Saygo

Исторические корни блицкрига

11 сообщений в этой теме

А. А. Кокошин. Исторические корни блицкрига

Прошло уже более 70 лет со дня нападения гитлеровской Германии на СССР. Победа, одержанная советским народом и Вооруженными силами, - едва ли не самое выдающееся свершение в мировой истории. Был разгромлен исключительно сильный и опасный противник, обладавший высоким уровнем военного мастерства и ожесточенно сопротивлявшийся до момента взятия Красной Армией Берлина. При этом наш народ и Вооруженные силы понесли огромные потери.

Третий рейх обладал не только разнообразной современной по тем временам военной техникой, но и квалифицированными специалистами, воспринявшими идеи, последовательно вырабатывавшиеся несколькими поколениями немецких военачальников и военных теоретиков. Недоучет мощи этого страшного противника умаляет заслуги нашего народа в его разгроме.

Изучение немецкого военного искусства периода второй мировой войны, в том числе теории и практики реализации блицкрига, в нашей стране неоправданно затянулось на долгие десятилетия. Отсутствие комплексных исследований, посвященных этой теме, не позволяет должным образом оценить долгосрочные тенденции в развитии форм и способов ведения вооруженной борьбы, изменения в сфере военного дела и военного искусства в современных условиях, что необходимо для прогнозирования военного строительства на ближайшие 20 - 30 лет.

Следует вспомнить об одном важном выступлении И. В. Сталина в 1947 г., прямо относящемся к вопросу об изучении немецкого военного искусства, навыков того противника, с которым СССР пришлось иметь дело в Великую Отечественную войну. Речь идет о публичном ответе Сталина на письмо видного советского военного историка Е. А. Разина, посвященное роли Клаузевица в развитии военной стратегии. Сталин пишет: "Должны ли мы критиковать по сути дела военную доктрину Клаузевица? Да, должны. Мы обязаны с точки зрения интересов нашего дела и военной науки нашего времени раскритиковать не только Клаузевица, но и Мольтке, Шлиффена, Людендорфа, Кейтеля и других носителей военной идеологии в Германии. За последние тридцать лет Германия дважды навязала миру кровопролитнейшую войну, и оба раза она оказалась битой. Случайно ли это? Конечно, нет. Не означает ли это, что не только Германия в целом, но и ее военная идеология не выдержали испытания? Безусловно, означает. Всякому известно, с каким уважением относились военные всего мира, в том числе и наши русские военные, к военным авторитетам Германии. Нужно ли покончить с этим незаслуженным уважением? Нужно покончить. Ну, а для этого нужна критика, особенно с нашей стороны, со стороны победителей Германии"1. После такого заявления Сталина о "незаслуженном уважении" к "военным авторитетам Германии" никакое объективное исследование сильных сторон гитлеровского вермахта, германской военной мысли, разумеется, в то время было невозможно.

Однако и после смерти Сталина - вплоть до недавнего времени - мало, что менялось в этом вопросе.

На необходимость объективной оценки нашего основного противника в Великой Отечественной войне в послевоенный период обращали внимание некоторые видные советские военачальники. Так, Г. К. Жуков в своих беседах с К. Симоновым говорил: "Надо оценить по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. Мы же не перед дурачками отступали по тысяче километров, а перед сильнейшей армией мира"2. Тем не менее, в изучении военного искусства вермахта, его организации, системы и принципов управления, особенно "тонких технологий" ведения войны, в отечественной науке существуют значительные пробелы.

Стратегия, оперативное искусство, а также тактика блицкрига имели довольно глубокие исторические корни. Ф. Вейтл отмечает, что идеи скоротечной войны стали активно прорабатываться в созданном Хельмутом фон Мольтке-старшим Большом генеральном штабе Германии с 1890-х гг., когда все более рельефной становилась проблема войны Германии на два фронта 3. В то же время есть свидетельства того, что к идеям скоротечной войны фон Мольтке обратился гораздо раньше, в частности при подготовке войны с Данией из-за Шлезвига и Гольштейна в 1864 году4.

Важным этапом в формировании идей блицкрига было выдвижение на рубеже ХІХ-XX вв. в оперативно-стратегическом масштабе начальником Большого генерального штаба Германской империи Альфредом фон Шлиффеном формулы "победы как при Каннах".

Сражение при Каннах в 216 г. до н.э. привело к абсолютной в тактическом отношении победе карфагенской армии под командованием Ганнибала над римлянами и стало на все последующие века символом грандиозного военного успеха, причем одержанного над численно превосходящим противником.

Фон Шлиффен, считая битву при Каннах образцом сражения, имеющего целью уничтожить неприятельскую армию, отмечал: "...существенно не сосредоточение главных сил и ресурсов против неприятельского фронта, а нажим на фланги...". "Счастье Ганнибала заключалось в том, что против него был Теренций Варрон, который расположил пехоту в 36 шеренг в глубину и тем самым свел на нет свое превосходство в силах". Далее Шлиффен отмечает, что "полководцы его (Теренция Варрона. - А. К.) школы бывали во все времена"5. Расчет на наличие "теренциев варроннов" у противника станет одним из краеугольных камней при проведении в жизнь германских планов "молниеносной войны", на что до сих пор исследователи практически не обращали внимания.

Формула "победы как при Каннах" в германском Генштабе при Шлиффене отрабатывалась многократно в ходе тщательно подготовленных командно-штабных военных игр. Она воплотилась в "плане Шлиффена", который был ориентирован на быстрый разгром Франции с последующим разворотом всех сил на Восток, против России, - до того, как Россия смогла бы осуществить полную мобилизацию и начать наступательные действия против Германии. В "Советской военной энциклопедии" 1978 г. издания ошибочно говорится о том, что "план Шлиффена" был применен в 1914 г. "с незначительными изменениями" и "потерпел сокрушительное поражение"6.

В суждении о "незначительности" изменений, внесенных накануне первой мировой войны в "план Шлиффена", мы видим отголоски отмеченного выше суждения Сталина о немецком военном искусстве. На деле же изменения были велики и по существу перечеркнули сам план. Как писал видный отечественный военный теоретик и историк В. Ф. Новицкий, преемником Шлиффена Х. фон Мольтке-младшим, племянником "великого Мольтке", шлиффеновская идея "Канн" была "преступно искажена" в 1914 году7.

У германской армии в начале XX в. не хватало дивизий, чтобы осуществить двойной охват крупной группировки французских войск, как это в свое время сделал Ганнибал в отношении римлян. В силу этого Шлиффен сделал ставку на полуокружение французской армии мощным правым крылом германской армии, которое должно было высоким темпом пройти территорию нейтральной Бельгии по обоим берегам р. Маас и через долину Уазы обрушиться на Париж, тем самым, разгромив французские войска неожиданно оказавшейся у них в тылу германской армией.

Мольтке-младшего очень беспокоила недостаточная, по его мнению, численность немецкой группировки и войск, оставленных в Восточной Пруссии. В результате каждый год он ослаблял правое крыло германской группировки против Франции и за счет этого усиливал левое крыло. В 1920-е гг. А. М. Зайончковский писал, что по плану фон Мольтке-младшего за счет ослабления правого фланга германских войск на фронте против Франции в Восточной Пруссии развертывались три полевых корпуса и один резервный, а на левом крыле против Франции было вместо одной образовано две армии. Зайончковский справедливо писал об этом плане как о "плане Мольтке-младшего", хотя и отмечал, что план опирался вроде бы на идеи фон Шлиффена 8. Выдающийся отечественный военный теоретик и историк А. А. Свечин указывал, что план Мольтке-младшего ("к которому приложил свою руку Людендорф") "отличался от плана графа Шлиффена своей половинчатостью", и отмечал, что "правое крыло немцев, от силы которого зависел весь успех наступления, было ослаблено на 5 корпусов"9.

В результате, в 1914 г. блицкриг, как он планировался Шлиффеном, не был реализован. Не разгромив вооруженные силы Франции в первые несколько недель, Германия уже за четыре года до окончания первой мировой войны проиграла ее. "План Шлиффена" был действительно полон риска, но риска осознанного. Этот план был на грани авантюры, он в определенной мере ставил внешнюю политику в подчинение военной стратегии, но имел и значительные шансы на успех.

Свечин полагал, что "наличность" упомянутых выше пяти корпусов на правом фланге германской армии осенью 1914 г. "без сомнения, изменила бы ход мировой истории", что "есть основания предполагать, что мир мог быть заключен французами уже в сентября 1914 года"10. Столь грандиозному успеху германской армии способствовала бы и слабость французской военной стратегии того времени, в которой ставка также делалась на наступление, но не столь тщательно отработанное11.

Идеи Шлиффена продолжали развиваться германской военно-стратегической и оперативной мыслью и в 1920 - 1930-е годы12. Они привлекли внимание и ряда высокообразованных советских военных специалистов. Их значение понял, в частности, как уже говорилось, Свечин, добившийся публикации сборника основных трудов фон Шлиффена в Советском Союзе. О шлиффеновских "каннах" в начале своего труда "Размах операций современных армий" (1926 г.) говорил В. К. Триандафиллов. Но нет свидетельств того, что на эти идеи обращал внимание К. Е. Ворошилов или сменивший его на посту наркома обороны СССР С. К. Тимошенко, а также начальники Генштаба РККА К. А. Мерецков и Г. К. Жуков, а тем более - советское государственно-политическое руководство.

Разработанные между двумя мировыми войнами в Германии новые оперативные и оперативно-тактические формулы будущей войны в своей концептуальной основе опирались на идеи фон Шлиффена и на понимание роли новых технических средств вооруженной борьбы, появившихся в массовом количестве на Западном фронте к концу первой мировой войны. Речь идет, прежде всего, о танках и ударной авиации, а также об автомобильном транспорте, применение которого резко повышало не только тактическую, но и оперативную мобильность войск.

При этом германские военные теоретики и военачальники самым внимательным образом следили за разработками новых форм и способов ведения вооруженной борьбы, которые делали их зарубежные коллеги, среди которых были Б. Лиддел Гарт и Дж. Фуллер в Великобритании, Ш. де Голль во Франции, Л. Эймансбергер в Австрии. В самой Германии над вопросами, связанными с будущей войной, еще в 1920-е гг. интенсивно и весьма профессионально работал командующий рейхсвером генерал Ганс фон Сект и ряд офицеров из его ближайшего окружения. В условиях, когда численность германской армии Версальским договором 1919 г. была ограничена, много внимания уделялось мобильности, гибкости, противотанковой борьбе и противовоздушной обороне, насыщенности войск современными средствами связи и другой техникой.

Особое внимание фон Сект и его соратники уделяли обеспечению внезапности в ведении боевых действий. Уже в первом наставлении рейхсвера, подготовленном вскоре после завершения первой мировой войны, отмечалось, что каждое действие должно базироваться на внезапности, что без этого невозможно достичь крупных результатов в боевых действиях13. Вопрос об обеспечении внезапности станет одним из краеугольных камней стратегии и оперативного искусства "молниеносной войны".

В свою очередь, обеспечение внезапности требовало разнообразных мер по введению противника в заблуждение с помощью как целенаправленной дезинформации, так и мер стратегической, оперативной и тактической маскировки. Дезинформация была очень важной частью подготовки в 1940 - 1941 гг. нападения гитлеровской Германии на СССР; ее значение только сравнительно недавно стало должным образом оцениваться отечественными и зарубежными специалистами. К сожалению, существуют основания считать, что беспрецедентная и весьма изощренная дезинформационная кампания в отношении советского партийно-государственного руководства и военного командования во многом достигла своих целей14 и явилась весьма значительным фактором при обеспечении внезапности нападения 22 июня 1941 г., что в немалой мере способствовало поражению РККА в приграничных сражениях и в последующих событиях на советско-германском фронте летом и осенью 1941 года.

Говоря об идеях уже упоминавшегося британского генерала Дж. Фуллера, следует отметить, что, по его мнению, во время наступления командир механизированного танкового соединения должен быть как можно ближе к голове атаки. Фуллер настаивал, что командиры механизированных соединений "должны лично вести в бой свои части". Он прозорливо утверждал, что у механизированной армии (или у механизированного соединения) наряду с танками должны присутствовать мощные противотанковые средства, что было воспринято в вермахте и недоучитывалось как во Франции в 1940 г., так и в СССР в 1941 г., накануне гитлеровского вторжения 15.

Фуллер также продвигал пионерскую по тому времени идею использования легкой самоходной артиллерии противотанкового назначения 16. В СССР вопрос о создании самоходной бронированной артиллерии еще в начале 1930-х гг. поднимал М. Н. Тухачевский, однако эта идея не находила своего воплощения вплоть до 1942 г., когда командование Красной Армии учло успешный опыт применения самоходной артиллерии в вермахте.

О том, что "механизация войск увеличила шансы разгрома главных сил противника без необходимости ведения крупных сражений", писал Лиддел Гарт. Он отмечал, что "разгром противника стал возможным благодаря нарушению механизированными войсками линий снабжения и управления противника, а также благодаря прорывам танков в глубокий тыл противника" 17. Именно идея парализовать нервную систему врага танковыми соединениями и частями с мотопехотой при тесной поддержке авиации стала одной из центральных в формуле блицкрига в 1939, 1940 и 1941 годах.

Молодой подполковник французской армии Шарль де Голль внимательно следил за работами Дж. Фуллера и Б. Лиддел Гарта. Сразу же после прихода Гитлера к власти в 1933 г. он в статье, опубликованной в журнале "Политика и парламент", поставил вопрос о создании ударной маневренной армии с отборными механизированными и бронетанковыми войсками 18. В мае 1934 г. де Голль выпустил книгу "За профессиональную армию", посвященную вопросам стратегии и тактики и многочисленным техническим деталям формирования профессиональной танковой армии 19.

Де Голль описывал возможности такой армии при прорыве прочной обороны противника. По его словам, в этом случае открывался "путь к великим победам, которые по своим далеко идущим последствиям сразу же приведут к полному разгрому противника". Де Голль справедливо полагал, что "таким образом тактика перерастает в стратегию, что некогда являлось конечной целью военного искусства и верхом его совершенства..."20.

В Германии книгу быстро перевели на немецкий язык. Ее с большим вниманием прочитали Кейтель, Браухич и особенно генерал Гейнц Гудериан21. О ней докладывали Гитлеру. Во Франции же на книгу де Голля не обратили должного внимания.

В свою очередь, австрийский генерал Л. Эймансбергер в своем исследовании "Танковая война", увидевшем свет в 1934 г. в Германии, прозорливо писал: "Перевес в численности быстроходных дивизий, - а основными являются именно они с авиацией, - проявится относительно времени и пространства совершенно иным образом; он может привести к поражению совершенно неслыханных масштабов"22.

Эймансбергер предлагал создать из танковых и моторизованных дивизий танковую армию, которой придавалась бы смешанная воздушная дивизия 23. Он предусматривал использование авиации для непосредственной поддержки действий танков, однако речь пока не шла конкретно о критически важной роли прицельного бомбометания пикирующими бомбардировщиками.

Масштабная интеллектуальная работа по преодолению позиционности военных действий, которые доминировали в первую мировую войну, была проделана в Советском Союзе. Речь идет, прежде всего, о "теории глубокой операции" и "теории глубокого боя".

Первую приблизительную формулировку теории "глубокой операции" дал в 1926 г. в уже упоминавшейся работе "Размах операций современных армий" В. К. Триандафиллов. Он настаивал: для прорыва фронта на оперативную глубину с учетом мощи средств обороны, что проявилось еще в первой мировой войне, необходима мощная ударная армия. Такую армию он именовал "таранной группировкой". Именно "таранным" способом Триандафиллов считал возможным пробить сильную оборону противника. Основными средствами подавления и прорыва он называл артиллерию, в том числе, тяжелую артиллерию резерва главного командования. При этом предусматривалось и массированное применение химического оружия24.

Триандафиллов писал и об определенной роли танков, однако в его работе 1926 г. они еще не занимали центрального места.

Свои разработки теории "глубокой операции" Триандафиллов продолжил в книге "Характер операций современных армий", которая впервые была опубликована в 1929 г., а затем, после гибели автора в 1931 г. в авиакатастрофе, несколько раз переиздавалась в СССР в 1930-е годы.

Мощные удары "таранных группировок", считал Триандафиллов, способны привести к самым серьезным политическим последствиям. По его словам, "глубокие и сокрушительные удары могут вывести из игры довольно быстро целые государственные организмы. По отношению к большим государствам эти удары могут привести к разгрому их вооруженных сил по частям, крупными пачками"25.

Разгром вооруженных сил противника благодаря таким операциям, по мнению Триандафиллова, создает "условия для социально-политических потрясений". Форма удара - "односторонний таран" или "действия на скрещивающихся направлениях" 26. Критиком такой теории выступил Свечин.

В рамках глубокой операции Триандафиллов предусматривал прорыв в оперативный тыл конницы и моторизованных частей, в том числе легких танков и пехоты на вездеходных автомобилях. Он писал о возможности "глубоких проникновений в расположение противника" и "больших оперативных скачков"27.

Как одну из важнейших тенденций в развитии военного искусства Триандафиллов отмечал "беспрерывные попытки превратить танк из средства тактического в средство большого оперативного значения". Он считал, что "новый танк должен участвовать не только в сравнительно скоротечной атаке, при сопровождении пехоты в бою, но и во всех фазах преследования, вне поля сражения"28.

Говоря о роли авиации, Триандафиллов писал, что она "стала и могущественным оружием непосредственного участия в сражении благодаря своим пулеметам и бомбам"29.

Значительную роль в разработке теории "глубокой операции" сыграл Тухачевский. В статье, посвященной новому Полевому уставу РККА 1934 г. (ПУ-34), он критиковал тех лиц в Красной Армии, кто утверждал, что "танки имеют значение лишь как средство непосредственной поддержки пехоты". Он обоснованно отмечал, что "средства наступательные или средства подавления, к которым относятся танки, авиация, химия, требуют очень большого искусства в организации их взаимодействия". Тухачевский призывал к тому, чтобы отрабатывалось "кропотливое, тщательное взаимодействие между пехотой, танками и артиллерией" 30, понимая, что такое взаимодействие - это труднодостижимая задача, требующая высокой военной культуры и постоянных тренировок 31. После того, как Тухачевский был репрессирован в 1937 г., мало кто из высших командиров РККА обращал внимание на это исключительно важное требование к реальной боевой эффективности вооруженных сил. В вермахте же оно неукоснительно проводилось в жизнь, обеспечивая успех и на тактическом, и на оперативном уровне с учетом, разумеется, того, что химическое оружие по разным причинам так и не было применено в ходе второй мировой войны.

Отмечая возросшие возможности обороны, Тухачевский, тем не менее, считал, что "за наступлением по-прежнему остаются преимущества, заключающиеся в возможности подавляющих концентраций на направлениях организованного удара и нанесения обороняющемуся тяжелых поражений"32.

Цитируя ПУ-34, Тухачевский подчеркивал, что задача танков дальнего действия - прорваться в тыл главных сил обороны, разгромить резервы и штабы, уничтожить основную группировку артиллерии и отрезать главным силам противника пути отхода. Он не обошел вниманием и проблему управления, отмечая важность предоставления инициативы подчиненным: "Управление боем должно сочетать в себе и необходимую методичность управления сверху, и широкую инициативу подчиненных как бы в помощь управлению снизу" 33.

Говоря о "глубокой операции", Г. С. Иссерсон писал: "Будущая операция явится по своей глубине уже не единой цепью ряда прерывчатых сражений, а сложной цепью слившихся на всю глубину боевых усилий". Подчеркивалась возможность развития оперативного маневра путем применения мотомеханизированных частей и авиации. Предполагалось, что оперативное искусство встретится с решением задачи "фронт против фронта", поэтому "глубокий прорыв и сокрушение фронта должно быть достигнуто на всю глубину", для чего потребуется огромное боевое напряжение войск34.

Уже в проекте Временного наставления мотомеханизированных войск РККА "Вождение и бой самостоятельных механизированных соединений" (1932 г.) говорилось о том, что механизированные войска имеют все необходимое для самостоятельных боевых действий в отрыве от основной группировки своих войск; глубина проникновения в зону обороны противника определяется запасом горючего и боеприпасов и может составлять до 200 километров35.

В 1936 г. с учетом теории "глубокой операции" проводились масштабные маневры Белорусского военного округа36. Ими руководил И. П. Уборевич (расстрелян в 1937 г. по "делу Тухачевского"), которого исключительно высоко как военного профессионала оценивали Г. К. Жуков, И. С. Конев, К. А. Мерецков и другие советские полководцы.

Триандафиллов не успел переработать свою книгу по теории "глубокой операции". Сохранился черновик новой редакции, в которой, как справедливо отмечает Дж. Кипп, Триандафиллов уделял внимание вопросам применения крупных бронетанковых сил в наступлении, а также роли механизированных общевойсковых соединений37.

Л. Н. Лопуховский и Б. К. Кавалерчик небезосновательно утверждают, что "теория глубокого боя и операции заслонила для нашей армии разработку проблем обороны, маневренной войны, встречных операций, сложных вопросов вынужденного и преднамеренного отхода. В конечном итоге идея "ответного удара" стала стержнем плана войны вместо более подходящей для нашей армии идеи стратегической обороны" 38.

Как теперь уже достаточно широко известно, наиболее подробно необходимость ставки в начальный период будущей войны на стратегическую оборону с последующим переходом в контрнаступление обосновал еще в 1920-е гг. Свечин 39. Среди его единомышленников были такие видные отечественные теоретики, как А. И. Верховский, В. А. Меликов, А. А. Незнамов.

Можно достаточно уверенно говорить о том, что ставка советской стороны на начальном этапе на стратегическую оборону с последующим мощным контрнаступлением, как предлагал Свечин и его сторонники, была бы значительно более адекватным способом противостояния блицкригу, чем тот план войны, который имелся у командования РККА накануне гитлеровского вторжения в СССР.

Тухачевский выступал яростным критиком военно-стратегических воззрений Свечина, в том числе его взглядов на роль стратегической обороны. В ряде случаев критика Тухачевского была фактически шельмованием этого выдающегося отечественного военного теоретика и военачальника40.

К сожалению, недоучет руководством СССР и командованием Красной Армии важности стратегической обороны стал их ахиллесовой пятой в начальный период Великой Отечественной войны41. Во многом это было результатом прямого воздействия партийно-государственной идеологии на военную стратегию СССР.

Принципы управления войсками в вермахте имели давнюю традицию, восходящую по крайней мере к временам Г. фон Шарнгорста и А. Гнейзенау - крупнейших военных реформаторов Пруссии. Она стабильно передавалась из поколения в поколение, в том числе офицерами службы Генерального штаба. Огромная систематическая работа была проделана фон Мольтке-старшим, возглавлявшим прусский, а затем германский Большой Генеральный штаб в 1858- 1888 годах.

Фон Мольтке-старший настойчиво добивался от командиров всех степеней единого подхода к рассмотрению обстановки и принятию боевого решения, стремился развивать в них самостоятельность мышления и действий, инициативность 42. Для командиров оперативного уровня огромное значение имели тщательно подготавливаемые командно-штабные игры, которые совершенствовались в вооруженных силах Германии из поколения в поколение. В этих играх во многом и воспитывались самостоятельное оперативное мышление, гибкость в принятии решений в зависимости от складывающейся обстановки. Фон Мольтке к франко-прусской войне 1870 - 1871 гг. сумел подготовить командный состав прусской армии к децентрализации управления и к инициативности личного состава вплоть до отдельного бойца, крайне необходимых для управления во встречном бою, характереном для этой войны. Как отмечал Свечин, "при недостаточной подготовке частных начальников встречный бой угрожает выродиться на поле сражения в анархию"43.

Сам фон Мольтке-старший весьма красноречиво писал об отрицательных сторонах "жесткого" управления, при котором всячески ограничивается инициатива командира или командующего: "Несчастнейший из командиров тот, кем жестко управляют, каждый день, каждый час он должен объяснять вышестоящим свои замыслы, планы, намерения, ежесекундно его одергивают по телеграфу. В таких условиях командир теряет уверенность в себе, решительность и храбрость. Он уже не может вести войну. Дерзкое решение можно принять только в одиночку" 44.

Генерал вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд в своем обстоятельном труде, посвященном Сухопутным войскам Германии периода второй мировой войны, отмечал особое значение инициативных действий командира в условиях быстро меняющейся обстановки, которых добивалось командование вермахта45.

Фон Манштейн в своих послевоенных мемуарах писал, что успехи вермахта во многом зиждились на традиции самостоятельности в немецкой армии, не предоставлявшейся "в такой степени командирам никакой другой армии - вплоть до младших командиров и отдельных солдат пехоты"46.

В ходе гражданской войны в России 1918 - 1922 гг. и у красных и у белых инициативность командиров и командующих в силу специфики этой войны, в том числе отсутствия сплошных фронтов и маневренности, проявлялась весьма широко. Этот дух инициативности в Красной Армии сохранялся какое-то время, однако был почти вытравлен в результате репрессий 1937 - 1938 гг. и последующих лет.

Жуков (в то время командующий Киевского особого военного округа) на совещании высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 г. подчеркивал: "В условиях маневренной войны с подвижным и искусным противником потребуются командиры, воспитанные на проявлении разумной инициативы и большой самостоятельности, иначе командиров, приученных все делать по расписанию, активный, инициативный противник разобьет в первом же сражении"47. С подобных же позиций выступали и такие видные военачальники как К. А. Мерецков (начальник Генерального штаба РККА в августе 1940 г. - январе 1941 г.), генералы И. С. Конев, И. Р. Апанасенко48. Но за оставшееся до начала Великой Отечественной войны время удалось сделать далеко не так много, как этого требовало реальное положение дел в советских вооруженных силах, сложившееся после репрессий 1937 - 1938 годов.

Важная роль в управлении войсками вермахта отводилась принципу единоначалия, который практически никогда не подвергался сомнению. Большую работу по обеспечению этого принципа в прусской (германской) армии проделал в XIX в. фон Мольтке-старший.

"Принцип единоначалия в управлении войсками, не допускавший побочных путей отдачи приказов и приказаний, а также свобода принятия решений давали общевойсковому командиру возможность уверенно проводить свое решение в жизнь", - писал генерал вермахта Мюллер-Гиллебранд. По его словам, "в сухопутной армии в отличие от высших органов ОКБ этот принцип неограниченной командной власти проводился, как и прежде, с достаточной последовательностью"49.

В Красной Армии принцип единоначалия в период 1917 - 1942 гг. по политико-идеологическим причинам неоднократно нарушался: вводился институт политкомиссаров, которые подчас весьма жестко контролировали действия командиров, вмешиваясь в управление боевыми действиями. В очередной раз в момент раскручивания репрессий против подавляющей части высшего и старшего командного состава РККА институт военных комиссаров был введен Постановлением ЦИК и СНК СССР от 10 мая 1937 г. в связи с "антисоветской троцкистской организацией в Красной Армии 50. Как говорил руководитель Главпура РККА Л.3. Мехлис в своем выступлении на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 г., "комиссары и политработники - глаза и уши партии в Красной Армии" 51. В начале 1940 г. единоначалие вновь было восстановлено. После этого высшее военное командование Красной Армии стало всячески подчеркивать его значение. Так, например, генерал-лейтенант И. С. Конев на Совещании высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 г. говорил о том, что "коллегиальное управление частями в бою к добру не приведет и что, следовательно, единоначалие - как целесообразный принцип управления присущ армии"52. В "Приказе о боевой и политической подготовке войск на 1941 учебный год" от 21 января 1941 г., подписанном наркомом обороны С. К. Тимошенко, ставилась задача "укреплять единоначалие как основу (курсив автора. - А. К.) управления войсками" 53.

После тяжелых поражений Красной Армии в первые месяцы 1941 г. институт политкомиссаров, обладавших большими полномочиями, был введен вновь. Многие ветераны рассматривали это и как акт политического недоверия к командному составу, в своем подавляющем большинстве состоявшему в ВКП(б), и как меру, дезорганизующую управление. В октябре 1942 г. единоначалие в Красной Армии было вновь восстановлено54.

В вермахте большое внимание уделялось тому, чтобы маневренные, скоротечные боевые действия обеспечивались устойчивой и надежной связью на всех уровнях в стратегическом, оперативном и тактическом звеньях. Была проведена работа по заблаговременному оборудованию командных пунктов, начиная со ставки фюрера - Главнокомандующего вермахтом. Все эти пункты управления, особенно ставка Гитлера в Восточной Пруссии, имели мощные узлы связи, обеспечивавшие надежное непрерывное управление войсками. В этом отношении вермахт, безусловно, превосходил своих противников и в 1939 г. и в 1940 г.; то же можно сказать и о его превосходстве в этом вопросе над Красной Армией, по крайней мере, до 1943 года. Здесь, в частности, уместно вспомнить, что для высшего руководства СССР и Генштаба накануне нападения гитлеровской Германии специальные пункты управления отсутствовали.

При подготовке к войне с СССР Генеральный штаб сухопутных войск вермахта проделал большую работу, чтобы обучить офицеров умело вести разведку, обеспечивать взаимодействие между родами войск, фронтами и авиацией, быстро реагировать на изменение боевой обстановки, рационально использовать имеющиеся силы и средства, заблаговременно готовиться к борьбе с танками и авиацией противника55.

В течение нескольких лет перед началом второй мировой войны в нацистской Германии планомерно осуществлялось создание танковых объединений - без метаний, шараханий из одной крайности в другую, с поэтапной отработкой вопросов управления все большей массой танков, с поиском оптимального соотношения в танковых соединениях между собственно танковыми частями, с одной стороны, и мотопехотой, артиллерией, зенитной артиллерий, частями обеспечения (в том числе ремонта танков), саперными частями - с другой. 12 октября 1934 г. была завершена разработка схемы первой танковой дивизии вермахта (учебной). Как писал Гудериан, "объединение наших немногочисленных бронетанковых сил в крупные соединения - дивизии и объединение этих дивизий в корпус должно было компенсировать недостаток в количественном отношении". Такие части в Германии, в отличие от других стран, не создавались для непосредственной поддержки пехоты. Гудериан последовательно и исключительно настойчиво, с серьезными расчетами выступал против того, чтобы имевшееся у Германии ограниченное число танков распределялось по пехотным дивизиям, на чем настаивали многие германские военачальники56. И ему, подчас в острой борьбе со своими оппонентами, удалось добиться признания правоты своей позиции.

Но это не означало, что по воззрениям германских теоретиков и военачальников, пехота не нуждалась в непосредственной поддержке танков. На практике этот вопрос неоднократно вставал в ходе второй мировой войны перед немецким командованием - особенно тогда, когда блицкриг в СССР не состоялся.

По-иному решалась проблема распределения бронетанковой техники во французской армии. В результате, она была лишена возможности массированного применения танков.

К 15 октября 1935 г. в Германии были сформированы три танковые дивизии - 1-я, 2-я и 3-я. Одновременно были созданы так называемые легкие дивизии (три дивизии по два мотопехотных полка, разведбат, артполк, танковый батальон и др. части). Были также сформированы четыре мотодивизии, представлявшие собой обычные полностью моторизованные пехотные дивизии57.

Были образованы 14-й армейский корпус, состоявший из мотодивизий, 15-й армейский корпус, сформированный из легких дивизий; 3 танковых дивизии вошли в состав 16-го армейского корпуса. Что принципиально важно, так это то, что все три корпуса были сведены в одну вновь созданную 4-ю группу, которую 1 апреля 1937 г. возглавил генерал В. фон Браухич (будущий главком сухопутных войск Германии). Находившийся в Лейпциге штаб этой группы отвечал за обучение и комплектование указанных соединений, за оперативную подготовку их штабов.

Таким образом, уже в 1937 г. в Германии возник прототип танковой армии, способной решать задачи оперативного и даже стратегического уровня. Это формирование последовательно, без радикальных изменений и ломок, развивалось в оставшиеся до второй мировой войны годы. Через его школу прошли сотни офицеров вермахта.

В отечественных исследованиях организационным решениям германского командования до сих пор не придается должного значения. Автору пока не удалось обнаружить и следа того, что создание 4-й группы в таком составе стало бы предметом особого внимания нашей военной разведки, военного командования СССР, не говоря уже о высшем руководстве страны.

При подготовке к войне против СССР в вермахте значительно увеличилось количество танковых дивизий, что позволило сформировать четыре танковые группы, преобразованные позднее в танковые армии. При этом число танков в каждой дивизии уменьшилось, но в общей массе танков возросла доля средних танков, производство которых было увеличено в Германии после разгрома Франции и ее союзников. По разным причинам вермахт не смог использовать в сколько-нибудь значительных количествах трофейные французские и английские танки. Но им были взяты на вооружение легкие танки чехословацкого производства, отличавшиеся высокими тактико-техническими и эксплуатационными характеристиками. Для формирования новых танковых дивизий были использованы наиболее подготовленные пехотные и моторизованные дивизии вермахта с личным составом, имевшим высокий общеобразовательный уровень и обладавшим различными техническими навыками58.

Красная Армия была едва ли не пионером в создании танковых частей и соединений. В 1929 г. был образован первый механизированный полк, развернутый в механизированную бригаду; их ядром были танки. В 1932 г. было начато формирование механизированных корпусов.

В августе 1938 г. механизированные корпуса без особых изменений в их оргструктуре были переформированы в танковые. К концу 1938 г. в Красной Армии уже имелось 4 танковых корпуса, 24 отдельных танковых бригады и 4 тяжелых танковых бригады59. Этим была создана хорошая основа для создания танковых армий (танковых групп). Но в 1939 г. танковые корпуса были упразднены, исходя из опыта локальной войны в Испании, где танки использовались в сравнительно небольших масштабах.

В июне 1940 г. в ускоренном порядке вновь началось формирование крупных танковых соединений - механизированных корпусов со штатной численностью танков 1032 единицы. Эти корпуса имели в боевом составе по две танковых и по одной моторизованной дивизии, которые формировались заново, в связи с расформированием имевшихся до этого танковых бригад. Решение о расформировании танковых бригад в РККА было одной из наиболее крупных ошибок организационного характера накануне Великой Отечественной войны, имевшей самые тяжелые последствия для нашей армии и всей страны60.

Одним из важнейших элементов организации германских вооруженных сил в войне против СССР было наличие в них высших оперативных объединений ВВС - воздушных флотов 61. Базовой организационной единицей люфтваффе была эскадра, в которую входили, как правило, самолеты одного типа - бомбардировщики, пикирующие бомбардировщики или одномоторные истребители, тяжелые двухмоторные истребители. Численность самолетов в эскадре была 100 - 200 единиц. Эскадра, в свою очередь, составляла 2 - 3 авиагруппы по 3 отряда (эскадрильи) в каждой. Эскадры входили в состав авиационных корпусов, которые и образовывали воздушные флоты. В состав воздушных флотов ВВС Германии входили также зенитные корпуса. Состав воздушных флотов, их структура позволяли как проводить самостоятельные воздушные операции, так и обеспечивать поддержку сухопутных войск и ВМС на тех или иных направлениях62.

ВВС Красной Армии такой организации не имели. Прежде всего, в них отсутствовали высшие оперативные соединения. Подавляющая часть боевой авиации РККА была подчинена командованию общевойсковых объединений (фронтов и армий). Это затрудняло массированное использование ударной авиации 63.

К 22 июня 1941 г. военная авиация нацистской Германии численно уступала ВВС Красной Армии, но обладала значительными преимуществами по тактико-техническим характеристикам самолетов, по уровню летной и тактической подготовки летного состава, по наличию у летчиков реального боевого опыта, а также в силу отмеченных выше организационно -штатных решений64.

Польша, как и предвидел еще в 1920-е гг. Свечин, стала первой жертвой Германии в новой мировой войне 65. Она была разгромлена вермахтом менее чем за две недели.

В подавляющей части современных исследований отмечается, что во многих случаях польские войска оказали мужественное сопротивление агрессору. Но уровень боевой подготовки, оперативного искусства, технической оснащенности вермахта, степень быстроты действий его соединений и частей намного превосходили то, что могла противопоставить ему польская армия.

В отличие от 1940 и 1941 гг. танковые силы вермахта еще не действовали автономно в виде корпусов или танковых групп на оперативном уровне. Они использовались на тактическом уровне как отдельные дивизии. Воздушно-десантные части держались в резерве. В ходе "польской кампании" впервые были апробированы методы максимально тесного взаимодействия танковых сил и авиации, что в мирное время в больших масштабах не отрабатывалось на маневрах в Германии66.

В операциях германских танковых войск в войне против Польши делалась ставка, прежде всего, на быстроту действий, а не на использование огня с бронированных машин как средства подавления. Это требовалось, чтобы внести смятение в ряды обороняющихся поляков и подавить их волю к сопротивлению. Танки, как правило, обходили укрепленные районы, противотанковые препятствия, населенные пункты, не таранили хорошо подготовленную оборону в лоб. Главным было, действуя по линии наименьшего сопротивления, прорваться, развивая успех, в тыл противника.

Как писал Лиддел Гарт, "для польской армии было бы разумнее организовать оборону значительно восточнее границы, за широкими реками Висла и Сан" 67. Но для этого надо было бы оставить некоторые важные районы страны, что для польских руководителей представлялось неприемлемым с политической и экономической точек зрения.

Заметим, что подобным же образом была дислоцирована и значительная часть сил Красной Армии в западных военных округах. Наиболее опасной была конфигурация сил Западного ВО на Белостокском выступе. Положение дел здесь в первые дни приграничного сражения было усугублено некоторыми ошибочными действиями командования Западного фронта во главе с генералом армии Д. Г. Павловым68.

Чисто военные операции вермахта против Польши сопровождались немецкими акциями "психологической войны" и массовым использованием диверсионных групп.

Быстрому успеху вермахта способствовало и то, что польское командование уделяло явно недостаточно внимания подготовке к обороне, в том числе не занималось строительством оборонительных сооружений. К. Типпельскирх писал, что польское командование "безответственными в оперативном отношении действиями в значительной степени ускорило быструю победу немецких войск"69.

Война против Польши велась гитлеровской Германией при наличии минимальных запасов боеприпасов и других средств обеспечения боевых действий войск. Современный немецкий исследователь Карл-Хайнц Фризер отмечает, что уже через 8 дней войны в Польше наступил почти полный коллапс обеспечения германских войск боеприпасами (в люфтваффе, например, кончились запасы авиабомб). Генеральный инспектор ВВС генерал-полковник Эр-хард Мильх после польской кампании заявил, что потребуется 7 месяцев, чтобы обеспечить немецкие ВВС всем необходимым. Значительными были потери автотранспорта в моторизованных дивизиях - до 50% 70. Пока нет свидетельств того, что об этой проблеме были осведомлены разведки СССР или западных стран - союзниц Польши.

В ходе польской кампании вермахт получил ценнейший боевой опыт, хотя и имел дело с заведомо более слабым противником. Генеральный штаб Сухопутных войск вермахта в традициях Г. фон Мольтке-старшего в кратчайшие сроки изучил уроки польской кампании и немедленно ввел соответствующие изменения в систему боевой и оперативной подготовки вермахта. Но даже после скоротечной победы над Польшей влияние опыта первой мировой войны на мышление генералитета оставалось огромным. Генерал-полковник Риттер фон Лееб предостерегал против того, чтобы полагаться на такой же быстрый успех в войне с Францией, как с Польшей. Он считал, что в войне с Францией обеспечение внезапности невозможно и война приобретет затяжной характер с огромными потерями для Германии 71. Многое свидетельствует о том, что подобные мнения доминировали и у командования западных союзников. Уроки блицкрига германо-польской войны 1939 г. не были должным образом учтены ни Францией и ее союзниками, ни советским руководством и высшим военным командованием. Это в немалой степени способствовало успехам вермахта в 1940 г. на Западе и в 1941 г. на Востоке.

В подготовке разгрома Франции и ее союзников весьма важную роль сыграли отработанные до совершенства военные игры, которые проводились в лучших традициях фон Мольтке-старшего, фон Шлиффера и фон Секта. В таких играх одним из наиболее сложных элементов является выступление за противника. В одной из таких игр немецкими генштабистами был сделан вывод о том, что "французское и английское командование не способны должным образом реагировать на внезапность, что они все время будут запаздывать в своих действиях в случае обеспечения немцами внезапности"72. Это совпадало с мнением Гитлера о французских и британских государственных руководителях.

Перед осуществлением блицкрига против Франции в 1940 г. боевые возможности вермахта существенно увеличивались по всем направлениям. Это касалось не только танков и авиации, но и средств ПВО, артиллерии, средств обеспечения мобильности. С учетом опыта польской кампании наращивалось производство боеприпасов, важная роль отводилась пикирующим бомбардировщикам "Юнкерс-87", а в деле завоевания господства в воздухе - истребителям "Мессершмит-109" новейших модификаций.

Усиливалась и германская артиллерия ПВО. Считалось, что она высвободит истребительную авиацию люфтваффе для задачи завоевания господства в воздухе. Многие германские орудия ПВО были двойного назначения и могли вести борьбу с танками противника. Мобильная немецкая зенитная пушка калибром 88 мм весила 4,92 т и по своим характеристикам превосходила французские; британская калибром 3,7 дюйма весила 10,3 тонны. Даже 40-мм пушки "бофорс", приобретенные обеими странами в Швеции, весили в 2 раза меньше в германском варианте, чем в английском73.

К 1939 г. Франция имела 5 полков ПВО, Германия - 72 полка; особенно отставали французы в орудиях малых калибров - от 20 до 40 мм - для отражения налетов на малых высотах на мосты и малоразмерные цели74.

Во многих современных исследованиях опровергается утверждение о том, что люфтваффе имели большое преимущество над авиацией французов и их союзников. У Франции было примерно одинаковое с Германией число боевых самолетов. При этом французские летчики налетали больше часов, чем немецкие. Во французских ВВС сохранялось ядро блестящих летчиков первой мировой войны, но у немцев важную роль играли пилоты, имевшие опыт войны в Испании, Польше, Норвегии. Они хорошо разбирались в эффективности огня малокалиберной артиллерии ПВО, знали, как оптимально построить боевые порядки бомбардировщиков, как эффективнее использовать истребители. В частности, о том, что истребителям лучше летать парами, а не тройками, летчики французской Воздушной Армии (Armee de l'Air) не знали 75. Люфтваффе в целом превосходили ВВС Франции в тактическом отношении.

Во Франции перед войной был создан пикирующий бомбардировщик "Луар-Ньюпор" LN-40 с характеристиками, подобными "Ю-87". Командование ВВС Франции отрицательно отнеслось к этой машине, и она не использовалась во французских ВВС. Соответственно во Франции недооценивали роль сравнительно тихоходного "Ю-87" в люфтваффе 76.

Подобным же образом к "Ю-87", как свидетельствует в частности авиаконструктор и заместитель наркома авиапромышленности СССР А. С. Яковлев, относились и в ВВС РККА77, и этот самолет так и не был закуплен в Германии (при этом были закуплены образцы практически всех других бомбардировщиков, имевшихся на вооружении ВВС "третьего рейха").

Большая часть ВВС Франции не была способна взаимодействовать с сухопутными войсками. В военно-воздушной доктрине имелись понятия "штурмовые удары" и "удары пикирующих бомбардировщиков", но средства для этого отсутствовали.

Истребитель "Девуатен" Д-520 по своим характеристикам был сопоставим с "Супермарин Спитфайер" и последними модификациями "Мессершмита-109". Но к маю 1940 г. в ВВС Франции имелось всего 79 таких машин78.

К. Фризер небезосновательно отмечает, что развитие танков в Германии, благодаря ограничениям Версальского договора, чуть ли не на поколение отставало от развития бронетанковой техники Великобритании и Франции 79.

Генерал М. Г. Гамелен, командующий союзными войсками во Франции в первые дни вторжения Германии, позднее признавал, что французские танки были лучше немецких в борьбе танк против танка80.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

По оценкам экспертов, обладавший высокими качествами французский танк Somua S35 превосходил немецкие средние танки. У французов также были хорошие противотанковые средства, поражавшие все немецкие танки (кроме небольших модифицированных средних танков Т-4 с передней частью, у которых имелось дополнительное экранирование). Но во французских механизированных войсках гораздо хуже, чем у немцев, обстояло дело с системой управления и связи81. Французские танки были плохо оснащены радиостанциями. И в целом дело с радиосвязью во французской армии было не на должном уровне. Даже у штаба главкома не было собственной радиостанции82.

Танковые дивизии Франции в отличие от германских не имели никакой тактической подготовки, их действия не увязывались с действиями других элементов вооруженных сил. Начальник Генштаба германских сухопутных войск Гальдер именно под влиянием отмеченной выше командно-штабной игры стал в определенный момент склоняться к тому, что дерзкое наступление вермахта через Арденны принесет успех, за что активно ратовал начальник штаба группы армий "А" фон Манштейн. До этого Гальдер долгое время считал, что район Арденн мало пригоден для танков83.

В первоначальном плане, составленном под руководством Гальдера, предусматривалось нанести главный удар, как и в 1914 г., через центральную часть Бельгии. Это было бы в определенной мере повторением "плана Шлиффена".

Согласно же плану другой стороны, составленному генералом Гамеленом, усиленное левое крыло союзных армий должно было вступить в Бельгию немедленно вслед за вторжением немцев в эту страну и продолжить наступление в восточном направлении до рубежа р. Диль, а если бы оказалось возможно, то и дальше. Французский план действий ("план Диль") был на руку немцам. Он создавал для вермахта эффект удара по флангу крупной группировки в духе идей фон Мольтке и фон Шлиффена84.

Гамелен перебросил основную часть своих бронетанковых сил в Бельгию, чтобы прикрыть наступающие войска союзников. Перед Арденнами он оставил только небольшой заслон из сравнительно слабых дивизий.

Силы вермахта были брошены в наступление 10 мая 1940 г. - поначалу против Голландии и Бельгии, что дезориентировало союзное командование. Французы и их союзники решили, что немцы снова, как и в 1914 г., действуют по канонам "плана Шлиффена"85.

Переход через Арденнские горы был тщательно продуман и отработан на основе большого количества собранных штабными работниками соединений и объединений вермахта сведений о дорогах, водных преградах, мостах, переправах. В 1940 г. в танковой группе имелось 5 танковых и 3 моторизованные дивизии, большое количество корпусных и армейских частей, тыловые службы. У соединений и частей танковой группы было отработано тесное взаимодействие с авиацией - со штабами 3-го воздушного флота, 2-го авиационного корпуса, особенно непосредственно с поддерживавшими танковые группы частями ближних бомбардировщиков, а также с 1-м корпусом ПВО86. В Арденнах действовало 45 дивизий вермахта против 9 французских87.

Командование танковой группы Клейста и группы армий "А" решилось на крайний риск, наступая очень узким фронтом с высокой степенью перегрузки маршрутов. В процессе прохождения танковая группа оказывалась весьма уязвимой для ударов с воздуха. Ее колонны на каждом из четырех маршрутов, с учетом средств усиления и тылов, растягивались более чем на 300 километров. Союзники имели здесь еще один шанс сорвать германское наступление массированными ударами своей авиации по колоннам, растянувшимся от Рейна до Мааса, но этот шанс они не использовали88.

Расчет на "теренциев варронов" в стане западных союзников в 1940 г. полностью оправдался. Генерал фон Бок записал в своем дневнике, узнав, что танковая группа Клейста успешно форсировала Маас, что "французы выглядели так, как будто они полностью утратили здравый смысл! В ином случае они могли бы остановить нас и остановили бы нас"89.

Но даже после прорыва через Арденны и форсирования Мааса высшее командование вермахта продолжало опасаться контрудара французов по сравнительно небольшому числу немецких танковых и механизированных дивизий, прорвавшихся глубоко в тыл союзников. Проявлял большую нервозность и сам Гитлер90.

Однако после дальнейших успехов германских танковых соединений в реализации формулы "молниеносной войны" Франция признала себя побежденной, а Великобритания в районе Дюнкерка эвакуировала свой экспедиционный корпус, потеряв все тяжелое оружие. Эти результаты в значительной мере были связаны с высоким уровнем инициативности таких танковых командиров, как Г. Гудериан, Э. Роммель и др., действовавших в соответствии с заветами фон Мольтке-старшего.

В сочетании с массированным применением диверсионных групп в тылу противника, хорошей координацией действий сухопутных войск и ударов авиации танковые и механизированные войска вермахта нарушали, прежде всего, систему управления войсками противника, оказывали на него мощное психологическое воздействие, создавая во многих случаях хаос и панику. В целом, видимо, эта сторона действий немецких танковых и механизированных войск была недооценена советским военным командованием перед 22 июня 1941 года.

Многое говорит о том, что главной причиной поражения Франции и ее союзников в 1940 г. была неадекватность французской военной мысли новым условиям; она отставала от развития германской военной мысли на пару десятилетий, несмотря на наличие упоминавшегося выше труда Ш. де Голля.

Известно, что нарком обороны С. К. Тимошенко, выступая на совещании высшего командного состава РККА 31 декабря 1940 г., заявил, что в стратегическом отношении война 1940 г. на Западе ничего нового не дала. Нарком обороны СССР не увидел "ничего нового" в том, как в 1940 г. нацистской Германией было осуществлено стратегическое сосредоточение и развертывание войск и как серией последовательных операций в очень сжатые сроки были решены крупнейшие стратегические задачи войны. Это было одной из грубейших принципиальных ошибок советского высшего командования в оценке войны 1940 г. на Западе. Тимошенко также ничего не сказал о том, где вермахтом был нанесен главный удар. Он как бы упрекнул германскую армию в том, что она "не отважилась атаковать и прорвать "линию Мажино"", что она предпочла ее обойти, "не считаясь с нейтралитетом Голландии и Бельгии". При этом не был упомянут главный удар вермахта через территорию Люксембурга и через Арденны (группа армий "А" с танковой группой Клейста). Удар же через Бельгию и Голландию, как отмечалось, носил отвлекающий характер. Тимошенко высоко оценил моральный дух вермахта в войне на Западе: "Твердость дисциплины, большая инициативность и активность командиров всех рангов и готовность войск к самопожертвованию"91. В целом успехи немецкого блицкрига на Западе произвели сильное впечатление на командование РККА и на специалистов, занимавшихся исследованием этого вопроса. Это нашло отражение, в частности, в ряде публикаций в профессиональных советских военных журналах92.

Сталин, выступая перед выпускниками военных академий РККА в Кремле 5 мая 1941 г., говорил: "С точки зрения военной, в германской армии ничего особенного нет и в танках, и в артиллерии, и в авиации. Значительная часть германской армии теряет свой пыл, имевшийся в начале войны. Кроме того, в германской армии появилось хвастовство, самодовольство, зазнайство. Военная мысль Германии не идет вперед, военная техника отстает не только от нашей, но Германию в отношении авиации начинает обгонять Америка" 93. Отчасти Сталин был прав в отношении "самодовольства" и "зазнайства". Но в целом такие оценки дезориентировали командование и командиров РККА, советскую оборонную промышленность. В этом выступлении Сталина, в частности, ничего не было сказано об уровне оперативного искусства вермахта, о важности имевшегося у него богатого боевого опыта и т.п.

Ряд ветеранов советской разведки в беседах с автором неоднократно отмечали, что в докладах, в разведывательных обзорах акцент делался не на добытых данных об уровне управления у вероятного противника и его умении руководить в наступательных операциях огромными массами войск, не на идеях, лежавших в основе боевых уставов и наставлений, а, прежде всего, на численности и структуре его вооруженных сил, их дислокации, наличии основных видов вооружений и военной техники, ее тактико-технических характеристиках и т.д. В результате складывалась картина, не дававшая полного представления о реальных боевых возможностях опаснейшего противника, постигшего, по выражению Свечина, "оперативную тайну" второй мировой войны.

К сожалению, командование РККА в целом не смогло должным образом оценить то, что было осуществлено вермахтом в 1939 г. и в 1940 г. при разгроме вооруженных сил Польши, Франции и ее союзников.

Большую роль в неадекватном усвоении опыта войны против Польши и Франции сыграло положение дел в советской разведке - как в военной, так и в политической, которые в 1937 - 1939 гг. подверглись жесточайшим репрессиям. Это серьезнейшим образом отразилось, в частности, на аналитических возможностях разведки94. Сыграла свою роль и чехарда с назначениями в Генеральном штабе РККА - как на уровне начальников Генштаба, так и начальников оперативного управления Генштаба - этого "генштаба в генштабе".

Если говорить о работе войсковой и оперативной разведки в гитлеровском вермахте, то она была не просто лучше поставлена, нежели в польской, французской или английской армиях. В вермахте и гораздо лучше было отлажено взаимодействие разведчиков с работой других подразделений штабов, прежде всего, с операторами. Это относилось и к руководству военной разведки, и к высшему командованию. Взаимоотношения разведчиков и операторов можно, безусловно, отнести к "тонким характеристикам" системы боевого управления. У западных же союзников наблюдалась совсем иная картина. Вот ее описание: "Французские и британские разведслужбы поставляли данные на столы (в кабинеты) офицеров-операторов так, как будто они приносили им ежедневную газету"95.

Польская кампания характерна первым оперативным использованием радиоразведки. Еще более масштабным было использование радиоразведки в ходе кампании вермахта против Франции и ее союзников в 1940 году. При этом немецкие службы прослушивания эфира использовались и для активных мероприятий, имитируя ложную радиосвязь несуществующей немецкой армии96.

В вермахте накануне вторжения в СССР значительно большее внимание, чем в советских вооруженных силах, уделялось средствам радиотехнической разведки. На первом этапе Великой Отечественной войны это давало дополнительные, весьма важные данные для германского командования при нанесении ударов по важнейшим элементам системы военного управления, особенно в оперативном звене. Средствами радиоразведки вермахта подробно были вскрыты дислокация частей и соединений ВВС РККА, их состав, даже тактико-технические характеристики самолетов; боевые порядки ВВС РККА; перемещение частей, система снабжения; потенциальные цели для бомбардировок97.

Одновременно службами связи вермахта предпринимались масштабные меры по защите информации, передаваемой по радио, в том числе с использованием шифровальных машин "Энигма". Высокая степень защищенности передаваемой по радио информации давала возможность командующим и командирам, штабам вермахта смело и интенсивно пользоваться этим видом связи. В этом они значительно превосходили своих противников, в том числе командующих и командиров, штабы РККА. Как уже отмечалось, использование радиосвязи было одним из важнейших условий эффективного продвижения подвижных соединений, координации действий родов сухопутных войск (артиллерии, танков, пехоты, инженерных частей), надежного взаимодействия люфтваффе с сухопутными войсками и т.д. Советской разведке, в отличие от британской, не удалось проникнуть в тайны германских шифров и кодов98. Это существенно снижало качество разведданных, получаемых советским государственно-партийным руководством и высшим военным командованием.

В вермахте очень большое значение придавалось также авиационной разведке, особенно авиафоторазведке, которая осуществлялась с применением оптики и фотопленки высокого качества, надежной фотоаппаратуры в целом. Люфтваффе использовали не только специальные разработки немецких ученых и инженеров, но и технические достижения общего назначения. По ряду оценок, перед началом второй мировой войны Германия располагала лучшей в мире оптикой, фотоаппаратурой, а также фотопленкой, соизмеримой по своему качеству, по крайней мере, с фотопленкой американского производства. Были отработаны технические возможности быстрой обработки получаемых данных и передачи этих данных от люфтваффе сухопутным войскам. Важную роль играло наличие стабильных, высококвалифицированных кадров по аналитической обработке получаемых немецкой авиаразведкой снимков. Масштабы осуществления авиафоторазведки в отношении СССР, советских вооруженных сил накануне нападения Германии на Советский Союз были огромными99.

Серьезным преимуществом вермахта было наличие специального высокоэффективного самолета-разведчика (преимущественно тактическая разведка) "Фокке-Вульф-189" ("Рама"), существенно повышавшего боевые возможности гитлеровских войск100. Для ведения практически постоянного наблюдения (и аэрофотосъемки) одних и тех же районов требовалось достаточно большое число самолетов-разведчиков. Кроме "Фокке-Вульф-189" в люфтваффе имелось много самолетов-разведчиков других типов - 275 дальних разведывательных самолетов (Дорнье-17) и 356 других самолетов-разведчиков - Хеншель-45, Хеншель-46 и прочие101.

При этом в германских вооруженных силах много внимания уделялось тому, чтобы данные аэрофотосъемки (и разведданные из других источников) не оставались в виде "коллекций" в высших штабах, а немедленно размножались и в требуемом количестве срочно рассылались в войска102.

Генерал-фельдмаршал люфтваффе А. Кессельринг в своих воспоминаниях отмечал, что завоевание господства в воздухе германскими ВВС в первые дни войны против СССР обеспечила "прекрасно проведенная аэрофотосъемка" (и в целом "непрерывная воздушная разведка"). Благодаря этому, по оценке Кессельринга, в больших количествах советские самолеты были поражены на земле.

К сожалению, успеху немецкой разведки во многом способствовал довоенный запрет высшего советского руководства сбивать гитлеровские самолеты, вторгавшиеся в воздушное пространство СССР. В Кремле, видимо, не понимали значения авиафоторазведки, катастрофически недооценивали тот ущерб, который был нанесен Красной Армии такими практически беспрепятственными полетами немецких самолетов-разведчиков. В результате, по ряду оценок, люфтваффе смогли практически беспрепятственно осуществить сотни разведывательных полетов над войсками приграничных военных округов РККА в предвоенные месяцы 1941 года.

Ведение советскими ВВС авиафоторазведки над территорией, занятой будущим противником, Наркомату обороны СССР категорически запрещалось высшим руководством СССР, что существенно затрудняло для военных возможность своевременно вскрыть выход войск противника на границу Советского Союза. Жуков, занимавший в феврале - июле 1941 г. пост начальника Генштаба и заместителя наркома обороны СССР, позднее писал: "Могло ли руководство Наркомата обороны своевременно вскрыть выход вражеских войск на границу СССР - непосредственно в исходные районы, откуда началось их вторжение 22 июня? В тех условиях, в которые было поставлено военное руководство, сделать это было трудно. Нам категорически запрещалось ведение воздушной разведки, а агентурные данные запаздывали. К тому же, как стало известно из трофейных карт и документов, командование немецких войск произвело сосредоточение собственно на границах в самый последний момент, а его бронетанковые войска, находившиеся на значительном удалении, были переброшены в исходные районы только в ночь на 22 июня" 103. То есть накануне нападения на Советский Союз гитлеровское командование поступило точно таким же образом, что и накануне развертывания наступательных действий на Западном фронте в мае 1940 г. против Франции и ее союзников.

Арсенал разведывательных средств вермахта не ограничивался технической разведкой. Практиковалось также массовое использование разведывательно-диверсионных групп, нацеленных, прежде всего, на определение местоположения штабов, транспортных узлов, аэродромов. Что касается вопросов деятельности германской стратегической разведки (как военной, так и политической), которой занималось VI управление РСХА (Главного управления имперской безопасности), то применительно к теме блицкрига они требуют особого рассмотрения. По имеющимся на сегодняшний день данным, успехи германской стратегической разведки в отношении СССР в целом были незначительными, что вело в частности к недооценке промышленного потенциала Советского Союза и мобилизационных возможностей Красной Армии. Во многом это было и следствием жесткого контрразведывательного режима на территории СССР, беспрецедентной цензуры печати и того, что в разведдеятельности гитлеровских спецслужб ставка делалась, прежде всего, на получение информации, необходимой для ведения "молниеносной войны". К. Типпельскирх писал, что определить хотя бы приблизительно военную мощь Советского Союза было почти невозможно. По его словам, "на протяжении двадцати лет Советский Союз, отгородившийся уже тогда железным занавесом от остального мира, жил своей особой жизнью". В результате, отмечал Типпельскирх, "в таких решающих областях, как, например, транспорт и военная промышленность, возможности русских сильно недооценивались. Техническая оснащенность армии оставалась тайной..."104.

Как отмечалось выше, в оперативном искусстве вермахта ставка делалась не на физическое уничтожение массы людей противника, а на его дезорганизацию, на то, чтобы посеять панику, отсечь тылы, нарушить связь, управление; в конечном итоге окружить и взять в плен большое число людей 105. Расчет был также на то, что при этом снижались и собственные потери вермахта.

Применение германских танковых соединений и объединений во вторую мировую войну было ориентировано, прежде всего, на глубокие прорывы в оперативный тыл группировок противника, с тем чтобы личный состав соответствующих частей и соединений испытал страх быть отсеченным от соседей и от тыла, испытал бы страх оказаться окруженным и уничтоженным. Танковые соединения вермахта с минимальным числом моторизованной пехоты действовали на большом удалении от основных сил, от общевойсковых соединений и объединений. Часто они не создавали плотного окружения, но умело имитировали его. Они вводились в действие на стыках соединений противника, там, где не ожидалось сколько-нибудь серьезного сопротивления, где не было задач "взламывания" обороны, решение которых было чревато большими потерями в бронетанковой технике. И для этих задач больше всего подходили легкие (и отчасти средние) танки с небольшим потреблением горючего, что облегчало действия танковых соединений и частей на большом удалении от тыла.

Сила воздействия глубокого проникновения танков в боевые порядки и оперативные тылы противника была представлена в одном из рассказов известного французского писателя и военного летчика Антуана де Сент-Экзюпери, наблюдавшего с воздуха действия танковых войск вермахта в 1940 г. Он писал: "Враг уяснил себе одну очевидную истину и пользуется ею. Люди занимают немного места на необъятные просторах земли. Чтобы построить солдат сплошной стеной, их потребовалось бы сто миллионов. Значит, промежутки между войсковыми частями неизбежны. Устранить их, как правило, можно подвижностью войск, но для вражеских танков слабо моторизованная армия как бы неподвижна. Значит, промежуток становится для них настоящей брешью. Отсюда простое тактическое правило: "Танковая дивизия действует, как вода. Она оказывает легкое давление на оборону противника и продвигается только там, где не встречает сопротивления. И танки давят на линию обороны. Промежутки имеются в ней всегда. Танки всегда проходят"". Далее Сент-Экзюпери писал: "Эти танковые рейды, воспрепятствовать которым за неимением собственных танков мы бессильны, наносят непоправимый урон, хотя на первый взгляд они производят лишь незначительные разрушения (захват местных штабов, обрыв телефонных линий, поджог деревень). Танки играют роль химических веществ, которые разрушают не сам организм, а его нервы и лимфатические узлы. Там, где молнией пронеслись танки, сметая все на своем пути, любая армия, даже если с виду она почти не понесла потерь, уже перестала быть армией. Она превратилась в отдельные сгустки. Вместо единого организма остались только не связанные друг с другом органы. А между этими сгустками, как бы отважны ни были солдаты, - противник продвигается беспрепятственно. Армия теряет боеспособность, когда она превращается в скопище солдат"106.

Эти оценки Сент-Экзюпери - весьма ценный элемент для понимания того, как на деле реализовывались идеи блицкрига (нельзя не вспомнить, что Свечин предостерегал советских разработчиков теории "глубокой операции" против увлечения таранными ударами).

Германия не обладала тяжелыми танками вплоть до 1943 года. В кампании против СССР в 1941 г. немецкие танковые группы действовали на удалении в сотни километров от основных сил сухопутных войск, что долгое время никак не укладывалось в сознании высшего командного состава РККА. При этом действия танковых войск вермахта сдерживались консерватизмом германских командующих групп армий - классических пехотных командующих.

Такие действия были связаны с большим риском - противник гипотетически мог нанести удар по флангам прорывающейся танковой группировки107.

Но нанесение фланговых ударов требовало бы соизмеримого уровня тактического и оперативного мастерства, наличия слаженных соединений, высокого качества работы разведки танковых и моторизованных частей и соединений, которая имела свою специфику, и ее взаимодействия с командованием. Напомним, что для этого была необходима и высокая степень радиофикации танковых войск. Для успешных ударов во фланги с выходом в оперативный тыл противника необходимо было иметь устойчивую связь во всех звеньях (в том числе по горизонтали) и самим иметь инициативных, грамотных в тактическом и оперативном отношении командиров. Советские мехкорпуса в июне 1941 г. таким требованиям, как правило, не отвечали. В первые дни войны, в ходе контрудара под Дубно (битва за Дубно-Луцк-Броды), советские механизированные корпуса действовали малоэффктивно (в том числе по вине вышестоящего командования) и понесли огромные потери. Однако в то же время "благодаря танкам и авиации Юго-Западный фронт избежал (на тот момент. - А. К.) катастрофического развития событий в виде окружения львовского выступа и смог относительно организованно отойти на рубеж старой границы"108, был сорван стремительный прорыв вермахта к Киеву.

Немецкие танки превосходили машины своих противников не в бронезащите, вооружении или проходимости, а, прежде всего, в решениях, обеспечивающих удобство, эффективность работы экипажей. К ним относится наличие командирской башенки с приборами наблюдения высокого качества; размещение наводчика вблизи центра тяжести танка, в силу чего он не подвергался большим колебаниям при движении машины и имел более выгодные условиях для ведения стрельбы и т. д.109.

У германских танков в целом имелось большое число смотровых приборов, лючков, что давало немецким танкистам значительные преимущества в обзорности110. В этом отношении немецкий средний танк Т-3, например, превосходил советский Т-34111, обладавший многими преимуществами и над Т-3, и над Т-4.

В обеспечении реальных боевых возможностей танков огромную роль, наряду со средствами связи, играют прицелы для танковых орудий. У советских танков на протяжении не одного года существовали проблемы и с качеством прицелов.

Для вермахта были характерны: высокий уровень радиофикации войск (прежде всего, танковых и моторизованных), высокое по тому времени качество радиоаппаратуры, полное обеспечение средствами радиосвязи (УКВ) каждого немецкого танка и самолета, хорошее знание штабами и командирами схем связи, ее режимов. По некоторым оценкам отечественных и зарубежных специалистов, в то время Германия обладала лучшей в мире радиоаппаратурой, превосходившей по своему качеству и американскую и английскую технику. Радиофицированная танковая дивизия вермахта была подобна осьминогу, нащупывавшему расположение противника щупальцами, в роли которых выступали ее мобильные разведывательные отряды112.

С обеспеченностью средствами связи у советских танковых войск накануне 22 июня 1941 г. дело обстояло значительно хуже. Это крайне негативно сказывалось на тактике бронетанковых войск РККА, которая длительное время уступала тактике немецкого "панцерваффе". Значительные проблемы со связью имелись перед началом Великой Отечественной войны и в авиации РККА. В целом дело со связью в Красной Армии, как уже говорилось, обстояло значительно хуже, чем у вермахта, на всех уровнях - от стратегического до тактического. Это ярко проявилось сразу же в начале советско-германской войны, когда, в частности, из-за утраты большей части связи было потеряно управление войсками со стороны командования Западного фронта РККА.

Жуков отмечал плохое положение дел в Красной Армии со связью и неумение командиров и штабов пользоваться современными средствами связи, прежде всего, радиосвязью113. По его словам, "командиры и штабы избегали пользоваться радиосвязью, предпочитая связь проводную. Что из этого получилось в первые дни войны - известно"114. По свидетельству Жукова, недостаточное внимание к роли связи в советских вооруженных силах шло с самого политического верха.

Острые проблемы со связью в Красной Армии были еще в ходе боев у озера Хасан, во время похода в Западную Украину и в Западную Белоруссию в 1939 г., в советско-финскую войну в ноябре 1939 - марте 1940 года115. В акте приема Наркомата обороны СССР Тимошенко от Ворошилова (декабрь 1940 г.) отмечалось наличие большого числа устаревшей техники связи в войсках, отсутствие быстродействующих и засекреченных приборов116.

Для реальной боевой эффективности танковых войск вермахта большое значение имела мотопехота, особенно оснащенная бронетранспортерами. "Действия спешившейся мотопехоты были аналогичны действиям штурмовых групп", история которых восходит к завершающему периоду первой мировой войны117.

Командующие и командиры сухопутных войск и люфтваффе благодаря многочисленным командно-штабным играм и учениям обеспечили, как отмечалось выше, исключительно тесное взаимодействие между частями и соединениями этих двух родов войск как на оперативном, так и на тактическом уровнях. Авиация, особенно пикирующие бомбардировщики люфтваффе "Юнкерс-87", наносила высокоточные удары по различным объектам противника, включая отдельные орудия, танки, дзоты и доты.

Как отмечал Гудериан, "главная задача ударной авиации, взаимодействовавшей с танковыми соединениями и частями, состояла в том, чтобы обеспечить самую непосредственную поддержку танковых атак"118.

Авианаводчики люфтваффе находились в боевых порядках сухопутных войск в передовых частях. Большую роль играли офицеры связи от авиации в танковых войсках. Они постоянно информировали авиационный штаб об изменениях боевой обстановки и обеспечивали наведение самолетов на цель. Танковые части должны были незамедлительно использовать результаты ударов авиации, пока противник не оправился от ударов с воздуха119. Одновременно офицеры связи от наземных войск направлялись в авиационные эскадры и разведывательные авиационные части. При каждой дивизии наземных войск имелись посты наведения, которые могли выделять более мелкие группы в части, откуда осуществлялось наведение самолетов на цель уже непосредственно в интересах той или иной части. Это обеспечивало экономное использование сил авиации и максимально эффективное применение наземными войсками результатов ударов авиации; к тому же наличие постов и групп наведения было призвано предотвращать поражение авиабомбами своих войск120.

За счет теснейшего взаимодействия между сухопутными войсками и люфтваффе во время кампании мая-июня 1940 г. на Западе пехота и танки могли получать поддержку ударной авиации в течение 45 минут после запроса. У союзников же на это уходили долгие часы, а нередко это занимало и более суток, в течение этого времени обстановка уже радикально менялась.

Кессельринг, командовавший воздушным флотом, приданным группе армий "Центр", отмечал "образцовое взаимодействие" между сухопутными войсками и люфтваффе. Он писал, что дал указание генералам подчиненных ему частей ВВС и зенитной артиллерии "относиться к пожеланиям коллег из сухопутных войск так, как если бы это были мои приказы, не смущаясь тем, что их непосредственным начальником был я..."121.

Пилоты сравнительно тихоходных небронированных пикирующих бомбардировщиков "Ю-87" обладали весьма хорошей подготовкой в пилотировании и в тактике. На нее в германских ВВС тратилось много времени и сил, что явно давало свои плоды. Уровень физической и летной подготовки пилотов пикирующих бомбардировщиков "Ю-87" был таков, что многие из них осуществляли пикирование на цель почти вертикально, почти под углом 90° (испытывая огромные физические и психические перегрузки); а чем ближе угол пикирования к 90°, тем в большей мере траектория сбрасываемой бомбы совпадает с линией прицеливания. При этом, как правило, "Юнкерсы-87" пикировали устойчиво на сравнительно небольшой скорости (450 км/час при угле пикирования 70°). В результате летчик получал больше времени на прицеливание, чем, например, пилот советского пикирующего бомбардировщика Пе-2 (переделанный из высотного истребителя-перехватчика), который при пикировании развивал скорость до 680 км/час. К тому же медленно пикирующий "Юнкерс" мог начинать выход из пике на меньшей высоте, чем тот же Пе-2, в силу меньшей набранной инерции (пилоты советских пикирующих бомбардировщиков "Пе-2" с большой задержкой освоили пикирование под такими же углами, как пилоты "Ю-87", что сказывалось на точности бомбометания)122.

У "Юнкерса-87" имелся специальный прибор для выхода из пикирования. Использовались не только авиабомбы, но и сирены, во многих случаях эффективно действовавшие на психику подвергавшихся бомбардировке войск. Р. Цитино сравнивает пикирующие бомбардировщики "Ю-87" с мобильной артиллерией, действовавшей по вызову танков 123.

В качестве пикирующего бомбардировщика люфтваффе часто на советском фронте использовали и более тяжелую двухмоторную машину - "Юнкерс-88", у которой также имелось устройство по выводу этой машины из пикирования. Это устройство было приобретено для советских ВВС накануне войны. У пикирующих бомбардировщиков германских ВВС была и тщательно отработанная тактика, позволявшая в частности снижать потери от действий истребителей противника124.

Успешность действий германских ВВС в обеспечении действий сухопутных войск была самым тесным образом связана с завоеванием люфтваффе господства в воздухе.

Одним из важнейших элементов завоевания господства в воздухе было нанесение внезапных ударов по аэродромам противника, уничтожение его самолетов на земле. Не следует забывать и о роли в реализации блицкрига артиллерии вермахта, которая обладала значительным числом весьма совершенных по тому времени систем. Особое значение имели так называемые штурмовые орудия - самоходная артиллерия на шасси немецких танков. Главной задачей штурмовых орудий сухопутных войск вермахта была непосредственная поддержка пехоты с дистанции 200 м, но при этом им приходилось решать и задачи борьбы с танками противника 125.

К моменту нападения Германии на СССР 22 июня 1941 г. компоненты нацистской военной машины достигли исключительно высокого уровня развития и слаженности. Боевой дух вермахта после скоротечного разгрома Франции и ее союзников в мае-июне 1940 г. был весьма высок. Его значительная часть, не говоря уже о войсках СС, находилась под сильнейшим влиянием нацистской идеологии, проникнута чувством расового превосходства немцев, арийцев. Гитлер утвердил у большинства командиров вермахта свой авторитет полководца. Это был смертельно опасный противник.

Расистские представления Гитлера и его ближайшего окружения о внешней политике сказывались на военно-стратегических и оперативных взглядах германского командования. Это стало одним из важнейших источников фатальных ошибок руководства нацистской Германии в войне с СССР.

К июню 1941 г. в Германии имелись тщательно продуманная организация войск, отлаженная система боевого управления на всех уровнях, основная боевая и вспомогательная техника, во многом соответствовавшая задачам блицкрига. Нельзя не сказать еще раз о богатейшем военном опыте вермахта, который он обрел к лету 1941 г., - несравненно более богатом, чем к моменту наступления на Западе в мае 1940 г.; и этот опыт был тщательно проанализирован и осмыслен. Для германской промышленности и вооруженных сил была характерна высокоразвитая техническая и научная культуры. Важным фактором являлась общая образованность населения Германии.

Советский Союз, несмотря на все достижения индустриализации 1920- 1930-х гг., значительно отставал от Германии в развитии науки и техники, в степени образованности населения. Это во многих случаях прямо сказывалось на сравнительной боеспособности вермахта и Красной Армии.

Высоким профессионализмом обладала значительная часть немецкого военного командования. В то же время у немецких военных профессионалов, в том числе генштабистов, имелись серьезные недостатки. Они усугублялись действиями такого верховного главнокомандующего вооруженными силами нацистской Германии, как Гитлер. Оценивая творцов немецкого блицкрига, вполне можно опереться на мнение Свечина относительно немецкого военного командования. Оно, по словам Свечина, сказанным сразу же после первой мировой войны, "было талантливое, быть может, оно было на дюйм ниже того роста, который необходим для победы, но этот недостающий дюйм - как раз тот, который отличает гения от простого смертного"126.

Советскому Союзу потребовались экстраординарные усилия, чтобы остановить победоносное наступление вермахта в 1941 г., сорвать реализацию "плана Барбаросса". Попытка блицкрига в отношении СССР, хотя в результате и не удавшаяся, в сочетании с многочисленными ошибками, допущенными советским государственным руководством, и проблемами советских вооруженных сил поставила Советский Союз в 1941 г. на грань катастрофы.

Сила немецкой военной машины, являвшейся частью крайне идеологизированного нацистского государства, была такова, что и после краха блицкрига в результате масштабного поражения группы армий "Центр" под Москвой зимой 1941 - 1942 гг. потребовались еще несколько лет тяжелейших боев и сражений, прежде всего, на советско-германском фронте, а также совместные усилия СССР, США и Великобритании, направленные на то,чтобы добиться безоговорочной капитуляции "третьего рейха".

Примечания

1. СТАЛИН И. В. Ответ товарищу Разину. - Большевик. 1947, N 3.
2. Цитируется по: СИМОНОВ К. М. Глазами человека моего поколения. Размышления о Сталине. М. 1988, с. 335.
3. WAITL F. The True Strategy of Blitzkrieg, www.militaryhistoryonline.com.wwii.
4. ВЛАСОВ Н. А. Гельмут фон Мольтке. Полководец индустриальной эпохи. СПб. 2011, с. 45.
5. ШЛИФФЕН А. Канны. С приложением избранных статей и речей. Т. 1. М. 1936, с. 14 - 15.
6. БЕЛЯКОВ В. И. Молниеносная война. Советская военная энциклопедия. Т. 5. М. 1978, с. 362.
7. НОВИЦКИЙ В. Ф. План Шлиффена и современная действительность. Война и революция, 1930. Кн. 3, с. 106.
8. ЗАЙОНЧКОВСКИЙ А. М. Первая мировая война. СПб. 2000, с. 74.
9. СВЕЧИН А. А. Четырехлетняя война 1914 - 1918 гг. Общий обзор сухопутных операций. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Т. 46. М. 1927, с. 3 - 15, 136 - 139 (переиздано в кн.: Постижение военного искусства. Идейное наследие А. Свечина. М. 1999, с. 239).
10. Там же.
11. VAN EVERA S. The Cult of Offensive and the Origins of the First World War. Military Strategy and the Origins of the First World War. Princeton-N.Y. 1991, p. 61 - 62.
12. НОВИЦКИЙ В. Ф. Ук. соч., с. 105, 110.
13. ЛИДДЕЛ ГАРТ Б. Г. Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии. М. 2004.
14. ВИШЛЕВ О. В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. М. 2001, с. 46; МЕЛЬТЮХОВ М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу. 1939 - 1941 гг. Документы, факты, суждения. М. 2002, с. 254; ГЕББЕЛЬС Й. "Под нашими знаменами нас ждет победа". Выдержки из дневников (май - начало июля 1941 г.). Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне "Третьего рейха" против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания. Смоленск. 2000, с. 310; Великая Отечественная война. 1941 - 1945. Военно-исторические очерки. М. 1998, кн. 1, с. 102 - 103; Великая Отечественная война 1941 - 1945 годов. В 12-ти томах. Т. 2. М. 2012, с. 474.
15. ФУЛЛЕР Дж.Ф. Ч. Операции механизированных сил. Лекции по 3-й части Полевого устава. М. 1933.
16. Там же.
17. Цит. по: МОЛЧАНОВ Н. Н. Генерал де Голль. М. 1973, с. 90.
18. ГОЛЛЬ Ш. де. Военные мемуары. Призыв. 1940 - 1942. М. 2003, с. 30.
19. МОЛЧАНОВ Н. Н. Ук. соч., с. 94.
20. Там же.
21. Там же, с. 100.
22. ЭЙМАНСБЕРГЕР Л. Танковая война. М. 1936.
23. Там же.
24. ТРИАНДАФИЛЛОВ В. К. Размах операций современных армий. - Военный вестник. 1926, N 5.
25. ЕГО ЖЕ. Характер операций современных армий. М. 1937, с. 28.
26. Там же.
27. Там же.
28. Там же, с. 30.
29. Там же.
30. ТУХАЧЕВСКИЙ М. Н. О новом Полевом уставе РККА. ТУХАЧЕВСКИЙ М. Н. Избранные произведения. В 2-х томах. Т. ІІ. М. 1964, с. 245 - 248.
31. Следует, однако, заметить, что Тухачевский не упоминал о взаимодействии пехоты и танков с авиацией.
32. Там же.
33. Там же.
34. Цит. по: КОРОТКОВ П. А. История советской военной мысли. Краткий очерк. 1917 - июнь 1941. М. 1980, с. 148.
35. ДРИГ Е. Механизированные корпуса РККА в бою: История автобронетанковых войск Красной Армии в 1940 - 1941 годах. М. 2005, с. 38 - 41.
36. ЗАХАРОВ М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М. 1989, с. 99 - 100; ДАЙНЕС В. О. Жуков. М. 2005, с. 72.
37. КИПП Дж. Истоки советского оперативного искусства, 1917 - 1936. war-game.org/ blog/moltke_starshij_i_istoki_operativnogo_urovnja_voermykh_dejstvij_chast_l/2011 - 07 - 11 - 4.
38. ЛОПУХОВСКИЙ Л. Н., КАВАЛЕРЧИК Б. К. Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение. М. 2010, с. 90.
39. СВЕЧИН А. А. Опасные иллюзии. - Военная мысль и революция. 1924, март, с. 49; ЕГО ЖЕ. Эволюция военного искусства. Т. 2. М. 1927, с. 227; ЕГО ЖЕ. Эволюция стратегических теорий. Война и военное искусство в свете исторического материализма. Сб. статей. М. 1927, с. 74.
40. ТУХАЧЕВСКИЙ М. Н. О стратегических взглядах профессора Свечина. Против реакционных теорий на военно-научном фронте. Критика стратегических и военно-исторических взглядов проф. Свечина. М. 1931, с. 4 - 7, 10; НИКИФОРОВ Н. И. Свечин и Тухачевский. К истории противостояния. - Новый часовой. 2000, N 10, с. 110 - 122.
41. ГАРЕЕВ М. А. М. В. Фрунзе - военный теоретик. М. 1985; ЖУКОВ Г. К. Воспоминания и размышления. Т. I. М. 1990, с. 323.
42. ВЛАСОВ Н. А. Ук. соч., с. 135.
43. СВЕЧИН А. А. Эволюция военного искусства, с. 664.
44. Цит. по: КРАУЗЕ М. Д. Мольтке-старший и истоки оперативного искусства военных действий. war-game.org/blog/istoki_sovetskogo_operativnogo_iskusstva_chast_l/2012 - 02 - 17 - 20.
45. МЮЛЛЕР-ГИЛЛЕБРАНД Б. Сухопутная армии Германии. 1939 - 1945. М. 2002, с. 277.
46. МАНШТЕЙН Э. Утерянные победы. М. -СПб. 1999.
47. Великая Отечественная (серия "Русский архив"). Т. 12 (1) М. 1993, с. 145.
48. Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг., т. 2.
49. Там же; МЮЛЛЕР-ГИЛЛЕБРАНД Б. Ук. соч., с. 280.
50. Военная коллегия Верховного суда СССР на заседании 31 января 1957 г. установила, что уголовное дело по обвинению М. Н. Тухачевского, И. П. Уборевича, И. Э. Якира и др. было сфальсифицировано, и постановила отменить приговор. См.: Великая Отечественная, т. 13 (2 - 1), с. 310.
51. XVІІI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М. 1939, с. 274.
52. Великая Отечественная, т. 12 (1), с. 97.
53. Приказ о боевой и политической подготовке войск на 1941 учебный год. N 30. 21 января
1941 г. Великая Отечественная, т. 13 (2 - 1), с. 207.
54. Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 4, оп. 15, д. 30, л. 739.
55. Великая Отечественная война. 1941 - 1945. Военно-исторические очерки, кн. 1, с. 48.
56. ГУДЕРИАН Г. Воспоминания солдата. Смоленск. 1999, с. 54 - 55.
57. В записке ВРИД начальника Разведуправления РККА А. Х. Артузова о военных приготовлениях Германии от 15 марта 1935 г. говорилось, что к 1 апреля 1935 г. в вермахте должно быть закончено формирование 7 - 9 танковых батальонов, 1 мотокорпуса (состоящего из нескольких бригад и одной мотодивизии); о формировании трех танковых дивизий не упоминалось. См.: Записка ВРИД начальника Разведуправления РККА Наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову. 1941 год. Сб. документов. Кн. 2. М. 1998, с. 518.
58. Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг., т. 2, с. 467.
59. ЯКУШИН В. З. Танковые войска. Советская военная энциклопедия. Т. 7. М. 1979, с. 669 - 670.
60. СОЛОНИН М. С. 22 июня. Анатомия катастрофы. М. 2008, с. 30.
61. В доступных на сегодняшний день материалах советской разведки, материалах по изучению иностранных армий нет данных о наличии в германских ВВС воздушных флотов в 1940 г. и об их роли в войне на Западе.
62. Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг., т. 2, с. 466.
63. Великая Отечественная война. 1941 - 1945. Военно-исторические очерки. М. 1998, кн. 1, с. 84.
64. Там же.
65. СВЕЧИН А. А. Стратегия. - Военный вестник. 1927, с. 184.
66. FRIESER K. -H., GREENWOOD J.T. The Blitzkrieg Legend: the 1940 Campaign in the West.
Naval Institute Press. 2005, p. 18 - 19. 61. ЛИДДЕЛ ГАРТ Б. Г. История Второй мировой войны. М. 2011, с. 39.
68. БАСЮК И. А. Генерал армии Д. Г. Павлов и трагедия июня 1941 г. - Вопросы истории. 2010, N 5, с. 47 - 48.
69. ТИППЕЛЬСКИРХ К. История Второй мировой войны. М. 1956, с. 27.
70. FRIESER K. -H., GREENWOOD J.T. Op. cit., p. 21 - 22.
71. Ibid., p. 19.
72. MAY E.R. Strange Victory: Hitler's Conquest of France. N.Y. 2000, p. 456.
73. DEIGHTON L. Blitzkrieg, from the Rise of Hitler to the Fall of Dunkirk. With foreword by Gen. W.K. Nehring. London. 1979, p. 192.
74. Ibid., p. 192.
75. Ibid., p. 193.
76. Ibid., p. 189.
77. ЯКОВЛЕВ А. С. Цель жизни. М. 2000, с. 127, 188.
78. DEIGHTON L. Op. cit., p. 189.
79. FRIESER K. -H., GREENWOOD J.T. Op. cit., p. 47.
80. DEIGHTON L. Op. cit., p. 198.
81. DOUGHERTY R.A. The French Armed Forces, 1918 - 1940. In: MILLETT A.R., MURREY W. (eds.), Military Effectiveness, Vol. II. The Interwar Period. Boston. 1988, p. 45.
82. DEIGHTON L. Op. cit., p. 199.
83. Ibidem.
84. ДАЙНЕС В. О. Фельдмаршал Манштейн - лучший полководец Гитлера. М. 2013, с. 84 - 87.
85. МИХАЛЕВ С. Н. Военная стратегия: Подготовка и ведение войн Нового и Новейшего времени. М. 2003, с. 135.
86. БАРЯТИНСКИЙ М. Б. Танковый блицкриг. М. 2009, с. 38 - 39.
87. ПРОЭКТОР Д. М. Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во второй мировой войне 1939 - 1945. М. 1972, с. 205.
88. HOBSON R. Op. cit., p. 631.
89. Цит. по: MAY E.R. Strange Victory, p. 459.
90. ПРОЭКТОР Д. М. Ук. соч., с. 127 - 128.
91. Заключительная речь наркома обороны СССР Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. 31 декабря 1940 г. Великая Отечественная, т. 12 (1), с. 339 - 340.
92. См., например: БЕЛЯНОВСКИЙ Б. С. Действия танковых и моторизованных войск в Польше, Бельгии и Франции. - Военная мысль. 1940, N 8, с. 39 - 58; ИОНОВ П. П. Использование ВВС в войне на Западе. - Там же, 1940, N 10, с. 34 - 47; КИСЛЯКОВ П. Д., УСОВ В. И. Управление и связь по опыту 2-й Империалистической войны. - Там же, 1940, N 11 - 12, с. 77 - 97; КОНОНЕНКО А. А. Краткий обзор военных действий на Западе. - Там же, 1940, N 7, с. 3 - 12; КОРКОДИНОВ П. Д. Характер современных боев. - Там же, 1941, N 2, с. 72 - 86; НИКОЛЬСКИЙ М. Н. ВВС в войне на Западе. - Там же, 1940, N 11 - 12, с. 50 - 59; РАТНЕР М. Прорыв на Маасе (На участке Динан-Седан, май 1940 г.). - Военно-исторический журнал. 1941, N 5, с. 3 - 21; ТОЛЧЕНОВ М. П. Вторая Империалистическая война на Западе. - Военная мысль. 1940, N 8, с. 16 - 38.
93. Выступление Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина перед выпускниками военных академий РККА в Кремле. 5 мая 1941 г. 1941 год. Сб. документов. Кн. 2. М. 1998, с. 161.
94. ПАВЛОВ В. Трагедия советской разведки. М. 2000, с. 91 - 135, 336 - 392; МИЛЬШТЕЙН М. А. Сквозь годы войны и нищеты. Воспоминания военного разведчика. М. 2000, с. 51- 58; КОЛПАКИДИ А. И., ПРОХОРОВ Д. П. Империя ГРУ. Очерк истории российской военной разведки. М. Кн. 1, с. 228 - 252; ПАВЛОВ А. Советская военная разведка накануне Великой Отечественной войны. - Новая и новейшая история. 1995, N 1, с. 51 - 54; НИКОЛЬСКИЙ В. А. Аквариум-2. М. 1997, с. 28 - 32.
95. MAY E.R. Op. cit., p. 457.
96. АРАЗИ Д. Немецкая военная радиоразведка во Второй мировой войне. Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. М. 1997, с. 397, 400.
97. PRAUN A. German Radio Intelligence. All World Wars. allworldwars.com/German-Radio-Intelligence-by-Albert-Praun.html; German Traffic Analysis of Russian Communications. Army Security Agency. 1 May, 1946. Top Secret. Vol. 9. European Axis Signal Intelligence in World War II. National Security Agency. Central Security Service. NSD.gov/public_info/declass/european_axis_signit.shtml; АРАЗИ Д. Ук. соч., с. 400 - 401.
98. АНИН Б. Ю. Радиоэлектронный шпионаж. М. 2000, с. 59 - 60.
99. Там же.
100. БОРИСОВ Ю. Самолет-разведчик Фоке-Вульф FW189 "Рама". М. 2007.
101. MESSERSHMIDT M. German Military Effectiveness between 1919 and 1939. Military Effectiveness. Boston. 1988, vol. II, p. 247 - 248.
102. МИДДЕЛЬДОРФ Э. Русская кампания. Тактика и вооружение. М. -СПб. 2001, с. 285.
103. ЖУКОВ Г. К. Ук. соч., с. 363.
104. ТИППЕЛЬСКИРХ К. Ук. соч., с. 172.
105. Известно, что захваченные в плен советские граждане использовались для рабского труда в германской промышленности, сельском хозяйстве, направлялись в концентрационные "лагеря смерти".
106. СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ А. Планета людей. Военный летчик. Письмо заложника. М. 1997, с. 223 - 224.
107. Уже имея тяжелые танки "Тигр" (T-VI) и "Пантера" (T-V), модернизированные T-IV и мощные штурмовые орудия ("Фердинанд"), вермахт действовал по-иному летом 1943 г. в ходе Курской битвы.
108. ИСАЕВ А. В. Дубно 1941: Величайшее танковое сражение Второй мировой. М. 2009, с. 175.
109. ЛОПУХОВСКИЙ Л. Н., КАВАЛЕРЧИК Б. К. Ук. соч., с. 43 - 44.
110. ИСАЕВ А. В. Ук. соч., с. 8.
111. STOLFI R.H.S. Hitler's Panzers Cast: World War II Reinterpreted. Norman-Oklahoma. 1992, p. 165.
112. ИВАНОВ С. Блицкриг как технология войны: эффективный военный менеджмент, popmech.ru/article/214.
113. ЖУКОВ Г. К. Ук. соч., с. 315.
114. Там же.
115. БУТЫРСКИЙ Л. С., ЛАРИН Д. А., ШАНКИН Т. П. Криптографический фронт Великой Отечественной войны. М. 2012, с. 294 - 296.
116. Великая Отечественная, т. 13 (2 - 1), с. 304.
117. ГУДЕРИАН Г. Танки - вперед! Нижний Новгород. 1996, с. 240.
118. Там же, с. 257.
119. Там же.
120. МИДДЕЛЬДОРФ Э. Ук. соч., с. 267 - 268.
121. КЕССЕЛЬРИНГ А. Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала третьего рейха. 1933 - 1947. М. 2004, с. 128 - 129.
122. СМИРНОВ А. А. Боевая работа советской и немецкой авиации в Великой Отечественной войне. М. 2006, с. 344.
123. CITINO R.M. The Path of Blitzkrieg: Doctrine and Training in the German Army. 1920 - 1939. Boulder, Co, Lynne Reiner Publisher. 1999.
124. СМИРНОВ А. А. Ук. соч., с. 344.
125. МИДДЕЛЬДОРФ Э. Ук. соч., с. 43.
126. СВЕЧИН А. Итоги гражданской стратегии. - Военное дело. 1919, N 20. с. 658.

Вопросы истории, № 5, Май 2014, C. 3-29

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
В 12.08.2014в00:45, Saygo сказал:

По оценкам экспертов, обладавший высокими качествами французский танк Somua S35 превосходил немецкие средние танки.

S35 - достаточно отстойный танк. Тихоходный, со слабым вооружением. Броня довольно толстая, но в ней масса люков, корпус из 2 половин, что никак не способствует снарядостойкости. Не айс, одним словом.

Просто первый такого типа - сравнительно хорошо защищенный, с пушкой. На фото - не модифицированный фрицами S35 в мае 1940 г. - то ли бросили его храбрые французы, то ли он в  перманентном ремонте (в ряде случаев починить двигатель можно было только при помощи мощного крана, а на вскрытие моторного отсека требовалось до 13 часов рабочего времени).

S35.thumb.jpg.3ae1f3fa7c57d6cb8cc27a4644

Вообще, наши борзописцы (которые не знают географии и считают, что у Китая было 300 тыс. солдат + 70 тыс. белогвардейцев против 17,5 тыс. красноармейцев) указывают на то, что первый в мире блицкриг провела ОДВА у Чжалайнора в 1929 г. 

Фактически, блицкриг - это глубокая операция с прорывом фронта в намеченных точках и активным использованием мобильных частей и авиации для развития прорыва и окружения врага для его последующего уничтожения. Назови его хоть пляской святого Витта - суть не изменится. В этом случае можно и Брусиловский прорыв в предтечи блицкрига записать, хотя развить его вводом в прорыв конницы и массовым применением бронетехники и авиации не удалось.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Много фото S35.

Немцы его довольно уверенно уничтожали - вот красивое фото.

С таким танком развивать прорыв можно лучше, чем с Whippet, но ни против БТ-7 (при условии хорошего качества снарядов к 45 мм. пушке), ни против Т-34 он не совладает в реальной жизни.

Неудачи советских танков в первые месяцы войны - это не их качество, а их использование. Грамотное или неграмотное - оно было подчинено одному - задержать немцев. Потому, как говорит Исаев, "танковый щит сточился до основания".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
3 часа назад, Чжан Гэда сказал:

S35 - достаточно отстойный танк. Тихоходный, со слабым вооружением. Броня довольно толстая, но в ней масса люков, корпус из 2 половин, что никак не способствует снарядостойкости. Не айс, одним словом.

...

С таким танком развивать прорыв можно лучше, чем с Whippet, но ни против БТ-7 (при условии хорошего качества снарядов к 45 мм. пушке), ни против Т-34 он не совладает в реальной жизни.

Давно такого ужаса не читал. :angry:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Да, S-35 - классный танк... Для своего времени (в 1936 г. в Испании с хорошо обученным не-французским экипажем - был бы просто фурор!). И Гочкис H-35, и Рено R-35 - все тоже классные, как вся французская армия...

Давно такого ужаса не читал (с)

БТ-7 - отличная машина, когда тактически правильно используется.

Это, как бы, понимать надо. Что таранить ими оборону - это может только Жуков, когда у него нет никаких других козырей (РККА на Халхин-Голе была во многом представлена или запасниками, или небоеготовыми частями) под рукой нет. Потому что Жуков, в отличие от других, понимал, что делает, и что лучше погубить несколько десятков танков, чем провалить операцию.

Пушка 45 мм. с хорошим бронебойным снарядом - никакой танк не выдержит тех лет. Но вся беда в том, что снаряды к 45 мм. орудиям делали довольно паршивого качества. 

Про Т-34 будем говорить?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вообще, посмотрел бы я на введение в прорыв S-35, которые ну просто чудо как быстроходны и чудо как хорошо вооружены!

Самый танк для блицкрига, если чЁ...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вообще, конечно, говорить о блицкриге можно тогда, когда в армии есть для этого предпосылки.

Теория глубоких операций разрабатывалась серьезно у нас и у немцев. Для этого создавали оргструктуру, технические средства, инфраструктуру. 

Английская и французская армия, в свою очередь, сохраняли в большей степени наследие ПМВ - те же мобильные части у них были в очень зачаточном состоянии, не были отработаны не оргструктуры, ни тактика их действия, ни общие принципы стратегии. Что Дуэ, что Фуллер с Лиддел Гартом и Мартеллем - они довольно однобоки, делая ставку на один вид основного оружия, в то время как наши и немцы создавали более сбалансированную теорию.

В результате к началу ВМВ только СССР и Германия имели нужный опыт применения танковых масс в общевойсковом сражении и имели основы для развития этой самой теории блицкрига.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Если уж на то пошло, то действительно, прообраз блицкрига (быстрый прорыв на территорию противника, изоляция крупных опорных пунктов с последующим их подавлением и быстрым продвижением вглубь территории противника) можно углядеть в Маньчжуро-Чжалайнорской операции.

Но там ограниченные масштабы + фактически действия войск свелись не к развитию наступления, а к разгрому укрепрайонов в Маньчжурии и Чжалайноре, и лишь после этого продвижению на Хайлар. Да и нужных мобильных частей не было еще - танки были примитивны и тихоходны, а конница уже не могла решить все нужные задачи самостоятельно (даже при Мишаньфу пришлось подкреплять ее и авиацией, и пехотой с артиллерией).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ИМХО, полноценными блицкригами можно назвать только 2 кампании - против Франции в 1940 г. (отмобилизованная французская армия заняла предполье и укрепленную линию Мажино и ждет удара) и против Японии в 1945 г. (то же самое, но в отношении Квантунской армии).

Полякам и нашим пришлось хуже - армии не были готовы (хотя поляки и успели предпринять заранее скрытую мобилизацию, но общий бардак возобладал).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
В 11.07.2019в22:30, Чжан Гэда сказал:

против Франции в 1940 г. (отмобилизованная французская армия заняла предполье и укрепленную линию Мажино и ждет удара)

Мириканьцы активно распускают слухи, что инспектировавший французские позиции Эдуард VIII, который был расовым Саксен-Кобургом и большим фанатом Гитлера, попросту слил немцам все секретные данные о французских позициях и планах.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Африканское "метательное железо"
      Автор: Чжан Гэда
      Уже выложил небольшой файл с переводом материалов Pitt Rivers Museum относительно двух типов африканских метательных ножей (зачастую их просто именуют "метательным железом" - throwing iron, хотя в начале 1990-х К.В. Асмолов предложил им название "боевые загогулины", однако оно не прижилось).
      Думаю, теперь можно развить тему для интересантов.
      Например, весной 2013 г. в сети появилась статья "Пинга — или «метательное железо» Африки.Метательное железо – что это?". Статья небезынтересная, но там есть приличные неточности. Можно начать с их разбора (естественно, в меру моего знакомства с предметом).
      С самого начала дается несколько неверный посыл - слово кпинга существует в языке народа азанде. И распространять его на языки других народов Африки, имеющих собственные языки, совершенно неверно.
      Более правильно было бы сказать, что метательное железо бывает разных типов и форм, и у каждого народа называется по своему.
      А "тромбаш" в Эфиопии, АФАИК, не применялся - у кого он там мог применяться, кроме нилотов? Афросемитская военная культура не знает подобных изысков. Не замечены в нем и восточные кушиты.
      В общем, из первого неверного посыла последует попытка автора материала объединить очень разнородные предметы под названием кпинга.
      Если мы будем говорить только о кпинге, то надо сразу сказать, что это т.н. "крылатый тип" метательного железа, распространенный в странах южнее Судана. Если будем говорить о разных типах метательных ножей - то каждый тип будем рассматривать отдельно.
    • Мачете в Африке
      Автор: Чжан Гэда
      Наиболее распространенным в Африке является мачете типа панга (тж. тапанга). Считается, что это слово берет свое начало в языке суахили.
      Сделал небольшую подборку фото этого печально известного универсального тесака - после геноцида народа тутси в Руанде это оружие ассоциируется у многих с жуткими военными преступлениями и пытками.
      Тем не менее, на боевые и рабочие качества панги это никак не влияет.






    • Сочинение, написанное с целью выявления обстоятельств разгрома наголову императором Тайцзу минских войск у горы Сарху-Алинь
      Автор: Чжан Гэда
      СОЧИНЕНИЕ, НАПИСАННОЕ С ЦЕЛЬЮ ВЫЯВЛЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ РАЗГРОМА НАГОЛОВУ ИМПЕРАТОРОМ ТАЙЦЗУ МИНСКИХ ВОЙСК У ГОРЫ САРХУ-АЛИНЬ.
      Вот что я написал с целью выявления обстоятельств разгрома наголову минских войск у горы Сарху нашим императором Тайцзу в год желтоватой овцы.
      Как говорят, когда приближается возвышение династии, обязательно бывает доброе предзнаменование. Тот, кто жалует добрым знаком, находится на небе, тот же, кто достоин небесной награды, находится среди людей.
      Моя ничтожная особа видела полный разгром минских войск в год желтоватой овцы у горы Сарху нашим императором Тайцзу и полностью убедилась в достоверности этого события.
      В то время, когда только начали закладываться основы государства, во всем был недостаток. Количество земель не достигало нескольких тысяч, всего войска было меньше десяти тысяч. Но по причине того, что у императора и вельмож, как у отца с сыновьями, были общие намерения и единые силы, а состояние войска было здоровым, они с помощью неба сумели разгромить двухсоттысячное минское войско. Каждый раз, когда с почтением смотрю летопись династии, я, тронувшись сердцем и роняя слезы, думаю о тяжелых трудах деда хана Тайцзу и восхваляю большое усердие вельмож того времени. Почтительно в соответствии с летописью династии я описал для обнародования это событие.
      В год желтоватой овцы хан Минского государства, назначив Ян Хао, Ду Суна, Лио Тина и других и выдавая двести тысяч войска за четыреста, начал поход. На центральном направлении левого фланга Ду Сун, Ван Сиован, Чжао Мэнли, Чжан Чиовань с шестьюдесятью тысячами войска, поднимаясь по реке Хунэхэ вышли к крепости Фуси[1]. На центральном направлении правого фланга Ли Жубэ, Хо Шихянь, Ян Минтай с шестьюдесятью тысячами войска, держась зеленой дороги, вышли к крепости Яху[2]. На северном направлении левого фланга Ма Линь, Мая Янь, Пан Цзунъянь с сорока тысячами войска выступили на Кайюваньскую дорогу[3], где соединились с войсками государства Ехэ[4], и вышли к заставе Саньчара. На южном направлении правого фланга Лио Тин и Кан Инкянь, взяв сорок тысяч войска и соединившись с корейскими войсками, вышли на дорогу к Куван Тяну[5]. Все они подошли прямо к Еньдзю[6].
      Первого числа третьего месяца наши передовые патрули на западной дороге издали увидели свет огней и поскакали доложить об этом. Лишь только они прибыли, следом за ними приехали доложить караульные с южной дороги о том, что войска Минского государства подошли вплотную к нашим границам. После этого император Тайцзу издал следующий указ: «Минские войска действительно подошли. На южной дороге имеется пятьсот наших солдат, размещенных для наблюдения. Пусть они и обороняются. То, что минцы появились прежде всего на южной дороге, означает, что они думают заманить, вызвав на себя наступление наших войск. Те войска, которые подойдут на запад от крепости Фуси, это, несомненно, их главные силы. Мы нападем на них внезапно. После того как победим эти войска, легко будет победить и войска других направлений». Сразу же после этого в восьмом или девятом часу пополуночи хан выступил в поход, взяв с собой главного бэйлэ Дайшаня (впоследствии пожалованного доронго цин ваном), всех бэйлэ, амбаней и захватив войска, находившиеся в столице. Главного бэйлэ послал вперед. В это время прибыли караульные с сообщением, что минские войска уже вышли на Зеленую дорогу. Тогда главный бэйлэ сказал: «В зеленой области дороги тесные, места гористые, войско в течение короткого времени прибыть не сможет. Наши войска раньше успеют атаковать войска, находящиеся на дороге Фуси».
      Миновав крепость Чжака, он соединился с главным адъютантом (дархань хя) Хурханем (впоследствии был сделан наследственным дворянином третьей степени с правом передачи этого звания потомкам) и, остановив войска, стал ждать прибытия хана. В это время прибыл четвертый бэйлэ (это был наш светлейший император Тайцзу), задержавшийся из-за жертвоприношения. Он сказал главному бэйлэ: «На горе Чжайфянь находятся наши люди, строящие крепость. Хотя гора и утесиста, но если люди, командующие минскими войсками, постараются и не пожалеют своих войск, они могут напасть и захватить в крепости наших людей. Что мы тогда будем делать? Нашим войскам нужно быстро выступить поход, чтобы успокоить сердца строящих крепость людей». После этого все бэйлэ согласились с его справедливыми словами. Объявили приказ, заставили воинов надеть латы и выступили. К заходу солнца дошли до холма Тайрань. Главный бэйлэ и Хурхань поставили войска в укрытом месте, намереваясь дожидаться там неприятеля. Тогда четвертый бэйлэ с гневом сказал им: «Войска непременно надо построить открыто, чтобы они ясно видны. Этим мы поднимем дух нашего крепостного гарнизона и нападем на врага соединенными силами. Зачем же ставить войска в укрытом месте?» После этого батыр Эйду (впоследствии был пожаловал званием амбаня первой степени и благородного батыра-графа) ответил: «Слова бэйлэ справедливы. Наши войска должны появиться открыто и развернуться против противника». Сразу же после этого он взял войска и пошел на Чжайфянь, выстроил там войска против лагеря минских войск и стал ждать.
      Еще вначале, до того как прибыли войска всех бэйлэ, наши четыреста солдат, охранявшие тех, кто строил крепость, сделали засаду в ущелье у местности Сарху и ждали. Когда большая часть войска минских главнокомандующих Ду Суна, Ван Сиована, Чжао Минлиня прошла мимо них, они ударили им прямо в спину, рубя мечами, преследовали их вплоть до Чжайфяньского перевала. Затем соединились с людьми, строящими крепость, и укрепились в окопах на Гириньской скале.
      Ду Сун разбил лагерь на горе Сарху и, взяв своих солдат, окружил Гириньскую скалу. Когда они стали нападать на наши войска, поднимаясь по склону горы, наши четыреста солдат, взяв всех строящих крепость людей, ударили разом, тесня вниз, убили около ста минских солдат. В это время уже прибыли все наши бэйлэ и увидели, что минских войск, нападавших на Гириньскую скалу, было около двадцати тысяч и еще одно подразделение войска стояло на горе Сарху и демонстрировало свою силу.
      Четыре главных бэйлэ, посоветовавшись со всеми амбанями, решили: на Гириньской скале имеется четыре сотни солдат, охраняющих наших строящих крепость людей. Теперь срочно добавим к ним еще одну тысячу солдат. Пусть они поднимутся на гору, соединятся все вместе и атакуют, тесня неприятеля вниз. Четыре знамени правого крыла тоже пусть начнут наступление, тесня с другой стороны. На войска же, находящиеся на горе Сарху, пусть нападают четыре знамени левого крыла. По окончании военного совета сразу же послали на Гириньскую скалу тысячу солдат. Прибыл хан и стал спрашивать у четырех бэйлэ о деле разгрома врага. Тогда четыре главных бэйлэ доложили о состоявшемся у них совете. Хан издал нижеследующий указ: «С наступлением вечера поступайте соответственно вашим планам. Но только, выделив из четырех знамен правого крыла два знамени, соедините их с четырьмя знаменами левого фланга и вначале атакуйте войска, стоящие на горе Сарху. Когда разгромите эти войска, чжайфяньские войска рассыплются сами собой. Те два знамени правого крыла пусть стоят и издали наблюдают за минскими войсками, стоящими на Чжайфяни. Когда наши войска нападут, давя вниз с Гириньской скалы, атакуйте вместе с ними». Затем приказал начинать сражение.
      В это время войска, находившиеся вокруг главной столицы нашего государства, те, у кого были хорошие кони, уже прибыли. Те же, у кого кони были ленивые, мало-помалу подходили. Кроме войск из нескольких десятков земель, остальные все еще не прибыли.
      До того как шесть наших знамен соединились и пошли приступом на Сарху-Алинь, минские поиска укрепили лагерь, построили войска и стали стрелять из ружей и пушек. Наши же войска, обстреливая вершину горы, с яростью, напролом врезались в ряды противника и сразу же разгромили его лагерь. Они убивали противника, давя и сваливая людей в кучу. Те войска, что были посланы в помощь на Гириньскую скалу, вступили в сражение, тесня противника вниз по горе. Тут же два знамени правого фланга переправились через реку и смело вступили в бой. После этого минские войска на горе Чжайфянь оказались теснимыми с двух сторон. Когда войска, рубя мечами, перемешались в схватке, наши воины носились вдоль и поперек. Усилившись всего на одну (тысячу?), они сразу наголову разгромили неприятеля. Минские главнокомандующие Ду Сун, Ван Сиован и Чжао Минлинь и другие военачальники были убиты во время сражения. Трупы врагов устилали и гору и степь. Текущая кровь образовала ручьи. Войсковые знамена и значки, оружие, трупы погибших солдат плыли по реке Хунэхэ подобно трущимся друг о друга льдинам. Преследуя отступавшего неприятеля, мы гнали его двадцать с лишним ли. Тех, кто бежал к скале Шокинь, но был настигнут до наступления вечера нашими солдатами и убит, было бесчисленное множество.
      В эту ночь войска минского главнокомандующего Ма Линя остановились лагерем в местности, называемой Белая скала. Вырыли рвы, поставили ночную стражу, которая несла свою службу, ударяя в барабаны и медные литавры. Наши воины их обнаружили и в полночь пришли сообщить об этом главному бэйлэ. На рассвете главный бэйлэ взял с собой триста с лишним конников и поскакал туда. Войска Ма Линя только что свернули лагерь и собирались уходить, когда увидели приближение войска главного бэйлэ. Тогда они повернули обратно, построились в четырех направлениях, вырыли вокруг лагеря в три ряда рвы, расставили пушки и ружья, стреляющих из них солдат расположили за рвами, а за ними выстроили конницу и стали ждать.
      Тут главный бэйлэ заметил, что одно из подразделений войска Пан Цзунъяна стоит в трех ли на запад от этого лагеря на горе Фефунь, Он послал человека к хану, чтобы доложить ему об этом.
      В то время стали мало-помалу прибывать наши войска из отдаленных земель и соединяться с войсками главного бэйлэ.
      Минские полковники, командовавшие северными полками на центральном направлении левого фланга, Гун Няньсуй и Ли Хими, с десятью тысячами пеших и конных воинов поставили в ряд большие телеги и щиты и образовали укрепленный лагерь в местности с названием озеро Вахунь. Вокруг лагеря вырыли рвы, за рвами выставили пушки и людей с ружьями. Хан, узнав об этом, напал на них сам вместе с четвертым бэйлэ, взял с собой меньше тысячи всадников. Во время атаки он приказал половине воинов спешиться. Четвертый бэйлэ, взяв конницу, смело напал на минские войска, стрелявшие в них из пушек и ружей. В то же время наши пешие поиска разрушали преграды, кроша мечами их щиты и телеги. И здесь минские войска опять потерпели крупное поражение. Гун Няньсуй и Ли Хими — оба были убиты в сражении.
      В то время прибыл человек, посланный главным бэйлэ, от которого хан узнал, что минские войска стали лагерем на Белой сколе. Не дожидаясь войск четвертого бэйлэ, он взял для сопровождения четыре или пять человек, спешно направился туда и прибыл около полудня. Хан увидел сорок тысяч выстроенных минских войск. Он приказал своим войскам захватить вершину горы Хаса и оттуда теснить противника вниз. Все войска сразу же двинулись вверх по горе. В это время войска из лагеря Ма Линя соединились с войсками, построенными за рвами.
      Хан издал указ: «Эти войска теперь двинутся на нас. Пусть наши войска прекратят подъем и, сойдя с коней, нападают пешим строем».
      Главный бэйлэ направился к войскам, чтобы разъяснять им приказ хана. Не успели сорок пять человек из двух знамен левого фланга спешиться, как минские войска уже напали на них с западной стороны. Главный бэйлэ Дайшань доложил хану, что минские войска уже здесь. Сразу же после этого, пришпорив коней, бросились в контратаку и врезались в ряды китайских войск. Второй бэйлэ Аминь, третий бэйлэ Мангултай и все дворяне одни за другим храбро атаковали, вклинившись в ряды неприятеля и тесня его с двух сторон. В результате разгромили войска минцев, больше половины их убили и взяли в плен.
      Воины наших шести знамен, узнав об этом сражении, не дожидаясь приказа, группами прибывали и вступали в бой. При этом передние не ждали задних. Настегивая коней, скакали, как на крыльях, и сразу же бросались на главный лагерь минских войск. Давили, стреляли из луков, рубили обороняющихся и отстреливающихся из пушек и ружей минских воинов. Минские воины не успевали даже целиться в противника и поэтому не выдерживали натиска, снова потерпели крупное поражение и отступили. Наши победоносные войска преследовали их, убивали и брали в плен. Минский полковник Ма Янь, многие другие высшие и низшие офицеры и солдаты погибли в этом сражении. Сам главнокомандующий Ма Линь едва спасся бегством. Еще долго, истребляя, круша и преследуя, шли мы за врагом. Воды у реки Белой скалы стали красными от крови людей.
      Когда хан снова собрал людей и повел наступление на гору Фефунь, вступили в сражение войска царского стряпчего из Кайюваня Пан Цзунъяня. Половина наших войск спешилась и атаковала, поднимаясь по склону. Десять тысяч войск Пан Цзунъяня, загородившись щитами, непрестанно стреляли в наших нападающих солдат из пушек и ружей. Наши войска, вклинившись в их расположение, рубя и сваливая щиты, быстро разрушили лагерь, а Пан Цзунъяня и все его войско истребили.
      В это время ехэские бэйлэ Гинтайши и Буянгу двигались на помощь войскам минцев, намереваясь, как было условлено, соединиться с Пан Цзунъянем. Когда они подошли к крепости Чжунгучэн, подчиненной Кайюваню, и услышали об истреблении минских войск, то сильно испугались и возвратились обратно.
      После того как наши войска уже разгромили минцев на двух дорогах, хан, собрав вместе все головное войско, остановился лагерем в местности Гулбунь. А в это время минские главнокомандующие Лио Тин, Ли Жубэ и другие командиры вышли на южную дорогу и подступили вплотную к крепости Еньдэнь. Хану сообщили об этом прискакавшие оттуда разведчики. Хан, придав Хурханю тысячу солдат, приказал ему образовать передний ряд обороны. Затем рано утром придал второму бэйлэ Аминю две тысячи войска и отправил его следом. Сам же хан, взяв всех бэйлэ и амбаней, повернул войско и прибыл в местность Чжайфянь. По обычаю возвращения войск с победой были заколоты восемь быков, совершено моление небу и поклонение главному войсковому знамени[7].
      Во время жертвоприношения главный бэйлэ Дайшань сказал хану: «Я хочу взять с собой двадцать всадников и собрать разведывательные сведения. Когда вы закончите жертвоприношения, я потихоньку выйду». Хан сказал ему: «Отправляйся!» Третий бэйлэ Мангултай тоже отправился вслед за ним. Четвертый бэйлэ подъехал к хану на лошади и сказал: «Я тоже хочу поехать с ними». Тогда хан приказал: «Твои старшие братья отправились на разведку, а ты будешь сопровождать меня». Четвертый бэйлэ сказал: «После того как ты послал одного старшего брата, у меня в мыслях не укладывается, что я могу остаться здесь». Сказал это и тоже уехал.
      С наступлением вечера главный бэйлэ доехал до крепости Еньдэнь. Когда вошел во дворец, то императрица и придворные, узнав о прибытии главного бэйлэ, стали спрашивать, как был разбит противник. Главный бэйлэ сказал: «Вражеские войска, прибывшие по двум дорогам на Фуси и Кайювань, побеждены и все перебиты. Наши войска выступили навстречу войскам, наступающим по южной дороге. Я дождусь здесь хана отца и, получив его приказания, тоже отправлюсь навстречу врагу и одержу победу». После этого главный бэйлэ выехал из крепости и встретил хана в степи у большого селения. После отъезда из Чжайфяня хан прибыл в Еньдэнь. С рассветом, вручив войска главному, третьему и четвертому бэйлэ, он приказал им отправляться навстречу войскам Лио Тина. Четыре тысячи солдат оставил в столице ожидать войска Ли Жубэ, Хо Шихяня и других.
      Прежде всего войска Лио Тина показались в местности Куван Тянь, и, когда они двинулись по дороге на Донго[8], все строящие крепость укрылись в лесах и горах. Лио Тин все покинутые селения и дома предал огню. Оставшихся стариков и детей во время наступления истребил.
      Командиры рот Добу, Эрна, Эхэй и другие, взяв пятьсот размещенных для караульной службы солдат, выступили навстречу им и вступили в бой. Войска Лио Тина окружили их в несколько рядов, захватили Эрну и Эхэя и убили около пятидесяти солдат. Добу с остальными солдатами вышел из окружения, соединился с войсками Хурханя, и они устроили засаду в узком горном проходе. Во время Змеи (т.е. 10-11 ч. пополуночи) главный бэйлэ, третий и четвертый бэйлэ, взяв войска, подошли к лесу в местности Варкаси и увидели, что десять тысяч отборных солдат из двадцатитысячного войска Лио Тина направляются на гору Абдари, чтобы расположиться для атаки. Главный бэйлэ взял войска и собирался ранее их занять высоту и нападать, давя их сверху вниз. Когда он собирался уже выступить, четвертый бэйлэ сказал ему: «Брат, ты оставайся здесь, командуй главными силами и вступай в сражение смотря по обстоятельствам. А я возьму войска, поднимусь на вершину холма теснить противника вниз». Главный бэйлэ сказал: «Добро! Я возьму войска левого фланга и выступлю западной стороны, ты же возьмешь войска правого фланга, поднимешься на гору и будешь теснить противника вниз. Ты, стоя сзади, наблюдай и командуй. Ни в коем случае не вступай опрометчиво в сражение вопреки моим указаниям». Затем отправил. Четвертый бэйлэ тут же взял войска правого фланга и выступил в поход. Сначала взял лучших воинов и, оторвавшись от всего войска, храбро начал теснить неприятеля вниз, пуская стрелы и рубя мечами, все время вклиниваясь в гущу неприятеля. Оставшиеся сзади войска непрерывно подходили и подходили к сражающимся и вместе с ними вторгались в ряды неприятеля, а главный бэйлэ с войсками левого фланга напал на гору с западной стороны, и минским войскам, теснимым с двух сторон, пришлось отступить. Когда четвертый бэйлэ с победившими войсками шел, преследуя и убивая отступающих, он неожиданно натолкнулся на два резервных лагеря Лио Тина. Не успели войска Лио Тина в замешательстве построиться, как четвертый бэйлэ быстро двинул на них свои войска и, храбро напав, перебил все десять тысяч солдат этих двух лагерей. Лио Тин погиб в сражении.
      В то время пешие войска хайкайского ханского стряпчего Кан Инкяна, соединившись с корейскими войсками, расположились лагерем в степи Фуча. Войска Кан Инкяна имели длинные вилообразные бамбуковые копья, были одеты в деревянные и воловьи панцири. Корейские войска, одетые в короткие куртки из коры и шлемы, плетенные из тальниковых прутьев, с пушками и ружьями были построены рядами.
      Четвертый бэйлэ, разгромив Лио Тина, остановил свою армию. Когда подошли войска всех бэйлэ, он сразу же вторично повел бойцов, и они неожиданно, как порыв сильного ветра, катясь, как камни, летя, как песок, как белая пыль, все тесня и валя с ног, врезались в ряды корейских войск, стреляющих из пушек и ружей. Стало невозможно ничего разобрать. Пользуясь этим случаем, наши бойцы пускали стрелы, как дождь. Опять наголову разбили врага и истребили двадцать тысяч войска. Кан Инкян спасся бегством. Еще до этого второй бэйлэ Аминь и Хурхань шли на юг и натолкнулись на войска минского полковника Кяо Ики. Напали на них и разгромили. Кяо Ики захватив оставшиеся войска, отступил и влился в войска корейского главнокомандующего Кян Гунлея. В это время Кян Гунлей стоял лагерем на скале Гулаху.
      Все бэйлэ снова выровняли строй своих войск и с целью преследования войск Кяо Ики выступили против корейской армии. В это время Кян Гунлей, узнав, что войска минцев разбиты, очень испугался, свернул знамена, вручил одному переводчику значок парламентера и послал к маньчжурам с такими словами: «Наши войска пришли не по своей воле. Прежде Японское государство завоевало нашу Корею, завладело горами, разбило земли. В это время к ним пришли минские войска и заставили японцев отступить. Теперь минцы заставили нас отплатить за благодеяние. Если вы обещаете нас кормить, то мы сдадимся. Наши войска, которые были с войсками минского государства, вы все перебили. В этом нашем лагере только корейские войска. Из минских войск спаслись бегством только те, которые присоединились к нашему лагерю. Это один полковник и войска, которыми он командует. Мы передадим их вам».
      Четыре бэйлэ посоветовались и решили сказать парламентеру: «Если вы хотите сдаваться, то пусть прежде всего явится ваш главнокомандующий. Если он не явится, то мы непременно нападем на вас». После этого посланца отправили обратно. Кян Гунлей вторично командировал человека со словами: «Если я перейду этой ночью, то как бы не взбунтовались и не разбежались солдаты. Для доказательства верности я сначала пошлю своего помощника, и пусть он расположится в вашем лагере. Утром же я возьму все войска и сдамся».
      Захватив все минские войска, он заставил их спуститься вниз с горы и стал передавать их маньчжурам, при этом минский полковник Кяо Ики повесился. После этого помощник минского главнокомандующего взял тысячу войск и, спустившись с горы, сдался. Все бэйлэ по этому поводу устроили пир, а затем отправили Гян Гулея (иногда написано Кян Гулея. – В.Б.), подчиненные ему войска и офицеров в главную столицу маньчжуров. После того как хан поднялся на трон, корейский главнокомандующий Гян Гулей, помощник главнокомандующего и другие чины встретили его земным поклоном. Хан по закону гостеприимства несколько раз устраивал для них пиршества, показывая свое доброе отношение к ним. Все солдаты были размещены и накормлены.
      После того как четыре главных бэйлэ истребили сорок тысяч солдат на южном направлении, наши войска устроили трехдневную стоянку, собрали рабов, лошадей, вьюки, латы и шлемы, военное оружие и затем возвратились.
      На этот раз Минское государство собрало все войска, которые только у него были в Ляояне и Шэньяне, соединились вместе с войсками корейцев и ехэсцев и вторглись в Маньчжурию по восьми дорогам. Все они были уничтожены в течение пяти дней. Трупы их лучших генералов и богатырей устилали степь, было убито сто с лишним тысяч солдат. С божьей помощью наши немногочисленные войска победили огромное войско, преодолев все преграды, проявляя настойчивость, в очень короткий срок смогли свершить великие подвиги. Когда провели подсчет людей, принимавших участие в военных действиях, то оказалось, что из маньчжуров было взято в плен только около двухсот человек. С древности до нашего времени среди крупнейших побед над неприятелем другой такой удивительной победы еще не было.
      В то время минский полномочный устроитель государственной границы Ян Хао находился в столице Шэньян. Услышав о полном поражении войск на трех направлениях, очень испугался и послал человека с приказом главнокомандующему Ли Жубэ и помощнику главнокомандующего Хо Шихяню, чтобы они срочно возвращались. Войска Ли Жубэ и другие из местности Хулун, отступая, повернули назад. Их увидели двадцать наших караульных. Они приготовились на вершине горы, затрубили в большие раковины, привязали шапки к лукам, чтобы создать видимость большого войска, и, громко, крича, бросились в атаку вниз с горы. В результате этого они убили сорок человек и получили пятьдесят лошадей. Во время беспорядочного отступления минского войска погибло еще около тысячи с лишним человек из-за того, что солдаты в сутолоке передавили друг друга. В день белого тигра возвращающиеся маньчжурские войска дошли до главной столицы. Хан издал нижеследующий указ ко всем бэйлэ и амбаням: «Хан Минского государства, выдавая свои двести тысяч войск за четыреста семьдесят тысяч, разделил их на четыре дороги и все свои силы двинул на нас. Мы в очень короткий срок наголову их разбили. Зная о таком нападении на нас, всякий подумает, что армия наша многочисленна. Видя, как мы при сражении успевали перемещаться и туда и сюда, всякий скажет, что наша армия могущественна. Слух об этом распространится повсюду, и не будет того, кто но боялся бы могущества наших войск».
      В результате этой победы положение в Минском государстве еще более ухудшилось, а могущество наших войск еще более возросло. После того как овладели областью Ляодун и захватили область Шэньян, наступил период возвышения нашего государства и утвердился закон хана (государственности). Разве легко это было сделать? Ради этого наш император Тайцзу, прося у неба справедливости, приняв на себя месть за предков, вместе со старшими и младшими братьями и детьми, взяв вельмож (подобных рукам и ногам) преданных и искренних, сам бросался стрелой и камнем на ряды врагов, поучая всякого рода военным хитростям. Одновременно мудрые бэйлэ и военачальники все вместе действительно старались изо всех сил и благодаря всему этому смогли совершить великие подвиги. С этого времени действительно и утвердилась на вечные времена власть нашего дайцинского государства.
      Каждый раз, когда я с почтительностью читаю летопись истории наших государей, всегда наполняюсь благоговением, любовью, печалью и скорбью, что сам не смог в то время ни сопутствовать, ни действовать с ними вместе, отдавая свои силы и следуя верхом на коне за отрядом, чтобы выполнять приказания.
      В Поднебесной, полученной тяжкими трудами моего деда Тайцзу, могут ли наши потомки, мои дети и внуки, зная об обстоятельствах этой победы, подчиняясь навечно воле неба, трудясь ради продления на вечные времена закона хана, с величайшим трепетом управляя государством, водворяя мир среди народов, блюдя в своих рассуждениях только мир и любовь, по-прежнему не брать пример с государств Хя и Ень. Я, обдумав обстоятельства победы у горы Сарху, описал их, выявляя самую суть. Это истинно. Чтобы сохранить величие истории династии, чтобы люди, получив легко, не смотрели свысока, специально для этого я описал это событие, имея целью на многие годы дайцинской династии всем сыновьям, внукам, вельможам и чиновникам разъяснить, чтобы они не забывали тяжких трудов своих предков при основании династии и сами дружно трудились, беря с них пример.
      Примечания.

      [1] Крепость Фуси или Фушунь, принадлежала Китаю, в 1618 г. взята маньчжурами.
      [2] Крепость Яху, вероятно, она же – Яха, находилась в 310 ли на запад от Гирина.
      [3] Кайювань-сянь (Кайюань-сянь) – город, лежавший по пути из Китая в Монголию и Среднюю Азию. Кайюваньская дорога в средневековье, очевидно, имела важное стратегическое значение.
      [4] Ехэ – одно из крупнейших маньчжурских племен, враждовавших с Нурхаци.
      [5] Куван Тян – г. Куаньдянь.
      [6] Еньдзю (Еньдэнь) – название маньчжурской столицы, основанной Нурхаци в 1616 г. Она же – Хэтуала, по-китайски – Синцзин.
      [7] «После одержанной победы главнокомандующий с офицерами при парадном строе делают поклонение главному знамени и тут же под знаменем приказывают казнить взятых живыми пленников и их главных предводителей» (Захаров И.И. Полный маньчжуро-русский словарь. – СПб., 1875, с. 763).
      [8] Маньчжурский род, живущий к югу от Еньдэня.
      Лебедева Е.П., Болдырев Б.В. Описание победы у горы Сарху-Алинь // Восточная Азия и соседние территории в Средние века. Новосибирск, 1986. С. 86-94.
      Приносим свою благодарность Д. Бузденкову за предоставление текста.
    • Камикадзе
      Автор: Saygo
      О. Ю. ЛЕЙКО. КАМИКАДЗЭ

      Слово "камикадзэ" стало нарицательным. Его используют и в прямом, и в переносном смысле, прилагая к участникам самоубийственных или просто крайне опасных операций. Вокруг камикадзэ, японских пилотов-смертников второй мировой войны, сложилась яркая и прочная легенда. "Герои-воины", "носители почетных мечей", "живые мертвецы", фанатики, готовые с радостью отдать жизнь за императора, цвет японского самурайского сословия, бесстрашные пилоты, презревшие смерть, наводящие ужас на противника, - такой образ усердно поддерживается в трудах ряда зарубежных авторов, в первую очередь японских, которые представляют их как образец для подражания, как бесстрашных героев, павших за родину и императора.

      Название "камикадзэ" относится только к летчикам-самоубийцам, причем первоначально лишь к пилотам специального штурмового отряда морской авиации "Камикадзэ". Слово "камикадзэ" в переводе означает "божественный ветер". Так назвали японцы в свое время тайфуны 1274 и 1281 гг., разметавшие флот монгольского хана Хубилая, совершившего две попытки захватить Японию. Во время второй мировой войны пилоты-смертники, подобно тайфуну, должны были смести американский флот, неуклонно продвигавшийся к берегам Японии. К концу военных действий на Тихом океане смертники стали, пожалуй, одним из ударных отрядов японских вооруженных сил. Каких только смертников не существовало в японской армии и на флоте: летчики, десантники, подрывники, истребители танков - воздушные, морские, сухопутные... Ни одна армия мира никогда не видела такого размаха самоубийственных акций.

      Война всегда связана с риском для жизни. Иногда, в патриотическом порыве или движимые отчаянием, солдаты идут на заведомую смерть, ибо не видят другого способа выполнить свой долг, боевое задание. Широко известны подвиги советских воинов в Великой Отечественной войне, жертвовавших собою. Такие случаи были и у наших союзников по второй мировой войне - американцев, англичан, французов. Например, на Тихом океане в самом начале войны с Японией (10 декабря 1941 г.) американский капитан Келли, дав возможность выпрыгнуть с парашютом всему экипажу, таранил своей подбитой "Летающей крепостью" B-17D японский линкор "Харуна"1. Известны прецеденты самоубийственных атак и у наших противников в Европе - немцев и итальянцев. Но действия японских "тейсинтай" ("ударных отрядов"), как назывались все смертники независимо от рода войск и ведомственного подчинения, кардинально отличаются от всего этого.

      Формирование "тейсинтай" основывалось на средневековом морально- религиозном кодексе самурая "Бусидо" ("Путь воина"), требовавшем беспрекословного повиновения и презрения к смерти. Погибшие причислялись к лику святых. Воздушные тейсинтай (камикадзэ) в морской авиации нацеливались на вражеские корабли, в войсковой авиации - на сухопутные объекты; десантники-парашютисты - на аэродромы: наземники - на танки или отдельных офицеров. В Квантунской армии имелась специальная бригада смертников, а в каждой дивизии - батальон смертников. С ними пришлось столкнуться нашим войскам в августе 1945 года. Надводные тейсинтай ("синё") на быстроходных катерах со взрывчаткой подрывали транспорты; подводные на карликовых подлодках ("корю", "каирю") и в торпедах ("кайтен") - боевые корабли. Наибольшую известность снискали себе летчики самолетов одноразового действия (именовавшихся американцами "бака"). Их в Японии 1944 - 1945 гг. насчитывалось около тысячи. Они врезались в противника, пикируя на него сверху. В 1944 - 1945 гг. их погибло таким образом свыше 2002.

      Первое отличие камикадзэ - организованность, преднамеренность и запланированность самоубийственных акций. Операции японских смертников не являлись только патриотическим порывом или всплеском фанатизма. Прежде всего это была четко спланированная в специфических японских условиях стратегия вооруженных сил, направляемая соответствующими приказами на всех уровнях. Апологетически настроенный по отношению к камикадзэ японский автор М. Икута пишет: "Часть получала приказ действовать. Цель, состав сил, время взлета и другие детали - все указывалось в приказе"3. Тактика самоубийственного удара возникла не у фронтовых летчиков - она была разработана в самом верхнем эшелоне японского военного руководства и навязана подчиненным. Она носила официальный характер. Смертники сводились в специальные части и подразделения.

      Вторым отличием, вытекавшим из первого, являлось создание особых сил и средств для операций смертников - специальных или приспособленных самолетов в авиации и соответствующих видов вооружения в других родах войск. Известно, что в вооруженных силах других стран при возрастании степени риска предпринимались повышенные меры для обеспечения безопасности личного состава. Примером могут служить операции катапультных "харрикейнов" в английских северных конвоях, когда натренированные команды спасателей за несколько минут вытаскивали из воды выбросившегося с парашютом пилота. В Японии к мерам безопасности относились с полным пренебрежением. Никаких средств для спасения камикадзэ не предусматривалось.

      Третьей особенностью был небывалый размах операций смертников вплоть до того, что они в конце войны стали основной, наиболее важной частью японской военной машины. Так, в авиации около 5 тыс. самолетов, преимущественно устаревших типов, были подготовлены для участия в специальных атаках с целью отражения вторжения в пределы собственно Японии 4.

      Операции камикадзэ начались осенью 1944 года5. До того имелись лишь отдельные случаи такого рода. Почему же японская военщина прибегла к столь необычному средству ведения военных действий? Корни следует искать в военно-политическом и экономическом положении Японии во второй половине войны на Тихом океане. С весны 1942 г. японский флот потерпел ряд поражений: сначала в Коралловом море, затем у о. Мидуэй и в сражениях у о. Гуадалканал в феврале 1943 года. Там были потеряны японские авианосцы, их самолеты и наиболее опытные японские летчики довоенной выучки. Большие потери понесла и армейская авиация в боях на Новой Гвинее. Японии пришлось перейти к обороне. В сентябре 1943 г. императорская ставка решила установить линию абсолютной национальной обороны6 через Голландскую Ост-Индию (Индонезию) на юго-западе, Каролинские и Марианские острова с целью не допустить американцев и их союзников в Юго-Восточную Азию.

      Действовали и такие факторы, как огромные потери боевой техники, в первую очередь кораблей и самолетов - главного оружия морской войны, ослабление уровня подготовки личного состава, так как все большую часть его составляли спешно обученные солдаты военного времени, что особенно сказывалось в авиации. Например, общий средний налет летчиков снизился с 500 до 350 часов7. Кроме того, японская военная техника по качеству уступала технике основного противника - США. Американцы произвели к середине войны полную замену своих устаревших палубных истребителей F2A "Буффало" и F4F "Уайлдкэт" на более современные F6F "Хеллкэт" и F4U "Корсар", намного превосходившие японский истребитель А6М (более известный как "Зеро"), который состоял на вооружении всю войну8. Не хватало у японцев и тяжелых самолетов, пригодных для действий в качестве разведчиков и бомбардировщиков над океаном. Четырехмоторных дальних бомбардировщиков, аналогичных американским В-17 и В-24, у Японии не было вовсе.

      Тяжелым становилось и экономическое положение Японии, зависевшей от ввоза всех основных видов сырья. К 1944 г. тоннаж торгового флота упал вдвое, ввоз зерна уменьшился по сравнению с 1941 г. с 2357,9 тыс. т до 1553,8 тыс. т, поставки бензина за тот же год составили 59% от уровня 1941 года9. Сократился ввоз и других видов стратегического сырья. "Япония крайне нуждалась в нефти. Не хватало горючего даже для самолетов камикадзэ... Японцы гнали спирт из сладкого картофеля, чтобы получить горючее для самолетов, пытались перерабатывать сосновые корневища, чтобы добыть смазочные материалы"10. Это отрицательно сказывалось как на производстве боевой техники, в том числе и самолетов (хотя их выпуск увеличивался), так и на уровне боевой подготовки летчиков из-за нехватки бензина и износа материальной части. Экономическая мощь Японии и до войны была несравнима с мощью США, а с мобилизацией всех ресурсов Америки на военные нужды этот разрыв еще более увеличился.

      Это заставило японское руководство искать новые средства борьбы. Эффективность боевых операций можно было повысить путем применения дистанционно управляемых видов оружия. Системы такого рода - управляемые по радио, по проводам, с радиолокационным или телевизионным наведением, разрабатывались и опробовались всеми воюющими странами - США, Великобританией, Советским Союзом, Германией и Италией. Появились управляемые бомбы, ракетные снаряды, самолеты-снаряды, баллистические ракеты. Подобное оружие разрабатывалось и в Японии - управляемые снаряды серии "Иго"11. Но в Японии оно так и не вышло за рамки эксперимента. Возможно, что и здесь сказалась отсталость японской промышленности. Однако остается фактом, что японское командование предпочло самую надежную и самую "дешевую" систему самонаведения - живого пилота-смертника.

      Японская военщина активно использовала исторически сложившуюся в стране духовную атмосферу милитаризма, самурайские традиции презрения к смерти, феодальной вассальной верности, преклонения перед императором12. Мощная система воспитания участников будущих агрессивных войн начиналась с детского возраста - еще в школе. Основами ее были нормы феодальной морали, элементы религиозно-мифологических учений, утверждающих "избранность" японской нации, антикоммунизм, пропаганда "истинно японского духа". Важно отметить использование кодекса "Бусидо", отражавшего требования к профессиональной феодальной военщине. Одной из его существенных составных частей было презрение самурая к уходу из жизни: "Самурай жив тем, что всегда готов к смерти". На титульном листе наставления по моральному воспитанию военнослужащих императорской армии значилось: "Ты сам - ничто. Твоя жизнь принадлежит твоему императору"13. Наиболее ярко результаты такой обработки армии и флота проявились именно в специальных отрядах смертников.

      В период японо-китайской войны и во время событий у оз. Хасан и на Халхин-Голе случаев применения самолетов с летчиками-самоубийцами не отмечалось. Не встречались они и в первый период боевых действий Японии против США. В этом тогда еще не было необходимости: Япония обладала мощным флотом, солидным парком авианосной авиации (в 1941 г. 575 боевых машин против 280 у США)14. Личный состав получил в довоенное время хорошую подготовку, в значительной мере имел опыт боевых действий. К тому же боевые действия в Китае и на Халхин-Голе шли на суше, где почти не было крупных целей, оправдывающих гибель боевого самолета и его экипажа. В 1942 - 1943 гг. на Тихом океане отмечались лишь отдельные случаи тарана боевых кораблей союзников подбитыми японскими самолетами. Например, в феврале 1942 г. бомбардировщик G4M таранил авианосец "Энтерпрайз"; в августе 1942 г. подбитый пикировщик D3A потопил эсминец "Джордж Ф. Эллиот"; в октябре 1942 г. подбитый самолет попал в эсминец "Смит"15. В том, что в битве у Санта-Круса был потоплен американский авианосец "Хорнет", не последнюю роль сыграл торпедоносец, который, будучи поражен зенитной артиллерией, угодил в лифт-подъемник на летной палубе. Только в одном из этих случаев - с D3A можно говорить о преднамеренной атаке. По словам очевидцев, пилот до последнего момента управлял горящим самолетом16. Все это были лишь исключения, подтверждавшие правило.

      27 мая 1944 г. майор К. Таката предложил подчиненным провести самоубийственную атаку на тяжелых истребителях Ки-45 с подвешенными бомбами и получил их согласие. Однако атака не удалась. 4 июля 1944 г. командир морского авиаотряда на Иводзиме капитан К. Миура впервые приказал нанести подобный удар по американским авианосцам. Пилоты церемониально отказались от парашютов. Но истребители Миуры не прорвались к кораблям: господство в воздухе уже принадлежало американцам, и те, кто не был сбит, вернулись обратно17. Эти два акта были инициативой местного командования. Но в то время в японских штабах уже были готовы развернуть подобные акции в массовых масштабах.

      Авиация являлась одним из главных средств ведения войны на океанских просторах и многочисленных островах. Понимая это, в 1943 г. японское руководство приняло амбициозную программу наращивания воздушной мощи18. Она включала укрепление авиапромышленности, формирование новых авиачастей, освоение производства новых типов самолетов. Бурный рост выпуска самолетов создал колоссальные трудности для японской авиапромышленности: привлечение больших масс неквалифицированных рабочих, спешка привели к резкому снижению качества продукции. Возникла также острая нехватка обученного личного состава, в первую очередь летчиков. "Неподготовленные пилоты не могли организованно выполнять боевые задания", - пишет в своих воспоминаниях бывший японский морской летчик Сэйтиро Сато19.

      Возник соблазн недостатки в технике и боевой подготовке возместить "моральным фактором". В 1943 г. генерал-майор Х. Масаки предложил тактику управляемого тарана. Первоначально предполагалось, что он не будет иметь массового характера, а выполнит лишь отвлекающую роль при атаке обычными средствами. С марта 1943 г. началось тайное формирование армейских "специальных штурмовых частей". То, что эта идея появилась сначала именно в рядах армии, а не флота, не было случайным. Армейская авиация не имела эффективного оружия против кораблей, ставших основными целями в войне на Тихом океане. У самого современного и мощного японского армейского бомбардировщика Ки-67 нормальная бомбовая нагрузка составляла всего 800 килограммов20. Более тяжелых машин ВВС армии не имели. Не было у армейских летчиков и навыков ведения боевых действий на море, испытанных тактических приемов, мощных специальных бомб. ВВС армии были ориентированы прежде всего на борьбу с советской авиацией, в основном на тактическую поддержку предполагаемых агрессивных действий в Сибири и на Дальнем Востоке.

      В морской авиации с аналогичным предложением впервые выступил М. Окамура, командир авиагруппы "Татеяма". Это было в июне 1944 года. Он обратился с рапортом к вице-адмиралу Т. Ониси из Генерального бюро авиационного вооружения. Ониси впоследствии сыграл большую роль в организации корпуса смертников.

      Первыми вступившими в бой камикадзе стали морские летчики. Большинство японских источников считают первым камикадзэ контрадмирала Т. Ариму. 16 октября 1944 г. он вылетел на истребителе, лично возглавив группу самолетов против соединения американских кораблей. Сообщается, что он требовал выполнения боевой задачи любой ценой. Японская пропаганда утверждала, что его самолет упал на палубу авианосца и вывел последний из строя. На самом деле в 25 м от авианосца "Франклин" упал лишь один подбитый бомбардировщик G4M из группы адмирала, крыло которого, отлетев рикошетом от воды, угодило на палубу. А первым "настоящим" камикадзэ, погибшим в операции, был морской летчик лейтенант Е. Куно. 21 октября Куно вылетел во главе группы из трех самолетов для таранной атаки на американские авианосцы у побережья Филиппин и не вернулся. Американские источники не подтверждают потерь кораблей в тот день, по, по японским данным, он, возможно, атаковал транспортное судно в заливе Лейте21.

      Куно входил в эскадрилью "Ямато" специального штурмового отряда "Камикадзэ". Этот отряд был сформирован в октябре 1944 г. по приказу командующего 1-м воздушным флотом вице-адмирала Ониси, названного позже "отцом камикадзэ". Описи, принявший командование у адмирала Тераоки 19 октября 1944 г., стоял перед тяжелейшей задачей. Армия и флот США начали операцию по захвату Филиппинских островов. Японская авиация и корабли пытались остановить продвижение американцев, но безуспешно, и лишь понесли огромные потери. Когда Описи при пял 1-й воздушный флот, тот насчитывал всего 40 самолетов22. Положение армейской авиации было не лучшим. Тогда вице-адмирал ухватился за идею, поданную ему когда-то М. Окамурой. Отряд, названный "Камикадзэ", был сформирован за одну ночь. Кроме эскадрильи "Ямато" в него вошли эскадрильи "Сикисима", "Асахи" и "Ямасакура".

      Первых успехов камикадзэ достигли 25 октября: они потопили авианосец, легкий крейсер и повредили еще один авианосец. С этого дня применение камикадзэ в боях за Филиппины постоянно расширялось. С 25 ноября к операциям камикадзэ присоединились две специально переброшенные из Японии эскадрильи армейской авиации - "Фугаку" и "Банда". Они уже имели технику, специально приспособленную для; осуществления самоубийственной тактики. В Иводзимской операции пилоты-смертники применялись еще более широко. Камикадзэ потопили один и повредили три американских корабля. Чрезвычайно активно использовались камикадзэ в боях за Окинаву: они совершили 2571 вылет, по японским данным, и около 1400 - по американским23. Близость к базам на Тайване и Кюсю позволила привлечь к действиям специальных штурмовых отрядов практически все типы имевшихся у Японии самолетов, в том числе учебные, и пилотов разной степени подготовленности. Там же японцы попытались впервые применить специальные реактивные самолеты-снаряды "Ока".

      Японская морская авиация начала все больше ориентироваться на летчиков-самоубийц, сравнительно плохо обученных, но готовых с фанатической решимостью умереть в бою. В последовавших за этим боевых действиях у о-вов Рюкю в апреле-июне 1945 г. проводилась операция "Кикусуй", заключавшаяся в массированных налетах камикадзэ на группы американских кораблей. Было проведено 10 массовых налетов, в которых участвовало до 200 - 300 машин в течение одного дня. Помимо этих налетов, пилоты из состава специальных штурмовых отрядов действовали и поодиночке, и мелкими группами. При этом камикадзэ совершили более трети всех самолето-вылетов в данной операции (приблизительно 1900 из 5600)24. Тактика самоубийственного тарана в те месяцы становится решающей как для морской, так и для армейской авиации.

      Действия смертников на Тихом океане продолжались почти до самой капитуляции Японии. Последним достоверным случаем является атака на эсминец "Бори" 9 августа 1945 года. 15 августа император объявил о капитуляции, 16-го покончил с собой "отец камикадзэ" Ониси. Однако имеются сведения о том, что 13 августа камикадзэ повредили транспорт "Ле Гранж", а 18 - 19 августа потопили в районе Курил советский тральщик Т-15225. "Сухопутные" смертники действовали и позже. Так, при наступлении советского 1-го Дальневосточного фронта в Маньчжурии они совершали покушения на советских командиров или, обвязав себя гранатами, кидались под танки.

      Как же были организованы специальные штурмовые отряды? Типовой структуры у них не было. Это объяснялось тем, что команды смертников создавались командирами и штабами разного уровня, в неодинаковых условиях и с различными целями. Например, первый специальный штурмовой отряд "Камикадзэ" имел четыре эскадрильи по шесть машин, а армейская эскадрилья "Фугаку" состояла из девяти бомбардировщиков. Позднее структура стала сложнее: в состав части стали входить не только сами самолеты-бомбы, но и истребители прикрытия, разведчики. В 721-й морской авиаотряд входили четыре эскадрильи собственно смертников, две эскадрильи самолетов-носителей и две эскадрильи истребителей сопровождения, всего около 150 самолетов. Были и совсем маленькие подразделения; например, 62-й армейский авиаполк сформировал сразу две такие группы по четыре самолета в каждой26.

      Личный состав частей камикадзэ вовсе не был "цветом японских вооруженных сил". Эту функцию пытались поручить, как правило, слабо подготовленным летчикам-новичкам. Отряд "Камикадзэ", например, был сформирован из курсантов резервных летных морских курсов, где обучались призванные на флот студенты. Это была простая система тренировки молодых пилотов. В боях за Окинаву к действиям камикадзэ были привлечены учебные части. Большие сомнения вызывает и поголовная "добровольность" формирования частей камикадзэ. М. Икута пишет: "Армейские пилоты имели мало возможностей для свободы выбора... Трудно тем не менее заявить, что специальные штурмовые отряды с самого начала формировались из добровольцев,., кто может поверить, что такие молодые люди пойдут добровольцами на верную смерть?" Он же описывает случай, когда состав эскадрильи "Банда" был назначен приказом генерала Иманиси. О подобной ситуации с подбором кадров смертников говорят и другие источники27.

      Однако в свете традиций японской армии того времени нельзя недооценивать степень идеологической обработки личного состава, когда чувства фанатичной преданности императору умело подогревались использованием различных ритуальных обрядов перед отправкой камикадзэ на задание. Перед вылетом они получали белые "хачимаки" - традиционную повязываемую на голову ленту, т. е. знак самурая, идущего на битву, и особые почетные самурайские мечи. Привлекались и материальные стимулы - посмертное внеочередное повышение в звании (что позволяло лучше обеспечить семью в разоренной войною Японии), специальная форма, повышенное денежное содержание военнослужащим специальных штурмовых отрядов, особые продовольственные карточки. Многие верили, что их гибель спасет Японию, что они, выполняя божественную волю своего императора, будут причислены к лику святых, а их бессмертные имена украсят синтоистский храм Ясукуни28.

      Одной из особенностей, выявляющих запланированный характер организации действий камикадзэ, является наличие у них специальной техники, пригодной в ряде случаев лишь для самоубийственного тарана. В этом плане развитие материальной базы специальных штурмовых отрядов прошло три фазы: сначала использовались только обычные машины, затем к ним добавились переоборудованные в полевых условиях или на заводах, наконец появились специальные самолеты для камикадзэ. Первая фаза заняла время с октября по ноябрь 1944 г., вторая длилась до марта 1945 г., когда началась боевая эксплуатация системы "Ока"29.

      В техническом плане от самолета-бомбы требуются скорость, чтобы уйти от истребителей и зенитного огня, грузоподъемность - чтобы нести достаточно большой заряд, и дешевизна - ведь используется он только один раз. У вице-адмирала Описи выбора не было: он взял то, что находилось под рукой, - стандартные для японского флота палубные истребители-бомбардировщики А6М5 модели 52, несущие одну бомбу в 250 килограммов. Армейские эскадрильи "Банда" и "Фугаку", сформированные заранее, уже имели специально подготовленные самолеты. На бомбардировщиках из состава этих частей были сняты второе управление, стрелковое вооружение, кислородное оборудование, часть радиооборудования и поставлены заряды по 800 кг взрывчатки - один на сравнительно легких Ки-48 и два - на Ки-6730. Ки- 67 "Хирю" был самым современным бомбардировщиком Японии, принятым на вооружение в 1943 году. Использование его для подобных целей свидетельствует о важности, которую придавало самоубийственным таранам японское командование.

      Аналогичным переделкам подвергались впоследствии и различные морские самолеты - палубные пикировщики D4Y, D3A, уже упомянутые истребители А6М, различные типы базовых самолетов, включая самые современные бомбардировщики P1Y. Самолеты переделывались с расчетом на уменьшенный экипаж, убирались оборонительное вооружение и часть оборудования. При этом преследовалась двоякая цель - снять с самолета все, что не понадобится для его последнего вылета, и облегчить машину, чтобы увеличить бомбовую нагрузку. Нагрузка большинства японских бомбардировщиков была невелика (до 1 т), а снятие оборудования и вооружения плюс полет в один конец с уменьшением запаса горючего позволяли ее существенно поднять. Например, на том же Ки-67 в варианте "То-Го Хирю" для камикадзэ она возрастала с 800 до 1600 килограммов31. Большую роль играла при этом и нехватка в Японии многих предметов оборудования и вооружения, особенно современного.

      Дальнейшее развитие это направление получило в серийном производстве специальных модификаций некоторых боевых машин. В частности, фирмой "Айти Токей Дэнки Кабушики Кайша" выпускался специальный вариант палубного пикировщика D4Y5. Трехместная машина была переделана на одноместную с заменою задней части фонаря непрозрачным обтекателем. Пороховые ракетные ускорители позволяли ускорить атаку или взлетать с плохо оборудованного аэродрома при большом взлетном весе. Весьма оригинальным был армейский бомбардировщик Ки-167, созданный фирмой Мицубиси на базе уже упомянутого Ки-67. Его главной особенностью было вооружение - одна бомба "Сакурадан", создававшая направленную струю высокотемпературного пламени. Бомба размещалась в "горбе" измененного фюзеляжа за пилотской кабиной. Правда, и Ки-167 и "То-Го Хирю" были построены в небольших количествах: японское командование берегло Ки-67 для обычного применения32.

      Параллельно со специально подготовленной техникой японцы использовали практически все имевшиеся у них типы самолетов, включая учебные и устаревшие, не применявшиеся в боевых частях. Особого размаха эта практика достигла в боях за Окинаву. Многие из этих машин при применении другим способом были вообще непригодны для действий против боевых кораблей. Армейская авиация использовала бомбардировщики Ки-49, Ки-48, Ки-67, легкие разведчики-бомбардировщики Ки-51, Ки-36, истребители Ки-27, Ки-43, учебные Ки-79 и Ки-86. Все эти самолеты, кроме Ки-67, к концу войны уже были устаревшими. Авиация флота использовала истребители А6М, бомбардировщики G4M, палубные бомбардировщики D3A и D4A, устаревшие торпедоносцы B4Y1, различные типы легких одномоторных гидросамолетов, включая снятые с вооружения и учебные самолеты. Единственным классом машин, не применявшимся камикадзэ, были тяжелые летающие лодки, которые привлекались лишь к разведке и управлению налетами.

      К концу войны в Японии были разработаны и специальные машины, предназначенные только для самоубийственного тарана. К ним относились легкий и дешевый самолет смешанной конструкции Ки-115 с поршневым двигателем и ряд реактивных машин, включая самолет-снаряд "Байка" с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем (созданный на базе немецкого "фау-1"). Однако все эти машины не вышли из стадии экспериментов. Единственным специальным аппаратом, предназначенным исключительно для камикадзэ, строившимся серийно и широко применявшимся на фронте, был самолет-снаряд MXY7 "Ока"33.

      Идею управляемого смертником самолета-снаряда, доставлявшегося к цели самолетом-носителем, предложил еще в середине 1944 г. молодой офицер М. Ота. Машина была создана в Йокосуке группой конструкторов под руководством Т. Мики. После поспешных испытаний она была запущена в производство. Небольшой самолет смешанной конструкции был оснащен твердотопливным двигателем, работавшим в течение 8 - 10 секунд. При включенном двигателе снаряд развивал скорость до 850 км/ч, а в пикировании - до 1000 км/час. Имелись лишь самые необходимые приборы. Носителем являлся самый большой из бомбардировщиков морской авиации G4M, модифицированный под маркой G4M2-Тей34.

      "Оку" собирались применить на Филиппинах, но перевозивший их авианосец "Синано" был потоплен американской подводной лодкой. Первая попытка их боевого использования была осуществлена 21 марта 1945 г. с о. Кюсю, но все носители вместе с "Ока" и большая часть самолетов прикрытия были сбиты на значительном удалении от цели. Первый успех был достигнут 1 апреля, когда был поврежден линкор "Уэст Вирджиния" и потоплены (по другим данным - повреждены) три транспорта. Далее их применение расширилось: в боях за Окинаву были использованы 74 летающие бомбы. По оценкам союзников, всего было пущено в ход 298 самолетов-снарядов из общего количества построенных 805. Часть была уничтожена 24 мая 1945 г. вследствие бомбежки авиабазы в Канойке. Кроме описанной выше "Ока" модели 11, было разработано еще несколько вариантов с различными двигателями для применения с наземных катапульт, с подлодок и беспилотный радиоуправляемый вариант, но все они остались в чертежах или опытных образцах. Основную массу самолетов камикадзэ составляли обычные серийные или переоборудованные машины, главным образом одномоторные. Например, на Филиппинах 79% всех машин были А6М. В 1945 г., по американским данным, наибольшее распространение получили D3A35.

      В области тактики для пилотов-самоубийц не было придумано ничего принципиально нового. Первоначально они летали небольшими группами по три - пять машин, иногда в сопровождении истребителей. Позднее группы увеличились, сопровождение осуществлялось не всегда. В наиболее крупных операциях перед ударом проводилась доразведка целей самолетами P1Y, Ки-48, Ки-46. В некоторых случаях выведение на цель, сопровождение группы, руководство атакой и фиксацию результатов налета осуществляли большие морские самолеты, в том числе "летающие лодки". Истребители и пикирующие бомбардировщики обычно заходили на цель с пикирования, средние бомбардировщики и учебные машины атаковали с малых высот.

      После визуального отыскания цели группа разделялась и осуществляла "звездный" налет с разных направлений, чтобы затруднить действия зенитчиков. Основными целями были авианосцы, линкоры, крейсеры и крупные транспорты; обычно атаке подвергался самый крупный корабль в группе. Предписывалось целиться в центр взлетной палубы авианосцев, у других кораблей - под мостик36. Весной и летом 1945 г. в ходе операции "Кикусуй" начали осуществляться массированные налеты по 150 - 200 самолетов в день и по 35 - 40 самолетов в одной группе. Целями стали и более мелкие корабли - эсминцы, десантные и противолодочные корабли. Например, 16 апреля 1945 г. эсминец "Лаффи" атаковали 22 камикадзэ. Наряду с массовыми налетами наносились удары мелкими группами и отдельными самолетами37.

      В случае применения самолетов-снарядов "Ока" последние сбрасывались с носителей на высоте около 8 тыс. м, примерно в 16 км от цели и затем осуществляли пологое пикирование к цели. В 5 - 7 милях от корабля противника они переходили в пикирование, а перед самым концом атаки выравнивали машину и ударяли у ватерлинии. Но известны запуски "Ока" с малого расстояния и с гораздо меньших высот. При отсутствии противника или невозможности прорваться к цели смертник мог вернуться: это не считалось позором. Камикадзэ предупреждались о необходимости сохранения жизни в случае отсутствия подходящей цели. Здесь действовал тот же принцип: "Твоя жизнь принадлежит императору".

      Хотя зачастую целями камикадзэ были корабли, но наставлениями для армейских "токубецу когекитай" (специальных штурмовых отрядов) предусматривались и наземные цели- укрепления, танки. Имели место случаи применения подобной тактики и против вражеских самолетов в воздухе. Основными целями при этом были тяжелые бомбардировщики "боинг В-29", недоступные для зенитной артиллерии и трудноуязвимые для истребителей. В частности, в 27-м полку 10-й авиадивизии было создано звено специально облегченных истребителей Ки-44-II, предназначенных для уничтожения В-29 тараном. Этим звеном "Синтен" ("Небесная тень") командовал капитан Мацузаки38.

      Какова же была результативность применения камикадзэ? С 25 октября 1944 г. по 21 января 1945 г. в районе Филиппин смертники потопили 22 и повредили 110 кораблей, в том числе были повреждены 2 линкора и 8 авианосцев, а обычные части соответственно - 12 и 25, в том числе 1 линкор. Камикадзэ потеряли при этом 335 самолетов. С 20 марта по 13 августа в районе Окинавы подобное соотношение составило 20 и 217, в том числе повреждены были 10 линкоров и 12 авианосцев против 6 и 45, и среди них поврежден был 1 авианосец. За этот период смертники совершили приблизительно 2500 самолето-вылетов39.

      У о-вов Рюкю соотношение потопленных и поврежденных кораблей для камикадзэ и обычных частей составило 26 и 164 против 2 и 61 корабля. При этом камикадзэ совершили 1900 самолето-вылетов, а обычные части - 3900. В этих операциях японцы потеряли 1900 самолетов камикадзэ и 2255 - в обычных частях. Таким образом, на один потопленный или поврежденный корабль в последней операции пришлось 10 потерянных самолетов у смертников и примерно 35 в обычных частях. Если учесть, что многие самолеты смертников были изношенными (а таких в японской авиации было в 1945 г. больше половины) или просто слишком легкими для борьбы с кораблями обычными средствами, то эффективность операций камикадзэ следует признать высокой40.

      Во время налета на Пёрл-Харбор, когда было потоплено 5 и повреждено 10 кораблей, японцы потеряли лишь 29 самолетов, т. е. потери составили примерно 2 самолета на корабль. Но здесь речь идет о неожиданном, тщательно продуманном, многократно отрепетированном налете, осуществленном лучшими кадрами японской авиации с полноценной довоенной выучкой при практически полном бездействии противовоздушной обороны противника. Ни в одной операции подобного соотношения достигнуто не было. Следует учесть, что действия специальных штурмовых отрядов проходили в условиях господства американцев в воздухе. Например, на Филиппинах атаку совершало меньше половины высланных самолетов (45%), около 40% возвращались на базы по различным причинам, в том числе из-за противодействия истребителей и зенитной артиллерии, остальные 15% оказывались сбитыми. В уже упоминавшемся случае с эсминцем "Лаффи" 11 самолетов были сбиты зенитчиками эсминца, 1 - истребителями. В корабль попало 6 самолетов, остальные промахнулись и рухнули в море. Самолеты-снаряды "Ока" были менее уязвимы во время атаки за счет высокой скорости и небольших размеров, но во многих случаях уничтожались вместе с носителями на подходе к цели. Во время первой попытки запустить летающие бомбы были сбиты все 18 G4M41.

      Как повлияло распространение метода самоубийственных таранов на японскую авиацию в целом? Смертники стали для японского командования таким же "чудесным оружием", как для немецкого - "фау", т. е. средством, с помощью которого они хотели переломить ход войны. На создание оружия для камикадзэ были брошены огромные силы, израсходованы большие средства. Для специальных отрядов не нужны были опытные пилоты, и летчиков учили кое- как. В 1944 г. японские летчики перед боевым вылетом иногда имели налет всего в несколько часов. Для них не нужны были сложные современные машины, вместо них выпускались примитивные "Ока". Это отрицательно действовало на качественный состав японской авиации. Она уже и не пыталась вернуть себе господство в воздухе. Еще более резко выразили эту мысль американцы: "Можно утверждать, что с момента проведения этой атаки (первой атаки камикадзэ) японцы отказались от воздушной войны. С этого времени они уже делали мало попыток восстановить свою авиацию"42.

      Тактика самоубийственного тарана явилась порождением человеконенавистнического общества, в котором жизнь простого солдата ничего не стоила, а пилот был всего лишь дешевым и надежным прибором наведения самолетов и ракет. Нехватку современной техники, отсутствие стройной системы подготовки высококвалифицированного летного состава, неразвитость промышленности японское руководство пыталось возместить варварской системой расходования людских ресурсов, которые в штабах считали более чем достаточными. "Там, где металл и машина слабее иностранных, Япония вталкивала в этот металл человека, солдата... Смертничество - свидетельство авантюрности, дефективности японской военной мысли"43.

      ПРИМЕЧАНИЯ

      1. O'Neill R. Suicide Squads. Lnd. 1981, p. 135.
      2. Millot B. L'epopee kamikadze. P. 1970; Хасимото Мотицура. Потопленные. М. 1956.
      3. Икута М. Записки о специальных атаках. - Коку-фан, 1979, N 2, с. 83
      4. Green W., Fricker J. The Air Force of the World. Lnd. 1958, p. 186.
      5. Можейко И. В. "Западный ветер - ясная погода". М. 1984, с. 315.
      6. Икта М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 1, с. 82.
      7. Сато С. Воспоминания о воздушных боях "Зеро" и "Сиден-каи". - Коку-фан 1979, N 3, с. 74.
      8. Green W. War Planes of the Second World War. Vol. 4. Lnd. 1961, pp. 103, 190.
      9. Хаттори Т. Япония в войне 1941 - 1945. М. 1973, с. 453 - 456.
      10. Холмс У. Победа под водой. М. 1968, с. 417.
      11. Nemecek V. Vojenska letadla. Sv. 3. Praha. 1977, s. 204.
      12. Соловьев В. А. Идеология шовинизма и национализма на службе японских агрессоров в годы второй мировой войны. В кн.: Разгром японского милитаризма во второй мировой войне. М. 1986, с. 282 сл.
      13. O'Neill R. Op. cit., p. 119; Соловьев В. А. Ук. соч., с. 285.
      14. Финал. М. 1966, с. 24.
      15. O'Neill R. Op. cit., p. 135.
      16. Smith P. C. The Story of the Torpedo Bomber. Lnd. 1974, p. 76.
      17. O'Neill R. Op. cit., pp. 136 - 137.
      18. Икута М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 1, с. 81.
      19. An Oriental Swallow. - Air International, 1975, N 9, p. 82; Сато С. Ук. соч. с. 74
      20. Икута М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 1, с. 80 - 81; Masterpiece of Manned Missile. - Air International, 1983, N 7, p. 32.
      21. O'Neill R. Op. cit, p. 138; Икута М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 3, с. 81.
      22. Икута М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 2, с. 83.
      23. Кампании войны на Тихом океане. М. 1956, с. 412.
      24. Jane's Encyclopedia of Aviation. Vol. 5. Lnd. 1980, pp. 1061 - 1062; Холмс У. Ук. соч., с. 342; Кампании войны на Тихом океане, с. 430.
      25. O'Neill R. Op. cit., p. 274.
      26. Икута М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 2, с. 83; Adams A. The Cherry Blossom Squadrons: Born to Die. Tokyo. 1973, pp. 22 - 23; Masterpiece of Manned Missile, p. 32.
      27. Икута М. Ук. соч. - Коку-фан, 1979, N 1, с. 80; O'Neill R. Op. cit., pp. 178 - 179; Adams A. Op. cit., p. 66.
      28. Ми лин С. Камикадзэ - "божественный ветер". - Вокруг света, 1969, N 7, с. 70; Зайцев Е., Тамгинский И. Япония: снова путь милитаризма М. 1985, с. 39.
      29. Adams A. Op. cit., p. 19.
      30. O'Neill R. Op. cit., p. 139; Masterpiece of Manned Missile, p. 32.
      31. Masterpiece of Manned Missile, p. 33.
      32. Ibid., p. 47.
      33. Apple man P. E. Okinawa: the Last Battle. Tokyo. 1960, pp. 97 - 101, 362 - 364; Nemecek V. Nakadzima Ki-115 Curugi. -Letectvi a kosmonautica, 1975, N 20, s. 24; ejusd. Vojenska letadla, s. 192.
      34. Adams A. Op. cit, pp. 19 - 28; Novotny J. Reaktivni sny a skutecnosti "orlu Nipponu". - Letectvi a kosmonautika, 1966, N 6, s. 221.
      35. Холмс У. Ук. соч., с. 401; O'Neill R. Op. cit., pp. 182, 186; "Ohka". - Flieger Revue, 1980, N 4, p. 183; Gawrych W. J., Lityuski A. Samolot mysliwski "ZERO". Warszawa. 1985, s. 13.
      36. O'Neill R. Op. cit., pp. 160, 161, 167.
      37. Adams A. Op. cit., p. 42.
      38. O'Neill R. Op. cit, p. 138; Nakajima Demonology. - Air Enthusiast, 1972 N 7, p. 25.
      39. O'Neill R. Op. cit., pp. 157, 169 - 170.
      40. Кампании войны на Тихом океане, с. 451; Великая Отечественная война Советского Союза. Краткая история. М. 1970, с. 538.
      41. Masataki O., Jiro H. Zero: the Story of Japan's Air War in the Pacific 1941 - 1945. N. Y. 1956, p. 276; O'Neill R. Op. cit, p. 173; Можейко И. В Ук. соч., с. 231.
      42. Кампании войны на Тихом океане, с. 362.
      43. Финал, с. 311 - 312.

      Вопросы истории. - 1989. - № 3. - С. 146-156.
    • Тыл и фронт - как увязать оба направления в политике для победы?
      Автор: Чжан Гэда
      Тема, которой хотелось бы коснуться - это соотношение гражданского и военного строительства в ГВ.
      Сегодня услышал мнение (применительно к ЛДНР), что во время войны преступно заниматься гражданским строительством. В качестве примера была приведена ГВ 1918-1922 гг.
      Однако такая точка зрения лично мне кажется неверной - ИМХО, большевики начали гражданское строительство одновременно с военным, и именно перспектива ближайшего будущего дала силы для победы.
      Ведь, несмотря на войну, на фронтовые "качели", на сложную ситуацию с экономикой и продовольствием, в городах функционировали учебные заведения, выпускались специалисты, что-то производилось на заводах и фабриках, читались лекции и ставились спектакли (даже в трагически уничтоженном Николаевске-на-Амуре).
      Функционирующая промышленность позволила поддержать и армию, и тыл (заняв работников на производстве и позволив обеспечить им минимальный паек), принципиально выдержанная политика на продразверстку (провозглашенная еще при царе, но продвигавшаяся со скрипом ввиду импотенции исполнительной власти на местах) обеспечила победу в самый сложный период войны - 1918-1921, своевременный переход к НЭПу - победу окончательную.
      Дальнейшие этапы рассматривать, ИМХО, в этой теме не стоит, т.к. это уже совсем другая история.