Чжан Гэда

Наемники-белогвардейцы в Китае или особенности китайского военного дела

42 сообщения в этой теме

Продолжение цитирования дневника Штина:

Все части сейчас стянуты в Цинан. Летом, во время полевых работ, когда китайцы убирают свои хлеба, воевать избегаем и мы, и противник – иначе и самим будет есть нечего. В Китае существуют свои законы гражданской войны. Во-первых, чаще всего воюют тогда, когда вырастает высокий гаолян, который может скрывать передвижение войск. Потом осенью, когда уже все убрано, у крестьян есть несколько скопленных серебряных долларов. Друг в друга китайцы больше стреляют для вида, потерь стараются наносить как можно меньше, и только в последнее время мы, русские, научили их другой войне – с одной стороны большевики, с другой – белые. Китайцы этим недовольны и говорят: «Так воевать – негодная, наша маломало стреляй, играй, играй, и довольно, а ваша шибко много стреляй, много убивай пулао, пухао, шибко пухао!»
Наша группа должна быть вроде как специальной части «особого назначения», только для того, чтобы служить примером для китайцев и посылать их в бой, а самим, оставаясь в тылу, подталкивать их, заставляя держаться. Вместо этого деремся мы, несем потери, наши люди погибают, ради кого и чего?

10 сентября, Таянфу. За Таянфу три дня мы вели бой. Части У местами пытались перейти в контрнаступление. Их отбросили с большими потерями. Дубань – храбрый китаец, все время находится с Нечаевым впереди и огня не боится. У нас – трое человек убитых и восемь раненых. Костров двигается вперед и громит своими броневиками противника.

16, 17 сентября, Таянфу. Стою со своей ротой в резерве. Наши части – впереди. Пришел приказ: «срочно выступать». Поступили сведения, что Костров окружен и находится в критическом положении.

18 сентября. Спешно идем на выручку. Как и следовало ожидать, Костров зарвался. Он еще 10-го числа оторвался от главных сил и пошел прямо на Кайфын. Там он, по-видимому, встретил главные силы У Пэйфу, которые побежали, охваченные паникой. Он гнал их, брал сотнями пленных, еще больше кося из орудий и пулеметов, пока китайцы не догадались, что броневики идут одни, без всякого прикрытия. И вот числа 14-го один отряд отстал и оказался в тылу, взорвал в нескольких местах железнодорожное полотно, а затем броневики были яростно атакованы. Тут выяснилось, что два небольших железнодорожных моста – впереди и в тылу – сожжены. Костров оказался в критическом положении. Ему ничего не оставалось, как взорвать броневики и пробиваться к своим, что он и сделал. Когда броневики взорвали, то оказалось, что китайцев – туча. Они принялись расстреливать наших со всех сторон. В числе первых погибли Костров, командир бронепоезда полковник Букас, майор Репчанский и более 200 нижних чинов были убиты или тяжело ранены и оставлены противнику. Пробиться удалось лишь 137 членам броневых команд во главе с майором Ганелиным.

20 сентября. Весь бронедивизион погиб. Прорвавшиеся сегодня присоединились к главным силам. Говорят, что всем оставленным раненым китайцы отрубили головы, предварительно мучая – выкалывая глаза и выворачивая члены. Дубань рвет и мечет, говорит, что каждому пленному китайцу будет лично рубить голову. Наступаем на Кайфын.

25 сентября, Кайфын. После двухдневных боев с главными силами У Пэйфу, которых, по нашим сведениям, здесь было не менее 20 тысяч человек, мы разбили наголову и заняли Кайфын. Наши потери – небольшие: 10 человек убитых и 36 раненых, из которых трое – тяжело. Ранены в том числе два младших офицера. Печальное зрелище представляют останки наших взорванных бронепоездов. Взяли много пленных, которых Чжан Цзучан передал в руки своих китайских войск. О том, как с ними расправились, лучше и не говорить.

В то же самое время Блюхер о самом тяжелом для кантонцев бое 13.03.1925 г. у деревни Лихусюй в Гуандуне:

Таким образом, основными факторами неуспеха являются: 1) отсутствие управления боем; 2) отсутствие инициативы и 3) отсутствие чувства взаимной выручки. Эти факторы не могут быть устранены ни советами, ни даже инструктированием или даже обучением.

Наряду с этими отрицательными сторонами старших войсковых начальников солдаты, младшие офицеры и некоторые военкомы отличались не только теми качествами, которых не доставало у старших

228

начальников, но и своей редкой доблестью, имея противника не менее пяти человек на одного, и неся громадные потери. Только этой доблести мы, главным образом, и обязаны, что не случилось катастрофы. Поражение и отход 1-го полка Вампу привел бы к общему поражению, ибо достаточно было узнать остальным войскам, что Вампу, не выдержав боя, отступает, как все остальные части были бы морально подавлены, и общая катастрофа была бы неизбежна. Необходимо также отметить и доблесть русских советников, находящихся вместе с бойцами и личным примером ободряющих последних.

По своей длительности (около восьми часов), упорству и большим потерям для полка этот бой - единственный в истории китайской армии.

1-й полк потерял убитыми 38 человек и 148 человек ранеными и около 20 пленными. Многие раненые лежали на поле боя до следующего дня. Невольно хочется сделать сравнение и сказать, что 1-й полк дрался в этом бою так, как мог драться лишь очень хороший полк Крас[ной] армии.

Этим боем 1-й полк вписал в историю китайской гражданской революционной борьбы первую блестящую военную страницу, заслуживающую глубокого изучения, чем и объясняется то внимание, которое я ему уделяю.

При внимательном изучении хода этого боя, то установившееся нелестное понятие о китайском солдате, о солдатском зонтике и т.д., должно умереть. 1-й полк лишь слегка, поверхностно тронутый политработой, показал, что стремящийся к своему национальному освобождению китайский народ в непродолжительном времени выдвинет на свою защиту такую армию, перед которой иронические реплики смолкнут и заменятся восхищением у друзей китайского народа и страхом и ужасом у его врагов.

...

229

Опять таки, даже самый сильный бой китайцев во время Восточного похода в Гуандуне был намного меньше по масштабам (хотя бы с точки зрения потерь матчасти и личного состава), чем разгром бронегруппы Кострова у Кайфэна 18.09.1925. Но в целом, напряженность боев примерно одинакова. Разгром Кострова - всего лишь показатель его бездарной смелости. Китайцы грамотно разбили его бронегруппу, а он исключительно виновен в том, что вел себя не так, как положено командиру его ранга.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Северяне у полевого орудия, ок. 1925 г.

Судя по дизайну конструкции орудия - это уровень 1890-х годов:

post-19-0-46975300-1392382736_thumb.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот как, по наблюдениям майора Штина, финансировались войска северян:

2 ноября, Цинанфу. У китайцев все просто: Дубань собрал налоги с населения Шаньдунской провинции вперед за несколько лет, а теперь выпустил свои деньги. Чтобы они котировались и шли на уровне серебра, он приказал, чтобы во всех менялках их меняли наравне с серебряными долларами и также принимали. Тем, кто закроет менялку или откажется разменивать по его курсу, – тут же рубят голову. Просто и хорошо! Посмотрели бы наши русачки на все эти поборы, на то, как живет и работает китайский крестьянин и как он питается! Всю землю он обрабатывает на своих плечах, как говорится, голыми руками. Плуг – просто искривленная обточенная рукоятка. Боронят вручную особыми граблями, разбивая комья земли. Возделывают все поле грядками, словно в саду, а не под хлеба. Все сорные травы выдергивают руками, буквально ничего не пропуская.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сунь Ятсен разрешил своим солдатам собирать налоги от имени правительства. Т.е. солдаты стали частью налогового аппарата.

Плюс солдаты еще и обирали население:

Как на пример налоговой разнузданности можно указать на следующий факт: в деревнях, расположенных в отдалении от Кантона, приходящая на постой часть облагала десятидолларо-

...

61

вым налогом всех девушек, угрожая, в случае неплатежа, превратить их в жен солдат на время их постоя в деревне.

Также были открыты многочисленные кабачки, публичные дома и опиекурильни. Солдат обирали командиры, солдаты обирали население. Правительство постоянно брало займы у купечества, что вызывало его активное противодействие и конфронтацию с шантуанями.

Насильственно заставлять принимать всякие "фантики" на юге не получалось:

Между тем потребности в снабжении армии остановлены быть не могли. Это вынуждало Чэнь Цзюнмина и его генералитет идти на огромное увеличение установленных официальных налогов и целого ряда единовременных сборов, падавших главной своей массой на крестьянство и ремесленников. Чэнь Цзюнмин прибегает к ряду займов в городах, внешне как будто бы обеспечиваемых, а фактически превращающихся в безвозвратные долги. Прибегает к выпуску своих бон, принудительным путем через войска распространяемых среди населения, так как они не представляли никакой ценности, а потому являлись тем же налогом, но только иным путем собираемым.

Острый недостаток средств приводит к тому, что Чэнь Цзюнмин уже в 1924 г. взыскивает с населения большинство налогов за 1925 и 26 год, чем вызывает среди него чувство огромного возмущения и особенно среди безжалостно обираемого крестьянства.

...

107

На вопрос корреспондента: «Правда ли, что Чэнь Цзюнмин решил перейти в наступление?», Фань Шишэнь отвечает: «Чэнь Цзюнмин наступает потому, что у него иссякают средства. Он собрал налоги за 1925 год. Вопрос его жизни и смерти заставляет его наступать. Его зовут сюда также кантонские купцы. Нам не следовало бы вступать с купцами в

109

...
конфликт, который я рассматриваю как наше поражение".

Существенно и то, что 12 долларов выплачивались белому наемнику на руки + он имел котловое и вещевое довольствие от части. А китайский солдат имел всего 12 долларов при высшем разряде службы, но на руки получал максимум 2 доллара.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Как я уже показал выше, 12 долларов на человека - это мало. Фактически, рядовой наемник получал 12 долларов + полное котловое и вещевое довольствие. Т.е. существенно больше - раза в 2.

В то же время китайский солдат получал реально 8-12 долларов в целом (выдаваемое наличными жалование, котловое и вещевое довольствие).

О том, что надо белому человеку в Китае, "как ни странно", пишет сам белый человек, опровергая слова С.С. Балмасова.

Итак, слово майору И.И. Штину:

Эхо, 28 июля 1924 г. Теперь такое время, что прожил день – и ладно. Имею комнату и 30 рублей жалования золотом, т. е. на руки выдают до 65 долларов – и слава Богу. На это, конечно, не разживешься, но мне, совсем одинокому человеку, хватает. ...

26 декабря, Цинанфу. Скоро наше Рождество. Никогда бы не подумал, что проведу его в самом центре Китая, в каком-то Цинанфу!

Жалование платят аккуратно. Мне по чину майора полагается 190 серебряных долларов. На эти деньги вполне можно жить. Едим из общего котла.

При этом, в самый критический момент, когда его уволили из полиции КВЖД, он жил охотой в бесплатной квартире из фондов правления КВЖД, столовался в складчину с местным пасечником, имея от охоты примерно 1-1,5 доллара в день, что составляет отнюдь не 12 долларов в месяц!

1 сентября, станция Эхо. Уволили. По всей линии сократили нескольких русских полицейских, и в их число попал я. Ничего не поделаешь. Чтобы особенно огорчиться – не могу сказать. Человек я одинокий, терять мне нечего. Пока буду жить в пустой сторожке на опытной пасеке, в двух верстах отсюда, мне уже разрешили. Буду охотиться. Сейчас как раз самая хорошая для этого пора, а потом поеду в Харбин и наймусь к Чжан Цзучану. У меня за Германскую войну – Георгиевский крест, и разве здесь мне не дадут роту?

5 сентября, Эхо. Живу как поручик Томас Глан Кнута Гамсуна, в полном одиночестве: пчелы, черная дворняга Шарик и я. На полянке, залитой солнцем, среди густой зелени деревьев, стоят 32 улья. Пчеловод живет дальше, в полуверсты отсюда, в казармах, где теперь помещается детская колония. Сюда приезжают дети железнодорожников, которым нужно лечение воздухом и жизнь на природе. Как и полагается, пчеловод – седой, с большой бородой. Он живет в Маньчжурии 30 лет. Отбывал повинность в одном из Заамурских полков и остался здесь. Жена у него умерла, детей не было, так и живет бобылем. Заодно он исполняет обязанности сторожа бараков, где летом живут дети. Сейчас они пустуют, все уже уехали.

10 сентября, Эхо. Охочусь каждый день. Сам себе жарю и варю фазанов. Какой хороший из них получается суп! Хватает на два дня. Наварил – обед готов к 12, и как раз подходит дед. Вот мы с ним и чифаним. Он приносит китайский разбавленный спирт. Если привыкнуть – ничего идет. Остальных фазанов продаю в вагон-ресторан. Если считать расходы на дробь, порох и прочее, то чистыми в день зарабатываю доллар, а то и полтора. Хорошо бы убить козу.

12–14 сентября, станция Эхо. Говорят, что стоит только захотеть, как все будет! Убил козла, да какого! Вероятно, три с лишним пуда! Вчера же вечером продал его местному китайскому полковнику за восемь долларов, как говорится, без всяких забот и хлопот. Правда, походить пришлось изрядно, лезть по сопкам, зашел Бог знает куда. Нехорошо только – одышка. Значит, дошел. Но в конце концов, ведь ждать-то нечего. Кому я нужен, так-то уж говоря, да и чего особо хотеть жить?

20 сентября, станция Эхо. Заходил к Елене Константиновне Б. О-ской. Она была в Харбине. Говорит, что на дороге обязательно будут большевики и что будто бы Чжан Цзолин уже подписал об этом договор с ними. Интересно знать, как это все будет. Она сама очень беспокоится, ведь у нее на руках сын и мать. Беда! Просто кажется, ей никогда не будет конца. Все, думалось, переживем, а там как-нибудь будет лучше, а вот все наоборот – все хуже и хуже.

24 сентября, станция Эхо. Заходил Т-ев. Охотились, пили водку. Разговаривали про Б. О-скую. Он, кажется, безнадежно влюблен.

2 октября, станция Эхо. Как меняется публика! Говорят, у многих заготовлены «на всякий случай» советские паспорта. Некоторые уже явно начали отмежевываться от белых и их сторониться! Эх, какая же вы сволочь! Поеду в армию, не могу всего этого видеть – тошно как-то.

10 октября, станция Эхо. Конец охоте. Думаю на днях ехать в Харбин и там записаться у Шильникова в армию Чжан Цзучана.

Большевики 3 октября заняли дорогу. Остроумова, Гондатти и Михайлова арестовали и посадили в тюрьму. Остальных пока не трогают, но нечего этого дожидаться.

12 октября. Расстался с Эхо. Здорово выпили на прощание. Сегодня был у генерала Шильникова и получил от него удостоверение и рубль суточных на проезд до Мукдена. Завтра мы отправляемся целой группой. Там нас должен встретить «комендант» – какой-то китайский офицер из армии Чжан Цзучана и отправить дальше.

Итак, имея минимум 1 доллар в день, Штин жил таким образом в бесплатной квартире аж 42 дня. Вывод - за месяц он имел 30 долларов минимум + бесплатное жилье + не имел семьи.

Как-то не сходится бухгалтерия по дневнику Штина с утверждениями Балмасова, этот дневник опубликовавшего!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Снова ложь:

Цитата
Так Русская бригада численностью меньше батальона била полностью укомплектованные китайские дивизии. Известие о боевых качествах русских облетело весь Китай, и они стали популярны у всех китайских маршалов.

Напоминаю - численность дивизии в СССР в те годы была 14 тыс. человек.

Если читать Балмасова без понимания ситуации, может сложиться такое вот превратное представление - 200-800 белых наемников гоняли дивизии по 14 тыс. человек.

Но есть и другие документы. Например, возьмем данные Блюхера по интерпровинциальным и противостоящим им войскам на тот же период, что и начало деятельности нечаевцев. Беру обе стороны - гоминьдановцев и их противников, чтобы понимать, как и что было "в среднем по больнице":

 

Цитата

 

Войска противников Гоминьдана:

Название части / Фамилия начальника / Штыков / Патрон[ов] на бойца / Пулеметов / Патронов на пул. / Орудий / Снар. / Дислокация / Примечание

1-й корп. / Ген. Линь Ху / 10000-12000 / 100-200 / 35 / 350-400 / 8 х 75 мм. / - / Ляньпин / 1) Состав корпуса отличный;

2) Орудия придаются по мере надобности

3) Патронов достаточно

1 дивизия / Хуан Жэньхуан / 3000 /

2 дивизия / Линь Цзюй / 3000 / - / - / - / - / - / Хэюань

3 дивизия / Хуан Син / 3000 / - / - / - / - / - / - / Цюаньнань

4 дивизия / Ван Дэцин / 1500 / - / - / - / - / - / - / Ниннань

5 отд. бр. / Ван Динхуа / 1500 / - / - / - / - / - / - / Ляньпин

2-й корп. / Лю Чжилю / 3000-4000 / 100-200 / 20-25 / 800 / 5 х 75 мм. / 40 / Ляньпин /

                1) Начдив 5-й подчинил себе части умершего брата Мина;

                2) Кроме 6-й бр. части не боеспособны.

5-я див. / Ли Шэн / - / - / - / - / - / - / - / Луньнань

4 отд. бр. / Чэн Пэйчу / - / - / - / - / - / - / - / Хопин

5 отд. бр. / Чжан Хуажу / - / - / - / - / - / - / - / Диннань

7 отд. бр. / Цин Собэнь / - / - / - / - / - / - / - / Лянбэнь

3-й корпус / Хун Шаолинь / 5000-6000 / 200 / 32 / 240-500 / 12x75 мм. / Шаньтоу

1-я дивиз. / Хэ Шуйтин / - / - / - / - / - / - / - / Цзэян-Шаньтоу

2-я дивиз. / Ли Юнфу / - / - / - / - / - / - / - / Чаочжоу

4-я дивиз. / Дэн Гуйшэн /

3 отд. бр. / Цин Гуйюн / - / - / - / - / - / - / - / Фангон

Артполк / - / - / - / - / - / - / - / - / Шаньтоу

Маузеристы / - / Чаочжоу

Учебная бригада / -

4-й корп. / ген. Ли Ибяо / 2000 / 300 / - / - / - / 2 / - / Цюаньнань / Ген. Ли Ибяо во время похода в Цзянси захватил 2000 винт. Комсостав подгот. удовлетвор.

2 бригада / -

5-й корпус / ген. Сю Люэ / 1500-2000 / 120-200 / 17 / 1000 / 6 испорч. 75 мм / - / Сяшань / 1) Вооружение плохое; 2) 50% солдат происход. из банд[итов].

6-й корпус / ген. Ян Куньжу / 3500 / 200 / 27 / 250 / 1 испорч. 24 см. / - / Иечжоу / 4-я и 5-я бриг, самые сильные в боевом отношении

3-я бригада / Лю Фэнсян /

4-я бригада / Тун Цзитин

5-я бригада / Ли Сян

6-я бригада / Ли Цзишэн

6-я бригада / Ли Кэчэн

3 сам.п. и два отряда

1-я кантонск. дивизия / ген. Цен Цинтан / 3500 / 100-150 / - / - / - / - / Шилун / 1) Вооружение плохое, 2) подготовка слабая

1-я бригада / Ван Синъань /

2-я бригада / Цин Хэнань

10-я кантонск. / г. Се Вэньин / 1500-2000 / - / - / - / - / - / Цзэян вблизи Шаньтоу / Вооружение плохое

11 батальон

11-я кантонск. дивизия / Чэнь Сююэ / 1000-1500 / 50-200 / 8 / 200-300 ящ. запас / р. Дунцзян, Бэймяньхуа / Начдив 2-й считается одним из лучших генералов,

боями руководит лично

21 бригада и отдельн. отряд / Цин Хэнань

12-я Кантонская дивизия / Хан Фучэн/ - / - / - / - / - / - / около Шаньтоу-Чаочжоу

12-я Кант. дивизия / Лэн Яньсюн / 900 / 200 / 5 / 40 / 2 x 75 мм. / 50 / Дунгуань / В дивизии солдат больше, чем винтовок

25 бригада / Ma Сюндао

25 бригада / Ло Сяньсян / - / - / - / - / - / - / Паоень

Армия ген. Дэн Бэньин / 7000-8000 / - / - / - / - / - / юго-запад пров. Гуандун

Войска Гоминьдана:

Название и состав частей / Фамилии начальников / Примерн. числен. людей / Количество винтовок / Патронов на каждого / Пулеметов / Патронов на 1 пулемет / Артиллер. и система орудий / Снаряд на 1 орудие / Дислокация

2 кантонская дивизия, ген. Чжан Миндэ 3-я, 4-я бр-ды 5-й, 6-й, 7-й полки

2160

2160

200

7

240

1гор. 75

40

Кантон, горы Белых облаков

1) В роте 80 штык.

2) Винтовки разн. Систем (600 японск.).

3) Орудий 4.

4) 2 санроты по 40 чел. С дорожно-мост. Имуществ.

5) В боевом отношении - хорошая,

6) принимала участие в кампании с самого начала и до конца.

7 отдельн. бригада ген. Сюй Цзэ 13-й и 14-й дополнительные полки

1500

1500

120150

---

6

200

Шитань

1 ) Вооружен, разн. системы.

2) В строевом отнош. подготовлены хорошо, в боевом - слабо.

3) Принимала участие в кампании с самого начала и до конца.

Таблица № 1 (окончание)

16 отдельная бригада 13-й армии ген. Ван Чжоу 31 и 32 п.п.

500

500

100

3

Западнее Дунгуани

1) Состав бандитский.

2) Винтовки разных сист.

3) Принимала участие лишь в самом начале кампан. при занят. Дунгуани

16-й отдельн. полк 8-й отд. бр-ды полковник Юй Инян

700

700

100

1

200

Кантон, горы Белых облаков

Принимала участие с самого начала и до конца, действуя большей частью в составе 2-й дивизии

2 полка «Вампу» и батальон курсантов ген. Чан Кайши

3500

3500

800

Сэнэтьена тяж. 10 руч. 40

15000 2000

2 гор. 75

1 ) Винт. япон. одного калибра

2) В строевой боев, отношен. подготовлены отлично.

3) Ручные пулеметы состояли на вооружении бодигарда.

4) В складах больш. кол. патрон.

Бронепоезд, 3 броневагона

39

35

120

максим

1 Кант. арсенал

3

915

2

4,7 см. 2,7 см.

Вокзал Кантон-Коулунской жел. дор.

1) Личный состав хороший.

2) вооружен, маузера и винтовки

Таблица № 2

СВЕДЕНИЯ О ЧИСЛЕННОМ И ВООРУЖЕННОМ СОСТАВЕ ЮНЬНАНЬСКОИ АРМИИ, НАХОДИВШЕЙСЯ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ

Название части и фамилия начальника / Штыков / Патрон, на винтовку / Пулеметов / Орудий / Дислокация / Примечание

1-й корпус 2-я дивизия ген. Ляо Синчао / 3000 / 150-200 / имеется, число неизвестно / Кантон и по жел. дор. к западу от Цзэнчена /

1) Вооружение разное,

2) Подготовка хорошая. Дивизия имеет большой боевой опыт. Хоть и была включена в число частей наступала на ЧЦМ [Чэнь Цзюнмина] но за все время кампан. не двинулась дальше Шитани.

2-й корпус 3 дивизии 1-я, 2-я, 3-я бриг. / 7000 / 150-200 / имеется, число неизвестно / 5-6 / Кантон и тоже по жел.дор. к западу от Шитани / 2. корп.- один из боевых. Хорошо подготовлен, дисциплин. Имеет большой боевой опыт. Подгот. хорошая как боев., так и строевая. Комсостав хор. подобран. В начале опер, корпус обозначал движение на Боло, но вскоре снялся и ушел к Гуанси против Тан Цзияо.

3-й корпус / генерал Ху Сышунь / 4000 / 100-150 / - / Восточный фронт /

1) Вооружение разное

2) подготовка 5-й дивиз. и проч. хорошая.

 

Таблица 3 СВЕДЕНИЯ О ЧИСЛЕННОМ И ВООРУЖЕННОМ СОСТАВЕ ГУАНСИЙСКОЙ АРМИИ, НАХОДИВШЕЙСЯ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ

Название части и фамилия начальника / Штыков / Патронов на 1 бойца / Пулеметов / Орудий / Дислокация / Примечание

Гуанс. армия / ген. Лю Чжэньхуань / 5000-6000 / 100-150 / 8-10 / 3 / Штаб - Кантон /

1) Вооружение разнообразн., в большинстве винтовки разных систем

1-я дивизии / ген. Ван Цзюхун.

2 див. ген. Янь

Чжаофен

3-я див. ген. Ли

Динцзянь

2000-3000

100-150

Севернее ст. Шитань

Будем именовать их шитаньской или северной гуансийской группой

4-я дивиз.

5-я дивиз. Ли Шунвэй

7 див

2000-3000

100-150

Район Хумыня, правый фланг фронта. Будем именовать хумыньской или южной гуансийской группой.

 

Как видим, средний состав китайской дивизии - около 2000 человек. Вооружение слабое. Не думаю, что у северян было лучше - мы посмотрели армии Гуандуна, Гуанси, Юньнани и увидели довольно однообразную картину.

А в первом бою техническая оснащенность 247 наемников (из них 47 японцев) была намного выше среднестатистического оснащения китайской дивизии - 3 станковых пулемета, 3 миномета и 2 х 75 мм. орудия.

Учитывая, что наемники при этом действовали не в одиночку, а вместе с другими китайскими частями, то слова Балмасова звучат очень неубедительно.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

К сожалению, в предыдущем посту слетели таблицы, но все же цифры остались и чередование их понятно. Видим, что реально дивизия - это около 2000 человек в среднем, пушек нет или они есть, но в бою (см. выше) не используются. Снарядов, опять же, мало.

На фронт было отправлено 5 орудий по числу полков (одно орудие на полк), причем каждое орудие взяло 50 снарядов. Больше пушек отправлять не было смысла, так как слишком мало снарядов имелось вообще.

На пополнение вновь формируемых батарей пошел арткласс в качестве орудийных номеров и орудийных начальников и 100 солдат как кули для переноски орудий и снарядов.

3 февраля артиллерия Вампу, не закончивши формирования, выступила на фронт в составе 2-х батарей, двухорудийного состава, 170 чел[овек], 2-х офицеров и 150 снарядов.

Вот такие дивизии.

Недаром Блюхер летом 1925 г. уничтожил интерпровинциальность армий и ввел единые штаты по схеме 3:3:3 (3 полка из 3 батальонов по 3 роты в каждом), где рота была в 108 солдат и офицеров.

А с пушками он пришел к выводу о формировании 1-орудийной (!) батареи на каждый полк с придачей орудия полку. Иначе действовать было очень сложно в тех дорожных условиях (на севере могло быть несколько иначе - например, шире использовались гужевые дороги и, соответственно, запряжки из коней или мулов). А на юге 1 орудие переносили так:

Пушку тащат 30-35 человек, которые заменяют 5 лошадей, для переноски же снарядов по-прежнему будут использовать кУли.
На походе артиллерия переносится вьюками на удобных носилках (4 человека на носилки), имеются также и лямки для перевозки на колесах людьми.

Вообще, горные 75 мм пушки образца 1902 г. отличные, есть только один их недостаток - очень тяжелы для переноски людьми.

Для обслуживания этой пушки имелось 6 номеров - студентов арткласса школы Вампу и 30 человек солдат для ее перетаскивания.

А тут еще и сам Балмасов пишет:

До самого конца существования Русской группы в ее составе были китайцы. Ими разбавляли русских из-за их малочисленности и стремления в то же время создать побольше подразделений, чтобы всем честолюбивым дать командирские места.

Т.е. помимо учтенных солдат-русских, были еще и солдаты-китайцы. Уж во всяком случае, пушки, патроны и прочее имущество тащили либо они, либо сгоняемые на принудительные работы местные жители - см. Лао Шэ "Рикша":

http://www.rulit.net/books/riksha-read-2107-4.html

Обычно нерaзговорчивый, Сянцзы решил переброситься несколькими словaми с нaпaрником. Вокруг стоялa гробовaя тишинa.

- Поедем проселочной дорогой. Нa шоссе…

- Дa, дa! - Тот угaдaл его мысль. - Проселочной дорогой спокойнее…

Но не успели они свернуть, кaк были схвaчены солдaтaми.

В это время годa нa горе Мяофэншaнь открывaют хрaмы Для жертвоприношений, однaко ночи все еще холодные, и в одной рубaшке легко зaмерзнуть. А нa Сянцзы не было ничего, кроме стaрой гимнaстерки серого цветa и ветхих военных брюк. Глядя нa это дрaное, пропaхшее чужим потом обмундировaние, он с тоской вспоминaл свою белоснежную рубaшку, добротную куртку и синие штaны - все недорогое, но чистое и приличное. Конечно, есть вещи и получше. Но кaкой ценой они достaются! Сянцзы с гордостью думaл о своем былом достaтке и удaчaх, которые кaзaлись ему теперь особенно знaчительными, и еще сильнее ненaвидел солдaт. Они отняли у него все: одежду, бaшмaки, шляпу, коляску - дaже пояс! А взaмен он получил синяки, ссaдины и волдыри нa ногaх. Одеждa - это пустое, ссaдины скоро зaживут, но он лишился коляски, своей коляски, зaрaботaнной потом и кровью! Онa исчезлa, кaк только он попaл к солдaтaм в лaгерь. Можно зaбыть все невзгоды и огорчения, но кaк зaбыть коляску!


Не тaк-то просто зaрaботaть нa новую. Для этого нужно по меньшей мере несколько лет. Стaрaния его пошли прaхом, придется все нaчинaть снaчaлa, не имея зa душой ни грошa. Сянцзы зaплaкaл. Он ненaвидел сейчaс не только солдaт, но и весь белый свет. Зa что тaкaя обидa?

- По кaкому прaву? - крикнул он и почувствовaл облегчение, но тут же спохвaтился. Не стоит шуметь, глaвное - спaсти жизнь.

Сянцзы не знaл толком, где он. Все эти дни, обливaясь потом, брел зa солдaтaми. Тaскaл тяжести, возил солдaтское имущество, носил нa привaлaх воду, рaзводил огонь, кормил скот. Рaботaл с утрa до ночи, выбивaясь из сил. Нa душе было пусто. А ночью он срaзу зaбывaлся мертвым сном, едвa головa кaсaлaсь земли. Зaснуть бы и не проснуться!

Вот как-то так. Так и воевали.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Уже в первых боях русские столкнулись с непониманием китайского командования. Как красные, так и белые вспоминают «характерный сюжет из 1924 г. Войска Нечаева занимают фронт. В один прекрасный день части У Пэйфу идут на них в атаку. Почти сразу же Нечаев получает приказ: «Стреляй!» По примеру каппелевцев нечаевцы молчат. Серые шеренги противника медленно продвигаются вперед. Приказ повторяется: «Огонь!» Русские окопы молчат. Штаб в третий раз командует: «Стреляй!!! Скорее!» Молчание. И только когда храбрецы У Пэйфу подходят совсем близко, нечаевцы открывают беглый огонь. Большинство нападавших уложены на месте, остальные обращаются в паническое бегство. Из штаба немедленно появляется конный ординарец: «Шэма ваша не исполняй приказ? Шэма раньше не стреляй?!» Нечаев отвечает: «Да потому, что раньше стрелять не имело смысла. Наша тактика – подпустить противника как можно ближе и расстрелять его почти в упор. Это дает наибольший эффект. Нужна только выдержка, но это – дело тренировки». Штаб отвечает на это: «Ваша ничего не понимай! Твоя не можешь слишком много убивай! Убивай не надо, мало-мало пугай надо!»

См. Полевой Е. По ту сторону китайской границы. М.; Л., 1930; Белоусов С. Дважды перевербованный // Проблемы Дальнего Востока. 1992. № 1–3. С. 137.

Таким образом, отличие в подходе к войне налицо - если для местных милитаристов это повод жить безбедно, грабя и разоряя округу десятилетия подряд, то нечаевцы воюют "по-настоящему".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Стенограмма беседы Сюй Чунчжи (командующий Кантонской армией) и военного советника Галина (В.К. Блюхера) относительно артиллерии верных Сунь Ятсену войск от 19.11.1924:

Сюй говорит, что орудий и снарядов в армии не хватает. Орудия различных систем. Есть японские 37-кал{ибровые], системы [19]32 года (1900 г., т.е. 32 года Мэйдзи, 37 - калибр в миллиметрах), немецкие 75-кал[ибровые] и шанхайского арсенала образца немецкого.


Галин: Разбираются ли горные пушки?

Сюй: Частично разбираются, если есть инструмент.

Галин: Наши горные пушки разбираются на несколько отдельных частей.

Сюй: Это можно проделать и с нашими пушками. У нас на Юге нет лошадей. Мы переносим пушки при помощи кули (22 человека на пушку). Это очень трудно.

Галин: У нас в начале [19]25 г. будут изготовлены траншейные пушки, которые будут следовать с пехотой. Вес пушки 16 пудов. Пушка разбирается на 5 частей. Быстро разбирается и собирается.


Сюй: Какой калибр?


Галин: 47. Идет в дополнение к тяжелым пулеметам «максим».

ЦПА ИМЛ. Машинописный текст. Подлинник.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Несколько фото китайских военных в 1920-е годы:

post-19-0-44798200-1392894059.jpg

post-19-0-47487200-1392894099_thumb.jpg

post-19-0-75544100-1392894171_thumb.jpg

post-19-0-57768500-1392894207_thumb.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Милитаристы-феодалы не имели желания вести серьёзные войны с сокрушительными целями. Их экономическая и военная база была для этого далеко недостаточна… Период войны после китайской революции характеризуется весьма осторожными операциями, рассчитанными на обман врага, кончающимися без особых потерь, а часто и без боёв. Войны велись с ограниченными целями, даже наиболее крупные войны не кончались серьёзным поражением побеждённого, и последний получал возможность скоро оправиться и вновь ввязаться в драку. Именно этот период войн наиболее известен в Европе по тем многочисленным анекдотам, которые ходят про китайскую армию.

Владимир Ефимович Горев (1900-1938), ГРУ РККА, участник Гражданской войны в Китае.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Не читайте ЖЖ http://alter-vij.livejournal.com/214609.html без критического разбора:

Один кули со средней скоростью передвижения пехоты (4,5 км/час для китайских войск тех лет) мог нести около 25 кг груза. 300-350 кули переносили дневной запас риса для одной китайской дивизии. На переноску в разобранном состоянии одного 75-милиметрового орудия с запасом снарядов требовалось до 90 кули. Для одной военной операции требовались десятки тысяч кули. Войска, снабженные таким двуногим обозом, вытягивались на узких тропах в длинные слабоуправляемые колонны.

Как видим, 20-30 человек на 75-мм. орудие по данным Блюхера. И носимый на солдате боезапас составлял примерно 16 кг. (200 патронов) + личные вещи, оружие и т.д.

Зачем кули, которые несут меньше солдата?

И особенно умиляют фото - от Цинов до конца войны с Японией и даже второй гражданской войны (1946-1950)! Все идет как иллюстрация событий 1920-х годов!

Например, маузеристы Сунь Чуаньфана выдаются за шэньсийских солдат Ян Сишаня:

http://alter-vij.livejournal.com/215321.html

(само фото в приложении)

Вывод: подобную Интернет-информацию следует тщательно фильтровать.

P.S. ему еще год назад тут предлагали побывать, но он продолжает в гордом одиночестве дезинформировать читателей.

post-19-0-92216300-1392971969_thumb.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Помимо поставок в Гуанчжоу, поставки в Китай из СССР шли и через Калган, в армию Фэн Юйсяна (см. фото):

С марта 1925 г. по июль 1926 г. Национальные ар­мии получили: винтовок — 38 828, патронов японских — 17 029, германских — около 12 млн., патронов для трех­линейных винтовок — 46,2 млн., 48 орудий, 12 горных пушек, более 10 тыс. ручных гранат, 230 пулеметов с патронами к ним, 18 бомбометов, медикаменты и т. п.

До конца октября 1926 г. Национальные армии в соответствии с договоренностью получили от СССР до­полнительно 3,5 тыс. винтовок, 11,5 млн. патронов, 3 са­молета, 4 тыс. шашек, 10 огнеметов и т. д..

Странное упоминание о 17029 "патронах японских" - видимо, хотели сказать про винтовки.

Это из предисловия к воспоминаниям В.М. Примакова (см. фото).

В то же самое время "мукденцам" было поставлено из Европы, Японии и САСШ (из того же источника):

В 1925 г. и в первые два месяца 1926 г. империа­листические державы — Япония, Франция, США предо­ставили фынтяньской клике 204 тыс. винтовок, 15 тыс. карабинов, 70 млн. патронов, 4 самолета и другое во­оружение.

post-19-0-95872000-1392973773.jpg

post-19-0-70585700-1392974177.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Скачал беллетризованные записки В.М. Примакова, советника Калганской группы (работал в Китае в мае 1925 - мае 1926 гг.) "Записки волонтера. Гражданская война в Китае".

Сейчас вычитываю, чтобы повесить в приличном виде тут.

Главное, что когда Балмасов берет явно художественное произведение, и на его основе оскорбительно вещает про людей, пальца которых не стоит, становится одновременно противно, смешно и бессильно - как объяснить глупому человеку, что методика для исследования - самое главное? И что факты рассматриваются объективно только при беспристрастном подходе к ним, а не как у таких вот балмасовых!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Все, что написал В.М. Примаков от имени английского волонтера Эванса о нечаевцах в своем художественном произведении (основанном на реальных событиях) "Записки волонтера":

В армии служит большое число русских белогвардейцев, главным обра­зом в воздушном флоте. Из них сформирован особый отряд в 3 тысячи штыков под командованием белого ге­нерала Нечаева.

Генерал Сун Чуан-фан, принадлежавший к упэйфуской группировке, напал на Шанхай с войсками про­винции Аньхой, в которой он был губернатором.

После нескольких дней сражения он наголову разбил шаньдунские части, переманил на свою сторону некото­рые дивизии и нанес жестокое поражение отряду русских белогвардейцев генерала Нечаева.

Возник слух, что захваченным в плен 300 русским белогвардейцам солдаты Сун Чуан-фана отрубили ки­сти рук. Мотивом этого была боязнь, что пленные на­падут на конвой, отнимут у него оружие и снова станут отрядом, способным уйти в горы и вести партизанскую войну. Когда Сун Чуан-фан узнал об этом, он распорядился отрубить пленным и головы, потому что меньше варварства в убийстве пленных, чем в том, чтобы отрубать им руки. Боязнь прессы и общественного мнения заставила его сделать это.

В боях с белыми Сун Чуан-фан овладел их бронепо­ездом, при помощи которого он продвигается в Шаньдун.

Шел бой между войсками Национальной армии и бригадой «белых хунхузов», отрядом русских белогвар­дейцев генерала Нечаева, вступивших на службу к шаньдунскому дубаню Чжан Цзун-чану.

Бригада генерала Нечаева была набрана из эмигран­тов путем вербовки волонтеров. Свирепые, опустившие­ся люди, вошедшие в состав бригады, имели плохую репутацию в Китае. Они отлично сражались, но только тогда, когда им обещали хорошую добычу. Обычно им поручали взять какой-нибудь город, который на несколь­ко дней предоставлялся в их распоряжение. Они с дикой храбростью шли на штурм и, искусные стрелки, хоро­шо обученные тактически, легко выполняли задачу. Но город они подвергали жестокому разгрому, насиловали женщин и грабили все, что представляло какую-нибудь ценность. Притоны Шанхая и Тяньцзиня поставили главный кадр бригады, зараженный всеми пороками дна большого города, почти поголовно сифилитичиый и на­сквозь развращенный. В портовых городах остались их любовницы, опустившиеся русские женщины, торгую­щие собой, — и для этих сифилитичек подвергались раз­грому китайские города.

Жестокая палочная система поддерживала дисцип­лину среди «белых хунхузов».

В пыли, в вое ветра бригада наступала на Мачан. Щегольски одетые офицеры шли вместе с цепями, и их гнусавые голоса беспечных сифилитиков отдавали команды для движения и огня батальонов.

У ст. Мачан укрепилась 1-я дивизия генерала Лу Чжун-лина. После беседы с советником, м-ром Ханиным, знавшим приемы соотечественников, которых он бил ког­да-то в снежных просторах Сибири, генерал Лу Чжун-лин занял укрепленную позицию, прикрытую с фронта ручьем, и отдал приказ стрелкам не открывать огня до первого артиллерийского залпа. Решено было подпустить белых к самому ручью и затем уже открыть огонь. На ст. Мачан в засаде был поставлен бронепоезд: он дол­жен был ворваться в неприятельские цепи и расстрелять их из пулеметов.

На ст. Мачан у телеграфного аппарата сидели ге­нерал Лу Чжун-лин и м-р Ханин. Поставленный рядом с телеграфным аппаратом телефон соединялся с бата­реями и с наблюдательным пунктом, устроенным на кры­ше железнодорожной будки, недалеко от ручья.

Все было готово к бою. М-р Ханин предложил ге­нералу остаться у телефона, а сам решил пройти на наблюдательный пункт, чтобы лично наблюдать неприя­теля и своевременно отдать команду «огонь!».

Он вышел из здания станции и мимо укрытого за зданиями станционных построек бронепоезда прошел к будке.

Из бронепоезда ему махнул рукой Дорен, — он был готов.

— Скоро?

— Скоро. Иду наблюдать, — ответил Ханин.

Он спустился с деревянного перрона и по путям за вагонами стал пробираться к будке. Переводчик шел следом за ним. Они прошли, отворачиваясь от ветра и щуря глаза, защищенные очками от песка, мимо стре­лок и спустились под откос. До будки было около кило­метра.

Пока они шагали по натоптанной тропинке вдоль по­лотна, мимо убранных безрадостных полей, наступавшие белогвардейцы открыли ружейный огонь, и пули запели над их головами.

Возле будки на корточках сидела группа солдат. Их серо-синяя форма сливалась с фоном каменного фунда­мента; их лица были взволнованы особым сдержанным напряжением начинающегося боя.

У будки стоял на земле аппарат полевого телефона. На крыше будки лежал офицер, вооруженный биноклем.

М-р Ханин подошел к будке. Солдаты поднялись и с веселыми улыбками приветствовали его — они при­выкли к его плотной фигуре, затянутой в коричневое кожаное пальто, и к его простым, веселым шуткам.

Поздоровавшись, Ханин обернулся к переводчику:

- Спросите: что, у нас сегодня в гостях белые хун­хузы?

Переводчик перевел. Солдаты заулыбались и закивали головами. Взявшись рукой за лестницу, Ханин ска­зал переводчику:

— Скажите: нас напрасно позвали сюда, нужно бы­ло прислать полицию.

Солдаты расхохотались вместе с переводчиком. По­ка Ханин взбирался по лестнице, один из солдат, под­вижной хэнанец с желто-смуглым лицом, хлопнув переводчика по плечу, ответил:

— Скажите великому господину Ханшу, что он хо­роший «янгуйцзы» («заморский черт»).

Пока переводчик собирался переводить, Ханин уло­вил смысл фразы и, полуобернувшись, серьезно сказал:

— Нет, я не «янгуйцзы». Между вами и нами нет моря. Мы служим одному делу.

И пока солдаты кивками соглашались с переводчи­ком, он забрался на крышу и лег рядом с офицером, который на секунду оторвался от бинокля, чтобы приветствовать его.

Вытащив бинокль из шагреневого футляра, Ханин внимательно осмотрел поля, ощупывая каждый клочок земли.

Прямо от будки уходила насыпь железной дороги и ажурно висел легкий мост через ручей. В нескольких километрах к западу виден был большой Император­ский канал. На мелких квадратах полей по берегу ручья от канала к полотну железной дороги и дальше на во­сток лежали в окопах густые цепи солдат 1-й дивизии.

Солдаты лежали неподвижно, почти не шевелясь. В их позах видно большое напряжение. Цепи белых приближались. Снаряды их артиллерии рвались над око­пами и с воем неслись через головы к станции.

Цепи белых, одетых в китайскую форму, уже недале­ко от ручья. Они идут во весь рост, изредка стреляя. В этом молодцеватом наступлении видно большое неуважение к врагу и привычка быть победителями. Би­нокль отчетливо показывает их небритые лица, заросшие грязной щетиной. В глубине за цепями идут колонны резервов. Тучи пыли застилают горизонт, и воющий ве­тер вихрит поле. Вода в нешироком ручье покрыта кор­кой тонкого льда у берегов, темна и неприветлива, гряз­на в струе ручья. Неприятно, должно быть, идти через нее по пояс и выше в атаку. Цепи приближаются. Они почти у ручья. Не больше трехсот шагов отделяет их от молчащих цепей 1-й дивизий. Ханин оборачивается к телефону и говорит переводчику:

— Скажите генералу Лу, что пора открыть огонь.

Гудит телефон. Проходит несколько томительных ми­нут. Вдруг воздух вздрогнул от тяжкого удара— 12 ору­дий дали залп. 12 гранат разорвались среди наступаю­щих.

И безмолвный ручей ожил: дружные залпы китайских батальонов и огонь пулеметов рвали, били и бросали наземь ряды атакующих.

Несколько минут длился частый огонь пехоты и строчили бесконечную ленту машины пулеметов.

Цепи белых поднялись было на ура, но были приби­ты к земле ровными залпами, в которых чувствовалась спокойная, организованная сила. Напуганные этой силой, они стали медленно отползать, оставляя убитых и раненых.

В это время со станции на всех парах выкатился бронепоезд. Он прошел арку моста, серой глыбой вкатился в середину цепей — и вдруг из обоих бортов полились короткие струйки дыма пулеметного огня и часто за­сверкали желто-алые молнии орудийных ударов.

Белые не выдержали. Их цепи поднялись и в панике бросились бежать, теряя оружие и бросая тяжелые ран­цы.

Их бронепоезд, несколько опоздавший, подошел к полю, но, немедленно атакованный бронепоездом Наци­ональной армии, стал отходить, преследуемый огнем. В течение этого дня генерал Нечаев, потерявший в под­битом бронепоезде своего друга, полковника Чехова, произвел шесть атак; все они были отбиты, и «белые хунхузы» уехали в Цзинань за пополнением.

Это было их первое серьезное поражение, и гене­рал Нечаев опубликовал интервью, в котором сообщал, что считает Национальную армию серьезным против­ником, хорошо обученным и способным устоять против европейских войск.

Считать это документальным описанием событий и упрекать Примакова во лжи просто смешно. Однако С. Балмасов это почему-то делает. Но при этом он постоянно противоречит сам себе, то говоря о высоком жаловании наемников, то сообщая о крайней нужде, преувеличивая дисциплину наемников, не обращает внимания на данные публикуемых им дневников о поголовном повальном пьянстве, частых вензаболеваниях, массовых изнасилованиях китаянок, грабежах...

Вот так делалась история в 1920-е, когда накал борьбы был острым и каждое слово было оружием, и так продолжается сейчас, когда, вместо объективного исследования рождаются подобные химеры под видом монографии, где свалено в кучу все и вся и не дан критический анализ источников (преимущественно личного происхождения).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Провожу по ходу дела источниковедческий и методологический анализ работы Балмасова.

На первый взгляд - работа проделана гигантская, но малоэффективная. ГА РФ задействован очень сильно, но очень специфично - практически все использованное - или периодика (белоэмигрантская) или же дневники белоэмигрантов. Документов по Русскому отряду нет. Сильно заметно пренебрежение (даже нарочитое) данными со стороны СССР, а если что и используется, то беллетристика типа очерков Полевого или "дневников" Г. Аллена (Примакова).

Причем в одну обложку и 1924-1928 гг., и все вплоть до 1945 г., что не делает работу лучше.

Потом выложу анализ источниковой базы - удивительные вещи вижу там.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Моллеров Н.М. Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.) //Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография). М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
      Автор: Военкомуезд
      Н.М. Моллеров (Кызыл)
      Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.)
      Синьхайская революция в Китае привела в 1911-1912 гг. к свержению Цинской династии и отпадению от государства сначала Внешней Монголии, а затем и Тувы. Внешняя Монголия, получив широкую автономию, вернулась в состав Китая в 1915 г., а Тува, принявшая покровительство России, стала полунезависимой территорией, которая накануне Октябрьской революции в России была близка к тому, чтобы стать частью Российской империи. Но последний шаг – принятие тувинцами российского подданства – сделан не был [1].
      В целом можно отметить, что в условиях российского протектората в Туве началось некоторое экономическое оживление. Этому способствовали освобождение от албана (имперского налога) и долгов Китаю, сравнительно высокие урожаи сельскохозяйственных культур, воздействие на тувинскую, в основном натуральную, экономику рыночных отношений, улучшение транспортных условий и т. п. Шло расширение русско-тувинских торговых связей. Принимались меры по снижению цен на ввозимые товары. Укреплялась экономическая связь Тувы с соседними сибирскими районами, особенно с Минусинским краем. Все /232/ это не подтверждает господствовавшее в советском тувиноведении мнение об ухудшении в Туве экономической ситуации накануне революционных событий 1917-1921 гг. Напротив, социально-политическая и экономическая ситуация в Туве в 1914-1917 гг., по сравнению с предшествующим десятилетием, заметно улучшилась. Она была в целом стабильной и имела положительную динамику развития. По каналам политических, экономических и культурных связей Тува (особенно ее русское население) была прочно втянута в орбиту разностороннего влияния России [2].
      Обострение социально-политического положения в крае с 1917 г. стало главным образом результатом влияния революционных событий в России. В конце 1917 г. в центральных районах Тувы среди русского населения развернулась борьба местных большевиков и их сторонников за передачу власти в крае Советам. Противоборствующие стороны пытались привлечь на свою сторону тувинцев, однако сделать этого им не удалось. Вскоре краевая Советская власть признала и в договорном порядке закрепила право тушинского народа на самоопределение. Заключение договора о самоопределении, взаимопомощи и дружбе от 16 июня 1918 г. позволяло большевикам рассчитывать на массовую поддержку тувинцев в сохранении Советской власти в крае, но, как показали последующие события, эти надежды во многом не оправдались.
      Охватившая Россию Гражданская война в 1918 г. распространилась и на Туву. Пришедшее к власти летом 1918 г. Сибирское Временное правительство и его новый краевой орган в Туве аннулировали право тувинцев на самостоятельное развитие и проводили жесткую и непопулярную национальную политику. В комплексе внешнеполитических задач Советского государства «важное место отводилось подрыву и разрушению колониальной периферии (“тыла”) империализма с помощью национально-освободительных революций» [3]. Китай, Монголия и Тува представляли собой в этом плане широкое поле деятельности для революционной работы большевиков. Вместе с тем нельзя сказать, что первые шаги НКИД РСФСР в отношении названных стран отличались продуманностью и эффективностью. В первую очередь это касается опрометчивого заявления об отмене пакета «восточных» договоров царского правительства. Жертвой такой политики на китайско-монгольско-урянхайском направлении стала «кяхтинская система» /233/ (соглашения 1913-1915 гг.), гарантировавшая автономный статус Внешней Монголии. Ее подрыв также сделал уязвимым для внешней агрессии бывший российский протекторат – Урянхайский край.
      Китай и Япония поначалу придерживались прежних договоров, но уже в 1918 г. договорились об участии Китая в военной интервенции против Советской России. В соответствии с заключенными соглашениями, «китайские милитаристы обязались ввести свои войска в автономную Внешнюю Монголию и, опираясь на нее, начать наступление, ...чтобы отрезать Дальний Восток от Советской России» [4]. В сентябре 1918 г. в Ургу вступил отряд чахар (одного из племен Внутренней Монголии) численностью в 500 человек. Вслед за китайской оккупацией Монголии в Туву были введены монгольский и китайский военные отряды. Это дало толчок заранее подготовленному вооруженному выступлению тувинцев в долине р. Хемчик. В январе 1919 г. Ян Ши-чао был назначен «специальным комиссаром Китайской республики по Урянхайским делам» [5]. В Туве его активно поддержали хемчикские нойоны Монгуш Буян-Бадыргы [6] и Куулар Чимба [7]. В начальный период иностранной оккупации в Туве начались массовые погромы российских поселенцев (русских, хакасов, татар и др.), которые на время прекратились с приходом в край по Усинскому тракту партизанской армии А. Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина (июль – сентябрь 1919 г.).
      Прибытие в край довольно сильной партизанской группировки насторожило монгольских и китайских интервентов. 18 июля 1919 г. партизаны захватили Белоцарск (ныне Кызыл). Монгольский отряд занял нейтральную позицию. Китайский оккупационный отряд находился далеко на западе. Партизан преследовал большой карательный отряд под командованием есаула Г. К. Болотова. В конце августа 1919г. он вступил на территорию Тувы и 29 августа занял Кызыл. Партизаны провели ложное отступление и в ночь на 30 августа обрушились на белогвардейцев. Охватив город полукольцом, они прижали их к реке. В ходе ожесточенного боя бологовцы были полностью разгромлены. Большая их часть утонула в водах Енисея. Лишь две сотни белогвардейцев спаслись. Общие потери белых в живой силе составили 1500 убитых. Три сотни принудительно мобилизованных новобранцев, не желая воевать, сдались в плен. Белоцарский бой был самым крупным и кровопролитным сражением за весь период Гражданской войны /234/ в Туве. Пополнившись продовольствием, трофейными боеприпасами, оружием и живой силой, сибирские партизаны вернулись в Минусинский край, где продолжили войну с колчаковцами. Тува вновь оказалась во власти интервентов.
      Для монголов, как разделенной нации, большое значение имел лозунг «собирания» монгольских племен и территорий в одно государство. Возникнув в 1911 г. как национальное движение, панмонголизм с тех пор последовательно и настойчиво ставил своей целью присоединение Тувы к Монголии. Объявленный царским правительством протекторат над Тувой монголы никогда не считали непреодолимым препятствием для этого. Теперь же, после отказа Советской России от прежних договоров, и вовсе действовали открыто. После ухода из Тувы партизанской армии А.Д. Кравченко и П.Е.Щетинкина в начале сентября 1919 г. монголы установили здесь военно-оккупационный режим и осуществляли фактическую власть, В ее осуществлении они опирались на авторитет амбын-нойона Тувы Соднам-Бальчира [8] и правителей Салчакского и Тоджинского хошунов. Монголы притесняли и облагали поборами русское и тувинское население, закрывали глаза на погромы русских населенных пунктов местным бандитствующим элементом. Вопиющим нарушением международного права было выдвижение монгольским командованием жесткого требования о депортации русского населения с левобережья Енисея на правый берег в течение 45 дней. Только ценой унижений и обещаний принять монгольское подданство выборным (делегатам) от населения русских поселков удалось добиться отсрочки исполнения этого приказа.
      Советское правительство в июне 1919 г. направило обращение к правительству автономной Монголии и монгольскому народу, в котором подчеркивало, что «в отмену соглашения 1913 г. Монголия, как независимая страна, имеет право непосредственно сноситься со всеми другими народами без всякой опеки со стороны Пекина и Петрограда» [9]. В документе совершенно не учитывалось, что, лишившись в лице российского государства покровителя, Монголия, а затем и Тува уже стали объектами для вмешательства со стороны Китая и стоявшей за ним Японии (члена Антанты), что сама Монголия возобновила попытки присоединить к себе Туву.
      В октябре 1919г. китайским правительством в Ургу был направлен генерал Сюй Шучжэн с военным отрядом, который аннулировал трех-/235/-стороннюю конвенцию от 7 июня 1913 г. о предоставлении автономного статуса Монголии [10]. После упразднения автономии Внешней Монголии монгольский отряд в Туве перешел в подчинение китайского комиссара. Вскоре после этого была предпринята попытка захватить в пределах Советской России с. Усинское. На территории бывшего российского протектората Тувы недалеко от этого района были уничтожены пос. Гагуль и ряд заимок в верховьях р. Уюк. Проживавшее там русское и хакасское население в большинстве своем было вырезано. В оккупированной китайским отрядом долине р. Улуг-Хем были стерты с лица земли все поселения проживавших там хакасов. Между тем Советская Россия, скованная Гражданской войной, помочь российским переселенцам в Туве ничем не могла.
      До 1920 г. внимание советского правительства было сконцентрировано на тех регионах Сибири и Дальнего Востока, где решалась судьба Гражданской войны. Тува к ним не принадлежала. Советская власть Енисейской губернии, как и царская в период протектората, продолжала формально числить Туву в своем ведении, не распространяя на нее свои действия. Так, в сводке Красноярской Губернской Чрезвычайной Комиссии за период с 14 марта по 1 апреля 1920 г. отмечалось, что «губерния разделена на 5 уездов: Красноярский, Ачинский, Канский, Енисейский и 3 края: Туруханский, Усинский и Урянхайский... Ввиду политической неопределенности Усинско-Урянхайского края, [к] формированию милиции еще не преступлено» [11].
      Только весной 1920 г. советское правительство вновь обратило внимание на острую обстановку в Урянхае. 16-18 мая 1920 г. в тувинском пос. Баян-Кол состоялись переговоры Ян Шичао и командира монгольского отряда Чамзрына (Жамцарано) с советским представителем А. И. Кашниковым [12], по итогам которых Тува признавалась нейтральной зоной, а в русских поселках края допускалась организация ревкомов. Но достигнутые договоренности на уровне правительств Китая и Советской России закреплены не были, так и оставшись на бумаге. Анализируя создавшуюся в Туве ситуацию, А. И. Кашников пришел к мысли, что решить острый «урянхайский вопрос» раз и навсегда может только создание ту винского государства. Он был не единственным советским деятелем, который так думал. Но, забегая вперед, отметим: дальнейшие события показали, что и после создания тувинского го-/236/-сударства в 1921 г. этот вопрос на протяжении двух десятилетий продолжал оставаться предметом дипломатических переговоров СССР с Монголией и Китаем.
      В конце июля 1920 г., в связи с поражением прояпонской партии в Китае и усилением освободительного движения в Монголии, монгольский отряд оставил Туву. Но его уход свидетельствовал не об отказе панмонголистов от присоединения Тувы, а о смене способа достижения цели, о переводе его в плоскость дипломатических переговоров с Советской Россией. Глава делегации монгольских революционеров С. Данзан во время переговоров 17 августа 1920 г. в Иркутске с уполномоченным по иностранным делам в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Талоном интересовался позицией Советской России по «урянхайскому вопросу» [13]. В Москве в беседах монгольских представителей с Г. В. Чичериным этот вопрос ставился вновь. Учитывая, что будущее самой Монголии, ввиду позиции Китая еще неясно, глава НКИД обдумывал иную формулу отношений сторон к «урянхайскому вопросу», ставя его в зависимость от решения «монгольского вопроса» [14].
      Большинство деятелей Коминтерна, рассматривая Китай в качестве перспективной зоны распространения мировой революции, исходили из необходимости всемерно усиливать влияние МНРП на Внутреннюю Монголию и Баргу, а через них – на революционное движение в Китае. С этой целью объединение всех монгольских племен (к которым, без учета тюркского происхождения, относились и тувинцы) признавалось целесообразным [15]. Меньшая часть руководства Коминтерна уже тогда считала, что панмонголизм создавал внутреннюю угрозу революционному единству в Китае [16].
      Вопросами текущей политики по отношению к Туве также занимались общесибирские органы власти. Характеризуя компетентность Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома в восточной политике, уполномоченный НКИД в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Гапон отмечал: «Взаимосплетение интересов Востока, с одной стороны, и Советской России, с другой, так сложно, что на тонкость, умелость революционной работы должно быть обращено особое внимание. Солидной постановке этого дела партийными центрами Сибири не только не уделяется внимания, но в практической плоскости этот вопрос вообще не ставится» [17]. Справедливость этого высказывания находит подтверждение /237/ в практической деятельности Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома, позиция которых в «урянхайском вопросе» основывалась не на учете ситуации в регионе, а на общих указаниях Дальневосточного Секретариата Коминтерна (далее – ДВСКИ).
      Ян Шичао, исходя из политики непризнания Китайской Республикой Советской России, пытаясь упрочить свое пошатнувшееся положение из-за революционных событий в Монголии, стал добиваться от русских колонистов замены поселковых советов одним выборным лицом с функциями сельского старосты. Вокруг китайского штаба концентрировались белогвардейцы и часть тувинских нойонов. Раньше царская Россия была соперницей Китая в Туве, но китайский комиссар в своем отношении к белогвардейцам руководствовался принципом «меньшего зла» и намерением ослабить здесь «красных» как наиболее опасного соперника.
      В августе 1920 г. в ранге Особоуполномоченного по делам Урянхайского края и Усинского пограничного округа в Туву был направлен И. Г. Сафьянов [18]. На него возлагалась задача защиты «интересов русских поселенцев в Урянхае и установление дружественных отношений как с местным коренным населением Урянхая, так и с соседней с ним Монголией» [19]. Решением президиума Енисейского губкома РКП (б) И. Г. Сафьянову предписывалось «самое бережное отношение к сойотам (т.е. к тувинцам. – Н.М.) и самое вдумчивое и разумное поведение в отношении монголов и китайских властей» [20]. Практические шаги по решению этих задач он предпринимал, руководствуясь постановлением ВЦИК РСФСР, согласно которому Тува к числу регионов Советской России отнесена не была [21].
      По прибытии в Туву И. Г. Сафьянов вступил в переписку с китайским комиссаром. В письме от 31 августа 1920 г. он уведомил Ян Шичао о своем назначении и предложил ему «по всем делам Усинского Пограничного Округа, а также ... затрагивающим интересы русского населения, проживающего в Урянхае», обращаться к нему. Для выяснения «дальнейших взаимоотношений» он попросил назначить время и место встречи [22]. Что касается Ян Шичао, то появление в Туве советского представителя, ввиду отсутствия дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, было им воспринято настороженно. Этим во многом объясняется избранная Ян Шичао /238/ тактика: вести дипломатическую переписку, уклоняясь под разными предлогами от встреч и переговоров.
      Сиббюро ЦК РКП (б) в документе «Об условиях, постановке и задачах революционной работы на Дальнем Востоке» от 16 сентября 1920 г. определило: «...пока край не занят китайскими войсками (видимо, отряд Ян Шичао в качестве серьезной силы не воспринимался. – Н.М.), ...должны быть приняты немедленно же меры по установлению тесного контакта с урянхами и изоляции их от китайцев» [23]. Далее говорилось о том, что «край будет присоединен к Монголии», в которой «урянхайцам должна быть предоставлена полная свобода самоуправления... [и] немедленно убраны русские административные учреждения по управлению краем» [24]. Центральным пунктом данного документа, несомненно, было указание на незамедлительное принятие мер по установлению связей с тувинцами и изоляции их от китайцев. Мнение тувинцев по вопросу о вхождении (невхождении) в состав Монголии совершенно не учитывалось. Намерение упразднить в Туве русскую краевую власть (царскую или колчаковскую) запоздало, поскольку ее там давно уже не было, а восстанавливаемые советы свою юрисдикцию на тувинское население не распространяли. Этот план Сиббюро был одобрен Политбюро ЦК РКП (б) и долгое время определял политику Советского государства в отношении Урянхайского края и русской крестьянской колонии в нем.
      18 сентября 1920 г. Ян Шичао на первое письмо И. Г. Сафьянова ответил, что его назначением доволен, и принес свои извинения в связи с тем, что вынужден отказаться от переговоров по делам Уряпхая, как подлежащим исключительному ведению правительства [25]. На это И. Г. Сафьянов в письме от 23 сентября 1921 г. пояснил, что он переговоры межгосударственного уровня не предлагает, а собирается «поговорить по вопросам чисто местного характера». «Являясь представителем РСФСР, гражданами которой пожелало быть и все русское население в Урянхае, – пояснил он, – я должен встать на защиту его интересов...» Далее он сообщил, что с целью наладить «добрососедские отношения с урянхами» решил пригласить их представителей на съезд «и вместе с ними обсудить все вопросы, касающиеся обеих народностей в их совместной жизни» [26], и предложил Ян Шичао принять участие в переговорах. /239/
      Одновременно И. Г. Сафьянов отправил еще два официальных письма. В письме тувинскому нойону Даа хошуна Буяну-Бадыргы он сообщил, что направлен в Туву в качестве представителя РСФСР «для защиты интересов русского населения Урянхая» и для переговоров с ним и другими представителями тувинского народа «о дальнейшей совместной жизни». Он уведомил нойона, что «для выяснения создавшегося положения» провел съезд русского населения, а теперь предлагал созвать тувинский съезд [27]. Второе письмо И. Г. Сафьянов направил в Сибревком (Омск). В нем говорилось о политическом положении в Туве, в частности об избрании на X съезде русского населения (16-20 сентября) краевой Советской власти, начале работы по выборам поселковых советов и доброжелательном отношении к проводимой работе тувинского населения. Монгольский отряд, писал он, покинул Туву, а китайский – ограничивает свое влияние районом торговли китайских купцов – долиной р. Хемчик [28].
      28 сентября 1920 г. Енгубревком РКП (б) на своем заседании заслушал доклад о ситуации в Туве. В принятой по нему резолюции говорилось: «Отношение к Сафьянову со стороны сойотов очень хорошее. Линия поведения, намеченная Сафьяновым, следующая: организовать, объединить местные Ревкомы, создать руководящий орган “Краевую власть” по образцу буферного государства»[29]. В протоколе заседания также отмечалось: «Отношения между урянхами и монголами – с одной стороны, китайцами – с другой, неприязненные и, опираясь на эти неприязненные отношения, можно было бы путем организации русского населения вокруг идеи Сов[етской] власти вышибить влияние китайское из Урянхайского края» [30].
      В телеграфном ответе на письмо И.Г. Сафьянова председатель Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома И. Н. Смирнов [31] 2 октября 1920 г. сообщил, что «Сиббюро имело суждение об Урянхайском крае» и вынесло решение: «Советская Россия не намерена и не делает никаких шагов к обязательному присоединению к себе Урянхайского края». Но так как он граничит с Монголией, то, с учетом созданных в русской колонии советов, «может и должен служить проводником освободительных идей в Монголии и Китае». В связи с этим, сообщал И. Н. Смирнов, декреты Советской России здесь не должны иметь обязательной силы, хотя организация власти по типу советов, «как агитация действием», /240/ желательна. В практической работе он предписывал пока «ограничиться» двумя направлениями: культурно-просветительным и торговым [32]. Как видно из ответа. Сиббюро ЦК РКП (б) настраивало сторонников Советской власти в Туве на кропотливую революционную культурно-просветительную работу. Учитывая заграничное положение Тувы (пока с неясным статусом) и задачи колонистов по ведению революционной агитации в отношении к Монголии и Китаю, от санкционирования решений краевого съезда оно уклонилось. Напротив, чтобы отвести от Советской России обвинения со стороны других государств в продолжение колониальной политики, русской колонии было предложено не считать декреты Советской власти для себя обязательными. В этом прослеживается попытка вполне оправдавшую себя с Дальневосточной Республикой (ДВР) «буферную» тактику применить в Туве, где она не являлась ни актуальной, ни эффективной. О том, как И.Г. Сафьянову держаться в отношении китайского военного отряда в Туве, Сиббюро ЦК РКП (б) никаких инструкций не давало, видимо полагая, что на месте виднее.
      5 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов уведомил Ян Шичао, что урянхайский съезд созывается 25 октября 1920 г. в местности Суг-Бажи, но из полученного ответа убедился, что китайский комиссар контактов по-прежнему избегает. В письме от 18 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов вновь указал на крайнюю необходимость переговоров, теперь уже по назревшему вопросу о недопустимом поведении китайских солдат в русских поселках. Дело в том, что 14 октября 1920 г. они застрелили председателя Атамановского сельсовета А. Сниткина и арестовали двух русских граждан, отказавшихся выполнить их незаконные требования. В ответ на это местная поселковая власть арестовала трех китайских солдат, творивших бесчинства и произвол. «Как видите, дело зашло слишком далеко, – писал И. Г. Сафьянов, – и я еще раз обращаюсь к Вам с предложением возможно скорее приехать сюда, чтобы совместно со мной обсудить и разобрать это печальное и неприятное происшествие. Предупреждаю, что если Вы и сейчас уклонитесь от переговоров и откажитесь приехать, то я вынужден буду прервать с Вами всякие сношения, сообщить об этом нашему Правительству, и затем приму соответствующие меры к охране русских поселков и вообще к охране наших интересов в Урянхае». Сафьянов также предлагал /241/ во время встречи обменяться арестованными пленными [33]. В течение октября между китайским и советским представителями в Туве велась переписка по инциденту в Атамановке. Письмом от 26 октября 1920 г. Ян Шичао уже в который раз. ссылаясь на нездоровье, от встречи уклонился и предложил ограничиться обменом пленными [34]. Между тем начатая И.Г. Сафьяновым переписка с тувинскими нойонами не могла не вызвать беспокойства китайского комиссара. Он, в свою очередь, оказал давление на тувинских правителей и сорвал созыв намеченного съезда.
      Из вышеизложенного явствует, что китайский комиссар Ян Шичао всеми силами пытался удержаться в Туве. Революционное правительство Монголии поставило перед Советским правительством вопрос о включении Тувы в состав Внешней Монголии. НКИД РСФСР, учитывая в первую очередь «китайский фактор» как наиболее весомый, занимал по нему' нейтрально-осторожную линию. Большинство деятелей Коминтерна и общесибирские партийные и советские органы в своих решениях по Туве, как правило, исходили из целесообразности ее объединения с революционной Монголией. Практические шаги И.Г. Сафьянова, представлявшего в то время в Туве Сибревком и Сиббюро ЦК РКП (б), были направлены на вовлечение представителя Китая в Туве в переговорный процесс о судьбе края и его населения, установление с той же целью контактов с влиятельными фигурами тувинского общества и местными советскими активистами. Однако китайский комиссар и находившиеся под его влиянием тувинские нойоны от встреч и обсуждений данной проблемы под разными предлогами уклонялись.
      Концентрация антисоветских сил вокруг китайского штаба все более усиливалась. В конце октября 1920 г. отряд белогвардейцев корнета С.И. Шмакова перерезал дорогу, соединяющую Туву с Усинским краем. Водный путь вниз по Енисею в направлении на Минусинск хорошо простреливался с левого берега. Местные партизаны и сотрудники советского представительства в Туве оказались в окружении. Ситуация для них становилась все более напряженной [35]. 28 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов решил в сопровождении охраны выехать в местность Оттук-Даш, куда из района Шагаан-Арыга выдвинулся китайский отряд под командованием Линчана и, как ожидалось, должен был прибыть Ян Шичао. Но переговоры не состоялись. /242/
      На рассвете 29 октября 1920 г. китайские солдаты и мобилизованные тувинцы окружили советскую делегацию. Против 75 красноармейцев охраны выступил многочисленный и прекрасно вооруженный отряд. В течение целого дня шла перестрелка. Лишь с наступлением темноты окруженным удалось прорвать кольцо и отступить в Атамановку. В этом бою охрана И. Г. Сафьянова потеряла несколько человек убитыми, а китайско-тувинский отряд понес серьезные потери (до 300 человек убитыми и ранеными) и отступил на место прежней дислокации. Попытка Ян Шичао обеспечить себе в Туве безраздельное господство провалилась [36].
      Инцидент на Оттук-Даше стал поворотным пунктом в политической жизни Тувы. Неудача китайцев окончательно подорвала их авторитет среди коренного населения края и лишила поддержки немногих, хотя и влиятельных, сторонников из числа хемчикских нойонов. Непозволительное в международной практике нападение на дипломатического представителя (в данном случае – РСФСР), совершенное китайской стороной, а также исходящая из китайского лагеря угроза уничтожения населенных пунктов русской колонии дали Советской России законный повод для ввода на территорию Тувы военных частей.
      И.Г. Сафьянов поначалу допускал присоединение Тувы к Советской России. Он считал, что этот шаг «не создаст... никакого осложнения в наших отношениях с Китаем и Монголией, где сейчас с новой силой загорается революционный пожар, где занятые собственной борьбой очень мало думают об ограблении Урянхая…» [37]. Теперь, когда вопрос о вводе в Туву советских войск стоял особенно остро, он, не колеблясь, поставил его перед Енгубкомом и Сибревкомом. 13 ноября 1920 г. И.Г. Сафьянов направил в Омск телеграмму: «Белые банды, выгоняемые из северной Монголии зимними холодами и голодом, намереваются захватить Урянхай. Шайки местных белобандитов, скрывающиеся в тайге, узнав это, вышли и грабят поселки, захватывают советских работников, терроризируют население. Всякая мирная работа парализована ими... Теперь положение еще более ухудшилось, русскому населению Урянхая, сочувствующему советской власти, грозит полное истребление. Требую от вас немедленной помощи. Необходимо сейчас же ввести в Урянхай регулярные отряды. Стоящие в Усинском войска боятся нарушения международных прав. Ничего /243/ они уже не нарушат. С другой стороны совершено нападение на вашего представителя...» [38]
      В тот же день председатель Сибревкома И.Н. Смирнов продиктовал по прямому проводу сообщение для В.И. Ленина (копия – Г.В. Чичерину), в котором обрисовал ситуацию в Туве. На основании данных, полученных от него 15 ноября 1920 г., Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало вопрос о военной помощи Туве. Решение о вводе в край советских войск было принято, но выполнялось медленно. Еще в течение месяца И. Г. Сафьянову приходилось посылать тревожные сигналы в высокие советские и военные инстанции. В декабре 1920 г. в край был введен советский экспедиционный отряд в 300 штыков. В начале 1921 г. вошли и рассредоточились по населенным пунктам два батальона 190-го полка внутренней службы. В с. Усинском «в ближайшем резерве» был расквартирован Енисейский полк [39].
      Ввод советских войск крайне обеспокоил китайского комиссара в Туве. На его запрос от 31 декабря 1920 г. о причине их ввода в Туву И. Г. Сафьянов письменно ответил, что русским колонистам и тяготеющим к Советской России тувинцам грозит опасность «быть вырезанными» [40]. Он вновь предложил Ян Шичао провести в Белоцарске 15 января 1921 г. переговоры о дальнейшей судьбе Тувы. Но даже в такой ситуации китайский представитель предпочел избежать встречи [41].
      Еще в первых числах декабря 1920 г. в адрес командования военной части в с. Усинском пришло письмо от заведующего сумоном Маады Лопсан-Осура [42], в котором он сообщал: «Хотя вследствие недоразумения. .. вышла стычка на Оттук-Даше (напомним, что в ней на стороне китайцев участвовали мобилизованные тувинцы. – Н.М.), но отношения наши остались добрососедскими ... Если русские военные отряды не будут отведены на старые места, Ян Шичао намерен произвести дополнительную мобилизацию урянхов, которая для нас тяжела и нежелательна» [43]. Полученное сообщение 4 декабря 1920 г. было передано в высокие военные ведомства в Иркутске (Реввоенсовет 5-й армии), Омске, Чите и, по-видимому, повлияло на решение о дополнительном вводе советских войск в Туву. Тревожный сигнал достиг Москвы.
      На пленуме ЦК РКП (б), проходившем 4 января 1921 г. под председательством В. И. Ленина, вновь обсуждался вопрос «Об Урянхайском крае». Принятое на нем постановление гласило: «Признавая /244/ формальные права Китайской Республики над Урянхайским краем, принять меры для борьбы с находящимися там белогвардейскими каппелевскими отрядами и оказать содействие местному крестьянскому населению...» [44]. Вскоре в Туву были дополнительно введены подразделения 352 и 440 полков 5-й Красной Армии и направлены инструкторы в русские поселки для организации там ревкомов.
      Ян Шичао, приведший ситуацию в Туве к обострению, вскоре был отозван пекинским правительством, но прибывший на его место новый военный комиссар Ман Шани продолжал придерживаться союза с белогвардейцами. Вокруг его штаба, по сообщению от командования советской воинской части в с. Усинское от 1 февраля 1921 г., сосредоточились до 160 противников Советской власти [45]. А между тем захватом Урги Р.Ф.Унгерном фон Штернбергом в феврале 1921 г., изгнанием китайцев из Монголии их отряд в Туве был поставлен в условия изоляции, и шансы Китая закрепиться в крае стали ничтожно малыми.
      Повышение интереса Советской России к Туве было также связано с перемещением театра военных действий на территорию Монголии и постановкой «урянхайского вопроса» – теперь уже революционными панмонголистами и их сторонниками в России. 2 марта 1921 г. Б.З. Шумяцкий [46] с И.Н. Смирновым продиктовали по прямому проводу для Г.В. Чичерина записку, в которой внесли предложение включить в состав Монголии Урянхайский край (Туву). Они считали, что монгольской революционной партии это прибавит сил для осуществления переворота во всей Монголии. А Тува может «в любой момент ... пойти на отделение от Монголии, если ее международное положение станет складываться не в нашу пользу» [47]. По этому плану Тува должна была без учета воли тувинского народа войти в состав революционной Монголии. Механизм же ее выхода из монгольского государства на случай неудачного исхода революции в Китае продуман не был. Тем не менее, как показывают дальнейшие события в Туве и Монголии, соавторы этого плана получили на его реализацию «добро». Так, когда 13 марта 1921 г. в г. Троицкосавске было сформировано Временное народное правительство Монголии из семи человек, в его составе одно место было зарезервировано за Урянхаем [48].
      Барон Р.Ф.Унгерн фон Штернберг, укрепившись в Монголии, пытался превратить ее и соседний Урянхайский край в плацдарм для /245/ наступления на Советскую Россию. Между тем советское правительство, понимая это, вовсе не стремилось наводнить Туву войсками. С белогвардейскими отрядами успешно воевали главным образом местные русские партизаны, возглавляемые С.К. Кочетовым, а с китайцами – тувинские повстанцы, которые первое время руководствовались указаниями из Монголии. Позднее, в конце 1920-х гг., один из первых руководителей тувинского государства Куулар Дондук [49] вспоминал, что при Р.Ф.Унгерне фон Штернберге в Урге было созвано совещание монгольских князей, которое вынесло решение о разгроме китайского отряда в Туве [50]. В первых числах марта 1921 г. в результате внезапного ночного нападения тувинских повстанцев на китайцев в районе Даг-Ужу он был уничтожен.
      18 марта Б.З. Шумяцкий телеграфировал И.Г. Сафьянову: «По линии Коминтерна предлагается вам немедленно организовать урянхайскую нар[одно-] революционную] партию и народ[н]о-революционное правительство Урянхая... Примите все меры, чтобы организация правительства и нар[одно-] рев[олюционной] партии были осуществлены в самый краткий срок и чтобы они декларировали объединение с Монголией в лице создавшегося в Маймачене Центрального Правительства ...Вы назначаетесь ... с полномочиями Реввоенсовета армии 5 и особыми полномочиями от Секретариата (т.е. Дальневосточного секретариата Коминтерна. – Я.М.)» [51]. Однако И. Г. Сафьянов не поддерживал предложенный Шумяцким и Смирновым план, особенно ту его часть, где говорилось о декларировании тувинским правительством объединения Тувы с Монголией.
      21 мая 1921 г. Р.Ф. Унгерн фон Штернберг издал приказ о переходе в подчинение командования его войск всех рассеянных в Сибири белогвардейских отрядов. На урянхайском направлении действовал отряд генерала И. Г. Казанцева [52]. Однако весной 1921 г. он был по частям разгромлен и рассеян партизанами (Тарлакшинский бой) и хемчик-скими тувинцами [53].
      После нескольких лет вооруженной борьбы наступила мирная передышка, которая позволила И.Г. Сафьянову и его сторонникам активизировать работу по подготовке к съезду представителей тувинских хошунов. Главным пунктом повестки дня должен был стать вопрос о статусе Тувы. В качестве возможных вариантов решения рассматри-/246/-вались вопросы присоединения Тувы к Монголии или России, а также создание самостоятельного тувинского государства. Все варианты имели в Туве своих сторонников и шансы на реализацию.
      Относительно новым для тувинцев представлялся вопрос о создании национального государства. Впервые представители тувинской правящей элиты заговорили об этом (по примеру Монголии) в феврале 1912 г., сразу после освобождения от зависимости Китая. Непременным условием его реализации должно было стать покровительство России. Эту часть плана реализовать удаюсь, когда в 1914 г. над Тувой был объявлен российский протекторат Однако царская Россия вкладывала в форму протектората свое содержание, взяв курс на поэтапное присоединение Тувы. Этому помешали революционные события в России.
      Второй раз попытка решения этого вопроса, как отмечалось выше, осуществлялась с позиций самоопределения тувинского народа в июне 1918 г. И вот после трудного периода Гражданской войны в крае и изгнания из Тувы иностранных интервентов этот вопрос обсуждался снова. Если прежде геополитическая ситуация не давала для его реализации ни малейших шансов, то теперь она, напротив, ей благоприятствовала. Немаловажное значение для ее практического воплощения имели данные И.Г. Сафьяновым гарантии об оказании тувинскому государству многосторонней помощи со стороны Советской России. В лице оставивших китайцев хемчикских нойонов Буяна-Бадыргы и Куулара Чимба, под властью которых находилось большинство населения Тувы, идея государственной самостоятельности получила активных сторонников.
      22 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов распространил «Воззвание [ко] всем урянхайским нойонам, всем чиновникам и всему урянхайскому народу», в котором разъяснял свою позицию по вопросу о самоопределении тувинского народа. Он также заверил, что введенные в Туву советские войска не будут навязывать тувинскому народу своих законов и решений [54]. Из текста воззвания явствовало, что сам И. Г. Сафьянов одобряет идею самоопределения Тувы вплоть до образования самостоятельного государства.
      Изменение политической линии представителя Сибревкома в Туве И. Г. Сафьянова работниками ДВСКИ и советских органов власти Сибири было встречено настороженно. 24 мая Сиббюро ЦК РКП (б) /247/ рассмотрело предложение Б.З. Шумяцкого об отзыве из Тувы И. Г. Сафьянова. В принятом постановлении говорилось: «Вопрос об отзыве т. Сафьянова .. .отложить до разрешения вопроса об Урянхайском крае в ЦК». Кроме того, Енисейский губком РКП (б) не согласился с назначением в Туву вместо Сафьянова своего работника, исполнявшего обязанности губернского продовольственного комиссара [55].
      На следующий день Б.З. Шумяцкий отправил на имя И.Г. Сафьянова гневную телеграмму: «Требую от Вас немедленного ответа, почему до сих пор преступно молчите, предлагаю немедленно войти в отношение с урянхайцами и выйти из состояния преступной бездеятельности». Он также ставил Сафьянова в известность, что на днях в Туву прибудет делегация от монгольского народно-революционного правительства и революционной армии во главе с уполномоченным Коминтерна Б. Цивенжаповым [56], директивы которого для И. Г. Сафьянова обязательны [57]. На это в ответной телеграмме 28 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов заявил: «...Я и мои сотрудники решили оставить Вашу программу и работать так, как подсказывает нам здравый смысл. Имея мандат Сибревкома, выданный мне [с] согласия Сиббюро, беру всю ответственность на себя, давая отчет [о] нашей работе только товарищу Смирнову» [58].
      14 июня 1921 г. глава НКИД РСФСР Г.В. Чичерин, пытаясь составить более четкое представление о положении в Туве, запросил мнение И.Н. Смирнова по «урянхайскому вопросу» [59]. В основу ответа И.Н. Смирнова было положено постановление, принятое членами Сиббюро ЦК РКП (б) с участием Б.З. Шумяцкого. Он привел сведения о численности в Туве русского населения и советских войск и предложил для осуществления постоянной связи с Урянхаем направить туда представителя НКИД РСФСР из окружения Б.З. Шумяцкого. Также было отмечено, что тувинское население относится к монголам отрицательно, а русское «тяготеет к советской власти». Несмотря на это, Сиббюро ЦК РКП (б) решило: Тува должна войти в состав Монголии, но декларировать это не надо [60].
      16 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) по предложению народного комиссара иностранных дел Г.В. Чичерина с одобрения В.И. Ленина приняло решение о вступлении в Монголию советских войск для ликвидации группировки Р.Ф.Унгерна фон Штернберга. Тем временем «старые» панмонголисты тоже предпринимали попытки подчинить /248/ себе Туву. Так, 17 июня 1921 г. управляющий Цзасакту-хановским аймаком Сорукту ван, назвавшись правителем Урянхая, направил тувинским нойонам Хемчика письмо, в котором под угрозой сурового наказания потребовал вернуть захваченные у «чанчина Гегена» (т.е. генерала на службе у богдо-гегена) И.Г. Казанцева трофеи и служебные бумаги, а также приехать в Монголию для разбирательства [61]. 20 июня 1921 г. он сообщил о идущем восстановлении в Монголии нарушенного китайцами управления (т.е. автономии) и снова выразил возмущение разгромом тувинцами отряда генерала И.Г. Казанцева. Сорукту ван в гневе спрашивал: «Почему вы, несмотря на наши приглашения, не желаете явиться, заставляете ждать, тормозите дело и не о чем не сообщаете нам? ...Если вы не исполните наше предписание, то вам будет плохо» [62]
      Однако монгольский сайт (министр, влиятельный чиновник) этими угрозами ничего не добился. Хемчикские нойоны к тому времени уже были воодушевлены сафьяновским планом самоопределения. 22 июня 1921 г. И. Г. Сафьянов в ответе на адресованное ему письмо Сорукту вана пригласил монгольского сайта на переговоры, предупредив его, что «чинить обиды другому народу мы не дадим и берем его под свое покровительство» [63]. 25-26 июня 1921 г. в Чадане состоялось совещание представителей двух хемчикских хошунов и советской делегации в составе представителей Сибревкома, частей Красной Армии, штаба партизанского отряда и русского населения края, на котором тувинские представители выразили желание создать самостоятельное государство и созвать для его провозглашения Всетувинский съезд. В принятом ими на совещании решении было сказано: «Представителя Советской России просим поддержать нас на этом съезде в нашем желании о самоопределении... Вопросы международного характера будущему центральному органу необходимо решать совместно с представительством Советской России, которое будет являться как бы посредником между тувинским народом и правительствами других стран» [64].
      1 июля 1921 г. в Москве состоялись переговоры наркома иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина с монгольской делегацией в составе Бекзеева (Ц. Жамцарано) и Хорлоо. В ходе переговоров Г.В. Чичерин предложил формулу отношения сторон к «урянхайскому вопросу», в соответствии с которой: Советская Россия от притязаний на Туву /249/ отказывалась, Монголия в перспективе могла рассчитывать на присоединение к ней Тувы, но ввиду неясности ее международного положения вопрос оставался открытым на неопределенное время. Позиция Тувы в это время определенно выявлена еще не была, она никак не комментировалась и во внимание не принималась.
      Между тем Б.З. Шумяцкий попытался еще раз «образумить» своего политического оппонента в Туве. 12 июля 1921 г. он телеграфировал И. Г. Сафьянову: «Если совершите возмутительную и неслыханную в советской, военной и коминтерновской работе угрозу неподчинения в смысле отказа информировать, то вынужден буду дать приказ по военной инстанции в пределах прав, предоставленных мне дисциплинарным уставом Красной Армии, которым не однажды усмирялся бунтарский пыл самостийников. Приказываю информацию давать моему заместителю [Я.Г.] Минскеру и [К.И.] Грюнштейну» [65].
      Однако И. Г. Сафьянов, не будучи на деле «самостийником», практически о каждом своем шаге регулярно докладывал председателю Сибревкома И. Н. Смирнову и просил его передать полученные сведения в адрес Реввоенсовета 5-й армии и ДВСКИ. 13 июля 1921 г. И.Г. Сафьянов подробно информирован его о переговорах с представителями двух хемчикских кожуунов [66]. Объясняя свое поведение, 21 июля 1921 г. он писал, что поначалу, выполняя задания Б.З. Шумяцкого «с его буферной Урянхайской политикой», провел 11-й съезд русского населения Тувы (23-25 апреля 1921 г.), в решениях которого желание русского населения – быть гражданами Советской республики – учтено не было. В результате избранная на съезде краевая власть оказалась неавторитетной, и «чтобы успокоить бушующие сердца сторонников Советской власти», ему пришлось «преобразовать представительство Советской] России в целое учреждение, разбив его на отделы: дипломатический, судебный, Внешторга и промышленности, гражданских дел» [67]. Письмом от 28 июля 1921 г. он сообщил о проведении 12-го съезда русского населения в Туве (23-26 июля 1921 гг.), на котором делегаты совершенно определенно высказались за упразднение буфера и полное подчинение колонии юрисдикции Советской России [68].
      В обращении к населению Тувы, выпущенном в конце июля 1921 г., И.Г. Сафьянов заявил: «Центр уполномочил меня и послал к Вам в Урянхай помочь Вам освободиться от гнета Ваших насильников». /250/ Причислив к числу последних китайцев, «реакционных» монголов и белогвардейцев, он сообщил, что ведет переговоры с хошунами Тувы о том, «как лучше устроить жизнь», и что такие переговоры с двумя хемчикскими хошунами увенчались успехом. Он предложил избрать по одному представителю от сумона (мелкая административная единица и внутриплеменное деление. – Я.М.) на предстоящий Всетувинский съезд, на котором будет рассмотрен вопрос о самоопределении Тувы [69].
      С каждым предпринимаемым И. Г. Сафьяновым шагом возмущение его действиями в руководстве Сиббюро ЦК РКП (б) и ДВСКИ нарастало. Его переговоры с представителями хемчикских хошунов дали повод для обсуждения Сиббюро ЦК РКП (б) вопроса о покровительстве Советской России над Тувой. В одном из его постановлений, принятом в июле 1921 г., говорилось, что советский «протекторат над Урянхайским краем в международных делах был бы большой политической ошибкой, которая осложнила бы наши отношения с Китаем и Монголией» [70]. 11 августа 1921 г. И. Г. Сафьянов получил из Иркутска от ответственного секретаря ДВСКИ И. Д. Никитенко телеграмму, в которой сообщалось о его отстранении от представительства Коминтерна в Урянхае «за поддержку захватчиков края по направлению старой царской администрации» [71]. Буквально задень до Всетувинского учредительного Хурала в Туве 12 августа 1921 г. И. Д. Никитенко писал Г.В. Чичерину о необходимости «ускорить конкретное определение отношения Наркоминдела» по Туве. Назвав И. Г. Сафьянова «палочным самоопределителем», «одним из импрессионистов... доморощенной окраинной политики», он квалифицировал его действия как недопустимые. И. Д. Никитенко предложил включить Туву «в сферу влияния Монгольской Народно-Революционной партии», работа которой позволит выиграть 6-8 месяцев, в течение которых «многое выяснится» [72]. Свою точку зрения И. Д. Никитенко подкрепил приложенными письмами двух известных в Туве монголофилов: амбын-нойона Соднам-Бальчира с группой чиновников и крупного чиновника Салчакского хошуна Сосор-Бармы [73].
      Среди оппонентов И. Г. Сафьянова были и советские военачальники. По настоянию Б.З. Шумяцкого он был лишен мандата представителя Реввоенсовета 5-й армии. Военный комиссар Енисейской губернии И. П. Новоселов и командир Енисейского пограничного полка Кейрис /251/ доказывали, что он преувеличивал количество белогвардейцев в Урянхае и исходящую от них опасность лишь для того, чтобы добиться военной оккупации края Советской Россией. Они также заявляли, что представитель Сибревкома И.Г. Сафьянов и поддерживавшие его местные советские власти преследовали в отношении Тувы явно захватнические цели, не считаясь с тем, что их действия расходились с политикой Советской России, так как документальных данных о тяготении тувинцев к России нет. Адресованные И. Г. Сафьянову обвинения в стремлении присоединить Туву к России показывают, что настоящие его взгляды на будущее Тувы его политическим оппонентам не были до конца ясны и понятны.
      Потакавшие новым панмонголистам коминтерновские и сибирские советские руководители, направляя в Туву в качестве своего представителя И.Г. Сафьянова, не ожидали, что он станет настолько сильным катализатором политических событий в крае. Действенных рычагов влияния на ситуацию на тувинской «шахматной доске» отечественные сторонники объединения Тувы с Монголией не имели, поэтому проиграли Сафьянову сначала «темп», а затем и «партию». В то время когда представитель ДВСКИ Б. Цивенжапов систематически получал информационные сообщения Монгольского телеграфного агентства (МОНТА) об успешном развитии революции в Монголии, события в Туве развивались по своему особому сценарию. Уже находясь в опале, лишенный всех полномочий, пользуясь мандатом представителя Сибревкома, действуя на свой страх и риск, И.Г. Сафьянов ускорил наступление момента провозглашения тувинским народом права на самоопределение. В итоге рискованный, с непредсказуемыми последствиями «урянхайский гамбит» он довел до победного конца. На состоявшемся 13-16 августа 1921 г. Всетувинском учредительном Хурале вопрос о самоопределении тувинского народа получил свое разрешение.
      В телеграмме, посланной И.Г. Сафьяновым председателю Сибревкома И. Н. Смирнову (г. Новониколаевск), ДВСКИ (г. Иркутск), Губкому РКП (б) (г. Красноярск), он сообщал: «17 августа 1921 г. Урянхай. Съезд всех хошунов урянхайского народа объявил Урянхай самостоятельным в своем внутреннем управлении, [в] международных же сношениях идущим под покровительством Советроссии. Выбрано нар[одно]-рев[о-люционное] правительство [в] составе семи лиц... Русским гражданам /252/ разрешено остаться [на] территории Урянхая, образовав отдельную советскую колонию, тесно связанную с Советской] Россией...» [74]
      В августе – ноябре 1921 г. в Туве велось государственное строительство. Но оно было прервано вступлением на ее территорию из Западной Монголии отряда белого генерала А. С. Бакича. В конце ноября 1921 г. он перешел через горный хребет Танну-Ола и двинулся через Элегест в Атамановку (затем село Кочетово), где находился штаб партизанского отряда. Партизаны, среди которых были тувинцы и красноармейцы усиленного взвода 440-го полка под командой П.Ф. Карпова, всего до тысячи бойцов, заняли оборону.
      Ранним утром 2 декабря 1921 г. отряд Бакича начал наступление на Атамановку. Оборонявшие село кочетовцы и красноармейцы подпустили белогвардейцев поближе, а затем открыли по ним плотный пулеметный и ружейный огонь. Потери были огромными. В числе первых был убит генерал И. Г. Казанцев. Бегущих с поля боя белогвардейцев добивали конные красноармейцы и партизаны. Уничтожив значительную часть живой силы, они захватили штаб и обоз. Всего под Атамановкой погибло свыше 500 белогвардейцев, в том числе около 400 офицеров, 7 генералов и 8 священников. Почти столько же белогвардейцев попало в плен. Последняя попытка находившихся на территории Монголии белогвардейских войск превратить Туву в оплот белых сил и плацдарм для наступления на Советскую Россию закончилась неудачей. Так завершилась Гражданская война в Туве.
      Остатки разгромленного отряда Бакича ушли в Монголию, где вскоре добровольно сдались монгольским и советским военным частям. По приговору Сибирского военного отделения Верховного трибунала ВЦИК генерала А. С. Бакича и пятерых его ближайших сподвижников расстреляли в Новосибирске. За умелое руководство боем и разгром отряда Бакича С. К. Кочетова приказом Реввоенсовета РСФСР № 156 от 22 января 1922 г. наградили орденом Красного Знамени.
      В завершение настоящего исследования можно заключить, что протекавшие в Туве революционные события и Гражданская война были в основном производными от российских, Тува была вовлечена в российскую орбиту революционных и военных событий периода 1917-1921 гг. Но есть у них и свое, урянхайское, измерение. Вплетаясь в канву известных событий, в новых условиях получил свое продол-/253/-жение нерешенный до конца спор России, Китая и Монголии за обладание Тувой, или «урянхайский вопрос». А на исходе Гражданской войны он дополнился новым содержанием, выраженным в окрепшем желании тувинского народа образовать свое государство. Наконец, определенное своеобразие событиям придавало местоположение Тувы. Труд недоступностью и изолированностью края от революционных центров Сибири во многом объясняется относительное запаздывание исторических процессов периода 1917-1921 гг., более медленное их протекание, меньшие интенсивность и степень остроты. Однако это не отменяет для Тувы общую оценку описанных выше событий, как произошедших по объективным причинам, и вместе с тем страшных и трагических.
      1. См.: Собрание архивных документов о протекторате России над Урянхайским краем – Тувой (к 100-летию исторического события). Новосибирск, 2014.
      2. История Тувы. Новосибирск, 2017. Т. III. С. 13-30.
      3. ВКП (б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае: документы. М., 1994. Т. 1. 1920-1925. С. 11.
      4. История советско-монгольских отношений. М., 1981. С. 24.
      5. Сейфуяин Х.М. К истории иностранной военной интервенции и гражданской войны в Туве. Кызыл, 1956. С. 38-39; Ян Шичао окончил юридический факультет Петербургского университета, хорошо знал русский язык (см.: Белов Ь.А. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М., 1999. С. 203 (ссылки к 5-й главе).
      6. Монгуш Буян-Бадыргы (1892-1932) – государственный и политический деятель Тувы. До 1921 г. – нойон Даа кожууна. В 1921 г. избирался председателем Всетувин-ского учредительного Хурала и членом первого состава Центрального Совета (правительства). До февраля 1922 г. фактически исполнял обязанности главы правительства. В 1923 г. официально избран премьер-министром тувинского правительства. С 1924 г. по 1927 г. находился на партийной работе, занимался разработкой законопроектов. В 1927 г. стал министром финансов ТНР. В 1929 г. был арестован по подозрению в контрреволюционной деятельности и весной 1932 г. расстрелян. Тувинским писателем М.Б. Кенин-Лопсаном написан роман-эссе «Буян-Бадыргы». Его именем назван филиал республиканского музея в с. Кочетово и улица в г. Кызыл-Мажалыг (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». Новосибирск, 2004. С. 61-64). /254/
      7. Куулар Чимба – нойон самого крупного тувинского хошуна Бээзи.
      8. Оюн Соднам-Балчыр (1878-1924) – последний амбын-нойон Тувы. Последовательно придерживался позиции присоединения Тувы к Монголии. В 1921 г. на Всетувинском учредительном Хурале был избран главой Центрального Совета (Правительства) тувинского государства, но вскоре от этой должности отказался. В 1923 г. избирался министром юстиции. Являлся одним из вдохновителей мятежа на Хемчике (1924 г.), проходившего под лозунгом присоединения Тувы к Монголии. Погиб при попытке переправиться через р. Тес-Хем и уйти в Монголию.
      9. Цит. по: Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока. 1921-1927. М., 1968. С. 19.
      10. АВП РФ. Ф. Референту ра по Туве. Оп. 11. Д. 9. П. 5, без лл.
      11. ГАНО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 186. Л. 60-60 об.
      12. А.И. Кашников – особоуполномоченный комиссар РСФСР по делам Урянхая, руководитель советской делегации на переговорах. Характеризуя создавшуюся на момент переговоров ситуацию, он писал: «Китайцы смотрят на Россию как на завоевательницу бесспорно им принадлежащего Урянхайского края, включающего в себя по северной границе Усинскую волость.
      Русские себя так плохо зарекомендовали здесь, что оттолкнули от себя урянхайское (сойетское) население, которое видит теперь в нас похитителей их земли, своих поработителей и угнетателей. В этом отношении ясно, что китайцы встретили для себя готовую почву для конкуренции с русскими, но сами же затем встали на положение русских, когда присоединили к себе Монголию и стали сами хозяйничать.
      Урянхи тяготеют к Монголии, а Монголия, попав в лапы Китаю, держит курс на Россию. Создалась, таким образом, запутанная картина: русских грабили урянхи. вытуривая со своей земли, русских выживали и китайцы, радуясь каждому беженцу и думая этим ликвидировать споры об Урянхае» (см.: протоколы Совещания Особоуполномоченною комиссара РСФСР А.И. Кашникова с китайским комиссаром Ян Шичао и монгольским нойоном Жамцарано об отношении сторон к Урянхаю, создании добрососедских русско-китайских отношений по Урянхайскому вопросу и установлении нормального правопорядка в Урянхайском крае (НА ТИГПИ. Д. 388. Л. 2, 6, 14-17, 67-69, 97; Экономическая история потребительской кооперации Республики Тыва. Новосибирск, 2004. С. 44).
      13. См.: Лузянин С. Г. Россия – Монголия – Китай в первой половине XX в. Политические взаимоотношения в 1911-1946 гг. М., 2003. С. 105-106.
      14. Там же. С. 113.
      15. Рощан С.К. Политическая история Монголии (1921-1940 гг.). М., 1999. С. 123-124; Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 209.
      16. Рощин С.К. Указ. соч. С. 108.
      17. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 153. Д. 43. Л.9.
      18. Иннокентий Георгиевич Сафьянов (1875-1953) – видный советский деятель /255/ и дипломат. В 1920-1921 гг. представлял в Туве Сибревком, Дальневосточный секретариат Коминтерна и Реввоенсовет 5-й армии, вел дипломатическую переписку с представителями Китая и Монголии в Туве, восстанавливал среди русских переселенцев Советскую власть, руководил борьбой с белогвардейцами и интервентами, активно способствовал самоопределению тувинского народа. В 1921 г. за проявление «самостийности» был лишен всех полномочий, кроме агента Сибвнешторга РСФСР. В 1924 г. вместе с семьей был выслан из Тувы без права возвращения. Работал на разных должностях в Сибири, на Кавказе и в других регионах СССР (подробно о нем см. Дацышен В.Г. И.Г. Сафьянов – «свободный гражданин свободной Сибири» // Енисейская провинция. Красноярск, 2004. Вып. 1. С. 73-90).
      19. Цит. по: Дацышеи В.Г., Оидар Г.А. Саянский узел.     С. 210.
      20. РФ ТИГИ (Рукописный фонд Тувинского института гуманитарных исследований). Д. 42, П. 1. Л. 84-85.
      21. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 193.
      22. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 134.
      23. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 77. Л. 41.
      24. Там же.
      25. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 216.
      26. Там же. Л. 228.
      27. Там же. Д. 42. Л. 219
      28. Там же. П. 3. Л. 196-198.
      29 Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.): сб. док. Новосибирск, 1996. С. 136-137.
      30 Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 210.
      31. Иван Никитич Смирнов. В политической борьбе между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким поддержал последнего, был репрессирован.
      32. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 216-217.
      33. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 143.
      34. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 219-220.
      35. История Тувы. М., 1964. Т. 2. С. 62.
      36. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 154; Д. 420. Л. 226.
      37. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 4.
      38. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 157-158; РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 103.
      39. РФ ТИГИ. Д. 42. Л. 384; Д. 420. Раздел 19. С. 4, 6.
      40. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 19. С. 4. /256/
      41. Там же. С. 5.
      42. Маады Лопсан-Осур (1876-?). Родился в местечке Билелиг Пий-Хемского хошуна. С детства владел русским языком. Получил духовное образование в Тоджинском хурэ, высшее духовное – в одном из тибетских монастырей. В Тибете выучил монгольский и тибетский языки. По возвращении в Туву стал чыгыракчы (главным чиновником) Маады сумона. Придерживался просоветской ориентации и поддерживал политику И.Г. Сафьянова, направленную на самоопределение Тувы. Принимал активное участие в подготовке и проведении Всетувинского учредительного Хурала 1921 г., на котором «высказался за территориальную целостность и самостоятельное развитие Тувы под покровительством России». Вошел в состав первого тувинского правительства. На первом съезде ТНРП (28 февраля – 1 марта 1922 г. в Туране был избран Генеральным секретарем ЦК ТНРП. В начале 1922 г.. в течение нескольких месяцев, возглавлял тувинское правительство. В начале 30-х гг. был репрессирован и выслан в Чаа-Холь-ский хошун. Скончался в Куйлуг-Хемской пещере Улуг-Хемского хошуна, где жил отшельником (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». С. 77).
      43. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      44. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 184-185.
      45. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      46. Шумяцкий Борис Захарович (1886-1943) – советский дипломат. Известен также под псевдонимом Андрей Червонный. Член ВКП (б) с 1903 г., активный участник революционного движения в Сибири. Видный политический и государственный деятель. После Октябрьской революции – председатель ЦИК Советов Сибири, активный участник Гражданской войны. В ноябре 1919 г. назначен председателем Тюменского губревкома, в начале 1920 г. – председателем Томского губревкома и одновременно заместителем председателя Сибревкома. С лета того же года – член Дальбюро ЦК РКП (б), председатель Совета Министров Дальневосточной Республики (ДВР). На дипломатической работе находился с 1921 г. В 1921-1922 гг. – член Реввоенсовета 5-й армии, уполномоченный НКИД по Сибири и Монголии. Был организатором разгрома войск Р.Ф. Унгерна фон Штернберга в Монголии. Являясь уполномоченным НКИД РСФСР и Коминтерна в Монголии, стоял на позиции присоединения Тувы к монгольскому государству. В 1922-1923 гг. – работник полпредства РСФСР в Иране; в 1923-1925 гг. – полпред и торгпред РСФСР в Иране. В 1926 г. – на партийной работе в Ленинграде. С конца 1926 по 1928 г. – ректор КУТВ. В 1928-1930 гг. – член Средазбюро ВКП (б). С конца 1930 г. – председатель праазения Союзкино и член коллегии Наркомпроса РСФСР и Наркомлегпрома СССР (с 1932 г.). В 1931 г. награжден правительством МНР орденом Красного Знамени.
      47. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209. И.Н. Смирнов – в то время совмещал должности секретаря Сиббюро ЦК РКП (б) и председателя Сибревкома.
      48. Шырендыб Б. История советско-монгольских отношений. М., 1971. С. 96-98, 222. /257/
      49. Куулар Дондук (1888-1932 гг.) — тувинский государственный деятель и дипломат. В 1924 г. избирался на пост председателя Малого Хурала Танну-Тувинской Народной Республики. В 1925-1929 гг. занимал пост главы тувинского правительства. В 1925 г. подписал дружественный договор с СССР, в 1926 г. – с МНР. Весной 1932 г. был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности.
      50. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 22. С. 27.
      51. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 169.
      52. Шырендыб Б. Указ. соч. С. 244.
      53. См.: История Тувы. Т. 2. С. 71-72; Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 269.
      54. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      55. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209.
      56. Буда Цивенжапов (Церенжапов, Цивенжаков. Цырендтжапов и др. близкие к оригиналу варианты) являлся сотрудником секции восточных народов в штате уполномоченного Коминтерна на Дальнем Востоке. Числился переводчиком с монгольского языка в информационно-издательском отделе (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 93. Л. 2 об., 26).
      57. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 94-95.
      58. Там же. Л. 97.
      59. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 273.
      60. Там же. С. 273-274.
      61. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 59.
      62. Там же.
      63. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      64. РФ ТИГИ. Д. 37. Л. 221; Создание суверенного государства в центре Азии. Бай-Хаак, 1991. С. 35.
      65. Цит. по: Тувинская правда. 11 сентября 1997 г.
      66. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 75.
      67. Там же. Д. 42. Л. 389.
      68. Там же. Д. 81. Л. 75.
      69. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 3. Л. 199.
      70. Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 114.
      71. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 99.
      72. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 97. Л. 27, 28.
      73. Там же. Л. 28-31.
      74. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 121. /258/
      Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография) / Отв. ред. Д. Д. Васильев, составители Т. А. Филиппова, Н. М. Горбунова; Институт востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
    • Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      PDF, отсканированные стр., оглавление.
      Перевод и комментарий Э. М. Яншиной, 2-е испр. издание, 2004 г. 
      Серия -- Восточная коллекция.
      ISBN 5-8062-0086-8 (Наталис)
      ISBN 5-7905-2703-5 (Рипол Классик)
      "В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV-I вв. до н. э. Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника."
      Оглавление:

       
      Автор foliant25 Добавлен 01.08.2019 Категория Китай
    • Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае / Из истории Первой гражданской революционной войны (1924-1927) 
      / Издательство "Наука", М., 1964.
      DjVu, отсканированные страницы, слой распознанного текста.
      ОТ АВТОРА 
      "В 1923 г. я по поручению партии и  правительства СССР поехал в Китай в первой пятерке военных советников, приглашенных для службы в войсках Гуаннжоуского (Кантонского) правительства великим китайским революционером доктором Сунь Ят-сеном. 
      Мне довелось участвовать в организации военно-политической школы Вампу и в формировании ядра Национально-революционной армии. В ее рядах я прошел первый и второй Восточные походы —  против милитариста Чэнь Цзюн-мина, участвовал также в подавлении мятежа юньнаньских и гуансийских милитаристов. Во время Северного похода HP А в 1926—1927 гг. я был советником в войсках восточного направления. 
      Я, разумеется, не ставлю перед собой задачу написать военную историю Первой гражданской войны в Китае. Эта книга — лишь рассказ о событиях, в которых непосредственно принимал участие автор, о людях, с которыми ему приходилось работать и встречаться. 
      Записки основаны на личных впечатлениях, рассказах других участников событий и документальных данных."
      Содержание:

      Автор foliant25 Добавлен 27.09.2019 Категория Китай
    • «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      PDF
      Исследование, перевод с китайского, комментарий и приложения М. Ю. Ульянова; научный редактор Д. В. Деопик.
      Китайское средневековое историко-географическое описание зарубежных стран «Чжу фань чжи», созданное чиновником Чжао Жугуа в XIII в., включает сведения об известных китайцам в период Южная Сун (1127–1279) государствах и народах от Японии на востоке до Египта и Италии на западе. Этот ценный исторический памятник, содержащий уникальные сообщения о различных сторонах истории и культуры описываемых народов, а также о международных торговых контактах в предмонгольское время, на русский язык переведен впервые.
      Тираж 300 экз.
      Автор foliant25 Добавлен 03.11.2020 Категория Китай
    • Путь из Яркенда в Балх
      Автор: Чжан Гэда
      Интересным вопросом представляется путь, по которому в прошлом ходили от Яркенда до городов Афганистана.
      То, что описывали древние китайские паломники, несколько нерелевантно - больше интересует Новое Время.
      То, что была дорога из Бадахшана на Яркенд, понятно - иначе как белогорские братья-ходжи Бурхан ад-Дин и Ходжа Джахан бежали из Яркенда в Бадахшан?
      Однако есть момент - Цины, имея все возможности преследовать белогорских ходжей, не пошли за ними. Вряд ли они боялись бадахшанцев - били и не таких.
      Скорее, дорога не позволяла пройти большому конному войску - ведь с братьями-ходжами ушло не 3000 кибиток, как живописал Санг Мухаммад, а около 500 человек (это с семьями), и они прибыли к оз. Шиве совершенно одичавшими и оголодавшими - тут же произошел конфликт из-за стада овец, которое они отбили у людей бадахшанского мира Султан-шаха Аждахара!
      Ищу маршруты, изучаю орографию Памира. Не пойму пока деталей, но уже есть наметки.
      Если есть старые карты Памира, Восточного Туркестана и Бадахшана в большом разрешении - приветствуются, ибо без них сложно.