Nslavnitski

Российское общество и вооруженные силы в годы войны

215 сообщений в этой теме

Численность регулярных войск на 1905 год:

 

На начало года: генералов и офицеров – 32 879, нижних чинов – 1 032 136 чел.
Убыло в течение года: генералов и офицеров - 4973, нижних чинов – 379 992
Прибыло: 1735 генералов и офицеров, нижних чинов – 86 697

К 1906 г. состояло: генералов и офицеров - 29 357, нижних чинов – 723 152

В счет назначенных к приему 475 346 новобранцев было принято на действительную службу 446 831 чел.
Наибольшая убыль генералов и офицеров произошла: от смертности (896 чел.), от увольнения в отставку (355) и от перевода в другие ведомства (191). Убыль нижних чинов произошла, главным образом: от увольнения в запас (242 472), увольнения от службы, смертности и т.д. (50 345 чел.)

 

Всеподданнейший отчет о действиях Военного министерства за 1905 год. СПб., 1907. С. 1-2.

 

При этом:

Главнейшими передвижениями в отчетном году были: а) из Киевского, Варшавского и Московского военных округов отправлены на Дальний Восток IX, XIII, XIX, XXI армейские корпуса, к которым приданы соответствующие инженерные и артиллерийские части, при чем в составе некоторых корпусов сделаны незначительные изменения.
б) из Одесского военного округа отправлены на Дальний Восток 53-я пехотная дивизия.
в) для занятия освободившихся пунктов квартирования перемещены: 1) в Варшавском военном округе – 3 пехотные дивизии, 2 артиллерийские бригады, 1 пехотный полк, 1 казачий полк, 1 штаб пехотной дивизии и 1 управление начальника корпуса; 2) в Киевском военном округе – 11 пехотных полков и 1 драгунский; 3) в Виленском военном округе – 2 артиллерийские бригады; 4) в Московском военном округе – 3 пехотных полка и 1 штаб пехотной дивизии, 5) в Одесском военном округе – 1 пехотная дивизия.

 

Там же. С. 10.

 

В связи с революцией:

г) в виду воспоследовавшего высочайшего повеления об оставлении XXI армейского корпуса в пределах Европейской России, 33-я пехотная дивизия с 33-й артиллерийской бригадой были отправлены на Кавказ для подавления беспорядков, а 42-я пехотная дивизия с 42-й артиллерийской бригадой и остальными частями корпуса оставлены в Киевском военном округе. (С. 10)
е) в видах усиления войск Европейской России и Кавказа для обеспечения порядка были призваны со льготы 35 второочередных и 7 третьеочередных казачьих полков, 6 пеших батальонов, 6 отдельных сотен и 1 казачья батарея, которые были размещены в районах: Виленского, Одесского, Московского, Петербургского, Киевского. Кавказского и Казанского военных округов и области войска Донского.

 

Там же. С. 10-11.

 

Железнодорожные перевозки в1905 году:

 

Для усиления войск действующих армий и снабжения их, в течение отчетного года было отправлено на Дальний Восток 2 944 воинских эшелонов, в составе коих перевезено:
генералов, штаб и обер-офицеров – 8 862
нижних чинов – 648 170
лошадей – 106 815
орудий – 335
грузов разных ведомств – 35 270 078 пудов.

 

Там же. С. 13.

 

При этом:

В пределах европейской России за 1905 г. по железным дорогам было перевезено:
офицеров, врачей, гражданских чиновников и священников – 1425
членов их семейств – 3 859
нижних чинов, членов их семейств и офицерской прислуги – 4896
лошадей – 860
войсковых тяжестей и груза семейств военно-служащих – 487 687 пуд.

 

То бишь по европейской части России железной дорогой пользовались только офицеры с приданными им рядовыми. Скорее всего, для переезда от одного места службы к другому.
Никаких соединений не перебрасывали (или это шло по другому ведомству)
.

 

Обратная перевозка войск действующих армий с Дальнего Востока была организована таким образом, что эшелоны, отправленные из армии, следовали до Сызрани, откуда перевозились до мест назначения распоряжением особого временного управления.
Всего было перевезено с Востока до ст. Сызрань, с начала обратной перевозки войск до 1 января 1906 г.:
офицеров – 1639
нижних чинов – 102 582
лошадей – 422

 

 

Пропускная способность Сибирской магистрали в течение отчетного года была доведена до 18 пар поездов и предполагалось дальнейшее доведение до 20 пар, но в виду окончания войны и последующих политических событий работы по усилению пропускной способности были задержаны.

С дороги Европейской сети на Сибирскую, Забайкальскую и Китайско-Восточную железную дорогу было командировано паровозов – 2128, классных вагонов – 344, товарных вагонов и платформ около 30 000 классных вагонов для санитарных поездов – 750 и багажных – 104. С объявлением на военном положении в 1904 г. Самаро-Златоустовской, Забайкальской и Кругобайкальской железных дорог, а равно рельсовой и ледокольной переправ через Байкал и Кругобайкальского тракта, установлена была усиленная охрана мостов и других железнодорожных сооружений воинскими чинами и путевой стражей от покушений злоумышленников, при чем для помещения охраны были построены на названных дорогах бараки.

По прекращении военных действий на Дальнем Востоке, министр путей сообщения возбудил вопрос о снятии означенной охраны, вследствие чего было признано возможным оставить в Казанском военном округе охрану лишь на железнодорожных мостах через реки: Волгу, Самару, Белую и Уфу; в Сибирском же округе было отменено патрулирование на линии и охрана сооружений второстепенного значения.

В виду частых железнодорожных забастовок высочайшим указом от 14 декабря отчетного года при министерстве путей сообщения учрежден главный комитет по охране железных дорог, котором подчинены образованные для той же цели все местные комитеты при соответствующих управлениях железных дорог. На обязанность названных комитетов возложено охранение в пределах полосы отчуждения: внешнего порядка, непрерывности и правильности действия дороги и всех железнодорожных устройств, при чем комитетам даны самые широкие права и полномочия.

 

Там же. С. 14, 15-16.

 

Из отчета хорошо видно, что охрана дорог была усилена в связи с войной в 1904 г., после окончания войны усиленное охранение снято, и лишь в конце 1905 г., революционные события вынудили снова усиливать охрану.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Снабжение российской армии в 1905 г.

 

В отчетном году по обстоятельствам военного времени всего было заготовлено:
муки – 1 261 000 пуд
подболточной муки – 157 000 пуд
крупы гречневой – 500 000 пуд
крупчатки для госпиталей – 52 500 пуд
овса – 2 074 000 пуд.

Заключение мира потребовало немедленного разрешения вопроса об использовании заготовленных продовольственных продуктов. Всего невывезенных припасов ко времени прекращения военных действий числилось:

В районе Казанского военного округа:
муки – 533 000 пуд
крупы – 338 000 пуд
овса – 1 713 750 пуд
В Сибири:
муки до – 500 000 пуд
овса до – 1 400 000 пуд.

 

Всеподданнейший отчет о действиях Военного министерства за 1905 год. СПб., 1907. С. 60.
Овса в наличии оставалось больше, чем было заготовлено, видимо, использовались и запасы прошлых лет.

 

Все продукты, находившиеся в районе Казанского военного округа, были использованы на довольствие войск внутренних военных округов. Вся мука, оставшаяся в Сибирском военном округе, была выслана в Маньчжурию на довольствие войск, там еще находящихся, так как в этом продукте, по заявлению главного полевого интенданта, явилась необходимость, вследствие неприбытия заказов из-за границы. Большая часть овса также была отправлена в Маньчжурию; остальной же овес был обращен на довольствие войск Сибирского военного округа.

 

 

 

Заготовленные в конце 1904 г. 300 000 пудов сахара обеспечивали довольствие действовавших войск по 1 августа отчетного года. Для дальнейшего обеспечения армий этим продуктом в 1905 г. было приобретено 150 000 пудов сахара и принято 10 000 пудов, пожертвованных для войск сахарозаводчиками. Весь купленный и пожертвованный сахар отправлен в Харбин.

Соли в отчетном году было всего заготовлено 432 000 пуд и все это количество отправлено в Харбин.

На разведение огородов в Маньчжурии было отпущено военным советом 116 640 руб.

Всего в 1905 г. на двух огородах, Харбинском и Фулярдийском, было засеяно 196 десятин, с коих собрано до 100 000 пудов разных овощей.

 

Там же. С. 61.

 

Запасы продовольствия для гарнизона крепости Владивосток были образованы распоряжением полевого интендантского управления; для обеспечения же довольствия населения крепости на случай ее осады, в виду полного истощения городских средств гор. Владивостока, высочайше утвержденным, 8 апреля отчетного года положением военного совета было определено: отпустить из военного фонда в распоряжение коменданта названной крепости 1 500 000 руб. для выдачи городскому управлению гор. Владивостока по мере надобности, ссуды на заготовление населением годового запаса продовольственных продуктов, с погашением этой ссуды в течение двухлетнего срока.

 

 

Для снабжения походными палатками Маньчжурских армий, а также казачьих и конных частей, бригадных управлений и вылазочных крепостных батарей Сибирского и Приамурского военных округов, было отпущено 13 100 офицерских и 112 110 солдатских палаток, всего на сумму 2 282 226 руб.

 

 

 

Боеприпасы:

Оружейными заводами к 1 января 1906 г. было всего изготовлено 312 444 3-линейных винтовок образца 1891 г. (наряд был дан на изготовление 449 085 винтовок).

Императорским Тульским оружейным заводом в счет данного наряда на изготовление 64 830 3-линейных револьверов, изготовлено к 1 января 1906 г. 62 917 револьверов.

На 1905 год императорскому Тульскому оружейному заводу дан был наряд на изготовление 122 пулеметов Максима, в счет этого наряда к 1 января 1906 г. заводом сдано 32 пулемета.

Петербургский и Луганский патронный заводы должны были изготовить в отчетном году: 3-линейных винтовочных патронов: боевых – 340 351 тыс., холостых – 30 000 тыс. и револьверных 8 658 тыс.; в счет этого количества изготовлено: винтовочных боевых – 309 341 тыс., холостых – 28 739 тыс. и револьверных – 7915 тыс. Сверх того, частным заводам, русским и иностранным, даны были заказы на срок 12-15 месяцев на изготовление 625 000 тыс. патронов, в счет этого количества в отчетном году изготовлено 185 000 тыс.

Там же. С. 74-75.
В целом получается, что промышленность с заказам справилась. Не смогли обеспечить только пулеметами, а также не понятная ситуация с заказами для частных заводов - но там возможен вариант, что что просто не успели за 1905 год (заказ был рассчитан на немного более длительный срок).

И да, использовались иностранные заводы.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кадры.

 

В виду значительной убыли офицерского состава в действовавших в войне с Японией войсках высочайше утвержденным 11 марта 1905 г. положением военного совета на время этой войны были введены в штаты названных войск зауряд-прапорщики, по расчету одного на каждую роту пехотных и стрелковых полков и резервных батальонов.

Для пополнения убыли офицерского состава в частях войск, находившихся на театре военных действий, высочайше утвержденным 8 апреля 1905 г. положением военного совета постановлено во время войны с Японией допускать к производству в прапорщики запаса за боевые отличия, без экзамена, по удостоению начальства, вольноопределяющихся, охотников и жеребьевых всех родов оружия, пользующихся правами по образованию 1-го или 2-го разрядов, достигших унтер-офицерского звания и прослуживших на действительной службе не менее года, в случае собственного желания их воспользоваться этим чином.

Отчет по Главному штабу за 1905 год. С. 6-7.

Если не ошибаюсь, это первая попытка формирования контингента "офицеров военного времени" - но реализовать этот план, насколько понимаю, толком не успели.

 

О новобранцах:

Контингент новобранцев 1905 г. превышал контингент 1904 г. на 27 944 чел., а контингенты предыдущих лет, примерно, на 150 тыс. Такое значительное увеличение контингента последних двух лет было вызвано: формированием новых частей, главным образом для Дальнего Востока, пополнением некомплекта, образовавшегося в войсках вследствие выделения людей на укомплектование частей действующей армии, усилением Туркестанского военного округа, пополнением значительного недобора новобранцев (в 1904 г. около 23 тыс.).

При распределении в сем году новобранцев, туземцы Кавказа, согласно высочайшему повелению (16 июня 1905 г.) в части войск Кавказского военного округа назначены не были, а были распределены между частями войск – Виленского, Варшавского, Киевского, Одесского, Московского, Казанского и Туркестанского военных округов.

 

В целом - все работало в штатном режиме, революционные события никак на это не повлияли.

 

И еще один любопытный момент:

Объявление войны и последовавший вскоре за тем призыв флотских запасных еще более усилили оживление в Архангельской губернии. В феврале правительство обратилось к политическим ссыльным с предложением «вступить в ряды русского воинства и тем загладить свою вину перед престолом и отечеством». Когда холмогорский исправник получил этот дикий наказ, и наша колония была вызвана для ознакомления с его содержанием… мы единодушно выразили охватившее нас негодование в резком принятом единогласно протесте.

Манифест этот был прочитан в самых глухих и отдаленных деревнях, где только сидели политические. В местах, где полиция имела дело с колонистами-одиночками, за чтением манифеста следовали насильственные угрозы и принуждения. Урядник не ограничивался ролью глашатая царской грамоты, он брал на себя более сложную задачу – «убедить» или силой принудить «политика» вступить в ряды армии.

Ильинский М.В. Архангельская ссылка. СПб., 1906. С. 53-54.

Если я не ошибаюсь, это первая попытка привлечь ссыльных (заключенных и т.п.) к участию в войне.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Если я не ошибаюсь, это первая попытка привлечь ссыльных (заключенных и т.п.) к участию в войне.

 

ЕМНИП, на Сахалине ссыльным предложили вступить в дружины и партизанские отряды.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
на Сахалине ссыльным предложили вступить в дружины и партизанские отряды.

Этого не ведал, спасибо.

В принципе, логично - начинать подобное должны были именно там, севернее губернии все-таки от театра боевых действий далековато.

Партизанские отряды централизованно создавать планировали?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Партизанские отряды централизованно создавать планировали?

 

Фактически, это армейцы и дружинники, перешедшие на партизанское положение.

 

Одним из самых известных отрядов командовал штабс-капитан Б.В. Гротто-Слепиковский (1860-1905). Он официально считался 2-м партизанским отрядом и состоял из ссыльных и каторжан под руководством кадровых офицеров. К отряду партизан присоединились жены некоторых участников. В бою 28.07.1905 у оз. Тунайча погиб. Остатки отряда попали в плен и были поголовно расстреляны, кроме одного кадрового офицера.

 

Арсеньев упоминает о том, что часть партизан из каторжан ушла в Приморье на лодках и там разбойничала, грабя и убивая местное не-русское население. Один такой партизанский отряд уничтожили китайские дружинники из отряда самообороны, когда им пожаловались зависимые от них удэгэйцы.

2 пользователям понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

1904 год

Всеподданнейший отчет о действиях Военного министерства за 1904 год. СПб., 1906.

 

Численность регулярных войск:

На начало года: генералов и офицеров – 41 940, нижних чинов – 1 093 359 чел.

Убыло в течение года: генералов и офицеров 1956, сведений о нижних чинах не имеется.

Прибыло: 2975, н.ч. – 450 108

К 1905 г. состояло: 32 879, н.ч. – 1 032 136 (С.1)

Сравнив списочный состав собственно войсковых частей к 1 января 1905 г. со штатным, видно, что к концу отчетного года в общем выводе был некомплект в 4224 офицера; нижних же чинов против штат был сверхкомплект в 81 865 человек, образовавшийся вследствие назначения в части войск новобранцев в увеличенном числе на случай убыли неспособными. (С. 2)

Столь значительный некомплект офицеров собственно в строевых частях объясняется, главным образом, сформированием новых частей, недостаточным выпуском из военных и юнкерских училищ и в частности, стремлением офицеров переходить на нестроевые должности в управления, учреждения и заведения военного ведомства. (С. 2)

Наибольшая убыль генералов, штаб- и обер-офицеров произошла от смертности (689 чел.), от увольнения в отставку (477) и от перечисления в запас (300). – С. 2

 

Караульная служба:
 

Общая цифра ежедневно назначаемого для караульной службы наряда нижних чинов к 1 января 1905 г. составляла 11 792 чел., в том числе: для нужд военного ведомства 8883 чел., и для нужд гражданского ведомства 2909 чел. В течение года ежедневный караульный наряд увеличился на 761 чел., в том числе и на нужды ведомств: военного на 683 чел. и гражданского на 78 чел. (С. 18)

Наряд на нужды гражданского ведомства назначался: для окарауливания тюрем 2198 чел. (свыше 75 % всего наряда), в конвой к арестантам 131 чел. (менее 5%), для охраны казначейств и отделений государственного банка 182 чел. (6 %), в патрули и обходы в помощь полиции 398 человек (14 %).

В настоящее время главная часть наряда на нужды гражданского ведомства приходится на Кавказский округ (41 %), где, по местным условиям, до сих пор не признается возможным окарауливать многие учреждения вольнонаемными лицами и где не существует пока особой тюремной стражи. Остальной наряд распределяется по округам следующим образом: на Сибирский падает 21,5 %, на Казанский – 18 %, на Туркестанский – 10 %, на Петербургский – 6 % и на Варшавский и Московский по 1 %. (С. 18-19)

Самое интересное:
 

Важнейшие командировки войск были следующие:

Для охраны железнодорожных поездов чрезвычайной важности во время высочайших путешествий было привлечено 147 357 нижних чинов (в 1903 г. – 72 510 чел.) – С. 19

для охраны Самаро-Златоустовской железной дороги от покушений злоумышленников были привлечены от полевых и резервных частей Казанского военного округа – 5 офицеров и 1075 нижних чинов и 4 батальона Московского военного округа, Сибирская железная дорога охранялась дружинами государственного ополчения (55 рот).

Для предупреждения и прекращения беспорядков, для усиления полиции во время скопления народа в разных случаях, для поимки бродяг и разбойников и для тушения пожаров призывались войска различных военных округов; сравнительно с предшествовавшим годом число командированных частей было менее, беспорядки, как и в предыдущие годы, были среди фабричных и заводских рабочих, среди евреев и армян, среди арестантов и студентов, среди матросов и запасных (67 случаев).

Вследствие недостатка полиции в Кавказском округе и особых местных условий, для охраны внутренних сообщений и в распоряжении губернаторов (для несения полицейской службы) находились, кроме 12 сотен милиции, еще около 8 казачьих сотен. Кроме того, на весь летний период 1904 г. командировано было в помощь пограничной страже с 15 апреля по 1 сентября – 7 охотничьих команд, 2 сотни пластунского батальона и 7 казачьих конных сотен, а с 1 сентября по 15 апреля – 1 охотничья команда и 2 сотни пластунского батальона. (С. 19)

То есть большая часть сил из числа тех, что вынуждены были использовать внутри империи - из-за событий на Кавказе.

2 пользователям понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Немного о состоянии Японии - по российским источникам. 12 февраля (30 января) 1905 г.

 

Японія и война
Действительно ли Японія накануне банкротства? Въ Японіи, по чистой совести, на это могли бы ответить:
— Въ Японіи объ этомъ ничего неизвестно.
Этотъ вопросъ интересовалъ меня особенно.
Я присматривался самъ, разузнавалъ у японцевъ и, главнымъ образомъ, у коммерсантовъ-иностранцевъ, живущихъ въ Японіи: эти-то должны знать экономическое положеніе страны, рѣчь идетъ объ ихъ шкурѣ. Не вѣря словамъ, я собиралъ цифры.
Я знакомъ съ банковскимъ дѣломъ, я стоялъ близко къ болышимъ коммерческимъ предпріятіямъ на Востокѣ.

Эти знанія и знакомства позволяли мнѣ „давать понять", что я не просто туристъ, а пріѣхалъ позондировать почву для коммерческихъ дѣлъ крупной американской фирмы. Со мной европейцы-коммерсанты и представители банковъ охотно вели длинныя и подробныя дѣловыя бесѣды объ экономическомъ положены страны.

Никакихъ признаковъ даже запаха „горѣлаго" въ Японіи нигдѣ нѣтъ.
Въ нашихъ газетахъ я начитался о банкротствахъ японскихъ фирмъ.
Но вопросъ о нихъ вызывалъ повсюду общее удивленіе.
— Какія банкротства?
Я могъ назвать только три-четыре случая,—потому что и наши газеты называли только три-четыре случая. На это пожимали плечами.
— А гдѣ совсѣмъ нѣтъ банкротствъ? Тамъ, гдѣ совсѣмъ нѣтъ торговли и промышленности!
Случаи обычные и неизбѣжные въ каждой странѣ въ самое мирное время.


Мнѣ кажется наивнымъ и мало достойнымъ съ нашей стороны убаюкивать себя такими пустяками и кричать по поводу каждаго случайнаго краха отдельной фирмы:
— Японія банкротится!
Тогда Москва банкротится каждый день! И каждый день въ коммерческомъ судѣ объявляютъ несостоятельной „Москву"!
Напротивъ, случаи банкротства такъ единичны и ихъ такъ мало, что это, въ тяжкое время войны, свидѣтельствуетъ объ удивительной экономической прочности Японіи.
Коммерческія дѣла идутъ какъ всегда. Въ огромныхъ размѣрахъ и съ болышимъ довѣріемъ.

Во всѣхъ иностранныхъ банкахъ въ Японіи обычная кипучая деятельность. Вращаются огромныя суммы. И ни одинъ банкъ не имѣетъ основаній пожаловаться на неисправности или затрудненія въ полученіяхъ. Курсъ великолѣпенъ. За фунтъ стерлинговъ даютъ 98 іенъ.. Это хорошо не только для военнаго, но и для самаго мирнаго времени. Это говоритъ о довѣріи къ экономическому положенію Японіи.
— Коммерческая жизнь идетъ полнымъ ходомъ!— говорили мнѣ въ одинъ голосъ всѣ европейцы-коммерсанты и представители европейскихъ банковъ въ Японіи Я не говорю уже о томъ оживленіи въ промышленности, которое вызываютъ чисто-военныя нужды.
Верфи и оружейныя мастерскія работаютъ день и ночь, безпрерывно. Рабочимъ платится почти двойная плата.

Но Японія, даже, пожалуй, еще больше, чѣмъ когда-нибудь, занята сооруженіемъ коммерческаго флота.
Нагасаки заваленъ работой по сооруженію коммерческихъ судовъ.
— Развѣ бываетъ что-нибудь подобное во время банкротства?
Чему приписать все это? Японцы говорятъ:
— Какъ будто сама судьба за насъ!

Въ 1904 году въ Японіи былъ прекрасный урожай риса. 1904 годъ былъ, въ полномъ смыслѣ слова, „шелковымъ годомъ". Производство шелка,— а это главный предметъ экспорта,— въ 1904 году грандіозно.
Будь японцы болѣе наклонны къ мистицизму, они увидѣли бы въ этомъ изобиліи риса и шелка прямо вмѣшательство Провидѣнія.
Рисъ и шелкъ страшно поддержали Японію на ея „превосходномъ экономическомъ уровнѣ".
Но...

Милѣйшій мистеръ Пэрксъ, американецъ, съ которымъ мы совершили вмѣстѣ нѣсколько поѣздокъ по разнымъ городамъ Японіи и достаточно подружились, сказалъ, видя, что я собираю разныя японскія «curiositus»:
— Я подарю вамъ, сэръ, на память вещицу, которая не имѣетъ большой цѣны, но составляетъ теперь въ Японіи большую рѣдкость!
И подарилъ мнѣ... серебряную іену.
„Металла" вовсе нѣтъ въ Японіи.
Я не говорю уже о добрыхъ „золотыхъ іенахъ". равняющихся фунту стерлинговъ.
Этими золотыми іеиами былъ переполненъ Востокъ. Японцы привозили на азіатскій материкъ свои деньги въ „золотыхъ іенахъ". Это была самая ходовая монета, какъ англійскій фунтъ.
73
Теперь въ Японіи „золотыхъ іенъ" нѣтъ въ обращеніи вовсе.
Нѣтъ даже и серебряныхъ (Стоимость около нашего рубля.)
Въ обращеніи исключительно бумага.
Прежде бумажекъ менѣе 5 іенъ не было. Теперь въ ходу бумажка въ одну сену.
Серебро осталось только въ самой мелкой размѣнной монетѣ: въ монетахъ въ 50, 20 и 10 сень.

Весь японскій металлъ вытекъ за границу. Въ уплату за военный поставки.
Какъ ни иди японскія промышленность и торговля...
— Деньги тутъ обращаются нѣкоторое время, потомъ уходятъ за границу, какъ поясняютъ банкиры.
А впереди — еще большій отливъ металла: все новые и новые заказы, уплаты процентовъ по займамъ...
Металлъ — кровь денежнаго обращенія. И Японія напомнила мнѣ женщину, у которой еще масса жизни, страсти, огня, но развивается малокровіе. Кто его знаетъ, какія болѣзни вспыхнуть и разовьются на почвѣ этого малокровія!
Симптомъ тревожный и опасный.

Это не „наканунѣ". Нѣтъ. Но это залогъ глубокаго и тяжкаго страданія.
Второй вопросъ, меня очень интересовавшій:
— Действительно ли такъ велико разочарованіе войной, какъ приходится читать въ нашихъ газетахъ''
Снова „самоубаюкиванье". Ничего подобнаго.
Я говорилъ уже, что Японія ведетъ войну съ увлеченіемъ и радостно. Побѣды... Откуда же явиться разочарованію.

Сами японцы, съ ихъ способностью „по-американски", трезво и прямо смотрѣть въ глаза истинѣ, говорятъ объ этомъ такъ:
— Война страшно популярна въ южной и средней Японіи. Не особенно популярна въ сѣверной Японіи.
— Причина?
— Войну эту ведетъ культурная Яионія, понимающая необходимость этой войны. Культурны южная и средняя Японія. Сѣверная Японія находится еще какъ бы въ спящемъ состояніи. Тамъ не понимаютъ всѣхъ этихъ „новшествъ", на путь которыхъ вступила Японія. По незнакомству съ благами этихъ „новшествъ" относятся къ нимъ отрицательно. Потому въ сѣверной Японіи и не совсѣмъ популярна эта война Она „прямое слѣдствіе новшествъ". Тамъ не понимаютъ необходимости этой войны.

Почему война популярна въ. „культурной" Япопіп?
— Прежде всего потому, что всякій понимаетъ ея причины.
Всякій, отъ государственнаго человѣка до простого рабочаго.
Съ кѣмъ бы изъ японцевъ, черезъ переводчика, я ни бесѣдовалъ, на какой бы ступени общественной лѣстницы ни стоялъ мой собесѣдникъ,—я получалъ одни и тѣ же отвѣты, ясные и точные, какъ математическая формулы.

Обратитесь къ первому попавшемуся на улицѣ:
— Причина войны?
— Японія переполнена. Намъ необходима Корея и Манчжурія,—Манчжурія не въ собственность, пусть она принадлежитъ Китаю, но намъ пусть будутъ даны въ ней преимущественныя права.
— Цѣль войны?
— Отодвинуть Россію какъ можно подальше, чтобъ она намъ не мѣшала.
Въ побѣдѣ, благодаря успѣхамъ, не сомнѣвается никто.
— Какой результата будетъ имѣть война? Снова всякій японецъ совершенно точно формулируем вамъ требованія:
— Корея должна, подъ какой бы то ни было формой, но принадлежатъ намъ. Манчжурія возвращается Китаю, но намъ предоставляются въ ней преимущественныя права. Квантунъ мы оставляемъ за собой: онъ насыщенъ нашей кровью, мы дважды лили за него кровь. Въ случаѣ отказа Россіи платить контрибуцію, къ намъ переходитъ Сахалинъ, это — наше исконное владѣніе, самое слово „сахалинъ", скалы, — японское.

При этомъ ясномъ пониманіи неизбежности, причинъ, цѣли и результатовъ войны,—японцы относятся къ ней съ энтузіазмомъ, какъ относятся страны только къ истинно „народнымъ" войнамъ.
Никакихъ воззваній на нужды войны, на нужды раненыхъ не дѣлается. Никакихъ сборовъ пожертвованій ни при газетахъ ни при правительственныхъ учрежденіяхъ.
И тѣмъ не менѣе, къ правительству стекаются пожертвованія со всѣхъ сторонъ.
Есть сборъ пожертвованій при храмахъ. Въ храмахъ стоятъ ящики, въ которые можно бросать свою „лепту". Но это не играетъ никакой роли. Это — пустяки.
Пожертвованія предпочитаютъ передавать прямо въ руки правительству.
Масса пожертвованій поступаетъ отъ японцевъ, живущихъ за границей.
Въ Санъ-Франциско мнѣ показывали очень богатаго японца, крупнаго торговца. Весь свой чистый барышъ онъ ежедневно жертвуетъ на нужды войны.
Дѣлаетъ огромные обороты, получаетъ огромные доходы, но на себя не тратитъ ничего.

Японцы всегда были экономны. Отсюда — огромное скопленіе капиталовъ въ ихъ странѣ.
Но со времени войны экономія и скромность въ образѣ жизни стали первыми требованіями патріотизма.
Женщины отказались отъ нарядовъ, отъ украшеній. Янонецъ, который позволилъ бы себѣ публично какое-нибудь проявленіе роскоши, подвергся бы общему осужденію, какъ плохой патріотъ.
Какъ только началась война, японскія правительственный лица и выдающіеся общественные дѣятели обратились съ воззваніями къ населенно.
Въ воззваніяхъ, чуждыхъ блестящихъ надеждъ и обѣщаній, говорилось, что „впереди насъ ждутъ, быть-можетъ, очень тяжелыя времена", а потому рекомендовалось „соблюдать экономію, сократить личные расходы и готовиться перенести тяжести военнаго времени".
Этихъ воззваній слушались съ энтузіазмомъ.

Въ японскихъ школахъ дѣти падали въ обмороки отъ голода — они „экономили" на завтракахъ, отдавая деньги, шедшія имъ на завтракъ, на нужды народной войны.
Всѣ отели жалуются:
— Массу боевъ взяли на войну.
— И они не хотѣли уходить?
— Не хотѣли? Напротивъ! Каждый шелъ съ восторгомъ! Каждый изъ нихъ пойдетъ съ истиннымъ восторгомъ, когда его призовутъ!
Я нарочно привожу въ примѣръ именно „боевъ",— потому что прислуга отелей, да еще на Востокѣ,— особенно „балованный" народъ.
Въ Японіи почти нѣтъ теперь, во время войны, случаевъ уклоненія отъ военной службы.

Японцы, „запасные" и „призывные", живущіе за границей, возвращаются сами, ѣдетъ масса волонтеровъ. Каждый пароходъ изъ Санъ-Франциско привозитъ на борту человѣкъ по 200 волонтеровъ-японцевъ.
Одушевленіе колоссальное.
Но...

Тотъ, кто бывалъ на Востокѣ, знаетъ, какую колоссальную цѣну имѣютъ для всякаго, желающаго ознакомиться со страной, миссіонеры. Особенно католическіе, самые просвѣщенные и ловкіе изъ миссіонеровъ.
Моисею, если бы въ его время были миссіонеры, слѣдовало бы послать соглядатаями въ землю обѣтованную двухъ миссіонеровъ.
Откуда узнать, что дѣлается въ глубинѣ страны? Вт, японской деревнѣ? Откуда узнать тайны ея жизни?
И я обратился къ миссіонерамъ.
Въ Токіо я сидѣлъ съ французомъ, католическимъ миссіонеромъ.
У него колоссальная епархія. Онъ постоянно въ разъѣздахъ. Знаетъ нужды своей паствы, не только духовныя, но и матеріальныя, — на это католические миссіонеры обращаютъ особое вниманіе. Отъ него не скрыто ничто въ жизни японской деревни.

Онъ говорилъ печально:
— Война истощаетъ японскій народъ. Истощаетъ физически. Хвала Господу, что еще рисъ въ этомъ году родился, какъ рѣдко когда. Это помѣшало ему вздорожать въ такой пропорціи, въ какой онъ можетъ вздорожать при мало-мальски плохомъ урожаѣ. При мало-мальски плохомъ! Потому что масса риса уходитъ изъ страны на театръ войны. Рисъ все же вздорожалъ, благодаря этимъ отправкамъ, и японцамъ приходится экономить въ ѣдѣ. Если бы вы знали, какъ я, этотъ скромный и экономный народъ, вы поняли бы, что каждое уменьшеніе дневной порціи для японца, это— уже покушеніе на здоровье. Они и такъ довольствуются тѣмъ, что только-только необходимо для поддержанія жизни. Это ужасно отражается на силахъ и здоровьѣ японской деревни. Это отразится хилостью на будущемъ поколѣніи. На тѣхъ изъ дѣтей, кто выживаетъ это страшное время...

И онъ разсказалъ мнѣ объ эпидеміи, которая свирѣпствуетъ среди японскихъ дѣтей теперь, во время войны, и уносить ихъ массами.
Потомъ я наводилъ справки у всѣхъ, имѣющихь дѣло съ японской деревней, и всѣ говорили мнѣ о „страшной эпидеміи на дѣтяхъ".
— Дѣтская смертность прямо чудовищна.
А одинъ экспансивный молодой миссіонеръ говорилъ Milt.:
— Японская деревня, это—теперь Виθлеемъ во время Ирода. Она полна плачемъ матерей.

Въ чемъ же дѣло, и гдѣ же связь этой эпидеміи съ войной?
Дѣло въ томъ, что отбытіе массы мужчинъ на войну не сказывается на городахъ. Города всегда переполнены „предпріимчивымъ мужскимъ населеніемъ, ищущимъ заработка". Ушли одни, освободивъ заработки, — имъ на смѣну явились изъ глубины страны другіе.
Но земледѣльческой Японіи война пришлась тяжело.
Масса мужчинъ ушла туда, на поля кровавых!» битвъ. Ихъ работа осталась на рукахъ женщинъ. Женщинамъ прибавилось, — и какъ прибавилось! — работы, а питаніе благодаря вздорожанію риса, осталось то же.
Отсюда — слабосиліе, истощеніе.
И это сказалось на самыхъ неповинныхъ ни въ войнѣ ни въ какихъ другихъ человѣческихъ мерзостяхъ существахъ — дѣтяхъ.
— Дѣти умираютъ буквально на груди у матерей!— говорили мнѣ всюду, всѣ, имѣющіе дѣло съ японской деревней.
— Истощенныя матери, у которыхъ прибавилось работы, а пища осталась такой же скудной, не могутъ дать дѣтямъ того молока. Всѣ просто сходятъ съ ума: дѣти синѣютъ и умираютъ буквально у нихъ на груди. Если бы вы знали, что это за ужасныя картины. И на каждомъ шагу!

Слушая эти разсказы очевидцевъ, я съ отвращеніемъ вспоминалъ легенду о китайскихъ молодцахъ, которыхъ выписали, будто бы, „для приплода" къ японскимъ женщинамъ. Какой Хлестаковъ это выдумалъ и какіе идіоты могли этому вѣрить!
Пусть это жены нашихъ враговъ, — но взводить такую грязную клевету на женщину, на мать, на груди у которой умираетъ ея ребенокъ...
Итакъ.
Торговля, промышленность идутъ еще полнымъ ходомъ, но деньги текутъ изъ страны, какъ кровь изъ открытыхъ ранъ.
Въ то время, какъ города полны блестящихъ празднествъ по случаю побѣдъ, деревня, — вся страна,— полна тихимъ плачемъ матерей надъ умирающими отъ истощенія дѣтьми.
Таково истинное положеніе вещей.

 

В.КРАЕВСКIЙ

(Текст печатается по книге В.Краевский «В Японии». Издание Т-ва И.Д.Сытина, 1905 г. 186 стр.)
http://starosti.ru/archive.php?m=2&y=1905

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Столь значительный некомплект офицеров собственно в строевых частях объясняется, главным образом, сформированием новых частей, недостаточным выпуском из военных и юнкерских училищ и в частности, стремлением офицеров переходить на нестроевые должности в управления, учреждения и заведения военного ведомства.

 

Что сказать?

 

Все было очень плохо - очень сильно процветала коррупция. Известно, что на поражения и утрату матчасти в Маньчжурии, ПА и при Цусиме списали очень много казнокрадства.

 

Вот все и стремились к кормушке поближе, от фронтов подальше.

 

Самое интересное:

 

Собственно, ЕМНИП, самый удачный контакт японской разведки был именно с закавказскими националистами.

 

Я не говорю уже о томъ оживленіи въ промышленности, которое вызываютъ чисто-военныя нужды. Верфи и оружейныя мастерскія работаютъ день и ночь, безпрерывно. Рабочимъ платится почти двойная плата.

 

Собственно, РЯВ дала так подняться японскому ВПК, что потребность в импорте оружия отпала.

 

Плюс дали работы своей судостроительной промышленности - масса трофейных судов для ремонта и модернизации + разработка и проведение операций по подъему (в т.ч. знаменитый "Варяг"), ремонту или разделке судов в ПА...

 

Какое там банкротство?

 

Чему приписать все это? Японцы говорятъ: — Какъ будто сама судьба за насъ!

 

У меня иной раз такое впечатление создается.

 

Ведь в 1894 г. Япония балансировала на грани тяжелейшего поражения. Никто не мог поручиться, что Китай не раздавит ее. И в битве у Хайяндао все не закончилось печально для японцев по случайности - 2 аналогичных случая за битву показали, что случайность решает очень многое.

 

Так, при попадании японского снаряда в ТА на крейсере "Чжиюань" торпеда сдетонировала и крейсер погиб. А китайский снаряд попал в ТА на "Ицукусиме", но торпеда не сдетонировала! 

 

В общем, мистику отрицаем, как нереальное, но череду счастливых случайностей отметить надо.

 

Весь японскій металлъ вытекъ за границу. Въ уплату за военный поставки.

 

 

Логично. Но из Кореи они получат взамен драгоценного металла столько (русские путешественники свидетельствовали, что японские торговцы вывозили из Кореи незаконно выменянное золото мешками), что иены будут котироваться очень высоко и в 1920-е годы.

 

Съ кѣмъ бы изъ японцевъ, черезъ переводчика, я ни бесѣдовалъ, на какой бы ступени общественной лѣстницы ни стоялъ мой собесѣдникъ,—я получалъ одни и тѣ же отвѣты, ясные и точные, какъ математическая формулы.

 

ИМХО, с Россией сравнивать не стоит - унификация мышления на волне популярности императорской власти и достижений на фронтах и в экономике - факт.

 

— Японія переполнена. Намъ необходима Корея и Манчжурія,—Манчжурія не въ собственность, пусть она принадлежитъ Китаю, но намъ пусть будутъ даны въ ней преимущественныя права.

 

Собственно, все было получено + половина Сахалина (прямое территориальное приращение) + масса трофеев (в т.ч. много дорогостоящих кораблей).

 

Квантунъ мы оставляемъ за собой: онъ насыщенъ нашей кровью, мы дважды лили за него кровь. Въ случаѣ отказа Россіи платить контрибуцію, къ намъ переходитъ Сахалинъ, это — наше исконное владѣніе, самое слово „сахалинъ", скалы, — японское.

 

Ляодунский полуостров - это плод нашей авантюры. Отобрали его у японцев, устроив военную демонстрацию. Причем распорядились бесхозяйственно - ПА к 1904 г. был совершенно неготов к обороне. Естественно, японцы смотрели на ПА как на законную добычу, которую уже один раз отобрали и которую теперь отдать нельзя.

 

По Сахалину - не знаю, что лучше - отдать землю или заплатить контрибуцию. Витте пальцы растопыривал, что РИ не будет платить никому, потому что не платила никогда. А на деле - это не гордый принцип, а просто нереальность выплат в том состоянии экономики, в котором РИ оказалась.

 

Вот и решили отдать землей - благо, было ее немало, необходимость в Сахалине слабо осознавалась, особенно при отсутствии флота (в результате РЯВ). Что лучше?

 

Никакихъ воззваній на нужды войны, на нужды раненыхъ не дѣлается. Никакихъ сборовъ пожертвованій ни при газетахъ ни при правительственныхъ учрежденіяхъ. И тѣмъ не менѣе, къ правительству стекаются пожертвованія со всѣхъ сторонъ. Есть сборъ пожертвованій при храмахъ. Въ храмахъ стоятъ ящики, въ которые можно бросать свою „лепту". Но это не играетъ никакой роли. Это — пустяки. Пожертвованія предпочитаютъ передавать прямо въ руки правительству. Масса пожертвованій поступаетъ отъ японцевъ, живущихъ за границей.

 

ЕМНИП, дети в японских школах экономили на завтраках и стремились хоть что-то, но послать в армию. 

 

Женщины отказались отъ нарядовъ, отъ украшеній. Янонецъ, который позволилъ бы себѣ публично какое-нибудь проявленіе роскоши, подвергся бы общему осужденію, какъ плохой патріотъ.

 

И для сравнения:
 

Иду  по  Французскому  бульвару  и  глазам  своим  не   верю. Великолепнейший выезд, рысаки в серых яблоках, ландо, на козлах кучер-солдат в белых перчатках, шум, гром, блеск... Две дамы в белых косынках с красными крестами, в бархатных собольих ротондах, на  пальцах  вот  такие  брильянты, лорнеты, брови намазаны, глаза блестят от белладонны, и напротив два шикарных адъютанта с зеркальными саблями, с папиросами в белых зубах. Хохот, веселье... И, как бы вы думали, кто? Мадам Каульбарс с дочерью и поклонниками катит в Аркадию, в то время  когда  Россия  буквально истекает кровью и слезами! Ну, что вы скажете? Нет, вы только подумайте -  вот такие брильянты! А, позвольте спросить, откуда? Наворовали, награбили, набили карманы.

 

 

Это все Катаев писал со своих детских впечатлений - в 1904-1905 гг. ему было 8 лет, как его лирическому герою Пете Бачей.

 

Если бы вы знали, какъ я, этотъ скромный и экономный народъ, вы поняли бы, что каждое уменьшеніе дневной порціи для японца, это— уже покушеніе на здоровье. Они и такъ довольствуются тѣмъ, что только-только необходимо для поддержанія жизни. Это ужасно отражается на силахъ и здоровьѣ японской деревни. Это отразится хилостью на будущемъ поколѣніи. На тѣхъ изъ дѣтей, кто выживаетъ это страшное время...

 

ПМВ показала - ничего не произошло. Попытка самоуспокоения русского автора.

 

 

И онъ разсказалъ мнѣ объ эпидеміи, которая свирѣпствуетъ среди японскихъ дѣтей теперь, во время войны, и уносить ихъ массами.

 

 

Это и при войне было, и без войны было.

 

А в России сколько было детских смертей?

 

Таково истинное положеніе вещей.

 

Про массовую смертность - это надо проверять. Потому что в стране, еще недавно сидевшей на верхушках пальм и не имевшей современной медицины, высокая детская смертность была нормой. В Китае, кстати, тоже. И малокровие от истощения и недоедания - тоже. Читайте Пэн Бая.

 

Т.ч. из войны японское общество вышло удачно. Российское же - в революцию. Которую пытались оттянуть войной.  

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Николай, а как обстояло дело с мобилизацией в России?

 

АФАИК, многие наши аналитики начала ХХ в. писали, что мобилизованные запасные старших сроков были практически непригодны для войны (обучались очень давно, были малоразвиты, обременены семьей и хозяйством), в чем некоторые видели причину поражения.

 

Это, безусловно, частности, но все же... Процитирую Катаева:

За плетнем, на котором торчало множество глиняных кувшинов, Петя увидел уютный гарман. Посредине его маленькой арены, устланной свежей, только что с поля, пшеницей, стояла повязанная бабьим платком до глаз девочка лет одиннадцати в длинной сборчатой юбке и короткой ситцевой кофточке с пышными рукавами.
Закрываясь от солнца локтем и переступая босыми ногами, она гоняла на длинной веревке по кругу двух лошадок, запряженных цугом. Мягко разбрасывая копытами солому, лошадки катили за собой по толстому слою блестящей пшеницы рубчатый каменный валик. Он твердо и бесшумно подпрыгивал.
За каменным валиком волоклась довольно широкая доска, загнутая спереди, как лыжа.
Петя знал, что в нижнюю поверхность этой доски врезано множество острых янтарных кремней, особенно чисто выбивающих из колоса зерно. На этой быстро скользящей доске, с трудом сохраняя равновесие, лихо, как на салазках, стоял парнишка Петиных лет в расстегнутой вылинявшей рубахе и картузе козырьком на ухо.
Крошечная белоголовая девочка, судорожно ухватившись обеими ручонками за штанину брата, сидела у его ног на корточках, как мышка.
По кругу бегал старик, шевеля деревянными вилами пшеницу и подбрасывая ее под ноги лошадям. Старуха подравнивала длинной доской на палке рассыпающийся и теряющий форму круг.
Немного поодаль, у скирды, баба с черными от солнца, жилистыми, как у мужчины, руками с натугой крутила шарманку веялки. В круглом отверстии барабана мелькали красные лопасти.
Ветер выносил из веялки блестящую тучу половы. Она легко и воздушно, как кисея, оседала на землю, на бурьян, достигала огорода, где над подсохшей ботвой совершенно созревших, желто-красных степных помидоров торчало, раскинув лохмотья, пугало в рваной дворянской фуражке с красным околышем.Здесь, на этом маленьком гармане, как видно, работала вся крестьянская семья, кроме самого хозяина. Хозяин, конечно, был на войне, в Маньчжурии, и, очень возможно, в это время сидел в гаоляне, а японцы стреляли в него шимозами.

 

 

Вот так - бабы и старики с детьми молотят, отец сидит в гаоляне под шимозами...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Оружейными заводами к 1 января 1906 г. было всего изготовлено 312 444 3-линейных винтовок образца 1891 г. (наряд был дан на изготовление 449 085 винтовок).

 Не хватило мощностей, чтобы выполнить заказ?

 

Ведь дано состояние заказа на 1.01.1906!

 

На 1905 год императорскому Тульскому оружейному заводу дан был наряд на изготовление 122 пулеметов Максима, в счет этого наряда к 1 января 1906 г. заводом сдано 32 пулемета.

Ударно, ничего не скажешь!

 

В 1894 г. отсталая цинская армия имела 36 пулеметов Максима (сайдяньцян), причем могла иметь и больше, но было признано невыгодным производить пулеметы под патроны с дымным порохом. А так бы - наши не круче китайцев смотрелись бы!

 

В целом получается, что промышленность с заказам справилась. Не смогли обеспечить только пулеметами, а также не понятная ситуация с заказами для частных заводов - но там возможен вариант, что что просто не успели за 1905 год (заказ был рассчитан на немного более длительный срок). И да, использовались иностранные заводы.

Существенное недопроизводство по винтовкам. По патронам - куда ни шло. Пулеметы - полный провал. Причем состояние выполнения заказов дано на 1.01.1906, когда война уже 3 месяца как окончилась.

 

Забастовки серьезные были?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Участник РЯВ и военный теоретик Свечин о головотяпстве наших интендантов (а где-то - и о мошенничестве):

Интендантство порой обнаруживало вопиющую экономическую безграмотность; оно решило в начале войны щадить запасы зерна в Телине, в русском тылу, и скупать видимые запасы в порту Инкоу, на нашем фронте; отсюда между Телином и Инкоу образовался значительный разрыв цен; а так как эти пункты были связаны рекой Ляохе, судоходство по которой было свободно, то китайцы-купцы сплавляли зерно из Телина, где оно стоило дешево, в Инкоу, где они его продавали дорого; а наши интенданты покупали дорогое зерно в Инкоу и по железной дороге везли его в тыловые склады, в Телин; образовавшийся бессмысленный круговорот зерна был для нас явно убыточен. Расплачиваясь бумажными рублями, мы вовремя не заготовили серебра в слитках для поддержания курса нашей валюты и понесли большие валютные потери вследствие местного обесценения наших рублей. Были мошеннические заказы продовольствия в Америке, откуда оно не могло быть доставлено [476] при господстве японского флота на море. Были перевозки соли на подводах, которые, по представленным счетам, обходились в 15 рублей с пуда; весной 1905 г., по нераспорядительности интендантства, сотни тысяч пудов мороженого мяса оттаяли и сгнили.

 

http://militera.lib.ru/science/svechin2b/09.html

 

Думаю, Свечин предельно корректен, называя операции Телин - Инкоу "вопиющей экономической бездарностью" наших интендантов. Скорее, тут преступный сговор.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Свечин о потерях японцев:

Командование не слишком считалось с невзгодами, выпадающими на войска. Потери японцев на сухом пути в эту войну были значительны: 89 тыс. убитых и умерших от ран, 166 тыс. раненых, 26 тыс. умерших от болезней; эти потери больше русских в отношении убитых на 122%, раненых — на 19%, умерших от болезней — на 100%. 

 

 

Он же - о потерях русских войск:

за 18 месяцев войны русская армия потеряла от болезней: умершими — 7368, исключенными в неспособные и эвакуированными — 100832, а всего — 108200 человек; мы не учитываем при этом потерь порт-артурского гарнизона и на Сахалине{111}. Наши потери от болезней были значительно меньше потерь боевых — 30 тыс. убитых и умерших от ран, 120 тыс. раненых. 

 

 

И ряд важных общих выводов:

Достижение нами неизбежного — решительного превосходства сил и ориентировка всего ведения войны на конечный сокрушительный удар являлись иллюзией, притом приносившей огромный вред.

Борьба за географические пункты, с которой должна была начаться война, утрачивала все предпосылки проявления войсками упорства, начальниками — решимости; а без этих предпосылок победы каждое боевое столкновение обязательно являлось нашим поражением. Даже не слишком углубленный анализ политического состояния России позволял предусмотреть, что стратегическое напряжение России не будет непрерывно нарастать, что кульминационная его точка не слишком удалена, что первые же неудачи разлагающе подействуют на нашу государственность, минированную с разных сторон; революционное брожение должно было неминуемо скоро начаться и отразиться прежде всего на боеспособности посылаемых на Дальний Восток войск. Действительно, мы наблюдаем наибольшую боеспособность в гарнизоне Порт-Артура, который еще до начала процессов распада был отрезан от России. Затем очень боеспособными показали себя сибирские полки, мобилизованные в первую очередь и не связанные слишком тесно с настроениями русских европейских губерний. Чем позднее мобилизовались части, тем [471] менее удовлетворительно настроенных запасных получали они.

Война для России имела колониальный характер; воинская повинность вообще изобретена не для ведения колониальных войн; во всяком случае резервные части по своей организации отнюдь не приспособлены к дальним экспедициям. Нужно было оставить резервные части в покое; нужно было обратить особое внимание на мобилизацию отправляемых на Дальний Восток; для этого следовало использовать только три-четыре младших возрастных класса запаса; надо было смело идти на то, что такой отбор лучшей части запаса ухудшит условия мобилизации против Тройственного союза. Корпуса следовало мобилизовать последовательно, за 3 месяца до посадки в вагоны; войска следовало предварительно заставить отбыть трехмесячный лагерный сбор; они должны были бы тщательно, в полном составе провести усиленный курс стрельбы и повысить свои тактические качества учениями и малыми маневрами в полном составе военного времени; следовало войска перед отправкой на Дальний Восток экзаменовать и отчислять негодный командный состав; последний прием употреблялся лишь генерал-инспектором артиллерии по отношению к командирам батарей, не умевшим стрелять, а таковые оказывались в изрядном числе. Лучше, конечно, было бы расходовать наши средства в организованном виде, чем мобилизовать негодную резервную часть и пополнять ее затем командирами, солдатами, материальной частью за счет разрушения лучших полков.

 

 

В общем, четко подмечено - мобилизация запасных старших призывов эффекта не дала, первые же поражения разлагающе подействовали на армию и общество.

 

ИМХО, в те годы общество в России получило ломку представлений, аналогичную ломке представлений у 7-летнего мальчика Пети из семьи одесского учителя, только более страшную по последствиям - ломались представления у взрослого населения:

– И прекрасно, если услышат. Пусть знают, в какой стране они живут. Потом нам же скажут спасибо. Пусть знают, что у них царь – дурак и пьяница, кроме того еще и битый бамбуковой палкой по голове. Выродок! А лучшие люди страны, самые честные, самые образованные, самые умные, гниют по тюрьмам, по каторгам…

 

В этот вечер Пете открылось много такого, о чем он раньше не подозревал.

Раньше существовали понятия, до такой степени общеизвестные и непреложные, что о них никогда даже и не приходилось думать.

Например – Россия. Было всегда совершенно ясно и непреложно, что Россия – самая лучшая, самая сильная и самая красивая страна в мире. Иначе как можно было бы объяснить, что они живут в России?

Затем папа. Папа – самый умный, самый добрый, самый мужественный и образованный человек на свете.

Затем царь. О царе нечего и говорить. Царь – это царь. Самый мудрый, самый могущественный, самый богатый. Иначе чем можно было бы объяснить, что Россия принадлежит именно ему, а не какому-нибудь другому царю или королю, например французскому?

Ну и, конечно, бог, о котором уже совсем нечего говорить, – все понятно.

И вдруг что же оказалось? Оказалось, что Россия – несчастная, что, кроме папы, есть еще какие-то самые лучшие люди, которые гниют на каторгах, что царь – дурак и пьяница, да еще и битый бамбуковой палкой по голове. Кроме того, министры – бездарные, генералы – бездарные, и, оказывается, не Россия побила Японию, в чем не было до сих пор ни малейших сомнений, а как раз Япония – Россию.

И самое главное – что об этом говорили папа и тетя. Впрочем, кое о чем уже догадывался и сам Петя.

В участке сидели приличные, трезвые люди, даже такой замечательный старик, как дедушка Гаврика, которого, кроме того, еще и били. Матрос прыгнул с парохода. Солдаты остановили дилижанс. В порту стояли часовые. Горела эстакада. С броненосца стреляли по городу.

Нет, было совершенно ясно, что жизнь – вовсе не такая веселая, приятная, беззаботная вещь, какой казалась еще совсем-совсем недавно.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Тем не менее, Свечин указывает, как "стратегия" Куропаткина играет против него - накапливая войска, он теряет в их качестве:

Через месяц после конца Ляоянского сражения наша армия насчитывала 270 тыс. войск; в том числе 70 тыс. представляли некрепкие и плохо обученные V и VI Сибирские корпуса.

 

 

Учтем, что в битву при Ляояне наши вступили, имея 170 тыс. человек. После боя, стоившего нам 16 тыс. убитыми и раненными, войска увеличились, более чем на 100 тыс. человек. Но 70% пополнения приходились на части с сомнительной боеспособности.

 

Только ПА не деблокировали и Ляоян потеряли. А что выиграли в результате?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опять же, затягивание войны при усилении проблем в тылу сказалось на пополнениях:

Боеспособность русской армии была несколько подорвана началом революционного движения в тылу и низким качеством поступившего массового пополнения; некомплект достигал 22% офицеров и 13 % солдат.

 

 

Естественно, что Свечин не имеет в виду, что шли какие-то крупные бои с революционными отрядами, которые сильно подрывали наш тыл. Имеется в виду усиление брожения в массах, не понимавших, за что идут воевать. Это "всего лишь" февраль 1905 г. Еще без стрельбы, но народ уже не хочет воевать!

 

Вот так мы "одерживали победы", покрывая себя "несмываемой славой".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В общем, возникли вопросы:

1) был ли наплыв в РИА и РИФ добровольцев "прапорщиков Звонаревых"? А простых солдат?

 

2) насколько остро стоял вопрос о выкупных платежах за землю? Ведь царь отменил платежи только в связи с революцией и, ЕМНИП, после заключения мира?

 

3) были ли массовые забастовки на предприятиях ВПК и транспорте, имевшие политическую направленность?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Николай, а как обстояло дело с мобилизацией в России? АФАИК, многие наши аналитики начала ХХ в. писали, что мобилизованные запасные старших сроков были практически непригодны для войны (обучались очень давно, были малоразвиты, обременены семьей и хозяйством), в чем некоторые видели причину поражения.

Старшие сроки - это, насколько я понимаю, те. то проходил службу в конце 1870-х и начале 1880-х. Немудрено, что они были "не в лучшей форме" - и их возраст сказывался, и развитие техники.

С мобилизацией, полагаю были и другие трудности - миграция населения, она в те годы была весьма приличной. А учет - слабым. И понятно, что, в первую очередь, переселялись молодые. В деревнях оставались старшие - их и стали призывать.

Скорее всего, попытки пополнить армию ссыльными - не от хорошей жизни.

 

1) был ли наплыв в РИА и РИФ добровольцев "прапорщиков Звонаревых"? А простых солдат?

Сомневаюсь я... Но надо проверять.

 

2) насколько остро стоял вопрос о выкупных платежах за землю? Ведь царь отменил платежи только в связи с революцией и, ЕМНИП, после заключения мира?

По-прежнему остро. Отменили их действительно лишь после революции.

 

3) были ли массовые забастовки на предприятиях ВПК и транспорте, имевшие политическую направленность?

Такие, если и были, то в единичном количестве. Эти предприятия как раз неплохо обеспечивали работой (соответственно, и платили там неплохо), даже в 1905 г. на таких предприятиях забастовок было мало, бастовали, по большей части, в сфере ширпотреба.

Отдельные бунты могли быть, но не более того.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Естественно, что Свечин не имеет в виду, что шли какие-то крупные бои с революционными отрядами, которые сильно подрывали наш тыл. Имеется в виду усиление брожения в массах, не понимавших, за что идут воевать. Это "всего лишь" февраль 1905 г. Еще без стрельбы, но народ уже не хочет воевать!

Да и в 1904 г. проблем с дисциплиной в тыловых частях хватало.

 

Не хватило мощностей, чтобы выполнить заказ?

Да, совершенно верно. Насколько помню, первые годы XX столетия - это годы кризиса, соответственно, были сокращения и прочие "прелести". А быстро "перестроиться" - это не так просто.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сообразил один момент, связанный с учетом миграции и ссыльными. Учетом занимались статистические отделы земств, а работали в них, по большей части именно ссыльные (они как раз занимались тем, что ходили по деревням и весям и собирали материал, то есть переписью населения занимались). Гипотетически они могли и придержать данные о переселениях, но вообще в безобразовские времена в Сибирь старались уже не ссылать. И в результате - учет миграции в этих областях, скорее всего, "рухнул".

А вот сами ссыльные были на учете, поэтому их и попытались призывать, в первую очередь - о населении у властей просто информации не было, а о ссыльных - была.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Да, совершенно верно. Насколько помню, первые годы XX столетия - это годы кризиса, соответственно, были сокращения и прочие "прелести". А быстро "перестроиться" - это не так просто.

А в чем проявлялась революционная ситуация на 1904 г.?

 

Ведь курс на войну был взят не только от "головокружения от успехов" - реально в правительстве считали, что "необходима маленькая победоносная война"!

 

Т.е. уже попахивало чем-то очень сильно жареным - но чем? Я не имею подробных сведений.

 

Да и в 1904 г. проблем с дисциплиной в тыловых частях хватало.

А в чем революционное движение на февраль 1905 г. проявилось в массах?

 

Сообразил один момент, связанный с учетом миграции и ссыльными.

Так сколько тех ссыльных призвали по сравнению с запасными? ИМХО, это "дистанция огромного размера".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
А в чем проявлялась революционная ситуация на 1904 г.?

Первый звонок студенческие волнения в 1899 г.:

«8-го февраля, в день празднования годовщины основания Императорского С.-Петербургского университета, нередко происходят со стороны студентов нарушения порядка и спокойствия на улицах С.-Петербурга и в публичных собраниях. Беспорядки начинаются немедленно по окончании университетского акта шествием студентов большой толпой с пением песен и криками «ура!» по Дворцовому мосту и далее по Невскому проспекту. Вечером происходят шумные вторжения в рестораны, увеселительные заведения, в цирк, в Малый театр. Смежные с этими заведениями улицы бывают до глубокой ночи пересекаемы возбужденной толпой, что дает повод к прискорбным столкновениям и вызывает неудовольствие публики. Общество столицы давно обратило внимание на эти беспорядки; оно возмущается ими и осуждает за них университет и все студенчество, тогда как в них участвует только небольшая его часть. Закон предусматривает такого рода беспорядки и за нарушение общественной тишины и спокойствия подвергает виновных аресту на 7 дней или денежному штрафу до 25 рублей. Если же в этих нарушениях будет участвовать целая толпа людей, которая не разойдется по требованию полиции, то упорствующие подвергаются: аресту до 1 месяца или штрафу до 100 рублей. А если необходимо будет прекратить беспорядок силою, виновные подвергаются аресту до 3-х месяцев или штрафу до 80 рублей. 8-го февраля полиция обязана охранять тишину и спокойствие совершенно так же, как и во всякий другой день года. Если произойдет нарушение порядка, полиция обязана прекратить его во что бы то ни стало. Закон предписывает даже употребление силы для прекращения беспорядков. Последствия такого столкновения с полицией могут быть очень печальны. Виновные могут подвергнуться: аресту, лишению льгот, увольнению и исключению из университета и высылке из столицы. Считаю необходимым предупредить об этом гг. студентов. Студенты должны исполнять законы, охраняя тем честь и достоинство университета».

Это объявление вызвало возмущение студентов, вдобавок ко всему прочему здание университета было блокировано полицией. Студенты попытались "прорваться", что и вылилось в столкновения (точнее, полицейские стали избивать студентов, поскольку те, по сообщениям блюстителей порядка, кидали в них снежками).
Началась забастовка, к которой вскоре присоединились студенты из других городов - всего бастовало до 25 000 человек. К началу марта они сошли на нет, при этом лидеры протеста были арестованы.

По мнению Р. Пайпса:

В только что описанном эпизоде как в микрокосме отразилась трагедия имперской России, проявив ту огромную роль в революции, которую подчас играли вовсе не тяжкие условия существования, а непримиримость занятых сторонами позиций. Правительство сочло безобидное проявление юношеского задора крамолой. В ответ радикальная интеллигенция раздула недовольство студентов неправомочным обращением с ними полиции до полного отрицания государственного строя. Разумеется, абсурдно полагать, что студенческие недовольства, вызвавшие забастовку, нельзя было удовлетворить, не опрокинув существующего государственного уклада: ведь простое восстановление Университетского устава 1863 года явилось бы крупным шагом навстречу студенческим чаяниям, на что уповали и сами студенты, немедленно вернувшиеся к занятиям, как только была создана комиссия Ванновского. Техника превращения конкретных жалоб в глобальные политические требования стала привычным оружием русских либералов и радикалов. Она отвергала компромиссы и частичные реформы: нельзя, как утверждалось, ждать изменений к лучшему, пока существующий режим не поколеблен, а это означало, что революция есть непременное условие всякого улучшения жизни.

 

Пайпс Р. Русская революция. Т. 1. СПб., 2005.

Хотя здесь, на мой взгляд, много от послезнания. Тем не менее, противостояние студентов и гос. аппарата стало нарастать. В июле того же года правительство издало "Временные правила", в соответствии с которыми студенты, замешанные в различных беспорядках, теряли право на отсрочку от службы в армии. И после волнения в Киеве, вспыхнувшего в ноябре 1900 г., министр народного просвещения Н.П. Боголепов решил воспользоваться этими правилами - и 183 студента отправились служить. А дальше пошла "цепная реакция" - начались волнения в Санкт-Петербургском университете, и в армию были "высланы" еще 27 человек. Студенческие забастовки вспыхнули в других городах Харькове, Москве, Варшаве). Отправляли и в ссылки.

 

С 1902 г. начали шалить эсеры, периодически ликвидировали кого-нибудь из государственных деятелей (у них как раз пик активности приходится на 1902-194 гг.).

В том же году были крестьянские восстания в южных губерниях (последствия неурожая 1901 г.). Рабочие стачки - в южных губерниях летом 1903 г., в 1904 г. только одна крупная (в Баку).

В 1903 г. - стачка в Златоусте (небольшая, в общем-то) завершилась расстрелом рабочих.:
 

Непосредственной причиной забастовки явилось решение администрации завода ввести с 1903 г. новые расчетные книжки с изложенными в них новыми условиями труда, найма и увольнения, значительно ухудшавшими положение рабочих. Отказавшись принять новые условия, представители рабочих заявили на собрании Горнозаводского товарищества 6 и 8 марта, что начнут забастовку, если администрация не отменит своего решения. Отмены не последовало. С 10 марта завод остановился. Руководство стачкой взяла на себя социал-демократическая организация.

Для ведения переговоров рабочие избрали ф. В. Симонова и И. Д. Филимошкина, в ночь на 12-е марта они были арестованы. В Златоуст прибыл уфимский губернатор Богданович, начальник губернского жандармского управления и окружной прокурор. 13 марта перед домом горного начальника собралась большая толпа народа и потребовала освободить арестованных. Губернатор отказался сделать это и предложил разойтись, но с площади никто не ушел. И тогда губернатор дал команду солдатам стрелять. Были убиты 69 человек, более 250 - ранены.

В ночь с 13 на 14 марта свыше 100 человек были арестованы. За участие в забастовке многие отправлены в административную ссылку в Архангельскую губернию и другие места России под гласный надзор полиции. К суду привлекли 34 человека, но суд, состоявшийся в январе 1904 г., 29 из них оправдал, а 5 человек получили от одного до трех месяцев тюремного заключения.

 

 

http://www.zlatoust.ru/a/ze/zab1903.html

Плюс - еврейские погромы в Бессарабии в 1903 г. Каждое, в отдельности, вроде бы, мелочь, но все вместе накапливалось.

 

А в чем революционное движение на февраль 1905 г. проявилось в массах?

В январе 1905 г. в стачках участвовало примерно 444 тысяч человек, в феврале - около 300 000 рабочих. При этом забастовки постоянно дополнялись другими формами активного массового протеста (митингами и демонстрациями). В первые дни преобладали экономические стачки, затем стали появляться и политические требования.  Проходили они в Москве, Риге, Варшаве, Тифлисе - то есть, кроме Москвы, в тех городах, что были на окраине, и именно эти регионы стали самого начала взрывоопасными. Наиболее массовые и серьезные, насколько я знаю, - в Риге.

В Петербурге порядок навели довольно быстро - к 12 января было уже довольно тихо.

 

Так сколько тех ссыльных призвали по сравнению с запасными? ИМХО, это "дистанция огромного размера".

За неимением гербовой... (с)

Обратите внимание - призывали людей старших возрастов, то есть тех, кто жил в своей деревне и никуда не срывался. Переселялась, по большей части молодежь, и ее военным властям толком мобилизовать не удалось (судя по всему). А вот среди ссыльных молодежи было немало (студентов).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Были убиты 69 человек, более 250 - ранены.

Ленский расстрел (1912) - 150 убитых и 250 раненных. Этот Златоустовский расстрел - чуть менее по жертвам, но беспрецедентен!

 

Почему о нем так мало известно?

 

И вообще, как можно говорить о том, что Советская власть была "злочинной владой", когда няшечка-царь допускал такие расстрелы по поводам, несравнимым с теми, которые вызывали репрессии в Советской России (скажем, Тамбовское восстание - подавлялось в ответ на вооруженные действия против власти и бандитизм)?!

 

В первые дни преобладали экономические стачки, затем стали появляться и политические требования.  Проходили они в Москве, Риге, Варшаве, Тифлисе - то есть, кроме Москвы, в тех городах, что были на окраине, и именно эти регионы стали самого начала взрывоопасными. Наиболее массовые и серьезные, насколько я знаю, - в Риге.

Кроме как идеологически - как ЭТО могло повлиять на ведение войны?

 

Обратите внимание - призывали людей старших возрастов, то есть тех, кто жил в своей деревне и никуда не срывался. Переселялась, по большей части молодежь, и ее военным властям толком мобилизовать не удалось (судя по всему). А вот среди ссыльных молодежи было немало (студентов).

В любом случае, основная часть войск - это были крестьяне-запасные (рабочих чаще старались призвать на флот). Со всеми вытекающими.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Почему о нем так мало известно?

Скорее всего, по причине того, что он и в то время резонанса не вызвал. Пока не могу сказать, по какой причине (понятно, что, в первую очередь, из-за того, что далеко от центра, но и Ленские прииски не не ближе, а куда дальше).

 

И вообще, как можно говорить о том, что Советская власть была "злочинной владой", когда няшечка-царь допускал такие расстрелы по поводам, несравнимым с теми, которые вызывали репрессии в Советской России (скажем, Тамбовское восстание - подавлялось в ответ на вооруженные действия против власти и бандитизм)?!

Дык каждому креативному, ругающему советскую власть известно. что она уничтожала "лучших людей", в то время как царь-батюшка - избавлялся от немецких агентов госдепа бунтовщиков, и вообще, это были какие-то рабочие, их судьба не интересна.

 

Кроме как идеологически - как ЭТО могло повлиять на ведение войны?

Никак. Влияние на войну - это не более, чем попытки стариковцев, зыкинцев и прочих куропаткинствующих сделать мину при плохой игре.

 

В любом случае, основная часть войск - это были крестьяне-запасные (рабочих чаще старались призвать на флот). Со всеми вытекающими.

Безусловно, согласен.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Безусловно, согласен.

В 1901 г. неурожай, не урегулированы вопросы земельных отношений на фоне нарастающего земельного голода, капиталистический кризис 1900-1903 гг.

 

Как я понимаю, это фон, на котором начиналось недовольство, а студенты - только спусковой крючок?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Гулыга А.В. Роль США в подготовке вторжения на советский Дальний Восток в начале 1918 г. // Исторические записки. Л.: Изд-во Акад. наук СССР. Т. 33. Отв. ред. Б. Д. Греков. - 1950. С. 33-46.
      Автор: Военкомуезд
      А.В. ГУЛЫГА
      РОЛЬ США В ПОДГОТОВКЕ ВТОРЖЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В НАЧАЛЕ 1918 г.

      Крушение капиталистического строя в России привело в смятение весь капиталистический мир, в частности, империалистов США. Захват пролетариатом власти на одной шестой части земного шара создавал непосредственную угрозу всей системе наемного рабства. Начиная борьбу против первого в мире социалистического государства, империалисты США ставили своей целью восстановление в России власти помещиков и капиталистов, расчленение России и превращение ее в свою колонию. В последние годы царского режима, и особенно в период Временного правительства, американские монополии осуществляли широкое экономическое и политическое проникновенне в Россию. Магнаты Уоллстрита уже видели себя в недалеком будущем полновластными владыками русских богатств. Однако непреодолимым препятствием на их пути к закабалению России встала Великая Октябрьская социалистическая революция. Социалистический переворот спас нашу родину от участи колониальной или зависимой страны.

      Правительство США начало борьбу против Советской России сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции. «Нам абсолютно не на что надеяться в том случае, если большевики будут оставаться у власти», [1] — писал в начале декабря 1917 г. государственный секретарь США Лансинг президенту Вильсону, предлагая активизировать антисоветские действия Соединенных Штатов.

      Правительство США знало, однако, что в своих антисоветских действиях оно не может надеяться на поддержку американского народа, который приветствовал рождение Советского государства. На многочисленных рабочих митингах в разных городах Соединенных Штатов принимались резолюции, выражавшие солидарность с русскими рабочими и крестьянами. [2] Правительство США вело борьбу против Советской республики, используя коварные, провокационные методы, прикрывая /33/

      1. Papers relating to the foreign relations of the United States. The Lansing papers, v. II, Washington, 1940, p. 344. (В дальнейшем цит.: The Lansing papers).
      2. Вот одна из таких резолюций, принятая на рабочем митинге в г. Ситтле и доставленная в Советскую Россию американскими моряками: «Приветствуем восторженно русский пролетариат, который первый одержал победу над капиталом, первый осуществил диктатуру пролетариата, первый ввел и осуществил контроль пролетариата в промышленности. Надеемся твердо, что русский пролетариат осуществит социализацию всего производства, что он закрепит и расширит свои победы над капиталом. Уверяем русских борцов за свободу, что мы им горячо сочувствуем, готовы им помочь и просим верить нам, что недалеко время, когда мы сумеем на деле доказать нашу пролетарскую солидарность» («Известия Владивостокского Совета рабочих и солдатских депутатов», 25 января (7 февраля) 1918 г.).

      свое вмешательство во внутренние дела России лицемерными фразами, а иногда даже дезориентирующими действиями. Одним из наиболее ярких примеров провокационной тактики американской дипломатии в борьбе против Советской России является развязывание правительством Соединенных Штатов японского вторжения на советский Дальний Восток в начале 1918 г.

      Вся история интервенции США в Советскую Россию на протяжении многих лет умышленно искажалась буржуазными американскими историками. Фальсифицируя смысл документов, они пытались доказать, что американское правительство в течение первых месяцев 1918 г. якобы «возражало» против иностранного вторжения на Дальний Восток и впоследствии дало на нею свое согласие лишь «под давлением» Англии, Франции и Японии. [3] На помощь этим историкам пришел государственный департамент, опубликовавший в 1931—1932 гг. три тома дипломатической переписки за 1918 г. по поводу России. [4] В этой публикации отсутствовали все наиболее разоблачающие документы, которые могли бы в полной мере показать антисоветскую политику Соединенных Штатов. Тем же стремлением фальсифицировать историю, преуменьшить роль США в организации антисоветской интервенции руководствовался и составитель «Архива полковника Хауза» Чарлз Сеймур. Документы в этом «архиве» подтасованы таким образом, что у читателя создается впечатление, будто Вильсон в начале 1918 г. действительно выступал против японской интервенции.

      Только в 1940 г. государственный департамент опубликовал (и то лишь частично) секретные документы, проливающие свет на истинные действия американскою правительства по развязыванию иностранного вторжения на Дальний Восток. Эти материалы увидели свет во втором томе так называемых «документов Лансинга».

      Важная задача советских историков — разоблачение двуличной дипломатии США, выявление ее организующей роли в развязывании иностранной интервенции на Дальнем Востоке, к сожалению, до сих пор не получила достаточного разрешения в исторических исследованиях, посвященных этой интервенции.

      *     *     *

      В своем обращении к народу 2 сентября 1945 г. товарищ Сталин говорил: «В 1918 году, после установления советского строя в нашей стране, Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к Советской стране Англии, Франции, Соединённых Штатов Америки и опираясь на них, — вновь напала на нашу страну, оккупировала Дальний Восток и четыре года терзала наш народ, грабила Советский Дальний Восток». [5] Это указание товарища Сталина о том, что Япония совершила нападение на Советскую Россию в 1918 г., опираясь на Англию, Францию и США, и служит путеводной нитью для историка, изучающего интервенцию на Дальнем Востоке. /34/

      5. Т. Millard. Democracy and the eastern question, N. Y., 1919; F. Schuman. American policy towards Russia since 1917, N. Y., 1928; W. Griawold. The far Eastern policy of the United States, N. Y., 1938.
      4. Papers relating to the foreign relations of the United States, 1918, Russia, v.v. I—III, Washington. 1931—1932. (В дальнейшем цит.: FR.)
      5. И. B. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза, М., 1949, стр. 205.

      Ленин еще в январе 1918 г. считался с возможностью совместного японо-американского выступления против нашей страны. «Говорят, — указывал он, — что, заключая мир, мы этим самым развязываем руки японцам и американцам, которые тотчас завладевают Владивостоком. Но, пока они дойдут только до Иркутска, мы сумеем укрепить нашу социалистическую республику». [6] Готовясь к выступлению на VII съезде партии, 8 марта 1918 г. Ленин писал: «Новая ситуация: Япония наступать хочет: «ситуация» архи-сложная... отступать здесь с д[огово]ром, там без дог[ово]ра». [7]

      В дальнейшем, объясняя задержку японского выступления, Ленин, как на одну из причин, указывал на противоречия между США и Японией. Однако Ленин всегда подчеркивал возможность сделки между империалистами этих стран для совместной борьбы против Советской России: «Американская буржуазия может стакнуться с японской...» [8] В докладе Ленина о внешней политике на объединенном заседании ВЦИК и Московского Совета 14 мая 1918 г. содержится глубокий анализ американо-японских империалистических противоречий. Этот анализ заканчивается предупреждением, что возможность сговора между американской и японской буржуазией представляет реальную угрозу для страны Советов. «Вся дипломатическая и экономическая история Дальнего Востока делает совершенно несомненным, что на почве капитализма предотвратить назревающий острый конфликт между Японией и Америкой невозможно. Это противоречие, временно прикрытое теперь союзом Японии и Америки против Германии, задерживает наступление японского империализма против России. Поход, начатый против Советской Республики (десант во Владивостоке, поддержка банд Семенова), задерживается, ибо грозит превратить скрытый конфликт между Японией и Америкой в открытую войну. Конечно, вполне возможно, и мы не должны забывать того, что группировки между империалистскими державами, как бы прочны они ни казались, могут быть в несколько дней опрокинуты, если того требуют интересы священной частной собственности, священные права на концессии и т. п. И, может быть, достаточно малейшей искры, чтобы взорвать существующую группировку держав, и тогда указанные противоречия не могут уже служить мам защитой». [9]

      Такой искрой явилось возобновление военных действий на восточном фронте и германское наступление против Советской республики в конце февраля 1918 г.

      Как известно, правительство США возлагало большие надежды на возможность обострения отношений между Советской Россией и кайзеровской Германией. В конце 1917 г. и в первые месяцы 1918 г. все усилия государственных деятелей США (от интриг посла в России Френсиса до широковещательных выступлений президента Вильсона) были направлены к тому, чтобы обещаниями американской помощи предотвратить выход Советской России из империалистической войны. /35/

      6. В. И. Ленин. Соч., т. XXII, стр. 201.
      7. Ленинский сборник, т. XI, стр. 65.
      8. В. И. Ленин. Соч., т. XXX, стр. 385.
      9. В. И. Ленин. Соч., т. XXIII, стр. 5. История новейшего времени содержит поучительные примеры того, что антагонизм между империалистическими державами не является помехой для развертывания антисоветской агрессин. Так было в годы гражданской войны, так было и в дни Мюнхена.

      Послание Вильсона к конгрессу 8 января 1918 г. и пресловутые «четырнадцать пунктов» имели в качестве одной из своих задач «выражением сочувствия и обещанием более существенной помощи» вовлечь Советскую республику в войну против Германии. [10] Хауз называл «пункты» Вильсона «великолепным оружием пропаганды». [11] Такого же мнения были и руководящие работники государственного департамента, положившие немало усилий на массовое распространение в России «четырнадцати пунктов» всеми пропагандистскими средствами.

      Ленин разгадал и разоблачил планы сокрушения Советской власти при помощи немецких штыков. В статье «О революционной фразе» он писал: «Взгляните на факты относительно поведения англо-французской буржуазии. Она всячески втягивает нас теперь в войну с Германией, обещает нам миллионы благ, сапоги, картошку, снаряды, паровозы (в кредит... это не «кабала», не бойтесь! это «только» кредит!). Она хочет, чтобы мы теперь воевали с Германией.

      Понятно, почему она должна хотеть этого: потому, что, во-первых, мы оттянули бы часть германских сил. Потому, во-вторых, что Советская власть могла бы крахнуть легче всего от несвоевременной военной схватки с германским империализмом». [12]

      В приведенной цитате речь идет об англичанах и французах. Однако с полным правом ленинскую характеристику империалистической политики в отношении выхода Советской России из войны можно отнести и к Соединенным Штатам. Правомерность этого становится еще более очевидной, если сравнить «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира», написанные Лениным 7 января 1918 г., с подготовительными набросками к этим тезисам. Параграф 10 тезисов опровергает довод против подписания мира, заключающийся в том, что, подписывая мир, большевики якобы становятся агентами германского империализма: «...этот довод явно неверен, ибо революционная война в данный момент сделала бы нас, объективно, агентами англо-французского империализма...» [13] В подготовительных заметках этот тбзис сформулирован: «объект[ивно] = агент Вильсона...» [14] И Вильсон являлся олицетворением американского империализма. .

      Попытка американских империалистов столкнуть Советскую Россию с кайзеровской Германией потерпела крах. Однако были дни, когда государственным деятелям Соединенных Штатов казалось, что их планы близки к осуществлению.

      10 февраля 1918 г. брестские переговоры были прерваны. Троцкий, предательски нарушив данные ему директивы, не подписал мирного договора с Германией. Одновременно он сообщил немцам, что Советская республика продолжает демобилизацию армии. Это открывало немецким войскам дорогу на Петроград. 18 февраля германское командование начало наступление по всему фронту.

      В эти тревожные для русского народа дни враги Советской России разработали коварный план удушения социалистического государства. Маршал Фош в интервью с представителем газеты «Нью-Йорк Таймс» /36/

      10. Архив полковника Хауза, т. III, стр. 232.
      11. Там же, т. IV, стр. 118.
      12. В. И. Ленин. Соч., т. XXII, стр. 268.
      13. Там же, стр. 195.
      14. Ленинский сборник, т. XI, стр. 37.

      сформулировал его следующим образом: Германия захватывает Россию, Америка и Япония должны немедленно выступить и встретить немцев в Сибири. [15]

      Этот план был предан гласности французским маршалом. Однако авторы его и главные исполнители находились в Соединенных Штатах. Перспектива сокрушения Советской власти комбинированным ударом с запада и востока была столь заманчивой, что Вильсон начал развязывать японскую интервенцию, торжественно заверяя в то же время о «дружеских чувствах» к русскому народу.

      В 1921 г. Лансинг составил записку, излагающую историю американско-японских переговоров об интервенции. Он писал для себя, поэтому не облекал мысли в витиеватые и двусмысленные дипломатические формулы: многое в этой записке названо своими именами. Относительно позиции США в конце февраля 1918 г. там сказано: «То, что Япония пошлет войска во Владивосток и Харбин, казалось одобренным (accepted) фактом». [16] В Вашингтоне в эти дни немецкого наступления на Петроград считали, что власти большевиков приходит конец. Поэтому решено было устранить возможные недоразумения и информировать союзные державы о согласии США на японское вооруженное выступление против Советской России.

      18 февраля, в тот день, когда германские полчища ринулись на Петроград, в Верховном совете Антанты был поднят вопрос о посылке иностранных войск на Дальний Восток. Инициатива постановки этого вопроса принадлежала американскому представителю генералу Блиссу. Было решено предоставить Японии свободу действий против Советской России. Союзники согласились, — говорилось в этом принятом документе — так называемой совместной ноте №16, — в том, что «1) оккупация Сибирской железной дороги от Владивостока до Харбина, включая оба конечных пункта, дает военные выгоды, которые перевешивают возможный политический ущерб, 2) рекомендованная оккупация должна осуществляться японскими силами после получении соответствующих гарантий под контролем союзной миссии». [17]

      Действия Блисса, подписавшего этот документ в качестве официального представителя Соединенных Штатов, получили полное одобрение американского правительства.

      В Вашингтоне стало известно, что Япония закончила последние приготовления и ее войска готовы к вторжению на Дальний Восток. [18] Государственные деятели США начинают форсировать события. 27 февраля Лансинг беседовал в Вашингтоне с французским послом. Последний сообщил, что японское правительство намеревается, начав интервенцию, расширить военные операции вплоть до Уральского хребта. Лансинг ответил, что правительство США не примет участия в интервенции, однако против японской экспедиции возражать не будет.

      В тот же день Лансинг письмом доложил об этом Вильсону. Обращая особое внимание на обещание японцев наступать до Урала, он писал: «поскольку это затрагивает наше правительство, то мне кажется, что все, что от нас потребуется, это создание практической уверенности в том, что с нашей стороны не последует протеста против этого шага Японии». [19] /37/

      15. «Information», 1 марта 1918 г.
      16. The Lansing papers, v. II, p. 394.
      17. Там же, стр. 272.
      18. FR, v. II, p. 56.
      19. The Lansing papers, v. II, p. 355.

      Для того, чтобы создать эту «практическую уверенность», Вильсон решил отправить в Японию меморандум об отношении США к интервенции. В меморандуме черным по белому было написано, что правительство Соединенных Штатов дает свое согласие на высадку японских войск на Дальнем Востоке. На языке Вильсона это звучало следующим образом: «правительство США не считает разумным объединиться с правительством Антанты в просьбе к японскому правительству выступить в Сибири. Оно не имеет возражений против того, чтобы просьба эта была принесена, и оно готово уверить японское правительство, что оно вполне доверяет ему в том отношении, что, вводя вооруженные силы в Сибирь, Япония действует в качестве союзника России, не имея никакой иной цели, кроме спасения Сибири от вторжения армий Германии и от германских интриг, и с полным желанием предоставить разрешение всех вопросов, которые могут воздействовать на неизменные судьбы Сибири, мирной конференции». [20] Последняя оговорка, а именно тот факт, что дальнейшее решение судьбы Сибири Вильсон намеревался предоставить международной конференции, свидетельствовала о том, что США собирались использовать Японию на Дальнем Востоке лишь в качестве жандарма, который должен будет уйти, исполнив свое дело. Япония, как известно, рассматривала свою роль в Азии несколько иначе.

      Совместные действия против Советской республики отнюдь не устраняли японо-американского соперничества. Наоборот, борьба за новые «сферы влияния» (именно так рисовалась американцам будущая Россия) должна была усилить это соперничество. Перспектива захвата Сибири сильной японской армией вызывала у военных руководителей США невольный вопрос: каким образом удастся впоследствии выдворить эту армию из областей, на которые претендовали американские капиталисты. «Я часто думаю, — писал генерал Блисс начальнику американского генерального штаба Марчу, — что эта война, вместо того чтобы быть последней, явится причиной еще одной. Японская интервенция открывает путь, по которому придет новая война». [21] Это писалось как раз в те дни, когда США начали провоцировать Японию на военное выступление против Советской России. Вопрос о японской интервенции ставил, таким образом, перед американскими политиками проблему будущей войны с Японией. Интересы «священной частной собственности», ненависть к Советскому государству объединили на время усилия двух империалистических хищников. Более осторожный толкал на опасную авантюру своего ослепленного жадностью собрата, не забывая, однако, о неизбежности их будущего столкновения, а быть может, даже в расчете на это столкновение.

      Составитель «Архива Хауза» постарался создать впечатление, будто февральский меморандум был написан Вильсоном «под непрерывным давлением со стороны французов и англичан» и являлся в биографии президента чем-то вроде досадного недоразумения, проявлением слабости и т. п. Изучение «документов Лансинга» дает возможность сделать иное заключение: это был один из немногих случаев, когда Вильсон в стремлении форсировать события выразился более или менее откровенно.

      1 марта 1918 г. заместитель Лансинга Полк пригласил в государственный департамент послов Англии и Франции и ознакомил их с /38/

      20. The Lansing papers, v. II, p. 355 См. также «Архив полковника Хауза» т. III, стр. 294.
      21. С. March. Nation at war, N. Y., 1932, p. 115.

      текстом меморандума. Английскому послу было даже разрешено снять копию. Это означала, в силу существовавшего тогда англо-японского союза, что текст меморандума станет немедленно известен в Токио. Так, без официального дипломатического акта вручения ноты, правительство СЛИЛ допело до сведения японского правительства свою точку зрения. Теперь с отправкой меморандума можно было не спешить, тем более что из России поступали сведения о возможности подписания мира с немцами.

      5 марта Вильсон вызвал к себе Полка (Лансинг был в это время в отпуске) и вручил ему для немедленной отправки в Токио измененный вариант меморандума. Полк прочитал его и изумился: вместо согласия на японскую интервенцию в ноте содержались возражения против нее. Однако, поговорив с президентом, Полк успокоился. Свое впечатление, вынесенное из разговора с Вильсоном, Полк изложил в письме к Лансингу. «Это — изменение нашей позиции,— писал Полк,— однако, я не думаю, что это существенно повлияет на ситуацию. Я слегка возражал ему (Вильсону. — А. Г.), но он сказал, что продумал это и чувствует, что второе заявление абсолютно необходимо... Я не думаю, что японцы будут вполне довольны, однако это (т. е. нота.— Л. Г.) не является протестом. Таким образом, они могут воспринять ее просто как совет выступить и делать все, что им угодно». [22]

      Таким же образом оценил впоследствии этот документ и Лансинг. В его записке 1921 г. по этому поводу говорится: «Президент решил, что бессмысленно выступать против японской интервенции, и сообщил союзным правительствам, что Соединенные Штаты не возражают против их просьбы, обращенной к Японии, выступить в Сибири, но Соединенные Штаты, в силу определенных обстоятельств, не могут присоединиться к этой просьбе. Это было 1 марта. Четыре дня спустя Токио было оповещено о точке зрения правительства Соединенных Штатов, согласно которой Япония должна была заявить, что если она начнет интервенцию в Сибирь, она сделает это только как союзник России». [23]

      Для характеристики второго варианта меморандума Лансинг отнюдь не употребляет слово «протест», ибо по сути дела вильсоновский документ ни в какой мере не являлся протестом. Лансинг в своей записке не только не говорит об изменении позиции правительства США, но даже не противопоставляет второго варианта меморандума первому, а рассматривает их как последовательные этапы выражения одобрения действиям японского правительства по подготовке вторжения.

      Относительно мотивов, определивших замену нот, не приходится гадать. Не столько вмешательство Хауза (как это можно понять из чтения его «архива») повлияло на Вильсона, сколько телеграмма о подписании Брестского мира, полученная в Вашингтоне вечером 4 марта. Заключение мира между Германией и Советской Россией смешало все карты Вильсона. Немцы остановились; останавливать японцев Вильсон не собирался, однако для него было очень важно скрыть свою роль в развязывании японской интервенции, поскольку предстояло опять разыгрывать из себя «друга» русского народа и снова добиваться вовлечения России в войну с Германией. [24] Японцы знали от англичан /39/

      22. The Lansing papers, v. II, p. 356. (Подчеркнуто мной. — Л. Г.).
      23. Там же, стр. 394.

      истинную позицию США. Поэтому, полагал Вильсон, они не сделают неверных выводов, даже получив ноту, содержащую утверждения, противоположные тому, что им было известно. В случае же проникновения сведений в печать позиция Соединенных Штатов будет выглядеть как «вполне демократическая». Вильсон решился на дипломатический подлог. «При чтении, — писал Полк Лансингу, — вы, вероятно, увидите, что повлияло на него, а именно соображения относительно того, как будет выглядеть позиция нашего правительства в глазах демократических народов мира». [25]

      Как и следовало ожидать, японцы поняли Вильсона. Зная текст первою варианта меморандума, они могли безошибочно читать между строк второго. Министр иностранных дел Японии Мотоко, ознакомившись с нотой США, заявил не без иронии американскому послу Моррису, что он «высоко оценивает искренность и дружеский дух меморандума». [26] Японский поверенный в делах, посетивший Полка, выразил ему «полное удовлетворение тем путем, который избрал государственный департамент». [27] Наконец, 19 марта Моррису был вручен официальный ответ японского правительства на меморандум США. По казуистике и лицемерию ответ не уступал вильсоновским документам. Министерство иностранных дел Японии выражало полное удовлетворение по поводу американского заявления и снова ехидно благодарило за «абсолютную искренность, с которой американское правительство изложило свои взгляды». С невинным видом японцы заявляли, что идея интервенции родилась не у них, а была предложена им правительствами стран Антанты. Что касается существа вопроса, то, с одной стороны, японское правительство намеревалось, в случае обострения положения /40/

      24. Не прошло и недели, как Вильсон обратился с «приветственной» телеграммой к IV съезду Советов с намерением воспрепятствовать ратификации Брестского мира. Это было 11 марта 1918 г. В тот же день государственный департамент направил Френсису для ознакомления Советского правительства (неофициальным путем, через Робинса) копию меморандума, врученного 5 марта японскому правительству, а также представителям Англии, Франции и Италии. Интересно, что на копии, посланной в Россию, в качестве даты написания документа было поставлено «3 марта 1918 г.». В американской правительственной публикации (FR, v. II, р. 67) утверждается, что это было сделано «ошибочно». Зная методы государственного департамента, можно утверждать, что эта «ошибка» была сделана умышленно, с провокационной целью. Для такого предположения имеются достаточные основания. Государственный департамент направил копию меморандума в Россию для того, чтобы ввести в заблуждение советское правительство, показать США «противником» японской интервенции. Замена даты 5 марта на 3 марта могла сделать документ более «убедительным»: 1 марта в Вашингтоне еще не знали о подписании Брестского мира, следовательно меморандум, составленный в этот день, не мог являться следствием выхода Советской России из империалистической войны, а отражал «демократическую позицию» Соединенных Штатов.
      Несмотря на все ухищрения Вильсона, планы американских империалистов не осуществились — Брестский мир был ратифицирован. Советская Россия вышла из империалистической войны.
      23. Махинации Вильсона ввели в заблуждение современное ему общественное мнение Америки. В свое время ни текст двух вариантов меморандума, ни даже сам факт его вручения не были преданы гласности. В газетах о позиции США в отношении японской интервенции появлялись противоречивые сообщения. Только через два года журналист Линкольн Колькорд опубликовал текст «секретного» американского меморандума, отправленного 5 марта 1918 г. в Японию (журнал «Nation» от 21 февраля 1920 г.). Вопрос казался выясненным окончательно. Лишь много лет спустя было опубликовано «второе дно» меморандума — его первый вариант.
      26. FR, v II, р. 78.
      27. Там же, стр. 69.

      на Дальнем Востоке, выступить в целях «самозащиты», а с другой стороны, в японской ноте содержалось обещание, что ни один шаг не будет предпринт без согласия США.

      Лансингу тон ответа, вероятно, показался недостаточно решительнным. Он решил подтолкнуть японцев на более активные действия против Советской России. Через несколько часов после получения японской ноты он уже телеграфировал в Токио Моррису: «Воспользуйтесь, пожалуйста, первой подходящей возможностью и скажите к о н ф и д е н ц и а л ь н о министру иностранных дел, что наше правительство надеется самым серьезным образом на понимание японским правительством того обстоятельства, что н а ш а позиция в от н о ш е н и и п о с ы л к и Японией экспедиционных сил в Сибирь н и к о и м образом не основывается на подозрении п о п о в о д у мотивов, которые заставят японское правительство совершить эту акцию, когда она окажется уместной. Наоборот, у нас есть внутренняя вера в лойяльность Японии по отношению к общему делу и в ее искреннее стремление бескорыстно принимать участие в настоящей войне.

      Позиция нашего правительства определяется следующими фактами: 1) информация, поступившая к нам из различных источников, дает нам возможность сделать вывод, что эта акция вызовет отрицательную моральную реакцию русского народа и несомненно послужил на пользу Германии; 2) сведения, которыми мы располагаем, недостаточны, чтобы показать, что военный успех такой акции будет достаточно велик, чтобы покрыть моральный ущерб, который она повлечет за собой». [29]

      В этом документе в обычной для американской дипломатии казуистической форме выражена следующая мысль: США не будут возлежать против интервенции, если они получат заверение японцев в том, что последние нанесут Советской России тщательно подготовленный удар, достаточно сильный, чтобы сокрушить власть большевиков. Государственный департамент активно развязывал японскую интервенцию. Лансинг спешил предупредить Токио, что США не только поддерживают план японского вторжения на Дальний Восток, но даже настаивают на том, чтобы оно носило характер смертельного удара для Советской республики. Это была установка на ведение войны чужими руками, на втягивание в военный конфликт своего соперника. Возможно, что здесь имел место также расчет и на будущее — в случае провала антисоветской интервенции добиться по крайней мере ослабления и компрометации Японии; однако пока что государственный Департамент и японская военщина выступали в трогательном единении.

      Лансинг даже старательно подбирал предлог для оправдывания антисоветского выступления Японии. Давать согласие на вооруженное вторжение, не прикрыв его никакой лицемерной фразой, было не в правилах США. Ощущалась острая необходимость в какой-либо фальшивке, призванной отвлечь внимание от агрессивных замыслов Японии и США. Тогда в недрах государственного департамента родился миф о германской угрозе Дальнему Востоку. Лансингу этот миф казался весьма подходящим. «Экспедиция против немцев, — писал он Вильсону, — /41/

      28. Там же, стр. 81.
      29. Там же, стр. 82. (Подчеркнуто иной. — А. Г.)

      совсем иная вещь, чем оккупация сибирской железной дороги с целью поддержания порядка, нарушенного борьбой русских партий. Первое выглядит как законная операция против общего врага» [80].

      Руководители государственного департамента толкали своих представителей в России и Китае на путь лжи и дезинформации, настойчиво требуя от них фабрикации фальшивок о «германской опасности».

      Еще 13 февраля Лансинг предлагает американскому посланнику в Китае Рейншу доложить о деятельности немецких и австрийских военнопленных. [31] Ответ Рейнша, однако, был весьма неопределенным и не удовлетворил государственный департамент. [32] Вашингтон снова предложил посольству в Пекине «проверить или дополнить слухи о вооруженных немецких пленных». [33] Из Пекина опять поступил неопределенный ответ о том, что «военнопленные вооружены и организованы». [34] Тогда заместитель Лансинга Полк, не полагаясь уже на фантазию своих дипломатов, направляет в Пекин следующий вопросник: «Сколько пленных выпущено на свободу? Сколько пленных имеют оружие? Где они получили оружие? Каково соотношение между немцами и австрийцами? Кто руководит ими? Пришлите нам также и другие сведения, как только их добудете, и продолжайте, пожалуйста, присылать аналогичную информацию». [35] Но и на этот раз информация из Пекина оказалась бледной и невыразительной. [36]

      Гораздо большие способности в искусстве клеветы проявил американский консул Мак-Говен. В cвоей телеграмме из Иркутска 4 марта он нарисовал живописную картину немецкого проникновения в Сибирь»: «12-го проследовал в восточном направлении поезд с военнопленными и двенадцатью пулеметами; две тысячи останавливались здесь... Надежный осведомитель сообщает, что прибыли германские генералы, другие офицеры... (пропуск), свыше тридцати саперов, генеральный штаб ожидает из Петрограда указаний о разрушении мостов, тоннелей и об осуществлении плана обороны. Немецкие, турецкие, австрийские офицеры заполняют станцию и улицы, причем признаки их воинского звания видны из-под русских шинелей. Каждый военнопленный, независимо от того, находится ли он на свободе или в лагере; имеет винтовку» [37].

      Из дипломатических донесений подобные фальшивки переходили в американскую печать, которая уже давно вела злобную интервенционистскую кампанию.

      Тем временем во Владивостоке происходили события, не менее ярко свидетельствовавшие об истинном отношении США к подготовке японского десанта. /42/

      30. The Lansing papers, v. II; p. 358.
      31. FR, v. II, p. 45.
      32. Там же, стр. 52.
      33. Там же, стр. 63.
      34. Там же, стр. 64.
      36. Там же, стр. 66.
      36. Там же, стр. 69.
      37. Russiafn-American Relations, p. 164. Американские представители в России находились, как известно, в тесной связи с эсерами. 12 марта из Иркутска член Сибирской областной думы эсер Неупокоев отправил «правительству автономной Сибири» письмо, одно место, в котором удивительно напоминает телеграмму Мак-Говена: «Сегодня прибыло 2.000 человек австрийцев, турок, славян, одетых в русскую форму, вооружены винтовками и пулеметами и проследовали дальше на восток». («Красный архив», 1928, т. 4 (29), стр. 95.) Вполне возможно, что именно эсер Неупокоев был «надежным осведомителем» Мак-Говена.

      12 января во Владивостокском порту стал на якорь японский крейсер «Ивами». Во Владивостокский порт раньше заходили военные суда Антанты (в том числе и американский крейсер «Бруклин»). [38] В данном случае, вторжение «Ивами» являлось явной и прямой подготовкой к агрессивным действиям.

      Пытаясь сгладить впечатление от этого незаконного акта, японский консул выступил с заявлением, что его правительство послало военный корабль «исключительно с целью защиты своих подданных».

      Владивостокский Совет заявил решительный протест против вторжения японского военного корабля в русский порт. Относительно того, что крейсер «Ивами» якобы послан для защиты японских подданных, Совет заявил следующее: «Защита всех жителей, проживающих на территории Российской республики, является прямой обязанностью российских властей, и мы должны засвидетельствовать, что за 10 месяцев революции порядок в городе Владивостоке не был нарушен». [39]

      Адвокатами японской агрессии выступили американский и английский консулы. 16 января они направили в земскую управу письмо, в котором по поводу протеста местных властей заявлялось: «Утверждение, содержащееся в заявлении относительно того, что общественный порядок во Владивостоке до сих пор не был нарушен, мы признаем правильным. Но, с другой стороны, мы считаем, что как в отношении чувства неуверенности у стран, имеющих здесь значительные материальные интересы, так и в отношении того направления, в кагором могут развиваться события в этом районе, политическая ситуация в настоящий момент дает право правительствам союзных стран, включая Японию, принять предохранительные меры, которые они сочтут необходимыми для защиты своих интересов, если последним будет грозить явная опасность». [40]

      Таким образом, американский и английский консулы встали на защиту захватнических действий японской военщины. За месяц до того, как Вильсон составил свой первый меморандум об отношении к интервенции, американский представитель во Владивостоке принял активное участие в подготовке японской провокации.

      Задача консулов заключалась теперь в том, чтобы создать картину «нарушения общественного порядка» во Владивостоке, «слабости местных властей» и «необходимости интервенции». Для этого по всякому поводу, даже самому незначительному, иностранные консулы обращались в земскую управу с протестами. Они придирались даже к мелким уголовным правонарушениям, столь обычным в большом портовом городе, изображая их в виде событий величайшей важности, требующих иностранного вмешательства.

      В начале февраля во Владивостоке состоялось совещание представителей иностранной буржуазии совместно с консулами. На совещании обсуждался вопрос о борьбе с «анархией». Затем последовали протесты консульского корпуса против ликвидации буржуазного самоуправления в городе, против рабочего контроля за деятельностью порта и таможни, /43/

      38. «Бруклин» появился во Владивостокском порту 24 ноября 1917 г.— накануне выборов в Учредительное собрание. Американские пушки, направленные на город, должны были предрешить исход выборов в пользу буржуазных партий. Однако этот агрессивный демарш не дал желаемых результатов: по количеству поданных голосов большевики оказались сильнейшей политической партией во Владивостоке.
      39. «Известия Владивостокского совета рабочих и солдатских депутатов», 4 (17) января 1918 г.
      40. Japanese agression in the Russian Far East Extracts from the Congressional Record. March 2, 1922. In the Senate of the United States, Washington, 1922, p. 7.

      против действий Красной гвардии и т. д. Американский консул открыто выступал против мероприятий советских властей и грозил применением вооруженной силы. [41] К этому времени во Владивостокском порту находилось уже четыре иностранных военных корабля: американский, английский и два японских.

      Трудящиеся массы Владивостока с возмущением следили за провокационными действиями иностранных консулов и были полны решимости с оружием в руках защищать Советскую власть. На заседании Владивостокского совета было решенo заявить о готовности оказать вооруженное сопротивление иностранной агрессии. Дальневосточный краевой комитет Советов отверг протесты консулов как совершенно необоснованные, знаменующие явное вмешательство во внутренние дела края.

      В марте во Владивостоке стало известно о контрреволюционных интригах белогвардейской организации, именовавшей себя «Временным правительством автономной Сибири». Эта шпионская группа, возглавленная веерами Дербером, Уструговым и др., добивалась превращения Дальнего Востока и Сибири в колонию Соединенных Штатов и готовила себя к роли марионеточного правительства этой американской вотчины.

      Правительство США впоследствии утверждало, будто оно узнало о существовании «сибирского правительства» лишь в конце апреля 1918 г. [49] На самом деле, уже в марте американский адмирал Найт находился в тесном контакте с представителями этой подпольной контрреволюционной организации. [41]

      29 марта Владивостокская городская дума опубликовала провокационное воззвание. В этом воззвании, полном клеветнических нападок на Совет депутатов, дума заявляла о своем бессилии поддерживать порядок в городе. [41] Это был документ, специально рассчитанный на создание повода для высадки иностранного десанта. Атмосфера в городе накалилась: «Владивосток буквально на вулкане», — сообщал за границу одни из агентов «сибирского правительства». [45]

      Японские войска высадились во Владивостоке 5 апреля 1918 г. В этот же день был высажен английский десант. Одновременно с высадкой иностранных войск начал в Манчжурии свое новое наступление на Читу бандит Семенов. Все свидетельствовало о предварительном сговоре, о согласованности действий всех контрреволюционных сил на Дальнем Востоке.

      Поводом для выступления японцев послужило, как известно, убийство японских подданных во Владивостоке. Несмотря на то, что это была явная провокация, руководители американской внешней политики ухватились за нее, чтобы «оправдать» действия японцев и уменьшить «отрицательную моральную реакцию» в России. Лживая японская версия была усилена в Вашингтоне и немедленно передана в Вологду послу Френсису.

      Американский консул во Владивостоке передал по телеграфу в государственный департамент: «Пять вооруженных русских вошли в японскую контору в центре города, потребовали денег. Получив отказ, стреляли в трех японцев, одного убили и других серьез-/44/

      41. FR, v. II, р. 71.
      42. Russian-American Relations, p. 197.
      43. «Красный архив», 1928, т. 4 (29), стр. 97.
      44. «Известия» от 7 апреля 1918 г.
      45. «Красный архив», 1928, т. 4 (29). стр. 111.

      но ранили». [46] Лансинг внес в это сообщение свои коррективы, после чего оно выглядело следующим образом: «Пять русских солдат вошли в японскую контору во Владивостоке и потребовали денег. Ввиду отказа убили трех японцев». [47] В редакции Лансинга ответственность за инцидент ложилась на русскую армию. При всей своей незначительности эта деталь очень характерна: она показывает отношение Лансинга к японскому десанту и разоблачает провокационные методы государственного департамента.

      Правительство США не сочло нужным заявить даже формальный протест против японского выступления. Вильсон, выступая на следующий день в Балтиморе, в речи, посвященной внешнеполитическим вопросам, ни единым словом не обмолвился о десанте во Владивостоке. [48]

      Добившись выступления Японии, США пытались продолжать игру в «иную позицию». Военный «корабль США «Бруклин», стоявший во Владивостокском порту, не спустил на берег ни одного вооруженного американского солдата даже после высадки английского отряда. В русской печати американское посольство поспешило опубликовать заявление о том, что Соединенные Штаты непричастны к высадке японского десанта. [49]

      Американские дипломаты прилагали все усилия, чтобы изобразить японское вторжение в советский город как незначительный эпизод, которому не следует придавать серьезного значения. Именно так пытался представить дело американский консул представителям Владивостокского Совета. [50] Посол Френсис устроил специальную пресс-конференцию, на которой старался убедить журналистов в том, что советское правительство и советская пресса придают слишком большое значение этой высадке моряков, которая в действительности лишена всякого политического значения и является простой полицейской предосторожностью. [51]

      Однако американским дипломатам не удалось ввести в заблуждение Советскую власть. 7 апреля В. И. Ленин и И. В. Сталин отправили во Владивосток телеграмму с анализом обстановки и практическими указаниями городскому совету. «Не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать, — говорилось в телеграмме. — Это неизбежно. Им помогут вероятно все без изъятия союзники». [52] Последующие события оправдали прогноз Ленина и Сталина.

      Советская печать правильно оценила роль Соединенных Штатов в развязывании японского выступления. В статье под заголовком: «Наконец разоблачились» «Известия» вскрывали причастность США к японскому вторжению. [53] В обзоре печати, посвященном событиям на Дальнем Востоке, «Известия» приводили откровенное высказывание представителя американского дипломатического корпуса. «Нас, американцев, — заявил он, — сибирские общественные круги обвиняют в том, что мы будто бы связываем руки /45/

      46. FR, v. II, p. 99. (Подчеркнуто мною. — А. Г.)
      47. Там же, стр. 100. (Подчеркнуто мною. — А. Г.)
      48. Russian-American Relations, p. 190.
      49. «Известия» от 11 апреля 1918 г.
      50. «Известия» от 12 апреля 1918 г.
      51. «Известия» от 13 апреля 1918 г.
      52. «Документы по истории гражданской войны в СССР», т. 1940, стр. 186.
      53. «Известия» от 10 апреля 1918 г.

      большевизма. Дело обстоит, конечно, не так». [54]

      Во Владивостоке при обыске у одного из членов «сибирского правительства» были найдены документы, разоблачавшие контрреволюционный заговор на Дальнем Востоке. В этом заговоре были замешаны иностранные консулы и американский адмирал Найт. [55]

      Советское правительство направило эти компрометирующие документы правительству Соединенных Штатов и предложило немедленно отозвать американского консула во Владивостоке, назначить расследование о причастности американских дипломатических представителей к контрреволюционному заговору, а также выяснить отношение правительства США к советскому правительству и ко всем попыткам официальных американских представителей вмешиваться во внутреннюю жизнь России. [56] В этой ноте нашла выражение твердая решимость советского правительства пресечь все попытки вмешательства во внутреннюю жизнь страны, а также последовательное стремление к мирному урегулированию отношений с иностранными державами. В последнем, однако, американское правительство не было заинтересовано. Соединенные Штаты развязывали военный конфликт. /46/

      54 «Известия» от 27 апреля 1913 г. (Подчеркнуто мной.— А. Г.)
      55. «Известия» от 25 апреля 1918 г.
      56. Russiain-American Relations, p. 197.

      Исторические записки. Л.: Изд-во Акад. наук СССР. Т. 33. Отв. ред. Б. Д. Греков. - 1950. С. 33-46.
    • Кирасиры, конные аркебузиры, карабины и прочие
      Автор: hoplit
      George Monck. Observations upon Military and Political Affairs. Издание 1796 года. Первое было в 1671-м, книга написана в 1644-6 гг.
      "Тот самый" Монк.

       
      Giorgio Basta. Il gouerno della caualleria leggiera. 1612.
      Giorgio Basta. Il mastro di campo. 1606.

       
      Sir James Turner. Pallas armata, Military essayes of the ancient Grecian, Roman, and modern art of war written in the years 1670 and 1671. 1683. Оглавление.
      Lodovico Melzo. Regole militari sopra il governo e servitio particolare della cavalleria. 1611
    • Психология допроса военнопленных
      Автор: Сергий
      Не буду давать никаких своих оценок.
      Сохраню для истории.
      Вот такая книга была издана в 2013 году Украинской военно-медицинской академией.
      Автор - этнический русский, уроженец Томска, "негражданин" Латвии (есть в Латвии такой документ в зеленой обложке - "паспорт негражданина") - Сыропятов Олег Геннадьевич
      доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр, психотерапевт высшей категории.
      1997 (сентябрь) по июнь 2016 года - профессор кафедры военной терапии (по курсам психиатрии и психотерапии) Военно-медицинского института Украинской военно-медицинской академии.
      О. Г. Сыропятов
      Психология допроса военнопленных
      2013
      книга доступна в сети (ссылку не прикрепляю)
      цитата:
      "Согласно определению пыток, существование цели является существенным для юридической квалификации. Другими словами, если нет конкретной цели, то такие действия трудно квалифицировать как пытки".

    • Асташов А.Б. Борьба за людские ресурсы в Первой мировой войне: мобилизация преступников в Русскую армию // Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества / ред.-сост. К. А. Пахалюк. — Москва; Яуза-каталог, 2021. — С. 217-238.
      Автор: Военкомуезд
      Александр Борисович
      АСТАШОВ
      д-р ист. наук, профессор
      Российского государственного
      гуманитарного университета
      БОРЬБА ЗА ЛЮДСКИЕ РЕСУРСЫ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ: МОБИЛИЗАЦИЯ ПРЕСТУПНИКОВ В РУССКУЮ АРМИЮ
      Аннотация. Автор рассматривает проблему расширения людских ресурсов в Первой мировой войне — первой тотальной войне XX в. В статье исследуется политика по привлечению в русскую армию бывших осужденных преступников: основные этапы, объемы и различные категории привлеченного контингента, ключевые аргументы о необходимости применяемых приемов и мер, общий успех и причины неудач. Работа основана на впервые привлеченных архивных материалах. Автор приходит к выводу о невысокой эффективности предпринятых усилий по задействованию такого специфического контингента, как уголовники царских тюрем. Причины кроются в сложности условий мировой войны, специфике социально-политической ситуации в России, вынужденном характере решения проблемы массовой мобилизации в период назревания и прохождения революционного кризиса, совпавшего с гибелью русской армии.
      Ключевые слова: тотальная война, людские ресурсы в войне, русская армия, преступники, морально-политическое состояние армии, армейская и трудовая дисциплина на войне, борьба с деструктивными элементами в армии. /217/
      Использование человеческих ресурсов — один из важнейших вопросов истории мировых войн. Первая мировая, являющаяся первым тотальным военным конфликтом, сделала актуальным привлечение к делу обороны всех групп населения, включая те, которые в мирной ситуации считаются «вредными» для общества и изолируются. В условиях всеобщего призыва происходит переосмысление понятий тягот и лишений: добропорядочные граждане рискуют жизнью на фронте, переносят все перипетии фронтового быта, в то время как преступники оказываются избавленными от них. Такая ситуация воспринималась в обществе как несправедливая. Кроме решения проблемы равного объема трудностей для всех групп населения власти столкнулись, с одной стороны, с вопросом эффективного использования «преступного элемента» для дела обороны, с другой стороны — с проблемой нейтрализации негативного его влияния на армию.
      Тема использования бывших осужденных в русской армии мало представлена в отечественной историографии, исключая отдельные эпизоды на региональном материале [1]. В настоящей работе ставится вопрос использования в деле обороны различных видов преступников. В центре внимания — их разряды и характеристики; способы нейтрализации вредного влияния на рядовой состав; проблемы в обществе,
      1. Коняев Р. В. Использование людских ресурсов Омского военного округа в годы Первой мировой войны // Манускрипт. Тамбов, 2018. № 12. Ч. 2. С. 232. Никулин Д. О. Подготовка пополнения для действующей армии периода Первой мировой войны 1914-1918 гг. в запасных частях Омского военного округа. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Новосибирск, 2019. С. 228-229. /219/
      возникавшие в процессе решения этого вопроса; а также эффективность предпринятых мер как в годы войны, так и во время революции 1917 г. Работа написана на архивных материалах фонда Ставки главковерха, военного министерства и Главного штаба, а также на основе анализа информации, содержащейся в переписке различных инстанций, вовлеченных в эту деятельность. Все материалы хранятся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА).
      Проблема пополнения людских ресурсов решалась в зависимости от наличия и правового статуса имевшихся контингентов преступников. В России было несколько групп населения, которые по существовавшим законам не принимали участия в военных действиях. Это военнослужащие, отбывающие наказание по воинским преступлениям; лица, находившиеся под полицейским надзором по месту жительства, причем как административно высланные гражданскими властями в рамках Положения о государственной охране, так и высланные военными властями с театра военных действий согласно Правилам о военном положении; многочисленная группа подследственных или отбывающих наказание за мелкие преступления, не связанные с потерей гражданских прав, в т. ч. права на военную службу; значительная группа подследственных, а также отбывающих или отбывших наказание за серьезные преступления, связанные с потерей гражданских прав, в т. ч. и права на военную службу. /220/
      Впервые вопрос о привлечении уголовных элементов к несению службы в русской армии встал еще в годы русско-японской войны, когда на Сахалине пытались создать дружины из ссыльных каторжан. Опыт оказался неудачным. Среди каторжан было много людей старых, слабосильных, с физическими недостатками. Но главное — все они поступали в дружины не по убеждениям, не по желанию сразиться с врагом, а потому, что льготы, данные за службу, быстро сокращали обязательные сроки пребывания на острове, обеспечивали казенный паек и некоторые другие преимущества. В конечном счете пользы такие отряды в военном отношении не принесли и были расформированы, как только исчезла опасность высадки врага [1].
      В годы Первой мировой войны власти привлекали правонарушителей на военную службу в зависимости от исчерпания людских ресурсов и их пользы для дела обороны. В самом начале войны встал вопрос о судьбе находящихся в военно-тюремных учреждениях (военных тюрьмах и дисциплинарных батальонах) лиц, совершивших воинские преступления на военной службе еще до войны [2]. В Главном военно-судебном управлении (ГВСУ) считали, что обитатели военно-тюремных заведений совершили преступление большей частью по легкомыслию, недостаточному усвоению требований воинской дисциплины и порядка, под влиянием опьянения и т. п., и в массе своей не являлись закоренелыми преступниками и глубоко испорченными людьми. В связи с этим предполагалось применить к ним ст. 1429 Военно-судебного устава, согласно которой в районе театра военных действий при исполнении приговоров над военнослужащими применялись правила, позволявшие принимать их на службу, а после войны переводить в разряд штрафованных. Немедленное же приведение нака-
      1. Русско-Японская война. Т. IX. Ч. 2. Военные действия на острове Сахалине и западном побережье Татарского пролива. Работа военно-исторической комиссии по описанию Русско-Японской войны. СПб., 1910. С. 94; Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 2000. On. 1. Д. 1248. Л. 31-32 об. Доклад по мобилизационному отделению Главного управления генерального штаба (ГУГШ), 3 октября 1917 г.
      2. См. п. 1 таблицы категорий преступников. /221/
      зания в исполнение зависело от начальников частей, если они посчитают, что в силу испорченности такие осужденные лица могут оказывать вредное влияние на товарищей. С другой стороны, то же войсковое начальство могло сделать представление вышестоящему начальству о даровании смягчения наказания и даже совершенного помилования «в случае примерной храбрости в сражении, отличного подвига, усердия и примерного исполнения служебных обязанностей во время войны» военнослужащих, в отношении которых исполнение приговора отложено [1].
      23 июля 1914 г. император Николай II утвердил соответствующий доклад Военного министра —теперь заключенные военно-тюремных учреждений (кроме разряда «худших») направлялись в строй [2]. Такой же процедуре подлежали и лица, находящиеся под судом за преступления, совершенные на военной службе [3]. Из военно-тюремных учреждений уже в первые месяцы войны были высланы на фронт фактически все (свыше 4 тыс.) заключенные и подследственные (при списочном составе в 5 125 человек), а сам штат тюремной стражи подлежал расформированию и также направлению
      на военную службу [4]. Формально считалось, что царь просто приостановил дальнейшее исполнение судебных приговоров. Военное начальство с удовлетворением констатировало, что не прошло и месяца, как стали приходить письма, что такие-то бывшие заключенные отличились и награждены георгиевскими крестами [5].
      Летом 1915 г. в связи с большими потерями появилась идея послать в армию осужденных или состоящих под судом из состава гражданских лиц, не лишенных по закону права
      1. РГВИА. Ф. 1932. Оп. 2. Д. 326. Л. 1-2. Доклад ГВСУ, 22 июля 1914 г.
      2. РГВИА. Ф. 2126. Оп. 2. Д. 232. Л. 1 об. Правила о порядке постановления и исполнения приговоров над военнослужащими в районе театра военных действий. Прил. 10 к ст. 1429 Военно-судебного устава.
      3. Там же. ГВСУ — штаб войск Петроградского военного округа. См. 2-ю категорию преступников таблицы.
      4. Там же. Л. 3-4 об., 6 об., 10-11, 14-29. Переписка начальства военно-тюремных заведений с ГВСУ, 1914 г.
      5. РГВИА. Ф. 801. Оп. 30. Д. 14. Л. 42, 45 об. Данные ГВСУ по военно-тюремным заведениям, 1914 г. /222/
      защищать родину [1]. Еще ранее о такой возможности ходатайствовали сами уголовники, но эти просьбы были оставлены без ответа. В августе 1915 г. теперь уже Военное министерство и Главный штаб подняли этот вопрос перед начальником штаба Верховного Главнокомандующего (ВГК) генералом М. В. Алексеевым. Военное ведомство предлагало отправить в армию тех, кто пребывал под следствием или под судом, а также осужденных, находившихся уже в тюрьме и ссылке. Алексеев соглашался на такие меры, если будут хорошие отзывы тюремного начальства о лицах, желавших пойти на военную службу, и с условием распределения таких лиц по войсковым частям равномерно, «во избежание скопления в некоторых частях порочных людей» [2].
      Но оставались опасения фронтового командования по поводу претворения в жизнь планируемой меры в связи с понижением морального духа армии после отступления 1915 г. Прежде всего решением призвать «порочных людей» в ряды армии уничтожалось важнейшее условие принципа, по которому защита родины могла быть возложена лишь на достойных, а звание солдата являлось высоким и почетным. Военные опасались прилива в армию порочного элемента, могущего оказать разлагающее влияние на окружение нижних чинов, зачастую не обладающих достаточно устойчивыми воззрениями и нравственным развитием для противостояния вредному влиянию представителей преступного мира [3]. Это представлялось важным, «когда воспитательные меры неосуществимы, а надзор за каждым отдельным бойцом затруднителен». «Допущение в ряды войск лиц, не заслуживающих доверия по своим нравственным качествам и своим дурным примером могущих оказать растлевающее влияние, является вопросом, решение коего требует вообще особой осторожности и в особенности ввиду того, что среди офицеров состава армий имеется достаточный процент малоопыт-
      1. См. п. 5 таблицы категорий преступников.
      2. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 1067. Л. 230, 240-242а. Переписка дежурного генерала, начальника штаба ВГК, военного министерства и Главного штаба, 27-30 августа 1915 г., 8, 4 сентября 1915 г.
      3. Там же. Д. 805. Л. 17-18. /223/
      ных прапорщиков», — подчеркивало командование Юго-Западного фронта. Большое количество заявлений от бывших уголовников с просьбой принять их на военную службу не убеждало в своей искренности. Наоборот, такая отправка на фронт рассматривалась просто как шанс выйти на свободу. В армии вообще сомневались, что «питомцы тюрьмы или исправительных арестантских отделений в массе были бы проникнуты чувствами патриотизма», в то время как в такой войне дисциплинированность и стойкость являются основным залогом успешных боевых действий. Вред от таких порочных людей мог быть гораздо большим, нежели ожидаемая польза. По мнению начальника штаба Киевского военного округа, нижние чины из состава бывших заключенных будут пытаться уйти из армии через совершение нового преступления. Если их высылать в запасной батальон с тем, чтобы там держать все время войны, то, в сущности, такая высылка явится им своего рода наградой, т. к. их будут кормить, одевать и не пошлют на войну. Вместе с тем призыв уголовников засорит запасной батальон, и без того уже переполненный [1]. Другие представители фронтового командования настаивали в отказе прихода на фронт грабителей, особенно рецидивистов, профессиональных преступников, двукратно наказанных за кражу, мошенничество или присвоение вверенного имущества. Из этой группы исключались убийцы по неосторожности, а также лица по особому ходатайству тюремных властей.
      В целом фронтовое командование признало практическую потребность такой меры, которая заставляла «поступиться теоретическими соображениями», и в конечном счете согласилось на допущение в армию по особым ходатайствам порочных лиц, за исключением лишенных всех прав состояния [2]. Инициатива военного ведомства получила поддержку в Главном штабе с уточнением, чтобы из допущенных в войска были исключены осужденные за разбой, грабеж, вымогательство, присвоение и растрату чужого имущества, кражу
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 16.
      2. Там же. Л. 2-3. Начальники штаба Юго-Западного и Северного фронтов — дежурному генералу при ВТК, 19, 21 сентября 1915 г. /224/
      и мошенничество, ибо такого рода элемент «развращающе будет действовать на среду нижних чинов и, несомненно, будет способствовать развитию в армии мародерства» [1]. Вопрос этот вскоре был представлен на обсуждение в министерство юстиции и, наконец, императору в январе 1916 г. [2] Подписанное 3 февраля 1916 г. (в порядке статьи 87) положение Совета министров позволяло привлекать на военную службу лиц, состоящих под судом или следствием, а также отбывающих наказание по суду, за исключением тех, кто привлечен к суду за преступные деяния, влекущие за собою лишение всех прав состояния, либо всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, т. е. за наиболее тяжкие преступления [3]. Реально речь шла о предоставлении отсрочки наказания для таких лиц до конца войны. Но это не распространялось на нижние чины, относительно которых последовало бы требование их начальников о немедленном приведении приговоров над ними в исполнение [4]. После указа от 3 февраля 1916 г. увеличилось количество осужденных, просивших перевода на воинскую службу. Обычно такие ходатайства сопровождались типовым желанием «искупить свой проступок своею кровью за Государя и родину». Однако прошения осужденных по более тяжким статьям оставлялись без ответа [5].
      Одновременно подобный вопрос встал и относительно осужденных за воинские преступления на военной службе [6]. Предполагалось их принять на военные окопные, обозные работы, т. к. на них как раз допускались лица, лишенные воинского звания [7].
      Но здесь мнения командующих армиями разделились по вопросу правильного их использования для дела обороны. Одни командармы вообще были против использования таких
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 1067. Л. 242-242а; Д. 805. Л. 1.
      2. Там же. Д. 805. Л. 239, 249 об.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1221. Л. 1-2, 16-16 об.
      4. Там же. Л. 2 об.
      5. РГВИА. Ф. 1343. Оп. 2. Д. 247. Л. 189, 191.
      6. См. п. 2 таблицы категорий преступников.
      7. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 490. Выписка и заявления, поданные присяжными заседателями Екатеринбургского окружного суда на январской сессии 1916 г. /225/
      лиц в тылу армии, опасаясь, что военные преступники, особенно осужденные за побеги, членовредительство, мародерство и другие проступки, могли войти в контакт с нижними чинами инженерных организаций, дружин, запасных батальонов, работавших в тылу, оказывая на них не менее вредное влияние, чем если бы это было в войсковом районе. Главнокомандующий армиями Западного фронта также выступал против привлечения на военную службу осужденных приговорами судов к лишению воинского звания в тылу армии, мотивируя это тем же аргументом о «моральном влиянии» [1].
      Были и голоса за привлечение на работы для нужд армии лиц, лишенных по суду воинского звания, мотивированные мнением, что в любом случае они тем самым потратят время на то, чтобы заслужить себе прощение и сделаться выдающимися воинами [2]. В некоторых штабах полагали даже возможным использовать такой труд на самом фронте в тюремных мастерских или в качестве артелей подневольных чернорабочих при погрузке и разгрузке интендантских и других грузов в складах, на железных дорогах и пристанях, а также на полевых, дорожных и окопных работах. В конечном счете было признано необходимым привлечение бывших осужденных на разного рода казенные работы для нужд армии во внутренних губерниях империи, но с определенными оговорками. Так, для полевых работ считали возможным использовать только крупные партии таких бывших осужденных в имениях крупных землевладельцев, поскольку в мелких имениях это могло привести к грабежу крестьянских хозяйств и побегам [3].
      В начале 1916 г. министерство внутренних дел возбудило вопрос о принятии на действительную службу лиц, как состоящих под гласным надзором полиции в порядке положения
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 478-478 об. Дежурный генерал штаба армий Западного фронта, 17.4.1916 — дежурному генералу штаба ВГК.
      2. Там же. Л. 475. Начальник штаба Кавказской армии, 30 апреля 1916 г. — дежурному генералу штаба ВГК.
      3. Там же. Л. 474-474 об. Начальник штаба Западного фронта, 29 апреля 1916 г. — дежурному генералу штаба ВГК. /226/
      о Государственной охране, так и высланных с театра войны по распоряжению военных властей [1]. Проблема заключалась в том, что и те, и другие не призывались на военную службу до истечения срока надзора. Всего таких лиц насчитывалось 1,8 тыс. человек. Они были водворены в Сибири, в отдаленных губерниях Европейской России или состояли под надзором полиции в Европейской России в избранных ими местах жительства. В МВД считали, что среди поднадзорных, высланных в порядке Государственной охраны, много таких, которые не представляют никакой опасности для стойкости войск. Их можно было принять в армию, за исключением тех поднадзорных, пребывание которых в действующей армии по характеру их виновности могло бы представлять опасность для охранения интересов армии или жизни начальствующих лиц. К категории последних причисляли высланных за шпионаж, тайный перевод нарушителей границы (что близко соприкасалось со шпионажем), ярко проявленное германофильство, а также за принадлежность к военно-революционным, террористическим, анархическим и другим революционным организациям.
      Точное число лиц, высланных под надзор полиции военными властями с театра военных действий, согласно Правилам военного положения, не было известно. Но, по имевшимся сведениям, в Сибирь и отдаленные губернии Европейской России выслали свыше 5 тыс. человек. Эти лица признавались военными властями вредными для нахождения даже в тылу армии, и считалось, что допущение их на фронт зависит главным образом от Ставки. Но в тот момент в армии полагали, что они были высланы с театра войны, когда не состояли еще на военной службе. Призыв их в строй позволил бы обеспечить непосредственное наблюдение военного начальства, что стало бы полезным для их вхождения в военную среду и безвредно для дела, поскольку с принятием на действительную службу их социальное положение резко менялось. К тому же опасность привлечения вредных лиц из числа поднадзорных нейтрализовалась бы предварительным согласованием меж-
      1. См. п. 3 и 4 таблицы категорий преступников. /227/
      ду военными властями и губернаторами при рассмотрении дел конкретных поднадзорных перед их отправкой на фронт [1].
      Пытаясь решить проблему пребывания поднадзорных в армии, власти одновременно хотели, с одной стороны, привлечь в армию желавших искренне воевать, а с другой — устранить опасность намеренного поведения со стороны некоторых лиц в стремлении попасть под такой надзор с целью избежать военной службы. Была еще проблема в техническом принятии решения. При принудительном призыве необходим был закон, что могло замедлить дело. Оставался открытым вопрос, куда их призывать: в отдельные части внутри России или в окопные команды. К тому же, не желая давать запрет на просьбы искренних патриотов, власти все же опасались революционной пропаганды со стороны поднадзорных. По этой причине было решено проводить постепенное снятие надзора с тех категорий поднадзорных, которые могли быть допущены в войска, исключая высланных за шпионаж, участие в военно-революционных организациях и т. п. После снятия такого надзора к ним применялся бы принудительный призыв в армию [2]. В связи с этим министерство внутренних дел дало указание губернаторам и градоначальникам о пересмотре постановлений об отдаче под надзор молодых людей призывного возраста, а также ратников и запасных, чтобы снять надзор с тех, состояние которых на военной службе не может вызывать опасений в их неблагонадежности. Главной целью было не допускать в армию «порочных» лиц [3]. В отношении же подчиненных надзору полиции в порядке Правил военного положения ожидались особые распоряжения со стороны военных властей [4].
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 373-374. Циркуляр мобилизационного отдела ГУГШ, 25 февраля 1916 г.; РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1221. Л. 4 об. МВД — военному министру, 10 января 1916 г.
      2. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. 1221. Л. 2 об. Министр внутренних дел — военному министру, 10 января 1916 г.
      3. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 226. И. д. начальника мобилизационного отдела ГУГШ — дежурному генералу штаба ВГК, 25 января 1916г.; РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 373.Циркуляр мобилизационного отдела ГУГШ, 25 февраля 1916 г.
      4. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1221. Л. 22 об., 46-47, 50 об., 370. Переписка МВД, Военного министерства, ГУГШ, март 1916 г. /228/
      Существовала еще одна категория осужденных — без лишения прав, но в то же время освобожденных от призыва (как правило, по состоянию здоровья) [1]. Эти лица также стремились выйти из тюрьмы и требовали направления их на военные работы. В этом случае им давалось право взамен заключения бесплатно исполнять военно-инженерные работы на фронтах с учетом срока службы за время тюремного заключения. Такое разрешение было дано в соизволении императора на доклад от 20 января 1916 г. министра юстиции [2]. Несмотря на небольшое количество таких просьб (сначала около 200 прошений), власти были озабочены как характером работ, на которые предполагалось их посылать, так и возможными последствиями самого нахождения бывших преступников с гражданскими рабочими на этих производствах. Для решения вопроса была организована особая межведомственная комиссия при Главном тюремном управлении в составе представителей военного, морского, внутренних дел и юстиции министерств, которая должна была рассмотреть в принципе вопрос о допущении бывших осужденных на работы в тылу [3]. В комиссии высказывались различные мнения за допущение к военно-инженерным работам лиц, привлеченных к ответственности в административном порядке, даже по обвинению в преступных деяниях политического характера, и вообще за возможно широкое допущение на работы без различия категорий и независимо от прежней судимости. Но в конечном счете возобладали голоса за то, чтобы настороженно относиться к самой личности преступников, желавших поступить на военно-инженерные работы. Предписывалось собирать сведения о прежней судимости таких лиц, принимая во внимание характер их преступлений, поведение во время заключения и в целом их «нравственный облик». В конечном итоге на военно-инженерные работы не допускались следующие категории заключенных: отбывающие наказание за некоторые особенно опасные в государственном смысле преступные деяния и во-
      1. См. п. 6 таблицы категорий преступников.
      2. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 239. Министр юстиции — военному министру, 25 января 1916 г.
      3. Там же. Л. 518. /229/
      обще приговоренные к наказаниям, соединенным с лишением права; отличающиеся дурным поведением во время содержания под стражей, при отбывании наказания; могущие явиться вредным или опасным элементом при производстве работ; рецидивисты; отбывающие наказание за возбуждение вражды между отдельными частями или классами населения, между сословиями или за один из видов преступной пропаганды [1]. Допущенных на фронт бывших заключенных предполагалось переводить сначала в фильтрационные пункты в Петрограде, Киеве и Тифлисе и уже оттуда направлять на
      военно-инженерные работы [2]. Практика выдержки бывших подследственных и подсудимых в отдельных частях перед их направлением на военно-инженерные работы существовала и в морском ведомстве с той разницей, что таких лиц изолировали в одном штрафном экипаже (Гомель), через который в январе 1916 г. прошли 1,8 тыс. матросов [3].
      Поднимался и вопрос характера работ, на которые допускались бывшие преступники. Предполагалось организовать отдельные партии из заключенных, не допуская их смешения с гражданскими специалистами, добавив к уже существующим партиям рабочих арестантов на положении особых команд. Представитель военного ведомства в комиссии настаивал, чтобы поступление рабочих следовало непосредственно и по возможности без всяких проволочек за требованием при общем положении предоставить как можно больше рабочих и как можно скорее. В конечном счете было решено, что бывшие арестанты переходят в ведение структур, ведущих военно-инженерные работы, которые должны сами решить вопросы организации рабочих в команды и оплаты их труда [4].
      Оставалась, правда, проблема, где именно использовать труд бывших осужденных — на фронте или в тылу. На фронте это казалось неудобным из-за необходимости создания штата конвоя (личного состава и так не хватало), возможного
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 519-520.
      2. Там же. Л. 516 об. — 517 об. Министр юстиции — начальнику штаба ВТК, 29 мая 1916 г.
      3. Там же. Л. 522 об.
      4. Там же. Л. 520-522. /230/
      общения «нравственно испорченного элемента» с военнопленными (на работах), а также угрозы упадка дисциплины и низкого успеха работ. К концу же 1916 г. приводились и другие аргументы: на театре военных действий существовали трудности при присоединении такого контингента к занятым на оборонительных работах группам военнопленных, инженерно-строительным дружинам, инородческим партиям, мобилизованным среди местного населения рабочим. Появление бывших арестантов могло подорвать уже сложившийся ритм работ и вообще было невозможно в условиях дробления и разбросанности рабочих партий [1].
      Во всяком случае, в Ставке продолжали настаивать на необходимости привлечения бывших заключенных как бесплатных рабочих, чтобы освободить тем самым от работ солдат. Вредное влияние заключенных хотели нейтрализовать тем, что при приеме на работу учитывался бы характер прежней их судимости, самого преступления и поведения под стражей, что устраняло опасность деморализации армии [2].
      После принципиального решения о приеме в армию бывших осужденных, не лишенных прав, а также поднадзорных и воинских преступников, в конце 1916 г. встал вопрос о привлечении к делу обороны и уголовников, настоящих и уже отбывших наказание, лишенных гражданских прав вследствие совершения тяжких преступлений [3]. В Главном штабе насчитывали в 23 возрастах 360 тыс. человек, способных носить оружие [4]. Однако эти проекты не содержали предложения использования таких резервов на самом фронте, только лишь на тыловых работах. Вновь встал вопрос о месте работы. В октябре 1916 г. военный министр Д. С. Шуваев высказал предложение об использовании таких уголовников в военно-рабочих командах на особо тяжелых работах: по испытанию и
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 556. Переписка штабов Западного фронта и ВГК, 30 августа — 12 декабря 1916 г.
      2. Там же. Л. 556 об. — 556а об. Дежурный генерал ВГК — Главному начальнику снабжений Западного фронта, 19 декабря 1916 г.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1221. Л. 146. См. п. 7 таблицы категорий преступников.
      4. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 139. Л. 14. Сведения Министерства юстиции. /231/
      применению удушливых газов, в химических командах, по постройке и усовершенствованию передовых окопов и искусственных препятствий под огнем противника, а также на некоторых тяжелых работах на заводах. Однако товарищ министра внутренних дел С. А. Куколь-Яснопольский считал эту меру малоосуществимой. В качестве аргументов он приводил тезисы о том, что для содержания команд из «порочных лиц» потребовалось бы большое количество конвойных — как для поддержания дисциплины и порядка, так и (в особенности) для недопущения побегов. С другой стороны, нахождение подобных команд в сфере огня противника могло сказаться на духе войск в «самом нежелательном направлении». Наконец, представлялось невозможным посылать бывших уголовников на заводы, поскольку потребовались бы чрезвычайные меры охраны [1].
      В конце 1916 — начале 1917 г. в связи с общественно-политическим кризисом в стране обострился вопрос об отправке в армию бывших преступников. Так, в Главном штабе опасались разлагающего влияния лиц, находившихся под жандармским надзором, на войска, а с другой стороны, указывали на их незначительное количество [2]. При этом армию беспокоили и допущенные в нее уголовники, и проникновение политических неблагонадежных, часто являвшихся «авторитетами» для первых. Когда с сентября 1916 г. в запасные полки Омского военного округа стали поступать «целыми сотнями» лица, допущенные в армию по закону от 3 февраля 1916г., среди них оказалось много осужденных, о которых были весьма неблагоприятные отзывы жандармской полиции. По данным командующего Омским военным округом, а также енисейского губернатора, бывшие ссыльные из Нарымского края и других районов Сибири, в т.ч. и видные революционные работники РСДРП и ПСР, вели пропаганду против войны, отстаивали интересы рабочих и крестьян, убеждали сослуживцев не исполнять приказаний начальства в случае привлечения к подавлению беспорядков и т. п. Во-
      1. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 139. Л. 5 об., 14.
      2. Там же. Д. 136. Л. 30. /232/
      енные категорически высказывались против их отправки на фронт, поскольку они «нравственно испортят самую лучшую маршевую роту», и убедительно просили избавить войска от преступного элемента [1]. Но бывшие уголовники, как гражданские, так и военные, все равно продолжали поступать в войска, включая передовую линию. Так, в состав Одоевского пехотного полка за период с 4 ноября по 24 декабря 1916 г. было влито из маршевых рот 884 человека беглых, задержанных на разных этапах, а также 19 находившихся под судом матросов. Люди эти даже среди товарищей получили прозвище «каторжников», что сыграло важную роль в волнениях в этом полку в январе 1917 г. [2]
      В запасные батальоны также часто принимались лица с судимостью или отбытием срока наказания, но без лишения гражданских прав. Их было много, до 5-10 %, среди лиц, поступивших в команды для направления в запасные полки гвардии (в Петрограде). Они были судимы за хулиганство, дурное поведение, кражу хлеба, муки, леса, грабеж и попытки грабежа (в т. ч. в составе шаек), буйство, склонность к буйству и пьянству, оскорбление девушек, нападение на помещиков и приставов, участие в аграрном движении, отпадение от православия, агитационную деятельность, а также за стрельбу в портрет царя. Многие из них, уже будучи зачисленными в запасные батальоны, подлежали пересмотру своего статуса и отсылке из гвардии, что стало выясняться только к концу 1916г., после нахождения в гвардии в течение нескольких месяцев [3].
      Февральская революция привнесла новый опыт в вопросе привлечения бывших уголовников к делу обороны. В дни переворота по указу Временного правительства об амнистии от
      1. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 136. Л. 204 об., 213-213 об., 215 об.; Ф. 2000. Оп. 10. Д. 9. Л. 37, 53-54.
      2. РГВИА. Ф. 801. Оп. 28. Д. 28. Л. 41 об., 43 об.
      3. РГВИА. Ф. 16071. On. 1. Д. 107. Л. 20, 23, 31 об., 32-33 об, 56-58 об., 75 об., 77, 79-79 об., 81 об., 82 об., 100, 103 об., 105 об., 106, 165, 232, 239, 336, 339, 349, 372, 385, 389, 390, 392, 393, 400-401, 404, 406, 423 об., 427, 426, 428, 512, 541-545, 561, 562, 578-579, 578-579, 581, 602-611, 612, 621. Сообщения уездных воинских начальников в управление
      запасных гвардейских частей в Петрограде, август — декабрь 1916 г. /233/
      6 марта 1917 г. были освобождены из тюрем почти все уголовники [1]. Но вскоре, согласно статье 10 Указа Временного правительства от 17 марта 1917 г., все лица, совершившие уголовные преступления, или состоящие под следствием или судом, или отбывающие по суду наказания, включая лишенных прав состояния, получали право условного освобождения и зачисления в ряды армии. Теперь условно амнистированные, как стали называть бывших осужденных, имели право пойти на военную службу добровольно на положении охотников, добровольцев с правом заслужить прощение и избавиться вовсе от наказания. Правда, такое зачисление происходило лишь при условии согласия на это принимающих войсковых частей, а не попавшие в части зачислялись в запасные батальоны [2].
      Амнистия и восстановление в правах всех категорий бывших заключенных породили, однако, ряд проблем. В некоторых тюрьмах начались беспорядки с требованием допуска арестантов в армию. С другой стороны, возникло множество недоразумений о порядке призыва. Одни амнистированные воспользовались указанным в законе требованием явиться на призывной пункт, другие, наоборот, стали уклоняться от явки. В этом случае для них был определен срок явки до 15 мая 1917 г., после чего они вновь представали перед законом. Третьи, особенно из ссыльных в Сибири, требовали перед посылкой в армию двухмесячного отпуска для свидания с родственниками, бесплатного проезда и кормовых. Как бы там ни было, фактически бывшие уголовники отнюдь не стремились в армию, затягивая прохождение службы на фронте [3].
      В самой армии бывшие уголовники продолжали совершать преступления, прикрываясь революционными целями, что сходило им с рук. Этим они возбуждали ропот в солдатской среде, ухудшая мотивацию нахождения на фронте.
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1247. Л. 72 об. ГУГШ — военному министру, 4 июля 1917 г.
      2. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 139. Л. 77-78 об. Разъяснение статьи 10 постановления Временного правительства от 17 марта 1917 г.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1245. Л. 28-29, 41. Переписка ГУГШ с дежурным генералом ВГК, апрель — июль 1917 г. /234/
      «Особенных прав» требовали для себя бывшие «политические», которые требовали вовсе освобождения от воинской службы. В некоторых частях бывшие амнистированные по политическим делам (а за ними по делам о грабежах, убийствах, подделке документов и пр.), апеллируя к своему добровольному приходу в армию, ходатайствовали о восстановлении их в звании унтер-офицеров и поступлении в школы прапорщиков [1].
      Крайне обеспокоенное наплывом бывших уголовников в армию начальство, согласно приказу по военному ведомству № 433 от 10 июля 1917 г., получило право избавить армию от этих лиц [2]. 12 июля Главковерх генерал А. А. Брусилов обратился с письмом к министру-председателю А. Ф. Керенскому, выступая против «загрязнения армии сомнительным сбродом». По его данным, с самого момента посадки на железной дороге для отправления в армию они «буйствуют и разбойничают, пуская в ход ножи и оружие. В войсках они ведут самую вредную пропаганду большевистского толка». По мнению Главковерха, такие лица могли бы быть назначены на наиболее тяжелые работы по обороне, где показали бы стремление к раскаянию [3]. В приказе по военному ведомству № 465 от 14 июля разъяснялось, что такие лица могут быть приняты в войска лишь в качестве охотников и с согласия на это самих войсковых частей [4].
      В августе 1917 г. этот вопрос был поднят Б. В. Савинковым перед новым Главковерхом Л. Г. Корниловым. Наконец, уже в октябре 1917 г. Главное управление Генштаба подготовило документы с предписанием задержать наводнение армии преступниками, немедленно возвращать из войсковых частей в распоряжение прокурорского надзора лиц, оказавшихся в армии без надлежащих документов, а также установить срок, за который необходимо получить свидетельство
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1245. Л. 25-26; 28-29, 41-42, 75, 136, 142-143.
      2. Там же. Д. 1248. Л. 26, 28.
      3. Там же. Л. 29-29 об.
      4. Там же. Л. 25-25 об.; Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1245. Л. 145. /235/
      «о добром поведении», допускающее право дальнейшего пребывания в армии [1].
      По данным министерства юстиции, на август 1917 г. из 130 тыс. (до постановления от 17 марта) освободилось 100 тыс. заключенных [2]. При этом только некоторые из них сразу явились в армию, однако не всех из них приняли, поэтому эта группа находилась в запасных частях внутренних округов. Наконец, третья группа амнистированных, самая многочисленная, воспользовавшись амнистией, никуда не явилась и находилась вне армии. Эта группа занимала, однако, активную общественную позицию. Так, бывшие каторжане из Смоленска предлагали создать самостоятельные боевые единицы партизанского характера (на турецком фронте), что «правильно и благородно разрешит тюремный вопрос» и будет выгодно для дела войны [3]. Были и другие попытки организовать движение бывших уголовных для дела обороны в стране в целом. Образец такой деятельности представлен в Постановлении Петроградской группы бывших уголовных, поступившем в Главный штаб в сентябре 1917 г. Группа протестовала против обвинений в адрес уголовников в развале армии. Уголовники, «озабоченные судьбами свободы и революции», предлагали выделить всех бывших заключенных в особые отряды. Постановление предусматривало также организацию санитарных отрядов из женщин-уголовниц в качестве сестер милосердия. В постановлении заверялось, что «отряды уголовных не только добросовестно, но и геройски будут исполнять возложенные на них обязанности, так как этому будет способствовать кроме преданности уголовных делу свободы и революции, кроме естественного в них чувства любви к их родине и присущее им чувство гордости и личного самолюбия». Одновременно с обращением в Главный штаб группа обратилась с подобным ходатайством в Военный отдел ЦИК Петроградского Совета. Несмотря на всю эксцентричность данного заявления, 30 сентября 1917 г. для его обсуждения было созвано межведомственное совещание
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1248. Л. 26, 29-29 об., 47-47 об.
      2. Там же. Л. 31.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1247. Л. 18 об. /236/
      с участием представителей от министерств внутренних дел, юстиции, политического и главного военно-судебного управлений военного министерства, в присутствии криминалистов и психиатров. Возможно, причиной внимания к этому вопросу были продолжавшие развиваться в руководстве страны идеи о сформировании безоружных рабочих команд из бывших уголовников. Однако совещание даже не поставило вопроса о создании таковых. Требование же образования собственных вооруженных частей из состава бывших уголовников было категорически отвергнуто, «поскольку такие отряды могли лишь увеличить анархию на местах, не принеся ровно никакой пользы военному делу». Совещание соглашалось только на «вкрапление» условно амнистированных в «здоровые воинские части». Создание частей из бывших уголовников допускалось исключительно при формировании их не на фронте, а во внутренних округах, и только тем, кто получит от своих комитетов свидетельства о «добропорядочном поведении». Что же касалось самой «петроградской группы бывших уголовных», то предлагалось сначала подвергнуть ее членов наказанию за неявку на призывные пункты. Впрочем, до этого дело не дошло, т. к. по адресу петроградской артели уголовных помещалось похоронное бюро [1].
      Опыт по привлечению уголовных элементов в армию в годы Первой мировой войны был чрезвычайно многообразен. В русскую армию последовательно направлялось все большее и большее их количество по мере истощения людских ресурсов. Однако массовости такого контингента не удалось обеспечить. Причина была в нарастании множества препятствий: от необходимости оптимальной организации труда в тылу армии на военно-инженерных работах до нейтрализации «вредного» влияния бывших уголовников на различные группы на театре военных действий — военнослужащих, военнопленных, реквизированных рабочих, гражданского населения. Особенно остро вопрос принятия в армию бывших заключенных встал в конце 1916 — начале 1917 г. в связи с нарастанием революционных настроений в армии. Крими-
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1248. Л. 40; Д. 1247. Л. 69. /237/
      нальные группы могли сыграть в этом роль детонирующего фактора. В революционном 1917 г. военное руководство предприняло попытку создания «армии свободной России», используя в т. ч. и призыв к бывшим уголовникам вступать на военную службу. И здесь не удалось обеспечить массового прихода солдат «новой России» из числа бывших преступников. Являясь, в сущности, актом декриминализации военных и гражданских преступлений, эта попытка натолкнулась на противодействие не только уголовного элемента, но и всей остальной армии, в которой широко распространялись антивоенные и революционные настроения. В целом армия и руководство страны не сумели обеспечить равенства тягот для всего населения в годы войны. /238/
      Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества / ред.-сост. К. А. Пахалюк. — Москва: Издательский дом «Российское военно-историческое общество» ; Яуза-каталог, 2021. — С. 217-238.