Сергий

"Русиос" Лиутпранда Кремонского

244 сообщения в этой теме

Это вы здорово отклонились в сторону от темы.

Пришлось. В теме вдруг появились "красные норманны". Поневоле пришлось выяснить - а когда же они, собственно, "покраснели"? Вдруг выяснилось "покраснели" эти загадочные норманны за сотню лет до Лиутпранда и не только на севере и не только в Греции.

 

Это скупое сообщение говорит об опосредованном его знакомстве с предметом рассказа...

Т.е. на ваш взгляд - Ибн-Хордадбег с купцами-русью не общался, и все-таки у кого-то списал ;) Не у Лиутпранда, так у "греков и тех, кто вел торговлю у греков и хазар".

Спорить не буду - ветка не об Ибн-Хордадбеге.

Вспомню настоящего свидетеля (почти современника Лиутпранда) - Ибн-Фаддлан. Он тоже самоназвания руси не слышал?

 

Между тем у "северян" было не только самоназвание русь, известны такие самоназванния, как даны, свеоны (свены), гауты, хёрды, халейги и т. д.

Но Лиутпранд (и его современник Ибн-Фаддлан) применительно к руси, и независимо друг от друга, приводят только одно самоназвание - русь.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А что это за народ-"красные норманны"?

Вроде такого народа у Лиутпранда нет. Или я ошибаюсь? :()

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А чем являлось слово русь? Или русиос - это не русь

Или был в десятом веке народ с самоназванием "красные норманны"? :pioneer:

Русиос - думаю, это как раз именно русь. Контекст говорит об этом: Лиутпранд ведь не является единственным источником о войне Игоря с Византией. А поскольку нам доподлинно известно, что морское нападение на Константинополь тогда состоялось именно со стороны руси и Игоря, то лично у меня сомнения в том, кто такой Ингер, и кто такие русиос не имеется: речь идёт об Игоре и о руси.

 

Что касается того, является ли слово русь самоназванием, названием которое ввели в практику византийцы или экзоэтнонимом, то я процентов на 80 склонен полагать, что речь идёт о самоназвании. Я не стану сейчас объяснять почему я так считаю. Достаточно признать, что русь - самоназвание. И даже несмотря на свидетельство Лиутпранда.

 

Слова Лиутпранда я, тем не менее, считаю нужным здесь пояснить. Дело в том, что в Византии существовала цирковая партия (=партия Ипподрома) русиев (Ρούσιοι). Цирковые партии именовались по цвету колесниц, участвовавших в забегах - люди уже в те времена в частности делали ставки на колесницы и на колесничих. Развившийся на этой почве изначальных фанатизм участников ставок, вероятно, мог привести к образованию такого рода партий. Со временем пристрастия на основании любви к тем или иным коням, колесничим или колесницам была утрачена, и народ стал "болеть" не за людей или коней, участвовавших в забегах, а за цвета, которые участники "защищали". Эта перемена была связана как с тягой к постоянству (например сегодня клубные болельщики, которые болеют не за Марадону или Пеле, а за сборные Аргентину или Бразилию), а также с такими факторами, как место проживания болельщиков или их социальное положение (кстати говоря, социальное положение тоже зачастую отражалось на месте жительства людей: были бедные и богатые районы). Партий было в общей сложности четыре: зелёные (прасины), голубые (вЕнеты), белые (левки) и красные (русии). Самыми популярными были партии прасинов и венетов. Первоначально эти партии были партиями болельщиков, но поскольку Ипподром и устраивавшиеся на нём игры были одновременно стезей политических страстей (например Ипподром служил местом, где происходило народное объявление императоров; на Ипподроме собирали народ, чтобы объявить ему о том или ином решении; на Иппоброме народ мог непосредственно обратиться в случае надобности к императору - через своих руководителей партий или даже сам), партии болельщиков были одновременно политическими партиями. В итоге Лиутпранд знал о существовании цирковой партии русиев в Константинополе. И знал о значении этого слова. А слово русии было принято как название партии не просто так - такое слово существовало, и означало оно:

 

1. нежнокрасный, светлокрасный (Диоскурид 4.133; Стефан Византийский, Этника в статье "русиос"). Синоним (мифограф Палефат) - русей (ρουσαίος).

2. партия Ипподрома (например: Иоанн Лид(иец), О месяцах 3.26 - также в качестве синонима ρουσάτος: О месяцах 4.25).

 

Однако... Слово русии (Ρούσιοι), которое применено здесь Лиутпрандом, не является правильной византийской формой названия племени русов. Житие Георгия Амастридского, Георгий Амартол (по Ватиканскому списку), патриарх Фотий (Гомилии 860 года, Окружное послание 867 года, Амфилохия), Никита Пафлагон (Житие патриарха Игнатия), Псевдо-Симеон, Продолжатель Феофана, Константин Багрянородный (Об управлении империей), Лев Диакон (4.6; в основном он в дальнейшем пользуется формулой "росский (-ая, -ое)" (῾Ρωσσικν)), один из актов Великой Лавры Святого Афанасия на Афоне от 1016 года - все употребляют ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО форму ῾Ρῶς (рос(ы)). У КБ при этом кроме названия племени (росы) применяется также название страны ('Ρωσία) и слово "по-русски" (ρωσιστί). Слово Росия встречается у КБ кроме "Об управлении империей" также в "Книге церемоний" (в рассказе о посольстве Эльги). Вот значения слова рос в византийском греческом:

 

- У авторов 12 века: "яснейшим образом сказал я: зовите таврами росов" (Цец, Хилиады 2.881); "тавры, они же росами (именуемые)" (Евстафий Фессалоникийский, Комментарии к Дионисию Периэгету).

- У авторов 10 века: те же, кто и тавроскифы (Лев Диакон; ср. КБ).

 

И здесь я подошёл к ответу на вопрос: кто такие русии у Лиутпранда. Как мы видели выше, правильным книжным названием племени, о котором говорит Лиутпранд в Византии было название рос(ы) - в несклоняемой форме. Ни один византийский текст 9-10 веков не применил к этому племени иной формы написания. Но Лиутпранд даёт росам то название, которое в Византии имела цирковая партия. Лично у меня никаких сомнений в том, что Лиутпранд представляет какую-то народную версию названия племени и его интерпретации нет. То есть, рос превратился в руся, и уже слово русий интерпретирцется с греческого. Конечно, Лиутпранд или его отчим до такого додуматься не могли. Скорее всего, в данном случае они воспользовались сведениями достаточно необразованного византийского человека. Предполагаю, что сведениями своего переводчика в Константинополе, или, что менее вероятно, какого-то грека в Италии.

 

Таким образом слово рос превратилось в слово "с багрянцом" у Лиутпранда по моему мнению.

 

Тем не менее, в византийском языке прослеживается очевидная связь между буками о (-ω) и у (-ου). Например в агиографии (сокращённое письмо икон) и у историков. У Георгия Сфрандзи, к примеру, в его Хронике Сулейман-шах, отец Эртогрула (предка Османской династии) назван Солиман-Сиах (Σωλιμάν-Σιάχ). Хотя вообще называть Сулеймана Солиманом (Σολυμάν) было в моде (например: Никифор Вриенний, Исторический материал 4.2; Никита Хониат, История, Правление Мануила 6). В 11 веке (но не ранее того...) начинает появляться именование росов русами.  Мне кажется, не следует искать ответа на вопрос о том, являлось ли название росы самоназванием или греческим названием племени. Ответ на этот вопрос лучше всего даёт ПВЛ.

2 пользователям понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А что это за народ-"красные норманны"?

Вроде такого народа у Лиутпранда нет. Или я ошибаюсь? :()

Если смешать в кучу всё что говорит Лиутпранд - то получается. Выходит, что норманны - русии. То есть "красные". Сергий считает такое смешение терминов правомерным, судя по всему.

Изменено пользователем andy4675

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Выходит, что норманны - русии. То есть "красные". Сергий считает такое смешение терминов правомерным, судя по всему.

Я пошутил. И обозначил это смайликом, везде, где применяю это словосочетание :pioneer:  Не надо приписывать мне ляп, допущенный анатолом.

См. посты 94, 95, 96.

Т.е. народ самоназвался "рыжим"???????????

http://svitoc.ru/topic/2419-rusios-liutpranda-kremonskogo/page-5#entry27253

 

 

Обращаю ваше особое внимание - народ с севера, который Лиутпранд в Х в. называет северянами (норманнами), самоназвался до Х века русь, а не даны, свеоны, норманны и т. п.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Обращаю ваше особое внимание - народ с севера, который Лиутпранд в Х в. называет северянами (норманнами), самоназвался до Х века русь, а не даны, свеоны, норманны и т. п.

О том и ПВЛ говорит. Позвали, говорит, варягов, которые русью зовутся, из-за моря. А ещё варягами были даны, свеи и норманны.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О том и ПВЛ говорит. Позвали, говорит, варягов, которые русью зовутся, из-за моря. А ещё варягами были даны, свеи и норманны.

Я бы сказал так. Для Нестора варягами были жители нынешней Скандинавии. Европейцы их совокупно в то время называли норманнами. Иначе, норманны и варяги суть одно и то же.

Опускаем деление самих норманов или варягов на племена.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Я бы сказал так. Для Нестора варягами были жители нынешней Скандинавии. Европейцы их совокупно в то время называли норманнами. Иначе, норманны и варяги суть одно и то же.

Опускаем деление самих норманов или варягов на племена.

Я Несторову версию излагал (только готландцев забыл, что они тоже варяги). Это он говорит:

 

И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Я Несторову версию излагал (только готландцев забыл, что они тоже варяги). Это он говорит:

 

И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти.

Я об этом и говорю. Для Нестора все тогдашние скандинавы-варяги. И уж затем он делит их на племена- русь, шведов, норманнов ...

Уточню свои слова.

Варяги из ПВЛ это норманны из европейских источников того времени

Я тут не согласен с Вами в том, что варяги-это народ. Думаю, это общее название у Нестора известных нам по европейским хроникам норманнов. Думаю, исторически это более достоверно.

Причём здесь не надо путать первоначальное значение слова "норманн" с самоназванием (?) одного из тогдашних скандинавских племён.

Например, тот же Адам Бременский иногда говорит о нападении норманнов или данов(и тут можно говорить о конкретных племенах). А иногда говорит типа, не дословно, "напали даны, в это время другие норманны...". В одном случае-конкретное название напавших, в другом-общее.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Норманны и есть народ. Это скандинавы. Но не все, а только скандинавская ветвь германского племени. Но среди норманнов были и самые норманны - это норвежцы. Потому что датчане это даны, шведы это свеи или свеоны. А норвежцы, это норы или норманны. Потому что самоназвание норвежцев (нордмен) происходит от слова север. Нор - предок-эпоним норвежцев и основатель Норвегии:

 

http://norse.ulver.com/src/forn/frafornjoti/ru1.html

 

Понятно, что как обычно миф возник для того чтобы объяснить уже сложившуюся ситуацию (этиологический миф), и ни в коем случае не отражает действительного положения вещей.

 

Я хочу сказать, что если первоначально норсменами (нортманами, норманнами, нордманами, нормандами, норманцами) были (и стали называться в хрониках) датчане и шведы, то по мере их расселения в Норвегии (которая происходила со стороны датчан (в меньшей степени со стороны свеев-свеонов или гётов Швеции) в направлении с юго-запада на северо-восток), и по мере разделения изначального датско-свеонского племени на 3 части (даны-свеи-нор(д)ы), название нордменов стало более присуще наиболее северной ветви народа. Но и свеи с данами так назывались - это видно в хрониках (в случае свеев менее очевидно, нежели в случае данов).

 

В итоге, Нестор вполне справедливо объединил как родственные и объединённые единым именем племена датчан, шведов, норвежцев (т. е. норманнов у Нестора) и готландцев. Обо всех них у нас сомнений нет, что это скандинавская ветвь германцев. Теперь возникает 2 проблемы. Во-первых, почему он выбрал для этих племён в качестве их общего названия именно название "варяги". Конечно, любому ясно, что назвать все племена норманнами он не мог - потому что среди подразделений такжы было племя норманнов. Получилось бы "масло масляное", вроде: "и по звали они норманнов, называемых русь, как другие норманны называются норманнами, свеями, данами и готландцами". Норманны называющиеся норманнами - нелепое выражение, и Нестору надо было поменять один из этнонимов. Он выбрал слово варяги. Но почему? Кто такие варяги в 9 веке - когда славяне призвали на княжение из Скандинавии русь?

 

Второй вопрос, который связан с первым, это кто такие варяги-русь в 9 веке.

 

Если согласиться, что варяги это этноним (или экзоэтноним, или наоборот - самоназвание) девятого века, то в дальнейшем у этого этнонима бурная судьба. Я не исключаю, что слово могло изменить смысл. Но вот у меня иногда такое впечатление, что Нестор назвал народ варягами как соплеменников тем, кого он знал как варягов в составе войск русских князей и византийских императоров (через византийские летописи, которыми пользовался). То есть, слово варяги на самом деле - не обязательно этноним. Возможно, это слово (безусловно норманнского происхождения - "хорошей" славянской этимологии оно не имеет) не носило смысла названия нации ни в 9, ни в 12 веке. Оно служило скорее названием воинской группы, связанной общей клятвой - как подразумевает одна из основных скандинавских этимологий слова варяги (варанги, вэрингар).

 

Тогда слова Кекавмена о том, что отец и брат Гаральда Смелого, да и он сам, правили Варангией (хотя на самом деле они правили Норвегией) получают несколько иной смысл. Кекавмен - со слов того же Гаральда, скорее всего (ведь он служил в Византии некоторое время) - назвал его страну страной варангов. Просто потому, что варанги, во времена Гаральда Смелого, прибывали в Византию на службу из Норвегии. То есть, слова варанг и норвежец ДЛЯ ВИЗАНТИЙЦА приобретали единый смысл. И пользовавшийся византийскими хрониками Нестор отразил именно этот факт.

 

Вот мой развёрнутый ответ о том, как я смотрю на решение загадки варягов в рамках Норманнской теории.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Теперь возникает 2 проблемы.

...и Нестору надо было поменять один из этнонимов. Он выбрал слово варяги.

Вы уверены, что Нестор поменял изначальный этноним? Почему тогда слово урмане (норманны), не применяется Нестором нигде при описании событий X и XI столетий?

К наёмникам пришедшим с Варяжского моря, Нестором применяется исключительно географический термин (или соционим?) - варяги.

 

 

Кто такие варяги в 9 веке - когда славяне призвали на княжение из Скандинавии русь?

Лиутпранд описывает историческое событие связанное с русью, а Нестор излагает неподтвержденную другими источниками легенду о призвании. Разницу видите?

 

 

Если согласиться, что варяги это этноним (или экзоэтноним, или наоборот - самоназвание) девятого века, то в дальнейшем у этого этнонима бурная судьба.

ПВЛ упоминает варягов в связи с событиями XI в. Скандинавский этнос с таким самоназванием никаким источником не упоминается.

Скандинавский этнос с самоназванием русь также не известен никому. В первую очередь он не известен самим скандинавам. Скандинавы раннего средневековья вообще не знают такого этнонима. Правитель руси для скандинавов - гардаконунг.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

 

Вот именно - досада. Норманнами русь совершившую набег на Константинополь в 944 году назвал норманнами не ЛЕВ Диакон, а ИОАНН Диакон. Последний является автором Истории Венеции. Вот его работа:

 

[58.] В то же время племя норманов с тремястами шестьюдесятью кораблями осмелились напасть на Константинополь (860 г.) 186. Однако, поскольку они никаким образом не смогли захватить (ledere) неприступный город, они разграбили предместья 187, где без жалости убили множество [людей], после чего выше названное племя с победой вернулось в свои [земли].

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Ioann_Diacon/frametext1.htm

 

А ну да, напутал с авторами немного. 

 

Суть то всё равно не меняется нисколько - оба автора под словом "норманны" подразумевали обобщённый "северный народ"(притом что Иоанн Диакон тоже был итальянец, из Венеции, и естественно ни о каких русах понятия не имел).

 

 

 

 

Опять троллинг... Хммм... Может, хлопнуть дверью, как анатол? 

 

 

Мнение Кана Александра Сергеевича, историка-нордиста, устроит?

 

 

"По Днепру варяги – восточноевропейский синоним викингов – выходили в Черное море и к Византии (путь "из варяг в греки")."("История скандинавских стран" Кан А.С.)

 

 

 

 

Это не ответ. Точнее ответ на уровне детсада. 

 

Вы б лучше на свои вопросы\ответы полюбовались. Вот это чьё?

 

andy4675, on 29 Mar 2015 - 10:01 PM, said:

Будем считать что угодно, пока за свой "базар" не научишься отвечать. А именно:

 

1. Ты сказал, что Лиутпранд никогда в глаза не видел норманнов - это то, во что ты веришь, или что тебе достоверно известно? Или просто имеются основания так считать:

А я ответил ведь ещё три страницы назад.

 

 

 

 

То, что кто-то написав пару книг чего то не упоминает как ему известное доточно, не означает, что сие ему неизвестно. 

Причём тут "неизвестно"? 

Придётся ещё раз, может дойдёт:

 

Mukaffa, on 28 Mar 2015 - 9:47 PM, said:

Знать и видеть - это разные вещи. Прочитал в хрониках и тем самым узнал, но видеть этих людей(норманнов) не удалось никогда в своей жизни. Так не бывает разве?  :)  ... Тут всё достаточно просто.

 

 

 

Не станете же вы утверждать, что Лиутпранд по ходу дела сочинил слово норманны, о существовании которого не знал.

Не сочинил, а применил известный термин, который означал -

"Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» – «человек»; отсюда – «норманны», то есть «северные люди»."

В данном случае это не этнический термин, что подчёркивает и сам Лиутпранд - мы же по их месту жительства зовём «норманнами». 

 

 

 

Кто "мы" о которых говорит Лиутпранд, когда сообщает "русии, которых МЫ называем норманнами".

 

Западноевропейцы, кто ж ещё, это вроде никем и не отрицалось.

опять чёрную кошку ищите?

 

 

 

Хммм... Вы отождествляли раз за разом норманнов с варягами. Вы говорили, что для Лиутпранда термин норманны равноценен термину викинги.

 

Именно так. И в чём непонятности?

 

 

И к чему вас привёл ваш поиск? Не то, чтобы меня очень интересует. Праздное любопытство... В поисковике мне искать незачем. Я и так имею представление о том, что есть норманнская теория и на чём она стоит.

 

Полностью ни с одной не согласен, своей не имею, сразу хочу уведомить, так что будем искать дальше.

 

 

 

Вот и договорились. Остроты и колкости - ни к чему. Троллинг сразу в корню пресеку. Разговор будет или таким или никаким. То есть, правила нужны в диалоге... Если в разговоре двое участвуют, то каждый своё мнение высказывает и доказывает. Иначе смысла нема...

Вот другой разговор. Только за.

Изменено пользователем Mukaffa

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Норманны и есть народ. Это скандинавы. Но не все, а только скандинавская ветвь германского племени. Но среди норманнов были и самые норманны - это норвежцы. Потому что датчане это даны, шведы это свеи или свеоны. А норвежцы, это норы или норманны. Потому что самоназвание норвежцев (нордмен) происходит от слова север. Нор - предок-эпоним норвежцев и основатель Норвегии:

 

http://norse.ulver.com/src/forn/frafornjoti/ru1.html

 

Понятно, что как обычно миф возник для того чтобы объяснить уже сложившуюся ситуацию (этиологический миф), и ни в коем случае не отражает действительного положения вещей.

 

Я хочу сказать, что если первоначально норсменами (нортманами, норманнами, нордманами, нормандами, норманцами) были (и стали называться в хрониках) датчане и шведы, то по мере их расселения в Норвегии (которая происходила со стороны датчан (в меньшей степени со стороны свеев-свеонов или гётов Швеции) в направлении с юго-запада на северо-восток), и по мере разделения изначального датско-свеонского племени на 3 части (даны-свеи-нор(д)ы), название нордменов стало более присуще наиболее северной ветви народа. Но и свеи с данами так назывались - это видно в хрониках (в случае свеев менее очевидно, нежели в случае данов).

 

Первоначально западноевропейцы под "норманнами" подразумевали захватчиков на кораблях прибывших с северных краёв, т.е. со Скандинавии и Балтики, чисто этническую составляющую там вряд ли возможно было определить, ибо там сброд был со всего Балтийского моря.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А ну да, напутал с авторами немного. 

 

Суть то всё равно не меняется нисколько - оба автора под словом "норманны" подразумевали обобщённый "северный народ"(притом что Иоанн Диакон тоже был итальянец, из Венеции, и естественно ни о каких русах понятия не имел).

Они сами вам сообщили о таких обобщениях? Иоанн Диакон применил к русам (в 860 году) тот же европейский термин, что и Лиутпранд (в 944 году).

 

А путаница возникает от незнания. Кроме риторики нужно и материалом "владеть".

 

Мнение Кана Александра Сергеевича, историка-нордиста, устроит?

 

"По Днепру варяги – восточноевропейский синоним викингов – выходили в Черное море и к Византии (путь "из варяг в греки")."("История скандинавских стран" Кан А.С.)

Это упрощение. Для "чайников".

 

 

Вы б лучше на свои вопросы\ответы полюбовались. Вот это чьё?

...

А я ответил ведь ещё три страницы назад.

Что ответил? Что он о своей встрече с норманнами при дворе Оттона не писал, и что он не написал, что ему о них стало там известно от других? Так ведь не обязан он оговаривать. Однако он сам пишет в Антаподосисе - русы это те, кого МЫ называем норманнами. Мы - это кто у Лиутпранда?

 

 

Причём тут "неизвестно"? 

Придётся ещё раз, может дойдёт:

Знать и видеть - это разные вещи. Прочитал в хрониках и тем самым узнал, но видеть этих людей(норманнов) не удалось никогда в своей жизни. Так не бывает разве?   :)  ... Тут всё достаточно просто.

То есть русов он видел, а норманнов - нет. Понятно... А что имеете сказать по поводу того, что Лиупранд сам русов не видел? Лиутпранд 5.14:

 

Но так как мой отчим, человек, преисполненный достоинства и мудрости, был послом короля Гуго, мне кажется нелишним изобразить здесь то, что, как я слышал, он часто говорил о мудрости и человечности императора и о его победах над руссами.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Liut_Kr/frametext8.htm

 

Присутствовал ли сам Лиутпранд в посольстве отчима в 942 году сказать не могу. Но поскольку он говорит о руссах ссылаясь на отчима, то росов он сам лично скорее всего не видел. Однако это нисколько не отменяет авторитетности суждений его отчима. Который руссов видел (Антаподосис 5.15):

 

Греки же, одержав победу и уведя с собой множество пленных, радостные вернулись в Константинополь. Роман приказал казнить всех (пленных) в присутствии посла короля Гуго, то есть моего отчима.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Liut_Kr/frametext8.htm

 

 
И в другом месте Лиутпранд именует руссов норманнами (Антаподосис 1.11):
 
 
I, 11. (...) Город Константинополь (Constantinopolitana urbs), который прежде [именовался] Византием (Bizantium) 1, а ныне носит имя Нового Рима (Nova Roma) 2, расположен посреди свирепейших народов. Ведь с севера его ближайшими соседями являются венгры (Hungarii), печенеги (Pizenaci), хазары (Chazari) 3, русь (Rusii), которую иначе мы называем норманнами (Nordmanni) 4, а также болгары (Bulgarii); с востока – Багдад (Bagdas) 5; между востоком и югом – насельники Египта (Aegiptus) и Вавилона (Babilonia) 6, а с юга – Африка 7 и знаменитый, расположенный в крайней близости и враждебный ему (Константинополю. – Сост.) остров Крит (Crete) 8. Другие же расположенные под [38] тем же климатом 9 народы, а именно: армяне (Armeni), персы (Perses), халдеи (Chaldei) 10, авасги (Avasgi) 11 – служат ему. (...)
 
 
Значит, русь с норманнами отождествлял не только сам Лиутпранд (1.11), но и его отчим (5.14).
 

 

Не сочинил, а применил известный термин, который означал -

"Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» – «человек»; отсюда – «норманны», то есть «северные люди»."

В данном случае это не этнический термин, что подчёркивает и сам Лиутпранд - мы же по их месту жительства зовём «норманнами». 

 

Это перевод слова с латинизированного немецкого. А то, что Лиутпранд не просто перевёл слово на латынь, но воспользовался существовавшим уже термином, подтверждается фактом того, что сам Лиутпранд, специально для вас пояснил (и при том дважды в своём труде):  русь, которую МЫ называем норманнами. Думаю, вы догадываетесь, что в своей работе, предназначавшейся для прочтения Оттоном Аеликим, под "мы" Лиутпранд подразумевал не только себя и своего отца. МЫ - это те книжники, которые находились на службе у Оттона и у прочих западноевропейских монархов. А византийцы росов северными людьми не звали. Так что переводом с греческого применённый термин быть не мог.

 

 

Западноевропейцы, кто ж ещё, это вроде никем и не отрицалось.

опять чёрную кошку ищите?

Я ничего не ищу. А западноевропейцы называли норманнами не абы кого. Когда, в 11 веке, начинается упоминание в западноевропейских источниках русов-рутенов, то они с норманнами не смешиваются. Рутены не смешивались с норманнами и прежде.

 

 

Именно так. И в чём непонятности?

Вы говорили:

 

Лиутпранд скандинавов никогда и в глаза не видел. Под "норманнами" он понимал викингов.

 

Лиутпранд, никогда не видевший в жизни викингов (раз, по вашим словам, он никогда не видел норманнов, и скандинавов вообще), называл норманнами никогда не виденных им викингов - хотя в его время и слова такого не было ещё. Самому не смешно?

 

И как понимать, что Лиутпранд никогда не видал норманнов, но викингов знал? Значит, он был знаком с викингами славянами или эстами, что ли? Самому не смешно?

 

 

Полностью ни с одной не согласен, своей не имею, сразу хочу уведомить, так что будем искать дальше.

 

А чем норманнская теория не угодила?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вы уверены, что Нестор поменял изначальный этноним? Почему тогда слово урмане (норманны), не применяется Нестором нигде при описании событий X и XI столетий?

Не уверен. Но как версия стоит неплохо. Норманны не упоминаются, потому что во-первых, Нестор рассказывает не о них. А во-вторых, в качестве общего этнонима для северян он применил не слово норманны, а варяги (которые варяги-русь, варяги-готландцы, варяги-датчане, варяги-свеи и варяги-норманны). Для 9-10 века (возможно, и далее) Нестор именует норманнами норвежцев. В это время (9-10 века, вплоть до времени Ольги) варяги для него - общий германо-скандинавски этноним.

 

 

К наёмникам пришедшим с Варяжского моря, Нестором применяется исключительно географический термин (или соционим?) - варяги.

Значение слова варяги не так ясно. Особенно для 9 и первой половины 10 века. Что касается конца 10 и всего 11 века, то, возможно, слово приобрело известный окрас под влиянием возникшей в Константинополе гвардии варягов.

 

 

Лиутпранд описывает историческое событие связанное с русью, а Нестор излагает неподтвержденную другими источниками легенду о призвании. Разницу видите?

Вижу. Сообщение Нестора - уникальное, а сообщение Лиутпранда - нет. Тем не менее, поскольку никого больше не интересовало тогда, что происходило на Руси, такое положение вещей, как раз, мне понятно. Например, описание греческой истории сохранилось до нас не в египетских текстах и хрониках, а в книгах греческих историков - Геродота, Фукидида, Ксенофонта... Понятное дело, что и в случае с русскими, описывать их историю лежало на их собственных плечах. То есть, из-за того, что сведения Геродота более никем, кроме его последователей (которые нередко противоречили геродотову рассказу), не подтверждаются, я не считаю, что Геродот рассказывал вещи которые не имели места быть. По крайней мере до тех пор, пока мне явно не докажут обратного. Ровно такой же политики я придерживаюсь и в случае с ПВЛ.

 

ПВЛ упоминает варягов в связи с событиями XI в. Скандинавский этнос с таким самоназванием никаким источником не упоминается.

Упоминается. Кекавмен говорит, что отец Гаральда (Смелого), его брал Олаф и он сам правили в Варангии. А это была Норвегия.

 

 

 

Скандинавский этнос с самоназванием русь также не известен никому. В первую очередь он не известен самим скандинавам. Скандинавы раннего средневековья вообще не знают такого этнонима.

Возможно, потому что русь переселилась из Скандинавии на русь. К тому же, саги - произведения довольно поздние, и полулегендарные. Кто знает, что за русь имел в виду Нестор.

 

 

Правитель руси для скандинавов - гардаконунг.

Вы смеётесь? Это правитель Гардарики? Так он правил не просто над племенем русь, а над Русью. У нас шёл разговор о том, откуда происходило племя варягов-русь, а не о том, как скагдинавы называли правителя Гардарики (Руси).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
 

Первоначально западноевропейцы под "норманнами" подразумевали захватчиков на кораблях прибывших с северных краёв, т.е. со Скандинавии и Балтики, чисто этническую составляющую там вряд ли возможно было определить, ибо там сброд был со всего Балтийского моря.

Вы можете показать существование разношёрстного балтийского происхождения сброда в Дейнло или в Нормандии? Если нет - то о чём вы сейчас тут опять говорите? Норманны дважды осаждавшие Париж в 9 веке (Регинхер (Рагнаром Лодброк) в 845 году взял и разграбил город; Зигфред и Синрик в 885-886 году взяли за снятие осады с короля Франции Карла Толстого откупные, хотя всё-равно граф Парижа Одо (один из основателей будущей династии Капетингов) отразил их от города, нанеся викингам поражение), участвовавший в этих действиях Хрольф Пешеход (Ролло(н)) - это не скагдинавы? Вы можете доказать, что речь шла о разношёрстом сборище из различных племён и народов Балтики?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Они сами вам сообщили о таких обобщениях? Иоанн Диакон применил к русам (в 860 году) тот же европейский термин, что и Лиутпранд (в 944 году).

 

Сами, сами. "Северные люди" Лиутпранда  - и есть обобщение.

Познания о русах и норманнах у обоих авторов скорее всего особо не отличались.

 

 

 

Это упрощение. Для "чайников". 

 

Круто это вы профессора, мэтра отечественной скандинавистики и доктора исторических наук приложили. :happy:

 

 

 

 

Что он о своей встрече с норманнами при дворе Оттона не писал, и что он не написал, что ему о них стало там известно от других? Так ведь не обязан он оговаривать. Однако он сам пишет в Антаподосисе - русы это те, кого МЫ называем норманнами. Мы - это кто у Лиутпранда?

Какой "своей встрече с норманнами при дворе Оттона"? откуда эта бурная фантазия?

МЫ знаем о норманнах, но о русах - то личное объяснение Лиутпранда, хотя возможно он его где-то позаимствовал.

Кто МЫ? - Население бывшей империи Каролингов. Так пойдёт?

Изменено пользователем Mukaffa

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

 

То есть русов он видел, а норманнов - нет. Понятно... 

 

Где я говорил, что он русов видел? 

 

 

 

 

Значит, русь с норманнами отождествлял не только сам Лиутпранд (1.11), но и его отчим (5.14).

Из текста это не следует во всяком случае. 

Но даже если отчим и считал русов "северными людьми" - норманнами, которые на кораблях приплыли с севера пограбить Константинополь, то что ж тут удивительного. Однако никакой связи со именно скандинавими здесь не прослеживается.

 

 

 

 

Это перевод слова с латинизированного немецкого. А то, что Лиутпранд не просто перевёл слово на латынь, но воспользовался существовавшим уже термином, подтверждается фактом того, что сам Лиутпранд, специально для вас пояснил (и при том дважды в своём труде):  русь, которую МЫ называем норманнами. Думаю, вы догадываетесь, что в своей работе, предназначавшейся для прочтения Оттоном Аеликим, под "мы" Лиутпранд подразумевал не только себя и своего отца. МЫ - это те книжники, которые находились на службе у Оттона и у прочих западноевропейских монархов. А византийцы росов северными людьми не звали. Так что переводом с греческого применённый термин быть не мог.

 

Это лишь пояснение Лиутпранда насчёт русов. МЫ(эти книжники) знают норманнов, но не знают русь, во всяком случае так выходит по тексту Лиутпранда.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Я ничего не ищу. А западноевропейцы называли норманнами не абы кого. Когда, в 11 веке, начинается упоминание в западноевропейских источниках русов-рутенов, то они с норманнами не смешиваются. Рутены не смешивались с норманнами и прежде.

 

Когда это прежде рутены не смешивались с норманнами? Поясните.

 

 

 

 

Вы говорили:

 

Лиутпранд скандинавов никогда и в глаза не видел. Под "норманнами" он понимал викингов.

 

Лиутпранд, никогда не видевший в жизни викингов (раз, по вашим словам, он никогда не видел норманнов, и скандинавов вообще), называл норманнами никогда не виденных им викингов - хотя в его время и слова такого не было ещё. Самому не смешно? 

Лиутпранд прочитал о норманнах, ему могли рассказать о норманнах, тем самым он составил себе представление о норманнах. На основе этого представления о норманнах, он отождествил норманнов с русами, общими чертами могло послужить приход на кораблях с севера с целью грабежа, а также то что они являлись язычниками. 

 

 

 

И как понимать, что Лиутпранд никогда не видал норманнов, но викингов знал? Значит, он был знаком с викингами славянами или эстами, что ли? Самому не смешно?

 

Уже отвечал на это: версии - прочитал в книге, мог кто-то поведать ему об этих исчадиях ада, и необязательно очевидец кстати. 

 

 

 

А чем норманнская теория не угодила?

Если кратко, то в свете современных исследований - уже несерьёзно.

Изменено пользователем Mukaffa

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сами, сами. "Северные люди" Лиутпранда  - и есть обобщение.

Познания о русах и норманнах у обоих авторов скорее всего особо не отличались.

Ещё раз. Кто вам сказал, что речь идёт об обобщении? Сами Иоанн Диакон и Лиутпранд Кремонский? Как докажите свою правоту?

 

 

Круто это вы профессора, мэтра отечественной скандинавистики и доктора исторических наук приложили. :happy:

Это я не его приложил. А кого я приложил, тот так того и не понял. Ещё раз: слова те были написаны НЕ ЧАЙНИКОМ, а ДЛЯ ЧАЙНИКОВ. То есть для тех, кому нужны примитивные ассоциации, чтобы понять о чём речь. А теперь поищите здесь такого человека. Думаю, когда найдёте его, то поймёте и кто "чайник"...

 

 

Какой "своей встрече с норманнами при дворе Оттона"? откуда эта бурная фантазия?

Лиутпранд МОГ иметь встречи с норманнами при дворе Оттона. Король Генрих Птицелов победил и подчинил датчан, согласно Бременской Хронике (ср. Корвейские Анналы, 934 год):

 

Король Генрих 35 изгнал из Саксонии венгров и перебил возле Эльбы 120 000 славян 36. Он подчинил также датчан и норманнов 37.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Chr_bremen_brev/frametext.htm

 

При Оттоне Великом в первый год архиепископства Бременского и Гамбургского архиепископом Адальгом (годы служения архиепископом Бремена и Гамбурга: 937 - 988 г. г.), т. е. в 937 году, Оттон Великий победил датчан. В 12-й год своего архиепископства в Бремене и Гамбурге (т. е. в 949-950 году - время когда Лиутпранд уже находился при дворе Оттона Великого) Адальг (высший церковный сановник в Германии, наряду с архиепископом Кёльна) рукоположил на епископство в Дании Хореда (в Шлезвиге-Гольштейне), Лиафдага (в Рибе) и Регинбранда (в Рибе). Бременская хроника:

 

[Святой] архиепископ Адальдаг 37а [получил паллий от папы Льва VII 38, а посох – от Оттона Великого 39]; он пребывал в должности 54 года, 7 месяцев, 11 дней 40. В первый его год император Оттон Великий начал править, одержал победу над датчанами и заставил платить дань славян, венгров и итальянцев. Он первый рукоположил епископов в Дании в 12-й год своего пребывания в должности, а именно, Хореда – в Шлезвиге, Лиафдага – в Рибе, Регинбранда – в Орхусе 41.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Chr_bremen_brev/frametext.htm

 

КАК мог об этих событиях не знать епископ Кремоны?

 

Кроме того, Рихер Реймкий писал, что обиженный нормандским герцогом Вильгельмом Оттон I обратился к Арнульфу Фландрскому и Гуго Великому и «разжег великую зависть и возбудил в друзьях великую ненависть к Вильгельму, так как они, хотя и втайне, очень ему завидовали» (II, 31)

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Richer/framevved.htm

 

Оттон Великий тоже не знал, что его обидел герцог Нормандии Вильгельм Длинный Меч, сын Хрольфа Пешехода?

 

Герцог Лотарингский, Генрих, описывал Оттону I, королю Германии и потом императору, могущество Нормандского герцога: "Никто, - говорил он, - не мог сравниться с ним: он окружен был дворянами и знатными людьми и сверх того имел бесчисленное множество подручников и рабов, обедал на золотых блюдах и пил из зоотых кубков; ни убийства, ни грабежа, ни воровства не случалось в его земле; все жили в безопасности, мирно и согласно друг с другом".

 

http://sundukis.narod.ru/source/string/part3.html

 

Но сам Людовик не имел сил для предприятия: он обратился к совему шурину, Оттону Великому, королю Германии. Этот явился, когда Людовик уступил ему Лотарингию, с сильным, хорошо вооруженным войском, для восстановления королевской власти во Франции и завоевания Нормандии. Король Людовик и граф Фландрский соединили свои силы с силами Оттона. Перешедши реку Эпте, он вторгся в Нормандию и расположился станом перед Руаном. Передовой отряд немецкого войска попал в засаду в старом лесу Бигарель и был весь истреблен. Руан сопротивлялся упорно, подкрепляемый свежими войсками из внутренней Нормандии, приплывавшими на лодках по Сене. Между вождями неприятельского войска начались разногласия; приближалась зима, дороги становились плохи. Оттон Великий после трехмесячного похода должен был вернуться, не сделав ничего: его отступление вполне походило на бегство. Норманны преследовали немцев до Амьена.

Спустя немного лет (в 954 году) умер Людовик IV; ему наследовал сын его, Лотарь.

 

http://sundukis.narod.ru/source/string/part3.html

 

Нормандия была основана норманнами в 911 году. Об этом, конечно, никто в Европе уже не помнил - если судить по вашим словам. И никто не знал, кто такие норманны, хотя они играли не последнюю роль в политической истории тех лет. А особенно знать их не мог Лиутпранд, как образованный современник, проведший более 10 лет при дворе короля Оттона Великого.

 

Рихер Реймский, История 2.13:

 

13. Эрлуин жалуется герцогу Вильгельму на утрату крепости, жены и детей

А Эрлуин, избавившись от смертельной опасности, направился к предводителю норманнов Вильгельму 30 и много жаловался ему на свои обиды, называя себя несчастным, так как, [50] лишенный крепости и войска и потерявший жену и детей, он не располагал ничем, кроме собственного тела. Не столь сильно поразила его утрата крепости, так как оставалась надежда как-нибудь ее вернуть, ведь земля неподвижна и крепость нельзя переместить. Но пленение жены и детей казалось ему неисправимой бедой, ведь если они погибнут, его будет мучить нескончаемая печаль, а если не погибнут и останутся в чужой власти, он будет обольщаться тщетной надеждой. Поэтому он говорил, что пришел в поисках утешения и повторял это, непрестанно стеная.

 
там же, 2.30-33:
 
 
30. Сеньоры съезжаются к королю и Вильгельм учиняет волнение во время совещания
 

Король вернул герцогу прежнюю милость, так как тот отличался и доблестью, и военной силой, за ним в свою очередь возвратились и другие. Итак, все вернулись к королю, и король объявил, что через тридцать дней в королевском поместье Аттиньи состоится совещание знати 59. И в установленный срок король прибыл туда с правителями провинций, то есть с Хугоном по прозвищу Великий, с Арнульфом Теруанским, Вильгельмом, герцогом пиратов, и с тираном Херибертом, присутствовал и саксонский король Оттон. Король Людовик расположился в особом покое с королем Оттоном и сеньорами, только герцога Вильгельма гуда не допустили, неясно, умышленно или же случайно. Долго он ждал снаружи, пока его позовут, и лелеял в душе гнев. Вконец разозлившись, он взломал запертые двери, ведь был человеком силы и храбрости чрезвычайной, и в ярости ворвался к ним. Ворвавшись, он увидел переносное ложе. На нем в изголовье, повыше, сидел Оттон, а король скромно устроился в изножье. Напротив них Хугон и Арнульф, расположившись на двух стульях, следили за ходом совещания. Вильгельм не стерпел обиды, наносимой королю: «Не следует ли, — говорит, — мне вмешаться? Разве не вызывает отвращения позор предательства?» И, приблизившись, сердито сказал: «Поднимись-ка, король!» 60 Король сразу поднялся, и герцог сел сам. И сказал, что непристойно, [57] когда король сидит ниже, а кто-либо другой — выше. Поэтому следуег Оттону встать и уступить место королю. Оттон, охваченный стыдом 61, поднялся и уступил место королю. Итак, король сидел выше, а Вильгельм ниже всех.

30. Сеньоры съезжаются к королю и Вильгельм учиняет волнение во время совещания

31. Оттон прячет обиду под личиной верности. Его жалобы

Оттон, опираясь на палку, стоя ожидал конца начатого совещания, совершенно скрыв обиду. Когда все предметы были обсуждены, король, поднявшись, вышел с участниками совещания. Оттон, тщательно скрывая нанесенную Вильгельмом обиду, много говорил с ним о нерушимой верности, которую им следует сохранять. Так прятал он задуманное злодеяние под завесой разных цветистых речей. После этого король уехал к себе вместе с Вильгельмом. А Оттон, держа совет с Хугоном и Арнульфом, горько жаловался им на нанесенную обиду, припоминая, как его на глазах друзей подняли и прогнали с сиденья против всякой справедливости и права. Друзьям же надо было бы поддержать его и счесть его обиду своей. Он объяснял, что они никак не должны были допускать такой заносчивости, ведь это легко может затронуть и их самих. Ибо тот, кто не уступает королю, тем менее уступит им. Такой речью он разжег великую зависгь и возбудил в друзьях ненависть к Вильгельму, так как они, хотя и втайне, очень ему завидовали. Король Оттон уехал к себе.

32. Хугон и Арнульф сговариваются убить Вильгельма

Хугон и Арнульф обсуждали, как им поступить с Вильгельмом. Они говорили, что если убить его, им все было бы проще; и легче склонить короля на что ни пожелают, если сгинет тот, доверяя кому, король отказывается уступить. А если не убьют его, то, без сомнения, они предвидят ссоры и раздоры и, по его вине, великую резню в будущем. И говорили, чго оба выхода опасны; если убьют его, будут уличены в человекоубийстве, если оставят тирана в живых, будущее сулит много смертей.

Решившись наконец на убийство, призвали они тех, кто должен был совершить преступление, объяснили суть дела и заставили поклясться против Вильгельма. Тут же заговорщики составили такой план его убийства: чтобы Арнульф отправил послов, поручив им сообщить Вильгельму, что им крайне необходимо встретиться в ближайшее время 62, пусть спросят, в какое время он подоспеет, а насчет места пусть просят, чтобы, покинув свою землю, он соизволил приехать на совещание на берег реки Соммы. Пусть, когда он приедет, его примут по-дружески, обещают ему великую дружбу и еще большую верность. [58] И так как это невозможно будет осуществить в присутствии его сопровождающих, следует помедлить с ударом, пока герцог еще не взошел на корабль, если по воле случая герцог прибудет на корабле; а когда он уже будет плыть по волнам, заговорщики громкими криками призовут его, как будто чтобы сообщить ему, что было позабыто нечто особо важное. Он приедет на лодке с несколькими людьми, а другие будут ожидать его на воде, и тут заговорщики, выхватив мечи, нападут на неосторожного. А если он приедет верхом, то, когда совещание окончится, Арнульф удалится и он будет уходить, заговорщики также будут звать его, притворяясь, что хотят сообщить нечто важное, и отвлекут его некоторыми острыми вопросами до тех пор, пока все его люди не уйдут вперед и он не останется последним. Напав на него, таким же образом заколют его мечами. Нападения подоспевших пиратов они избегнут, вскочив на быстрых коней и поспешив к господину, ожидающему их с войском; пиратам не останется ничего другого, как только поторопиться с отступлением или позаботиться о похоронах господина. И будет казаться, что это преступление совершено без ведома Арнульфа, так как он отсутствовал.

33. Убийство герцога Вильгельма

Итак, были отправлены послы, они просили о встрече и добились ее. Срок был установлен через тридцать дней. Также было условлено место в округе Амьена, на берегу реки Соммы, там, где остров Пикиньи; завершив переговоры, послы удалились. И в установленное время Арнульф по суше, а Вильгельм — водой прибыли в назначенное место и много говорили о дружбе, а еще больше — об обоюдной верности и, после довольно долгого совещания разъехались восвояси. Арнульф, притворившись, что удаляется, немного отъехал. А Вильгельм вернулся к кораблю, взошел на него и уже плыл по волнам, когда заговорщики громкими криками призвали его и он повернул назад на лодке. Подгреб к берегу, чтобы спросить, чего они хотят. Они сразу объявили, что им надо поговорить о чем-то весьма важном, о чем их господин по забывчивости умолчал 63. Соскочив с лодки на берег, герцог подошел к ним, они сразу же выхватили мечи и убили его 64. Ранили они двух юношей, которые пришли с ним без оружия, а также лодочника, вскочили в лодку и, сообщив господину, что преступление совершено, обратились в бегство 65. А те, кто плыл по волнам, вновь вернулись на оставленный берег и нашли господина — убитым, а двух юношей и лодочника — ранеными. Подняв тело господина, они предали его погребению под громкие жалобы 66[59]

 
64. ... выхватили мечи и. убили его. — Вильгельм Длинный Меч был убит 17 декабря 942 г.
 
 
Конец 942 года - нашествие викингов во главе с королями Сетрихом и Турмодом по Сене отражается королём Людовиком Заморским. Там же 2.35:
 

35. Короля призывают в Руан и он сражается с пиратами

А те, кто держал сторону короля, пригласили его в Руан и приняли как подобает. Там ему доложили, что пиратский король Сетрих, появившийся на Сене на кораблях, полных воинов, и его герцог Турмод, тоже с кораблями и войском, прибыли, чтобы, пренебрегая королевским пожалованием, захватить все, побудить сына покойного герцога 68 к идолопоклонничеству и приобщить к языческим обрядам; тогда король приказал собрать со всей округи войско. Надеясь на божью милость, он поспешил навстречу инородцам с восемью сотнями воинов. Так как людей у него было немного, он не мог расставить ряды с разных сторон, чтобы окружить врагов. Итак, окруженный воинами, он поднял знамена и выступил, сомкнув ряды. Язычники наступали пешими. Приблизившись, они бросились в первую атаку с обнаженными мечами 69, по обычаю отцов. Надеясь устрашить всадников своим числом и изранить их, они выступали с щитами и копьями. Но затем рассеянная мечами королевская конница двинулась на пеших, прикрываясь щитами. И, плотно сомкнув ряды, они оттеснили их и одолели, рубя и убивая. Затем, немного отступив назад, они вновь пошли в атаку и разорвали их ряды. Король Сетрих вынужден был бежать с поля боя, и всадники, разъезжавшие по полю, отыскали его в кустах и пронзили тремя пиками. А Турмода в разгаре сражения убил ударом в грудь Людовик в конном поединке. Коща король отражал его нападение и не узнал его, и задержался на месте, сражаясь врукопашную с обступившими его врагами, Турмод, окруженный своими людьми, напал на короля с тыла и, очутившись справа от него, проткнул бы его через рукав кольчуги до самого левого паха 70. Но король в бою на минуту обернулся к нему и заметил, что тот собирается его поразить. И, нанеся ему удар справа, снес нападающему голову вместе с левым плечом. Язычников избивали так, что, говорят, [60] их было там убито девять тысяч. Оставшиеся же, хотя их было совсем немного, были принуждены спасаться вплавь. Бог ниспослал победу королю, но из его людей некоторые были убиты, а некоторые — ранены. Позаботившись о них, король вверил Руан Эрлуину, а сам вернулся в Компьен.

 
 
Пленение Людовика Заморского герцогом Нормандии. Там же 2.47-49:
 
47. Пленение короля норманнами

После его похорон, поскольку мир между королем и герцогом не был заключен и поскольку король еще не распознал козней лицемеров, он уехал в Руан, взяв с собой Эрлуина и других и жил там с небольшой свитой, как привык, ничего не опасаясь. Измена, подготовленная перебежчиками вместе с герцогом, до поры скрываемая, вырвалась наружу, воспользовавшись малочисленностью королевских воинов. Как только король приехал, Хагрольд, который правил Байе, отправил к нему послов и пригласил его к себе; тот с небольшим сопровождением спокойно отправился по приглашению в Байе, ведь он ехал к верному своему, которого ни в чем не подозревал. А варвар 91, зная о нехватке воинов, напал на неосторожного короля с большим войском. Из спутников короля одни [65] были ранены, другие убиты, а король обратился в бегство. Он был бы захвачен, если бы сопротивление его оруженосца, тут же убитого, не задержало бы преследователей ненадолго. Воспользовавшись этой задержкой, король быстро поскакал по окольным дорогам и въехал в Руан в одиночестве. Когда он вошел в город, горожане, поскольку они тайно сговорились с жителями Байе, схватили его и заперли 92.

48. Король отпущен норманнами в обмен на заложников, но хитростью захвачен герцогом

Герцог Хугон, узнав, что король захвачен в Руане, приехал в Байе, чтобы принести благодарность за пленение короля и похлопотать, чтобы пленника отослали к нему. Норманны же 93 ответили, что это должно происходить на справедливых условиях, что они передадут герцогу короля, если получат в заложники всех сыновей короля. А по другому они короля не отдадут. Скрывая пленение короля и как бы заботясь о его интересах, герцог отправил к королеве Герберге послов за сыновьями короля. Узнав о неотложности дела, королева отослала младшего сына под клятвой, но невозможно было отослать и старшего 94. Ведь их было только двое. Предложили в заложники младшего, норманнам этого было недостаточно, они требовали и старшего сына. Тем не менее некоторые, сохранившие подобие верности люди, поняли, что благородный королевский род может полностью сгинуть, если изменники удержат всех детей вместе с отцом, и ответили остальным, что они не согласны выполнить условие и выдадут только младшего сына, а вместо старшего пусть выберут кого-нибудь из них. Норманны пожелали в заложники Видона, епископа Суассонского, который показался им самым могущественным, и приняли его в заложники вместе с королевским сыном. Итак, короля отпустили, но герцог, который, как полагали, должен был отвезти его домой, задержал его и отправил под охрану к Теутбольду Турскому 95. Поэтому ясно было, что тиран желал полностью уничтожить славный королевский род, убив и отца, и сыновей. Но случилось иначе и только один королевский сын оставался в неволе.

 

92. ...схватили его и заперли. — Людовика IV захватили 13 июля 945 г.

 

49. Оттон и Эдмунд, короли германцев и галлов, выступают в защиту короля против герцога

О ходе этих событий королева вскоре известила королей Эдмунда Английского 96 и Оттона Зарейнского — устно, через послов, и сверх того отправила письмо, полное горчайших жалоб. Король Оттон, опечаленный случившимся с сестрой, сразу отправил к Хугону посольство, требуя освобождения короля, прося, но одновременно и угрожая. Король Эдмунд, огорченный несчастьем своего двоюродного брата, изъявил [66] через послов герцогу свое негодование, грозя причинить ему большие беды, если тот не отпустит короля, и повести против него его врагов по суше и по морю и опустошить его земли. Если герцог запрется в каком-нибудь городе, он предпримет мощную осаду и скорее, чем герцог, найдет поддержку у галлов. И если тот тут же не освободит короля, он вскоре устремится против него и сушей, и морем.

 
Об этих событиях во Франции, в которых "отличились" короли Германии и Франции, Оттон Великий (Зарейнский) и Людовик Заморский и герцоги Нормандии Вильгельм Длинный Меч и Ричард Бесстрашный, происходивших в 940-е годы и потрясших всю Западную Европу, Лиутпранд тоже "не мог знать"...
 
В Англии в 954 году погибает Эрик Блодакс (Кровавый Топор) и прекращает своё существование Йоркское королевство (Йорвик). Йоркское королевство в Дейнло 10 веке:
 
post-75-0-02288100-1427927675_thumb.jpg
 
Лиутпранд и об этом "не мог знать"... Это события мирового масштаба, а церковные события (основание епископств и назначение в датские епископства епископов) самым прямым образом касались статуса Лиутпранда, который был церковником. Мог ли Лиутпранд ничего этого не знать? Как он мог находиться при дворе Оттона Великого, и ничего происходящего в мире, в том числе о событиях в которых участвовал сам Оттон Великий, не знать?
 
"Странный вы человек, Корейко... Всё то у вас хорошо..." Так не бывает. Так не могло быть...
 

 

МЫ знаем о норманнах, но о русах - то личное объяснение Лиутпранда, хотя возможно он его где-то позаимствовал.

 

То есть, Лиутпранд не просто изобрёл слово норманны, которое произвёл от "люди, живущие на севере". Он знал, что такой термин имеется, и что его используют для обозначения конкретного народа. Поскольку он писал для людей европейских, его слова носили некоторый смысл именно для них.

 

 

Кто МЫ? - Население бывшей империи Каролингов. Так пойдёт?

Абсолютно точно! А значит, слово это - не конструкция Лиутпранда, а ТЕРМИН, с которым он вполне знаком.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Где я говорил, что он русов видел? 

Так он русов не видел? Или видел? Если не видел - то кто видел? И почему применительно к русам Лиутпранд применил термин, который носил уже некоторое значение, а не какой-нибудь иной, или не придумал нового, более верного?

 

Из текста это не следует во всяком случае. 

Но даже если отчим и считал русов "северными людьми" - норманнами, которые на кораблях приплыли с севера пограбить Константинополь, то что ж тут удивительного. Однако никакой связи со именно скандинавими здесь не прослеживается.

Дело в том, что "норманны" - это термин тех лет, а не просто некоторое слово. Употребляя его, Лиутпранд принимает на себя ответственность за свои слова в отождествлении руси и норманнов. А то, что относительно Византии русь жила севернее (начиная с Крыма и его окрестностей), так и венгры тоже жили севернее Византии. И болгары тоже. Но при разговоре о посольстве болгар в Константинополе Лиутпранд называть их норманнами, как живущих на севере, не стал (Лиутпранд, О посольстве в Константинополь). Не называет он норманнами ни хазар, ни даже печенегов - которые делили с русскими (русью) Северное Причерноморье. Если русь жила глубоко на юг (местами южнее тех же венгров), то что делало её норманнами?

 

 

Это лишь пояснение Лиутпранда насчёт русов. МЫ(эти книжники) знают норманнов, но не знают русь, во всяком случае так выходит по тексту Лиутпранда.

Применением терминов не поясняют, а объясняют. Термин имеет строгое значение. Лиутпранд применил ТЕРМИН, а не просто некое слово. И по тексту Лиутпранда как раз выходит, что он отлично понимает, кто такие русы. Это - норманны.

 

 

Когда это прежде рутены не смешивались с норманнами? Поясните.

Никогда. С самого первого момента своего применения рутены не поименованы норманнами. Можете доказать обратное? Попробуйте. У Саксона Грамматика рутены норманнами не называются, а правят ими зачастую скандинавы. Хотя термин этот был связан с русским народом достаточно поздно (около 11 века), тем не менее и в более ранних упоминаниях рутенов они выглядят (в англо-саксонских и скандинавских легендах) скорее как представители чуждого, нескандинавского элемента, ассоциирующегося скорее с противниками богов-асов, великанами. В одной из тем я уже проводил подробный анализ одной из ранних англо-саксонских поэм с упоминанием правителя рутенов.

 

 

Лиутпранд прочитал о норманнах, ему могли рассказать о норманнах, тем самым он составил себе представление о норманнах. На основе этого представления о норманнах, он отождествил норманнов с русами, общими чертами могло послужить приход на кораблях с севера с целью грабежа, а также то что они являлись язычниками. 

Практически исключено. В Европе все давно уже отлично знали, кто такие есть норманны.

 

 

Уже отвечал на это: версии - прочитал в книге, мог кто-то поведать ему об этих исчадиях ада, и необязательно очевидец кстати. 

И он знал викингов, а не норманнов? ЗНАЛ?

 

 

Если кратко, то в свете современных исследований - уже несерьёзно.

 

Несерьёзно молотком себе по башке стучать. А норманнская теория пока что ничем не опровргнута. Ни сверхновыми данными, ни ужасно забытыми старыми "убийственными" аргументами.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ещё раз. Кто вам сказал, что речь идёт об обобщении? Сами Иоанн Диакон и Лиутпранд Кремонский? Как докажите свою правоту?

 

Да пожалуйста 

"Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» – «человек»; отсюда – «норманны», то есть «северные люди»." (Лиутпранд Кремонский "Антаподосеос")

 

 

 

Это я не его приложил. А кого я приложил, тот так того и не понял. Ещё раз: слова те были написаны НЕ ЧАЙНИКОМ, а ДЛЯ ЧАЙНИКОВ. То есть для тех, кому нужны примитивные ассоциации, чтобы понять о чём речь. А теперь поищите здесь такого человека. Думаю, когда найдёте его, то поймёте и кто "чайник"...

 

Какие интересные мысли.

Это слова были написаны автором в учебном пособии для вузов под названием "История скандинавских стран". Предназначено данное пособие для студентов-историков, специализирующихся по истории стран Северной Европы. 

Кто ж тогда для вас не "чайником" является, даже страшно подумать. :rolleyes:

 

 

Лиутпранд МОГ иметь встречи с норманнами при дворе Оттона. 

 

МОГ - не значит что имел.

Вы пишите о его якобы "встрече" как уже имевшей место, разницу чувствуете?

 

 

При Оттоне Великом в первый год архиепископства Бременского и Гамбургского архиепископом Адальгом (годы служения архиепископом Бремена и Гамбурга: 937 - 988 г. г.), т. е. в 937 году, Оттон Великий победил датчан. В 12-й год своего архиепископства в Бремене и Гамбурге (т. е. в 949-950 году - время когда Лиутпранд уже находился при дворе Оттона Великого) Адальг (высший церковный сановник в Германии, наряду с архиепископом Кёльна) рукоположил на епископство в Дании Хореда (в Шлезвиге-Гольштейне), Лиафдага (в Рибе) и Регинбранда (в Рибе). Бременская хроника:

Так что толку то? Лиутпранд не относил датчан к "норманнам", датчане для него в отличии от "норманнов" народ вполне известный, активно участвующий в описываемых событиях.

 

 

 

КАК мог об этих событиях не знать епископ Кремоны?

 

Сотый раз: одно дело ЗНАТЬ, другое - быть непосредственным наблюдателем.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В Англии в 954 году погибает Эрик Блодакс (Кровавый Топор)...

Это только в том случае, если признать гипотезу Коллингвуда, возобладавшую в историографии в ХХ веке. Чарльз Пламмер был иного мнения. http://svitoc.ru/topic/1528-ejrik-krovavyj-topor-eirkr-blx/

А к чему в этой ветке Эйрик Кровавый Топор и Нортумбрия?

Кстати, сам Эйрик не называл себя норманном. Его имя было записано в книгу посетителей Durham Liber Vitae при церкви на острове Линдисфарн - Eiric rex danorum.

'Eiric rex danorum, Botild regina, Tovi, Modera uxor Tovi, Alf, Sunapas, Thor Muntokes sune, Ulf Duft, Torkitell muli, Osbern, Eoltkill, Askill, Turkill, Walecho, Gerbrun'.

Если русь жила глубоко на юг (местами южнее тех же венгров), то что делало её норманнами?

Если бы, да кабы...

Сообщение Лиутрпанда помогает в определении местоположения руси Х века.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Это только в том случае, если признать гипотезу Коллингвуда, возобладавшую в историографии в ХХ веке. Чарльз Пламмер был иного мнения. http://svitoc.ru/topic/1528-ejrik-krovavyj-topor-eirkr-blx/

А к чему в этой ветке Эйрик Кровавый Топор и Нортумбрия?

Кстати, сам Эйрик не называл себя норманном. Его имя было записано в книгу посетителей Durham Liber Vitae при церкви на острове Линдисфарн - Eiric rex danorum.

 

Потому что это ещё одно "незначительное" событие в истории тех времён, связанное с норманнами. И ещё раз повторяю: соврешенно неважно, как себя называл Эрик. Главное, как его называли бы в Италии, Франции и Германии. То есть в том ареале, где жил и действовал Лиутпранд.

 

 

Если бы, да кабы...

Сообщение Лиутрпанда помогает в определении местоположения руси Х века.

Тут уже без "если". Русь Лиутпранда действительно народ, который имеет владения очень глубоко на юг. Близко к Константинополю. Антаподосис 1.11:

 

I, 11. (...) Город Константинополь... расположен посреди свирепейших народов. Ведь с севера его ближайшими соседями являются венгры (Hungarii), печенеги (Pizenaci), хазары (Chazari) 3, русь (Rusii), которую иначе мы называем норманнами (Nordmanni)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

...

А византийцы росов северными людьми не звали.

Да неужели?

И это грек говорит не о северных пришельцах?

Что это? Что за гнетущий и тяжкий удар и гнев? Откуда обрушилась на нас эта страшная гроза гиперборейская ?

Святейшего Фотия, архиепископа Константинопольского, первая гомилия «На нашествие росов»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Бобров А. Г. Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский
      Автор: Saygo
      Александр Бобров. Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский

      Бобров А. Г. Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский // Acta Slavica Iaponica. Sapporo, 2005. T. 22. P. 238-298.

      СОДЕРЖАНИЕ

      1. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина»

      1.1. История вопроса

      1.2. «Задонщина» и проблема контаминации

      1.3. Текстология «Задонщины» и проблема «авторских редакций»

      2. Рукописное наследие Ефросина Белозерского

      2.1. Сохранившиеся списки

      2.2. Утраченные рукописи

      3. Биография Ефросина Белозерского

      3.1. Гипотеза о «доиноческом» периоде жизни Ефросина

      3.1.1. Тексты, посвященные русским святым

      3.1.2. Летописание

      3.1.3. Княжеские Родословия

      3.1.4. Косвенные свидетельства

      3.2. Князь Иван Дмитриевич

      4. Ефросин Белозерский и «восточные страны»

      4.1. Собрание восточных легенд Ефросина Белозерского

      4.2. Кем был Афанасий Никитин?

      4.3. Ефросин - первый востоковед?

      5. Ефросин Белозерский - автор записи «Слова о полку Игореве»?

      Примечания


      1. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина»

      1.1. История вопроса

      История изучения тесно связанных между собой вопросов о времени со­здания и о подлинности «Слова о полку Игореве» насчитывает уже более двух столетий дискуссий и сотни наименований работ. Сомнения в древности «Сло­ва» появились вскоре после его первого издания в 1800 г. Представители «скеп­тической» школы в русской историографии первой половины XIX в. подверга­ли сомнению подлинность многих древних памятников, в том числе и летопи­сей. Подделкой Нового времени считали «Слово о полку Игореве» М.Т. Каченовский, Н.П. Румянцев, О.И. Сенковский, М.О. Бодянский, И. Беликов, сомне­ния в его подлинности высказывали С.М. Строев, И.И. Давыдов, М.Н. Катков, К.С. Аксаков и другие авторы1.

      Аргументом в пользу древности «Слова» многие исследователи считают обнаруженную еще К.Ф. Калайдовичем в начале XIX в. запись писца Домида на последнем листе псковского Апостола апракос 1307 г.: «Сего же лета бысть бои на Русьскои земли: Михаил с Юрьем о княженье Новгородьское. При сих князехъ сеяшется и ростяше усобицами, гыняше жизнь наша, въ князех которы, и веци скоротишася человеком» (современный шифр - ГИМ, Синодальное собр., № 722, л. 180). В литературе отмечалась большая архаичность записи Домида по сравнению со схожим текстом «Слова о полку Игореве» («Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ веци человекомь скратишась»), что объясняется обычно более ранним временем записи, чем существовавший список «Слова»2.

      Открытие и публикация в 1852 г. «Задонщины»3 позволили сторонникам подлинности и «скептикам» по-новому определить ключевой вопрос спора. В фокусе внимания исследователей оказалось взаимоотношение «Слова о полку Игореве» (рассказывающего о неудачном походе на половцев 1185 г.) и схожей с ним композицией, а также целым рядом образов, слов, выражений и даже отрывков текста «Задонщины» (повествующей о победе над татаро-монголами на Куликовом поле в 1380 г.). Начиная с Л. Леже4, некоторые исследователи предлагали смотреть на «Слово» как на произведение, вторичное по отноше­нию к «Задонщине», и, следовательно, являющееся подделкой или мистифика­цией, на которые была богата история науки XVIII - начала XIX в. Наиболее подробно эта точка зрения была изложена в работах А. Брюкнера, А. Мазона, Я. Фрчека, А.А. Зимина, А. Данти, противоположную точку зрения отстаивали P.O. Якобсон, Е. Ляцкий, Д.С. Лихачев, В.П. Адрианова-Перетц, А.В. Соловьев, Р.П. Дмитриева, О.В. Творогов, А.А. Горский и другие исследователи5.

      Единственный список «Слова о полку Игореве», Мусин-Пушкинский, был обнаружен графом А.И. Мусиным-Пушкиным при невыясненных до конца обстоятельствах и, как известно, сгорел в московском пожаре 1812 г.6 «Задонщина» известна в 6 списках XV-XVII вв.; все они были опубликованы Р.П. Дмит­риевой в 1966 г.7 Перечислим их в хронологическом порядке, указывая приня­тые в науке их условные наименования.

      1). Кирилло-Белозерский список - РНБ, собр. Кирилло-Белозерского монас­тыря, № 9/1096, л. 123-129 об., 70-е гг. XV в.
      2). Исторический второй список - ГИМ, Музейское собр., № 3045, л. 70-73 об., конец XV - начало XVI в. (отрывок).
      3). Исторический первый список - ГИМ, Музейское собр., № 2060, л. 213-224, конец XVI - XVII в. (начало утрачено).
      4). Синодальный список - ГИМ, Синодальное собрание, № 790, л. 36 об. - 42 об., XVII в.
      5). Список Ундольского - РГБ, собр. Ундольского, № 632, л. 169 об. - 193 об., середина XVII в.
      6). Ждановский список - БАН, шифр 1.4.1, л. 30 об. - 31, вторая половина XVII в. (только начало текста).

      Помимо полных и фрагментарных текстов «Задонщины», в нашем распо­ряжении есть еще небольшая выписка из «Задонщины», находящаяся в де­кабрьской служебной Минее Стефана Ондреева сына Босого 1516 г.8

      Древнейший Кирилло-Белозерский список (далее - КБ), принадлежащий перу священноинока Ефросина, содержит особую Краткую редакцию «Задон­щины». Точка зрения «скептиков» основана на представлении о первичности текста Краткой редакции (списка Ефросина), который рассматривается как первоначальная запись текста «Задонщины», затем расширенная в Простран­ной редакции (остальные списки). Поскольку в Пространной редакции есть совпадения со «Словом о полку Игореве», отсутствующие в Краткой редакции, «скептики» приходят к выводу о том, что песнь о походе Игоря Святославича восходит ко вторичной версии «Задонщины». Защитники подлинности и древ­ности «Слова о полку Игореве», напротив, считают, что Краткая редакция яв­ляется не первоначальной версией текста, а лишь сокращением оригинала «Задонщины», в котором читались схожие со «Словом» места в полном объеме.

      Принято считать, что существует две основных точки зрения на пробле­му подлинности «Слова о полку Игореве»: сторонников древности памятника, датирующих написание произведения концом XII - первой половиной XIII вв., и «скептиков», считающих памятник «подделкой» Нового времени (конец XVIII в.). На самом деле еще в начале XIX в. появилась третья, «промежуточная» точка зрения (термин Г.П. Струве)9 на проблему. Впервые она была сформули­рована Евгением Болховитиновым (1767-1837)10. Этот исследователь не сомне­вался в древности произведения, но считал, что нельзя его датировать только на основании упоминаемых князей, «не далее сего времени живших», и предла­гал относить «сие сочинение к последующим векам»11. В письме к К.Ф. Калай­довичу 1814 г., опубликованном уже после смерти автора, Е.А. Болховитинов писал, что «Слово о полку Игореве» было создано, по его мнению, не ранее XIV или даже XV в., «когда воображение и дух россиян уже ободрился от успехов над татарами». Желание автора «Слова» написать свой текст «старыми словесы» исследователь понимал как стремление «написать старинным прежних времен слогом, а не современным себе», из чего следует, что он - «не современ­ник событий»12. Помимо Евгения Болховитинова, мысль о возможности созда­ния «Слова о полку Игореве» в XIV-XVI вв., также без развернутой аргумента­ции, высказывали и другие авторы13. Даже автор, впервые высказавший мысль о вторичности «Слова о полку Игореве» по отношению к «Задонщине» (Л. Леже), полагал, что памятник мог возникнуть в XIV или XV вв. Наконец, в недавнее время эта точка зрения, наиболее близкая и автору настоящей статьи, была обоснована в исследованиях А.М. Ломова и М.А. Шибаева, заслуживающих под­робного рассмотрения.

      Статья профессора Воронежского университета А.М. Ломова, посвящен­ная проблеме авторства «Слова о полку Игореве» и «Задонщины», была опуб­ликована в 2000 г.14 Исследователь исходит из установленного, на его взгляд, факта, что автором «Задонщины» является некто Софоний Рязанец, поскольку его имя «с опеределенными модификациями (Сафон, Ефоний) упоминается либо в заголовках рукописей (Кирилло-Белозерский список), либо непосред­ственно в тексте (список Ундольского и список Исторического музея-1), либо там и там (Синодальный список)»15. Отметив то обстоятельство, что в списках «Задонщины» Софоний часто именуется «старцем», исследователь рассмотрел два варианта значения этого слова: «старцы градские» и старцы-иноки. «Если учесть, что в списке Исторического музея-1 Софония именуют «ереем», можно допустить, - пишет А.М. Ломов, - что в действительности он был монахом: редактор списка, видимо, имел какую-то информацию о принадлежности Со­фония к духовному сословию, но не знал в точности, к какому - черному или белому, и наугад поставил номинацию иерей (священник), которая по смыслу никак не сопрягается с понятием старец»16. Здесь автор явно не учел возмож­ности того, что «Софоний» являлся иеромонахом - иноком и священником одновременно.

      А.М. Ломов обратил внимание на фразу «Задонщины», варьирующуюся в разных списках, и имеющую наиболее полный вид в списке Ундольского: «Преже восписах жалость земли Руские и прочее от книг приводя. Потом же списах жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его Владими­ру Ондреевичю»17. Полагая, что «второе» произведение Софония - это «Задонщина», исследователь предлагает рассматривать «первое» упомянутое сочине­ние «как некий X», обладающий совокупностью определенных признаков: оно «базируется на историческом материале, извлеченном из летописей («от книг приводя») и представляет собой ретроспективное описание событий прошлого, частично тождественное по содержанию первому (у них общее семантическое ядро «жалость»), частично отличное от него (оно «жалость», но не «похвала»)18. Этих достаточно неопределенных признаков А.М. Ломову оказывается доста­точно, чтобы прийти к выводу: наиболее приемлемым «кандидатом» на роль первого творения Софония является «Слово о полку Игореве» (оно предше­ствует «Задонщине», «проникнуто жалостью», но в нем «нет похвалы князьям-сеператистам»). Если даже понимать фразу «Задонщины» в соответствии с ее интерпретацией А.М. Ломовым, остается неясным, почему искомым «текстом X» не может быть какой-нибудь другой памятник, например, «Слово о погибе­ли Русской земли»?

      Еще в меньшей степени может считаться доказательным другой аргу­мент исследователя: «все выдающиеся произведения мировой литературы со­здавались в эпохи полной консолидации национальных сил», а время после битвы на Каяле 1185 г. «к числу таких периодов не относится» - «русскому народу было явно не до изящной словесности», в то время как период конца XIV-XV вв. был своеобразным «малым Ренессансом», окрашенным «в мажор­ные тона»19. Такого рода историко-литературные обобщения немногого стоят.

      Наибольший интерес в работе А.М. Ломова вызывают его наблюдения над языковыми особенностями «Слова о полку Игореве», традиционно считаю­щимися признаками его ранней датировки. Исследователь обратил внимание на прилагательное «нынешний» (во фразе «отъ стараго Владимира до нынѣшняго Игоря»20), обычно понимаемое в научной литературе как «ныне живу­щий», «здравствующий», «современный». Возражая такой трактовке, А.М. Ло­мов считает, что выражение «нынешний Игорь» имеет значение «современный событиям, о которых идет речь». Отметим, что, по мнению Я.С. Лурье, насто­ящее время при описании прошедших событий употреблялось также Иосифом Волоцким «как средство для усиления выразительности его рассказа»; в каче­стве аналогии исследователь привел «Историю о великом князе Московском» Андрея Курбского21. Другое выражение «Слова о полку Игореве» - «се время» («свивая славы оба полы сего времени», «за обиду сего времени»22), по мнению А.М. Ломова, значит не «настоящее», а «упомянутое время»23.

      Исследователь предложил любопытный аргумент в связи с анализом сю­жетно-композиционных особенностей «Слова о полку Игореве» и «Задонщины». По его мнению, маловероятно, чтобы автор «Задонщины», собираясь опи­сать события 1380 г., случайно обнаружил древний памятник, обнаруживаю­щий удивительное типологическое сходство с событиями Куликовской битвы («и там и тут русский князь вместе со своим братом отправляется на врагов- нехристиан («поганых»), степных кочевников, пришельцев из «незнаемой» вос­точной страны, и вступает с ними в кровопролитное сражение неподалеку от Дона»); «скорее всего, - пишет А.М. Ломов, - в поисках исторической аналогии к событиям на Непрядве Софоний обратился к русским летописям..., нашел эту аналогию в летописной повести о походе новгород-северского князя Игоря на половцев в 1185 г. и использовал ее для реализации своего творческого за­мысла»24. Эта версия, считает исследователь, хорошо объясняет многочислен­ные параллели и взаимозависимость «Слова о полку Игореве» и «Задонщины» как частей единого целого - дилогии (диптиха).

      Предложенная гипотеза позволяет А.М. Ломову следующим образом объяс­нить использование в «Слове о полку Игореве» выражения «старые словесы» («начяти старыми словесы трудныхъ повѣстий»25): Софоний строил свое пове­ствование о давнишнем походе Игоря, стилизуя изложение «под старину», ис­пользуя архаизмы и историзмы, в то время как «в рассказе о походе Дмитрия Ивановича он естественным образом оставался в рамках современного ему древнерусского языка»26. Таким образом, исследователь объясняет наличие в языке «Слова о полку Игореве» архаизмов (как лексических, так и граммати­ческих) сознательной установкой автора. В то же время он отмечает регуляр­ное использование в этом произведении синтаксических конструкций, харак­терных не для XII в., а для более позднего времени (унификация форм имени­тельного и винительного падежей множественного числа у существительных, прилагательных и причастий; употребление во множественном числе суще­ствительных родительно-винительного падежа для выражения одушевленнос­ти при указании на лиц мужского пола). А.М. Ломов считает, что поздние морфологические явления в таком количестве (десятки примеров) не могли появиться под пером переписчиков, так как в «Слове о полку Игореве» сохра­нен «в неприкосновенности огромный лексический материал», который скорее был бы подвержен правке27.

      Основываясь на традиционной датировке «Задонщины», исследователь приходит к заключению, что оба памятника были написаны в конце XIV в., и принадлежат перу Софония Рязанца, образуя своеобразную дилогию. Завер­шая статью, А.М. Ломов пишет: «Это допущение потребует в дальнейшем но­вых, дополнительных доказательств, которые могут быть получены, если бу­дут даны исчерпывающие ответы на вопросы: Где жил и работал Софоний Рязанец? Каково было его творческое окружение? Влияние каких литератур­ных произведений он испытал? И т.д. Но подобная задача должна, конечно, решаться в рамках уже совсем другой статьи»28.

      Прошло всего три года после опубликования работы А.М. Ломова, и как бы в ответ на поставленные воронежским исследователем вопросы появилась ожидаемая им «совсем другая статья»29. Ее автор, петербургский историк-источниковед М.А. Шибаев, судя по всему, не был знаком с исследованием А.М. Ломова, но его выводы, сделанные на совершенно других основаниях, в значи­тельной степени совпадают с рассмотренной гипотезой.

      Обратившись вслед за Р. Якобсоном, А.А. Зиминым, А. Данти, Р.П. Дмит­риевой, О.В. Твороговым и многими другими авторами к анализу взаимоотно­шения сохранившихся шести списков «Задонщины», М.А. Шибаев приходит к выводу, что Кирилло-Белозерский (Ефросиновский) список восходил непосред­ственно к архетипу «Задонщины», а не имел общего протографа с Синодаль­ным списком. Близость Синодального списка одновременно к Кирилло-Бело- зерскому списку, с одной стороны, и к остальным четырем спискам (объединя­емым в редакцию Ундольского), с другой стороны, исследователь объясняет тем, что создатель Синодального списка соединил (контаминировал) тексты архетипа памятника и его вторичной версии. Выявив редакторские изменения архетипного текста в редакции Ундольского, М.А. Шибаев указал на их смыс­ловую нагрузку, позволяющую датировать создание этой версии текста време­нем после присоединения Новгорода к Москве (1478 г.) и окончательной побе­ды над татарами (1480 г.). В перечне погибших в этой версии текста были упомянуты представители «не всех княжеств, а только тех из них, которые на момент создания редакции уже были включены в орбиту Москвы»; отсутствие тверичей позволяет определить «верхнюю дату» создания редакции как 1485 г.30

      Определяя источники «Задонщины», M.A. Шибаев поддерживает вывод М.А. Салминой, считавшей, что на памятник оказала влияние Пространная летописная повесть о Куликовской битве, дошедшая до нас в составе Новго­родской четвертой (далее - Н4) и Софийской первой (далее - С1) летописей31. Сопоставление текстов показывает, что автор «Задонщины» знал не только эту Пространную повесть (в версии С1), но и другой памятник, впервые появляю­щийся в составе свода-протографа Н4 и С1 - «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго»32.

      По справедливому замечанию М.А. Шибаева, «верхняя грань» датировки создания «Задонщины» определяется датой Кирилло-Белозерского списка (не позднее сентября 1474 г.). Упоминание в тексте «белозерских» соколов и крече­тов, характерное как для Кирилло-Белозерского списка, так для списков ре­дакции Ундольского, исследователь считает восходящим к архетипу «Задонщины». Кроме того, он отметил особое внимание к белозерским князьям (в списках Ундольского, Историческом первом и Синодальном), а также проис­хождение самого раннего списка памятника из Кирилло-Белозерского монас­тыря. Наконец, в этой обители уже в 60-х гг. XV в. располагали списком С1, следовательно, «для создания текста Задонщины был необходимый летописный текст»33. Все эти обстоятельства позволяют М.А. Шибаеву прийти к заклю­чению, что архетипный текст «Задонщины» был создан в Кирилло-Белозерском монастыре между серединой XV в. и 1474 г. Полагая, что Софоний являлся автором «Задонщины», М.А. Шибаев пытался найти прямые подтверждения своей гипотезы. Ему удалось обнаружить в монастырском Синодике упомина­ния двух Софониев и одного Ионы «резанца», но именно «Софония Рязанца» в кирилло-белозерских источниках нет.

      Анализируя соотношение текстов «Слова о полку Игореве» и «Задонщи­ны», исследователь пришел к пародоксальным выводам. Он отметил, вслед за Д.С. Лихачевым и другими авторами, безусловно первичные чтения рассказа о походе Игоря Святославича34: «изображение солнца в Слове играет роль дур­ной приметы в виде солнечного затмения (которое действительно было), а в Задонщине упоминание солнца связано со счастливым предзнаменованием, что свидетельствует о вторичности ее текста»; «так же вторичным является упо­минание «полоняных» вестей в Задонщине, т.е. вестей о плене, поскольку, в отличие от событий 1185 г., в 1380 г. в плен никто не попал»35. С другой сторо­ны, М.А. Шибаев выделяет в «Слове о полку Игореве» чтения, вторичные, как он считает, по отношению к «Задонщине»36. Даже если атрибутировать оба текста одному сочинителю, возникает вопрос: какой же памятник был написан раньше? Или автор работал одновременно над «Словом о полку Игореве» и «Задонщиной», попеременно заимствуя фрагменты то из первого произведе­ния во второе, то наоборот? Такое предположение кажется крайне маловеро­ятным. Попробуем рассмотреть внимательнее те примеры, которые, согласно М.А. Шибаеву, свидетельствуют о первичности «Задонщины».

      1). Исследователь считает, что выражение «неготовые дороги» в «Слово о полку Игореве» попало из «Задонщины», а в нее, в свою очередь - из Простран­ной летописной повести (С1):



      Заметим, что «Слово» ближе к С1, чем «Задонщина» («неготовые» дороги вместо «неуготованных»), поэтому посредничество последней предположить затруднительно. То обстоятельство, что половцы в 1185 г. продвигались к Дону «на телегах», вовсе не значит, как полагает М.А. Шибаев, что они не могли «двигаться быстро»: бесспорно, русские войска были окружены неожиданно, в результате стремительного маневра противника.

      2). Другой «явный алогизм» М.А. Шибаев находит, сопоставляя слова кня­зя Игоря («Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти») и Пересвета («Лутчи бы нам потятным быть, нежели полоненым быти от поганых татаръ», спи­сок Ундольского). Исследователь считает, что фраза была произнесена Игорем «в самом начале похода, когда русскому войску еще ничего не угрожало», и что «дальнейшие события показали полную голословность его утверждения - он сам, его брат и сын не погибли, а как раз попали в плен»37. Во-первых, отме­тим, что с текстологической точки зрения никаких признаков первичности «Задонщины» здесь нет. Во-вторых, Игорь произнес свои слова не просто «в самом начале похода», а в момент солнечного затмения - дурного предзнаме­нования, поэтому они были вполне уместны. Наконец, высказывание Игоря Святославича отнюдь не «голословно». По смыслу оно непосредственно связа­но с последующим пленением, которое как раз объясняется тем, что он проиг­норировал знамение («жалость ему знамение заступи»38), а последующий побег из плена, связанный с риском для жизни, подтверждает, что князь действи­тельно был готов оказаться «потятым», чтобы не оставаться «полоненым».

      3). М.А. Шибаев отмечает упоминание «костей татарских» в С1, «Задонщине» и «Слове», и, очевидно, также считает, что чтение «Задонщины» первично по отношению к «Слову»:



      Исследователь полагает, что «только в результате совершенно фантасти­ческого совпадения эпизод о костях мог оказаться в трех памятниках незави­симо друг от друга»39. Здесь явно произошло какое-то недоразумение: если «Задонщину» и «Слово о полку Игореве» объединяет уникальный поэтический образ земли, засеянной костями и политой кровью, то общее чтение С1 и «За­донщины» - это обычная формула воинских повестей «стати на костях» - «ос­тавить за собой поле битвы, выиграть сражение»40. Выражение М.А. Шибаева «эпизод о костях» не может быть отнесено ко всем памятникам, так как перед нами два совершенно разных «эпизода», а значит ни о каком «фантастическом совпадении» речи быть не может. Скорее можно думать, что автор «Задонщи­ны» контаминировал чтения С1 и «Слова о полку Игореве», поэтому в его тек­сте оказалось чтение «кости татарские».

      4). Еще одну загадку, по мнению М.А. Шибаева, таит слово «Лукоморье», встречающееся в летописях (в том числе в С1) при описании намерения князя Игоря идти «за Донъ», «в Лукы моря»; в «Слове о полку Игореве», где упомина­ется, что был захвачен в плен хан Кобяк «изъ Луку моря»; и в «Задонщине» (татары убегают «в Лукоморье»). Вопреки мнению М.А. Шибаева, это слово далеко не редко встречается в источниках41. Исследователь полагает, что «если допустить возможность влияния Слова на Задонщину, то совершенно необъяс­нимым совпадением является упоминание «Лукоморья» в той годовой статье в С1, где как раз сообщается о походе князя Игоря»42. Логика М.А. Шибаева здесь совершенно непонятна: если автор «Слова» использовал летопись типа С1, то как раз из ее статьи о походе Игоря Святославича он и должен был позаим­ствовать слово «Лукоморье»; «Задонщина» же перенесла этот топоним в описа­ние событий 1380 г.

      5). М.А. Шибаев отмечает совпадение выражения «наполнися ратного духа» в С1 (Повесть о нашествии Тохтамыша), в «Слове» и в «Задонщине». Это устой­чивое словосочетание встречается также в других памятниках древнерусской литературы43. Что же касается анализируемых памятников, нет никаких тек­стологических оснований считать «Задонщину» первичной по отношению к «Слову о полку Игореве» и в этом случае.

      Таким образом, предпринятая М.А. Шибаевым попытка обнаружить ар­гументы в пользу первичности текста «Задонщины» по отношению к «Слову о полку Игореве», на наш взгляд, не увенчалась успехом. Намного убедительнее выглядят приведенные М.А. Шибаевым примеры, подтверждающие вторичность отдельных чтений «Слова» по отношению к летописям типа С1. В неко­торых случаях можно говорить лишь о близости чтений, поскольку невозмож­но обнаружить бесспорные признаки первичности того или иного текста («Лепо есть намъ, братье...» в С1 под 1389 г. - и «Не лѣпо ли ны бяшеть, братие...» в «Слове»; «невеселую ту годину» в С1 под 1380 г. - и «невеселая година» в «Сло­ве»; «земля тутняше» в С1 под 1380 г. - и «земля тутнетъ» в «Слове»). Только два примера из числа приведенных М.А. Шибаевым следует признать не про­сто убедительными, но имеющими силу доказательства. Поскольку для дати­ровки «Слова о полку Игореве» они имеют огромное значение, приведем их полностью.

      1. В рассказе о Раковорской битве 1268 г. Новгородская первая летопись говорит: «Новгородци же сташа в лице железному полку противу великои свиньи»44. В С1 слово «противу» оказалось переставлено, в результате чего текст приобрел следующий вид: «...сташа с новогородьци противъ железного полку великои свиньи»45.Наконец, в «Слове о полку Игореве» читаем: «Отъ желѣзныхъ великихъ плъковъ половецкихъ...»46. Комментируя эти чтения, М.А. Шибаев заметил: «эпитет «железные» к легковооруженному войску кочевников-половцев совершенно неприменим. Зато он точно подходит к тяжело­вооруженным рыцарям в доспехах, о столкновении с которыми пишет летопи­сец... В тексте Слова определение было механически заимствовано и отнесено к «полкам половецким», причем повлиял на «Слово о полку Игореве» текст именно типа С1»47.

      2. Второй доказательный аргумент М.А. Шибаева относится к чтению «Слова о полку Игореве» «Съ тоя же Каялы Святоплъкъ повелѣя отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святѣй Софии къ Киеву»48. Речь идет о битве на Нежатиной ниве около Чернигова в 1078 г. Еще И.М. Кудрявцев более полувека назад обратил внимание на то, что в «Повести временных лет» (как в Лавренть­евском, так и в Ипатьевском списках) говорится о захоронении умершего кня­зя не в Софийском соборе, а «в церкви святыя Богородица», то есть в Десятин­ной церкви, в то время как согласно С1 его хоронят «в святей Софии в Кие­ве»49. Такой же текст читается в Н4, причем М.А. Шибаев, сопоставив целиком данное летописное известие в С1-Н4 с текстом «Повести временных лет», пока­зал его вторичность, заключающуюся «в неудачном сокращении» и даже «не­правильном понимании событий» составителем протографа летописей XV в. «В этом контексте, - отмечает М.А. Шибаев, - сообщение о захоронении Изяслава в Софии необходимо признать не следом использования раннего источника, а искажением информации в ходе сокращения и ошибочной интерпретации летописного текста»50.

      Таким образом, эти два чтения, если они не объясняются вторичной правкой текста «Слова о полку Игореве» редактором XV в., могут, действительно, сви­детельствовать о создании этого памятника не ранее появления свода-прото­графа C1-HK2 (и H4) (по нашим представлениям, этот летописный памятник - Свод митрополита Фотия, соданный в конце 1410-х гг.51).

      Подводя итоги проведенного исследования, М.А. Шибаев пишет: «Взаим­ные пересечения Слова и Задонщины наиболее достоверно можно объяснить тем, что оба памятника были созданы с использованием текста С1 в Кирилло- Белозерском монастыре примерно в одно время (около третьей четверти XV в.) и одним человеком. Имя его Софоний»52. Такой смелый вывод представляется нам весьма привлекательным в свой первой части. Но во второй части («Имя его Софоний») он кажется недостаточно аргументированным и, скорее всего, ошибочным по следующим причинам.

      Во-первых, в работах как А.М. Ломова, так и М.А. Шибаева считается не требующим доказательств фактом, что автором «Задонщины» был Софоний. Заметим, однако, что Р.П. Дмитриева в исследовании, опубликованном еще в 1979 г., специально рассмотрела вопрос о его авторстве53. На основе анализа всех упоминаний имени Софония в заглавиях и в текстах списков «Задонщи­ны» и в восходящих к ней версиях «Сказания о Мамаевом побоище», Р.П. Дмит­риева пришла к выводу, что Софоний не мог быть автором «Задонщины». Признавая упоминание о нем в тексте памятника восходящим к архетипу, исследовательница установила, что автор «Задонщины» ссылается на Софония как на своего предшественника подобно тому, как автор «Слова о полку Иго­реве» ссылался на Бояна54. Р.П. Дмитриева сделала вывод о тесной логической связи упоминаний Бояна и Софония в тексте «Задонщины». По ее мнению, Софонию принадлежало не дошедшее до нас произведение о Куликовской бит­ве, имевшее поэтический характер (написанное «песнеми, гусленными слове- сы»). В таком случае, считает исследовательница, автор «Задонщины» восполь­зовался при создании своего текста двумя поэтическими произведениями - «Словом о полку Игореве» и сочинением Софония. Последнее она предложила отождествить с предполагаемым А.А. Шахматовым общим источником «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище»55. М.А. Шибаев, возражая Р.П. Дмит­риевой, говорит, что произведение, протографичное по отношению к «Задонщине», «является лишним текстологическим звеном в соотношении произве­дений о Куликовской битве»56, но аргументация Р.П. Дмитриевой вовсе не ос­нована на гипотезе А.А. Шахматова (в первую очередь, она показала, что упо­минание Софония в самом тексте «Задонщины» противоречит гипотезе о его авторстве). Кроме того, речь идет не о письменном источнике, а скорее о гипотетическом устно-поэтическом сочинении (наподобие «песен» Бояна), по­священном Куликовской битве. «Текстологическим» путем существование та­кого произведения доказать или опровергнуть невозможно.

      Во-вторых, следует отметить, что указание в заглавии Ефросиновского Кирилло-Белозерского списка «Задонщины» на авторство Софония («Писание Софониа старца рязанца») содержит весьма «подозрительную» рифму: «стар­ца» - «рязанца». Д.С. Лихачев показал, что рифма воспринималась в Древней Руси как балагурство, «валяние дурака»; рифма «оглупляет» и «обнажает» сло­во, «провоцирует сопоставление разных слов», «делает схожим несхожее»57. Более того, «рифма служит знаком ненастоящего, выдуманного, шутовского»58. За­метим, что Ефросин при этом мог иметь в виду не имя реального человека, а саму этимологию имени Софоний (от греч. «мудрый»), поэтому относиться к свидетельству этого заглавия об авторстве некоего «мудрого» «старца-рязанца» надо с большой осторожностью.

      Наконец, как уже отмечалось выше, мы не можем признать убедитель­ными аргументы М.А. Шибаева в пользу того, что «Задонщина» содержит пер­вичные чтения по отношению к «Слову о полку Игореве». Даже если летопись «типа С1» использовалась при создании «Слова о полку Игореве», появление этого памятника должно было предшествовать «Задонщине». Следовательно, атрибуция обоих памятников одному автору, а тем более конкретно Софонию, пока что не может считаться доказанной.

      В то же время наблюдения М.А. Шибаева, касающиеся связи архетипного текста «Задонщины» с Кирилло-Белозерским монастырем, несомненно, заслу­живают самого пристального внимания, и позволяют искать автора данного сочинения о Куликовской битве среди иноков указанной обители. Особое зна­чение для решения этого принципиального вопроса имеет древнейший Кирил- ло-Белозерский список «Задонщины». Как было признано исследователями, совершенно по-разному рассматривающими соотношение «Слова» и «Задон­щины» - А.А. Зиминым и Р.П. Дмитриевой, - особенности текста КБ являются результатом работы создателя этого списка священноинока Ефросина59. Та­ким образом, существует предположение, что Ефросин Белозерский может счи­таться автором Краткой редакции «Задонщины».
    • Новгородские берестяные грамоты
      Автор: Saygo
      Доклад академика А. А. Зализняка о берестяных грамотах из раскопок 2014 года

      Результаты прочтения грамот этого сезона могут быть еще не окончательными: исследования оригиналов и фотографий продолжаются. В этом году на главном раскопе Новгорода, Троицком, ничего не ожидалось: раскапывались глубины XI-X веков, где грамота была бы чудом, хотя там и найдено много интересного для археологов. Часто бывает в таких случаях, что другие обстоятельства создают новую ситуацию, и в этом году дополнительных источников древнерусских текстов было два. Во-первых, были открыты два так называемых «охранных» раскопа – на территориях, отведенных под будущую застройку, и они дали все берестяные грамоты этого сезона. Во-вторых, в Георгиевском соборе Юрьева монастыря архитектурная экспедиция В. В. Седова подняла пол на значительную глубину и обнаружила фрагменты сбитой со стены в начале XIX в. при архимандрите Фотии, тогдашнем настоятеле монастыря, замечательной древнерусской фресковой живописи XII в. Это очень небольшие куски штукатурки, в лучшем случае 8 на 8 см, в худшем 5 мм или даже еще меньше; на некоторых обнаружены тщательно исследуемые искусствоведами фрагменты росписи – например, полглаза или нос. На других участках стены имеются древние надписи, а иногда удаётся обнаружить два-три соседних куска штукатурки и составить читаемый текст.



      Фрагменты, сложенные в 10 холмиков-терриконов, активно разбираются.



      Обнаружена, в частности, целая надпись конца XII в., повествующая об известном из летописи драматическом событии 1198 г., когда одновременно скончались – в Великих Луках и Новгороде – два малолетних сына князя Ярослава Владимировича, Изяслав и Ростислав, похороненные рядом в Юрьевом монастыре. Надпись, сделанная на месте погребения княжичей, более подробна и сообщает ряд деталей, не упомянутых в летописной записи; но все существенные детали, известные по обоим текстам, совпадают. Летопись говорит, что княжичи умерли весной, но вновь открытая надпись сообщает нам, что Ростислав умер 20 июня. Это на первый взгляд казалось противоречием, пока не было показано, что в древней Руси лето считалось начинающимся в летнее солнцестояние, а 20 июня приходилось ещё на весну.

      В этом сезоне впервые найден документ на бересте особого рода. Это в некотором смысле надпись, но не содержащая текста или кириллических букв, а потому не признанная берестяной грамотой и не получившая номера. Лист бересты разграфлен на 54 клеточки, в каждой из них по знаку. Значки, имеющие вид геометрических фигур, все разные: одно это показывает нам, что перед нами не шифровка, так как текст не может быть устроен таким образом. Возможно, это кодекс гадательных знаков, по которым могло проводиться гадание; нечто вроде карт Таро XIII в.

      Пройденные в этом году охранные раскопы находятся на разных берегах Волхова. 10 грамот принёс 2-й Рогатицкий раскоп, еще 3 – Воздвиженский раскоп, оба под руководством Олега Михайловича Олейникова. Площадь обоих раскопов невелика; целью было пройти все слои от поверхности до материка за один сезон. Олейников – очень хороший организатор, и ему это удалось. Изучены слои от XIV до XI века, и грамоты этого года относятся ко всем этим векам. В таком порядке мы о них и расскажем.


      Воздвиженский раскоп


      2-й Рогатицкий раскоп (на Большой Московской улице)

      № 1052 (1-я половина XIV в.)

      и | о | к | л

      Это полный текст грамоты, на листе нет ничего, кроме этих 4 знаков и 3 черточек.



      Обычная пропорция – около ¼ найденных грамот целые. Данная пропорция подтверждается и в этом году: из 13 грамот 3 целых (включая эту). Считать ли такой документ – 4 символа – грамотой? Иногда думают, что чтобы признать находку грамотой, нужно, чтобы она имела некоторый смысл. Но можно сказать, что всякий документ имеет смысл – только не всегда мы его знаем.
      Такого слова – ИОКЛ – нет. Естественно предположить, что это цифры. В самом деле, все эти буквы имеют числовое значение – И значит 8, О 70, К 20, Л 30. Обычно буквы в значении цифр имеют некоторое оформление – титла, точки по бокам или их комбинации. Но изредка встречается и оформление, похожее на представленное в данной грамоте – вертикальные штрихи по бокам. Допустим, что здесь первый и последний штрихи опущены, а находящиеся между цифрами «обслуживают» оба соседних знака.
      Но что значат цифры 8, 70, 20 и 30? (Из зала: Телефон!!!)



      Интересную гипотезу о назначении этой грамоты выдвинул А. А. Гиппиус. Он начал с того, что сложил четыре числа – получилось 128. С другой стороны, давно известна загадочная берестяная грамота № 686, где тоже фигурирует число 128. В переводе она гласит: `Без двух тридцать к ста (т. е. 128) в простом, а в другом сто без четырех (т. е. 96)'. До сих пор у неё тоже не было убедительной интерпретации (лишь отмечалось, что эти числа относятся друг к другу как 3 к 4). Оказывается, существовала весовая единица, существовавшая в двух вариантах, в одном из которых она действительно содержала именно 128, а в другом -- именно 96 более мелких единиц. Она упоминается в более поздних деловых и хозяйственных текстах и носила замечательное название ансырь; это слово – восточное заимствование. Два варианта ансыря назывались «старый» и «новый» или «бухарский» и «обычный» и содержали 96 и 128 золотников. Ансырь относился к тем единицам веса, которые использовались для немногих товаров. В отличие от современного килограмма, применимого к чему угодно, средневековые единицы были узко специализованы. В частности, в ансырях взвешивали шелк и больше ничего.



      Известна берестяная грамота № 288, сохранившаяся не полностью, в ней речь идёт о торговле шёлком, взвешенным не в ансырях, а в золотниках. Это очень небольшие количества шёлка разного цвета: «золотник зеленого шелка, другой [золотник] красного, третий — желто-зеленого…» Еще в одном документе XVII в. речь идёт об ограблении лавки, в ходе которого был похищен «ансырь шелку по цветам». То есть это ансырь шелка, в состав которого входил ассортимент шелка разных цветов. Не исключено, что в этой предельно краткой берестяной грамоте мы имеем дело с таким же ассортиментом на 1 ансырь – из 8, 70, 20 и 30 золотников шелка разного цвета. Покупка весьма большая для такой дорогой материи. Перед нами или заказ, или отчет о такой покупке.

      № 1053 (XIV в.)

      Первоначально это был великолепный документ из 5 строк длиной в 20 см с лишним, свернутый в рулон. Рулон попал в пожар и соприкоснулся с горящей головней.



      Сохранившихся и сожженных букв примерно поровну. Левый край исконный, правый горелый, и не сразу ясно, сколько бересты утрачено справа. Последние две строки сохранились лучше.

      ѿо[н]ос-покл--око--нил---ынум--
      му[п]ри[ш]и[м]исор-----юпо--тене--
      по-от-ки[по]вод-сестр-мое•п--
      пришлипо[ло]те[на] •абудужив-
      заполацюсѧ





      В начале грамоты не без труда вычитывается редкое имя автора: Оносъ. Это народная форма библейского имени Енос (произносилось Энос, нормальная для Руси адаптация начального e-, ср. Ольга из Helga). Такая форма встретилась впервые; ср. современную фамилию Аносов (с более книжным А-). Далее несложно реконструируется покл(он)о ко (Да)нил(е ко с)ыну м(ое)|му. Удачным образом обгорелый правый край сохранившегося текста близок к исконному, и справа утрачено лишь 1-2 буквы в каждой строке. Видно, что автор заменял ъ на о. Интересно, что нет требуемого древним синтаксисом повтора предлога (ко сыну ко моему), но в XIV в. примерно в трети случаев это уже бывает.



      Само послание начинается со слов [п]ри[ш]и [м]и; к сожалению, приходится признать, что принцип «ни одной ошибки» тут не работает, и автор допускал описки, в частности, пропуски букв. Надо читать здесь обычную для берестяных грамот просьбу: пришли ми. Оказывается, что пропуск л в пришли был чем-то вроде стандартной описки, это встречается уже не первый раз. По-видимому, пропуск букв и в следующем слове: сор---ю; по контексту имеется в виду сорочка (сороцицю, слово 3 раза встретилось в берестяных грамотах), но по расчету букв это слово в лакуну не помещается. Бессуфиксального слова с таким значением (типа *сороча) не засвидетельствовано. Можно, конечно, предположить, что автор надписал буквы над строкой, а потом они сгорели; обсуждать состав пустых множеств – вообще дело увлекательное. Далее восстанавливается слово полотене(це), с заменой ь на е, и по(р)от(о)ки, т. е. портки. Онос заказывает у сына текстильные изделия. Далее, [по]вод(о) -- это вожжа, поводок (ср. совр. быть на поводу), а сестре своей он просит прислать материала (полотна). В сестр- мое• очередная описка: перед точкой пропущено конечное и. После этих слов в конце строки видна буква п, что было дальше – неизвестно. Возможно, автор начал писать следующее слово: при…, но предчувствуя, что это место сгорит, начал писать при… заново на следующей строке.

      Последняя фраза понятна: «А буду жив – расплачусь». Неясно, было ли в грамоте представлено живо (со стандартным окончанием -ъ) или живе (с диалектным), так как последняя буква утрачена. Глагол заплатити сѧ раньше не встречался, но прозрачен по структуре. Он записан с неэтимологическим о между п и л: это грамота с так называемым скандирующим эффектом.

      Перевод: «Поклон от Оноса к Даниле, сыну моему. Пришли мне сорочку, полотенце, портки, поводок, сестре моей пришли полотна, а я, если буду жив, расплачусь».

      № 1055, XIII век.

      Это конец грамоты, часть первых двух сохранившихся строк утрачена.
      …. на розва
      [ж]и уличи • вдаи кожю
      ѡстафьи • деꙗкону • а
      ꙗзъ с тобою • саме сѧ в
      едаю • кожѧ ми надобе



      В первой сохранившейся строке первое время после находки читалась точка между Н и А, из-за чего синтаксис оставался загадочным; на самом деле «точка» оказалась естественной впадиной в бересте, более глубокой, чем некоторые другие настоящие точки. Итак, читается название адреса: на Розважи уличи. Розважа улица – древняя улица на Софийской стороне Новгорода (от имени Розвадъ, от которого происходит польская фамилия Rozwadowski). Есть улица с таким восстановленным названием и на современной карте города, хотя проходит и не совсем так же, как древняя. Грамота посвящена коже, как и некоторые другие этого сезона: место 2-го Рогатицкого раскопа было некоторым центром ремесла. Здесь встретился синоним глагола заплатити сѧ из предыдущей грамоты – вѣдати сѧ, «рассчитываться» (в грамоте пишется е вместо ѣ). Отметим диалектное окончание в саме.

      Перевод: «…на Розважей улице дай кожу Остафье дьякону, а я с тобой сам расплачусь. Мне нужна кожа».

      № 1054, XIII век.

      Грамота сохранилась почти целиком. 6 строк, вероятно, было начало 7-й. Есть также приписка на обороте. Ять смешивается с и.

      поклонъ ѿ митъ к луке и ко ѳр
      алю оу лодии ∙в∙беремене ко
      жь i коробиюѧ i кругъ воску
      i курово беремѧ кожь ма
      лое куре даi грѣвну i ∙г∙ кунъ
      ---------ему п[ол]ут[ор]ъ грѣ


      Оборот:

      у кого грамота у того
      полуторъ грѣвни





      Грамота отправлена от какого-то Митъ (написано именно так) Луке и Фралю. Имя Фраль интересно: изначально это имя Флор (латинского происхождения), ставшее на русской почве игралищем метатез: есть вариант Фрол, в Новгороде с характерной заменой о на а в заимствованных именах (Симан, Онтан и т. д.) – хорошо известное имя Фларь , а с метатезой редкое Фраль. Но и тут приключения этого имени не оканчиваются: в грамоте № 198 фигурирует вообще Храрь.

      В грамоте снова речь идёт о кожах и других товарах: «В ладье 2 охапки (бремени) кож, и коробья (мера), и круг воску». Слово коробию первоначально написано в винительном падеже; это обычно в таких списках, когда автор меняет в уме конструкцию по ходу изложения. Но потом автор всё же решил исправить свой синтаксис и аккуратно, не зачеркивая, подписал под буквой ю маленькую ѧ. В данной грамоте есть особенность, свойственная некоторым грамотам XIII в. – она разграфлена, и прямая черта разделяет ее на два раздела. Что такое Курово беремѧ кожь малое? Это малая охапка кож человека по имени Куръ. Данное имя совпадает со словом со значением «петух»: у нас есть, например, берестяная грамота № 690, адресованная от Кура к Борану, и такое ощущение, что мы имеем дело с зоопарком. На самом деле Боран – действительно «баран», это прозвище по животному, а Кур – никакой не петух; это греческое имя Κῦρος, бытовавшее на Руси (в соответствии с фонетической адаптацией ῦ) в трёх вариантах: Кур, Кир и Кюр.

      Далее следует интересная в разных отношениях фраза: Куре даi грѣвну i ∙г∙ кунъ. Первое слово, Куре, может быть звательным или диалектным именительным падежом от Куръ, а также дательным падежом от Кура. Последнее надо отвергнуть: такое имя нигде не засвидетельствовано, а один Куръ в грамоте уже есть. Тогда остаётся два варианта: «Кур, дай гривну и три куны» или «Пусть Кур даст гривну и три куны» (т. н. императив третьего лица). Второе менее вероятно – императив третьего лица форма книжная и редкая. Таким образом, перед нами, скорее всего, изученное А. А. Гиппиусом явление – переключение коммуникативной структуры грамоты: обращение идет уже не к Луке и Фларю, а непосредственно к Куру, раньше названному в грамоте только в третьем лице. Не случайно фрагмент, относящийся к Куру, отчеркнут чертой. Отметим -ъ в 3 кунъ: стандартное древнерусское окончание здесь -ы, а значит, в грамоте представлен редкий графический эффект (примерно 10 грамот разных веков), когда вместо ы пишется ъ. Пишущие осознают правую часть буквы ы факультативной и опускают ее, как если бы опускался значок над й.



      А теперь вернемся к первой строчке, уже зная, что в Митъ ъ стоит вместо ы. Имя автора -- Мита, звучащее необычно, но закономерное, ср. такие уменьшительные имена из берестяных грамот, как Миха, Грига, современные Степа, Серега и т. п. Вероятно, это производное от Митрофанъ: имя Дмитръ никогда не теряет в берестяных грамотах Д- (вообще усечение начала для новгородской ономастики не характерно).

      В начале следующей строки можно реконструировать (сыну мо)ему. Интересна дважды встретившаяся словоформа именительного/винительного падежа полуторъ (т. е., как мы уже знаем, полуторы) – в ней обобщилась основа косвенного падежа с полу-. Это более продвинутая стадия, чем даже в современном языке, где полторы, но полутора.
      На обороте приписка, указывающая, что Мита передал деньги прямо с курьером вместе с письмом.
      Перевод: «Поклон от Миты к Луке и Фралю. В ладье 2 охапки кож, коробья, круг воска и малая охапка Кура. Кур, дай гривну и 3 куны, (сыну?) моему полторы гривны…» Приписка: «У кого грамота, у того полторы гривны».

      Грамот XII века найдено больше.

      Грамота № 1063 (XII век)

      Найдена во второй половине сентября, чуть больше недели назад. Олейников нарушает старую традицию не работать после 1 сентября. В Москву грамоту пока не привозили: работа идёт с фотографией. Грамота состоит из трёх горелых кусков, рассохшихся и рассыпавшихся. Не далее как вчера удалось достигнуть сложения грамоты воедино (склеились фотокопии нескольких плавающих «островов»).



      Это список рыбы; грамота довольно однообразная. Рыба, упомянутая в грамоте – это сиги. Про сигов у нас уже не менее 4 грамот. По подсчётам одного сиговеда начала ХХ в., сиг составляет 85% улова ценных рыб в Волхове. Это некоторая подать господину от ограниченного числа лиц. Числа кратные десяти: 60, 50 и т. д., есть один, у кого всего 20. Слово «сигов» встретилось только один раз, в других случаях стоят только числительные. В XII в. встречаются как христианские, так и нехристианские имена. Представлены хорошо известные имена Станята, Даньша; они не потрясают. Интересны два имени:

      оу Сонови(да). Имя Съновидъ встретилось в берестяных грамотах 9 раз (все XII в.), и все 9 раз без первого ера: Сновидъ, как бы подтверждая архаичную теорию, что начальные редуцированные пали первыми. Сейчас считается, что первыми пали конечные, и «заноза», связанная с этим именем, держалась до данной находки.

      Второе имя сенсационнее: одного из «рыбных участников» зовут
      оу Волохва. Слово волхъвъ раньше считалось чисто литературным, но оно, как теперь видим, бытовало и в народе, причем с новгородским диалектным рефлексом (-оло-). Велик соблазн понять «а у нашего деревенского волхва…», но, конечно же, это прозвище.

      № 1061. XII в.

      Это конечная часть грамоты. Надёжно читается:

      …а попърътишь да боудь ни то
      бе ни мъне и целю та

      Финальная стандартная формула и целую тѧ написана безобразно и небрежно, с двумя ошибками в двух словах, так что даже разбирать это не хочется. Остальное переводится: «а если попортишь, пусть это будет ни тебе ни мне», это фрагмент переписки компаньонов, и речь идёт о товаре. На первый взгляд это угроза или упрёк – но почему такой милый конец, с целованием? Утрата и повреждение товара при перевозке были стандартным форс-мажором, а не чем-то злонамеренным, а «ни тебе ни мне» означает, что в таком случае нет взаимных претензий и компаньоны друг другу не должны. Это сказано совершенно спокойно.

      № 1058. XII в.

      Целое письмо из четырёх строк. Бытовая графика.



      ѿ перьнѣга къ гълочаноу въ
      земи почестѣе ѧкъ тъ еси мъло
      виль съ мноѭ въсади же и семъ їс ко
      лика кълико въземоу въдамъ ѧзъ

      Имя автора, Перенѣгъ, хорошо известно и встретилось в Русской правде. Имя Гълъчанъ – редкое. Оно производно от слова гълъка – шум, гвалт, мятеж, примерно то же, что старославянское мълва; означает «крикун, смутьян».
      Почестье -- название подати, раньше в берестяных грамотах в этом значении был известен только морфологический вариант почта. Перенег – господин, которому положено почестье.
      Ѧко то – относительное местоимение с частицей-релятивизатором «то».
      В слове мноѭ буква ѭ написана зеркально (инвертировано). Йотированный юс большой – сама по себе редчайшая буква для берестяных грамот, а такой вариант привлекает совсем особое внимание. Оказывается, он известен в сербских рукописях.
      Въсадити означает «снарядить», посадить на коня или в лодку («насад») и отправить. Въсади же и сѣмо -- пошли же его сюда («его» -- то есть того, с кем Голчан пошлет ответ).
      Перенег или его писец начал писать їс колика («из какого расчета»), но потом зачеркнул часть этого выражения и выразился точнее: колико възьмоу въдамъ ѧзъ. По контексту ясно, что възьмоу – форма не 1 ед., а диалектная 3 мн. без -ть: «сколько возьмут, я (именно я) отдам».
      «От Перенега к Голчану. Возьми почестье, как ты со мной договаривался. Снаряди его (курьера) сюда. Сколько возьмут, столько я отдам».

      № 1057. XII в.

      Целая грамота (правда, целая после того, как её собрали из 8 кусков). В ней 2 строки – это самый частотный случай.



      на въдъмолѣ :г҃: десѧте гривьнъ и гривьна и: [i҃] : кунъ
      полъ осма съта на съкроудоу полъ шестѣ гривьнѣ

      Водмолъ – название некрашеного сукна, это германское заимствование, уже хорошо известное по берестяным грамотам. «31 гривна» (огромная сумма!) записана не просто цифрой, а сложнее: «3-дцать гривен и гривна», такое в древнерусских текстах известно. Слова съкроуда нет ни в каком словаре, но задача облегчается, если считать, что д написано вместо т. Уже есть несколько берестяных грамот со смешением глухих и звонких, что отражает прибалтийско-финский субстрат в некоторых диалектах (например, грамота 614, где Свопода вместо Свобода и Доброкостьци вместо Доброгостьци). Слово съкроута означает сбор, снаряжение, амуницию, есть устойчивое выражение крутитися на войну. Здесь вероятны именно военные расходы, иначе сложно объяснить такой масштаб сумм.

      Первоначально конец первой строки читался «и:: кунъ», и соответственно выделялась группа кунъ полъ осма съта. Но 750 кун («половина восьмой сотни») – это безумие, ведь 20 кун уже составляют гривну. Выдвигалась гипотеза, что в этой грамоте куна не денежная единица, а шкурка, куница. Версия долго держалась – но недодержалась. После высококачественного фотографирования (кажется, грамота до сих пор еще не склеена) выяснилось, что земля сплющила разлом, проходящий между четырьмя точками, и средняя его часть утолщена. Там определяется узкий знак I – цифра 10, возможно, было и титло (прямо над знаком дефект бересты). Таким образом, после того, как выяснилось, что разрыв уничтожил одну букву, грамоту пришлось «передумать»!

      Написано «31 гривна и 10 кун». «На скруду» идет пять с половиной гривен. Тогда что такое 750? Самое правдоподобное, что может быть – локтей ткани на солдатское обмундирование. «Из 31 гривен 10 кун – на амуницию столько-то». Древнерусские люди обстоятельны и дотошны, такие, какими мы сейчас представляем голландцев или немцев. Подсчитано, что 750 локтей достаточно для снаряжения отряда из 100 человек. Это серьезный вещественный документ о запасе водмола на нужды армии.

      Из зала поступила версия: не могло ли быть в гривне 24 куны? Ведь 31х24+6 = 744 + 6 = 750. Зализняк заметил, что соотношение куны и гривны менялось, но 24 куны в гривне по источникам не засвидетельствовано.
      А. В. Дыбо предположила, что скруда может быть связано с древнегерманским skrud- ‘одежда, полотно, снаряжение’, исл. skryd ‘одеяние’, англ. shroud ‘саван’.
      Перевод: «За некрашеное сукно 31 гривна и 10 кун, 750 (локтей) на амуницию – пять с половиной гривен».

      Теперь перейдём к древнейшей грамоте сезона – редчайшему документу XI века.

      № 1056, XI в.

      В сохранившемся фрагменте всего 15 букв. Фрагмент отрезан справа и оборван слева.

      аниловол
      петрилоши
      [л]



      Последнее л, возможно – не буква, у нее нет засечек, возможно, это просто проба пера.
      Казалось бы, бессмысленный набор букв. Но во второй строке легко выделяется хорошо известное имя Петрило. В первой – скорее всего имя Данило или притяжательное прилагательное Данилово. Данилово что? Что-то среднего рода и на букву л. Конечно, можно предположить замену ъ на о, но в XI веке это еще очень редко. Стали проверять по словарю все слова среднего рода на л-, их не так много, к берестяной письменности они не очень подходят (из зала предлагают со смехом: лоно? лице?)…

      А. А. Гиппиус предложил следующий путь к решению этой грамоты. В берестяных грамотах конструкция «чья-то вещь» встречается нечасто, и в двух случаях речь идет именно о предмете на букву л, среднего рода и сделанном, к тому же, из бересты. Это луконьце или лукошько, владельческая надпись делалась прямо на этом лукошке.

      Берестяная грамота № 599 содержит три раза одну и ту же надпись: Федокино лукошеко -- на полукруглой крышке (или донце, сложно различить) лукошка со следами шила:

      Гораздо интереснее в разных отношениях найденная в 2006 г. грамота № 957: Воибудино лоукъньчо. Иже е ұклъдетъ да проклѧтъ боуде(оу)ть. А шьвъко ѱлъ.
      Здесь есть также проклятие против того, кто «уколдет» (слово сложное, вероятно «испортит») лукошко, и подпись писца.

      Открывается такая возможность прочесть грамоту № 1056: (Д)анилово л(уконце/лукошко, а) Петрило ши(лъ). Это владельческая надпись и подпись мастера, сшившего изделие.

      Как часто бывает, с находкой новой грамоты появилась возможность переинтерпретировать старую. Раньше считалось, что шьвъко из 957-й грамоты – имя собственное (Шевко), но сейчас можно считать, что это имя нарицательное («швец»), то есть это тоже подпись мастера.

      Источник
    • Свеоны, предположительно Поднепровье
      Автор: Сергий
      Тема разделена:
      http://svitoc.ru/index.php?showtopic=2302&page=1


      Итак - о [вымышленных] свеонах, развивших головокружительную экспансию в Поднепровье IX века, "не хватает подробностей".
      Однако "эпоха викингов" девятым веком не закончилась, а продолжалась до второй половины XI столетия, когда "подробностей" более чем достаточно.
      Вопрос к знатокам
      Почему подлинные (а не вымышленные) свеоны не повторили столь успешную экспасию в X-XI вв.?

      Рассмотрю исключительно благоприятный для свеонов момент, сложившийся в конце Х в. после гибели князя Святослава.
      977 год
      «Пошёл Ярополк на Олега, брата своего, на Деревскую землю».
      «…Слышал же Владимир в Новегороде, как Ярополк убил Олега, убоялся, бежав за море».

      Итак....

      Полоцк
      управляется варяжским (согласно летописи) князем Рогволдом (Рёгнвальдом?).
      (Свеоны уже победили?)

      Киев
      управляется князем Ярополком, а на деле - варягом(?) Свенельдом.
      (И здесь свеоны уже победили? Не понятно только - зачем у свеонов под ногами путается безвольный Ярополк?)

      Новгород
      покинут трусливым князем Владимиром.
      (Т. е. - пусть придут свеоны, и возьмут, если понравится...)

      980 год
      Итог распри:
      Полоцк, Киев, Новгород принадлежит князю Владимиру (трусливому славянскому ублюдку - прошу пардону за неакадемичность выражения ).
      В роли статистов - варяги (согласно летописи), но не свеоны...
      Наиболее вероятно, предводителями этих варягов были Олаф Трюггвасон и его родственник Сигурд Эйриксон.

      Т. е. в конце Х столетия обширной территорией Восточной Европы (Русью) смог овладеть изгнанный незаконнорожденный трусоватый славянский княжич, но вымышленные и подлинные свеоны оказались на это не способны.
    • Путь Из Варяг В Греки
      Автор: Сергий
      Был путь из варяг в греки и из грек по Днепру
      И вверх Днепра волок до Ловоти
      И по Ловоти внити в Ылмерь озеро великое
      Из него же озера потечет Волхов
      И вытечет в озеро великое Нево
      И того же озера внидет устье в море Варяжское…

      "Повесть Временных Лет"


      Определенно можно выделить последовательные отрезки Пути из Варяг в Греки:

      1 — северный морской, от острова Тютерс до Ладожского озера (связи со Скандинавией по археологическим данным устанавливаются в хронологическом интервале 500-750 гг. н. э.);

      2 — озерно-речной, от Ладоги до Ильменя, отделенный от предыдущего волховскими порогами (сеть опорных пунктов формируется с середины VIII до середины IX в., крупнейшие из них — Ладога и Новгородское Рюриково городище);

      3 — речной глубинный, река Ловать с волоками на Усвячу — Западную Двину — и на Днепр (концентрация памятников той же культуры аналогична предыдущему участку и указывает на близкое время освоения; наиболее ранний скандинавский «импорт» в двинско-днепровском междуречье датируется первой четвертью IX в.);

      4— речной основной, Днепр от Смоленска до Любеча (судя по тому, что этими пунктами в 882 г. овладел князь Олег, коммуникационная функция данной части пути в IX в. полностью оформилась);

      5 — речной центральный, Днепр от Любеча до Родня (Канева), Киев и его округа, обустроенная системой крепостей; в ряде случаев в этом регионе выступает значительно более ранняя подоснова системы расселения и коммуникаций в Среднем Поднепровье (фактически, видимо, непрерывная с античного времени):

      6 — речной пограничный, от Каневской гряды вдоль реки Рось, до Порогов («зона взаимного страха» населения лесостепи и степи с редким заселением вдоль главной речной магистрали, хотя вполне вероятны и периоды относительной стабильности до эпохи Великого переселения народов; имеются памятники черняховской культуры III-IV вв. н.э.);

      7 — речной степной, Днепр ниже Порогов и Хортицы—«Варяжского острова» древнерусской топонимики XIII в.; центральная часть «Царской Скифии», с развитой сетью скифо-сарматских и сменяющих их Черняховских городищ, свидетельствующих о высоком коммуникационном значении Днепра-Борисфена до конца античной эпохи; преемственность с ними древнерусских, в некоторых случаях сакрализованных, как остров Хортица, объектов остается неясной;

      8 — устье Днепра и днепро-бугский лиман, где сеть слабо изученных раннесредневековых поселений в какой-то мере восполняла функции разрушенной античной Ольвии;

      9 — морской южный, выход из Лимана в Черное море с острова Березань, где, по археологическим данным, можно допустить непрерывность навигационного использования с VII в. до н. э. до конца XI в. н. э.; именно к этому периоду относится, в частности, уникальный для Восточной Европы скандинавский надгробный камень с поминальной рунической надписью (Мельникова 1977:154-155).

      Такая же историко-географическая характеристика дана пути "из варяг в греки" - Г. С. Лебедев "ЭПОХА ВИКИНГОВ в Северной Европе и на Руси" 2005 стр. 538.
    • Горский А. А. Русь "от рода франков"
      Автор: Saygo
      A. A. ГОРСКИЙ. РУСЬ «ОТ РОДА ФРАНКОВ»

      В двух византийских хрониках середины X в. встречаются определения руси как происходящей «от рода франков» — εκ γένους των Φραγγων. Это Хроника Продолжателя Феофана и Хроника Симеона Логофета в двух (из трех известных) ее редакций — Хронике Георгия Амартола (с продолжением) по Ватиканскому списку («Ватиканский Георгий») и Хронике Псевдо-Симеона. Фрагментов с указанным определением руси в этих памятниках два. Один присутствует в обоих и содержится в рассказе о нападении на Константинополь киевского князя Игоря в 941 г.:... οι' Ρως κατά Κωνσταντινουπόλεως μετά πλοίων χιλιϋδων δέκα, οί και Δρομιται λεγόμενοι, εκ γένους των Φραγγων καϑίστανται1 (...Росы приплыли к Константинополю на десяти тысячах кораблей, которых называют также дромитами, происходят же они от рода франков).

      Другой фрагмент имеется только в редакции Псевдо-Симеона; он расположен здесь в тексте, повествующем о событиях начала X столетия: 'Ρως δέ, οί και Δρομιτ αι, φερώνυμοι άπ ο' Ρως τινος σφοδρου διαδραμόντος άπηχηματα των χρησαμένων έξ ύπ οϑηκης ’ ή ϑεοκλυτίας τινος και ύπ ερσχόντων αύτ ούς, έπικέκληνται. Δρομιτ αι δε άπο του οξέως τρέχειν αύτό^ις προσεγένετο. ’Εκ γένους των Φρϋγγων καϑίστανται2 (Росы, или еще дромиты, получили свое имя от некоего могущественного Роса после того, как им удалось избежать последствий того, что предсказывали о них оракулы, благодаря какому-то предостережению или божественному озарению того, кто господствовал над ними. Дромитами они назывались потому, что могли быстро двигаться. Происходят же они от рода франков3).

      И Хроника Симеона Логофета, и Хроника Продолжателя Феофана создавались в византийских придворных кругах. Окончательное оформление в дошедшем до нас виде они получили в 60-е годы X в., но текст, содержащий рассказ о событиях 941 г., относится к третьим частям обеих хроник, которые отличаются текстуальным сходством (в силу чего исследователи полагают, что у них был общий источник) и охватывают период 913—948 г.; поэтому завершение работы над этими частями датируют 948 г.4 Второй фрагмент с упоминанием руси «от рода франков» отсутствует в других редакциях Хроники Логофета, кроме редакции Псевдо-Симеона, поэтому он должен быть признан вставкой, сделанной составителем этой редакции уже в 60-е годы X в.5 Первоначальным следует считать упоминание о происхождении руси от франков, общее для двух редакций Хроники Логофета и Хроники Продолжателя Феофана — в рассказе о походе Игоря 941 г. Следовательно, появилось данное определение руси либо около 948 г., либо несколько ранее, но не раньше 941 г.

      Обычно это определение рассматривается как свидетельство о варяжском, скандинавском происхождении руси. Например, в новейшем своде византийских известий о Руси читаем: «О скандинавском происхождении росов прямо говорят... византийские источники X в.: это — Константин Багрянородный, хроника Псевдо-Симеона, Георгий Амартол (по Ватиканскому списку), Продолжатель Феофана.

      Славянские переводы соответствующих хронографических пассажей меняют этноним франки в греческом оригинале на “варягов”6. Однако очевидно, что позднейший перевод древнерусским книжником «франков» как «варягов» (имеется в виду перевод Хроники Амартола с продолжением, сделанный на Руси в конце X или самом начале XII в.7) не может служить аргументом в пользу того, что автор греческого оригинала имел в виду под «франками» скандинавов. Такой перевод связан с существованием в конце XI — начале XII в . на Руси представления (отразившегося в «Повести временных лет»), что первоначальной русью были варяги, пришедшие в Восточную Европу с Рюриком8. Это представление никак не могло, естественно, повлиять на представления византийских хронистов середины X столетия. Они же свидетельствуют о происхождении руси не от скандинавов, а от франков. Усмотреть здесь во Φραγγοι искаженное Βαραγγοι («варяги») невозможно: последний термин, во-первых, появился в Византии только с XI столетия, во-вторых, носил не этнический, а функциональный характер, будучи наименованием воинов скандинавского происхождения, находящихся на службе в Империи; в X же столетии наемники, приходившие в Византию с территории Руси, определялись только через понятие «Рос»9. Кроме того, франки были слишком хорошо известным в Византии народом, чтобы можно было допустить такую ошибку.

      Согласно другой трактовке определения «от рода франков», оно имеет в виду языковое родство руси и франков, указывая тем самым на германоязычие руси10. Однако в источниках говорится не о сходстве языков, а о том, что русь происходит (Καθίστανται) «от рода франков». Следовательно, указание на германоязычие руси можно было бы усмотреть здесь только в случае, если бы в византийской литературе середины X столетия прослеживалось применение понятия «франки» ко всем народам германской языковой группы. Однако ничего подобного там нет. Хроники Продолжателя Феофана и Симеона Логофета прилагают этот термин к государствам — наследникам империи Каролингов и их населению11. В византийской литературе того времени действительно бытовало расширительное значение термина «франки», но иное — под франками могли подразумеваться обитатели этих государств независимо от их этноязыковой принадлежности12.

      Никакого отношения к германоязычию и вообще к языковой принадлежности определение «франки», таким образом, не имело13. Оно носило территориально-политический характер: франками называли жителей земель, подвластных Карлу Великому и его потомкам14.

      Но, раз версии о скандинавском происхождении и германоязычии как поводах для определения «от рода франков» отпадают, возникает вопрос — почему в Византии в середине X столетия понадобилось определять русских через франков. И те и другие были в Империи прекрасно известны. Первый документированный дипломатический контакт Руси с Византией датируется, как известно, 838 г. (известие Вертинских анналов)15. Как минимум с 911 г. , со времени заключения Олегом договора с Византией, имели место ежегодные поездки русских в Константинополь (в тексте русско-византийского соглашения оговоренные16). Русь в византийских источниках второй половины IX — первой половины X в. оценивалась, согласно византийской традиции переноса древних этнонимов на новых обитателей той или иной территории, как народ «скифский»17. С франками в Византии были знакомы еще лучше и с гораздо более давних времен. Греки в середине X столетия не могли не знать, что государства — наследники империи франков и Русь — совершенно разные образования, населенные разными народами, что они даже не граничат, что между ними не существует каких-либо отношений соподчинения. И тем не менее спустя сто с лишним лет контактов с Русью придворные византийские историки почему-то определяют русских как происходящих от франков!

      Не видно никаких причин, по которым такое соотнесение могло быть придумано в 40-е годы X в. византийцами. Остается полагать, что в это время придворные круги Империи получили информацию о франкском происхождении руси от самих русских.

      В византийских источниках 40-х годов X в. франки упоминаются в связи с династическими связями императорской семьи. Константин VII Багрянородный в своем трактате «Об управлении империей» (датируемом 948—952 г.) писал, обращаясь к сыну Роману, об идущем якобы от императора Константина Великого запрете на браки представителей императорской семьи с «иноверными и некрещеными» народами18, но за одним исключением — для франков, делаемым «ради древней славы тех краев и благородства их родов» (καί γενών περιφάνειαν κάι ευγένειαν)19. Под народами, с которыми нельзя заключать династических браков, имеются в виду хазары, венгры и русские20. Исключение, предоставляемое франкам, о котором писал Константин, иллюстрирует событие, торжественно отмеченное в Константинополе в сентябре 944 г. — обручение шестилетнего сына Константина Романа со своей ровесницей Бертой, дочерью короля Италии (в византийских хрониках — «короля Франгии») Гуго21. Таким образом, при императорском дворе бытовало представление, что из европейских народов матримониальные связи допустимы только с франками. Между тем исследователи русско-византийских отношений этой эпохи, исходя из совокупности косвенных данных, полагают, что княгиня Ольга (правившая Русью с 945 по начало 60-х годов X в.) пыталась провести в жизнь замысел брака своего сына Святослава Игоревича с представительницей византийского императорского дома, возможно дочерью Константина Багрянородного (коронован в 913 г., фактически царствовал в 945—959 г.)22. Не с проектом ли этого брака связано «подбрасывание» византийскому двору информации о франкском происхождении руси?

      Под происхождением от франков вовсе не обязательно подразумевалось происхождение всей руси в смысле всего населения, подвластного русским князьям: речь может идти о правящей верхушке, наиболее политически активной части общества, которая в средневековых представлениях была главным носителем этнонима. Поскольку киевская княжеская династия имела норманнское происхождение, такого рода утверждение вполне могло не быть чистым вымыслом, а иметь определенные основания: предводители викингов нередко нанимались на службу к Каролингам и получали в держание те или иные приморские территории для обороны их от других норманнов. Так, отождествляемый рядом авторов23 с летописным Рюриком датский конунг Рёрик (Рорик) в течение почти четырех десятков лет, с конца 30-х до середины 70-х годов IX в., имел (с небольшими перерывами) лен на франкской территории — во Фрисландии, будучи связан вассальными отношениями сначала с императором Людовиком Благочестивым, потом (в разные годы) с его сыновьями — Лотарем, Людовиком Немецким и Карлом Лысым24. Если русские князья середины X в. и часть их окружения являлись потомками Рерика и его дружинников, или были тем или иным образом связаны с другим предводителем викингов, проведшим какое-то время во владениях Каролингов, это давало им возможность выводить себя «от франков» в широком смысле этого понятия, принятом в то время в Византии.

      Обращает на себя внимание дата обручения Берты и Романа — сентябрь 944 г.25 Осенью этого года (точнее, между сентябрем и серединой декабря) датируется заключение в Константинополе договора с Византией киевского князя Игоря26. То есть в день совершения церемонии обручения в столице империи почти наверняка находилось и соответственно имело подробную информацию об этом событии русское посольство (в которое входил личный посол Ольги Искусеви)27. В Киеве, следовательно, о матримониальном союзе с дочерью «короля франков» было хорошо известно28. Спустя четыре года, около 948 г. , тезис о происхождении руси от франков фиксируют византийские придворные хронисты. Вскоре после этого, между 948—952 г., император Константин заявляет о невозможности браков с правящими домами всех «неромеев», кроме франков. Как говорилось выше, речь шла о возможных претензиях такого рода со стороны хазар, венгров и русских. При этом в отношении хазар ранее имелся прецедент — женитьба императора Константина V на дочери хазарского кагана29. Вероятно, что упоминание рядом с хазарами венгров (чьи вожди Дьюла и Булчу в конце 40-х годов X в. крестились в Константинополе30) и русских вызвано тем, что претензии породниться с императорским домом с их стороны уже предъявлялись.

      Как раз на время между обручением Романа и Берты и фиксацией византийскими придворными хронистами тезиса о происхождении Руси от франков приходится одна из двух существующих в историографии датировок визита Ольги в Константинополь (описанного Константином Багрянородным в книге «О церемониях византийского двора») — 946 г.31 Если она верна, то гипотетический ряд событий выстраивается следующим образом: от членов посольства 944 г. Ольга узнает о брачном союзе императорской семьи с королем Италии и о том, что исключение в матримониальных связях правители Византии допускают только для франков; став год спустя правительницей Руси, она задумывает женить Святослава (он, возможно, был примерным ровесником Романа32) на одной из дочерей Константина33 и в 946 г. является к константинопольскому двору с этим предложением, подкрепив его тезисом о «франкском происхождении» русского правящего дома. Если верна другая дата поездки Ольги в Константинополь — 957 г.34, то следует полагать, что данный тезис был заявлен не во время визита самой княгини, а в первые годы ее правления русскими послами (посольства в Империю, судя по договорам Олега и Игоря с Византией, ездили регулярно), пытавшимися прощупать почву относительно возможного династического брака; во время же личного визита Ольги было сделано официальное брачное предложение.

      Таким образом, появление в византийских источниках утверждения о происхождении руси от франков вероятнее всего связывать с дипломатией княгини Ольги. У византийских придворных хронистов оно не вызвало возражений. Император Константин VII, однако, не увидел здесь достаточных оснований для допущения брачного союза с русским правящим домом35. Возможно, сказалось разное понимание происхождения «от рода франков» русской и византийской сторонами: первая полагала, что для брака достаточно связи (действительной или мнимой) предков Святослава с франкской территорией, Константин же под «благородными родами» франков явно имел в виду узкий круг знатнейших семейств — Каролингов и связанных с ними родством36.

      Сын Ольги не женился на византийской принцессе, но ее внук Владимир в конце 80-х годов X в. взял, как известно, в жены внучку Константина Багрянородного. Братья царевны Анны, императоры Василий и Константин, несомненно, были знакомы с заветами деда37, в том числе и о допущении браков багрянородных принцесс только с франками; в то же время византийскому двору 80-х годах должны были быть хорошо знакомы тексты придворных хроник, содержащие пассаж о франкском происхождении руси (эти хроники получили окончательное оформление в период детства внуков Константина Багрянородного, в 60-е годы X в.). Не исключено, что «франкское» происхождение Владимира могло сыграть для императоров роль в оправдании в собственных глазах и в глазах византийской знати брака их сестры с князем «варваров»38.

      ПРИМЕЧАНИЯ

      1. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. Bonnae, 1838. P. 423. 15—17 (Продолжатель Феофана); Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Пг., 1922. Т. II. С. 60. 26—27 («Ватиканский Георгий»). В Хронике Псевдо-Симеона другой порядок слов, чем у Продолжателя Феофана и в «Ватиканском Георгии», а также вместо καϑίστανται — οντες (Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 747. 12—14).
      2. Там же. P. 707. 3-7.
      3. Помимо приведенного варианта перевода данного отрывка (см.: Николаев В. Д. Свидетельство Хроники Псевдо-Симеона о руси-дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г. // Византийский временник. М., 1981. Вып. 42; Бибиков М. В. Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси. М., 2004. Т. I. С. 72) существует другой (см.: Карпозилос A. Рос-дромиты и проблема похода Олега против Константинополя // Византийский временник. М., 1988. Вып. 49. С. 117), но фразы о происхождении Руси от франков различия переводов не касаются (споры вызывает пассаж о происхождении названия «рос»): она полностью совпадает с той, которая присутствует во всех трех рассматриваемых текстах при описании событий 941 г.
      4. См.: Каждан А. П. Хроника Симеона Логофета // Византийский временник. М., 1959. Т. XV; Каждан А. П. Из истории византийской хронографии X в. // Византийский временник. М., 1961. Т. XIX.
      5. В историографии в связи с этим фрагментом оживленно обсуждались вопросы, связанные с интерпретацией происхождения названий «рос» и «дромиты», а также с возможной связью фрагмента с походом Олега на Константинополь 907 г.; см. из последних работ: Николаев В. Д. Свидетельство Хроники Псевдо-Симеона о руси-дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г.; Карпозилос А. Рос-дромиты и проблема похода Олега против Константинополя.
      6. Бибиков М. В. Byzantinorossica. Т. I. С. 55—56.
      7. См.: Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Пг., 1920. Т. I. С. 567. Множественное число — «славянские переводы» — в данном случае неуместно, так как другой славянский перевод (вероятно — болгарский XIV в.) Хроники Симеона Логофета фразы о происхождении Руси от франков не содержит, поскольку делался он с той редакции хроники, в которой данного пассажа нет (см.: Симеона Метафраста и Логофета списание мира от бытия и летовник собран от различных летописец. СПб., 1905. С. 140).
      8. ПСРЛ. М., 1997. Т. I. Стб. 19-20.
      9. См.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружины в Константинополе XI-XII вв. // Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1908. Т. I; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 62, 65, 68-69, 74.
      10. См.: Ловмяньский Г. Русь и норманны. М., 1985. С. 210; Scramm G. Altrusslands Anfang. Freiburg im Breisgau, 2002. S. 109 (автор по ошибке пишет, что пассаж о происхождении руси от франков содержится в рассказе о русском походе на Константинополь 860 г.).
      11. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 135, 293, 431 (Продолжатель Феофана), 694-695, 748, 917 (Псевдо-Симеон); Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Т. II. С. 62.
      12. См.: Ohnsorge W. Abendland und Byzanz. Weimar, 1958. S. 227—254; Константин Багрянородныш. Об управлении империей. М., 1989. С. 337 (коммент. 3 к главе 13), 354 (коммент. 5 к главе 26), 360 (коммент. 1 к главе 28). Франками могло называться население территорий, находившихся в IX—X в. под властью Каролингов, даже если речь шла об эпохе, когда франки на них еще не появились: у Константина Вагрянородного так поименованы жители Италии времен Аттилы (Там же. С. 106—107).
      13. В ту эпоху еще не существовало представлений о германской группе языков; сами понятия «германцы» и «Германия» в Византии имели более узкий смысл, чем понятия «франки» и «Франгия»: они применялись по отношению только к той части франкских владений, которая располагалась к востоку от Среднего Рейна (см.: Ohnsorge W. Abendland und Byzanz. S. 248, 523).
      14. Поэтому невозможно объяснить появление определения «от рода франков» наличием в русском войске отрядов наемных варягов: ни Швеция (откуда, судя по археологическим данным, в X столетии приходили викинги на службу к русским князьям), ни Норвегия, ни Дания во владения Каролингов не входили; появление же в русском войске наемников из французской Нормандии вряд ли было вероятно.
      15. Annales Bertiniani / Annales de Saint-Bertin. Paris, 1964. P. 30—31.
      16. ПСРЛ. Т. I. Стб. 31—32.
      17. См. сводку известий: Бибиков М. В. Byzantinorossica. Т. I. С. 644, 680—681. Традиция обозначения русских как «скифского» народа сохранялась и позже.
      18. «Если когда-либо какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, т. е. либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу» (Константин Багрянородныш. Об управлении империей. С. 58—61).
      19. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 58—61.
      20. Они перечислены в начале наставления о том, чего нельзя разрешать «северным и скифским» народам: речь идет далее о царских регалиях, греческом огне и династических браках (см.: Там же. С. 55—59).
      21. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 431. 11—19; 748. 5—12; 917. 11—18; Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 100—101.
      22. См.: Müller L. Die Taufe Russlands. München, 1987. S. 81—82; Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 211—212; Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX—XII веков. М., 2001. С. 301—302.
      23. Из последних работ см.: Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 106-109, 118-120.
      24. См. о его биографии: Беляев H. Т. Рорик Ютландский и Рюрик Начальной летописи // Сборник статей по археологии и византиноведению. Т. 3. Прага, 1929; Ловмянъский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. Т. 7. Таллин, 1963.
      25. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 431. 11-19; 748. 5-12; 917. 11-18.
      26. См.: Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 431; Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. С. 267-268.
      27. Позже оно появиться в Константинополе не могло, так как не успело бы вернуться обратно до завершения навигации по Днепру; караваны из Руси традиционно приплывали летом (ср. даты приема Ольги, указанные Константином Багрянородным в книге «О церемониях византийского двора» — 9 сентября и 18 октября — Constantini Porphyrogeniti de ceremoniis aulae Byzantiae. Bonnae, 1829. P. 594—598). Даже если допустить, что договор был заключен, как предшествующий договор Олега 911 г. (см.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 37), в самом начале сентября и к моменту обручения Романа и Берты посольство уже покинуло Византию, все равно его члены должны были получить информацию о предстоявшей через несколько дней церемонии.
      28. В русском посольстве 944 г. были не только язычники, но и христиане (см.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 52—53); не исключено поэтому, что кто-то из них мог и лично присутствовать на церемонии обручения.
      29. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 56—57, 60—61, 341—342 (коммент. 28), 344 (коммент. 47). Константин Багрянородный, говоря об этом событии, путает Константина V с его сыном — Львом IV.
      30. См.: Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). С. 166.
      31. См.: Там же. С. 174—190 (здесь же литература вопроса).
      32. В летописном рассказе о походе на древлян (датированном 946 г.) Святослав представлен ребенком, который уже может ездить на коне, но еще не способен метнуть копье (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 58).
      33. Одна из дочерей императора — Феодора — была примерной ровесницей Святослава (см.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 344, коммент. 46).
      34. Наиболее подробную аргументацию в ее пользу см.: Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. С. 219—286.
      35. Вряд ли можно полагать, что Константин вообще не поверил тезису о происхождении русской правящей династии с территории франков, поскольку одна из хроник, в которой этот тезис зафиксирован, — Хроника Продолжателя Феофана — создавалась под его контролем и даже при его личном участии.
      36. Король Гуго, сват императора, по материнской линии был потомком Карла Великого (см.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 354).
      37. Трактат «Об управлении империей» был адресован их отцу Роману.
      38. Здесь уместно вспомнить, что в 967 г. было отказано выдать византийскую принцессу (вероятно, старшую сестру Анны) за сына германского императора Оттона I (будущего Оттона II; см. об этом: Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. С. 257—260), а ведь это были правители, унаследовавшие владения восточнофранкских Каролингов.

      Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2008. - № 2 (32). - С. 55-59.