним из кораблей Варда. Понимая, что силы не равны, пираты предпочли выбросить своё судно на берег и попытались пешком добраться до турецких владений. Не у всех это получилось. Венецианцы высадили на берег десант и захватили 32 пирата Впоследствии они были публично повешены на острове Корфу.

Это был лишь первый удар по могуществу Джека Варда. Охотничьи сети, расставленные европейскими эскадрами, стали вскоре отлавливать подчинённых известного пирата Лейтенант Уильям Грейвс, помощник Варда, был захвачен французским боевым кораблём и повешен в Марселе, а его команда, состоявшая в основном из мусульман, была обращена в рабство. Летом 1609 года французская эскадра появилась у стен Голеты и сожгла 23 корабля, большинство из которых принадлежали Варду.

Несмотря на то что Вард больше не выходил в море, его по-прежнему считали главарём тунисских пиратов. Всё это время Вард жил в своём особняке, который построил на месте старого разрушенного замка на берегу моря. Последние годы он провёл в кутежах, азартных играх и пьянстве. Его постоянно охраняла личная стража, состоявшая из 12 янычар.

Вард умер в Тунисе в 1622 году во время эпидемии чумы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Симон Дансекер

Симон Дансекер, известный также как Симон-раис, был одним из самых известных ренегатов XVII века. Большинство исследователей варварийского морского разбоя считают, что именно он приобщил варварийских пиратов к использованию парусных судов вместо традиционных галер и галеасов.

Симон родился в Голландии, а затем переселился во Францию. Изначально Дансекер сделал хорошую карьеру, сначала как капер, а затем как торговец. Он даже женился на дочери губернатора Марселя. Однако вскоре он рассорился с властями и, видимо, со своим тестем.

В 1607 году, украв из марсельской гавани французский корабль, он отправился на пиратский промысел Вскоре он захватил ещё одно судно, намереваясь с этими призами отправиться в Алжир. В течение нескольких месяцев он захватил 21 судно. В основном это были корабли Англии, Франции и Голландии. Таким образом, он поставил себя вне закона и отрезал себе пути отхода к прежней жизни.

Поскольку Дансекер по происхождению был голландцем, а, значит, ненавидел испанцев, его с радостью приняли североафриканские пираты. Очень скоро, благодаря своим умениям, он стал одним из ведущих капитанов в алжирском флоте.

Изначально он был одним из капитанов Варда, однако вскоре стал самостоятельным, перенеся свою базу в Алжир.

Небольшая эскадра Варда быстро разрасталась. Те из кораблей, которые отличались особой мореходностью, стали образцами для североафриканского кораблестроения.

Обладая широкими географическими познаниями, Дансекер распространил район своего разбоя далеко за пределы Средиземного моря. Он не делал различия между национальной принадлежностью того или иного судна, захватывая всё, что было возможно, за что получил прозвище «Капитан-дьявол».

Вместе с такими же ренегатами он контролировал морской разбой в Алжире. Его ближайшими помощниками были Джек Вард, Питер Истон Дирк де Венбор и многие другие известные пираты того времени.

В конце 1608 года он совершил удачное нападение на испанский конвой с зерном недалеко от Валенсии. Помимо большого количества зерна он захватил множество ценных пленников. Среди 160 пассажиров корабля «Белина» был сын вице-короля Майорки и незаконнорожденный сын вице-короля Сицилии (за него одного впоследствии заплатили 300 тысяч золотых крон).

Месяц спустя Дансекер уже был в Восточном Средиземноморье и захватил у берегов Кипра венецианское судно. В апреле 1609 года он блокировал испанскую крепость на острове Ибица с эскадрой из пяти кораблей. Среди его жертв оказалось и английское судно «Чарити». История захвата этого судна весьма показательна для определения характера мусульманских пиратов того времени.

«Чарити» вышла из порта 15 марта 1609 года, следуя из Анконы в Малагу с грузом зерна. В море оно встретило другое английское судно «Перл». Капитан «Чарити» предложил коллеге следовать вместе.

Благодаря попутному ветру за 15 дней оба судна благополучно преодолели большую часть пути и уже были у берегов Картахены. 3 апреля на горизонте показались три неизвестных судна. Когда они приблизились, стало ясно, что это пираты. Команда «Перла» решила не испытывать судьбу и спустила паруса, однако капитан «Чарити» лишь прибавил скорость и попытался уйти от погони. Однако их судьба была предрешена. В конечном итоге «Чарити» был захвачен. Это было вполне предсказуемо, если учесть, что один из пиратских кораблей имел 30 орудий, а два других по 28, а их команды состояли из 600 человек против 30 моряков на борту английского судна.

Обычно пираты избегали вооруженных столкновений, предпочитая запугивать экипажи торговых кораблей. Они обещали сохранение жизни, если моряки не будут сопротивляться, и зачастую это действовало, как показал опыт.

«Чарити» был подвергнут разграблению. Он лишился пороха, холодного и огнестрельного оружия и значительной части провианта Однако пираты не стали задерживать само судно. Помогло то, что «Чарити» ранее перевозила тунисского пашу в Константинополь, и пираты просто не решились захватывать судно, не зная об истинных отношениях капитана этого судна с тунисскими властями. Однако «Перл» был оставлен в качестве приза.

На следующий день моряки «Чарити» стали свидетелями того, что могло бы произойти окажи они сопротивление. Французское торговое судно, вступившее в бой с пиратами, было захвачено, а его капитан публично повешен на рее. Остальные моряки, оставшиеся в живых, слёзно молили сохранить им жизни. Их просьбу удовлетворили, но только для того, чтобы продать на работорговом рынке в Тунисе.

Однако судьба благоволила англичанам. На следующий день, когда корабли медленно двигались вдоль испанского побережья, у них на пути вновь оказалось пиратское судно, на этот раз французское. Два дня длилась погоня. Когда француз приблизился достаточно близко, чтобы начать бой, на горизонте показались пять кораблей. Это был торговый конвой, состоявший из четырёх английских и одного голландского корабля. Заметив их, французы сменили курс и скрылись за горизонтом.

Казалось, англичанам улыбнулась удача. Они с радостью встретились с соотечественниками. Пока капитаны кораблей обменивались новостями, появилось ещё одно судно. Это был корабль Дансекера Капитан английского корабля «Просперус» настолько испугался турок, размахивающих ятаганами, что предпочёл сразу спустить паруса, несмотря на то что команда высказалась за вооружённый отпор пиратам. Остальные три торговых судна бросились врассыпную, оставляя «Чарити» на милость Дансекера и его алжирцев.

Капитан «Чарити» Банисгер пытался объяснить Дансекеру, что за шесть дней до их встречи их уже ограбили пираты Варда. В ответ Дансекер не стал задерживать «Чарити», удовлетворившись добычей с «Просперуса», который перевозил шёлк и другие ткани на 20 тысяч фунтов.

История с «Чарити» показывает различия между этими двумя пиратами. Если Вард грабил всех, кого только можно, Дансекер предпочитал в ряде случаев проявлять благородство и воздерживаться от грабежа.

Возвращение «Чарити» в Лондон и известие о потере «Перла» и «Просперуса» вызвало смятение среди купцов, торговавших в Леванте. Они обратились с петицией к правительству с требованием защитить свои интересы.

Летом 1609 года Голландия и Испания, каждая по отдельности, решили нанести удар по варварийскому пиратству. Испанская эскадра дона Луиса Фасциардо прошла Гибралтарский пролив и начала охоту за пиратами. Их проводником был бывший английский пират Энтони Ширли. Он написал письмо Варду и Дансекеру, предложив повернуть оружие против турок и тем заслужить прощение, однако получил более чем вызывающий отказ. Более того, Дансекер захватил испанскую каравеллу и освободил её команду с тем условием, что они передадут Ширли предложение встретиться в Гибралтарском проливе для выяснения отношений. Но это было лишь игрой.

В октябре того же года Дансекер внезапно перебил мусульманскую часть своей команды, освободил несколько сотен рабов и направился в Кадис Прибыв в устье Гвадалквивира, Дансекер застал испанский Серебряный флот с сокровищами из американских колоний. Быстро сориентировавшись, Дансекер захватил большой галеон и ещё два корабля. Его добычей стало полмиллиона золотых монет. Эти деньги стали хорошей платой за помилование со стороны французских властей. Прибыв в Марсель, Дансекер передал герцогу Гизу деньги, освобождённых рабов и некоторых из алжирцев, которые неосторожно попали к нему в плен.

Герцог Гиз снабдил Дансекера охранной грамотой, и тот беспрепятственно отправился в Париж, где в декабре 1609 года предстал перед судом К тому времени состояние пирата оценивалось в 500 тысяч крон и, несмотря на то что часть его он потратил на подарки и взятки, у него было достаточно средств для безбедной жизни. Французский король Генрих IV отверг все требования английских и голландских купцов о материальной компенсации за понесённые убытки, заявив, что они должны радоваться, что самый известный из алжирских пиратов более не будет беспокоить купеческие корабли.

Дансекер мог бы спокойно доживать свои дни на берегу, наслаждаясь богатством, но его влекло море. В это время марсельские купцы, выведенные из себя бездействием властей, решили взять борьбу с пиратами в свои руки. Они снарядили три военных корабля с целью проведения ответных карательных операций у берегов Алжира. Командовать ими вызвался Дансекер. Власти дали разрешение на выход в море, но с тем условием, что всё своё состояние Дансекер оставит в залог у французских властей В ответ бывший пират дал согласие и пообещал, что при соответствующей военной и финансовой поддержке он сможет искоренить мусульманское пиратство в течение года.

Экспедиция вышла в море 1 октября 1610 года. В свойственной ему манере, Дансекер начал операции против алжирцев. Он сразу же захватил несколько кораблей, однако решить проблемы пиратства так и не смог. В конце 1610 года он благополучно вернулся домой. Марсельские купцы продолжали страдать от разбойных нападений.

Следующие четыре года Дансекер жил тихой и мирной жизнью со своей семьёй, пока в 1614 году Людовик XIII не попросил его выполнить очередную миссию на варварийском побережье. Короля беспокоили участившиеся нападения тунисских пиратов на французские корабли. Под давлением купцов, которые несли астрономические потери, король уполномочил Дансекера провести переговоры с Юсуф-беем Дансекер ответил согласием и в феврале 1615 года отправился в Тунис.

Переговоры, проходившие на борту французского судна, казалось, шли успешно. Бей согласился отпустить французов, оказавшихся в плену. В честь успешного завершения переговоров Дансекер дал торжественный приём, сопровождавшийся торжественными тостами и орудийными салютами.

Правила гостеприимства требовали, чтобы Дансекер нанёс ответный визит вежливости бею. На следующий день он отправился во дворец. Однако едва он пересёк порог дворца, как был схвачен. Бей предъявил ему обвинения в предательстве идеалов ислама, после чего один из янычаров отрезал Дансекеру голову.

Труп был выброшен в канаву, а крепостные орудия открыли огонь по французским кораблям. С трудом перерубив якорные канаты, французы поспешили ретироваться из гавани. Члены делегации, сопровождавшие Дансекера, остались при этом на берегу. Бей не стал их задерживать, и они возвратились в Марсель на одном из освобожденных французских кораблей, чтобы поведать о трагической судьбе своего начальника.

Судьба Дансекера и его кончина были типичными для эпохи капитанов-ренегатов, которые принимали сторону мусульманских пиратов, исходя прежде всего из собственных корыстных интересов, а не религиозных соображений.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Питер Истон

Летом 1611 года английской король Яков I получил известия о том, что известный английский ренегат Питер Истон готов получить амнистию и оставить разбойный промысел. Если бы это был простой пират, английский король, возможно, не обратил бы внимания на это предложение, но Истон был не просто пиратом, он командовал эскадрой из 25 кораблей.

О его ранних годах почти ничего не известно. Первые известия о нём относятся к 1608 году, когда он входил в состав экипажа судна, отправившегося из Ирландии в Марокко. Вскоре он стал одним из подручных Варда и приобрёл печальную репутацию своими нападениями на торговые корабли. Его особенностью было то, что он ничуть не смущался нападать даже на английские корабли, чего не позволяли себе многие другие англичане-ренегаты. Однажды он освободил одного купца в обмен на то, что тот передаст сообщение своим товарищам: «Истон — бич всех англичан, он уважает их не больше, чем турок и евреев».

Несмотря на свои успехи, с течением времени Истон всё больше уставал от пиратской жизни, пока не решился на получение амнистии. Весной 1611 года он появился у побережья графства Корк со своей эскадрой и вступил в переговоры с местными властями о королевском прощении. Лорд Чичестер должен был дать ответ в течение 40 дней. Пока пираты ожидали, король и Тайный совет решали, что делать.

Самым сильным аргументом за предоставление ему амнистии было желание короля дать пример всем англичанам на мавританской службе, чтобы они вернулись на родину. Кроме того, опыт Истона в морском деле мог быть использован в английском флоте в ходе боевых операций. Кроме того, уже были подобные прецеденты. В 1609 году амнистию получил Гилберт Роуп, а двумя годами ранее её получил Джон Дженнингс. Даже Ричард Бишоп, плававший ранее с Бардом и Истоном, получил прощение и спокойно жил в Западном Корке.

Аргументом против прощения были в основном моральные представления о том, что прощать пиратов безнравственно. Но это был слишком слабый аргумент для прожженных политиков того времени, и соображения прагматизма победили. Истону было обещано королевское прощение при выполнении нескольких условий. Прежде всего, он должен был вернуть прежним владельцам всё имеющееся у него имущество, захваченное в ходе разбоя. Кроме того, он должен был дать обещание воздерживаться от возобновления пиратского промысла.

Однако предложение прощения запоздало. Истон был человеком нетерпеливым, и пока король с советниками решали его судьбу, ему наскучила мирная жизни и он снова вышел в море.

Курсируя вдоль побережья, он захватил четыре приза и прибыл с ними в ирландскую гавань Лимкон в Западном Корке. Это была укромная гавань. Однако слухи о появлении в ней пиратов быстро достигли вице-адмирала Мюнстера, который отправил капитана Генри Скипвита, чтобы ознакомить Истона с условиями амнистии.

Когда Скипвит прибыл в Лимкон, возникли новые проблемы. В руках Истона оказались английские корабли. В том числе судно «Конкорд». Когда его захватили, один из членов экипажа был убит, а ещё трое были выброшены за борт. Фактически это было неприкрытое убийство английских граждан, и проигнорировать этот факт было невозможно. Кроме того, Истон уже получил прощение от тосканского герцога Козимо II Медичи. В конце концов, сам Истон отказался от королевского помилования и отплыл от английских берегов.

Он направился к Ньюфаундленду с эскадрой из десяти кораблей. Вскоре его добычей стали шесть рыболовных судов. Понимая, что иного выхода нет, в феврале 1612 года Яков I объявил всеобщую амнистию пиратам, которую приняли около трёх тысяч человек. Фактически это был единственный способ ликвидировать морской разбой, поскольку боевой флот не мог справиться с этой напастью.

Однако, поскольку Истон находился у берегов Ньюфаундленда, он не смог воспользоваться ею. Поэтому в ноябре 1612 года Яков I издал повторную прокламацию об амнистии, но она снова не возымела эффекта, поскольку Истон уже удалился в Средиземное море и прибыл в Ливорно.

Он прибыл в порт с четырьмя кораблями с экипажем в 900 моряков и огромным состоянием в 400 тысяч золотых крон. Купив себе особняк и титул маркиза, он женился и зажил спокойной жизнью.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сулейман-раис

Одним из самых известных последователей Дансекера был Дирк де Венбор, известный также как Сулейман-рейс. Он родился в городе Хорн в Голландии. Свою морскую карьеру он начал в качестве капера, однако после заключения мира с Испанией, как и многие его коллеги, предпочёл продолжить промысел в качестве алжирского пирата. Он стал одним из капитанов Симона Дансекера, прибыв в Алжир между 1606 и 1609 годами.

Приняв ислам и сменив имя на Сулеймана, он начал собственную карьеру. После смерти Дансекера он стал предводителем алжирских пиратов, и к 1617 году у него в подчинении была собственная эскадра. Как и многие из его коллег, он предпочитал набирать в свой экипаж земляков-голландцев и поднимал в сражении с испанцами голландский флаг.

В 1618 году в его подчинении было уже около полусотни кораблей, разбросанных по всему Средиземному морю. Среди его капитанов были известные пираты-ренегаты — например, Мурат-раис младший, впоследствии занявший его место.

В 1620 году Сулейман-раис едва избежал гибели, когда столкнулся в море с тремя голландскими военными кораблями. Хотя штиль помог ему избежать гибели, его галера получила серьёзные повреждения, и он был вынужден направиться в Алжир для ремонта. После ремонта Сулейман снова вышел в море с восьмью кораблями. 10 октября 1620 года он снова встретился с двумя английскими и одним голландским военными кораблями. В ходе сражения Сулейман был убит пушечным ядром.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Мурат-раис

Ян Янзон ван Хаарлем, он же Мурат-раис младший, родился в Гарлеме в Северной Голландии в 1575 году. О его ранних годах жизни известно мало. Известно только, что он был женат, имел дочь Лисбет. Свою морскую карьеру он начал в качестве капера в 1600 году. В те времена каперство приносило неплохой доход, и многие представители обедневших дворянских семей занимались этим ремеслом, чтобы сколотить себе новое состояние. Поскольку нападать на испанские корабли из Харлема было невыгодно, Ян решил сменить место базирования поближе к врагу. Так он оказался на мавританском побережье. Кроме того, сотрудничество с мусульманскими пиратами дало ему ещё одно преимущество — он мог нападать на любые европейские корабли. Если он нападал на испанский корабль, то, как голландец, поднимал на нём флаг Нидерландов. Если жертвой оказывалось судно любой другой страны — он выдавал себя за подданного султана, поднимал либо турецкий, либо флаг одного из североафриканских государств. Однако вскоре он сам стал жертвой тех, чьим флагом прикрывался.

В 1618 году у Канарских островов его судно захватили алжирские корсары. Ян попал в плен, где вскоре принял ислам под именем Мурат. Получив свободу, он вступил в команду известного ренегата голландца Де Венбоера, принявшего имя Сулейман-раис. В 1620 году в одном из сражений Сулейман-раис был убит ядром, и Мурат-раис занял его место. Однако, поскольку Алжир заключил мир с несколькими европейскими государствами, пираты стали перед угрозой потери заработка, Выход нашёлся очень быстро — они просто сменили место дислокации. Новым портом приписки стал Сале на марокканском побережье.

В 1619 году пираты, обосновавшиеся в Сале, объявили о создании собственной республики, независимой от султана Марокко. Они создали правительство, состоявшее из 14 капитанов кораблей, и выбрали Мурада-раиса своим руководителем и великим адмиралом. Султан после неудачной попытки отбить город был вынужден признать республику, но в обмен на отчисление ему части прибыли от пиратских операций и признание формального суверенитета над Сале. Чтобы придать видимость благочиния, султан Зидан абу-Маали даже назначил Мурата-раиса губернатором Сале. Более того, Мурат, видимо, женился на одной из дочерей султана и вошёл в число марокканской элиты.

После этого начался период процветания Сале, главным источником доходов которого стал морской разбой. Своим заместителем Мурад сделал ещё одного голландского ренегата Матиуса ван Босте Остерлинка.

Размах операций пиратов в этот период времени был очень широким. Многие корабли выходили в Ла-Манш. Во время одного из рейдов Мурату пришлось укрыться в голландском порту Вир. Подняв марокканский флаг, Мурат, представившись адмиралом марокканского флота, потребовал от имени султана предоставления ему всех необходимых припасов. Власти порта решили, пока он стоит на рейде, уговорить Мурада и ренегатов из числа его команды бросить разбойный промысел, однако ни уговоры, ни угрозы не подействовали. Более того, к ним присоединились новобранцы из числа голландских моряков, прельщенные рассказами о лёгкой наживе.

Дела в Сале шли хорошо, пока не начались волнения, поэтому Мурад в 1627 году принял решение снова переместиться в Алжир. В том же году он захватил остров Лунди в Бристольском заливе, используя его в течение пяти лет как базу для своих пиратских операций.

В 1627 году Мурат при помощи датчанина, находившегося у него в плену, совершил рейд на Исландию. Он захватил у Фарерских островов рыболовное судно, а затем нагрянул в Рейкьявик и несколько прибрежных посёлков. Захватив больше двух сотен рабов, он отправился в обратный путь. По пути он захватил голландское судно, увеличив, таким образом, общее количество пленников.

Следующей жертвой пиратов стал порт Балтимор в Ирландии. 20 июня 1631 года пираты напали на город, захватив 108 человек. Обратно на родину смогли возвратиться лишь двое.

Однако значительно большую прибыль ему принесли операции на Балеарских островах, Корсике, Сардинии, Сицилии. Его успехи сделали его одним из главных объектов охоты со стороны христианских флотов Средиземноморья, и вскоре Мурат-раис попался.

В 1635 году его галеры попали в засаду и были захвачены мальтийскими рыцарями. Последующие пять лет голландец провёл в темнице Велетты. Крепостные подземелья, пытки и плохая еда сделали своё дело. Его здоровье было окончательно подорвано. В 1640 году Мурат сумел сбежать из плена во время атаки тунисских пиратов, которая была спланирована беем специально, чтобы освободить пленников. Его возвращение было воспринято с восторгом на всем североафриканском побережье и особенно в Марокко.

Вернувшись в Марокко, Мурат получил должность губернатора небольшого города. В том же году новый голландский консул доставил к нему его дочь Лисбет и первую жену. Но к тому времени здоровье Мурата пошатнулось. Дочь осталась с отцом до самой его смерти в августе 1641 года.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Али Пинчинини

В 1638 году алжирцы снарядили эскадру из 16 галер и галиотов под командованием итальянского ренегата Али Пинчинини, которая направилась к Лорето. Однако, поскольку встречные ветры не позволили осуществить первоначальную затею, пираты удовольствовались тем, что разграбили Пуглию и окрестные неаполитанские земли, захватив при этом множество пленников, среди которых оказалось много монахов и монашек. Затем пираты направились к побережью Далмации, предавая огню венецианские владения.

Встревоженные этими известиями венецианцы спешно снарядили эскадру из 28 боевых кораблей, во главе с адмиралом Капелло. Ему был отдан приказ немедленно перехватить варварийских пиратов и уничтожить их. Одновременно было отправлено послание флорентийским и мальтийским морским силам в Архипелаге, с просьбой оказать помощь в уничтожении морских разбойников.

Встреча двух флотов произошла у острова Лисса, принадлежащего венецианцам. Видя неравенство сил, Пинчинини счёл за благо отступить к Валоне. Несмотря на то что порт принадлежал Венеции, окружающие земли являлись османскими владениями. Турецкий губернатор заявил, что преследование алжирских кораблей в турецких владениях это прямое нарушение мира между Венецией и Османской империей, поэтому Капелло был вынужден выжидать, пока пираты сами покинут турецкие владения.

Пинчинини вскоре устал ожидать, пока венецианцы снимут осаду, и решил прорваться из порта. Однако в сражении пять его галер получили серьёзные повреждения, в результате чего Пипчипини был вынужден вернуться в Валону, наблюдая, как венецианцы неспешно продолжают осаду. К сожалению, от более активных действий Капелло был вынужден отказаться. Венецианский сенат прислал ему приказ ни в коем случае не совершать действий, которые могли бы привести к разрыву дружеских отношений Венеции и Османской империи. Схожую просьбу написал ему губернатор Валоны, умоляя не нарушать мир с турками. Капелло был вынужден подчиниться и наблюдать, как алжирцы устраивают на берегу свой лагерь. Нарушая приказ, Капелло атаковал пиратский лагерь. 16 алжирских галер были захвачены вместе со всем грузом и захваченными ценностями. Однако воспользоваться плодами победы венецианцы не смогли. Под угрозой начала новой войны венецианцы были вынуждены потопить все захваченные корабли, кроме адмиральского, который в качестве трофея был торжественно приведён в Венецию.

В результате это операции Капелло отделался выговором, но Венеция выплатила Османской империи 500 тысяч дукатов в качестве компенсации за причинённый ущерб.

Ослабленные поражением пираты в течение двух лет приостановили свои операции и готовили новый флот. Уже через два года они могли выставить флот из 65 боевых кораблей. Четыре галеры снарядил за свой счёт адмирал Пинчинини. К нему присоединилась небольшая эскадра из Триполи. В конечном итоге Пинчинини собрал под своими знамёнами пять галер и две бригантины и с этими силами начал новую операцию против христиан. Его первой жертвой стал английский 40-пушечный корабль, капитан которого спустил флаг перед пиратами, проявив трусость и малодушие.

Следующей жертвой стал голландский 28-пушечный корабль. Он был слишком перегружен, чтобы дать достойный отпор нападавшим, однако на предложение сдаться голландцы ответили отказом. В этот момент сильный ветер дал возможность торговцу наполнить свои паруса и попытаться сбежать. Началось преследование. В конечном итоге Пинчинини подвёл свою галеру к борту голландца и устремился на абордаж. 70 алжирцев высадились на борт торгового судна, однако голландцы оказали отчаянное сопротивление, укрывшись в надстройках судна и обстреливая пиратов из вертлюжных пушек. Пинчинини попытался помочь своим людям, атакуя торговца другими галерами, но голландцы открыли сильный огонь из пушек, причиняя большой ущерб атакующим. В короткий промежуток времени алжирцы потеряли убитыми почти 200 человек, ещё большее количество было ранено. Получив столь жёсткий отпор, пираты были вынуждены ретироваться и возвратились в Алжир в весьма плачевном состоянии.

Несмотря на это поражение, успехи алжирских пиратов были впечатляющими. Множество англичан, голландцев и французов были обращены в рабство, и правители этих держав были вынуждены поддерживать мирные отношения с Алжиром. В то же время продолжалась вялотекущая война с Испанией, Португалией и итальянскими государствами, которые в наибольшей степени страдали от натиска мусульман.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 3. В РАБСТВЕ У ПИРАТОВ

Охота за рабами

Начало XVII века было временем расцвета мусульманского пиратства. Благодаря христианским ренегатам, перешедшим в ислам, пираты Магриба могли расширить географию своих операций, выйдя в Атлантический океан. Вскоре их паруса замечали по всему атлантическому побережью. В своих походах они достигали самых отдалённых уголков Европы, и главной целью этих рейдов стал захват пленников. Экономика североафриканских пашалыков зависела от дешёвой рабочей силы рабов-христиан, а тяжёлые природные условия Африки были губительными для них. Кроме того, разросшийся галерный флот требовал всё большего количества гребцов, которые постоянно гибли от непосильного труда, побоев и сражений. Всё это создавало постоянный спрос на рабов. К несчастью для пиратов, побережье Италии и Испании, а также отдельные прибрежные районы Франции практически опустели к концу XVI века. Необходимы были новые земли, где о бесчинствах мусульманских пиратов знали лишь по слухам и домыслам. И такие земли нашлись далеко на севере, в Англии, Ирландии, Исландии и даже Дании, куда добрались мусульманские пираты в погоне за новыми пленниками…

Между 1606 и 1616 годами североафриканские пираты захватили 466 английских кораблей, превратив их команды в рабов. В 1617 году 800 мусульманских пиратов на восьми кораблях наведались на остров Мадейра, захватив 1200 мужчин, женщин и детей.

20 июня 1631 года Мурат-раис захватил в ирландском городе Балтиморе 237 человек. После этого нападения на атлантическое побережье Англии и Франции стали обычным делом.

В 1637 году алжирские и тунисские пираты на восьми галерах захватили в городе Кариале в Италии 64 мужчины, 94 ребёнка и 125 женщин. Через несколько лет они наведались в испанскую деревню Кальпи, захватив 315 пленников, главным образом женщин и детей.

В 1645 году один корнуольский ренегат прибыл на свою родину, разграбил и сжёг дома соотечественников. Помимо всего прочего, среди захваченных пленников было около 200 женщин из всех сословий, которых можно было с большой выгодой продать в гаремы арабских правителей.

Жертвами работорговли становились и переселенцы, отправлявшиеся в Новый Свет. Например, в 1636 году пираты из Сале захватили судно «Литл Дэвид», на котором отправились в Вирджинию 50 мужчин и 7 женщин. 16 октября 1670 года 40 мужчин и 4 женщины были захвачены на французском судне.

Только жестокие карательные операции второй половины XVII века против североафриканских пиратов заставили их отказаться от дальних рейдов за рабами и сосредоточить внимание только на Средиземноморье.

Несмотря на то что во второй половине XVIII века пиратский флот в Магрибе существенно сократился, нападения на прибрежные итальянские и испанские поселения не прекратились. В 1727 году тунисские пираты разграбили деревню Сан-Фелис в итальянской области Лацио, захватив 21 женщину и 8 мужчин. В июле 1726 года английский консул в Алжире потребовал освобождения 23 мужчин и женщин, захваченных на английском судне. В 1758 году британское военное судно «Личфилд» потерпело крушение у побережья Танжера. Спаслось 122 человека, среди них было три женщины. Все они были приведены в Маракеш и обращены в рабство. Позже, в 1798 году тунисцы совершили рейд на Карлофорте на острове Сан-Пьетро близ Сардинии, захватив 550 женщин, 200 мужчин и 150 детей.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

История «Дельфина»

Если у жителей прибрежных селений ещё был какой-то шанс избежать участи рабства, то у экипажей торговых кораблей не было выбора. Как правило, пираты охотились группами, подстерегая свои жертвы в засаде в многочисленных укромных бухтах Средиземного моря. Даже если торговые корабли шли в конвое, под охраной военного судна, это не гарантировало им полную безопасность. Противостоять нападению сразу нескольких пиратских галер было невозможно. Если такое происходило, капитаны купеческих кораблей предпочитали рассеяться в разные стороны в надежде на то, что разбойники погонятся не за ними, а за их коллегами. К сожалению, это не всегда помогало.

Погоня за «купцом» была, как правило, недолгой. Капитану приходилось делать нелёгкий выбор или надеяться на скорость собственного судна, рассчитывая уйти от погони или отдаться на милость пиратов, зная о том, какая участь ждёт его команду в плену. Попытки к бегству не часто заканчивались успехом, поскольку купеческие корабли были перегружены и слишком тихоходны по равнению с лёгкими галеасами, шебеками, тартанами и полакрами пиратов. Кроме того, попытка к бегству могла быть расценена как сопротивление, и в этом случае команду могла ждать смерть под ударами ятаганов, чего не желал ни один капитан. И тем не менее в редких случаях отпор, данный врагу, давал результат. Один из таких примеров — история корабля «Дельфин».

12 января 1617 года впередсмотрящий на английском судне «Дельфин» заметил у берегов Сардинии неизвестный парус Когда корабли сблизились, оказалось, что это алжирское или тунисское пиратское судно. Затем показалось ещё одно. Через час команда английского судна уже отчётливо видела пять кораблей, которые находились между ними и спасительным портом. Командовал этой эскадрой англичанин-ренегат Роберт Уолсингем. Двумя другими командовали также англичане — капитаны Келли и Симпсон. Они хорошо знали своё ремесло и давно охотились за торговыми кораблями под флагами Марокко, а затем Алжира.

У капитана «Дельфина» было два выхода — драться или сдаться на милость разбойников. Капитан выбрал первый вариант. Он верил, что при должном упорстве он сможет отбить нападение.

«Дельфин» имел на борту 12 тяжелых пушек, девять лёгких орудий и большое количество огнестрельного и холодного оружия, а команда состояла из 38 человек. Капитан посчитал, что это позволит ему отбиться. Когда противники сблизились, началась артиллерийская дуэль. Как и следовало ожидать, артиллеристы пиратов оказались большими мастерами своего дела, в отличие от матросов торгового судна. Кроме того, сказывалась разница в количестве орудий. В течение дня корабли маневрировали, попеременно обстреливая друг друга из всех орудий.

К концу дня корпус «Дельфина» был пробит во многих местах. Часть команды убита или ранена, включая самого капитана, который получил два ранения. Однако англичане продолжали сопротивляться. Дав отпор пиратам, они подписали себе смертный приговор и не могли рассчитывать на милость в случае захвата.

Когда корабли достаточно сблизились, пираты пошли на абордаж. Они закидали палубу «Дельфина» гранатами и пошли на приступ. От взрывов гранат на борту корабля начался пожар. Как это ни странно, пожар спас англичанам жизнь. Увидев пламя, пираты посчитали судно безнадежным и поспешили отдалиться от него, опасаясь, как бы пожар не перекинулся на их корабли. Не дожидаясь, пока «Дельфин» окончательно сгорит, они сменили курс и начали удаляться. Воспользовавшись этим, англичане потушили огонь и медленно направились в ближайшую гавань. Когда «Дельфин» заходил в порт, он был похож скорее на развалину, чем на изящный парусник. Во многих местах корпус был пробит ядрами, паруса и снасти разорваны, в четырёх местах были видны следы пожара. Из членов экипажа семеро были убиты в сражении и девять получили ранения. Впоследствии ещё четверо умерли от ран. Капитан был одним из тех, кому посчастливилось выжить. Закончив ремонт в Кальяри, «Дельфин» продолжил рейс и благополучно достиг Англии.

Многие торговые корабли до этого случая уходили от пиратской погони, однако история с «Дельфином» уникальна тем, что он выдержал бой сразу с несколькими пиратскими кораблями и так и не спустил перед ними флаг.

Впрочем, большинству христианских кораблей, которые брали на абордаж, повезло значительно меньше, и их экипажи попадали в плен.

Сколько именно христиан находились в рабстве в Северной Африке, определить довольно сложно. Отец Пьер Дан, побывавший в Алжире в 1634 году, подсчитал, что в Северной Африке находилось около 36 тысяч пленников. В Алжире было почти 25 тысяч христианских рабов, в Тунисе до 7 тысяч, в Триполи — от 4 до 5 тысяч, в Сале — около 1,5 тысячи человек

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Гость
Эта тема закрыта для публикации сообщений.