Сергий

"Русиос" Лиутпранда Кремонского

244 сообщения в этой теме

Потому что это ещё одно "незначительное" событие в истории тех времён, связанное с норманнами.

Потому что это ещё одно "незначительное" событие в истории тех времён, связанное с норманнами данами.

Потому-что "северяне" понятие географическое, а даны - самоназвание (зафиксированное раннесредневековой ономастикой).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Оттон Великий тоже не знал, что его обидел герцог Нормандии Вильгельм Длинный Меч, сын Хрольфа Пешехода?

 

Оттон то знал, но с чего вдруг об этом должен был знать Лиутпранд? Лиутпранда интересовали итальянские дела, а отнюдь не французские.

 

 

 

Нормандия была основана норманнами в 911 году. Об этом, конечно, никто в Европе уже не помнил - если судить по вашим словам. 

Знали соседи, а в более отдалённых краях Европы могли и не знать, к примеру в той же Италии.

 

 

 

И никто не знал, кто такие норманны, хотя они играли не последнюю роль в политической истории тех лет. 

Не стоит забывать, что норманны Нормандии стали христианами, поэтому их как-бы принимали как за "своих", уже не смешивая с викингами-язычниками.

 

 

 

А особенно знать их не мог Лиутпранд, как образованный современник, проведший более 10 лет при дворе короля Оттона Великого.

В этом ничего удивительного, в труде Лиутпранда события на Западе почти не отражены, его интересует в основном родная Италия, Византия. К тому же Лиутпранд являлся клириком, так что он церковным делам тоже наверняка уделял внимание, скорее всего даже имел какую-то церковную должность, на хлеб то надо было же чем-то зарабатывать, тем более что впоследствии Оттон назначил его епископом Кремонским.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

С самого первого момента своего применения рутены не поименованы норманнами. Можете доказать обратное?

Замечательно!

Вот он - момент истины!

Ольга-Елена для подданных императора Оттона (тевтонов) - регина ругорум. И к данам, готам, англам и прочим шведам отношения не имеет.

 

 

Оттон Великий тоже не знал, что его обидел герцог Нормандии Вильгельм Длинный Меч, сын Хрольфа Пешехода?
Неужели русь нагрянула в Константинополь из Нормандии? :blink:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Да пожалуйста 

"Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» – «человек»; отсюда – «норманны», то есть «северные люди»." (Лиутпранд Кремонский "Антаподосеос")

Ещё раз: норманны - термин, а не перевод словосочетания "северные люди". Русы согласно Лиутпранду жили совсем не так далеко на север, как поляки или германцы, скажем. Но по сравнении с Константинополем или Италией они, конечно, народ северный. В чём вы видите критерий Лиутпранда?

 

 

Какие интересные мысли.

Это слова были написаны автором в учебном пособии для вузов под названием "История скандинавских стран". Предназначено данное пособие для студентов-историков, специализирующихся по истории стран Северной Европы. 

Кто ж тогда для вас не "чайником" является, даже страшно подумать.  :rolleyes:

Страшно - не думайте. А учебники всегда пишут для "чайников". Потому и набивают шаблонами.

 

 

МОГ - не значит что имел.

Вы пишите о его якобы "встрече" как уже имевшей место, разницу чувствуете?

То есть, средневековый термин применён Лиутпрандом по собственному пониманию вещей... Верно я вас понимаю?

 

 

Так что толку то? Лиутпранд не относил датчан к "норманнам", датчане для него в отличии от "норманнов" народ вполне известный, активно участвующий в описываемых событиях.

Кто вам сказал сие? Почему вы считаете, что Лиутпранд не относил датчан к норманнам? Все относили, а он не относил???

 

 

Сотый раз: одно дело ЗНАТЬ, другое - быть непосредственным наблюдателем.

То есть, Лиутпранд не знал, кто такие норманны, но назвал русов норманнами. Так, от потолка. И никаким иным словом - а именно средневековым термином, носившим конкретный смысл. Средневековый автор - это не современный, и абы что не писал. И термины применал по назначению. Вы считаете, что Лиутпранд - исключение?

 

В конце концов, почему он применил слово германского происхождения, а не латинское слово аналогичного содержания? Мог назвать их хотя-бы гипербоеями... Нет - он предпочёл не название мифического народа, а западноевропейский термин, носивший конкретный смысл. Так в Средние Века не писали...

 

 

Да неужели?

И это грек говорит не о северных пришельцах?

Что это? Что за гнетущий и тяжкий удар и гнев? Откуда обрушилась на нас эта страшная гроза гиперборейская ?

Святейшего Фотия, архиепископа Константинопольского, первая гомилия «На нашествие росов»

Возможно, что у Фотия это иносказание. В любом случае, никто не считает, что свой термин "норманны" Лиутпранд позаимствовал у византийцев и просто "перевёл" его в латинизированную германскую форму, которая - совершенно случайно - совпадала с написанием западноевропейского средневекового термина.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Потому что это ещё одно "незначительное" событие в истории тех времён, связанное с норманнами данами.

Потому-что "северяне" понятие географическое, а даны - самоназвание (зафиксированное раннесредневековой ономастикой).

Даны - тоже норманны (отражено в первоисточниках). И норманны это не самоназвание, а экзоэтноним. Зафиксированный в средневековой литературе Англии, Франции, Италии, Византии (в форме Νορμανδοί - нормандцы) и у арабов.

 

 

 

Замечательно!

Вот он - момент истины!

Ольга-Елена для подданных императора Оттона (тевтонов) - регина ругорум. И к данам, готам, англам и прочим шведам отношения не имеет.

Королева ругов. Руги - её подданные. А русы - династия.

 

 

 

Неужели русь нагрянула в Константинополь из Нормандии? :blink:

?

 

Норманнами называли не только русь. Норманнами называли гркппу народов. В том числе тех, кто заселился в Нормандию при Роллоне. Норманны в Нормандии родственны руси. Точно также как норманны в Дании, Норвегии, Швеции и на острове Готланд.

Изменено пользователем andy4675

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Возможно, что у Фотия это иносказание. В любом случае, никто не считает, что свой термин "норманны" Лиутпранд позаимствовал у византийцев и просто "перевёл" его в латинизированную германскую форму, которая - совершенно случайно - совпадала с написанием западноевропейского средневекового термина.

Не вижу здесь никакой случайности.

У Фотия - некая "гроза гиперборейская", у Лиутпранда, соответственно - "некий народ" с севера.

 

 

А русы - династия.

Династия кого? Купцов, торгующих с арабами и греками?

 

 

Норманны в Нормандии родственны руси. Точно также как норманны в Дании, Норвегии, Швеции и на острове Готланд.

А я полагаю, что никак не родственны. И одёжа разная, и доспехи, и оружие, и язык разговорный, и приёмы кораблестроения... и много чего ещё.

 

 

И норманны это не самоназвание, а экзоэтноним.

Это вообще не этноним.

А если этноним, то только для подданных нормандского герцога или (с середины Х в.) норвежского короля.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Оттон то знал, но с чего вдруг об этом должен был знать Лиутпранд? Лиутпранда интересовали итальянские дела, а отнюдь не французские.

Быть при дворе Оттона, и не занть что происходит в мире его окружающем для политического деятеля (а послом Оттона в Константинополе Лиутпранд был не просто как его представитель в Италии) - нонсенс. Тем более для той эпохи.

 

 

Знали соседи, а в более отдалённых краях Европы могли и не знать, к примеру в той же Италии.

 

 

 

Лиутпранд всю Европу (владения Оттона) обколесил. При чём тут Италия?

 

Не стоит забывать, что норманны Нормандии стали христианами, поэтому их как-бы принимали как за "своих", уже не смешивая с викингами-язычниками.

 

Тем не менее их тоже называли норманнами.

 

 

В этом ничего удивительного, в труде Лиутпранда события на Западе почти не отражены, его интересует в основном родная Италия, Византия. К тому же Лиутпранд являлся клириком, так что он церковным делам тоже наверняка уделял внимание, скорее всего даже имел какую-то церковную должность, на хлеб то надо было же чем-то зарабатывать, тем более что впоследствии Оттон назначил его епископом Кремонским.

Не совсем так. Антаподосис просто написан чтобы показать в негативном свете (по сути короля Италии) Беренгария, чтобы возвысить Оттона. А "Посольство в Константинополь" и вовсе посвящено конкретным событиям, имевшим место именно там. Тем не менее в обоих трудах проясняется, что Лиутпранд хорошо знал и Оттона, и его двор, и его придворных, и политическую подоплёку в разных частях его империи.

 

Лиутпранд был дьяконом в кафедральном соборе в своей родной Павии. Да и не было у него нужды в деньгах. Тем более что служба королям и без того представлялась доходной и почётной.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
 

Не вижу здесь никакой случайности.

У Фотия - некая "гроза гиперборейская", у Лиутпранда, соответственно - "некий народ" с севера.

То есть, по вашему имел место "займ" Лиутпранда у Фотия? Так значит, "мы" у Лиутпранда - это византийцы? Окей...

 

 

Династия кого? Купцов торгующих с арабами и греками?

Династия русов. Рюриковичи - русы. Они (по крайней мере изначально) купцами не были. Скорее воинами.

 

 

Это вообще не этноним.

А если этноним, то только для подданных нормандского герцога или (с середины Х в.) норвежского короля.

Этноним - не обязательно самоназвание. То, как некто сам себя именует мало кого волнует. Этноним нередко - то название, которое прицепляют соседи и даже враги. Венгры сами себя мадьярами кличут, немцы - дойче, греки - эллинами, грузины - картли, армяне - хай. Армяне - не этноним по вашему, раз они сами себя хайями называют? Дело не в том, как кто-то себя называет сам. Норманны - экзоэтноним. Потому что так называли скандинавов соседи, в земли которых, в Западной Европе, они вторгались.

 

 

А я полагаю, что никак не родственны. И одёжа разная, и доспехи, и оружие, и язык разговорный, и приёмы кораблестроения... и много чего ещё.

А вы думаете, вы знаете что-то о языке, оружие, одёже и прочих деталях быта руси времён Рюрика? Откуда?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Об этих событиях во Франции, в которых "отличились" короли Германии и Франции, Оттон Великий (Зарейнский) и Людовик Заморский и герцоги Нормандии Вильгельм Длинный Меч и Ричард Бесстрашный, происходивших в 940-е годы и потрясших всю Западную Европу, Лиутпранд тоже "не мог знать"...

А откуда бы он это узнал? Лиутпранд приехал в Германию через десять лет после означенных событий, а Рихер Реймский свою книгу написал когда того уже не было в живых. Ну пусть какие-то отрывочные сведения слышал, но этого совсем недостаточно чтобы полное представление. Лиутпранда прежде всего интересовала Италия, а не Франция.

 

 

В Англии в 954 году погибает Эрик Блодакс (Кровавый Топор) и прекращает своё существование Йоркское королевство (Йорвик). Йоркское королевство в Дейнло 10 веке:

 
 
 
Лиутпранд и об этом "не мог знать"... 
 

Лиутпранд Англии вообще вроде не касается в своём труде, вряд ли его интересовала судьба Йорксого королевства.

 

 

Это события мирового масштаба, а церковные события (основание епископств и назначение в датские епископства епископов) самым прямым образом касались статуса Лиутпранда, который был церковником. Мог ли Лиутпранд ничего этого не знать? Как он мог находиться при дворе Оттона Великого, и ничего происходящего в мире, в том числе о событиях в которых участвовал сам Оттон Великий, не знать?

С 958 по 962 гг Лиутпранд во Франкфурте пишет свой труд "Антаподосис". По некоторым сведениям к Оттону он прибыл в 956 г. Т.е. всего два года на узнавание сих "великих событий". Негусто однако, не находите? 

 

 

То есть, Лиутпранд не просто изобрёл слово норманны, которое произвёл от "люди, живущие на севере". Он знал, что такой термин имеется, и что его используют для обозначения конкретного народа. Поскольку он писал для людей европейских, его слова носили некоторый смысл именно для них.

 

Где я говорил, что Лиутпранд изобрёл слово норманны? 

Кто использует данный термин для обозначения "конкретного народа"? опять выдумываете. Сам же Лиутпранд его и использует, у византийцев другой термин - "русиос", а европейцы ещё не знают русов.

 

 

Абсолютно точно! А значит, слово это - не конструкция Лиутпранда, а ТЕРМИН, с которым он вполне знаком.

Да понятно что знаком, но под "норманнами" он подразумевает неких обобщённых язычников-викингов, датчане же уже к примеру к таковым не относятся, как и из его труда следует.

Изменено пользователем Mukaffa

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Династия русов. Рюриковичи - русы. Они (по крайней мере изначально) купцами не были. Скорее воинами.

Встретите когда-нибудь Ибн-Хордадбега - расскажите ему эту версию. Вот он посмеётся :D А то, заскучал он за тысячу лет.

 

 

А вы думаете, вы знаете что-то о языке, оружие, одёже и прочих деталях быта руси времён Рюрика? Откуда?

Русь "времен Рюрика" - это русь из легенды. Легенды, не подтвержденные прочими историческими источниками, мне не интересны.

А я знаю многое о руси времен Лиутпранда.

 

То есть, по вашему имел место "займ" Лиутпранда у Фотия? Так значит, "мы" у Лиутпранда - это византийцы? Окей...

Не надо приписывать мне такую извращенную логику.

1. "Мы" Лиутпранда - подданные Отто, тевтоны (по языку). См. выше мои пост.

2. "Займ" Лиутпранда у византийцев явный - русь некий северный (гиперборейский) народ.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А откуда бы он это узнал? Лиутпранд приехал в Германию через десять лет после означенных событий, а Рихер Реймский свою книгу написал когда того уже не было в живых. Ну пусть какие-то отрывочные сведения слышал, но этого совсем недостаточно чтобы полное представление. Лиутпранда прежде всего интересовала Италия, а не Франция.

Лиутпранд был не абы кем. Он был послом. Сперва Беренгария, а потом Оттона Великого. Он много лет провёл при дворе Оттона Великого. Не знать, о чём говорилось и что обсуждалось при дворе он не мог. И не мог не знать, кто двор посещал. А как церковник он не мог не знать, что в лоно католической церкви были введены датские епархии, и что туда были назначены епископы. Он не мог этого не знать. 10 лет при дворе монарха - очень много.

 

Лиутпранда не могли не интересовать проблемы Оттона. Как с датчанами или с прочими норманнами, так и относительно Франции. Про Англию не говорю - это уже другой мир. Хотя и там норманны в эти годы очень нашумели, и Лиутпранд должен был знать и об этом.

 

Лиутпранд Англии вообще вроде не касается в своём труде, вряд ли его интересовала судьба Йорксого королевства.

Лиутпранд, вообще-то, не историю писал - "О посольстве в Константинополь" это нечто вроде отчёта о поездке и её результатах. А в "Антаподосисе" он норманнов всё-же касается. Например 4.15:

 

Наконец, третьим сыном был Бруно 36; поскольку норманны до основания разрушили [тогда] церковь в Утрехте, благочестивый отец велел ему быть её служителем и в последующем восстановить.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Liut_Kr_2/frametext4.htm

 

Кстати говоря, упоминаемая Лиутпрандом (например Антаподосис 4.15) Матильда Вестфальская (жена Генриха Птицелова и мать горячо любимого Лиутпрандом Оттона Великого) была по матери (Рейнхильде) внучкой норманна Годфрида Фризского. Чистокровной почти что датчанкой (со знатной фризской примесью) королевских кровей. О ней Лиутпранд отзывается в высшей мере уважительно, и как знающий человек.

 

С 958 по 962 гг Лиутпранд во Франкфурте пишет свой труд "Антаподосис". По некоторым сведениям к Оттону он прибыл в 956 г. Т.е. всего два года на узнавание сих "великих событий". Негусто однако, не находите? 

В 956 году он уже там был точно. Скорее всего, он прибыл туда гораздо раньше. В 949 году состоялось первое посольство Лиутпранда в Константинополь. По своему возвращении он рассорился с Беренгарием, т. к. исход посольства того не удовлетворял (вероятно, 950 год). В 951 году в Италию в первый раз вторгся Оттон. На мой взгляд, если Лиутпранд не бежал к нему сразу после ссоры с Беренгарием ещё в 949 году, то лучшей возможности, чем во время похода Оттона в Италию в 951 году у него просто не было. Думаю, на самом деле Лиутпранд был при дворе Оттона как минимум с 951 года. Если не ранее того...

 

Кроме того, даже пребывая в Италии Лиутпранд не мог не знать, кто такие норманны (хотя и упоминает их даже в Антаподосисе - они Утрехтскую церковь разграбили). Потому что норманны делали в 9 веке набеги на Италию и на Рим (а также на южное побережье Франции).

 

 

Где я говорил, что Лиутпранд изобрёл слово норманны? 

Кто использует данный термин для обозначения "конкретного народа"? опять выдумываете. Сам же Лиутпранд его и использует, у византийцев другой термин - "русиос", а европейцы ещё не знают русов.

1. То, что европейцы не знают ещё термина русы - не причина не использовать его. Когда то они не знали и термина авары. И что с того? Узнали, и стали широко применять. На самом деле, всё просто. К тому же, Баварский Географ руссов знал.

 

2. Этим термином (норманны) пользуются ещё до Лиутпранда - уже более века. Например. Фульдские Анналы (часть составленная Эйнхардом, придворным учёным и биографистом Карломагна - это современник самого начала набегов норманнов):

 

Год 835.

... Норманны разграбили Дорестад 31.

Год 836.

... Норманны сожгли город Андверп (Антверпен) 35, а также Витлу 36, портовый город в устье Мозы, и получили от фризов дань.

Год 837.

Тицин 37 в Италии, как рассказывали, на 3 календы января (30 декабря 836 г.) восемь раз трясло [землю]. Погибли многие знатные люди Италии, среди них выдающийся Ландберт 38 и Хуго 39. На 3 иды апреля (11 апреля) в созвездии Весов появилась комета и была видна три ночи подряд. Норманны пришли и потребовали дань с острова Вальхрум (Вальхерен) 40, а в 15 календы июля (17 июня) убили там графа этой местности, Эггихарда 41, Хемминга 42, сына Хальбдана и многих других. Затем они разграбили Дорестад и, получив от фризов дань, ушли в свою землю. Император решил не ехать в Италию и остался на зиму в Аквисгране (Ахен).

Год 838.

Вечером на 3 календы января (18 января) произошло землетрясение около [монастыря] Cвятого Назария 43, а также в Вормаценсе, Спиренсе и Лобадуненсе 44. Для борьбы с норманнами строят корабли.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Ann_Fuld/frametext1.htm

 

Часть, составленная Рудольфом (продолжение хроники Эйнхардта):

 

Год 845.

Норманны разорили государство Карла (28 марта), добрались до самого Паризия (Париж) и после получения от короля и от жителей города большой суммы денег, ушли с миром. Также с ними три раза сражались во Фризии. Несмотря на то, что в первом сражении норманны были разбиты, в двух других они одержали верх и убили очень много людей. Ещё они разорили крепость в Саксонии, называемую Гаммабург (Гамбург) 81, но здесь им не удалось уйти безнаказано. Карл сражался с бриттами, и после больших потерь в своём войске ему с трудом удалось уйти с немногими людьми (22 ноября).

Хлудовик встретился с 14 [представителями] герцога Богемии, которые желали со своими людьми принять христианскую религию, и велел им креститься на восьмой день после Богоявления. Осенью он собрал в Саксонии около Падрабруннона (Падерборн) 82 всеобщий съезд, где встретился с посланниками от своих братьев, от норманнов, а также от славян и болгар, которых он выслушал и отправил обратно.

...

Год 847.

... Норманны сожгли и разграбили Дорестад 88.

 

Год 848.

...

На октябрьские календы (1 октября) Хлудовик собрал в Могонтиаке (Майнц) всеобщий съезд. На нём он встретился с посланниками от своих братьев, от норманнов и от славян, которых он выслушал и отправил обратно.

 

Год 850.

Рорих 100 из народа норманнов во времена императора Хлудовика в качестве лена получил вместе со своим братом Гериольдом 101 поселением Дорестад 102. После смерти императора Хлудовика, при Хлотаре, который наследовал правление своего отца, по ложному обвинению, если верить слухам, Рориха уличили в измене, задержали и посадили под стражу. Когда умер его брат, он бежал оттуда и присягнул королю восточных франков Хлудовику. Затем он бежал оттуда и присягнул королю восточных франков Хлудовику. После того, как он прожил там несколько лет среди саксонцев, с которыми соседствовали норманны, он собрал значительный отряд данов и стал заниматься с ними морским разбоем, разоряя местности в государстве Хлотаря, расположенные на северном побережье океана.

 Пройдя через устья Рена (Рейн) он добрался до Дорестада. А поскольку князь Хлотарь не мог изгнать его без опасности для своих владений, то по совету сената 103 и через посредство посланников он согласился восстановить Рориха в прежних правах при условии, что он будет тщательно заниматься налогами и всем остальным, относящимся к королевской казне 104, а также противодействовать пиратским набегам данов.

Норманны под предводительством герцога Годафрида поднялись вверх по Секване (Сена) и разорили государство Карла. Когда Хлотарь, призванный для их изгнания, уже намеревался биться с захватчиком, Карл втайне изменил своё решение, принял Годафрида вместе с его людьми в своё государство и выделил им землю для поселения.

Год 852.

В прежние годы норманн Гериольд 114, разозлившись на своего господина, короля данов Хорига, бежал от него к королю Хлудовику. Тот благосклонно отнёсся к нему, крестил его и посвятил в таинства веры. Однако впоследствии, когда Гериольд несколько лет с почестями прожил среди франков, дворяне северных областей и стражи границы с данами заподозрили его в неверности, считая, что он замышляет предательство. За это они убили его.

Год 853.

Норманны вторглись в государство Карла по реке Лигур (Луара) и, совершая многочисленные грабежи, дошли до города Турон Галльский (Тур), где, не встретив никакого сопротивления, сожгли церковь святого Мартина Исповедника 123.

Год 854.

...

Норманны, которые двадцать лет подряд непрерывно разоряли область франкского короля, предавая все доступные с кораблей поселения жестоким убийствам, грабежам и пожарам, собрались из всех местностей, по которым они разбрелись из жажды наживы, и возвратились к себе на родину. Там между королём данов Хориком 132 и его племянником Гудурмом, которого тот оттеснил от власти и вынудил стать пиратом, вспыхнула вражда, и они бросались друг на друга, совершая убийства, отчего погибло большое количество простого народа, при этом из королевского рода в живых остался только один мальчик. Бог отомстил за преступления против своих святых и по заслугам воздал своим противникам.

Год 857.

...

Норманн Рорих, управлявший Дорестадом, с согласия своего господина, короля Хлотаря, повёл флотилию в область данов и по соглашению с королём данов Хориком взял во владение вместе со своими товарищами часть земли, находящейся между морем и [рекой] Эгидора (Айдер146.

Год 858.

В середине месяца августа он собрал свою дружину у Вангиона (Вормс), прошёл через Альзацию (Эльзас) и вступил в Галлию на одну из вилл в государстве Карла, называемую Понтикона 164. Здесь его встретили почти все знатные жители этих областей, за исключением тех, которых оставил у себя в лагере Карл для борьбы с норманнами на реке Лигера (Луара165.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Ann_Fuld/frametext1.htm

 

Вопрос на засыпку: кого в тексте именуют норманнами, если славяне указаны отдельной строкой, а датчане - в числе норманнов?

 

Таких хроник много, на самом деле. Слишком много... Для вас...

 

 

Да понятно что знаком, но под "норманнами" он подразумевает неких обобщённых язычников-викингов, датчане же уже к примеру к таковым не относятся, как и из его труда следует.

Никаких викингов он как раз не знает. Такой термин в его время в западной Европе не бытовал.

 

Кроме Лиутпранда о датчанах в 10 веке пишут и другие. У них датчане продолжают именоваться норманнами. Хотя с выделением народности норвежцев (тоже по сути дела датской), датчане иногда размежёвываются в источниках с норманнами - последний термин переносится гл. о. на норвежцев. Например. Бременская Хроника:

 

Король Генрих 35 изгнал из Саксонии венгров и перебил возле Эльбы 120 000 славян 36. Он подчинил также датчан и норманнов 37.

 

Как известно, в 934 году Генрих Птицелов покорил ТОЛЬКО датчан.

 

Он обратил ко Христу Олафа 55, короля норманнов, и Кнута 56, короля датчан.

 

Это начало 11 века. Кнут Великий и Олаф Святой правили, соответственно, Данией и Норвегией. Здесь норманны означают норвежцев. Вот ссылка:

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Chr_bremen_brev/frametext.htm

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Встретите когда-нибудь Ибн-Хордадбега - расскажите ему эту версию. Вот он посмеётся :D А то, заскучал он за тысячу лет.

Не в этой жизни.

 

Я не говорил, что ВСЕ члены скандинавского племени (или рода?) русь были царями. Только Рюриковичи... Сообщите об этом бин-Хордадбеху...

 

 

 

Русь "времен Рюрика" - это русь из легенды. Легенды, не подтвержденные прочими историческими источниками, мне не интересны.

А я знаю многое о руси времен Лиутпранда.

Речь как раз о временах Рюрика для норманистской теории, а не о временах Лиутпранда. Времена Лиутпранда говорят о реалиях чуть иных. Хотя не бессвязных с прошлым.

 

 

Не надо приписывать мне такую извращенную логику.

1. "Мы" Лиутпранда - подданные Отто, тевтоны (по языку). См. выше мои пост.

2. "Займ" Лиутпранда у византийцев явный - русь некий северный (гиперборейский) народ.

1. "Мы" - это не просто тевтоны. "Мы" это те, кто занимается писательской деятельностью в средневековой Западной Европе.

 

2. Большинство учёных не считает слова Лиутпранда займом у византийцев, тем не менее. Впрочем, этот вопрос мог бы даже быть любопытен... Если бы не это "мы называем" в предложении Лиутпранда... "Мы" - не византийцы...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
"Мы" - не византийцы...

... :warrior: не считаем русиос народом с севера, а считаем его крррровожадными норррррманнами.

Лиутпрррранд

 

Так вас понимать andy4675?

 

Кроме того, даже пребывая в Италии Лиутпранд не мог не знать, кто такие норманны (хотя и упоминает их даже в Антаподосисе - они Утрехтскую церковь разграбили). Потому что норманны делали в 9 веке набеги на Италию и на Рим (а также на южное побережье Франции).  
Эти северяне норманны тоже были не с севера? 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

... :warrior: не считаем русиос народом с севера, а считаем его крррровожадными норррррманнами.

Лиутпрррранд

 

Так вас понимать andy4675?

XV. В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют RousioV, русиос, мы же по их месту жительства зовём “норманнами”.

 

Лиутпранд...

 

По моему, вопрос давно уже исчерпан... Обе стороны остаются при своём... Пора закрывать эту шарашкину контору с русиосами у Лиутпранда. Ничего нового сказано не будет. Только время потратим, по кругу обхаживая. Я так думаю...

Изменено пользователем andy4675

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
 

Лиутпранд был не абы кем. Он был послом. Сперва Беренгария, а потом Оттона Великого. 

Он был клириком, дьяконом церкви в Павии до 945 г., затем Беренгарий, когда стал королём, взял Лиутпранда в свою канцелярию, и только в 949 г. Беренгарий поручил ему посольствов Византию. В 950х Лиутпранд впал в немилость у Беренгария и бежал ко двору короля Оттона. Это датируется некоторыми 956 г. В 958  г. Лиутпранд начинает работу над своей книгой, во Франкфурте.

 

 

 

 

Он много лет провёл при дворе Оттона Великого. Не знать, о чём говорилось и что обсуждалось при дворе он не мог. 

Где ж много лет то? До работы над "Антоподосисом" всего два года. 

 

 

 

И не мог не знать, кто двор посещал. А как церковник он не мог не знать, что в лоно католической церкви были введены датские епархии, и что туда были назначены епископы. Он не мог этого не знать. 10 лет при дворе монарха - очень много.

 

А что могло ему дать знание о датских епархиях? 

Не десять лет - 2 года всего при дворе монарха, затем жил во Франкфурте.

 

 

 

Лиутпранда не могли не интересовать проблемы Оттона. Как с датчанами или с прочими норманнами, так и относительно Франции. 

Да Лиутпранд не относил датчан к норманнам.

 

 

 

 

 

Про Англию не говорю - это уже другой мир. Хотя и там норманны в эти годы очень нашумели, и Лиутпранд должен был знать и об этом.

Если он даже датчан не считал норманнами, то про Англию и подавно вряд ли что подробное знал.

У него вроде вообще нет об Англии ни слова.

 

 

 

 

Лиутпранд, вообще-то, не историю писал - "О посольстве в Константинополь" это нечто вроде отчёта о поездке и её результатах. А в "Антаподосисе" он норманнов всё-же касается. Например 4.15:

 

Наконец, третьим сыном был Бруно 36; поскольку норманны до основания разрушили [тогда] церковь в Утрехте, благочестивый отец велел ему быть её служителем и в последующем восстановить.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Liut_Kr_2/frametext4.htm

 

Понятно, что здесь он просто переписал из какого-то текста о норманнах которые разрушили ту церковь в Утрехте, скопировал более раннее сообщение так сказать.

 

 

 

Кстати говоря, упоминаемая Лиутпрандом (например Антаподосис 4.15) Матильда Вестфальская (жена Генриха Птицелова и мать горячо любимого Лиутпрандом Оттона Великого) была по матери (Рейнхильде) внучкой норманна Годфрида Фризского. Чистокровной почти что датчанкой (со знатной фризской примесью) королевских кровей. О ней Лиутпранд отзывается в высшей мере уважительно, и как знающий человек.

 

Но к норманнкам он её не относит однозначно.

 

 

 

В 956 году он уже там был точно. Скорее всего, он прибыл туда гораздо раньше. В 949 году состоялось первое посольство Лиутпранда в Константинополь. По своему возвращении он рассорился с Беренгарием, т. к. исход посольства того не удовлетворял (вероятно, 950 год). В 951 году в Италию в первый раз вторгся Оттон. 

 

По некоторым сведениям при дворе Оттона он появился в 956 г.

 

 

На мой взгляд, если Лиутпранд не бежал к нему сразу после ссоры с Беренгарием ещё в 949 году, то лучшей возможности, чем во время похода Оттона в Италию в 951 году у него просто не было. Думаю, на самом деле Лиутпранд был при дворе Оттона как минимум с 951 года. Если не ранее того...

Подробностей его побега нет, можно допустить что Лиутпранд находился в Германии, но не при дворе Оттона.

 

 

 

Кроме того, даже пребывая в Италии Лиутпранд не мог не знать, кто такие норманны (хотя и упоминает их даже в Антаподосисе - они Утрехтскую церковь разграбили). Потому что норманны делали в 9 веке набеги на Италию и на Рим (а также на южное побережье Франции).

 

Так он и знал - язычники на кораблях с северных краёв. А что он ещё мог знать о тех норманнах, какие подробности?

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

 

 

1. То, что европейцы не знают ещё термина русы - не причина не использовать его. Когда то они не знали и термина авары. И что с того? Узнали, и стали широко применять. На самом деле, всё просто. К тому же, Баварский Географ руссов знал.

 

Когда узнали подробности о русах, тогда и стали использовать термин. Во времена Лиутпранда пока такого не наблюдается.

В Баварском географе просто перечень народов, из 60 народностей упомянуты Ruzzi, это читателю абсолютно ничего не скажет. 

 

 

2. Этим термином (норманны) пользуются ещё до Лиутпранда - уже более века. Например. Фульдские Анналы (часть составленная Эйнхардом, придворным учёным и биографистом Карломагна - это современник самого начала набегов норманнов):

 

Так с этим никто и не спорит, тут ни к чему доказывать.

 

 

 

Вопрос на засыпку: кого в тексте именуют норманнами, если славяне указаны отдельной строкой, а датчане - в числе норманнов?

 

Таких хроник много, на самом деле. Слишком много... Для вас...

Те славяне скорее всего моравские славяне, т.к. они перечислены рядом с болгарами. Ободриты к примеру тоже отдельно упомянуты, и хотя их к норманнам никто не относит, это не означает что отдельные группы балтийских славян не могли участвовать в походах викингов.

Заметим кстати что нападений норманнов на полабских славян нигде не зафиксировано, хотя они же вот вроде совсем рядом, и плыть далеко не надо.

При этом отметим что крупнейшими портами на Балтике были Рерик и Волин города полабских славян.

 

 

Никаких викингов он как раз не знает. Такой термин в его время в западной Европе не бытовал.

 

Так он и скандинавов тоже не знает, и термин оный в Западной Европе тоже не бытовал. О чём тогда вообще спич? ;)

 

 

Кроме Лиутпранда о датчанах в 10 веке пишут и другие. У них датчане продолжают именоваться норманнами. Хотя с выделением народности норвежцев (тоже по сути дела датской), датчане иногда размежёвываются в источниках с норманнами - последний термин переносится гл. о. на норвежцев. Например. Бременская Хроника:

 

Бременская Хроника - XI век, тогда уже норманнами стали обозначать норвежцев.

 

 

 

 

Король Генрих 35 изгнал из Саксонии венгров и перебил возле Эльбы 120 000 славян 36. Он подчинил также датчан и норманнов 37.

 

Как известно, в 934 году Генрих Птицелов покорил ТОЛЬКО датчан.

 

Он обратил ко Христу Олафа 55, короля норманнов, и Кнута 56, короля датчан.

 

Это начало 11 века. Кнут Великий и Олаф Святой правили, соответственно, Данией и Норвегией. Здесь норманны означают норвежцев. Вот ссылка:

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Chr_bremen_brev/frametext.htm

Ну так и каких "норманнов" подчинил Генрих Птицелов? Видимо автор сделал неправильное добавление насчёт "норманнов", да собственно для нашей темы эта информация ничего и не даёт. 

Изменено пользователем Mukaffa

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Вопрос на засыпку: кого в тексте именуют норманнами, если славяне указаны отдельной строкой, а датчане - в числе норманнов?

Известное дело - датчане с севера, они в числе норманнов.

 

Встречный вопрос на засыпку - кого именуют правительницей ругов современники Лиутпранда? Правительницу данов? Или правительницу свеонов? Или правительницу гаутов?

О правительнице норманнов (норвежцев) не спрашиваю - Гуннхильд, как и её покойный муж, назвала бы себя правительницей данов.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ПВЛ упоминает варягов в связи с событиями XI в. Скандинавский этнос с таким самоназванием никаким источником не упоминается.

Упоминается. Кекавмен говорит, что отец Гаральда (Смелого), его брал Олаф и он сам правили в Варангии. А это была Норвегия.

Варангия - это самоназвание этноса? Вот-те номер!  :o

Варяги или варанги - заморские наемники. Варангия - некое "Заморье" (если угодно). Т. е. отец Гаральда (Аральта) - правитель "Заморья".

 

 

Нестор именует норманнами норвежцев. В это время (9-10 века, вплоть до времени Ольги) варяги для него - общий германо-скандинавски этноним.

Спорный вопрос.

 

 

Скандинавский этнос с самоназванием русь также не известен никому. В первую очередь он не известен самим скандинавам. Скандинавы раннего средневековья вообще не знают такого этнонима.

Возможно, потому что русь переселилась из Скандинавии на русь. К тому же, саги - произведения довольно поздние, и полулегендарные. Кто знает, что за русь имел в виду Нестор.

1. "Русь переселилась на русь". Не оставив никаких следов вообще? Гениальный довод!

2. Что за русь имел в виду Нестор? Соплеменников. Выходцев из восточноевропейской руси, варяживших на Балтике. Или полагаете таких не было?

 

 

 

 

К тому же, саги - произведения довольно поздние, и полулегендарные.

1. Все самоназвания скандинавских этносов раннего Средневековья отражены в скандинавской ономастике.

Имен Русин, Веринг, Норман не существует в раннем Средневековье.

 

2. Саги записаны поздно - это так.

Но есть рунические надписи и скальдические висы "эпохи викингов". В них также нет никакой Руси и "Варангии".

 

 

У нас шёл разговор о том, откуда происходило племя варягов-русь, а не о том, как скагдинавы называли правителя Гардарики (Руси).

1. Гардаконунгом называли скандинавы правителя Гардара. А Гардар - топоним из рунических надписей.

2. Племя "варяги-русь" есть только в легенде о призвании варягов. В исторической (не легендарной) части ПВЛ - варяги и русь различаются летописцем всегда. Византийцы также различали варангов и росов.

 

Ещё один вопрос на засыпку

Откуда явился к Константинополю народ росиос, упомянутый Лиутпрандом?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Он был клириком, дьяконом церкви в Павии до 945 г., затем Беренгарий, когда стал королём, взял Лиутпранда в свою канцелярию, и только в 949 г. Беренгарий поручил ему посольствов Византию. В 950х Лиутпранд впал в немилость у Беренгария и бежал ко двору короля Оттона. Это датируется некоторыми 956 г. В 958  г. Лиутпранд начинает работу над своей книгой, во Франкфурте.

 

Где ж много лет то? До работы над "Антоподосисом" всего два года. 

 

Цитата:

 

В 956 году он уже там был точно. Скорее всего, он прибыл туда гораздо раньше. В 949 году состоялось первое посольство Лиутпранда в Константинополь. По своему возвращении он рассорился с Беренгарием, т. к. исход посольства того не удовлетворял (вероятно, 950 год). В 951 году в Италию в первый раз вторгся Оттон. На мой взгляд, если Лиутпранд не бежал к нему сразу после ссоры с Беренгарием ещё в 949 году, то лучшей возможности, чем во время похода Оттона в Италию в 951 году у него просто не было. Думаю, на самом деле Лиутпранд был при дворе Оттона как минимум с 951 года. Если не ранее того...

То есть, наиболее логичное время прибытия Лиутпранда ко двору Оттона - период 949-951 годов. А в 956 году Лиутпранд УЖЕ ТОЧНО находился при дворе Оттона.

 

А что могло ему дать знание о датских епархиях? 

Знания о реалиях норманнского мира. Тогда граница продвижения католической веры лежала именно в этом регионе. И как всегда вопрос обращения поганых язычников при помощи проповедничества был для католических иереев на злобе дня.

 

Не десять лет - 2 года всего при дворе монарха, затем жил во Франкфурте.

 

Он пребывал, конечно, не только во Франкфурте (это одна из резиденций династии Оттона т. е., как раз во Франкфурте и означает "при дворе"). Но если вы можете показать, в каких городах и когда пребывал Лиутпранд, то я только за. Обеими руками. Покажите, как вы себе представляете период жизни Оттона и его перемещения в 949 - 969 годах. При помощи первоисточников. И я вам поверю, что вы знаете и можете мне объяснить и разложить по полочкам тоже. Вот что пишут специалисты о пребывании Оттона во Франкфурте и о роли Франкфурта в его империи:

 

В феврале 956 года он был представлен во Франкфурте Оттону I...

 

Рождество 972 года император праздновал во Франкфурте-на-Майне. Здесь же он встретил и новый 973 год, после чего отправился в Саксонию...

 

Карл, естественно, не мог удержаться в Лане, в конце 978 года перешедшем в руки Лотаря, и присоединился к отступавшему войску императора. Рождество Оттон II праздновал во Франкфурте-на-Майне...

 

http://militera.lib.ru/bio/balakin_vd01/text.html

 

Как известно, в качестве своей столицы (и резиденции) Карломагн намечал выстроенный им Аахен (греч. Ακυϊσγρανον -Аквисгран). Вырабатывалась в те времена концепция "где император, там и Рим" - не обязывавшая императора Римской империи (в том числе и империи Карломагна-Оттона, которая тоже замышлялась как Римская) иметь местом своего пребывания город Рим. Любимой резиденцией Генриха Птицелова в Саксонии был город Кведлинбург. Любимой резиденцией (т. е. местопребыванием) Оттона Великого и его жены Эдигит был Магдебург. Но в 936 году он сам был коронован королём Германии всё-же в Аахене (считается, что этим он хотел показать своё стремление возродить великоимперские претензии Карломагна). При этом Оттон:

 

Как в Германии, так и в Италии король предпочитал иметь множество резиденций.

...

 

И вообще в Италии Оттон I чаще всего устраивал свои резиденции у стен монастырей, способных обеспечить всем необходимым его многочисленную свиту.

...

 

Во второй половине октября наследник германского престола прибыл в Верону, где состоялась его встреча с отцом. Поскольку у Оттона I не было там своей резиденции, он предполагал жить в монастыре Св. Зенона и потому, еще находясь в Равенне, но уже готовясь перебраться в Верону, где была намечена встреча с сыном, пожаловал этому монастырю город Романьяно с округой, с доходами и со всеми властными правами в отношении его свободного населения, своим дарением заранее возместив ему все расходы, сопряженные с пребыванием высоких гостей. Надо полагать, император остался доволен созданными для него условиями, поскольку вскоре после отъезда из Вероны пожаловал епископу этого важного для него города грамоту, в которой подтвердил дарения, сделанные своими предшественниками, кое-что добавив от себя и гарантировав епископству особую защиту.

...

 

Источники совершенно умалчивают о том, чем император занимался в первые месяцы 971 года и когда именно покинул Рим. Известно лишь, что он отправился в Равенну, которую особенно полюбил за время своего шестилетнего пребывания в Италии и проводил здесь много времени в специально выстроенной для него резиденции. Равенну Оттон I посещал десять раз и провел здесь в общей сложности свыше года. И на сей раз он долго оставался в этом городе, с небольшим перерывом для посещения Павии, судя по тому, что все немногочисленные дошедшие до нас дарственные грамоты этого периода составлены именно в Равенне. Доподлинно известно, что он праздновал здесь Пасху 971 года. Очевидно, географическое положение этого города представлялось ему наиболее удобным для управления всей обширной империей и для поддержания дипломатических отношений с Византией, которым он придавал большое значение.

 

http://militera.lib.ru/bio/balakin_vd01/text.html

 

В Италии роль столицы (резиденции императора) империи Оттона выполняли временами то Рим, то Павия, то Равенна. В Германии кроме Аахена резиденциями королей продолжали считаться также старинные резиденции Каролингов - Аттиньи, Ингельхейм. Местами пребывания (резиденциями) императора были также Франкфурт, Майнц.

 

Кстати говоря, аналогичным образом резиденция была блуждающей и у правителей западной части империи Каролингов - Франции. Там резиденциями королей были Реймс и Ланс.

 

Не десять лет - 2 года всего при дворе монарха, затем жил во Франкфурте.

 

Два года при дворе - это минимум. Нам точно ВСЕ даты событий жизни Лиутпранда неизвестны. В 949 году он вернувшись из посольства в Константинополь поссорился с Беренгарием. От которого в связи с этим и бежал. Время побега точно не установлено. Но... Уже в 951 году в Италию вторгся Оттон Великий. Вот небольшая хроника событий:

 

1. Папа римский решает устроить церковный Вселенский Собор в Ингельхейме, ставке Оттона. Анналы Флодоарда:

 

948 г.

... Тем временем епископ Артольд послал прошение Римскому престолу. И папа Агапит отправил своего викария, епископа Марина к королю Оттону, чтобы созвать и провести вселенский собор. Также из Рима были разосланы особые послания от папы епископам Галлии и Германии, призывавшие их на этот собор. Этот собор состоялся, по настоянию папы, в королевской резиденции Ингельхейм, в церкви, названной в честь блаженного Ремигия, в седьмые иды июня, из-за сильнейшего раздора 23 между королем Людовиком и герцогом Хугоном, а также между Артольдом, Реймским архиепископом, и Хугоном, недолжным образом заместившим его на кафедре этого города; эти раздоры привели в смятение все королевство франков. На собор прибыл вышеупомянутый Марин, викарий апостольского престола, съехались также прелаты из Германии и некоторые галльские епископы: Роберт, архиепископ Трирский, Артольд Реймский, Фредерик Майнцский, Викфрид Кельнский, Адалдак Гамбургский, Хильдебольд Мюнстерский, Гозлин Тульский, Адальберон Метцкий, Беренгарий Верденский, Фульберт, епископ Камбре, Родульф Ланский, Рикон Вормсский, Рейтбольд Спирский, Поппон Вюрцбургский, Конрад Констанцский, Оделрик Аугсбургский, Тетард Хильдесхеймский, Фараберт Тонгрский, Бернард Хальберштадтский, Дудон Падеборнский, Лиоптак, епископ Риба, Михаил Раттисбонский, Доддон Оснабрюггский, Эверис Минденский, Балдрик Утрехтский, Херольд Зальцбургский, Адальберт Пассаусский, Старканд Айштадтский, Хорат Шлезвигский, Викхард Базельский, Лисдак, епископ Риба. Когда эти прелаты разместились в вышеназванной церкви, предпослали открытию собора положенные молитвы и зачитали священные тексты, вошли славные короли Оттон и Людовик и сели вместе с ними; после того, как Марин, посол апостольского престола, произнес речь, поднялся король Людовик, сидевший бок о бок с королем Оттоном, и перед лицом этого викария Римского престола и остальных присутствующих принес жалобу, напомнив, как был призван из-за моря послами Хугона и других знатных франков, чтобы принять положенное ему по наследству отцовское королевство, как под единодушные крики знати и франкского воинства был помазан и коронован и принял веховную власть над королевством; а затем был упомянутым Хугоном свергнут и коварно застигнут и пленен, и целый год [201] провел у него под стражей, и смог добыть свободу не иначе, нежели позволив Хугону занять Лан, оставшийся изо всех королевских владений в руках королевы Герберги и его верных. Рассказал он и обо всех несчастьях, которые претерпел с тех пор, как принял королевство, а если кто-нибудь усомнится в том, что причина его бедствий именно та, которую он назвал, то он либо очистится по решению собора и с согласия Оттона, либо отстоит свои слова в поединке.

Затем поднялся архиепископ Артольд, и в соответствии с полученным им повелением папы Римского, передал письменное изложение начала и продолжения раздора между ним и Хугоном, избранным вместо него первосвященником Реймской церкви. После того, как это изложение зачитали и перевели его для королей на немецкий язык 24, на собор пришел некий Сигебольд, клирик вышеназванного Хугона, и протянул им письмо, полученное из Рима, которое уже предлагалось собору в Музоне, уверяя, что такое же письмо из Рима некто из присутствующих должен был передать Марину. Марин достал письмо, которое Сигебольд посылал в Рим, и предложил зачитать его перед лицом всего собора. После зачтения открылось, как об этом говорило само письмо, что Видон, епископ Суассонский, Хильдегар, епископ Бове, Родульф Ланский и другие епископы со всего Реймского диоцеза посылали такое письмо к апостольскому престолу с просьбой восстановить Хугона на Реймской кафедре и изгнать Артольда. Осмотрев это письмо, епископ Артольд и вышеназванный Родульф, которые упоминались в нем, а также Фульберт, первосвященник Камбре, отвергли это письмо, утверждая, что никогда его прежде не видели и не слышали о нем, и не принимали участия в его отправлении. Так как клирик не смог оспорить их слова и его подлог был разоблачен, господин Марин посоветовал, обращаясь к вселенскому собору, чтобы они вынесли общий и верный приговор против столь злостного клеветника, который возвел напраслину на епископов. И они, после того, как обвиняемый прилюдно был уличен в подлоге, зачитали главы, гласящие о клеветниках такого рода, и постановили, что его следует лишить всего имущества, и в соответствии с дальнейшим содержанием этих глав, отправить в изгнание. Итак, осужденного на глазах у собора освободили от обязанностей диакона, которые он отправлял. А епископ Артольд, который пробудил сочувствие собора, не избежал приговора, согласно которому он удерживал в своем распоряжении, в соответствии с канонами и писаниями святых отцов, Реймское епископство; все с радостью подтвердили такое решение.[202]

На второй день заседания, после того, как зачитали священные тексты, а викарий Марин произнес речь, Роберт, архиепископ Трирский, предложил вынести приговор собора и против захватчика кафедры, так как Артольд уже был в соответствии со священными установлениями восстановлен в епископстве Реймском. Итак, викарий Марин также посоветовал собору вынести каноническое решение против него. И было приказано зачитать главы из священных законов истинной церкви, а по их зачтении, в согласии со священными канонами и решениями святых отцов Сикста, Александра, Иннокентия, Зосимы, Бонифация, Целестина, Льва, Симмаха и других ученых мужей святой Божьей церкви, отлучили и отторгли от лона Божьей церкви Хугона, захватчика Реймской церкви, до тех пор, пока он не явится, чтобы понести наказание и дать достойное удовлетворение. В оставшиеся дни на соборе обсуждались некие неотложные дела в связи с кровосмесительными браками и церквями, что были вверены священникам в разных частях Германии, но проданы и незаконно присвоены мирянами; и было это запрещено и постановлено, чтобы такие дела не решались, исходя из других установлении. Говорилось и о других предметах, полезных для Божьей церкви, и приняты были некоторые решения.

Тем временем король Людовик просил короля Оттона послать ему подмогу против Хугона и других своих недругов. Тот внял просьбе и приказал герцогу Конраду пойти к нему на помощь с войском из лотарингцев; пока собирали войско, король Людовик оставался с герцогом, а епископы Артольд и Родульф, которые были с королем, дабы не претерпеть в пути обид от врагов, выехали вместе с лотарингскими епископами. И мы оставались с Робертом Трирским, Родульфом Ланским и Адальбероном Метцким в течение почти четырех недель. Наконец войско было собрано, лотарингцы пошли на епископа в Музон, осадили замок, штурмовали его и вынудили воинов, бывших при Хугоне, к сдаче; взяв у них заложников, они отправились навстречу королю Людовику и герцогу Конраду к Лану. А там герцог с войском осадил некий замок, который построил и держал Тетбальд в месте, называемом Острая гора, он же удерживал и Лан против воли короля. Осадив этот замок, они взяли его, но не сразу, а оттуда пошли на Лан. В церкви святого Винцентия собрались епископы и отлучили вышеназванного Тетбольда, а герцога Хугона письменно призвали от имени легата Марина и своего собственного придти дать удовлетворение за зло, содеянное против короля и епископов. Видон, епископ Суассонский, явился наконец к [203] королю Людовику, присягнул ему и помирился с архиепископом Артольдом, дав ему удовлетворение за посвящение Хугона. Герцог Конрад также принял из священной купели дочь короля Людовика. И так, взяв и разрушив замок Музон, лотарингцы возвратились к себе.

Хугон, не медля, собрал большое войско из своих подданных и норманнов, подступил к городу Суассону и осадил его, некоторых людей убил и сжег, забросив факелы, главную церковь, обитель каноников и часть города. Но взять его он не смог, отступил от города, направился к некоему замку, построеному графом Рагенольдом, вассалом Людовика, на Эне, в месте, которое называют Руси, и осадил все еще недостроенный замок. Но и его он не взял, однако разорил соседствующие с его замком селения, принадлежащие Реймской церкви. Его головорезы поубивали многих крестьян 25, осквернили церкви и дошли в своем неистовстве до того, что близ Кормиси поубивали в церкви и вокруг нее почти сорок человек, а храм начисто разграбили. Итак, совершив много злодеяний, Хугон удалился вместе со своими разбойниками. А воины, которые вместе с Хугоном недавно подверглись отлучению, вернулись к прелату Артольду; он принял некоторых из них, возвратив им имущество, которым они располагали, а некоторых отверг. После этого он отправился в Трир на собор вместе с епископами Видоном Суассонским, Родульфом Ланским и Викфредом Теруанским. Когда они приехали, Марин вновь был избран председателем вместе с архиепископом Робертом, а из остальных Лотарингских и Германских прелатов никого не нашли. Викарий Марин начал допытываться, как, по их суждению, вел себя после предыдущего собора герцог Хугон по отношению к ним и к королю Людовику. А они доложили о рассказанном выше, о том, как он нечестиво нападал на них и их церкви. Марин спросил о том, призвали ли этого герцога, доставили ли ему письменные призывы, которые он отправил ему для ознакомления. Архиепископ Артольд ответил ему, что некоторые из них были доставлены, а некоторые доставить не удалось, так как гонцы были захвачены головорезами герцога;однако его призывали и письменно, и через вестников. Марин тогда спросил, не присутствует ли здесь посол от герцога. Но никто не пришел, и решено было ожидать, не появится ли он до завтра. Но ничего подобного не произошло, и все присутствующие, как клирики, так и миряне объявили о его отлучении, а епископы уточнили, что провозглашение отлучения следует отложить на третий день собора. Затем обсудили епиcкопов, которые были приглашены и отказались явиться, а [204] также тех, кто способствовал посвящению Хугона. И Видон Суассонский, упав к ногам викария Марина и архиепископа Артольда, признал себя виновным. Затем за него вступились перед Марином архиепископы Роберт и Артольд и он был освобожден от заслуженной кары. Викфрид Теруанский остался незапятнанным этим посвящением. Присутствовал там некий священник, посол Трансмара, епископа Нойонского, объявивший, что этот прелат столь тяжко болен, что не в состоянии приехать на этот собор; это подтвердили и бывшие при сем епископы из тех мест.

Наконец, на третий день по настоянию Лиуддульфа, посла и капеллана короля Оттона, поскольку этот король советовал так поступить, граф Хугон, недруг короля Людовика, был отлучен за названные выше злодеяния, однако было решено, что до тех пор, пока он не раскается и не явится пред очи викария Марина и епископов, которым причинял обиды, дабы дать удовлетворения, и если до этого он не снизойдет, то пусть отправляется за снятием отлучения в Рим. Отлучили и двух лжеепископов, посвященных проклятым Ху гоном, Тетбольда и Ивона; из которых один был посвящен им после своего изгнания в епископы Амбуаза, а другой — в епископы Санлиса после осуждения Хугона. Отлучили также некоего ланского клирика по имени Аделом, которого его епископ Родульф обвинил в том, что он ввел в церковь отлученного Тетбальда. Марин призвал письмом Хильдегарда, епископа Бове, чтобы тот явился к нему или отправился в Рим, чтобы отчитаться перед папой за святотатственное посвящение вышеназванных лжеепископов, при котором он присутствовал. Призвали и Хериберта, сына графа Хериберта, придти и дать удовлетворение за зло, содеянное им против епископов.

Совершив все это, епископы возвратились к себе. А Лиуддульф, капеллан Оттона, проводил викария Марина в Саксонию, к своему королю, где тот освятил церковь фульдского монастыря. После церемонии освящения, на исходе зимы Марин вернулся в Рим. В эгог год скончались епископы Герунк Буржский и Родульф Ланский. У короля Людовика родился сын, которого окрестил архиепископ Аргольд, дав ему имя отца.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Flodoard/frameFlodoard.htm

 

Адальберт Магдебургский, Продолжение Хроники Регинона Прюмского 948:

 

948 В Ингельхайме созван синод из тридцати четырех епископов под председательством легатов римской церкви и в присутствии прославленных королей Отто и Людвига. Здесь были к пользе церкви провозглашены многие вещи и также обсуждалось дело Гуго, сына Хериберта, который изгнал архиепископа Артальда и завладел резиденцией вормсской церкви; решением всех присутствовавших епископов он был осужден. Граф Конрад, прозванный Коротышка, сын Эберхарда, разумный и понятливый муж, скончался.

 

 

Соборы немецких католиков в Вердене (947 год) и Музоне (948 год) и Вселенский Собор католиков в Ингельхейме (949 год). Рихер Реймсский, Хроника 2.66-82:

 

66. Собор, состоявшийся в Вердене

Подошло время 119 и в Вердене состоялся собор епископов, и председательствовали на нем Роберт, архиепископ Трирский, с Артольдом Реймским, с ними заседали Адальберон Метцкий, Гаузлин Тульский, Хильдебольд Мюнстерский, Израэль Бретонский 120, а также достопочтенный Брунон 121, аббат, и другие аббаты, и почтенные монахи Агенольд 122 и Одилон 123. На этот собор пригласили Хугона, послав за ним епископов Адальберона и Гаузлина, но он отказался явиться. Поэтому по решению епископов Артольду позволили удерживать епископство. И собор был распущен, так и не разрешив спора.

67. Собор, состоявшийся в Музоне

Следующий собор был назначен на январские иды и, когда подошел срок 124, состоялся в базилике святого Петра в Музоне, на нем также председательствовал вышеназванный архиепископ Трирский Роберт в присутствии почти всех епископов своего диоцеза, вместе с ними заседал и Артольд, дело которого надлежало рассмотреть. Приехал и Хугон, но прийти на собор не пожелал, а поручил своим людям зачитать собору послание, подписанное папой Агапитом. Когда послание развернули и прочитали, стало ясно, что оно не имеет канонической силы и не содержит ничего в пользу Хугона, кроме утверждения, что следует вернуть ему епископство. Прочитав его до конца, епископы посовещались и решили объявить его недействительным, так как оно необоснованно повелевало вернуть спорную кафедру низложенному. И, так как немного ранее папой Агапитом было отправлено с Фредериком, епископом Майнцским, послание, содержащее распоряжения, освященные апостольской властью, и было оно вручено Роберту, архиепископу Трирскому, в присутствии королей, и некоторые из предписаний уже были исполнены, с общего согласия постановили, чтобы разбирательство, начатое правильно, было доведено до конца разумно и в соответствии с канонами. Тут же архиепископ велел зачитать 19 главу Карфагенского собора 125, которая касалась обвиняемого и обвинителя. Прочитав ее, постановили, что согласно этой главе следует восстановить [74] в Реймской епархии Артольда, который ни разу не уклонился от присутствия на слушании дела на соборе; а Хугона, который пренебрег уже двумя призывами на соборы, нельзя допустить к управлению Реймским епископством до тех пор, пока он не явится на третий собор и не очистится от обвинений. Сделали копию с упомянутой главы и отправили Хугону. Увидев завершающие ее подписи епископов, он пришел в гнев и дерзко отослал ее назад Роберту, председателю на соборе, утверждая, что он ничего не сделает согласно суду епископов. И собор был распущен, не обсудив дело до конца. Объявили, что третий собор состоится в августовские календы.

68.

Пока это происходило, Артольд отправил в Рим послание, в котором четко описал по порядку все несправедливости, которые он претерпел, и все тяготы, доставшиеся на долю королей. Итак, папа Агапит 126 отнесся к нему очень милостиво, сразу призвал достопочтенного Марина, епископа Остии 127, человека весьма справедливого и рассудительного, объяснил ему суть послания и горячо просил его способствовать восстановлению порядка. Достопочтенный Марин поехал к королю Оттону в качестве викария папы, чтобы созвать епископов на вселенский собор и провести его. Особые письма были посланы к некоторым епископам как Галлии, так и Германии, чтобы убедить их разобрать дело справедливо.

 

69. Еще один собор, состоявшийся в Ингельхейме

В установленный срок 128 во дворце в Ингельхейме (это название переводится как «дом ангелов»), на берегу Рейна, в базилике святого Ремигия, апостола франков, состоялся вселенский собор, созванный по повелению папы Агапита и под председательством его викария Марина. Итак, Марин председательствовал, съехались отовсюду и расселись по церковному обычаю епископы: Роберт, архиепископ Трирский, Артольд, архиепископ Реймский, Фредерик, архиепископ Майнцский, Викфрид, архиепископ Кельнский, Адальдаг, епископ Гамбургский, Хильдебольд, епископ Мюнстерский, Гаузлин, епископ Тульский, Беренгарий, епископ Верденский, Фульберт, епископ Камбре, Родульф, епископ Ланский, Рикон, епископ Вормский, Реймбольд, епископ Спира, Боппон 129, епископ Вюрцбургский, Конрад, епископ Констанцский, Оделрик, епископ Аугсбургский, Тетард, епископ Хильдесхеймский, Бернард, епископ Хальберштадтский, Дудон, епископ Падеборнский, Лиоптак, епископ Риба, Фараберт, епископ Тонгра, Доддон, епископ Оснабрюггский, Эвхерий 130, епископ [75] Минденский, Балдрик, епископ Утрехтский, Хейролд, епископ Зальцбургский, Адальберт, епископ Пассау, Старканд, епископ Айштадтский, Хорат, епископ Шлезвигский, Викхард, епископ Базельский, Лифдаг, епископ Риба 131.

70. Назначение объяснителя и председателя

Когда каждый из них согласно канонам и декретам был наделен полномочиями обсуждать какое бы то ни было дело, Роберту Трирскому вверили обязанность давать объяснения и разбирать споры, так как он превосходно знал дела божественные и человеческие и обладал выдающимся даром красноречия. А вынесение окончательного приговора поручили Марину, викарию папы. Все участники собора расселись, прочли молитвы, предваряющие по правилам начало собора, затем зачитали главы из священных декретов и пригласили на священный собор светлейших королей Людовика и Оттона. Когда они уселись, достопочтенный Роберт начал так:

71. Вступительная речь на соборе Роберта, архиепископа Трирского

«Многочисленные дела, достопочтенные отцы, заставляют нас заседать здесь вместе с светлейшими королями; очень многое вы должны честно разрешить. Известно, что Галльское государство пришло в волнение из-за дерзости дурных людей и все еще остается в большой опасности. Законы божественные и человеческие были попраны злодеями, тогда как тот, кому по закону надлежит править королевством и кому власть было вверена по наследству от отца, подвергался преследованиям своих подданных, был позорно заключен в темницу и доныне опасается их мечей. Негодяи свирепствуют в Реймской митрополии, лишенной пастыря, божественная служба обесценилась, истинная вера обратилась в ничто 132. Вот что я полагаю, мы обязательно должны рассмотреть, прилагая все наше усердие; мы, собравшиеся вместе благодаря Духу святому, чтобы возродить распавшиеся устои, дабы королю была возвращена власть свободно править королевством, а с его помощью и Реймская церковь обрела должный почет».

72. Ответ Марина, посла Святого престола

На это Марин, викарий святого Римского престола, ответил: «Наш собрат и сотоварищ Роберт превосходно и вполне ясно изложил, в каком порядке нам следует рассматривать дела. Хотя он сам знает, что божественные законы следует ставить впереди человеческих, однако, поразмыслив над положением дел, он сказал, что прежде всего следует восстановить власть короля. Когда власть короля будет упрочена и обретет подлинное могущество, тогда благодаря ее защите [76] Божьи церкви процветут к вящей радости, и будут поддерживать добродетель в добрых людях. Чтобы это сбылось, с Божьего изволения, следует прежде всего выслушать и разобрать дело светлейшего короля, нашего господина, если вы тоже считаете, что оно требует вашего суда». Собор объявил: «Да будет выслушано».

73. Король Людовик жалуется королю Оттону и собору королевства

Тогда король Людовик, сидевший рядом с королем Оттоном, встал и смиренно просил позволить ему изложить свои жалобы. По просьбе собора он излился в следующей жалобной речи: «Все, что совершено Хугоном дабы вынудить меня жаловаться, известно тому, по чьей милости, как говорилось ранее, вы здесь собрались. Начну с самого начала. Его отец, завидуя королевской власти моего отца, вместо того, чтобы служить ему, как должно, во время мира и на войне, злодейски лишил его королевства и заточил в темницу до конца его жизни 133. А меня, ребенка, мои люди укрыли в снопе соломы, и я вынужден был бежать в заморские края, почти до самых Рифейских гор 134. Когда мой отец умер, а я находился в изгнании, он, по примеру отца, погибшего из-за своей гордыни, не убоялся взять на себя управление королевством. Ненавидя нас, он возвел на трон Радульфа 135. Но Провидение, ведающее и его судьбой и судьбами остальных людей, положило конец его правлению, когда пожелало. Когда трон опустел, он, вняв советам добрых людей, призвал меня, изнывающего в чужих краях, и с общего согласия возвел на престол, не оставив мне ничего, кроме Лана. Когда же, став королем, я постарался вернуть то, что по закону входит в королевские владения, он повел себя, как последний завистник. Став моим тайным врагом, он совращал деньгами моих немногих друзей и возбуждал ненависть в моих недругах. Наконец, мучимый завистью, он обратился к пиратам, чтобы они коварно захватили меня; он считал, что таким образом сможет вернуть себе королевство. И его козни имели успех, я был схвачен и брошен в темницу. А он, скрывая, что я в плену, просил отдать моих сыновей в заложники, но верные мне люди отказались выдать всех, отпустив только одного; так он получил меня из рук пиратов. Я уже надеялся на свободу и изгнал из души гнев, но известно, что произошло дальше. Он сразу схватил меня, заключил в оковы и держал в темнице в течение года. Узнав, что мои друзья и родственники возмущены и угрожают напасть на него, он пообещал вернуть мне свободу, если получит Лан. У [77] меня оставался только он, только там я мог укрыться с женой и детьми. Что мне было делать? Я предпочел свою жизнь крепости, получил свободу в обмен на город. И вот, лишенный всего, я прошу вашей помощи. А если герцог решится оспаривать мои слова, мы будем сражаться один на один».

 

74. Речь Роберта в защиту Людовика

 

К этому прилюдному заявлению архиепископ Роберт добавил: «Так как мы выслушали жалобу светлейшего короля, изложенную, я считаю, с превосходной краткостью и ясностью, следует, кажется, разобрать ее, насколько позволяет нам священный закон. Поскольку герцог почти полностью присвоил королевскую власть и поскольку мы не можем силой противостоять ему, нам надлежит приступить к делу мягко, но с настойчивостью, воззвав к разуму и рассудительности, с божьей помощью постараться возвратить на путь истинный того, кто не боится Бога и не опасается людей. Нам следует сперва, согласно наставлениям отцов церкви и каноническим правилам, по-братски призвать его к покаянию, и вновь смиренно призвать его в умеренных выражениях. Если он после ласковых увещеваний не пожелает образумиться, мы все подвергнем его анафеме, имея на то изволение папы, и прикажем ему прекратить преследовать своего господина».

 

75. Ответ легата Марина

 

 

Марин присовокупил к этому следующее: «Я помню, как господин папа в прошлом году предал анафеме тех, кто преследовал повелителя и короля франков, а также как ко всем добрым людям было отправлено послание, чтобы побудить их не оставлять короля, к здравомыслящим людям была послана письменная жалоба по тому же поводу. Поэтому, я полагаю, тут совершенно справедливо говорили, что, так как мы уже получили от папы приказ призвать его и исправить, то следует сперва вновь сердечно призвать его и предостеречь, чтобы прекратить творить зло, а потом уже предать анафеме, и не только его одного, но и всех, кто помогали и помогают ему в дурных делах. Только этим мы и можем помочь королю. Может ли он надеяться на помощь кого-либо другого? Оканчивая свою жалобную речь, он просил об общей помощи. Но если мы ее окажем, как поможет ему король Оттон? Священные декреты гласят, что после того, как епископы предадут анафеме тиранов, добрым людям, обладающим властью, надлежит прибегнуть к силе, и, если они не пожелают подчиниться церковному постановлению и вернуться на путь истинный, пусть могущественные люди [78] заставят их обратиться к добру и придерживаться добра, хотя бы и против воли».

 

76. Выступление короля Оттона

 

 

На это король Оттон сказал: «Отцы мои, вы можете оказать много благодеяний светлейшему королю Людовику. Ведь если вы примените против его преследователей божественное оружие, вы или легко поколеблете и победите их, или же, если и останется кто-то, угрожающий нападением, мы легко справимся с ним своими силами. Обнажите же ваше оружие по приказу посла папы и пронзите мечом анафемы противников короля. А если после этого кто-нибудь осмелится поднять голову и не убоится противиться божественному отлучению, мы, кому поручено заботиться о святой Божьей церкви в этой части света 136, возьмемся за оружие против них и укротим их. И если это будет необходимо, мы, обнажив мечи, учиним безжалостное избиение бесчестных людей, так как у нас будет в высшей степени справедливый повод сражаться с теми, кто творит недозволенное и не прекратил творить, несмотря на призывы. Итак, стойте на своем, а за вашей умеренной карой последует наше суровое наказание».

 

77. Послание, отправленное собором Хугону 137

 

 

Сразу после его выступления собором было составлено и зачитано вслух послание следующего содержания: «Святой собор, имеющий место во дворце Ингельхейма под председательством праведных королей Людовика и Оттона герцогу Хугону. Во всех краях с волнением говорят о том, сколь злобно ты преследовал и терзал достопочтенную Реймскую метрополию, и как жестоко безумствовал ты против короля, твоего господина. Божественные и человеческие законы более чем достаточно показывают, что твое поведение было преступным и опасным. Но мы сострадаем тебе и потому вновь просим тебя отказаться от таких действий и побуждаем покорно и смиренно вернуться к твоему господину. А если ты пренебрежешь этими увещеваниями, не сомневайся в том, что мы, прежде чем разъехаться, предадим тебя анафеме до тех пор, пока ты не поедешь в Рим оправдаться перед папой. Он дважды посылал тебе письма, чтобы предупредить тебя и запретить продолжать свои злодеяния. А теперь и мы после него в третий раз призываем тебя исправиться». Все участники собора тотчас заверили это послание и отправили с послами к герцогу.

 

78. Дело Артольда

 

 

Затем поднялся архиепископ Артольд и изложил ясно и подробно, как развивалось его дело и с чего началась его ссора с Хугоном, избранным епископом вместо него. Он даже предъявил [79] послание, совсем недавно отправленное ему папой, чтобы указать, что епископство следует сохранить за ним. Когда он растолковал смысл послания, некий Сигебольд, клирик вышеназванного Хугона, тут же предъявил собору другое послание, доставленное из Города и скрепленное папской подписью. Это послание также было зачитано в присутствии епископов и прилежно обсуждено. Из содержания его следовало только, что Радульф, епископ Ланский, Видон Суассонский и Хильдегар, епископ Бове, а также некоторые другие епископы Реймского диоцеза, посылали к святому престолу просьбу восстановить Хугона и низложить Артольда. Исходя из этого, он полагал, что папа поступит по их желанию и в согласии с их просьбой. По зачтении этого послания вышеназванные епископы сразу поднялись, полностью отказались от содержания письма и объявили, что бесчестным человеком совершен подлог. Он не смог оспаривать их слов и был осыпан проклятиями и публично обвинен в вероломстве.

 

79. Епископы осуждают лжесвидетеля 138

 

 

Тогда Марин предложил зачитать главы, посвященные лжесвидетелям. По окончании их чтения лжесвидетель не смог оправдаться и по приговору епископов был лишен сана диакона, чьи обязанности исполнял, и вследствие этого унизительного приговора изгнан из собора. А архиепископский сан Артольда собор подтвердил в согласии с предписаниями канонов и постановлениями отцов церкви, так что он уже не мог быть оспорен ни на каком другом соборе. И все это было решено в день первого заседания.

 

80.

 

 

На второй день, после того, как зачитали тексты, обладающие священной властью, и архиепископ Роберт произнес речь, достопочтенный Марин предложил, чтобы, поскольку архиепископский сан Артольда восстановлен, собор в соответствии со священными законами произнес приговор и против захватчика его кафедры. Итак, прочитали канонические установления и предписания святых отцов Иннокентия, Александра, Симмаха, Сикста, Целестина, Зосимы, Льва, Бонифация 139 и других прославленных наставников святой Божьей церкви. Согласно этим декретам единодушно предали анафеме и отлучили от церкви Хугона, захватчика Реймской церкви до тех пор, пока он не покается и не возместит ущерб тем, кто пострадал от его злодеяний.

 

81.

 

 

В оставшиеся дни были приняты решения касающиеся кровосмешений и недозволенных браков священников, а также [80] священников, которые совершают евхаристию, будучи недостойными, и церквей, незаконно захваченных мирянами; также были представлены, прилежно рассмотрены и успешно разрешены и другие дела; после этого собор распустили 140. Было решено через 30 дней вновь собраться в Лане, в базилике святого Винцентия мученика, чтобы провозгласить анафему против тирана Хугона.

 

82. Епископы, предают анафеме герцога и его сообщников

После того, как собор совершил все это с прилежанием и в согласии с канонами, король Людовик принял у короля Оттона войско во главе с герцогом Конрадом 141, чтобы идти против тирана Хугона. Его сбор потребовал 40 дней, а тем временем вышеназванные епископы спустя тридцать дней после закрытия собора собрались в базилике святого Винцентия мученика в Лане, в присутствии короля Людовика. Председателем снова был ранее упомянутый Марин; после зачтения и тщательного обсуждения страниц святого Писания, епископы предали анафеме тирана Хугона и отлучили его от святой церкви, если только он не покается и не даст удовлетворения своему господину, или же не поедет в Рим, чтобы добиваться своего оправдания у папы. На соборе также говорилось о епископах, которые были призваны вместе с герцогом и отказались явиться, а также о тех, кто недолжным образом был возведен в сан уже низложенным епископом Хугоном; и постановили, что незаконно посвящены те, кого он посвятил, будучи изгнанным, или после того, как был низложен. Итак, осудили двух лжеепископов, посвященных Хугоном, Тетбальда и Ивона, из которых первый был посвящен изгнанником в епископы Амбуаза, второй же — низложенным в Санлисские епископы. Был осужден и Аделельм, диакон Ланской церкви, которого его епископ Родульф обвинял в том, что он безрассудно ввел в церковь отлученного Тетбальда. Он также был призван на предыдущий собор вместе с герцогом, но отказался дать удовлетворение. Также Марин и епископы отправили посольство, чтобы призвать Хильдегара, епископа Бове, явиться к ним, либо отправиться к святому престолу оправдываться в своих преступлениях, ведь он участвовал в посвящении тех вышеназванных лжеепископов. Призвали и Хериберта, сына тирана Хериберта, так как он причинял огромное зло церкви и епископам. А Видон, епископ Суассонский, многими обвиняемый в том, что он сам посвятил в епископы Хугона, сознался в своей вине собору и покаялся в содеянном, горько плача; тогда архиепископы Артольд и Роберт вступились за него, и он получил от собора прощение. Был оправдан и Викфрид, епископ Теруанский, также обвиняемый в участии в посвящении. [81]

На соборе присутствовал посол Трансмара, епископа Нойонского, священник Сильвестр, который утверждал, что его епископа охватила столь сильная лихорадка, что он не смог приехать на собор, и свидетели подтвердили это перед лицом собора. После этого епископы разъехались восвояси. А Марин, приглашенный через послов королем Оттоном, уехал в Германию и освятил там церковь Фульдского монастыря, а затем на исходе зимы возвратился в Рим. По окончании эгих событий расстался с жизнью Родульф, епископ Ланский, страдавший тяжелым телесным недугом. Ему унаследовал Рорикон 142, брат короля от конкубины, известный своими познаниями в науках.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Richer/frametext2.htm

 

2. Оттон вторгся в Италию, и Беренгарий бежал при его приближении. Анналы Флодоарда:

 

951 г.

В год DССССLI король Людовик отправился с войском в Аквитанию; но, когда он вступил в эту провинцию, Карл Константин, герцог Вьенский, и Стефан, епископ Оверни, пришли к нему и стали его людьми; этот же епископ почтил его наилучшими дарами. Также навстречу ему вышел Вильгельм, [205] герцог Аквитанский. Задержавшись в Аквитании, король сильно занемог; его принял у себя Летальд, некий бургундский граф, который только недавно присягнул ему, и усердно ухаживал за ним во время болезни. Восстановив свои силы, король вернулся во Францию. Тем временем Фредерик 26, брат епископа Адальберона, за которого сговорили дочь герцога Хугона 27, придя в это королевство, начал, не известив короля и королеву, строить замок в месте, называемом Фен, а близлежащую местность тревожили частыми вылазками. Король, очень этим обеспокоенный, отправил своих послов к королю Оттону; получив его приглашение, он отправился к нему, послав вперед двух львов, а сам, следуя за ними, был с почетом принят в пасхальные дни. Получив от него достойное его платье, он в самый разгар пасхальных торжеств поскакал с ним в Ахен и возвратился, приняв от него множество превосходных подарков, а герцог Конрад проводил его до самой реки Марны. Этот герцог Конрад, питая вражду к некоторым лотарингцам, разрушил некую башню и лишил имущества некоторых жителей Вердена; он взял также некий замок графа Рагенерия и осадил другие его замки. Послы короля Людовика, вернувшись от Оттона, сообщили, что король Оттон запрещает Фредерику ли, любому ли другому из своих вассалов иметь замки в этом королевстве, если он не сможет добиться согласия на то короля Людовика.

Венгры пересекли Италию, перешли в Амьен и ворвались в Аквитанию; а гам задержались почти на все лето, грабя, убивая и разоряя эти места; затем они через Италию вернулись в свои края. Король Людовик осадил замок, который построили некие разбойники, а именно Готберт и его браг Ангильберт; когда в замке закончилось продовольствие, он, наконец, взял его и разрушил; а вернувшись оттуда, отправился на переговоры с Арнульфом и Хугоном. Но Хугон отказался явиться на переговоры, гак как гневался на Арнульфа из-за замка Монтрей и владений Эрлуина, которые захватил Арнульф, и вместе с Ротгарием, сыном Эрлуина, вступил в эту обласгь и осадил один замок. Король же, воззвав к Арнульфу, послал за ним, заставил снять осаду и заключил между ними перемирие на три года начиная с декабрьских календ.

Королева Оттогеба, мать короля Людовика, уехав из Лана в сопровождении как Хериберта, так и Адальберта, братьев, и их людей, прибыла к Хериберту, когорый оказал ей прием и взял ее в супруги. Король Людовик, разгневанный этим, забрал у нее аббатство святой Марии, которое она держала в Лане, и передал его своей жене Герберге, а также подчинил [206] своей власти фиск Аттиньи. Король Оттон приехал в Италию; узнав о его приближении, Беренгарий, король лангобардов, бежал из Павии 28, а Оттон, вступив в этот город, взял в супруги жену покойного короля Лотаря, сына Хугона, и сестру Конрада, короля Юры. Сарацины заняли альпийские проходы и взимали дань с путников, направляюшихся в Рим, и только затем позволяли им идти.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/Flodoard/frameFlodoard.htm

 

Адальберт Магдебургский, Продолжение Хроники Регинона Прюмского 951:

 

951 Король Отто, желавший идти на Италию, с большим великолепием снаряжался к этому перехода, ибо он намеревался освободить Адельхейду, вдову итальянского короля Лотаря, дочь короля Рудольфа, из пут заключения, в котором держал ее Беренгар, жениться на ней и одновременно с ней приобрести королевство Италию. В этом походе вперед вышел сын его Лиудольф с аламаннами, в стремлении завоевать расположение отца, если бы до прихода того был бы совершен какой-либо смелый поступок, но ничего из того, что он желал, свершено не был; более того отсюда проистекли, поскольку он не послушался отцовского совета и оттого страдал, семена мятежа и раздора. Поскольку его дядя, герцог Генрих, завидуя его почестям и успехам, выслал из Баварии, через Триент, загодя, своих посланцев и отвратил от него сердца всех итальянцев, настолько сильно, насколько он был в состоянии, так что ни замок ни город, которые обязаны были предоставить королю поваров и пекарей, не были открыты королевскому сыну и тот претерпевал там всевозможные напасти и неприятности. Тогда вступил король следуя по его [сына] стопам в Итальянское королевство и захватил с Божьей помощью всю Италию во владение. Госпожа же Адельхейда, возлюбленная Богом королева, с Божьей помощью вследствие собственной мудрости также освободилась из темницы и милостью Божьей соединилась с королем Отто в счастливом браке. Тогда герцог Лиудольф, обескураженный упомянутым, не известив перед тем своего отца и сопровождаемый архиепископом Фридрихом, возвратился на родину.

952. Изгнав Беренгара, король перезимовал со своими верными в Италии и отпраздновал Рождество в Павии.

 

http://www.vostlit.info/Texts/rus/contregino/frametext.htm

 

Согласно Хронике Арнульфа Миланского, однако, сам Оттон Великий в походе на Италию в 951 году не участвовал, но отправил туда только своего сына Людольфа во главе с войском, и прибыл в Италию только после того, как Беренгарий был пленён:

 

5. Then, after Lothar died,10 the Lombard Berengar reigned,11 whom Archbishop Walpert did not
trust, as Berengar himself was well aware. Taking precautions against the king's wrath so that he would
not be cut short by the king's treacheries (for he had read The indignation of the king is the messenger of
death)12 he prepared to flee. He approached King Otto of the Germans asking for his support, and soon,
on his own initiative, he promised Otto the Kingdom of Italy. Aroused by this assurance and having
married Adelheid,13 the former Queen of Italy, i.e. the wife of Lothar, Otto planned how to seize the
kingdom from Berengar in this situation.
6. Otto therefore called for peace through messengers sent on ahead on behalf of Walpert. But
when he did not gain peace through entreaty, he sent Liudolf, his son from another wife,14 together with
an army.15 King Berengar's own compatriots also hated him because of the excessive stubbornness of his
wife, who was called Willa, and partially because of his own savagery.16 Therefore, because he had been
deserted by his men, he was scarcely able to confront the approaching army in battle but instead entered
the municipality which is called the Island of St. Julius and remained there powerless. But as Liudolf
searched the entire area, certain knights who were friends of Berengar, brought him out and betrayed him
into the hands of the enemy, after they had been promised safety. Truly a man's enemies are his
servants.17 But gazing upon him, Liudolf said: "Take my advice, O king, and humble yourself to the
great and august Otto. If you do not do this, you will only harm yourself." When [berengar] responded
humbly, Liudolf again spoke: "Far be it from my faith that I who am trying to conquer by might, should
win the victory through treachery. From now on beware of false knights of this kind." Having thus
spoken, [Liudulf] released him, and thenceforward carried out everything with vigor. O pious hostility
and hostile piety! Yet later, that pious man (Liudolf) is said to have been killed with poison by the
perfidity of the Lombards.18
7. Deprived of his son but trusting in the counsel of the august Adelheid, Walpert, and other princes
of the realm, Otto came to Italy amidst a strong following and with his arm extended, the first of the
Germans to be called the emperor of Italy. For when all else had been subjected to him, through constant
siege he defeated Berengar himself, who had sought protection in a strong fortress19 after his sons Guido,
Adalbert, and Cono had been scattered in all directions. He took [berengar], who had been captured with
his wife and daughters, away with him into Swabia,20 where Berengar ended his last day not much later

in the bitterness of his soul.21

 

11 Berengar II, Marquise of Ivrea.
12 Pr.16:14.
13 Born ca. 931 the daughter of King Rudolf II of Burgundy, Adelheid married Hugh of Provence in 947. Widowed by Lothar in 950, Adelheid was persecuted by Berengar I
of Ivrea until she married Otto I in October or November of 951. Living until 999, Adelheid remained an influential political figure throughout the reigns of her son Otto III and
grandson Otto III. She was also esteemed in religious circles, and Odilo of Cluny composed a narrative epitaph upon her desk. For a more detailed account of her career with a
bibliography of sources and secondary literature, see G. Arnaldi, "Adelaide," in Dizionario biografico degli italiani 1, pp. 247-9.
14 Otto's first wife Edith (_ 946).
15 ca. September 956.
16 In his Antapodosis, Liudprand of Cremona gives a particularly vivid and scurrilous account of Willa's character. See III.1; IV.11-12; V.32. She died after 966.
17 Mt. 20:36.
18 Liudolf was killed in 957. Arnulf is the only source to record the story of poisoning.
19 Borgo San Leone on Montefeltro.
20 End of 963/Beginning of 964.
21 966.
 
 
Титмар Мерзебургский, Хроника 2.5(3):
 
5. (3.) Между тем, Беренгар 31, захватив королевство Людовика, 20 апреля 32 схватил и ограбил в Комо его вдову Адельгейду, после чего достойным жалости образом мучил её тюрьмой и голодом. Король наш услыхал о её достойной похвалы красоте и манерах. Сделав вид, будто направляется в Рим, он, достигнув в пути Ломбардии, через послов начал переговоры с названной госпожой. Устроив ей бегство из тюрьмы и приобретя подарками её расположение, он заставил её уступить его воле. Вместе с ней он приобрёл также город Павию 33. Дудо 34, сын его, крайне этим огорчённый, поспешил в наши земли, и укрылся в местах, примыкающих к Заальфельду 35, удалённых и удобных для злодейства. После этого король, укрепив гарнизоном Павию и приведя в порядок все необходимые там дела, вернулся домой. За ним последовал Беренгар в сопровождении герцога Конрада36. Сдачей себя и своего сына в городе Аугсбурге, он заслужил милость короля, а, смиренно умоляя о прощении, смягчил также гнев королевы, после чего с добрым миром вернулся на родину.
 
 
Видукинд Корвейский, Хроника 3.7 и 3.9-10:
 

7. В это время 42, захватив власть, в Лангобардии правил Беренгар 43 человек 44 жестокий и алчный, который всю справедливость продавал за деньги. Опасаясь королевы 45, отличавшейся исключительным умом, вдовы короля Людовика, [Беренгар] во многом ее преследовал, чтобы таким образом скорее затмить блеск ее благородства 46.

...

9 52. Так как добродетель упомянутой ранее королевы не была тайной для короля, то он решил отправиться [к ней] под предлогом путешествия в Рим. Прибыв в Лангобардию, он попытался золотыми дарами завоевать себе любовь королевы. Когда он надежно убедился [в ее чувстве], то сочетался с ней браком и вместе с этим получил город Павию 53, который являлся местом пребывания короля. Его сын Людольф, увидев это, огорченный, покинул короля, отправился в Саксонию, и на некоторое время задержался в Саалфельде, в месте, которое [некогда] было осквернено заговором.

10 54. После того как в Италии с королевской пышностью была отпразднована свадьба, король выехал оттуда с вестью о новом брачном союзе, намереваясь провести ближайшую пасху в Саксонии, возбудив тем самым большую радость и признательность на родине 55. Король Беренгар 56 под воздействием увещаний герцога Конрада, под защиту которого [вместе] с военной охраной была оставлена Павия, последовал за королем в Германию 57, предполагая заключить с ним мир и подчиниться всему, что он прикажет. Когда он приближался к королевскому городу 58, то на расстоянии мили от него навстречу ему вышли князья, графы, высшие должностные лица 59, и, принятый по - королевски, он был проведен в город, где ему было предложено остановиться в подготовленном для него помещении. Однако в течение трех дней он не удостоился видеть короля. Это вызвало досаду у Конрада, одинаковое с ним чувство испытывал и сын короля, Людольф, и оба они считали виновниками этого дела Генриха, брата короля, которого могло побудить к этому старое чувство зависти, и поэтому они стали избегать его. Генрих, зная, что юноша [Людольф] лишен материнской опеки, стал обращаться с ним презрительно, и настолько, что не удержался даже от оскорблений. Между тем король [Беренгар] договорился с королем [Оттоном], и, снискав милость короля и королевы 60, принес обещание сдаться и назначил срок и место у города Аугсбурга для заключения добровольного договора.

 
 
Как церковник, Лиутпранд не знал о соборах, происходивших в Германии (в том числе о Вселенском соборе в Ингельхейме). Как житель Павии (столицы лангобардов с древности - и в том числе столице короля лангобардов Беренгария во времена самого Лиутпранда), Лиутпранд не знал, что Оттон прибыл в его город в 951 году и провёл там зиму с 951 на 952 год. И, конечно же, как обиженный Беренгарием (что отразилось в том же Антаподосисе), Лиутпранд Кремонский не обращал внимания ни на Оттона Великого, ни на его притязания на Италию, когда находился в ссоре с Беренгарием. А прибы ко двору Оттона он не тогда, но лишь в 956 году, когда помощь от несправедливостей Беренгария ему уже была не нужна. Прибыл, только для того, чтобы поглумиться над пленником Оттона Беренгарием, который так и умер в Германии в 966 году. Самому не смешно?
 
Ясное дело, что Лиутпранд прибыл ко двору Оттона в канун его нападения на Италию. Или - самое позднее - во время этого нападения, когда германцы захватили город Павию - родину Лиутпранда и место его службы (как церковной, так и политической при дворе Беренгария). Самое раннее, Лиутпранд прибыл ко двору Оттона после Ингельхеймского собора и своего возвращения из Константинополя - в конце 949 или в начале 950 года. Самое позднее, Лиутпранд присоединился к свите Оттона когда тот зимовал в Павии зимой с 951 на 952 год.
 
Сам Лиутпранд пишет по поводу своего труда Антаподосис (Антаподосис 4.17):
 
XVII. Король Оттон ещё до вступления на трон взял себе в жёны дочь брата короля Ательстана 37 из благороднейшего народа англов именем Отгифу 38, которая родила ему сына Лиудольфа 39. Мы проливаем горькие слёзы, как только вспоминаем о его недавней кончине 40. О, если бы он или совсем не родился, или не умер так рано!
 
то есть, написан его труд вскоре после смерти Людольфа, приключившейся 6 сентября 957 года.
 
Что касается обид Лиутпранда на Беренгария, то хотя он не завершил своего Анатаподосис (который прерывается на описании пребывания Лиутпранда в Константинополе во время своего посольства от имени Беренгария в 949 году), он сообщает, что намерен был об этом поведать (6.6):
 
VI. Нельзя также не вспомнить о том, что я тогда сделал для Беренгара, дабы стало понятно, как сильно я его тогда любил и какого рода награду получил от него за свои добрые дела. Испанские послы, а также названный Лиутфрид, посол нашего государя, тогда короля, Оттона, доставили императору Константину от имени своих государей богатые дары. Я же не принёс от имени Беренгара ничего, кроме одного письма, да и то насквозь лживого. Потому-то душа [моя], страшась позора, пребывала в немалом беспокойстве, напряжённо размышляя над тем, что можно сделать в данных обстоятельствах. И тут меня, озабоченного и крайне обеспокоенного, осенила мысль: преподнести те дары, которые принёс я императору от своего имени, от имени Беренгара и словами, насколько возможно, приукрасить сей малый дар 9. Преподнёс же я [ему] 9 отличных панцирей, 7 превосходных щитов с позолоченными буллами, 2 серебряных кубка с позолотой, мечи, копья, дротики и 4-х хорезмийских 10 рабов, которые для названного императора были ценнее всех [прочих даров]. Хорезмийцами же греки называют молодых евнухов; верденские купцы ради огромной прибыли имеют обыкновение кастрировать их ещё в детстве и вывозить в Испанию.
 
 
К сожалению, Лиутпранд не сообщает что случилось в Италии и с ним самим по его возвращении назад из Константинополя в Италию (в конце 949 или в начале 950 года), ни в Антаподосис, ни в иной своей работе. Несколько лет из его жизни выпадает. Тем не менее в 956 году его уже находим при дворе Оттона.
 
О своих познаниях при написании истории сам Лиутпранд в прологе к Антаподосис признаёт:
 
Два года я по недостатку таланта откладывал, дражайший отец, твою просьбу, в которой ты просил меня изложить деяния императоров и королей всей Европы, как человека, знакомого с ними лично 3, а не понаслышке.
 
 
Работа, как мы видели выше, была завершена около 958 года (вскоре после смерти Людольфа, старшего сына Оттона Великого, приключившейся осенью 957 года). А писать он её начал уже по прибытии ко двору Оттона, пробыв при нём уже как минимум 2 года (т. к. именно там епископ испанской Либерританской епархии Рецемунд встретился с Лиутпрандом и стал его убеждать написать эту работу - начало написания которой Лиутпранд откладывал 2 года). Хотя данные слова нередко и интерпретируются не как показатель времени начала написания Лиутпрандом Антаподосиса, а временем издания книги - т. е. он издал книгу через 2 года после своего знакомства с Рецемундом. Выходит, знакомство произошло в 956 году. Тем не менее, мне кажется что написание Антаподосис (и прибытие ко двору Оттона) со стороны Лиутпранда произошло раньше. Это можно понять, если соединить приведённый выше отрывок с данными из следующего отрывка. О том, когда начинал писать Лиутпранд можно понять из этих слов - Антаподосис 4.7:
 
VIII. В это время тот Беренгар, от тирании которого ныне стонет вся Италия, был маркграфом города Ивреи 16.
 
 
Как известно, в конце 949 года Лиутпранд вернулся из Константинополя и рассорился с Беренгарием, после чего отношение Литпранда к Беренгарию кардинально изменилось - он стал выглядеть как тиран и узурпатор (то есть, Италия "застонала" под властью Беренгария для Лиутпранда с конца 949 года), а в конце 951 года Беренгарий был уже низложен до ленника Оттона в Италии (и её стонания от его власти, конечно, прекратились), узурпированной им ранее (не без поддержки семейства Лиутпранда - его отчима и его самого), Оттоном Великим и его сыном Людольфом. Получается, что если Лиутпранд бежал к Оттону в 949 году, и встретился там тогда же с епископом Рецемундом, начавшим убеждать его написать Антаподосис, то в 951 году (в конце года, зимой с 951 на 952 год) с этих пор прошло как раз 2 года. Обычная интерпретация этого места говорит, что речь тут у Лиутпранда идёт об окончательном низложении Лиутпранда (второй поход Оттона Великого в Италию, 961-962 год).
 
Так что, Лиутпранд скорее всего оказался при дворе Оттона Великого в 949 или в начале 950 года - что совпадает с тем, что нам известно и о его ссоре с Беренгарием, и об амбициях Оттона Великого в Италии. И мы не знаем о деталях жизни Лиутпранда в период 950-958 именно потому что он сам написал, что не чувствовал себя в силах писать книги. То есть, причина в его застенчивости (реальной или поддельной).

 

Да Лиутпранд не относил датчан к норманнам.

Ага. А русов относил...

 

 

Если он даже датчан не считал норманнами, то про Англию и подавно вряд ли что подробное знал.

У него вроде вообще нет об Англии ни слова.

 

Находясь много лет (свыше 10) при дворе Оттона, не знать о событиях в Европе Лиутпранд не мог. Даже если он не знал о событиях в Англии (в чём я сомневаюсь), то о событиях в Нормандии, в Дании и на северных границах империи Оттона он не знать не мог. И вообще Лиутпранд при Оттоне это не абы кто. Он ближайший член штаба Оттона.

 

Эдигит (Эдит Английская), первая жена Оттона Великого и мама подробно описываемого Лиутпрандом Людольфа (смерть которого Лиутпранд горько оплакивает...), была анло-саксонкой. Её папа - король Уэссекса (это королевство саксов в Англии) Эдвард Старший. Хотя умерла она за несколько лет до прибытия Лиутпранда ко двору Оттона Великого (в 951 году Оттон вторично женился, взяв бургундскую принцессу), мог ли он не знать об англосаксах?

 

Понятно, что здесь он просто переписал из какого-то текста о норманнах которые разрушили ту церковь в Утрехте, скопировал более раннее сообщение так сказать.

 

Ага. А ниже в тексте применил то же самое слово, что вычитал в Хронике относительно разрушителей утрехтской церкви по отношении к русам. Насколько глуп мог быть Лиутпранд по вашему? Или глупы те, кто читают ваши изощрённости? Сам Лиутпранд пишет (Антаподосис (Антаподосис 4.17)):

 
XVII. Король Оттон ещё до вступления на трон взял себе в жёны дочь брата короля Ательстана 37 из благороднейшего народа англов именем Отгифу 38, которая родила ему сына Лиудольфа 39. Мы проливаем горькие слёзы, как только вспоминаем о его недавней кончине 40. О, если бы он или совсем не родился, или не умер так рано!

 

 

Но к норманнкам он её не относит однозначно.

Наверное, вряд ли. Хотя о ней он пишет немного, кратко и аккуратно, и её предков фактически не касается.

 

 

 

По некоторым сведениям при дворе Оттона он появился в 956 г.

 

Это интерпретация сообщения, что (Антаподосис (Антаподосис 4.17)):

 
XVII. Король Оттон ещё до вступления на трон взял себе в жёны дочь брата короля Ательстана 37 из благороднейшего народа англов именем Отгифу 38, которая родила ему сына Лиудольфа 39. Мы проливаем горькие слёзы, как только вспоминаем о его недавней кончине 40. О, если бы он или совсем не родился, или не умер так рано!
 
вкупе с сообщением в прологе к Антаподосис:
 
Два года я по недостатку таланта откладывал, дражайший отец, твою просьбу, в которой ты просил меня изложить деяния императоров и королей всей Европы, как человека, знакомого с ними лично 3, а не понаслышке.
 
То есть считается некоторыми, что свой труд, согласно прологу, Лиутпранд начал через 2 года после начала уговоров Рецемунда при дворе Оттона. Но когда Лиутпранд пишет что Людольф, сын Оттона Великого умер недавно, то понятно, что речь идёт о 958 годе как времени написания этих строк (и, возможно, начала написания работы). То есть интерпретаторы считают, что эти строки написаны через 2 года после того как Рецемунд начал уговаривать Лиутпранда написать Антаподосис. Отсюда и вся система дат. Ничего иного не имеется.
 

 

Подробностей его побега нет, можно допустить что Лиутпранд находился в Германии, но не при дворе Оттона.

Не исключено. Но к чему бежать не ко двору императора, который в любом случае принял бы его хорошо? Посудите сами: в посольстве в Константинополь Лиутпранд встретился там с представителями как из Испании, так и от Оттона. Антаподосис 6.6:

 

VI. Нельзя также не вспомнить о том, что я тогда сделал для Беренгара, дабы стало понятно, как сильно я его тогда любил и какого рода награду получил от него за свои добрые дела. Испанские послы, а также названный Лиутфрид, посол нашего государя, тогда короля, Оттона, доставили императору Константину от имени своих государей богатые дары. Я же не принёс от имени Беренгара ничего, кроме одного письма, да и то насквозь лживого. Потому-то душа [моя], страшась позора, пребывала в немалом беспокойстве, напряжённо размышляя над тем, что можно сделать в данных обстоятельствах.

 

Лиутпранд имел знакомства при дворе Оттона ещё до своего переезда к нему - и это очевидно.

 

Второй момент, это то, что Оттон ВСЁ РАВНО (т. е. без знакомств Лиутпранда у себя при дворе) принял бы Лиутпранда благосклонно, как обиженного его противником в Италии, узурпатором Беренгарием.

 

Третье это то, что в 951 году силы Оттона вступили в Италию и в родной город Лиутпранда Павию, где сам Оттон лично перезимовал. Датировать переход Лиутпранда позднее этого времени нецелесообразно ни по каким соображениям. Значит, Лиутпранд попал ко двору Оттона в период конца 949 или начала 950 года по конец 951 или начало 952 года. Мне кажется, всё логично...

 

 

Так он и знал - язычники на кораблях с северных краёв. А что он ещё мог знать о тех норманнах, какие подробности?

О тех (т. е. нападавших на берега Италии в 9 веке норманнах) - не знаю что он мог езё знать. Не исключаю, что мог знать больше. Но ни в коем случае не меньше того, что сказано вами.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Когда узнали подробности о русах, тогда и стали использовать термин. Во времена Лиутпранда пока такого не наблюдается.

В Баварском географе просто перечень народов, из 60 народностей упомянуты Ruzzi, это читателю абсолютно ничего не скажет. 

 

Титмар Мерзебургский, Хроника 2.22:

 

22. Император вызвал к себе Рихера, 3-го аббата Магдебургской церкви, ибо Анно и Отвин (117), тогдашние епископы, ходатайствовали за него, желая украсить его епископским саном. Но тот, ознакомившись, пренебрёг доставленным ему тайно письмом. В результате 18 октября 970 г. (118) от воплощения Господня в сан архиепископа папской властью был возведён Адальберт (119), монах из Трира, честный и во всех отношениях надёжный отец, ранее рукоположенный в епископы Руси, но изгнанный оттуда язычниками.

 

119. Адальберт служил в 953-958 гг. в королевской канцелярии, затем был монахом в Трирском монастыре св. Максимина; в 961/962 г. отправлен в качестве епископа-миссионера в Киевскую Русь, а в 968-981 гг. занимал пост архиепископа.

 

http://ulfdalir.ru/sources/45/942/1255

 

Также русов и Россию (или Русь) упоминают в 10 - начале 11 веках: Бертинские Анналы, Баварский Географ, Мешко Первый (Грамота польского короля Мешка Папскому престолу), Бруно Квертфуртский (Послание к германскому королю Генриху Второму).

 

Кроме того, русь известна в 10 веке и под именем ругиев (например Регинону из Прюма).

 

 

Так с этим никто и не спорит, тут ни к чему доказывать.

 

Значит норманны - термин, который Лиутпранд не придумал, а использовал.

 

 

Те славяне скорее всего моравские славяне, т.к. они перечислены рядом с болгарами. Ободриты к примеру тоже отдельно упомянуты, и хотя их к норманнам никто не относит, это не означает что отдельные группы балтийских славян не могли участвовать в походах викингов.

Вы можете доказать, что их относили к норманнам? Покажите - где и кто это делал. Если же к тысячам скандинавов примыкал и десяток таких людей, то погоду они не делают. Норманны - не славяне.

 

 

 

Заметим кстати что нападений норманнов на полабских славян нигде не зафиксировано, хотя они же вот вроде совсем рядом, и плыть далеко не надо.

При этом отметим что крупнейшими портами на Балтике были Рерик и Волин города полабских славян.

Вы уверены, что история тех регионов нам известна в рассматриваемый период? Напоминаю вам те проблемы и войны, которые вела та же Дания позже с Ганзейской лигой балтийских городов.

 

Тем не менее напоминаю походы датчан на абодритов. И Хедебю...

 

Так он и скандинавов тоже не знает, и термин оный в Западной Европе тоже не бытовал. О чём тогда вообще спич? ;)

Скандинавы - современный термин. И хотя он не знает такого термина, зато знает термин "норманны".

 

 

Бременская Хроника - XI век, тогда уже норманнами стали обозначать норвежцев.

Обычно (и как правило) Хроники в Западной Европе составлялись при монастырях, и не имели единого авторства. Потому что писались монахами-современниками по ходу развития событий. Заносилось только самое существенное, конечно. То есть, конец Баварской Хроники - это не обязательно момент её написания в её цельном виде. Хотя без сомнения это момент возникновения её окончательной редакции. Это значит... Что монахи именовали норманнов норманнами уже в 9 веке. Это видно и по Хронике Эйнхарда (младшего современника и биографа Карломагна).

 

 

Ну так и каких "норманнов" подчинил Генрих Птицелов? Видимо автор сделал неправильное добавление насчёт "норманнов", да собственно для нашей темы эта информация ничего и не даёт. 

Генрих Птицелов подчинил датчан. Которые тоже норманны. Поэтому указание на датчан и норманнов, а не просто норманнов (как могло быть изначально) - возможно, поздняя интерполяция-вставка монаха в 11 веке. То есть путаница связана с изменением смысла термина в 9 - начале 10 веках и в более поздние времена.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Что монахи именовали норманнов норманнами уже в 9 веке.

Потрясающе!

Не мог удержаться... :blush: 

Перевожу на современный русский:

"Что монахи именовали северян северянами уже в 9 веке".

 

 

Тем не менее напоминаю походы датчан на абодритов.

А я припоминаю, что всем кесарям Отто (и первому и второму и третьему) наибольшие неприятности доставляли венгры и славяне, а даны вообще не были их проблемой - даны были данниками.

 

 

Скандинавы - современный термин. И хотя он не знает такого термина, зато знает термин "норманны".

Т.е. вы уверены, что на территории нынешней Скандинавии всегда жили только народы германо-скандинавской языковой группы?

 

 

Генрих Птицелов подчинил датчан. Которые тоже норманны. Поэтому указание на датчан и норманнов, а не просто норманнов (как могло быть изначально) - возможно...
А вот тут не надо гадать...

Генрих Птицелов подчинил Данмарк, а не Ютландию, Сконе и далее на север. Данмарк - это "Датский Край". Не вся территория Севера, заселенная данами, а лишь её край - этакая "Датская Украина" ;)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Известное дело - датчане с севера, они в числе норманнов.

 

А шотландцы? А финны? А англо-саксы? Они тоже все - норманны? Или ненорма(ль)ны? Если они норманны - то кто их так поименовал? Если они не норманны - то почему?

 

Встречный вопрос на засыпку - кого именуют правительницей ругов современники Лиутпранда? Правительницу данов? Или правительницу свеонов? Или правительницу гаутов?

 

Елену (Элгу), жену Ингера из варяго-русской династии Рюриковичей. Которая правила ругами.

 

О правительнице норманнов (норвежцев) не спрашиваю - Гуннхильд, как и её покойный муж, назвала бы себя правительницей данов.

 

Думаю, возможно что скорее всего так, чем иначе.

 

Варангия - это самоназвание этноса? Вот-те номер!  :o

Варяги или варанги - заморские наемники. Варангия - некое "Заморье" (если угодно). Т. е. отец Гаральда (Аральта) - правитель "Заморья".

 

Это фантазии - про "некое Заморье". Варангия у Кекавмена это то, что в иных источниках известно как королевство Норвегия. Варангией византийцы более никакой страны не называли. Ни заморской, ни приморской.

 

Варяги в момент призвания Рюрика у Нестора - не заморские наёмники, а племя из потомков Иафета. Народ то бишь. Вот из ПВЛ:

 

Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, - они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

 

 

 

Спорный вопрос.

 

 

1. "Русь переселилась на русь". Не оставив никаких следов вообще? Гениальный довод!

2. Что за русь имел в виду Нестор? Соплеменников. Выходцев из восточноевропейской руси, варяживших на Балтике. Или полагаете таких не было?

1. Почему нет? Хотя след мог и остаться. Но не само племя, а только след. Например Рогаланд (в юго-западной Норвегии) и Руслаген (в историческом Уппланде Швеции, на берегу). Я не уверен, что Руслаген древнее название. Но Рогаланд, к примеру, кажется древним. Не знаю, связано ли это название с ругами которыми правила Элга, или с древнегерманским племенем ругиев (давшим имя острову Рюгену, в частности).

 

2. Соплеменники на Балтике были. Но это вряд ли русь о которой говорит Нестор. Нестор считает, что русь объединена своим варяжским происхождением с датчанами, норманнами, свеями, готландцами.

 

 

1. Все самоназвания скандинавских этносов раннего Средневековья отражены в скандинавской ономастике.

Имен Русин, Веринг, Норман не существует в раннем Средневековье.

 

Все известные? Нет, не все. Есть в ономастике (вы сказали об ономастике, как об именах личных - я вас верно понял?) скандинавов средневековья имена Кимбр, Ют, Англ, Гёт, Гот, Винил, Гепид, Герул, Вандал, Свей (или Свеон, или, как у Тацита - Свион), Ситон? ВСЕ эти народы - выходцы из Скандинавии и Ютландии, в разное время.

 

2. Саги записаны поздно - это так.

Но есть рунические надписи и скальдические висы "эпохи викингов". В них также нет никакой Руси и "Варангии".

 

Варангия есть у Кекавмена. Этого довольно. Кекавмен мог запросто лично общаться как лично с Гаральдом Смелым (как его современник и член семейства византийских полководцев), так и с норвежцами служившими в гвардии варангов. У нас с вами такой возможности нет. Поэтому, если выбирать как источник вас с вашими лингво-реконструкциями, или современника Кекавмена, то выбор не в вашу пользу. Надеюсь, я этим не шибко вас расстроил.

 

1. Гардаконунгом называли скандинавы правителя Гардара. А Гардар - топоним из рунических надписей.

2. Племя "варяги-русь" есть только в легенде о призвании варягов. В исторической (не легендарной) части ПВЛ - варяги и русь различаются летописцем всегда. Византийцы также различали варангов и росов.

1. :

 

http://en.wikipedia.org/wiki/Gar%C3%B0ar

 

2. Различие - с конца 10 века. Призвание варягов - это вторая половина 9 века. Разницы во времени во 100 лет не видите?

 

 

Ещё один вопрос на засыпку

Откуда явился к Константинополю народ росиос, упомянутый Лиутпрандом?

 

Только используя Лиутпранда, или и другие нарративные источники (в т. ч. КБ)? Если по Лиутпранду, то вы и сами понимаете, что по его мнению границы русов проходили не так далеко от византийских владений.

 

 

Потрясающе!

Не мог удержаться... :blush: 

Перевожу на современный русский:

"Что монахи именовали северян северянами уже в 9 веке".

Вы можете показать, что монахи именовали северянами (норманнами) кого-то вне скандинавских германцев? Например - ободритов кто-нибудь норманнами называл? Или, может быть, финнов? Или шотландцев? Или ирландцев? Кого-нибудь, плиз...

 

 

А я припоминаю, что всем кесарям Отто (и первому и второму и третьему) наибольшие неприятности доставляли венгры и славяне, а даны вообще не были их проблемой - даны были данниками.

Речь не о том.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Т.е. вы уверены, что на территории нынешней Скандинавии всегда жили только народы германо-скандинавской языковой группы?

Т. е. я говорил вовсе не об этом. Но раз вы спрашиваете, то отвечу. Действительно, Скандинавия никогда не была полностью заселена германским племенем. А что касается Норвегии, то её колонизация датского происхождения норманнами происходила отчасти даже уже в начале исторического времени.

 

Кто жил глубже? Думаю, племена финно-угорской группы. Предки саамов и финнов. Возможно, это были эсты, о которых говорит Тацит, который не может понять, германцы ли они.

 

А вот тут не надо гадать...

Генрих Птицелов подчинил Данмарк, а не Ютландию, Сконе и далее на север. Данмарк - это "Датский Край". Не вся территория Севера, заселенная данами, а лишь её край - этакая "Датская Украина" ;)

Подчинение датчан у меня не подразумевало территории всей Дании.

 

Тем не менее, победы королей Германии над датчанами приводили к христианизации и собственно Дании, в виде основания христианских епархий в Рибе и Орхусе. И кроме того, датские короли обращались в нечто вроде вассалов германских, в результате всего этого. В общем, эти события вели к ослаблению Датского королевства в дальнейшем...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
А финны?
Сумеете доказать, что финны не принимали участия в походах северян?

 

А шотландцы?... А англо-саксы?
 Жили южнее северян. В том числе - южнее ладожской руси. См. карту или глобус :)

 

Варангия у Кекавмена это то, что в иных источниках известно как королевство Норвегия. Варангией византийцы более никакой страны не называли. Ни заморской, ни приморской.
Зато варангами кого только не называли - норманнов и не норманнов.

 

Вот из ПВЛ:  

Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, - они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.  

Энди, обратите внимание - в этом списке только приморские народы, т. е. поморы. За исключением (?) загадочных корлязей.

Знаки препинания в этом тексте расставлял переводчик, а не сам Нестор.

Теперь смотрите сюда - я поиграю в переводчика ;) :

Потомство Иафета также варяги - шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, - они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сумеете доказать, что финны не принимали участия в походах северян?

А об их участиях в походах норманнов кто-то пишет?

 

 

 Жили южнее северян. В том числе - южнее ладожской руси. См. карту или глобус :)

На Ладоге жила русь. Но не славянская. Так что всё ОК.

 

 

Зато варангами кого только не называли - норманнов и не норманнов.

Это было гораздо позже.

 

 

Энди, обратите внимание - в этом списке только приморские народы, т. е. поморы. За исключением (?) загадочных корлязей.

Знаки препинания в этом тексте расставлял переводчик, а не сам Нестор.

Теперь смотрите сюда - я поиграю в переводчика ;) :

Потомство Иафета также варяги - шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, - они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

И что это меняет в контексте моих слов? Варяги в данном случае это народ из числа потомков Иафета (библейский персонаж: после потопа выжил только Ной с детьми, и от трёх его сыновей, по Библии, произошли все народы: от Сима - семитские, от Хама - хамитские (негры Африки) и из семитских - ханаанцы (проклятые за счёт своих предков, Ханаана и Хама, Богом), от Иафета - все прочие (т. е. индоевропейцы, финно-угры, тюрко-монголы, сино-тибетцы)). Варяги - также потомки Иафета, по Нестору, как ни крути со знаками препинания. А значит, это народ. В вашем переводе получается, что это сверхнарод, в состав которого входит целая глуппа народов (шведы, норманны, немцы, венецианцы).

 

Смысл слова фрязи у Нестора мне непонятно. Помню, читал, что в Песне о Мамаевом Побоище так генуэзцев называют. Но столько веков прошло. Не факт, что и у Нестора здесь тот же смысл. Да это и неважно. Ваш перевод не обязательно точнее традиционного.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Бобров А. Г. Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский
      Автор: Saygo
      Александр Бобров. Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский

      Бобров А. Г. Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский // Acta Slavica Iaponica. Sapporo, 2005. T. 22. P. 238-298.

      СОДЕРЖАНИЕ

      1. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина»

      1.1. История вопроса

      1.2. «Задонщина» и проблема контаминации

      1.3. Текстология «Задонщины» и проблема «авторских редакций»

      2. Рукописное наследие Ефросина Белозерского

      2.1. Сохранившиеся списки

      2.2. Утраченные рукописи

      3. Биография Ефросина Белозерского

      3.1. Гипотеза о «доиноческом» периоде жизни Ефросина

      3.1.1. Тексты, посвященные русским святым

      3.1.2. Летописание

      3.1.3. Княжеские Родословия

      3.1.4. Косвенные свидетельства

      3.2. Князь Иван Дмитриевич

      4. Ефросин Белозерский и «восточные страны»

      4.1. Собрание восточных легенд Ефросина Белозерского

      4.2. Кем был Афанасий Никитин?

      4.3. Ефросин - первый востоковед?

      5. Ефросин Белозерский - автор записи «Слова о полку Игореве»?

      Примечания


      1. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина»

      1.1. История вопроса

      История изучения тесно связанных между собой вопросов о времени со­здания и о подлинности «Слова о полку Игореве» насчитывает уже более двух столетий дискуссий и сотни наименований работ. Сомнения в древности «Сло­ва» появились вскоре после его первого издания в 1800 г. Представители «скеп­тической» школы в русской историографии первой половины XIX в. подверга­ли сомнению подлинность многих древних памятников, в том числе и летопи­сей. Подделкой Нового времени считали «Слово о полку Игореве» М.Т. Каченовский, Н.П. Румянцев, О.И. Сенковский, М.О. Бодянский, И. Беликов, сомне­ния в его подлинности высказывали С.М. Строев, И.И. Давыдов, М.Н. Катков, К.С. Аксаков и другие авторы1.

      Аргументом в пользу древности «Слова» многие исследователи считают обнаруженную еще К.Ф. Калайдовичем в начале XIX в. запись писца Домида на последнем листе псковского Апостола апракос 1307 г.: «Сего же лета бысть бои на Русьскои земли: Михаил с Юрьем о княженье Новгородьское. При сих князехъ сеяшется и ростяше усобицами, гыняше жизнь наша, въ князех которы, и веци скоротишася человеком» (современный шифр - ГИМ, Синодальное собр., № 722, л. 180). В литературе отмечалась большая архаичность записи Домида по сравнению со схожим текстом «Слова о полку Игореве» («Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ веци человекомь скратишась»), что объясняется обычно более ранним временем записи, чем существовавший список «Слова»2.

      Открытие и публикация в 1852 г. «Задонщины»3 позволили сторонникам подлинности и «скептикам» по-новому определить ключевой вопрос спора. В фокусе внимания исследователей оказалось взаимоотношение «Слова о полку Игореве» (рассказывающего о неудачном походе на половцев 1185 г.) и схожей с ним композицией, а также целым рядом образов, слов, выражений и даже отрывков текста «Задонщины» (повествующей о победе над татаро-монголами на Куликовом поле в 1380 г.). Начиная с Л. Леже4, некоторые исследователи предлагали смотреть на «Слово» как на произведение, вторичное по отноше­нию к «Задонщине», и, следовательно, являющееся подделкой или мистифика­цией, на которые была богата история науки XVIII - начала XIX в. Наиболее подробно эта точка зрения была изложена в работах А. Брюкнера, А. Мазона, Я. Фрчека, А.А. Зимина, А. Данти, противоположную точку зрения отстаивали P.O. Якобсон, Е. Ляцкий, Д.С. Лихачев, В.П. Адрианова-Перетц, А.В. Соловьев, Р.П. Дмитриева, О.В. Творогов, А.А. Горский и другие исследователи5.

      Единственный список «Слова о полку Игореве», Мусин-Пушкинский, был обнаружен графом А.И. Мусиным-Пушкиным при невыясненных до конца обстоятельствах и, как известно, сгорел в московском пожаре 1812 г.6 «Задонщина» известна в 6 списках XV-XVII вв.; все они были опубликованы Р.П. Дмит­риевой в 1966 г.7 Перечислим их в хронологическом порядке, указывая приня­тые в науке их условные наименования.

      1). Кирилло-Белозерский список - РНБ, собр. Кирилло-Белозерского монас­тыря, № 9/1096, л. 123-129 об., 70-е гг. XV в.
      2). Исторический второй список - ГИМ, Музейское собр., № 3045, л. 70-73 об., конец XV - начало XVI в. (отрывок).
      3). Исторический первый список - ГИМ, Музейское собр., № 2060, л. 213-224, конец XVI - XVII в. (начало утрачено).
      4). Синодальный список - ГИМ, Синодальное собрание, № 790, л. 36 об. - 42 об., XVII в.
      5). Список Ундольского - РГБ, собр. Ундольского, № 632, л. 169 об. - 193 об., середина XVII в.
      6). Ждановский список - БАН, шифр 1.4.1, л. 30 об. - 31, вторая половина XVII в. (только начало текста).

      Помимо полных и фрагментарных текстов «Задонщины», в нашем распо­ряжении есть еще небольшая выписка из «Задонщины», находящаяся в де­кабрьской служебной Минее Стефана Ондреева сына Босого 1516 г.8

      Древнейший Кирилло-Белозерский список (далее - КБ), принадлежащий перу священноинока Ефросина, содержит особую Краткую редакцию «Задон­щины». Точка зрения «скептиков» основана на представлении о первичности текста Краткой редакции (списка Ефросина), который рассматривается как первоначальная запись текста «Задонщины», затем расширенная в Простран­ной редакции (остальные списки). Поскольку в Пространной редакции есть совпадения со «Словом о полку Игореве», отсутствующие в Краткой редакции, «скептики» приходят к выводу о том, что песнь о походе Игоря Святославича восходит ко вторичной версии «Задонщины». Защитники подлинности и древ­ности «Слова о полку Игореве», напротив, считают, что Краткая редакция яв­ляется не первоначальной версией текста, а лишь сокращением оригинала «Задонщины», в котором читались схожие со «Словом» места в полном объеме.

      Принято считать, что существует две основных точки зрения на пробле­му подлинности «Слова о полку Игореве»: сторонников древности памятника, датирующих написание произведения концом XII - первой половиной XIII вв., и «скептиков», считающих памятник «подделкой» Нового времени (конец XVIII в.). На самом деле еще в начале XIX в. появилась третья, «промежуточная» точка зрения (термин Г.П. Струве)9 на проблему. Впервые она была сформули­рована Евгением Болховитиновым (1767-1837)10. Этот исследователь не сомне­вался в древности произведения, но считал, что нельзя его датировать только на основании упоминаемых князей, «не далее сего времени живших», и предла­гал относить «сие сочинение к последующим векам»11. В письме к К.Ф. Калай­довичу 1814 г., опубликованном уже после смерти автора, Е.А. Болховитинов писал, что «Слово о полку Игореве» было создано, по его мнению, не ранее XIV или даже XV в., «когда воображение и дух россиян уже ободрился от успехов над татарами». Желание автора «Слова» написать свой текст «старыми словесы» исследователь понимал как стремление «написать старинным прежних времен слогом, а не современным себе», из чего следует, что он - «не современ­ник событий»12. Помимо Евгения Болховитинова, мысль о возможности созда­ния «Слова о полку Игореве» в XIV-XVI вв., также без развернутой аргумента­ции, высказывали и другие авторы13. Даже автор, впервые высказавший мысль о вторичности «Слова о полку Игореве» по отношению к «Задонщине» (Л. Леже), полагал, что памятник мог возникнуть в XIV или XV вв. Наконец, в недавнее время эта точка зрения, наиболее близкая и автору настоящей статьи, была обоснована в исследованиях А.М. Ломова и М.А. Шибаева, заслуживающих под­робного рассмотрения.

      Статья профессора Воронежского университета А.М. Ломова, посвящен­ная проблеме авторства «Слова о полку Игореве» и «Задонщины», была опуб­ликована в 2000 г.14 Исследователь исходит из установленного, на его взгляд, факта, что автором «Задонщины» является некто Софоний Рязанец, поскольку его имя «с опеределенными модификациями (Сафон, Ефоний) упоминается либо в заголовках рукописей (Кирилло-Белозерский список), либо непосред­ственно в тексте (список Ундольского и список Исторического музея-1), либо там и там (Синодальный список)»15. Отметив то обстоятельство, что в списках «Задонщины» Софоний часто именуется «старцем», исследователь рассмотрел два варианта значения этого слова: «старцы градские» и старцы-иноки. «Если учесть, что в списке Исторического музея-1 Софония именуют «ереем», можно допустить, - пишет А.М. Ломов, - что в действительности он был монахом: редактор списка, видимо, имел какую-то информацию о принадлежности Со­фония к духовному сословию, но не знал в точности, к какому - черному или белому, и наугад поставил номинацию иерей (священник), которая по смыслу никак не сопрягается с понятием старец»16. Здесь автор явно не учел возмож­ности того, что «Софоний» являлся иеромонахом - иноком и священником одновременно.

      А.М. Ломов обратил внимание на фразу «Задонщины», варьирующуюся в разных списках, и имеющую наиболее полный вид в списке Ундольского: «Преже восписах жалость земли Руские и прочее от книг приводя. Потом же списах жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его Владими­ру Ондреевичю»17. Полагая, что «второе» произведение Софония - это «Задонщина», исследователь предлагает рассматривать «первое» упомянутое сочине­ние «как некий X», обладающий совокупностью определенных признаков: оно «базируется на историческом материале, извлеченном из летописей («от книг приводя») и представляет собой ретроспективное описание событий прошлого, частично тождественное по содержанию первому (у них общее семантическое ядро «жалость»), частично отличное от него (оно «жалость», но не «похвала»)18. Этих достаточно неопределенных признаков А.М. Ломову оказывается доста­точно, чтобы прийти к выводу: наиболее приемлемым «кандидатом» на роль первого творения Софония является «Слово о полку Игореве» (оно предше­ствует «Задонщине», «проникнуто жалостью», но в нем «нет похвалы князьям-сеператистам»). Если даже понимать фразу «Задонщины» в соответствии с ее интерпретацией А.М. Ломовым, остается неясным, почему искомым «текстом X» не может быть какой-нибудь другой памятник, например, «Слово о погибе­ли Русской земли»?

      Еще в меньшей степени может считаться доказательным другой аргу­мент исследователя: «все выдающиеся произведения мировой литературы со­здавались в эпохи полной консолидации национальных сил», а время после битвы на Каяле 1185 г. «к числу таких периодов не относится» - «русскому народу было явно не до изящной словесности», в то время как период конца XIV-XV вв. был своеобразным «малым Ренессансом», окрашенным «в мажор­ные тона»19. Такого рода историко-литературные обобщения немногого стоят.

      Наибольший интерес в работе А.М. Ломова вызывают его наблюдения над языковыми особенностями «Слова о полку Игореве», традиционно считаю­щимися признаками его ранней датировки. Исследователь обратил внимание на прилагательное «нынешний» (во фразе «отъ стараго Владимира до нынѣшняго Игоря»20), обычно понимаемое в научной литературе как «ныне живу­щий», «здравствующий», «современный». Возражая такой трактовке, А.М. Ло­мов считает, что выражение «нынешний Игорь» имеет значение «современный событиям, о которых идет речь». Отметим, что, по мнению Я.С. Лурье, насто­ящее время при описании прошедших событий употреблялось также Иосифом Волоцким «как средство для усиления выразительности его рассказа»; в каче­стве аналогии исследователь привел «Историю о великом князе Московском» Андрея Курбского21. Другое выражение «Слова о полку Игореве» - «се время» («свивая славы оба полы сего времени», «за обиду сего времени»22), по мнению А.М. Ломова, значит не «настоящее», а «упомянутое время»23.

      Исследователь предложил любопытный аргумент в связи с анализом сю­жетно-композиционных особенностей «Слова о полку Игореве» и «Задонщины». По его мнению, маловероятно, чтобы автор «Задонщины», собираясь опи­сать события 1380 г., случайно обнаружил древний памятник, обнаруживаю­щий удивительное типологическое сходство с событиями Куликовской битвы («и там и тут русский князь вместе со своим братом отправляется на врагов- нехристиан («поганых»), степных кочевников, пришельцев из «незнаемой» вос­точной страны, и вступает с ними в кровопролитное сражение неподалеку от Дона»); «скорее всего, - пишет А.М. Ломов, - в поисках исторической аналогии к событиям на Непрядве Софоний обратился к русским летописям..., нашел эту аналогию в летописной повести о походе новгород-северского князя Игоря на половцев в 1185 г. и использовал ее для реализации своего творческого за­мысла»24. Эта версия, считает исследователь, хорошо объясняет многочислен­ные параллели и взаимозависимость «Слова о полку Игореве» и «Задонщины» как частей единого целого - дилогии (диптиха).

      Предложенная гипотеза позволяет А.М. Ломову следующим образом объяс­нить использование в «Слове о полку Игореве» выражения «старые словесы» («начяти старыми словесы трудныхъ повѣстий»25): Софоний строил свое пове­ствование о давнишнем походе Игоря, стилизуя изложение «под старину», ис­пользуя архаизмы и историзмы, в то время как «в рассказе о походе Дмитрия Ивановича он естественным образом оставался в рамках современного ему древнерусского языка»26. Таким образом, исследователь объясняет наличие в языке «Слова о полку Игореве» архаизмов (как лексических, так и граммати­ческих) сознательной установкой автора. В то же время он отмечает регуляр­ное использование в этом произведении синтаксических конструкций, харак­терных не для XII в., а для более позднего времени (унификация форм имени­тельного и винительного падежей множественного числа у существительных, прилагательных и причастий; употребление во множественном числе суще­ствительных родительно-винительного падежа для выражения одушевленнос­ти при указании на лиц мужского пола). А.М. Ломов считает, что поздние морфологические явления в таком количестве (десятки примеров) не могли появиться под пером переписчиков, так как в «Слове о полку Игореве» сохра­нен «в неприкосновенности огромный лексический материал», который скорее был бы подвержен правке27.

      Основываясь на традиционной датировке «Задонщины», исследователь приходит к заключению, что оба памятника были написаны в конце XIV в., и принадлежат перу Софония Рязанца, образуя своеобразную дилогию. Завер­шая статью, А.М. Ломов пишет: «Это допущение потребует в дальнейшем но­вых, дополнительных доказательств, которые могут быть получены, если бу­дут даны исчерпывающие ответы на вопросы: Где жил и работал Софоний Рязанец? Каково было его творческое окружение? Влияние каких литератур­ных произведений он испытал? И т.д. Но подобная задача должна, конечно, решаться в рамках уже совсем другой статьи»28.

      Прошло всего три года после опубликования работы А.М. Ломова, и как бы в ответ на поставленные воронежским исследователем вопросы появилась ожидаемая им «совсем другая статья»29. Ее автор, петербургский историк-источниковед М.А. Шибаев, судя по всему, не был знаком с исследованием А.М. Ломова, но его выводы, сделанные на совершенно других основаниях, в значи­тельной степени совпадают с рассмотренной гипотезой.

      Обратившись вслед за Р. Якобсоном, А.А. Зиминым, А. Данти, Р.П. Дмит­риевой, О.В. Твороговым и многими другими авторами к анализу взаимоотно­шения сохранившихся шести списков «Задонщины», М.А. Шибаев приходит к выводу, что Кирилло-Белозерский (Ефросиновский) список восходил непосред­ственно к архетипу «Задонщины», а не имел общего протографа с Синодаль­ным списком. Близость Синодального списка одновременно к Кирилло-Бело- зерскому списку, с одной стороны, и к остальным четырем спискам (объединя­емым в редакцию Ундольского), с другой стороны, исследователь объясняет тем, что создатель Синодального списка соединил (контаминировал) тексты архетипа памятника и его вторичной версии. Выявив редакторские изменения архетипного текста в редакции Ундольского, М.А. Шибаев указал на их смыс­ловую нагрузку, позволяющую датировать создание этой версии текста време­нем после присоединения Новгорода к Москве (1478 г.) и окончательной побе­ды над татарами (1480 г.). В перечне погибших в этой версии текста были упомянуты представители «не всех княжеств, а только тех из них, которые на момент создания редакции уже были включены в орбиту Москвы»; отсутствие тверичей позволяет определить «верхнюю дату» создания редакции как 1485 г.30

      Определяя источники «Задонщины», M.A. Шибаев поддерживает вывод М.А. Салминой, считавшей, что на памятник оказала влияние Пространная летописная повесть о Куликовской битве, дошедшая до нас в составе Новго­родской четвертой (далее - Н4) и Софийской первой (далее - С1) летописей31. Сопоставление текстов показывает, что автор «Задонщины» знал не только эту Пространную повесть (в версии С1), но и другой памятник, впервые появляю­щийся в составе свода-протографа Н4 и С1 - «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго»32.

      По справедливому замечанию М.А. Шибаева, «верхняя грань» датировки создания «Задонщины» определяется датой Кирилло-Белозерского списка (не позднее сентября 1474 г.). Упоминание в тексте «белозерских» соколов и крече­тов, характерное как для Кирилло-Белозерского списка, так для списков ре­дакции Ундольского, исследователь считает восходящим к архетипу «Задонщины». Кроме того, он отметил особое внимание к белозерским князьям (в списках Ундольского, Историческом первом и Синодальном), а также проис­хождение самого раннего списка памятника из Кирилло-Белозерского монас­тыря. Наконец, в этой обители уже в 60-х гг. XV в. располагали списком С1, следовательно, «для создания текста Задонщины был необходимый летописный текст»33. Все эти обстоятельства позволяют М.А. Шибаеву прийти к заклю­чению, что архетипный текст «Задонщины» был создан в Кирилло-Белозерском монастыре между серединой XV в. и 1474 г. Полагая, что Софоний являлся автором «Задонщины», М.А. Шибаев пытался найти прямые подтверждения своей гипотезы. Ему удалось обнаружить в монастырском Синодике упомина­ния двух Софониев и одного Ионы «резанца», но именно «Софония Рязанца» в кирилло-белозерских источниках нет.

      Анализируя соотношение текстов «Слова о полку Игореве» и «Задонщи­ны», исследователь пришел к пародоксальным выводам. Он отметил, вслед за Д.С. Лихачевым и другими авторами, безусловно первичные чтения рассказа о походе Игоря Святославича34: «изображение солнца в Слове играет роль дур­ной приметы в виде солнечного затмения (которое действительно было), а в Задонщине упоминание солнца связано со счастливым предзнаменованием, что свидетельствует о вторичности ее текста»; «так же вторичным является упо­минание «полоняных» вестей в Задонщине, т.е. вестей о плене, поскольку, в отличие от событий 1185 г., в 1380 г. в плен никто не попал»35. С другой сторо­ны, М.А. Шибаев выделяет в «Слове о полку Игореве» чтения, вторичные, как он считает, по отношению к «Задонщине»36. Даже если атрибутировать оба текста одному сочинителю, возникает вопрос: какой же памятник был написан раньше? Или автор работал одновременно над «Словом о полку Игореве» и «Задонщиной», попеременно заимствуя фрагменты то из первого произведе­ния во второе, то наоборот? Такое предположение кажется крайне маловеро­ятным. Попробуем рассмотреть внимательнее те примеры, которые, согласно М.А. Шибаеву, свидетельствуют о первичности «Задонщины».

      1). Исследователь считает, что выражение «неготовые дороги» в «Слово о полку Игореве» попало из «Задонщины», а в нее, в свою очередь - из Простран­ной летописной повести (С1):



      Заметим, что «Слово» ближе к С1, чем «Задонщина» («неготовые» дороги вместо «неуготованных»), поэтому посредничество последней предположить затруднительно. То обстоятельство, что половцы в 1185 г. продвигались к Дону «на телегах», вовсе не значит, как полагает М.А. Шибаев, что они не могли «двигаться быстро»: бесспорно, русские войска были окружены неожиданно, в результате стремительного маневра противника.

      2). Другой «явный алогизм» М.А. Шибаев находит, сопоставляя слова кня­зя Игоря («Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти») и Пересвета («Лутчи бы нам потятным быть, нежели полоненым быти от поганых татаръ», спи­сок Ундольского). Исследователь считает, что фраза была произнесена Игорем «в самом начале похода, когда русскому войску еще ничего не угрожало», и что «дальнейшие события показали полную голословность его утверждения - он сам, его брат и сын не погибли, а как раз попали в плен»37. Во-первых, отме­тим, что с текстологической точки зрения никаких признаков первичности «Задонщины» здесь нет. Во-вторых, Игорь произнес свои слова не просто «в самом начале похода», а в момент солнечного затмения - дурного предзнаме­нования, поэтому они были вполне уместны. Наконец, высказывание Игоря Святославича отнюдь не «голословно». По смыслу оно непосредственно связа­но с последующим пленением, которое как раз объясняется тем, что он проиг­норировал знамение («жалость ему знамение заступи»38), а последующий побег из плена, связанный с риском для жизни, подтверждает, что князь действи­тельно был готов оказаться «потятым», чтобы не оставаться «полоненым».

      3). М.А. Шибаев отмечает упоминание «костей татарских» в С1, «Задонщине» и «Слове», и, очевидно, также считает, что чтение «Задонщины» первично по отношению к «Слову»:



      Исследователь полагает, что «только в результате совершенно фантасти­ческого совпадения эпизод о костях мог оказаться в трех памятниках незави­симо друг от друга»39. Здесь явно произошло какое-то недоразумение: если «Задонщину» и «Слово о полку Игореве» объединяет уникальный поэтический образ земли, засеянной костями и политой кровью, то общее чтение С1 и «За­донщины» - это обычная формула воинских повестей «стати на костях» - «ос­тавить за собой поле битвы, выиграть сражение»40. Выражение М.А. Шибаева «эпизод о костях» не может быть отнесено ко всем памятникам, так как перед нами два совершенно разных «эпизода», а значит ни о каком «фантастическом совпадении» речи быть не может. Скорее можно думать, что автор «Задонщи­ны» контаминировал чтения С1 и «Слова о полку Игореве», поэтому в его тек­сте оказалось чтение «кости татарские».

      4). Еще одну загадку, по мнению М.А. Шибаева, таит слово «Лукоморье», встречающееся в летописях (в том числе в С1) при описании намерения князя Игоря идти «за Донъ», «в Лукы моря»; в «Слове о полку Игореве», где упомина­ется, что был захвачен в плен хан Кобяк «изъ Луку моря»; и в «Задонщине» (татары убегают «в Лукоморье»). Вопреки мнению М.А. Шибаева, это слово далеко не редко встречается в источниках41. Исследователь полагает, что «если допустить возможность влияния Слова на Задонщину, то совершенно необъяс­нимым совпадением является упоминание «Лукоморья» в той годовой статье в С1, где как раз сообщается о походе князя Игоря»42. Логика М.А. Шибаева здесь совершенно непонятна: если автор «Слова» использовал летопись типа С1, то как раз из ее статьи о походе Игоря Святославича он и должен был позаим­ствовать слово «Лукоморье»; «Задонщина» же перенесла этот топоним в описа­ние событий 1380 г.

      5). М.А. Шибаев отмечает совпадение выражения «наполнися ратного духа» в С1 (Повесть о нашествии Тохтамыша), в «Слове» и в «Задонщине». Это устой­чивое словосочетание встречается также в других памятниках древнерусской литературы43. Что же касается анализируемых памятников, нет никаких тек­стологических оснований считать «Задонщину» первичной по отношению к «Слову о полку Игореве» и в этом случае.

      Таким образом, предпринятая М.А. Шибаевым попытка обнаружить ар­гументы в пользу первичности текста «Задонщины» по отношению к «Слову о полку Игореве», на наш взгляд, не увенчалась успехом. Намного убедительнее выглядят приведенные М.А. Шибаевым примеры, подтверждающие вторичность отдельных чтений «Слова» по отношению к летописям типа С1. В неко­торых случаях можно говорить лишь о близости чтений, поскольку невозмож­но обнаружить бесспорные признаки первичности того или иного текста («Лепо есть намъ, братье...» в С1 под 1389 г. - и «Не лѣпо ли ны бяшеть, братие...» в «Слове»; «невеселую ту годину» в С1 под 1380 г. - и «невеселая година» в «Сло­ве»; «земля тутняше» в С1 под 1380 г. - и «земля тутнетъ» в «Слове»). Только два примера из числа приведенных М.А. Шибаевым следует признать не про­сто убедительными, но имеющими силу доказательства. Поскольку для дати­ровки «Слова о полку Игореве» они имеют огромное значение, приведем их полностью.

      1. В рассказе о Раковорской битве 1268 г. Новгородская первая летопись говорит: «Новгородци же сташа в лице железному полку противу великои свиньи»44. В С1 слово «противу» оказалось переставлено, в результате чего текст приобрел следующий вид: «...сташа с новогородьци противъ железного полку великои свиньи»45.Наконец, в «Слове о полку Игореве» читаем: «Отъ желѣзныхъ великихъ плъковъ половецкихъ...»46. Комментируя эти чтения, М.А. Шибаев заметил: «эпитет «железные» к легковооруженному войску кочевников-половцев совершенно неприменим. Зато он точно подходит к тяжело­вооруженным рыцарям в доспехах, о столкновении с которыми пишет летопи­сец... В тексте Слова определение было механически заимствовано и отнесено к «полкам половецким», причем повлиял на «Слово о полку Игореве» текст именно типа С1»47.

      2. Второй доказательный аргумент М.А. Шибаева относится к чтению «Слова о полку Игореве» «Съ тоя же Каялы Святоплъкъ повелѣя отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святѣй Софии къ Киеву»48. Речь идет о битве на Нежатиной ниве около Чернигова в 1078 г. Еще И.М. Кудрявцев более полувека назад обратил внимание на то, что в «Повести временных лет» (как в Лавренть­евском, так и в Ипатьевском списках) говорится о захоронении умершего кня­зя не в Софийском соборе, а «в церкви святыя Богородица», то есть в Десятин­ной церкви, в то время как согласно С1 его хоронят «в святей Софии в Кие­ве»49. Такой же текст читается в Н4, причем М.А. Шибаев, сопоставив целиком данное летописное известие в С1-Н4 с текстом «Повести временных лет», пока­зал его вторичность, заключающуюся «в неудачном сокращении» и даже «не­правильном понимании событий» составителем протографа летописей XV в. «В этом контексте, - отмечает М.А. Шибаев, - сообщение о захоронении Изяслава в Софии необходимо признать не следом использования раннего источника, а искажением информации в ходе сокращения и ошибочной интерпретации летописного текста»50.

      Таким образом, эти два чтения, если они не объясняются вторичной правкой текста «Слова о полку Игореве» редактором XV в., могут, действительно, сви­детельствовать о создании этого памятника не ранее появления свода-прото­графа C1-HK2 (и H4) (по нашим представлениям, этот летописный памятник - Свод митрополита Фотия, соданный в конце 1410-х гг.51).

      Подводя итоги проведенного исследования, М.А. Шибаев пишет: «Взаим­ные пересечения Слова и Задонщины наиболее достоверно можно объяснить тем, что оба памятника были созданы с использованием текста С1 в Кирилло- Белозерском монастыре примерно в одно время (около третьей четверти XV в.) и одним человеком. Имя его Софоний»52. Такой смелый вывод представляется нам весьма привлекательным в свой первой части. Но во второй части («Имя его Софоний») он кажется недостаточно аргументированным и, скорее всего, ошибочным по следующим причинам.

      Во-первых, в работах как А.М. Ломова, так и М.А. Шибаева считается не требующим доказательств фактом, что автором «Задонщины» был Софоний. Заметим, однако, что Р.П. Дмитриева в исследовании, опубликованном еще в 1979 г., специально рассмотрела вопрос о его авторстве53. На основе анализа всех упоминаний имени Софония в заглавиях и в текстах списков «Задонщи­ны» и в восходящих к ней версиях «Сказания о Мамаевом побоище», Р.П. Дмит­риева пришла к выводу, что Софоний не мог быть автором «Задонщины». Признавая упоминание о нем в тексте памятника восходящим к архетипу, исследовательница установила, что автор «Задонщины» ссылается на Софония как на своего предшественника подобно тому, как автор «Слова о полку Иго­реве» ссылался на Бояна54. Р.П. Дмитриева сделала вывод о тесной логической связи упоминаний Бояна и Софония в тексте «Задонщины». По ее мнению, Софонию принадлежало не дошедшее до нас произведение о Куликовской бит­ве, имевшее поэтический характер (написанное «песнеми, гусленными слове- сы»). В таком случае, считает исследовательница, автор «Задонщины» восполь­зовался при создании своего текста двумя поэтическими произведениями - «Словом о полку Игореве» и сочинением Софония. Последнее она предложила отождествить с предполагаемым А.А. Шахматовым общим источником «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище»55. М.А. Шибаев, возражая Р.П. Дмит­риевой, говорит, что произведение, протографичное по отношению к «Задонщине», «является лишним текстологическим звеном в соотношении произве­дений о Куликовской битве»56, но аргументация Р.П. Дмитриевой вовсе не ос­нована на гипотезе А.А. Шахматова (в первую очередь, она показала, что упо­минание Софония в самом тексте «Задонщины» противоречит гипотезе о его авторстве). Кроме того, речь идет не о письменном источнике, а скорее о гипотетическом устно-поэтическом сочинении (наподобие «песен» Бояна), по­священном Куликовской битве. «Текстологическим» путем существование та­кого произведения доказать или опровергнуть невозможно.

      Во-вторых, следует отметить, что указание в заглавии Ефросиновского Кирилло-Белозерского списка «Задонщины» на авторство Софония («Писание Софониа старца рязанца») содержит весьма «подозрительную» рифму: «стар­ца» - «рязанца». Д.С. Лихачев показал, что рифма воспринималась в Древней Руси как балагурство, «валяние дурака»; рифма «оглупляет» и «обнажает» сло­во, «провоцирует сопоставление разных слов», «делает схожим несхожее»57. Более того, «рифма служит знаком ненастоящего, выдуманного, шутовского»58. За­метим, что Ефросин при этом мог иметь в виду не имя реального человека, а саму этимологию имени Софоний (от греч. «мудрый»), поэтому относиться к свидетельству этого заглавия об авторстве некоего «мудрого» «старца-рязанца» надо с большой осторожностью.

      Наконец, как уже отмечалось выше, мы не можем признать убедитель­ными аргументы М.А. Шибаева в пользу того, что «Задонщина» содержит пер­вичные чтения по отношению к «Слову о полку Игореве». Даже если летопись «типа С1» использовалась при создании «Слова о полку Игореве», появление этого памятника должно было предшествовать «Задонщине». Следовательно, атрибуция обоих памятников одному автору, а тем более конкретно Софонию, пока что не может считаться доказанной.

      В то же время наблюдения М.А. Шибаева, касающиеся связи архетипного текста «Задонщины» с Кирилло-Белозерским монастырем, несомненно, заслу­живают самого пристального внимания, и позволяют искать автора данного сочинения о Куликовской битве среди иноков указанной обители. Особое зна­чение для решения этого принципиального вопроса имеет древнейший Кирил- ло-Белозерский список «Задонщины». Как было признано исследователями, совершенно по-разному рассматривающими соотношение «Слова» и «Задон­щины» - А.А. Зиминым и Р.П. Дмитриевой, - особенности текста КБ являются результатом работы создателя этого списка священноинока Ефросина59. Та­ким образом, существует предположение, что Ефросин Белозерский может счи­таться автором Краткой редакции «Задонщины».
    • Новгородские берестяные грамоты
      Автор: Saygo
      Доклад академика А. А. Зализняка о берестяных грамотах из раскопок 2014 года

      Результаты прочтения грамот этого сезона могут быть еще не окончательными: исследования оригиналов и фотографий продолжаются. В этом году на главном раскопе Новгорода, Троицком, ничего не ожидалось: раскапывались глубины XI-X веков, где грамота была бы чудом, хотя там и найдено много интересного для археологов. Часто бывает в таких случаях, что другие обстоятельства создают новую ситуацию, и в этом году дополнительных источников древнерусских текстов было два. Во-первых, были открыты два так называемых «охранных» раскопа – на территориях, отведенных под будущую застройку, и они дали все берестяные грамоты этого сезона. Во-вторых, в Георгиевском соборе Юрьева монастыря архитектурная экспедиция В. В. Седова подняла пол на значительную глубину и обнаружила фрагменты сбитой со стены в начале XIX в. при архимандрите Фотии, тогдашнем настоятеле монастыря, замечательной древнерусской фресковой живописи XII в. Это очень небольшие куски штукатурки, в лучшем случае 8 на 8 см, в худшем 5 мм или даже еще меньше; на некоторых обнаружены тщательно исследуемые искусствоведами фрагменты росписи – например, полглаза или нос. На других участках стены имеются древние надписи, а иногда удаётся обнаружить два-три соседних куска штукатурки и составить читаемый текст.



      Фрагменты, сложенные в 10 холмиков-терриконов, активно разбираются.



      Обнаружена, в частности, целая надпись конца XII в., повествующая об известном из летописи драматическом событии 1198 г., когда одновременно скончались – в Великих Луках и Новгороде – два малолетних сына князя Ярослава Владимировича, Изяслав и Ростислав, похороненные рядом в Юрьевом монастыре. Надпись, сделанная на месте погребения княжичей, более подробна и сообщает ряд деталей, не упомянутых в летописной записи; но все существенные детали, известные по обоим текстам, совпадают. Летопись говорит, что княжичи умерли весной, но вновь открытая надпись сообщает нам, что Ростислав умер 20 июня. Это на первый взгляд казалось противоречием, пока не было показано, что в древней Руси лето считалось начинающимся в летнее солнцестояние, а 20 июня приходилось ещё на весну.

      В этом сезоне впервые найден документ на бересте особого рода. Это в некотором смысле надпись, но не содержащая текста или кириллических букв, а потому не признанная берестяной грамотой и не получившая номера. Лист бересты разграфлен на 54 клеточки, в каждой из них по знаку. Значки, имеющие вид геометрических фигур, все разные: одно это показывает нам, что перед нами не шифровка, так как текст не может быть устроен таким образом. Возможно, это кодекс гадательных знаков, по которым могло проводиться гадание; нечто вроде карт Таро XIII в.

      Пройденные в этом году охранные раскопы находятся на разных берегах Волхова. 10 грамот принёс 2-й Рогатицкий раскоп, еще 3 – Воздвиженский раскоп, оба под руководством Олега Михайловича Олейникова. Площадь обоих раскопов невелика; целью было пройти все слои от поверхности до материка за один сезон. Олейников – очень хороший организатор, и ему это удалось. Изучены слои от XIV до XI века, и грамоты этого года относятся ко всем этим векам. В таком порядке мы о них и расскажем.


      Воздвиженский раскоп


      2-й Рогатицкий раскоп (на Большой Московской улице)

      № 1052 (1-я половина XIV в.)

      и | о | к | л

      Это полный текст грамоты, на листе нет ничего, кроме этих 4 знаков и 3 черточек.



      Обычная пропорция – около ¼ найденных грамот целые. Данная пропорция подтверждается и в этом году: из 13 грамот 3 целых (включая эту). Считать ли такой документ – 4 символа – грамотой? Иногда думают, что чтобы признать находку грамотой, нужно, чтобы она имела некоторый смысл. Но можно сказать, что всякий документ имеет смысл – только не всегда мы его знаем.
      Такого слова – ИОКЛ – нет. Естественно предположить, что это цифры. В самом деле, все эти буквы имеют числовое значение – И значит 8, О 70, К 20, Л 30. Обычно буквы в значении цифр имеют некоторое оформление – титла, точки по бокам или их комбинации. Но изредка встречается и оформление, похожее на представленное в данной грамоте – вертикальные штрихи по бокам. Допустим, что здесь первый и последний штрихи опущены, а находящиеся между цифрами «обслуживают» оба соседних знака.
      Но что значат цифры 8, 70, 20 и 30? (Из зала: Телефон!!!)



      Интересную гипотезу о назначении этой грамоты выдвинул А. А. Гиппиус. Он начал с того, что сложил четыре числа – получилось 128. С другой стороны, давно известна загадочная берестяная грамота № 686, где тоже фигурирует число 128. В переводе она гласит: `Без двух тридцать к ста (т. е. 128) в простом, а в другом сто без четырех (т. е. 96)'. До сих пор у неё тоже не было убедительной интерпретации (лишь отмечалось, что эти числа относятся друг к другу как 3 к 4). Оказывается, существовала весовая единица, существовавшая в двух вариантах, в одном из которых она действительно содержала именно 128, а в другом -- именно 96 более мелких единиц. Она упоминается в более поздних деловых и хозяйственных текстах и носила замечательное название ансырь; это слово – восточное заимствование. Два варианта ансыря назывались «старый» и «новый» или «бухарский» и «обычный» и содержали 96 и 128 золотников. Ансырь относился к тем единицам веса, которые использовались для немногих товаров. В отличие от современного килограмма, применимого к чему угодно, средневековые единицы были узко специализованы. В частности, в ансырях взвешивали шелк и больше ничего.



      Известна берестяная грамота № 288, сохранившаяся не полностью, в ней речь идёт о торговле шёлком, взвешенным не в ансырях, а в золотниках. Это очень небольшие количества шёлка разного цвета: «золотник зеленого шелка, другой [золотник] красного, третий — желто-зеленого…» Еще в одном документе XVII в. речь идёт об ограблении лавки, в ходе которого был похищен «ансырь шелку по цветам». То есть это ансырь шелка, в состав которого входил ассортимент шелка разных цветов. Не исключено, что в этой предельно краткой берестяной грамоте мы имеем дело с таким же ассортиментом на 1 ансырь – из 8, 70, 20 и 30 золотников шелка разного цвета. Покупка весьма большая для такой дорогой материи. Перед нами или заказ, или отчет о такой покупке.

      № 1053 (XIV в.)

      Первоначально это был великолепный документ из 5 строк длиной в 20 см с лишним, свернутый в рулон. Рулон попал в пожар и соприкоснулся с горящей головней.



      Сохранившихся и сожженных букв примерно поровну. Левый край исконный, правый горелый, и не сразу ясно, сколько бересты утрачено справа. Последние две строки сохранились лучше.

      ѿо[н]ос-покл--око--нил---ынум--
      му[п]ри[ш]и[м]исор-----юпо--тене--
      по-от-ки[по]вод-сестр-мое•п--
      пришлипо[ло]те[на] •абудужив-
      заполацюсѧ





      В начале грамоты не без труда вычитывается редкое имя автора: Оносъ. Это народная форма библейского имени Енос (произносилось Энос, нормальная для Руси адаптация начального e-, ср. Ольга из Helga). Такая форма встретилась впервые; ср. современную фамилию Аносов (с более книжным А-). Далее несложно реконструируется покл(он)о ко (Да)нил(е ко с)ыну м(ое)|му. Удачным образом обгорелый правый край сохранившегося текста близок к исконному, и справа утрачено лишь 1-2 буквы в каждой строке. Видно, что автор заменял ъ на о. Интересно, что нет требуемого древним синтаксисом повтора предлога (ко сыну ко моему), но в XIV в. примерно в трети случаев это уже бывает.



      Само послание начинается со слов [п]ри[ш]и [м]и; к сожалению, приходится признать, что принцип «ни одной ошибки» тут не работает, и автор допускал описки, в частности, пропуски букв. Надо читать здесь обычную для берестяных грамот просьбу: пришли ми. Оказывается, что пропуск л в пришли был чем-то вроде стандартной описки, это встречается уже не первый раз. По-видимому, пропуск букв и в следующем слове: сор---ю; по контексту имеется в виду сорочка (сороцицю, слово 3 раза встретилось в берестяных грамотах), но по расчету букв это слово в лакуну не помещается. Бессуфиксального слова с таким значением (типа *сороча) не засвидетельствовано. Можно, конечно, предположить, что автор надписал буквы над строкой, а потом они сгорели; обсуждать состав пустых множеств – вообще дело увлекательное. Далее восстанавливается слово полотене(це), с заменой ь на е, и по(р)от(о)ки, т. е. портки. Онос заказывает у сына текстильные изделия. Далее, [по]вод(о) -- это вожжа, поводок (ср. совр. быть на поводу), а сестре своей он просит прислать материала (полотна). В сестр- мое• очередная описка: перед точкой пропущено конечное и. После этих слов в конце строки видна буква п, что было дальше – неизвестно. Возможно, автор начал писать следующее слово: при…, но предчувствуя, что это место сгорит, начал писать при… заново на следующей строке.

      Последняя фраза понятна: «А буду жив – расплачусь». Неясно, было ли в грамоте представлено живо (со стандартным окончанием -ъ) или живе (с диалектным), так как последняя буква утрачена. Глагол заплатити сѧ раньше не встречался, но прозрачен по структуре. Он записан с неэтимологическим о между п и л: это грамота с так называемым скандирующим эффектом.

      Перевод: «Поклон от Оноса к Даниле, сыну моему. Пришли мне сорочку, полотенце, портки, поводок, сестре моей пришли полотна, а я, если буду жив, расплачусь».

      № 1055, XIII век.

      Это конец грамоты, часть первых двух сохранившихся строк утрачена.
      …. на розва
      [ж]и уличи • вдаи кожю
      ѡстафьи • деꙗкону • а
      ꙗзъ с тобою • саме сѧ в
      едаю • кожѧ ми надобе



      В первой сохранившейся строке первое время после находки читалась точка между Н и А, из-за чего синтаксис оставался загадочным; на самом деле «точка» оказалась естественной впадиной в бересте, более глубокой, чем некоторые другие настоящие точки. Итак, читается название адреса: на Розважи уличи. Розважа улица – древняя улица на Софийской стороне Новгорода (от имени Розвадъ, от которого происходит польская фамилия Rozwadowski). Есть улица с таким восстановленным названием и на современной карте города, хотя проходит и не совсем так же, как древняя. Грамота посвящена коже, как и некоторые другие этого сезона: место 2-го Рогатицкого раскопа было некоторым центром ремесла. Здесь встретился синоним глагола заплатити сѧ из предыдущей грамоты – вѣдати сѧ, «рассчитываться» (в грамоте пишется е вместо ѣ). Отметим диалектное окончание в саме.

      Перевод: «…на Розважей улице дай кожу Остафье дьякону, а я с тобой сам расплачусь. Мне нужна кожа».

      № 1054, XIII век.

      Грамота сохранилась почти целиком. 6 строк, вероятно, было начало 7-й. Есть также приписка на обороте. Ять смешивается с и.

      поклонъ ѿ митъ к луке и ко ѳр
      алю оу лодии ∙в∙беремене ко
      жь i коробиюѧ i кругъ воску
      i курово беремѧ кожь ма
      лое куре даi грѣвну i ∙г∙ кунъ
      ---------ему п[ол]ут[ор]ъ грѣ


      Оборот:

      у кого грамота у того
      полуторъ грѣвни





      Грамота отправлена от какого-то Митъ (написано именно так) Луке и Фралю. Имя Фраль интересно: изначально это имя Флор (латинского происхождения), ставшее на русской почве игралищем метатез: есть вариант Фрол, в Новгороде с характерной заменой о на а в заимствованных именах (Симан, Онтан и т. д.) – хорошо известное имя Фларь , а с метатезой редкое Фраль. Но и тут приключения этого имени не оканчиваются: в грамоте № 198 фигурирует вообще Храрь.

      В грамоте снова речь идёт о кожах и других товарах: «В ладье 2 охапки (бремени) кож, и коробья (мера), и круг воску». Слово коробию первоначально написано в винительном падеже; это обычно в таких списках, когда автор меняет в уме конструкцию по ходу изложения. Но потом автор всё же решил исправить свой синтаксис и аккуратно, не зачеркивая, подписал под буквой ю маленькую ѧ. В данной грамоте есть особенность, свойственная некоторым грамотам XIII в. – она разграфлена, и прямая черта разделяет ее на два раздела. Что такое Курово беремѧ кожь малое? Это малая охапка кож человека по имени Куръ. Данное имя совпадает со словом со значением «петух»: у нас есть, например, берестяная грамота № 690, адресованная от Кура к Борану, и такое ощущение, что мы имеем дело с зоопарком. На самом деле Боран – действительно «баран», это прозвище по животному, а Кур – никакой не петух; это греческое имя Κῦρος, бытовавшее на Руси (в соответствии с фонетической адаптацией ῦ) в трёх вариантах: Кур, Кир и Кюр.

      Далее следует интересная в разных отношениях фраза: Куре даi грѣвну i ∙г∙ кунъ. Первое слово, Куре, может быть звательным или диалектным именительным падежом от Куръ, а также дательным падежом от Кура. Последнее надо отвергнуть: такое имя нигде не засвидетельствовано, а один Куръ в грамоте уже есть. Тогда остаётся два варианта: «Кур, дай гривну и три куны» или «Пусть Кур даст гривну и три куны» (т. н. императив третьего лица). Второе менее вероятно – императив третьего лица форма книжная и редкая. Таким образом, перед нами, скорее всего, изученное А. А. Гиппиусом явление – переключение коммуникативной структуры грамоты: обращение идет уже не к Луке и Фларю, а непосредственно к Куру, раньше названному в грамоте только в третьем лице. Не случайно фрагмент, относящийся к Куру, отчеркнут чертой. Отметим -ъ в 3 кунъ: стандартное древнерусское окончание здесь -ы, а значит, в грамоте представлен редкий графический эффект (примерно 10 грамот разных веков), когда вместо ы пишется ъ. Пишущие осознают правую часть буквы ы факультативной и опускают ее, как если бы опускался значок над й.



      А теперь вернемся к первой строчке, уже зная, что в Митъ ъ стоит вместо ы. Имя автора -- Мита, звучащее необычно, но закономерное, ср. такие уменьшительные имена из берестяных грамот, как Миха, Грига, современные Степа, Серега и т. п. Вероятно, это производное от Митрофанъ: имя Дмитръ никогда не теряет в берестяных грамотах Д- (вообще усечение начала для новгородской ономастики не характерно).

      В начале следующей строки можно реконструировать (сыну мо)ему. Интересна дважды встретившаяся словоформа именительного/винительного падежа полуторъ (т. е., как мы уже знаем, полуторы) – в ней обобщилась основа косвенного падежа с полу-. Это более продвинутая стадия, чем даже в современном языке, где полторы, но полутора.
      На обороте приписка, указывающая, что Мита передал деньги прямо с курьером вместе с письмом.
      Перевод: «Поклон от Миты к Луке и Фралю. В ладье 2 охапки кож, коробья, круг воска и малая охапка Кура. Кур, дай гривну и 3 куны, (сыну?) моему полторы гривны…» Приписка: «У кого грамота, у того полторы гривны».

      Грамот XII века найдено больше.

      Грамота № 1063 (XII век)

      Найдена во второй половине сентября, чуть больше недели назад. Олейников нарушает старую традицию не работать после 1 сентября. В Москву грамоту пока не привозили: работа идёт с фотографией. Грамота состоит из трёх горелых кусков, рассохшихся и рассыпавшихся. Не далее как вчера удалось достигнуть сложения грамоты воедино (склеились фотокопии нескольких плавающих «островов»).



      Это список рыбы; грамота довольно однообразная. Рыба, упомянутая в грамоте – это сиги. Про сигов у нас уже не менее 4 грамот. По подсчётам одного сиговеда начала ХХ в., сиг составляет 85% улова ценных рыб в Волхове. Это некоторая подать господину от ограниченного числа лиц. Числа кратные десяти: 60, 50 и т. д., есть один, у кого всего 20. Слово «сигов» встретилось только один раз, в других случаях стоят только числительные. В XII в. встречаются как христианские, так и нехристианские имена. Представлены хорошо известные имена Станята, Даньша; они не потрясают. Интересны два имени:

      оу Сонови(да). Имя Съновидъ встретилось в берестяных грамотах 9 раз (все XII в.), и все 9 раз без первого ера: Сновидъ, как бы подтверждая архаичную теорию, что начальные редуцированные пали первыми. Сейчас считается, что первыми пали конечные, и «заноза», связанная с этим именем, держалась до данной находки.

      Второе имя сенсационнее: одного из «рыбных участников» зовут
      оу Волохва. Слово волхъвъ раньше считалось чисто литературным, но оно, как теперь видим, бытовало и в народе, причем с новгородским диалектным рефлексом (-оло-). Велик соблазн понять «а у нашего деревенского волхва…», но, конечно же, это прозвище.

      № 1061. XII в.

      Это конечная часть грамоты. Надёжно читается:

      …а попърътишь да боудь ни то
      бе ни мъне и целю та

      Финальная стандартная формула и целую тѧ написана безобразно и небрежно, с двумя ошибками в двух словах, так что даже разбирать это не хочется. Остальное переводится: «а если попортишь, пусть это будет ни тебе ни мне», это фрагмент переписки компаньонов, и речь идёт о товаре. На первый взгляд это угроза или упрёк – но почему такой милый конец, с целованием? Утрата и повреждение товара при перевозке были стандартным форс-мажором, а не чем-то злонамеренным, а «ни тебе ни мне» означает, что в таком случае нет взаимных претензий и компаньоны друг другу не должны. Это сказано совершенно спокойно.

      № 1058. XII в.

      Целое письмо из четырёх строк. Бытовая графика.



      ѿ перьнѣга къ гълочаноу въ
      земи почестѣе ѧкъ тъ еси мъло
      виль съ мноѭ въсади же и семъ їс ко
      лика кълико въземоу въдамъ ѧзъ

      Имя автора, Перенѣгъ, хорошо известно и встретилось в Русской правде. Имя Гълъчанъ – редкое. Оно производно от слова гълъка – шум, гвалт, мятеж, примерно то же, что старославянское мълва; означает «крикун, смутьян».
      Почестье -- название подати, раньше в берестяных грамотах в этом значении был известен только морфологический вариант почта. Перенег – господин, которому положено почестье.
      Ѧко то – относительное местоимение с частицей-релятивизатором «то».
      В слове мноѭ буква ѭ написана зеркально (инвертировано). Йотированный юс большой – сама по себе редчайшая буква для берестяных грамот, а такой вариант привлекает совсем особое внимание. Оказывается, он известен в сербских рукописях.
      Въсадити означает «снарядить», посадить на коня или в лодку («насад») и отправить. Въсади же и сѣмо -- пошли же его сюда («его» -- то есть того, с кем Голчан пошлет ответ).
      Перенег или его писец начал писать їс колика («из какого расчета»), но потом зачеркнул часть этого выражения и выразился точнее: колико възьмоу въдамъ ѧзъ. По контексту ясно, что възьмоу – форма не 1 ед., а диалектная 3 мн. без -ть: «сколько возьмут, я (именно я) отдам».
      «От Перенега к Голчану. Возьми почестье, как ты со мной договаривался. Снаряди его (курьера) сюда. Сколько возьмут, столько я отдам».

      № 1057. XII в.

      Целая грамота (правда, целая после того, как её собрали из 8 кусков). В ней 2 строки – это самый частотный случай.



      на въдъмолѣ :г҃: десѧте гривьнъ и гривьна и: [i҃] : кунъ
      полъ осма съта на съкроудоу полъ шестѣ гривьнѣ

      Водмолъ – название некрашеного сукна, это германское заимствование, уже хорошо известное по берестяным грамотам. «31 гривна» (огромная сумма!) записана не просто цифрой, а сложнее: «3-дцать гривен и гривна», такое в древнерусских текстах известно. Слова съкроуда нет ни в каком словаре, но задача облегчается, если считать, что д написано вместо т. Уже есть несколько берестяных грамот со смешением глухих и звонких, что отражает прибалтийско-финский субстрат в некоторых диалектах (например, грамота 614, где Свопода вместо Свобода и Доброкостьци вместо Доброгостьци). Слово съкроута означает сбор, снаряжение, амуницию, есть устойчивое выражение крутитися на войну. Здесь вероятны именно военные расходы, иначе сложно объяснить такой масштаб сумм.

      Первоначально конец первой строки читался «и:: кунъ», и соответственно выделялась группа кунъ полъ осма съта. Но 750 кун («половина восьмой сотни») – это безумие, ведь 20 кун уже составляют гривну. Выдвигалась гипотеза, что в этой грамоте куна не денежная единица, а шкурка, куница. Версия долго держалась – но недодержалась. После высококачественного фотографирования (кажется, грамота до сих пор еще не склеена) выяснилось, что земля сплющила разлом, проходящий между четырьмя точками, и средняя его часть утолщена. Там определяется узкий знак I – цифра 10, возможно, было и титло (прямо над знаком дефект бересты). Таким образом, после того, как выяснилось, что разрыв уничтожил одну букву, грамоту пришлось «передумать»!

      Написано «31 гривна и 10 кун». «На скруду» идет пять с половиной гривен. Тогда что такое 750? Самое правдоподобное, что может быть – локтей ткани на солдатское обмундирование. «Из 31 гривен 10 кун – на амуницию столько-то». Древнерусские люди обстоятельны и дотошны, такие, какими мы сейчас представляем голландцев или немцев. Подсчитано, что 750 локтей достаточно для снаряжения отряда из 100 человек. Это серьезный вещественный документ о запасе водмола на нужды армии.

      Из зала поступила версия: не могло ли быть в гривне 24 куны? Ведь 31х24+6 = 744 + 6 = 750. Зализняк заметил, что соотношение куны и гривны менялось, но 24 куны в гривне по источникам не засвидетельствовано.
      А. В. Дыбо предположила, что скруда может быть связано с древнегерманским skrud- ‘одежда, полотно, снаряжение’, исл. skryd ‘одеяние’, англ. shroud ‘саван’.
      Перевод: «За некрашеное сукно 31 гривна и 10 кун, 750 (локтей) на амуницию – пять с половиной гривен».

      Теперь перейдём к древнейшей грамоте сезона – редчайшему документу XI века.

      № 1056, XI в.

      В сохранившемся фрагменте всего 15 букв. Фрагмент отрезан справа и оборван слева.

      аниловол
      петрилоши
      [л]



      Последнее л, возможно – не буква, у нее нет засечек, возможно, это просто проба пера.
      Казалось бы, бессмысленный набор букв. Но во второй строке легко выделяется хорошо известное имя Петрило. В первой – скорее всего имя Данило или притяжательное прилагательное Данилово. Данилово что? Что-то среднего рода и на букву л. Конечно, можно предположить замену ъ на о, но в XI веке это еще очень редко. Стали проверять по словарю все слова среднего рода на л-, их не так много, к берестяной письменности они не очень подходят (из зала предлагают со смехом: лоно? лице?)…

      А. А. Гиппиус предложил следующий путь к решению этой грамоты. В берестяных грамотах конструкция «чья-то вещь» встречается нечасто, и в двух случаях речь идет именно о предмете на букву л, среднего рода и сделанном, к тому же, из бересты. Это луконьце или лукошько, владельческая надпись делалась прямо на этом лукошке.

      Берестяная грамота № 599 содержит три раза одну и ту же надпись: Федокино лукошеко -- на полукруглой крышке (или донце, сложно различить) лукошка со следами шила:

      Гораздо интереснее в разных отношениях найденная в 2006 г. грамота № 957: Воибудино лоукъньчо. Иже е ұклъдетъ да проклѧтъ боуде(оу)ть. А шьвъко ѱлъ.
      Здесь есть также проклятие против того, кто «уколдет» (слово сложное, вероятно «испортит») лукошко, и подпись писца.

      Открывается такая возможность прочесть грамоту № 1056: (Д)анилово л(уконце/лукошко, а) Петрило ши(лъ). Это владельческая надпись и подпись мастера, сшившего изделие.

      Как часто бывает, с находкой новой грамоты появилась возможность переинтерпретировать старую. Раньше считалось, что шьвъко из 957-й грамоты – имя собственное (Шевко), но сейчас можно считать, что это имя нарицательное («швец»), то есть это тоже подпись мастера.

      Источник
    • Свеоны, предположительно Поднепровье
      Автор: Сергий
      Тема разделена:
      http://svitoc.ru/index.php?showtopic=2302&page=1


      Итак - о [вымышленных] свеонах, развивших головокружительную экспансию в Поднепровье IX века, "не хватает подробностей".
      Однако "эпоха викингов" девятым веком не закончилась, а продолжалась до второй половины XI столетия, когда "подробностей" более чем достаточно.
      Вопрос к знатокам
      Почему подлинные (а не вымышленные) свеоны не повторили столь успешную экспасию в X-XI вв.?

      Рассмотрю исключительно благоприятный для свеонов момент, сложившийся в конце Х в. после гибели князя Святослава.
      977 год
      «Пошёл Ярополк на Олега, брата своего, на Деревскую землю».
      «…Слышал же Владимир в Новегороде, как Ярополк убил Олега, убоялся, бежав за море».

      Итак....

      Полоцк
      управляется варяжским (согласно летописи) князем Рогволдом (Рёгнвальдом?).
      (Свеоны уже победили?)

      Киев
      управляется князем Ярополком, а на деле - варягом(?) Свенельдом.
      (И здесь свеоны уже победили? Не понятно только - зачем у свеонов под ногами путается безвольный Ярополк?)

      Новгород
      покинут трусливым князем Владимиром.
      (Т. е. - пусть придут свеоны, и возьмут, если понравится...)

      980 год
      Итог распри:
      Полоцк, Киев, Новгород принадлежит князю Владимиру (трусливому славянскому ублюдку - прошу пардону за неакадемичность выражения ).
      В роли статистов - варяги (согласно летописи), но не свеоны...
      Наиболее вероятно, предводителями этих варягов были Олаф Трюггвасон и его родственник Сигурд Эйриксон.

      Т. е. в конце Х столетия обширной территорией Восточной Европы (Русью) смог овладеть изгнанный незаконнорожденный трусоватый славянский княжич, но вымышленные и подлинные свеоны оказались на это не способны.
    • Путь Из Варяг В Греки
      Автор: Сергий
      Был путь из варяг в греки и из грек по Днепру
      И вверх Днепра волок до Ловоти
      И по Ловоти внити в Ылмерь озеро великое
      Из него же озера потечет Волхов
      И вытечет в озеро великое Нево
      И того же озера внидет устье в море Варяжское…

      "Повесть Временных Лет"


      Определенно можно выделить последовательные отрезки Пути из Варяг в Греки:

      1 — северный морской, от острова Тютерс до Ладожского озера (связи со Скандинавией по археологическим данным устанавливаются в хронологическом интервале 500-750 гг. н. э.);

      2 — озерно-речной, от Ладоги до Ильменя, отделенный от предыдущего волховскими порогами (сеть опорных пунктов формируется с середины VIII до середины IX в., крупнейшие из них — Ладога и Новгородское Рюриково городище);

      3 — речной глубинный, река Ловать с волоками на Усвячу — Западную Двину — и на Днепр (концентрация памятников той же культуры аналогична предыдущему участку и указывает на близкое время освоения; наиболее ранний скандинавский «импорт» в двинско-днепровском междуречье датируется первой четвертью IX в.);

      4— речной основной, Днепр от Смоленска до Любеча (судя по тому, что этими пунктами в 882 г. овладел князь Олег, коммуникационная функция данной части пути в IX в. полностью оформилась);

      5 — речной центральный, Днепр от Любеча до Родня (Канева), Киев и его округа, обустроенная системой крепостей; в ряде случаев в этом регионе выступает значительно более ранняя подоснова системы расселения и коммуникаций в Среднем Поднепровье (фактически, видимо, непрерывная с античного времени):

      6 — речной пограничный, от Каневской гряды вдоль реки Рось, до Порогов («зона взаимного страха» населения лесостепи и степи с редким заселением вдоль главной речной магистрали, хотя вполне вероятны и периоды относительной стабильности до эпохи Великого переселения народов; имеются памятники черняховской культуры III-IV вв. н.э.);

      7 — речной степной, Днепр ниже Порогов и Хортицы—«Варяжского острова» древнерусской топонимики XIII в.; центральная часть «Царской Скифии», с развитой сетью скифо-сарматских и сменяющих их Черняховских городищ, свидетельствующих о высоком коммуникационном значении Днепра-Борисфена до конца античной эпохи; преемственность с ними древнерусских, в некоторых случаях сакрализованных, как остров Хортица, объектов остается неясной;

      8 — устье Днепра и днепро-бугский лиман, где сеть слабо изученных раннесредневековых поселений в какой-то мере восполняла функции разрушенной античной Ольвии;

      9 — морской южный, выход из Лимана в Черное море с острова Березань, где, по археологическим данным, можно допустить непрерывность навигационного использования с VII в. до н. э. до конца XI в. н. э.; именно к этому периоду относится, в частности, уникальный для Восточной Европы скандинавский надгробный камень с поминальной рунической надписью (Мельникова 1977:154-155).

      Такая же историко-географическая характеристика дана пути "из варяг в греки" - Г. С. Лебедев "ЭПОХА ВИКИНГОВ в Северной Европе и на Руси" 2005 стр. 538.
    • Горский А. А. Русь "от рода франков"
      Автор: Saygo
      A. A. ГОРСКИЙ. РУСЬ «ОТ РОДА ФРАНКОВ»

      В двух византийских хрониках середины X в. встречаются определения руси как происходящей «от рода франков» — εκ γένους των Φραγγων. Это Хроника Продолжателя Феофана и Хроника Симеона Логофета в двух (из трех известных) ее редакций — Хронике Георгия Амартола (с продолжением) по Ватиканскому списку («Ватиканский Георгий») и Хронике Псевдо-Симеона. Фрагментов с указанным определением руси в этих памятниках два. Один присутствует в обоих и содержится в рассказе о нападении на Константинополь киевского князя Игоря в 941 г.:... οι' Ρως κατά Κωνσταντινουπόλεως μετά πλοίων χιλιϋδων δέκα, οί και Δρομιται λεγόμενοι, εκ γένους των Φραγγων καϑίστανται1 (...Росы приплыли к Константинополю на десяти тысячах кораблей, которых называют также дромитами, происходят же они от рода франков).

      Другой фрагмент имеется только в редакции Псевдо-Симеона; он расположен здесь в тексте, повествующем о событиях начала X столетия: 'Ρως δέ, οί και Δρομιτ αι, φερώνυμοι άπ ο' Ρως τινος σφοδρου διαδραμόντος άπηχηματα των χρησαμένων έξ ύπ οϑηκης ’ ή ϑεοκλυτίας τινος και ύπ ερσχόντων αύτ ούς, έπικέκληνται. Δρομιτ αι δε άπο του οξέως τρέχειν αύτό^ις προσεγένετο. ’Εκ γένους των Φρϋγγων καϑίστανται2 (Росы, или еще дромиты, получили свое имя от некоего могущественного Роса после того, как им удалось избежать последствий того, что предсказывали о них оракулы, благодаря какому-то предостережению или божественному озарению того, кто господствовал над ними. Дромитами они назывались потому, что могли быстро двигаться. Происходят же они от рода франков3).

      И Хроника Симеона Логофета, и Хроника Продолжателя Феофана создавались в византийских придворных кругах. Окончательное оформление в дошедшем до нас виде они получили в 60-е годы X в., но текст, содержащий рассказ о событиях 941 г., относится к третьим частям обеих хроник, которые отличаются текстуальным сходством (в силу чего исследователи полагают, что у них был общий источник) и охватывают период 913—948 г.; поэтому завершение работы над этими частями датируют 948 г.4 Второй фрагмент с упоминанием руси «от рода франков» отсутствует в других редакциях Хроники Логофета, кроме редакции Псевдо-Симеона, поэтому он должен быть признан вставкой, сделанной составителем этой редакции уже в 60-е годы X в.5 Первоначальным следует считать упоминание о происхождении руси от франков, общее для двух редакций Хроники Логофета и Хроники Продолжателя Феофана — в рассказе о походе Игоря 941 г. Следовательно, появилось данное определение руси либо около 948 г., либо несколько ранее, но не раньше 941 г.

      Обычно это определение рассматривается как свидетельство о варяжском, скандинавском происхождении руси. Например, в новейшем своде византийских известий о Руси читаем: «О скандинавском происхождении росов прямо говорят... византийские источники X в.: это — Константин Багрянородный, хроника Псевдо-Симеона, Георгий Амартол (по Ватиканскому списку), Продолжатель Феофана.

      Славянские переводы соответствующих хронографических пассажей меняют этноним франки в греческом оригинале на “варягов”6. Однако очевидно, что позднейший перевод древнерусским книжником «франков» как «варягов» (имеется в виду перевод Хроники Амартола с продолжением, сделанный на Руси в конце X или самом начале XII в.7) не может служить аргументом в пользу того, что автор греческого оригинала имел в виду под «франками» скандинавов. Такой перевод связан с существованием в конце XI — начале XII в . на Руси представления (отразившегося в «Повести временных лет»), что первоначальной русью были варяги, пришедшие в Восточную Европу с Рюриком8. Это представление никак не могло, естественно, повлиять на представления византийских хронистов середины X столетия. Они же свидетельствуют о происхождении руси не от скандинавов, а от франков. Усмотреть здесь во Φραγγοι искаженное Βαραγγοι («варяги») невозможно: последний термин, во-первых, появился в Византии только с XI столетия, во-вторых, носил не этнический, а функциональный характер, будучи наименованием воинов скандинавского происхождения, находящихся на службе в Империи; в X же столетии наемники, приходившие в Византию с территории Руси, определялись только через понятие «Рос»9. Кроме того, франки были слишком хорошо известным в Византии народом, чтобы можно было допустить такую ошибку.

      Согласно другой трактовке определения «от рода франков», оно имеет в виду языковое родство руси и франков, указывая тем самым на германоязычие руси10. Однако в источниках говорится не о сходстве языков, а о том, что русь происходит (Καθίστανται) «от рода франков». Следовательно, указание на германоязычие руси можно было бы усмотреть здесь только в случае, если бы в византийской литературе середины X столетия прослеживалось применение понятия «франки» ко всем народам германской языковой группы. Однако ничего подобного там нет. Хроники Продолжателя Феофана и Симеона Логофета прилагают этот термин к государствам — наследникам империи Каролингов и их населению11. В византийской литературе того времени действительно бытовало расширительное значение термина «франки», но иное — под франками могли подразумеваться обитатели этих государств независимо от их этноязыковой принадлежности12.

      Никакого отношения к германоязычию и вообще к языковой принадлежности определение «франки», таким образом, не имело13. Оно носило территориально-политический характер: франками называли жителей земель, подвластных Карлу Великому и его потомкам14.

      Но, раз версии о скандинавском происхождении и германоязычии как поводах для определения «от рода франков» отпадают, возникает вопрос — почему в Византии в середине X столетия понадобилось определять русских через франков. И те и другие были в Империи прекрасно известны. Первый документированный дипломатический контакт Руси с Византией датируется, как известно, 838 г. (известие Вертинских анналов)15. Как минимум с 911 г. , со времени заключения Олегом договора с Византией, имели место ежегодные поездки русских в Константинополь (в тексте русско-византийского соглашения оговоренные16). Русь в византийских источниках второй половины IX — первой половины X в. оценивалась, согласно византийской традиции переноса древних этнонимов на новых обитателей той или иной территории, как народ «скифский»17. С франками в Византии были знакомы еще лучше и с гораздо более давних времен. Греки в середине X столетия не могли не знать, что государства — наследники империи франков и Русь — совершенно разные образования, населенные разными народами, что они даже не граничат, что между ними не существует каких-либо отношений соподчинения. И тем не менее спустя сто с лишним лет контактов с Русью придворные византийские историки почему-то определяют русских как происходящих от франков!

      Не видно никаких причин, по которым такое соотнесение могло быть придумано в 40-е годы X в. византийцами. Остается полагать, что в это время придворные круги Империи получили информацию о франкском происхождении руси от самих русских.

      В византийских источниках 40-х годов X в. франки упоминаются в связи с династическими связями императорской семьи. Константин VII Багрянородный в своем трактате «Об управлении империей» (датируемом 948—952 г.) писал, обращаясь к сыну Роману, об идущем якобы от императора Константина Великого запрете на браки представителей императорской семьи с «иноверными и некрещеными» народами18, но за одним исключением — для франков, делаемым «ради древней славы тех краев и благородства их родов» (καί γενών περιφάνειαν κάι ευγένειαν)19. Под народами, с которыми нельзя заключать династических браков, имеются в виду хазары, венгры и русские20. Исключение, предоставляемое франкам, о котором писал Константин, иллюстрирует событие, торжественно отмеченное в Константинополе в сентябре 944 г. — обручение шестилетнего сына Константина Романа со своей ровесницей Бертой, дочерью короля Италии (в византийских хрониках — «короля Франгии») Гуго21. Таким образом, при императорском дворе бытовало представление, что из европейских народов матримониальные связи допустимы только с франками. Между тем исследователи русско-византийских отношений этой эпохи, исходя из совокупности косвенных данных, полагают, что княгиня Ольга (правившая Русью с 945 по начало 60-х годов X в.) пыталась провести в жизнь замысел брака своего сына Святослава Игоревича с представительницей византийского императорского дома, возможно дочерью Константина Багрянородного (коронован в 913 г., фактически царствовал в 945—959 г.)22. Не с проектом ли этого брака связано «подбрасывание» византийскому двору информации о франкском происхождении руси?

      Под происхождением от франков вовсе не обязательно подразумевалось происхождение всей руси в смысле всего населения, подвластного русским князьям: речь может идти о правящей верхушке, наиболее политически активной части общества, которая в средневековых представлениях была главным носителем этнонима. Поскольку киевская княжеская династия имела норманнское происхождение, такого рода утверждение вполне могло не быть чистым вымыслом, а иметь определенные основания: предводители викингов нередко нанимались на службу к Каролингам и получали в держание те или иные приморские территории для обороны их от других норманнов. Так, отождествляемый рядом авторов23 с летописным Рюриком датский конунг Рёрик (Рорик) в течение почти четырех десятков лет, с конца 30-х до середины 70-х годов IX в., имел (с небольшими перерывами) лен на франкской территории — во Фрисландии, будучи связан вассальными отношениями сначала с императором Людовиком Благочестивым, потом (в разные годы) с его сыновьями — Лотарем, Людовиком Немецким и Карлом Лысым24. Если русские князья середины X в. и часть их окружения являлись потомками Рерика и его дружинников, или были тем или иным образом связаны с другим предводителем викингов, проведшим какое-то время во владениях Каролингов, это давало им возможность выводить себя «от франков» в широком смысле этого понятия, принятом в то время в Византии.

      Обращает на себя внимание дата обручения Берты и Романа — сентябрь 944 г.25 Осенью этого года (точнее, между сентябрем и серединой декабря) датируется заключение в Константинополе договора с Византией киевского князя Игоря26. То есть в день совершения церемонии обручения в столице империи почти наверняка находилось и соответственно имело подробную информацию об этом событии русское посольство (в которое входил личный посол Ольги Искусеви)27. В Киеве, следовательно, о матримониальном союзе с дочерью «короля франков» было хорошо известно28. Спустя четыре года, около 948 г. , тезис о происхождении руси от франков фиксируют византийские придворные хронисты. Вскоре после этого, между 948—952 г., император Константин заявляет о невозможности браков с правящими домами всех «неромеев», кроме франков. Как говорилось выше, речь шла о возможных претензиях такого рода со стороны хазар, венгров и русских. При этом в отношении хазар ранее имелся прецедент — женитьба императора Константина V на дочери хазарского кагана29. Вероятно, что упоминание рядом с хазарами венгров (чьи вожди Дьюла и Булчу в конце 40-х годов X в. крестились в Константинополе30) и русских вызвано тем, что претензии породниться с императорским домом с их стороны уже предъявлялись.

      Как раз на время между обручением Романа и Берты и фиксацией византийскими придворными хронистами тезиса о происхождении Руси от франков приходится одна из двух существующих в историографии датировок визита Ольги в Константинополь (описанного Константином Багрянородным в книге «О церемониях византийского двора») — 946 г.31 Если она верна, то гипотетический ряд событий выстраивается следующим образом: от членов посольства 944 г. Ольга узнает о брачном союзе императорской семьи с королем Италии и о том, что исключение в матримониальных связях правители Византии допускают только для франков; став год спустя правительницей Руси, она задумывает женить Святослава (он, возможно, был примерным ровесником Романа32) на одной из дочерей Константина33 и в 946 г. является к константинопольскому двору с этим предложением, подкрепив его тезисом о «франкском происхождении» русского правящего дома. Если верна другая дата поездки Ольги в Константинополь — 957 г.34, то следует полагать, что данный тезис был заявлен не во время визита самой княгини, а в первые годы ее правления русскими послами (посольства в Империю, судя по договорам Олега и Игоря с Византией, ездили регулярно), пытавшимися прощупать почву относительно возможного династического брака; во время же личного визита Ольги было сделано официальное брачное предложение.

      Таким образом, появление в византийских источниках утверждения о происхождении руси от франков вероятнее всего связывать с дипломатией княгини Ольги. У византийских придворных хронистов оно не вызвало возражений. Император Константин VII, однако, не увидел здесь достаточных оснований для допущения брачного союза с русским правящим домом35. Возможно, сказалось разное понимание происхождения «от рода франков» русской и византийской сторонами: первая полагала, что для брака достаточно связи (действительной или мнимой) предков Святослава с франкской территорией, Константин же под «благородными родами» франков явно имел в виду узкий круг знатнейших семейств — Каролингов и связанных с ними родством36.

      Сын Ольги не женился на византийской принцессе, но ее внук Владимир в конце 80-х годов X в. взял, как известно, в жены внучку Константина Багрянородного. Братья царевны Анны, императоры Василий и Константин, несомненно, были знакомы с заветами деда37, в том числе и о допущении браков багрянородных принцесс только с франками; в то же время византийскому двору 80-х годах должны были быть хорошо знакомы тексты придворных хроник, содержащие пассаж о франкском происхождении руси (эти хроники получили окончательное оформление в период детства внуков Константина Багрянородного, в 60-е годы X в.). Не исключено, что «франкское» происхождение Владимира могло сыграть для императоров роль в оправдании в собственных глазах и в глазах византийской знати брака их сестры с князем «варваров»38.

      ПРИМЕЧАНИЯ

      1. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. Bonnae, 1838. P. 423. 15—17 (Продолжатель Феофана); Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Пг., 1922. Т. II. С. 60. 26—27 («Ватиканский Георгий»). В Хронике Псевдо-Симеона другой порядок слов, чем у Продолжателя Феофана и в «Ватиканском Георгии», а также вместо καϑίστανται — οντες (Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 747. 12—14).
      2. Там же. P. 707. 3-7.
      3. Помимо приведенного варианта перевода данного отрывка (см.: Николаев В. Д. Свидетельство Хроники Псевдо-Симеона о руси-дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г. // Византийский временник. М., 1981. Вып. 42; Бибиков М. В. Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси. М., 2004. Т. I. С. 72) существует другой (см.: Карпозилос A. Рос-дромиты и проблема похода Олега против Константинополя // Византийский временник. М., 1988. Вып. 49. С. 117), но фразы о происхождении Руси от франков различия переводов не касаются (споры вызывает пассаж о происхождении названия «рос»): она полностью совпадает с той, которая присутствует во всех трех рассматриваемых текстах при описании событий 941 г.
      4. См.: Каждан А. П. Хроника Симеона Логофета // Византийский временник. М., 1959. Т. XV; Каждан А. П. Из истории византийской хронографии X в. // Византийский временник. М., 1961. Т. XIX.
      5. В историографии в связи с этим фрагментом оживленно обсуждались вопросы, связанные с интерпретацией происхождения названий «рос» и «дромиты», а также с возможной связью фрагмента с походом Олега на Константинополь 907 г.; см. из последних работ: Николаев В. Д. Свидетельство Хроники Псевдо-Симеона о руси-дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г.; Карпозилос А. Рос-дромиты и проблема похода Олега против Константинополя.
      6. Бибиков М. В. Byzantinorossica. Т. I. С. 55—56.
      7. См.: Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Пг., 1920. Т. I. С. 567. Множественное число — «славянские переводы» — в данном случае неуместно, так как другой славянский перевод (вероятно — болгарский XIV в.) Хроники Симеона Логофета фразы о происхождении Руси от франков не содержит, поскольку делался он с той редакции хроники, в которой данного пассажа нет (см.: Симеона Метафраста и Логофета списание мира от бытия и летовник собран от различных летописец. СПб., 1905. С. 140).
      8. ПСРЛ. М., 1997. Т. I. Стб. 19-20.
      9. См.: Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружины в Константинополе XI-XII вв. // Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1908. Т. I; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 62, 65, 68-69, 74.
      10. См.: Ловмяньский Г. Русь и норманны. М., 1985. С. 210; Scramm G. Altrusslands Anfang. Freiburg im Breisgau, 2002. S. 109 (автор по ошибке пишет, что пассаж о происхождении руси от франков содержится в рассказе о русском походе на Константинополь 860 г.).
      11. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 135, 293, 431 (Продолжатель Феофана), 694-695, 748, 917 (Псевдо-Симеон); Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Т. II. С. 62.
      12. См.: Ohnsorge W. Abendland und Byzanz. Weimar, 1958. S. 227—254; Константин Багрянородныш. Об управлении империей. М., 1989. С. 337 (коммент. 3 к главе 13), 354 (коммент. 5 к главе 26), 360 (коммент. 1 к главе 28). Франками могло называться население территорий, находившихся в IX—X в. под властью Каролингов, даже если речь шла об эпохе, когда франки на них еще не появились: у Константина Вагрянородного так поименованы жители Италии времен Аттилы (Там же. С. 106—107).
      13. В ту эпоху еще не существовало представлений о германской группе языков; сами понятия «германцы» и «Германия» в Византии имели более узкий смысл, чем понятия «франки» и «Франгия»: они применялись по отношению только к той части франкских владений, которая располагалась к востоку от Среднего Рейна (см.: Ohnsorge W. Abendland und Byzanz. S. 248, 523).
      14. Поэтому невозможно объяснить появление определения «от рода франков» наличием в русском войске отрядов наемных варягов: ни Швеция (откуда, судя по археологическим данным, в X столетии приходили викинги на службу к русским князьям), ни Норвегия, ни Дания во владения Каролингов не входили; появление же в русском войске наемников из французской Нормандии вряд ли было вероятно.
      15. Annales Bertiniani / Annales de Saint-Bertin. Paris, 1964. P. 30—31.
      16. ПСРЛ. Т. I. Стб. 31—32.
      17. См. сводку известий: Бибиков М. В. Byzantinorossica. Т. I. С. 644, 680—681. Традиция обозначения русских как «скифского» народа сохранялась и позже.
      18. «Если когда-либо какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, т. е. либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу» (Константин Багрянородныш. Об управлении империей. С. 58—61).
      19. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 58—61.
      20. Они перечислены в начале наставления о том, чего нельзя разрешать «северным и скифским» народам: речь идет далее о царских регалиях, греческом огне и династических браках (см.: Там же. С. 55—59).
      21. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 431. 11—19; 748. 5—12; 917. 11—18; Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 100—101.
      22. См.: Müller L. Die Taufe Russlands. München, 1987. S. 81—82; Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 211—212; Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX—XII веков. М., 2001. С. 301—302.
      23. Из последних работ см.: Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 106-109, 118-120.
      24. См. о его биографии: Беляев H. Т. Рорик Ютландский и Рюрик Начальной летописи // Сборник статей по археологии и византиноведению. Т. 3. Прага, 1929; Ловмянъский Г. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. Т. 7. Таллин, 1963.
      25. Theophanes continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. P. 431. 11-19; 748. 5-12; 917. 11-18.
      26. См.: Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 431; Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. С. 267-268.
      27. Позже оно появиться в Константинополе не могло, так как не успело бы вернуться обратно до завершения навигации по Днепру; караваны из Руси традиционно приплывали летом (ср. даты приема Ольги, указанные Константином Багрянородным в книге «О церемониях византийского двора» — 9 сентября и 18 октября — Constantini Porphyrogeniti de ceremoniis aulae Byzantiae. Bonnae, 1829. P. 594—598). Даже если допустить, что договор был заключен, как предшествующий договор Олега 911 г. (см.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 37), в самом начале сентября и к моменту обручения Романа и Берты посольство уже покинуло Византию, все равно его члены должны были получить информацию о предстоявшей через несколько дней церемонии.
      28. В русском посольстве 944 г. были не только язычники, но и христиане (см.: ПСРЛ. Т. I. Стб. 52—53); не исключено поэтому, что кто-то из них мог и лично присутствовать на церемонии обручения.
      29. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 56—57, 60—61, 341—342 (коммент. 28), 344 (коммент. 47). Константин Багрянородный, говоря об этом событии, путает Константина V с его сыном — Львом IV.
      30. См.: Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). С. 166.
      31. См.: Там же. С. 174—190 (здесь же литература вопроса).
      32. В летописном рассказе о походе на древлян (датированном 946 г.) Святослав представлен ребенком, который уже может ездить на коне, но еще не способен метнуть копье (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 58).
      33. Одна из дочерей императора — Феодора — была примерной ровесницей Святослава (см.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 344, коммент. 46).
      34. Наиболее подробную аргументацию в ее пользу см.: Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. С. 219—286.
      35. Вряд ли можно полагать, что Константин вообще не поверил тезису о происхождении русской правящей династии с территории франков, поскольку одна из хроник, в которой этот тезис зафиксирован, — Хроника Продолжателя Феофана — создавалась под его контролем и даже при его личном участии.
      36. Король Гуго, сват императора, по материнской линии был потомком Карла Великого (см.: Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 354).
      37. Трактат «Об управлении империей» был адресован их отцу Роману.
      38. Здесь уместно вспомнить, что в 967 г. было отказано выдать византийскую принцессу (вероятно, старшую сестру Анны) за сына германского императора Оттона I (будущего Оттона II; см. об этом: Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях. С. 257—260), а ведь это были правители, унаследовавшие владения восточнофранкских Каролингов.

      Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2008. - № 2 (32). - С. 55-59.