Наджафли Т. Г. Взаимоотношения Азербайджанского государства Сефевидов с Россией в XVI-XVII вв.
Автор:
Saygo
Наджафли Т. Г. Взаимоотношения Азербайджанского государства Сефевидов с Россией в XVI-XVII вв. // Вопросы истории. - 2015. - № 4. - С. 122-136.
Начальный период дипломатических отношений Азербайджанского государства Сефевидов с Россией приходится на последние годы правления шаха Исмаила I. В 1521 г. сефевидское представительство прибыло в Москву и, как свидетельствует сохранившееся донесение крымского хана османскому султану Сулейману, приобрело здесь «много пушек, мастеров и военное снаряжение»1.
По мнению известного медиевиста О. А. Эфендиева, это было первое свидетельство наличия отношений между государствами, зафиксированное в русских архивах. Данные сведения примечательны еще и тем, что демонстрируют стремление приобрести для армии шаха Исмаила I огнестрельное оружие, нехватка которого остро ощущалась во время Чалдыранского сражения2.
Налаживанию дипломатических отношений между Московским государством и Сефевидами препятствовали, прежде всего, тяготевшие к Османской империи ханства Поволжья, а также разорительные набеги крымских татар. К середине. XVI в. Московское государство стремилось выйти к северному побережью Каспия для овладения здесь морским путем, а также продвигалось к югу вдоль Волги. Примерно в это же время в Москву прибыло сефевидское посольство, возглавляемое Сейидом Хусейном. Несмотря на то, что сведения о предмете переговоров практически отсутствуют, все же можно предположить, что были, в частности, затронуты вопросы, связанные с созданием военного союза против Османов. В это же время в Азербайджан в четвертый раз вторглись войска султана Сулеймана, и шах Тахмасиб вынужден был вести тяжелую и неравную борьбу с вражеским нашествием. Поэтому естественно предположить, что сефевидский шах искал союзников против набегов крымско-татарских орд на Дагестан и Дербент3.
Во второй половине XVI в. между Азербайджанским государством Сефевидов и Московским княжеством существовали стабильные торговые отношения. После аннексии русским царем Иваном IV територий Казанского и Астраханского ханств и присоединения их к Московскому княжеству, эти отношения оживились. Шелк-сырец и изделия из шелка, производимые в Шамахе, Ареше, Тебризе, были основной продукцией, поставляемой из Азербайджана в Москву. Торговые связи Азербайджана с Московским княжеством осуществлялись, в основном, через Шамаху и Барду. Русские купцы покупали шелк и нефть в Азербайджане по возможно низким ценам и, перепродавая их западноевропейским купцам, зарабатывали на этом значительные средства. Кроме того, в Сефевидском государстве производилось в большом количестве холодное оружие, военное обмундирование, и их большая часть также экспортировалась в Москву4.
Однако, в целом, в первой половине XVI в., отношения Сефевидов и Московского княжества не имели для обеих сторон столь важного значения. Если так можно выразиться, в условиях «взаимного безразличия» происходили спорадические обмены дипломатическими миссиями, осуществлялись мелкие торговые операции. «Хотя между Тахмасибом I и его современником Иваном Грозным (1547—1584) не было прямых отношений, именно в это время происходили события, способные повлиять на последующий ход событий во времена правления последнего. Первым из них было завоевание Астрахани Московским княжеством, на что в Иране (Сефевидском государстве. — Т. Н.) не последовало надлежащей реакции. Этот важный стратегический пункт давал России право надзора над Волгой, создавал благоприятные условия ведения торговли в Каспийском море в качестве владельца портового города. Именно обладание Астраханью открыло путь дальнейшим завоеваниям России, последовавшим примерно через полвека»5.
Иван IV, захватив во второй половине XVI в. Казанское и Астраханское княжества и овладев волго-хазарским водным путем, надеялся укрепить связи с прикаспийскими регионами Кавказа и другими частями Сефевидского государства и в дальнейшем распространить здесь свое влияние. В свою очередь, Османское государство старалось предотвратить попытки Москвы проникнуть на Северный Кавказ. Османский султан намеревался восстановить Казанское и Астраханское княжества, укрепиться в Поволжье и даже, прорыв канал от Дона до Волги, открыть водный путь между Черным морем и Каспием. Присоединение Казанского и Астраханского княжеств к Москве стало причиной серьезного беспокойства при дворе султана Сулеймана, так как Османское государство само стремилось к захвату бассейна Волги и Северного Кавказа. Однако занятый войнами с юго-восточной Европой и Азербайджанским государством Сефевидов, султан Сулейман не смог воспрепятствовать завоеваниям Московского княжества. В 1569 г. султан Селим II вместе с крымским ханом Довлат Гиреем предпринял поход с целью вытеснить русских из Астрахани. Чтобы использовать в войне свой флот, османы даже сделали попытку прорыть канал между Доном и Волгой. Однако единственным результатом этого похода стало разрушение только что отстроенной русской крепости на месте соединения реки Сунджа с Тереком6.
Заключение мира между государством Сефевидов и Османской империей в середине XVI в., а также вовлечение Московского государства в Ливонскую войну осложнило для них возможность открытой конфронтации с Османским государством. Однако Иван IV считал начало войны Сефевидов с османами более целесообразным и отправил ко двору шаха Тахмасиба представительство во главе со своим приближенным Алексеем Хозниковым. Хозников привез Сефевидам в Казвин значительное количество военной техники — 100 пушек и 500 ружей. Как отмечает П. П. Бушев, шах Тахмасиб, заключивший в 1555 г. мирный договор с османами, хоть и не смирился с захватом Астрахани русскими, но, не желая противостояния с султаном Селимом II, остерегался активной борьбы с османской Турцией7.
В последней четверти XVI в. османский султан Мурад III, нарушив условия Амасийского мира, начал войну с Сефевидами, чем крайне обострил соперничество за Кавказ. Османский султан в своих посланиях и указах дагестанским правителям подстрекал их к борьбе против Сефевидского государства и Великого Княжества Московского8. Переход же в 1557 г. Кабарды под вассальную зависимость России дал возможность Ивану IV продвигаться на Северный Кавказ.
Жалобы царя Кахетии и князей Дагестана на шамхала Тарку стали еще одним поводом для укрепления в регионе московского князя. В 1576 г. русский царь проявил очередную инициативу по строительству крепости на берегу реки Терек. Сын Великого Ногайского хана Гази Мирза в 1577 г. пытался помешать этому и по настоянию крымского хана Довлат Гирея напал на Кабарду. Однако в происшедшем между сторонами бою Гази Мирза был убит9. Используя внутренние разногласия между феодальными правителями Северного Кавказа, Иван IV стремился еще больше укрепить свои позиции в регионе и остановить османскую экспансию в направлении Южного Кавказа10.
В 1578 г. русские, приняв во внимание сделанное годом ранее предложение хана Малой Кабарды Канбулат хана, построили крепость на берегу реки Сунджа и разместили там вооруженный гарнизон. Наряду с этим, русские, воспользовавшись вторжением османской армии на Кавказ, восстановили в 1580 г. Турекскую крепость, которую были вынуждены разрушить в 1574 году. Согласно указаниям царей Ивана IV и Фёдора, казаки, жившие вокруг крепости Терек, а также вокруг рек Терек, Сунджа и Гёйсу, были привлечены к борьбе против османов. Таким образом, османо-сефевидо-русское соперничество за Кавказ вновь резко обострилось.
Захват османской армией большей части азербайджанских земель и прикаспийских территорий Дагестана во время османо-сефевидской войны 1578—1590 гг. привел к закрытию волго-каспийского торгового пути и нанес серьезный урон экономическим отношениям между двумя государствами. По мнению Бушева, переход в руки османов Баку и Дербента снизил значение Астрахани как центра торговли. При этом Московское государство оказалось окруженным с юга и юго-востока11. Общий интерес Азербайджанского государства Сефевидов и Московского княжества в деле освобождения волжско-каспийского торгового пути от османского надзора создал основу для их политического сближения.
Стремление Османского государства укрепить свои позиции на Северном Кавказе в ходе сефевидо-османской войны оказало свое влияние и на отношения с Московским княжеством. Четырехтысячная османская армия, отправившаяся 21 октября 1583 г. из Дербента в Керчь под руководством Оздемироглы Османа паши, 28 октября, переходя реку Сунджа, была атакована русскими. После трехневных боев русские вынуждены были отступить. Крепости Терек и Сунджа были захвачены османами и разрушены. Садик Билге отмечает, что беи Кабарды для удобного прохождения армии Османа паши, следовавшего в Тамань, построили мост через реку Терек. В 1584 г. османский султан принял решение основать крепость на берегу Терека. Определение места крепости и его строительство было поручено беям Кабарды и правителю Дербента Джафар паше12.
В этот период русский царь также расширял свою деятельность на Кавказе с целью укрепления позиций Московского государства. В 1586 г. царь Фёдор через своего посланника Русина Данилова отправил письмо царю Кахетии Александру II с предложениями дружбы и покровительства. Александр II в ответ послал к царю с Русином греческого священника Кирила Ксантопулуса и черкесского бея Хуршида. 11 апреля 1587 г. послы Кахетии вместе с Родионом Биркиным и Петром Пивовым покинули Москву и направились обратно в Кахетию. 26 августа прибывшее через Астрахань в Кахетию русское посольство было принято Александром II. После проведенных обсуждений, 28 сентября Кахетинское царство согласилось на покровительство русского царя, а Александр II обязался отсылать ежегодно в Москву 50 тюков иранского шелка и 10 ковров, сотканных из золотых и серебрянных нитей13.
Поступок бывшего вассала — царя Кахетии — не мог не обеспокоить сефевидских правителей. Шах Аббас I, стремясь прояснить ситуацию, отправил своего посланника к Александру II. 25 апреля сефевидский посол Джамшид хан встретился в Зайеме с русским посланником Биркиным. В июне 1588 г. Родион Биркин, Петр Пивов, посол Александра II Кирил Ксантопулус, черкес Хуршид бей вместе с грузинским князем Капланом Вашнадзе покинули Кахетию. Они прибыли в Москву 16 октября14. Предпринятые русским царем шаги по вовлечению Кахетии, являвшейся территорией османского влияния, в сферу своих интересов еще более осложнили отношения между двумя государствами.
По этой причине, русский царь Фёдор направил своего представителя ко двору Сефевидов в целях урегулирования отношений. К концу 1588 г. русский посол Григорий Васильчиков прибыл в Казвин. Основной целью Васильчикова было налаживание дружеских отношений между двумя государствами и обсуждение возможности создания военного союза против Османской Турции. 9 апреля 1589 г. шах Аббас I принял у себя во дворце русского посла. Васильчиков передал шаху привезенные подарки и письмо, в котором русский царь проявлял заинтересованность, в первую очередь, в изгнании османов с прикаспийских областей, а также напоминал об обещании шаха Мухаммеда Худабенди передать русским Баку и Дербент15.
Шах Аббас I заявил о согласии «уступить» русскому царю Баку, Дербент и Шамаху лишь в том случае, если эти города будут освобождены русскими от османов. Русскому посланнику было разрешено вернуться назад и вручено ответное письмо шаха16. Бушев, касаясь переговоров шаха Аббаса I с Васильчиковым, пишет, что шах Аббас I при разговоре о заключении военного союза против Турции не ответил напрямую на вопрос о передаче Москве двух неконтролируемых им городов. Он открыто заявил, что русские должны своими силами отобрать их у османов. Если же Дербент и Баку будут освобождены шахскими войсками, о передаче этих городов не может быть и речи. Также шах Аббас прямо не ответил на вопрос о создании военного союза против Турции17.
Таким образом, миссия Васильчикова хоть и не достигла конктретных результатов, но все же заложила основу официальных дипломатических отношений между Московским государством и Сефевидами.
В 1587 г. Османское государство, приняв во внимание жалобы Великого ногайского бека Урус хана на русские нападения и требования узбекского хана Абдуллы, а также строительство русскими новой крепости на берегах Терека, 22 сентября приняло решение начать военный поход с целью захватить Астрахань. Крымскому хану и ногайским бекам были отправлены приказы помогать османской армии во время похода, который должен был начаться весной 1588 года. Однако непрерывные войны с Сефевидами, вынуждали Османское государство направлять все силы против кызылбашей. Астраханский поход не состоялся. В то же время царское правительство пыталось урегулировать отношения с Османским государством дипломатическим путем. Несмотря на то, что османские султаны долгое время держали вопрос о Казани и Астрахани открытым и продолжали угрожать русским, против них до 1678 г. не был предпринят ни один военный поход.
В 1587 г., по требованию султана Мурада III, армия крымского хана начала военные действия против союзника русского царя на Кавказе бея Малой Кабарды и одержала победу. Это событие, а также решение Османского государства об астраханском походе, вынудили русского царя весной 1588 г. построить вблизи соединения рек Терек и Тумен поселок Терски и одноименную крепость. Крепость Терски, где расположились посланные из Астрахани военные силы и пушки, превратилась в основную базу для нападений на куманов и авар, а также стала экономическим и военным центром Северного Кавказа, одновременно являясь важным местом остановки дипломатических миссий, прибывавших из Грузии. На ярмарки, организуемые каждую неделю в Терски под попечительством русских, стали прибывать чеченцы и ингуши. В 1588 г. некоторые кабардинские беи, с учетом того, что царь Фёдор оказывал им помощь, приняли покровительство Москвы, при условии защиты от всех врагов. Казикумухское бекство, расположенное в долине нижнего Терека и на берегу реки Тумен и бывшее Туменским княжеством, со строительством Теркской крепости также перешло под управление России18.
Азербайджанское государство Сефевидов в своей борьбе с османскими захватами на Южном Кавказе и в Азербайджане искало пути для заключения союза с Московским государством. Русский посол Васильчиков, посетивший шаха Аббаса I в 1588 г., сообщил ему о строительстве крепости на берегу реки Терек, а также о приказе астраханского воеводы не пропускать османов через Терек. Будучи очень доволен этой новостью, шах проявил особую милость к русскому посланнику19.
Специальные представители шаха Аббаса I Хади бей и Будаг бей вместе с русским послом были направлены в Москву. В мае 1590 г. русский царь принял их в Кремле. Шах Аббас I, в адресованном царю письме, сообщал о желании восстановления связей, разрушенных Османским государством, необходимости налаживания дружественных отношений, о возможной передаче Дербента и Баку царю. Отправив русскому правителю разноцветные шелковые ковры, луки, изготовленные в Хорасане, шах Аббас I просил царя послать ему белок, соболиные меха и охотничьих птиц. С учетом тяжелых последствий изнурительной Ливонской войны, русский царь в сложившихся условиях не смог дать положительного ответа на предложение о создании военного союза против Османского государства, надеясь решить проблему дипломатическими усилиями20.
Османское государство, в свою очередь, также стремилось заполучить Северный Кавказ и Дагестан. Дагестанские правители, направив в Москву своих представителей, попросили у русского царя оказать им помощь в строительстве укреплений на берегах Терека с тем, чтобы предотвратить походы османской армии и сил крымского хана на Кавказ. В 1588 г. на реке Терек была построена одноименная крепость21. Сефевидскому шаху была предоставлена нужная информация и о строительстве города Терек. Ему было сообщено, что город был сооружен с целью недопустить набегов на Дербент и кызылбашские территории сил османского султана и крымского хана22. Таким образом Москва продемонстрировала стремление укрепить свои позиции на Северном Кавказе. Инициативы русского царя, в особенности строительство городка Терек и перекрытие таким образом важной стратегической магистрали для вторжения османских и крымских войск в зону военных действий, беспокоили турецкого султана. И хотя османы требовали уничтожения городка Терек, добиться этого им не удалось. В 1589 г. к сефевидскому двору было отправлено новое представительство под руководством Семена Звенигородского и Торха Антонова. Проходя через Кахетию, посольство пыталось поднять царя Александра против шамхала Тарку23.
Проникновение османов на Кавказ наряду с Сефевидским государством беспокоило и Московские власти. Учитывая данное обстоятельство, шах Аббас I, еще до подписания Стамбульского договора в 1590 г., отправил своего посла Хади бея в Москву. Сефевидский шах хотел получить гарантии русской помощи в своей борьбе против османов на Северном Кавказе, а взамен, обещал подарить Баку и Дербент русскому царю24. Однако тот факт, что по Стамбульскому миру прикаспийские области Азербайджана и Дагестана остались у османов, заставил стороны приступить к новым переговорам.
Так как Сефевиды и Московское княжество имели общую цель — освобождение волжско-каспийского торгового пути от османского надзора, у них появились основания для сближения, не принесшие, однако, ожидаемых результатов. Ослабевшее после длительной Ливонской войны Московское государство переживало внутренний кризис. Царь Фёдор Иванович, а также ведавший внутренней и внешней политикой Борис Годунов, не могли решить вопрос войны с Османским государством. Московское княжество ограничилось привлечением на свою сторону горских княжеств и этим старалось ослабить позиции османского государства на Северном Кавказе25.
Несмотря на дипломатическую неопределенность, сефевидский правитель продолжал уделять особое внимание налаживанию политических и экономических отношений с северным соседом. С этой целью в 1592 г. он послал в Москву торговое представительство из 50 человек под руководством известного купца хаджи Хосрова. Шах Аббас I надеялся, что через организованный торговый коридор сможет получать из России оружие и военное снаряжение. Кроме того, сефевидский шах, при содействии посланной делегации, потребовал у русского царя освобождения четырех сефевидских кораблей, задержанных в астраханском порту местными чиновниками. Одновременно он, с целью вручить русскому царю украшенный бирюзой трон, отправил новое посольство в Москву. 6 октября 1593 г. принятый царем Фёдором сефевидский посол передал ему письмо и подарки от шаха Аббаса. После царя делегация встретилась с Борисом Годуновым, державшим все бразды правления в своих руках. Годунов, считавший налаживание торговых отношений между странами вполне приемлемым, передал послу письмо как от имени царя, так и от себя лично, а также подарки для шаха Аббаса.
Через месяц после возвращения из Москвы сефевидской миссии туда отправился посланник шаха Аббаса I Хаджи Искендер. Передав царю очередное письмо, а также привезенные щит, железное зеркало, бархатные ткани, он взамен попросил у русских белок, лисьи меха, кольчуги, слоновую кость и нутряной жир для изготовления воска.
В письме сефевидскому шаху русский царь писал: «Мы узнали о мире, заключенном вами с османами. Это новость удивила нас. В такой ситуации, как вы можете с одной стороны предлагать нам создать союз, а с другой заключать мир с врагом». Шах Аббас I попросил русского посла убедить царя Фёдора Ивановича срочно отправить армию в Ширван и добавил, что если русская армия освободит Баку и Дербент от османов, он не будет возражать против передачи этих городов Моковскому государству26. Подтверждая приезд русского посла ко двору Сефевидов, Искендер бек Мунши отмечал: «Прибыв от русского царя к шаху, они привезли подобающие дары и подношения. Послом был надежный русский военачальник. Русское государство написало письмо с особой симпатией, затронув многие вопросы. Его величество шах приветствовал приезд посла, проявил к нему почтение, несмотря на то, что он гяур...»27. 19 февраля 1595 г. делегация из семидесяти пяти человек во главе с Василием Тюфякиным была направлена к сефевидскому двору для заключения договора о дружбе и взаимной помощи между странами. Следуя по Каспию, члены делегации заразились чумой, и князь Василий, а также Семён Емельянов умерли. В ноябре 1595 г. тридцать семь человек из делегации достигли Казвина. Шах Аббас I сразу же разрешил больным отбыть обратно. Лишь трое из них сумели вернуться в Москву. По этой причине союз между двумя странами не был заключен28.
Избранный царем Борис Годунов (1598—1605) старался развивать отношения с Сефевидской империей. В 1600 г. князь Алексей Засекин был послан к шаху Аббасу с заверением, что смена власти не нанесет урон отношениям двух государств. Русский посол, заявив о важности создания союза между Австро-Венгрией, Россией и Ираном против Османов, гарантировал, что Россия всегда будет оказывать Сефевидам военную помощь. Русский царь прислал также сефевидскому шаху двух охотничьих псов, медведя и двух соболей29. С князем Алексеем в Москву для поздравления Бориса Годунова с восхождением на престол отправился сефевидский посланник Пиргули бей Текели30. Шах Аббас I попросил русского царя внести некоторую ясность в вопрос о планах австро-венгерского императора Рудольфа II, который находился в состоянии войны с Османским государством. Русский царь с помощью своего посла хотел столкнуть армию шаха Аббаса I с османами и, в случае незаключения мира между ними, обещал шаху свою помощь. Шах Аббас I, в свою очередь, предложил русскому царю совместное наступление на Ширван и Грузию, находившиеся под османским правлением, и даже использование в этих целях донских казаков31. Однако османо-сефевидская война, активность крымских татар, начало внутренних неурядиц в России затруднили не только обмен посольствами, но и препятствовали заключению между государствами договоров в политической и экономической сферах. Посылаемые представительства не продвигались дальше обновленных обещаний дружбы и взаимопомощи, провозглашений взаимных желаний и требований.
К началу XVII в., воспользовавшись ослаблением Османской империи вследствие внутренних беспорядков и восстаний, сефевидский шах решил начать против нее новую войну. Чтобы заручиться помощью русского царя, он в августе 1603 г. отправил своего посла Лачын бея в Москву. Царь Борис Годунов принял посланные шахом подарки, но на этот раз не поверил в искренность его намерений32.
По заключению турецких историков, в это время Россия, воспользовавшись войной Османского государства с Германией и Сефевидами, вновь попыталась укрепиться на Кавказе. В 1603 г. Борис Годунов, направив своего посла Ярославского в Исфахан, оповестил шаха Аббаса I о своей поддержке в случае отправки сефевидской армии против турок и отказа от заключения с ними мира33.
Перед Аббасом Великим проносят головы турок в отвоеванном у них Тебризе, 1603
Шах Аббас I, не дожидаясь возвращения посла из Москвы, с учетом сложившейся благоприятной ситуации, начал войну против Османского государства. В самый разгар войны Борис Годунов отправил русскую армию под предводительством воеводы Бутурлина и генерала Плещеева в Дагестан. Десятитысячная русская армия, возглавляемая Иваном Бутурлиным, в апреле вошла в Дагестан и захватила крепости Гёйсу и Тарку. Весной 1605 г. османская армия окружила Тарку. Оставившая город семитысячная русская армия потерпела поражение в сражении, происшедшем между Тарку и Казиюртом. Много русских, в том числе Иван Бутурлин и генерал Плещеев, были убиты. Все крепости на реках Сунджа, Сулак и Терек перешли в руки османов и дагестанских сил и были разрушены. Вынужденные отступить к Астрахани, русские, вплоть до похода Петра I в прикаспийские области, не предпринимали больше набегов на Северный Кавказ34. За это время сефевидская армия полностью освободила территории Азербайджана от османского завоевания.
После избрания нового царя — Василия (1606—1610) — посол Иван Ромоданский привез послание к сефевидскому двору. Несмотря на выраженное через посла шаху Аббасу I недовольство походом на христианскую Грузию, сефевидский правитель принял посла с почтением, подготовил на присланное письмо два ответа, в которых шах Аббас I сообщил об успехах в войне с османами и вновь предложил русскому царю присоединиться к войне против турок.
После заключения в 1612 г. Стамбульского мира между Сефевидским и Османским государствами, шах Аббас I приступил к активной политике в отношении Дагестана и Грузии. Он усмирил восстание в Кахетии в 1615 г., направил делегации к правителям Дагестана и Северного Кавказа с призывом к подчинению. Международная ситуация того времени складывалась не в пользу России. Она находилась в состоянии войны с Польшей и Швецией на западе, с Крымским ханством — на юге. По этой причине Москва не хотела осложнения отношений и с Сефевидами. Для восстановления разрушенного войнами хозяйства требовались большие средства. Поэтому правящие круги России возлагали большие надежды на торговлю с Сефевидским государством.
Принимая во внимание тот факт, что после освобождения шахом Аббасом I от османов территорий Азербайджана и Грузии его государство стало соседом России, царь Михаил I (1613—1645) придавал особое значение налаживанию дружеских отношений с Сефевидами. 30 января 1614 г. он направил С. Тихонова к сефевидскому двору с извещением о своем приходе к власти и намерении наладить политические оношения между двумя странами. 14 декабря 1614 г. шах Аббас I принял русского посла в своем лагере в Гызылагадже. Радушно встретив посланника, сефевидский шах подтвердил, что сообщил послу о готовности предоставить России деньги и военную силу. 28 января 1615 г. Тихонов в сопровождении посла шаха Полад бея отбыл в Россию. Через восемь месяцев Полад бей был принят русским царем. Шах Аббас I через своего посла сообщал об освобождении территорий Азербайджана от османского завоевания и, по причине устранения серьезных препятствий для ведения торговых отношений между странами, просил прислать русских купцов для налаживания торговли.
С началом новой войны Османского государства против Сефевидов в 1616 г., проблема безопасности северных городов вновь стала актуальной. Сефевидские правители намеревались обеспечить защиту северных границ за счет укрепления оборонных русских крепостей на реках Гёйсу и Сундж. Однако внешнеполитическое положение Москвы не дало возможности претворить в жизнь этот план. Русскому царю, ведущему войну с Польшей, требовались большие материальные средства для покупки оружия и снаряжения. Отправленные к Сефевидам русские послы Леонтьев и Барянский хотели получить от шаха материальную помощь. К концу 1617 г. русскому послу Леонтьеву удалось добиться от шаха выдачи 7 тысяч серебром, но эта сумма не удовлетворила русского царя35.
Дж. Айдогмушоглу пишет, что в период войны шаха Аббаса I против Османов на Кавказе, сефевидские купцы попали в Астрахани в руки русских разбойников. Узнав об этом, русский царь направил посла Ивана Брихова с письмом, написанном на тюркском языке, к шаху Аббасу I. Принявший русского посла в октябре 1615 г. близ Тифлиса шах гарантировал, что не будет иметь никаких отношений с врагами русского царя. Однако через несколько лет после этих событий один из грузинских царевичей попросил покровительства и помощи у русского царя против Аббаса I, чем разгневал шаха, и он издал указ о прекращении отношений между странами. Русский царь не согласился на предложение царевича и, чтобы снять напряжение в отношениях, а также с целью получить материальную помощь для окончания войны с Польшей, послал князя Михаил Воротинского (должно быть Барятинского) ко двору Сефевидов. 14 ноября 1618 г. на городской площади Казвина принятый шахом посол вручил ему привезенные подарки. От имени русского царя посол просил шаха о предоставлении материальной помощи, гарантируя взамен неприкосновенность сефевидским купцам в Астрахани. В ответной речи шах Аббас I заявил о том, что обе страны являются близкими соседями и нет необходимости третьей стране (имелась в виду Грузия) вносить распри в это соседство. Поняв сомнения шаха в вопросе материальной поддержки, русские послы покинули присутствие. В сентябре 1619 г. они по гилянскому пути вернулись назад. Русским подданным было разрешено вести торговлю на сефевидской территории36.
Дипломатические отношения шаха Аббаса I и русского царя продолжали расширяться. Рост авторитета Московского государства проявился и в возрастании количества посольств, направляемых к сефевидскому двору. Так, между 1614—1618 гг. к шаху Аббасу были отправлены московские послы Брехов, Афанасьев, Шахматов, Леонтьев, Тимофеев и Барятинский37.
Во время очередного набега османской армии на Азербайджан в 1617 г. вопрос закрытия северокавказской дороги встал перед Сефевидским государством со всей остротой. И хотя разрешение этого вопроса еще более ухудшило бы отношения России и Турции, московские власти, заинтересованные в укреплении связей с Сефевидами, решили удовлетворить просьбу шаха. К тому же, стремление Османского государства укрепиться на каспийских берегах и Северном Кавказе шло вразрез с интересами Москвы. Серьезно могла пострадать также торговля русских купцов с Азербайджаном. Усиление Османского государства в регионе не отвечало интересам не только Сефевидской империи, но и русского царя, который старался укрепить здесь свои экономические и политические позиции. Вскоре Московское государство, построив на реках Сундж и Гёйсу укрепленные оборонительные системы, взяло под контроль северокавказскую дорогу, протянувшуюся до Азербайджана и, таким образом, преградило путь нападениям Османской империи и крымских татар с севера на Сефевидское государство.
После освобождения азербайджанских земель от османского господства и восстановления границ Сефевидской империи сефевидский шах не стал возражать против восстановления русских крепостей на Северном Кавказе. По сведениям Мухаммеда Тахира Вахида, во времена шаха Аббаса I отношения между государством Сефевидов и Московским княжеством были хорошие, происходил постоянный обмен посольствами38. Дипломатические отношения имели, прежде всего, антиосманскую направленность. Поэтому Москва поручала своим послам изучать османо-сефевидские отношения. Кроме того, московские послы должны были сформировать в Сефевидском государстве представление о мощи и силе Московского государства39.
Такое положение просуществовало до середины XVII века. Мухаммед Тахир Вахид пишет, что во времена шаха Аббаса II между Сефевидами и русским царем существовали дружеские отношения. По сведению источника данного времени, при правлении шаха Аббаса II (1642—1666) русские построили новые крепости на реке Терек. Учитывая дружеские отношения между странами, сефевидский двор не отреагировал на это событие40.
Во второй половине XVII в. русские правительственные круги более активно стали проводить политику расширения своих южных границ. Московское государство ревниво относилось к действиям Англии, направленным на установление своего влияния в Сефевидском государстве. Строительство русскими на Северном Кавказе стратегически важных крепостей стало причиной недовольства Сефевидов. Шах Аббас II в 1653 г. уничтожил постройки вокруг Дербента, но чтобы не нарушить перемирие между странами, он не дал согласия на разрушение крепостей на Тереке41. Конфликт между сторонами продолжался вплоть до 1662 года. По мнению Ю. Зевакина, в первые годы правления шах Аббас II, учитывая ослабление Сефевидской империи, не препятствовал русскому царю при строительстве городов-крепостей в Дагестане, но, по мере усиления своего государства, не мог смириться с укреплением русских позиций в Дагестане42.
Усиление Московского княжества на Северном Кавказе, расширение отношений грузинских правителей с Москвой стали усугублять противоречия между сефевидским шахом и русским царем. Попытки русского посла Лобанова-Ростовского убедить шаха Аббаса II, в первую очередь, в том, что строительство русской крепости на реке Сундж никоим образом не повредит отношениям с Сефевидским государством, не удались. Одновременно Лобанов-Ростовский должен был добиться от шаха возвращения Теймураза в Кахетию и прекращения антирусских выступлений на Северном Кавказе и в Дагестане. Но сефевидская дипломатия поставила перед русским послом свои требования — положить конец разорительным набегам донких казаков на прикаспийские области, разрушить все крепости на Северном Кавказе, построенные без разрешения шаха, а также выдать шаху царевича Ираклия. Требования относительно прекращения столкновений на границе, мешающих торговым отношениям, были встречены шахом положительно, однако остальные были отвергнуты. Неудачная миссия Лобанова-Ростовского крайне обеспокоила царское правительство43.
3 июля 1658 г. сефевидский посол Дакул Султан прибыл в сопровождении пяти купцов в Москву с намерением урегулировать межгосударственные отношения. И хотя ни одна из сторон не хотела идти на уступки, визит сефевидского посланника продемонстрировал обоюдное стремление возобновить отношения. На переговорах вновь был поднят вопрос о сожжении крепости на реке Сундж и грабежах местного населения. В свою очередь Дакул Султан довел до сведения царя, что во время этих событий в русских городах также были задержаны подданные шаха. Затронули и грузинский вопрос. Русский царь попросил сефевидского шаха положить конец вражде с Грузией, но сефевидский посол напомнил, что по просьбе царя Алексея Михайловича шах Аббас II согласился покровительствовать Теймуразу и принять царевича Давида в качестве заложника в Исфахане, однако отказ Теймураза стал причиной отправки войск в Грузию. Просьба Теймураза к Москве о помощи в 1857 г. обеспокоила шаха, так как русский царь пообещал, что как только представится возможность, он отошлет письмо шаху о том, чтобы тот прекратил антигрузинские действия44.
В 1662 г. для подтверждения мира и дружбы между государствами и урегулирования общих вопросов, в Исфахан была направлена русская миссия во главе с Милославским. Ей было поручено для ознакомления с ситуацией побывать в Шамахе. Во время своего пребывания в этом городе посольские представители сумели собрать необходимый материал, связанный с экономическим и политическим положением, а также природными ресурсами Ширвана, и отправить его в посольский приказ. Посол был встречен радушно и все требования, кроме связанных с Грузией, были приняты. Категорически отказавшись обсуждать вопрос о Грузии, шах заявил, что ввиду вхождения грузинских земель в шахские владения, в случае неподчинения грузин шаху, они будут наказаны, как во времена его предшественников. Однако, в связи со смертью посла Милославского, миссия не была доведена до конца.
Л. Локхарт, подчеркивая не очень благосклонное отношение Сефевидов к русским послам во время правления шаха Аббаса II, отмечает, что «несмотря на наличие верительных грамот у прибывших в Исфахан в 1664 г. двух послов, которых сопровождали восемьсот человек, с дарами и подношениями от царя Алексея Михайловича, в Сефевидской империи довольно быстро поняли, что основная цель миссии, прибывшей в страну, является, используя дипломатический статус, реализовать привезенные в большом количестве товары, минуя пошлины»45. Р. Дадашева пишет, что после того, как раскрылась истинная цель визита, к русским сложилось предвзятое, достаточно негостеприимное отношение и, в результате, гости покинули страну крайне обиженные. «Разгневанный таким отношением, царь, далекий от мысли объявить войну Сефевидам, решил отомстить за это другим образом. По его воле, известный как глава разбойников Степан Разин, со своими пятьюстами донскими казаками, стал нападать на передвигающихся по Волге купцов и путешественников, совершать грабительские набеги на Мазендаран и основал своему отряду лагерь в Ашуре, на северо-востоке Каспия»46.
П. П. Мелгулов сообщает о связях Сефевидского государства в период шаха Аббаса II следующее: «Если обрадованный русский царь даровал в XVI веке английским купцам, привозившим в Россию западные товары, грамоты и привилегии, то в XVII веке подобные уступки сефевидский шах Аббас II даровал русским купцам; разрешал им беспошлинную торговлю в прибрежных городах Сефевидского государства. Отношения между Ираном (Сефевидами. — Т. Н.) и Россией были настолько дружескими, что после смутного времени (начало XVII века), когда нуждающиеся в деньгах русские обратились за долгом к соседним государствам, откликнулись лишь Сефевиды и отослали в Россию известное количество золота и серебра»47.
Отметим, что дружественные отношения между Азербайджанским государством Сефевидов и Россией не переросли в создание сильного союза. Если в начале XVII в. Московское княжество опасалось выступать в качестве союзника сефевидского шаха против Османского государства, то к концу XVII в. на предложение русского царя о совместной борьбе против Турции, исфаханский двор не дал положительного ответа. Накануне начала войны с Османским государством в 1675 г., прибывший ко двору Сефевидов в сопровождении одинадцати человек русский посол напомнил о ранее достигнутом соглашении между двумя государстввами — в случае нападения османов на одну из сторон, другая с двадцатитысячной силой должна помочь союзнику. По указанию шаха Сулеймана, вопрос был вынесен на обсуждение Государственного совета. Несмотря на угрозы русского посла о прекращении отношений с Сефевидским государством в случае отказа, 6 августа 1675 г. члены Совета вынесле решение о нейтралитете48.
Ближе к концу XVII в. сефевидский правитель открыто выражал негативное отношение к предложению московского князя о совместных действиях против Османской империи. Однако наличие общего интереса в экономических и политических связях заставляли стороны продолжать существовавшие отношения. Московский князь относился к Каспийскому морю как к важному средству для проникновения в страны Востока. Как пишет Л. Локхарт, Петр I, посвятивший большую часть своего пребывания во власти тому, чтобы превратить Россию в морскую державу, естественно, не мог обойти своим вниманием Каспий49. Крайне осложнил отношения Сефевидов и Московского княжества вопрос о том, какому государству принадлежит территория Дагестана50. Прибывший в 1697 г. в Исфаган русский посол вручил шаху ноту протеста от имени царского правительства, недовольного тем, что в момент осады Азова русскими войсками, лезгинские и другие кавказские племена оказывали помощь туркам. Русские пытались привлечь султана Хусейна к войне против турок, но в то же время требовали выплаты долга в триста тысяч туменов, оставшихся со времен шаха Сефи. Однако на этот раз желание русского посла, как это делалось обычно, лично вручить верительные грамоты и ноту шаху при содействии главного везиря, Сефевиды расценили как очень смелый шаг, предположив, что он провоцирует разрыв отношений между государствами. Поэтому было принято решение арестовать посла и не выпускать до тех пор, пока Москва не даст соответствующих объяснений. До июля 1699 г. посол пребывал в плену и только после вмешательства архиепископа Анкора был отпущен на свободу51.
Надо отметить, что к концу XVII в. Петр I осознавал роль Сефевидского государства в своей борьбе против Османской империи. Для получения обстоятельной, достоверной информации о происходящем, царь в 1697—1698 гг. старался учредить пост резидента при сефевидском дворе. С этой целью туда был отправлен Василий Кучуков. Однако «не являвшийся тонким дипломатом и, видимо, не достаточно умным человеком В. Кучуков потребовал личного принятия от него шахом Султан Хусейном царской грамоты и, не сумев выполнить возложенной на него миссии, был выдворен из страны Сефевидов»52.
В конце XVII в. царь Петр I принял решение об отправке кораблей в порты, расположенные на южных берегах Каспия и создании нового опорного пункта для расширения торговли. В 1700 г. командир русской эскадры капитан Э. Мейер потребовал у Сефевидского государства права свободного прохода в бакинскую бухту для русских кораблей. Сефевидское правительство отвергло это требование и, учитывая незащищенность Баку, начало укреплять город53.
Политические и экономические отношения между Сефевидами и Московским государством в XVI—XVII вв. были непосредственно связаны с проводимой в регионе политикой Османской империи. Враждебное отношение русского царя к османам и заинтересованность в их выдворении с Южного Кавказа позволили сефевидского шаха привлечь Московское государство к конфликту в этом регионе. Шах Аббас I, взамен предоставления русским царем военной помощи, даже обещал подарить ему имеющие важное стратегическое значение прикаспийские города Дербент и Баку. Однако Московское государство не хотело вступать в военное противостояние с сильной в тот период Османской империей и одновременно, не желая упускать свой шанс в сложившейся ситуации, всеми силами старалось вовлечь Сефевидов в войну против Османской империи, не скупясь на обещания военной помощи. Так как длительные и изнурительные переговоры между сторонами не дали никаких результатов, а шах Аббас I одержал победу над османами и сумел освободить захваченные азербайджанские территории, вопрос о передаче русским вышеуказанных городов не становился более объектом обсуждения.
Хотя с середины XVII в. между государствами и создалась определенная напряженность, инициативы, проявленные сторонами, сумели ее нейтрализовать и дали возможность сохранить стабильные отношения.
Примечания
1. БУШЕВ П.П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государств в 1586—1612 гг. М. 1976, с. 36.
2. ЭФЕНДИЕВ О.А. Азербайджанское государство Сефевидов в XVI веке. Баку. 1981, с. 113.
3. Там же, с. 114.
4. История Азербайджана. Т. 3. Баку. 1999, с. 230—232.
5. LOCKHART L. The fall of the Safavi dynasty and the Afghan occupation of Persia. Cambridge. 1958, p. 55; ДАДАШЕВА P. Последний период Сефевидов. Баку-Нурлан. 2003, с. 260-261.
6. АЛИЕВ Г. История Кавказа. Баку. 2009, с. 308.
7. БУШЕВ П.П. Ук. соч., с. 44-45; ЭФЕНДИЕВ О.А. Ук. соч., с. 114; АЛИЕВ Ф.М. Азербайджано-русские отношения. Баку. 1985, с. 30.
8. МАГОМЕДОВ Р.М. История Дагестана. Махачкала. 1968, с. 137.
9. SADIK BILGE М. Osmanli devleti ve Kavkasya. Istanbul. 2005, s. 82.
10. МАГОМЕДОВ Р.М. Ук. соч., с. 136.
11. БУШЕВ П.П. Ук. соч., с. 46; СЕИДОВА Г. Азербайджан во взаимоотношениях Сефевидской империи и Русского государства. Баку. 2007, с. 39.
12. SADI К BILGE М. Op. cit., s. 83.
13. ALLEN W.E.D. Russion Embassis to the Georgian Kings 1589—1605. Vol. I. Cambridge. 1970, p. 60-61.
14. Ibid., p. 62.
15. БУШЕВ П.П. Ук. соч., с. 110.
16. MIHRIBAN M.N.E. I Sah Abbas-i Kebir. Sirket-i Miitalaat va nesr-i kitab-i Parsa. Tehran. 1387, s. 163; БУШЕВ П.П. Ук. соч., с. 113.
17. АЛИЕВ Ф.М. Ук. соч., с. 33.
18. SADIK BILGE M. Op. cit., s. 84.
19. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. Т. 1. СПб. 1890, с. 128, 290; РАХМАНИ А.А. Азербайджан в конце XVI и в XVII веке. Баку. 1981, с. 103.
20. МАГАРАМОВ Ш.А. Восточный Кавказ в политике России, Турции и Ирана в конце XVI в. — Вопросы истории. 2009, № 4, с. 151.
21. СМИРНОВ А.Н. Политика России на Кавказе XVI-XVII вв. М. 1958, с. 36.
22. ЕГО ЖЕ. Кабардинский вопрос в русско-турецких отношениях XVI—XVIII вв. М. 1948, с. 22.
23. БЕЛАКУРОВ С.А. Сношения России с Кавказом (1578—1613 гг.). М. 1889, с. 113— 114; МАГАРАМОВ Ш.А. Ук. соч., с. 152.
24. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией, с. 128—129; БУШЕВ П.П. Ук. соч., с. 113; РАХМАНИ А.А. Ук. соч., с. 64.
25. ПЕТРУШЕВСКИЙ П.П. Азербайджан в XVI—XVII веках. В кн.: Сборник статей по истории Азербайджана. Баку. 1949, с. 276.
26. БУШЕВ П.П. Ук. соч., с. 258; СЕИДОВА Г. Ук. соч., с. 42-43.
27. ИСКЕНДЕР БЕК МУНШИ. Украшающая мир история Аббаса. Баку. 2010, с. 935.
28. ГУСЕЙН Ф.А. К вопросу об обещании шаха Аббаса уступить Московскому государству Дербент, Баку и Шемаху. — Вопросы истории. 2010, № 9, с. 120—121.
29. Там же, с. 121 — 122.
30. Книга Орудж-бека Байата. Дон-Жуана Персидского. Баку. 1988, с. 155.
31. SÜMER F. Abbas I. DÍA, с. 1. Istanbul. 1988, s. 18; KURAT A.N. Rusiya tarihi. Baslangicdan 1917-ye kadar. Ankara. 1993, s. 181 — 182.
32. KURAT A.N. Op. cit., p. 43-44.
33. KÜTÜKOGLU B. Osmanli-iran siyasi münasebetleri (1578—1612). ístanbul. 1993, s. 253.
34. SADIK BILGE M. Op. cit., s. 86.
35. MIHRIBAN M.N.E. Op. cit., s. 166.
36. ЛЕБЕДЕВ Д.М. География в России XVII в. М-Л. 1949, с. 175-176; РАХМАНИ А.А. Ук. соч., с. 99.
37. МУХАММЕД ТАХИР ВАХИД. Сергузеште Шах Аббас деввом. Бе кушеше Сеттар Авди. Тегеран. X. 1334, с. 55; ГАСАНАЛИЕВ 3., БАЙРАМЛЫ 3. Внутренная и внешная политика азербайджанского государстве Сефевидов в году правления шаха Аббаса II. Баку. 2011, с. 41.
38. ШПАКОВСКИЙ А.Я. Торговля Московской Руси с Персией в XVI и в XVII вв. Киев. 1915, с. 20—21.
39. РАХМАНИ А.А. Ук. соч., с. 103-104.
40. Там же, с. 100—101.
41. SÜMER F. Safevi tarihi incelemeleri: I. ve II. Abbas devirleri. Türk Dünyasi Arastirmalari, sayi 69. Ankara. 1990, s. 104.
42. ЗЕВАКИН E. Азербайджан в начале XVII века. Баку. 1929, с. 31; РАХМАНИ А.А. Ук. соч., с. 105.
43. СЕЙИДОВА Г. Ук. соч., с. 66-68.
44. Там же, с. 68—69.
45. LOCKHART L. Op. cit., р. 57-58.
46. ДАДАШЕВА Р. Ук. соч., с. 261.
47. МЕЛЬГУНОВ П.П. Очерки по истории русской торговли XVI—XVII вв. М. 1905, с. 224.
48. РАХМАНИ А.А. Ук. соч., с. 99-100.
49. LOCKHART L. Op. cit., р. 59; ДАДАШЕВА Р. Ук. соч.. с. 262.
50. История Азербайджана, т. 3, с. 268.
51. LOCKHART L. Op. cit., р. 61-62; ДАДАШЕВА Р. Ук. соч., с. 262.
52. БУШЕВ П.П. Посольство Артемия Волынского в Иран 1715—1718 гг. (По русским архивам). М. 1978, с. 8; ДАДАШЕВА Р. Ук. соч., с. 267—268.
53. LOCKHART L. Op. cit., р. 59, 62; ДАДАШЕВА Р. Ук. соч., с. 262, 264.