103 сообщения в этой теме

Кстати, Сюань-цзан дал прекрасное описание Железных Ворот. Надо сказать, что там - очень интересно общее направление движения.

Вот при локализации около города Дербент:

2019-02-02_13-32-21.png.a0a7f85a4eed14a8

Четко видно - сначала двигаемся на юго-запад, потом - на юго-восток.

У Сюань-цзана:

Цитата

 

羯霜那國。周千四五百里。土宜風俗同颯秣建國。從此西南行二百餘里入山。山路崎嶇谿徑危險。既絕人里又少水草。東南山行三百餘里入鐵門。

鐵門者。左右帶山。山極峭峻。雖有狹徑。加之險阻。兩傍石壁其色如鐵。既設門扉又以鐵鋦。多有鐵鈴懸諸戶扇。因其險固遂以爲名。

出鐵門至覩貨邏國〈舊曰吐火羅國訛也〉。其地南北千餘里東西三千餘里。東阨葱嶺西接波刺斯。南大雪山北據鐵門。縛芻大河中境西流。

 

Страна Цзешуанна (Шахрисабз). В окружности 1400-1500 ли. Местные произведения, нравы и обычаи такие же, как и в стране Самоцзянь (Самарканд). Отсюда шел на юго-запад более 200 ли и вошел в горы. Горная дорога очень крута, реки и тропинки очень опасны. Издавна прекратилось поселение людей - мало воды и травы. На юго-восток в горах шел более 300 ли и вошел в Темэнь (Железные Ворота).

Железные Ворота - слева и справа горы, крутые в высочайшей степени, хотя и есть проход, но он в высшей степени опасный. Слева и справа каменная стена [гор], цвет которых как у железа. Установлены ворота на железных анкерах, на створках подвешено много железных колокольчиков - от этого горный проход получил свое название.

Выйдя из Железных Ворот, достиг страны Духоло (Тохаристан). Его земли с юга на север - более 1000 ли, с востока на запад - 3000 с лишним ли. На востоке - опасный Цунлин (Памир), на западе смыкается с Боцысы (Иран?). На юге - Дасюэшань (Большие Снежные Горы - Гималаи), на севере - Железные Ворота. Из ее пределов на запад вытекает большая река Фучу (Амударья?). Царский род пресекся уже несколько сот лет назад, вожди и сильные люди соперничают между собой, присваивая себе титул главы [этой страны]. В соответствии с [течением] рек и естественными преградами [страна] делится на 27 владений. Но, хотя есть границы в полях, в целом, все подчиняются тюркам.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сюань-цзан вышел в путь в 629 г. Первое упоминание о государстве, состоявшем в СОЮЗЕ с тюрками - это Куча. Далее владения то в союзе с тюрками, то им подчиняются. Причем не сплошным поясом, а какой-то лентой. Видимо, сильно зависело от ситуации в регионе. 

Вокруг Самарканда зависимых от тюрок государств нет. Все стремятся под власть Самарканда.

А вот священная роща, где живет 1000 священных оленей западнотюркского кагана Мохэдо-кагана (莫賀咄可汗, Багатур-каган) - это яйлаг в Чуйской долине, к северу от Киргизского хребта. Столицей называют район современного города Токмак в Киргизии (в древности там располагался город Баласагун), почти на границе с Казахстаном.

Как там западные тюрки владели территориями до Дона и ходили на Иран через Дербент - я не знаю. Карту каганата все рисуют дурацким образом:

Western_Gokturk.thumb.jpg.b9c09752b23ce7

Только объясните - Самарканд тут в составе каганата. Это как? Прямое противоречие источнику?

Судя по всему, к западу от Самарканда было еще одно государство тюркоязычных племен - не имевших отношения к Ашина. И именно они могли ходить против Ирана. Но никак не Западный каганат.

Вообще, ВСЕ тюркоязычные племена называли себя схожим образом. Но это не говорит о том, что у них было какое-то общее самосознание, общие интересы и общая политика. Те же торки появляются на территории Причерноморья только в Х в. Но название у них - древнее. Телэ - это китайская транскрипция слова типа "торк". А уж этих телэ было ... До самой страны Фулинь (Византия) кочевали, по данным китайских хроник. Но телэ - это не туцзюэ. 

Плохо, когда все это смешивают в кучу и не пытаются разобраться. Как западный каган, живший в районе Токмака, управлял землями на Дону? И это при учете того, что даже ряд государств вокруг Чуйской долины западные тюрки не покорили, а всего лишь привлекли к себе своей политикой в качестве союзника!

 

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В результате военно-политических усилий суйского императора Вэнь-ди в 583 г. Первый каганат развалился на Западный и Восточный. К 603 г. "развод по-тюркски" оформился окончательно.

Посмотрим, КАК рисуют границы Первого каганата на основании конвенционального знания:

Tyurkskiy_kaganat.thumb.png.ab04d284473a

Значит, вот такая картинка - "от моря до моря".

А что говорится о ЗАПАДНОЙ границе Западного каганата в китайских династийных историях?

Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча (на карте она обозначена). К 630 г. западно-тюркский каган контролировал восточно-иранский Тохаристан, хотя собственно тюркского населения там практически не было - у Сюань-цзана говорится, что местные сильные владельцы ПОДЧИНЯЮТСЯ тюркам, но не говорится о том, что в Тохаристане живут тюрки. Только в этом месте западные тюрки граничили с Ираном.

Самарканд никоим образом тюркам не подчинялся. Наоборот - сам был центром силы в регионе.

А что мы видим ТУТ?

ИМХО, говорить о том, что происходило в тюрками, надо только после создания четкого свода знаний по разным историографиям - данные по китайским династийным историям, по византийским сочинениям, по поздним арабо-персидским сочинениям. И лишь потом сводить их воедино, не натягивая сову на глобус + проверяя все археологией.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
4 часа назад, Чжан Гэда сказал:

Посмотрим, КАК рисуют границы Первого каганата на основании конвенционального знания:

Это, скорее, чье-то народное творчество. В англоязычных работах, которые видел, обычно что-то такое

52.thumb.jpg.147012d7c032ba5d0774d767abb

С пометками, что центр Западного Каганата - Семиречье и области к востоку от него. Собственно власть каганов далее Сырдарьи не простиралась. За Сырдарьей - вассалы, союзники и клиенты. Не подданные.

Отмечу - это как раз в тех работах, где "Алтайская прародина", граница с Сасанидами, вассальный Самарканд, Менандр и походы на Боспор. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Куча - по династийным историям до-Танской эпохи входила в состав Западного каганата и была его западной границей.

При Сюань-цзане - восточный союзник западных тюрок.

Самарканд к тюркам никогда не попадал. 

Граница с Ираном - только на территории современного Афганистана, южнее Амударьи.

На карте, кстати, "Алтайская прародина" не показана, а известно, что священная пещера горы Цзиньшань осталась на территории Западного каганата и там продолжались жертвоприношения.

Вот такое народное творчество. Только чье?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Что, кроме слова "турк", связывает сообщение именно с тюрками Ашина, основавшими Первый каганат?

Не много, но согласитесь, что... и не мало. Уж что поделать, иногда так бывает, что приходится делать выводы чуть ли не из крупиц сообщении первоисточников.

Сюань-цзан вышел в путь в 629 г. Первое упоминание о государстве, состоявшем в СОЮЗЕ с тюрками - это Куча. Далее владения то в союзе с тюрками, то им подчиняются. Причем не сплошным поясом, а какой-то лентой. Видимо, сильно зависело от ситуации в регионе.

А может дело в ризницах в подходах? Может проблема в том, что кочевые государства, в том числе и Тюркский каганат, по сути своей не было государствами, как например то же Сасанидское царство своего времени, а некое аморфное обьеденение, кочевых племен, это было некой кочевой конфедерацией, может проблема именно в этом, вед подобные аморфные единства очень непостоянны.

Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча (на карте она обозначена).

По моему Вы здесь что-то перепутали...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
1 час назад, Lion сказал:

Не много, но согласитесь, что... и не мало.

Учитывая, что общим для тюркоязычных племен являлось название типа "торк" (все иноязычные источники дают сходное звучание) ... И что по китайским источникам тюркоязычные племена расселялись от Китая до Византии (Фолинь) ...

Мог быть кто угодно - самыми многочисленными были телэ, еще были гаочэ и т.д. Гаочэ и т.п. - это китайские названия. А себя они называли "торк".

1 час назад, Lion сказал:

Может проблема в том, что кочевые государства, в том числе и Тюркский каганат, по сути своей не было государствами, как например то же Сасанидское царство своего времени, а некое аморфное обьеденение, кочевых племен, это было некой кочевой конфедерацией, может проблема именно в этом, вед подобные аморфные единства очень непостоянны.

У Сасанидов не было никакой аморфности. А покоренные и твердо контролируемые управляемые земли - они всегда существуют, даже у "аморфного объединения". Количество эпиграфики Первого каганата на камне намекает, что это не сильно "аморфная масса", а нечто гораздо более устойчивое. Согдийцы с богатыми традициями государственного строительства у них недаром были на первых ролях в управлении.

1 час назад, Lion сказал:

По моему Вы здесь что-то перепутали...

東拒都斤,西越金山,龜茲、鐵勒、伊吾及西域諸胡悉附之。

На востоке [Западный Каганат] занимает [гору] Дуцзинь, на западе, переваливает через Цзиньшань. Гуйцы (Куча), телэ (пресловутые многочисленные тюркоязычные племена), Иу (Комул), и все ху (варвары) Западного Края присоединились [к ним]. 

См. "Суй шу", цз. 84

Можно посмотреть, где Куча, и где Комул (горы сложнее идентифицировать).

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот примерно как это выглядит на карте:

Kucha_-_Hami.thumb.JPG.18706e2d7456ecd5e

У нас Суй пала в 617 г. На 630 г. Восточный Каганат разгромлен, но еще есть Гаочан сравнительно недалеко от Турфана) - он поддерживает лояльные отношения с Тан и Западным Каганатом, Куча указана, как государство, некогда заключившее союз с тюрками. Центр указан в Чуйской долине (например, Мин-булак - это часть Чуйской долины и яйлаг кагана).

Очевидно смещение с течением времени центра на запад под давлением врагов.

Кстати, если мы берем те территории, которые подчинялись тюркам в Тохаристане (Духоло), то на 630 г. это территории Афганистана от южного берега Амударьи, но севернее Балха (про него уже не говорится, что он подвластен тюркам, но он числится как отдельная от Тохаристана страна):

Balh_-_Termez.thumb.JPG.35c9ee95e2f94cfa

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
6 часов назад, Чжан Гэда сказал:

Вот такое народное творчество. Только чье?

Эту карту я взял из Svat Soucek. A History of Inner Asia. 2000. Но и в The Cambridge History of Early Inner Asia, edited by Denis Sinor. 1990 приведена точно такая же карта.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Только вот исполнение карты - не соответствует источникам.

Дэнис Синьор считается специалистом хорошего класса. Но сам он говорит о частых случаях неопределенности в ранней истории тюрок, невозможности что-то четко сказать на основании имеющихся данных.

И, получается, он тут же противоречит источникам - я же не с неба беру свои слова.

Я беру династийные истории. ИМХО, они дают максимально объективные данные по каганату. Именно династийные истории - отражение прямых контактов Китая с Первым каганатом, а не пересказанные с пятого на десятое неизвестно откуда взявшиеся сведения о тюрках Ашина, с 576 по 590 год разорявших Крым ...

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Сюань-цзан указывает, что вышел из царства Гаочан. Оно было вассальным и от тюрок, и от Тан, в 640 г. было завоевано Тан.

Ацини - до 644 г. была под властью царя, который был союзником тюрок.

Цюйцы (Куча) - до 648 г. в ней правил царь, который признавал вассалитет от тюркского вождя, вассального от Тан.

Балуцзя - подчиняется тюркам (это уже западнее Кучи).

Чжэши - подчиняется тюркам (западнее Балуцзя).

Судулисэна - владетельный князь присоединился к тюркам.

Цзешуанна - подчиняется тюркам (располагается по обоим берегам Амударьи, южнее Дербента и севернее Балха).

Хулумо - царь служит тюркам.

Тумань - царь служит тюркам.

Фухэ - тюрки пытались их разгромить.

Косидо - подчиняется тюркам, поскольку нет царя.

Хо - подчиняется тюркам, их царь из тюрок.

Мэнцзянь - подчиняется тюркам.

Сымоданьло - соседствует с тюрками и воюет с ними.

Цзешуанна - это бывшая страна Духоло. Мэнцзянь, Хо, Косидо - это земли в составе Духоло. Соответственно, они уже показаны, как владения тюрок. Это территория северного Афганистана, причем она включает земли в районе Кабула, севернее Кабула и, возможно, район Газни. Но уже в верховьях Пянджа Сымоданьло воююет с тюрками.

В общем, ничего нет про владение тюрок в Самарканде и т.п.

Зато очень интересно про Самоцзянь (Самарканд):

颯秣建國

颯秣建國。周千六七百里。東西長南北狹。國大都城周二十餘里。極險固多居人。異方寶貨多聚此國。土地沃壤稼穡備植。林樹蓊欝花菓滋茂。多出善馬。機巧之技特工諸國。氣序和暢風俗猛烈。凡諸胡國此爲其中。進止威儀近遠取則。其王豪勇隣國承命。兵馬強盛多諸赭羯。赭羯之人其性勇烈。視死如歸戰無前敵。

從此東南至弭秣賀國唐言米國

Владение Самарканд.

Владение Самарканд в окружности 1600-1700 ли. С востока на запад длинная, с юга на север узкая. Великая столица владения в окружности 20 с лишним ли, в высшей степени неприступная твердыня, где живет много людей. Товары и монеты из других стран во множестве в этом владении, земля тучная, пригодна для занятий земледелием, леса густые, цветов и плодов в изобилии, во множестве разводят хороших коней. В искусстве и ремеслах превосходят все прочие владения. Климат мягкий, нравы яростные, в итоге все государства ху считают его центральным, его поступки величественны и служат ближним и дальним примером. Их владыка мужественный герой, соседние владения слушают его повеления. Войска многочисленны и сильны, все из чжэцзе (китайское толкование - "отборный воин", но смысл неясен). Люди чжэцзе по характеру - герои и храбрецы, на смерть смотрят, как на возвращение домой, на войне не имеют равных.

Что-то не указано про то, что Самарканд зависит от тюрок, что персы стоят у границ, что какие-то эфталиты и т.п. беспокоят - государство сильное и процветающее, окружающие государства стремятся идти в русле его политики, а их довольно много (если брать полный список, то Сюань-цзан приводит ряд государств на северо-запад от Самарканда, но не говорит, что они зависят от тюрок, и не говорит, что они зависят от Самарканда).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Н. Александрова приводит современные и старые отождествления этих царств. В целом - жестко влияние Западного каганата прослеживается в районе Чуйской долины, на восток до Кучи, на запад до примерно Ташкента. 

Потом странный (?) разрыв пространственно-временного континуума и вдруг видим - серьезные по размерам вассальные территории вдоль Амударьи. Как происходила связь частей каганата? Несколько неясно.

В "Цзю Тан шу" говорится о границах Восточного каганата так:

始畢可汗咄吉者,啟民可汗子也。隋大業中嗣位,值天下大亂,中國人奔之者眾。其族強盛,東自契丹、室韋,西盡吐谷渾、高昌諸國,皆臣屬焉。控弦百餘萬,北狄之盛,未之有也。高視陰山,有輕中夏之志。

Шиби-каган Доцзи (609-619) - это сын Циминь-кагана (599-609), унаследовал престол во время [эры правления под девизом] Дае [династии] Суй, как раз, когда в Поднебесной царил хаос, беглых китайцев были толпы. Их (тюрок) племя процветало. На востоке от [земель] цидань (кидане) и шивэй и до всех царств Тугухунь и Гаочан на западе - все подчинялись [им]. Натягивающих лук - более 100 тысяч, северные варвары процветали, такого еще не бывало - почитали Иньшань (горы, которые были объектом спора между кочевниками и Китаем) и смотрели свысока на Чжунся (Китай)! 

Т.е. рубеж Восточного каганата на западе - район современного Турфана (о локализации Гаочана Боровкова целую книгу написала).

Про западных тюрок там же, в следующей главе (вторая часть "Повествования о тюрках"):

西突厥本與北突厥同祖。初,木桿與沙缽略可汗有隙,因分為二。其國即烏孫之故地,東至突厥國,西至雷翥海,南至疏勒,北至瀚海,在長安北七千里。自焉耆國西北七日行,至其南庭;又正北八日行,至其北庭。鐵勒、龜茲及西域諸胡國,皆歸附之。其人雜有都陸及弩失畢、歌邏祿、處月、處密,伊吾等諸種。風俗大抵與突厥同,唯言語微差。其官有葉護,有特勒,常以可汗子弟及宗族為之;又有乙斤、屈利啜、閻洪達、頡利發、吐屯、俟斤等官,皆代襲其位。

Западные тюрки с северными тюрками одинаковы по происхождению. Сначала между Муганем и Шаболюэ произошел раскол и [тюрки] разделились надвое. Их (западных тюрок) страна - это старые земли Усунь (т.е. сильно за пределами Западного Края/Восточного Туркестана), на востоке достигает владений [восточных] тюрок, на западе - Лэйчжухай (трактуют как Аральское, Каспийское или даже Аравийское море, но наиболее вероятно - Аральское), на юге - Шулэ (Янгишар в Восточном Туркестане), на севере - Ханьхай (может быть и пустыня Гоби, может быть и озеро Байкал - но вряд ли Байкал), на север от Чанъани в 7000 ли (что на север? столица?). Через 7 дней пути от владения Яньци (Карашар) на северо-запад достигают их Наньтин (Южной ставки), и прямо на север через 8 дней достигают их Бэйтин (Северной ставки). Телэ, Гуйцы (Куча) и все варварские страны Западного Края присоединились к ним и покорились. Население очень разнообразно - есть дулу и нушиби, гэлолу (карлуки?), чуюэ (?), чуми (?), иу (?) и прочие. В целом, их обычаи и привычки такие же, как и у [восточных] тюрок, только язык слегка отличается. Из чиновников имеются еху (ябгу), тецзинь (тегин), обычно это дети, младшие братья и другие родственники каганов. Кроме того, есть ицзинь (?), цюйличо (?), яньхунда (?), селифа (?), тудунь (тудун), ицзинь (? записано другими иероглифами) и прочие чины. Все наследуют свой чин.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В общем, что мы видим - северо-западные владения Западного каганата доходили до низовьев Сыр-дарьи (?), но Хорезм им не покорялся. Сюань-цзан ни слова не говорит, что Холисымицзя (Хорезм) покоряется тюркам.

Думаю, рубежом была Сыр-дарья - тогда противоречий нет.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Теперь важно понять, откуда растут ноги (какие первоисточники?) у сведений, что тюрки и персы совместно разгромили неких "эфталитов"между 563 и 567 гг. у Бухары и поделили их владения?

P.S. Сюань-цзан не писал ничего про то, что "владение Бухэ" подчиняется тюркам.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Бобожон Гафуров (знатный исследователь!) о том, что известно о борьбе эфталитов с тюрками и персами:

Цитата

Тюрки и эфталиты

Уже при первых вторжениях в Среднюю Азию тюрки должны были столкнуться с эфталитами. Это столкновение оказалось неизбежным, когда намерения Тюркского каганата захватить гегемонию над Средней Азией стали очевидными.
Положение эфталитов было тем более затруднительным, что они оказались меж двух огней – тюрками и сасанидским Ираном. Иран именно в это время, в правление Хосрова I Ануширвана (531—579 гг.), консолидируется и усиливает военную мощь. Он перестает платить дань эфталитам.
Еще в 50-е годы VI в. тюрки сталкиваются с эфталитами в северной части Средней Азии. Эфталиты не подозревали, очевидно, со сколь могущественным противником им пришлось встретиться. Предводитель эфталитов даже пытался наступать, но его удерживал от этого советник Катульф, утверждавший, что в пределах своих владений эфталиты сильнее, чем на чужой земле (Менандр, фр. 10), Война тянулась долго (по-видимому, с перерывами). Предводитель тюрок Силзибул угрожал аварам, что разгромит своих других врагов, когда окончит войну с эфталитами (Менандр, фр. 10).
Хосров I и тюрки завязывают друг с другом дипломатические отношения. Намечается союз; цель его — сокрушить эфталитов, Наиболее подробное описание событий содержится у Фирдоуси. Каган тюрок посылает послов к Хосрову I Ануширвану. Послы должны были пройти через территорию Согда к побережью Джейхуна (Амударьи), хотя все эти области были заняты хайтальскими, т. е. эфталитскими, отрядами. Царь хайталов Гатифар с целью не допустить союза и дружбы между хаканом и шахом Ирана приказал убить послов. Лишь один из них спасся и принес известие кагану, «Сердце его [кагана] наполнилось болью, а голова местью». Он собрал очень большое войско и двинулся на хайталов, вначале захватил Чач, область Парака (Чирчика) и затем подошел к р. Гульзарриюн (Сырдарье).
Тем временем Гатифар собирал войско. В район Бухары были стянуты отряды из Балха, Шугнана, Хутталяна, Вашгирда (области Южного Таджикистана), Термеза, Амуля, Земма. Решающее сражение произошло в районе Бухары.

Бухара также была полна палиц и булав,
Ибо была она стоянкой войск шаха хайтальцев.
И вот двинулся Гатифар со своим войском подобно горе,
Собрав вокруг полчища хайтальцев.
Со всех сторон войска пошли в бой,
От тесноты не осталось пути для ветра.

Битва продолжалась восемь дней. Эфталиты потерпели поражение, их войско бежало на юг, там был выбран новый царь Фаганиш – правитель Чаганиана. Но в это время выступил Хосров I, Фаганиш признал его власть, и шах Ирана и каган тюрок начали переговоры.
Несравненно лаконичнее рассказ Табари: «Самым сильным, отважным и мощным из тюрок был каган Синджибу, и у него было больше всего войска; это он вступил в бой с В.р.з., царем эфталитов, нисколько не устрашившись их многочисленности и силы, убил их царя В*р*з. и все его войско, захватил их богатства и овладел их страной, за исключением той ее части, которая ранее была завоевана Хосровом I».

По Динавери, также вначале Хосров I «отправил войска в страну эфталитов и завоевал Тохаристан, Забулистан, Кабулистан и Чаганиан. Тогда царь тюрок, каган Синджибу, собрал свой народ, снарядился и пошел походом против земли Хорасанской; он овладел Чачем, Ферганой, Самаркандом, Кешем и Несефом и дошел до самой Бухары».

Итак, каждый из союзников торопился нанести удар первым, возможно, практически эфталитам пришлось сражаться одновременно против двух могущественных противников. Что же касается имен, то Синджибу арабских авторов несомненно идентичен Силзибулу византийских источников, а имя царя эфталитов Т. Нёльдеке (с вопросом) предлагает читать как Варз. Если принять такое чтение, то это могло быть имя иранского происхождения, означающее «кабан». Такой титул («вараз») носили некоторые восточноиранские правители, например Мерва, Герата, Гарчистана, Нисы. Не исключена, вероятно, и другая трактовка этого имени — «высокий» (см. согдийское Prz — варз).
Детально исследовавший источники Э. Шаванн считает, что разгром эфталитов тюрками последовал где-то в промежутке между 563 и 567 г.; по предположению А.М. Мандельштама,— ближе к началу этого промежутка времени, может быть в 563 г.; Г. Моравчик предпочитает вообще считать «около 560 г.».
В результате этих военных действий, распространившихся, по-видимому, на значительную часть Средней Азии, пострадали прежде всего жители городов и селений.

Фирдоуси пишет об этом:

"В Чаче, Тереке (т. е, Параке — Чирчике.— Б. Г.), Самарканде и Согде много [мест] было разорено и стало местопребыванием сов. Для жителей Чаганиана, Бами (т. е. Бамиана.— Б. Г.), Хутлана и Балха — для всех их наступили дни черные и горькие».

Между союзниками начались недоразумения, приведшие к разрыву: каждая сторона хотела, очевидно, в наибольшей степени воспользоваться сложившейся ситуацией. По Табари, агрессивные устремления проявили тюрки, потребовавшие, чтобы Иран выплачивал им ту дань, которую он когда-то платил эфталитам. Напротив, Динавери сообщает, что Хосров I, узнал, что тюрки дошли до Бухары, Кеша и Несефа, направил против них войско во главе со своим наследником, но тюрки боя не приняли, отошли, а все эти области попали в руки Сасанидов.

Это сообщение Динавери, как подметил Т. Нёльдеке, не соответствует другим источникам, и на самом деле эти области в центре Мавераннахра оставались в руках тюрок, но, безусловно, между недавними союзниками сразу же возникли трения.
Напряженность ирано-тюркских взаимоотношений была на руку эфталитам. Самые южные области Средней Азии, в частности территории южных областей современных Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, оказались в сфере влияния сасанидского Ирана, более северные области — под верховной властью тюрок. Твердо установленной границы, конечно, не было, и смежные районы (и области) должны были посылать дань одновременно в два адреса. Эфталиты, оставшиеся в долине Зеравшана, платили дань тюркам (Менандр, фр. 18). Южная часть среднеазиатских эфталитов продолжала, вероятно, некоторое время образовывать полусамостоятельное владение. Однако, как сообщает Масуди, Хосров I, по-видимому, использовав какой-то предлог, вторгся в области, лежащие за «рекой Балха», т. е, за Амударьей, и достиг Хутталяна. Эфталитский царь (его называют Ахшунвар, но, возможно, это титул, а не собственное имя) был умерщвлен, а его владения присоединил к своим Хосров I.
Так прекратило существование Эфталитское государство.

Можно сказать словами источника: «После сего тукуесцы (тюрки.— Б. Г.) разорили владение Йеда (эфталитов.— Б. Г.), и поколения рассеялись…».

Из книги Б.Г. Гафурова “Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история”. 

Что видим - солянка. Бессистемная. Полулегендарная и даже просто сказочная.

Основным "источником" является Абуль Касым Фирдоуси. Это не рассматривается априорно - у него не было даже задачи написать историю Средней Азии или Ирана. Он писал эпическое произведение.

Далее указывается Менандр. О том, что соотношение его "турок" с тюрками Ашина сомнительно, я всего 100500 раз сказал.

Далее - Табари (839-923, сочинение "История пророков и царей" от 915 г.), Динавери (815 или 828-896, сочинение "Всеобщая история" не ранее 850 г.) и Масуди (896-956, сочинение "Золотые копи и россыпи самоцветов" от 947 г.). Поздняя исламская традиция, к тому же решительно порвавшая с зороастрийской персидской традицией и вряд ли использовавшей согдийскую традицию (помним - "Если это есть в Коране - зачем это нам? Если этого нет в Коране - зачем это нам?").

Ну и без Бичурина с его произвольным отождествлением Яда с эфталитами опять же я 100500 раз говорил.

Бобожоном Гафуровым упомянуты исследователи:

Т. Нёльдеке (1836-1930)

Э. Шаванн (1865-1918)

Д. Моравчик (1892-1972)

А.М. Мандельштам (1920-1983)

Сами понимаете, что являлось методической основой их работ.

Т.е. видим механическое сведение в кучу малодостоверных материалов и попытку выдать их за реальные исторические события.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Приоритет китайских источников при изучении истории Первого каганата очевиден - это не только системное изложение событий, но и отражение непосредственных контактов между Китаем и тюрками на всех уровнях.

Стелы с рунической эпиграфикой времен Первого каганата - второе место, ибо они могут датироваться только в связи с китайскими династийными историями и с ними соотноситься.

Все остальное должно быть подробно систематизировано отдельно и лишь после детальной разработки обоих потоков можно проводить какие-либо сопоставления, причем критерием истины является археологическое подтверждение события, а поздним источникам чуждых традиций (христианской и исламской) не должно отдаваться приоритета.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Учитывая, что общим для тюркоязычных племен являлось название типа "торк" (все иноязычные источники дают сходное звучание) ... И что по китайским источникам тюркоязычные племена расселялись от Китая до Византии (Фолинь) ...

Верно, но пят вопрос в методике. Может для кого тюрки ТК-1 это некая устоявшийся народ, типа, уж извините, армян того времени, но лично для меня - нет, это конгломерат племен, которой далеко было до понятие "народ". Это типа германских племен времен римской империи, всех их мы называем германцами, но там были всякие квады, макроманы, готы, свеви и тому подобное. Так вот, говоря "торк", авторы видимо имели ввиду всех тюркоязычных племен, вне зависимости от того, это собственно тюрки, или, уж Вы скажите, телэ, гаое или одно из многих племен. В этом плане, если от понятия "тюрок" многое не потребовать, все в общем находит свое место :)

У Сасанидов не было никакой аморфности.

Я тоже об этом как раз, в пример привел в противовес аморфности.

А покоренные и твердо контролируемые управляемые земли - они всегда существуют, даже у "аморфного объединения".

В лучшем случае, как сердечко, не более. А согдийцы еще с времен Ахеменидов были оседлими, с приходом тюрок ничто не поменялось, но и их не следует путать с основной массой тюрок.

По моему Вы здесь что-то перепутали...

Так Вы же написали "Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча" - выходит ПК-1 даже в Среднюю Азию не вошел, ведь западная граница и есть крайняя точка на западе. Написав "Восточной границей Западного каганата" или "Западной границей Восточного каганата" все стало бы на свои места.

По поводу источников два замечания. Первый, по моему Вы все же зря недооцениваете некитайские источники. Второй, я это у Вас давно заметил, на других примерах, уж извините, по моему у Вас слишком, не в меру строгий и требовательный подход к источникам, а как итог, Вы скорее склонны их отрицать. Может это потому, что Вы много читали китайских источников, в общем добротных как минимум по стилю, но уж извините, это не означает, что другие, по стилю более "расплывчатые" источники Вы должны так отрицать, как делаете.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
1 час назад, Lion сказал:

все в общем находит свое место

Что находит? Какое место?

Есть четко принятая классификация - тюрками для VI в. принято называть именно "тех самых", который род Ашина и которые жили в Цзиньшани, ковали железо для жужаней.

Кого покорили - другое дело. Династия все равно Ашина, военачальники и правители - все равно Ашина. Тюрки. Остальные - тюркоязычные, их самоназвание близко по произношению к слову "тюрк", но в современной тюркологии тюрками применительно к тем временам называют именно тюрков рода Ашина.

1 час назад, Lion сказал:

В лучшем случае, как сердечко, не более. А согдийцы еще с времен Ахеменидов были оседлими, с приходом тюрок ничто не поменялось, но и их не следует путать с основной массой тюрок.

Я думаю, что сами тюрки прекрасно понимали, что они реально контролируют. Эпиграфика (монументальная), кстати, такой жанр, на который ориентироваться нужно с большой осторожностью - обычно всякие стелы, обелиски и прочие поверхности для нанесения надписей ставили в качестве ознаменования глубины своего проникновения куда-либо. Скажем, отряд дошел до точки N и поставил там обелиск. Потом это будет пугать местных, а для дипломатов будет являться основанием требовать "дань-выход за 12 лет" (с) - мол, мы тут уже были и повторим, если не заплатите. И вообще, где ступила нога нашего солдата - там мира не будет уже никогда, потому что это уже наша земля.

Поскольку от тюрок осталась только эпиграфика, надо сравнивать ее с династийными историями.

1 час назад, Lion сказал:

Так Вы же написали "Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча" - выходит ПК-1 даже в Среднюю Азию не вошел, ведь западная граница и есть крайняя точка на западе. Написав "Восточной границей Западного каганата" или "Западной границей Восточного каганата" все стало бы на свои места.

Я не могу придумывать за источники. Благо, я тут же его и привел - каждый может убедиться, что почем.

К тому же смещение владений Западного каганата после гибели Восточного каганата очевидно. Если ранний Западный каганат еле доходил до границ Восточного Туркестана, то впоследствии, утратив влияние на восточную часть Восточного Туркестана, он компенсировал эти потери, распространившись до низовьев Сыр-дарьи.

1 час назад, Lion сказал:

По поводу источников два замечания. Первый, по моему Вы все же зря недооцениваете некитайские источники.

Если бы там имели прямой контакт с тюрками Ашина - они были бы первоклассными. А так - все как в анекдоте: "Дрянь он, ваш Шаляпин. Не умеет петь - мне вчера пьяный Рабинович по телефону его насвистел" (с)

1 час назад, Lion сказал:

Второй, я это у Вас давно заметил, на других примерах, уж извините, по моему у Вас слишком, не в меру строгий и требовательный подход к источникам, а как итог, Вы скорее склонны их отрицать.

Что-то мне это напоминает вот эту фразу:

Цитата

 

Возражения Б.И. Маршака против предложенного мною восстановления хода событий великой распри в тюркютском каганате не случайны. Они базируются на методическом постулате, который хотя и не сформулирован Б.И. Маршаком, но лежит в основе его соображений.

По Б.И. Маршаку выходит, что дошедшие до нас тексты содержат верное, точное и исчерпывающее описание событий, которое следует принимать буквально, без учёта возможных недоговоренностей, умолчаний, метафор и прямых ошибок авторов VI – VII в.в.

Соответственно, для Б.И. Маршака не являются весомыми соображения, основанные на учете географии, этнографии, психологии и степени осведомленности древних авторов.

Этот подход я считаю неплодотворным, так как древние авторы писали не для вас, а для своих современников и поэтому часто умалчивали о том, что могло быть интересно для историка XX в., а читателю VII в. ясно и без объяснений.

Затем, такой подход предполагает полное описание событий, чего, как известно никогда не бывает. Возможна недостаточная осведомленность древнего автора и прямая ложь.

Наконец, единственным коррективом при восстановлении хода событий является установление их логической связи, а приняв позитивные положения Маршака мы картины событий получить не можем, потому что натолкнулись на неразрешимые внутренние противоречия между этими положениями.

 

И кто же это такой "метод" ввел, что "чтобы узнать истину - надо читать между строк"? А?

1 час назад, Lion сказал:

Может это потому, что Вы много читали китайских источников, в общем добротных как минимум по стилю, но уж извините, это не означает, что другие, по стилю более "расплывчатые" источники Вы должны так отрицать, как делаете.

Когда писали "Суй шу", были живы участники событий. Были архивы. Была непрерывная традиция, единый подход. Причем все это подкреплялось еще и непосредственными контактами с тюрками.

Когда писали всякие арабо-персидские авторы, архивов уже не было. Традиция была разрушена и создана заново. Контактов не было в прошлом, традиций и единого подхода не было. Что тут может быть хорошего?

В лучшем случае, это трансляция этнографических сплетен (арабо-персидская исламская историческая традиция очень слаба методологически), которая обретает смысл только в 2 случаях - или это запись от непосредственного участника событий, или это создано по горячим следам (но этот случай намного хуже - методики там были несколько не те).

Византийские авторы вообще не имели контактов с тюрками Ашина. С какими-то другими тюркоязычными племенами - вполне. Но беда современной тюркологии в том, что оба потока произвольно сливают вместе, объявляя одним персонажем действующих лиц с разными именами, действующих в разных обстоятельствах и т.п. Хронология чуть более чем отсутствует, понимание географии - тоже. Зато есть попытка обхватить все одной рукой. А это общеизвестный факт, что "одной рукой п...у и сиську не ухватишь".

В тюркологии надо идти двумя параллельными потоками. Боровкова правильно говорила - надо сначала разобраться с тюрками Ашина, а не подписывать под них все то, что имело место в Средней Азии, Иране, на Кавказе и в Крыму. А то до гумилевщины можно договориться. Хотя конвенциональное знание немногим лучше гумилевщины. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Как я уже говорил, границу с Ираном тюрки Западного Каганата имели в определенный момент времени, а не постоянно - при Тунъеху-кагане (Тун Джабгу-каган, 618-628) и какое-то время после него:

統葉護可汗,勇而有謀,善攻戰。遂北並鐵勒,西拒波斯,南接罽賓,悉歸之。控弦數十萬,霸有西域,據舊烏孫之地。又移庭於石國北之千泉。其西域諸國王悉授頡利發,並遣吐屯一人監統之,督其征賦。西戎之盛,未之有也。

Тунъеху-каган был мужественным и полным замыслов, удачлив в войнах. На севере граничил с телэ, на западе - с Босы (Иран - как раз вышедший в свое путешествие сразу после его правления Сюань-цзан писал, что на участке около Термеза вассальные владения тюрок в Тохаристане соприкасаются с Ираном), на юге - с Цзибинь (северный Афганистан - одно из владений, которые под разными названиями упоминаются в хрониках), все находились в его подчинении. Натягивающих лук - несколько сот тысяч. Гегемон в Западном Крае (Восточный Туркестан), занимал старые земли Усунь. Его ставка была в Мин-булак (букв. Тысяча Источников) севернее владения Ши (Ташкент). Все правители стран Западного Края назначались на должность сылифа, также посылался 1 тудунь для управления, чтобы контролировать сбор налогов. Западные жуны (архаичное название западных кочевников) процветали. Такого еще никогда не бывало!

Что видим? Совпадение данных официального ("Цзю Тан шу")  и неофициального ("Да Тан Сиюй цзи") источников. И четко указано, КАК тюрки управляли - совпадают данные династийной истории и Сюань-цзана: местные цари получали тюркский чин и продолжали править, но как бы от имени кагана, а к ним присылались тюркские наместники. Т.е., как писал Сюань-цзан, они "подчинялись тюркам", но не были завоеваны и тюркизированы - просто тудун следил за тем, чтобы местный царь или князь не увиливал от выплаты причитающихся кагану по договору налогов с этой территории.

А сами тюрки были у нас там, где им и положено было быть - в Семиречье, на бывших землях Усунь. И столицу держали в Чуйской долине.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Для сравнения - границы Западного каганата при предшественнике Тунъеху - Шэгуй-кагане (611-618):

射匱可汗者,達頭可汗之孫也。既立後,始開土宇,東至金山,西至海,自玉門已西諸國皆役屬之。遂與北突厥為敵,乃建庭於龜茲北三彌山,尋卒。弟統葉護可汗代立。

Шэгуй-каган - внук Датоу-кагана. После восшествия на престол сразу начал расширять территорию, на востоке достигнув [горы] Цзиньшань, на западе - моря (естественно, Иссык-куль, а не то, что многие могут подумать про Арал или Каспий), от [заставы] Юймэнь все владения Западного Края подчинились [ему], после чего тюрки (туцзюэ, т.е. тоже Ашина) на севере стали врагами. Поэтому ставку учредил к северу от Гуйцы (Куча) у [горы] Саньмишань, но вскоре умер. [Его] младший брат Тунъеху-каган наследовал [ему].

Что видим - восточные тюрки были от его владений на север, северо-восток и восток. Гору Цзиньшань он у них забрал. Она была, кстати, священной для всех Ашина. Там жертвы приносили.

Весь Восточный Туркестан он забрал под себя. На западе дошел только до Иссык-куля. Чтобы закрепить эти земли, создал ставку несколько севернее Кучи.

Очевидно, что территория его каганата намного меньше, чем территория каганата его преемника.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Соответственно, если земли на западе (за пределами Кучи) завоеваны тюрками только в первой четверти VII в., то были ли они завоеваны тюрками ранее? Ведь про бунты против Ашина, которые привели к освобождению этих территорий, нигде не говорится. А уж про это точно должны были знать - Китай постоянно играл на противоречиях в стане варваров.

Да и в тюркской эпиграфике указывается, что ранние тюрки распространили свою власть до упоминавшихся мной Железных Ворот. Как видим, вассалы были и южнее, но это были никак не земли, завоеванные и заселенные тюркоязычными племенами. И, думаю, реальный контроль за ними со стороны тюрок Западного каганата был не особо силен - где столько людей взять и как связать то, что связать крайне сложно по причине слабых путей сообщения? Ведь идти надо не каравану или отдельным путешественникам (что реально), а крупным армиям - иначе не добиться успеха на месте.

В целом, западная окраина Западного Каганата представляется конгломератом местных владений, из политических соображений заключивших союз с каганом, получивших титул селифа и отдававших за покровительство определенную часть своих доходов. А реальное тюркское присутствие выражалось в том, что при каждом селифа находился тудун, следивший за тем, чтобы дань не утаивали.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
6 часов назад, Чжан Гэда сказал:

Дэнис Синьор считается специалистом хорошего класса. Но сам он говорит о частых случаях неопределенности в ранней истории тюрок, невозможности что-то четко сказать на основании имеющихся данных.

И, получается, он тут же противоречит источникам - я же не с неба беру свои слова.

Я беру династийные истории. ИМХО, они дают максимально объективные данные по каганату. Именно династийные истории - отражение прямых контактов Китая с Первым каганатом, а не пересказанные с пятого на десятое неизвестно откуда взявшиеся сведения о тюрках Ашина, с 576 по 590 год разорявших Крым ...

Про неопределенность в текстах в помянутых выше книгах есть, про сложность разграничения "тюрок-тюцзюэ" и всей массы тюркоязычных народов - тоже. Сюань-цзан упомянут. 

Правда я не очень понял - в какой степени его, да и вообще китайские тексты на самом деле использовали. У меня сложилось впечатление, что тексту Менандра уделено внимания едва не больше, чем всем остальным свидетельствам. Тот же Сюань-цзан скорее просто упомянут в стиле "бродил тут такой, оставил какие-то сведения". Но толком они не приводятся.

Так что разница, скорее всего, в использованных источниках. 

Так-то я просто указал, что даже сторонники "тюркских походов в Крым" - границу власти каганатов рисуют, все-таки по Сырдарье/Амударье. Тамань и восточный берег Дона - это что-то совсем уж какие-то фольк-хисторики развлекались, имхо...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
6 часов назад, hoplit сказал:

Тамань и восточный берег Дона - это что-то совсем уж какие-то фольк-хисторики развлекались, имхо...

Кляшторный с Маршаком, Гумилев с Мандельштамом ...

Все у них, родимых. А в англоязычных работах "это вообще рядом" - им даже в голову не приходит, что земля большая и тюрок мало.

Я не сомневаюсь, что некий отряд тюрок мог дойти до Волги, преследуя какого-то определенного врага (как это мотивируют все вышеперечисленные авторы). Но рисовать на этом основании соответствующие границы?

Тогда территория племен черноногих завершалась где-то в Мексике - ведь они иногда добирались в своих скитаниях за подвигами и славой до испанских владений!

 

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот тут собрана значительная часть корпуса рунических надписей. История исследования рунических надписей

А это - знаменитая Бугутская стела, правда, опознать тут волчицу и мальчика без рук и ног смогли только Кляшторный и Лившиц.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • «Древний Ветер» (Fornkåre) на Ловоти. 2013 год
      Автор: Сергий
      Situne Dei

      Ежегодник исследований Сигтуны и исторической археологии

      2014

      Редакторы:


       
      Андерс Сёдерберг
      Руна Эдберг

      Магнус Келлстрем

      Элизабет Клаессон


       

       
      С «Древним Ветром» (Fornkåre) через Россию
      2013

      Отчет о продолжении путешествия с одной копией ладьи эпохи викингов.

      Леннарт Видерберг

       
      Напомним, что в поход шведский любитель истории отправился на собственноручно построенной ладье с романтичным названием «Древний Ветер» (Fornkåre). Ее длина 9,6 метра. И она является точной копией виксбота, найденного у Рослагена. Предприимчивый швед намеревался пройти от Новгорода до Смоленска. Главным образом по Ловати. Естественно, против течения. О том, как менялось настроение гребцов по ходу этого путешествия, читайте ниже…
       
      Из дневника путешественника:
      2–3 июля 2013 г.
      После нескольких дней ожидания хорошего ветра вечером отправляемся из Новгорода. Мы бросаемся в русло Волхова и вскоре оставляем Рюриков Холмгорд (Рюриково городище) позади нас. Следуем западным берегом озера. Прежде чем прибыть в стартовую точку, мы пересекаем 35 километров открытой воды Ильменя. Падает сумрак и через некоторое время я вижу только прибой. Гребем. К утру ветер поворачивает, и мы можем плыть на юг, к низким островам, растущим в лучах рассвета. В деревне Взвад покупаем рыбу на обед, проплываем мимо Парфино и разбиваем лагерь. Теперь мы в Ловати.
      4 июля.
      Мы хорошо гребли и через четыре часа достигли 12-километровой отметки (по прямой). Сделав это в обед, мы купались возле села Редцы. Было около 35 градусов тепла. Река здесь 200 метров шириной. Затем прошли два скалистых порога. Проходя через них, мы гребли и отталкивали кольями корму сильнее. Стремнины теперь становятся быстрыми и длинными. Много песка вдоль пляжей. Мы идем с коротким линем (тонкий корабельный трос из растительного материала – прим. автора) в воде, чтобы вести лодку на нужную глубину. В 9 вечера прибываем к мосту в Коровичино, где разбиваем лагерь. Это место находится в 65 км от устья Ловати.
      5–6 июля.
      Река широкая 100 метров, и быстрая: скорость течения примерно 2 км в час, в стремнинах, может быть, вдвое больше. Грести трудно, но человеку легко вести лодку с линем. Немного странно, что шесть весел так легко компенсируются канатной буксировкой. Стремнина с мелкой водой может быть длиной в несколько километров солнце палит беспощадно. Несколько раз нам повезло, и мы могли плыть против течения.
      7 июля.
      Достигаем моста в Селеево (150 км от устья Ловати), но сначала мы застреваем в могучих скалистых порогах. Человек идет с линем и тянет лодку между гигантскими валунами. Другой отталкивает шестом форштевень, а остальные смотрят. После моста вода успокаивается и мы гребем. Впереди небольшой приток, по которому мы идем в затон. Удар! Мы продолжаем, шест падает за борт, и течение тянет лодку. Мы качаемся в потоке, но медленно плывем к месту купания в ручье, который мелок и бессилен.
      8 июля.
      Стремнина за стремниной. 200-метровая гребля, затем 50-метровый перекат, где нужно приостановиться и тянуть линем. Теперь дно покрыто камнями. Мои сандалеты треплет в стремнине, и липучки расстегиваются. Пара ударов по правому колену оставляют небольшие раны. Колено болит в течение нескольких дней. Мы разбиваем лагерь на песчаных пляжах.
      9 июля.
      В обед подошли к большому повороту с сильным течением. Мы останавливаемся рядом в кустах и застреваем мачтой, которая поднята вверх. Но все-таки мы проходим их и выдыхаем облегченно. Увидевший нас за работой абориген приходит с полиэтиленовыми пакетами. Кажется, он опустошил свою кладовую от зубной пасты, каш и консервов. Было даже несколько огурцов. Отлично! Мы сегодня пополнили продукты!
      10 июля. В скалистом протоке мы оказываемся в тупике. Мы были почти на полпути, но зацепили последний камень. Вот тут сразу – стоп! Мы отталкиваем лодку назад и находим другую протоку. Следует отметить, что наша скорость по мере продвижения продолжает снижаться. Часть из нас сильно переутомлена, и проблемы увеличиваются. От 0,5 до 0,8 км в час – вот эффективные изменения по карте. Длинный быстрый порог с камнями. Мы разгружаем ладью и тянем ее через них. На других порогах лодка входит во вращение и однажды новые большие камни проламывают днище. Находим хороший песчаный пляж и разводим костер на ужин. Макароны с рыбными консервами или каша с мясными? В заключение – чай с не которыми трофеями, как всегда после еды.
      11 июля.
      Прибыли в Холм, в 190 км от устья реки Ловати, где минуем мост. Местная газета берет интервью и фотографирует. Я смотрю на реку. Судя по карте, здесь могут пройти и более крупные корабли. Разглядываю опоры моста. Во время весеннего половодья вода поднимается на шесть-семь метров. После Холма мы встречаемся с одним плесом – несколько  сотен метров вверх по водорослям. Я настаиваю, и мы продолжаем путь. Это возможно! Идем дальше. Глубина в среднем около полуметра. Мы разбиваем лагерь напротив деревни Кузёмкино, в 200 км от устья Ловати.
      12 июля. Преодолеваем порог за порогом. Теперь мы профессионалы, и используем греблю и шесты в комбинации в соответствии с потребностями. Обеденная остановка в селе Сопки. Мы хороши в Ильинском, 215 км от устья Ловати! Пара радушных бабушек с внуками и собакой приносят овощи.
      13–14 июля.
      Мы попадаем на скалистые пороги, разгружаем лодку от снаряжения и сдергиваем ее. По зарослям, с которыми мы в силах справиться, выходим в травянистый ручей. Снова теряем время на загрузку багажа. Продолжаем движение. Наблюдаем лося, плывущего через реку. Мы достигаем д. Сельцо, в 260 км от устья Ловати.
      15–16 июля.
      Мы гребем на плесах, особенно тяжело приходится на стремнинах. Когда проходим пороги, используем шесты. Достигаем Дрепино. Это 280 км от устья. Я вижу свою точку отсчета – гнездо аиста на электрическом столбе.
      17–18 июля.
      Вода льется навстречу, как из гигантской трубы. Я вяжу веревки с каждой стороны для управления курсом. Мы идем по дну реки и проталкиваем лодку через водную массу. Затем следуют повторяющиеся каменистые стремнины, где экипаж может "отдохнуть". Камни плохо видны, и время от времени мы грохаем по ним.
      19 июля.
      Проходим около 100 закорюк, многие из которых на 90 градусов и требуют гребли снаружи и «полный назад» по внутреннему направлению. Мы оказываемся в завале и пробиваем себе дорогу. «Возьмите левой стороной, здесь легче», – советует мужчина, купающийся в том месте. Мы продолжаем менять стороны по мере продвижения вперед. Сильный боковой поток бросает лодку в поперечном направлении. Когда киль застревает, лодка сильно наклоняется. Мы снова сопротивляемся и медленно выходим на более глубокую воду. Незадолго до полуночи прибываем в Великие Луки, 350 км от устья Ловати. Разбиваем лагерь и разводим огонь.
      20–21 июля.
      После дня отдыха в Великих Луках путешествие продолжается. Пересекаем ручей ниже плотины электростанции (ну ошибся человек насчет электростанции, с приезжими бывает – прим. автора) в центре города. Проезжаем по дорожке. Сразу после города нас встречает длинная череда порогов с небольшими утиными заводями между ними. Продвигаемся вперед, часто окунаясь. Очередная течь в днище. Мы должны предотвратить риск попадания воды в багаж. Идет небольшой дождь. На часах почти 21.00, мы устали и растеряны. Там нет конца порогам… Время для совета. Наши ресурсы использованы. Я сплю наяву и прихожу к выводу: пора забрать лодку. Мы достигли отметки в 360 км от устья Ловати. С момента старта в Новгороде мы прошли около 410 км.
      22 июля.
      Весь день льет дождь. Мы опорожняем лодку от оборудования. Копаем два ряда ступеней на склоне и кладем канаты между ними. Путь домой для экипажа и трейлер-транспорт для «Древнего Ветра» до лодочного клуба в Смоленске.
      Эпилог
      Ильмен-озеро, где впадает Ловать, находится на высоте около 20 метров над уровнем моря. У Холма высота над уровнем моря около 65 метров, а в Великих Луках около 85 метров. Наше путешествие по Ловати таким образом, продолжало идти в гору и вверх по течению, в то время как река становилась уже и уже, и каменистее и каменистее. Насколько известно, ранее была предпринята только одна попытка пройти вверх по течению по Ловати, причем цель была та же, что и у нас. Это была экспедиция с ладьей Айфур в 1996 году, которая прервала его плавание в Холм. В связи с этим Fornkåre, таким образом, достиг значительно большего. Fornkåre - подходящая лодка с человечными размерами. Так что очень даже похоже, что он хорошо подходит для путешествия по пути «из варяг в греки». Летом 2014 года мы приложим усилия к достижению истока Ловати, где преодолеем еще 170 км. Затем мы продолжим путь через реки Усвяча, Двина и Каспля к Днепру. Наш девиз: «Прохлада бегущей воды и весло - как повезет!»
       
      Ссылки
      Видерберг, Л. 2013. С Fornkåre в Новгород 2012. Situne Dei.
       
      Факты поездки
      Пройденное расстояние 410 км
      Время в пути 20 дней (включая день отдыха)
      Среднесуточнный пройденный путь 20,5 км
      Активное время в пути 224 ч (включая отдых и тому подобное)
      Средняя скорость 1,8 км / ч
       
      Примечание:
      1)      В сотрудничестве с редакцией Situne Dei.
       
      Резюме
      В июле 2013 года была предпринята попытка путешествовать на лодке через Россию из Новгорода в Смоленск, следуя «Пути из варяг в греки», описанного в русской Повести временных лет. Ладья Fornkåre , была точной копией 9,6-метровой ладьи середины 11-го века. Судно найдено в болоте в Уппланде, центральной Швеции. Путешествие длилось 20 дней, начиная с  пересечения озера Ильмень и далее против течения реки Ловать. Экспедиция была остановлена к югу от Великих Лук, пройдя около 410 км от Новгорода, из которых около 370 км по Ловати. Это выгодно отличается от еще одной шведской попытки, предпринятой в 1996 году, когда ладья Aifur была вынуждена остановиться примерно через 190 км на Ловати - по оценкам экипажа остальная часть пути не была судоходной. Экипаж Fornkåre должен был пробиться через многочисленные пороги с каменистым дном и сильными неблагоприятными течениями, часто применялись буксировки и подталкивания шестами вместо гребли. Усилия 2013 года стали продолжением путешествия Fornkåre 2012 года из Швеции в Новгород (сообщается в номере журнала за 2013 год). Лодка была построена капитаном и автором, который приходит к выводу, что судно доказало свою способность путешествовать по этому древнему маршруту. Он планирует продолжить экспедицию с того места, где она была прервана, и, наконец, пересечь водоразделы до Днепра.
       
       
      Перевод:
      (Sergius), 2020 г.
       
       
      Вместо эпилога
      Умный, говорят, в гору не пойдет, да и против течения его долго грести не заставишь. Другое дело – человек увлеченный. Такой и гору на своем пути свернет, и законы природы отменить постарается. Считают, например, приверженцы норманской теории возникновения древнерусского государства, что суровые викинги чувствовали себя на наших реках, как дома, и хоть кол им на голове теши. Пока не сядут за весла… Стоит отдать должное Леннарту Видербергу, в борьбе с течением и порогами Ловати он продвинулся дальше всех (возможно, потому что набрал в свою команду не соотечественников, а россиян), но и он за двадцать дней (и налегке!) смог доплыть от озера Ильмень только до Великих Лук. А планировал добраться до Смоленска, откуда по Днепру, действительно, не проблема выйти в Черное море. Получается, либо Ловать в древности была полноводнее (что вряд ли, во всяком случае, по имеющимся данным, в Петровскую эпоху она была такой же, как и сегодня), либо правы те, кто считает, что по Ловати даже в эпоху раннего Средневековья судоходство было возможно лишь в одном направлении. В сторону Новгорода. А вот из Новгорода на юг предпочитали отправляться зимой. По льду замерзшей реки. Кстати, в скандинавских сагах есть свидетельства именно о зимних передвижениях по территории Руси. Ну а тех, кто пытается доказать возможность регулярных плаваний против течения Ловати, – милости просим по следам Леннарта Видерберга…
      С. ЖАРКОВ
       
      Рисунок 1. Морской и речной путь Fornkåre в 2013 году начался в Новгороде и был прерван чуть южнее Великих Лук. Преодоленное расстояние около 410 км. Расстояние по прямой около 260 км. Карта ред.
      Рисунок 2. «Форнкор» приближается к устью реки Ловать в Ильмене и встречает здесь земснаряд. Фото автора (Леннарт Видерберг).
      Рисунок 3. Один из бесчисленных порогов Ловати с каменистым дном проходим с помощью буксирного линя с суши. И толкаем шестами с лодки. Фото автора.
      Рисунок 4. Завал преграждает русло  Ловати, но экипаж Форнкора прорезает и пробивает себе путь. Фото автора.




    • Плавания полинезийцев
      Автор: Чжан Гэда
      Кстати, о пресловутых "секретах древних мореходах" - есть ли в неполитизированных трудах, где не воспеваются "утраченные знания древних", сведения, что было общение не только между близлежащими, но и отдаленными архипелагами и островами?
      А то есть тенденция прославить полинезийцев, как супермореходов, все знавших и все умевших.
      Например, есть ли сведения, что жители Рапа-нуи хоть раз с него куда-то выбирались?
    • Моллеров Н.М. Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.) //Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография). М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
      Автор: Военкомуезд
      Н.М. Моллеров (Кызыл)
      Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.)
      Синьхайская революция в Китае привела в 1911-1912 гг. к свержению Цинской династии и отпадению от государства сначала Внешней Монголии, а затем и Тувы. Внешняя Монголия, получив широкую автономию, вернулась в состав Китая в 1915 г., а Тува, принявшая покровительство России, стала полунезависимой территорией, которая накануне Октябрьской революции в России была близка к тому, чтобы стать частью Российской империи. Но последний шаг – принятие тувинцами российского подданства – сделан не был [1].
      В целом можно отметить, что в условиях российского протектората в Туве началось некоторое экономическое оживление. Этому способствовали освобождение от албана (имперского налога) и долгов Китаю, сравнительно высокие урожаи сельскохозяйственных культур, воздействие на тувинскую, в основном натуральную, экономику рыночных отношений, улучшение транспортных условий и т. п. Шло расширение русско-тувинских торговых связей. Принимались меры по снижению цен на ввозимые товары. Укреплялась экономическая связь Тувы с соседними сибирскими районами, особенно с Минусинским краем. Все /232/ это не подтверждает господствовавшее в советском тувиноведении мнение об ухудшении в Туве экономической ситуации накануне революционных событий 1917-1921 гг. Напротив, социально-политическая и экономическая ситуация в Туве в 1914-1917 гг., по сравнению с предшествующим десятилетием, заметно улучшилась. Она была в целом стабильной и имела положительную динамику развития. По каналам политических, экономических и культурных связей Тува (особенно ее русское население) была прочно втянута в орбиту разностороннего влияния России [2].
      Обострение социально-политического положения в крае с 1917 г. стало главным образом результатом влияния революционных событий в России. В конце 1917 г. в центральных районах Тувы среди русского населения развернулась борьба местных большевиков и их сторонников за передачу власти в крае Советам. Противоборствующие стороны пытались привлечь на свою сторону тувинцев, однако сделать этого им не удалось. Вскоре краевая Советская власть признала и в договорном порядке закрепила право тушинского народа на самоопределение. Заключение договора о самоопределении, взаимопомощи и дружбе от 16 июня 1918 г. позволяло большевикам рассчитывать на массовую поддержку тувинцев в сохранении Советской власти в крае, но, как показали последующие события, эти надежды во многом не оправдались.
      Охватившая Россию Гражданская война в 1918 г. распространилась и на Туву. Пришедшее к власти летом 1918 г. Сибирское Временное правительство и его новый краевой орган в Туве аннулировали право тувинцев на самостоятельное развитие и проводили жесткую и непопулярную национальную политику. В комплексе внешнеполитических задач Советского государства «важное место отводилось подрыву и разрушению колониальной периферии (“тыла”) империализма с помощью национально-освободительных революций» [3]. Китай, Монголия и Тува представляли собой в этом плане широкое поле деятельности для революционной работы большевиков. Вместе с тем нельзя сказать, что первые шаги НКИД РСФСР в отношении названных стран отличались продуманностью и эффективностью. В первую очередь это касается опрометчивого заявления об отмене пакета «восточных» договоров царского правительства. Жертвой такой политики на китайско-монгольско-урянхайском направлении стала «кяхтинская система» /233/ (соглашения 1913-1915 гг.), гарантировавшая автономный статус Внешней Монголии. Ее подрыв также сделал уязвимым для внешней агрессии бывший российский протекторат – Урянхайский край.
      Китай и Япония поначалу придерживались прежних договоров, но уже в 1918 г. договорились об участии Китая в военной интервенции против Советской России. В соответствии с заключенными соглашениями, «китайские милитаристы обязались ввести свои войска в автономную Внешнюю Монголию и, опираясь на нее, начать наступление, ...чтобы отрезать Дальний Восток от Советской России» [4]. В сентябре 1918 г. в Ургу вступил отряд чахар (одного из племен Внутренней Монголии) численностью в 500 человек. Вслед за китайской оккупацией Монголии в Туву были введены монгольский и китайский военные отряды. Это дало толчок заранее подготовленному вооруженному выступлению тувинцев в долине р. Хемчик. В январе 1919 г. Ян Ши-чао был назначен «специальным комиссаром Китайской республики по Урянхайским делам» [5]. В Туве его активно поддержали хемчикские нойоны Монгуш Буян-Бадыргы [6] и Куулар Чимба [7]. В начальный период иностранной оккупации в Туве начались массовые погромы российских поселенцев (русских, хакасов, татар и др.), которые на время прекратились с приходом в край по Усинскому тракту партизанской армии А. Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина (июль – сентябрь 1919 г.).
      Прибытие в край довольно сильной партизанской группировки насторожило монгольских и китайских интервентов. 18 июля 1919 г. партизаны захватили Белоцарск (ныне Кызыл). Монгольский отряд занял нейтральную позицию. Китайский оккупационный отряд находился далеко на западе. Партизан преследовал большой карательный отряд под командованием есаула Г. К. Болотова. В конце августа 1919г. он вступил на территорию Тувы и 29 августа занял Кызыл. Партизаны провели ложное отступление и в ночь на 30 августа обрушились на белогвардейцев. Охватив город полукольцом, они прижали их к реке. В ходе ожесточенного боя бологовцы были полностью разгромлены. Большая их часть утонула в водах Енисея. Лишь две сотни белогвардейцев спаслись. Общие потери белых в живой силе составили 1500 убитых. Три сотни принудительно мобилизованных новобранцев, не желая воевать, сдались в плен. Белоцарский бой был самым крупным и кровопролитным сражением за весь период Гражданской войны /234/ в Туве. Пополнившись продовольствием, трофейными боеприпасами, оружием и живой силой, сибирские партизаны вернулись в Минусинский край, где продолжили войну с колчаковцами. Тува вновь оказалась во власти интервентов.
      Для монголов, как разделенной нации, большое значение имел лозунг «собирания» монгольских племен и территорий в одно государство. Возникнув в 1911 г. как национальное движение, панмонголизм с тех пор последовательно и настойчиво ставил своей целью присоединение Тувы к Монголии. Объявленный царским правительством протекторат над Тувой монголы никогда не считали непреодолимым препятствием для этого. Теперь же, после отказа Советской России от прежних договоров, и вовсе действовали открыто. После ухода из Тувы партизанской армии А.Д. Кравченко и П.Е.Щетинкина в начале сентября 1919 г. монголы установили здесь военно-оккупационный режим и осуществляли фактическую власть, В ее осуществлении они опирались на авторитет амбын-нойона Тувы Соднам-Бальчира [8] и правителей Салчакского и Тоджинского хошунов. Монголы притесняли и облагали поборами русское и тувинское население, закрывали глаза на погромы русских населенных пунктов местным бандитствующим элементом. Вопиющим нарушением международного права было выдвижение монгольским командованием жесткого требования о депортации русского населения с левобережья Енисея на правый берег в течение 45 дней. Только ценой унижений и обещаний принять монгольское подданство выборным (делегатам) от населения русских поселков удалось добиться отсрочки исполнения этого приказа.
      Советское правительство в июне 1919 г. направило обращение к правительству автономной Монголии и монгольскому народу, в котором подчеркивало, что «в отмену соглашения 1913 г. Монголия, как независимая страна, имеет право непосредственно сноситься со всеми другими народами без всякой опеки со стороны Пекина и Петрограда» [9]. В документе совершенно не учитывалось, что, лишившись в лице российского государства покровителя, Монголия, а затем и Тува уже стали объектами для вмешательства со стороны Китая и стоявшей за ним Японии (члена Антанты), что сама Монголия возобновила попытки присоединить к себе Туву.
      В октябре 1919г. китайским правительством в Ургу был направлен генерал Сюй Шучжэн с военным отрядом, который аннулировал трех-/235/-стороннюю конвенцию от 7 июня 1913 г. о предоставлении автономного статуса Монголии [10]. После упразднения автономии Внешней Монголии монгольский отряд в Туве перешел в подчинение китайского комиссара. Вскоре после этого была предпринята попытка захватить в пределах Советской России с. Усинское. На территории бывшего российского протектората Тувы недалеко от этого района были уничтожены пос. Гагуль и ряд заимок в верховьях р. Уюк. Проживавшее там русское и хакасское население в большинстве своем было вырезано. В оккупированной китайским отрядом долине р. Улуг-Хем были стерты с лица земли все поселения проживавших там хакасов. Между тем Советская Россия, скованная Гражданской войной, помочь российским переселенцам в Туве ничем не могла.
      До 1920 г. внимание советского правительства было сконцентрировано на тех регионах Сибири и Дальнего Востока, где решалась судьба Гражданской войны. Тува к ним не принадлежала. Советская власть Енисейской губернии, как и царская в период протектората, продолжала формально числить Туву в своем ведении, не распространяя на нее свои действия. Так, в сводке Красноярской Губернской Чрезвычайной Комиссии за период с 14 марта по 1 апреля 1920 г. отмечалось, что «губерния разделена на 5 уездов: Красноярский, Ачинский, Канский, Енисейский и 3 края: Туруханский, Усинский и Урянхайский... Ввиду политической неопределенности Усинско-Урянхайского края, [к] формированию милиции еще не преступлено» [11].
      Только весной 1920 г. советское правительство вновь обратило внимание на острую обстановку в Урянхае. 16-18 мая 1920 г. в тувинском пос. Баян-Кол состоялись переговоры Ян Шичао и командира монгольского отряда Чамзрына (Жамцарано) с советским представителем А. И. Кашниковым [12], по итогам которых Тува признавалась нейтральной зоной, а в русских поселках края допускалась организация ревкомов. Но достигнутые договоренности на уровне правительств Китая и Советской России закреплены не были, так и оставшись на бумаге. Анализируя создавшуюся в Туве ситуацию, А. И. Кашников пришел к мысли, что решить острый «урянхайский вопрос» раз и навсегда может только создание ту винского государства. Он был не единственным советским деятелем, который так думал. Но, забегая вперед, отметим: дальнейшие события показали, что и после создания тувинского го-/236/-сударства в 1921 г. этот вопрос на протяжении двух десятилетий продолжал оставаться предметом дипломатических переговоров СССР с Монголией и Китаем.
      В конце июля 1920 г., в связи с поражением прояпонской партии в Китае и усилением освободительного движения в Монголии, монгольский отряд оставил Туву. Но его уход свидетельствовал не об отказе панмонголистов от присоединения Тувы, а о смене способа достижения цели, о переводе его в плоскость дипломатических переговоров с Советской Россией. Глава делегации монгольских революционеров С. Данзан во время переговоров 17 августа 1920 г. в Иркутске с уполномоченным по иностранным делам в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Талоном интересовался позицией Советской России по «урянхайскому вопросу» [13]. В Москве в беседах монгольских представителей с Г. В. Чичериным этот вопрос ставился вновь. Учитывая, что будущее самой Монголии, ввиду позиции Китая еще неясно, глава НКИД обдумывал иную формулу отношений сторон к «урянхайскому вопросу», ставя его в зависимость от решения «монгольского вопроса» [14].
      Большинство деятелей Коминтерна, рассматривая Китай в качестве перспективной зоны распространения мировой революции, исходили из необходимости всемерно усиливать влияние МНРП на Внутреннюю Монголию и Баргу, а через них – на революционное движение в Китае. С этой целью объединение всех монгольских племен (к которым, без учета тюркского происхождения, относились и тувинцы) признавалось целесообразным [15]. Меньшая часть руководства Коминтерна уже тогда считала, что панмонголизм создавал внутреннюю угрозу революционному единству в Китае [16].
      Вопросами текущей политики по отношению к Туве также занимались общесибирские органы власти. Характеризуя компетентность Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома в восточной политике, уполномоченный НКИД в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Гапон отмечал: «Взаимосплетение интересов Востока, с одной стороны, и Советской России, с другой, так сложно, что на тонкость, умелость революционной работы должно быть обращено особое внимание. Солидной постановке этого дела партийными центрами Сибири не только не уделяется внимания, но в практической плоскости этот вопрос вообще не ставится» [17]. Справедливость этого высказывания находит подтверждение /237/ в практической деятельности Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома, позиция которых в «урянхайском вопросе» основывалась не на учете ситуации в регионе, а на общих указаниях Дальневосточного Секретариата Коминтерна (далее – ДВСКИ).
      Ян Шичао, исходя из политики непризнания Китайской Республикой Советской России, пытаясь упрочить свое пошатнувшееся положение из-за революционных событий в Монголии, стал добиваться от русских колонистов замены поселковых советов одним выборным лицом с функциями сельского старосты. Вокруг китайского штаба концентрировались белогвардейцы и часть тувинских нойонов. Раньше царская Россия была соперницей Китая в Туве, но китайский комиссар в своем отношении к белогвардейцам руководствовался принципом «меньшего зла» и намерением ослабить здесь «красных» как наиболее опасного соперника.
      В августе 1920 г. в ранге Особоуполномоченного по делам Урянхайского края и Усинского пограничного округа в Туву был направлен И. Г. Сафьянов [18]. На него возлагалась задача защиты «интересов русских поселенцев в Урянхае и установление дружественных отношений как с местным коренным населением Урянхая, так и с соседней с ним Монголией» [19]. Решением президиума Енисейского губкома РКП (б) И. Г. Сафьянову предписывалось «самое бережное отношение к сойотам (т.е. к тувинцам. – Н.М.) и самое вдумчивое и разумное поведение в отношении монголов и китайских властей» [20]. Практические шаги по решению этих задач он предпринимал, руководствуясь постановлением ВЦИК РСФСР, согласно которому Тува к числу регионов Советской России отнесена не была [21].
      По прибытии в Туву И. Г. Сафьянов вступил в переписку с китайским комиссаром. В письме от 31 августа 1920 г. он уведомил Ян Шичао о своем назначении и предложил ему «по всем делам Усинского Пограничного Округа, а также ... затрагивающим интересы русского населения, проживающего в Урянхае», обращаться к нему. Для выяснения «дальнейших взаимоотношений» он попросил назначить время и место встречи [22]. Что касается Ян Шичао, то появление в Туве советского представителя, ввиду отсутствия дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, было им воспринято настороженно. Этим во многом объясняется избранная Ян Шичао /238/ тактика: вести дипломатическую переписку, уклоняясь под разными предлогами от встреч и переговоров.
      Сиббюро ЦК РКП (б) в документе «Об условиях, постановке и задачах революционной работы на Дальнем Востоке» от 16 сентября 1920 г. определило: «...пока край не занят китайскими войсками (видимо, отряд Ян Шичао в качестве серьезной силы не воспринимался. – Н.М.), ...должны быть приняты немедленно же меры по установлению тесного контакта с урянхами и изоляции их от китайцев» [23]. Далее говорилось о том, что «край будет присоединен к Монголии», в которой «урянхайцам должна быть предоставлена полная свобода самоуправления... [и] немедленно убраны русские административные учреждения по управлению краем» [24]. Центральным пунктом данного документа, несомненно, было указание на незамедлительное принятие мер по установлению связей с тувинцами и изоляции их от китайцев. Мнение тувинцев по вопросу о вхождении (невхождении) в состав Монголии совершенно не учитывалось. Намерение упразднить в Туве русскую краевую власть (царскую или колчаковскую) запоздало, поскольку ее там давно уже не было, а восстанавливаемые советы свою юрисдикцию на тувинское население не распространяли. Этот план Сиббюро был одобрен Политбюро ЦК РКП (б) и долгое время определял политику Советского государства в отношении Урянхайского края и русской крестьянской колонии в нем.
      18 сентября 1920 г. Ян Шичао на первое письмо И. Г. Сафьянова ответил, что его назначением доволен, и принес свои извинения в связи с тем, что вынужден отказаться от переговоров по делам Уряпхая, как подлежащим исключительному ведению правительства [25]. На это И. Г. Сафьянов в письме от 23 сентября 1921 г. пояснил, что он переговоры межгосударственного уровня не предлагает, а собирается «поговорить по вопросам чисто местного характера». «Являясь представителем РСФСР, гражданами которой пожелало быть и все русское население в Урянхае, – пояснил он, – я должен встать на защиту его интересов...» Далее он сообщил, что с целью наладить «добрососедские отношения с урянхами» решил пригласить их представителей на съезд «и вместе с ними обсудить все вопросы, касающиеся обеих народностей в их совместной жизни» [26], и предложил Ян Шичао принять участие в переговорах. /239/
      Одновременно И. Г. Сафьянов отправил еще два официальных письма. В письме тувинскому нойону Даа хошуна Буяну-Бадыргы он сообщил, что направлен в Туву в качестве представителя РСФСР «для защиты интересов русского населения Урянхая» и для переговоров с ним и другими представителями тувинского народа «о дальнейшей совместной жизни». Он уведомил нойона, что «для выяснения создавшегося положения» провел съезд русского населения, а теперь предлагал созвать тувинский съезд [27]. Второе письмо И. Г. Сафьянов направил в Сибревком (Омск). В нем говорилось о политическом положении в Туве, в частности об избрании на X съезде русского населения (16-20 сентября) краевой Советской власти, начале работы по выборам поселковых советов и доброжелательном отношении к проводимой работе тувинского населения. Монгольский отряд, писал он, покинул Туву, а китайский – ограничивает свое влияние районом торговли китайских купцов – долиной р. Хемчик [28].
      28 сентября 1920 г. Енгубревком РКП (б) на своем заседании заслушал доклад о ситуации в Туве. В принятой по нему резолюции говорилось: «Отношение к Сафьянову со стороны сойотов очень хорошее. Линия поведения, намеченная Сафьяновым, следующая: организовать, объединить местные Ревкомы, создать руководящий орган “Краевую власть” по образцу буферного государства»[29]. В протоколе заседания также отмечалось: «Отношения между урянхами и монголами – с одной стороны, китайцами – с другой, неприязненные и, опираясь на эти неприязненные отношения, можно было бы путем организации русского населения вокруг идеи Сов[етской] власти вышибить влияние китайское из Урянхайского края» [30].
      В телеграфном ответе на письмо И.Г. Сафьянова председатель Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома И. Н. Смирнов [31] 2 октября 1920 г. сообщил, что «Сиббюро имело суждение об Урянхайском крае» и вынесло решение: «Советская Россия не намерена и не делает никаких шагов к обязательному присоединению к себе Урянхайского края». Но так как он граничит с Монголией, то, с учетом созданных в русской колонии советов, «может и должен служить проводником освободительных идей в Монголии и Китае». В связи с этим, сообщал И. Н. Смирнов, декреты Советской России здесь не должны иметь обязательной силы, хотя организация власти по типу советов, «как агитация действием», /240/ желательна. В практической работе он предписывал пока «ограничиться» двумя направлениями: культурно-просветительным и торговым [32]. Как видно из ответа. Сиббюро ЦК РКП (б) настраивало сторонников Советской власти в Туве на кропотливую революционную культурно-просветительную работу. Учитывая заграничное положение Тувы (пока с неясным статусом) и задачи колонистов по ведению революционной агитации в отношении к Монголии и Китаю, от санкционирования решений краевого съезда оно уклонилось. Напротив, чтобы отвести от Советской России обвинения со стороны других государств в продолжение колониальной политики, русской колонии было предложено не считать декреты Советской власти для себя обязательными. В этом прослеживается попытка вполне оправдавшую себя с Дальневосточной Республикой (ДВР) «буферную» тактику применить в Туве, где она не являлась ни актуальной, ни эффективной. О том, как И.Г. Сафьянову держаться в отношении китайского военного отряда в Туве, Сиббюро ЦК РКП (б) никаких инструкций не давало, видимо полагая, что на месте виднее.
      5 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов уведомил Ян Шичао, что урянхайский съезд созывается 25 октября 1920 г. в местности Суг-Бажи, но из полученного ответа убедился, что китайский комиссар контактов по-прежнему избегает. В письме от 18 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов вновь указал на крайнюю необходимость переговоров, теперь уже по назревшему вопросу о недопустимом поведении китайских солдат в русских поселках. Дело в том, что 14 октября 1920 г. они застрелили председателя Атамановского сельсовета А. Сниткина и арестовали двух русских граждан, отказавшихся выполнить их незаконные требования. В ответ на это местная поселковая власть арестовала трех китайских солдат, творивших бесчинства и произвол. «Как видите, дело зашло слишком далеко, – писал И. Г. Сафьянов, – и я еще раз обращаюсь к Вам с предложением возможно скорее приехать сюда, чтобы совместно со мной обсудить и разобрать это печальное и неприятное происшествие. Предупреждаю, что если Вы и сейчас уклонитесь от переговоров и откажитесь приехать, то я вынужден буду прервать с Вами всякие сношения, сообщить об этом нашему Правительству, и затем приму соответствующие меры к охране русских поселков и вообще к охране наших интересов в Урянхае». Сафьянов также предлагал /241/ во время встречи обменяться арестованными пленными [33]. В течение октября между китайским и советским представителями в Туве велась переписка по инциденту в Атамановке. Письмом от 26 октября 1920 г. Ян Шичао уже в который раз. ссылаясь на нездоровье, от встречи уклонился и предложил ограничиться обменом пленными [34]. Между тем начатая И.Г. Сафьяновым переписка с тувинскими нойонами не могла не вызвать беспокойства китайского комиссара. Он, в свою очередь, оказал давление на тувинских правителей и сорвал созыв намеченного съезда.
      Из вышеизложенного явствует, что китайский комиссар Ян Шичао всеми силами пытался удержаться в Туве. Революционное правительство Монголии поставило перед Советским правительством вопрос о включении Тувы в состав Внешней Монголии. НКИД РСФСР, учитывая в первую очередь «китайский фактор» как наиболее весомый, занимал по нему' нейтрально-осторожную линию. Большинство деятелей Коминтерна и общесибирские партийные и советские органы в своих решениях по Туве, как правило, исходили из целесообразности ее объединения с революционной Монголией. Практические шаги И.Г. Сафьянова, представлявшего в то время в Туве Сибревком и Сиббюро ЦК РКП (б), были направлены на вовлечение представителя Китая в Туве в переговорный процесс о судьбе края и его населения, установление с той же целью контактов с влиятельными фигурами тувинского общества и местными советскими активистами. Однако китайский комиссар и находившиеся под его влиянием тувинские нойоны от встреч и обсуждений данной проблемы под разными предлогами уклонялись.
      Концентрация антисоветских сил вокруг китайского штаба все более усиливалась. В конце октября 1920 г. отряд белогвардейцев корнета С.И. Шмакова перерезал дорогу, соединяющую Туву с Усинским краем. Водный путь вниз по Енисею в направлении на Минусинск хорошо простреливался с левого берега. Местные партизаны и сотрудники советского представительства в Туве оказались в окружении. Ситуация для них становилась все более напряженной [35]. 28 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов решил в сопровождении охраны выехать в местность Оттук-Даш, куда из района Шагаан-Арыга выдвинулся китайский отряд под командованием Линчана и, как ожидалось, должен был прибыть Ян Шичао. Но переговоры не состоялись. /242/
      На рассвете 29 октября 1920 г. китайские солдаты и мобилизованные тувинцы окружили советскую делегацию. Против 75 красноармейцев охраны выступил многочисленный и прекрасно вооруженный отряд. В течение целого дня шла перестрелка. Лишь с наступлением темноты окруженным удалось прорвать кольцо и отступить в Атамановку. В этом бою охрана И. Г. Сафьянова потеряла несколько человек убитыми, а китайско-тувинский отряд понес серьезные потери (до 300 человек убитыми и ранеными) и отступил на место прежней дислокации. Попытка Ян Шичао обеспечить себе в Туве безраздельное господство провалилась [36].
      Инцидент на Оттук-Даше стал поворотным пунктом в политической жизни Тувы. Неудача китайцев окончательно подорвала их авторитет среди коренного населения края и лишила поддержки немногих, хотя и влиятельных, сторонников из числа хемчикских нойонов. Непозволительное в международной практике нападение на дипломатического представителя (в данном случае – РСФСР), совершенное китайской стороной, а также исходящая из китайского лагеря угроза уничтожения населенных пунктов русской колонии дали Советской России законный повод для ввода на территорию Тувы военных частей.
      И.Г. Сафьянов поначалу допускал присоединение Тувы к Советской России. Он считал, что этот шаг «не создаст... никакого осложнения в наших отношениях с Китаем и Монголией, где сейчас с новой силой загорается революционный пожар, где занятые собственной борьбой очень мало думают об ограблении Урянхая…» [37]. Теперь, когда вопрос о вводе в Туву советских войск стоял особенно остро, он, не колеблясь, поставил его перед Енгубкомом и Сибревкомом. 13 ноября 1920 г. И.Г. Сафьянов направил в Омск телеграмму: «Белые банды, выгоняемые из северной Монголии зимними холодами и голодом, намереваются захватить Урянхай. Шайки местных белобандитов, скрывающиеся в тайге, узнав это, вышли и грабят поселки, захватывают советских работников, терроризируют население. Всякая мирная работа парализована ими... Теперь положение еще более ухудшилось, русскому населению Урянхая, сочувствующему советской власти, грозит полное истребление. Требую от вас немедленной помощи. Необходимо сейчас же ввести в Урянхай регулярные отряды. Стоящие в Усинском войска боятся нарушения международных прав. Ничего /243/ они уже не нарушат. С другой стороны совершено нападение на вашего представителя...» [38]
      В тот же день председатель Сибревкома И.Н. Смирнов продиктовал по прямому проводу сообщение для В.И. Ленина (копия – Г.В. Чичерину), в котором обрисовал ситуацию в Туве. На основании данных, полученных от него 15 ноября 1920 г., Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало вопрос о военной помощи Туве. Решение о вводе в край советских войск было принято, но выполнялось медленно. Еще в течение месяца И. Г. Сафьянову приходилось посылать тревожные сигналы в высокие советские и военные инстанции. В декабре 1920 г. в край был введен советский экспедиционный отряд в 300 штыков. В начале 1921 г. вошли и рассредоточились по населенным пунктам два батальона 190-го полка внутренней службы. В с. Усинском «в ближайшем резерве» был расквартирован Енисейский полк [39].
      Ввод советских войск крайне обеспокоил китайского комиссара в Туве. На его запрос от 31 декабря 1920 г. о причине их ввода в Туву И. Г. Сафьянов письменно ответил, что русским колонистам и тяготеющим к Советской России тувинцам грозит опасность «быть вырезанными» [40]. Он вновь предложил Ян Шичао провести в Белоцарске 15 января 1921 г. переговоры о дальнейшей судьбе Тувы. Но даже в такой ситуации китайский представитель предпочел избежать встречи [41].
      Еще в первых числах декабря 1920 г. в адрес командования военной части в с. Усинском пришло письмо от заведующего сумоном Маады Лопсан-Осура [42], в котором он сообщал: «Хотя вследствие недоразумения. .. вышла стычка на Оттук-Даше (напомним, что в ней на стороне китайцев участвовали мобилизованные тувинцы. – Н.М.), но отношения наши остались добрососедскими ... Если русские военные отряды не будут отведены на старые места, Ян Шичао намерен произвести дополнительную мобилизацию урянхов, которая для нас тяжела и нежелательна» [43]. Полученное сообщение 4 декабря 1920 г. было передано в высокие военные ведомства в Иркутске (Реввоенсовет 5-й армии), Омске, Чите и, по-видимому, повлияло на решение о дополнительном вводе советских войск в Туву. Тревожный сигнал достиг Москвы.
      На пленуме ЦК РКП (б), проходившем 4 января 1921 г. под председательством В. И. Ленина, вновь обсуждался вопрос «Об Урянхайском крае». Принятое на нем постановление гласило: «Признавая /244/ формальные права Китайской Республики над Урянхайским краем, принять меры для борьбы с находящимися там белогвардейскими каппелевскими отрядами и оказать содействие местному крестьянскому населению...» [44]. Вскоре в Туву были дополнительно введены подразделения 352 и 440 полков 5-й Красной Армии и направлены инструкторы в русские поселки для организации там ревкомов.
      Ян Шичао, приведший ситуацию в Туве к обострению, вскоре был отозван пекинским правительством, но прибывший на его место новый военный комиссар Ман Шани продолжал придерживаться союза с белогвардейцами. Вокруг его штаба, по сообщению от командования советской воинской части в с. Усинское от 1 февраля 1921 г., сосредоточились до 160 противников Советской власти [45]. А между тем захватом Урги Р.Ф.Унгерном фон Штернбергом в феврале 1921 г., изгнанием китайцев из Монголии их отряд в Туве был поставлен в условия изоляции, и шансы Китая закрепиться в крае стали ничтожно малыми.
      Повышение интереса Советской России к Туве было также связано с перемещением театра военных действий на территорию Монголии и постановкой «урянхайского вопроса» – теперь уже революционными панмонголистами и их сторонниками в России. 2 марта 1921 г. Б.З. Шумяцкий [46] с И.Н. Смирновым продиктовали по прямому проводу для Г.В. Чичерина записку, в которой внесли предложение включить в состав Монголии Урянхайский край (Туву). Они считали, что монгольской революционной партии это прибавит сил для осуществления переворота во всей Монголии. А Тува может «в любой момент ... пойти на отделение от Монголии, если ее международное положение станет складываться не в нашу пользу» [47]. По этому плану Тува должна была без учета воли тувинского народа войти в состав революционной Монголии. Механизм же ее выхода из монгольского государства на случай неудачного исхода революции в Китае продуман не был. Тем не менее, как показывают дальнейшие события в Туве и Монголии, соавторы этого плана получили на его реализацию «добро». Так, когда 13 марта 1921 г. в г. Троицкосавске было сформировано Временное народное правительство Монголии из семи человек, в его составе одно место было зарезервировано за Урянхаем [48].
      Барон Р.Ф.Унгерн фон Штернберг, укрепившись в Монголии, пытался превратить ее и соседний Урянхайский край в плацдарм для /245/ наступления на Советскую Россию. Между тем советское правительство, понимая это, вовсе не стремилось наводнить Туву войсками. С белогвардейскими отрядами успешно воевали главным образом местные русские партизаны, возглавляемые С.К. Кочетовым, а с китайцами – тувинские повстанцы, которые первое время руководствовались указаниями из Монголии. Позднее, в конце 1920-х гг., один из первых руководителей тувинского государства Куулар Дондук [49] вспоминал, что при Р.Ф.Унгерне фон Штернберге в Урге было созвано совещание монгольских князей, которое вынесло решение о разгроме китайского отряда в Туве [50]. В первых числах марта 1921 г. в результате внезапного ночного нападения тувинских повстанцев на китайцев в районе Даг-Ужу он был уничтожен.
      18 марта Б.З. Шумяцкий телеграфировал И.Г. Сафьянову: «По линии Коминтерна предлагается вам немедленно организовать урянхайскую нар[одно-] революционную] партию и народ[н]о-революционное правительство Урянхая... Примите все меры, чтобы организация правительства и нар[одно-] рев[олюционной] партии были осуществлены в самый краткий срок и чтобы они декларировали объединение с Монголией в лице создавшегося в Маймачене Центрального Правительства ...Вы назначаетесь ... с полномочиями Реввоенсовета армии 5 и особыми полномочиями от Секретариата (т.е. Дальневосточного секретариата Коминтерна. – Я.М.)» [51]. Однако И. Г. Сафьянов не поддерживал предложенный Шумяцким и Смирновым план, особенно ту его часть, где говорилось о декларировании тувинским правительством объединения Тувы с Монголией.
      21 мая 1921 г. Р.Ф. Унгерн фон Штернберг издал приказ о переходе в подчинение командования его войск всех рассеянных в Сибири белогвардейских отрядов. На урянхайском направлении действовал отряд генерала И. Г. Казанцева [52]. Однако весной 1921 г. он был по частям разгромлен и рассеян партизанами (Тарлакшинский бой) и хемчик-скими тувинцами [53].
      После нескольких лет вооруженной борьбы наступила мирная передышка, которая позволила И.Г. Сафьянову и его сторонникам активизировать работу по подготовке к съезду представителей тувинских хошунов. Главным пунктом повестки дня должен был стать вопрос о статусе Тувы. В качестве возможных вариантов решения рассматри-/246/-вались вопросы присоединения Тувы к Монголии или России, а также создание самостоятельного тувинского государства. Все варианты имели в Туве своих сторонников и шансы на реализацию.
      Относительно новым для тувинцев представлялся вопрос о создании национального государства. Впервые представители тувинской правящей элиты заговорили об этом (по примеру Монголии) в феврале 1912 г., сразу после освобождения от зависимости Китая. Непременным условием его реализации должно было стать покровительство России. Эту часть плана реализовать удаюсь, когда в 1914 г. над Тувой был объявлен российский протекторат Однако царская Россия вкладывала в форму протектората свое содержание, взяв курс на поэтапное присоединение Тувы. Этому помешали революционные события в России.
      Второй раз попытка решения этого вопроса, как отмечалось выше, осуществлялась с позиций самоопределения тувинского народа в июне 1918 г. И вот после трудного периода Гражданской войны в крае и изгнания из Тувы иностранных интервентов этот вопрос обсуждался снова. Если прежде геополитическая ситуация не давала для его реализации ни малейших шансов, то теперь она, напротив, ей благоприятствовала. Немаловажное значение для ее практического воплощения имели данные И.Г. Сафьяновым гарантии об оказании тувинскому государству многосторонней помощи со стороны Советской России. В лице оставивших китайцев хемчикских нойонов Буяна-Бадыргы и Куулара Чимба, под властью которых находилось большинство населения Тувы, идея государственной самостоятельности получила активных сторонников.
      22 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов распространил «Воззвание [ко] всем урянхайским нойонам, всем чиновникам и всему урянхайскому народу», в котором разъяснял свою позицию по вопросу о самоопределении тувинского народа. Он также заверил, что введенные в Туву советские войска не будут навязывать тувинскому народу своих законов и решений [54]. Из текста воззвания явствовало, что сам И. Г. Сафьянов одобряет идею самоопределения Тувы вплоть до образования самостоятельного государства.
      Изменение политической линии представителя Сибревкома в Туве И. Г. Сафьянова работниками ДВСКИ и советских органов власти Сибири было встречено настороженно. 24 мая Сиббюро ЦК РКП (б) /247/ рассмотрело предложение Б.З. Шумяцкого об отзыве из Тувы И. Г. Сафьянова. В принятом постановлении говорилось: «Вопрос об отзыве т. Сафьянова .. .отложить до разрешения вопроса об Урянхайском крае в ЦК». Кроме того, Енисейский губком РКП (б) не согласился с назначением в Туву вместо Сафьянова своего работника, исполнявшего обязанности губернского продовольственного комиссара [55].
      На следующий день Б.З. Шумяцкий отправил на имя И.Г. Сафьянова гневную телеграмму: «Требую от Вас немедленного ответа, почему до сих пор преступно молчите, предлагаю немедленно войти в отношение с урянхайцами и выйти из состояния преступной бездеятельности». Он также ставил Сафьянова в известность, что на днях в Туву прибудет делегация от монгольского народно-революционного правительства и революционной армии во главе с уполномоченным Коминтерна Б. Цивенжаповым [56], директивы которого для И. Г. Сафьянова обязательны [57]. На это в ответной телеграмме 28 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов заявил: «...Я и мои сотрудники решили оставить Вашу программу и работать так, как подсказывает нам здравый смысл. Имея мандат Сибревкома, выданный мне [с] согласия Сиббюро, беру всю ответственность на себя, давая отчет [о] нашей работе только товарищу Смирнову» [58].
      14 июня 1921 г. глава НКИД РСФСР Г.В. Чичерин, пытаясь составить более четкое представление о положении в Туве, запросил мнение И.Н. Смирнова по «урянхайскому вопросу» [59]. В основу ответа И.Н. Смирнова было положено постановление, принятое членами Сиббюро ЦК РКП (б) с участием Б.З. Шумяцкого. Он привел сведения о численности в Туве русского населения и советских войск и предложил для осуществления постоянной связи с Урянхаем направить туда представителя НКИД РСФСР из окружения Б.З. Шумяцкого. Также было отмечено, что тувинское население относится к монголам отрицательно, а русское «тяготеет к советской власти». Несмотря на это, Сиббюро ЦК РКП (б) решило: Тува должна войти в состав Монголии, но декларировать это не надо [60].
      16 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) по предложению народного комиссара иностранных дел Г.В. Чичерина с одобрения В.И. Ленина приняло решение о вступлении в Монголию советских войск для ликвидации группировки Р.Ф.Унгерна фон Штернберга. Тем временем «старые» панмонголисты тоже предпринимали попытки подчинить /248/ себе Туву. Так, 17 июня 1921 г. управляющий Цзасакту-хановским аймаком Сорукту ван, назвавшись правителем Урянхая, направил тувинским нойонам Хемчика письмо, в котором под угрозой сурового наказания потребовал вернуть захваченные у «чанчина Гегена» (т.е. генерала на службе у богдо-гегена) И.Г. Казанцева трофеи и служебные бумаги, а также приехать в Монголию для разбирательства [61]. 20 июня 1921 г. он сообщил о идущем восстановлении в Монголии нарушенного китайцами управления (т.е. автономии) и снова выразил возмущение разгромом тувинцами отряда генерала И.Г. Казанцева. Сорукту ван в гневе спрашивал: «Почему вы, несмотря на наши приглашения, не желаете явиться, заставляете ждать, тормозите дело и не о чем не сообщаете нам? ...Если вы не исполните наше предписание, то вам будет плохо» [62]
      Однако монгольский сайт (министр, влиятельный чиновник) этими угрозами ничего не добился. Хемчикские нойоны к тому времени уже были воодушевлены сафьяновским планом самоопределения. 22 июня 1921 г. И. Г. Сафьянов в ответе на адресованное ему письмо Сорукту вана пригласил монгольского сайта на переговоры, предупредив его, что «чинить обиды другому народу мы не дадим и берем его под свое покровительство» [63]. 25-26 июня 1921 г. в Чадане состоялось совещание представителей двух хемчикских хошунов и советской делегации в составе представителей Сибревкома, частей Красной Армии, штаба партизанского отряда и русского населения края, на котором тувинские представители выразили желание создать самостоятельное государство и созвать для его провозглашения Всетувинский съезд. В принятом ими на совещании решении было сказано: «Представителя Советской России просим поддержать нас на этом съезде в нашем желании о самоопределении... Вопросы международного характера будущему центральному органу необходимо решать совместно с представительством Советской России, которое будет являться как бы посредником между тувинским народом и правительствами других стран» [64].
      1 июля 1921 г. в Москве состоялись переговоры наркома иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина с монгольской делегацией в составе Бекзеева (Ц. Жамцарано) и Хорлоо. В ходе переговоров Г.В. Чичерин предложил формулу отношения сторон к «урянхайскому вопросу», в соответствии с которой: Советская Россия от притязаний на Туву /249/ отказывалась, Монголия в перспективе могла рассчитывать на присоединение к ней Тувы, но ввиду неясности ее международного положения вопрос оставался открытым на неопределенное время. Позиция Тувы в это время определенно выявлена еще не была, она никак не комментировалась и во внимание не принималась.
      Между тем Б.З. Шумяцкий попытался еще раз «образумить» своего политического оппонента в Туве. 12 июля 1921 г. он телеграфировал И. Г. Сафьянову: «Если совершите возмутительную и неслыханную в советской, военной и коминтерновской работе угрозу неподчинения в смысле отказа информировать, то вынужден буду дать приказ по военной инстанции в пределах прав, предоставленных мне дисциплинарным уставом Красной Армии, которым не однажды усмирялся бунтарский пыл самостийников. Приказываю информацию давать моему заместителю [Я.Г.] Минскеру и [К.И.] Грюнштейну» [65].
      Однако И. Г. Сафьянов, не будучи на деле «самостийником», практически о каждом своем шаге регулярно докладывал председателю Сибревкома И. Н. Смирнову и просил его передать полученные сведения в адрес Реввоенсовета 5-й армии и ДВСКИ. 13 июля 1921 г. И.Г. Сафьянов подробно информирован его о переговорах с представителями двух хемчикских кожуунов [66]. Объясняя свое поведение, 21 июля 1921 г. он писал, что поначалу, выполняя задания Б.З. Шумяцкого «с его буферной Урянхайской политикой», провел 11-й съезд русского населения Тувы (23-25 апреля 1921 г.), в решениях которого желание русского населения – быть гражданами Советской республики – учтено не было. В результате избранная на съезде краевая власть оказалась неавторитетной, и «чтобы успокоить бушующие сердца сторонников Советской власти», ему пришлось «преобразовать представительство Советской] России в целое учреждение, разбив его на отделы: дипломатический, судебный, Внешторга и промышленности, гражданских дел» [67]. Письмом от 28 июля 1921 г. он сообщил о проведении 12-го съезда русского населения в Туве (23-26 июля 1921 гг.), на котором делегаты совершенно определенно высказались за упразднение буфера и полное подчинение колонии юрисдикции Советской России [68].
      В обращении к населению Тувы, выпущенном в конце июля 1921 г., И.Г. Сафьянов заявил: «Центр уполномочил меня и послал к Вам в Урянхай помочь Вам освободиться от гнета Ваших насильников». /250/ Причислив к числу последних китайцев, «реакционных» монголов и белогвардейцев, он сообщил, что ведет переговоры с хошунами Тувы о том, «как лучше устроить жизнь», и что такие переговоры с двумя хемчикскими хошунами увенчались успехом. Он предложил избрать по одному представителю от сумона (мелкая административная единица и внутриплеменное деление. – Я.М.) на предстоящий Всетувинский съезд, на котором будет рассмотрен вопрос о самоопределении Тувы [69].
      С каждым предпринимаемым И. Г. Сафьяновым шагом возмущение его действиями в руководстве Сиббюро ЦК РКП (б) и ДВСКИ нарастало. Его переговоры с представителями хемчикских хошунов дали повод для обсуждения Сиббюро ЦК РКП (б) вопроса о покровительстве Советской России над Тувой. В одном из его постановлений, принятом в июле 1921 г., говорилось, что советский «протекторат над Урянхайским краем в международных делах был бы большой политической ошибкой, которая осложнила бы наши отношения с Китаем и Монголией» [70]. 11 августа 1921 г. И. Г. Сафьянов получил из Иркутска от ответственного секретаря ДВСКИ И. Д. Никитенко телеграмму, в которой сообщалось о его отстранении от представительства Коминтерна в Урянхае «за поддержку захватчиков края по направлению старой царской администрации» [71]. Буквально задень до Всетувинского учредительного Хурала в Туве 12 августа 1921 г. И. Д. Никитенко писал Г.В. Чичерину о необходимости «ускорить конкретное определение отношения Наркоминдела» по Туве. Назвав И. Г. Сафьянова «палочным самоопределителем», «одним из импрессионистов... доморощенной окраинной политики», он квалифицировал его действия как недопустимые. И. Д. Никитенко предложил включить Туву «в сферу влияния Монгольской Народно-Революционной партии», работа которой позволит выиграть 6-8 месяцев, в течение которых «многое выяснится» [72]. Свою точку зрения И. Д. Никитенко подкрепил приложенными письмами двух известных в Туве монголофилов: амбын-нойона Соднам-Бальчира с группой чиновников и крупного чиновника Салчакского хошуна Сосор-Бармы [73].
      Среди оппонентов И. Г. Сафьянова были и советские военачальники. По настоянию Б.З. Шумяцкого он был лишен мандата представителя Реввоенсовета 5-й армии. Военный комиссар Енисейской губернии И. П. Новоселов и командир Енисейского пограничного полка Кейрис /251/ доказывали, что он преувеличивал количество белогвардейцев в Урянхае и исходящую от них опасность лишь для того, чтобы добиться военной оккупации края Советской Россией. Они также заявляли, что представитель Сибревкома И.Г. Сафьянов и поддерживавшие его местные советские власти преследовали в отношении Тувы явно захватнические цели, не считаясь с тем, что их действия расходились с политикой Советской России, так как документальных данных о тяготении тувинцев к России нет. Адресованные И. Г. Сафьянову обвинения в стремлении присоединить Туву к России показывают, что настоящие его взгляды на будущее Тувы его политическим оппонентам не были до конца ясны и понятны.
      Потакавшие новым панмонголистам коминтерновские и сибирские советские руководители, направляя в Туву в качестве своего представителя И.Г. Сафьянова, не ожидали, что он станет настолько сильным катализатором политических событий в крае. Действенных рычагов влияния на ситуацию на тувинской «шахматной доске» отечественные сторонники объединения Тувы с Монголией не имели, поэтому проиграли Сафьянову сначала «темп», а затем и «партию». В то время когда представитель ДВСКИ Б. Цивенжапов систематически получал информационные сообщения Монгольского телеграфного агентства (МОНТА) об успешном развитии революции в Монголии, события в Туве развивались по своему особому сценарию. Уже находясь в опале, лишенный всех полномочий, пользуясь мандатом представителя Сибревкома, действуя на свой страх и риск, И.Г. Сафьянов ускорил наступление момента провозглашения тувинским народом права на самоопределение. В итоге рискованный, с непредсказуемыми последствиями «урянхайский гамбит» он довел до победного конца. На состоявшемся 13-16 августа 1921 г. Всетувинском учредительном Хурале вопрос о самоопределении тувинского народа получил свое разрешение.
      В телеграмме, посланной И.Г. Сафьяновым председателю Сибревкома И. Н. Смирнову (г. Новониколаевск), ДВСКИ (г. Иркутск), Губкому РКП (б) (г. Красноярск), он сообщал: «17 августа 1921 г. Урянхай. Съезд всех хошунов урянхайского народа объявил Урянхай самостоятельным в своем внутреннем управлении, [в] международных же сношениях идущим под покровительством Советроссии. Выбрано нар[одно]-рев[о-люционное] правительство [в] составе семи лиц... Русским гражданам /252/ разрешено остаться [на] территории Урянхая, образовав отдельную советскую колонию, тесно связанную с Советской] Россией...» [74]
      В августе – ноябре 1921 г. в Туве велось государственное строительство. Но оно было прервано вступлением на ее территорию из Западной Монголии отряда белого генерала А. С. Бакича. В конце ноября 1921 г. он перешел через горный хребет Танну-Ола и двинулся через Элегест в Атамановку (затем село Кочетово), где находился штаб партизанского отряда. Партизаны, среди которых были тувинцы и красноармейцы усиленного взвода 440-го полка под командой П.Ф. Карпова, всего до тысячи бойцов, заняли оборону.
      Ранним утром 2 декабря 1921 г. отряд Бакича начал наступление на Атамановку. Оборонявшие село кочетовцы и красноармейцы подпустили белогвардейцев поближе, а затем открыли по ним плотный пулеметный и ружейный огонь. Потери были огромными. В числе первых был убит генерал И. Г. Казанцев. Бегущих с поля боя белогвардейцев добивали конные красноармейцы и партизаны. Уничтожив значительную часть живой силы, они захватили штаб и обоз. Всего под Атамановкой погибло свыше 500 белогвардейцев, в том числе около 400 офицеров, 7 генералов и 8 священников. Почти столько же белогвардейцев попало в плен. Последняя попытка находившихся на территории Монголии белогвардейских войск превратить Туву в оплот белых сил и плацдарм для наступления на Советскую Россию закончилась неудачей. Так завершилась Гражданская война в Туве.
      Остатки разгромленного отряда Бакича ушли в Монголию, где вскоре добровольно сдались монгольским и советским военным частям. По приговору Сибирского военного отделения Верховного трибунала ВЦИК генерала А. С. Бакича и пятерых его ближайших сподвижников расстреляли в Новосибирске. За умелое руководство боем и разгром отряда Бакича С. К. Кочетова приказом Реввоенсовета РСФСР № 156 от 22 января 1922 г. наградили орденом Красного Знамени.
      В завершение настоящего исследования можно заключить, что протекавшие в Туве революционные события и Гражданская война были в основном производными от российских, Тува была вовлечена в российскую орбиту революционных и военных событий периода 1917-1921 гг. Но есть у них и свое, урянхайское, измерение. Вплетаясь в канву известных событий, в новых условиях получил свое продол-/253/-жение нерешенный до конца спор России, Китая и Монголии за обладание Тувой, или «урянхайский вопрос». А на исходе Гражданской войны он дополнился новым содержанием, выраженным в окрепшем желании тувинского народа образовать свое государство. Наконец, определенное своеобразие событиям придавало местоположение Тувы. Труд недоступностью и изолированностью края от революционных центров Сибири во многом объясняется относительное запаздывание исторических процессов периода 1917-1921 гг., более медленное их протекание, меньшие интенсивность и степень остроты. Однако это не отменяет для Тувы общую оценку описанных выше событий, как произошедших по объективным причинам, и вместе с тем страшных и трагических.
      1. См.: Собрание архивных документов о протекторате России над Урянхайским краем – Тувой (к 100-летию исторического события). Новосибирск, 2014.
      2. История Тувы. Новосибирск, 2017. Т. III. С. 13-30.
      3. ВКП (б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае: документы. М., 1994. Т. 1. 1920-1925. С. 11.
      4. История советско-монгольских отношений. М., 1981. С. 24.
      5. Сейфуяин Х.М. К истории иностранной военной интервенции и гражданской войны в Туве. Кызыл, 1956. С. 38-39; Ян Шичао окончил юридический факультет Петербургского университета, хорошо знал русский язык (см.: Белов Ь.А. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М., 1999. С. 203 (ссылки к 5-й главе).
      6. Монгуш Буян-Бадыргы (1892-1932) – государственный и политический деятель Тувы. До 1921 г. – нойон Даа кожууна. В 1921 г. избирался председателем Всетувин-ского учредительного Хурала и членом первого состава Центрального Совета (правительства). До февраля 1922 г. фактически исполнял обязанности главы правительства. В 1923 г. официально избран премьер-министром тувинского правительства. С 1924 г. по 1927 г. находился на партийной работе, занимался разработкой законопроектов. В 1927 г. стал министром финансов ТНР. В 1929 г. был арестован по подозрению в контрреволюционной деятельности и весной 1932 г. расстрелян. Тувинским писателем М.Б. Кенин-Лопсаном написан роман-эссе «Буян-Бадыргы». Его именем назван филиал республиканского музея в с. Кочетово и улица в г. Кызыл-Мажалыг (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». Новосибирск, 2004. С. 61-64). /254/
      7. Куулар Чимба – нойон самого крупного тувинского хошуна Бээзи.
      8. Оюн Соднам-Балчыр (1878-1924) – последний амбын-нойон Тувы. Последовательно придерживался позиции присоединения Тувы к Монголии. В 1921 г. на Всетувинском учредительном Хурале был избран главой Центрального Совета (Правительства) тувинского государства, но вскоре от этой должности отказался. В 1923 г. избирался министром юстиции. Являлся одним из вдохновителей мятежа на Хемчике (1924 г.), проходившего под лозунгом присоединения Тувы к Монголии. Погиб при попытке переправиться через р. Тес-Хем и уйти в Монголию.
      9. Цит. по: Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока. 1921-1927. М., 1968. С. 19.
      10. АВП РФ. Ф. Референту ра по Туве. Оп. 11. Д. 9. П. 5, без лл.
      11. ГАНО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 186. Л. 60-60 об.
      12. А.И. Кашников – особоуполномоченный комиссар РСФСР по делам Урянхая, руководитель советской делегации на переговорах. Характеризуя создавшуюся на момент переговоров ситуацию, он писал: «Китайцы смотрят на Россию как на завоевательницу бесспорно им принадлежащего Урянхайского края, включающего в себя по северной границе Усинскую волость.
      Русские себя так плохо зарекомендовали здесь, что оттолкнули от себя урянхайское (сойетское) население, которое видит теперь в нас похитителей их земли, своих поработителей и угнетателей. В этом отношении ясно, что китайцы встретили для себя готовую почву для конкуренции с русскими, но сами же затем встали на положение русских, когда присоединили к себе Монголию и стали сами хозяйничать.
      Урянхи тяготеют к Монголии, а Монголия, попав в лапы Китаю, держит курс на Россию. Создалась, таким образом, запутанная картина: русских грабили урянхи. вытуривая со своей земли, русских выживали и китайцы, радуясь каждому беженцу и думая этим ликвидировать споры об Урянхае» (см.: протоколы Совещания Особоуполномоченною комиссара РСФСР А.И. Кашникова с китайским комиссаром Ян Шичао и монгольским нойоном Жамцарано об отношении сторон к Урянхаю, создании добрососедских русско-китайских отношений по Урянхайскому вопросу и установлении нормального правопорядка в Урянхайском крае (НА ТИГПИ. Д. 388. Л. 2, 6, 14-17, 67-69, 97; Экономическая история потребительской кооперации Республики Тыва. Новосибирск, 2004. С. 44).
      13. См.: Лузянин С. Г. Россия – Монголия – Китай в первой половине XX в. Политические взаимоотношения в 1911-1946 гг. М., 2003. С. 105-106.
      14. Там же. С. 113.
      15. Рощан С.К. Политическая история Монголии (1921-1940 гг.). М., 1999. С. 123-124; Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 209.
      16. Рощин С.К. Указ. соч. С. 108.
      17. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 153. Д. 43. Л.9.
      18. Иннокентий Георгиевич Сафьянов (1875-1953) – видный советский деятель /255/ и дипломат. В 1920-1921 гг. представлял в Туве Сибревком, Дальневосточный секретариат Коминтерна и Реввоенсовет 5-й армии, вел дипломатическую переписку с представителями Китая и Монголии в Туве, восстанавливал среди русских переселенцев Советскую власть, руководил борьбой с белогвардейцами и интервентами, активно способствовал самоопределению тувинского народа. В 1921 г. за проявление «самостийности» был лишен всех полномочий, кроме агента Сибвнешторга РСФСР. В 1924 г. вместе с семьей был выслан из Тувы без права возвращения. Работал на разных должностях в Сибири, на Кавказе и в других регионах СССР (подробно о нем см. Дацышен В.Г. И.Г. Сафьянов – «свободный гражданин свободной Сибири» // Енисейская провинция. Красноярск, 2004. Вып. 1. С. 73-90).
      19. Цит. по: Дацышеи В.Г., Оидар Г.А. Саянский узел.     С. 210.
      20. РФ ТИГИ (Рукописный фонд Тувинского института гуманитарных исследований). Д. 42, П. 1. Л. 84-85.
      21. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 193.
      22. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 134.
      23. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 77. Л. 41.
      24. Там же.
      25. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 216.
      26. Там же. Л. 228.
      27. Там же. Д. 42. Л. 219
      28. Там же. П. 3. Л. 196-198.
      29 Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.): сб. док. Новосибирск, 1996. С. 136-137.
      30 Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 210.
      31. Иван Никитич Смирнов. В политической борьбе между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким поддержал последнего, был репрессирован.
      32. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 216-217.
      33. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 143.
      34. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 219-220.
      35. История Тувы. М., 1964. Т. 2. С. 62.
      36. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 154; Д. 420. Л. 226.
      37. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 4.
      38. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 157-158; РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 103.
      39. РФ ТИГИ. Д. 42. Л. 384; Д. 420. Раздел 19. С. 4, 6.
      40. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 19. С. 4. /256/
      41. Там же. С. 5.
      42. Маады Лопсан-Осур (1876-?). Родился в местечке Билелиг Пий-Хемского хошуна. С детства владел русским языком. Получил духовное образование в Тоджинском хурэ, высшее духовное – в одном из тибетских монастырей. В Тибете выучил монгольский и тибетский языки. По возвращении в Туву стал чыгыракчы (главным чиновником) Маады сумона. Придерживался просоветской ориентации и поддерживал политику И.Г. Сафьянова, направленную на самоопределение Тувы. Принимал активное участие в подготовке и проведении Всетувинского учредительного Хурала 1921 г., на котором «высказался за территориальную целостность и самостоятельное развитие Тувы под покровительством России». Вошел в состав первого тувинского правительства. На первом съезде ТНРП (28 февраля – 1 марта 1922 г. в Туране был избран Генеральным секретарем ЦК ТНРП. В начале 1922 г.. в течение нескольких месяцев, возглавлял тувинское правительство. В начале 30-х гг. был репрессирован и выслан в Чаа-Холь-ский хошун. Скончался в Куйлуг-Хемской пещере Улуг-Хемского хошуна, где жил отшельником (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». С. 77).
      43. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      44. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 184-185.
      45. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      46. Шумяцкий Борис Захарович (1886-1943) – советский дипломат. Известен также под псевдонимом Андрей Червонный. Член ВКП (б) с 1903 г., активный участник революционного движения в Сибири. Видный политический и государственный деятель. После Октябрьской революции – председатель ЦИК Советов Сибири, активный участник Гражданской войны. В ноябре 1919 г. назначен председателем Тюменского губревкома, в начале 1920 г. – председателем Томского губревкома и одновременно заместителем председателя Сибревкома. С лета того же года – член Дальбюро ЦК РКП (б), председатель Совета Министров Дальневосточной Республики (ДВР). На дипломатической работе находился с 1921 г. В 1921-1922 гг. – член Реввоенсовета 5-й армии, уполномоченный НКИД по Сибири и Монголии. Был организатором разгрома войск Р.Ф. Унгерна фон Штернберга в Монголии. Являясь уполномоченным НКИД РСФСР и Коминтерна в Монголии, стоял на позиции присоединения Тувы к монгольскому государству. В 1922-1923 гг. – работник полпредства РСФСР в Иране; в 1923-1925 гг. – полпред и торгпред РСФСР в Иране. В 1926 г. – на партийной работе в Ленинграде. С конца 1926 по 1928 г. – ректор КУТВ. В 1928-1930 гг. – член Средазбюро ВКП (б). С конца 1930 г. – председатель праазения Союзкино и член коллегии Наркомпроса РСФСР и Наркомлегпрома СССР (с 1932 г.). В 1931 г. награжден правительством МНР орденом Красного Знамени.
      47. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209. И.Н. Смирнов – в то время совмещал должности секретаря Сиббюро ЦК РКП (б) и председателя Сибревкома.
      48. Шырендыб Б. История советско-монгольских отношений. М., 1971. С. 96-98, 222. /257/
      49. Куулар Дондук (1888-1932 гг.) — тувинский государственный деятель и дипломат. В 1924 г. избирался на пост председателя Малого Хурала Танну-Тувинской Народной Республики. В 1925-1929 гг. занимал пост главы тувинского правительства. В 1925 г. подписал дружественный договор с СССР, в 1926 г. – с МНР. Весной 1932 г. был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности.
      50. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 22. С. 27.
      51. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 169.
      52. Шырендыб Б. Указ. соч. С. 244.
      53. См.: История Тувы. Т. 2. С. 71-72; Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 269.
      54. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      55. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209.
      56. Буда Цивенжапов (Церенжапов, Цивенжаков. Цырендтжапов и др. близкие к оригиналу варианты) являлся сотрудником секции восточных народов в штате уполномоченного Коминтерна на Дальнем Востоке. Числился переводчиком с монгольского языка в информационно-издательском отделе (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 93. Л. 2 об., 26).
      57. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 94-95.
      58. Там же. Л. 97.
      59. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 273.
      60. Там же. С. 273-274.
      61. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 59.
      62. Там же.
      63. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      64. РФ ТИГИ. Д. 37. Л. 221; Создание суверенного государства в центре Азии. Бай-Хаак, 1991. С. 35.
      65. Цит. по: Тувинская правда. 11 сентября 1997 г.
      66. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 75.
      67. Там же. Д. 42. Л. 389.
      68. Там же. Д. 81. Л. 75.
      69. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 3. Л. 199.
      70. Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 114.
      71. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 99.
      72. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 97. Л. 27, 28.
      73. Там же. Л. 28-31.
      74. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 121. /258/
      Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография) / Отв. ред. Д. Д. Васильев, составители Т. А. Филиппова, Н. М. Горбунова; Институт востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
    • Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      PDF, отсканированные стр., оглавление.
      Перевод и комментарий Э. М. Яншиной, 2-е испр. издание, 2004 г. 
      Серия -- Восточная коллекция.
      ISBN 5-8062-0086-8 (Наталис)
      ISBN 5-7905-2703-5 (Рипол Классик)
      "В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV-I вв. до н. э. Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника."
      Оглавление:

       
      Автор foliant25 Добавлен 01.08.2019 Категория Китай
    • Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае / Из истории Первой гражданской революционной войны (1924-1927) 
      / Издательство "Наука", М., 1964.
      DjVu, отсканированные страницы, слой распознанного текста.
      ОТ АВТОРА 
      "В 1923 г. я по поручению партии и  правительства СССР поехал в Китай в первой пятерке военных советников, приглашенных для службы в войсках Гуаннжоуского (Кантонского) правительства великим китайским революционером доктором Сунь Ят-сеном. 
      Мне довелось участвовать в организации военно-политической школы Вампу и в формировании ядра Национально-революционной армии. В ее рядах я прошел первый и второй Восточные походы —  против милитариста Чэнь Цзюн-мина, участвовал также в подавлении мятежа юньнаньских и гуансийских милитаристов. Во время Северного похода HP А в 1926—1927 гг. я был советником в войсках восточного направления. 
      Я, разумеется, не ставлю перед собой задачу написать военную историю Первой гражданской войны в Китае. Эта книга — лишь рассказ о событиях, в которых непосредственно принимал участие автор, о людях, с которыми ему приходилось работать и встречаться. 
      Записки основаны на личных впечатлениях, рассказах других участников событий и документальных данных."
      Содержание:

      Автор foliant25 Добавлен 27.09.2019 Категория Китай