Опубликовано: 18 мар 2014 Москва. Арбат.Памятник А.С. Пушкину и его жене Н. Гончаровой. 2000 г. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 18 мар 2014 Новгород-Северский. Памятник Ярославне. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 18 ноя 2014 Любочка. г. Омск. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 18 ноя 2014 Три сестры.Tри аборигенские девушки из племени Катумба – Михни, Вимла и Ганнеду.«Три сестры», их считают символом Голубых гор.Сидней. Австралия. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 14 июн 2015 Cкульптура легендарной Эгле, которая по литовским легендам являлась королевой ужей. Женский образ неразрывно связан с городом, где он установлен - то есть с Палангой.Памятник королевы ужей находится в парке близ бывшего дворца Тышкевичей, ныне известного как музей янтаря.Легенда об Эгле-королеве ужейДавным-давно, в незапамятные времена, жил старик со своею старухой. Было у них двенадцать сыновей и три дочери. Младшую звали Эгле (Ель- в переводе на русский язык).Однажды вечером сестры купались в озере. Вот они наплавались, наплескались и вышли на берег. Две старшие оделись, а младшая только руку протянула к рубашке, вдруг кто-то как зашипит на нее! Посмотрела Эгле – это уж забрался в рукав.– Уходи прочь! – закричала девушка.– Пообещай, что пойдешь за меня замуж, – уйду, – сказал уж человеческим голосом.Эгле рассердилась, а сестры смеются.– Чем не жених тебе, – говорят, – соглашайся, сестрица. И побежали домой. Осталась Эгле одна на берегу. Солнце зашло, совсем стемнело. Страшно Эгле, да как без рубашки домой пойдешь?– Милый уж, отдай рубашку! – просит она.Уж все свое твердит: – Назовись моей невестой.– Ну, ладно, – крикнула Эгле, – будь по-твоему!Уж выполз из рукава. А Эгле схватила рубашку и скорей за сестрами.На другое утро села Эгле у окошка пряжу прясть. Сидит – прядет, песни поет. Про ужа и думать забыла. Вдруг слышит во дворе зашуршало, зашипело. Глянула девушка в оконце да так и обмерла со страху. Полон двор ужей! Шипят ужи, извиваются. А три самых больших, самых толстых вползли на порог, сквозь щелку под дверью в дом проскользнули. Эгле – скорей из комнаты да в клеть! Забилась в уголок, дрожит от страха. А ужи говорят отцу с матерью:– Пришли мы сватами от самого царя озерных вод. Снаряжайте вашу младшую дочь. Она за нашего господина обещала замуж пойти. Что тут делать? Пусть хоть царь, а все равно гад ползучий, уж холодный, как за такого любимую дочь отдать! Да и отказать нельзя, сама девушка слово дала. Как раз в ту пору у них старуха-соседка гостила.Та старуха и говорит потихоньку отцу с матерью:– Отдайте вместо дочери гусыню. Где ужам разобрать!Отец с матерью так и сделали. Вынесли белую гусыню и говорят сватам:– Вот наша младшая дочь. Везите невесту к жениху. Ужи посадили белую гусыню в корыто и повезли ее со двора. Только подъехали к воротам, слышат – кукушка на заборе кукует:-Ку-ку, ку-ку! Девушку припрятали, Гусыню сосватали. Ку-ку!Воротились ужи в дом, зашипели, засвистели – подавай им настоящую невесту.Опять старуха-соседка шепчет отцу с матерью:-Выведите им белую овечку.Мать с отцом привели белую овечку. Не хотелось с дочкой расставаться, – говорят ужам, – да что поделаешь! Берите ее, ведите к жениху.Ужи повели белую овечку. Полдеревни провели, да с дерева на базарной площади опять закуковала кукушка:Ку-ку, ку-ку! Девушку припрятали, Овечку сосватали. Ку-ку!Приползли сваты назад:– Нет, – говорят, – не та невеста.А старуха-соседка все учит:– Отдайте ужам белую корову.Привели белую корову, алой лентой ей шею обвили, отдали сватам. Ужи погнали по деревне белую корову, до самой околицы довели. А за околицей на кусту кукушка сидит, по-кукушечьи говорит:Ку-ку, ку-ку! Девушку припрятали, Корову сосватали, Ку-ку!Воротились сваты, говорят:– Мы к вам с честью, а вы вот как? Три раза нас обманули! Смотрите: в четвертый обманете – не миновать вам беды. Зубами изгрызем мы ваши деревья в садах, хвостами побьем посевы на полях.Эгле услышала из клети эти слова и вышла к сватам.– Я, – говорит, – слово дала, я и отвечаю. Ведите меня к жениху.Сваты по деревне ползут, за сватами Эгле идет, за Эгле ужи в пыли вьются – невесту к жениху провожают.А кукушка за ними летит, по-кукушечьи говорит:Вот это невеста!Умна и прелестна,Стройна, точно елка,Кудри, как из шелка!Подошли к озеру. Вода в озере запенилась, забурлила и отхлынула от берега. А на прибрежном песке появился юноша, статный, красивый, в богатой одежде.– Я жених твой, – сказал Эгле юноша. – Зовут меня Жолтис. Для других людей я уж, что по земле извивается, а для тебя, девушка, сбросил я змеиную кожу, тебе одной открыл свое имя. Полюбишь меня, красавица?– Полюблю, – сказала Эгле, – буду тебе верной женой.И пошла за женихом в подводное царство. С тех пор девять лет минуло. Эгле родила своему мужу двух сыновей и дочку. Хорошо жилось Эгле. И дети удались – ласковые, послушные, и муж ее любил и берег. Только вот затосковала Эгле по родному дому. Стало ей подводное царство немило, захотелось на отца с матерью поглядеть, ласковым словом с братьями перекинуться, с сестрами за прялкой песни спеть. Просит она мужа:– Отпусти меня, Жолтис, домой погостить, отцу с матерью показать наших деток. А Жолтис не отпускает.– Разве плохо тебе в подводном царстве? – спрашивает ее.– Нет, хорошо, – отвечает Эгле. – Да плоха та дочь, что отца и мать своих забудет навеки.– Ну, будь по-твоему, – говорит Жолтис. – Отпущу тебя, только прежде спряди ты мне эту золотую кудель.Эгле села за пряжу. День прядет, другой прядет, а кудель все не убывает. Будто даже больше становится. А старая нянюшка, что младшую дочку нянчила, поглядела, как Эгле пряжу прядет, покачала головой и говорит:– Хоть до моих лет доживешь, и то тебе не спрясть всей кудели.– А что же, нянюшка, делать? – спрашивает Эгле.– А ты накали спицу в огне, да и проткни ею кудель. Взяла Эгле спицу, накалила добела и только воткнула в кудель – вдруг выскочила из клубка большая жаба. Эта жаба в кудели сидела и выпускала изо рта золотые нити. Эгле с одного конца пряжу пряла, а с другого конца кудель еще длиннее становилась. Ну, а теперь Эгле всю кудель в одну ночь спряла.Наутро приносит она мужу пряжу и говорит:– Что ты велел, то я исполнила: исполни и ты, что обещал.– Хорошо, – отвечает Жолтис. – Я от своих слов не отказываюсь. Отпущу тебя к матери и отцу, когда ты эти башмаки сносишь. Жолтис достал из-под лавки железные курпы и подал их жене. Обула Эгле железные курпы. С утра до вечера ходит по острым камням, на скалы взбирается, а на железной подошве – хоть бы одна царапина. Нянюшка смотрит на нее и головой качает:– Зря себя, доченька, мучаешь, сто лет проживешь – сто лет курпы целы будут.– Научи, нянюшка, что делать, – просит Эгле.– Снеси кузнецу и вели их в горн бросить. Так Эгле и сделала. Кузнец перекалил железо в горне, – стало оно ломкое да хрупкое, что стекло. В один час износила Эгле курпы. Приходит она к мужу и говорит:– Теперь отпустишь?– Отпущу, говорит Жолтис. Только как же ты без заячьего пирога в родном доме покажешься? Смотри, осудят тебя люди, загордилась, скажут. Тут Эгле и вспомнила. Еще когда она маленькой была и случалось отцу с матерью куда-нибудь из дому уезжать, никогда они с пустыми руками не возвращались.Привезут пирог, всех детей куском оделят и притом такие слова скажут:„По дороге шли, в заячий домик зашли, заяц нам пирог испек, вот и вам кусок“.Так и по всей Литве исстари велось. Стыдно стало Эгле, что она дедовский обычай забыла, и побежала она печь пирог. А муж потихоньку все ведра и горшки припрятал, одно решето оставил. Как в решете воду носить, как тесто месить? Вода прольется в дырочки, мука просыплется. Но и тут старая нянюшка помогла. Она взяла ржаного мягкого хлеба и залепила дырки. Эгле замесила в решете тесто, ни капельки воды не пролила, ни горсточки муки не просыпала. Испекла Эгле пирог и стала с мужем прощаться. Муж ей говорит:– Больше девяти дней не гости, и смотри, как назад пойдешь, чтобы никто тебя не провожал. Стань на берегу и позови меня так:Если жив мой друг бесценный,Забурли, вода проточная.Из пучины брызни, пена,Пена белая, молочная!Если ж милый мой убит,И в пучине темной плавает,– Над волною закипит,Пена красная, кровавая!И вы, мои сыновья, и ты, дочь, слово дайте – о чем знаете, людям не рассказывать. Дали дети слово. Тут Жолтис обернулся ужом и вынес жену с детьми на берег озера.Вот радости-то было, когда Эгле со своими детьми в родной дом постучалась! Отец и мать дочерью да внуками не налюбуются, братья, сестры с Эгле не наговорятся. Только соседи их дом стороной обходят. Меж собой говорят:– Вернулась ужиха с уженятами. Хорошо еще – мужа своего дома оставила. Не было бы от них беды! Братьям обидно. Стали они сестру уговаривать:– Откажись от мужа, оставайся с нами навеки. А придет муж за тобой, – мы тебя не выдадим. Эгле отвечает:– Не дело вы, братья, говорите. Как жене от живого мужа отказываться, как детей родного отца лишить! И если не придет муж за мной, я сама, как время поспеет, из вод озерных его вызову.– А как ты его вызывать станешь?– Эх, братья! – отвечает Эгле. – Не вам его звать, не вам про то и знать. А меня лучше не спрашивайте, все равно не скажу. А старуха-соседка учит братьев:– Не с той стороны, – говорит, – подступаете. Что мать не скажет – малые дети выболтают.Вот собрались братья ночью в лес коней пасти и старшего сына Эгле с собой взяли. В лесу коней на зеленую траву пустили, разложили костер и стали у мальчика выспрашивать, как отца по имени зовут и на какой он зов отзывается. Ничего им старший сын не сказал. Лаской выспрашивают – отмалчивается, побоями выпытывают – только плачет.– Ну, – говорят братья, – этот в мать пошел, может, с младшим лучше сговоримся. Утром вернулись они домой.Эгле спрашивает у сына:– Отчего у тебя, сыночек, глаза красные?– В лесу костер дымно горел, отвечает ей сын, вот глаза и покраснели.На следующую ночь опять пошли братья в лес коней пасти и зазвали с собой младшего сына Эгле. Да и от него ничего не добились. Вернулись наутро домой.Эгле глянула на сына и спрашивает:– Что это, сыночек, и у тебя глаза красные? Не обидели ли тебя дядюшки?– Нет, не обидели, отвечает ей сын. Я всю ночь не спал, коней стерег, вот и покраснели глаза.И на третью ночь собрались братья в лес. Приласкали они маленькую племянницу и с собой заманили. Была она у матери с нянюшкой любимым дитятей. Никто ее никогда и пальцем не тронул, злого слова не сказал.Вот стали ее дяди выспрашивать да выпытывать. Она в землю глазками уперлась, молчит, только головой качает:„Не знаю я ничего“.А как пригрозили ей дяди гибким прутом, – она задрожала вся, побелела, что платок, да все и рассказала. И как отцово имя – сказала, и на какой он зов отзывается – открыла. Ну, дядьям только того и надо. Еще пригрозили ей, чтобы она перед матерью и словом не обмолвилась, и отвели ее домой. А сами захватили косы, пошли к озеру. Сделали они злое дело, косы о траву вытерли и воротились назад. Только стали косы в сенях вешать, услыхала Эгле железный звон, и сжалось у нее сердце.– Что, братья, – спрашивает, – так рано на работу выходили? Братья отвечают:– Густая трава по утренней росе ровнее ложится.А Эгле все душой неспокойна. В тот же день собралась она назад к мужу. У порога с матерью и отцом попрощалась, у ворот сестер, братьев обняла, – никому провожать себя не позволила. Подошла она с детьми к озеру, стала на бережку и сказала, как муж ее научил:Если жив мой друг бесценный,Забурли, вода проточная,Из пучины брызни, пена,Пена белая, молочная!Если ж милый мой убит,И в пучине темной плавает,Над волною закипит,Пена красная, кровавая!Тут всколыхнулись озерные воды, пеной вспенились. Да не белая пена на волнах качается, не белая, как молоко, а красная, как кровь. И со дна голос послышался:В час туманный,В час рассветныйЯ людьми загублен злымиДочка милая, зачем тыНазвала отцово имя?Заплакала, зарыдала Эгле. Потом обернулась к детям и сказала:Нет у вас ласкового отца, нет у меня любимого мужа. Никто нас в подводном царстве не приветит, а под одним кровом с злыми убийцами нам не жить. Пусть же будет так, как я скажу:Верным сынам моим, юным героям,Слово сдержавшим отважно и твердо,Дубом и ясенем стать над горою,Буре не кланяясь, выситься гордо.Дочке же – девочке, сердцем не сильной,Сердцем не сильной, не крепкой душою,Трепетным деревом, робкой осинойВечно дрожать на болоте листвою.Мне же подняться в зеленом уборе,Елью угрюмою, елью ветвистою,Вечно ронять мне в сумрачном гореСлезы прозрачные, слезы смолистые…И как сказала, так и сделалось. Старший сын превратился в дуб высокий, младший – в ясень, а дочь – в трепетную осину. Сама же Эгле стала над озером темною елью.С тех пор и повелись на земле ель, дуб, ясень и осина. Печальной вдовой клонит ель свои ветви долу.Чуть дохнет ветер – дрожат, точно от страха, у осины мелкие листочки. А у дуба и у ясеня стволы крепки и тверды, как сердце верного человека.А почему это так, только тот и знает, кто слыхал от дедов про бедную Эгле и про ее детей. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 5 июл 2015 Памятники персонажу, перещупавшему много девушек и отнюдь не в бронзе. Скульптурная композиция «Поручик Ржевский» в Павлограде. По версии Виктора Бушина герой анекдотов должен был служить в Павлоградском гусарском полку, и посему первородное детище белорусского скульптора Владимира Ивановича Жбанова появилось именно в Павлограде.Не знаю, научились ли клонировать людей, но механизм клонирования памятников налажен давно. В 2010 году появился памятник поручику Ржевскому в Курске (возле ТРЦ «Манеж). Ему даже дали лошадь. Видимо навык изготовления конных статуй утрачен, но зато пока умеют делать коней и людей отдельно.В 2010 году - в Минске (внутренний дворик музея истории города).В 2012 году - на площади Собина в Долгопрудном Московской области. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 14 июл 2015 Юрате и Каститис – персонажи одной из балтийских легенд.Установлена в 1961 году.Автор – Н. Галгалайте.Легенда же гласит следующее:«Когда-то на дне Балтийского моря жила богиня Юрате, не знавшая земной любви. Однажды она заметила, что в ее владениях становится меньше рыбы. Узнав, что сюда наведывается молодой рыбак Каститис, она через русалок предупредила его о том, чтобы не мутил здешние воды, не распугивал ее рыбок. Однако упорный сын поморского рыбака продолжал закидывать свои сети в море. За смелость полюбила Юрате Каститиса и заманила его в свою пучину, в свой янтарный замок. Узнал об этом царь богов Пяркунас и, рассвирипев, молниями и громом разрушил замок. Погиб Каститис, а Юрате за грешную человеческую любовь в наказание была прикована цепями к развалинам замка. И сегодня несчастная богиня не перестает тосковать о своем любимом. Ее рыдания порой штормят море, а после того, как оно успокоится, люди находят на берегу маленькие капельки янтаря – слезы Юрате». Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 15 июл 2015 механизм клонирования памятников налажен давно. Это точно , повторение памятников сегодня сплошь и рядом происходит. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 14 окт 2015 Суровый итальянский памятник женкой сумочке. А вот в Париже есть памятник человеку, просачивающемуся сквозь стену. Автор скульптуры - известный актер Жан Марэ, а изображает она его друга, писателя Марселя Эме. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 22 ноя 2015 Если можно об Эгле, то наверное можно и о "Девушке с кувшином"? Теза. Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.Дева печально сидит, праздный держа черепок.Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой:Дева над вечной струей вечно печальна сидит. А.С.Пушкин. Антитеза Чуда не вижу я тут. Генерал-лейтенант Захаржевский, В урне той дно просверлив, воду провел чрез нее. А.К.Толстой Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах
Опубликовано: 30 янв 2016 Памятник Лидочке и Шурику - Краснодар. Открыт в 2012 г., скульптор В. Пчелин. Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах