kusaloss

Асы Первой Мировой

2 сообщения в этой теме

Фонк Рене Поль ( Fonck Rene Paul )

Он родился 27 Марта 1894 года в деревне Saulcy-sur-Meurthe ( в Вогезах ). Хотя до войны интересовался авиацией, в начале войны отказался вступить в авиаслужбу. Войну начал в 1914 году инженером. Со временем передумал, в Феврале 1915-го поступил в лётную школу, по окончании которой стал пилотом. В Мае 1915 года Фонк был направлен в 47-ю эскадрилью, где летал на двухмоторных самолётах "Кодрон G.IV", занимаясь разведкой, обнаружением артиллерии противника и бомбардировками. 2 Июля он несколько раз выстрелил из винтовки по немецкому двухместному самолёту, но безрезультатно.

caudron_g4.jpgСамолёт Сaudron G4

Год спустя "Кодроны" были оснащены пулемётами. Первая решающая победа Фонка была одержана 6 Августа 1916 года, когда он со своим наблюдателем нанёс повреждения "Фоккеру" и заставил приземлиться "Румплер" ( он прижал его к земле, вынудив приземлиться на французской территории. Экипаж был взят в плен, а Фонка наградили "Военной медалью" ).

Затем последовал 7-месячный перерыв, и лишь 17 Марта 1917 года в бою с 5 немецкими самолётами Фонк сбил неприятельский "Альбатрос D.III". После этого боя его зачислили в истребительную группу "Аистов" ( Escadrille les Cigognes ), где служили лучшие асы Франции. 15 Апреля он прибыл к месту новой службы.

Пересев на более маневренный "СПАД S.VII", он стремительными темпами увеличивал свой боевой счёт, постепенно догоняя Нэжессе и Гинемера. Счастливо пережив "кровавый Апрель", в Мае 1917 года Фонк одержал первые 3 победы на новой машине. 3 Мая он одержал победу над двумя германскими "Румплерами", одкако эти победы не вошли в его официальный счёт, как и многие другие. 7 Мая он сбивает "Фоккер". Именно тогда начала складываться его характерная тактика воздушного боя, выраженная им самим в девизе: "Сбивать противника, не подвергаясь опасности".

fonck8.jpg

9 Августа в 9 часов вечера 12 германских "Альбатросов" на высоте 3800 метров в районе Диксмюнде атаковали французские бомбардировщики, которых экскортировал Фонк. С высоты 5000 метров французский истребитель атаковал нападавших. Первой же очередью, выпустив всего лишь 20 пуль с близкого расстояния, Фонк сбил один "Альбатрос" и тот стал вертикально падать. Через 5 минут Фонк повторил атаку и вынудил к посадке второй германский самолёт. Теперь на счету Фонка стало 7 официально зарегистрированных побед.

19 Августа произошло необычное событие - Жорж Гийнемер вылетел на патрулирование в паре с Рене Фонком. Это событие знаменательно тем, что Гийнемер был непримеримым сторонником индивидуальных полётов, а Фонк убеждённым представителем групповой тактики. Оба лётчика сбили по двухместному германскому самолёту, которые сгорели в воздухе.

21 Августа Фонк сбил очередной вражеский самолёт, получив в зачёт 10-ю победу.

27 Октября Фонк атаковал 2 "Альбатроса" и сбил обоих.

Именно в истребительной группе "Аистов" Фонк начал оттачивать свою тактику, принесшую ему, в конце концов, огромный успех. Понимая, что внезапность является наиважнейшим фактором, он тщательно изучал скорости и соответствующие углы атаки. В то же время он практиковался в меткой стрельбе, особенно в стрельбе с упреждением. В результате он стал таким снайпером, что достигал победы лишь с горстью патронов.

С другой стороны, его лозунгом была осторожность. Его философией стало нанесение максимального ущерба при наименьшем риске, и здесь он повторял Джеймса Мак Каддена и Манфреда фон Рихтгофена. Имея ежедневно перед собой энергичные примеры Гийнемера, Нунжессера и других, многие пилоты группы "Аистов" находили подход Фонка слишком научным, а потому командование особенно скрупулезно проверяло все заявленные им победы.

Возникли две группировки, сторонники Фонка и фанатики, предлагающие отправить их в школу. И обстановка настолько накалилась, что настал момент, когда Фонку предложили перейти в другую часть. Но он отказался. До самого конца войны он оставался среди "Аистов", чтобы, в конце концов, превзойти и Нэжессе и погибшего Гинемера. Ему предложили командовать эскадрильей, куда он мог бы перевести сторонников его метода, но он отказался и от этого. Ещё один фактор способствовал непопулярности Фонка - скромность не являлась чертой его характера, и он мог быть крайне самоуверенным, приводя в доказательство своей правоты пространные цитаты.

fonck7.jpg

Многие из его подтверждённых побед были, по общему признанию, проявлением виртуозности в воздухе, но другие, одержанные им, когда он летал один, часто, особенно теми, кто недолюбливал его рассматривались как плод слишком большого воображения. Тем не менее, в сопоставлении с числом воздушных боёв успех Фонка просто поразителен. Следует отметить, что число его неподтверждённых побед составляло 52. Если бы даже пятая их часть была подтверждена, его личный счёт был бы самым большим в той войне.

В отличие от других французских пилотов, любивших риск и в азарте боя часто забывавших об осторожности, Рене прослыл среди товарищей "холодным математиком": он всегда точно рассчитывал любые варианты хода воздушной схватки и действовал наверняка. По словам французского историка Де - Шаваня, Фонк никогда не бросался в бой сломя голову. Все приёмы были заранее подготовлены и тщательно отработаны. В сочетании с феноменальной меткостью стрельбы это давало удивительные результаты. Установлено, что на каждый сбитый самолёт Рене тратил в среднем по 9 пуль ! За 1917 год Фонк сбил 21 самолёт противника. В то же время его собственный аппарат был неуязвим. За всю войну истребитель Фонка лишь один раз получил пулевой прострел крыла. Этому способствовало и то, что знаменитый ас никогда не летал в одиночку. Хвост его машины надёжно прикрывала пара ведомых.

Возглавив 103-ю эскадрилью в группе "Аистов", Фонк начал передавать свой опыт подчинённым. Это вскоре сказалось на итогах боёв. Бго эскадрилья почти не несла потерь, хотя в других воинских частях пилоты гибли почти ежедневно. Однако "математическая" тактика аса противоречила французскому национальному характеру. Поэтому, несмотря на его признанный авторитет, в других эскадрильях его манеру боя предпочитали замалчивать.

fonck.jpg

19 Января 1918 года, добавив 2 победы, Фонк увеличил свой личный счёт до 21 самолёта противника.

5 Февраля Рене Фонк дал достойный ответ всем, кто обвинял его в том, что он предпочитает безопасные полёты над французской территорией. Обнаружив группу из 8 германских самолётов, он проник на 15 миль за германскую линию фронта, а затем развернулся, с большой скоростью зашёл на цель с направления, откуда противники меньше всего могли его ожидать, и сбил их ведущего.

Меткость его стрельбы была поистине сверхъестественной, а потому вместо обычного пулемёта он предпочел установить на своём "Спаде" 37-мм пушку системы "Гочкис" ( вообще у него было две машины: одна с двумя пулемётами, а другая пушечная ). История появления этого истребителя такова.

В Июне 1916 года была разработана очередная модификация мотора "Испано - Сюиза", получившего индекс "8С". Увеличив число оборотов с 1800 до 2000 в минуту, конструкторы добились повышения мощности до 220 л.с. на основном режиме. Двигатель был снабжён шестерёнчатым редуктором, из - за которого ось винта сместилась вверх в развал блоков цилиндров. Эта конструктивная особенность натолкнула Луи Бешеро - главного конструктора фирмы "СПАД" - на мысль использовать новый мотор в качестве лафета для доселе невиданного на одноместном самолёте вооружения - артиллерийского орудия. Ствол пушки проходил сквозь полый вал винта, а казенная часть выводилась прямо в кабину.

Поскольку специальных авиационных артиллерийских систем ещё не существовало, Бешеро взялся приспособить для "Спада" 37-мм короткоствольную пушку Гочкисса. Это орудие имело компрессор - накатник, значительно уменьшавший силу отдачи, и весило всего 40 кг. Хотя оно и считалось полуавтоматическим, в автоматическом режиме происходило только открывание затвора и выброс стреляной гильзы. Заряжать приходилось вручную. Стреляло орудие одиночными выстрелами, осколочно - фугасными или картечными боеприпасами. Во втором случае заряд состоял из 16 стальных шариков диаметром 16 мм. Большие неудобства для лётчиков создавал пороховой дым, наполнявший кабину после каждого выстрела.

fonck10.jpg
Рене Фонк ведёт бой на своём пушечном "Спаде" S.XII.

Первоначальный заказ на новый истребитель, названный "Спад" S.XII CaI, составил 300 экземпляров. Однако вскоре выяснилось, что пушечный "Спад" годится лишь для виртуозов воздушного боя, которые стреляют "редко, но метко". Даже Гинемер, вначале с восторгом принявший новинку, через пару недель предпочёл вернуться к "летающему пулемёту". Только "ас из асов" Рене Фонк сумел добиться на пушечном истребителе феноменальных результатов.

fonck4.jpg


fonck6.jpg

Благодаря этому оружию, 9 Мая 1918 года Рене Фонк уничтожил 6 самолётов противника. Сначала, за 45 секунд боя, он сбил двухместный самолёт и 2 истребителя, а вечером одержал тройную победу. До конца войны этот результат никто не превзошёл. 14 Августа, всего за 10 секунд в одном лобовом заходе он уничтожил ещё 3 немецких аэроплана, причём все его жертвы аккуратно упали в нескольких метрах друг от друга. Наконец, 26 Сентября, он второй раз уничтожил 6 вражеских самолётов в течение одного воздушного боя, истратив на них всего 11 снарядов.

Правда, в другой схватке Фонк едва не погиб, когда в момент акробатического маневра снаряды высыпались из кассет, укреплённых по бортам кабины. Оставшись безоружным, французский ас был вынужден искать "спасения в бегстве".

fonck5.jpg
Рене Фонк перед своим пушечным истребителем "Спад" S.XII CаI, 1918 год.
Внизу - cхема установки 37-мм пушки на истребителе "Спад" S.XII Cal.

spad12cal.jpg
fonck9.jpg

По результатам войсковых испытаний руководство ВВС сделало вывод; что "двенадцатый" не подходит для основной массы пилотов средней квалификации. Заказ на самолёт был аннулирован после постройки двух десятков машин. Но как было ни было "Спад" S.XII CaI вошёл в историю как первый в мире серийный пушечный истребитель.

К концу войны на счету Фонка значилось 75 официальных побед, подтверждённых не менее чем 3-мя независимыми свидетелями ( последняя - 1 Ноября 1918 года ). Если же считать и те победы, которые он одержал за линией фронта в присутствии только своих ведомых, то общий счёт сбитых им немецких самолётов надо увеличить до 124. Фонк говорил, что ему гораздо проще сбить неприятеля, чем добиться официального признания этого факта...

В 1926 году прославленный ас вступил в борьбу за приз Раймонда Ортейги в 25 000$ за трансатлантический перелёт из Европы в Америку, остановив свой выбор на трёхмоторном самолёте И. И. Сикорского "S-35". Он стал командиром интернационального экипажа из 4-х человек. 20 Сентября, уже на взлёте, случилась грандиозная авария, самолёт вспыхнул, и Фонк с помощником едва успели выскочить; двое других членов экипажа ( радист и механик ) погибли, а сам Фонк получил серьёзные ранения.

sikor_35.jpg
Самолёт S-35 на котором Рене Фонк собирался пересечь Атлантику в 1926 году.
fonck2.jpg

Эта катастрофа существенно отразилась на престиже как конструктора, так и лётчика. Фонк стремился стать командиром и второго самолёта этой серии, лично занимаясь приобретением новых моторов для него, но первым перелететь Атлантику ему так и не удалось. Фирма И. И. Сикорского разорилась, а Фонк отказался от перелёта через Атлантику. Приз получил американец Чарльз А. Линдберг в 1927 году. Рене Фонк провожал Линдберга в Нью - Йорском аэропорту.

Рене Фонк вернулся в военную авиацию и вышел в отставку из Armee de l'Air ( Воздушная Армия - официальное название французской военной авиации ) в 1939 году. Жил в Париже и больше не принимал участия в военных действиях. До Второй Мировой контактировал с Германом Герингом, что бросило тень на его репутацию. Он умер 18 Июня 1953 года в возрасте 59 лет.

* * *

Изменено пользователем kusaloss
1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Нунжессе Шарль Эжен Жюль Мари ( Nungesser Charles )

Шарль Эжен Жюль Мари Нунжессе родился 15 Марта 1892 года. Если бы этот человек жил в прошлом веке, он стал бы пиратом. Искатель приключений с раннего возраста, он уехал в Южную Америку, где участвовал в мотогонках и научился летать. По возвращении во Францию, присоединился к гусарам как раз в начале войны. Он почти сразу же отличился, захватив с помощью засады немецкий штабной автомобиль, а затем перегнав его через линию фронта. Наградой ему стали Medaille Millitaire ( Военная медаль ).

В Ноябре 1914 года поступил в лётную школу. По её окончании, с 8 Апреля 1915 года, летал на двухместном "Вуазене" в 106-й разведывательной эскадрилье. Часто его старенький "Вуазен" бывал серьёзно повреждён наземным огнём, но сам он всегда оставался жив. Однажды ему удалось выдержать бой с 5 "Альбатросами", один из которых был повреждён летнабом и сел вблизи Нанси. После этого случая Шарля перевели в 65-ю истребительную эскадрилью, оснащённую "Ньюпорами".

voisin.jpg

Там новичок быстро приобрёл известность головокружительной воздушной акробатикой. В Нунжессе, пожалуй, наиболее ярко воплотились черты французского национального характера - бесшабашная удаль, стремление всегда быть в центре внимания и презрение к всяческой дисциплине. Война была для него своего рода спортом.

Вторую победу он одержал 28 Ноября, когда, использовав безрезультатно весь боезаряд, он сманеврировал под двухместный самолёт. Подтащив пулемёт "Льюис" по раме ( недавнее нововведение, позволявшее стрелять вверх ), он всадил 24 пули в нижнюю часть вражеского самолёта, послав его вертикально вниз к земле.

Как - то раз он, чтобы вызвать на поединок немецкого аса, "прокрутил" каскад фигур высшего пилотажа над лётным полем германского аэродрома. Затем, подождав, пока враг наберёт необходимую для боя высоту, атаковал его и сбил. Всего же за 1916 год Шарль записал на свой счёт 20 побед, за что был удостоен ордена "Почётного легиона". Нередко ему самому приходилось возвращаться из боя на изрешечённой пулями машине.

nunges2.jpg "Ньюпор-17" Шарля Нунжессе, 1917 год.

В 1917 году Нунжессе для устрашения неприятеля украсил свой самолёт живописной композицией из черепа с костями, гроба и похоронных свечей. В одном из полётов над Ла - Маншем молодой английский пилот, разглядев на борту пролетающего мимо "Ньюпора" этот "натюрморт", решил, что перед ним немец, и открыл огонь. По счастью, он оказался неважным стрелком и пули прошли мимо. Нунжессе в ответ покачал крыльями, показав свои "кокарды", но англичанин, не обращая внимания, пошёл на второй заход. Шарлю не оставалось ничего другого, как спасаться бегством. После этого случая он распорядился нанести на крылья и фюзеляж своего истребителя широкие красно - бело - синие полосы, повторяющие цвета французского флага.

Продолжая вызывать немецких асов на "рыцарские поединки", Нунжессе однажды столкнулся с вероломством, которое едва не стоило ему жизни. Вместо одного самолёта противника на перехват его машины вылетели сразу 6 "Альбатросов". Тем не менее Шарль принял бой и сбил 2 самолёта. Остальные позорно бежали.

nunges3.jpg"Ньюпор-17" Шарля Нунжессе. Апрель 1917 года.

Постепенно счёт побед Нунжессе рос, но 29 Января 1916 года он разбился во время испытаний нового биплана. Ранения были очень серьёзными - 2 сломанные ноги и повреждение нёба, из - за чего впоследствии было трудно понимать его речь. Через 2 месяца он снова участвовал в боевых действиях, и счёт его побед продолжал расти, но росло и число его ранений. Пулевое ранение оставило шрам на губе, челюсть у него была сломана, одно колено было смещено. Попадая снова и снова в госпиталь, он всё же возвращался на фронт, ему приходилось пользоваться костылями, чтобы подойти к своему самолёту.

Многие асы при столкновении с превосходящим числом противника наносили быстрый удар и затем покидали место боя, но Нунжессе оставался в бою и даже если он сам не был ранен, его самолёт часто бывал сильно повреждён. Он стал символом человека, находившегося на волосок от смерти и избежавшего её.

nunges4.jpg

Несмотря на удачу, которая сопутствовала асу в боях, ему всё же не удалось избежать участи многих пилотов. В Апреле 1917 года его самолёт был сбит, и Нунжессе с тяжёлыми переломами попал в госпиталь. Ему грозило полное отстранение от полётов. Но жажда летать была так сильна, а заслуги столь велики, что Шарлю спустя несколько месяцев удалось добиться возвращения в строй. Правда, он с большим трудом мог ходить. К Августу 1917 года он был настолько изнурён, что в кабину истребителя его на руках поднимал богатырь - механик Пошён. Но в воздухе Нунжессе преображался, забывая о всех своих увечьях.

nunges5.jpg

В Сентябре он потерпел поражение в бою с "Хальберштадтом". Последовал перевод в лётную школу, но в Декабре он попал в автомобильную катастрофу. Свою последнюю победу Нунжессе одержал 15 Августа 1918 года. Всего он сбил 45 самолётов ( плюс 9 неподтверждённых побед ), заняв, таким образом, почётное 3-е место в списке французских асов. Большая часть его побед была одержана на самолётах "Ньюпор" разных моделей, но он также летал на самолёте "СПАД", который, хотя на нём и была его обычная зловещая эмблема, носил невоинственное прозвище "Le Verdier", то есть "Зеленушка" ( название птицы ).

Среди сбитых им вражеских авиаторов было и несколько асов. Так, 18-й жертвой Нунжессе стал обер - лейтенант Ганс Шилинг из FA 22 ( стрелок - наблюдатель с 8 победами ), сбитый 4 Декабря 1916 года. А 21-й жертвой - лейтенант Курт Хабер из Jasta 3 ( 5 побед ), сбитый 20 Декабря 1916 года.

Если о ком - то и можно сказать "бесстрашный", то о Нунжессе, а возможно, он был просто неукротимым. В любом случае он любил покрасоваться и имел привычку носить все свои награды, а не ленточки. Но эффект, однако, портила его сильная хромота, из - за которой его награды позвякивали, как недобро заметил один его соратник, подобно медякам.

nunges6.jpg

После окончания войны Нунжессе не смог адаптироваться к мирной жизни. Лётная школа и показательные выступления в США не могли его удовлетворить. В 1927 году он решил пересечь Атлантику на одномоторном самолёте РL8, фирмы "Левассёр" ( совместно с Ф. Коли ) по воздуху с Востока на Запад. Готовясь к полёту, убрал с машины всё необходимое, включая радиостанцию, чтобы увеличить запас горючего; шасси сбрасывалось при взлёте окончательно, поскольку считалось, что самолёт сядет на воду. Машину назвали "Белой птицей" и на её борту Нунжессе нарисовал свой счастливый знак времен войны - червоный туз внутри которого - гроб с двумя свечами, череп и кости. Но, вылетев из Ла Бурже 8 Мая в 5 часов 18 минут утра, самолёт исчез. Последнее сообщение о нём было из Бостона: "6 Мая в 16 часов 40 минут "Белая птица" проследовала в направлении Нью - Йорка". В 1961 году была случайно найдена в море деталь "Белой птицы" - предположительно, при посадке мотор сразу же зарылся в волну, и самолёт перевернулся, не дав возможности лётчикам спастись.

nunges9.jpgnunges8.jpg"Белая птица" - самолёт РL8, фирмы "Левассёр".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Первые попытки планирования в экономике
      Автор: Nslavnitski
      Кольцов А.В. Деятельность Комиссии по изучению естественных производительных сил России: 1914-1918 гг. // Вопросы истории естествознания и техники. 1999. № 2. С.128-139.
      В первой трети XX в. самым крупным учреждением Академии наук была Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС). Она возникла в один из тяжелейших периодов истории России — в годы Первой мировой войны.

      Летом 1915 г. обстановка на фронтах складывалась для России крайне неблагоприятно. В этих условиях государство приняло меры, направленные на перестройку промышленности, на обеспечение роста военного производства.

      В решение задач, связанных с укреплением обороноспособности Отечества, обеспечения фронта и тыла всем необходимым, включились и ученые Академии наук. 21 января 1915 г. академик В.И.Вернадский огласил на заседании Физико-математического отделения Академии наук заявление о необходимости организации Комиссии по изучению естественных производительных сил России — КЕПС. Помимо В.И.Вернадского, заявление подписали академики Н.И.Андрусов, князь Б.Б.Голицын, А.П.Карпинский и Н.С.Курнаков. В заявлении говорилось:

      В переживаемую историческую эпоху, требующую напряжения всех сил нашей страны, Императорская Академия наук не должна оставаться в стороне от того движения, которое захлестнуло сейчас и отразилось на всех учреждениях нашей Родины, — и ее стремления, как и всех, направлены к одной и той же цели — к развитию и поддержанию силы и могущества России, необходимых как для возможного облегчения тяжести войны, как сейчас в ее разгаре, так и после ее окончания [1].

      По мнению авторов заявления, следовало наладить тщательный учет естественных производительных сил России, и «задача их учета должна входить в предмет ведения Императорской Академии наук, высшего научного учреждения страны» [1].

      Авторы заявления выдвигали предположение о создании в системе Академии постоянной комиссии для исследования естественных производительных сил страны. Определяя задачи будущей комиссии, академики отмечали, что в первую очередь следовало подготовить научную сводку о естественных производительных силах России; в этой сводке «должны быть указания о точности наших знаний о производительных силах и отмечены те научные исследования, которые должны быть произведены для их оценки» [1].

      Академия наук должна была «выделить для исследования такие задачи, связанные с естественными производительными силами, которые не были до сих пор сделаны, но должны быть сделаны» [1]. Предполагалось, в частности, проводить изучение газов, месторождений руд алюминия, молибдена, висмута, форм происхождения йода и т.п.

      Ученые обратили внимание на то, что объемы естественных производительных сил ограничены и требуют к себе бережного отношения. «Отсюда вытекает необходимость улучшения способов их добычи и обработки, а это может быть улучшено только путем опытного научного обоснования»,— подчеркивалось в заявлении [1].

      Это заявление академиков — один из первых документов, в котором кратко формулировались задачи Академии в области изучения естественных производительных сил и принципы организации создаваемой в этих целях Комиссии.

      Для рассмотрения заявления ученых Физико-математическое отделение образовало «предварительную комиссию», в состав которой вошли академики:

      Н.И.Андрусов, П.И.Вальден, В.И.Вернадский, Б.Б.Голицын, В.В.Заленский, А.П.Карпинский, Н.С.Курнаков, Н.В.Насонов, И.П.Павлов, В.И.Палладин и А.С.Фаминцын.

      4 февраля 1915 г. Физико-математическое отделение обсудило «предложение комиссии по вопросу об образовании при Академии Постоянной комиссии для исследования естественных производительных сил России». В протоколе заседания Отделения говорилось:

      Комиссия, состоявшаяся под председательством академика А.С.Фаминцына, предлагает Конференции:

      1. Признать в принципе желательным учреждение при Императорской Академии наук Постоянной комиссии для исследования естественных производительных сил Российской Империи в составе как членов академии, так и представителей правительственных ведомств, ученых обществ и лиц, избранных Академией наук.

      2. С этой целью необходимо избрать ныне же членов комиссии из академиков для выработки докладной записки о задачах и ближайших работах Постоянной комиссии и указания лиц и учреждений, приглашение коих является желательным для участия в ее работах. Было бы желательно, чтобы этой предварительной неполной комиссии было разрешено кооптировать лиц, служащих в академических учреждениях.

      Соглашения с ведомствами произвести после принятия Академической комиссией докладной записки без предварительного внесения на обсуждение Конференции [2].

      Отделение утвердило доклад комиссии и постановило «образовать Постоянную комиссию в составе: А.С.Фаминцына, А.П.Карпинского, кн. Б.Б.Голицына, М.А.Рыкачева, В.В.Заленского, И.П.Бородина, В.И.Вернадского, Н.В.Насонова, И.П.Павлова, П.И.Вальдена, Н.С.Курнакова, Н.И.Андрусова и В.И.Палладина» [2].

      Таким образом, предложения ученых о создании Комиссии по изучению естественных производительных сил России получили поддержку Отделения, что позволило развернуть работу по ее дальнейшему организационному оформлению. В некоторых документах новое учреждение названо как Постоянная комиссия по изучению естественных производительных сил России; в большинстве же документов оно именуется сокращенно: КЕПС.

      Предложения ученых, изложенные на заседаниях Отделения физико-математических наук, состоявшихся 21 января и 4 февраля 1915 г., получили развитие в записке В.И.Вернадского «Об изучении естественных производительных сил России» (доложена на отделении 8 апреля 1915 г.) и в «Записке академика А.С.Фаминцына», опубликованной в октябре 1915 г. на правах рукописи.

      Россия нежится в настоящее время в опасности, — писал А.С.Фаминцын. — Злой сосед всеми мерами старается помешать ее строительству. Обязанность каждого учреждения — принесть посильную лепту на помощь нашему Отечеству.

      Требуется, в первую очередь, обеспечение нашей доблестной армии питательными продуктами, теплой одеждой и снарядами; требуется помощь беженцам. Не менее важная задача — устранение нашей вопиющей экономической отсталости. Необходимо для этого немедленно приступить к систематизированной регистрации имеющихся сведений о производительных силах России, природных ее богатств с тем, чтобы сделать возможным по изгнании врага из пределов нашего Отечества приступить к их разработке [3, с.1].

      Определяя задачи КЕПС, А.С.Фаминцын высказывался за привлечение к сотрудничеству с Комиссией деятелей высшей школы и научных обществ.

      Что касается записки В.И.Вернадского, то в ней были сформулированы основные направления деятельности КЕПС, выдвигалась идея комплексного подхода к исследованию природных ресурсов. По мнению В.И.Вернадского, в этих исследованиях должны были участвовать ботаники, зоологи, геологи, минералоги, физики и химики. По словам автора записки, «работа комиссии должна быть публична, открыта критике всех, как и всякая научная работа» [4, с.692]. Говоря о финансировании КЕПС, В.И.Вернадский отмечал, что помимо государственной помощи, для нужд Комиссии следовало привлекать средства частных лиц, общественных организаций, промышленных кругов.

      Летом 1915 г. развернулась подготовка к первому расширенному заседанию КЕПС. Оно состоялось 11 октября 1915 г., число участников достигло 56. Среди них были не только академики, но и представители министерств и ведомств, промышленных предприятий, научных обществ и вузов.

      Заседание открыл В.И.Вернадский. В повестке дня заседания стоял вопрос об избрании руководящих органов КЕПС. В результате тайного голосования председателем КЕПС избрали В.И.Вернадского, товарищами председателя — Б.Б.Голицына и Н.С.Курнакова. В состав совета КЕПС были избраны академики А.С.Фаминцын, П.И.Вальден, вице-директор Департамента земледелия ихтиолог В.К.Бражников. Секретарями КЕПС стали А.Е.Ферсман и С.Ф.Жемчужный [5, с.2].

      В ноябре-декабре 1915 г. КЕПС организовала ряд заседаний, на которых обсуждались вопросы о химической утилизации спирта, о возможных источниках глинозема в России и др. 12 декабря 1915 г. собрание членов КЕПС занималось рассмотрением «вопросов географического и статистического характера» [6, л.15-16, 18-20; 7, с.300].

      К концу 1915 г. в составе КЕПС было 109 членов; кроме того, многие ученые и представители государственных органов участвовали в работе отдельных подкомиссий, а также созываемых КЕПС совещаний [7, с.299].

      В 1916 г. численность членов КЕПС уже достигла 131, в 1917 г. — 139. Не будет преувеличением сказать, что в Комиссию входили многие выдающиеся ученые, представлявшие все отрасли естественных и технических наук. В 1916 г. в составе КЕПС были представлены 10 научных и научно-технических обществ и пять министерств [8, с.360-361].

      Представление о структуре КЕПС можно получить на основании следующих данных. К концу 1916 г. Комиссия имела в своем составе Редакционный комитет по изданию «Материалов для изучения естественных производительных сил России» и подкомиссии: по битумам; по глинам и огнеупорным материалам; по платине; по солям; по изданию сборника «Естественные производительные силы России» [8, с.356-360]. В 1918 г. в состав КЕПС входили два института (Институт физико-химического анализа и Институт по изучению платины и других благородных металлов), 20 отделов (по редким элементам и радиоактивным веществам; соляной; платиновый; гидрологический; туркестанский; оптический и др.), а также картографический склад [9, с.219-288]. Как видно, произошло значительное увеличение численности структурных подразделений КЕПС.

      Совет КЕПС принимал меры к тому, чтобы обеспечить финансирование работ Комиссии. 16 января 1916 г. В.И.Вернадский доложил Общему собранию КЕПС о содержании письма товарища военного министра А.С.Лукомского, который в ответ на обращение Академии наук в Особое совещание по обороне государства сообщил о выделении 70 000 рублей на издание труда «Материалы для изучения естественных производительных сил России». Тогда же председатель КЕПС выступил с информацией «О предполагаемых расходах 14 700 рублей»; ходатайство о выделении этой суммы планировалось возбудить перед правительственными органами [6, л.36; 8, с.328]. В 1916 г. Особое совещание по обороне государства выделило Комиссии кредиты в сумме 109600 рублей, Министерство народного просвещения — 14700 рублей (данные приведены в масштабах цен того времени) [8, с.365-367].

      В годы Первой мировой войны деятельность КЕПС в первую очередь была направлена на решение неотложных оборонных задач российского государства.

      В 1914 г. Академия наук избрала членом-корреспондентом В.Н.Ипатьева. В 1916 г. он стал академиком и членом КЕПС. Имея чин генерал-майора (1910), в феврале 1915 г. В.Н.Ипатьев возглавил постоянно действующую Комиссию по заготовке взрывчатых веществ, созданную при Военном ведомстве. Эта комиссия сделала многое для обеспечения заводов взрывчатых веществ сырьем, в особенности толуолом [10, с.37, 39-42].

      С именем В.Н.Ипатьева была связана и деятельность Химического комитета при Главном артиллерийском управлении, организованного в апреле 1916 г. В.Н.Ипатьева, к тому времени ставшего генерал-лейтенантом, назначили председателем Комитета. Среди ученых, вошедших в состав Комитета, были члены КЕПС Н.С.Курнаков, В.Е.Тищенко, А.Е.Фаворский, А.Е.Чичибабин, А.А.Яковкин и др. Благодаря усилиям этого Комитета, на вооружение русских войск поступили мокрый и сухой противогазы. Комитет занимался также организацией производства взрывчатых веществ и фармацевтических препаратов, так необходимых фронту.

      По поручению Химического комитета в 1916 г. Н.С.Курнаков и С.Ф.Жемчужный выезжали в Крым для исследования соляных озер перекопской группы. Опираясь на помощь инженеров В.П.Ильинского и В.И.Козелкина, ученые организовали на Сакском промысле опытный завод для обработки маточных рассолов после получения хлористого натрия. В результате выполнения исследований удалось добыть первые технические сорта магниевых и калиевых солей [8, с.25].

      Начиная со второй половины 1916 г. центральное место в деятельности Химического комитета занимали вопросы, связанные с переходом химической промышленности России к мирному развитию. В этих целях в составе Комитета создали Центральную подготовительную комиссию; в качестве председателя ее возглавлял В.Н.Ипатьев, товарищем председателя стал П.И.Вальден. Членами комиссии были Н.С.Курнаков, А.Е.Ферсман и другие ученые. Основную задачу комиссии В.Н.Ипатьев видел в том, чтобы обеспечить переход химической промышленности на рельсы мирного строительства, подготовить ее предприятия к освоению естественных производительных сил страны. Работа Химического комитета координировалась с деятельностью КЕПС [10, с.47-48].

      Ученые Академии наук активно участвовали и в деятельности Военно-химического комитета, созданного в конце 1915 г. при Русском физико-химическом обществе. Председателем комитета был избран Н.С.Курнаков, его заместителем — В.Е.Тищенко. Во главе Московского отделения Комитета стал П.И.Вальден. Членами совета были В.Н.Ипатьев, А.Е.Фаворский, А.Е.Ферсман и другие ученые. Комитет направлял усилия химиков на решение оборонных задач, создание средств военно-химической защиты, обеспечение фронта и тыла дефицитными химическими препаратами. В 1916 г. благодаря усилиям Комитета вступил в строй опытный завод, на котором осуществлялась проверка лабораторных методик производства химических продуктов. Проблемы, касающиеся производства химически чистых реактивов и химико-фармацевтических препаратов, обсуждались на Всероссийском совещании химиков, организованном в 1916 г. в Петрограде по инициативе Комитета [11, с.119-120; 12, с.99].

      В 1916 г. КЕПС и Военно-химический комитет провели совместное заседание, посвященное вопросу «о природе майкопской нефти и возможности ее использования для некоторых социальных задач» [8, с.341]. Сотрудничество КЕПС и Комитета продолжалось и в последующее время.

      Благодаря созданию подкомиссий, все более обширным становился круг научно-технических проблем, разрабатываемых КЕПС.

      В мае 1916 г. подкомиссия по платине и совет КЕПС рассмотрели вопросы, связанные с исследованием платины. Были обсуждены записка В.И.Вернадского «Срочные задачи изучения руд редких металлов платиновой группы», мнение Н.С.Курнакова «К вопросу о русской платине» и доклад Л.А.Чугаева «О мерах, которые необходимо принять для обеспечения рационального использования отечественной платиновой руды в промышленном и научном отношениях» [13, с.98-99]. Прекратить массовый вывоз платиновых руд за рубеж, создать отечественную платиновую промышленность, усилить исследования в области платины — таков лейтмотив упомянутых выше тем. Ученые особо отмечали значение платины для нужд обороны. Как подчеркивал В.И.Вернадский: «Сохранение этих платиновых остатков в возможной мере в России, их разделение силами русских химиков и вывоз их из России за границу в обработанном виде должно являться задачей ближайшей государственной политики» [13, с.90].

      26 мая 1916 г. совет КЕПС поддержал предложение подкомиссии по платине о том, чтобы сырая платина и ее остатки не вывозились за границу. Встретило одобрение и предложение подкомиссии о создании государственного научного учреждения по изучению и разработке платиновых остатков [6, л.79об].

      Основные направления деятельности подкомиссии по солям были определены в докладе Н.С.Курнакова «Задачи химического исследования русских соляных озер», с которым 21 октября 1916 г. он выступил на заседании. «Задачи переживаемого момента придают изучению химических превращений в озерных рассолах большое государственное значение», — говорил Н.С.Курнаков [14, с.138]. В его докладе речь шла об исследовании соляных озер на огромной территории Арало-Каспийского и Черноморского бассейнов. Н.С.Курнаков отмечал необходимость использования не только хлористого натрия, но и других солей.

      Идеи Н.С.Курнакова получили развитие в докладах, прочитанных 21 декабря 1916 г. на заседании подкомиссии по солям. Заслушанный тогда доклад Н.С.Курнакова и С.Ф.Жемчужного был посвящен теме «О метаморфизации соляных рассолов». В.П.Ильинский выступил с докладом «О получении калиевых и магниевых солей из маточных рассолов Сакского озера после добывания поваренной соли» [15, с.216-220].

      Совет КЕПС и подкомиссия по солям держали в поле зрения и организацию исследований запасов глауберовой соли залива Кара-Богаз-Гол. В частности, 15 ноября 1916 г. В.И.Вернадский доложил совету КЕПС о переговорах ученых с представителями Нижегородского биржевого комитета и группы предпринимателей относительно финансирования этих исследований [6, л.81].

      Подкомиссия по глинам выступила с инициативой, направленной на организацию центральной испытательной станции по огнеупорным и глиняным материалам; 10 февраля 1916 г. В. И. Вернадский информировал об этом совет КЕПС. По мнению К. И. Богдановича, следовало разработать проект «большой центральной испытательной станции для целей промышленности, в которую керамическая лаборатория входила бы как часть» [6, л.58]. Инициатива подкомиссии по глинам была реализована позднее путем создания Керамического института...

      КЕПС поддержала работы В.Н.Таганцева «над сапропелевыми водорослями округа Бологое». 12 января 1916 г. А.Е.Ферсман информировал Редакционный комитет КЕПС о результатах исследований В.Н.Таганцева [6, л.28].

      27 мая 1916 г. Общее собрание КЕПС обсудило доклад С.П.Максимова «Водное хозяйство в России», при этом было внесено предложение об учреждении Института водного хозяйства [14, с.125]. О необходимости урегулирования и более планомерной организации исследования вод и водных богатств говорилось в посвященной этой проблеме записке П.Ю.Шмидта. Он высказывался за создание «Центрального бюро (или комиссии) по изучению вод и водных богатств России» [14, с.134-136].

      Подкомиссия по белому углю приступила к организации работ в области изучения «водных сил» [6, л.36].

      В приложенной к протоколу Общего собрания КЕПС от 27 мая 1916 г. записке М.А.Рыкачева «По вопросу об исследовании двигательной силы ветра» кратко формулировались задачи подкомиссии по использованию силы ветра. «Ветер представляет неиссякаемый источник даровой силы, которую издревле люди используют как на суше, так и на море», — писал М.А.Рыкачев [14, с.127]. Он подчеркивал, в частности, что изучение расположения воздушных течений имело важное значение для развития авиации.

      Одной из основных форм деятельности КЕПС были экспедиции и командировки ученых в различные регионы России. В 1916 г. количество экспедиций достигло четырнадцати [8, с.344-345].

      В целях проверки «старых указаний на нахождение боксита» В.И.Вернадский и А.Е.Ферсман выезжали в Томскую губернию. П.А.Земятченский осматривал месторождения огнеупорных материалов в Воронежской губернии. Г.Г.Уразов побывал на Кавказе, где исследовал на йод озера и нефтяные воды. Изучением полезных ископаемых в Кутаисской губернии занимался А.А.Твалчлеридзе. Полевые работы велись также в Новгородской, Екатеринославской и Олонецкой губерниях, в районе Кривого рога. Гжельском районе, в Крыму, на Таманском полуострове и других регионах [8, с.344-345; 14, с.139-146].

      Весьма значительны заслуги членов КЕПС в обеспечении фронта и тыла лекарственными препаратами.

      А.Е.Чичибабин создал Московский комитет содействия развитию фармацевтической промышленности. Он же руководил работой этого Комитета. При поддержке Комитета в Московском техническом училище была организована алкалоидная лаборатория; в ней под руководством А.Е.Чичибабина разрабатывались методы приготовления ряда лекарств: опия, морфия, кодеина и атропина. Одновременно ученый, работая в другой лаборатории этого же училища, предложил технологию получения салициловой кислоты, ее солей, а также аспирина и других лекарств [16, с.43].

      П.И.Вальден разработал «простой способ регенерации йода из отбросов марли, ваты и т.д.», рекомендовал властям обратить внимание «на необходимость собирания и использования золы дров для добывания калиевых солей» [17, с.23].

      Об исследованиях, направленных на получении йода из растений, говорилось на Общем собрании КЕПС, проходившем 16 января 1916 г. Б.А.Федченко предлагал шире привлечь к этим исследованиям ботаников. Н.С.Курнаков и В.Е.Тищенко информировали участников Общего собрания о ходе проводимых опытов в возглавляемых ими лабораториях по получению йода из морских водорослей и морской капусты. В.И.Вернадский высказался за подготовку очерка о йоде «с ботанической точки зрения» [6, л.37-38]. Вопрос о возможности получения йода из морских водорослей вновь обсуждался на заседании совета КЕПС, состоявшемся 10 февраля 1916 г. [6, л.58].

      В годы Первой мировой войны КЕПС выполнялись специальные поручения Управления и канцелярии верховного начальника санитарной и эвакуационной части. В августе-сентябре 1916 г. в состав комиссии, образованной Управлением верховного начальника санитарной и эвакуационной части, входил А.Е.Ферсман. Перед комиссией была поставлена задача — ознакомиться с ходом работ, которые велись на Керченском и Таманском полуостровах с целью добычи бора, йода и серы, а также использования метановых струй в районе Темрюка. Вместе с другими членами комиссии (А.А.Яковкин, А.А.Тупольский и др.) А.Е.Ферсман посетил Керченско-Таманский район и подготовил записку, в которой были даны ответы на поставленные перед комиссией вопросы. В приложении к записке, составленной А.Е.Ферсманом, содержались сведения о геологии региона [17, с.129-134].

      По запросу канцелярии верховного начальника санитарной и эвакуационной части А.Е.Ферсман подготовил записку «Положение тальковой промышленности в России»; в ней рассказывалось об организации предприятий этой отрасли промышленности в период войны и сообщались данные о распространении талька на территории России [18, с.75-79].

      КЕПС не обошла вниманием и проблемы снабжения страны продовольствием. 1 апреля 1916 г. Общее собрание КЕПС заслушало доклад В.К.Бражникова, посвященный рыбному хозяйству России. Докладчик подчеркнул, что в переживаемый момент важнейшими являются «вопросы продовольствия страны». Он охарактеризовал состояние рыбной промышленности, привел данные о рыбных запасах России, настаивал на бережном отношении к ним [18, с.66-69].

      По предложению В.И.Вернадского Общее собрание КЕПС высказало свое мнение относительно охраны рыбных промыслов, поскольку рыбопромышленники обращались тогда в Министерство торговли и промышленности с ходатайствами о продлении сроков рыболовства. Выступившие в прениях по докладу В.К.Бражникова И.П.Бородин, К.М.Дерюгин, А.А.Кауфман и П.Ю.Шмидт говорили о необходимости рационального ведения рыбного хозяйства, охраны рыбных промыслов. П.Ю.Шмидт отмечал важное значение широкой организации зоологических исследований в стране [18, с.63-64]. В постановлении, принятом на Общем собрании КЕПС, указывалось:

      Общее собрание полагает, что на первом месте в настоящий момент должно стать всяческое охранение наших природных национальных богатств, кои отнюдь не должны быть разрушаемы для выхода из затруднительных обстоятельств настоящего момента [18, с.64].

      4 апреля 1916 г. на совете КЕПС был прочитан и обсужден доклад Е.Ф.Лискуна «О мясном вопросе в России в современной экономической обстановке». И в докладе, и в выступлениях С.А.Иванова, А.А.Кауфмана, И.П.Лаптева и Р.Э.Регеля речь шла о состоянии скотоводства в России. Совет КЕПС поддержал предложение В.И.Вернадского о необходимости продолжения исследований скотоводства, начатых в XIX в. академиком А.Ф.Миддендорфом [13, с.83, 100-105].

      Вопросы увеличения продовольственных ресурсов, улучшения питания населения поднимались в публикациях по проблемам развития оленеводства и грибного промысла и др. [18, с.72-74, 87-88].

      В годы войны продолжались работы по подготовке изданий КЕПС. 8 января 1916 г. В.И.Вернадский информировал совет КЕПС о переговорах с Геологическим комитетом относительно подготовки сборника «Естественные производительные силы России» и ознакомил с программой будущего издания. 16 января 1916 г. председатель КЕПС докладывал совету Комиссии о своей поездке в Финляндию и о согласии финских ученых участвовать в подготовке упомянутого труда [6, л.35-36]. Выступивший на заседании совета М.Н.Туган-Барановский затронул вопрос «о границах исследований», освещаемых в очерках серии «Материалы для изучения естественных производительных сил России». Отвечая М.Н.Туган-Барановскому, В.И.Вернадский подчеркнул, что «понятие "естественные производительные силы" является решающим при выборе темы» [6, л.37].

      Тематика и программы будущих изданий обсуждались на заседаниях Редакционного комитета и подкомиссий КЕПС [6, л.36, 75-76,82-82об.]. Редакционный комитет учитывал при этом пожелания, поступавшие из регионов. Так, на заседании Редакционного комитета, состоявшемся 12 января 1916 г., было оглашено письмо олонецкого вице-губернатора А.Ф.Шидловского о баритовых месторождениях на территории губернии. Выразив благодарность А.Ф.Шидловскому, Редакционный комитет признал желательным опубликовать в изданиях КЕПС сообщенные автором письма сведения [6, л.26].

      Несмотря на трудные условия военного времени, издательская деятельность КЕПС расширялась. Если в 1915 г. общий объем изданий Комиссии составлял немногим более 5 п. л., то в 1916 г. он достигал 45 п. л. [19, с.9]. В числе изданий Комиссии, увидевших свет в 1915 г., должны быть упомянуты первый номер «Отчетов о деятельности КЕПС», протоколы заседаний КЕПС от 2 и 12 мая 1915 г., упоминавшиеся ранее записки В.И.Вернадского «Об изучении естественных производительных сил России», «О ближайших задачах Комиссии по изучению естественных производительных сил России» и записка А.С.Фаминцына «О первых мероприятиях по созданию КЕПС и перспективах ее развития».

      В 1916 г. были опубликованы пять номеров «Отчетов о деятельности КЕПС» (№ 2-6). В них содержались протоколы заседаний Общего собрания и совета Комиссии, записки и выступления ученых, касающиеся различных научно-технических проблем.

      Наряду с «Отчетами» в 1916 г. Академия наук издала 13 очерков, входивших в серию «Материалы для изучения естественных производительных сил России». В девяти очерках освещались проблемы исследования и освоения минерально-сырьевых ресурсов (алюминий, вольфрамовые и оловянные руды, платина, барий, литий, серный колчедан, глины, соли). Четыре очерка были посвящены характеристике рыбного промысла и использованию растительных ресурсов. Авторами очерков являлись крупные специалисты в соответствующих областях знаний [20; 21; 22].

      Руководители КЕПС заботились о распространении своих изданий. «Все увеличивается понемногу спрос на наши "Материалы", а мне хочется, чтобы во всякую минуту на книжном рынке каждый из них находился и был доведен до уровня /знаний/ момента...», — писал В. И. Вернадский Е. В. Самойлову 7 января 1917 г. [23, с.284].

      Одно из центральных мест в деятельности КЕПС занимали проблемы организации науки. 18 декабря 1917 г. Общее собрание КЕПС обсудило докладные записки В.И.Вернадского и Н.С.Курнакова «Об организации исследовательской работы в области изучения естественных производительных сил России» [24, с.197].

      В конце декабря 1916 г. В.И.Вернадский представил в КЕПС доклад «О государственной сети исследовательских институтов». Председатель КЕПС вносил предложение — составить план создания сети исследовательских институтов в России. Он считал, что ...наряду с возможным — без вреда для преподавания — напряжением научной работы высших школ необходимо широкое развитие в стране специальных исследовательских институтов прикладного, теоретического или специального характера. Формы таких организаций бесконечно разнообразны [25, с.302].

      Идеи, выдвинутые учеными 18 декабря 1916 г. на Общем собрании КЕПС, получили развитие в их выступлениях на совместном заседании КЕПС и Военно-химического комитета, состоявшемся 10 января 1917 г. Заседание было весьма представительным: число его участников достигло 91. Среди них преобладали ученые-химики.

      Председателем заседания был В.И.Вернадский, на котором он определил задачу «...обсудить основные пути практического осуществления идеи исследовательских институтов» [26, с.148]. Речь шла об организации институтов в области химических наук.

      На заседании были заслушаны доклады: Н.С.Курнакова («Исследовательский институт физико-химического анализа»); Л.А.Чугаева («О мерах содействия исследованиям по чистой и прикладной химии» и «О необходимости учреждения Института по изучению платины, золота и других благородных металлов») и А.П.Поспелова («Идея института прикладной химии»). В обсуждении докладов участвовали А.Я.Богородский, Н.А.Валяшко, В.И.Вернадский, Н.Д.Зелинский, Д.Л.Иванов, Н.С.Курнаков, В.Е.Тищенко, Л.А.Чугаев, А.Е.Чичибабин, Е.И.Шпитальский и другие ученые.

      И в докладах, и в выступлениях ученых анализировался широкий круг проблем, связанных с организацией отечественной науки. Ученые подчеркивали все возрастающее значение науки в жизни государства, отмечая, что наука нуждается в постоянной поддержке государства и общества. Они настаивали на усилении финансирования исследований, поощрении творческого труда русской профессуры. И как говорил А.Е.Чичибабин: «...надо всемерно беречь те таланты, те способности и те начинания, которые уже есть, но требуют поддержки для своего успешного развития» [26, с.149].

      Выдвигались предложения о создании фонда для поддержания исследований, которые велись в вузах и научных учреждениях. Говорилось о подготовке кадров ученых «путем лучшего обеспечения лиц, посвятивших себя научной деятельности», о «реформе института стипендиатов» [26, с.148].

      Координация исследований, повышение роли вузов в научном потенциале страны, обеспечение правильного взаимоотношения между наукой, техникой и промышленностью, рациональное размещение институтов на территории России — таковы некоторые из проблем, затронутых в докладах и выступлениях участников заседания.

      Поддержав предложения Н.С.Курнакова, Л.А.Чугаева и А.П.Поспелова о создании новых химических институтов, участники заседания сочли необходимым пополнить перечень вновь организуемых исследовательских центров. Н.Д.Зелинский выступил за учреждение нефтяного института в Баку. Он же предлагал создать большую лабораторию для исследования продуктов сухой перегонки дерева. По мнению В.Е.Тищенко, назрела потребность в организации института эфирных масел.

      Большинство предложений ученых в той или иной форме было реализовано в последующее время.

      Деятельность КЕПС не прекращалась и в 1917 г., когда в стране произошли Февральская и Октябрьская революции. 9 июня 1917 г. В.И.Вернадский писал А.Е.Ферсману:

      Комиссия медленно работает, но не замирает, скорее даже расширяется; уже проходят Институт физико-химического анализа, платиновый. Двигаются — хотя и медленно — и другие. Так странно, как идет эта работа творческая среди разрухи ужасающей [23, с.285].

      Несмотря на все трудности исследования по оборонной тематике продолжались. В 1917 г. по поручению КЕПС в Химической лаборатории Петроградского университета велись работы, направленные на усовершенствование методов выделения чистой платины из платиновых руд. Руководство осуществлял Л.А.Чугаев. Во исполнение поручения Военного министерства С.Ф.Жемчужный занимался разработкой методов получения некоторых специальных ферросплавов. Подкомиссия по спектроскопии стремилась подготовить в России условия для изготовления микроскопов и организации в будущем микроскопического общества. Продолжалось изучение соляных озер России, месторождения глин, огнеупорных материалов и руд алюминия. Исследования велись с учетом потребностей отечественной промышленности.

      Недостаток средств, трудности с печатанием научной литературы отрицательно сказывались на состоянии издательской деятельности КЕПС. В 1917 г. общий объем опубликованных комиссией трудов сократился до 26 п.л. [19, с.9].

      Одной из главных работ КЕПС ее руководители считали издание шеститомного сборника «Естественные производительные силы России». В 1917 г. была опубликована краткая программа этого труда. В нем предполагалось дать полную сводку сведений о естественных производительных силах страны. Издание предназначалось для государственных и общественных деятелей, работников промышленности, предпринимателей [19, с.38]. В 1917 г. была завершена авторская работа над первым томом сборника («Ветер как двигательная сила»), в печати были четвертый («Полезные ископаемые»), пятый («Растительный мир») и шестой («Животный мир») тома сборника. Все эти труды опубликованы в последующие годы.

      Издания КЕПС пользовались большим спросом. В «Отчете» о деятельности Академии наук в 1917 г. отмечалось, что опубликованные в 1916 г. первые восемь номеров очерков серии «Материалы для изучения естественных производительных сил России» полностью разошлись, а отдельные номера сохранились в распоряжении КЕПС и книжного склада в очень ограниченном количестве. О популярности очерков свидетельствует следующий факт. Русско-французская торговая палата в Париже предложила КЕПС издать их на французском языке, взяв все типографские расходы на себя [27, с.272, 276]. Хотя КЕПС согласилась с их предложением, осуществить это тогда не удалось.

      В годы Первой мировой войны усилия Академии наук были направлены на удовлетворение нужд фронта и тыла. Руководящим центром мобилизации деятелей науки и техники на защиту Отечества стала КЕПС. «Организация научного творчества для обороны от врага и для роста нашего национального богатства»,— в этом В.И.Вернадский видел назначение КЕПС [28, с.4].

      При формировании КЕПС ученые опирались на богатейший опыт в исследовании природных ресурсов, накопленный Академией наук в XVIII-XX вв. Учитывался и опыт зарубежных научных учреждений в этой области.

      Следует отметить, что в 1916 г. при Национальной академии наук США стала функционировать организация, близкая по своей структуре и задачам к КЕПС. В 1917 г. эту организацию преобразовали в Национальный исследовательский совет — орган, находившийся при правительстве США. В целях координации научных работ были созданы специальные органы при правительствах Англии, Германии, Франции [29, с.54-55; 30, с.52]. Это означало признание возраставшей роли научно-технического прогресса в ходе войны.

      Для деятельности КЕПС характерно было стремление не только подготовить более полную сводку о естественных производительных силах России, но и развернуть исследования, направленные на бережное и рациональное использование их для обеспечения технико-экономической независимости Отечества. В этих целях ученые выдвинули идею создания государственной сети научно-исследовательских институтов.

      Отличительной особенностью работы Комиссии являлся комплексный подход к изучению естественных производительных сил. Без этого невозможно было решить те сложные задачи, которые стояли перед Комиссией. Осуществление на практике принципа комплексности стало возможным благодаря тому, что в работе комиссии участвовали многие ученые, представлявшие различные отрасли науки и техники.

      То обстоятельство, что Комиссия установила контакты с государственными органами, особенно с Военным и Морским министерствами, позволяло ей оперативно решать научно-технические проблемы, продиктованные потребностями обороны.

      Комиссия представляла собой подлинно демократическое учреждение. Ее руководящие органы избирались путем тайного голосования. Все принципиальные вопросы, касающиеся работы комиссии, обсуждались на Общем собрании, советом и подкомиссиями. Руководители КЕПС стремились учесть все точки зрения, которые высказывались учеными при рассмотрении различных аспектов ее деятельности.

      Несмотря на трудности военного времени, комиссия добилась значительных достижений в реализации намеченной программы исследований. Это касалось учета естественных производительных сил, поисков новых источников стратегического сырья, выполнения заданий оборонных организаций, издания литературы о природных богатствах страны.

      В разгар Великой Отечественной войны, в 1943 г., В.И.Вернадский в своих дневниковых записях обратился к периоду первой мировой войны. Он рассказал о том влиянии, которое оказала на его научную работу Первая мировая война.

      Она изменила в корне мое геологическое миропонимание, — писал В. И. Вернадский. — В атмосфере этой войны я подошел в геологии к новому для меня и для других и тогда забытому пониманию природы — к геохимическому и биогеохимическому, охватывающему и косную и живую природу с одной и той же точки зрения. Я провел годы первой мировой войны в непрерывной научно-творческой работе [31, с.145].

      Достойно внимания, что в дневниковых записях В.И.Вернадского содержится упоминание о создании в 1915 г. КЕПС. Оценивая деятельность Комиссии, В.И.Вернадский подчеркивал, что она сыграла «заметную роль в критическое время Первой мировой войны» [31, с.145].

      В 20-е гг. работа КЕПС значительно расширилась. Большое развитие получила ее экспедиционная деятельность. Были изданы многие труды о природных богатствах страны и их рациональном использовании.

      В 30-е гг. в ходе коренной перестройки Академии наук КЕПС упразднили. На ее основе были созданы 16 самостоятельных научно-исследовательских институтов.

      Анализируя деятельность Комиссии, в 1996 г. академик А.Г.Гранберг писал;

      «В значительной мере благодаря ее усилиям была создана минерально-сырьевая база страны и выработаны научно-организационные подходы к изучению ресурсного потенциала регионов» [32, с.580].



      * Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (код проекта 98-03-04286).





      ЛИТЕРАТУРА

      1. Протоколы заседаний Физико-математического отделения Императорской академии наук. 1915. §52 //Санкт-Петербургский филиал Архива Российской академии наук. Ф.1.Оп1а. Д.162. (Далее — Протоколы ФМО // СПФА РАН.)

      2. Протоколы ФМО. 1915. §84 // СПФАРАН. Ф.1. 0п.1а. Д.162.

      3. Записка академика А.С.Фаминцына. Пг., 1915.

      4. Известия Императорской Академии наук. 1915. VI сер. Т.9. №8.

      5. Отчет о деятельности Комиссии по изучению естественных производительных сил, состоящей при Императорской Академии наук. (Далее — Отчеты...КЕПС). 1915. № 1.

      6. СПФА РАН. Ф.132. Оп.1. Д.7.

      7. Отчет о деятельности Императорской Академии наук по Физико-математическому и Историко-филологическому отделениям за 1915 год. Пг., 1915.

      8. Отчет о деятельности Императорской Академии наук по Физико-математическому и Историко-филологическому отделениям за 1916г. Пг., 1916.

      9. Отчет о деятельности Российской Академии наук по отделениям Физико-математических наук и Исторических наук и филологии за 1918 г. Пг., 1919.

      10. Кузнецов В.И., Максименко А.М. В.Н.Ипатьев. 1867-1952. М., 1992.

      11. Соловьев Ю.И. Н.С.Курнаков. 1860-1941. М., 1985.

      12. Страдынь Я.П., Соловьев Ю. И. П.И.Вальден (1863-1957). М., 1988.

      13. Отчеты...КЕПС. 1916. №5.

      14. Отчеты...КЕПС. 1917. №7.

      15. Отчеты...КЕПС. 1917. №9.

      16. Волков В.А. А.Е.Чичибабин и В.Н.Ипатьев — трагические судьбы // Российские ученые и инженеры в эмиграции. М., 1993.

      17. Ферсман А.Е. Отчет о командировке на добычу бора, йода и серы в Керченско-Таманский район // Отчеты ...КЕПС. 1917. №7.

      18. Отчеты ...КЕПС. 1916. №4.

      19. Обзор научно-издательской деятельности КЕПС. 1916-1920 / Сост. Г.П. Блок. Пг., 1920.

      20. Комаров В.Л. Что сделано в России в 1915 г. по культуре лекарственных растений. Пг., 1915.

      21. Ферсман А.Е. Русские месторождения сукновальных глин и близких к ним веществ (с аналитическими данными А.Ф.Николаевского). Пг., 1915.

      22. Хлопин В.Г. Литий, его практическое значение и нахождение в русских минералах. Пг., 1915.

      23. Страницы автобиографии В. И. Вернадского. М., 1981.

      24. Отчеты... КЕПС. 1917. № 2.

      25. Вернадский В.И. Начало и вечность жизни. М., 1989.

      26. Отчеты... КЕПС. 1917. №8.

      27. Отчет о деятельности Российской Академии наук по отделениям Физико-математических наук и Исторических наук и филологии за 1917 г. Пг., 1917.

      28. Вернадский В.И. О ближайших задачах Комиссии по изучению естественных производительных сил России. Пг., 1915.

      29. Эволюция форм организации науки в развитых капиталистических странах. М., 1972.

      30. Бастракова М. С. Становление советской системы организации науки (1917-1922). М., 1973.

      31. Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера. М., 1989.

      32. Гранберг А. Г. Изучение производительных сил России // Вестник Российской академии наук. 1996. Т.66. №7.

    • Военнопленные в России
      Автор: Nslavnitski
      Федоров Д.В. Использование труда военнопленных в России // № 271. 3 декабря. С. 1.
      Полгода у меня работала в имении большая партия военнопленных австрийцев. Полагаю не бесполезным поделиться своими впечатлениями о положительных и отрицательных сторонах, какими характеризуется использование труда военнопленных.
      Получил я пленных довольно поздно: обратился за ними в местный комитет в конце апреля, получил же их в июне, да и то лишь половину просимого числа пленных.
      Преобладающим элементом были румыны и русины. Плата им была определена по 15 р. в месяц. Из этой суммы половина выдавалась каждому пленному на руки, а другая высылалась в казначейство. Рубахи, панталоны и некоторое белье для пленных сооружались за счет комитета. Сначала пищевой режим ничем не отличался от продовольствия русских рабочих, но впоследствии оказалось, что большинство австрийцев не привыкло к той пище, какою постоянно пользовались наши люди. В виду этого обычный южно-русский завтрак рабочих – пшенный «кулеш» пришлось заменить чаем и куском пшеничного хлеба с салом. С экономической точки зрения это не представляло особых затруднений, но для военнопленных такое изменение оказалось весьма желательным, сделав их более добросовестными в отношении выполняемых ими работ. Характерно, что русские рабочие не придали особого значения изменению пищевого режима военнопленных, решив, что их «нутро» не переносит нашего «кулеша».
      В течение первого месяца, который почти весь прошел в уборке сена и обработке пара, пленные довольно усердно относились к своим обязанностям, не уступая ни в чем русским рабочим и даже превосходя их в некоторых отношениях, с наступлением же страдной поры энергия пленных заметно понизилась. Произошло это частью под влиянием более интенсивного труда при уборке хлеба, а частью по причине очень высоких цен, предлагавшихся русским рабочим. Дабы удержать работоспособность военнопленных на прежнем уровне, не прибегая ни к каким либо нежелательным репрессиям, я ввел у себя в некоторых случаях дополнительную плату. Так, например, лицам, сидевшим на жнейках – «лобогрейках» и сбрасывавшим целый день скашиваемый этими машинами хлеб, давалось, сверх обычной платы, по 25 коп. ежедневно; то же самое было сделано в отношении пленных, складывающих в скирды солому при молотьбе, таскавших мешки и выполнявших посев озими (так в тексте- Н.С.).
      Не совсем гладко прошел у нас вопрос относительно установления продолжительности рабочего дня, так как в течение некоторого времени военнопленные не хотели вставать раньше восхода солнца и уходили с поля, как только оно склонялось к горизонту; однако живой пример русских людей и настойчивость надсмотрщиков урегулировали в конце концов дело.
      Хуже пошла у нас работа с 1 октября, когда, во-первых, ухудшилась погода, а во-вторых, была уменьшена плата им до 6 руб. в месяц. А так как и в настоящем случае им на руки выдавалась лишь половина указанной суммы, то им приходилось получать ежедневно только по 10 коп. Правда, нам было вменено в обязанность и одеть военнопленных на свой счет, что потребовало ежемесячной затраты на одного человека около 6 руб., но они вовсе не желали учитывать этого обстоятельства и, за весьма редкими исключениями, стали всячески отлынивать от работы, чаще всего притворяясь больными и ссылаясь на недостаток у них теплого платья, хотя, говоря откровенно, до зимы было еще далеко. Устранив, по мере возможности, последнее препятствие, я все-таки не мог добиться от военнопленных усердного отношения к работе, часть их продолжала по-прежнему симулировать. Изощрив все свое красноречие и пообещав даже, по примеру летнего времени, дополнительную плату более усердным работникам, я, в конце концов, все-таки вынужден был отправить самых упрямых симулянтов в распоряжение соответствующего начальства. Эта мера произвела некоторое впечатление, побудив остальных пленных с большим старанием отнестись к своим работам. Еще лучшим «кнутом» оказалось в данном случае и мое намерение отправить ленивых пленных в те экономии, где обращение с ними было гораздо хуже. Самым лучшим средством повысить работоспособность военнопленных оказалось новое распоряжение министерства внутренних дел: давать им на руки ¾ заработной платы, а в казначейство отсылать только ¼ ее.
      В течение шести месяцев со стороны пленных не наблюдалось ни малейшей попытки к бегству, хотя приходилось неоднократно отправлять их с хлебом на отдаленную железнодорожную станцию. Лучшими работниками из них оказались русины и словаки, худшими же – румыны, склонные, между прочим, соблюдать самые малейшие праздники, как то любят и наши рабочие.
      В заключение считаю не лишним сказать, что, как ни тяжело было для меня умелое использование труда военнопленных, тем не менее, в лице их я имел серьезную рабочую силу не только в области сельско-хозяйственных операций, но и во многих других предприятиях.
      Не надо только забывать, что от умения, такта и разумной настойчивости работодателя зависит и успешное использование труда военнопленных.
    • Белова И. Б. Военнопленные Четверного союза в России
      Автор: Saygo
      И. Б. Белова. Военнопленные Четверного союза в России

      Число оказавшихся в плену за годы первой мировой войны превосходит общее количество военнопленных за весь учтенный предшествующий период времени. В плену оказался каждый девятый от общей численности мобилизованных 1. Еще современники событий первой мировой войны положили начало осмыслению проблемы военного плена: с 1915 г. стали появляться сборники нормативно-правовых актов, определявших положение военнопленных в Российской империи, воспоминания переживших ужасы плена. Первый этап изучения военного плена соответствует советскому периоду отечественной историографии. В 1920 г. была издана книга Н. М. Жданова "Русские военнопленные в мировой войне 1914 - 1918 гг." В исследовании, кроме русских военнопленных, автор уделил внимание вопросу размещения вражеских военнопленных на территории России, осветил работу Русско-германской и Русско-австрийской смешанных комиссий по обмену военнопленными, созданных в 1918 г., после заключения Брестского мира 2.

      Основным направлением исследований советских авторов являлась история интернациональных формирований, созданных из бывших военнопленных, принимавших участие в Октябрьской революции и Гражданской войне в России 3. Анализу работ советских историков этой тематики посвящены статьи И. Муратова (1960 г.) и Н.В. Суржиковой (2008 г.). Основной вывод Муратова состоит в том, что рассмотренные им работы позволяют считать, что, кроме марксистских групп, в лагерях военнопленных действовали и другие политические организации, стремившиеся взять идейное руководство военнопленными в свои руки. Данные же о количественном составе интернациональных формирований автор считает "очень приблизительными" и "нуждающимися в уточнении" 4. Суржикова отмечает, что советские историки, занимаясь поисками классового сознания у пленных, считали случаи отказов от работ доказательствами наличия у пленных классового сознания. Автор берет под сомнение утверждение о безусловной добровольности и осознанности участия беспартийных пленных в защите завоеваний революции, когда из центра поступали требования организовать выступления военнопленных под "правильными" лозунгами, например, "долой войну!". Суржикова полагает, что статистические данные о партийности военнопленных-иностранцев в Сибири являются "довольно скромными", что массовость военно-революционных выступлений военнопленных требует точной оценки 5.

      Советскими историками затрагивались и другие аспекты проблемы неприятельских военнопленных, но это были "непрофильные" работы. Так, в монографии А.М. Анфимова приведены данные Особого совещания по обороне об использовании труда военнопленных различными министерствами, из которых следует, что Министерство земледелия имело 57,4 %, Министерство торговли и промышленности - 17,9 %, министерство путей сообщения - 12,6 % от количества работавших военнопленных, составлявшего на 1 сентября 1916 г. 818 140 человек. В работе отмечается, что оплата труда военнопленных была ниже, чем местных сельскохозяйственных рабочих. По мнению автора, выделение крестьянам по 1 - 2 военнопленных для сельскохозяйственных работ создавало проблему с их охраной, которую крестьяне не обеспечивали. Автор полагает, что, с одной стороны, пленные заменяли призванных в армию, а с другой - использование труда пленных способствовало отливу рабочей силы из сельского хозяйства 6.

      Вопрос, нашедший отражение в ряде исследований как советского, так и постсоветского периода - это вопрос о численности вражеских военнопленных. Данные Центрального комитета по делам военнопленных об общей численности иностранных военнопленных в России на конец войны, которая составила 1 782 966 чел., в том числе австро-венгерской армии - 1 587 099; германской - 152 760; турецкой - 42 988; болгарской - 199 чел., привел Жданов, но с оговоркой, что точных сведений о численности военнопленных в России не было в течение всех лет войны 7. Автор замечает, что, согласно картотеке Центрального Справочного Бюро, общая численность иностранных военнопленных составляла 1 950 113 человек. Е. З. Волков также приводит разные данные о численности военнопленных - 1 961 тыс. и 2 467 тысяч. Он считает более точной последнюю цифру и, исходя из нее, высчитывает процент распределения военнопленных по территории России к 1 января 1918 г.: 87, 9 % - в Европейской части; 8, 9 % - на Северном Кавказе; 2,3 % - в Сибирском крае; 0,9 % - на Дальнем Востоке 8.

      И. Шнейдер численность военнопленных в России определяет приблизительно в 2 млн. чел., в том числе австро-венгерской армии - 1724 тыс., германской - 187 тыс., турецкой и болгарской - 50 тысяч. Автор ссылается на "точные статистические сводки", но не указывает конкретный источник. В статье имеются данные о количестве лагерей военнопленных (410), военно-промышленных предприятий, на которых использовался их труд (1357), казенных мастерских в Европейской России и Сибири с Туркестаном (112 и 59 соответственно). Автором отмечается, что в одиночном порядке работавшие у зажиточных крестьян военнопленные официальной статистикой охвачены не были. Шнейдер также затрагивает проблему большевистской революционной пропаганды среди военнопленных и создания красногвардейских отрядов интернационалистов-военнопленных. По мнению автора, создание подобных формирований находилось в "крепких руках коммунистов". Статья содержит примеры создания интернациональных вооруженных отрядов в декабре 1919 г. в Иркутске, Черемхове и Красноярске 9.

      История создания в Советской России Центрального комиссариата по делам мусульман вместо упраздненного Всероссийского мусульманского Совета отражена в книге М.А. Мулюкова и И.Р. Тагирова 10. Авторами отмечается, что комиссариат развернул деятельность по пропаганде и агитации среди турецких военнопленных по примеру интернациональных частей из военнопленных - уроженцев Западной Европы. Правительство Турции, как показано в работе, неоднократно выражало протест по поводу вовлечения турецких подданных в революционную деятельность.

      А.Н. Попов приводит данные о численности иностранных военнопленных в России со ссылкой на первое издание Большой Советской энциклопедии - 2,3 млн. пленных австро-венгерской и турецкой армий и 167 тыс. немецкой, а также на данные Международного Красного Креста - 2 342 378 человек. В статье говорится об имевших место отказах военнопленных от работ, требовавших увеличения оплаты труда и улучшения бытовых условий, наблюдавшихся с 1915 г. в разных местах Европейской России и Сибири. По мнению автора, агентам империализма удалось охватить своей антисоветской пропагандой определенный круг военнопленных 11.

      Ю.А. Поляков приводит численность иностранных военнопленных по данным Международного Красного Креста - более 2,3 млн. чел. и по данным Центропленбежа - более 2,1 млн. чел., ссылаясь при этом на сборник "Интернационалисты" (М. 1967) 12.

      В постсоветской историографии вопрос о численности военнопленных первой мировой войны затронут в работах С.Н. Васильевой и А.И. Степанова. Васильева приводит данные о количестве вражеских военнопленных в России, собранные представителями Международного Красного Креста - 2 342 378 солдат и офицеров, численность военнопленных австро-венгерской армии определяется в 2 млн. 110 тыс. чел., а германской - в 190 тыс. человек 13. А. И. Степанов отмечает, что русская армия взяла в плен около 2 млн. солдат, из них 159 390 немцев, 1 736 764 солдат австро-венгерской армии, 64 509 турок, 670 болгар. Из этих пленных к концу 1917 г. был сформирован чехословацкий, польский и сербский легионы, всего 157 тыс. человек. В 1918 г. в рядах красных и белых сражались 127 тыс. легионеров из числа бывших военнопленных и 300 тыс. интернационалистов 14.

      О численности турецких военнопленных, находившихся на территории России в период первой мировой войны, пишет в своей статье В.В. Познахирев. Автор отмечает, что из 64, 5 тыс. турецких военнослужащих, взятых в плен русской армией, во внутренних ВО находились 11 тыс., а все остальные - в пределах Кавказского ВО. Пребывание турецких военнопленных обнаружено автором в разное время в Орловской, Рязанской, Воронежской, Курской губерниях в количестве от 1 до 13 чел. в каждой из губерний 15.

      Еще одно направление исследований советского и постсоветского периода - различные аспекты деятельности советских эвакуационных органов. Работе органов Центральной коллегии по делам пленных и беженцев (Центропленбеж) 16 по идейно-политическому воспитанию вражеских военнопленных посвятили одну из своих работ Э.П. Нечаева и С.В. Лившиц 17. Авторы отмечают, что военнопленным Четверного союза с начала 1918 г. была предоставлена свобода, но так как миллионы русских военнопленных находились в плену, то власти снова стали собирать в лагерях и казармах тех, кто еще не уехал на родину, воспользовавшись предоставленной "совершенной свободой". Указанная мера, по мнению авторов, даже вызвала "некоторые нарекания" со стороны военнопленных-интернационалистов, усмотревших здесь отступление от социалистических принципов советской власти.

      С 1 апреля 1918 г. пленным предоставили возможность стать свободными гражданами России, переменив гражданство. Авторы в качестве примера привели численность военнопленных, пожелавших таким способом освободиться из плена в Казани, Симбирске и Саратове - 69, 168 и 260 чел. соответственно. Многие военнопленные, как считают Нечаева и Лившиц, поддавались на "провокации контрреволюционеров", что свидетельствовало о необходимости проведения серьезной работы с ними "по овладению марксизмом-ленинизмом". Проводимые органами Центропленбежа интернациональные митинги являлись, по мнению авторов, замечательной школой устной агитации и пропаганды. В качестве подтверждения эффективности политической работы приводятся данные об организации в 1918 г. отряда интернационалистов в Самаре и Пензе, в последней - численностью 100 человек. Как полагают авторы, привлечение военнопленных к восстановлению разрушенного хозяйства имело на них "революционизирующее воздействие". Деятельность иностранных комиссий попечения о пленных в России авторами называется "подрывной работой среди военнопленных" в целях шпионажа, диверсий и дезорганизации работы органов Центропленбежа. Заключительный вывод авторов состоит в том, что органы Центропленбежа, руководимые партией большевиков, проводя идейно-политическую работу среди военнопленных, содействовали упрочению советской власти в России и активизации революционного движения за ее пределами 18.

      Военно-политической деятельности И.С. Уншлихта, возглавлявшего с апреля 1918 г. по январь 1919 г. Центропленбеж, посвящено диссертационное исследование М.В. Веселова. Автор отмечает, что в своей работе он впервые комплексно рассматривает не только деятельность Уншлихта, но и деятельность Центропленбежа. Автором установлено, что во время работы Уншлихта в Центропленбеже СНК более 15 раз обсуждались различные аспекты деятельности этой структуры. За этот период имеется более 20 распоряжений и резолюций В.И. Ленина в адрес Центропленбежа. В работе анализируется деятельность этой организации по пропаганде и агитации среди военнопленных и беженцев и выделяются ее основные направления. Отмечается, что более 20 тыс. иностранных военнопленных и беженцев - членов революционных организаций в России - были отправлены на родину в 1918 г. для распространения идей мира, свободы и равноправия, что в Красную армию вступило более 50 тыс. иностранных военнопленных. По мнению автора, к концу 1918 г. благодаря усилиям Центропленбежа, большая часть "временно находившихся" на территории страны была реэвакуирована в свои государства 19. Заметим, что массовое возвращение на родину в 1918 г, как иностранных, так и русских военнопленных было вызвано революционными событиями в Центральных государствах, а не усилиями Центропленбежа, и носило стихийный характер.

      Смоленский историк И. П. Щеров в работе "Военная миграция в России в 1914 - 1922" освещает некоторые вопросы, связанные с деятельностью Центропленбежа. Говоря о политико-массовой работе в России в 1918 - 1922 гг., он отмечает, что для ее проведения была задействована пресса: в стране издавались газеты на иностранных языках. Щеров приходит к выводу о позитивном отношении мигрантов к советской власти, так как значительная их часть служила в Красной армии "добровольно или по мобилизации". Заметим, что не менее значительная часть иностранных военнопленных служила в Белой армии, а еще более значительная часть пленных предпочла не участвовать в Гражданской войне. Мигранты, не участвовавшие в военных действиях, по мнению автора, "в основном являлись убежденными проводниками идей большевизма среди мирного населения страны". Это утверждение, к сожалению, не подкрепляется доказательной базой. Щеров особо подчеркивает, что его материал о работе коллегий по делам пленных и беженцев является новой страницей в российской историографии, так как "материал о вышеуказанных советских организациях - "белое пятно" в изучении истории Гражданской войны в России"20. Однако следует отметить, что материал о работе органов Центропленбежа не является "новой страницей" в отечественной историографии, поскольку в трех работах исследователей Нечаевой и Лившица, выполненных в 1982 г. в одной из областей Поволжья (г. Куйбышев), освещается эвакуационная и идейно-политическая работа органов Центропленбежа среди русских и иностранных военнопленных. (Указанный район Поволжья включен Щеровым в территориальные рамки своего исследования). Авторы приводят историю создания Центропленбежа, изначальный состав руководства этой организации, ее структуру. Отражен процесс организации местных органов Центропленбежа, правовое обеспечение их деятельности, круг обязанностей 21.

      А.П. Исаев, исследуя взаимоотношения российских органов управления и военнопленных противника в 1917 - 1922 гг. пришел к заключению, что в деятельности органов управления по привлечению военнопленных к сотрудничеству в деле воплощения планов руководства страны, были успехи и неудачи 22. Совместную деятельность органов управления и организаций военнопленных по созданию вооруженных формирований для защиты советской власти в период Гражданской войны автор считает основной. Отправляя иностранных военнопленных на родину, российские власти, по мнению автора, умело использовали их для пропаганды своих революционных замыслов, в борьбе с вооруженной контрреволюцией. По примерным подсчетам автора, за период ожесточенных боевых действий в 1918 - 1920 гг. органам управления страны удалось обеспечить выезд заграницу 1 млн. иностранных военнопленных, то есть почти половины их общего числа. По мнению Исаева, это говорит о том, что управленческие структуры работали слаженно и высокоэффективно. Если это так, то почему для выезда из страны другой половины военнопленных понадобилось почти 5 лет? Кроме того, заметим, что с ноября 1918 г., после аннулирования Брестского мирного договора и до заключения (начиная с 1920 г.) соответствующих международных соглашений, обмен военнопленными не производился, поэтому отъезд большинства военнопленных в указанный период имел в основном неорганизованный характер, следовательно, о "слаженной и высокоорганизованной" работе советских управленческих структур говорить не приходится.

      Разработка таких вопросов, как правовое положение иностранных военнопленных первой мировой войны в имперской и советской России, условия их труда и повседневной жизни в плену, активно началась отечественными историками с конца 1990-х годов. Следует отметить работу Васильевой, ставшую одной из первых по данной проблеме. Автором определяется предположительный национальный состав военнопленных австро-венгерской армии, исходя из национального состава, находившихся на действительной военной службе в австро-венгерской армии. В работах освещены вопросы управления лагерями, размещения военнопленных, приводится численность пленных в ВО, говорится о преимущественном расселении военнопленных славянских национальностей в Европейской России и Западной Сибири. Васильева анализирует "Положение о военнопленных", определявшее правовой статус пленных, делая вывод, что Россия предоставила военнопленным права, полностью соответствовавшие международным нормам. По мнению автора, для "Положения о военнопленных" характерна непроработанность некоторых его статей, что требовало дополнительных распоряжений. Освещая вопрос о привлечении военнопленных к труду, Васильева приходит к выводу, что в среднем на работах использовалось около 50 % всех военнопленных, при этом наиболее активно - в 1916 - 1917 годах 23.

      Интерес у современных исследователей вызывает вопрос о политике российских властей в отношении военнопленных-славян, а также о вступлении военнопленных в национальные воинские части, формировавшиеся на территории России в период первой мировой войны. Так, С.А. Солнцева в статье "Военный плен в годы первой мировой войны (новые факты)", в частности, говорит о привлечении, начиная с 1915 г., военнопленных славян - чехов и словаков - в боевые соединения в составе русской армии при активном участии Союза чехословацких обществ в России. При этом процесс создания проходил негладко, а положение славян в русском плену в центральной России было незавидное по сравнению с немцами и мадьярами, которых отправляли в Сибирь и Туркестан. Автор считает, что, чем хуже были условия содержания военнопленных, тем больше было желающих служить в составе русской армии 24.

      Политика Временного правительства по отношению к военнопленным, по мнению Солнцевой, продолжала дореволюционную. Нововведением в марте 1917 г. стало привлечение к работам пленных унтер-офицеров по примеру Австро-Венгрии и Германии 30 июня 1917 г. военный министр утвердил "Правила, устанавливающие особые льготы для военнопленных чехов, словаков и поляков", согласно которым разрешалась переписка с национальными органами, между лагерями, создание касс взаимопомощи, библиотек, читален и т.п. Офицерам и интеллигенции разрешалось проживание на частных квартирах, военнопленные-славяне при условии их лояльности и взятия на поруки могли вступать в брак с русскими гражданками 25.

      Созданию воинских формирований из военнопленных-славян в годы первой мировой войны посвятил ряд статей С.Н. Базанов 26. Автор отмечает, что особые национальные (чешские, сербские) подразделения в составе русской армии начали формировать главным образом по политическим соображениям, ради активизации движения против Австро-Венгрии. Сформированная Чехословацкая дружина превратилась к сентябрю 1917 г. в отдельный Чешско-словацкий корпус, состоявший из 45 тыс. человек. Сербские военнопленные составляли вначале отряд, а к октябрю 1917 г. - Сербско-Хорватско-Словенский корпус численностью 30 тыс. человек. Польские соединения появились в январе 1917 г. и к октябрю 1917 г. их численность составляла почти 25 тыс. человек 27. По мнению Базанова, идеологическая политика в отношении военнопленных Царского и Временного правительств имела национальную направленность. Большевики же предпочли классовый подход, отвечавший их внешнеполитическим и внутриполитическим целям. Автор считает, что большинство военнопленных не участвовало в Гражданской войне, некоторые из них служили в Красной армии, другие - в различных антисоветских формированиях.

      В.В. Нигматов отмечает, что воевать на стороне России в создаваемых национальных воинских подразделениях вызвались "немногие" военнопленные-славяне, находившиеся в Воронежской губернии 28. А.Н. Курцев в статье "Миграционные процессы репрессивного характера в российском населении в 1861 - 1917 г. На примере Центрально-Черноземного региона"29 привел данные о вступлении в добровольческие части, воевавшие на стороне русской армии, лишь "некоторых военнопленных" из находившихся в регионе.

      В.Ж. Цветков посвятил статью истории чехословацкого корпуса, созданного в России по почину организации чехов-колонистов в Российской империи 30. В статье отмечается, что в октябре 1914 г. чехословацкая дружина выступила на фронт в составе 3-й армии и участвовала в Галицийской битве. Было разрешено принимать в ряды дружины военнопленных чехов и словаков. В марте 1918 г. части чехословацкого корпуса действовали вместе с Украинской советской армией против немцев. С мая 1918 г. корпус вел вооруженную борьбу с "красными". По мнению автора, главной причиной послужило нарушение советской стороной под давлением Германии соглашения, гарантировавшего чехам беспрепятственное продвижение к Владивостоку.

      Участие чехословацкого корпуса в Гражданской войне рассматривает А.И. Гергилёва 31. Автор отмечает, что чехословацкий корпус заявил о себе в период Гражданской войны в России. Он действовал совместно с вооруженными формированиями белых в Сибири, Забайкалье и Дальнем Востоке. Личный состав корпуса нес службу по охране Транссибирской железной дороги, участвовал в подавлении вооруженного восстания военнопленных в Красноярске под руководством венгерских коммунистов летом 1919 г., выполнял другие функции. Немало представителей корпуса, по мнению автора, поддержало советскую власть.

      Особенности положения военнопленных в различных регионах России нашли отражение в монографиях, диссертациях, в том числе докторских, последнего десятилетия 32. Так, в своей монографии ставропольский исследователь И.В. Крючков пишет об особенностях положения военнопленных стран Четверного союза в степных районах Центрального Предкавказья 33. Автор пришел к выводу, что положение военнопленных Германии и ее союзников на Ставрополье отличалось в выгодную сторону от их положения в других регионах, так как в Ставропольской губернии имелись значительные запасы продовольствия. Отсутствие в губернии крупной промышленности способствовало тому, что труд основной массы военнопленных применялся на сельскохозяйственных работах, где они находились в распоряжении крестьян, к чему всегда стремились. Падение дисциплины и производительности труда, массовый характер побегов военнопленных как проявление распада сложившейся системы распределения и управления военнопленными исследователь датирует летом 1917 года.

      Положение военнопленных на Дальнем Востоке России (1914 - 1918 гг.) стало предметом исследования Т.Я. Иконниковой 34. Автор приводит численность военнопленных на территории Приамурского ВО, которая составляла 40 - 45 тысяч 35. Среди них преобладали немцы как германской, так и австро-венгерской армий. Численность военнопленных турецкой армии, прибывших с Кавказского фронта, по подсчетам автора, составляла 1 936 нижних чинов и 9 офицеров. Из-за эпидемии сыпного тифа погибло 42, 6 % от количества заболевших, составлявшего 915 человек. В работе отмечается, что серьезные затруднения возникли с организацией охраны военнопленных из-за нехватки офицерских кадров в гарнизонах. В итоге охрана военнопленных возлагалась на ополченческие части. Питание в лагерях военнопленных было вполне нормальным, как показывали проводимые проверки 36. Труд военнопленных применялся во всех отраслях народного хозяйства. С 1916 г. начались массовые отправки военнопленных в Центральные губернии; в нейтральные страны оправляли инвалидов. В результате к июлю 1917 г. на территории Приамурского округа оставалось 13 769 военнопленных, из них 3936 офицеров. Побеги в два раза чаще предпринимались офицерами, более 70 % беглецов возвращалось в лагеря под строгий арест. Бежали в Китай 37. По мнению Иконниковой, с началом Гражданской войны, следуя стремлению к самосохранению, подавляющее большинство остававшихся в лагерях военнопленных принципиально не вмешивалось в кровавые внутрироссийские события 38. Массового перехода военнопленных в российское гражданство не наблюдалось. С осени 1920 г. военнопленных перевели на "вольное содержание" в связи с закрытием лагерей. Они были объявлены свободными гражданами Дальневосточной Республики. К середине 1921 г. при помощи иностранных консульств и миссий Красного Креста последние иностранные военнопленные покинули Владивосток 39.

      Пребыванию иностранных военнопленных первой мировой войны на Дальнем Востоке в 1914 - 1922 гг. посвящены две главы докторской диссертации Е.Ю. Бондаренко 40. Автор отмечает, что из 30,5 тыс. военнопленных славяне трудились на сельскохозяйственных работах, а на строительстве Транссибирской железнодорожной магистрали, шоссейных дорог, в рудниках и на угольных шахтах использовался труд немецких, австрийских, венгерских и турецких военнопленных. Автором делается вывод, что недовольством такой дискриминацией военнопленных-неславян воспользовались в своих целях большевики. В работе показано, что венгерские военнопленные, стремясь освободиться из лагерей, временно вступали в партийные организации и Красную армию. Их репатриация началась после демобилизации в 1921 г. и продолжалась после окончания Гражданской войны. Отмечается, что основная масса военнопленных-чехословаков на Дальнем Востоке действовала против Советской власти. 2 полка были разоружены и заключены в тюрьму, их репатриация из Владивостока началась в 1920 г. и продолжалась, по мнению автора, до 1923 года.

      В статье Д. Люкшина освещается положение военнопленных противника на территории Казанской губернии. Отмечается, что в 1915 г. военнопленные работали на селе в основном в помещичьих экономиях, в 1916 г. они широко использовались в крестьянских хозяйствах. Обычно крестьяне хорошо кормили своих работников-военнопленных и не проявляли к ним враждебности. Попытки побегов были крайне редкими. В 1917 г., по мнению автора, начались открытые конфликты крестьян с военнопленными, большинство которых бежало в города. Автор считает, что советское правительство постаралось избавиться от военнопленных при первой же возможности 41. Заметим, что это произошло окончательно только в середине 1920-х годов.

      Нигматов посвятил свою работу пребыванию военнопленных в годы первой мировой войны на территории Воронежской губернии 42. В ней отражены численность, условия труда и размещения, величина заработной платы, взаимоотношения военнопленных с местным населением.

      Различные аспекты пребывания военнопленных в Саратовском Поволжье исследует в диссертационной работе А.В. Калякина 43. Она отмечает, что максимальная численность военнопленных в регионе в 1916 г. достигла 32 тыс. человек. До 85 % военнопленных распределялись на работы в аграрном секторе, преимущественно в мелкие крестьянские хозяйства. До конца 1918 г. помощь иностранным военнопленным оказывали датская и шведская миссии Красного Креста в основном денежными пособиями, а с 1916 до февраля 1917 г. - американское консульство в Москве. Автор считает, что в регионе фактически отсутствовал надзор за пленными, им предоставлялась практически неограниченная свобода. Отказы от работ и побеги имели место, но массового характера эти нарушения не принимали. Калякина отмечает, что венгерские и немецкие коммунистические ячейки из военнопленных были созданы в феврале 1918 г. в Саратове, Балакове, Царицыне, они боролись с контрреволюционными настроениями в своей среде, занимались вербовкой в Красную армию. Интернациональный отряд военнопленных в Саратовском гарнизоне состоял из 400 человек. В 1921 г. военнопленные-интернационалисты участвовали в подавлении крестьянских восстаний.

      Э.С. Идрисова, рассматривая пребывание военнопленных на Южном Урале, на примере Оренбургской и Уфимской губерний отмечает, что труд военнопленных с 1915 г. применялся в регионе преимущественно в аграрном секторе. Отказы от работ, побеги военнопленных не носили массового характера даже после февральских событий 1917 года 44. В годы Гражданской войны часть иностранных военнопленных была втянута большевиками в классовую борьбу на Южном Урале, где они с оружием в руках защищали советскую власть. В то же время автор отмечает, что часть иностранных военнопленных оказалась в лагере другой военно-политической силы.

      Положение военнопленных на территории Западной Сибири с июля 1914 по март 1918 г., их численный состав, условия размещения, надзора и использования анализируются в исследовании А.Н. Талапина 45. Автор определяет количество иностранных военнопленных в Западной Сибири в 150 - 200 тыс. чел., говорит об отсутствии свидетельств намеренного лишения пленных элементарных человеческих прав, попирания их культурных, бытовых, религиозных обычаев вопреки утверждениям многих советских и некоторых современных авторов. Значительную часть военнопленных в регионе, по мнению автора, составляли славяне - до половины общего состава. Положение пленных до февраля 1917 г. в целом было удовлетворительным. Автором отмечается, что с утверждением советской власти в регионе не произошло ни освобождения всех категорий пленных, ни упразднения формально отмененного в Омском ВО термина "военнопленный". Пленные офицеры стали рассматриваться новой властью как "эксплуататоры, вредно влиявшие на иностранных пролетариев". Контрреволюционных офицеров держали в лагерях. Свобода слова, собраний означала большевистскую агитацию, которая признавалась необходимой, а всякая другая - вредной, контрреволюционной. К охране и наблюдению за группами "контрреволюционных" пленных привлекались вооруженные "революционные" пленные. Вооруженные отряды революционных пленных формировались уже с конца 1917 года 46.

      Д.А. Безруков в исследовании системы управления военнопленными и использования их труда в Новгородской губернии 1914 - 1918 гг. при освещении советского периода плена, отмечает, что большевистское правительство объявило всех военнопленных свободными гражданами, "гостями трудового народа" 47. Провозглашение свободы, по мнению автора, вызвало массовое неконтролируемое перемещение тысяч военнопленных, стремившихся найти работу и питание или самостоятельно перебраться ближе к родине. В исследовании отмечается, что Всероссийский съезд военнопленных в апреле 1918 г. принял решение предоставить всем пленным право решать по своему усмотрению, оставаться ли им в России или возвращаться на родину. Автор считает, что большинство военнопленных не пожелало участвовать в Гражданской войне в России.

      Австрийские историки Х. Лейдингер и В. Мориц, освещая участие военнопленных Австро-Венгрии в Гражданской войне на территории России, отмечают, что страны Антанты были напуганы перспективой союза Ленина и Гинденбурга, о чем сообщали им агенты. Это спровоцировало захват войсками Антанты Владивостока и других российских портов. Большевики объявили военнопленных братьями русских рабочих. В Петрограде к концу марта 1918 г. находилось около 60 тыс. русских военнопленных, оказавшихся там после беспрепятственного оставления ими лагерей. В книге приводится высказывание Бела Куна о том, что интернационалисты в Красной армии к марту 1919 г. составляли 30 - 35 тыс. чел., из них только 15 - 20 % оценивались как идеологически стойкие. Это говорит о том, что вступление в Красную армию было обусловлено стремлением военнопленных не упустить шанс избежать голодной смерти до возвращения на родину. Авторы считают, что роль иностранных военнопленных в Гражданской войне на территории России не следует переоценивать, но не надо и сводить к нулю, особенно в момент формирования Красной армии весной-летом 1918 г., когда боевой опыт и организованность военнопленных оказались наиболее востребованными 48.

      Современные исследователи обращаются к теме лагерной жизни вражеских военнопленных. А.И. Гергилёва считает, что режим в лагерях для военнопленных в Сибири был менее строгим, чем в Центральной России. По мнению автора, большинство военнопленных направлялось на наиболее тяжелые работы, поэтому "не так уж редки" были случаи побегов с этих работ, военнопленные "широко прибегали" к стачкам как средству борьбы за улучшение условий труда. После окончания Гражданской войны они использовались для ликвидации военной разрухи 49. Крайне тяжелые условия жизни иностранных военнопленных в лагерях под Ижевском в 1915 - 1916 гг. показаны в исследовании В.В. Поликарпова 50.

      Российскому и советскому плену как пространству неформальной коммуникации по материалам Среднего Урала посвящена одна из статей Суржиковой 51. В ней отмечается, что языковой барьер между военнопленными и коренным населением успешно преодолевался, а режим плена не стал препятствием для взаимоотношений между указанными категориями лиц. Автор считает, что максимально возможное вовлечение военнопленных в трудовой процесс способствовало установлению связей между пленными и местными жителями. В другой своей статье Суржикова предприняла попытку реконструкции коллективного портрета военнопленных первой мировой войны, оказавшихся на Урале52.

      В статье И.П. Павловой и Т.В. Ивлевой исследуется взаимное восприятие местного населения Енисейской губернии и размещенных на ее территории пленных немцев в годы первой мировой войны 53. Авторы пришли к выводу, что пленных немцев в Сибири не воспринимали как врагов. По мнению авторов, "высокой концентрации негативных стереотипов на образе внешнего врага" не наблюдалось. При этом пленные видели в местных жителях представителей менее цивилизованного народа.

      В некоторых исследованиях новейшего периода затрагивается вопрос о времени окончания репатриации иностранных военнопленных из советской России. Так, Безруков отмечает, что последние пленные покинули Россию в 1920 году54. А.И. Остроухов отождествляет завершение реэвакуации чехословацкого корпуса 2 сентября 1920 г. с окончанием реэвакуации чешских и словацких военнопленных с территории России 80. Васильева, расширяя рамки своего исследования "Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны", затрагивает проблему репатриации военнопленных, отмечая, что последние узники войны были возвращены на родину в течение 1922 года 56. По мнению А.И. Гергилевой, в советской России как законодательное оформление процесса репатриации, так и фактическое возвращение военнопленных на родину было затянуто и продолжалось до 1925 года. Отправляли в первую очередь военнопленных - членов РКП (б) для подготовки мировой социалистической революции 57.

      Подводя итог историографического обзора, можно отметить, что историками активно изучаются вопросы правового положения, управления военнопленными противника, их размещения, привлечения к труду, взаимоотношения с местным населением. Имеются работы, посвященные особенностям положения военнопленных в различных регионах России преимущественно в имперский период. Тема участия военнопленных-интернационалистов в Октябрьской революции и Гражданской войне в России по-прежнему находит отражение в современных исторических работах, но, если советскими историками были сделаны выводы о разделении большинством военнопленных под влиянием большевистской агитации и пропаганды идеи мировой революции и защиты революционных завоеваний в России, то с 1990-х гг. исследователями признается участие вражеских военнопленных в Гражданской войне в России как на стороне большевиков, так и на стороне антибольшевистских сил, а также тот факт, что большинство военнопленных стремилось избежать участия в российской междоусобице.

      В ряде работ освещена тема организации в Российской империи национальных воинских формирований из военнопленных-славян, уделено внимание деятельности Центропленбежа по пропаганде и агитации среди иностранных военнопленных с целью привлечения их к вооруженной борьбе с внутренней и внешней "контрреволюцией". Разные точки зрения имеются относительно общей численности военнопленных, взятых российской армией, - от 1,7 до 2,4 млн. человек, а также времени окончания репатриации иностранных военнопленных из советской России - от 1920 до 1925 года.

      В отечественной историографии отсутствуют работы, посвященные проблеме репатриации иностранных военнопленных, этому многотрудному и многолетнему процессу и его составляющим - стихийному, самостоятельному движению и организованному за счет государства советскими эвакуационными органами.

      Неисследованной является тема принудительной мобилизации военнопленных, находившихся в России, в армию советской Венгрии; нарушения советской стороной межгосударственных соглашений по обмену военнопленными. Требует прояснения вопрос о результатах деятельности среди иностранных военнопленных культурно-просветительных отделов Центропленбежа и аналогичных местных отделов; вопросы о мотивах вступления иностранных военнопленных в вооруженные формирования Красной и белых армий и перемены гражданства.

      Примечания

      1. СТЕПАНОВ А.И. Цена войны: жертвы и потери. В кн.: Мировые войны XX века, в 4 книгах. Кн. 1. М. 2002, с. 629.
      2. ЖДАНОВ Н.М. Русские военнопленные в мировой войне 1914 - 1918 гг. Ч. I-III. М. 1920.
      3. См., например: ВЕСЕНИН Е., СВЕТЛОВ А. Миллионы друзей. М. 1940; ГОЛУБ П. Братство, скрепленное кровью. М. 1958; КОМАРОВА Ф.А. Интернационалисты зарубежных стран в борьбе за власть Советов в России. М. 1958; ЖАРОВ Л.И., УСТИНОВ В.М. Интернациональные части в боях за власть Советов. М. 1960; АНАНЬЕВ В.И. В борьбе рожденное братство. Челябинск. 1966; КРАСНОВ В.Г. Интернационалисты на фронтах гражданской войны. М. 1989; ЯКОВЛЕВ Л.И. Интернациональная солидарность трудящихся зарубежных стран с народами советской России. 1917 - 1922. М. 1964; ДАНИЛОВ В.А. Интернационалисты на Урале и в Сибири. Свердловск. 1972.
      4. МУРАТОВ И. Из истории интернациональных формирований в СССР в 1918 - 1922 годах (Обзор литературы). - Военно-исторический журнал. 1960, N 5, с. 95 - 102.
      5. СУРЖИКОВА Н.В. Военнопленные-интернационалисты и Гражданская война на востоке России в зеркале советской историографии. Материалы Всероссийской научно-практической конференции "Гражданская война на Востоке России". Пенза. 2008.
      6. АНФИМОВ А.М. Российская деревня в годы первой мировой войны. М. 1962, с. 95,103 - 104,194 - 195.
      7. ЖДАНОВ Н.М. Ук. соч., с. 281.
      8. ВОЛКОВ Е.З. Динамика народонаселения СССР за 80 лет. М. -Л. 1930, с. 75 - 77.
      9. ШНЕЙДЕР И. Революционное движение среди военнопленных в России 1915 - 1919 гг. - Борьба классов. 1935, N 3, с. 54, 60.
      10. МУЛЮКОВ М.А., ТАГИРОВ И.Р. Мулланур Вахитов. Жизнь и деятельность пламенного революционера-ленинца. Казань. 1985.
      11. ПОПОВ Н.А. Революционные выступления военнопленных в России в годы Первой мировой войны. - Вопросы истории. 1963, N 2, с. 76 - 87.
      12. ПОЛЯКОВ Ю.А. Историческая наука: Люди и проблемы. Кн. 3. М. 2009, с. 86.
      13. ВАСИЛЬЕВА С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны. Диссертация канд. ист. наук. М. 1998.
      14. СТЕПАНОВ А.И. Ук. соч., с. 630.
      15. ПОЗНАХИРЕВ В.В. Документы федеральных и региональных архивов об использовании труда турецких военнопленных периода Первой мировой войны (1914 - 1918 гг.). - Отечественные архивы. 2013, N 2, с. 54 - 62.
      16. Центральная коллегия по делам о пленных и беженцах (Центропленбеж) была учреждена декретом СНК от 23 апреля 1918 г. в составе комиссариата по военным делам для согласования, объединения и направления деятельности всех учреждений и организаций, ведавших делами военных и гражданских пленных, заложников и беженцев.
      17. НЕЧАЕВА Э.П., ЛИВШИЦ С.В. Деятельность органов Центральной коллегии по делам пленных и беженцев по идейно-политическому воспитанию военнопленных Центральных держав в 1918 - 1920 гг. Куйбышев. 1982 (депонированная рукопись).
      18. Также, с. 16.
      19. ВЕСЕЛОВ М.В. Военно-политическая деятельность И.С. Уншлихта (1918 - 1930 гг.). Дисс. канд. ист. наук. М. 1991, с. 17.
      20. ЩЕРОВ И.П. Военная миграция в России в 1914 - 1922. Дисс. канд. ист. наук. М. 2001, с. 19.
      21. НЕЧАЕВА Э.П., ЛИВШИЦ С.В. Ук. соч.; ИХ ЖЕ. Деятельность органов Центральной коллегии по делам пленных и беженцев по идейно-политическому воспитанию военнопленных Центральных держав в 1918 - 1920 гг. Куйбышев. 1982 (депонированная рукопись); ИХ ЖЕ. Деятельность органов Центральной коллегии по делам пленных и беженцев по идейно-политическому воспитанию русских военнопленных, возвратившихся на родину (1918 - 1920 гг.). Куйбышев. 1982 (депонированная рукопись).
      22. ИСАЕВ А.Л. Российские органы управления и военнопленные противника: вопросы взаимоотношений (1917 - 1922 гг.). Дисс. канд. ист. наук. СПб. 1998.
      23. ВАСИЛЬЕВА С.Н. Ук. соч.
      24. Например: СОЛНЦЕВА С.А. Военный плен в годы первой мировой войны (новые факты). - Вопросы истории. 2000, N 4 - 5,с.101 - 102.
      25. СОЛНЦЕВА С.А. Военнопленные в России в 1917г. (март-октябрь). - Вопросы истории. 2002, N 1, с. 146.
      26. БАЗАНОВ С.Н. Формирование добровольческих национальных частей в русской армии в годы Первой мировой войны. Патриотизм - духовный стержень народов России. М. 2006, с. 79 - 86; ЕГО ЖЕ. Создание воинских формирований из военнопленных-славян в годы Первой мировой войны. Первая мировая война, Версальская система и современность: Сборник статей. СПб. 2012, с. 103 - 112; ЕГО ЖЕ. Из истории создания воинских формирований для русской армии из военнопленных-славян в Первой мировой войне. Инвалиды и война. Инвалиды Первой мировой войны: исторические и нравственные уроки: доклады и выступления участников II Международной научно-практической конференции "Инвалиды и война. Инвалиды Первой мировой войны: исторические и нравственные уроки". М. 2013, с. 40 - 48.
      27. БАЗАНОВ С.Н. Создание воинских формирований из военнопленных-славян..., с. 110 - 111.
      28. НИГМАТОВ В.В. Жизнь военнопленных в годы Первой мировой войны на территории Воронежской губернии. - Воронежский вестник архивиста: Научно-информационный бюллетень. Вып. 2. Воронеж. 2004, с. 100 - 108.
      29. КУРЦЕВ А.Н. Миграционные процессы репрессивного характера в российском населении в 1861 - 1917 гг. На примере Центрально-Черноземного региона. Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2011, N 3 (19), т. 2.
      30. ЦВЕТКОВ В. Ж. Мятеж. Чехословацкий корпус на полях Гражданской войны. - Родина. 2001, N 6, с. 55 - 61.
      31. ГЕРГИЛЕВА А. И. "Многие миллионы людей были вырваны войной из привычной для них обстановки". Чехословацкий корпус и военнопленные Первой мировой войны на территории России. - Военно-исторический журнал. 2013, N 2, с. 54 - 60.
      32. БЕЗРУКОВ Д.А. Система управления военнопленными и использование их труда в Новгородской губернии. 1914 - 1918 гг. Дисс. канд. ист. наук. Великий Новгород. 2001; ТАЛАПИН А.Н. Военнопленные Первой мировой войны на территории Западной Сибири (июль 1914 - май 1918). Дисс. канд. ист. наук. Омск. 2005; ГЕРГИЛЕВА А.И. Военнопленные Первой мировой войны на территории Сибири. Дисс. канд. ист. наук. Красноярск. 2006; ИКОННИКОВА Т.Я. Дальневосточный тыл России в годы Первой мировой войны. Хабаровск. 1999; БОНДАРЕНКО Е.Ю. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914 - 1956 гг.). Дисс. докт. ист. наук. Владивосток. 2004.
      33. КРЮЧКОВ И.В. Военнопленные Австро-Венгрии, Германии и Османской империи на территории Ставропольской губернии в годы Первой мировой войны. Ставрополь. 2006.
      34. ИКОННИКОВА Т.Я. Военнопленные Первой мировой войны на Дальнем Востоке России (1914 - 1918 гг.). Хабаровск. 2004.
      35. Там же, с. 21 - 22.
      36. Там же, с. 19,54.
      37. Тема побегов немецких и австро-венгерских военнопленных на родину через страны Скандинавии освещается в статье И.Н. Новиковой (НОВИКОВА И.Н. "Россия-страна контрастов, и нигде это свойство не проявляется так ясно, как в плену...". - Военно-исторический журнал. 2006, N 2, с. 55 - 58). Автор называет основной причиной побегов ухудшение продовольственного снабжения.
      38. Там же, с. 161.
      39. Там же, с. 144, 166.
      40. БОНДАРЕНКО Е.Ю. Ук. соч.
      41. ЛЮКШИН Д. Немецкие военнопленные в крестьянской России: особенности межкультурного опыта. В кн.: Россия и Германия в XX веке. Т. 1. М. 2010, с. 723 - 740.
      42. НИГМАТОВ В.В. Ук. соч., с. 100 - 108.
      43. КАЛЯКИНА А.В. Подданные стран-участниц Четверного союза в Саратовском Поволжье (1914 - 1922 гг.). Дисс. канд. ист. наук. Саратов. 2013.
      44. ИДРИСОВА Э.О. Иностранные военнопленные Первой мировой войны на Южном Урале в 1914 - 1921 гг. Дисс. канд. ист. наук. Оренбург. 2008.
      45. ТАЛАПИН А.Н. Военнопленные Первой мировой войны на территории Западной Сибири (июль 1914 - март 1918 гг.). Дисс. канд. ист. наук. Омск. 2005.
      46. Там же, с. 16 - 18, 22 - 24.
      47. БЕЗРУКОВ Д.А. Ук. соч., с. 18.
      48. ВАТЛИН А.Ю. Рец. на книгу: Х. ЛЕЙДИНГЕР, В. МОРИЦ. Плен, революция, возвращение домой. Значение проблемы военнопленных для истории коммунизма в Центральной и Восточной Европе в 1917 - 1920 гг. Вена. 2003. - Отечественная история. 2005, N 4, с. 183 - 184.
      49. ГЕРГИЛЁВА А.И. Военнопленные Первой мировой войны на территории Сибири. Красноярск. 2007, с. 99 - 101.
      50. ПОЛИКАРПОВ В.В. Военнопленные в лагерях под Ижевском 1915 - 1916 гг. - Вопросы истории. 2007, N 2, с. 94 - 105.
      51. СУРЖИКОВА Н.В. Российский и советский плен как пространство неформальной коммуникации (по материалам Среднего Урала). - Российская история. 2011, N 4, с. 53 - 62.
      52. ЕЕ ЖЕ. Военнопленные Первой мировой войны на Урале. К реконструкции коллективного портрета. - Вестник Пермского университета. 2011, выпуск 3(17), с. 57 - 64.
      53. ПАВЛОВА И.П., ИВЛЕВА Т.В. "Это люди, как и мы...": немцы и местное население в Енисейской губернии в годы Первой мировой войны-взаимное восприятие. - Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. N 12 (38), ч. I, с. 141 - 144.
      54. БЕЗРУКОВ Д.А. Ук. соч., с. 13.
      55. ОСТРОУХОВ А.И. Военнопленные чехи и словаки в России периода Первой мировой войны. Дисс. канд. ист. наук. М. 2011.
      56. ВАСИЛЬЕВА С.Н. Ук. соч., с. 22 - 23.
      57. ГЕРГИЛЁВА А.И. Военнопленные Первой мировой войны на территории Сибири. Красноярск. 2007, с. 99 - 101.

      Вопросы истории, № 6, Июнь 2014, C. 160-170.
    • Болгария в ПМВ
      Автор: Чжан Гэда
      Вот что нашел на просторах Интернета (спасибо коллегам-цусимцам): о том, как русские и болгары воевали друг против друга на территории Румынии с 1916 г.
      Материалы в приложениях - это сканы из книги Асташова А.Б. "Русский фронт в 1914 - начале 1917 года: военный опыт и современность", М., 2014. Стр. 253-254.