22 сообщения в этой теме

Традиция вырезать маски из дерева для разных ритуальных и церемониальных действий характерна для народов Западной Африки. Восточная Африка имеет гораздо менее развитые традиции резьбы по дереву.

Для начала - маски племени гуро (квени), живущего в среднем течении рек Красная и Белая Бандама в Кот д'Ивуар. Маски этого племени считаются одними из лучших в Африке по своему художественному уровню и выразительности. Каждая деталь масок, сделанных не на продажу туристам, а для реального использования в племенных ритуалах, имеет значение.

Здесь я покажу ряд масок, которые можно приобрести в антикварных магазинах Москвы (выбирал только маски гуро), но об их реальном возрасте я ничего сказать не могу. Не могу и поручиться за то, что маски - не туристические. Но иконографию проверял по старым образцам - достаточно близко, тут не поспоришь.

Да, применительно для Африки предметы 1950-1970-х годов уже могут считаться антикварными.

post-19-0-22195600-1419844892.jpg

post-19-0-48220300-1419844902.jpg

post-19-0-98277000-1419844914.jpg

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Замбле (один из главных богов у квени, мужчина, сильный и грозный):

post-19-0-63951500-1419845004.jpg

post-19-0-22925300-1419845013.jpg

post-19-0-03357300-1419845024.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ряд масок буду никак не называть, потому что и сам не знаю, что они означают.

post-19-0-69132000-1419845074.jpg

post-19-0-48482300-1419845082.jpg

post-19-0-64973500-1419845091.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Маска вообще нетипичная, не знаю, точно ли ее атрибуировали, как маску гуро? Но и мои атрибуции масок очень приблизительны. Хорошей литературы по гуро не нашел.

post-19-0-84706500-1419845634.jpg

post-19-0-42564300-1419845641.jpg

post-19-0-99663400-1419845648.jpg

post-19-0-17759200-1419845655.jpg

post-19-0-57631100-1419845661.jpg

post-19-0-09265800-1419845668.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

И снова - "маска неизвестного" (божества, естественно):

post-19-0-50914100-1419846060.jpg

post-19-0-70869400-1419846069.jpg

post-19-0-55948500-1419846085.jpg

post-19-0-63022900-1419846095.jpg

post-19-0-14385600-1419846107.jpg

post-19-0-75510100-1419846116.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Иконография лица - женская, прическа - тоже. Но меток "три/шесть" на лбу нет. Женское божество или мужское?

post-19-0-26215600-1419846236.jpg

post-19-0-61990900-1419846269.jpg

post-19-0-96399600-1419846294.jpg

post-19-0-24417900-1419846310.jpg

post-19-0-82200300-1419846364.jpg

post-19-0-14439400-1419846380.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

И снова нетипичная иконография - обычно птицы сидят одна над другой, или вообще фигурирует одна птица. Кто это?

post-19-0-71672300-1419846493.jpg

post-19-0-24991400-1419846526.jpg

post-19-0-34951400-1419846549.jpg

post-19-0-78339300-1419846570.jpg

post-19-0-97341500-1419846588.jpg

post-19-0-11019000-1419846597.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот на этой мужской маске типичное расположение 2 птиц, но кто это? Замбле?

post-19-0-52209900-1419846700.jpg

post-19-0-72565800-1419846727.jpg

post-19-0-40809700-1419846739.jpg

post-19-0-33624300-1419846760.jpg

post-19-0-91199700-1419846779.jpg

post-19-0-76538900-1419846796.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Три точки на переносице - женское божество. Но кто на голове? Крокодил?

post-19-0-08187100-1419846885.jpg

post-19-0-75719300-1419846936.jpg

post-19-0-67771100-1419846971.jpg

post-19-0-21474300-1419847017.jpg

post-19-0-42186200-1419847026.jpg

post-19-0-39085900-1419847036.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Типичное сочетание птицы и антилопы, но это может быть и сам Замбле, и его супруга Гу (последнее менее вероятно - женских меток нет):

post-19-0-32340700-1419847176.jpg

post-19-0-13002000-1419847200.jpg

post-19-0-26619700-1419847211.jpg

post-19-0-34287900-1419847239.jpg

post-19-0-43200900-1419847287.jpg

post-19-0-79447300-1419847331.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А это - маска-шлем, судя по расположению отверстий. Как на голове смотрится - не знаю.

post-19-0-54695600-1419847947.jpg

post-19-0-59804600-1419847979.jpg

post-19-0-83167200-1419847998.jpg

post-19-0-45431400-1419848016.jpg

post-19-0-21859300-1419848032.jpg

post-19-0-72647600-1419848039.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Гуро (квени) представляет собой земледельческое племя, живущее в центре Кот-д'Ивуар, среди лесов и саванн. Племена гуро мигрировали с севера около 600 лет назад и расселились в среднем течение рек Красная и Белая Бандама. В 1906-1912 гг. племена гуро были разгромлены французскими войсками и включены в состав колониальных владений Франции. Подавление сопротивления гуро было очень жестоким. После завоевания племя лишилось даже собственного имени - самоназванием его было квени, однако соседнее, более многочисленное племя бауле именовало его "гуро", и под этим именем, при посредстве колониальных властей, квени стали известны в мире.

Гуро известны своими резными масками резчиков и ритуальными танцами. Однако в их искусстве сильно заметно влияние соседей бауле и сенуфо. Как и племени сенуфо, у гуро есть большие маски животных, которые можно надеть на голову, как шлем. Такие маски считаются масками духов предков и связаны с культом Замбле, сверхъестественного существа, которое является наполовину антилопой, наполовину леопардом, а также с его гротескным братом Зимли/Заули и его красавицей женой Гу.

Кроме того, существует множество масок для традиционных танцев. Скульпторы гуро также вырезают детали ткацких станков, украшенные маленькой головой. Эти украшения предназначены для эстетического любования во время работы ткачей, потому что гуро считают: "Люди не могут жить без красивых вещей".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Танец Замбле (народ квени) - выход Замбле:

post-19-0-59366700-1419857192_thumb.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Нашел не очень репрезентативные записи танцев гуро и бамбара. Танец в масках Чи Вара (бамбара) кажется более сложным и продуманным по рисунку, чем танец Замбле (гуро), но у гуро техника ног просто сумасшедшая!

Правда, неясно, показали полный танец или просто выходы персонажей? И полностью, или фрагментарно?

А вообще, у бамбара танцуют танец члены половозрастного союза Чи Вара Тон Джо/Джоу, а у гуро - половозрастного союза Дже. Заимствование мифологии и названия для половозрастных союзов? Или родство?

Недаром гуро пришли в бассейн Бандамы с севера, где теперь живут бамбара!

Вот карта расселения бамбара с учетом современных границ - гуро живут чуть восточнее, чем юго-восточный анклав бамбара. И бамбара, и гуро входят в языковую семью манде.

post-19-0-22647500-1419888773.gif

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Запись танца Чи Вара (обычно пишут Chiwara), бамбара, Penn Museum, 1968:

https://www.youtube.com/watch?v=hailQwhA_7U

Более полная версия тут:

https://archive.org/details/upenn-f16-4023_African_Heritage

Танец Замбле (гуро ):

Не знаю, насколько он полон и аутентичен.

А вот несколько танцев в масках гуро:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Наси
      Автор: Saygo
      Грачёва Ю. А. Прошлое и настоящее народа наси

      Наси – тибето-бирманский народ, большая часть которого проживает в провинции Юньнань (Лицзян-Насийский автономный уезд, уезды Вэйси, Чжундянь, Нинлан, Дэцин, Юншэн, Хэцин, Цзяньчуань и Ланьпин), а также в провинции Сычуань (уезды Яньюань, Яньбянь и Мули) и в Тибетском автономном районе в уезде Манкан. По переписи 2010 г. население наси составляет 326 295 человек. Язык наси принадлежит к лоло-бирманской группе тибето-бирманских языков. Основная религия – тибетский буддизм, но также широко распространены сохранившиеся традиционные верования дунба.

      Регион, который населяют наси, довольно разнообразен по природным условиям – это и речные долины, и равнинные места, окружённые цепью высоких гор. Проживающие в низинах наси выращивают преимущественно рис, а те, что живут на высокогорье, больше занимаются скотоводством. Многие современные наси живут в городах, они занимаются торговлей, кузнечеством, выделкой кож, содержанием лошадей, производством алкоголя. Однако что касается Лицзяна, то тут основные виды деятельности населения связаны со сферой туризма.

      Наси – древний народ, история которого насчитывает около 2000 лет. Вопрос происхождения наси до сих пор остаётся довольно запутанным, на эту тему существует крайне мало исследований. Самым полным описанием истории этого народа по сей день является труд американского исследователя австрийского происхождения Джозефа Рока (1884–1962) «Древнее государство наси на Юго-Западе Китая», которое было издано в 1948 г. на английском языке (Rock Joseph F. The Ancient Nakhi Kingdom of Southwest China) и только в 1999 г. переведено на китайский язык [14].

      Наси считаются потомками кочевых цянов – этнической группы, населявшей область Цинхай-Тибетского нагорья с древнейших времён. Как полагают китайские исследователи, наси образовались в результате миграции этого народа около 2000 лет назад на территорию современного Лицзяна. Джозеф Рок, ссылаясь на трактат Дянь го ши 滇国史, пишет, что в начале нашей эры на территории современного Лицзян-Насийского автономного уезда проживало огромное количество разнообразных племён, которые позднее были поглощены западными цянами (西羌) [14, с.39].

      Предки наси начали вести оседлый образ жизни на территории современного Лицзяна около III в. С этого момента и до VII в. они распространились на территории современного Ляншань-Ийского автономного округа в провинции Сычуань до реки Ялун и Улян на западе. Впервые предки наси упоминаются приблизительно с IV в. в Шан шу 尚书, Чжоу шу 周书 и Хуа ян го чжи 华阳国志, под именем мао-ню-и 旄牛夷. Существует много гипотез по поводу происхождения этого названия. Например, одна из них заключается в том, что мао 旄 происходит от иероглифа 牦, который тоже читается как мао и обозначает яка. Одно из племён цянов носило имя мао-ню 牦牛, и вполне вероятно, что вариант мао-ню-и 旄牛夷 является переделанным по фонетическому принципу названием мао-ню 牦牛 [16, с. 9, 10]. Согласно другой версии, произношение иероглифа 旄 в древности было похожим на то, как на языке наси звучит слово «як» –мо. Таким образом, название народа могло быть дано в соответствии с его образом жизни, а также являться калькой с языка наси на древний китайский язык [9, с. 256]. После эпохи Цзинь (225–420) народ наси встречается под именами мосо-и 摩梭夷, мо-се 磨些, мэ-се 麽些, мэ-со 么梭. Ученые предполагают, что мэ 么, берёт своё начало от мао 牦, а се 些 происходит от соу 叟 – автохтонного народа соу, населявшего территорию современного городского округа Лицзян [10, с. 8, 9].

      Точно сказать, когда название наси 纳西 начинает встречаться в китайских хрониках, довольно сложно. В настоящее время существует несколько групп народов, входящих в состав наси – акэ 阿可, мали-маса 玛丽玛萨, лулу 露鲁, баньси 班西, мосо 摩梭 и другие. До середины ХХ в. это были самостоятельные близкородственные народы, среди которых современные наси являются самыми многочисленными. Наиболее известной из этих групп является народ мосо, численность которого составляет около 40 000 человек, населяющий район озера Лугу уезда Юннина провинции Юньнань. Отличительной чертой этого народа является высокая роль женщины в обществе, которое является матрилокальным и матрилинейным. У мосо до сих пор сохранилась традиция «приходящего брака» (ачжу). На сегодняшний день существует проблема определения мосо как самостоятельного народа, не входящего в состав наси, хотя она и не признаётся современными китайскими исследователями.

      Где же берёт начало государственная история наси? Первое упоминание Лицзяна в китайских источниках относится ещё к эпохе Цинь (221–206 гг. до н.э.), когда этот народ проживал в провинции Сычуань. В эпоху Хань (206 г. до н.э. – 220 г. н.э.) эти земли входили в состав государственного образования Юэсуй 越嶲, располагавшегося большей частью на территории современной провинции Сычуань, возникшего из племенного образования суй 巂, которое упоминается в «Исторических записках» Сыма Цяня. Юэсуй возникло в результате распада государства Цюнду 邛都国, на которое в 111 г. до н.э. осуществлял экспансию ханьский император У-ди (141–87 гг. до н.э.). В составе нового государства земли Лицзяна принадлежали уезду Чжуцзю 逐久县, который после распада Хань оказался в составе Юньнани [10, с. 28]. Джозеф Рок начинает вести становление государственной истории наси как раз с момента появления Юэсуй, где происходит смешение предков наси с племенными объединениями суй 巂, куньмин 昆明, си 析, цзоду 笮都, которые также вели кочевой образ жизни [14, c. 58].

      С III по VII вв. на территории современной провинции Юньнань политическая и этнографическая ситуация довольно запутана. Известно, что в эпоху Цзинь (265–420) на её территории существовали три «великих клана» (видимо, также являвшиеся племенными объединениями) – Цуань, Мэн и Хо, а к VI в. из них остался только цуань [1, с. 245].

      Что представляли собой эти племена, до конца ещё не известно. Общее мнение таково, что Цуань являлись потомками государства Дянь, которое было захвачено императором У-ди ещё в 109 г. до н.э. Цуань, в свою очередь, разделялись на две группы – восточную и западную. Первая из них носила имя умань 烏蠻 или «чёрные мань», а вторая – баймань 白蠻 или «белые мань» [1, с. 245]. В настоящее время умань считаются предками лолойских народов, а также наси и мосо.

      К VII в. умань образовали несколько крупных этнических подразделений, так называемых «племенных союзов» (чжао), число которых изначально было восемь, но затем, из-за поглощения одних чжао другими, их осталось шесть – Мэнси 蒙嶲, Юэси 越析, Ланцюн 浪穹, Тэнтань 邆赕, Шилан 施浪 и Мэншэ 蒙舍. Чжао Юэси был основан предками наси – мосе, и управлял этнической группой, жившей на территории современного Лицзяна, о чём говорится в труде Ю Чжуна «История народов Юньнани». В этой работе также указывается на то, что «после эпохи Северных и Южных династий (420–589), часть мосе продолжала самостоятельное развитие севернее, мигрировав в Бинчуань» (современный уезд Бинчуань, в Дали-Байском АО, в провинции Юньнань), где и начало своё развитие Юэси [19, с. 159]. Однако Джозеф Рок полагает, что мосе были вынуждены мигрировать севернее в эпоху ранней Тан, что было связано с поглощением территорий Лицзяна племенным объединением Мэншэ [14, с. 38].

      Несмотря на близкое географическое расположение, Юэси, основанное предками наси, отличалось от остальных пяти этнических подразделений умань. Китайский исследователь Ю Чжун пишет, что несмотря на близкие родственные связи с умань и многие схожие черты, всё же юэси не являются с ними одной народностью. Юэси следует рассматривать как племенной союз, состоявший по большей части из мосе – предков наси, о чём свидетельствует второе название Юэси – Мо-се чжао 麽些诏 [19, с. 159; 10, с. 5, 6].

      Джозеф Рок делает очень интересное предположение, которое не встречается в других исследованиях. Он пишет, что принадлежащие к умань мосе сами себя называли наси («чёрные люди»). Возможно, что это название уходит корнями в ещё более древнее прошлое, когда предки наси вели кочевой образ жизни. Джозеф Рок полагает, что, вероятно, они жили в чёрных юртах, а соседние с ними народы – в белых, и между ними происходили столкновения [14, с. 39]. Отголоски древних событий мы встречаем в сказаниях наси, написанных пиктограммами дунба, и в настоящее время собранных в 100 томах Дунба цзин («Трактата Дунба»). Среди этих сказаний существует одно, которое называется Хэй бай чжи чжань («Война чёрных и белых»). В этом сказании речь идёт о противостоянии двух племён, которые так и назывались – чёрные и белые. Народ из племени чёрных выступает как во всех смыслах положительный, ему приходится вести борьбу с племенем белых, которые постоянно стремятся к их угнетению. Сказание заканчивается тем, что народ чёрных под предводительством жены погибшего правителя, ставшей их вождём, одерживает победу в войне над белыми [17, с. 1–15].

      Интересно, что пиктограмма дунба, имеющая значение наси, изображает человека с чёрным лицом, тогда как пиктограммы, обозначающие другие народы или просто людей, не обладают такой чертой.

      С середины VII в. на исторической арене появляется государство Наньчжао, расцвет которого пришёлся на VIII–IX вв. и был связан с именем правителя Пилогэ (умер в 748 г.), при котором произошло полное объединение остальных чжао. О положении чжаоЮэси и народа мосе в «Истории народов Юньнани» сказано, что во время становления государства Наньчжао племена мосе «были вынуждены снова переселиться на север, пересечь реку Цзиньша и Ялун, продвинуться вплоть до современного уезда Яньбянь провинции Сычуань, и поселиться в месте слияния двух этих рек» [19, с. 252]. В 794 г. Наньчжао совершает военные нападения на Лицзян и Куньмин, и все племена мосе подчиняются ему. Однако, несмотря на все эти события, период государства Наньчжао, а после и Дали (937–1253) стал ключевым в истории наси, поскольку именно на это время приходится пик складывания и развития культуры и общества этого народа, очагом которого являлось чжао Юэси.

      По мнению большинства китайских исследователей, оттеснение Юэси с политической арены и передвижение остатков племён мосе на север, только способствовало более сложному развитию общества древних наси, поскольку всё случившееся могло послужить толчком для консолидации людей и усложнения связей внутри их общества [10, с. 36, 37; 19, с. 254].

      В этот период происходит множество важных процессов, таких как, во-первых, трансформация общественного устройства – оно усложняется, переходит на более высокую ступень развития, наблюдается расслоение общества, выделяется верхушка, формируется власть; во-вторых, активно осваивается земледелие, что является важной чертой усложняющегося общества; в третьих, с III по VIII вв. закладывается фундамент культуры наси, формируется собственная самобытная религия, а на IX–XIII вв. приходится её расцвет.

      В этот период мосе занимались сельским хозяйством, которое уже имело хороший уровень развития, а немалая часть зерновых расходовалась на изготовление алкогольных напитков. Половину сельского хозяйства составляло огородничество, особенно много выращивали репу. Мосе разводили в основном яков, лошадей и овец. В «Истории народов Юньнани» приводится отрывок из Маньшу, где даются небольшие сведения о жизни мосе того периода: «У них много крупного рогатого скота, каждая семья имеет стадо овец. И мужчины и женщины носят овечьи шкуры. Этот народ любит много петь и танцевать» [19, с. 251–255].

      Во времена существования Дали выделяются три района проживания мосе: первый, это район их традиционного проживания – современные уезды Яньбянь и Яньюань; второй регион – Лицзян, который именно в это время становится крупным центром мосе, и что примечательно, политическая власть правителя Дали была здесь весьма ограничена; третий регион – ближе к Тибету, очень сложный с этнографической точки зрения район, представляющий стратегическую важность для государства Дали [10, с. 34].

      Наиболее важным событием в истории наси этого периода является освобождение мосе в 902 г. от рода Мэн, который тогда имел над ними контроль. Приобретя независимость, мосе стали довольно быстро развиваться, кроме того, в их обществе начала усиливаться социальная дифференциация, что способствовало появлению более чётко выраженной власти представителей клана Му 木 [14, с. 39].

      История клана Му записана в трактате Му ши хуань пу («Хроники клана Му») XVI в., который также входит в состав текстов дунба. Этот трактат уникален, поскольку содержащиеся в нём записи не имеют аналогии в каких-либо китайских текстах, так как хранился он у самого правителя наси – главы клана Му. Правитель наси Му Гун 木工 (1494–1553) сам лично составил этот трактат, согласно которому, история предков клана Му уходит в ещё мифическое прошлое, а сам Му Гун принадлежит к 24-му поколению. Как отметил Джозеф Рок, из этих записей мы можем видеть, сменялись ли в Китае династии, шли ли войны с соседними народами, происходили ли столкновения между Тибетом и Китаем – власть клана Му оставалась неизменной и непоколебимой, передавалась из поколения в поколение от отца к сыну [14, с. 40].

      Обязательно следует отметить, что на этом важнейшем этапе формирования общества и культуры наси огромное влияние оказывает соседство с Тибетом. Здесь можно говорить о возникновении второго слоя культуры наси, если в качестве первого принимать влияние культуры и религии их предков – древнего народа цян. Прежде всего, Тибет оказал влияние на духовную, религиозную культуру наси. Древняя религия бон и тибетский буддизм оказали сильное воздействие на формирование религии дунба. Основатель религии дунба – Дунба-Шило, рассматривается исследователями как аналог создателя религии бон – Шенраба. В текстах дунба также есть указания о том, что основатель религии дунба был человек, пришедший с Тибета и знающий тибетскую религию. Поклонение многочисленным природным духам, приношение в жертву животных и многие другие обряды возникли под влиянием бон. Профессор Хэ Баолин, среди признаков происхождения религии дунба от бон также выделяет наличие божеств-хранителей, представленных в виде священной птицы, дракона и льва, которые характерны для обеих религий [15, с. 193].

      В 1206 г. в Китае устанавливается династия Юань (1206–1368), и в 1253 г. монгольские войска под предводительством Хубилая (1215–1294) завоёвывают государство Дали, присоединяя Юньнань к новой китайской империи. В 1278 г. китайские власти создают округ Лицзян, где теперь был представлен императорский двор.

      После того, как войска Хубилая подчинили земли наси, он стал раздавать местной знати (членам клана Му) чиновничьи титулы, установив систему тусы, которая продолжала функционировать на протяжении последующих династий Мин (1368–1644) и Цин (1644–1911). Потомственные правители клана Му осуществляли контроль над наси и другими этническими группами, которые находились на их территории. Они отвечали за сбор налогов для императорского двора в виде серебра и зерна. В конечном итоге, при династии Мин на вождей клана Му была возложена задача осуществления контроля над различными этническими группами в северо-западной части Юньнани.

      Значительных событий в период Юань и Мин в истории народа наси не происходит. Это время характеризуется стабильностью территорий, а общество достигает большого равновесия. Религия дунба становится важной платформой сплочения народа, а также основной моделью духовной жизни. Именно в этот период Лицзян становится настоящим политическим, экономическим и культурным центром северо-западных территорий современной провинции Юньнань, превращается в символ консолидации и усиления народа наси. Этому во многом способствует усиление развития торговли. Лицзян находится в месте пересечения торговых путей, и с древнейших времён это место является важнейшим пунктом торгового обмена между Китаем и Тибетом.

      В эпоху Юань земледелие начинает преобладать над скотоводством в хозяйственной сфере жизни наси и достигает довольно высокого уровня. Это было связанно с другим параллельным процессом – окончательным переходом наси от кочевого к оседлому образу жизни. Итогом этих процессов стало ускорение развития общества и экономики в данном регионе.

      С XIV в. происходит усиление связей между императорским Китаем и Лицзяном, что сказывается на изменениях в управлении. В 1382 г. управляющий Лицзяном клан Му получает свою фамилию в подарок от императора. Само слово «му» означает с языка наси «простой, скромный». В тот же год была основана должность начальника области Лицзян. Минский Китай очень сильно беспокоился по поводу угрозы со стороны Тибета и поэтому оказывал всяческую поддержку начальнику этой области. Войска клана Му часто выступали под знамёнами Китая в качестве атакующей пехоты. Власть клана Му постепенно росла и вскоре в его подчинении оказалась часть современного юго-востока Тибета, юго-запада Сычуани, а также лежащие к западу от Лицзяна территории народа мяо-яо [10, с. 69–72].

      Клан Му предпринимал всевозможные меры по укреплению своих политических и экономических позиций, всячески оказывая поддержку развитию местного хозяйства. Поддерживалось строительство ремесленных мастерских, школ, укреплялись отношения с соседними районами путём заключения браков. Особенно были распространены браки между мужчинами клана Му и девушками народа ицзу [10, с. 69].

      В то же самое время клан Му становится важнейшим проводником китайской культуры в общество наси. Члены клана Му стали приглашать китайских преподавателей для домашнего обучения своих детей. Му Тай 木泰 (1455–1502) – первый среди наси человек, освоивший китайскую письменность. Он известен тем, что посвящал своей жене стихи, которые сохранились до настоящего времени [23, с. 99, 100].

      Таким образом, конфуцианская культура стала постепенно распространяться в верхних слоях общества наси, а наибольшего расцвета в Лицзяне она достигает в эпоху Цин. Однако простой народ продолжал придерживаться своих традиционных воззрений и образа жизни повсеместно практически до середины XX столетия.

      В эпоху Цин в обществе наси происходили существенные изменения, связанные с проникновением конфуцианства и переходом от системы тусы к системе люгуань – прямому правлению из центра в районах национальных меньшинств. С 1723 г. местные главы стали постепенно замещаться китайскими чиновниками, под контролем клана Му остались лишь местные поселения наси. С этого момента стали рушиться сложившиеся экономические отношения в деревнях: местные и ханьские землевладельцы начали усиливать эксплуатацию крестьян и арендаторов. Лицзян вошёл в общегосударственную бюрократическую систему, а вокруг города была сооружена защитная стена.

      В целом китайские исследователи пишут, что переход к новой системе люгуаньотразился положительным образом на жизни национальных меньшинств, в том числе и наси [10, с. 69, 70]. Однако известно, что переход был довольно болезненным, и как указывает О.Е. Непомнин «с этого времени началось планомерное наступление на доходы, земли и независимость местных народностей, вылившееся в своего рода второе маньчжурское завоевание этих территорий» [2, с. 113].

      В XVIII в. ведётся повсеместное строительство конфуцианских школ. Большинство китайских исследователей считают, что ханьское влияние того периода стало причиной, послужившей увеличению роста образованности среди наси и так называемого «культурного развития». Ещё до 1723 г. стало увеличиваться число наси, которые получали образование в общественных или частных конфуцианских школах. Однако в народную среду конфуцианство проникало довольно медленно – традиционные верования были давно сформированы и устойчивы. Ещё одним барьером, сдерживающим проникновение ханьской культуры, был язык. Даже в XIX в. ещё очень мало наси могли говорить на китайском языке, либо владели им по минимуму. В конце эпохи Цин в Лицзяне было только 80 человек, которые смогли пройти экзамен на должность [8, с. 77].

      Однако популярность образованности росла – образование становилось неким символом престижа, и люди стали стремиться к тому, чтобы получить его. В то же самое время новые тенденции в обществе стали сильно отражаться на положении женщины – в то время как многие мужчины стали целиком посвящать себя образованию, всё больше бремени по поддержанию семьи и хозяйства ложилось на плечи женщин.

      На протяжении эпохи Цин не ослабевает и влияние Тибета. Вместе с экспансией Китая в этот регион крепнут и торговые контакты, важную роль в которых по-прежнему играл Лицзян. Тибетский буддизм также продолжает проникновение в этот регион, где были представлены школы кагью («красная вера») и кармапа («чёрные шапки»). В этот период на территории Лицзяна существовало семь тибетских буддийских храмов [10, с. 82].

      После падения династии Цин в 1911 г. развитие общества наси вписывается в контекст истории Республиканского Китая. Первая четверть XX в. знаменуется проникновением западных стран в Юньнань. В 1896–1910 гг. французы строят железнодорожную ветку Ханой–Куньмин. В этот период происходит активное развитие частного хозяйства и торговли, создаются кооперативы. На 1920–30-е гг. приходится пик научных исследований в Юньнани, проводившихся западными учёными, среди которых наиболее известные это Джозеф Рок и русский мигрант Питер Гулларт (1896–1963), который во время войны работал в Ассоциации промышленного сотрудничества. В это время множество западных миссионеров также вели духовную деятельность и внесли свой вклад не только в исследование Лицзяна, но и его развитие. В начале ХХ в. в одной из деревень поблизости от Лицзяна было построено 4 католических церкви. Первая районная поликлиника в Лицзяне была построена американскими миссионерами [10, с. 91].

      В первой четверти XX столетия в Лицзяне идёт активное строительство образовательных учреждений современного типа. В 1905 г. в Лицзяне были построены старшая и средняя школы, где преподавали китайский язык, английский язык, математику, биологию, химию, тригонометрию, геометрию, музыку, изобразительное искусство [10, с. 76]. В 1907 и 1915 гг. открываются начальная и старшая школы для девочек [10, с. 95]

      Как отмечает П. Гулларт, несмотря на развитие современного образования, многие наси по-прежнему не могли говорить, а тем более читать китайские иероглифы, что служило одной из причин недоверия местных жителей к китайской бумажной валюте. Торговцы предпочитали иметь дело с серебряными монетами, которые чеканились в Куньмине специально для этого региона [3].

      До начала китайско-японской войны (1937–1945) жизнь в Лицзяне кипела, а история народа наси сливается с общегосударственной. В 1929 г. скончался последний представитель клана Му – Му Сун 木松. Последние десятилетия в клане преобладали сильные депрессивные настроения, Му потеряли свою былую власть и не нашли себя в современной жизни. Питеру Гулларту довелось лично встретиться с Му Суном, которого он описывает как одного из самых образованных людей в Лицзяне – он был экспертом в области китайской истории, однако, он также был заядлым курильщиком опиума. «Опиум был смыслом его жизни, и чтобы получить, он был готов идти на всё… его жена часто жаловалась, что она и её дети голодают», – писал Питер Гулларт [3].

      В это время наси переживали ту же историю, что и весь Китай. С 1936 г. многие мужчины и женщины этого народа стали входить в отряды Красной Армии и вели активную деятельность по освобождению страны от японских захватчиков. 1 июля 1949 г. произошло освобождение Лицзяна, после чего была установлена «народная власть».

      В 1950 г. Юньнань входит в состав КНР, а в апреле 1961 г. был образован Лицзян-Насиский автономный уезд. В 1954 г. мосо, мали-маша, лулу, баньси и акэ были включены в состав народа наси.

      Положение наси в период с 1949 по 1978 гг. освещено в китайских исследованиях очень слабо, основные сведения можно найти в работах западных авторов. В это время жизнь наси не могла не быть затронута политикой «большого скачка» (1957–1960) и «культурной революции» (1966–1976). Больше всего политика КПК оказала влияние на семейный уклад и духовную культуру наси. Традиционная большая семья наси постепенно трансформируется в современную семью нуклеарного типа, что было во многом обусловлено вымыванием культурных и духовных традиций из жизни этого народа. Уже после 1949 г. начинается преследование религии дунба, в результате чего был утерян большой пласт культуры народа наси – ведь дунба не является организованным институтом, не имеет специальных школ, а передаётся только посредством изучения священных манускриптов, написанных пиктограммами, и передачи знания от священника дунба к сыну [4, c. 28].

      В 1955 г. юньнаньский Комитет по культуре и образованию издал указ, согласно которому необходимо в срочном порядке усилить «патриотическое» образование в этой провинции. В нём подчёркивалось, что данная задача во многом обусловлена тем, что большинство детей нацменьшинств имеют очень развитое «чувство родины», но при этом даже не знают о том, что они принадлежат КНР. Особенно активно китайское правительство проводило интегрирование наси через язык. Начиная с 1950-х гг., в качестве учителей активно выступали кадровые работники, а в 1962 г. в школах Лицзяна было запрещено проведение уроков на местном языке, которое трактовалось как пропаганда «местного национализма» [4, c. 52–54]. Во время «культурной революции» гонения на местные религиозные верования усиливались, многие национальные праздники наси, проведения обрядов и церемоний были запрещены, монахов преследовали как людей, занимавшихся распространением «феодальных суеверных пережитков». С 1966 г. в Лицзяне начались массовые разрушения храмов, сжигались манускрипты дунба, со стен зданий стирались традиционные росписи, уничтожались даже национальные музыкальные инструменты. Самое тяжёлое для многих наси старшего поколения было то, что в этом движении активно участвовали представители своего же народа. Как сказала одна женщина наси: «Среди молодёжи, которые приходили ко мне в дом выламывать деревянную резьбу, было очень много наси. Это куда легче было бы терпеть, если бы они все были ханьцами пришедшими не из Лицзяна» [4, c. 58].

      С окончанием «культурной революции» политика в отношении нацменьшинств стала меняться, начиная с 1980-х гг. стали возникать новые тенденции в сфере преобразования административного округа Лицзяна, восстановления и сохранения традиционной культуры наси, которые продолжаются и в настоящее время.

      В 1980-е гг. образовательная политика начинает постепенно меняться. В общеобразовательных школах стали появляться кружки культуры наси, куда охотно входила молодёжь из самых отдалённых деревень Юньнани, которая всё ещё помнила и уважала традиционную культуру дунба. И хотя в местных школах не преподавалась история и культура народа, прибывавшие в города молодые люди из далёких поселений вызывали к себе большое любопытство, что способствовало распространению интереса к почти забытой культуре дунба. Эта молодёжь сыграла роль «хранителей» уникальных традиций своего народа, что в значительной мере помогло восстановлению культуры дунба.

      В послереволюционный период правительство начинает вести активную борьбу с неграмотностью, для чего принимает шаги по популяризации письменности языков нацменьшинств. В период с 1984 по 1989 гг. в Лицзян-Насийском автономном уезде было привлечено к работе 1221 преподавателей для ликвидации неграмотности среди нацменьшинств, говорящих на языке наси, мяо-яо и ицзу. В 1998 г. среди населения этого региона в возрасте от 15 до 50 лет (190 800 человек), неграмотные составили около 2900 человек [20, с. 207].

      В 1981 г. начала действовать первая Национальная средняя школа в уезде Лицзян. В начале 1990-х гг. наси составляли около 60% студентов этой школы, 20 из 23 преподавателей тоже были наси. С 1985 по 1991 гг. мальчики составляли 74,5% всех студентов, что является отражением политики «одна семья – один ребёнок» [4, c. 64, 65].

      С 1999 г. Лицзян-Насийский автономный уезд начал принимать участие в экспериментальной программе по популяризации в школах культур нацменьшинств провинции Юньнань. В этот проект вовлечены в основном школы начальной ступени. Учителя и студенты занимаются сбором народных сказаний, изучением манускриптов дунба, разучивают национальную музыку и танцы наси. Таким образом, проект ставит перед собою цель передачи и сохранения культурного наследия, стараясь вызвать интерес к традициям своего народа у подрастающего поколения [18].

      В целом, несмотря на преобладание учителей и студентов народа наси в школах Лицзяна, преподавание основных предметов в школах ведётся на китайском языке, за исключением специальных уроков языка и культуры наси. Однако интерес к традициям дунба постоянно растёт, появляется всё больше молодых людей, которые стремятся заново открыть для себя родную культуру. В 2002 г. в Юньнаньском Университете Национальностей состоялся первый набор студентов на спецкурс языка наси, который ежегодно спонсируется правительством городского округа Лицзяна. Всего с 2002 по 2005 гг. было выпущено 35 специалистов, 18 из которых являются этническими наси [8].

      С середины 1980-х гг. увеличивается исследовательский интерес к народу наси и его культуре. В это время появляются первые научные работы, переводятся и издаются традиционные сказания наси, в том числе и «Трактат дунба». В 1984 г. в Лицзяне было основано поэтическое общество Юй цюань («Яшмовый родник»), которое занималось изданием народных песен, поэм и рассказов народа наси. В этом обществе вели свою деятельность такие известные современные исследователи наси как Гэ Агань 戈阿干, Ян Шигуан 杨世光, Ван Пичжэн 王丕震 [20, с. 216, 217].

      Очень важным шагом в строну сохранения и популяризации традиционной культуры наси явилось открытие в 2004 г. Исследовательского института культуры дунба в Лицзяне. Корни этой организации берут начало ещё в 1981 г., когда был учреждено отделение исследований культуры дунба в Академии общественных наук провинции Юньнань. В течение более чем 20 лет было проделано много работы по сохранению культурного наследия дунба: было переведено более 1300 манускриптов, собрана и издана большая часть фольклора наси. В период с 2000 по 2003 гг., благодаря работе этого института, 897 документов, написанных пиктограммами дунба, были внесены ЮНЕСКО в «Список объектов Всемирного наследия». Исследовательский институт культуры дунба в Лицзяне поддерживает проведение религиозных церемоний дунба, здесь проходят встречи шаманов дунба, которые в свою очередь оказывают помощь в исследовании религиозных традиций.

      Другая важная организация, занимающаяся сохранением культурного наследия дунба, это Музей культуры дунба в Лицзяне, открытый в 1984 г. Здесь находятся 42 особо ценных объекта культурного наследия, 2500 предметов культуры дунба – самая большая коллекция в мире.

      Особое внимание Лицзян и культура народа наси привлекли к себе после сильного землетрясения в 1996 г., в результате которого была разрушена большая часть древнего города. Однако, это трагическое событие привело к тому, что не только правительство КНР, но и международное сообщество обратило внимание на Лицзян. В 1997 г. Старый город Лицзян был включён ЮНЕСКО в Список всемирного культурного и природного наследия. Тот Старый город, который мы видим сегодня, в основном представляет собой заново восстановленные улицы, однако это не мешает общему восприятию исторического духа Лицзяна.

      Изменения в отношении к народу наси и его культуре произошли и в сфере правового поля. В рамках новой политики в отношении нацменьшинств правительством КНР были приняты постановления, касающиеся положения автономного уезда Лицзяна. Содержание этих положений имеют своей целью расширить права нацменьшинств и закрепить их на законодательном уровне.

      В 1990 г. было принято «Положение об автономии Лицзян-Насийского автономного уезда». В разработке данного положения были учтены особенности политики, экономики и культуры данного района, о чём прямо говорится в п. 1, ст. 1 положения. В данном положении прописано, что число членов собрания народных представителей автономного уезда, представляющих народ наси, должно составлять более половины от общего числа представителей. Председатель или заместитель председателя автономного уезда также должен быть представителем народа наси (п. 16, ст. 2). Во время работы департамент автономного уезда может использовать как китайский язык, так и язык наси или других нацменьшинств, однако все официальные документы должны издаваться на китайском языке (там же). В ст. 6 данного положения содержатся 60 пунктов об охране, исследовании и оказании помощи в продвижении развития и популяризации культуры наси. Например, п. 56 гласит, что «департамент автономии должен уделять пристальное внимание изучению и переводам ценного наследия культуры дунба, принадлежащего древней культуре наси». В п. 59 говорится о необходимости бережного отношения к традиционной медицине наси, а также важности развития исследований в этой области. В п. 63, ст. 7 прописаны проведение ежегодного традиционного праздника наси «Саньдо» и необходимость уважения народных традиций [12].

      В 1993 г. было принято «Положение об управлении Юйлун сюэ-шань Лицзян-Насийского автономного уезда». Снежная гора Юйлун является неотъемлемой частью культуры народа наси – с ней связано множество сказаний дунба, в том числе о сотворении мира и о появлении предка наси. Эта гора имеет большое значение в религиозной жизни наси, являясь одной из семи священных гор, которые необходимо преодолеть стремящейся на запад душе, чтобы попасть в рай. Это то место, куда уходили совершать жертвенный обряд самоубийства сюньцин молодые влюблённые пары. Наконец, Саньдо – это дух горы Юйлун, оберегающей Лицзян и народ наси. Поэтому, принятие данного документа было очевидно мудрым шагом в рамках новой политики в отношении нацменьшинств. Согласно этому положению Снежная гора Юйлун является особо охраняемой природной территорией. В п. 4, ст. 1 прописывается учреждение комитета по управлению Снежной горы Юйлун Лицзян-Насийского автономного уезда, в обязанности которого входит контроль за охраной и бережным использованием ресурсов данной территории, а также развитие высокотехнологичного и экологичного туризма [11].

      В 1994 г. было принято «Положение об управлении охраны истории и культуры известного города Лицзяна». Данное положение касается охраны Старого города Лицзяна, его исторических памятников архитектуры, а также народного искусства и древнего культурного наследия наси. В этом документе перечислены все памятники Старого города Лицзяна, начиная от храмов и дворца клана Му и заканчивая водными каналами, которые пересекают весь город. В каждой статье документа указывается, что все меры, направленные на охрану, сбережение, развитие и реконструкцию памятников, должны проводиться с учётом экологии. Данный район признан ценным природным памятником. Охрана и развитие Старого города и окружающей его среды должны способствовать развитию туризма в данном районе. В этом документе, как и во всех предыдущих, указывается важность сохранения и развития культуры дунба [21].

      Несмотря на то, что особое положение культуры дунба, охрана её памятников и поддержка исследований традиционной культуры наси довольно подробно описаны в вышеупомянутых документах, в 2001 г. был принят ещё один правовой акт, посвящённый специально охране культуры дунба. Документ носит название «Положение об охране культуры дунба Лицзян-Насийского автономного уезда провинции Юньнань». В данном положении перечислены объекты культуры дунба: 1) письменность дунба, древние манускрипты дунба, музыка, изобразительное искусство, танцы, скульптура, одежда, памятники архитектуры и др.; 2) люди, передающие культуру дунба, а также знания и умения; 3) народные обычаи культуры дунба. В положении перечислены музеи и академические организации, занимающиеся сохранением и научным исследованием культуры дунба, способы развития и защиты её духовной и материальной сфер [22].

      С целью повышения эффективности управления охраны и развития традиционной культуры наси, 1 июля 2003 г. в рамках Лицзян-Насийского автономного уезда произошло разделение на Юйлун-Насийский автономный уезд и район Старого города. В 2004 г. всё население Юйлун-Насийского автономного уезда составляло 210 506 человек, представляющих всего 10 народов, из которых наси составили 118 928 человек, т.е. 57% от общего числа населения [20, с. 13, 14]. Однако совершенно другая ситуация складывается в городском округе Лицзян. Здесь, по данным переписи населения за 2010 г. такие показатели: хань – 537 893 человека (43,21%); национальные меньшинства – 706 876 человек (56,79%), среди которых ицзу – 243 283 человека (19,54%); наси – 240 580 человек (19,33%); лису – 115 730 человек (9,3%). Общая численность народа наси в 2010 году составила 326 295 человек. Прочие народы в докладе не упоминаются [7]. Обратим внимание, что если в 2010 г. городском округе Лицзян проживает 240 580 наси, то это означает, что в остальных регионах проживает менее 86 000 представителей этого народа, что гораздо меньше, по сравнению с показателями 2004 г. К сожалению, последних официальных данных по населению наси в Юйлун-Насийском автономном уезде за 2010 г. в открытых источниках нет, поэтому можно лишь предполагать, связано ли сильное снижение показателей с изменениями в административном делении Лицзян-Насийского автономного уезда, или с процессами миграции населения из деревни в город. Кстати, если говорить об уровне урбанизации в Лицзян-Насийском автономном уезде, то по показателям за 2003 г., она довольно низкая – 92,9% населения проживают в сельской местности.

      Когда мы сегодня гуляем по улицам Старого города Лицзяна, то можем видеть довольно много наси, одетых в традиционные одежды. Эти люди, как правило, пожилые женщины наси, среди которых даже мало кто может говорить на путунхуа. Основная масса жителей Лицзяна, задействованных в торговле и туризме, это местные и приезжие хань, из бесед с которыми выясняется, что настоящих наси в самом городе практически не осталось. Они говорят, что тому, кто хочет увидеть настоящих наси, услышать их настоящий язык, необходимо уезжать из Лицзяна на север и северо-запад в более отдалённые горные районы.

      Действительно, жители более далёких от городских центров деревень на сегодняшний день являются уникальными хранителями исконной культуры народа наси. Конечно, роль тех мер, которые принимаются правительством КНР для охраны и развития традиций дунба, огромна, но нельзя забывать, что с развитием новых технологий, туризма, усиливающих процессы интеграции и глобализации, появляются не только новые позитивные, но и отрицательные моменты.

      Позитивный момент заключается в ускорении коммуникационного обмена между представителями титульной нации и нацменьшинств, что способствует распространению интереса к традиционной жизни наси, культуре дунба, а значит, влияет на сохранение самобытности этого народа. В то же самое время, в этих процессах кроется и отрицательный момент, связанный с тем, что те же самые средства и механизмы глобальной коммуникации способствуют процессам «космополитической» модернизации пространства в самом широком смысле этого слова. Так что с этой точки зрения, данные процессы несут разрушительные действия для традиционной культуры наси.

      В 2009 г. сотрудниками Пекинского университета почты и телекоммуникаций, а также Школы гуманитарных наук, права и экономики был проведён небольшой соцопрос среди молодёжи наси. Результаты опроса показали, что хотя все опрашиваемые владеют устным родным языком, однако пользуются им только внутри своей семьи, и меньше чем 1/3 говорят на языке наси в учебных заведениях или на работе. В ходе этого соцопроса также был задан вопрос, по каким критериям можно ассоциировать культурную идентичность наси. Большинство молодых людей наси выбрали традиционную одежду в качестве критерия идентификации народа – 30 человек, второе место делят образ жизни и религия дунба – по 25 человек, далее следуют язык – 23, традиционные праздники – 19, музыка и живопись – 18 человек [15, c. 7–9].

      Как объясняют исследователи, результат данного опроса связан, вероятно, с отношением в Китае к национальному костюму: одежда – это наиболее типичный способ, используя который национальные меньшинства могут показать свою культуру внешнему миру, в том числе и ханьцам.

      На сегодняшний день проблема культурной идентичности наси и ассимиляции их ханьской культурой остаётся открытой и требует проведения множества исследований. На эту тему пишет американская исследовательница С. Уайт, которая указывает, что наси среди вышеперечисленных критериев идентичности также называют традиционную пищу, медицину и проблему женского труда в обществе. Любопытно, что по критерию «пища» сами наси идентифицируют китайцев как «поедателей собачьего мяса», а свою кухню связывают с традиционным жареным хлебом – баба, и традиционным чаем, заправляемым молоком и маслом яка. На вопрос, насколько сильно они отличаются от ханьцев, некоторые наси отвечали, что они практически такие же, как китайцы. По словам многих из них, изначально они были китайцами, которые мигрировали в Лицзян при династии Мин или Цин, и постепенно ассимилировались там, став «наси». Существует мнение, что именно этот процесс во многом повлиял на установление патриархальной неолокальной формы семьи в этом районе Лицзяна, который сильно отличается от организации семейной жизни у тех же мосо [6, c. 310, 311].

      Что же касается влияния Тибета, то на сегодняшний день оно остаётся в религиозной сфере жизни наси, которые в своём большинстве являются последователями тибетского буддизма. В Лицзяне наиболее распространённой является школа кагью(«красная вера»), а в уездах Юньнин, Яньюань, Мули и некоторых других – гэлуг(«жёлтая вера») [13, с. 73]. Наиболее сильное влияние тибетского буддизма наблюдается в тех районах, которые граничат с провинцией Сычуань и Тибетом. Весьма специфическим является уезд Юньнин, где распространена практика «визитных браков» (ачжу) – несмотря на то, что в этом районе около 1/3 всех мальчиков отдают в монастыри, местные мужчины, даже будучи монахами, также практикуют ачжу, тем самым способствуя поддержанию этой традиции [13, с. 75].

      На протяжении многих веков народ наси сохранял свою уникальную культуру, сложившуюся в результате взаимодействия древнейших культур народа цян, тибетцев, местных народов Юньнани и, конечно, хань. В прошлом столетии традициям наси был нанесён сильнейший урон, последствия которого, к счастью, были осознаны, и теперь правительство КНР предпринимает меры по охране, поддержке и развитию культуры наси. Однако стоит помнить, что новое время несёт не только новые возможности сбережения и распространения знаний о традициях малых народов, но и угрозу разрушения ценного наследия, смывания древнейших традиций под влиянием постоянных интеграционных процессов в глобальном масштабе. Это касается и современного положения народа наси, традиционная культура которого по-прежнему нуждается в более глубоком научном исследовании, сохранении и передаче будущим поколениям.

      Литература

      1. Итс Р.Ф. Этническая история юга Восточной Азии. Л.,1972.
      2. Непомнин О.Е. История Китая: Эпоха Цин. XVII – начало XX века. М., 2005.
      3. Goullart P. Forgotten Kingdom. London, 1957 (17.03.2014).
      4. Halskov Hansen M. Lessons in being Chinese. Minority education and Ethnic Identity in Southwest China. Hong Kong, 1999.
      5. Naxi and the Net: “Modernization” and Digital Culture in Minority Frame // Chinese Internet Research Conference. University of Pennsylvania, Philadelphia, PA. May 27–28, 2009. Pp. 7–9.
      6. White S.D. Fame and Sacrifice the Gendered Construction of Naxi Identities // Modern China, Vol. 23, # 3, 1997. Pp. 298–327.
      7. 2010 нянь Лицзянши ди лю цы цюаньго жэнькоу пуча чжуяо шуцзюй гунбао. 2010年丽江市第六次全国人口普查主要数据公报 (Статистический бюллетень Всекитайской шестой переписи населения 2010 г. по городу Лицзян. 2010) (17.03.2014).
      8. Ван Фа. Наси юй чжуанье цзинь гаосяо 纳西语专业进高校 (Специальность язык наси входит в ВУЗы. 2006) (17.03.2014).
      9. Гу ханьюй чан юн цзы цзыдянь 古汉语常用字字典 (Словарь часто употребляемых иероглифов древнего китайского языка). Пекин, 2010.
      10. Лицзян наси цзу вэньхуа дэ фачжань бяньцянь 丽江纳西族文化的发展变迁 (Эволюция развития культуры наси в Лицзяне). Пекин, 2007.
      11. Лицзян насицзу цзычжисянь Юйлун сюэшань гуаньли тяоли 丽江纳西族自治县玉龙雪山管理条例 (Положение об управлении Юйлун сюэшань Лицзян-Насийского автономного уезда. 1993) (17.03.2014).
      12. Лицзян насицзу цзычжисянь цзычжи тяоли 丽江纳西族自治县自治条例 (Положение об автономии Лицзян-Насийского автономного уезда. 1990) (17.03.2014).
      13. Наси цзу 纳西族 (Народ наси). Урумчи, 2009.
      14. Рок Дж. Чжунго синань гу насицзу ванго 中国西南古纳西族王国 (Древнее государство наси в Юго-Западном Китае). Куньмин, 1999.
      15. Хэ Баолин. Юаньгу люлай дэ шэнцюань – дунба вэньхуа юй насицзу 远古流来的圣泉 — 东巴文化与纳西族 (Святыни древности: культура дунба и народ наси). Куньмин, 2004.
      16. Хэ Шихуа. Насицзу дэ цяньси юй жунхэ 纳西族的迁徙与融合 (Миграция и соединение народа наси). Куньмин, 2007.
      17. Хэй бай чжи чжань 黑白之战 (Война чёрных и белых). Куньмин, 1999.
      18. Чжань Минган. Насицзу чуаньтун вэньхуа дэ сюэсяо цзяоюй чуаньчэн 纳西族传统文化的学校教育传承 (Передача будущим поколениям традиционной культуры наси в школьном образовании. 2008) (17.03.2014).
      19. Ю Чжун. Юньнань миньцзу ши 云南民族史 (История народов Юньнани). Куньмин, 2009.
      20. Юйлун насицзу цзычжисянь гайкуан 玉龙纳西族自治县概况 (Общие сведения о Юйлун-Насийском автономном уезде). Пекин, 2008.
      21. Юньнаньшэн Лицзян лиши вэньхуа минчэн баоху гуаньли тяоли. 云南省丽江历史文化名城保护管理条例 (Положение об управлении охраны истории и культуры известного города Лицзяна. 1994) (17.03.2014).
      22. Юньнаньшэн насицзу дунба вэньхуа баоху тяоли 云南省纳西族东巴文化保护条例(Положение об охране культуры дунба Лицзян-Насийского автономного уезда провинции Юньнань. 2001) (17.03.2014).
      23. Ян Шигуан. Лицзян ши хуа 丽江史话 (Историческое описание Ли-цзяна). Куньмин, 2010.

      Общество и государство в Китае. Т. XLIV, ч. 2 / Редколл.: А.И. Кобзев и др. – М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН), 2014. – 900 стр. (Ученые записки ИВ РАН. Отдела Китая. Вып. 15 / Редколл.: А.И.Кобзев и др.). С. 146-164.

      Источник
    • Бенинские бронзы
      Автор: Чжан Гэда
      После английской карательной экспедиции 1897 г., возглавленной адмиралом Гарри Роусоном, столица древнего государства Бенин была сожжена. При этом погиб и роскошный королевский дворец, о котором европейцы писали с восхищением. Например, голландец Олферт Даппер (Olfert Dapper) писал в своем "Описании Африки" (1668):
      Хотя Олферт Даппер и не видел этот дворец своими глазами, он, несомненно, пользовался рассказами побывавших там путешественников.
      Вот одна из гравюр XVII века, изображающая город Бенин - столицу одноименного королевства. Это иллюстрация к 2-му изданию "Описания Африки" О. Даппера (1686). На гравюре даны пояснения к изображенному пейзажу:
      (A) дворец королев (задний план);
      (B) королевский двор с несколькими дворцами (слева)
      (D) шпили дворцовых построек
      (E) оба (король) на лошади (центр)
      (F) королевская свита верхами (справа)
      (H) карлики-шуты
      (I) королевские музыканты и ручные тигры (слева)
      Реалистичность изображения под сомнением, однако... Существование высокой культуры Бенина в Средние Века и Новое Время не подлежит никакому сомнению.

    • Испанская Западная Сахара
      Автор: Saygo
      АБДЕРРАХМАН СЕНУССИ. БОРЬБА НАРОДА ЗАПАДНОЙ САХАРЫ ПРОТИВ ИСПАНСКОГО КОЛОНИАЛИЗМА

      Западная Сахара - государство, расположенное на северо-западе Атлантическо­го побережья Африки. В античных и арабских источниках она фигурировала как Сегиет эль-Хамра и Рио-де Оро, т.е. Красный Ручей и Золотая Долина [Оаыйю, 1969, р. 227]. Что касается численности населения, то данные источников сильно разнятся. Испанские источники 1974 г., на которые обычно ссылается ООН, гово­рят о том, что численность населения Западной Сахары составляла 73 497 чело­век. Фронт ПОЛИСАРИО утверждает, что число граждан, проживающих в преде­лах страны, равняется приблизительно 500 тыс. человек. Что касается коренных жителей, речь идет в первую очередь о племенах берберов, которые смешивались с представителями чернокожего населения Африки и с арабами, пришедшими сюда из Йемена [Ан-Насири, 1959, с. 82; Ал-Якуби, 1995, с. 191-194; СНаззву, 1979, р. 24]. Этот регион входил в Магриб, являясь частью сначала Омейядского, а затем Аббасидского халифатов. В последующем в Магрибе сменяли друг друга исламские го­сударства, а данный регион всегда был частью этих государств. Можно сказать, что историческая значимость этой области стала проявляться более зримо по­сле создания государств Альморавидов и Альмохадов (1066-1225), которые охва­тывали Магриб, Мали и северный Сенегал [Буазиз, 1975, с. 63]. Арабский язык в настоящее время является основным языком Западной Сахары. Ее жители говорят, как и население Мавритании, на особом диалекте - хассанийя.

      После крушения империи Альмохадов в XIII в. весь Арабский Магриб переживал упадок. Одно из проявлений этого - большое количество центров власти, враждовав­ших друг с другом. В то же самое время шел процесс объединения католических го­сударств Иберийского полуострова с целью изгнания арабов из Испании, а затем - дальнейшего продвижения с целью оккупации и окончательного захвата прибрежных районов Северной Африки.

      Несмотря на то что Испания была в значительной степени занята с конца XV в. завоеванием и колонизацией Центральной и Южной Америки, она смогла еще в се­редине того же века установить свое господство над Канарскими островами, населен­ными берберами, а также в нескольких небольших районах северо-западной части Африки - Сеута, Мелилья, Тарфая, Красный Ручей и Золотая Долина. 26 декабря 1884 г. Испания объявила свой протекторат над территорией Западной Сахары. Цен­тром ее испанцы сделали город Ад-Дахлия, переименованный в Вилья-Сиснерос (в честь кардинала Сиснероса - главного вдохновителя испанской экспансии на север Африки). Отсюда они стали совершать походы в другие районы Африки [Бельхамиси, 1976, с. 58; Судук, 1983, с. 35].

      Экспансия Франции в Магрибе спровоцировала ее противостояние с Испанией, которое потеряло остроту лишь после заключения ряда соглашений о демаркации границ между их колониями. Первое соглашение было подписано 27.06.1900 в Пари­же. В соответствии с ним были определены восточные и южные границы Золотой Долины. По второму соглашению, подписанному также в Париже 3 октября 1904 г., границы Золотой Долины были изменены. Испания обязывалась уступить часть за­хваченных территорий, передав их в подчинение Франции, при этом сотрудничая с последней в некоторых коммерческих проектах. Третье соглашение было подписано в Мадриде 27 ноября 1912 г. В соответствии с ним границы Красного Ручья и Золотой Долины были зафиксированы окончательно. В то же время Испания установила свое господство над районом Западной Сахары, заявив, что там отсутствует какая-либо реальная власть. Испания считала, что этот регион не имеет своего хозяина (“Terri­toire sans Maitre”) [Яхья, 1981, с. 515; Судук, 1983, с. 36]. Тем не менее Испания именно в этот период подписала несколько соглашений об установлении своего протектора­та над некоторыми племенами, предполагая использовать сговор с их вождями как средство для утверждения здесь своего господства. Но Испания тогда еще не доби­лась прочного господства в регионе в связи с ростом сопротивления местного насе­ления, особенно после того, как последнее убедилось в коварстве испанцев и исполь­зовало разногласия и острое противоборство между Францией и Испанией в борьбе за сферы влияния [Chassey, 1979, p. 24].

      Так закончился первый период в истории колониальной политики Испании в За­падной Сахаре. Одна из важных его особенностей заключалась в том, что испанские колонизаторы постоянно предпринимали попытки закрепить свое господство в реги­оне и осуществить некоторые колониальные проекты. Однако сильное сопротивле­ние местных племен явилось помехой на пути осуществления этих целей. После относительного затишья в конце 20-х гг. XX в. начался второй период, продолжавший­ся с 1934 г. вплоть до 60-х гг. прошлого столетия. В регионе были найдены месторождения полезных ископаемых, главным образом фосфатов. Но Испания бы­ла слабым государством и могла установить свою власть над Западной Сахарой толь­ко с помощью Франции. Это неизбежно должно было привести к сближению обеих держав в вопросе о колониях, особенно - в условиях роста сопротивления народов этих колоний и подъема национально-освободительного движения, пользовавшегося значительной народной поддержкой [Яхья, 1966, с. 97-98; Аль-Фаси, 1948, с. 96-105].

      С 60-х гг. XX в. начался третий этап испанской колонизации данного региона, про­должавшийся до 1975 г. Он отличался до некоторой степени от предыдущих тем, что после открытия месторождений фосфатов, железной руды, свинца и цинка испанские компании расширили свое присутствие; были осуществлены некоторые преобразо­вания в социальной сфере в соответствии с программой экономического и социаль­ного развития, о которой заявило правительство Испании в 1966 г. Эта программа предполагала создание основ инфраструктуры для того, чтобы облегчить эксплуата­цию природных богатств региона. Было открыто некоторое количество школ, число учеников в которых к 1972 г. составило около 2600 человек, построены причалы для рыболовецких судов. С 1961 г. на территории Западной Сахары начала действовать испанская конституция. Большое количество испанских граждан стали прибывать в Западную Сахару, явно подготавливая вытеснение коренных жителей. С той же це­лью испанские власти одновременно поощряли эмиграцию, предоставляя эмигран­там всяческие льготы [Судук, 1983, с. 40].

      В это время Испания стремилась обосновать юридически свои колониальные при­тязания. Испанские власти заставили 800 граждан коренной национальности подпи­сать документ, утверждавший испанский протекторат и подтверждавший неразрыв­ную связь Западной Сахары с “метрополией”. Испания юридически оформила этот документ для представления его в ООН [Assidon, 1978, p. 37]. 19 декабря 1967 г. ис­панское правительство сформировало местный меджлис из 32 депутатов, чтобы придать своей власти в Западной Сахаре имидж легитимности. Однако полномочия меджлиса были крайне ограниченны, и шаг этот носил исключительно формальный характер [barbier, 1982, p. 37]. Испанцы предприняли и другие шаги с целью оконча­тельного включения региона в “метрополию”, в частности, выделили три места в кортесах - парламенте Испании - для депутатов от Западной Сахары. В соответствии с законом о создании “области Сахара”, принятым в январе 1958 г., управление обла­стью брал на себя губернатор, подчинявшийся кабинету министров Испании. Не­смотря на резолюции ООН, принятые в 60-е гг. XX в., Испания продолжала цеплять­ся за Западную Сахару и отказывалась проводить в жизнь эти резолюции [Судук, 1983, с. 41]. Она ушла из Западной Сахары лишь в результате мощного давления, по­сле чего состоялось подписание Мадридского соглашения от 14 ноября 1975 г. между Испанией и двумя другими сторонами, которые имели притязания на Западную Саха­ру, - Марокко и Мавританией. Дабы покончить с этим конфликтом, Испания пошла на подписание соглашения в том виде, какой устраивал Марокко и Мавританию.

      * * *

      Сопротивление народа Западной Сахары испанской оккупации не было непре­рывным. Оно порой вспыхивало, иногда затихало, но возрождалось и активизирова­лось всякий раз, когда на то были причины и позволяли возможности.

      Сопротивление прошло три этапа, соответствовавшие этапам испанской колони­зации. На первом из них сопротивление по большей части находилось под руковод­ством шейхов племен, а также ученых богословов-суфиев. Одним из самых извест­ных на рубеже XIX-XX вв. в Сахаре было движение шейха Ма аль-Айнейн Бен-Мо­хаммад аль-Фадля, выходца из санхаджийского (берберского) племени хамис. Источники указывают на то, что семья шейха Ма аль-Айнейна своими корнями вос­ходила к верхушке религиозного ордена идриситов; образование этот шейх получил от своего отца, шейха Мохаммада аль-Фадля, основателя суфийского течения, кото­рое известно под названием фаделийского. Он учился и у других ученых. В результа­те шейх стал знатоком мусульманского права и выдающимся религиозным реформа­тором. Ма аль-Айнейн превратил свой религиозный центр (завия) в оплот объедине­ния и сплочения народа, оттуда выходили активисты сопротивления иноземным колонизаторам. Постепенно он стал руководителем движения против испанского ко­лониализма. Его борьба не ограничивалась сопротивлением испанскому присут­ствию. Он также вел упорные бои против французских войск, в ходе которых шейх и его сторонники организовали наступление на город Марракеш [Ма аль-Айнейн, 1995, с. 42; Аш-Шами, 1980, с. 137].

      Столкнувшись с сопротивлением, французские власти стали оказывать давление на султана Марокко (страна которого находилась под французским протекторатом), чтобы заставить его не оказывать поддержку движению шейха Ма аль-Айнейна. Вскоре марокканский султан приостановил ту незначительную помощь, которую он оказывал шейху Ма аль-Айнейну [Яхья, 1981, с. 147; Судук, 1983, с. 45]. После смерти шейха Ма аль-Айнейна в октябре 1910 г. его дело продолжил сын аль-Гыба - до сво­ей смерти 23 мая 1919 г. Эмиру аль-Гыбе удалось установить свою власть над всей За­падной Сахарой, а после его смерти движение возглавил родной брат Мохаммад аль-Ахдаб. Но после смерти последнего в 1935 г. движение стало постепенно ослабевать и вскоре сошло на нет [Аш-Шами, 1980, с. 137; Gaudio, 1969, p. 70].

      В 1935-1957 гг. сопротивление было малозаметным. Причина этого заключалась прежде всего в том, что испанские колонизаторы подавили это движение. К тому же им удалось заключить соглашения с некоторыми влиятельными представителями аристократии Западной Сахары [Амер, 1983, с. 162; Судук, 1983, с. 45]. Другой фак­тор, который способствовал ослаблению национально-освободительного движения, заключался в установившемся тесном взаимодействии и координации усилий Фран­ции и Испании на северо-западе Африканского континента. В подобных условиях любое движение сопротивления было заведомо обречено на неуспех, так как Запад­ная Сахара со всех сторон была окружена странами, находившимися под контролем колонизаторов. Единственной формой сопротивления стала резкая критика колони­ализма и его осуждение, исходившие от религиозных деятелей, ученых-теологов и сторонников суфизма.

      Третий этап борьбы народа Западной Сахары длился между 1957 и 1975 гг. В это время вновь возродились политическая активность и антиколониальное сопротивле­ние. Уже в 1957 г. имел место целый ряд военных операций против опорных пунктов Испании, расположенных в таких районах, как Красный Ручей, долина Дра’а, Земмур. Большую часть этих операций проводили представители племенирукайбат под руководством своих вождей [Бадиа, 1976, с. 103]. В ответ Испания при содействии Франции также провела ряд операций. Первая из них (“Екувион”) состоялась 10 фев­раля 1958 г. Ее начали 5 тыс. французских солдат, поддержанные 70 самолетами из района Тиндуфа в Алжире (вблизи от границы Западной Сахары), а также со сторо­ны Мавритании, расположенной к югу от Западной Сахары. Испанцы же окружили и блокировали силы сопротивления со стороны Западного побережья. Самой извест­ной операцией стал “Ураган”. В ней приняли участие 9 тыс. испанских солдат. В ре­зультате боев западносахарские патриоты понесли большие потери [Assidon, 1978, p. 12].

      После этого силы сопротивления, осознавшие, что одними военными средствами невозможно победить более сильного противника, стали уделять больше внимания политическим аспектам, пропаганде, агитации и воспитательной работе. В результа­те появилось несколько политических группировок, возглавивших сопротивление. Возник Авангард за освобождение Западной Сахары (МОЛИЗАРИО). Эту организа­цию создал западносахарский баасист (и сторонник Насера) Мохаммад Сейед Ибра­гим аль-Бусейри. В 1967 г. он стал издавать журнал “Аш-Шихаб”, в котором призы­вал к полному освобождению Западной Сахары от испанской оккупации и созданию независимого государства [Аш-Шами, 1980, с. 138; Судук, 1983, с. 47-48]. Под влия­нием пропаганды население Западной Сахары стало организовывать демонстрации в городах, выдвигая лозунги: “Нет - присоединению!”, “Требуем ухода Испании!”, “Нет - испанским школам! Даешь арабские школы!” и т.д. Реакция Испании была резкой и жесткой: в ходе карательных операций было много убитых и раненых. Мно­гие национальные деятели оказались в тюрьме. Среди них был и аль-Бусейри, кото­рый был ранен, затем арестован и пропал без вести. После появления МОЛИЗАРИО Испания и Марокко стали создавать политические движения и партии, действовав­шие под их эгидой и называвшие себя “сахарскими”. Их целью было присоединить Западную Сахару соответственно к Испании или Марокко [barbier, 1982, p. 68].

      В течение всего периода испанской оккупации Западной Сахары, начавшейся в начале века и закончившейся в 1976 г., в этом регионе все эти годы продолжалась по­литическая деятельность в разных формах, в том числе и повстанческая борьба. В Западной Сахаре численность населения по отношению к обширной территории сравнительно невелика, к тому же в большинстве своем оно состоит из бедуинов- кочевников, которым сложно объединиться в рамках единого движения. В национальном движении участвовали коренные племена и мелкие общины Западной Сахары численностью около 1700, во главе которых стояло племя рукайбат - одно из самых многочисленных и сильных в регионе. Самым значительным было восста­ние 1934 г., в котором участвовали все племена, а также революционное движение 1957 г. 70-е годы XX в. стали свидетелями нового значительного подъема националь­но-освободительного движения в Западной Сахаре. Здесь в это время произошли два важных события.

      После восстания 1970 г. в городе Аль-Аюн, во главе которого стоял бывший жур­налист Аль-Басыр Валяд Сиди Ибрагим, начало формироваться общенациональное движение нового типа, которое от отдельных, спорадических выступлений перешло к более организованной борьбе. В 1970 г. было объявлено о создании новой органи­зации в Западной Сахаре, выступавшей против власти испанского наместника. Эта организация называлась МАРИХОБ (“Голубые Люди”) [Судук, 1983, с. 48].

      МАРИХОБ была первой политической организацией левого толка в Западной Сахаре. Она была создана при прямой поддержке Алжира и получила политическую поддержку от Компартии Испании. Она также установила сотрудничество с Движе­нием за независимость Канарских островов, центр которого, как и штаб-квартира МАРИХОБ, находился в Алжире. В основе программы МАРИХОБ стояли следую­щие положения: полная независимость и отказ от какого бы то ни было сотрудниче­ства с Испанией; отказ от какого-либо сближения и сотрудничества с Марокко и Мавританией; создание и построение независимого государства в Западной Сахаре, где будет сформирована демократическая и прогрессивная народная власть.

      Кроме МАРИХОБ в Западной Сахаре существовали и другие политические орга­низации:

      Совет сорока, созданный в 1960 г., состоял из шейхов племен. Он выступал за вооруженную борьбу с испанцами, назначал судей из числа ученых-богословов и зна­токов мусульманского права;

      Авангардная организация освобождения Западной Сахары, появившаяся в 1966 г., требовала создания местной администрации в Западной Сахаре и определе­ния сроков вывода испанских войск, добивалась равных прав для испанцев и корен­ного населения Сахары. Организация настаивала на роспуске созданной властями Испании марионеточной Ассамблеи Западной Сахары, проведении свободных выбо­ров, прекращении иммиграции испанцев;

      Исламская партия, появившаяся в 1965 г., выступала за ведение вооруженной борьбы и присоединение к Королевству Марокко при сохранении политического полноправия местного населения;

      Движение сопротивления во имя освобождения районов, находящихся под властью Испании. Эта организация появилась в Марокко в 1961 г. и ставила своей целью объединение Западной Сахары с Марокко. Штаб-квартира ее затем переме­стилась в Алжир, после - в Бельгию и наконец в 1975 г. - в Марокко. Произошло не­сколько столкновений активистов этого движения с испанскими вооруженными си­лами. Впоследствии от этого движения отделилась группировка сахарцев мароккан­ского происхождения;

      Сахарская группа. С 1958 г. испанские власти пытались установить контакты с западносахарцами. Опубликовав в 1961 г. документ, по которому Красный Ручей и Золотая Долина считались территориями, принадлежащими Испании, они создали Сахарскую группу, в которую вошли вожди коренных западносахарских племен, на­селявших Красный Ручей, Золотую Долину, города Аль-Аюн и Ад-Дахлия, а также вожди племени аль-батун и других. В общей сложности число членов этой группы со­ставило 102 человека. В ее задачу входило представлять местное население в отно­шениях с испанской администрацией, а также осуществлять контроль над межпле­менными отношениями. Одной из основных причин ее создания была необходимость обеспечить юридическое прикрытие для сохранения испанского присутствия и влия­ния в Западной Сахаре;

      Национальный союз Сахары был сформирован в октябре 1974 г. под эгидой ис­панского правительства. С помощью этой партии испанская администрация надея­лась сохранить свои экономические интересы после вывода войск. В эту партию вли­лись члены Сахарской группы, а после роспуска партии большинство ее руководства примкнуло к Фронту ПОЛИСАРИО [barbier, 1982, p. 68].

      Борьба между заинтересованными соседями - Алжиром, Марокко и Мавритани­ей, с одной стороны, и развитие национально-освободительного движения в Запад­ной Сахаре - с другой, способствовали появлению нового фактора, изменившего ба­ланс сил в Западной Сахаре к маю 1973 г. Все перечисленныые движения и партии постепенно перестали существовать и исчезли после появления в феврале 1973 г. На­родного фронта освобождения Красного Ручья и Золотой Долины - ПОЛИСАРИО.

      Это движение с самого начала избрало в качестве основного метода своей дея­тельности вооруженную борьбу. Фронт сформировал Генеральный секретариат, в задачу которого входила координация деятельности местных комитетов, созданных для подготовки учредительного съезда [Судук, 1983, с. 50]. 10 мая 1973 г. состоялся первый учредительный съезд Фронта на границе между Мавританией и Западной Са­харой, прошедший под лозунгом “С помощью винтовки мы завоюем свободу!”. На съезде было официально объявлено о создании Фронта ПОЛИСАРИО, который включил в свои ряды всех борцов Западной Сахары и все политические организации, действовавшие на ее территории. В качестве главной задачи он выдвигал полное освобождение Западной Сахары и дистанцирование от Испании, Марокко и Маври­тании. Политические цели вооруженной борьбы были определены следующим обра­зом [Судук, 1983, с. 50]: “...осуществить арабизацию Западной Сахары, вернув ее в лоно арабского мира, давая отпор испанскому колониализму, который стремится ан­нексировать территорию Западной Сахары, присоединив ее к Испании; преодолеть пренебрежение и равнодушие к освобождению Западной Сахары соседних стран Се­верной Африки и других арабских стран”.

      День 20 мая 1973 г. стал началом вооруженной борьбы Фронта ПОЛИСАРИО, со­здавшего Народную армию освобождения Западной Сахары. Фронт сконцентриро­вал свое внимание на координации деятельности различных организаций. Несмотря на все усилия, предпринятые Фронтом, его военные возможности на первых порах были невелики. Так, число членов Армии народного освобождения на начальном этапе составляло всего 45 человек. Кроме того, не хватало оружия. Правительство Мавритании, способствовавшее созданию Фронта, перестало оказывать ему помощь. Что касается марокканского правительства, то оно пошло еще дальше и стало ока­зывать давление на тех сахарцев, которые бежали в Марокко. Целью властей Ма­рокко было создать политический механизм с помощью беженцев из Западной Саха­ры, который служил бы интересам Марокко. ПОЛИСАРИО неоднократно заявлял, что участились случаи вмешательства марокканской армии в дела сахарского народа на стороне испанцев. Сразу после того, как Фронт заявил о своих целях и своей поли­тической программе, испанские колонизаторы начали борьбу с Фронтом и преследо­вание его членов на территории Марокко и Мавритании. В ответ Фронт расширил операции по всему периметру сахарских территорий, заручившись помощью и поли­тической поддержкой правительства Алжира. Эта помощь дала возможность Фрон­ту вести непрерывные военные действия и усилить сопротивление. После того как сопротивление усилилось, правительство Испании было вынуждено объявить о на­мерении провести референдум в Западной Сахаре в течение 1975 г. под эгидой ООН [ОаиШо, 1975, р. 267]. В действительности испанская администрация приступила к проведению переписи населения.

      Хотя Фронт ПОЛИСАРИО считал, что нет необходимости в проведении рефе­рендума, он согласился с этой идеей. Однако 14 ноября 1975 г. в Мадриде было под­писано трехстороннее соглашение между Испанией, Марокко и Мавританией. Фронт ПОЛИСАРИО объявил о том, что выступает против этого соглашения. Ответ запад- носахарцев на это соглашение был дан на конференции в городе Кальта, состоявшей­ся 28 ноября 1975 г. На ней присутствовали 68 членов независимой Всеобщей Сахар­ской ассоциации и три представителя сахарцев в кортесах Испании. В результате был издан следующий документ [Судук, 1983, с. 147]:

      1. Единственный путь выяснить мнение сахарского народа - это дать ему возмож­ность самому решить свою судьбу и обрести независимость без какого бы то ни было иностранного вмешательства в этот процесс. Поскольку Ассоциация не была избра­на сахарским народом демократическим путем, она не вправе решать его судьбу.

      2. Всеобщая Сахарская ассоциация единогласно принимает решение о самороспуске для того, чтобы Испания не могла использовать эту структуру для реализации своих интересов и целей.

      3. Единственной законной властью сахарского народа является Народный фронт освобождения Красного Ручья и Золотой Долины, получивший признание от ООН.

      4. На основе национального единства и без какого бы то ни было иностранного вмешательства создается Временный сахарский национальный совет (ВСНС).

      5. Мы, подписавшие Документ г. Кальта, вновь подтверждаем нашу безоговороч­ную поддержку Народному Фронту освобождения Красного Ручья и Золотой Доли­ны, который является единственным законным представителем сахарского народа.

      6. Мы вновь подчеркиваем, что продолжаем настаивать на продолжении борьбы за освобождение нашей родины, исходя из принципа полной ее независимости и со­хранения ее территориальной целостности.

      Таким образом, Фронт ПОЛИСАРИО появился, опираясь на определенную поли­тическую платформу, которую разделяли самые разные круги западносахарцев. Он черпал из нее свои идеи и учился на опыте и уроках ограниченного успеха этой плат­формы и ее значительных ошибок. В первые годы своего становления Фронт стре­мился сконцентрировать свое внимание на выработке “политической программы, имеющей четкие очертания”, а также на определении своих стратегических целей и методов реализации этих целей, которые могли быть политическими, военными или и теми и другими одновременно, как это характерно и для других национально-осво­бодительных движений.

      Фронт ПОЛИСАРИО возник, как видим, в особых условиях как местного, регио­нального, так и международного характера. Эти условия в значительной степени спо­собствовали приданию этому движению мощного стимула. Они также способствова­ли повышению престижа сахарцев и выдвинули их в ряды борцов за свободу, связав их движение с мировым национально-освободительным и антиколониальным движе­нием. Трудности становления Фронта ПОЛИСАРИО определялись во многом необ­ходимостью сплотить вокруг единой цели - независимости - самые широкие слои за­падносахарского народа: кочевников, рудокопов, торговцев и др. Кроме того, нужно было учесть интересы всех племен, а не только племени рукайбат, возглавлявшего борьбу примерно 1700 мелких племен и общин.

      Фронт ПОЛИСАРИО возник в тот момент, когда Алжир находился на пике своей политической активности, при этом не только на Африканском континенте, но и в “третьем мире”, в Движении неприсоединения и в мире вообще. Именно в это время Алжир выступил с важными политическими инициативами, которые озвучил на спе­циальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в апреле 1974 г. лидер Алжира, пре­зидент Хуари Бумедьен [Discours..., 1975, p. 193-210]. Руководство Фронта ПОЛИ­САРИО нашло теплый прием в Алжире, который предоставил ему временное убе­жище в пустыне Тиндуф [Судук, 1983, с. 98]. Алжир оказывал Фронту ПОЛИСАРИО значительную политическую, финансовую и военную помощь, исходя из двух сооб­ражений: ориентации на оказание помощи национально-освободительным движени­ям и предоставление народам колоний права на самоопределение; желания помешать присоединению Западной Сахары к Марокко, которое получило бы таким образом новые стратегические территории и природные богатства.

      Одним из тех, кто поддерживал Фронт ПОЛИСАРИО с момента его создания, был также лидер ливийской революции Муаммар Каддафи, считавший своим долгом поддерживать, особенно после смерти президента Насера в 1970 г., все революцион­ные антиколониальные движения в арабском мире. Именно из Ливии Фронт получил первое оружие и материальную помощь [Сергеев, 2001, с. 264].

      Фронт ПОЛИСАРИО проводил многочисленные операции против испанских сил в течение трех лет, до тех пор, пока Испания не покинула Западную Сахару оконча­тельно. Обстоятельством, способствовавшим успехам Фронта, была деятельность ООН, которая оказывала сильное давление на Испанию в рамках курса на ликвида­цию колониализма на Африканском континенте. Благодаря объединенным усилиям ООН и успехам, достигнутым ПОЛИСАРИО, оккупационные войска Испании окон­чательно ушли из Западной Сахары 26 февраля 1976 г. Однако, к сожалению, вслед за этим не была провозглашена независимость Западной Сахары. Начались испыта­ния уже на новом этапе, после того, как Испания дала возможность Марокко и Мав­ритании вершить судьбу Западной Сахары. Оба названные государства претендовали на то, что район Западной Сахары является неотъемлемой частью их территории. Особенно это относится к Марокко, организовавшему в ноябре 1975 г. “Зеленый марш” - массовый поход в Западную Сахару 350 тыс. невооруженных марокканцев [Сергеев, 2001, с. 262]. Во многом поэтому борьба между народом Западной Сахары и властями Марокко продолжается до сих пор. Что касается Мавритании, то она в конце 70-х гг. XX в. признала, что этот регион является независимой территорией.

      СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

      Алляль аль-Фаси. Освободительные движения в Арабском Магрибе. Тетуан, 1948 (на араб. яз.).
      Амер Салах эд-Дин. Народное вооруженное сопротивление в свете международного права. Каир, 1983 (на араб. яз.).
      Бадиа Лейла Халиль. Эхо борьбы из “Золотой Долины?' и “Красного Ручья”. Бейрут, 1976 (на араб. яз.).
      Бельхамиси Мауляй. Испанская оккупация “Красного Ручья” и “Золотой Долины” // Аль-Асаля. Ап­рель 1976 (на араб. яз.).
      Буазиз Яхья. Истинные требования исторического Магриба в отношении “Красного Ручья” и “Золо­той Долины” // Аль-Асаля. Декабрь 1975 (на араб. яз.).
      Гали Бутрос и др. Война Сахары в Арабском Магрибе. Документальное досье журнала “Международ­ная политика”. Апрель 1976 (на араб. яз.).
      [Ма аль-Айнейн]. Уподобимся Ма аль-Айнейну. Ма аль-Айнейн и его научная и национальная борьба. Публикация Марокканского общества исламской солидарности. 1995 (на араб. яз.).
      Ан-Насири Халид Бин Ахмед. Исследование событий в Дальнем Магрибе. Т. 1. Марракеш, 1959 (на араб. яз.).
      Сергеев М.С. История Марокко. XX век. М., 2001.
      Судук Омар. Проблема Западной Сахары в свете международного права и международным отноше­ний. Алжир, 1983 (на араб. яз.).
      Аш-Шами Али. Западная Сахара: Узел раскола в Арабском Магрибе. Бейрут, 1980 (на араб. яз.).
      Аль-Якуби Ахмед. История Ал-Якуби. Т. 1. Бейрут, 1995 (на араб. яз.).
      Яхья Джаляль и др. Вопросмароккано-алжирских границ и сахарская проблема. Каир, 1981 (на араб. яз.).
      Яхья Джаляль. Арабский Магриб и колониализм. Каир, 1966 (на араб. яз.).
      Assidon E. Sahara Occidental: Un enjeu pour le Nord-ouest Africain. P., 1978.
      Barbier M. Le Conflit du Sahara Occidental. P., 1982.
      Chassey F. de. Données historique et sociologiques sur la formation de peuple SAHRAOUI. P., 1979.
      Discours du president Boumediène 2 juillet 1973 - 3 décembre 1974. Constantine (Algerie), 1975.
      Gaudio A. Le dossier du Sahara Occidental. P., 1969.
      Gaudio A. Sahara Espagnol. Fin d’un mythe colonial. Rabat, 1975.
      Third Congres of the POLISARIO FRONT (26-31 August 1976). Document du Ministere d’information de la R.A.S.D.
      Trout F. Morocco’s Sahara frontiers. Genève, 1969.

      Восток (ORIENS). - 2008. - № 6. - С. 65-72.
    • Эфиопские церковные легенды
      Автор: Чжан Гэда
      Себетат: множество жизней и смертей монстра.
      Кто такой Себетат? Себетат – это чудовище-гибрид. Верхняя часть его тела – это человеческий торс, а нижняя часть – тело льва, хвост раздваивается в виде двух змей, одна из которых всегда изображается готовой к смертоносному броску. Где можно встретить Себетат? В эфиопской церковной живописи. Себетат – это одна из ключевых фигур в сюжетах про святых всадников, в особенности Св. Клавдия. Часто встречаются изображения Клавдия (Гэлаудэос) на его величественном карем коне[1] (покровитель Эфиопии Св. Георгий восседает на величавом белом боевом коне)[2] в гладиаторском поединке с Себетат. Когда видишь это, то схватка кажется совершенно неравной – конь огромен, а Себетат – мал. Но все же это сражение равных – Себетат пускает стрелу за стрелой в своего противника-святого, а не падает перед ним и умирает! Он мужественно сражается.
      В воображении эфиопов Себетат является опасным воплощением всяческого зла. Он представляет вездесущность зла. Святой, будь то Георгий, Клавдий или кто-либо еще из многочисленных святых-всадников, выигрывает в конце. Доротея упоминает еще один вариант роли этого гибридного существа – когда два Себетата сражаются, то говорят, что Земля дрожит и подвергается угрозе уничтожения.
      Если конь святого всадника останавливается, скажем, метрах в двух от своей цели, то рост Себетат изображается зачастую меньше четверти этой величины, тем самым демонстрируя соотношение сил. Битва против Себетат является аллегорией победы Добра над Злом.
      Как же насчет христианской заповеди «Не убий»? Цитируя Евангелие от Матфея, 5:39[3], Доротея напоминает нам, что эта концепция подверглась определенным изменениям в процессе интерпретаций: Христов воин вступает в бой с реальным врагом, тем не менее, его изображение несет больший смысл – он сражается и против греха. Таким образом, мы видим, что на известных изображениях, увековечивающих победу в битве при Адуа фигура Св. Георгия над радугой национальных цветов Эфиопии (зеленого, желтого и красного) доминирует над полем битвы со стороны эфиопских войск. В душе эфиопа святые и чудовища ведут реальную борьбу.
      Что означает слово «Себетат»? Никто не знает. В геэзе[4] оно звучит как sebad’at, но никто, как кажется, не знает истинной этимологии. Оно используется для обозначения чудовищ и змей. Некоторые изображения показывают Себетат и Собедат. Как заметила Доротея, на данный вопрос нет ответов – «Ваше предположение настолько же важно, как и мое».
      Себетат присутствует в изображениях святых всадников по всей Эфиопии – на стенах церквей в Дебре Маркос, Дерасге Марьям и Геннете Марьям, и на книжных миниатюрах, на иконах, если говорить про некоторые из отмеченных примеров. Изображение из Дебре Генет демонстрирует крайне редкий пример Себетат в женском обличьи, что наводит на мысли о сопоставлении с женским демоном Лилит из Ветхого Завета, нижняя часть тела которого имела вид змеи.
      Присутствует ли Себетат в современной церковной живописи Эфиопии? Один из наших членов удостоверил, что изображения святых всадников и их жертв не утратили своей славной привлекательности даже в церквях с современными росписями. Чудовище Себетат пока не стало достоянием истории.
      Приносим нашу благодарность доктору Доротее Мак-Эван за научное и увлекательное разъяснение и прекрасные иллюстрации.
      Первый раз лекция была опубликована в News File Summer 2010
      www.anglo-ethiopian.org
      © The Anglo-Ethiopian Society and Contributors 2003 - 2014

      [1] В оригинале – palfrey, т.е. верховой конь.
      [2] В оригинале – charger, т.е. боевой конь офицера.
      [3] Евангелие от Матфея, 5:39: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую», синодальный перевод.
      [4] Древний семитский язык, предок амхарского, тыграйского и тыгре, до наших дней сохранился в качестве языка христианского богослужения в Эфиопии и Эритрее.
    • Традиционная африканская металлургия
      Автор: Чжан Гэда
      Железный век в Западной Африке
      Выплавка железа и кузнечное дело могли существовать в Западной Африке у культуры Нок не позднее VI в. до н.э. В период между 1400 и 1600 годами технология обработки железа стала одной из серии тех фундаментальных достижений общества, которые облегчили рост значительных централизованных государств в западном Судане и вдоль гвинейского побережья Западной Африки. Изготовление железных инструментов и оружия позволило интенсифицировать земледелие, сделать охоту более эффективной, а более действенное военное дело оказалось необходимым для создания крупных городских центров.

      Рис. 1. Ареал распространения культуры Нок.

      Рис. 2. Государства бассейна р. Нигер.


      Рис. 3. Область расселения народа манде.

      Рис. 4. Церемониальное копье племени бамана.

      В Нигерии железо оказалось фундаментом, на котором возникли несколько важных [для истории региона] государств – Дагомея, Бенин и государства Йоруба, в [число которых] первоначально входили Ифе и Ойо. Все эти нигерийские государства часто контактировали между собой и, соответственно, имели сходные верования и представления в отношении железа и технологий металлообработки. Огун, божество железа, являлся важным богом, почитаемым во всех этих государствах. Считалось, что Огун принес [людям] железо, был первым охотником и воином, создателем дорог, расчистившим поля и основавшим династии. Железный меч Огуна являлся центральным символом, ассоциирующимся с цивилизацией и агрессивными действиями.
      Железо имело важный ритуальный статус во всех государствах [бассейна] Нигера, и кузница в них являлась и ритуальной гробницей, и святилищем. Наковальня зачастую использовалась для принесения клятвы или же как алтарь для жертвоприношений. Обработка железа требовала высокой степени близости к высшим силам, поэтому кузнецов боялись и почитали. Высокоспециализированные навыки металлообработки настолько ценились, что подобные умельцы зачастую вели бродячий образ жизни, перемещаясь туда, где они были нужны, или же шли вместе с войсками в походы. Такие перемещения расширяли социальные контакты, возникавшие между основными государствами [бассейна] Нигера и, тем самым, способствовали быстрому обмену знаниями и религиозными верованиями.
      Кузнецы этого периода у народа манде в Гвинее и Мали были куда менее мобильными, хотя они и играли настолько же двусмысленную роль в общества. Политически и социально они были чрезвычайно могущественными, предлагая неоценимые консультации деревенским вождям по всем важнейшим вопросам. Тем не менее, будучи почитаемыми [населением], кузнецы также обладали религиозными и ритуальными знаниями, которых [люди] очень опасались. Считалось, что они управляют силами природы, присущими всему сущему, силами, которые манде называли ньяма и которые понимались и как энергия, и объяснение всего мироустройства в глазах манде.
      Кузнецы манде были эндогамны[1], что означало, что только тот, кто происходит из рода кузнецов, может посвятить себя длительному изучению тайн ремесла. В этот период юный ученик осваивал далилув, секретное знание природы и способов использования ньяма. Первым серьезным заданием для ученика было заучить сложные ритмы [работы] молотобойца, по которым признавали мастера. Люди племени манде верили, что сложнейшая работа в деревне – ковка металла при помощи тяжелого и неудобного инструмента – значительно облегчается при помощи особых музыкальных ритмов, которые фактически превращали тяжелую задачу в развлечение. Незримое участие [в процессе металлообработки] духов предков и высших сил также облегчало работу.
      Кузнецы Западной Африки отвечали за изготовление сельскохозяйственных орудий и оружия, а также важных регалий и защитных амулетов. Жезл (или церемониальное копье) из племени бамана, изготовленный в XIX или ХХ веке (см. рис. 4), представляет собой хороший пример такого изделия кузнецов, производство которых началось не позднее XIV века.
      Жезлы племени бамана почти всегда имеют форму [женской] фигуры и, хотя они могут обладать священными именами, прилюдно их называют «железными женщинами». Их часто носят те, кто приобрел важный титул в своей деревне, или же обладатели высших степеней [знатности]. Они могут также быть заказаны членами инициационных союзов Йо или Гван, чтобы установить из вокруг алтарей в священных рощах или в гробницах. В племени манде подобные жезлы несут молодые мужчины на заключительном этапе их инициации, также [эти жезлы] являются частью ритуала обрезания. Поскольку до появления огнестрельного оружия копья являлись основным оружием как для войны, так и для охоты, их продолжали считать важным символом мужественности. Жезлам часто подносили просо, воду или пиво, которые выливались на них во время церемоний. Это объясняет, почему даже относительно недавно сделанные образцы могут быть покрытыми толстым слоем ржавчины.
      В Западной Африке кузницы считались женщинами, а акт выплавки железа [из руды] приравнивался к периоду беременности. И, таким образом, мужчина-кузнец часто рассматривался как «муж кузницы». Хотя женщины [также] были вовлечены во многие стадии металлургического производства, они почти никогда не работали в кузнице.
      Эмма Джордж Росс
      Отдел искусства Африки, Океании и [Северной и Южной] Америк, Музей искусства Метрополитан
      Цитируется по:
      Ross, Emma George. "The Age of Iron in West Africa". В Гейльбруннском тайм-лайне истории искусств (Heilbrunn Timeline of Art History. New York: The Metropolitan Museum of Art, 2000). Октябрь 2002:
      http://www.metmuseum.org/toah/hd/iron/hd_iron.htm
      Пояснения к рис. 4:
      Жезл с фигурой женщины
      Датировка: XIX-XX вв.
      Происхождение: с территории государства Мали
      Культура: бамана
      Материал: железо
      Размеры (В х Ш): 165,7 x 17,2 см.
      Тип изделия: металлическая скульптура
      Происхождение предмета: Мемориальная коллекция Майкла С. Рокфеллера (The Michael C. Rockefeller Memorial Collection), передано в дар музею Нельсоном А. Рокфеллером (Nelson A. Rockefeller) в 1979 г.
      Инвентарный номер: 1979.206.223

      [1] Т.е. браки заключались внутри одного рода.