Иконография северного буддизма

[Чжан Гэда 1 994]

После очередной работы с артефактом остались обломки материалов, которые имеет смысл выложить для начала новой темы.

Тема необъятная - иконография буддизма Махаяны, распространенного в странах ЦА и ДВ, и нередко именуемого "северным буддизмом".

Сейчас предлагаю тему "Гуаньинь" (Авалокитешвара). Изображения попробую вывесить попозже.

Гуаньинь (観音菩薩) - это бодхисатва. Кто такие бодхисатвы? В буддизме это человек, обладающий бодхичиттой (любовью ко всем живым существам), который принял решение стать буддой для блага всех существ. Побуждением к такому решению считают стремление спасти все живые существа от страданий и выйти из бесконечности перерождений — сансары. В буддизме направления Махаяна бодхисатвой называют также просветлённого, отказавшегося уходить в нирвану с целью спасения всех живых существ.

Гуаньинь считается китайским вариантом трактовки образа бодхисатвы Авалокитешвары, принадлежащего к лотосовому семейству будды Амитабхи. Традиционно относится к женским божествам, несмотря на то, что, согласно буддийскому канону, бодхисатвы не имеют пола. Стандартные признаки иконографии Гуаньинь следующие:

Облик – мирный.

Одеяние и украшения бодхисатвы, двойной венец.

Асана (поза) – дхьянасана (поза созерцания и медитации, тж. падмасана – поза лотоса).

Мудра (жесты рук) - зависит от трактовки образа.

Стандартные атрибуты – лотосы падма со свитками пустака (свитки трактатов, излагающих основные положения буддизма, символизируют буддийское учение), покоящимися на них.

Пьедестал – лотос.

Наиболее общим образом можно так охарактеризовать иконографию Гуаньинь - лотосовый трон означает рождение этого бодхисатвы вне круга перерождений и страданий (сансары), его духовное совершенство, самосущность и проникновение во все сферы мироздания[1]. Аналогичное значение духовного совершенства и всепроникающей способности учения Будды имеют лотосы падма со свитками «Праджня парамита сутра» на них. «Огненный/розовый» цвет трона означает принадлежность бодхисатвы к семейству будды Амитабхи[2].

Свитки «Праджня парамита сутры» представляют собой магическое средство (парамита) для достижения высшей мудрости (праджня), что в учении Будды означает осознание разрыва цепи сансары и ухода в нирвану. Считается, что изначально никто не понял сути этих сутр и Будда отказался «явить» их в мир, вследствие чего они пребывали в неизвестности до тех пор, пока человечество не станет способным воспринять эти наставления. Бодхисатвы, которые «незримо присутствовали» во время проповеди, сохранили проповеди Будды, чтобы изложить их тогда, когда придёт нужное время, и, наставляя верующих, спасают их.

Одеяние и украшения бодхисатвы также являются парамитами. Одеяние двухчастное, и состоит из юбки антаравасака и шарфа уттария, накинутого на плечи. Согласно канону, считается, что ткань одежд – прозрачный шелк, поэтому отображаются только складки и края одежды, украшенные вышивкой.

Украшений, как правило, шесть, но их перечень может меняться. Их понимают как шанмудра (шесть благоприятных украшений). Наиболее часто встречаются следующие шесть:

1. венец (ратна) – парамита созерцания
2. ожерелье (кантхика) – парамита даяния
3. серьги (кундала) – парамита терпения
4. браслеты (ручака) – парамита нравственности
5. пояс (мекхала) – парамита рвения
6. шестое украшение именуется «пепел» (бхасман) и традиционно не изображается. Это парамита мудрости.

Общая символика образа Гуаньинь – это внутреннее совершенство бодхисатвы и его готовность придти на помощь всем нуждающимся и наставить в учении Будды, которое является единственным средством для достижения индивидуального спасения.

Внутри литых изображений буддийских персонажей, как правило, имеется значительная по объему технологическая полость, которая использовалась для хранения вложений, усиливающих сакральность скульптуры, образуя т.н. реликварий. По тибетским канонам, такие вложения делятся на 4 группы:

1. Тексты учения Будды (свитки с сутрами, молитвенными формулами и т.п.)
2. Священные реликвии буддийских святых (ногти, зубы или волосы великих наставников их вещи или фрагменты таких вещей)
3. Мощи буддийских святых (частицы тел и костей умерших великих наставников и подвижников, пирамидки из глины, замешанной на пепле кремированных подвижников и т.д.)
4. Мощи, извлеченные из останков Будды

В Китае традиция изготовления литых образов буддийских божеств в стиле Пала-Сена (Индия) появляется в XIII в., когда при дворе великого императора Хубилая (1215-1294) из монгольской династии Юань (1271-1368) работал приглашенный из Непала мастер Анико. Традиции юаньского литья были развиты мастерами пришедшей к власти в Китае в 1368 г. национальной китайской династии Мин. Стимулом для развития изготовления буддийской скульптуры в стиле, характерном для непальских и тибетских мастеров, послужили активные контакты между первыми минскими императорами и духовными иерархами Тибета.

Среди посольских даров от китайских императоров часто фигурировали литые из медных сплавов скульптуры персонажей буддийского пантеона, характеризовавшиеся тибетскими источниками как превосходные по технике исполнения и трактовке образа. Своего расцвета китайская буддийская пластика достигла при пятом минском императоре Чжу Чжаньцзи (朱瞻基, 1399-1435), правившего под девизом Сюаньдэ (宣德, 1425-1435). Скульптуры этого периода отличались полными лицами, удлиненным разрезом глаз, округлыми формами тела, тщательно проработанными деталями декора. Клеймо 大明宣德年制 Да Мин Сюаньдэ нянь чжи (Сделано в годы [правления] Сюаньдэ Великой [династии] Мин) надолго стало в Китае символом высокого качества литья. Как характерный признак минской буддийской скульптуры следует отметить приподнятые кончики лепестков лотоса и наличие проработанных деталей одежды и зубцов короны с тыльной стороны фигуры.

Главной особенностью буддизма течения Махаяна (Великая Колесница), в отличие от буддизма течения Хинаяна (Малая Колесница), является постулат о возможности достижения спасения всеми адептами буддизма, а не только теми людьми, которые избрали для себя монашескую стезю.

В связи с этим роль бодхисатв, добровольно отказавшихся от достижения собственной нирваны[6] ради спасения всех живущих на Земле существ, в буддизме Махаяны очень велика. Среди бодхисатв одной из самых популярных и почитаемых является бодхисатва Авалокитешвара, именуемый в Китае Гуаньшиинь (觀世音)[7], что переводится как «Внимающая звукам мира»[8]. Согласно буддийским представлениям, Гуаньинь слышит и видит все, что происходит в мире, и приходит на помощь взывающим к ней людям, являясь бодхисатвой сострадания[9].

Буддизм Хинаяны распространился на страны юго-восточной Азии (Индонезию, Бирму, Таиланд, Лаос, Камбоджу) и получил название «южного буддизма». Буддизм Махаяны – на страны Дальнего Востока и Центральной Азии (Китай, Корею, Японию, Тибет, Монголию, частично – Вьетнам), и стал называться «северным буддизмом».

Наиболее полным списком иконографических форм Авалокитешвары зафиксировано 108 изображений, некоторые из которых применяются очень редко или же не применяются вообще. Основным источником информации о формах Авалокитешвары является «Саддхармапундарика-сутра», в которой описываются 32 основных облика этого бодхисатвы. Часть из них встречается преимущественно на буддийских иконах танка, а часть – получает воплощение в скульптурных формах – т.н. бурханах или, по выражению Э.В. Ганевской, «металлической скульптурной буддийской иконе».

Согласно тексту индийского трактата «Агни пурана» (VIII-XI вв.), изготовление скульптурного изображения почитаемого божества давало изготовителям высокую религиозную заслугу, продвигая их на пути спасения. Степень заслуги варьировалась в зависимости от материала, который был избран для создания скульптуры – менее всего ценились глиняные бурханы, затем шли бурханы из дерева, керамики, камня и, наконец, высшую религиозную заслугу приносило изготовление бурхана из металла.

Таким образом, создание крупного наалтарного изображения почитаемого божества не только способствовало духовному просветлению прихожан, посещающих храм[10], но и приносила великую заслугу на пути индивидуального спасения скульптору.

Образ бодхисатвы Авалокитешвара сложился в первые века нашей эры. Согласно буддийской мифологии, Авалокитешвара является эманацией будды созерцания Амитабхи, бодхисатвой созерцания десятой ступени. Авалокитешвара входит в «Триаду бодхисатв» (Авалокитешвара (милосердие), Ваджрапани (мужество) и Манджушри (мудрость)) и в группу «Восемь главных бодхисатв» (Авалокитешвара, Акашагарбха, Ваджрапани, Кшитигарбха, Сарваниваранавишкамбхин, Майтрейя, Самантабхадра и Манджушри), являясь одним из центральных божеств буддийского пантеона.

После того, как Будда Шакья Муни (будда нашего времени) ушел в паринирвану[11], Авалокитешвара замещает его на земле.

С течением времени Авалокитешвара осмысляется как божество-спаситель, а еще позднее начинает приобретать некоторые функции бога-творца. Считается, что Далай-лама является инкарнацией Чэнрезига – тибетского варианта Авалокитешвары.

Все эти черты образа и божественные функции способствовали тому, что Авалокитешвара быстро приобрел популярность в Китае. С VI-VII вв. китайском буддизме существуют две школы цзун (宗), практика которых тесно связана с именем бодхисатвы Гуаньинь — Тяньтай (天台) и Цзинту (净土).

Первоначально его представляли в виде грозного воителя или же мудрого священника. Но впоследствии китайский вариант Авалокитешвара – Гуаньинь – стал мыслиться как преимущественно женское божество, слившись с добуддийскими представлениями о культе богини-матери.

Окончательная победа такой трактовки образа произошла в XIV в., после чего большая часть китайских изображений Гуаньинь представляет ее в женском обличье. Часто Гуаньинь изображают с 4, 8 или 1000 руками, а также 4, 6 или 11 ликами, хотя канонами предусматриваются и более сложные изображения, вплоть до 84000-рукого и 84000-ликого, которые в жизни не встречаются. Гуаньинь часто выступает как в милостивом облике спасительницы и утешительницы, так и в грозном обличье борца со злом.

Обычные атрибуты Гуаньинь в Китае – кувшин с веткой ивы, верёвка (символ спасения от бед), книга («Праджня парамита сутра»), чётки, посох, трезубец, юбка из тигровой шкуры (символ бесстрашия). У тысячерукого изображения Гуаньинь на каждой ладони помещается глаз – этими глазами бодхисатва видит одновременно всех находящихся в беде в бесчисленных мирах Вселенной, этими руками она их спасает. Такова была ортодоксальная буддийская трактовка образа.

Переосмысленная же в народном сознании, Гуаньинь воплотила нужду простого народа в любви и сострадании. Народная Гуаньинь представляла собой женское божество, спасающее людей от всевозможных бедствий, подательница детей, родовспомогательница, покровительница женской половины дома.

Перед изображением Гуаньинь верующим следует произносить мантру «Ом мани падме хум!» (букв. «О жемчужина, сияющая в цветке лотоса!»)[12]. Эта мантра наделена множеством значений. Нынешний Далай-лама XIV поясняет, что эта мантра олицетворяет собой чистоту тела, речи и ума Будды. Второе слово мантры – мани (драгоценность) — соотносится со стремлением к пробуждению от сансары, состраданием и любовью. Третье слово падме (лотос) соотносится с мудростью. Четвёртое слово хум олицетворяет неделимость практики следования учению Будды и мудрости.

В XI в. ученый монах Цзян Чжици записал предание о том, что Гуаньинь была «на самом деле» принцессой по имени Мяо Шань (妙善). Впоследствии легенда обросла различными вариантами, что способствовало дальнейшей популяризации образа Гуаньинь в народе.

Согласно этой истории, после того как отец предложил ей выйти за нелюбимого ею и не любящего ее богача, она ответила, что подчинится, если брак облегчит три несчастья: страдания людей от старения, страдания людей от болезней и страдания от смерти. А если брак ничему не поможет, она бы предпочла уйти в религию. Когда отец спросил, кто же может оказать такую помощь, Мяо Шань сказала, что на это способен врач. Отец рассердился, ибо он хотел выдать её за властного и богатого человека, а не целителя. Он принудил её к тяжкому труду, ограничил в еде и питье, но она не поддавалась. Каждый день она просила отпустить её в монахини. В конце концов, отец позволил ей работать при храме, но приказал монахам давать ей самые тяжёлые поручения. Монахи заставляли Мяо Шань работать днём и ночью, но её доброта привлекла ей на помощь животных, обитавших вокруг храма. Отец, видя это, так расстроился, что попытался сжечь храм. Мяо Шань потушила огонь и даже не обожглась. Поражённый страхом, отец приговорил её к смерти.

По одной версии, когда Мяо Шань казнили, чудесный тигр забрал её в одно из самых адских царств мёртвых. Но демоны не тронули её, а вокруг расцвели цветы. Просто пребывая в этом аду, Мяо Шань превратила его в рай.

По другой версии, когда палач пытался осуществить казнь, его топор разлетелся на тысячу осколков; затем так же раскололся меч, а стрелы отворачивали от неё. Тогда он в отчаянии убил её голыми руками. Мяо Шань простила его, понимая, что он был вынужден выполнить царский приказ, и приняла на себя его кармическую вину. Поэтому она попала в ад. Здесь она увидела ужасы и страдания, которым подвергаются существа, и преисполнилась горя, после чего своей силой освободила многие страдающие души. При этом сам ад стал раем.

Чтобы предотвратить разрушение своего царства, владыка ада Яньло послал её обратно на землю, и после этого она появилась на Горе Благоухания.

Ещё одна версия говорит, что Мяо Шань вообще не умирала, а чудесный тигр сразу же отвёз её на Гору Благоухания.

Легенда о Мяо Шань обычно заканчивается тем, что Мяо Чжуанъянь, отец Мяо Шань, заболел желтухой. Ни один врач не мог его исцелить. Но тут какой-то монах заявил, что желтуху можно вылечить зельем из глаз и рук человека, не знающего гнева, и подсказал, что такого можно найти на Горе Благоухания. Когда это дошло до Мяо Шань, она сама предложила свои глаза и руки. Мяо Чжуанъянь исцелился и пришёл на Гору Благоухания выразить благодарность своему благодетелю. Узнав, что это его дочь пожертвовала собой, он просил у неё прощения.

Мяо Шань превратилась в Тысячерукую Гуаньинь, а царь, его супруга и две сестры Мяо Шань построили на горе храм в её честь. Гуаньинь собиралась вознестись на Небеса, но услышала стоны и плач страдающих и, преисполнившись сострадания, вернулась на Землю, поклявшись, что не покинет её, пока не прекратится всякое страдание.

Также существует множество других легенд о Гуаньинь и ее деяниях. Впоследствии Гуаньинь стала одним из персонажей в популярном китайском средневековом романе автора У Чэнъэня «Путешествие на Запад» (XVI в.).

После начала проникновения в дальневосточный регион христианства, произошло естественное сближение образов Гуаньинь, держащей на руках ребенка, как божества – подательницы чад (送子觀音 – Сун цзы Гуаньинь), и Пресвятой Девы Марии, держащей на руках младенца Иисуса. После того, как в Японии было запрещено христианство, изображение Гуаньинь, держащей ребенка, использовалось тайными общинами японских христиан для почитания Иисуса и Девы Марии.

Популярность Гуаньинь очень велика не только в Китае, но и в Корее, где ее знают под именем Кваным, Японии (Каннон), Вьетнаме (Куанам), Таиланде (Куаним), Бирме (Куанйин) и Индонезии (Кваним). В Тибете она почитается в традиционном мужском обличье под именем Чэнрезига, а в Монголии – как Жанрайсэг.

[1] Одно из символических значений лотоса – Мировое Древо.

[2] Амитабха – один из татхагат (эманаций) первоначального будды – Ади-будды. Находится на Западе, имеет соответствие в земном проявлении в виде Будды Шакья Муни и покровительствует современному историческому периоду, что делает его наиболее почитаемым среди будд. В его владениях на Западен располагается рай, где праведники возрождаются в венце розового лотоса.

[3] Предположительно, медный ободок служил для фиксации дна пьедестала.

[4] В связи с тем, что на фигуре сохранились остатки грунта, скрывающего подробности состояния поверхности металла, сложно говорить, какая именно техника – гравировка или чеканка – использовалась для доработки того или иного элемента.

[5] Неизвестно, использовалось ли настоящее золото для достижения такого оттенка лака, поэтому слово «золотой» взято в кавычки.

[6] В буддизме нирвана представляет собой высшую цель всех живых существ. Суть понятия «нирвана» связывается с состоянием освобождения от страданий, имманентно присущих сансаре (бесконечной цепи перерождений), которой подвержены все живые существа. Самостоятельно разорвать цепь сансары может только посвятивший себя монашеству и добившийся просветления человек, следующий «благородному восьмеричному пути Будды». Однако многие добившиеся просветления персонажи буддийской мифологии, вместо того, чтобы достичь нирваны, добровольно остаются в сансаре ради того, чтобы помочь другим существам достичь нирваны. Такие существа называются бодхисатвами. Можно выделить следующие основные признаки нирваны: 1) свобода от желаний, страданий и привязанностей (отсутствие их влияния на события жизни); 2) освобождение от страдания, от круга рождений (сансары); 3) состояние сознания, в котором элементы потока сознания (дхармы) пребывают в покое.

[7] Чаще используется сокращенный вариант ее имени – Гуаньинь.

[8] В Китае Гуаньинь осознается как женское божество.

[9] Ее прообраз – Авалокитешвара – в тибетском языке носит название Чэнрезиг, т.е. «Всевидящий», что также отражает его внимание к бедам этого мира и готовностью помочь страждущим.

[10] Духовная практика буддизма подразумевает медитацию на то или иное божество, указанное духовным наставником. В результате медитации ученик должен узреть это божество во всех деталях. Поскольку такая психотехника очень сложна, для мирян ее заменяют произношением молитвенных формул (мантр) перед бурханами.

[11] Нирвана 2 ступени, в которой рвутся все связи с сансарой. При этом поддержание связи между миром сансары и буддами происходит через посредство бодхисатв.

[12]По-китайски эта мантра звучит как «Ань мани бами хоу» (唵嘛呢叭咪吽).

[Чжан Гэда 1 994]

Иллюстрации к этому тексту.

Украшения пронумерованы, как в сообщении выше. Остальные рисунки подписаны.

Витарка-мудра, по книге Ганевской и Дубровина, можно выполнять как путем сближения указательного и большого пальцев, так и среднего и большого пальцев - обратите внимание на изображение мудры на танке и на скульптуре.