Kryvonis

Численность войск калмыков, казахов и ногайцев

44 сообщения в этой теме

Хотелось бы узнать реальную численность войск и населения калмыков, казахов и ногайцев.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Учитывая, что эту тему уже взахлеб читает знаменитый "односельчанин-скотовод" из одной горной республики... punk.gif

Про какие времена говорим? Я буду говорить о XVIII в.

Более или менее четкие данные про казахов приводит на 1780-е годы капитан И. Андреев - около 70 тыс. воинов теоретически можно собрать в Среднем Жузе.

В 1750-х годах Нурали-хан из Младшего Жуза говорил, что готов выставить до 30 тыс. воинов в помощь русским, если начнется война с Китаем.

Про Старший Жуз непонятно совсем - их рано покорили ойраты и известно только, что некоторое количество воинов из Старшего Жуза отсылалось в порядке отбывания воинской повинности служить джунгарским хунтайджи. Также известно, что Старший Жуз был самым слабым из всех трех жузов.

Про ногайцев не знаю. Знаю только, что их довольно успешно и быстро покорили торгоуты в 1600-1630-х годах.

Ойраты, по сообщению капитана Унковского, на 1722 г. располагали войском в 100 тыс. воинов, но туда входили воины всех народов, входивших в состав государства - алтайцы, казахи, уйгуры, ойраты. Но это маловероятно - постоянно упоминаются отряды от 2000 до 10000 воинов. Максимум - 30 тыс. на одном направлении (против Китая). В среднем войско на походе - около 7000 воинов. Например, Тибет завоевал в 1716 г. отряд из 6000 воинов, на Бикатунский острог напал и разорил его отряд из 3-6 тыс. воинов, против Ямышевской крепости полковника Бухгольца сражалось около 10 тыс. воинов.

Волжские калмыки (преимущественно торгоуты) редко выставляли в поле более 30 тыс. воинов - самое большое войско, ЕМНИП, в 40 тыс. воинов, выставил в 1737 г. Дондук-Омбо, пребывая с большинством торгоутов на Кубани, т.е. воины воевали в окрестностях своих кочевий. В русские походы они давали от 2 до 20 тыс. воинов, причем после 1771 г. контингенты калмыков в русских войсках обычно исчислялись сотнями, редко - тысячами (например, в 1812 г. было 3 калмыцких полка - менее 2000 воинов).

По населению - в Казахстане на XVIII в. оценивают население в 1,5-3 млн. человек, в Джунгарии - до 600 тыс. (без Уйгурии), а в волжском Калмыцком ханстве есть материалы русских переписей - на момент гибели ханства можно высчитать по кибиткам примерно 350 тыс. человек.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Только не могу понять - почему тема в разделе о тюркских государствах?

ЕМНИП, ойраты являются монголоязычными.

Да, о монголоязычных воинах в мусульманских государствах XVIII в. (не обязательно тюркских) - после разгрома в 1759 г. 12 тыс. кибиток подданных ушло с уйгурскми братьями-ходжами Бурха ад-Дином и Ходжа Джаханом из Синьцзяна. Часть из них была принявшими ислам ойратами.

9000 кибиток ушли в Коканд, где получили землю от Ирдана-бия, там же остался сын Бурхан ад-Дина - Сарымсак, что сорвало попытку Цинов раз и навсегда искоренить верхушку актаглыков.

3000 кибиток ушли в Бадахшан и устроили там погром, но Султан-шах Аждахар сумел разгромить их и включить в состав своих подданных. Т.к. около 1,5 тыс. ойратов служили эмиру Бадахшана, а примерно 5-6 тыс. - кокандским биям.

Много ойратов укрылось в Среднем Жузе, причем любимой женой Аблая была ойратка, от нее он имел сына Биря-солтана, ходившего походами на киргизов, а два ее брата - Йолболды и Баир - были военачальниками в войсках Аблая.

В 1740-е годы калмыцкая ханша Вера Дондукова (окрещена и выселена в Ставрополь-на-Волге для того, чтобы вывести ее из политической игры в Калмыкии) пыталась вести переговоры об откочевке калмыков в пределы Ирана, но переговоры расстроились. До этого в результате междоусобицы в Калмыкии, в которой активное участие принимали русские войска под руководством князя Барятинского, основная часть калмыков, возглавляемая претендентом на ханский престол Дондуком-Омбо, ушла на Кубань во владения крымского хана, где кочевала до начала русско-турецкой войны 1735-1739 гг.

Часть калмыков - томуты и шереты - ушла в Крым и так и не вернулась (томуты) даже после настойчивых представлений по дипломатической линии от русского правительства. После падения крымского ханства остатки томутов ушли в Белгородскую и Буджакскую орды.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

а ногайцы тюркоязычны?

И он, и родственные им каракалпаки и казахи.

Только вот из-за этого в тюркские государства (каракалпаки такового не имели, ногайцы, по сути, тоже) отправлять тему негоже.

Это более обширная тема, как заявил топикстартер:

Военная история кочевников

Как понятно из номенклатуры народов - военная история кочевников Нового Времени.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Всегда думал, что дефиниция "тюркское государство" многокомпонетно; не одной де лингвистикой, как делают на евроазике, все меряем

З.Ы. по теме - согласно русским летописям, у ногаев на время "стояния на Угре" в 1480-м году было 50 000 войска

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

З.Ы. по теме - согласно русским летописям, у ногаев на время "стояния на Угре" в 1480-м году было 50 000 войска

А сколько у монголо-татар насчитывали регулярно! К тому же все подряд "пистолетцы" (с)!

Всегда думал, что дефиниция "тюркское государство" многокомпонетно; не одной де лингвистикой, как делают на евроазике, все меряем

Какое отношение имеет Джунгария, Калмыкия или Бадахшан к тюркам?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Разместил эту тему в этом разделе поскольку не видел более соотвествуюшщего раздела для этой темы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Начнем потихоньку цитировать с капитана И.Г. Андреева о Среднем Жузе:

12. ОБ ОРУЖИИ

Оружие имеют огнестрельное, по большей части турки, длинные калмыцкие; а равно к оным покупают с позволения при портах и российские, как простые, так [68] и винтовальные. Замков у оных не имеют, а стреляют фитилями; и стреляют редкие хорошо зверей, а птицы никакой; и имеют ружья довольно. Порох, хотя некоторые и сами делают, но весьма мало; а достают по большей части из Бухарин так, как и свинец, и из России. Делаж их порох бывает, хотя и не так крупен, как пушечный, но мельче; только силы такой не имеет, и звук от него по выстреле бывает слабый. Потомуж довольно имеют луков, по большой части китайские, калмыцкие и мунгальские; а сами они их не делают так, как сабли и копья. В случае какой надобности или вооружения, надевают на головы медные шеломы, имеют довольно колчуг и панцырей. Но при всем оном вооружении, как довольно известно, на войне бывают слабы, и, будучи хотя несколько тронуты, рассыпаются тотчас врознь, и каждый ищет спасения своего бегством. Ежелиж из них собирать годных людей к воинскому действию, то должно полагать не менее с каждой юрты по два и по три человека; и как юрт их числом 32790, то не более - 70000 человек.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M....dreev/text2.htm

Обратите внимание - он считает, что с юрты можно выставить 2-3 человек, годных к войне. Это очень важно при понимании, каким образом он вышел на цифру 70 тыс. человек.

О ситуации 1759-1760 гг. с братьями-ходжами:

Позже, однако, китайцы стали притеснять население до такой степени, что это вызвало недовольство и всеобщее чувство неприязни к ним. Воспользовавшись таким положением дел, Ай Ходжа, потомок древних правителей страны и саид из знатной семьи, к которому примкнули многие калмыки и мусульмане, возглавил восстание против китайцев и оказывал им некоторое время успешное сопротивление; но в конце концов был вынужден отступить перед лицом превосходящих сил.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M....Wathen/text.htm

Сочтя сопротивление бессмысленным, [братья] направились в эту страну [Бадахшан], захватив с собой двенадцать тысяч буне 129 людей, способных к военному делу из числа приближенных, и разграбили город Яркенд. По пути захватывали они все, что попадалось, считая это военной добычей.

Девять тысяч буне, то есть домов, ушли от них в сторону областей Коканд, а три тысячи людей, остававшихся при братьях, направились в Бадахшан через Памир и Шугнан.

...

Ходжи в том месте расположились и установили свои палатки и шатры. С жадностью взирая на страну оком покупателя, пришли они к намерению попытаться нанести эмиру Султан-шаху какой-нибудь вред и, захватив себе это государство в качестве добычи, сделаться правителями и обладателями Бадахшана. Действительно, ходжи держали при себе наготове три тысячи воинственных всадников из людей дела, каждый из которых мог бы сразиться с тигром и не страшился нападения и принесения в жертву своей жизни, /л. 36а/ а нукары их вокруг них 131.ив ожидании намека, знака и приказания. От зари до полудня стояли они на своем месте у крепости Загирачи, до тех пор, пока весь их табор стал и разбил шатры вокруг мазара Ходжа Абу-л-Мурад. Тогда они тоже двинулись верхами и остановились в своей резиденции.

...

Младший ходжа со своими дружинниками выстроился при Лаб-и Ганда 133, [заняв все поле] сверху донизу [и простояв там] до вечернего намаза. Когда он рассчитал [по времени], что их буне, то есть семьи, уже перешли через перевал и [48] отошли на один переход, тогда [он] двинулся по пути своего каравана.

Во время передвижения табора через перевал воины [младшего ходжи] угнали с собой с пастбища Лайабе все те стада и табуны, принадлежащие [местным] тюркским людям, которые смогли захватить. От этого грабительства волнение и гнев завладели духом эмира. Утром, в то время, когда направлялись в Аргу, эмир устремился им вслед. /л. 37а/ Они сошлись на поле Аргу и устроили великое побоище, как сказал поэт:

Бадахшцы—львы хищные отняли у тигров хищных мяч [победы].

[Явилась] победа с высокого неба эмиру страны Бадахшан.

В результате двух-трехчасового боя отряды ходжей не устояли [против] бадахшанцев и побежали. Все имущество ходжей: казна, золото, драгоценные камни, предметы роскоши и дорогие вещи, принадлежащие высочайшему обиходу — сделалось собственностью светлого духом эмира Султан-шаха. [Этого богатства] было больше, чем ведущий запись быстро-пишущий 134 смог бы счесть и записать количество его, как говорит поэт, описывающий это богатство:

Парча и шелк [были] верблюжьими вьюками,

Драгоценные камни [меряли] манами 135, золото — ослиными вьюками. /л. 37б/

Товаров дорогих всякого рода [столько],

Что не видел ничей глаз — ни джиннов, ни людей.

Всяких вещей [много], которые только можно назвать.

Двинулся караван за караваном.

Тащили их всадники с усилием

Ко двору Султан-шаха, шаха времени.

Затем пригнали все три тысячи семей калмаков и кашгарцев и поселили [их] в городе Файзабад. С этого времени мощь и роскошь власти и величия эмира достигли мыслимого предела. Три тысячи кровожадных всадников с луками и колчанами из молодых беженцев — [калмаков], полностью снаряженных копьями и оружием, [стояли] в готовности у победоносного стремени [эмира]. Эти люди — пьяницы, приверженные вину, с утра до вечера пили и буйствовали.

...

Из числа знатных, [носящих] колпаки и золотые пояса калмакских юношей, полных достоинств, было [там] около трехсот человек, важнейших среди знатных [людей] народа, например: Ислам-бек, Таваккул-бек, Фаргу-мирза, Инкиш-бек, Далба-джаян, Балту-джаян, Джаргилан, Базунг и другие из [49] калмаков и 'Абд ал-Халик-бек, 'Осман-бек, Нийаз-бек, 'Абд ар-Рахим-бек, Мухаммадин-бек, 'Абд ар-Раззак-бек, Йа'куб-бек, 'Инайат-бек и другие — из кашгарцев. А из числа — пажей кудрявых, отличенных в обществе эмира, [были] 'Абд ал-Карим, 'Абд ар-Рахман, Йа'куб-джан, Тенгри-берди, Бул Ислам, Ходжа Йар, Лагин, Буранчи, а если всех подобных им перечислить, /л. 38б/ то это перечисление [чересчур] удлинит [книгу].

http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Badahschan/frametext1.htm

/л. 341а/ На его (Рахим-хана) месте на троне правления утвердился Абд ал-Карим-бий и занялся [делами] правосудия и кары. После смерти Рахим-хана Абд ал-Карим-бий сочетался браком с его женой Айчучук-Аим. В дни его правления со стороны Чина выступили калмаки. В то время вилайетом Кашгар управляли Ай-Ходжа и Кунь-Ходжа 9. Когда Чин захватил Йети Шаар, они после множества схваток приняли решение бежать и направились в Бадахшан.

Как только прибыли они в эту страну, тамошние люди, обольщенные посулами Чина, продали религию за мирское и, схватив оных двух [232] сейид-заде, выдали их Чину 10. А те неверные кафиры, отделив острым мечом головы сих двух драгоценных сеиидов от тела, довели их до степени мученичества...

/л. 341б/ От этих сеиидов остался один сын — грудной младенец. Богатые и самоотверженные люди укрыли сего драгоценного сироту от кафиров, тайно доставили его в Бухару.

Осуществив свои гнусные намерения в отношении сеиидов, китайцы послали калмакское войско в Ферганские владения. И [это войско], подчинив множество вилайетов, обложило Кокандский вилайет; Абд ал-Карим каждый день с величайшим рвением вел священную войну против тех нечистых кафиров. Осада затянулась.

Тогда в Ура-Тюбе правил Фазил-бий ванна'мий ибн Садик-бий Юз. В то время достиг он 20-летнего возраста. Как только услышал он известие (о положении Абд ал-Карима], выступил со всей поспешностью на Коканд и, двигаясь быстрыми переходами, прибыл туда, /л. 342а/ удостоившись чести (предстать ко двору]. Приезду этого прибежища власти Абд ал-Карим весьма возрадовался и, сочтя прибытие его благословенным, позаботился о гостеприимстве. Через несколько дней калмакское войско, оказавшись в очень стесненном положении и оставив кокандскую страну, направилось в свои края. Преследуя [калмаков], люди ислама нападали {на них]. Говорят, что воитель Фазила ванна'мия по имени Мир-Мухаммад-бахадур в этом самом сражении заколол 90 калмаков. Его высокостепенство 11 ишан Султан-хан говорил, что он слыхал об этом многократно из собственных уст Мир-Мухаммад-бахадура. Итак, Абд ал-Карим-бий избавился от войны с кафирами и с большим почетом отпустил Фазил-бия ванна'мия...

http://www.vostlit.info/Texts/rus4/Muhamma...mhan/text.phtml

Правда, поход Цинов на Коканд - это хорошая местная трава ganj.gif Забористая! ganj.gif Сами китайцы, да и прочие историографы данных событий, ничего об этом походе на Фергану не знают ph34r.gif

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Буду благодарен за ссылки и анализ. Относительно ногайцев имею приблизительные подсчеты В.В. Трепавлова. Буду благодарен за подсчеты Боброва, Худякова о других о калмыках и казахов. И ещеи один вопрос. Сколько кочевого населения могло обитать в Семиречье? Относительно времени, то меня интересуют 16-18 вв. в истории казахов, ногайцев, калмыков. Меня еще интересует численность населения Младшего Жуза.

Изменено пользователем Kryvonis

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Буду благодарен за подсчеты Боброва, Худякова о других о калмыках и казахов.

Они - оружиеведы. И Кушкумбаев тоже. На них ориентироваться можно в смысле рассмотрения комплекса вооружения. Отчасти - тактики.

Сколько кочевого населения могло обитать в Семиречье?

Там находился домен хунтайджи - это половина населения Джунгарии, т.е. около 300 т. чел.

Относительно ногайцев имею приблизительные подсчеты В.В. Трепавлова.

Я бы все подсчеты переводил бы в цитаты из документов. А также помнил бы знатный анекдот с подсчетом калмыков в Персидском походе по описанию В. Бакунина:

И понеже при поиске над андреевцами примечено, что того калмыцкого войска полного семи тысячного числа не было, того ради, разсуждено было оное счесть, а к тому употреблен был такой способ, а имянно рота драгунская расставлена была в одну линию, а в [207] середине оной оставлено было небольшее порозжее место, наподобие ворот, чрез которые то калмыцкое войско по одному человеку пропускаемо и давано было при том определенное жалованье каждому по одному рублевику, а дабы калмыки не могли, объехав расположение помянутой драгунской роты [и], вдругорядь у означенных ворог для получения жалованья явиться, для того по обоим крылам той роты постановлены были казацкие команды. И таким образом сочтено того калмыцкого войска только 3 727 человек, да сверх того при означенном поиске убито два человека. И о всем вышеписанном гвардии порутчик Кудрявцов для донесения его императорскому величеству писал к тайному кабинет-секретарю Макарову.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru...in_V/text11.htm

Т.е. Аюка объявил 7 тыс. воинов, а прислал около 4 тыс. Думаю, в других случаях были аналогичные казусы - калмыки никогда не давали непосредственно пересчитать воинов, т.к. у калмыков есть поверье, что посчитать - обречь на гибель или утрату посчитанное.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В этой теме тоже много косяков с историографией. Например, вот библиография одной статьи, которая претендует на научную новизну:

Список использованной литературы:

1. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. М.: Наука,1983.

2. Моисеев В.А. Джунгарское ханство и казахи (17-18 вв.). Алма-Ата: Гылым,1991.

3. Едилханова С.А. Казахско-джунгарские взаимоотношения в 17-18 веках (Некоторые историографические аспекты проблемы). Алматы: Дайк-Пресс, 2005.

4. Гуревич Б.П. Международные отношения в Центральной Азии в 17-первой половине 19 в. М.: Наука, 1979.

5. Галушкин Санжи (Хойт Санжи). Обзор ойратской истории. Глава 2. Часть 2. Монгольский период. Выделение ойратского этнического и политического союза и темный период (конец 14-16 века). Сайт "Центральноазиатский исторический сервер". 1999-2004.

6. Кузнецов В.А. Амурсана. Новосибирск: Наука,1980.

7. Кычанов Е.И. Повествование об ойратском Галдане Бошокту-хане. Новосибирск: Наука,1980.

8. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней) в 5-ти томах.Том 3. Казахстан в Новое время. Алматы: Атамура, 2000.

9. Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей. Алматы: Санат, 1996.

10.Тынышпаев М. История казахского народа. Алматы: Санат, 1998.

11. Екеев Н.В. Чоросы — ойротские князья // Материалы к 50-летию института алтаистики им. С.С. Суразакова. № 10. Горно-Алтайск, 2003.

12. Кляшторный С.Г.,Султанов Т.И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. Алма-Ата: Рауан, 1992.

13. Авляев Г.О., Санчиров В.П. К вопросу о происхождении торгоутов и хошоутов в этническом составе средневековых ойратов Джунгарии // Проблемы этногенеза калмыков. Элиста, 1984.

14. Монгольские источники о Даян-хане. М.: Наука, 1986.

15. О монгольском Убаши-хун-тайджи. Бумбин орн. Информационное агенство Республики Калмыкия (ИАРК). Элиста, 2006, 19 июля.

16. Груссе Рене. Империя степей. Аттила, Чингисхан, Тамерлан. Том 2: История Казахстана в западных источниках 12-20 вв. Алматы: Санат, 2005.

17. Дугаров Р.Н. «Дэбтэр-чжамцо» — источник по истории монголов Куку-нора. Новосибирск: Наука, 1983.

18. Русско-монгольские отношения. 1654-1685. Сборник локументов. М.: Восточная литература РАН, 1996.

19.Бичурин Н.Я. (Иакинф) Историческое обозрение ойратов или калмыков с 15 столетия до настоящего времени. СПб.,1834.

20. Кашляк Виктор. Семь палат. Бумбин орн. ИАРК. Элиста, 2006, 19 июля.

21. Черненко Вадим. О родственных связях русских князей и половецких ханов во второй половине 11-первой половине 13 веков // История Казахстана. Преподавание в школах и ВУЗах. Алматы, 2003, 12.

22. Султанов Т.И. Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз-хана. Алматы: Дайк-Пресс, 2001.

23. Артыкбаев Ж.О. Материалы к истории правящего дома казахов. Алматы: Гылым, 2001.

24. Ерофеева И.В. Казахские ханы и ханские династии в 18-середине 19 вв. // Культура и история  Центральной Азии и Казахстана: проблемы и перспективы исследования. Алматы,1997.

25. Галиев В.З. Хан Джангир и Орбулакская битва. Алматы: Гылым, 1998.

26. Международные отношения в Центральной Азии. 17-18 вв. Документы и материалы. Книга 1. М.: Наука, 1989.

27. Рыжов К.В. Все монархи мира. Мусульманский Восток. 15-20 вв. М.: Вече, 2004.

28. Бембеев В.Ш.,Шовунов К.П.,Эрдниев У.Э., Бурчинова Л.С. История Калмыкии с древнейших времен до 20 века. Учебное пособие. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1987.

29. Батмаев М.М. Социально-политический строй и хозяйство калмыков в 17-18 вв. Элиста: АПП «Джангар», 2002.

30. Позднеев А.М. К истории зюнгорских калмыков. СПб., 1887.

31. Митиров Андрей. Галдан Грозный. Бумбин орн. ИАРК. Элиста, 2006, 19 июля.

32. Конкашпаев Г.К. Некоторые сведения о пребывании ойратов на территории Казахстана // Проблемы этногенеза калмыков. Элиста, 1984.

33.Бобров Л.А. Вооружение и тактика восточных и западных монголов в эпоху позднего средневековья (17 в.). Сайт "Сибирская Заимка". 1998-2005.

34. Магауин Мухтар. Азбука казахской истории: документальное повествование. Алматы: Казакстан, 1997.

35. Бокщанин А.А., Непомнин О.Е. Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая. М.: Восточная литература РАН, 2002.

36. Есмагамбетов К.Л. Что писали о нас на Западе. Алма-Ата: Казак университетi, 1992.

37.Бородаев В.Б., Демин М.А., Контев А.В. Рассказы по истории Алтайского края. Учебное пособие. Часть 1. Барнаул: Пикет, 1997.

38. Кушкумбаев А. Военное дело казахов в 17-18 веках. Алматы: Дайк-Пресс, 2001.

39.Рузиев М.Р. Возрожденный уйгурский народ. Алма-Ата: Казахстан, 1982.

40. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985.

41. Галиев Виль. Вражеский стон и наша слава. История Казахстана. Преподавание в школах и  ВУЗах. Алматы, 2003, 12.

42. Касымбаев Ж.К. Государственные деятели казахских ханств (18 в.). Алматы: Бiлiм, 1999.

43. Сулейменов Р.Б., Моисеев В.А. Аблай-хан: внешняя и внутренняя политика. Алматы: Жазушы, 2001.

44. Моисеев В.А. Россия и Джунгарское ханство в 18 в. Барнаул: Издательство АГУ,1998.

Сама статья по ссылке:

http://www.kyrgyz.ru/?page=317

К источникам можно причислить с разной степенью натяжки только:

Список использованной литературы:

9. Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей. Алматы: Санат, 1996.

14. Монгольские источники о Даян-хане. М.: Наука, 1986.

17. Дугаров Р.Н. «Дэбтэр-чжамцо» — источник по истории монголов Куку-нора. Новосибирск: Наука, 1983.

18. Русско-монгольские отношения. 1654-1685. Сборник локументов. М.: Восточная литература РАН, 1996.

19. Бичурин Н.Я. (Иакинф) Историческое обозрение ойратов или калмыков с 15 столетия до настоящего времени. СПб.,1834.

23. Артыкбаев Ж.О. Материалы к истории правящего дома казахов. Алматы: Гылым, 2001.

26. Международные отношения в Центральной Азии. 17-18 вв. Документы и материалы. Книга 1. М.: Наука, 1989.

30. Позднеев А.М. К истории зюнгорских калмыков. СПб., 1887.

34. Магауин Мухтар. Азбука казахской истории: документальное повествование. Алматы: Казакстан, 1997.

40. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985.

Причем материалы по казахам к содержанию статьи относятся очень опосредованно. Ну и не говоря о том, что, скажем, Валиханов как источник по войнам казахов с джунгарами имеет такую же ценность, как Мовсес Хоренаци - как источник по истории Шумера и Ассирии.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Мулла Мохаммад Сангин, винопийца и придворный льстец, появился при дворе эмира Бадахшана в 1790-х годах. К его сведениям о ранних событиях истории государства Йаридов надо относиться довольно осторожно, хотя других данных по данному периоду истории Бадахшана очень мало (в основном, также поздние, афганские, конца XIX в.).

Вот что он пишет об участии ойратов из Джунгарии в междоусобицах в Бадахшане.

1) события после смерти Мир Юсуф Али-хана в 1718 г.:

Узнав об этом событии, Мир Зийа' ад-Дин отправил в Или 84 к тюре 85 калмаков 86 Кази Аллах-Кули, знатного человека из тюркского племени ак-бури 87, с просьбой о помощи для отмщения за позор 88. Вскоре для оказания помощи прибыли десять тысяч воинственных всадников. Войдя в нашу страну, они направились к Таликану и свалились на голову узбекам, прежде чем те узнали об этом событии.

К этому времени Мирза Набат был [уже] переведен из крепости Хазрат-и Имам и заключен в местечке Ишкамиш.

Войско калмаков, прибыв /л. 16б/ в область Таликан, разделилось на три отряда: три тысячи отправились в Хазрат-и Имам, три тысячи — в Ишкамиш, Гури и Баглан 89, а четыре тысячи человек остались стоять под Кундузом. В течение одного дня они захватили и подвергли набегу все упомянутые области и, освободив Мирза Набата из Ишкамиша, вернулись обратно, вошли в Файзабад и после этого отправились на свою родину.

Данная цитата хороша тем, что показывает, что 10 тыс. воинов - это очень много для того, чтобы изменить судьбу Бадахшана в пользу того, кто пригласил такое войско.

2) события 1746 г. после смерти Мир Зия ад-Дина, и до 1745 г. - до смерти Галдан Цэрэна:

Когда эмир Мирза Набат достиг восхода звезды счастья, трона правления и степени главенства в столичной крепости Файзабад, то он послал Мирза Баши, который был старейшиной и главой племени ак-бури /л. 20а/ , в Или к тюре калмаков, с тем чтобы, получив оттуда в подмогу войско, захватить Мир Падшаха вместе с областями Садде и Пасакух 95. Прошло немного времени, и [в Бадахшане] появилось войско калмаков.

Мир Падшах со всеми [своими] людьми засел в крепости Рагдашт 96. Войско калмаков напало на крепость, одержало Верх и захватило крепость Рагдашт. Мир Падшах бежал в сторону Чахаба, всех остальных схватили и взяли в плен.

После этого эмир Мирза Набат оказал начальнику калмаков почет и милости в меру возможности своей власти и проводил его, дав ему подарки и подношения.

Начальник калмаков взял с собой сына эмира Мирза Набата /л. 20б/ и отвез его в Или к [правителю] тюри калмаков, которого звали Гулданг Джаранг 97. Этот эмирский сын в тех краях заболел и умер. Этого умершего эмирского сына похоронили в саду в городе Или и соорудили надгробие.

В третий раз к тюре калмаков в город Или направился брат Мирза Набата — Шах Бузехур-бек, который был обижен при выделении его доли в делах правления.

[Шах Бузехур-бек] жаловался [на брата], просил помощи и привел с собой [в Бадахшан] отряд калмакского войска. Войдя в этот край, они стали лагерем, разбив палатки и шатры от горы Джулгар до горы Риги 98. Он осадил в городе Мирза Набата, стоял [около крепости] долгое время, и каждый день /л. 21а/ между противниками происходили стычки. Эмир Мирза Набат каждый день заставлял играть на трубах, бубнах и барабанах на площадке крепости 99. Калмаки, расположившись у местечка Базпаран, в течение нескольких месяцев наносили таким образом [осажденным] удары. [Но] так как положение Мирза Набата шло к укреплению и усилению, то калмакам не удавалось желанное им дело пленения его или взятия крепости. По этой причине братья поневоле воздвигли между собой здание взаимного примирения и союз милосердия и братства, помирились друг с другом и уладили это спорное дело по-хорошему.

На этот раз калмаки, направившись в свою страну, /л. 21б/ стали возвращаться через Дарваз 100 и Каратегин 101. Однако они не смогли вернуться в свою страну, так как в пути по некоей причине в каратегинских селениях произошло сражение [38] [кара-тегинцев] с этими калмаками, в котором все они были побиты и истреблены, и ни один не вернулся живым в Хитаи 102.

http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Badahschan/frametext1.htm

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О том, что в Бадахшан 3 раза отправляли такие большие отряды, верится с трудом - путь трудный и далекий, прибылей немного. В то же самое время покорить Тибет хватило всего 6000 воинов нойона Дугара, прошедшего через Яркенд в западную часть страны, дошедшего до самой Лхасы, взявшего ее и державшегося в Тибете до 1720 г., пока не пришли цинские войска, выбившие джунгар из Тибета.

А уж в военном отношении Тибет был вряд ли слабее Бадахшана.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот об отряжении войск Аюкой по просьбам Петра I согласно анонимному сочинению "История калмыцких ханов":

В году Темур Хулу гуна (1720), когда царь Петр готовился к войне с Турцией, башкиры снова учинили набеги на русских. Царь, надеясь через Аюки хана усмирить их, послал указ 29, почему Аюки хан выставил против них 5.000 войско, а на Дон отправил 10.000 войско, большую часть которого составляли дербетовцы, усмирившие казаков, производивших на Дону воровство и разбой. 30

Численность войск в реальности могла быть ниже - примерно как в случае, описанном Бакуниным. В 1768 г. командующий русскими войсками на Кавказе генерал фон Медем поссорился с ханом Убаши. Причиной ссоры была проверка количества калмыцких воинов, провести которую требовал фон Медем. Считалось, что Убаши вывел в поле 20 тыс. воинов. Однако он возмутился и поссорился с генералом, говоря, что такого обычая у калмыков нет, и ранее никогда не проверяли число, доверяя ханскому слову. В результате калмыки ушли с фронта домой, а в начале 1771 г. откочевали из России в Джунгарию.

Обычно значительная часть калмыков оставалась внутри ханства, чтобы отражать набеги татар, горцев, казахов и башкиров, а также разбойничьи нападения казаков, не сильно считавшихся с тем, что калмыки - их союзники (да и калмыки были не прочь пограбить казаков).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Об относительной силе ногайцев и калмыков в начале XVII в. по "Истории калмыцких ханов":

Не доходя до реки Урала ("Зай" от татарского "Чжайак", у нас "Яик"), он покорил Ембулуковских (Цзимбулук) татар, кочевавших при р. Ембе; перешедши р. Урал, подчинил своей власти татарские поколения: нагай, хатай-хабчик (кипчак), чжитесен (едисан) и в году Темур Морин (1630) прибыл к берегам р. Волги 2.

Тогда никто не мог препятствовать ему утвердиться там, потому что, кроме слабых татар, никого не было. Русских городов тоже было мало. Между тем эта дальняя страна (учжим тала?), изобильная травою, для ойратов была как нельзя удобнее для кочевания.

Таким образом, Хо Орлек от Урала до Волги, от Астрахани до Самары (Самур) расположил своих подвластных на постоянные кочевья. Хотя эта страна и принадлежала Цаган Хану (Белому Царю), но Хо Орлек, несмотря на дружественные сношения, овладел этой страною, которая ему нравилась [114], не доводя о том до сведения царя и не подчиняясь ему.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Mo....phtml?id=12301

Собственно, в 1715 г. Бахты Гирей напал ночью на ставку Аюки и тот едва спасся, спрятавшись у русских в лагере печально известного гвардии капитана А. Бековича-Черкасского. А Бахты Гирей безнаказанно увел на Кубань 4000 юрт разных татар, кочевавших под властью Аюки.

В начале 1715 года кубанской Бактагирей солтан с войсками приходил на Волгу и при Астрахани нападал на хана Аюку и на калмыцкие улусы и несколько разорил и Аюкину кибитку со всем багажем взял; причем и пункты, данные Аюке с российской стороны от князя Бориса Алексеевича Голицына утратились, и тогда же Бактагиреем забраны на Кубань, и бывшие в калмыцком подданстве джетысаны и джембуйлуки, а хан Аюка от того Бактагиреева нападения и с женою своею уходил к полкам команды лейб гвардии капитана князь Александра Бековича Черкаского (Бекович-Черкасский, Александр, князь. В 1717 г. с отрядом в 3 200 ч. отправился в Хиву с поручением убедить владетелей Хивы и Бухары перейти в подданство России, но был убит хивинцами) которые пред тем собраны были к Астрахани для Хивинского похода, а при оном случае выведены для охранения сего Аюки из города к реке Болде и стояли в параде, токмо по татарам, хотя хан и требовал, не стреляли, за тем что оных несравнительное было множество, они ж на те полки и наступления не чинили.

Потом, правда, дипломатическими путями это уладили - татар вернули.

А невмешательство Бековича-Черкасского в столкновение с Бахты Гиреем отлилось гвардейцу в весьма неприятную вещь - Бакунин пишет, что гибель отряда Бековича-Черкасского и его казнь в Хиве были во многом делом рук мстительного Аюки:

Хан же Аюка Бековичю за выше писанной случай заплатил таким образом, что пред его походом в Хиву посылал от себя к хивинскому хану Ширазгирею служителя своего трухменца Доулата и с ним писал, что Бекович под видом посла идет в Хиву войною и чтоб они хивинцы от того предостерегались, да и в Бухары дали знать и его б Бековича с войсками разбили, почему он князь Черкаской хивинским ханом Ширазгиреем с хивинцами, аралцами и трухменцами встречен и со всем его корпусом разбит и по рукам разобран.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Ru...in_V/text11.htm

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А в сколько вы оцениваете силы Младшего Жуза казахов и Кубанской Орды ногайцев?

Изменено пользователем Kryvonis

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Младшего Жуза казахов

В 1750-х Нурали обещал Елизавете 30 тыс. воинов, чтобы бить Цинов в случае начала войны, но реально он никого не собирал.

А его брат Эралы ходил в Джунгарию за добычей с отрядом в несколько тысяч воинов (не более 5-7).

Кубанской Орды ногайцев

Учитывая, что они малоактивны весь XVIII в. сами (только вкупе с крымцами и горцами), то очень мало. В крупном бою на Калаусе в 1769 г. было ок. 20 тыс. калмыков (достоверность цифры понятна), и Х крымско-горских сил. Потери крымских войск можно прикинуть по тому, что калмыки взяли в результате своей победы около 5000 комплектов вооружения и около 6000 коней.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Статья 2009 года, опубликованная в КИГИ РАН (Элиста) к "400-летию вхождения Калмыкии в состав России" (дата насквозь фальшивая, но...). Даю, как была опубликована - со страницами (с. 19-29), сносками и списком литературы.

Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН № 2 2009

ОЙРАТСКАЯ ПОЛИТИКА ЦЯНЬЛУНА

А.М. Пастухов

Статья посвящена взаимоотношениям между ойратскими государственными образованиями и империей Цин в период правления Цяньлуна.

Ключевые слова: всеобщая история, история ойратов, история Китая, история дипломатии.

The article is devoted to the relations between state formations of Oyrats and Empire of Qing Dynasty in Cyanlun board.

Keywords: general history, history of Oyrats, history of China, history of diplomacy.

История ойратского народа тесно связана с историей Китая. Особенно важным для судьбы ойратов оказался период Цин, когда практически одновременно выкристаллизовались несколько молодых государств – маньчжурская империя Цин (1636), Джунгарское государство (1635), Хошутское ханство (1642). Чуть позже окончательно сложилось Калмыцкое ханство на Волге.

Традиционно считается, что взаимоотношения между ойратскими государственными образованиями и империей Цин были враждебными, и определяющим фактором являлось соперничество между / 20 / маньчжурами и ойратами за гегемонию в Центральной Азии. Не пытаясь оспорить это общее положение, автор хотел бы на примере судьбоносного для ойратских государственных образований XVIII века показать всю сложность проводимой маньчжурскими императорами политики по отношению к разным ойратским государствам, ее неоднозначность и выделить ряд фактов, которые по разным причинам не освещались в исследованиях более раннего периода.

Взойдя на престол в возрасте 24 лет, император Цяньлун (1736-1796) принял от своего отца – энергичного и талантливого правителя Юнчжэна (1723-1735) – тяжелое наследство. С 1715 г. продолжалась война с Джунгарией, время от времени прерываемая хрупкими перемириями, нарастало недовольство инородческих племен Юго-Запада политикой, направленной на ликвидацию самостоятельности тусы1, казна пустовала, монгольские феодалы, бывшие военной опорой режима, несли огромные потери в людях и средствах, снаряжая год из года дорогостоящие экспедиции против Джунгарии и Тибета, находившегося под сильным влиянием Джунгарии.

Особенно опасным было положение на Западе – неоднократные походы против Джунгарии не приносили успеха, подрывая престиж непобедимого доселе цинского оружия. Не помогли и попытки заключить союз с Калмыцким ханством – многообещавшая поездка Тулишэня (1667-1741) в 1712-1715 годах к хану Аюке (1669-1724) насторожила царское правительство, и последующее маньчжурское посольство (1730) исполняло свою миссию в ставке нового калмыцкого хана Церен Дондука под строгим контролем русских властей, а последнее, имевшее место в 1732 году, не было пропущено к калмыкам вообще [18, с. 96-97].

Перед Цяньлуном стоял выбор: продолжить традиционную политику своих предшественников или же сместить акценты в политике по отношению к ойратам. Первый путь вел к развитию глубочайшего экономического кризиса2 и был чреват многочисленными восстаниями китайцев и не-ханьских народов, входивших в состав империи. Второй обещал мирную передышку и разработку асимметричного ответа угрозе владычеству Цинов в Халхе и Тибете со стороны Джунгарии. В долгосрочной перспективе это было единственным способом сохранения власти Цинов над покоренными территориями.

1 Тусы – чиновники из числа местной племенной знати в районах империи Цин, населенных этническими меньшинствами.

2 В 1715-1735 годах маньчжуры собрали в Халхе свыше 4 млн. голов скота на военные нужды, а в 1728 г. произвели принудительную закупку коней на сумму 3 млн. лян по заниженным ценам [30, с. 43]. Расходы на военные действия с 1723 по 1733 годы составили 36 млн. лян запасного капитала при том, что все ежегодные доходы шли на военные расходы [17, с. 98-99].

Придя к власти, Цяньлун согласился на продолжение переговоров, предложенных джунгарским хунтайджи Галдан Цереном (1727-1745) при посредничестве Далай-ламы еще его отцу, Юнчжэну [18, c. 99]. Главной целью нового императора было предотвращение возможности быстрого вторжения джунгарских войск на территорию вассальных халхаских феодалов, подобного походу 1731-1732 гг., когда владения Дзасакту-хана и Тушету-хана были полностью разорены войсками джунгарского полководца Церен Дондоба, не допустив при этом очередной конфронтации с Галдан-Цереном. В ходе долгих переговоров, закончившихся только в 1740 г., Цяньлун, искусно играя на слабых сторонах джунгар – заинтересованности в китайских рынках и невозможности быстрым ударом выбить цинские гарнизоны из Западной Монголии, сумел добиться главного: заключив мир на условиях возвращения джунгарам восточнотуркестанских земель, занятых цинскими войсками, пропуска джунгарских паломников в Тибет и разрешения вести караванную торговлю в Пекине и Сучжоу, он создал мощный плацдарм в Западной Монголии и обеспечил стране мирную передышку почти на полтора десятка лет.

15 прошедших лет были максимально использованы Цяньлуном для укрепления внутриполитического положения Китая и стабилизации его экономики. Одновременно решались основные проблемы взаимоотношений с ойратскими народами. Магистральной линией в политике Цяньлуна являлась концепция универсальной монархии и лояльных вассалов. Нарушение лояльности, в зависимости от его степени, каралось разными мерами экономического и военного характера, вплоть до «высшей меры» – мего, т.е. уничтожения вассального владения, нарушившего принципы китаецентричного мироустроения. По отношению к ойратам эта политика проявлялась, с одной стороны, формальным признанием их государства (заключение договора между Китаем и «варварским» государством де-факто означало его признание) и разрешением на ведение торговли под видом даннической зависимости ойратов, с другой – стремлением устранить духовную связь между Джунгарией и Тибетом, опасную для владычества Цинов над монгольскими народами, поддержать внутреннюю оппозицию и создать условия для включения территории Джунгарии в состав империи Цин вместе с ее населением. В первые годы своего правления Цяньлун не внес ничего нового в те законы, которые создавались его предками для монгольских народов. Так, к «ойратским» статьям уложения «Цааджин бичиг»3 не было добавлено ни одного изменения, что свидетельствует о его стремлении поощрять

3 Статьи уложения «Цааджин бичиг», упоминающие правила обращения с ойратскими посольствами и перебежчиками – пп. 95, 97, 116, 117,118, 119, 121, 128 и 152 [14, с. 82-106].

/ 21 / переходивших на сторону империи ойратских феодалов и их подданных. Разрешение на торговлю ойратских купцов в Сучжоу (в Пекин ойраты так и не смогли снарядить ни одного каравана [33, с. 30]) позволяло дать Галдан-Церену и его окружению уверенность в долгосрочности и стабилизации ойратско-цинских отношений. Помимо этих мер, позволивших снизить остроту противостояния в Центральной Азии, Цяньлун вел вторую, скрытую игру, направленную на полное подчинение Джунгарии власти Цинов с минимальными затратами сил и средств со стороны империи. Велся политический зондаж, предпринимались попытки усилить влияние Цинов в Тибете, укреплялась система гарнизонов в Западной Монголии: «При крепости, называемой Хараусунской, конницы девять тысяч, да при крепости ж Улятуйской пять тысяч, и при тех же де крепостях артиллерии при каждой крепости имеетца по триста пушек со всем снарядом: да при урочище Хангае конницы ж три тысячи пятьсот; при урочище Дзо Ирдяки (храм Эрдэни Дзу – А.П.) тысяча пятьсот человек» [10, с. 16-17].

Очень быстро выяснилось, что Джунгария сильно истощена войнами и население ее радуется наступившей мирной передышке. Со смертью Галдан-Церена, последовавшей в сентябре 1745 г., Джунгария вступила в полосу внутренней политической нестабильности, имея сложные отношения не только с Цинской империей, но и с казахами, Россией и мусульманскими государствами Средней Азии. Этот факт не ускользнул от внимания Цяньлуна – он приказал увеличить количество войск на границе и не поддаваться на провокации. В своем указе он говорил, что со стороны джунгар можно ожидать всяких неожиданностей: «Сейчас, когда у них траур, мы совершенно не хотим посылать армию в карательный поход. Однако опасаемся, что среди их племен есть иные, враждебно настроенные, и легко может случиться смута» [10, с. 5]. Действительно, смена харизматической личности Галдан-Церена на неопытного подростка Цэвэгдоржа Намжила быстро дала о себе знать. В результате непродуманной внутренней политики молодой хунтайджи быстро потерял популярность в народе. Началось бегство ойратов к Цинам. Цяньлун поощрял переселенцев и не выдавал их обратно по требованию хунтайджи, понимая, что таким образом он может внести раскол в ряды джунгарского руководства [10, с. 15]. Одновременно он начинает сворачивать торговлю с Джунгарией, не особенно заботясь о предлогах. После свержения Цэвэгдоржа Намжила (1749) Цяньлун понимает, что династийный кризис в Джунгарии вошел в завершающую стадию. Для реализации его плана покорения Джунгарии с минимальными потерями оставалось лишь правильно сориентироваться среди оппозиции правлению хунтайджи Ламдоржа (1749-1753), не признаваемого многими ойратскими феодалами законным наследником престола. В голове Цяньлуна возникает план, схожий с тем, что был успешно реализован его дедом Канси в 1691 г. на Долоннорском съезде с князьями Халхи [26, с. 100]. Необходимо было лишь инспирировать обращение достаточно влиятельных джунгарских феодалов к маньчжурам с просьбой навести порядок в Джунгарии. Таким образом, не затрачивая средств и сил на ведение дорогостоящей военной компании, Цяньлун получал законный повод для вмешательства в дела Джунгарии и обеспечивал лояльность цинскому режиму со стороны тех джунгарских феодалов, которые своим сотрудничеством с маньчжурами скомпрометировали себя в глазах населения страны.

В период 1751-1753 годов многие джунгарские феодалы стали искать покровительства у соседних государств. Так, нойоны Бадма Церен, Ринчэн и Церен [10, c. 248] перешли под покровительство казахского султана Аблая, а Церен, Церен Убаши и Сарал – цинского императора Цяньлуна [10, c. 15, 20]. Это позволило Цяньлуну активизировать военные приготовления против Джунгарии, не привлекая к ним внимания нового хунтайджи Дабачи (1753-1755). С 1753 г. цинские войска начали вторгаться в пределы Джунгарии со стороны Алтая, приводя в покорность местные племена. Сопротивлявшихся зайсангов убивали, лояльных – утверждали в прежней должности, но уже от имени цинского императора, вызывающих сомнение – выселяли в Халха-Монголию [25, c. 62]. События на Алтае в 1753-1755 годах явились генеральной репетицией реализации «джунгарского плана» Цяньлуна.

К 1753 г. кризис в Джунгарии вступил в решающую стадию. В междоусобную борьбу джунгар активно включились казахи. Дружеские связи хойтского тайджи Амурсаны с султаном Среднего Жуза Аблаем привели к катастрофическим последствиям для государства ойратов – казахи нанесли мощные удары по кочевьям джунгар в бассейнах рек Эмиль и Или, угнав более 10 тысяч семей [32, с. 19, 62]. Да и сам Амурсана повел себя

весьма оригинальным для претендента на престол всей Джунгарии образом – вторгнувшись во владения своего соперника Дабачи, он захватил более 7 тысяч семей его албату и передал их казахам в качестве платы за военную помощь [6, с. 296]4. Естественно, это не прибавило ему популярности и лишь ожесточило сторонников Дабачи. В отместку Дабачи организовал выступление алтайских зайсанов против Амурсаны. Кочевья Амурсаны оказались разоренными, казахи потерпели поражение и отступили и сам Амурсана был вынуж-

4 Следует отметить, что в подобных действиях уличен и Дабачи [6, c. 294].

/ 22 /ден бежать к Цинам, преследуемый войсками джунгарского военачальника Мамута [10, c. 250]. Вместе с Амурсаной к Цинам ушло около 20 тысяч его подданных [35, с. 159]. Амурсана оказался той самой фигурой, которая удовлетворяла Цяньлуна – достаточно известный в народе, чтобы при помощи продуманной пропагандистской кампании сделать его знаменем мира и спокойствия, водворяемых в Джунгарии цинскими войсками, он был, с другой стороны, недостаточно популярен, чтобы иметь всенародную поддержку и обеспечить дальнейшее существование независимой Джунгарии. Однако с целью обеспечения своей игры Цяньлун обещал Амурсане сместить Дабачи и сделать его самого джунгарским хунтайджи. Амурсана, безусловно, имел собственные планы, но по состоянию на 1754 г. такое положение дел удовлетворяло обе стороны.

Реальным же планом Цяньлуна было разделение Джунгарии на 4 «племенных» ханства – чоросов, хошоутов, дербетов и хойтов: «В соответствии с их четырьмя частями порознь пожаловать звание четырем ханам, чтобы разделить их силы. Сделать так, чтобы каждый сам осуществлял оборону. А подчинение приказам Срединного государства выражало как бы обуздание [их]» [19, c. 265]. С одной стороны, возведение какого-либо из джунгарских нойонов на вновь учреждаемый ханский престол обеспечивало личную связь хана с императором, с другой – каждое ханство имело крайне ограниченный потенциал для ведения самостоятельных военных действий против империи Цин, а антицинский союз между ханствами становился невозможным в связи с тем, что ойратские племена, занимавшие в общеойратском государстве разное положение, теперь были уравнены по статусу5.

Этот план, имевший много общего с планом Канси (1661-1722) в отношении Халхи, отвечал и потребностям ойратов – дезинтеграция государства зашла так далеко, что прочный мир и безопасность Джунгарии от казахских набегов мог обеспечить только исключительный лидер, поддерживаемый всеми без исключения феодальными владетелями страны. Однако на 1755 г. даже Дабачи, связанный узами родства с правящим родом, не являлся такой фигурой6.

5 Например, большинство ойратских феодалов не поддержало кандидатуры Амурсаны и Намхай Жаргала (1753) на пост общеойратского лидера по той причине, что первый был хойтом, а второй – дербетом, а не чоросом.

6 Против Дабачи выступил не только дербетский Намхай Жаргал, поддержанный многими мелкими феодалами Джунгарии, но и его активный сторонник Амурсана уже на следующий год после прихода Дабачи к власти.

Понимая это, Цяньлун объявил о начале похода в Джунгарию. Согласно диспозиции, выданной им членам Цзюньцзичу7 осенью 1754 г., к участию в кампании предполагалось привлечь 48 тысяч человек, преимущественно монголов из Халхи [10, с. 21]. На заключительном этапе операции предполагалось ввести в Джунгарию войска Зеленого Знамени, состоявшие из этнических китайцев – для создания военно-пахотных поселений с целью обеспечения войск продовольствием. Сарал и Амурсана – два наиболее активно сотрудничавших с маньчжурами перебежчика – получили цинский чин фу цзянцзюня (помощник командующего)8 и возглавили, соответственно, передовые отряды Западной (главнокомандующий Юнчан) и Северной (главнокомандующий Баньди) колонн [15, цз. 313, лечжуань 99].

Цяньлун тонко рассчитал психологический момент – оба джунгарских феодала шли во главе отрядов, сформированных из их собственных албату, последовавших за ними в империю Цин [10, c. 66]. Своими миролюбивыми поступками они должны были склонить джунгар к покорности, а следовавшие во втором эшелоне халха-монгольские войска – обеспечить отсутствие организованного сопротивления со стороны лояльных Дабачи феодалов.

План полностью удался – играя на противоречиях между джунгарскими феодалами, цинские войска полностью подавили слабое сопротивление сторонников Дабачи с апреля по июнь 1755 г., что позволило Цяньлуну объявить 19 июня 1755 г. о своей полной победе – цель похода была достигнута, у власти в Джунгарии находился человек, обязанный во всем лично императору и контролируемый отрядом из 500 халхаских и маньчжурских воинов под руководством военачальника Баньди [25, c. 65]. Дабачи был схвачен при помощи уйгуров, приветствовавших освобождение Цинами из джунгарского плена своих духовных лидеров – братьев Бурхан ад-Дина и Джахангира, происходивших из рода белогорских ходжей, имевших непререкаемый авторитет среди значительной части мусульманского населения Восточного Туркестана [10, c. 252].

Однако Цяньлун не казнил Дабачи – в будущей игре низложенный правитель должен был

сослужить свою службу, если Амурсана вдруг попытался бы выйти из повиновения: «[Поэтому] оказать милость и присвоить Даваци титул цинь-вана, подарить поместье в столице и пригласить во дворец. Сообщить Даваци о том, что я держу все страны в повиновении, ко всем отношусь справедливо, уважаю приобретающих разум и

7 Военный совет, созданный императором Юнчжэном в 1732 г.

8 Сарал был назначен младшим (правым) помощником, а Амурсана – старшим (левым) помощником.

/ 23 / признающих свою вину. Объявить об этом также и всем живущим за пределами собственно Китая» [8, c. 82]. Не были казнены и многие другие ойратские деятели, несмотря на активную антицинскую политику, которую они проводили до 1755 г.

Так, предводитель восстания ойратов Кукунора в 1722-1723 годах Лубсан Данзан, скрывавшийся после поражения восстания в Джунгарии, был представлен Цяньлуну и получил полное прощение [35, с. 160]. Тем самым Цяньлун демонстрировал главный козырь своей ойратской политики на данном этапе – установление гражданского мира на земле Джунгарии [34, c. 48].

Помимо этих мер, направленных на успокоение населения и приобретение лояльности бывших сторонников Дабачи, Цяньлун также предпринял шаги по ликвидации угрозы Джунгарии со стороны казахских феодалов, чьи набеги на Джунгарию приобрели необычайный размах. Для предотвращения новых вторжений в кочевья наиболее активного участника казахской экспансии – султана Аблая – был направлен посол Шуньдэна, который объявил казахам о подчинении Джунгарии Цинам и объяснил, что новые вторжения будут расценены как посягательство на территорию империи [32, с. 21]. Трезвомыслящий политик, Аблай решил не испытывать судьбу, формально выразил согласие со словами императорского указа и направил своего посла Амир-батыра к Цяньлуну, чтобы на месте разведать обстановку [32, c. 22]. Таким образом, Цяньлун выступил в роли миротворца с целью не просто занять земли Джунгарии (принципиально они не были нужны и без того огромной империи), но и сохранить военный потенциал ойратов на условии раздробления их политической организации и превращения в послушных вассалов империи по образцу аймаков Халха-Монголии.

В период июня–сентября 1755 г. большая часть цинских войск была выведена с территории Джунгарии. В качестве гаранта покорности Амурсаны в Или оставили лишь небольшой отряд монголов и маньчжуров во главе с Баньди9. Опытный военачальник и политик, Баньди заметил признаки двойной игры со стороны Амурсаны и недовольства большей части ойратов его возвышением. Пытаясь предотвратить возможные волнения, он направил Цяньлуну доклад, в котором объяснял необходимость изменения первоначального плана политических реформ в Джунгарии и настаивал на введении хошунной системы, аналогичной системе, примененной к чахарским монголам [34, c. 48]. В ответ Цяньлун направил Баньди письмо, в котором предписал арестовать Амурсану, чтобы

9 Общая численность цинского гарнизона в Или составляла всего 500 человек. В это число не включены разрозненные подразделения цинских войск, возвращавшиеся в Халху и Китай.

предотвратить крупные волнения и избежать излишних жертв: «Амурсану следует непременно схватить и наказать… Пусть все вожди джунгарских племен поймут, что из-за одного человека пострадают очень многие и побоятся принять участие [в мятеже]» [10, c. 22].

Однако время было упущено – Амурсана ускользнул от маньчжурских властей и инспирировал восстание в районе ставки хунтайджи в Или. Отряд Баньди был уничтожен, а он сам покончил с собой. Следует отметить, что даже в момент, считавшийся началом общеойратского восстания с целью восстановления независимости Джунгарии, не все ойратские феодалы поддержали повстанцев – так, второй после Амурсаны по значимости джунгарский перебежчик к Цинам – зайсан Сарал – был спасен ойратским дзаргучи Шикширги. В январе 1756 г. Цяньлун направил свои послания Шикширги и другим ойратским феодалам, не принявшим участия в восстании, с целью привлечь их к подавлению мятежа [10, c. 23-24]. Активную помощь в борьбе с Амурсаной оказали также многие ойратские феодалы из окружения Дабачи, содержавшиеся в Пекине: «Те взятые из Зенгории, в Зарге присутствующие зайсанги… отпущены с награждением, по увещеванию которых многие из зенгорцов от Амурсаны отстали» [25, c. 66]. Даже алтайские зайсаны, подвергавшиеся набегам монгольских военачальников цинской армии с 1753 г., сообщили Цинам о намерениях Амурсаны вторгнуться в Халху: «Ханьхатун-улянхай сообщил, что Амуэрсана агитирует его совместно совершить набеги в Мэнгу (Монголию)» [8, с. 80].

Социальная база восстания Амурсаны оказалась слишком узкой. Как только в долину Или вошли войска Цинов, Амурсана бежал в Казахстан просить помощи у своего старого друга и союзника Аблая. Попутно он свел счеты с рядом алтайских зайсанов, поддержавших Дабачи в 1754 г. По словам командующего на Сибирских военных линиях бригадира И.И. Крофта, в ставку Амурсаны явилось 17 зайсанов, «которых он, Амурсана, по прежде причиненной ему злобе в отомщение 15 человекам отсек голову». Вопреки распространенному мнению о многочисленности цинских войск, направленных на подавление восстания в Джунгарию, Цяньлун вновь ограничился небольшим карательным корпусом (около 20 с небольшим тысяч в 3 колоннах с учетом ойратского контингента), в задачу которого входило, в первую очередь, поимка мятежного нойона [10, c. 66].

Репрессиям подверглись улусы активных участников восстания: «Целен с небольшим военным отрядом проник в Элинхабиэргэ, уничтожил кочевья Абагэсы и Хаданя» [8, c. 84]. Воины улусов, не поддержавших Амурсану, активно привлекались Цинами для несения воинской службы. В частности, большой

/ 24 / отряд ойратов (3000 воинов) из Кунгеса и Юлдуза под руководством ойратского военачальника Басана был направлен Цинами в Восточный Туркестан для установления контроля за деятельностью Бурхан ад-Дина и Джахангира [10, с. 43]. Таким образом, даже после начала восстания Амурсаны Цяньлун не видел необходимости в начале крупномасштабных военных действий в Джунгарии. Более того, Цяньлун счел целесообразным начать вторжение на территорию Казахстана с тем, чтобы покарать Аблая за нарушение клятв, принесенных им, схватить Амурсану и предотвратить дальней-

шее разорение Джунгарии казахами: «Случилось так, что Амурсана изменил [нам] и бежал к казахам, и Аблай приблизил [его] к себе. Наши воины двинулись вперед, разгромив их орды» [15, цз. 529, лечжуань 316].

Однако к концу 1756 г. под влиянием непрекращающихся боевых действий настроения ряда влиятельных ойратских феодалов изменились. Самым большим ударом для политики превращения Джунгарии в внешнего вассала по образцу Халхи стала измена чоросского нойона Галдандоржа, которого Цяньлун прочил в ханы чоросского ханства. В ноябре 1756 г. он отказал в повиновении Цинам и стал готовиться к активным действиям как против войск Цяньлуна, так и против сторонников Амурсаны. Столкновение со сторонником Амурсаны зайсаном Нимой10 привело к разгрому ставки Галдандоржа и его гибели в мае 1757 г. [34, с. 64] Таким образом, даже перед лицом неотвратимой карательной экспедиции со стороны Цинов ойратские феодалы продолжили междоусобную борьбу, не сумев образовать единого антицинского фронта.

В апреле 1757 г. Цяньлуну поступает предложение от военачальника Чжаохуя, назначенного командующим карательной экспедицией в Джунгарию, о решительных мерах по отношению к мятежникам. В частности, Чжаохуй предложил в качестве эффективной меры по подавлению восстания начать методичное истребление ойратов: «Джунгары совершают преступление, необходимо уничтожить их полностью» [34, с. 62]. Однако подобные жесткие меры не входили в план Цяньлуна – указ Цзюньцзичу, изданный с учетом сведений, поступивших от Чжаохуя, предписывал уничтожение взрослого мужского населения мятежных улусов. Нон-комбатантов следовало расселять в местах, которые могли эффективно контролироваться цинскими войсками. Улусы, не принявшие участия в восстании, предписывалось не трогать: «Подобных воров ни в коем случае нельзя щадить, можно оставлять в живых только старых, малолет-

10 Еще 20 декабря 1755 г. Нима, ранее ездившийпослом в Пекин (1749 и 1750), пребывал в лагере цинских войск и отвечал за несение службы персоналом почтовых станций в Ирен-Хабирга [8, c. 89].

них и устроить их в разных местах. В прошлом, когда [мы] дважды отправляли в Джунгарию войска, отнеслись к ним очень гуманно. Если и теперь поступим как раньше, они снова поднимут бунт, как только мы возвратим [свои] войска… На этот раз во время военного похода … покарать всех, кто вызывает малейшее подозрение, доставить в столицу или оставлять в живых только оказавших нам услугу и достойных высочайшей милости» [34, с. 62]. При этом большую роль играло личное знакомство Цяньлуна со многими ойратскими феодалами. Для обеспечения безопасности их семей Цяньлун приказал выселять их в район Сучжоу и снабжать продовольствием за счет казны.

О ходе проведения карательной акции военачальники детально отчитывались Цяньлуну. Следует отметить, что император лично вникал в детали событий и порой даже отменял распоряжения местных властей о репрессиях в отношении тех или иных улусов: «Алигун сообщил, что шивэй Нингули доставил в Баркуль кэлэтцев численностью около 900 мужчин и 1700 женщин, возглавляемых Гэндаши и Мансуэром, все они [из Баркуля]11 отправлены в Сучжоу, чтобы там решать их вопрос в соответствии с предписаниями, и что [он] уже написал письмо Хуан Тингую [по поводу их казни]. [Баркульский командующий] действует без разбора. В прошлом ойраты сдались в плен от страха, в сущности [они] были ненадежными. [Поэтому их казнили], но кэлэтцы, как жители кочевья шалахусы, не бежали и не поднимали бунт, их можно пожалеть. Повелеваю [Военному совету] срочно передать мой указ Хуан Тингую, о том, что он сказал Гэндаши и Мансуэру, [они] когда будут доставлены [к нему]: «Вы, пленные, много страдали из-за собственной доверчивости. Сановник в Баркуле [Алигун] хотел решать вашу судьбу в соответствии с предписанием. Но великий император помиловал вас и решил устроить, приказал доставить [вас] во внутренний Китай и там кормить и воспитывать». После их прибытия в Сучжоу [предводителей] доставить в Пекин вместе с женами и родственниками, остальных не размещать в одном месте, раздать чиновникам и воинам соседней провинции. Если в одной провинции их трудно устроить, то разбросать [их] по многим другим районам. Также довести сей указ до сведения Алигуня» [8, c. 92].

Решительные меры со стороны цинских властей вызвали серьезные опасения ойратов, начавших откочевку на запад, подальше от района боевых действий с Цинами. Продвигаясь на территорию казахских и киргизских кочевий, ойраты вытесняли оттуда прежних владельцев, что вы

11 Слова в квадратных скобках отсутствуют в оригинальном тексте «Пиндин Чжуньгээр фанлюэ» и добавлены переводчиком.

/ 25 / звало обострение ойратско-казахских и ойратско-киргизских отношений. Причем в этом движении приняли участие улусы как участников восстания, так и тех, кто отказался от участия в мятеже. К таким нойнам относились торгоутские князья Аким и Агадак, к защите которых прибегло около 30 тысяч кибиток ойратов, лишившихся своих сюзеренов [10, c. 66].

В этот момент в события вмешался природный фактор – скученное размещение большой массы ойратского населения в природных очагах оспы вызвало сильнейшую эпидемию в улусах Шарас, Махус, Кереет и среди людей, отдавшихся под покровительство торгоутским нойонам. Потери от оспы были настолько велики, что от 30 тысяч кибиток, оказавшихся в распоряжении Акима и Агадака, к началу 1758 г. осталось только 7 тысяч [10, c. 86], а от 15 тысяч кибиток улусов Шарас, Махус и Кереет – только 3 тысячи [10, c. 132].

Надо также упомнить и о том, что, несмотря на официальное предписание карать только повстанцев, цинские военачальники на местах порой обходили запреты, ссылаясь на неосведомленность или незнание. Так, например, был уничтожен улус хошоутского нойона Шакту, лояльный цинскому правительству. Мотивом для этого была возможность безнаказанно захватывать имущество мятежников, и запретительные меры со стороны императора могли лишь несколько обуздать своеволие военачальников.

Напуганные этими расправами, ойраты начали бегство на сопредельные территории. Начало массового исхода ойратского населения из Джунгарии относится к 1757 г., поскольку земли Восточного Туркестана еще не подверглись нашествию цинских войск и была возможность укрыться у уйгуров на относительно приемлемых условиях. Однако для более или менее сносного существования среди мусульман переселенцы были вынуждены принимать ислам. В этом случае воины и князья входили в окружение уйгурских феодалов, формируя их дружины [12, c. 48-49], а овдовевшие женщины и осиротевшие дети охотно принимались в семьи уйгуров на правах вторых жен, приемных детей, работников и т.д. [8, c. 138].

В ходе подавления ойратского восстания политика Цяньлуна сделала серьезный зигзаг: в 1757-1758 годах он стал рассматривать казахов как союзников в борьбе с повстанцами и в качестве приманки пообещал казахам разрешить им селиться на бывших джунгарских землях [10, c. 132]. В июле 1757 г., после очередного поражения от Цинов на урочище Айдынсу, казахи заключили союз с империей Цин и выставили вспомогательные войска для подавления ойратских повстанцев [18, c. 135]. Чжао Эрсюнь писал об этом: «Аблай глубоко раскаялся и тайно задумал задержать мятежника Амурсану, стремясь таким образом выполнить свой долг вассала [по отношению] к нам. Вместе с Амурсаной тайно вернулся в Джунгарию. В 22 году [эры правления Цяньлун] (1757) Аблай и 30 тысяч его воинов оказали помощь в нападении на Амурсану. Демонстрируя [свою] дружбу, [он] принес извинения, служил с почтением, умоляя о том, чтобы стать вассалом. Впоследствии Амурсана бежал в Россию и умер. Тогда Аблай задержал его родственников Эбу и Цзици Бахань и преподнес их в дар [императору]» [15, цз. 529, лечжуань 316].

В чем-то действия казахов даже превзошли действия Цинов по своей безжалостной эффективности – если цинские военные были вынуждены придерживаться приказов из Пекина, то казахи выводили из ойратских кочевий порой по 7 пленников на одного казахского воина [10, c. 153]. Естественно, что мужчин при этом старались убить [23, c. 214]. Способствовали этому и действия многих цинских военачальников – по свидетельству русских источников, при цинских отрядах часто находились казахские представители, принимавшие пленных ойратов и уводившие их в казахские кочевья [10, c. 83, 115]. Возможно, это было проявлением коррупции со стороны цинских военачальников, получавших за это взятки от казахов. Однако, несмотря на свидетельства подобных передач пленных ойратов казахам, мы не имеем четкого подтверждения корыстного характера этих действий цинских военных.

В 1758 г. восстание ойратов было в основном подавлено, хотя отдельные лидеры еще продолжали борьбу. Амурсана еще в 1757 г. бежал в Россию, где и умер. Состоявший при нем поручик Захаров в своей докладной записке писал: «Сего дня, 21 сентября, года 1757, от оспы скончался зенгорский нойон Амурсана. Годов от рождения 35». Казахи выдали Цинам другого крупного лидера восстания – Беке Цагаана [10, с. 132]. Теряются и следы вставшего в 1757 г. на борьбу с Цинами нойона Хасакэ Сила (Казак-Шара).

Умиротворение Джунгарии подходило к концу. На очереди вставал вопрос о том, как управлять новыми землями, как решить проблему их заселения. Цяньлун не имел намерения полностью истребить ойратов – как только основные очаги восстания были подавлены, он тут же оговорил с цинь-ваном Дабачи принципы нового политического устройства Джунгарии [10, c. 143] и запретил кочевание на землях ойратских кочевий казахам и киргизам, которых использовал в качестве вспомогательных войск в ходе подавления восстаний ойратов [32, c. 90]. Уже 10 июля 1760 г. Цяньлун приказывает военачальнику Агую прекратить преследование ойратских повстанцев и выслать отряд из 500 воинов для изгнания казахов с территории Джунгарии [32, c. 65]. Ойратам была объявлена амнистия [21, c. 129]. Эти меры, а также выступ

/ 26 / ление цинских войск против казахов, захвативших ойратские кочевья, вызвали положительную реакцию со стороны беженцев – они начали возвращаться на свои земли и уже в январе 1765 г. приняли участие в операциях цинских войск против казахов, пытавшихся явочным порядком закрепить за собой земли ойратских кочевий [32, с. 68].

Дабачи умер в 1760 г., оставив после себя нескольких сыновей. Одного из них, имя которого в источниках не упоминается, казахи назовут в 1761 г. градоначальником Кульджи [10, с. 160]. Цяньлун, по всей видимости, остался верен своему главному принципу – не имея планов истребить ойратов физически, он стремился разобщить их политически, поставить под эффективный контроль и обратить их военную мощь на службу империи.

Так, даже в марте 1759 г. Цяньлун использовал ойратских воинов Даши-Давы для обеспечения похода цинских войск в Восточный Туркестан [10, c. 134], разместил в Кашгаре гарнизоном алашаньских воинов князя Гончока [8, c. 100], а послами, направленными военачальником Чжаохуем в сентябре 1759 г. к бадахшанскому Султан-шаху Аждахару, были ойрат шивэй Самтан и уйгур Султан-ходжа [8, c. 103]. Для решения вопросов о податях с уйгурских городов в 1758 г. Цяньлун использовал в качестве консультанта ойратского военачальника Энкэ-Болота [8, c. 93], а о новой границе империи в Центральной Азии в 1760 г. – ойратского ланьлин шивэя Цэвдэна [10, c. 156].

С 1760 г. для ойратов стали создаваться условия для переселения в долину Или [8, c. 133-134], а с 1762 г. Цяньлун предпринял широкую кампанию по выкупу ойратов, оказавшихся в плену у уйгуров [8, c. 138]. Постоянно направлялись посольства к казахам с требованием вернуть пленных ойратов. Иногда казахские владельцы были вынуждены отпускать ойратов по требованию Цинов [10, c. 178]. Однако действия цинских войск по усмирению восстания вызвали негативную реакцию со стороны соседних народов. Кокандский Ирдана-бий писал в 1764 г. Аблаю с нескрываемым сарказмом: «Изволите объявлять о чинимых чурчутцами [то есть китайцами] калмыкам благостях, то изрядно учинить изволили, причем и нам собственно предлагает, буде и мы таковым их, китайцов, благостям приобщиться пожелаем, с тем бы людей наших послали» [10, c. 182-183]. Все планы Цяньлуна по покорению Джунгарии малой кровью полностью перечеркнули ожесточенные военные действия, длившиеся с начала 1756 по середину 1758 годов. Большие людские потери, понесенные ойратами, восполнялись с трудом – по состоянию на 1761 г. в Кульдже проживало всего около 100 ойратов [8, c. 133], а к лету 1764 г. на прежних местах кочевки было собрано всего лишь около 15 тысяч семей [10, c. 186].

Однако следует отметить, что многие джунгарские ойраты (преимущественно дербеты) были выселены в западную часть современной Халха-Монголии, часть оказалась волею судеб в Пекине и Сучжоу, часть осталась у уйгуров, а угнанные в 1756-1757 годах в Монголию ойратские пленники (около 40 тысяч семей) [10, c. 66] были расселены в кочевьях Тушэту-хана и Цэцэн-хана, составив там племя жонгар, ранее не отмеченное в составе халха-монголов. Многие ойратские женщины и дети вошли в состав семей расселенных в Джунгарии чахарских солдат и с этого момента числились как чахары. Переселяемые в долину Или ойраты по плану Цяньлуна должны были расселяться чересполосно, не создавая крупных компактно проживающих групп ойратского населения. Делалось это с целью исключить возможность повторное восстание ойратов. Отношения между ойратами и цинскими властями строились таким же образом, как и для остальных подданных империи – на них распространялись все те же законы, что и на монголов, и какой-либо особой дискриминации по национальному признаку они не испытывали (за исключением тех, кто стал новыми подданными халхаских феодалов – к ним относились хуже, чем к собственно халхаским аратам).

Административные меры цинского правительства в Джунгарии свелись к устройству сомонов по образцу Чахара (т.е. фактически был принят к исполнению план Баньди от сентября 1755 г.) [8, c. 133; 34, c. 48], налоговые выплаты ограничивались поставкой определенного количества скота (2000 голов крупного рогатого скота и 500 коней) в военные поселения в долине Или (по состоянию на 1862 г.). Личные повинности заключались в перевозке казенных меди и свинца с рудников в Кульджу, а также выставлению предписанного по закону количества воинов для несения караульной службы и действительной службы в армии в военное время [30, c. 514]. Существовали также внутренние сборы, выплачиваемые ойратами своим феодальным владельцам. По оценке К.Г.Э. Маннергейма, по состоянию на 1908 г. они составляли до 10% от стоимости имущества каждого податного ойрата ежегодно [22, c. 202].

В период с 1760 (официальное объявление об окончании войны в Джунгарии и Восточном

Туркестане) по 1771 годы ойратское население Джунгарии составляло всего около 60 с небольшим тысяч человек, а с учетом тех, кто был расселен в различных местах Монголии и не был причислен к аймакам халхаских феодалов, ойратов насчитывалось около 173 тысяч человек [23, c. 223]. Это составляло 28% от прежнего населения Джунгарии, насчитывавшего, по дан-

/ 27 / ным китайских источников, 600 тысяч человек [35, c. 147]12.

В 1771 г. произошло событие, которое подтверждает, на наш взгляд, отсутствие у Цяньлуна планов по физическому истреблению ойратов – откочевавшие с Волги торгоуты в августе 1771 г. были встречены в долине Или цинскими патрулями и препровождены к месту первичного расселения [23, c. 216]. Согласно заключенным договорам, подобные беглецы должны были высылаться обратно как Россией, так и Китаем. Но Цяньлун принял решение оставить торгоутов в пределах Синьцзяна при условии, что калмыки примут подданство империи Цин [10, c. 196]. Для него этот шаг, скорее всего, был оправданием произошедшим в 1756-1758 годах кровавым событиям и попыткой реабилитации своей ойратской политики. Изнуренные длительным переходом и постоянными боями с казахами и киргизами, калмыки согласились на принятие цинского подданства. По приказу Цяньлуна были выделены существенные средства на поддержку переселенцев, утративших в пути почти весь свой скот и имущество. Монгольский историк XIX века Джамбароджи писал об этом: «Император, проникнувшись великой жалостью и выслушав к тому же доклад со стороны некоторых лиц о необходимости принятия их под свою защиту, отправил в Россию соответствующее послание и милостиво соизволил отпустить из казны денежное пособие почти на три тумэна (30000) тех пострадавших аратов. Кроме того, в качестве пособия отпустил им всякого рода одежды, продовольствия, лошадей, овец и прочего скота. Пригнали от чахаров и олётов, кочующих в илийском Тарбагатае, лошадей и овец общим поголовьем в девять тумэнов пять тысяч пятьсот (95500) голов и безвозмездно им пожаловали. Затем были доставлены из Шаньду и Дабсунора из императорских табунов и стад тринадцать тумэнов (130000) голов скота. Табун из хамийского района в три тумэна (30000 лошадей). Также было пожаловано: свыше семи тумэнов (70000) плиток чая в продовольствие, шесть тумэнов одна тысяча (61000) сырых кож, пять тумэнов одна тысяча (51000) с лишним готовых тулупов, шесть тумэ-

12 Ш.Б. Чимитдоржиев ссылается на переведенное на монгольский язык маньчжурское издание «Богд суургал» (Наставления священных императоров), одновременно он приводит и цифру 1000000 человек без указания на источник. Численность ойратов Джунгарии в 1000000 человек указана в сочинении китайского чиновника Чунь Юня «Сиюй вэньцзянь лу» (Записки об увиденном и услышанном в Западном Крае), опубликованных в 1777 г. Однако эта работа, в отличие от официального «Богд суургал», не основана на документах и представляет собой типичный для Китая жанр путевых записок, сведения для которых автор черпал из того, что видел лично или что рассказывали ему его информанты.

нов одна тысяча (61000) с лишним кусков китайского холста, свыше пяти тумэнов одной тысячи (51000) кусков корейского холста, денег из государственного казначейства два тумэна (20000) лан серебром. И, выказывая полное благоволении и отдавая обо всем этом поручение илийскому джанджуну, он «старых торгутов» наименовал аймаком Унэн-суджугту и поручил Убаши-хану управлять ими. А новых торгутов назвал аймаком Чин-сэдкилту и поручил управление ими Сэрэну. Он поставил над всеми тринадцатью хошунами великих и малых правителей с соответствующими титулами и дал им возможность жить в полном мире и спокойствии» [7, c. 146-147].

Наместник Калмыцкого ханства Убаши, возглавивший перекочевку, был принят Цяньлуном в Жэхэ уже осенью 1771 г. и получил высший титул знатности – цинь-ван. Вместе с ним были приняты и другие калмыцкие феодалы, также получившие высокие титулы. В связи с этим следует отметить интересную деталь – несмотря на неоднократные послания в Сенат с требованием выдать джунгарского нойона Церена, разгромившего летом 1758 г. конвой из 500 воинов цинского военачальника Тангулы, сопровождавшего казахское посольство на пути домой, убившего самого Тангулу и захватившего несколько десятков монгольских воинов в плен [10, c. 108-109], прибывший на аудиенцию к Цяньлуну Церен был не только помилован, но и пожалован титулом Билигту цзюнь-ван с правом кочевья по р. Булгун в округе Кобдо. В 1792 г. он ушел на покой, передав свой титул сыну Цэвэгджаву [23, c. 217, 227]. Остальные торгоуты также были расселены в разных районах Джунгарии таким образом, чтобы они не могли обратно откочевать в Россию. Однако в первые 2 года своего пребывания в Джунгарии торгоуты продолжали оставаться в приграничных районах страны и, пользуясь общей установкой внешней политики империи Цин, направленной на устрашение казахов военной силой, совершили ряд набегов на земли Среднего Жуза, отогнав у казахов более 70 тысяч коней, отомстив, таким образом, за нападения казахов на торгоутов во время перехода с Волги на Или [10, c. 197].

Таким образом, под эгидой империи Цин оказалась объединена основная часть ойратов. Перекочевка торгоутов в Джунгарию и принятие ими цинского подданства ознаменовало триумф ойратской политики Цяньлуна. Однако в 1772-1773 годах часть мелких калмыцких феодалов попыталась уйти обратно в Россию. Это повлекло за собой раздробление калмыцких кочевий, расселение их в глубинных районах Джунгарии, арест наиболее активных деятелей и передачу их подданных во владение

/ 28 / местным феодалам. В этих репрессиях, не сопровождавшихся по причине отсутствия вооруженного сопротивления со стороны калмыцких переселенцев карательными действиями цинских войск, принимал активное участие сам Убаши [10, c. 198, 241].

По состоянию на 1780-е гг. в Кульдже проживало уже не менее 6000 ойратов, обязанных исполнять воинскую повинность [1, c. 68]. Караулы, лежащие к северу от Кульджи, комплектовались, по свидетельству капитана И.Г. Андреева, по большей части, ойратскими воинами [1, c. 69]. Он же упоминает, что отношение маньчжурских и солонских военных к ойратским воинам было пренебрежительное. Однако это не было целенаправленное третирование ойратов по национальному признаку – в таком же положении находились и чахарские монголы, проживавшие в Синьцзяне и несшие пограничную службу бок о бок с ойратами. Это явление объясняется тем, что маньчжуры и родственные им солоны привыкли относиться к представителям всех иных национальностей свысока, не делая исключения для китайцев, уйгуров или монголов [30, c. 530]. Ойраты, наряду с маньчжурами и монголами, принимали участие даже во внешнеполитических акциях империи Цин – например, капитан Андреев упоминает об участии 50 ойратов в конвое посольства маньчжурского амбаня к казахскому Хан-Ходже в феврале 1784 г. по случаю поминок его отца – Абульфеиз-султана [1, c. 43].

Вплоть до самого отречения императора Цяньлуна, произошедшего в 1796 г., ойраты в Джунгарии и на сопредельных территориях расселялись небольшими группами. Им не позволяли вновь объединяться в крупные территориальные и племенные образования, их пытались настроить на сотрудничество с цинскими властями с целью обеспечить контроль за вновь приобретенными землями. Неоднородность ойратского населения и расселение их в местах, которые оспаривались казахами, религиозная рознь с уйгурами, киргизами и казахами неизбежно вели к тому, что ойратскому населению приходилось волей-неволей поддерживать цинскую администрацию и верно служить ей в случае военных конфликтов с тюркоязычным населением региона. Лишь в XIX веке ойраты Синьцзяна стали объединяться в достаточно крупные княжества, основанные в большей степени на территориальном, нежели племенном, принципе – Кобук-Саурское, Сыгоушурское, Карашарское и Хошурское [27, c. 129].

Таким образом, мы можем достаточно отчетливо проследить политику императора Цяньлуна в отношении ойратов на протяжении 60-летнего периода. Дав передышку стране после длительных войн, Цяньлун установил пристальное наблюдение за состоянием государства ойратов в Джунгарии. Параллельно он предпринял меры по ликвидации влияния Джунгарии в Тибете и переориентации духовного лидера Тибета на империю Цин. Проводившаяся Цяньлуном торговая политика также способствовала тому, что ойраты Джунгарии все более привязывались к китайскому рынку, но не получали каких-либо политических преимуществ. Ойратская знать была вынуждена смирять свою гордость с целью реализации своих товаров в Китае, что неизбежно вело к установлению всякого рода неформальных контактов между ойратами и цинскими подданными13.

Одновременно Цяньлун не проводил какой-либо дискриминационной политики по отношению к перебежчикам из Джунгарии, не выдавал их обратно и не производил каких-либо действий, третирующих ойратское население империи Цин. Все это сыграло свою роль в событиях 1755 г., когда многие ойраты считали за благо принять подданство империи Цин, чтобы получить свободный доступ к рыкам Китая и святыням Тибета, а также защиту от набегов казахов. В этих условиях план Цяньлуна на разделение Джунгарии на 4 «племенных» ханства был вполне адекватной мерой, не предусматривающей применения насилия по отношению к основной массе ойратского населения. Лишь на третий год после начала войны, весной 1757 г., Цяньлун принял решение произвести широкомасштабные карательные акции против мятежных нойонов. В качестве вспомогательной силы он использовал казахов, играя на их реваншистских настроениях. Однако, добившись перелома в ходе военных действий, он перестал поддерживать казахов и начал проводить целенаправленную политику репатриации ойратских беженцев. Административное устройство их было подчинено идее тотального контроля и максимально эффективного использования военного потенциала ойратов для несения службы на границах империи. Действия императора в отношении калмыков, перекочевавших с Волги в Джунгарию, также были подчинены этой генеральной линии – лишив ойратов политического единства, сделать их послушным орудием имперской политики.

Рассмотрев основные события периода Цяньлун, мы можем смело утверждать, что политика императора по отношению к ойратам всецело строилась на принципе «разделяй и

13 За период действия цинско-ойратского торгового соглашения (1740-1753) при учете всех ограничений в торговле ойраты, по неполным данным, выручили в Китае 1028461 лян (38,3 т) серебра, не считая сделок, произведенных путем простого товарного обмена [32, с. 31-40].

/ 29 / властвуй» во имя обеспечения незыблемости власти маньчжурской династии в Китае, однако события 1755-1758 годов, сопровождавшиеся большими жертвами среди ойратского населения, являются не геноцидом ойратского народа, спланированным заранее, а реакцией Цяньлуна на восстание Амурсаны и ряда других ойратских феодалов.

Меры, предпринятые императором по отношению к ойратам Джунгарии, не были чем-то из ряда вон выходящим, если мы сравним их с мерами, предпринимавшимися при подавлении восстаний других народов – гаошаней, китайцев, тангутов, мяо, монголов и уйгуров [25, с. 140, 362 и т.д.; 27, с. 196 и т.д.]. После окончания военных действий ойраты, как проживавшие на территории империи до 1755 г., так и вошедшие в ее состав позже, оказались лишенными возможности создавать свои национальные государственные образования, однако сохранили свою автономию, культуру и язык, о чем свидетельствуют свидетельства таких русских ученых и путешественников XIX-XX веков, как Б.Я. Владимирцов, А.М. Позднеев, В.В. Радлов, К.Г.Э. Маннергейм и других. Продуманная политика Цяньлуна смогла с течением времени не только примирить ойратов с владычеством Цинов и ликвидацией их национальной независимости, но и сделать их военной опорой имперского режима на территории Синьцзяна в XIX веке [27, с. 129; 29, с. 514].

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Андреев И.Г. Описание Средней Орды киргиз-кайсаков. Алматы: Гылым, 1998.

2. Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1991.

3. Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном отношении. М.: Восточный дом, 2002.

4. Бичурин Н.Я. Статистическое описание Китайской империи. М.: Восточный дом, 2002.

5. Дугаров Р.Н. «Дэбтэр-Чжамцо» – источник по истории монголов Куку-нора. Новосибирск: Наука, 1983.

6. Златкин И.Я. Русские архивные материалы об Амурсане // Филология и история монгольских народов. Памяти академика Бориса Яковлевича Владимирцова. М.: Изд-во вост. лит., 1958. С. 289–313.

7. История в трудах ученых лам / сост. А.С. Железняков, А.Д. Цендина. М.: КМК, 2005.

8. Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV–XIX вв. Алматы: Гылым, 1994.

9. Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы: Санат, 1996.

10. Международные отношения в Центральной Азии. XVII–XVIII вв. Т. 2. М.: Наука, 1989.

11. Русско-китайские отношения в XVIII в. Т. 1. 1700–1725. М.: Наука, 1978.

12. Тарих-и Бадахшан. История Бадахшана. М.: Вост. лит., 1997.

13. Халха Джирум. М.: Наука, 1965.

14. Цааджин бичиг. Монгольское уложение. М.: Вост. лит., 1998.

15. Чжао Эрсюнь «Цин ши гао» (Черновая история династии Цин). Пекин, 1927 (на китайском языке).

16. Басин В.Я. Россия и казахские ханства в XVI–XVIII вв. Алма-Ата: Наука, 1971.

17. Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: Вост. лит., 2002.

18. Гуревич Б.П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII – первой половине XIX в. М.: Наука, 1979.

19. Думан Л.И. Завоевание Цинской империей Джунгарии и Восточного Туркестана // Маньчжурское владычество в Китае. М.: Наука, 1966. С. 264–289.

20. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства, М.: Наука, 1964.

21. Зотов О.В. Китай и Восточный Туркестан в XV– XVIII вв. Межгосударственные отношения. М.: Наука, 1991.

22. Кляшторный С.Г., Колесников А.А. Восточный Туркестан глазами русских путешественников. Алма-Ата: Наука, 1988.

23. Колесник В.И. Последнее великое кочевье. М.: Вост. лит., 2003.

24. Кузнецов В.С. Экономическая политика цинско-го правительства в Синьцзяне. М.: Наука, 1973.

25. Моисеев В.А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая. XVIII в. М.: Наука, 1983.

26. Непомнин О.Е. История Китая. Эпоха Цин. М.: Вост. лит., 2005.

27. Пагсам-джонсан. История и хронология Тибета / пер., предисл. и коммент. Р.Е. Пубаева. Новосибирск: Наука, 1991.

28. Петров В.И. Мятежное сердце Азии. Синьцзян: краткая история народных движений и воспоминания. М.: Крафт +, 2003.

29. Против маоистских фальсификаций истории Киргизии. Фрунзе: Кыргызстан, 1981.

30. Радлов В.В. Из Сибири. М.: Наука, 1989.

31. Скрынникова Т.Д. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия. XVI–начало XX в. Новосибирск: Наука, 1988.

32. Хафизова К.Ш. Казахская стратегия Цинской империи. Алматы: Таймас, 2007.

33. Ходжаев А. Торговые связи между Джунгарским ханством и Цинской империей в 1744–1754 гг. // Из истории международных отношений в Центральной Азии. Алма-Ата: Гылым, 1990.

34. Ходжаев А. Цинская империя и Восточный Туркестан в XVIII в. Ташкент: Фан, 1991.

35. Чимитдоржиев Ш.Б. Взаимоотношения Монголии и России XVII–XVIII вв. М.: Наука, 1978.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот о количестве воинов в Бухаре по мобилизационному потенциалу со слов русского агента Флорио Беневени (1720-е):

В Бухарах имеется озбеков 32 статей (т. е. племен. — В. В.) разноименованных. И войска у них наберется около 90 тысяч, и [125] то — конницы, а пехоты не имеют, да при том же трухменцов тысяч с 20 наберется.

И воюют на ту стать, как калмыки. Сражения генерального при баталиях не чинят, токмо когда два корпуса сойдутся вместе по малому числу, яко из них на поединок со обоих сторон высылаются. При акции одна партия десяток других людей потеряет, а буде сто (и то велика баталия называется у них), то более не противятся, но спасаются уходом.

Буде случаются добрые лошади, то силы озбецкие состоят в сабле, в стрелах и в копии, ибо из ружья фитильного стрелять не могут на лошадях, но токмо стреляют с земли с наклонкою, чего ради у каждого ружья фитильного имеются при вершине сошки рогатые.

Нынешний бухарский хан что ни (т. е. самую. — В. В.) лучшую надежду имеет на своих собственных придворных холопов, и есть при нем с 350 калмыков служивых да со 150 ханазатов, то есть холопов, рожденных от русского отца и от русской матери и суть бусурманы (в том числе [придворных холопов] будет с 30

http://www.vostlit.info/Texts/rus5/Benevini/text4.htm

Выделил замечания Флорио Беневени о сходстве образа действий ойратов и узбеков в бою. Собственно, это подтверждается и другими документами - контингенты войск немногочисленны и толерантность к потерям невысока.

Стоит отметить также, что сам бухарский хан удерживается на троне за счет того, что в личной зависимости от него 350 калмыков (непонятно, волжских или джунгарских), да 150 боевых холопов русского происхождения. Т.е. 500 воинов в личном распоряжении и удачная политика позволяла ханам из рода Аштарханидов удерживать узбекскую кочевую знать в повиновении:

И будучи он, посланник, при дворе ханском, увидел и присмотрел, что хан бухарской не токмо слаб во управлении своем, но и власти никакой над озбеками не имеет, а озбеки также самовольны и не постоянны, так что единым днем и подданными и неприятелями оказаться готовы, токмо бы им добыча была. И пока хан жалует их дарами и чинами довольствует, то оные служат и подданными объявляются, а ежели б не стал их жаловать или б гнев над оными показал, то и они, озбеки, не токмо от подданства отстают, но и всякие пакости и противности чинят, яко сущие неприятели, от которого непорядку вся Бухария в несоюзе и в разорении обретается.

Т.е. кочевники Бухарского ханства с вассальными туркменами могли выставить до 110 тыс. конных воинов, исходя из количества населения, но в результате взаимного несогласия и дробления воинских контингентов на племенные ополчения (макс. около 3000 боеспособных мужчин на племя) привело к тому, что хан мог балансировать между ними, имея около 500 постоянных воинов, находящихся в полной зависимости от него.

Поэтому ясны успехи джунгар, устроивших в 1720-х годах "малое монгольское нашествие":

Будучи посланник в Бухарах, присмотрел и проведал, что чего есть в тамошних так нынешних, как и прежних хана бухарского областях, именно в уезде Балхском, Бадакшанском, Хисарском, Ходжентском и Туркистанском. Антхой, також и Кутнам, и протчие пограничные места — все отстали от бухарского владения, имеют особливых ханов и владельцов. В некоторых городах — озбеки, в некоторых — чагатайцы, народ тако называемый калча, трухменцы, авганцы, а и над Ташендом, Туркистаном, Ходжентом недавно черные калмыки завладели.

...

При бытности оного посланника в Хиве имелися две озбецкие факции: одна в Аралах при новом хане и претенденте Шах Темир Султане, а другая в Хиве при Ширгазы хане, между которыми случаются непристанные набеги и стычки. И как чает он, посланник, что напоследи обе те факции обоих ханов потеряют. И паки выберут, по обыкновению, иного хана или из казаков, или из калмыков.

По 5-у пункту

Хан бухарской ныне, яко безчисленный (т. е. не располагающий достаточной военной поддержкой. — В. В.), от противных озбецких факциев и претендента Реджеб хана, ни с кем войны иметь не может. А ежели б все озбеки были с ним в союзе, то без сумненно в нынешних случаях ради добычи своей персиянам не спустил бы, чего ради принужден с оными дружелюбно поступать, к тому ж и для своего интересу, ибо чрез непристанные посылки посольские к оному персицкому двору прибыль [126] себе получает, а именно кто на такое посольство едет, тот у хана грамоту получает и паки от двора шахова подарки получает.

И с мунгальцами також для интересу обхождение имеет бухарской хан, ибо по вся годы к Великому Моголу послов своих посылает, а от оного Могола в 20 лет разве единожды посол к нему приезжал. Также и от персицкого двора. И когда ни приезжают такие послы, принуждены с великою нищетою возвращатися назад, ибо озбеки их кругом обирают, а хан бухарской для вышеозначенных причин не имеет ни власти над озбеками к тому ж. Балх и Бадаксан — пограничные места. И которые прежде сего были под бухарским владением отложились и имеют особливого хана, то он, [Абул-Фейз], не токмо с помянутыми мунгальцами, но и с Балхом и Бадакшаном войны иметь не сможет и принужден с ними в миру жить. Хан бухарской в бытность его, посланника, в Бухаре окроме того, что он опасение имел от претендента Реджеп хана и противных озбеков своих, но опасался еще и от посторонних пограничных, а именно черных калмыков, казаков, каракалпаков и от хивинцов, ибо в 1719-м году Ширгазы хан хивинской с нападением великое учинил разорение в бухарских областях за день езды от столицы. И ныне бы то же учинено было, ежели б Ширгазы хан свободен был и не имел помехи от противной факции помянутого претендента в Аралах, которые Аралы суть острова и лежат при устье реки Аму на море Аральском, по Хиве меж севером и востоком (от Хивы на северо-восток. — В. В.).

Бухарское государство граничит с Персидою, с Индиею мунгальскою, с Хивою и с Сибириею, или б, сказать, с черными калмыками, понеже оные ноне овладели всеми тамошними местами, даже до Сыр реки и на бухарской стороне Ходжентом, которой город стоит на оной Сыр реке.

А границы бухарские разумеются степи, которые суть с персицкой, с хивинской и с сибирской сторон, а с мунгальской стороны — горы, иных межей он, посланник, не видел.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Большое спасибо за информацию. А можно более подробно о периоде «Актабан шубырынды» . Видел книгу - http://turkology.tk/books/i973-0

Ваше мнение о ней?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Можно почитать Тынышпаева он-лайн:
http://bibliotekar.kz/istorija-kazahskogo-...stvija-i-v.html

Цитата
АК-ТАБАН-ШУБРЫНДЫ

(Великие бедствия и великие победы казаков)

200 лет тому назад казакский народ пережил неслыханный погром, за которым последовал общий подъём национального духа и героическая борьба с историческим врагом — калмыками; затем, в самый разгар; победоносной кампании, казаки разбились на два лагеря; одна группа (Младшая и часть Средней Орды) удалилась к русским границам и приняла русское подданство, другая же, покинутая своими сородичами, вторично была разбита калмыками, с которыми затем боролась целых 30 лет, пока после исторической резни калмыкского народа китайцами (1757 г.) восточные казаки не добили своего врага (1758 г.).

Этот важнейший момент в исторической жизни казаков почти не изучен, если не считать кратких упоминаний о нем Левшина и нашего заслуженного учителя по истории Средней Азии, академика В. В. Бартольда; погром, пережитый казаками, настолько грандиозен по своим размерам, насколько важен по своим последствиям, роковым для всего казанского народа. Прежде чем перейти к существу исследуемого момента мы позволим себе вкратце напомнить историю борьбы казаков и калмыков.

Возвышение монгольских племен, составивших Ойратский Союз, известный под именем «калмаков» (калмыков), началось, как известно, в 1399—1408 года. Из племен, вошедших в состав Казанского Союза, первый удар калмыков испытали на себе кереи; в 1430 годах калмыки доходили до Иссык-куля в окрестностях которого обитали уйсыны и кыргызы; в 1447 году калмыки разбили на Сыр-Дарье узбеков (улус Абуль-хайра Шайбакского), а в 1459 году калмыкское посольство посетило Герат. Приблизительно с этого времени начинается временное падение могущества калмыков, и нападающей стороной являются казанские племена; так Рашид-хан, сын Сеид-хана чагатаида, в подданстве коего состояли уйсыны и кыргызы, в 1522—24 годах предпринимал походы против калмыков и за победу над ними был прозван «гази»; а около 1554 года на них сделал набег воинственный Тауекел султан, вспоследствии бывший казанским ханом. В 1600—1610 годах калмыки разоряли Тарский, Тюменский уезды, а в 1630 году появились в низовьях Волги. Казаки удалились на юг от Улутауских гор. В 1627—1629 годах на калмыков, проживавших восточнее Иссык-куля, делал нападения воинственный казанский хан Есым, брат и преемник Тауекель-хана. В 1630—1643 годах с переменным успехом воевал с калмыками сын Есыма Джангыр-хан, попавший однажды в плен. Особенно усилились казаки при знаменитом Тауке-хане (конец XVII и начало XVIII века), проведшем почти всю жизнь в упорной борьбе с калмыками. По-видимому, во времена Тауке-хана казаки разрезали калмыков на двое (с юга на север), вследствие чего западные калмыки — торгоуты оказались отрезанными от главной массы — восточных калмыков. При сыне в преемнике Тауке-хана, умершего в 1718 году, Болат-хане, человеке слабовольном и непредприимчивом, казаки не только не предпринимали походов на калмыков, но сделались жертвой организованного, внезапного нападения калмыков. Такому военному успеху калмыков способствовал сержант шведской артиллерии Иоганн Густав Ренат, попавший в русский плен в 1709 году под Полтавой. Будучи эвакуирован в Тобольск, он принял участие в известной экспедиции Бухгольца вверх по Иртышу. Транспорт, в котором он состоял, вблизи теперешнего г. Павлодара был окружен калмыками и после упорного сопротивления взят в плен (зимою 1715—16 г.). Ренат пробыл у калмыков до 1733 году, научил плавить железную руду, лить пушки, снаряды, устроил даже типографию. В то время как калмыки под руководством Рената деятельно готовились к войне, их исконные враги — казаки, упоенные недавними победами Тауке-хана, забыли, видимо, о существовании опасного соседа и занялись обычными внутренними распрями, спорами и т. д. Приблизительной границей между владениями калмыков и казаков была р. Иртыш, оз. Балхаш и полоса между реками Чу и Талас. Левшин, основываясь на записях Тевкелева, со слов казаков, принимавших в 1748 г. русское подданство, устанавливает дату нападения калмыков— 1723 год.

Так как показание давали участники события, то эту дату нужно признать правильной. На основании сохранившихся народных преданий можно определить месяцы происшествия, направление бегства и размеры бедствий, постигших казанский народ.

Найманское отделение садыр, от которого происходит автор, по словам стариков, перед нашествием калмыков жило на Каратауских горах, от р. Талас до среднего течения р. Арыс; это подтверждается названиями отдельных местностей: ниже гор. Аулие-ата есть арык Кельтекара, названный, очевидно, по имени садырского рода Кельте-кара; в верховьях р. Боролдая на урочище Уш-ащи есть местность, носящая название Садыр-мурде, т. е. кладбище садыров; в 25 верстах на север от Чимкента есть лог Садыр-сай, т. е. лог садыров. По словам отца автора, седьмой предок последнего, Джомарт-батыр, обычно зимовал возле гор Улькен-тура и Кши-тура по р. Боролдаю (по левой стороне); между обоими «тура» в местности Теректы в речку Теректы впадает ручеек, называемый ныне «Садыр-камалган-булак», т. е. ручеек, у которого застряли, т. е. были окружены и перебиты садыры. В 1723 году здесь как раз и зимовал Джомарт-батыр со своими 9 сыновьями.

Когда родственники сообщили о тревожных слухах и о необходимости бегства, то гордый Джомарт ответил, что калмыки всегда были трусами в открытом бою и что он с 9 сыновьями всегда готов сразиться с ними, и тут же прибавил, что в его табунах много «шибе», двухлеток, недавно лишь подвергнутых кастрации, и что они не в состоянии переносить частых и быстрых передвижений. Все откочевали, и один Джомарт с сыновьями не тронулся с места и вот, чуть ли не на другой день подвергся внезапному нападению калмыков. Нападение было, по-видимому, так неожиданно, что не оказалось наготове верховых лошадей (кастрированные могут переносить передвижения лишь дней через 5—7). Очевидно, Джомарт со всеми домочадцами бежал вверх по ручейку и остановился у вертикальных стен гигантских скал Улькен-тура, где все и были перебиты.

Предание говорит, что молодая женщина, жена одного из сыновей Джомарта, поспешно оставила в юрте 25-дневного сына, закрыла его котлом, а сама спряталась в густых зарослях кустарника и камыша; только они и уцелели и в тот же день были увезены родственником Куат-батыром, рискнувшим разведать о судьбе аула Джомарта. От этого 25-дневного мальчика — Тасбулата в 5 колене происходит автор. Позднее Куат женился на этой родственнице и усыновил Тасбулата; отсюда потомство Тасбулата при спорах или дележах имущества, общего куатовцам, выступает как равноправный член куатовского общества.

Кастрация лошадей происходит в начале апреля; к этому времени года и следует отнести описанное событие.

По другому преданию, сохранившемуся в отделении матай (из найманов) некто Борте со своими стадами находился еще в отаре, т. е. на зимних пастбищах, вдали от общих зимовок. Когда паника достигла и матаев, последние также побежали. Перейдя р. Чирчик, вспомнили, что позади остался Борте. Послали за ним специального гонца о дву-конь. Борте не пожелал бежать, считая панику преувеличенной. Но чуть ли не на другой день нагрянули калмыки, и Борте один едва ускакал, и, переезжая сильно раздувшийся Чирчик, едва не утонул в бурливой реке. Сильный подъем воды (первый раз) в Чирчике бывает в конце апреля, в начале мая. Ныне потомство Борте проживает по р. Биень Копальского уезда.

Если принять во внимание, что Каратауские горы освобождаются от снегов в середине или в конце марта и с этого времени только и бывают доступны большим передвижениям, то можно придти к заключению, что первые нападения калмыков на Таласский район произошли в марте (вероятно в конце), через Каратауские горы они прошли в апреле, а в конце апреля или в начале мая найманы перешли р. Чирчик.

По сохранившимся преданиям Старшая и Средняя Орды (кроме аргынов) бежали к Самарканду и Бухаре, а Младшая к Хиве. Эти предания вполне согласуются со следующими данными:

1. Левшин утверждает, что «остатки Большой Орды и с малою частию Средней откочевали тогда к Ходженту; большая часть Средней — к Самарканду; Меньшая — к Хиве и Бухаре».

2. Величайшее бедствие 1723 года, бегство с лишением имущества, скота, детей, родных известно у казаков под именем «Ак-табан-шубрынды», что значит — «всенародное бегство пеших до состояния, что побелели, т. е. износились, пятки». К этому выражению в Младшей Орде прибавляют «Сауран айналган», что значит—«случай, когда обошли г. Сауран». Старшая и Средняя Орды прибавляют другое выражение—«Алка-коль сулама», т. е. случай, когда «в полном изнеможении от голода и усталости бросились на землю и пластом залегли у озера Алка-коль».

Местоположение древнего Саурана известно —оно находится на линии Ташкентской жел. дор. в 30 верстах севернее г. Туркестана.

На пути бегства другой группы, Старшей и Средней Орды, находятся два Алка-коля; оба заливаемые озерки в пойме р. Сырдарьи. Первое озеро находится на левом берегу Сыр-дарьи, в 6 верстах выше Конногвардейского поселка (у которого Голодно-степский канал разветвляется на 2 магистрали). Другой Алка-коль находится на правом берегу, на широте г. Ташкента, в 90 верстах от последнего и в 90 верстах от жел.-дорожного моста.

Так как беженцы расположились у оз. Алка-коль в полной уверенности, что теперь они вне опасности (в противном случае бежали бы безостановочно дальше), то таким местом могло быть только верхнее озеро за Сыр-дарьей, у Конногвардейского поселка; второе же озеро, по правую сторону Сыр-дарьи, наоборот, не могло представлять собою надежного места, так как дальнейшему пути бегства как раз препятствовала многоводная река.

3.От ж. д. станции Хилково на запад и северо-запад и далее по всей Самаркандской области вплоть до Бухары разбросаны кишлаки с наименованиями найман, уйсын, джалаир, кыпчак, со всеми отделениями этих родов. В районе Кермине в настоящее время проживает до 12 тысячи дворов одних только садыров, между тем основное ядро садыров Лепсинского уезда состоит из 9 тысяч дворов; оказывается, в районе Кермине находятся садыры, с которыми автор сходится в 8—9 коленах.

Таким образом, направления бегства по Левшину, народным преданиям и географическим наименованиям вполне сходятся. Из того, что мест с названием «аргын» на указанном пространстве совершенно нет (если не считать небольшую группу в 200 хозяйств кочевников-тобыктинцев в Джизакском уезде), а при бегстве туда они не могли бы не оставить следов в виде кишлаков, то приходится заключать, что аргыны не переходили Сырдарью, а бежали, вероятно, на северо-запад от Каратау-ских гор в нынешний Тургайский уезд; отсюда можно сделать и другое заключение, что аргыны перед 1723 годом жили севернее других казаков в Бетбак-дала и у Улутауских гор и, вероятно, пострадали в сравнении с другими в меньшей степени. В памяти народной об историческом бедствии сохранились следующие стихи:

«С вершин Каратауских гор спускаются откочевывающие (аулы), при кочевке одиноко (потерявши мать) идет один верблюжонок; как тягостна потеря близких родных: с черных глаз капают чистые слезы. Что это за година?— година тяжелых народных испытаний и лишения былого счастья и богатства; при всенародном бегстве пеших поднимается облако пыли, сильнее январьской снежной метели.

Что это за время?— время безначалия, беспорядочной паники; но вернется ли счастливое прошлое? Близкие родные и родина остались позади; тоскуя по ним, испускаю из глаз море слез».

Народные предания дают еще другие указания о размерах бедствия: после выражения «Ак-табан-шуб-рынды», «Алка-коль сулама» добавляют—«каин сауган», что дословно значит —«доили березу», т. е. обнажали березу и употребляли в пищу сок березовый целлулозы. В голод 1918 года старики вспоминали предания, что когда-то при нашествии калмыков предки их употребляли в пищу те же предметы, что в 1918 году: «джау джумур»— нечто вроде полевой картошки, «алгыр»— похожий на лук, корень очень горького растения (в сыром виде — яд); «козы-куйрык» (грибы) и другие растения и их корни, а также нечистые твари.

Академик В. В. Бартольд утверждает, что Самарканд в 20-ых годах XVIII века в течение 7 лет (вероятно 1723—1730 годы) был совершенно покинут жителями, и в Хивинском ханстве приблизительно в те же годы были заброшены все селения и все пашни, и что в самой Хиве оставалось не более 40 семейств.

В. П. Наливкин сообщает, что около того же времени (1702—1784 г.) пришло в Фергану из Самаркандской области значительное количество эмигрантов; что вызвало это переселение, туземные историки не объясняют. Сопоставляя эти известия с изложенными выше фактами всеобщего обнищания, голода, охватившего казаков, не трудно придти к заключению, что голодные толпы беженцев наводнили Самарканд, Бухару, Хиву, Фергану и прочие местности и ввергли в голод и оседлое население.

Среди осартившихся найманов Кокандского уезда, в котором имеется крупная найманская волость, существует предание, что туда пришли их предки из казаков 6—7 поколений назад; значит, сообщение Наливкина относится также к казакам. Пустыня в районе Бухары в те годы была занята Малик-бием из рода дулат, под-рода сыйкым (5-ый потомок Малика, ныне 75-летний старик Байсеит, проживает в 25 верстах на север от Чимкента; эта пустыня с тех пор называется Малик-чолы, т. е. пустыня Малика. Значительная часть беглецов дошла до Джидели-Байсына, местности очень хорошо сохранившейся в памяти казаков даже Лепсинского и Копалького уездов; Джидели — название горы, а Байсын— город в Восточной Бухаре.

Общее состояние беглецов Левшин описывает так: «Переходы сии влекли за собою неминуемое разорение и гибель. Стада и табуны ежедневно уменьшались: меновая торговля прекратилась; нищета и страдания сделались всеобщими: иные умирали с голода, другие бросали жен и детей своих. Наконец, бегущие остановились; но где же?— в местах бесплодных и непредставляющих никаких удобств для кочевого народа. Столь несчастное положение не могло быть долго сносимо киргизами. Из двух зол, предстоявщих им, легче было избрать то, которое обещало какие-нибудь выгоды, если не в настоящем, то хотя бы в будущем. Отчаяние убеждало их в необходимости возвратить себе прежние жилища, а бедствия внушали средства к достижению сей цели. Опасность примирила внутренние междоусобия, возродила общее согласие и направила всех к одному предмету».

А. Диваев приводит предание, что Младшая Орда с частью Старшей 3 года воевала с калмыками, пока Тайлак-батыр (из Младшей Орды) с племянником Санрык-батыром (Большая Орда, ошакты, род тасджурек) на берегах р.р. Буланты и Буленты (юго-восточн. угол Иргизс. уезда) и в местности Кара-сийр нанес калмыкам полное поражение; отсюда и место разгрома калмыков до сих пор известно под именем «Калмак-крылган»—место гибели калмыков. Весть об этой блистательной победе моментально распространилась по степи, подняла упавший национальный дух и вызвала всеобщий энтузиазм и горячее желание отомстить врагу. На горячий взаимный призыв сбросить иго неверных калмыков, на отчаянную борьбу не на жизнь, а на смерть, откликнулись сыны трех Алаша; затренировали лучших скакунов, перетянули султаном их чолки, заплели в косички гривы, туго перетянули хвосты, и с пиками, айбалтами, луками ринулись со всех концов степи, ведя победоносное наступление...

Оставляя до дальнейшего установление даты наступления казаков и периода героической борьбы, остановимся пока на преданиях и других данных, из коих можно выяснить общую картину борьбы. Мы имеем только два предания, относящиеся к этому периоду; по первому из них, сохранившемуся среди дулатов Чимкентского и Аулиеатинского уздов, силы Старшей Орды перешли Сырдарью около впадения р. Чирчика и перевалили Келес-Бадамский хребет западнее казанского «Арарата»— горы Казыкурта; Средняя Орда поднималась несколько севернее, а Младшая Орда наступила по западному склону Каратауских гор.

По другому преданию, приведенному А. Диваевым, после калмак-крылганской победы война продолжалась еще 3—4 года, и во вторую войну калмыки вновь потерпели погром в местности, получившей впоследствии название «Анракай», т. е. место стона и рыданий (калмыков); при этом А. Диваев, со слов передававших стариков, утверждает, что «Анракай» находится «при озере Ит-ичмес, на Ала-кульской стороне… к горам, что на север от Аральского моря».

Предание об анракайских победах сохранилось и у казаков Пишпекского и Алматинского уездов; но Анракай находится не там, где указывает А. Диваев, а в 120 верстах на юго-восток от южной оконечности оз. Балхаш, известной у казаков под именем «Ит-ишпес Алакуль» (озеро Ала-куль, воду которого не станет пить даже собака, т. е. до того плохая). От залива Ала-куль на юг тянутся горы Абулхаир, Сункайты (на карте речка «Суу-кайтын»), Аксуексай (лог «Белой кости») и известная гора Хан-тау; на этих горах находятся урочища «Улькен Орда конган» и «Кши Орда конган» (место стоянки или ставки Старшего хана и Младшего хана).

Других преданий, касающихся этого периода, у нас нет. Но тут на помощь идет география с характерными названиями урочищ. У кочевников, особенно у казаков и кыргызов, есть прекрасная черта — давать урочищам названия по крупным событиям, когда-либо там совершившимся.

Первым таким пунктом является небольшая горка Орда-басы (на карте искаженная в «Урта-бас») в 5 верстах от ст. Бадам и в 30 верстах на запад от Чимкента.

Второй пункт — в верховьях речек Боролдай и Кош-карата (на границе Аулие-ат. и Чимкентск. уездов) на горе Архарлы-тау, где есть два урочища «Улькен Орда конган» и «Кши Орда конган», т.е. два названия вторично встречаются одновременно и вблизи друг от друга (4—5 верст).

Наконец, третий пункт — на восток от Аулие-ата, против станций Акыр-тюбе и Подгорное — два лога: Сункайты и Абулхаир (на карте «Абыл-каир»). Упомянутые предания и географические наименования приводят нас к весьма важным заключениям.

Соединение трех наступающих групп, по нашему, произошло у горки Орда-басы, что значит —«глава Орды» или «Главная Ставка». Прежде всего большой интерес представляет эта небольшая горка Орда-басы. Наклонная терраса долин р.р. Арыс и Бадам, ограниченная Каратаускими, Алатаускими горами и отрогами их, усеяна отдельными возвышениями, невысокими хребтами, постепенно переходящими во всхолмленную степь. Несмотря на свою незначительную высоту, Орда-басы расположена так, что командует над всей террасой: стоит только подняться из низин районов Арыстанды или Чаян (90—100 верст) или Боролдайской системы (50—60 верст), как сразу бросается в глаза характерная сопка Орда-басы; и наоборот, с Орда-басы можно обозреть все пространство, такое только доступно глазу дальнозоркого степняка.

Если к этому добавить, что у Орда-басы протекает р. Бадам, когда-то многоводная с наилучшими, тучными лугами, и если прибавить, что позади Орда-басы (на запад и юг) во многочисленных логах волнистой местности могут быть скрыты значительные полчища казаков, то можно быть уверенным, что здесь некогда была «Главная Ставка» казанских сил; мы даже уверены, что именно здесь «общее предприятие… освящено клятвою в верности друг другу» и здесь «главным предводителем» был выбран Абулхаир-хан, «и белый конь [ак-боз ат], принесенный по обычаю народному в жертву, был принят залогом будущего успеха» (Левшин, часть II, стр. 71). Тяжелые воспоминания печальных событий, радость по отбитым родным местам, по священным кладбищам предков, блестящие надежды на уничтожение коварного врага быстро сменялись один за другими...

Легко догадаться, что следующим историческим местом являются верховья р.р. Боролдая и Кошкараты, где на расстоянии 3—4 верст некогда стояли ставки Старшего хана 3-х Орд и Младшего хана. Верховным ханом всех трех Орд считался сын Тауке-хана Болатхан, и Улькен-Орда конган — место стоянки его ставки. Младшим ханом был Абулхаир, командовавший всеми казанскими силами; Кши-Орда конган — место стоянки его ставки. С другой стороны нельзя допускать, чтобы в мирное время ставки ханов стояли так близко: это было не в обычаях ханов, для большей самостоятельности кочевавших вдали друг от друга, и не в привычке, вообще, богатых скотоводов так тесниться при наличности обширных хороших пастбищ.

Дальнейший след прохождения на восток казакских войск мы видим в названии лога «Абулхаир», против пос. Подгорное. Местные ботбаи (из рода дулат) рассказывают, что некогда на этом месте остановился на время какой-то хан Абулхаир.

Казаки постоянно связывают два слова: «Абулхаир» и «Сункайты»; эти названия одновременно встречаются около Подгорного и на юг от Балхаша. Но что обозначает второе слово —«Сункайты», никто из стариков, хранителей народных преданий, не мог объяснить.

Наконец, местности на юг от Балхаша настолько связаны географическими названиями и народными воспоминаниями казаков о великом победоносном побоище, что не остается никаких сомнений, что и здесь некогда остановились ставками Старший хан, Болат, и Младший хан, Абулхаир. Тут заканчиваются все данные, дающие ключ к выяснению исторических событий описываемого периода; можно только сказать, что после великого анракайского погрома калмыки бежали далее на восток по р. Или. Еще не умолкли народные ликования по поводу анракайской победы и победные триумфы Абулхаира, Барака, Абульмамбета, гонца Аблая, уже затмевавшего всех остальных выдающеюся храбростью, и целой плеяды народных героев-батыров, как неожиданно случилось что-то, в миг уничтожившее все плоды 3—4 летней героической борьбы, сорвавшее всю победоносную кампанию, вместо блестящих надежд на будущее преподнесшее народу потерю политической свободы и независимости, присоединение к царской России, с одной стороны, и подневольную жизнь под владычеством ненавистных калмыков, с другой...

Чем вызвана эта роковая развязка, ни предания, ни история не говорят, и нет других намеков или следов, из которых можно было бы сделать какое-нибудь заключение.

Левшин по этому поводу замечает (стр. 71), что «ожидая новых нападений… от Галдан-Черена, признали за лучшее удалиться от сего опасного соседа частию на запад, а частию на север». Тут много неясного и недоговоренного: почему удалились не сразу, в первый раз, когда еще не знали побед над калмыками; почему Младшая Орда и часть Средней ушла с фронта в разгар победоносной кампании; разве они до того времени не знали, что калмыки будут тревожить и в будущем и т. д.; но самое главное, почему об истинной причине ухода Младшей и части Средней Орд умолчали те живые свидетели, которые в 1748 году давали Тевкелеву ясные и определенные ответы по остальным вопросам. Очевидно, было что-то такое, о чем откровенно говорить они стеснялись, а значит, весьма возможно, что именно они, главари, в чем-то были виновны...

Выше мы видели, что при движении до анракайских гор одновременно встречались названия «Улькен Орда конган» и «Кши Орда конган», т. е. места стоянок Старшего хана (Болата) и Младшего хана (хана Младшей Орды — Абулхаира). Примерно, с этого времени начинается упоминание имени Абульмамбета, как хана (хотя бы номинально) 3-х Орд, в то же время, как увидим дальше, Абулхаир во всех сношениях с Россией домогался признаниями его ханом 3-х Орд. Эти обстоятельства и ряд других соображений приводят к мысли, что после анракайской победы Болат-хан умер, и на его место надлежало выбрать Старшего хана. Претендентов было 3: первый — хан Младшей Орды Абулхаир, командовавший всеми казанскими силами и выдвинувшийся своими блистательными победами; но он происходил из Младшей линии, из которой ни разу не выбирался Старший хан всех 3-х Орд; второй — брат Болата, Шахмухамед (Самеке), считавший, что по обычаю тюрко-монголов наследником должен быть выбран старший царствовавшей фамилии, т. е. он; третий — сын Болата, молодой Абульмамбет. После Болата ханом 3-х Орд назвался именно Абульмамбет. Выбор, по-видимому, не абсолютного большинства пал на Абульмамбета. Такой обиды не мог стерпеть старик Абулхаир, человек крайне честолюбивый; с таким выбором не мог согласиться и Самеке, родной дядя Абульмамбета; вслед за уходом с фронта Абулхаира, Самеке со своими приверженцами также оставил фронт.

Оставшаяся половина вынуждена была отступить, причем Средняя Орда ушла к Бетбак-дала и к низовьям р. Чу, а Старшая Орда — в Ташкентский уезд и признала политическую зависимость от калмыков. Отношения между двумя группами казаков, а особенно между ханами, с этого времени обострились до крайней степени. Мы считаем, что именно это обстоятельство заставило Абулхаира сразу прикочевать к русским границам и повести переговоры о принятии его в подданство, и просить город с крепостью, в которой мог бы он найти себе убежище в случае опасности (Левшин, часть II, стр. III); в противном случае трудно объяснить, почему именно Абулхаир, имевший на востоке надежный заслон в виде многочисленной Средней Орды, поспешил обратиться к русскому правительству.

Что отношения Абулхаира с ханами Средней и Старшей Орд после анракайской победы стали крайне враждебными, это мы усматриваем из текста Левшина: «в Оренбурге ожидали… Хана Средней Орды Абуль-магме-та, с которым он Абуль-хайр был во вражде» (стр. 139); «Нурали и Эрали сыновья Абуль-хайра, избегая встречи с Абуль-магметом, не только не приехали.., но в тот же день откочевали от Оренбурга» (стр. 144); «Абуль-магмет, избегая козней Абуль-хайра, удалился к Туркестану» (стр. 164). Одинаково враждебными были отношения между Абулхаиром с одной стороны и Бараком, Аблаем с другой. Наконец, все опасения Абулхаира оправдались: он был убит Бараком в 1748 г. (стр. 177).

Тот же Левшин несколько раз подчеркивает старания Абулхаира называться ханом Казанским (т. е. всех 3-х Орд); Абулхаир вводил в заблуждение русское правительство: в грамоте на имя хана Старшей Орды Джолбарса говорится: «Подданный наш Абуль-хайр Хан всеподданнейше нам доносил, что он Вас уже в подданство наше и принял» (стр. 76); в грамоте Анны Иоанновны Абулхаир называется «Киргиз-Кайсацкой Орды Ханом» (стр. 117), тогда как Самеке-хан назван (наш подданный Шемяка Хан» (стр. 120). Остается закончить наше исследование установлением даты периода от наступления казаков до ухода Абулхаира с фронта.

Предание, приведенное А. Диваевым, говорит, что первый период войны (до первых решительных побед) продолжался около 3-х лет, а затем победоносное наступление продолжалось тоже около 3—4 лет, т. е. всего выходит около 6—7 лет. Если началом войн считать 1723 год, то конец войны падает на 1730 год.

Выше были приведены сведения о размерах грандиозных народных потрясений, коснувшихся не только казаков, но и культурного Туркестана, где оседлые места были покинуты в течение около 7 лет (см. выше стр. 62, пр. 1 и 2). Трудно допустить, чтобы казаки могли оправиться от разорения в течение одного года.

Наконец, все действия Абулхаира после анракайской победы приводят к тому, что он по отступлении поспешно двинулся к русской границе, завязал дипломатические сношения, чтобы защитить себя от враждебных ханов Средней и Старшей Орд; этому противоречит текст Лев-шина, из которого выходит, что целых 4 года (1726— 1730) Абулхаир не предпринимал никаких реальных мер защиты от враждебно настроенных сородичей.

Поэтому остается заключить, что сепаратная попытка казанских старшин Кайбагара, Сугура и т. д. принять русское подданство предшествовала первым победам Тайлак-батыра и Санрыка.

Этим объясняется и перерыв сношений (1726— 1730 г.) казаков с русскими.

Таким образом, можно считать установленным, что первые победные наступления казаков относятся к 1726 году или немного позже (1727 год), и что анракайское побоище (и смерть Болата) произошли не позднее весны 1730 года, так как в июле того же года посольство Абулхаира было уже в Уфе.

Ташкент, 1927 г.

Мое мнение - он и Валиханов - одного поля ягоды. Т.е. не исследователи традиции, а ее представители и, возможно так сказать, ее продолжатели и, во многом, создатели.

Когда пишут о том, что видели сами (Валиханов в своих экспедициях, а Тынышпаев при обследовании археологических памятников) - это ценно. Когда они пишут на основании казахского фольклора, то грош этим "историческим" сведениям цена.

Все "победы" казахов не подтверждаются ничем, кроме фольклорных данных, в то время, как страшный разгром казахов на р. Аягуз зафиксирован по горячим следам - сразу после сражения в кочевья приехало русское посольство и опросило уцелевших участников битвы (планировался совместный с казахами поход на джунгар и разведывательная информация была очень нужна).

Сами решайте, чему там верить - красивым сказкам или отсутствующим историческим фактам.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Уровень знаний о событиях тогда был крайне невелик - вот пример по Тынышпаеву (со ссылкой на Бартольда):

Цитата
Академик В. В. Бартольд утверждает, что Самарканд в 20-ых годах XVIII века в течение 7 лет (вероятно 1723—1730 годы) был совершенно покинут жителями, и в Хивинском ханстве приблизительно в те же годы были заброшены все селения и все пашни, и что в самой Хиве оставалось не более 40 семейств.

И вот как было в реалии - Флорио Беневени, побывавший в те годы (1721-1722) в Самарканде, писал о городе:

Цитата
Самарканд также велик город, но ноне половина пуст и разорен от озбецких набегов.

http://www.vostlit.info/Texts/rus5/Benevini/text4.htm

По Хиве он писал:

Цитата
В Хиве также есть 7 пушек медных полковых, бывших при князе Черкасском. Те без станков, к тому же так бухарцы, как и хивинцы искусства в пушках не имеют, разве заставят русских пленников из них стрелять, и ядер делать не знают и вместо ядер употребляют камень или каменные ядра.

...

В Хиве также имеется воинской порядок и военных озбеков счисляется до 10 тысяч, толикое же число трухменцов, и некогда меньше, некогда больше, ибо они непостоянны и не всегда кочуют около Хивы.

В оной Хиве счисляется 5 городков знатных, а именно Хива, Азарис, Курленд, Оргенч и Канаха. Окроме маленьких курганов, [города] — таким же строением, как и в Бухарах.

При бытности оного посланника в Хиве имелися две озбецкие факции: одна в Аралах при новом хане и претенденте Шах Темир Султане, а другая в Хиве при Ширгазы хане, между которыми случаются непристанные набеги и стычки. И как чает он, посланник, что напоследи обе те факции обоих ханов потеряют. И паки выберут, по обыкновению, иного хана или из казаков, или из калмыков.

...

В бытность же посланника в Бухарах хан был не единожды в великих опасностях живота своего, при том же услышав, что российское войско идет на Хиву (ибо непристанно носился слух такой, и вся Хива со страху трепетала), весьма тому рад был и еще с своими говорил (как о том посланнику донесено от русских полоненников, которые при нем, хане, обретаются), ежели б сила русская пришла в Хиву и всех бы озбеков не токмо хивинских, но и бухарских перевели, токмо бы его в его состоянии оставили, он бы де зело благодарен был и владел бы весьма покойно и протчая.

...

Пустым был город Эски Ургенч (Старый Ургенч):

Цитата
И он, посланник, чрез нее под помянутом Ески Оргенчем, городе пустом, когда из Хивы ехал, переезжал, а глубина воды в том месте была на два аршина, и для пробы также он, посланник, вывез оттуда с собою тамошнего песку, которой, видится, якобы походит на прежде отправленной с золотыми искрами песок от оного посланника из Бухар.

В общем, вот такие помидоры на барханах... ph34r.gif


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Хива в 1740-м году, во время похода Надир-шаха:

Цитата
И (еще) когда раньше до этого Ильбарс посылал человека к казахам и в Арал и просил у них помощи, Абул-хайр-хан, правитель казахов, пришел с полком из казахов и аральских узбеков в крепость Хиву, столицу Хорезмской области. Увидя, каково положение вещей, он составил заявление о своей искренней преданности и с несколькими из своих приближенных отправил его к Надир-шаху. После же отправки человека с заявлением, стал искать случая, и так как (эти люди) всегда были готовы на своеволие, ибо повиновение и покорность были для них свыше сил, он дал шпоры коню бегства и помчался к казахам 39.

Когда об этом узнал Надир-шах, он двинул полки на Хиву. Так как эта крепость была известна своей неприступностью и в ней у узбеков было много и провианта и войска, и так как тамошние узбеки заблаговременно “выказали проворство” (т. е. приняли меры) и затопили водой всю местность, вокруг крепости, Надир-шах разбил лагерь около стен и оцепил крепость со всех сторон. Выло приказано рыть канавы с таким расчетом, чтобы воды, минуя крепость, потекли в пустыню. Те, кому были поручены эти операции, усердно принялись за дело и выполнили его в течение трех дней. Когда осажденные, “вместо воды увидели себя погруженными в море огня”, они с наступлением утра запросили пощады и отправились с ключами от крепости в шахскую ставку. Им было дано прощение и оказана милость. После того Надир-шах, произведя смотр, из всех пяти городов Хорезма отобрал 4000 узбеков, наиболее молодых и способных и, присоединив их к своему войску, направил в Хорасан.

http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Mechdi/frametext.htm

Сомневаюсь, что кочевые узбеки, казахи или ойраты смогли бы так быстро и эффективно разорить столь хорошую крепость.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Относительно того, что весной 1723 г. в Хиве все было довольно спокойно и через нее даже ходили торговые караваны, Беневени посещал хана Ширгазы и т.п., там же и о Самарканде - в нем сидел претендент на ханский престол и никуда не бежал:
http://www.vostlit.info/Texts/rus5/Benevini/frametext2.htm

Весна 1723 г., о русских пленных в Самарканде и других местах Бухарского ханства:

Цитата
Сей куриер по повелению Вашему объявить может о русских полоненных при хане и при придворных его — [их] двести пятьдесят наберется, а во всем городе — с тысячу, в Самарканде и по иным городам и деревням, на степи при озбеках, которые бунтуют, — всего на все 2000.


О том, что в Самарканде в 1723 г. находился претендент на бухарский престол Ибрагим-бей, опиравшийся на казахов:

Цитата
Брагим Бей, что ни пуще враг, пошед на Самарканд, оным городом завладел

О пребывании претендента на ханский престол Раджаб-хана в Самарканде в начале 1725 г.:

Цитата
При том ведомость получена, что Реджеп хан вновь поднялся из Самарканду и едет сюда город атаковать, что весьма сбылось бы, ежели бы не случилось ему нещастие, ибо, не доезжая до сего места, некоторые при нем озбеки изменили и прошли в сторону, то он, хан, с такой причины назад ретировался.

http://www.vostlit.info/Texts/rus5/Benevini/frametext3.htm

О планах хунтайджи Цэвэн Равдана напасть на Бухарское ханство в 1723 г.:

Цитата
Также контайши, по взятии города Тошанда с его уездами, был намерен взять Самарканду, и ежели бы хан стал противиться, то б не пощадил ниже Бухар и, когда б завоевал или выгнал хана с узбеками, тогда б оную землю учинил, по древнему обычаю, Чагатаями быть правительствуемую, как было во время великого Тамерлана.

Важно - о потенциале Младшего и Среднего Жузов со слов джунгар передает известный русский пограничный администратор Тевкелев, фонд 1748 г.:

Цитата
А ежели же, паче чаяния, впредь для какой самой необходимой нужды, или возмерится зюнгорской владелец и зделается с ним какая ссора, и разсудиться для высочайшаго Е. и. в. интереса к неупущению весьма позовет нужда, тогда и здешней стороны киргисцами ему, зюнгорцу, никакого вреда зделать будет невозможно, для того Средняя орда люднея, нежели Меньшая, к тому же киргизец с киргисцом рубиться не будут, и тако оная Киргиская орда вся останется бесполезна.

http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M....v_A_I/text6.htm

Мы знаем, что в 1750-е годы Нурали из Младшего Жуза обещал выставить 30 тыс. воинов против Цинов, а в 1780-х капитан Андреев оценивал потенциал Среднего Жуза в 70 тыс. воинов.

Итого в 2 жузах не более 500-700 тыс. собственно казахов (были еще плененные в годы войны с Цинами ойраты и калмыки, попавшие в плен в 1771 г. в результате "жорак шанды").

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас