Чжан Гэда

Историческая география ЦА и СА до периода Тан по китайским источникам

305 сообщений в этой теме

Что писали византийцы уже рассматривалось.

 

Где там про Кан / Самоцзянь?

 

 

 

Самарканд должен был входить в империю эфталитов.

 

С чего?

 

 

 

Вероятно, имеются в виду люди перенимавшие культуру Ирана.

 

Атар - это священный огонь у зороастрийцев. В тексте так и сказано - храм Атара (Сянь цы).

 

 

 

А что писал об эфталитах в Индии китайский путешественник Сунь Юн?  

 

Он написал "Цзя цзи" (семейные записки для памяти) и "Вэй го и Си ши и го ши" (Держава Вэй и дела 11 государств Запада). Текста у меня нет. Есть извод "Лоян целань цзи" (Записки из буддийского монастыря в Лояне). Эфталитов там тоже нет. Там есть Яда. Перевод попозже. Его никто никогда не делал на русском.

 

У эфталитов тоже было много городов. И как раз кочевники:

 

С центром в Самарканде и границей на юге до Амударьи?

 

 

Это везде так. В нестабильные годы голода, слабости и нищеты интерес к культуре (включая литературу - история входит сюда) падает. А после поражения государства пришедший победитель корректирует написанное или удаляет ненужное. Это тоже всегда было. Называется политическая пропаганда. Каждый новый правитель хочет выглядеть самым "крутым".

 

 

Ах, знали бы об этом китайские историографы...

 

 

 

А когда в Индии стали документированно "мерить шагами"? У такого метода есть некоторые проблемы. С ними сталкивались и древние греки.

 

До начала ХХ в. все им пользовались, но проблемы были только у греков? Занимательно.

 

 

 

Повозка для измерения расстояний? Это уже становится интересно. Не такая?

 

ИМХО, такая повозка - вообще курьез. Как танки Леонардо да Винчи и прочие вытребеньки обезумевших механиков и алхимиков Средневековья. В реале не применялась.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Так читать можно много что. Вопрос в том, что нужно читать, чтобы ответы появлялись. Информативность...

 

Китайских хроник переведено очень много, пусть и фрагментарно. На "Востлите" есть почти все опубликованные в СССР переводы.

 

Где 17 век, а где 7-й. Не смешно. Вы бы ещё первобытному человеку во Франции мушкет в руку засунули, раз он был во Франции 17-го века. Нужно синхронными данными подтверждать фактические замечания.

 

Это реально смешно - когда человек делает вид, что задает умные вопросы. 

 

Канси был первым? Нет. Он просто первым применил европейские технологии определения долготы и широты.

 

Шагами измерять расстояния в тысячи км? Очень сложная вещь. Плюс проблемы (иногда значительные) с точностью. Ну, это практика показывала... Как правило измерения несколькими разными шагомерами давали не тождественные результаты.

 

Для того, чтобы рассчитать рацион для группировки конницы - точность достаточная.

 

Тем более, что счет вели при помощи четок автоматически. Психо- и мнемотехники никто не отменял.

 

Покажите "тонны" арабской литературы по истории написанной до Якуби. Он, кажется - первый арабский историк. Вы считаете, что арабские историки "выдумали" всю предшествующую 850 году историю, о которой писали, "задним числом"? Значит, "фтопку" арабскую науку, получается? И ради чего?

 

Покажите их первоисточники и согласуйте с имеющимся корпусом данных. И делов-то...

 

Доисламская персидская литература была уничтожена арабами. Но Якуби (как минимум он...) что-то читал.

 

Ну надо же! Он, видите ли, читал!

 

Что читал и в каком объеме? Что взял из персидских уничтоженных архивов? Что придумал сам или записал с других традиций? 

 

Ну, конечно рознь. Но ведь и византийско-арабские источники не говорят о немедленном уничтожении эфталитов. К теме борьбы персов и турок с ними они возвращаются вновь и вновь. Ну, примерно до 600 года. Дальше уже не помню чтобы их как-то вспоминали.

 

Ну, если говорить про эфталитов, которых уничтожили и поделили их земли к 565 г., то последний эфталитский царь упоминается аж под 670 г. Только вот где? Где он, бедный, жил? И почему тюрок рядом не оказалось?

 

Согласно ад-Динавари, Хосров Ануширван около 549 года захватил у эфталитов районы Газны, Термеза (близ Амударьи), Кабула и Тохаристана. Это земли по Верхней Амударье (Термез вообще по ту сторону).   Это не совсем карта школьного учебника. Это из книги С. Б. Дашкова "Цари царей Сасаниды". Если он вас не удовлетворяет, я могу подыскать других авторов. Карты будут примерно одинакового содержания, боюсь...

 

Это полная ерунда, если серьезно локализовать царства из китайских источников. А эту работу никто не удосужился сделать. И рисуют карты неизвестной степени озаренности.

 

Вот это - факт. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В начале следующего месяца Сунь Юн уже вступил в пределы владения Босы (как видим, это далеко не Иран по описаниям).

 

Т.е. "крупнейшее и сильнейшее" из варварских царств он прошел за 1 месяц (максимум 30 дней по лунному календарю).

 

Если брать его скорость в 20 км/сутки, то это всего 600 км. в длину. А если 30, что едва ли, т.к. он шел явно с другими паломниками при караване, то максимум - 900.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Т.е. "крупнейшее и сильнейшее" из варварских царств он прошел за 1 месяц (максимум 30 дней по лунному календарю).

 

Что-то вроде не видел такой характеристики про Босы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О Поломэнь бы сведения нужно.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Что-то вроде не видел такой характеристики про Босы.

 

Потому что это - про Яда.

 

Вообще, с названными Вами топонимами и гидронимами пока глухо. Есть как факт. А что это на современной карте - поди догадайся.

 

На тему Яда - нет никакой иконографии по ним. Совершенно. Даже на монетах, потому что в Яда монет не было. Иначе китайцы упомянули. Например, в Кан применяли серебро и золото при расчетах, любили и умели торговать, принимали гигантское количество торговцев извне. А Яда не торговало - оно отнимало. У 40 мелких владений. И монет не имело.

 

Да, почему еще Кан - не эфталиты - Кан процветал и в 620-640-е годы, и с ним считались все окрестные владения, и даже туцзюэ, западные пределы которых не достигали границ владения Кан. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
О Поломэнь бы сведения нужно.

 

1) каган жужаней в 521-534 гг.

 

2) одно из индийских царств

 

Более интересно, что такое Босы в свете изложенной информации и как оно стало в позднейших текстах Ираном? 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вообще, с названными Вами топонимами и гидронимами пока глухо. Есть как факт. А что это на современной карте - поди догадайся.

 

Так надо хотя бы один точно определить(в Средней Азии и прииндийских территориях), а там уже легче пойдёт, за счёт соседей.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

1) каган жужаней в 521-534 гг.

 

2) одно из индийских царств

 

Более интересно, что такое Босы в свете изложенной информации и как оно стало в позднейших текстах Ираном? 

Индийских? ну так тогда это где-то рядом с Бактрией получается, а Бактрия чуть ли не самым исконным что ни на есть иранским владением и является, если уж на то пошло, по некоторым версиям.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Это полная ерунда, если серьезно локализовать царства из китайских источников. А эту работу никто не удосужился сделать. И рисуют карты неизвестной степени озаренности.

 

Вот это - факт. 

Потому что рисуют карты историки не на основании неизвестной ценности (иначе как объяснить сам факт?) китайских источников, а на основании классических авторов римской и арабской историографии. В любом случае, всегда интересно взглянуть на готовое географическое пособие. Я имею в виду готовую обработанную карту. И сравнить, в чём одинаковость, а в чём разность карт. А пока я видел, что даже локализация среднеазиатских территорий и их отождествление с известными от классиков представляет для синологов и тюркологов определённую проблему.

 

 

Китайских хроник переведено очень много, пусть и фрагментарно. На "Востлите" есть почти все опубликованные в СССР переводы.

То есть, чтобы узнать географию 5-8 веков в Средней Азии я должен прочитать ВСЕ китайские хроники переведённые на русский? Нет, я не говорю, что это неинтересно. Но это очень трудоёмко, и недостаточно целесообразно. Потому что синологом становиться уже поздно.

 

 

Это реально смешно - когда человек делает вид, что задает умные вопросы. 

 

Канси был первым? Нет. Он просто первым применил европейские технологии определения долготы и широты.

Не знаю, был ли он первым шпионом-послом, пока не увижу, кто ещё это делал. До него. И желательно в 6 веке.

 

Вот вы выше порекомендовали узнать о том, как шпионили послы в работе "Цзинь ши". Это 10 частей плотного текста в переводе, где я могу только внимательным поиском и длительным чтением найти кусочек, который вы считаете железным доказательством своего тезиса. Поэтому хотелось бы хоть немного уточнить, где читать. Хотя бы в которой из частей. Например, в первой части нашёл такой рассказ:

 

Государь дайляосский, желая смирить его, наперед послал Тун-ганя известить о сем Угуная. Угунай отвечал, что "надлежит хитростью взять его. Если же при употреблении в действо поиска, он уклонится и удержит за собой непроходимые места, то невозможно будет взять его". Дайляосцы с этим были согласны. Кажется, что Угунай опасался, чтобы войско дайляосское не вошло в его владения. Почему и решился оказать услугу. После сего Угунай завел дружбу с Ба-и-мэнем и, взяв у него в заложники [90] детей и жену, отослал их к дайляосскому государю. Дайляосский император, призвавши Угуная, щедро наградил его за сие и, повысив чином, сделал его чиновником цзедуши (правителем) 41 в княжестве Шен-нюй-чжи. (Дайляосцы губернатора (цзедуши) называют тайши; от сего у нюйчжисцев произошло слово "дутайши".) Затем дайляосский государь хотел дать Угунаю печать 42; но Угунай, не соглашаясь принять оную, говорил, что возьмет ее (тайно) в другое время. Когда же дайляосский государь непременно хотел дать оную и снова прислал к нему с нею человека, тогда Угунай составил совет с людьми своего колена и научил их дать следующий ответ: "Если наш правитель согласится принять печать, то люди нашего поколения умертвят его". С таковым ответом посол дайляосский отправился обратно. Угунай, сделавшись губернатором, время от времени определял штат чиновников и постановлял законы.

 

И где тут шпионство посла (посыльного)? Или такое:

 

Омухань, оставив крепость, бежал. Хорибу разрушил крепость и найденные в оной вещи раздарил в войске, всем по заслугам. Всем главным жителям крепости поведено было стать на колена, между ними делали разделение: кого умертвить, а кого оставить в живых; при чем присутствовали посол дайляосский и Хорибу. Вдруг один из осужденных с длинным мечом, привешенным сбоку, поспешно выходя вперед, подошел к ним и сказал Хорибу: "Не убивай меня". Посол дайляосский и два человека, стоявшие с боков, испугавшись, с быстротою убежали. Но Хорибу не показал вида испуга, взяв за руку человека, он кротко сказал ему: "Я не умерщвляю тебя". Потом, сделав выговор двум человекам, с боков находившимся и с поспешностью отбежавшим, приказал схватить и предать смерти выступившего вперед. По возвращении, Хорибу сделался тяжело болен. При отправлении Агуды с донесением о деле к дайляосскому главнокомандующему (тун-цзюнь-сы), Хорибу говорил ему: "Поспеши окончанием дела. Если возвратишься прежде половины пятого месяца, я тебя увижу". Агуда, явившись к главнокомандующему Олусогу, исполнил поручение и прибыл назад за день до смерти Хорибу. Хорибу расспрашивал Агуду о деле, по коему отлучался, и как сей давал ответы согласные с его намерениями, то он был весьма доволен. Старшая жена Хорибу по имени Наланьши беспрестанно плакала. "Не плачь, - сказал ей Хорибу, - ты проживешь без меня только один год". Младшему брату Полашу предсказал будущее сими словами: "Ты проживешь после меня только три года". Потом снова взял за руку своего сына Агуду, обнял его и, прижимая к себе, подозвал своего младшего брата Ингэ и сказал ему: "Мой старший сын хорош, но слаб; иметь дело с государством Ки-дань (Ки-дань -Дайляосское государство. См. выше.)способен второй сын Агуда".

 

Не вижу и в нём ничего зазорного. В тексте нет ни слова о шпионаже посла.

 

Да и времена это гораздо более поздние, чем 6 век. Где 6 век, и где одиннадцатый. Или вы не этот текст имели в виду?

 

 

Тем более, что счет вели при помощи четок автоматически. Психо- и мнемотехники никто не отменял.

О точности такого расчёта речи быть не может. И опять неясно: кто описал технику измерения пространств? Или, может быть, известны имена таких измерителей? Хотя бы внутри Китая. Потому что замерение пространств вне собственных границ имеет дополнительные проблемы. Территории всей Персидской империи были замерены только после того как Персию покорили греки. Персы и не думали ничего мерить. Расстояния вне центральной дороги измерялись в дневных переходах. Сами понимаете, насколько это грубый расчёт.

 

 

Покажите их первоисточники и согласуйте с имеющимся корпусом данных. И делов-то...

Чьи первоисточники? Арабских авторов? Ну, хорошо... А вы полагаете, что арабы отсебятину писали, что-ли? То-есть, снисходило на них осенение сверху, и садились писать что ни попадя... И для чего? К чему им было фальсифицировать историю Ирана? Можете не отвечать. Хотя ответ было бы интересно услышать.

 

Арабские данные в общих чертах (хотя и не во всём) состыковываются с данными, которые имеются от византийцев. В частности по региону Армении и Сирии, где между двумя государствами проходили границы. Также по арабам очень близко (до пророка Мухаммеда арабы делились на провизантийских и проперсидских). Есть факты из арабской историографии, которые сохранены только ей, и подтверждаются сторонними аргументами (в частности археологически). Не видел ни разу каких-то диких опровержений относительно арабов. Наоборот: авторы это очень аккуратные, и если так можно сказать, утончённые учёные, по масштабам времени. И это не только в области истории: география, медицина. Всё у арабов на высшем уровне. Особенно при Аббасидах.

 

 

Ну надо же! Он, видите ли, читал!

 

Что читал и в каком объеме? Что взял из персидских уничтоженных архивов? Что придумал сам или записал с других традиций?

Это они сейчас уничтожены. А когда он писал, значит, не были. А если и были, то всё-равно какие-то персидские исторические труды оставались. Потому что арабы начали их использовать.

 

Объём, разумеется, полный. Писать отсебятину никто не стал бы. Византийские исторические труды, конечно, могли тоже попасть к арабам (известный факт любви писателей и учённых времён Аббасидов к римско-греческой учёной книжности). Я знаю, что в Египте в период арабского завоевания писал историю Иоанн Никиусский (его труд сохранился чудом на эфиопском). Может быть, такого рода работы египетских византийцев тоже могли послужить источником для арабских историков. Однако египтяне главным образом описывали то, что творилось в Египте. Ну, может быть ещё в Сирии. Про Среднюю Азию точно никто из сохранившихся авторов живших в Египте во времена Византии или Рима не писал. Да и Кавказа могли коснуться исключительно в случае войны Персии с Византией.

 

Поэтому я не считаю, что арабские авторы что-либо придумывали сами. И не считаю, что византийский займ (по крайней мере касательно событий в Средней Азии) был хоть сколько-нибудь значимым. Ни один арабский писатель не упоминает посольства Маниаха или Зимарха. Неизвестны арабским авторам и подробности войн Юстиниана на западе. Зато о Персии они знают достаточно.

 

Откуда? Собственной литературы у арабов не имелось. А первые халифы даже уничтожали её следы ("то, чего нет в Коране не должно существовать в книгах... а то, что в Коране есть, тоже не должно существовать в книгах, потому что Корана достаточно"). И вдруг появилась история и география. Они из ниоткуда появились? Или это займ от армян?

 

 

Ну, если говорить про эфталитов, которых уничтожили и поделили их земли к 565 г., то последний эфталитский царь упоминается аж под 670 г. Только вот где? Где он, бедный, жил? И почему тюрок рядом не оказалось?

Никто их, эфталитов, к 565 году не уничтожал. В 596 году император Маврикий получил письмо от кагана турок, в котором тот хвалился недавней победой сперва над эфталитами, и сразу после этого над узурпатором в собственной стране. Со времён императора Фоки (602 год) события в Средней Азии византийцами не освещаются СОВСЕМ. Мы не знаем, что там было дальше с эфталитами и турками. Может быть, эфталиты продолжали где-то существовать. История умалчивает...

 

Примерно в 549 году Хосров Ануширван отнял у эфталитов земли между Кабулом и Верхней Амударьёй. Потом, около 552 года, явился Синджибу и отнял у эфталитов часть территорий на севере. Но союза Ирана и турок не наблюдается. Синджибу после разгрома эфталитов вторгся в Гирканию и подбил к нападению на персидские владения на Кавказе хазар и абхаз. А затем без боя оставил захваченные им земли в Средней Азии и вернулся восвояси.

 

Где там про Кан / Самоцзянь?

А нам с вами кто-то что-то писать в подробностях? Вы же видели: данные византийцев фрагментарны. Работа Менандра Протектора сохранилась только в отрывках, в виде цитат (главным образом в сборнике Константина Багрянородного). На самом деле лучшим источником по периоду считается Прокопий и Феофилакт Симокатта. Агафий Миринейский слабо касается событий на восточных границах Персии. С другой стороны, говорится, что в качестве посла кагана турок в Константинополь прибыл согдаит Маниах.

 

 

С чего?

Может быть и нет. Просто у меня было такое впечатление от рассказа Ат-Табари о походе кагана Синджибу в Среднюю Азию. Но сейчас заметил: там нигде не сказано, что поход этот был осуществлён... против эфталитов! Да! там просто говорится, что Синджибу захватил различные города (Чач, Самарканд и пр.) по пути в Хорасан... И не сказано, что Чач или Самарканд он забрал у эфталитов...

 

ЧуднО...

 

 

Атар - это священный огонь у зороастрийцев. В тексте так и сказано - храм Атара (Сянь цы).

В государстве Кан, где исповедовался буддизм имелся храм огня. Тоже мне, диво. Может быть, чуть странно от того, что в этом храме хранились скрижали государственных законов... Чуть-чуть странно... Государство буддийское, а законы хранятся в зороастрийском храме... Хотя буддизм как правило уживчив и к чужим религиям восприимчив... Но всё равно необычно... Зороастрийцы - не восприимчивы... Они фанатики не меньше христиан или мусульман...

 

 

С центром в Самарканде и границей на юге до Амударьи?

 

Сейчас уже мне так не кажется: Синджибу по тексту Ат-Табари взял Самарканд. Но не у эфталитов. А потом оставил, отступая из Гиркании...

До начала ХХ в. все им пользовались, но проблемы были только у греков? Занимательно.

 

Шагомеры Александра были специальным корпусом для измерения персидских владений. Было несколько книг с результатами. У каждого результаты были свои. Вот здесь посередине страницы приведены результаты измерений шагомеров, встречающиеся у Плиния Старшего и у Страбона. Смотрите лучше в милях результат. Также там приводится в последней колонке таблицы реальное расстояние пунктов. Абсолютно точных вариантов там нет. Ошибка колеблется от 0,4 процента (от Арахотополя до Гортоспаны, по дороге Келат-и-Гезай-Кабул) у Страбона и у Плиния Старшего, до 20 процентов (Певколаотида-Таксила, ныне Харсада-Таксила) у Страбона. Результат у двух учёных совпал только в расстоянии Арахотополя до Гортоспаны. Все остальные результаты хоть немного да разнятся. Правда, списки у них неодинаковые, и только 4 маршрута совпадают.

 

http://en.wikipedia.org/wiki/Bematist

 

ИМХО, такая повозка - вообще курьез. Как танки Леонардо да Винчи и прочие вытребеньки обезумевших механиков и алхимиков Средневековья. В реале не применялась.

Ну, так это реконструкция. Однако сохранилось описание самого механизма и описание его применения. Датируется между 150 до н. э. и 50 н. э. И описание такого же межанизма по измерению морских пространств. Причём результат получается с большой точностью (плюс-минус полметра).

Изменено пользователем andy4675

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Индийских? ну так тогда это где-то рядом с Бактрией получается, а Бактрия чуть ли не самым исконным что ни на есть иранским владением и является, если уж на то пошло, по некоторым версиям.

Бактрия - далеко не исконно иранская территория. В Парфянское царство стандартно не входила.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Бактрия - далеко не исконно иранская территория. В Парфянское царство стандартно не входила.

Есть даже версии что это родина Заратустры, вот и думайте чья это территория. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А прослеживается ли в китайских источниках частота смены топонимов(хоронимов) на протяжении времени(от древности). Много ли неизменных остаётся, ну в частности конечно касательно Западных регионов? 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Есть даже версии что это родина Заратустры, вот и думайте чья это территория.

Вифлеем - родина Иисуса, вот и думайте, чья это территория.

 

А прослеживается ли в китайских источниках частота смены топонимов(хоронимов) на протяжении времени(от древности). Много ли неизменных остаётся, ну в частности конечно касательно Западных регионов?

Парфия ассоциируется с "Аньси" (安息) Чжан Цяна, а Бактрия с "Дася" (大夏).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вифлеем - родина Иисуса, вот и думайте, чья это территория.

Да я собственно не настаиваю, оставайтесь при своём мнении, без проблем. :)

 

Парфия ассоциируется с "Аньси" (安息) Чжан Цяна, а Бактрия с "Дася" (大夏).

Так "Дасей" на протяжении какого времени территорию Бактрии китайцы называли? Тут нужно обзорчик чем шире тем лучше, это так по-простому выдать не получится. :)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
А прослеживается ли в китайских источниках частота смены топонимов(хоронимов) на протяжении времени(от древности). Много ли неизменных остаётся, ну в частности конечно касательно Западных регионов? 

 

Есть и преемственность, и пояснения к смене топонимов.

 

Цунлин, Циляньшань, Куньлунь, Тяньшань - наиболее устойчивые хоронимы. Некоторые и сейчас "действуют".

 

Локализация основных топонимов в ВТ достаточно устоялась - Юйтянь (Хотан), Шулэ (Кашгар), Яньци (Карашар) и т.д. Для более отдаленных - менее устойчивая традиция, но всегда поясняется вводной формулой, что "Х - это бывшие земли Y". Этногенез тех или иных народов выполнен на "3-", потому что понять, что значит "особая ветвь сюнну" или "отдельное поколение юэчжи" невозможно - слишком мало данных об их "особенности".

 

Однако Кан - 100% не эфталиты, т.к. он не воюет с туцзюэ, а в династическом союзе с ними, а все население - европеоиды (высокие носы, глубоко посаженные глаза, усы и борода). И картинку глобальной гегемонии с одной стороны Ирана, а с другой - туцзюэ Кан выламывает напрочь! Но это удобно не замечать, прикрываясь пустыми вопросами и восхвалениями греко-римской традиции...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Парфия ассоциируется с "Аньси" (安息) Чжан Цяна, а Бактрия с "Дася" (大夏).

 

Для определенного момента. Как и Босы - с Ираном.

 

Так "Дасей" на протяжении какого времени территорию Бактрии китайцы называли?

 

К VI в. этого названия давно не было.

 

Ань - это вроде как считается, что Бухара, но есть еще Сяо Ань (Малое Ань). Один Цао считается Кабулом, а что считать вторым Цао? Да и локализации весьма условны.

 

Ши - это может быть и Ташкент, и Токтогул (причем какому иероглифу какой город соответствует - непонятно).

 

Тут нужно обзорчик чем шире тем лучше, это так по-простому выдать не получится.

 

Веду переговоры с казахами, чтобы поставили вопрос на повестку дня и профинансировали серьезное изыскание.

 

Китайские источники введены в оборот позже прочих (еще позже - пожалуй, только тюркские стелы) и упорно не принимаются при работе всякими рисователями карт, потому что надо работать, а куда как проще корректировать слегка старые эскизы, сделанные на приблизительных и неточных сведениях греко-римлян, там даже не бывавших, или бывавших настолько редко, что даже по именам их можно перечислить - такая это невидаль была для тех лет!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Да я собственно не настаиваю, оставайтесь при своём мнении, без проблем.

Я намекаю не только на абсурдность связывания некоего религиозного деятеля с принадлежностью некоему государству, но и на абсурдность представлений о границах древних и средневековых государств через призму современности вообще. Китайцы считали весь известный им мир подданными Поднебесной на основании того, что отовсюду присылаются послы с дарами от местных ванов ихнему хуанди. Причем самим китайцам приходилось отдариваться еще дороже, поэтому они даже просили иностранных послов ездить пореже, а то, мол, визит дорого обходится казне. Так и Селевкиды считали себя правителями Аравии, хотя никогда ее не покоряли, а Рим получал дань с Кирены ценнейшей травой - сильфием, хотя не посылал туда никаких своих префектов и не принимал никакого участия в ее жизни. То есть ни о каком непосредственном подчинении речи почти никогда не шло, обычно правитель того времени реально имел власть только над своим дворцовым хозяйством (да и то, пока не зарежут).

 

Так "Дасей" на протяжении какого времени территорию Бактрии китайцы называли?

Предполагаю, что название "Аньси" было известно еще Гань Ину. Топонимы эти употреблялись на протяжении времени, когда составлялась и редактировалась "Ши Цзи". Потом наступило Троецарствие, интерес к Западу поубавился. О тюрках слышно еще не было.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Я намекаю не только на абсурдность связывания некоего религиозного деятеля с принадлежностью некоему государству, но и на абсурдность представлений о границах древних и средневековых государств через призму современности вообще. Китайцы считали весь известный им мир подданными Поднебесной на основании того, что отовсюду присылаются послы с дарами от местных ванов ихнему хуанди. Причем самим китайцам приходилось отдариваться еще дороже, поэтому они даже просили иностранных послов ездить пореже, а то, мол, визит дорого обходится казне. Так и Селевкиды считали себя правителями Аравии, хотя никогда ее не покоряли, а Рим получал дань с Кирены ценнейшей травой - сильфием, хотя не посылал туда никаких своих префектов и не принимал никакого участия в ее жизни. То есть ни о каком непосредственном подчинении речи почти никогда не шло, обычно правитель того времени реально имел власть только над своим дворцовым хозяйством (да и то, пока не зарежут).

 

Тут играет роль и откуда свои родословные выводит региональная элита. Если к примеру от древних родов Эраншахра, то наверное это и соседям и путешественникам будет известно, а значит и соответственно охарактеризовано и обозначено в своих рассказах, отчётах.

Про Заратустру это тоже намёк был, а не аргумент. 

Изменено пользователем Mukaffa

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Есть и преемственность, и пояснения к смене топонимов.

 

Цунлин, Циляньшань, Куньлунь, Тяньшань - наиболее устойчивые хоронимы. Некоторые и сейчас "действуют".

 

Локализация основных топонимов в ВТ достаточно устоялась - Юйтянь (Хотан), Шулэ (Кашгар), Яньци (Карашар) и т.д. 

Вот неплохо было бы их список здесь на ветке зафиксировать(по интересующему нас региону естественно), если он не слишком громоздкий конечно. Именно об устоявшихся, основных, речь.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Для определенного момента. Как и Босы - с Ираном.

 

 

К VI в. этого названия давно не было.

А как китайцы эти названия(топонимов) давали? Какой тут механизм так сказать?

 

 

 

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Есть даже версии что это родина Заратустры, вот и думайте чья это территория. 

Это мне известно. А кто сказал, что родина Заратуштры - Персия? Будда гле родился? Что там?

 

А прослеживается ли в китайских источниках частота смены топонимов(хоронимов) на протяжении времени(от древности). Много ли неизменных остаётся, ну в частности конечно касательно Западных регионов? 

Важный вопрос.

 

Однако Кан - 100% не эфталиты, т.к. он не воюет с туцзюэ, а в династическом союзе с ними, а все население - европеоиды (высокие носы, глубоко посаженные глаза, усы и борода). И картинку глобальной гегемонии с одной стороны Ирана, а с другой - туцзюэ Кан выламывает напрочь! Но это удобно не замечать, прикрываясь пустыми вопросами и восхвалениями греко-римской традиции...

А что нам вообще известно об административной организации эфталитов? Как организовывалась связь кочевой элиты с оседлым населением? Допустим, эфталиты могли быть военной прослойкой и защитниками, с которыми происходила делёжка со стороны оседлых горожан в обмен на защиту и покровительство. В Монгольской империи взаимоотношения оседлых жителей городов (а также крестьян и землевладельцев) и кочевников тоже были сложными. Осёдлых облагали поборами. Во времена эфталитов, может быть, уровень организации ещё не позволял организовать подушных поборов. Скорее всего могла иметь подать (или "дары") со стороны одной общины (осёдлой) для другой (кочевой).

 

 

а все население - европеоиды (высокие носы, глубоко посаженные глаза, усы и борода

Эфталиты тоже европеоиды, судя по всему, кстати.

 

 

И картинку глобальной гегемонии с одной стороны Ирана, а с другой - туцзюэ Кан выламывает напрочь!

Надо сперва с китайской географией Средней Азии целиком разобраться. Какие территории там упоминаются. А вообще, лучше всего воссоздать картину всех государств, от границ Китая на восток вплоть до Ирана. Я ещё раз повторяю: китайские источники могут ошибаться в расстояниях. И традиционная локализация территорий от Тибета и Индии до Средней Азии должна быть доказана: на основании каких данных и что принято считать? Босы, как вы сами сказали, скорее всего не Персия (босы не персы).

 

 

Но это удобно не замечать, прикрываясь пустыми вопросами и восхвалениями греко-римской традиции...

Зачем пустыми? Давайте, сперва воссоздайте картину политической карты Средней Азии по китайским источникам целиком. Говорить об "опровержениях" или "подтверждениях" греко-римской и арабской картины преждевременно, прежде чем получу полную китайскую картину. С расстояниями и прочим. Вы говорите, что расстояния китайцев точны? Значит, руководствоваться нужно ими. Если открыть "Книгу гор и морей", то что, там тоже расстояния правильные?

 

Это не критика китайских источников. Это просто мои собственные сомнения, которые высказываю по ходу дела.

 

 

Для определенного момента. Как и Босы - с Ираном.

Значит, у каждого по разному? Или там строго по периодам: при Тан Бося - Персия, а ранее - что-то другое?

 

 

Веду переговоры с казахами, чтобы поставили вопрос на повестку дня и профинансировали серьезное изыскание.

Успехов. Надеюсь, не сильно вас отвлекаем от работы (переговоров).

 

 

Китайские источники введены в оборот позже прочих (еще позже - пожалуй, только тюркские стелы) и упорно не принимаются при работе всякими рисователями карт, потому что надо работать, а куда как проще корректировать слегка старые эскизы, сделанные на приблизительных и неточных сведениях греко-римлян, там даже не бывавших, или бывавших настолько редко, что даже по именам их можно перечислить - такая это невидаль была для тех лет!

Для тех мест есть и арабо-персидские источники. И потом: никто вам карт рисовать не запрещал. Даже наоборот: лично я жду-недождусь. Именно карту. Именно...

 

 

Есть и преемственность, и пояснения к смене топонимов.

 

Цунлин, Циляньшань, Куньлунь, Тяньшань - наиболее устойчивые хоронимы. Некоторые и сейчас "действуют".

Куньлунь изначально - мифический топоним в Книге гор и морей (Юань Кэ). Так ли это? Или это совсем другой иероглиф?

 

 

Я намекаю не только на абсурдность связывания некоего религиозного деятеля с принадлежностью некоему государству, но и на абсурдность представлений о границах древних и средневековых государств через призму современности вообще. Китайцы считали весь известный им мир подданными Поднебесной на основании того, что отовсюду присылаются послы с дарами от местных ванов ихнему хуанди. Причем самим китайцам приходилось отдариваться еще дороже, поэтому они даже просили иностранных послов ездить пореже, а то, мол, визит дорого обходится казне. Так и Селевкиды считали себя правителями Аравии, хотя никогда ее не покоряли, а Рим получал дань с Кирены ценнейшей травой - сильфием, хотя не посылал туда никаких своих префектов и не принимал никакого участия в ее жизни. То есть ни о каком непосредственном подчинении речи почти никогда не шло, обычно правитель того времени реально имел власть только над своим дворцовым хозяйством (да и то, пока не зарежут).

Где-то, справедливое замечание. Централизация власти и "затягивание ремней" власти на населении произошла не одномоментно. У Рима, конечно, уже были ВСЕ рычаги. А вот у тех же Селевкидов, скажем, было много проблем в отношениях власти-населения. В Парфии и у Ахеменидов тоже наблюдается рыхлость. Сатрапии - почти как царства (ср. поведение Оройта в деле с Поликратом и вообще). И в Парфии было несколько полунезависимых царств. Фарс - одно из них (именно бунт Фарса привёл к краху Парфянского царства).

 

Отсюда вопрос о том, КАК организовывались взаимоотношения эфталитов (а затем и турок) и оседлого населения Средней Азии мне кажется злободневным.

 

 

Про Заратустру это тоже намёк был, а не аргумент. 

Ну так Бактрия - не Персия. И это не намёк.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ну так Бактрия - не Персия. И это не намёк.

Ну так разъясните тогда что означало понятие "Персия" для китайцев. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ну так разъясните тогда что означало понятие "Персия" для китайцев. 

Я не синолог. Жду ответов сам. Мне уже давно интересно. Тем не менее "точности до миллиметра" от китайцев не жду. И расстояния далеки, и непрерывный обмен посольствами с Персией ранее Тан сомнителен.

 

"История с географией"...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

У Рима, конечно, уже были ВСЕ рычаги

У Рима более-менее серьезный аппарат управления появился только при доминате, в эпоху принципата встречал цифры по бюрократии - 300-400 крупных чиновников на всю империю, притом, что империя делилась на провинции цезаря и провинции SPQR, управляемые по-разному, и войско, и чиновники были сосредоточены фактически только в провинциях цезаря. До принципата в Римских провинциях был жутчайший бардак, они отдавались на откуп жулью из всаднического сословия, которое попросту их обирало до нитки. В Китае аппарат управления сложился к эпохе У-ди и был не на один порядок многочисленнее, там все-таки наблюдается серьезная система подготовки кадров и многоступенчатая бюрократическая иерархия. Эти два примера древних политий можно счесть государствами. Что такое эллинистические державы? Самостоятельные, самоуправляемые полисы, колонии и клерухии, рядом с которыми кое-где находятся в стратегических местах царские крепости и резиденции сатрапов, управляемые приближенными - т. н. друзьями и родственниками царя (не обязательно кровными, это просто титул), внешне отличающимися от простых воинов лишь привилегиями красить свои плащи в красный цвет и украшать шляпы диадемами. Какие-то признаки наличия администрации были разве что в Птолемеевском Египте - тяжелое наследие еще фараонского режима, комархи, топархи, номархи.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • «Древний Ветер» (Fornkåre) на Ловоти. 2013 год
      Автор: Сергий
      Situne Dei

      Ежегодник исследований Сигтуны и исторической археологии

      2014

      Редакторы:


       
      Андерс Сёдерберг
      Руна Эдберг

      Магнус Келлстрем

      Элизабет Клаессон


       

       
      С «Древним Ветром» (Fornkåre) через Россию
      2013

      Отчет о продолжении путешествия с одной копией ладьи эпохи викингов.

      Леннарт Видерберг

       
      Напомним, что в поход шведский любитель истории отправился на собственноручно построенной ладье с романтичным названием «Древний Ветер» (Fornkåre). Ее длина 9,6 метра. И она является точной копией виксбота, найденного у Рослагена. Предприимчивый швед намеревался пройти от Новгорода до Смоленска. Главным образом по Ловати. Естественно, против течения. О том, как менялось настроение гребцов по ходу этого путешествия, читайте ниже…
       
      Из дневника путешественника:
      2–3 июля 2013 г.
      После нескольких дней ожидания хорошего ветра вечером отправляемся из Новгорода. Мы бросаемся в русло Волхова и вскоре оставляем Рюриков Холмгорд (Рюриково городище) позади нас. Следуем западным берегом озера. Прежде чем прибыть в стартовую точку, мы пересекаем 35 километров открытой воды Ильменя. Падает сумрак и через некоторое время я вижу только прибой. Гребем. К утру ветер поворачивает, и мы можем плыть на юг, к низким островам, растущим в лучах рассвета. В деревне Взвад покупаем рыбу на обед, проплываем мимо Парфино и разбиваем лагерь. Теперь мы в Ловати.
      4 июля.
      Мы хорошо гребли и через четыре часа достигли 12-километровой отметки (по прямой). Сделав это в обед, мы купались возле села Редцы. Было около 35 градусов тепла. Река здесь 200 метров шириной. Затем прошли два скалистых порога. Проходя через них, мы гребли и отталкивали кольями корму сильнее. Стремнины теперь становятся быстрыми и длинными. Много песка вдоль пляжей. Мы идем с коротким линем (тонкий корабельный трос из растительного материала – прим. автора) в воде, чтобы вести лодку на нужную глубину. В 9 вечера прибываем к мосту в Коровичино, где разбиваем лагерь. Это место находится в 65 км от устья Ловати.
      5–6 июля.
      Река широкая 100 метров, и быстрая: скорость течения примерно 2 км в час, в стремнинах, может быть, вдвое больше. Грести трудно, но человеку легко вести лодку с линем. Немного странно, что шесть весел так легко компенсируются канатной буксировкой. Стремнина с мелкой водой может быть длиной в несколько километров солнце палит беспощадно. Несколько раз нам повезло, и мы могли плыть против течения.
      7 июля.
      Достигаем моста в Селеево (150 км от устья Ловати), но сначала мы застреваем в могучих скалистых порогах. Человек идет с линем и тянет лодку между гигантскими валунами. Другой отталкивает шестом форштевень, а остальные смотрят. После моста вода успокаивается и мы гребем. Впереди небольшой приток, по которому мы идем в затон. Удар! Мы продолжаем, шест падает за борт, и течение тянет лодку. Мы качаемся в потоке, но медленно плывем к месту купания в ручье, который мелок и бессилен.
      8 июля.
      Стремнина за стремниной. 200-метровая гребля, затем 50-метровый перекат, где нужно приостановиться и тянуть линем. Теперь дно покрыто камнями. Мои сандалеты треплет в стремнине, и липучки расстегиваются. Пара ударов по правому колену оставляют небольшие раны. Колено болит в течение нескольких дней. Мы разбиваем лагерь на песчаных пляжах.
      9 июля.
      В обед подошли к большому повороту с сильным течением. Мы останавливаемся рядом в кустах и застреваем мачтой, которая поднята вверх. Но все-таки мы проходим их и выдыхаем облегченно. Увидевший нас за работой абориген приходит с полиэтиленовыми пакетами. Кажется, он опустошил свою кладовую от зубной пасты, каш и консервов. Было даже несколько огурцов. Отлично! Мы сегодня пополнили продукты!
      10 июля. В скалистом протоке мы оказываемся в тупике. Мы были почти на полпути, но зацепили последний камень. Вот тут сразу – стоп! Мы отталкиваем лодку назад и находим другую протоку. Следует отметить, что наша скорость по мере продвижения продолжает снижаться. Часть из нас сильно переутомлена, и проблемы увеличиваются. От 0,5 до 0,8 км в час – вот эффективные изменения по карте. Длинный быстрый порог с камнями. Мы разгружаем ладью и тянем ее через них. На других порогах лодка входит во вращение и однажды новые большие камни проламывают днище. Находим хороший песчаный пляж и разводим костер на ужин. Макароны с рыбными консервами или каша с мясными? В заключение – чай с не которыми трофеями, как всегда после еды.
      11 июля.
      Прибыли в Холм, в 190 км от устья реки Ловати, где минуем мост. Местная газета берет интервью и фотографирует. Я смотрю на реку. Судя по карте, здесь могут пройти и более крупные корабли. Разглядываю опоры моста. Во время весеннего половодья вода поднимается на шесть-семь метров. После Холма мы встречаемся с одним плесом – несколько  сотен метров вверх по водорослям. Я настаиваю, и мы продолжаем путь. Это возможно! Идем дальше. Глубина в среднем около полуметра. Мы разбиваем лагерь напротив деревни Кузёмкино, в 200 км от устья Ловати.
      12 июля. Преодолеваем порог за порогом. Теперь мы профессионалы, и используем греблю и шесты в комбинации в соответствии с потребностями. Обеденная остановка в селе Сопки. Мы хороши в Ильинском, 215 км от устья Ловати! Пара радушных бабушек с внуками и собакой приносят овощи.
      13–14 июля.
      Мы попадаем на скалистые пороги, разгружаем лодку от снаряжения и сдергиваем ее. По зарослям, с которыми мы в силах справиться, выходим в травянистый ручей. Снова теряем время на загрузку багажа. Продолжаем движение. Наблюдаем лося, плывущего через реку. Мы достигаем д. Сельцо, в 260 км от устья Ловати.
      15–16 июля.
      Мы гребем на плесах, особенно тяжело приходится на стремнинах. Когда проходим пороги, используем шесты. Достигаем Дрепино. Это 280 км от устья. Я вижу свою точку отсчета – гнездо аиста на электрическом столбе.
      17–18 июля.
      Вода льется навстречу, как из гигантской трубы. Я вяжу веревки с каждой стороны для управления курсом. Мы идем по дну реки и проталкиваем лодку через водную массу. Затем следуют повторяющиеся каменистые стремнины, где экипаж может "отдохнуть". Камни плохо видны, и время от времени мы грохаем по ним.
      19 июля.
      Проходим около 100 закорюк, многие из которых на 90 градусов и требуют гребли снаружи и «полный назад» по внутреннему направлению. Мы оказываемся в завале и пробиваем себе дорогу. «Возьмите левой стороной, здесь легче», – советует мужчина, купающийся в том месте. Мы продолжаем менять стороны по мере продвижения вперед. Сильный боковой поток бросает лодку в поперечном направлении. Когда киль застревает, лодка сильно наклоняется. Мы снова сопротивляемся и медленно выходим на более глубокую воду. Незадолго до полуночи прибываем в Великие Луки, 350 км от устья Ловати. Разбиваем лагерь и разводим огонь.
      20–21 июля.
      После дня отдыха в Великих Луках путешествие продолжается. Пересекаем ручей ниже плотины электростанции (ну ошибся человек насчет электростанции, с приезжими бывает – прим. автора) в центре города. Проезжаем по дорожке. Сразу после города нас встречает длинная череда порогов с небольшими утиными заводями между ними. Продвигаемся вперед, часто окунаясь. Очередная течь в днище. Мы должны предотвратить риск попадания воды в багаж. Идет небольшой дождь. На часах почти 21.00, мы устали и растеряны. Там нет конца порогам… Время для совета. Наши ресурсы использованы. Я сплю наяву и прихожу к выводу: пора забрать лодку. Мы достигли отметки в 360 км от устья Ловати. С момента старта в Новгороде мы прошли около 410 км.
      22 июля.
      Весь день льет дождь. Мы опорожняем лодку от оборудования. Копаем два ряда ступеней на склоне и кладем канаты между ними. Путь домой для экипажа и трейлер-транспорт для «Древнего Ветра» до лодочного клуба в Смоленске.
      Эпилог
      Ильмен-озеро, где впадает Ловать, находится на высоте около 20 метров над уровнем моря. У Холма высота над уровнем моря около 65 метров, а в Великих Луках около 85 метров. Наше путешествие по Ловати таким образом, продолжало идти в гору и вверх по течению, в то время как река становилась уже и уже, и каменистее и каменистее. Насколько известно, ранее была предпринята только одна попытка пройти вверх по течению по Ловати, причем цель была та же, что и у нас. Это была экспедиция с ладьей Айфур в 1996 году, которая прервала его плавание в Холм. В связи с этим Fornkåre, таким образом, достиг значительно большего. Fornkåre - подходящая лодка с человечными размерами. Так что очень даже похоже, что он хорошо подходит для путешествия по пути «из варяг в греки». Летом 2014 года мы приложим усилия к достижению истока Ловати, где преодолеем еще 170 км. Затем мы продолжим путь через реки Усвяча, Двина и Каспля к Днепру. Наш девиз: «Прохлада бегущей воды и весло - как повезет!»
       
      Ссылки
      Видерберг, Л. 2013. С Fornkåre в Новгород 2012. Situne Dei.
       
      Факты поездки
      Пройденное расстояние 410 км
      Время в пути 20 дней (включая день отдыха)
      Среднесуточнный пройденный путь 20,5 км
      Активное время в пути 224 ч (включая отдых и тому подобное)
      Средняя скорость 1,8 км / ч
       
      Примечание:
      1)      В сотрудничестве с редакцией Situne Dei.
       
      Резюме
      В июле 2013 года была предпринята попытка путешествовать на лодке через Россию из Новгорода в Смоленск, следуя «Пути из варяг в греки», описанного в русской Повести временных лет. Ладья Fornkåre , была точной копией 9,6-метровой ладьи середины 11-го века. Судно найдено в болоте в Уппланде, центральной Швеции. Путешествие длилось 20 дней, начиная с  пересечения озера Ильмень и далее против течения реки Ловать. Экспедиция была остановлена к югу от Великих Лук, пройдя около 410 км от Новгорода, из которых около 370 км по Ловати. Это выгодно отличается от еще одной шведской попытки, предпринятой в 1996 году, когда ладья Aifur была вынуждена остановиться примерно через 190 км на Ловати - по оценкам экипажа остальная часть пути не была судоходной. Экипаж Fornkåre должен был пробиться через многочисленные пороги с каменистым дном и сильными неблагоприятными течениями, часто применялись буксировки и подталкивания шестами вместо гребли. Усилия 2013 года стали продолжением путешествия Fornkåre 2012 года из Швеции в Новгород (сообщается в номере журнала за 2013 год). Лодка была построена капитаном и автором, который приходит к выводу, что судно доказало свою способность путешествовать по этому древнему маршруту. Он планирует продолжить экспедицию с того места, где она была прервана, и, наконец, пересечь водоразделы до Днепра.
       
       
      Перевод:
      (Sergius), 2020 г.
       
       
      Вместо эпилога
      Умный, говорят, в гору не пойдет, да и против течения его долго грести не заставишь. Другое дело – человек увлеченный. Такой и гору на своем пути свернет, и законы природы отменить постарается. Считают, например, приверженцы норманской теории возникновения древнерусского государства, что суровые викинги чувствовали себя на наших реках, как дома, и хоть кол им на голове теши. Пока не сядут за весла… Стоит отдать должное Леннарту Видербергу, в борьбе с течением и порогами Ловати он продвинулся дальше всех (возможно, потому что набрал в свою команду не соотечественников, а россиян), но и он за двадцать дней (и налегке!) смог доплыть от озера Ильмень только до Великих Лук. А планировал добраться до Смоленска, откуда по Днепру, действительно, не проблема выйти в Черное море. Получается, либо Ловать в древности была полноводнее (что вряд ли, во всяком случае, по имеющимся данным, в Петровскую эпоху она была такой же, как и сегодня), либо правы те, кто считает, что по Ловати даже в эпоху раннего Средневековья судоходство было возможно лишь в одном направлении. В сторону Новгорода. А вот из Новгорода на юг предпочитали отправляться зимой. По льду замерзшей реки. Кстати, в скандинавских сагах есть свидетельства именно о зимних передвижениях по территории Руси. Ну а тех, кто пытается доказать возможность регулярных плаваний против течения Ловати, – милости просим по следам Леннарта Видерберга…
      С. ЖАРКОВ
       
      Рисунок 1. Морской и речной путь Fornkåre в 2013 году начался в Новгороде и был прерван чуть южнее Великих Лук. Преодоленное расстояние около 410 км. Расстояние по прямой около 260 км. Карта ред.
      Рисунок 2. «Форнкор» приближается к устью реки Ловать в Ильмене и встречает здесь земснаряд. Фото автора (Леннарт Видерберг).
      Рисунок 3. Один из бесчисленных порогов Ловати с каменистым дном проходим с помощью буксирного линя с суши. И толкаем шестами с лодки. Фото автора.
      Рисунок 4. Завал преграждает русло  Ловати, но экипаж Форнкора прорезает и пробивает себе путь. Фото автора.




    • Плавания полинезийцев
      Автор: Чжан Гэда
      Кстати, о пресловутых "секретах древних мореходах" - есть ли в неполитизированных трудах, где не воспеваются "утраченные знания древних", сведения, что было общение не только между близлежащими, но и отдаленными архипелагами и островами?
      А то есть тенденция прославить полинезийцев, как супермореходов, все знавших и все умевших.
      Например, есть ли сведения, что жители Рапа-нуи хоть раз с него куда-то выбирались?
    • Моллеров Н.М. Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.) //Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография). М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
      Автор: Военкомуезд
      Н.М. Моллеров (Кызыл)
      Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.)
      Синьхайская революция в Китае привела в 1911-1912 гг. к свержению Цинской династии и отпадению от государства сначала Внешней Монголии, а затем и Тувы. Внешняя Монголия, получив широкую автономию, вернулась в состав Китая в 1915 г., а Тува, принявшая покровительство России, стала полунезависимой территорией, которая накануне Октябрьской революции в России была близка к тому, чтобы стать частью Российской империи. Но последний шаг – принятие тувинцами российского подданства – сделан не был [1].
      В целом можно отметить, что в условиях российского протектората в Туве началось некоторое экономическое оживление. Этому способствовали освобождение от албана (имперского налога) и долгов Китаю, сравнительно высокие урожаи сельскохозяйственных культур, воздействие на тувинскую, в основном натуральную, экономику рыночных отношений, улучшение транспортных условий и т. п. Шло расширение русско-тувинских торговых связей. Принимались меры по снижению цен на ввозимые товары. Укреплялась экономическая связь Тувы с соседними сибирскими районами, особенно с Минусинским краем. Все /232/ это не подтверждает господствовавшее в советском тувиноведении мнение об ухудшении в Туве экономической ситуации накануне революционных событий 1917-1921 гг. Напротив, социально-политическая и экономическая ситуация в Туве в 1914-1917 гг., по сравнению с предшествующим десятилетием, заметно улучшилась. Она была в целом стабильной и имела положительную динамику развития. По каналам политических, экономических и культурных связей Тува (особенно ее русское население) была прочно втянута в орбиту разностороннего влияния России [2].
      Обострение социально-политического положения в крае с 1917 г. стало главным образом результатом влияния революционных событий в России. В конце 1917 г. в центральных районах Тувы среди русского населения развернулась борьба местных большевиков и их сторонников за передачу власти в крае Советам. Противоборствующие стороны пытались привлечь на свою сторону тувинцев, однако сделать этого им не удалось. Вскоре краевая Советская власть признала и в договорном порядке закрепила право тушинского народа на самоопределение. Заключение договора о самоопределении, взаимопомощи и дружбе от 16 июня 1918 г. позволяло большевикам рассчитывать на массовую поддержку тувинцев в сохранении Советской власти в крае, но, как показали последующие события, эти надежды во многом не оправдались.
      Охватившая Россию Гражданская война в 1918 г. распространилась и на Туву. Пришедшее к власти летом 1918 г. Сибирское Временное правительство и его новый краевой орган в Туве аннулировали право тувинцев на самостоятельное развитие и проводили жесткую и непопулярную национальную политику. В комплексе внешнеполитических задач Советского государства «важное место отводилось подрыву и разрушению колониальной периферии (“тыла”) империализма с помощью национально-освободительных революций» [3]. Китай, Монголия и Тува представляли собой в этом плане широкое поле деятельности для революционной работы большевиков. Вместе с тем нельзя сказать, что первые шаги НКИД РСФСР в отношении названных стран отличались продуманностью и эффективностью. В первую очередь это касается опрометчивого заявления об отмене пакета «восточных» договоров царского правительства. Жертвой такой политики на китайско-монгольско-урянхайском направлении стала «кяхтинская система» /233/ (соглашения 1913-1915 гг.), гарантировавшая автономный статус Внешней Монголии. Ее подрыв также сделал уязвимым для внешней агрессии бывший российский протекторат – Урянхайский край.
      Китай и Япония поначалу придерживались прежних договоров, но уже в 1918 г. договорились об участии Китая в военной интервенции против Советской России. В соответствии с заключенными соглашениями, «китайские милитаристы обязались ввести свои войска в автономную Внешнюю Монголию и, опираясь на нее, начать наступление, ...чтобы отрезать Дальний Восток от Советской России» [4]. В сентябре 1918 г. в Ургу вступил отряд чахар (одного из племен Внутренней Монголии) численностью в 500 человек. Вслед за китайской оккупацией Монголии в Туву были введены монгольский и китайский военные отряды. Это дало толчок заранее подготовленному вооруженному выступлению тувинцев в долине р. Хемчик. В январе 1919 г. Ян Ши-чао был назначен «специальным комиссаром Китайской республики по Урянхайским делам» [5]. В Туве его активно поддержали хемчикские нойоны Монгуш Буян-Бадыргы [6] и Куулар Чимба [7]. В начальный период иностранной оккупации в Туве начались массовые погромы российских поселенцев (русских, хакасов, татар и др.), которые на время прекратились с приходом в край по Усинскому тракту партизанской армии А. Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина (июль – сентябрь 1919 г.).
      Прибытие в край довольно сильной партизанской группировки насторожило монгольских и китайских интервентов. 18 июля 1919 г. партизаны захватили Белоцарск (ныне Кызыл). Монгольский отряд занял нейтральную позицию. Китайский оккупационный отряд находился далеко на западе. Партизан преследовал большой карательный отряд под командованием есаула Г. К. Болотова. В конце августа 1919г. он вступил на территорию Тувы и 29 августа занял Кызыл. Партизаны провели ложное отступление и в ночь на 30 августа обрушились на белогвардейцев. Охватив город полукольцом, они прижали их к реке. В ходе ожесточенного боя бологовцы были полностью разгромлены. Большая их часть утонула в водах Енисея. Лишь две сотни белогвардейцев спаслись. Общие потери белых в живой силе составили 1500 убитых. Три сотни принудительно мобилизованных новобранцев, не желая воевать, сдались в плен. Белоцарский бой был самым крупным и кровопролитным сражением за весь период Гражданской войны /234/ в Туве. Пополнившись продовольствием, трофейными боеприпасами, оружием и живой силой, сибирские партизаны вернулись в Минусинский край, где продолжили войну с колчаковцами. Тува вновь оказалась во власти интервентов.
      Для монголов, как разделенной нации, большое значение имел лозунг «собирания» монгольских племен и территорий в одно государство. Возникнув в 1911 г. как национальное движение, панмонголизм с тех пор последовательно и настойчиво ставил своей целью присоединение Тувы к Монголии. Объявленный царским правительством протекторат над Тувой монголы никогда не считали непреодолимым препятствием для этого. Теперь же, после отказа Советской России от прежних договоров, и вовсе действовали открыто. После ухода из Тувы партизанской армии А.Д. Кравченко и П.Е.Щетинкина в начале сентября 1919 г. монголы установили здесь военно-оккупационный режим и осуществляли фактическую власть, В ее осуществлении они опирались на авторитет амбын-нойона Тувы Соднам-Бальчира [8] и правителей Салчакского и Тоджинского хошунов. Монголы притесняли и облагали поборами русское и тувинское население, закрывали глаза на погромы русских населенных пунктов местным бандитствующим элементом. Вопиющим нарушением международного права было выдвижение монгольским командованием жесткого требования о депортации русского населения с левобережья Енисея на правый берег в течение 45 дней. Только ценой унижений и обещаний принять монгольское подданство выборным (делегатам) от населения русских поселков удалось добиться отсрочки исполнения этого приказа.
      Советское правительство в июне 1919 г. направило обращение к правительству автономной Монголии и монгольскому народу, в котором подчеркивало, что «в отмену соглашения 1913 г. Монголия, как независимая страна, имеет право непосредственно сноситься со всеми другими народами без всякой опеки со стороны Пекина и Петрограда» [9]. В документе совершенно не учитывалось, что, лишившись в лице российского государства покровителя, Монголия, а затем и Тува уже стали объектами для вмешательства со стороны Китая и стоявшей за ним Японии (члена Антанты), что сама Монголия возобновила попытки присоединить к себе Туву.
      В октябре 1919г. китайским правительством в Ургу был направлен генерал Сюй Шучжэн с военным отрядом, который аннулировал трех-/235/-стороннюю конвенцию от 7 июня 1913 г. о предоставлении автономного статуса Монголии [10]. После упразднения автономии Внешней Монголии монгольский отряд в Туве перешел в подчинение китайского комиссара. Вскоре после этого была предпринята попытка захватить в пределах Советской России с. Усинское. На территории бывшего российского протектората Тувы недалеко от этого района были уничтожены пос. Гагуль и ряд заимок в верховьях р. Уюк. Проживавшее там русское и хакасское население в большинстве своем было вырезано. В оккупированной китайским отрядом долине р. Улуг-Хем были стерты с лица земли все поселения проживавших там хакасов. Между тем Советская Россия, скованная Гражданской войной, помочь российским переселенцам в Туве ничем не могла.
      До 1920 г. внимание советского правительства было сконцентрировано на тех регионах Сибири и Дальнего Востока, где решалась судьба Гражданской войны. Тува к ним не принадлежала. Советская власть Енисейской губернии, как и царская в период протектората, продолжала формально числить Туву в своем ведении, не распространяя на нее свои действия. Так, в сводке Красноярской Губернской Чрезвычайной Комиссии за период с 14 марта по 1 апреля 1920 г. отмечалось, что «губерния разделена на 5 уездов: Красноярский, Ачинский, Канский, Енисейский и 3 края: Туруханский, Усинский и Урянхайский... Ввиду политической неопределенности Усинско-Урянхайского края, [к] формированию милиции еще не преступлено» [11].
      Только весной 1920 г. советское правительство вновь обратило внимание на острую обстановку в Урянхае. 16-18 мая 1920 г. в тувинском пос. Баян-Кол состоялись переговоры Ян Шичао и командира монгольского отряда Чамзрына (Жамцарано) с советским представителем А. И. Кашниковым [12], по итогам которых Тува признавалась нейтральной зоной, а в русских поселках края допускалась организация ревкомов. Но достигнутые договоренности на уровне правительств Китая и Советской России закреплены не были, так и оставшись на бумаге. Анализируя создавшуюся в Туве ситуацию, А. И. Кашников пришел к мысли, что решить острый «урянхайский вопрос» раз и навсегда может только создание ту винского государства. Он был не единственным советским деятелем, который так думал. Но, забегая вперед, отметим: дальнейшие события показали, что и после создания тувинского го-/236/-сударства в 1921 г. этот вопрос на протяжении двух десятилетий продолжал оставаться предметом дипломатических переговоров СССР с Монголией и Китаем.
      В конце июля 1920 г., в связи с поражением прояпонской партии в Китае и усилением освободительного движения в Монголии, монгольский отряд оставил Туву. Но его уход свидетельствовал не об отказе панмонголистов от присоединения Тувы, а о смене способа достижения цели, о переводе его в плоскость дипломатических переговоров с Советской Россией. Глава делегации монгольских революционеров С. Данзан во время переговоров 17 августа 1920 г. в Иркутске с уполномоченным по иностранным делам в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Талоном интересовался позицией Советской России по «урянхайскому вопросу» [13]. В Москве в беседах монгольских представителей с Г. В. Чичериным этот вопрос ставился вновь. Учитывая, что будущее самой Монголии, ввиду позиции Китая еще неясно, глава НКИД обдумывал иную формулу отношений сторон к «урянхайскому вопросу», ставя его в зависимость от решения «монгольского вопроса» [14].
      Большинство деятелей Коминтерна, рассматривая Китай в качестве перспективной зоны распространения мировой революции, исходили из необходимости всемерно усиливать влияние МНРП на Внутреннюю Монголию и Баргу, а через них – на революционное движение в Китае. С этой целью объединение всех монгольских племен (к которым, без учета тюркского происхождения, относились и тувинцы) признавалось целесообразным [15]. Меньшая часть руководства Коминтерна уже тогда считала, что панмонголизм создавал внутреннюю угрозу революционному единству в Китае [16].
      Вопросами текущей политики по отношению к Туве также занимались общесибирские органы власти. Характеризуя компетентность Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома в восточной политике, уполномоченный НКИД в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Гапон отмечал: «Взаимосплетение интересов Востока, с одной стороны, и Советской России, с другой, так сложно, что на тонкость, умелость революционной работы должно быть обращено особое внимание. Солидной постановке этого дела партийными центрами Сибири не только не уделяется внимания, но в практической плоскости этот вопрос вообще не ставится» [17]. Справедливость этого высказывания находит подтверждение /237/ в практической деятельности Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома, позиция которых в «урянхайском вопросе» основывалась не на учете ситуации в регионе, а на общих указаниях Дальневосточного Секретариата Коминтерна (далее – ДВСКИ).
      Ян Шичао, исходя из политики непризнания Китайской Республикой Советской России, пытаясь упрочить свое пошатнувшееся положение из-за революционных событий в Монголии, стал добиваться от русских колонистов замены поселковых советов одним выборным лицом с функциями сельского старосты. Вокруг китайского штаба концентрировались белогвардейцы и часть тувинских нойонов. Раньше царская Россия была соперницей Китая в Туве, но китайский комиссар в своем отношении к белогвардейцам руководствовался принципом «меньшего зла» и намерением ослабить здесь «красных» как наиболее опасного соперника.
      В августе 1920 г. в ранге Особоуполномоченного по делам Урянхайского края и Усинского пограничного округа в Туву был направлен И. Г. Сафьянов [18]. На него возлагалась задача защиты «интересов русских поселенцев в Урянхае и установление дружественных отношений как с местным коренным населением Урянхая, так и с соседней с ним Монголией» [19]. Решением президиума Енисейского губкома РКП (б) И. Г. Сафьянову предписывалось «самое бережное отношение к сойотам (т.е. к тувинцам. – Н.М.) и самое вдумчивое и разумное поведение в отношении монголов и китайских властей» [20]. Практические шаги по решению этих задач он предпринимал, руководствуясь постановлением ВЦИК РСФСР, согласно которому Тува к числу регионов Советской России отнесена не была [21].
      По прибытии в Туву И. Г. Сафьянов вступил в переписку с китайским комиссаром. В письме от 31 августа 1920 г. он уведомил Ян Шичао о своем назначении и предложил ему «по всем делам Усинского Пограничного Округа, а также ... затрагивающим интересы русского населения, проживающего в Урянхае», обращаться к нему. Для выяснения «дальнейших взаимоотношений» он попросил назначить время и место встречи [22]. Что касается Ян Шичао, то появление в Туве советского представителя, ввиду отсутствия дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, было им воспринято настороженно. Этим во многом объясняется избранная Ян Шичао /238/ тактика: вести дипломатическую переписку, уклоняясь под разными предлогами от встреч и переговоров.
      Сиббюро ЦК РКП (б) в документе «Об условиях, постановке и задачах революционной работы на Дальнем Востоке» от 16 сентября 1920 г. определило: «...пока край не занят китайскими войсками (видимо, отряд Ян Шичао в качестве серьезной силы не воспринимался. – Н.М.), ...должны быть приняты немедленно же меры по установлению тесного контакта с урянхами и изоляции их от китайцев» [23]. Далее говорилось о том, что «край будет присоединен к Монголии», в которой «урянхайцам должна быть предоставлена полная свобода самоуправления... [и] немедленно убраны русские административные учреждения по управлению краем» [24]. Центральным пунктом данного документа, несомненно, было указание на незамедлительное принятие мер по установлению связей с тувинцами и изоляции их от китайцев. Мнение тувинцев по вопросу о вхождении (невхождении) в состав Монголии совершенно не учитывалось. Намерение упразднить в Туве русскую краевую власть (царскую или колчаковскую) запоздало, поскольку ее там давно уже не было, а восстанавливаемые советы свою юрисдикцию на тувинское население не распространяли. Этот план Сиббюро был одобрен Политбюро ЦК РКП (б) и долгое время определял политику Советского государства в отношении Урянхайского края и русской крестьянской колонии в нем.
      18 сентября 1920 г. Ян Шичао на первое письмо И. Г. Сафьянова ответил, что его назначением доволен, и принес свои извинения в связи с тем, что вынужден отказаться от переговоров по делам Уряпхая, как подлежащим исключительному ведению правительства [25]. На это И. Г. Сафьянов в письме от 23 сентября 1921 г. пояснил, что он переговоры межгосударственного уровня не предлагает, а собирается «поговорить по вопросам чисто местного характера». «Являясь представителем РСФСР, гражданами которой пожелало быть и все русское население в Урянхае, – пояснил он, – я должен встать на защиту его интересов...» Далее он сообщил, что с целью наладить «добрососедские отношения с урянхами» решил пригласить их представителей на съезд «и вместе с ними обсудить все вопросы, касающиеся обеих народностей в их совместной жизни» [26], и предложил Ян Шичао принять участие в переговорах. /239/
      Одновременно И. Г. Сафьянов отправил еще два официальных письма. В письме тувинскому нойону Даа хошуна Буяну-Бадыргы он сообщил, что направлен в Туву в качестве представителя РСФСР «для защиты интересов русского населения Урянхая» и для переговоров с ним и другими представителями тувинского народа «о дальнейшей совместной жизни». Он уведомил нойона, что «для выяснения создавшегося положения» провел съезд русского населения, а теперь предлагал созвать тувинский съезд [27]. Второе письмо И. Г. Сафьянов направил в Сибревком (Омск). В нем говорилось о политическом положении в Туве, в частности об избрании на X съезде русского населения (16-20 сентября) краевой Советской власти, начале работы по выборам поселковых советов и доброжелательном отношении к проводимой работе тувинского населения. Монгольский отряд, писал он, покинул Туву, а китайский – ограничивает свое влияние районом торговли китайских купцов – долиной р. Хемчик [28].
      28 сентября 1920 г. Енгубревком РКП (б) на своем заседании заслушал доклад о ситуации в Туве. В принятой по нему резолюции говорилось: «Отношение к Сафьянову со стороны сойотов очень хорошее. Линия поведения, намеченная Сафьяновым, следующая: организовать, объединить местные Ревкомы, создать руководящий орган “Краевую власть” по образцу буферного государства»[29]. В протоколе заседания также отмечалось: «Отношения между урянхами и монголами – с одной стороны, китайцами – с другой, неприязненные и, опираясь на эти неприязненные отношения, можно было бы путем организации русского населения вокруг идеи Сов[етской] власти вышибить влияние китайское из Урянхайского края» [30].
      В телеграфном ответе на письмо И.Г. Сафьянова председатель Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома И. Н. Смирнов [31] 2 октября 1920 г. сообщил, что «Сиббюро имело суждение об Урянхайском крае» и вынесло решение: «Советская Россия не намерена и не делает никаких шагов к обязательному присоединению к себе Урянхайского края». Но так как он граничит с Монголией, то, с учетом созданных в русской колонии советов, «может и должен служить проводником освободительных идей в Монголии и Китае». В связи с этим, сообщал И. Н. Смирнов, декреты Советской России здесь не должны иметь обязательной силы, хотя организация власти по типу советов, «как агитация действием», /240/ желательна. В практической работе он предписывал пока «ограничиться» двумя направлениями: культурно-просветительным и торговым [32]. Как видно из ответа. Сиббюро ЦК РКП (б) настраивало сторонников Советской власти в Туве на кропотливую революционную культурно-просветительную работу. Учитывая заграничное положение Тувы (пока с неясным статусом) и задачи колонистов по ведению революционной агитации в отношении к Монголии и Китаю, от санкционирования решений краевого съезда оно уклонилось. Напротив, чтобы отвести от Советской России обвинения со стороны других государств в продолжение колониальной политики, русской колонии было предложено не считать декреты Советской власти для себя обязательными. В этом прослеживается попытка вполне оправдавшую себя с Дальневосточной Республикой (ДВР) «буферную» тактику применить в Туве, где она не являлась ни актуальной, ни эффективной. О том, как И.Г. Сафьянову держаться в отношении китайского военного отряда в Туве, Сиббюро ЦК РКП (б) никаких инструкций не давало, видимо полагая, что на месте виднее.
      5 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов уведомил Ян Шичао, что урянхайский съезд созывается 25 октября 1920 г. в местности Суг-Бажи, но из полученного ответа убедился, что китайский комиссар контактов по-прежнему избегает. В письме от 18 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов вновь указал на крайнюю необходимость переговоров, теперь уже по назревшему вопросу о недопустимом поведении китайских солдат в русских поселках. Дело в том, что 14 октября 1920 г. они застрелили председателя Атамановского сельсовета А. Сниткина и арестовали двух русских граждан, отказавшихся выполнить их незаконные требования. В ответ на это местная поселковая власть арестовала трех китайских солдат, творивших бесчинства и произвол. «Как видите, дело зашло слишком далеко, – писал И. Г. Сафьянов, – и я еще раз обращаюсь к Вам с предложением возможно скорее приехать сюда, чтобы совместно со мной обсудить и разобрать это печальное и неприятное происшествие. Предупреждаю, что если Вы и сейчас уклонитесь от переговоров и откажитесь приехать, то я вынужден буду прервать с Вами всякие сношения, сообщить об этом нашему Правительству, и затем приму соответствующие меры к охране русских поселков и вообще к охране наших интересов в Урянхае». Сафьянов также предлагал /241/ во время встречи обменяться арестованными пленными [33]. В течение октября между китайским и советским представителями в Туве велась переписка по инциденту в Атамановке. Письмом от 26 октября 1920 г. Ян Шичао уже в который раз. ссылаясь на нездоровье, от встречи уклонился и предложил ограничиться обменом пленными [34]. Между тем начатая И.Г. Сафьяновым переписка с тувинскими нойонами не могла не вызвать беспокойства китайского комиссара. Он, в свою очередь, оказал давление на тувинских правителей и сорвал созыв намеченного съезда.
      Из вышеизложенного явствует, что китайский комиссар Ян Шичао всеми силами пытался удержаться в Туве. Революционное правительство Монголии поставило перед Советским правительством вопрос о включении Тувы в состав Внешней Монголии. НКИД РСФСР, учитывая в первую очередь «китайский фактор» как наиболее весомый, занимал по нему' нейтрально-осторожную линию. Большинство деятелей Коминтерна и общесибирские партийные и советские органы в своих решениях по Туве, как правило, исходили из целесообразности ее объединения с революционной Монголией. Практические шаги И.Г. Сафьянова, представлявшего в то время в Туве Сибревком и Сиббюро ЦК РКП (б), были направлены на вовлечение представителя Китая в Туве в переговорный процесс о судьбе края и его населения, установление с той же целью контактов с влиятельными фигурами тувинского общества и местными советскими активистами. Однако китайский комиссар и находившиеся под его влиянием тувинские нойоны от встреч и обсуждений данной проблемы под разными предлогами уклонялись.
      Концентрация антисоветских сил вокруг китайского штаба все более усиливалась. В конце октября 1920 г. отряд белогвардейцев корнета С.И. Шмакова перерезал дорогу, соединяющую Туву с Усинским краем. Водный путь вниз по Енисею в направлении на Минусинск хорошо простреливался с левого берега. Местные партизаны и сотрудники советского представительства в Туве оказались в окружении. Ситуация для них становилась все более напряженной [35]. 28 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов решил в сопровождении охраны выехать в местность Оттук-Даш, куда из района Шагаан-Арыга выдвинулся китайский отряд под командованием Линчана и, как ожидалось, должен был прибыть Ян Шичао. Но переговоры не состоялись. /242/
      На рассвете 29 октября 1920 г. китайские солдаты и мобилизованные тувинцы окружили советскую делегацию. Против 75 красноармейцев охраны выступил многочисленный и прекрасно вооруженный отряд. В течение целого дня шла перестрелка. Лишь с наступлением темноты окруженным удалось прорвать кольцо и отступить в Атамановку. В этом бою охрана И. Г. Сафьянова потеряла несколько человек убитыми, а китайско-тувинский отряд понес серьезные потери (до 300 человек убитыми и ранеными) и отступил на место прежней дислокации. Попытка Ян Шичао обеспечить себе в Туве безраздельное господство провалилась [36].
      Инцидент на Оттук-Даше стал поворотным пунктом в политической жизни Тувы. Неудача китайцев окончательно подорвала их авторитет среди коренного населения края и лишила поддержки немногих, хотя и влиятельных, сторонников из числа хемчикских нойонов. Непозволительное в международной практике нападение на дипломатического представителя (в данном случае – РСФСР), совершенное китайской стороной, а также исходящая из китайского лагеря угроза уничтожения населенных пунктов русской колонии дали Советской России законный повод для ввода на территорию Тувы военных частей.
      И.Г. Сафьянов поначалу допускал присоединение Тувы к Советской России. Он считал, что этот шаг «не создаст... никакого осложнения в наших отношениях с Китаем и Монголией, где сейчас с новой силой загорается революционный пожар, где занятые собственной борьбой очень мало думают об ограблении Урянхая…» [37]. Теперь, когда вопрос о вводе в Туву советских войск стоял особенно остро, он, не колеблясь, поставил его перед Енгубкомом и Сибревкомом. 13 ноября 1920 г. И.Г. Сафьянов направил в Омск телеграмму: «Белые банды, выгоняемые из северной Монголии зимними холодами и голодом, намереваются захватить Урянхай. Шайки местных белобандитов, скрывающиеся в тайге, узнав это, вышли и грабят поселки, захватывают советских работников, терроризируют население. Всякая мирная работа парализована ими... Теперь положение еще более ухудшилось, русскому населению Урянхая, сочувствующему советской власти, грозит полное истребление. Требую от вас немедленной помощи. Необходимо сейчас же ввести в Урянхай регулярные отряды. Стоящие в Усинском войска боятся нарушения международных прав. Ничего /243/ они уже не нарушат. С другой стороны совершено нападение на вашего представителя...» [38]
      В тот же день председатель Сибревкома И.Н. Смирнов продиктовал по прямому проводу сообщение для В.И. Ленина (копия – Г.В. Чичерину), в котором обрисовал ситуацию в Туве. На основании данных, полученных от него 15 ноября 1920 г., Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало вопрос о военной помощи Туве. Решение о вводе в край советских войск было принято, но выполнялось медленно. Еще в течение месяца И. Г. Сафьянову приходилось посылать тревожные сигналы в высокие советские и военные инстанции. В декабре 1920 г. в край был введен советский экспедиционный отряд в 300 штыков. В начале 1921 г. вошли и рассредоточились по населенным пунктам два батальона 190-го полка внутренней службы. В с. Усинском «в ближайшем резерве» был расквартирован Енисейский полк [39].
      Ввод советских войск крайне обеспокоил китайского комиссара в Туве. На его запрос от 31 декабря 1920 г. о причине их ввода в Туву И. Г. Сафьянов письменно ответил, что русским колонистам и тяготеющим к Советской России тувинцам грозит опасность «быть вырезанными» [40]. Он вновь предложил Ян Шичао провести в Белоцарске 15 января 1921 г. переговоры о дальнейшей судьбе Тувы. Но даже в такой ситуации китайский представитель предпочел избежать встречи [41].
      Еще в первых числах декабря 1920 г. в адрес командования военной части в с. Усинском пришло письмо от заведующего сумоном Маады Лопсан-Осура [42], в котором он сообщал: «Хотя вследствие недоразумения. .. вышла стычка на Оттук-Даше (напомним, что в ней на стороне китайцев участвовали мобилизованные тувинцы. – Н.М.), но отношения наши остались добрососедскими ... Если русские военные отряды не будут отведены на старые места, Ян Шичао намерен произвести дополнительную мобилизацию урянхов, которая для нас тяжела и нежелательна» [43]. Полученное сообщение 4 декабря 1920 г. было передано в высокие военные ведомства в Иркутске (Реввоенсовет 5-й армии), Омске, Чите и, по-видимому, повлияло на решение о дополнительном вводе советских войск в Туву. Тревожный сигнал достиг Москвы.
      На пленуме ЦК РКП (б), проходившем 4 января 1921 г. под председательством В. И. Ленина, вновь обсуждался вопрос «Об Урянхайском крае». Принятое на нем постановление гласило: «Признавая /244/ формальные права Китайской Республики над Урянхайским краем, принять меры для борьбы с находящимися там белогвардейскими каппелевскими отрядами и оказать содействие местному крестьянскому населению...» [44]. Вскоре в Туву были дополнительно введены подразделения 352 и 440 полков 5-й Красной Армии и направлены инструкторы в русские поселки для организации там ревкомов.
      Ян Шичао, приведший ситуацию в Туве к обострению, вскоре был отозван пекинским правительством, но прибывший на его место новый военный комиссар Ман Шани продолжал придерживаться союза с белогвардейцами. Вокруг его штаба, по сообщению от командования советской воинской части в с. Усинское от 1 февраля 1921 г., сосредоточились до 160 противников Советской власти [45]. А между тем захватом Урги Р.Ф.Унгерном фон Штернбергом в феврале 1921 г., изгнанием китайцев из Монголии их отряд в Туве был поставлен в условия изоляции, и шансы Китая закрепиться в крае стали ничтожно малыми.
      Повышение интереса Советской России к Туве было также связано с перемещением театра военных действий на территорию Монголии и постановкой «урянхайского вопроса» – теперь уже революционными панмонголистами и их сторонниками в России. 2 марта 1921 г. Б.З. Шумяцкий [46] с И.Н. Смирновым продиктовали по прямому проводу для Г.В. Чичерина записку, в которой внесли предложение включить в состав Монголии Урянхайский край (Туву). Они считали, что монгольской революционной партии это прибавит сил для осуществления переворота во всей Монголии. А Тува может «в любой момент ... пойти на отделение от Монголии, если ее международное положение станет складываться не в нашу пользу» [47]. По этому плану Тува должна была без учета воли тувинского народа войти в состав революционной Монголии. Механизм же ее выхода из монгольского государства на случай неудачного исхода революции в Китае продуман не был. Тем не менее, как показывают дальнейшие события в Туве и Монголии, соавторы этого плана получили на его реализацию «добро». Так, когда 13 марта 1921 г. в г. Троицкосавске было сформировано Временное народное правительство Монголии из семи человек, в его составе одно место было зарезервировано за Урянхаем [48].
      Барон Р.Ф.Унгерн фон Штернберг, укрепившись в Монголии, пытался превратить ее и соседний Урянхайский край в плацдарм для /245/ наступления на Советскую Россию. Между тем советское правительство, понимая это, вовсе не стремилось наводнить Туву войсками. С белогвардейскими отрядами успешно воевали главным образом местные русские партизаны, возглавляемые С.К. Кочетовым, а с китайцами – тувинские повстанцы, которые первое время руководствовались указаниями из Монголии. Позднее, в конце 1920-х гг., один из первых руководителей тувинского государства Куулар Дондук [49] вспоминал, что при Р.Ф.Унгерне фон Штернберге в Урге было созвано совещание монгольских князей, которое вынесло решение о разгроме китайского отряда в Туве [50]. В первых числах марта 1921 г. в результате внезапного ночного нападения тувинских повстанцев на китайцев в районе Даг-Ужу он был уничтожен.
      18 марта Б.З. Шумяцкий телеграфировал И.Г. Сафьянову: «По линии Коминтерна предлагается вам немедленно организовать урянхайскую нар[одно-] революционную] партию и народ[н]о-революционное правительство Урянхая... Примите все меры, чтобы организация правительства и нар[одно-] рев[олюционной] партии были осуществлены в самый краткий срок и чтобы они декларировали объединение с Монголией в лице создавшегося в Маймачене Центрального Правительства ...Вы назначаетесь ... с полномочиями Реввоенсовета армии 5 и особыми полномочиями от Секретариата (т.е. Дальневосточного секретариата Коминтерна. – Я.М.)» [51]. Однако И. Г. Сафьянов не поддерживал предложенный Шумяцким и Смирновым план, особенно ту его часть, где говорилось о декларировании тувинским правительством объединения Тувы с Монголией.
      21 мая 1921 г. Р.Ф. Унгерн фон Штернберг издал приказ о переходе в подчинение командования его войск всех рассеянных в Сибири белогвардейских отрядов. На урянхайском направлении действовал отряд генерала И. Г. Казанцева [52]. Однако весной 1921 г. он был по частям разгромлен и рассеян партизанами (Тарлакшинский бой) и хемчик-скими тувинцами [53].
      После нескольких лет вооруженной борьбы наступила мирная передышка, которая позволила И.Г. Сафьянову и его сторонникам активизировать работу по подготовке к съезду представителей тувинских хошунов. Главным пунктом повестки дня должен был стать вопрос о статусе Тувы. В качестве возможных вариантов решения рассматри-/246/-вались вопросы присоединения Тувы к Монголии или России, а также создание самостоятельного тувинского государства. Все варианты имели в Туве своих сторонников и шансы на реализацию.
      Относительно новым для тувинцев представлялся вопрос о создании национального государства. Впервые представители тувинской правящей элиты заговорили об этом (по примеру Монголии) в феврале 1912 г., сразу после освобождения от зависимости Китая. Непременным условием его реализации должно было стать покровительство России. Эту часть плана реализовать удаюсь, когда в 1914 г. над Тувой был объявлен российский протекторат Однако царская Россия вкладывала в форму протектората свое содержание, взяв курс на поэтапное присоединение Тувы. Этому помешали революционные события в России.
      Второй раз попытка решения этого вопроса, как отмечалось выше, осуществлялась с позиций самоопределения тувинского народа в июне 1918 г. И вот после трудного периода Гражданской войны в крае и изгнания из Тувы иностранных интервентов этот вопрос обсуждался снова. Если прежде геополитическая ситуация не давала для его реализации ни малейших шансов, то теперь она, напротив, ей благоприятствовала. Немаловажное значение для ее практического воплощения имели данные И.Г. Сафьяновым гарантии об оказании тувинскому государству многосторонней помощи со стороны Советской России. В лице оставивших китайцев хемчикских нойонов Буяна-Бадыргы и Куулара Чимба, под властью которых находилось большинство населения Тувы, идея государственной самостоятельности получила активных сторонников.
      22 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов распространил «Воззвание [ко] всем урянхайским нойонам, всем чиновникам и всему урянхайскому народу», в котором разъяснял свою позицию по вопросу о самоопределении тувинского народа. Он также заверил, что введенные в Туву советские войска не будут навязывать тувинскому народу своих законов и решений [54]. Из текста воззвания явствовало, что сам И. Г. Сафьянов одобряет идею самоопределения Тувы вплоть до образования самостоятельного государства.
      Изменение политической линии представителя Сибревкома в Туве И. Г. Сафьянова работниками ДВСКИ и советских органов власти Сибири было встречено настороженно. 24 мая Сиббюро ЦК РКП (б) /247/ рассмотрело предложение Б.З. Шумяцкого об отзыве из Тувы И. Г. Сафьянова. В принятом постановлении говорилось: «Вопрос об отзыве т. Сафьянова .. .отложить до разрешения вопроса об Урянхайском крае в ЦК». Кроме того, Енисейский губком РКП (б) не согласился с назначением в Туву вместо Сафьянова своего работника, исполнявшего обязанности губернского продовольственного комиссара [55].
      На следующий день Б.З. Шумяцкий отправил на имя И.Г. Сафьянова гневную телеграмму: «Требую от Вас немедленного ответа, почему до сих пор преступно молчите, предлагаю немедленно войти в отношение с урянхайцами и выйти из состояния преступной бездеятельности». Он также ставил Сафьянова в известность, что на днях в Туву прибудет делегация от монгольского народно-революционного правительства и революционной армии во главе с уполномоченным Коминтерна Б. Цивенжаповым [56], директивы которого для И. Г. Сафьянова обязательны [57]. На это в ответной телеграмме 28 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов заявил: «...Я и мои сотрудники решили оставить Вашу программу и работать так, как подсказывает нам здравый смысл. Имея мандат Сибревкома, выданный мне [с] согласия Сиббюро, беру всю ответственность на себя, давая отчет [о] нашей работе только товарищу Смирнову» [58].
      14 июня 1921 г. глава НКИД РСФСР Г.В. Чичерин, пытаясь составить более четкое представление о положении в Туве, запросил мнение И.Н. Смирнова по «урянхайскому вопросу» [59]. В основу ответа И.Н. Смирнова было положено постановление, принятое членами Сиббюро ЦК РКП (б) с участием Б.З. Шумяцкого. Он привел сведения о численности в Туве русского населения и советских войск и предложил для осуществления постоянной связи с Урянхаем направить туда представителя НКИД РСФСР из окружения Б.З. Шумяцкого. Также было отмечено, что тувинское население относится к монголам отрицательно, а русское «тяготеет к советской власти». Несмотря на это, Сиббюро ЦК РКП (б) решило: Тува должна войти в состав Монголии, но декларировать это не надо [60].
      16 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) по предложению народного комиссара иностранных дел Г.В. Чичерина с одобрения В.И. Ленина приняло решение о вступлении в Монголию советских войск для ликвидации группировки Р.Ф.Унгерна фон Штернберга. Тем временем «старые» панмонголисты тоже предпринимали попытки подчинить /248/ себе Туву. Так, 17 июня 1921 г. управляющий Цзасакту-хановским аймаком Сорукту ван, назвавшись правителем Урянхая, направил тувинским нойонам Хемчика письмо, в котором под угрозой сурового наказания потребовал вернуть захваченные у «чанчина Гегена» (т.е. генерала на службе у богдо-гегена) И.Г. Казанцева трофеи и служебные бумаги, а также приехать в Монголию для разбирательства [61]. 20 июня 1921 г. он сообщил о идущем восстановлении в Монголии нарушенного китайцами управления (т.е. автономии) и снова выразил возмущение разгромом тувинцами отряда генерала И.Г. Казанцева. Сорукту ван в гневе спрашивал: «Почему вы, несмотря на наши приглашения, не желаете явиться, заставляете ждать, тормозите дело и не о чем не сообщаете нам? ...Если вы не исполните наше предписание, то вам будет плохо» [62]
      Однако монгольский сайт (министр, влиятельный чиновник) этими угрозами ничего не добился. Хемчикские нойоны к тому времени уже были воодушевлены сафьяновским планом самоопределения. 22 июня 1921 г. И. Г. Сафьянов в ответе на адресованное ему письмо Сорукту вана пригласил монгольского сайта на переговоры, предупредив его, что «чинить обиды другому народу мы не дадим и берем его под свое покровительство» [63]. 25-26 июня 1921 г. в Чадане состоялось совещание представителей двух хемчикских хошунов и советской делегации в составе представителей Сибревкома, частей Красной Армии, штаба партизанского отряда и русского населения края, на котором тувинские представители выразили желание создать самостоятельное государство и созвать для его провозглашения Всетувинский съезд. В принятом ими на совещании решении было сказано: «Представителя Советской России просим поддержать нас на этом съезде в нашем желании о самоопределении... Вопросы международного характера будущему центральному органу необходимо решать совместно с представительством Советской России, которое будет являться как бы посредником между тувинским народом и правительствами других стран» [64].
      1 июля 1921 г. в Москве состоялись переговоры наркома иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина с монгольской делегацией в составе Бекзеева (Ц. Жамцарано) и Хорлоо. В ходе переговоров Г.В. Чичерин предложил формулу отношения сторон к «урянхайскому вопросу», в соответствии с которой: Советская Россия от притязаний на Туву /249/ отказывалась, Монголия в перспективе могла рассчитывать на присоединение к ней Тувы, но ввиду неясности ее международного положения вопрос оставался открытым на неопределенное время. Позиция Тувы в это время определенно выявлена еще не была, она никак не комментировалась и во внимание не принималась.
      Между тем Б.З. Шумяцкий попытался еще раз «образумить» своего политического оппонента в Туве. 12 июля 1921 г. он телеграфировал И. Г. Сафьянову: «Если совершите возмутительную и неслыханную в советской, военной и коминтерновской работе угрозу неподчинения в смысле отказа информировать, то вынужден буду дать приказ по военной инстанции в пределах прав, предоставленных мне дисциплинарным уставом Красной Армии, которым не однажды усмирялся бунтарский пыл самостийников. Приказываю информацию давать моему заместителю [Я.Г.] Минскеру и [К.И.] Грюнштейну» [65].
      Однако И. Г. Сафьянов, не будучи на деле «самостийником», практически о каждом своем шаге регулярно докладывал председателю Сибревкома И. Н. Смирнову и просил его передать полученные сведения в адрес Реввоенсовета 5-й армии и ДВСКИ. 13 июля 1921 г. И.Г. Сафьянов подробно информирован его о переговорах с представителями двух хемчикских кожуунов [66]. Объясняя свое поведение, 21 июля 1921 г. он писал, что поначалу, выполняя задания Б.З. Шумяцкого «с его буферной Урянхайской политикой», провел 11-й съезд русского населения Тувы (23-25 апреля 1921 г.), в решениях которого желание русского населения – быть гражданами Советской республики – учтено не было. В результате избранная на съезде краевая власть оказалась неавторитетной, и «чтобы успокоить бушующие сердца сторонников Советской власти», ему пришлось «преобразовать представительство Советской] России в целое учреждение, разбив его на отделы: дипломатический, судебный, Внешторга и промышленности, гражданских дел» [67]. Письмом от 28 июля 1921 г. он сообщил о проведении 12-го съезда русского населения в Туве (23-26 июля 1921 гг.), на котором делегаты совершенно определенно высказались за упразднение буфера и полное подчинение колонии юрисдикции Советской России [68].
      В обращении к населению Тувы, выпущенном в конце июля 1921 г., И.Г. Сафьянов заявил: «Центр уполномочил меня и послал к Вам в Урянхай помочь Вам освободиться от гнета Ваших насильников». /250/ Причислив к числу последних китайцев, «реакционных» монголов и белогвардейцев, он сообщил, что ведет переговоры с хошунами Тувы о том, «как лучше устроить жизнь», и что такие переговоры с двумя хемчикскими хошунами увенчались успехом. Он предложил избрать по одному представителю от сумона (мелкая административная единица и внутриплеменное деление. – Я.М.) на предстоящий Всетувинский съезд, на котором будет рассмотрен вопрос о самоопределении Тувы [69].
      С каждым предпринимаемым И. Г. Сафьяновым шагом возмущение его действиями в руководстве Сиббюро ЦК РКП (б) и ДВСКИ нарастало. Его переговоры с представителями хемчикских хошунов дали повод для обсуждения Сиббюро ЦК РКП (б) вопроса о покровительстве Советской России над Тувой. В одном из его постановлений, принятом в июле 1921 г., говорилось, что советский «протекторат над Урянхайским краем в международных делах был бы большой политической ошибкой, которая осложнила бы наши отношения с Китаем и Монголией» [70]. 11 августа 1921 г. И. Г. Сафьянов получил из Иркутска от ответственного секретаря ДВСКИ И. Д. Никитенко телеграмму, в которой сообщалось о его отстранении от представительства Коминтерна в Урянхае «за поддержку захватчиков края по направлению старой царской администрации» [71]. Буквально задень до Всетувинского учредительного Хурала в Туве 12 августа 1921 г. И. Д. Никитенко писал Г.В. Чичерину о необходимости «ускорить конкретное определение отношения Наркоминдела» по Туве. Назвав И. Г. Сафьянова «палочным самоопределителем», «одним из импрессионистов... доморощенной окраинной политики», он квалифицировал его действия как недопустимые. И. Д. Никитенко предложил включить Туву «в сферу влияния Монгольской Народно-Революционной партии», работа которой позволит выиграть 6-8 месяцев, в течение которых «многое выяснится» [72]. Свою точку зрения И. Д. Никитенко подкрепил приложенными письмами двух известных в Туве монголофилов: амбын-нойона Соднам-Бальчира с группой чиновников и крупного чиновника Салчакского хошуна Сосор-Бармы [73].
      Среди оппонентов И. Г. Сафьянова были и советские военачальники. По настоянию Б.З. Шумяцкого он был лишен мандата представителя Реввоенсовета 5-й армии. Военный комиссар Енисейской губернии И. П. Новоселов и командир Енисейского пограничного полка Кейрис /251/ доказывали, что он преувеличивал количество белогвардейцев в Урянхае и исходящую от них опасность лишь для того, чтобы добиться военной оккупации края Советской Россией. Они также заявляли, что представитель Сибревкома И.Г. Сафьянов и поддерживавшие его местные советские власти преследовали в отношении Тувы явно захватнические цели, не считаясь с тем, что их действия расходились с политикой Советской России, так как документальных данных о тяготении тувинцев к России нет. Адресованные И. Г. Сафьянову обвинения в стремлении присоединить Туву к России показывают, что настоящие его взгляды на будущее Тувы его политическим оппонентам не были до конца ясны и понятны.
      Потакавшие новым панмонголистам коминтерновские и сибирские советские руководители, направляя в Туву в качестве своего представителя И.Г. Сафьянова, не ожидали, что он станет настолько сильным катализатором политических событий в крае. Действенных рычагов влияния на ситуацию на тувинской «шахматной доске» отечественные сторонники объединения Тувы с Монголией не имели, поэтому проиграли Сафьянову сначала «темп», а затем и «партию». В то время когда представитель ДВСКИ Б. Цивенжапов систематически получал информационные сообщения Монгольского телеграфного агентства (МОНТА) об успешном развитии революции в Монголии, события в Туве развивались по своему особому сценарию. Уже находясь в опале, лишенный всех полномочий, пользуясь мандатом представителя Сибревкома, действуя на свой страх и риск, И.Г. Сафьянов ускорил наступление момента провозглашения тувинским народом права на самоопределение. В итоге рискованный, с непредсказуемыми последствиями «урянхайский гамбит» он довел до победного конца. На состоявшемся 13-16 августа 1921 г. Всетувинском учредительном Хурале вопрос о самоопределении тувинского народа получил свое разрешение.
      В телеграмме, посланной И.Г. Сафьяновым председателю Сибревкома И. Н. Смирнову (г. Новониколаевск), ДВСКИ (г. Иркутск), Губкому РКП (б) (г. Красноярск), он сообщал: «17 августа 1921 г. Урянхай. Съезд всех хошунов урянхайского народа объявил Урянхай самостоятельным в своем внутреннем управлении, [в] международных же сношениях идущим под покровительством Советроссии. Выбрано нар[одно]-рев[о-люционное] правительство [в] составе семи лиц... Русским гражданам /252/ разрешено остаться [на] территории Урянхая, образовав отдельную советскую колонию, тесно связанную с Советской] Россией...» [74]
      В августе – ноябре 1921 г. в Туве велось государственное строительство. Но оно было прервано вступлением на ее территорию из Западной Монголии отряда белого генерала А. С. Бакича. В конце ноября 1921 г. он перешел через горный хребет Танну-Ола и двинулся через Элегест в Атамановку (затем село Кочетово), где находился штаб партизанского отряда. Партизаны, среди которых были тувинцы и красноармейцы усиленного взвода 440-го полка под командой П.Ф. Карпова, всего до тысячи бойцов, заняли оборону.
      Ранним утром 2 декабря 1921 г. отряд Бакича начал наступление на Атамановку. Оборонявшие село кочетовцы и красноармейцы подпустили белогвардейцев поближе, а затем открыли по ним плотный пулеметный и ружейный огонь. Потери были огромными. В числе первых был убит генерал И. Г. Казанцев. Бегущих с поля боя белогвардейцев добивали конные красноармейцы и партизаны. Уничтожив значительную часть живой силы, они захватили штаб и обоз. Всего под Атамановкой погибло свыше 500 белогвардейцев, в том числе около 400 офицеров, 7 генералов и 8 священников. Почти столько же белогвардейцев попало в плен. Последняя попытка находившихся на территории Монголии белогвардейских войск превратить Туву в оплот белых сил и плацдарм для наступления на Советскую Россию закончилась неудачей. Так завершилась Гражданская война в Туве.
      Остатки разгромленного отряда Бакича ушли в Монголию, где вскоре добровольно сдались монгольским и советским военным частям. По приговору Сибирского военного отделения Верховного трибунала ВЦИК генерала А. С. Бакича и пятерых его ближайших сподвижников расстреляли в Новосибирске. За умелое руководство боем и разгром отряда Бакича С. К. Кочетова приказом Реввоенсовета РСФСР № 156 от 22 января 1922 г. наградили орденом Красного Знамени.
      В завершение настоящего исследования можно заключить, что протекавшие в Туве революционные события и Гражданская война были в основном производными от российских, Тува была вовлечена в российскую орбиту революционных и военных событий периода 1917-1921 гг. Но есть у них и свое, урянхайское, измерение. Вплетаясь в канву известных событий, в новых условиях получил свое продол-/253/-жение нерешенный до конца спор России, Китая и Монголии за обладание Тувой, или «урянхайский вопрос». А на исходе Гражданской войны он дополнился новым содержанием, выраженным в окрепшем желании тувинского народа образовать свое государство. Наконец, определенное своеобразие событиям придавало местоположение Тувы. Труд недоступностью и изолированностью края от революционных центров Сибири во многом объясняется относительное запаздывание исторических процессов периода 1917-1921 гг., более медленное их протекание, меньшие интенсивность и степень остроты. Однако это не отменяет для Тувы общую оценку описанных выше событий, как произошедших по объективным причинам, и вместе с тем страшных и трагических.
      1. См.: Собрание архивных документов о протекторате России над Урянхайским краем – Тувой (к 100-летию исторического события). Новосибирск, 2014.
      2. История Тувы. Новосибирск, 2017. Т. III. С. 13-30.
      3. ВКП (б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае: документы. М., 1994. Т. 1. 1920-1925. С. 11.
      4. История советско-монгольских отношений. М., 1981. С. 24.
      5. Сейфуяин Х.М. К истории иностранной военной интервенции и гражданской войны в Туве. Кызыл, 1956. С. 38-39; Ян Шичао окончил юридический факультет Петербургского университета, хорошо знал русский язык (см.: Белов Ь.А. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М., 1999. С. 203 (ссылки к 5-й главе).
      6. Монгуш Буян-Бадыргы (1892-1932) – государственный и политический деятель Тувы. До 1921 г. – нойон Даа кожууна. В 1921 г. избирался председателем Всетувин-ского учредительного Хурала и членом первого состава Центрального Совета (правительства). До февраля 1922 г. фактически исполнял обязанности главы правительства. В 1923 г. официально избран премьер-министром тувинского правительства. С 1924 г. по 1927 г. находился на партийной работе, занимался разработкой законопроектов. В 1927 г. стал министром финансов ТНР. В 1929 г. был арестован по подозрению в контрреволюционной деятельности и весной 1932 г. расстрелян. Тувинским писателем М.Б. Кенин-Лопсаном написан роман-эссе «Буян-Бадыргы». Его именем назван филиал республиканского музея в с. Кочетово и улица в г. Кызыл-Мажалыг (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». Новосибирск, 2004. С. 61-64). /254/
      7. Куулар Чимба – нойон самого крупного тувинского хошуна Бээзи.
      8. Оюн Соднам-Балчыр (1878-1924) – последний амбын-нойон Тувы. Последовательно придерживался позиции присоединения Тувы к Монголии. В 1921 г. на Всетувинском учредительном Хурале был избран главой Центрального Совета (Правительства) тувинского государства, но вскоре от этой должности отказался. В 1923 г. избирался министром юстиции. Являлся одним из вдохновителей мятежа на Хемчике (1924 г.), проходившего под лозунгом присоединения Тувы к Монголии. Погиб при попытке переправиться через р. Тес-Хем и уйти в Монголию.
      9. Цит. по: Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока. 1921-1927. М., 1968. С. 19.
      10. АВП РФ. Ф. Референту ра по Туве. Оп. 11. Д. 9. П. 5, без лл.
      11. ГАНО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 186. Л. 60-60 об.
      12. А.И. Кашников – особоуполномоченный комиссар РСФСР по делам Урянхая, руководитель советской делегации на переговорах. Характеризуя создавшуюся на момент переговоров ситуацию, он писал: «Китайцы смотрят на Россию как на завоевательницу бесспорно им принадлежащего Урянхайского края, включающего в себя по северной границе Усинскую волость.
      Русские себя так плохо зарекомендовали здесь, что оттолкнули от себя урянхайское (сойетское) население, которое видит теперь в нас похитителей их земли, своих поработителей и угнетателей. В этом отношении ясно, что китайцы встретили для себя готовую почву для конкуренции с русскими, но сами же затем встали на положение русских, когда присоединили к себе Монголию и стали сами хозяйничать.
      Урянхи тяготеют к Монголии, а Монголия, попав в лапы Китаю, держит курс на Россию. Создалась, таким образом, запутанная картина: русских грабили урянхи. вытуривая со своей земли, русских выживали и китайцы, радуясь каждому беженцу и думая этим ликвидировать споры об Урянхае» (см.: протоколы Совещания Особоуполномоченною комиссара РСФСР А.И. Кашникова с китайским комиссаром Ян Шичао и монгольским нойоном Жамцарано об отношении сторон к Урянхаю, создании добрососедских русско-китайских отношений по Урянхайскому вопросу и установлении нормального правопорядка в Урянхайском крае (НА ТИГПИ. Д. 388. Л. 2, 6, 14-17, 67-69, 97; Экономическая история потребительской кооперации Республики Тыва. Новосибирск, 2004. С. 44).
      13. См.: Лузянин С. Г. Россия – Монголия – Китай в первой половине XX в. Политические взаимоотношения в 1911-1946 гг. М., 2003. С. 105-106.
      14. Там же. С. 113.
      15. Рощан С.К. Политическая история Монголии (1921-1940 гг.). М., 1999. С. 123-124; Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 209.
      16. Рощин С.К. Указ. соч. С. 108.
      17. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 153. Д. 43. Л.9.
      18. Иннокентий Георгиевич Сафьянов (1875-1953) – видный советский деятель /255/ и дипломат. В 1920-1921 гг. представлял в Туве Сибревком, Дальневосточный секретариат Коминтерна и Реввоенсовет 5-й армии, вел дипломатическую переписку с представителями Китая и Монголии в Туве, восстанавливал среди русских переселенцев Советскую власть, руководил борьбой с белогвардейцами и интервентами, активно способствовал самоопределению тувинского народа. В 1921 г. за проявление «самостийности» был лишен всех полномочий, кроме агента Сибвнешторга РСФСР. В 1924 г. вместе с семьей был выслан из Тувы без права возвращения. Работал на разных должностях в Сибири, на Кавказе и в других регионах СССР (подробно о нем см. Дацышен В.Г. И.Г. Сафьянов – «свободный гражданин свободной Сибири» // Енисейская провинция. Красноярск, 2004. Вып. 1. С. 73-90).
      19. Цит. по: Дацышеи В.Г., Оидар Г.А. Саянский узел.     С. 210.
      20. РФ ТИГИ (Рукописный фонд Тувинского института гуманитарных исследований). Д. 42, П. 1. Л. 84-85.
      21. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 193.
      22. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 134.
      23. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 77. Л. 41.
      24. Там же.
      25. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 216.
      26. Там же. Л. 228.
      27. Там же. Д. 42. Л. 219
      28. Там же. П. 3. Л. 196-198.
      29 Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.): сб. док. Новосибирск, 1996. С. 136-137.
      30 Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 210.
      31. Иван Никитич Смирнов. В политической борьбе между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким поддержал последнего, был репрессирован.
      32. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 216-217.
      33. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 143.
      34. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 219-220.
      35. История Тувы. М., 1964. Т. 2. С. 62.
      36. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 154; Д. 420. Л. 226.
      37. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 4.
      38. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 157-158; РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 103.
      39. РФ ТИГИ. Д. 42. Л. 384; Д. 420. Раздел 19. С. 4, 6.
      40. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 19. С. 4. /256/
      41. Там же. С. 5.
      42. Маады Лопсан-Осур (1876-?). Родился в местечке Билелиг Пий-Хемского хошуна. С детства владел русским языком. Получил духовное образование в Тоджинском хурэ, высшее духовное – в одном из тибетских монастырей. В Тибете выучил монгольский и тибетский языки. По возвращении в Туву стал чыгыракчы (главным чиновником) Маады сумона. Придерживался просоветской ориентации и поддерживал политику И.Г. Сафьянова, направленную на самоопределение Тувы. Принимал активное участие в подготовке и проведении Всетувинского учредительного Хурала 1921 г., на котором «высказался за территориальную целостность и самостоятельное развитие Тувы под покровительством России». Вошел в состав первого тувинского правительства. На первом съезде ТНРП (28 февраля – 1 марта 1922 г. в Туране был избран Генеральным секретарем ЦК ТНРП. В начале 1922 г.. в течение нескольких месяцев, возглавлял тувинское правительство. В начале 30-х гг. был репрессирован и выслан в Чаа-Холь-ский хошун. Скончался в Куйлуг-Хемской пещере Улуг-Хемского хошуна, где жил отшельником (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». С. 77).
      43. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      44. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 184-185.
      45. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      46. Шумяцкий Борис Захарович (1886-1943) – советский дипломат. Известен также под псевдонимом Андрей Червонный. Член ВКП (б) с 1903 г., активный участник революционного движения в Сибири. Видный политический и государственный деятель. После Октябрьской революции – председатель ЦИК Советов Сибири, активный участник Гражданской войны. В ноябре 1919 г. назначен председателем Тюменского губревкома, в начале 1920 г. – председателем Томского губревкома и одновременно заместителем председателя Сибревкома. С лета того же года – член Дальбюро ЦК РКП (б), председатель Совета Министров Дальневосточной Республики (ДВР). На дипломатической работе находился с 1921 г. В 1921-1922 гг. – член Реввоенсовета 5-й армии, уполномоченный НКИД по Сибири и Монголии. Был организатором разгрома войск Р.Ф. Унгерна фон Штернберга в Монголии. Являясь уполномоченным НКИД РСФСР и Коминтерна в Монголии, стоял на позиции присоединения Тувы к монгольскому государству. В 1922-1923 гг. – работник полпредства РСФСР в Иране; в 1923-1925 гг. – полпред и торгпред РСФСР в Иране. В 1926 г. – на партийной работе в Ленинграде. С конца 1926 по 1928 г. – ректор КУТВ. В 1928-1930 гг. – член Средазбюро ВКП (б). С конца 1930 г. – председатель праазения Союзкино и член коллегии Наркомпроса РСФСР и Наркомлегпрома СССР (с 1932 г.). В 1931 г. награжден правительством МНР орденом Красного Знамени.
      47. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209. И.Н. Смирнов – в то время совмещал должности секретаря Сиббюро ЦК РКП (б) и председателя Сибревкома.
      48. Шырендыб Б. История советско-монгольских отношений. М., 1971. С. 96-98, 222. /257/
      49. Куулар Дондук (1888-1932 гг.) — тувинский государственный деятель и дипломат. В 1924 г. избирался на пост председателя Малого Хурала Танну-Тувинской Народной Республики. В 1925-1929 гг. занимал пост главы тувинского правительства. В 1925 г. подписал дружественный договор с СССР, в 1926 г. – с МНР. Весной 1932 г. был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности.
      50. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 22. С. 27.
      51. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 169.
      52. Шырендыб Б. Указ. соч. С. 244.
      53. См.: История Тувы. Т. 2. С. 71-72; Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 269.
      54. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      55. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209.
      56. Буда Цивенжапов (Церенжапов, Цивенжаков. Цырендтжапов и др. близкие к оригиналу варианты) являлся сотрудником секции восточных народов в штате уполномоченного Коминтерна на Дальнем Востоке. Числился переводчиком с монгольского языка в информационно-издательском отделе (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 93. Л. 2 об., 26).
      57. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 94-95.
      58. Там же. Л. 97.
      59. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 273.
      60. Там же. С. 273-274.
      61. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 59.
      62. Там же.
      63. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      64. РФ ТИГИ. Д. 37. Л. 221; Создание суверенного государства в центре Азии. Бай-Хаак, 1991. С. 35.
      65. Цит. по: Тувинская правда. 11 сентября 1997 г.
      66. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 75.
      67. Там же. Д. 42. Л. 389.
      68. Там же. Д. 81. Л. 75.
      69. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 3. Л. 199.
      70. Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 114.
      71. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 99.
      72. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 97. Л. 27, 28.
      73. Там же. Л. 28-31.
      74. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 121. /258/
      Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография) / Отв. ред. Д. Д. Васильев, составители Т. А. Филиппова, Н. М. Горбунова; Институт востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
    • Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      PDF, отсканированные стр., оглавление.
      Перевод и комментарий Э. М. Яншиной, 2-е испр. издание, 2004 г. 
      Серия -- Восточная коллекция.
      ISBN 5-8062-0086-8 (Наталис)
      ISBN 5-7905-2703-5 (Рипол Классик)
      "В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV-I вв. до н. э. Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника."
      Оглавление:

       
      Автор foliant25 Добавлен 01.08.2019 Категория Китай
    • Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае / Из истории Первой гражданской революционной войны (1924-1927) 
      / Издательство "Наука", М., 1964.
      DjVu, отсканированные страницы, слой распознанного текста.
      ОТ АВТОРА 
      "В 1923 г. я по поручению партии и  правительства СССР поехал в Китай в первой пятерке военных советников, приглашенных для службы в войсках Гуаннжоуского (Кантонского) правительства великим китайским революционером доктором Сунь Ят-сеном. 
      Мне довелось участвовать в организации военно-политической школы Вампу и в формировании ядра Национально-революционной армии. В ее рядах я прошел первый и второй Восточные походы —  против милитариста Чэнь Цзюн-мина, участвовал также в подавлении мятежа юньнаньских и гуансийских милитаристов. Во время Северного похода HP А в 1926—1927 гг. я был советником в войсках восточного направления. 
      Я, разумеется, не ставлю перед собой задачу написать военную историю Первой гражданской войны в Китае. Эта книга — лишь рассказ о событиях, в которых непосредственно принимал участие автор, о людях, с которыми ему приходилось работать и встречаться. 
      Записки основаны на личных впечатлениях, рассказах других участников событий и документальных данных."
      Содержание:

      Автор foliant25 Добавлен 27.09.2019 Категория Китай