24 сообщения в этой теме

Интересная ссылка о румынской бронетехнике и ее применении в 1930-1940-х годах:

http://bronetexnika.moy.su/publ/vtoraja_mi...ynii/33-1-0-309

Много фото и вообще, полезная, на мой взгляд, статья.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О румынском флоте сами румыны (на английском) - сайт румынских ВМФ.

Флагман румынского флота в Первую Мировую войну крейсер "Элизабета".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Румыны кстати после Сталинграда сменили половуюитическую ориентацию и начали довольно храбро бить своих недавних союзников.

Румынские добровольцы в Красной армии. 1943-1945 гг.

Ярким примером перехода на советскую сторону бывшего противника в ходе Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. является история 1-й румынской добровольческой пехотной дивизии имени Тудора Владимиреску, которая 31 марта 1944 г. влилась в состав 2-го Украинского фронта.

Дивизия была сформирована из добровольцев - солдат и офицеров румынских войск, попавших в советский плен осенью 1942 г. в районе Серафимовича, Клетской, Перелазовской1. Непросто пришли они к мысли сражаться против гитлеровской Германии. Картина грядущей катастрофы третьего рейха, а вместе с тем и режима Й. Антонеску, встала перед ними в дни Сталинградской битвы, где наряду с 6-й немецкой армией были разгромлены и две румынские - 3-я и 4-я. Под Сталинградом румынские вооруженные силы впервые с момента участия в боевых действиях на советско-германском фронте понесли столь значимые безвозвратные потери - свыше 173 тыс. человек2. Подобное положение дел рождало в среде румынских военнопленных недовольство политикой собственного правительства и недоверие к фашистской Германии, которая не скрывала отношение к воинам стран сателлитов, как к "солдатам второго сорта"3. Сказывалось и отсутствие должной мотивации на продолжение войны Румынией после захвата Одессы.

2 февраля 1943 г. 2700 солдат и 43 офицера из числа румынских военнопленных направили советскому командованию коллективный рапорт о посылке их на фронт для вооруженной борьбы против фашистских поработителей4. 16 сентября в Красногорске под Москвой состоялось совещание представителей всех лагерей, в которых находились румынские военнопленные. На нем было принято решение обратиться к советскому правительству с просьбой о создании на территории СССР румынских добровольческих частей для участия их в войне с Германией. Военнопленных поддержали румынские коммунисты, находившиеся в эмиграции в Советском Союзе5. 4 октября Государственный комитет обороны удовлетворил эту просьбу и принял постановление о формировании 1-й румынской добровольческой пехотной дивизии численностью в 10 тыс. человек. Уже за первые три дня в дивизию записалось 12 тыс. румынских военнопленных6: такое желание выразили 90% румынских солдат и 15% офицеров7. Дивизии присвоили имя румынского национального героя Тудора Владимиреску (около 1780 - 1821 гг.), выходца из крестьянской семьи, в период русско-турецкой войны 1806 - 1812 гг. вместе с русскими войсками сражавшегося против турок, командуя добровольческим румынским отрядом; в 1821 г. в Валахии он возглавил народное восстание против крупных землевладельцев и турецкого гнета, в ходе которого был убит. В память солдат-повстанцев из войска Тудора Владимиреску, которые называли себя "пандуры" (в переводе на русский - витязи, народные мстители), воины дивизии стали именовать себя также8.

Формировалась румынская добровольческая дивизия в Селецких лагерях под Рязанью по структуре и штату советской стрелковой дивизии. Состояла она из 3 пехотных полков, артиллерийского полка, противотанкового дивизиона и специальных подразделений, в состав которых входили: учебная рота, разведрота, саперный батальон, зенитно-пулеметная рота, рота связи, рота химзащиты, авторота, хлебопекарня, медсанбат, ветеринарный лазарет, взвод управления Красной армии, походная мастерская, полевая почта9. 15 ноября 1943 г. в Сельцах дивизия начала боевую и политическую подготовку на основе уставов и наставлений Красной армии, длившуюся четыре месяца. В условиях военного времени это был достаточный срок. В обучении воинов дивизии приняли участие 159 советских офицеров-инструкторов, знавших румынский и молдавский языки10. От Генеральнного штаба в формировании дивизии участвовал полковник Г. М. Еременко11.

Командовал румынскими добровольцами подполковник Николае Камбря, его заместителем был назначен майор М. Хаупт, начальником штаба - подполковник Якоб Теклу. В документах Центрального архива Министерства обороны РФ содержатся сведения о том, что Камбря, 1898 года рождения, до плена был начальником штаба одной из румынских дивизий, имел академическое военное образование и прослужил в армии 26 лет; попал в плен в ноябре 1942 г. в районе Серафимовича12. Теклу был первым румынским офицером, поднявшим вопрос о создании румынской добровольческой дивизии. Перед войной он закончил академию Генштаба Румынии. В характеристике, данной ему представителем советского Генштаба подполковником Белоконем в апреле 1944 г., значилось, что "в отличие от комдива он более искренен, но менее подготовлен в военном отношении"13. А уже к февралю 1945 г. Теклу зарекомендовал себя как "энергичный, тактически грамотный офицер, который пользуется большим авторитетом среди всего личного состава дивизии"14. Майор Хаупт в 1945 г. "не пользовался авторитетом, его не любили за то, что он по происхождению являлся "сасом" - румынским немцем. Его приказы офицерским составом исполнялись с большим нажимом"15. Остальные офицеры дивизии также были из числа военнопленных. 1-м пехотным полком командовал майор Бадя, 2-м - майор Бузояну, 3-м - майор Динеску. Командиром артиллерийского полка назначили майора Петрини16.

Свыше 300 человек рядового и сержантского состава, из числа более способных, прошли полуторамесячные курсы в специально созданном центре при Рязанском пехотном училище. Обучение румынских курсантов шло по ускоренной программе, так же, как готовились в тот период офицерские кадры для Красной армии. В докладе выпускной экзаменационной комиссии от 30 января 1944 г. записано: "Итоги выпускных экзаменов курсантов Румынского отделения показывают, что, несмотря на краткосрочность обучения и особо сложные условия работы с курсантами-румынами (абсолютное незнание ими русского языка и недостаток переводчиков) училище с задачей подготовки полноценных офицерских кадров для румынской добровольческой дивизии им. Тудора Владимиреску справилось успешно"17. В конце января 1944 г. 321 румынский курсант получил офицерское звание "лейтенант", заняв должности командиров взводов и батарей.

Таким образом, примерно половина офицеров дивизии были бывшими кадровыми офицерами румынской армии, остальные подготовлены в Рязанском пехотном училище. Все бывшие кадровые офицеры получили в дивизии воинские звания и должности на ступень выше тех, которые они занимали в румынской армии18.

На достаточно высоком уровне в дивизии была организована культурно-воспитательная работа, для осуществления которой задействовались 573 человека. В дивизии издавалась ежедневная газета "Ынаинте!" ("Вперед!") тиражом в 3000 экземпляров. Ее редактором был член румынской компартии, лейтенант Романеску, заместителем - кандидат в члены ВКП(б), капитан Красной армии Корнфельд. Дивизия имела свой клуб, при котором находились библиотека и киноустановка, числилась бригада из 18 артистов-музыкантов. Несли службу четыре православных священника, "из числа военнопленных, окончивших духовные семинарии в Румынии и рукоположенные в Москве Московским митрополитом"19.

К концу марта 1944 г. части дивизии были окончательно сформированы, вооружены и обучены. Ее численность на тот момент составляла 9589 человек, в том числе офицеров - 895, сержантов - 4379, рядовых - 431520. 31 марта дивизия была отправлена по железной дороге в распоряжение командующего 2-м Украинским фронтом.

В докладе от 15 апреля 1944 г. начальнику политуправления 2-го Украинского фронта генерал-майору Тевченкову бывший заместитель комдива по культурно-воспитательной работе 1-й румынской добровольческой пехотной дивизии в СССР майор Йорданов (принимавший участие в формировании дивизии с 15 ноября 1943 г. по 10 февраля 1944 г.) отмечал: "Подавляющее большинство солдат и младших командиров дивизии - крестьяне. 15 - 20% солдат неграмотны или малограмотны. В дивизии проводится работа по ликбезу. Солдаты и командный состав религиозны. Личный состав дивизии - молодой, физически развитой, здоровый. Дивизия полностью оснащена современной военной техникой советского образца. Обмундирование - принятое в румынской армии, кроме зимних головных уборов, которые соответствуют нашим. Обмундирование - новое, сшитое на советских фабриках из английского материала. Питание - по нормам Красной армии. Содержание выплачивается согласно должностных окладов, принятых в Красной армии. В течение моего пребывания в дивизии имелось 5 - 6 случаев дезертирства. Основным злом являлось воровство, но путем соответствующей работы это явление сведено к минимуму. Судебные органы дивизии состоят из военнопленных румын, бывших на соответствующей работе в румынской армии. Этим органам дано право действовать на основе румынского законодательства. В дивизии имеется отдел информации Смерш, укомплектованный из командиров контрразведки Красной армии. Дивизия вполне боеспособна как в военном, так и в политико-моральном отношении"21.

Перед отправкой на фронт личный состав дивизии принял присягу. Она принималась не на верность королю, а на верность трудовому народу Румынии. "Клянусь моему народу, порабощенному Германией, - гласила присяга, - воевать за его свободу и прогресс... клянусь воевать за крепкую дружбу между Румынией и Советским Союзом, который дал мне возможность с оружием в руках воевать против общего врага - гитлеровской Германии; клянусь сохранять священное братство по оружию с Красной армией"22.

Дивизия вошла в состав 53-й армии и в соответствии с указанием его штаба сосредоточилась севернее Ямполя в районе М. Дзыговка, Писаревка, Клембовка. Там была продолжена боевая подготовка вплоть до начала наступления советских войск в районе Яссы, Кишинев.

По состоянию на 1 апреля 1944 г. дивизия имела: 5244 винтовки, 2116 автоматов, 605 ручных и станковых пулеметов, 212 противотанковых ружей, 160 минометов разных калибров, 92 пушки разного калибра, 98 грузовых и 6 легковых автомашин и т.д.23. Румынские добровольцы горели желанием совместно с советскими воинами принять участие в освобождении своей страны от немецко-фашистских захватчиков.

Боевое крещение воины дивизии получили в ходе Яссо-Кишиневской операции (20 - 29 августа 1944 г.). Они с честью выдержали трудное испытание в сражении против мощной группировки фашистских войск, пытавшейся прорваться из окружения на запад. Дивизия понесла потери, но выполнила поставленные задачи. 31 августа ее воины вместе с советскими солдатами и офицерами победителями вошли в Бухарест.

Военный совет 2-го Украинского фронта высоко ценил 1-ю румынскую добровольческую пехотную дивизию им. Тудора Владимиреску. В ответ на одно из донесений Камбря о клевете на воинов-добровольцев со стороны профашистских элементов в румынской армии командующий фронтом Р. Я. Малиновский и генерал-лейтенант танковых войск И. З. Сусайков 6 сентября 1944 г. писали: "Полковнику Камбря. 1-я дивизия румын является наиболее боеспособной частью румынского народа и хорошо выполняет боевые задачи. Румынский народ никому не позволит чернить своих героев, преданных сынов родины и раньше всех понявших необходимость борьбы за свободу и независимость Румынии. Будьте спокойны, честно деритесь и беспощадно бейте врага"24.

Дальнейший боевой путь дивизии лежал через юго-восточную часть Трансильвании. 8 сентября 1944 г. воины дивизии освободили город Сфынтул-Георге. На следующий день дивизионная газета "Ынаинте!" писала: "В 11.15 румынские разведчики первыми проникли в город. Они сразу же направились к городской управе и водрузили на ней трехцветный румынский флаг. Честь поднять над городом, четыре года находившемся в оккупации, трехцветный флаг Родины выпала на долю капрала Арам-баша Георге"25. За мужество и героизм, проявленные при освобождении города, командующий 27-й армией генерал С. Г. Трофименко приказом N 807 объявил благодарность воинам дивизии: "От всей души приветствую офицеров, сержантов и солдат по случаю освобождения города и крепости Сфынтул-Георге. Желаю новых успехов на поле боя. Приношу благодарность всему личному составу дивизии"26.

Перегруппировавшись в районе Сфынтул-Георге, дивизия получает приказ двигаться в сторону Западных Румынских гор в район города Орадя. Марш-бросок был проведен в сжатые сроки. Личный состав "с невиданным упорством преодолел горы Бихор с вершинами высотою до 1400 - 1800 м и узкими тропами над пропастями"27. 25 сентября, не отдыхая после утомительного перехода, дивизия вошла в первый эшелон 33-го стрелкового корпуса и начала боевые действия по освобождению Орадя. Бои за город были ожесточенными. 30 сентября дивизию усилили танковыми частями 22-й бригады, что значительно укрепило ее позиции. К середине октября 1944 г. противник, боясь окружения, отступил. Город был освобожден.

15 октября дивизия перешла румыно-венгерскую границу и, сломив сопротивление германских войск у сел Хоссупайи и Моношторпайи, открыла себе путь на Дебрецен - важный промышленный центр в восточной Венгрии. В боях за этот населенный пункт дивизия понесла значительные потери, но ее вклад в освобождение города был отмечен в приказе Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина N 0374 от 20 ноября 1944 г.: "Присвоить 1-й румынской добровольческой пехотной дивизии имени Тудора Владимиреску, отличившейся в боях за овладение городом Дебрецен, наименование "Дебреценская" и впредь ее именовать: 1-я румынская добровольческая пехотная Дебреценская дивизия имени Тудора Владимиреску"28. Многие офицеры и солдаты дивизии, отличившиеся в боях, получили такие высокие награды, как ордена Александра Невского и Красной Звезды. Более ста воинов дивизии были награждены орденами Славы, медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги".

2 ноября дивизия после тяжелых непрерывных боев была выведена на переформирование и отдых. В это время она пополнилась батальоном добровольцев из членов румынского Союза коммунистической молодежи. Они достойно проявили себя в последующих боевых действиях, бесстрашно сражаясь плечом к плечу с уже закаленными в боях офицерами и солдатами. Так, 13 февраля 1945 г. на подступах к населенному пункту Алмаш член ЦК Союза коммунистической молодежи, капрал Константин Годяну вместе с отделением, которым командовал, ворвался в тыл противника и ценой собственной жизни уничтожил огневую точку, мешавшую продвижению его роты. Герой был посмертно награжден орденом Славы и произведен в младшие лейтенанты29.

18 декабря дивизия совместно с советскими войсками участвовала в боях по разгрому вражеской обороны на севере Венгрии в районе Абашар. Ей были поставлены задачи пройти через горный массив Матра и ликвидировать узлы сопротивления противника, прикрывавшие путь в Чехословакию. Бои в горах Матра носили чрезвычайно напряженный характер и не прекращались даже ночью. Фашисты цеплялись за каждое укрытие, за каждый рубеж. Боевые действия сильно затруднялись сильными морозами и снегопадами. Дивизия преодолела горную преграду за 14 дней. 26 декабря 1944 г. в результате внезапной ночной атаки она освободила венгерский город Шальготарьян. После изгнания гитлеровцев венгерские шахтеры и румынские пандуры, ликуя и празднуя победу, вместе танцевали в центре города старинный румынский танец - "сырбу"30.

Но нужды военного времени заставляли двигаться вперед. 1 января 1945 г., продолжая преследовать противника в северном направлении, части дивизии достигли границы с Чехословакией по р. Ипель. В ночь на 2 января дивизия переправилась через замерзшую реку и втянулась в бои по освобождению Чехословакии в составе 53-й армии, входившей в группировку советско-румынских войск генерала И. М. Манагарова. Январские бои оказались особенно тяжелыми и кровопролитными. Отражая яростные контратаки противника, добровольцы дивизии преодолевали минные поля, проволочные заграждения и захватывали один за другим важные рубежи, с которых развивали дальнейшее наступление.

В сражениях осени-зимы 1944 г. дивизия понесла большие потери. На 31 января 1945 г. она имела в своем составе 4238 человек (524 офицера, 2096 сержантов, 1618 рядовых). Возникли проблемы со снабжением и дисциплиной. В ряде случаев измотанные солдаты даже отказывались идти в атаку. Особенно нерадивых предавали суду военного трибунала31.

В феврале 1945 г. в дивизию влилось пополнение из молодых людей 1926 - 1927 гг. рождения. В большинстве своем это были румынские рабочие. Из 1863 человек пополнения 436 были больными (151 человек - сыпным тифом, 113 - чесоточных, 38 - венерическими заболеваниями, 106 - различными желудочными болезнями, по 14 больных бронхитом и ревматизмом). Так как новое пополнение в целом отличалось физической слабостью, Военным советом 53-й армии им было определено дополнительное питание. Усугублял положение тот факт, что молодое пополнение в большинстве своем не получило необходимой военной подготовки и составило "необученный контингент дивизии из 1035 человек"32. Потому в феврале дивизия вела бои местного значения, которые ограничивались разведывательными действиями.

1 марта дивизия вновь перешла в наступление, целью которого было отбросить противника за р. Грон. 19 марта дивизия подавила последние очаги сопротивления фашистов у реки. К этому времени она освободила населенные пункты Валах, Репишка, Луканица. В мартовском воззвании румынской Патриотической обороны о 1-й румынской добровольческой пехотной Дебреценской дивизии имени Тудора Владимиреску говорилось: "Румынские воины, покрывшие себя славой в боях за освобождение Трансильвании, в боях на равнинах Венгрии и в горах Чехословакии, завоевали любовь всего народа... Мы всем сердцем поддерживаем наших воинов, ведущих освободительную войну. Пусть они почувствуют нашу заботу и нашу горячую любовь, пусть они почувствуют, что весь народ с ними в этой последней схватке, которая навсегда очистит мир от гитлеровской заразы!"33. 20 марта 1945 г. дивизию направили на переформирование, но на фронт она больше не попала, поскольку Великая Отечественная война закончилась. 1-я румынская добровольческая пехотная Дебреценская дивизия имени Тудора Владимиреску была награждена орденом Красного Знамени и румынским орденом "Защита Родины" 1-го класса34.

26 апреля 1945 г. дивизия была включена в состав румынских Вооруженных сил. На состоявшихся по этому поводу торжествах румынский премьер-министр Петру Гроза заявил, что "горячее желание бороться за новый мир, за подлинное национальное достоинство, желание смыть позор участия страны в антисоветской войне породило это духовное и политическое движение самого благородного патриотизма". Заместитель председателя Союзной контрольной комиссии генерал-полковник И. З. Сусайков, обращаясь к воинам дивизии, отметил: "Вы первыми взяли оружие и направили его против гитлеровской Германии. Ваши дела никогда не забудут народы Советского Союза. Не забудет их и румынский народ"35.

Пример героической борьбы воинов 1-ой румынской добровольческой пехотной Дебреценской дивизии имени Тудора Владимиреску против фашизма после свержения диктатуры Й. Антонеску (23 августа 1944 г.) стал руководством к действию для многих румынских крестьян и рабочих. Румыния отправила на фронт для борьбы с гитлеровской Германией 15 дивизий, что значительно превосходило число французских или итальянских соединений, сражавшихся против фашизма36. Весной 1945 г. в СССР из числа военнопленных была создана 2-я румынская добровольческая пехотная дивизия, но в связи с окончанием войны в боевых действиях она не участвовала.

Примечания

1. АНТОСЯК А. В. Зарождение народных армий стран - участниц Варшавского Договора. М. 1975, с. 178.

2. ФИЛОНЕНКО С. И. Гибель румынских армий под Сталинградом. - Центральное Черноземье России в годы Великой Отечественной войны: межвуз. сб. научн. трудов. Воронеж. 2000, с. 63.

3. ВЕЛЫД Г. Солдаты, которых предали: записки бывшего офицера вермахта. Смоленск. 1999, с. 210.

4. ЛЕБЕДЕВ Н. И. Крах фашизма в Румынии. М. 1976, с. 393.

5. ШТЕМЕНКО С. М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2-я. М. 1974, с. 147.

6. МОНИН М. Е. Содружество, рожденное в боях. М. 1971, с. 60.

7. ЛЕБЕДЕВ Н. И. Ук. соч., с. 394.

8. КУПША И., МАТЕЙ Г., ФОКШЕНЯНУ И. и др. Вклад Румынии в разгром фашистской Германии (23 августа 1944 - 9 мая 1945). Пер. с рум. М. 1959, с. 145.

9. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО), ф. 240, оп. 2759, д. 347, л. 78.

10. Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов 1944 - 1945. М. 1970, с. 91.

11. ШТЕМЕНКО С. М. Ук. соч., с. 147.

12. ЦАМО, ф. 240, оп. 2839, д. 39, л. 40.

13. Там же, л. 40 - 41.

14. Там же, оп. 2795, д. 347, л. 70.

15. Там же, л. 70 - 71.

16. Там же, оп. 2839, д. 39, л. 40.

17. АНТОСЯК А. В. Ук. соч., с. 176.

18. Там же, с. 178.

19. ЦАМО, ф. 240, оп. 2839, д. 39, л. 41.

20. Страны Центральной и Юго-Восточной Европы во Второй мировой войне. Военно-исторический справочник. М. 1972, с. 200.

21. ЦАМО, ф. 240, оп. 2839, д. 39, л. 40 - 41.

22. История Румынии. М. 1950, с. 542 - 543.

23. МОНИН М. Е. Ук. соч., с. 61.

24. ЦАМО, ф. 240, оп. 13210, д. 12, л. 749.

25. КУПША И., МАТЕЙ Г., ФОКШЕНЯНУ И. и др. Ук. соч., с. 144.

26. Там же, с. 145.

27. Там же, с. 171.

28. ЦАМО, ф. 240, оп. 2795, д. 347, л. 62.

29. КУПША И., МАТЕЙ Г., ФОКШЕНЯНУ И. и др. Ук. соч., с. 304 - 305.

30. Там же, с. 257.

31. ЦАМО, ф. 240, оп. 2795, д. 347, л. 70, 73.

32. Там же, л. 72 - 73, 78.

33. КУПША И., МАТЕЙ Г., ФОКШЕНЯНУ И. и др. Ук. соч., с. 128.

34. ДИЕВ В. Д. Румынская Народная Армия. М. 1966, с. 29.

35. КУПША И., МАТЕЙ Г., ФОКШЕНЯНУ И. и др. Ук. соч., с. 127.

36. ЛЕНЕЛЬ-ЛАВАСТИН А. Забытый фашизм: Ионеску, Элиаде, Чоран. М. 2007, с. 338.

Чалая Татьяна Петровна - кандидат исторических наук, Воронежский государственный аграрный университет им. К. Д. Глинки.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

К августу 1944 года стало ясно, что участок советско-германского фронта, который держали румынские войска больше не выстоит и вскоре может просто рухнуть, плюс к этому началось повальное дезертирство из румынской армии, солдаты расходились по домам целыми подразделениями.

Высшее руководство страны поняло, что ещё немного и Румыния будет попросту оккупирована, мало того, подвернется разорительным репарациям и станет в общий строй стран потерпевших поражение в очередной мировой войне.

Главным препятствием в выходе из войны это был румынский военный диктатор Антонеску, именно он мешал Румынии успеть заскочить в последний вагон вместе со всеми странами победителями.

События происходили стремительно, 23 августа 1944 Антонеску был вызван королем Михаем I во дворец, где тот потребовал от него немедленного заключения перемирия с Красной Армией. Антонеску отказался, предложив продолжить войну против СССР и что о перемирии необходимо предупредить своего союзника- Германию как минимум за 15 дней. Сразу после этого Антонеску был арестован и заключен под стражу, а уже 24 августа Румыния объявила о своем выходе из войны. 12 сентября 1944 года Румыния и СССР подписали перемирие.

ИЗ СОГЛАШЕНИЕ О ПЕРЕМИРИИ С РУМЫНИЕЙ 12 сентября 1944 года (извлечение):

I. Румыния с 4 часов 24 августа 1944 г. полностью прекратила военные действия против СССР на всех театрах войны, вышла из войны против Объединенных Наций, порвала отношения с Германией и ее сателлитами, вступила в войну и будет вести войну на стороне Союзных держав против Германии и Венгрии в целях восстановления своей независимости и суверенитета, для чего она выставляет не менее 12 пехотных дивизий со средствами усиления.

Военные действия румынских вооруженных сил, включая военно-морской и воздушный флот, против Германии и Венгрии будут вестись под общим руководством Союзного (Советского) Главнокомандования...

4. Государственная граница между СССР и Румынией, установленная советско-румынским соглашением от 28 июня 1940 года, восстанавливается...

II. Убытки, причиненные Советскому Союзу военными действиями и оккупацией Румынией советской территории, будут Румынией возмещены Советскому Союзу, причем, принимая во внимание, что Румыния не просто вышла из войны, а объявила войну и ведет ее на деле против Германии и Венгрии, Стороны уславливаются о том, что возмещение указанных убытков будет произведено Румынией не полностью, а только частично, а именно: в сумме 300 млн. амер. долларов с погашением в течение шести лет товарами (нефтепродукты, зерно, лесные материалы, морские и речные суда, различное машинное оборудование и т. п.)...(В последующие годы эта сумма была значительно снижена Советским правительством. - Ред.)

14. Правительство и Главное командование Румынии обязуются сотрудничать с Союзным (Советским) Главнокомандованием в деле задержания лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суда над ними.

15. Румынское правительство обязуется немедленно распустить находящиеся на румынской территории все прогитлеровские (фашистского типа), политические, военные, военизированные, а также другие организации, ведущие враждебную Объединенным нациям, в частности Советскому Союзу, пропаганду, и впредь не допускать существования такого рода организаций...

19. Союзные правительства считают решение Венского арбитража (Венский арбитраж - так называется решение, принятое.гитлеровской Германией и фашистской Италией в августе 1940 г. в Вене об отторжении от Румынии Северной Трансильвании. - Ред.) несуществующим и согласны на то, чтобы Трансильвания (вся или большая часть) была возвращена Румынии, что подлежит утверждению при мирном урегулировании, причем Советское правительство согласно с тем, чтобы советские войска в этих целях приняли участие в совместных с Румынией военных операциях против Германии и Венгрии.

"Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. II, М., 1946, стр. 206, 208 - 209.

Как видно из данного соглашения, Румынии делались существенные послабления по возмещению Советскому Союзу понесенных им в ходе войны убытков, но самое главное румыны получали за свое вступление в войну на стороне союзников стратегический район- Северную Трансильванию, которая до этого была отдана Германией венграм в качестве премии за будущий союз.

Однако Трансильванию необходимо было ещё отвоевать у немцев и венгров, румыны спешно приступили к формированию группировки своих войск для совместных действий с Красной Армией в составе 2-го Украинского фронта. Для этих задач румынским командованием была заново создана 1-я армия на базе ранее выведенных из Крыма пехотных дивизий и учебных частей и новая 4-я армия (почти полностью составленная из учебных частей), всего румынская группировка насчитывала 15 пехотных дивизий.

1 сентября было объявлено о создании 1-го румынского воздушного корпуса (Corpul 1 Aerian Roman) для поддержки советского наступления в Трансильвании и Словакии. Всего 210 самолетов, причем половина, из которых были германского производства, таким образом, сложилось так, что сухопутные войска РККА на отдельных направлениях поддерживали румынские пилоты на «хеншелях», «юнкерсах» и «мессерах». Позднее был сформирован еще один румынский воздушный корпус.

После некоторого колебания, а они были, советское командование, наконец, то решилось использовать румынские войска на своем фронте, у советских командиров были опасения в отношении боеспособности румынских войск, однако последующие события показали, что они оказались напрасными.

Вскоре румынская королевская армия приняла участие в тяжелейших боях которые велись в то время на большей части территории Венгрии, последний союзник германцев- венгры поняли, что их участь быть в числе побежденных и поэтому запросто так отдавать Трансильванию румынам они не собирались.

В конце 1944—1945 годах румынские сухопутные войска приняли самое активное участие в Бухарестско-Арадской и Дебреценской операциях.

Особо крупные потери румынские войска понесли, участвуя в Будапештской операции, на этом направлении действовали сразу две румынские армии, именно тогда, в тяжелейших уличных боях при взятии Будапешта советские и румынские бойцы действовали совместно, в тесном взаимодействии и при взаимной поддержке.

Так, например 2-й танковый полк «новой» Румынской армии, в составе штаба, разведывательной роты (8 бронеавтомобилей и 5 бронетранспортеров), 1-го танкового батальона (8 Pz. IV и 14 TAs) и 2-го танкового батальона (28 R-35/45 и R-35, 9 T-38, 2 R-2, 5 TACAM R-2), в марте 1945 г.,был направлен на фронт, в Словакию.

user posted image

Примечательно, что он был подчинен 27-й танковой бригаде РККА - именно против нее румынские танкисты сражались в августе 1944 г.

26 марта, переправившись через реку Хрон, подразделение Думитру ворвалось на немецкие позиции, уничтожив 6 противотанковых орудий и захватили батарею 15-сантиметровых гаубиц. Дальнейшее продвижение было остановлено контратакой немецких «Тигров». Румынам пришлось отступить. Удивительно, но потерь они от опытных немцев так и не понесли.

28 марта тоже танковое подразделение под командованием Думитру вновь атаковало немцев у деревни Мал-Щетин, где его экипаж вместе с экипажем сержанта Cojocaru уничтожили штурмовое орудие StuG IV, бронетранспортер и два ПТО, а также несколько транспортеров. Немцы отступили, а деревню заняла советская пехота.

31 марта румынские танкисты и советские пехотинцы встретили сильную немецкую группу - в ее состав входили взвод «Тигров», взвод тяжелых противотанковых самоходных установок (Димитру считал, что это «Фердинанды»), а также роту венгерских танков Pz. IV. Союзников атаковала и германская авиация. При этом один немецкий бомбардировщик был сбит и упал рядом со стоявшими «Тиграми», повредив два из них. Невероятная военная удача! Воспользовавшись замешательством противника, румынские танкисты начали атаку, уничтожив два и подбив еще два венгерских танка.

Немцы отступили, однако поврежденные «Тигры» так и не бросили, утянули с собой взяв на буксир.

В дальнейшем румынские войска участвовали в Западно-Карпатской операции и на завершающем этапе войны в Пражской наступательной операции.

user posted image

Общие потери румынских войск после августа 1944 года составили 129 316 человек, из них 37 208 человек погибшими, умершими от ран и пропавшими без вести, 92 108 человек ранеными и заболевшими. По другим данным общие потери румынских войск погибшими и без вести пропавшими в боях с вермахтом составили 79709 человек.

Но особо активно и результативно воевали в составе советских войск румынские лётчики, даже не смотря на то, к концу 1944г. румынская военная авиация находилась в довольно плачевном состоянии.

Первые боевые вылеты над Чехословакией румынская авиация выполнила в составе 5-й воздушной армии ВВС РККА. Штурмовики работали в интересах 27-й и 40-й советских общевойсковых армий.

Во второй половине декабря, когда боевые действия переместились на территорию Словакии, в составе румынского авиационного корпуса имелся 161 боевой самолет. Реально численность пригодных к полету самолетов была гораздо меньше: из-за нехватки запасных частей боеготовность не превышала 30-40%. Самой крупной группой, которую румыны направляли на боевые задания являлась шестерка, но чаще летали четверками. Критическая ситуация, сложившаяся с запасными частями к технике немецкого производства, заставила пойти на каннибализацию нескольких исправных самолетов. Несколько исправных и поврежденных трофейных самолетов передало румынам советское командование.

Несмотря на все усилия румынских летчиков, они оказались не способны удовлетворить далекие от реальности требования советского командования. Два - три боевых вылета в день на штурмовку позиций германо-венгерских войск представлялись непосильной задачей. Тем не менее, постоянные удары, которые наносили "Хеншели" и "Юнкерсы", по укрепленным пунктам обороны, железнодорожным станциям, ведение разведки приносили войскам Красной Армии ощутимую пользу.

Важность действий румынских летчиков неоднократно отмечалась благодарностями в приказах, некоторые пилоты получили советские боевые ордена и медали.

14 февраля 1945г. воздушная война приняла еще более ожесточенный характер. Пятерка румынских Hs-129 уничтожила четыре грузовика и несколько повозок в окрестностях Подричан. Затем "Хеншели" совместно с пикирующими бомбардировщиками Ju-87 нанесли удар по железнодорожной станции Ловинобаня. Этот день также не обошелся потерь: один Хеншель разбился в Мишкольце при облете после ремонта двигателей, летчик адъютант Василе Скрипчар погиб. Скрипчар был известен в Румынии не только в качестве летчика, но и как талантливый репортер и художник.

15 января была достигнута первая цель наступательной операции - советские войска освободили Лучинец. За время наступления румынская авиация выполнила 510 самолето-вылетов, налетав 610 часов и сбросив около 200 т бомб. Летчики разбомбили девять сборных эшелонов, три эшелона с горючим, три важных моста и большое количество единиц техники. Рапорты румынских летчиков нашли отражение в оперативных сводках командования советских 27-й общевойсковой и 5-й воздушной армий.

20 февраля на командный пункт 1-го румынского воздушного корпуса прибыли командующий 5-й воздушной армией генерал Ермаченко и начальник штаба 40-й армии генерал Шарапов. Генералы обсудили с румынскими офицерами план предстоящих действий. Утром 21 февраля офицеры наведения 1-го воздушного корпуса ВВС Румынии выдвинулись на передовые наблюдательные посты для детального изучения местности и подготовки данных, необходимых для планирования ударов авиации. В речи перед румынскими летчиками техниками советский генерал в частности сказал интересную фразу: "...мы надеемся, что наши румынские товарищи не подведут". И они не подвели.

На отдельных направлениях непосредственная авиационная поддержка наступающих войск возлагалась исключительно на румынские ВВС. Плохая погода отсрочила начало боевой работы авиации на один день. 25 февраля небо очистилось от облаков, самолеты получили возможность подняться в воздух.

Этот день отмечен в истории румынских ВВС необычайно высокой активностью, победами и потерями. В 148 самолето -вылетах румынские летчики сбросили на позиции немецких войск в треугольнике Очова-Детва-Зволеснка Слатина 35 тонн бомб. Пилоты сообщили о трех уничтоженных полугусеничных бронеавтомобилях, одной самоходно-артиллерийской установке, двух автомобилей, пяти конных повозок и восьми пулеметных гнезд, о множестве уничтоженных солдат и офицеров противника. При штурмовке наземных целей прямое попадание снаряда зенитной пушки получил "Хеншель" адъютанта Виктора Думбрава, летчик с трудом перетянул через линию фронта и шлепнулся на вынужденную посадку недалеко от Детвы.

25-е число было напряженным и для истребителей. В пятый вылет в этот день вылетели капитан Кантакузино и его ведомый adj. Traian Dвrjan. Над линией фронта они обнаружили восьмерку Fw-190F, штурмовавших советские войска. Не раздумывая они ринулись в бой, причем поодиночке.

6 мая началась последняя наступательная операция войны в Европе - рывок к Праге. Румынская авиация поддерживала сухопутные войска, наступавшие на Протеев. 7 мая румынским летчикам удалось уничтожить северо-западнее Протеева 15 автомобилей.

8 мая летчики штурмовали колонны войск и техники противника на дорогах в окрестности Урчице и Вышовицы. 2-я истребительная группа потеряла своего последнего летчика в войне - это был slt. av. Remus Vasilescu.

9 мая 1945 г. в воздух поднимались лишь бипланы IAR-39 под эскортом "мессершмиттов", которые разбрасывали листовки. Немцы сдавались в плен, не оказывая сопротивления.

Однако война для румынских авиаторов завершилась несколько позже. 11 мая румыны выполнили, наносили удары по частям Российской освободительной армии генерала Власова. Власовцам терять было нечего, и они отчаянно сопротивлялись в лесах под Венгерским Бродом. Вечером 11 мая 1945 г. самолеты (несколько бомбардировщиков под прикрытием четырех Bf-109G) вернулись из последнего боевого вылета румынских ВВС во второй мировой войне. Над территорией Чехословакии румынские летчики воевали 144 дня.

Всего до конца войны (на 12 мая 1945 года) на счету 1-го корпуса числилось 8542 вылета и уничтожение 101 вражеского самолета (вместе с зенитчиками). Потери составили 176 самолетов, сбитых истребителями, ПВО и разбитые в многочисленных авариях в условиях плохой погоды зимы - весны 1945 года.

Конкретные данные есть по участию "хеншелей", по остальным - данные отрывочные. Так вот, за пять месяцев боевых действий, с 19 декабря 1944 г. по 11 мая 1945 г. летчики 41-й штурмовой эскадрильи ("хеншели") выполнили 422 самолето-вылета, налетав 370 часов и сбросив 130 тонн бомб. В результате действий эскадрильи было рассеяно 66 колонн войск противника, уничтожено 185 автомобилей и 66 конных повозок, на железнодорожных станциях пилоты "Хеншелей разбили" 13 поездов, среди прочего уничтоженного имущества врага - артиллерийские орудия, минометы, пулеметы. Потери эскадрильи составили восемь штурмовиков HS-129B. Летчики "штук" только в Словакии совершили 107 боевых вылетов, налетав 374 часов. Они сбросили 210 тонн бомб на 37 железнодорожных станций и 36 позиций противника. В уничтоженные были записаны 3 танка, 61 грузовик и 6 зенитных батарей.

За всю войну румынские ВВС потеряли 4172 человека, из них 2977 воюя за Германию (972 погибших, 1167 раненных и 838 пропавших без вести) и 1195 - воюя против Германии (соответственно 356, 371 и 468).

Имели место инциденты, когда наши зенитчики принимали румынские самолеты за немецкие и сбивали.

Парадокс истории - у многих румынских солдат и офицеров в победном 1945 году на их парадных мундирах располагались как румынские награды, полученные ими за взятие Севастополя, так и советские медали за взятие Будапешта.

Румынский король Михай I по прежнему остается единственным живым кавалером высшего советского военного ордена «Победы».

user posted image

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кросспостинг:

«Румынская армия была самая деморализованная: солдаты ненавидели офицеров, офицеры презирали солдат»
08.02.2013 (Опубликовано в 129 (1610)
 

Во время Второй мировой войны между немецкими офицерами и рядовыми была дистанция огромного размера, вспоминает немецкий солдат Гельмут Клауссман, ефрейтор 111-й пехотной дивизии. 

Боевой путь

Я начал служить в июне 1941 года. Мы назывались вспомогательной частью, и до ноября я, будучи шофёром, ездил в треугольнике Вязьма – Гжатск – Орша. В нашем подразделении были немцы и русские перебежчики. Они работали грузчиками. Мы возили боеприпасы, продовольствие.

Вообще перебежчики были с обеих сторон, и на протяжении всей войны. Помню, под Таганрогом два солдата стояли в карауле и ушли к русским, а через несколько дней мы услышали их обращение по радиоустановке с призывом сдаваться. Я думаю, что обычно перебежчики - это солдаты, которые просто хотели остаться в живых. Перебегали чаще всего перед большими боями...

Потом меня отправили под Магдебург в унтер-офицерскую школу, и после неё весной 1942 года я попал служить в 111-ю пехотную дивизию под Таганрог. Нас перекинули на Северный Кавказ, а в 1943-м под Таганрогом я получил ранение. Меня отправили лечиться в Германию, и через пять месяцев я вернулся обратно в свою роту. В немецкой армии была традиция - раненых возвращать в своё подразделение, и почти до самого конца войны это было так. Всю войну я отвоевал в одной дивизии. Я думаю, это был один из главных секретов стойкости немецких частей. Мы в роте жили как одна семья. Все были на виду, хорошо друг друга знали и могли доверять друг другу.

Раз в год солдату полагался отпуск, но после осени 1943 года всё это стало фикцией. И покинуть своё подразделение можно было только по ранению или в гробу. Убитых хоронили по-разному. Если было время и возможность, то каждому полагалась отдельная могила и простой гроб. Но если бои были тяжёлыми и мы отступали, то закапывали убитых кое-как. В обычных воронках из-под снарядов, завернув в плащ-накидки или брезент. В такой яме за один раз хоронили столько человек, сколько погибло в этом бою. Ну а если бежали, то вообще было не до убитых.

Как мы видели причины войны

В начале войны главным тезисом пропаганды, в которую мы верили, был тезис о том, что Россия готовилась нарушить договор и напасть на Германию первой. Но мы просто оказались быстрее. В это многие тогда верили и гордились, что опередили Сталина. Но потом, когда мы оказались в глубине России и увидели, что увязли в этой войне, то возникло разочарование. К тому же мы уже много знали о Красной Армии, было очень много пленных, и мы знали, что русские сами боялись нашего нападения и не хотели давать повод для войны.

Тогда пропаганда стала говорить, что теперь мы уже не можем отступить, иначе русские на наших плечах ворвутся в рейх. И мы должны сражаться здесь, чтобы обеспечить условия для достойного Германии мира. Многие ждали, что летом 1942-го Сталин и Гитлер заключат мир. Это было наивно, но мы в это верили. Верили, что Сталин помирится с Гитлером и они вместе начнут воевать против Англии и США. Это было наивно, но солдатам хотелось верить.

Каких-то жёстких требований по пропаганде не было. Никто не заставлял читать книги и брошюры. Я так до сих пор и не прочитал «Майн кампф». Но следили за моральным состоянием строго. Не разрешалось вести «пораженческих разговоров» и писать «пораженческих писем». За этим следил специальный офицер по пропаганде. Они появились в войсках сразу после Сталинграда. Мы между собой шутя называли их «комиссарами».

Но с каждым месяцем всё становилось жёстче. Однажды в нашей дивизии расстреляли солдата, который написал домой письмо, в котором ругал Гитлера. Одного нашего офицера разжаловали в рядовые за «пораженческие разговоры». Особенно боялись членов НСДАП. Их считали стукачами, потому что они были очень фанатично настроены и всегда могли подать на тебя рапорт по команде. Их было не очень много, но им почти всегда не доверяли.

Отношение к местному населению было сдержанное и недоверчивое, но без ненависти. Нам говорили, что мы должны разгромить Сталина, что наш враг - это большевизм. Но в общем отношение к местному населению было правильно назвать «колониальным». Мы на них смотрели в 1941-м как на будущую рабочую силу на территории, которые станут нашими колониями...

Были контакты на обычном человеческом уровне. На Северном Кавказе я дружил с азербайджанцами, которые служили у нас вспомогательными добровольцами – хиви (Hilfswilliger – дословно: желающий помочь). Они набирались из местного населения и советских военнопленных, первоначально служили во вспомогательных частях водителями, санитарами, сапёрами, поварами и т.п.. Позже обстановка на фронте вынудила предоставить им оружие и привлекать к непосредственному участию в боевых действиях и операциях против партизан. В дивизии были также черкесы и грузины. После Сталинграда их с каждым годом становилось всё больше. Мы за глаза их звали «шварце» («чёрные»)...

К концу войны отношение к местному населению стало безразличным. Его словно бы не было. Мы его не замечали. Нам было не до них. Мы приходили, занимали позицию. В лучшем случае командир мог сказать местным жителям, чтобы они убирались подальше, потому что здесь будет бой. Мы знали, что отступаем. Что всё это уже не наше. Никто о них не думал.

Об оружии

Главным оружием роты были пулемёты. Это было очень мощное и скорострельное оружие. Нас они очень выручали. Основным оружием пехотинца был карабин. Его уважали больше, чем автомат и называли «невеста солдата». Он был дальнобойным и хорошо пробивал защиту. Автомат был хорош только в ближнем бою. В роте было примерно 15–20 автоматов. Мы старались добыть русский автомат ППШ. Его называли «маленький пулемёт». При хорошем уходе это было очень грозное оружие.

Ещё были гранаты и маленькие миномёты, снайперские винтовки. Русское оружие ценилось за простоту и надёжность. Но оно было очень плохо защищено от коррозии и ржавчины. Наше оружие было лучше обработано.

Артиллерия

Однозначно русская артиллерия намного превосходила немецкую. Русские части всегда имели хорошее артиллерийское прикрытие. Все русские атаки шли под мощным артиллерийским огнём. Русские очень умело маневрировали огнём, умели его мастерски сосредоточивать. Отлично маскировали артиллерию. Танкисты часто жаловались, что русскую пушку увидишь только тогда, когда она уже по тебе выстрелила. Конечно, очень мощным оружием был «сталин орган» - реактивные установки. Особенно когда русские использовали снаряды с зажигательной смесью. Они выжигали до пепла целые гектары.

О самолётах

В начале войны мы их видели мало. Но уже к 1943 году они стали очень сильно нам досаждать. Это было очень опасное оружие. Особенно для пехоты. Они летали прямо над головами и из своих пушек поливали нас огнём. Сбить русский штурмовик из стрелкового оружия было почти невозможно, хотя летал он очень низко.

По-2 летали по ночам и очень метко кидали маленькие бомбы и гранаты. Но это было скорее психологическое оружие. Вообще авиация у русских была, на мой взгляд, достаточно слабой почти до самого конца 1943 года. Кроме штурмовиков, о которых я уже говорил, мы почти не видели русских самолётов. И в тылу мы себя чувствовали совершенно спокойно.

Учёба

В начале войны были специальные учебные полки. В солдате старались развить чувство уверенности в себе, разумной инициативы. Но было очень много бессмысленной муштры. Я считаю, это минус немецкой военной школы.

По после 1943 года учить стали всё хуже. И в 1944 году стали приходить солдаты, которые даже стрелять толком не умели, но зато хорошо маршировали, потому что патронов на стрельбы почти не давали, а вот строевой фельдфебели с ними занимались с утра и до вечера. Офицеры уже, кроме как правильно копать окопы, ничего не умели.

Снабжение

Кормили на передовой неплохо. Но во время боёв редко было горячее. В основном ели консервы. Обычно утром давали кофе, хлеб, масло (если было), колбасу или консервированную ветчину. В обед – суп, картофель с мясом или салом. На ужин - каша, хлеб, кофе. Но часто некоторых продуктов не было. И вместо них могли дать печенье или, к примеру, банку сардин.

Если часть отводили в тыл, то питание становилось очень скудным. Почти впроголодь. Питались все одинаково. И офицеры, и солдаты. Я не знаю, как генералы, не видел. При выездах полагалось получать паёк.

А вот у румын было целых четыре кухни. Одна - для солдат. Другая - для сержантов. Третья - для офицеров. А у каждого старшего офицера, у полковника и выше был свой повар, который готовил ему отдельно. Румынская армия была самая деморализованная. Солдаты ненавидели своих офицеров. А офицеры презирали своих солдат. Румыны часто торговали оружием. Так у наших «чёрных» стало появляться хорошее оружие. Оказалось, что они покупали его за еду и марки у соседей-румын…

Об СС

С одной стороны, они были очень стойкими солдатами. Они были лучше вооружены, лучше экипированы, лучше питались. Если они стояли рядом, то можно было не бояться за свои фланги. Но, с другой стороны, они несколько свысока относились к вермахту. Кроме того, их не очень любили из-за крайней жестокости. Они были очень жестоки к пленным и мирному населению. И стоять рядом с ними было неприятно. Там часто убивали людей.

Кроме того, это было опасно. Русские, зная о жестокости СС к мирному населению и пленным, эсэсовцев в плен не брали. И во время наступления на этих участках мало кто из русских разбирался, кто перед тобой эсэсовец или обычный солдат вермахта. Поэтому за глаза СС иногда называли «покойниками».

Солдат и офицер

В вермахте всегда была большая дистанция между солдатом и офицером. Подчёркивалось, что мы все товарищи, но даже лейтенант был от нас очень далёк. Офицеры обычно с нами, солдатами, общались очень мало. В основном всё общение шло через фельдфебеля.

А для высшего командования мы были просто пушечным мясом. Помню, в июле 1943-го, под Таганрогом, я стоял на посту около дома, где был штаб полка, и в открытое окно услышал доклад нашего командира полка какому-то генералу. Тот должен был организовать атаку нашего полка на железнодорожную станцию, которую заняли русские. И после доклада о замысле атаки наш командир сказал, что планируемые потери могут достигнуть тысячи человек убитыми и ранеными, и это почти 50 процентов численного состава полка.

Видимо, командир хотел этим показать бессмысленность такой атаки. Но генерал сказал: «Хорошо! Готовьтесь к атаке. Фюрер требует от нас решительных действий во имя Германии. И эта тысяча солдат погибнет за фюрера и родину».

Когда меня спрашивают, как я отношусь к немецким генералам, я всегда отвечаю, что, наверное, они были хорошими стратегами, но уважать их мне совершенно не за что. В итоге они уложили в землю семь миллионов немецких солдат, проиграли войну, а теперь пишут мемуары о том, как здорово воевали.

http://www.vedomosti.md/news/Rumynskaya_Ar...zirali_Soldat/2

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

"Траяску Романиа маре!" (с)

Румынские солдаты с характерными образцами ручного автоматического оружия румынской армии в 1940-е годы:

Beretta 38A, Beretta 38/42

user posted image

user posted image

user posted image

Пистолет-пулемет Beretta M938A (Model 1938) был разработан старейшей итальянской оружейной компанией Beretta во второй половине 1930х годов и в 1938 году был принят на вооружение Итальянской армии. Оружие это оказалось весьма удачным, и пройдя через ряд модификаций, выпускалось серийно вплоть до начала шестидесятых годов - случай довольно редкий для пистолета-пулемета, изначально созданного еще по "довоенным" стандартам. В модифицированном варианте, известном как М1938/49, этот пистолет-пулемет состоял на вооружении Итальянской армии вплоть до 1980х годов; кроме того, эта модификация, как и предшествующие ей, широко поставлялись на экспорт. В частности, еще в 1951 году ФРГ закупила партию М1938/49 для вооружения своей пограничной стражи; повторная закупка состоялась в 1961 году. В германской номенклатуре этот пистолет-пулемет имел индекс MP1.

Пистолет-пулемет Beretta M938A (Model 1938) построен на основе автоматики со свободным затвором, стрельба ведется с открытого затвора. Возвратная пружина имеет небольшой диаметр и находится внутри металлической трубки, телескопически соединенной с затвором. Рукоятка взведения затвора расположена справа и имеет пылезащитную шторку; при стрельбе рукоятка остается неподвижной. Выбор режима огня осуществляется при помощи двух спусковых крючков: нажатие на передний крючок вызывает одиночные выстрелы, на задний - автоматический огонь. Ручной предохранитель расположен слева на ствольной коробке. Относительно длинный ствол заключен в массивный перфорированный кожух, имеющий в передней части дульный тормоз-компенсатор. Ложа деревянная, с полупистолетной шейкой. Прицельные приспособления имели тангентный целик, регулируемый по дальности. Ранние варианты модели 1938 могли оснащаться отъемным штык-ножом со складным клинком.

Список вариантов, созданных на базе пистолета-пулемета M1938, с указанием основных конструктивных изменений:

Beretta M1938/42 (M38/42): удален кожух ствола; сам ствол укорочен, имеет продольные долы и оснащен двухщелевым дульным компенсатором

Beretta M1938/44 (M38/44): ствол имеет гладкий (без долов) профиль, целик выполнен по упрощенной схеме, перекидным на 2 дальности

Beretta M1938/49 (M38/49): качество обработки и отделки деталей повышено по сравнению с образцами военного выпуска; рычажный предохранитель заменен большой поперечной кнопкой, расположенной в средней части цевья.

С пистолет-пулеметом Орита:

user posted image

user posted image

Калибр 9x19mm под патрон Luger / Parabellum

Вес 3.46 кг

Длина (приклад сложен/раскрыт) 894 мм

Длина ствола 287 мм

Темп стрельбы 600 выстрелов в минуту

Емкость магазина 25 или 32 патронов

Пистолет-пулемет Orita M1941 был разработан в 1941 году капитаном румынской армии Мартином Орита при участии чехословацких инженеров. Производство пистолета-пулемета было развернуто на арсенале в городе Cugir, поступление этого образца в румынскую армию началось в 1943 году. После войны появился усовершенствованный образец этой системы, состоявший на вооружении в Румынии до 1970х годов.

Пистолет-пулемет Orita M1941 использует автоматику со свободным затвором. Стрельба ведется с открытого затвора, одиночными выстрелами либо очередями. Переводчик режимов огня расположен справа на ствольной коробке, перед спусковой скобой, предохранитель имеет вид поперечной кнопки в передней части спусковой скобы. На более поздних модификациях пистолета-пулемета Орита переводчика режимов огня не было, а предохранитель имел вид клавиши, выступавшей назад из спусковой скобы. Пистолет-пулемет Orita M1941 имел деревянное цевье с полупистолетной шейкой приклада. Прицельные приспособления имели целик, регулируемый по дальности от 100 до 500 метров.

И с нетипичным - немецким "штурмгеверхр 144" зимой 1944 г.

post-50-1387740199.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Группа румынских "гугуцэ" в летней:

user posted image

и зимней униформе:

user posted image

Во втором случае - с щедро выделенной старшими немецкими братьями самоходкой на базе T-IV.

Правда, комическая форма и общий вид не изменился даже при выделении немецкой техники страдальцам-царанам.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот так их учили:

user posted image

Вот так они пришли (вступление румынской армии в Кишинев 16.07.1941):

user posted image

Вот так они вооружались:

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

user posted image

Таким был их конец:

Сдавшиеся в плен под Одессой румынские солдаты:

user posted image

Убитые румынские солдаты под Одессой, начало осени 1941 г.:

user posted image

Убитые солдаты 4-й румынской армии возле озера Бармацак, район Сталинграда, 1942:

user posted image

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Trăiască România Mare!

Гугуцэ сотоварищи:

user posted image

Румынские солдаты (1940):

user posted image

Как говорится, найдите принципиальные отличия aikido.gif

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Как румыны стали воевать на стороне СССР:
 

2 февраля 1943 г. группа пленных румынских солдат обратилась к Советскому правительству с просьбой предоставить им возможность сражаться добровольцами вместе с Красной Армией, а в августе конференция румынских военнопленных уполномочила нескольких из них обратиться к И. В. Сталину за разрешением сформировать добровольческий легион. Военнопленных поддержали румынские коммунисты, находившиеся в эмиграции в СССР. 4 октября 1943 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление о формировании 1-й румынской добровольческой пехотной дивизии. Несколько позже ей присвоили имя румынского национального героя Тудора Владимиреску. Формировалась дивизия в Селецких лагерях под Рязанью по гвардейскому штату.


С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны

Как писал Штеменко, 4 октября 1943 Государственный Комитет Обороны принял постановление о формировании 1-й румынской добровольческой пехотной дивизии "Тудор Владимиреску" (дивизия названа в честь вождя Валашского восстания 1821 г.).

Командиром дивизии советское руководство назначило полковника Николае Камбря (1900-1976), бывшего начштаба 5-й пехотной дивизии румынской армии, взятого в плен в 1942. Комиссаром дивизии назначили Анну Паукер – члена ЦК румынской компартии (советские власти присвоили ей звание румынского полковника). Начальником штаба дивизии был полковник Я. В. Теклу. Среди командного состава дивизии было 159 офицеров Красной Армии.

Командование дивизии с 1944 по 1947 гг.:
Полковник Николае Камбря (15 ноября 1943 - 1 октября 1944)
Полковник Мирча Гаупт (2 октября 1944 - 30 января 1945)
Полковник Якоб Теклу (31 января - 10 марта 1945)
Полковник Мирча Гаупт (11 - 25 марта 1945)
Полковник Якоб Теклу (1945 - 1947)

Структура дивизии (по воспоминаниям Штеменко ее формировали по гвардейскому штату):

управление (штаб);
стрелковый полк;
стрелковый полк;
стрелковый полк;
артиллерийский полк;
отдельный истребительно-противотанковый дивизион;
зенитная артиллерийская батарея);
разведывательная рота;
сапёрный батальон;
отдельный батальон связи (отдельная рота связи);
медико-санитарный батальон;
отдельная рота химзащиты;
отдельная автотранспортная рота;
полевая пекарня;
дивизионный ветеринарный лазарет;
полевая почтовая станция;
полевая касса Госбанка.

К концу марта 1944 года части дивизии были сформированы, вооружены и обучены. 31 марта 1944 г. дивизия была отправлена по железной дороге в распоряжение командующего 2-м Украинским фронтом. Сосредоточившись в районе Дзыговки, части дивизии продолжали боевую подготовку. К 10 августа 1944 г. в дивизии насчитывалось 9587 солдат и офицеров. На её вооружение Советское правительство, кроме стрелкового оружия, выделило 256 орудий и миномётов. Это было вполне боеспособное соединение.

В конце августа 1944 дивизия (около 9 тыс. человек) была отправлена в Румынию и впервые приняла участие в боевых действиях – южнее города Васлуй, в районе сёл Делены и Сфынту Георге, на её второй эшелон наткнулись выходившие из окружения немецкие солдаты, пытавшиеся прорваться из кольца советских войск. Несколько десятков румын было убито и ранено, также пропало без вести несколько десятков. Однако румыны не отстали от основных частей Красной Армии.

23 августа 1944 в Бухаресте произошел государственный переворот – король Михай арестовал своего премьер-министра генерала Антонеску и объявил о переходе Румынии на сторону антигитлеровской коалиции (за это он был награжден советским орденом Победы).

31 августа 1944 в Бухарест без боя вошли советские войска, а вслед за ними 3 сентября - и дивизия "Тудор Владимиреску".

После переворота 23 августа 1944 уже вся румынская армия по приказу короля стала воевать против Германии, за исключением некоторых частей, не подчинившихся приказу. Для повышения мобильности уже зарекомендовавшая себя дивизия "Тудор Владимиреску" получила американские студебеккеры и была переброшена в Трансильванию.

Будущее политическое устройство Румынии в конце 1944 г. было неясно. Как писал в своих мемуарах генерал Еременко, в Румынии распространялись слухи, что бойцов и командиров дивизии "Тудор Владимиреску" после войны будут судить на родине как изменников, но эти слухи не оправдались. Скорее всего, это были попытки разложить дивизию "Тудор Владимиреску" со стороны румынских фашистов и гитлеровцев.

Дивизия "Тудор Владимиреску" участвовала в боях против немецких и венгерских войск в Трансильвании, Венгрии, Словакии. В боях за взятие венгерского города Дебрецен в октябре 1944 дивизия понесла тяжелые потери. К марту 1945 в дивизии осталось в строю 4.436 бойцов и командиров (примерно 50% первоначального состава), и она была выведена в тыл на пополнение и переформирование. За эти бои дивизия была награждена орденом Красного Знамени и получила почетное название "Дебреценская".

В апреле 1945 г. в СССР из румынских военнопленных была также сформирована 2-я добровольческая румынская дивизия "Хория, Клошка ши Кришан" (в честь руководителей антифеодального восстания 1784 г. в Австрии). Ее комиссаром был назначен румынский коммунистический деятель венгерско-еврейского происхождения Вальтер Роман (1913-1983), а командиром – генерал Михай Ласкар (1889-1959), попавший в советский плен в ноябре 1942 г. во время боев за Сталинград.

Дивизия "Хория, Клошка ши Кришан" не участвовала в боях против Германии, однако совместно с дивизией "Тудор Владимиреску" была использована руководством СССР для установления в Румынии коммунистического режима. В 1947, накануне коммунистического переворота в Румынии, эти две дивизии были довооружены танками (в т.ч. трофейными немецкими), моторизованы, и стали самыми мощными в румынской армии.

Генерал Михай Ласкар:

post-50-1387787230.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

1-я Дебреценская дивизия им. Тудора Владимиреску на параде в 1946 г., Бухарест:

post-50-1387787278.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Судя по всему, пленные под Одессой, в высоких ботинках и беретах - танкисты:

post-50-1387787612.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Из наловленного в просторах Интернета:

22 июня 1941 г. на советско-румынской границе было сосредоточено в первом эшелоне около 325.000 румынских солдат и офицеров.

22-23 июня произошли первые столкновения - преимущественно, разведки боем и попытки ликвидации советских плацдармов на румынской территории, образовавшиеся в первые дни войны.

К концу июня 1941 г. потери румынской армии составили около 1500 человек (убитыми, ранеными и пропавшими без вести).

2 июля 1941 г. войска группы армий «Антонеску» перешли в наступление, во время которого гвардейская и 21-я пехотные дивизии понесли большие потери — около 9000 убитых и раненых.

16 июля 1941 г. румынские войска вошли в Кишинев. В ходе боев румынская армия понесла значительные потери. В целом они составили не менее 23.000 человек. Потери Красной Армии были гораздо выше - только в плен к румынам попало 80.000 солдат и офицеров.

В боях за Одессу 4-я румынская армия потеряла более 98.000 солдат и офицеров (около 19.000 убитыми, 68.000 ранеными и 11.500 пропавшими без вести).

Советские потери составили 16.600 убитыми и пропавшими без вести, 24.700 ранеными.

В августе-сентябре 1941 г. 3-я румынская армия, состоявшая из кавалерийского (5-я, 6-я, 8-я кавбригады) и горного (1-я, 2-я и 4-я горнопехотные бригады) корпусов, насчитывала 74.700 человек под командованием генерала Петре Думитреску. 19 августа передовые подразделения 3-й румынской армии вошли в г. Кривой Рог. Во время преследования отступавших войск противника особенно отличился кавалерийский корпус, захвативший более 12.000 пленных, 450 автомашин и 70 танков.

16 октября немецкие войска и 8-я румынская кавбригада заняли Керчь.

1 ноября они захватили Симферополь. Около 100.000 советских солдат и офицеров попали в плен.

17 декабря 1941 г. начался первый штурм Севастополя, в котором участвовала 1-я румынская горнопехотная бригада под командованием генерал-майора Михая Ласкара. Бригада захватила господствующие высоты под Балаклавой, обеспечив свободу маневра немецким войскам. За этот успех Ласкар был награжден Рыцарским Крестом.

В конце декабря 1941 г. советское командование попыталось перехватить инициативу, высадив несколько морских десантов в Крыму. Румынские части вместе с немцами уничтожили десанты в Феодосии, Евпатории и Судаке, но Керчь осталась за нашими.

8 мая 1942 г. Манштейн начал операцию «Тгарpenjagd» («Охота на дроф») по ликвидации Керченского плацдарма. В операции были задействованы пять пехотных, одна танковая немецкие дивизии, две пехотные и одна кавалерийская дивизии румын. 8-я румынская кавалерийская дивизия (с 15 марта 1942 г. все горнопехотные и кавалерийские бригады были реорганизованы в дивизии) взяла в плен более 30.000 советских солдат, потеряв при этом 988 человек.

11 июня после неоднократных безуспешных атак 1-й румынской горнопехотной дивизии наконец удалось овладеть высотой «Сахарная голова», важным узлом в обороне Севастополя.

18-я пехотная и 4-я горнопехотная дивизии захватили 25 июня «Бастион II» и нанесли удар в тыл советских частей, оборонявшихся около Балаклавы. Румыны взяли в плен 10.000 человек. 4-я горнопехотная дивизия вместе с немецкими войсками вошла в Севастополь. Во время штурма города горный корпус потерял 8500 бойцов.

В ходе летнего наступления «Blau», в ходе преследования отступавших частей Красной Армии только два мотоциклетных эскадрона захватили в плен 3100 человек (в т.ч. командира 140-й стрелковой дивизии), 14 орудий и 4 танка.

У Сталинграда румынские части занимали оборону на сильно растянутом фронте. 3-я армия защищала участок длиной в 138 км, 4-я же армия должна была оборонять 250-километровую полосу. Серьезной проблемой являлось отсутствие современных противотанковых средств. Например, 3-я армия располагала всего 48 противотанковыми орудиями калибра 75 мм. Многие дивизии были укомплектованы на 60-70% личным составом. 3-я армия насчитывала 163.700 человек (из них 11.200 немцев), 4-я армия и того меньше — всего 75.580 бойцов.

19 ноября 1942 г. советские войска Юго-Западного, а 20 ноября Сталинградского фронтов перешли в наступление, атаковав румынские позиции. В секторе 3-й румынской армии основной удар пришелся по 1-й кавалерийской, 13-й и 14-й пехотным дивизиям. Несмотря на очевидное превосходство в силах, советским частям не сразу удалось прорвать оборону. Румыны оказывали упорное сопротивление, переходя на некоторых участках в контратаки. Только в секторе 13-й пехотной дивизии было подбито 25 советских танков.

За время боев с 19 ноября 1942 г. по 7 января 1943 г. румынская армия понесла тяжелейшие потери — 160.000 человек (убитыми, ранеными и пропавшими без вести). Фактически 16 дивизий были лишены боеспособности. 2 февраля 1943 г. 6-я немецкая армия капитулировала. В плену вместе с немцами оказалось 3000 румынских солдат и офицеров.

В оборонительных боях на Кавказе (с февраля по октябрь 1943 г.) румынские потери составили около 10.000 солдат и офицеров (из них более 1500 убитыми).

На Крымском полуострове находились семь румынских дивизий (1-я, 2-я, 3-я горнопехотные, 6-я, 9-я кавалерийские, 10-я и 19-я пехотные дивизии), насчитывавших 75.000 бойцов. В конце 1943 г. 17-я немецкая армия оказалась в ловушке, но Гитлер приказал оборонять Крым любой ценой. Части Красной Армии пытались с ходу преодолеть Сивашское море, но все их атаки были отбиты. В этих боях участвовали 10-я румынская пехотная дивизия и танковый батальон, вооруженный чешскими танками LT.38 (рум. обозначение — Т-38). В декабре 1943 г. советские войска осуществили две морских высадки в восточной части полуострова. Против них были брошены румынские 3-я горнопехотная и 6-я кавалерийская дивизии при поддержке немецких штурмовых орудий. Десанты были уничтожены. Советские потери составили около 3000 человек, 38 танков и 25 орудий. Румыны потеряли около 1000 солдат и офицеров.

10 апреля 1944 г. оборона немецко-румынских войск была прорвана в секторе 10-й румынской пехотной дивизии. Румынский флот приступил к эвакуации. Упорная оборона сил прикрытия позволила вывезти с полуострова около 120.000 человек (из них более 42.000 румын). Не удалось спасти 10.000 немецких солдат и несколько румынских горнопехотных батальонов. Общие потери румынских войск составили 22.500 человек.

ИМХО, эффективность румынских частей тут не показана - попадание в плен в начале войны и гибель десантов - это не совсем чистое сравнение боеспособности. Однако все равно, оказывается, иногда они не только "воровали или торговали" (с).

По вопросу огромного количества пленных, якобы взятых румынами в СССР - нашел такие сведения, что из 160 тысяч пленных, которые попали к румынам в течение первой половины войны, в пределах 80 тысяч были переданы немцам и переведены в лагеря на территории Германии (скорее всего, это те, которые взяты в ходе совместных немецко-румынских операций), часть пленных румыны отпустили по домам - это были жителей Бессарабии и Украины (Буковины), и только 40 тысяч остались в плену.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Это ж кого славные "летающие гугуцэ" сбивали в таких астрономических количествах?

 

151227_original.jpg

 

Тут сбитых самолетов (537!) больше, чем в королевско-деревенских ВВС всей "Траяску Романия Марэ!" было!

 

Или в румынской армии слову доминула офицера верили свято?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

На этом фото гордость румынской авиации: настоящий румынский истребитель I.A.R.80 подлинно румынского производства. Рецепт изготовления такой: берём польский Р.24 сделанный на базе польского же Р.11, после чего отрезаем ему крыло сверху и приделываем его снизу. Делаем убирающиеся шасси. Бинго! Перед нами настоящий румынский истребитель!

 

Кого именно румыны себе в таких количествах позапиывали в сбитые - сказать сложно. Ведь воевали они и против нас, и против американцев и против немцев в конце войны. Но думаю, что наших там по-любому большинство. На Восточном фронте их авиация довольно активно применялась на юге, фактически с первого дня.

 

В начале войны румынские истребительные группы были вооружены как I.A.R.80, так и самолётами других марок, в частности немецкими Не-112, Bf-109E и даже британскими Hurricane Mk.I и чуть-чуть польскими Р.24 и даже Р.11с. Они на тот период не особо процвели, но кое-кто там несколько наших сбить всё-таки смог. Потому что основными соперниками были наши И-16 и всякие СБ и ДБ-3 без истребительного прикрытия, которые каких-то прям радикальных технических преимуществ не имели, да и подготовка советских пилотов изрядно хромала. В условиях господства в воздухе немецокй авиации румынам тоже иногда удавалось откусить кусочек. Особенно характерно это проявлялось в августовских боях за Одессу, которые, кстати, позволяют отлично оценить эффективность "летающих гугуцэ". Пока там с 19-го августа работала немецкая II/JG77 - господство было полностью на стороне фашистов, и румыны показывали хорошую результативность, потому что фактически всё противодействие им оказывал только один наш 69-й ИАП на И-16. Румыны в условиях полного превосходства редко падали и частенько сбивали. Но вот 28-го августа немецкая группа улетела с аэродрома под Николаевым, и гугуцэ остались с побитым и очень злым 69-м ИАП уже как говорится "один на один". Началась мясорубка, в ходе которой уже обе стороны несли ощутимые потери, но не смотря на численное превосходство румын - их очень быстро начали массово "приземлять" и уже через неделю боёв ни о каком господстве в воздухе у них и речи не шло. В итоге, когда 14 октября 69-й ИАП отозвали с фронта, он был САМЫМ результативным истребительным авиаполком в ВВС РККА! Т.е. единственным объяснением этому факту может служить исключительно то, что полтора месяца он сражался "с голимыми румынами", тогда как остальным авиаполкам полкам противостояли вполне себе Люфтваффе.

 

А в середине войны лучшие румынские асы летали уже на продвинутых Bf-109G, которые с нашими истребителями позволяли драться не просто на равных, а давали некоторое техническое преимущество. I.A.R.80 тоже оставались в строю, но их-то пилоты как раз в списки лучших асов, понятно, не попали. Потом этот самолёт вообще стали переделывать в эрзац-пикировщик, устанавливая штангу для выноса бомбы за диск винта.

 

Ну и понятно, конечно, что поскольку никакого контроля за заявками, никаких подтверждений и прочего у румын не было - "сбивали" они в значительное число раз больше, чем их противники реально теряли. Периодически румынские штабы резали заявки из серии: "Вы совсем-то уж не борзейте!" - но делалось это "на глазок" и только в отношении совсем уж одиозных заявок.

Изменено пользователем Kordhard
3 пользователям понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Ведь воевали они и против нас, и против американцев и против немцев в конце войны.

 

Американцев тогда же, когда и болгары их сбивали?

 

Бинго! Перед нами настоящий румынский истребитель!

 

Эскадрилья "Летающие гугуцэ" в полном сборе!

 

Сколько всего у них было этого добра? И какие были ТТХ?

 

Но думаю, что наших там по-любому большинство. На Восточном фронте их авиация довольно активно применялась на юге, фактически с первого дня.

 

В 1944-1945 гг. они сбили 101 немецкий самолет, а сами потеряли 187 (сбитыми и при аварийных посадках).

 

Если при боях с нашими у них были такие же пропорции - то ахтунг, Марджелату ин люфт! (с его шестиствольной перечницей)

 

даже британскими Hurricane Mk.I

 

Предвоенные поставки, когда Румыния еще не определилась, с кем быть?

 

чуть-чуть польскими Р.24 и даже Р.11с.

 

Трофеи 1939 г. или поставки?

 

Потому что основными соперниками были наши И-16

 

Это и против Me-109 было довольно серьезно.

 

всякие СБ и ДБ-3 без истребительного прикрытия
 

 

Ключевые слова выделил.

 

Румыны в условиях полного превосходства редко падали и частенько сбивали.

 

В смысле? Редко имели аварийные посадки и падения? Или были сильны в групповом бою?

 

Началась мясорубка, в ходе которой уже обе стороны несли ощутимые потери, но не смотря на численное превосходство румын - их очень быстро начали массово "приземлять" и уже через неделю боёв ни о каком господстве в воздухе у них и речи не шло.

 

Так сильно влияло техническое превосходство немцев?

 

Потом этот самолёт вообще стали переделывать в эрзац-пикировщик, устанавливая штангу для выноса бомбы за диск винта.

 

Траяску Романиа выдроваффе? 

 

Я не представляю, как они с этим справлялись - это же штанга торчит из под брюха, да с навешенным боеприпасом...

 

Ну и понятно, конечно, что поскольку никакого контроля за заявками, никаких подтверждений и прочего у румын не было

 

Доминул офицер сказал - доминулу офицеру нельзя не верить, потому что он из древнего рода Бырновэ, а котнарского выпил совсем чуть-чуть - только для храбрости?

 

А может, у них и система учета была немецкая? У болгар, АФАИК, была - единственному болгарскому асу записали, ЕМНИП, 5 самолетов, за то что он сбил над Софией "Летающую крепость". 

 

Периодически румынские штабы резали заявки из серии: "Вы совсем-то уж не борзейте!" - но делалось это "на глазок" и только в отношении совсем уж одиозных заявок.

 

Меня очень интересует вопрос румынской армии в целом и авиации в частности. АФАИК, "Тудор Владимиреску" являлся вполне адекватным соединением, которое успешно било немцев и венгров. Правда, подчинялось оно нашему командованию, хотя командовал дивизией Николае Камбря (бывший полковник королевской армии).

 

Какова была их реальная боеспособность? Ведь исторически валахи и молдаване считались очень серьезным противником. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Американцев тогда же, когда и болгары их сбивали?

 - Первые воздушные бои с американцами румыны имели уже в 1943-м. Так в ходе операции "Приливная волна" уже в первом налёте на Плоешти американцы потеряли несколько "Либрейторов" сбитыми именно румынскими истребителями.

 

Сколько всего у них было этого добра? И какие были ТТХ?

 - Добра было изрядно по румынским меркам. Так истребителей I.A.R.80 всех модификаций было построено 220 штук, а истребителей-бомбардировщиков I.A.R.81 - 266 машин, плюс чисто истребительный вариант I.A.R.81C - ещё 161 машина. Но постройка продолжалась до конца 1943 года.
Ранние "восьмидесятки" по характеристикам были примерно на уровне наших И-16 средних серий. В приницпе, это машина приблизительного того же порядка, что и "Харрикейны" или французские MS-406. При этом самолёт оказался перетяжелён (на тонну тяжелее И-16), а мотор - всего тысяча лошадей. Как следствие - очень плохая скороподъёмность, никакой вертикальный манёвр, да и в горизонтали маневренностью машины не блистали. Поздние версии получили 20мм пушки при том же моторое - они стали ещё тяжелее.

 

Если при боях с нашими у них были такие же пропорции - то ахтунг, Марджелату ин люфт!

 - С этим большие проблемы. Дело в том, что в большинстве операций румыны действовали совместно с Люфтваффе, и дажа зная по документам потери нашей авиации - остаётся неизвестным, сколько сбили немцы, а сколько румыны. Их суммарные "подтверждённые" заявки, естественно, превышают реальные наши потери во много раз. Но в "лабораторном" эксперимента с 69-м ИАП румыны понесли громадные потери, и хотя сами они записали себе этот полк сбитым примерно четыре раза - известно, что он получал незначительные пополнения вплоть до середины октября, и воевал по сути одним комплектом пилотов. 

 

Предвоенные поставки, когда Румыния еще не определилась, с кем быть?

 - Да, они их закупили в небольших количествах. В принципе, "Харрикейны" понемножку многие закупали: и югославы, и финны.

 

Трофеи 1939 г. или поставки?

 - И ещё собственное производство. Дело в том, что Р.24, намного более совершенный, чем Р.11, у самих поляков на вооружении не стоял - от жадности они едва успевали работать на экспорт. Румыны закупили у них по-моему пять машин, и ещё 20-25 построили по лицензии сами. А потом передалали его в I.A.R.80, потому что парасоль с неубирающимися шасси на тот момент справедливо считался бесперспективным убожеством даже в Румынии.

А после разгрома Польши часть трофейной польской авиации передали Румынии, потому что у них самолёты такого типа уже стояли на вооружении, тогда как истинному арийцу даже руками трогать этот отстой было западло.

 

Это и против Me-109 было довольно серьезно.

 - Да нет, И-16 в 1941 году уже очень сильно устарел и колоссально уступал немцам практически по всем характеристикам. Над румынскими машинами он имел крайне незначительное примущество, слегка уступая в пикировании и максимальной скорости.

 

В смысле? Редко имели аварийные посадки и падения? Или были сильны в групповом бою?

 - Я имел ввиду, что они чаще сбивали, чем были сбиты в тех условиях.

 

Так сильно влияло техническое превосходство немцев?

 - Не только техническое, а превосходство вообще. И в организации, и в слётанности, и в тактике, и в подготовке пилотов, и в культуре радиообмена, и во взаимодействии с наземными службами, и в качестве самолётов в том числе.

 

Траяску Романиа выдроваффе? Я не представляю, как они с этим справлялись - это же штанга торчит из под брюха, да с навешенным боеприпасом...

 - Там штанга типа рамки, как на Ju-87. Т.е. она на шарнире откидывается в момент пикирования. Но да, скорость съедала, примерно на 30 км/ч даже без бомбы. Ну и воздушных тормозов не было, так что пикировали с большой высоты, кидали с большой высоты, чтобы успеть вывести - точность была так себе.

 

Доминул офицер сказал - доминулу офицеру нельзя не верить, потому что он из древнего рода Бырновэ, а котнарского выпил совсем чуть-чуть - только для храбрости? А может, у них и система учета была немецкая? У болгар, АФАИК, была - единственному болгарскому асу записали, ЕМНИП, 5 самолетов, за то что он сбил над Софией "Летающую крепость".

 - Ну, там бывали случаи, когда заявки резали. Есть несколько ситуаций, когда точно известно, что из трёх заявленных, например, два таки были сбиты. Плюс несколько сбитых румынскими истребителями "Либрейторов" и "Лайтингов" подтверждают американцы. Хотя порядок цифр, конечно, сильно отличается.

 

Какова была их реальная боеспособность? Ведь исторически валахи и молдаване считались очень серьезным противником.

 - Очень трудно ответить на этот вопрос. Скажем так: они летали, воевали и кого-то иногда сбивали. С одной стороны сказывался фактор "карманных ВВС": если самолётов и лётчиков мало, то они как правило имеют значительно лучшую подготовку, чем средний пилот в по-настоящему массовых ВВС. С другой стороны, сказывалось несовершенство техники. Всё-таки если на 1941-й год они имели на вооружении самолёты более-менее соответствующие времени (и то очень условно), то уже в 1942-м они уступали по всем параметрам. С третьей стороны, это всё-таки румыны. Поэтому в организационной части их ВВС представляи собой не авиаполки, а "цыганские таборы с самолётами", что не могло не отражаться на эффективности.

 

Известно, что советские пилоты румын сильными противниками не считали. С другой стороны, известно несколько наших асов (я знаю двух), которые достоверно были сбиты румынскими истребителями.

 

Так что в целом эффективность румынской авиации я бы оценил как "немного ниже средней", но отнюдь не как нулевую. В целом она не способна была эффективно действовать без помощи Люфтваффе, никакие задачи выполнять в достаточном объёме самостоятельно не могла, несла большие потери в боях с нашей авиацией. Однако в благоприятых условиях, действуя у немцев "на подхвате", румыны могли показывать довольно неплохую для своей численности результативность, самолёты сбивали, бомбовые удары наносили. Ну и действуя против более сильного противника, будь то наши или американцы, несмотря на потери, румыны всё-таки могли огрызаться, бои с ними всё-таки не были совсем уж "утиной охотой". 

2 пользователям понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Так что в целом эффективность румынской авиации я бы оценил как "немного ниже средней", но отнюдь не как нулевую.

 А на 1944-1945 гг.?

 

Тогда и технику получили хорошую, и мотивы яснее стали.

 

С другой стороны, известно несколько наших асов (я знаю двух), которые достоверно были сбиты румынскими истребителями.

 Интересно. А кто это? И на чем против чего бились?

 

- Да нет, И-16 в 1941 году уже очень сильно устарел и колоссально уступал немцам практически по всем характеристикам. Над румынскими машинами он имел крайне незначительное примущество, слегка уступая в пикировании и максимальной скорости.

Тем не менее, на нем можно было сражаться с мессерами, хотя и было много потерь. Т.е. сражались, гибли, но все же сражались. И очень часто сражались не впустую - сколько до перевооружения советских ВВС они успели приземлить немцев? Я думаю, много сотен.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
А на 1944-1945 гг.? Тогда и технику получили хорошую, и мотивы яснее стали.

 - К моменту выхода Румынии из договора с Гитлером, их ВВС были очень сильно потрёпаны. Численность была очень небольшая. Но оставшиеся пилоты воевали в целом довольно неплохо.

 

Интересно. А кто это? И на чем против чего бились?

 - Лейтенант В.Т. Топольский (4 личных и 4 групповых победы) и капитан М.Е. Асташкин (4 личных и 6 групповых побед). Оба из 69-го ИАП, летали на И-16. Первого не знаю на чём румыны сбили, а второго на Bf-109E-4.

 

Тем не менее, на нем можно было сражаться с мессерами, хотя и было много потерь. Т.е. сражались, гибли, но все же сражались. И очень часто сражались не впустую - сколько до перевооружения советских ВВС они успели приземлить немцев? Я думаю, много сотен.

 - Тут дело не в драках с мессерами. Такие драки в реальности случались не так уж часто. У истребителя две основных задачи: прикрывать бомбардировщики и перехватывать бомбардировщики. И-16 к 1941 году не мог выполнить эффективно ни одну из них: его скорость не позволяла многие бомбардировщики даже догнать. Ну или догонять можно было только по прямой в режиме: "Дал я гари так, что покраснел движок"(с). При таких рамсах самолёт становился идеальной мишенью для воздушных стрелков врага. Плюс смехотворная дальность с боевым радиусом до 200км (а с учётом воздушного боя - и того меньше). Как следствие, этот самолёт намного активнее привлекался к штурмовкам, чем к чисто истребительным задачам. На скоростном самолёте немцы могли выбрать момент атаки, занять удобное положение, а при невыгодном раскладе - в любой момент свалить. У наших же пилотов выхода не было. И-16 проигрывал "мессерам" по всем характеристикам без исключения. И если смотреть не наши заявки на сбитых, а немецкие отчёты о потерях, то теряли они самолётов не настолько много, и в основном - от винтовочно-пулемётного огня с земли при штурмовках, к которым часто привлекались истребители ввиду отсутствия достойных целей в воздухе. Используя тактику "ударь - беги" они сбивали наших практически без потерь. Плюс наличие радиосвязи у немцев и отсутствие её у нас.

А вот с румынами получалось в 1941 году воевать практически на равных. Тут и самолёты были плюс-минус одного поколения, и тактика одинаково хаотичная.

 

Отдельно надо сказать и про лучших румынских асов. Ввиду малочисленности их ВВС, тут прослеживается очень характерный момент: многие их асы уже к началу войны были людьми возрастными и опытными. Например самый крутой румынский ас Константин Кантакузино - типичный мальчик-мажор из богатой семьи, который всю жизнь на папины деньги занимался экзотическими видами спорта. Начала с велосипеда, потом в ралли рекорд установил на одном из этапов, потом на чемпионате мира по хоккею был капитаном румынской сборной. А потом увлёкся авиацией и на папины деньги открыл часный аэроклуб, где сам же и обучался. В результате незадолго до войны он стал чемпионом страны по высшему пилотажу. А в 1941 году это был 34-летний мужик, мастер пилотажа, у которого за плечами более 2000 часов налёта.

Понятно, что с одной стороны такому уважаемому человеку никто заявку не зарежет, а с другой стороны если кому-то и сбивать больше других - так именно ему.

 

Или вот, скажем, Йон Милу, третий в рейтинге - на момент начала войны ему 39 лет, причём в авиации он почти 20 из них. Лётчик-испытатель и инструктор.

 

Всех румынских асов объединяет три нехитрых момента:

1. Основную часть своих счетов они настреляли с 1943 года.

2. Все они прошли великолепную многолетнюю подготовку до вступления в бой. Как минимум - два года и большое количество часов налёта.

3. Все они воевали на Bf-109.

 

А вот те, кому не повезло, и они летали на самолётах польской или румынской конструкции, либо на убогих He-112 - они-то как раз в массе своей ничем не прославились, и либо просто сгореи в бурьяне, либо если и пережили войну, то мемуары моги написать исключительно под заголовком: "Как я уворачивался и удирал от сталинских соколов".

2 пользователям понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Лейтенант В.Т. Топольский (4 личных и 4 групповых победы) и капитан М.Е. Асташкин (4 личных и 6 групповых побед).

 Они выжили?

 

Ввиду малочисленности их ВВС, тут прослеживается очень характерный момент: многие их асы уже к началу войны были людьми возрастными и опытными.

Есть другой момент - очень часто такие мажоры от авиации особо не старались овладеть искусством боя. Просто полетать для красоты над аэродромом и пощеголять перед девушками в форме - это да. Ордена, опять-таки - даже сзади штуки три, и на галифе на каждой штанине по одному...

 

В штабе, опять-таки, хорошо сидели, росли как командиры крупных авиасоединений, не выходя из-за стола (ресторана)...

 

Скорее, хороший пилот при таких условиях - это исключение. А у гугуцэ их довольно много. Учитывая, что бюджет королевско-деревенских ВВС был не шибко велик и с самолетами было не очень густо, то создать большое количество асов сложно.

 

Вот поэтому вопросов и сомнений много.

 

Или вот, скажем, Йон Милу, третий в рейтинге - на момент начала войны ему 39 лет, причём в авиации он почти 20 из них. Лётчик-испытатель и инструктор.

Тут понятно - как говорится, "рабочая косточка". На них все и держится. Но как исключение, а не как правило, насколько я понимаю эту систему.

 

Основную часть своих счетов они настреляли с 1943 года.

Т.е. пик результативности "летающих гугуцэ" пришелся на момент после перевооружения ВВС РККА новыми самолетами?

 

Ведь в боях с немцами в 1944-1945 гг. соотношение 1: 1,85 не в пользу румын.

 

если и пережили войну, то мемуары моги написать исключительно под заголовком: "Как я уворачивался и удирал от сталинских соколов".

У нас сложилось такое мнение, что "русские на Прут - румын - на Серет". Но Румыния сыграла большую роль в этой войне. Очень хочется разобраться, что в реалиях было.

 

А итальянцы? У них, АФАИК, более 10 самолетов мало кто сбил, хотя Италия - это не Румыния с точки зрения технического уровня.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Они выжили?

Нет, оба погибли.

 

Есть другой момент - очень часто такие мажоры от авиации особо не старались овладеть искусством боя. Просто полетать для красоты над аэродромом и пощеголять перед девушками в форме - это да. Ордена, опять-таки - даже сзади штуки три, и на галифе на каждой штанине по одному... В штабе, опять-таки, хорошо сидели, росли как командиры крупных авиасоединений, не выходя из-за стола (ресторана)...

Полагаю, что ни к профессиональному спортсмену-пилотажнику, ставшему чемпионом страны, ни к профессиональному лётчику испытателю и инструктору это в полной мере не применимо. Конкретно эти пилоты были действительно классными лётчиками. Всё-таки 2000+ часов налёта против 15-20 часов у наших - это уровень несоизмеримый. Да и в ходе войны они в штабах не сидели. Например Константин Кантакузино до войны работал шеф-пилотом в нефтяной компании. И между боями в 1941-м и 1942-м он на зиму временно уходил из ВВС ради работы в этой компании, когда особых боёв всё равно не было.

 

Скорее, хороший пилот при таких условиях - это исключение. А у гугуцэ их довольно много. Учитывая, что бюджет королевско-деревенских ВВС был не шибко велик и с самолетами было не очень густо, то создать большое количество асов сложно. Вот поэтому вопросов и сомнений много.

Так большого количества и не было! Тут работает такой принцип: самолётов мало, лётчиков на них нужно мало. А устаревшей техники, списанной из боевых частей в учебные - в процентном отношении довольно много. Ну и с бензином у румын, понятное дело, НИКАКИХ проблем не было. Как следствие - ВСЕ пилоты перед попаданием в боевые части имели ОЧЕНЬ хорошую подготовку. Как минимум - по количеству часов налёта. Т.е. будь это не румыны, а какие-то более вменяемые люди - получилось бы что-то а-ля ВВС Финляндии. Которые, кстати, являются во Второй Мировой абсолютными рекордсменами мира по подтверждаемости заявок на сбитые: примерно на четверть всего привирали в среднем. Для сравнения: немцы завышали число сбитых примерно в 2.5-3-5 раз, наши примерно в 4.5-5 раз, японцы примерно в 10-15 раз, американцы в 3-5 раза, англичане в 2.7-3.6 раз. (В зависимости от периода и конкретного ТВД).

 

Т.е. пик результативности "летающих гугуцэ" пришелся на момент после перевооружения ВВС РККА новыми самолетами? Ведь в боях с немцами в 1944-1945 гг. соотношение 1: 1,85 не в пользу румын.

Нет, он приходится на момент перевооружения нескольких эскадрилий на Bf-109G. На тот момент это бесспорно лучший истребитель в мире. Тут просто важно понимать, что была огромная разница между лучшими асами на "мессершмитах", которые в основном сбивали, и остальным "мясом" на I.A.R.80/81, которЫХ в основном сбивали. Поэтому средняя температура по больнице тут не катит. Если "ИАРчики" в 1941 году были уже устаревшими, и кое-как могли тягаться с "ишаками", то в 1943-м это уже был полный анахронизм с совершенно убогими ТТХ. Большинство их противников имели преимущество в скорости почти в ДВЕСТИ километров в час. Не говоря уже про скороподъёмность. Т.е. их просто избивали, и именно на них были эти "1.85". В свою очередь, пилоты самых крутых в мире "мессершмитов" воевали с минимальными потерями и именно они тащили ту циферку "1", которая с другой стороны дроби.

 

У нас сложилось такое мнение, что "русские на Прут - румын - на Серет". Но Румыния сыграла большую роль в этой войне. Очень хочется разобраться, что в реалиях было.

В реалиях как минимум в воздухе было активное содействие Люфтваффе. Десятки уничтоженных на аэродромах самолётов, которые разбомбили румыны, например. Ну да, они заявили 100, а потом когда фотоплёнку проявили - оказалось, что всего 37. Но это 37 уничтоженных в первый день войны самолётов. То же и в боях. Да, они не смогли даже собственную армию, осаждающую Одессу, прикрыть с воздуха без помощи немцев. Но были бои, они сбили сколько-то самолётов.

Т.е. они не сыграли нигде РЕШАЮЩЕЙ роли, но вклад вносили.

 

А итальянцы? У них, АФАИК, более 10 самолетов мало кто сбил, хотя Италия - это не Румыния с точки зрения технического уровня.

У Италии были очень большие проблемы с моторостроением. Как следствие - они тоже не могли производить достаточное количество по-настоящему качественных и современных самолётов. Отсюда - низкая результативность.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Интересно, а где можно более подробно про Константина Кантакузина почитать?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
В 19.05.2015в12:17, Чжан Гэда сказал:

Интересно, а где можно более подробно про Константина Кантакузина почитать?

Немного, но есть: 

http://www.worldwar2.ro/arr/?article=683

Ну и весь рысурс в целом:

http://www.worldwar2.ro/

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Пушки на палубах. Европа в 15-17 век.
      Автор: hoplit
      Tullio Vidoni. Medieval seamanship under sail. 1987.
      Richard W. Unger. Warships and Cargo Ships in Medieval Europe. 1981.
      Dotson J.E. Ship types and fleet composition at Genoa and Venice in the early thirteenth century. 2002.
      John H. Pryor. The naval battles of Roger of Lauria // Journal of Medieval History (1983), 9:3, 179-216
      Lawrence Mott. The Battle of Malta, 1283: Prelude to a Disaster // The Circle of war in the middle ages. 1999. p. 145-172
      Charles D. Stanton. Roger of Lauria (c. 1250-1305): "Admiral of Admirals". 2019
      Mike Carr. Merchant Crusaders in the Aegean, 1291–1352. 2015
       
      Oppenheim M. A history of the administration of the royal navy and of merchant shipping in relation to the navy, from MDIX to MDCLX. 1896.
      L. G. C. Laughton. The Square-Tuck Stern and the Gun-Deck. 1961.
      L.G. Carr Laughton. Gunnery, Frigates and the Line of Battle. 1928.
      M.A.J. Palmer. The ‘Military Revolution’ Afloat: The Era of the Anglo-Dutch Wars and the Transition to Modern Warfare at Sea. 1997.
      R. E. J. Weber. The Introduction of the Single Line Ahead as a Battle Formation by the Dutch 1665 -1666. 1987.
      Kelly DeVries. The effectiveness of fifteenth-century shipboard artillery. 1998.
      Geoffrey Parker. The Dreadnought Revolution of Tudor England. 1996.
      A.M. Rodger. The Development of Broadside Gunnery, 1450–1650. 1996.
      Sardinha Monteiro, Luis Nuno. Fernando Oliveira's Art of War at Sea (1555). 2015.
      Rudi Roth. A proposed standard in the reporting of historic artillery. 1989.
      Kelly R. DeVries. A 1445 Reference to Shipboard Artillery. 1990.
      J. D. Moody. Old Naval Gun-Carriages. 1952.
      Michael Strachan. Sampson's Fight with Maltese Galleys, 1628. 1969.
      Randal Gray. Spinola's Galleys in the Narrow Seas 1599–1603. 1978.
      L. V. Mott. Square-rigged great galleys of the late fifteenth century. 1988.
      Joseph Eliav. Tactics of Sixteenth-century Galley Artillery. 2013.
      John F. Guilmartin. The Earliest Shipboard Gunpowder Ordnance: An Analysis of Its Technical Parameters and Tactical Capabilities. 2007.
      Joseph Eliav. The Gun and Corsia of Early Modern Mediterranean Galleys: Design issues and rationales. 2013.
      John F. Guilmartin. The military revolution in warfare at sea during the early modern era: technological origins, operational outcomes and strategic consequences. 2011.
      Joe J. Simmons. Replicating Fifteenth- and Sixteenth-Century Ordnance. 1992.
      Ricardo Cerezo Martínez. La táctica naval en el siglo XVI. Introducción y tácticas. 1983.
      Ricardo Cerezo Martínez. La batalla de las Islas Terceras, 1582. 1982.
      Ships and Guns: The Sea Ordnance in Venice and in Europe between the 15th and the 17th Centuries. 2011.
      W. P. Guthrie. Naval Actions of the Thirty Years' War // The Mariner's Mirror, 87:3, 262-280. 2001
      Steven Ashton Walton. The Art of Gunnery in Renaissance England. 1999
       L.G.Carr Laughton & Michael Lewis. Early Tudor Ship Guns // The Mariner's Mirror, 46:4 (1960), 242-285
       
      A. M. Rodger. Image and reality in eighteenth-century naval tactics. 2003.
      Brian Tunstall. Naval Warfare in the Age of Sail: The Evolution of Fighting Tactics, 1650-1815. 1990.
      Emir Yener. Ottoman Seapower and Naval Technology during Catherine II’s Turkish Wars 1768-1792. 2016.
       
      Боевые парусники уже в конце 15 века довольно похожи на своих потомков века 18. Однако есть "но". "Линейная тактика", ассоциируемая с линкорами 18 века - это не про каракки, галеоны, нао и каравеллы 16 века, она складывается только во второй половине 17 столетия. Небольшая подборка статей и книг, помогающих понять - "что было до".
       
      Ещё пара интересных статей. Не совсем флот и совсем не 15-17 века.
      Gijs A. Rommelse. An early modern naval revolution? The relationship between ‘economic reason of state’ and maritime warfare // Journal for Maritime Research, 13:2, 138-150. 2011.
      N. A.M. Rodger. From the ‘military revolution’ to the ‘fiscal-naval state’ // Journal for Maritime Research, 13:2, 119-128. 2011.
      Morgan Kelly and Cormac Ó Gráda. Speed under Sail during the Early Industrial Revolution (c. 1750–1830) // Economic History Review 72, no. 2 (2019): 459–80.
    • Войны с Джунгарией
      Автор: Чжан Гэда
      Забавное дело - до сих пор запискам русских послов, путешественников и прочих очевидцев про "военную мощь" Джунгарии придается самое важное значение.
      МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ 
      № 111
      1732 г. не ранее сентября *. — Записка, составленная русским послом в Джунгарии майором Л. Д. Угримовым о джунгаро-цинской войне
      (* Дата установлена по тексту)
      АВПР, ф. 113/1. Зюнгорские дела, 1731, № 2, л. 360-361 об. Подлинник.
      При этом нет даже элементарной попытки хотя бы чуть-чуть соотнести все эти охотничьи рассказы с цинскими источниками.
      Так, о поражении у Эрдэни-дзу ни один китайский источник не переведен, душещипательные рассказы о том, как 40-тысячное цинское войско было уничтожено - тоже не проверены. И так - постоянно.
      Будем проверять. По источникам. Обычно выясняются интересные результаты - 99% русских сведений лишь очень отдаленно напоминают то, что были на самом деле.
      Особенно меня поражает наивность майора Угримова относительно показаний "калмычанина имянем Ланду" - откуда знать было джунгарам, что рассказал в цинском плену некий Ланду? Обмена пленными пока еще не было - его, дай Бог, только к перемирию провели.
    • Шорников П.М. Белые и красные на Днестре в годы гражданской войны. 1918-1920// Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С.28-45. С. 181-216
      Автор: Военкомуезд
      П.М. ШОРНИКОВ,
      канд. ист. наук (г. Тирасполь)

      БЕЛЫЕ И КРАСНЫЕ НА ДНЕСТРЕ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ. 1918-1920

      Аннотация: Термин «Бессарабский фронт» времен гражданской войны отражал не только положение на Днестре, где не прекращались перестрелки между румынскими войсками и местными партизанами, но и деятельность формирований Бессарабского освободительного движения. Статья раскрывает многочисленные факты взаимодействия «белых» и «красных» воинских частей на Днестре по вопросу об освобождении Бессарабии, оккупированной румынскими войсками в период 1918-1920 гг. Особое внимание уделено деятельности Союза освобождения Бессарабии, Национального союза бессарабцев, комитета «В защиту Бессарабии», Революционного комитета спасения Молдавской Республики.

      Ключевые слова: аннексия, Румыния, Союз освобождения Бессарабии, Национальный союз бессарабцев, Революционный комитет спасения Молдавской Республики.

      Термин «Бессарабский фронт» получил распространение в одесских газетах времен гражданской войны и отражал не только положение на Днестре, где не прекращались перестрелки между румынскими войсками и местными партизанами, но и деятельность формирований Бессарабского освободительного движения. Признавая закономерный характер его бытования, бывший резидент румынской спецслужбы в Кишиневе Онисифор Гибу выпустил в 1927 г. книгу «Три года на бессарабском фронте» [53, р. 17], посвященную попыткам румынских властей средствами пропаганды подавить оппозицию населения Бессарабии румынскому государству.

      Одним из малоизученных сюжетов истории борьбы на Бессарабском фронте остается Бендерское восстание. Причиной тому и бед-/181/-ность документальной базы по истории этого события, и политически неоднородный состав его участников, во времена СССР затруднявший трактовку восстания как чисто большевистской инициативы. Прояснению сути событий способствовал обнаруженный нами доклад румынской политической полиции (сигуранцы) «Деятельность Центра «Спасение Бессарабии» в Бессарабии» [23, л. 2-9], свидетельствующий о том, что в годы гражданской войны изгнания румынских войск и администрации из российской губернии добивались не только красные, но и белые.

      Об участии в Бендерском восстании 27 мая 1919 г. сотен офицеров воинской части, сформированной русскими офицерами в Тирасполе, нами опубликована статья «Тираспольская база офицерской организации “Спасение Бессарабии”» [47, с. 3-10]. Это восстание, как показало изучение вопроса, следует рассматривать в связи с другим вооруженным выступлением народа против румынской оккупации - Хотин-ским восстанием, охватившим в январе 1919 г. север Бессарабии, и с деятельностью подпольной организации «Спасение Бессарабии», учрежденной в Кишиневе. В советской историографии это восстание трактовалось как подготовленное при участии большевиков, но поднятое преждевременно [3, с. 5-7; 40]. Нами высказано предположение, что Хотинское восстание являлось звеном общего замысла противоборствующих сил - красных и белых [49, с. 31, 35]. Логика исследования привела нас к парадоксальному выводу: с августа 1919 г., когда войска генерала А.И. Деникина заняли Одессу, белые и красные оказались едины по вопросу об освобождении Бессарабии, оккупированной румынскими войсками [48, с. 78-98].

      Документальную основу исследований, посвященных режиму, установленному в Бессарабии в первые годы румынской оккупации, обогатило издание в Кишиневе сборника «“Объединение” и события 1918 года в Республике Молдова в документах службы безопасности Румынской Армии» [54]. /182/

      В 1918-1920 гг., когда в России шла гражданская война, главным некоммунистическим формированием Бессарабского освободительного движения являлся подпольный «Союз освобождения Бессарабии». В документах он фигурирует также как Комитет «Спасение Бессарабии» и «Союз спасения Бессарабии». Так именовали организацию ее участники и спецслужбы Румынии на различных этапах ее деятельности. Военно-организационная работа «Союза» рассмотрена нами в ряде научных публикаций [15, с. 80-97; 50, с. 117-131]. Итак, какими же были отношения белых и красных на Днестре в годы гражданской войны?

      Румынские войска вторглись в Бессарабию 5 января 1918 г. 13 января они вступили в Кишинев. При исследовании румынской политики в Бессарабии трудно выявить классовый подход. Солдаты, полицейские и жандармы - выходцы из семей нищих крестьян Румынии - независимо от их социального статуса и национальной принадлежности повсеместно грабили собственников и неимущих, крестьян и городских жителей, избивали прохожих, насиловали женщин. Такой же произвол творили и имевшие какое-то образование офицеры и гражданские чиновники румынской администрации. Судя по фамилиям, приведенным в документах упомянутого сборника «“Объединение” и события 1918 года в Республике Молдова...», большинство их жертв составляли молдаване, второе место занимали евреи, затем шли русские и украинцы [44].

      20 января румынские военные расстреляли в Кишиневе 45 делегатов съезда крестьян Бессарабии, осудившего оккупацию. В их числе были казнены один из организаторов вооруженного отпора интервентам Т. Которое и члены самозванного законодательного собрания - Сфатул Цэрий В. Рудьев, В. Прахницкий, И. Панцырь, П. Чумаченко. Затем были убиты еще два «сфатулиста» - лидер кишиневских социал-демократов (меньшевиков) Надежда Гринфельд и редактор газеты «Свободная Бессарабия» народный социалист Н.Г. Ковсан.

      Опасаясь за свою жизнь, более 50 (из 120) членов законодательного органа скрылись. После захвата города Бендеры ру-/183/-мынские войска расстреляли более 250 рабочих. В Измаиле они казнили 14 моряков, в Бельцах взяли под стражу более тысячи жителей, 20 из них расстреляли. 24 января 1918 г. румынские политики и военные заставили 36 явившихся на заседание членов Сфатул Цэрий провозгласить «независимость» Молдавской Народной Республики, учрежденной в декабре 1917 г. [15, с. 42, 45].

      Оккупанты творили произвол повсеместно. В Единцах, читаем в одной из жалоб, «в течение 10, 11 марта по распоряжению [коменданта местечка] Думитриу румынские солдаты хватали всех встречных и тащили в комендатуру. Здесь без всякого повода арестованных подвергали наказанию розгами. [...] К концу второго дня комендант пригласил к себе представителей русского населения A. Климовецкого и Яловского, молдавского населения - В. Чебана и B. Займа, еврейского населения - А. Мильграма и Д. Блошка, и старообряд[че]ского населения - Лисицу и Селезнева. Явившимся было предложено под угрозой возобновления экзекуции, чтобы все население утром следующего дня 12 марта явилось на площадь. На следующий день на площади собралось почти все население местечка. Комендант, заняв центральное место, произнес речь, в которой, между прочим, сказал, что еще 100 лет тому назад “Бессарабия принадлежала Румынии и теперь во имя справедливости должна вернуться к прежней матери”». На следующий день румынские военные без всякого повода расстреляли троих евреев, а еще 13 выпороли. А затем капитан Думитриу издал приказ жителям «с улыбкой и поклоном до земли» приветствовать свою фуражку, носимую по местечку [26, с. 144].

      Уже в первые недели оккупации тюрьмы Бессарабии оказались переполнены, и сигуранца изобрела новый вид наказания - «депортацию» за Днестр. 11 февраля 1918 г. командир штурмового батальона Смэрэндеску доложил о поступлении из сигуранцы документов о казненных (127 страниц) и поименного списка расстрелянных и «высланных» за Днестр. Однако сами «дела» и списки убитых и якобы депортированных «чистильщики» архивов сигуранцы изъяли. «Депортация» использовалась политической полицией как способ сокрытия бессудных убийств тех арестованных, у кого не нашлось денег на уплату «выкупа» [54; 44].

      Однако на юге, севере Бессарабии и в районе Бендер бои продолжались. Среди первых уходили за Днестр бойцы, желавшие сражаться. «В ночь на 23 [января 1918 года], - отмечено в одном из донесений сигуранцы, - из Кишинева убыли примерно 50 повозок с /184/ солдатами и офицерами-молдаванами по пути на Бендеры, чтобы воевать против румынских войск. ... Нам сообщают, что между Дубоссарами, Григориополем и Тирасполем большевики собирают войска и принимают молодых бессарабских румын, которых проводят через Дубоссары. При их посредстве они намерены атаковать наши войска и вызвать восстание в Бессарабии ... Катэрэу и Котовский в настоящее время находятся в Дубоссарах на расстоянии 30 верст от Кишинева. В названном местечке они создали центр вооружения, занимаясь пропагандой и вооружая население местечка и соседних сел для борьбы против Румынии. Все солдаты вооружены, а тех, кто отказывается вооружаться, отправляют обратно в Кишинев» [54, р. 47].

      Спасаясь от террора, на восточный берег Днестра бежали тысячи граждан, в том числе многие известные общественные деятели, далекие от большевизма.

      В Одессу уехали градоначальник Кишинева А.К. Шмидт [36], бывший депутат Государственной думы Российской империи, предводитель Бессарабского дворянства (в 1908-1913 гг.) А.Н. Крупенский, глава Губернской земской управы крупный земельный собственник В.В. Яновский, сотни возвратившихся с фронта офицеров русской армии. Использовать ситуацию в Бессарабии для пополнения своих войск пыталось командование формирующейся на Дону Добровольческой градоначальник г. Кишинев армии. В начале 1918 г. бывший командир кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Е.А. Леонтович организовал в Одессе ее вербовочный центр [19].

      Русская армия, государственная администрация, промышленность, финансовая система страны были разрушены в период правления Временного правительства, и Россия не могла далее участвовать в Первой мировой войне. 3 марта 1918 г. правительство В.И. Ленина заключило с Центральными державами Брестский мир (по оценке самого Ленина, «похабный»). Тем не менее, Бессарабия не была забыта Москвой. 5 марта в Одессе, а 9-го - в Яссах было подписано российско-румынское соглашение об эвакуации румынских войск из Бессарабии в течение двух месяцев [33]. Однако в мар-/185/-те австро-германские войска приступили к оккупации Украины, и румынское правительство не стало выполнять условий Соглашения [15, с. 177]. 27 марта дом кишиневского купца Пронина, где заседал Сфатул Цэрий, был оцеплен румынскими войсками. Солдаты, введенные в зал заседаний, угрожали членам законодательного собрания штыками. Под страхом смерти оккупанты вырвали у большинства присутствовавших согласие на «условное» присоединение Бессарабии к Румынии [34, с. 299-309, 322-326].

      Утрата надежд на скорое освобождение Родины политически активизировала также некоммунистические круги. А.К. Шмидт и А.Н. Крупенский приступили к созданию нелегальной политической организации (другой член рода Крупенских, помещик Хотинского уезда М.М. Крупенский, возглавил группу помещиков, духовенства и чиновников, которые в ноябре 1918 г., уже при первом известии о революции в Австрии, направили румынскому правительству просьбу о введении румынских войск в уезд для предотвращения, как они говорили, анархии [5]). Архиепископ Кишиневский и Хотинский Анастасий (Грибановский), находясь в Москве, составил политический документ, определяющий позицию Русской православной церкви по Бессарабскому вопросу, - протест патриарха Тихона (Белавина) против захвата Кишиневской епархии Румынской митрополией, направленный Синоду Румынской православной церкви 10 июля 1918 г. [42; 49, с. 182-184; 51, с. 214-217].

      Патриотическую позицию заняли и другие церковные иерархи Бессарабии. Епископ Гавриил (Чепур), которому было поручено временное управление Кишиневской епархией, и епископ Измаильский Дионисий (Сосновский) отказались исполнить канонически незаконное требование Румынской церкви о переводе Кишиневской и Хотинской епархии в ее подчинение, и румынские власти выслали их из Бессарабии. 20 июня 1918 г. владыка Гавриил прибыл в Одессу [6]. Епископ Дионисий попытался выехать в Центральную Россию, но на станции Вятка под Киевом был убит (в 1981 г. /186/ был канонизирован Русской Православной Церковью Зарубежом). Уже летом 1918 г. в работу Комитета «Освобождение Бессарабии» включился известный в Бессарабии священнослужитель и публицист, бывший полковой священник русской армии Иеремия Чекан. Приведем сведения о его патриотической работе, собранные румынской политической полицией: «Когда граница [еще] была открыта, священник Еремия Чекан совершал частые поездки на Украину, доставляя в Бессарабию антирумынские газеты и корреспонденцию ... За свои деяния он должен был быть выслан из Бессарабии, однако он, чувствуя это, в ноябре 1918 года бежал на Украину» [25, л. 63 (об.)]. Там священник продолжил работу, направленную на подготовку освобождения Бессарабии от румынской оккупации. «С ноября 1918 до 31 мая 1920 года, - доложил в Бухарест шеф кишиневской бригады сигуранцы, - священник Чекан жил на Украине, большей частью в Одессе, занимался пропагандой против объединения Бессарабии с Родиной-матерью и имел задание, частично им выполненное, собирать подписи под протестом бессарабского духовенства и мирян против румынского правительства и церкви. ... Находясь в Одессе, проповедовал с алтаря борьбу за «спасение Бессарабии», активно участвуя в одноименном комитете. В марте 1919 г. его сын Николай Чекан был схвачен при перевозке писем и антирумынских газет своего отца из Одессы» [25, л. 16].

      Осенью 1918 г. мировая война явно шла к концу. 15 сентября войска стран Антанты начали наступление на Балканах. 29 сентября из войны вышла Болгария, 30 октября - Турция. В октябре началось общее наступление войск Антанты на Западном фронте. Патриарх Тихон ожидал скорого освобождения Бессарабии. В Одессу прибыл архиепископ Анастасий. По указанию патриарха ему предстояло восстановить связи с Кишиневской епархией, прерванные ввиду оккупации губернии румынскими войсками. Однако 10 ноября 1918 г., за несколько часов до капитуляции Германии, Румыния успела объявить ей войну и оказалась среди победителей. Контакты с Румынской православной церковью архиепископ все же установил, но провозгласить отложение Бессарабской митрополии от Всероссийской Церкви, несмотря на предложение румынского Синода войти в его состав, отказался, и румыны не пропустили его в Бессарабию [20]. В Одессе владыка Анастасий, надо полагать, общался с лично знакомыми ему А.К. Шмидтом и А.Н. Крупенским, В.В. Яновским, другими беженцами из Бессарабии, однако сведений о его участии в работе «Союза освобождения Бессарабии» нами не обнаружено. /187/

      16-23 ноября 1918 г. в Яссах, где находились правительство и королевский двор Румынии, посольства, штабы румынской и русской армий, миссии союзных держав, состоялось совещание представителей ряда антибольшевистских политических формирований России. Были представлены Совет земств и городов Юга России, Совет государственного объединения России, Всероссийский национальный центр, Союз возрождения России. Ясское совещание высказалось за восстановление «единой и неделимой России» в границах 1914 г. (но без Польши), за непризнание странами Антанты всех государственных новообразований, учрежденных на территории бывшей Российской империи при содействии Германии и Австро-Венгрии. Основные пункты внешнеполитической программы белого движения были, таким образом, сформулированы [52].

      Несмотря на поражение Четверного союза, Бухарест по-прежнему рассчитывал аннексировать Бессарабию, тем более что 10 ноября 1918 г. президент США Вудро Вильсон обещал Румынии за участие в интервенции против России поддержать на предстоящей мирной конференции ее притязания на российскую территорию [21, с. 172]. Под давлением румынских властей 26 ноября 36 членов Сфатул Цэрий аннулировали акт от 27 марта, проголосовав за «безусловное» присоединение области к Румынии. Сам этот орган был упразднен королевским декретом [34].

      Правительства Советской России и Украинской Народной Республики, заключившие в 1918 г. с Четверным союзом сепаратные мирные договоры, рассматривались странами Антанты как предатели [52]. Однако такой же договор заключило с Центральными державами и правительство Румынии. По мере отвода австро-германских войск в области, ранее оккупированные ими, вступали части Красной армии. Начиналась также союзническая интервенция. Флоты Франции и Великобритании вошли в Черное море. Они высадили десанты в Новороссийске, Севастополе, а 17 декабря 1918 г. - в Одессе. В России наступал новый этап гражданской войны, ее исход известен не был. По этой причине правительства стран Антанты с согласием на аннексию Румынией российской губернии не спешили. У /188/ белых имелись иллюзии о возможности добиться поддержки «союзников».

      Зная о том, что конференция, призванная подвести итоги Первой мировой войны, состоится в Париже, руководители «Союза освобождения Бессарабии» А.К. Шмидт и А.Н. Круненский в конце 1918 г. выехали во Францию. Там они развернули в прессе кампанию разоблачения террористической политики Румынии в Бессарабии, призванную предотвратить признание державами-победительницами аннексии области Бухарестом. Бессарабские кадеты попытались использовать зарубежные связи лидера российской Партии конституционных демократов П.Н. Милюкова, в ноябре 1918 г. выехавшего через Одессу в Турцию, а оттуда - в Западную Европу [20]. В январе 1919 г. глава Бессарабского земства В.В. Яновский, деятель «Союза освобождения Бессарабии», обратился к нему со следующим письмом: «В общих перспективах огромного вопроса о судьбах России бессарабский вопрос должен занять свое определенное место, и, чтобы это место не осталось пустым, упраздненная Румынским Правительством Губернская земская управа, избранная всеобщим голосованием и которую я возглавляю, поручила мне, во исполнение долга, лежащего на ней перед населением, всесторонне осветить бессарабскую проблему и тем самым включить ее в общероссийский вопрос. Нигде, может быть, так ярко не отразилось влияние распада Российской Государственной Власти, как на судьбах Бессарабии, которая в течение целого года была ареной жадного посягательства на нее со стороны Румынского Королевства. И ни в одной окраине не сказалось так сильно тяготение к центру, своему Великому Отечеству - России. Объяснение этому факту надо искать в историческом прошлом этого края, в котором культурные условия жизни только и зародились при слиянии его с Россией» [37].

      Надежды, возложенные на него кадетами Бессарабии, П.Н. Милюков оправдал. Он способствовал озвучиванию Бессарабского вопроса для европейской и мировой общественности и организовал срочный перевод на английский язык и публикацию материалов о положении в Бессарабии, полученных от В.В. Яновского и других коррес-/189/-пондентов. Уже в 1919 г. лидер Партии народной свободы издал со своим предисловием книгу «В защиту Бессарабии: Сборник документов о румынской оккупации». В том же году она вышла вторым изданием. Другой сборник документов - «Румынская оккупация Бессарабии: Документы», тоже на английском, был им издан в Париже в 1920 г. [37]. Это был весомый вклад в дело борьбы против признания Западом аннексии Бессарабии Румынией.

      Однако в конце 1918 г. места для иллюзий по поводу возможности освобождения Бессарабии от оккупации мирным путем оставалось все меньше. Согласно сведениям, собранным сигуранцей к началу 1920 г., военный Комитет «Спасение Бессарабии» был создан в Кишиневе в начале декабря 1918 г., когда генерал-лейтенант А.И. Евреинов, бывший начальник 14-й пехотной дивизии, созвал на совещание старших офицеров, в прошлом служивших в этой дивизии. Это совещание ветеранов было явно не первым. Его участники полковники Зеленицкий, Лысенко, Журьяри, Сатмалов, Куш, Гагауз и Цепушелов представляли уже существующие нелегальные группы офицеров, а генерал Евреинов был для них признанным руководителем. Судя по фамилиям участников совещания, основателями организации являлись четверо велико- или малороссов, трое молдаван и гагауз. Возможно, они входили еще в состав тайной организации офицеров, созданной в русских войсках Румынского фронта в ноябре 1917 г. полковником М.Г. Дроздовским.

      Об участниках декабрьского совещания 1918 г. известно немногое. Александр Иоасафович Евреинов (Иевреинов) в 1907-1913 гг. командовал дислоцированной в Бессарабии 14-й пехотной дивизией. В 1918 г. ему исполнилось 67 лет, однако в нелегальной организации он был фигурой не только символической. Его руководство признавали бывшие подчиненные, сражавшиеся на фронтах Первой мировой войны и награжденные боевыми орденами.

      За доблесть, проявленную в боях, бывший командир 54-го пехотного Минского А.и. Евреинов, бывший полка полковник Георгий Александрович Журьяри был награжден Георгиевским оружием. Он происходил из семьи /190/ бессарабской знати, его фамилию находим в дворянской родословной книге.

      Полковник Куш принадлежал к роду Чекуруль-Куш, также внесенному в Алфавитный список дворянских родов Бессарабской губернии [1].

      Полковники Николай Александрович Зеленецкий, а затем Василий Федорович Цепушелов в 1917 г. командовали 55-м Подольским пехотным полком [29]. Кадровым офицером русской армии являлся и полковник Федор Иванович Гагауз. В 1909 г. он был штабс-капитаном [7].

      Вполне доверяя созванным им офицерам, генерал Евреинов доложил о своей договоренности со многими бессарабскими собственниками, которые пообещали офицерской организации материальную помощь. Евреинов запросил денег также у командования. Добровольческой армии. Участники совещания приняли продуманную программу вооруженной борьбы за освобождение Бессарабии. Было решено:

      «1) Проводить яростную пропаганду против румын в Бессарабии и распространять среди населения юга России сведения, что румыны обращаются варварски с населением Бессарабии.

      2) Проводить яростную пропаганду среди молодых людей и особенно среди офицеров за временное оставление территории Бессарабии и их отправку в Россию для включения в особые части.

      3) При помощи комитета сформировать на территории России специальные ударные части, состоящие только из бессарабцев.

      4) Учредить агитационные пункты на территории Бессарабии, которые при появлении Добровольческой армии на границе Бессарабии произведут восстание в тылу (румынского) фронта.

      5) Поиск [денежных] средств на месте, дабы изыскать возможность осуществления этого плана».

      Добровольцев предполагалось вербовать в Бессарабии среди солдат и офицеров - уроженцев Бессарабской губернии, возвращавшихся из австро-германского плена через Киев. Местом формирования добровольческой части был определен Тирасполь, свободный от румынской оккупации. Возглавить вербовочное «бюро» в Кишиневе было поручено полковнику Лысенко. Формирование воинской части /191/ в Тирасполе было возложено на полковника Журьяри - возможно, потому, что в 1918 г. он послужил в армии УНР в качестве помощника командира Тираспольского полка [12] и лучше других членов Комитета знал расстановку политических сил в городе и регионе.

      Создание Комитета «Спасение Бессарабии» сигуранца считала «плодом собственной инициативы вышеуказанных лиц». Однако есть основания полагать, что в декабре 1918 г. организация Евреи-нова лишь оформилась как военное подразделение Бессарабского Сопротивления, подчиненное Комитету «Спасение Бессарабии», ранее учрежденному в Одессе [45, с. 142-153].

      Бессарабские собственники не подвели, они действительно предоставили Комитету значительные финансовые средства. Результативной оказалась и вербовочная работа белого подполья. Наличие денег и, главное, добровольцев позволило полковнику Г. А. Журьяри быстро, уже в январе 1919 г., сформировать в Тирасполе полк численностью до 1 тыс. бойцов при 4 орудиях и 24 пулеметах. Большинство их составляли офицеры, обладавшие фронтовым опытом, однако было организовано их обучение также тактике партизанских действий.

      В серьезности офицерской организации, созданной в Кишиневе, не имелось сомнений и у командования Добровольческой армии. Вероятно, за Евреинова и других руководителей Комитета поручились офицеры из окружения М.Г. Дроздовского, умершего от раны 1 января 1919 г.

      Финансовая помощь от Добровольческой армии, также в январе, была получена на имя Евреинова в достаточном объеме. Генерал, как выяснила впоследствии румынская разведка, передал деньги полковнику Лысенко на нужды вербовочной работы. Другая их часть была использована на содержание и вооружение полка Журьяри и покрытие иных расходов подполья. Быстрота и четкость выполнения принятых решений свидетельствуют об эффективности заблаговременно проведенной Комитетом организационной и агитационной работы.

      У белого подполья нашлись высокие связи. Бывший командир Подольского полка генерал-лейтенант А.В. Геруа, дея-/192/-тель нелегальной антибольшевистской организации «Союз возрождения России» с центром в Москве, летом 1918 г. бежавший на Юг России, в октябре 1918 г. стал представителем Добровольческой армии при руководителе французской военной миссии в Румынии генерале Анри Вертело [9]. А в ноябре 1918 г. Вертело был назначен главнокомандующим войсками союзников на Балканах и на Юге России [2]. 18 декабря 1918 г. командующим Южной группой войск Директории УНР, образованной после краха режима гетмана П.П. Скоропадского, стал бывший генерал-майор российской армии А.П. Греков. 1 января 1919 г. он был утвержден в должности военного министра УНР [10]. Как выяснила впоследствии сигуранца, подпольные пропагандистские группы («бюро») Комитета «Освобождение Бессарабии», созданные на железнодорожных станциях между Киевом и Тирасполем, перешли в негласное подчинение министра УНР и продолжили свою работу по политической подготовке военнопленных, возвращавшихся из Германии и Австро-Венгрии, к участию в вооруженной борьбе за освобождение Бессарабии. Надо полагать, именно генерал Греков организовал снабжение полка Журьяри вооружением и снаряжением.

      Сотрудничество А.П. Грекова с российскими государственниками не было случайностью. Летом 1919 г. генерал стал командующим Галицийской армией, сражавшейся с польскими легионами [10]. Впоследствии армия присоединилась к Вооруженным силам юга России, а затем перешла на сторону красных.

      Восстание в Бессарабии готовили также большевики. В конце декабря 1918 г. коммунистическое подполье Подольской и Херсонской губерний провело ряд совещаний, в которых приняли участие представители Кишиневской, Бендерской и Хотинской подпольных организаций [40, с. 5]. В Бессарабии большевики вели патриотическую пропаганду и собирали оружие, а на восточном берегу Днестра формировали партизанские отряды. Залогом успеха этой работы являлось нарастание в области народного сопротивления. /193/

      «Инициативная группа, проводившая некоторую работу еще до прихода румын в Хотинский уезд, - засвидетельствовал один из руководителей Хотинского восстания Л.Я. Токан, - состояла из людей разных по социальному положению, разных по политическим убеждениям, но единых в своей ненависти к румынам. Это были учителя хотинских школ Мардарьев И.И. и Борлам, служащие земской управы Пудин П.М., Волькенштейн С.М., Токан ЛИ., крестьяне-фронтовики Поперечный АН. из Данковцев, Долинюк из Рукшина, [Д.Т.] Чекмак — учитель из с. Малинцы и др. Среди них не было лиц, непосредственно принадлежавших к какой-нибудь политической партии. Это были люди, всем своим существом возмутившиеся произволом, который установили румыны в Бессарабии, той бесцеремонностью, нахальством, с которыми вели свою агитацию румынские агенты. Все они были объединены одной мыслью: не допустить присоединения уезда к Румынии» [5].

      Несколько иной список организаторов Хотинского восстания и версию формирования повстанческого руководства дал бывший командир одного из отрядов повстанцев Н.Л. Адажий: «В последних числах ноября 1918 г. на обширном совещании в с. Дарабаны, на котором присутствовали из г. Хотина товарищи Латий, Кандыба, Токан и Дидык, из с. Рукшин - Шестобуз и Довганюк, из с. Атаки - Дунгер, из с. Каплевка - Дралюк, из с. Кельменцы - Раренко, Воробьевский и Крючков, из с. Долиняны - Диков, из с. Дарабаны - Просвирин, из с. Ставчаны - Адажий, было решено разойтись по селам и подготовить население к восстанию, что и было сделано. На следующем совещании была избрана Бессарабская Директория, куда вошли Дунгер, Латий, Токан. Шестобузу было поручено организовать Рукшинский отряд. Мне было поручено организовать Ставчанский отряд. Раренко, Воробьевскому и Крючкову - проводить работу среди железнодорожников станций Ларга и Окница. Просвирину, Дидыку и Кандыбе поручили переправиться на левый берег Днестра, установить связь с петлюровскими солдатами и с младшим комсоставом с тем, чтобы они нам помогли оружием и живой силой. Довганюку, Дикову и Дралюку - отправиться в те села, где были жандармские посты, организовать отряды, которые должны будут напасть на посты после начала восстания. Когда эта работа была проделана, в первых числах января 1919 г. в Дарабанах было созвано третье совещание, на котором было принято решение начать восстание» [41].

      Утверждение мемуаристов об отсутствии у их групп связей с политическими партиями означает, что о тайных связях коллег они не /194/ знали либо не желали упоминать о контактах, в советские времена сомнительных. Однако только участник совещания, связанный с подпольем, мог предложить начать восстание 18 января; по соображениям конспирации он был не вправе разъяснять, что это - день открытия мирной конференции в Париже. Хотинское восстание, указано в некоторых интернет-публикациях, начали готовить две организации - «Национальный союз бессарабцев» и Комитет «В защиту Бессарабии» [39]. Речь явно идет об одесском Союзе освобождения Бессарабии либо о Комитете «Спасение Бессарабии», учрежденном в Кишиневе бывшими командирами 14-й пехотной дивизии.

      Напрямую был связан с подпольем не упомянутый Л.Я. Токаном и Н.Л. Адажием большевик (с января 1918 г.) Г.И. Барбуца, деятель крестьянского движения 1917-1918 гг. в Сорокском уезде. Из бессарабских беженцев, большей частью молдаван, он сформировал в Подолии самый большой (600 штыков) отряд, предназначенный для партизанских действий в Бессарабии. На вооружение и содержание воинского подразделения требовались немалые средства, и командир мог их получить только от мощной нелегальной организации.

      Поддержки большевистских властей искали и другие командиры повстанцев. Адажий ради установления связи с руководством большевиков в Киеве прошел тылами противника 500 километров и перешел линию фронта. На большевиков как центральную власть России ориентировалась и масса повстанцев. Отступив на восточный берег Днестра, они отказались присоединиться к петлюровским войскам, а затем составили ударные части Красной армии.

      И красные, и белые приурочили начало восстания ко дню открытия Парижской мирной конференции. Накануне 18 января 1919 г. «Союз освобождения Бессарабии» выпустил в Одессе печатную листовку-воззвание «К народам всего мира». В ней говорилось: «Мы, Центральный Комитет Союза Освобождения Бессарабии, поднявшего знамя защиты попранных чужестранцами прав свободы нашей родины, - вследствие катастрофического положения, создавшегося в Бессарабии в связи с насильственным захватом ее румынскими узурпаторами, пренебрегшими нормами международного права и гуманитарной этики, терроризировавшими личность и подавившими /195/ голос общественности за стенами бесчисленных казематов, - мы здесь, за пределами нашей родины, поднимаем голос угнетенного бессарабского народа и взываем к чувству справедливости всех культурных народов во имя его священных человеческих прав» [37].

      Восстание было начато в намеченный срок. 19 января 1919 г. отряд Григория Барбуцы перешел по мосту Днестр и разгромил румынский гарнизон в местечке Атаки. Командир группы повстанцев рабочий Г.М. Леурда убил в перестрелке румынского генерала Стана Поеташа [40, с. 300]. К партизанам присоединились тысячи крестьян и рабочих - жителей 100 населенных пунктов северных волостей Сорокского и всего Хотинского уезда Бессарабии. Повстанцы были недавними солдатами русской армии - участниками Первой мировой войны и воевать умели. Изгнав оккупантов, 23 января они вступили в город Хотин. Сформированная ими днем ранее Директория выступила как временное правительство освобождаемой Бессарабии. Уже 22 января Директория обратилась к Англии, Франции, Италии, Германии, США, Австрии, Украинской Народной Республике и РСФСР с нотой, в которой «от имени всего пострадавшего бессарабского народа» доводила до сведения, что: «Румынское правительство произвело над всем бессарабским народом небывалое насилие. ... В то время, когда свобода сделалась неотъемлемым достоянием всех народов, когда оставалось воспользоваться плодами свободы, соседнее Бессарабии империалистическое государство Румыния наложило на Бессарабию тяжелое иго, присоединив [ее к] себе, по выражению правительства Румынии, «на вечные времена», не имея на это абсолютно никакого права и основания, и помимо воли бессарабского народа. Это иго в настоящее время скидывается самим народом...». Директория просила помочь бессарабцам «провести у себя референдум и только тогда, когда воля народа выяснится, присоединиться к тому или другому народу государства» [40, с. 190].

      В качестве связного с европейскими странами Директория использовала офицера британского флота М. Макларена, прибывшего в Хотин 22 января. Привлеченный повстанцами к расследованию злодеяний оккупантов в селе Недобоуцы, где румынские войска убили 53 крестьянина, Макларен заявил: «Теперь я вижу и могу засвидетельствовать, как население присоединилось к Румынии и что оно вынесло, если решилось восстать» [40, с. 103].

      Лозунги российского патриотизма находили отклик и в администрации, и в войсках УНР. Отряды бессарабских партизан формиро-/196/-вались в Подолии явно с ведома местных властей УНР. В первые часы восстания некоторые подразделения «петлюровцев» переправились через Днестр и приняли участие в боях с оккупантами. К восставшим присоединилась команда стоявшего в Могилеве-Подольском бронепоезда под командой уроженца бессарабского с. Каларашовка матроса Георгия Муллера. Бронепоезд переехал по мосту на бессарабский берег и принял участие в боевых операциях повстанцев. На складах армии УНР в Могилеве-Подольском партизаны получали боеприпасы и снаряжение [40, с. 75].

      И все же раскол патриотических сил на белых и красных скверно отразился на общей борьбе против интервентов. Отряд Журьяри не оказался в нужное время в нужном месте, а его бойцы не смогли пополнить ряды восставших, которым остро не хватало офицеров. Быстро перебросить в Хотин находившийся в Тирасполе полк, сформированный Журьяри, не представлялось возможным. Однако руководство большевистского подполья Одессы все же изыскало возможность использовать тысячу белых добровольцев в интересах красных повстанцев.

      Патриотическим силам следовало предотвратить переброску на подавление восстания румынских войск, находившихся на юге Бессарабии. 29 января 1919 г. по решению Военно-революционного штаба при Одесском подпольном губернском комитете большевиков в с. Маяки бывшие унтер-офицеры А. Гончаров и Г. Тарасенко сформировали партизанский отряд численностью 150 бойцов (100 пехотинцев

      и 50 кавалеристов) при одной пушке и четырех пулеметах. Против интервентов выступили также крестьяне сс. Беляевка и Ясское, где был размещен французский гарнизон (он охранял водопроводную станцию, снабжавшую водой Одессу). 30 января Приднестровский отряд, совершив 80-верстный марш, подступил к Тирасполю. Ранее в город проник взвод боевиков дружины имени Петра Старостина, состоявший из молодых рабочих Одессы. Петлюровцы обнаружили его присутствие, но глава уездной администрации «гражданский комиссар» И.Н. Колесников, связанный с большевистским подпольем, заверил их, что «отряд прибыл для охраны города» [14, с. 29]. /197/

      Одесский ревком, вне сомнений, достиг негласной договоренности с администрацией УНР и штабом Г.А. Журьяри. Когда партизаны, подступив к Тирасполю, выстрелили из пушки, охранная рота войска УНР и отряд «варты» (полиции), всего - 120 штыков, отбыли специальным поездом на станцию Раздельная, без опаски проехав мимо партизанских пулеметов и пушки. Офицеры французских и румынских войск бежали в Бендеры и Кишинев на автомобилях. Хотя в Тирасполе оставался полк вооруженных белогвардейцев, партизаны вошли в город, освободили из тюрьмы заключенных и восстановили Совет рабочих и крестьянских депутатов. Затем в Тирасполь пришли около 100 крестьян, вооруженных топорами, вилами, обрезами, немецкими и австрийскими винтовками - партизанские отряды, сформированные в сс. Суклея, Плоское, Владимировка, Малаешты и других (утверждение М. Новохатского, биографа легендарного комбрига, о том, что из Одессы - надо полагать, по железной дороге, контролируемой дислоцированным в Раздельной Слободским полком армии УНР, - прибыл также партизанский отряд под командой Г.И. Котовского, пока не нашло документальных подтверждений [27, с. 352-353]). Партизаны сформировали два полка, Тираспольский и Маякский, и разместили их в казармах. Железная дорога, связывающая Одессу с Бессарабией и Румынией, была перерезана [3, с. 248; 16, с. 39-40].

      Явно выполняя инструкции Одесского ВРК, в тот же день партизаны организовали гражданскую власть. Был учрежден Революционный комитет спасения Молдавской Республики; тем самым противнику было дано понять, что повстанцы намерены развернуть операции по освобождению Бессарабии. Тираспольский военно-революционный комитет возглавил командир одного из партизанских отрядов, матрос-большевик Андрей Глинка. ВРК издал приказ № 1, который гласил: «Военно-революционный комитет извещает всех граждан о том, что власть в уезде находится в руках рабочих и крестьян. Всем гражданам сохранять полную тишину и спокойствие. Всякое контрреволюционное выступление, а равно и саботаж, и противосоветская агитация будут преследоваться по законам военного времени». Был избран совет комиссаров во главе с председателем.

      Некоторые мероприятия и упущения партизан могли осложнить им решение военной задачи в союзе с белыми. Были арестованы и заключены в тюрьму известные в Тирасполе чиновники и офицеры. Ревком наложил на «местную буржуазию» контрибуцию в размере 3 млн руб. Из тюрьмы наряду с политическими заключенными сбе-/198/-жали уголовники, и в городе продолжались грабежи домов и граждан. Это вызвало обоснованное недовольство населения, особенно имущих слоев [4, с. 714-715].

      В те же дни отряды партизан вошли также в Рыбницу и Дубоссары и вывесили красные флаги. Румынское командование имело основание заключить, что красные заняли весь восточный берег Днестра. Администрация УНР повсеместно занимала по отношению к красным позицию «нейтралитета». На мысль о предварительной договоренности красных и белых наводит и то обстоятельство, что подразделения Добровольческой армии, переброшенные из Одессы, заняв сс. Маяки, Беляевка и Спасское, репрессий чинить не стали.

      В Бендерах находились французские и румынские части. Командующий силами Антанты на Юге России генерал д’Ансельм, узнав о занятии Тирасполя партизанами, отдал начальнику 16-й дивизии генералу Коту приказ о захвате города и «обезоруживании большевиков». 4 февраля в 10 часов утра смешанный румынско-французский отряд численностью 400 штыков перешел по мосту Днестр и, пройдя село Парканы, принял боевой порядок. Французы составляли часть 58-го Авиньонского полка 30-й пехотной дивизии, одного из наиболее боеспособных соединений французской армии; ранее оно отличилось в сражении с немцами под Верденом. Однако в России у авиньонцев оказался другой противник. Учитывая наличие у партизан фронтового опыта, их численность, вооружение и боевой дух, сил, выделенных французским командованием для их «разоружения», было явно недостаточно. Однако французы обращались с населением корректно, и партизаны попытались избежать кровопролития.

      Навстречу цепям карателей они отправили на автомобиле с белым флагом делегацию в составе партизан Богуна, Карпенко и Черненко. Последний, вероятно, офицер, владел французским языком. «На автомобиле, - вспоминал позднее Богун, - наша делегация приблизилась почти вплотную [ к цепи французов и румын]. Навстречу нам выехал французский офицер, командовавший цепью. «Что вам угодно?» - спросил французский офицер. «Что вам угодно?» - переспросил тов. Черненко. - «Вы идете на город Тирасполь боевым порядком, в то время когда мы совершенно не намерены вести с вами войны и просим вас не вмешиваться в наши внутренние дела». «Я послан занять город, - с гонором ответил французский офицер, - и должен восстановить в нем порядок, а потому приказываю вам: идите обратно в казармы, оставьте ваше оружие и разойдитесь по домам. Я обе-/199/-щаю, что никого не буду преследовать, если вы это сделаете. Если же нет, то помните, что когда я через час займу город, пощады не будет никому» [14, с. 30-31].

      Делегаты, утверждал И.З. Богун, гордо ответили: «Большевики никогда и никому добровольно оружия не отдают». В действительности представители партизан, скорее всего, пообещали передать требование французов своему командованию. Так или иначе, они благополучно возвратились в Тирасполь, но миссия милосердия провалилась. На заснеженном поле перед городом партизаны встретили цепи карателей прицельным огнем.

      Были убиты 100 солдат противника, о раненых, как и о потерях партизан, мемуарист не упоминает. Атака была отбита, 32 француза попали в плен. Их привели в город на митинг, предусмотрительно назначенный на 12 часов дня, и дали им возможность убедиться в том, что «рабочие и крестьяне не питают враждебных чувств к французским солдатам и считают их своими братьями» [14, с. 31]. Вряд ли речи ораторов переводил на французский крестьянин из села Маяки. Конечно, это был офицер из отряда Журьяри. Затем на площадь были доставлены полевые кухни, партизаны накормили пленных обедом, угостили самогоном и освободили.

      Между тем со стороны Кицканского леса артиллерия противника начала обстрел Тирасполя. Это вынудило партизан перейти по льду Днестр и выбить интервентов из сс. Кицканы, Слободзея, Талмазы. Румынская администрация, полиция и войска бежали также из Бендер: артиллерийский обстрел Тирасполя прекратился.

      Несмотря на полученные подкрепления, силы партизан вряд ли превышали 500 бойцов. Под впечатлением боя 4 февраля солдаты 58-го полка отказались сражаться с повстанцами. Однако в распоряжении генерала Кота имелись части зуавов (сенегальских или, по другим данным, алжирских стрелков), большевистской агитацией не затронутые, а также румынские полки и польские легионеры. Используя эти войска, он мог предпринять штурм Тирасполя. /200/

      Позицию «нейтралитета», занятую отрядом бессарабских офицеров при вступлении в город красных партизан, командование интервентов не без оснований истолковало как их участие в восстании и внесло отряд Журьяри в перечень сил повстанцев. Ввиду превосходства партизан в численности войск и в артиллерии французы не решились повторить атаку на Тирасполь [3, с. 248].

      Переброску на север Бессарабии румынских войск, дислоцированных на юге области, большевистскому подполью Одессы удалось сорвать. Однако в начале февраля Хотинское восстание было подавлено. Вокруг Тирасполя началась концентрация французских и румынских войск, снабженных артиллерией и танками, а также частей польских легионеров и петлюровцев. 5 февраля в занятой интервентами и белыми Одессе большевики провели конференцию делегатов подпольных партийных организаций Одессы, Херсона, Тирасполя, Бендер и Кишинева, представлявших до 2 тыс. членов партии большевиков. Видимо, в соответствии с решением, выработанным участниками конференции, 8 февраля партизаны ушли из города [14, с. 31-32].

      Продолжая имитировать «нейтралитет», отряд Журьяри остался в Тирасполе. Вместе с интервентами в город вступили формирования белых добровольцев из Одессы [14, с. 32]. Видимо, учитывая наличие у бессарабских и одесских белогвардейцев особых отношений, с воинской частью, состоявшей из профессионалов войны, петлюровцы конфликтовать не решились. Принято считать, что, вступив в город, они занялись грабежом, «попутно» убив 89 жителей [16, с. 39]. Но когда погибли эти люди? В литературе фигурирует фамилия только одного из погибших от руки петлюровцев в те дни - железнодорожного служащего Я. Антипова, отца Павла Ткаченко, будущего руководителя коммунистического подполья Бессарабии и одного из основателей Румынской коммунистической партии [46, с. 164-184]. Развязывать в Тирасполе террор наподобие кровавой бани, устроенной румынскими войсками населению Северной Бессарабии после подавления восстания, ни белые, ни войска УHP не стали.

      Хотинское восстание осложнило румынской дипломатии решение Бессарабского вопроса в духе, угодном официальному Бухаресту. Репрессии, устроенные после подавления восстания, счел чрезмерными и политически вредными для Румынии даже нацистский диктатор Ион Антонеску. «В 1919 году, - заявил он 27 марта 1942 г. на заседании румынского правительства, - мы чуть не потеряли /201/ Бессарабию по вине генерала Давидоглу, который уничтожил семь сел и убил множество народа. Известно, что по этой причине Парижская мирная конференция занялась пересмотром вопроса о Бессарабии, чтобы не дать нам Бессарабию, потому что мы дикари» [38, п. 39-40].

      Вместе с тем оккупационный террор не устрашил население области. В сентябре 1924 г. на юге Бессарабии произошло Татарбунарское восстание.

      Созданная Союзом «Спасение Бессарабии» сеть «бюро» на линии Киев-Тирасполь продолжала действовать. 13 февраля 1919 г. Ставка главного командования румынской армии известила штабы румынских войск, дислоцированных в Бессарабии, о том, что «в Ананьеве, на Украине, в Херсонской губернии существует революционный кружок, который распространяет в Бессарабии и Центральной Румынии зажигательные листовки на русском, французском и немецком языках, призывая население к восстанию. С этой целью засылаются агенты, которые, помимо распространения листовок, производят набор бессарабцев в национальную (т.е. Белую -прим. П. Ш.) армию, формирующуюся в Тирасполе» [23, л. 249]. Таким образом, «бюро» генерала Грекова попали в поле зрения румынской разведки. Однако отряд полковника Журьяри продолжал получать пополнения.

      С командованием Красной армии у Союза «Спасение Бессарабии», видимо, также имелась договоренность. Офицерский полк, сформированный белым подпольем Бессарабии, остался в Тирасполе и 18 апреля, когда в город вступили красные. 22 апреля командующий 1-й Украинской армией доложил: «...весь левый берег Днестра от [с.] Белочь в 20 верстах севернее Рыбницы до устья с переправами в наших руках. Петлюровские банды ушли за Днестр, часть их разоружена» [43, с. 163]. О разоружении отряда бессарабских офицеров речи не было. Часть их, отмечено в докладе сигуранцы, возвратилась в Бессарабию, а остальные перешли к большевикам. «Эта часть, - говорится в докладе сигуранцы, - сыграла большую роль в связи с наступлением большевиков в мае месяце прошлого /202/ года». Вероятно, офицеры из отряда полковника Журьяри и являлись упомянутыми в других документах партизанами-бессарабцами, принявшими 27 мая 1919 г. участие в Бендерском восстании. Общее число партизан, переправившихся через Днестр и принявших участие в боях в городе, румынская политическая полиция оценила в 550-600 человек. Таким образом, большинство офицеров-бессарабцев, уклонившись от участия в гражданской войне, все-таки дали бой интервентам [49, с. 5-6].

      Полковник Г.Л. Журьяри в Бендерском восстании, видимо, не участвовал, но, возвратившись в Кишинев, связи с подпольем не утратил. 8 октября 1919 г. он был отправлен из Тульчи в Одессу на корабле «Мечта» [12] и принял участие в гражданской войне в составе ВСЮР. О каких-либо потерях среди бывших бойцов его полка сведений нет. Однако вооруженная база комитета «Спасение Бессарабии» в Тирасполе была утрачена.

      События, предшествовавшие Бендерскому восстанию, и ход самого восстания заслуживают специального рассмотрения. В контексте нашего исследования отметим только следующее. После подавления восстания каратели схватили более 1 500 жителей Бендер. Летом 1919 г. румынские армия и полиция провели массовые аресты большевиков по всей Бессарабии. С 24 июня по 29 августа румынские власти инсценировали в Яссах судебный «Процесс 108», на котором 19 участников большевистского подполья были приговорены к смертной казни, еще 21 - к пожизненному заключению, 30 - к различным срокам тюремного заключения [30, с. 507]. Трудно предположить, что румынские спецслужбы не знали об участии в Бендерском восстании также бессарабских офицеров-белогвардейцев. Почему же репрессии не затронули белое подполье?

      Конечные цели организации руководители Комитета «Спасение Бессарабии» не афишировали. А его практическая работа показывала, что имеет место совпадение тактических задач румынской администрации и белых. Пополняя часть полковника Журьяри, комитет удалял из Бессарабии знатоков военного дела, притом наиболее патриотичных, что отвечало интересам Бухареста. Таким же образом, направляя из Бессарабии офицеров на Дон, действовали и представители стран Антанты. Уже в январе 1918 г. регистрацией офицеров якобы для направления их на север России занялся в Кишиневе царский генерал Асташев, получив деньги от французской миссии в Яссах. Осенью вербовку офицеров для армии А.В. Колчака продолжил некто М.К. Ферендино. Он набрал 150 офицеров, 50 из кото-/203/-рых уехали служить не в Сибирь, а в армию А.И. Деникина. Весной 1919 г. по предложению члена французской военной миссии в Яссах маркиза Беллуа вербовку офицеров для армии Деникина продолжил проживавший в Кишиневе штаб-ротмистр князь П.С. Трубецкой. Всего Центр Добровольческой армии в Одессе переправил из Бессарабии в деникинскую армию около 300 офицеров [3, с. 331-332]. Комитет «Спасение Бессарабии» действовал гораздо эффективнее; как отмечено, только в Тирасполь он переправил более 1 тыс. офицеров.

      Возможно, с учетом этих результатов у румынских властей возник план: изъять у населения оружие под видом его сбора для Добровольческой армии.

      Проект был одобрен командующим румынскими войсками в Бессарабии генералом Артуром Войтояну. Однако в способность белых восстановить российскую государственность большинство населения Бессарабии не верило, и эта операция по разоружению бессарабцев провалилась [49, с. 39-40]. Комитет «Спасение Бессарабии» по-прежнему намеревался поднять восстание и сдавать оружие не призывал.

      Между тем, признано в докладе сигуранцы, весной и летом 1919 г. работа Комитета «Спасение Бессарабии» в оккупированной области шла «с поразительным успехом». Воодушевленные успехами войск генерала Деникина, участники белого подполья продолжали вербовать пополнение для Добровольческой армии, при этом противодействуя мобилизации молодежи в румынскую армию. В апреле 1919 г. полковник Гагауз устроил в Комрате митинг призывников и «посредством собственных трактовок и точных данных о деятельности румын [в Бессарабии] спровоцировал волнения среди резервистов и воспламенил их против румын...; дело [пропаганды] проводилось настолько интенсивно, что в конце июля 1919 г. вся Бессарабия была предрасположена к прорусским чувствам». Что, впрочем, было обусловлено исторически, национально-политически и социально. Полковника Ф.И. Гагауза коллеги из Комитета «Спасение Бессарабии» спасли от ареста, переправив его за Днестр. /204/

      В июне 1919 г. в Кишинев нелегально прибыл полковник Н.Н. Козлов, как установила впоследствии румынская спецслужба, «шеф отдела военного шпионажа» Добровольческой армии. Он провел ряд бесед с бывшим командиром 55-го Подольского пехотного полка, а затем с начальником штаба молдавских когорт полковником А.А. Гепецким (родственником «умеренно-правого» депутата III и IV Государственных дум от Бессарабской губернии священника Н.Е. Гепецкого) и другим офицером-молдаванином, полковником Сырбу. Они были включены в состав Комитета «Спасение Бессарабии». Гепецкий, как ранее Евреинов, провел переговоры с состоятельными людьми; ему было гарантировано, что деньги будут предоставлены, но с условием, «чтобы о жертвующих лицах знали только Гепецкий и Сырбу». Было решено сформировать в составе Добровольческой армии части русской армии, ранее дислоцированные в Бессарабии. Были назначены их командиры, а участник организации «Спасение Бессарабии» генерал-лейтенант А.В. Геруа по поручению Комитета обратился к румынскому правительству за официальным разрешением бывшим русским офицерам покинуть Бессарабию. По понятным причинам разрешение было Бухарестом дано, но комитет, казалось, перестал быть тайной организацией.

      Полковник генерального штаба российской армии Васильев, направленный в Кишинев командованием Добровольческой армии, в мае 1919 г. пришел к заключению, что «вербовать уже почти некого, кто мог и хотел, те уже выехали в [деникинскую] армию, осталась на месте небольшая группа лиц, тесно связанных с местом семейно или материально. Часть из них не может выехать, ибо румыны уроженцев [Бессарабии] не выпускают, а часть и не хочет никуда ехать» [3, с. 331]. Ситуация была таковой в Кишиневе, но не на периферии. Благодаря полковнику А.А. Гепецкому, располагавшему связями среди офицеров-молдаван, агитация Комитета получила отклик также в уездах. Под воздействием пропаганды участников офицерской организации, социальных и политических причин вербовка добровольцев белым подпольем продолжалась успешно. Поскольку восточный берег Днестра еще был занят красными, «белых» добровольцев переправляли в Тульчу, румынский порт на Дунае.

      Дальнейшая работа Комитета грозила деконспирацией его актива и долго продолжаться не могла. В августе 1919 г., накануне вступления белых в Одессу, Комитет объявил свою деятельность в Бессарабии завершенной и почти в полном составе также убыл в /205/ Тульчу. Однако ключевые его деятели - генерал Евреинов и полковники Лысенко и Сатмалов - остались в Бессарабии. Вероятно, белое подполье продолжило свою работу. Поскольку данных об этом в докладе румынской спецслужбы нет, операцию Комитета «Спасение Бессарабии» по выводу организации из-под ее контроля следует признать успешной.

      Находясь в Тульче, Комитет принял программу дальнейшей работы. До сведения главнокомандующего ВСЮР генерала А.И. Деникина решено было довести оценку политического положения в Бессарабии и предложить ему конкретные меры по подготовке операции по ее освобождению. «Существенное большинство» населения Бессарабии, обоснованно полагало руководство белого подполья, желает воссоединения области с Россией и готово предоставлять для этого «деньги и людей в любом количестве, в каком потребуется». Далее следовало утверждение, что члены Комитета сделали все, чтобы при необходимости начать восстание в тылу румынской армии. Понимая, что силами только самих бессарабцев изгнать румынские войска из Бессарабии вряд ли удастся, они решили обратиться к А.И. Деникину с просьбой о восстановлении русских военных частей, находившихся ранее в Бессарабии. Решено было также «всеми путями добиваться начала военной операции против румын», разумеется, силами ВСЮР.

      В конце августа 1919 г. Комитет «Спасение Бессарабии», погрузив на специально зафрахтованный корабль «Дурустор» 1 тыс. офицеров-бессарабцев, переправленных к этому времени в Тульчу, направился в уже занятую белыми Одессу.

      На территории, контролируемой ВСЮР, Комитет продолжал действовать как политический орган. По прибытии в Одессу полковники Гепецкий и Гагауз выехали в Таганрог в ставку А.И. Деникина. Их доклады о зверствах румын в Бессарабии, отмечено в документе сигуранцы, довели главнокомандующего до слез. В начале сентября Деникин прибыл в Одессу и принял весь состав Комитета «Спасение Бессарабии». С докладами выступили полковники Цепушелов, Сырбу и Куш. «В тот же день, как покончу с Петлюрой, - заверил главнокомандующий ВСЮР, - наши солдаты перейдут рубеж Бессарабии».

      Деятели Комитета получили назначения, позволявшие им влиять на политику деникинского правительства по Бессарабскому вопросу. «Полковник Гепецкий, - отмечено в докладе сигуранцы, - назначен в Министерство иностранных дел для постоянного /206/ информирования этого министерства по делам Бессарабии и их разъяснения иностранным миссиям. Полковник Гепецкий назначен [также] наблюдающим за формированием войск и службой шпионажа в районе Одессы. [Полковник] Гагауз с теми же задачами направлен в район Могилева (Подолия). Полковник Цепушелов с теми же задачами, как и Гепецкий, [прикомандирован] при генерале Шиллинге», главноначальствующем Новороссийской областью и командующем войсками Херсонской и Таврической губерний. Генерал А.В. Геруа возглавил миссию ВСЮР в Бухаресте, а военным комендантом Одессы стал молдаванин полковник Мунтян. На ответственный пост заместителя начальника Бюро информации и пропаганды (ОСВАГ) был назначен уроженец Бессарабии известный петроградский журналист M.H. Бялковский [24, л. 200].

      Для оценки работы А.А. Гепецкого на посту главы контрразведки ВСЮР в Новороссии сопоставим ее с деятельностью его предшественника. В декабре 1918 - апреле 1919 г. интервенты высадили в портах Херсонской губернии до 70 тыс. солдат и офицеров французских, английских и греческих войск, использовали против партизан дислоцированные в Бессарабии румынские войска и польских легионеров. Однако они не смогли помешать большевистскому подполью проводить боевые операции в самой Одессе и формировать партизанские отряды, которые занимали города.

      В феврале 1919 г. начальником контрразведывательного отдела штаба Добровольческой армии Одесского района был назначен мастер политического сыска действительный статский советник В.Г. Орлов, в 1906 г. юридически корректным образом отправивший на каторгу Ф.Э. Дзержинского [28, с. 82], в то время одного из лидеров социал-демократии Польши и Литвы. Под руководством Орлова, одержимого борьбой с большевизмом, белая контрразведка добилась впечатляющих результатов: раскрыла Одесский областной комитет большевиков, типографию подпольной газеты «Коммунист», «Иностранную коллегию» - звено большевистского подполья, которое вело пропаганду среди француз-/207/-ских и других иностранных матросов и солдат, и «красную сеть» разведки ВЧК; были схвачены и казнены руководитель подполья Иван Смирнов» французская коммунистка Жанна-Мари Лябурб и чекист-резидент Георгий Лафар, отравлена завербованная им актриса Вера Холодная, арестованы несколько десятков французских моряков, которые готовили покушение на своего командующего. Подозреваемых в большевизме, признал Орлов в мемуарах, и белые, и французские контрразведчики подвергали пыткам [28, с. 94-97].

      Тем не менее, свою миссию большевистское подполье Новороссии выполнило. Подпольный одесский областком возглавила направленная из Москвы делегат I и II съездов Коммунистической партии Украины 24-летняя Софья Ивановна Соколовская (партийный псевдоним - Елена Кирилловна Светлова). Аресты подпольщиков прекратились. Расширить зону оккупации к северу от линии Тирасполь-Раздельная-Вознесенск-Николаев-Херсон интервентам не удалось из-за партизанско-повстанческой борьбы, организованной большевиками. Севернее этой линии действовало партизанское соединение численностью 2 тыс. бойцов, сформированное участником Тираспольской операции И.Н. Колесниковым. Южнее, вдоль железной дороги Раздельная-Одесса, оперировал отряд под командой Г.И. Котовского численностью 250 бойцов [14, с. 32], а в самой Одессе - боевые группы большевиков. 17 февраля 1919 г. подпольщики подорвали штабной вагон союзных офицеров. Под влиянием агитации большевиков экипажи крупнейших судов французской эскадры взбунтовались и подняли красные флаги, и правительство Франции приняло решение о возвращении французского флота и войск на родину. Из Одессы колонны интервентов уходили с пением «Интернационала». 4 апреля 1919 г., при подходе к городу красных войск, отряды вооруженных рабочих захватили ключевые объекты, в том числе здания контрразведки и полиции [31].

      Пороком белой контрразведки была коррупция. Командование Добровольческой армии пыталось бороться с этим явлением. Но /208/ самым рьяным ревнителем чистоты рядов оказался полковник А.А. Гепецкий. Он полностью обновил штат белой контрразведки в Одессе, причем всех чинов портовой контрразведки арестовал за взяточничество [17]. В рядах белых было немало бывших контрразведчиков российской армии, жандармов, полицейских; вероятно, в новый аппарат контрразведки были набраны не только малоподготовленные сотрудники. Как и Орлов, Гепецкий обладал конспиративным опытом. Однако его политическим приоритетом являлось освобождение Бессарабии, а борьба руководимой им службы против большевистского подполья вызывает вопросы.

      Хотя в занятой белыми Одессе оставалось более 2 тыс. «формальных» членов Коммунистической партии и сотни комсомольцев, массовых арестов белые проводить не стали. Однако С.И. Соколовская, которая летом 1919 г. фактически возглавляла большевистскую администрацию города, лично известная тысячам одесситов, была опознана и схвачена прямо на улице. Версия о том, что ее и других задержанных руководителей одесского подполья «отбили революционные рабочие» [11], представляется сомнительной, но Софья Ивановна вновь оказалась на свободе.

      Руководимое ею большевистское подполье успешно вело организационную работу и издавало газету «Одесский коммунист». «Свежий, еще пахнувший краской номер «Одесского коммуниста», - вспоминала подпольщица P.M. Лучанская, - часто появлялся на письменном столе коменданта города. Обнаружить место, где печаталась газета, деникинцам не удалось. Газета не имела ни одного провала». За полгода подпольщики выпустили 19 номеров газеты; почти открыто работала в Одессе большевистская организация «Красный крест», «партийные коллективы» действовали в профсоюзах. Подпольщикам удавалось проводить многолюдные совещания и устраивать побеги арестованных товарищей. Однако попытки Петра Лазарева, прибывшего в Одессу по заданию Зафронтбюро ЦК КЩб) Украины, организовать в городе и окрестностях подпольные военные отряды закончились провалами. Контрразведка разыскала и расстреляла палача Одесской ЧК, мало кому известную Дору Евлипскую, но якобы не догадывалась о пребывании в городе «знаменитого комиссара» Софьи Соколовской. 2 ноября 1919 г. большевики Одессы провели городскую партийную конференцию, на которой Соколовская выступила с ключевым докладом «О текущем моменте». Совсем неконспиративным образом, прямым голосованием, конференция избрала подпольный горком партии, а затем напра-/209/-вила низовым организациям директивы по работе в тылу у белых [8, с. 203].

      Соколовская вновь была задержана контрразведкой и снова непонятным образом бежала. Других арестов не последовало. В начале декабря 1919 г. она, преодолев линию фронта, прибыла в Москву и приступила к работе в аппарате Коминтерна. Потом редактировала политическую газету «Коммунист». Подпольщики Одессы, схваченные в те месяцы белыми, упоминали в мемуарах о коррупции среди контрразведчиков [8, с. 246], однако редко - об избиениях. Крупных провалов в большевистском подполье не произошло, в уездах благополучно формировались партийные группы большевиков и партизанские отряды. Они налаживали связи, вели пропаганду, собирали оружие [14, с. 40-47], т.е. готовились снова взять власть, однако восстаний, диверсий, террористических актов не устраивали.

      Неужели на Бессарабском фронте между шефом белой контрразведки и руководителем большевистского подполья была достигнута тайная договоренность о перемирии? Вероятно, именно такие подозрения возникли в 1937 г. у следователей НКВД. В 1930-1934 гг.

      С.И. Соколовская - член ЦКК ВКП(б). С 1935 г. она возглавляла киностудию «Мосфильм». Тем не менее 12 октября 1937 г. была арестована по обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной организации. Могла ли в те времена Софья Ивановна рассчитывать на понимание, объяснив следствию и суду суть своей работы в одесском подполье? Вряд ли. 26 августа 1938 г. она была осуждена и расстреляна. В 1956 г. реабилитирована [11].

      Спад военной активности большевиков в Новороссии позволил Гепецкому и Гагаузу сосредоточиться на подготовке операции по освобождению Бессарабии. По предложению деятелей Комитета «Спасение Бессарабии» Деникин отдал секретный приказ о том, чтобы все офицеры-бессарабцы или те, кто ранее служил в частях русской армии, дислоцированных в Бессарабии, немедленно явились в Одессу для зачисления в «бессарабские» части Белой армии. Под командой члена Комитета полковника Н.А. Зеленецкого в Одессе началось формирование 14-й пехотной дивизии, а также 14-й артиллерийской бригады под командованием генерала Надеина. Ко 2 ноября Зеленецкий закончил формирование первого полка. Под видом пограничной стражи на линии Днестра создавались кавалерийские отряды. Войска, предназначенные для военных действий по освобождению Бессарабии, были объединены в Днестровский отряд. В воинских частях и среди населения была развернута пропаган-/210/-дистская подготовка Бессарабской операции. Перспектива войны за освобождение Бессарабии сплотила население против внешнего врага и притупила остроту гражданского конфликта. Располагая контингентом войск численностью всего 13,5 тыс. штыков и сабель, в пять раз меньшим, чем интервенты в начале 1919 г., белые сохраняли контроль над территорией Херсонской и Подольской губерний.

      Деятели Комитета «Спасение Бессарабии» оказались причастны к решению судьбы сформированной из русинов Галицийской армии. В ходе переговоров с правительством Западно-Украинской Народной Республики А.И. Деникин согласился с сохранением Восточно-Галицийской автономии в составе России, и 6 ноября 1919 г. в районе Винницы, где белую контрразведку возглавлял полковник Ф.И. Гагауз, Галицийская армия в полном составе перешла на сторону ВСЮР. По численности (около 50 тыс. чел.) она вчетверо превосходила белые войска в Новороссии. Однако галичане не желали воевать против русских людей - ни против белых, ни против красных [35, с. 233-234]. Кроме того, они были измотаны боями с польскими легионами, больше половины бойцов болели тифом. По распоряжению командования белых галичане были размещены в Балте, Бирзуле, Тирасполе, Раздельной, Одессе. После восстановления боеспособности эти части можно было задействовать в операции по освобождению Бессарабии. Правительство ЗУНР отправилось в Одессу, под надзор А.А. Гепецкого и полковника В.Ф. Цепушелова, начальника отдела контрразведки при штабе генерал-лейтенанта Н.Н. Шиллинга.

      Против представителей деникинской администрации, считавших проведение операции по освобождению Бессарабии до победы белых в гражданской войне нецелесообразным, деятели Комитета «Спасение Бессарабии» действовали решительно. В сентябре и октябре 1919 г. по настоянию полковников Гепецкого и Козлова один за другим были уволены со службы два коменданта гарнизона Одессы -полковники Мунтян и Востросаблин, обвиненные в «румынофи-лии»: полагая, что прежде всего следует победить большевиков, они чинили препятствия формированию «бессарабских» частей. В октябре Комитет «Спасение Бессарабии» обсудил также вопрос о замене генерала А.В. Геруа, представлявшего ВСЮР в Бухаресте, генералом В.И. Гурко, поскольку первый также не считал вопрос об освобождении Бессарабии первоочередным.

      Осложнить военно-политическую обстановку в Новороссии и тем самым затруднить проведение Бессарабской операции грозили действия начальника контрразведки Одессы Кирпичникова. Его /211/ ниями к декабрю 1919 г. были заключены в тюрьму 1 075 человек, в том числе 800 - за принадлежность к левым партиям (сюда вошли и сочувствующие им). Схваченные контрразведчиками ранее руководитель разведывательного отдела Военно-революционного штаба одесского подполья А. Хворостин, П. Лазарев и секретарь Союза металлистов Горбатов были расстреляны [18, с. 119]. Тем самым Кирпичников нарушил тайную договоренность Гепецкого с большевистским подпольем. После этих казней восстановить былое доверие шеф контрразведки Новороссии мог только одним способом. И Кирпичников был убит.

      Согласно одной из версий, убийство совершили подпольщики, по другой - бойцы партизанского отряда Жоржа Белого. Но ветераны одесского подполья заслугу ликвидации Кирпичникова себе не приписывали. Абсурдную версию выдвинул в эмиграции Н.Н. Козлов: чиновник-коррупционер (по другой версии - полковник) был приговорен к расстрелу на собрании сотрудников белогвардейских и английской спецслужб [13, с. 9]. Однако британских войск и военного флота в то время в Одессе не было, а убийство контрразведчиками своего шефа за вымогание взяток не имеет прецедентов в истории гражданской войны. Но случайно ли упомянул Козлов о совещании контрразведчиков? Глава деникинской разведки намекал на причастность к ликвидации Кирпичникова его начальника - полковника А.А. Гепецкого. Или начальника военной контрразведки полковника В.Ф. Цепушелова?

      Белые разгромили войска Симона Петлюры и отбросили их за линию, контролируемую польской армией. Однако на антибольшевистском фронте ВСЮР начали терпеть поражения. В ноябре 1919 г. части, подготовленные белыми для операции по освобождению Бессарабии, деникинское командование перебросило на борьбу против Красной армии. Положения на фронте эта мера не изменила, но восстановленная военная опора Комитета «Спасение Бессарабии» на линии Днестра была потеряна вторично.

      Руководство Комитета было намерено продолжить борьбу за освобождение Бессарабии и после поражения Добровольческой армии. Полковник Гепецкий запросил у белого командования на нужды бессарабского подполья крупную сумму - 12 млн руб. В начале января 1920 г. эти деньги поступили в распоряжение Комитета. В последние недели существования белой власти в Одессе и левобережном Поднестровье члены Комитета и сотрудники Гепецкого подбирали агентов для направления в Бессарабию с задачей продолжить /212/ работу, начатую в 1918 г. Деятельность эта была прервана 13 февраля 1920 г., когда войска Красной армии вновь вошли в Тирасполь.

      Приказ о расстреле политзаключенных, отданный командованием ВСЮР в Одессе, выполнен не был. Подразделение белых, якобы присланное из Киева охранять тюрьму и, видимо, выполнить этот приказ, выпустило заключенных и сложило оружие еще до прибытия красных войск [8, с. 210]. Остались живы и дождались освобождения города и арестованные белой контрразведкой чекисты [18, с. 119]. Что это было: упущение контрразведчиков или услуга, оказанная А.А. Гепецким большевикам? Скорее, второе.

      Румынское правительство отказалось пропустить в Бессарабию отступающие войска ВСЮР. Эти части, в том числе обоз с 7 тыс. раненых и беженцев, были вынуждены совершить под командой генерал-лейтенанта Н.Э. Бредова тяжелый 14-дневный переход вдоль Днестра от Овидиополя и Тирасполя до Новой Ушицы, где были разоружены польскими войсками. Красные этому переходу практически не препятствовали. Укомплектованная преимущественно уроженцами Бессарабии кавалерийская бригада под командой Г.И. Котовского дождалась прохождения «бредовской» колонны и только после этого вступила в Тирасполь. «Красному генералу» Котовскому, широко известному со времен революции 1905-1907 гг., верили даже белые. Находившиеся в с. Сук лея, на окраине города 7,5 тыс. солдат и офицеров ВСЮР сложили оружие перед его бригадой численностью всего в 500 бойцов. Белым выдали соответствующие справки и распустили их по домам. А в Бессарабии белое подполье создало полулегальную «Бессарабскую монархическую организацию», руководимую генерал-лейтенантом Е.А. Леонтовичем [49, с. 103-105].

      С румынской оккупацией Бессарабии не смирились не только красные, но и белые. Общей целью основных участников гражданской войны на Днестре стало воссоединение области с Россией. Для решения этой задачи белые негласно взаимодействовали с красными. В 1918-1920 гг. Комитет «Спасение /213/ Бессарабии», как и большевистское подполье, готовил в Бессарабии освободительное восстание. Свою политическую и организационную работу он проводил последовательно и в тактическом плане успешно. Участники организации оказали поддержку Хотинскому восстанию и приняли участие в Бендерском восстании, организованном большевиками. Также они готовили операцию войск ВСЮР по освобождению области. Достичь своей конечной цели Комитет «Спасение Бессарабии» не смог вследствие поражения белых в гражданской войне.

      ЛИТЕРАТУРА

      1. Алфавитный список дворянских родов Бессарабской губернии, внесенных в дворянскую родословную книгу (1821-1916). Режим доступа: http://www.bessarabia.ru/dvorl.htm
      2. Вертело Анри. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ ruwiki/1729857
      3. Борьба трудящихся Молдавии против интервентов и внутренней контрреволюции в 1917-1920 гг. Сборник документов и материалов. Кишинев, 1967.
      4. В суматохе 1919 года. В кн.: Полушин В. Тирасполь на грани столетий. Кн. 2. Тирасполь, 1996.
      5. Воспоминания участника восстания. Режим доступа: https:// gvizdivtsi.org.ua/
      6. Гавриил (Чепур). Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/ Гавриил (Чепур)
      7. Гагауз Федор Иванович. Режим доступа: http://regiment.ru/bio/G/ 438.htm.
      8. Героическое подполье. В тылу деникинской армии. Воспоминания. М., 1975.
      9. Геруа Александр Владимирович. Режим доступа: http://dic.academic. ru/dic.nsf/ruwiki/321052
      10. Греков Александр Петрович. Режим доступа: http://www.grwar. ru/persons/persons.html?id=1026
      11. Елена Кирилловна Соколовская: женщина в русской революции. Режим доступа: http://krasnaya-zastava.ru/wiki/index.php
      12. Журьяри Георгий Александрович. Режим доступа: http://www.grwar.ru/persons/persons. html?id=7012.
      13. Зинько Ф.З. Кое-что из истории одесской ЧК. Одесса, 1998.
      14. Иванова З.М. Левобережные районы Молдавии в 1918-1924 гг. (Исторический очерк). Кишинев, 1979.
      15. История Молдовы. Т. III. Молдавия в новейшее время (1917 - начало XXI века). Кишинев, 2016. /214/
      16. История Приднестровской Молдавской Республики. Т. 2. Ч. 1. Тирасполь, 2001.
      17. Кадры белогвардейской контрразведки. Режим доступа: http:// www. autovipclub. г u/forum/showthread .php?t=3161
      18. Кирмель H.C. Спецслужбы Белого движения. 1918-1922. Контрразведка. М, 2013.
      19. Леонтович Евгений Александрович. Режим доступа: http://pskov-grad.ru/war/pervaya-mirovaya-vojna/27442-leontovich-evgeniy-aleksandrovich.html
      20. Милюков Павел Николаевич. Режим доступа: https://ru.wikipedia. org/wiki/ Милюков_ Павел_Николаевич
      21. Назария С.М. Бессарабский вопрос в эпоху мировых войн и его интерпретации в историографии: от возникновения до Парижских мирных договоров (1917-1947). Кишинэу, 2018.
      22. Национальный архив Республики Молдова (НАРМ). Ф. 679. On. 1. Д. 4929.
      23. НАРМ. Ф. 679. On. 1. Д. 4929.
      24. НАРМ. Ф. 680. On. 1. Д. 3401.
      25. НАРМ. Ф. 680. Оп.1. Д. 3993.
      26. «Натиск на Восток»: агрессивный румынизм с начала XX века по настоящее время. Сборник статей, документов и воспоминаний. Бендеры, 2011.
      27. Новохатский М. Путь в легенду. Очерк жизни Г.И. Котовского. Кишинев, 1976.
      28. Орлов В.Г. Двойной агент. Записки русского контрразведчика. М., 1998.
      29. Подольский 55-й пехотный полк. Режим доступа: https://ru. wikipedia.org/wiki/nofloabCKHfi_55-fi_nexoTHbifi_mwiK
      30. Процесс 108-ми. В кн.: Советская Молдавия. Краткая энциклопедия. Кишинев, 1982.
      31. Пученков А.С. «Большой город дает возможность развернуться»: из истории французской интервенции в Одессе. Режим доступа: https:// cyberleninka.ru/article/n/bolshoy-gorod-daet-vozmozhnost-razvernutsya-iz-istorii-frantsuzskoy-interventsii-v-odesse
      32. Русское поле. Кишинев, 2010. № 1.
      33. Советско-румынские договоры. Режим доступа: http://www.live-internet.ru/users/5016459/post233385474/
      34. Стати В. История Молдовы. Кишинев, 2014.
      35. Суляк С. Осколки Святой Руси: Очерки этнической истории рус-наков Молдавии. Кишинев, 2004.
      36. Тарнакин В., Соловьева Т. Дети Карла Шмидта. Режим доступа: https://orasulmeuchisinau.wordpress.com/2009/12/10/
      37. Тиховская О. Бессарабский, безответный? // Русское слово. 2017. № 3. /215/
      38. Фьодоров Г.К. Режим де репрессий сынжероасе. Кишинэу, 1973.
      39. Хотинское восстание. Режим доступа: http://mirznanii.eom/a/ 346727/khotinskoe-vosstanie
      40. Хотинское восстание. Сборник документов и материалов. Кишинев, 1976.
      41. Хотинское восстание: воспоминания Адажия Н.Л. Режим доступа: https://ukrkovcheg.org.ua/xoTHHCKoe-BoccTaHHe-BocnoMHHaHHH-afl/
      42. Цыпин В. История Русской Церкви. Т. 9. М., 1997. Режим доступа: http:// www.sedmitza.ru/index. html?sid = 247&did = 3526&p_ comment=history
      43. Широкорад А.Б. Утерянные земли России. Отколовшиеся республики. М., 2007.
      44. Шорников П. Голосование под угрозой штыков // Русское слово. 2018. № 14.
      45. Шорников П. Иеремия Чекан, священник и общественный деятель. В сб.: Покровские чтения. Кн. 11. Тирасполь, 2010.
      46. Шорников П. Павел Ткаченко во главе бессарабского подполья // Русин. 2008. № 1-2.
      47. Шорников П. Тираспольская база офицерской организации «Спасение Бессарабии». 1918-1920. // Общественная мысль Приднестровья. 2012. № 1.
      48. Шорников П.М. Белые и красные на Днестре: саботаж гражданской войны? // Русин. 2014. № 4.
      49. Шорников П.М. Бессарабский фронт. (1918-1940 гг.). Тирасполь, 2011.
      50. Шорников П.М. Досье подвижника. Общественная деятельность Иеремии Чекана по материалам румынской тайной полиции // Русский альбом. Кишинев, 2002. Вып. 7.
      51. Шорников П.М. Народное православие в Молдавии. Очерки истории. Тирасполь, 2018.
      52. Ясское совещание. Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/ Ясское_совещание
      53. Ghibu О. Trei ani ре frontul basarabean. Bucure§ti, 1996.
      54. “Unirea” §i evenimentele anului 1918 din Republuca Moldoveneasca in documentele Siguranjei §i Armatei RomBne. Chisinau, 2018. /216/

      Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С. 181-216.
    • Шорников П.М. Подготовка правительством Румынии аннексии Бессарабии на завершающем этапе Первой мировой войны// Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С.28-45. С. 144-160
      Автор: Военкомуезд
      П.М. ШОРНИКОВ,
      канд. ист. наук (г. Тирасполь)

      ПОДГОТОВКА ПРАВИТЕЛЬСТВОМ РУМЫНИИ АННЕКСИИ БЕССАРАБИИ НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

      Аннотация: Статья посвящена характеристике предыстории аннексии Бессарабии королевской Румынией в 1917 - начале 1918 гг. Раскрыта деятельность Молдавской национальной партии, Молдавской прогрессивной партии, Сфатул Цэрий, румынской резидентуры по подготовке вооруженной интервенции румынских войск в Бессарабскую губернию и дальнейшей ее аннексии королевской Румынией.

      Ключевые слова: Молдавская национальная партия, Молдавская прогрессивная партия, Сфатул Цэрий, аннексия, Румыния.

      Распространенным методологическим пороком современной историографии Молдавии является рассмотрение событий переломных 1917-1918 гг. вне исторического контекста, как обусловленных только внутренними социально-экономическими причинами. Между тем, в научном обороте находится достаточное количество источников, свидетельствующих об активном вмешательстве в политическую борьбу, развернувшуюся в Бессарабии после падения царской власти, королевского правительства Румынии. Иностранное влияние на ход событий заслуживает специального рассмотрения.

      У политического класса Румынского королевства уже в конце XIX в. имелись территориальные претензии к соседним странам, в том числе к России. В первые годы XX в. секретная служба Бухареста пыталась инициировать среди молдаван, составлявших /144/ половину населения Бессарабии, движение за ее присоединение к Румынии. Накануне и в период революции 1905-1907 гг. центральную роль в подрывной операции сыграл молдаванин-эмигрант, писатель Константин Стере. Ему удалось привлечь к прорумынской «национально-культурной» деятельности нескольких лиц и выпустить шесть номеров газеты «Басарабия», в которой он огласил идею автономизации области.

      В период Первой мировой войны на страницах финансируемой из Румынии кишиневской газеты «Кувынт молдовенеск» публиковались явно антироссийские материалы [12, с. 202-215; 13, с. 28-44]. Однако молдавское национально-культурное движение стояло на позициях российского патриотизма, а его деятели, подобно поэту и историку Алексею Матеевичу, с начала войны находились в действующей армии.

      Губерния являлась тылом войск русского Юго-Западного фронта. Значительная часть мужского населения была призвана в армию. Общая численность мобилизованных в 1914-1917 гг. достигла 256 тыс. человек, 10,4% всего населения губернии. Участвуя в боевых действиях, уроженцы Бессарабии проявляли храбрость и мужество, преданность Российскому государству; дезертиров было немного [6, с. 105; 2, с. 286-289]. Массовый характер носили также трудовые мобилизации.

      Население оставалось лояльным существующей власти. В политическом обзоре за октябрь 1915 - февраль 1916 гг., составленном губернским жандармским управлением, отмечено: «...ввиду постройки в северной части губернии целого ряда укреплений военным начальством требуется значительное количество в несколько десятков тысяч рабочих и тысячи подвод со всей территории губернии. Не было случая отклонения от исполнения сего или сопротивления при нарядах и отправлении этой массы, часто следующей на места работы по железной дороге в полном порядке и почти без надзора. Плохая организация этого дела на месте работы, когда тысячи людей по два-три дня ждут нарядов под открытым небом, /145/ в степи, вызывает лишь пассивный протест путем бегства на место жительства, но, возвращаемые полицией обратно, беглецы безропотно являются на места работы даже одиночным порядком» [6, с. 105-107].

      Военные нужды стимулировали подъем ряда отраслей промышленности. Было проложено до 400 верст железнодорожных линий, общая протяженность железнодорожных путей удвоилась. Быстро развивался Бендерский железнодорожный узел. К лету 1917 г. Бендерский участок тяги располагал 253 паровозами, его паровозный парк почти равнялся Киевскому и Одесскому, вместе взятым. Большое развитие получила ремонтная база. В Килии и Бендерах были построены или реконструированы судоремонтные мастерские. В мастерских Килии работало 600 рабочих и солдат, а в Рени при мастерских возник целый рабочий поселок. Подъем переживали мукомольная промышленность, винокурение и переработка табака, кожевенное и обувное производства, деревообработка. Однако половина крупных предприятий закрылась из-за нехватки сырья и топлива [6, с. 103-104]. Социальная напряженность в губернии, как и в стране в целом, возрастала.

      Угроза превращения Бессарабии в театр военных действий возникла осенью 1916 г., когда в войну на стороне Антанты вступила Румыния. Австро-венгерская армия, в июле-августе потерпевшая поражение на полях Галиции от русских войск под командованием генерала А.А. Брусилова, отыгралась на более слабом противнике. В течение 100 дней она разгромила румынскую армию, захватила Бухарест и большую часть Румынии [16, р. 296-297]. Бессарабию наводнили румынские беженцы. Спешно создав Румынский фронт, российское командование остановило наступление противника в Пруто-Карпатской Молдавии. На фронте продолжалась позиционная война, а королевское правительство обосновалось в Яссах и, опираясь на помощь России, приступило к воссозданию румынской армии. То обстоятельство, что русские войска спасли румынскую государственность, не помешало правящим кругам страны вспомнить о территориальных притязаниях к России. В феврале 1917 г., когда в России началась революция, королевское правительство вмешалось во внутренние дела союзного государства.

      К этому времени 80% территории Румынии были оккупированы австро-германскими войсками, а румынская армия разгромлена. Королевское правительство всецело зависело от России. «Если мы имеем кусок хлеба на столе, - говорил премьер-министр Братиану, - /146/ он идет к нам из России! Если есть у нас оружие, которым мы еще удерживаем фронт, - оно поступает к нам из России! Если есть еще в госпиталях для раненых какие-то медикаменты или пакет ваты - все они идут из России. К несчастью, мы сегодня живем из милости России!».

      Тем не менее уже в декабре 1916 г. по поручению премьера была проведена политическая рекогносцировка. Из Ясс выехал в Бессарабию участник румынского национального движения в Трансильвании Онисифор Гибу. «Я не отправился в Бессарабию в качестве беженца, - вспоминает он, - а поехал с точно разработанным планом... Нельзя было заниматься национальной политикой в Бессарабии, - пишет далее мемуарист, - без директив тех, кто отвечает за саму судьбу нации». Перед отъездом в Бессарабию О. Гибу принимали в Яссах премьер-министр И. Братиану, начальник генштаба румынской армии генерал К. Презан, министры Т. Ионеску, О. Гога, Н. Иорга и др.

      К моменту падения царской власти молдавских националистических организаций с фиксированным членством и политической программой в Бессарабии не существовало. Отсутствовали и сепаратистские тенденции. «Революция, - признал в 1930-е гг. историк Шт. Чобану, - застала бессарабских молдаван еще менее подготовленными к ней, чем другие народы России». «Молдавский народ, - отметил другой деятель того времени, Г. Пынтя, - не был готов к этим великим переменам и национальным реформам» [4, с. 9]. Крестьянство Бессарабии стремилось к переделу земли. Правительство Румынии попыталось использовать в своих интересах провозглашенный революцией лозунг права наций на самоопределение «вплоть до отделения». «Великая русская революция, провозгласившая принцип права народов самим решать свою судьбу, - полагал О. Гибу, - логически вела к идее присоединения Бессарабии к румынскому стволу» [14, р. 40-41]. Нарастающая в России революционная смута внушила правящим кругам Румынии уверенность в успехе операции по политической подготовке аннексии Бессарабии. /147/

      Вторично О. Гибу, отметим эту странность - подданный Австро-Венгрии, с которой Россия и Румыния вели войну, - прибыл в Кишинев 12 марта 1917 г., после свержения царя, в качестве «делегата» Министерства культов Румынии. 5 апреля при содействии редактора газеты «Кувынт молдовенеск» Пантелеймона Халиппы эмиссар собрал полтора десятка небезызвестных в городе лиц: отставного генерала Донича, помещиков П. Горе и В. Херцу (немца), юристов И. Пеливана, Т. Ионку, С. Мурафу, священнослужителей Гурия и К. Партение и др., по его словам, «бессарабских интеллигентов, думавших воспользоваться новой революцией» в личных целях, и объявил об учреждении Молдавской национальной партии (далее - МНП). Румынский резидент снабдил «молдавскую» партию проектом программы. Увязывая деятельность МНП с интересами текущей политики Румынии, он обязывал партию поддержать лозунг войны до победного конца. Другим лозунгом, подлежавшим продвижению, стал лозунг автономизации Бессарабии; в ее осуществлении румынская сторона усматривала прелюдию отделения области от России [14, р. 95, 111]. Обеспечивая румынскому правительству организационный контроль над МНП, ключевой пост «секретаря для заседаний» занял сам О. Гибу. Председателем МНП участники заседания заочно провозгласили уроженца Трансильвании помещика Василе Строеску, проживавшего в Одессе, старого и больного человека. Пост «генерального секретаря» МНП получил П. Халиппа. В ноябре 1917 г. румынский министр Г. Мырзеску квалифицировал Халиппу как «агента Стере», который выполнял задания румынской разведки. Другим агентом К. Стере была, по утверждению министра, активистка МНП Елена Алистар.

      «Команда МНП» была не единственной ставкой румынской спецслужбы. В марте 1917 г. в Петроград были вызваны с фронта несколько десятков солдат и офицеров-молдаван. После двухмесячной политической подготовки «Петроградская группа» (47 человек), руководимая преподавателем коммерческого училища, членом Петроградского Совета Иваном Инкульцом, а /148/ также приват-доцентами Пантелеймоном Ерханом и Александром Болдуром, была направлена в Бессарабию с задачей «углублять революцию». За ее спиной, по утверждению Инкульца, стояли румынский посол в России К. Диаманди и сам глава Временного правительства А.Ф. Керенский [15, р. 9-10]. Если Ерхана и Болдура румынская спецслужба, похоже, использовала втемную, то Инкулец свою революционную карьеру, несомненно, делал по ее заданию. Иначе он не был бы спустя всего несколько месяцев включен в состав румынского правительства. В Севастополе, где проходили службу несколько тысяч солдат, матросов и офицеров-молдаван, не без влияния офицеров комитета стоявших там румынских кораблей образовалась еще одна молдавская националистическая группа. И, наконец, в середине марта 1917 г. в Одессе, на курсах переводчиков при разведывательном отделе I штаба военного округа, где обучались около 100 солдат-молдаван, был учрежден Организационный комитет Молдавской прогрессивной партии (далее - МПП) во главе с начальником курсов штабс-капитаном Эммануилом Катели [4, с. 19, 52].

      Органы политического сыска были в России разгромлены, но военная контрразведка сохранилась и, несомненно, была в курсе румынских происков. Однако установившееся в России двоевластие гарантировало исполнителям подрывной работы безопасность, а сотрудничество с О. Гибу - легкий заработок. Деньги у резидента имелись. Октавиан Гога, прибыв по заданию генерального штаба румынской армии в Кишинев, передал ему огром-/149/-ную сумму в 20 тыс. руб. Кроме того, деньги поступали через В. Строеску. На эти средства О. Гибу учредил ряд печатных органов. Центральным органом МНП стала выходившая с 1915 г. газета «Кувынт молдовенеск». При посредстве группы румынских беженцев Гибу учредил в Кишиневе «панрумынский» еженедельник «Ардялул» и журнал «Шкоала молдовеняскэ», а для распространения в русских войсках - газету «Солдатул молдован». В Киеве был налажен выпуск газеты «Ромыния Маре», а в Одессе - двух газет: для солдат-молдаван - «Депеша», для румынских беженцев - «Лупта». Вся эта пресса пыталась направить критику царского режима в антирусское русло, пропагандировала латинскую графику, а главное, формировала актив, ориентированный на Румынию. На проходивших весной и летом 1917 г. в Кишиневе съездах, конференциях, собраниях, а также в печати члены «команды МНП» пропагандировали лишь идею автономии Бессарабии. На учительском съезде 10 апреля 1917 г. учитель И. Буздыга (впоследствии - Буздуган) озвучил доклад, написанный О. Гибу и выдержанный в антирусском духе. Подобным образом выступил на съезде и П. Халиппа. Однако отклика среди учителей их тезисы не нашли.

      На съезде молдавских учителей 25-28 мая румынский резидент устами того же Буздыги поставил вопрос о переводе молдавской письменности на латинскую графику. Несмотря на поддержку Халиппы и других членов МНП, предложение было встречено протестами. Против этой идеи высказались и участники курсов повышения квалификации учителей. И только Молдавская школьная комиссия при губернском земстве, состоявшая из членов МНП, проголосовала за латинскую графику. Из активистов МНП Гибу учредил «Ассоциацию бессарабских учителей» и - практически из тех же лиц - «Общество за культуру румын в Бессарабии». С целью привития учителям-молдаванам румынского национального сознания он от имени «Ассоциации» организовал в Кишиневе курсы румынского языка. Из их участников преподаватели-румыны и сам резидент вербовали подручных. «Обществу» резидент передал доставленную из Румынии типографию с латинским шрифтом, и подручные резидента начали печатать латиницей учебники для молдавских школ. Однако учительство не приняло смены графики. В 1917-1918 учебном году обучение письму и преподавание в молдавских школах велось на кириллице.

      Опасаясь отрыва Бессарабии от России, молдавское крестьянство отвергало идею автономизации края. «Самым мощным их оружием, - сообщали о своих противниках - молдавских патриотах эмиссары /150/ МНП в Бельцком уезде, - является убеждение крестьян, что мы (молдавская партия) куплены боярами и желаем вновь навязать им [крестьянам] королей или присоединить Бессарабию к Румынии». Крестьяне-молдаване срывали принятие выдвигаемых членами МНП предложений автономистского толка и добивались принятия анти-автономистских резолюций. На съезде аграриев в Оргееве крестьяне произносили «речи о недоверии к Молдавской национальной партии, отказывались от автономии, видя в ней желание отделиться от России». В пределах Российской демократической республики, записано в резолюции крестьянского съезда в Бельцах, Бессарабии не нужно никакой автономии. «Молдавское население, - говорилось в телеграмме, направленной Временному правительству крестьянами села Устье Криулянской волости, - считает гибельным для Бессарабии выделение ее в особую политическую единицу, признавая, что только полное слияние Бессарабии с демократически управляемой великой Россией поможет процветанию нашего края и всего его населения, без различия национальностей» [1, с. 43]. Политический эффект деятельности МНП, как вскоре показали выборы в Учредительное собрание, был близок к нулю.

      Результативнее действовали члены «Петроградской группы», политически более подготовленные, чем провинциалы из «команды МНП». Выступая с позиций интернационализма и российского патриотизма, поддерживая требования крестьянства, Ерхан, Инкулец и некоторые из их спутников уже летом 1917 г. стали играть ведущие роли в губернском исполнительном комитете, исполкоме Совета крестьянских депутатов Бессарабии, в губернском земстве и других организациях. Казалось, они захватили руководство молдавским национальным движением. Но связывать свою политическую судьбу с вопросом об автономизации Бессарабии они не желали. Сдвиг в общественном мнении по этому вопросу произошел под влиянием Киева. 10 июня 1917 г. Центральная Рада приняла декларацию об автономии Украины. 6 июля Рада потребовала включения в состав Украины Бессарабской губернии. Прекрасно уживаясь с русинами и малороссами, молдаване и другие национальные сообщества Бессарабии не желали оказаться под властью украинских националистов. Кишиневский Совет рабочих и солдатских депутатов, Советы крестьянских депутатов, губернский исполнительный комитет, земские организации, бессарабские организации кадетов, трудовой народно-социалистической партии, МПП, молдавские организации в армии и представители общественных организаций национальных /151/ меньшинств, даже лица, выступавшие от имени местных украинцев, осудили притязания Рады на Бессарабию [4, с. 93, 110]. Спасением от диктата Рады представлялась автономизация Бессарабии.

      В июле 1917 г., после провала «наступления Керенского» в районе Луцка, австро-венгерские войска заняли Черновцы. Угроза оккупации нависла над севером Бессарабии. Однако в сражении при селе Мэрэшть в Южной Буковине войска 4-й русской и 2-й румынской армий, предприняв контрнаступление, добились тактического успеха и сорвали подготовленное к этому времени наступление противника. В августе в боях, вошедших в румынскую историю как сражение при Мэрэшешть, румынские и русские войска отразили наступление 12 германских и австро-венгерских дивизий. Попытка противника завершить оккупацию Румынии и вывести королевство из войны была сорвана [16, р. 300]. В конце августа-сентябре 1917 г. на Румынском фронте продолжались кровопролитные бои, тем не менее стойкость, проявленная румынами под Мэрэшть и Мэрэшешть, показала, что румынская армия обрела боеспособность. Осознание этого обстоятельства побудило королевское правительство к активизации операции в Бессарабии.

      В ее проведении были задействованы пять министерств и Генеральный штаб румынской армии. «Пятую колонну» Румынии в Бессарабии составляли в основном не молдаване, а румыны. К августу 1917 г. от имени МНП идеологию румынизма насаждали в Бессарабии более 800 беженцев из Румынии -учителей, священников и других интеллигентов, в основном трансильванцы. Они сознавали, что участвуют в заговоре. «Я уже давно нахожусь в Бессарабии, вместе с другими, местными, мы готовим важные события, которые произойдут в ближайшем будущем», - сообщал своему другу в Румынию профессор Мургоч. «Ардялъские интеллигенты, - подчеркнул Гибу в своих воспоминаниях, - выступили инициаторами и участниками движения за отделение Бессарабии от /152/ России и ее объединение с Румынией». Это было не только его мнение. Трансильванцы, отмечал в 1918 г. румынский министр Константин Арджетояну, были единственными сеятелями румынизма в Бессарабии [14, с. 247, 588].

      Действительно, антироссийский сепаратизм в Бессарабии отсутствовал. В ходе общественной дискуссии, спровоцированной конфликтом с Киевом, в обществе было достигнуто согласие о создании автономии; о решении этого вопроса без плебисцита, по согласию «авторитетных общественных групп»; о представительстве в ее законодательном собрании всех национальных сообществ Бессарабии. Продолжались споры по вопросу о форме автономии, пределах компетенции ее органов и т.п. Однако автономистское движение все же не приобрело характера движения народного. Даже бессарабские приверженцы «свободного устройства наций» полагали, что «движение к автономии носит в Бессарабии интеллигентский характер, что молдаване в массе своей чужды ему». В дни наступления австро-германских войск на Румынском фронте, начатого в июле 1917 г., молдавские военные организации обратились к солдатам и офицерам-молдаванам с призывом не слушать тех, кто разлагает армию, стойко защищать Свободную Россию и Бессарабию [4, с. 128]. Таким образом, общественное согласие на автономизацию губернии не означало принятия курса на отрыв губернии от России.

      Осенью 1917 г. в России развернулось крестьянское движение. В Бессарабии крестьяне вопреки протестам и угрозам властей, призывам МНП и других партий и организаций также громили имения помещиков, делили помещичью землю и собственность; чтобы предотвратить возвращение владельцев, сжигали жилые и хозяйственные постройки. Под предлогом необходимости пресечь анархию Временное правительство приступило к формированию национальных воинских частей - латышских, польских, украинских, молдавских и др. Эта мера создавала для целостности страны гораздо большую угрозу, чем подрывная работа противника и «союзников». Поскольку личный состав таких частей получал возможность неопределенно долгое время избегать участия в боевых действиях, отзыв «национальных» солдат и офицеров с фронта разжигал в армии национальный антагонизм, ускорял ее разложение. В съезде, состоявшемся в Кишиневе 20-27 октября 1917 г. с согласия А.Ф. Керенского и при содействии начальника штаба Румынского фронта генерала Д.Г. Щербачева, приняли участие около 600 солдат и офицеров-молдаван. Они поддержали требования о «национализации» /153/ армии и «автономизации» Бессарабии, а также решение об образовании Краевого Совета (Сфатул Цэрий), приняли резолюцию о признании федерации единственно приемлемой формой государственного устройства России. Кишиневский съезд был звеном общероссийской операции по развалу армии и государства. В те же дни с подобной повесткой дня в Киеве был проведен Всероссийский военно-украинский съезд, принявший сходные решения [14, р. 417-419].

      25 октября власть в Петрограде взяли большевики. Одним из первых они приняли декрет «О праве наций на самоопределение». Препятствий воссозданию молдавской государственности не предвиделось. Стремясь расставить в ее руководстве своих людей, румынская агентура законспирировала работу по выполнению решений военно-молдавского съезда, поручив эту работу комиссии в составе И. Инкульца, П. Ерхана, П. Халиппы и двоих политически малоопытных военных. Однако и в этом составе комиссия не принимала мер по сепарации Бессарабии. Учредительный съезд Сфатул Цэрий был назначен на 21 ноября 1917 г. по инициативе О. Гибу. Извещение об этом было опубликовано только в органе трансильванских беженцев газете «Ардялул». 20 ноября резидент провел в комиссии решение о том, что к избранию председателем Сфатул Цэрий будет рекомендован член «команды МНП» И.В. Пеливан, шовинист и русофоб. «Я ушел с заседания, - признал О. Гибу в мемуарах, - будучи доволен тем, что Сфатул Цэрий будет иметь соответствующего председателя».

      Однако после его ухода пришли представители национальных меньшинств и запротестовали. Деятели «Петроградской группы» охотно пересмотрели принятое решение. На первом же заседании Краевого Совета по предложению П.В. Ерхана председателем Сфатул Цэрий был избран И.К. Инкулец [14, р. 436]. Члены Краевого Совета, представлявшие 29 общественных организаций, предпочли члена Петроградского Совета. «Генерального секретаря» МНП П. Халиппу избрали всего лишь вице-председателем Сфатул Цэрий. Вероятно, О. Гибу был не главным закулисным дирижером подрывной опера-/154/-28 ноября Сфатул Цэрий объявил себя «верховной властью в Бессарабии до созыва Бессарабского народного собрания». Его исполнительным органом стал Совет генеральных директоров. Таким образом, к концу ноября 1917 г. Бессарабия располагала законодательным собранием (Сфатул Цэрий), правительством (Совет генеральных директоров), вооруженными силами (молдавские полки). 13-15 ноября в Бессарабии, как и во всей России, состоялись выборы в Учредительное собрание. Набрав всего 2,2% голосов, МНП не смогла провести в Учредительное собрание ни одного своего кандидата. Однако по списку Совета крестьянских депутатов мандаты завоевали молдаване И.К. Инкулец, П.В. Ерхан, Т.В. Которое, В.М. Рудьев и, возможно, Ф.П. Кожухарь [3, с. 51-52]. Для Халиппы и других деятелей МНП единственный шанс удержаться на политической арене заключался в образовании молдавской государственности. 2 декабря Сфатул Цэрий провозгласил создание Молдавской Народной Республики (далее - МНР) в составе федеративной России. По предложению И.К. Инкульца ее правительство возглавил П.В. Ерхан. Таким образом, власть оказалась в руках лиц, направленных в Бессарабию при участии А.Ф. Керенского. Однако Временное правительство уже было свергнуто, а главное, у И. Инкульца имелись и другие хозяева, в Яссах. По этой причине политический инструмент в его лице обрело правительство Румынии.

      Стремясь рассорить молдаван с украинцами и создать рычаг давления на Киев, румынская агентура предъявила от имени Сфатул Цэрий территориальные претензии Украине. В составе Краевого Совета для «заднестровских» молдаван были зарезервированы 10 мест. 17 декабря 1917 г. О. Гибу, П. Халиппа и еще двое активистов МНП выехали в Тирасполь и вместе с несколькими военными и учителями, прошедшими в июне-июле в Кишиневе курсы «языковой» и политической переподготовки, инсценировали съезд «заднестровских» молдаван. Участвовали примерно 50 человек: крестьяне из ближних сел, 15 солдат-трансильванцев, несколько интеллигентов. Проект резолюции, составленный О. Гибу, включал требования об обеспечении школьного обучения, богослужения, судопроизводства и медицинского обслуживания на молдавском языке. Резидент подсказал участникам «съезда» также пункт о переводе молдавской письменности на латинскую (не румынскую!) графику [14, р. 467-485].

      Правительство большевиков пыталось вывести Россию из войны, а в Яссах зрело решение спасти румынскую монархию путем капитуляции; 26 ноября 1917 г. румынское правительство заключило /155/ в Фокшанах перемирие со странами германского блока. Представители Франции и Англии, взявших курс на разжигание гражданской войны в России, поддержали намерение королевского двора удалить русские войска, сражавшиеся на Румынском фронте.

      Выступление Румынии против русских войск, напомнил на Парижской мирной конференции 1 февраля 1919 г. Ион Братиану, было предпринято «по предложению правительств Антанты, в письменной форме заявивших, что эта операция будет последним военным сотрудничеством, которое мы вправе ожидать от Румынии...».

      Генерал Д.Г. Щербачев возглавил заговор. 3-4 декабря 1917 г., когда большевики объявили о признании фронтом власти Совета народных комиссаров, Щербачев арестовал некоторых членов Военно-революционного комитета Румынского фронта. При содействии румынских войск Щербачеву удалось разгромить на фронте большевиков. Лишенные снабжения, преданные союзниками и собственным командованием, русские солдаты начали массами покидать окопы. 7 декабря, захватив бессарабское местечко Леово, румынские войска расстреляли Ивана Нестрата и еще четверых членов местного Совета [8, с. 279; 10, с. 29]. Тем самым Румыния первой из 14 государств начала интервенцию против России.

      По вопросу о том, как обойтись с самой Румынией, согласия между Веной и Берлином не было. Австрийцы намеревались раздробить страну, но командующий германскими войсками в Румынии генерал А. фон Макензен полагал необходимым румынское государство сохранить, а чтобы окончательно рассорить румын с русскими -передать Румынии Бессарабию. 11 декабря 1917 г. до сведения румынского правительства в Яссах были доведены «рекомендации» Макензена: «Сохраните армию и, если можете, оккупируйте Бессарабию!». 26 декабря 1917 г. немцы и румынские коллаборационисты в Бухаресте «отредактировали проекты оккупации Бессарабии». Таким образом, вопрос об оккупации был решен /156/ оккупированной врагом столице Румынии [8, с. 278]. Румынской агентуре в Кишиневе оставалось обеспечить агрессии пропагандистское прикрытие. Однако даже выполнение этой вспомогательной задачи встретило непреодолимые трудности.

      19 декабря 1917 г., когда в Сфатул Цэрий был поставлен вопрос о «приглашении» в Молдавскую республику румынских войск с целью «пресечения анархии», разразился скандал. В Совете директоров, правительстве Молдавской республики, дело доходило чуть «не до бросания чернильниц друг в друга». На молдавские полки, находившиеся в стадии формирования, «пятая колонна» не рассчитывала, их солдаты были настроены патриотически и поддерживали социальные требования крестьянства. «На молдавские части, которые мы имеем, - признал П.В. Ерхан, - мы не можем полагаться, они болъшевизированы». «Молдавская армия, - доложил в конце декабря 1917 г. в Яссы О. Гибу, - более не может противостоять анархии». Видимо, по совету лиц, связанных с Румынией, Ерхан попросил румынское правительство перебросить в Кишинев полк, сформированный к этому времени в Киеве из военнопленных - подданных Австро-Венгрии. Однако текст секретной телеграммы попал в газеты. В народе вспыхнула ненависть к Сфатул Цэрий. Члены правительства МНР - представители Молдавского блока подали в отставку. Инкульцу пришлось выступить с публичным заверением, что «большинство членов Сфатул Цэрий стоят за единство с Российской федеративной республикой», а «свои взгляды за Прут направляет только кучка людей». Надеемся, заверял румынский агент, «что Сфатул Цэрий удастся защитить Бессарабию от поползновений со стороны Румынии». Кризис был преодолен с помощью «демократов» - меньшевиков, бундовцев, эсеров.

      Однако в ночь на 1 января 1918 г. власть в Кишиневе взяли большевики. В тот же день румынское правительство приняло решение о вводе своих войск в Бессарабию. Роль ударной силы переворота была отведена трансильванскому полку. Было принято решение о переброске из Киева на ближайшую к Кишиневу железнодорожную станцию румынского полка численностью в 1 тыс. солдат и офицеров. Это были уроженцы Трансильвании, яростные румынские националисты. Они имели фронтовой опыт и сохраняли дисциплину. Резиденту генерал Презан поручил политическое руководство действиями полка: «Даем Вам, господин Гибу, трансильванских волонтеров, используйте их, как сочтете нужным». В ночь с 5 на 6 января 1918 г. эшелон с трансильванцами прибыл в Кишинев, якобы «не /157/ для того, чтобы оккупировать его в политическом смысле, а чтобы восстановить порядок». Однако революционные власти Кишинева получили сведения о продвижении полка по железной дороге и его задачах. На объединенном заседании Кишиневского Совета рабочих и солдатских депутатов, Центрального молдавского военного исполнительного комитета, губернского исполкома Совета крестьянских депутатов, проходившем под председательством Т.В. Ко-тороса, была принята резолюция: «Принимая во внимание интересы революции, родного края и его трудовых масс, мы категорически протестуем против ввода в пределы края чужеземных войск...». Далее содержалось решение об «установлении немедленной связи» с правительством В.И. Ленина, т.е. о признании Советской власти [7]. У станции Гидигич к северу от Кишинева эшелон трансильванцев встретили подразделения 1-го Молдавского и 5-го Заамурского кавалерийского полков. После короткой перестрелки несостоявшиеся каратели сложили оружие. Переворот был сорван.

      Однако революционные силы Бессарабии не располагали ни армией, ни временем, необходимым для ее формирования. Анархия, наступившая после переворота Щербачева в русских войсках Румынского фронта, не позволяла привлечь их к обороне Бессарабии. Центральная Рада нарушила связь Бессарабии с Центральной Россией. 13 января румынские части с боями заняли Кишинев. Оккупацию не приняли не только крестьяне и рабочие, но и буржуазные круги.

      Сфатул Цэрий, собравшись ночью на экстренное заседание, постановил не участвовать в торжественной встрече интервентов. 14 января «от имени Бессарабии» командующего румынских войск генерала Э. Броштяну приветствовал только О. Гибу, румынский резидент и подданный Австро-Венгрии. Революционные силы Бессарабии организовали вооруженное сопротивление румынским войскам в районе Бельц, под Бендерами, на юге Бессарабии. Бои с интервентами продолжались около двух месяцев [10, с. 29-33; 17, р. 222]. Террор и грабеж, проводимые румынской армией и полицией в оккупиро-/158/-ванной Бессарабии, уничтожили в народе любые иллюзии о возможности цивилизованных отношений с властями Румынии [5; 9].

      Население Бессарабии не смирилось с ее аннексией румынским государством. Как заключил позднее О. Гибу, насильственное, идеологически не подготовленное «объединение», осуществленное вопреки воле молдаван (русских, украинцев, евреев, болгар, гагаузов, составлявших половину населения Бессарабии, он вообще не брал в расчет), вызвало отчуждение между ними и румынами. Способ, каким было осуществлено «объединение», «форсировал события, которые, будь они предоставлены своему естественному ходу, имели бы лучшее окончание...». Того же мнения придерживался и участник интервенции генерал Михаил Скина. Ввод румынских войск, признавал и бывший премьер-министр Румынии Константин Арджетояну, покончил с надеждами бессарабского крестьянства, связанными с русской революцией, и крестьяне не простили румынам этого [11, с. 73-79]. Таким образом, операция по политической подготовке захвата Бессарабии Румынией, проведенная королевским правительством против союзной России в годы войны, провалилась.

      Сам факт проведения этой операции в разгар Первой мировой войны свидетельствует о безответственности и авантюризме правящих кругов Румынии, наглядно характеризует их политическую безнравственность. Однако то обстоятельство, что одну из центральных ролей в ее осуществлении сыграл подданный Австро-Венгрии О. Гибу, а кадры румынской «пятой колонны» составили уроженцы Трансильвании, наводит на мысль о том, что в действительности ее инициировала австрийская секретная служба. Втягивание румынского правительства в подрывную работу в Бессарабии должно было привести к столкновению Румынии с Россией. Неужели О. Гибу, О. Гога, Таке Ионеску и другие румынские деятели, причастные к Бессарабской операции, не понимали ее провокационного не только антироссийского, но потенциально и антирумынского смысла? Считать их глупцами оснований нет. Потерпев провал в качестве миссионера румынизма, Гибу успешно сыграл свою роль в подготовке конфликта между Румынией и Россией. Вероятно, только капитуляция королевского правительства в конце 1917 г. помешала австрийской разведке разоблачить его происки в Бессарабии и спровоцировать российско-румынский конфликт. В конце 1917 г. Румыния была выведена из войны и до поражения Германии и Австро-Венгрии превратилась в их колонию. После окончания Первой мировой войны Франция и Англия постарались закрепить /159/ Бессарабию, коварный дар Берлина, в составе Румынии и обрели мощный рычаг давления на ее правительство. По вине Бухареста расчет А. фон Макензена оправдался: с момента вторжения румынских войск в Бессарабию Бессарабский вопрос более двух десятилетий отравлял отношения между Румынией и Россией/СССР.

      ЛИТЕРАТУРА

      1. Есауленко А.С. Социалистическая революция в Молдавии и политический крах буржуазного национализма. Кишинев, 1977.
      2. История и культура гагаузов. Очерки. Комрат-Кишинэу, 2006.
      3. Левит И. Молдавская республика. Ноябрь 1917 - ноябрь 1918. Год судьбоносный: от провозглашения Молдавской республики до ликвидации автономии Бессарабии. Кишинев, 2000.
      4. Левит И.Э. Движение за автономию Молдавской республики. 1917. Кишинев, 1997.
      5. Лунгу В. Политика террора и грабежа в Бессарабии. Кишинев, 1979.
      6. Репида Л.Е. Суверенная Молдова. История и современность. Кишинев, 2008.
      7. Свободная Бессарабия. 1917. 29 декабря.
      8. Стати В. История Молдовы. Кишинев, 2003.
      9. Фьодоров Г.К. Режим де репрессий сынжероасе (Ку привире ла политика репресивэ дусэ де Ромыния регалэ ын Басарабия ын аний 1918-1940). Кишинэу, 1973.
      10. Шорников П. Бессарабский фронт. Кишинев, 2010.
      11. Шорников П. Трансильванская колонна, или Секретная миссия Онисифора Гибу // Мысль. 2000. № 1.
      12. Шорников П.М. Молдавская самобытность. Тирасполь, 2007.
      13. Шорников П.М. Секретная миссия Константина Стере // Вестник Славянского университета. 2003. Вып. 8.
      14. Ghibu О. Ре baricadele vielii: On Basarabia revolulionara. (1917-1918). Amintiri. Chisinau, 1992.
      15. Incule) I. О revolu(ie traita. Chisinau, 1994.
      16. Istoria Romaniei on date. Chisinau, 1992.
      17. Levit I. An de raspontie: de la proclamarea Republicii Moldovene§ti pina la desfiinjarea autonomiei Basarabiei (noiembrie 1917 - noiembrie 1919). Chisinau, 2003. /160/

      Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С. 28-45. С. 144-160.
    • Оськин М.В. Бухарестская операция 16-24 ноября 1916 года: решающий момент в сражении за Румынию // Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С. 28-45.
      Автор: Военкомуезд
      М.В. Оськин,
      канд. ист. наук (г. Тула)

      БУХАРЕСТСКАЯ ОПЕРАЦИЯ 16-24 НОЯБРЯ 1916 ГОДА: РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ В СРАЖЕНИИ ЗА РУМЫНИЮ

      Аннотация: В статье рассматривается ход и результаты сражения за Бухарест конца осени 1916 г. в период Первой мировой войны. Западные союзники по Антанте, втягивая Румынию в войну, рассчитывали оттянуть на Балканы часть германских сил из Франции. Русская Ставка Верховного командования, напротив, не желая выступления Румынии, постаралась минимизировать усилия России в поддержке нового союзника по Восточному фронту. Объективная же слабость румынских вооруженных сил не могла способствовать победоносному исходу намеченных военных операций. В итоге спустя всего три месяца после вступления в войну Румыния была разбита, а две трети ее территории оккупированы противником. Сражение за Бухарест представляется центральным ядром этой драмы, так как после падения румынской столицы львиная доля борьбы в Румынии легла на плечи русской армии.

      Вступление Румынии в Первую мировую войну на стороне Антанты в августе 1916 г. в военном планировании предполагало наступление главной румынской группировки (1-я и 2-я армии) в австрийской Трансильвании, в то время как 3-я армия и подходивший ей на поддержку русский 47-й армейский корпус прикроют Добруджу от болгарских атак. В течение второй половины августа 1-я и 2-я румынские армии чрезвычайно вяло (по 2-3 км в сутки) продвигались в Трансильвании, все-таки заняли Кронштадт и Германштадт, но потом увязли в горных боях, для которых не имели ни инженерного оборудования, ни горной артиллерии. В конечном счете фронт в Трансильвании стабилизировался по линии Теплица- Туснад - Малнас - Фелдиора - Зарнест - Селленберг - Меризор. Потери были немалы, а успехи минимальны: пробиться на равнину, чтобы реализовать численное превосходство, так и не удалось. Трофеи наступавших румынских армий также были невелики - по донесению французского атташе, к 21 августа румыны взяли 370 офице-/28/-ров и 5 081 солдата пленными, 10 орудий, 2 пулемета и бронепоезд [20, с. 123].

      В свою очередь, в Добрудже, сумев сконцентрировать превосходящие силы, германо-болгарские войска фельдмаршала А. фон Макензена оттеснили русских и румын, вскоре объединенных в Добруджанскую армию под командованием русского комкора-47 А.М. Зайончковского, вглубь Добруджи, заняли порт Констанца и перекрыли провинцию системой полевых укреплений. Русская Ставка с запозданием реагировала на неудачи, присылая подкрепления несвоевременно и в небольших количествах, имея целью удержание Добруджи согласно союзным обязательствам, но не более того. Между тем к концу октября стало понятно, что придется спасать всю Румынию.

      Усилив группировку в Трансильвании, австро-германцы в конце сентября провели операции под Германштадтом и Кронштадтом, нанеся поражение румынским 1-й и 2-й армиям, отбросив их на горные перевалы и обескровив. К 12 октября румынские армии отошли за линию государственной границы, сокращая фронт и опираясь на заблаговременно подготовленные рубежи, что в горных условиях играет важную роль. Таким образом, румыны отступили на свою территорию, но это позволило им сорвать планы командующего 9-й германской армией Э. фон Фалькенгайна по прорыву вглубь Румынии уже в первой половине октября.

      Не сумев пробиться через румынскую оборону, хотя и был достигнут ряд крупных тактических успехов, немцы перенесли направление главного удара на запад. Это означало, что разрезать Румынию пополам, наступая на Плоешты и далее на Бухарест, у противника не получится. Поэтому германское командование во второй половине октября приняло на вооружение планирование, согласно которому румынские армии должны были быть уничтожены на равнине совместными усилиями группировок Фалькенгайна и Макензена - в стиле шлиффеновских «клещей». Раз уж не получилось нанести сокрушительный удар через горные хребты, то приходится, вынеся операции на равнину, действовать с двух направ-/29/-лений. Неизменным остается одно - наступательная операция на окружение главных сил противника как средство, одним ударом решающее исход борьбы за Румынию.

      После преодоления противником перевалов в Трансильванских Альпах русско-румынское командование ясно осознало, что наиболее привлекательной целью для австро-германцев станет столица Румынии - Бухарест. Захват большого города - это удар не только по престижу и моральной устойчивости армии и нации, но и использование крупнейшего железнодорожного узла, что в условиях бедной в железнодорожном отношении Румынии имело значительную роль для продолжения боевых действий. Донесение русского агента из Германии 1 октября 1916 г. гласило: «...в Германии, как в военных, так и в общественных кругах ожидают скорого занятия Бухареста... многие считают, что после этого частная подписка на 5-й заем пойдет успешно. Ввиду важности сего последнего для Германии, можно предполагать, что Бухарест действительно может явиться временным объектом операций немцев» [8, л. 15]. /30/

      Операция на окружение должна была быть проведена в районе румынской столицы - Бухареста. Это - «Малые Канны», но зато реальные и вполне достижимые, так как в случае молниеносной операции под румынской столицей не могло оказаться значительных русских войск, которые смогли бы спасти положение. Впрочем, румыны не могли сдать свою столицу просто так, обычно малая страна старается удержать ее любыми средствами. Следовательно, львиная доля румынских вооруженных сил так или иначе, как полагали немцы, будет разгромлена и уничтожена, после чего предстоит добивать остатки сил противника, покуда преследование не упрется в русскую оборону.

      В середине сентября А. фон Макензен, командовавший южной группой армий, приступил к перегруппировке. В то время как 3-я болгарская армия, подкрепленная небольшими германскими контингентами, должна была сковывать русских и румын в Добрудже, главные силы двинулись к плацдарму Систово-Зимницы. В состав Дунайской армии, которую возглавлял Р. фон Кош, вошли германская 217-я пехотная дивизия, болгарские 1-я и 12-я пехотные дивизии, турецкая 26-я пехотная дивизия и смешанная дивизия Гольца. Дабы отвлечь внимание неприятеля, немцы готовили семь ложных переправ на участке между Видином и Силистрией, а напротив крепостей Туртукай и Рущук производили отвлекающие артиллерийские обстрелы.

      Бросок немцев через Дунай в мгновение ока изменил всю оперативную обстановку в Румынии. Чтобы не попасть в окружение, 1-я румынская армия должна была начать отход в Трансильвании, так как неприятельская переправа через Дунай создавала фланговую угрозу. Следовательно, 9-я германская армия получала возможность беспрепятственного преодоления гор и выхода на равнинную местность, где можно было использовать тяжелую артиллерию и опыт немецких командиров в маневренной борьбе. К моменту переправы группировки Макензена (3 ноября германо-болгарские войска вступили в Зимницу) румынские армии, недавно победоносно наступавшие в Трансильвании, были выбиты и с гор. Опасаясь нового поражения, к которым в Румынии уже привыкли, 13 ноября румынское правительство переехало в Яссы.

      Командующий русской Дунайской армией В.В. Сахаров (сменивший А.М. Зайончковского) получил приказ направить к Бухаресту все те войска, что будет возможно снять с фронта в Добрудже. К этому времени Дунайская армия получила подкрепления в виде резервов - 96 маршевых рот (20 тыс. чел.) к 2 ноября и еще 62 (13,5 тыс.) /31/ к 16 ноября. В телеграмме в Ставку от 14 ноября главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта А. А. Брусилов, которому подчинялась Дунайская армия, предлагал половину Дунайской армии направить в район Бухареста (4-5 пехотных и 1 кавалерийскую дивизии) и подтолкнуть наступление 9-й армии. Когда немцы бросились на Бухарест, Сахаров 13 ноября распорядился помочь румынам частями 40-й пехотной, 8-й кавалерийской дивизий и 40-й артиллерийской бригады. Соответственно, в связи с ослаблением сил, «активные действия в Добрудже должны временно приостановиться впредь до прибытия 2-й пехотной дивизии» [3, л. 50-51]. Следовательно, русская помощь ускорилась, так как к концу октября стало окончательно ясно, что если русские не успеют создать новый фронт, то Румыния обречена. Однако В.В. Сахаров, видя развал румынской обороны, считал, что помощь 4-го корпуса все равно опоздает, хотя 17 ноября представитель русского командования при румынской Главной квартире М.А. Беляев телеграфировал: «..румыны возлагают теперь всю надежду на сохранение Бухареста на ту помощь, которую окажет им Дунайская армия» [5, л. 163, 195, 199]. /32/

      Тем временем в Трансильвании события развивались стремительно и неблагоприятно для румынской стороны: 29 октября 1-я румынская армия была разгромлена в долине р. Ольта (по-немецки Альт). 2-я армия потерпела поражение под Кронштадтом. Румыны всюду отступали, а русские не могли оказать им существенной поддержки. Они попытались организовать контрудар в Добрудже, чтобы оттянуть на себя силы неприятеля, сковать их и не позволить Макензену наступать на Бухарест. Но время было уже упущено - в десятых числах ноября австро-германцы с двух сторон устремились на Бухарест. Общее командование принял фельдмаршал Макензен.

      Таким образом, согласовав во времени действия двух армейских группировок, немцы теперь согласовывали их и в пространстве. А именно - германские удары по румынам должны были вестись по сходящимся направлениям, имея общей целью румынскую столицу, а также и те силы румын, что будут защищать Бухарест. При всем том окружение главной румынской группировки, отступавшей из Трансильвании, предполагалось западнее Бухареста. Немцы верно посчитали, что свою столицу румыны без боя не сдадут, хотя бы уже потому, что ее эвакуация не проводилась. Значит, к ней будет отходить не только 1-я армия, но и 2-я армия, а также те заслоны, что стояли перед германской Дунайской армией. Позволив румынам стянуть все войска к столице, можно было надеяться прихлопнуть их одним ударом. Как справедливо говорит германский военный исследователь, «только после крупных побед - прорыв через Трансильванские Альпы и форсирование Дуная - могло осуществиться непосредственное взаимодействие расчлененных сил для соединения на одном поле сражения при движении с разных сторон... Не в сочетании операций, а в одновременном их проведении заключалось преимущество командования центральных держав» [22, с. 82].

      Румынские армии, разбитые в Трансильвании, уже не могли оказать должного сопротивления и беспорядочно откатывались на восток. Если 1 ноября фронт еще удерживался на крайней запад-/33/-ной границе: линия Тыргу-Жиу-Новая Оршова (лишь небольшой кусочек собственно румынской территории был сдан врагу), то к 12-му числу была сдана Крайова и весь прилегающий район западной Румынии. К 16 ноября, когда австро-болгаро-германцы приступили к проведению решающей операции под Бухарестом, румыны еще держались на фронте Кымпулунг-Питешты-Ольтеница. Через два дня они откатились за Тырговишты.

      После этих поражений внутренние фланги 1-й и 2-й румынских армий оказались разомкнуты, и в образовавшуюся брешь по дороге Питешты-Бухарест бросилась немецкая кавалерия. 20 ноября немцы заняли Питу, в 50 км к северо-западу от румынской столицы. Румыны бросили в этот район две последние дивизии резерва; генеральный штаб переехал в Бузэу. Таким образом, за 10 дней, прошедших с момента начала наступления германских Дунайской и 9-й армий навстречу друг другу, румыны откатились к столице, исчерпав все резервы. Теперь можно было рассчитывать только на те войска, что отходили к Бухаресту.

      Надо сказать, что в России сразу же поняли, что неприятель намеревается уничтожить в сражении за столицу всю румынскую армию. Еще до броска противника русская Ставка в категорическом тоне потребовала от румынского командования сдать Бухарест без боя и отступать на восток, на соединение со спешившими в Яссы русскими корпусами. В одиночку одолеть врага румыны не смогли бы. Правительство и король Фердинанд I колебались, но новый начальник Генерального штаба К. Презан (до этого - командарм-4), сменивший на данном посту Д. Илиеску, настоял на битве за столицу.

      Решающим стало мнение французского военного представителя в Румынии А.-М. Вертело, фактически ставшего первым советником короля. В своей телеграмме в Ставку русский военный агент в Румынии А.А. Татаринов упомянул, что Илиеску предложил Вертело «быть фактическим начальником штаба короля, предложив себя в помощники» [4, л. 18-19]. Румыны не пожелали прислушиваться к советам русских, отдавая предпочтение французским доктринерам, привыкшим на Западном фронте по несколько месяцев бороться за какую-либо деревушку и не понимавшим реалий Восточного фронта. Это решение стало последним оперативным приказом румынского командования в кампании 1916 г. После разгрома под стенами Бухареста приказ мог быть только один - отступление.

      Расчет германского командования, что румыны не отдадут столицу без боя, целиком оправдался. Король Фердинанд I предпочел по-/34/-слушать совета не русских, а французов.

      Под Бухарест стягивалось все то, что еще могло драться, уцелев после серии жесточайших поражений октября-ноября: Кронштадт, Германштадт, Фламанда, Нейлов, Черна, Тырговишты и др. Французская миссия была уверена, что столицу удастся отстоять, хотя новое поражение означало уничтожение последних сил румынской армии, которые еще могли продолжать борьбу. Генерал А. Авереску впоследствии отмечал, что «битва при Бухаресте была инспирирована генералом Вертело вопреки соображениям румынского штаба» [13, с. 85].

      В этот момент румыны уже не могли удерживать собственными силами какие- либо другие фронты. Все свободные силы и средства стягивались под стены столицы. Кроме того, и сам король Фердинанд I уже с горечью убедился в бесталанности большинства своих генералов и объективной слабости румынских войск. Поэтому оборонительный фронт в Северной Румынии и Молдавии был передан под ответственность русской 9-й армии П.А. Лечицкого, а Добруджа вместе с прилегающими районами - в ведение Дунайской армии В.В. Сахарова. Оборона столицы была вверена командиру русского 4-го армейского корпуса Э. Хан Султан Гирею Алиеву. Ирония заключалась в том, что комкор-4 прибыл в Бухарест без большей части своих войск, которые находились еще в пути и к решающему сражению успеть не могли.

      Что касается самой столицы, то ее оборонительный пояс поспешно приводился в порядок. В 1912 г. укрепления Бухареста включали в себя 20 фортов с промежуточными броневыми батареями, построенными по проекту бельгийского инженера А.-А. Бриальмона. Строительство крепости проходило в 1884-1895 гг. и обошлось в 135 млн франков; общая протяженность обвода крепости составила 71 км. Здесь были воплощены все передовые для конца XIX столетия технологии крепостного строительства вплоть до постройки 50 броневых башен для 13-см и 15-см пушек на промежуточных батареях. Каждое промежуточное укрепление имело по 2-3 15-см пушки, 2 21-см гаубицы, по 2 орудия во вращающихся броневых башнях, 3-5 7-см пушек в скрытых башнях и по 15 фланкирую-/35/-щих орудий. Вдобавок, после разгрома австро-германцами Сербии, между расположенным на Дунае городком Журжево и Бухарестом, которые между собой соединяла железная дорога, впереди бухарестской крепости, были спешно сооружены три оборонительные линии [2, л. 71]. Однако румынские укрепления устарели сразу же, спустя всего несколько лет после завершения строительства, в связи с резким усилением вооружения современной артиллерии.

      Бриальмон пытался воплотить в Бухаресте свой замысел строительства «первокласснейшей крепости в мире». На 1895 г., возможно, она и являлась таковой. К 1916 г. румынские укрепления могли продержаться разве что несколько дней. В современной войне крепость, чтобы устоять, должна была являться участком общего обороняемого фронта, то есть плечом к плечу с полевой армией. Ни одна изолированная крепость не могла выдержать ударов тяжелых гаубиц. Согласно замыслам румынского командования относительно столицы, преобразованной в крепость, «она должна была поддерживать румынские операции в борьбе против России, против Австрии. А в случае неудачи - быть последним оплотом для сопротивления полевой армии» [16, с. 22-23]. Выходило, что запирание полевой армии в устаревшую крепость было запланировано еще до войны. Иначе говоря, Бухарест должен был служить крепостью-лагерем по типу печально знаменитого русского Дрисского лагеря в 1812 г.

      В современной войне, когда противоборствующие стороны обладают скорострельной дальнобойной артиллерией, тяжелыми гаубицами и авиацией, такая крепость могла только послужить ловушкой для укрывшихся в ней войск. Тем не менее румыны были уверены в силе своей столичной крепости и ее значении для борьбы полевых армий. Так, германский военный писатель А. Крафт считал: «Если Бухарест, с одной стороны, настолько сильно укреплен, что может на продолжительное время задержать противника своим гарнизоном, состоящим из войск второй линии, то он также достаточно велик, чтобы прикрыть всю румынскую армию, которая при помощи центральных складов, вспомогательных средств, собранных запасов и проч., будет в состоянии значительно усилиться. И, так как противник вряд ли получит возможность обложить со всех сторон громадную крепость, перейти в наступление» [12, с. 124].

      Иллюзии румынского руководства сохранялись вплоть до начала войны и окончательно развеялись лишь в кампании 1915 г., после того, как тяжелая германская артиллерия разбила сопротивление изолированных крепостей и в Бельгии, и во Франции, и в России. /36/ Обкладывать правильной осадой укрепления Бухареста немцы и не собирались: военные действия показали, что подход к крепостной борьбе и значению крепостей совершенно изменился. Теперь крепость могла устоять и существенно усилить фронт обороняющейся стороны только при условии включения в общий оборонительный фронт: изолированная от полевой армии крепость, как бы сильна она ни была, довольно быстро падала.

      Генералу Вертело и его штабу удалось разработать внешне стройный план по отражению неприятельского нашествия. Но стройным и выполнимым этот план являлся только на бумаге, так как любое планирование требует для своей реализации соответствующих возможностей. Румыны таких возможностей не имели, уступая противнику в технических средствах ведения боя и имея для генерального сражения не свежие части, а потрепанные соединения, которые за последний месяц успели потерпеть по несколько тяжелых неудач. Когда румыны намеревались атаковать под Бухарестом, то по их плану русские войска должны были обеспечивать правый фланг. Русские не успевали со сосредоточением, что вызывало негодование румын, не желавших учитывать объективные условия, тот факт, что они сами не подавали требуемое количество вагонов (18 эшелонов в день), и делавших так, как говорили французы. Телеграмма Беляева от 9 ноября по этому поводу говорила, что румыны не подают эшелоны на станции - «при таком отношении румын к делу перевозок трудно рассчитывать на своевременность прибытия наших войск в район сосредоточения... Как же им помочь, если они не дают нам возможности привезти для этой цели наши войска?» [5, л. 37].

      Суть румынского замысла состояла в нанесении поражения неприятелю по частям. Немного западнее Бухареста протекает р. Аргес, на рубеже которой Вертело и Презан рассчитывали разгромить сначала группу Макензена, а затем уже повернуть фронт против наступавшей с запада 9-й германской армии. Правда, для осуществления подобных планов необходимо иметь превосходные войска, умелых командиров и запасы боеприпасов. Крупнейший английский военный историк Б. Г. Лиддел Гарт характеризует румынский план как «быстрый и хорошо задуманный контрудар румын, [который]... некоторое время серьезно угрожал войскам Макензена; даже охват их фланга почти удался» [14, с. 265].

      Однако любой прекрасный план упирается в качество войск. Без этого фактора он остается просто бумажкой, характеризующей лишь теоретические конструкции инициатора. Воевавший в Румынии русский генерал А.А. Курбатов вспоминал, что «стрелковое дело у ру-/37/-мын поставлено слабо, но в штыки ходят хорошо» [1, л. 6 об.]. Личной храбрости солдатского состава было мало - не располагая в достаточном количестве современным оружием и боеприпасами к нему, румынская армия не имела шансов в короткие сроки разгромить группу Макензена. А без этого условия весь план терял смысл, так как войска Фалькенгайна уже перешли через перевалы Трансильванских Альп и растекались по равнине.

      На первом этапе сражения замысел имел некоторый успех: заслонившись от запаздывавшей 9-й германской армии отдельными мобильными частями, главная румынская группировка была переброшена на юг. Отчаянно дравшимся румынам действительно удалось потеснить войска фельдмаршала Макензена к Дунаю и нанести нескольким болгарским дивизиям частное поражение (напомним, что значительная часть собственно германских подразделений осталась в Добрудже против русской Дунайской армии). Видя перед собой болгар, румыны дрались злее и увереннее. Тактическим успехам способствовало и то обстоятельство, что болгарские части, конечно, не имели столько техники, как немцы. Однако темпы операции были против румын: к развернувшемуся на р. Аргес сражению уже подходили авангарды 9-й германской армии - группа генерала Кюне.

      В этой операции выдающуюся роль сыграла германская сводная кавалерийская группа О. фон Шметтова, состоявшая из 2,5 кавалерийских дивизий. Кавалерийский корпус после победы германцев под Тыргу-Жиу получил задачу безостановочно двигаться вперед, к Бухаресту. Целями было намечено установление связи с Дунайской армией Р. фон Коша и захват переправы через р. Ольта. Таким образом, действиями мобильной группы срывались планы французов и румын разгромить неприятеля по частям, если такой разгром и вообще был бы возможен.

      Германская кавалерия выполнила свою задачу, захватив мост и удерживая его несколько дней, до подхода пехотных дивизий. Именно это обстоятельство позволило Фалькенгайну своевременно подойти на выручку неторопливо отступавшей к Дунаю германской /38/ Дунайской армии и совместными усилиями нанести румынам окончательное поражение. Г. Брандт так пишет о значении действий корпуса Шметтова: «Если бы не его бросок вперед к мосту на р. Альт восточнее Карракала, то весьма возможно, что операции Фалькенгайна задержались бы на этой реке. Неизвестно, что случилось бы тогда с армией Коша, переправившейся у Систова через Дунай» [9, с. 30]. После подхода 9-й армии к р. Ольта конница была вновь брошена вперед, чтобы с ходу занять выгодные исходные позиции для удара по Бухаресту. Прикрывавшая город румынская кавалерия не решилась принять бой и отступила. Шметтов с ходу занял северные форты румынской столицы практически без боя, после чего защита Бухареста как крепости становилась бессмысленной. А в это время главные силы румын еще дрались с германской Дунайской армией, в то время как с правого фланга в румынские тылы уже заходили войска 9-й германской армии.

      Успех германского планирования перед бухарестским сражением во многом стал возможным потому, что немцам удалось перехватить оперативные приказы румынского командования, из которых А. фон Макензену стал ясен неприятельский замысел. Поэтому Макензен отказался от идеи уничтожения румынской армии посредством шлиффеновских «клещей» и решил подтянуть на поле сражения 9-ю армию. Мужественное сопротивление румынских войск, пытавшихся разгромить противника в генеральном сражении, и их отчаянные атаки вынудили неприятельское командование сосредоточить все свои силы на поле генерального сражения. Всплеск мужественного отчаяния оказался последним, ибо с подходом 9-й германской армии румыны не имели ни единого козыря: ни превосходства в численности, ни равенства в технике, ни преимущества в руководстве войсками. По этой причине поражение под Бухарестом, хотя и не привело к полному уничтожению румынской сухопутной армии в «котле», стало не менее тяжелым, так как немцы почти никому не позволили уйти с поля боя, воспользовавшись своим несомненным тактико-оперативным превосходством.

      К 20 ноября главные силы румынской армии, уцелевшие в предшествовавших боях и стянутые для защиты Бухареста, оказались меж трех огней:

      - на юге оборонялась готовая в любой момент перейти в контрнаступление германская Дунайская армия;

      - с северо-северо-запада подходила германская 9-я армия;

      - непосредственно на Бухарест двигался германский кавалерийский корпус Шметтова. /39/

      Если войскам Дунайской и 9-й армий предстояло разгромить румынские армии, сосредоточенные на р. Аргес, то конница должна была воспрепятствовать отступлению противника. Следовательно, шлиффеновские «клещи» смыкались перед Бухарестом, а конница «завязывала веревки мешка» восточнее румынской столицы. В соответствии с планом командования, Шметтов 20 ноября получил задачу разрушить железнодорожную магистраль, ведущую от румынской столицы на восток. В этом немецкой коннице должна была способствовать сильная болгарская кавалерия, переправлявшаяся через Дунай у крепости Туртукай. Следовательно, в случае успеха румыны оказались бы отрезанными от русских, а затем уничтожены.

      Дабы избежать «котла», 20 ноября 1-я румынская армия отошла за р. Яломица, имея неприкрытый левый фланг в 25 верстах от Бухареста. Немцы располагались от этой «дыры» на равном расстоянии, и Бухарест оказался не прикрыт с юго-запада. Для занятия этого участка спешила группа К. Презана, но к началу сражения она находилась в 40 верстах. Поэтому Сахаров отдал приказ 30-й пехотной дивизии пройти через Бухарест и занять этот участок. В то же время в Плоешты перевозилась русская 15-я пехотная дивизия [3, л. 69-70].

      К сожалению, союзники не успели. Через два дня немецкая конница при поддержке самокатчиков заняла северо-западные форты Бухареста, после чего город капитулировал без дальнейшего сопротивления. Потеря базы и железнодорожного узла, а также моральный надлом в результате падения столицы побудили румын временно отказаться даже от организации сопротивления. В результате «румыны, вместо предполагавшегося наступления, вследствие угрозы германской кавалерии своим сообщениям, начали отходить в Молдавию, чем окончились их активные операции» [17, с. 53]. Воля к продолжению борьбы вернулась к румынам, как только их прорванный фронт был усилен русскими войсками.

      Таким образом, в сложившейся крайне неудачной для союзников по Антанте обстановке исход операции под стенами румынской столицы был предопределен. В бухарестском сражении 20-22 ноября 120-тысячная группировка румын (1-я армия и Дунайская группа) была совершенно уничтожена и рассеяна. Принятая на вооружение тактика действий способствовала поражению. Уступая в силах, румыны даже свои немногочисленные резервы бросали в сражение «пакетами», что позволило австро-германцам бить неприятеля по частям. Германская тяжелая артиллерия и пулеметный огонь не оставили румынскому командованию ни единого шанса на успех, /40/ так как с подходом 9-й германской армии румыны утратили численное преимущество над германской Дунайской армией, которое позволило им достигнуть локальных успехов на первом этапе генерального сражения.

      Полного разгрома удалось избежать лишь при помощи русских - около 30 тыс. румынских солдат и офицеров, поддерживаемые русской 40-й пехотной дивизией А.А. Рейнботта (Резвого) из состава 4-го армейского корпуса, разомкнувшей тиски намечавшегося окружения, сумели уйти на северо-восток. В плен к австро-германцам попало 65 тыс. человек. Трофеями немцев стали 124 орудия и 115 пулеметов. Масса румынских солдат из вчерашних крестьян попросту дезертировала, разбежавшись по домам после поражения под Бухарестом. Возобновление операции являлось немыслимым, так как ее нечем было проводить. Следовало спасти хотя бы ту горстку героев, кто сумел пробиться с оружием в руках и не дезертировал.

      Тем не менее, как сообщает помощник русского представителя при румынском верховном главнокомандовании, офицеры французской миссии настаивали на производстве немедленного контрудара, чтобы отбить столицу у противника [10, с. 45], не думая о том, какими войсками можно было бы это осуществить. В свою очередь, 22 ноября А.А. Брусилов доносил в Ставку, что в данной ситуации давать новое генеральное сражение «было бы безумием, ибо неминуемо подобный образ действий повлечет за собой полное уничтожение румынской армии». Выход - переход к позиционной войне, ибо следует иметь «время сосредоточить войска при ничтожной провозоспособности по румынским железным дорогам». К счастью, благоразумие возобладало. В тот же день румынское командование отдало приказ, чтобы «войска при отходе не втягивались в генеральное сражение, но упорно задерживали противника на занимаемых линиях, отходя шаг за шагом на главную оборонительную позицию Рымник-Визиру» [6, л. 58, 67].

      После падения Бухареста воля румын к сопротивлению оказалась надломленной. Одним ударом немцы проломили румынскую оборону в самом центре общего фронтового расположения. Оборонительный фронт распадался, образуя лишь на севере стену из войск 4-й румынской и 9-й русской армий. Теперь австро-германские войска широким веером раскинулись по Румынии, сохраняя сильную центральную группировку, которая оттесняла на север разрозненные русские воинские контингенты. К счастью, австро-германцы не менее русских и румын были изнурены марш-маневрами, /41/ а их подразделения обескровлены сопротивлявшимися румынами, что не позволило фельдмаршалу Макензену организовать преследование большими силами.

      Румыны еще пытались организовать оборону, опираясь на сохранившие боеспособность группировки. В частности, определенные надежды возлагались на 2-ю армию А. Авереску, отступавшую через Плоешты. Тем не менее, ничего сделать не удалось: уничтожив главные силы румын, австро-германцы оказывались сильнее на всех атакуемых участках. А так как инициатива действий принадлежала им, то неприятель смог сосредоточивать необходимые для достижения победы силы в тех районах, где этого требовала ситуация. В итоге 23 ноября группа Моргена, ядром которой был 1-й резервный корпус, разгромила 2-ю румынскую армию, практически целиком взяв в плен 4-ю пехотную дивизию.

      Дабы избежать разрушения столицы и жертв среди мирного населения, румынское правительство объявило ее открытым городом и не стало защищать. Беляев сообщил в Ставку, что 22 ноября Макензен через парламентера предложил коменданту Бухареста сдать город-крепость, но «конверт был возвращен с заявлением, что крепости Бухарест нет, а следовательно, нет и коменданта, и потому конверт не может быть доставлен по адресу». Бухарест пал после полудня 23 ноября (в 13.00 еще был телеграфный разговор с городом). 2-я армия Авереску отошла благополучно, сохранив свои 3-ю, 4-ю и 16-ю дивизии [7, л. 17], но вскоре была разбита Моргеном.

      Все расчеты французской миссии в одночасье рухнули. Неудивительно, что настойчивые просьбы союзников в русскую Ставку относительно оказания помощи гибнувшей Румынии теперь превратились в настойчивые требования. Так, 26 ноября А.-М. Вертело телеграфировал в русскую Ставку французскому представителю при российском Верховном командовании генералу М. Жанену: «Просите, чтобы безотлагательно в распоряжение румынской армии были предоставлены 40 пехотных и 8 кавалерийских дивизий и, кроме того, армейский корпус, составляющий резерв армии генерала Лечицкого. Настаивайте! Необходимы, срочность решения и быстрота выполнения!» [11, с. 4]. Это - численность трех армий.

      Как видим, французы, втянувшие Румынию в войну и не оказавшие ей должной помощи ударами на своем фронте под Салониками, что обещалось на летних переговорах, теперь требовали от русской стороны двадцать один армейский корпус, не считая кавалерии, - «в распоряжение румынской армии». Очевидно, чтобы бездарные /42/ союзники потеряли в боях еще и русские войска. Ясно, что абсурдность подобных требований была понятна генералу Вертело, однако подобные претензии должны были, вероятно, обелить в глазах румын Францию, прежде всех прочих виновную во втягивании в войну неподготовленной и слабой Румынии. Даже британский премьер-министр Д. Ллойд-Джордж заметил, что союзники знали о неготовности Румынии к войне во всех отношениях и ее возможностях обороняться разве что против второстепенных сил австрийцев. Устоять перед немецким ударом румыны не могли. Между тем военные специалисты и правительства не подумали о своевременном оказании помощи Румынии, как это получилось и с Сербией в 1915 г. [15, с. 604]. Совершенно справедливо пишет румынский исследователь К. Турлюк, что «полная военная катастрофа румынской армии в начале войны имеет, конечно, свои внутренние причины, но она была вызвана также отказом союзников от обещаний (число союзных армий, которые должны были быть вовлечены, количество боеприпасов и стратегическая ресурсная база, развитие наступления в Салониках и т. д.). Все это привело к напряженному состоянию неудовлетворенности в рядах правительства и среди политических лидеров, которые требовали пересмотра механизмов сотрудничества с союзниками в борьбе против общего врага» [19, р. 429].

      Тем не менее румын следовало спасать, и с подобными же просьбами 28 ноября к императору Николаю II обратился президент Французской республики Р. Пуанкаре. Требуя передать румынам не менее 250 тыс. русских штыков и сабель, французы, очевидно, забывали, что к данному моменту румынская армия представляла собой остатки той численной группировки, что начинала войну всего лишь 3,5 месяца назад. Причем боеспособность этих остатков была чрезвычайно мала, ее сохранили разве что кадровые подразделения и кавалерия. Только 1-я и 7-я кадровые пехотные дивизии могли называться сравнительно полнокровными. К 3 декабря, спустя неделю после поражения всех армий (кроме 4-й), общая численность румынских войск, оставшихся под руководством короля Фердинанда I, не превышала 90 тыс. штыков [18, с. 108].

      Развал румынской армии после сражения под Бухарестом порой позволяет сделать неоправданные выводы о том, что все было плохо с самого начала, не делая оговорок относительно временных рамок. Например: «Румынская армия ничего не смогла противопоставить своим противникам, позорно бежав с поля боя. В результате, чтобы спасти страну от неминуемого разгрома, в Румынию были /43/ введены русские войска...» [21, с. 257]. Такое мнение абсолютно несправедливо. Румынские солдаты изначально были неплохи, и если уступали врагам, то лишь потому, что австро-германцы были уже ветеранами, умевшими драться как соединениями, так и в индивидуальном порядке. Превосходство же немцев в технике (особенно тяжелой артиллерии) являлось неоспоримым.

      Румынским командирам требовалось время, чтобы научиться воевать - такое время и непосредственные примеры надлежащего руководства войсками могло дать тесное взаимодействие с Россией, которого не желало ни политическое руководство страны, ни военная элита Румынии. Король Фердинанд I почувствовал неготовность своих военачальников почти сразу, что подтверждается фактом подчинения 3-й румынской армии русскому комкору-47 А.М. Зайончковскому уже в начале сентября и выдвижением на первые роли А. Авереску, в самом начале войны не получившего высокого назначения. Однако сделать то же самое в отношении главной Трансильванской группировки не мог даже и король, не сумевший преодолеть сопротивления генералитета и французской военной миссии, не желавшей усиления русского влияния в Румынии.

      Как только румынские соединения были выбиты с оборонительных позиций естественного характера (горы и дунайская водная линия), в маневренном сражении их судьба была предрешена. В маневренной войне немцы пока еще не имели себе равных, и потому самонадеянность румынского Генерального штаба и французской миссии разбить австро-германцев в маневренном сражении под Бухарестом сложнейшим контрнаступательным маневром (сначала сбросить в Дунай группу Макензена, а потом развернуться против главных сил противника, спускавшихся с гор) представляется бессмысленной. Раздробление разбитой под Бухарестом румынской армии на сегменты и немедленно начавшееся преследование ее осколков торжествующим неприятелем не позволило румынскому командованию ни собрать остатки войск в кулак, ни организовать действенного сопротивления. Сбить темпы преследования удалось русским, бросаемым в сражение для прикрытия общего отхода массы румынских беженцев и вооруженных сил. Но остановить наседавшего врага вплоть до рубежа р. Серет (то есть опять-таки естественного рубежа) не смогли и русские части, вводившиеся в бой по мере прибытия в Румынию.

      Поражение под Бухарестом привело к резкому сокращению людей в румынских соединениях. Часть просто разбежалась; личный /44/ состав тех подразделений, что сохранял оружие, оставлял желать лучшего. Людям требовались передышка, пополнение, минимальный успех. Русские отдавали себе отчет, с какими трудностями им придется столкнуться. К началу декабря стало ясно, что новый фронт придется держать одним русским войскам, при минимальном участии немногочисленных румынских подразделений. Избежать этого, вероятно, помогло бы своевременное отступление с оставлением столицы без боя. Но зато при этом сохранялась бы армия. В 1812 г. русские, столкнувшись с аналогичной альтернативой, выбрали армию, пожертвовав столицей. Румынское руководство, поддавшись давлению со стороны французов, решило рискнуть и потеряло все.

      ЛИТЕРАТУРА
      1. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 442.
      2. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2000. Оп. 1. Д. 3058.
      3. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 108.
      4. РГВИА. Ф. 2003. Оп 1. Д. 420.
      5. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 421.
      6. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 422.
      7. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 520.
      8. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1192.
      9. Брандт Г. Очерки современной конницы. М., 1924.
      10. Верховский А. Исторические примеры к курсу общей тактики. М., 1924.
      11. Военная быль. 1971. № 112.
      12. Военный мир. 1913. № 5.
      13. Емец В.А. Противоречия между Россией и союзниками по вопросу о вступлении Румынии в войну (1915-1916 гг.) // Исторические записки. М., 1956. Т. 56.
      14. Лиддел-Гарт Б. Правда о Первой мировой войне. М., 2009.
      15. Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. Т. I-II. М., 1934.
      16. Людвиг М. Современные крепости. М., 1940.
      17. Свечников М.С. Тактика конницы. М., 1924. Ч. 2.
      18. Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Ч. 6: Румынский фронт. М., 1922.
      19. Турлюк К. Российско-румынские отношения в период Первой мировой войны: влияние идеологии на выбор и принятие политических решений // Romania si Rusia in timpul Primului Razboi Mondial. Bucuresti, 2018.
      20. Французские армии в мировой войне. Т. 8: Восточная кампания. Вып. 2. Издание французского генерального штаба. М., 1940.
      21. Шацилло В.К. Последняя война царской России. М., 2010.
      22. Эрфурт В. Победа с полным уничтожением противника. М., 1941. /45/

      Приднестровье в 1914-1920-е годы: взгляд через столетие: Сборник докладов научно-практических конференций. Тирасполь, 2021. С. 28-45.