57 сообщений в этой теме

"Юань вэньлэй"(元文類) о событиях на Сахалине (?) в конце XIII в.

遼陽威古特

至元十年征東招討使逹希喇呈前以海勢風浪難渡征伐不到岱音濟喇敏威古特等地去年征行至尼嚕罕地問得烏登額人約蘇稱欲征威古特必聚兵●冬月色克小海渡結凍冰上方可前去先征岱音濟喇敏方到威古特界云云大徳二年正月招討司上言濟喇敏人百戶哈芬○博和哩○等先逃往內和屯與叛人結連投順威古時作耗奉㫖招之千戸巴雅斯以為哈芬等巳反不可招遂止大徳元年五月威古特賊沃棱乘濟喇敏所造黄窩兒船過海至哲哩木觜子作亂八月濟喇敏人諾木齊過海至烏色砦遇內和屯人言濟喇敏人雅竒扎木稱威古特賊與博和哩等欲以今年比海凍過果幹虜掠打鷹人乞討之既而遼陽省咨三月五日濟喇敏百户烏坤濟等來歸給魚糧綱扇存恤位坐移文管沃濟濟喇敏萬户府收管六月五日官軍敗賊於錫喇和屯七月八日威古特賊王博凌古自果斡過海入佛哩河官軍敗之九年六月濟喇敏人吉爾庫報威古特賊刼納木喀等官軍追之不及過扎爾瑪河刧掠至大元年濟喇敏百戸竒徹竒納言威古特約索努呼欲降遣逹哈扎薩至尼嚕罕又濟喇敏人多神努額齊訥來每言約索努呼沃稜等乞降持刀甲與頭日布結結且言年貢異皮以夏間逹喇布魚出時回還云云

Для памяти - пока лениво возиться. Уже вижу, что Ивлиев не совсем верно переводил.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Цитата

 

Ляоянские вэйгутэ (?)

10 год Чжиюань. Чжэндун чжаотаоши Дасила доложил наверх, что ранее, по причине сильного ветра и волн на море было тяжело осуществить переправу и совершить карательный поход на земли дайинь, цзилэминь, вэйгутэ и т.д.

 

Сравниваем:

Цитата

Ляоян, гувэй (вэйгу). “В 10-й год Чжи-юань (1273 г.) пограничный воевода по привлечению и наказанию мятежников Покоритель Востока (Чжэндун чжаотаоши) Тасяла доложил: ранее из-за сильного ветра и волнения на море через него было трудно переправиться, карательный поход не достиг земель тайинь (чтение первого знака этого этнонима дается по Накамуре К.) 23цзилеми игувэй [вэйгу].

Думаю, разница очевидна в номенклатуре племен, на которые надо совершить поход.

Цитата

И к тому же, люди цзилэминь Дошэньну [и] Эцинэ прибывали каждый раз с устными условиями, требуя энергично призвать [к покорности?] Улина и прочих, просили о сдаче (т.е. хотели капитулировать на выгодных для себя условиях - прим. ЧГ), держа мечи и панцири (видимо, в знак капитуляции - прим. ЧГ) и приведя [с собой] вождя Буцзецзе. К тому же говорили, что ежегодная дань мехами будет летом, когда рыба далабу выйдет [в море] и вернется и т.д.   

Сравниваем:

Цитата

Также, как говорили люди цзилеми Дошэнь-ну и Ицзину, Юйшаньну и Ваин просят принять их сдачу. Держа в руках меч и доспехи, вместе с десятником Пи-сяньцзи 48, еще сказали, что ежегодно будут подносить превосходные меха. Вернутся летом, когда пойдет рыба далабуюй”

Как-то совсем уныло получается. Разница не то, что невооруженным глазом...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Первую и последнюю фразы перевел. Вот вторая:

Цитата

В прошлом году выступили в карательный поход и дошли до земель Нилухань. Из расспросов узнали, что человек [племени] удэнъэ Юэсу заявил, что если желаем идти карательным походом на вэйгутэ, то непременно надо собрать войска и в зимние месяцы, [когда] замерзает малое море Сэкэ, можно перейти [его] по льду. Только так можно сначала достичь земель дайинь и цзилэминь, [а затем] достичь границ [земель] вэйгутэ и т.д.

У Ивлиева:

Цитата

Во время прошлогоднего похода дошли до земель Нуэргэ, спрашивали, как достичь [тех земель], человек удэгэ24 Янь-се25 сказал, что при желании идти походом на вэйгу (В оригинале текста стоит “вэйгу”, Накамура в своем тексте исправляет это на “гувэй”.), следует собрать войска и дождаться, когда в зимние месяцы узкий переход через малое море Сайгэ замерзнет26, и тогда только можно будет идти вперед по льду, сначала дойдете походом до тайинь и цзилеми, и только после этого достигнете границы вэйгу”.

Очевидно, что он или пользовался переводом японского исследователя Накамура с какой-то другой редакции текста, или работал с другой редакцией текста.

Но "вэйгу" и "гувэй" там нет - там есть стабильно "вэйгутэ". Также нет "тайинь" и "цзилеми" - есть "дайинь" и "цзилэминь".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Так, последняя фраза у меня не совсем верна - принял имя за целую фразу. Более правильно:

7 часов назад, Чжан Гэда сказал:

又濟喇敏人多神努額齊訥來每言約索努呼沃稜等乞降持刀甲與頭日布結結且言年貢異皮以夏間逹喇布魚出時回還云云

Также люди цзилэминь Дошэньну и Эцина прибыли и каждый из них сказал, что Юэсунуху (!), Улин и прочие просят о том, чтобы капитулировать, держа мечи и доспехи, вместе с вождем Буцзецзе. К тому же говорят, что вернутся с ежегодной данью разными мехами, когда в летнюю пору пойдет рыба далабу и т.д.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

大徳二年正月招討司上言濟喇敏人百戶哈芬○博和哩○等先逃往內和屯與叛人結連投順威古時作耗奉㫖招之千戸巴雅斯以為哈芬等巳反不可招遂止

Цитата

В начальном месяце 2-го года Дадэ (12.02.1298 - 12.03.1298) Чжаотаосы (Управление по усмирению) официально сообщило: "Сотники народа цзилэминь Хафэнь, Бохэли и прочие, ранее бежавшие во внутренний Хэтунь (или Нэйхэтунь - ?), примкнули к мятежникам и покорились вэйгутэ, учинив беспорядки. Получив высочайший эдикт о призвании [варваров], тысячник Баясы счел, что Хафэнь и прочие уже приняли участие в мятеже и нельзя призывать их покориться. После чего [дело] было прекращено". 

Cравниваем:

Цитата

“В первый месяц второго года Юань-чжэнь (1296, поправка, в оригинале 2-й год Да-дэ — 1298, причины поправки нам не ясны, хотя, скорее всего, это связано с тем, что в тексте “Юань вэнь лэй” события даются в хронологической последовательности, а здесь следующая за этой запись датируется первым годом Да-дэ.) Управление пограничных воеводств по привлечению и наказанию мятежников доложило, что цзилеми сотники Гайфэнь (возможны чтения “Гэфэнь” и “Хэфэнь”.) 27 и Бухули 28 ранее бежали в Нэйхотуань 29, соединились с мятежниками, предались вэйгу (Накамура К. исправляет здесь этноним на “гувэй”.), стали чинить вред. Был издан высочайший указ привлечь их [на службу империи]. По мнению тысячника Пиясы 30, Гайфэнь и др. уже выступили с мятежом, их нельзя привлекать. Император последовал этому совету”.

Отождествление слова "хотуань" с "хотон" кажется искусственным - оно четко дает привязку названия к тунгусо-маньчжурским языкам. И все комментарии привязаны к данным XIX - ХХ вв., собранным этнографами, что для XIII в. кажется неоправданно рискованным.

Нэйхэтунь можно перевести и как "деревня домашнего уюта". Т.е. это могло быть переводом местного названия на китайский язык. 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

大徳元年五月威古特賊沃棱乘濟喇敏所造黄窩兒船過海至哲哩木觜子作亂

Цитата

В 5-м месяце начального года [под девизом] Дадэ (22.05.1297 - 19.06.1297) разбойник из вэйгутэ [по имени] Улин сел на построенное цзилэминь судно хуанвоэр, пересек море, достиг Чжилимуцзуйцзы и учинил беспорядки. 

八月濟喇敏人諾木齊過海至烏色砦遇內和屯人言濟喇敏人雅竒扎木稱威古特賊與博和哩等欲以今年比海凍過果幹虜掠打鷹人乞討之

Цитата

В 8-м месяце человек [племени] цзилэминь Номуци пересек море, прибыв в Усэчжай и встретился с людьми из Нэйхотунь, говорившими, что человек из племени цзилэминь Яцичжаму сказал, что вэйгутэ совместно с Бохэли и прочими собираются в этом году, когда море замерзнет (вариант - "до того, как море замерзнет"), перейти в Гогань (ср. Кольган в "Пукчоннок" Син Ню в 1658 г. - в китайской транскрипции этот топоним звучит как Гуцзянь, видимо, это одно и то же место в низовьях Амура - прим. ЧГ) за пленными и добычей, перебить сокольничих (видимо, посланные от покорных Юань племен за соколами хайдунцинь ловчие - прим. ЧГ). Просил совершить карательный поход.

Сравниваем:

Цитата

“В пятый месяц первого года Да-дэ вэйгуский (Накамура К. исправляет здесь этноним на “гувэй”.) разбойник Ваин 31 на построенном цзилеми судне хуан-воэр 32 переплыл море, прибыл в Чжилимацзуйцзы 33 и учинил беспорядки. В 8-й месяц цзилими Нумашицзи переплыл море, прибыл в крепость Вэйцзы-чжай 34, встретился с людьми из Нэйхотуаня и сообщил, что, по словам цзилеми Ячиму разбойники вэйгу(Накамура К. исправляет здесь этноним на “гувэй”.) месте с Буху-сы (возможно, здесь имеется в виду цзилемиский сотник Бухули, т. к. иероглифы “ли” и “сы” в их именах весьма близки по написанию.) хотят, когда замерзнет море в этом году, перейти в Гохо 35 и захватить в плен охотников за соколами 36, просил покарать их. 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

既而遼陽省咨

Сразу после этого было направлен официальный запрос в провинцию Ляоян (иероглиф 咨  имеет значения либо "справляться, делать официальный запрос", либо "письмо при сношениях между равными инстанциями", но не "сообщать". Тут очевидно, что был послан запрос о разрешении провести карательную экспедицию).

三月五日濟喇敏百户烏坤濟等來歸

5-го числа 3-го месяца (28.03.1297) сотник из племени цзилэминь Укуньцзи и прочие прибыли изъявить покорность.

給魚糧綱扇

Выдали им рыбу, зерно (возможно - "рыбный паек" - прим. ЧГ), подборы (веревки для вытягивания сетей) и веера.

存恤位坐

Окружив вниманием и заботой, рассадили [при аудиенции] по рангам (видимо, или учли их внутренние взаимоотношения, или же ранги, пожалованные от имени династии Юань ранее)

移文管沃濟濟喇敏萬户府收管

Послали официальное письмо управляющему уцзи (видимо, уцзи тут в значении, аналогичном воги/уцзи у Бичурина - лесные народы) управлению темника цзилэминь взять [их] под свое попечение.

Сравниваем:

Цитата

Вскоре после этого Ляоянское управление письменно уведомило о том, что пятого числа третьего месяца цзилемиский сотник Уцюаньцзи 37 и другие пришли подчиниться, им дали рыбу, зерно, сети и вееры, окружили заботой и вниманием, на аудиенции посадили в соответствии со званиями, дали письменное уведомление Управлению десятитысячника учжэ, цзилеми (Учжэцзилеми ваньхуфу), чтобы взяли их на попечение. 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

六月五日官軍敗賊於錫喇和屯

В 5-й день 6-го месяца (25.06.1297) правительственные войска разгромили разбойников в Силахэтунь.

七月八日威古特賊王博凌古自果斡過海入佛哩河官軍敗之

В 8-й день 7-го месяца (28.07.1297) разбойник [из племени] вэйгутэ Ванболингу переправился через море из Гогуань, вошел в [реку] Фулихэ, [но] был разбит правительственными войсками (возможен вариант "правительственные войска потерпели поражение").

Сравниваем:

Цитата

  В пятый день шестого месяца правительственные войска разбили разбойников в Сицыхотуань (возможно чтение “Силахотуань”, так как иероглифы “цы” и “ла” близки по написанию.) 38. В восьмой день седьмого месяца разбойник Ванбуляньгу 39 из вэйгу (Накамура К. исправляет здесь этноним на “гувэй”.) пересек море из Гохо 40, вошел в реку Фулихэ 41, правительственные войска разбили его”.

 

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

九年六月濟喇敏人吉爾庫報威古特賊刼納木喀等

В 6-м месяце 9-го года (23.06.1305 - 21.07.1305) человек из племени цзилэминь Цзиэрку сообщил, что разбойники вэйгутэ ограбили Намука и прочих (слова, указывающего, что Намука - это название местности, нет, это мог быть и вождь одного из племен).

官軍追之不及

Правительственные войска гнались за ними, но не догнали.

過扎爾瑪河刧掠

Переправившись реку Цзаэрма, учинили грабежи и насилия.

至大元年濟喇敏百戸竒徹竒納言威古特約索努呼欲降

В начальном году [эры правления под девизом] Чжида (24.01.1308 - 9.02.1309) сотник из племени цзилэминь Цзичэцзина сообщил, что человек из племени вэйгутэ Юэсонуху хочет покориться.

遣逹哈扎薩至尼嚕罕

Прислал Дахацзаса в Нилухань.

Сравниваем:

Цитата

“В первый год Чжи-да (1308 г.) сотник цзилими Цишицинай 45 сообщил, что вэйгу (Накамура К. исправляет здесь этноним на “гувэй”.) Юйшаньну 46, желая сдаться [юаньской империи], направил в Нэлигань (Скорее всего, “Нургань”.) 47 Дахэша. 

 

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Все, слегка подрехтовал перевод, откомментировал и послал Владимиру Шульзингеру - пусть повесит на "Востлите". 

От отождествлений топонимов и этнонимов воздержался, т.к. мне кажется неправомерным отождествление с топонимами и этнонимами XIX-XX вв. Даже ссылки на Син Ню (1658) я дал в очень малом количестве случаев.

Одно ясно - в районе современного поселка Тыр находилось "управление" Юаней, состоявшее из привилегированных представителей местной племенной знати, пожалованной титулами и рангами от имени администрации Ляояна. Они являлись проводниками политики Юаней в отношении племен Нижнего Амура и Сахалина.

А сахалинские племена устраивали набеги на Нижний Амур, и монгольские протеже этому противостояли либо в союзе с самими монголами, либо от их имени.

Что имеется в виду под "правительственными войсками" - я не берусь судить, т.к. может быть ополчения ранжированных Юанями местных старейшин также причислялись "для пущей важности" к "правительственным войскам", а может - это были присылаемые из Ляояна отряды.

1 пользователю понравилось это

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кстати, чувака, который на форуме геймеров поднял этот вопрос - зачмырили. Мол, нафиг это все монголам было нужно. Не было такого - и все!

Хотя вопрос только в том, что хозяева престола в Пекине хотели получать из конкретного региона и как реализовали свои возможности.

С Сахалином и Приморьем все довольно просто - государство чжурчжэней Восточное Ся, перемещенное на территорию Приморья, монголы просто уничтожили. Разговаривал с О.В. Дьяковой -  очень хорошо зачистили южную часть Приморья. Участники раскопок говорили, что вскрышные работы показали целые поля, усеянные доспехами - их даже не собирали. Мне от черных копателей в свое время перепали наручники с одного из городищ. Замкнутые - говорят, что местная почва полностью растворяет все кости, оставляя железо почти нетронутым. Согласен, т.к. имел дело с археологией - сталь в прекрасном состоянии. За кости отвечают информаторы.

В Приморье влияние монголов проводили местные племена чжурчжэней, склонные к сотрудничеству после совершенно феерического разгрома Дун Ся. На Сахалин трансляция влияния была намного слабей - сильных союзников монголы найти не могли, а те, что были - сами страдали от набегов сахалинских айнов и тунгусов.

Тем не менее, именно в Приморье ловили знаменитых соколов хайдунцин (xongkoro), которых любили со времен киданей, как минимум. И функционирование "Соколиной дороги" стало причиной войны киданей с чжурчжэнями, в которой победил Агуда.

xongkoro.jpg.ac365683c8fb5ec40dd9ec544d7

Монголы тоже любили соколиную охоту. Кроме того, регион дает меха, жемчуг, редкие травы. Было, что взять. Маньчжуры облагали местных данью на "местные товары" - траву ула, речной жемчуг и меха. Думаю, вопросу следовало бы уделить больше внимания - мне К.М. Тертицкий говорил, что читал, что на Сахалине раскопали маньчжурский торговый пост, но деталей назвать не смог. Учитывая, что после приснопамятного М. Высокова, начитавшегося английских изводов китайских источников, сочинил такую историю Сахалина, что самому читать было страшно, в каждой развалюхе видели что-то существенное, я и поверить могу, и не сильно доверяю.

Хотя Мамия Риндзо писал, что местные торговали с маньчжурами. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вот, прочел у Лим Софьи Чунуновны:

Цитата

Фактически часть сахалинских айнов с начала XIV в. была данниками Китая, которому прежде пришлось с трудом их усмирять в течение почти 40 лет [17, с. 68]. Первое упоминание об айнах (骨嵬 – скорее всего, на нивхском языке; позднее в китайских хрониках слово обозначалось другими иероглифами: 苦兀) встречается в летописях династии Юань в 1264 г. В 1991 г. недалеко от мыса Крильон археологи обнаружили следы земляной крепости, которая, по мнению японских ученых, по типу напоминает военные конструкции династии Юань. Здесь в течение трех лет, примерно с 1284 г., юаньские войска сдерживали айнов. По мнению К. Накамура, конфликт юаньской империи с айнами носил приграничный характер: империи необходимо было защитить своих данников-нивхов от воинственных сахалинских айнов. Последние хотели сами покупать у соседнего народа пушнину, которой нивхи платили дань [32, p. 81-82, 85].

Насчет юаньской крепости на Крильоне - это смишнах...

Зачем айнам покупать пушнину, которую они и сами добывали, проживая в тех же местностях? К тому же для одаренных альтернативно - Крильон является самой южной оконечностью острова, а нивхи жили в устье Амура. Как бэ намикаэ... 

А уж принадлежность крепости (кстати, все наши археологи считают ее айнским городищем) монголам - это вааще...

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Тоже ржал:

Цитата

Вместе с тем в ходе раскопок в окрестностях села Охотское неожиданно было открыто несколько типичных айнских жилищ с печами, датированными по радиоуглероду в рамках XI-XII вв. Там же найдена сунская монета 960-1127 гг., подтверждающая указанную датировку.

Читаешь и понимаешь, насколько все условно. Сунские монеты циркулировали до начала ХХ в. А датировки айнских погребений по радиоуглероду - это из разряда смишнах... Потому что не раз видел сообщения в "Вестнике СахГУ", где все обнаруженные погребения айнов огульно записываются в 1920-1940-е годы, несмотря на явную архаичность инвентаря.

Вот что пишет А.А. Василевский о крепости на Крильоне:

Цитата

Крильонское городище ныне представляет собой укрепление, состоящее из валов высотой до двух метров и рвов шириной до четырёх и глубиной до полутора метров. Длина валов, окружающих площадку городища, 112—115 м. Таким образом, периметр городища составляет 460 м, а внутренняя площадь — почти 13 тыс. кв. м. В средней части северного и южного валов есть следы ворот (рис. 7). Изучение Крильонского городища показало, что стены крепости насыпаны с использованием характерной для военной архитектуры того времени, но неизвестной местным народам технологии «ханту». Стена на крепости строилась дважды, на это указывает подсыпка вала. Южный вал выше остальных: врага ждали именно с юга, в XIII в. это могли быть только гувэй — протоайны. В раскопках на Крильонском городище была найдена станковая и лепная керамика и другие предметы, типичные для средневековой культуры чжурчжэней.

Забавно. Чтобы выстроить такую крепость, надо населения больше, чем айны имели на XIII в. К тому же с какого юга атака? Вот сам Василевский рисует:

Krilonskoe_gorodishhe.jpg.f30f4b16c2bccd

Вот фотоснимок самого мыса:

Krilonskiy_poluostrov.jpg.1967ccf2c8739f

Лучше на карте посмотреть. Там (в Google Map) есть обозначение "крепость Сиракуси":

Krilon_i_krepost.jpg.5f25537512adfc50d04

Правда, почему основным направлением атаки является юг, я так и не понял - рельеф тот же, высадиться только с юга - это для больных на голову, т.к. высадиться можно где угодно - не те расстояния, чтобы мучиться (от валов до самого мыса Крильон 2570 м.). И при таких возможностях (атака с любого из 3 направлений - север, юг и восток) надо строить вал выше только с юга, т.к. айны живут на юге?

Вот, земляки писали. Искренне удивляюсь тому, что за 20 с гаком лет, прошедших с моего окончания Востфака ЮСГПИ, мои земляки так и не выросли профессионально. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

А.А. Василевский трактует китайские названия исторических сочинений:

Цитата

«Юань вэнь лай» («Большой словарь управления династии Юань»).

Вообще, "Юань вэньлэй". И переводится как "Лучшие образцы литературы династии Юань". Но зачем это знать? Достаточно, что "Олег Дедяхин опубликовал китайские источники..." ... в переводе с английского - в переводе с японского - в переводе с китайского, сделанным Накамура!

Далее:

Цитата

Неясно, удалось ли им тогда попасть на Сахалин. Скорее всего нет. Хотя время для наступления выбрано правильно, реки замерзали, и войско на конях со специальными подковами на шипах (монголы широко использовали это снаряжение) легко могло спуститься по Амуру до его устья и перейти на остров по льду. После этого путь на юг в земли кувэй был бы открыт. Тем более что непроходимые для конницы болота Нижнего Амура и Северного Сахалина в этот период также промерзали и представляли собой идеальный путь для конницы. Монголы всегда шли /245/ в поход тогда, когда их кони были сыты после летнего нагула. Еще важнее было то, что жители поселений зимой были дома, и их запасы хранились там же. Это также учитывалось монголами при планировании вторжений. Летопись не сообщает о том, что произошло дальше. Скорее всего в 1264 году монгольские войска ограничились оккупацией бассейна Нижнего Амура. Кувэй же остались без наказания, потому что уже 21 марта 1265 года они сами напали на союзников монголов воинов цзилеми и перебили их. Предположительно война против кувэй и илиюй первоначально велась руками местных племен. Не случайно после их поражения от кувэй император пожаловал потерпевшим казенное зерно, луки и доспехи. Что же касается кувэй, то им тогда удалось сохранить независимость от монголов. Об илиюй же в хрониках далее не сообщается.
Как указывалось выше, в летописи есть смутное упоминание об очередном походе на кувэй в 1272 году. Предполагается, он был также неудачен, так как в 1273 году на просьбу начальника пограничного управления по привлечению к суду и наказанию мятежников и покорению Востока Тасяла пойти походом на племя кувэй император ответил отказом.

...

Сопоставление всех приведенных выше источников показывает, что в походе 1284-1286 гг. участвовало несколько тысяч человек под общим руководством полководца, вероятно, темника Негудая. Ему подчинялись командиры отрядов Янъулудай и Татардай. Переход войск до «крайних пределов» (Крильонское городище?), начавшись в декабре 1285 года, длился три-четыре месяца. Предполагаем, что войска двигались по льду, в соответствии с описанной выше зимней тактикой монголов, когда применялись подковы с шипами. Зимний переход нескольких тысяч человек от Амура до полуострова Крильон (расстояние – около тысячи километров) был весьма не простым делом. Скорее всего монгольское войско проходило в день от 15 до 20 километров. В связи с этим на весь переход должно было уйти около двух месяцев.

Про то, как монголы должны были по льду вторгнуться на конях на Сахалин - я молчу. Это песТня!

(для справки - хоть он и мой земляк, но что такое несколько тысяч коней и как их в нашем рельефе местности использовать - не имеет ни малейшего понятия, а от устья Амура до Крильона - 776 км. по картографической прямой). Кони жрали песок по дороге, блджад!

Кстати, на юге Сахалина очень мало мест, где можно уверенно развернуть конницу даже сейчас, а 700 лет назад, когда леса были нетронуты - и того меньше. Да и то, в Сусунайской долине можно оперировать только очень небольшими конными контингентами. А это от Крильона и устья Амура тоже КРАЙНЕ неблизко!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

По новой:

Цитата

Итак, несмотря на некоторую противоречивость источников, мы можем прийти к следующим выводам. К середине 80-х гг. XIII века идея покорения кувэй и, как думается, ограничения северной торговли Японии с островным миром получила поддержку в правительственных кругах империи Юань. Целями сахалинских походов была колонизация острова и обложения данью его населения. Монголов вполне могли заинтересовать меха, ловчие птицы и иные товары. Однако столь большие затраты, которые требовались на организацию и проведение сахалинских экспедиций, не могли быть оправданы только призрачной перспективой
покорения Сахалина и наказания кувэй. Больший доход мог принести контроль северных торговых связей Японии. Версия о стремлении монголов перехватить северную торговлю Японии выглядит очень привлекательно. Вполне возможно, что монголы хотели таким образом обойти ненавистную непокоренную страну с севера. Но для захвата Хоккайдо и уж тем более Хонсю у них просто не хватило сил и времени. Амур и Сахалин составляли очень длинное и опасное транспортноеплечо, которое было не под силу даже монголам. Да и сама Япония была менее привлекательна, чем, например, уже покоренная Корё. А контроль ранее завоеванных территорий требовал новых и новых сил.

Если идея получать меха и соколов хайдунцин довольно трезва, встает вопрос - а что, Хоккайдо в XIII в. был японским? Что же для "ограничения северной торговли Японии" сразу не взять Хоккайдо? И почему Япония была менее привлекательна, чем Корё?

Если верить всем сообщениям, которые Василевский приводит в 20-м переложении, то там прямо вайнаа шла! Ах, бяда! Нет материала археологического - ни стрел (это как гильзы практически), ни характерных следов штурма (следы простого пожара не в счет - любое поселение могло гореть и без войны). Только какие монголы на Сахалине - я так и не понял.

Что местных использовали - это точно. Но чтобы 10 тыс. воинов послать на Сахалин - что они там ели? Друг друга, наверное? А в результате что получили? Укрепление с высоким южным и низким северным валом, которое постоянно требовалось поддерживать и ремонтировать? А для какой цели?

В общем, земляки пустили пенку во весь горшок. Но это модно видать стало - искать у себя отсутствующую древнюю историю.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О. Дедяхин, как будто не знающий, какой у нас рельеф местности, пишет, что источниками таких сногсшибательных сведений о войнах монголов на Сахалине являются такие сочинения как:

Цитата

Источниками приводимых ниже цитат служат следующие сочинения: “Юань ши” (главы 5. 6, 8, 12, 13, 14, 119); “Юань вэнь лэй” (гл. 41) и “Цзинь Хуа Хуан сянь-шэн вэньцзи”.

Но в цз. 14 нашел за 10-12 месяцы 22 года Чжиюань (1285), когда якобы монголы послали 100500 конников на Сахалин, только многочисленные сведения о подготовке нового похода на Японию. 

А цз. 119 посвящен полководцам Мухали (Му-хуа-ли), Борджу (Бо-лу-чжу) и Борху (Бо-эр-ху). Это надо сидеть и тщательно переводить, т.к. ни одной ссылки он не дает, не приводит, как пишутся те или иные топонимы и этнонимы (а количество разнописей там просто зашкаливает - ведь транскрибировали совершенно варварские наречия!).

В общем, низачот! 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

В "Юань ши" цзюани 5, 6, 8, 12, 13 и 14 - это все бэньцзи за правление Шицзу (Хубилая). Что искать про Сахалин?

Подряд сидеть и переводить все? Умрешь и не встанешь. А проверка цз. 14 по датам (декабрь 1285 г. соответствует 10-11 месяцам 22 года Чжиюань) показала, что найти там можно много, но про Японию. Которая, как выясняется из работы Василевского, монголов интересовала меньше, чем Сахалин...

Может, монголы уже тогда правильно понимали значение Сахалина для России и готовили почву, чтобы японцы его до поры до времени не захватили?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кстати, насчет меча и доспехов - у нас в краеведческом музее стояла в витрине эта фотография (считается постановочным японским фото 1930-х гг.) рядом с реальным айнским панцирем:

7055440271e4ba468501a7845be83207.jpg.0e4

Сам панцирь вот:

115831_14132555.thumb.jpeg.4143a4c8b9ba4original.thumb.jpg.21e30335fca72cadb1c8f

Копье на заднем плане - гадом буду, если не маньчжурская "тасху гида". У нас во всех музеях их огульно записали в "творчество народов Севера и Дальнего Востока", хотя ковка там такая, что никакие нанайцы и эвенки ее не осилили бы!

Копье, правда, не помню - но в оригинале под наконечником должны быть на кожаных шнурах подвешены два бочкообразных костяных или роговых бэрхэ (шпенька), которые служили в качестве ограничителя при вхождении копья в тело человека или зверя. В 99% случаев они в музейных коллекциях утрачены - хранителям было пофиг, что подвешено к дикарскому дреколью, шнуры ветшали, бэрхэ отваливались.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Уже и эссе поперли на эту тему с соответствующим каментами от норота!

А подумать, почему 3 городища на таких неудачных для взаимной связи и поддержки местах стоят (Александровск, Пугачево и мыс Крильон) и как кормились гарнизоны (не одна сотня человек) - это никак?

А как провести вдоль берега (у Невельска сопки вообще к самой воде подходят - в них дорогу прорубали) конницу к Крильону - это не думали? Кто запасал им сено и фуражное зерно? Как с земледелием на Сахалине в дорусский период?

И на кой ляд иметь крепости на Сахалине, когда местные племена гораздо лучше и крепче привязывались путем даннической торговли, чем размещением гарнизонов? Что, нефть или лес там добывать надо было?

Хотелки иметь древнюю историю есть у всех. А у всех ли для этого есть основания?

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Взаимное расположение городищ, идентифицированных как чжурчжэньские или юаньские:

Kreposti_Sahalina.jpg.569632cd99c478c6c4

Тут показан оригинальный маршрут - от Анивы через залив к мысу Крильон. А на конях?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ивлиев переводит англоязычный текст от Накамура:

 

Цитата

 

“ЦЗИНЬ ХУА ХУАН СЯНЬШЭН ВЭНЬЦЗИ”

Цз. 25. Стела на пути духа Лу го-гуна Чжаларского гуна (1317-1357 гг.). “Путь в Управление воеводы-усмирителя Востока (Дунчжэнъюаньшифу) труден и опасен, скалы и камни стоят беспорядочно. В разгар лета река приходит в движение, тогда можно плыть на лодке, зимой же можно ехать по льду на санях, которые тащат собаки. В тех землях нет чумизы и проса, пищей служит рыба. Что касается рельефа из гор и рек, прокладывают дороги для сообщения, люди считают это удобным. Вочжо, цзилеме живут в отдалении на морском острове, не ведают правил приличия, а охраняющие их, управляя, своевольничают, вследствие чего [дело] доходит до разбоя” 17.

Стела на могиле юаньского командира, сотника высшего ранга Чжан Чэна 18 “В 12-й месяц 22 года (Чжи-юань) [1285 г.] по высочайшему повелению был пожалован в сотники высшего ранга с офицерским званием цзюнь-дунь усяовэй гуаньцзюнь. Было велено пожаловать ему 50 лянов серебра 19, бумажных ассигнаций на 2500 связок монет, шелков две штуки, было приказано во главе своего войска, вместе с женой и детьми..., следуя за тысячником 20 князем Юэгуном командующим исюаньвэй дуюаньши Абачи, отправиться в шуйдада 21, где устроить военно-земледельческое поселение (дуньтянь) и нести охрану [этих земель]. В 3-й месяц следующего года, достиг крайних пределов на северо-восток от Хэйлунцзяна 22, где построил лагерь [военно-земледельческого] поселения”.

 

Сейчас поищем первоисточник. Хотя бы ясно, что цз. 25 и есть четко определенные иероглифы для ряда слов

.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ключевые иероглифы для поиска:

東征元帥府 - Дунчжэн юаньшифу (ставка главнокомандующего карательным походом на Восток) 

五十兩 - 50 лян

官軍 - гуаньцзюнь (правительственные войска)

十二月 - 12-й месяц

屯田 - туньтянь (поля военных поселений)

水逹旦 - шуйдатань (примерно как "су-моал" у Рубрука)

Но это к второй надписи - это точно не цз. 25. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Честно просмотрел все указанные Дедяхиным цзюани "Юань ши" - упоминания о вочжо и цзилеми есть только в цз. 119 в той части, которая посвящена Шодэ, внуку Мухули. Его посылали "объявить эдикт" этим племенам, которые несколько раз совершили набеги. Тот прибыл, быстро призвал всех темников (видать, из местных), занял воинами все важные точки, допросил вождей мятежников и казнил их, после чего остальные сдались.

И все. Подчеркивается, что туда надо было посылать не войско, а влиятельного и родовитого сановника, и выбор пал на Шодэ.

Думаю, сан и род были важны для того, чтобы лояльные князьки поддержали Юаней. 

Но статья о монгольском вторжении на Сахалин есть в англоязычной, китаеязычной, японоязычной и франкоязычной Википедии. Все ссылки не на китайские первоисточники, а на работы Накамура. Что как бы намекает.

Думаю - а что с этим делать? Там (в Педивикии) такие подробности расписаны, будто монголам делать было нечего, как по нашим сопкам лазить в поисках местных туземцев! 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас

  • Похожие публикации

    • Моллеров Н.М. Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.) //Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография). М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
      Автор: Военкомуезд
      Н.М. Моллеров (Кызыл)
      Революционные события и Гражданская война в «урянхайском измерении» (1917-1921 гг.)
      Синьхайская революция в Китае привела в 1911-1912 гг. к свержению Цинской династии и отпадению от государства сначала Внешней Монголии, а затем и Тувы. Внешняя Монголия, получив широкую автономию, вернулась в состав Китая в 1915 г., а Тува, принявшая покровительство России, стала полунезависимой территорией, которая накануне Октябрьской революции в России была близка к тому, чтобы стать частью Российской империи. Но последний шаг – принятие тувинцами российского подданства – сделан не был [1].
      В целом можно отметить, что в условиях российского протектората в Туве началось некоторое экономическое оживление. Этому способствовали освобождение от албана (имперского налога) и долгов Китаю, сравнительно высокие урожаи сельскохозяйственных культур, воздействие на тувинскую, в основном натуральную, экономику рыночных отношений, улучшение транспортных условий и т. п. Шло расширение русско-тувинских торговых связей. Принимались меры по снижению цен на ввозимые товары. Укреплялась экономическая связь Тувы с соседними сибирскими районами, особенно с Минусинским краем. Все /232/ это не подтверждает господствовавшее в советском тувиноведении мнение об ухудшении в Туве экономической ситуации накануне революционных событий 1917-1921 гг. Напротив, социально-политическая и экономическая ситуация в Туве в 1914-1917 гг., по сравнению с предшествующим десятилетием, заметно улучшилась. Она была в целом стабильной и имела положительную динамику развития. По каналам политических, экономических и культурных связей Тува (особенно ее русское население) была прочно втянута в орбиту разностороннего влияния России [2].
      Обострение социально-политического положения в крае с 1917 г. стало главным образом результатом влияния революционных событий в России. В конце 1917 г. в центральных районах Тувы среди русского населения развернулась борьба местных большевиков и их сторонников за передачу власти в крае Советам. Противоборствующие стороны пытались привлечь на свою сторону тувинцев, однако сделать этого им не удалось. Вскоре краевая Советская власть признала и в договорном порядке закрепила право тушинского народа на самоопределение. Заключение договора о самоопределении, взаимопомощи и дружбе от 16 июня 1918 г. позволяло большевикам рассчитывать на массовую поддержку тувинцев в сохранении Советской власти в крае, но, как показали последующие события, эти надежды во многом не оправдались.
      Охватившая Россию Гражданская война в 1918 г. распространилась и на Туву. Пришедшее к власти летом 1918 г. Сибирское Временное правительство и его новый краевой орган в Туве аннулировали право тувинцев на самостоятельное развитие и проводили жесткую и непопулярную национальную политику. В комплексе внешнеполитических задач Советского государства «важное место отводилось подрыву и разрушению колониальной периферии (“тыла”) империализма с помощью национально-освободительных революций» [3]. Китай, Монголия и Тува представляли собой в этом плане широкое поле деятельности для революционной работы большевиков. Вместе с тем нельзя сказать, что первые шаги НКИД РСФСР в отношении названных стран отличались продуманностью и эффективностью. В первую очередь это касается опрометчивого заявления об отмене пакета «восточных» договоров царского правительства. Жертвой такой политики на китайско-монгольско-урянхайском направлении стала «кяхтинская система» /233/ (соглашения 1913-1915 гг.), гарантировавшая автономный статус Внешней Монголии. Ее подрыв также сделал уязвимым для внешней агрессии бывший российский протекторат – Урянхайский край.
      Китай и Япония поначалу придерживались прежних договоров, но уже в 1918 г. договорились об участии Китая в военной интервенции против Советской России. В соответствии с заключенными соглашениями, «китайские милитаристы обязались ввести свои войска в автономную Внешнюю Монголию и, опираясь на нее, начать наступление, ...чтобы отрезать Дальний Восток от Советской России» [4]. В сентябре 1918 г. в Ургу вступил отряд чахар (одного из племен Внутренней Монголии) численностью в 500 человек. Вслед за китайской оккупацией Монголии в Туву были введены монгольский и китайский военные отряды. Это дало толчок заранее подготовленному вооруженному выступлению тувинцев в долине р. Хемчик. В январе 1919 г. Ян Ши-чао был назначен «специальным комиссаром Китайской республики по Урянхайским делам» [5]. В Туве его активно поддержали хемчикские нойоны Монгуш Буян-Бадыргы [6] и Куулар Чимба [7]. В начальный период иностранной оккупации в Туве начались массовые погромы российских поселенцев (русских, хакасов, татар и др.), которые на время прекратились с приходом в край по Усинскому тракту партизанской армии А. Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина (июль – сентябрь 1919 г.).
      Прибытие в край довольно сильной партизанской группировки насторожило монгольских и китайских интервентов. 18 июля 1919 г. партизаны захватили Белоцарск (ныне Кызыл). Монгольский отряд занял нейтральную позицию. Китайский оккупационный отряд находился далеко на западе. Партизан преследовал большой карательный отряд под командованием есаула Г. К. Болотова. В конце августа 1919г. он вступил на территорию Тувы и 29 августа занял Кызыл. Партизаны провели ложное отступление и в ночь на 30 августа обрушились на белогвардейцев. Охватив город полукольцом, они прижали их к реке. В ходе ожесточенного боя бологовцы были полностью разгромлены. Большая их часть утонула в водах Енисея. Лишь две сотни белогвардейцев спаслись. Общие потери белых в живой силе составили 1500 убитых. Три сотни принудительно мобилизованных новобранцев, не желая воевать, сдались в плен. Белоцарский бой был самым крупным и кровопролитным сражением за весь период Гражданской войны /234/ в Туве. Пополнившись продовольствием, трофейными боеприпасами, оружием и живой силой, сибирские партизаны вернулись в Минусинский край, где продолжили войну с колчаковцами. Тува вновь оказалась во власти интервентов.
      Для монголов, как разделенной нации, большое значение имел лозунг «собирания» монгольских племен и территорий в одно государство. Возникнув в 1911 г. как национальное движение, панмонголизм с тех пор последовательно и настойчиво ставил своей целью присоединение Тувы к Монголии. Объявленный царским правительством протекторат над Тувой монголы никогда не считали непреодолимым препятствием для этого. Теперь же, после отказа Советской России от прежних договоров, и вовсе действовали открыто. После ухода из Тувы партизанской армии А.Д. Кравченко и П.Е.Щетинкина в начале сентября 1919 г. монголы установили здесь военно-оккупационный режим и осуществляли фактическую власть, В ее осуществлении они опирались на авторитет амбын-нойона Тувы Соднам-Бальчира [8] и правителей Салчакского и Тоджинского хошунов. Монголы притесняли и облагали поборами русское и тувинское население, закрывали глаза на погромы русских населенных пунктов местным бандитствующим элементом. Вопиющим нарушением международного права было выдвижение монгольским командованием жесткого требования о депортации русского населения с левобережья Енисея на правый берег в течение 45 дней. Только ценой унижений и обещаний принять монгольское подданство выборным (делегатам) от населения русских поселков удалось добиться отсрочки исполнения этого приказа.
      Советское правительство в июне 1919 г. направило обращение к правительству автономной Монголии и монгольскому народу, в котором подчеркивало, что «в отмену соглашения 1913 г. Монголия, как независимая страна, имеет право непосредственно сноситься со всеми другими народами без всякой опеки со стороны Пекина и Петрограда» [9]. В документе совершенно не учитывалось, что, лишившись в лице российского государства покровителя, Монголия, а затем и Тува уже стали объектами для вмешательства со стороны Китая и стоявшей за ним Японии (члена Антанты), что сама Монголия возобновила попытки присоединить к себе Туву.
      В октябре 1919г. китайским правительством в Ургу был направлен генерал Сюй Шучжэн с военным отрядом, который аннулировал трех-/235/-стороннюю конвенцию от 7 июня 1913 г. о предоставлении автономного статуса Монголии [10]. После упразднения автономии Внешней Монголии монгольский отряд в Туве перешел в подчинение китайского комиссара. Вскоре после этого была предпринята попытка захватить в пределах Советской России с. Усинское. На территории бывшего российского протектората Тувы недалеко от этого района были уничтожены пос. Гагуль и ряд заимок в верховьях р. Уюк. Проживавшее там русское и хакасское население в большинстве своем было вырезано. В оккупированной китайским отрядом долине р. Улуг-Хем были стерты с лица земли все поселения проживавших там хакасов. Между тем Советская Россия, скованная Гражданской войной, помочь российским переселенцам в Туве ничем не могла.
      До 1920 г. внимание советского правительства было сконцентрировано на тех регионах Сибири и Дальнего Востока, где решалась судьба Гражданской войны. Тува к ним не принадлежала. Советская власть Енисейской губернии, как и царская в период протектората, продолжала формально числить Туву в своем ведении, не распространяя на нее свои действия. Так, в сводке Красноярской Губернской Чрезвычайной Комиссии за период с 14 марта по 1 апреля 1920 г. отмечалось, что «губерния разделена на 5 уездов: Красноярский, Ачинский, Канский, Енисейский и 3 края: Туруханский, Усинский и Урянхайский... Ввиду политической неопределенности Усинско-Урянхайского края, [к] формированию милиции еще не преступлено» [11].
      Только весной 1920 г. советское правительство вновь обратило внимание на острую обстановку в Урянхае. 16-18 мая 1920 г. в тувинском пос. Баян-Кол состоялись переговоры Ян Шичао и командира монгольского отряда Чамзрына (Жамцарано) с советским представителем А. И. Кашниковым [12], по итогам которых Тува признавалась нейтральной зоной, а в русских поселках края допускалась организация ревкомов. Но достигнутые договоренности на уровне правительств Китая и Советской России закреплены не были, так и оставшись на бумаге. Анализируя создавшуюся в Туве ситуацию, А. И. Кашников пришел к мысли, что решить острый «урянхайский вопрос» раз и навсегда может только создание ту винского государства. Он был не единственным советским деятелем, который так думал. Но, забегая вперед, отметим: дальнейшие события показали, что и после создания тувинского го-/236/-сударства в 1921 г. этот вопрос на протяжении двух десятилетий продолжал оставаться предметом дипломатических переговоров СССР с Монголией и Китаем.
      В конце июля 1920 г., в связи с поражением прояпонской партии в Китае и усилением освободительного движения в Монголии, монгольский отряд оставил Туву. Но его уход свидетельствовал не об отказе панмонголистов от присоединения Тувы, а о смене способа достижения цели, о переводе его в плоскость дипломатических переговоров с Советской Россией. Глава делегации монгольских революционеров С. Данзан во время переговоров 17 августа 1920 г. в Иркутске с уполномоченным по иностранным делам в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Талоном интересовался позицией Советской России по «урянхайскому вопросу» [13]. В Москве в беседах монгольских представителей с Г. В. Чичериным этот вопрос ставился вновь. Учитывая, что будущее самой Монголии, ввиду позиции Китая еще неясно, глава НКИД обдумывал иную формулу отношений сторон к «урянхайскому вопросу», ставя его в зависимость от решения «монгольского вопроса» [14].
      Большинство деятелей Коминтерна, рассматривая Китай в качестве перспективной зоны распространения мировой революции, исходили из необходимости всемерно усиливать влияние МНРП на Внутреннюю Монголию и Баргу, а через них – на революционное движение в Китае. С этой целью объединение всех монгольских племен (к которым, без учета тюркского происхождения, относились и тувинцы) признавалось целесообразным [15]. Меньшая часть руководства Коминтерна уже тогда считала, что панмонголизм создавал внутреннюю угрозу революционному единству в Китае [16].
      Вопросами текущей политики по отношению к Туве также занимались общесибирские органы власти. Характеризуя компетентность Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома в восточной политике, уполномоченный НКИД в Сибири и на Дальнем Востоке Ф. И. Гапон отмечал: «Взаимосплетение интересов Востока, с одной стороны, и Советской России, с другой, так сложно, что на тонкость, умелость революционной работы должно быть обращено особое внимание. Солидной постановке этого дела партийными центрами Сибири не только не уделяется внимания, но в практической плоскости этот вопрос вообще не ставится» [17]. Справедливость этого высказывания находит подтверждение /237/ в практической деятельности Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома, позиция которых в «урянхайском вопросе» основывалась не на учете ситуации в регионе, а на общих указаниях Дальневосточного Секретариата Коминтерна (далее – ДВСКИ).
      Ян Шичао, исходя из политики непризнания Китайской Республикой Советской России, пытаясь упрочить свое пошатнувшееся положение из-за революционных событий в Монголии, стал добиваться от русских колонистов замены поселковых советов одним выборным лицом с функциями сельского старосты. Вокруг китайского штаба концентрировались белогвардейцы и часть тувинских нойонов. Раньше царская Россия была соперницей Китая в Туве, но китайский комиссар в своем отношении к белогвардейцам руководствовался принципом «меньшего зла» и намерением ослабить здесь «красных» как наиболее опасного соперника.
      В августе 1920 г. в ранге Особоуполномоченного по делам Урянхайского края и Усинского пограничного округа в Туву был направлен И. Г. Сафьянов [18]. На него возлагалась задача защиты «интересов русских поселенцев в Урянхае и установление дружественных отношений как с местным коренным населением Урянхая, так и с соседней с ним Монголией» [19]. Решением президиума Енисейского губкома РКП (б) И. Г. Сафьянову предписывалось «самое бережное отношение к сойотам (т.е. к тувинцам. – Н.М.) и самое вдумчивое и разумное поведение в отношении монголов и китайских властей» [20]. Практические шаги по решению этих задач он предпринимал, руководствуясь постановлением ВЦИК РСФСР, согласно которому Тува к числу регионов Советской России отнесена не была [21].
      По прибытии в Туву И. Г. Сафьянов вступил в переписку с китайским комиссаром. В письме от 31 августа 1920 г. он уведомил Ян Шичао о своем назначении и предложил ему «по всем делам Усинского Пограничного Округа, а также ... затрагивающим интересы русского населения, проживающего в Урянхае», обращаться к нему. Для выяснения «дальнейших взаимоотношений» он попросил назначить время и место встречи [22]. Что касается Ян Шичао, то появление в Туве советского представителя, ввиду отсутствия дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, было им воспринято настороженно. Этим во многом объясняется избранная Ян Шичао /238/ тактика: вести дипломатическую переписку, уклоняясь под разными предлогами от встреч и переговоров.
      Сиббюро ЦК РКП (б) в документе «Об условиях, постановке и задачах революционной работы на Дальнем Востоке» от 16 сентября 1920 г. определило: «...пока край не занят китайскими войсками (видимо, отряд Ян Шичао в качестве серьезной силы не воспринимался. – Н.М.), ...должны быть приняты немедленно же меры по установлению тесного контакта с урянхами и изоляции их от китайцев» [23]. Далее говорилось о том, что «край будет присоединен к Монголии», в которой «урянхайцам должна быть предоставлена полная свобода самоуправления... [и] немедленно убраны русские административные учреждения по управлению краем» [24]. Центральным пунктом данного документа, несомненно, было указание на незамедлительное принятие мер по установлению связей с тувинцами и изоляции их от китайцев. Мнение тувинцев по вопросу о вхождении (невхождении) в состав Монголии совершенно не учитывалось. Намерение упразднить в Туве русскую краевую власть (царскую или колчаковскую) запоздало, поскольку ее там давно уже не было, а восстанавливаемые советы свою юрисдикцию на тувинское население не распространяли. Этот план Сиббюро был одобрен Политбюро ЦК РКП (б) и долгое время определял политику Советского государства в отношении Урянхайского края и русской крестьянской колонии в нем.
      18 сентября 1920 г. Ян Шичао на первое письмо И. Г. Сафьянова ответил, что его назначением доволен, и принес свои извинения в связи с тем, что вынужден отказаться от переговоров по делам Уряпхая, как подлежащим исключительному ведению правительства [25]. На это И. Г. Сафьянов в письме от 23 сентября 1921 г. пояснил, что он переговоры межгосударственного уровня не предлагает, а собирается «поговорить по вопросам чисто местного характера». «Являясь представителем РСФСР, гражданами которой пожелало быть и все русское население в Урянхае, – пояснил он, – я должен встать на защиту его интересов...» Далее он сообщил, что с целью наладить «добрососедские отношения с урянхами» решил пригласить их представителей на съезд «и вместе с ними обсудить все вопросы, касающиеся обеих народностей в их совместной жизни» [26], и предложил Ян Шичао принять участие в переговорах. /239/
      Одновременно И. Г. Сафьянов отправил еще два официальных письма. В письме тувинскому нойону Даа хошуна Буяну-Бадыргы он сообщил, что направлен в Туву в качестве представителя РСФСР «для защиты интересов русского населения Урянхая» и для переговоров с ним и другими представителями тувинского народа «о дальнейшей совместной жизни». Он уведомил нойона, что «для выяснения создавшегося положения» провел съезд русского населения, а теперь предлагал созвать тувинский съезд [27]. Второе письмо И. Г. Сафьянов направил в Сибревком (Омск). В нем говорилось о политическом положении в Туве, в частности об избрании на X съезде русского населения (16-20 сентября) краевой Советской власти, начале работы по выборам поселковых советов и доброжелательном отношении к проводимой работе тувинского населения. Монгольский отряд, писал он, покинул Туву, а китайский – ограничивает свое влияние районом торговли китайских купцов – долиной р. Хемчик [28].
      28 сентября 1920 г. Енгубревком РКП (б) на своем заседании заслушал доклад о ситуации в Туве. В принятой по нему резолюции говорилось: «Отношение к Сафьянову со стороны сойотов очень хорошее. Линия поведения, намеченная Сафьяновым, следующая: организовать, объединить местные Ревкомы, создать руководящий орган “Краевую власть” по образцу буферного государства»[29]. В протоколе заседания также отмечалось: «Отношения между урянхами и монголами – с одной стороны, китайцами – с другой, неприязненные и, опираясь на эти неприязненные отношения, можно было бы путем организации русского населения вокруг идеи Сов[етской] власти вышибить влияние китайское из Урянхайского края» [30].
      В телеграфном ответе на письмо И.Г. Сафьянова председатель Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома И. Н. Смирнов [31] 2 октября 1920 г. сообщил, что «Сиббюро имело суждение об Урянхайском крае» и вынесло решение: «Советская Россия не намерена и не делает никаких шагов к обязательному присоединению к себе Урянхайского края». Но так как он граничит с Монголией, то, с учетом созданных в русской колонии советов, «может и должен служить проводником освободительных идей в Монголии и Китае». В связи с этим, сообщал И. Н. Смирнов, декреты Советской России здесь не должны иметь обязательной силы, хотя организация власти по типу советов, «как агитация действием», /240/ желательна. В практической работе он предписывал пока «ограничиться» двумя направлениями: культурно-просветительным и торговым [32]. Как видно из ответа. Сиббюро ЦК РКП (б) настраивало сторонников Советской власти в Туве на кропотливую революционную культурно-просветительную работу. Учитывая заграничное положение Тувы (пока с неясным статусом) и задачи колонистов по ведению революционной агитации в отношении к Монголии и Китаю, от санкционирования решений краевого съезда оно уклонилось. Напротив, чтобы отвести от Советской России обвинения со стороны других государств в продолжение колониальной политики, русской колонии было предложено не считать декреты Советской власти для себя обязательными. В этом прослеживается попытка вполне оправдавшую себя с Дальневосточной Республикой (ДВР) «буферную» тактику применить в Туве, где она не являлась ни актуальной, ни эффективной. О том, как И.Г. Сафьянову держаться в отношении китайского военного отряда в Туве, Сиббюро ЦК РКП (б) никаких инструкций не давало, видимо полагая, что на месте виднее.
      5 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов уведомил Ян Шичао, что урянхайский съезд созывается 25 октября 1920 г. в местности Суг-Бажи, но из полученного ответа убедился, что китайский комиссар контактов по-прежнему избегает. В письме от 18 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов вновь указал на крайнюю необходимость переговоров, теперь уже по назревшему вопросу о недопустимом поведении китайских солдат в русских поселках. Дело в том, что 14 октября 1920 г. они застрелили председателя Атамановского сельсовета А. Сниткина и арестовали двух русских граждан, отказавшихся выполнить их незаконные требования. В ответ на это местная поселковая власть арестовала трех китайских солдат, творивших бесчинства и произвол. «Как видите, дело зашло слишком далеко, – писал И. Г. Сафьянов, – и я еще раз обращаюсь к Вам с предложением возможно скорее приехать сюда, чтобы совместно со мной обсудить и разобрать это печальное и неприятное происшествие. Предупреждаю, что если Вы и сейчас уклонитесь от переговоров и откажитесь приехать, то я вынужден буду прервать с Вами всякие сношения, сообщить об этом нашему Правительству, и затем приму соответствующие меры к охране русских поселков и вообще к охране наших интересов в Урянхае». Сафьянов также предлагал /241/ во время встречи обменяться арестованными пленными [33]. В течение октября между китайским и советским представителями в Туве велась переписка по инциденту в Атамановке. Письмом от 26 октября 1920 г. Ян Шичао уже в который раз. ссылаясь на нездоровье, от встречи уклонился и предложил ограничиться обменом пленными [34]. Между тем начатая И.Г. Сафьяновым переписка с тувинскими нойонами не могла не вызвать беспокойства китайского комиссара. Он, в свою очередь, оказал давление на тувинских правителей и сорвал созыв намеченного съезда.
      Из вышеизложенного явствует, что китайский комиссар Ян Шичао всеми силами пытался удержаться в Туве. Революционное правительство Монголии поставило перед Советским правительством вопрос о включении Тувы в состав Внешней Монголии. НКИД РСФСР, учитывая в первую очередь «китайский фактор» как наиболее весомый, занимал по нему' нейтрально-осторожную линию. Большинство деятелей Коминтерна и общесибирские партийные и советские органы в своих решениях по Туве, как правило, исходили из целесообразности ее объединения с революционной Монголией. Практические шаги И.Г. Сафьянова, представлявшего в то время в Туве Сибревком и Сиббюро ЦК РКП (б), были направлены на вовлечение представителя Китая в Туве в переговорный процесс о судьбе края и его населения, установление с той же целью контактов с влиятельными фигурами тувинского общества и местными советскими активистами. Однако китайский комиссар и находившиеся под его влиянием тувинские нойоны от встреч и обсуждений данной проблемы под разными предлогами уклонялись.
      Концентрация антисоветских сил вокруг китайского штаба все более усиливалась. В конце октября 1920 г. отряд белогвардейцев корнета С.И. Шмакова перерезал дорогу, соединяющую Туву с Усинским краем. Водный путь вниз по Енисею в направлении на Минусинск хорошо простреливался с левого берега. Местные партизаны и сотрудники советского представительства в Туве оказались в окружении. Ситуация для них становилась все более напряженной [35]. 28 октября 1920 г. И. Г. Сафьянов решил в сопровождении охраны выехать в местность Оттук-Даш, куда из района Шагаан-Арыга выдвинулся китайский отряд под командованием Линчана и, как ожидалось, должен был прибыть Ян Шичао. Но переговоры не состоялись. /242/
      На рассвете 29 октября 1920 г. китайские солдаты и мобилизованные тувинцы окружили советскую делегацию. Против 75 красноармейцев охраны выступил многочисленный и прекрасно вооруженный отряд. В течение целого дня шла перестрелка. Лишь с наступлением темноты окруженным удалось прорвать кольцо и отступить в Атамановку. В этом бою охрана И. Г. Сафьянова потеряла несколько человек убитыми, а китайско-тувинский отряд понес серьезные потери (до 300 человек убитыми и ранеными) и отступил на место прежней дислокации. Попытка Ян Шичао обеспечить себе в Туве безраздельное господство провалилась [36].
      Инцидент на Оттук-Даше стал поворотным пунктом в политической жизни Тувы. Неудача китайцев окончательно подорвала их авторитет среди коренного населения края и лишила поддержки немногих, хотя и влиятельных, сторонников из числа хемчикских нойонов. Непозволительное в международной практике нападение на дипломатического представителя (в данном случае – РСФСР), совершенное китайской стороной, а также исходящая из китайского лагеря угроза уничтожения населенных пунктов русской колонии дали Советской России законный повод для ввода на территорию Тувы военных частей.
      И.Г. Сафьянов поначалу допускал присоединение Тувы к Советской России. Он считал, что этот шаг «не создаст... никакого осложнения в наших отношениях с Китаем и Монголией, где сейчас с новой силой загорается революционный пожар, где занятые собственной борьбой очень мало думают об ограблении Урянхая…» [37]. Теперь, когда вопрос о вводе в Туву советских войск стоял особенно остро, он, не колеблясь, поставил его перед Енгубкомом и Сибревкомом. 13 ноября 1920 г. И.Г. Сафьянов направил в Омск телеграмму: «Белые банды, выгоняемые из северной Монголии зимними холодами и голодом, намереваются захватить Урянхай. Шайки местных белобандитов, скрывающиеся в тайге, узнав это, вышли и грабят поселки, захватывают советских работников, терроризируют население. Всякая мирная работа парализована ими... Теперь положение еще более ухудшилось, русскому населению Урянхая, сочувствующему советской власти, грозит полное истребление. Требую от вас немедленной помощи. Необходимо сейчас же ввести в Урянхай регулярные отряды. Стоящие в Усинском войска боятся нарушения международных прав. Ничего /243/ они уже не нарушат. С другой стороны совершено нападение на вашего представителя...» [38]
      В тот же день председатель Сибревкома И.Н. Смирнов продиктовал по прямому проводу сообщение для В.И. Ленина (копия – Г.В. Чичерину), в котором обрисовал ситуацию в Туве. На основании данных, полученных от него 15 ноября 1920 г., Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало вопрос о военной помощи Туве. Решение о вводе в край советских войск было принято, но выполнялось медленно. Еще в течение месяца И. Г. Сафьянову приходилось посылать тревожные сигналы в высокие советские и военные инстанции. В декабре 1920 г. в край был введен советский экспедиционный отряд в 300 штыков. В начале 1921 г. вошли и рассредоточились по населенным пунктам два батальона 190-го полка внутренней службы. В с. Усинском «в ближайшем резерве» был расквартирован Енисейский полк [39].
      Ввод советских войск крайне обеспокоил китайского комиссара в Туве. На его запрос от 31 декабря 1920 г. о причине их ввода в Туву И. Г. Сафьянов письменно ответил, что русским колонистам и тяготеющим к Советской России тувинцам грозит опасность «быть вырезанными» [40]. Он вновь предложил Ян Шичао провести в Белоцарске 15 января 1921 г. переговоры о дальнейшей судьбе Тувы. Но даже в такой ситуации китайский представитель предпочел избежать встречи [41].
      Еще в первых числах декабря 1920 г. в адрес командования военной части в с. Усинском пришло письмо от заведующего сумоном Маады Лопсан-Осура [42], в котором он сообщал: «Хотя вследствие недоразумения. .. вышла стычка на Оттук-Даше (напомним, что в ней на стороне китайцев участвовали мобилизованные тувинцы. – Н.М.), но отношения наши остались добрососедскими ... Если русские военные отряды не будут отведены на старые места, Ян Шичао намерен произвести дополнительную мобилизацию урянхов, которая для нас тяжела и нежелательна» [43]. Полученное сообщение 4 декабря 1920 г. было передано в высокие военные ведомства в Иркутске (Реввоенсовет 5-й армии), Омске, Чите и, по-видимому, повлияло на решение о дополнительном вводе советских войск в Туву. Тревожный сигнал достиг Москвы.
      На пленуме ЦК РКП (б), проходившем 4 января 1921 г. под председательством В. И. Ленина, вновь обсуждался вопрос «Об Урянхайском крае». Принятое на нем постановление гласило: «Признавая /244/ формальные права Китайской Республики над Урянхайским краем, принять меры для борьбы с находящимися там белогвардейскими каппелевскими отрядами и оказать содействие местному крестьянскому населению...» [44]. Вскоре в Туву были дополнительно введены подразделения 352 и 440 полков 5-й Красной Армии и направлены инструкторы в русские поселки для организации там ревкомов.
      Ян Шичао, приведший ситуацию в Туве к обострению, вскоре был отозван пекинским правительством, но прибывший на его место новый военный комиссар Ман Шани продолжал придерживаться союза с белогвардейцами. Вокруг его штаба, по сообщению от командования советской воинской части в с. Усинское от 1 февраля 1921 г., сосредоточились до 160 противников Советской власти [45]. А между тем захватом Урги Р.Ф.Унгерном фон Штернбергом в феврале 1921 г., изгнанием китайцев из Монголии их отряд в Туве был поставлен в условия изоляции, и шансы Китая закрепиться в крае стали ничтожно малыми.
      Повышение интереса Советской России к Туве было также связано с перемещением театра военных действий на территорию Монголии и постановкой «урянхайского вопроса» – теперь уже революционными панмонголистами и их сторонниками в России. 2 марта 1921 г. Б.З. Шумяцкий [46] с И.Н. Смирновым продиктовали по прямому проводу для Г.В. Чичерина записку, в которой внесли предложение включить в состав Монголии Урянхайский край (Туву). Они считали, что монгольской революционной партии это прибавит сил для осуществления переворота во всей Монголии. А Тува может «в любой момент ... пойти на отделение от Монголии, если ее международное положение станет складываться не в нашу пользу» [47]. По этому плану Тува должна была без учета воли тувинского народа войти в состав революционной Монголии. Механизм же ее выхода из монгольского государства на случай неудачного исхода революции в Китае продуман не был. Тем не менее, как показывают дальнейшие события в Туве и Монголии, соавторы этого плана получили на его реализацию «добро». Так, когда 13 марта 1921 г. в г. Троицкосавске было сформировано Временное народное правительство Монголии из семи человек, в его составе одно место было зарезервировано за Урянхаем [48].
      Барон Р.Ф.Унгерн фон Штернберг, укрепившись в Монголии, пытался превратить ее и соседний Урянхайский край в плацдарм для /245/ наступления на Советскую Россию. Между тем советское правительство, понимая это, вовсе не стремилось наводнить Туву войсками. С белогвардейскими отрядами успешно воевали главным образом местные русские партизаны, возглавляемые С.К. Кочетовым, а с китайцами – тувинские повстанцы, которые первое время руководствовались указаниями из Монголии. Позднее, в конце 1920-х гг., один из первых руководителей тувинского государства Куулар Дондук [49] вспоминал, что при Р.Ф.Унгерне фон Штернберге в Урге было созвано совещание монгольских князей, которое вынесло решение о разгроме китайского отряда в Туве [50]. В первых числах марта 1921 г. в результате внезапного ночного нападения тувинских повстанцев на китайцев в районе Даг-Ужу он был уничтожен.
      18 марта Б.З. Шумяцкий телеграфировал И.Г. Сафьянову: «По линии Коминтерна предлагается вам немедленно организовать урянхайскую нар[одно-] революционную] партию и народ[н]о-революционное правительство Урянхая... Примите все меры, чтобы организация правительства и нар[одно-] рев[олюционной] партии были осуществлены в самый краткий срок и чтобы они декларировали объединение с Монголией в лице создавшегося в Маймачене Центрального Правительства ...Вы назначаетесь ... с полномочиями Реввоенсовета армии 5 и особыми полномочиями от Секретариата (т.е. Дальневосточного секретариата Коминтерна. – Я.М.)» [51]. Однако И. Г. Сафьянов не поддерживал предложенный Шумяцким и Смирновым план, особенно ту его часть, где говорилось о декларировании тувинским правительством объединения Тувы с Монголией.
      21 мая 1921 г. Р.Ф. Унгерн фон Штернберг издал приказ о переходе в подчинение командования его войск всех рассеянных в Сибири белогвардейских отрядов. На урянхайском направлении действовал отряд генерала И. Г. Казанцева [52]. Однако весной 1921 г. он был по частям разгромлен и рассеян партизанами (Тарлакшинский бой) и хемчик-скими тувинцами [53].
      После нескольких лет вооруженной борьбы наступила мирная передышка, которая позволила И.Г. Сафьянову и его сторонникам активизировать работу по подготовке к съезду представителей тувинских хошунов. Главным пунктом повестки дня должен был стать вопрос о статусе Тувы. В качестве возможных вариантов решения рассматри-/246/-вались вопросы присоединения Тувы к Монголии или России, а также создание самостоятельного тувинского государства. Все варианты имели в Туве своих сторонников и шансы на реализацию.
      Относительно новым для тувинцев представлялся вопрос о создании национального государства. Впервые представители тувинской правящей элиты заговорили об этом (по примеру Монголии) в феврале 1912 г., сразу после освобождения от зависимости Китая. Непременным условием его реализации должно было стать покровительство России. Эту часть плана реализовать удаюсь, когда в 1914 г. над Тувой был объявлен российский протекторат Однако царская Россия вкладывала в форму протектората свое содержание, взяв курс на поэтапное присоединение Тувы. Этому помешали революционные события в России.
      Второй раз попытка решения этого вопроса, как отмечалось выше, осуществлялась с позиций самоопределения тувинского народа в июне 1918 г. И вот после трудного периода Гражданской войны в крае и изгнания из Тувы иностранных интервентов этот вопрос обсуждался снова. Если прежде геополитическая ситуация не давала для его реализации ни малейших шансов, то теперь она, напротив, ей благоприятствовала. Немаловажное значение для ее практического воплощения имели данные И.Г. Сафьяновым гарантии об оказании тувинскому государству многосторонней помощи со стороны Советской России. В лице оставивших китайцев хемчикских нойонов Буяна-Бадыргы и Куулара Чимба, под властью которых находилось большинство населения Тувы, идея государственной самостоятельности получила активных сторонников.
      22 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов распространил «Воззвание [ко] всем урянхайским нойонам, всем чиновникам и всему урянхайскому народу», в котором разъяснял свою позицию по вопросу о самоопределении тувинского народа. Он также заверил, что введенные в Туву советские войска не будут навязывать тувинскому народу своих законов и решений [54]. Из текста воззвания явствовало, что сам И. Г. Сафьянов одобряет идею самоопределения Тувы вплоть до образования самостоятельного государства.
      Изменение политической линии представителя Сибревкома в Туве И. Г. Сафьянова работниками ДВСКИ и советских органов власти Сибири было встречено настороженно. 24 мая Сиббюро ЦК РКП (б) /247/ рассмотрело предложение Б.З. Шумяцкого об отзыве из Тувы И. Г. Сафьянова. В принятом постановлении говорилось: «Вопрос об отзыве т. Сафьянова .. .отложить до разрешения вопроса об Урянхайском крае в ЦК». Кроме того, Енисейский губком РКП (б) не согласился с назначением в Туву вместо Сафьянова своего работника, исполнявшего обязанности губернского продовольственного комиссара [55].
      На следующий день Б.З. Шумяцкий отправил на имя И.Г. Сафьянова гневную телеграмму: «Требую от Вас немедленного ответа, почему до сих пор преступно молчите, предлагаю немедленно войти в отношение с урянхайцами и выйти из состояния преступной бездеятельности». Он также ставил Сафьянова в известность, что на днях в Туву прибудет делегация от монгольского народно-революционного правительства и революционной армии во главе с уполномоченным Коминтерна Б. Цивенжаповым [56], директивы которого для И. Г. Сафьянова обязательны [57]. На это в ответной телеграмме 28 мая 1921 г. И. Г. Сафьянов заявил: «...Я и мои сотрудники решили оставить Вашу программу и работать так, как подсказывает нам здравый смысл. Имея мандат Сибревкома, выданный мне [с] согласия Сиббюро, беру всю ответственность на себя, давая отчет [о] нашей работе только товарищу Смирнову» [58].
      14 июня 1921 г. глава НКИД РСФСР Г.В. Чичерин, пытаясь составить более четкое представление о положении в Туве, запросил мнение И.Н. Смирнова по «урянхайскому вопросу» [59]. В основу ответа И.Н. Смирнова было положено постановление, принятое членами Сиббюро ЦК РКП (б) с участием Б.З. Шумяцкого. Он привел сведения о численности в Туве русского населения и советских войск и предложил для осуществления постоянной связи с Урянхаем направить туда представителя НКИД РСФСР из окружения Б.З. Шумяцкого. Также было отмечено, что тувинское население относится к монголам отрицательно, а русское «тяготеет к советской власти». Несмотря на это, Сиббюро ЦК РКП (б) решило: Тува должна войти в состав Монголии, но декларировать это не надо [60].
      16 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) по предложению народного комиссара иностранных дел Г.В. Чичерина с одобрения В.И. Ленина приняло решение о вступлении в Монголию советских войск для ликвидации группировки Р.Ф.Унгерна фон Штернберга. Тем временем «старые» панмонголисты тоже предпринимали попытки подчинить /248/ себе Туву. Так, 17 июня 1921 г. управляющий Цзасакту-хановским аймаком Сорукту ван, назвавшись правителем Урянхая, направил тувинским нойонам Хемчика письмо, в котором под угрозой сурового наказания потребовал вернуть захваченные у «чанчина Гегена» (т.е. генерала на службе у богдо-гегена) И.Г. Казанцева трофеи и служебные бумаги, а также приехать в Монголию для разбирательства [61]. 20 июня 1921 г. он сообщил о идущем восстановлении в Монголии нарушенного китайцами управления (т.е. автономии) и снова выразил возмущение разгромом тувинцами отряда генерала И.Г. Казанцева. Сорукту ван в гневе спрашивал: «Почему вы, несмотря на наши приглашения, не желаете явиться, заставляете ждать, тормозите дело и не о чем не сообщаете нам? ...Если вы не исполните наше предписание, то вам будет плохо» [62]
      Однако монгольский сайт (министр, влиятельный чиновник) этими угрозами ничего не добился. Хемчикские нойоны к тому времени уже были воодушевлены сафьяновским планом самоопределения. 22 июня 1921 г. И. Г. Сафьянов в ответе на адресованное ему письмо Сорукту вана пригласил монгольского сайта на переговоры, предупредив его, что «чинить обиды другому народу мы не дадим и берем его под свое покровительство» [63]. 25-26 июня 1921 г. в Чадане состоялось совещание представителей двух хемчикских хошунов и советской делегации в составе представителей Сибревкома, частей Красной Армии, штаба партизанского отряда и русского населения края, на котором тувинские представители выразили желание создать самостоятельное государство и созвать для его провозглашения Всетувинский съезд. В принятом ими на совещании решении было сказано: «Представителя Советской России просим поддержать нас на этом съезде в нашем желании о самоопределении... Вопросы международного характера будущему центральному органу необходимо решать совместно с представительством Советской России, которое будет являться как бы посредником между тувинским народом и правительствами других стран» [64].
      1 июля 1921 г. в Москве состоялись переговоры наркома иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина с монгольской делегацией в составе Бекзеева (Ц. Жамцарано) и Хорлоо. В ходе переговоров Г.В. Чичерин предложил формулу отношения сторон к «урянхайскому вопросу», в соответствии с которой: Советская Россия от притязаний на Туву /249/ отказывалась, Монголия в перспективе могла рассчитывать на присоединение к ней Тувы, но ввиду неясности ее международного положения вопрос оставался открытым на неопределенное время. Позиция Тувы в это время определенно выявлена еще не была, она никак не комментировалась и во внимание не принималась.
      Между тем Б.З. Шумяцкий попытался еще раз «образумить» своего политического оппонента в Туве. 12 июля 1921 г. он телеграфировал И. Г. Сафьянову: «Если совершите возмутительную и неслыханную в советской, военной и коминтерновской работе угрозу неподчинения в смысле отказа информировать, то вынужден буду дать приказ по военной инстанции в пределах прав, предоставленных мне дисциплинарным уставом Красной Армии, которым не однажды усмирялся бунтарский пыл самостийников. Приказываю информацию давать моему заместителю [Я.Г.] Минскеру и [К.И.] Грюнштейну» [65].
      Однако И. Г. Сафьянов, не будучи на деле «самостийником», практически о каждом своем шаге регулярно докладывал председателю Сибревкома И. Н. Смирнову и просил его передать полученные сведения в адрес Реввоенсовета 5-й армии и ДВСКИ. 13 июля 1921 г. И.Г. Сафьянов подробно информирован его о переговорах с представителями двух хемчикских кожуунов [66]. Объясняя свое поведение, 21 июля 1921 г. он писал, что поначалу, выполняя задания Б.З. Шумяцкого «с его буферной Урянхайской политикой», провел 11-й съезд русского населения Тувы (23-25 апреля 1921 г.), в решениях которого желание русского населения – быть гражданами Советской республики – учтено не было. В результате избранная на съезде краевая власть оказалась неавторитетной, и «чтобы успокоить бушующие сердца сторонников Советской власти», ему пришлось «преобразовать представительство Советской] России в целое учреждение, разбив его на отделы: дипломатический, судебный, Внешторга и промышленности, гражданских дел» [67]. Письмом от 28 июля 1921 г. он сообщил о проведении 12-го съезда русского населения в Туве (23-26 июля 1921 гг.), на котором делегаты совершенно определенно высказались за упразднение буфера и полное подчинение колонии юрисдикции Советской России [68].
      В обращении к населению Тувы, выпущенном в конце июля 1921 г., И.Г. Сафьянов заявил: «Центр уполномочил меня и послал к Вам в Урянхай помочь Вам освободиться от гнета Ваших насильников». /250/ Причислив к числу последних китайцев, «реакционных» монголов и белогвардейцев, он сообщил, что ведет переговоры с хошунами Тувы о том, «как лучше устроить жизнь», и что такие переговоры с двумя хемчикскими хошунами увенчались успехом. Он предложил избрать по одному представителю от сумона (мелкая административная единица и внутриплеменное деление. – Я.М.) на предстоящий Всетувинский съезд, на котором будет рассмотрен вопрос о самоопределении Тувы [69].
      С каждым предпринимаемым И. Г. Сафьяновым шагом возмущение его действиями в руководстве Сиббюро ЦК РКП (б) и ДВСКИ нарастало. Его переговоры с представителями хемчикских хошунов дали повод для обсуждения Сиббюро ЦК РКП (б) вопроса о покровительстве Советской России над Тувой. В одном из его постановлений, принятом в июле 1921 г., говорилось, что советский «протекторат над Урянхайским краем в международных делах был бы большой политической ошибкой, которая осложнила бы наши отношения с Китаем и Монголией» [70]. 11 августа 1921 г. И. Г. Сафьянов получил из Иркутска от ответственного секретаря ДВСКИ И. Д. Никитенко телеграмму, в которой сообщалось о его отстранении от представительства Коминтерна в Урянхае «за поддержку захватчиков края по направлению старой царской администрации» [71]. Буквально задень до Всетувинского учредительного Хурала в Туве 12 августа 1921 г. И. Д. Никитенко писал Г.В. Чичерину о необходимости «ускорить конкретное определение отношения Наркоминдела» по Туве. Назвав И. Г. Сафьянова «палочным самоопределителем», «одним из импрессионистов... доморощенной окраинной политики», он квалифицировал его действия как недопустимые. И. Д. Никитенко предложил включить Туву «в сферу влияния Монгольской Народно-Революционной партии», работа которой позволит выиграть 6-8 месяцев, в течение которых «многое выяснится» [72]. Свою точку зрения И. Д. Никитенко подкрепил приложенными письмами двух известных в Туве монголофилов: амбын-нойона Соднам-Бальчира с группой чиновников и крупного чиновника Салчакского хошуна Сосор-Бармы [73].
      Среди оппонентов И. Г. Сафьянова были и советские военачальники. По настоянию Б.З. Шумяцкого он был лишен мандата представителя Реввоенсовета 5-й армии. Военный комиссар Енисейской губернии И. П. Новоселов и командир Енисейского пограничного полка Кейрис /251/ доказывали, что он преувеличивал количество белогвардейцев в Урянхае и исходящую от них опасность лишь для того, чтобы добиться военной оккупации края Советской Россией. Они также заявляли, что представитель Сибревкома И.Г. Сафьянов и поддерживавшие его местные советские власти преследовали в отношении Тувы явно захватнические цели, не считаясь с тем, что их действия расходились с политикой Советской России, так как документальных данных о тяготении тувинцев к России нет. Адресованные И. Г. Сафьянову обвинения в стремлении присоединить Туву к России показывают, что настоящие его взгляды на будущее Тувы его политическим оппонентам не были до конца ясны и понятны.
      Потакавшие новым панмонголистам коминтерновские и сибирские советские руководители, направляя в Туву в качестве своего представителя И.Г. Сафьянова, не ожидали, что он станет настолько сильным катализатором политических событий в крае. Действенных рычагов влияния на ситуацию на тувинской «шахматной доске» отечественные сторонники объединения Тувы с Монголией не имели, поэтому проиграли Сафьянову сначала «темп», а затем и «партию». В то время когда представитель ДВСКИ Б. Цивенжапов систематически получал информационные сообщения Монгольского телеграфного агентства (МОНТА) об успешном развитии революции в Монголии, события в Туве развивались по своему особому сценарию. Уже находясь в опале, лишенный всех полномочий, пользуясь мандатом представителя Сибревкома, действуя на свой страх и риск, И.Г. Сафьянов ускорил наступление момента провозглашения тувинским народом права на самоопределение. В итоге рискованный, с непредсказуемыми последствиями «урянхайский гамбит» он довел до победного конца. На состоявшемся 13-16 августа 1921 г. Всетувинском учредительном Хурале вопрос о самоопределении тувинского народа получил свое разрешение.
      В телеграмме, посланной И.Г. Сафьяновым председателю Сибревкома И. Н. Смирнову (г. Новониколаевск), ДВСКИ (г. Иркутск), Губкому РКП (б) (г. Красноярск), он сообщал: «17 августа 1921 г. Урянхай. Съезд всех хошунов урянхайского народа объявил Урянхай самостоятельным в своем внутреннем управлении, [в] международных же сношениях идущим под покровительством Советроссии. Выбрано нар[одно]-рев[о-люционное] правительство [в] составе семи лиц... Русским гражданам /252/ разрешено остаться [на] территории Урянхая, образовав отдельную советскую колонию, тесно связанную с Советской] Россией...» [74]
      В августе – ноябре 1921 г. в Туве велось государственное строительство. Но оно было прервано вступлением на ее территорию из Западной Монголии отряда белого генерала А. С. Бакича. В конце ноября 1921 г. он перешел через горный хребет Танну-Ола и двинулся через Элегест в Атамановку (затем село Кочетово), где находился штаб партизанского отряда. Партизаны, среди которых были тувинцы и красноармейцы усиленного взвода 440-го полка под командой П.Ф. Карпова, всего до тысячи бойцов, заняли оборону.
      Ранним утром 2 декабря 1921 г. отряд Бакича начал наступление на Атамановку. Оборонявшие село кочетовцы и красноармейцы подпустили белогвардейцев поближе, а затем открыли по ним плотный пулеметный и ружейный огонь. Потери были огромными. В числе первых был убит генерал И. Г. Казанцев. Бегущих с поля боя белогвардейцев добивали конные красноармейцы и партизаны. Уничтожив значительную часть живой силы, они захватили штаб и обоз. Всего под Атамановкой погибло свыше 500 белогвардейцев, в том числе около 400 офицеров, 7 генералов и 8 священников. Почти столько же белогвардейцев попало в плен. Последняя попытка находившихся на территории Монголии белогвардейских войск превратить Туву в оплот белых сил и плацдарм для наступления на Советскую Россию закончилась неудачей. Так завершилась Гражданская война в Туве.
      Остатки разгромленного отряда Бакича ушли в Монголию, где вскоре добровольно сдались монгольским и советским военным частям. По приговору Сибирского военного отделения Верховного трибунала ВЦИК генерала А. С. Бакича и пятерых его ближайших сподвижников расстреляли в Новосибирске. За умелое руководство боем и разгром отряда Бакича С. К. Кочетова приказом Реввоенсовета РСФСР № 156 от 22 января 1922 г. наградили орденом Красного Знамени.
      В завершение настоящего исследования можно заключить, что протекавшие в Туве революционные события и Гражданская война были в основном производными от российских, Тува была вовлечена в российскую орбиту революционных и военных событий периода 1917-1921 гг. Но есть у них и свое, урянхайское, измерение. Вплетаясь в канву известных событий, в новых условиях получил свое продол-/253/-жение нерешенный до конца спор России, Китая и Монголии за обладание Тувой, или «урянхайский вопрос». А на исходе Гражданской войны он дополнился новым содержанием, выраженным в окрепшем желании тувинского народа образовать свое государство. Наконец, определенное своеобразие событиям придавало местоположение Тувы. Труд недоступностью и изолированностью края от революционных центров Сибири во многом объясняется относительное запаздывание исторических процессов периода 1917-1921 гг., более медленное их протекание, меньшие интенсивность и степень остроты. Однако это не отменяет для Тувы общую оценку описанных выше событий, как произошедших по объективным причинам, и вместе с тем страшных и трагических.
      1. См.: Собрание архивных документов о протекторате России над Урянхайским краем – Тувой (к 100-летию исторического события). Новосибирск, 2014.
      2. История Тувы. Новосибирск, 2017. Т. III. С. 13-30.
      3. ВКП (б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае: документы. М., 1994. Т. 1. 1920-1925. С. 11.
      4. История советско-монгольских отношений. М., 1981. С. 24.
      5. Сейфуяин Х.М. К истории иностранной военной интервенции и гражданской войны в Туве. Кызыл, 1956. С. 38-39; Ян Шичао окончил юридический факультет Петербургского университета, хорошо знал русский язык (см.: Белов Ь.А. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М., 1999. С. 203 (ссылки к 5-й главе).
      6. Монгуш Буян-Бадыргы (1892-1932) – государственный и политический деятель Тувы. До 1921 г. – нойон Даа кожууна. В 1921 г. избирался председателем Всетувин-ского учредительного Хурала и членом первого состава Центрального Совета (правительства). До февраля 1922 г. фактически исполнял обязанности главы правительства. В 1923 г. официально избран премьер-министром тувинского правительства. С 1924 г. по 1927 г. находился на партийной работе, занимался разработкой законопроектов. В 1927 г. стал министром финансов ТНР. В 1929 г. был арестован по подозрению в контрреволюционной деятельности и весной 1932 г. расстрелян. Тувинским писателем М.Б. Кенин-Лопсаном написан роман-эссе «Буян-Бадыргы». Его именем назван филиал республиканского музея в с. Кочетово и улица в г. Кызыл-Мажалыг (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». Новосибирск, 2004. С. 61-64). /254/
      7. Куулар Чимба – нойон самого крупного тувинского хошуна Бээзи.
      8. Оюн Соднам-Балчыр (1878-1924) – последний амбын-нойон Тувы. Последовательно придерживался позиции присоединения Тувы к Монголии. В 1921 г. на Всетувинском учредительном Хурале был избран главой Центрального Совета (Правительства) тувинского государства, но вскоре от этой должности отказался. В 1923 г. избирался министром юстиции. Являлся одним из вдохновителей мятежа на Хемчике (1924 г.), проходившего под лозунгом присоединения Тувы к Монголии. Погиб при попытке переправиться через р. Тес-Хем и уйти в Монголию.
      9. Цит. по: Хейфец А.Н. Советская дипломатия и народы Востока. 1921-1927. М., 1968. С. 19.
      10. АВП РФ. Ф. Референту ра по Туве. Оп. 11. Д. 9. П. 5, без лл.
      11. ГАНО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 186. Л. 60-60 об.
      12. А.И. Кашников – особоуполномоченный комиссар РСФСР по делам Урянхая, руководитель советской делегации на переговорах. Характеризуя создавшуюся на момент переговоров ситуацию, он писал: «Китайцы смотрят на Россию как на завоевательницу бесспорно им принадлежащего Урянхайского края, включающего в себя по северной границе Усинскую волость.
      Русские себя так плохо зарекомендовали здесь, что оттолкнули от себя урянхайское (сойетское) население, которое видит теперь в нас похитителей их земли, своих поработителей и угнетателей. В этом отношении ясно, что китайцы встретили для себя готовую почву для конкуренции с русскими, но сами же затем встали на положение русских, когда присоединили к себе Монголию и стали сами хозяйничать.
      Урянхи тяготеют к Монголии, а Монголия, попав в лапы Китаю, держит курс на Россию. Создалась, таким образом, запутанная картина: русских грабили урянхи. вытуривая со своей земли, русских выживали и китайцы, радуясь каждому беженцу и думая этим ликвидировать споры об Урянхае» (см.: протоколы Совещания Особоуполномоченною комиссара РСФСР А.И. Кашникова с китайским комиссаром Ян Шичао и монгольским нойоном Жамцарано об отношении сторон к Урянхаю, создании добрососедских русско-китайских отношений по Урянхайскому вопросу и установлении нормального правопорядка в Урянхайском крае (НА ТИГПИ. Д. 388. Л. 2, 6, 14-17, 67-69, 97; Экономическая история потребительской кооперации Республики Тыва. Новосибирск, 2004. С. 44).
      13. См.: Лузянин С. Г. Россия – Монголия – Китай в первой половине XX в. Политические взаимоотношения в 1911-1946 гг. М., 2003. С. 105-106.
      14. Там же. С. 113.
      15. Рощан С.К. Политическая история Монголии (1921-1940 гг.). М., 1999. С. 123-124; Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 209.
      16. Рощин С.К. Указ. соч. С. 108.
      17. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 153. Д. 43. Л.9.
      18. Иннокентий Георгиевич Сафьянов (1875-1953) – видный советский деятель /255/ и дипломат. В 1920-1921 гг. представлял в Туве Сибревком, Дальневосточный секретариат Коминтерна и Реввоенсовет 5-й армии, вел дипломатическую переписку с представителями Китая и Монголии в Туве, восстанавливал среди русских переселенцев Советскую власть, руководил борьбой с белогвардейцами и интервентами, активно способствовал самоопределению тувинского народа. В 1921 г. за проявление «самостийности» был лишен всех полномочий, кроме агента Сибвнешторга РСФСР. В 1924 г. вместе с семьей был выслан из Тувы без права возвращения. Работал на разных должностях в Сибири, на Кавказе и в других регионах СССР (подробно о нем см. Дацышен В.Г. И.Г. Сафьянов – «свободный гражданин свободной Сибири» // Енисейская провинция. Красноярск, 2004. Вып. 1. С. 73-90).
      19. Цит. по: Дацышеи В.Г., Оидар Г.А. Саянский узел.     С. 210.
      20. РФ ТИГИ (Рукописный фонд Тувинского института гуманитарных исследований). Д. 42, П. 1. Л. 84-85.
      21. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 193.
      22. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 134.
      23. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 77. Л. 41.
      24. Там же.
      25. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 216.
      26. Там же. Л. 228.
      27. Там же. Д. 42. Л. 219
      28. Там же. П. 3. Л. 196-198.
      29 Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.): сб. док. Новосибирск, 1996. С. 136-137.
      30 Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 210.
      31. Иван Никитич Смирнов. В политической борьбе между И.В. Сталиным и Л.Д. Троцким поддержал последнего, был репрессирован.
      32. Дацышен В.Г., Ондар Г.А. Указ. соч. С. 216-217.
      33. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 143.
      34. РФ ТИГИ. Д. 420. Л. 219-220.
      35. История Тувы. М., 1964. Т. 2. С. 62.
      36. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 154; Д. 420. Л. 226.
      37. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 4.
      38. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 157-158; РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 103.
      39. РФ ТИГИ. Д. 42. Л. 384; Д. 420. Раздел 19. С. 4, 6.
      40. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 19. С. 4. /256/
      41. Там же. С. 5.
      42. Маады Лопсан-Осур (1876-?). Родился в местечке Билелиг Пий-Хемского хошуна. С детства владел русским языком. Получил духовное образование в Тоджинском хурэ, высшее духовное – в одном из тибетских монастырей. В Тибете выучил монгольский и тибетский языки. По возвращении в Туву стал чыгыракчы (главным чиновником) Маады сумона. Придерживался просоветской ориентации и поддерживал политику И.Г. Сафьянова, направленную на самоопределение Тувы. Принимал активное участие в подготовке и проведении Всетувинского учредительного Хурала 1921 г., на котором «высказался за территориальную целостность и самостоятельное развитие Тувы под покровительством России». Вошел в состав первого тувинского правительства. На первом съезде ТНРП (28 февраля – 1 марта 1922 г. в Туране был избран Генеральным секретарем ЦК ТНРП. В начале 1922 г.. в течение нескольких месяцев, возглавлял тувинское правительство. В начале 30-х гг. был репрессирован и выслан в Чаа-Холь-ский хошун. Скончался в Куйлуг-Хемской пещере Улуг-Хемского хошуна, где жил отшельником (см.: Государственная Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы XX века». С. 77).
      43. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      44. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 184-185.
      45. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 56. Л. 28.
      46. Шумяцкий Борис Захарович (1886-1943) – советский дипломат. Известен также под псевдонимом Андрей Червонный. Член ВКП (б) с 1903 г., активный участник революционного движения в Сибири. Видный политический и государственный деятель. После Октябрьской революции – председатель ЦИК Советов Сибири, активный участник Гражданской войны. В ноябре 1919 г. назначен председателем Тюменского губревкома, в начале 1920 г. – председателем Томского губревкома и одновременно заместителем председателя Сибревкома. С лета того же года – член Дальбюро ЦК РКП (б), председатель Совета Министров Дальневосточной Республики (ДВР). На дипломатической работе находился с 1921 г. В 1921-1922 гг. – член Реввоенсовета 5-й армии, уполномоченный НКИД по Сибири и Монголии. Был организатором разгрома войск Р.Ф. Унгерна фон Штернберга в Монголии. Являясь уполномоченным НКИД РСФСР и Коминтерна в Монголии, стоял на позиции присоединения Тувы к монгольскому государству. В 1922-1923 гг. – работник полпредства РСФСР в Иране; в 1923-1925 гг. – полпред и торгпред РСФСР в Иране. В 1926 г. – на партийной работе в Ленинграде. С конца 1926 по 1928 г. – ректор КУТВ. В 1928-1930 гг. – член Средазбюро ВКП (б). С конца 1930 г. – председатель праазения Союзкино и член коллегии Наркомпроса РСФСР и Наркомлегпрома СССР (с 1932 г.). В 1931 г. награжден правительством МНР орденом Красного Знамени.
      47. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209. И.Н. Смирнов – в то время совмещал должности секретаря Сиббюро ЦК РКП (б) и председателя Сибревкома.
      48. Шырендыб Б. История советско-монгольских отношений. М., 1971. С. 96-98, 222. /257/
      49. Куулар Дондук (1888-1932 гг.) — тувинский государственный деятель и дипломат. В 1924 г. избирался на пост председателя Малого Хурала Танну-Тувинской Народной Республики. В 1925-1929 гг. занимал пост главы тувинского правительства. В 1925 г. подписал дружественный договор с СССР, в 1926 г. – с МНР. Весной 1932 г. был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности.
      50. РФ ТИГИ. Д. 420. Раздел 22. С. 27.
      51. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 169.
      52. Шырендыб Б. Указ. соч. С. 244.
      53. См.: История Тувы. Т. 2. С. 71-72; Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 269.
      54. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      55. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 208-209.
      56. Буда Цивенжапов (Церенжапов, Цивенжаков. Цырендтжапов и др. близкие к оригиналу варианты) являлся сотрудником секции восточных народов в штате уполномоченного Коминтерна на Дальнем Востоке. Числился переводчиком с монгольского языка в информационно-издательском отделе (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 93. Л. 2 об., 26).
      57. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 94-95.
      58. Там же. Л. 97.
      59. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). С. 273.
      60. Там же. С. 273-274.
      61. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 59.
      62. Там же.
      63. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 60.
      64. РФ ТИГИ. Д. 37. Л. 221; Создание суверенного государства в центре Азии. Бай-Хаак, 1991. С. 35.
      65. Цит. по: Тувинская правда. 11 сентября 1997 г.
      66. РФ ТИГИ. Д. 81. Л. 75.
      67. Там же. Д. 42. Л. 389.
      68. Там же. Д. 81. Л. 75.
      69. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 3. Л. 199.
      70. Лузянин С.Г. Указ. соч. С. 114.
      71. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 99.
      72. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 154. Д. 97. Л. 27, 28.
      73. Там же. Л. 28-31.
      74. РФ ТИГИ. Д. 42. П. 2. Л. 121. /258/
      Великая революция и Гражданская война в России в «восточном измерении»: (Коллективная монография) / Отв. ред. Д. Д. Васильев, составители Т. А. Филиппова, Н. М. Горбунова; Институт востоковедения РАН. – М.: ИВ РАН, 2020. С. 232-258.
    • Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Каталог гор и морей (Шань хай цзин) - (Восточная коллекция) - 2004
      PDF, отсканированные стр., оглавление.
      Перевод и комментарий Э. М. Яншиной, 2-е испр. издание, 2004 г. 
      Серия -- Восточная коллекция.
      ISBN 5-8062-0086-8 (Наталис)
      ISBN 5-7905-2703-5 (Рипол Классик)
      "В книге публикуется перевод древнекитайского памятника «Шань хай цзин» — важнейшего источника естественнонаучных знаний, мифологии, религии и этнографии Китая IV-I вв. до н. э. Перевод снабжен предисловием и комментарием, где освещаются проблемы, связанные с изучением этого памятника."
      Оглавление:

       
      Автор foliant25 Добавлен 01.08.2019 Категория Китай
    • Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае - 1964
      Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае / Из истории Первой гражданской революционной войны (1924-1927) 
      / Издательство "Наука", М., 1964.
      DjVu, отсканированные страницы, слой распознанного текста.
      ОТ АВТОРА 
      "В 1923 г. я по поручению партии и  правительства СССР поехал в Китай в первой пятерке военных советников, приглашенных для службы в войсках Гуаннжоуского (Кантонского) правительства великим китайским революционером доктором Сунь Ят-сеном. 
      Мне довелось участвовать в организации военно-политической школы Вампу и в формировании ядра Национально-революционной армии. В ее рядах я прошел первый и второй Восточные походы —  против милитариста Чэнь Цзюн-мина, участвовал также в подавлении мятежа юньнаньских и гуансийских милитаристов. Во время Северного похода HP А в 1926—1927 гг. я был советником в войсках восточного направления. 
      Я, разумеется, не ставлю перед собой задачу написать военную историю Первой гражданской войны в Китае. Эта книга — лишь рассказ о событиях, в которых непосредственно принимал участие автор, о людях, с которыми ему приходилось работать и встречаться. 
      Записки основаны на личных впечатлениях, рассказах других участников событий и документальных данных."
      Содержание:

      Автор foliant25 Добавлен 27.09.2019 Категория Китай
    • «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      Автор: foliant25
      Просмотреть файл «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      «Чжу фань чжи» («Описание иноземных стран») Чжао Жугуа ― важнейший историко-географический источник китайского средневековья. 2018
      PDF
      Исследование, перевод с китайского, комментарий и приложения М. Ю. Ульянова; научный редактор Д. В. Деопик.
      Китайское средневековое историко-географическое описание зарубежных стран «Чжу фань чжи», созданное чиновником Чжао Жугуа в XIII в., включает сведения об известных китайцам в период Южная Сун (1127–1279) государствах и народах от Японии на востоке до Египта и Италии на западе. Этот ценный исторический памятник, содержащий уникальные сообщения о различных сторонах истории и культуры описываемых народов, а также о международных торговых контактах в предмонгольское время, на русский язык переведен впервые.
      Тираж 300 экз.
      Автор foliant25 Добавлен 03.11.2020 Категория Китай
    • Путь из Яркенда в Балх
      Автор: Чжан Гэда
      Интересным вопросом представляется путь, по которому в прошлом ходили от Яркенда до городов Афганистана.
      То, что описывали древние китайские паломники, несколько нерелевантно - больше интересует Новое Время.
      То, что была дорога из Бадахшана на Яркенд, понятно - иначе как белогорские братья-ходжи Бурхан ад-Дин и Ходжа Джахан бежали из Яркенда в Бадахшан?
      Однако есть момент - Цины, имея все возможности преследовать белогорских ходжей, не пошли за ними. Вряд ли они боялись бадахшанцев - били и не таких.
      Скорее, дорога не позволяла пройти большому конному войску - ведь с братьями-ходжами ушло не 3000 кибиток, как живописал Санг Мухаммад, а около 500 человек (это с семьями), и они прибыли к оз. Шиве совершенно одичавшими и оголодавшими - тут же произошел конфликт из-за стада овец, которое они отбили у людей бадахшанского мира Султан-шаха Аждахара!
      Ищу маршруты, изучаю орографию Памира. Не пойму пока деталей, но уже есть наметки.
      Если есть старые карты Памира, Восточного Туркестана и Бадахшана в большом разрешении - приветствуются, ибо без них сложно.