Мусульмане в русской армии

[Saygo 582]

ГЕНЕРАЛЫ МУСУЛЬМАНСКОГО ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ В РОССИЙСКОЙ АРМИИ В 1905 - 1914 ГОДАХ

К концу XIX в. мусульмане, численность которых приближалась в России к 14 млн. человек, стали второй после православных конфессиональной группой населения империи. Особенно значительно "магометанство" было представлено в Поволжье, Приуралье, Крыму, на Кавказе (около трети населения) и в Туркестане (более 90% жителей). Неслучайно, что в III Государственной думе (1907 - 1912 гг.) 8 депутатов представляли интересы мусульманского населения империи1, несмотря на то, что избирательный закон 3 июня 1907 г. значительно сократил представительство от национальных регионов.

Мусульманское социокультурное влияние постепенно проникало во все государственные институты империи. Правда, высшие бюрократические должности (министры, губернаторы) представителям мусульманского вероисповедания были практически недоступны. Но в составе офицеров и генералов, которых к первой мировой войне (на апрель 1914 г.) насчитывалось 40590, мусульман было около 4002. Рост мусульманства даже в таком государственном учреждении, как армия, вызывал озабоченность власти.

Группу высших военных, исповедовавших ислам, не следует дифференцировать по национальностям (азербайджанцы, горцы Кавказа, татары и башкиры, а также некоторые польские роды - потомки служилых татарских мурз). Во-первых, в изучаемое время у многих мусульманских народов шел естественный процесс самоопределения, связанный не только с религиозными, но и с культурными и историческими особенностями, формировался наиболее активный и влиятельный класс общества (национальная интеллигенция, буржуазия, местное чиновничество среднего звена из коренного населения и т.п.), и этот процесс не был завершен; во-вторых, ислам являлся главным в социокультурном облике всех офицеров-мусульман.

В составе генералитета особняком стояли бухарский эмир и хивинский хан. Хивинский хан Сеид Мухаммед-Рахим Богадур-хан (ум. 16 августа 1910 г.) по случаю коронации Николая II был зачислен генерал-лейтенантом по Оренбургскому казачьему войску, хотя хивинские войска насчитывали всего 2000 нукеров, которые несли главным образом полицейскую службу. Нукерская служба была одной из повинностей населения3.

Хивинский хан Сеид Мухаммед-Рахим Богадур-хан

Более "могущественный" бухарский эмир располагал армией численностью около 15 тыс. человек при 151 орудии. Однако, не зная ни правил стрельбы, ни уставов, они представляла собой не что иное, как нестройную массу, непригодную для целей военного времени, мало отличавшуюся от простой толпы вооруженных чем попало людей4.

Эмир Сейид-Адулахад (ум. в 1910 г.) получил старший генеральский чин. По свидетельству современников, он держал себя с большим достоинством, обладал большим тактом и, в общем, был личностью незаурядной. По-русски говорил свободно, хотя и с акцентом, и лишь изредка искал какое-нибудь слово. Он постоянно читал газеты "Русский инвалид" и "Новое время", интересовался всеми распоряжениями по военному ведомству, всеми назначениями и наградами и хорошо знал список генералов. Все двадцатипятилетнее управление эмира Бухарой свидетельствовало о его преданности России. Во время войны с Японией и революции 1905 - 1907 гг. его поведение, по оценкам царских сановников, было выше всякой похвалы.

Эмир Сейид-Адулахад

С давних пор Бухарский эмир относился с ненавистью и соперничеством к Хивинскому хану. Совершая поездки в Петербург, он привозил с собой дорогие подарки. Каждая такая поездка обходилась эмиру до двух млн. рублей. Такие поездки он предпринимал каждые четыре года; они приносили бухарскому эмиру внешние знаки отличия и почести. К 1907 г. он получил титул высочества и Андреевскую ленту, тогда как хан хивинский оставался "светлостью" и лишь незадолго перед тем получил Владимирскую ленту. Доказывая свое превосходство над ханом, эмир хлопотал о пожаловании своим старшим чиновникам Александровской ленты - ее был удостоен хан Хивинский5.

Старшие офицеры и генералы российской армии, служившие в Туркестанском военном округе, предлагали сократить, а то и ликвидировать армию бухарского эмира, уверенные, что в случае серьезного военного конфликта войска эмира будут только обузой; если же в результате какой-либо нелепой случайности бухарская армия одержит какой-нибудь успех, то в глазах всего мусульманского мира она предстанет как спасительница России6

Тем не менее к 1912 г., после смерти старых властителей Хивы и Бухары, самыми молодыми генералами, состоявшими на службе в императорской армии, были Сейид-Алим-Эмир Бухарский (33 года) и Асфендиар-Богадур Хан Хивинский (39 лет) - генерал-майоры7.

Многие генералы мусульманского вероисповедания несли службу в Кавказском и Туркестанском военных округах. Там генералы-мусульмане пользовались, как правило, большим авторитетом среди местного населения, так как происходили из знатных и уважаемых семейств, а родственная языковая и культурная среда способствовала их успешной деятельности. Имеется еще один немаловажный аспект - на территории Кавказского и Туркестанского военных округов в конце XIX - начале XX века происходили восстания местного населения (нередко на этноконфессиональной почве), в подавлении которых приходилось применять войска.

Генералов-мусульман на русской службе, в отличие от немцев, поляков и грузин, было немного - всего около трех десятков с 1905 по 1914 год. Наиболее многочисленную группу представляют генералы-азербайджанцы. Имя генерал-лейтенанта Шихлинского было популярным в российской армии, особенно среди артиллеристов. Али Ага Шихлинский происходил из рода, ведущего начало с 1537 года. "Наш предок Агдолаг Мамед Ага прибыл в Казахский район из Шамкира (Шамхора). У него было два сына, старший Шыхы - человек очень разумный и спокойный и младший - Али Казах, доблестный, но дикий. Я происхожу от Али Казаха", - так писал о своих предках Шихлинский. Родился он 3 марта 1863 г. в селении Казахлы Елизаветпольской губернии в семье малоземельного помещика. В семье было 11 детей, но большинство умерло в раннем возрасте. Будущий генерал окончил Тифлисскую военную гимназию и Михайловское артиллерийское училище, откуда, получив денежную премию за успехи в науке, был выпущен в 39-ю артиллерийскую бригаду. Шихлинский получил хорошее образование и в совершенстве владел русским языком во многом благодаря тому, что его родные занимали видное положение в Закавказье. Шихлинский проявил выдающиеся способности в области математики, точных наук и в особенности артиллерийского дела. Боевой опыт он приобрел в Китайском походе 1900 - 1901 гг. и во время русско-японской войны. Он участвовал в обороне Порт-Артура, был ранен, а после сдачи крепости противнику, попав в плен, отказался дать подписку, что в дальнейшем не будет принимать участия в войне, если ему разрешат возвратиться на родину. За русско-японскую войну Шихлинский получил пять наград: орден Анны 4-й степени с надписью на шашке "За храбрость"; золотые мечи к имеющемуся ордену Анны 2-й степени, орден Владимира 4-й степени с мечами и бантом; золотое оружие с надписью: "За храбрость"; орден Георгия 4-й степени и был произведен в подполковники8. После войны Шихлинский в первый же год служил в офицерской артиллерийской школе в качестве ее фактического руководителя.

В апреле 1912 г. он был произведен в генерал-майоры (считался в генеральской должности со 2 января). Производство в генералы состоялось через четыре года и 36 дней после производства в полковники, тогда как обычно срок пребывания в чине полковника составлял 10 лет, а в особо редких случаях - 6 лет.

Однажды на служебном продвижении Шихлинского проявилось неприязненное отношение со стороны высшего армейского начальства к офицерам-инородцам. Еще до вступления его в штатную должность в офицерской артиллерийской школе появилась вакансия командира батареи во 2-м Константиновском училище, на которую рассчитывал Шихлинский. Начальник училища, бывший его командиром, предложил кандидатуру Шихлинского, но глава артиллерийского ведомства генерал Д. Д. Кузьмин-Караваев отказал, заявив, что "для такой должности, как командир батареи артиллерийского училища, надо найти русского человека, а не татарина"9. Начальник училища настаивал, указывая, что Шихлинский является самым подходящим кандидатом, этому назначению будут рады не только юнкера, но и офицеры. Кузьмин-Караваев ответил, что знает и ценит этого инородца, но в училище не назначит. Во время Гражданской войны Шихлинский в мусаватистском правительстве Азербайджана в 1919 - 1920 гг. являлся помощником военного министра10.

Али Ага Шихлинский

Другой азербайджанец, генерал-лейтенант Самед-Бек Садык-Бекович Мехмандаров занимал в 1910 г. должность начальника артиллерии I Кавказского корпуса. Мехмандаров участвовал в трех военных кампаниях: в походе против Кокандского ханства 1875 - 1876 гг., в китайском походе 1900 - 1901 гг. и в русско-японской войне. При защите Порт-Артура был контужен, находился в японском плену. Как и Шихлинский, Мехмандаров был произведен в генерал-лейтенанты вне очереди - в 1908 г., за отличие по службе, в возрасте 53 лет11.

Были в российской императорской армии и генералы-гвардейцы мусульманской веры. Как правило, Кавказ и Закавказье поставляли в гвардейский офицерский корпус представителей местной родовой аристократии православного или армяно-григорианского вероисповедания, но встречались и мусульмане. Таковым был азербайджанец Хан-Гусейн Нахичеванский (1863 - 1919) - генерал-лейтенант, начальник 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, числившийся в списках лейб-гвардии Конного полка. Он участвовал, как и другие генералы-азербайджанцы, в русско-японской войне. В генерал-майоры Хан Нахичеванский был произведен в 1907 г. и при этом зачислен в Свиту его императорского величества12. Среди свитских генералов он был перед первой мировой войной единственным мусульманином.

Хан-Гусейн Нахичеванский

При Николае II до первой мировой войны генерал от артиллерии Эрис-Хан-Султан-Гирей Алиев был единственным высокопоставленным военным, дослужившимся до чина полного генерала и получившим в командование корпус (4-й армейский). Профессиональное военное образование Алиев получил во 2-м военном Константиновском училище и Михайловской артиллерийской академии. Первой кампанией, в которой он участвовал, была война с Турцией 1877 - 1878 гг., когда он был награжден орденами Св. Станислава и Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом. В русско-японскую войну Алиев командовал значительными подразделениями, действовавшими в составе отряда генерал-лейтенанта П. К. Ренненкампфа в районе Цинхэчен-Мацзяцзян и в период Мукденских боев был награжден золотым оружием, орденами св. Георгия 4 ст., Св. Станислава и Св. Анны 1 ст. с мечами13.

Эрис-Хан-Султан-Гирей Алиев

Сын Алиева также избрал профессию военного и учился в Николаевской академии. Как свидетельствует его однокурсник Б. М. Шапошников, это был "хороший, умный, по самолюбивый офицер". Но его ждала трагическая неудача: "Получив по стратегии 6 баллов (по 12-баллыюй системе), застрелился. Не выдержали у бедняги нервы"14.

Удивительна судьба и вместе с ней служебная биография уроженца Аварского округа Дагестанской области генерал-лейтенанта Максуда Алиханова (1846 - 1907). По окончании Тифлисской дворянской гимназии и Константиновского военного училища Алиханов был произведен в корнеты гусарского Сумского полка. В 1871 г., в чине ротмистра, Алиханов принял участие в подавлении восстания в Ункратлинском наибстве и за "отличную храбрость и распорядительность" награжден орденом Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом. Два года спустя Алиханов получил назначение состоять для особых поручений при главнокомандующем Кавказской армией. По распоряжению главнокомандующего он был командирован в состав Мангышлакского экспедиционного отряда. Отряд участвовал в штурме Хивы, и во время этой операции Алиханов был ранен в обе ноги. За Хивинский поход он был произведен в майоры и награжден орденом Св. Станислава 2 ст. с мечами.

Максуд Алиханов-Аварский

Возвратившись в 1873 г. на Кавказ, Алиханов через два года был командирован в Красноводск для участия в рекогносцировочном движении Узбойского отряда, в котором он исполнял должность начальника 8-й колонны при исследовании старого русла Амударьи. Хорошо начатая для офицера-мусульманина служебная карьера прервалась 30 июля 1877 г., после того как Алиханов, повздорив со своим ближайшим начальником, вызвал его на дуэль и убил, за что был разжалован в рядовые с лишением чинов и орденов. Вскоре, однако, Александр II разрешил не считать это наказание препятствием к получению Алихановым наград и преимуществ. Зачисленный рядовым в 18-й драгунский Переяславский полк, он во время русско-турецкой войны в сражении при Деве-Бойну 23 октября 1877 г. проявил храбрость и был награжден знаком отличия 4-й ст. и вскоре произведен в унтер-офицеры. В 1879 г. в составе Ахалтекинской экспедиции Алиханов вновь показал выдающуюся храбрость, после чего был произведен в прапорщики15.

Яркую роль сыграл Алиханов при покорении Мерва. Зная великолепно обстановку и традиции Средней Азии, Алиханов видел, что военного решения можно избежать. Его план предусматривал бескровное присоединение Мерва. Между тем российская стратегия покорения Средней Азии не учитывала таких возможностей. Торжествовала доктрина генерала М. Д. Скобелева: либо добровольное покорение без каких-либо переговоров и условий, либо немедленный штурм, кровопролитие и разрушения. Алиханов, будучи всего лишь младшим офицером, но посвященный в местные обычаи, сумел убедить знатных и влиятельных мервцев "добровольно" принять российское подданство. Мервцы признали Алиханова своим главным старейшиной. Учитывая непростую международную обстановку, сложившуюся вокруг присоединения этой области, Алиханов начал готовить из местных жителей милицейскую гвардию. По его предложению российская власть оставила Мерву свои суды и внутреннее самоуправление16. В итоге Алиханов был назначен начальником Мервского отряда и получил утраченные по суду чин майора и боевые ордена.

18 марта 1885 г. произошел приграничный вооруженный русско-афганский конфликт, при котором были разгромлены войска Абдурахман-хана. Алиханов, в чине подполковника командовавший в этом бою конницей, захватил знамя и 6 орудий и был за этот подвиг награжден орденом Св. Георгия 4 степени. Должность начальника Мервского отряда он занимал до 1890 г., затем был назначен состоять при войсках Кавказского военного округа, а в 1901 г. произведен в генерал-майоры. Впоследствии наместник не раз поручал Алиханову усмирение восстаний в этой южной окраине Российской империи. В 1905 - 1907 гг. Алиханов являлся военным губернатором Кутаисской области, в состав которой входили самые неспокойные области - Мингрелия, Имеретия и Гурия. Революционеры предприняли ряд покушений на его жизнь. В конце 1906 г., при оставлении им поста военного губернатора, в Кутаиси в него бросили восемь бомб, и он получил тяжелое ранение. Оправившись от болезни, Алиханов принял в командование 2-ю Кавказскую кавалерийскую дивизию (утвержден в этой должности 22 апреля 1907 г.) с производством в генерал-лейтенанты. Но вскоре в городе Александрополе при возвращении Алиханова из собрания Кабардинского полка его карета была взорвана террористами: генерал, сопровождавшая его дама и кучер были убиты17.

Пример Алиханова-Аварского особенно ярко показывает, что генералы-мусульмане достигали высоких военных чинов и командных должностей не только, как обычно, благодаря большому служебному стажу (25 - 35 лет) и военному образованию в престижных учреждениях, но и в результате личных качеств, навыков, самостоятельности и, главное, засвидетельствованной самоотверженной преданности интересам Империи, готовности использовать свои умения и предприимчивость, храбрость для приведения к повиновению "инородцев".

Еще одна группа генералов-мусульман, игравшая заметную роль в армейских кругах в 1905 - 1914 гг., - это потомки служилых татарских мурз (литовские татары и некоторые польские роды), сохранившие приверженность исламу. В их числе И. Д. Туган-Мирза-Барановский - генерал для особых поручений при командующем войсками Киевского военного округа, генерал-майор К. Я. Бицютко - выходец из потомственных дворян Минской губернии, занимавший в 1913 г. должность начальника штаба 1-го Туркестанского армейского корпуса, генерал-лейтенант М. А. Сульксвич - перед первой мировой войной начальник штаба 7-го армейского корпуса. (Сулькевич в июне-октябре 1918 г. занимал посты премьер-министра и министра внутренних дел Крымского краевого правительства18 и, как мусульманин, сумел найти "общий язык" с местными татарами.)

В вооруженных силах империи служили и генералы-осетины мусульманского вероисповедания. Генерал-майор Заурбек Джамбулатович Тургиев происходил из осетин Терской области. В 1883 г., после окончания 2-го Константиновского училища юнкеров, он был произведен в сотники и затем командирован в офицерскую кавалерийскую школу в Петербурге. В составе конвоя он сопровождал вдовствующую императрицу Марию Федоровну, сумел обратить на себя внимание императорской семьи, удостоился награждения золотыми часами с гербом и цепочкой. После русско-японской кампании, за которую Тургиев был награжден орденом Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом, он был произведен в генерал-майоры с утверждением в должности командира бригады. Однако 17 марта 1914 г. Тургиев тяжело заболел и был отправлен в психиатрическое отделение Петербургского Николаевского военного госпиталя19.

Одногодок Тургиева и его однокашник по 2-му Константиновскому училищу, также осетин мусульманского вероисповедания - генерал Афарко Пациевич Фидаров был начальником Казвинского отряда, расквартированного в Северной Персии. В начале XX в. Российская империя имела там доминирующее экономическое и политическое значение; фактически Северный Иран являлся полуколонией России. Небольшие русские военные части в 1910 - 1911 гг. находились на территории иранского государства, а персидские принцы служили в российской армии. Это полковник лейб-гвардии казачьего Его Величества полка принц Шах-Рух-Мирза, полковник, числившийся по армейской кавалерии принц Фатали Мирза и полковник принц Акбер-Мирза. Все они служили в Кавказском военном округе, и наместник Кавказа граф И. И. Воронцов-Дашков при аттестации не стал им давать профессиональную характеристику, мотивируя это краткой формулировкой "по особым соображениям"20. Пожалование генеральских чинов этим персидским принцам, исповедовавшим ислам шиитского толка, не особенно приветствовалось высшим военным руководством, и они довольно долго занимали только штаб-офицерские должности.

Среди офицерских и генеральских чинов господствовало формально-казенное отношение к исполнению религиозных обрядов и к религии вообще. Подобное отношение формировалось еще в военно-учебных заведениях, в которых обучались все будущие генералы разных национальностей и конфессий. О религии в кадетском корпусе никто не рассуждал и никто ею не интересовался, а хождение в церковь громадному большинству воспитанников представлялось одной из скучных обязанностей. Среди крестившихся татар-мусульман большинство по профессиональному признаку были именно военные21.

В Туркестане и на Кавказе некоторые генералы-мусульмане состояли при войсках округов сверх штата. Зачастую их не решались отправить в отставку либо из-за их прежних заслуг в поддержке российской власти в регионе, либо вследствие их "полезности" и личного влияния на население этих регионов. Таковыми, например, были генерал-лейтенант Исмаил-хан (он же Эксхан-оглы) и генерал-майор Алибек Пензулаев, хотя старшинство в данных чипах у этих генералов было с 1890 и 1883 гг., соответственно22.

В итоге приверженцев ислама среди высшего командного состава насчитывалось к 1914 г. немногим более 2% от всего генералитета. Однако с началом мировой войны многие офицеры-мусульмане благодаря своим профессиональным качествам и личной храбрости достигли генеральских чинов и получили в командование бригады и дивизии.

Э. А. Нальгиев (род. 4 ноября 1863 г., сел. Сухари) научился грамоте и русскому языку, окончил реальное училище г. Владикавказа, затем проходил службу рядовым в 1-м Сунженско-Владикавказском полку, откуда был направлен в Ставрополь в казачье-юнкерское училище. По окончании его в 1885 г. Нальгиев получил первый офицерский чин подхорунжего и возвратился в свой полк. В дальнейшем он служил во многих регионах обширной империи и за рубежом - полтора года в Персии (многие русские мусульмане в различных чинах занимали различные должности в Иране).

Во время русско-японской войны Эльберт Нальгиев в звании есаула отправился в составе Терско-Кубанского конного полка в Маньчжурию. При производстве в есаулы была составлена аттестация, в которой отмечались достоинства офицера: 1) в нравственном отношении выдающийся; 2) в служебном отношении выдающийся; 3) общее заключение о качествах - выдающийся. За участие во многих боях Нальгиев (получивший пулевое ранение в грудь) был награжден шестью орденами и памятной медалью. После войны три года он служил в десяти различных казачьих полках, где его выбирали или назначали в полковые судьи, председателем суда чести офицеров и заведующим заемным капиталом офицеров. Человек мусульманской веры, он никогда не вызывал отчуждения у православных, поскольку, не отступая от своей веры, при этом с уважением и тактом относился к религиозным чувствам и обрядам верующих других конфессий. Командиром 1-го Полтавского полка Нальгиев встретил первую мировую войну и с успехом воевал на Кавказском фронте; в 1915 г. он был награжден Георгиевским оружием, получил генеральский чин и назначение командиром бригады, а в начале 1917 г. произведен в генерал-лейтенанты и назначен начальником дивизии, но командовать ею ему не пришлось из-за революционных событий, а год спустя Нальгиев умер от ран, полученных в двух войнах. Много общего в этой судьбе с судьбами генералов Касбулата Есиева, Эльмурза Мистулова23 и других мусульманских военных.

Примечания

1. АРАПОВ Д. Ю. Мусульманский мир в восприятии верхов Российской империи. - Вопросы истории, 2005, N 4, с. 132; ЗОРИН В. Ю. К вопросу об этноконфессиональном компоненте внутренней политики России начала XX в. - Отечественная история, 2003, N 5, с. 105.

2. ЗАЙОНЧКОВСКИЙ П. А. Офицерский корпус русской армии перед первой мировой войной. - Вопросы истории, 1981, N 4, с. 21; ВОЛКОВ С. В. Русский офицерский корпус. М. 2003, с. 396.

3. ПОГОРЕЛЬСКИЙ И. В. Очерки экономической и политической истории Хивинского ханства конца XIX и начала XX в. Л. 1968, с. 23, 41.

4. ИСКАНДЕРОВ Б. Н. Из истории Бухарского эмирата. М. 1958, с. 24.

5. РЕДИГЕР А. Ф. История моей жизни. Т. 2. М. 1999, с. 116.

6. РГВИА, ф. 400, д. 136, л. 19.

7. Наши генералы. (Составлено согласно Списку генералов по старшинству на 1 января 1912 г.) СПб. 1913, с. 26.

8. ШИХЛИНСКИЙ А. А. Мои воспоминания. Баку. 1984, с. 13, 14, 84.

9. Там же, с. 88.

10. ЗАЛЕССКИЙ К. А. Первая мировая война. М. 2000, с. 226.

11. РГВИА, ф. 409, п/с 143 - 223 (1910 г.), л. 1 - 8.

12. Список генералитета по старшинству. Составлен по 15-е апреля 1914 г. Пг. 1914, с. 319.

13. Полководцы, военачальники и военные деятели России в "Военной энциклопедии" Сытина. Т. 1. СПб. 1995, с. 66.

14. ШАПОШНИКОВ Б. М. Воспоминания. М. 1982, с. 147.

15. Полководцы, военачальники и военные деятели. Т. 1, с. 67.

16. КОНОВАЛОВ В. С. Рец. на кн: ИВАНОВ Р. Н. Генерал Максуд Алиханов. - РЖ. Социальные и гуманитарные науки. Сер. 5. История, 2005, N 1, с. 51.

17. ИСКАНДЕРОВ Б. Н. Ук. соч., с. 90; Полководцы, военачальники и военные деятели. Т. 1, с. 68.

18. 1918 год на Украине. М. 2001, с. 383.

19. ДЗАГУРОВА Г. Т. Под российскими знаменами. Владикавказ. 1992, с. 132.

20. Там же, с. 133; РГВИА, ф. 400, оп. 10, д. 713, л. 56.

21. СИНЮКОВ В. А. Ценностные ориентации дореволюционной офицерской среды. Пенза. 1996, с. 8; КОБЗЕВ А. В. Смена вероисповедания татарами-мусульманами Сибирской губернии во второй половине XIX - начале XX в. - Этнографическое обозрение, 2006, N 2, с. 90.

22. РГВИА, ф. 400, оп. 10, д. 713, л. 56.

23. Там же, оп. 9, д. 30867, л. 904; ДАНИЛЕНКО И. С. Храбрый воин генерал-лейтенант Э. А. Нальгиев. - Военно-исторический журнал, 2006, N 4, с. 69; ДЗАГУРОВА Г. Т. Ук. соч., с. 129.

Жильцов Константин Вячеславович - аспирант Орловского государственного университета.

[Чжан Гэда 1 994]

Справедливости ради надо отметить, что основная часть офицеров-мусульман была кавказского происхождения, причем чаще всего - северокавказского (т.е. дагестанцы, черкесы, чечены и т.д.). Среди азербайджанцев и среднеазиатских мусульман количество офицеров русской службы, тем более в высоких чинах, было намного меньше.

[Adige 16]

Может быть, у них было меньше аристократии? Вот польско-литовских татар-мусульман было очень не много, но процент высоких военных чинов среди них впечатляет.

Генерал Сулькевич Масей (Мухаммед бек).

Отличился в трех войнах Российской империи, а потом и в Гражданскую. Как и Яков Юзефович, бывший начштаба Кавказской туземной конной дивизии, из дворян Гродненской губернии (несмотря на имя, пишут, что сохранил мусульманское вероисповедание). Сразу несколько братьев Тальковских, отличившихся и в Красной Армии.

Кстати, в известной статье Соженицына о Февральской революции сказано, что Командир лейб-гвардии Конного полка Исмаил-хан Нахичеванский (это имя, по-моему, и к истории Баязета имеет отношение) был едва ли не единственным военачальником, откликнувшимся на телеграмму генерала Алексеева перед отречением царя заверениями в верности престолу и в готовности вести свой полк на защиту Его Величества.

[Чжан Гэда 1 994]

Вот польско-литовских татар-мусульман было очень не много, но процент высоких военных чинов среди них впечатляет.

Выше уровень образования, большая интеграция в структуру знати империи, определенная репутация "со стажем".