Snow

Несторианство в Восточной Азии

6 сообщений в этой теме

Несторианство (景教, букв. «Сияющая религия»)– течение в христианстве, осуждённое православной церковью на 3-м вселенском (т.н. Эфесском) соборе в 431 г. как еретическое; одна из сань и цзяо («трёх варварских религий») наряду с манихействоми зороастризмом.

200dkd.jpg

Библия несториан

900.jpg

Руины церкви в Эфесе, здесь в 431 году прошел Вселенский Собор,

на котором архиепископ Нестор Константинопольский был отлучен от церкви

700.jpg

Третий Вселенский Собор в Эфесе в 431 году

В основе несторианства лежит учение константинопольского патриарха Нестория, утверждавшего, что Дева Мария родила Христа не от Бога, но от человека, и только после рождения в Него вселился Божественный дух и лишь тогда Он стал орудием спасения. Поэтому, утверждал Несторий, она должна именоваться не «Богородицей», а «христородицей». Следующий пункт учения, вызвавший возражения, а после и осуждение, состоит в признании во Христе двух начал («ипостасных природ», кит. 二性二位 эр син эр вэй), Божественного и человеческого, причём каждая существует не слитно с другой, тогда как ортодоксальная богословская позиция признаёт «нераздельное и неслиянное» сосуществование природ в Богочеловеке.

Это учение было развито т.н. ассирийской (сирийской) церковью, распространявшей проповедь христианства (в несторианской форме) на Восток (Персия, Индия, Китай).

Свидетельств существования несторианства в Китае в дотанский период не существует, поэтому точкой отсчёта принято считать 635 г., когда в Чанъань прибыл первый несторианский миссионер по имени Алобэнь 阿羅本, хотя собственно несторианская традиция возводит себя к проповеди апостола Фомы. Новоприбывшие проповедники были приняты благосклонно; рассмотрев их учения, император повелел проповедникам перевести их писания на китайский язык. В результате этого между 635 и 638 гг. появляется Сюйтин Мишисо цзин 序聽迷詩所經 («Канон Иисуса-Мессии»), своеобразный первый катехизис для китайцев, носящий, по мнению специалистов, весьма несовершенный характер: так, понятие «Бог» передавалось буддийским термином «Будда» (фо); вообще, текст носит на себе заметное влияние буддийской терминологии.

В 745 году танский император Сюань-цзун повелел построить в квартале Инин в Чанъани храм для пришельцев из Дацинь (т.е. Персии). В 781 г. несториане воздвигли стелу (наиболее известный из несторианских памятников), обнаруженную в Сиане в 1625 г. католическими миссионерами. На ней был выбит текст: «Каменная стела о распространении сияющей религии из Дацинь» (大秦景教流行中國碑 Дацинь цзинцзяо люсин Чжунго бэй).

6198bcdeba1a.jpg

Процессия несторианских священников на Вербное воскресенье

в седьмом или восьмом веке, настенная живопись из несторианской церкви в Китае, династия Тан

stelecrest.jpg

Верхняя часть Несторианской стелы 781 года близ Сианя

500vjv.jpg

Пагода Дацинь в китайской провинции Шэньси - древнейшая христианская церковь на Дальнем Востоке. Воздвигнута христианами-несторианами приблизительно в 640 году. Первоначально входила в состав монастыря. На стенах памятника по сей день можно разглядеть изображения Рождества Христова и Ионы под стенами Ниневии. Также сохранились отдельные надписи на ассирийском языке.

Ситуация изменилась к середине IX в., когда в 845 г. Император У-цзун повелел вернуться в мир буддийским и несторианским монахам. С этого момента начинаются преследования несторианства, а также прочих иноземных религий. В течение двух периодов – эпохи 5-ти династий (907–959) и династии Сун (960–1279) – несторианство практически не проявляет себя.

Лишь при правлении более толерантной династии Юань (1280–1367) появляется возможность для свободного отправления обрядов (так, одна из надписей на надгробном камне, обнаруженная недалеко от Цюаньчжоу, упоминает преподобного епископа Мар-Соломона и Тимофея Савму и датируется 1313 г.).

Эти данные можно считать последними свидетельствами несторианства в Китае. Период правления династии Мин (1368–1644) с его подозрениями к чужакам и иноземным религиям и боязнью заговоров и появления тайных обществ заставляет специалистов полагать, что XIV в. датируется окончание несторианской миссии в Китае.

Кроме стелы, считающейся одним из важнейших памятников по ранней истории христианства в Китае, в начале XX в. в пещерах Дуньхуана были обнаружены восемь несторианских текстов; П. Пелльо нашёл ещё два текста в 1908 г.; в 1916, 1918, 1922 и 1943 гг. японские учёные обнаружили и опубликовали редкие несторианские трактаты. В связи с новыми находками учёные, исследовавшие феномен несторианства в Китае, условно выделили два периода проповеди: раннюю – «писания Алобэня» (датируются началом VII в.) и позднюю – «писания Цзинцзина (хорепископа Адама)» (конец VIII – начало X вв.).

Специфическими чертами текстов первой категории считаются, во-первых, большое число фонетических транскрипций (носивших, нередко, странный, а зачастую и попросту богохульный характер: ср. передачу имени «Иисус» при помощи кощунственного сочетания иероглифов и, «перемещать», и шу, «крыса»), а во-вторых – особенности передачи понятия христианского Бога через буддийский термин «Будда», а также ряда буддийской терминологии (ангелы передавались как «все будды» (諸佛 чжу фо), святые – как «архаты» (алохань) и т.п.).

Что касается поздних произведений, условно относимых к «писаниям священника Цзинцзина», то их отличает большая тенденция к даосизации текстов и построению их по буддийской структуре (так, в «Каноне сокровенно-таинственного покоя и радости» (志玄安樂經 Чжи сюань ань лэ цзин), построенном в форме диалога между Мессией и учеником Симоном, используются такие даосские и буддийские термины, как «недеяние» (увэй), «пустота» (虛空 сюйкун) и т.п.).

Литература

1. Кычанов Е.И. Сирийское несторианство в Китае и Центральной Азии // Палестинский сборник 26(89). Л., 1978, с. 76–85.

2. Ломанов А.В. Раннехристианская проповедь в Китае // Китайский благовестник. М., 1999, № 1, с. 10–50.

3. Малявин В.В. Духовная культура. Религия // Китайский этнос в средние века (VII–XIII вв.). М., 1984, c. 182–183.

4. Палладий (Кафаров), архимандрит. Старинные следы христианства в Китае по китайским источникам. СПб, 1877 (переизд.: Китайский благовестник. М., 2001, № 1, с. 36–82).

5. DeegM. Digging out God from the Rubbish Heap – The Chinese Nestorian Documents and the Ideology of Research // Таката Токио (ред.).Тюгоку сюкё бункэн кэнкю симподзюму, хо:кокусё (Доклады на международном симпозиуме по изучению китайской религиозной литературы). Киото, 2004, pp. 151–168.

6. Deeg M. The “Brilliant Teaching” – The Rise and Fall of ‘Nestorianism’ (Jingjiao) in Tang China // Japanese Religions. 31.2 (2006), pp. 91–110.

7. Malek R., Hofrichter P. (eds.). Jingjiao. The Church of the East in China and Central Asia. Nettetal: Steyler Verlag, 2006 (Collectanea Serica).

8. Moule A.C. Christians in China before the year 1550. N.Y., 1977.

9. Pelliot P. Oeuvres posthumes, Recherches sur les chrétiens d’Asie centrale. 1. La stèle de Si-ngan-fou. Paris, 1983.

10. Saeki Y. The Nestorian Documents and Relics in China. 2nd ed. Tokyo, 1951.

11. Young J.M.L. By Foot to China. Mission of the Church in the East, to 1400. Tokyo, 1984.

12. Чжу Цяньчжи. Чжунго цзинцзяо (Китайское несторианство). Пекин, 1998.

Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: Т. XLII, ч. 3 / Редколл.: А.И. Кобзев и др. – М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН), 2012. – 484 стр. – (Ученые записки ИВ РАН. Отдела Китая. Вып. 7 / Редколл.: А.И.Кобзев и др.). С. 238-240.

Автор: Алексанян А.Г.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Первая христианская община Японии была основана в 8 веке несторианами, прибывшими из Китая. Восточное христианство под именем «кейкиото» проникает в Японию, где новую религию принимает влиятельный род Хата, владевший поселением Узумаса (предположительно от сирийского «Ишо Мшиха», Иисус Христос, нынешний г. Киото). Блестящее Учение Кейкьё было принесено в Японию и там значительно утвердилось. В Храме Каико-но-Яширо, который клан Хада (Хата) построил в Киото, можно увидеть предмет, похожий на треножник в пруду. Он - символ троичности: Бог-отец, Бог-сын и Бог-святой дух. В храме Мацуодайд-зи в Киото чтят изображения предков Хата (как духов-покровителей), а один из представителей группы хата — участник строительства храма Корюдзи - Хатавакацу познакомил японцев с методами ведения земледелия, шелководства и изготовления водки.

Среди несториан, прибывших в Японию, были и израильтяне. В отличие от западного христианства несторианство сохраняло еврейские традиции и культуру. Оно было распространено среди евреев в первые века нашей эры. Несториане говорили на древнееврейском, и давали своим детям еврейские имена - Авраам, Иегошуа, Биньямин, Дан, Йосеф и т.д. Они сохраняли еврейские ритуалы, в том числе и храмовые, отмечали еврейские праздники, и прежде всего - Песах, делали обрезание детям на восьмой день, не употребляли запрещенную евреями пищу.

Японская мифология упоминает три бога, которые появились первыми. Они называются "Зока Сан-Шин", что переводится, как три бога творения. Первый - Аме-но-минака-нуши, который создал Небеса. Это - высшее божество, подобное Богу-отцу. Второй - Таками-мусухи, он, согласно божественной генеалогии, содержащейся в Храме Шинто Комо-Джинджа в Киото, является его сыном Аме-но-минака-нуши. Он подобен Ииусу. И третий - Каму-мусухи, дух, заложенный в людях. Он подобен Святому Духу.

Небольшая группа несториан, приняв ряд местных традиций, возможно, просуществовала на окраинах Японской империи вплоть до 17 века. Согласно памятнику русской старообрядческой литературы "Путешественник, сиречь маршрут в Опоньское царство", группа старообрядцев в конце 17 века бежала от преследований царским правительством на Японские острова и нашла приют у местных христиан "ассирского языка".

user posted image

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Селезнев Н. Старообрядцы XVIII в. и "асирские христиане" Японии.

История Церкви Востока в Месопотамии поэтому оказалась обойдённой вниманием большинства церковных историков, тем более, что, после конфликта вокруг константинопольского архиепископа Нестория в V веке, забвение этой Церкви было санкционировано высшей церковной и имперской властями. Церковь Востока, проигнорировавшую решения Эфесского собора, осудившего Нестория, в империи стали называть "несторианской". Неудивительно поэтому, что о миссии, предпринятой восточными сирийцами на Восток по путям гигантского культурного пространства, именуемого "Шёлковым путём", "западным" историкам известно не было. Когда в 1145 г. какие-то слухи об азиатском христианстве достигли Европы, они оформились в легенду о дивном "царстве пресвитера Иоанна", теснившем мусульман с Востока (1). И по сей день о евангельском просвещении Азии говорят чаще всего в связи с католическими путешественниками-миссионерами.

О миссии Церкви Востока в Китае уже в VII вв. современным исследователям известно немало (2), но развернулась ли её миссия на японских островах, с исторической достоверностью установить пока невозможно.

Предание, однако, повествует, что уже в начале VII-VIII вв. миссионерами Церкви Востока в г. Нара, древней столице Японии, была построена лечебница (3), — восточно-сирийская культурная традиция славилась знатоками врачебного искусства. Упоминаются также сирийские письмена, найденные на стропилах построенного в том же городе буддийского храма, и ряд других свидетельств. Сакаэ Икеда, японский учёный из Киото, убеждённый в присутствии на острове восточно-сирийских миссионеров уже в VII–VIII вв., даже стал инициатором организации "Ассоциации по возобновлению присутствия Церкви Востока" (4), а в 1951 г. в Токио был открыт The Keikyo Institute (5), само название которого было заимствовано из знаменитого памятника дальневосточной миссии Церкви Востока — стелы Сиань-фу, воздвигнутой в Сиани в 781 году.

Имеются также данные, совпадающие с периодом монгольского владычества в Азии. Известно, что в Японию было организовано посольство, не имевшее, правда, успеха: секретарь посольства, уйгур-христианин, в 1280 году был казнён вместе со своими спутниками. Среди останков армии, сражавшейся на Кюсю год спустя, был найден стальной шлем некоего монгольского офицера с выгравированным на нём серебряным крестом (6).

Известно, однако, что предания и легенды в церковном сознании часто имеют значение гораздо большее, чем то, что в состоянии сообщить скупые данные, находящиеся в руках учёных.

Российские старообрядцы, объявившие мифологизированную "верность отцам" одной из основ своего бытия, предпочли существование в "альтернативном" мире, с весьма расплывчатыми границами между реальным и иллюзорным. Там им предстояло искать ответы на вопросы, порождаемые, увы, продолжающейся жизнью. Выделение в их среде беспоповцев обнаружило глубину кризиса. Уже в конце XVII века старообрядцы распустили слух, что, хотя у них нет в России епископа, все же сохраняются места на земле, Богом спасаемые, где "древлее православие" нерушимо соблюдается, и епископы с преданным священством, не осквернившиеся веком сим, сияют в благочестии и правоверии.

На Западе, помраченном "латинской и кальвинистской ересями", поддержки таким представлениям искать было трудно; оставался Восток. Соблюдшим "древлее благочестие" был объявлен патриарх Антиохии. Почему именно на него пал выбор, сказать трудно. "Разве оттого, что Арсений Суханов, не быв в Антиохии, ничего не говорил о ней", — предполагал известный знаток старообрядчества П.И. Мельников-Печерский (7). Антиохийский патриарх Макарий III дважды бывал в Москве. Во время своего приезда в Россию он даже проезжал Волгой. Но старообрядцев не смутил тот факт, что Макарий не соблюдал их обрядов. "Господь не допустил его до Божия града, — говорили они, — На пути он злою смертию издше, и благочестие сияет в Антиохии по-прежнему" (8).

Во второй половине XVIII века в среде старообрядцев распространилось рукописное повествование беспоповского инока Марка из Топозерского монастыря Архангельской губернии, названное "Путешественником" (9). В поисках "древляго благочестiя", — говорится в рассказе, — этот Марк отправился на Восток. Добрался до Китая, перешел степь Гоби и достиг Японии, где искомое благочестие обнаружил пребывающим в не- сказанном расцвете. Хранителями его он называет христиан "асирскаго языка". Имели они, по его словам, 179 церквей и подчинялись "патрiарху православному антiохiйскаго поставленiя". "А россiйскихъ, — добавляет он, — до сорока церквей тоже имеютъ митрополита и епископовъ, асирскаго поставленiя". Завершается рассказ описанием воистину неземного благополучия. "Въ тамошнихъ местахъ татьбы и воровства и прочихъ противныхъ закону не бываетъ. Светскаго суда не имеютъ; управляютъ народы и всехъ людей духовныя власти. Тамо древа равны съ высочайшими древами. [...] И всякiе земные плоды бываютъ; родится виноградъ и сорочинское пшено. [...] злата и серебра несть числа, драгоценнаго каменiя и бисера драгого весьма много".

Что же особенно важно для Марка, и что он подтверждает особым призыванием Бога во свидетели, так это то, что в тех дальних краях "имать приноситися безкровная жертва до второго пришествiя Христа".

Таким образом, рассказ Марка удовлетворил всем чаяниям его собратьев. Если есть епископы, и совершается евхаристия, значит, Церковь древле-православная истинна, и всё в порядке. Естественно, что эта легенда разошлась по всему старообрядчеству так же, как в свое время в Европе некогда сказание о чудном пресвитере Иоанне.

Япония — предел земли — туманная мечта всех миссионеров, стала страной торжества правды! Умирать теперь можно было спокойно. Правда, поиски архиерея, который был бы хоть сколь-нибудь реальнее "асиро-японского", старообрядцы продолжали.

Какова же историческая основа в "Путешественнике"? Прежде всего, отрицать присутствие русских старообрядцев на Японских островах, куда пробраться они могли из Сибири через Курилы, нельзя. По крайней мере, за это не берётся П.И. Мельников-Печерский. Что же до рассказа старца Марка, то отражать он может реальность иного рода — движение на Восток другой "древлей церкви", Церкви Востока, католикос которой был в курдских горах, практически недоступен, к тому же, азиатские христиане вряд ли разбирались в тонкостях истории многочисленных уний и разрывов, происходивших в среде этой Церкви с середины XVI века. Беглые же старообрядцы, столкнувшись в Азии с "асирскими христианами" подхватили их рассказы о миссии в Японии, связав их с известной им Антиохией.

Существенной деталью, пожалуй, является завершающая краткая фраза "Путешественника": "Въ Китае есть градъ удивительный, яко подобнаго ему во всей подсолнечной не обретается. Первая у нихъ столица — Кабанъ".

"Кабанъ" — это, очевидно, не что иное как искажённое "Хан-Балык" (монг. Кабалык (10)) — древнее имя Пекина (11). Заслуживает внимания и другой момент. Старообрядцы, рассказывая о своих путешествиях на Восток, часто говорили о "Беловодье", некоей стране, где сохранилось древнее христианство. В этой связи следует отметить,что о христианских поселениях в Аксу и Кочо упоминал еще Абу Дулаф ал-Хазраджи — арабский поэт, учёный и путешественник первой половины X в. (12). Ведь имя "Ак-суу", которое по сей день носят многие поселения в Азии, с тюркского так и переводится — "белая вода"...

Можно надеяться, что наши данные о приходе в Японию миссионеров восточно-сирийской традиции умножатся. Древние хроники островов ещё ждут внимательного прочтения. Параллели с историей миссии в Китае заставляют думать, что именно такого рода материалы стоит искать в первую очередь.

Путешественникъ, сиречь маршрутъ въ Опоньское царство, писанъ действительнымъ самовидцемъ, инокомъ Маркомъ, Топозерской обители, бывшимъ въ Опоньскомъ царстве. Его самый путешественникъ (13)

Маршрутъ, сиречь путешественникъ. Отъ Москвы на Казань, отъ Казани до Екатеринбурга и на Тюмень, на Каменогорскъ, на Выбернумъ деревню, на Избенскъ, вверхъ по реке Катуни на Красноярскъ, на деревню Устьюбу, во оной спросить страннопрiимца Петра Кириллова. Около ихъ пещеръ множество тайныхъ, и мало подале отъ нихъ снеговыя горы распространяются на триста верстъ, и снегъ никогда на оныхъ горахъ не таетъ. За оными горами деревня Умьменска (по другому списку, Устьменска) и въ ней часовня; инокъ, схимникъ Iосифъ. Отъ нихъ есть проходъ Китайскимъ государствомъ, 44 дня ходу, черезъ Губань (Гоби?), потомъ въ Опоньское государство. Тамъ жители имеютъ пребыванiе въ пределахъ окiяна-моря, называемое Беловодiе. Тамъ жители на островахъ семидесяти, некоторые изъ нихъ и на 500 верстахъ разстоянiемъ, а малыхъ острововъ исчислить невозможно. О тамошнемъ же пребыванiи онаго народу извещено христоподражателямъ древляго благочестiя свя- тыя соборныя и апостольскiя церкви. Со истиною заверяю, понеже я самъ тамъ былъ, со двемя иноками, грешный и недостойный старецъ Марко. В восточныхъ странахъ съ великимъ нашимъ любопытствомъ и старанiемъ искали древляго благочестiя православнаго священства, которое весьма нужно ко спасенiю, съ помощью Божiею и обрели асирскаго языка 179 церквей, имеютъ патрiарха православнаго, антiохiйскаго поставленiя, и четыре митрополита. А россiйскихъ до сорока церквей тоже имеютъ митрополита и епископовъ, асирскаго поставленiя. Отъ гоненiя римскихъ еретиковъ много народу отправлялось кораблями Ледовитымъ моремъ и сухопутнымъ путемъ. Богъ наполняетъ сiе место. А кто имеетъ сомненiе, то поставляю Бога во свидетеля нашего: имать приноситися безкровная жертва до второго пришествiя Христа. Въ томъ месте приходящихъ изъ Россiи прiимаютъ первымъ чиномъ: крестятъ совершенно въ три погруженiя желающихъ тамъ пребыть до скончанiя жизни. Бывшiе со мною два инока согласились вечно остаться: приняли святое крещенiе. И глаголютъ они: "вы все осквернились въ великихъ и разныхъ ересяхъ антихристовыхъ, писано бо есть: изыдите изъ среды сихъ нечестивыхъ человеки и не прикасайтеся имъ, змiя, гонящагося за женою: невозможно ему постигнути скрывшейся жены въ разселины земныя". Въ тамошнихъ местахъ татьбы и воровства и прочихъ противныхъ закону не бываетъ. Светскаго суда не имеютъ; управляютъ народы и всехъ людей духовныя власти.

Тамо древа равны съ высочайшими древами. Во время зимы морозы бываютъ необычайные съ разсединами земными. И громы съ землетрясенiемъ немалымъ бываютъ. И всякiе земные плоды бываютъ; родится виноградъ и сорочинское пшено. И въ "Шведскомъ путешественнике" сказано, что у нихъ злата и серебра несть числа, драгоценнаго каменiя и бисера драгого весьма много. А оныя опонцы въ землю свою никого не пущаютъ, и войны ни съ кемъ не имеютъ: отдаленная ихъ страна. Въ Китае есть градъ удивительный, яко подобнаго ему во всей подсолнечной не обретается. Первая у нихъ столица — Кабанъ.

1. Бартольд В.В. О христианстве в Туркестане в домонгольский период // Бартольд В.В., Сочинения. Т. 2, ч. 2. — М., 1964. С. 292.

2. Saeki Y. The Nestorian Monument in China. — London: SPCK, 1916; Егоже, The Nestorian Documents and Relics in China. — Tokyo, 1951; Кычанов, Е.И. Сирийское несторианство в Китае и Центральной Азии // Палестинский сборник, вып. 26 (89), Л., 1978, с. 76–85; Ломанов А.В. Христианство и китайская культура. — М.: Восточная литература, 2002.

3. Voice from the East, Vol. 9, No. 3, (Chicago) 1990, p. 17.

4. Light from the East, 2:2 (Feb.-Mar. 1950), pp. 11–13 down to 4:4 (June-July 1951), 9. Ук. по: Coakley J.F. The Church of the East since 1914 // Bulletin of the John Rylands University Library of Manchester 78 (1996), №. 3, p. 190.

5. ----

6. Fiey J.M. L’expansion de l’Eglise de Perse // Istina (Paris), XL 1995, № 1, p. 155; см. тж: Christianity Arrived in Japan Centuries Before Saint Xavier, Scholars Say // UCAN Report, JA9719.0970, April 8, 1998.

7. Мельников-Печерский П.И. Полное собрание сочинений. Т. 7. — СПб., 1909. С. 22.

8. Мельников-Печерский П.И. Там же.

9. Мельников-Печерский П.И. Ук. соч., С. 22–27; см. тж: Рукопись Верхокамского собрания МГУ, № 1298. XIX в., Лл. 1–5 об.; Сморгунова Е.М. Библейский Исход и рассеяние русских староверов: некоторые изоморфные черты // От Бытия к Исходу. Отражение библейских сюжетов в славянской и еврейской народной культуре. Сб. ст., Академическая серия. Вып. 2. — Москва: ГЕОС, 1998, С. 208–219. [С. 215–216 — текст "Путешественника" с указанием страниц рукописи, С. 214, 216 — комментарий].

10. Фридрих И. История письма. 2-е изд. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 422.

11. Выражаю признательность Д. А. Морозову, обратившему на эту деталь мое внимание.

12. Бартольд. Ук. соч. С. 265; см. тж: Селезнёв Н. Уйгуры-христиане и их религиозно-историческая судьба // Волшебная Гора, XI. С. 72–76.

13. Воспроизведено по изданию: Мельников-Печерский П.И. Полное собрание сочинений. Т. 7. — СПб., 1909. С. 23–24.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

E.И. Кычанов. Сирийское несторианство в Китае и Центральной Азии

Историческое значение сирийской культуры не может быть раскрыто полностью без учёта миссионерской деятельности несторианской церкви на Дальнем Востоке и в Центральной Азии.

Путь христианства несторианского толка на Восток начался из Персии. Персидская церковь сложилась в IV в. В 410 г. на соборе персидской церкви в Селевкии были приняты правила и определения Никейского собора и примас Персии получил титул католикоса. В 424 г. персидская церковь стала автономной, а на своём соборе 486 г. она приняла несторианское вероисповедание, [1] учение константинопольского епископа Нестора (ум. около 451 г.), согласно которому Иисус — это человек, через наитие святого духа ставший мессией (Христом). На Эфесском соборе 431 г. несторианство было объявлено ересью. Гонимые в Византии, несториане и расселились главным образом в Персии. С приходом арабов многие христиане из Персии бежали на Восток. [2]

Однако несториане, как известно, проникли в Китай ещё до наступления арабов. Причиной их движения могли быть как преследования со стороны сасанидских властей в Персии, так и те торговые и культурные связи, которые издавна существовали по великому шёлковому пути между Китаем и странами Ближнего Востока (Да Цинь, Фулинь в китайских источниках) через Центральную Азию. Под страной Да Цинь китайские авторы I тыс. н.э. подразумевали Римскую империю вообще, а точнее, её восточные провинции, в особенности Сирию. Да Цинь во второй половине I тыс. н.э. стало также общим наименованием несторианской церкви в Китае. Фулинь объясняют иногда как Эфраим — наименование одного из древнееврейских племён и всей Палестины.

Сирийцы, христиане-несториане из других народов Ближнего и Среднего Востока играли видную роль в торговле Китая с Западом. Поэтому несторианские общины появились, по-видимому, в Китае ещё в VI в. Из китайских источников известна семья Map Саргиса (Ma Силицзисы), предки которой прибыли в Китай с Запада и поселились в Линьтао [3] (совр. провинция Ганьсу) в 578 г. Последнюю дату указывает Ёсио Саэки, Ф. Холм предполагал, что первые христианские общины появились в Китае в 505 г. [4] Во всяком случае очевидно, что появлению офи-

(76/77)

циальной несторианской миссии при дворе династии Тан (618-907) в 635 г. и её успеху была уже подготовлена благоприятная почва.

О появлении официальных несторианских миссионеров в Китае и об их деятельности на протяжении почти 150 лет мы знаем из первых рук — из «Памятника, [напоминающего] о проповеди светлого учения Да Цинь в Китае», установленного несторианами в столице танского Китая г. Чанъань в 781 г. Этот интересный памятник стал известен европейцам в 1625 г. Вопрос о месте его обнаружения до сих пор твёрдо не решен: или западное предместье г. Чанъань (совр. Сиань), поблизости от буддийского монастыря Чунжэньсы, или г. Чжоучжи, находящийся примерно в 50 км к западу от Сиань. [5] Точно так же нерешенным остается вопрос и о том месте, где первоначально был установлен этот памятник. [6] По внешнему виду памятник представляет собой обычную китайскую стелу: поставленный стоймя параллелепипед с округлым верхом, украшенным орнаментом, в данном случае с изображением вверху несторианского креста и заголовком надписи, выполненном крупными иероглифами. Текст надписи на китайском и частично сирийском языках был выгравирован на трёх сторонах стелы (лицевой и левой и правой боковых). Памятник был установлен в честь и на пожертвования лица высокого духовного сана Исы (Язедбоузида), автором надписи был «персидский священник» Адам, имевший второе, китайское имя — Цзин Цзин. Памятник неоднократно переводился на европейские языки, [7] русского перевода памятника, насколько нам пока известно, не существует. Все переводы рознятся между собой, особенно в частях, излагающих по-китайски основные принципы христианского вероучения [8] в его позднейшем несторианском истолковании. Далее мы предлагаем читателю русский перевод отрывков из текста памятника, излагающих историю несторианства в Китае с момента прибытия первой официальной миссии (635 г.) до времени сооружения памятника (781 г.). В своём переводе мы руководствовались двумя показавшимися нам наиболее удачными английскими переводами текста Ёсио Саэки и А. Муля с привлечением китайского оригинала текста, воспроизведенного в книге Саэки.

«Памятник, [напоминающий] о проповеди светлого учения Да Цинь в Китае.

Славословие на памятнике, [напоминающем] о проповеди светлого учения в Китае, с предисловием к нему, составленное священником монастыря Да Цинь [9] Цзин Цзином... [10]

Внемлите!.. Когда совершенный император Тай-цзун (627-649) начал своё процветающее царствование в славе и великолепии и просвещенно и мудро правил народом, был в стране Да Цинь некто человек высоких достоинств [11] [епископ] по имени Алобэнь, [12] который по предначертанию лазурного Неба повёз [с собой] каноны истины и, следуя вет-

(77/78)

рам, преодолел все опасности. В девятом году эры царствования Чжэнь-гуань (635) он прибыл в Чанъань. Император отправил своего министра [цзайчэня], князя [гуна] Фан Сюань-лина с почетным караулом в западное предместье встретить гостя и проводить его в императорский дворец. Каноны были переведены в дворцовой [императорской] библиотеке, и [император] ознакомился с сутью учения в своём запретном городе, убедился в его правильности и истинности и издал особый указ о [дозволении] его проповеди. В двенадцатом году эры царствования Чжэнь-гуань (638), осенью в седьмом месяце [15 августа — 13 сентября], был издан [следующий] императорский указ: „Учения не имеют постоянного наименования, мудрецы не имеют одного и того же тела. В разных землях утверждались разные религии, и все люди могут обрести спасение. [Человек] высоких достоинств [епископ] Алобэнь из государства Да Цинь принёс с собой каноны и образа и поднес их в дар в [нашу] столицу. [Мы] внимательно изучили суть его вероучения и [нашли], что оно таинственно, чудесно и спокойно. Обозрев его принципы и наиболее существенные места, [мы] пришли к заключению, что оно покрывает собой всё то, что наиболее важно в жизни. Его язык свободен от путанных выражений, его принципы так просты, что они прочно остаются в памяти. Это учение — спасение для всех живущих, оно благотворно для людей [и потому] может свободно исповедоваться во всей Поднебесной”. Поэтому местные власти построили монастырь [религии] Да Цинь в столичном квартале Инин [13] и приписали к нему двадцать одного монаха. Когда были утрачены добродетели почтенной династии Чжоу, всадник на чёрной колеснице вознесся на Запад. Но добродетель не погибла, и путь истины был снова провозглашён в тот момент, когда династия Великая Тан начала своё правление и свежий ветер блестящей религии достиг Востока и овевает его. Немедленно после этого местным властям было приказано взять подлинный портрет императора и скопировать его на стену монастыря. Божественное искусство проявилось в его многообразных красках, и ослепительная красота осветила ворота света [т.е. общину прихожан]. Священные черты [таким образом охраняли] дарованное [монастырю] великое благословение и осветили церковь навеки....

Великий император Гао-цзун (650-683) почтительно унаследовал дело предков. [Он] украсил и прославил истинную веру и основал монастыри светлой веры в каждом округе [страны]. [14] Соответственно он почтил Алобэня, пожаловав ему титул Великого князя веры, защитника государства. Законы [веры] распространились в десяти областях империи, и государство наслаждалось великим миром и согласием. Во многих городах были построены монастыри, и каждая семья обрела счастье и великий свет [спасения].

В годы царствования Шэн-ли (698-699) буддисты, пользуясь прочностью своего положения, подняли голос [против святой веры] в Восточном Чжоу, а в конце годов царствования Сянь-тянь (712) некоторые низшие [даоские] начетчики высмеивали и порочили её в Западном Хао. Но сэн-шоу [архидиакон] Лохань [Абрахам], епископ Цзиле [Кириак] и другие, в том числе знатные из Золотого квартала и видные священники, отказались от всех мирских дел. Все эти люди объединились в восстановлении прочного фундамента принципов [веры] и сплотились в деле упрочения порванных уз.

Император Сюань-цзун (712-755), называемый „достигшим совершенства в [познании] пути [истины]”, приказал Нинго и другим четырём князьям из правящей династии лично посетить обитель счастья [монастырь] и воздвигнуть там алтари. Таким образом, „освящённые стропила”,

(78/79)

которые временно прогнулись, были снова выпрямлены и укреплены, а священные камни фундамента [веры], которые были временно сдвинуты, поставлены на место. В начале эры царствования Тянь-бао (742) он [император] отдал приказ генералу Гао Ли-ши привезти подлинные портреты пяти императоров и поместить их в монастыре и пожаловал [монастырю] сто кусков шёлка. Проявляя наивысшее почтение и благоговение к императорским портретам, мы чувствуем, что хотя мы и крепко держались за императорский лук и меч, но до бороды дракона нам было далеко. Хотя солнечные рога [портреты императоров] испускали ослепительное сияние, милосердные лица государей были [всё же] так ласковы, что их можно было внимательно рассматривать с расстояния менее чем в один фут.

В третий год [той же самой эры царствования, 744] жил в стране Да Цинь священник по имени Цзихэ [Гиваргис — Георгий]. Наблюдая звезды, он решил посвятить себя делу проповеди и, глядя на солнце, он прибыл [в Китай], чтобы засвидетельствовать своё уважение наиболее почитаемому [т.е. императору]. Император приказал архидиакону Лоханю, священнику Пулуню [Павлу] и другим, всего семи человекам, совершать службы, чтобы совершенствовать свои достоинства и добродетели с этим епископом Цзихэ во дворце Синцин. Вслед за тем наименование монастыря, начертанное лично императором, появилось на воротах монастыря и на вывесках [также] были запечатлены письмена дракона [императора]. Монастырь стал посещаться теми, чьи платья были похожи на сияющее оперение зимородка, а все строения [монастыря] засверкали ещё сильнее в лучах солнца. Вывески с надписями рукой императора парили высоко в воздухе, и их пламенный блеск соперничал с сиянием солнца. Дары императорских милостей были громадны, как высочайший пик на высочайших горах на юге, а река его богатой щедрости глубока, как глубины Восточного моря...

Император Су-цзун (756-762), совершенный и просвещённый, перестроил монастыри светлой веры в Линъу и Уцзюнь. Великий дух добрых деяний продолжал помогать ему, и счастливое царствование началось заново. Великое благословение было дано [ему и его народу], и императорскому наследию было гарантировано спокойствие.

Император Дай-цзун (763-779), просвещённый и воинственный, расширил священный трон, который он унаследовал, и вершил дела без усилий. Каждый год в день рождения императора он дарил [священникам] праздничные благовонные курения с тем, чтобы доложить Небу о его заслугах. Он раздавал пищу со своего собственного стола и тем самым радовал братство светлой веры. Небо благословило его великим благословением, и он мог добиться всего и повсюду. Как святой, воплощение изначального пути Неба, он оказывал свое покровительство [светлой вере] и содержал тех, к кому благоволил.

Наш нынешний император Цзянь-чжун, августейший и мудрый в делах, как гражданских, так и военных, [взошёл на престол в 780 г.], развил восемь [форм] правления, понизил недостойных и возвысил заслуженных. Он указал девять разделов великой схемы императорского правления и, таким образом, дал новую жизнь и силу своему собственному славному предназначению. [Эти] перемены ведут к пониманию самых сокровенных основ. И ничто не препятствует нам с благодарностью молиться за него...

Наш великий покровитель гуанлудафу с рангом, дающим право на золотую печать и пурпурные одежды, помощник военного генерал-губернатора [северных областей] Шофан, инспектор [императорской] экзаменационной палаты, пожалованный пурпурным священническим платьем, священик Исы [Язедбоузид], человек кроткий и от природы расположенный к милосердию. С тех пор как он услышал о пути [веры], он пытался исполнять его. Из града царского дворца [Балха] он в конце концов прибыл в Китай. Слава о его учёности высоко вознеслась при трёх поколениях

(79/80)

[императоров Тан], так как он обладал полным знанием и мастерством во всех искусствах. Впервые начав верно служить [одному из тех, кто живёт] в красном дворце [императору], он окончательно вписал своё имя в императорские книги. Когда государственный секретарь, ван области Фэньян, князь Го Цзы-и был назначен руководителем военных действий в северных районах Шофан, император Су-цзун приказал ему [Исы] выступить вместе с князем под его командованием. Хотя [Исы] был так близок с князем, что допускался в его палатку, служащую для ночлега, он вёл себя строго и почтительно и ничем не выделял себя во время похода из среды прочих, а был когтями и клыками князя, глазами и ушами армии. Он раздавал всё своё жалованье и все подарки, получаемые им, не копил богатств для себя и своей семьи. Он подарил монастырю кристалл, который был пожалован ему лично императором, и пожертвовал златотканый ковёр, который был дан ему в знак благоволения самого императора. Он также отремонтировал старые монастыри и заново расширил залы для богослужения. Коридоры и стены [монастырей] были прекрасно украшены, крыши и карнизы, увенчанные разноцветной черепицей, походили на пятицветного фазана в полёте. Позднее, когда он нашёл приют в воротах света [монастыре], он пожертвовал все свои доходы на благотворительные дела. Каждый год он собирал священников четырёх монастырей, и они [совместно] благоговейно совершали службу и ревностно молились пятьдесят дней. Если [к нему] приходили голодные, то они были накормлены, если приходили страдающие от холода, то они были одеты. Больных лечили и возвращали им здоровье, мёртвых погребали на вечный покой. Среди чистых [людей], посвятивших себя служению Богу [дасо], ещё не слышали о таком, но мы видим такого человека среди одетых в белые одежды наставников светлой веры...

Сооружено во втором году эры царствования Цзянь-чжун (781) Великой династии Тан... в седьмой день первого месяца (4 февраля)». Приписка по-сирийски гласит: «В год одна тысяча девяносто второй греческого календаря (1092-311=781) наш господин Язедбоузид, священник и хорепископ Кумдана, императорского города, сын покойного Милиса, священника из Балха, города в Тохаристане, соорудил этот памятник».

Итак, первая несторианская миссия во главе с епископом Алобэнь прибыла в столицу танского Китая в 635 г. Судя по надписи, почва для её прибытия была подготовлена давними контактами Китая с Западом. К северу и северо-западу от Чанъань лежали районы с некитайским по преимуществу населением, среди которого значительное место занимали так называемые «ху», выходцы с Запада, в числе которых наряду с согдийцами вполне могли быть сирийцы и христиане-несториане других национальностей. Китайские династии Суй (589-619) и Тан объединили Китай после почти трёхвекового правления некитайских династий в Северном Китае, в районах к северу от р. Хуанхэ и даже южнее её. Северный Китай «привык» к иноземцам с Севера и Запада, их земли лежали рядом, за Великой стеной и даже по ту сторону её, которая была обращена к Китаю. Иноземцы тоже знали Китай, много их испокон веков жило в пределах китайских государств и состояло на службе у китайских императоров, достигая высоких постов. Чужеземная, тюркская кровь текла и в жилах императоров Тан. Связи с иноземцами были постоянными и взаимно плодотворными. Учитывая именно эти обстоятельства, а также отсутствие в Китае единой собственной религии и традиционную веротерпимость китайцев, можно понять, почему миссия Алобэня, о которой, несомненно, знали заранее, получила полную поддержку. Алобэня торжественно встретили в западном предместье столицы и проводили во дворец. Привезенные Алобэнем священные книги были переведены с сирийского на китайский в императорской библиотеке, что свидетельствует ещё раз о том, что сирийцы или иноплеменные христиане-несторианцы знали Китай или были известны в Китае и ранее, ибо нашлись люди, которые сумели перевести

(80/81)

эти тексты с сирийского на китайский. Эта нелегкая работа заняла три года, с 635 по 638 г., когда император Тан, ознакомившись с сутью христианского вероучения несторианского толка, разрешил несторианам миссионерскую деятельность в Китае и объявил, что несторианство «может свободно исповедоваться во всей Поднебесной».

Самое любопытное, что кое-что из этих переводов, видимо, сохранилось и до наших дней. Сюда в первую очередь следует отнести текст, озаглавленный по-китайски «Сюй-тин-ми-пш-со-цзин», который был куплен японским профессором Такакусу у одного китайца в 1922 г. после знаменитого землетрясения в Токио. Исследователь этого документа проф. Саэки переводит его заглавие как «Канон Иисуса-Мессии» и считает, что текст его был составлен не позднее 638 г. лично епископом Алобэнь. [15] Следующий текст — «И-шэнь-лунь» — «Рассуждения о монотеизме» — действительно бесспорно относится к указанному времени, так как датирован 641 г. Он был приобретён в Китае в 1916 г. японским профессором Томеока. Кроме этого, два несторианских текста на китайском языке были обнаружены известным французским синологом Полем Пельо в Дуньхуане.

В 638 г. в западном районе Чанъань, в квартале Инин, с позволения правительства был открыт несторианский монастырь, в котором по предписанию мог проживать двадцать один монах. На одной из стен монастыря был нарисован портрет императора Тай-цзуна, что должно было символизировать высочайшее благоволение к новой для Китая религии.

При преемнике Тай-цзуна императоре Гао-цзуне несторианство продолжало находиться под покровительством правящего дома. Алобэню был пожалован официальный титул «великого князя веры, защитника государства». По сведениям сианьского памятника, несторианские монастыри были учреждены в каждом округе, «во многих городах были построены монастыри», но все исследователи проблемы справедливо полагают, что на деле этого не было и монастырь в квартале Инин в г. Чанъань продолжал оставаться не только центральным, но и, возможно, единственным в Китае.

На рубеже VII-VIII вв., в правление императрицы У-хоу (684-705), несторианству пришлось столкнуться с открытой оппозицией буддистов, а через десять лет — нападками даосов. Видные священники — архидиакон Лохань (Абрахам) и епископ Цзиле (Кириак), — богатые несториане из «Золотого квартала» были вынуждены приложить все усилия к тому, чтобы не дать несторианству заглохнуть в Китае. Только при императоре Сюань-цзуне (712-715) начался новый подъём несторианства. Возможно, укрепление позиций несторианства было связано с приходом новых миссионеров с Запада, в частности упоминающегося в надписи Цзиле (Кириака). Цзиле, персидский священник, «босы сэн», по крайней мере дважды упоминается в китайских источниках: первый раз в 714 г. (второй год Кай-юань), когда чиновник Чжоу Цин-ли представил Сюань-цзуну диковинные приспособления и чертежи, изготовленные Цзиле, [16] и второй раз в 732 г. (двадцатый год Кай-юань), когда персидский государь прислал к танскому двору с подарками правителя (шоулин) Паньнами и епископа (дадэсэн) Цзиле. [17] Помимо Цзиле, в эти годы в Китай прибывали с запада, по-видимому, и другие несторианские миссионеры. В «Цзю Тан-шу» сообщается, что в 719 г. «дадэсэн», т.е. епископ, прибыл с дарами из Фу-линь (Эфроима). [18]

Таким образом, китайские источники, по-видимому, засвидетельствовали для нас второй тур прибытия несторианских миссионеров с Запада, повлекший за собой, после упадка во времена правления императрицы

(81/82)

У-хоу, новый подъём несторианства в Китае. Вновь императорский дом покровительствует западной религии, его представители, князья, лично посещают «обитель счастья» — несторианский монастырь, несториане снова в почёте, и «священные камни фундамента [веры], которые были временно сдвинуты, поставлены на место». В 742 г. в монастыре водворяются портреты пяти из семи, считая самого Сюань-цзуна и исключая императрицу У-хоу, танских императоров. В 744 г. из Сирии или соседних мест (Да Цинь) прибывает новый миссионер Цзихэ (Гиваргис, Георгий), возможно, как полагает Саэки, [19] поощрённый успехами миссии Цзилэ. И на этот раз несторианам сопутствует успех. Сюань-цзун позволил Цзихэ с семью другими священниками отслужить службу в своём дворце Синцин. Как полагает Ф.С. Дрейк, по-видимому во дворце Сюань-цзуна, на этот раз в восточной части Чанъани, был открыт второй монастырь. [20] Надписи, начертанные августейшей рукой, украсили монастырь, и высочайшее покровительство привело к тому, что этот монастырь стали посещать представители китайской знати, те, «чьи платья были похожи на сияющее оперение зимородка».

При императоре Су-цзуне (756-762) несторианство, возможно, достигло наивысшего успеха в Китае. Были восстановлены или открыты новые монастыри в Линъу (современный Нинся-хуэйский национальный округ) и Уцзюне (в округе Чжоучжи, провинция Шэньси). По подсчётам Ф.С. Дрейка, в Китае в эпоху Тан были следующие несторианские монастыри: два в Чанъани (сирийское наименование Кумдан), Инин и в восточной части города, во дворце Сюань-цзуна, монастыри в Линъу и Уцзюне, церковь в Лояне (сирийское наименование Сараг), второй, восточной столице Тан. Наконец, имеются упоминания о двух монастырях в современной провинции Сычуань, в её столице г. Чэнду и на горе Эмэй [21] (к югу от Чэнду). Поскольку в некоторых китайских источниках — «Лян-цзин-синь-цзи», «Чанъань-чжи» — монастырь Алобэня — первый несторианский монастырь в Китае, Инин, назван «монастырь иноземцев из Персии», Ф.С. Дрейк полагает, что упоминаемые также в танских письменных памятниках «персидские монастыри» в двух других кварталах танской столицы Лицюань и Бучжэн могли быть тоже несторианскими. [22] Таким образом, в Китае при самых оптимальных подсчётах, по имеющимся сведениям, могло быть не более десятка несторианских монастырей. Самым характерным является их географическое расположение: пять из них (если предположить, что четыре монастыря были в Чанъани, а один — в Лояне) находились в столицах Тан и, очевидно, обслуживали иноземные торговые колонии, посольства или иноземцев, поселившихся в столицах, рядом с центрами общественной и торговой жизни страны. Четыре остальных были на западе: два — в Линъу и Уцзюне, в районах с преобладающим некитайским населением, два — в Сычуани, тоже в западных областях Китая, где всегда были свои местные контакты с Западом и известный процент некитайского населения, численность которого резко возрастала с каждым километром удаления от Чэнду на Запад и Северо-Запад. По-видимому, во внутренних районах Китая миссионерская деятельность несториан никакого успеха не имела. В этом отношении характерно свидетельство китайского источника («Тан вэнь цуй», гл. 65) о том, что хотя танский двор и позволил проникнуть в страну манихеям, христианам, зороастрийцам, но число «монастырей этих трёх иноземных религий во всей стране не сравнится с числом наших буддийских монастырей в одном маленьком городке». [23] До сих пор проблематичным остаётся вопрос о том, были ли верующие несториане из числа китай-

(82/83)

цев. То внимание, которое, по словам памятника, оказывали императоры, их родственники и отдельные сановники несторианским священникам и монастырям, свидетельствует не об их склонности к христианству, хотя в отдельных случаях какую-то личную любознательность в ознакомлении с догматами новой веры вряд ли следует отрицать, а об отражении определённой политической заинтересованности в широких контактах с Западом, в том числе и явно с силами антиарабскими, ибо известно столкновение китайских и арабских интересов, приведшее в середине VIII в. к прямому военному конфликту. И поэтому даже в конце VIII в. высшие наставники несторианской веры в Китае были лицами не местными, а выходцами с Запада, примером тому служит и сам донатор и устроитель надписи Язедбоузид, выходец из Балха, сделавший в Китае, помимо духовной, и блестящую политическую карьеру, что не удивительно на фоне хорошо известного обилия некитайских сановников и полководцев при дворе Тан.

Несторианство не имело прочных корней в танском Китае, в первую очередь на местной китайской почве, что и привело его, по-видимому, к почти полному краху после гонений на иноземные религии в 845 г. [24] и последовавшего затем мощного крестьянского восстания Хуан Чао и гибели Тан. «Ворота света» рухнули, ибо их фундамент оказался непрочным, но отблески «светлой веры» мы находим в Китае и сопредельных районах Центральной Азии ещё по крайней мере несколько столетий.

Центральная Азия, в первую очередь районы современной Монголии, были объектами как непосредственной миссионерской деятельности несториан с Запада, ибо Средняя Азия, Иран, Ближний Восток вели свою торговлю с этими районами, так и, возможно, объектом воздействия со стороны несториан из Китая. И здесь несторианство не добилось полного успеха, но «к середине IX в. или несколько ранее среди кыргызской аристократии, а затем и среди более широких слоёв получил известное распространение несторианский толк христианства, который, однако, не вытеснил местных шаманских культов». [25] С.Г. Кляшторный, исследовавший в интересующем нас аспекте Суджинскую надпись одного кыргызского аристократа Бойла Кутлуг Яргана, полагает, что несторианство проникло к кыргызам с Запада от тюрков-карлуков. Карлукские правители, ябгу, покровительствовали христианству, а «тесный союз с карлуками и борьба с уйгурами-манихеями явились ... теми политическими факторами, которые побудили кыргызскую аристократию поощрительно отнестись к миссионерской деятельности несторианских наставников». [26]

Не получив широкого распространения и тем более статута господствующей религии, христианство несторианского толка тем не менее продолжало существовать, очевидно, не без притока свежих сил с Запада, среди народов Центральной Азии и Северного Китая ещё в течение нескольких веков. Несторианские погребения из Семиречья подтверждают «факт существования в XIII-XIV вв. н.э. христианского населения с сирийской духовной культурой и обрядностью в местностях к западу от озера Иссык-Куля». [27] В XII в. несторианство имело кое-какие успехи и в среде некоторых татаро-монгольских племён. Это были кэрэиты, «до них дошёл призыв Иисуса — мир ему! — и они вступили в его веру», [28] о правителе которых Тоорил-хане (Ван-хане) появилась знаменитая средневековая легенда про мифическое христианское государство попа

(83/84)

Ивана в глубинах Азии, и найманы. [29] Миссионерская деятельность несториан не прекращалась вплоть до конца XIII в. Прибывший в конце XIII в. из Пекина в Рим несторианский священник уйгур (по этнической принадлежности) раббан Саума рассказывал римским кардиналам: «Узнайте, отцы, что многие наши отцы шли в земли монголов, тюрок и китайцев и проповедовали. Теперь многие монголы христиане». [30] «История Map Ябалахи» как раз и интересна тем, что свидетельствует о прочности христианских общин в современном Северном Китае, хотя и не китайских по этнической принадлежности и немногочисленных, но стойко державшихся «старой веры». Однако это не значит, что все эти общины были там и до монгольского завоевания Китая, так сказать, «испокон веков». После монгольского нашествия в составе населения многих районов произошли значительные перемены, связанные с невольным и вольным переселением больших групп людей с Востока на Запад и с Запада на Восток. Уйгурские и иные христианские общины тюркоязычных народов могли появиться в Северном Китае уже после завоевания его монголами из районов Семиречья и Восточного Туркестана. Это обстоятельство особенно важно для понимания роли уйгурских общин, поскольку, как известно, уйгуры добровольно подчинились монголам и были первое время у них в почёте. В изложении раббан Саума и раббан Маркоса, например, страна тангутов представляется страной многочисленных и сильных христианских общин. [31] Однако ни из китайских, ни тем более из тангутских источников мы ничего не знаем о существовании христианских общин в тангутском государстве. Но мы хорошо знаем, что после завоевания тангутского государства Си Ся монголами на его территории произошли значительные изменения в составе населения. [32] Возможно, что именно в это время и произошел приток в города Тангута христианского населения. Сказанное не исключает и того, что христианские общины могли быть на территории тангутского государства, включавшего в свой состав, скажем, танские несторианские монастыри в Линъу, и до уничтожения его монголами. Короче говоря, сведения «Истории Map Ябалахи III» не могут рассматриваться как свидетельство бесспорной непрерывной традиции христианства в Китае со времени династии Тан или даже ранее, но они заставляют нас попытаться отыскать эти следы в местных источниках (например, в китайских, тангутских и иных). А это крайне непросто. Хорошо известно, что несториане в Китае при передаче догмы своего учения широко использовали традиционную китайскую, в первую очередь буддийскую, терминологию. Человеку, работающему с рукописями тех лет, но мало сведущему в буддизме, очень трудно отличить один текст от другого, особенно когда и процент вероятности обнаружения христианских текстов в море буддийских очень мал. Но о возможности таких находок никогда не следует забывать.

По крайней мере в течение шести-семи веков достижения сирийской духовной культуры благодаря несторианству проникали далеко на Восток, вплоть до берегов Тихого океана. И хотя несторианство не сумело укрепиться на китайской и центральноазиатской почве, будучи не в состоянии побороть местные традиционные идеологии и верования — конфуцианство, даосизм, буддизм, шаманство, оно сыграло огромную роль в установлении культурных контактов между Дальним Востоком и Центральной Азией и Ближним Востоком. Происходил обмен достижениями материальной и духовной культуры, многие плоды которого ещё остаются до сих пор безвестными для нас. Упоминания о христианах-несторианах,

(84/85)

часто неопределённые, в эпиграфических памятниках, характерные несторианские кресты, вытесанные на надгробиях христианских могил, — вот то немногое, что рассказывает о минувшем. И пусть следы этих культурных контактов малы и не всегда очевидны, важно то, что уже в раннем средневековье Ближний и Дальний Восток поддерживали между собой постоянные торговые и культурные связи, одним из проявлений которых явились несторианские миссии в Китай и Центральную Азию. Они способствовали обмену не только вещей, но и идей, а значит, и тому, чтобы люди ближе и лучше знали друг друга.

Примечания

1. Дворник Фрэнсис. Миссии греческой и западной церкви на Востоке в средние века. — В кн.: XIII Международный конгресс истор. наук, М., 1970, с. 2-3.

2. Sutеr Rufus. The words san-i-fen-shen in the inscription on the nestorian monument at Hsianfu.— Journal of American Oriental Society, 1938, vol. 58, № 2, p. 385. — О персидско-китайских контактах в I тыс. н.э. см.: Shafеr E.H. The golden peachis of Samarkand. A study of T'ang expteries. I. Ecsedy. A middle persian-chinese epitaph from the region of Ch’ang-an (Hsian) from 874, the Chinese inscription. — Acta Orientalia Hung, 1971, t. XIX, fasc. 1-2, p. 149-158.

3. Цзинь ши [История династии Цзинь], гл. 124. Изд. Сыбу бэйяо, Шанхай, 1935, С. 773.

4. Sаеki Y. The nestorian documents and relics in China. Tokyo, 1951, p. 86; Holm F.V. The nestorian monument in China. Chicago, 1909, p. 39.

5. Изложение различных свидетельств места обнаружения памятника и их исследование см.: Drake F.S. Nestorians monasteries of the T’ang dynasty. — Monumenta Serica, 1936-1937, vol. II, p. 294-303; Moule A.C. Christians in China before the year 1550. London, 1930, p. 27-28; Saeki Y. The nestorian documents..., p. 26-33.

6. Saeki Y. The nestorian documents..., p. 33.

7. См. перечень основных переводов: Saeki Y. The nestorian documents.... p. 78-79.

8. См., например: Suter Rufus. The words....

9. Сы — термин, которым обозначался монастырь, учрежденный с ведома правительства и пользовавшийся его поддержкой.

10. Далее по-сирийски добавлено: «Адам, священник и хорепископ, вероучитель Китая». Нам кажется, что правы те исследователи, которые трактуют сирийское раpash как транскрипцию китайского фа-ши (наставник в законе, вере, вероучитель).

11. Шан-дэ, высшие добродетели, достоинства. Полагают, что это был духовный Сан епископа, см.: Drake F.S. Nestorians monasteries. . . , p. 306.

12. Слово, подвергающееся самому различному истолкованию: Ябалаха, раббан, Абрахам и т.д. См.: Saeki Y. The nestorian documents..., p. 84-85.

13. Находился в западной части Чанъани.

14. Никаких исторических фактов, подтверждающих, что это решение было претворено в жизнь, пока не найдено.

15. Saeki Y. The nestorian documents..., p. 6, 114-117.

16. Ван Цинь. Цэ-фу-юань-гуй, гл. 546. Чжунхуа шуцзюй, Пекин, 1960, с. 6548.

17. Там же, гл. 971, с. 11409.

18. Цзю Тан шу, гл. 198. Изд. Сыбу бэйяо, с. 1658.

19. Saeki Y. The nestorian documents..., p. 95.

20. Drake F.S. Nestorians monasteries..., p. 306.

21. Ibid., p. 307, 328-330.

22. Ibid., p. 312-314.

23. Ibid., p. 305.

24. Moule A.C. Christians in China before the year 1550, p. 33.

25. Кляшторный С.Г. Историко-культурное значение Суджинской надписи. — Проблемы востоковедения, 1959, № 5, с. 167.

26. Там же, с. 168.

27. Коковцов П.К. К сиро-турецкой эпиграфике Семиречья. — Известия имп. Академии наук, 1909, № 1409, с. 773.

28. Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. I, кн. I. М.-Л., 1952, с. 127.

29. Владимирцов Б.Я. Чингис-хан. Пб.-М.-Берлин, 1922, с. 66.

30. История Map Ябалахи III и раббан Саумы. Исследование, перевод с сирийского и примечания Н.В. Пигулевской. М., 1958, с. 13.

31. Там же, с. 66-67.

32. Кычанов Е.И. Очерк истории тангутского государства. М., 1968, с. 315-329.

Палестинский сборник. Вып. 26 (89). Филология и история. Л.: 1978. С. 76-85.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Есть куча англоязычной и франкоязычной литературы по проблеме, но как правило ничего не доступно в открытом доступе. Кольченко пиша о несторианах в Средней и Центральной Азии указывал, что доминирование там несториан это большой миф.

. Из русских исследователей о несторианах наиболее талантливо писал Николай Селезнев - http://rggu.academia.edu/NikolaiSeleznyov

Изменено пользователем Kryvonis

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А насколько частыми были контакты старообрядцев с верующими разных восточных церквей, как халкдонских, так и нет - от армян и грузин до нестооиан?

В Бухаре и Иране наверное регулярно торговали сами купцы-старообрядцы?

Армяне, которые торговали чуть ли не до Индонезии, очевидно сами являлись торговать в Россию

А торговали ли в России купцы ассирийцы (несториане)?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас