103 сообщения в этой теме

Что находит? Какое место?

Есть четко принятая классификация - тюрками для VI в. принято называть именно "тех самых", который род Ашина и которые жили в Цзиньшани, ковали железо для жужаней.

Кого покорили - другое дело. Династия все равно Ашина, военачальники и правители - все равно Ашина. Тюрки. Остальные - тюркоязычные, их самоназвание близко по произношению к слову "тюрк", но в современной тюркологии тюрками применительно к тем временам называют именно тюрков рода Ашина.

Так ведь были же тюркоязычные, как сейчас называют племена. В времена Ашина "тюрки" были только его соплеменники, но для внешнего мира все были едины, воспринимались как тюрки, в смысле не "соплеменники Ашина", а тюркоязычные племена. Вдобавок, когда ОК-1 возобладал над покоренными племенами, получилось дополнительный повод назвать всех тюрками, как всех советских граждан часто называли русскими.
 

Я думаю, что сами тюрки прекрасно понимали, что они реально контролируют. Эпиграфика (монументальная), кстати, такой жанр, на который ориентироваться нужно с большой осторожностью - обычно всякие стелы, обелиски и прочие поверхности для нанесения надписей ставили в качестве ознаменования глубины своего проникновения куда-либо. Скажем, отряд дошел до точки N и поставил там обелиск. Потом это будет пугать местных, а для дипломатов будет являться основанием требовать "дань-выход за 12 лет" (с) - мол, мы тут уже были и повторим, если не заплатите. И вообще, где ступила нога нашего солдата - там мира не будет уже никогда, потому что это уже наша земля.

Конечно - вот в этом и есть аморфность подобны государств, как ПК-1.

Так Вы же написали "Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча" - выходит ПК-1 даже в Среднюю Азию не вошел, ведь западная граница и есть крайняя точка на западе. Написав "Восточной границей Западного каганата" или "Западной границей Восточного каганата" все стало бы на свои места.

Я не могу придумывать за источники. Благо, я тут же его и привел - каждый может убедиться, что почем.

Я думаю мы друг друга не понимаем. Если Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча, то по логике Куча была той территорией, западнее которого уже не было Западного каганата, верно? Но тогда выходит, что даже Мавернахр не был под властью Западного каганата.

По поводу источников два замечания. Первый, по моему Вы все же зря недооцениваете некитайские источники.

В истории, увы, мало таких источников, которых Вы считаете первоклассными, по приведенному выше параметру. Относительно к другим Вы предлагаете их отбросить, но ведь масса представлена именно такими источниками, а не такими первоклассными, как Вы говорите. Смотрите, про походы Александра мы знаем из источников, которые по Вашим параметрам не годятся. По этому параметру мы должны принципиально отбросить и армянского Отца истории Мовсеса Хоренаци, и очень-очень многих. По моему это слишком строго. Относительно Маршака - я как раз против его подхода, но Вы падаете в другую крайность.

Да, по поводу Маршака Вы конечно же правы и я тоже подобного мнения, но то, что говорите Вы, с своим тотальным отрицанием, по моему пусть в никуда. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
23 минуты назад, Lion сказал:

Так ведь были же тюркоязычные, как сейчас называют племена. В времена Ашина "тюрки" были только его соплеменники, но для внешнего мира все были едины, воспринимались как тюрки, в смысле не "соплеменники Ашина", а тюркоязычные племена. Вдобавок, когда ОК-1 возобладал над покоренными племенами, получилось дополнительный повод назвать всех тюрками, как всех советских граждан часто называли русскими.

Не понял. О чем это? 

Были тюрки Ашина. Был их каганат. Который не владел никакими землями в Средней Азии и на Кавказе.

Как называли их и других тюрок - тут неважно. Важно то, что "турки" византийских источников не имеют отношения к тюркам Ашина, и сливают их совместно чисто механически.

26 минуты назад, Lion сказал:

Я думаю мы друг друга не понимаем. Если Западной границей Западного каганата являлась территория оазисного государства Куча, то по логике Куча была той территорией, западнее которого уже не было Западного каганата, верно? Но тогда выходит, что даже Мавернахр не был под властью Западного каганата.

Да, до первой четверти VII в. не был. т.е. для периода Суй - не было там тюрок. А потом стали захватывать те земли, покорять тамошние царства. О чем в "Цзю Тан шу" и написано. Для чего я переводы выкладываю?

Все процессы когда-то начинаются и когда-то заканчиваются. И не надо мешать все в кучу.

29 минуты назад, Lion сказал:

В истории, увы, мало таких источников, которых Вы считаете первоклассными, по приведенному выше параметру. Относительно к другим Вы предлагаете их отбросить, но ведь масса представлена именно такими источниками, а не такими первоклассными, как Вы говорите. Смотрите, про походы Александра мы знаем из источников, которые по Вашим параметрам не годятся. По этому параметру мы должны принципиально отбросить и армянского Отца истории Мовсеса Хоренаци, и очень-очень многих. По моему это слишком строго. Относительно Маршака - я как раз против его подхода, но Вы падаете в другую крайность.

Мовсес Хоренаци для истории Армении что-то стоит (другого-то нет - как с Нестором ситуация). А для остального - используются ТОЛЬКО валидные источники. Т.е., скажем, историю Вавилона по Мовсесу Хоренаци НИКТО из серьезных ученых не изучает.

Также и про Первый каганат. По византийским источникам его изучать просто невозможно, ибо отождествление "турок" Менандра или Феофилакта Симокатта с тюрками Ашина существует только в рамках конвенционального знания, не подкрепляемого никаким конкретным материалом первоклассных источников.

33 минуты назад, Lion сказал:

Да, по поводу Маршака Вы конечно же правы и я тоже подобного мнения, но то, что говорите Вы, с своим тотальным отрицанием, по моему пусть в никуда. 

А причем тут Маршак? Вся цитата принадлежит Гумилеву, известному языконеведу и чтецу между строк.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вернемся к Первому каганату - есть 2 группы первоклассных источников. 

Это китайские официальные и неофициальные источники и тюркские рунические надписи (часто сопровождаемые параллельными надписями на китайском и согдийском языках).

Работать с ними надо осторожно - применять все приемлемые правила работы с первоисточником. В тех же китайских династийных хрониках надо быть внимательным и вычленять механический перенос сведений из более ранней истории (часто встречающаяся уловка историографов, стремившихся "срезать угол"), перепроверять данные из разных разделов и, по возможности, применять неофициальные источники. К источникам высокого класса можно отнести записки Сюань-цзана - совершенно не заангажированного политически человека.

К тюркским надписям надо также относиться осторожнее - в парадных надписях, созданных для прославления каганов, победы, несомненно, будут более громкими, нежели они были на самом деле. Поэтому надо проверять на параллельном китайском материале. Кроме того, Гумилев настойчиво (и, как всегда, бездоказательно, "прочитав между строк") проводил мысль, что китайцы фальсифицировали свои записи, приписывая себе победы - а что мешало делать это тюркам? 

Особенность тюркских парадных надписей на камне - это их безадресность. Сомневаюсь, что при отсутствии городов в местах установки целого ряда стел там была массовая аудитория, способная найти эти стелы и прочесть, что там написано (к тому же распространенность образования среди тюрок тех лет - вообще неисследованный вопрос).

А при обнаружении Терхинской стелы Кляшторный так и пишет, что даже не смог найти археологический памятник, к которому принадлежит сама стела и ее основание - т.е. она стоит на приметном месте, но в такой глухомани, что ... В общем, там и сейчас мало кочуют. Ни гробницы, ни храма - ничего не нашел. Есть мол, намеки на несколько сопутствующих сооружений в виде бугорков диаметром от 1 до 3 м., но их мало и они слишком близко от места находки стелы. Вполне может быть, что это - основания для ограждающих стелу конструкций и т.п.

А уж всякие арабо-персидские источники - это на самое последнее место. Когда все будет переведено, сведено и выверено по китайским источникам, надо будет пробовать вычленить все, что могло бы относиться к Первому каганату из арабо-персидских источников, что крайне сложно сделать при отсутствии внятной хронологии и явных следах использования устной традиции в качестве первоисточника (ну, иснад - дело такое, очень мусульманское).

Византийские, армянские и грузинские источники надо использовать по их назначению - выяснить для начала, где происходят события, какие народы имелись в виду под тем или иным названием, локализовать их с привязкой для современных географических ориентиров. И лишь потом все эти потоки начать синхронизировать через обычные синхронистические таблицы. Вот тогда многое и откроется.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кляшторный говорит, что титул "ябгу" является эфталитским. Что читаем в "Суй шу"?

Цитата

有阿賢設者,率部落出於穴中,世臣茹茹。至大葉護,種類漸強。

Был некий Асяньшэ, который вывел племя из той пещеры, служа из поколения в поколение жужаням (имеется в виду, что он служил нескольким жужаньским каганам), достиг положения великого еху (т.е. ябгу), [их] род постепенно накапливал силы.

Получается, что первым ябгу у тюрок стал Асяньшэ, который жил до 551 г. Он первым стал ябгу, но этот титул ему могли только пожаловать его господа - жужани.

Вот так как-то. Причем тут эфталиты - не знаю. Жужани от полумифических эфталитов было ОЧЕНЬ далеко. Как они между собой заимствовали титулатуру - только Кляшторному, видимо, было известно.

О тюркском самоназвании по "Суй шу":

Цитата

 金山狀如兜鍪,俗呼兜鍪爲「突厥」,因以爲號。

[Гора] Цзиньшань по виду похожа на шлем. В просторечии шлем звали "туцзюэ", поэтому [тюрки] приняли это [слово] как самоназвание. 

Бичурин сблизил монгольское "дуулга" с "туцзюэ" и решил, что правильно именовать их Дулга. Так и писал. Но в "Древнетюркском словаре" подобного слова нет (варианты с инициалью "д" и "т" пробовал, с разными гласными тоже).

Видимо, "в просторечии" имелось в виду, что в жужаньском просторечии. А гипотеза о монголоязычии жужаней - основная.

В общем, вот так пока и живем.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вооружение тюрок по "Суй шу":

Цитата

有角弓、鳴鏑、甲、槊、刀、劍。善騎射,性殘忍。

Имеют роговые луки (в смысле "композитные луки с усиливающими роговыми накладками"), свистящие стрелы, панцири, шо (может быть и копье, а может быть - и секира, но по контексту ближе копье), однолезвийные палаши и обоюдоострые мечи. Хорошо стреляют из лука верхом, по характеру безжалостны.

Самое смешное, иконография крайне бедна, а ее датировка очень условна:

sibir_196.jpg.dc84824cfda68f35c8f747271f

ЕМНИП, это Хар-Хадская писаница из Монголии и как она с ранними тюрками соотносится - никто не знает. Это уже или Второй каганат, или даже уйгуры.

large.turks.jpg.b5495c4b391256ecea6d920a

Роспись из дворца Афрасиаб, Самарканд - прически позволяют предположить, что это могут быть тюрки-федераты Самарканда, или же охрана послов:

Цитата

被髮左衽

Носят волосы распущенными, а одежду - с левым запахом.

Запах тут не определить, а волосы вроде как в косу не заплетены (как, скажем, у тоба). Вот еще:

5c5ca1f43f78a_wall-west3342-44_(1).thumb

Много фигур сидящих в зале приема послов людей, напоминающих этих всадников - или послы, или охрана. В правом нижнем углу изображение истолковано как тюркские щиты и копья, хотя такой же щит держит оруженосец самаркандского царя Вахрумана (вторая половина - конец VII в.). В целом, конечно, поздновато для Первого каганата - уже речь идет о Втором каганате.

image034.thumb.jpg.15537a32c49a82b5d5a14

Щит из Пенджикента (Кала-и Муг), но это уже VIII в. и непонятно - согдиец или тюрок.

В общем, тут все плачевно.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Цитата

По мнению С.А. Яценко [2009] и М.В. Горелика (устное сообщение), причёска в виде нескольких соединённых по-разному кос была характерна только для знатных тюрков. Конкретный способ плетения тюрками кос неизвестен. Можно думать, что вряд ли их заплетание было ежедневной привычкой тюркских воинов, а значит, они неизбежно «сваливались», расплетались, и вся причёска приобретала полураспущенный вид. Возможно, эта ситуация и отражена в описании тюркского войска как «широколицей толпы в образе женщин с распущенными волосами» армянского историка Моисея Каганкатваци, а также в оценке волос тюрок как «непричёсанных, запущенных или некрасиво заплетённых» византийцем Агафием [цит. по: Вайнштейн, 1991, с. 193, 194]. В то же время, приведённые цитаты представляют не столько документальные описания, сколько эмоциональную оценку облика противников.

Это отсюда. Обратите внимание на росписи из Самарканда - косы у тех, кого выделяют, как тюрок Второго каганата, заплетены только внизу.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Согдийцы были тесно связаны с тюрками. Но мы вынуждены признать - для Первого каганата, кроме Бугутской стелы (ок. 576 г.) нет четких и надежных свидетельств связей. Они реконструируются (почти вся эпиграфическая руника датируется самое раннее - концом VII в.) по более поздним свидетельствам.

Но вот из докторской диссертации В.И. Распоповой "Раннесредневековый согдийский город" интересные сведения о стоимости оружия для воина:

Цитата

Письменные источники содержат некоторые данные по зарплате и ценам Средней Азии VIII в., которые позволяют оценить в какой-то мере доходы городской знати. Известно, что наемный воин тюргешского кагана получил за месяц службы кусок шелка ценой 25 драхм. Имеются данные о стоимости вооружения воина. В 709 г. после заключения мира с согдийцами на распродаже оружия в арабском лагере меч продавался за 50 драхм, щит за 50-60, а кольчуга за 700 драхм. Это особо низкие цены, когда оружия было много. В документе с горы Муг указано, что конь стоил 200 драхм, а корова 11. Таким образом, полное снаряжение конного воина стоило много дороже 1000 драхм.
В письменных источниках упоминаются чакиры — наемные воины на службе у знати и купцов, которым требовались воинское снаряжение и выплата жалования.

Диссертации по гуманитарным наукам - http://cheloveknauka.com/rannesrednevekovyy-sogdiyskiy-gorod#ixzz5exns3u2y

И сами согдийские воины по росписям "Синего зала" дворца в Пенджикенте, датируемые концом VII - началом VIII вв.:

8ddaa63ef2bc85558cb67c75a47bccad.thumb.j

9.thumb.jpg.a4689ae59c670131c76c2b9e5843

178828_original.thumb.png.55e5961e6f496d

Чудесное серебряное блюдо, но, поскольку найдено в составе серебряного клада где-то на Каме, сложно сказать, кто и когда его сделал:

1061551-i_065.thumb.jpg.0aa911d5c6596236

Тем не менее, стилистическое родство с сасанидской торевтикой прослеживается.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Изображение тюркского воина-лучника. А. Соловьев пишет, что это изображение из дагестанского аула Гельбах (бывш. Верхний Чир-Юрт):

fullsize.gif.b894911605c8d0433d3577fa54f

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
29 минуты назад, Чжан Гэда сказал:

Изображение тюркского воина-лучника. А. Соловьев пишет, что это изображение из дагестанского аула Гельбах (бывш. Верхний Чир-Юрт):

а где там войн или хотя бы что нибудь похожее на человека? 5 минут смотрел но человеческих контуров все ровно не углядел. 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ж... лошади с подвязанным хвостом, тамга на бедре коня. Далее видна слабоизогнутая сабля на поясной портупее, сложившийся мягкий налуч, выше - пояс. Еще выше - косы и правый локоть, который согнут при натягивании лука.

Очень известное изображение, но не знал, что из Дагестана (если Соловьев не ошибается). Думал, из Самарканда или Пенджикента.

Вот реконструкция из книги Ю. Шокарева на основе этого изображения:

 rekonstruktsiya_aul_Gelbah.jpg.4c6c53d81

А тут Ю.С. Худяков пишет в рамках конвенционального знания.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О вооружении воинов из Средней Азии по т.н. Орлатским пластинам.

Опять же - неизвестно, кто это и что это, хотя есть аналоги на фресках в залах дворца в Пенджикенте.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Йа плакалЪ!

Ну, то, что ЛЮБОЙ правитель мог носить известный в ТОЙ реальности тюркский титул "Арслан Таркан", не будучи тюрком - думаю, ясно. Валидность утверждения чуть более, чем нулевая.

Но вот ЭТО:

Цитата

ношение меча на двух ремнях вместо использования ножен (Bálint 1992, 338-343; Koch and Wenzel, Waffentechnologie zwischen China und Byzanz. Anmerkungen zu einem Miniaturschwert aus dem Grab des Kaisers Wudi der Nördlichen Zhou-Dynastie (557-581 n. Chr.), 2000, 193-199; Беленицкий, Монументальное искусство Пенджикента, 1973, Рис. 8, 10-11, 23, 25, 30), 

Ссылок over чем ДОГУЯ, но объясните, как меч носили "на двух ремнях вместо использования ножен"?

УмнО!

Цитата

  Иногда типологическая близость артефактов из Согда и пасторальной кочевой Центральной Азии поразительна. Например, изображение стремян на южной стене объекта 23/1 в Афрасиабе (старый Самарканд), датируемым серединой или второй половиной 7 века (Альбаум, Живопись Афрасиаба, 1975; Mode, Sogdien und die Herrscher der Welt. Türken, Sasaniden und Chinesen in Historiengemälden des 7. Jahrhunderts n. Chr. aus Alt-Samarqand, 1993; Marshak, Le programme iconographique des peintures de la «Salle des ambassadeurs» à Afrasiab (Samarkand), 1994), привлекает внимание, поскольку оно демонстрирует типичный выступ, где ось ушка встречает стремя (Рис. 2). 

Это как же, вашу мать, извините, понимать? О чем пишутЪ? Ну, есть русский зык, ну, есть редакторы и корректоры - ну какого же фига писать так, что без словаря и картинок ничего непонятно?

А то ведь есть "списилисты по торевтике", которые то "закрытые шлемы" видят на рельефах, то "довольные (гнусно ухмыляющиеся?) лица" видят ...

Тут можно найти много информации, но какой?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Арслан-таркан - это, в целом, очень просто - "лев-полководец" (ср. с "бага-таркан" и т.п.). Думаю, это просто титул. Не имя.

Древнетюркский словарь дает "таркан" (tarqan, tarxan) просто как титул. Т.е. некий "Лев-тархан".

Вопрос - а что мешало согдийцу, находившемуся в вассальных или союзнических отношениях с тюрками, иметь такой титул и пользоваться им в сношениях с союзником/сюзереном?

Вообще, вот тут есть интересная работа В.И. Распоповой Металлические изделия раннесредневекового Согда:

Цитата

Интересно сопоставить это погребение с той частью надписи Кюльтегина, где рассказывается о времени Бумынь-кагана и Истеми-кагана: «Вперёд (т.е. на восток) вплоть до Кадырканской черни, назад (т.е. на запад) вплоть до Темир-капыга (до «Железных ворот») они расселили (свой народ). Между (этими) двумя (границами) они так обитали (восседали), устраивая „голубых” тюрков...» [167, 36]. («Железные ворота» были границей Согда на юге).

Внимание! Это из надписи в честь Бильге-кагана, правившего в 716-734 гг.!

Т.е. какие реалии отражает надпись - неясно. В начале упоминаются Бумын и Истеми, но ... О большом расширении каганата в западном направлении в VII в. известно. Равно становится известно и о тюркизации некоторых районов по Сырдарье и в Фергане (наличие тюркской эпиграфики в погребениях по не-тюркскому обряду в оседлых поселениях Ферганы) примерно в VII-VIII вв.

Выдрал бОльшую часть "Большой надписи" из Интернета в переводе Малова:

Цитата

 

(1) "Когда было сотворено (или возникло) вверху голубое небо (и) внизу тёмная (букв. бурая) земля, между (ними) обоими были сотворены (или возникли) сыны человеческие (то есть люди). Над сынами человеческими воссели мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев (на царство), они поддерживали и устраивали племенной союз и установления тюркского народа.

(2) Четыре угла (то есть народы, жившие вокруг по всем четырём странам света) все были (им) врагами; выступая с войском, они покорили все народы, жившие по четырём углам, и принудили их всех к миру. Имеющих головы они заставили склонить (головы), имеющих колени они заставили преклонить колени. Вперёд (то есть на восток) вплоть до Кадырканской черни, назад (то есть на запад) вплоть до Темир-капыга (до "Железных ворот") они расселили (свой народ). Между (этими) двумя (границами) они так

(3) обитали (восседали), устраивая "голубых" тюрков, которые были (тогда) без господина и без родовых представителей. Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы, и их "приказные" были мудры, были мужественны, и их правители и народ были прямы (то есть верны кагану). Поэтому-то они столь (долго) держали (в своей власти) племенной союз и, держа его (в своей власти), творили суд. (Затем)

(4) они скончались. (В качестве) плачущих и стонущих (то есть для выражения соболезнования) (пришли) спереди, из (страны) солнечного восхода, народ степи Бёклийской, (а также) табгач, тибетцы, авары и Рим, киргизы, уч-курыканы, отуз-татары, кытай и татабыйцы, столько народов придя, стонали и плакали: столь знаменитые каганы были они. После них стали каганами

(5) младшие их братья, а потом и их сыновья стали каганами. После того, так как младшие братья не были подобны в поступках старшим, а сыновья не были подобны отцам, то сели (на царство), надо думать, неразумные каганы, надо думать, сели (на царство) трусливые каганы, и их "приказные" были также неразумны, были трусливы.

(6) Вследствие "непрямоты" (то есть неверности кагану) правителей и народа, вследствие подстрекателей и обмана обманывающих со стороны народа табгач и вследствие его прельщающих (?), (а также) вследствие того, что они (табгач) ссорили младших братьев со старшими и вооружали друг против друга народ и правителей, — тюркский народ привёл в расстройство свой (до того времени) существовавший племенной союз

(7) и навлёк гибель на царствовавшего над ним (до того времени) кагана; народу табгач (китайцам — Ред.) стали они (тюрки) рабами своим крепким мужским потомством и рабынями своим чистым женским потомством. Тюркские правители сложили (с себя) свои тюркские имена (то есть звания и титулы) и, приняв титулы правителей народа табгач, подчинились кагану народа табгач.

(8) Пятьдесят лет отдавали они (ему свои) труды и силы. Вперёд, (в страну) солнечного восхода, они ходили войною вплоть до Темир-капыга и отдали кагану народа табгач свой племенной союз и власть (над собою). (Но затем) вся масса тюркского

(9) народа сказала так: "Я была народом, составлявшим племенной союз, где теперь мой племенной союз? Для кого я добываю (то есть завоёвываю) (другие) племенные союзы?" — (так) они говорили. "Я была народом, имевшим (своего собственного) кагана, где мой каган? Какому кагану отдаю я (мои) труды и силы?" — (так) они говорили, и, так говоря, стали врагом кагана народа табгач.

(10) Став врагом и не будучи в состоянии (что-либо) сделать для себя и создать, он (тюркский народ) опять подчинился государству Табгач. При этих обстоятельствах, не думая отдавать государству Табгач свои труды и силы, тюркский народ говорил: лучше погубим (сами себя) и искореним. И они начали идти к гибели. (Но) вверху Небо тюрков и священная Земля и

(11) Вода тюрков (то есть Родина) так сказали: "да не погибнет, говоря, народ тюркский, народом пусть будет", — так говорили. Небо, руководя со своих (небесных) высот отцом моим Ильтеришем-каганом и матерью моей, Ильбильгя-катун, возвысило их (над народом). Мой отец-каган выступил (сначала) с семнадцатью мужами.

(12) Услышав весть о том, что он бродит вне (то есть за пределами тогдашнего местожительства тюрков), жители городов поднялись в горы, а жители гор спустились, и, собравшись, составили (отряд в) семьдесят мужей. Так как Небо даровало (им) силу, то войско моего отца-кагана было подобно волку, а враги его были подобны овцам. Вперёд (то есть на восток), назад (то есть на запад) двигаясь с войском, он собирал и поднимал (то есть снабжал средствами восстававших), так что всех их

(13) стало (уже) семьсот мужей. Когда (их) стало семьсот мужей, то он привёл в порядок и обучил народ, утративший свой "эль" (то есть своё независимое государственное устройство) и своего кагана, народ, сделавшийся рабынями и сделавшийся рабами (у табгачей), упразднивший (свои) тюркские установления, (этот-то народ) он привёл в порядок и наставил по установлениям моих предков, тогда же он дал устройство народам тёлис и тардуш

(14) и назначил тогда ябгу и шада. Справа (то есть на юге) народ табгач был (ему) врагом, слева (то есть на севере) народ токуз-огузов (под начальством) Баз-кагана был (ему) врагом, киргизы, курыканы, "тридцать татар", кытай и татабы все были (ему) врагами; мой отец-каган столько…

(15) сорок семь раз он ходил с войском (в поход) и дал двадцать сражений. По милости Неба он отнял племенные союзы у имевших племенные союзы (то есть у враждебных ему ханов) и отнял каганов у имевших (своих) каганов (то есть у враждебных ему народов, элей), врагов он принудил к миру, имевших колени он заставил преклонить колени, а имевших головы заставил склонить (головы). Мой отец-каган…

(16) власть (свою) приобретя, улетел (то есть умер). В честь моего отца-кагана во главе (вереницы могильных камней) поставили "балбалом" (изображение) Баз-кагана, а на то (то есть Ильтеришево) царство (букв. над тою властью) сел мой дядя-каган. Мой дядя-каган, сев (на царство), опять устроил и поднял тюркский народ (то есть поднял его благосостояние, значение), неимущих он сделал богатыми, немногочисленных он сделал многочисленными.

(17) Когда сидел на престоле мой дядя-каган, я сам был шадом над народом тардуш. С моим дядею-каганом, мы ходили войною вперёд (то есть на восток) вплоть до Шантунгской равнины, (орошаемой) Яшиль-угюзом, назад (то есть на запад) мы ходили войною вплоть до Темир-капыга, перейдя через Кёгменскую (чернь), мы ходили войною вплоть до страны ки(ргизов).

(18) Всего мы ходили в поход двадцать пять раз, дали тринадцать сражений, отняли племенные союзы у имевших племенные союзы и отняли каганов у имевших (во главе у себя своих) каганов, имевших колени заставили преклонить колени, имевших головы заставили склонить (головы). Тюргешский каган был наш же тюрок, (из) нашего же народа...

(22) Таков был приобретённый нами племенной союз и такова проявлявшаяся нами власть! (О вы) тюркские (и ?) огузские беги и народ, слушайте! Когда Небо вверху не давило (тебя), и Земля внизу не разверзалась (под тобой) (то есть между тем как ниоткуда не угрожала опасность), о тюркский народ, кто мог погубить твоё государство (твой племенной союз и законную власть над тобою)? Тюркский народ,

(23) покайся! Ты сам провинился и сделал низость (по отношению) к твоему кагану, возвысившему тебя ради твоей же преданности, и (по отношению) к твоему племенному союзу, хорошему по своим качествам и делам. Откуда пришли вооружённые (люди) и рассеяли тебя? Откуда пришли копьеносцы и увлекли тебя? Ты (сам), о народ священной Отюкэнской черни, ушёл. То ходил ты вперёд (то есть на восток), то ты

(24) ходил назад (то есть на запад), и в странах, куда ты ходил, вот что было для тебя хорошего: твоя кровь бежала (там) как вода, твои кости лежали (то есть нагромождались там) как горы; твоё крепкое мужское потомство стало рабами, твоё чистое женское потомство стало рабынями. Вследствие (твоего) непонимания (своего блага) и вследствие низости мой дядя-каган улетел (то есть умер).

(25) (В честь моего дяди-кагана) я поставил во главе (вереницы могильных камней) "балбалом" киргизского кагана. (Тогда) Небо, которое, чтобы не пропало имя и слава тюркского народа, возвысило моего отца-кагана и мою мать-катун. Небо, дарующее (ханам) государства, посадило меня самого, надо думать, каганом, чтобы не пропало имя и слава тюркского народа.

(26) Я отнюдь не сел (на царство) над народом богатым (скотом?), я сел (на царство) над народом, у которого внутри не было пищи, а снаружи — одежды, (над народом) жалким и низким. Мы переговорили (о делах) с моим младшим братом Кюль-тегином, и, чтобы не пропало имя и слава народа, добытого нашим отцом и дядею,

(27) я ради тюркского народа не спал ночей и не сидел (без дела) днём. С моим братом Кюль-тегином и с двумя шадами я приобрёл (то есть предпринимал завоевания) до полного изнеможения (букв. слабея — погибая). Столь много приобретя (то есть завоевав), я не делал огнём и водой присоединившиеся (к нам) народы (то есть старался ладить с ними мирно), я… по всем странам

(28) бродивший народ, ослабевая и погибая, пеш и наг, пришёл (к нам) обратно. Чтобы поднять (свой) народ), (я предпринял) с большими войсками двенадцать (походов); налево (то есть на север) против народа огузов, вперёд (то есть на восток) против народа кытай и татабы, направо (То есть на юг) против табгачей… сразился. После

(29) того, — да будет (ко мне) Небо благосклонно, — так как на моей стороне было счастье и удача, то я поднял (то есть призвал) к жизни готовый погибнуть народ, снабдил платьем нагой народ, сделал богатым неимущий народ, сделал многочисленным малочисленный народ. Там, где верные племенные союзы и верные каганы, я творил добро (то есть действовал справедливо и милостиво). Живущие по четырём углам (то есть странам света)

(30) народы я все принудил к миру и сделал их не враждебными (себе), все они мне подчинились. Мой младший брат, Кюль-тегин, много потрудясь и приобретя (для нас) столь большую власть, скончался. По смерти моего отца-кагана мой младший брат Кюль-тегин остался семи (?) лет (от роду); в десять лет

(31) для (то есть на радост

 

Тут есть непревзойденный косяк (или перевода, или прочтения надписи):

Цитата

Вперёд, (в страну) солнечного восхода, они ходили войною вплоть до Темир-капыга и отдали кагану народа табгач свой племенной союз и власть (над собою).

Вперед - это на восток. И контекст это подтверждает - "[в страну] солнечного восхода". Но географический ориентир - Темир-капыг, т.е. направление западное!

Вот так и живем. 

Насчет количества побед тюрок над танскими войсками из надписей Бильге-кагана, и количества перемолотых танских войск (то 50, то 80, то 17 и еще бесчисленные войска, тысяч) - просто улет! Китай должен был обезлюдеть. Невольно вспоминаются слова Гумилева, что китайцы всегда фальсифицировали надписи о победах над тюрками - о чем будем говорить в случае с надписями типа стелы в честь Бильге-кагана и прочих парадных надписей? Там по определению победа становится в несколько раз громче и величественнее, чем она была на деле. Да и параллельными китайскими материалами это не подтверждается (правда, у Гумилева и его последователей есть отговорка - мол, мы же говорили, что китайцы все фальсифицировали и опустили неудобные для себя моменты).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

От А.М. Маликова на основании книги Распоповой:

Цитата

Вооружение согдийцев VII – VIII вв. развивалось под воздействием тюркского. Пенджикентские настенные росписи, датированные, в основном, концом VI – нач. VIII вв., в сочетании с реальными вещами показывает, что вооружение согдийцев и тюрок было почти идентичным [Распопова 1980: 103].

Вопрос - а кто на кого влиял?

Если тюрки - "смешанные ху Пинляна", то почему именно их оружие влияло на согдийцев, а не ранние тюрки копировали удачные образцы согдийцев, которых можно было встретить практически повсеместно?

Кроме того, забавляет вот что - на этот раз от Распоповой:

Цитата

Рассмотрев имеющиеся материалы по стрелковому оружию Согда, можно сделать вывод, что согдийцы стремились к максимальной силе выстрела. Этим объясняется длина стрел — более 90 см.

На стенных росписях Варахши и Пенджикента стрелки из лука лук держат в левой вытянутой руке, а правой оттягивают тетиву до правого плеча (рис. 43; 57). При таком способе стрельбы необходимы мощный лук и длинные стрелы. Длина лука в спущенном виде, судя по изображениям, была 1.20-1.30 м (иногда до 1.40 м.). Наличие на мугских стрелах четырёх, а иногда и шести перьев вместо обычных двух-трёх и ношение) стрел оперением вниз по тюркскому образцу, свидетельствует о стремлении обеспечить прицельность выстрела с помощью хорошего стабилизатора. Сравнительно небольшая вместимость узких согдийских колчанов также скорее говорит не о залповой, а о прицельной стрельбе.

Давайте посмотрим - длина такой стрелы - не менее 100 см. (90 см. - это английский ярд, собственно, родился из практики стрельбы из лука, а если стрелу тянули к плечу - это еще накинуть сантиметров 10 надо - на себе проверил, хотя я могу быть крупнее согдийца или тюрка VI-VIII вв.). Это ОЧЕНЬ длинный колчан. Если еще у воина рост поменьше, чем у меня (183 см.), то он будет таскать за собой колчан по земле, поскольку считается, что они могли спешиваться в бою.

Но это еще не все - вес такой стрелы должен быть немал (дерево все же что-то весит, хотя половина древка изготавливалась из камыша, как показали раскопки на Калаи Муг). Для этого и лук должен быть мощным. Но все луки у согдийцев (и, видимо, тюрок) - "открытого типа".

А что пишет Распопова?

Цитата

 

Обычно исследователи отмечают преимущества большого лука раннего средневековья по сравне- /67/68/ нию с малым скифским луком. Безусловно, у большого лука увеличиваются дальность полёта стрелы и пробойная сила выстрелов. Однако ношение лука в спущенной виде свидетельствует о некотором уменьшении надёжности лука — боялись, что лук потеряет упругость. В натянутом виде он был только во время стрельбы. Лишь к VIII-X вв. относится появление луков, которые было безопасно носить в горите в натянутом виде [324, табл. 2, 47, 48]. Видимо, то, что в налучье носили по два лука, также связано с малой надёжностью каждого на них. Ношение лука в спущенном виде даже в бою, как это видно на пенджикентских росписях, затрудняло переход от рукопашного боя к стрелковому и тем самым оказывало влияние на тактику боя.

 

Луки открытого типа - достаточно маломощные. Тяни - не тяни, тяжелой стрелой особо далеко не выстрелишь. А тут, судя по всему, луки натягивали либо перед самым боем, либо в процессе боя. Мощный лук так быстро и легко не натянуть. Максимум, что можно предположить - луки в трубкообразных налучах изображены перевернутыми относительно их ненатянутого положения. Т.е. они слегка сгибаются наружу. Но это тоже не очень сильный лук.

Вот согдийские воины по фрескам:

178828_original.thumb.png.ffa9f5a41bbafc

8ddaa63ef2bc85558cb67c75a47bccad.thumb.j

9.thumb.jpg.cd83231f5d007432464a59844307

Как видим, длина колчана - ну никак метр не достигает!

А вот луки по Шокареву:

2019-02-13_21-08-10.png.2364b048d33fe2b9

 

Самый мощный - в середине. У согдийцев на фресках - тот, что слева. Менее мощный.

Вот как-то так.

 

 

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Цитата

В батальных сценах показаны как всадники, так в спешившиеся воины. Они одеты в длинный, ниже колен, защитный доспех — кольчужный, пластинчатый или комбинированный. Иногда поверх доспеха надет кафтан. Ноги и руки защищены кольчужными и пластинчатыми наручами и поножами. На голове у воина — шлем, шея защищена кольчужной бармицей, иногда и лицо закрыто кольчужной сеткой. Обычно на воине два пояса — верхний и нижний. К верхнему слева наклонно на двух ремнях подвешен меч. Кинжал всегда висит параллельно этому поясу. К нижнему поясу слева подвешен на двух ремнях колчан, а справа — узкое изогнутое налучье с двумя спущенными луками. На пенджикентских росписях мы находим также изображение копий, топориков, булав и арканов.

Если всадник, у которого к поясу привешен налуч с 2 луками длиной 1,2-1,4 м., да еще колчан длиной не менее метра, да ножны меча, длина которых, судя по фрескам, не менее 0,7 м., спешивался = это было вынужденное, а не обдуманное действие.

Драться в таком обвесе - это надо суметь. Но на это никто не обращает внимания.

Тюркские колчаны, кстати, всего около 0,7 м. длиной.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Прорисовки согдийских фресок, демонстрирующие сравнительные длины меча и налуча:

belenizky-marshak-1976-10.thumb.jpg.abed

belenizky-marshak-1976-18.thumb.jpg.326d

raspopova-vi-1980-3-27.thumb.jpg.ef1f4ff

Хотел бы найти такую статью:

А. Джалилов «Войско и вооружение согдийцев накануне и в период борьбы с арабским нашествием».

Думаю, там половина придумана, а половина - неправильно понята, но все же это единственная специальная работа по данному вопросу, хотя и в форме статьи.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В истории Средней Азии и тюрок сплошные недочеты и лакуны, даже если пользуются документами. Так, известно, что пенджикентский князь Деваштич послал своего посла к кагану за помощью. Тот написал, что положение отчаянное. Но!

В письме упомянуто, что собралось войско из многих согдийцев (видимо, находившихся во владениях кагана), тюрок и ... китайцев. 

Это подлинное письмо. И есть 2 чтения - в одном китайцы присутствуют, в другом переводчик толкует их как "родичи" - типа "согдийские родичи". Чаще используется вариант "китайцы".

Пардон! Но ведь Деваштич погиб в 722 г. А как раз в это время победоносный Бильге-каган уничтожал где-то на Китайщине очередную то ли 50, то ли 80-тысячную армию презренных китайцев! Интересно, а согласовать данные согдийского документа, надписей каганов этого периода и "Цзю/Синь Тан шу" никто не попробовал?

Но под 721 г.  (8 год Кайюань) указано, что в 9 месяце дуду области Ляньчжоу Ян Цзиншу разбил вторгнувшихся с целью грабежа в Лянчжоу и Ганьчжоу тюрок, разорил кочевья племени циби и вернулся. У Бильге-кагана наоборот - сначала он разбил 17 тыс. конных китайцев, а затем - "их бесчисленную пехоту". Правда, в 11 месяце тюрки снова напали на Лянчжоу, убили людей и отогнали несколько десятков тысяч баранов и коней. Но это не победа, а удачный грабеж.

В 722 г. рассказывается о том, как в 4 месяце лже-ябгу взял 6 варварских областей в Ланьчжоу и Чжичжоу и убил других лже-военачальников. Судя по всему - смута среди тюркских вассалов Тан. Но в 7 месяце туда явился посланный Танами военачальник Ван Цзюнь, разбил мятежников и уничтожил из 35-тысячную конницу. В 9 месяце дали по приказу императора банкет в честь тюркского кагана.

Вот как-то так. Никак не сочетается ни со стелой Бильге-кагана, ни с переводом письма посла Деваштича. Китайцы точно не успевали на помощь к Деваштичу, ибо замирились с тюрками только в конце 722 г. А до того никаких сокрушительных поражений они не несли, хотя сами побили пару раз набежавших или взбунтовавшихся тюрок.

Интересно, что с эпической победой Бильге-кагана можно сравнить или набег конца 721 г., или описание смуты 722 г. (4-7 месяцы). За 720 г. о проблемах с тюрками не сообщается вообще.

Но в дате из тюркской надписи говорится, что войска выступили в поход в августе 720 г. Вряд ли тюркская конница шла до Лянчжоу и Ганьчжоу 8 месяцев. Правда, и не говорится, что были проблемы в Лянчжоу - там, скорее, потоптали налетчиков и выгнали.

Значит, на рубеже 720/721 гг. должно было произойти страшное побоище в Ланьчжоу, которое живописал Кляшторный, опираясь на тюркские надписи и Бичурина, который что-то переводил, но откуда - никто не знает точно (что перевел, что придумал - поди проверь?).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

За счет разницы в грамматике можно прочитать и то, что Ян Цзиншу потерпел поражение от тюрок, которые разорили ... кочевья циби и ушли (там конструкция "вэй собай" - ее довольно тяжело перевести, но в параллельном тексте нашлось "вэй ... собай", что более осмысленно).

Т.е. опять-таки, никакой катастрофы не было, сроки не сходятся, грабежу подверглись не китайские земли, как писал Бильге-каган, а кочевья вассального племени циби.

Гумилев, кажется, упирался и падал, что тюрки и монголы не умеют врать?

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кстати, за нападение тюрок в 9 месяце 721 г. (год после выступления в поход!) Ян Цзиншу был лишен титула, но оставлен руководить округом - т.е. его вина была признана руководством, но не оказалась такой страшной, чтобы его снять с поста или казнить.

Значит, не было у него таких армий, какие живописует самый правдивый в мире каган!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Думаю, было бы интересным расчленить надпись Бильге-кагана на эпизоды, примерно датировать их (не всегда там даты есть) и соотнести с данными обеих "Тан шу".

Вопрос о привлечении данных "Цзычжи тунцзянь ганму" пока еще не могу окончательно решить - все же сомнительный, ИМХО, источник.

Предлагаю всем, кому это интересно, заняться препарированием русского перевода надписи Бильге-кагана, а я могу потихоньку посмотреть бэньцзи, "Туцзюэ лечжуань", "Ван Цзюнь лечжуань" и т.п., чтобы потом сделать анализ вранья с обеих сторон.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В "Синь Таншу" сказано более определенно о событиях 721 г.:

Цитата

九月,突厥寇甘、涼,涼州都督楊敬述及突厥戰,敗績

9-й месяц. Тюрки грабили Ганьчжоу и Лянчжоу. Лянчжоуский дуду Ян Цзиншу сразился с тюрками и потерпел поражение (чжань байцзи).

Никаких двусмысленностей. Четко зафиксирован разгром. Только даты и место не совпадают с надписью Бильге-кагана.

Далее картина маслом (сливочным, если что):

Цитата

二月丙戌,突厥請和。

Во 2-м месяце, [в день под циклическими знаками] бинсюй тюрки просили о мире.

Т.е. в прошлом году, в 9 месяце они и так победили, и сяк, а во 2 месяце этого года уже просят о мире?

Вообще, по тексту "Синь Таншу" тюрки только и делают, что просят о мире. Порой по 2 раза в год. Но почему? Опять таки, более поздний источник, сделанный на заказ с определенными целями - все же "Цзю Таншу" кажется более нейтральным.

И, конечно же, морока с двузначностью иероглифа бай  敗 - то ли победил, то ли потерпел поражение. Контекст далеко не всегда ясен.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Тюркские стелы плохо датируются - обычно, как пишет Кляшторный, по именам упомянутых каганов. Огромная масса эпиграфики не датируема, в принципе, вообще (ведь никто не сможет датировать надпись типа "Здесь был Вася").

Фактически, из Первого каганата, по его расчетам, есть только Бугутская стела, которую он датирует 580-ми годами. Остальное - не ранее VII-VIII вв., причем материалов VIII в. гораздо больше и он интереснее.

Фактически, что имеем? Уже "первоисточники" являются парадными надписями о деяниях предков. Т.е. первоисточников по Первому Каганату ничтожно мало. Правда, сведения стел VIII в. уже дают какую-то осмысленную историю, согласно устоявшимся правилам изложения, что позволяет сравнить их с китайскими данными. 

Но вот беда - стелы часто переведены. Они плохо сохранились, перевод части слов условен, много лакун (просто знаки утрачены). С рублем на буфет лезть - тут просто глупо. Но никто из тюркологов не представил а) сводный корпус исторических надписей с логической последовательности и б) не свел их в очерк, написанный ясно, с географическими привязками и указанием, откуда что взялось.

А ведь было бы ценнейшее пособие!

Правда, по китайским источникам тоже никто ничего не сделал. Даже не опубликовали толком то, что в них содержится, единым откомментированным корпусом (как раньше Таскин по сюнну, цзе, дунху и т.д. делал). Боровкова пыталась что-то сделать, но этого мало. Малявкин ставил несколько иные задачи. 

Как видим, целеполагание страдает. И поэтому результаты до сих пор на уровне конвенционального знания, благо оно не мешает изучать частные вопросы, которые в 90% случае - более поздний материал, где ситуация явно "покрасивше" будет (хотя, о чем я? Кимакский каганат - сколько о нем известно?).

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Тюрки или карлуки: спорные вопросы раннесредневековой истории Алтая.

Цитата

Глеб Владимирович Кубарев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН предлагает свою версию этнической принадлежности памятников раннесредневековых кочевников Алтая.

Оно хорошо, но автор прямым текстом говорит, что буквально "до вчера" ту же Боровкову археологи, в общем, не читали. И сейчас не все читают. Бичурин, ага. 0_0

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Насколько я знаю, эта конвенциональная установка на "алтайскую прародину" выгодна в политическом отношении, и, соответственно, изменений ждать не приходится. Во всяком случае, в обозримом будущем.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
В 13.09.2022в10:33, Чжан Гэда сказал:

Насколько я знаю, эта конвенциональная установка на "алтайскую прародину" выгодна в политическом отношении, и, соответственно, изменений ждать не приходится. Во всяком случае, в обозримом будущем.

В лекции несколько прозаичнее. "Китайские источники = Бичурин". Просто учат так. Автор за этот "минимум" высунулся, но это, в общем, не вполне типично. Но улиточная скорость распространения знаний "по горизонтали", конечно, не радует. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • «Древний Ветер» (Fornkåre) на Ловоти. 2013 год
      Автор: Сергий
      Situne Dei

      Ежегодник исследований Сигтуны и исторической археологии

      2014

      Редакторы:


       
      Андерс Сёдерберг
      Руна Эдберг

      Магнус Келлстрем

      Элизабет Клаессон


       

       
      С «Древним Ветром» (Fornkåre) через Россию
      2013

      Отчет о продолжении путешествия с одной копией ладьи эпохи викингов.

      Леннарт Видерберг

       
      Напомним, что в поход шведский любитель истории отправился на собственноручно построенной ладье с романтичным названием «Древний Ветер» (Fornkåre). Ее длина 9,6 метра. И она является точной копией виксбота, найденного у Рослагена. Предприимчивый швед намеревался пройти от Новгорода до Смоленска. Главным образом по Ловати. Естественно, против течения. О том, как менялось настроение гребцов по ходу этого путешествия, читайте ниже…
       
      Из дневника путешественника:
      2–3 июля 2013 г.
      После нескольких дней ожидания хорошего ветра вечером отправляемся из Новгорода. Мы бросаемся в русло Волхова и вскоре оставляем Рюриков Холмгорд (Рюриково городище) позади нас. Следуем западным берегом озера. Прежде чем прибыть в стартовую точку, мы пересекаем 35 километров открытой воды Ильменя. Падает сумрак и через некоторое время я вижу только прибой. Гребем. К утру ветер поворачивает, и мы можем плыть на юг, к низким островам, растущим в лучах рассвета. В деревне Взвад покупаем рыбу на обед, проплываем мимо Парфино и разбиваем лагерь. Теперь мы в Ловати.
      4 июля.
      Мы хорошо гребли и через четыре часа достигли 12-километровой отметки (по прямой). Сделав это в обед, мы купались возле села Редцы. Было около 35 градусов тепла. Река здесь 200 метров шириной. Затем прошли два скалистых порога. Проходя через них, мы гребли и отталкивали кольями корму сильнее. Стремнины теперь становятся быстрыми и длинными. Много песка вдоль пляжей. Мы идем с коротким линем (тонкий корабельный трос из растительного материала – прим. автора) в воде, чтобы вести лодку на нужную глубину. В 9 вечера прибываем к мосту в Коровичино, где разбиваем лагерь. Это место находится в 65 км от устья Ловати.
      5–6 июля.
      Река широкая 100 метров, и быстрая: скорость течения примерно 2 км в час, в стремнинах, может быть, вдвое больше. Грести трудно, но человеку легко вести лодку с линем. Немного странно, что шесть весел так легко компенсируются канатной буксировкой. Стремнина с мелкой водой может быть длиной в несколько километров солнце палит беспощадно. Несколько раз нам повезло, и мы могли плыть против течения.
      7 июля.
      Достигаем моста в Селеево (150 км от устья Ловати), но сначала мы застреваем в могучих скалистых порогах. Человек идет с линем и тянет лодку между гигантскими валунами. Другой отталкивает шестом форштевень, а остальные смотрят. После моста вода успокаивается и мы гребем. Впереди небольшой приток, по которому мы идем в затон. Удар! Мы продолжаем, шест падает за борт, и течение тянет лодку. Мы качаемся в потоке, но медленно плывем к месту купания в ручье, который мелок и бессилен.
      8 июля.
      Стремнина за стремниной. 200-метровая гребля, затем 50-метровый перекат, где нужно приостановиться и тянуть линем. Теперь дно покрыто камнями. Мои сандалеты треплет в стремнине, и липучки расстегиваются. Пара ударов по правому колену оставляют небольшие раны. Колено болит в течение нескольких дней. Мы разбиваем лагерь на песчаных пляжах.
      9 июля.
      В обед подошли к большому повороту с сильным течением. Мы останавливаемся рядом в кустах и застреваем мачтой, которая поднята вверх. Но все-таки мы проходим их и выдыхаем облегченно. Увидевший нас за работой абориген приходит с полиэтиленовыми пакетами. Кажется, он опустошил свою кладовую от зубной пасты, каш и консервов. Было даже несколько огурцов. Отлично! Мы сегодня пополнили продукты!
      10 июля. В скалистом протоке мы оказываемся в тупике. Мы были почти на полпути, но зацепили последний камень. Вот тут сразу – стоп! Мы отталкиваем лодку назад и находим другую протоку. Следует отметить, что наша скорость по мере продвижения продолжает снижаться. Часть из нас сильно переутомлена, и проблемы увеличиваются. От 0,5 до 0,8 км в час – вот эффективные изменения по карте. Длинный быстрый порог с камнями. Мы разгружаем ладью и тянем ее через них. На других порогах лодка входит во вращение и однажды новые большие камни проламывают днище. Находим хороший песчаный пляж и разводим костер на ужин. Макароны с рыбными консервами или каша с мясными? В заключение – чай с не которыми трофеями, как всегда после еды.
      11 июля.
      Прибыли в Холм, в 190 км от устья реки Ловати, где минуем мост. Местная газета берет интервью и фотографирует. Я смотрю на реку. Судя по карте, здесь могут пройти и более крупные корабли. Разглядываю опоры моста. Во время весеннего половодья вода поднимается на шесть-семь метров. После Холма мы встречаемся с одним плесом – несколько  сотен метров вверх по водорослям. Я настаиваю, и мы продолжаем путь. Это возможно! Идем дальше. Глубина в среднем около полуметра. Мы разбиваем лагерь напротив деревни Кузёмкино, в 200 км от устья Ловати.
      12 июля. Преодолеваем порог за порогом. Теперь мы профессионалы, и используем греблю и шесты в комбинации в соответствии с потребностями. Обеденная остановка в селе Сопки. Мы хороши в Ильинском, 215 км от устья Ловати! Пара радушных бабушек с внуками и собакой приносят овощи.
      13–14 июля.
      Мы попадаем на скалистые пороги, разгружаем лодку от снаряжения и сдергиваем ее. По зарослям, с которыми мы в силах справиться, выходим в травянистый ручей. Снова теряем время на загрузку багажа. Продолжаем движение. Наблюдаем лося, плывущего через реку. Мы достигаем д. Сельцо, в 260 км от устья Ловати.
      15–16 июля.
      Мы гребем на плесах, особенно тяжело приходится на стремнинах. Когда проходим пороги, используем шесты. Достигаем Дрепино. Это 280 км от устья. Я вижу свою точку отсчета – гнездо аиста на электрическом столбе.
      17–18 июля.
      Вода льется навстречу, как из гигантской трубы. Я вяжу веревки с каждой стороны для управления курсом. Мы идем по дну реки и проталкиваем лодку через водную массу. Затем следуют повторяющиеся каменистые стремнины, где экипаж может "отдохнуть". Камни плохо видны, и время от времени мы грохаем по ним.
      19 июля.
      Проходим около 100 закорюк, многие из которых на 90 градусов и требуют гребли снаружи и «полный назад» по внутреннему направлению. Мы оказываемся в завале и пробиваем себе дорогу. «Возьмите левой стороной, здесь легче», – советует мужчина, купающийся в том месте. Мы продолжаем менять стороны по мере продвижения вперед. Сильный боковой поток бросает лодку в поперечном направлении. Когда киль застревает, лодка сильно наклоняется. Мы снова сопротивляемся и медленно выходим на более глубокую воду. Незадолго до полуночи прибываем в Великие Луки, 350 км от устья Ловати. Разбиваем лагерь и разводим огонь.
      20–21 июля.
      После дня отдыха в Великих Луках путешествие продолжается. Пересекаем ручей ниже плотины электростанции (ну ошибся человек насчет электростанции, с приезжими бывает – прим. автора) в центре города. Проезжаем по дорожке. Сразу после города нас встречает длинная череда порогов с небольшими утиными заводями между ними. Продвигаемся вперед, часто окунаясь. Очередная течь в днище. Мы должны предотвратить риск попадания воды в багаж. Идет небольшой дождь. На часах почти 21.00, мы устали и растеряны. Там нет конца порогам… Время для совета. Наши ресурсы использованы. Я сплю наяву и прихожу к выводу: пора забрать лодку. Мы достигли отметки в 360 км от устья Ловати. С момента старта в Новгороде мы прошли около 410 км.
      22 июля.
      Весь день льет дождь. Мы опорожняем лодку от оборудования. Копаем два ряда ступеней на склоне и кладем канаты между ними. Путь домой для экипажа и трейлер-транспорт для «Древнего Ветра» до лодочного клуба в Смоленске.
      Эпилог
      Ильмен-озеро, где впадает Ловать, находится на высоте около 20 метров над уровнем моря. У Холма высота над уровнем моря около 65 метров, а в Великих Луках около 85 метров. Наше путешествие по Ловати таким образом, продолжало идти в гору и вверх по течению, в то время как река становилась уже и уже, и каменистее и каменистее. Насколько известно, ранее была предпринята только одна попытка пройти вверх по течению по Ловати, причем цель была та же, что и у нас. Это была экспедиция с ладьей Айфур в 1996 году, которая прервала его плавание в Холм. В связи с этим Fornkåre, таким образом, достиг значительно большего. Fornkåre - подходящая лодка с человечными размерами. Так что очень даже похоже, что он хорошо подходит для путешествия по пути «из варяг в греки». Летом 2014 года мы приложим усилия к достижению истока Ловати, где преодолеем еще 170 км. Затем мы продолжим путь через реки Усвяча, Двина и Каспля к Днепру. Наш девиз: «Прохлада бегущей воды и весло - как повезет!»
       
      Ссылки
      Видерберг, Л. 2013. С Fornkåre в Новгород 2012. Situne Dei.
       
      Факты поездки
      Пройденное расстояние 410 км
      Время в пути 20 дней (включая день отдыха)
      Среднесуточнный пройденный путь 20,5 км
      Активное время в пути 224 ч (включая отдых и тому подобное)
      Средняя скорость 1,8 км / ч
       
      Примечание:
      1)      В сотрудничестве с редакцией Situne Dei.
       
      Резюме
      В июле 2013 года была предпринята попытка путешествовать на лодке через Россию из Новгорода в Смоленск, следуя «Пути из варяг в греки», описанного в русской Повести временных лет. Ладья Fornkåre , была точной копией 9,6-метровой ладьи середины 11-го века. Судно найдено в болоте в Уппланде, центральной Швеции. Путешествие длилось 20 дней, начиная с  пересечения озера Ильмень и далее против течения реки Ловать. Экспедиция была остановлена к югу от Великих Лук, пройдя около 410 км от Новгорода, из которых около 370 км по Ловати. Это выгодно отличается от еще одной шведской попытки, предпринятой в 1996 году, когда ладья Aifur была вынуждена остановиться примерно через 190 км на Ловати - по оценкам экипажа остальная часть пути не была судоходной. Экипаж Fornkåre должен был пробиться через многочисленные пороги с каменистым дном и сильными неблагоприятными течениями, часто применялись буксировки и подталкивания шестами вместо гребли. Усилия 2013 года стали продолжением путешествия Fornkåre 2012 года из Швеции в Новгород (сообщается в номере журнала за 2013 год). Лодка была построена капитаном и автором, который приходит к выводу, что судно доказало свою способность путешествовать по этому древнему маршруту. Он планирует продолжить экспедицию с того места, где она была прервана, и, наконец, пересечь водоразделы до Днепра.
       
       
      Перевод:
      (Sergius), 2020 г.
       
       
      Вместо эпилога
      Умный, говорят, в гору не пойдет, да и против течения его долго грести не заставишь. Другое дело – человек увлеченный. Такой и гору на своем пути свернет, и законы природы отменить постарается. Считают, например, приверженцы норманской теории возникновения древнерусского государства, что суровые викинги чувствовали себя на наших реках, как дома, и хоть кол им на голове теши. Пока не сядут за весла… Стоит отдать должное Леннарту Видербергу, в борьбе с течением и порогами Ловати он продвинулся дальше всех (возможно, потому что набрал в свою команду не соотечественников, а россиян), но и он за двадцать дней (и налегке!) смог доплыть от озера Ильмень только до Великих Лук. А планировал добраться до Смоленска, откуда по Днепру, действительно, не проблема выйти в Черное море. Получается, либо Ловать в древности была полноводнее (что вряд ли, во всяком случае, по имеющимся данным, в Петровскую эпоху она была такой же, как и сегодня), либо правы те, кто считает, что по Ловати даже в эпоху раннего Средневековья судоходство было возможно лишь в одном направлении. В сторону Новгорода. А вот из Новгорода на юг предпочитали отправляться зимой. По льду замерзшей реки. Кстати, в скандинавских сагах есть свидетельства именно о зимних передвижениях по территории Руси. Ну а тех, кто пытается доказать возможность регулярных плаваний против течения Ловати, – милости просим по следам Леннарта Видерберга…
      С. ЖАРКОВ
       
      Рисунок 1. Морской и речной путь Fornkåre в 2013 году начался в Новгороде и был прерван чуть южнее Великих Лук. Преодоленное расстояние около 410 км. Расстояние по прямой около 260 км. Карта ред.
      Рисунок 2. «Форнкор» приближается к устью реки Ловать в Ильмене и встречает здесь земснаряд. Фото автора (Леннарт Видерберг).
      Рисунок 3. Один из бесчисленных порогов Ловати с каменистым дном проходим с помощью буксирного линя с суши. И толкаем шестами с лодки. Фото автора.
      Рисунок 4. Завал преграждает русло  Ловати, но экипаж Форнкора прорезает и пробивает себе путь. Фото автора.




    • Плавания полинезийцев
      Автор: Чжан Гэда
      Кстати, о пресловутых "секретах древних мореходах" - есть ли в неполитизированных трудах, где не воспеваются "утраченные знания древних", сведения, что было общение не только между близлежащими, но и отдаленными архипелагами и островами?
      А то есть тенденция прославить полинезийцев, как супермореходов, все знавших и все умевших.
      Например, есть ли сведения, что жители Рапа-нуи хоть раз с него куда-то выбирались?
    • Моллеров Н.М. Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.) //Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография). М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
      Автор: Военкомуезд
      Н.М. Моллеров (Кызыл)
      Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.)
      Синьхайская революция в Китае привела в 1911-1912 гг. к свержению Цинской династии и отпадению от государства сначала Внешней Монголии, а затем и Тувы. Внешняя Монголия, получив широкую автономию, вернулась в состав Китая в 1915 г., а Тува, принявшая покровительство России, стала полунезависимой территорией, которая накануне Октябрьской революции в России была близка к тому, чтобы стать частью Российской империи. Но последний шаг – принятие тувинцами российского подданства – сделан не был [1].
      В целом можно отметить, что в условиях российского протектората в Туве началось некоторое экономическое оживление. Этому способствовали освобождение от албана (имперского налога) и долгов Китаю, сравнительно высокие урожаи сельскохозяйственных культур, воздействие на тувинскую, в основном натуральную, экономику рыночных отношений, улучшение транспортных условий и т. п. Шло расширение русско-тувинских торговых связей. Принимались меры по снижению цен на ввозимые товары. Укреплялась экономическая связь Тувы с соседними сибирскими районами, особенно с Минусинским краем. Все /232/ это не подтверждает господствовавшее в советском тувиноведении мнение об ухудшении в Туве экономической ситуации накануне революционных событий 1917-1921 гг. Напротив, социально-политическая и экономическая ситуация в Туве в 1914-1917 гг., по сравнению с предшествующим десятилетием, заметно улучшилась. Она была в целом стабильной и имела положительную динамику развития. По каналам политических, экономических и культурных связей Тува (особенно ее русское население) была прочно втянута в орбиту разностороннего влияния России [2].
      Обострение социально-политического положения в крае с 1917 г. стало главным образом результатом влияния революционных событий в России. В конце 1917 г. в центральных районах Тувы среди русского населения развернулась борьба местных большевиков и их сторонников за передачу власти в крае Советам. Противоборствующие стороны пытались привлечь на свою сторону тувинцев, однако сделать этого им не удалось. Вскоре краевая Советская власть признала и в договорном порядке закрепила право тушинского народа на самоопределение. Заключение договора о самоопределении, взаимопомощи и дружбе от 16 июня 1918 г. позволяло большевикам рассчитывать на массовую поддержку тувинцев в сохранении Советской власти в крае, но, как показали последующие события, эти надежды во многом не оправдались.
      Охватившая Россию Гражданская война в 1918 г. распространилась и на Туву. Пришедшее к власти летом 1918 г. Сибирское Временное правительство и его новый краевой орган в Туве аннулировали право тувинцев на самостоятельное развитие и проводили жесткую и непопулярную национальную политику. В комплексе внешнеполитических задач Советского государства «важное место отводилось подрыву и разрушению колониальной периферии (“тыла”) империализма с помощью национально-освободительных революций» [3]. Китай, Монголия и Тува представляли собой в этом плане широкое поле деятельности для революционной работы большевиков. Вместе с тем нельзя сказать, что первые шаги НКИД РСФСР в отношении названных стран отличались продуманностью и эффективностью. В первую очередь это касается опрометчивого заявления об отмене пакета «восточных» договоров царского правительства. Жертвой такой политики на китайско-монгольско-урянхайском направлении стала «кяхтинская система» /233/ (соглашения 1913-1915 гг.), гарантировавшая автономный статус Внешней Монголии. Ее подрыв также сделал уязвимым для внешней агрессии бывший российский протекторат – Урянхайский край.
      Китай и Япония поначалу придерживались прежних договоров, но уже в 1918 г. договорились об участии Китая в военной интервенции против Советской России. В соответствии с заключенными соглашениями, «китайские милитаристы обязались ввести свои войска в автономную Внешнюю Монголию и, опираясь на нее, начать наступление, ...чтобы отрезать Дальний Восток от Советской России» [4]. В сентябре 1918 г. в Ургу вступил отряд чахар (одного из племен Внутренней Монголии) численностью в 500 человек. Вслед за китайской оккупацией Монголии в Туву были введены монгольский и китайский военные отряды. Это дало толчок заранее подготовленному вооруженному выступлению тувинцев в долине р. Хемчик. В январе 1919 г. Ян Ши-чао был назначен «специальным комиссаром Китайской республики по Урянхайским делам» [5]. В Туве его активно поддержали хемчикские нойоны Монгуш Буян-Бадыргы [6] и Куулар Чимба [7]. В начальный период иностранной оккупации в Туве начались массовые погромы российских поселенцев (русских, хакасов, татар и др.), которые на время прекратились с приходом в край по Усинскому тракту партизанской армии А. Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина (июль – сентябрь 1919 г.).
      Прибытие в край довольно сильной партизанской группировки насторожило монгольских и китайских интервентов. 18 июля 1919 г. партизаны захватили Белоцарск (ныне Кызыл). Монгольский отряд занял нейтральную позицию. Китайский оккупационный отряд находился далеко на западе. Партизан преследовал большой карательный отряд под командованием есаула Г. К. Болотова. В конце августа 1919г. он вступил на территорию Тувы и 29 августа занял Кызыл. Партизаны провели ложное отступление и в ночь на 30 августа обрушились на белогвардейцев. Охватив город полукольцом, они прижали их к реке. В ходе ожесточенного боя бологовцы были полностью разгромлены. Большая их часть утонула в водах Енисея. Лишь две сотни белогвардейцев спаслись. Общие потери белых в живой силе составили 1500 убитых. Три сотни принудительно мобилизованных новобранцев, не желая воевать, сдались в плен. Белоцарский бой был самым крупным и кровопролитным сражением за весь период Гражданской войны /234/ в Туве. Пополнившись продовольствием, трофейными боеприпасами, оружием и живой силой, сибирские партизаны вернулись в Минусинский край, где продолжили войну с колчаковцами. Тува вновь оказалась во власти интервентов.
      Для монголов, как разделенной нации, большое значение имел лозунг «собирания» монгольских племен и территорий в одно государство. Возникнув в 1911 г. как национальное движение, панмонголизм с тех пор последовательно и настойчиво ставил своей целью присоединение Тувы к Монголии. Объявленный царским правительством протекторат над Тувой монголы никогда не считали непреодолимым препятствием для этого. Теперь же, после отказа Советской России от прежних договоров, и вовсе действовали открыто. После ухода из Тувы партизанской армии А.Д. Кравченко и П.Е.Щетинкина в начале сентября 1919 г. монголы установили здесь военно-оккупационный режим и осуществляли фактическую власть, В ее осуществлении они опирались на авторитет амбын-нойона Тувы Соднам-Бальчира [8] и правителей Салчакского и Тоджинского хошунов. Монголы притесняли и облагали поборами русское и тувинское население, закрывали глаза на погромы русских населенных пунктов местным бандитствующим элементом. Вопиющим нарушением международного права было выдвижение монгольским командованием жесткого требования о депортации русского населения с левобережья Енисея на правый берег в течение 45 дней. Только ценой унижений и обещаний принять монгольское подданство выборным (делегатам) от населения русских поселков удалось добиться отсрочки исполнения этого приказа.
      Советское правительство в июне 1919 г. направило обращение к правительству автономной Монголии и монгольскому народу, в котором подчеркивало, что «в отмену соглашения 1913 г. Монголия, как независимая страна, имеет право непосредственно сноситься со всеми другими народами без всякой опеки со стороны Пекина и Петрограда» [9]. В документе совершенно не учитывалось, что, лишившись в лице российского государства покровителя, Монголия, а затем и Тува уже стали объектами для вмешательства со стороны Китая и стоявшей за ним Японии (члена Антанты), что сама Монголия возобновила попытки присоединить к себе Туву.
      В октябре 1919г. китайским правительством в Ургу был направлен генерал Сюй Шучжэн с военным отрядом, который аннулировал трех-/235/-стороннюю конвенцию от 7 июня 1913 г. о предоставлении автономного статуса Монголии [10]. После упразднения автономии Внешней Монголии монгольский отряд в Туве перешел в подчинение китайского комиссара. Вскоре после этого была предпринята попытка захватить в пределах Советской России с. Усинское. На территории бывшего российского протектората Тувы недалеко от этого района были уничтожены пос. Гагуль и ряд заимок в верховьях р. Уюк. Проживавшее там русское и хакасское население в большинстве своем было вырезано. В оккупированной китайским отрядом долине р. Улуг-Хем были стерты с лица земли все поселения проживавших там хакасов. Между тем Советская Россия, скованная Гражданской войной, помочь российским переселенцам в Туве ничем не могла.
      До 1920 г. внимание советского правительства было сконцентрировано на тех регионах Сибири и Дальнего Востока, где решалась судьба Гражданской войны. Тува к ним не принадлежала. Советская власть Енисейской губернии, как и царская в период протектората, продолжала формально числить Туву в своем ведении, не распространяя на нее свои действия. Так, в сводке Красноярской Губернской Чрезвычайной Комиссии за период с 14 марта по 1 апреля 1920 г. отмечалось, что «губерния разделена на 5 уездов: Красноярский, Ачинский, Канский, Енисейский и 3 края: Туруханский, Усинский и Урянхайский... Ввиду политической неопределенности Усинско-Урянхайского края, [к] формированию милиции еще не преступлено» [11].
      Только весной 1920 г. советское правительство вновь обратило внимание на острую обстановку в Урянхае. 16-18 мая 1920 г. в тувинском пос. Баян-Кол состоялись переговоры Ян Шичао и командира монгольского отряда Чамзрына (Жамцарано) с советским представителем А. И. Кашниковым [12], по итогам которых Тува признавалась нейтральной зоной, а в русских поселках края допускалась организация ревкомов. Но достигнутые договоренности на уровне правительств Китая и Советской России закреплены не были, так и оставшись на бумаге. Анализируя создавшуюся в Туве ситуацию, А. И. Кашников пришел к мысли, что решить острый «урянхайский вопрос» раз и навсегда может только создание ту винского государства. Он был не единственным советским деятелем, который так думал. Но, забегая вперед, отметим: дальнейшие события показали, что и после создания тувинского го-/236/-сударства в 1921 г. этот вопрос на протяжении двух десятилетий продолжал оставаться предметом дипломатических переговоров СССР с Монголией и Китаем.
      В конце июля 1920 г., в связи с поражением прояпонской партии в Китае и усилением освободительного движения в Монголии, монгольский отряд оставил Туву. Но его уход свидетельствовал не об отказе панмонголистов от присоединения Тувы, а о смене способа достижения цели, о переводе его в плоскость дипломатических переговоров с Советской Россией. Глава делегации монгольских революционеров С. Данзан во время переговоров 17 августа 1920 г. в Иркутске с уполномоченным по иностранным делам в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Талоном интересовался позицией Советской России по «урянхайскому вопросу» [13]. В Москве в беседах монгольских представителей с Г. В. Чичериным этот вопрос ставился вновь. Учитывая, что будущее самой Монголии, ввиду позиции Китая еще неясно, глава НКИД обдумывал иную формулу отношений сторон к «урянхайскому вопросу», ставя его в зависимость от решения «монгольского вопроса» [14].
      Большинство деятелей Коминтерна, рассматривая Китай в качестве перспективной зоны распространения мировой революции, исходили из необходимости всемерно усиливать влияние МНРП на Внутреннюю Монголию и Баргу, а через них – на революционное движение в Китае. С этой целью объединение всех монгольских племен (к которым, без учета тюркского происхождения, относились и тувинцы) признавалось целесообразным [15]. Меньшая часть руководства Коминтерна уже тогда считала, что панмонголизм создавал внутреннюю угрозу революционному единству в Китае [16].
      Вопросами текущей политики по отношению к Туве также занимались общесибирские органы власти. Характеризуя компетентность Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома в восточной политике, уполномоченный НКИД в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Гапон отмечал: «Взаимосплетение интересов Востока, с одной стороны, и Советской России, с другой, так сложно, что на тонкость, умелость революционной работы должно быть обращено особое внимание. Солидной постановке этого дела партийными центрами Сибири не только не уделяется внимания, но в практической плоскости этот вопрос вообще не ставится» [17]. Справедливость этого высказывания находит подтверждение /237/ в практической деятельности Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома, позиция которых в «урянхайском вопросе» основывалась не на учете ситуации в регионе, а на общих указаниях Дальневосточного Секретариата Коминтерна (далее – ДВСКИ).
      Ян Шичао, исходя из политики непризнания Китайской Республикой Советской России, пытаясь упрочить свое пошатнувшееся положение из-за революционных событий в Монголии, стал добиваться от русских колонистов замены поселковых советов одним выборным лицом с функциями сельского старосты. Вокруг китайского штаба концентрировались белогвардейцы и часть тувинских нойонов. Раньше царская Россия была соперницей Китая в Туве, но китайский комиссар в своем отношении к белогвардейцам руководствовался принципом «меньшего зла» и намерением ослабить здесь «красных» как наиболее опасного соперника.
      В августе 1920 г. в ранге Особоуполномоченного по делам Урянхайского края и Усинского пограничного округа в Туву был направлен И. Г. Сафьянов [18]. На него возлагалась задача защиты «интересов русских поселенцев в Урянхае и установление дружественных отношений как с местным коренным населением Урянхая, так и с соседней с ним Монголией» [19]. Решением президиума Енисейского губкома РКП (б) И. Г. Сафьянову предписывалось «самое бережное отношение к сойотам (т.е. к тувинцам. – Н.М.) и самое вдумчивое и разумное поведение в отношении монголов и китайских властей» [20]. Практические шаги по решению этих задач он предпринимал, руководствуясь постановлением ВЦИК РСФСР, согласно которому Тува к числу регионов Советской России отнесена не была [21].
      По прибытии в Туву И. Г. Сафьянов вступил в переписку с китайским комиссаром. В письме от 31 августа 1920 г. он уведомил Ян Шичао о своем назначении и предложил ему «по всем делам Усинского Пограничного Округа, а также ... затрагивающим интересы русского населения, проживающего в Урянхае», обращаться к нему. Для выяснения «дальнейших взаимоотношений» он попросил назначить время и место встречи [22]. Что касается Ян Шичао, то появление в Туве советского представителя, ввиду отсутствия дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, было им воспринято настороженно. Этим во многом объясняется избранная Ян Шичао /238/ тактика: вести дипломатическую переписку, уклоняясь под разными предлогами от встреч и переговоров.
      Сиббюро ЦК РКП (б) в документе «Об условиях, постановке и задачах революционной работы на Дальнем Востоке» от 16 сентября 1920 г. определило: «...пока край не занят китайскими войсками (видимо, отряд Ян Шичао в качестве серьезной силы не воспринимался. – Н.М.), ...должны быть приняты немедленно же меры по установлению тесного контакта с урянхами и изоляции их от китайцев» [23]. Далее говорилось о том, что «край будет присоединен к Монголии», в которой «урянхайцам должна быть предоставлена полная свобода самоуправления... [и] немедленно убраны русские административные учреждения по управлению краем» [24]. Центральным пунктом данного документа, несомненно, было указание на незамедлительное принятие мер по установлению связей с тувинцами и изоляции их от китайцев. Мнение тувинцев по вопросу о вхождении (невхождении) в состав Монголии совершенно не учитывалось. Намерение упразднить в Туве русскую краевую власть (царскую или колчаковскую) запоздало, поскольку ее там давно уже не было, а восстанавливаемые советы свою юрисдикцию на тувинское население не распространяли. Этот план Сиббюро был одобрен Политбюро ЦК РКП (б) и долгое время определял политику Советского государства в отношении Урянхайского края и русской крестьянской колонии в нем.
      18 сентября 1920 г. Ян Шичао на первое письмо И. Г. Сафьянова ответил, что его назначением доволен, и принес свои извинения в связи с тем, что вынужден отказаться от переговоров по делам Уряпхая, как подлежащим исключительному ведению правительства [25]. На это И. Г. Сафьянов в письме от 23 сентября 1921 г. пояснил, что он переговоры межгосударственного уровня не предлагает, а собирается «поговорить по вопросам чисто местного характера». «Являясь представителем РСФСР, гражданами которой пожелало быть и все русское население в Урянхае, – пояснил он, – я должен встать на защиту его интересов...» Далее он сообщил, что с целью наладить «добрососедские отношения с урянхами» решил пригласить их представителей на съезд «и вместе с ними обсудить все вопросы, касающиеся обеих народностей в их совместной жизни» [26], и предложил Ян Шичао принять участие в переговорах. /239/
      Одновременно И. Г. Сафьянов отправил еще два официальных письма. В письме тувинскому нойону Даа хошуна Буяну-Бадыргы он сообщил, что направлен в Туву в качестве представителя РСФСР «для защиты интересов русского населения Урянхая» и для переговоров с ним и другими представителями тувинского народа «о дальнейшей совместной жизни». Он уведомил нойона, что «для выяснения создавшегося положения» провел съезд русского населения, а теперь предлагал созвать тувинский съезд [27]. Второе письмо И. Г. Сафьянов направил в Сибревком (Омск). В нем говорилось о политическом положении в Туве, в частности об избрании на X съезде русского населения (16-20 сентября) краевой Советской власти, начале работы по выборам поселковых советов и доброжелательном отношении к проводимой работе тувинского населения. Монгольский отряд, писал он, покинул Туву, а китайский – ограничивает свое влияние районом торговли китайских купцов – долиной р. Хемчик [28].
      28 сентября 1920 г. Енгубревком РКП (б) на своем заседании заслушал доклад о ситуации в Туве. В принятой по нему резолюции говорилось: «Отношение к Сафьянову со стороны сойотов очень хорошее. Линия поведения, намеченная Сафьяновым, следующая: организовать, объединить местные Ревкомы, создать руководящий орган “Краевую власть” по образцу буферного государства»[29]. В протоколе заседания также отмечалось: «Отношения между урянхами и монголами – с одной стороны, китайцами – с другой, неприязненные и, опираясь на эти неприязненные отношения, можно было бы путем организации русского населения вокруг идеи Сов[етской] власти вышибить влияние китайское из Урянхайского края» [30].
      В телеграфном ответе на письмо И.Г. Сафьянова председатель Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома И. Н. Смирнов [31] 2 октября 1920 г. сообщил, что «Сиббюро имело суждение об Урянхайском крае» и вынесло решение: «Советская Россия не намерена и не делает никаких шагов к обязательному присоединению к себе Урянхайского края». Но так как он граничит с Монголией, то, с учетом созданных в русской колонии советов, «может и должен служить проводником освободительных идей в Монголии и Китае». В связи с этим, сообщал И. Н. Смирнов, декреты Советской России здесь не должны иметь обязательной силы, хотя организация власти по типу советов, «как агитация действием», /240/ желательна. В практической работе он предписывал пока «ограничиться» двумя направлениями: культурно-просветительным и торговым [32]. Как видно из ответа. Сиббюро ЦК РКП (б) настраивало сторонников Советской власти в Туве на кропотливую революционную культурно-просветительную работу. Учитывая заграничное положение Тувы (пока с неясным статусом) и задачи колонистов по ведению революционной агитации в отношении к Монголии и Китаю, от санкционирования решений краевого съезда оно уклонилось. Напротив, чтобы отвести от Советской России обвинения со стороны других государств в продолжение колониальной политики, русской колонии было предложено не считать декреты Советской власти для себя обязательными. В этом прослеживается попытка вполне оправдавшую себя с Дальневосточной Республикой (ДВР) «буферную» тактику применить в Туве, где она не являлась ни актуальной, ни эффективной. О том, как И.Г. Сафьянову держаться в отношении китайского военного отряда в Туве, Сиббюро ЦК РКП (б) никаких инструкций не давало, видимо полагая, что на месте виднее.
      5 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов уведомил Ян Шичао, что урянхайский съезд созывается 25 октября 1920 г. в местности Суг-Бажи, но из полученного ответа убедился, что китайский комиссар контактов по-прежнему избегает. В письме от 18 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов вновь указал на крайнюю необходимость переговоров, теперь уже по назревшему вопросу о недопустимом поведении китайских солдат в русских поселках. Дело в том, что 14 октября 1920 г. они застрелили председателя Атамановского сельсовета А. Сниткина и арестовали двух русских граждан, отказавшихся выполнить их незаконные требования. В ответ на это местная поселковая власть арестовала трех китайских солдат, творивших бесчинства и произвол. «Как видите, дело зашло слишком далеко, – писал И. Г. Сафьянов, – и я еще раз обращаюсь к Вам с предложением возможно скорее приехать сюда, чтобы совместно со мной обсудить и разобрать это печальное и неприятное происшествие. Предупреждаю, что если Вы и сейчас уклонитесь от переговоров и откажитесь приехать, то я вынужден буду прервать с Вами всякие сношения, сообщить об этом нашему Правительству, и затем приму соответствующие меры к охране русских поселков и вообще к охране наших интересов в Урянхае». Сафьянов также предлагал /241/ во время встречи обменяться арестованными пленными [33]. В течение октября между китайским и советским представителями в Туве велась переписка по инциденту в Атамановке. Письмом от 26 октября 1920 г. Ян Шичао уже в который раз. ссылаясь на нездоровье, от встречи уклонился и предложил ограничиться обменом пленными [34]. Между тем начатая И.Г. Сафьяновым переписка с тувинскими нойонами не могла не вызвать беспокойства китайского комиссара. Он, в свою очередь, оказал давление на тувинских правителей и сорвал созыв намеченного съезда.
      Из вышеизложенного явствует, что китайский комиссар Ян Шичао всеми силами пытался удержаться в Туве. Революционное правительство Монголии поставило перед Советским правительством вопрос о включении Тувы в состав Внешней Монголии. НКИД РСФСР, учитывая в первую очередь «китайский фактор» как наиболее весомый, занимал по нему' нейтрально-осторожную линию. Большинство деятелей Коминтерна и общесибирские партийные и советские органы в своих решениях по Туве, как правило, исходили из целесообразности ее объединения с революционной Монголией. Практические шаги И.Г. Сафьянова, представлявшего в то время в Туве Сибревком и Сиббюро ЦК РКП (б), были направлены на вовлечение представителя Китая в Туве в переговорный процесс о судьбе края и его населения, установление с той же целью контактов с влиятельными фигурами тувинского общества и местными советскими активистами. Однако китайский комиссар и находившиеся под его влиянием тувинские нойоны от встреч и обсуждений данной проблемы под разными предлогами уклонялись.
      Концентрация антисоветских сил вокруг китайского штаба все более усиливалась. В конце октября 1920 г. отряд белогвардейцев корнета С.И. Шмакова перерезал дорогу, соединяющую Туву с Усинским краем. Водный путь вниз по Енисею в направлении на Минусинск хорошо простреливался с левого берега. Местные партизаны и сотрудники советского представительства в Туве оказались в окружении. Ситуация для них становилась все более напряженной [35]. 28 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов решил в сопровождении охраны выехать в местность Оттук-Даш, куда из района Шагаан-Арыга выдвинулся китайский отряд под командованием Линчана и, как ожидалось, должен был прибыть Ян Шичао. Но переговоры не состоялись. /242/
      На рассвете 29 октября 1920 г. китайские солдаты и мобилизованные тувинцы окружили советскую делегацию. Против 75 красноармейцев охраны выступил многочисленный и прекрасно вооруженный отряд. В течение целого дня шла перестрелка. Лишь с наступлением темноты окруженным удалось прорвать кольцо и отступить в Атамановку. В этом бою охрана И. Г. Сафьянова потеряла несколько человек убитыми, а китайско-тувинский отряд понес серьезные потери (до 300 человек убитыми и ранеными) и отступил на место прежней дислокации. Попытка Ян Шичао обеспечить себе в Туве безраздельное господство провалилась [36].
      Инцидент на Оттук-Даше стал поворотным пунктом в политической жизни Тувы. Неудача китайцев окончательно подорвала их авторитет среди коренного населения края и лишила поддержки немногих, хотя и влиятельных, сторонников из числа хемчикских нойонов. Непозволительное в международной практике нападение на дипломатического представителя (в данном случае – РСФСР), совершенное китайской стороной, а также исходящая из китайского лагеря угроза уничтожения населенных пунктов русской колонии дали Советской России законный повод для ввода на территорию Тувы военных частей.
      И.Г. Сафьянов поначалу допускал присоединение Тувы к Советской России. Он считал, что этот шаг «не создаст... никакого осложнения в наших отношениях с Китаем и Монголией, где сейчас с новой силой загорается революционный пожар, где занятые собственной борьбой очень мало думают об ограблении Урянхая…» [37]. Теперь, когда вопрос о вводе в Туву советских войск стоял особенно остро, он, не колеблясь, поставил его перед Енгубкомом и Сибревкомом. 13 ноября 1920 г. И.Г. Сафьянов направил в Омск телеграмму: «Белые банды, выгоняемые из северной Монголии зимними холодами и голодом, намереваются захватить Урянхай. Шайки местных белобандитов, скрывающиеся в тайге, узнав это, вышли и грабят поселки, захватывают советских работников, терроризируют население. Всякая мирная работа парализована ими... Теперь положение еще более ухудшилось, русскому населению Урянхая, сочувствующему советской власти, грозит полное истребление. Требую от вас немедленной помощи. Необходимо сейчас же ввести в Урянхай регулярные отряды. Стоящие в Усинском войска боятся нарушения международных прав. Ничего /243/ они уже не нарушат. С другой стороны совершено нападение на вашего представителя...» [38]
      В тот же день председатель Сибревкома И.Н. Смирнов продиктовал по прямому проводу сообщение для В.И. Ленина (копия – Г.В. Чичерину), в котором обрисовал ситуацию в Туве. На основании данных, полученных от него 15 ноября 1920 г., Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало вопрос о военной помощи Туве. Решение о вводе в край советских войск было принято, но выполнялось медленно. Еще в течение месяца И. Г. Сафьянову приходилось посылать тревожные сигналы в высокие советские и военные инстанции. В декабре 1920 г. в край был введен советский экспедиционный отряд в 300 штыков. В начале 1921 г. вошли и рассредоточились по населенным пунктам два батальона 190-го полка внутренней службы. В с. Усинском «в ближайшем резерве» был расквартирован Енисейский полк [39].
      Ввод советских войск крайне обеспокоил китайского комиссара в Туве. На его запрос от 31 декабря 1920 г. о причине их ввода в Туву И. Г. Сафьянов письменно ответил, что русским колонистам и тяготеющим к Советской России тувинцам грозит опасность «быть вырезанными» [40]. Он вновь предложил Ян Шичао провести в Белоцарске 15 января 1921 г. переговоры о дальнейшей судьбе Тувы. Но даже в такой ситуации китайский представитель предпочел избежать встречи [41].
      Еще в первых числах декабря 1920 г. в адрес командования военной части в с. Усинском пришло письмо от заведующего сумоном Маады Лопсан-Осура [42], в котором он сообщал: «Хотя вследствие недоразумения. .. вышла стычка на Оттук-Даше (напомним, что в ней на стороне китайцев участвовали мобилизованные тувинцы. – Н.М.), но отношения наши остались добрососедскими ... Если русские военные отряды не будут отведены на старые места, Ян Шичао намерен произвести дополнительную мобилизацию урянхов, которая для нас тяжела и нежелательна» [43]. Полученное сообщение 4 декабря 1920 г. было передано в высокие военные ведомства в Иркутске (Реввоенсовет 5-й армии), Омске, Чите и, по-видимому, повлияло на решение о дополнительном вводе советских войск в Туву. Тревожный сигнал достиг Москвы.
      На пленуме ЦК РКП (б), проходившем 4 января 1921 г. под председательством В. И. Ленина, вновь обсуждался вопрос «Об Урянхайском крае». Принятое на нем постановление гласило: «Признавая /244/ формальные права Китайской Республики над Урянхайским краем, принять меры для борьбы с находящимися там белогвардейскими каппелевскими отрядами и оказать содействие местному крестьянскому населению...» [44]. Вскоре в Туву были дополнительно введены подразделения 352 и 440 полков 5-й Красной Армии и направлены инструкторы в русские поселки для организации там ревкомов.
      Ян Шичао, приведший ситуацию в Туве к обострению, вскоре был отозван пекинским правительством, но прибывший на его место новый военный комиссар Ман Шани продолжал придерживаться союза с белогвардейцами. Вокруг его штаба, по сообщению от командования советской воинской части в с. Усинское от 1 февраля 1921 г., сосредоточились до 160 противников Советской власти [45]. А между тем захватом Урги Р.Ф.Унгерном фон Штернбергом в феврале 1921 г., изгнанием китайцев из Монголии их отряд в Туве был поставлен в условия изоляции, и шансы Китая закрепиться в крае стали ничтожно малыми.
      Повышение интереса Советской России к Туве было также связано с перемещением театра военных действий на территорию Монголии и постановкой «урянхайского вопроса» – теперь уже революционными панмонголистами и их сторонниками в России. 2 марта 1921 г. Б.З. Шумяцкий [46] с И.Н. Смирновым продиктовали по прямому проводу для Г.В. Чичерина записку, в которой внесли предложение включить в состав Монголии Урянхайский край (Туву). Они считали, что монгольской революционной партии это прибавит сил для осуществления переворота во всей Монголии. А Тува может «в любой момент ... пойти на отделение от Монголии, если ее международное положение станет складываться не в нашу пользу» [47]. По этому плану Тува должна была без учета воли тувинского народа войти в состав революционной Монголии. Механизм же ее выхода из монгольского государства на случай неудачного исхода революции в Китае продуман не был. Тем не менее, как показывают дальнейшие события в Туве и Монголии, соавторы этого плана получили на его реализацию «добро». Так, когда 13 марта 1921 г. в г. Троицкосавске было сформировано Временное народное правительство Монголии из семи человек, в его составе одно место было зарезервировано за Урянхаем [48].
      Барон Р.Ф.Унгерн фон Штернберг, укрепившись в Монголии, пытался превратить ее и соседний Урянхайский край в плацдарм для /245/ наступления на Советскую Россию. Между тем советское правительство, понимая это, вовсе не стремилось наводнить Туву войсками. С белогвардейскими отрядами успешно воевали главным образом местные русские партизаны, возглавляемые С.К. Кочетовым, а с китайцами – тувинские повстанцы, которые первое время руководствовались указаниями из Монголии. Позднее, в конце 1920-х гг., один из первых руководителей тувинского государства Куулар Дондук [49] вспоминал, что при Р.Ф.Унгерне фон Штернберге в Урге было созвано совещание монгольских князей, которое вынесло решение о разгроме китайского отряда в Туве [50]. В первых числах марта 1921 г. в результате внезапного ночного нападения тувинских повстанцев на китайцев в районе Даг-Ужу он был уничтожен.
      18 марта Б.З. Шумяцкий телеграфировал И.Г. Сафьянову: «По линии Коминтерна предлагается вам немедленно организовать урянхайскую нар[одно-] революционную] партию и народ[н]о-революционное правительство Урянхая... Примите все меры, чтобы организация правительства и нар[одно-] рев[олюционной] партии были осуществлены в самый краткий срок и чтобы они декларировали объединение с Монголией в лице создавшегося в Маймачене Центрального Правительства ...Вы назначаетесь ... с полномочиями Реввоенсовета армии 5 и особыми полномочиями от Секретариата (т.е. Дальневосточного секретариата Коминтерна. – Я.М.)» [51]. Однако И. Г. Сафьянов не поддерживал предложенный Шумяцким и Смирновым план, особенно ту его часть, где говорилось о декларировании тувинским правительством объединения Тувы с Монголией.
      21 мая 1921 г. Р.Ф. Унгерн фон Штернберг издал приказ о переходе в подчинение командования его войск всех рассеянных в Сибири белогвардейских отрядов. На урянхайском направлении действовал отряд генерала И. Г. Казанцева [52]. Однако весной 1921 г. он был по частям разгромлен и рассеян партизанами (Тарлакшинский бой) и хемчик-скими тувинцами [53].
      После нескольких лет вооруженной борьбы наступила мирная передышка, которая позволила И.Г. Сафьянову и его сторонникам активизировать работу по подготовке к съезду представителей тувинских хошунов. Главным пунктом повестки дня должен был стать вопрос о статусе Тувы. В качестве возможных вариантов решения рассматри-/246/-вались вопросы присоединения Тувы к Монголии или России, а также создание самостоятельного тувинского государства. Все варианты имели в Туве своих сторонников и шансы на реализацию.
      Относительно новым для тувинцев представлялся вопрос о создании национального государства. Впервые представители тувинской правящей элиты заговорили об этом (по примеру Монголии) в феврале 1912 г., сразу после освобождения от зависимости Китая. Непременным условием его реализации должно было стать покровительство России. Эту часть плана реализовать удаюсь, когда в 1914 г. над Тувой был объявлен российский протекторат Однако царская Россия вкладывала в форму протектората свое содержание, взяв курс на поэтапное присоединение Тувы. Этому помешали революционные события в России.
      Второй раз попытка решения этого вопроса, как отмечалось выше, осуществлялась с позиций самоопределения тувинского народа в июне 1918 г. И вот после трудного периода Гражданской войны в крае и изгнания из Тувы иностранных интервентов этот вопрос обсуждался снова. Если прежде геополитическая ситуация не давала для его реализации ни малейших шансов, то теперь она, напротив, ей благоприятствовала. Немаловажное значение для ее практического воплощения имели данные И.Г. Сафьяновым гарантии об оказании тувинскому государству многосторонней помощи со стороны Советской России. В лице оставивших китайцев хемчикских нойонов Буяна-Бадыргы и Куулара Чимба, под властью которых находилось большинство населения Тувы, идея государственной самостоятельности получила активных сторонников.
      22 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов распространил «Воззвание [ко] всем урянхайским нойонам, всем чиновникам и всему урянхайскому народу», в котором разъяснял свою позицию по вопросу о самоопределении тувинского народа. Он также заверил, что введенные в Туву советские войска не будут навязывать тувинскому народу своих законов и решений [54]. Из текста воззвания явствовало, что сам И. Г. Сафьянов одобряет идею самоопределения Тувы вплоть до образования самостоятельного государства.
      Изменение политической линии представителя Сибревкома в Туве И. Г. Сафьянова работниками ДВСКИ и советских органов власти Сибири было встречено настороженно. 24 мая Сиббюро ЦК РКП (б) /247/ рассмотрело предложение Б.З. Шумяцкого об отзыве из Тувы И. Г. Сафьянова. В принятом постановлении говорилось: «Вопрос об отзыве т. Сафьянова .. .отложить до разрешения вопроса об Урянхайском крае в ЦК». Кроме того, Енисейский губком РКП (б) не согласился с назначением в Туву вместо Сафьянова своего работника, исполнявшего обязанности губернского продовольственного комиссара [55].
      На следующий день Б.З. Шумяцкий отправил на имя И.Г. Сафьянова гневную телеграмму: «Требую от Вас немедленного ответа, почему до сих пор преступно молчите, предлагаю немедленно войти в отношение с урянхайцами и выйти из состояния преступной бездеятельности». Он также ставил Сафьянова в известность, что на днях в Туву прибудет делегация от монгольского народно-революционного правительства и революционной армии во главе с уполномоченным Коминтерна Б. Цивенжаповым [56], директивы которого для И. Г. Сафьянова обязательны [57]. На это в ответной телеграмме 28 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов заявил: «...Я и мои сотрудники решили оставить Вашу программу и работать так, как подсказывает нам здравый смысл. Имея мандат Сибревкома, выданный мне [с] согласия Сиббюро, беру всю ответственность на себя, давая отчет [о] нашей работе только товарищу Смирнову» [58].
      14 июня 1921 г. глава НКИД РСФСР Г.В. Чичерин, пытаясь составить более четкое представление о положении в Туве, запросил мнение И.Н. Смирнова по «урянхайскому вопросу» [59]. В основу ответа И.Н. Смирнова было положено постановление, принятое членами Сиббюро ЦК РКП (б) с участием Б.З. Шумяцкого. Он привел сведения о численности в Туве русского населения и советских войск и предложил для осуществления постоянной связи с Урянхаем направить туда представителя НКИД РСФСР из окружения Б.З. Шумяцкого. Также было отмечено, что тувинское население относится к монголам отрицательно, а русское «тяготеет к советской власти». Несмотря на это, Сиббюро ЦК РКП (б) решило: Тува должна войти в состав Монголии, но декларировать это не надо [60].
      16 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) по предложению народного комиссара иностранных дел Г.В. Чичерина с одобрения В.И. Ленина приняло решение о вступлении в Монголию советских войск для ликвидации группировки Р.Ф.Унгерна фон Штернберга. Тем временем «старые» панмонголисты тоже предпринимали попытки подчинить /248/ себе Туву. Так, 17 июня 1921 г. управляющий Цзасакту-хановским аймаком Сорукту ван, назвавшись правителем Урянхая, направил тувинским нойонам Хемчика письмо, в котором под угрозой сурового наказания потребовал вернуть захваченные у «чанчина Гегена» (т.е. генерала на службе у богдо-гегена) И.Г. Казанцева трофеи и служебные бумаги, а также приехать в Монголию для разбирательства [61]. 20 июня 1921 г. он сообщил о идущем восстановлении в Монголии нарушенного китайцами управления (т.е. автономии) и снова выразил возмущение разгромом тувинцами отряда генерала И.Г. Казанцева. Сорукту ван в гневе спрашивал: «Почему вы, несмотря на наши приглашения, не желаете явиться, заставляете ждать, тормозите дело и не о чем не сообщаете нам? ...Если вы не исполните наше предписание, то вам будет плохо» [62]
      Однако монгольский сайт (министр, влиятельный чиновник) этими угрозами ничего не добился. Хемчикские нойоны к тому времени уже были воодушевлены сафьяновским планом самоопределения. 22 июня 1921 г. И. Г. Сафьянов в ответе на адресованное ему письмо Сорукту вана пригласил монгольского сайта на переговоры, предупредив его, что «чинить обиды другому народу мы не дадим и берем его под свое покровительство» [63]. 25-26 июня 1921 г. в Чадане состоялось совещание представителей двух хемчикских хошунов и советской делегации в составе представителей Сибревкома, частей Красной Армии, штаба партизанского отряда и русского населения края, на котором тувинские представители выразили желание создать самостоятельное государство и созвать для его провозглашения Всетувинский съезд. В принятом ими на совещании решении было сказано: «Представителя Советской России просим поддержать нас на этом съезде в нашем желании о самоопределении... Вопросы международного характера будущему центральному органу необходимо решать совместно с представительством Советской России, которое будет являться как бы посредником между тувинским народом и правительствами других стран» [64].
      1 июля 1921 г. в Москве состоялись переговоры наркома иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина с монгольской делегацией в составе Бекзеева (Ц. Жамцарано) и Хорлоо. В ходе переговоров Г.В. Чичерин предложил формулу отношения сторон к «урянхайскому вопросу», в соответствии с которой: Советская Россия от притязаний на Туву /249/ отказывалась, Монголия в перспективе могла рассчитывать на присоединение к ней Тувы, но ввиду неясности ее международного положения вопрос оставался открытым на неопределенное время. Позиция Тувы в это время определенно выявлена еще не была, она никак не комментировалась и во внимание не принималась.
      Между тем Б.З. Шумяцкий попытался еще раз «образумить» своего политического оппонента в Туве. 12 июля 1921 г. он телеграфировал И. Г. Сафьянову: «Если совершите возмутительную и неслыханную в советской, военной и коминтерновской работе угрозу неподчинения в смысле отказа информировать, то вынужден буду дать приказ по военной инстанции в пределах прав, предоставленных мне дисциплинарным уставом Красной Армии, которым не однажды усмирялся бунтарский пыл самостийников. Приказываю информацию давать моему заместителю [Я.Г.] Минскеру и [К.И.] Грюнштейну» [65].
      Однако И. Г. Сафьянов, не будучи на деле «самостийником», практически о каждом своем шаге регулярно докладывал председателю Сибревкома И. Н. Смирнову и просил его передать полученные сведения в адрес Реввоенсовета 5-й армии и ДВСКИ. 13 июля 1921 г. И.Г. Сафьянов подробно информирован его о переговорах с представителями двух хемчикских кожуунов [66]. Объясняя свое поведение, 21 июля 1921 г. он писал, что поначалу, выполняя задания Б.З. Шумяцкого «с его буферной Урянхайской политикой», провел 11-й съезд русского населения Тувы (23-25 апреля 1921 г.), в решениях которого желание русского населения – быть гражданами Советской республики – учтено не было. В результате избранная на съезде краевая власть оказалась неавторитетной, и «чтобы успокоить бушующие сердца сторонников Советской власти», ему пришлось «преобразовать представительство Советской] России в целое учреждение, разбив его на отделы: дипломатический, судебный, Внешторга и промышленности, гражданских дел» [67]. Письмом от 28 июля 1921 г. он сообщил о проведении 12-го съезда русского населения в Туве (23-26 июля 1921 гг.), на котором делегаты совершенно определенно высказались за упразднение буфера и полное подчинение колонии юрисдикции Советской России [68].
      В обращении к населению Тувы, выпущенном в конце июля 1921 г., И.Г. Сафьянов заявил: «Центр уполномочил меня и послал к Вам в Урянхай помочь Вам освободиться от гнета Ваших насильников». /250/ Причислив к числу последних китайцев, «реакционных» монголов и белогвардейцев, он сообщил, что ведет переговоры с хошунами Тувы о том, «как лучше устроить жизнь», и что такие переговоры с двумя хемчикскими хошунами увенчались успехом. Он предложил избрать по одному представителю от сумона (мелкая административная единица и внутриплеменное деление. – Я.М.) на предстоящий Всетувинский съезд, на котором будет рассмотрен вопрос о самоопределении Тувы [69].
      С каждым предпринимаемым И. Г. Сафьяновым шагом возмущение его действиями в руководстве Сиббюро ЦК РКП (б) и ДВСКИ нарастало. Его переговоры с представителями хемчикских хошунов дали повод для обсуждения Сиббюро ЦК РКП (б) вопроса о покровительстве Советской России над Тувой. В одном из его постановлений, принятом в июле 1921 г., говорилось, что советский «протекторат над Урянхайским краем в международных делах был бы большой политической ошибкой, которая осложнила бы наши отношения с Китаем и Монголией» [70]. 11 августа 1921 г. И. Г. Сафьянов получил из Иркутска от ответственного секретаря ДВСКИ И. Д. Никитенко телеграмму, в которой сообщалось о его отстранении от представительства Коминтерна в Урянхае «за поддержку захватчиков края по направлению старой царской администрации» [71]. Буквально задень до Всетувинского учредительного Хурала в Туве 12 августа 1921 г. И. Д. Никитенко писал Г.В. Чичерину о необходимости «ускорить конкретное определение отношения Наркоминдела» по Туве. Назвав И. Г. Сафьянова «палочным самоопределителем», «одним из импрессионистов... доморощенной окраинной политики», он квалифицировал его действия как недопустимые. И. Д. Никитенко предложил включить Туву «в сферу влияния Монгольской Народно-Революционной партии», работа которой позволит выиграть 6-8 месяцев, в течение которых «многое выяснится» [72]. Свою точку зрения И. Д. Никитенко подкрепил приложенными письмами двух известных в Туве монголофилов: амбын-нойона Соднам-Бальчира с группой чиновников и крупного чиновника Салчакского хошуна Сосор-Бармы [73].
      Среди оппонентов И. Г. Сафьянова были и советские военачальники. По настоянию Б.З. Шумяцкого он был лишен мандата представителя Реввоенсовета 5-й армии. Военный комиссар Енисейской губернии И. П. Новоселов и командир Енисейского пограничного полка Кейрис /251/ доказывали, что он преувеличивал количество белогвардейцев в Урянхае и исходящую от них опасность лишь для того, чтобы добиться военной оккупации края Советской Россией. Они также заявляли, что представитель Сибревкома И.Г. Сафьянов и поддерживавшие его местные советские власти преследовали в отношении Тувы явно захватнические цели, не считаясь с тем, что их действия расходились с политикой Советской России, так как документальных данных о тяготении тувинцев к России нет. Адресованные И. Г. Сафьянову обвинения в стремлении присоединить Туву к России показывают, что настоящие его взгляды на будущее Тувы его политическим оппонентам не были до конца ясны и понятны.
      Потакавшие новым панмонголистам коминтерновские и сибирские советские руководители, направляя в Туву в качестве своего представителя И.Г. Сафьянова, не ожидали, что он станет настолько сильным катализатором политических событий в крае. Действенных рычагов влияния на ситуацию на тувинской «шахматной доске» отечественные сторонники объединения Тувы с Монголией не имели, поэтому проиграли Сафьянову сначала «темп», а затем и «партию». В то время когда представитель ДВСКИ Б. Цивенжапов систематически получал информационные сообщения Монгольского телеграфного агентства (МОНТА) об успешном развитии революции в Монголии, события в Туве развивались по своему особому сценарию. Уже находясь в опале, лишенный всех полномочий, пользуясь мандатом представителя Сибревкома, действуя на свой страх и риск, И.Г. Сафьянов ускорил наступление момента провозглашения тувинским народом права на самоопределение. В итоге рискованный, с непредсказуемыми последствиями «урянхайский гамбит» он довел до победного конца. На состоявшемся 13-16 августа 1921 г. Всетувинском учредительном Хурале вопрос о самоопределении тувинского народа получил свое разрешение.
      В телеграмме, посланной И.Г. Сафьяновым председателю Сибревкома И. Н. Смирнову (г. Новониколаевск), ДВСКИ (г. Иркутск), Губкому РКП (б) (г. Красноярск), он сообщал: «17 августа 1921 г. Урянхай. Съезд всех хошунов урянхайского народа объявил Урянхай самостоятельным в своем внутреннем управлении, [в] международных же сношениях идущим под покровительством Советроссии. Выбрано нар[одно]-рев[о-люционное] правительство [в] составе семи лиц... Русским гражданам /252/ разрешено остаться [на] территории Урянхая, образовав отдельную советскую колонию, тесно связанную с Советской] Россией...» [74]
      В августе – ноябре 1921 г. в Туве велось государственное строительство. Но оно было прервано вступлением на ее территорию из Западной Монголии отряда белого генерала А. С. Бакича. В конце ноября 1921 г. он перешел через горный хребет Танну-Ола и двинулся через Элегест в Атамановку (затем село Кочетово), где находился штаб партизанского отряда. Партизаны, среди которых были тувинцы и красноармейцы усиленного взвода 440-го полка под командой П.Ф. Карпова, всего до тысячи бойцов, заняли оборону.
      Ранним утром 2 декабря 1921 г. отряд Бакича начал наступление на Атамановку. Оборонявшие село кочетовцы и красноармейцы подпустили белогвардейцев поближе, а затем открыли по ним плотный пулеметный и ружейный огонь. Потери были огромными. В числе первых был убит генерал И. Г. Казанцев. Бегущих с поля боя белогвардейцев добивали конные красноармейцы и партизаны. Уничтожив значительную часть живой силы, они захватили штаб и обоз. Всего под Атамановкой погибло свыше 500 белогвардейцев, в том числе около 400 офицеров, 7 генералов и 8 священников. Почти столько же белогвардейцев попало в плен. Последняя попытка находившихся на территории Монголии белогвардейских войск превратить Туву в оплот белых сил и плацдарм для наступления на Советскую Россию закончилась неудачей. Так завершилась Гражданская война в Туве.
      Остатки разгромленного отряда Бакича ушли в Монголию, где вскоре добровольно сдались монгольским и советским военным частям. По приговору Сибирского военного отделения Верховного трибунала ВЦИК генерала А. С. Бакича и пятерых его ближайших сподвижников расстреляли в Новосибирске. За умелое руководство боем и разгром отряда Бакича С. К. Кочетова приказом Реввоенсовета РСФСР № 156 от 22 января 1922 г. наградили орденом Красного Знамени.
      В завершение настоящего исследования можно заключить, что протекавшие в Туве революционные события и Гражданская война были в основном производными от российских, Тува была вовлечена в российскую орбиту революционных и военных событий периода 1917-1921 гг. Но есть у них и свое, урянхайское, измерение. Вплетаясь в канву известных событий, в новых условиях получил свое продол-/253/-жение нерешенный до конца спор России, Китая и Монголии за обладание Тувой, или «урянхайский вопрос». А на исходе Гражданской войны он дополнился новым содержанием, выраженным в окрепшем желании тувинского народа образовать свое государство. Наконец, определенное своеобразие событиям придавало местоположение Тувы. Труд недоступностью и изолированностью края от революционных центров Сибири во многом объясняется относительное запаздывание исторических процессов периода 1917-1921 гг., более медленное их протекание, меньшие интенсивность и степень остроты. Однако это не отменяет для Тувы общую оценку описанных выше событий, как произошедших по объективным причинам, и вместе с тем страшных и трагических.
      1. См.: Собрание архивных документов о протекторате России над Урянхайским краем – Тувой (к 100-летию исторического события). Новосибирск, 2014.
      2. История Тувы. Новосибирск, 2017. Т. III. С. 13-30.
      3. ВКП (б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае: документы. М., 1994. Т. 1. 1920-1925. С. 11.
      4. История советско-монгольских отношений. М., 1981. С. 24.
      5. Сейфуяин Х.М. К истории иностранной военной интервенции и гражданской войны в Туве. Кызыл, 1956. С. 38-39; Ян Шичао окончил юридический факультет Петербургского университета, хорошо знал русский язык (см.: Белов Ь.А. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М., 1999. С. 203 (ссылки к 5-й главе).
      6. Монгуш Буян-Бадыргы (1892-1932) – государственный и политический деятель Тувы. До 1921 г. – нойон Даа кожууна. В 1921 г. избирался председателем Всетувин-ского учредительного Хурала и членом первого состава Центрального Совета (правительства). До февраля 1922 г. фактически исполнял обязанности главы правительства. В 1923 г. официально избран премьер-министром тувинского правительства. С 1924 г. по 1927 г. находился на партийной работе, занимался разработкой законопроектов. В 1927 г. стал министром финансов ТНР. В 1929 г. был арестован по подозрению в контрреволюционной деятельности и весной 1932 г. расстрелян. Тувинским писателем М.Б. Кенин-Лопсаном написан роман-эссе «Буян-Бадыргы». Его именем назван филиал республиканского музея в с. Кочетово и улица в г. Кызыл-Мажалыг (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». Новосибирск, 2004. С. 61-64). /254/
      7. Куулар Чимба – нойон самого крупного тувинского хошуна Бээзи.
      8. Оюн Соднам-Балчыр (1878-1924) – последний амбын-нойон Тувы. Последовательно придерживался позиции присоединения Тувы к Монголии. В 1921 г. на Всетувинском учредительном Хурале был избран главой Центрального Совета (Правительства) тувинского государства, но вскоре от этой должности отказался. В 1923 г. избирался министром юстиции. Являлся одним из вдохновителей мятежа на Хемчике (1924 г.), проходившего под лозунгом присоединения Тувы к Монголии. Погиб при попытке переправиться через р. Тес-Хем и уйти в Монголию.
      9. Цит. по: Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока. 1921-1927. М., 1968. С. 19.
      10. АВП РФ. Ф. Референту ра по Туве. Оп. 11. Д. 9. П. 5, без лл.
      11. ГАНО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 186. Л. 60-60 об.
      12. А.И. Кашников – особоуполномоченный комиссар РСФСР по делам Урянхая, руководитель советской делегации на переговорах. Характеризуя создавшуюся на момент переговоров ситуацию, он писал: «Китайцы смотрят на Россию как на завоевательницу бесспорно им принадлежащего Урянхайского края, включающего в себя по северной границе Усинскую волость.
      Русские себя так плохо зарекомендовали здесь, что оттолкнули от себя урянхайское (сойетское) население, которое видит теперь в нас похитителей их земли, своих поработителей и угнетателей. В этом отношении ясно, что китайцы встретили для себя готовую почву для конкуренции с русскими, но сами же затем встали на положение русских, когда присоединили к себе Монголию и стали сами хозяйничать.
      Урянхи тяготеют к Монголии, а Монголия, попав в лапы Китаю, держит курс на Россию. Создалась, таким образом, запутанная картина: русских грабили урянхи. вытуривая со своей земли, русских выживали и китайцы, радуясь каждому беженцу и думая этим ликвидировать споры об Урянхае» (см.: протоколы Совещания Особоуполномоченною комиссара РСФСР А.И. Кашникова с китайским комиссаром Ян Шичао и монгольским нойоном Жамцарано об отношении сторон к Урянхаю, создании добрососедских русско-китайских отношений по Урянхайскому вопросу и установлении нормального правопорядка в Урянхайском крае (НА ТИГПИ. Д. 388. Л. 2, 6, 14-17, 67-69, 97; Экономическая история потребительской кооперации Республики Тыва. Новосибирск, 2004. С. 44).
      13. См.: Лузянин С. Г. Россия – Монголия – Китай в первой половине XX в. Политические взаимоотношения в 1911-1946 гг. М., 2003. С. 105-106.
      14. Там же. С. 113.
      15. Рощан С.К. Политическая история Монголии (1921-1940 гг.). М., 1999. С. 123-124; Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 209.
      16. Рощин С.К. Указ. соч. С. 108.
      17. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 153. Д. 43. Л.9.
      18. Иннокентий Георгиевич Сафьянов (1875-1953) – видный советский деятель /255/ и дипломат. В 1920-1921 гг. представлял в Туве Сибревком, Дальневосточный секретариат Коминтерна и Реввоенсовет 5-й армии, вел дипломатическую переписку с представителями Китая и Монголии в Туве, восстанавливал среди русских переселенцев Советскую власть, руководил борьбой с белогвардейцами и интервентами, активно способствовал самоопределению тувинского народа. В 1921 г. за проявление «самостийности» был лишен всех полномочий, кроме агента Сибвнешторга РСФСР. В 1924 г. вместе с семьей был выслан из Тувы без права возвращения. Работал на разных должностях в Сибири, на Кавказе и в других регионах СССР (подробно о нем см. Дацышен В.Г. И.Г. Сафьянов – «свободный гражданин свободной Сибири» // Енисейская провинция. Красноярск, 2004. Вып. 1. С. 73-90).
      19. Цит. по: Дацышеи В.Г., Оидар Г.А. Саянский узел.     С. 210.
      20. РФ ТИГИ (Рукописный фонд Тувинского института гуманитарных исследований). Д. 42, П. 1. Л. 84-85.
      21. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 193.
      22. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 134.
      23. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 77. Л. 41.
      24. Там же.
      25. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 216.
      26. Там же. Л. 228.
      27. Там же. Д. 42. Л. 219
      28. Там же. П. 3. Л. 196-198.
      29 Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.): сб. док. Новосибирск, 1996. С. 136-137.
      30 Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 210.
      31. Иван Никитич Смирнов. В политической борьбе между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким поддержал последнего, был репрессирован.
      32. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 216-217.
      33. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 143.
      34. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 219-220.
      35. История Тувы. М., 1964. Т. 2. С. 62.
      36. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 154; Д. 420. Л. 226.
      37. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 4.
      38. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 157-158; РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 103.
      39. РФ ТИГИ. Д. 42. Л. 384; Д. 420. Раздел 19. С. 4, 6.
      40. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 19. С. 4. /256/
      41. Там же. С. 5.
      42. Маады Лопсан-Осур (1876-?). Родился в местечке Билелиг Пий-Хемского хошуна. С детства владел русским языком. Получил духовное образование в Тоджинском хурэ, высшее духовное – в одном из тибетских монастырей. В Тибете выучил монгольский и тибетский языки. По возвращении в Туву стал чыгыракчы (главным чиновником) Маады сумона. Придерживался просоветской ориентации и поддерживал политику И.Г. Сафьянова, направленную на самоопределение Тувы. Принимал активное участие в подготовке и проведении Всетувинского учредительного Хурала 1921 г., на котором «высказался за территориальную целостность и самостоятельное развитие Тувы под покровительством России». Вошел в состав первого тувинского правительства. На первом съезде ТНРП (28 февраля – 1 марта 1922 г. в Туране был избран Генеральным секретарем ЦК ТНРП. В начале 1922 г.. в течение нескольких месяцев, возглавлял тувинское правительство. В начале 30-х гг. был репрессирован и выслан в Чаа-Холь-ский хошун. Скончался в Куйлуг-Хемской пещере Улуг-Хемского хошуна, где жил отшельником (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». С. 77).
      43. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      44. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 184-185.
      45. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      46. Шумяцкий Борис Захарович (1886-1943) – советский дипломат. Известен также под псевдонимом Андрей Червонный. Член ВКП (б) с 1903 г., активный участник революционного движения в Сибири. Видный политический и государственный деятель. После Октябрьской революции – председатель ЦИК Советов Сибири, активный участник Гражданской войны. В ноябре 1919 г. назначен председателем Тюменского губревкома, в начале 1920 г. – председателем Томского губревкома и одновременно заместителем председателя Сибревкома. С лета того же года – член Дальбюро ЦК РКП (б), председатель Совета Министров Дальневосточной Республики (ДВР). На дипломатической работе находился с 1921 г. В 1921-1922 гг. – член Реввоенсовета 5-й армии, уполномоченный НКИД по Сибири и Монголии. Был организатором разгрома войск Р.Ф. Унгерна фон Штернберга в Монголии. Являясь уполномоченным НКИД РСФСР и Коминтерна в Монголии, стоял на позиции присоединения Тувы к монгольскому государству. В 1922-1923 гг. – работник полпредства РСФСР в Иране; в 1923-1925 гг. – полпред и торгпред РСФСР в Иране. В 1926 г. – на партийной работе в Ленинграде. С конца 1926 по 1928 г. – ректор КУТВ. В 1928-1930 гг. – член Средазбюро ВКП (б). С конца 1930 г. – председатель праазения Союзкино и член коллегии Наркомпроса РСФСР и Наркомлегпрома СССР (с 1932 г.). В 1931 г. награжден правительством МНР орденом Красного Знамени.
      47. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209. И.Н. Смирнов – в то время совмещал должности секретаря Сиббюро ЦК РКП (б) и председателя Сибревкома.
      48. Шырендыб Б. История советско-монгольских отношений. М., 1971. С. 96-98, 222. /257/
      49. Куулар Дондук (1888-1932 гг.) — тувинский государственный деятель и дипломат. В 1924 г. избирался на пост председателя Малого Хурала Танну-Тувинской Народной Республики. В 1925-1929 гг. занимал пост главы тувинского правительства. В 1925 г. подписал дружественный договор с СССР, в 1926 г. – с МНР. Весной 1932 г. был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности.
      50. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 22. С. 27.
      51. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 169.
      52. Шырендыб Б. Указ. соч. С. 244.
      53. См.: История Тувы. Т. 2. С. 71-72; Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 269.
      54. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      55. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209.
      56. Буда Цивенжапов (Церенжапов, Цивенжаков. Цырендтжапов и др. близкие к оригиналу варианты) являлся сотрудником секции восточных народов в штате уполномоченного Коминтерна на Дальнем Востоке. Числился переводчиком с монгольского языка в информационно-издательском отделе (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 93. Л. 2 об., 26).
      57. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 94-95.
      58. Там же. Л. 97.
      59. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 273.
      60. Там же. С. 273-274.
      61. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 59.
      62. Там же.
      63. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      64. РФ ТИГИ. Д. 37. Л. 221; Создание суверенного государства в центре Азии. Бай-Хаак, 1991. С. 35.
      65. Цит. по: Тувинская правда. 11 сентября 1997 г.
      66. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 75.
      67. Там же. Д. 42. Л. 389.
      68. Там же. Д. 81. Л. 75.
      69. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 3. Л. 199.
      70. Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 114.
      71. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 99.
      72. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 97. Л. 27, 28.
      73. Там же. Л. 28-31.
      74. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 121. /258/
      Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография) / Отв. ред. Д. Д. Васильев, составители Т. А. Филиппова, Н. М. Горбунова; Институт востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
    • Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      PDF, отсканированные стр., оглавление.
      Перевод и комментарий Э. М. Яншиной, 2-е испр. издание, 2004 г. 
      Серия -- Восточная коллекция.
      ISBN 5-8062-0086-8 (Наталис)
      ISBN 5-7905-2703-5 (Рипол Классик)
      "В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV-I вв. до н. э. Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника."
      Оглавление:

       
      Автор foliant25 Добавлен 01.08.2019 Категория Китай
    • Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае / Из истории Первой гражданской революционной войны (1924-1927) 
      / Издательство "Наука", М., 1964.
      DjVu, отсканированные страницы, слой распознанного текста.
      ОТ АВТОРА 
      "В 1923 г. я по поручению партии и  правительства СССР поехал в Китай в первой пятерке военных советников, приглашенных для службы в войсках Гуаннжоуского (Кантонского) правительства великим китайским революционером доктором Сунь Ят-сеном. 
      Мне довелось участвовать в организации военно-политической школы Вампу и в формировании ядра Национально-революционной армии. В ее рядах я прошел первый и второй Восточные походы —  против милитариста Чэнь Цзюн-мина, участвовал также в подавлении мятежа юньнаньских и гуансийских милитаристов. Во время Северного похода HP А в 1926—1927 гг. я был советником в войсках восточного направления. 
      Я, разумеется, не ставлю перед собой задачу написать военную историю Первой гражданской войны в Китае. Эта книга — лишь рассказ о событиях, в которых непосредственно принимал участие автор, о людях, с которыми ему приходилось работать и встречаться. 
      Записки основаны на личных впечатлениях, рассказах других участников событий и документальных данных."
      Содержание:

      Автор foliant25 Добавлен 27.09.2019 Категория Китай