550 сообщений в этой теме

Ришер Реймский. III.76 Писал в 990-е.

События - поход Оттона II на Западно-Франское королевство в 978-м. Район Парижа.

Перевод А.В. Тарасовой.

Цитата

В то время, как оба войска пребывали в замешательстве и гадали, на чьей же стороне окажется победа, некий германец, уверенный в своих силах и отваге, один подошел при боевом оружии к мосту, который вел к воротам, укрепленным железными засовами и гвоздями, и предложил сразиться с ним один на один. Многократно призывал он врага выйти на поединок. Он уже начал бесчестить галлов ругательствами и никто не отвечал ему, когда герцогу и нескольким знатным сеньорам, которые прибыли туда, доложили, что на мосту у ворот стоит такой вот человек, предлагает сразиться с ним один на один и докучает сеньорам поносными и обидными речами, и что он не уйдет оттуда, пока либо кто-нибудь не сразится с ним в  поединке, либо защитники города не откроют ворота и не впустят все вражеское войско. Герцог с сеньорами, не стерпев этого оскорбления, уговаривал молодых воинов отогнать безумца и обрести славу, избавив всех от такого позора. И сразу многие, пылая отвагой, предложили ответить на вызов. Из многих был избран Ивон, он и пошел сражаться. Храброму мужу сулили награду; засовы были сняты и ворота открылись перед ним. Оба поединщика двинулись навстречу друг другу. Они яростно сшиблись, прикрывшись щитами и уставив копья, и нанесли друг другу несколько ран. Наконец германец бросает копье и мощным ударом пробивает щит галла. Но когда он выхватил меч и продолжил наступление, тотчас был поражен наискось копьем галла и расстался с жизнью. Победа досталась галлу, он унес отнятое у врага вооружение и доставил герцогу. Герой просил обещанной награды и получил ее

Латинский текст - тут и тут.

joxi_screenshot_1590342269746.thumb.png.

"Копий" в тексте нет - есть "telum", т.е. "снаряды". В данных условиях - скорее всего легкие универсальные/метательные копья. Но характерен выбор обозначения - не "гасты", именно "telum".

У "obliquato" есть целая пачка значений, кроме "наискось"...

 

II.35

Цитата

Надеясь на божью милость, он поспешил навстречу инородцам с восемью сотнями воинов. Так как людей у него было немного, он не мог расставить ряды с разных сторон, чтобы окружить врагов. Итак, окруженный воинами, он поднял знамена и выступил, сомкнув ряды. Язычники наступали пешими. Приблизившись, они бросились в первую атаку с обнаженными мечами, по обычаю отцов. Надеясь устрашить всадников своим числом и изранить их, они выступали с щитами и копьями. Но затем рассеянная мечами королевская конница двинулась на пеших, прикрываясь щитами. И, плотно сомкнув ряды, они оттеснили их и одолели, рубя и убивая. Затем, немного отступив назад, они вновь пошли в атаку и разорвали их ряды. Король Сетрих вынужден был бежать с поля боя, и всадники, разъезжавшие по полю, отыскали его в кустах и пронзили тремя пиками.

ZZ-2.35.thumb.png.4cf06756a811a93cb1efac

В русском переводе, как представляется, слово "telis" переведено "не в контексте". Чаще всего это "метательное оружие". Но у него есть еще одно, более редкое значение, "высоким стилем". "Наступательное оружие вообще". С учетом того, что автор прямо указывает, что пехота напала с клинками, и клинками же были отброшены всадники франков - тут именно просто "наступательное оружие".

"С клипеусами/щитами и наступательным оружием [в данном случае - мечами]", как-то так.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Journal of the United States Cavalry Association

Journal of the United States Infantry Association

 

Brigadier general W. Merrit. Marching Cavalry.

Цитата

Experience in marching cavalry commands in this country establishes the fact that the distances laid down by Europeans as a forced march for that arm (twenty-five miles a day) is no more than a well-marched cavalry can accomplish for six days every week in a campaign. This distance should be marched in from five to six hours, including halts. A longer time than six hours spent on the road in marching twenty-five miles is a positive detriment to a cavalry command. Any shortening of the time to less than five hours, depending on increased rate of marching, would probably result in injury to the horses.

 

Цитата

A half hour's delay in leaving camp is better than an illconducted rush, which will get the command out of camp at the preconceived hour but leaves horses and men fretted and uncomfortably packed for the march. 

...

The column in route should habitually be a column of fours. With large commands, the double column of fours can be used to advantage. Less than the column of fours should never be permitted on the march of a command greater than a troop, and as a matter of practice, it is believed that even so small a force as a troop should habitually march in this column. In commands not larger than a battalion, an increased distance on the road between troops, depending upon the avoidance of dust, may be permitted, though the distance should never be so great as to interfere with the compact march, as a unit, of the command.

...

At the end of the first hour, the column is halted for from ten to fifteen minutes. This should be habitual, and the men and horses of a command should be trained to expect it. During this halt, the saddles should be adjusted and the men should be encouraged and required, if need be, to “Go to the rear,” which should not be allowed at other times on the march, unless a trooper is sick, in which case it would generally be better to send him to march with the train, under the care of the surgeon.

...

Each hour after the first, the halts should be not longer than five minutes, or better, at the second halt, stop for a minute or two, then move forward on foot, sounding the “Forward” and stepping out briskly. After leading for fifteen or twenty minutes, halt for a minute or two, then mount and move forward at the trot for fifteen minutes, after which resume the walk till the completion of the hour.

...

The trot can be taken up to advantage for ten or more minutes, twice or oftener during each of the last three hours of the march, so that the hour's march will cover about six miles of the route; nor will the gallop for from seven to ten minutes be found to be an injury in a well-conducted command.

...

The foregoing has been written with the understanding that forage for the horses is carried with the command or obtained at the camps. If the command is to subsist by grazing, the length of the march, as well as its details, must be modified. Not infrequently in marches on campaign, a cavalry command makes an unforeseen halt for half an hour or more. In these cases, a careful commander will select the halting place, as far as may be, where the pasturage is best and form in column on the grass, requiring the horses to be unbitted so that they may graze with facility. During war, an enforced halt of this character near a grainfield or stored forage can be used to give the animals a much-needed feed. A command, large or small, should never remain mounted for even a short halt. A last caution to a cavalry commander accompanied by a train is never to permit a wagon to leave camp or to occupy the road until the command has marched.

 

Forced marches

Цитата

Cavalry in exigencies can march for from three to five days at the rate of fifty miles in twenty-four hours. A single march of not to exceed one hundred miles can be accomplished in twenty-four to thirty hours. The manner of marching in making forced marches must depend on the total distance to be made. If the distance is not more than one hundred miles, the usual halts at the end of each of the first four or five hours must be made as in ordinary marching, and during the entire march, which should be made in thirty hours or less, there should be not less than two grand halts to feed and refresh both horses and men. In these, which should last for two hours each, the horses should be unsaddled and permitted to roll and feed or lie down, as they prefer. These halts should be made on the completion of the first and second thirds of the march, depending on the advantages of water and otherwise fit stopping places.

If the distance to be accomplished is more than 150 miles, the forced march should commence at the rate of not to exceed fifty miles for each day, and beyond 200 miles, the marches should be reduced to forty, and even thirty, miles per day.

These marches, it is hardly necessary to say, refer to commands of horses and men which are in the best possible condition for marching. This condition in garrison is obtained by subjecting a command to the usual garrison duties and daily mounted drills, in the absence of which there should be at least two hours’ exercise on the road for the horses of the command. Easy campaign marches of from ten to fourteen miles per day are good in preparing both horses and men for forced marches. Without this preparation, a command will not be able to make the marches, either campaign or forced, and an attempt to accomplish even a portion of the distances mentioned must result in the destruction of a cavalry command through disabling or killing the horses.

 

Цитата

The cavalry of our services owes much to that prince of cavalry officers, Brig. Gen. Philip St. George Cooke.2 Besides being a most accomplished tactician, he was especially successful in making long marches rapidly and with most perfect preservation of his horses. The writer of this had the good fortune to accompany General Cooke as a staff officer in the march of the command in from Utah in the summer of 1861. The command, which consisted of infantry, cavalry, and artillery, marched from Cedar Valley, beyond Salt Lake City, to Fort Leavenworth by forced marches, and while the details of the march are not obtainable, it is recalled that the horses of the cavalry and artillery, though little forage was fed, were in better working order on the completion of the march than they were on its inception.


One of the most successful forced marches of modern times was that made to the relief of the [Maj. T. T.] Thornburgh command of a battalion of the 5th Cavalry in the autumn of 1879The distance accomplished was 170 measured miles; the time, from 11:00 a.m., October 2, to 5:30 a.m., October 5. This was at the rate of sixty miles per day for two and three-quarters days. This march is mentioned as being peculiarly successful for, in brief, the following reasons:


First — The distance accomplished in that time.


Second — No horses were lost or disabled on the march, and there were noticeably no sore-back horses after its completion.


Third — The command — men and horses — were in good condition for service at once after the march.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Если правильно понимаю - в начале 16 века польский "копийник" получал 10 злотых (в ту эпоху равен флорину) в квартал. То есть - 3 с третью злотых в месяц. 

В ВКЛ платили половину. 5 злотых в квартал. В той же Венгрии тогда столько платили легкоконному.

В Венгрии - платили флорин в неделю. То есть - 4 флорина в месяц. Попадались указания, что могло быть и меньше - 3.

В Венеции в это же время 4 дуката в месяц платили стратиоту...

Во Франции, насколько понимаю, стандарт платы латнику в течение 15 (но там, часто, в довесок шел еще кутилье) и даже большей части 16 века оставался неизменным - оруженосцу 15 ливров в месяц, опоясанному рыцарю - 30 ливров. Но могло быть и меньше - латник о двух лошадях мог даже полных 6 ливров в месяц не иметь... Лучники жандармских рот с 1530-х получали от 7 до 10 ливров в месяц, являясь, на практике, обычными латниками. То есть - у латника в районе 1500 года - 7,7 флорина в месяц. И это постоянный контракт. У лучника - 3,6 флорина. Если на середину 15 века (еще) - то латник с лошадью и пажом - 10 ливров, кутилье - 5 ливров. Это 6,4 и 3,2 флорина в месяц. Ездящий стрелок, полностью упакованный, мог получать и больше кутилье - 7 ливров 10 су. Иногда оплата могла съезжать до 6 ливров для латника и 3 ливров для стрелка.

 

В Англии в 15-м веке незнатный конный латник получал шиллинг в день, эсквайр - полтора, опоясанный рыцарь - 2 шиллинга. То есть - типовой латник получал от 30 до 45 шиллингов в месяц. То есть - около 8 флоринов в месяц в середине 15 века, чаще всего. При обычной плате ездящему лучнику в 6 пенсов в день - получается чуть менее 4 флоринов в месяц.

 

По Peter Spufford. Money and its Use in Medieval Europe

Цитата

When first struck in 1252 new florins were supposed to weigh 3.54 grams. In the course of the fourteenth and fifteenth centuries they never dropped lower than 3.33 grams. This was less than 6% below the original weight, and they were generally struck within 2% of it. In 1500 they were being issued at 3.53 grams (Mario Bernocchi, Le monete della repubblica fiorentina, vol. III: 'Documentazione' (Florence, 1976), p. 66). 

Около 1450 года флорин в турской монете - 31 су и 3 денье, около 1500 года - 38 су и 9 денье.

В английской монете - 3 шиллинга и 9,5 пенсов в 1450-м и 4 шиллинга 7 пенсов в 1500-м.

 

И старая заметка с XLegio

Цитата

Вы, похоже, сами того не подозревая, затрагиваете сложнейшую и почти неразрешимую проблему оценки стоимости денег в разные эпохи.
Приведу простой пример. В классической Древней Греции медимн зерна (52,5 л, или 42 кг) стоил 5 драхм, т.е. 21,3 г серебра.
В Кастилии в 1494 г. те же 42 кг зерна стоили 49 мараведи, т.е. всего 4,6 г серебра.
Значит ли это, что зерно подешевело почти в 5 раз? А может, это серебро стало более редким металлом? На самом деле и зерно стало более доступным, и серебро стало более редким металлом, но как оценить, какой фактор был более значительным в изменении масштаба цен?

А вот к 1600 г. в той же Кастилии те же 42 кг зерна стоили уже 17,3 г серебра, при том, что никаких существенных изменений в земледелии не произошло. То есть зерно явно осталось тем же, это деньги (серебро) подешевели.

Какие конкретные цифры вы хотите? Цифры зарплат? Но ведь ясно же, что номинальная зарплата 1 песо в год (т.е. 42,3 г серебра) значит совершенно разные вещи в Кастилии 1500 г. и 1600 г. В 1500 г. вы на такую зарплату (380 кг зерна) как-то прожили бы, а в 1600 г. (100 кг зерна) определенно протянули бы ноги с голоду.

Именно поэтому при оценке уровня жизни сравнивают не абсолютные показатели (т.е. стоимость товара или труда в граммах серебра или золота), а более сложные относительные (т.е. сколько вы сможете получить за свой труд не серебра, а товара).

И уж совсем невообразимые проблемы возникают, если пытаться оценить древние заработки/цены в современных деньгах.
Скажем, попробуем оценить древнегреческие 42 кг зерна/21,3 г серебра.
Сейчас 21,3 г серебра по биржевому курсу стоили бы 15 долларов. То есть предположим, что драхма=3 долларам, а 42 кг зерна=15 долларов. В то же время хитон стоил 10 драхм, т.е. 30 долларов (сегодня этот хитон побрезговали бы использовать и как половую тряпку).


А теперь попробуем зайти с другой стороны, оценить то же не в серебре, а в золоте. В Древней Греции 1 золотой статер (8,6 г) был равен 25 драхмам (106,5 г серебра), следовательно, соотношение золота к серебру было 1:12,5. А вот сейчас это соотношение 1:30 (золото осталось редким и самородным, а серебро научились выделять сложными путями из полиметаллических руд), и если оценивать зерно и хитон не в драхмах, а в статерах, они сегодня обойдутся уже в 36 и 72 доллара соответственно. Так сколько же стоит древнегреческий медимн зерна в сегодняшних деньгах, 15 долларов или 36?

 

L’organisation d’une armée communale au xve siècle : l’exemple de Strasbourg

Цитата

La solde d’un Strasbourgeois, dans les années 1470, est de 16 sous par mois pour un milicien piéton, environ 2 livres par mois pour un mercenaire à pied, et environ 4 livres par mois pour un homme d’armes. ... il semble que les mercenaires y soient répartis en trois classes, chacune correspondant à un montant de solde plus ou moins élevé.

 

Lois Forster. Chevaliers et hommes d’armes dans l’espace bourguignon au XVe siècle

Цитата

Une différence majeure dans le traitement entre les chevaliers et écuyers peut résider dans les gages qui leur sont alloués. Ainsi le 1er juin 1465, l’armée bourguignonne reçoit le paiement pour 15 jours de service, ce qui correspond à 114 sous pour un archer, 9 livres pour un «homme d’armes à neuf chevaux», 22 livres 16 sous pour un chevalier, et enfin le double d’un chevalier pour un banneret.

Цитата

Les «coursiers» valent de 20 à 286 livres tournois tandis que le prix des «roncins» varie entre 4 et 60 livres tournois. En moyenne, le coursier est donc clairement un cheval plus coûteux que le roncin, mais les meilleurs roncins peuvent se vendre à un prix équivalent voire supérieur aux coursiers de dernière catégorie, ce qui laisse penser que la frontière entre ces deux types d’animaux en termes de qualité est assez floue. Enfin, les mentions les plus nombreuses sont celles de «chevaux». On relève pour celles-ci le plus grand écart de prix : entre 12 et 280 livres tournois.

 

Les garnisons des villes et châteaux dans le Nord de la France aux XIVe et XVe siècles

Цитата

Au château de Lille, une ordonnance rédigée entre 1336 et 1339 prévoyait une garnison annuelle de 250 sergents à pied et 10 hommes d’armes dont le coût d’entretien était estimé - solde, pourveances de blé, lard, vin, chandelle et cuir compris – à 5 087 livres ... les travaux d’urgence à réaliser et les fournitures pour l’artillerie portaient la dépense à 6375 livres, 6 s., 4 d. parisis.

Цитата

De 1416 à 1420, la ville et le château du Crotoy disposèrent d'une garnison de 25 arbalétriers rétribués de 7 livres par mois

Цитата

Les Anglais dépensèrent des sommes considérables dans le premier quart du XVe siècle pour la solde des garnisons : jusqu'à 320888 livres – dont 10562 livres pour 163 hommes en garnison à Caen durant 16 mois, soit 50 livres annuelles de solde par homme – ce qui donnerait un total de 4820 combattants en 1421 pour 55 sites, soit en moyenne des garnisons inférieures à une centaine d'hommes. 

Цитата

À Saint-Omer étaient engagés dans les milices, tous les bourgeois et fils de bourgeois, entre 15 et 60 ans, en état de porter les armes. Dans la principauté de Liège, si le privilège accordé à la ville de Huy en 1066 limitait la durée de campagne des milices au service de l'évêque, le devoir essentiel des bourgeois était bien le service d'ost. De même ceux de Namur y étaient-ils astreints. 

Peut-être n’a t-on pas suffisamment souligné que l’acquisition de la bourgeoisie ne comportait pas que des privilèges.

Si la ville avait la gestion générale de l’organisation militaire, on a souligné à propos de Bâle que l’équipement des milices relevait de chacun des corps de métiers qui devaient équiper leurs membres. Les charges financières pesant sur les citoyens pouvaient être très lourdes : avant 1387 à Bâle chaque citoyen (Zunftbürger) qui possédait 1000 florins – somme portée à 2000 florins en 1421 – devait pour servir à la guerre équiper un cheval de 20 florins ; à partir de 3000 florins de fortune, il devait même fournir un valet à cheval. Ces charges pesaient également sur sa veuve ou ses enfants en minorité . À Bruxelles, certains bourgeois, en particulier les détenteurs de fief, étaient obligés de s’équiper personnellement, pour les autres le fait n’est pas assuré. Par contre, à la fin du Moyen Âge, la ville assurait plus fréquemment la fourniture d’armes devenues plus complexes. Dans le cadre des métiers, cependant, l’artisan devait s’équiper à ses frais.

Цитата

Au XIVe siècle, la défense des villes-fortes reposait prioritairement sur les milices bourgeoises, à l'exception des garnisons des châteaux situés intramuros, qui relevaient dans ce cas d'un commandement particulier, comtal, ducal ou royal.

Цитата

Au XIVe siècle, ces milices étaient en mesure de lancer de véritables expéditions. Les milices de Valenciennes jouèrent un rôle significatif dans la défense du Hainaut contre l’invasion française de 1340, en particulier aux sièges de Mortagne et de Saint-Amand. ... De même en 1359 les Rémois, au nombre de 400 épées, 1000 hommes de pied, 60 arbalétriers, assiégèrent avec 2 engins de guerre le château de Roucy.

Цитата

À Valenciennes les 18 connétablies d'une centaine de combattants réunissaient 2000 hommes. A Saint-Omer un réglement édicté en 1341 prévoyait 2024 hommes pour la défense de l'enceinte, soit un combattant par créneau, répartis en 18 connétablies. Un combattant par créneau, c'était encore le cas à Tours. À Reims au XVe siècle, l'armée communale avoisinait 3000 combattants, l'unité de base étant la dizaine de 21 à 22 personnes, 4 dizaines formant la connétablie forte donc d’environ 80 à 90 combattants ; à Troyes, 25 connétablies existaient à la fin du XIVe siècle et 26 à Châlons. En 1512, Senlis, avec ses faubourgs, fournissait au guet un millier d'hommes. A Bruxelles en 1542, les effectifs des milices communales atteignaient 5061 hommes. À Cambrai en 1559, 9 enseignes comptaient 2500 hommes mais la ville eut jusqu’à 13 enseignes, soit environ 3600 combattants.

Les milices communales comptaient ainsi à Cambrai, Valenciennes, Douai..., de 2000 à 3000 combattants, de 6000 à 7000 combattants pour quelques rares villes comme Gand et Bruges, 6044 pour Bruges en 1340, 7486 hommes pour Gand en 1357. À ces effectifs pouvaient s’ajouter ceux des troupes passagères : 1200 combattants anglais à Pontoise en 1441, 3000 à Caen en 1450, 50 hommes d'armes et 800 archers bourguignons à Péronne en 1435. Considérons ces chiffres en fonction du contexte du temps : en 1376, le vicomte de Béarn ne disposait que de 2650 combattants pour la défense de l’ensemble de ses territoires, et en 1372 une mobilisation générale ne permit de réunir que 6000 hommes, plus ou moins aptes à la guerre alors qu’à l'apogée de leur puissance, les milices de la principauté de Liège comptèrent jusqu’à 15000 fantassins.

En face des effectifs croissants de l'attaque, l'évolution au XVe siècle devait se faire au détriment de la défense : si dans la première moitié du XIVe siècle la relation assaillant/assiégé s’établissait dans un rapport de 2 à 1, au XVIe siècle elle fut fréquemment comprise dans un rapport de 10 à 1. Il semble qu'à partir des années 1400 les corps de combattants spécialisés commencèrent à prendre le pas sur les milices communales qui traditionnellement assuraient la défense de la cité, l'usage de l'artillerie à feu rendant nécessaire une spécialisation des troupes de combat. Des cités dont les fortifications avaient été pourtant améliorées se rendirent facilement, comme en 1429 Senlis, Compiègne, Beauvais, Laon, Soissons, Sens et d'autres car les garnisons – les troupes soldées – étaient insuffisantes pour le nombre et l'importance des bourgeois ou des habitants.

Si des villes comme Mons et Valenciennes, Bruxelles, Bruges et Gand, pouvaient mobiliser plus d'un millier d'hommes pour leur défense, combien d’entre eux étaient capables de se confronter à la guerre moderne ? À Mons, en 1416, un rapport des connétables des confréries et des corporations des métiers estimait, sur un peu plus d'un millier de mobilisables, 361 aptes à servir dont 200 finalement furent envoyés combattre. Comme la ville avait 2000 feux en 1430 – environ 11000 habitants? –, le rapport des mobilisables au nombre d’habitants était d’environ 9 %, le rapport de mobilisables au nombre de feux de 50 %, le rapport de combattants aptes à servir au nombre de mobilisables de 36 % et au nombre d’habitants de 3 % ! En 1469, Auxonne disposait, avec les membres des Serments, de 160 combattants actifs porteurs d’armes individuelles soit, la ville comptant 554 feux – environ 3047 habitants ? –, un rapport au nombre de feux de 35 % et au nombre d’habitants de 5 % :

« Le reste de la population, ou bien n’est capable que d’une riposte à bout portant en cas d’assaut des remparts, ou bien manœuvre les pièces d’artillerie réparties dans les tours »

Pourtant une revue faite par le maire le 3 avril 1478 avait estimé à 270 hommes au minimum les effectifs nécessaires pour le seul service d’un armement au demeurant disparate : on devait se contenter de concentrer les effectifs dans les portes, 15 hommes dans la seule porte du grand pont, dont 2 arbalétriers et 2 canonniers, sous la direction de 3 conduiseuts, notables de la ville.

À Tours, si 1876 chefs de famille étaient astreints au service, deux-tiers étaient néanmoins chargés du guet, seul le tiers restant assurant la garde des portes et la défense des murs ; ces effectifs étaient cependant inaptes à la manœuvre : entre 1424 et 1431, la ville fut dans l'incapacité de réduire à merci une bande d’une vingtaine de pillards. À Bâle, on faisait appel, non seulement aux non-bourgeois qui après service militaire rendu pouvaient accéder à la citoyenneté, mais encore aux clercs qui dans quelques cas étaient susceptibles de partir en campagne. Ailleurs en Bretagne (Rennes, Nantes...), les effectifs aptes à servir étaient compris entre 800 et 1350 hommes. Certes, dans bien des cas, la population du plat-pays pouvait venir gonfler ces effectifs – à Namur, les milices étaient renforcées par les habitants de la franchise – mais celle-ci avait également des devoirs de garde et de défense de ses terres ou du château seigneurial. À Bâle les contingents urbains forts de 2200 hommes étaient de même gonflés des combattants des baillages ou seigneuries voisines.

Цитата

En 1364, Valenciennes envoyait encore au bailli de Hainaut à Mons un contingent de 132 archers, 100 compagnons d'armes et 3 chariots pour mener targes, falos, tourtiaus de croasse et plusieurs autres harnas pour che que on quidoit que li signeur deuwissent cevauchier

Цитата

Si au XVe siècle la ville de Douai avec 10000 habitants mobilisait 1065 combattants, les 30000 habitants du début du XIVe  permettaient d’en lever 3000 (un combattant pour 2 feux) pour défendre les 5300 mètres de l’enceinte, un combattant toutes les toises (1,80 m), largeur moyenne d’un créneau.

 

Contamine. Guerre, État et société à la fin du Moyen Âge. В двух томах.

Опять к оплате. Frederic Chapin Lane. Venice, a Maritime Republic. До 1519 года гребец на торговой галере Венеции в норме получал 8 лир (160 сольди) в месяц. На военной - 12 лир. Потом плату гребцам на военных галерах срезали до 8 лир. В 1524-м ее подняли до 10 лир. На практике это не работало - с одной стороны нанять гребца можно было только с большим бонусом (кто и в какой форме его платил - были разные варианты), с другой - хронические проблемы с оплатой.

Курс дуката на то время - 6 лир и 4 сольди. То есть - плата гребцу на военной галере, до того, как ее срезали, была порядка 2 дукатов в месяц.

По Law, Labour and Empire. Comparative Perspectives on Seafarers, c. 1500–1800 в 1530-е и позднее на испанских галерах наемным гребцам платили около дуката в месяц.

Цитата

Known as buenas boyas – a corruption of the Italian for ‘good/free will’ – by the 1530s, their wages had risen to one ducado (11 reales) per month and continued at that level for the rest of the century.

В 1570-е на испанских галерах стоимость пайка свободного гребца была более чем в полтора раза выше, чем раба или каторжника.

Цитата

Each free oarsman = 5.5 granos (0.055 ducatos)
Each unfree oarsman = 1 ducato per month, or about 3⅓ granos (0.033 ducatos) per day.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кузино. Хроника Девы. 

55. Du recouvrement de Bonny sur Loire.

Цитата

Et plusieurs autres seigneurs, capitaines et gens d'armes venoient encore de toutes parts au service du roy ; et plusieurs gentilshommes, non ayans de quoy eux armer et monter, y alloient comme archers et coustillers, montez sur petits chevaulx ; car chascun avoit grande attente que par le moyen d'icelle Jehanne il adviendroit beaucoup de bien au royaume de France ; si désiroient et convoitoient à la servir, et congnoistre ses faits, comme une chose venue de par de Dieu.

Перевод от М.Нечитайлова

Цитата

«многие дворяне, не имея на что вооружиться и найти коней, явились как лучники и кутилье, верхом на маленьких лошадках; ибо каждый жаждал, посредством оной Жанны, послужить на благо Французскому королевству»

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Послал Нефедкину статью "Китай против кочевников - исторический очерк развития конницы в Китае". При Times New Roman 12 основного текста и Times New Roman 10 - примечаний, одинарном интервале - 60 страниц текста с 32 иллюстрациями.

Думаю, как всегда, все пройдет незамеченным для тех, кто интересуется военной историей. Однако, сделал - значит, сделал.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вуд оценивает стоимость жандармского доспеха примерно в 100 ливров на 1574 год.

Поттер дает следующие числа по курсам монеты - в 1574 году золотой экю стоил 60 турских су (то есть 3 - ливра) или 4 английских шиллинга. То есть - в одном фунте стерлингов в тот год было 15 ливров, хотя на более раннюю эпоху Поттер пишет о курсе 1 к 10.

Стоимость всаднического доспеха в 6-7 фунтов - нормальная, даже не сказать, что потрясающе высокая.

С лошадьми сложнее. Вуд делал расчет по следующей норме - латнику пару боевых коней (по 200 ливров) и заводную (60 ливров). Лучнику - один боевой конь (200 ливров) и заводной (60 ливров). Плюс латник должен был иметь бард для лошади.

Боевой конь получается 13 фунтов, заводной - 4 фунта. И вот тут меня берет сомнение - это, имхо, слишком много для "типовой цены" боевого коня. С учетом того, что ссылок на цены у Вуда просто нет - так и вообще. =/ Разве что - революция цен... Эдвардс пишет, что типовая цена лошади в Англии с 1540-х по 1600-е выросла в 3,5 раза. Но она и дальше росла. На рубеже 17-18 веков вьючная лошадка стоила 3 фунта, драгунский конь - 5 фунтов, а боевой кавалерийский - 15 фунтов - на этом фоне "типовая цена" боевого коня в 13 фунтов в 1570-е, когда до того все время пользовались "тридцатифлориновыми", выглядит все равно очень и очень странно*.

 

В Англии расценки тоже подросли, сравнительно с 15 веком. В 1544-м

1544.thumb.png.f071a3c0d48c90f8cd3fad41d

Конные, в массе, это ездящие лучники. Редко мелькают демилансеры и некие персонажи "с дротиком и тарчем". Латников - какое-то следовое количество.

 

P.S. С ценами на коней Вуд, кажется, прав. В ордонансах для ополчения ленников похожие как раз числа мелькают. Жаль, только, Вуд все-таки не проставил прямую ссылку...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Teofilo F. Ruiz. The Transformation of the Castilian Municipalities: The Case of Burgos 1248-1350 // Past & Present. No. 77 (Nov., 1977), pp. 3-32

Цитата

According to the charter of 1256 the caballeros villanos had to own horses fit for warfare (worth a minimum of 30 mrs. [maravedis]) and each to procure a full set of equipment consisting of shield (escudo), spear (lanza), helmet (capiello de fierro), sword (espada), cuirass (loriga), pauldron (brafoneras) and doublet (perpuntes). They must also show their horses and weapons to the officials of the concejo at least once a year (alarde) to maintain their standing as members of the Caballeria Villana and tax-exempt status.

 

Robert Ignatius Burns. The Worlds of Alfonso the Learned and James the Conqueror: Intellect and Force in the Middle Ages. 2014

Maravedi.png.16a08a4aaff6aaa9bd625722f2f

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

James F. Powers. The Creative Interaction between Portuguese and Leonese Municipal Military Law, 1055 to 1279 // Speculum. Vol. 62, No. 1 (Jan., 1987), pp. 53-80

Цитата

The Trancoso charter adds to the provisions of the Numao charter the specification that the military obligation is to be served only in the town receiving the charter. Otherwise it restates Numao: caualerios (caballariis, mounted knights) were to serve on the fossado, one-third in the field and two-thirds on reserve in the town; a fossadeira fine was assessed if military service was not rendered; service with the royal senor was required no more than once a year, and peones (pedones, unmounted foot soldiers) and members of the clergy were exempt

In the reign of Afonso I and in those of his successors, charters of the Trancoso family were given almost exclusively to towns in the Beira Alta, concentrated especially in the valleys of the Coa, Mondego, and Zezere rivers and in the Serra da Estrela. This zone became increasingly distant from the Muslim frontier, but it continued to face a major access route from Leon. The Salamanca-Numao-Trancoso towns, by keeping two-thirds of their forces at home during expeditions, provided a substantial buffer against an unanticipated assault by the Leonese king or by a militarily active town like Salamanca. The remaining third of the town militia was nevertheless expected to undertake offensive actions.

Цитата

The Evora-Avila family differs in a number of ways from the Salamanca-Numao-Trancoso family. First, the knight service ratio is reversed: two-thirds are to go out on the fossado and one-third are to remain behind in the town. The fine for failure to serve is five solidos, the same as in the Salamanca family, but several Salamanca provisions are missing: the exemption of peones and clergymen from service and the prohibition against serving in another place. The Evora group also includes provisions not found in the Salamanca family.

Defensive emergency service (apellido) is mentioned, and the fine for knights who failed to serve was twice the fossadeira rate (for peones, half the knightly rate). Apellido service was not limited by ratios. Knights could rent horses for use in mounted raids (caualgadas). As at Calatayud (1131) in Aragon and at Guadalajara (1137) in Castile, but here for the first time in Portugal, knights who lost horses in combat were to be indemnified from the proceeds of the campaign prior to the assessment of the royal fifth on booty.

The Avila-Evora family emphasized offensive capability. Putting two-thirds of the knights in the field on the fossado and keeping only one-third at home, the reverse of the Salamanca ratio, strengthened offense at the expense of defense. There was a corresponding stress on defensive service by foot soldiers, who were nevertheless not specifically excluded from offensive service. The emphasis on offensive action is also implied by the indemnity law, which suggests an expectation of heavier horse casualties.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Sir J. Smithe. Instructions, Observations, and Orders Mylitarie. 1595.

На титульном листе пометка, что книга составлена в 1591.

Smit_1591.png.438f5d46575a0e0af14c925a47

Для латников и демилансеров нормально перейти на галоп в 30 шагах от противника (порядка 23 метров), на карьер - не далее 10 шагов (порядка 7,5 метров).

Смит пишет, что атаковать галопом с большей дистанции - дурь, строй развалится. Но из его пометки видно, что конница могла перейти на галоп уже на 12-15 "skores" и более. Это 240-300 шагов - это 180-230 метров и более. "Это плохо, но так бывает".

 

И никак не могу найти вот этот вот отрывок у Монтекукколи ... =/ 

Цитата

over a distance of 200 paces one sees this long rank [of horses] thin out and dissolve. Great breaches appear within it…. On many occasions only twenty or twenty-five of a hundred horse actually charge. Then, when they have realized that they have no support or backing, after having fired a few pistol shots and after having delivered a few thrusts of their swords, they withdraw … by and large, they are unable to collide with great force.

Это английский перевод Sulle BattaglieНасколько понимаю - прямой аналог к высказываниям Таванна и де ля Ну.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Mémoires de très-noble et très-illustre Gaspard de Saulx, seigneur de Tavannes. Издание "сильно посмертное" - ушло в печать через полвека, после смерти.

В русском переводе Дельбрюка.

Цитата

Поэтому лучше по крайней мере с молодыми или не вполне надежными солдатами ожидать неприятеля в стройном порядке или переходить на рысь и галоп, но не ранее как на расстоянии 20 шагов, ибо тогда трусы не смогут покинуть своего места, и капитаны их заставят быть храбрыми даже против их воли

...

Капитан, который проскачет 15 шагов, не обращая внимания на своих солдат, рискует тем, что он атакует противника в единственном числе и похоронит себя среди неприятелей. Трусы задерживают лошадей на расстоянии 6 шагов от неприятеля. Если же двигаться шагам или мелкой рысью, их ловкий маневр будет расстроен, и задание шеренга будут на них напирать и подгонять вперед. Кто атакует на галопе – вступит в бой с немногими расстроенными солдатами; поэтому – продвигаться медленно, часто останавливаться – капитаны на фронте или на углах эскадрона окликают по имени своих солдат, вахмистры позади – подгоняют трусов (frappant les couards). Кто может положиться на своих людей, пусть переходит в галоп на расстоянии 15 шагов от неприятеля. Тот, кто атакует медленным аллюром и переходит на крупную рысь или короткий галоп лишь в 10 шагах от противника, ударит на него не один.

 

В репринте 1822 года.

Tavann1.thumb.png.73578f25f37338825c79a5

Натягивают поводья на 6 шагах.

Там же указание на то, что атаковать одной шеренгой - плохо. По той же причине - кто-то придерживает своих лошадей, контроля нет.

Tavann2.png.5b9d483cbfbaa46f3b21f5e35d11

Легкий галоп на 15 шагах.

Tavann3.png.b8d0c1ed7645b8e6b14b127e46b6

Насколько понял - дальность стрельбы аркебузиров (конных) определена в 50 шагов. На практике, насколько понимаю (Кутра, Иври) эта публика спешивалась и выстраивалась в промежутках между эскадронами конницы.

Tavann4.png.44c0be041868192990e2dd62201a

Наступать медленно. На крупную рысь или легкий галоп переходить на 10 шагах.

 

Цитата

И в древности, и в наши времена спорили о том, лучше ли вступать в бой на рысях или же дожидаться приближения противника, стоя неподвижно на месте. По-видимому, движение вперед и галоп увеличивают силу и лошадей и людей для того, чтобы сокрушать эскадроны неприятеля; но в то же время это предоставляет гораздо больше возможностей тем, у кого нет охоты вмешиваться в драку, остановиться, подтянуть поводья и выпутаться из атаки; поэтому, когда капитан имеет дело с новыми солдатами или солдатами, на которых он может вполне положиться, надо полагать – лучше, если он заставит их ждать стоя на месте, в стройном порядке, или двинет свой эскадрон рысью либо галопом лишь на расстоянии 20 шагов от противника, ибо тогда сразу можно будет увидеть, кто покидает строй, и трусы постыдятся выйти из строя и оставить свое место перед самой схваткой с неприятелем, когда их капитан тут же это может заметить и заставить их быть храбрыми хотя бы поневоле"

На французском тут.

Tavann5.png.6bb7949656f362f0314eadd15a2a

 

Де ля Ну.

Цитата

«Среди профессионалов — военных людей — считается бесспорно установленным, — говорит он, — что отряд, вооруженный пиками, должен разбить отряд пистольеров. На этом сходятся испанцы, итальянцы и французы. 

Немцы, однако, держатся по этому поводу другого мнения. В эскадроне жандармов, даже если он состоит из дворян, мало храбрых людей, и когда атака производится развернутой цепью, то скоро в ней образуются пустоты: даже если храбрецы, которые, как правило, составляют меньшинство, атакуют энергично, все же отстанут остальные, у которых нет никакой охоты сцепиться с неприятелем: у одного пошла кровь носом, у другого оборвалось стремя или лошадь потеряла подкову, словом, пройдя шагов 200, широкий фронт поредеет, и в нем появятся большие пробелы. Это придает неприятелю значительную бодрость. Часто из 100 всадников едва 25 действительно дорвутся до неприятельского фронта, а заметив, что их никто не поддерживает, они, переломив свои копья, нанесут два-три удара мечом и повернут назад, если их еще не успели сразить.

Поэтому преимущество рейтаров заключается в их сплоченности; они словно спаяны между собою (colles les uns avec les autres). Опыт их научил, что сильный всегда побеждает слабого. Даже когда их опрокидывают, они не рассыпаются. Когда же они проделывают свою караколе и подставляют фланг в 20 шагах от неприятеля, чтобы дать залп, заехать назад, зарядить свои пистолеты или достать другие, — тут их не раз бивали. Ибо пистолет ведь поражает только на расстоянии трех шагов, и чтобы опрокинуть отряд, его надо решительно атаковать. 


Правильного строя надо держаться не только во время боя, но и в походе. Этого-то и недоставало французам; между тем немцы и в походе строго следили за тем, чтобы каждый оставался на своем месте».

И чудное... Вот у нас оригинал Дельбрюка. В русском издании этот кусок обозначен кавычками, якобы - цитата из де ля Ну. А в немецком издании этого нет. У Дельбрюка это пересказ своими словами, а не перевод. А я еще не понимал, почему точно такой кусок у де ля Ну найти не могу (еще)...

Часть про "25 из 100" - вот тут. Дельбрюк у Таванна аккуратно ссылки проставил, а у де ля Ну он на это дело забил. Нужные куски разбросаны по всей книге.

De_lya_Nu.png.46f19f8f50cc70d887b834cc85

Чуть выше де ля Ну пишет, что в эскадроне (всего чуть более сотни всадников - 7 шеренг по 15 человек в шеренге, из которых полсотни - латники) годных людей где-то 25 и есть. Пометка - "эскадрон" и "батальон" в коннице и пехоте это тактические единицы, не организационные.

izobrazhenie_2021-10-28_183504.thumb.png

300 латников строем в одну шеренгу занимают 1000 шагов.

izobrazhenie_2021-10-28_183310.png.bd827

 

 

P.S. Можно вспомнить византийские тактики, где тоже глубина строя конного отряда зависела от количества "надежных людей", которых можно поставить в первую шеренгу. Если их мало - построение само мутирует в колонну...

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

У Псевдо-Маврикия есть указание на желательность снабжения всадников первой шеренги покрытыми конями и более полной защитой, чем прочих. Де-факто - речь идет о катафрактах.

Цитата

Лошади, в первую очередь лошади архонтов и остальных отборных солдат, должны иметь железные налобники, прикрывающие переднюю часть головы лошадей, и нагрудники — железные или войлочные, или аварского типа, защищающие грудь и шею лошадей, в особенности лошадей тех солдат, которые в сражении располагаются впереди.

Далее - у него идет пространное рассуждение о лучшей глубине строя.

В идеале у него 4 шеренги, но в "суровой реальности" - обычно будет 10, редко меньше, так как

Цитата

в тагмах отыщется недостаточно людей, достойных роли протостатов

 

Теперь смотрим на Никифора Фоку. У него описывается, насколько понимаю, "идеальная армия". Катафракты сконцентрированы в одном отряде, при этом общее их количество на всю армию - 300-350.

Что интересно - если построить войско "по Маврикию", отрядами глубиной в 10 шеренг, то для укомплектования панцирными всадниками первых шеренг катафрактов потребуется более 700. В два с лишним раза больше, чем рассчитывал иметь Фока. Если глубину строя оставить в 5 шеренг (близко к идеалу) - то катафрактов будет нужно уже под полторы тысячи. 

 

Даже интересно - а сколько всадников на покрытых конях могла выставить Византия, когда Псевдо-Маврикий писал свой текст? Может оказаться, что их реально хватало на первую шеренгу (всю или почти всю), а после катастрофы 7 века это дело посыпалось. Или их где-то столько и было (а то и меньше), а вся разница с эпохой Фоки - их не собирали в один отряд, а раскидывали по разным? =/

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Northern Europe in the Early Modern Period: The Baltic World, 1492-1772. 1990

Цитата

The burdens of war finance also drained the resources of the Danish crown. The royal decree of 1525 was the first systematic attempt to establish the basis for knight-service. To ensure that valuable currency stayed in the realm and that the crown would not have to tax its poor subjects each year to pay for foreign soldiers, it was decreed that all owning landed estates exempt from taxation should provide a fully armed cavalryman for each 100 marks of revenue, or a musketeer for each 50 marks of income.

 

Knud J.V. Jespersen, Rostjenestetaksation og adelsgods. Studier i den danske adelige rostjeneste og adelens godsfordeling 1540–1650. 1977

Цитата

Nyordningen af den adelige rostjeneste 1525. ... skulle stille en fuldt rustet lansebevæbnet rytter af hver 100 marks visse rente eller en bereden skytte af hver 50 marks visse rente

Около 1550-го, кажется, градация исчезла, всадника нужно было выставлять с 75 марок. С 1588 года, кажется, с монеты норму пересчитали в зерно - 312 тондеров, но ее, кажется, не выдерживали.

Раз, два, три. Еще.

 

Knud J. V. Jespersen. Social Change and Military Revolution in Early Modern Europe: Some Danish Evidence. 1983. Это перевод более ранней его статьи на английский

Цитата

By far the majority of the knights comprising the knight service, c. 75 %, were still equipped in this way at the beginning of the sixteenth century. Only a minority, c. 25 %, were lightly armoured knights, i.e. they wore only light armour and carried a crossbow, or later a handgun.

У него "knight" в статье это "вооруженный всадник" и не более. Если правильно понимаю - это перевод для "tung rytter" и "lette rytter", где "rytter" - "всадник". 

Там еще есть такое

Цитата

312 bushels hartkor

Цитата

The bushel hartkorn (td. htk.) is a Danish unit of measurement defined as an area of land yielding annually the equivalent of one barrel of rye or barley.

Тондер - это "бочка", то есть эквивалент не "бушеля", а "барреля". А "tønde land" это, насколько понимаю, участок, который засевается одним тондером семян, что-то около половины десятины. А "tønder hartkorn" это, насколько понимаю, мера ренты в зерне. Участок, с которого платят "тондер зерна" (чаще всего - ржи). Не yield - rent. Соотношение tønde land и tønder hartkorn плавало - в последнем могло быть 4-6 tønde land. Типичный крестьянский двор (bondegårde) - порядка 6 tønder hartkorn.

То есть - порядка 3 га в tønder hartkorn и около 18 га в типовом bondegårde. В принципе - похоже на правду. Хотя - где тут пашня, а где пастбище и прочее... =( Вроде бы это всего - в 17 веке налог снимали с ejendom/имещества, не "пашни". Но как оно в 16 веке было?

Цитата

By Continental standards, Danish farms were quite large, averaging between 10 and 20 hectares, as opposed to the 3–8 hectare average for Sweden and Finland. 

То есть, грубо, 300 tønder hartkorn это порядка 50 дворов. Точнее у меня не получается - вся литература на датском...

Цитата

In this way Danish rural society was restructured from the second half of the fourteenth to the latter half of the fifteenth centuries. High medieval farming units had consisted partly of large leasehold farms with cultivated areas of 15–65 hectares and partly of small tenant farms with 5–6 hectares of fields, only capable of providing subsistence for the farmer’s family. In addition ther ewere the small plots of cottagers whose main function was to provide labour. In the late Middle Ages these units gave way to sizable tenant farms, estimated to have had, on average, cultivated areas of around 15 hectares, normally worked under three-course rotation. Tenant farms of this size were uncommon in contemporary Europe; units with corresponding or larger average areas of cultivated land were to be found only in parts of Friesland, the Nether lands and in the areas east of the river Elbe.

 

Danmarks historie i grundtræk. Aarhus Universitetsforlag, 2000

Цитата

Landbrugets grundenhed var bondegården. Kongeriget rummede 75- 80.000 bondegårde, som omkring 1550 stod for driften af ca. 95% af landets dyrkede jord. De danske bondebrug var af varierende størrelse, men det typiske var i 1600-tallet omkring 30 tønder land ager, hvoraf man i de frugtbare egne årligt dyrkede ca. 20 med korn, i Midt- og Vestjylland derimod kun 10-15 tønder land. Det betyder, at langt de fleste gårde var så Det oldenborgske monarki 1500-tallet store, at de fuldt ud kunne forsørge en familie og endda producere et overskud, og på den anden side ikke større, end at familien kunne drive den med ingen eller få tjenestefolk. Omkring 1500 synes mange gårde at have klaret sig uden tjenestefolk, men i 1600-tallet var det efter alt at dømme hovednormen, at gårde krævede fire voksnes arbejde.

...

Kun få bønder ejede deres egen gård, i 1650’erne var det kun 6%. Resten var fæstebønder under adelen, kronen eller kirkelige institutioner. Adelen havde fra 1530’erne til 1650’erne øget sin andel fra ca. 40% til 44%. Kronen rådede også over 44% foruden, at den var herre over selvejerne, mens 6% hørte under kirkelige institutioner.

...

Fra omkring 1570 og frem til 1650, talte den danske adel kun 1.700-2.000 individer fordelt på 4-500 husstande eller 2-3 promille af befolkningen. Den europæiske norm var 1-2%, og i dele af Østeuropa og Spanien var andelen endda langt højere.

...

Den danske adels eksklusivitet betød, at den modsat de fleste andre landes adel grundlæggende bestod af godsejere. Der var ganske vist stor forskel på de rigeste matadorer, der ejede adskillige hundrede fæstegårde, og de jævne adelsmænd, der ejede en mindre herregård og måske 10-25 fæstegårde. I 1630’erne var ca. en sjettedel af adelsmændene decideret rige med besiddelser på mere end 1.000 tønder hartkorn (ca. 125-150 fæstegårde), knap halvdelen var solidt velstående med et gods på 200-1.000 tønder hartkorn (ca. 30-150 gårde), mens de sidste to femtedele ejede mindre end 200 tønder hartkorn. Selv den fattigere del af adelen var dog socialt hævet over næsten hele bondestanden og langt de fleste borgere. Den jordløse fattigadel, der var udbredt i store dele af Europa, var så godt som ukendt i Danmark.

Вот тут вообще пишут просто -  productive capacity/tønder hartkorn.

По ценам на начало 16 века.

Цитата

Under kong Hans (født 1455, regent 1482-1513) blev der udmøntet rhinske gylden i Danmark. Værdien svarede til værdien af guldindholdet. Kong Hans’ rhinske gylden var af dårligere kvalitet end dem, der blev udmøntet af de rhinske kurfyrster. Det kan anslås at 1 rhinsk gylden svarede til 2 mark.

Penninge: møntenhed. Forholdet mellem de danske møntenheder var på daværende tidspunkt 1 mark = 16 skilling = 192 penning.

 

Еще о монете.

Цитата

Den eldste danske myntordning vi kjenner, er fra 1. august 1513, den er ikke bevaret i ordlyd, men i utførlig referat. Kongen, Christjern II hadde på grunn av de mange klager over pengevesenets tilstand i sin handfestning av 22. juli oppstilt hovedprinsippet for et nytt, sunt pengevesen: "Hva som myntes etter denne dag i Danmark og Norge, skal myntes således at to mark gjør fyllest for en rhinsk gylden". I selve myntordningen heter det, at "16 skilling i mynt skulle være gode for 1/2 rhinsk gylden i gull". Pengevesenets grunnlag skulle altså, i teorien, være gull. Den gylden det tales om, er rhinfyrstenes gullgylden. Den hadde en finvekt av 2,527 gr. gull. Regnet etter norske 1913 kroners gullverdi var den verd 6,27 kr. (2,527 : 0,403) - og etter kronens faktiske verdi mot dollar august 1939 var verdien 12,51 kr. (2,527 : 0202).

Seinere kommer en ny og fullstendigere myntordning, gitt med det danske riksråds samtykke, "Rigens innbyggere til gavn, bestand og forbedring". Også her er den rhinske gylden hovedmynten; men den gjøres litt dårligere enn rhinfyrstenes gylden, med finvekten 2,35 gr.

Men i virkeligheten slo Christiern II. aldri gullgylden. Begge de nevnte myntordningene forutsetter nemlig, at den sirkulerende mynts, gangmyntens, hovedmasse skal være sølvmynt. Og da blir det forhold, som ordningene setter mellom gullets og sølvets verdi av avgjørende betydning. Hvis det forholdstall som velges, ikke stemmer med det, som til en hver tid faktisk er i alminnelig bruk i utlandet, vil nemlig alle de skadevirkninger oppstå, som er så almindelig kjent i bimetallismens historie.

Forholdstallet vil si det antal kg sølv, som med sin verdi motsvarer verdien av 1 kg myntgull.

Europa regnet i første halvt av 16. århundre med disse forholdstall:

1501-1520: 10,75

1521-1540: 11,25

1541-1560: 11,30

Myntordningen av 1513 regnet med en skilling av finvekt 0,75 gr. sølv, og det skulle gå 32 sk. på en rhinsk gullgylden. Forholdstallet ble da ikke mer enn 9,5 (0,75 x 32 : 2,527). Den andre myntordningen regner med en sølvgylden (altså gullgyldenens ekvivalent i sølv), på 23,68 gr. sølv, - og forholdstallet blir 10 (23,68 : 2,35).

...

Om de enkelte nominalers forhold til hverandre bestemmes det i 1513: "2 danske mark penge af forskrevne mønt - 16 skilling i hver mark og 3 hvide i hver skilling - skal gjøre fyllest for 1 rhinsk gld. i gull". I annen myntordning forandres dette forhold slik at 24 skilling eller 1,5 mark skulle ekvivalere 1 gullgylden (2,35 gr) eller 1 sølvgylden (23,68 gr). Forandringen skjedde åpenbart for å skape samsvar mellom dansk og lybsk myntsystem. Den lybske regning var på denne tid i gylden = 1,5 mark = 24 skilling. Den nye skillingen skulle ha en regulativmessig finvekt på 0,98 gr.

Во флорине и форинте в начале 16 века 3,3 грамма золота, он заметно полновесней рейнского золотого.

 

Gustav Ludvig Baden. Danmarks riges historie. Fra Frederik I. til Calmar-Krigens Ende. 1830

1525.png.8daf14236b7c3d9e89d49762371a074

Тут ездящий стрелок (Skjøtte), на лошади в 40 датских (?) марок.  Надо будет уточнить тогдашнее значение "velklædt". Для "копейщика" - хорошие оружие, доспехи и копье (Vaaben, Harnisk, Glavind), если не путаю. И лошадь в 60 марок. 

Если это грубо пересчитать, то 40 марок и 60 марок это 20 и 30 рейнских гульденов. Или около 14 или 20 флоринов/дукатов/форинтов. То есть, на указанную эпоху - около 7 и 10 московских рублей (из 100 копеек-новгородок). Расценки, в целом, сходны с таковыми для Польши или Богемии.

Переводчики... Превратили "конного арбалетчика" в "мушкетера"... 

Как точно считали тогда ренту - так и не нашел. В описании налогов - хоровод из денежных, натуральных и отработочных повинностей. Попробовал зайти с другой стороны. 1600 всадников, из которых 3/4 - "копийники" - это порядка 140 000 марок ренты. В собственно Дании тогда имелось около полумиллиона крестьян, которые жили на 75-80 тысячах ферм. Того - полторы-две марки на ферму. С другой стороны - дворянство контролировало до половины обрабатываемой земли, а вот всадников выставляло только треть. Тогда, получается, что еще где-то треть конных корона финансировала не "с земельной ренты". Тогда "с фермы" выходит ренты где-то "марка с четвертью". Но это все очень сильно "вилами по воде писано". К примеру - попадались оценки, что в первой половине 16 века доля дворянских земель - около трети. Так-то там Реформация была, с перераспределением земельной собственности. =/ Нужна точная роспись...

С этой точки зрения - норма толком от польской, ливонской или прусской не отличатся. Только сдвинута в пользу "тяжелой конницы", там-то базой был, скорее "прусский всадник" или конный арбалетчик. 

Цитата

The economic position of the Danish aristocracy was strong throughout the period of reconstruction. During the agrarian crisis of the fifteenth century the surviving and rising noble families began to put together immense collections of copyhold farms. Their incomes were substantial despite the low level of rents. By the end of the fifteenth century Erik Ulsig's research has shown that a rent roll of 100 farms was at the lower end of the scale for a member of a magnate family (younger sons and heads of marginal houses), whereas the really great landowners had 600 or more.

При этом, складывается впечатление, что разграничение между "нобилитетом Нового времени" и "среденевековым" в Дании (да и вообще Скандинавии) было довольно суровым. Аналог - если бы в Англии конца 15 века линию между между благородными и неблагородными провели чуть ниже рыцарства.

Благородных фамилий было около 250, при этом мелкое дворянство описывается в таких вот выражениях

Цитата

Close to 100 of these families might be classified as the last survivors of the marginal, medieval petty nobility, but the others were solid aristocratic houses.

По сути - более половины нобилей это магнаты, титулованная аристократия (при том, что "рыцарь" наследуемым титулом не являлся, а "оруженосец" фактически исчез уже более века как). Доля "благородных" в Дании даже до полупроцента не добивала. Это в 3-5 раз меньше, чем в Англии и Франции. И раз в 30 - чем в Испании, Польше и Венгрии.

 

Frederik Münter. Den Danske Reformationshistorie. I deel. 1802

Caspar Paludan-Müller. Jens Andersen Beldenak, Biskop i Fyen. 1837

 

Per Ullidtz. Charles Quint og Christian II. 2018

1525-2.thumb.png.3a2e1b66f3b75a22f72aa41

under 50 mark - до 50 марок.

 

Это, если правильно понял, Швеция. 1525 год.

Еще.

1525-3.png.a9a817ce31df0dbc63e8359e8be07

Цитата

1 mark dansk = 3 mark gutniska = ¾ mark svensk = 6 Swedish öre (1450-1550)

Это около 1521 года, насколько понимаю. Там же указано, что тогда курс был примерно 2 шведских марки за рейнский гульден. Или около 3 марок за флорин.

 

Еще - Carl Ferdinand Allen. De tre nordiske Rigers historie under Hans, Christiern II, Frederik I, Gustav Vasa, Grevefeiden: 1497-1536, Volume 7. 1872. 

Шведы и датчане. Но это "пересказ понимания", а не дословный текст...

Цитата

Nu ordnedes ved en Forordning af 7 Mai 1525 Sagen saaledes: den Adelsmand, som havde Gods i Forlening af Kronen, skulde af 200 Marks aarlig Indtægt stille tre Karle til Hest med Harnisk og svær Rustning, Hesten skulde være til en Værdi af 24 Mark. Den Adelsmand, som af sit eget Gods havde en aarlig Iud tægt af 20 Mark, skulde holde en sværtrustet Rytter, og Hesten maatte være saa god som 24 Mark. Hvo der havde ringere Indtægt end 20 Mark, var pligtig at stille en bereden letbevæbnet Skytte med Armborst, Staalbue eller Skyderør; Hesten kunde være, som han havde Evne til. For Adelsmænds En'ker, der havde 20 Marks Indtægt eller mindre end 20 Mark, gjaldt samme Regel som for Adelsmænd. 

Hest med Harnisk - покрытый конь? 

Цитата

Rigsraadet indrømmede her, indtil videre paa tre Aar, at Krigstjeneste skulde ud gjøres af Bisper, Prælater og andre Geistlige, Adels mænd, Fruer og Jomfruer, Kjøbstædmænd og overhoved Alle, som havde Jordegods, kun med Undtagelse af Landsbypræster og Degne, efter følgende Regel: af hver 100 Mark, som Nogen havde i vis aarlig Indtægt, uden Forskjel om det var af Kronens Lensgods eller af Selveiendom, skulde holdes en vaabenfør Karl med Hest, Harnisk og Glavind, og Hesten skulde være af 60 Marks Værdi. Hvo der kun havde en aarlig Indtægt 50 Mark, skulde stille en veløvet bereden Skytte, hvis Hest skulde være saa god som 40 Mark. Havde en Adelsmand ikke 50 Marks Indkomst, skulde han møde til Hest eller til Fods, efter som han havde Evne til. Var derimod en geistlig Person i samme Tilfælde, skulde flere Geistlige danne et Lægd, af hvilket der efter det angivne Forhold udrededes en sværtrustet Rytter eller en letvæbnet Skytte.

 

Еще. Corn tithe and corn area in the 14th century

Цитата

Tab. 1 shows the calculated corn area for each hundred (herath) in unities of solidi terræ (1 marcæ = 8 oræ = 24 solidi), compared with the number of ploughlands (aratra terræ) in the Liber Census Daniæ of 1231, and the area of arable land 1682 in «tons of land», Dan. tønder land, each 0,55 hectars. Each solidus terræ has an average size of 4 tons of land (2,2 hectars), and each ploughland 15,1 solidi terræ. An investigation of the 95 villages in the roll, where the full area is measured in solidi terræ, shows the same average size of the solidus terræ in censu, 4 tons of land (tab. 3), whereas the solidus terræ in semine only was 2 tons of land (1,1 ha). A comparison between the list of ploughland, aratra terræ, of the Liber Census Daniæ with the area in the general land measurement of 1682, shows the same average size of the ploughland, 15 solidi terræ in censu or 60 tons of land (33 ha), as a comparison between number of ploughs in the plough list and the computed number of solidi, based on the calculation of tithe-solidi (tab. 4). Originally the ploughland was 1/2 marca terræ in censu = 1 marca terræ in semine or 1/2 bool, the Danish hide, which generally was 1 marca terræ in censu.

 

Jyske lov 1241 (Law of Jutland). Codex Holmiensis C 37

The Danish medieval laws: the laws of Scania, Zealand and Jutland. 2016 - но есть у меня сомнения в качестве перевода. Как-то не особо "брюнна" похожа на "шлем". =/

 

По ранней военной системе Швеции. Leandro Ferreira, Martin Neuding Skoog. Crossbowmen in late medieval Portugal and Sweden. A comparison // População e Sociedade, vol. 33. 2020

Тоже - у автора есть и монография на шведском - Martin Neuding Skoog. I rikets tjänst. Krig, stat och samhälle i Sverige 1450–1550. При этом, по комментариям в статье, работ по военной системе Швеции со второй половины 16 века и далее - на шведском изрядно.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Хроника Фредегара. IV.48. Перевод Г.А. Шмидта.

Цитата

В 40-й год правления Хлотаря человек по имени Само, по рождению франк, из Сансского пага, повел с собой многих купцов вести торговые дела в [землях] славов, прозываемых винидами. Славы уже подняли восстание против аваров, прозываемых гуннами, и их короля Кагана. Виниды были «бефульками» гуннов уже с давних пор, так что всякий раз, когда гунны отправлялись войском против какого-нибудь народа, гунны стояли около лагеря, выстроившись в боевой порядок, виниды же сражались. Если им удавалось одержать победу, гунны устремлялись вперед, чтобы захватить добычу, если же виниды бывали теснимы, то, укрепленные в силах помощью гуннов, они снова принимались сражаться. Поэтому они и были прозваны гуннами «бефульки», ибо в битве, дважды строя свои боевые порядки, они шли в бой впереди гуннов. 

Цитата

... 40-й год правления Хлотаря ...  — 623 г. 

Цитата

...ибо в битве, дважды строя свои боевые порядки, они шли в бой впереди гуннов. — В подлиннике: ео quod dublicem in соngressione certamine vestila priliae facientes, ante Chunis precederint. He вполне понятно, что имеется в виду. В. К. Ронин переводит это место иначе: «... потому что они шли впереди гуннов, образуя двойную боевую линию» (Свод, с. 367). Однако нам представляется более убедительной версия, что, по мнению хрониста, слово befulci происходило от bis+fulti (дважды укрепленные) (Devillers et Meyers, p. 133, n. 376), и этот пассаж следует понимать как демонстрацию справедливости применения этого термина по отношению к славянам. Славяне, получив помощь от аваров, с новыми силами (fulti virebus), выстроив боевой порядок во второй раз, идут в бой впереди аваров. Так же фрагмент понят и в иностранных переводах (Wallace-Hadrill, р. 40; Devillers et Meyers, p. 133). А. Кустерниг предлагает еще одну трактовку: «поскольку в начале битвы они составляли вторую боевую линию» (Kusternig, S. 209, Anm. 72, впрочем, приводится и избранный нами вариант перевода). 

Оригинал тут.

 

John Skylitzes A Synopsis of Byzantine History, 811-1057. Translated J. Wortley.

XV.6. Битва при Аркадиополе.

Skilitsa.thumb.jpg.498122900a95e9a3844d6

Описано мутно (как и почти все битвы той войны). Пехота - скорее всего русь и, возможно, болгары.  

Цитата

τριχῇ δὲ τῶν βαρβάρων διαιρεθέντων Βούλγαροι μὲν καὶ Ῥῶς τὴν πρώτην ἀνεπλήρουν μερίδα, Τοῦρκοι δὲ καθ' ἑαυτοὺς ἦσαν μόνοι καὶ Πατζινάκαι ὡσαύτως· ἐρχόμενος οὖν ὁ Ἰωάννης συμπλέκεται τοῖς Πατζινάκαις κατὰ τύχην συνηντηκώς, καὶ ὥσπερ ἦν αὐτῷ παρηγγελμένον, προσποιεῖται φυγήν, σχολαίαν τὴν ἀναχώρησιν ποιούμενος. ἐνέκειντο δ' οἱ Πατζινάκαι τὰς ἑαυτῶν λύσαντες τάξεις, ὡς τάχα τοὺς φεύγοντας ἀφανίσοιεν ἄρδην. ἐκεῖνοι δὲ νῦν μὲν φεύγοντες μετὰ τάξεως, νῦν δ' ὑποστρέφοντες καὶ ἀμυνόμενοι ἔθεον πρὸς τοὺς λόχους. ἐπεὶ δὲ καὶ ἐς μέσους ἐγένοντο τούτους, τότε δὴ ἀνέντες τοὺς χαλινοὺς ἀκρατῶς ἔφευγον, καὶ οἱ Πατζινάκαι διεκχυθέντες ἀτάκτως ἐδίωκον. ἐπιφανέντος δ' ἐξαίφνης τοῦ μαγίστρου μετὰ παντὸς τοῦ στρατοῦ, τῷ ἀπροσδοκήτῳ καταπλαγέντες τὴν μὲν δίωξιν ἐπέσχον, οὐ μήν γε καὶ ἐς φυγὴν ἀπεῖδον, ἀλλ' ἔμενον, ἤν τις ἐπίοι δεξόμενοι. μετὰ σφοδρᾶς δὲ ῥύμης τῶν περὶ τὸν μάγιστρον συμπεσόντων αὐτοῖς, καὶ τῆς λοιπῆς φάλαγγος ὄπισθεν ἐρχομένης μετ' εὐκοσμίας καὶ τάξεως, πίπτουσιν εὐθὺς οἱ ἀλκιμώτεροι τῶν Σκυθῶν. καὶ κατὰ βάθος τῆς φάλαγγος σχισθείσης ἐς μέσους ἐμπίπτουσιν οἱ Πατζινάκαι τοὺς λόχους, τῶν κεράτων συνελθόντων ἀλλήλοις καὶ κύκλωσιν ἀποτελεσάντων. ἐπ' ὀλίγον οὖν ἀντισχόντες ἐνέκλιναν καὶ πάντες σχεδὸν κατεκόπησαν. Οὕτω δὲ τούτους τρεψάμενος ὁ Βάρδας καὶ διὰ τῶν αἰχμαλώτων μαθών, ὡς καὶ οἱ λοιποὶ ἀκμῆτες ὄντες προσμένουσι συντεταγμένοι τὸν πόλεμον, τρέπεται τὴν ταχίστην πρὸς ἐκείνους. ἄρτι δ' ἐκεῖνοι τὸ τῶν Πατζινάκων ἐγνωκότες ἀτύχημα κατεκλάσθησαν τὰς ψυχὰς τῷ ἀδοκήτῳ τῆς συμφορᾶς. ὅμως παρακαλέσαντες ἑαυτοὺς καὶ τοὺς ἐκ τῆς φυγῆς σκεδασθέντας ἀνακαλεσάμενοι προσβάλλουσι τοῖς Ῥωμαίοις, οἱ μὲν ἱππεῖς προδραμόντες, οἱ δὲ πεζοὶ κατόπιν ἐρχόμενοι. ὡς δὲ καὶ κατὰ τὴν πρώτην προσβολὴν ἀνεκόπησαν οἱ ἱππεῖς τὰς ὁρμὰς ὑπὸ Ῥαμαίων ἀνυποστάτων φανέντων, ἐκκλίναντες εἰς τοὺς πεζοὺς συνηλάθησαν. ἐκεῖσε δὲ πάλιν γενόμενοι ἀνελάμβανον ἑαυτοὺς καὶ τοὺς Ῥωμαίους ἐπερχομένους προσέμενον. καὶ ἦν μὲν ἄχρι τινὸς ἡ μάχη ἀγχώμαλος, ἕως οὗ Σκύθης τις μεγέθει σώματος καὶ ἀνδρείᾳ ψυχῆς ἐπαιρόμενος τῶν ἄλλων ὑπερπηδήσας ἐπ' αὐτὸν τὸν μάγιστον φέρεται παριππεύοντα καὶ τὰς τάξεις παραθαρρύνοντα, καὶ ξίφει παίει κατὰ τοῦ κράνους. τοῦ δὲ ξίφους περιολισθήσαντος ἄπρακτος ἐγένετο ἡ βολή. τοῦτον δὲ ὁ μάγιστρος ξίφει παίει κατὰ τοῦ κράνους. βάρει δὲ τῆς χειρὸς καὶ βαφῇ τοῦ σιδήρου οὕτω γέγονεν ἐνεργὸς ἡ πλῆξις, ὡς δίχα ὅλον διατμηθῆναι τὸν Σκύθην. 

Издания на греческом (старые). Еще.

Полезная страничка.

Русский перевод М.М. Копыленко

Цитата

Росы и их архиг Свендослав, услышав о походе ромейского войска, стали действовать совместно с порабощенными уже болгарами и присоединили в качестве союзников пацинаков и турок, проживающих на Западе, в Паннонии. Собрав триста восемь тысяч боеспособных воинов и перейдя Гем, они стали опустошать огнем и грабежами всю Фракию; разбив свой стан недалеко от стен Аркадиополя, они ожидали там начала борьбы. Когда магистр Варда Склир узнал, что неприятель значительно превосходит его численностью войска — ведь у него было всего двенадцать тысяч воинов, — он решил победить бесчисленное множество врагов военными хитростями и искусством и превзойти их механическими приспособлениями; так это и случилось. Замкнувшись со своим войском внутри стен, как бы испугавшись, он оставался там, и хотя враги не раз хотели выманить его на решающее сражение, он не поддавался, наблюдая, как неприятель грабит и уносит все, что ни попадя. Такое решение вызвало у варваров великое презрение: они полагали, что и в самом деле Склир заперся среди стен и удерживает там ромейские фаланги, боясь вступить в бой. Без страха разбрелись они кто куда, стали разбивать лагерь как попало и, проводя ночи в возлияниях и пьянстве, в игре на флейтах и кимвалах, в варварских плясках, перестали выставлять надлежащую стражу и не заботились ни о чем необходимом. И вот Варда дождался подходящего момента и, присмотревшись хорошенько, как ему напасть на неприятелей, назначил день и час, поставил в ночное время засадные отряды в удобнейших местах, отправил с небольшими силами патрикия Иоанна Алакаса и приказал ему выйти вперед, вести наблюдение за врагами и постоянно сообщать ему, где они находятся. Разузнав это, [Иоанн] должен был сблизиться с варварами, напасть на них и, сражаясь, обратиться в притворное бегство, но не бежать во весь опор, отпустив поводья и сломя голову, а отступать в строю, медленно и где только возможно поворачиваться к противнику, биться с ним и поступать так до тех пор, пока он не будет завлечен к скрытым в засадах отрядам, а тогда расстроить ряды и бежать без всякого порядка. Варвары разделились на три частив первой были болгары и росы, турки же и пацинаки выступали отдельно. Иоанн двинулся и случайно натолкнулся на патцинаков; выполняя полученный приказ, он изобразил медленное отступление, пацинаки же нападали, расстроив ряды; им хотелось поскорее уничтожить всех бегущих, но те то отступали строем, но поворачивались и сражались; путь их направлялся к стоявшему в засаде отряду. Очутившись среди своих, [воины Алакаса] бросили поводья и устремились в непритворное бегство. Пацинаки рассыпались без всякого порядка и бросились в погоню. Но вот появился неожиданно сам магистр со всем войском. Пораженные внезапностью, [пацинаки] прекратили преследование, но не бросились бежать, а остановились, ожидая нападения. Когда на них с огромным напором обрушился отряд магистра, а сзади [между тем] приближалась идущая в полном порядке остальная фаланга, немедленно погибли храбрейшие из скифов: поскольку фаланга расступилась на большую глубину, пацинаки окончательно оказались в засаде, а когда фаланги соединились, то окружение стало полным; [варвары] недолго сопротивлялись и, обращенные в бегство, почти все были истреблены.

Принудив их таким образом к бегству, Варда дознался от пленных, что остальные, еще не утомленные битвой [варвары] выстроились и ожидают сражения. Он устремился против них без промедления. Они же, узнав о неудаче пацинаков, предались горести из-за внезапности бедствия, но затем собрались с силами и, созвав беглецов, напали на ромеев, имея впереди всадников, а позади пеших воинов. Но когда ромеи выказали себя непобедимыми и отразили натиск первого нападения конных врагов, те отступили, укрылись среди своей пехоты, укрепились там духом и стали ожидать приближения ромеев. И сражение стало как бы нерешительным, пока некий скиф, гордившийся размерами тела и неустрашимостью души, оторвавшись от остальных, не бросился на самого магистра, который объезжал и воодушевлял строй воинов, и не ударил его мечом по шлему. Но меч соскользнул, удар оказался безуспешным, а магистр также ударил врага по шлему. Тяжесть руки и закалка железа придали его удару такую силу, что скиф целиком был разрублен на две части. Патрикий Константин, брат магистра, спеша к нему на выручку, пытался нанести удар по голове другого скифа, который [хотел] прийти на помощь первому и дерзко устремился [на Варду]; скиф, однако, уклонился в сторону, и Константин промахнувшись обрушил меч на шею коня и отделил голову его от туловища; скиф упал, а [Константин] соскочил с коня и, ухватив рукою бороду врага, заколол его. Этот подвиг возбудил отвагу ромеев и увеличил их Храбрость, скифы же были охвачены страхом и ужасом. Вскоре силы оставили их, и они показали спины, обратившись в позорное и беспорядочное бегство. Ромеи устремились за ними и наполнили равнину мертвыми телами; число пленных превысило количество убитых, и все захваченные за немногими исключениями были изранены. Никто из уцелевших не избежал бы погибели, если бы наступление ночи не остановило погоню ромеев. Из такого великого множества варваров только совсем немногие спаслись, ромеи же потеряли в сражении 25 человек убитыми, но ранены были почти все.

 

 

P.S. Далее опять Скилица.

Цитата

Росы и их архиг Свендослав, услышав о походе ромейского войска, стали действовать совместно с порабощенными уже болгарами и присоединили в качестве союзников пацинаков и турок, проживающих на Западе, в Паннонии. Собрав триста восемь тысяч боеспособных воинов и перейдя Гем, они стали опустошать огнем и грабежами всю Фракию; разбив свой стан недалеко от стен Аркадиополя, они ожидали там начала борьбы. Когда магистр Варда Склир узнал, что неприятель значительно превосходит его численностью войска — ведь у него было всего двенадцать тысяч воинов, — он решил победить бесчисленное множество врагов военными хитростями и искусством и превзойти их механическими приспособлениями; так это и случилось. Замкнувшись со своим войском внутри стен, как бы испугавшись, он оставался там, и хотя враги не раз хотели выманить его на решающее сражение, он не поддавался, наблюдая, как неприятель грабит и уносит все, что ни попадя.

Цитата

οἱ Ῥῶς δὲ καὶ ὁ τούτων ἀρχηγὸς Σφενδοσθλάβος, τὴν τοῦ Ῥωμαϊκοῦ στρατεύματος ὡς ἐπύθοντο περαίωσιν, κοινοπραγήσαντες δεδουλωμένοις ἤδη τοῖς Βουλγάροις, προσειληφότες δὲ καὶ συμμάχους τούς τε Πατζινάκας καὶ τοὺς πρὸς δύσιν ἐν Παννονίᾳ κατῳκημένους Τούρκους, καὶ διὰ πάντων στρατὸν πολεμιστὴν ἠθροικότες ἐς ὀκτακισχιλίους ἐπὶ τριάκοντα μυριάσι κορυφουμένους καὶ τὸν Αἶμον διαβάντες, πᾶσαν ἐπυρπόλουν τὴν Θρᾴκην καὶ ἐληΐζοντο, πηξάμενοι παρεμβολὴν ἀγχοῦ που τῶν τειχῶν Ἀρκαδιουπόλεως, κἀκεῖσε τὴν συμπλοκὴν ἐκδεχόμενοι τοῦ πολέμου. ὁ δὲ μάγιστρος Βάρδας ὁ Σκληρὸς ὡς ἤσθετο κατὰ πολὺ τῷ πλήθει λειπόμενος (περιΐστατο γὰρ αὐτῷ πᾶσα ἡ στρατιὰ εἰς δώδεκα χιλιάδας) στρατηγικαῖς ἔγνω ἀπάταις τοὺς ἐναντίους περιελθεῖν καὶ τέχνῃ καὶ μηχανῇ τὰ τοσαῦτα κατεργάσασθαι πλήθη.

ὀκτακισχιλίους ἐπὶ τριάκοντα μυριάσι - 8 тысяч и 30 мириадов

πάντων στρατὸν πολεμιστὴν ἠθροικότες - всего войска бойцов/воинов собралось

 

Цитата

Отпустив таким образом послов, сам он выступил вслед за ними, имея около пяти тысяч пехотинцев облегченного вооружения и четыре тысячи всадников. Всему остальному множеству воинов было приказано медленно следовать за ним во главе с паракимоменом Василием.

Цитата

καὶ τοὺς μὲν πρεσβευτὰς ὑποχωρῆσαι πεποίηκεν οὕτως, αὐτὸς δὲ κατόπιν εὐζώνους λαβών, πεζοὺς μὲν ἀμφὶ τὰς πέντε χιλιάδας, ἱππεῖς δὲ ἐς τετρακισχιλίους, τὸ δὲ λοιπὸν ἅπαν πλῆθος σχολαίως ἕπεσθαι κελεύσας μετὰ Βασιλείου τοῦ παρακοιμωμένου, τὸν Αἷμον διαβὰς ἀπρόοπτος ἐς τὴν πολεμίαν ἐσβάλλει καὶ ἐγγὺς τῆς πόλεως τῆς μεγάλης Περσθλάβας, ἥτις εἶχε τὰ τῶν Βουλγάρων βασίλεια, τὴν στρατοπεδείαν ἐπήξατο. τοῦτο αἰφνιδίως γενόμενον τοὺς μὲν Σκύθας εἰς ἔκστασιν καὶ ἀμηχανίαν ἐνέβαλε

λοιπὸν ἅπαν πλῆθος - прочему всему множеству. "Множества воинов" в тексте нет. πεζοὺς - просто "пешие".

 

Цитата

Но Свендослав приободрил их подходящими к таким обстоятельствам словами, и они, укрепившись духом, приблизились к ромеям и разбили лагерь. Императорское войско сосредоточилось между тем на равнине перед городом и неожиданно напало на врага, не ожидавшего ничего подобного: вне городских стен было застигнуто около восьми с половиной тысяч мужей, которые производили военные упражнения. Некоторое время они сопротивлялись, но затем утомились и бежали; и одни из них бесславно погибли, а другие укрылись в городе. Пока все это происходило, пребывавшие внутри города скифы узнали о непредвиденном появлении ромеев и об их столкновении со своими соратниками. Хватая оружия, какое кому случайно подвернулось под руку, они устремились на выручку своим. Ромеи встречали их беспорядочно движущуюся толпу и многих убивали. В силу этого варвары уже скоро не смогли устоять и обратились в бегство. Всадники же ромейской фаланги выдвинулись вперед и отрезали им дорогу в город, перехватывая и убивая беспорядочно бегущих по ровному полю варваров, так что вся равнина наполнилась мертвыми телами и было захвачено бесчисленное множество пленных. Сфангел, который и возглавлял все войско, находившееся в Преславе (он считался среди скифов вторым после Свендослава), опасаясь, видимо, уже за судьбу города, запер ворота, обезопасив их засовами, взошел на стену и поражал нападающих ромеев различными стрелами и камнями. Только наступление ночи прекратило осаду города. На рассвете прибыл проедр Василий с множеством войска, двигавшегося позади. Прибытие его явилось большой радостью для императора, который поднялся на какой-то холм, чтобы скифы его видели, и соединившиеся войска стали окружать город. Император обратился [к варварам], уговаривая их отказаться от противодействия и спастись от совершенного истребления; они не соглашались сойти со стены. Справедливый гнев наполнил ромеев, и они приступили к осаде, отгоняя находящихся наверху стрелами и приставляя к стенам лестницы. И некий благородный воин, крепко держа в правой руке меч, а левой приподнимая над головой щит, первым устремился по одной из лестниц. Отражая удары щитом и защищая себя мечом от нападавших и от тех, кто старался ему воспрепятствовать, он поднялся на гребень стены, рассеял всех, кто там находился, и дал следовавшим за ним возможность безопасно подняться. Подражая ему, сначала некоторые, а потом многие [поступили таким же образом], а скифы, одолеваемые их сомкнутым строем, стали прыгать со стены. Соревнуясь с первыми, и многие другие ромеи в различных местах взобрались по лестницам на стену. Приведенные в замешательство, скифы не заметили, как некоторые из ромеев, беспрепятственно достигнув ворот, открыли их и впустили свое войско. Когда город был таким образом взят, скифов, вынужденных отступать по узким проходам, стали настигать и убивать, а женщин и детей захватывали в плен. И Борис, царь болгар, был схвачен вместе с супругой и детьми; окрашенного знаками царской власти, его привели к императору. Император человеколюбиво повелел, называя его царем болгар, Отпустить всех пленных болгар, предоставив им свободно идти, Куда кто захочет; он говорил, что прибыл не для того чтобы повергнуть болгар в рабство, но чтобы их освободить, и утверждал, что одних только росов он считает врагами и относится к ним по-вражески.

Между тем восемь тысяч храбрейших скифов заняли хорошо укрепленную часть царского дворца, который находился посреди города, укрылись там на некоторое время и перебили многих воинов, попавших туда ради любопытства или тайно пробравшихся с целью грабежа. Узнав об этом, император повелел против них послать равносильный отряд, но отправленные действовали вяло и не отважились осадить их — не потому, что они боялись росов, но потому, что укрепление казалось им прочным и непреодолимым. Император легко разрешил затруднение: вооружившись, он сам устремился пешим впереди прочих воинов, которые при виде этого тотчас же схватили оружие и бросились за ним; каждый спешил опередить государя, и с военным кличем и шумом они кинулись на укрепление. Росы с ожесточением выдержали осаду, но [ромеи], зажегши во многих местах огонь, таким путем преодолевали сопротивление — не перенеся силы огня и ромейского оружия, [росы] попрыгали [со стен] и побежали; многие из них были уничтожены пламенем, многие брошены с крутизны, а прочих ожидали меч либо плен. Таким образом, весь город не устоял и был взят за два дня.

Цитата

καταλαμβάνουσι δὲ ἔξω τειχῶν τὴν ἐνόπλιον παιδείαν γυμναζομένους ἄνδρας εἰς ὀκτακισχιλίους καὶ πεντακοσίους ἀριθμουμένους ... ἕωθεν δὲ ὁ πρόεδρος Βασίλειος ἀνεφάνη μετὰ τοῦ κατόπιν παντὸς πλήθους ... Οἱ δὲ τῶν Σκυθῶν γενναιότεροι ὀχύρωμά τι κατειληφότες ἐντὸς τῶν τῆς πόλεως βασιλείων, ὀκτακισχίλιοι τὸν ἀριθμόν, ἐπί τινα χρόνον ἐλάνθανον καὶ πολλοὺς τῶν καθ' ἱστορίαν ἐκεῖσε γενομένων, ἢ σκύλων ἁρπαγὴν ἀσυμφανῶς κρατοῦντες ἀπέκτεινον.

ἄνδρας εἰς ὀκτακισχιλίους καὶ πεντακοσίους ἀριθμουμένους - мужей 8 тысяч и 5 сотен числом

 

Цитата

Когда разведчики сообщили о приближении каких-то скифов, он отрядил отобранных воинов, поставив над ними Феодора из Мисфии в качестве военачальника, и поручил ему, идя впереди войска, разузнать о числе врагов и дать знать об этом; если же будет возможно, то попытать их силу перестрелкой. Сам же [император] следовал позади, выстроив все войско в боевой порядок. Подойдя к врагам, Феодор и его воины стремительно напали на них. Росы, опасаясь засады, не двигались вперед; многие из них были ранены, некоторые пали, и они стали отступать. Рассеявшись по соседним горам и поросшим лесом лощинам, которые были глубоки и обширны, они по горным тропам добрались до Дристры. Количество их достигало семи тысяч, напавших же на них и обративших их в бегство ромеев было триста. Присоединившись к Свендославу, скифы подняли с места все множество его войска — а насчитывалось их триста тридцать тысяч — и разбили лагерь в двенадцати милях от Доростола, где с ожесточением и мужеством ожидали приближения императора.

Цитата

οἱ δὲ Ῥῶς ἐνέδραν εὐλαβηθέντες πρόσω μὲν οὐκέτι ἐχώρουν, πολλῶν δὲ πληγέντων καί τινων δὲ πεσόντων ἐκκλίναντες ἐς τὰ πλησίον σκεδάννυνται ὄρη καὶ τὰς ἐκεῖσε νάπας βαθείας καὶ ἀμφιλαφεῖς τυγχανούσας, καὶ διὰ τῆς ὀρεινῆς ἐπὶ τὴν Δρίστραν ἐπανασῴζονται. ἦσαν δὲ τὸ πλῆθος οὗτοι ἑπτακισχίλιοι, οἱ δὲ τούτοις συμπλακέντες καὶ τρεψάμενοι Ῥωμαῖοι τὸν ἀριθμὸν τριακόσιοι. ἑνωθέντες δ' οἱ Σκύθαι τῷ Σφενδοσθλάβῳ, καὶ τοῦτον ἐκεῖθεν ἀναστήσαντες μετὰ παντὸς τοῦ στρατοῦ, πρὸ δώδεκα τοῦ Δοροστόλου μιλίων αὐλίζονται, ἐς τριακοσίας καὶ τριάκοντα χιλιάδας ἀριθμούμενοι καὶ τὸν βασιλέα ἐπιόντα ἐκθύμως καὶ ῥωμαλέως ἐκδεχόμενοι.

τριακοσίας καὶ τριάκοντα χιλιάδας - триста и тридцать тысяч

 

Цитата

Между тем Свендослав приготовлялся выдержать осаду; находившихся у него пленных болгар, числом около двадцати тысяч, он, опасаясь их восстания, приказал заковать в колодки и в цепи.

Цитата

ἐν τῷ μεταξὺ δὲ ὁ Σφενδοσθλάβος οὓς κατεῖχε ζωγρίας Βουλγάρους, ἀμφὶ τὰς εἴκοσι χιλιάδας ἀριθμουμένους, σιδηροπέδαις καὶ ἄλλοις δεσμοῖς ἠσφαλίσατο, ἐπανάστασιν φοβηθεὶς καὶ πρὸς ὑποδοχὴν ηὐτρεπίζετο τῆς πολιορκίας

 

Цитата

В один из дней, когда ромеи рассеялись в вечернее время для принятия пищи, конные и пешие варвары, разделившись на две части, устремились из двух ворот города — из восточных, которые было приказано охранять стратопедарху Петру с фракийским и македонским войском, и из западных, к которым был приставлен сторожить Варда Склир с воинами Востока.

Цитата

ἤδη δὲ καὶ τοῦ στόλου καταλαβόντος ἐπεχείρει τῇ τειχομαχίᾳ ὁ βασιλεύς, καὶ πολλάκις ἐπεκδραμόντας τοὺς Σκύθας ἐτρέψατο. μιᾷ δὲ τῶν ἡμερῶν σκεδασθεῖσι τοῖς Ῥωμαίοις εἰς ἄριστον περὶ δείλην ὀψίαν οἱ βάρβαροι, εἰς δύο διαιρεθέντες μέρη, ἱππεῖς καὶ πεζοὶ ἐκ πυλίδων δύο τῆς πόλεως, τῆς τε κατὰ
ἀνατολάς, ἣν φρουρεῖν ἐτέτακτο Πέτρος ὁ στρατοπεδάρχης μετὰ Θρᾳκῶν καὶ Μακεδόνων, καὶ τῆς πρὸς δύσιν, ὅπου Βάρδας ὁ Σκληρὸς μετὰ τῶν ἑῴων δυνάμεων τὴν φυλακὴν ἐπετέτραπτο, ἐξῆλθον παραταξάμενοι, τότε πρῶτον φανέντες ἔφιπποι.

Петр стратопедарх с фракийцами и македонцами ... Вард Склир с рассветной/восточной силой

 

Цитата

Свендослав, дождавшись глубокой и безлунной ночи, когда с неба лил сильный дождь и падал страшный град, а молнии и гром повергали всех в ужас, сел с двумя тысячами мужей в челны-однодеревки [и отправился] за продовольствием. Собрав где кто мог зернового хлеба, пшена и прочих жизненных припасов, они двинулись по реке на однодеревках в Доростол. Во время обратного плавания они увидели на берегу реки многих обозных слуг, которые поили и пасли лошадей либо пришли за дровами. Сойдя со своих судов и пройдя бесшумно через лес, [варвары] неожиданно напали на них, многих перебили, а прочих принудили рассеяться по соседним зарослям. Усевшись снова в ладьи, они с попутным ветром понеслись к Доростолу.

Цитата

νύκτα βαθεῖαν καὶ ἀσέληνον ἐπιτηρήσας ὁ Σφενδοσθλάβος, καθ' ἣν ὑετός τε ῥαγδαῖος ἐξ οὐρανοῦ κατηνέχθη καὶ χάλαζα φοβερὰ ἐπερράγη καὶ βρονταὶ καὶ ἀστραπαὶ φρικωδέστατοι, μονοξύλοις ἐμβὰς
μετὰ δισχιλίων ἀνδρῶν ἔξεισιν εἰς ἐπισιτισμόν. συλλεξάμενοι δὲ ὅθεν εὐπόρησεν ἕκαστος σῖτον καὶ κέγχρον καὶ εἴδη ἄλλα συνεκτικὰ τῆς ζωῆς, ἀνήγοντο διὰ τοῦ ποταμοῦ τοῖς μονοξύλοις εἰς τὸ Δορόστολον. ἐν δὲ τῷ ἀναπλεῖν θεασάμενοι κατὰ τὸ χεῖλος τοῦ ποταμοῦ θεράποντας οὐκ ὀλίγους τῶν στρατιωτῶν τοὺς μὲν ἵππους ποτίζοντας, τοὺς δὲ χορτολογοῦντας, ἄλλους δὲ καὶ ξυλεύοντας, ἀποβάντες τῶν πλοίων διὰ τῆς ὕλης ἀψοφητὶ βαδίζοντες ἀδοκήτως ἐκ τἀφανοῦς ἐμπίπτουσιν αὐτοῖς, καὶ πολλοὺς μὲν τούτων ἀπέκτειναν, τοὺς δὲ λοιποὺς ἐπὶ τὰς πλησίον λόχμας σκεδασθῆναι ἠνάγκασαν. αὖθις δ' εἰς τὰς σκάφας ἐμβάντες καὶ οὐρίῳ φερόμενοι πνεύματι πρὸς τὸ Δορόστολον φέρονται.

 

Цитата

Говорят, что ромеи получили тогда и божественное воспоможение. Ибо в тылу их поднялась буря и ударила в лицо скифам, не давая им возможности осуществить задуманное для битвы. И все ромейское войско увидело некоего мужа, который сражался впереди всех на белом коне, теснил врагов и приводил в беспорядок их строй; ни раньше, ни позже никто его не знал и потому его сочли Феодором, одним из победоносных мучеников. Император всегда прибегал к таким защитникам и заступникам против врагов, да и сражение это произошло в тот самый день, в какой всегда празднуется память [Феодора] Стратилата. И некая почитаемая в Византии жена имела о том знамение от высшей силы.

 

Если отталкиваться от сумм, которые передал Святославу Калокир, и размеров Доростола - численность росов могла быть максимум 10 тысяч на всю Болгарию. "Максимум" значить, что она могла быть и 5 тысяч, и 3 тысяч. Понятно, что еще контингенты болгар, венгров и печенегов - но при собственно Доростоле их не было. Сомнительно, что войско Цимисхия было непропорционально больше - тогда бы росы нос из крепости не высунули, а они это делали не один раз. Правда под сомнение можно поставить не только численность самих византийцев, но и всю эту цепочку сражений под стенами Доростола. Так-то память Феодора Стратилата в июле не празднуют...

 

Лев Диакон

Цитата

Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок

Цитата

οἶμαι γάρ σε μὴ λεληθέναι τὸ τοῦ σοῦ πταῖσμα πατρὸς Ἴγγορος, ὅστε τὰς ἐνόρκους σπονδὰς παρὰ φαῦλον θέμενος, σὺν μεγάλῳ κινήματι καὶ μυρίοις σκάφεσι κατὰ τῆς βασιλευούσης ἐκπλεύσας, μόλις σὺν δέκα λέμβοις ἐς τὸν Κιμμέριον ἀφίκετο Βόσπορον, αὐτάγγελος τῶν οἰκείων γεγονὼς συμφορῶν. 

 

Цитата

Узнав о походе [ромеев], тавроскифы отделили от своего войска одну часть, присоединили к ней большое число гуннов и мисян и отправили их против ромеев ... Завязалась горячая битва, вражеское войско значительно превосходило своим числом [войско ромеев] — у них было больше тридцати тысяч, а у магистра, считая вместе с теми, которые расположились в засаде, не более десяти тысяч.

Цитата

Ταυροσκύθαι δὲ, τὴν τούτων ἐνωτισθέντες διάβασιν, ἀπόμοιραν τῆς σφετέρας στρατιᾶς διαιρέσαντες, Οὕννων τε καὶ Μυσῶν πλῆθος ταύτῃ προσεταιρίσαντες, κατὰ Ῥωμαίων χωρεῖν ἐκπεπόμφεσαν ... ἐπλεονέκτει δὲ πλήθει τὸ στράτευμα τῶν ἐναντίων, ὑπὲρ τοὺς τρισμυρίους τελοῦν· οἱ γὰρ τῷ Μαγίστρῳ συνεφεπόμενοι, μετὰ τῶν λόχων, οὐ πλέονες τῶν μυρίων ἐτύγχανον

 

Цитата

Говорят, что в этой битве было убито пятьдесят пять ромеев, много было ранено и еще больше пало коней, а скифов погибло более двадцати тысяч

Цитата

κατὰ τοῦτον δὴ λέγεται τὸν ἀγῶνα πεντήκοντα καὶ πέντε Ῥωμαίων ἄνδρας τεθνάναι, τραυματίας δὲ γενέσθαι συχνοὺς, καὶ ἵππων κατακοντισθῆναι τοὺς πλέονας· Σκυθῶν τε ὑπὲρ τοὺς δισμυρίους διαφθαρῆναι. ἀλλ' ἡ μὲν πρὸς τοὺς Σκύθας γεγενημένη τότε Ῥωμαίων διαμάχη εἰς τοιοῦτον ἐτελεύτα τὸ τέλος

 

Цитата

Сказав так, Иоанн, прекрасно вооруженный, вскочил на быстрого благородного коня, вскинул на плечо длинное копье и двинулся в путь. Впереди него двигалась фаланга воинов, сплошь закрытых панцирями и называвшихся «бессмертными», а сзади — около пятнадцати тысяч отборнейших гоплитов и тринадцать тысяч всадников. Заботу об остальном войске император поручил проедру Василию; оно медленно двигалось позади вместе с обозом, везя осадные и другие машины.

Цитата

Ταῦτα εἰπὼν, καὶ ἀριπρεπεῖ παντευχίᾳ καθοπλισθεὶς, ἐφ' ἵππου τε γαύρου καὶ σοβαροῦ ἐπιβὰς, καὶ δόρυ ἐπωμισάμενος μήκιστον, ἀπήρχετο τῆς ὁδοῦ, προπορευομένην ἔχων τὴν τῶν λεγομένων ἀθανάτων φάλαγγα, τεθωρακισμένην ἐπιεικῶς· εἵποντο δὲ αὐτῷ ὁπλῖται μὲν τῶν ἀλκιμωτάτων πρὸς τοῖς μυρίοις πεντακισχίλιοι, ἱππεῖς δὲ μύριοι καὶ τρισχίλιοι. τὸ δὲ λοιπὸν στρατιωτικὸν μετὰ τοῦ θητικοῦ, φέρον τὰς ἑλεπόλεις καὶ τὰς παντοδαπὰς μηχανὰς, βάδην ἐξόπισθεν εἵπετο, ἅμα τῷ προέδρῳ Βασιλείῳ, ᾧ τὴν τούτων ὁ βασιλεὺς ἐπέτρεψε πρόνοιαν. 

Даже не трогая Скилицы - 13 тысяч конных на одном поле для Византии того времени это "за гранью мечтаемого и желаемого". Они и на 10 особо не рассчитывали...

Цитата

Предводитель всего войска, с шестью или пятью тысячами человек [тут - всадников], не будет уже ни в чем иметь нужды, при помощи Божьей.

Даже если предположить, что Цимисхий взял с собой почти всю конницу... 

 

Цитата

Тогда государь приказывает «бессмертным» стремительно напасть на левое крыло скифов; «бессмертные», выставив вперед копья и сильно пришпорив коней, бросились на врагов. Скифы [всегда] сражаются в пешем строю; они не привыкли воевать на конях и не упражняются в этом деле. Поэтому они не выдержали натиска ромейских копий, обратились в бегство и заперлись в стенах города. Ромеи преследовали их и беспощадно убивали. Рассказывают, будто во время этого наступления [ромеев] погибло восемь тысяч пятьсот скифов.

Цитата

ἐνταῦθα τοῖς ἀθανάτοις ὁ βασιλεὺς κατὰ τὸ εὐώνυμον τῶν Σκυθῶν κέρας μετὰ ῥύμης εἰσβάλλειν ἐγκελεύεται. οἱ δὲ, προσβαλόν τες τοὺς ἄκοντας, καὶ σφοδρῶς τοῖς μύωψι τοὺς ἵππους κεντρίσαντες, κατὰ τούτων ἤλαυνον. Σκύθαι δὲ, ἅτε πεζέταιροι χρηματίζοντες· οὐδὲ γὰρ ἀφ' ἵππων εἰθισμένον ἐστὶν αὐτοῖς ἀγωνίζεσθαι, ὅτι μηδὲ πρὸς τοῦτο γυμνάζονται· οὐχ ὑπήνεγκαν τὸν τῶν Ῥωμαίων δορατισμὸν, ἀλλ' ἐκκλίναντες εἰς φυγὴν, ἐπὶ τὸν τοῦ ἄστεος περίβολον συνεκλείοντο· οὓς ἐπισπόμενοι Ῥωμαῖοι ἀνηλεῶς ἔκτεινον. φασὶ γὰρ παρὰ ταύτην τὴν προσβολὴν ὀκτακισχιλίους πρὸς τοῖς πεντακοσίοις ἀναιρεθῆναι Σκυθῶν.

Насколько понимаю - "бессмертные" атаковали/προσβαλόν с копьями/ἄκοντας

 

Цитата

Когда разгорелось сильное пламя, сжигавшее все на своем пути, росы, числом свыше семи тысяч, вышли из помещения, выстроились на открытом месте у дворца и приготовились отразить наступление [ромеев].

Император послал против них магистра Варду Склира с надежным отрядом. Окружив скифов фалангой храбрейших воинов, Склир вступил в бой. Завязалось сражение, и росы отчаянно сопротивлялись, не показывая врагам спины; однако ромеи [победили] своим мужеством и военной опытностью и всех их перекололи. В этой битве погибло также множество мисян, сражавшихся на стороне врагов против ромеев, виновников нападения на них скифов. Сфенкелу с немногими удалось спастись бегством. Он ушел к Сфендославу, но вскоре был убит, о чем я расскажу ниже. Так в течение двух дней был завоеван и стал владением ромеев город Преслава.

Цитата

τῆς δὲ πυρκαϊᾶς σφοδρᾶς ἀναῤῥιπισθείσης, καὶ ἐκτεφρούσης θᾶττον τὰ ὑποκείμενα, τῶν δόμων ὑπεξελθόντες οἱ Ῥῶς, ὑπὲρ τοὺς ἑπτακισχιλίους τυγχάνοντες, ἔς τε τὸ ὕπαιθρον τῆς αὐλαίας συσπειραθέντες, ἀμύνεσθαι τοῖς ἐπιοῦσι παρεσκευάζοντο.

 

Цитата

Сфендослав видел, что мисяне отказываются от союза с ним и переходят на сторону императора. Поняв по зрелом размышлении, что, если мисяне склонятся к ромеям, дела его закончатся плохо, он созвал около трехсот наиболее родовитых и влиятельных из их числа и с бесчеловечной дикостью расправился с ними — всех их он обезглавил, а многих других заключил в оковы и бросил в тюрьму. Затем, собрав все войско тавроскифов, — около шестидесяти тысяч, он выступил против ромеев.

Цитата

αὐτὸς δὲ τὴν τῶν Ταυροσκυθῶν πανοπλίαν συναγαγὼν, εἰς ἑξήκοντα χιλιάδας συναγομένην ἀνδρῶν, Ῥωμαίοις ἀντετάξατο. ἐν ᾧ δὲ ὁ βασιλεὺς σχολαιότερον τὴν πρὸς αὐτοὺς ἐπεποίητο ἄφιξιν, τινὲς παραβόλῳ τόλμῃ παρακροτούμενοι τῶν θρασυτέρων, τῆς Ῥωσικῆς ἀποῤῥαγέντες φάλαγγος, ἐς λόχον ἐκάθιζον, καὶ δὴ τῶν προδρόμων τινὰς ἐκ τοῦ ἀφανοῦς ἐπελάσαντες ἔκτειναν.

 

Цитата

Говорят, что в этой битве полегло пятнадцать тысяч пятьсот скифов, [на поле сражения] подобрали двадцать тысяч щитов и очень много мечей. Среди ромеев убитых было триста пятьдесят, но раненых было немало. Вот какую победу одержали ромеи в этом сражении.

Цитата

λέγεται δὲ παρὰ ταύτην τὴν μάχην πέντε καὶ δέκα χιλιάδας πρὸς τοῖς πεντακοσίοις ἀναιρεθῆναι Σκυθῶν, ληφθῆναι δὲ δισμυρίαν ἀσπίδα, καὶ ξίφη πάμπολλα.

 

Цитата

Император почитал мир гораздо больше войны, потому что знал, что мир сохраняет народы, а война, напротив, губит их. Поэтому он с радостью принял эти условия [росов], заключил с ними союз и соглашение и дал им хлеба — по два медимна на каждого. Говорят, что из шестидесятитысячного войска росов хлеб получили только двадцать две тысячи человек, избежавшие смерти, а остальные тридцать восемь тысяч погибли от оружия ромеев.

Цитата

Βασιλεὺς δὲ, τὰς τοιαύτας ἄσμενος διαλλαγὰς προσδεξάμενος (εἰρήνην γὰρ διαφερόντως τῆς μάχης ἐτίμα· τὴν μὲν γὰρ ᾔδει τοὺς λαοὺς διασώζουσαν, τὴν δὲ τοὔμπαλιν διαφθείρουσαν), τάς τε ξυνθήκας ἐτέλει καὶ τὰς σπονδὰς, καὶ σῖτον ἐδίδου, ἑκάστῳ ἀνδρὶ μετρῶν ἀνὰ μεδίμνων δύο. εἶναι δὲ τοὺς εἰληφότας τὸν σῖτόν φασιν ἄνδρας δισμυρίους πρὸς τοῖς δισχιλίοις, οἳ ἐκ τῶν ἑξήκοντα χιλιάδων τῆς Ῥωσικῆς στρατιᾶς τότε τὸν ὄλεθρον ἔφυγον· τὰς γὰρ τριάκοντα καὶ ὀκτὼ χιλιάδας ἡ Ῥωμαϊκὴ αἰχμὴ κατηκόντισε. 

 

Вечно теряю. Опять Лев Диакон

Цитата

А тогда, выслушав речь своего повелителя, [росы] с радостью согласились вступить в опасную борьбу за свое спасение и [приняли решение] мужественно противостоять могуществу ромеев. На следующий день (шел шестой день недели, двадцать четвертый — месяца июля) к заходу солнца все войско тавроскифов вышло из города; они решили сражаться изо всех сил, построились в мощную фалангу и выставили вперед копья. Император со своей стороны выстроил ромеев и вывел их из укрепления. Вот уже завязалась битва, и скифы с силой напали на ромеев, пронзали их копьями, ранили стрелами коней и валили на землю всадников. Видя, с какой неистовой яростью бросался Сфендослав на ромеев и воодушевлял к бою ряды своих, Анемас, который прославился накануне убиением Икмора, вырвался на коне вперед (делать это вошло у него в обычай, и таким путем он уже поразил множество скифов), опустив поводья, устремился на [предводителя росов] и, ударив его мечом по ключице, поверг вниз головою наземь, но не убил. [Сфендослава] спасла кольчужная рубаха и щит, которыми он вооружился, опасаясь ромейских копий. Анемас же был окружен рядами скифов, конь его пал, сраженный тучей копий; он перебил многих из них, но погиб и сам — муж, которого никто из сверстников не мог превзойти воинскими подвигами

Цитата

Λέγεται δὲ καὶ τοῦτο περὶ Ταυροσκυθῶν, μήποτε μέχρι καὶ νῦν ἑαυτοὺς ἐγχειρίζειν τοῖς δυσμενέσιν ἡττωμένους· ἀλλ' ἤδη τῆς σωτηρίας ἀπαγορεύσαντας ὠθεῖν τε κατὰ τῶν σπλάγχνων τὰ ξίφη, καὶ οὕτως ἑαυτοὺς ἀναιρεῖν. τοῦτο δὲ πράττουσι, δόξαν κεκτημένοι τοιαύτην· φασὶ γὰρ τοὺς πρὸς τῶν ἐναντίων κατακτεινομένους ἐν τοῖς πολέμοις, μετὰ τὸν μόρον καὶ τὴν ἐκ τῶν σωμάτων διάζευξιν τῶν ψυχῶν ἐν ᾅδου
τοῖς αὐθένταις ὑπηρετεῖν. Ταυροσκύθαι δὲ, τὴν τοιαύτην δεδιότες λατρείαν, ἀποστυγοῦντες δὲ καὶ τοῖς ἀναιροῦσιν αὐτοὺς ἐξυπηρετεῖν, τῆς ἑαυτῶν σφαγῆς αὐτόχειρες γίνονται. ἀλλὰ τοιαύτη μὲν ἡ ἐπικρατήσασα ἐν αὐτοῖς δόξα. τότε δὲ, τῶν τοῦ ἄρχοντος λόγων ἀκούσαντες, φιλοψυχότατα τὸν ὑπὲρ τῆς σφῶν σωτηρίας αἱρεῖσθαι κίνδυνον κατετίθεντο, ἐκθύμως τε πρὸς τὴν Ῥωμαϊκὴν ἀντιτάξασθαι δύναμιν. τῇ γοῦν ὑστεραίᾳ (ἕκτη δὲ ἦν τῆς ἑβδομάδος ἡμέρα, καὶ εἰκάδα τετάρτην ἤλαυνεν ὁ Ἰούλιος μήν), περὶ καταφορὰν ὄντος ἡλίου, πανσυδὶ τῆς πόλεως ἐξελθόντες οἱ Ταυροσκύθαι, παντὶ σθένει διακινδυνεύειν ᾑροῦντο, εἰς φάλαγγα καρτερὰν συνασπίσαντες, καὶ προβαλόντες τοὺς ἄκοντας. Ῥωμαίους δὲ διατάξας ὁ βασιλεὺς ὑπεξῆγε τοῦ χάρακος. ἤδη δὲ τῆς μάχης καταῤῥαγείσης, εὐρώστως οἱ Σκύθαι Ῥωμαίοις ἐπῄεσαν, τοῖς τε ἀκοντίοις σινόμενοι, καὶ τοῖς βέλεσι τοὺς ἵππους τιτρώσκοντες, καὶ τοὺς ἐπιβάτας εἰς γῆν καταβάλλοντες. ἐνταῦθα ὁ τῇ προτεραίᾳ ἠριστευκὼς Ἀνεμᾶς καὶ τὸν Ἴκμορον κατακτείνας, τὸν Σφενδοσθλάβον ἰδὼν ἐνθουσιωδῶς κατὰ Ῥωμαίων ὁρμῶντα καὶ μανικῶς, καὶ τὰς αὑτοῦ ἐπιῤῥωννύοντα φάλαγγας, τὸν ἵππον παρεξελάσας (εἰθισμένον δὲ ἦν αὐτῷ τοῦτο δρᾷν, καὶ πλείστους τῶν Σκυθῶν τοιούτῳ τρόπῳ ἀνεῖλε τὸ πρότερον), ὅλην ἡνίαν τῷ ἵππῳ ἀνεὶς ὡς αὐτὸν ἴεται, καὶ ξίφει παίει κατὰ τῆς κλειδὸς, καὶ τὸν μὲν πρηνῆ καταβάλλει, οὐ μὴν κατακτείνει. ἐπήρκεσε γὰρ ὁ ἀλυσιδωτὸς χιτὼν καὶ τὸ
σάκος, ἃ, δεδιὼς τὰς Ῥωμαϊκὰς αἰχμὰς, ἠμφιέννυτο. Ἀνεμᾶς δὲ, πρὸς τῆς τῶν Σκυθῶν κυκλωθεὶς φάλαγγος, τοῦ ἵππου καταβληθέντος συχναῖς τῶν δοράτων βολαῖς, πλείστους μὲν ἀναιρεῖ τούτων, ἐναποσφάττεται δὲ καὶ αὐτὸς, ἀνὴρ οὐδενὸς τῶν ἡλικιωτῶν ἡττώμενος ἐν τοῖς κατὰ τὰς μάχας ἀνδραγαθήμασιν.

 

Выстроившиеся фалангой (φάλαγγα) и выставившие копья (ἄκοντας - до этого упомянуты в качестве оружия "бессмертных" в битве при Преславе) русы умудряются метать снаряды (βέλεσι). Если не путаю - это и стрелы могут быть, и дротики. Да даже камни. А вот коня Анемаса закидали тоже копьями (δοράτων), а не дротиками. Так ранее сам Цимисхий выезжает на коне с длинным копьем (δόρυ μήκιστον) на плече. А Святослав опасается опять же копий (αἰχμὰς).

Могу ошибиться, но у Диакона довольно сложно понять - использует он военные термины или старается блеснуть ученостью. =( Все-таки закидавшие коня ударными копьями русы (чего в горячке боя не сделаешь) и закидавшие коня дротиками - несколько разный рисунок боя дают.

При этом у переводчика русы выстраиваются "фалангой", а Анемаса окружают "рядами", а в оригинале φάλαγγα и φάλαγγος. А сама фаланга - φάλαγξ это и "шеренга", и "фаланга", и "боевой порядок".

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

The War of the Rebellion: a compilation of the official records of the Union and Confederate armies. Ser.I, Vol.XII, pt. 2. 1885

Thomas F. Thiele. The evolution of cavalry in the American Civil war; 1861-1863. 1951

Цитата

The obvious principle common to all was that when two formations charged each other, the force which maintained closest order usually overthrew the other.

The second key to success in a mounted charge was the ability to judge the proper moment for ordering the charge. If the command was given too soon, the horses became winded, lost momentum, and the formation lost cohesion before con­tact was made. If the order was given too late, the enemy had the advantage in momentum and shock. Assuming level ter­rain, the most successful technique was to trot the command until about 100 yards from the enemy, then order it into a gallop, and when within fifty yards, order the charge at a run.

Цитата

It was not uncommon for a heavily-equipped regiment to cover eighty miles in a twenty-four hour period. Such speed, of course, precluded any effective pursuit, and the ability to ride fast and hard accounts for much of the success achieved by the Cavalry raiders in the war.

 

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
В 28.07.2020в14:25, hoplit сказал:

Such speed, of course, precluded any effective pursuit, and the ability to ride fast and hard accounts for much of the success achieved by the Cavalry raiders in the war.

Учитывая, что американская конница - это ездящая пехота по сути, то выжать 120 км. из коня в сутки можно. Но потом надо давать минимум дневку.

Перебросить пехоту на 120 км. по доступной местности и занять оборону - логично. Но о полноценном кавалерийском сражении тут можно не мечтать.

Кстати, уверен, что кавалерийские полки в США не питались исключительно подножным кормом - скорее всего, кормили кукурузой или зерном, чтобы лучше шли.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
5 часов назад, Чжан Гэда сказал:

Кстати, уверен, что кавалерийские полки в США не питались исключительно подножным кормом - скорее всего, кормили кукурузой или зерном, чтобы лучше шли.

Там по ссылке целая статья.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Henne A. Histoire du règne de Charles-Quint en Belgique. T. VII. 1858

Цитата

«Dit qu'ilz (les troupes venues de Holstein) ont avec eulx environ trois cens chevaulz non armez, porta n s hacquebuytes, knevelspieten, arbalestes, et non point lances.»

Advertissemens de Oostlande par homme digne de foy, xxvije junij. Lettres des seigneurs, I, f° 459. — Voir note 5, p. 333.

Еще.

Цитата

Dès la première tentative de Van Rossem, la plupart des marchands étrangers étaient prêts à fuir avec leurs richesses, quand un gentilhomme de Crémone, Jean-Charles d'Affaytadi, établi à Auvers depuis 1498, assembla, dit-on, une troupe d'hommes déterminés, les arma, et engagea les autres marchands à suivre son exemple. De son côté, le magistrat ne resta pas inactif : il fit fortifier à la hâte les abords de là place. Néanmoins, la terreur était si grande, qu'il fut question de rompre les digues et d'inonder les polders. Cette mesure fut heureusement repoussée, et l'on résolut de n'y recourir qu'en cas d'extrême danger. Les remparts inachevés furent armés, et l'on y établit, entre autres, une batterie de sept canons appelés les sept planètes et ayant chacun 22 pieds de longueur. On fabriqua de la poudre, on fondit des boulets, et tous les armuriers furent mis en réquisition pour la réparation des anciennes armes : lances, haches, épées, casques, etc.

 

Henne A. Histoire du règne de Charles-Quint en Belgique. T. III. 1858

Конкретно о коннице - тут.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
17 час назад, hoplit сказал:

Там по ссылке целая статья.

Там выходят документы, какой по номеру или странице искать?

Там есть про корм коням?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
49 минуты назад, Чжан Гэда сказал:

Там выходят документы, какой по номеру или странице искать?

Там есть про корм коням?

Это выше на странице, второй пост.  Brigadier general W. Merrit. Marching Cavalry. На странице 71 (ссылка прямо на страницу слетает, к сожалению). Фуражировка своими силами при быстром марше, естественно, не предполагалась.

Цитата

The foregoing has been written with the understanding that forage for the horses is carried with the command or obtained at the camps. If the command is to subsist by grazing, the length of the march, as well as its details, must be modified. 

Там вообще довольно много данных - одно дело "марш на рывок", когда покрывается максимально возможная дистанция за день или два. Другое - марш в неделю или две. Там суточные переходы существенно меньше. 

 

А примеры самих маршей - тут.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Тут вся разница, что за фураж берут с собой - АФАИК, порой даже сливочным маслом подкармливают коня на марше (всякие восточные народы).

А "рывок" - это с ходу в бой не вступить. Это только для того, чтобы занять рубеж. С огнестрельным оружием - можно. Подошла бригада, заняла рубеж, коней в тыл на отдых.

А если планируется еще и сражаться верхом - то после рывка надо минимум дневку дать.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
34 минуты назад, Чжан Гэда сказал:

А "рывок" - это с ходу в бой не вступить.

Так-то там скорее про "оторваться". Или догнать противника, который удирает с +/- сходной скоростью (то есть - в бою будет не лучше - и может уступать числом). В некоторых ситуациях "80 миль за сутки и сутки отдыха" могут оказаться сильно не равны "6 дней по 25 миль и сутки отдыха". Есть упоминания, что иногда лошадей даже не седлали - экономия нескольких килограмм груза оказывались важнее комфорта всадника.

Насколько понимаю - такие темпы (от 50 и более миль в день) требуют почти круглосуточного движения. На что люди и кони были похожи дня через 3-4 такого движения ("дивизия с боями прошла 247 миль за 6 дней", "фуража с собой не было, времени на фуражировку - тоже") - сложно себе представить.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ну так и американская конница пользовалась большим конским поголовьем в районе ТВД, а потом воевала преимущественно в пешем строю или вела перестрелку с коня.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Занятно выходит. Конница именно как массовое явление, похоже, появляется с распространением трензельных удил с двухчастным грызлом. Для Ближнего Востока и Европы это - первая половина I тысячелетия до н.э. 

 

При этом - всадники с оружием (воины и охотники) достоверно отмечаются уже для II тысячелетия до н.э. 

DSC00530_2.thumb.jpg.2a70780f7f0802bbadf

В принципе - не удивительно. У тех же индейцев Прерий на 18-19 века часто из всей конской сбруи - веревка, повязанная вокруг нижней челюсти лошади, если совсем по-спартански. Тем не менее - в Леванте колесницы правили бал даже в начале I тысячелетия до н.э.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Гулыга А.В. Роль США в подготовке вторжения на советский Дальний Восток в начале 1918 г. // Исторические записки. Л.: Изд-во Акад. наук СССР. Т. 33. Отв. ред. Б. Д. Греков. - 1950. С. 33-46.
      Автор: Военкомуезд
      А.В. ГУЛЫГА
      РОЛЬ США В ПОДГОТОВКЕ ВТОРЖЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В НАЧАЛЕ 1918 г.

      Крушение капиталистического строя в России привело в смятение весь капиталистический мир, в частности, империалистов США. Захват пролетариатом власти на одной шестой части земного шара создавал непосредственную угрозу всей системе наемного рабства. Начиная борьбу против первого в мире социалистического государства, империалисты США ставили своей целью восстановление в России власти помещиков и капиталистов, расчленение России и превращение ее в свою колонию. В последние годы царского режима, и особенно в период Временного правительства, американские монополии осуществляли широкое экономическое и политическое проникновенне в Россию. Магнаты Уоллстрита уже видели себя в недалеком будущем полновластными владыками русских богатств. Однако непреодолимым препятствием на их пути к закабалению России встала Великая Октябрьская социалистическая революция. Социалистический переворот спас нашу родину от участи колониальной или зависимой страны.

      Правительство США начало борьбу против Советской России сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции. «Нам абсолютно не на что надеяться в том случае, если большевики будут оставаться у власти», [1] — писал в начале декабря 1917 г. государственный секретарь США Лансинг президенту Вильсону, предлагая активизировать антисоветские действия Соединенных Штатов.

      Правительство США знало, однако, что в своих антисоветских действиях оно не может надеяться на поддержку американского народа, который приветствовал рождение Советского государства. На многочисленных рабочих митингах в разных городах Соединенных Штатов принимались резолюции, выражавшие солидарность с русскими рабочими и крестьянами. [2] Правительство США вело борьбу против Советской республики, используя коварные, провокационные методы, прикрывая /33/

      1. Papers relating to the foreign relations of the United States. The Lansing papers, v. II, Washington, 1940, p. 344. (В дальнейшем цит.: The Lansing papers).
      2. Вот одна из таких резолюций, принятая на рабочем митинге в г. Ситтле и доставленная в Советскую Россию американскими моряками: «Приветствуем восторженно русский пролетариат, который первый одержал победу над капиталом, первый осуществил диктатуру пролетариата, первый ввел и осуществил контроль пролетариата в промышленности. Надеемся твердо, что русский пролетариат осуществит социализацию всего производства, что он закрепит и расширит свои победы над капиталом. Уверяем русских борцов за свободу, что мы им горячо сочувствуем, готовы им помочь и просим верить нам, что недалеко время, когда мы сумеем на деле доказать нашу пролетарскую солидарность» («Известия Владивостокского Совета рабочих и солдатских депутатов», 25 января (7 февраля) 1918 г.).

      свое вмешательство во внутренние дела России лицемерными фразами, а иногда даже дезориентирующими действиями. Одним из наиболее ярких примеров провокационной тактики американской дипломатии в борьбе против Советской России является развязывание правительством Соединенных Штатов японского вторжения на советский Дальний Восток в начале 1918 г.

      Вся история интервенции США в Советскую Россию на протяжении многих лет умышленно искажалась буржуазными американскими историками. Фальсифицируя смысл документов, они пытались доказать, что американское правительство в течение первых месяцев 1918 г. якобы «возражало» против иностранного вторжения на Дальний Восток и впоследствии дало на нею свое согласие лишь «под давлением» Англии, Франции и Японии. [3] На помощь этим историкам пришел государственный департамент, опубликовавший в 1931—1932 гг. три тома дипломатической переписки за 1918 г. по поводу России. [4] В этой публикации отсутствовали все наиболее разоблачающие документы, которые могли бы в полной мере показать антисоветскую политику Соединенных Штатов. Тем же стремлением фальсифицировать историю, преуменьшить роль США в организации антисоветской интервенции руководствовался и составитель «Архива полковника Хауза» Чарлз Сеймур. Документы в этом «архиве» подтасованы таким образом, что у читателя создается впечатление, будто Вильсон в начале 1918 г. действительно выступал против японской интервенции.

      Только в 1940 г. государственный департамент опубликовал (и то лишь частично) секретные документы, проливающие свет на истинные действия американскою правительства по развязыванию иностранного вторжения на Дальний Восток. Эти материалы увидели свет во втором томе так называемых «документов Лансинга».

      Важная задача советских историков — разоблачение двуличной дипломатии США, выявление ее организующей роли в развязывании иностранной интервенции на Дальнем Востоке, к сожалению, до сих пор не получила достаточного разрешения в исторических исследованиях, посвященных этой интервенции.

      *     *     *

      В своем обращении к народу 2 сентября 1945 г. товарищ Сталин говорил: «В 1918 году, после установления советского строя в нашей стране, Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к Советской стране Англии, Франции, Соединённых Штатов Америки и опираясь на них, — вновь напала на нашу страну, оккупировала Дальний Восток и четыре года терзала наш народ, грабила Советский Дальний Восток». [5] Это указание товарища Сталина о том, что Япония совершила нападение на Советскую Россию в 1918 г., опираясь на Англию, Францию и США, и служит путеводной нитью для историка, изучающего интервенцию на Дальнем Востоке. /34/

      5. Т. Millard. Democracy and the eastern question, N. Y., 1919; F. Schuman. American policy towards Russia since 1917, N. Y., 1928; W. Griawold. The far Eastern policy of the United States, N. Y., 1938.
      4. Papers relating to the foreign relations of the United States, 1918, Russia, v.v. I—III, Washington. 1931—1932. (В дальнейшем цит.: FR.)
      5. И. B. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза, М., 1949, стр. 205.

      Ленин еще в январе 1918 г. считался с возможностью совместного японо-американского выступления против нашей страны. «Говорят, — указывал он, — что, заключая мир, мы этим самым развязываем руки японцам и американцам, которые тотчас завладевают Владивостоком. Но, пока они дойдут только до Иркутска, мы сумеем укрепить нашу социалистическую республику». [6] Готовясь к выступлению на VII съезде партии, 8 марта 1918 г. Ленин писал: «Новая ситуация: Япония наступать хочет: «ситуация» архи-сложная... отступать здесь с д[огово]ром, там без дог[ово]ра». [7]

      В дальнейшем, объясняя задержку японского выступления, Ленин, как на одну из причин, указывал на противоречия между США и Японией. Однако Ленин всегда подчеркивал возможность сделки между империалистами этих стран для совместной борьбы против Советской России: «Американская буржуазия может стакнуться с японской...» [8] В докладе Ленина о внешней политике на объединенном заседании ВЦИК и Московского Совета 14 мая 1918 г. содержится глубокий анализ американо-японских империалистических противоречий. Этот анализ заканчивается предупреждением, что возможность сговора между американской и японской буржуазией представляет реальную угрозу для страны Советов. «Вся дипломатическая и экономическая история Дальнего Востока делает совершенно несомненным, что на почве капитализма предотвратить назревающий острый конфликт между Японией и Америкой невозможно. Это противоречие, временно прикрытое теперь союзом Японии и Америки против Германии, задерживает наступление японского империализма против России. Поход, начатый против Советской Республики (десант во Владивостоке, поддержка банд Семенова), задерживается, ибо грозит превратить скрытый конфликт между Японией и Америкой в открытую войну. Конечно, вполне возможно, и мы не должны забывать того, что группировки между империалистскими державами, как бы прочны они ни казались, могут быть в несколько дней опрокинуты, если того требуют интересы священной частной собственности, священные права на концессии и т. п. И, может быть, достаточно малейшей искры, чтобы взорвать существующую группировку держав, и тогда указанные противоречия не могут уже служить мам защитой». [9]

      Такой искрой явилось возобновление военных действий на восточном фронте и германское наступление против Советской республики в конце февраля 1918 г.

      Как известно, правительство США возлагало большие надежды на возможность обострения отношений между Советской Россией и кайзеровской Германией. В конце 1917 г. и в первые месяцы 1918 г. все усилия государственных деятелей США (от интриг посла в России Френсиса до широковещательных выступлений президента Вильсона) были направлены к тому, чтобы обещаниями американской помощи предотвратить выход Советской России из империалистической войны. /35/

      6. В. И. Ленин. Соч., т. XXII, стр. 201.
      7. Ленинский сборник, т. XI, стр. 65.
      8. В. И. Ленин. Соч., т. XXX, стр. 385.
      9. В. И. Ленин. Соч., т. XXIII, стр. 5. История новейшего времени содержит поучительные примеры того, что антагонизм между империалистическими державами не является помехой для развертывания антисоветской агрессин. Так было в годы гражданской войны, так было и в дни Мюнхена.

      Послание Вильсона к конгрессу 8 января 1918 г. и пресловутые «четырнадцать пунктов» имели в качестве одной из своих задач «выражением сочувствия и обещанием более существенной помощи» вовлечь Советскую республику в войну против Германии. [10] Хауз называл «пункты» Вильсона «великолепным оружием пропаганды». [11] Такого же мнения были и руководящие работники государственного департамента, положившие немало усилий на массовое распространение в России «четырнадцати пунктов» всеми пропагандистскими средствами.

      Ленин разгадал и разоблачил планы сокрушения Советской власти при помощи немецких штыков. В статье «О революционной фразе» он писал: «Взгляните на факты относительно поведения англо-французской буржуазии. Она всячески втягивает нас теперь в войну с Германией, обещает нам миллионы благ, сапоги, картошку, снаряды, паровозы (в кредит... это не «кабала», не бойтесь! это «только» кредит!). Она хочет, чтобы мы теперь воевали с Германией.

      Понятно, почему она должна хотеть этого: потому, что, во-первых, мы оттянули бы часть германских сил. Потому, во-вторых, что Советская власть могла бы крахнуть легче всего от несвоевременной военной схватки с германским империализмом». [12]

      В приведенной цитате речь идет об англичанах и французах. Однако с полным правом ленинскую характеристику империалистической политики в отношении выхода Советской России из войны можно отнести и к Соединенным Штатам. Правомерность этого становится еще более очевидной, если сравнить «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионистского мира», написанные Лениным 7 января 1918 г., с подготовительными набросками к этим тезисам. Параграф 10 тезисов опровергает довод против подписания мира, заключающийся в том, что, подписывая мир, большевики якобы становятся агентами германского империализма: «...этот довод явно неверен, ибо революционная война в данный момент сделала бы нас, объективно, агентами англо-французского империализма...» [13] В подготовительных заметках этот тбзис сформулирован: «объект[ивно] = агент Вильсона...» [14] И Вильсон являлся олицетворением американского империализма. .

      Попытка американских империалистов столкнуть Советскую Россию с кайзеровской Германией потерпела крах. Однако были дни, когда государственным деятелям Соединенных Штатов казалось, что их планы близки к осуществлению.

      10 февраля 1918 г. брестские переговоры были прерваны. Троцкий, предательски нарушив данные ему директивы, не подписал мирного договора с Германией. Одновременно он сообщил немцам, что Советская республика продолжает демобилизацию армии. Это открывало немецким войскам дорогу на Петроград. 18 февраля германское командование начало наступление по всему фронту.

      В эти тревожные для русского народа дни враги Советской России разработали коварный план удушения социалистического государства. Маршал Фош в интервью с представителем газеты «Нью-Йорк Таймс» /36/

      10. Архив полковника Хауза, т. III, стр. 232.
      11. Там же, т. IV, стр. 118.
      12. В. И. Ленин. Соч., т. XXII, стр. 268.
      13. Там же, стр. 195.
      14. Ленинский сборник, т. XI, стр. 37.

      сформулировал его следующим образом: Германия захватывает Россию, Америка и Япония должны немедленно выступить и встретить немцев в Сибири. [15]

      Этот план был предан гласности французским маршалом. Однако авторы его и главные исполнители находились в Соединенных Штатах. Перспектива сокрушения Советской власти комбинированным ударом с запада и востока была столь заманчивой, что Вильсон начал развязывать японскую интервенцию, торжественно заверяя в то же время о «дружеских чувствах» к русскому народу.

      В 1921 г. Лансинг составил записку, излагающую историю американско-японских переговоров об интервенции. Он писал для себя, поэтому не облекал мысли в витиеватые и двусмысленные дипломатические формулы: многое в этой записке названо своими именами. Относительно позиции США в конце февраля 1918 г. там сказано: «То, что Япония пошлет войска во Владивосток и Харбин, казалось одобренным (accepted) фактом». [16] В Вашингтоне в эти дни немецкого наступления на Петроград считали, что власти большевиков приходит конец. Поэтому решено было устранить возможные недоразумения и информировать союзные державы о согласии США на японское вооруженное выступление против Советской России.

      18 февраля, в тот день, когда германские полчища ринулись на Петроград, в Верховном совете Антанты был поднят вопрос о посылке иностранных войск на Дальний Восток. Инициатива постановки этого вопроса принадлежала американскому представителю генералу Блиссу. Было решено предоставить Японии свободу действий против Советской России. Союзники согласились, — говорилось в этом принятом документе — так называемой совместной ноте №16, — в том, что «1) оккупация Сибирской железной дороги от Владивостока до Харбина, включая оба конечных пункта, дает военные выгоды, которые перевешивают возможный политический ущерб, 2) рекомендованная оккупация должна осуществляться японскими силами после получении соответствующих гарантий под контролем союзной миссии». [17]

      Действия Блисса, подписавшего этот документ в качестве официального представителя Соединенных Штатов, получили полное одобрение американского правительства.

      В Вашингтоне стало известно, что Япония закончила последние приготовления и ее войска готовы к вторжению на Дальний Восток. [18] Государственные деятели США начинают форсировать события. 27 февраля Лансинг беседовал в Вашингтоне с французским послом. Последний сообщил, что японское правительство намеревается, начав интервенцию, расширить военные операции вплоть до Уральского хребта. Лансинг ответил, что правительство США не примет участия в интервенции, однако против японской экспедиции возражать не будет.

      В тот же день Лансинг письмом доложил об этом Вильсону. Обращая особое внимание на обещание японцев наступать до Урала, он писал: «поскольку это затрагивает наше правительство, то мне кажется, что все, что от нас потребуется, это создание практической уверенности в том, что с нашей стороны не последует протеста против этого шага Японии». [19] /37/

      15. «Information», 1 марта 1918 г.
      16. The Lansing papers, v. II, p. 394.
      17. Там же, стр. 272.
      18. FR, v. II, p. 56.
      19. The Lansing papers, v. II, p. 355.

      Для того, чтобы создать эту «практическую уверенность», Вильсон решил отправить в Японию меморандум об отношении США к интервенции. В меморандуме черным по белому было написано, что правительство Соединенных Штатов дает свое согласие на высадку японских войск на Дальнем Востоке. На языке Вильсона это звучало следующим образом: «правительство США не считает разумным объединиться с правительством Антанты в просьбе к японскому правительству выступить в Сибири. Оно не имеет возражений против того, чтобы просьба эта была принесена, и оно готово уверить японское правительство, что оно вполне доверяет ему в том отношении, что, вводя вооруженные силы в Сибирь, Япония действует в качестве союзника России, не имея никакой иной цели, кроме спасения Сибири от вторжения армий Германии и от германских интриг, и с полным желанием предоставить разрешение всех вопросов, которые могут воздействовать на неизменные судьбы Сибири, мирной конференции». [20] Последняя оговорка, а именно тот факт, что дальнейшее решение судьбы Сибири Вильсон намеревался предоставить международной конференции, свидетельствовала о том, что США собирались использовать Японию на Дальнем Востоке лишь в качестве жандарма, который должен будет уйти, исполнив свое дело. Япония, как известно, рассматривала свою роль в Азии несколько иначе.

      Совместные действия против Советской республики отнюдь не устраняли японо-американского соперничества. Наоборот, борьба за новые «сферы влияния» (именно так рисовалась американцам будущая Россия) должна была усилить это соперничество. Перспектива захвата Сибири сильной японской армией вызывала у военных руководителей США невольный вопрос: каким образом удастся впоследствии выдворить эту армию из областей, на которые претендовали американские капиталисты. «Я часто думаю, — писал генерал Блисс начальнику американского генерального штаба Марчу, — что эта война, вместо того чтобы быть последней, явится причиной еще одной. Японская интервенция открывает путь, по которому придет новая война». [21] Это писалось как раз в те дни, когда США начали провоцировать Японию на военное выступление против Советской России. Вопрос о японской интервенции ставил, таким образом, перед американскими политиками проблему будущей войны с Японией. Интересы «священной частной собственности», ненависть к Советскому государству объединили на время усилия двух империалистических хищников. Более осторожный толкал на опасную авантюру своего ослепленного жадностью собрата, не забывая, однако, о неизбежности их будущего столкновения, а быть может, даже в расчете на это столкновение.

      Составитель «Архива Хауза» постарался создать впечатление, будто февральский меморандум был написан Вильсоном «под непрерывным давлением со стороны французов и англичан» и являлся в биографии президента чем-то вроде досадного недоразумения, проявлением слабости и т. п. Изучение «документов Лансинга» дает возможность сделать иное заключение: это был один из немногих случаев, когда Вильсон в стремлении форсировать события выразился более или менее откровенно.

      1 марта 1918 г. заместитель Лансинга Полк пригласил в государственный департамент послов Англии и Франции и ознакомил их с /38/

      20. The Lansing papers, v. II, p. 355 См. также «Архив полковника Хауза» т. III, стр. 294.
      21. С. March. Nation at war, N. Y., 1932, p. 115.

      текстом меморандума. Английскому послу было даже разрешено снять копию. Это означала, в силу существовавшего тогда англо-японского союза, что текст меморандума станет немедленно известен в Токио. Так, без официального дипломатического акта вручения ноты, правительство СЛИЛ допело до сведения японского правительства свою точку зрения. Теперь с отправкой меморандума можно было не спешить, тем более что из России поступали сведения о возможности подписания мира с немцами.

      5 марта Вильсон вызвал к себе Полка (Лансинг был в это время в отпуске) и вручил ему для немедленной отправки в Токио измененный вариант меморандума. Полк прочитал его и изумился: вместо согласия на японскую интервенцию в ноте содержались возражения против нее. Однако, поговорив с президентом, Полк успокоился. Свое впечатление, вынесенное из разговора с Вильсоном, Полк изложил в письме к Лансингу. «Это — изменение нашей позиции,— писал Полк,— однако, я не думаю, что это существенно повлияет на ситуацию. Я слегка возражал ему (Вильсону. — А. Г.), но он сказал, что продумал это и чувствует, что второе заявление абсолютно необходимо... Я не думаю, что японцы будут вполне довольны, однако это (т. е. нота.— Л. Г.) не является протестом. Таким образом, они могут воспринять ее просто как совет выступить и делать все, что им угодно». [22]

      Таким же образом оценил впоследствии этот документ и Лансинг. В его записке 1921 г. по этому поводу говорится: «Президент решил, что бессмысленно выступать против японской интервенции, и сообщил союзным правительствам, что Соединенные Штаты не возражают против их просьбы, обращенной к Японии, выступить в Сибири, но Соединенные Штаты, в силу определенных обстоятельств, не могут присоединиться к этой просьбе. Это было 1 марта. Четыре дня спустя Токио было оповещено о точке зрения правительства Соединенных Штатов, согласно которой Япония должна была заявить, что если она начнет интервенцию в Сибирь, она сделает это только как союзник России». [23]

      Для характеристики второго варианта меморандума Лансинг отнюдь не употребляет слово «протест», ибо по сути дела вильсоновский документ ни в какой мере не являлся протестом. Лансинг в своей записке не только не говорит об изменении позиции правительства США, но даже не противопоставляет второго варианта меморандума первому, а рассматривает их как последовательные этапы выражения одобрения действиям японского правительства по подготовке вторжения.

      Относительно мотивов, определивших замену нот, не приходится гадать. Не столько вмешательство Хауза (как это можно понять из чтения его «архива») повлияло на Вильсона, сколько телеграмма о подписании Брестского мира, полученная в Вашингтоне вечером 4 марта. Заключение мира между Германией и Советской Россией смешало все карты Вильсона. Немцы остановились; останавливать японцев Вильсон не собирался, однако для него было очень важно скрыть свою роль в развязывании японской интервенции, поскольку предстояло опять разыгрывать из себя «друга» русского народа и снова добиваться вовлечения России в войну с Германией. [24] Японцы знали от англичан /39/

      22. The Lansing papers, v. II, p. 356. (Подчеркнуто мной. — Л. Г.).
      23. Там же, стр. 394.

      истинную позицию США. Поэтому, полагал Вильсон, они не сделают неверных выводов, даже получив ноту, содержащую утверждения, противоположные тому, что им было известно. В случае же проникновения сведений в печать позиция Соединенных Штатов будет выглядеть как «вполне демократическая». Вильсон решился на дипломатический подлог. «При чтении, — писал Полк Лансингу, — вы, вероятно, увидите, что повлияло на него, а именно соображения относительно того, как будет выглядеть позиция нашего правительства в глазах демократических народов мира». [25]

      Как и следовало ожидать, японцы поняли Вильсона. Зная текст первою варианта меморандума, они могли безошибочно читать между строк второго. Министр иностранных дел Японии Мотоко, ознакомившись с нотой США, заявил не без иронии американскому послу Моррису, что он «высоко оценивает искренность и дружеский дух меморандума». [26] Японский поверенный в делах, посетивший Полка, выразил ему «полное удовлетворение тем путем, который избрал государственный департамент». [27] Наконец, 19 марта Моррису был вручен официальный ответ японского правительства на меморандум США. По казуистике и лицемерию ответ не уступал вильсоновским документам. Министерство иностранных дел Японии выражало полное удовлетворение по поводу американского заявления и снова ехидно благодарило за «абсолютную искренность, с которой американское правительство изложило свои взгляды». С невинным видом японцы заявляли, что идея интервенции родилась не у них, а была предложена им правительствами стран Антанты. Что касается существа вопроса, то, с одной стороны, японское правительство намеревалось, в случае обострения положения /40/

      24. Не прошло и недели, как Вильсон обратился с «приветственной» телеграммой к IV съезду Советов с намерением воспрепятствовать ратификации Брестского мира. Это было 11 марта 1918 г. В тот же день государственный департамент направил Френсису для ознакомления Советского правительства (неофициальным путем, через Робинса) копию меморандума, врученного 5 марта японскому правительству, а также представителям Англии, Франции и Италии. Интересно, что на копии, посланной в Россию, в качестве даты написания документа было поставлено «3 марта 1918 г.». В американской правительственной публикации (FR, v. II, р. 67) утверждается, что это было сделано «ошибочно». Зная методы государственного департамента, можно утверждать, что эта «ошибка» была сделана умышленно, с провокационной целью. Для такого предположения имеются достаточные основания. Государственный департамент направил копию меморандума в Россию для того, чтобы ввести в заблуждение советское правительство, показать США «противником» японской интервенции. Замена даты 5 марта на 3 марта могла сделать документ более «убедительным»: 1 марта в Вашингтоне еще не знали о подписании Брестского мира, следовательно меморандум, составленный в этот день, не мог являться следствием выхода Советской России из империалистической войны, а отражал «демократическую позицию» Соединенных Штатов.
      Несмотря на все ухищрения Вильсона, планы американских империалистов не осуществились — Брестский мир был ратифицирован. Советская Россия вышла из империалистической войны.
      23. Махинации Вильсона ввели в заблуждение современное ему общественное мнение Америки. В свое время ни текст двух вариантов меморандума, ни даже сам факт его вручения не были преданы гласности. В газетах о позиции США в отношении японской интервенции появлялись противоречивые сообщения. Только через два года журналист Линкольн Колькорд опубликовал текст «секретного» американского меморандума, отправленного 5 марта 1918 г. в Японию (журнал «Nation» от 21 февраля 1920 г.). Вопрос казался выясненным окончательно. Лишь много лет спустя было опубликовано «второе дно» меморандума — его первый вариант.
      26. FR, v II, р. 78.
      27. Там же, стр. 69.

      на Дальнем Востоке, выступить в целях «самозащиты», а с другой стороны, в японской ноте содержалось обещание, что ни один шаг не будет предпринт без согласия США.

      Лансингу тон ответа, вероятно, показался недостаточно решительнным. Он решил подтолкнуть японцев на более активные действия против Советской России. Через несколько часов после получения японской ноты он уже телеграфировал в Токио Моррису: «Воспользуйтесь, пожалуйста, первой подходящей возможностью и скажите к о н ф и д е н ц и а л ь н о министру иностранных дел, что наше правительство надеется самым серьезным образом на понимание японским правительством того обстоятельства, что н а ш а позиция в от н о ш е н и и п о с ы л к и Японией экспедиционных сил в Сибирь н и к о и м образом не основывается на подозрении п о п о в о д у мотивов, которые заставят японское правительство совершить эту акцию, когда она окажется уместной. Наоборот, у нас есть внутренняя вера в лойяльность Японии по отношению к общему делу и в ее искреннее стремление бескорыстно принимать участие в настоящей войне.

      Позиция нашего правительства определяется следующими фактами: 1) информация, поступившая к нам из различных источников, дает нам возможность сделать вывод, что эта акция вызовет отрицательную моральную реакцию русского народа и несомненно послужил на пользу Германии; 2) сведения, которыми мы располагаем, недостаточны, чтобы показать, что военный успех такой акции будет достаточно велик, чтобы покрыть моральный ущерб, который она повлечет за собой». [29]

      В этом документе в обычной для американской дипломатии казуистической форме выражена следующая мысль: США не будут возлежать против интервенции, если они получат заверение японцев в том, что последние нанесут Советской России тщательно подготовленный удар, достаточно сильный, чтобы сокрушить власть большевиков. Государственный департамент активно развязывал японскую интервенцию. Лансинг спешил предупредить Токио, что США не только поддерживают план японского вторжения на Дальний Восток, но даже настаивают на том, чтобы оно носило характер смертельного удара для Советской республики. Это была установка на ведение войны чужими руками, на втягивание в военный конфликт своего соперника. Возможно, что здесь имел место также расчет и на будущее — в случае провала антисоветской интервенции добиться по крайней мере ослабления и компрометации Японии; однако пока что государственный Департамент и японская военщина выступали в трогательном единении.

      Лансинг даже старательно подбирал предлог для оправдывания антисоветского выступления Японии. Давать согласие на вооруженное вторжение, не прикрыв его никакой лицемерной фразой, было не в правилах США. Ощущалась острая необходимость в какой-либо фальшивке, призванной отвлечь внимание от агрессивных замыслов Японии и США. Тогда в недрах государственного департамента родился миф о германской угрозе Дальнему Востоку. Лансингу этот миф казался весьма подходящим. «Экспедиция против немцев, — писал он Вильсону, — /41/

      28. Там же, стр. 81.
      29. Там же, стр. 82. (Подчеркнуто иной. — А. Г.)

      совсем иная вещь, чем оккупация сибирской железной дороги с целью поддержания порядка, нарушенного борьбой русских партий. Первое выглядит как законная операция против общего врага» [80].

      Руководители государственного департамента толкали своих представителей в России и Китае на путь лжи и дезинформации, настойчиво требуя от них фабрикации фальшивок о «германской опасности».

      Еще 13 февраля Лансинг предлагает американскому посланнику в Китае Рейншу доложить о деятельности немецких и австрийских военнопленных. [31] Ответ Рейнша, однако, был весьма неопределенным и не удовлетворил государственный департамент. [32] Вашингтон снова предложил посольству в Пекине «проверить или дополнить слухи о вооруженных немецких пленных». [33] Из Пекина опять поступил неопределенный ответ о том, что «военнопленные вооружены и организованы». [34] Тогда заместитель Лансинга Полк, не полагаясь уже на фантазию своих дипломатов, направляет в Пекин следующий вопросник: «Сколько пленных выпущено на свободу? Сколько пленных имеют оружие? Где они получили оружие? Каково соотношение между немцами и австрийцами? Кто руководит ими? Пришлите нам также и другие сведения, как только их добудете, и продолжайте, пожалуйста, присылать аналогичную информацию». [35] Но и на этот раз информация из Пекина оказалась бледной и невыразительной. [36]

      Гораздо большие способности в искусстве клеветы проявил американский консул Мак-Говен. В cвоей телеграмме из Иркутска 4 марта он нарисовал живописную картину немецкого проникновения в Сибирь»: «12-го проследовал в восточном направлении поезд с военнопленными и двенадцатью пулеметами; две тысячи останавливались здесь... Надежный осведомитель сообщает, что прибыли германские генералы, другие офицеры... (пропуск), свыше тридцати саперов, генеральный штаб ожидает из Петрограда указаний о разрушении мостов, тоннелей и об осуществлении плана обороны. Немецкие, турецкие, австрийские офицеры заполняют станцию и улицы, причем признаки их воинского звания видны из-под русских шинелей. Каждый военнопленный, независимо от того, находится ли он на свободе или в лагере; имеет винтовку» [37].

      Из дипломатических донесений подобные фальшивки переходили в американскую печать, которая уже давно вела злобную интервенционистскую кампанию.

      Тем временем во Владивостоке происходили события, не менее ярко свидетельствовавшие об истинном отношении США к подготовке японского десанта. /42/

      30. The Lansing papers, v. II; p. 358.
      31. FR, v. II, p. 45.
      32. Там же, стр. 52.
      33. Там же, стр. 63.
      34. Там же, стр. 64.
      36. Там же, стр. 66.
      36. Там же, стр. 69.
      37. Russiafn-American Relations, p. 164. Американские представители в России находились, как известно, в тесной связи с эсерами. 12 марта из Иркутска член Сибирской областной думы эсер Неупокоев отправил «правительству автономной Сибири» письмо, одно место, в котором удивительно напоминает телеграмму Мак-Говена: «Сегодня прибыло 2.000 человек австрийцев, турок, славян, одетых в русскую форму, вооружены винтовками и пулеметами и проследовали дальше на восток». («Красный архив», 1928, т. 4 (29), стр. 95.) Вполне возможно, что именно эсер Неупокоев был «надежным осведомителем» Мак-Говена.

      12 января во Владивостокском порту стал на якорь японский крейсер «Ивами». Во Владивостокский порт раньше заходили военные суда Антанты (в том числе и американский крейсер «Бруклин»). [38] В данном случае, вторжение «Ивами» являлось явной и прямой подготовкой к агрессивным действиям.

      Пытаясь сгладить впечатление от этого незаконного акта, японский консул выступил с заявлением, что его правительство послало военный корабль «исключительно с целью защиты своих подданных».

      Владивостокский Совет заявил решительный протест против вторжения японского военного корабля в русский порт. Относительно того, что крейсер «Ивами» якобы послан для защиты японских подданных, Совет заявил следующее: «Защита всех жителей, проживающих на территории Российской республики, является прямой обязанностью российских властей, и мы должны засвидетельствовать, что за 10 месяцев революции порядок в городе Владивостоке не был нарушен». [39]

      Адвокатами японской агрессии выступили американский и английский консулы. 16 января они направили в земскую управу письмо, в котором по поводу протеста местных властей заявлялось: «Утверждение, содержащееся в заявлении относительно того, что общественный порядок во Владивостоке до сих пор не был нарушен, мы признаем правильным. Но, с другой стороны, мы считаем, что как в отношении чувства неуверенности у стран, имеющих здесь значительные материальные интересы, так и в отношении того направления, в кагором могут развиваться события в этом районе, политическая ситуация в настоящий момент дает право правительствам союзных стран, включая Японию, принять предохранительные меры, которые они сочтут необходимыми для защиты своих интересов, если последним будет грозить явная опасность». [40]

      Таким образом, американский и английский консулы встали на защиту захватнических действий японской военщины. За месяц до того, как Вильсон составил свой первый меморандум об отношении к интервенции, американский представитель во Владивостоке принял активное участие в подготовке японской провокации.

      Задача консулов заключалась теперь в том, чтобы создать картину «нарушения общественного порядка» во Владивостоке, «слабости местных властей» и «необходимости интервенции». Для этого по всякому поводу, даже самому незначительному, иностранные консулы обращались в земскую управу с протестами. Они придирались даже к мелким уголовным правонарушениям, столь обычным в большом портовом городе, изображая их в виде событий величайшей важности, требующих иностранного вмешательства.

      В начале февраля во Владивостоке состоялось совещание представителей иностранной буржуазии совместно с консулами. На совещании обсуждался вопрос о борьбе с «анархией». Затем последовали протесты консульского корпуса против ликвидации буржуазного самоуправления в городе, против рабочего контроля за деятельностью порта и таможни, /43/

      38. «Бруклин» появился во Владивостокском порту 24 ноября 1917 г.— накануне выборов в Учредительное собрание. Американские пушки, направленные на город, должны были предрешить исход выборов в пользу буржуазных партий. Однако этот агрессивный демарш не дал желаемых результатов: по количеству поданных голосов большевики оказались сильнейшей политической партией во Владивостоке.
      39. «Известия Владивостокского совета рабочих и солдатских депутатов», 4 (17) января 1918 г.
      40. Japanese agression in the Russian Far East Extracts from the Congressional Record. March 2, 1922. In the Senate of the United States, Washington, 1922, p. 7.

      против действий Красной гвардии и т. д. Американский консул открыто выступал против мероприятий советских властей и грозил применением вооруженной силы. [41] К этому времени во Владивостокском порту находилось уже четыре иностранных военных корабля: американский, английский и два японских.

      Трудящиеся массы Владивостока с возмущением следили за провокационными действиями иностранных консулов и были полны решимости с оружием в руках защищать Советскую власть. На заседании Владивостокского совета было решенo заявить о готовности оказать вооруженное сопротивление иностранной агрессии. Дальневосточный краевой комитет Советов отверг протесты консулов как совершенно необоснованные, знаменующие явное вмешательство во внутренние дела края.

      В марте во Владивостоке стало известно о контрреволюционных интригах белогвардейской организации, именовавшей себя «Временным правительством автономной Сибири». Эта шпионская группа, возглавленная веерами Дербером, Уструговым и др., добивалась превращения Дальнего Востока и Сибири в колонию Соединенных Штатов и готовила себя к роли марионеточного правительства этой американской вотчины.

      Правительство США впоследствии утверждало, будто оно узнало о существовании «сибирского правительства» лишь в конце апреля 1918 г. [49] На самом деле, уже в марте американский адмирал Найт находился в тесном контакте с представителями этой подпольной контрреволюционной организации. [41]

      29 марта Владивостокская городская дума опубликовала провокационное воззвание. В этом воззвании, полном клеветнических нападок на Совет депутатов, дума заявляла о своем бессилии поддерживать порядок в городе. [41] Это был документ, специально рассчитанный на создание повода для высадки иностранного десанта. Атмосфера в городе накалилась: «Владивосток буквально на вулкане», — сообщал за границу одни из агентов «сибирского правительства». [45]

      Японские войска высадились во Владивостоке 5 апреля 1918 г. В этот же день был высажен английский десант. Одновременно с высадкой иностранных войск начал в Манчжурии свое новое наступление на Читу бандит Семенов. Все свидетельствовало о предварительном сговоре, о согласованности действий всех контрреволюционных сил на Дальнем Востоке.

      Поводом для выступления японцев послужило, как известно, убийство японских подданных во Владивостоке. Несмотря на то, что это была явная провокация, руководители американской внешней политики ухватились за нее, чтобы «оправдать» действия японцев и уменьшить «отрицательную моральную реакцию» в России. Лживая японская версия была усилена в Вашингтоне и немедленно передана в Вологду послу Френсису.

      Американский консул во Владивостоке передал по телеграфу в государственный департамент: «Пять вооруженных русских вошли в японскую контору в центре города, потребовали денег. Получив отказ, стреляли в трех японцев, одного убили и других серьез-/44/

      41. FR, v. II, р. 71.
      42. Russian-American Relations, p. 197.
      43. «Красный архив», 1928, т. 4 (29), стр. 97.
      44. «Известия» от 7 апреля 1918 г.
      45. «Красный архив», 1928, т. 4 (29). стр. 111.

      но ранили». [46] Лансинг внес в это сообщение свои коррективы, после чего оно выглядело следующим образом: «Пять русских солдат вошли в японскую контору во Владивостоке и потребовали денег. Ввиду отказа убили трех японцев». [47] В редакции Лансинга ответственность за инцидент ложилась на русскую армию. При всей своей незначительности эта деталь очень характерна: она показывает отношение Лансинга к японскому десанту и разоблачает провокационные методы государственного департамента.

      Правительство США не сочло нужным заявить даже формальный протест против японского выступления. Вильсон, выступая на следующий день в Балтиморе, в речи, посвященной внешнеполитическим вопросам, ни единым словом не обмолвился о десанте во Владивостоке. [48]

      Добившись выступления Японии, США пытались продолжать игру в «иную позицию». Военный «корабль США «Бруклин», стоявший во Владивостокском порту, не спустил на берег ни одного вооруженного американского солдата даже после высадки английского отряда. В русской печати американское посольство поспешило опубликовать заявление о том, что Соединенные Штаты непричастны к высадке японского десанта. [49]

      Американские дипломаты прилагали все усилия, чтобы изобразить японское вторжение в советский город как незначительный эпизод, которому не следует придавать серьезного значения. Именно так пытался представить дело американский консул представителям Владивостокского Совета. [50] Посол Френсис устроил специальную пресс-конференцию, на которой старался убедить журналистов в том, что советское правительство и советская пресса придают слишком большое значение этой высадке моряков, которая в действительности лишена всякого политического значения и является простой полицейской предосторожностью. [51]

      Однако американским дипломатам не удалось ввести в заблуждение Советскую власть. 7 апреля В. И. Ленин и И. В. Сталин отправили во Владивосток телеграмму с анализом обстановки и практическими указаниями городскому совету. «Не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать, — говорилось в телеграмме. — Это неизбежно. Им помогут вероятно все без изъятия союзники». [52] Последующие события оправдали прогноз Ленина и Сталина.

      Советская печать правильно оценила роль Соединенных Штатов в развязывании японского выступления. В статье под заголовком: «Наконец разоблачились» «Известия» вскрывали причастность США к японскому вторжению. [53] В обзоре печати, посвященном событиям на Дальнем Востоке, «Известия» приводили откровенное высказывание представителя американского дипломатического корпуса. «Нас, американцев, — заявил он, — сибирские общественные круги обвиняют в том, что мы будто бы связываем руки /45/

      46. FR, v. II, p. 99. (Подчеркнуто мною. — А. Г.)
      47. Там же, стр. 100. (Подчеркнуто мною. — А. Г.)
      48. Russian-American Relations, p. 190.
      49. «Известия» от 11 апреля 1918 г.
      50. «Известия» от 12 апреля 1918 г.
      51. «Известия» от 13 апреля 1918 г.
      52. «Документы по истории гражданской войны в СССР», т. 1940, стр. 186.
      53. «Известия» от 10 апреля 1918 г.

      большевизма. Дело обстоит, конечно, не так». [54]

      Во Владивостоке при обыске у одного из членов «сибирского правительства» были найдены документы, разоблачавшие контрреволюционный заговор на Дальнем Востоке. В этом заговоре были замешаны иностранные консулы и американский адмирал Найт. [55]

      Советское правительство направило эти компрометирующие документы правительству Соединенных Штатов и предложило немедленно отозвать американского консула во Владивостоке, назначить расследование о причастности американских дипломатических представителей к контрреволюционному заговору, а также выяснить отношение правительства США к советскому правительству и ко всем попыткам официальных американских представителей вмешиваться во внутреннюю жизнь России. [56] В этой ноте нашла выражение твердая решимость советского правительства пресечь все попытки вмешательства во внутреннюю жизнь страны, а также последовательное стремление к мирному урегулированию отношений с иностранными державами. В последнем, однако, американское правительство не было заинтересовано. Соединенные Штаты развязывали военный конфликт. /46/

      54 «Известия» от 27 апреля 1913 г. (Подчеркнуто мной.— А. Г.)
      55. «Известия» от 25 апреля 1918 г.
      56. Russiain-American Relations, p. 197.

      Исторические записки. Л.: Изд-во Акад. наук СССР. Т. 33. Отв. ред. Б. Д. Греков. - 1950. С. 33-46.
    • Кирасиры, конные аркебузиры, карабины и прочие
      Автор: hoplit
      George Monck. Observations upon Military and Political Affairs. Издание 1796 года. Первое было в 1671-м, книга написана в 1644-6 гг.
      "Тот самый" Монк.

       
      Giorgio Basta. Il gouerno della caualleria leggiera. 1612.
      Giorgio Basta. Il mastro di campo. 1606.

       
      Sir James Turner. Pallas armata, Military essayes of the ancient Grecian, Roman, and modern art of war written in the years 1670 and 1671. 1683. Оглавление.
      Lodovico Melzo. Regole militari sopra il governo e servitio particolare della cavalleria. 1611
    • Психология допроса военнопленных
      Автор: Сергий
      Не буду давать никаких своих оценок.
      Сохраню для истории.
      Вот такая книга была издана в 2013 году Украинской военно-медицинской академией.
      Автор - этнический русский, уроженец Томска, "негражданин" Латвии (есть в Латвии такой документ в зеленой обложке - "паспорт негражданина") - Сыропятов Олег Геннадьевич
      доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр, психотерапевт высшей категории.
      1997 (сентябрь) по июнь 2016 года - профессор кафедры военной терапии (по курсам психиатрии и психотерапии) Военно-медицинского института Украинской военно-медицинской академии.
      О. Г. Сыропятов
      Психология допроса военнопленных
      2013
      книга доступна в сети (ссылку не прикрепляю)
      цитата:
      "Согласно определению пыток, существование цели является существенным для юридической квалификации. Другими словами, если нет конкретной цели, то такие действия трудно квалифицировать как пытки".

    • Асташов А.Б. Борьба за людские ресурсы в Первой мировой войне: мобилизация преступников в Русскую армию // Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества / ред.-сост. К. А. Пахалюк. — Москва; Яуза-каталог, 2021. — С. 217-238.
      Автор: Военкомуезд
      Александр Борисович
      АСТАШОВ
      д-р ист. наук, профессор
      Российского государственного
      гуманитарного университета
      БОРЬБА ЗА ЛЮДСКИЕ РЕСУРСЫ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ: МОБИЛИЗАЦИЯ ПРЕСТУПНИКОВ В РУССКУЮ АРМИЮ
      Аннотация. Автор рассматривает проблему расширения людских ресурсов в Первой мировой войне — первой тотальной войне XX в. В статье исследуется политика по привлечению в русскую армию бывших осужденных преступников: основные этапы, объемы и различные категории привлеченного контингента, ключевые аргументы о необходимости применяемых приемов и мер, общий успех и причины неудач. Работа основана на впервые привлеченных архивных материалах. Автор приходит к выводу о невысокой эффективности предпринятых усилий по задействованию такого специфического контингента, как уголовники царских тюрем. Причины кроются в сложности условий мировой войны, специфике социально-политической ситуации в России, вынужденном характере решения проблемы массовой мобилизации в период назревания и прохождения революционного кризиса, совпавшего с гибелью русской армии.
      Ключевые слова: тотальная война, людские ресурсы в войне, русская армия, преступники, морально-политическое состояние армии, армейская и трудовая дисциплина на войне, борьба с деструктивными элементами в армии. /217/
      Использование человеческих ресурсов — один из важнейших вопросов истории мировых войн. Первая мировая, являющаяся первым тотальным военным конфликтом, сделала актуальным привлечение к делу обороны всех групп населения, включая те, которые в мирной ситуации считаются «вредными» для общества и изолируются. В условиях всеобщего призыва происходит переосмысление понятий тягот и лишений: добропорядочные граждане рискуют жизнью на фронте, переносят все перипетии фронтового быта, в то время как преступники оказываются избавленными от них. Такая ситуация воспринималась в обществе как несправедливая. Кроме решения проблемы равного объема трудностей для всех групп населения власти столкнулись, с одной стороны, с вопросом эффективного использования «преступного элемента» для дела обороны, с другой стороны — с проблемой нейтрализации негативного его влияния на армию.
      Тема использования бывших осужденных в русской армии мало представлена в отечественной историографии, исключая отдельные эпизоды на региональном материале [1]. В настоящей работе ставится вопрос использования в деле обороны различных видов преступников. В центре внимания — их разряды и характеристики; способы нейтрализации вредного влияния на рядовой состав; проблемы в обществе,
      1. Коняев Р. В. Использование людских ресурсов Омского военного округа в годы Первой мировой войны // Манускрипт. Тамбов, 2018. № 12. Ч. 2. С. 232. Никулин Д. О. Подготовка пополнения для действующей армии периода Первой мировой войны 1914-1918 гг. в запасных частях Омского военного округа. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Новосибирск, 2019. С. 228-229. /219/
      возникавшие в процессе решения этого вопроса; а также эффективность предпринятых мер как в годы войны, так и во время революции 1917 г. Работа написана на архивных материалах фонда Ставки главковерха, военного министерства и Главного штаба, а также на основе анализа информации, содержащейся в переписке различных инстанций, вовлеченных в эту деятельность. Все материалы хранятся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА).
      Проблема пополнения людских ресурсов решалась в зависимости от наличия и правового статуса имевшихся контингентов преступников. В России было несколько групп населения, которые по существовавшим законам не принимали участия в военных действиях. Это военнослужащие, отбывающие наказание по воинским преступлениям; лица, находившиеся под полицейским надзором по месту жительства, причем как административно высланные гражданскими властями в рамках Положения о государственной охране, так и высланные военными властями с театра военных действий согласно Правилам о военном положении; многочисленная группа подследственных или отбывающих наказание за мелкие преступления, не связанные с потерей гражданских прав, в т. ч. права на военную службу; значительная группа подследственных, а также отбывающих или отбывших наказание за серьезные преступления, связанные с потерей гражданских прав, в т. ч. и права на военную службу. /220/
      Впервые вопрос о привлечении уголовных элементов к несению службы в русской армии встал еще в годы русско-японской войны, когда на Сахалине пытались создать дружины из ссыльных каторжан. Опыт оказался неудачным. Среди каторжан было много людей старых, слабосильных, с физическими недостатками. Но главное — все они поступали в дружины не по убеждениям, не по желанию сразиться с врагом, а потому, что льготы, данные за службу, быстро сокращали обязательные сроки пребывания на острове, обеспечивали казенный паек и некоторые другие преимущества. В конечном счете пользы такие отряды в военном отношении не принесли и были расформированы, как только исчезла опасность высадки врага [1].
      В годы Первой мировой войны власти привлекали правонарушителей на военную службу в зависимости от исчерпания людских ресурсов и их пользы для дела обороны. В самом начале войны встал вопрос о судьбе находящихся в военно-тюремных учреждениях (военных тюрьмах и дисциплинарных батальонах) лиц, совершивших воинские преступления на военной службе еще до войны [2]. В Главном военно-судебном управлении (ГВСУ) считали, что обитатели военно-тюремных заведений совершили преступление большей частью по легкомыслию, недостаточному усвоению требований воинской дисциплины и порядка, под влиянием опьянения и т. п., и в массе своей не являлись закоренелыми преступниками и глубоко испорченными людьми. В связи с этим предполагалось применить к ним ст. 1429 Военно-судебного устава, согласно которой в районе театра военных действий при исполнении приговоров над военнослужащими применялись правила, позволявшие принимать их на службу, а после войны переводить в разряд штрафованных. Немедленное же приведение нака-
      1. Русско-Японская война. Т. IX. Ч. 2. Военные действия на острове Сахалине и западном побережье Татарского пролива. Работа военно-исторической комиссии по описанию Русско-Японской войны. СПб., 1910. С. 94; Российский государственный военно-исторический архив (далее — РГВИА). Ф. 2000. On. 1. Д. 1248. Л. 31-32 об. Доклад по мобилизационному отделению Главного управления генерального штаба (ГУГШ), 3 октября 1917 г.
      2. См. п. 1 таблицы категорий преступников. /221/
      зания в исполнение зависело от начальников частей, если они посчитают, что в силу испорченности такие осужденные лица могут оказывать вредное влияние на товарищей. С другой стороны, то же войсковое начальство могло сделать представление вышестоящему начальству о даровании смягчения наказания и даже совершенного помилования «в случае примерной храбрости в сражении, отличного подвига, усердия и примерного исполнения служебных обязанностей во время войны» военнослужащих, в отношении которых исполнение приговора отложено [1].
      23 июля 1914 г. император Николай II утвердил соответствующий доклад Военного министра —теперь заключенные военно-тюремных учреждений (кроме разряда «худших») направлялись в строй [2]. Такой же процедуре подлежали и лица, находящиеся под судом за преступления, совершенные на военной службе [3]. Из военно-тюремных учреждений уже в первые месяцы войны были высланы на фронт фактически все (свыше 4 тыс.) заключенные и подследственные (при списочном составе в 5 125 человек), а сам штат тюремной стражи подлежал расформированию и также направлению
      на военную службу [4]. Формально считалось, что царь просто приостановил дальнейшее исполнение судебных приговоров. Военное начальство с удовлетворением констатировало, что не прошло и месяца, как стали приходить письма, что такие-то бывшие заключенные отличились и награждены георгиевскими крестами [5].
      Летом 1915 г. в связи с большими потерями появилась идея послать в армию осужденных или состоящих под судом из состава гражданских лиц, не лишенных по закону права
      1. РГВИА. Ф. 1932. Оп. 2. Д. 326. Л. 1-2. Доклад ГВСУ, 22 июля 1914 г.
      2. РГВИА. Ф. 2126. Оп. 2. Д. 232. Л. 1 об. Правила о порядке постановления и исполнения приговоров над военнослужащими в районе театра военных действий. Прил. 10 к ст. 1429 Военно-судебного устава.
      3. Там же. ГВСУ — штаб войск Петроградского военного округа. См. 2-ю категорию преступников таблицы.
      4. Там же. Л. 3-4 об., 6 об., 10-11, 14-29. Переписка начальства военно-тюремных заведений с ГВСУ, 1914 г.
      5. РГВИА. Ф. 801. Оп. 30. Д. 14. Л. 42, 45 об. Данные ГВСУ по военно-тюремным заведениям, 1914 г. /222/
      защищать родину [1]. Еще ранее о такой возможности ходатайствовали сами уголовники, но эти просьбы были оставлены без ответа. В августе 1915 г. теперь уже Военное министерство и Главный штаб подняли этот вопрос перед начальником штаба Верховного Главнокомандующего (ВГК) генералом М. В. Алексеевым. Военное ведомство предлагало отправить в армию тех, кто пребывал под следствием или под судом, а также осужденных, находившихся уже в тюрьме и ссылке. Алексеев соглашался на такие меры, если будут хорошие отзывы тюремного начальства о лицах, желавших пойти на военную службу, и с условием распределения таких лиц по войсковым частям равномерно, «во избежание скопления в некоторых частях порочных людей» [2].
      Но оставались опасения фронтового командования по поводу претворения в жизнь планируемой меры в связи с понижением морального духа армии после отступления 1915 г. Прежде всего решением призвать «порочных людей» в ряды армии уничтожалось важнейшее условие принципа, по которому защита родины могла быть возложена лишь на достойных, а звание солдата являлось высоким и почетным. Военные опасались прилива в армию порочного элемента, могущего оказать разлагающее влияние на окружение нижних чинов, зачастую не обладающих достаточно устойчивыми воззрениями и нравственным развитием для противостояния вредному влиянию представителей преступного мира [3]. Это представлялось важным, «когда воспитательные меры неосуществимы, а надзор за каждым отдельным бойцом затруднителен». «Допущение в ряды войск лиц, не заслуживающих доверия по своим нравственным качествам и своим дурным примером могущих оказать растлевающее влияние, является вопросом, решение коего требует вообще особой осторожности и в особенности ввиду того, что среди офицеров состава армий имеется достаточный процент малоопыт-
      1. См. п. 5 таблицы категорий преступников.
      2. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 1067. Л. 230, 240-242а. Переписка дежурного генерала, начальника штаба ВГК, военного министерства и Главного штаба, 27-30 августа 1915 г., 8, 4 сентября 1915 г.
      3. Там же. Д. 805. Л. 17-18. /223/
      ных прапорщиков», — подчеркивало командование Юго-Западного фронта. Большое количество заявлений от бывших уголовников с просьбой принять их на военную службу не убеждало в своей искренности. Наоборот, такая отправка на фронт рассматривалась просто как шанс выйти на свободу. В армии вообще сомневались, что «питомцы тюрьмы или исправительных арестантских отделений в массе были бы проникнуты чувствами патриотизма», в то время как в такой войне дисциплинированность и стойкость являются основным залогом успешных боевых действий. Вред от таких порочных людей мог быть гораздо большим, нежели ожидаемая польза. По мнению начальника штаба Киевского военного округа, нижние чины из состава бывших заключенных будут пытаться уйти из армии через совершение нового преступления. Если их высылать в запасной батальон с тем, чтобы там держать все время войны, то, в сущности, такая высылка явится им своего рода наградой, т. к. их будут кормить, одевать и не пошлют на войну. Вместе с тем призыв уголовников засорит запасной батальон, и без того уже переполненный [1]. Другие представители фронтового командования настаивали в отказе прихода на фронт грабителей, особенно рецидивистов, профессиональных преступников, двукратно наказанных за кражу, мошенничество или присвоение вверенного имущества. Из этой группы исключались убийцы по неосторожности, а также лица по особому ходатайству тюремных властей.
      В целом фронтовое командование признало практическую потребность такой меры, которая заставляла «поступиться теоретическими соображениями», и в конечном счете согласилось на допущение в армию по особым ходатайствам порочных лиц, за исключением лишенных всех прав состояния [2]. Инициатива военного ведомства получила поддержку в Главном штабе с уточнением, чтобы из допущенных в войска были исключены осужденные за разбой, грабеж, вымогательство, присвоение и растрату чужого имущества, кражу
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 16.
      2. Там же. Л. 2-3. Начальники штаба Юго-Западного и Северного фронтов — дежурному генералу при ВТК, 19, 21 сентября 1915 г. /224/
      и мошенничество, ибо такого рода элемент «развращающе будет действовать на среду нижних чинов и, несомненно, будет способствовать развитию в армии мародерства» [1]. Вопрос этот вскоре был представлен на обсуждение в министерство юстиции и, наконец, императору в январе 1916 г. [2] Подписанное 3 февраля 1916 г. (в порядке статьи 87) положение Совета министров позволяло привлекать на военную службу лиц, состоящих под судом или следствием, а также отбывающих наказание по суду, за исключением тех, кто привлечен к суду за преступные деяния, влекущие за собою лишение всех прав состояния, либо всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, т. е. за наиболее тяжкие преступления [3]. Реально речь шла о предоставлении отсрочки наказания для таких лиц до конца войны. Но это не распространялось на нижние чины, относительно которых последовало бы требование их начальников о немедленном приведении приговоров над ними в исполнение [4]. После указа от 3 февраля 1916 г. увеличилось количество осужденных, просивших перевода на воинскую службу. Обычно такие ходатайства сопровождались типовым желанием «искупить свой проступок своею кровью за Государя и родину». Однако прошения осужденных по более тяжким статьям оставлялись без ответа [5].
      Одновременно подобный вопрос встал и относительно осужденных за воинские преступления на военной службе [6]. Предполагалось их принять на военные окопные, обозные работы, т. к. на них как раз допускались лица, лишенные воинского звания [7].
      Но здесь мнения командующих армиями разделились по вопросу правильного их использования для дела обороны. Одни командармы вообще были против использования таких
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 1067. Л. 242-242а; Д. 805. Л. 1.
      2. Там же. Д. 805. Л. 239, 249 об.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1221. Л. 1-2, 16-16 об.
      4. Там же. Л. 2 об.
      5. РГВИА. Ф. 1343. Оп. 2. Д. 247. Л. 189, 191.
      6. См. п. 2 таблицы категорий преступников.
      7. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 490. Выписка и заявления, поданные присяжными заседателями Екатеринбургского окружного суда на январской сессии 1916 г. /225/
      лиц в тылу армии, опасаясь, что военные преступники, особенно осужденные за побеги, членовредительство, мародерство и другие проступки, могли войти в контакт с нижними чинами инженерных организаций, дружин, запасных батальонов, работавших в тылу, оказывая на них не менее вредное влияние, чем если бы это было в войсковом районе. Главнокомандующий армиями Западного фронта также выступал против привлечения на военную службу осужденных приговорами судов к лишению воинского звания в тылу армии, мотивируя это тем же аргументом о «моральном влиянии» [1].
      Были и голоса за привлечение на работы для нужд армии лиц, лишенных по суду воинского звания, мотивированные мнением, что в любом случае они тем самым потратят время на то, чтобы заслужить себе прощение и сделаться выдающимися воинами [2]. В некоторых штабах полагали даже возможным использовать такой труд на самом фронте в тюремных мастерских или в качестве артелей подневольных чернорабочих при погрузке и разгрузке интендантских и других грузов в складах, на железных дорогах и пристанях, а также на полевых, дорожных и окопных работах. В конечном счете было признано необходимым привлечение бывших осужденных на разного рода казенные работы для нужд армии во внутренних губерниях империи, но с определенными оговорками. Так, для полевых работ считали возможным использовать только крупные партии таких бывших осужденных в имениях крупных землевладельцев, поскольку в мелких имениях это могло привести к грабежу крестьянских хозяйств и побегам [3].
      В начале 1916 г. министерство внутренних дел возбудило вопрос о принятии на действительную службу лиц, как состоящих под гласным надзором полиции в порядке положения
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 478-478 об. Дежурный генерал штаба армий Западного фронта, 17.4.1916 — дежурному генералу штаба ВГК.
      2. Там же. Л. 475. Начальник штаба Кавказской армии, 30 апреля 1916 г. — дежурному генералу штаба ВГК.
      3. Там же. Л. 474-474 об. Начальник штаба Западного фронта, 29 апреля 1916 г. — дежурному генералу штаба ВГК. /226/
      о Государственной охране, так и высланных с театра войны по распоряжению военных властей [1]. Проблема заключалась в том, что и те, и другие не призывались на военную службу до истечения срока надзора. Всего таких лиц насчитывалось 1,8 тыс. человек. Они были водворены в Сибири, в отдаленных губерниях Европейской России или состояли под надзором полиции в Европейской России в избранных ими местах жительства. В МВД считали, что среди поднадзорных, высланных в порядке Государственной охраны, много таких, которые не представляют никакой опасности для стойкости войск. Их можно было принять в армию, за исключением тех поднадзорных, пребывание которых в действующей армии по характеру их виновности могло бы представлять опасность для охранения интересов армии или жизни начальствующих лиц. К категории последних причисляли высланных за шпионаж, тайный перевод нарушителей границы (что близко соприкасалось со шпионажем), ярко проявленное германофильство, а также за принадлежность к военно-революционным, террористическим, анархическим и другим революционным организациям.
      Точное число лиц, высланных под надзор полиции военными властями с театра военных действий, согласно Правилам военного положения, не было известно. Но, по имевшимся сведениям, в Сибирь и отдаленные губернии Европейской России выслали свыше 5 тыс. человек. Эти лица признавались военными властями вредными для нахождения даже в тылу армии, и считалось, что допущение их на фронт зависит главным образом от Ставки. Но в тот момент в армии полагали, что они были высланы с театра войны, когда не состояли еще на военной службе. Призыв их в строй позволил бы обеспечить непосредственное наблюдение военного начальства, что стало бы полезным для их вхождения в военную среду и безвредно для дела, поскольку с принятием на действительную службу их социальное положение резко менялось. К тому же опасность привлечения вредных лиц из числа поднадзорных нейтрализовалась бы предварительным согласованием меж-
      1. См. п. 3 и 4 таблицы категорий преступников. /227/
      ду военными властями и губернаторами при рассмотрении дел конкретных поднадзорных перед их отправкой на фронт [1].
      Пытаясь решить проблему пребывания поднадзорных в армии, власти одновременно хотели, с одной стороны, привлечь в армию желавших искренне воевать, а с другой — устранить опасность намеренного поведения со стороны некоторых лиц в стремлении попасть под такой надзор с целью избежать военной службы. Была еще проблема в техническом принятии решения. При принудительном призыве необходим был закон, что могло замедлить дело. Оставался открытым вопрос, куда их призывать: в отдельные части внутри России или в окопные команды. К тому же, не желая давать запрет на просьбы искренних патриотов, власти все же опасались революционной пропаганды со стороны поднадзорных. По этой причине было решено проводить постепенное снятие надзора с тех категорий поднадзорных, которые могли быть допущены в войска, исключая высланных за шпионаж, участие в военно-революционных организациях и т. п. После снятия такого надзора к ним применялся бы принудительный призыв в армию [2]. В связи с этим министерство внутренних дел дало указание губернаторам и градоначальникам о пересмотре постановлений об отдаче под надзор молодых людей призывного возраста, а также ратников и запасных, чтобы снять надзор с тех, состояние которых на военной службе не может вызывать опасений в их неблагонадежности. Главной целью было не допускать в армию «порочных» лиц [3]. В отношении же подчиненных надзору полиции в порядке Правил военного положения ожидались особые распоряжения со стороны военных властей [4].
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 373-374. Циркуляр мобилизационного отдела ГУГШ, 25 февраля 1916 г.; РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1221. Л. 4 об. МВД — военному министру, 10 января 1916 г.
      2. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. 1221. Л. 2 об. Министр внутренних дел — военному министру, 10 января 1916 г.
      3. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 226. И. д. начальника мобилизационного отдела ГУГШ — дежурному генералу штаба ВГК, 25 января 1916г.; РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 373.Циркуляр мобилизационного отдела ГУГШ, 25 февраля 1916 г.
      4. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1221. Л. 22 об., 46-47, 50 об., 370. Переписка МВД, Военного министерства, ГУГШ, март 1916 г. /228/
      Существовала еще одна категория осужденных — без лишения прав, но в то же время освобожденных от призыва (как правило, по состоянию здоровья) [1]. Эти лица также стремились выйти из тюрьмы и требовали направления их на военные работы. В этом случае им давалось право взамен заключения бесплатно исполнять военно-инженерные работы на фронтах с учетом срока службы за время тюремного заключения. Такое разрешение было дано в соизволении императора на доклад от 20 января 1916 г. министра юстиции [2]. Несмотря на небольшое количество таких просьб (сначала около 200 прошений), власти были озабочены как характером работ, на которые предполагалось их посылать, так и возможными последствиями самого нахождения бывших преступников с гражданскими рабочими на этих производствах. Для решения вопроса была организована особая межведомственная комиссия при Главном тюремном управлении в составе представителей военного, морского, внутренних дел и юстиции министерств, которая должна была рассмотреть в принципе вопрос о допущении бывших осужденных на работы в тылу [3]. В комиссии высказывались различные мнения за допущение к военно-инженерным работам лиц, привлеченных к ответственности в административном порядке, даже по обвинению в преступных деяниях политического характера, и вообще за возможно широкое допущение на работы без различия категорий и независимо от прежней судимости. Но в конечном счете возобладали голоса за то, чтобы настороженно относиться к самой личности преступников, желавших поступить на военно-инженерные работы. Предписывалось собирать сведения о прежней судимости таких лиц, принимая во внимание характер их преступлений, поведение во время заключения и в целом их «нравственный облик». В конечном итоге на военно-инженерные работы не допускались следующие категории заключенных: отбывающие наказание за некоторые особенно опасные в государственном смысле преступные деяния и во-
      1. См. п. 6 таблицы категорий преступников.
      2. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 239. Министр юстиции — военному министру, 25 января 1916 г.
      3. Там же. Л. 518. /229/
      обще приговоренные к наказаниям, соединенным с лишением права; отличающиеся дурным поведением во время содержания под стражей, при отбывании наказания; могущие явиться вредным или опасным элементом при производстве работ; рецидивисты; отбывающие наказание за возбуждение вражды между отдельными частями или классами населения, между сословиями или за один из видов преступной пропаганды [1]. Допущенных на фронт бывших заключенных предполагалось переводить сначала в фильтрационные пункты в Петрограде, Киеве и Тифлисе и уже оттуда направлять на
      военно-инженерные работы [2]. Практика выдержки бывших подследственных и подсудимых в отдельных частях перед их направлением на военно-инженерные работы существовала и в морском ведомстве с той разницей, что таких лиц изолировали в одном штрафном экипаже (Гомель), через который в январе 1916 г. прошли 1,8 тыс. матросов [3].
      Поднимался и вопрос характера работ, на которые допускались бывшие преступники. Предполагалось организовать отдельные партии из заключенных, не допуская их смешения с гражданскими специалистами, добавив к уже существующим партиям рабочих арестантов на положении особых команд. Представитель военного ведомства в комиссии настаивал, чтобы поступление рабочих следовало непосредственно и по возможности без всяких проволочек за требованием при общем положении предоставить как можно больше рабочих и как можно скорее. В конечном счете было решено, что бывшие арестанты переходят в ведение структур, ведущих военно-инженерные работы, которые должны сами решить вопросы организации рабочих в команды и оплаты их труда [4].
      Оставалась, правда, проблема, где именно использовать труд бывших осужденных — на фронте или в тылу. На фронте это казалось неудобным из-за необходимости создания штата конвоя (личного состава и так не хватало), возможного
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 519-520.
      2. Там же. Л. 516 об. — 517 об. Министр юстиции — начальнику штаба ВТК, 29 мая 1916 г.
      3. Там же. Л. 522 об.
      4. Там же. Л. 520-522. /230/
      общения «нравственно испорченного элемента» с военнопленными (на работах), а также угрозы упадка дисциплины и низкого успеха работ. К концу же 1916 г. приводились и другие аргументы: на театре военных действий существовали трудности при присоединении такого контингента к занятым на оборонительных работах группам военнопленных, инженерно-строительным дружинам, инородческим партиям, мобилизованным среди местного населения рабочим. Появление бывших арестантов могло подорвать уже сложившийся ритм работ и вообще было невозможно в условиях дробления и разбросанности рабочих партий [1].
      Во всяком случае, в Ставке продолжали настаивать на необходимости привлечения бывших заключенных как бесплатных рабочих, чтобы освободить тем самым от работ солдат. Вредное влияние заключенных хотели нейтрализовать тем, что при приеме на работу учитывался бы характер прежней их судимости, самого преступления и поведения под стражей, что устраняло опасность деморализации армии [2].
      После принципиального решения о приеме в армию бывших осужденных, не лишенных прав, а также поднадзорных и воинских преступников, в конце 1916 г. встал вопрос о привлечении к делу обороны и уголовников, настоящих и уже отбывших наказание, лишенных гражданских прав вследствие совершения тяжких преступлений [3]. В Главном штабе насчитывали в 23 возрастах 360 тыс. человек, способных носить оружие [4]. Однако эти проекты не содержали предложения использования таких резервов на самом фронте, только лишь на тыловых работах. Вновь встал вопрос о месте работы. В октябре 1916 г. военный министр Д. С. Шуваев высказал предложение об использовании таких уголовников в военно-рабочих командах на особо тяжелых работах: по испытанию и
      1. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 805. Л. 556. Переписка штабов Западного фронта и ВГК, 30 августа — 12 декабря 1916 г.
      2. Там же. Л. 556 об. — 556а об. Дежурный генерал ВГК — Главному начальнику снабжений Западного фронта, 19 декабря 1916 г.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1221. Л. 146. См. п. 7 таблицы категорий преступников.
      4. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 139. Л. 14. Сведения Министерства юстиции. /231/
      применению удушливых газов, в химических командах, по постройке и усовершенствованию передовых окопов и искусственных препятствий под огнем противника, а также на некоторых тяжелых работах на заводах. Однако товарищ министра внутренних дел С. А. Куколь-Яснопольский считал эту меру малоосуществимой. В качестве аргументов он приводил тезисы о том, что для содержания команд из «порочных лиц» потребовалось бы большое количество конвойных — как для поддержания дисциплины и порядка, так и (в особенности) для недопущения побегов. С другой стороны, нахождение подобных команд в сфере огня противника могло сказаться на духе войск в «самом нежелательном направлении». Наконец, представлялось невозможным посылать бывших уголовников на заводы, поскольку потребовались бы чрезвычайные меры охраны [1].
      В конце 1916 — начале 1917 г. в связи с общественно-политическим кризисом в стране обострился вопрос об отправке в армию бывших преступников. Так, в Главном штабе опасались разлагающего влияния лиц, находившихся под жандармским надзором, на войска, а с другой стороны, указывали на их незначительное количество [2]. При этом армию беспокоили и допущенные в нее уголовники, и проникновение политических неблагонадежных, часто являвшихся «авторитетами» для первых. Когда с сентября 1916 г. в запасные полки Омского военного округа стали поступать «целыми сотнями» лица, допущенные в армию по закону от 3 февраля 1916г., среди них оказалось много осужденных, о которых были весьма неблагоприятные отзывы жандармской полиции. По данным командующего Омским военным округом, а также енисейского губернатора, бывшие ссыльные из Нарымского края и других районов Сибири, в т.ч. и видные революционные работники РСДРП и ПСР, вели пропаганду против войны, отстаивали интересы рабочих и крестьян, убеждали сослуживцев не исполнять приказаний начальства в случае привлечения к подавлению беспорядков и т. п. Во-
      1. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 139. Л. 5 об., 14.
      2. Там же. Д. 136. Л. 30. /232/
      енные категорически высказывались против их отправки на фронт, поскольку они «нравственно испортят самую лучшую маршевую роту», и убедительно просили избавить войска от преступного элемента [1]. Но бывшие уголовники, как гражданские, так и военные, все равно продолжали поступать в войска, включая передовую линию. Так, в состав Одоевского пехотного полка за период с 4 ноября по 24 декабря 1916 г. было влито из маршевых рот 884 человека беглых, задержанных на разных этапах, а также 19 находившихся под судом матросов. Люди эти даже среди товарищей получили прозвище «каторжников», что сыграло важную роль в волнениях в этом полку в январе 1917 г. [2]
      В запасные батальоны также часто принимались лица с судимостью или отбытием срока наказания, но без лишения гражданских прав. Их было много, до 5-10 %, среди лиц, поступивших в команды для направления в запасные полки гвардии (в Петрограде). Они были судимы за хулиганство, дурное поведение, кражу хлеба, муки, леса, грабеж и попытки грабежа (в т. ч. в составе шаек), буйство, склонность к буйству и пьянству, оскорбление девушек, нападение на помещиков и приставов, участие в аграрном движении, отпадение от православия, агитационную деятельность, а также за стрельбу в портрет царя. Многие из них, уже будучи зачисленными в запасные батальоны, подлежали пересмотру своего статуса и отсылке из гвардии, что стало выясняться только к концу 1916г., после нахождения в гвардии в течение нескольких месяцев [3].
      Февральская революция привнесла новый опыт в вопросе привлечения бывших уголовников к делу обороны. В дни переворота по указу Временного правительства об амнистии от
      1. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 136. Л. 204 об., 213-213 об., 215 об.; Ф. 2000. Оп. 10. Д. 9. Л. 37, 53-54.
      2. РГВИА. Ф. 801. Оп. 28. Д. 28. Л. 41 об., 43 об.
      3. РГВИА. Ф. 16071. On. 1. Д. 107. Л. 20, 23, 31 об., 32-33 об, 56-58 об., 75 об., 77, 79-79 об., 81 об., 82 об., 100, 103 об., 105 об., 106, 165, 232, 239, 336, 339, 349, 372, 385, 389, 390, 392, 393, 400-401, 404, 406, 423 об., 427, 426, 428, 512, 541-545, 561, 562, 578-579, 578-579, 581, 602-611, 612, 621. Сообщения уездных воинских начальников в управление
      запасных гвардейских частей в Петрограде, август — декабрь 1916 г. /233/
      6 марта 1917 г. были освобождены из тюрем почти все уголовники [1]. Но вскоре, согласно статье 10 Указа Временного правительства от 17 марта 1917 г., все лица, совершившие уголовные преступления, или состоящие под следствием или судом, или отбывающие по суду наказания, включая лишенных прав состояния, получали право условного освобождения и зачисления в ряды армии. Теперь условно амнистированные, как стали называть бывших осужденных, имели право пойти на военную службу добровольно на положении охотников, добровольцев с правом заслужить прощение и избавиться вовсе от наказания. Правда, такое зачисление происходило лишь при условии согласия на это принимающих войсковых частей, а не попавшие в части зачислялись в запасные батальоны [2].
      Амнистия и восстановление в правах всех категорий бывших заключенных породили, однако, ряд проблем. В некоторых тюрьмах начались беспорядки с требованием допуска арестантов в армию. С другой стороны, возникло множество недоразумений о порядке призыва. Одни амнистированные воспользовались указанным в законе требованием явиться на призывной пункт, другие, наоборот, стали уклоняться от явки. В этом случае для них был определен срок явки до 15 мая 1917 г., после чего они вновь представали перед законом. Третьи, особенно из ссыльных в Сибири, требовали перед посылкой в армию двухмесячного отпуска для свидания с родственниками, бесплатного проезда и кормовых. Как бы там ни было, фактически бывшие уголовники отнюдь не стремились в армию, затягивая прохождение службы на фронте [3].
      В самой армии бывшие уголовники продолжали совершать преступления, прикрываясь революционными целями, что сходило им с рук. Этим они возбуждали ропот в солдатской среде, ухудшая мотивацию нахождения на фронте.
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1247. Л. 72 об. ГУГШ — военному министру, 4 июля 1917 г.
      2. РГВИА. Ф. 400. Оп. 19. Д. 139. Л. 77-78 об. Разъяснение статьи 10 постановления Временного правительства от 17 марта 1917 г.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1245. Л. 28-29, 41. Переписка ГУГШ с дежурным генералом ВГК, апрель — июль 1917 г. /234/
      «Особенных прав» требовали для себя бывшие «политические», которые требовали вовсе освобождения от воинской службы. В некоторых частях бывшие амнистированные по политическим делам (а за ними по делам о грабежах, убийствах, подделке документов и пр.), апеллируя к своему добровольному приходу в армию, ходатайствовали о восстановлении их в звании унтер-офицеров и поступлении в школы прапорщиков [1].
      Крайне обеспокоенное наплывом бывших уголовников в армию начальство, согласно приказу по военному ведомству № 433 от 10 июля 1917 г., получило право избавить армию от этих лиц [2]. 12 июля Главковерх генерал А. А. Брусилов обратился с письмом к министру-председателю А. Ф. Керенскому, выступая против «загрязнения армии сомнительным сбродом». По его данным, с самого момента посадки на железной дороге для отправления в армию они «буйствуют и разбойничают, пуская в ход ножи и оружие. В войсках они ведут самую вредную пропаганду большевистского толка». По мнению Главковерха, такие лица могли бы быть назначены на наиболее тяжелые работы по обороне, где показали бы стремление к раскаянию [3]. В приказе по военному ведомству № 465 от 14 июля разъяснялось, что такие лица могут быть приняты в войска лишь в качестве охотников и с согласия на это самих войсковых частей [4].
      В августе 1917 г. этот вопрос был поднят Б. В. Савинковым перед новым Главковерхом Л. Г. Корниловым. Наконец, уже в октябре 1917 г. Главное управление Генштаба подготовило документы с предписанием задержать наводнение армии преступниками, немедленно возвращать из войсковых частей в распоряжение прокурорского надзора лиц, оказавшихся в армии без надлежащих документов, а также установить срок, за который необходимо получить свидетельство
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1245. Л. 25-26; 28-29, 41-42, 75, 136, 142-143.
      2. Там же. Д. 1248. Л. 26, 28.
      3. Там же. Л. 29-29 об.
      4. Там же. Л. 25-25 об.; Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1245. Л. 145. /235/
      «о добром поведении», допускающее право дальнейшего пребывания в армии [1].
      По данным министерства юстиции, на август 1917 г. из 130 тыс. (до постановления от 17 марта) освободилось 100 тыс. заключенных [2]. При этом только некоторые из них сразу явились в армию, однако не всех из них приняли, поэтому эта группа находилась в запасных частях внутренних округов. Наконец, третья группа амнистированных, самая многочисленная, воспользовавшись амнистией, никуда не явилась и находилась вне армии. Эта группа занимала, однако, активную общественную позицию. Так, бывшие каторжане из Смоленска предлагали создать самостоятельные боевые единицы партизанского характера (на турецком фронте), что «правильно и благородно разрешит тюремный вопрос» и будет выгодно для дела войны [3]. Были и другие попытки организовать движение бывших уголовных для дела обороны в стране в целом. Образец такой деятельности представлен в Постановлении Петроградской группы бывших уголовных, поступившем в Главный штаб в сентябре 1917 г. Группа протестовала против обвинений в адрес уголовников в развале армии. Уголовники, «озабоченные судьбами свободы и революции», предлагали выделить всех бывших заключенных в особые отряды. Постановление предусматривало также организацию санитарных отрядов из женщин-уголовниц в качестве сестер милосердия. В постановлении заверялось, что «отряды уголовных не только добросовестно, но и геройски будут исполнять возложенные на них обязанности, так как этому будет способствовать кроме преданности уголовных делу свободы и революции, кроме естественного в них чувства любви к их родине и присущее им чувство гордости и личного самолюбия». Одновременно с обращением в Главный штаб группа обратилась с подобным ходатайством в Военный отдел ЦИК Петроградского Совета. Несмотря на всю эксцентричность данного заявления, 30 сентября 1917 г. для его обсуждения было созвано межведомственное совещание
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1248. Л. 26, 29-29 об., 47-47 об.
      2. Там же. Л. 31.
      3. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1247. Л. 18 об. /236/
      с участием представителей от министерств внутренних дел, юстиции, политического и главного военно-судебного управлений военного министерства, в присутствии криминалистов и психиатров. Возможно, причиной внимания к этому вопросу были продолжавшие развиваться в руководстве страны идеи о сформировании безоружных рабочих команд из бывших уголовников. Однако совещание даже не поставило вопроса о создании таковых. Требование же образования собственных вооруженных частей из состава бывших уголовников было категорически отвергнуто, «поскольку такие отряды могли лишь увеличить анархию на местах, не принеся ровно никакой пользы военному делу». Совещание соглашалось только на «вкрапление» условно амнистированных в «здоровые воинские части». Создание частей из бывших уголовников допускалось исключительно при формировании их не на фронте, а во внутренних округах, и только тем, кто получит от своих комитетов свидетельства о «добропорядочном поведении». Что же касалось самой «петроградской группы бывших уголовных», то предлагалось сначала подвергнуть ее членов наказанию за неявку на призывные пункты. Впрочем, до этого дело не дошло, т. к. по адресу петроградской артели уголовных помещалось похоронное бюро [1].
      Опыт по привлечению уголовных элементов в армию в годы Первой мировой войны был чрезвычайно многообразен. В русскую армию последовательно направлялось все большее и большее их количество по мере истощения людских ресурсов. Однако массовости такого контингента не удалось обеспечить. Причина была в нарастании множества препятствий: от необходимости оптимальной организации труда в тылу армии на военно-инженерных работах до нейтрализации «вредного» влияния бывших уголовников на различные группы на театре военных действий — военнослужащих, военнопленных, реквизированных рабочих, гражданского населения. Особенно остро вопрос принятия в армию бывших заключенных встал в конце 1916 — начале 1917 г. в связи с нарастанием революционных настроений в армии. Крими-
      1. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1248. Л. 40; Д. 1247. Л. 69. /237/
      нальные группы могли сыграть в этом роль детонирующего фактора. В революционном 1917 г. военное руководство предприняло попытку создания «армии свободной России», используя в т. ч. и призыв к бывшим уголовникам вступать на военную службу. И здесь не удалось обеспечить массового прихода солдат «новой России» из числа бывших преступников. Являясь, в сущности, актом декриминализации военных и гражданских преступлений, эта попытка натолкнулась на противодействие не только уголовного элемента, но и всей остальной армии, в которой широко распространялись антивоенные и революционные настроения. В целом армия и руководство страны не сумели обеспечить равенства тягот для всего населения в годы войны. /238/
      Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества / ред.-сост. К. А. Пахалюк. — Москва: Издательский дом «Российское военно-историческое общество» ; Яуза-каталог, 2021. — С. 217-238.