Lion

Ходжалу: Правда и вымысел...

26 сообщений в этой теме

В конце февраля 1992 года вооруженные подразделения Нагорно-Карабахской Республики предприняли операцию по подавлению огневых точек и разблокированию аэропорта поселка Ходжалу. Некоторые детали этой операции нашей недавней истории до сих пор покрыты мраком. Официальный Баку пользуется этим обстоятельством и старается использовать для достижения политических целей, а участь самих ходжалинцев и других азербайджанских беженцев стала надежным прикрытием для властей Азербайджана в ведении как внутренней так и внешней государственной пропаганды. Примечательно, что вся эта пропаганда проводится с ярко выраженными антиармянскими оттенками и используется для нагнетания этнической нетерпимости и неприязни к армянам среди азербайджанцев.


Для эффективного ведения подобной пропаганды государственная пропагандистская машина Азербайджана ни перед чем не останавливается: искажение действительности, преподнесение фактов с точностью до наоборот, фальсификации исторических источников... СМИ этой республики настолько перестаралось в этом направлении, что зачастую опровергают свои же пропагандистские вылазки.


Ровно десять лет прошло со дня штурма Ходжалы армянскими формированими. Последовавшая вслед за этим событием гибель сотен гражданских лиц в районе Агдама азербайджанские власти пытаются преподнести мировому сообществу как совершенную армянами резню азербайджанцев. В современном Азербайджане ходжалинские события квалифицируются исключительно как геноцид. В сети Интернет созданы десятки сайтов и страничек с использованием материалов, посвященные этому событию, а подбор материалов к ним в основном проводится по принципу селективности и явного стремления к преувеличиванию.


Как бы там ни было, эти события до сих пор таят в себе много неточностей, ложной информации и попросту несовподений и взаимоисключений.


Не легкая это задача: написать работу, относящуюся к предыстории и причине гибели сотен людей. Кроме морально-этической стороны вопроса существуют так же и опасения оказаться обвиненным в предвзятости в освещении событий.


Вместе с тем, имея под рукой неопровержимые факты целенаправленного искажения имевших место событий и их последующей политизации, мы старались по мере возможности отказаться от апологии. Основной принцип для написания данного исследования - строгое придерживание принципа историчности и научной объективности. Работа сделана на основе разных источников и публикаций, в основном игнорируемых азербайджанской стороной. С какой целью это делается, пусть рассудит читатель. Со своей стороны мы предполагаем, что полное освещение картины гибели жителей Ходжалу не отвечает интересам идеологов Азербайджана, ибо в этом случае миф о причастности армян к этому преступлению просто-напросто перестанет существовать.



ИСТОЧНИКИ




Использованные в данной работе источники в основном приходятся на несколько работ документального характера. Это книги американского журналиста Томаса Гольтца «Азербайджанский дневник» и российского публициста Кирилла Столярова “Распад: От Нагорного Карабаха до Беловежской пущи”. Обе эти работы кроме их источниковедческого характера и информации очевидцев, выделяются если не антиармянскими, то во всяком случае откровенно проазербайджанскими симпатиями авторов. Вместе с тем эти симпатии проявляются к разным политическим лагерям азербайджанской политической элиты. Работа Т. Гольтца наряду с антирусской и антиармянской направленностью насыщена и антимуталибовскими сентенциями, а также нескрываемой симпатией к деятелям Народного фронта Азербайджана. Книга К. Столярова, наоборот, направлена против народофронтовских деятелей и выделяется явно промуталибовскими симпатиями. Сопоставление данных обоих авторов позволяет наглядным образом обрисовать политическую конъюнктуру и умонастроение разных политических группировок в Азербайджане на рубеже 1991-1992 гг. в целом и событий вокруг Ходжалы в частности.


Авторы старались избежать использования материалов армянской прессы (за исключением собственных работ на эту тему) и в основном акцентировали внимание на азербайджанкие публикации в СМИ, сети Интернет и т.д.


Посвященные ходжалинским событиям материалы некоторых азербайджанских изданий содержат любопытные данные, иная интерпретация которых позволяет сделать более объективные выводы нежели те, что были сделаны без скрупулезного анализа и критики.


В исследовании использованы материалы, содержащие официальную информацию, а также данные азербайджанской, турецкой, российской и западной прессы.



ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ В 1991-1992гг.




Приобретение Азербайджаном независимости в конце 1991 года логически привело к сложной внутриполитической ситуации. Основными противоборствующими силами в республике выступали находящаяся у власти старая коммунистическая номенклатура и набирающий силу оппозиционный Народный фронт Азербайджана (в дальнейшем - НФА). Обе стороны спекулировали на развитии событий в Нагорном-Карабахе и стремились использовать их в политической борьбе за власть друг против друга.


В январе 1990 года в Баку были организованы массовые жесточайшие армянские погромы, заставившие руководство СССР ввести советские войска в азербайджанскую столицу. Ввод войск в Баку НФА обоснованно счел угрозой своему растущему влиянию, вследствие чего этой организацией было принято решение о вооруженном сопротивлении. В результате столкновений между вооруженными людьми из НФА и советскими войсками с обоих сторон погибли десятки людей, что стало поводом для развертывания оппозиционными силами широкой антиправительственной кампании. НФА расчитывал таким образом завоевать симпатии большинства населения Азербайджана и прийти к власти. Возникшая между властями и оппозицией пропасть со временем углубилась еще больше, причем обе стороны не гнушались никакими приемами во внутриполитической борьбе. По словам президента Азербайджана А. Муталибова НФА “По экстремизму своему, по форме, по структуре, это – коммунистическое, большевистское движение. У них есть опорные ячейки, функционеры – ничего нового кроме названия не изобрели. НФА превратился в самое настоящее супернационалистическое движение”.


Однако уже к концу 1991 года практически все действующие в Нагорном Карабахе азербайджанские вооруженные отряды и формирования ориентировались на НФА и руководились непосредственно из центра этой организации.


НФА Азербайджана в своих внешнеполитических ориентирах придерживался протурецкой линии и получал из Анкары довольно весомую поддержку .


Позиции НФА особенно укрепились после августовской попытки путча в Москве. Дело в том, что находящийся в те дни с официальным визитом в Иране А. Муталибов довольно недвусмысленно высказался в поддержку ГКЧП, что не осталось незамеченным в среде проельциновской группировки. Таким образом лишившийся поддержки Москвы А. Муталибов как бы остался один на один с НФА у себя на родине.


Удобным случаем несколько исправить положение и взять ситуацию в свои руки послужила для Муталибова посредническая миссия Б. Ельцина и Н. Назарбаева и подписание совместного коммюнике между президентами Армении и Азербайджана в Железноводске.


Развитие событий в этом направлении явно не устраивало оппозиционные силы Азербайджана и НФА в особенности. Ведь карабахская карта была самым сильным козырем в антипрезидентской борьбе.


Для поиска новых методов политической борьбы НФА не пришлось особо трудиться. 19-го ноября в небе над Карабахом при загадочных обстоятельствах потерпел катастрофу азербайджанский вертолет. В результате этой аварии погибли многие государственные лица Азербайджана, военный комендант Района Чрезвычайного положения, а также представители президента Казахстана и России, которые прибыли в зону конфликта с наблюдательской миссией.


В Азербайджане, видимо, по инерции, поспешили объявить о диверсии карабахцев, однако выдвинутые против армянской стороны обвинения оказались беспочвенными и никакого доказательства их причастности к катастрофе не нашлось. Косвенные свидетельства о причастности азербайджанской стороны к катасрофе вертолета Т. Гольтц.


Авиакатастрофа в ноябре 1991 года стала ощутимым ударом по позициям Муталибова. Напомним, на борту в это время находились самые близкие соратники А. Муталибова. Лишившийся ближайших единомышленников А. Муталибов сознавал, что теряет полноту власти в Баку. По словам К. Столярова, Муталибову оставалось только сожалеть, что он “не связал воедино катастрофу в небе над Карабахом с тотчас возросшей активностью оппозиционеров. Здесь нужно было искать ключ к разгадке, чего он, к сожалению, не сделал и за что вскоре поплатился”.


Катастрофа в небе над селом Бердашен (Каракенд) резко изменила поведение и подходы А. Муталибова, который к тому времени уже осознавал определенную уязвимость своих позиций, в вопросе карабахского урегулирования. Разногласия между президентом Азербайджана и оппозицией в лице Народного Фронта проявилась и в подходах и методах разрешения карабахской проблемы. В первой половине 1991 года Муталибов был сторонником самых радикальных мер в отношении армянского населения Нагорного Карабаха. Эта позиция президента Азербайджана проявилась в частности в беспрецедентной по своим маштабам и жестокости операции “Кольцо”, в ходе которой совместными действиями азербайджанского ОМОН-а и советских войск были полностью депортированы жители 24 армянских сел. Однако после упразднения азербайджанским Меджлисом (парламентом) автономного статуса Нагорного Карабаха, Муталибов неоднократно выступал против действий, направленных на прервание отношений с Арменией.


С началом обстрела Степанакерта реактивными установками “Град” из города Шуши, А. Муталибов резко критиковал тогдашнего министра обороны Азербайджана Рахима Газиева за безответсвенность и пренебрежение возможными противодействиями армянской стороны. После получения известий об обстреле Степанакерта из реактивных установок “Град”, Муталибов связался с Р. Газиевым и довольно резко выговаривал: ”Что вы вытворяете?! Решили, видно, что у армян не найдется такого же “Града? Как бы не так! Вы хоть подумали, что тогда будет с Шуши?… Впредь не смейте самовольничать!” Однако обстрелы Степанакерта не только не прекратились, но и наоборот, интенсивность их росла с каждым днем. Нам остается предположить, что Газиев действительно продолжал “своевольничать”, то есть армия уже не контролировалась со стороны своего главнокомандующего. Возможен и иной вариант: хорошо осведомленный об огромном количестве жертв среди мирного населения Степанакерта и колоссальных разрушениях города Столяров просто пытается выгородить А. Муталибова. Но и в этом случае Муталибов выглядит не лучшим образом. Обратите внимание, его беспокоит не факт обстрела запрещенным оружием мирного города с многочисленным населением, а возможный адекватный ответ по его соотечественникам.


Факт остается фактом: азербайджанская армия в период карабахской войны нередко использовалась в политических целях, не вызывает сомнения даже у самых азербайджанцев. Об этой особенности азербайджанской армии хорошо осведомлены и в международных организациях.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ПРИЧИНЫ ШТУРМА ХОДЖАЛУ



Территория провозглашенной 2 сентября 1991 года Нагорно-Карабахской Республики ко времени подавления огневых точек в Ходжалу уже свыше двух лет находилась в осаде. К тому же, большинство жителей уже упомянутых 24 депортированных сел в основном нашли приют в Степанакерте. Вместе с ранее прибывшими армянами из Азербайджана, спасшимися от погромов и резни в Сумгаите, Баку, Мингечауре и т.д., число обосновавшихся в Нагорном Карабахе беженцев, депортированных и насильственно переселенных превысило 35 тысяч человек, что составило около 25 процентов от общего населения НКР.


С весны по осень 1991 года армянские населенные пункты Нагорного Карабаха практически ежедневно подвергались разбойным нападениям вооруженных отрядов азербайджанской милиции. За этот период ими были захвачены в заложники свыше 700 человек из числа мирного населения, угнаны десятки тысяч голов домашнего скота, сожжены тысячи гектаров хлебных посевов. Большая часть Нагорного Карабаха была лишена электроэнергии и водоснабжения.


С сентября 1991 года жилые кварталы Степанакерта и многих пограничных поселений НКР подвергались ежедневным беспрерывным обстрелам с применением артиллерии и модифицированных противоградовых ракетных установок “Алазань” и “Кристалл”. С января 1992 года к используемому против мирного населения оружию прибавились и запрещенные для применения против населенных пунктов реактивные установки залпового огня БМ-21 “Град”. С середины февраля 1992 года только на Степанакерт ежедневно обрушивались до 160 снарядов “Града” и 55-60 “Алазани”.


Спустя два года госсекретарь Азербайджана Лала Шовкет Гаджиева будет упрекать скучившихся на берегу Аракса азербайджанцев следующими словами: “Свыше ста дней мы ежедневно днем и ночью бомбили Степанакерт, но армяне не покинули своих домов, вы же бежите уже тогда, когда разрывов армянских снарядов и не слышно”. Не будем сетовать на невнимательность высокопоставленной дамы - Степанакерт бомбили гораздо больше ста дней - для нас важнее сам факт признания официальным Баку санкционированных бомбардировок жилых кварталов столицы НКР.


В результате продолжительной осады, наличия большого числа беженцев, а также огромных сельскохозяйственных потерь, в НКР, особенно в столице государства, начался голод. Положение усугублялось еще и отсутствием горючего для транспорта, без чего доставка продуктов из сравнительно благополучных сел в город была невозможна. Отметим также, что подразделения ОМОН Азербайджана перекрыли практически все внутрикарабахские дорожные артерии. Таким образом многие населенные пункты Арцаха оказались в двойном кольце осады. Единственной надеждой армян осталась вертолетная связь с Арменией, которая, естественно, не могла решить всех проблем с продовольствием, особенно если учесть большое количество раненых и необходимость доставки медикаментов.


21-25 января была в Степанакерте. В городе по-прежнему нет ни электричества, ни воды. Вода достается с таким трудом, что стыдно пить чай. Талоны на продукты отоваривать нечем. В городе уже есть случаи опухания от голода... Степанакерт напоминает кинохронику блокадного Ленинграда”.


Жители НКР, спасаясь от смертоносных снарядов, вынуждены были жить в неприспособленных подвалах, вследствие чего в населенных пунктах республики резко возросло количество инфекционных болезней и увеличилась общая смертность. Все медучреждения НКР также были перемещены в подвальные помещения. В результате обстрелов, отсутствия электроэнергии и сырья в Нагорном Карабахе прекратилось функционирование всех, без исключения, промышленных предприятий, в т.ч. и тех из них, что обеспечивали население продуктами питания: завод хлебобулочных изделий, мясокомбинат, молочный комбинат...


Для спасения голодающего населения республики, заполучения возможности завозить извне продовольственные товары и оказания населению элементарной медицинской помощи необходимо было разблокировать единственный в НКР аэропорт, находящийся в районе азербайджанонаселенной деревни Ходжалу. Отметим, что А. Муталибов прекрасно понимал жизненую важность ходжалинского аэропорта для населения НКР. Именно поэтому он распорядился разрушить взлетно-посадочную полосу и аэродромное оборудование, хотя приказ так и остался невыполненным.


Необходимость штурма Ходжалу диктовалась еще и накопленным там оружием именно наступательного действия. Руководство НКР обязано было пресечь готовящуюся операцию вооруженных сил Азербайджана по штурму армянского районного центра Аскеран и, наверняка, Степанакерта.


К моменту штурма Ходжалу в распоряжении азербайджанских сил поселка находились две боевые ракетные установки реактивного залпового огня БМ-21 “Град”, четыре модифицированные установки реактивных ракет “Алазань”, одна стомиллиметрового калибра пушка и три единицы бронетехники. Вся эта техника была расположена в жилых кварталах Ходжалу, откуда и велся разрушительный обстрел армянских населенных пунктов.


О том, что в Ходжалу готовились к собственному наступлению на Аскеран и Степанакерт, свидетельствует командир отряда добровольцев Ходжалу Эльбрус Алиев. “В тот день, то есть 25 февраля, мы получили сообщение из Агдама о том, что в 5 часов (речь о 17-00 - Г. Д., Л. М.-Ш.) наши начнут наступление. Мы с нетерпением ждали начала наступления. Но из Агдама ни слуху, ни духу.


О готовящемся в конце февраля наступлении азербайджанских подразделений Агдама на Аскеран поведал и мэр Ходжалу.


Но для азербайджанских властей не стала неожиданностью и военная операция армянских подразделений по подавлению огневых точек в Ходжалу. Об этом азербайджанская сторона была уведомлена по телевидению еще за два месяца до штурма. В московской газете «Известия» об этом писал и азербайджанский автор Ариф Юнусов. До штурма по радиосвязи азербайджанским силам было предложено вывести из поселка мирное население. Это же предложение было сделано азербайджанским властям в Баку. Фактически о том, что на Ходжалу готовится нападение, все заинтересованные институции и организации были оповещены загодя, что подтверждается данными азербайджанских СМИ.


Вот откровение одной из жительниц Ходжалу, данное Helsinki Watch 28 апреля 1992 года: “Армяне выдвинули ультиматум… что для жителей Ходжалу лучше оставить город с белым флагом. Алиф Гаджиев (руководитель обороны Ходжалу – Г. Д., Л. М.-Ш.) сообщил нам об этом 15 февраля (за 10 дней до штурма ! – Г, Д., Л. М.-Ш.), но это не испугало меня и других. Мы никогда не верили, что они смогут взять Ходжалу”.

Однако в результате этих предупреждений большая часть мирного населения Ходжалу, осведомленная о готовящемся штурме, заблаговременно перебралась в безопасное место. Массовый исход населения из Ходжалу неоднократно визуально фиксировался военной разведкой НКР, а также широко освещался по азербайджанскому радио и телевидению. При этом азербайджанская пресса целенаправленно формировала отрицательное отношение к покидающим деревню жителям Ходжалу и постоянно клеймила их позором. Отметим, что покидали превращенный в город Ходжалу в первую очередь именно насильно переселенные люди, хотя им постоянно чинились препятствия. Больше того, уже предупрежденная армянской стороной городская администрация Ходжалу просила о помощи в эвакуации населения, но тщетно. Так, мэр Ходжалу в интервью московской газете «Мегаполис - экспресс» отметил, что “после получения известия о готовящей операции по взятию города, я попросил Агдам отправить вертолеты для эвакуации стариков, женщин и детей. Нас уверяли, что готовится операция по разблокированию. Нo помощь так и не оказали.


Итак, армянская сторона предупреждала о грядущем наступлении, однако ничего, чтобы вывести из города мирных жителей, азербайджанской стороной сделано не было. Не было попыток вывезти население вертолетами, хотя армяне и предоставляли такую возможность. Как рассказывают уцелевшие бойцы азербайджанских отрядов, «оборонявших Ходжалу, задолго до кровавых собитий они перестали получать продовольствие, медикаменты, боеприпасы. И в ту ночь атакующего под прикрытием бронетехики противника они вунуждены были встречать почти голыми руками. Вольно или нет, развязка готовилась с обеих сторон».


24 февраля в Агдам звонил мэр Ходжалу Э. Мамедов, который проинформировал о предстоящем нападении и попросил вертолеты чтобы вывести стариков, женщин и детей. “Помощь так и не пришла”.


Как видно жители Ходжалу были попросту оставлены на произвол судьбы. Однако они еще не знали о самом страшном – им предстояло собственной жизнью выплатить дань всепожираещему Молоху, хорошо известному в Азербайджане как БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ШТУРМ ХОДЖАЛУ



По количеству жителей Ходжалу был вторым после Шуши населенным пунктом в Нагорном Карабахе с азербайджанским населением. Поселок расположен в стратегически важном месте и фактически делит территорию Нагорного Карабаха на две части. Именно стратегическое значение Ходжалу привело к тому, что с самого начала Национально-освободительного движения армянского населения власти Азербайджана приступили здесь к интенсивным строительным работам и переселению в Ходжалу азербайджанцев из дальних районов, а после 1989 года также и турок-месхетинцев. В результате этой целенаправленной политики азербайджанских властей по изменению демографической ситуации в Нагорном Карабахе и рассечению армян края, население поселка утроилось с 2135 человек в 1988г. до 6300 в 1991г. За счет этого роста Ходжалу получил статус города. Мы не сомневаемся: в нестабильный в военном и политическом отношении регион люди приезжали не добровольно.


Еще одним свидетельством того, что азербайджанские власти заранее были оповещены о предстоящем наступлении армян на Ходжалу и стремились сами перехватить инициативу, является также и следующий факт. К середине февраля 1992 года, перед отъездом в Минск на саммит СНГ, президент А. Муталибов приказал перебросить в Агдамский район весь накопленный резерв военной техники. Туда в спешном порядке были доставлены 11 танков и 12 БМП-2, которые в сочетании с имевшимися в Агдаме 44 бронемашинами на гусеничном ходу типа БРДМ, оснащенными пулеметами калибра 12 миллиметров, представляли собой внушительную силу, которая в любой момент могла не только выручить ходжалинцев в случае штурма, но и угрожать самому Степанакерту. Кроме того, в Ходжалу и в зоне Агдама на вооружении у азербайджанских сил находилось свыше 35 тысяч единиц пулеметов и автоматов, укомплектованных достаточным количеством патронов.


Р. Гаджиев - член правления агдамского отделения НФА: - “Мы могли бы помочь ходжалинцам, были и силы и возможности. Но руководители республики хотели показать народу, что у них силы нет, и снова призвать на помощь армию СНГ, подавив с ее помощью и оппозицию”.


Как видно, ответственность за трагедию властные структуры и оппозиция возлагают друг на друга. Муталибов явно спекулирует тем обстоятельством, что вооруженные силы Агдама подчинялись не ему, а НФА. В свою очередь деятели НФА пытаются преподнести себя миру в качестве законопослушных граждан. Можно ли удивляться тому, что мародерствующие типы воспользовались этой неразберихой, чтобы заработать на трагедии соотечественников? Так, неофициальный заместитель обороны Азербайджана Фахмин Гаджиев за доставку тел убитых азербайджанцев не брезговал брать взятки у вдов и родных погибших.


К началу штурма часть гражданского населения Ходжалу покинула поселок, и к концу февраля 1992 г. по разным источникам здесь оставались от 1000 до 2500 человек, в основном мирные жители и солдаты азербайджанских вооруженных формирований. 15 февраля армянская сторона предъявила ультиматум отставить Ходжалу с белым флагом.


В начале штурма в 23-00 армянские силы самообороны НКР открыли прицельный артиллерийский огонь по военным объектам и позициям азербайджанских сил, расположенным в центральной части населенного пункта. Удачные выстрелы посеяли панику в стане азербайджанцев, которые так и не оказали серьезного сопротивления. Не было в Ходжалу и упорных уличных боев, и к 4 часам утра 26-го февраля были подавлены последние очаги сопротивления. Наблюдатели правозащитного центра “Мемориал” при обследовании разрушений в Ходжалу подтвердили факт артобстрела, а не упорных уличных боев, в результате которых могло быть множество жертв. (там же). Надо отметить, что согласно приказу N 1, регламентирующему поведение членов армянских вооруженных сил самообороны НКР, строго запрещалось какое-либо насилие над мирным населением противоположной стороны.


Таким образом, развенчиваются утверждения азербайджанской стороны о якобы массовом истреблении мирных азербайджанских жителей в Ходжалу. Более того, радиоперехваты азербайджанских военных в Агдаме, позднее опубликованные в азербайджанских же СМИ, также говорят об этом. В одном из них говорится: “Женщин и детей не убивайте. Собирайте их в центре”. Со своей стороны отметим, что все оставшиеся в Ходжалу мирные жители были перевезены в Степанакерт, а через пару дней, согласно их воле, без предъявления каких-либо условий переданы азербайджанской стороне. Факт добровольной передачи Азербайджану жителей Ходжалу, после тщательного расследования, был подтвержден в заключении Московского правозащитного центра общества “Мемориал”, а также засвидетельствован в документальном фильме петербургской журналистки Светланы Кульчицкой.


Часть населения сразу после начала штурма стала покидать Ходжалу в направлении Агдама. Практически во всех группах беженцев находились вооруженные люди из гарнизона города. Люди уходили по двум направлениям:


- с восточной окраины города на северо-восток вдоль русла реки Каркар, оставляя Аскеран слева. Этот коридор был оставлен армянской стороной для безопасного исхода населения. Ширина этого коридора составляла от 100 до 300 метров;


- с северной окраины города на северо-восток, оставляя Аскеран справа. Этим маршрутом воспользовались лишь немногие.


Заметим, что так называемые “коридоры”, естественно, не были ограничены определенным количеством метров, как это, возможно, может представляться. Это были направления, откуда армяне не наступали и куда не стреляли, давая возможность людям выйти из зоны боевых действий. Ширина этих направлений на самом деле достигала километра и более.


Как видим, армянские подразделения сделали все возможное, дабы избежать ненужных жертв из числа гражданского населения Ходжалу. О существовании коридора знал и мэр Ходжалу Эльман Мамедов: «Мы знали, что этот коридор предназначен для выхода мирного населения…».


Согласно докладу “Мемориала”, примерно 200-300 человек остались в Ходжалу, спрятавшись в подвалах домов. После штурма их перевезли в Степанакерт и обеспечили продовольствием и медикаментами. Армянская сторона заявила, что готова отпустить их в обмен на своих заложников.


О существовании гуманитарного коридора азербайджанцы были извещены армянской стороной и громкоговорителями, однако не исключено, что большая часть населения Ходжалу могла не услышать эти сообщения. Действительно, вполне возможно, что не все жители Ходжалу услышали предупреждение, однако двинувшиеся в безопасном направлении массы людей могли повести за собой и остальных.


Надо отметить, что еще за несколько дней до начала штурма представители армянской стороны неоднократно, используя радиосвязь, сообщали властям Ходжалу о предстоящем штурме и призывали тех немедленно вывести гражданское население из населенного пункта. То, что эта информация была получена азербайджанской стороной и передана в Баку, подтверждено в публикациях бакинских газет (Бакинская газета).


После штурма в Ходжалу были найдены и освобождены 13 заложников армянской национальности, в том числе 1 ребенок и 6 женщин.


По окончании операции отряды Нагорно-Карабахской Республиканской спасательной службы «Арцах» в Ходжалу и его окрестностях нашли трупы 11 гражданских лиц, в том числе одого ребенка и четырех женщин. Это, естественно, без учета членов вооруженных отрядов, одетых в военную форму. Число их, кстати, также было невелико.


Таким образом развенчиваются все слухи и обвинения об имевших место массовых убийствах в Ходжалу гражданского населения. С другой стороны, факт гибели множества жителей Ходжалу не вызывает сомнений. Каким же образом были убиты сотни людей и где именно? В ответе на этот вопрос заключаются правда и вымысел о февральских событиях 1992 года.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ОБ УЧАСТИИ 366 ПОЛКА В ШТУРМЕ ХОДЖАЛУ



Факт участия дислоцированного в Степанакерте 366-го мотострелкого полка, принадлежавшего к войскам Содружества Независимых Государств, муссируется в основном с подачи беженцев из Ходжалу. В докладе Московского “Мемориала” также сообщается, что в штурме поселка принимали участие боевые машины 366-го полка с экипажами. Существует также мнение, что участие военнослужащих в боевых действиях не было санкционировано письменным приказом командования полка.

Всей этой путанице есть простое объяснение. С января 1992 года по Степанакерту из Шуши, Ходжалу и окрестных сел Косалар и Джангасан велись непрекращающиеся ракетно-артиллерийские обстрелы. Не удивительно, что часть снарядов и ракет залетала на территорию воинской части, вызвав тем самым разрушения и гибель нескольких военнослужащих из числа личного состава полка. В феврале 1992 года об этом сообщали московские средства радио и телевещания. Так, только 23 февраля 366 полк понес потери убитыми (два человека) и ранеными. В целях обеспечения безопасности личного состава полка главнокомандующим объединенными войсками СНГ маршалом авиации Е. Шапошниковым был отдан дислоцированному в Степанакерте 366-му полку приказ о подавлении ведущих обстрел Степанакерта огневых точек. Заметим, что, согласно приказу, подавление огневых точек должно было вестись из расположения полка, без права выхода за территорию воинской части. Командование полка действительно воспользовалось этой возможностью, и в начале марта, до вывода полка из Степанакерта, жители города несколько раз наблюдали артиллерийскую дуэль между азербайджанцами и солдатами СНГ. Тогда же в штабе Закавказского военного округа корреспонденту ТАСС было сообщено, что военнослужащие полка имеют право подавить те огневые точки, которые стреляют по территории воинской части.


В действительности военнослужащие 366 мотострелкового полка СНГ не принимали участия в штурме Ходжалу. Собственно говоря, в этом не было небходимости, ибо вооруженные подразделения армян имели на вооружении бронетехнику. Еще в начале декабря они предприняли разоружение советского милицейского полка, переброшенного в Степанакерт для обеспечения режима чрезвычайного положения. В результате этой акции армянские отряды заполучили большое количество стрелкового оружия и несколько единиц бронетехники (БМП, БТР, БРДМ). Небольшой части этого оружия, даже если не считать отбитую у азербайджанцев трофейную технику, было достаточно для успешного проведения операции. Как нам представляется, миф об участии 366 полка в боях за Ходжалу родился:


- как следствие попыток азербайджанских защитников Ходжалу “оправдаться” перед соотечественниками;


- ввиду того, что при штурме Ходжалу армянские вооруженные подразделения впервые с начала конфликта использовали военную бронетехнику.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ ПОСЛЕ 26-го ФЕВРАЛЯ



После штурма в Баку разнесся слух, что армянские боевики захватили Ходжалу и жестоко расправились с жителями поселка, не пощадив ни женщин ни детей. Муталибов тут же вызвал к себе министра внутренних дел Т. Керимова и министра безопасности И. Гусейнова, которые подтвердили слухи о гибели множества людей.

Более того, после получения известий о массовом убийстве азербайджанцев в Ходжалу, президент Азербайджана А. Муталибов связался с руководством НКР в Степанакерте. В неоднократно упоминаемой нами работе К. Столярова приведен интересный разговор Муталибова с Председателем Верховного Совета НКР А. Мкртчяном:


“Что это за война?! Даже фашисты не позволяли себе подобного зверства по отношению к мирным жителям!” По словам К. Столярова, Муталибов во время разговора назвал о 800 до 1000 убитых. На это А. Мкртчян с недоумением ответил: “О чем вы говорите, жителям был предоставлен коридор. Они покинули Ходжалу до того, как поселок был занят. Часть ваших людей вышла оттуда в Степанакерт, сейчас они у нас. Мы их кормим, хотя самим не хватает продуктов. Так что разберитесь, вас неправильни информируют”. Этот же разговор А. Муталибов приводит в интервью, данному чехословацкой журналистке Дане Мазаловой, которое потом было напечатано и в московской прессе.


После телефонного разговора с А. Мкртчяном и А. Исагуловым Муталибов, скорее всего не доверявший армянской стороне, решил отправить в Ходжалу группу журналистов для объективной проверки фактов.


Группа бакинских и зарубежных журналистов в это время находились поблизости, в городе Агдаме. Президент, предварительно переговорив с Е. Шапошниковым и получив его согласие, связался затем с командующим ЗакВО генералом В. Патрикеевым, который выделил два боевых вертолета для доставки журналистов в Ходжалу.


Первый вылет вертолета с азербайджанскими журналистами на борту состоялся 29 февраля 1992 года. Любопытно отметить, что журналисты, информированные о массовом избиении азербайджанцев в Ходжалу, вначале полетели именно туда. Не найдя ничего, что подтверждало бы эту информацию, они свернули обратно. В районе армянского села Нахиджеваник они заметили несколько десятков тел из числа бойцов обороны Ходжалу, которые погибли в результате ночного боя.


Таким образом до 29-февраля под массовым избиением азербайджанцев понимались иммено эти несколько десятков солдат-азербайджанцев и несколько гражданских лиц, погибших у села Нахиджеваник. Каким же образом и почему они были убиты? Заметим, слухи о массовом убийстве ходжалинцев распространились в Баку еще до начала штурма.


Многое о событиях возле села Нахиджеваник проясняет одна любопытная деталь, которую мы находим в воспоминаниях очевидца Сулеймана Аббасова, находящегося в этой самой группе отходяших. В числе прочего он говорит: «…Мы с частью жителей дошли до села Нахиджеваник, надеясь здесь найти пристанище: до того по рации нам сообщили, что это село отбито у боевиков. (разрядка наша – Г. Д., Л. М.-Ш.) Раздались первые выстрели… Завязался короткий бой, в ходе которого нам удалось пробить этот заслон…». Как мы видим, из Агдама по рации попросту обманули отходящих ходжалинцев и направили их в сторону армянских постов села Нахиджеваник, вынудив их таким образом напроситься на столкновение с армянской стороной. Очевидцы армяне из числа солдат ополченцев села Нахиджеваник тоже подтверждают, что создавалось такое впечатление, что группа отходящих из Ходжалу азербайджанских солдат свернули в сторону их постов и застала врасплох обороняющихся сельчан. В результате этого столкновения были убиты 2 и ранены 10 находящихся на посту жителей этого армянского села.


Возникает вопрос. Зачем армянам надо было создавать условия для выхода ходжалинцев из окружения? Неужели для того, чтобы отступающие азербайджанские силы уничтожали вооруженных охотничьими ружьями армянских защитников сел? Конечно же, нет. И еще: с какой целью агдамцы направили ходжалинцев по неверной, полной опасностей дороге?


Нам представляется, что здесь умысла не было. Агдамские подразделения азербайджанцев просто-напросто пытались внушить ходжалинцам, что ими предпринимаются все меры по защите Ходжалу, и что они уже продвинулись в этом направлении. Думается, что они также не верили в то, что армяне действительно выпустят ходжалинцев из окружения. Наконец, мы считаем, что ходжалинцев расстреляли именно агдамцы, видимо, приняв их в темноте за наступающих армян.


То, что людей растреляли в упор, т. е. со стороны Агдама, видно и из следющих слов очевидцев. Мэр Ходжалу Эльман Мамедов: «…Немногочисленные защитники города и мирные жители, оставшиеся к тому времени в живых, отступили к лесу, преодолев вброд студеную реку. Всю ночь наш обоз с женщинами, детьми, стариками, ранеными пробирался по лесу. К утру вышли на опушку – дальше простирались поля армянского села Нахиджеваник. Здесь-то и встретил нас огонь в упор из пулеметов и автоматов. Стреляли по обессилевшим живым мишеням беспощадно. Здесь полегло немало моих земляков, близких, родных. Я и семь моих товарищей, вооруженных автоматами, пытались прикрыть их. Но безуспешно. Отрезанные со всех сторон, мы двенадцать часов пролежали на снегу в ущелье, не имея возможности даже поднять головы из-за обстрелов».


Заместитель командира вертолетной эскадрильи майор Леонид Кравец: «26 февраля я вывозил из Степанакерта раненых и возвращался обратно через Аскеранские ворота. В глаза бросились внизу какие-то яркие пятна. Снизился и тут мой бортмеханик закричал: «Смотрите, там женщины и дети». Да я и сам уже видел около двухсот убитых, разбросанных по склону, среди которых бродили люди с оружием… Как считается, то были беженцы из Ходжалу. Где-то за 800 метров до передовых азербайджанских постов их ждала засада. Чудом уцелела лишь маленькая девчонка…».


Каким же образом плохо вооруженной немногочисленной группе армянских сил самообороны села Нахиджеваник удалось прямо под носом азербайджанских позиций у Агдама на протяжении многих часов расстреливать в упор мирных жителей, да еще и потом свободно разгуливать на территории, досягаемой для любого стрелкового оружия? Отметим, место там ровное, равнинное, естественных укрытий нет. Впрочем, приведенные высказывания довольно ярко говорят сами за себя.


Далее. Большинство погибших жителей Ходжалу были убиты в 10-12км от самого Ходжалу, в двух-трех километрах от Агдама, где, как уже указывалось, было сосредоточено огромное количество войск и вооружений. Именно этот факт тщательно скрывается азербайджанскими пропагандистами, или попросту не упоминается. Ведь совершенно очевидно, что при наличии такого арсенала в Агдаме армяне просто не могли так искусно скрываться, да еще и с тяжелой техникой, чтобы сперва хлоднокровно убить беженцев из Ходжалу, а потом, через несколько дней вернуться, чтобы осквернить трупы. Думается, что ответы на поставленные вопросы известны лишь деятелям НФА. Мы лишь попробуем сфокусировать внимание на фактах.


Коридор в Агдам, оставленный армянами для жителей Ходжалу, естественно, оставлял в стороне армянские населенные пункты. Столкновение между отступающими ходжалинцами и защитниками села Нахиджеваник было неожиданностью для обоих сторон.


Вооруженные подразделения Агдама действительно выдвинулись в ночь с 25 на 26 февраля 1992 года, однако ни на Нахиджеваник, ни на иное армянское село в исследуемые дни никто не нападал. Очень важно отметить, что выдвинувшиеся из Агдама вооруженные силы продвинулись совсем немного. Как раз до того места, где были обнаружены многочисленные трупы ходжалинцев. Обосновались надолго, вплоть до 1993 года, когда армяне уничтожили огневые точки уже в Агдаме.


Любопытная деталь. Согласно К. Столярову слух о взятии Ходжалу и о массовых убийствах его жителей разнесся в Баку вечером 25 февраля, т.е. за несколько часов до начала самого штурма и даже артобстрела (как говорилось выше, последний начался в 23-00, за 30 минут до штурма). Кто-то в Баку явно спешил с распространением этой информации. Ни министр внутренних дел Т. Керимов, ни министр безопасности В. Гусейнов, согласно их же заверениям, не оказались в состоянии выявить источники этой информация. И тогда А. Муталибов решил позвонить Председателю ВС НКР А. Мкртчяну. Это было утром 26 февраля.


Пресс-служба МВД Азербайджана, понимая, что потеря Ходжалу означает политическое фиаско для Муталибова, вечером того же дня распространила заявление, в котором утверждалась, что “атака армянских боевиков и 366-го полка бывшей СА на Ходжалу отбита и поселок вновь контролируется азербайджанскими силами”. Однако эта информация была моментально опровергнута информцентром Народного Фронта, который сообщил о том, что “два грузовика, переполненные трупами погибших жителей Ходжалу, прибыли в Агдам”. Сообщалось также, что в числе других при обороне Ходжалу погибли начальник аэропорта, прокурор и мэр города. После падения Ходжалу в Баку создалась взрывоопасная ситуация.


Сам президент А. Муталибов, направивший в начале марта 1992 года телеграмму главам государств СНГ, и предлагавший создать межгосударственную комиссию “для расследования акта геноцида азербайджанского населения Ходжалу”. Буквально через месяц в своем интервью говорит следующее: «Как говорят те ходжалинцы, которые спаслись, это все было организовано для того, чтобы был повод для моей отставки. Я не думаю, чтобы армяне, очень четко и со знанием дела относящиеся к подобным ситуациям, могли позволить азербайджанцам получить изобличающие их в фашистских действиях документы. Можно предположить, что кто-то был заинтересован в том, чтобы потом показать эти кадры на сессии Верховного Совета и все сфокусировать на моей персоне.


Как пишет К. Столяров, позднее, когда А. Муталибов был уже не у дел, известный азербайджанский тележурналист Чингиз Мустафаев рассказывая ему о полете в Ходжалу, отметил, что заснять на пленку трупы в Ходжалу ему не удалось, потому что “убитых там вообще не было в помине …”(курсив наш – Г. Д., Л. М.- Ш.). Во время первого полета журналисты засняли на пленку лишь пару десятков трупов азербайджанских солдат, обнаруженных недалеко от села Нахиджеваник. Однако большинство трупов находились у Агдама, где их и снимали на видеоленту 29 февраля и, во второй раз, 2 марта. Именно эти кадры и были показаны в Баку на заседании Милли Меджлиса, а затем и по многим телеканалам мира, как доказательство массового убийства азербайджанского населения Ходжалу.


Оставим эмоции в стороне. Один тот факт, что обе части фильма оператор снимал в присутсвии многочисленных азербайджанцев в штатском и военном (они постоянно в кадре), является свидетельством того, что территория контролировалась азербайджанскими вооруженными формированиями. В противном случае придется предположить, что армяне оставили коридор для азербайджанцев из Ходжалу (а иначе они просто не смогли бы выйти из села), затем преследовали их по пятам, чтобы убить на подступах к Агдаму и отступить (не забудем, в Агдаме был сконцентрирован мощный военный кулак азербайджанцев). После этого те же самые армяне вновь захватили местность только для того, чтобы осквернить тела погибших, изувечить их и снова отступить, в очередной раз уступая усеянное трупами поле азербайджанским операторам и давая им возможность заснять все это, чтобы представить всему миру «армян-кровопийц».


Предположение, что армянская сторона хладнокровно задумала и претворила столь запутанную многоходовую комбинацию по убийству людей, которых сама же выпустила из огненного мешка, может зародиться только в воспаленном воображении человеконенавистника.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
С другой стороны, трупы людей действительно были осквернены. Во время второго полета в район массового убийства людей, уже 2-го марта 1992 года, журналисты заметили, что положение тел на земле и степень повреждений и ранений, по сравнению с первым осмотром, разительным образом изменились. О том, что положение тел и поврежденность трупов не совпадали с первоначальным осмотром, Ч. Мустафаев (Фуат-оглы) проинформировал президента А. Муталибова, который к тому времени уже явно догадывался о причинах трагедии. Муталибов ответил поистине пророческими словами: “Чингиз, никому не говори ни слова о том, что приметил неладное. Иначе тебя убьют”.


Предупреждение президента не возымело должного действия, и усомнившийся в “армянском следе” массового побоища Ч. Мустафаев взялся за журналистское расследование трагедии. Он лишь успел отправить два материала в Московское информагентство “DR PRESS”, в которых сообщал о возникших у него основаниях подозревать в причастности к преступлениям именно азербайджанскую сторону. Чингиз Мустафаев был убит на том же самом поле, где он снимал главный азербайджанский “аргумент”. Убит, будучи далеко от линии фронта... Та же участь, кстати, постигла и полевого командира Ала Якуба, который в присутствии осведомителя заявил, что “...мог бы пролить свет на бойню у Нахиджеваника, а также поведать существенные подробности о недавней гибели в небе над Карабахом вертолета с государственными деятелями на борту, за что пришедший к власти Нардный фронт Азербайджана летом 1992 года подверг его аресту и довел до смерти в тюремной камере при невыясненных обстоятельствах...”.


Однако давайте вновь послушаем Муталибова, которому “не хотелось чтобы его имя в истории Азербайджана связывали бы именно с этим событием» Он справедливо указывал, что после оставления коридора для исхода ходжалинцев не имело смысла стрелять по уходящим людям, “…тем более на территории, близкой к Агдаму, где к тому времени было достаточно сил, чтобы выйти и помочь людям…”.


Видеокассета Ч. Мустафаева с запечатленными на ней телами погибших азербайджанцев была вначале показана на сессии Верховного Совета Азербайджана, где в то время председательствовал Якуб Мамедов. Потом эти кадры были показаны по азербайджанскому телевидению, а вскоре и по зарубежным телеканалам. В Баку эти кадры вызвали волну негодования против персоны президента. Этим и воспользовались функционеры из НФА, для которых важен был не сам факт массового убийства людей близ Агдама, “а удачный предлог, чтобы обратить гнев азербайджанцев против президента”. [47] Кстати, выступавший на этой сессии А. Муталибов, который к этому времени уже догадывался об истинных причинах трагедии, ни разу не обвинил армянскую сторону за массовое убийство азербайджанцев.


6 марта 1992 года Муталибов ушел в отставку. Вскоре после этого экс-президент открыто выразил сомнение в ответственности армян за массовое убийство гражданского населения Ходжалу, высказав предположение, что “некоторые из азербайджанских лиц, возможно, на самом деле были убиты азербайджанскими войсками для того, чтобы дискриминировать его”.


Корреспондент газеты «Бакинский рабочий» Ибрагим Шукюров: «…Вопросов много. И все они сводятся к одному: почему стал возможен в Ходжалу акт геноцида? Конечно, не в последнюю очередь причиною трагедии стали наши провалы на карабахском фронте. Серия военных поражений, в результате которых мы сдавали один населенный пункт за другим. И все они были стратегически важными. Но нельзя не учитывать и фактора нечистоплотной политической игры вокруг Нагорного Карабаха. Очевидно, что кто-то был очень заинтересован в том, чтобы сорвать миротворческую миссию Велаяти. Ведь штурм Ходжалу был предпринят в момент действия соглашения о прекращении огня…».


Через месяц, в начале мая, когда предвыборная кампания в Азербайджане была в самом разгаре, пришло известие о падении Шуши. Это дало возможность экс-коммунистическому Верховному Совету 14 мая 1992 года аннулировать отставку Муталибова, сняв с него вину за Ходжалу. Милли Меджлис был распущен. Вскоре после восстановления в бывших правах, А. Муталибов связался с Москвой и в телефонном разговоре с маршалом авиации Е. Шапошниковым сказал следующее: “Поймите, Эльчибей – фанатик пантюркистского толка, жаждущий попасть в объятия Анкары, где, насколько я в курсе дела, ему обещали всяческую помощь”.


Муталибову однако не суждено было задержаться на своем посту. На следующий день сторонники НФА штурмовали здание Верховного Совета и захватили президентский дворец. Вскоре Муталибов вынужден был оставить Баку и обосноваться в Москве.

Муталибов был прав. Анкару его фигура, как пророссийски настроенного политика, который стремится вернуть Азербайджан в лоно Москвы, явно не устраивала. В первый месяц после развала СССР Турция, поддерживаемая Западом и, в особенности, США, энергично старалась преподнести себя в качестве наглядной модели для государственного строительства. В лице НФА турецкие руководители нашли достойную опору для укрепления своего влияния в Азербайджане. В этой связи сенсационным можно считать публикацию турецкой газеты “Хурриет” от 17 мая 1992 года, т. е через 2 дня после повторного свержения Муталибова. В номере приводятся слова одного из высокопоставленных должностных лиц МИД-а Турции, в порыве радости от устранения А. Муталибова обронившего: “Наши ребята справились”. Самое интересное, в турецком тексте был также английский перевод этих слов: “Our boys have done it”. Кто такие эти ребята – не трудно догадаться.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Напрашивается естественный и вполне логичный вопрос: а не стоят ли за ходжалинскими событиями те же самые турецкие ребята из спецслужб Турции? Ведь совершенно очевидно, что в этом случае Анкара, как говорится одним выстрелом убивала даже не двух, а нескольких зайцев.


Во-первых, после приобретения Арменией независимости, турецкую сторона обеспокоилась возможностью активизации движения армян диаспоры, а теперь и суверенной Армении, за официальное признание Геноцида армян и перспектива возможных компенсаций. С этой точки зрения представление армян как народа, склонного к массовым убийствам, было на руку Турции, которая могла искать в ходжалинских событиях удобный повод создания контримиджа.


Во-вторых, как уже говорилось выше, пророссийский президент Азербайджана Муталибов не устраивал турецкие власти, которые предпочли бы вместо него видеть явно протурецки настроенных деятелей из Народного Фронта. Эльчибей - лидер НФА не скрывал своих симпатий ко всему турецкому, постоянно высказываясь в агрессивно пантюркистском духе.


Вовлечение турецких агентов в операции по корректированию политического руководства Азербайджана имеет свои традиции еще с 1918 года, и февральско-майские события можно считать первой, хорошо спланированной и удавшейся попыткой возрождения этих трагедий. После прихода Г. Алиева к власти некоторые его мероприятия не были восприняты турецкими спецслужбами, которые предприняли две попытки по его устранению. Первая попытка была столь дерзкой и открытой, что в 1995 году, во время визита в Баку премьер-министра Турции Тансу Чиллер, последняя персонально попросила извинения у руководителя Азербайджана.


Вторая попытка имело место уже через год, 1996 году, и на этот раз азербайджанским спецлужбам удалось арестовать нескольких лиц, прямиком связанных со спецслужбами Турции.


Интересно еще одно обстоятельство. 25 февраля в Баку с посреднической миссией находился министр иностранных дел Ирана Али Акбар Велаяти. Намечался также визит Велаяти в Степанакерт и переговоры с официальным руководством НКР. Утром 27 февраля Велаяти вылетел в направлении столицы Нагорного Карабаха, но его самолет приземлился в Агдаме. В этот момент, когда Ходжалу находился под полным контролем армянских сил, командующий черезвычайным штабом обороны Шуши Рагим Газиев сообщает по телефону, что «бои за Ходжалу продолжаются». Далее Газиев заявляет, что «решение о прекращении огня (в целях обеспечения безопасности Велаяти - Г. Д., Л. М.-Ш.) в ситуации, когда армянская сторона захватила Ходжалу было ощибочным и вряд ли будет соблюдаться». [54] Вот так! Не больше и не меньше. В этом сообшении явно просвечивается стремление НФА сорвать миссию А. Велаяти.

Усиление влияния Ирана в Азербайджане, тем более его появление в роли посредника в урегулировании карабахской проблемы, явно не устраивало Анкару. К тому времени, кстати, некоторые западные лидеры в открытую заявляли, что Закавказье и Центральная Азия являются зоной влияния Турции, главную роль которой они видели в противостоянии этой страны распространению исламского фундаментализма и влияния Ирана.


И последнее. С приобретением независимости Арменией карабахский конфликт в Анкаре рассматривался как блокирующий фактор в деле создания всетюркского союза «от Адриатики до Китайской стены» и в этой связи турецкая сторона активно искала предлог для давления на Армению, стараясь таким образом заставить ее пойти на уступки. Долго ждать не пришлось. Ходжалинские жертвы продолжали использоваться в качестве разменной монеты.


Уже 2 марта министр иностранных дел Турции Хикмет Четин выступил с заявлением о решимости турецкого правительства требовать посадки и подвергать досмотру все самолеты, летящие через территорию Турции в Армению. По этому поводу МИД Турции выступил с заявлением, в котором отмечалось, что это решение принято в соответствии с итоговым документом СБСЕ, принятым в Праге 28 февраля.

В свою очередь председатель Великого Национального собрания Турции Хюсаметтин Джиндорук призвал мировое сообщество осудить «отличающийся особой жестокостью акт геноцида армян в отношении братьев-азербайджанцев».

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Аятолла Амели о событиях в Ходжалу:

За всем этим стояли «Эргенекон» и «Моссад»

Как сообщает иранское информационное агентство «Аранньюз» на днях представитель духовного лидера Ирана, имам-джума города Ардебиля аятолла Сеид Хасан Амели выступил с сенсационными разоблачениями о событиях в Ходжалу. Он рассказал, что для пресечения активности Ирана на стороне Азербайджана в ходе карабахской войны израильская разведка создала в Турции организацию «Эргенекон». Было заявлено, что якобы под предлогом помощи Азербайджану в карабахском конфликте, Иран создает новую организацию «Хезболла», и этот процесс необходимо срочно пресечь.
Осуществление этой миссии было поручено в Турции генералу Вели Кючюку, азербайджанцу по национальности, и за короткое время был разработан план. Под руководством В. Кючюка в Азербайджане создается специальная организация для подготовки госпереворота.
«Для удачной реализации госпереворота необходимы были большие потери на фронте, нужна была в прямом смысле тяжелая трагедия. Именно в таких условиях шла постановка ходжалинской трагедии. Я много говорил об этом в своих проповедях и меня обвиняли в том, что я виню в этом азербайджанский народ. Но я имел в виду не весь народ, а политиков- предателей», - заявил Амели и добавил, что эта трагедия оставила пятно на репутации азербайджанского народа.
Известно, что через несколько дней после ходжалинских событий президент Азербайджана Аяз Муталибов был свергнут. «Муталибов был под покровительством русских. Русские должны были его свержением привести к власти Эльчибея? Ясно, что нет, и госпереворот был против пророссийского руководства. Как объяснили они - это был коварный план для пресечения активизации Ирана на карабахском фронте, реализованный на крови невинных людей. За всем этим стоял «Эргенекон», а на самом деле «Моссад»,- заявил имам.
Амели также добавил, что папка о преступлениях «Эргенекона» сегодня раскрывается страница за страницей, сопровождаясь разоблачениями предателей. Однако часть, касающаяся Азербайджана, всегда замалчивается. «Вели Кючюки, а также его турецкие и азербайджанские подельники не допрашиваются в связи с событиями в Ходжалу. Азербайджан с легкостью прошел через госпереворот, и его участники сегодня занимают высокие должности в парламенте и аппарате президента. Неприятная ситуация, когда реальные организаторы ходжалинской трагедии делают вид, что предпринимают всяческие усилия для доведения информации о нем до мирового сообщества. От такого столбенеешь»,- возмущается имам.
Глава Верховного суда Ирана Мусеви Ардебили во время посещения Азербайджана при посредничестве покойного гаджи Аликрама встретился с одним из лидеров народного движения и предложил тесное сотрудничество в различных сферах, в том числе в карабахском вопросе. Однако предложение о помощи было отвергнуто, и Ардебили получил ответ «Я приеду в Иран, только для провозглашения Тебриза столицей Азербайджана».
«Покойный Ровшан Джавадов в беседе с помогающим ему тебризским генералом упомянул интересный нюанс. Он рассказал, что после госпереворота и инаугурации президент первым делом встретился с ним, и он думал, что у него спросят о плане по взятию Карабаха, однако во время беседы президент указал на некую папку на столе и сказал: «Нам известно все о вашем сотрудничестве с Ираном (эта папка была направлена из Израиля в Турцию, а потом в Азербайджан). С сегодняшнего дня вы должны прекратить все связи. Нам не нужна помощь Ирана. Если я узнаю, что Карабах мы вернем с помощью Ирана, я подарю эти земли армянам. Карабах - не серьезная проблема и найдет свое решение в короткий срок. Мы воюем с Ираном и должны готовиться к войне против него. Наши реальные враги не армяне, а иранцы», - заявил президент.
После этого все изменилось: прекратилось сотрудничество, отвергнута была помощь и были арестованы иранские военные, которые прибыли по приглашению азербайджанской стороны для сотрудничества в совместном штабе. Было очень странно, что их допрашивали следователи, прибывшие из Турции и Израиля», - рассказал Амели.
«Почувствовав влияние Ирана на фронте, группа политиков собралась и, отдавая даль турецко-израильской афере, устроила ходжалинские события», - заявил имам и подчеркнул, что власти Азербайджана позволяют Израилю размещать сеть разведки и открывать посольство, а также государственные деятели Израиля открыто заявляют, что Азербайджан для них является самой удобной точкой для удара по Ирану.
Panorama.am
Изменено пользователем Lion

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Проклятие Ходжалу: когда факты не сходятся с заявлениями




В детстве мне попалась какая-то книжка – приключенческая повесть об установлении советской власти в Закавказье. Так там Сурамский перевал волею автора находился в одном конном переходе от Севанского. Для жителя Новосибирска это было несущественно, однако понятно, что после этого я уже не верил ни одному слову писателя.


О событиях в Ходжалу много писали и пишут. Это сейчас бренд, усиленно раскручиваемый закавказско-турецкой пропагандой за неимением чего лучшего. Несколько раз писал об этом и сайт GeorgianTimes.info, даже поместил обстоятельный комментарий Левона Мелик-Шахназаряна, непосредственного участника событий. Казалось, что больше обсуждать нечего: обе стороны сказали все, что знали, но нет же…


На сайте GeorgianTimes.info помещен новый пространный рассказ бывшего ходжалинца Джамила Мамедова о том, «что произошло с ним и другими жителями Ходжалу, которые бежали из захваченного села в поисках спасения» (Орфография и стиль сохранены. - Р. М.), записанный Керимом Керимли. Злоключениям бывшего ходжалинца можно посочувствовать, даже ополчиться на армян – но… не верю. Не могу верить. Потому что у К. Керимли и Д. Мамедова не сходятся концы с концами. Оставим пропагандистские сентенции, призванные выжать слезу умиления благородством бывших кочевников, типа: «Ведь мы же им никогда не делали никакого зла. Мы жили в объятиях друг друга. И лично я, и моя семья сделали много добра для них», «дружественные народы превращаются в хищных животных, готовых порвать соперника на части» и т.д. У нас несколько иное представление о том, что такое добро и что такое зло.


Судите сами. «18-го сентября 1988 г. армяне атаковали на Ходжалу. Еще в тот год армяне хотели испугать ходжалинцев, чтобы мы оставили свои дома и уехали. Но тогда у них не получилось». «Четыре года мы защищались голыми руками, охотничьими ружьями, кустарными приспособлениями». Очевидно, из Ходжалу все эти четыре года стреляли виртуальные пушки и «грады», летели виртуальные снаряды, стоял виртуальный ОМОН, виртуально оккупировавший аэропорт и виртуально терроризировавший армянское население. Беда в том, что все эти виртуальные действия оборачивались реальными тоннами смерти, до ужаса реально обрушивавшейся на головы степанакертцев.


«Из Баку нас заверяли – не беспокойтесь, все будет хорошо, в ближайшее время освободим Ходжалу от окружения... И мы поверили, и так трагически кончилось все». Почему из Баку их заверяли и почему так все кончилось – рассказал А. Муталибов, бывший президентом Азербайджана, и обращаться с этим вопросом надо в Баку.


«Когда мы бежали из Ходжалу, я вместе с 3-х летним внуком остался на несколько дней в лесу. Было очень холодно, а лес был непроходимый». Дело в том, что от Ходжалу до Агдама лесов, тем более, непроходимых, нет. Хотя если вспомнить, какую истерию подняли турки вокруг «Топханы, где рос реликтовый лес, в котором любил отдыхать вождь Панах хан», понятно, что турки заблудились в трех соснах. Эта Топхана - ровная площадка напротив Шуши, где единственное многолетнее растение – куст шиповника. После этого в остальное тоже мало верится…


Д. Мамедов, по его словам, «несколько дней босой ходил по снегу» – и ничего, ни отморожения, ни неизбежной в таких случаях гангрены. Правда, несколько пальцев ему на ногах все-таки ампутировали – отбили армяне.


«Несмотря на то, что я сам родом из Ходжалу, я плохо знал эти места». Далее он говорит, что «15 лет я работал в райцентре Асгеран». Но не знать окрестности родного села можно только в том случае, если не просто не выходишь из дома, а и носа на улицу не кажешь. Все события разворачивались на крошечном пространстве в несколько км в длину и того меньше – в ширину. Тем не менее, он действительно мог не знать окрестностей – если был не местный (а таких в Ходжалу было большинство – Баку превращало крошечный поселок в опорный пункт и военную базу, заселяя его кем только возможно: курдами, турками-месхетинцами, турками из дальних районов, обещая им все блага и льготы). Только в этом случае становится понятна чехарда и путаница с географией и незнанием местности. Ни рассказчик, ни интервьюер не позаботились о том, чтобы придать повествованию хотя бы минимум географического правдоподобия.


«Оказывается, мы неправильно шли. Следующую ночь, до утра, мучаясь, шли. Когда светало, вдруг увидели, что мы поднялись выше села Малыбейли Шушинского района (за 15 дней до этого азербайджанское село Малыбейли было взято армянами - прим. К. Керимли). Село Малибейли, кстати, Аскеранского района – это фактически пригород Степанакерта, отделенный от него узенькой речкой Каркар, а выше – уже Степанакерт. Можно допустить, что беженцы заблудились, но не настолько же, чтобы вместо того, чтоб идти в долину, вниз по реке и дороге на Агдам, пойти в прямо противоположном направлении – в гору, к Степанакерту. По словам Д. Мамедова, уже рассвело, они были в пределах, скажем так, территории, контролируемой армянским ополчением, и никто – ни один человек их не увидел… И так на протяжении нескольких дней. На армян нашла массовая куриная слепота – очевидно, чтобы рассказ Д. Мамедова и К.Керимли выглядел более трагично.


Наконец, они попали в плен к армянам. «Вооруженные люди... окружили нас, собрали всех в одну кучку. Мы поняли, что это село Дахраз Аскеранского района. Когда мы прошли через село, одна женщина, увидев внука, начала говорить с горечью: «Ах! Боже мой! Боже мой! Чем провинился этот ребенок!» Потом она обратилась к этим вооруженным: «Подождите немного...» Она пошла в дом, а вернулась с хлебом и сыром. Дала нам и сказала: «Положите в карман». Надо думать, все это происходило на глазах у «вооруженных армянских бандитов», которые уже успели отличиться нечеловеческим к беженцам отношением, но спокойно позволили дать им хлеба с сыром. (В самом Арцаха, уже уже три с лишним года находившемся в блокаде, каждая краюха хлеба была буквально на вес золота). У Д. Мамедова просто отобрали патроны к охотничьему ружью, которое он выбросил по дороге (а клялся, что взял из дому одни деньги – все, что было нажито непосильным трудом) «и мы пошли дальше». Нас привели на животноводческую ферму и загнали в хлев для скота. Я осмотрелся вокруг и увидел здесь десятки людей. И все они были моими земляками – ходжалинцами. Расспросил людей, стало ясно, что всех их поймали около этого села и загнали сюда». Значит, ходжалинцев все-таки не всех расстреляли; правда, это никак не обьясняет, как они оказались в Дахразе.


И тут «армянские бандиты» поступили в соответствии со своими антигуманными и человеконенавистническими представлениями. «В Асгеране я работал с одним армянином по имени Шура. Он был родом из этого села. Когда нас загнали в хлев, его сын Арарат увидел нас. Я у них дома в свое время работал, штукатурил. Поэтому парень знал меня. Оказывается, парень сообщил своему отцу о том, что я здесь. Через некоторое время этот парень принес нам сумку, где был хлеб, пол-литра водки, орехи и соленое. Передал мне сумку и сказал: «Я Арарат, сын Шуры. Это отец прислал вам». Все, что было в сумке, по маленьким кусочкам раздали людям. Люди уже трое суток были голодными и без воды»...


После всех этих нестыковок, несообразностей и несуразностей уже не верится в дальнейший рассказ о зверствах армян, вырванных золотых коронках и систематических избиениях… Уже хотя бы потому, что не было смысла делать этого. Злость вымещают на враге, пойманном с оружием в руках, а не на беззащитных беженцах. Хотя, если следовать логике турок, то все как раз так и должно было быть.


«Когда рядом с Агдамским кладбищем Карагаджы нас выдали родственникам, мы не могли ходить. Мой покойный сын и несколько других людей взяли нас на руки и отнесли в другую машину. Армянин, которого меняли на нас, был целым и невредим, как будто он возвращался из санатория». Переиграли гг. турки, вконец потеряли чувство меры…

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Кстати о войне, знакомы ли Вы с событиями, произошедшими недалеко от Ходжалу в феврале 1992 г. во время боевых действий?


Я живой свидетель тех событий. Скажу откровенно – нынешняя шумиха является чистейшей демагогией и пропагандой. Найти логику в действиях бакинских властей сложно. Я помню, как оператор Чингиз Мустафаев – главный свидетель тех событий плакал перед камерой, рассказывая, что погибшие люди не были в таком обезображенном состоянии еще сутки назад, когда он снимал их впервые. Как же такое могло случиться в подконтрольной азербайджанским ВС территории?! Вскоре он был убит, и все как-то быстро забыли об этом...



Талышский ученый, политолог и общественный деятель Фахраддин Абосзода


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Напомним еще раз: данное преступление было совершено в населенном закавказскими турками – азербайджанцами городе, в котором на описываемое время было сосредоточено свыше 35 тысяч враждующих друг с другом вооруженных отрядов правительства и Народного фронта Азербайджана.


А пока сообщим для особенно рьяных приверженцев распространения ложной информации относительно убийства жителей Ходжалу в Агдаме: в ночь на 26 февраля Республика Арцах провела блестящую антитеррористическую операцию, целью которой было уничтожение засланных Азербайджаном в Ходжалу незаконных вооруженных террористических отрядов. В ходе этой операции армянская сторона создала возможность для выхода мирного населения поселка из зоны боевых действий, чем и воспользовалась значительная часть жителей Ходжалу. Часть ушедших людей была расстреляна в пригороде Агдама вооруженными отрядами Народного фронта Азербайджана. Оставшиеся в поселке люди – примерно 700 человек – согласно распоряжению руководства Нагорно-Карабахской Республики были препровождены в Азербайджан без всяких предусловий.


Это – факты, подтверждаемые многочисленными документами и видеоматериалами. И именно эти факты пытается сокрыть Азербайджан, покупая продажных журналистов и заставляя их работать на преступную и лживую пропаганду Баку. «Икорная дипломатия» Азербайджана, разъедающая изнутри многие политические институты Европы, сегодня пытается решить две задачи: сокрыть истинную правду о событиях 1988-1994 годов и проталкивать ложь Азербайджана...



Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
...факт остается фактом: за последние 20 с лишним лет, ни в одном из официально опубликованных списков нет 613 фамилий. Скажем больше, самый длинный «официальный» список заключает в себе 531 фамилию. В их числе, кстати, и «пропавшие без вести», и вооруженные боевики, награжденные впоследствии Гейдаром Алиевым посмертно и мирные жители. Более того, из этих 531 фамилий, удалось идентифицировать всего 80 человек. Это те люди, которые родились и получали паспорта в Ходжалу. Кто остальные 451 человек...?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Новые документы по Ходжалу




Мы не раз уже писали, что операция по ликвидации окопавшихся в арцахском поселке Ходжалу незаконных вооруженных террористических формирований Азербайджана имела жизненную необходимость для спасения населения Нагорно-Карабахской Республики – Республики Арцах. Сегодня даже трудно определиться с тем, сколько задач решала эта операция. Это и доставка в город продовольствия, медикаментов, детского питания; и спасение жителей Степанакерта и прилегающих к нему армянских сел от ежедневных ракетных и артиллерийских обстрелов, и налаживание связи с внешним миром. Напомню, единственный в Республике Арцах аэропорт расположен на территории Ходжалу (ныне Иванян).


Арцах был осажден вооруженными силами Азербайджана не только внешним кольцом: внутри самой республики были разбросаны населенные закавказскими турками анклавы, в которые были заброшены незаконные вооруженные бандформирования, перекрывшие наземную связь между районами республики.


Азербайджан, согласно международному праву обязанный обеспечить для населения Арцаха возможность для свободного волеизъявления политического статуса края, наоборот, подверг Арцах прямой военной агрессии. Для того, чтобы организовать эффективную оборону молодой республики от наседающего врага, необходимо было в первую очередь ликвидировать азербайджанские бандформирования на территории Республики Арцах.


Операции Армии обороны Республики Арцах по уничтожению этих формирований носили последовательный характер. Было принято решение вначале ликвидировать малочисленные террористические банды Азербайджана, а затем, используя трофейное оружие, переходить к уничтожению более крупных формирований. Безусловно, метавшиеся по всему Арцаху армянские отряды подвергали себя смертельной опасности, однако другого выхода просто не было: осажденная республика не имела возможности получать извне необходимое оружие и боеприпасы. Таким образом, уничтожение террористических отрядов Азербайджана в Тоге, Сариншене, Цоре, Лесном, Малибекли и так далее, кроме обеспечения безопасности армянского населения Арцаха носили еще и подготовительный характер. Как в Степанакерте, так и в Баку прекрасно понимали, без ликвидации крупных соединений засланных из Азербайджана в Арцах террористических формирований, значение всех предыдущих операций сведется к нулю.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Сегодня Азербайджан распространяет по всему миру ложь о «ходжалинской резне», стараясь преподнести поселок в качестве безоружной и беззащитной мишени для армян. Расхожая фраза азербайджанской пропаганды: армяне ворвались в мирный поселок и устроили там резню. При этом Баку старательно «забывает» о том, что в самом поселке погибли всего одиннадцать мирных жителей. Если учесть масштабы военной операции и количество жителей Ходжалу, то следует признать, что армянские отряды провели ювелирную операцию. Однако Баку с упорством, заслуживающим лучшего применения, продолжает оперировать выражением «ходжалинская трагедия» и не указывает истинного места гибели жителей поселка – город Агдам (ныне Акна), в котором ко дню операции было сосредоточено свыше 35 тысяч азербайджанских солдат.


Об этой большой лжи и спекуляции Азербайджана трупами собственных соплеменников говорилось и писалось немало, поэтому в данной статье следует поговорить о «безоружном» поселке. Предлагаем ознакомиться с любопытным документом, отвергающим пропагандистскую ложь Баку.


post-31580-1363857029.png



Как видим, задача снабжения террористических отрядов Азербайджана в Ходжалу находилась под контролем президента этой республики, в то время – Аяз Муталибов. И именно к нему обращался прокурор – самозванец из Ходжалу. Ответ, полученный от начальника управления вооружения министерства обороны Азербайджана убедительный. Возможно, кому то с высоты сегодняшнего дня количество переданного ходжалинским бандформированиям оружия и боеприпасов покажется небольшим, но… Необходимо учитывать время, а также то, что это оружие было «добавочным», так как Азербайджан забрасывал в поселок полностью экипированные и хорошо вооруженные отряды. Нетрудно также понять, что данный документ является далеко не единственным, и бандистские формирования Азербайджана в Ходжалу получили не только указанные 35 автоматов АКМ, два крупнокалиберных пулемета ДШК (военные люди хорошо знают смертоносную силу этого оружия) и один подствольный гранатомет. Как уже не раз указывалось, армянские отряды «разжились» в Ходжалу двумя реактивными системами залпового огня БМ-21 «Град», четырьмя модифицированными установками реактивных ракет «Алазань», одной стомиллиметрового калибра пушкой и тремя единицами бронетехники. Все это, естественно, не считая стрелкового оружия.


post-31580-1363857078.png


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

post-31580-1363857118.png




Данное распоряжение премьер-министра Азербайджана Гасана Гасанова (ныне посол этой республики в Польше) в любой иной стране было бы квалифицировано как должностное преступление, повлекшее за собой тяжелейшие последствия, смерть тысяч человек. Но в незаконно провозглашенном Азербайджане, видимо, иначе не бывает, поэтому обратим внимание на то, что небольшому поселку Ходжалу выделяется 5 миллионов рублей на приобретение оружия и боеприпасов.


Интересный и знаменательный факт: приграничным с Арменией районам выдается по два – три миллиона, а Ходжалу и Шушинскому району 5 и 6 миллионов рублей соответственно. Одни только эти цифры полностью развенчивают азербайджанскую государственную пропаганду, пытающуюся убедить международные организации в «агрессии Армении» и «оккупации» территорий Азербайджана. Азербайджан лжет, и данный документ является одним из многочисленных подтверждений этому.


С другой стороны, накачивание Шуши и Ходжалу оружием и деньгами для приобретения оружия свидетельствует о том, что Азербайджан активно готовился к вооруженной агрессии против Республики Арцах и физическому уничтожению ее армянского населения. Как становится ясно из следующего документа, Азербайджан снабжал Ходжалу не только оружием и боеприпасами, но и деньгами для их закупа. Во второй части данной статьи будут приведены документы, подтверждающие это наше утверждение. А пока вновь вернемся к распоряжению преступника во власти – премьер-министра Азербайджанской республики Гасана Гасанова.


Передавая огромные по тем временам финансовые средства главам исполнительных властей «на приобретение вооружения и боеприпасов дислоцированным в районах воинских подразделений», Г. Гасанов не мог не знать, что оружие – это не фрукты и не овощи, его не купить на базаре у старушки. Так что имел в виду премьер-министр Азербайджана, выделяя средства для закупа оружия? И у кого, например, мог купить оружие тот же мэр Ходжалу Эльман Мамедов, если, согласно утверждениям азербайджанской пропаганды, поселок был блокирован армянскими отрядами?


Ларчик просто открывается: премьер-министр Азербайджана велел главам исполнительной власти перечисленных районов закупать оружие у советских солдат и офицеров. А сумма перечисленных денег указывала на масштабность этих покупок. Фактически руководство Азербайджана – президент Муталибов и премьер-министр Гасанов – целенаправленно разрушали мораль и целостность Вооруженных сил СНГ и России.


В предыдущей статье о Муталибове я писал: «Муталибов в кругу подобных себе преступников и не думает скрывать, откуда у Азербайджана все это оружие и боеприпасы? Азербайджан подкупал советских офицеров и нанимал их вместе с подчиненными и оружием». В качестве пример был приведен рассказ Муталибова на совещании от 29 января 1992 года: «Вчера ночью командир батальона одной из определяющих сил дивизии, расположенной в Сальянских казармах, вывел свой батальон с техникой и перешел под флаг министерства обороны республики. Сегодня генерал Громов говорит во время встречи, когда остались один на один, чтобы я это дело попробовал бы это дело вернуть. Это акт доброй воли, куда я могу вернуть?» Как видим, все это подтверждается документами.


А с какой целью Азербайджан перебрасывал в Нагорно-Карабахскую Республику – Республику Арцах бандитские террористические формирования, для чего вооружал их и снабжал деньгами, будеи рассказано во второй части данной статьи.



Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Грош цена государству, не способному защитить своих граждан



22 года назад вооруженные силы и правоохранительные органы Нагорно-Карабахской Республики - Республики Арцах провели блестящую операцию по ликвидации и уничтожению бандитских вооруженных формирований в поселке Ходжалу на территории НКР. Это было одним из первых подтверждений жизнеспособности молодого государства, его готовности обеспечить своим гражданам мирную и безопасную жизнь. К сожалению, уже после самой операции, в пригороде населенного в то время закавказскими турками города Акна (некогда Агдам), было убито немало гражданских лиц, которым вооруженные силы НКР предоставили возможность покинуть зону боевых действий.


Агдамская трагедия, и в этом не может быть сомнений, была запланирована азербайджанской стороной, а жители Ходжалу, в том числе и насильно заселенные в поселок, оказались заложниками, а затем и жертвами, человеконенавистнической политики Азербайджанской республики. Симптоматичен, например, тот факт, что поселок заселялся настолько спешно, что в Азербайджане до сего дня не могут определиться с количеством и именами жертв трагедии. Так, Азербайджан, «гостеприимно» приняв турок-месхетинцев после погромов последних в Ферганской долине, расселил их в Ходжалу. Поселок заселялся также и приговоренными к исправительно-трудовым работам осужденными. Ходжалу рос как на дрожжах: только за период с 1989 по 1991 годы его «население» увеличилось более чем в три раза. И это без учета незаконных вооруженных формирований, создаваемых Азербайджаном на территории Республики Арцах, в том числе, и, в первую очередь, в Ходжалу. При этом в Баку прекрасно понимали: Ходжалу суждено стать ареной боевых действий.


Москва, «Новое Время», №8, 1992: «21-25 января была в Степанакерте. В городе по-прежнему нет ни электричества, ни воды. Вода достается с таким трудом, что стыдно пить чай. Талоны на продукты отоваривать нечем. В городе уже есть случаи опухания от голода... Степанакерт напоминает кинохронику блокадного Ленинграда». Это пишет русская журналистка Анжелика Чечина, бывшая в столице Арцаха за месяц до операции по ликвидации террористических формирований в Ходжалу. Описываемая ею ситуация в Степанакерте сложилась в результате блокады города со стороны Ходжалу и Шуши. Подобных примеров и свидетельств можно приводить бесчисленное количество, но не в них суть. Проблема в том, что любое государство обязано уметь защитить своих граждан от преступных посягательств, тем более, от проникнувших на его территорию вооруженных бандитских формирований другого государства.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Давайте, в который уже раз, разберемся в ситуации февраля 1992 года. На территории суверенной Республики Арцах свили гнездо террористические формирования чужого и откровенно враждебного государства. Бандиты ежедневно обстреливают населенные пункты НКР, крадут людей, перекрывают коммуникации для доставки питания и медикаментов в города, блокируют единственный в государстве аэропорт. Что в подобном случае должно предпринять государство? Правильно: уничтожить бандитов и обеспечить населению мирную жизнь. 25 февраля 1992 года НКР предприняла совершенно адекватные ситуации меры по ликвидации террористических вооруженных формирований. Грош цена тому государству, которое не способно защитить своих граждан.


Сегодня усилиями азербайджанской государственной пропаганды блестящая операция по уничтожению бандитов преподносится миру как акт убийства мирных граждан поселка. В этой пропаганде много прямых подлогов и фальсификаций, придуманных эпизодов, подделанных фотографий и т.д. Вместе с тем, будем справедливы, факт гибели определенного количества мирных жителей неоспорим. Однако в Баку даже не пытаются расследовать причины гибели людей, априори обвиняя в этом преступлении карабахскую сторону. Между тем, объективное расследование данного преступления способно не только выявить истину, но и взорвать внутриполитическую ситуацию в Азербайджане. Ибо убили ходжалинцев сами азербайджанские формирования (не исключено, что случайно). Они же и осквернили некоторые из трупов (уже преднамеренно), имея целью обвинить армянскую сторону в преступлениях, изначально невозможных не только в силу менталитета армянского народа, но и потому, что территория, на которой находились погибшие, контролировалась крупным военным соединением Азербайджана. Именно этого боятся в Баку, именно поэтому там предпочитают голословные и истеричные выкрики, заглушающие логику и разум.


О том, каким образом и когда население города предупреждалось об операции по уничтожению засевших в Ходжалу террористов, написано немало, в том числе и автором этих строк. Вот всего лишь одно свидетельство, данное жительницей Ходжалу Helsinki Watch 28 апреля 1992 года: "Армяне выдвинули ультиматум… что для жителей Ходжалу лучше оставить город с белым флагом. Алиф Гаджиев (руководитель окопавшихся в Ходжалу бандформирований – Л. М.-Ш.) сообщил нам об этом 15 февраля (за 10 дней до штурма! – Л. М.-Ш.)" (Azerbaijan: Requiem for a Would-Be Republic, ISIS, Istanbul, 1995). Внимание историков и исследователей агдамской трагедии фокусировалось также на территории, на которой произошла трагедия: пригороды Агдама, до лета 1993 года контролируемые азербайджанской военщиной. Не подвергается сомнению и факт предоставления населению поселка безопасного коридора для выхода из зоны боевых действий. Все это не раз говорилось, и, видимо, еще не раз будет говориться.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Сегодня надо говорить и о другом: о необходимости Ходжалинской операции. Не о военной составляющей операции, о ней также немало говорилось, а именно о необходимости. Ибо эта необходимость возникла вследствие политики Азербайджанской республики, совершившей прямую военную агрессию против законно самоопределившейся Нагорно-Карабахской Республики.


Террористическая группировка, незаконно сформированная Азербайджаном на территории Ходжалу, создавалась не только и не столько для блокады НКР (аэропорт!) и ее столицы, а, в первую очередь, для оккупации и уничтожения Нагорно-Карабахской Республики. Именно этот аспект проблемы сегодня искусственно (и искусно) затушевывается азербайджанской пропагандой. К сожалению, армянская сторона попалась на эту уловку, и ввязалась в дискуссии об истинных преступниках, убивших, а затем и осквернивших некоторые трупы ходжалинцев.


Между тем, после очищения Ходжалу от террористов там были обнаружены две боевые ракетные установки реактивного залпового огня БМ-21 «Град», четыре модифицированные установки реактивных ракет «Алазань», одна стомиллиметрового калибра пушка и три единицы бронетехники (Доклад Московского правозащитного центра «Мемориал», «Независимая газета», 18. 06. 1992). С какой целью Азербайджан закачивал все это наступательного характера оружие в расположенный в близи Степанакерта поселок? Вряд ли кто может заподозрить, что «Грады» и «Алазани» были предназначены для сельскохозяйственных работ. Но это не все. В поселке, судя по результатам расследования военной прокуратуры Азербайджанской республики, находилось, как минимум, свыше пятисот бандитов и террористов (военная прокуратура АР предпочитает называть их военнослужащими). Согласно сведениям К. Столярова, биографа президента Азербайджана А. Муталибова, в Ходжалу было свыше тысячи «военнослужащих» (Кирилл Столяров. Распад. От Нагорного Карабаха до Беловежской пущи. Москва, 2001, стр.268). Но и это не все!


Как сообщают многочисленные источники, в расположенном в 12 километрах от Ходжалу Агдаме Азербайджан сформировал мощный военный кулак, состоящий из 34 тысяч штыков. На вооружении у этой группировки, кроме стрелкового оружия (пулеметы и автоматы), находилось 11 танков, 12 БМП-2, 44 бронемашины на гусеничном ходу типа БРДМ, оснащенные пулеметами калибра 12 миллиметров (Кирилл Столяров. Указанное сочинение, стр.251). С какой целью были сконцентрированы эти силы?


Свидетельствует командир отряда «добровольцев» Ходжалу Эльбрус Алиев: «В тот день, то есть 25 февраля, мы получили сообщение из Агдама о том, что в 5 часов (в 17-00 – Л. М.-Ш.) наши начнут наступление. Мы с нетерпением ждали начала наступления. Но из Агдама ни слуху, ни духу» (Насиман Ягублу. Разгром Ходжалу, (на азерб. яз.) Баку, 1992, стр. 74). О готовящемся наступлении на Степанакерт поведал московской прессе и мэр Ходжалу Эльман Мамедов («Megapolis-Exspress», № 17, 1992).


Собственно говоря, приведенные свидетельства не имеют особой ценности: на территории Республики Арцах находились бандитские формирования и они подлежали уничтожению. Это – аксиома для любого государства. Уничтожению, согласно Праву государств на индивидуальную самооборону (Устав ООН, статья 51) подлежал и дислоцированный в Агдаме, и постоянно обстреливающий населенные пункты НКР, военный кулак Азербайджана. Но эта задача оказалась Республике Арцах по плечу лишь спустя полтора года оборонительных боев и непрестанных трудов по строительству Армии Обороны НКР.



Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ходжалу. Сентябрь 1988 г.



Хоровые песнопения азербайджано-турецких СМИ об «армянских зверствах» в Ходжалу из года в год звучат все зычнее и раскатистее, состряпанный закавказскими турками на крови собственных соплеменников крикливый коммерческий бренд шагает по планете, сопровождаемый шумными застольями, обильными возлияниями, тарелками с каспийской икрой и нелепыми резолюциями.


Однако мало кто сегодня вспоминает о событиях, происходивших в Ходжалу за несколько лет до знаменитого штурма. Хотелось бы, обобщив, напомнить и о них.


С первых лет существования Азербайджанской ССР властями этой республики проводилась неустанная работа по изменению как демографической ситуации в Карабахе и армянонаселенных районах Азербайджана, так и топографической карты региона. Это проявлялось в том, что на всех стратегических трассах и дорогах вырастали чисто азербайджанские населенные пункты, армянские села отрезались друг от друга, произвольно менялись названия и административные границы районов. Добраться из одного армянского села в другое, не покинув при этом территорию НКАО или не попав в село с азербайджанским населением, зачастую было просто невозможно. Эта политика сыграла на руку врагу на первом этапе войны.


Что касается конкретно Ходжалу, то на административной карте тогдашней НКАО он был ничем не примечательным небольшим селом. Но с началом Карабахского движения стратегическую важность его местоположения бакинские власти оценили незамедлительно. Ведь помимо его нахождения на жизненно важной трассе Степанакерт-Аскеран, в окрестностях Ходжалу находился и единственный в автономной области степанакертский аэропорт, который, вскоре после начала головокружительных событий, превратился в единственное для карабахских армян окно во внешний мир. После того, как при содействии советских войск аэропорт перешел под контроль азербайджанского ОМОНа, он превратился в место дополнительных издевательств и унижения армянского населения Карабаха.


Как известно, ответом на мирные требования арцахских армян стали погромы в Сумгаите (февраль 1988 г.). В мае 1988 года последние армянские жители были изгнаны из города Шуши.


А 18 сентября того же года в Ходжалу опьяненные безнаказанностью погромщики перекрыли дорогу Степанакерт-Аскеран и стали нападать на принадлежащие армянам транспортные средства. Первым подвергся нападению автобус, перевозивший армянских студентов с сельхозработ: вандалы забросали его булыжниками. Затем последовали нападения на все проезжающие через Ходжалу автомашины с пассажирами-армянами. При этом в ход пошло уже огнестрельное оружие. В результате этой акции погиб пожилой рабочий Айрапет Шахраманян, свыше сорока человек получили тяжелые ранения[1].


А это выдержки из историй болезни потерпевших:


«Шахраманян Айрапет Сулейманович, 61 год, диагноз: тяжелая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга тяжелой степени, открытый перелом свода черепа, эпидуральная гематома, ушибленные раны волосистой части головы. Умер в больнице».


«Тонян Валерий Давыдович, 38 лет, рабочий конденсаторного завода: огнестрельное дробовое проникающее ранение грудной клетки и грудной полости с ранением сердца, левого легкого, желудка, тонкого кишечника, брызжейки кишечника и малого солнышка с гематомами».


«Бегларян Равшан Максимович, 35 лет, слесарь: пулевое ранение левой височной области».


«Саркисян Альберт Артемович, 37 лет, электросварщик: огнестрельное проникающее ранение брюшной полости с повреждением кишечника и отрывом левого мочеточника».


«Гаспарян Далина Цатуровна, 37 лет, мастер РСУ: открытый перелом свода черепа, сотрясение головного мозга, ушибленные ссадины лица, тела».


«Аршакян Гриша Генрихович, 26 лет, рабочий РСУ: сквозное пулевое ранение правой подвязочной поясничной области. Пулевое ранение правого локтевого сустава», и т. д.[2]


За эти нападения к уголовной ответственности было привлечено… два человека. В сообщении ТАСС по этому поводу говорилось следующее:


«Следователи установили, что в массовых беспорядках в селе Ходжалу участвовало практически все его население азербайджанской национальности, но ограничили свою деятельность выявлением наиболее активных участников нападения (Было бы и юридически, и политически неверно привлекать к уголовной ответственности всех лиц, так или иначе вовлеченных в эти события)». В итоге под суд было решено отдать лишь двух человек. «Кроме них в ходе расследования были изобличены в преступлениях еще восемь человек. Но, учитывая, что действия этих лиц не повлекли тяжких последствий, все они дали чистосердечные показания, раскаялись в содеянном, положительно характеризуются по месту работы и жительства, в отношении них уголовные дела прекращены. Этих лиц взяли на поруки трудовые коллективы. Принимаются во внимание и другие факторы. Среди тех, кто передан на поруки - рабочий совхоза Б. Ширинов. Он - отец девятерых детей и, конечно, следствие учло это немаловажное обстоятельство»[3].

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Из этого следует, что, за исключением двух человек, все погромщики в который уже раз избежали справедливого наказания: были отпущены за недостаточностью улик. Уникальный юридический казус: «В массовых беспорядках в селе Ходжалу участвовало практически все его население азербайджанской национальности» и следующее за ним: «изобличенные в преступлениях положительно характеризуются по месту работы». Дальше больше: «Этих лиц (Уличенных в преступлениях – П.) взяли на поруки трудовые коллективы». Если кто-то еще не понял, поясню: преступники положительно охарактеризовали других преступников и взяли их на поруки. И этого оказалось достаточно, чтобы и те и другие не были привлечены к ответственности. Не удивительно, что события сентября 1988 года в Ходжалу постепенно и благополучно забылись. Причем и нами тоже.


Последующие за этим инцидентом месяцы в Ходжалу рекордными темпами идут строительные работы. По мере разворачивания грандиозной стройки (и это на фоне полной блокады армянских населенных пунктов и введенного в них комендантского часа) полным ходом идет заселение Ходжалу азербайджанцами из других районов республики, а после «ферганских событий» в Узбекистане (июнь 1989 г.) – еще и месхетинскими турками. К этому нелишне будет добавить, что в ход шли и украденные азербайджанцами домики, предназначавшиеся жертвам Спитакского землетрясения. К тому же, возведение высотных зданий в Ходжалу серьезно затруднило работу Степанакертского аэропорта.


Таким образом, только за два с половиной года население поселка утраивается с 2135 человек в 1988 г. до 6300 в 1991 г.[4], благодаря чему Ходжалу получает от бакинских властей статус города. К весне 1991 г., нашпигованный вооружением, в том числе артиллерией и реактивными установками залпового огня, поселок становится одной из основных азербайджанских огневых точек.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Как я уже упоминал в предыдущей статье о Ходжалу, поселок-городок, стремительно выросший на дороге из Степанакерта в Аскеран, рассекший Арцах пополам и поливавший огненным градом столицу мятежной республики и окрестные армянские села, - как и огневая точка в Шуши, - был изначально обречен. Иначе обречен был бы Степанакерт[5].


Военная операция по подавлению огневых точек в Ходжалу и разблокированию Степанакертского аэропорта началась 25 февраля 1992-го в 23.30 и завершилась 26 февраля в 3 часа утра. Ей предшествовали ультиматум, многократно предъявленный армянской стороной задолго до начала операции, а после - неоднократные предупреждения о предстоящем штурме по радиосвязи и громкоговорителям. Для мирных жителей был оставлен коридор в северо-восточном направлении в сторону населенного пункта Агдам.


В ходе операции было освобождено 13 армянских заложников (6 мужчин, 6 женщин и 1 ребенок), остальные 34 были уведены азербайджанскими военными. Дальнейшие сведения о них отсутствуют.


«Очевидно, что те, кто хотели создать видимость осквернения трупов армянами, обезобразили, в первую очередь, именно тела заложников-армян, чтобы их невозможно было идентифицировать. Именно с этой целью со многих трупов была снята верхняя одежда, именно по этой причине тела несчастных жертв подверглись надругательствам, изменившим их до неузнаваемости»[6].


Попавшие в ходе операции в плен азербайджанцы были добровольно переданы азербайджанской стороне, что подтверждено заключением Московского правозащитного центра общества «Мемориал».


В послевоенные годы поселок, получивший армянское название Тандзатап, заселялся беженцами из захваченных Азербайджаном во время боевых действий армянских сел. В 2000 году он был переименован в Иванян, в честь одного из создателей Армии Обороны НКР - генерала Христофора Ивановича Иваняна (1920-1999). Согласно последним данным статуправления НКР в поселке проживают 1021 человек.



ПАНДУХТ



-------------------------------------------------------------------------------------------


[1] «Коммунист» от 25 сентября 1988

[2] Сборник «Сумгаит… Геноцид… Гласность?». Ереван, 1990

[3] «Известия» от 10 марта 1989

[4] Доклад общества «Мемориал». «Независимая газета» от 18 июня 1992

[5] Пандухт.«Ходжалу». pandukht.livejournal.com/17005.html

[6] «Трагедия Ходжалы». sumgait.info/khojaly/khojaly.htm

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Агдамская зондеркоманда Гатыр Мамеда



Чтобы лучше понять причины масштабной трагедии ходжалинцев в Агдаме (ныне Акна), нам придется перенестись в февраль1992 года, в агдамскую группировку вооруженных сил Азербайджана и рассмотрим несколько секретных документов того периода. Напомним лишь, что эта группировка состояла из 35 тысяч аскеров, количественно чуть ли не в сто раз превосходя отряды Сил Самообороны Арцаха.


ig1.png



Данный документ является неопровержимым свидетельством того, что в Азербайджане знали о коридоре, по которому мирное населению Ходжалу могло покинуть зону намечаемых боевых действий, как минимум, не позднее 17 февраля. Обратим внимание: оба маршрута вывода населения начинаются с предоставленного армянами безопасного направления, впоследствии названного «коридором». Это в очередной раз подтверждает, что армянская сторона не только информировала ходжалинцев о готовящейся операции, но и указала свободный и безопасный выход населения поселка. Именно поэтому в документе нет и намека о прорыве окружения. О спасительном коридоре были проинформированы как руководство Азербайджана, так и его дислоцированные в Агдаме (Акне) вооруженные подразделения.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ig2.png



Проигнорировав обычную для азербайджанских аскеров привычку скрывать от собственного начальства информацию о вооружении, боеприпасах и количестве военнослужащих, обратим внимание на то, что к 13 февраля в Ходжалу оставались порядка 3000 жителей. Затем прочтем официальную сводку Азербайджанской республики, утверждающей, что 1275 ходжалинцев оказались в плену, а число погибших составило 613 человек. Этим цифрам можно было бы поверить, если бы не одно обстоятельство: тогдашний начальник милиции Агдама Рашид Мамедов сообщил, что после штурма Ходжалу армянскими силами в Агдам добрались 500 жителей поселка. В свою очередь, пилот вертолета – майор Леонид Кравец – сообщает, что «За три дня (До начала операции. – И.В.) нам удалось вывезти из Ходжалу в Агдам примерно 1000 мирных жителей». («Зеркало», 1 октября 2010 г.) Нам же остается надеяться, что в Азербайджане найдется человек со знанием арифметики для 5 класса. Всего-то и необходимо, вычислить из 3 тысяч 500, затем 1000, а потом еще 1275. В остатке, как можно понять, останется приблизительное число погибших.


Возвращаясь к нашей основной теме, необходимо ознакомиться с выдержками из протокола допроса человека, которому было поручено взорвать при отходе аэропорт в Ходжалу. Зовут его Рустамов Ильхам Магеррам оглу, закавказский турок («азербайджанец»), родившийся в Баку в 1956 году.


ig3.png
ig4.png


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Как видим, на совещании в Агдаме принимал участие уроженец села Касымлы Агдамского района Тамерлан Караев, тот самый Караев, который, разумеется, «по чистой случайности» не оказался тремя месяцами раньше в сбитом вертолете. Напомним, Тамерлан Караев, один из руководителей борющегося с Муталибовым Народного фронта Азербайджана, был единственным оппозиционером в отправленной из Баку в Арцах азербайджанской делегации. Несколько дней он летел с делегацией по населенным закавказскими турками поселениям, а 20 ноября вдруг отказался сесть в вертолет. Интересная персона, и мы постараемся еще вернуться к нему.


Роль Тамерлана Караева в трагедии ходжалинцев нуждается в отдельном исследовании, пока же обратим внимание на показания Ильхама Рустамова, подтверждающего, что территория, на которой находились трупы убитых ходжалинцев, находилась под контролем вооруженных сил Азербайджана, а эвакуация раненых и убитых началась уже 26 февраля. Сам Рустамов только 26 февраля трижды побывал там.


Однако не будем нарушать хронологию. Вечером 24 февраля в Агдаме состоялось совещание командиров всех группировок находящихся в городе азербайджанских военнослужащих. Прибыли все, кроме Якуба Рзаева, известного нам Гатыра Мамеда. На совещании был принят план боевых действий, согласно которому вечером 25 февраля вооруженные силы Азербайджана должны были одновременно атаковать целый ряд населенных пунктов Арцаха, в том числе Аскеран, Нахиджеваник, Агбулаг (Сарнахпюр), Ханапат, Кятук, Сардарашен, Норагюх и так далее, и ворваться в Ходжалу. В дальнейшем предполагалось двинуться объединенными силами на Степанакерт.


Данное наступление, как и планируемые предыдущие операции, не состоялось. Официальное объяснение, данное представителем минобороны Азербайджана в Агдаме Фахмином Гаджиевым, было следующим: наступление было сорвано, так как возглавляемый Якубом Рзаевым (Гатыром Мамедом. – И.В.) батальон территориальной обороны угнал у войск пять перегнанных из Гянджи (Гандзак ) танков Т-72. До этого «пополнения арсенала» под командованием Гатыра Мамеда были 75 человек, два танка Т-72 и 3 пушки. Отметим также, что Гатыр Мамед подчинялся директору каменного карьера, депутату ВС (Верховного Совета) Азербайджана (ныне – Милли меджлис Азербайджана) Касыму Керимову (Карьер Касыму), находящемуся в тесном сотрудничестве с заместителем председателя ВС Азербайджана Тамерланом Караевым, также находившимся в Агдаме. Напомним также о том, что Тамерлан Караев в интервью газете «Мухталифат» от 28 апреля 1992 года заявил, что «Трагедию (гибель ходжалинцев в Агдаме. – И.В.) осуществили власти Азербайджана», а на предложение журналиста назвать имена, добавил: «Конкретно – кто-то из высоко сидящих». Поистине, нет предела цинизму закавказских турок.


По настоянию контролируемого Т. Караевым Карьера Касыма, Гатыр Мамед передал один из угнанных танков Ширину Мирзоеву, который впоследствии двинулся «на помощь» жителям села Срхавенд. Это тот самый отряд, что «по пути» в Срхавенд ворвался в небольшое армянское село Фарух, в котором аскерня расчленила не успевших покинуть дома семерых стариков. Самому младшему из них было 73 года. О некоторых «подвигах» Ширина Мирзоева можно прочитать здесь.


Но, вернемся к основной теме нашего исследования. Судя по опубликованным в газете «Ени Мусават» от 26 февраля 2011 года воспоминаниям участника боев Наиля Насибова, именно отряд Гатыра Мамеда в ночь на 26 февраля 1992 года «вышел навстречу» ходжалинцам. Н.Насибов, примкнувший к этому отряду, пишет, что им были известны маршруты отхода ходжалинцев, и описывает «бой у Шелли», где армян не могло быть по определению – эта территория еще полтора года – до июня 1993 года – находилась под контролем вооруженных сил Азербайджана. Однако в одном Насибов прав, именно на этой территории и были «обнаружены» утром 26 февраля множество трупов ходжалинцев, и именно это место 26 февраля трижды посещал Ильхам Рустамов.


Мы продолжим наше расследование агдамской трагедии 26 февраля 1992 года в третьей, заключительной, части данной статьи, а пока предлагаем Азербайджану попробовать разобраться в роли Тамерлана Караева, Карьера Касыма, Гатыра Мамеда, Ширина Мирзоева и других в гибели жителей Ходжалу. Мы понимаем, что азербайджанская государственная пропаганда, уже много лет стремящаяся обвинить армянских бойцов в трагедии ходжалинцев, не заинтересована в выявлении истины в этом вопросе. Поэтому мы считаем, что ответственность за смерть ходжалинцев должны нести не только сами убийцы в форме азербайджанского аскера, но и те люди, что сознательно покрывают преступления своих соплеменников.



Игорь ВАРТАНОВ


Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

[error]

Лион, ссылки на посторонние (политически ангажированые) ресурсы удалены.

Кросспостинг на форуме не приветствуется.

Все политические темы перемещены в раздел "Политика"

[/error]

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Анисимов Е. В. Петр II
      Автор: Saygo
      10 марта 1725 г. Санкт-Петербург хоронил Петра Великого. Это была грандиозная, невиданная ранее церемония, участники и зрители которой были подавлены мрачной красотой происходящего. Траурные звуки множества полковых оркестров, глухой рокот барабанов, слаженное пение нескольких сот певчих, плач тысяч людей, звон колоколов - все это периодически заглушалось пушечными выстрелами, следовавшими один за другим с паузой в одну минуту на протяжении нескольких часов. Это был как бы исполинский метроном, внушавший присутствующим, по словам архиепископа Феофана Прокоповича - участника и летописца похорон, - "священный ужас".
      Но разглядывая печальное шествие, траурные одежды, красочные гербы и флаги, опытный глаз французского посланника Ж.-Ж. Кампредона не мог не заметить одной важной детали: внук Петра I, единственный мужчина дома Романовых великий князь Петр Алексеевич следовал в процессии лишь на восьмом месте, после императрицы Екатерины I, ее дочерей Анны и Елизаветы, а также дочерей старшего брата покойного императора, Ивана, Екатерины и Прасковьи. И что больше всего возмутило знатоков протокольных тонкостей - это то, что 9-летний внук Петра I, прямой потомок московских царей, шел даже после двух сестер Нарышкиных и жениха старшей дочери Петра, Анны Петровны, - голштинского герцога Карла-Фридриха.
      Подобная расстановка участников траурного шествия, конечно, не была случайной, как и то, что великому князю не нашлось места среди ближайших родственников покойного во время церемонии погребения в Петропавловском соборе: юный Петр Алексеевич стоял вдали от императрицы и ее дочерей. Все это должно было демонстрировать те политические реальности, которые возникли после дворцового переворота в ночь смерти Петра, с 28 на 29 января 1725 года. Тогда в Зимнем доме, у еще не остывшего тела преобразователя России произошла острая политическая схватка. В жестоком споре столкнулись две группировки знати: родовитая аристократия ("старые бояре" донесений иностранных дипломатов) и "новая знать", выдвинувшаяся из низов благодаря своим способностям и симпатиям царя-реформатора, ценившего знатность, как известно, "по годности". Борьбу, которая, к счастью, не вылилась в кровопролитие, обостряло то обстоятельство, что Петр умер, не оставив завещания.
      "Бояре" - Долгорукие, Голицыны, П. Апраксин, Г. Головкин, А. Репнин - настаивали на кандидатуре великого князя Петра Алексеевича, сына погибшего в 1718 г. в застенке царевича Алексея. За ними была традиция передачи престола по мужской линии от деда к сыну и далее к внуку. Но за "худородной" новой знатью - А. Меншиковым, П. Ягужинским, П. Толстым, - предлагавшей возвести на престол вдову императора, Екатерину Алексеевну, - вчерашнюю "портомою" и кухарку, было нечто более весомое, чем традиция: оружие, деньги, сила окружавших дворец гвардейцев, горой стоявших за матушку- государыню, боевую подругу обожаемого императора. Их давление, угрозы расправы с несогласными повлияли, в конечном счете, на решение собравшихся во дворце сановников: императрицей была провозглашена Екатерина. "Бояре", а вместе с ними и их кандидат, великий князь Петр, были отодвинуты от престола, что и отразилось в протоколе похоронной церемонии.



      Родители Петра II Алексей Петрович и София-Шарлотта Брауншвейг-Вольфенбюттельская


      Мария Меншикова


      Евдокия Лопухина

      Екатерина Долгорукова

      В то время Петр был лишь пешкой в политической игре, как, впрочем, и позже, когда он, а точнее, его имя, титул, родственные связи вновь привлекли всеобщее внимание. Это было весной 1727 г., в самом конце короткого царствования Екатерины I. К этому времени здоровье императрицы, не щадившей себя в бесконечных празднествах, банкетах, вечеринках и попойках, стало резко ухудшаться. За состоянием ее здоровья внимательно наблюдали политические группировки в ожидании очередного этапа борьбы за власть. Больше всего от дум о ближайшем будущем должна была болеть голова у светлейшего князя А. Д. Меншикова, фактического руководителя государства при Екатерине I. Несмотря на сопротивление и интриги своих многочисленных недругов у подножия трона - генерал-прокурора П. И. Ягужинского, зятя царицы герцога Карла-Фридриха, тайного советника графа П. А. Толстого и других, - он уверенно и спокойно вел государственный корабль: кредит доверия к нему Екатерины, которая была многим ему обязана, был беспределен. Болезнь императрицы, особенно усилившаяся весной 1727 г., вынуждала светлейшего думать о необходимых для сохранения власти и влияния превентивных мерах.
      Сведения о некоторых замыслах Меншикова стали известны во второй половине марта - начале апреля 1727 года. Тогда Петербург заговорил о намерении светлейшего выдать одну из своих дочерей (позже уточнили - старшую, Марию) за великого князя Петра Алексеевича. Для всех участников борьбы за власть и наблюдателей стало ясно, что Меншиков хотел породниться не просто с великим князем, а с наследником престола, будущим императором.
      Можно поражаться энергии, настойчивости Меншикова, проявленным им в это время. Интриги, репрессии, запугивания, уговоры, предательство - весь ареснал закулисной борьбы за власть был использован светлейшим для достижения того, что казалось ему вершиной счастья для 53-летнего мужчины: стать тестем послушного его воле юного царя, генералиссимусом и, конечно, обладателем все новых и новых богатств, земель, крепостных, звезд, орденов, золота и бриллиантов. То, что в центре своей последней придворной игры Меншиков поставил именно фигуру великого князя Петра, случайным не было. В его силах было, например, женить своего сына Александра на второй дочери Екатерины I, Елизавете, а затем добиваться ее воцарения. Но он этого не сделал, так как прекрасно чувствовал обстановку, которая явно складывалась в пользу внука Петра Великого.
      Уже в 1725 г. французский посланник, вслед за другими наблюдателями, писал, что императрица беззаботно веселится, "а между тем за кулисами множество людей тайно вздыхают и жадно ждут минуты, когда можно будет обнаружить свое недовольство и непобедимое расположение свое к великому князю. Происходят небольшие тайные сборища, где пьют за здоровье царевича"1. Конечно, непривычному к российскому застолью французскому посланнику "тайные сборища" могли показаться чуть ли не заговором. Но его, очевидно, не было. Зато имелось то, что Меншиков учитывал: у Петра, в отличие от многих возможных кандидатов на престол, было бесспорное право наследовать власть своего деда, к его фигуре приковывалось внимание всех обиженных и недовольных порядками времен петровских реформ, в надежде, что с приходом к власти сына царевича Алексея должно "полегчать". К тому же поражение сторонников великого князя в 1725 г. не было полным, и "бояре" представляли серьезную политическую силу, с которой Меншиков не мог не считаться. Уже в 1726 г. было замечено, что светлейший "ласкал" родовитую знать. Благодаря ему князь М. М. Голицын стал генерал-фельдмаршалом, а Д. М. Голицын - членом образованного в феврале 1726 г. высшего правительственного учреждения - Верховного тайного совета.
      План Меншикова был крайне недоброжелательно встречен в кругу его сподвижников по возведению на престол Екатерины. Понять их можно - Толстой, главный следователь по делу отца великого князя, понимал, что означает для него приход к власти сына казненного царевича. Не могло быть иллюзии относительно будущего и у других мелкопоместных и безродных "птенцов гнезда Петрова", которых бы оттеснили от престола родовитые и обиженные на них потомки бояр. Толстой, как и генерал-полицмейстер А. Девьер, генерал А. Бутурлин, знали, что за ветеранов январского переворота их старый товарищ Меншиков не вступится. В итоге, против светлейшего начинает сколачиваться заговор.
      Однако Меншиков опередил Толстого и его единомышленников и нанес молниеносный удар: они были арестованы, подвергнуты пытке, а затем обвинены в заговоре против императрицы и интригах с намерением помешать женитьбе великого князя на Марии Меншиковой. И в день своей смерти, 6 мая 1727 г., Екатерина, идя навстречу желанию светлейшего, подписала суровый приговор заговорщикам, а также завещание, так называемый Тестамент, который содержал два самых важных для Меншикова пункта. Первый из них гласил: "Великий князь Петр Алексеевич имеет быть сукцессором" (наследником), а согласно второму пункту, императрица давала "матернее благословение" на брак Петра с дочерью Меншикова. До 16-летия монарха государство должно было управляться регентством, в которое входили дочери Екатерины, ее зять Карл-Фридрих, сестра царя Наталья и члены Верховного тайного совета.
      Это была явная уступка со стороны светлейшего, который тем самым как бы гарантировал будущее благополучие дочерей Екатерины. Впрочем, вскоре стало ясно, что эта уступка была временной и формальной. Меншиков сразу показал, что его роль в системе управления империи отныне становится исключительной. Это было подтверждено присвоением ему высшего воинского звания генералиссимуса и высшего военно-морского звания полного адмирала. А 25 мая Феофан Прокопович обручил 12-летнего императора и 15-летнюю княжну Марию Меншикову, ставшую официально "обрученной Его императорского величества невестой-государыней".
      В этой ситуации Петр по-прежнему фигура в игре других людей. С первых дней своего царствования юный император находился под присмотром светлейшего и его родственников. Для удобства контроля Меншиков переселяет мальчика, как бы на время, до завершения строительства царской резиденции, в свой дворец на Васильевском острове. Судя по "Повседневным запискам", которые вели секретари светлейшего, в первый раз Петр ночевал у Меншикова 25 апреля, то есть еще до смерти Екатерины, а уже после воцарения в Меншиковский дворец были перевезены с Адмиралтейской стороны все царские вещи и мебель. Бросив все государственные дела, светлейший все свое время уделял царю; он разъезжал с мальчиком по городу: на верфь, в конюшню, отправлялся также за город на охоту, часто обедал с ним2.
      Большие надежды возлагал Меншиков на назначенного им обер-гофмейстером, главным воспитателем царя, вице-канцлера А. И. Остермана, которого очень высоко ценил как интеллектуала, исполнительного и послушного человека. Весной 1725 г. он говорил о нем прусскому посланнику Г. Мардефельду: "Остерман - единственно способный и верный министр, но слишком боязлив и осмотрителен"3. Как показали дальнейшие события, светлейший плохо знал Остермана.
      Вероятно, и дальше Меншиков воспитывал себе "ручного императора", если бы в середине июля его не свалила болезнь, длившаяся пять-шесть недель. Но именно их-то и хватило, чтобы прежде послушный и тихий мальчик глотнул свободы, сошелся с людьми, которые, исполняя любое его желание, сумели довольно быстро настроить его против генералиссимуса. И в этом особую роль сыграл столь "боязливый" Остерман. Он сумел тонко развить недовольство юного императора своим зависимым от воли светлейшего положением, направить это недовольство в нужное русло. А о том, что такое недовольство у мальчика было, свидетельствуют донесения иностранных дипломатов, которые видели, как Петр пренебрегает обществом своей невесты, как он тяготится опекой Меншикова.
      Развязка наступила в конце августа - начале сентября 1727 г., когда Меншиков поправился. Поначалу он не придал значения демонстративной дерзости прежде послушного царя. Даже живя вдали от Петра, находившегося в Петергофе, он был спокоен, потому что рядом с мальчиком всегда был его человек - Остерман. Письма обер-гофмейстера успокаивали, усыпляли светлейшего. 21 августа Остерман написал Меншикову притворно-веселое письмо из Стрельны в Ораниенбаум, где тот поправлялся после болезни: "Е. и. в. писанию вашей высококняжеской светлости весьма обрадовался и купно с ее императорским высочеством (сестрой Петра Наталией Алексеевной. - Е. А.) любезно кланяются.."4. Между тем наступил последний и решающий этап борьбы с Меншиковым. Сам светлейший понял, что Остерман его предал, когда было уже поздно: в начале сентября царь подписывает несколько указов, которые лишают "полудержавного властелина" власти, значения, а потом и свободы.
      Конечно, не юный император придумал указы о переезде двора с Васильевского острова, о неподчинении распоряжениям Меншикова, о его домашнем аресте, о замене верного генералиссимусу коменданта Петропавловской крепости. Ранее Меншиков, игнорируя "Тестамент", использовал именные указы царя для своих целей. Теперь этот законодательный бумеранг вернулся к светлейшему. В серии подписанных Петром II в начале сентября 1727 г. императорских указов отчетливо видна опытная рука воспитателя Петра, Андрея Ивановича Остермана, довершившего свое дело специальной запиской о судьбе Меншикова, которую 9 сентября 1727 г. в присутствии царя обсудил Совет. А на следующий день Меншиков начал свой последний путь из Петербурга...
      Было бы ошибкой думать, что время Меншикова сменилось временем Остермана. На первый план вышел новый фаворит, державшийся раньше в тени, - князь Иван Алексеевич Долгорукий. Он был на семь лет старше царя, и можно себе представить, что означала компания 19-летнего "знающего жизнь" юноши для 12-летнего "царственного отрока". Князь Иван довольно рано втянул мальчика во "взрослую" жизнь, в "истинно мужские" развлечения и весьма преуспел в этом.
      Ровесник цесаревны Анны (родился в 1708 г.), Долгорукий в отличие от многих своих сверстников с ранних лет жил за границей - в Варшаве, в доме своего деда, выдающегося петровского дипломата князя Г. Ф. Долгорукого, а затем - у дяди, князя Сергея Григорьевича, сменившего престарелого отца на посту посланника в Польше. Вернувшись в Петербург, князь Иван получал уроки у Генриха Фика, крупного деятеля петровской государственной реформы. Но, как показали последующие события, жизнь за границей, уроки знаменитого государствоведа мало что дали юноше. В 1725 г. он был назначен гоф-юнкером захудалого двора великого князя Петра Алексеевича и вряд ли мог рассчитывать на успешную придворную карьеру, если бы не превратности судьбы его повелителя.
      Значение Долгорукого для Петра без труда разгадал уже Меншиков, который постарался запутать Ивана в дело Толстого и Девьера и добиться у Екатерины I отправки его, в наказание, в полевую армию. Но во время болезни Меншикова летом 1727 г. князь Иван оказался возле Петра и немало способствовал свержению светлейшего.
      С тех пор Долгорукий не покидал своего царственного друга. Особенно усилилось влияние его после переезда двора в Москву в начале 1728 года. Клавдий Рондо, английский резидент, писал, что ближе князя Ивана у царя нет никого, он "день и ночь с царем, неизменный участник всех, очень часто разгульных, похождений императора". Испанский посланник де Лириа дополняет: "Расположение царя к князю Ивану таково, что царь не может быть без него ни минуты: когда на днях его (Ивана. - Е. А.) ушибла лошадь и он должен был слечь в постель, Е. ц. в. спал в его комнате"5. Князь Иван показал себя тщеславным, недалеким, необязательным и слабовольным человеком. Не способный на серьезные поступки, ветреный, он целиком тратил себя на гульбу и питие или как тогда говорили, на "рассеянную жизнь", участником которой он делал и императора.
      Хотя влияние князя Ивана на Петра II было весьма сильным, юный император не был заводной игрушкой в его руках. Всем предыдущим воспитанием Петр был предрасположен к той безалаберной жизни, в которую он был втянут легкомысленным фаворитом. Судьба императора была печальной. Рожденный 12 октября 1715 г. в семье царевича Алексея Петровича и кронпринцессы Шарлотты-Христины-Софии Вольфенбюттельской, он, как и его старшая сестра Наталия (родилась в 1714 г.), не был плодом любви и семейного счастья. Брак этот был следствием дипломатических переговоров Петра I, польского короля Августа II и австрийского императора Карла VI, причем каждый из них хотел получить свою выгоду из семейного союза династии Романовых и древнего германского рода герцогов Вольфенбюттельских, связанного множеством родственных нитей с правившими тогда в Европе королевскими домами. Конечно, при этом никто не интересовался чувствами жениха и невесты.
      Кронпринцесса Шарлотта, сестра которой была замужем за австрийским императором, надеялась, что брак ее с "московским варваром" не состоится. В письме деду, герцогу Антону-Ульриху, в середине 1709 г. она сообщала, что его послание ее обрадовало, так как "оно дает мне некоторую возможность думать, что московское сватовство меня еще, может быть, минет. Я всегда на это надеялась, так как я слишком убеждена в высокой вашей милости"6. Но надежды ее были напрасны: после Полтавы за Петром - победителем Карла XII - стала ухаживать вся Европа, в том числе и герцог Антон-Ульрих Вольфенбюттельский. Свадьба была сыграна в Торгау в октябре 1711 г. и поразила всех великолепием стола и знатностью гостей.
      Но счастья новобрачным она не принесла. Отношения их не сложились, холодность супруги вызывала недовольство Алексея, а его грубые ухватки и тяжелый нрав пробуждали в Шарлотте только ненависть и презрение. Вскоре после рождения сына она умерла. Алексей, занятый своими делами, а потом - острым конфликтом с отцом, не обращал внимания на детей, и когда летом 1718 г. он погиб в застенке Петропавловской крепости, Наталия и Петр остались круглыми сиротами. Разумеется, Петр I не забыл внучат, они оставались членами царской семьи, но постоянно находились где-то на задворках. Лишь в 1721 г. дети были переселены в царский дворец, им определили штат придворных и прислуги. После смерти Петра и вступления на престол Екатерины мальчик оставался без внимания. Лишь в 1726 г. 11-летнего Петра и 12-летнюю Наталью стали приглашать на торжественные приемы, что все расценили как повышение статуса великого князя при дворе.
      К тому времени, когда престол перешел к юному Петру, его характер уже достаточно устоялся и не предвещал подданным в будущем легкую жизнь, С особым вниманием за развитием Петра наблюдали австрийские дипломаты, заинтересованные в превращении юного племянника австрийского императора в полноценного правителя дружественной державы.
      Однако они не могли сообщить в Вену ничего утешительного. На них, как и на других наблюдателей, Петр не производил благоприятного впечатления.
      Жена английского резидента, леди Рондо, писала в декабре 1729 г. своей знакомой в Англию: "Он очень высокий и крупный для своего возраста: ведь ему только что исполнилось пятнадцать (ошибка - 12 декабря 1729 г. Петру исполнилось 14 лет. - Е. А). У него белая кожа, но он очень загорел на охоте (загар в те времена считался вульгарным отличием простолюдина от светского человека. - Е. А.), черты лица его хороши, но взгляд тяжел, и хотя император юн и красив, в нем нет ничего привлекательного и приятного"7. О "жестоком сердце" и весьма посредственном уме Петра, ссылаясь на слова сведущих людей, писал еще в 1725 г. Мардефельд.
      Знакомые с нравами юного царя замечали в его характере многие черты, унаследованные им от деда и отца, людей очень нелегкого для окружающих нрава. "Царь, - пишет саксонский резидент Лефорт, - похож на своего деда в том отношении, что он стоит на своем, не терпит возражений и делает, что хочет". В другой депеше он уточнял: "Петр "себя так поставил, что никто не смеет ему возражать". Почти то же сообщал в Вену и граф Вратислав - посланник цесаря: "Государь хорошо знает, что располагает полной властью и свободою и не пропускает случая воспользоваться этим по своему усмотрению". Английский резидент писал о свойственном юноше непостоянстве, а французский посланник отмечал в характере царя заметные признаки "темперамента желчного и жестокого"8. Власть, как известно, кружит головы и людям сложившимся и немолодым. А что говорить о мальчишке, которому казалось, что именно он своею властью низверг могущественного Меншикова. Льстецы не преминули подчеркнуть, что он тем самым "освободил империю свою от ига варварского".
      По мнению многих, Петр был далек от интеллектуального труда и интересов, не умел вести себя прилично в обществе, капризничал и дерзил окружающим. Современники считали, что виной тому не столько природа, сколько воспитание. Действительно, в отличие от дочерей Петра Великого, внуков его обучали и воспитывали более чем посредственно. Все у них было как бы второсортным - жизнь, учение, будущая судьба. Занимались ими то вдова трактирщика, то вдова портного, то бывший моряк, который преподавал и письмо, и чтение, и танцы. Прусский посланник даже полагал, что Петр I умышленно не заботился о правильном и полноценном воспитании внука. Однако это не так. В 1722 г. Петр пригласил в учителя к внуку хорошего специалиста, выходца из Венгрии И. Секани (Зейкина). Он учил детей в семье Нарышкиных, и Петр, отбирая его у своих родных, писал учителю, что "время приспело учить внука нашего"9. Но занятия начались лишь в конце 1723 г. или даже позже и оборвались в 1727 г., когда Меншиков, очевидно, по наущению нового воспитателя Петра, Остермана, выслал Зейкина за границу.
      Вице-канцлер Остерман, ставший главным воспитателем царя весной 1727 г., был, конечно, лучше, чем воспитатель царевича Алексея А. Д. Меншиков, бестрепетно подписавший в 1718 г. смертный приговор своему воспитаннику. Но Андрей Иванович не был для мальчика тем, кем был для цесаревича Павла Петровича Н. И. Панин: подлинным учителем и другом. Впрочем, составленная Остерманом программа образования царя была по тем временам неплохой. Она включала изучение древней и новой истории, географии, картографии, оптики, тригонометрии, немецкого и французского языков, а также музыки, танцев, начал военного дела. И хотя режим обучения был весьма щадящий - много перерывов, занятий стрельбой, охотой, бильярдом, - усвоить основы наук было вполне возможно.
      Феофан Прокопович, главный эксперт по духовному развитию, сочинил особую записку: "Каким образом и порядком надлежит багрянородного отрока наставлять в христианском законе?" На бумаге все было хорошо и гладко, в жизни же - все иначе. Наиболее емко систему воспитания Петра охарактеризовал австрийский посланник Рабутин, писавший в 1727 г.: "Дело воспитания царя идет плохо. Остерман крайне уступчив, стараясь тем самым приобресть доверие своего воспитанника, и в этом заключается сильное препятствие успеха. Развлечения берут верх, часы учения не определены точно, время проходит без пользы и государь все более и более привыкает к своенравию"10. Так это было и позже, в Москве. Остерман постоянно маневрировал, стремясь удержаться в воспитателях - должности весьма престижной при юном царе, и достигал он этого тем, что старался не раздражать воспитанника большой требовательностью в учебе.
      Вице-канцлер был активным и обремененным делами политиком. Крепко держась за кормило власти, он думал не о том, как лучше подготовить юношу к тяжкому поприщу властителя великой империи, а о своих, не всегда бескорыстных, интересах. Вот что писал он Меншикову в 1727 г.: "За его высочеством великим князем я сегодня не поехал как за болезнию, так и особливо за многодельством, и работаю как над отправлением курьера в Швецию, так и над приготовлением отпуска на завтрашней почте и, сверх того, рассуждаю, чтобы не вдруг очень на него налегать". Б. -Х. Миних вспоминал, что Остерман виделся с царем "лишь во время утреннего туалета, когда тот вставал, и по вечерам, после возвращения с охоты"11.
      Последствия педагогики, "чтоб не вдруг очень на него налегать", были печальны. Юноша подчеркнуто почтительно обращался со своим нестрогим учителем, а за его спиной, в компании Долгоруких, потешался над Андреем Ивановичем. Успехов в освоении знаний у юного императора не было. Австрийские дипломаты очень печалились, что на аудиенциях царь не говорит с ними по-немецки и только кивает головой, делая вид, что все сказанное понимает. Зато самые глубокие знания Петр получил в науке уничтожения зайцев, медведей, косуль, уток и прочей живности. "Охота, - пишет Рондо в августе 1728 г., - господствующая страсть царя (о некоторых других страстях его упоминать неудобно)". Если не большую, то значительную часть своего царствования он провел в лесу и в поле, на охотничьих бивуаках, у костра, на свежем воздухе.
      Из немногочисленных автографов, оставленных Петром II потомкам, чуть ли не самыми длинными являются резолюции типа: "Быть по тому, Петр", "Отпустить. Петр." на росписи царской охоты, которая определяла норму ежедневного питания собак (по два пуда говядины каждой!), лошадей и даже 12 верблюдов, которые тоже участвовали в царских охотах. За осеннюю охоту 1729 г. Петр и его свита сворой в 600 собак затравили 4 тыс. зайцев, 50 лисиц, 5 рысей, 3 медведей12.
      Дипломаты ждали того дня, когда наконец можно будет увидеть царя и переговорить с ним. Вот типичные сообщения о времяпрепровождении Петра в 1728 г., взятые наугад из донесения де Лириа: "24 мая. Этот монарх еще не возвратился с охоты...; 31 мая. Царь воротился с охоты дня на два и послезавтра уезжает опять...; 7 июня. Получено донесение о смерти герцогини Голштинской (Анны Петровны. - Е. А.), принцессы, красивейшей в Европе. Но это отнюдь не заставило царя отложить поездку на охоту в окрестности, хотя и без принцессы Елизаветы...; 14 июня. Царь еще не возвратился с охоты, но надеются, что воротится на этой неделе,..; 21 июня. Этот монарх еще не возвратился в город, но надеются, что возвратится на этих днях". Ничего не изменилось и через год, в 1729 г.: "11 июня. Царь вчера уехал на охоту за две мили от города...; 1 августа. Здешний государь все развлекается охотой...; 8 августа. Царь все наслаждается охотой..."13.
      В феврале 1729 г. дошло до скандала. Узнав о том, что царь намеревается отправиться на три-четыре месяца на охоту подальше от Москвы, австрийский и испанский посланники сделали представление канцлеру, в котором в решительных выражениях заявили, что "при настоящих обстоятельствах не только вредно, но и неприлично оставаться нам такое долгое время без всякого дела, без возможности с кем сноситься о делах, так как с Е. в. отправляется и большая часть его министров"14. Но Петр не угомонился. По подсчетам историка князя П. В. Долгорукова, в июле - августе 1729 г. он был на охоте непрерывно 55 дней. Это был своеобразный рекорд - обычно царь находился на охоте по 10, 12, 24, 26 дней кряду. Долгоруков сосчитал также, что за 20 месяцев 1728 - 1729 гг. Петр провел на охоте восемь месяцев15.
      Не без отчаяния де Лириа обращался в Мадрид с просьбой отозвать его из Москвы: "Кажется, что я не только здесь бесполезен, но даже противно чести нашего короля оставлять меня здесь. Монарха мы не видим никогда... Повторяю вам, что уже говорил несколько раз, - достаточно и даже больше, чем достаточно иметь здесь секретаря или по крайней мере резидента"16. Англичане так и делали, полагая, что Россия утратила свое место в мире. О том же писал в Вену граф Вратислав. Остерман и австрийские дипломаты пытались даже, используя страсть Петра к охоте, чему-нибудь его научить. Предполагалось выписать из Вены опытного егеря-профессионала с тем, чтобы он попутно давал царю самые общие представления о природе и т. д. Но этот план оказался неосуществленным, как и план строительства под Москвой потешного военного городка, где юноша мог бы, подобно своему великому деду, обучаться военному ремеслу.
      В приведенном выше представлении посланников Австрии и Испании канцлеру допущена неточность - с Е. в. отправлялась на охоту не большая, а меньшая часть министров. Остальные же сановники просто отдыхали. Де Лириа писал 27 сентября 1728 г.: "Царь уехал недель на шесть на охоту. Этим воспользовались все министры и даже члены Верховного совета, и барон Остерман тоже уехал на неделю или дней на десять (а уж прилежный Остерман слыл чрезвычайно трудолюбивым чиновником, работавшим и в праздники, и по ночам. - Е. А.). Поэтому мы здесь весьма бедны новостями"17.
      При ознакомлении с журналами Верховного тайного совета, Сената или коллегий времен царствования Петра II возникает ощущение резкого замедления оборотов запущенной Петром Великим государственной машины. Заседания в высших учреждениях проводятся все реже, кворума на них часто нет, обсуждаемые вопросы второстепенны и даже ничтожны. Члены Совета уже ленятся ездить в присутствие и подписывают подготовленные секретарем протоколы дома. Долгих и частых, как при Петре, сидений или жарких обсуждений "мнений", как при светлейшем, нет и в помине.
      Уже в годы правления Екатерины I проведение петровских реформ было приостановлено. Под влиянием объективных трудностей, возникших вследствие длительной Северной войны и тяжелых преобразований, а также спекулятивных соображений, правительство императрицы разработало программу сокращения государственных расходов на армию и аппарат управления, взялось за пересмотр налоговой, торгово-промышленной политики, некоторых важнейших аспектов внешнеполитической доктрины. К январю 1727 г. программа контрреформ была окончательно выработана и затем утверждена Екатериной I. Какое-то время после ее смерти, уже при Петре II, планы переустройства государственного хозяйства довольно активно осуществлялись, но после свержения Меншикова осенью 1727 г. наступило полное затишье. Сначала его объясняли трудностями переезда в Москву, а затем многие дела были попросту заброшены.
      Флот, как сообщали в Верховный тайный совет из Адмиралтейства, "жестоко гнил", и если к кампании 1728 г. было подготовлено 24 корабля, то в 1729 г. в море вышло всего пять кораблей. Флот, как и недостроенная на берегу Невы столица, уже не был нужен новым правителям. Многочисленные уговоры, петиции иностранных дипломатов о возвращении двора в Петербург встречались в правительстве с неудовольствием, как будто закрепление России на балтийском побережье больше всего нужно было Австрии, Голландии или Испании. Исчерпав все возможные средства убедить царя вернуться в Петербург, де Лириа писал весной 1729 г.: "О Петербурге здесь совершенно забыли и мало-помалу начинают забывать и о всем хорошем, что сделал великий Петр Первый; каждый думает о своем собственном интересе и никто об интересе своего государя"18.
      Весь краткий период "тиранства" Меншикова (май - сентябрь 1727 г.) продемонстрировал, что "Тестамент" Екатерины I в части коллективного регентства оказался листком бумаги. Только указ 12 мая 1727 г. о присвоении Меншикову высшего звания генералиссимуса был подписан, кроме царя, всем составом регентства, начиная с Анны Петровны и кончая членами Совета. Все остальные официальные документы свидетельствуют, что коллективное регентство бездействовало, и Петр II почти сразу же стал ни в чем не ограниченным правителем, оставаясь, впрочем, инструментом, которым пользовался Меншиков. Именно ему было выгодно самодержавие мальчика- царя. Именем Петра светлейший давал распоряжения всем учреждениям, в том числе и Совету. После свержения Меншикова было решено как-то восстановить регентскую систему правления. Указом от 8 сентября 1727 г. предписывалось, что из Совета "все указы отправлены быть имеют за подписанием собственной Е. в. руки и Верховного тайного совета"19.
      Но порядок этот не мог продержаться долго - царь месяцами находился на охоте, и возникла опасность остановки государственных дел. Поэтому произошло как бы новое перераспределение власти: с одной стороны, Совет от имени царя выносил решения по текущим делам, а с другой - царь мог, ни с кем не советуясь, издавать указы, предписывать свою волю Совету, бывшему, согласно букве "Тестамента", его коллективным регентом. Такое положение было удобно тем, кто сверг светлейшего, и они уже сами, вместо Меншикова, нашептывали юному царю, о чем и как нужно распорядиться.
      "Перед полуднем, - записано в журнале Совета от 9 января 1728 г., - изволил Е. и. в. придти и с ним... Остерман. Е. в. на место свое садиться не изволил, а изволил стоять и объявил, что Е. в., по имеющей своей любви и почтении к Ея в. государыне бабушке желает, чтоб Ея в. по своему высокому достоинству во всяком удовольстве содержана была, того б ради учинили о том определение и Е. в. донести. И, объявя сие, изволил выйти, а вице-канцлер господин барон Остерман остался, объявил, что Е. в. желает, чтоб то определение ныне же сделано было. И по общему согласию (в Совете в тот день число членов прибавилось: к Г. И. Головкину, А. И. Остерману и Д. М. Голицыну присоединились назначенные накануне именным императорским указом князья В. Л. и А. Г. Долгорукие. - Е. А.) ныне же определение о том учинено". Остерман взял протокол, ушел к императору, который "апробовал" решение Совета, а затем объявил, "что Е. и. в. изволил о князе Меншикове разговаривать, чтоб его куда послать, а пожитки его взять"20. Иначе говоря, Остерман, передавая некий "разговор" царя, сообщал Совету высшую волю, которую тотчас и реализовали. Так строилась вся система высшего управления.
      Кажется, что самым главным делом правительства Петра II в 1727- 1728 гг. было решение вопроса о судьбе светлейшего и причастных к нему людей. Допросы, ссылки, а самое основное - перераспределение конфискованных земельных богатств Меншикова - вот чем долго занимался Совет. Через 2 - 3 месяца после ссылки светлейшего в Совет стало поступать немало челобитных от чиновников, гвардейцев, высших должностных лиц с просьбой выделить им какую-то долю из меншиковских богатств. Среди просителей были и те, кто ранее считался приятелем светлейшего.
      Собственник в России не был уверен в том, что его собственность сохранится за ним. Умирая, он писал духовную и знал, что ее будет утверждать государь, который вправе изменить завещание собственника, да просто - "отписать" на себя часть его имущества. О провинившихся в чем-либо перед властью и говорить не приходится - собственность твоя, пока так считает государь, а иначе... И вот сразу после такого "отписания" на имущество опального сановника накидываются его вчерашние друзья, товарищи, коллеги, прося государя в своих челобитных пожаловать их "деревенишками и людишками" из отписного. Некоторые владения не раз переходили от одного попавшего в немилость сановника к другому. В 1723 г. московский дом опального вице-канцлера барона П. П. Шафирова получил граф П. А. Толстой. Весной 1727 г., когда он был сослан на Соловки, этот дом получил ближайший прихлебатель светлейшего, генерал А. Волков. После свержения Меншикова Волков лишился и своего генеральства и нового дома. В ноябре 1727 г. его хозяином стал новый челобитчик, подписавшийся так, как это обычно делалось в России титулованными холопами: "нижайший раб князь Григорий княж Дмитриев сын Юсупов княжево"21.
      Своеобразным финалом дела Меншикова стало переименование в середине 1728 г. "Меншикова бастиона" Петропавловской крепости в бастион "Его императорского величества Петра Второго".
      К середине 1728 г. двор, дипломатический корпус, государственные учреждения уже перебрались в старую столицу, и с переездом в Москву как бы завершился один цикл российской истории и начался другой. "Здесь везде царит глубокая тишина, - пишет саксонский посланник Лефорт, - все живут здесь в такой беспечности, что человеческий разум не может постигнуть, как такая огромная машина держится без всякой подмоги, каждый старается избавиться от забот, никто не хочет взять что-либо на себя и молчит". И продолжал: "Стараясь понять состояние этого государства, найдем, что его положение с каждым днем делается непонятнее. Можно было бы сравнить его с плывущим кораблем: буря готова разразиться, а кормчий и все матросы опьянели или заснули... огромное судно, брошенное на произвол судьбы, несется, и никто не думает о будущем"22. Довольно точный образ: петровский корабль, потеряв своего царственного шкипера, несся по воле ветра, никем не управляемый.
      После ссылки Меншикова борьба за кормило власти практически не прекращалась. Это было время интриг, подсиживаний. Царствование Петра II весьма походило на другие, подобные ему царствования, но поскольку оно было коротким, изучающий его постоянно натыкается на окаменелые остатки взаимного недоброжелательства, интриг, ненависти, подлости и злобы. Пожалуй, самой примечательной чертой обстановки при дворе, в высших кругах знати, была неуверенность, тревога за завтрашний день.
      Свержение Меншикова стало крупнейшим событием первых послепетровских лет. В политическое небытие ушел наиболее значительный деятель петровской "команды", опытный администратор и военачальник. Осенью 1727 г. многие радовались крушению российского Голиафа, прославляя освобождение от "варвара". Но все же были люди - опытные, дальновидные, - понимавшие, что со сцены ушел подлинный "хозяин" страны, нравы, привычки, чудачества которого были, тем не менее, хорошо известны, а поступки понятны, предупреждаемы, если, конечно, вести себя разумно. Опыт этих людей говорил, что новый господин может оказаться хуже старого.
      Время показало, что возник наихудший вариант, когда явного хозяина в стране не было. Юный император почти полностью устранился от управления государством и даже нечасто посещал свою столицу. Иван Долгорукий, конечно, пользовался огромным влиянием, но многим казалось, что он не особенно дорожит им. Самое же главное состояло в том, что князь Иван был равнодушен к государственным делам, некомпетентен, ленив, не желал ради какого-нибудь дела занимать внимание царя, на чем-то настаивать. Его закадычный приятель де Лириа, вошедший в полное доверие к временщику, неоднократно просил, требовал, умолял, чтобы князь Иван передал в руки царя записку австрийских и испанских дипломатов о настоятельной необходимости возвращения правительства в Петербург. Но князь Иван затянул дело так, что записка, в конце концов, затерялась, а сам он каждый раз находил какой-нибудь благовидный предлог, чтобы не передавать ее царю.
      Реальную власть имел, конечно, вице-канцлер Остерман. Без его участия и одобрения не принималось ни одного важного решения Совета, который подчас даже не заседал без Андрея Ивановича. Как писал, немного утрируя, Рондо, без Остермана верховники "посидят немного, выпьют по стаканчику и вынуждены разойтись"23. Однако Остерман, дергая тайные нити политики, роль хозяина играть явно не хотел. Он держался в тени, не любил принимать самостоятельных решений, был скромен. Кроме того, его положение не было незыблемым, и вице-канцлеру приходилось постоянно маневрировать между царем, Долгорукими, Голицыными, другими деятелями петровского царствования. Остермана спасало от неприятностей то, что заменить его, знающего и опытного политика и дипломата, было некем.
      В итоге, политический горизонт был затянут туманом, и, как писал осенью 1727 г. советник Военной канцелярии Е. Пашков своим московским приятелям, "ежели взять нынешнее обхождение, каким мучением суетным преходят люди с людьми: ныне слышишь так, а завтра иначе; есть много таких, которые ногами ходят, а глазами не видят, а которые и видят, те не слышат, новые временщики привели великую конфузию так, что мы с опасением бываем при дворе, всякий всякого боится, а крепкой надежды нет нигде". В другом письме Пашков советовал своей приятельнице, княгине А. Волконской, высланной Меншиковым в Москву, но не получившей, несмотря на "отлучение варвара", прощения: "Надлежит вам чаще ездить в Девичий монастырь искать способу себе какова". В письме другому опальному приятелю, Черкасову, он также советует: "Лучше вам быть до зимы в Москве и чаще ездить молиться в Девичь монастырь чудотворному образу Пресвятой богородицы"24.
      Не чудотворная икона привлекала в Новодевичьем монастыре царедворцев, а жившая там после Шлиссельбургского заточения старица Елена - в миру бывшая царица Евдокия Федоровна, первая жена Петра Великого. Многие ожидали, что значение Евдокии, бабушки царя, после падения Меншикова и переезда двора в Москву должно было сильно возрасти. "Ныне у нас в Питербурхе, - продолжал Пашков, - многие... безмерно трусят и боятся гневу государыни царицы Евдокии Федоровны"25. Опасения были, по-видимому, основательны: старый лис Остерман сразу же после свержения Меншикова написал в Новодевичий более чем ласковое письмо, в котором подобострастно извещал старушку, что "дерзновение восприял ваше величество о всеподданнейшей моей верности обнадежить, о которой как Е. и. в., так и, впрочем, все те, которые к В. в. принадлежат, сами выше засвидетельствовать могут"26.
      Бабушка-инокиня, особа весьма экспансивная и темпераментная, бомбардировала письмами Петра II и его воспитателя, выказывая крайнее нетерпение и требуя немедленной встречи с внучатами. Но внук почему-то не проявлял ответных чувств и, даже приехав в Москву, не спешил повидаться с бабушкой. Когда же эта встреча состоялась, то император пришел на нее с цесаревной Елизаветой, что Евдокии понравиться не могло. И хотя в начале 1728 г. она получила статус вдовой царицы с титулом "Ее величества", значение ее оказалось ничтожным - царь уклонился от влияния бабушки, как и всего семейства отца - Лопухиных, которые после расправ 1718 г., связанных с делом царевича Алексея, были реабилитированы Петром II.
      Некоторые царедворцы полагали, что большую роль при Петре будет играть его старшая сестра Наталия Алексеевна. Иностранцы писали о ней как об особе доброжелательной, разумной, имевшей влияние на неуправляемого царя. Однако осенью 1728 г. Наталия умерла. Не меньшее, а даже большее внимание придворных искателей счастья привлекла цесаревна Елизавета, которой осенью 1728 г. исполнилось 18 лет. Этой деликатной темы не решился касаться, опасаясь перлюстрации своих писем, даже английский резидент Рондо. Дело в том, что все наблюдатели поражались стремительному взрослению Петра II. Весной 1728 г. прусский посланник писал о 12-летнем мальчике: "Почти невероятно как быстро, из месяца в месяц, растет император, он достиг уже среднего роста взрослого человека и притом такого сильного телосложения, что, наверное, достигнет роста своего покойного деда"27.
      Подлинный учитель жизни князь Иван преподавал царю начала той науки, которую люди осваивают в более зрелом возрасте. Недаром он заслужил довольно скверную славу у мужей московских красавиц. Князь М. М. Щербатов, ссылаясь на мнение очевидцев, писал: "Князь Иван Алексеевич Долгоруков был молод, любил распутную жизнь и всякими страстями, к каковым подвержены младые люди, не имеющие причины обуздывать их, был обладаем. Пьянство, роскошь, любодеяние и насилие место прежде бывшаго порядку заступили. В пример тому, к стыду того века, скажу, что слюбился он или лучше сказать - взял на блудодеяние себе между прочими жену К. Н. Е. Т., рожденную Головкину (речь идет о Настасье Гавриловне Трубецкой, дочери канцлера. - Е. А. ), и не токмо без всякой закрытости с нею жил, но и при частых съездах к К. Т. (князю Н. Ю. Трубецкому. - Е. А.) с другими младыми сообщниками пивал до крайности, бивал и ругивал мужа... Но... согласие женщины на любодеяние уже часть его удовольствия отнимало и он иногда приезжающих женщин из почтения к матери его (то есть посещавших мать князя Ивана - Е. А.) затаскивал к себе и насиловал... И можно сказать, что честь женская не менее была в безопасности тогда в России, как от турков во взятом граде"28. Как о ночном госте, "досадном и страшном", писал о князе Иване Феофан Прокопович.
      Естественно, что нравы "золотой молодежи" полностью разделял и царь, тянувшийся за старшими товарищами. Именно поэтому подлинный переполох в высшем свете вызвали слухи о неожиданно вспыхнувшей нежной семейной дружбе тетушки и племянника. Елизавета, веселая, милая красавица с пепельными волосами и ярко-синими глазами, многим кружила головы и при этом не была ханжой и пуританкой. Она, как и император, любила танцы, охоту. В донесениях посланников говорится, что "принцесса Елизавета сопровождает царя в его охоте, оставивши здесь всех своих иностранных слуг и взявши с собой только одну русскую даму и двух русских служанок". Как бы то ни было, казавшиеся химерическими проекты графа С. В. Кинского, австрийского посланника начала 1720-х годов, предлагавшего Петру Великому решить сложную династическую проблему путем заключения брака великого князя Петра и цесаревны Елизаветы, вдруг стали вполне реальными.
      Долгорукие всполошились, начались интриги, усилились разговоры о том, чтобы выдать легкомысленную дочь Петра I за какого-нибудь заграничного короля, инфанта или герцога. Но тревога была напрасной, Елизавета не рвалась под венец с племянником, не стремилась она тогда и к власти - пути царя и веселой цесаревны довольно быстро разошлись, и по полям Подмосковья они скакали уже с другими спутниками. На этот счет есть примечательная цитата из донесения де Лириа: "Любящие отечество приходят в отчаяние, видя, что государь каждое утро, едва одевшись, садится в сани и отправляется в подмосковную (имеется в виду усадьба Долгоруких Горенки - Е. А) с князем Алексеем Долгоруким, отцом фаворита, и с дежурным камергером и остается там целый день, забавляясь как ребенок и не занимаясь ничем, что нужно знать великому государю"29.
      Все понимали, что князь Алексей начал активно вести собственную игру. С одной стороны, он хотел отвлечь царя от Елизаветы, а с другой - стал оттеснять от трона своего сына, с которым был в сложных отношениях и соперничал при дворе. Князь Алексей Григорьевич Долгорукий - бывший смоленский губернатор, президент Главного магистрата при Петре I, ничем примечательным себя не проявил, оставаясь где-то во втором-третьем ряду петровских сподвижников. Как и его сын Иван, он долго жил в Варшаве, в доме своего отца, но ни знание латыни, ни годы жизни в Польше и в Италии ничего не дали князю Алексею, человеку, по словам Щербатова, "посредственного ума".
      К весне 1729 г. стало ясно, что соперничество с сыном - не самоцель князя Алексея. Иностранные дипломаты стали примечать, что он "таскает своих дочерей во все экскурсии с царем". Среди трех дочерей князя выделялась 17- летняя Екатерина, "хорошенькая девушка, роста выше среднего, стройная, большие глаза ее смотрели томно"30, как описывает будущую невесту царя генерал Х. Манштейн. Позже выяснилось, что Екатерина показала себя неуживчивой, капризной, склочной. Но это понять тоже можно: ведь она оказалась в ссылке в далеком сибирском Березове.
      Вся веселая компания часто останавливалась в Горенках, проводя время в танцах, карточной игре, пирах и, естественно, на охоте. Кончилось это тем, чего и добивался князь Алексей: 19 ноября 1729 г. Петр II, вернувшись с очередной охоты, собрал Совет и объявил, что женится на Екатерине Долгорукой. Таким образом, был начат, по меткому слову де Лириа, "второй том глупости Меншикова". Исполненный важности, князь Алексей на правах не просто члена Совета, но и будущего тестя, стал ходить к императору на доклады. В апреле 1730 г. в особом указе о "винах" клана Долгоруких, императрица Анна Ивановна записала, что Долгорукие "всячески приводили Е. в., яко суще младого монарха, под образом забав и увеселения отъезжать от Москвы в дальние и разные места, отлучая Е. в. от доброго и честнаго обхождения... И как прежде Меншиков, еще будучи в своей великой силе, ненасытным своим честолюбием и властолюбием, Е. в. ...племянника нашего, взяв в собственные руки, на дочери своей в супружество зговорил, так и он, князь Алексей с сыном своим и с братьями родными Е. и. в. в таких младых летех, которые еще к супружеству не приспели, Богу противным образом... противно предков наших обыкновению, привели на зговор супружества к дочери ево князь Алексеевой княжны Катерины"31.
      30 ноября 1729 г. в Лефортовском дворце торжественно прошло обручение царя и "принцессы-невесты". Долгорукие деятельно начали готовиться к свадьбе, которая намечалась на январь 1730 года. Предстоящий брак очень много "весил" в придворной борьбе. Он обеспечивал закрепление влияния клана Долгоруких на длительное время, означал победу их в давней борьбе с другим влиятельным кланом князей Голицыных. Перевес Долгоруких наметился давно - с тех пор, как князь Иван вошел "в случай", стал обер-камергером, майором гвардии и андреевским кавалером, и как в феврале 1728 г. двое из Долгоруких, отец фаворита и В. Л. Долгорукий вошли в состав Совета.
      Если фельдмаршала М. М. Голицына явно "придерживали" на Украине, где он командовал южной группой войск до января 1730 г., то его соперник из клана Долгоруких, генерал В. В. Долгорукий, довольно быстро ("по болезни") выбрался из гнилого и опасного Прикаспия и получил чин генерал- фельдмаршала. Стоило только сыну князя Д. М. Голицына Сергею, камергеру двора, чем-то понравиться царю, как его тотчас отправили посланником в Берлин.
      Параллельно с царской свадьбой готовилась и свадьба князя Ивана, который внезапно воспылал любовью к богатейшей невесте России графине Наталии Борисовне Шереметевой, 15-летней дочери покойного петровского фельдмаршала. Две грандиозные свадьбы должны были украсить триумф Долгоруких, но судьба рассудила иначе...
      Присутствуя вместе с невестой на льду Москва-реки на традиционном празднике водосвятия 6 января 1730 г., Петр II сильно простудился. На следующий день он занемог, а через три дня у него обнаружились признаки оспы. Нормальное течение этой тогда уже излечимой болезни 17 января вдруг приняло опасный оборот, положение больного сделалось сначала крайне тяжелым, а потом - безнадежным, и в ночь с 18 на 19 января 14-летний император умер, произнеся, по словам Лефорта, последнюю фразу: "Запрягайте сани, хочу ехать к сестре". Мужская линия династии Романовых пресеклась.
      Трудно сказать, что ждало Россию, если бы Петр II поправился и правил бы страной много лет. Зная некоторые факты из жизни юного императора, неприглядные черты его характера, вряд ли можно питать иллюзии относительно благополучного будущего России при Петре II.
      Примечания
      1. Сб. Русского исторического общества (Сб. РИО). Т. 64. СПб. 1888, с. 105.
      2. См. ПАВЛЕНКО Н. И. Полудержавный властелин. М. 1988, с. 255.
      3. Сб. РИО. Т. 15. СПб. 1875, с. 274.
      4. СОЛОВЬЕВ С. М. История России с древнейших времен. Кн. X, т. 19. М. 1963, с. 113.
      5. Осмнадцатый век (далее - ОВ). Кн. 2. М. 1869, с. 62.
      6. ГЕРЬЕ В. Кронпринцесса Шарлотта, невестка Петра Великого. - Вестник Европы, 1872, т. 3, с. 29.
      7. Безвременье и временщики. Л. 1991, с. 197.
      8. Сб. РИО. Т. 15, с. 273; т. 5. СПб. 1870, с. 307; т. 58. СПб. 1887, с. 67 и др.
      9. СОЛОВЬЕВ С. М. Ук. соч., с. 92.
      10. Там же, с. 94; Безвременье и временщики, с. 46.
      11. Сб. РИО. Т. 66. СПб. 1889, с. 4.
      12. Сб. РИО. Т. 5, с. 331.
      13. ОВ. Кн. 2, с. 108 - 110.
      14. Там же, с. 80 - 83, 156.
      15. ДОЛГОРУКОВ П. В. Время императора Петра II и императрицы Анны Иоанновны. М. 1909 с. 37 - 38.
      16. ОВ. Кн. 2, с. 108 - 110.
      17. Там же, с. 111.
      18. Там же.
      19. Сб. РИО. Т. 69. СПб. 1889, с. 357.
      20. Сб. РИО. Т. 79. СПб. 1891, с. 179 - 180.
      21. Сб. РИО. Т. 69, с. 761.
      22. Сб. РИО. Т. 5, с. 316.
      23. Сб. РИО. Т. 66, с. 18.
      24. СОЛОВЬЕВ С. М. Ук. соч., с. 130.
      25. Там же, с. 131.
      26. Там же, с. 125.
      27. Сб. РИО. Т. 15, с. 396.
      28. Безвременье и временщики, с. 279; ЩЕРБАТОВ М. М. О повреждении нравов в России. М. 1984, с. 39 - 40.
      29. ОВ. Кн. 2, с. 157.
      30. МАНШТЕЙН Х. Г. Записки о России. СПб. 1875, с. 16.
      31. С.-Петербургские ведомости, N 34, 27.IV.1730.
    • Контрабанда оружия в начале XX века
      Автор: Nslavnitski
      Невский С.А. Противодействие незаконному ввозу оружия и боеприпасов в Россию в начале XX в.
      http://justicemaker.ru/view-article.php?id=21&art=1297
    • Кунта-Хаджи
      Автор: Saygo
      З. Х. ИБРАГИМОВА. КУНТА-ХАДЖИ

      В историю Чечни Шейх Кунта-Хаджи1 вошел как религиозный деятель, призывавший к миру в то время, когда еще не закончилась Кавказская война. В условиях имамата Шамиля нужно было обладать немалым мужеством и чувством подлинной гражданственности, чтобы выступить против официального курса на священную войну против неверных. В этом, наверное, и заключается главное в деятельности шейха Кунта-Хаджи - в крае, где все известные люди говорили о войне как о главной обязанности мусульманина, он первый в полный голос заговорил о мире для всех.

      Трагичность судьбы Кунта-Хаджи не только в ее внешних обстоятельствах (арест, ссылка), но и в том, что его учение не предотвратило новых кровопролитий, а религиозное братство, созданное им для утверждения мира, оказалось идеальным прикрытием для тех, кто мечтал о продолжении вооруженной борьбы. Тем не менее его влияние на историческую судьбу чеченцев и ингушей трудно переоценить. Чеченская традиция считает его первым и старшим среди устазов, единственным, кто имел право ходатайствовать перед всевышним за своих последователей2.


      Шейх отрицал насилие, войны, гнев, тщеславие. Народ, тяжело переживший многолетнюю войну, прислушивался к его голосу, тем более что Кунта-Хаджи учил помогать бедным и несчастным, осуждал роскошь и высокомерие, призывал впавших в пессимизм утешиться мистическим познанием бога, бурными ритуальными радениями и нравственным совершенствованием в ожидании торжества справедливости. Важной частью учений Кунта-Хаджи был зикр (царские чиновники в своих донесениях именовали его учение "зикризмом"). Зикр - ритуальное повторение имени Аллаха, молитва. Шейх проповедовал братство мусульман, осуждал неуважение к людям, злословие. К 1864 г. число приверженцев Кунта-Хаджи достигло почти шести тысяч человек3.

      Несмотря на то, что конечные результаты проповеднической деятельности шейха Кунта-Хаджи оказались столь впечатляющими, осталось сравнительно немного достоверных сведений о его жизни и деятельности.

      Местом рождения Кунта-Хаджи Кишиева считается селение Мелчи-Хи (Исти-Су). Отца его звали Киши, а мать - Хеди. Родители Кунта-Хаджи переселились в селение Иласхан-Юрт, когда ему исполнилось примерно семь лет. Традиция утверждает, что уже в детском возрасте Кунта-Хаджи удивлял взрослых умом, способностью угадывать мысли других и предсказывать события. В десятилетнем возрасте он в первый раз исполнил зикр, совершенно до этого не известный в Чечне. Вероятно, при сельской мечети Кунта-Хаджи обучался арабской грамоте и изучал Коран, тем более что он рос в религиозной семье. Он хорошо владел арабским языком и письменностью; известно, что он писал письма на родину, находясь в хадже (приблизительно 1859 - 1861 гг.), а также из ссылки.

      Выступая против всякой войны и насилия, против кровной мести, Кунта-Хаджи призывал к нравственному совершенствованию, единству, братству, к полной покорности властям и к терпению, запрещал курение и употребление хмельных напитков. Он утверждал, что мир и равенство на земле нельзя установить путем войн и кровопролитий, их может дать лишь всемогущий Аллах, а потому следует во всем положиться на Всевышнего. "Не слушайте самозванных шейхов и имамов, призывающих вас к войне, - говорил он, - не проливайте людской крови. Не поднимайте оружие против русского царя: он действует по воле Аллаха. Если вам велят носить крест - носите его. Ведь это лишь металл. Если вам прикажут посещать церковь - идите. Это же просто дом. Лишь бы в сердцах вы сохранили веру в Аллаха и пророка, а все остальное вам простится"4.

      В его проповедях постоянно проводилась мысль, что истинный раб божий только тот, кто очищает свое сердце от гнева, прощает обиды и молится за тех, кто злословит. В Коране сказано: "Да прекратится всякая вражда", ибо "Бог ненавидит нападающих". "Мюрид должен иметь при себе четки, а не оружие", - говорил Кунта-Хаджи. "Если в сердце мюрида есть лишь покорность и смирение, свободное от недовольства в отношении предводительствующих (власть держащих), то этот мюрид крепко связан с Аллахом, пророком и своим устазом", - провозглашал чеченский шейх5.

      Он призывал к терпению: "Нельзя воевать, не дождавшись ответа от Бога - я ожидаю ответа от Бога, и он явит мне его; я молюсь Богу Высочайшему и он услышит. Терпите, я из самых терпеливых. Сказал Бог Высочайший "малая толпа победит большую толпу" и "Бог с терпеливыми"... Нельзя восстать, не дождавшись ответа от Бога, - я ожидаю ответ от Бога и он явит мне его"6.

      В послевоенной обстановке горцам импонировало содержавшееся в новом учении положение о том, что война против неизмеримо превосходящего по силе противника недопустима. Это было, по-видимому, своеобразной попыткой осмыслить поражение горцев, "принять" его, освоить трагическую ситуацию7. Кунта-Хаджи убеждал народ в необходимости молитвы, труда, взаимной помощи и даже советовал перестать носить оружие8.

      Он утверждал, что нельзя следовать заповедям пророка Мухаммеда и искать земных благ одновременно. Поэтому тот, кто желает достичь блаженства в будущей жизни, должен был отказаться от него в жизни настоящей. Из этого вытекали стремление к аскетизму и отказ от богатства. Некоторые современные исследователи ислама (как, например, С. -У. Г. Яхиев) на основе анализа соотношения суфизма и аскетизма в суждениях Джавада Нурбахши и шейха Кунта-Хаджи приходят к выводу, что аскетизм в целом не был свойствен суфиям на Северном Кавказе9. Однако факты говорят иное. Кунта-Хаджи учил, что, имея кусок золота, не следует радоваться больше, чем имея такой же ком сухой земли. Потеряв же золото, не следует огорчаться больше, чем при потере аналогичного куска земли. В этом учение шейха полностью согласуется с идеями всех суфийских теоретиков. Сам Кунта-Хаджи строго следовал указанному правилу и всегда отказывался от приношений со стороны верующих. В тех же случаях, когда в силу разных обстоятельств он не мог отклонить подношения, он передавал их в пользу бедных и сирот. Также Кунта-Хаджи не допускал, чтобы мюриды работали на него, подчеркивая, что мусульманин не имеет права присваивать себе результат чужого труда10.

      Согласно преданию, Шейх обладал даром творить чудеса, исцелять больных, мог переноситься из одного места в другое и ежедневно во время намазов невидимо присутствовать в мечети в Мекке11 . Сам Кунта-Хаджи, даже в тесном кругу приближенных, никогда не выдавал себя за имама, то есть отказывался от звания, соединившего к этому времени светскую и духовную власть над общиной12. По его словам, он был простой посланник имама, который явится, когда настанет для этого время; сам же он, по грехам и слабости своей, не достоин даже временно носить великое имя устаза (наставника, учителя)13.

      Противостояние зикризма и официального духовенства зафиксировано Н. С. Иваненковым: "Кунта-Хаджи говорил, что только ему дана воля от Бога через ангелов учить народ, а не муллам. Он учил делать добрые и хорошие дела; так, например: не убивать, не воровать, помогать друг другу и бедным, не жить с чужой женщиной, любить свое учение, за сделанное зло не отвечать злом. Муллы возмутились будто бы против Кунта-Хаджи, говоря, что он сбивает с толку народ"14.

      Шейх проповедовал зикризм еще при власти Шамиля, но Шамиль запретил его проповедь, так как некоторые ее положения, по его мнению, противоречили шариату15. Зато эти проповеди находили живой отклик среди чеченцев, измученных длительной войной. Можно даже сказать, что это учение должно было возникнуть, чтобы спасти народ от истребления16. Неожиданный успех нового учения В. Х. Акаев объясняет следующим образом: "Дело в том, что, придерживаясь принципов суфийской мистики, Кунта-Хаджи в своих проповедях стал придавать большое значение духовно-нравственному совершенствованию человека, осуждению зла, насилия, призывал к миролюбию. Его призывы о необходимости социальной справедливости, братского единения горцев, призывы к непротивлению злу находили отклик у уставших от войны и кровопролития чеченцев, отражали их настроение и известное желание приобрести покой и мир"17.

      С середины XII в. складывались суфийские братства, внешне напоминавшие христианские монашеские ордена, но не имевшие строгой организации и централизованного управления. Одним из первых таких суфийских братств, возникших в Багдаде, было братство кадырийа (кадырийский тарикат). Основателем этого тариката18 был суфийский шейх Абд ал-Кадир ал-Гилани. В основу тариката кадырийа был положен громкий зикр джахрия. Помимо громкого зикра джахрия существует еще тихий зикр - хуфия. Тихий (или тайный) зикр хуфия стал основным положением накшбандийского тариката. Большинство исследователей сходятся на том, что Кунта-Хаджи познакомился с кадырийским тарикатом на территории Турции или в самой Мекке во время паломничества19. Вернувшись в начале 1860-х годов на родину, Кунта-Хаджи активизировал свою религиозную деятельность20.

      Поражение горцев в войне привело к формированию в начале 1860-х годов дочерних образований накшбандийского и кадырийского тарикатов - вирдовых братств. Эти братства превращались в замкнутые группы. Они скрыто от властей, под руководством наставников (шейхов, мюридов, устазов) проповедовали свое учение и выполняли религиозные обряды. Каждый вирд носил имя своего основателя - у стаза21.

      Накшбандийское (накшбанд - в переводе означает "чеканщик") - одно из 12 материнских братств, строго суннитское, - восходит, с одной стороны, к Абу Бакру, с другой - к Аби Талибу. Братство соединено с пророком как духовно (Абу Бакр), так и физически. Накшбандийцы отрицали аскетизм. Накшбандий - единственное братство, которое считало не только допустимым, но и обязательным вступать в контакт с властями, чтобы "завоевать их души", влиять на их политику в отношении народных масс22. Накшбандийский тарикат получил широкое распространение на Северном Кавказе.

      Первоначально кадырийское учение появилось в 1861 г. в Ичкерийском округе, в аулах Гуни и Элистанжи. Помощник командующего войсками в Терской области запретил Кунте Кишиеву (по некоторым правительственным источникам - Кисиеву) въезд в Ичкерию, вследствие чего это религиозное движение почти не заявляло о себе до зимы 1862 - 1863 годов23.

      Однако вскоре последователи Кунты появились в Назрани, Аргунском и Нагорном округах. Бывший начальник Чеченского округа М. А. Кундухов, в ответе на запрос командовавшего тогда войсками князя Д. И. Святополк-Мирского о новом учении, не придавал ему никакой важности. О Кунте Кишиеве отзывался как о человеке смирном, преданном правительству и занимавшемся земледелием, хозяйством. В связи с этим Кунта-Хаджи смог свободно перемещаться по области и распространять свое учение, переезжая со своими последователями из аула в аул и публично исполняя зикр24.

      В августе 1862 г. во время исполнения зикра кадырийцы стали заряжать огнестрельное оружие, прицеливаться, упражняться с холодным оружием при учащенном повторении духовной молитвы, чем вызывали серьезные опасения у властей Терской области25. Число сторонников Кунта-Хаджи заметно возросло и доходило до 5588 человек26. К концу 1863 г. Кунта-Хаджи создал, параллельно царской, свою довольно стройную организацию управления по образцу шамилевской системы. Главой Чечни был провозглашен имам, Чечня была разделена на восемь наибств, а последние делились на старшинства27.

      Многие чеченцы, недовольные исходом Кавказской войны и действиями установившейся власти, хотели возмездия для врагов и использовали миролюбивое учение с политической целью завоевания независимости. Хотя Кунта-Хаджи никогда не выдавал себя за имама и тем более за святого, его окружение считало, что для национально-освободительной борьбы нужен лидер, облеченный высшей властью, а не "равный среди равных" устаз. Для успеха борьбы необходима была строгая организация и сплочение всего народа 28.

      С распространением религиозного учения край оказался охвачен сплошной цепью крепко связанных между собой единомышленников, готовых по указу верховного устаза встать как один во имя указанной им цели29. Обеспокоенная администрация края установила над Кунтой-Хаджи и его семьей бдительный надзор30.

      14 июня 1863 г. исполняющий обязанности начальника Среднего военного отдела генерал-майор князь А. Г. Туманов докладывал в Петербург: "Зикра, служа поводом к народным сборищам, дает возможность людям неблагонадежным волновать умы"31. Начальник Терской области М. Т. Лорис-Меликов придерживался того же мнения. Вот как он описывал положение в области: "Учение Зикр, направлением своим во многом подходящее к газавату, служит теперь лучшим средством народного соединения, ожидающего только благоприятного времени, для фанатического пробуждения отдохнувших сил. Кроме того, известия о польском восстании и настоящих отношениях наших с западными державами известны чеченцам, хотя и в совершенно извращенном виде. Сотни туземных офицеров и переводчиков, находясь в ежедневных сношениях с поляками, служащими в области, жадно выслушивают рассказы последних и переносят их в народ"32.

      Начальство Кавказского наместничества, обеспокоенное положением дел в регионе, высказывалось за арест Кунта-Хаджи, однако последовали возражения со стороны местных властей. Лорис-Меликов в ответ на предписание командования писал: "Что касается до арестования Кунты и его векилей, то я не могу ручаться - принесет ли мера эта пользу... Зикра есть уже факт совершившийся и не воинственный. Кунта вреднее того, как был до сих пор, быть уже не может. Между тем удаление его, без сомнения, произведет волнения в народе"33.

      Другие местные чины также считали, что действовать открытой силой против этого религиозного движения невозможно, тем более что вероучитель требует от своих последователей много хорошего: обязывает их трудиться, запрещает пьянство и воровство 34.

      У власти фактически были "связаны руки", потому что со стороны зикристов не допускалось таких нарушений, которые бы подлежали законному преследованию. Действовать против такого религиозного движения административными мерами было невозможно - это раздуло бы огонь вместо его погашения35.

      Для военного разгрома зикристов необходим был весомый повод, а пока приходилось тактически выжидать. Тем временем ситуация в Чечне все больше накалялась. Подавляющее большинство чеченских наибов и представителей духовенства, утвержденных официальными властями, были всерьез обеспокоены "конкуренцией" со стороны кунта-хаджинцев, перехвативших реальную власть на местах. Не меньшее беспокойство испытывало начальство Терской области и кавказский наместник, перед которыми вставал грозный призрак газавата. Трудно было поверить, что за всем этим стоял далекий от мирской суеты проповедник, учивший смирению и братской любви36.

      Представители официального духовенства по директиве царской администрации созывали аульные сходы и устраивали богословские диспуты с Кунта и его векилями, пытаясь победить их на идейно, однако все подобные попытки оказались тщетными37. Российские власти выжидали, опасаясь, что положение ухудшится, если на смену Кунта-Хаджи придет не менее влиятельный и более воинственный и враждебный по отношению к России деятель.

      Однако к зиме 1863 - 1864 гг. кавказский наместник великий князь Михаил Николаевич принял окончательное решение арестовать Кунта-Хаджи и всех его наиболее опасных, с точки зрения, власти, последователей. "Я нашел вынужденным, - писал он, - разрешить командующему войсками Терской области арестовать Кунту и его главнейших помощников и выслать их из края. Распоряжение выполнено. В начале нынешнего месяца Кунта, брат его Мавсур и пять главных векилей отправлены под караулом в Ставрополь для ссылки в Россию"38.

      Арест Кунта-Хаджи был произведен 3 января 1864 года. Чеченская традиция считает, что схвачен он был в селении Сержень-Юрт, где жил в доме одного из своих родственников. Доставленных первоначально в крепость Грозную Кунта-Хаджи и его арестованных последователей, пребывание которых в Чечне считалось наиболее опасным, спешно переправили затем во Владикавказ. Торопясь вывезти шейха и его ближайших сподвижников подальше от Чечни, власти направили их через Ставрополь в Новочеркасск. Но еще до отправки по этому маршруту Кунта-Хаджи из тюрьмы отправил письмо своим последователям и всем другим влиятельным в Чечне лицам с просьбой не возбуждать беспокойство в народе по поводу его ареста. Кунта-Хаджи предсказывал свой арест и ссылку. Очевидно, он считал распространение среди горцев тариката кадырийа делом гораздо более важным, чем его собственная судьба, и поэтому предоставил событиям развиваться именно так. Предание гласит, что Кунта-Хаджи, предсказав свое будущее, добавил, что он не имеет права изменить что-либо в своей судьбе. Не предприняв никаких попыток избегнуть ареста, он тем самым отнимал у власти повод к продолжению репрессий39.

      6 января Кунта-Хаджи было объявлено, что он высылается в Россию, но срок пребывания и содержания его будет зависеть от последующего поведения чеченцев40.

      Известие об аресте Кунты взволновало его последователей, и они начали собираться сначала в Герменчуке, а затем в Шали с намерением принудить начальство освободить шейха41. Герменчук был избран местом сбора зикристов, видимо, по одной только причине - из-за близости его к Шалинской крепости, где, как они полагали, находился Кунта-Хаджи. Не предпринимая никаких действий, собравшиеся кунта-хаджинцы настойчиво выдвигали только одно требование - немедленно освободить всех арестованных. Российское командование всерьез опасалось, что невыполнение этого требования может побудить последователей Кунта-Хаджи к активным наступательным действиям. Не дожидаясь прибытия Лорис-Меликова, генерал-майор Туманов, получив сведения, что последователи Кунта-Хаджи не ограничиваются теперь простым требованием освободить арестованных ранее, но и готовятся воспрепятствовать намеченным новым арестам, предпринял демонстративное движение к Герменчуку, направив туда три батальона при двух орудиях. Приближение войск, однако, не заставило кунта-хаджинцев разойтись по домам и даже не приостановило притока к ним новых добровольцев, как на то рассчитывало командование. Единственным следствием этого маневра было то, что зикристы отошли от Герменчука к аулу Шали42.

      17 января наибы, старшины и почетные жители Малой Чечни прибыли в лагерь правительственных войск и просили начальника отряда не приступать к решительным действиям, а разрешить им отправиться в аул Шали. Однако надежды старшин не оправдались, последователи Кунта-Хаджи не прислушались к их совету - всем разойтись и не вступать в конфликт с властями.

      18 января в Шали было спровоцировано столкновение собравшихся там чеченцев (до 4 тыс. человек) с царскими войсками. Кунта-хаджинцы двинулись по направлению к российским войскам, совершая зикр и без огнестрельного оружия. Накануне среди них разнесся слух, что во время зикра им придет на помощь сам устаз и оружие не сможет стрелять. Только после того, как был открыт огонь, они, прервав зикр, пошли в рукопашную. Именно поэтому этот бой вошел в чеченскую народную традицию под названием "кинжального боя" 43 . Было убито более 150 чеченцев, в числе заколотых штыками оказалось пять женщин. Войска также понесли потери - восемь нижних чинов убитыми, ранено три обер-офицера и 30 солдат. В течение всех этих событий дороги охранялись горской милицией. Кордонная служба была исправна, никто не оставил своего поста44.

      За ликвидацию движения кунта-хаджинцев царское правительство наградило многих военных деятелей, а также местных чиновников и лиц мусульманского духовенства. Например, старшина Старо-Сунженского аула поручик милиции Махмуд Мустапаев получил орден Станислава 3-й степени с мечами и бантом; капитан милиции Чеченского округа Давлетмирза Мустафин был удостоен этого же ордена и жалованья в год 224 рубля 25 копеек, плюс 500 рублей по должности; переводчик арабского языка чеченского окружного суда полковник Касим Курумов за отличие в борьбе против горцев получил орден Анны 2-й степени, орден Станислава 3-й степени45.

      Поражение, нанесенное приверженцам Кунта-Хаджи, заставило их разойтись небольшими партиями по Чечне. Князь Туманов передвинул войска и расположился между Герменчуком и Шали46.

      Командующий войсками Терской области приказал всем наибам и почетным жителям Чечни явиться в Грозную. На общем собрании 26 января им было объявлено, что они, как стоящие во главе народа, должны первые способствовать восстановлению порядка, нарушенного зикристами47. Лорис-Меликов запретил исполнение зикра по всей Чечне и сообщил старшинам, что, если к 1 февраля разыскиваемые лица или их семьи с родственниками не будут доставлены, "преступники будут взяты силой" или вместо них будут взяты заложники48.

      По возвращении в свои села наибы и старшины приступили к арестам. Из числа векилей и последователей Кунта-Хаджи восемь были арестованы, трое - Садам, мулла Мачик и Гамзат-хан - скрылись. Однако их семьи были задержаны и отправлены в крепость Грозную. Для скорейшего розыска трех главных векилей их семьи, в числе 15 человек, были высланы в Екатеринодар49.
      Начальник Терской области объявил, что в случае укрывания зикристов чеченские земли будут заняты казачьими поселениями. Салам был арестован, а Гамзат-хан, Мачик-мулла и абрек Вара какое-то время скрывались.

      К концу февраля все жители Чечни были связаны круговой порукой, были составлены списки старших в фамилиях и ответчиков перед правительством в случае нарушения спокойствия в области.

      В конце 1866 г. в Зандаке мулла Абдурахман Ибрагимов за короткий срок склонил к зикризму значительное количество населения Нагорного округа. Власти были обеспокоены этим, и в декабре 1866 г. Ибрагимов был арестован50.

      Главной причиной быстрого разгрома движения Кунта-Хаджи (об этом прямо говорили российские власти) было то, что они не сумели заручиться поддержкой большинства чеченских селений.

      Сам Кунта-Хаджи вместе с арестованными одновременно с ним сподвижниками был отправлен в Новочеркасск, к донскому наказному атаману, где и провел полгода в заключении, ожидая окончательного приговора. 20 марта 1864 г. Министерство внутренних дел уведомило начальника Терской области, что сделано распоряжение о поселении сосланного с Кавказа жителя Чеченского округа Ших Кунты под надзором полиции в Новгородской губернии, без срока51.

      По дороге в Выборг брат Кунта-Хаджи, Мовсар сумел бежать и добрался до Турции. Вскоре к нему присоединились его семья, а также жена Кунта-Хаджи с детьми и семьи их ближайших родственников. Прожив некоторое время в Турции, Мовсар перебрался в Сирию, где и умер.

      В ссылку в город Устюжну (Новгородская губ.) Кунта-Хаджи направлялся через Тамбов, где провел два месяца. Вот как он сам описывал этот этап: "На 63-й день по выходе из Черкесска я прибыл в Тамбовскую губернию, где прожил два месяца. За исключением трех копеек, в Тамбовской губернии, извещаю Вас, братья, мне ничего не дали. Теперь я на пути уже в Новгородскую губернию, в которой, не знаю сам наверное, но как говорят, проживу два года. Остался я один, - продолжал шейх, - трудно одному мне стало: я не знаю языка русских, русские не знают языка моего, я не знаю цены съестным продуктам и не могу сделать для себя необходимой одежды. Обратитесь, друзья, к князю Туманову, попросите его быть моим благодетелем, попросите его, ради моей немощи, оставить при мне хоть одного человека до окончания срока моей ссылки"52.

      Письмо это было адресовано всем почетным людям и правителям Чечни. Другое письмо, написанное Кунта-Хаджи по-ногайски, было обращено к жене Седе. В этом письме шейх сообщал, что он жив и здоров и просил выслать ему денег. Письма, посланные им к родным с просьбами о помощи, были перехвачены охраной, да и некому уже было их получать - вся семья находилась в Турции53.

      Положение семьи и родственников, оставшихся на родине, беспокоило Кунта-Хаджи. В частности, он часто спрашивал о сыне Мовле, опасаясь за его судьбу. Также он интересовался состоянием братства, оставленного им.

      Письма Кунта-Хаджи писал на арабском и ногайском языках. В прошлом для кавказцев, особенно на северо-востоке, было обычным делом знание какого-либо тюркского языка (обычно кумыкского, как общего языка торговли и межгрупповых связей). В качестве второго языка был распространен арабский язык, которому обычно обучали в школах при мечетях. Большинство местных языков, на которых существовала письменность, использовали именно арабский алфавит. Грамотные люди, помимо кумыкского и арабского, владели также еще ногайским и другими языками54.

      Известно, что генерал Туманов, которому писал Кунта-Хаджи о своем бедственном положении в ссылке, обратился к командующему Кавказской армией, наместнику великому князю Михаилу Николаевичу с просьбой улучшить положение ссыльного. С такой же просьбой 23 марта 1864 г. обращался Лорис-Меликов к начальнику Главного штаба. "Имея в виду, что подлежащий бессрочному поселению под надзором полиции Ших Кунта не имеет средств к содержанию себя в ссылке за свой счет, - писал Лорис-Меликов, - и признавая необходимым обеспечить по возможности положение его в ссылке в материальном отношении, прошу ходатайства вашего превосходительства о производстве ему во все время нахождения его под надзором полиции того довольствия, которое определено для лиц привилегированного сословия"55. Однако, по-видимому, эти просьбы не возымели действия.

      Сведения о том, как жил в ссылке Кунта-Хаджи, практически отсутствуют. В Устюжне с ним встречался историк И. Попов, на которого чеченский устаз произвел большое впечатление: "Беседуя с ним, я был поражен его тактом держать себя, его умением держать беседу, улыбкою, жестами, его величественной осанкой. Одним словом, человек этот был создан из массы симпатий и благородства".

      Ссылка Кунта-Хаджи длилась недолго. 19 мая 1867 г. он скончался, предположительно - от голода56.

      Еще до его смерти Лорис-Меликов поднял вопрос перед Главным штабом Кавказской армии о прекращении ссылки всем зикристам, арестованным после Шалинского столкновения. Он предлагал выслать их в Турцию. "Предложение вашего превосходительства, - ответил ему генерал Карцов, - об отправлении из мест ссылки, через Одессу в Трапезунд, сосланных в Россию зикристов, не исключая и самого Кунты, я вполне одобряю в том случае, если бы состоялось предложение ваше об удалении из Терской области всех еще оставшихся там зикристов"57. Главное управление иррегулярных войск и Кавказское горское управление начали собирать сведения о поведении ссыльных зикристов, готовясь выслать их в Турцию. Отзывы о зик-ристах были в основном положительные. Но пока длилась вся эта бюрократическая волокита, Кунта-Хаджи скончался58. Последователи шейха при жизни не всегда находили понимание у своих современников. Но Кунта-Хаджи заслужил благодарную память потомков.

      Примечания

      1. Хаджи (араб.) - почетное звание мусульманина, совершившего паломничество в Мекку.
      2. СИГАУРИ И. М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времен. М. 1997, с. 303.
      3. ЛАНДА Р. Г. Ислам в истории России. М. 1995, с. 117.
      4. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 304 - 309.
      5. КОСТОЕВА Л. С. Идеологические течения в общественно-политической мысли Чечни и Ингушетии во второй половине XIX века. Ростов-н/Д. 1971, с. 63.
      6. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 14719, оп. 3, д. 756, л. 12.
      7. ЯНДАРОВ А. Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения. Алма-Ата. 1975, с. 142.
      8. Последние события в Чечне. - Современный листок политических, общественных и литературных известий, N 7, 15.11.1864, с.5.
      9. ЯХИЕВ С. -У. Г. Суфизм на Северном Кавказе. М. 1996, с. 10.
      10. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 318.
      11. Ислам на территории бывшей Российской империи. Вып. 1. М. 1998, с. 61.
      12. ЯНДАРОВ А. Д. Ук. соч., с. 140.
      13. Отдел рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований Владикавказского научного центра РАН и правительства Республики Северной Осетии-Алании (ОРФ СОИГСИ), ф. 33, оп. 1, д. 202, л. 26.
      14. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 305.
      15. ОРФ СОИГСИ, ф. 17, оп. 1, д. 6, л. 231.
      16. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 305.
      17. АКАЕВ В. Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. Грозный. 1994, с. 33.
      18. Тарикат (араб.) - мистическое учение о познании пути к Истине (Богу).
      19. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 307.
      20. АКАЕВ В. Х. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе. М. 1999, с. 5.
      21. ДОБАЕВ И. П. Традиционный ислам и салафийя в этнополитических процессах Чечни. В кн.: Современное положение Чечни. Ростов-н/Д. 2001, с. 19.
      22. Ислам на территории бывшей Российской империи, с. 79.
      23. РГВИА, ф. 14719, оп. 3. д. 756, л. 2.
      24. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 866, оп. 1, д. 120, л. 2.
      25. РГВИА, ф. 14719, оп. 3. д. 756, л. 2.
      26. АКАЕВ В. Х. Ук. соч., с. 5.
      27. ИВАНОВ А. И. Национально-освободительное движение в Чечне и Дагестане в 60 - 70-х гг. XIX в. - Исторические записки, 1941, N 12, с. 180.
      28. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия - Алания (ЦГА РСО-А), ф. 12, оп. 6, д. 1248, л. 2.
      29. РГИА, ф. 932, оп. 1, д. 303, л. 9.
      30. Там же, ф. 866, оп. 1, д. 120, л. 2.
      31. РГВИА, ф. 14719, оп. 3, д. 756, л. 4об.
      32. ЯКОВЛЕВ Н. Ф. Ук. соч., с. 36.
      33. ОРФ СОИГСИ, ф. 17, оп. 1, д. 6, л. 233.
      34. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, ф. 169, к. 69, д. 9.
      35. ОРФ СОИГСИ, ф. 2, оп. 1, д. 16, л. 27.
      36. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 322.
      37. Ислам на территории бывшей Российской империи, с. 61.
      38. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 323.
      39. Там же, с. 322.
      40. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 1246, л. 3.
      41. Последние события в Чечне, с. 5.
      42. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 324.
      43. Там же, с. 325.
      44. Известия из Терской области. - Современный листок политических, общественных и литературных известий, N 14, 4.1V.1864, с. 5.
      45. ШАМИЛЕВ А. И. Религиозные верования чеченцев и ингушей и пути их преодоления. Грозный. 1963, с. 12.
      46. РГВИА, ф. 14719, оп. 3, д. 756, л. 18об.
      47. Известия из Терской области, с. 5.
      48. РГВИА, ф. ВУА, д. 6694, л. 1.
      49. Там же, ф. 14719, оп. 3, д. 756, л. 23.
      50. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 294, л. 5.
      51. ОРФ СОИГСИ, ф. 37, оп. 1, д. 77, л. 6, 9.
      52. Там же, л. 68.
      53. ОРФ СОИГСИ, ф. 37, оп. I, д. 6, л. 234.
      54. КРАГ X., ХАНСЕН Л. Ф. Северный Кавказ. СПб. 1996, с. 40.
      55. ОРФ СОИГСИ, ф. 37, оп. 1, д. 77, л. 36.
      56. СИГАУРИ И. М. Ук. соч., с. 331.
      57. ОРФ СОИГСИ, ф. 17, оп. 1, д. 6, л. 268.
      58. Там же, ф. 37, оп. 1, д. 77, л. 57.

      Вопросы истории. - 2005. - № 12. - С. 127-134.
    • Черная сотня
      Автор: Nslavnitski
      Тема несколько обросла мифами - сначала черносотенное движение сплошь критиковали (за ними закрепилась репутация погромщиков и террористов), затем, наоборот, несколько героизировали. Я немного покопался в материалах, предпринял попытку разобраться в этом вопросе.
      Для начала пара ссылок.
      Степанов С.А. Черносотенный террор 1905-1907 гг. http://www.memo.ru/history/terror/stepanov.htm
      Кожинов В. "Черносотенцы" и революция
      http://www.hrono.ru/libris/kozh_chern.html
      С. Кара-Мурза:
      http://www.hrono.ru/statii/2003/black.html

      Начну, пожалуй, с краткой справки о черносотенном движении.

      Во первых строках отмечу, что в конце 1905 г. возникло несколько черносотенных организаций: Союз законности и порядка (Орел), Партия народного порядка (Курск), Царско-народное общество (Казань), Самодержавно-монархическая партия (Иваново-Вознесенск), Белое знамя (Нижний Новгород), Двуглавый орел (Киев), Союз русских православных людей (Шуя). Однако большинство из них ограничивали свою деятельность пределами одного города, уезда, редко – губернии.

      А вот Союз Русского Народа, созданный в Санкт-Петербурге в ноябре 1905 г., изначально позиционировался как всероссийский, поэтому через полгода практически вся страна была покрыта сетью провинциальных отделов. Ряды черносотенцев быстро росли, и к концу 1907 – началу 1908 гг. в 2229 местных организациях числилось, согласно данным Министерства внутренних дел, более 400 тыс. человек. Правда, есть один любопытный нюанс: черносотенцы не пользовались существенной поддержкой в районах с преобладающим русским населением и там, где русское население отсутствовало или было незначительным (Финляндия, Польша, Прибалтика, Кавказ), а наиболее активно действовали в районах со смешанным национальным составом (Белоруссия, Украина).

      Идеология Союза строилась на известной формуле "самодержавие, православие, народность", при этом резкой критике подвергались как капитализм (считался искусственно взращиваемой и органически чуждой для России хозяйственной системой), так и демократия с «буржуазными ценностями» и индивидуализмом. Основа программы черносотенцев — сохранение неограниченной монархии, при этом четко разделяли "самодержавие" и "абсолютизм", основанный не на православно-церковном и земско-государственном единении и общении царя с народом, а на праве сильного, а также дворянских привилегий и крестьянской общины. Еще один важный лозунг: "Россия для русских" (под этим понималось все славянское население).

      Социальный состав был весьма пестрым, от представителей аристократии, до крестьян (наиболее массовый характер приобрело вступление в Союз русского народа в Волынской и Подольской губерниях, где действовала Почаевская лавра, руководимая черносотенным духовенством). Были созданы и рабочие организациями (в частности, киевский Союз русских рабочих, руководимый типографщиком К. Цитовичем). Весьма сильные позиции монархисты занимали на Путиловском заводе в Санкт-Петербурге, который в то тоже время по праву считался бастионом социал-демократов.

      Союз возглавлял врач А.И. Дубровин, его ближайшими помощниками стали В.М. Пуришкевич и Н.Е. Марков, к руководящему составу относились также филолог А.И. Соболевский, хранитель Горного музея Н.П. Покровский, художник А.А. Майков (сын известного поэта), адвокаты А.И. Тришатный и П.Ф. Булацель, оптовый рыботорговец И.И. Баранов, издательница Е.А. Полубояринова (казначей союза), председатель совета Гостиного двора в Петербурге П.П. Сурин.
      На выборах в I Государственную Думу монархисты потерпели сокрушительное поражение - за них проголосовало всего 9,2 % выборщиков, в результате среди депутатов Думы не оказалось ни одного представителя Союза, но в дальнейшем им удалось добиться некоторых успехов, и депутатами II Думы стали Пуришкевич и Крушеван(они стали первыми депутатами, удаленными из зала заседаний за хулиганское поведение). В III и IV Думах у правых было уже примерно 140 мандатов, однако к тому времени Союз русского народа распался. Сначала из него вышел Пуришкевич ( он возглавил Русский народный союз имени Михаила Архангела), а затем и Марков. Причины - как личное самолюбие, так и политические разногласия.

      В 1911-1912 гг. Союз русского народа распался на две враждующих партии – Всероссийский дубровинский Союз русского народа и обновленческий Союз русского народа. Первая (во главе с Дубровиным) осталась на прежних позициях необходимости возвращения к дореформенному самодержавию, назначение депутатов Государственной Думы императором, выступала против реформ П.А. Столыпина (разрушение общины). "Обновленцы" во главе с Марковым полагали, что необходимо считаться с существованием выборной Думы (при этом призывали выбрать «чисто русскую»), полностью поддерживали столыпинские преобразования. Обе партии просуществовали до 1917 г.
      Но дробление на этом не закончилось, постепенно стал сказываться многослойный состав черносотенных организаций и социальные противоречия в них (к примеру, сельские подотделы Союза русского народа выступали за принудительную конфискацию помещичьих земель). В конце концов местные отделы вышли из-под контроля центра, и к 1914 г. черносотенный лагерь представлял собой конгломерат разрозненных, конкурирующих между собой группировок.
      Использована работа:
      Политические партии России: история и современность. М., 2000.

      Здесь же приведу любопытный документ.

      Цит по: Союз русского народа по материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства / Сост. А. Чернавский. М.; Л., 1929. С. 92-93.
    • Крестьянский самосуд в России
      Автор: Saygo
      В. Б. БЕЗГИН. КРЕСТЬЯНСКИЙ САМОСУД И СЕМЕЙНАЯ РАСПРАВА (КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX ВВ.)

      Согласно нормам обычного права самыми тяжкими преступлениями в деревне являлись поджог, конокрадство и воровство. В крестьянском представлении кража считалась более опасным преступлением, чем преступления против веры, личности, семейного союза и чистоты нравов. Потерпевший рассматривал кражу его зерна или коня как покушение на него самого вопреки официальной трактовке такого рода преступлений уголовным кодексом. Из всех имущественных преступлений самым тяжким в селе считалось конокрадство, так как потеря лошади вела к разорению крестьянского хозяйства. Мужик полагал, раз преступление направленно против него лично, то и наказание должно быть прямым и непосредственным. Кроме того, он не был уверен в том, что преступника накажут - конокрады умело скрывались1.

      Факты самосуда над конокрадами были отмечены большинством исследователей русской деревни2. Священник села Петрушково Карачевского уезда Орловской губернии Птицын в сообщении 25 мая 1897 г. так описывал местный самосуд: "С ворами и конокрадами крестьяне расправляются по-своему и могут убить совсем, если вовремя пойман, а увечья часто бывают таким людям"3. К конокрадам, застигнутым на месте преступления, крестьяне были безжалостны. Сельский обычай требовал немедленной и самочинной расправы над похитителями лошадей. Вот некоторые примеры таких самосудов. В деревне Танеевка Обоянского уезда Курской губернии "крестьяне как-то гнались за вором, укравшим лошадь и, поймав его в лесу убили". Житель села Казинки Орловского уезда той же губернии В. Булгаков 30 июня 1898 г. сообщал в этнографическое бюро: "Крестьяне с конокрадами поступают очень жестко, если поймают с лошадьми. Доносят начальству они редко, а большей частью расправляются самосудом, т. е. бьют его до тех пор, пока он упадет полумертвым"4. Этнограф Е. Т. Соловьев в своей статье о преступлениях в крестьянской среде приводит примеры, когда пойманным конокрадам вбивали в голову гвозди и загоняли деревянные шпильки под ногти5. Единственное, что могло спасти конокрада или поджигателя от смерти это самооговор в убийстве. По юридическим обычаям, крестьяне считали себя не в праве судить за грех (убийство) и передавали задержанного в руки властей.

      Решение о самосуде принималось, как правило, на сходе домохозяевами 35 - 40 лет во главе со старостой. Приговор выносился втайне от местных властей, чтобы они своим вмешательством не препятствовали расправе. Практически всегда уличенного вора ждала смерть. Так, крестьяне деревни Григорьевской Самарской губернии 3 декабря 1872 г. собрались на сходку и порешили поймать Василия Андронова, обвиняемого в конокрадстве и поджоге, и разобраться с ним. Под предводительством старосты он был найден и убит. В Казанской губернии крупный вор по общему согласию крестьян был убит на берегу реки сельским старостой железным ломом и зарыт в песок. В Саратовской губернии шестерых конокрадов повесили и бросили в снег. Застигнутого с поличным конокрада застрелили из ружья в Вятской губернии. Крестьяне Самарской губернии делали на "каштанов" (конокрадов) облавы, а при их поимке бросали жребий, кому приводить приговор мирского схода в исполнение6. Даже если вора не убивали сразу, его ожидала суровая кара. Например, Ельшанский сельский сход Актырского уезда решил сам судить всех воров, уличенных в краже лошадей. В качестве наказания им назначали до 200 ударов розгами, это притом, что сход редко приговаривал виновных более, чем к 20 ударам. Часто такие экзекуции заканчивались смертью.

      Не менее жестоко в деревне расправлялись и с поджигателями. Пожар для деревянных строений села был поистине страшным бедствием. Последствием огненной стихии являлось полное разорение крестьянского хозяйства.

      Поэтому жители села не церемонились с теми, кто пускал "красного петуха". Если поджигателя задерживали на месте преступления, то его жестоко избивали так, что он умирал7. По сообщению корреспондента "Тамбовских губернских ведомостей" в селе Коровине Тамбовского уезда крестьянина, заподозренного в поджоге, привязали к хвосту лошади, которую затем несколько часов гоняли по полю8. Традиция крестьянского самосуда отличалась особой устойчивостью. Сами использовавшие разрушительную силу огненной стихии в борьбе с ненавистным помещиком, крестьяне были непримиримы к тем, кто поджигал их избы и имущество. В 1911 г., по сообщению в департамент полиции, в селе Ростоши Борисоглебского уезда Тамбовской губернии был избит и брошен в огонь крестьянин Пастухов, задержанный местными жителями за поджог риги9. В корреспонденции из деревни Муравьево Краснохолмского уезда Тверской губернии за 1920 г. дано описание сельского самосуда. Очевидец произошедшего события рассказал о расправе местных жителей над Клавдией Морозовой, обвиненной в пожаре, который уничтожил половину деревни. "Раздался крик: "Бей ее!" и вся озверевшая толпа с проклятиями иступленными воплями набросилась на Морозову. Милиционер ничего не мог поделать, и дикий самосуд свершился, в нем приняли участие и дети. Били ее каблуками, поленьями, вырывали волосы, рвали одежду, особенно зверствовали женщины, с матерей брали пример и дети. Морозову убили. Но убить толпе было мало, на тело плевали, ругали, потом потащили топить в пруду"10.

      Решительно крестьяне расправлялись и с ворами, застигнутыми на месте преступления. Автор обзора об обычаях крестьян Орловской губернии в конце XIX в. писал, что "преступникам мстят, только захвативши на месте преступления, бьют, иногда и убивают до смерти. Бьют все как хозяин, так и соседи". В декабре 1911 г. в департамент полиции поступила информация о том, что "в с. Никольском Богучарского уезда Воронежской губернии совершен самосуд над тремя крестьянами за кражу с взломом из амбара. Один преступник убит, другой искалечен, третьему удалось бежать. За самосуд арестовано 6 крестьян". Самосуд был не только результатом эмоционального всплеска, проявлением коллективной агрессии, то есть непосредственной реакцией на произошедшее преступление, но и действием, отсроченным во времени, не спонтанным, а обдуманным. В селе Троицком Новохоперского уезда Воронежской губернии 13 апреля 1911 г. были задержаны крестьяне Митасов и Попов, укравшие на мельнице рожь и муку. При конвоировании задержанных толпа крестьян пыталась отбить их у стражников для учинения самосуда над ворами11. Вмешательство со стороны власти воспринималось крестьянами как досадное препятствие, могущее помешать справедливому возмездию.

      Самосуд являлся не просто личной расправой потерпевшего, в наказании участвовали и другие члены общины. В жестокой самочинной расправе соединялись воедино чувства мести, злобы и страха. Именно страх превращал деревню в коллективного убийцу. Объясняя этот феномен, Н. М. Астырев в "Записках волостного писаря" утверждал, что крестьяне, воспитанные на страхе, сами прибегали к этому методу воздействия. "Отсюда и сцены дикого самоуправства, - писал автор, - когда при отсутствии улик за какое - либо деяние, наводящее страх (колдовство, поджог, конокрадство) доходят своими средствами, бьют, калечат, убивают и жгут"12. Чувство коллективного страха перед преступником, который разгуливал на свободе, а, следовательно, мог и впредь учинить подобное, и толкало сельский мир на скорую расправу. В народе говорили: "Ни чем вора не уймешь, коль до смерти не убьешь"13. Другой причиной было то, что крестьяне не верили в заслуженное возмездие. Так, в селе Низовом Тамбовского уезда в 1884 г. участились случаи самоуправства с ворами. Местные жители говорили: "Поди, там, таскайся по судам, с каким-нибудь негодяем, вором, а лучше всего топором в голову, да и в прорубь"14. Народные расправы в конце XIX в. заканчивались ежегодными убийствами. В 1899 г. уездный исправник проводил расследование в селе Щучье Бобровского уезда Воронежской губернии по делу об убийстве трех крестьян. Выяснилось, что "крестьяне убиты всем обществом, по мнению которого они постоянно занимались кражами, сбытом краденых вещей и вообще были людьми небезопасными для окружающего населения"15.

      Крестьяне были убеждены в своем праве вершить самосуд, и при таких расправах они не считали убийство грехом. Убитого самосудом общество тайком хоронило, зачисляя его в список без вести пропавших. Судебные власти пытались расследовать факты самосудов, ставшие им известными. Все усилия полиции выяснить обстоятельства произошедшего, найти преступника, как правило, были безрезультатны. Определить виновного было сложно, так как на все вопросы следователя крестьяне неизменно отвечали, что "били всем миром", или говорили: "Да мы легонько его, только поучить хотели. Это он больше с испугу умер"16. Те немногие дела, которые доходили до суда, заканчивались оправдательным приговором, который выносили присяжные из крестьян17. Традиция самочинных расправ отличалась устойчивостью, что подтверждалось фактами крестьянских самосудов, отмеченных в советской деревне в 20-е гг. XX века18.

      Самосуду в деревне подвергали неверных жен и распутных девок. По народным понятиям разврат являлся грехом, так как он задевал честь семьи (отца, матери, мужа). Гулящим девкам отрезали косу, мазали ворота дегтем, завязывали рубаху на голове и по пояс голыми гнали по селу. Еще строже наказывали замужних женщин, уличенных в прелюбодеянии. Их жестоко избивали, затем нагими запрягали в оглоблю или привязывали к телеге, водили по улице, щелкая по спине кнутом.

      Особой категорией сельских самосудов следует признать самочинные расправы, учиненные на почве суеверия. Во время деревенских бедствий, будь то мор или эпидемия, на сельских колдунов и ворожеек указывали как на причину постигших несчастий. И они становились жертвой крестьянской мести. Как свидетельствуют документы, самосудов над колдунами, завершавшихся убийствами, было немало. Крестьяне хорошо понимали, что в этом вопросе они не могут надеяться на официальный закон, который не рассматривал колдовство как преступление. Неудовлетворенные таким положением вещей селяне брали инициативу в свои руки. В народных представлениях убить колдуна не считалось грехом19. Информатор из Орловского уезда А. Михеева сообщала: "Убить колдуна или сжечь его, мужики даже за грех не считают. Например, жила одна старуха, которую все считали за колдунью. Случился в деревне пожар, мужики приперли ее дверь колом, избу обложили хворостом и подожгли"20.

      Другими служителями сатаны, как считали в деревне, были ведьмы. Жители села были убеждены, что ведьмы портили людей, изводили скотину. Порча производилась посредством собранных в ночь Ивана Купалы трав наговорами на еду и питье. Человек, на которого навели порчу, начинал чахнуть или делался "припадочным", или начинал "кликушествовать". Только сглазом можно было объяснить, почему вдруг корова перестала доиться или молодая девушка "таяла" на глазах21. Повсеместно ведьм считали виновницами летних засух и неурожаев. В селе Истобном Нижнедевицкого уезда Воронежской губернии в начале XX в. крестьяне чуть не убили одну девушку, которую подозревали в ворожбе. Девка эта якобы ходила голая по селу и снятой рубахой разгоняла тучи. Вмешательство местного священника спасло несчастную от расправы22.

      За менее тяжкие преступления, такие как кража одежды, обуви, продуктов, воров в селе подвергали "посрамлению". Обычное право предусматривало наказания вовсе неизвестные официальному законодательству. Одно из таких - обычай срамить преступника, то есть подвергать его публичной экзекуции, унижающей его честь и достоинство. Крестьяне объясняли существование этого обычая тем, что "сраму и огласки более всего боятся"23. Такая форма самосуда носила, прежде всего, демонстрационный характер. Ритуалом "вождения" вора община показывала свою власть и предупреждала жителей деревни, что в случае воровства кары не избежит никто. По приговору сельского схода уличенного вора, порой нагишом, с украденной вещью или соломенным хомутом водили по селу, стуча в ведра и кастрюли. Во время такого шествия по селу каждый желающий мог ударить преступника24. Били по шее и в спину, чтобы истязаемый не мог определить, кто наносит удары. После такого публичного наказания вора сажали в "холодную", а затем передавали в руки властей. С этой же целью, "для сраму", применялись общественные работы. Женщин заставляли мыть полы в волостном правлении или мести улицы на базаре. В селе Новая слобода Острогожского уезда Воронежской губернии мать и дочь за дурное поведение очищали слободскую площадь от навоза. Мужики, в качестве наказания, исправляли дороги, чинили мосты, копали канавы25.

      Коллективные расправы над преступником в ходе самосуда служили действенным средством поддержания сельской солидарности. Община решительно пресекала споры, проявление вражды между односельчанами, то есть все то, что могло разрушить социальные связи и общность людей. Участие селян в самосудах служило и возможностью выхода энергии агрессии, затаенной вражды. Мирской приговор, предшествующий самосуду, придавал ему в глазах крестьян законную силу и делал месть со стороны жертвы маловероятной.

      Не менее жестоким был семейный самосуд. Вот пример такой домашней расправы. Свекровь застала невестку с холостым братом мужа. На семейном совете порешили наказать "гулену". Муж, свекровь и старший брат попеременно избивали ее плетью. В результате истязания несчастная более месяца лежала при смерти26. В другом случае для расправы оказалось достаточным одного подозрения в супружеской неверности. Мать и сын в течение нескольких дней били беременную невестку. После очередного избиения она "выкинула" ребенка и сошла с ума27.

      Безотчетная власть мужа над женой отражена в народных поговорках: "Бью не чужую, а свою"; "хоть веревки из нее вью"; "жалей как шубу, а бей, как душу" 28. Этот варварский обычай, шокировавший просвещенную публику, в деревне являлся делом обыденным. С точки зрения норм обычного права битье жены не считалось преступлением в отличие от официального права. Рукоприкладство в деревне было чуть ли не нормой семейных отношений. "Бить их надо - бабу да не бить, да это и жить будет нельзя". Мужик бил свою жену беспощадно, с большей жестокостью, чем собаку или лошадь. Били обычно в пьяном виде за то, что жена скажет поперек или из-за ревности. Били палкой и рогачем, сапогами, ведром и чем попало29. Порой такие расправы заканчивались трагически. В местных газетах того времени периодически появлялись сообщения о скорбном финале семейных расправ. Приведем одно из них. "Тамбовские губернские ведомости" в номере 22 за 1884 г. писали, что в деревне Александровке Моршанского уезда 21 февраля крестьянка, 30 лет от роду, умерла от побоев, нанесенных ей мужем.

      Русский мужик старался следовать традиции, соответствовать образу "грозного мужа". "Крестьянин сознает, что он глава жены, что жена должна бояться своего мужа, вот он и выражает свое превосходство перед нею, внушает ей боязнь, уважение к себе кулаком, да вожжами" - делился своими впечатлениями о деревенских нравах священник из Курской губернии. Корреспондент В. Перьков из Волховского уезда Орловской губернии сообщал: "Власть мужа состояла в том, что он мог от нее требовать работы и полнейшего повиновения во всем. Он мог ее бить, и соседи относятся к этому хладнокровно. "Сама себе раба, коль не чисто жнет" - говорят они". Общественное мнение села в таких ситуациях всегда было на стороне мужа. Соседи, не говоря уже о посторонних людях, в семейные ссоры не вмешивались. "Свои собаки дерутся, чужая не приставай" - говорили в селе. Иногда крестьяне колотили своих жен до полусмерти, особенно в пьяном виде, но жаловались бабы посторонним очень редко. "Муж больно бьет, за то потом медом отольется"30. Сама женщина относилась к побоям как к чему-то неизбежному, обыденному, своеобразному проявлению мужниной любви. Не отсюда ли пословица "Бьет - значит любит!"

      Поводов для семейного рукоприкладства всегда было более чем достаточно. "Горе той бабе, которая не очень ловко прядет, не успела мужу изготовить портянки. Да и ловкую бабу бьют, надо же ее учить"31. Такая "учеба" в селе воспринималась не только как право, но и как обязанность мужа. Крестьяне говорили, что "бабу не учить - толку не видать". О живучести таких взглядов в сельской среде свидетельствуют данные по Больше - Верейской волости Воронежской губернии, собранные краеведом Ф. Железновым. В своем исследовании за 1926 г. он приводил результаты ответа крестьян на вопрос "Надо ли бить жену?" Около 60% опрошенных ответили утвердительно, считая это "учебой". И только 40% сельских мужиков считали, что делать этого не следует32.

      Главной причиной семейного самосуда являлся факт супружеской измены. Прелюбодеяние не признавалось основанием для расторжения брака. От обманутого мужа ожидали вразумления неверной жены, а не развода. Жен, уличенных в измене, жестоко избивали. На такие расправы в селе смотрели как на полезное дело, по понятиям крестьян с женой всегда нужно обращаться строго - чтобы она не забаловалась.

      Вот описания нескольких эпизодов расправ мужей с неверными женами в селах Орловского уезда в конце XIX века. "Жену, захваченную на месте преступления, муж, крестьянин села Мешкова привязал вожжами к воротам, а косами за кольцо в воротах и начал бить. Он бил ее до посинения и иссечения тела. Затем несчастная три раза поклонилась, при всей родне, мужу в ноги и просила прощения. После этого ее принудили пойти по селу, и, заходя в каждый дом, заказывать женщинам, не делать этого". "В деревне Кривцовой мужья наказывали своих жен за прелюбодеяние, связав им назад руки, а сами брали жен за косы и секли ременным кнутом (женщины при этом были в одних рубахах) объясняя, за что они их бьют". "В деревне Суворовке муж на жене-прелюбодейке пачкал дегтем рубаху и запрягал в телегу без дуги, а хомут надевал на голову. Волосы обязательно были распущены. Муж садился на телегу, брал в руки кнут и при огромном стечении народа ехал вдоль деревни, что не есть силы, подгоняя ее кнутом, приговаривая: "Ну, черная, не ленись, вези своего законного мужа". В соседнем селе Людском обманутый муж сначала, совсем не по-людски, бил жену ремнем, затем привязывал к столбу на улице, распустив волосы и обсыпав пухом. После этого он бил ее по щекам ладонями и плевал в лицо: "Больно и стыдно тебе от моего наказания, а мне еще было больнее и стыднее, когда я узнал, что ты развратничала"33. Публичность наказания и его назидательный характер являлись непременными атрибутами семейного самосуда.

      Насилие порождало насилие, создавало примеры для подражания. И то, что шокировало стороннего наблюдателя, воспринималось в деревне как обыденное явление. Интересное суждение о сельских нравах приводил в своих мемуарах А. Новиков, прослуживший семь лет в должности участкового земского начальника Козловского уезда Тамбовской губернии. Он писал: "В крестьянской семье, чем где-либо проявляется победа грубой физической силы; уже молодой муж начинает бить свою жену; подрастают дети, отец и мать берутся их пороть; старится мужик, вырастает сын и он начинает бить старика. Впрочем, бить на крестьянском языке называется учить: муж учит жену, родители учат детей, да и сын учит старика - отца, потому что тот выжил из ума. Нигде вы не увидите такого царства насилия, как в крестьянской семье"34.

      Русская баба, являясь объектом насилия, репродуцировала его. Сама, терпя побои, воспринимая их как должное, она культивировала эту "традицию" у подрастающего поколения. Приведу описание сцены семейной расправы, произошедшей в селе Александровке. Этот документ обнаружен мной в архиве редакции "Красный пахарь" и датирован 1920 годом. "На расправу сбежалась вся деревня и любовалась избиением как бесплатным зрелищем. Кто-то послал за милиционером, тот не спешил, говоря: "Ничего, бабы живучи!" "Марья Трифовна, - обратилась одна из баб к свекрови. - За что вы человека убиваете?". Та ответила: "За дело. Нас еще не так били". Другая баба, глядя на это избиение, сказала своему сыну: "Сашка, ты что ж не поучишь жену?" И Сашка, совсем парнишка дает тычок своей жене, на что мать замечет: "Разве так бьют?". По ее мнению так бить нельзя - надо бить сильнее, чтобы искалечить женщину. Неудивительно, что маленькие дети, привыкнув к таким расправам, кричат избиваемой отцом матери: "Дура, ты, дура, мало еще тебе!"35.

      Крестьянство России на рубеже веков сохраняло обычаи, выработанные веками. Об официальных законах деревня имела смутное представление и продолжала регулировать свои семейные и общественные отношения нормами обычного права. Стремление крестьян подчиняться суду своих односельчан, часто ничего общего не имеющего с судом формальным, следует объяснить тем, что он вполне удовлетворял нормам народной морали. Сохранение самосуда в крестьянской среде отражало приверженность жителей села традициям общинного уклада. Карательный характер народных расправ был направлен против преступлений, последствия которых грозили существованию крестьянского хозяйства. Жестокость наказания была обусловлена как желанием отомстить, так стремлением предотвратить рецидив подобных преступлений. Убийство преступника в ходе самосуда не считалось грехом и воспринималось как заслуженная кара.

      Примечания

      1. ФРЕНК С. Народная юстиция, община и культура крестьянства. 1870 - 1900. История ментальностей и историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М. 1996, с. 236.
      2. ПОЛИКАРПОВ Ф. Нижнедевицкий уезд. Этнографические характеристики. СПб. 1912, с. 142; ТЕНИШЕВ В. Правосудие в русском крестьянском быту. Брянск. 1907, с. 33, 47; СЕМЕНОВ С. П. Из истории одной деревни (записки волоколамского крестьянина). Кн. 7. 1902, с. 23; ПАХМАН С. В. Очерк народных юридических обычаев Смоленской губернии. Сборник народных юридических обычаев. Т. I. СПб. 1878, с. 17.
      3. Государственный архив Российской федерации (ГАРФ), ф. 586, оп. 1, д. 114, л. 6.
      4. Архив Российского этнографического музея (АРЭМ), ф. 7, оп. 2, д. 685, л. 6; д. 1215, л. 13.
      5. Сборник народных юридических обычаев. Т. 2. СПб. 1900, с. 281.
      6. МАТВЕЕВ П. А. Очерки народного юридического быта Самарской губернии. Сборник народных юридических обычаев. Т. 1. СПб. 1878, с. 30; СОЛОВЬЕВ Е. Т. Преступление и наказание по понятиям крестьян Поволжья. Т. 2. СПб. 1900, с. 281, 282; ЯКУШКИН Е. И. Обычное право. Материалы для библиографии обычного права. М. 1910, с. 19.
      7. СЕМЕНОВА-ТЯНЬ-ШАНСКАЯ О. П. Жизнь "Ивана". Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний. СПб. 1914, с. 101.
      8. Тамбовские губернские ведомости. 1884, N 27.
      9. ГАРФ, ф. 102, д. 4. 1911, д. 449, л. 101об.
      10. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 17, оп. 5, д. 254, л. 106.
      11. ГАРФ, ф. 586, оп. 1, д. 120а, л. 6; ф. 102 д. -4. 1911, д. 449, л. 104об., 52об.
      12. АСТЫРЕВ Н. М. В волостных писарях. Очерки крестьянского самоуправления. М. 1898, с. 263.
      13. ВСЕВОЛОЖСКАЯ Е. Очерки крестьянского быта. Этнографическое обозрение. 1895, N 1, с. 31.
      14. Тамбовские губернские ведомости, 1884, N 27.
      15. ГАРФ, ф. 102. ДП. 2-е д-во, д. 158, ч. 15, л. 9об.
      16. АРЭМ, ф. 7, оп. 2, д. 685, л. 6.
      17. ВСЕВОЛОЖСКАЯ Е. Ук.. соч., с. 31.
      18. РГАСПИ, ф. 17, оп. 5, д. 254, л. 105, 106.
      19. ГАРФ, ф. 586, оп. 1, д. 114, л. 6.
      20. АРЭМ, ф. 7, оп. 2, д. 1316, л. 15.
      21. ЛЕВИН М. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи. Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997. М. 1997, с. 104.
      22. ДЫНИН В. И. Когда расцветает папоротник ... Народные верования и обряды южно-русского крестьянства XIX-XX веков. Воронеж. 1999, с. 94.
      23. ОРШАНСКИЙ И. Г. Исследование по русскому праву обычному и брачному. СПб. 1879, с. 140.
      24. ГАРФ, ф. 586, оп. 1,д. 114, л. 6.
      25. ЗАРУДНЫЙ М. И. Законы и жизнь. Итоги исследования крестьянских судов. СПб. 1874, с. 180; СОЛОВЬЕВ Е. Т. Самосуды у крестьян Чистопольского уезда Казанской губернии. Сборник народных юридических обычаев. Т. 1. СПб. 1878, с. 15 - 16; ЯКУШКИН Е. И. Ук. соч., с. 28.
      26. ТЕНИШЕВ В. Ук. соч., с. 64.
      27. Сборник народных юридических обычаев. Т. 2, с. 293.
      28. БУНАКОВ Н. Сельская школа и народная жизнь. СПб. 1907, с. 50, 51; ИВАНИЦКИЙ Н. А. Материалы по этнографии Вологодской области. Сборник для изучения быта крестьянского населения России. М. 1890, с. 54.
      29. СЕМЕНОВА-ТЯНЬ-ШАНСКАЯ О. П. Ук. соч., с. 5.
      30. АРЭМ, ф. 7, оп. 2, д. 686, л. 23; д. 1011, л. 2, 3; д. 1215, л. 3.
      31. НОВИКОВ А. Записки земского начальника. СПб. 1899, с. 16.
      32. ЖЕЛЕЗНОВ Ф. Воронежская деревня. Больше-Верейская волость. Воронеж. 1926, с. 28.
      33. АРЭМ, ф. 7, оп. 2, д. 1245, л. 8, 9.
      34. НОВИКОВ А. Ук. соч., с. 9 - 10.
      35. РГАСПИ, ф. 17, оп. 5, д. 254, л. 113.

      Вопросы истории. - 2005. - № 3. - С. 152-157.