Суйко

Японские сказки

27 сообщений в этой теме

Старикам ума не занимать

Вот что случилось в стародавние времена.

Провинцией Синано правил князь, который отличался завидным здоровьем, находился в расцвете сил ион терпеть не мог стариков и старух.

-И неряхи они, и княжеству нет от них никакого проку, говаривал он. Тех, кому перевалило за семьдесят, всех до единого он высылал на отдаленный остров. Прокормиться там было очень трудно, старики же и вовсе не могли добыть себе пропитания и быстро погибали. Горем и ненавистью к князю преисполнились сердца жителей Синано, но ничего поделать они не могли.

Есть в Синано местность под названием Сарасина. Жил там один крестьянин со своей старушкой-матерью. Из головы у него не выходила мысль, что матери уже исполнилось семьдесят лет и вот-вот должны явиться княжеские чиновники и увести ее. Разве перенесет она далекую ссылку? Какая уж там работа в поле — все у него из рук валилось! Измучился он вконец и решил, что лучше самому увести мать из дому, чем дожидаться, пока жестокосердные чиновники ушлют ее неведомо куда.

Наступил вечер пятнадцатого дня восьмого месяца. Полная луна заливала ясным светом поля и леса. Крестьянин, стараясь не выдать свой замысел, обратился к матери: — Не правда ли, матушка, луна сегодня необыкновенно прекрасна? Пойдемте в горы, полюбуемся лунным сиянием.

Посадил он мать себе на спину и пустился в путь. Сначала он, шагая по заброшенной дорожке, пересек поляну, а потом вступил в лес. Тут старуха принялась обламывать ветки с деревьев, росших по обе стороны тропинки, и бросать наземь. Крестьянин удивился:

— Матушка, зачем вы это делаете? Старуха усмехнулась, но ничего не ответила. Крестьянин продолжал углубляться в горы. Он миновал лес, пересек долину и поднялся на вершину горы. Там царила мертвая тишина, даже птицы не пролетали над этой горой. От яркого лунного сияния было светло как днем, так что можно было разглядеть сверчка, едва слышно стрекотавшего в густой траве.

Крестьянин посадил мать на траву, взглянул на нее, и слезы хлынули у него из глаз.

— Что с тобой? — спросила старуха.

Сын опустился перед ней на землю и признался:

— Выслушайте меня, матушка! Я хитрил, когда приглашал вас полюбоваться луной. Доставил я вас в такую глушь потому, что вам пошел уже семьдесят первый год и я боюсь, как бы вас не отправили в ссылку на далекий остров. Вот я и придумал сделать так, чтобы вы не попали в руки безжалостных чиновников. Будьте, пожалуйста, снисходительны ко мне!

Старуху его слова, по-видимому, ничуть не удивили. — Я давно все поняла и примирилась со своею участью. Ты же возвращайся домой и работай усердно. Уходи поскорей, а не то заблудишься дорогой, — ответила она.

Опечалился крестьянин, услышав такие слова. Долго не мог он расстаться с матерью, но она уговорила его, и он поплелся обратно. Разбросанные по земле ветки указывали ему путь, и он ни разу не сбился с дороги.

“Как предусмотрительна была матушка, набросав веток, чтобы я не плутал на обратном пути!” -думал он с глубокой благодарностью.

Возвратившись домой, он уселся у входа и устремил взор на луну, сиявшую над вершинами гор. Невыносимая грусть охватила его, слезы полились ручьем. “Как-то сейчас матушка там, на горе?”

Эта мысль опечалила его еще больше, и, не долго думая, он встал и зашагал по знакомой дороге, не заметив даже, что было уже за полночь. Когда он, едва переводя дух, забрался на гору, где оставил мать, она сидела, закрыв глаза, на прежнем месте и в той же позе, как и при расставании. — Очень плохо я поступил, покинув свою мать, но теперь я ни за что вас тут не оставлю. Мы вернемся, и я буду заботиться о вас, как должно, — сказал крестьянин, и они вместе возвратились домой.

Однако жить по-прежнему им было нельзя: старуха рано или поздно могла попасться на глаза чиновникам.

Поразмыслив, крестьянин выкопал под полом яму и поселил в ней мать.

Однажды к князю прибыл посол с письмом от правителя соседней провинции. В письме говорилось: “Сделайте мне веревку из пепла, а не сделаете — пойду на вас войной и разгромлю”.

Войско у правителя той провинции было сильное, и на победу надеяться не приходилось. Князь, оказавшись в затруднительном положении, созвал своих приближенных на совет, но никто не знал, как изготовить такую веревку.

Тогда по всему княжеству было объявлено: “Кто укажет способ сделать веревку из пепла, получит от князя большую награду”.

В народе только и разговоров было, что о нашествии и разорении, которым подвергнется родная земля, если не удастся смастерить веревку из пепла.

— Вряд ли у кого это выйдет, — говорили люди. Никому в голову не приходило, как надо взяться за дело. И тогда наш крестьянин подумал: “Может быть, моя матушка знает, как это сделать?”

Спустился он в подпол и рассказал матери, что заботит людей. Старуха засмеялась:

— Да это легче легкого! Надо хорошенько пропитать веревку солью, а потом сжечь, вот и все!

“Что и говорить, старому человеку ума не занимать”, — с гордостью подумал крестьянин. Он тотчас же отправился во дворец и рассказал, как следует поступить, чтобы получилась веревка из пепла. Князь обрадовался и дал крестьянину в награду много денег. Веревку, которую, казалось, изготовить было невозможно, вручили послу, и тот поспешил к своему властелину.

Прошло немного времени, и из соседней провинции опять прибыл посол. На этот раз он привез драгоценный камень и письмо, гласившее: “Проденьте через этот камень шелковую нить, а не сумеете — пойду на вас войной и разгромлю”.

Князь принялся рассматривать камень со всех сторон. В камне было отверстие, по такое узкое и извилистое, что пропустить через него нить не было никакой возможности.

Князь созвал приближенных на совет, и они признали задачу неразрешимой.

Тому, кто догадается, как продеть шелковую нить через отверстие в камне, была предложена большая награда. Но как люди ни ломали себе головы — придумать ничего не могли.

А крестьянин опять отправился за советом к матери. — Что же тут трудного? Надо намазать медом камень у одного конца отверстия, привязать муравья к шелковинке и пустить его с другого конца. Муравей поползет на запах меда по всем извилинам и протянет за собой нить сквозь отверстие, — ответила она, улыбаясь.

Крестьянин заторопился во дворец, предстал перед князем и пересказал ему все, что услышал от матери.

Князь был очень доволен и хорошо наградил его. А посол, получив обратно драгоценный камень с продетой через него шелковой нитью, отправился восвояси.

Понурился правитель соседней провинции, когда вернулся его посол. “Да, есть в Синано умные люди! Не так-то просто прибрать к рукам эту землю!” -подумал он.

А в Синано все успокоились и решили, что враг унялся и больше к ним не сунется.

Но вскоре в третий раз явился посол с письмом. На этот раз он вел в поводу двух кобылиц. “Определите на глаз, которая из кобылиц мать, которая дочь, а не сможете — пойду на вас войной и разгромлю”, — прочитал князь в письме.

Взглянул он на лошадей, а те как две капли воды похожи одна на другую: обе одного роста, одной масти, даже скачут и резвятся одинаково. Задумался князь, созвал приближенных на совет, но те и на этот раз ничего не придумали. Волей-неволей пришлось ему объявить, что всякий, кому удастся разрешить новую задачу, получит любую награду, какую пожелает.

Народ заволновался. Желающие заслужить награду толпами приходили ко дворцу и разглядывали приведенных из соседней провинции лошадей. Но даже известные на всю округу знахари-коновалы в недоумении покачивали головами.

А крестьянин вновь обратился к матери. Выслушав сына, она, как и прежде, сказала с улыбкой:

— Ну, и это не велика трудность! Про такое дело мне как-то рассказывал покойный муж. Надо положить перед лошадьми охапку травы. Одна сразу набросится на еду: это — молодая лошадь. Другая переждет, пока первая насытится, и лишь потом доест остатки — это и будет мать.

Обрадованный крестьянин прибежал во дворец и попросил: — Поручите мне, пожалуйста, отличить кобылку от ее матери!

Он набросал лошадям свежей травы, и все произошло так, как говорила старуха: одна лошадь сразу же с жадностью стала поедать траву, а другая осталась стоять спокойно, глядя, как та кормится.

Тут и князю все стало ясно.

— Здесь, конечно, ошибки быть не может! С этими словами он повесил на лошадей таблички с надписями и передал кобылиц послу. — Вы совершенно правы, — проговорил посол и уныло двинулся в обратный путь. — Ты оказался мудрее всех. Дарю тебе все, что пожелаешь! — сказал крестьянину князь, изумленный его сметливостыо. Крестьянин сообразил, что сейчас самое время просить князя пощадить старуху-мать. — Денег мне не надо и вещей тоже,-сказал крестьянин. Князь изменился было в лице, но крестьянин поспешно продолжал: — Я прошу вас спасти жизнь моей матери. И он рассказал князю все без утайки. Тот слушал, вытаращив глаза от удивления. Узнав, что все задачи удалось разрешить благодаря проницательности старой женщины, он был поражен. — Верно говорится, что старикам ума не занимать! — воскликнул он. — Умная старуха спасла от беды всех нас. Я прощаю крестьянина, скрывшего свою престарелую мать, и впредь не буду ссылать стариков на остров.

Крестьянин был щедро награжден, а ликованию. народа не было предела.

И так как последняя задача, на которую больше всего рассчитывал правитель соседней провинции, была удачно разгадана, ему пришлось отказаться от мысли завладеть провинцией Синано.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Урасима-Таро

"Легенды и сказки Древней Японии", перевод В. Н. Марковой

"В старину жил на берегу Китамаэ{1} в селении Оура молодой рыбак по имени Урасима-Таро со своей старухой-матерью.

Однажды говорит ему матушка:

- Урасима, Урасима, возьми себе жену, пока я жива-здорова.

- Уж очень мал у меня заработок, нечем жену прокормить. Пока ты жива, матушка, буду каждый день рыбу ловить, и пусть все будет по-старому,- ответил Урасима.

Так шли годы. Как-то осенью подул северный ветер, и Урасима не смог выйти в море на ловлю. Нет рыбы, значит, денег нет. В доме нечего есть. Лег спать Урасима с такой думой: “Хоть бы завтра затишье настало!”

Поглядел утром - небо ясное. Живо вскочил он с постели, сел в свой дощатый челнок и вышел в море. Уже на востоке забелело, а он все еще не поймал ни единой рыбешки. “Вот незадача!” - печалился Урасима.

Вдруг клюнула большая рыба. Вытащил Урасима леску из воды, смотрит - а на леске висит громадная черепаха. Позволил он ей ухватиться за корму, но черепаха почему-то не торопилась скрыться.

- Думал я, что поймал рыбу-тай{2}, - говорит Урасима, - а это ты, черепаха. Выходит, это ты всю рыбу распугала. Отпущу тебя, возвращайся в море.

Выкурил Урасима трубочку и снова начал удить. Нет, не клюет! Был уже полдень, когда леска вдруг сильно натянулась - будто большая рыбина попалась.

Смотрит Урасима - а это опять та же самая черепаха!

“Говорил же я ей по-хорошему: плыви прочь. Не ловится рыба, а привязалась какая-то черепаха... Несчастье, право!” - подумал он и в сердцах бросил черепаху в море. Но как вернуться домой без улова? Чем накормить матушку?

Набрался Урасима терпения. Удил он, удил еще битых два часа, как вдруг почувствовал: клюет.

- Уж на этот раз, наверное, рыба!

Вытащил леску, смотрит - опять как назло черепаха! И опять Урасима бросил ее в море. Той порой солнце на закат пошло, а улова все нет.

“Уже темнеет. Что я скажу моей матушке, как вернусь домой с пустыми руками?” - опечалился он и стал грести к берегу.

Вдруг перед ним, откуда ни возьмись, появился большой корабль. И поплыл он прямо к челноку Урасима. Повернет свой челнок Урасима направо - корабль туда же, повернет налево - и корабль налево. Наконец догнал корабль челнок Урасима, поплыл рядом с ним.

Кормчий говорит рыбаку:

- Урасима-сан{3}, сделай милость, пересядь на мой корабль. Я послан тебе навстречу госпожой Отохимэ{4}, а она, да будет тебе ведомо, дочь Дракона - Повелителя морей. Должен я проводить тебя к ней во дворец Рюгу.

- Нет, это невозможно. Если я отправлюсь в царство Дракона, матушка моя останется без всякой помощи.

- Об этом не думай! Матушка твоя ни в чем не будет знать нужды. Садись на мой корабль,- ответил кормчий.

Урасима, сам не зная как, пересел на чужой корабль. А тот вдруг погрузился в глубины моря и поплыл к дворцу Дракона. Дворец этот был великолепен - на земле не увидишь такой красоты!

Отохимэ-сама{5}, прекрасная дочь Повелителя морей, приветливо встретила молодого рыбака, спросила, не голоден ли он. В честь Урасима устроили роскошный пир.

Во дворце Дракона было множество красавиц. Облачили они гостя в богатые одежды, просят погостить хоть несколько дней.

И так ему понравилось в подводном дворце, что три года пролетели как один день.

Но наконец стосковался он по родному дому. Стал прощаться с прекрасной Отохимэ, а она подарила ему яшмовый ларец с тремя ящичками:

- Если не будешь знать, как избыть беду, открой ларец.

Посадили Урасима на корабль. Выплыл этот корабль на белый свет и причалил к берегу возле родных гор.

Вернулся Урасима в свою деревню. Но почему все кругом изменилось? Нет знакомых примет. Даже окрестные горы выглядят совсем по-иному, а холмы облысели, деревья на них засохли.

Пошел он домой, раздумывая по дороге: “Всего три года прогостил я во дворце Дракона! Что же случилось здесь за это время?”

Видит: старик в хижине, крытой соломой, мастерит поделки из соломы. Вошел Урасима к нему в дом, вежливо поздоровался и стал расспрашивать, что о нем самом, Урасима, слышно в родных местах:

- Знавал ли ты рыбака по имени Урасима, дедушка?

- Когда еще жил на свете мой дед, в ту пору рассказывали, будто в стародавние времена молодой рыбак Урасима-Таро попал во дворец Дракона - Повелителя морей и живет там. Долго ждали его, да он не вернулся...

- Что же сталось с его старухой-матерью? - встревожился Урасима.

- А ее давным-давно на свете нет. Ведь сколько времени с тех пор утекло!

Пошел Урасима посмотреть на развалины родного дома. Немного же от него осталось: только каменная чаша для мытья рук да каменные плиты во дворе.

Призадумался Урасима: как же ему теперь быть? Вспомнил он о подарке Отохимэ. Снял крышку с ларца и вынул первый ящичек. Смотрит - в нем журавлиные перья. Открыл второй ящичек — и вылетело оттуда облачко белого дыма. Окутало это облачко Урасима, и в единый миг превратился он в древнего старца. Открыл Урасима третий ящичек, а там зеркальце. Погляделся он в зеркальце и увидел морщинистое лицо и белые волосы.

“Что за чудеса?!” - изумился Урасима. А журавлиные перья вдруг прилипли к его спине. Взлетел он на воздух и стал кружить над материнской могилой.

А Отохимэ превратилась в черепаху и вылезла на берег, чтобы встретиться с Урасима.

Говорят, тогда и появился танец журавля и черепахи."

1. Китамаэ - Японское море

2. Рыба-тай - морской окунь

3. Сан (са) - уважительный суффикс, присоединяемый к именам и соответствующий русскому обращению "господин".

4. Химэ - суффикс почтительности, добавляемый к имени знатной девушки.

5. Сама - суффикс, добавляемый к имени бога, знатного или глубоко почитаемого человека; соответствует русскому "дорогой", "уважаемый".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Два брата

"Говорят, что морской бог Нира назначает людям срок жизни и наделяет рангом.

В старину жили два брата. Младший был искусный охотник, а старший - искусный рыболов.

Пойдет младший на охоту - принесет много дичи. Пойдет старший ловить рыбу - столько наловит, сколько может унести.

Однажды стали братья толковать между собой:

- Давай поменяем сегодня удочку на ружье и посмотрим, кто больше добычи принесет. Побьемся об заклад.

Старший взял ружье младшего брата и пошел в горы. Младший взял удочку старшего брата и пошел к морю.

Выстрелил старший брат из ружья, но не попал в голубя, а угодил в дерево.

Младший поймал большую рыбину, а вытащить не сумел.

Заглотала рыба крючок, но сорвалась с удочки и уплыла вместе с крючком.

Рассердился старший брат:

- Правда, я птицу не подстрелил, но пулю достал из дерева. Вот она. А у тебя крючок рыба утащила. Выходит, ты проиграл заклад.- И потребовал он много денег.

А у младшего брата столько денег не было. Подумал он, что надо непременно найти крючок. Пошел к морскому берегу и бродил там три дня с утра до ночи напролет.

К концу третьего дня встретил юноша беловласого старца.

- Сынок, сынок,-спросил старец,-ты три дня бродишь по берегу, что-то ищешь. Поведай мне, в чем тому причина?

Младший брат все рассказал и попросил старца:

- Помоги мне в моей беде!

- Так садись ко мне на закорки,- сказал старик.

Младший брат сел ему на закорки, и оба в мгновение ока очутились в царстве морского бога Нира.

Там гремят барабаны - дон-дон! - тут гремят барабаны - дон-дон! - всюду юношу провожают в увеселительные места. Три дня пировал младший брат. Но три дня в морском царстве равны тремстам годам в мире людей.

Вспомнилась юноше его родина, и потянуло вернуться домой. Стал он прощаться, а старец дал ему маленький ящичек, в котором было заключено дыхание бессмертной юности.

- Не открывай этот ящичек,- сказал старец.- Если откроешь, беда случится.

Младший брат сел на спину старика и возвратился в родное селение.

Глядит: все изменилось кругом, не узнать. В доме живут незнакомые люди. В саду выросли огромные деревья.

Увидел младший брат, что возле деревни рвет траву какой-то дед лет семидесяти, и стал его расспрашивать.

- Говорят, в старину один юноша уплыл в море и не вернулся,- поведал дед.- С тех пор сменилось пять поколений.

В смущении и горе закурил младший брат трубку и, покуривая, открыл концом чубука ящичек.

Тут с шумом вырвалось из ящичка облако и унесло младшего брата на небо."

Юривака-дайдзин

"Если Юривака-дайдзин{1} ложился спать, то почивал семь дней подряд. А очнувшись от сна, семь дней бодрствовал, глаз не смыкая. Уж такой он был человек!

Однажды, когда он плыл на корабле в Эдо{2}, море сильно разбушевалось. Волны понесли корабль на восток и прибили к необитаемому острову Акарэмуна.

Первым сошел на землю старший кэрай{3}. Осмотрел он остров и говорит многочисленной свите:

- Высаживайтесь на берег, отдыхайте и развлекайтесь. А я постерегу сон нашего господина.

Перевез он на берег спящего Юривака-дайдзина. А через некоторое время сказал:

- Какой шум вы подняли! Не даете господину почивать спокойно. Ступайте же обратно на корабль и там веселитесь вволю.

Все телохранители и слуги вернулись на корабль, а дайдзин все еще почивал. Тогда старший кэрай взял его пояс и меч, взошел на борт и приказал отчалить.

Вернулся он во дворец своего господина и объявил его супруге:

- Дайдзин скончался в пути. Перед смертью он сказал мне:

“Поручаю тебе мою жену. Отныне ты ее законный муж”. Я спешил сюда, чтоб совершить похоронный обряд по моему господину и выполнить его предсмертную волю.

Но супруга дайдзина ответила:

- Не может такой человек исчезнуть бесследно с лица земли. Пусть он умер, но душа его осталась. Не могу я стать вашей женой.

Другие кэрай поддержали ее:

- Надо, по обычаю, три года соблюдать траур.

Но старший кэрай прикрикнул на них:

- Молчать! Ни слова! - и принудил супругу своего господина согласиться.

У Юривака-дайдзина был великолепный конь. Старший кэрай вздумал сесть на него, но конь заартачился и никого не подпускал к себе. Построили железную конюшню и заперли в ней строптивого коня.

Семь дней спал Юривака-дайдзин на пустынном острове и наконец пробудился. Смотрит вокруг - ни души человеческой, нигде огня не видно. Понял он тогда, что спутники покинули его.

Каждый день собирал Юривака-дайдзин раковины на морском берегу и кинжалом вынимал из них мякоть. Так жил он долгое время в полном одиночестве.

Но однажды мимо острова проплывал большой корабль. Дайдзин стал махать руками, призывая на помощь, и с корабля его заметили.

Один из мореходов усомнился:

- Это ведь безлюдный остров. Уж не черт ли приманивает нас?

Но другой мореход, человек бывалый и сведущий, возразил ему:

- Нет, нет, смотри, он склоняет голову в мольбе. Надо причалить и на конце весла подать ему три сухих рисовых зернышка. Человек возьмет зерна в рот и станет жевать их, а черт разом проглотит.

Вот причалил корабль к берегу. Смотрят мореходы -перед ними какое-то диковинное существо, на человека не похоже. Космы во все стороны торчат, лицо волосами заросло. Но все же подали они ему на конце весла три сухих рисовых зернышка.

Положил он их в рот и начал не спеша жевать.

Тогда с корабля спустили челнок и приняли дайдзина на борт.

Воротившись на свой родной остров, дайдзин первым делом пошел в дом к одному из своих соседей и сказал его слугам:

- Я - косарь. Наймите меня косить траву на корм для коней.

Слуги давай потешаться над ним - уж очень страхолюден, но наконец позволили ему один разок, куда ни шло, испробовать свои силы. Мигом выкосил он целый луг, так что все диву дались.

На другой день дайдзин отправился на работу с семью другими косарями. И говорит он им:

- Зря вы полдня теряете, чтобы скосить траву, где только приметите, и там и сям. Я все травяные заросли вместе сволоку, чтобы подручней было. Пусть каждый накосит одну корзину для себя и одну - для меня.

И все травяные заросли мигом в одно место сволок с землей и корнями. Обрадовались косари. Быстро скосили траву, и каждый дал Юривака-дайдзину одну корзину. Стал он носить хозяину три раза в день по семь полных корзин скошенной травы.

Хозяин дома рассказал об этом своим соседям. А среди них был тот самый кэрай, что покинул своего господина на необитаемом острове, женился на его супруге и велел величать себя дайдзином

- Одолжите мне этого силача на один день,- стал просить самозваный дайдзин.

- Не могу, - говорит хозяин косарей.

- Прошу вас, одолжите, на один день всего.

- Хорошо, но спросим раньше косаря, согласен ли он. Косарь охотно согласился:

- Что ж, пойду.

Идет Юривака-дайдзин не куда-нибудь - в свой собственный дом, а по дороге свернул к железной конюшне.

- Берегись, - кричат ему, - не входи туда! Там бешеный конь, он тебя загрызет!

Но Юривака-дайдзин смело распахнул двери, вошел в конюшню и сказал на ухо коню:

- Неужели ты забыл своего прежнего хозяина?

У коня грива дыбом стояла, а тут сразу опустилась. Вывел Юривака-дайдзин коня во двор.

- Дайте мне седло,— попросил он.- Прокачусь-ка на этом коне.

Четыре человека еле-еле принесли седло, а он его одной левой рукой положил на спину коня.

- Теперь принесите мне бич.

Два человека еле-еле приволокли бич, а он его поднял одним мизинцем, вскочил на коня и три раза проскакал по двору взад и вперед.

Потом Юривака снял седло и забросил между павильонами дворца, а коня отвел назад в его стойло.

- Теперь дайте мне лук вашего прежнего хозяина. Пущу для потехи одну стрелу.

Принесли ему огромный лук. Взял он его, легко натянул и говорит:

- На блюде перед вашим хозяином сидит птица. Уточка, в сторону, селезень, сюда!

Вышел вперед самозваный дайдзин:

- Что такое, где ты птицу увидел?

Но тут засвистела стрела и пронзила обманщика, а Юривака-дайдзин вошел в свой дом.

При виде его молодая супруга так зарыдала, что дыхания не перевести. Поведала она Юривака-дайдзину все, что с ней случилось.

- Не могла ты, слабая женщина, устоять против грубой силы,— ласково сказал он.- Будем же мужем и женой по-прежнему.

И стали они снова жить счастливо, в добром согласии."

1. Дайдзин - министр.

2. Эдо - старинное название Токио, означавшее "речные ворота" и бытовавшее до революции Мэйдзи 1868 года.

3. Кэрай - вассал на службе у самурая более высокого ранга.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Странствия молодого Юривака

"В старину, в далекую старину это случилось, лет тысячу тому назад.

У левого министра Сидэё{1}, верховного правителя Девяти провинций{2}, был сын по имени Юривака. С юных лет отличался он умом и мужеством, а в искусстве владеть луком не знал себе соперников. Кто в Девяти провинциях не слышал о подвигах Юривака? Во всем улыбалось ему счастье: молодая жена его Касуга-химэ была добра и красива.

Но вот в соседней стране Сираги{3} разгорелась великая смута; случались набеги и на побережье Девяти провинций.

По приказу из столицы должен был Юривака отплыть за море с большим войском, чтобы навести порядок в стране Сираги. Пришлось ему надолго разлучиться с любимой женой:

- Прощай, Касуга-химэ, жди меня в добром здравии. Я непременно вернусь к тебе.

- Прощай, супруг мой Юривака, береги и ты себя в дальнем пути. А я буду ждать тебя и хранить тебе верность.

Прошло три года.

После долгих и трудных боев усмирил Юривака непокорную страну Сираги и на многих кораблях отплыл вместе со своими воинами обратно к берегам Японии. Захотелось воинам отдохнуть по пути, и вот решили они пристать к маленькому острову в открытом море.

Юривака и все его спутники вышли на берег. Вечером устроен был пир в честь победы. Давно Юривака не брал в рот ни капли вина и с непривычки сильно захмелел. Уснул он крепким сном.

Среди верного войска Юривака были два брата - Каранака и Мотомаса. Втайне они ненавидели молодого Юривака. Хотелось им присвоить славу победы. Великое предательство задумали братья. Обманули они ловко сплетенной небылицей всех других воинов и отплыли на кораблях, покинув Юривака одного на пустынном берегу. А прибыв в Японию, братья объявили:

- Предводитель наш Юривака убит в бою.

Все почести достались братьям. В столице пожаловали им звание военачальников. Скоро Каранака и Мотомаса вошли в такую силу, что стали править всеми Девятью провинциями.

Но велико было горе Касуга-химэ. Вспоминая прощальные слова Юривака, она заливалась горькими слезами. Дни и ночи тосковала Касуга-химэ.

Но вот однажды явился к ней посол от Каранака и стал уговаривать ее выйти замуж за своего господина.

А для Касуга-химэ это было хуже смерти. Не стала она и слушать посланного:

- Я жена молодого Юривака. Не пойду за другого. Много раз засылал к ней сватов Каранака. Никак он не хотел оставить ее в покое. Наконец, пришел он в страшный гнев и заточил непокорную Касуга-химэ в темницу.

Между тем молодой Юривака, крепко захмелев, всю ночь проспал, а наутро видит: покинули его. Пустынно море, не белеет в нем ни одного паруса. Пусто на острове, нет на нем ни души.

Но остались у Юривака его могучий лук и верный сокол. Звали этого сокола Футимару. Всюду он следовал за своим господином, не покинул его и теперь.

- Футимару! Ты - мой единственный друг. Я - прославленный стрелок Юривака - упал духом и не надеюсь больше на спасение. Придется мне, видно, погибнуть одному на безлюдном острове.

Словно понял сокол слова своего господина. Взмыл он вверх и начал с громким криком кружить над головой Юривака - как будто хотел ободрить его.

К счастью, на острове росли плодовые деревья и не было недостатка ни в рыбе, ни в птице. Стал Юривака добывать себе пропитание охотой, стрелы его не знали промаха.

А жена его Касуга-химэ вздыхала в дальней темнице. Не раз она думала: “Хоть бы умереть скорее... Наложить на себя руки — и конец!”

Но каждый раз отгоняла эту мысль: “Рано отчаиваться! А вдруг Юривака жив!”

Однажды услышала Касуга-химэ шум птичьих крыльев. Поглядела она сквозь решетку окна и увидела, что с неба, кружась, спускается сокол.

- Ах, неужели это Футимару? Футимару... Значит, жив еще Юривака!

Стала Касуга-химэ гладить сокола, а сердце у нее в груди так и бьется, так и трепещет.

Написала она стихотворение на листке и привязала листок к ноге сокола.

- Лети, Футимару, отнеси эту весточку твоему господину!

Прочитал Юривака письмо своей жены и в лице переменился. Даже ее не пожалели враги! Захотел он написать ей стихотворение в ответ, да нечем было. Тут надрезал он палец и написал письмо кровью на обрывке полотна. Снова полетел верный сокол к Касуга-химэ с письмом от своего господина.

Прочла Касуга-химэ стихотворение, написанное кровью, и полились у нее слезы. Взяла она кисть и тушечницу с тушью, завернула в платок и привязала к ноге Футимару. С трудом взлетел сокол и медленно-медленно полетел вдаль. Но слишком тяжело было ему лететь, и упал он в морские волны.

Прошло несколько дней, и волны прибили труп верного сокола к берегу. Увидел его Юривака и похоронил на вершине горы. Теперь он остался совсем один.

Каждый день поднимался Юривака на гору и зорко вглядывался в даль моря: не покажется ли парус? И вот однажды в самом деле приплыл к острову рыбачий челнок. “Уж не сон ли это?” - подумал Юривака.

- Эй, рыбаки! - закричал он громким голосом,- Возьмите меня в ваш челнок. Зовут меня Юривака, родом я из страны Бунго...

Но что это? Рыбаки наверняка увидели и услышали его, а между тем челнок вдруг поспешно повернул назад и стал удаляться.

- Эй, эй, люди на челне! Я Юривака, в самом деле Юривака... Постойте, возьмите меня! Не чудище я, а живой человек.

Но напрасно кричал Юривака. Он оброс бородой до самых глаз, волосы у него висели длинными лохмами, платье изорвалось... Даже за человека не признали его рыбаки! Понял это Юривака и горько рассмеялся.

Так пробыл он на острове два долгих года. Но наконец все же приняли его на какой-то корабль и доставили на родной берег.

А в этот самый день было там по случаю большого праздника устроено состязание по стрельбе из лука.

- А ну, кто из вас сумеет выстрелить из этого лука? Если есть такой силач, выходи! - громко потешался Каранака, показывая пальцем на огромный железный лук.

Думал он, что никто не откликнется на его зов, но вдруг выходит из толпы неторопливым шагом молодой Юривака. Никто не признал его - так он изменился.

- Ну что ж, незнакомец, попытай свое счастье! -усмехнулся Каранака.- Мы позабавимся!

Наложил Юривака на тетиву длинную-длинную стрелу и легко натянул лук. Громко завизжала в воздухе стрела, полетела так быстро, что глазом не уследишь, и вонзилась в самую середину меты. А за ней вторая, третья... Одна стрела вонзается в другую.

- О, да ведь это сам Юривака!

- Смотрите, Юривака!

- Юривака вернулся! - зашумели люди. Тут уж и братья-предатели поняли, что перед ними сам Юривака, но было поздно! Четвертая стрела пробила грудь Каранака. Хотел было Мотомаса спастись бегством, но пятая стрела догнала его и пронзила насквозь.

Так пали от руки Юривака братья-предатели, а сам он поспешил туда, где сидела в темнице жена его Касуга-химэ. Растворились перед ней двери, и вышла она, радостная, на свободу.

И с тех пор в Девяти провинциях воцарились спокойствие и мир."

Угуису-химэ

"В старину жил в стране Суруга{4} один старик. Рубил он в горах бамбук и готовил из него разные поделки — тем и добывал себе пропитание. Люди прозвали его дед Такэто-ри, что значит Добывающий Бамбук, а еще называли его Мицукури, что значит Мастерящий Веялки.

Так сказано в старинных книгах.

Однажды этот дед Мицукури пошел в бамбуковые заросли и вдруг увидел: лежит в соловьином гнездышке маленькое яичко и светится ярким светом. Он бережно принес его домой.

Скорлупка раскололась сама собой, и появилась оттуда крошечная прекрасная девочка. Родилась она из соловьиного яичка и потому нарекли ее Угуису-химэ — Дева-Соловей.

Старик растил ее и лелеял, словно родную дочь, а она становилась все краше. Когда же выросла, то никто на земле не мог сравниться с ней красотой. Излучала она сияние, и дали ей второе имя - Кагуя-химэ - Лучезарная Дева.

Старик Мицукури стал с тех пор находить в коленах бамбука золотые монеты. Был он нищим, а за короткое время сделался богачом.

Повадились к нему в дом женихи свататься, но старик с дочерью каждому задавали трудные задачи. Ни один жених не мог решить их и возвращался ни с чем в большом смущении.

Прослышал о лучезарной красавице правивший в то время Сын Неба{5}. Отправился он в страну Суруга будто бы охотиться и увидел там Кагуя-химэ. Попросил он ее поехать с ним в столицу и стать его царственной супругой. Но и самому Сыну Неба отказала дева. Лежала у нее на сердце другая забота.

Осенью того же года, в пятнадцатую ночь восьмой луны, небеса стали ясными и переполнило их лунное сияние.

И вот спустилось вниз белое облако, и Кагуя-химэ с вершины горы Фудзи поднялась на небо. Но перед тем, как улететь, сложила она стихи и послала их государю вместе с эликсиром бессмертия.

Вот что написала она:

Навеки прощай!

Я одежду из перьев

Надену сейчас,

Но сердце мое томит

Печаль раалуки с тобой.

Когда государь прочел эту танку{6}, его охватила великая горесть.

- Не надо мне эликсира бессмертия,- молвил он и повелел отнести этот эликсир на вершину горы Фудзи -она ближе всего к небу - и там зажечь.

С той поры поднимается над горой Фудзи вечный дым, оттого что горит на ее вершине эликсир бессмертия,— так говорят древние сказания."

Небесная дева

"Жил в одной деревне молодой крестьянин по имени Микэран. Каждый день он трудился в поле да рубил дрова в горах на продажу.

Однажды пошел Микэран в горы вместе со своими односельчанами. Его спутники притомились, стали пить воду из горной речки и смывать с себя пот.

Но Микэран решил искупаться где-нибудь поодаль. Пошел он к верховью реки, куда обычно люди не заходят. Была там широкая чистая заводь.

Сбросил Микэран пропитанные потом лохмотья и уже собирался нырнуть в воду, как вдруг видит: на ветке прибрежной сосны висит прекрасная одежда из птичьих перьев. “Вот диво!” - подумал Микэран и снял одежду с ветки.

Вдруг из глубины заводи у самых его ног выплыла нагая девушка и, умоляюще сложив руки, стала просить жалобным голосом:

- Верни мне мою одежду из перьев. Ведь для человека она бесполезна.

Но Микэран, ни слова не ответив, только молча глядел на нее.

- Микэран, разве не понял ты моей просьбы? Если я не надену этой одежды, то не смогу вернуться на небо. Тебе, человеку земного мира, летающая одежда не нужна. Отдай же ее мне! - молила девушка.

Но Микэран только спросил:

— Зачем ты здесь?

Он не хотел отдавать одежду из перьев, но девушка думала: “Должно быть, он не в силах поверить, что есть на свете такая диковина — одежда, в которой можно летать. А если б поверил, то отдал бы мне”.

И она, проливая слезы, стала рассказывать:

— Я — небесная фея и лишь изредка спускаюсь на землю, чтобы искупаться в этой заводи. Ты сомневаешься в моих словах? Верни мне одежду из перьев и увидишь.

- А для чего тебе она? — ответил Микэран.- Лучше давай будем жить на здешнем острове в любви и дружбе. Тогда не надо будет тебе прилетать с неба всякий раз, когда захочешь купаться. Только скажи, и я провожу тебя сюда. Купайся здесь, сколько душа твоя хочет.

- О, не говори таких жестоких слов, Микэран! Я, небесная дева, не могу жить на земле. Прошу тебя, верни мне одежду из перьев.

- Ну нет, если я верну ее, ты улетишь на небо. Оставайся со мной на нашем острове.— Так и не отдал Микэран одежды из перьев.

Небесная дева сильно опечалилась. Но не могла она вернуться на небо, раз отняли у нее чудесную одежду, и поневоле пошла с Микэраном в его селение.

Прошло семь лет, и у них родилось трое детей. Но жена Микэрана все время стремилась вернуться на небо. Она искала во всех углах дома свою одежду из перьев и не могла найти. Где только муж запрятал ее?

Однажды Микэран ушел на рыбную ловлю, а небесная фея собралась идти по воду к речке на самом краю деревни. Привязала она своему семилетнему сыну на спину недавно родившегося ребенка, а пятилетнему сыну велела убаюкивать младенца колыбельной песней, легонько похлопывая его по спинке.

Идет небесная фея назад к своим воротам и вдруг слышит: поет ее сынок колыбельную, убаюкивая маленького братца:

Ёй-хора, ёй-хора, не плачь, усни.

Отец идет, подарок несет.

Один, два, три, четыре столба.

Четыре столба, шесть высоких столбов,

Внизу столбы, вверху снопы.

Отопрет он двери, распахнет он двери,

Найдет он одежду из перьев,

Подарит тебе одежду из перьев.

Ёй-хора, ёй-хора, не плачь, усни.

Слушает небесная фея колыбельную песню. Так значит, семь лет назад спрятал Микэран одежду из перьев в высоком амбаре на четырех и шести столбах! Скорей, скорей, пока не вернулся муж, приставила она лестницу к высокому амбару, открыла дверь, стала шарить посреди снопов риса и проса... Отыскалась наконец одежда из перьев!

Не дожидаясь возвращения Микэрана, надела на себя небесная фея одежду из перьев, семилетнего сына привязала к спине, пятилетнего положила за пазуху, а младенца прижала к груди правой рукой. Первый раз вспорхнула она к небу, поднялась на вершину высокой сосны. Второй раз вспорхнула, скрылась между облаками. Третий раз вспорхнула - и достигла неба. Но, на печаль и горе, пролетая меж облаками, уронила она младенца, и он упал на землю.

Вернулся Микэран с рыбной ловли. Видит, двери настежь, в доме пусто. Распахнута дверь и в высоком амбаре. Стоит Микэран как потерянный и думает: “Отыскала она одежду из перьев и покинула меня”.

Настало время ужинать. Поплелся Микэран к очагу. Огонь в нем еле тлеет. Взял Микэран бамбуковую дудку для разжигания огня и подул. Не проходит воздух. “Отчего бы это?” — удивился он и заглянул внутрь. Видит, в бамбуковой дудке спрятан лист бумаги.

Вытащил он его, расправил и читает письмо:

“Собери тысячу деревянных сандалий и тысячу соломенных сандалий, закопай их в землю поглубже, а сверху посади бамбук. Через два-три года дорастет он до самого неба, и ты сможешь взобраться по нему ко мне”.

Микэран, не мешкая ни минуты, стал собирать повсюду сандалии. Но почему-то ему удалось собрать только девятьсот девяносто девять деревянных сандалий и девятьсот девяносто девять соломенных. Закопал он их в землю и посадил над ними молодой побег бамбука. Быстро начал расти бамбук.

Прошло три года. Поглядел как-то раз Микэран в вышину, и показалось ему, что бамбук уже до самого неба дотянулся.

Обрадовался Микэран и стал взбираться вверх по стволу. Лез он, лез, поглядел вниз — облака под ногами, земли не видно. Вот он и подумал, что уже на небе. Но ветви на вершине бамбука самую малость до неба не дотянулись. Качается Микэран на ветру, за верхнюю ветку держится.

Небесная фея вернулась в свой родной дом и снова, как прежде, стала ткать одежды, но все же нет-нет да и вспомнит о Земле. Ждет не дождется, когда же бамбук вырастет до самого неба и Микэран сможет к ней подняться.

Однажды, сидя за кроснами, поглядела она из окошка вниз. Бамбук уже вырос высоко-высоко. [Колышутся-качаются ветви на ветру, а за самую верхнюю ветку уцепился какой-то человечек. С высоты поглядеть - он не больше макового зернышка.

Небесная фея схватила ткацкий челнок и стала тихо-тихо спускать его к Микэрану. Вот уж челнок над самой его головой. Ухватился Микэран за этот челнок, и жена втащила его на небо.

Богиня, мать небесной феи, приняла Микэрана ласково и сердечно, но отец ее. Небесный правитель, встретил нежеланного зятя со злобой и начал задавать ему трудные задачи.

Как раз в это время на небесах расчищали поля под пахоту. Тесть повелел Микэрану за один день расчистить от деревьев тысячу тёбу{7}.

Не на шутку встревожился Микэран. Разве ему под силу такая работа? Но пришла жена и стала его успокаивать:

— Не печалься, это дело легкое. Сруби три больших дерева, ляг на пенек головой и почивай до вечера.

На другой день Микэран по повелению своего тестя отправился в лес. Срубил он три дерева и лег подремать, как жена научила.

Проснулся уже под вечер, глядит: все деревья срублены. Обрадованный, пошел он к тестю:

— Расчистил я от леса, как ты повелел, за один день тысячу тёбу.

Но не умилостивился тесть:

— Завтра вскопай за один день все, что ты расчистил.

Вконец упал духом Микэран. Где же ему вскопать за один день такое огромное поле? Но тут снова пришла небесная фея и говорит;

- Это работа нетрудная. Копни мотыгой три раза и почивай до вечера. Все само собой сделается.

Так и случилось. Проснулся Микэран к вечеру, смотрит: все поле, сколько хватает глаз, вскопано мотыгой.

Радостный, поспешил он домой к тестю, но тот задал новую задачу не легче первой:

- Завтра за один день посади на всем вспаханном поле от края до края семена тыквы горлянки.

Легко сказать, трудно сделать. Поле-то величиной в тысячу тёбу. Не по силам такая работа для Микэрана.

Пошел он за советом к своей жене.

- Только-то? Дело простое. Посади три тыквенных семечка в трех разных местах и ляг почивать, все само собой сладится,— научила жена.

Последовал он ее совету, и к вечеру опять все было готово.

Подумал Микэран, что теперь конец его трудам, и пошел к тестю с веселой душой.

Но тесть — Небесный правитель - повелел ему:

- Сними завтра утром пораньше урожай с поля, весь до последней тыквы.

“Вот когда я пропал - подумал Микэран.- Разве так бывает, чтобы за одну только ночь семена тыквы взошли, дали цвет и зрелые плоды?”

Пошел он к жене со своим горем. Небесная фея стала его утешать:

- Не отчаивайся, тыквы уже зреют. Сорви пораньше утром три самые спелые и ложись подремать, все само собой сделается.

Не слишком поверил Микэран словам жены: как может случиться такое чудо? Рано-рано утром поспешил он на поле и видит: в самом деле тыквы созрели. Сорвал он три самые спелые и заснул.

Через некоторое время очнулся он от дремоты, глядит - весь урожай собран еще до полудня. Тыквы горлянки горами лежат, ни одной на поле не осталось.

Выполнил зять все трудные задачи. И тесть как будто подобрел. Стал готовиться к празднику урожая. Микэрану доверил тыквы резать. До этого он говорил со своим зятем злобно, но тут сказал ласковым голосом:

- Разрежь три тыквы, но, смотри, вдоль, а не поперек, положи под голову и спи спокойно.

Но сидевшая там небесная фея подмигнула мужу: “Не слушайся, дескать, моего отца, режь не вдоль, а поперек”.

На беду, Микэран подумал: как можно ослушаться, когда тесть дает добрый совет? Взял он тыкву одну, другую, третью и разрезал вдоль. И тут все наваленные горой тыквы развалились на две половинки, воды хлынули рекой и унесли с собой Микэрана.

Еще и теперь можно осенью ясно увидеть Небесную реку, и, разделенные этой серебряной рекой, сияют на ее берегах две звезды: Пастух и Ткачиха{8}. Плачут муж с женой в разлуке. Люди говорят, что две звездочки возле Небесной Ткачихи - это двое ее старших детей.

Лишь один раз в году дозволено Микэрану встретиться со своей женой: когда наступает седьмая ночь седьмого месяца."

1. В Древней Японии во главе светской власти стоял государственный совет, куда входили главный министр. левый министр, правый министр, а также министр двора и советники.

2. Девять провинций - остров Кюсю, на территории которого находились провинции Будзэн, Тикудзэн, Тикуго, Хидзэн, Хиго, Бунго, Сацума, Осуми и Хюга.

3. Сираги (Силла) - корейское княжество (57 г. до н.э. - 918 г. н.э.).

4. Суруга - древняя провинция на востоке острова Хонсю.

5. Сын Неба - то есть император.

6. Танка ("короткая песня") - древнейший жанр японской лирической поэзии; представляет собой нерифмованное пятистишие, состоящее из 31 слога (5 - 7 - 5 - 7 - 7).

7. Тёбу - мера земельной площади, равная 0,992 га.

8. Серебряная Небесная река - Млечный путь, Пастух (или Волопас) - звезда Альтаир в созвездии Орла, Ткачиха - звезда Вега в созвездии Лиры.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Дед Кобугори

"В старину это было, в далекую старину. Жили где-то старик со старухой.

Старик был работящий, и все звали его честным дедом.

Однажды утром встал он спозаранок и пол в кухне подметает. А на земле лежит горошинка. “Хорошая горошинка, сладкая”,- подумал он, но только руку протянул, как она покатилась и катится, катится.

Наклонится поймать, а она покатится - коконкорон-коконкорон - и закатилась наконец - коконкорон - в мышиную норку.

Но дед все гнался за ней и, не долго думая, полез в мышиную норку. Открылась перед ним дорога. Дед побежал по ней все прямо-прямо, и вот стало совсем темно.

Вдруг видит — стоит храм, он в него и вошел. А уж там такая темь — ничего не видать! Спрятался он под досками пола и уснул.

В середине ночи послышался шум, и все ближе: дзудон-дзудон.

- Ох, кто это, кто сюда идет? - задрожал от страха дед. - Пропал я, съедят меня...

И вот с восточной стороны явились тэнгу{1}, с западной тоже пожаловали тэнгу. Слышен шум и топот: доэн-доэн.

- Смотри-ка, что они нынче ночью затевают?! -удивляется старик.— Сколько их явилось!

А той порой с южной стороны донесся шум: доэн-досун-дзудон. Еще тэнгу идут. С северной стороны тоже слышится такой громкий шум, что страх берет: доэн-досун-дзудон.

Собрались тэнгу со всех четырех сторон.

Надо сказать, что у старика была большая-пребольшая шишка на щеке. Стал он из-под пола выглядывать со своей шишкой, присыпанной песком. А тэнгу дружно пустились в пляс и так весело поют:

Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,

А со мною девять тэнгу.

Если тигр не придет,

Будем до утра плясать.

Суттон-суттон, сорэ-сорэ.

Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,

А со мною девять тэнгу.

Если тигр не придет,

Будем до утра плясать.

Сутгон-сутгон.

Загляделся старик и совсем забыл, что он под полом прячется, выскочил оттуда и сам пустился в пляс, тряся своей шишкой. Такой это был зажигательный напев:

Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,

А со мною девять тэнгу.

Если тигр не придет,

Будем до утра плясать.

Суттон-сутгон, сорэ-сорэ.

Тэнгу-тэнгу, восемь тэнгу,

А со мною девять тэнгу,

Если тигр не придет,

Будем до утра плясать.

Суттон-сутгон.

До того разошелся старик, забыл свой страх, обо всем на свете позабыл. Пляшет-скачет. Глядят на него тэнгу, удивляются;

- Нынче ночью пожаловал к нам забавный старик.

Здорово он пляшет, потешил нас. Откуда только взялся такой? Дедушка, ты горазд плясать, приходи к нам опять завтра ночью.

- Ладно, приду.

Но тут вдруг старик опомнился и опять задрожал от страха.

- А вдруг обманешь, не придешь? - усомнился один тэнгу.— Вот что, возьму в залог твою шишку.

Ухватил тэнгу его шишку, давай тянуть изо всех сил, она и отвалилась. Дед, не помня себя от радости, отправился домой. С тех пор и прозвали его дед Кобутори{2}.

А у старика-соседа по прозвищу Непутевый Дед тоже была огромная шишка на щеке.

- Послушай, сосед, как ты от своей шишки избавился? Без шишки ты вон какой приглядный! - пристал Непутевый Дед с неотвязными расспросами.

Рассказал ему честный дед все, что с ним приключилось прошлой ночью:

— Стал я утром подметать кухню, вижу, лежит горошинка. Хотел я ее поднять а она покатилась-покатилась и закатилась в мышиную норку. Я за ней, а там темно как ночью. Что будешь делать? Спрятался я под полом в храме, а тут, откуда ни возьмись, тэнгу пожаловали, целая толпа тэнгу — и давай плясать. Такой был веселый танец, что я тоже пустился в пляс. И велели они мне строго-настрого прийти к ним опять. В залог шишку взяли.

- Вот оно что! Давай пойдем вместе со мной.

- Ну нет. Иди туда один.

Встал Непутевый Дед на другое утро спозаранок и начал подметать кухню. Смотрит - горошинка покатилась и закатилась в мышиную норку.

- Ну и я тоже залезу в мышиную норку.

Полез Непутевый Дед ползком в мышиную норку. Глядь - стоит храм, а кругом темь такая, глаз выколи. Спрятался он под полом. Вдруг послышался шум и топот:

досун-досун. Отовсюду, с запада и востока, с юга и севера собрались тэнгу. Стали они толпой плясать, припевая:

Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,

А со мною девять тэнгу...

Если тигр не придет, Будем до утра плясать.

Суттон-сутгон, сорэ-сорэ.

Тэнгу, тэнгу, восемь тэнгу,

А со мною девять тэнгу,

Если тигр не придет,

Будем до утра плясать.

Суттон-сутгон.

Вылез Непутевый Дед из-под пола и ну плясать и распевать вместе с тэнгу. Только он и плясать-то не умел вовсе. Пляшет - спотыкается, с ладу сбивается, слушать и глядеть противно.

Закричали тэнгу:

- Нет, старик, не умеешь ты плясать! Только мешаешь!

- Надо ему вернуть залог! - И с размаху прилепили ему шишку на другую щеку.

Побрел старик домой. Голосит с горя:

- Ай-ай, бабушка! Была одна шишка, стало две! Была шишка, стало две!

Услышала старуха, как дед причитает, обрадовалась:

- У моего деда шишку сняли, от большой радости он во весь голос поет.

Но не смог Непутевый Дед вылезти из мышиной норки, застрял там и еще пуще кричит.

- Что это сегодня мыши так расшумелись? - дивится старуха. Взяла и завалила большой ступкой мышиную норку.

Не надо по-глупому людям подражать, не то как раз в беду попадешь.

Тут и сказке конец."

Иссумбоси

"В старину жили дружные супруги. Не было у них детей. А уж как им хотелось ребеночка - хоть с ноготок!

Вот пошли они в храм бога Сумиёси{3} и стали усердно молиться:

- Сумиёси-сама, даруй нам ребенка, хоть маленького-маленького, ростом с ноготок!

Через девять месяцев родился у жены пригожий мальчик, но маленький-маленький, не больше ноготка. Дали ему родители имя Иссумбоси{4}. Стали его холить и лелеять. Но время шло, а мальчик все оставался таким же крохотным. Отчаялись родители. Дали ему вместо меча швейную иглу и прогнали из дома на все четыре стороны.

Что будешь делать? Иссумбоси взял у своей матери деревянную чашку и две палочки для еды. Чашка служила ему корабликом, а палочки - веслами. Много дней плыл он по реке и приплыл, наконец, в столицу Японии, где обитал сам Сын Неба.

Стал Иссумбоси бродить по городу и увидел роскошный дом.

Вошел он в гэнкан{5} и закричал во весь голос:

- Дозвольте войти! Дозвольте войти!

Люди в доме удивились: кто это там пищит? Вышли в гэнкан, смотрят - возле сандалий у входа стоит крохотный человечек. Спрашивают:

- Мальчишечка, это ты нас звал?

- Да, я. Меня зовут Иссумбоси, я изгнан из родительского дома. Возьмите меня в услужение.

- Что ж, будет нам забава, - решили в доме и приняли его в услужение.

Иссумбоси был ростом мал, но на диво смышленый. Молви слово, сразу поймет. Всем он пришелся по душе. Только и слышно: “Иссумбоси, Иссумбоси!” Сама княжеская дочь полюбила его.

Однажды княжеская дочь вместе с Иссумбоси отправилась в храм Каннон{6} на поклонение. На обратном пути попались им навстречу два черта. Черти хотели схватить девушку, но Иссумбоси выхватил из-за пояса иглу и давай махать ею как мечом.

- Да знаете ли вы, кто я?! Я - Иссумбоси, сопровождаю юную госпожу в ее паломничестве к храму Каннон!

Тут один из чертей взял и проглотил Иссумбоси. Но крохотный Иссумбоси стал свободно бегать в желудке у черта и колоть его иглой. Черт невзвидел света — такие взяли его колики - и выплюнул Иссумбоси.

Тогда второй черт поймал Иссумбоси и хотел было раздавить его между ногтями, но мальчик вовремя догадался и прыгнул черту прямо в глаз. Черт взвыл от боли и убежал.

Девушка стоит в сторонке и дрожит от страха. Иссумбоси собрался было повести ее домой, как вдруг смотрит:

лежит на дороге маленькая колотушка. Девушка ее подняла.

- Что это? - спросил Иссумбоси.

- Это волшебная колотушка. Что ни пожелаешь, все даст по первому слову.

- Сделай милость, попроси тогда, чтобы она мне росту прибавила.

Постучала девушка колотушкой и крикнула:

- Прибавь росту Иссумбоси, прибавь росту!

И вдруг Иссумбоси начал расти, расти и превратился в статного, красивого юношу. Отдали ему княжескую дочь в жены, и зажил он с ней счастливо."

Воробей Резаный Язычок

"Давно-давно жили старик со старухой. И был у них ручной воробушек.

Вот как-то раз в погожий день отправился старик в горы дрова рубить, а старуха задумала устроить постирушку. Приготовила она крахмал и отправилась к соседке, чтобы одолжить шест для просушки одежды. Воробей остался дома один.

Увидел он крахмал и склюнул, крошку. Ах, вкусно! Еще крошку склюнул, а там еще и сам не заметил, как доел все без остатка.

Вернулась старуха с шестом, гладь - а крахмала-то и нет. В страшный гнев пришла она:

- Это ты слопал, негодный! А ну-ка, высунь язычок!

Отрезала язычок ножницами и прогнала воробья со двора.

А старик весь день трудился в лесу. Пришел домой усталый, зовет воробья — не откликается воробей, нет его нигде.

Спрашивает старик:

- Послушай, бабушка, что случилось с воробушком?

А старуха отвечает как ни в чем не бывало:

- Отрезала я ему язычок и прогнала на все четыре стороны.

Всполошился старик:

- Что ты наделала! Пойду искать моего воробушка,-и отправился в путь.

Далеко зашел он в горы и видит: какой-то человек обмывает речной водой ноги своей лошади.

- Не знаешь ли ты, где воробьиный дом?

- А ты выпей три глотка воды, какой обмывал я лошадиные копыта, тогда скажу.

Делать нечего, выпил старик три глотка мутной воды. И сказал ему тот человек:

- Иди вверх по течению реки. Увидишь, человек моет быка, тогда и спрашивай, где воробьиный дом.

Пошел старик по берегу реки. Вскоре и вправду увидел он: какой-то человек моет быка.

- Эй, послушай, не знаешь ли ты, где воробьиный дом?

- А ты выпей три глотка воды, какой обмывал я ноги моего быка, тогда скажу.

Что прикажешь делать? Выпил старик три глотка мутной воды. И тогда сказал тот человек:

- Где воробьиный дом? Иди дальше вверх по течению реки, там найдешь его, в бамбуковой чаще.

Вновь побрел старик по берегу реки. И верно: перед ним заросли бамбука, а в самой гуще щебечет множество воробьев:

Если дедушка придет, Листья зашуршат бамбука.

Тот-он пай-пай.

Если бабушка придет,

Листья зашумят деревьев.

Тот-он пай-пай.

Хором распевая песни, ткут воробьи на кроснах. Обрадовался старик:

- А где здесь мой воробушек?

Заглянул он в чащу, и выпорхнула ему навстречу стая воробьев:

- А-а, дедушка пожаловал! Сюда, сюда, просим сюда. Снимайте сандалии, пожалуйте в дом.

За руку провели его в дом, а там уж другие воробьи несут деревянный тазик и золотой тазик:

- Помойте ноги в любом, какой приглянется.

- По мне и деревянный хорош,- ответил старик. Помыл он ноги и вошел в покои для гостей.

Тут явились новые воробьи:

- Верно, вы проголодались, дедушка? Подать вам кушанья на деревянном столике или на золотом?

- С меня и деревянного хватит.

Подали старику разные вкусные яства на деревянном столике.

Целый вечер старик не спеша беседовал с воробьями и остался ночевать у них в доме.

На другое утро захотели воробьи поднести старику подарок на память. Стал он было отнекиваться: не нужно мне ничего! Но воробьи неотступно упрашивали. Побоялся старик их обидеть и согласился.

- Скажите, что вам хочется? - спрашивают воробьи.

- По мне все хорошо,- отвечает старик.

- Хотите деревянный сундучок или золотой сундучок?

- Стар я уже годами. Куда мне тяжелый золотой сундук? Деревянный будет в самый раз.

Получил старик подарок и стал собираться домой. Простился с Резаным Язычком и со всей воробьиной стаей. А воробьи ему говорят:

- Только, дедушка, по дороге в сундучок не заглядывайте. Откроете дома.

- Хорошо, хорошо, не открою. Дома погляжу,- обещал старик.

Пошел он назад прежним путем по берегу реки. Не терпится заглянуть в сундучок, так и подмывает! Но стерпел старик, сдержал свое обещание.

Пришел он домой, позвал старуху и вдвоем с ней открыл сундучок. Посыпались оттуда большие и малые золотые монеты. Целая груда золота.

Завидки взяли старуху.

- А я чем хуже? - говорит.- Пойду одна, без тебя, еще больше богатства добуду.

И сразу же пустилась в дорогу. Идет и спрашивает у всех, как старик делал:

- Где здесь воробьиный дом?

Видит, какой-то человек моет в реке лошадь. Стала старуха спрашивать, где воробьиный дом, а он попросил ее выпить сначала три глотка мутной воды. Скривилась старуха, но выпила.

- Теперь иди дальше по берегу. Увидишь, человек моет быка, и тогда спрашивай, что тебе надобно.

Пошла старуха и вправду увидела: моет быка какой-то человек. Спросила старуха, где воробьиный дом.

- Выпей сначала три глотка воды, какой я мыл ноги своего быка, тогда скажу.

Делать нечего, выпила старуха три глотка мутной воды.

- А теперь, бабушка, иди все вверх и вверх по течению. Там и найдешь воробьиный дом.

Заковыляла старуха дальше, опираясь на посох. Все, как старик сказывал. Вот и густая-прегустая чаща бамбука, в глубине воробьи щебечут:

Если дедушка придет,

Листья зашуршат бамбука.

Тот-он пай-пай.

Если бабушка придет,

Листья зашумят деревьев.

Тот-он пай-пай.

Распевая хором, ткут воробьи на кроснах.

Увидели старуху и вылетели стаей навстречу:

- Бабушка пришла!

Принесли два тазика и спрашивают:

- Вот деревянный тазик, вот золотой, в каком угодно ноги помыть?

- Да вы что?! Буду мыть ноги только в золотом тазу.

Провели старуху в комнату для гостей и снова спрашивают:

- Подавать кушанья на деревянном столике или на золотом?

- Да вы что?! Буду есть только на золотом столике.

Вот поела старуха на золотом столике, переночевала в воробьином доме и утром стала собираться домой.

Воробьи спрашивают:

- Бабушка, какой сундучок хотите в подарок, деревянный или золотой?

Жадная старуха крикнула в ответ:

- Давайте золотой, другого не возьму!

- Бабушка, маленький сундучок подарить вам или большой сундук?

- Тащите самый большой сундук, какой только у вас найдется!

Подарили ей воробьи большой-пребольшой сундучище. Ох и до чего же тяжел!

Стали воробьи прощаться со старухой:

- Бабушка, по дороге не заглядывайте в сундук. Дома откроете.

С трудом, пыхтя и задыхаясь, взвалила старуха сундук на спину и побрела домой. Немного прошла и присела на пенек. Так и подмывает ее взглянуть, что там внутри. Не выдержала старуха, свалила сундук на обочину и откинула крышку.

Вдруг высунулся оттуда длинный-длинный воробьиный язычок. А потом посыпались змеи, тысяченожки, всякие страшные гады. Битком был набит сундук всякой мерзостью!

Ужас взял старуху, ноги у нее подкосились, перестали служить.

С той самой поры, говорят, и начали в Японии сказывать такие страшные сказки, что ноги подкашиваются."

1. Тэнгу - в японской мифологии чудовище в образе огромного мужчины с красным лицом, длинным носом и крыльями. Обитает в старых деревьях. В поздних сказках напоминает лешего. Любит пугать и запутывать прохожих и лесорубов.

2. По-японски "кобу" - шишка, "тору" - брать.

3. Сумиёси - в японской мифологии тройственное божество морской стихии: Увацуцу-но - "дух поверхности (моря)", Накацуцу-но - "дух глубин" и Сокоцуцу-но - "дух морского дна". Почитался также как бог поэзии пятистиший.

4. "Иссумбоси" приблизительно можно перевести как "мальчик-с-пальчик".

5. Гэнкан - прихожая в традиционном японском доме, при входе в которую полагалорсь снять обувь и оставить у порога.

6. Каннон - богиня-заступница в японской мифологии, способная к перевоплощениям. Самые популярные из ее ипостасей - Дзюитимэн Каннон - "одиннадцатиликая Каннон", Бато Каннон - "Каннон с головой коня", Сэндзю Каннон - "тысячерукая Каннон". В ранних изображениях Сэндзю Каннон каждой из своих тысячи рук спасает грешника.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Гора Катикати

"В старину жили где-то старик и старуха. У старика было поле на склоне горы. Каждый день ходил он туда работать, но вот беда - что ни посеет, хоть горох, хоть просо, придет барсук и все поле опустошит!

Но дед не опускал руки. Вот однажды пошел он сеять. Разбрасывает семена и поет песенку:

Посажу одно зерно,

Уродится тысяча.

Посажу два зерна,

Уродится десять тысяч.

Вдруг чей-то голос тоже затянул песню:

Уродит одно зерно,

Много-много лишь одно.

Дотемна трудись впустую,

Суккаракан.

Вот тебе на! Смотрит дед вокруг и видит: уселся барсук на корневище дерева и насмешничает.

Рассердился старик. Так вот, значит, кто опустошает поле?! Дрянной барсук! Стал он думать, как изловить негодника.

На другое утро спозаранок пошел старик работать на свое поле, а корневище дерева густо обмазал сосновой смолой.

Начал дед сеять зерна с песней:

Посажу одно зерно,

Уродится тысяча,

Посажу два зерна,

Уродится десять тысяч.

Тут опять появился, как вчера, барсук и давай передразнивать старика:

Уродит одно зерно,

Много-много лишь одно.

Дотемна трудись впустую.

Суккаракан.

Сделал старик вид, будто не слышит, и работает себе дальше. И вдруг неожиданно как набросится на барсука с криком:

~ А, попался, барсучишка!

Барсук хотел было удрать” да прилип, не может пошевелиться. Попался-таки.

Старик крепко связал барсука лозами вистерии{1}, принес домой и подвесил под застрехой.

- Старуха, я поймал проказливого барсука. Он мое поле разорял. Вечером сварим из него похлебку,- сказал дед и снова пошел работать в горы.

Осталась старуха одна и начала на дворе толочь рис в ступке. Но тут барсук окликнул ее:

- Бабушка, бабушка, много ли рису ты собралась натолочь?

- Да три полные ступки.

- Ой-ой, жаль мне тебя! Тяжело в твои годы рис толочь. Я тебе помогу. Развяжи меня ненадолго,- попросил барсук вкрадчивым голосом.

- Что ты, разве можно! Меня старик забранит,- отмахнулась бабушка.

- Не бойся, ничего тебе не будет. Кончу толочь рис, опять меня свяжешь, никто и не узнает.

Обманул хитрый барсук доверчивую старуху.

- Ну что ж, отпущу ненадолго, на малый срок,-и развязала барсука.

- Спасибо! Дай мне пестик, бабушка, я тебе помогу.

Старуха послушалась, а он пришиб ее пестиком до смерти и запел:

Ты не сваришь, дедушка,

Суп из барсука.

Свари взамен бабушку

И покушай всласть.

И удрал со всех ног в горы.

Пришел старик под вечер домой, глядь - барсука нет, а старуха лежит мертвая. Заплакал дед в голос:

- Убил он, видать, мою старуху. О горе, горе!

Тут - прыг-скок - прибежал заяц:

- О чем ты, дедушка, плачешь?

- Как это о чем? Ты, заяц, только послушай!

Все ему старик рассказал. Разорял барсук его поле и, мало того, старуху до смерти убил.

Стал заяц его утешать:

- Не плачь, я накажу злого барсука.

На другой день заяц отправился в горы. Стал резать тростник, распевая песенку:

Стебель, стебель тростника,

Дай мне листьев тысячу.

Завтра крышу богача

Покрывают заново.

Откуда ни возьмись, бежит барсук, шею от любопытства вытянул:

- Говоришь, завтра крышу у богача будут наново перестилать?

- Ага! Отнесу ему тростник, денежек заработаю.

- Да ну! Возьми меня в товарищи.

“Попался на удочку”,- подумал заяц, но виду не подал:

- Ладно. Нарежь тростника побольше.

Много они тростника нарезали. Барсук очень обрадовался и, поторапливая зайца, стал быстро спускаться под гору. Навьючил он на себя целую гору тростника, а заяц -только маленькую охапку.

Но вскоре заяц жалобно закричал:

- Ух, тяжело, мочи нет! Не надо мне денег, брошу тростник на дороге.

- Как можно? Столько трудился! Отдай лучше мне свою охапку тростника.

Барсук взвалил на себя ношу зайца, а заяц радостно запрыгал сзади:

- Вот славно, дух перевел! - А сам незаметно стал выбивать огонь кресалом.

- Заяц, а заяц, что это я слышу, словно бы что-то постукивает: кати-кати, кати-кати? - спрашивает тут барсук зайца.

- А это на горе Катикати так кричит птица-кати-кати,- говорит заяц как ни в чем не бывало.

Но вот загорелся тростник на спине барсука: пых-пых.

- Заяц, а заяц, что это мне слышится, словно бы пых-пых?

- Это на горе Пыхпых кричит птица-пыхпых,- ответил заяц, а сам скорей наутек.

На другой день заяц на горе Перцовых Стручков готовил мисо{2} с красным перцем.

Тут, охая, весь обожженный, притащился барсук.

- Ага, нашел я тебя, заяц. Это ты мне вчера нарочно всю спину опалил! - ощерился барсук.

Страх взял зайца, но он прикинулся, будто не знает, о чем речь:

- Что ты говоришь, господин барсук! При чем тут я? На горе Катикати живет заяц горы Катикати, а здесь, на горе Перцовых Стручков, живу я, заяц горы Перцовых Стручков. Откуда мне знать, кто тебя опалил?

- Господин заяц, не знаешь ли ты хорошего лекарства? Обожженная спина сильно болит, - слезно попросил барсук.

- К счастью, у меня под рукой лучшее снадобье от ожогов — мисо с красным перцем. Где надо помазать?

Помазал заяц больные места перцовой приправой и опять припустился наутек.

Невзвидел света барсук, завопил:

- Ай, больно! Ой, жжет!

Бегал, бегал он кругами, но наконец бросился в реку и смыл с себя перцовую приправу.

- Ну погоди же у меня, заяц! На этот раз сожру тебя, начиная с головы.

Стеная и охая, погнался он за зайцем.

Глядь-поглядь, заяц рубит дерево: тук-тук.

Барсук гневно завопил:

- Мерзкий, коварный зайчишка! Намазал меня приправой с красным перцем, у меня все тело распухло!

Заяц спокойно молвил в ответ:

- Вот тебе на! Что такое ты говоришь? На горе Перцовых Стручков живет заяц горы Перцовых Стручков. А я ведь заяц горы Криптомерии{3}. Знать ничего не знаю.

Поверил барсук.

- Значит, ты заяц горы Криптомерии? Тогда нечего делать. Но скажи мне, заяц горы Криптомерии, для чего ты срубил это дерево? Что будешь мастерить из него? -с жадным любопытством спросил барсук.

- А-а, из этого дерева? Обдеру с него кору, потом распилю на доски и смастерю лодку.

- А для чего тебе лодка?

- Спущу ее в реку и буду рыбу удить. Много-много рыбы наловлю.

Не утерпел барсук, подобрался поближе:

- Что, что, будешь ловить рыбу? Возьми меня в товарищи.

- Ладно, ладно. У меня шерстка белая, я смастерил себе деревянную лодку, а ты, барсук, вон какой черный. Изготовь для себя глиняную лодку.

Барсук, очень довольный, начал месить глину и лепить лодку.

Но вот лодки готовы. Сели барсук и заяц каждый в свою, и выгребли они на середину реки.

Запел заяц звонким голосом, ударяя по бортам лодки:

Лодка деревянная,

Бунгура,

Лодка глиняная,

Дзяккура.

Барсук не захотел отстать от него. Подхватил песню:

Лодка деревянная,

Бунгура,

Лодка глиняная,

Дзяккура.

И давай стучать по бортам лодки. Разломилась глиняная лодка пополам и пошла ко дну: буль-буль. И барсук вместе с ней утонул.

На том и сказке конец."

Момотаро

"В старину это было, в старину.

Жили в одной деревне старик со старухой. Дед пошел в горы за хворостом, а старуха на речку - стирать. Вот стирает она и вдруг видит: плывет-бултыхается большой персик - цумбура-цумбура.

Поймала старуха персик и стала есть. Ах, до чего вкусно! “Надо бы деда угостить”,- подумала она и стала громко приговаривать:

- Сладкий персик, плыви к ближнему берегу! Горький персик, плыви к дальнему берегу!

И вот показался вдали большой-пребольшой персик, плывет по реке прямо к ней.

- А этот персик, поди-ка, еще вкуснее! - обрадовалась старуха, выловила его из реки, понесла домой и положила в кладовую.

Вечером возвращается старик с ношей хвороста на спине:

- Бабушка, бабушка, я вернулся домой.

- Дедушка, дедушка, а я поймала в реке вкусный-превкусный персик. Отведай-ка,— сказала старуха и принесла большой румяный персик. Положила она его на деревянную дощечку и только было собралась разрезать ножом, как персик сам распался на две половинки, и появился из него красивый мальчик. Закричал ребенок: “Уа-уа!”

Старик со старухой всполошились:

- Ах, что за диво!

На радостях дали они ребенку имя Момотаро, оттого что родился он из персика-момо.

Стали они кормить мальчика рисовой кашицей и рыбой. Поел Момотаро один раз - вырос в два раза, второй раз поел - еще в два раза вырос. Понемногу набрался он силы и таким стал разумным, что старик со старухой на него не нарадуются. Только и слышно: “Момотаро, наш Момотаро”.

Но вот однажды пришел Момотаро к дедушке с бабушкой, чинно сел перед ними и склонился в низком поклоне до самой земли.

- Дедушка, бабушка! Ва-а, какой я стал большой! Хочу я отправиться на Чертов остров усмирять чертей. Изготовьте для меня в дорогу самые лучшие в Японии просяные колобки, - попросил он.

Стали старик со старухой его отговаривать:

- Ты же еще мал годами! Поймают тебя черти, и погибнешь ты понапрасну.

Но Момотаро не послушался:

- Не бойтесь, я одержу победу!

Что будешь делать! Пришлось дедушке с бабушкой согласиться:

- Поезжай, сынок, и возвращайся с победой.

Снарядили старики Момотаро в путь.

Изготовили самые лучшие в Японии просяные колобки. Надели на него новую головную повязку, новые хакама, дали меч и знамя. На знамени было написано:

“Самый могучий в Японии богатырь Момотаро”. Мешочек с просяными колобками подвесили ему к поясу и напутствуют его:

- Смотри же, береги себя, а мы будем ждать твоего возвращения.

Стоят старик со старухой в воротах, смотрят ему вслед. Дошел он до конца деревни и видит: бежит к нему навстречу собака, лает.

- Момотаро, Момотаро, куда путь держишь? - говорит она. .

- Иду чертей усмирять на Чертовом острове.

- Коли так, и я с тобой. Но дай мне просяной колобок, самый лучший в Японии.

Достал Момотаро из мешочка на поясе просяной колобок:

- С этой поры ты мой верный дружинник. Съешь этот колобок и станешь таким сильным, как десять воинов.

Вот идут они вместе по горной дороге. Вдруг навстречу выпорхнул фазан: “Кэн-кэн!” Он тоже получил просяной колобок и стал дружинником Момотаро.

Идет Момотаро в глубину гор, а с ним уже два верных воина. Вдруг с криком “кья-кья” выскочила обезьяна и получила в свой черед просяной колобок.

Так Момотаро стал полководцем. Идет с ним его храбрая дружина сражаться с чертями на Чертовом острове.

Вот прибыли они на Чертов остров. Стоят там высокие черные ворота.

Обезьяна постучала в ворота: дон-дон!

Изнутри откликнулись:

- Кто там?

Вышел навстречу красный черт.

Момотаро воскликнул:

- Я - Момотаро, самый могучий воин в Японии! Прибыл на Чертов остров усмирять вас, чертей! - и выхватил меч из ножен.

Обезьяна вонзила в черта копье, собака и фазан тоже мечи обнажили и давай рубиться с чертом.

Был там маленький чертенок, он поднял крик и убежал в замок. Той порой черти в замке пировали.

- Момотаро пришел! - визжит чертенок.

- Какой еще Момотаро? - подняли черти его на смех и выбежали всей оравой.

Но ведь Момотаро и его три верных дружинника съели каждый по просяному колобку и стали так сильны, как многотысячное войско.

Разбили они чертей в пух и прах.

Огромный черный черт, полководец на Чертовом острове, склонился перед Момотаро в земном поклоне, из его глазищ слезы покатились.

- Мы, черти, готовы покориться, только оставь нам жизнь! Больше мы злых дел творить не будем,- смиренно взмолились черти.

Момотаро в ответ:

- Коли вы, черти, клянетесь отныне оставить свои злые дела, я, так и быть, пощажу вас.

- Я отдам тебе все наши сокровища, - обещал черт.

Момотаро нагрузил сокровища на повозку. Собака, обезьяна и фазан потащили ее, покрикивая: “Тяни, тяни!” Привезли они дедушке с бабушкой богатые подарки.

Обрадовались старик со старухой, похвалили храброго Момотаро. Сын Неба тоже услышал про его подвиги и прислал богатый подарок.

Старик со старухой прожили всю свою жизнь в довольстве и радости."

Воробей Перебитая Спинка

"В старину жила в одном горном селении добрая старуха. Как-то раз услышала она: у нее во дворе жалобно пищит воробей с перебитой спинкой. Пожалела его старуха, посадила в клетку, кормит самым его любимым кормом. Очень старуха заботилась о воробье и выходила его. Стала спинка у него заживать, и начал он свободно порхать в клетке.

Обрадовалась старуха, лелеет и холит воробья. Но вот однажды он выпорхнул из клетки и не вернулся. Сильно встревожилась старуха и всюду ищет своего любимца: куда же залетел воробушек Перебитая Спинка?

Назавтра прилетел воробей на застреху и начал звонко-радостно чирикать. Подивилась старуха, открыла дверь, глядит: на дворе рассыпаны семена тыквы.

Собрала старуха семена и посадила в огороде на задворках дома. Появились из земли побеги, на них расцвели красивые цветы, а потом поспели большие-пребольшие тыквы.

Собрала старуха тыквы и подвесила к застрехе на солнцепеке. Дней десять висели тыквы, и вдруг из одной посыпались белые зерна риса. Сняла старуха тыкву, а она полна отборным рисом. В каждой тыкве гора белого риса.

Старуха, себя не помня от радости, сварила обед. Ах, до чего вкусно!

Положила она рис в дзюбако{4} и всех соседей угостила. Все хвалили рис, объедение просто!

Но вот что самое приятное: сколько ни бери этого риса, а он не убавляется! Пришло богатство в дом доброй старухи.

По соседству с ней жила жадная старуха. Взяла ее зависть, и решила она изловить воробья. Поймала, нарочно подшибла ему спинку и засадила в клетку.

Но не дает она ему корма, и воробей, пища от голода и боли, мечется в клетке.

Вдруг жадная старуха отперла клетку. Воробей с жалобным криком вырвался на свободу и куда-то улетел.

Жадная старуха себя не помнит от любопытства: какие подарки завтра воробей принесет?

На другое утро сел воробей на край окна и зачирикал.

Отворила старуха ставни впопыхах. Видит, воробей принес семена тыквы и рассыпал их во дворе.

Обрадовалась жадная старуха и посеяла их в огороде. Взошли побеги, расцвели цветы, созрели плоды. Подвесила старуха тыквы к застрехе, на самом солнцепеке.

Каждый день на тыквы любуется: “Хоть бы скорее рис созрел!”

Но только ни из одной тыквы рис так и не посыпался.

Разозлилась старуха, сняла тыквы и все расколола. Тут выползли из них змеи и сороконожки, осы вылетели, и все напали на старуху, стали кусать ее и жалить. Не было ей спасения, закусали они злую жадину до смерти.

Вот что в старину было."

1. Вистерия - быстрорастущая древовидная лиана.

2. Мисо - перебродившая паста из соевых бобов с добавлением ячменя и риса. Долго сохраняется и используется для приготовления супов и консервирования овощей и рыбы.

3. Криптомерия - вечнозеленое хвойное дерево с ярусным расположением ветвей и серповидно изогнутой мягкой хвоей. Одно из любимых японцами деревьев.

4. Дзюбако - набор деревянных лакированных ящичков под одной крышкой для разной снеди.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пепел, лети, лети!

"Случилось это в старину. Жили на речном берегу два старика. Дедушка Уэда устроил в верховьях реки запруду для ловли рыбы, а дедушка Симода - в низовьях реки.

Но в вершу дедушки Уэда попадались только коряги, а верши дедушки Симода, смотришь, всегда полны рыбешки. Дедушка Уэда раззавидовался и начал спускать коряги в запруду своего соседа.

А дедушка Симода, бывало, корягу вытащит, домой принесет и наколет полешков для очага.

Вот однажды разрубил он корягу топором, и вдруг оттуда появился на свет беленький щенок. Начал старик советоваться со старухой:

- Бабушка, а бабушка, беленький щенок в коряге народился. Что будем с ним делать?

- Дедушка, дедушка, песик-то уж больно хорошенький. Возьмем его к себе домой и вырастим, - говорит старуха.

Начнут песика кормить, а он с одной плошки вдвое вырастет, а с двух плошек вчетверо. Много времени не прошло, стал песик большим и сильным.

Как-то раз сказал он старику:

- Дедушка, а дедушка! Пойдем в горы охотиться на оленей.

- Ну что ж, на охоту так на охоту. Бабушка, а бабушка! Приготовь нам с собой еды на дорогу.

Старуха приготовила колобки-нигиримэси{1} да соленых овощей.

Надел старик Симода дорожные сандалии. Положил в дорожную суму топор с молотком и взвалил себе на спину.

Вот пошли они в горы, песик и говорит:

- Дедушка, тебе тяжело, дай я понесу.

- Что ты? Так негоже.

- Дедушка, дедушка, ты не смущайся. Дай я понесу ношу на своей спине.

И старик взвалил суму песику на спину.

Идут дальше, старик за песиком не поспевает.

- Дедушка, а ты садись ко мне на спину,- говорит песик.

- Ну что ты, можно ли?

- Можно, можно. Садись скорее.

- Да ведь тяжело тебе придется.

- Нет, дедушка, нисколько не тяжело, я сильный.

Посадил песик старика к себе на спину и побежал дальше, в горы.

В горах положили они суму на землю и сели обедать.

А потом песик начал звать:

- Олени с дальних гор, бегите сюда! Олени с ближних гор, спешите сюда!

И вот поскакали к ним олени с дальних гор: бунгури-бунгури-бунгури, и поспешили к ним олени с ближних гор: бунгури-бунгури-бунгури.

Вернулись старик Симода с песиком домой, каждый тащит на спине богатую добычу.

- Бабушка, бабушка, вот сколько мы вдвоем оленей добыли! Приготовь-ка нам похлебку из оленьего мяса,-говорит старик.

Вдоволь поели они вкусной оленины.

Но вдруг зашла к ним злая старуха-соседка и просит:

- Нельзя ли у вас огонька призанять?

- Входи, будь гостьей, угольков нагребем да еще угостим похлебкой из оленьего мяса.

- Ладно, ладно,- отвечает злая бабка,- поем чуток за компанию. Но как ты, дедушка, добыл оленя?

- А я с нашей собакой в горах охотился.

Злая старуха поела похлебки с олениной, потом поворошила палочками на дне чашки:

- А этот кусочек я домой отнесу, угощу своего старика.

- Ешь все. В подарок домой дадим особо,- уговаривают ее. Положили хорошие куски мяса в соломенную плетенку и дали гостье с собой.

А она пошла домой и, спрятавшись позади конюшни, повыбрала и съела все самое лакомое, оставила только жалкие объедки.

Но старик Уэда все равно ел да похваливал:

- Ах, как вкусна оленина, до чего вкусна!

Старуха стала злобно издеваться над ним:

- От тебя, старик, много ли дождешься проку? День-деньской знай себе греешься возле очага...

- А ты попроси у соседа одолжить мне собаку. Я тоже завтра пойду в горы охотиться на оленей.

Пошла злая старуха к соседу:

- Мой старик на охоту собрался. Пожалуйста, дозвольте ему взять с собой вашу собаку.

- Хорошо, пусть возьмет.

Вот старик Уэда и злая старуха нагрузили на собаку много всякой снеди, колобки-нигиримэси, соленые овощи да еще топор с молотком. Старик сам взгромоздился верхом на собаку, не спросясь, и давай погонять ее без всякой жалости:

- А ну живей! Быстрее беги!

Пришло время обеда. Старик сам наелся досыта, а собаке ничего не дал.

Песик рассердился и залаял:

- Эй, пчелы с дальних гор, пчелы с ближних гор, слетайтесь сюда, жальте старика!

И вот пчелы с дальних гор, пчелы с ближних гор слетелись густым роем и давай жалить старика! Так и жгут, так и жгут его огнем!

Тут старик Уэда озлился, схватил молоток и убил песика. А потом вырыл яму под рисовым деревом, закопал мертвую собаку, а рисовое дерево поставил на могиле вроде памятного знака.

Старик Симода со своей старухой дивятся - что-то долго не возвращают им собаку.

Наконец пришли к соседям просить:

- Верните нам нашего песика.

А злая старуха в ответ:

- Из-за вашего скверного пса моего старика пчелы искусали. За это убил старик вашего пса и под рисовым деревом схоронил. Хотите разыскать могилу, так идите в горы.

Жестоко покарали бедного песика - да ведь сделанного не воротишь!

Решил старик Симода искать могилу. Пошел в горы, глядь - стоит рисовое дерево, а на нем прекрасные цветы распустились. Срубил он дерево и понес домой. Поставил его в доме, и вдруг посыпались с веток - звяк-звяк-звяк -серебро, золото и рисовые зерна...

Обрадовались старик со старухой, поели вареного риса с рыбной приправой.

Вдруг опять идет злая старуха-соседка:

- Нельзя ли у вас огонька призанять?

- Входи, будь гостьей, угольков дадим для растопки и вкусным рисом угостим.

- Ладно, ладно, поем чуток за компанию- Но откуда добыли вы такой вкусный-вкусный рис? - спрашивает злая старуха.

- Сегодня пошел мой дед в горы, срубил рисовое дерево на могиле нашего бедного песика, принес домой, и вдруг посыпались с дерева - звяк-звяк-звяк - серебро, золото, рисовые зерна... Только тряхнешь дерево, так и сыплются. На радостях устроили мы пир.

Вернулась злая старуха домой и говорит:

- У соседей наших вот что случилось. Посыпались с рисового дерева деньги и рисовые зерна, целые горы добра. А у меня старик никудышный...

- Поди, старуха, попроси у них в долг рисовое дерево. Пошла злая старуха к соседям:

- Одолжите нам на недолгое время чудесное дерево!

Согласились соседи, а злая старуха спрашивает:

- Когда вы трясли это дерево, то какие слова приговаривали?

- Стоит только назвать, что тебе надобно, да тряхнуть немножко дерево, и все исполнится по твоему желанию.

Взяла злая старуха дерево и отнесла домой. Одолела ее жадность, хочется сразу большое богатство получить. Трясет дерево что есть силы и кричит:

- А ну, насыпь горы добра, да повыше! А ну, насыпь горы добра, да повыше!

И посыпались с веток конский навоз, коровьи лепешки да собачий помет - целые горы насыпались! Вонь такая поднялась, в доме ступить негде, не продохнуть. Пуще озлились старики. Изрубил дед Уэда дерево в щепки и спалил огнем.

А старик Симода со своей старухой удивляются:

- Что так долго не отдают нам чудесное дерево?

Пошли к соседям. А те со злобой говорят:

- Вот еще что выдумали: дерево им верни! А нам из-за него пришлось `выкинуть новехонькие циновки. Весь наш дом ваше скверное дерево испоганило! Мы его изрубили и сожгли.

- Ну, коли так, делать нечего. Верните нам хоть пепел на память.

Выгребли пепел из очага и отнесли домой.

Вот однажды посмотрел старик Симода на небо и видит: летит стая диких гусей.

Насыпал он того пепла, что от злых соседей принес, в бамбуковую корзину и вылез на крышу:

- Лети, пепел, лети, диким гусям глаза замети! Пепел, замети глаза диким гусям, лети, лети! - кричит старик и сыплет пепел горстями. Полетел пепел по ветру и засыпал глаза диким гусям. Упали гуси на землю.

Обрадовались старик со старухой, сварили гусиную похлебку, едят и похваливают.

Вдруг опять злая старуха наведалась:

- Нельзя ли у вас огонька призанять?

- Дадим тебе горящих угольков да еще угостим похлебкой с гусятиной.

- Ладно, ладно, съем чуток, только для компании,-говорит злая старуха, а сама чашку протягивает. Наелась вволю и спрашивает у старухи:

- Как же твой старик добыл столько диких гусей?

- А вот как. Взял он корзину пепла, что остался нам на память от рисового дерева, влез на крышу и закричал:

“Лети, лети, пепел, диким гусям глаза замети!” Полетел пепел по ветру, засыпал гусям глаза, и упали они на землю. Вот и сготовила я похлебку с гусятиной.

Злая старуха-соседка оставила на дне чашки маленький кусочек мясца и говорит:

- Это я домой унесу, своего деда угощу.

А ей в ответ:

- Доедай все, мы тебе домой еще дадим.

Положили лучшие куски гусятины в соломенную плетенку и дали злой старухе с собой.

А она опять, как пришла домой, так во дворе позади конюшни повыбрала все самое лакомое и съела. А взамен съеденного сунула старуха катышки конского навоза и отнесла своему муженьку:

- Угостили меня соседи гусятинкой. А я сама не ела, для тебя оставила. Вот, кушай, пожалуйста.

- Что-то навозом попахивает, а все же вкусно, вкусно, - приговаривает старик Уэда. И съел все без остатка.

- Старик-сосед меня гусятинкой угостил. А мой-то дед никудышный, - ворчит злая старуха.

- Ты сходи к соседу, попроси пепла от рисового дерева, сколько осталось. Я тоже гусей наловлю.

- Хорошо, я схожу попрошу.

Вот идет злая старуха к соседу и просит:

- Дайте хоть пригоршню пепла для охоты на диких гусей, коли остался еще.

- А-а, остался, остался, сейчас насыплю в корзинку.

- Спасибо. Научите, как на диких гусей охотиться.

- Пусть твой старик в ясный день взберется на кровлю. Как полетят гуси, надо сыпать пепел по ветру и кричать: “Пепел, лети, лети! Гусям глаза замети!” Вот и вся наука.

Настал погожий денек. Старик Уэда влез на кровлю, а злая старуха стоит под застрехой, держит в руке ухват.

Вот летит стая гусей, все ближе и ближе, вот пролетает над самой кровлей.

Тут старик стал сыпать горстями пепел. Должен он был кричать: “Пепел, лети, лети! Гусям глаза замети!”, да ошибся. Как закричит: “Пепел, лети, лети, деду глаза замети! Пепел, лети, лети, деду глаза замети!”

Засыпал пепел старику глаза, он и скатился с крыши вниз головой.

А старуха подумала, что большой гусь упал.

Сколько ни кричал старик: “Это я! Это я!”, старуха давай бить его ухватом и зашибла до смерти. Захотелось ей отведать гусятинки, сварила она похлебку и начала есть. Только попался ей такой кусочек, что не прожевать. Зацепила палочками, вытащила, глядит - а это ухо!

“Вот беда! - подумала старуха. - Ведь это я своего старика сварила”.

Не надо людям подражать по-глупому, не надо жадничать и завидовать.

Тут и сказке конец."

Отчего крабы пугливы

"Давно-давно, много лет тому назад, жили старик со старухой. Как-то раз отправился старик в горы собирать хворост. Стало дело к полудню подходить. Проголодался он и сел позавтракать на берегу горной речки. Вода в ней прозрачная, чистая. Вдруг видит старик: по дну ползет что-то. Пригляделся он: “Э, да это краб! Смотри ты, пожалуйста, здесь крабы водятся!”

Бросил дед в воду несколько рисинок. Обрадовался краб, стал их ловить и поймал все до одной. А старик смотрит и смеется. С тех пор, бывало, как ни пойдет в горы, все чем-нибудь да покормит краба. Полюбился он старику. “Возьму его домой,— думает.— Пусть живет у меня”. Принес его старик домой и говорит:

- Старуха, а старуха, смотри, какого я краба принес!

- И правда, хорош! — отвечает старуха,- Ох, верно, и вкусный же он! Откормим его да сварим.

- Скажешь тоже, старая! Я его знаешь как полюбил!

Спрятал дед потихоньку краба в колодец, чтобы старуха о том не проведала. Вернется из лесу и зовет:

- Краб, эй, краб, косо-косо! Плыви сюда, это я, старый дед!

Каждый раз, как заслышит краб голос старика, так и выплывает со дна колодца, клешнями шевеля. А старик угощает его каким-нибудь лакомством и приговаривает:

- Краб, дружочек мой, у тебя ведь тоже есть сердце! Слушай же хорошенько, что я тебе велю. Станет тебя звать моя старуха, ты смотри, не показывайся ей на глаза! Если выплывешь со дна, съест тебя непременно, так и знай. Только тогда и плыви, как услышишь: “Краб, эй, краб, косо-косо! Это я, старый дед!”

А старуха все не могла успокоиться:

— Где только мой старик такого жирного краба спрятал?

Искала она, искала, не может найти.

Вот как-то раз старик, воротившись домой, пошел как всегда к колодцу ноги помыть. Заприметила старуха, что он словно сам с собой разговаривает. “Что бы это могло значить?” - подумала она, подкралась незаметно и слушает. А старик своего краба зовет:

- Краб, эй, краб, косо-косо! Это я, старый дед пришел!

Взяла старуху досада:

- Так вот куда дед его запрятал! Ну хорошо же, пусть только уйдет завтра в горы, полакомлюсь на славу!

Не успел на другое утро старик уйти в лес, как старуха побежала к колодцу и кричит:

- Краб, эй, краб, косо-косо. Это я, старый дед пришел!

Услышал краб знакомые слова и поднялся со дна колодца. Видит старуха: отъелся он и вырос, стал большим-большим. Схватила его и кинула прямо в кипящую, бурлящую воду- шлеп! Сварился краб, стал красным как огонь. Полакомилась старуха нежным мясом, а скорлупку бросила на помойку под водосток.

Вернулся старик из лесу и зовет как обычно своего любимца краба:

- Краб, эй, краб, косо-косо! Это я, старый дед, пришел!

Звал он, звал, но краб из воды так и не показался.

- Отчего бы это? Убежал он, что ли?

.Стал дед повсюду искать краба, нет его нигде, да и только! Огорчился старый. Вдруг, откуда ни возьмись - порх! - прилетела красивая птичка, села на дерево перед стариком, защебетала:

- Дедушка, дедушка! Вернулся наконец. Мясо краба у старухи в животе, а скорлупку на помойке поищи, пин-яра, пин-яра, сян!

“Каких только чудес на свете не бывает!” - подумал старик. Заглянул на помойку под водосток. В самом деле, валяются там скорлупки да клешни. Огорчился старик. Заливаясь слезами, собрал он их и закопал в самом дальнем углу двора, а над могилкой посадил деревце азалии.

Как проснулся на другое утро, так первым делом подумал: “Надо полить саженец водой, не то засохнете Пошел к деревцу, а оно все усыпано золотыми цветами -так и горит на солнце, так и сверкает! Обрадовался старик:

- Эй, старуха, поди-ка сюда! Съела ты моего краба, не пожалела. А я скорлупку его в землю закопал, деревце на могилке посадил, и расцвело оно золотыми цветами. Надо беречь его, хорошенько поливать.

Но не успел старик уйти в горы, как старуха бегом к деревцу.

- Ладно же, погоди ты у меня! Все цветы оборву, по ветру размечу!

Смотрит - а на азалии уже не золотые цветы, а простые,

- Ты что морочишь меня, надо мной насмехаешься, дрянная хворостина! - рассердилась старуха.- Срублю я тебя под самый корень и сожгу.

Срубила она азалию и сожгла.

Вернулся из леса старик и первым делом спешит на золотые цветы полюбоваться. Смотрит - нет деревца. Удивился он:

- Старуха, а старуха, куда моя азалия пропала?

- А ты зачем такую дрянь на дворе посадил?! Только бесила она меня. Не золотые на ней цветы росли, а простые. Вот я ее и спалила, сердце отвела.

Что будешь делать! Спрашивает сквозь слезы старик:

- Скажи хоть, куда пепел дела?

- А где ему быть? В очаге.

Выгреб старик пепел из очага, все-таки, думает, хоть какая-нибудь память осталась. Начал он сыпать пепел на поле. Подул тут ветер, полетел пепел облачком и осыпал ветки деревьев. Стали вдруг распускаться на ветках золотые цветы, засверкали, засияли на солнце.

Прилетела опять птичка и щебечет:

- Дедушка, дедушка, не сыпь здесь, сыпь на дороге, пин-яра, пин-яра, сян!

Послушался старик. Смотрит: все деревья по обе стороны проезжей дороги золотыми цветами расцвели. Так сверкают, что глазам больно!

Тут как раз едет князь со своей свитой. Увидал он золотые цветы, остановил коня, любуется, глаз не сводит.

- Никогда, - говорит, - не видел я такой красоты!

Одарил князь старика великими дарами. Услышала про это старуха, загорелась от жадности:

- Ладно же, я еще лучше сделаю. Еще больше подарков получу.

Нагребла полное ведро пепла и ждет на обочине дороги, когда князь снова проедет мимо.

Вот показалась длинная вереница людей. Выждала старуха, чтоб сам князь с ней поравнялся, и давай сыпать пепел полными пригоршнями. Но не распустились на деревьях золотые цветы. Полетел пепел по ветру, засыпал князю глаза, набился ему в ноздри, в рот, перепачкал всего с головы до ног. Разгневался князь так, что смотреть страшно было.

Испугалась старуха княжеского гнева, попятилась. Пятилась, пятилась назад - и оборотилась маленьким крабом. Побежал краб и зарылся глубоко в песок на берегу горного ручья.

Вот отчего крабы так пугливы, сразу в песке прячутся."

Счастливый чайник

"Жили в одном селении старик и старуха. Старик ходил в горы за хворостом, продавал его в городе, тем и кормились.

Однажды пошел старик, как обычно, в горы и увидел, что трое деревенских ребят поймали лису, тащат на веревке и чуть до смерти не замучили. Пожалел ее дед.

- Эй, дети, что вы делаете? Разве можно так жестоко мучить живую тварь? Лучше продайте мне эту лису,— сказал старик и дал детям сто медяков.

Обрадовались дети:

- Бери, бери лису! - и отдали старику поводок.

- Бедняжка ты, бедняжка,— сказал дед и повел лису в горы.- Не знаю, на какой горе ты живешь, лисонька, но беги домой и больше никогда днем к селению не подходи. Берегись, чтобы дети второй раз тебя не поймали. Беги-ка скорей в свою нору! - И отпустил старик лису в лесные заросли.

На другой день старик опять пошел хворост собирать. Вдруг, откуда ни возьмись, прибежала лисица и говорит:

- Дедушка, дедушка, ты вчера спас мне жизнь. Чем мне отблагодарить тебя?

- Хо-хо, так ты давешняя лисица?! А я ведь спас тебя не ради благодарности. Просто пожалел. Мне ничего не надо. Ведь ты - тварь лесная, довольно и того, что так сильно чувствуешь благодарность. Смотри, больше не попадайся деревенским ребятишкам.

Лисица, проливая слезы, подошла к старику поближе:

- Дедушка, дедушка, вот что я придумала. В храме Нижней деревни нет чайника, а очень нужен. Я превращусь в чайник. Тяжеловат он будет, но ты уж потрудись, отнеси его к настоятелю и продай подороже. Хорошо, дедушка?

Тут лиса покрутила хвостом и давай вертеться на месте. Три раза повернулась и стала великолепным бронзовым чайником. Постучал дед по чайнику, послышался звон металла: го-он.

Подумал дед: “Уж если так, негоже чайник бросить в лесу”,— и понес его в храм. Говорит настоятелю:

- Этот чайник достался мне в наследство от моих предков. Хочу его продать.

У настоятеля глаза разгорелись:

- Дороговато просишь, уступи чуть-чуть,- сказал он и купил чайник за три рё{2}. Никогда в жизни не видел старик столько денег! Счастливый, положил он монеты за пазуху и воротился домой.

Настоятель был очень рад покупке.

- Служка, служка, хорошенько почисть этот чайник песком. Я на завтра пригласил печников, они очаг обновят,— сказал он служке.

Мальчик покатил чайник через заднюю калитку к реке и начал усердно тереть его песком. Вдруг чайник как заверещит:

— Ай, служка, больно!

Перепуганный мальчик побежал в келью настоятеля:

- Васё-сама, васё-сама{3}, чайник-то говорит человеческим голосом!

- Выдумаешь тоже! Чайник просто звенит, - усомнился настоятель. - Тебе послышалось. У хорошего чайника даже звон особый. Вот что: поставь-ка его у меня в келье.

Служка боязливо прикатил чайник с берега реки в келью, но в ту же ночь чайник бесследно исчез.

“Он был слишком хорош, и ночью его украли воры”, -решил настоятель. Жалко, да делать нечего.

Старику все это и во сне не снилось. Утром он, как всегда, отправился в горы за хворостом.

Вдруг опять к нему выбежала из чащи знакомая лисица:

- С добрым утром, дедушка. Вчера в храме служка меня песком тер. Худо мне пришлось. А сегодня я прикинусь твоей дочкой. Ты ступай, дедушка, в город. Купи мне гребешок и нарядные шпильки, пояс и полотенце, передник и носки. Я обернусь юной красоткой, а ты, дедушка, отведи меня в веселый дом в городе и продай подороже. Ну же, ну же, скорей, скорей!

Старик поспешил в город, все купил, что лисица велела, и вернулся в горы.

- Спасибо, дедушка! Ты все купил мне по вкусу. Смотри же, как я в красотку превращусь.

Три раза повернулась лисица и стала юной красавицей. Старик повел ее в веселый дом продавать.

- Это моя дочь, не купите ли? - говорит.

Хозяину веселого дома очень понравилась эта красивая девушка, и он отвалил за нее сотню рё. Дед вернулся домой с деньгами.

А красавица имела большой успех у посетителей, и хозяин хорошо заработал.

На следующий год, в день праздника, красавица пошла к своему хозяину:

- Я еще ни разу дома не побывала с тех пор, как я здесь. Уж очень хочется повидать своих родителей. Отпусти меня на денек, - попросила она.

Хозяин поверил, дал ей гостинцы для родителей и отпустил домой. А девушка в веселый дом так и не возвратилась.

Хозяин подумал: “Я нажил благодаря этой красавице кучу денег. Если ей опротивел веселый дом, спорить не буду”. - И не послал за ней слуг.

Однажды пошел старик в горы, и вдруг перед ним опять появилась лисица:

- Дедушка, дедушка, давно мы не виделись. Здоров ли ты? А я в веселом доме так устала! Теперь уж немного отдохнула и снова хочу отдать тебе долг благодарности. На этот раз я превращусь в коня. Отведи меня куда-нибудь подальше и продай одному из местных богачей. Но эту службу, дедушка, я буду служить первый раз в жизни. Если оплошаю, мы больше не увидимся. Пусть же этот день станет для меня поминальным! Вспоминай меня каждый месяц. А теперь я превращусь в коня.

Старик стал ее отговаривать:

- Брось эту затею. Ты уже столько сделала для меня добра. Зажил я без забот. Больше я ничего от тебя не приму.

Но лисица, не слушая его, превратилась в красавца коня сивой масти.

Делать нечего, повел старик этого коня в дальние края, продал одному богачу за сотню рё и побрел домой.

Как раз в то время понадобилась почтовая лошадь. Нагрузили на коня-оборотня две тяжелые корзины, посадили вдобавок какого-то знатного путешественника и погнали коня по длинной-длинной, трудной горной дороге.

А как ни говори, лисица отроду небольшой зверек, силы маловато. Полил с нее пот ручьями, шагу ступить не может.

Увидев это, люди решили:

- Конь-то непривычный, заупрямился, - и давай подгонять.

Тут конь-оборотень рухнул на землю.

- Ну, эта кляча никуда не годна.

Погонщики бросили ослабевшего коня возле болота, пересадили путешественника на другую лошадь, поклажу перегрузили и пошли себе дальше через горы.

Когда все скрылись вдали, конь-оборотень вдруг исчез. Может, убежала лисица куда-то...

Дедушка благодаря ее заботам стал первым богачом в селении.

Не забыл он прощальную просьбу лисицы и построил у себя в новом доме великолепную кумирню. В девятнадцатый день каждой луны шли дедушка с бабушкой в эту кумирню и молились о том, чтобы лисица обрела счастье в будущей жизни."

1. Нигиримэси - колобок из рисового теста, начиненный солеными сливами, пряностями или рыбой, посыпанный кунжутным семенем и завернутый в листья сухих водорослей.

2. Рё - старинная японская золотая или серебряная монета.

3. Васё-сама - вежливое обращение к настоятелю буддийского монастыря.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Мышиный рай

"В старину, в глубокую старину жили одиноко старик и старуха. Выращивали они огурцы, продавали их и покупали рис. Только тем и кормились.

Однажды выросли отличные огурцы. Дед отправился в город. Ходит по улицам и выкрикивает:

- Огурцы, огурцы! Кому нужны огурцы?

Но ничего продать не удалось. Усталый, присел он отдохнуть и положил наземь свою тяжелую ношу. Вдруг видит: мышка грызет огурец: кари-кари, кари-кари!

- Мышка, мышка! Бери самый большой огурец. Дарю его тебе. Тащи огурец к себе домой и полакомься там вместе с твоей матушкой.

Старик выбрал самый большой, сочный огурец и подарил его мышке. Обрадовалась она и утащила его в норку. Говорит своей матушке:

- Пи-пи-пи, пи-пи-пи! Смотри, один добрый старик подарил нам огурец, во-он какой большой! Велел мне угостить тебя.

Старая мышь очень обрадовалась, и начали они вдвоем грызть огурец: кари-кари, кари-кари.

Старик наконец распродал огурцы и побрел домой. Шел-шел, притомился, сложил ношу на землю и присел отдохнуть. Вдруг, откуда ни возьмись, появилась перед ним пригожая женщина:

- Спасибо тебе, дедушка, за то, что одарил ты мою дочку. Пожалуйста, навести наш дом. У нас хоть небогато, но мы гостю рады, выпьешь немножко.

Старик диву дается:

- Госпожа мышь, госпожа мышь, что ж, погощу у тебя немножко. И выпью с радостью.

- Вот здесь наш дом. Я пойду вперед, буду путь показывать, а ты иди за мной.

Смотрит старик: под сосной вход в мышиную норку.

- Да как же я, такой большой, пролезу в такую маленькую норку?!

- Не заботься об этом, дедушка. Накинь на голову подол моего платья и зажмурься покрепче.

- Ладно, ладно, сделаю, как ты велишь. - И с этими словами старик обмотал себе голову полой длинного платья.

И что же? Легко проскользнул в мышиную норку! То-то удивился дед, когда поглядел кругом! Попал он в большой просторный дом. Слышно, как пестики стучат: это отбивают рис для моти{1}.

- Эй, послушайте! К нам пожаловал тот самый дедушка, что огурец подарил. Побыстрей готовьте угощение.

- Как, это для меня готовят моти?!

- Да, да, для тебя. Я сказала, что приглашу доброго старика, который огурец подарил, и велела побыстрей приготовить моти.

Сбежались со всех сторон мыши, хлопочут вокруг дедушки:

- Милый дедушка, полезай в чан, мы помоем тебя.

- Дедушка, дедушка, горячая вода готова, погрейся в свое удовольствие. А потом отведаешь моти.

Полез старик в чан, да только не вода это, а сакэ.

- Ха-ха, смотрите-ка! Они в чан сакэ наливают вместо воды! А ну-ка выпью чуток!

Залез он в чан и отведал сакэ.

- А-а, хорошо, до чего хорошо! Какое вкусное сакэ! Сидит дедушка по горло в чудесном горячем напитке и пьет в свое удовольствие... И так у него стало весело на душе!

Стучат мыши пестиками и поют:

О, если бы никогда

Не было кошек на свете,

Жить бы нам тысячу лет,

Десять тысячелетий!

Суттокотон, ярэ-тон-ярэ!

- Мыши кошек терпеть не могут, - говорят мыши старику.

Поел старик вкусных моти, выпил сакэ и получил в подарок много денег.

А потом накинул на голову подол платья старой мыши, вылез из норки на свет и пошел домой.

Старуха его заждалась. Начал он ей рассказывать:

- Бабушка, бабушка, сегодня мне счастье выпало! Вот послушай! Бродил я, бродил по городу, выкликая свой товар, ничего не продал и присел отдохнуть возле того самого места, где на краю дороги стоит каменный Дзидзо{2}. Вдруг прибежала мышка и стала грызть огурец. А я вдобавок подарил ей самый большой огурец. Пошел я домой и вижу: на дороге ждет меня мышь. Оборотилась она пригожей женщиной. И говорит так ласково: “Дедушка, дедушка, приходи в мой дом. Вот набрось полу моего платья на голову”. Я послушался и легко пролез в мышиную норку. Попал я в большой богатый дом. Мыши приготовили моти и славно меня угостили. Ты только посмотри, сколько денег! Это меня на прощание одарили.

Высыпал старик деньги, зазвенели они, покатились, а мимо шла завистливая старуха-соседка. Заглянула она в щелку.

- В этом доме раздобыли откуда-то уйму деньжищ, вон по всей циновке рассыпали, - дивится соседка.

А дед ссыпал деньги в ящичек, чтобы сделать приношение в храм Дайдзингу.

Услышала бабушка, что соседка громко ахнула от удивления, и стала ей рассказывать без утайки:

- Мой-то старик пошел нынче утром в город продавать огурцы. Присел он там, где стоит Дзидзо-сама, и прибежала вдруг мышка погрызть огурец, полакомиться. Он ее угостил и вот что получил в подарок...

- Правда, правда! Вернулся я домой, не помня себя от радости... - вторит дед.

- Вот оно что! Тогда я тоже пошлю туда своего старика,- решила завистливая старуха и со всех ног припустилась домой. Начала она рвать всякие огурцы на огороде, и неспелые, и переспелые, желтые, и кривые, и невесть какие...

Пошел старик-сосед в город огурцы продавать, уселся нарочно перед каменным Дзидзо, будто устал, и бросил на землю возле себя самый маленький, плохонький огурчик.

Прибежала мышка.

Старик ей и говорит:

- Мышка, мышка, погрызла ты, испортила мой товар, надо заплатить. Веди меня к себе домой.

И даже не поглядел, что мышка не успела погрызть огурец.

Нехотя потащился старик-сосед огурцы продавать, немного побродил по городу и скорее назад. Опять уселся перед каменным Дзидзо и ждет.

Вдруг появилась перед ним красивая девушка:

- Спасибо тебе! Когда я принесла домой огурец, все обрадовались. Зайди к нам, дедушка, выпить сакэ.

- Хо-хо, угостишь меня, значит, на славу. Но как я пролезу в мышиную норку?

- Это не твоя забота. Набрось подол моего платья себе на голову и следуй за мной.

Вот залез дедушка в мышиную норку под корнями дерева. Смотрит: перед ним просторные хоромы, мыши пестиками стучат, угощение готовят. Проводили его с почетом в дом.

Старая мышь подумала, что он тот самый старик, который и вчера еще ее дочку так щедро огурцом угостил.

- Здравствуй, дедушка, спасибо тебе за твои заботы.

Каждый раз ты мою дочку балуешь. Сперва выкупайся в чане, а потом отведай нашего угощения.

Полез старик-сосед в чан и видит: наполнен чан не водой, а горячим сакэ. Никогда он такого вкусного не пробовал! Стал дед пить без устали. Охмелел вконец. И тут донеслась до него мышиная песня:

О, если бы никогда

Не было кошек на свете,

Жить бы нам тысячу лет,

Десять тысячелетий!

Суттокотон, ярэ-тон-ярэ!

А старик-сосед, муж завистливой старухи, был до того жаден, что на чужое добро у него всегда глаза горели. Стал он думать, как бы ему мышей напугать и все деньги у них отобрать. И замяукал он по-кошачьи, громко-громко:

- Мяу, мяу, мя-ау!

Послышался испуганный писк и топот, все мыши разбежались кто куда и попрятались. Старик-сосед остался один под землей.

Куда девались мышиные хоромы? Кругом темно и тесно, а как выбраться, старик не ведает! Стал он громко плакать, а завистливая старуха обрадовалась:

- О радость! Мой-то дед кучу денег загреб, сейчас будет меркой мерить. Вон как громко поет! Но что-то долго он из-под земли выбирается, пора бы ему уж вернуться.

Ждала-ждала завистливая старуха, но жадный старик так и не вернулся. Остался под землей. Жадность до добра не доводит. На этом и сказке конец."

Золотая цепь небесного бога

"В старину, далекую старину жили мать с отцом и трое маленьких детей.

Но умер отец. На седьмой день после его кончины собралась матушка посетить мужнину могилу и приказала детям стеречь дом:

- В глубине гор живет страшная ведьма. Если кто без меня постучится в дверь, не отпирайте.

И вправду, скоро пришла ведьма и закричала:

- Это я, ваша матушка, вернулась домой! Отоприте!

- Покажи твою руку, - говорят дети.

Показала она волосатую руку.

- У нашей матушки рука гладкая. Ты - горная ведьма.

Пошла ведьма, раздобыла где-то бритву, обрила руки и натерла их гречишной мукой.

Снова стучит в дверь:

- Это я, ваша матушка, вернулась домой!

- Покажи твою руку.

Показала ведьма руку, дети погладили ее: рука гладкая-гладкая.

Но дыхание у ведьмы хриплое, а голос такой, будто с горы медный чайник катится.

Дети и говорят:

- У нашей матушки голос нежный. Не откроем дверь.

Пошла ведьма, выпила бобового отвара и опять стучит в дверь:

- Это я, ваша матушка. Запоздала я, отворите поскорее!

Услышали дети нежный голос и подумали: “Вот теперь это и вправду наша матушка”.

Отперли они двери, и ведьма пробралась в дом.

Старшие мальчики всегда ложились спать в другой комнате, а третий сын, еще совсем младенчик, спал под боком у своей матери.

Слышат старшие братья, будто мать грызет что-то.

Спрашивают они:

- Матушка, что ты грызешь?

А ведьма в ответ:

- Сладкие корешки.

- Дай нам один.

Бросила она им корешок. Смотрят мальчики - а это ручка ребенка! Тут только они поняли: да ведь это ведьма!

Взяли они потихоньку кувшин с маслом, вышли из дома, залезли на высокое дерево у самых ворот и полили маслом его ствол до самого основания. А возле дерева был пруд.

Спохватилась ведьма, что мальчики убежали, и бросилась в погоню. Добежала до ворот и увидела в пруду лица мальчиков. Принесла она сеть и попробовала было выловить детей из воды. но сколько раз ни забросит сеть, она возвращается пустой.

Тут наконец подняла ведьма голову и увидела, что мальчики сидят на дереве. Пробует ведьма залезть на дерево и не может. Лезет, лезет и соскользнет, лезет, лезет и снова соскользнет.

- Почему я не могу влезть на дерево?! - завопила ведьма вне себя от злобы.

Испугались дети и отвечают:

- Влезешь, если сделаешь зарубки.

Принесла ведьма серп, сделала зарубки на стволе и полезла вверх. Не знают дети, как спастись.

- Небесный бог, спусти к нам веревку либо цепь! -взмолились они.

Вдруг с неба начала спускаться золотая цепь. Мальчики ухватились за нее и полезли вверх.

Ведьма тоже стала просить:

- Небесный бог, спусти и мне тоже цепь либо веревку!

Тут с неба спустилась старая, прогнившая соломенная веревка.

Ухватилась ведьма за гнилую веревку и начала карабкаться вверх. Веревка порвалась, и ведьма полетела на землю вверх тормашками. Брызнула кровь и окрасила гречиху на поле. Вот почему у гречихи корни красные.

А дети поднялись на небо. Старший брат стал месяцем, а младший - звездой."

Колпак “Чуткие Уши”

"Жил в одной деревне старик. Пошел он как-то в лес и нашел там красный колпак. Обрадовался старик находке: хоть и дырявый колпак, да ведь у него и такого не было.

“Впору ли он мне?” - подумал старик и нахлобучил его на голову. И что же? Слышал он до того только щебет и крики птиц, а тут вдруг весь лес наполнился спорами и разговорами. Где мать детей кличет, где муж с женой спорят, а там слышны нежные любовные речи.

Старик даже в сторону шарахнулся от испуга! Сбила ветка колпак у него с головы - и сразу стихли речи, снова зазвенел непонятный птичий щебет. Поднял старик колпак с земли, надел на голову, и опять послышались разговоры и вверху, на ветках, и внизу, в кустах. Снял колпак - снова птичий щебет да шорох листьев. Надел колпак - опять разумные речи.

“Вот оно что! — догадался старик.— Не простую вещь я нашел, а сокровище, колпак “Чуткие Уши”. Кто его наденет, станет понимать язык всего живого на земле: птиц, зверей и растений. Слыхал я про чудесный колпак и раньше, да только не верил, что есть такой!”

Пошел старик дальше в лес, присел отдохнуть под большим деревом и задремал. Проснулся он от вороньего карканья.

- Что это я, соснул, кажется, - встрепенулся старик. Поднял голову и видит: прилетел откуда-то ворон и опустился на ветку того самого дерева, под которым он спал. Вскоре с другой стороны прилетел еще один ворон и сел на ветку рядом с первым. Надел старик поскорее свой красный колпак и стал слушать.

Повели два ворона разговор странными, хриплыми голосами.

- Давно мы с тобой не встречались, брат, - сказал один ворон. - Ты откуда путь держишь?

- Был я на морском берегу, но пропала там рыба, нечем стало кормиться, вот я и прилетел сюда, - ответил другой ворон. - А ты где летал, брат?

- Прилетел я из Атами. Право, и там не легче. Всюду одно и то же! Лучше скажи, что на свете нового, небывалого?

- Особых новостей нет. Разве вот что: расскажу тебе, что случилось в моей стороне, на морском берегу. Лет шесть назад строил один богач кладовую. Стали настилать над ней крышу из дранки. И случилось так, что заползла в ту пору на крышу змея, ее и прибили гвоздем. Лежит змея, томится, полуживая, и все эти годы ее верная подруга носит ей пищу. Терзает их тяжкое горе. Копится их обида на людей год от года, и поразила змея дочку богача неизлечимой болезнью. Если никто не догадается приподнять доску и освободить змею, то умрут и она, и девушка. Много раз летал я над крышей и каркал об этом во все горло, да что проку! Никто не внял моим речам.

Другой ворон отвечал ему:

- Правда твоя, непонятливы люди! Как громко ни каркай, все им невдомек.

Наговорились вороны и разлетелись: один - на восток, другой - на запад.

Услышал это старик и подумал: “Хорошо, что на мне был чудесный колпак! Надо скорее идти к богачу и спасать девушку. Но раньше наряжусь-ка я почудней, пусть думают, что я не простой человек”.

Отыскал старик в куче мусора брошенный старый улей, обклеил его бумагой и напялил на голову. Вот приходит старик к дому богача и кричит у ворот:

— Гадатель пришел, гадатель!

Богач как раз сидел, голову ломал: как ему больную дочь вылечить? Позвал он старика:

- Эй, гадатель, не стой у ворот, зайди ко мне в дом, погадай!

Зашел старик в дом, спросил:

- О чем погадать нужно?

- Дочь моя уж много лет болеет, вот-вот умрет. Погадай, с чего на нее болезнь напала и как ее вылечить.

- Ведите меня к больной, - говорит старик.

Сел он у изголовья больной девушки и невнятно забормотал:

Плющ, плющ, ползучий плющ,

По горам ползет, ползет,

Стелется на двадцать ри{3}.

Плющ, плющ,

Ползучий плющ...

Пробормотал он так, а потом и говорит:

- Выстроил ты шесть лет назад новую кладовую, а к крыше нечаянно прибил гвоздем змею. От нее-то и вся беда приключилась.

- Правду говорит прорицатель! - воскликнул богач.-Как раз шесть лет назад строил я кладовую. Тогда, видно, и случилось такое дело. Надо скорее освободить змею.

Тут же позвали плотника, что жил по соседству, и велели ему поднять дранку. А под ней и в самом деле змея, вся белая, высохшая, словно сброшенная кожа, еле живая.

- Вот она, причина болезни! — сказал старик.

Осторожно положили змею в корзинку, снесли с крыши вниз, поставили корзинку на берегу ручья и стали поить и кормить змею. А когда она оправилась, отпустили ее на волю.

И стала болезнь девушки понемногу проходить. Вскоре она совсем поправилась.

Богач, не помня себя от счастья, подарил старику триста рё.

Вернулся старик домой, купил себе новую одежду и на радостях отправился странствовать.

Однажды сел он отдохнуть под раскидистым деревом возле дороги. Глядь, снова прилетают два ворона - один с запада, другой с востока. Уселись они на дереве и повели между собой разговор.

- Тоскливо жить все в одном и том же городе, мало слышишь нового, - жалуется первый ворон, - поневоле улетишь в другие края.

- Это правда, - отвечает второй ворон, - но вот в городе, где я жил, случилось небывалое дело. Тяжело заболел один богач, не сегодня-завтра умрет. А все отчего? Лет шесть назад пристроил он к своему дому парадные покои и, чтобы расчистить для них место, велел срубить старое камфарное дерево. Пень этого дерева остался стоять под застрехой, и течет на него дождевая вода с крыши. Не погибли корни дерева, и, пока держится в них жизнь, дают они новые побеги. Да только их тут же обрезают. И жить дерево не живет, и умирать не умирает. Думает оно горькие думы, и от этих дум напала на богача тяжелая болезнь. Каждую ночь из горных лесов приходит множество деревьев навещать своего несчастного друга. Жалуется им камфарное дерево, а что они могут поделать?! Уж дали бы ему жить на свободе или выкопали бы, чтоб сразу засохло и не мучилось дольше.

Услышал старик рассказ ворона и отправился в дальний край к больному богачу. Пришел и кричит у ворот:

- Гадатель пришел, гадатель!

Выбежали люди из покоев богача:

- Гадатель, зайди сюда, хозяин тебя приглашает.

Ввели старика в такие роскошные покои, каких он в жизни не видел. Огляделся он по сторонам и спрашивает:

- О чем же вам погадать?

- Много лет уже болеет хозяин этого дома, - отвечают ему.— Сколько мы ни призывали врачей и заклинателей, пользы от них никакой!

- Не беспокойтесь! - важно говорит им старик. - Я узнаю причину болезни и вмиг вылечу вашего хозяина. Для меня это проще простого.

Забормотал старик свои заклинания:

Плющ, плюш, ползучий плющ,

По горам ползет, ползет,

Стелется на двадцать ри.

Плющ, плющ,

Ползучий плющ...

А потом и сказал:

- Шесть лет назад построили вы парадные покои возле дома...

- Ах, прорицатель, откуда ты знаешь, что мы строили покои шесть лет назад? - спрашивают его домашние.

- Это мне открыло мое гадание. Поселите меня в тех покоях, и за три дня и три ночи я открою причину болезни вашего хозяина и вылечу его.

Отвели старика в парадные покои. Первым делом он приказал:

- Не входите ко мне, пока не позову!

Настала ночь, но старик не лег спать. Надел он свой колпак и слушает, что дальше будет.

В полночь что-то зашелестело, зашуршало под окном и послышался голос:

- Эй, камфарное дерево, откликнись! Как нынче твое здоровье?

В ответ послышался тихий-тихий голос, точно из-под земли:

- Кто это говорит? Верно, криптомерия с горы Криптомерии? Ты посещаешь меня каждую ночь. Как мне благодарить тебя за твою заботу?! Об одном только теперь я думаю: как бы мне поскорее умереть! Но не приходит ко мне смерть, и нет конца моим мучениям.

Стала криптомерия утешать друга:

- Что ты, что ты, нельзя падать духом! Мужайся!

Так побеседовали они и расстались. Но не прошло и часа, как снова послышался шорох и чей-то голос спросил:

- Эй, камфарное дерево, каково тебе сегодня?

- Кто это говорит со мной? Уж не сосна ли с Сосновой горы?

- Да, это я.

- Ты пришла издалека! Спасибо тебе.

- Полно, полно! Просто я собралась погулять и зашла к тебе по дороге. Настанет весна, и ты непременно поправишься! Не теряй надежды!

И снова послышалось: “Шурх-шурх!” Это уходила сосна.

Старик в своем колпаке “Чуткие Уши” слышал все их речи и думал: “Поскорее бы рассвело!”

Едва наступило утро, старик поспешил к больному, сел у его изголовья и опять забормотал свои заклинания:

“Плющ, плющ, ползучий плющ...” А потом рассказал о том, что слышал ночью. Чужое горе - вот причина болезни. Ведь не только камфарное дерево страдает - все деревья на высоких горах вокруг горюют о своем друге.

- Надо поскорее вырыть пень камфарного дерева, тогда и больной поправится! - сказал старик.

Тотчас же вырыли пень камфарного дерева, поставили в саду, разукрасили, словно божество. И хозяин дома поправился. Покинула его болезнь так легко, как сухой листок падает с дерева.

Все в доме не знали, как благодарить старика. Снова получил он триста рё и вернулся к себе домой.

С той поры бросил старик гадание. Развел у себя хороший сад. Поселились там из благодарности к старику самые красивые деревья со всей округи и цвели каждую весну небывалым цветом. И все звери и птицы тоже дружили со стариком, потому что он их понимал и любил."

1. Моти - рисовые лепешки, тпраздничное лакомство.

2. Дзидзо - японское божество, покровитель детей и путников. Является спасителем грешников после смерти и избавителем от страданий в аду.

(Лафкадио Херн писал в одном из писем: «Существует странный обычай, связанный с Дзидзо, который, возможно, вас заинтересует… Когда играют свадьбу в доме человека, которого в деревне не любят, молодые люди из деревни приносят придорожную статую Дзидзо на дзасики и объявляют о приходе Бога. (Это делается, когда крестьянин слишком жаден или семейство скупо.) Все члены семьи должны выйти, поприветствовать божество и отдать все требуемое сакэ и все угощение, чтобы ничего не осталось в доме. Отказываться опасно, молодые крестьяне вполне могут разрушить жилище. После этого статую относят назад на ее место. Визита Дзидзо сильно боятся. Такого никогда не делают тем, кого любят».

Однажды Лафкадио Херн, который всегда с теплыми чувствами и восхищением относился к этому божеству, захотел восстановить голову и руки разбитой статуи Дзидзо. Его жена убедила его не делать этого, и мы цитируем его необычный ответ, потому что он немного напоминает нам легенду, рассказанную в этой главе: «Гомэн, гомэн! (Прости меня!) Я думал только немножко порадовать тебя, вот и все. Дзидзо, о котором я тебе писал, совсем не то изваяние, которое можно найти на кладбищах, это тот Дзидзо, который охраняет и успокаивает море. Он – не печальное божество, но тебе не пришлась по нраву моя идея, поэтому я отказался от своей затеи. Однако бедный Дзидзо-сама горько плакал, когда услыхал о твоем ответе мне. Я сказал ему: «Ничего не поделаешь, ведь мама-сан сомневается в том, кто ты есть на самом деле, и думает, что ты страж кладбищ. Я-то знаю, что ты спаситель морей и моряков». Бедняга Дзидзо плачет по сей день». - прим. Saygo)

3. Ри - мера длины, равная 3,93 км.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Жена-лисица

"В старину, в глубокую старину были у одного микадо{1} охотничьи угодья на горах, богатые зверем и птицей. Как-то раз устроили для него кэраи облаву на лисиц.

Вдруг выскочила из кустов тысячелетняя белая лисица, притаилась у самых ног одного кэрая, по имени Ясунари, и просит-молит его со слезами:

- Смилуйся, пощади меня! Сохрани мне жизнь хоть до того дня, когда я от бремени разрешусь.

Пощадил Ясунари белую лисицу, отпустил ее на свободу. Узнал про это микадо и сослал виновного в далекий, пустынный край. Была у Ясунари молодая жена по имени Кудзуноха - Листок Плюща. Не поехала она вслед за мужем в изгнание, осталась в столице. А Ясунари так по ней тосковал, что тяжело занемог. Десять верных слуг, не покинувших его в беде, заботливо за ним ухаживали, но помочь ничем не могли. Ясунари словно таял. Видно было, что уж немного дней осталось ему жить на свете, но жена все не приезжала.

Узнала про это белая лисица, приняла образ красавицы Кудзуноха и отправилась к больному. Но только хотела она войти в дом, как замерла у порога. Амулет, наклеенный на двери, преградил ей путь`.

Стала она просить слуг: “Сорвите амулет!” Сняли амулет, и только тогда смогла лисица-оборотень войти в дом.

Обрадовался Ясунари, что жена наконец к нему приехала, и с того часу начал быстро поправляться. Через год родился у белой лисицы сынок, и назвали его Досимару.

Прошло немало времени с тех пор, как сослан был Ясунари, и вот наконец микадо даровал ему долгожданное прощение. Только тогда приехала Кудзуноха навестить своего мужа. И что же? Видит: место ее занято. Живет в доме другая Кудзуноха, похожая на нее, как одна капля воды похожа на другую. И сынок у мужа от той женщины родился: Досимару.

Глядя на них обеих, никто - даже сам Ясунари - не мог понять, которая же из двух настоящая Кудзуноха.

Тогда велел им Ясунари считаться годами. Сосчитали обе жены свои годы, и вышло, что лисице Кудзуноха исполнилось тысяча три года, а настоящей Кудзуноха - всего тридцать четыре года.

Пришлось белой лисице уходить. Написала она со слезами прощальное письмо:

Кому я еще дорога,

Тот в дальнем лесу Синода

Пускай навестит меня.

Досимару любил белую лисицу: ведь она была его родной матерью. Он пошел навестить ее в лесу Синода. Радостно выбежала к мальчику белая лисица:

- Добро пожаловать, сынок! - и подарила ему камышовую палку. С тех пор Досимару с этой палкой не расставался.

Получив прошение микадо, Ясунари с семьей воротился в столицу и зажил прежней жизнью.

Как-то раз отправился он на поклонение в храм морского бога Сумиёси и взял с собой маленького сына. Получил Досимару от своего отца сто монов{2} и, заглядевшись на разные диковины, не заметил, как потерялся в толпе паломников.

Блуждал он, блуждал, да и вышел на морской берег. Вдруг видит: поймал какой-то мальчишка черепаху и мучает ее немилосердно. Пожалел ее Досимару, выкупил за сто монов и отпустил на свободу.

Вскоре начался прилив. Поплыл озорной мальчишка в море, и, на беду, попалась ему та самая черепаха. Поймал он ее снова и давай мучить пуще прежнего. Но у Досимару больше не осталось ни одной монетки. Стал он просить мальчика:

— Отпусти черепаху. За это я обменяюсь с тобой одеждой.

Досимару был сыном придворного, а тот мальчик -сыном рыбака. Досимару ходил в богатом платье, а сын рыбака - в лохмотьях. Обрадовался он и отдал черепаху. Досимару отнес ее к самому морю и крикнул на прощание:

- Плыви, черепаха, уплывай скорее, да смотри, больше не попадайся, не то худо тебе будет!

Нырнула в воду черепаха и пропала из виду.

Стал Досимару бродить по берегу. Все кругом ему

незнакомо. Где ему своего отца искать? Вдруг видит он: плывет к нему по волнам красивая ладья. Вышел из нее сам Рюгу-сама и говорит:

- Приехал я звать тебя в гости к себе. Спас ты от смерти не черепаху, а дочь мою любимую, принцессу Ото-химэ.

Сел Досимару в ладью и поплыл в подводное царство.

Радостно встретила своего спасителя прекрасная Ото-химэ. В честь Досимару был устроен веселый праздник. Все рыбы на нем танцевали. Тридцать дней пролетели незаметно, пятьдесят дней промелькнули как один час. Начал Досимару тревожиться о своих родителях. Потянуло его вернуться на родную землю. Поведал он о своем желании Повелителю моря, и тот вручил ему три прощальных дара.

Первый дар - жемчужина прилива. Поднять ее высоко над головой - хлынет море на землю, затопит все вокруг, а опустить - так снова уйдет в свои берега.

Второй дар - жемчужина сытости. Кто ее лизнет -пятнадцать дней будет сыт да еще исцелится от всяких недугов.

Третий дар - жемчужина “Чуткие Уши”. Кто поднесет ее к уху - станет понимать язык птиц и зверей.

В придачу к чудесным жемчужинам подарил Рюгу-сама мальчику наряд из золотой парчи и проводил его в ладье до самого берега Сумиёси.

Вышел на берег Досимару, поглядел вокруг. Когда отплывал он в море, на полях только-только начали зеленеть побеги риса, а сейчас спелые колосья отливают золотом.

Был он еще мал годами и не знал, что же ему делать теперь, куда идти.

Вдруг прилетела к нему белая лебедь.

Досимару быстро поднес к уху жемчужину “Чуткие Уши” и услышал, как лебедь стонет:

- Досимару, Досимару, спеши скорее домой! Твоя • приемная мать с горя умерла, твой отец тяжело болен!

Опечалился Досимару. А лебедь кричит:

- Ты, верно, не знаешь дороги! Иди за мной, я полечу вперед, стану путь показывать.

Пошел Досимару вслед за лебедью, и вскоре привела она его к родному дому. Правду сказала лебедь: Кудзуноха, его приемная мать, умерла от горя, а Ясунари был при смерти. Едва теплилось в нем дыхание. Досимару потер отца чудесной жемчужиной, полученной в дар от Повелителя моря, и Ясунари опять стал здоров. Болезни как не бывало!

Как-то раз видит Досимару: опустился на кровлю его дома голубок и воркует. Быстро поднес мальчик жемчужину к уху. Воркует голубок:

- Досимару, Досимару, скорее ступай в столицу! Не пойдешь - упустишь свое счастье.

Отпросился мальчик у отца и пошел в столицу. Не взял он с собой никакой еды - ведь с ним была жемчужина сытости: лизнешь - пятнадцать дней есть не захочется.

Пришел он в столицу в самый разгар дня, притомился на солнцепеке и лег возле дороги отдохнуть в тени.

Вдруг прилетели два ворона - один с запада, другой с востока. Опустились они на соседнее дерево и повели между собой беседу.

- Ты, друг, откуда? - спрашивает восточный ворон.

- Я из Кумано, - отвечает западный. - У нас в этом году плохой урожай, с голоду умираем. А у вас как?

- У нас в столице все бы хорошо, - отвечает западный ворон. - Вот только люди - страшные существа! Волшебник Доман напустил на государя злые чары. Зарыл он под северо-западным углом. дворца змею, источающую три смертельных яда. Люди этого не знают. Им и невдомек, отчего государь тяжко заболел. Созвали они знахарей и заклинателей, но ничего не помогает. Не будет государю легче, пока не выкопают змею.

“Важную весть я услышал”,- подумал Досимару и поспешил в столицу. Там остановился он в доме одного друга своего отца, по имени Цунэмото. На следующее утро пошел Досимару по городу с камышовой палкой в руках. Идет он и кричит громким голосом:

- Достоин жалости тот, кто не ведает, почему его постигла нежданная беда!

Как раз тогда по улице проходили слуги чародея Домана. Услышали они возгласы Досимару.

“Неспроста этот мальчик говорит такие слова”,- подумали слуги и набросились было на Досимару, но он их всех крепко побил и разогнал своей камышовой палкой.

Узнал об этом Цунэмото и подивился силе мальчика.

А тот говорит ему:

- Я могу исцелить нашего государя.

Поверил ему Цунэмото, явился к государю и доложил, что пришел в столицу мальчик по имени Досимару. Наделен он большой чудесной силой и берется исцелить страшный недуг государя.

Чародей Доман находился в это время в опочивальне больного.

- Я сам лечу государя! - воскликнул он.- Мне это дело поручено, и я не отступлюсь от него из-за глупых россказней какого-то мальчишки.

Цунэмото вспыхнул от гнева.

- Если так, - говорит он, - то надо устроить состязание между Доманом и Досимару. Пусть каждый покажет свое умение. Кто победит, тот пусть и пользует государя.

На том и порешили. Микадо захотел сам посмотреть, как будут состязаться чародеи.

Призвали Досимару. Вот уселись оба, мальчик и чародей Доман, друг против друга. Сначала Досимару взял листок бумаги и положил в цветочный горшок. Потом прикоснулся камышовой палкой к листку - и тот вдруг обратился в дерево сливы. Стали распускаться на ветках алые цветы. Весь дворец наполнился ароматом.

Взял Досимару другой листок бумаги, изрезал его на мелкие кусочки, коснулся их камышовой палкой, и обратились они в соловьев. Вспорхнули соловьи на ветки сливы и запели. Потом Досимару три раза хлопнул в ладоши - и тут все сразу исчезло.

Тут пришлось Доману призадуматься. Непростой оказался у него соперник! Взял Доман два листка бумаги и сделал из них змею. Поползла змея к Досимару, вот-вот ужалит. Но Досимару даже не пошевельнулся, только взглянул на нее — и змеи как не бывало.

“В самом деле, он хоть с виду и мал, но могучий волшебник”,- решил Доман. Незаметно положил он в дзюбако двенадцать лимонов и апельсинов и спрашивает мальчика:

- Отгадай, что я положил в ларец? И сколько?

Не мог отгадать Досимару и спросил потихоньку у своей камышовой палки.

- Двенадцать мышей,- шепнула ему камышовая палка.

- Двенадцать мышей,- повторил Досимару.

Обрадовался чародей: “Моя победа!” С торжеством раскрыл он ларец - и что же! Из всех ящиков дзюбако стали мыши выскакивать, и было их ровным счетом двенадцать.

Увидел Доман, что побежден, и бросился бежать. Но поднял Досимару над головой жемчужину прилива, и в то же мгновение нахлынула откуда ни возьмись высокая волна и накрыла Домана с головой. Тут и пришел конец чародею.

Тогда опустил Досимару жемчужину низко-низко:

- Волна, воротись, воротись! - И волна поспешно отхлынула.

- Вели копать под северо-западным углом дворца,— сказал мальчик государю.— Там зарыл чародей змею, источающую три страшных яда. В этом причина твоего недуга.

Бросились государевы слуги копать землю там, где указано. И правда! Появилась из земли смертоносная змея. Только змею убили, как прошел недуг микадо!

Получил Досимару богатую награду и вернулся в дом своего отца, опираясь на камышовую палку."

Журавлиные перья

"Жил в глубине гор угольщик по имени Кароку вместе со своей старой матерью. Он рубил деревья и пережигал на уголь в печи. Невелик был его заработок.

Однажды зимой отправился Кароку в город купить теплый футон{3} и увидел по дороге, что в силках бьется журавль. Пожалел он птицу и пришел ей на помощь. Стал освобождать из петли. Но тут явился человек, поставивший силки, и начал укорять его:

- Ты зачем отнимаешь у меня мою добычу?

- Пожалел я журавля, хотел спасти от погибели. Не продашь ли птицу? На эти деньги думал я купить теплый футон, возьми их.

Выкупил Кароку журавля и отпустил на свободу.

- Что же, придется зябнуть, - сказал он сам себе и вернулся с полпути домой.

- Где же футон? - спрашивает мать.

- Матушка, журавль попался в силки. Пожалел я его и выкупил на все деньги.

- Хорошо сделал, милый сынок, - ответила мать.

Назавтра, уже к самой ночи, кто-то постучал в дверь. Смотрит Кароку - перед ним девушка невиданной красоты.

- Сделай милость, пусти меня на ночлег!

- Можно ли, у меня убогая лачужка, - начал он было отнекиваться.

- Нет, пожалуйста; дозволь мне провести ночь в твоем доме, - неотступно просила красавица, и Кароку поневоле согласился.

Вдруг она говорит:

- Хочу у тебя попросить совета.

- О чем же ты хочешь совет держать?

- Хорошо ли одной жить на свете? Возьми меня в жены.

- Я первый раз в жизни вижу такую красавицу. Ровня ли я тебе? Ведь я еле могу прокормиться, вон до чего беден: сегодня поел, завтра, может, буду помирать с голоду.

- Не говори так. Прошу тебя, возьми меня в жены!

Вконец смутился угольщик:

- Вот тебе на! Ума не приложу, что делать...

Эти слова Кароку услышала его матушка.

- Если гостья так молит, исполни ее желание, -и приняла красавицу в невестки.

Прошло некоторое время, и жена говорит:

- Запри меня на три дня в чулан. Но не вздумай открыть дверь и заглянуть туда хоть одним глазком.

На четвертый день вышла она из чулана.

- Верно, тяжко тебе пришлось. Я извелся от тревоги. Поешь скорее.

- Спасибо, - ответила жена и утолила голод, а потом сказала:

- Кароку-дон{4}, Кароку-дон, смотри, что я соткала в чулане.

И достает из чулана сверток ткани дивной красоты.

- Продай это за две тысячи рё.

Кароку понес работу жены во дворец к самому князю.

- Какая великолепная работа! - восхитился князь. -Не жалко заплатить две тысячи рё, даже три тысячи. Но нельзя ли изготовить еще один тан{5} этой ткани?

- Я спрошу у своей жены.

- Какая нужда ее спрашивать? Довольно и твоего согласия. Деньги получишь вперед.

Вернувшись домой, Кароку рассказал обо всем жене.

- Дай мне время, я сотку еще один тан. Но уже теперь я проведу в чулане целую неделю, а ты поостерегись туда хоть на мгновение заглянуть.- И с этими словами скрылась в чулане.

За неделю Кароку извелся тоской и тревогой. Не выдержал он, приоткрыл дверь, заглянул - и что же видит? Голый журавль выщипывает у себя на груди остатки пуха, прядет нити и вплетает в узорную ткань на кроснах.

Говорит тогда птица-журавль:

- Узорная ткань как раз готова. Отнеси ее князю, как уговорился. Но ты видел меня в настоящем моем облике - и конец нашей любви! Я должна тебя покинуть. Ведь я спасенная тобой птица-журавль. - С этими словами она поднялась в воздух и полетела на запад.

А навстречу летит стая в тысячу журавлей; окружили они голого журавля со всех сторон и полетели вдаль.

Кароку получил много денег, но не мог утешиться: такая тоска одолела! Стал он искать улетевшую птицу по всей Японии. Так долго искал, что из сил выбился. Однажды сидит он, усталый и полный печали, на морском берегу. Вдруг плывет старик на челноке, прямо к нему правит.

“Откуда он плывет? - удивился Кароку.- Вдали не видать ни одного острова”.

Причалил челнок к берегу.

- Дедушка, дедушка, ты откуда пожаловал?

- Я с острова Цуру-но хагоромо - “Одежда из журавлиных перьев”.

- Прошу тебя, свези меня на этот остров.

- Садись в челнок.

Побежал челнок по волнам и в одно мгновение пристал к побережью, устланному белым песком.

Вышел Кароку на берег, а старик с челноком сразу куда-то пропал.

Поднялся Кароку вверх по высокому склону, и открылось его глазам прекрасное озеро. Посреди озера песчаный холм, на холме стая журавлей, а в кругу этой стаи птица-журавль с выщипанными перьями - повелительница журавлей. Угостила она Кароку на славу, простилась с ним навеки и повелела старику отвезти Кароку обратно к тому берегу, откуда он приплыл."

Гора Обасутэ

"Был в старину обычай: как только старикам исполнялось шестьдесят лет, покидали их на погибель в дальних горах. Так приказал князь: незачем лишние рты кормить.

Старики при встрече приветствовали друг друга:

- Как время-то бежит! Уж пора мне в этом году отправляться на гору Обасутэ.

- Вот как? Значит, вместе пойдем, и мне пора.

Но вот что случилось однажды на рассвете.

Двое братьев несли по очереди своего старого родителя по крутой горной тропе. Тащит старший брат тяжелую ношу на спине и слышит по временам какой-то треск за собой.

Оглянулся он и спросил:

- Что делает наш отец?

- Да так, пустым делом балуется, - ответил младший брат. - Ломает ветки и бросает на дороге.

- Отец, ты зачем ветки ломаешь? Верно, для заметок? Хочешь убежать, когда мы уйдем домой?

Старик ответил так:

В далеких горах

Ветками путь отмечу.

Зачем, для кого?

Ради любимых детей,

Что покидают меня.

И после в молчании продолжал ломать ветки и бросать на тропинку.

Обасутэ прячется в самой глубине гор. Братья добрели туда к вечеру, сказать по правде, с легким сердцем, только спинам их пришлось тяжело.

Посадили они отца под большим деревом и начали совещаться, какую дорогу выбрать.

- Идти назад тем же путем скучновато.

- Правда твоя, ничего нового не увидим.

- А зачем долго думать? Пошли вниз с горы куда глаза глядят. Все равно выйдем к деревне.

Так и сделали. Но незнакомая тропинка давай петлять, шла-шла вниз и вдруг начала подниматься вверх. А уже наступила ночь. Кругом слышался волчий вой, уханье сов... Братья сперва храбрились, а потом испугались вконец:

- Вернемся поскорей туда, где мы покинули нашего отца, и найдем верную дорогу. Он ведь оставлял заметы по пути,— взмолился младший брат.

Вот когда братья впервые поняли, как сильно любил их отец, как заботился о них.

- Батюшка! Батюшка! - стали кричать они во весь голос и бегом припустились назад.

Взошла луна и осветила темную чащу. Видят - старик неподвижно сидит под деревом. Братья опустились возле него на землю и перевели дух.

- Что с вами случилось, дети мои?

- Да вот, захотелось нам пойти назад по другой дороге. Но мы заблудились- Просим тебя, вернись с нами и укажи правильный путь.

Отец показал пальцем на тропинку:

- Вот идите по ней, я бросал ветки по дороге. А я останусь здесь.

- Нет, нет, не говори так. Позволь нам отнести тебя домой. Будь что будет, мы больше никогда не покинем тебя! — стали умолять братья.

- Неразумные слова! Хотите вы или нет, а должны оставить меня в горах: на то есть строгий княжеский указ. Ослушников ждет суровая кара.

Но братья поняли, как любит родительское сердце, и твердо стояли на своем. Они понесли отца против его воли.

Дома братья поспешили вырыть под полом глубокий подвал и спрятали там своего отца. Каждый день они приносили еду своему отцу и беседовали с ним.

Так прошло больше года. Вдруг от имени князя объявили указ: “Приказываю свить веревку из пепла, коли найдется такой умелец”.

Люди в княжеских владениях вконец измучились, пробовали и так и этак, но все без толку: никто не смог свить веревку из пепла.

Братья рассказали об этом своему старику-отцу.

- А ведь дело-то нехитрое. Вымочите солому в соленой воде и свейте жгутом, а как высохнет, сожгите на огне,— посоветовал старик.

Сделали братья, как он сказал, и правда, получилась у них веревка из пепла.

Князь похвалил братьев, но задал им новую задачу:

- Коли вы такие хитрые, продерните нить сквозь большую морскую раковину, да так, чтобы прошла внутри по всем завиткам.

Опечалились братья и поспешили к отцу за советом.

- Вот оно как, - призадумался отец, а поразмыслив, сказал сыновьям:

- Принеси-ка ты муравья, а ты - длинную нитку и горсточку рисинок.

Принесли сыновья, что ведено. Старик привязал нитку к муравью и впустил его в глубь витой раковины, просверлив отверстие на верхушке. Потом повернул раковину открытой стороной к свету и насыпал рисинок. Муравей скоро выполз к приманке, а по дороге продернул нить сквозь все завитки.

Князь остался очень доволен:

- Хотел я узнать, сколь умны люди в моих владениях. Теперь душа моя спокойна. Но скажите мне, сами ли вы догадались или кто другой научил вас?

Братья поведали обо всем без утайки.

- Поистине старые люди - кладезь премудрости! -воскликнул князь и немедля отдал указ, чтобы стариков отныне не оставляли в горах на погибель. А братьев богато одарил.

Радостные, вернулись братья домой. С тех пор они, не таясь, без всякой боязни содержали своего отца в доме и заботились о нем."

1. Микадо - титул императора Японии.

2. Мон - старинная мелкая монета.

3. Футон - толстое ватное одеяло, стелется на ночь поверх циновок, а на день убирается в стенной шкаф.

4. Дон (доно) - суффикс вежливости, добавляемый к имени мужчины незнатного происхождения.

5. Тан - единица измерения тканей, равная 3,79 м, а также мера земельной площади, равная примерно 0,1 га.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Вака-химэ из дворца дракона

"В старину, в далекую старину жил в одном селении мальчик двенадцати лет по имени Кинскэ, круглый сирота. Построил он возле морского берега маленькую хижину и ходил в горы собирать хворост на продажу. Тем и кормился.

Так вот, наступил канун Нового года. Кинскэ понес большую вязанку хвороста в город. Хотелось ему выручить немного денег к празднику. Устал мальчик нести тяжелую ношу. Присел отдохнуть на прибрежный камень и загляделся на спокойное море.

Ну, само собой, дошел этот слух до ушей князя. Князь немедля позвал к себе своего кэрая.

- В народе теперь только и разговору, что о каком-то отроке по имени Кинскэ. Будто женился он на красавице и стал богачом. Дыма без огня не бывает. Ступай погляди, в самом ли деле его жена так хороша, как ее расписали,- повелел князь.

- Повинуюсь. Только, думается мне, лучше бы вашей милости поглядеть собственными очами, - посоветовал кэрай.

- Хм, пожалуй, оно и так. Ступай же и приведи сюда их обоих! - повелел князь, очень довольный советом кэрая.

Услышав повеление князя, Кинскэ онемел от испуга. Тогда Вака-химэ вышла к посланцу.

- Князь хочет хоть раз посмотреть на тебя собственными очами. Скорей собирайся в дорогу! - строго приказал воин и повел Кинскэ вместе с Вака-химэ в княжеский дворец.

Увидел князь девушку и уставился на нее не моргая. “В мире нет второй такой красавицы. Не этому жалкому мальчишке владеть девушкой. Я сам возьму ее в супруги”,- подумал он.

- Сегодня вы поспешили явиться ко мне по моему приказу. Похвальное усердие. На сей раз довольно, идите домой. - С такими словами князь отпустил их.

Но на другой день он позвал одного Кинскэ.

- Эй, Кинскэ, говорят, тебе всего двенадцать лет от роду, а ты уже взял себе жену. Правда ли это? - спросил князь.

- Нет, не жена она мне, - в страхе ответил Кинскэ, - неправду люди сказали.

- О, если так, - сурово сказал князь, - чего же тебе держать эту девушку в своем доме?! Вот если ты нагромоздишь горой перед моим дворцом тысячу мешков риса, я, так и быть, позволю тебе оставить ее у себя. А не сможешь выполнить мое повеление - прогони девушку.

- Повинуюсь, - ответил Кинскэ и побрел домой, опечаленный. Рассказал он Вака-химэ, какую задачу задал ему князь.

- Только и всего? Какая малость! Есть о чем горевать,— засмеялась Вака-химэ.

На рассвете вышла она на берег моря и хлопнула в ладоши. И тут - о чудо! - вышли из морской пучины длинной чередой пятьсот коней. Каждый несет на спине два мешка риса.

Кинскэ, радостный, явился к князю.

- Как вы повелели, перед вашим дворцом нагромоздил я горой тысячу мешков риса. Соизвольте принять.

- Что ж, прекрасно. Принимаю твой дар. Но откуда эта девушка могла добыть столько риса? Надо с ней быть настороже, - покачал головой князь. И, немного подумав, сказал:

- Теперь, Кинскэ, выполни другую работу. Достань мне три диковины: одна зовется “пии-пии”, другая “дон-дон”, а третья “эй-са”. А не достанешь, простись со своей красавицей.

Бедный Кинскэ пришел домой, убитый горем. Услышала Вака-химэ, какую задачу задал князь, и улыбнулась:

- Не тревожься, дело легкое.

Вышла она на берег моря и хлопнула в ладоши. Поднялась на зов дочери из пучины моря сама Ото-химэ и вручила девушке три маленьких ларчика.

- Вот слушай,- молвила Вака-химэ мальчику.- Это ларчик “пии-пии”, а вон тот ларчик “дон-дон”, третий ларчик — “эй-са”. Иди же к князю и не бойся ничего.

Кинскэ побежал к князю, не помня себя от радости.

- Ваша милость, я принес три диковины,— распростерся он в земном поклоне.

- О, так давай же сюда “пии-пии”! - поторопил его князь.

- Прошу взглянуть,- отворил Кинскэ первый ларчик.

И вдруг из него стали вереницей выходить карлики.

Сотни, тысячи карликов, и все дуют в маленькие флейты:

пии-пии.

- Хм. Великолепно! А теперь покажи “дон-дон”.

Кинскэ открыл второй ларчик. И оттуда тоже вышли сотни, тысячи карликов. Бьют в маленькие барабаны: дон-дон, дон-дон, дон-дон!

Все карлики, и флейтисты, и барабанщики, построились в одну шеренгу, идут вокруг княжеского дворца: пии-пии, дон-дон.

- Хм. Вот это диво так диво! Зрелище на редкость. Ну, а теперь покажи третью диковину “эй-са”!

- Повинуюсь.

Кинскэ открыл третий ларчик.

И вдруг оттуда выскочили карлики-самураи в доспехах и шлемах, с копьями и мечами. С воинственными криками “эй-са! эй-са!” бросились они на князя и его кэраев.

Князь обомлел от страха.

- Нет, нет, пусть опять спрячутся в ларчик! Послушай, Кинскэ. Ты не сам добыл три диковины, девушка помогала тебе. Она разгадала мои уловки. Страшной силой одарена эта красавица. Чтобы искупить свою вину, я щедро одарю вас. Завтра явитесь ко мне вдвоем.

Наутро Кинскэ с Вака-химэ предстали перед князем.

- Добро пожаловать, - молвил князь. - Мне стыдно, что я прибегал к хитрости. Но, девушка, я хочу задать тебе один вопрос.

- Что же ты хочешь узнать, князь? - спросила Вака-химэ.

- Поведай мне, кто ты такая? Откуда пришла? Сдается мне, ты не нашей человеческой породы.

- Хорошо, открою всю правду. Но раньше дозволь и мне обратиться к тебе с просьбой, - ответила Вака-химэ -

- Согласен, говори.

- Князь, я слышала, что нет у тебя сына. Назначь своим наследником Кинскэ. Тогда будешь спокойно править княжеством.

Князя не надо было просить второй раз.

- Я и сам об этом подумывал. Не надо меня уговаривать, я сердечно рад.

- Благодарю тебя. Узнай же, кто я. Я из дворца дракона, матушка моя Ото-химэ. Это по ее приказу помогала я Кинскэ: жаль нам стало добросердечного мальчика. Тысячу мешков риса, ларчики “пии-пии”, “дон-дон”, “эй-са” прислала моя матушка. Морские сокровища не в пример драгоценнее земных. Прощайте, я возвращаюсь во дворец дракона, а вам препоручаю заботу о Кинскэ. Если нужно, всегда помогу.

Князь несколько раз склонил голову в знак согласия, и успокоенная Вака-химэ покинула княжеский замок.

С тех пор, только возникали в княжестве смущение и тревога, Кинскэ обращался за добрым советом к Вака-химэ. Смотришь, все и уладится.

В свое время Кинскэ стал мудрым князем и успешно правил страной."

Чудесный кувшинчик

"Некогда на острове Мияко жил один молодой рыбак по имени Масария. Было ему лет двадцать, не больше.

Однажды в ясный лунный вечер пошел он на берег моря рыбу ловить. Вдруг удочка в его руках изогнулась дугой, словно лук:

- А-а, клюет!

Вытащил Масария из воды огромную рыбину. От глаз до хвоста была она длиной в добрых три сяку{1}. Только хотел обрадованный Масария снять ее с крючка, как вдруг его руки онемели, словно их отшибло. Свалился он на землю без памяти.

А как пришел в себя, видит: рыба исчезла и стоит перед ним, откуда ни возьмись, девушка дивной красоты.

- Застала меня темнота в дороге, - говорит она голосом чистым, как серебряный колокольчик. - Позволь мне провести одну ночь в твоей хижине.

- Да ведь живу я в тесном шалаше, там и лечь-то как следует негде.

- Мне все равно, лишь бы укрыться от дождя и ночной росы. Прошу тебя, дай мне приют на одну ночь.

Впустил Масария девушку в свой шалаш, а у самого сердце так и стучит в груди! В жизни не видал он такой красавицы.

Провели они вместе ночь, а на другое утро, только открыл молодой рыбак глаза, красавица исчезла, словно ветром ее унесло.

Долго не мог рыбак забыть красавицу. Каждый вечер ходил он на берег моря, но она все не появлялась.

Как-то раз в безветренный тихий день закинул Масария сети в море и стал поджидать улова. Вдруг видит: на волнах покачивается челнок-однодеревка, а в нем сидят двое маленьких каппа{2}. Тело у них чешуей покрыто, а глаза навыкате, как у больших рыб.

- Отец! Здравствуй, наш отец! - закричали они.

Сильно удивился Масария:

- Почему вы меня так зовете? Какой я вам отец! Вы же каппа, дети воды!

- Что ты отпираешься! Разве не было у тебя любовной встречи с нашей матушкой года два-три назад? - не по возрасту смело спрашивают дети,- После этого и родились мы на свет, двое братьев-близнецов.

- Ну, если так, то вы и вправду мои дети. Но где же ваша матушка?

- На дне моря, во дворце Повелителя драконов.

- Да неужто?

- Она послала нас за тобой, отец.

Как услышал это Масария, не стал долго раздумывать, обнял своих детей за плечи и нырнул на дно моря. В то же мгновение очутился он перед воротами подводного дворца.

- Матушка, матушка, мы отца привели! - крикнули мальчики.

Громко заскрипели подводные ворота из алого коралла и распахнулись настежь.

Окруженная толпой прекрасных прислужниц, под звуки тихой музыки вышла ему навстречу в ослепительном наряде сама принцесса Ото-химэ, дочь Повелителя драконов.

- Добро пожаловать! Долго я тебя ждала.

Взяла Ото-химэ своей рукой, похожей на белую рыбку, Масария за руку и повела во дворец. Вся утварь в покоях кораллом изукрашена, алым, черным, белым и лазоревым. В зеркалах пестрые рыбы проплывают, морские чудища глаза пялят.

- Давно я хотела с тобой свидеться. Ведь родилось у нас двое сыновей. Останься же с нами навек в этом дворце! Будем с тобой жить неразлучно, - говорит Ото-химэ.

Масария только смотрит во все глаза и слова вымолвить не может.

Привела его Ото-химэ в парадную залу. А там уже веселый пир наготове, столы яствами уставлены, прислужники-рыбы вино наливают.

Заиграли лютни, цитры, скрипицы, флейты, барабаны. Начались веселые пляски. То краб ходит боком, то осьминог выкидывает коленца. До слез хохотал Масария.

Так прошло пять дней. Но не в радость молодому рыбаку вечный праздник. Потянуло его на землю, к людям. Видят дети, что у отца лицо затуманилось, ходит он нерадостный, и спрашивают:

- Невесело тебе у нас, отец? Верно, хочешь на землю вернуться?

Удивился Масария:

- Вот правду говорят, что дети приметливы! Тяжко мне стало на морском дне. Помогите же мне вернуться на вольный воздух.

- А наша матушка что говорит?

- Я попрошу ее отпустить меня.

- Да, расскажи ей все, что у тебя на сердце. Но когда будешь с ней прощаться, то, уж верно, она подарит тебе что-нибудь на память. Попроси тогда маленький голубой кувшинчик. Это лучшее сокровище нашего дворца,- посоветовал отцу один из мальчиков и повел его в покои Ото-химэ.

- Я уже все знаю от наших детей. Так ты непременно хочешь вернуться на землю?

- Что поделаешь! Привык я каждый день трудиться. От безделья не по себе мне стало, тоска грызет. Я -создание земли и должен вернуться на землю,

- Если так, то и говорить не о чем. Но хочу я дать тебе подарок на память. Выбери сам, что приглянется.

- Что ж, дай мне тогда этот лазоревый кувшинчик.

Опечалилась было Ото-химэ, но потом улыбнулась:

- Этот кувшинчик - бесценное сокровище. Но для тебя, мой любимый Масария, мне ничего не жаль. Возьми его! Только всегда помни обо мне,— И с этими словами Ото-химэ отдала Масария лазоревый кувшинчик.

Простился с женой молодой рыбак, обнял своих сыновей за плечи и в тот же миг очутился на берегу острова Мияко.

Пошел Масария назад в свою деревню. Но что это? Как она изменилась! Все в ней выглядит чужим. Если б не горы да не река, он и места того не признал бы. Ищет рыбак свой дом, но от него и следа не осталось. Там, где он стоял, поднялась высокая роща.

Глазам своим не верит Масария. Уж не сон ли? Вдруг увидел он, что по дороге бредет, опираясь на палку, седой старичок лет семидесяти. Сказал ему Масария:

- Я рыбак из здешних мест, зовут меня Масария. Пять дней пробыл я во дворце Повелителя драконов, и вот - не узнаю родной деревни. Все здесь так изменилось!

— Масария, говоришь ты? Верно, был такой среди нас, рыбаков. Да только добрых пятьдесят лет прошло, как уплыл он в море и не вернулся. Уж не призрак ли ты? Скройся с моих глаз! Пропади! - И старик замахнулся посохом.

“Дивное, непонятное дело!” - И Масария, спотыкаясь, неверным шагом побрел к старому пруду на краю деревни.

Наклонился Масария над прудом. Но в воде он увидел не юношу двадцати лет. Нет, на него глядел седой, морщинистый старик, похожий на того, с каким он повстречался.

- О я несчастный! Пять дней провел я во дворце Повелителя драконов, а за это время на земле прошло пятьдесят лет! Потерял я свою молодость!

И в отчаянии Масария встряхнул свой лазоревый кувшинчик. Что-то в нем заплескалось. Он открыл крышку, и оттуда потянуло крепким духом старого вина.

- Так значит, там драгоценное ароматное вино. Что ж, хоть напиться с горя, что ли!

И, опрокинув вверх дном кувшинчик, Масария осушил его одним духом.

Побежало вино по его жилам горячей струёй. Поднес он руки к лицу - лицо стало гладким как прежде.

Поглядел Масария в пруд и подскочил от радости:

- Мне снова двадцать лет! Так вот для чего этот кувшинчик - бесценное сокровище! Эх, как жалко, что я все вино сразу выпил.

Потряс он кувшинчик, а в нем опять вино булькает.

- Эге, чудо за чудом!

Выходит, пей сколько хочешь из того кувшинчика, а вино никогда в нем не иссякнет, как струя в роднике! Масария не помнил себя от счастья:

- Теперь я смогу помогать людям. Вина на всех хватит. Начал он ходить по всему острову и всюду рассказывать людям про свои приключения. Выпьют чудесного вина старики - станут молодыми, выпьют больные -и станут здоровыми.

Пронесся об этих чудесах слух по всем окрестным островам. Люди толпами пошли к дому Масария. Кто сам идет, кого ведут, а кого и несут.

Но верно говорят: между радостью и горем тонкая стена. Как-то раз пришло к Масария людей втрое больше обычного. Лег он спать еле живой от усталости, но только заснул первым сном, как в ворота так сильно застучали, словно хотели разнести их вдребезги.

- Эй, Масария, отворяй! С дальнего острова привезли на лодке больного. Он чуть дышит. Дай ему выпить целебного вина. Скорей, а не то помрет. Отворяй ворота, живо! Не откроешь подобру-поздорову, вышибем.

Масария встал с постели, протирая заспанные глаза:

- Это что еще! Что за наглость такая! Я даром пою каждого, кто ни попросит, чудесным вином из дворца Повелителя драконов. Могли бы, кажется, быть мне благодарны, а вы ломитесь в мой дом посреди ночи, покоя не даете. Хороша награда за мою доброту! Что я нажил, кроме хлопот и беспокойства?! Из-за этого проклятого кувшина мне и ночью отдыха нет. Да пропади он пропадом!

И только он это вымолвил, как кувшинчик с треском разломился пополам. Обратились его осколки в двух белых лебедей и полетели в сторону моря. С криком бросился Масария за ними в погоню.

Но лебеди, сверкая в лунном свете белыми крыльями, скрылись из виду. В ту же минуту Масария вновь превратился в дряхлого старика. И все люди, кому чудесное вино вернуло молодость, снова стали стариками. А больные, исцеленные вином, сразу умерли.

Вот что случилось в далекую старину."

Ури-химэ и Аманодзяку

"В старину, старину, далекую старину жили, не ведаю где, дедушка с бабушкой. Однажды дедушка пошел в горы дрова рубить, а бабушка на реку стирать.

Полощет она платья и видит: плывут по течению две большущие дыни - плюх-плюх-плюх.

Бабушка и говорит:

- Сладкая дыня, плыви ко мне в руки. Горькая дыня, плыви себе дальше.

Одна дыня и подплыла к бабушке. Поймала бабушка дыню и понесла домой. А когда дедушка вернулся из леса, бабушка все ему рассказала. Решили они разрезать дыню и полакомиться.

Принесла бабушка кухонный нож и спрашивает:

- Дедушка, как дыню резать, вдоль или поперек?

- Как хочешь, хоть вдоль, хоть поперек, - ответил дедушка.

Стала бабушка резать дыню поперек, и вдруг из нее появилась девочка сияющей красоты.

Обрадовались дедушка с бабушкой:

- Уж раз родилась она из дыни, назовем ее Ури-химэ{3}.

Дали они девочке имя Ури-химэ. Лелеяли дедушка с бабушкой девочку, а она росла и все больше хорошела. Как-то раз говорят ей старики:

- Должны мы ненадолго из дома отлучиться. Смотри, не открывай без нас дверь никому! Вдруг придет Аманодзяку{4}?!

Ушли дедушка с бабушкой.

Осталась Ури-химэ в одиночестве дом сторожить и запела звонким голосом, работая на ткацком стане:

Нет у дедушки трубки,

Нет у бабушки ножниц.

Кинкотан, баттарисё.

Вдруг кто-то постучал в дверь с черного хода.

Перестала петь Ури-химэ, прислушалась.

- Ури-химэ-са, Ури-химэ-са, отопри дверь!

- Не отопру. Бабушка с дедушкой наказали мне никому не открывать дверей, пока их дома нет.

- А ты приоткрой дверь хоть чуточку, чтобы я палец мог просунуть,— не отступается гость.

Уступила наконец Ури-химэ просьбам и приоткрыла дверь на палец шириной.

- Ури-химэ-са, Ури-химэ-са, приоткрой дверь, чтобы я руку мог просунуть! - кричит требовательный гость.

Ури-химэ приоткрыла дверь пошире. Просунул гость руку и просит еще неотвязней:

- Ури-химэ-са, Ури-химэ-са, открой дверь так, чтобы я голову мог просунуть!

- Хорошо, просунь голову, только не кричи.

Открыла Ури-химэ дверь еще шире. Тут Аманодзяку одним прыжком ворвался в дом и говорит:

- Ури-химэ-са, Ури-химэ-са, пойдем рвать хурму.

- Нет, не пойду я рвать хурму,- отвечает Ури-химэ. - Я не должна покидать дом, пока бабушка с дедушкой в отлучке.

- Так ведь ненадолго пойдем. Сразу вернемся. Что за беда? - стал ее уговаривать Аманодзяку. - Хурма такая сладкая, я нарву для тебя много-много плодов.

Послушалась его наконец Ури-химэ, и пошли они на гору в лес. Аманодзяку быстро-быстро влез на дерево. Срывает и ест вволю сладкую хурму, а вниз швыряет только кожуру и косточки.

Ждала-ждала Ури-химэ под деревом, но Аманодзяку так и не бросил ей ни одного плода.

Каждый раз Ури-химэ жаловалась:

- Да ведь это косточки хурмы! Да ведь это кожура!

Рассердился Аманодзяку:

- Раз так, сама полезай на дерево и ешь сколько хочешь!

Привязал Аманодзяку Ури-химэ к дереву, а сам пошел в дом. Принял он ее образ и начал ткать, громко распевая:

Нет у дедушки трубки,

Нет у бабушки ножниц.

Кикотан, батгарисё.

Тем временем вернулись дедушка с бабушкой. Не поняли они, что за ткацким станом сидит вместо Ури-химэ злой оборотень.

Стали старики беседовать друг с другом и порешили выдать Ури-химэ замуж за богача из соседней деревни.

Вот посадили дедушка с бабушкой Аманодзяку в паланкин и понесли. Спрашивает дедушка по дороге:

- Эй, послушай, бабушка! Пойдем через рощу хурмовых деревьев или через рощу сливовых деревьев?

Услышал это Аманодзяку в паланкине и подумал:

“Пойдут они через рощу хурмовых деревьев, а там Ури-химэ привязана. Откроется обман. Пусть идут через сливовую рощу”.

Аманодзяку всегда поступал людям назло. Он думал, люди тоже всегда во всем перечат, и крикнул:

- Идите через рощу хурмовых деревьев!

А старики-то послушались. Не знали они, что в паланкине вместо Ури-химэ сидит Аманодзяку.

Идут через рощу и вдруг видят: Ури-химэ привязана к дереву и плачет-разливается. Развязали они веревки, сняли с дерева Ури-химэ, а она все им рассказала. Рассердились дедушка с бабушкой:

- Так это Аманодзяку! Ах он злодей!

Вытащили они его из паланкина и рассекли на части. Голову забросили на поле гречихи, а ноги - в заросли мисканта{5}. Пролилась кровь Аманодзяку, вот почему у гречихи и мисканта корни красные.

Ури-химэ благополучно выдали замуж, и стали все жить счастливо."

1. Сяку - мера длины, равная 30,3 см.

2. Каппа - в японской мифологии разновидность водяных. Внешне - уродливый мальчик с лягушачьей кожей и перепонками между пальцами. На макушке у каппы - овальненое углубление, которое всегда должно быть заполнено водой, в противном случае каппа теряет волшебную силу. Любит опасно шутить с людьми и затягивать их в воду. Считается, что если поймать каппу, он исполнит любое желание.

3. Ури-химе - по-японски "девушка, рожденная из дыни".

4. Аманодзяку - один из екай - один из демонов японской мифологии.

5. Мискант (сусуки) - высокое (до 2 м) травянистое растение японских равнин с верхушкой в виде метелки.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Горные груши

"Жили в одном селении мать с тремя сыновьями. Занемогла мать, и захотелось ей поесть горных груш.

Старший сын Таро говорит:

- Раз так, пойду нарву груш, - и отправился в горы. Шел он, шел и зашел далеко в горы.

Сидит на большой скале старуха и спрашивает его:

- Куда идешь, сынок?

- Иду груши собирать.

- Тогда послушай. Разветвится дорога на три тропинки. В начале каждой тропинки растет бамбук. Станут листья шелестеть: “Иди, иди, ш-шу”, “Не ходи, ш-шу”. Ты иди по той тропинке, где бамбук шелестит: “Иди, иди, ш-шу”.

Пошел Таро дальше. И в самом деле: разветвилась дорога на три тропинки. В начале каждой растет бамбук. Шелестят бамбуки: “Иди, иди, ш-шу”, “Не ходи, ш-шу”.

Но забыл Таро добрый совет старухи, не прислушался к шелесту бамбука, и пошел как раз по той тропинке, где бамбук остерегал его: “Не ходи, ш-шу”.

Идет он, а на ветке ворон гнездо вьет. Закричал ворон:

“Не ходи, тон-тон!”

Но юноша, не слушая, пошел себе дальше.

Видит — на ветке большого дерева висит пустая тыква горлянка. Загремела она, застучала: “Не ходи, гара-гара!”

А он идет себе дальше, в толк не берет. Возле омута груши на дереве звенят: дзаран-дзаран! Влез он на дерево и начал их собирать. Но упала тень юноши на воду, и нуси{1}, хозяин омута, проглотил его одним глотком.

Сколько ни ждали дома, Таро не вернулся. Отправился собирать горные груши второй сын - Дзиро. Он тоже не послушался доброго совета старухи, и хозяин омута проглотил его.

Третий сын, Сабуро, был отроду разумней всех. Увидел он старуху на скале и рассказал ей, как братья пошли горные груши собирать, да не вернулись и как матушка тревожится.

- Не послушались они меня, - сказала старуха. - А ты иди спокойно.

Дала она Сабуро острый меч, разящий с первого удара. Сабуро принял меч с благодарностью. Шел он, шел и пришел к тому месту, где на три тропинки разветвилась дорога. Три бамбука зашелестели:

“Не ходи, ш-шу”, “Иди, иди, ш-шу”.

Прислушался Сабуро. Бамбук на средней тропинке шелестит: “Иди, иди, ш-шу”.

Пошел он по средней тропинке. Ворон на ветке гнездо вьет. Закричал ворон: “Иди, иди, тон-тон! Иди, иди, тон-тон!”

Идет Сабуро дальше. На ветке большого дерева висит тыква горлянка. Загремела она, застучала: “Иди, иди, гара-гара!”

Шел Сабуро, шел, видит горный поток. Плывет по нему красная щербатая чашка: цумбуку-камбуку. Выловил он ее и идет дальше.

Возле омута горные груши на дереве звенят: дзаран-дзаран! Каждый раз, как ветер подует, поют они:

На восточной стороне,

Берегись, опасность ждет,

И на западной, страшись,

Темный омут ждет тебя.

И на северной как раз

Тень на воду упадет.

Ты на южной стороне

Смело груши собирай.

Дзаран-дзаран!

“Ха-ха, значит, надо собирать груши на южной стороне дерева”,-думает Сабуро. Влез он на грушу и стал срывать самые спелые, сочные плоды.

Но когда он начал слезать с дерева, то оплошал. Схватился за ветку как раз над омутом, и тень его упала на воду.

Увидел тень на воде хозяин омута и только собрался было проглотить юношу, как Сабуро выхватил из ножен меч, подаренный ему старухой, и нанес мощный удар. Зарубил он чудовище.

Вдруг из чрева нуси послышались тихие голоса:

- Эй, Сабуро, эй!

Рассек Сабуро чрево, а в нем Таро и Дзиро, бледные-бледные, но живые. Зачерпнул он тогда воды красной щербатой чашкой и дал попить братьям. И стали они опять здоровы и невредимы.

Пришли братья домой и угостили свою матушку спелыми грушами.

С тех пор стали они всей семьей жить в благополучии и радости."

Земляника под снегом

"Жила в одной деревне женщина. И было у нее две дочери: старшая о-Тиё - неродная, а младшая о-Хана - собственное детище.

Мачеха одевала родную дочку в нарядные платья, а падчерицу - в лохмотья. На долю дочери доставались ласки да баловство, а на долю падчерицы - колотушки и трудная работа. Она и воду носила, она и стирала, и обед варила.

Но мачеха все равно ненавидела о-Тиё лютой ненавистью, только и мечтала, как бы сжить ее со свету.

Вот однажды в холодный зимний день мачеха и о-Хана грелись у очага. Разомлела о-Хана от жары и говорит:

- Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.

- Хочешь немного снежку?

- Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.

Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:

- Земляники, хочу земляники! Красных спелых ягодок хочу.

О-Хана была упряма. Уж если что ей в голову взбредет, никогда не отступится.

Подняла она громкий плач:

- Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!

Не смогла ее мать утихомирить и вот что придумала.

- О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда, - позвала она падчерицу.

О-Тиё как раз стирала белье на заднем дворе. Бежит она на зов мачехи, на ходу мокрые руки вытирает.

- Эй ты, ступай-ка в горы и набери вот в эту корзинку спелой земляники. Слышишь? А пока не наберешь полной корзинки, не смей домой и глаз казать. Поняла?

- Но, матушка, разве растет земляника в середине зимы?

- Растет - не растет, а ты одно помни: придешь с пустыми руками - домой не пущу!

Вытолкнула мачеха о-Тиё из дома и дверь за ней крепко-накрепко заперла.

Обула о-Тиё соломенные сандалии на босу ногу, а куда идти, не знает. Зимой в горах земляника не растет. Но и с мачехой не поспоришь. Постояла-постояла о-Тиё на дворе, взяла корзинку и пошла в горы.

В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Высокие деревья под снегом кажутся еще выше.

Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает:

“Верно, мачехе надоело, что я на свете живу, оттого и послала меня сюда на погибель. Лучше мне здесь замерзнуть. Может, тогда я свижусь со своей родной матушкой”.

Полились у девочки слезы, бредет она, сама не зная, куда, не разбирая дороги. То взберется, спотыкаясь и падая, на гору, то скатится в долину. Наконец от усталости да холода упала она и не встала.

А снег все шел, все шел и скоро намел над ней пушистый белый холмик.

Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Приоткрыла она глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.

- Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?

- Матушка наказала мне набрать спелой земляники,-ответила девочка, еле шевеля ледяными губами.- А не то велела и домой не приходить.

- Да разве не знает она, что зимой земляника не растет? Но не печалься, идем со мной.

Поднялась о-Тиё с земли. И стало ей вдруг тепло, и усталости как не бывало.

Шагает старик по снегу легко-легко, о-Тиё за ним бежит, и - вот диво! - стелется перед ней снег, словно крепкая хорошая дорога.

- Вон там спелая земляника, - говорит старик. - Собери, сколько надо, и ступай домой.

Поглядела о-Тиё туда, куда он указывал, и глазам своим не верит. Растет в снегу крупная красная земляника! Вся поляна ягодами усыпана.

- Ой, земляника! - только и могла сказать о-Тиё.

Вдруг смотрит она: старик куда-то пропал, стоят кругом одни деревья.

- Так вот он кто! Бог-хранитель этой горы! Вот кто спас меня!

Сложила о-Тиё молитвенно руки и низко поклонилась. Питом набрала полную корзину земляники и побежала домой.

- Как, ты и впрямь нашла землянику?! - ахнула мачеха. Думала она, что ненавистной падчерицы уже в живых нет.

Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай класть ягоду за ягодой в рот, приговаривая:

- Ах, вкусно! Во рту тает!

- Ну-ка, ну-ка, и мне дай!

Попробовала мачеха и языком причмокнула. А падчерице ни одной ягодки не дали.

О-Тиё и не подумала обижаться: не привыкла она к лакомствам. Сморил ее сон. Прикорнула она у очага и дремлет.

Вдруг мачеха подбежала к ней, громко топая ногами, и закричала в самое ухо:

- О-Тиё, о-Тиё!

Встряхнула она девочку за плечо:

- Эй ты, слушай! О-Хана не хочет больше красных ягод, хочет лиловых. Ступай живо в горы, собери лиловой земляники.

Испугалась о-Тиё:

- Но, матушка, ведь уже ночь на дворе, а лиловой земляники, поди, и на свете нет. Не гони меня в горы, матушка!

- Что ты говоришь такое? Ты ведь старшая сестра! Должна все давать своей младшей сестренке, что та ни попросит. Нашла же ты красные ягоды, найдешь и лиловые. А не то и домой не приходи!

Вытолкнула она падчерицу из дома без всякой жалости и дверь за ней со стуком захлопнула.

Побрела о-Тиё в горы. Сделает один шаг, остановится, сделает другой, остановится и плачет, плачет. А в горах выпало много свежего снега. Уж не во сне ли собирала она здесь свежую землянику?

А кругом все темней становится. Вдруг где-то волки завыли. Задрожала всем телом о-Тиё, ухватилась за дерево.

- О-Тиё! - послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой.

- Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? Вкусная была? - ласково спросил ее старик.

Поглядела ему в лицо о-Тиё и вдруг заплакала в голос, так ей горько стало:

- Матушка велела на этот раз принести лиловой земляники!

Покраснел старик от гнева, глаза у него сверкнули страшным блеском:

- Пожалел я тебя, оттого и послал ей красных ягод, а она, злодейка, вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу ее! Ступай за мной!

Старик пошел вперед большими шагами. Быстро как ветер спустился он на дно глубокой долины, а девочка за ним бежит, еле поспевает.

— Смотри, о-Тиё, вот лиловая земляника!

Взглянула о-Тиё и глазам не верит! Весь снег вокруг светится лиловыми огоньками. Повсюду рассыпана крупная, красивая, налитая соком лиловая земляника.

Боязливо сорвала о-Тиё одну-две ягодки. Даже на дне корзины светились ягоды лиловым блеском.

Набрала о-Тиё полную корзину и пустилась со всех ног домой. Тут горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались далеко позади, а перед ней, словно из-под земли, родной дом вырос.

Держит о-Тиё перед собой корзинку обеими руками, будто что-то страшное, и громко зовет:

— Отвори, матушка, я нашла лиловую землянику!

— Как лиловую землянику?! - ахнула мачеха.

Думала она, падчерицу волки съели. И что же! О-Тиё не только вернулась живая-здоровая, но и земляники принесла, какой на свете не бывает. Нехотя отперла мачеха дверь, взглянула, и даже голос у нее перехватило! Насилу-то вымолвила:

— Ах, лиловая земляника!

О-Хана давай совать ягоды в рот:

- Ах, вкусно! Язык можно проглотить. Попробуй, мама, скорее, таких вкусных ягод, верно, даже боги не едят! - И давай набивать себе рот.

О-Тиё начала было отговаривать сестру с мачехой:

- Матушка, сестрица, уж слишком эти ягоды красивы. Так и светятся! Не ешьте их...

Но о-Хана злобно крикнула:

- Наелась, верно, потихоньку в горах до отвала, да мало тебе, хочешь сама все доесть! Нашла дурочек!

Послушала мачеха свою дочку, выгнала падчерицу из комнаты и ни одной ягодки попробовать ей не дала.

Но не успели мачеха и о-Хана доесть ягоды, как сами стали лиловыми-лиловыми и к утру обе умерли.

Со временем вышла о-Тиё замуж, и родились у нее дети. Много собирали они в горах красных спелых ягод, но в зимнюю пору земляники под снегом никто больше не находил."

Безрукая девушка

"В старину жили, не ведаю где, муж с женой. Родилась у них пригожая дочь, но было девочке всего четыре года от роду, как умерла ее матушка. Вскоре отец привел в дом новую жену.

Возненавидела мачеха падчерицу лютой ненавистью и замыслила выгнать из дома. Но девочка была разумная, послушная. Рада была мачеха найти повод, да не к чему придраться. А годы шли, исполнилось падчерице пятнадцать лет.

Каждый день мачеха кляла ее в сердце, только и думала: “У, ненавистная! Терпения моего нет! Когда же я сбуду ее с рук?!”

Вот однажды, всплакнув для виду, сказала мачеха отцу девушки:

- Не могу я больше жить в одном доме с твоей дочкой-умницей. Отпусти меня домой.

- Что ты, потерпи, не огорчайся так! Дочь моя скоро уж непременно в чем-нибудь да провинится перед тобой.

Подождал, не дождался и решил выгнать из дома безвинную девушку.

Как-то раз говорит отец:

- Пойдём, дочка, поглядим на праздник.

Подарил он девушке новое, еще не надеванное платье. День выдался погожий. Нарядилась девушка и отправилась в дорогу, радостная. Первый раз отец взял ее с собой! Но почему-то ведет ее в лесную глушь, куда-то через гору. Девушке показалось это странным:

- Батюшка, батюшка! Где же будут справлять праздник?

- Перейдем через одну гору, дочка, перевалим через другую, увидишь высокий замок. Там, у его подножия, соберутся люди поглядеть на праздник.

Повел он девушку в самую глубь гор, все дальше и дальше. Миновали они вторую гору и пришли в долину.

- Давай, дочка, поедим, - сказал отец, вынул припасенный на дорогу нигиримэси, и принялись они за еду. Девушка притомилась от усталости и незаметно задремала.

Увидел это отец и подумал: “Теперь самое время!” У него за поясом был заткнут топор. Выхватил он его и без всякой жалости одним ударом отрубил у девушки правую руку, а вторым ударом левую, покинул плачущую девушку одну и поспешил домой.

Девушка, вся в крови, спотыкаясь и падая, побежала было за ним, но жестокий отец даже не оглянулся ни разу. И след его пропал.

- О, какое горе! Родной отец так жестоко со мной поступил! За что?! - сетовала она.

Нет у нее больше отчего дома. Осталась девушка одна в долине, обмыла речной водой кровавые раны. Потянется к ветке, съест дикий плод, припадет к земле, съест ягоду. Так и стала жить.

Однажды проезжал той долиной прекрасный юноша на коне во главе целой свиты. Приметил он девушку в глубине чащи:

Вдруг прямо у его ног морская гладь вспенилась, забурлила. Посреди круговерти воду втянуло вниз воронкой, и показалось в ней горло кувшина.

Глядел-глядел Кинскэ во все глаза, а потом взял охапку ветвей и бросил в самый водоворот. Ветки завертелись, закружились и исчезли в кувшине. Тут Кинскэ раззадорился и давай бросать охапки ветвей одну за другой... Все, что у него было.

“Эх, беда!” - опомнился мальчик, да поздно. Сиди теперь голодным, не с чем встречать Новый год.

Но вдруг смотрит, откуда ни возьмись, стоит перед ним морская дева небывалой красоты.

- Кинскэ-сан, Кинскэ-сан, отчего ты запечалился, поведай мне,- спросила она ласковым голосом.

“Уж не пригрезилось ли мне?” - подумал Кинскэ и ответил:

- Ни о чем я не печалюсь. Только вот что случилось со мной. Понес я хворост на продажу: ведь Новый год наступает, надо его встретить. Вдруг вижу - море вспенилось, забурлило. Стал я бросать туда охапки ветвей. Уж очень здорово их крутило в водовороте. Да все и побросал. Выходит, остался я без праздничного ужина.

- Ах, вот оно что! Есть о чем горевать! Знай, зовут меня Вака-химэ, я дочка Ото-химэ. Мы с матушкой обитаем во дворце дракона - Повелителя моря. Сегодня ты преподнес нам щедрый дар: много топлива для очага. Я послана, чтобы отблагодарить тебя. Отныне ни о чем не печалься, я буду о тебе заботиться,— сказала с улыбкой Вака-химэ.

С тех пор чего только Кинскэ ни пожелает, все сразу перед ним появляется - и еда, и одежда. Зажил он в довольстве и счастье.

Но нет опаснее досужих языков. По всей стране пошла молва: дескать, Кинскэ еще совсем мальчик, а взял себе в жены такую красавицу, словно она вышла к нему из картины. Был он нищий сирота, а теперь живет в роскоши.

- Смотрите! Что за диковинное существо? С лица человек, а без рук.

- Обрубил у меня руки родной отец и покинул здесь одну,- ответила девушка, заливаясь горькими слезами.

Стал юноша расспрашивать ее и от души пожалел:

- Что бы там ни было, поедем со мной!

Посадил он девушку на коня, привез к себе домой и сказал своей матери:

- Матушка, сегодня на охоте не затравил я зверя, а нашел в горах безрукую девушку. Жаль мне несчастную, прими ее в наш дом.

У его матери было доброе сердце. Она умыла девушку, расчесала ее длинные волосы и уложила в прическу, набелила ей лицо. И стала безрукая девушка красавицей хоть куда. Мать юноши обрадовалась и полюбила ее как родную дочь. Немного времени прошло, юноша взмолился:

- Матушка, матушка, прошу тебя от всего сердца, дозволь мне жениться на этой девушке!

Мать дала согласие:

- О, я охотно возьму ее в невестки! По правде сказать, я и сама уже об этом подумывала.

Не откладывая долго, отпраздновали свадьбу.Вскоре молодая понесла дитя под сердцем. Невестка со свекровью жили душа в душу. Но случилось так, что юноше надо было поехать в Эдо, а срок родин уже приближался.

- Позаботься о моем будущем ребенке, дорогая матушка,- попросил юноша.

- Не тревожься. Как только дитя родится на свет, я пошлю к тебе гонца-скорохода, - обещала матушка.

Уехал юноша в Эдо, а у безрукой жены родился красивый мальчик. Свекровь говорит невестке:

- Дочка, я, не теряя часа, пошлю гонца в Эдо со счастливой вестью.

Рассказала она в письме, какой пригожий сынок родился, и отдала письмо местному гонцу-скороходу, чтобы отнес поскорее.

Побежал гонец через поля, через горы... День стоял жаркий. Приметил гонец возле дороги большой дом и попросил воды испить. А это был родной дом безрукой девушки.

Мачеха спросила гонца:

- Куда ты идешь?

Гонец, ничего не подозревая, ответил:

- У соседнего богача безрукая жена сына родила, а богач теперь гостит в Эдо. Вот и послали меня к нему с радостной вестью.

Так значит, падчерица жива?! Мачеха вдруг начала жалеть гонца:

- Ах, бедный, тяжело в такой знойный день спешить бегом до самого Эдо. Отдохни здесь хоть немножко.

И она поднесла ему сакэ, угостила рыбной закуской. Гонец напился допьяна. Тогда мачеха достала письмо из дорожного ящичка для грамот, а в том письме сказано:

“Родился у нас мальчик. Так хорош, краше не бывает”.

Помертвела мачеха от злобы и написала взамен другое письмо: “Родился у нас оборотень, не поймешь: чертенок или змееныше",— и вложила подложное послание в дорожный ящичек.

С пьяных глаз гонец долго не просыпался, а протрезвев, стал виниться:

- Скверно я повел себя, простите!

Но мачеха только улыбнулась и ласково сказала:

- На обратном пути непременно загляни сюда, послушаю рассказы об Эдо.

Прочел юноша письма и был как громом поражен, но все же написал в ответ: “Хоть чертенок, хоть змееныш, а родное дитя. Берегите его в мое отсутствие” — и отдал письмо гонцу.

А гонец не забыл, как хорошо потчевала его хозяйка в том доме, где он заночевал по дороге. “Может статься, опять поднесет сакэ”,—подумал он и завернул на обратном пути к радушной хозяйке.

- Ах, это ты! — приветливо встретила его мачеха.— Снова пришлось тебе бежать изо всех сил по такой жаре!

Зайди же отдохнуть, - и провела гонца в покой для гостей.

- Выпей да закуси, - и допьяна напоила гостя. А когда он заснул, вынула письмо из ящичка и подменила его другим: “Не желаю я видеть этого пащенка. Опротивела мне безрукая жена. Выгоните ее из дома вместе с ребенком. Если же не послушаетесь меня, никогда больше не возвращусь домой. Останусь жить в Эдо”.

Проспался гонец и, поблагодарив мачеху, поспешил в путь через поля, через горы. Наконец пришел он в дом молодого богача.

Спросила мать юноши:

- Это письмо от моего сына?

Развернула, прочла и глазам своим не поверила.

- Какой ужас! Да не заходил ли ты куда по дороге? -спросила она гонца.

- Что вы, нигде не останавливался! Бежал вперед быстро, словно конь, и сразу же в обратную дорогу, -солгал гонец.

Но мать все равно решила обождать, пока сын вернется из Эдо - может, сегодня, может, завтра,— а невестке покамест ничего не говорить. Но шло время, а от сына вестей не было.

Делать нечего. Однажды матушка призвала к себе невестку и рассказала, какое письмо прислал юноша из Эдо. Очень опечалилась невестка и, подумав, сказала:

- Матушка, нечем мне отблагодарить вас за вашу доброту ко мне, несчастной калеке... Грустно мне уходить отсюда, но приходится, если таково желание молодого господина. Я ухожу.

Попросила она привязать себе на спину ребенка, попрощалась со свекровью и, заливаясь слезами, покинула мужнин дом. Но нет у нее родного дома. Пошла, куда ноги понесли. Устала она, горло пересохло. Видит, струится чистый поток. “Вот здесь утолю свою жажду”,` подумала она и стала пить, припав устами к воде, а ребенок-то начал сползать со спины, еще миг - и упадет в стремнину.

- Помогите! Спасите! - закричала она и попробовала в испуге схватить ребенка руками. Забыла, что нет у нее рук. Но чудо! Выросли обе руки - целые, здоровые, и она успела на лету подхватить ребенка:

- Какое счастье! Выросли у меня руки!

А в это время юноша вернулся из Эдо. Не терпелось ему увидеть сына, жену и матушку. Поведали юноше, что жена его с ребенком ушла странствовать по свету. Начал он расспрашивать свою мать и понял, что посыльный гонец неправду сказал. Учинил юноша строгий допрос гонцу и дознался, что того опоили в пути.

- Жалость какая! Спеши поскорей разыскать свою жену,— принялась торопить матушка юношу и отправила его на поиски.

Стал юноша бродить по свету и пришел наконец к горному храму на берегу потока. Какая-то нищенка с ребенком на руках от всего сердца молит бога о помощи. Поглядел на нее юноша со спины и подумал: “Пожалуй, принял бы я ее за свою жену, да только у этой нищенки обе руки целы”.

Обернулась нищенка. И в самом деле - это пропавшая жена! Обрадовались они друг другу несказанно, и полились у них из глаз ручьем счастливые слезы.

Там, где падали слезы, распускались прекрасные цветы. Идут муж с женой в обратный путь, несут ребенка, и всюду на их пути цветы зацветают, на земле и на деревьях.

Прослышал об этом чуде верховный правитель того края и сурово покарал злую мачеху с безжалостным отцом за то, что они так жестоко мучили ни в чем не повинную девушку."

1. Нуси - дух непроточных вод, огромный паук или змей, способный принимать человеческий облик. Считалось, что человеку нельзя вставать над омутом так, чтобы его тень падала на воду, иначе его утащит нуси.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

О-Цуки и о-Хоси

"В старину, не ведаю где, жила мачеха. Падчерицу ее звали о-Цуки, а родную дочь - о-Хоси. Мачеха ненавидела падчерицу, но о-Хоси была доброй девочкой и любила свою старшую сестру. Однажды отец уехал в дальний путь.

“Теперь самое время убить о-Цуки”,- подумала мачеха. Растолкла она ядовитые плоды, замешала яд в тесто и испекла сладкий пирожок. Дала она его падчерице, а свою дочку остерегла:

- О-Хоси, о-Хоси, у твоей сестры пирожок ядовитый, не вздумай его отведать.

Ужаснулась о-Хоси, но виду не подала. А после незаметно шепнула:

- Сестрица, сестрица, я тебе дам половину своего пирожка, а свой ты не ешь, в нем отрава,— и посоветовала забросить пирожок подальше, в бамбуковую чашу позади дома.

Тут - прыг-прыг - прискакал воробей, поклевал пирожок, закрутился-закрутился на месте - и дух вон. Сестры в лице переменились: “Ах, страшное дело!”

Наступил вечер. Мачеха думает: “Уж теперь, наверно, о-Цуки лежит где-нибудь мертвая”. И тут о-Цуки и о-Хоси возвращаются домой! Не помогла отрава. А почему, мачехе невдомек.

Замыслила тогда мачеха подвесить каменную ступку к потолочной балке над постелью о-Цуки.

- О-Хоси, о-Хоси, нынче ночью с потолка свалится каменная ступка и пришибет твою сестру до смерти. Смотри, никому ни слова,— наказала она дочери.

О-Хоси в ответ:

- Да-да, матушка, не беспокойся, никому не скажу,-а сама отозвала о-Цуки в уголок и шепчет:

- Сестрица, сестрица! Матушка замыслила недоброе дело, убить тебя хочет. Нынешней ночью обязательно ложись спать со мной.

Уложила она о-Цуки на свою постель. Сама же тайком наполнила тыкву горлянку алой краской для румян, положила вместо о-Цуки, сверху накинула футон. Со стороны кажется - о-Цуки спит крепким сном на постели.

В середине ночи мачеха перерезала веревку. На той веревке была привешена к потолку тяжелая каменная ступка. Грохнулась ступка вниз — шмяк! — словно кого-то в лепешку раздавило. Алая краска брызнула мачехе в лицо.

- А-а, разделалась наконец с этой негодяйкой, на душе легче стало,— одурела мачеха от радости. На другое утро встала она ни свет ни заря, приготовила завтрак и стала будить девочек:

- О-Цуки, о-Хоси, завтрак готов, вставайте, есть пора.

Сестры дружно отозвались, как всегда, и обе вскочили с постели.

“Ая-я! Почему так случилось?! — снова стала теряться в догадках мачеха.- Непросто, значит, с падчерицей покончить. Одно осталось: покину ее на погибель в глубине гор”.

Мачеха щедро заплатила каменотесу, чтобы вытесал он из камня большой ларь с тяжелой крышкой.

- О-Хоси, о-Хоси, не могу я больше терпеть о-Цуки в своем доме, вот и решила я запрятать ее в каменный ларь и бросить посреди гор. Смотри же, ничего не говори про это отцу, когда он вернется! - строго-настрого приказала она дочери.

- Да-да, матушка, ни словечка не скажу, - обещала о-Хоси и сделала вид, будто идет на улицу поиграть, а на самом деле побежала к каменотесу.

- Просверли, пожалуйста, дыру на дне того каменного ларя, куда сестру упрячут,- попросила она.

- А, хорошо! — с радостью согласился каменотес и просверлил небольшую дыру на самом дне, чтобы мачеха не приметила.

Вот собралась мачеха в горы. О-Хоси и говорит сестре:

- Я положу в ларь семена репы, а ты по дороге сыпь их понемногу через дырку на дне. Зацветут цветы репы и укажут мне путь. Я приду и спасу тебя.

О-Хоси положила в ларь мешочек с семенами репы, мешочек с жареным рисом и кувшин с водой.

Ничего не заметила мачеха. Затолкала она падчерицу в каменный ларь, взвалила его себе на спину и потащила далеко-далеко, через горы и долы. Шла она, шла, зашла в глубь гор, выкопала там глубокую яму и схоронила ларь в земле.

Настала весна, запели птицы, расцвели в горах цветы. Пора идти к сестре на помощь.

- Матушка, матушка! - говорит о-Хоси.- Пойду-ка я в горы собирать трилистник. Испеки мне на дорогу нигиримэси - большой-пребольшой, я ведь охотница поесть.

Взяла она у торговца лесом длинный шест, каким деревья меряют, и отправилась в дорогу. Пришла к горному склону и видит: распустились цветы репы там, где о-Цуки сыпала на дорогу семена. Цветы, словно проводник, путь указывают, все дальше и дальше ведут в самую глубь гор. Идет о-Хоси через горы и долы по цветочной тропинке и зовет:

- Сестрица, ау-ау!

Идет, идет и видит: растут на лужайке цветы репы кольцом, а дальше ни одного цветка не увидишь.

- Так значит, тут сестрица закопана! - догадалась о-Хоси и давай втыкать в землю длинный шест. Вдруг он со стуком ударился обо что-то твердое. Раскопала о-Хоси в этом месте землю и увидела каменный ларь. Обрадовалась девочка:

- Сестрица, эй, сестрица, я пришла спасти тебя!

А из ларя еле слышно доносится голос:

- О-Хоси, это ты?

- Да, это я! Ты жива, сестрица?

Принялась о-Хоси копать землю еще усердней и видит: из одного уголка каменного ларя торчит конец красного пояса. Сунула она руку в щель, потянула что было силы и отвалила каменную крышку.

- Ах ты моя любимая! Здорова ли ты, сестрица? Вытащила о-Хоси сестру из каменного ларя. Жива о-Цуки, но ослепла от долгих слез, выплакала она свои очи.

О-Цуки с плачем крепко обняла сестру:

- Ты ли это, о-Хоси?

Тут выкатилась слеза из левого глаза о-Хоси и вкатилась в правый глаз о-Цуки. Выкатилась слеза из правого глаза о-Хоси и вкатилась в левый глаз о-Цуки. И -о чудо! - раскрылись глаза старшей сестры, и стала она видеть лучше прежнего.

- Ая-я, прозрела сестрица! - радуется о-Хоси. Положила она нигиримэси на широкий лист и подала сестре, зачерпнула воды из горного ручья и напоила ее.

Вернулись к старшей сестре силы, но говорит она с печалью:

- Нельзя мне домой идти. Куда деваться, как быть? -заплакала девочка в тоске и тревоге.

Как раз в это время ехал на оленью охоту владетельный князь с большой свитой. Видит: лежат две девочки ничком и слезы льют.

- Отчего вы так горюете? - спросил он.

И заставил их рассказать обо всем, что с ними приключилось. Пожалел князь сестер и увез с собой во дворец.

С той поры прошли долгие дни и месяцы. Как-то раз смотрели сестры из окна дворца на дорогу. Видят, идет по дороге слепой старик, бьет в гонг колотушкой и во весь голос призывно поет:

Не возьму в обмен ни землю, ни небо.

О-Цуки, о-Хоси, где вы, где вы?

Были бы со мной о-Цуки, о-Хоси,

Зачем тогда в этот гонг стучал бы?

Канкак-канкан!

- Смотри, будто это наш родной отец? С виду такой жалкий, неприглядный, а голос-то нашего батюшки.

Подбежали с двух сторон, обняли слепого отца. Выплакал он глаза от тоски по дочерям.

Долго не было отца дома, а вернулся, смотрит — нет дочерей. Подумал он: “Может, как знать, живут где-то мои о-Цуки и о-Хоси?” - и пошел их разыскивать. Так с тех пор и бродит, исходил всю страну вдоль и поперек.

Обнимаются все трое и плачут. Выкатилась слеза из правого глаза о-Цуки и попала отцу в левый глаз, а слеза о-Хоси попала ему в правый глаз. Раскрылись у старика глаза, прозрел он.

Радостные, пошли дочери с отцом в княжеский дворец. Там и остались жить в почете и довольстве."

Комэбукуро и Авабукуро

"В старину, далекую старину жили в какой-то деревне две сестры. Старшую звали Комэбукуро, что значит Мешок риса. Мать у нее умерла. А младшую, от второй жены, звали Авабукуро, что значит Мешок проса.

Мачеха жестоко притесняла свою падчерицу Комэбукуро. Трудно жилось сироте.

Вот однажды собрались сестры вместе с девушками из своей деревни пойти в горы за каштанами. Мачеха дала падчерице старый, дырявый мешок, а своей родной дочери новый, крепкий.

Настал вечер. Все девушки уже набрали полные мешки каштанов, пора домой, а Комэбукуро все не может насыпать мешок доверху - дно-то у мешка ведь дырявое! Ушли подружки, оставили ее одну в горах.

Голод и жажда девушку донимают. Спустилась она в долину и пьет воду из ручья.

Вдруг прилетела красивая белая птица.

- Милая девушка, - говорит птица, - я ведь в прежней жизни была твоей матерью. Нрава ты кроткого, вот твоя новая матушка и помыкает тобой. Возьми в подарок это платье. Спрячь его хорошенько, наденешь, когда настанет время принарядиться. А еще дарю тебе дудочку из стебля мальвы и мешок, - и бросила девушке подарки.

Комэбукуро быстро наполнила каштанами новый мешок, взвалила его на плечи и к ночи воротилась домой.

Прошло несколько дней, и в соседней деревне устроили праздник. Мачеха принарядила свою дочку Авабукуро и взяла ее с собой полюбоваться на праздник. Стала падчерица проситься, чтобы и ее взяли с собой, а мачеха в ответ:

- Напряди три мотка ниток из конопли, тогда можешь идти.

Села падчерица прясть. Прядет, торопится, а тут подруги пришли толпой, зовут идти с ними на праздник.

- Мне матушка работу задала, не могу я идти с вами.

Пожалели ее подруги, стали помогать и быстро напряли, сколько ведено. Комэбукуро надела нарядное платье, что подарила ей белая птица, и стала красавицей.

Пошли все на праздник. По дороге заиграла Комэбукуро на дудочке из мальвы, и дудочка запела:

Если на дудочке заиграть,

Крылья птиц станут тише махать,

Ножки жуков станут тише бежать.

Пришли девушки в храм соседней деревни и видят: мачеха вместе со своей дочкой Авабукуро смотрят танцы кукол. Комэбукуро бросила в свою младшую сестру обертку от пирожка и попала ей в щеку.

Та и говорит своей матери:

- Смотри-ка, сестра тут! Она бросила в меня обертку от пирожка.

Но матушка ей не поверила:

- Нет, нет, Комэбукуро дома занята! Как она могла сюда - прийти?

Вот прошло немного времени, и старшая сестра бросила в младшую листок бамбука - завертку для сластей. Авабукуро опять сказала об этом своей матери, но та снова не поверила:

- Если в тебя бросают чем-нибудь, отвернись, только и всего.

Вернулись домой мачеха и младшая сестра, а Комэбукуро поспешила прийти раньше них, сняла свой наряд и сидит как ни в чем не бывало.

Назавтра пришел сват из соседней деревни и объявил, что сыскался для Комэбукуро завидный жених.

- Лучше сосватайте за него младшую дочь, - просит мачеха.

- Что ж, приведите обеих, погляжу, кто приглядней на вид, - ответил сват.

Надо девушек набелить, волосы причесать. Сняла мачеха с полки кувшин с маслом и помазала волосы своей дочки, а падчерице велела смочить прическу грязной водой из кухонного водостока. У Авабукуро волосы-то лохматились. Стали их чесать, зубья у гребня заскрипели: пимпира-пимпира! А мать говорит, что это звенят струны сямисэна{1} или кото{2}.

Волосы у Комэбукуро густые, шелковистые. Стала она их чесать - гребень зашелестел, будто змея в нору скользнула. Уложила она волосы в прическу. Тут уж каждый увидел, что Комэбукуро несравненно красивей! Ее и сосватали.

Младшую сестру зависть взяла.

— Я тоже хочу, чтоб меня понесли в нарядном паланкине, хочу, чтоб меня замуж взяли! — пристала она к своей матери.

Нечего делать, посадила та свою дочку на тележку для поклажи и повезла, выкрикивая громким голосом:

- А вот кому нужно невесту! А вот кому нужно невесту!

Повозка опрокинулась, упала Авабукуро на рисовое поле и стала водяной улиткой, упала злая мачеха на межу и стала земляной улиткой.

Так рассказывают."

Сестра - белая лебедушка

"Жил в стране Сасю князь Сасю. Родились у него сын и дочка, но, на беду, жена его умерла. Девочку звали Тама-но Тю, а мальчика — Канихару.

Десять лет не брал князь другой жены, терпеливо сносил свое вдовство. Однажды стал он держать совет со своими детьми:

- Послушайте, Тама-но Тю и Канихару. Хочу я взять себе жену. Ведь когда посещают меня другие князья, я, вдовый, словно бываю перед ними унижен.

- Непременно женись, отец, - сказали дети.

- Ну, если вы согласны, отлучусь я на три дня. Поеду искать невесту. - И с этими словами князь покинул свой дом.

Три дня искал он невесту. Кажется, много их на свете, но ни одна ему не приглянулась.

Вот приехал он в местность Ямадамути-нуяси и видит: красивая женщина ткет полотно.

Попросил он дозволения войти в дом. Женщина встретила его ласково:

- Откуда вы изволили пожаловать? Не угодно ли табачку?

- Я - князь Сасю страны Сасю. Овдовел я и вот ищу себе жену. Не пойдешь ли ты за меня замуж?

- Что же, охотно пойду. Муж мой был князь Ямада-мути, но умер он, а сына у меня нет, только дочка. Княжеский дворец со всеми владениями перешел в чужие руки. Вот и приходится мне ткать полотно, чтобы прокормиться. Если возьмешь меня вместе с дочерью, чего же мне желать лучшего?!

Князь вернулся домой вместе с этой женщиной и ее дочерью.

- Тама-но Тю, я привел тебе новую мать. Выйди и приветствуй ее,— приказал князь.

Тама-но Тю вышла на голос отца.

- Погляжу на волосы - это словно бы волосы моей родной матери. Погляжу на платье - это словно бы платье моей матушки. Будьте же мне вместо матери,-сказала девочка.

Новая жена хорошо заботилась о детях князя. Но вот просватали Тама-но Тю за князя страны Сага. Настало время отвезти невесту в дом к жениху.

Позвала мачеха девушку и приказала ей:

- Пойди на гору Криптомерии и набери там пеньки. Надо сплести циновку для котла.

Принесла Тама-но Тю пеньки, и сплели из нее циновку.

Нагрела мачеха воду в котле, да так, что получился крутой кипяток. Сверху положила циновку.

- Ну, Тама-но Тю, полезай в котел, искупайся.

- Нет, нет, матушка. В котле крутой кипяток, я обварюсь до смерти.

- Как?! Ты идешь замуж за такого знатного князя и не хочешь искупаться в горячей воде?! Ах ты неряха!

Схватила мачеха девушку и бросила в котел. Тама-но Тю обварилась и умерла. Увидел это Канихару и заплакал в голос.

Мачеха повинилась перед князем:

- Негодную ты выбрал себе жену. Собралась я приготовить мисо и нагрела в котле воду. А дочь твоя захотела искупаться, прыгнула, не спросясь, в крутой кипяток и обварилась до смерти. Мой недосмотр, моя вина!

- Страшное несчастье! - опечалился отец. - Ведь она — сговоренная невеста. Какой ответ пошлем мы завтра ее жениху, князю страны Сага?

- Пусть это тебя не тревожит! Есть у меня дочь, Кана, нарядим ее, как невесту, и отправим жениху. Никто не заметит подмены, - стала успокаивать мачеха своего мужа. Но у того заныло сердце, и он слег.

На следующий день прибыл от князя Сага свадебный поезд. Отец так расхворался, что поехать не мог. Отправились втроем — мачеха с дочкой Кана и мальчиком Канихару.

Радостно встретили невесту в доме жениха. После свадебного пира собралась мачеха в обратный, путь и говорит молодому князю:

- Этот мальчик Канихару — слуга Тама-но Тю. Посылайте его каждый день собирать хворост, а вечером пусть он разминает вам поясницы, спины трет.

Вернулась домой мачеха и рассказывает:

- Я назвала мою Кана именем Тю и отдала ее в жены князю Сага. Никто ничего не заподозрил.

- А как же Канихару? - спросил отец.

- Молодая жена с непривычки стала тосковать в чужом доме, и я оставила там Канихару погостить с неделю, - ответила мачеха.

На другое же утро Кана, носившая теперь имя Тю, приказала:

- Эй, Канихару, живо перекуси, да и ступай в горы собирать хворост.

Канихару не знал, куда идти и как собирать хворост. Но делать нечего, пошел на гору Криптомерии, где была похоронена его сестра. Начал он звать:

- Эй, погребенная на горе Криптомерии! Отзовись! И вдруг из могилы сестры вылетела белая лебедь.

Стала птица ломать клювом и сбрасывать на землю сухие ветки, потом собрала их в большую вязанку и говорит:

- Я - твоя старшая сестра. Как тебе живется на свете?

- Заставляют меня собирать хворост, топить очаг, поясницы разминать. Тяжело мне приходится.

- Ах ты бедняжка! Неужели у тебя только эта одна одежонка?

- Да, только эта одна и есть.

- А ты поищи возле окна в ткацкой комнате. Там лежат кучей обрывки нитей и обрезки полотна. Собери и принеси мне. Я изготовлю для тебя хорошую одежду,-молвила лебедь.

Расстался Канихару со своей сестрой, белой лебедушкой, и пошел назад в дом молодого князя. Рано поутру поспешил он к ткацкой комнате и видит: возле окна куча лоскутков и спутанных нитей. Все собрал он и побежал к горе Криптомерии.

- Эй, погребенная на горе Криптомерии! Отзовись, появись! - закричал он.

Прилетела белая лебедушка и спросила:

- Нашел ли ты нитки и обрезки?

- Вот, собрал целую кучу.

- А ты сегодня вот как сделай. Принесешь вязанку хвороста и пожалуйся, что у тебя голову, дескать, ломит. Да смотри, ничего не ешь на ужин. На завтрак пей только чашку рисового отвара и на обед тоже. Если дадут тебе риса, отведай немного, словно нехотя. Три дня лежи в постели, а на четвертый день утром скажи, что тебе наконец полегчало. Тогда поешь досыта и приходи сюда в горы, - наказала ему лебедь и опять наломала вязанку хвороста.

Канихару положил эту вязанку на голову и отнес в дом к молодому князю. А потом, как научила сестра - белая лебедушка, стал жаловаться: мочи нет, как голова болит, - и лег в постель.

Утром на четвертый день встал он на ноги и говорит:

- Теперь мне полегчало, пойду в горы за хворостом.

Пришел он к горе Криптомерии и стал звать:

- Эй, схороненная на горе Криптомерии, отзовись!

И вот летит белая лебедь, в клюве у нее узел. Развязал мальчик платок и увидел великолепный наряд.

- Я дарю тебе эту одежду. Как вернешься в дом молодого князя, смотри, не оставляй ее на виду, а спрячь под самой грязной циновкой возле очага. Ночью проберет тебя холод, очнешься от сна и надень тогда эту одежду, согреешься. Но только начнет светать, спрячь снова. А теперь я соберу хворост.

Собрала она большую вязанку и говорит на прощание:

- Завтра наступит седьмой день после моей гибели, должна я буду явиться к повелителю загробного мира. Больше не зови меня.

Простилась с братом и исчезла.

Горько плача, побрел мальчик обратно и спрятал дареную одежду под грязную циновку возле очага.

Задремал он было с вечера, но в середине ночи разбудил его холод, и тогда надел мальчик прекрасную одежду -сестрин подарок.

Но случилось так, что этой ночью на молодого князя напала бессонница. Кликнул он своих кэраев, чтобы зажгли ему трубку, но никто не отозвался. Позвал он жену - и та не пришла.

Что будешь делать? Встал князь и пошел разжечь трубку. И вдруг видит: что-то светится перед очагом. Думал он - это тлеющие угли, ухватил щипцами и потянул. Вытащил что-то большое. Поглядел и видит: не угли горят - сверкает прекрасная одежда.

- Послушай, мальчик, где ты взял такую чудесную одежду? - спросил молодой князь.

А мальчик от слез не может слова вымолвить.

- Успокойся, я же не браню тебя, не бью. Все честно расскажи мне, без утайки! - говорит князь.

Достал тогда мальчик из-за пазухи подарки, что дала ему сестра на прощание, и вложил их князю в левую руку.

- Выйдем отсюда потихоньку, я все расскажу.

Вышли они из дома на дорогу. Мальчик поведал, как было дело.

- Что же ты раньше не сказал мне? Завтра с утра пораньше приготовь нам еды на дорогу, и мы отправимся искать твою сестру.

- Но ведь завтра седьмой день после ее смерти. Она сказала, что больше не придет ко мне, а отбудет в загробное царство.

- Нет, нам надо идти непременно, иначе мне не искупить вины перед ней! Приготовь скорее нигиримэси.

И отправились они вдвоем в путь еще до рассвета. Вот пришли они к горе Криптомерии.

- Если твоя сестра меня увидит, то, может статься, не выйдет к тебе. Я лягу под деревом, а ты меня прикрой ветками, - сказал молодой князь и спрятался.

Канихару начал звать:

- Эй, схороненная на горе Криптомерии! Отзовись, появись!

Вдруг летит сестра - белая лебедушка.

- Зачем ты зовешь меня? Я же просила тебя, не зови меня больше! Уже была я на полдороге к преисподней, как ты своим зовом воротил меня на белый свет.

Тут вдруг появился перед ней молодой князь Сага и стал умолять:

- Прими свой прежний человеческий образ!

- До нынешнего дня я могла бы исполнить твою просьбу, но сегодня седьмой день поминовения. Владыка загробного царства прислал мне путевую грамоту.

Ничего не могу поделать. Но все же я попробую упросить владыку загробного царства. Вернешься домой, наполни водой две глиняные чаши и поставь их на ворота. Как прилетит белая птица да окунется в эти чаши, поищи на насыпной горке в саду, там найдешь меня. Но коли не поставишь чаши с водой, не смогу я снова стать человеком.

Слушал-слушал князь и вдруг попробовал поймать белую лебедушку.

- Не прикасайся ко мне!

- Но если я не увижу тебя, как мне дальше жить?! -взмолился князь. Схватил он птицу, но тут она исчезла, а в руке у него остались только три мухи.

Молодой князь вернулся домой.

- Батюшка, матушка! Посетила нас радость, да была она напрасной. Сделайте милость, поставьте на воротах две глиняные чаши с водой, - попросил он своих родителей.

- Тебе принадлежит все наше достояние. Что бы ты ни пожелал, будет исполнено,— отвечали они.

По повелению молодого господина поставили на воротах две большие глиняные чаши, до краев наполненные водой.

Вскоре прилетела белая лебедушка, окунулась в одну чашу, в другую и улетела.

Молодой князь поспешил к насыпной горке в саду. И видит он: стоит девушка такой красоты, что солнце в небе затмила!

Зарубил молодой князь обманщицу-жену. Призвали мачеху, ничего про то не ведавшую, а как стала она собираться домой, вручили ей узел с подарком. На обратном пути разболелась у мачехи голова. Присела она отдохнуть на обочине и развязала узел - а в нем голова дочери! От испуга обомлела мачеха и жизни лишилась.

Князь Сага вновь отпраздновал свадьбу со своей настоящей невестой Тама-но Тю. Втроем с Канихару отправились молодые навестить князя Сасю. Обрадовался старый отец, увидев своих детей живыми и здоровыми. Недуг его как рукой сняло!

Канихару вскоре счастливо женился и стал беречь и покоить своего отца. Брат с сестрой во всем помогали друг другу. Говорят, и сейчас они живут в благополучии и радости."

1. Сямисэн - щипковый трехструнный музыкальный инструмент лютневого типа. Звук извлекается при помощи плектра (бати) и специального приспособления в виде металлического крючка (юбикакэ), зажимаемого между большим и указательным пальцами левой руки.

2. Кото - древний щипковый тринадцатиструнный музыкальный инструмент.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Старушечья кожа

"В старину, в далекую старину жил один крестьянин. Каждое утро он ходил смотреть, много ли воды на рисовых полях.

Но случился засушливый год. Зной стоял немилосердный, иссохшая земля пошла трещинами. Вот и говорит крестьянин себе:

- Три у меня дочери. Кто мои поля водой напоит, тому отдам в жены одну из них.

На другое утро смотрит: воды на рисовых полях полным-полно, откуда только взялась!

“Хорошо-то оно хорошо, - думает он, - но выходит, я обещал отдать одну из своих дочек змею - владыке озерных вод`”.

Всю ночь он не мог сомкнуть глаз от тревоги, а наутро не было у него сил подняться с постели.

Старшая дочь пришла будить отца:

- Батюшка, что ты долго не встаешь? Подымайся, есть пора.

- Одолела меня тревога, кусок в горло не пойдет, - отвечал отец.

- Что же тебя так сильно заботит?

- Каждый день хожу я смотреть, много ли воды на полях, и печалюсь. Стоит такая засуха, что земля трещинами пошла. Вчера бродил я, бродил вокруг озера и сказал сам себе: “Есть у меня три дочери. Кто мои поля водой напоит, тому отдам одну из них”. А нынче гляжу - на полях воды полным-полно. Надо выполнить обещание. Согласна ли ты стать женой владыки озерных вод?

- Второго такого глупца, как ты, отец, на всем свете, поди, не сыщешь! Я в твоем сговоре не участница! -наотрез отказалась девушка.

Следом наведалась средняя дочь. Она отца и слушать не стала: знать ничего не хочу!

Пришла в свой черед младшая дочь. Отец и ее попросил:

- Не пойдешь ли в жены к владыке озерных вод?

- Я тебе, батюшка, во всем покорна. Но и ты в ответ исполни мою просьбу. Купи жемчужину “Выпей Воду”, тысячу иголок и жемчужину “Разожги Огонь”. Я возьму их с собой, когда поеду к моему мужу.

Успокоился отец, встал с постели и принялся за еду. Пришла пора младшей дочери отправляться в мужнин дом. Взяла девушка с собой жемчужину “Выпей Воду”, тысячу иголок, жемчужину “Разожги Огонь”, села на коня и поехала к озеру. А на берегу слезла с коня и бросила в озеро жемчужину “Выпей Воду”. И вот вся вода отхлынула! Выпила жемчужина воду до самого дна. И тогда девушка бросила в озеро тысячу иголок.

Впились острые иглы в змея. Стал он с громким ревом корчиться и метаться от боли. Бросила девушка жемчужину “Разожги Огонь” - и занялось озеро огнем. Все в нем сгорело, только пепел остался.

Стоит девушка одна на берегу. Вдруг прямо к ее ногам - прыг-прыг - прискакала лягушка:

- Сестрица, ты что здесь стоишь в одиночестве?

Рассказала девушка обо всем, что с ней случилось, и спрашивает:

- Не знаешь ли такого дома, где бы меня взяли в услужение?

Лягушка ей в ответ:

- Слишком ты красива для простой служанки. Я дам тебе старушечью кожу. Надень ее и иди вон туда, в дальнюю деревню, попытай там счастья.

Пошла девушка в дальнюю деревню и увидела большой дом. “Может, здесь меня наймут на работу?”

Попросила она:

- Дайте мне хоть какую-нибудь работенку. Стара я годами, а все гожусь двор подметать.

Домашние отвели ее к хозяину.

- Старуха сгорбилась, носом в землю смотрит. Как раз годится, чтобы двор подметать, - говорит хозяин.

Нанял он старуху в служанки и приказал устроить для нее закуток в углу двора. Слуги дружно взялись за дело - и закуток мигом был готов.

Днем служанка - сгорбленная старуха, а ночью сбросит старушечью кожу и станет красавицей. Зажжет огонь и примется читать книгу.

Как-то раз молодой господин, сын хозяина, возвращался домой поздно под вечер. Всюду темно, а в закутке у старухи огонек светится. Отчего бы это? Подошел юноша потихоньку, поглядел и увидел вместо старухи девушку несравненной красоты.

Весь день он только о ней и думал, а ночью опять стал подглядывать. Сидит за книгой та же самая прекрасная девушка.

“Тут кроется тайна, - подумал юноша. - Старуха-подметальщица, конечно, не лисица и не барсук3. Но кто же она?”

Затосковал молодой господин. К еде не притрагивается, слабеет на глазах и наконец совсем слег.

Служанки наперебой носят ему столики, уставленные отборными яствами, уговаривают его поесть, а он ни на одну из них и взгляда не бросит. Все больше чахнет юноша.

- Всех ли служанок ты посылала к нему? Никого не пропустила? - спросил хозяин дома свою жену.

- Всех, кроме старухи-подметальщицы.

- Так пошли и ее тоже.

Но жена только засмеялась:

- Кто же притронется к еде, если кушанье подаст такая противная старуха?

- Нет, надо все попробовать, - решил хозяин.

Тогда сгорбленная бабка сбросила с себя старушечью кожу, помылась в чане, надела нарядное платье и стала красавицей, да еще какой! Всем на изумление!

Юноша первый раз улыбнулся и с охотой начал есть. Тут хозяин понял, что сын его полюбил девушку. Не откладывая долго, сыграли свадьбу. И зажили молодые в довольстве и счастье."

Зять-флейтист

"В старину это было. Жил некогда своим домком один почтенный человек. На беду, детей у него не было. Вот однажды говорит он жене:

- Пойдем на поклонение в храм богини Каннон, в Симидзу. Станем молить ее, пусть дарует нам сына.

Стали муж с женой собираться в путь. Сначала пошли они в главный дом селения, к старейшине рода. Поведали: так, мол, и так. Тот сказал с похвалой:

- Что ж, доброе дело! - и дал им на дорогу моти, риса и лошадь.

Трижды по семь дней и ночей безвыходно молились в храме Каннон муж с женой. А на исходе двадцать первой ночи увидел муж во сне, будто явилось к нему божество и сказало так:

- Завтра утром приедут за вами посланные, проводить вас домой. Ныне же ночью дарую вам сына.

Рассказал наутро муж своей жене, что ему привиделось. Изумилась она:

- Да ведь и я видела в точности такой же сон! Неспроста это.

И вправду, прибыли наутро посланные проводить паломников в родное селение.

Прошло дня три-четыре. Вдруг жене захотелось кислых слив - а через девять месяцев родился у нее сын.

Пошел муж опять в главный дом, спрашивает у старейшины рода:

- Родился у меня сын. Каким именем наречь его?

- Хоть и не драгоиенность-тама{1} твой сын, и не звезда в небе, а все же у богов вымоленное дитя. Назови его Таматаро.

Так и назвали.

Как исполнилось Таматаро семь лет, послали его учиться грамоте. Мальчику все легко давалось - и чтение, и письмо.

Как исполнилось ему лет двенадцать, сам учитель стал поглядывать на него с завистью. А уж об учениках и толковать нечего! Злость брала лентяев. То с ног собьют, то к потолку подвесят. Невмоготу стало мальчику.

Перестал Таматаро ходить в школу, а начал учиться играть на флейте. Играет Таматаро на флейте целый день, да так хорошо, что даже соловей на ветке, бывало, примолкнет в смущении.

Но когда исполнилось ему пятнадцать лет, умер его отец. Таматаро, печалясь о нем, собрал в горах семь разных трав и принес, по обычаю, в дар Будде, а матушка его читала молитвы. Года через два и она скончалась.

Остался Таматаро один-одинешенек. Надоест ему играть на флейте, почитает книгу и снова берет флейту в руки. Пойдет в главный дом селения, и там уж дадут ему, что надо на пропитание.

Однажды бог Луны О-Цуки-сама ночью объезжал на коне землю.

- Кто-то прекрасно играет на флейте. О, это лучший флейтист в трех царствах! - сказал 0-Цуки-сама, остановил коня и начал слушать. Вернувшись в свой чертог, поведал он о том, какого чудесного флейтиста ему довелось слышать.

А у бога Луны была дочь.

- Ах отец! - сказала она. - Уж слишком мы высокого рода, нигде не бываем. Хотелось бы мне поехать с тобой на коне да послушать, как играет на флейте Таматаро.

Вот спустилась она вместе с отцом на кровлю дома, где жил Таматаро, и говорит:

- Здесь не место слушать флейту. Хочу пойти в дом Таматаро.

- Что ж, ступай! - ответил бог Луны. - Но у нас столь знатный дом, что мы зятьев ниоткуда не принимаем. Придется тебе жить на земле.

С этими словами дал он своей дочери веер:

- Он поможет тебе вернуться на небо, когда захочешь.

И еще дал плетеную корзину, битком набитую прекрасными одеждами.

Девушка вошла одна в дом Таматаро. Просит его:

- Пусти меня на ночлег.

- Я ведь одинокий мужчина. Кто бы ты ни была, негоже тебе ночевать у меня. Пойди лучше в наш главный дом.

На том и порешили.

- Откуда ты, из каких мест? - спрашивает девушку хозяин дома.

- Я из города Мориока, но неохота мне возвращаться туда. Лучше пошла бы я замуж в хороший дом.

- Что ж, это можно. - И повел он гостью к Таматаро.

- Послушай, Таматаро, эта девушка ищет приюта. Коли она по нраву тебе, возьми ее в жены, а я вам пожалую денег и свадебный пир устрою.

Собрались все родные и сыграли свадьбу. Хорошо зажили молодые.

Но вот третий раз пришел новогодний праздник.

- Женушка, должен я, по обычаю, навестить твоих родителей, - говорит Таматаро.

- Ах, я тебе до сих пор не говорила, - отвечает жена, - Я ведь дочь не простого человека, а бога Луны.

- Так ты дочь бога! Нельзя, значит, мне идти к нему.

- Нет, нет, можно. Навести отца.

- Раз так, пойду к старейшине нашего рода, одолжу церемониальную одежду.

Надел он на себя камисимо{2}, обул сандалии с пеньковыми подметками.

- Вот, возьми этот веер. Станешь им махать, взлетишь на небо.

- Но как отыщу я на небе дорогу к твоему дому?

- Смело иди вперед. Увидишь просвет между облаками, а там, позади облачной гряды,- высокие ворота. Стоит за ними по левую руку большая конюшня. В той конюшне три могучих коня: первый голубой масти, второй оленьей масти, а третий каштановой. Найдешь там узду, седло и поводья. Взнуздай любого коня, он привезет тебя куда надо.- И жена подала Таматаро веер.

Взмахнул он веером, легко-легко взлетел вверх и, словно птица, скрылся в просвете между облаками.

Все, как говорила жена: вот стоят высокие ворота, а за ними конюшня. Попытался Таматаро взнуздать коня голубой масти, но не тут-то было! Захрапел конь, ощерил зубы, хочет укусить. Попробовал Таматаро взнуздать коня оленьей масти, и тот не дался. Но конь каштановой масти позволил себя взнуздать и оседлать. Вскочил на коня Таматаро и поскакал в чертог своего тестя.

0-Цуки-сама уже наперед знал, что приедет к нему Таматаро. Он собрал всю родню и устроил пиршество. Всех известил: “Послушаем Таматаро, лучшего флейтиста в трех подлунных царствах”.

Три дня играл Таматаро на флейте, а потом 0-Цуки-сама сказал зятю:

- Не вечно быть веселью. Пора тебе возвращаться на землю. Нет у меня особенных даров, но все же вот этот рис - настоящее сокровище. - И подарил зятю мешочек риса. - Съешь одну рисинку, тысячекратно сила прибавится.

Радостный, пустился Таматаро в обратный путь.

Смотрит - за воротами черти на железную цепь посажены. Стал один черт молить Таматаро:

- Умираю с голоду, дай мне хоть одно зернышко риса.

- Ладно, - сказал Таматаро и бросил ему рисинку.

Тут прибавилось у черта силы, вмиг разорвал он цепь и убежал. Прилетел на землю, поднял страшную бурю и в щепки разнес многие дома. Похитил черт жену Таматаро и умчал ее неведомо куда.

Вернулся Таматаро, смотрит - все порушено, от дома его и следа не осталось!

Старейшина говорит ему:

— Таматаро, Таматаро! Пока тебя дома не было, налетел злой вихрь и унес твою женушку.

- Найду ее хоть на краю света, - вскричал Таматаро,-приведу домой! Но дай мне на дорогу триста рё.

Старший родич охотно дал ему денег. Стал Таматаро бродить по всей стране, играя на флейте, и везде ему были рады. Наконец зашел он далеко-далеко. Видит: течет широкая река, на той стороне Чертов остров, а на этой - людские селения. Увидел Таматаро перевозчика на берегу и стал его уговаривать:

- Переправь меня на тот берег. Я дам тебе все, что только пожелаешь: и вина, и денег.

Вот переехал Таматаро на лодке через реку. Стоит на другом берегу дом, и живут там старик со старухой.

- Пустите меня переночевать, - просит Таматаро, а они в ответ:

- Ах, и не проси, коли хочешь в живых остаться. Ночью нагрянут сюда черти и сожрут тебя. Беги отсюда, спасайся!

Но Таматаро и слушать не стал. Начал он на флейте играть. Ночью и вправду пришли черти целой оравой. Таматаро выставил им бочонок вина и давай угощать. Уж они пили, пили, пока все вино не выдули!

Вот опьянели они, тяжелые рога до земли свесили, в разинутых ртах клыки торчат. Тут пришел полководец чертей и крикнул тому единственному черту, который трезвым остался:

- Слушай, я должен немедля отправиться на нашу родную гору, чтобы держать там совет! Если понадоблюсь, бей в большой барабан.

Похищенная жена Таматаро тоже пришла послушать игру на флейте. Все черти уснули мертвым сном, один только черт-трезвенник не спит. Стал Таматаро потчевать его, закармливать сладкими яствами. Улестил черта. Тот и говорит:

- Бери-ка ты свою жену и садись с ней на летучую колесницу. Пролетает она сто ри в одно мгновение, живо переправитесь на тот берег,— и выкатил из сарая летучую колесницу. Помчалась она по воде как по суше. В один миг перенесла их через широкую реку на тот берег.

Там переоделись беглецы в другие одежды. Вдруг слышат грохот большого барабана: додон-додон-додон! Сошел полководец чертова войска с горы и завопил:

- Удрали, удрали!

Поскорее вскочил он на другую колесницу, что летит еще быстрей, и пустился вдогонку за беглецами.

Послышался стук и гром.

- О-Цуки-сама! Помоги! - в страхе взмолилась молодая жена.

Вдруг с неба слетел журавль и как бросится на чертову колесницу! Переломилась колесница пополам, и полководец чертей погиб.

Таматаро со своей женой благополучно вернулся домой и на радостях созвал всех родичей на пир. Дней пять пировали.

С тех пор стала молодая чета жить в счастье и довольстве, дети народились. Тут и сказке конец."

Атяя-химэ

"В старину жили, не ведаю где, три брата, и звались они Итиро, Дзиро, Сабуро.

Однажды летним вечером прохлаждались они, обмахиваясь веерами.

На веере самого младшего брата, Сабуро, была изображена красавица. Загляделся он на нее и воскликнул:

- Вы посмотрите только, до чего хороша! Неужели есть на свете девушка такой красоты?

Старший брат Итиро ответил:

- Есть-то, положим, есть.

- Ты правду говоришь? Где же, в каких краях живет она?

- Далеко отсюда, на Чертовой круче, и зовут ее Атяя-химэ. Красоты она неписаной.

- Ах, поглядеть бы на нее хоть единый раз!

- Да как же ее увидеть? Ведь никто не знает, где Чертова круча.

- А я все равно не успокоюсь, пока не увижу эту красавицу.

Начал Сабуро умолять свою матушку, чтобы дозволила ему пуститься в странствие. Еле-еле умолил и на другое же утро, чуть свет, покинул родной дом.

Долго бродил он, не зная устали. Нынче гору перейдет, завтра держит путь через долину. В одном краю спросит: “Не здесь ли Чертова круча?”, в другом допытывается: “Не тут ли живет Атяя-химэ?” Но никто ничего не знал.

Вот однажды в какой-то день какого-то года Сабуро зашел отдохнуть в чайный домик у подножия высокой горы.

- Не знаешь ли, где Чертова круча? - спросил он у хозяина.

Тот ответил:

- Чертова круча? Да вон, погляди вверх, это и есть Чертова круча. Сто смельчаков поднимались на ее вершину, но назад ни один не вернулся. Тебе-то зачем понадобилось идти туда на верную погибель?

- Хочу встретиться с Атяя-химэ. Прощайте покуда.

Казалось, Чертова круча близко, до вершины рукой подать, а на самом деле Сабуро прошел тринадцать ри, пока добрался до середины крутого склона.

В лесу стоял дом. Сабуро заглянул в дверь. Девушка необыкновенной красоты разжигала огонь.

- Дозвольте войти, - сказал Сабуро. Девушка оглянулась.

- Я пришел сюда, чтобы увидеть Атяя-химэ. Может, вы ее знаете?

- Это я и есть.

Изумился Сабуро и смотрит на красавицу, глаз не спуская.

А девушка говорит с тревогой:

- Здесь страшное место. Отец мой - черт, он пожирает людей. Беги отсюда, пока не поздно!

- Никуда я не уйду. Сколько лет искал я тебя, исходил горы и долы и вот наконец нашел. Как же я могу расстаться с тобой?

Сабуро упрямо стоял на своем. Видит девушка, не уговорить упрямца, и спрятала его под своим подолом.

Вдруг загудела, загремела гора. Пришел черт устрашающего вида и стал жаловаться:

- Нынче не попались мне на зуб ни олень, ни обезьяна.

Тут увидел он у входа дорожные сандалии и спросил:

- Атяя, к нам пришел человек?

- Нет, никто не приходил.

- Почему же здесь сандалии?

- Ты, батюшка, бросил их когда-то, ну, а я подобрала.

- Ах, вот что! - и черт не стал больше спрашивать. Утром рано ушел он в горы на охоту. На другое утро тоже, и на третье...

Три месяца Сабуро прятался в доме черта. Крепко полюбили друг друга Сабуро и Атяя-химэ. Понесла она дитя под сердцем. И вот наконец решил Сабуро бежать вместе со своей возлюбленной. Вынула Атяя-химэ гребень из своей прически и сломала пополам. Одну половинку дала Сабуро, другую оставила себе. Так был скреплен брачный союз.

Как только черт вечером крепко уснул, взялись молодые супруги за руки и побежали.

Но случилась беда. Наступила Атяя-химэ на сухую хворостинку, послышался громкий треск. Очнулся черт от сна и увидел беглецов.

- А, так вы бежать?! - заревел он и погнался за ними огромными прыжками. Настиг свою дочь черт-людоед и сожрал ее.

А Сабуро продолжал бежать что было силы. Черт же, погубив Атяя-химэ, со страшной быстротой понесся за ним в погоню.

Но Сабуро вынул из-за пазухи маленький ларчик. Мать на прощание дала ему этот ларчик с такими словами:

- Сын мой, если будет тебе грозить погибель, открой этот ларчик и погляди на небо.

Сабуро открыл ларчик и поднял глаза к небу. И тут -о чудо! - стал он маленьким-маленьким жучком и спрятался в густых листьях.

Не смог черт найти Сабуро и пробурчал с досадой:

- Ну и быстрые же ноги у этого человечишки! Какая досада!

Вернулся черт на гору, а Сабуро принял свой прежний облик. Тринадцать ри отшагал он и снова вошел в чайный домик. Хозяин обрадовался:

- Ты целых три месяца пропадал. Люди уж говорили, что черт сожрал тебя, а ты жив и здоров.

Отправился Сабуро в обратный путь к родному дому.

То-то обрадовались мать и братья! Конца не было рассказам! А как узнали они о гибели Атяя-химэ, заплакали от жалости.

Старший брат Итиро уж несколько лет как был женат, а детей у него все не было. Но наконец родилась у него маленькая дочка как раз незадолго до того, как вернулся Сабуро.

С каждым днем девочка становилась все красивей.

- До чего хороша! Как Атяя-химэ, - любовался на нее Сабуро.

Но у девочки с самого рождения правая рука была сжата в кулачок. Как ни старались, не могли разжать его.

Однажды Сабуро шутливо сказал девочке:

- А давай-ка, твой дядюшка разожмет кулачок,-и взял ее за правую ручку. Кулачок-то и разжался сам собой!

- Ах! - изумились все.

Видят: на маленькой ладони лежит половинка гребня. Сабуро приложил вторую половинку - в” точности сошлось! То был, без всякого сомнения, гребешок Атяя-химэ.

Прошли годы. Девушка росла и делалась все более и более похожей на Атяя-химэ. А как выросла, стала женой Сабуро, и они зажили вместе в любви и счастье."

1. Тама - по-японски "драгоценный камень", "яшма".

2. Камисимо - костюм самурая; состоит из безрукавной куртки (катагину) и широких штанов в виде юбки с жесткими складками (хакама), которые надевались поверх нижнего кимоно.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Лягушачья шапка

"В старину жила, не ведаю где, одна старуха. Как-то раз брела она, согнувшись в три погибели, через поле по меже. А там змея злобно глядит на лягушку, вот-вот проглотит. Зашикала старуха, замахала руками, а змея даже не шелохнулась.

- Эй, змея, не тронь лягушку, - говорит старуха. - Послушаешься меня, я тебе мою дочку отдам.

Змея будто все поняла. Оставила в покое лягушку и скользнула в заросли травы. Лягушка встрепенулась, поглядела вокруг с радостным видом и - скок-скок - запрыгала прочь.

- Ну вот, как все хорошо обошлось, - вздохнула с облегчением старуха, похлопала себя по пояснице и заковыляла дальше. Но скоро взяла ее тревога.

- Ох, ведь не взаправду я дочку обещала, да слово-то вылетело, а змея - тварь колдовская. А-а, сказала я неслыханную глупость. Вдруг явится и потребует отдать дочку, мое единственное детище!

От таких мыслей старуха даже работать в поле как следует не смогла. Что делать, ума не приложит. Воротилась она домой поскорее. Дочка ее прядет за ткацким станом: тон-тон.

Выбрала старуха самое красивое из платьев девушки.

- Доченька, надень это платье и набелись получше,-и опять впопыхах убежала.

Девушка не могла взять в толк, что все это значит, но нарядилась, набелилась.

Тут вдруг несет старуха новехонький гроб. Тяжело уселась, запыхавшись, и наконец поведала дочери страшную новость: сегодня непременно змея придет за ней.

- Вот ты и ляг в гроб. А я скажу змее: так, мол, и так, заболела моя дочь и в одночасье умерла. Вы уж простите, пожалуйста. Змея обманется и уйдет.

Дальше толковать не было времени. Девушка легла в гроб, а старуха зажгла курительные свечи, стала бить в гонг и бормотать сутры.

Вот явилась змея в облике великолепного самурая. Самурай церемонно приветствовал старуху и молвил:

- Соизвольте отдать обещанную мне девушку.

Старуха залилась слезами и запричитала:

- Ох-ох, беда великая! Вернулась я с поля и говорю доченьке: собирайся идти к своему нареченному. Стала она наряжаться, как невесте подобает, но вдруг занемогла и скончалась в одночасье. Воистину ненадежна жизнь человеческая!

Тут молодой самурай на глазах стал менять свой облик, превратился в огромного змея, разинул пасть и высунул огненный язык. Семь раз обвился змей вокруг гроба, корчась и извиваясь, а потом пропал из виду.

Старуха, трясясь от ужаса, отвалила крышку гроба -а у девушки лицо белое-белое и дыхания не слышно!

С плачем припала старуха к дочери:

- Прости меня, прости!

Делать нечего, пришлось умершую отнести на кладбище и похоронить.

Услышал про это работник местного богача.

- Девушку-то, говорят, похоронили в свадебном наряде. Зачем ему пропадать? Глупое дело. Дай-ка отрою...

Глубокой ночью пробрался он на кладбище и начал раскапывать могилу.

Вдруг где-то совсем близко послышался тихий голос:

- Кто меня отрыть хочет?

Подивился работник и копает дальше. Снова послышался голос, но звучал он уже громче и яснее, словно шел из гроба:

- Кто меня отрыть хочет?

- Чудное дело! - воскликнул работник и поспешил отвалить крышку гроба. Глядит - а девушка ожила, вернулось к ней дыхание. Змей, видно, только на время заворожил ее. До чего же она хороша!

“Такую красавицу можно за большие деньги продать”, - подумал работник и сказал девушке:

- Сдается мне, надо тебе бежать отсюда, не то снова за тобой змей погонится. Я как раз собрался в путь-дорогу. Взял бы тебя с собой, но вдвоем идти несподручно.

- Не покидай меня здесь одну! - вне себя от страха взмолилась девушка.

Ушел работник с девушкой потихоньку из деревни.

Всю ночь шли беглецы без отдыха и весь следующий день тоже: боялись, что змей нападет на них. А как настала другая ночь, совсем из сил выбились. Кругом все горы, горы и ни души человеческой. Ноги еле держат, но где найти пристанище?!

Вдруг в темноте показался огонек. Пошли они туда, видят: стоит в глухой чаще одинокая хижина. Постучали беглецы в дверь. Вышла к ним старуха, и стали они просить ее пустить их на ночлег. А она в ответ:

- Это жилище черта, здесь людям быть опасно. Бегите прочь отсюда, да поскорее.

- Убежала я от змея, а теперь того не легче - попаду в лапы к черту! - залилась слезами девушка.

- Ты о чем это говоришь?

Поведала девушка старухе все, что с ней приключилось. И сказала тогда старуха:

- Виновата я перед тобой. Ведь я та самая лягушка, которую твоя матушка спасла! Из-за меня приняла ты жестокие мучения. Теперь послушай: скоро вернется черт. Вот здесь, смотри, две ватные шапки - наше лягушачье сокровище. Нахлобучьте их и лезьте на дерево.

Надели беглецы поскорее шапки на голову, залезли на высокую ольху и дыхание затаили.

Тут послышался громкий топот - это вернулся черт. Начал он шумно принюхиваться.

- Бабка, чую человеческий дух! - заорал он.

Старушка знай себе огонь в очаге разжигает.

- Я вчера лягушкой обернулась, - спокойно молвила она в ответ. - Побывала в деревне, вот и пристал ко мне человеческий дух.

- Хм, правда? - сказал черт. Покатался он, покатался по полу, зевнул во всю пасть и уснул.

Теперь самое время спасаться. Девушка с работником тихонько соскользнули с дерева и побежали по горной тропинке. Но не могут люди бегать так быстро, как черт. Как ни спешили беглецы, но утро застало их в пути. Послышался позади громкий топот: гонится за ними черт, вот-вот настигнет!

Поспешно надели они шапки-невидимки и спрятались в густой траве.

- Фу, крепко же здесь разит человеческим духом!

Черт давай нюхать повсюду, бродит и носом потягивает. Наконец приметил он две шапки.

- Ха, вот почему здесь людьми пахнет! Люди такие шапки носят. Выходит, зря я старался.

Подул черт на одну шапку: фу-у! - и полетела она к востоку вместе с невидимым глазу работником. Далеко-далеко уплыла по ветру шапка и работника с собой унесла. Потом черт подул на другую шапку - и улетела она к западу вместе с девушкой, далеко-далеко.

Очнулась девушка, слышит - где-то вблизи человеческий говор и петушиный крик. Стоят перед ней богатые хоромы.

- Ах, значит, спаслась я из Чертовых гор и вернулась в людское селение!

Заплакала девушка от радости. Уже вечерело. Спрятала она лягушачью шапку, вошла в баньку и стала разводить огонь.

Тут пришла истопница.

- Ты откуда взялась? Зачем вошла сюда без спроса? Девушка опустилась на колени с низким поклоном:

- Хотела бы я поступить на работу к твоему господину. Попроси его, ччобы нанял меня.

Истопница была добрая женщина:

- Ну ладно. В богатом доме всегда работенка найдется. Попрошу за тебя.

Поступила девушка на службу к богачу и стала трудиться не покладая рук. Она и воду носила, и двор подметала, самой черной работы не чуралась.

Но наступит ночь, уйдет девушка к себе на чердачок над конюшней. Умоется, причешется, наденет нарядное платье, в каком ее в гроб положили, и примется читать книгу.

Однажды ночью лошади в конюшне стали метаться и бить копытами. Девушка им и воды давала, и гладила, успокаивала. Внезапно распахнулась дверь и в конюшню вошел сын богача. А девушка испугалась и не успела сразу спрятаться на чердаке. Увидел ее молодой господин и глазам своим не поверил. В грязной конюшне - и вдруг такая красавица! Стал он думать, припоминать и наконец понял: это замарашка для черной работы.

- Ах, до чего она прекрасна! Возьму ее в жены,— решил юноша. Но ведь он сын богача. Разве станут его слушать родители, если он им скажет, что затеял жениться на самой последней служанке в их доме?

От этих тревожных мыслей ни пить ни есть не может, тяжко занедужил.

Родители встревожились, начали его лечить, а больному становилось все хуже. Тогда призвали они гадателя, чтобы он разведал, отчего приключилась болезнь.

Гадатель сказал им:

- Это любовный недуг. Пусть все служанки одна за другой поднесут вашему сыну кушанье. Жените его на той девушке, из чьих рук он примет чашку риса.

Тут все служанки наперебой бросились подавать юноше столики с кушаньем, но он ни на одну даже взгляда не кинул.

Наконец осталась только одна Лягушачья Шапка. Ее, такую замарашку, и близко к больному не подпустили.

Но родители юноши приказали:

- Пускай она замарашка, но ведь гадатель велел всех служанок послать.

Как услышала эти слова Лягушачья Шапка, поскорей умылась, причесалась, надела нарядное платье и понесла столик с кушаньем к больному.

Увидел ее юноша и в первый раз за время болезни поднялся с постели, съел целую чашку риса.

Обрадовались родители, женили сына на Лягушачьей Шапке, и зажили все в счастье и радости."

Пепельник

"Давным-давно жили в краю Омура муж с женой. Родился у них сынок, и дали они ему имя Мамитиганэ. Но не исполнилось мальчику и трех лет, как мать его умерла. Погрустил отец, погрустил и привел в дом новую жену. Невзлюбила мачеха пасынка, но при отце и виду не подавала.

Когда исполнилось Мамитиганэ девять лет, отец поехал в Эдо на три месяца, а перед отъездом сказал жене:

— Можешь хоть ничего в доме не делать, но одного не забывай: каждый день причесывай Мамитиганэ.

Пошла мачеха провожать мужа на корабль, а как вернулась, так и приказала пасынку:

— Эй ты, иди в горы, наруби дров!

Принес Мамитиганэ большую охапку дров.

- А теперь двор подмети,- велит мачеха.

Так и пошло. Ни единого раза мачеха гребнем не провела по волосам мальчика. Целый день Мамитиганэ делал черную работу по дому и скоро стал лохматым и грязным оборвышем, словно нищий с большой дороги.

Через три месяца пришло письмо из Эдо, а в письме сказано: “Ждите меня. Завтра приеду на корабле”.

На другой день рано утром Мамитиганэ говорит мачехе:

— Матушка, я пойду на берег встречать отца.

— Хорошо, ступай вперед. Я как следует причешусь, приберусь и приду вслед за тобой. Еще поспею.

Послала мачеха пасынка вперед, а сама порезала себе лицо острой бритвой, легла в постель и укрылась с головой одеялом.

Сошел с корабля отец на берег и увидел, какой Мамитиганэ нечесаный и грязный.

- Что с тобой? Да ты сам на себя не похож! - удивился отец.

— Матушка меня ни разу не мыла, не чесала.

— Где же она?

- Сказала, что придет потом, как нарядится и причешется.

Стали отец с сыном ждать ее на берегу. Не дождались и пошли домой.

Видит отец: лежит его молодая жена в постели.

- Здорова ли ты? Уж не захворала ли? - спрашивает отец.

Приподнялась мачеха и откинула одеяло с головы. Ахнул отец: все лицо у нее в кровь изрезано.

- Полюбуйся, что твой сынок со мной сделал. С той самой поры, как уехал ты на корабле, он каждый день не переставал бранить меня. Только я и слышала от него:

“У-у, подлая мачеха!” А однажды бросился на меня с бритвой и поранил. Стыдно мне на люди лицо показать, потому и не встретила тебя на берегу.

В страшный гнев пришел отец. Не стал он слушать мальчика:

- Уходи из моего дома, непочтительный сын. Видеть тебя больше не хочу!

Нарядил он сына в красивую одежду, которую привез ему в подарок из Эдо, посадил на самого лучшего коня и прогнал из дома.

Пришлось Мамитиганэ покинуть родную деревню. Поехал он, сам не зная куда. Едет-едет, вдруг перед ним река длиной в тысячу ри, шириной в одно ри. Не перейти через реку в верховье, не переплыть в низовье.

- Эй, конь Мамитиганэ, скоком скачи, лётом лети!

Как хлестнет он коня бичом! Перелетел конь птицей на другой берег.

Поехал Мамитиганэ дальше. Едет-едет, вдруг явилась перед ним гора Ибара в венце белых туч. Не объедешь справа, не объедешь слева.

- Эй, конь Мамитиганэ, скоком скачи, лётом лети! Хлестнул он коня бичом раз, конь только головой мотнул. Хлестнул другой, конь птицей перелетел через гору.

Поехал дальше. Едет Мамитиганэ, едет, и встретился ему косматый старик.

- Дедушка, дедушка, скажи мне, не нужен ли в этой деревне кому-нибудь работник?

- Вот в том доме на Западной горе, - ответил старик, - держат тридцать пять работников. Нынче седьмой день пошел, как один из них умер. Там бы нашлась для тебя работенка, да только уж слишком нарядно ты одет для простого слуги.

- Ну, так сменяй свою безрукавку на мое платье.

- Что ты, сынок, слыхано ли это: менять такой богатый наряд на старое отрепье! Лучше бери его даром.

- Ведь я, дедушка, сам, по своей доброй воле предложил меняться. Но уж если ты хочешь подарить мне безрукавку, дай в придачу и сундучок. Я спрячу в нем свое платье.

Старик согласился.

Надел мальчик ветхое отрепье, а нарядное свое платье и богатое седло спрятал в сундучок. Отпустил он коня пастись на воле в бамбуковой чаще, а сам отправился к богачу на Западную гору и просит:

- Возьмите меня в работники.

Богач охотно нанял его в услужение.

Стал Мамитиганэ работать в доме богача. Послали его для начала рубить солому на корм скоту. Прошло немного времени, воротился он и говорит хозяину:

- Эта работа не по мне, только руки себе натрудил.

Лучше велите мне двор подметать.

Послал его богач двор мести. Но скоро мальчик опять пришел к хозяину:

- Нет, и эта работа не по мне. Вон какие на ладонях волдыри вскочили! Лучше вот что: дайте мне в подмогу семерых работников, я сложу такие печи, что кушанье будет поспевать сразу для всего дома, а не так, как теперь: одни едят, а другие голодными дожидаются.

- Ну что ж, постарайся, сложи печи, - согласился хозяин.

Дали мальчику в подмогу семерых работников. Работа так и закипела. Кто песок тащит, кто камни кладет, кто ведра с водой носит, тот рубит солому, этот глину месит. Скоро сложили работники семь хороших печей и стали варить рис сразу в семи котлах.

Прежде случалось, завтрак поспевал лишь к полудню, полдник - к вечеру, а ужин бывал готов лишь к середине ночи. Теперь же, едва рассвет забелеет, а уж рис к завтраку для всех готов. Не успеет солнце подняться высоко в небе, как поспеет обед. Чуть начнет темнеть, как готов ужин. Люди всегда сыты. А Мамитиганэ знай себе топливо в печи подкладывает. Дали ему прозвище Пепельник, потому что теперь он всегда был измазан пеплом и сажей.

Обрадовался богач.

- Хорошего истопника мы нашли! - похвалил его богач. - Оставайся у меня, сколько хочешь.

Прошло с тех пор немало времени. Однажды богач говорит:

- Завтра в храме большой праздник. Будут давать представление. Пойду-ка я посмотреть. Приготовь пораньше еды на дорогу.

На другое утро приготовил Мамитиганэ завтрак рано-рано.

Хозяин позвал его:

- Иди, Пепельник, и ты с нами.

- Нет, сегодня как раз третья годовщина со дня смерти моей матушки. Не могу я идти туда, где люди веселятся.

- Тогда оставайся за сторожа дом караулить.

- Хорошо, - говорит Пепельник.

Вот ушел хозяин вместе с семьей и со всеми слугами смотреть на представление. Зрителей там собралось видимо-невидимо, сам владетельный князь приехал зрелищем полюбоваться. Возле храма помост поставлен под высокой крышей. А Мамитиганэ отмылся добела, взял из сундучка свой красивый наряд, оделся, обулся и позвал коня из бамбуковой чащи. Конь мигом прибежал на голос своего хозяина. Оседлал Мамитиганэ коня, вскочил на него и крикнул:

- Эй, конь Мамитиганэ, скоком скачи, лётом лети!

Хлестнул он коня один раз, конь понесся как птица и остановился перед самым помостом, с южной его стороны. Хлестнул Мамитиганэ коня другой раз, перескочил конь через крышу, только копыта в воздухе сверкнули, и остановился возле помоста, с северной его стороны.

Все зрители разом вскричали:

- Глядите! Глядите! Это светлый бог спустился к нам с неба! Встанем, поклонимся ему!

Все встали со своих мест и, молитвенно сложив руки, поклонились Пепельнику. Хозяин Мамитиганэ тоже склонился перед ним. Но дочка богача сказала про себя:

“Это совсем не бог, это же наш Пепельник! Я его узнала. У него на левом ухе черная метина”.- И девушка с лукавым смехом тоже склонила голову перед Пепельником.

А Пепельник вернулся домой раньше всех, отпустил своего коня пастись в бамбуковую чащу, спрятал свой драгоценный наряд в сундучок и надел старую безрукавку. Потом затопил он все семь печей и у-ттегся на куче золы, подложив охапку бамбука себе под голову.

Вскоре возвратился хозяин со слугами и домочадцами.

- Пепельник, эй, Пепельник, отворяй ворота!

Отворил Пепельник ворота. Хозяин говорит ему:

- Жаль, что не ходил ты смотреть представление.

Сегодня прилетел туда с неба светлый бог невиданной красоты, и все поклонились ему.

- Ах, знал бы я, непременно пошел бы вместе с вами!

- Послезавтра мы опять пойдем на праздник. Встань с утра пораньше и приготовь нам еды на дорогу, - приказал хозяин.

В назначенный день Пепельник поднялся рано на заре и сварил рису больше, чем обычно, всех накормил и еще дал с собой на дорогу. Хозяин опять позвал его:

- Иди и ты с нами, Пепельник.

- Нет, сегодня как раз годовщина со дня смерти моего дедушки. Не пойду я туда, где люди веселятся, а останусь в тишине дом сторожить.

Проводил Пепельник всех в дорогу, живо помылся, нарядился и только оседлал коня, как вдруг хозяйская дочь во двор входит. Придумала она для отвода глаз, будто забыла дома свои дорожные сандалии. Что будешь делать! Говорит ей Пепельник:

- Садись и ты со мной на коня. Села девушка на коня позади Мамитиганэ. Конь поскакал и остановился у самого помоста, с восточной его стороны.

Хлестнул Пепельник коня бичом и крикнул:

- Эй, конь Мамитиганэ, скоком скачи, лётом лети!

Конь взлетел как птица, перескочил через крышу и остановился возле помоста, с западной его стороны.

Все зрители закричали:

- К нам с небес пожаловала божественная чета!

Поклонились они Пепельнику и девушке. А Пепельник с дочерью богача воротился домой. Отпустил он своего коня пастись в бамбуковой чаще, снял богатое платье, развел огонь в печах и лег на куче золы отдыхать. А девушка спряталась в самом дальнем покое и притворилась больной.

Вот послышались крики:

- Эй, Пепельник, отворяй ворота!

Это возвратился хозяин со своими слугами и домочадцами. Говорит хозяин Пепельнику:

- Напрасно ты не пошел с нами. Сегодня пожаловала на представление чета небесных богов.

- И правда, жаль, что я остался дома, - посетовал Пепельник.

Вошел богач в дом и стал искать свою дочь. А она на постели лежит, будто занемогла. Поднялась в доме суматоха. Хотели сейчас же позвать врача, но девушка попросила:

- Нет, мне врача не надо. Позовите лучше жрицу2. Позвали трех жриц и велели им погадать. Погадали они и говорят:

- Эту болезнь скоро не вылечить. Тяжелым недугом занемогла ваша дочь.

Девушка в ответ:

- Нет, не отгадали они правды. Позовите еще одну жрицу, ту, что недавно приехала в наши места.

Пригласили и ее. Погадала она и говорит:

- Не телесный это недуг, а любовный. Полюбила девушка одного из ваших работников. Дайте ей чашу вина, пусть поднесет любому из них по своему выбору. Тогда и узнаем, который ей мил.

Послушался богач. Дал своей дочери чашу с вином и велел всем своим работникам вереницей пройти перед нею. Прошло их тридцать четыре, но она никому чаши не подала.

- Нет ли еще какого-нибудь слуги в доме? - спрашивает богач.

- Да будто все здесь. Только один грязный Пепель-ник возле печи остался,— отвечают слуги.

- Что ж, и он такой же человек, как вы. Зовите и его, да пусть принарядится немного.

Послал хозяин Пепельнику старое платье со своих плеч. А Пепельник помылся в чане с горячей водой, обтерся пожалованным ему платьем, да и забросил его в свинарню.

Услышал об этом хозяин и послал ему новое, хорошее платье. Но Пепельник и этим платьем обтерся и кинул его, словно старую тряпку, позади конюшни. Тогда послал ему хозяин парадную накидку с гербами. А Пепельник накидкой ноги вытер и сунул ее в навоз.

Потом достал он из сундучка свой драгоценный наряд, надел его и вскочил на своего коня.

Как увидел богач прекрасного юношу, взял его за руку и почтительно провел в парадные покои. Болезнь девушки как рукой сняло. Радостно поднесла она своему избраннику чашу с вином.

- У дочери моей острее глаза, чем у меня, - улыбнулся богач. - Прошу тебя, будь моим зятем.

Сыграли свадьбу. Три дня шло веселье, а на четвертый Мамитиганэ сказал своему тестю:

- Отпустите меня на три дня. Хочу я отца своего навестить.

- Нет, на три дня я тебя не отпущу. Даю тебе сроку лишь один день - от утра до вечера, - говорит тесть.

Пришел Мамитиганэ проститься со своей молодой женой, а она его спрашивает:

- Какой дорогой поедешь: берегом или через горы?

- Берегом надо три дня ехать, отец же твой отпустил меня лишь на один день. Поеду я через горы напрямик.

- А если поедешь ты горной дорогой, - говорит жена, то упадут тебе на луку седла тутовые ягоды. Как бы ни мучился ты жаждой в пути, смотри не ешь их. Если поешь ты этих ягод, мы с тобой больше в этой жизни не увидимся.

Поскакал Мамитиганэ через горы напрямик, и упало к нему на луку седла несколько ягод с тутового дерева. Спелые они были и сочные, но вспомнил юноша наказ своей жены и первое время крепился. Стояла жаркая пора. В полдень так захотелось ему пить, что язык к гортани присох. Не выдержал Мамитиганэ и съел одну ягоду. В тот же миг отлетело от него дыхание и упал он на шею своего коня. Почуял конь, что хозяин его мертв, захрапел и понесся как птица. Взлетает на гору, передние ноги подгибает. Слетает с горы, задние ноги на скаку подгибает.

Принес он хозяина к воротам родного дома и три раза тревожно заржал.

Услышал его отец Мамитиганэ:

- Ах, это конь моего сына! Что же сын мой сам меня не зовет! Ступай посмотри, что там такое, - послал он свою жену.

Жена отворила ворота. И в то же мгновение конь бросился на нее и загрыз насмерть. Вышел тогда к воротам сам отец.

- О горе, сын мой! Уехал ты от меня живым, а вернулся ко мне мертвым.

Положил он мертвого Мамитиганэ в большую бочку с вином и крышкой прикрыл.

А жена Мамитиганэ ждет его-не дождется:

- Если б знала я, куда уехал мой муж, так письмо бы ему послала. Уже прошел день, другой и третий миновал, а его все нет. Уж не поел ли он в пути тутовых ягод?

Купила жена три мерки живой воды и помчалась как ветер по следам своего мужа. За полдня пробежала она столько, сколько быстроногий конь Мамитиганэ за целый день проскакал, и оказалась у чьих-то ворот.

- Не здесь ли дом Мамитиганэ? - спросила она.

- Здесь-то здесь, да только Мамитиганэ уж на свете нет, - ответил ей отец юноши.

- Покажите мне его хоть мертвого, - заплакала жена.

- Нет, не могу я сына моего показать чужому человеку.

- Разве я чужая ему? Он был мужем мне, да только уехал четыре дня тому назад и не вернулся.

- Ну простите, коли так. Вот он, бедный мой сын.

Вынул отец тело Мамитиганэ из бочки с вином и показал невестке.

Лежит Мамитиганэ как живой, только что не дышит.

Омыла жена тело мужа водой из родника, а потом сбрызнула живой водой. Открыл глаза Мамитиганэ и спрашивает:

- Спал ли я утренним сном? Спал ли вечерним сном?

- Нет, не спал ты утренним сном, не спал ты вечерним сном, - отвечает молодая жена, - а спал мертвым сном. Не послушал ты меня, поел тутовых ягод... Но я тебя сбрызнула живой водой, и возвратилось к тебе дыхание. Пойдем же теперь ко мне домой.

Тут отец Мамитиганэ воспротивился:

- Это мой родной, мой единственный сын. Не отпущу его больше от себя.

- Что ж, тогда мы останемся с вами, отец, - сказала молодая жена.

Но Мамитиганэ сказал:

- Не могу я сразу служить двум отцам. Возьми себе приемыша, а я навсегда останусь в доме жены: ведь она мне жизнь спасла.

Простились молодые супруги с отцом Мамитиганэ и пошли в обратный путь.

Слышно, они и теперь живут в любви и согласии."

Черт и три мальчика

"Жила в одном селении бедная семья. Муж умер, а вдова не знала, как прокормить детей.

Было у нее трое сыновей: старшему одиннадцать лет, среднему девять, а младшему только семь годочков.

Стала вдова думать: “Сколько ни работай, а мне и самой-то трудно прокормиться. Страшно про это подумать, но лучше отвести детей подальше в горы. Пускай их там съедят дикие звери. Мне станет полегче...”

Однажды повела она детей в горы:

- Отдохните здесь немножко. Я сейчас пойду куплю вам сластей. - Обманула их и ушла.

А мальчики поверили материнским словам и ждали долго-долго. Начало смеркаться, а мать все не возвращается. Устали дети ждать. Двое старших громко заплакали. Самый младший, семилетний, мальчик сказал братьям:

- Слезами делу не поможешь. Надо поискать, нет ли поблизости какого жилья. Влезу-ка я на дерево, посмотрю.

Влез мальчик на высокое дерево и увидел вдалеке огонек.

- Вон, вон там огонек мерцает! Пойдем туда.

Слез он с дерева и повел своих братьев в ту сторону, где огонек светил. Долго шли они и наконец увидели в горах маленькую хижину. Сидит там возле очага старуха и в огонь ветки подбрасывает. Вошли дети в хижину и просят:

- Заблудились мы в горах, дозволь нам у тебя в доме переночевать.

Старуха говорит в ответ:

~ Очень охотно пустила бы вас, но ведь здесь логово черта! Скоро он придет сюда. Нет, не могу я принять вас. По этой дороге пойдете, попадете к черту в лапы. По той Дороге пойдете, он вам не встретится. Идите смело,— и показала им дорогу.

Но мальчики не хотели уходить и начали опять просить:

- Кругом темно, ничего не видать. Не можем мы никуда идти. Позволь, бабушка, нам одну ночь провести под твоей крышей.

- Черт придет, всех вас съест, - не соглашается старуха.

Вдруг вдали послышался громкий топот ног.

Старуха встревожилась:

- Вот, дождались! Медлили-медлили, а теперь слышите, черт идет. Скорей полезайте сюда!

Спрятала она детей в подвал, крепко захлопнула дверцу и прикрыла циновкой. А шаги все ближе, ближе. Вошел черт в хижину и начал с шумом нюхать воздух:

- Бабка, здорово здесь человеческим духом разит. Ты что, пустила сюда путника ночевать? - и давай шарить по всем углам.

Старуха отвечает в смущении:

- Правда твоя! Приходили вот только что три мальчика. Просились было переночевать, да услышали твои шаги и убежали в испуге. Оттого-то, верно, здесь человеческий дух остался.

- Хо-хо, - обрадовался черт, - трое детей, говоришь? Куда им, дурачкам, убежать! Я один шаг ступлю, их догоню. Славная добыча! - С этими словами надел он сапоги-скороходы: один шаг - тысяча ри - и вылетел стрелой в кухонную дверь. Да только мчался черт, мчался, а детей нигде не мог приметить.

- Эх, видно, я через них перескочил. Скоро они придут, никуда не денутся, а я тем временем отдохну малость!

Улегся черт на обочине дороги и захрапел.

Когда черт убежал, старуха поскорей выпустила мальчиков из подвала:

- Черт надел сейчас свои сапоги-скороходы: один шаг - тысяча ри. Он умчался далеко, а вы бегите скорее вон по этой дороге.

Выпустила старуха мальчиков через дверь позади дома.

Побежали братья. Бегут-бегут и вдруг слышат словно

раскаты грома: го-о, го-о!

“Что бы это могло быть?” - думают они.

Смотрят, а это лежит на дороге черт и храпит вовсю.

Старшие мальчики перепугались и начали плакать.

- Слезами горю не поможешь, - сказал младший брат. - Черт крепко спит, пройдем мимо.

Стали они красться тихо-тихо, поглядывая на черта. А черт храпит, словно гром гремит.

Вдруг младший брат заметил сапоги на ногах черта.

“Это сапоги-скороходы: один шаг - тысяча ри. Ах. как мне хочется иметь такие сапоги!” - подумал мальчик и стал потихоньку стягивать сапог.

Но только он снял один сапог, как черт вдруг зашевелился и грузно перевернулся на другой бок. У мальчика от страха дыхание перехватило.

А черт бормочет сквозь сон:

- Проклятые мыши, ночью подняли возню!

Подождал мальчик, пока черт снова не уснул крепко-крепко, снял другой сапог и побежал к старшему брату:

- Братец, надень эти сапоги.

Надел мальчик сапоги, а двое маленьких за него уцепились.

- Лети! - крикнул младший брат, и помчались все трое как стрела, только свист пошел.

Черт сразу очнулся:

- Неужели я упущу этих мальчишек? - в досаде завопил он и пустился в погоню. Но не было у него больше сапог-скороходов, и догнать детей он не смог.

Дети в одно мгновение примчались в селение, и черту поневоле пришлось ни с чем вернуться в горы. Когда он, сердитый, пришел домой, старуха, беспокоясь о детях, спросила как будто между прочим:

- Поймал ли ты мальчиков?

- Нет, я обогнал их и прилег отдохнуть, а они тем временем стащили мои волшебные сапоги,- ответил черт.

Ну, тут старуха успокоилась. А дети вернулись домой и начали усердно трудиться, матери в помощь."

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Материнское око

"В старину, далекую старину жил, не знаю где, честный купец. Однажды отправился он закупать товар. Проходя через одну деревню, увидел он, что дети собрались гурьбой и собираются убить молоденькую змейку, длиной всего в один сяку.

Пожалел ее купец и говорит:

- Дети, зачем вы хотите убить змейку? Лучше продайте ее мне.

Достал он из-за пазухи горсть медяков и роздал детям, а змейку отпустил на свободу.

В ту же ночь у дверей купца раздался женский голос:

- Отворите мне дверь, пожалуйста!

Удивился купец, но дверь все же отпер. Видит он -стоит перед дверью незнакомая девушка.

- Ночь застала меня в дороге, - говорит девушка. Я иду к себе на родину, но сбилась с пути. Дозвольте мне у вас переночевать.

Купец подумал: “В самом деле, блуждать одной в темноте страшно и опасно. Пусть заночует в моем доме”.

Говорит он девушке:

- Я - купец, встаю спозаранок и ухожу по торговым делам. Спите спокойно, а как отдохнете, отправляйтесь в путь.

На другое утро встал купец рано-рано и ушел из дома. Возвращается к вечеру, а девушка все еще у него в доме. Попросилась она снова оставить ее на ночлег. Так прошло несколько дней.

Наконец девушка стала просить:

- Я - бесприютная странница. Нет у меня родного дома. Сделай милость, возьми меня в жены.

Купец был холост и охотно согласился. Стали молодые жить в любви и согласии, и родился у них сынок. Купец целые дни проводил в трудах. Однажды, закончив дела раньше обычного, он вернулся домой к полудню. Дверь была заперта. “С чего бы это?” - подумал он и заглянул в окно. Видит: всю большую комнату, величиной в восемь циновок, заняла огромная змея. Свернулась она кольцами, а посреди этих колец лежит ребенок.

Насмерть перепугался купец и убежал в соседний дом. Вечером вернулся к себе. Видит, жена вновь приняла человеческий облик. “Значит, эта страшная змея оборачивается женщиной”,- подумал купец, но молчит, виду не подает.

Жена за ужином говорит ему:

- Страшное дело ты сделал. Я днем вздремнула, а ты подглядел.

- Да ничего я не видел, - стал было отпираться купец. Но жена в ответ:

- Больше я у тебя в доме оставаться не могу. Ты когда-то спас мне жизнь. Я ведь та самая змейка. Но ничего не поделаешь, настал час нашей разлуки.

- Но вправду ли мы должны расстаться? - с тревогой спросил купец.

- Мой ребенок родился человеком, - говорит жена. - Прошу, позаботься о нем.

Тут протянула она мужу большую жемчужину:

- Когда будешь уходить из дома, клади ее возле ребенка, он спокойно уснет. Если я понадоблюсь тебе, мы встретимся. А теперь прощай! - И в глубокой печали она покинула дом.

Соседи стали поговаривать:

- Как он вскармливает ребенка без матери? Удивительное дело! Чем дитя питается?

Но вскоре они узнали, что ребенка кормит и усыпляет чудесная жемчужина. Дошел этот слух до ушей князя, и он отнял жемчужину. С этого времени ребенок стал плакать без удержу, и видно было, что скоро зачахнет вконец.

Купец очень встревожился и пошел к горной пещере, где жена обещала встретиться с ним, если будет нужда. Стал он звать жену перед пещерой:

- Покажись мне хоть один-единственный раз!

Вышла жена из пещеры. Глядит он — а у нее на одном глазу повязка. Говорит она:

- У меня вместо одного из глаз была чудесная жемчужина. Я отдала ее ради нашего ребенка. А теперь я выпросила такую же драгоценность у моей родной тети,

Дала она купцу жемчужину:

- Ты больше в этих местах не оставайся. Князь опять отберет у тебя чудесную жемчужину. Беги куда-нибудь в безопасное место и там воспитывай наше дитя.

Послушался купец, взял своего сына и скрылся с ним в дальних местах. А вскоре гора задрожала и на княжеский замок посыпались камни. В замковом городе поднялось большое смятение. Семь дней, семь ночей с грохотом осыпалась гора, и князь был погребен под камнями."

Три брата

"В старину, в старину, в далекую старину жили-были три брата. Самого старшего звали Итиро, среднего - Дзиро, а младшего - Сабуро. Итиро был малость простоват. Когда исполнилось ему двадцать лет, среднему брату -восемнадцать, а младшему - шестнадцать, отец призвал их к себе и сказал:

- Вот что. Достигли вы все трое совершенных лет, а околачиваетесь дома без всякого проку. Я отпускаю вас на три года. Пусть каждый из вас выбьется в люди как умеет. - И дал каждому увесистую монету в пять рё.

Дзиро и Сабуро так ответили отцу:

- Мы, батюшка, непременно выбьемся в люди и через три года вернемся. О нас не тревожься, береги свое здоровье.

Один Итиро слова не вымолвил.

И вот наконец под вечер, в пятнадцатый день луны, отправились три брата в дальний путь.

Шли они по горной тропе. Кругом пустынно, только ветер гнет длинные стебли мисканта. Вскоре вышли путники на перекресток трех дорог. Там и заночевали. Как занялось утро, Дзиро повел такую речь:

- Старший мой брат Итиро и ты, Сабуро! Скучно всем вместе идти по одной и той же дороге. Пусть каждый из нас пойдет своим путем да ищет свою удачу. Найдем свое счастье и воротимся домой, а пока не лучше ли нам расстаться?

Младший Сабуро ответил на это:

- Что ж, последуем совету братца Дзиро.

- И правда, так будет хорошо, - согласился покладистый Итиро.

Порешили они встретиться через три года на этом самом месте и расстались. Итиро пошел направо, Дзиро прямо вперед, Сабуро повернул налево.

Сначала расскажу о старшем, Итиро. Простившись с —братьями, он и не подумал взгрустнуть — ведь был он придурковат - и зашагал все вперед и вперед. Шел, шел с одной кручи на другую и увидел большое озеро у подножия горы. На воду как раз слетела дикая утка. Захотел Итиро поймать утку и стал искать камень, чтобы подшибить ее, но, как на грех, ни один камушек не попался на глаза. Вынул он у себя из-за пазухи монету, что дал ему на дорогу отец, и ка-ак бросит! Шлеп! Промахнулся, а монета канула в воду, но Итиро ничуть об этом не печалился, а пошел себе дальше.

Но вот стемнело, теперь не худо бы поесть, а денег нет. Тут даже беспечный Итиро крепко призадумался. Вошел он в придорожный храм и лег спать. Много ли, мало времени прошло, но вдруг кто-то его окликнул:

- Эй, эй, Итиро, Итиро!

Очнулся он, смотрит вокруг: нет никого. “Верно, лиса или барсук меня морочат”,- подумал он и снова завалился спать. Но чей-то голос стал звать его еще громче:

- Итиро, Итиро!

Стал Итиро приглядываться и увидел: в углу храма лежит щербатая чашка и зовет его:

- Итиро, Итиро!

- Вот тебе на! Это ты меня звала? А я-то думал, барсук или лисица.

- Хм, не все ли едино! Но у тебя, дружок, денег ни гроша. Что на себе носишь, вот и все твое богатство. Шагать дальше куда глаза глядят смысла мало. Вот что я предложу тебе: давай-ка вместе работать.

- А что ты умеешь?

- Ты только делай то, что я тебе говорю, и все будет хорошо, сам увидишь, - обещает щербатая чашка.

На другой день Итиро отправился в город с чашкой за пазухой. Как стемнело, пошел он к дому одного богача. Все уже улеглись спать. Он впустил щербатую чашку в дом через маленький лаз для кошки.

Чашка открыла дверь изнутри и впустила Итиро в дом. Украл он деньги и разные сокровища. Так Итиро стал знаменитым вором.

Теперь расскажу о среднем брате Дзиро, что пошел по дороге прямо вперед. Дзиро был из братьев самый добросердечный. Душа у него заныла от разлуки с братьями. Захотелось ему поскорей выйти к селениям, вот и пошел он по широкой проезжей дороге, но, сколько ни шел, кругом все безлюдно, ни души не видать.

Меж тем смеркалось. Усталый, присел он на траву у обочины и с грустью стал вспоминать о родном доме, о своих братьях. Вдруг кто-то у него под самыми ногами крикнул:

- Дзиро, Дзиро!

Испугался он, посмотрел вокруг и увидел маленькую лопаточку - мастерок.

- Так это ты меня звала? А я было струхнул.

- Что ты, чего бояться. Но скажи, что проку в пустых жалобах? Идешь, сам не зная куда. А я тебя научу, что делать. Всего в одном ри отсюда живет один богач. Дочка у него тяжело занемогла. Ходят к ней каждый день разные монахи и заклинатели, врачи лечат, а помочь не могут, бестолковые. С каждым днем недуг девушки становится все тяжелее... А ты поверни меня тыльной стороной и погладь ей задок, сразу поправится.

- А если повернуть верхней стороной?

- Тогда недуг усилится. Возьми меня с собой, братец Дзиро, и погладь мной девушку. Конечно, гладить задок не положено, да ведь умрет не сегодня-завтра... Тут уж все средства хороши, - сказала лопаточка.

Дзиро был застенчивый юноша, но раз есть верное средство исцелить больную, так медлить нечего. И в тот же вечер, сунув лопаточку за пазуху, он пошел к богачу.

Видно, девушка была сильно больна, у ворот он услышал громкие стоны. Дзиро вошел в дом и говорит:

- Я могу излечить дочь вашего хозяина.

А в том доме хватались с горя за любые средства и сразу попросили его помочь.

Дзиро велел оставить его наедине с девушкой, а возле постели поставить ширму. Затем он вынул лопаточку из-за пазухи, сел возле девушки и стал медленно поглаживать ей задок. Девушка только что громко стонала от боли, но тут вдруг сразу излечилась. Все в доме богача обрадовались, стали называть Дзиро спасителем девушки и воздавать ему всевозможные почести. В награду женили его на спасенной девушке. Так Дзиро стал любимым зятем в доме богача.

Младший, Сабуро, был молод годами, но зато самый смелый. Расставшись с братьями, свернул он налево и долго шел по дороге. Стало смеркаться. В соснах громко зашумел вечерний ветер, кругом было пустынно и мрачно. “Вот под этой сосной заночую”,- решил он и расположился на ночлег. Вдруг трава зашумела: шорх-шорх! Пахнуло какой-то вонью.

В удивлении Сабуро обернулся: что там? Видит - ползет с дальних гор в свое логово ошалевший от вина огромный змей, катясь и перекручиваясь. Высунул из пасти огненно-красный раздвоенный язык.

“Вот беда!” - подумал Сабуро, проворно влез на верхушку сосны и спрятался. Но змей поглядел на сосну, приметил Сабуро, кольцами обвился вокруг дерева и разинул пасть во всю ширь.

Тут даже сильный духом Сабуро испугался не на шутку. Пока он думал, что теперь делать, змей начал взбираться на дерево.

- Намманда, Намманда! - стал молиться Сабуро, Дрожа телом. Тем временем пояс его распустился, монета, подаренная отцом, выпала из-за пазухи и угодила прямо в глотку змея. Застряла монета в глотке, и змей упал вниз. Сабуро вздохнул с облегчением: ведь чудом спасся от страшной опасности!

А в это время мимо по дороге ехал князь с целой свитой кэраев. Увидел он, как бьется в судорогах издыхающий змей.

- Молодец! — похвалил юношу князь. - И не счесть, сколько людей пострадало из-за этого змея. Я приехал сюда, чтобы уничтожить чудовище, но вижу, ты уже сразил его. Похвальное дело! Следуй за мной в замок, - повелел князь и вместе с Сабуро вернулся в столицу. Стал Сабуро самураем, и поручили ему карать злодеев.

Минула одна осень, другая, наступила третья, и вспомнил Итиро свою далекую родину.

- Все эти долгие годы я только воровством промышлял... Что-то поделывает теперь мой отец? Здоров ли?

Воровать-то Итиро воровал, но он никогда не знал корысти и все деньги раздавал беднякам. Одежонка на нем обтрепалась и висела клочьями, как у последнего оборвыша.

Присел он на сломанные ступени придорожного святилища и глубоко вздохнул.

- Пора возвращаться домой, как мы условились. Но не могу я показаться отцу в жалких лохмотьях, с пустыми руками. Придется еще один, последний, раз пуститься на воровство. Должен я принести отцу подарок,- рассуждал Итиро сам с собой.

Щербатая чашка у него за пазухой отозвалась:

- Ладно, ладно. Нынче же ночью ловко украдем. Не беспокойся...

Дзиро был теперь зятем в богатом доме. В деньгах у него недостатка не было. Но он при помощи чудодейственной лопаточки продолжал исцелять больных, и про него повсюду шла добрая слава.

В тот день он вернулся от одного больного и, усевшись на террасе, любовался полной луной.

“А-а, ведь нынче пятнадцатая ночь восьмой луны4, через месяц наступит условленный срок!” - подумал Дзиро.

Приготовил он пятьсот рё и собрался в обратный путь на родину.

Младший брат Сабуро тоже не забывал своих родных. Последнее время братья снились ему каждую ночь - так хотелось свидеться с ними. Наступила пора девятой луны. Уже совсем собрался он в дорогу, как вдруг сообщили ему: подана жалоба. Кто-то похитил пятьсот рё из дома местного богача.

В самый разгар хлопот перед отъездом пришлось ему искать вора. И вот наконец вор схвачен - грязный, одетый в лохмотья, как огородное пугало.

Стали вора расспрашивать, и что же открылось? Это был старший брат Итиро! Вот как пришлось свидеться после трехлетней разлуки! А жалобщик, обокраденный богач, подумать только, средний брат Дзиро! Братья плакали так, словно сердца у них готовы были разорваться. На следующий день спешно послали паланкин, чтобы привезти отца. То-то удивился отец, а тут и сказке о трех братьях конец."

Волшебная колотушка

"В старину, далекую старину жил в одной деревне молодой крестьянин по имени Дзинсиро, а по прозвищу Репоед. Он был до того болен, что питался одной только репой. Ни одна девушка не шла за него по своей воле. Вот и сговорились его приятели-односельчане хитростью добыть для него невесту.

Однажды утром прошли они длинной вереницей с корзинами в руках мимо дома одного богача.

Удивился богач, увидев такое множество людей, и спросил:

- Куда это вы идете с корзинами?

Юноши отвечали хором:

- Собирать дикие груши для Репоеда Дзинсиро, собирать гру-у-уши.

Другой раз прошли они толпою мимо дома богача с мотыгами в руках. Богач вышел на улицу и начал их расспрашивать, куда идут и зачем.

Юноши дружно отвечали:

- Вскапывать поля Репоеда Дзинсиро, вскапывать по-о-ля.

“Репоед Дзинсиро? Никогда не слышал я такого имени,- подумал богач,- но, верно, он не последний в наших краях человек, если столько работников возделывают для него поля и собирают дикие груши. Вот было бы хорошо, если бы он присватался к моей дочери”.

Вскоре после того пожаловал к богачу сват от имени Дзинсиро. Обрадовался богач, что Репоед Дзинсиро хочет жениться на его дочери, и сразу согласился.

Отправил он свою дочь в богатом паланкине к жениху и в придачу послал много дорогих шелков и разной ценной утвари.

Вышла невеста из паланкина, глядит - а у Репоеда Дзинсиро вместо дома жалкая лачужка с камышовой крышей. Внутри, правда, убрано хорошо: новые циновки постелены, ширмы расставлены и посуды всякой много. Есть и котел, и чайник, и чашки.

Справили свадьбу как следует. Но на другое утро пришли друзья Дзинсиро и все унесли, что только в доме было: и котел, и чайник, и циновки. Ведь приятели эти вещи только на время дали, чтоб жениху не стыдно было.

Огорчилась молодая жена, а самому Дзинсиро хоть бы что, только улыбается.

Захотела она на другое утро приготовить завтрак, но в доме не оказалось ни одного зернышка риса. А Репоеду и горя мало:

“Мне рису не надо. Не привык я к нему”.

Сварил он, как всегда, полный горшок репы и поел досыта, а молодая жена и не притронулась к еде. Что будешь делать? Достала она три свертка цветного шелка из тех, что были даны ей в приданое, и говорит мужу:

- Продай этот шелк и купи для нас рису на базаре.

Понес Дзинсиро один сверток шелка в город продавать, но по дороге хитрый торговец выманил у него этот щелк даром.

Вернулся Дзинсиро с пустыми руками. И на другой день случилось то же самое.

На третий день удалось ему наконец продать шелк. Пошел Дзинсиро на базар купить рису, но по дороге увидел, как мальчишки сокола мучают.

- Отпустите сокола, дети,- попросил Дзинсиро.

- Вот еще что выдумал! Он наш, мы его поймали. Что хотим, то с ним и делаем.

- Ну, раз не согласны даром его отпустить, то продайте.

Отдал он детям все свои деньги, не торгуясь, и получил в обмен сокола.

Обрадовался Дзинсиро, закричал:

Лети, сокол мой, лети!

Доброго тебе пути.

Хиккутаку,

Саккутаку,

Пи-и-роро!

- и подбросил сокола кверху. Взлетел сокол, закружился в небе и камнем упал на соседнее поле. А там как раз каппа прятался. Ухватил его сокол когтями и принес к Дзинсиро. Стал каппа умолять:

- Отпусти меня на свободу, отпусти, я дам за себя несметный выкуп!

Отпустил Дзинсиро каппу на свободу. Не обманул каппа, принес из реки сокровище: волшебную колотушку и мешок из драгоценной парчи. Стоит постучать колотушкой, и выйдет из мешка все, что пожелаешь. Но Дзинсиро подумал: “Мешок пригодится в хозяйстве, буду держать в нем репу. А колотушка ни к чему”,- да и забросил ее в траву.

Дома жена истомилась ожиданием: когда же наконец

Дзинсиро принесет хоть немного рису? Увидела она, что муж опять ни зернышка риса не принес. От досады у нее в глазах потемнело.

Рассказал Дзинсиро жене все по порядку:

- Дал мне этот каппа мешок и колотушку. Мешок -вот он, погляди, а колотушку я бросил, куда она нам! Невидаль какая!

Но жена Дзинсиро недаром была из богатой семьи, сразу догадалась.

- Этот мешок - бесценное сокровище, но без колотушки не будет от него проку. Пойди поищи ее там, где бросил.

Пошел Дзинсиро искать колотушку. Шарил, шарил в траве, по счастью, нашел. Постучала жена волшебной колотушкой и говорит:

- Лачужка, лачужка, превратись в богатые хоромы.

Не успела она досказать, как стала кособокая хижина высоким домом с черепичной кровлей. Резной конек на солнце так и сверкает!

Тогда только понял Дзинсиро, какое сокровище попало к нему в руки.

- А-а, ведь и правда забавная колотушка! Ну-ка, дай мне, и я попробую.

Дала жена ему колотушку и научила, что надо делать:

- Ты стучи вот так и проси всего, что хочется.

Стукнул Дзинсиро колотушкой что было силы, хотел он крикнуть:

- Комэ-кура, комэ-кура! (Кладовые, полные риса!)

Да запнулся и закричал:

- Ко-мэкура, ко-мэкура! (Слепые карлики!)

Вдруг посыпалось из мешка множество слепых карликов. Пошли они друг за дружкой и скрылись из виду. Взяла жена Репоеда колотушку, постучала и крикнула:

- Комэ-кура! Комэ-кура!

Вышло из мешка множество кладовых, полных риса. Опять постучала, вышли кладовые, доверху набитые разным добром.

Стали молодые жить в довольстве. Однажды отправил Дзинсиро посланца к тестю с тещей, чтобы пригласить их к себе на новоселье. Пришли богач с женой и онемели от удивления. Какая богатая утварь! Какое богатство! Подали им такое роскошное угощение, какого они в жизни не пробовали. Когда кончился пир, Дзинсиро побросал в реку и стол, и лакированные чашки. Уплыли они вниз по течению, а вместо них появились новые, еще лучше.

Рано-рано на другое утро тесть с тещей стали собираться в дорогу. Дочка им говорит:

- На дворе еще темно. Как бы вы не споткнулись! Надо осветить вам дорогу,- и с этими словами подожгла свой дом. Вспыхнул он ярким пламенем и горел, как костер, пока старики не возвратились к себе в деревню. А вместо прежнего дома у молодых появился новый, куда красивее.

Решил богач в свой черед пригласить к себе дочку с мужем. Устроил он в их честь званый пир. Гости ели, пили, веселились, а потом богач побросал в реку и столики, и все чашки. Уплыли они вниз по течению — только их и видели!

На другое утро, с первыми лучами рассвета, стали молодые собираться в дорогу, а богач и тут решил не уступить зятю, да и поджег свой дом. Загорелся дом, как яркий костер, и сгорел дотла. Одно пепелище осталось. Пришлось богачу поселиться в маленькой хижине с камышовой крышей.

Пожалел стариков Дзинсиро, постучал волшебной колотушкой и построил для них новый, хороший дом."

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Дух горы и мальчик

Жили в старину мать с маленьким сыном. Каждый день мать ходила в горы собирать хворост на продажу; тем и кормились они худо-бедно.

Когда сыну исполнилось лет двенадцать, он сказал:

- До сих пор, матушка, ты ради меня трудилась рук не покладая, но отныне работать буду я, а тыоставайся дома.

С того дня он сам начал ходить в горы за хворостом, а матушка с великой радостью каждое утро готовила ему еду в дорогу.

Однажды мальчик привязал, как обычно, к ветке дерева узелок с завтраком, залез на дерево и начал срубать сухие ветки. Тут пришел седовласый старик. Глядел он, глядел вверх на мальчика, потом взял узелок с ветки и начал есть.

Мальчик спустился вниз с большой охапкой хвороста и ласково говорит:

- Дедущка, пришлась ли тебе по вкусу матушкина стряпня?

- Спасибо, что накормил. На старости лет терплю я голод.

Вернувшись домой, мальчик рассказал обо всем своей матери.

Матушка сказала:

- Ты хорошо поступил, сынок.Завтра я приготовлю два завтрака: один для тебя, а другой для старика.

Наутро дала она сыну два узелка. Пошел мальчик в горы и начал работать. Смотрит - а старый дед появился опять.

Мальчик слез с дерева и говорит:

- Дедушка, моя мать приготовила сегодня два завтрака. Если одним не насытишься, съешь и другой.

Старик все съел до последней крошки.

На третий день мальчик принес только один завтрак. Мать собиралась куда-то уйти, и он собирался вернуться домой раньше обычного. Поэтому и захватил с собой завтрак лишь для старика.

только мальчик собрался влезть на дерево, как пришел старик и позвал его:

- обожди немного! Я, сказать тебе по правде, бог этой горы. Слушай же внимательно. Что я тебе скажу, то и делай. Есть в Индии прекрасный храм, иди туда на поклонение. Да смотри: кто тебя о чем не попросит по дороге - все исполни.

С этими словами старик внезапно превратился в огромный дуб.

Попросил мальчик у своей матери отпустить его в Индию на поклонение, и она охотно согласилась. Но не нашлось в доме припасов для дальнего странствия. Пошел мальчик к богатому соседу попросить рису и мисо.

- Для чего тебе? - спросил богач.

- Я иду на поклонение в Индию, - ответил мальчик.

- Дело доброе. А у меня тоже есть к тебе просьба. Дочь моя уже три года страдает тяжким недугом. Все средства испробовали, а лучше ей не становится. Помолись богам, может они откроют тебе, как ее вылечить.

- Помолюсь непременно, - обещал мальчик. Взял он в долг у богача рису и мисо и отправился в дальнее странствие.

Шел он, шел до самого вечера. Тут увидел мальчик большой красивый дом и попросился на ночлег. Хозяин дома спрашивает:

- Куда путь держишь?

- Иду в Индию на поклонение.

- А-а, в пору ты пришел. У меня есть к тебе просьба. Растут у меня в саду деревья сандан, я продаю сандановые цветы. Но самое старое дерево засохло, за ним второе, а третье еще цвету не дает. Когда придешь в Индию, спроси богов, как оживить деревья.

Мальчик и эту просьбу обещал исполнить.

На другое утро хозяин дал ему еды в дорогу и говорит:

— Будет у тебя на пути большая река, нелегко через нее переправиться.

И в самом деле, скоро дошел мальчик до широкой-широкой реки, а моста нет. «Вот незадача! Как быть, что делать?» — призадумался мальчик. А по другому берегу бродит уродливая женщина. Лицо до того опухло, что не поймешь, где глаза, где нос.

— Эй, эй, где здесь можно реку вброд перейти?! — крикнул мальчик.

Тут — о диво! — женщина в мгновение ока перенеслась к нему на берег. Спрашивает:

— Ты куда идешь?

Рассказал ей мальчик все по порядку. А женщина поведала ему:

— Я жила на суше тысячу лет, в море тысячу лет, в реке тысячу лет. Хочу теперь взойти на небо, но отчего-то никак не могу. Вот и брожу здесь, от горя глаза и нос опухли. Будешь молиться в храме, проси богов, чтобы дозволили мне взойти на небо.

Мальчик обещал ей это, а она посадила его к себе на голову и мигом перенесла на другой берег. Вдалеке великолепный храм виднеется. Радостный, поспешил туда мальчик. В храме встречает его старик, тот самый бог горы, что дал ему повеление идти в Индию.

Спрашивает старик:

— Долго ли ты шел сюда?

— Всего один раз на ночлег останавливался.

— А по дороге никто тебя ни о чем не просил?

Для начала мальчик рассказал о больной дочери богача.

— Ну, этому горю легко помочь. Пусть отец ее соберет всех своих слуг, всех соседей. Кому девушка поднесет чашу с вином, тот и будет ей мужем и наследником всего богатства. Девушка сразу выздоровеет.

Потом мальчик рассказал о сандановых цветах.

— Оттого деревья засохли, что в былые времена предок семьи закопал под корнями деревьев два горшка с золотом, а потомки про то не ведают. Вот он и засушил деревья, чтоб догадались. Пусть выкопают горшки, один тебе отдадут, другой себе оставят. И деревья сразу покроются цветами.

Под конец мальчик рассказал об уродливой женщине. Старик сказал в ответ:

— Как встретишь ее опять, скажи такие слова: «Ты из жадности прячешь у себя два драгоценных камня. Отдай один из них человеку и сможешь взойти на небо». А больше просьб не было?

— Не было, — ответил мальчик.

И вдруг старик исчез, а на его месте высится огромный дуб. Пошел мальчик в обратный путь. На берегу уже поджидает уродливая женщина.

— Спросил ли ты обо мне? — говорит она.

— Раньше перенеси меня на берег, тогда скажу, — ответил мальчик.

Мигом перенесла она его на другой берег.

— Есть у тебя два драгоценных камня. Ты их прячешь из жадности. Отдай мне один и сможешь взойти на небо.

Обрадовалась женщина, положила драгоценный камень мальчику на ладонь. Вдруг откуда-то издалека донесся оглушительный шум. Все кругом окутал густой туман. Испугался мальчик и бросился бежать. Не скоро он оглянулся назад. Видит: туман рассеялся и высокий столб воды поднимается вверх, а на нем женщина летит к самому небу.

Мальчик спрятал драгоценный камень за пазуху и пошел дальше. Но не забыл зайти по дороге к хозяину того сада, где росли сандановые деревья. Рассказал ему, что слышал в Индии. Начал хозяин копать под деревьями и нашел два горшка с золотом. Один отдал мальчику. И сразу же на засохших деревьях зеленые почки появились.

Взял мальчик горшок с золотом и, счастливый, продолжал свой путь. Дошел он до родного селения и наведался первым делом в дом к богачу. Услышал богач рассказ мальчика и, не медля ни минуты, созвал всех своих слуг, всех соседей, сколько было мужчин в деревне. Но девушка никому не поднесла чаши.

Богач сказал мальчику:

— Ведь и ты мужчина! Пойдем же, — и повел его к дочери.

И она подала мальчику вино.

Тот стал было отказываться.

— Прими чашу, это воля богов, — сказал богач. Пришлось мальчику согласиться. Болезнь девушки сразу как рукой сняло, вскочила она на ноги и пошла весело плясать.

Сыграли свадьбу. Поселился молодой зять вместе с матерью в доме богача и весь свой век прожил счастливо.

Живая игла, мертвая игла и летучая колесница

В старину жил богач. В доме у него заведен был такой обычай. Когда наступал первый день нового года, слуги рассаживались возле очага в господских покоях, а хозяин сам, своими руками еду им подавал и вино наливал.

Вот однажды слуги весело праздновали Новый год. Вдруг хозяин, наливая им полные чаши, говорит:

— А ведь в эту ночь сон вещим бывает. Хорошенько запомните, что кому привидится. Завтра мне расскажете. Я заплачу за каждый сон по серебряной монете.

На другое утро хозяин спросил:

— Ну, кто из вас хороший сон видел? Рассказывайте по очереди.

Сидевший на главном месте старший слуга замялся:

— Уж прости, господин, проспал я до самого утра как убитый. Никаких снов не видел.

Следом за ним и другой стал отнекиваться:

— Я только закрыл вечером глаза, а открыл, смотрю: на дворе уже утро. И не заметил я, как ночь прошла.

Все слуги один за другим стали уверять, что снов не видели. Но са-мый молодой слуга, юноша лет пятнадцати-шестнадцати, признался:

— А я видел чудесный сон.

— Вот как, в самом деле? Ну так продай мне его. Вот тебе серебряная монета.

— Нет, не могу я продать свой счастливый сон. Вдруг он тогда не сбудется!

— Так я дам тебе две монеты.

Но юноша только помотал головой.

— Хочешь три?

— И за три не продам.

— Какой ты несговорчивый! Бери четыре.

Хозяин, раззадорясь, все набавлял и набавлял цену. Но молодой слуга только головой качал. Наконец хозяин предложил двадцать золотых монет. Но и тут юноша не согласился.

В страшный гнев пришел хозяин. Посадил он юношу в челнок без паруса и весел и пустил плыть по воле волн в открытое море. Но все же дал ему с собой рисовых лепешек, чтоб не умер он голодной смертью.

Долго играли волны и ветер с челноком и принесли его к далекому острову. Вышел на берег молодой слуга и видит, что остров дик и безлюден, живут на нем одни обезьяны. Приметили они юношу и залопотали:

— Человек! Смотрите — человек! Хватай его, попробуем, каков-то он на вкус!

Кинулись обезьяны на юношу всей стаей. Испугался он и стал бросать в них рисовыми лепешками. Начали обезьяны лепешки подбирать, а он вскочил в челнок и оттолкнулся от берега.

Снова поплыл челнок, куда ветер его гонит и волны несут, и вскоре прибился к берегу другого острова.

Не успел молодой слуга ступить на землю, как из лесу с диким воем выбежала ватага чудищ. То были черти разных мастей — красные, синие, черные.

— Человек! Смотрите — человек! Давно нам такой лакомый кусочек на зуб не попадался! — заорали черти.

Что делать, как тут спастись! Стал молодой слуга кидать в чертей рисовыми лепешками, но черти на них и не взглянули. Схватили юношу когтями, вот-вот разорвут на части!

Но главный черт закричал:

— Погодите, ребятки! Съесть его мы всегда успеем. Спросим наперед, каким ветром его к нам занесло. Эй, человечье отродье, по своей воле или нет приплыл ты к нам сюда?!

— Нет, не сам я приплыл, волны меня принесли. Посадил меня мой хозяин в челнок без паруса и весел за то, что не захотел я рассказать ему свой первый новогодний сон.

— Что же это за сон такой тебе приснился? Расскажи-ка нам поскорее.

— Ого, какие хитрые! Я не продал свой сон хозяину за двадцать золотых, а вы хотите даром его послушать. Не стану рассказывать, даже если вы разорвете меня на мелкие кусочки!

Стали красные, синие и черные черти между собой совещаться. Погалдели-погалдели и говорят юноше:

— Давай меняться! Ты нам поведай свой чудесный сон, а мы тебе дадим нашу чудесную колесницу.

Побежали черти со всех ног в глубь леса и прикатили великолепную колесницу.

— Вот она, смотри! Это летучая колесница! Если стукнуть по ней один раз железной палицей, она тысячу ри пролетит, стукнуть два раза — десять тысяч ри пролетит.

Поглядел молодой слуга на колесницу и сделал вид, что раздумывает:

— Гм-гм! Не прогадаю ли?

Снова черти залопотали, загомонили — совещаются между собой. На этот раз принесли они две длинные иглы.

— Смотри, человек! Вот мертвая игла. Если уколоть мертвой иглой какого хочешь силача, ему сразу конец. А это — живая игла. Стоит живой иглой уколоть больного, он мигом станет здоров. Эти две иглы — бесценное сокровище: и смерть дают они, и жизнь.

— Скажите! Неужели?! Тогда я, пожалуй, расскажу вам свой новогодний сон. Ох, и чудеса мне привиделись! Но только раньше испробую я вашу колесницу, так ли она хороша, как вы говорите.

Взял молодой слуга обе иглы, стал на колесницу и стукнул по ней раз железной палицей. Взвилась колесница как птица и полетела. Черти подняли было ужасный крик, но колесница вмиг пропала в небе. Черти от горя стали слезы лить, крупные, как мельничные жернова.

Летела колесница через море, летела через горы и остановилась где-то посреди широких рисовых полей. Стукнул молодой слуга железной палицей два раза. Снова понеслась колесница под самыми облаками и спустилась на землю в каком-то селении. Течет посреди селения река, а на обоих ее берегах стоят друг против друга два богатых дома под черепичными крышами, а возле одного из них чайный домик примостился, как раз по эту сторону реки. Зашел в него юноша подкрепиться. Только вдруг слышит: в соседнем доме поднялась страшная суматоха. Люди мечутся, кричат, плачут.

— Что там случилось? — спросил молодой слуга хозяйку чайного домика. — Какая беда?

— Ах, и не спрашивай! — отвечает хозяйка. — Умирает у моего соседа-богача единственная дочь, и такая красавица! Отец с матерью от горя совсем обезумели. Сколько ни звали они врачей и знахарей, ни один не сумел ей помочь.

— Жаль мне их, несчастных! Поди, хозяюшка, скажи соседям, что прибыл в наши края великий целитель всех недугов. Я вылечу больную.

Обрадовались отец с матерью, услышав такую весть, и скорее повели молодого слугу к постели больной. Лежит она, чуть дышит.

Уколол он девушку живой иглой. И в тот же миг смертельной болезни как не бывало! Вскочила девушка с постели здоровая и румяная.

Тут сменилось горе великой радостью. Хотел было юноша уйти, но родители девушки не отпустили его. Повторяют: «Ты наш спаситель!» Не знают, как получше угостить. Званые пиры в его честь созывают, зрелища ему показывают, плясками забавляют. Наконец стали они умолять молодого слугу, чтоб женился он на их дочери. Полюбилась ему красавица-девушка, и взял он ее в жены.

Между тем в доме по ту сторону реки тоже заболела единственная дочь, да так тяжело, что родители всякую надежду потеряли. Плачут в голос. Пожалел их молодой слуга, пришел к ним и с помощью живой иглы сразу вылечил девушку. Вскочила она с постели такая веселая, будто никогда и больна не была.

Отец с матерью не знают, как своего спасителя и благодарить. Стали и они тоже устраивать в его честь игры и разные увеселения. Не хотелось им отпускать юношу из своего дома. Наконец, сдавшись на их уговоры, женился молодой слуга и на этой девушке тоже.

Сильно он призадумался: в каком доме ему жить? Посоветовались между собой обе семьи и построили золотой мост через реку. Стал юноша жить полмесяца в одном доме, полмесяца — в другом.

По всей Японии пошла о нем слава как о великом целителе. Многих людей вылечил он живой иглой. А вот мертвая игла ему так и не пригодилась: врагов не было.

Как-то раз переходил юноша по золотому мосту с одного берега на другой. По правую его руку идет красавица-жена, а по левую руку — другая, столь же прекрасная. Под ногами золотой настил так и сверкает. Тут вспомнил юноша, что уже видел все это однажды — в своем новогоднем сне.

Огневой Таро

В старину, в далекую старину жила одна девушка по имени о-Кику. Как-то раз гуляла она в поле позади своего дома и вдруг видит: в земле боль¬шая яма чернеет. Никогда такой ямы здесь не было. И откуда только она взялась?!

Наклонилась о-Кику над ямой и заглянула в глубину. Темно там и ничего не видно. Разобрало девушку любопытство. Спустилась она в яму и попала в подземное царство. Идет о-Кику по длинной-длинной дороге, а вдоль дороги растут прекрасные, не виданные на земле цветы. Много ли, мало ли она прошла, вдруг видит — стоят черные ворота.

Постучала о-Кику в ворота: дон-дон-дон! Вышел ей навстречу юноша, красивый собой, но бледный до синевы, в лице ни кровинки. Пригласил он ее зайти в дом.

— Зовут меня, — говорит, — Огневой Таро, а это царство огня. Отец мой был владыкой этого царства, но он умер, и с тех пор черти не дают мне

покоя. Терплю я жестокие муки, и кто меня от них освободит, не знаю.

Пожалела девушка Огневого Таро и осталась с ним. На другое утро собрался юноша уходить и наказывает ей:

— Не вздумай подсматривать, куда я иду. Жди меня здесь, в этой комнате. Никуда отсюда не выходи.

Отодвинул он дверь в сторону, снова за собой задвинул и ушел в глубь дома.

А в самых дальних покоях кто-то шумит, и галдит, и гремит железом. Не выдержала о-Кику, выглянула потихоньку. И что же она увидела? Страшные черти раздели юношу догола, растянули на железной решетке и подвесили над огромным очагом. Корчится юноша в пламени. Уж когда совсем почти жизни в нем не осталось, приказал старший черт:

— На сегодня довольно.

Вынули черти юношу из огня.

От ужаса девушка чуть разума не лишилась. Задвинула она потихоньку дверь и вернулась назад, в комнату. На другое утро юноша сказал ей:

— Нынче я опять проведу весь день в дальних покоях дома. Тебе, видно, тоскливо одной. Погуляй в саду, там есть чем полюбоваться. Вот тебе тринадцать ключей от тринадцати кладовых. Двенадцать кладовых можешь отпереть, а в тринадцатую не входи. Еще мой покойный отец запретил ее открывать. Я и сам никогда там не бывал. Слышишь? Не вздумай открыть тринадцатую дверь!

С этими словами Огневой Таро вручил девушке связку черных ключей, а сам опять ушел во внутренние покои.

С тоской в сердце вышла о-Кику во двор. Стоят во дворе рядышком тринадцать каменных кладовых. Захотелось девушке поглядеть, что в них спрятано. Отперла она ключом первую кладовую. А как увидела, что в ней, все на свете позабыла.

В первой кладовой праздновали Новый год. Множество маленьких человечков в парадных накидках с гербами украшали новогодние сосны{1}, а крошечные девочки в праздничных нарядах подбрасывали мячики с перьями. Весело там было и шумно.

Во второй кладовой стоял февраль. Цвели, благоухая, сливы. Крошечные мальчики пускали по ветру воздушных змеев.

А что же было в третьей кладовой? Там справляли праздник цветения персиков{2}. Девочки ростом с пальчик, нарядные и веселые, любовались великолепно разряженными куколками величиной с горошину.

В четвертой кладовой светило апрельское солнце. Седобородые карлики, ведя за руку своих внуков, чинно шли в храм по случаю рождения Будды.

А в пятой кладовой? О-Кику не терпелось заглянуть в пятую кладовую! Там стоял теплый май. В синем небе плавали, как живые, пестрые карпы, а крошечные мальчики, весело распевая, устилали кровли домов цветущими ирисами{3}. В парадных покоях красовались куклы-воины с ноготок величиной.

В шестой кладовой солнце сияло жарче. На берегу прозрачной реки заботливые хозяюшки-карлицы усердно стирали белье. А за рекой виднелись рисовые поля. Крестьяне и крестьянки, такие маленькие, что можно было каждого посадить на ладонь, пели песни, высаживая рядами зеленые ростки риса.

О-Кику отперла дверь седьмой кладовой и увидела ясное звездное небо. То был вечер «Встречи двух звезд». Дети карликов привязывали к листьям бамбука тоненькие полоски разноцветной бумаги с надписью: «Небесная река» и много других украшений.

Наглядевшись вдоволь, о-Кику отперла дверь восьмой кладовой. Там была ночь осеннего полнолуния. Крошечные дети любовались светлой лупой, а перед ними на столиках лежали пестрыми горками яблоки и груши не крупнее лесной земляники. Луна, похожая на большой круглый поднос, пристально смотрела с неба на рисовые колобки.

О-Кику заглянула в девятую кладовую. Там все было красное и золотое. Карлики, опираясь на посохи, неторопливо гуляли по горам. То подымались они по крутому склону, то спускались в глубокую долину, любуясь осенними кленами.

Пришла очередь десятой кладовой. Там стоял октябрь. Карлики, взобравшись на деревья, трясли изо всей силы ветви, и на землю градом сыпались спелые каштаны. Весело было смотреть, как дети собирают их в корзины.

О-Кику открыла одиннадцатую кладовую. Навстречу ей потянуло холодным ветром. Вся земля была покрыта мелкой россыпью первого инея. Под каждой застрехой висели сушеная хурма и редька. Крошечные крестьяне молотили рис, радуясь богатому урожаю.

В двенадцатой кладовой было царство снега. Куда ни взглянешь — глубокие сугробы. Дети веселятся, играют в снежки, лепят снежных человечков...

Вот и еще одна кладовая. Но Огневой Таро строго-настрого запретил отпирать тринадцатую дверь. Держит о-Кику черный ключ в руке... И не велено входить, а хочется. Думает девушка: открыть или не открыть, а сама шаг за шагом, шаг за шагом все ближе к двери, словно тянет ее что-то...

Вложила девушка ключ в замочную скважину, пробует повернуть, но заржавел замок, не поддается. С трудом отперла она дверь и вошла в кладовую. Эта кладовая не похожа была на все остальные. Не было в ней ни карликов, ни праздничных зрелищ. Попала о-Кику в богато убранный покой. Оглянулась она вокруг и видит: на полочке в парадной нише стоит шкатулка, покрытая черным лаком. Захотелось о-Кику посмотреть, что в ней спрятано. Приоткрыла девушка крышку и заглянула. Лежат в шкатулке два красных шара. Словно из стекла они сделаны, да только мягкие. Что бы это могло быть? Сунула о-Кику шкатулку за пазуху и выбежала из кладовой.

Солнце уже высоко поднялось. Захотелось девушке пить. Видит она: в саду бежит ручеек. Наклонилась о-Кику над ручьем, пригоршню воды зачерпнула. В чистой воде как в зеркале были видны прибрежные деревья, а на одном из них что-то пестрое шевелилось. Подняла девушка голову: огромная змея обвилась вокруг ветки сосны и смотрит на нее, сверкая глазами!

Не помня себя от страха, перепрыгнула о-Кику через ручей и бросилась бежать. И в тот же самый миг приоткрылась у нее за пазухой шкатулка, выкатился оттуда один шар и упал в ручей. Но девушка с перепугу ничего не заметила.

Вбежала она в дом, а навстречу ей идет Огневой Таро. Рассказала она ему, какие чудеса видела в двенадцати кладовых, а про тринадцатую — ни слова. Слушает ее юноша и улыбается.

Вдруг послышался топот и гам. Высыпала из глубины дома ватага чертей. Затряслась от страха о-Кику, а черти низко ей поклонились и говорят:

— Добрый вечер! Благодаря вам нашли мы один глаз нашего главного военачальника. Змея все нам рассказала. Наш военачальник повелел, чтобы вы оба предстали перед ним.

Повели черти юношу с девушкой к своему главарю. А у того лишь один-единственный глаз сверкает во лбу красным огнем, вместо другого — пустая глазница.

— Великое вам спасибо! — склонил главный черт свои рога перед ними. — Тому уж несколько десятков лет, как покойный отец твой, юноша, разгневался на меня за одно недоброе дело и лишил меня обоих глаз. С тех пор я долгие годы ходил слепым. В отместку за это я и мучил тебя немилосердно. Но сегодня у меня большая радость: один глаз нашелся. Отдайте же мне и второй. Я больше ничем вас не потревожу. Если будут у меня оба глаза, мне и сокровищ никаких не надо. Все. вам подарю, только верните мне второй глаз!

Слушает Огневой Таро и ничего не понимает. Спросил он у девушки:

— Ты от меня ничего не скрыла?

— Да, правду сказать, я нарушила твой запрет, отперла тринадцатую кладовую. А в ней стояла шкатулка с двумя красными шарами... Не знала я, что это глаза черта. Положила я шкатулку себе за пазуху, да увидела змею возле ручья и, сама не знаю как, уронила один шар в воду.

Обрадовался военачальник чертей:

— Вот, вот, этот самый глаз! Отдай же мне другой, прошу тебя!

Вынула девушка из-за пазухи шкатулку и отдала черту второй красный шар, а черт сейчас же вставил его себе в пустую глазницу. Засверкали оба его глаза, словно два огня.

На радостях одарил он о-Кику и Огневого Таро несметными сокровищами.

Поженились юноша с девушкой. Весело им жилось: ведь они каждый день могли любоваться всеми временами года.

1. В Японии непременным новогодним атрибутом является кадамацу — устанавливаемая при входе в дом композиция из веток сосны (символ долголетия), бамбука (символ стойкости и процветания) и папоротника (символ чистоты и плодородия). Все это перевязывалось рисовой соломенной веревкой (не дающей проникнуть в дом злым духам) и украшалось мандаринами (символ долгожительства) или водорослями (символ счастья).

2. Праздник цветения персиков (момо-но сэкку) больше известен как праздник девочек или праздник кукол (хина мацури). Традиционно отмечался в 3-й день 3-го лунного месяца. В древности включал ритуал избавления от болезней, которые переносились на маленьких бумажных куколок, после чего куклы, а вместе с ними и все напасти бросали в ближайшую реку. Позже в этот день стали устраивать выставки кукол, изображающих членов императорской семьи и двора.

3. Речь идет о празднике мальчиков (танго-но сэкку), отмечавшемся 5-го числа 5-го лунного месяца. В древности был связан с наступлением весны и началом полевых работ, с культом мужской жизненной силы. Поднимаемые над домами, где жили мальчики, карпы на шестах символизируют мужественность и стойкость, а разбрасываемые перед домом лепестки ирисов должны были отогнать несчастья.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Бобовое дерево

Давным-давно жили, не ведаю где, старик со старухой. Утром спозаранок начали они подметать дворик. Дедушка подметал с одной стороны, бабушка — с другой, а когда встретились, видят — катится как раз между ними что-то большое-большое, с голову величиной. Смотрят — а это бобовое зерно неслыханной, невиданной величины! Подняли его дедушка с бабушкой, ахают, соседей зовут. Сбежалась тут вся деревня поглазеть на диковинку.

Старик решил: этот боб посадить надо. Старуха заспорила: «Нет, надо его съесть». Но только старуха отлучилась в храм помолиться, как дед поступил по-своему, потихоньку посадил боб в углу огорода. Прошло немного дней, и показался большой белый росток. Начал он быстро-быстро расти, вытянулся к небу, разветвился, и вот уже зеленые листья раскрываются. Выросло бобовое дерево высокое-высокое, выше клена в саду! Ветви поднялись над облаками — и не разглядеть.

Настало лето, и дерево зацвело белыми цветами. Столько их, что листья в них потонули. А осенью созрели бобовые стручки. Налетит ветер, они качаются и громко шуршат — слышно за пять, за десять ри.

Однажды старуха решила:

— Дед, завтра надо стручки собирать.

Призадумался дед.

— Трудное дело. Самая длинная лестница до нижних ветвей не достанет.

Бабушка тоже встревожилась:

— Дедушка, смотри не ушибись!

Наутро старик встал раным-рано. Взял он самую длинную лестницу в доме, а к ней привязал другую, покороче, и полез вверх обирать бобовые стручки. Срывает их и бросает вниз, а старуха расстелила на солнцепеке циновку, раскладывает стручки рядком и сушит. Дед, собирая стручки, лезет все выше и выше. Поглядел вниз — старуха стала ростом с муравья. Наконец взошел старик на облака. Поглядел: черти-громовики заснули на солнцепеке и храпят вовсю. Перепугался старик и хотел было убежать, но тут один громовик, как на грех, проснулся:

— О-о, дедушка, кстати пожаловал. Уснул бог ветра, а мне трудно одному без помощника. Твари нижнего мира страдают от засухи.

Попал дедушка в плен к громовику, но одно утешение: будет пособлять в добром деле. Подумал старик: «Уже давно стоит немилосердная засуха, для крестьян сущая беда» — и кивнул головой: мол, согласен.

Дал ему громовик полное ведро и маленькую метелочку из перьев.

— Ну, дедушка, я буду бить в барабан, а ты метелкой воду разбрызгивай. На землю ливень прольется. То-то крестьяне возрадуются! Ведь

сколько времени не было дождя. Это легкая работа, справишься.

Громовик легонько постучал по барабану, но дедушка чуть не оглох! Закрыл он уши руками, постоял так немного и взял ведро. Тем временем уши у него понемногу привыкли к грохоту. Громовик бьет в барабан, а дедушка водою брызжет. Полился на землю сильный ливень.

«Где-то моя старуха?» — подумал дед и стал заглядывать в просветы между облаками. Бабушка быстро-быстро свернула циновку, на которой бобы сушились, и понесла ее домой. Поглядел дед на свой огород на задворках дома. От засухи земля потрескалась, листья бататов покраснели. «До чего земля пересохла!» — встревожился дед и, забыв наставления громовика, сразу выплеснул полведра.

На землю водопадом обрушился страшный ливень. Все унесло водой и деревья, и дома. Там, где стоял дом старика, больше всего воды скопилось.

— А-а, наш дом плывет! Большое дерево плывет. Снесло оно крышу нашего дома. Вон-вон старуха моя за него уцепилась! Помогите, люди,

спасите мою старуху! — завопил дед не своим голосом.

Старуха, сушившая бобы во дворе, прибежала бегом и — разбудила старика. Дед зевнул спросонья, а все еще не опомнится, от страха дрожь его пробирает.

Неведомая красавица

В старину, в далекую старину жил один молодой крестьянин, самый последний бедняк на всем острове. Лачужка тесная, поле возле дома с лоскуток. Сегодня поел, а завтра, может, с голоду помирать.

Однажды вскапывал он землю, чтобы посадить бататы. Вдруг, откуда ни возьмись, перед ним красавица. То ли с неба слетела, то ли из-под земли выпорхнула. Опешил юноша от неожиданности, а красавица опустилась на колени с низким поклоном и стала просить:

— Сделай милость, возьми меня в жены!

— Что ты, я и одного себя едва могу прокормить. Такую красавицу любой богач возьмет с радостью в жены. Зачем же ты хочешь идти замуж за последнего бедняка? Полно, опомнись!

Но женщина заупрямилась:

— В целом мире мне не нужен никто, кроме тебя.

Вконец смутился юноша. Побрел к себе домой, а красавица идет за ним следом. Поглядела — в лачужке грязно — и давай подметать и прибирать!

— Нет у меня ни зернышка риса, — печально сказал юноша.

Красавица ему в ответ:

— Подожди, мигом принесу.

Пошла на поле, посеяла семена. Не успели зеленые ростки показаться, как, смотришь, уже заколосились и на глазах зерном наливаются. Часа не минуло — жена белый рис в котле на обед варит.

А потом стала она вскапывать пустоши. Только посеет зерно — уже пора собирать урожай. Все у нее разом поспевало.

Видит — на муже убогие отрепья. Красавица в один час выкормила тутовых червей, нити выпряла, узоры выткала, и вот уже готовы для мужа нарядные одежды. Вместо хижины построила большой дом, поставила много кладовых. Стал бедняк таким богачом, каких в деревне по пальцам одной руки пересчитаешь.

Каждое утро муж по-прежнему ходил в поле работать. Но теперь одно у него на уме: как бы скорей домой воротиться.

Как-то раз жена спросила:

— Ты раньше, говорят, трудился от зари до зари. Почему же теперь сразу домой торопишься?

— Ах, если я не вижу тебя, у меня работа из рук валится!

— Ну, этому легко помочь, — говорит жена. — Вот возьми с собой, — и подала мужу свиток с картиной. На картине красавица изображена как

живая.

Муж поставил столб в поле, повесил картину и с той поры стал вновь усердно трудиться. Подойдет к портрету, полюбуется и вновь за работу. Но однажды налетел сильный вихрь и унес картину. Побежал муж домой рассказать о своей невзгоде, а жена в утешение дала ему новый портрет.

Тем временем кружилась, кружилась в небе картина и упала на веранду княжеского дворца. Увидел князь портрет красавицы, не может глаз отвести. Спросил он своих кэраев:

— Неужели есть на свете женщина такой красоты?

— Ведь это картина, — ответили кэраи. — А на самом деле таких красавиц не бывает.

Вдруг один из кэраев выступил вперед и стал пристально рассматривать портрет:

— Князь, эта женщина и вправду живет на свете. Далеко искать не надо, дом ее всего в двух ри отсюда. Никто не знает, кто она. Пришла в деревню и сама напросилась в жены к последнему бедняку. Хоромы для него построила. Теперь он в числе первых богачей. Если вашей милости она приглянулась, повелите мужу привести ее к вам.

Задумался князь:

— Дело говоришь! Объявите мужу мой приказ: «Явись ко мне с двумя борцами сумо. Я со своей стороны тоже выставлю двоих. Если мои борцы будут побеждены, получишь в награду пятьсот рё. Но если они осилят твоих, приведешь ко мне свою жену».

Услышав это, муж стал в отчаянии проливать слезы. Трудную задачу придумал князь.

—Не тревожься, — говорит жена. — Я найду хороших борцов.

Ушла куда-то и в скором времени привела двух старцев. Одному семьдесят лет, другому восемьдесят.

— Разве такие одолеют в борьбе! Настал, видно, день нашей разлуки, печальной разлуки!

— Не горюй! — утешает жена. — Смело веди их с собой.

Привел муж стариков в княжеский дворец. Там уже наготове два борца. Каждый в обхвате словно огромная бочка. Кругом толпой стоят кэраи. Начали они хохотать и потешаться над стариками.

Первым со стороны князя вышел борец — громадина, страшилище — и затопал ногами. Против него выступил хилый старичок семидесяти лет. Схватил он борца-великана, поднял над головой да как бросит! Вбил в землю на глубину одного сяку.

Следом вышел на поединок еще более древний старик и вбил своего противника в землю на глубину двух сяку. Пришлось князю согласно уговору отдать мужу красавицы пятьсот золотых.

Вернулся он, радостный, домой. Старикам дал в знак благодарности каждому по сотне рё и отпустил их восвояси. Но красавица неожиданно сказала:

— Труд мой завершен. Дозволь мне покинуть тебя.

— Что ты! Что ты! — испугался муж. — Расстаться с тобой? Да я лучше умру! — сетовал он, крепко сжимая руку жены.

— Негоже так говорить. Ты не отпускаешь моей руки, хорошо, оставляю ее тебе.

Обломила она свою руку и ушла неведомо куда.

Всю ночь юноша в тоске глаз не смыкал, лишь под утро его сморил сон. Проснулся он поздно и сидит, унылый, в опустевшем доме. А неподалеку от дома стоял храм. Паломники, ходившие на поклонение, переговариваются между собой:

— Бывают же чудеса! На шее у двух богов висят кошели, в каждом по сотне рё. А богиня, что стоит между ними, лишилась одной руки. Как это могло случиться?

Юноша так и подскочил на месте от удивления:

— Значит, не простая женщина она была, а богиня. Я совершил святотатство!

Схватил он руку, оставленную ему женой, и побежал в храм. Смотрит: в самом деле у богини только одна рука!

— Не ведал я, что ты божество. Прости меня. Нет мне оправдания! — начал он благоговейно молиться.

Поднял голову, смотрит — у богини снова обе руки в целости, как прежде.

Был этот юноша честен и трудолюбив, потому и пришла богиня к нему на помощь.

Портрет красавицы

Много лет тому назад жил в деревне человек недалекого ума по имени Гомбэй. Исполнилось ему тридцать лет, перевалило за сорок, а он все еще в холостых ходил. Девушки только подсмеивались над его простотой. Вдруг однажды под вечер пришла в его кривую лачужку незнакомая красавица и просит:

— Будь милостив, приюти меня под своей крышей хоть на одну ночь!

Изумился Гомбэй, но охотно принял гостью. Сели они ужинать, а как поужинали, девушка просит снова:

— Вижу я, живешь ты один. И я одинока. Возьми меня в жены.

Обомлел от счастья Гомбэй. С той самой поры он так полюбил свою молодую жену, что никакая работа у него больше не ладилась. Начнет плести соломенные сандалии, а сам с жены глаз не сводит. Плетет-плетет и не заметит, что вышли они у него величиной с корыто, обуть нельзя. Станет мастерить соломенный плащ, а сам все на жену глядит. И выйдет у него плащ, как на великана, — надеть нельзя. Пойдет Гомбэй работать в поле — и тут у него работа не спорится. Ударит мотыгой раз, ударит другой — и бежит поглядеть на жену. Вскопает одну борозду — и скорей домой: «Жена, где ты?» Наглядится на нее вдосталь и снова берется за мотыгу.

Увидела красавица, что не идет у Гомбэя дело. Отправилась она в город и заказала художнику свой портрет.

— Смотри, как похоже, — сказала она мужу. — Повесь этот портрет возле поля на ветке шелковичного дерева и любуйся сколько душе угодно.

Перестал Гомбэй то и дело прибегать с поля домой. Взглянет на портрет, а лик жены улыбается на нем как живой. Налюбуется Гомбэй — и снова за мотыгу. Так до вечера и трудится.

Но вот однажды налетел сильный ветер, сорвал портрет с ветки и унес в самые небеса. Плача, воротился Гомбэй домой и рассказал жене о своем горе.

Жена стала его утешать:

— Не печалься! Я велю художнику сделать другой портрет, еще лучше прежнего.

Долго портрет кружился в небе, как сухой листок, и наконец упал на землю в саду князя. Увидел князь красавицу на портрете и захотел во что бы то ни стало добыть ее себе в жены.

— Есть, значит, на свете такая красавица, раз с нее портрет нарисован! — И приказал своим кэраям: — Разыщите ее непременно! И приведите ко мне во дворец волей или неволей.

Стали княжеские кэраи рыскать по соседним деревням и всем встречным портрет показывать:

— Не видели ли вы такой женщины?

В одной деревне говорят: «Не видели», в другой отвечают: «Не знаем». Наконец дошли кэраи до того селения, где жил Гомбэй. Посмотрели на портрет крестьяне и сразу признали:

— А-а, да ведь это хозяюшка Гомбэй-дона! Она самая!

Пошли кэраи к нему в лачужку. Смотрят — а там красавица, точь-в-точь такая, как на портрете.

— По княжескому повелению мы должны отвести во дворец эту женщину, — говорят кэраи.

Начал их молить Гомбэй:

— Сжальтесь! Помилосердствуйте!

Но они и слушать его не стали. Потащили жену из дома силой. Гомбэй так плакал, что слезы у него ручьями текли. Жена его тоже плакала, но, покидая дом, успела шепнуть мужу:

— Не отчаивайся! Как только наступит канун Нового года, приходи под вечер к княжескому замку продавать ветки новогодних сосен. Я найду случай с тобой повидаться.

Остался Гомбэй снова один и начал дни считать: скоро ли старый год к концу придет?

Наконец наступил долгожданный канун Нового года. Взвалил Гомбэй себе на спину столько сосновых веток, сколько мог унести, и направился к замку. Стал он прохаживаться перед замком, громко выкрикивая:

— Новогодние сосны! Новогодние со-осны!

А жена Гомбэя, с тех пор как попала во дворец, ни разу не улыбнулась. Уж и так старался князь развеселить ее, и этак — ничто не помогало! Напрасно старались шуты, плясуны и музыканты. А тут, как услышала красавица голос Гомбэя, так и просияла радостной улыбкой.

Несказанно обрадовался князь.

— Ну, если тебе так нравятся торговцы соснами, — воскликнул он, — я сам буду сосны продавать!

Вышел князь за ворота и надел на себя жалкие лохмотья Гомбэя, а Гомбэй облачился в княжеский наряд. Случилось так, что лицом он был похож на князя, как родной брат.

Ходит князь вокруг замка да кричит:

— Новогодние со-осны! Новогодние со-осны!

А красавица велела слугам:

— Впустите в ворота вашего господина и заприте их накрепко. Никому больше не отворяйте!

Вошел Гомбэй в ворота дворца, а навстречу ему жена бежит! Счастье их никакими словами не описать.

Ходил князь, ходил, кричал-кричал, пока не надоело. Вернулся он к воротам. Глядит: железные ворота наглухо заперты. Начал он стучать изо всех сил:

— Эй, разини, не видите, что ли? Ваш князь за воротами стоит!

Отвечают ему стражники:

— Проваливай отсюда, полоумный бродяга, пока голову тебе не снесли. Наш князь там, где ему быть надлежит, у себя в покоях.

Как ни уверял князь, как ни спорил — никто ему не поверил. Так и не впустили в замок. Пришлось князю всю жизнь по большим дорогам скитаться.

Гомбэй остался со своей красавицей-женой в княжеском замке, и всю жизнь прожили они дружно и счастливо.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Соловьиное селение

В старину жил молодой лесоруб. Как-то раз пошел он далеко в горы. Смотрит — посреди рощи на лугу стоит великолепный дом. Нередко случалось ему рубить в тех местах деревья, и сам он этого дома не примечал, и другие ничего о нем не рассказывали. Подивился лесоруб, подошел поближе. Такие большие, просторные хоромы, а людей не видать и не слыхать! Только стелется широко, словно весенняя дымка, прекрасный сад, и цветет в нем множество разных цветов, поет множество разных птиц.

Зашел лесоруб в дом. Вдруг выходит к нему пригожая женщина и спрашивает:

— Зачем пожаловал?

— Нынче день хороший. Бродил я, бродил по лесу и ненароком зашел сюда.

Женщина зорко посмотрела ему в лицо. Видит: он человек честный.

— Ты пришел в добрый час. Хочу тебя попросить...

— О чем же?

— Окажи мне небольшую услугу. Погода стоит ясная, вот и надумала я побывать в городе. Не посторожишь ли дом, пока я не вернусь?

— Отчего же, дело простое, — с охотой согласился лесоруб.

— Но только смотри, ни в одну комнату не заходи. Обещай мне крепко-накрепко, что никуда заглядывать не будешь.

— Не загляну, вот тебе мое слово.

Женщина ушла, успокоенная. Лесоруб остался один. Со скуки поневоле стало его разбирать любопытство: почему хозяйка дома не велела заглядывать в комнаты? Что там такое? Не выдержал он, потихоньку раздвинул дверь и заглянул в соседнюю комнату. А там три хорошенькие девушки заняты уборкой. Только увидели лесоруба, как сразу скрылись. Словно птицы упорхнули.

Странным это показалось лесорубу. Вошел он во вторую комнату. Там над бронзовой жаровней чайник шумит, словно ветер в соснах. Кругом стоят золоченые ширмы с китайскими картинами, а ни души нет. В третьей комнате богатое воинское убранство: лук со стрелами и доспехи. В четвертой — вороной конь копытами землю роет. Седло раззолоченное, узорные поводья. Тряхнет гривой — словно ветви криптомерии на вершине горы по ветру разметались!

Вошел лесоруб в пятую комнату. Стоит там серебряное ведро с золотым черпачком. Вверху подвешено золотое ведро, и бегут из него, падают капли сакэ. Одарил крепкий запах лесорубу в голову. Взял он черпачок, наполнил и осушил до дна. На душе стало весело.

Идет лесоруб дальше. Еще одни покои миновал. Седьмая комната, широкая, зеленая, вся напоена ароматом цветов. Посреди комнаты — птичье гнездышко, а в нем три маленьких яичка. Взял лесоруб одно из них, сам не зная зачем, и уронил. Руки у него, хмельного, плохо слушались. Тут выпорхнула из скорлупки крохотная птица, запела: «Хохохокэкё» — и скрылась неведомо где. То же случилось и со вторым яичком, и с третьим. Из каждого вылетит птица, запоет: «Хохохокэкё» — и скроется вдали. Замер от удивления лесоруб.

Тут воротилась хозяйка дома. Поглядела она на лесоруба с горькой укоризной и залилась слезами:

— Кто на свете вероломней человека? Ты нарушил свое обещание и погубил трех моих дочерей. Дочки мои милые, хохохокэкё!

Превратилась женщина в птицу-соловья и с жалобным пением улетела.

Провожает ее глазами лесоруб, отложив свой топор в сторону... Зевнул он — и очнулся от сна. Куда что делось! Исчез великолепный дом, только высокие травы шелестят на лугу.

Собака, кошка и кольцо

Жили-были три морехода. Однажды приплыли они на корабле к дальнему городу. Владелец корабля подарил тридцать сэн{1} самому бедному из мореходов:

— Купи, что ли, сластей в подарок детям на нашем острове.

Пошел бедный мореход по городу и увидел: связали мальчишки змею веревкой и нещадно мучают. Он выкупил у них змею за десять сэн и отпустил ее на свободу. Вот прошел он еще немного и видит: дети мучают собаку. Выкупил бедняк и собаку за десять сэн. Только свернул за угол, а там мальчишки хотят кошку утопить. Отдал он им десять сэн и спас кошку.

Так роздал бедный мореход все свои деньги до последнего гроша и вернулся на морской берег. Корабль был уже нагружен товаром и ждал его. Сел он на корабль и поплыл к своему родному острову Косикидзима.

Вдруг посреди открытого моря корабль остановился, неизвестно почему. Ветер надувает паруса, а корабль стоит. Посмотрели на корму и видят: ухватилась за руль большая акула.

Приказал тогда владелец корабля:

— Эй, пусть каждый из вас по очереди бросит в море полотенце! Если акула отпустит корабль, значит, приняла дар. Чье полотенце, тому и бросаться в море.

Бросил один мореход полотенце, за ним второй, настала очередь третьего, самого бедного из мореходов. Упало его полотенце в волны — и акула сразу разжала челюсти. Корабль побежал вперед быстрее птицы.

Что поделаешь: бросился бедняк в пучину!

Вдруг акула заговорила человеческим голосом:

— Не бойся, я не проглочу тебя! Я ведь дочь Повелителя моря — дракона. Ты спас меня, когда я была в облике змеи. Я выплыла тебе навстречу, чтобы отблагодарить тебя.

Сел бедный мореход на спину акулы и поплыл во дворец Рюгу. По дороге акула посоветовала ему:

— Когда предстанешь ты пред очами моего отца, проси себе в награду кольцо. Хранится оно в ларце из дерева павлонии.

Угостил дракон бедного морехода на славу в своем подводном дворце и подарил ему кольцо. Акула снова посадила его на спину и отвезла к родному берегу.

Не прошло и трех лет, как бедный мореход стал первейшим местным богачом, настроил множество кладовых и наполнил их сокровищами. Чудесное кольцо исполняло все его желания.

Узнал об этом один лошадиный барышник из города Осака и приехал на остров Косикидзима, чтобы похитить кольцо.

— Я — великий богач в Осака, а ты — великий богач на этом острове. Хочу повидаться с тобой, — попросил хитрец.

Мореход устроил пир в честь гостя. Лошадиный барышник говорит:

— Есть у меня диковинные сокровища, а у тебя? Покажи мне.

Мореход показал ему кольцо, да зазевался по оплошности, и лошадиный барышник подменил чудесное кольцо простым. Недолго мореход побывал в богачах. Начал он беднеть и под конец так обнищал, что не мог и головы поднять перед людьми.

А собака услышала, в какую беду попал ее спаситель, и поспешила на помощь. Следом за ней и кошка.

— Если вы вернете мне чудесное кольцо, буду подавать вам яства на высоком столике. Уж вы постарайтесь, — слезно стал просить мореход.

Собака с кошкой поскорей отправились в город Осака. Забрались в дом к лошадиному барышнику и видят: кольцо спрятано на дне кувшина. Как добыть его оттуда?

Кошка изловила жившую в том доме мышь по имени Те. Мышь взмолилась:

— Госпожа кошка Микэ, госпожа кошка Микэ! Пощади меня, оставь в живых!

— Исполнишь мое приказание — так и быть, оставлю в живых!

На дне этого кувшина лежит кольцо моего хозяина, достань-ка его поживей!

Мышка Те живехонько проскребла дырку в кувшине и достала кольцо. Но, на беду, собака с кошкой затеяли спор, кому из них нести кольцо. Собака победила в споре и понесла кольцо в зубах. А по дороге надо было перебираться через реку шириной в целых восемь ри. Доплыла собака до середины реки, и стал ее мучить голод. Тут как раз рыба с плеском выскочила из воды. Собака захотела ее поймать — и упустила кольцо. Упало оно на дно реки.

Кошка еще была на берегу. Увидела она: выползает краб из воды — и лапой прижала его панцирь к земле.

— Пощади меня! — просит краб. — Я — предводитель всех крабов.

— А можешь ты сыскать кольцо на дне реки?

— Тотчас же созову мое войско и велю найти.

Собрал краб своих воинов, и один из них принес в клешнях потерянное кольцо. Но собака схватила кольцо, первой прибежала к хозяину и давай хвалиться: это она-де совершила подвиг! Следом явилась кошка и рассказала, как все было на самом деле. Хозяин решил:

— Вижу я, высокий столик — честь не про вас. Но ты, кошка, будешь есть в доме, а ты, собака, во дворе.

С тех пор так и пошло. Кошку кормят в доме, а собаку во дворе, и дружба у них врозь.

Зять-обезьяна

Жил где-то один старик. Однажды он отправился выкапывать корни лопушника. Но крепко сидят эти корни в земле, так и не смог он добыть ни одного.

Стал старик думать, как теперь быть, что делать. Вдруг прибежала обезьяна и говорит:

— Дедушка, дедушка, хочешь, я помогу тебе?

— Что ж, помоги, а я тебе в награду за труды отдам в жены одну из моих дочерей.

— Вправду отдашь? — обрадовалась обезьяна. — Так помни, я через три дня приду за своей невестой!

Старик-то думал про себя: «Глупости какие! Чтобы обезьяна взяла в жены девушку? Такого быть не может!»

— Ладно, ладно! — сказал он обезьяне.

Смотрит — обезьяна в самом деле взялась за работу, повыдрала из земли груду корневищ. Тут старик встревожился. Смотри ты, как ловко! А вдруг и в самом деле явится за обещанной невестой?

Много времени не прошло, обезьяна собрала весь лопушник до единого, сколько его было на поле, а потом и говорит:

— Дедушка, я и взаправду приду за своей невестой.

И убежала.

«Ох, и в самом деле придет! — подумал старик. — Но как отдать родную дочь в жены обезьяне? Что же мне делать? Три у меня дочери, которую же отдать? Посоветуюсь-ка с дочками».

Огорченный, побрел он домой.

— Вот что случилось сегодня, — стал он рассказывать дочерям. — Через три дня явится сюда эта наглая обезьяна — просить одну из вас в жены. Согласишься ли ты? — спросил он старшую дочку.

Но куда там!

— Нашел дуру идти замуж за обезьяну, — наотрез отказалась старшая дочь.

Тогда старик спросил среднюю дочку.

— Ну не глуп ли ты, отец? Ни одна девушка, если она в своем уме, не согласится. Не пойду и я тоже. Кому надо! — сердито ответила средняя дочь.

Подумал старик, что и младшая откажется, но спросить ее все же надо, раз обещал.

— Доченька, доченька! Твои сестры отказались идти замуж за обезьяну. А ты что скажешь? Может, согласишься?

Подумала-подумала младшая дочка и ответила:

— Что ж, отец, если ты обещал, я пойду в жены к обезьяне.

Обрадовался старик:

— Верно ли ты говоришь?

— Я послушна родительской воле. Но дай мне с собой три вещи, — попросила девушка.

— А что это за вещи? Скажи мне, ни в чем отказа не будет.

— Дай мне большую тяжелую ступку, тяжелый крепкий пест и в придачу один то риса.

— Как, только и всего? Это нетрудно, — согласился отец и сразу же принес дочери все, что она пожелала.

Через три дня явилась обезьяна за своей невестой. Младшая дочь и говорит:

— Почтенный мой жених-обезьяна, я пойду за тебя замуж. Но исполни мою просьбу. В горах мы натолчем риса и сделаем моти. Ты должен нести ступку, пест и мешок с рисом.

Поглядела обезьяна: ох, тяжело! Но раз невеста велит, как отказаться? Взвалила обезьяна тяжелую ношу себе на спину и начала карабкаться вверх по склону горы.

А как раз была пора четвертой луны. По обе стороны дороги вишневые деревья стояли в полном цвету. А дальше открылась перед путниками глубокая долина, и бежит там горный поток. Склонились над стремниной цветущие ветви.

Стала невеста просить:

— Посмотри, как прекрасны вишневые цветы! Сорви для меня ветку, прошу тебя.

Захотела обезьяна исполнить желание невесты.

— Хорошо, мигом сорву! — и полезла на дерево. Сорвала нижнюю ветку.

Девушка, стоя под деревом, крикнула:

— Теперь сорви для меня ветку, что растет повыше.

Лезет обезьяна вверх, а невеста все просит сорвать то одну, то другую ветку.

Вот осталась самая верхняя, тонкая, ветвь. На спине у обезьяны тяжелая ноша, ветка и подломилась. И полетела обезьяна вниз, в горный поток! Тяжелая ступка потянула ее на самое дно.

Утопая, сложила она предсмертное стихотворение:

Погибнуть не страшусь.

Я — только обезьяна,

Но жизни мне не жаль.

Одно меня печалит:

Мне жаль моей невесты.

А девушка, радостная, вернулась домой.

1. Сэн — мелкая монета, одна сотая иены.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Магобэй — Чуткий Нос

Давным-давно в самом глухом углу Сацумского края жил вместе со своей матерью бедный крестьянин по имени Магобэй. Хижина у него была ветхая, достатка мало. Один-единственный теплый футон на двоих. Магобэй был любящим сыном. Он укрывал футоном старую мать, а сам на ночь зарывался в солому.

«Во всем мне неудача, только огорчаю свою матушку. Вот бы мне раздобыть денег матери на радость!» — думал он. И однажды додумался. Говорит своей матери:

— Матушка, слушай внимательно, что я тебе скажу. Уйду я отсюда в город на заработки, а ты, как пройдет тридцать дней, сожги наш домик.

— Не болтай глупостей! Где же я жить буду?

— А я построю для тебя маленькую хижину. Тесновато в ней будет, но потерпи немного. Вернусь я и поставлю большой дом с черепичной крышей. А пока ты крепись, никому ни полслова.

Сел Магобэй на корабль и отплыл в город Осака. А там пошел наниматься в самую богатую лавку, где вели оптовую торговлю. Просит купца:

— Примите меня на службу.

Нанял его купец истопником. Однажды купается хозяин в чане и видит: Магобэй вдруг стал поводить носом и шумно принюхиваться.

— Ты чего это, Магобэй? Почудился тебе какой-то запах?

— О хозяин, беда, большая беда! Мой домишко в Сацума сгорел дотла!

— Не говори пустого! Разве сюда долетит запах пожара в далеком краю Сацума? Ведь оттуда до нашего Осака несколько сотен ри. Ну и чудак же ты! Человеческий нос может учуять только самый близкий пожар.

— Нет, хозяин, нос у меня, Магобэя, никогда не ошибается. Слово за слово, пошел у них спор. Купца забрало за живое, и побился он об заклад с Магобэем.

— Что ты ставишь в заклад, Магобэй, если пожара не было?

— Я — как воробей. Что на мне, только тем и владею. Ставлю в заклад свою голову. А ты что поставишь, хозяин?

— У меня семь кладовых, битком набитых добром. Ставлю в заклад кладовую с моей казной.

Купец, не мешкая, послал в Сацумский край гонца, узнать, сгорел ли дом Магобэя. Дней через десять с лишком вернулся гонец и сообщил:

— Дом Магобэя сгорел в такой-то день такого-то месяца.

Сильно огорчился купец, но делать нечего, проспорил заклад.

Весть о том, что случилось, разошлась по всему свету. Прослышал об этом чуде князь Западного края — Сайгоку. В один прекрасный день явились его кэраи в лавку:

— Желаем здравствовать! Где ваш хозяин?

— Я здесь, к вашим услугам.

— Правда ли, что в твоей лавке служит человек из Сацума по прозвищу Магобэй — Чуткий Нос?

— Верно, служит у меня такой.

— Тогда вот что. У нашего князя пропал драгоценный меч. Обращались мы к гадателям, но без толку. Может, Магобэй — Чуткий Нос сыщет. Мы прибыли за ним.

Магобэй все слышал в глубине лавки и затрясся всем телом. Вот когда беды не миновать! Купец позвал его:

— Магобэй, теперь ты, наверно, добудешь целое богатство. Торопись же скорее выполнить волю князя, он тебя озолотит.

— Нет, нет, хозяин. Самое тонкое чутье в таком деле может не выручить. Обещай же мне, если я не вернусь, послать моей матери хоть малую толику из тех денег, что я у тебя выиграл.

Кэраи велели Магобэю сесть в паланкин, а сами по дороге несли охрану. В одном селении решено было отдохнуть под ветвистой сосной. Стоял летний полдень. Кэраи и носильщики задремали в тенечке от усталости. «Вот удобный случай сбежать», — подумал Магобэй. Вылез он потихоньку из паланкина и побежал со всех ног.

Вскоре он приметил храм бога Инари{1}:

— Милосердный бог, приди ко мне на помощь! — взмолился Магобэй, открыл двери святилища и спрятался внутри.

Тут явилась какая-то женщина и принесла в дар божеству два нигиримэси.

— Вот хорошо!

Магобэй просунул руку в дверь, схватил нигиримэси и съел. Вдруг прибежала белая лисица и от удивления завертела головой:

— Что ж это такое! Женщина только что принесла два нигиримэси. Куда они делись?

Следом пришла рыжая лисица:

— Удивительное дело! Я сама видела, как несут сюда два нигиримэси — и вдруг ни одного! Значит, ты, белая лисица, слопала оба.

— Нет, это не я.

— Понятно, ты, этакая плутовка, воровка! Ты у князя стащила его драгоценный меч и спрятала в ветках вишневого дерева. Что, скажешь,

неправда? Я все про тебя знаю.

Но тут Магобэй открыл двери святилища и как закричит:

— Нигиримэси-то съел я!

И, не оглядываясь на перепуганных лисиц, помчался опрометью к месту привала.

Кэраи как раз готовились совершить харакири. Вдруг послышался крик Магобэя:

— Эй, стойте, погодите!

Подпрыгнули от радости кэраи:

— Магобэй, это ты! Куда ж ты подевался? Мы повсюду искали, не нашли и уже решили вспороть себе животы!

— А я хорошо знаю город Осака, но в окрестностях не бывал. Захотелось мне полюбоваться на местные виды. Пошел гулять, заплутался и еле нашел дорогу назад.

Снова Магобэй поехал, качаясь, в паланкине. Наконец прибыли. Князь уже все глаза проглядел.

— Я в нечистой одежде, — говорит Магобэй, — несите меня через ворота для слуг.

Но князь не согласился:

— Нет, Магобэй, через главные, через главные.

Как только внесли Магобэя через главные ворота, он сразу приметил: перед дворцом растет большое дерево вишни. Стал зорко вглядываться: что-то блестит среди ветвей.

— Магобэй, найди мой драгоценный меч — семейную реликвию!

— Повинуюсь. Я могу учуять этот меч, но пусть ваша милость даст мне три дня срока.

— Хорошо, будь по-твоему, но только найди мой меч непременно.

Три дня Магобэй провел в свое удовольствие, лакомясь редкостной дичью и рыбой. Но иногда вдруг принимался ползать по полу и поводил носом, словно бы принюхивался к чему-то. На третий день он позвал кэраев:

— Идите за мной!

И начал нюхать землю то в одном углу двора, то в другом. Наконец поднял кверху нос:

— Э, да вот он, княжеский меч! Спрятан среди веток вишни. Поглядите сами получше.

Кэраи стали глядеть во все глаза. В самом деле, что-то сверкает на солнце.

— Вы все вниз смотрели, а надо было вверх, — сказал Магобэй с самодовольным видом.

Князь обрадовался так, что и сказать нельзя.

— И вправду у тебя самый чуткий нос во всей Поднебесной! Пусть же отныне будет повсюду прославлено твое имя: Магобэй — Чуткий Нос. Проси у меня любую награду.

— Коли так, осмелюсь попросить: пусть мне подадут чашечку того ароматного чаю, что пьет ваша милость.

— Как, чашечку чаю? Немногого же ты просишь! Эй, принести сюда самого лучшего чая в золотом сосуде и налить в золотую чашку!

Кэраи подали Магобэю золотую чашку с чаем. Осушил он ее одним духом и вдруг вскрикнул:

— Ой, пропал я!

— Что случилось, Магобэй?

— Был у меня в носу один-единственный чуткий волосок и вдруг выпал, исчез... Видно, не выдержал крепкого аромата. Отшибло у меня чутье, бедный я, несчастный!

И он начал в голос рыдать.

— Да, это большая жалость, — говорит князь. — Но делать нечего. Объявите же по всей Японии: «Магобэй — Чуткий Нос лишился всякого чутья».

В награду князь дозволил Магобэю избрать себе жену из самых первых красавиц Осака, Киото и Эдо. Магобэй выбрал красавицу из Киото. Взял он золотую чашку и вместе со своей молодой женой отправился к тому купцу, у которого служил в городе Осака.

— Магобэй, ты благодаря своему носу вышел в большие люди, — сказал купец.

— Так-то оно так, но нет у меня уже прежнего чутья, отшибло.

Купил Магобэй большой корабль, погрузил на него казну из кладовой купца и отплыл к себе на родину.

Там построил он великолепный дом и стал жить в счастье и довольстве вместе со своей матушкой и молодой женой.

Сынок-улитка

Жил некогда один богач. Кладовые у него были заполнены несметными сокровищами. Кругом, до самых дальних гор, раскинулись его рисовые поля. Ни в чем богач себе не отказывал.

А между тем был у него батрак беднее любого нищего: над его очагом никогда дымок не курился. От зари до зари работал батрак со своей женой на полях хозяина, а из бедности не выходил.

Но пуще всего горевали они, что обоим уже за четвертый десяток перевалило, а детей у них все нет. Вернутся батрак с женой в свою пустую лачужку и вздыхают:

— Ах, если б родилось у нас дитя, все равно какое, ростом хоть с лягушонка, хоть с улиточку!

Вот как-то раз отправилась жена батрака полоть траву на рисовом поле. Стоит по колени в воде, полет траву, а в душе молится: «О, прошу тебя, бог воды на рисовых полях, даруй мне ребенка ростом хоть с эту улиточку!»

Вдруг почувствовала она сильную боль. Словно кто ее ножом режет. Терпела, терпела, а боль все сильнее. Вернулась она с поля домой.

Встревожился рыбак, испробовал все средства, какие только знал, — ничего не помогло. Лекаря бы позвать, а в доме ни гроша. Что тут делать? Совсем он голову потерял. К счастью, нашлась поблизости повитуха. Пришла она, осмотрела больную и говорит:

— Да ведь она рожает!

Обрадовались батрак с женою. Зажгли поскорее огонь перед домашним алтарем и стали просить бога воды, чтобы дитя появилось на свет благополучно. В скором времени родила жена сынка: маленькую улиточку.

Огорчился было батрак, но потом сказал:

— Ведь это дитя вымоленное, выпрошенное нами у бога воды. Хоть какой ни на есть, а все наш родной сыночек!

Налили они в чашку воды, положили туда улитку и поставили чашку на алтарь.

Прошло двадцать лет. Сынок-улитка нисколько не подрос за это время и ни единого слова не сказал, но ел он, как настоящий человек.

Однажды надо было отвезти годовой оброк хозяину. Взвалил старик отец тяжелые мешки с рисом на спину лошади и горько вздохнул:

— Услышал бог воды наши мольбы и послал нам желанного сыночка. Уж как мы обрадовались! А только сыночек-то наш — улитка. Какая

польза от такого детища! Всю жизнь я работал не жалея сил, и теперь на старости лет приходится одному, без всякой помощи, кормить семью.

Вдруг откуда-то донесся голос:

— Не печалься, отец, сегодня я вместо тебя повезу хозяину мешки. Посмотрел батрак вокруг, в доме нет никого. Что за чудо! Спрашивает он:

— Кто со мной говорит?

— Это я, отец. Долго ты меня кормил. Настала пора и мне о тебе позаботиться, и себя людям показать. Сегодня я вместо тебя отвезу нашему хозяину оброк.

— Как же ты, сынок, погонишь лошадей?

— Не тревожься, отец. Посади меня на мешок с рисом. Вот увидишь: лошадь сама послушно пойдет куда надо, а за ней и другие две, —

ответил сынок-улитка.

Удивился старик. Сын его за двадцать лет ни единого слова не вымолвил, а теперь вдруг так бойко заговорил, да мало того — сам хочет оброк хозяину отвезти! «Но ведь это говорит сын, посланный мне богом воды. Грех было бы мне противиться», — подумал он и нагрузил мешки с рисом на трех лошадей. Потом снял с алтаря чашку, в которой жил сынок-улитка, и поставил ее бережно на спину одной лошади посреди мешков с рисом.

Сказал сынок-улитка:

— До свидания, отец, до свидания, матушка! — да как крикнет на лошадей, будто всю жизнь их погонял: — Хайдо-о, хайдо-о! Эй вы, кони,

ну-у, пошли!

Лошади тронулись и вышли из ворот на дорогу. Сынок-улитка едет на передней.

Отпустил батрак сына, а у самого родительское сердце щемит. Стоит он в воротах и смотрит вслед.

А той порой сынок-улитка знай себе коней понукает. Как подъедут они к водоему или мосту, кричит, словно заправский погонщик:

— Хай-хай, сян-сян!

Да вдобавок еще затянул он песню погонщиков. Красивый голос так и льется, кони в лад выступают, колокольчики позвякивают.

Встречные на дороге и крестьяне на полях только диву даются. Слышен звонкий голос, а никого не видно. Ведь это кони батрака! Сразу можно узнать этих заморенных клячонок. Но кто же песни поет? И кто лошадьми правит? Удивляются люди: «Каких только чудес на свете не бывает!»

Посмотрел отец, посмотрел, как сынок-улитка ловко лошадьми правит, — и бегом домой. Склонились батрак с женой перед божницей и молят оба:

— Внемли нам, бог воды на рисовых полях! До сих пор не ведали мы, какого прекрасного сына ты нам послал, и не ценили его. Просим тебя охранять его в пути.

А сынок-улитка знай себе коней понукает. Так и подъехал к воротам богача. Вышли навстречу слуги, ворота отпирают. А как отперли, глазам своим не верят. Стоят клячонки с тяжелой поклажей, а при них и нет никого.

Вдруг со спины коня донесся голос, будто мешок заговорил:

— Эй, слуги! Привез я оброк хозяину. Помогите мешки с лошадей снять.

— Кто это голос подает? Никого не видать!

Смотрят — а между мешками примостилась маленькая улиточка. Говорит им улитка человеческим голосом:

— Сами видите, ростом я не вышел. Не могу снять мешки с лошадей. Уж потрудитесь за меня. Да осторожно положите меня на край веранды. Не раздавите ненароком.

Слуги перепугались:

— Хозяин, хозяин, выйдите поглядеть, кто привез нам оброк! Улитка на трех лошадях!

Вышел на их зов сам хозяин. Видит, истинная правда! Высыпали из дому все домочадцы, ахают, удивляются.

Слуги по приказу улитки снесли мешки в кладовую и лошадей накормили как следует. А улитку пригласили честью в дом и поставили перед ним столик с разными кушаньями. Взобрался сынок-улитка на самый край столика. Как он ел, никто не видел, палочки с места не сдвинуты, а в чашках ни одной рисинки не осталось. Глядят, и миска с похлебкой стоит пустая. Исчезла и рыба.

Наконец говорит сынок-улитка:

— Спасибо хозяевам за вкусное угощение. Теперь бы я чайку выпил!

Хозяин и раньше слыхал, что есть у батрака с женой сынок-улитка, вымоленный у бога воды. Говорили, что за весь свой век он слова не вымолвил и ни к чему непригоден — лежит себе в чашке воды на алтаре. А на деле выходит — разговаривает он человеческим голосом и работать умеет. «Мне бы в дом такое бесценное сокровище! — думает богач. — Надо как-нибудь залучить его к себе даром».

И повел он речь ласковым голоском:

— Господин улитка, господин улитка! Наши два дома дружили между собой еще с дедовских времен. Не худо бы нам породниться. Есть у меня две дочери. Бери себе в жены любую!

Услышал эти слова сынок-улитка, обрадовался. Спрашивает он:

— Правду ли ты говоришь, хозяин, или шутишь?

— Верное мое слово. Хоть сейчас отдам за тебя любую из моих дочерей, — поручился ему богач.

А отец его и мать места себе от тревоги не находили: «Что-то долго наш сынок не возвращается! Уж не случилось ли с ним чего-нибудь в пути?»

Вдруг зазвякали за воротами колокольчики. Вернулся сынок веселый-развеселый, на одной клячонке сам едет, двух других погоняет. Собрала мать поужинать. За ужином стал сынок-улитка рассказывать:

— Отдает за меня хозяин одну из своих дочерей.

Родители так и ахнули: может ли это быть?! Но потом рассудили: сын у них не простой, а чудесный, с таким все может случиться.

— Ну что ж, — говорят, — пошлем к хозяину сваху. Тогда узнаем, правду ли он сказал.

Послали свахой тетушку сынка-улитки. Не стал богач отнекиваться, позвал обеих дочерей и спрашивает у них:

— Которая из вас согласна идти замуж за улитку?

Старшая так ногами и затопала:

— Что же я, безумная какая или последняя на свете, чтобы взять себе в мужья погань ползучую, гада водяного?! Да по мне — помереть лучше!

А младшая ласково молвила:

— Не огорчайся, отец. Уж если обещал ты выдать меня замуж за улитку, то я согласна.

На том и порешили. Поспешила сваха к батраку с радостной вестью. Вскоре доставили приданое на семи лошадях, да еще носильщики принесли сундуки и корзины на семи шестах. А уж ручной клади и не счесть было.

Не нашлось в бедной хижине места для такого богатства, и построил для него отец невесты особую кладовую.

В доме батрака одни голые стены. Некого было и на свадьбу позвать. Встречали невесту только свекор со свекровью да тетушка-сваха. Всего-то гостей пришло — одна лишь соседняя старуха.

Видят родители: досталась им невестка красивая и приветливая. Порадовались они, что сынку-улитке такое счастье выпало. Стала невестка служить старикам как преданная дочь. И на поле она работала не покладая рук. Хорошо зажили старики.

По обычаю молодая должна была вскоре после свадьбы навестить родной дом. Выбрали восьмой день четвертого месяца, когда справляется праздник Будды Целителя, чтимого в той деревне. Вишневые цветы только-только начали распускаться.

Вот пришел назначенный день. Хотелось молодой полюбоваться на праздник. Набелилась она, нарумянилась, достала из сундука самое свое нарядное платье и так стала хороша, что ни одной небесной деве с ней не сравниться.

Вот нарядилась она и говорит своему мужу-улитке:

— Пойди и ты со мной поглядеть на праздник!

— Ну что ж, пожалуй, пойду. Денек нынче выдался хороший. Засиделся я дома зимою, приятно будет на свет поглядеть.

Спрятала молодая улитку в узел своего нарядного пояса и отправилась на праздник, а по дороге с мужем беседует. Кто ни пройдет мимо, всякий на нее оглянется: «Такая красивая девушка, а сама с собой говорит и смеется. Видно, помутился разум у бедняжки!»

Пришла молодая к священным воротам перед храмом Будды Целителя. Вдруг говорит ей улитка:

— Эй, послушай, дальше ворот мне ходу нет. Ты иди себе в храм, а я тебя тут подожду, на меже рисового поля.

— Изволь, но будь осторожен, чтобы не приметил тебя какой-нибудь ворон. Я скоро вернусь, — сказала молодая жена и пошла вверх по склону холма к пагоде.

Помолилась там и спешит обратно. Смотрит - пропал муж-улитка, нигде его не видно.

Испугалась жена, ищет там и сям, не может найти. Уж не напал ли на него злой ворон? Может, раздолбил его скорлупку своим крепким клювом? Или, может, упал ее дорогой муженек в воду на рисовом поле? Ведь там улиток видимо-невидимо.

Вошла молодая жена в воду по колено, вынимает она из воды одну улитку за другой, на какую ни поглядит — все не та! Бросит ее обратно и достанет другую.

Ищет жена и поет:

Улитка, улитка.

Муж мой дорогой!

Где ты, где ты?

Скорее отзовись!

Может, злой ворон

Отыскал тебя?

Тук-тук по скорлупке

Клювом застучал:

Теккура-моккура!

Тёккура-моккура!

Лицо у нее грязью забрызгано, рукава и подол намокли, а она все шарит руками в воде. Вот уже и стемнело. Начали люди по домам расходиться. Глядят на молодую жену, жалеют:

— Ах, горе, такая красавица — и ума лишилась!

Долго искала жена, да все понапрасну! «Теперь, — думает, — все кончено! Нет больше в живых моей дорогой улиточки. Брошусь я в самую глубокую яму вниз головой и утоплюсь». Только собралась она в яму кинуться, как кто-то ее окликнул:

— Стой, погоди, что ты делаешь?

Оглянулась она. Стоит перед ней прекрасный собой юноша, на глаза широкая шляпа надвинута, за поясом флейта. Рассказала ему молодая жена все, что с ней случилось.

— Хочу я, — плачет она, — в яме утопиться. Зачем мне жить, если я своего дорогого мужа-улитку потеряла?

— Ну, если так, — говорит ей юноша, — не о чем тебе печалиться. Ведь я и есть тот, кого ты ищешь.

Не поверила ему жена: быть того не может!

— Немудрено, что ты не признала меня. Послал меня моим родителям бог на рисовых полях, оттого и родился я полевой улиткой. Но сегодня в награду за твою верность и любовь возвращен мне человеческий облик.

Пошли молодые домой. Не наглядится муж на свою пригожую жену, и ей тоже по сердцу прекрасный юноша! Обрадовались старик со старухой: ни в одной повести о старых временах, ни в одной сказке такого счастья еще никогда никому не выпадало!

Окружил сынок-улитка своих старых родителей почетом и заботой, а тетушку-сваху выдал замуж в хорошую семью. Не позабыл и нищую старуху-соседку, что на свадьбе была.

Всех счастьем оделил!

1. Инари — божество «пяти злаков», позднее почитавшееся как приносящее обогащение и удачу в торговых делах. Мог представать в образе лисы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Счастливая соломинка

В старину, в далекую старину жил один бедный юноша. За что он ни брался, во всем терпел неудачу.

Пошел он помолиться богине Каннон в тот ее храм, что находится в селении Хасэ провинции Ямато. С утра до вечера и с вечера до самого утра просил он богиню: «Помоги мне, сжалься надо мною, пошли мне счастье в жизни!» Много ночей провел он в храме, но богиня ни разу не явилась ему во сне и не подала никакого знака. Но юноша все не уходил. Кончилась у него еда, вышли все деньги.

Приметили монахи, что он ничего не ест, и стали меж собой совещаться:

— Нехорошая слава про нас пойдет, если мы дадим человеку умереть на наших глазах. И храм будет осквернен.

Начали они кормить юношу. Так прошло еще много дней. Однажды на рассвете юноша вдруг увидел желанный сон. Из глубины святилища вышла сама богиня и сказала ему:

— Долго ли ты будешь, упрямец, докучать мне неотступными просьбами? Все вы, люди, одинаковы: просите себе готовое легкое счастье не по

заслугам. Ты много грешил в своей прежней жизни, за это и терпишь. Напрасны все твои моления. Но мне жаль тебя. Одно, самое маленькое счастье я все же вправе тебе послать. Упустишь его, пеняй на себя. Помни же: первая вещь, что тебе в руки попадется, когда ты выйдешь утром из храма, — это и есть твое счастье. Другого не будет.

Проснулся юноша и опрометью бросился из храма. Не терпится ему добыть свое счастье. Но впопыхах споткнулся он о камень у ворот и упал лицом в пыль. Встал юноша с земли и вдруг видит, что невзначай зажал в руке соломинку. Так вот он, дар богини Каннон!

Сжалось сердце у юноши, но нравом был он упрям и соломинку все же не бросил.

Подумал юноша, подумал и пошел в столицу. День стоял весенний, теплый. Откуда ни возьмись, прилетел шмель, вьется над самой головой юноши. Чтобы хоть как-нибудь рассеять свое горе, поймал он шмеля и привязал травинкой к соломинке. Гудит и бьется шмель, а юноша с соломинкой в руках идет себе дальше.

Вдруг попалась навстречу ему богатая повозка, запряженная быком, а вокруг нее скачут конные слуги. Это ехала в храм знатная госпожа со своим маленьким сыном.

Соскучился мальчик и выглянул из-за занавесок. Заметил он шмеля на соломинке и поднял крик:

— А-а, хочу вот это, дайте, дайте, дайте!

Тут один из конных слуг подскакал к юноше и говорит:

— Нашему молодому господину понравилась твоя соломинка. Не подаришь ли ты ему на забаву?

— Соломинка моя не простая, ее послала мне в дар сама богиня Каннон, — отвечает юноша. — Но не могу я отказать ребенку. Возьмите ее.

Услышала эти слова госпожа.

— Спасибо тебе, — говорит. — Но чем мне тебя отблагодарить? Вот разве что у тебя, может, в горле пересохло от пыли, так на, возьми.

Завернула она в белую бумагу три апельсина и подала юноше. «Что ж, — думает он, — для начала неплохо. Много времени не прошло, а уж одна-единственная соломинка обратилась в три апельсина».

Пошел юноша дальше по дороге, а солнце поднимается все выше и выше. Вдруг видит он: лежит у обочины молодая женщина. Возле нее растерянно слуги суетятся:

— Вот ведь беда какая! Захотелось нашей госпоже пить, вконец сомлела. Эй, прохожий! Нет ли тут где-нибудь поблизости воды?

— Как не быть, есть и колодец, и ручей, но до них еще далеко. Лучше возьмите эти три апельсина, — пусть ваша госпожа освежится... Может, ей и полегчает.

Выжали слуги сок из апельсинов и напоили женщину. Опомнилась она и говорит:

— Великое тебе спасибо. Если б не ты, пришлось бы мне, верно, умереть на большой дороге. Вот возьми это в знак благодарности. Невелик подарок, но другого у меня ничего нет под рукой.

Достала она из дорожного узла три свертка полотна и отдала юноше.

Заткнул он свертки за пояс и пошел дальше, радостный. Начало смеркаться. Вдруг скачет ему навстречу самурай на великолепном коне, а сзади слуга трусит на лошадке. «Эх, бывают же на свете такие красавцы кони!» — подумал юноша. Поравнялся с ним самурай, и в тот же миг могучий конь упал, как сраженный молнией. Сильно огорчился самурай. Пересел он на лошадь слуги, а ему велел остаться и присмотреть за конем.

Скрылся господин вдалеке, а слуга присел на корточки возле коня и рассуждает сам с собой: «Беда какая! Не выдержал он дальнего пути... Продать, что ли, шкуру хоть за бесценок».

Тут подошел к нему юноша:

— Есть у меня с собой сверток хорошего полотна. Хочешь, возьми, ведь это лучше, чем ничего.

Взял слуга полотно и пустился догонять своего господина.

Обрадовался юноша: «Вот и день еще не кончился, а соломинка уже обратилась в великолепного коня. Теперь я верю в свое счастье! Конь непременно оживет».

И правда, конь приоткрыл мутные глаза и шевельнулся. Смочил юноша ему голову водой и потянул за уздечку. Поднялся конь на ноги, дрожа всем телом. «Увидят меня с таким конем, — подумал юноша, — еще скажут, что украл». Завел он коня в чащу леса и привязал к дереву, а сам сбегал в соседнюю деревню и выменял остальные две штуки полотна на овес и сено да на самую плохонькую конскую сбрую. Три дня ухаживал юноша за конем, пока тот не оправился от болезни, а потом сел на него тайком и ускакал под покровом ночи.

Рано утром на другой день приехал юноша в столицу. Увидел он, что возле одного большого дома в предместье идут дорожные сборы. Люди вьюки увязывают, зовут друг друга, суетятся. Видно, кто-то всей семьей отравляется в дальний путь. Остановил юноша своего коня у ворот:

— Эй, хозяева, не купите ли у меня мою лошадку?

Вышел тут из дома хозяин и воскликнул:

— Ах, что за конь! Что за красавец! Купил бы я его, да денег у меня в обрез. Но если хочешь, возьми в обмен рисовое поле да в придачу можешь жить в моем доме, пока я не вернусь. Он у меня пустым остался... А если что со мной случится в дороге, дом будет твой.

Так и порешили. В тот же день уехал хозяин вместе со своей семьей в далекие края на Восток.

Прошел год, и другой, и третий. Не вернулся хозяин с чужбины. Достались юноше и дом и поле. С тех пор зажил он хорошо, усердно обрабатывая землю. А когда состарился, то не раз говорил внучатам: «Тому, кто верит в свое счастье, и простая соломинка поможет».

Мальчик, который рисовал кошек

Жил в старину мальчик, который больше всего на свете любил рисовать кошек. Целыми днями не выпускал он кисти из рук. Как ни бранили родители, а он все свое. Нарисует одну кошку и начнет рисовать другую. Рассердились наконец родители, так рассердились, что лишили его наследства и выгнали вон из дома.

Взял с собой мальчик тот рисунок кошки, который ему больше всех удался, и пошел куда глаза глядят.

Вот идет он, идет, и начало смеркаться. Увидел перед собой мальчик сельский храм и подумал, что не худо бы попроситься туда на ночлег. Постучал он в ворота, да только никто не откликнулся. «Верно, это заброшенный храм», — подумал мальчик и стал расспрашивать про него людей в соседней деревне. А те отвечают:

— Кто останется ночевать в этом храме, до утра не доживет. Проклятое место. Поселились в нем оборотни.

Но мальчик был упрямого нрава. Лег он спать в пустом храме. В середине ночи вдруг что-то зашуршало, зашуршало... Послышались возня и писк. Но потом все утихло.

Забелело утро, встал мальчик, и что же он увидел? Лежит на полу огромная мертвая крыса с несколькими хвостами. Кто-то загрыз ее насмерть. Поглядел он на свой любимый рисунок — а у кошки мордочка кровью выпачкана.

«Значит, она и убила крысу-оборотня», — подумал мальчик.

Немного позже пришли в храм люди. Толкуют между собой:

— Верно, этого мальчика уж и в живых нет... Жаль его, беднягу!

Только смотрят: он здоров и весел как ни в чем не бывало, а в углу храма страшная крыса валяется с множеством хвостов. Стали крестьяне хвалить мальчика:

— Вот молодец! Герой! Какое чудовище убил!

Говорит им мальчик на это:

— Один я на свете. Отказались от меня мои родители. Позвольте мне поселиться в этом храме. Мне больше некуда идти.

Обрадовались крестьяне — ведь никто в храме жить не хотел, все боялись нечистой силы.

Так мальчик стал настоятелем храма Умпэндзи. Понемногу выучился он читать сутры. Как-то раз положил он свой рисунок кошки перед статуей Будды, а сам читает молитвы. Вдруг кошка зашевелилась, сошла с рисунка и стала настоящей кошкой. Стали они жить в храме вдвоем. Уйдет настоятель к кому-нибудь из прихожан, а кошка храм сторожит и хлопочет по хозяйству. Вернется он, а к его приходу все готово, и чайник на огне.

Шли годы. Настоятель уже стал немолод, а кошка совсем постарела. Забросили прихожане храм Умпэндзи, перешли к настоятелю другого храма. Был он хитер и речист и убедил их в своей святости. Дошло до того, что старику настоятелю и его кошке порой есть было нечего. Худое настало у них житье.

Однажды настоятель вдруг заметил, что у кошки вместо одного хвоста сделалось несколько. Распушила она свои хвосты и подметает ими храм, словно метлой.

— Неужели моя кошка превратилась в чудовище? — огорчился настоятель.

— Не печалься, дедушка, — отвечает кошка. — Стала я от старости оборотнем и уйду доживать свой век в горы. Но раньше я хочу помочь тебе. Вот послушай! Через три дня в доме того богача, что живет у подножия горы, будут похороны. А я обращусь в огненную колесницу ада и сделаю вид, что хочу унести покойника. Ты ударь своими четками по гробу — и колесница тотчас исчезнет.

Настоятель кивнул в знак согласия, и кошка ушла из храма Умпэндзи неведомо куда.

Через три дня пошел настоятель в деревню, что стояла у подножия горы. Собралось там множество народу по случаю похорон одного из родственников местного богача. Приглашен был и настоятель другого храма. Но когда понесли гроб на кладбище, вдруг на небе показалась черная грозовая туча и потоками хлынул дождь. Засверкали молнии, спустилась с неба страшная огненная колесница, летит прямо к гробу, чтобы унести покойника в ад! Настоятель другого храма только трясется от ужаса, а все с воплями мечутся, не зная, что делать.

Но настоятель храма Умпэндзи подумал: «Это все проделки моей верной кошки!» Смело подошел он к гробу и ударил по нему раз-другой четками. И вдруг дождь кончился, небо прояснилось, и огненная колесница исчезла. Смотрят — а покойник по-прежнему мирно лежит в гробу. Все изумились. Велика святость настоятеля из храма Умпэндзи, если ему покорны силы ада! Все перепуганные грешники бросились за помощью к старому настоятелю, и у него снова стало много прихожан.

Черное полотенце

В старину это было, в далекую старину. Как-то раз под вечер постучал нищий паломник в ворота большого дома. Попросил пустить его на ночлег. А хозяином того дома был староста, первый на деревне богач. Известно: кошка и староста без добычи не остаются.

Хозяйка в ту пору сидела за ткацким станом. Прогнала она паломника: «Уходи, бродяга, куда сам знаешь!» Ничего не сказал паломник и тихо побрел прочь.

А в самом конце деревни стояла кособокая хижина, крытая тростником. Постучал паломник в дверь. Медленно, медленно, еле волоча ноги, вышли к нему навстречу из дверей старик со старухой и говорят, опечаленные:

— Не обессудь! Горько нам отпускать тебя с пустыми руками, но сам видишь, как мы бедны. Нет у нас в доме ни зернышка риса, ни лишней одежонки.

— Не тревожьтесь, ничего мне не надо, только пустите меня переночевать. Лягу я на голом полу, а голову положу на край очага.

— Ну что ж, коли так, милости просим, — приветливо отвечают старики. Провели они гостя в свою тесную хижину.

Говорит паломник старухе:

— Прости, что докучаю тебе, но наполни водой самый большой котелок и повесь над очагом.

Послушалась старуха. Когда закипела в котелке вода, достал паломник из своей монашеской сумы горсточку риса и стал сыпать в воду по зернышку.

Вдруг — что за диво! — котелок до краев наполнился рисом, белым, как утренний снег, мягким и рассыпчатым... То-то обрадовались старики! Совестно им было, что гость хозяев угощает, но под конец сдались они на его уговоры и поели досыта. Не часто случалось старикам отведать белого риса.

Только кончили они втроем ужинать, как отворилась дверь на кухне и в дом весело вбежала дочка стариков о-Коно. Была она девушка хорошая и душевная, но собой черна и дурна, все лицо в рябинах, гладкого места нет.

О-Коно прислуживала в доме у старосты, и ей частенько позволяли относить отцу с матерью, что она со дна котлов и чашек наскребет. Вот и нынче вечером принесла она полную миску с верхом бурого пригорелого риса, а старики говорят ей с довольной улыбкой:

— О-Коно, доченька о-Коно, сегодня мы сыты: наш гость угостил нас на славу.

Застыдилась о-Коно, услышав это, закраснелась вся и стала благодарить гостя.

А старик со старухой сетуют:

— Ах, горе, горе, добрая у нас дочка, да только сам видишь, собой нехороша. При нашей-то бедности где найти ей жениха?! А ведь так бы хотелось — она у нас уж в возрасте!

— Это небольшая беда, — отвечает паломник. — Не печальтесь, я вам помогу.

Вынул он из рукава черное-черное полотенце:

— На, девушка, возьми! Станешь мыться в чане, потри этим полотенцем лицо.

Вернулась о-Коно к своим хозяевам и согрела воду для вечернего купания. Первым в чан полез сам хозяин, потом все его домашние по очереди, а дочка стариков окунулась как всегда самой последней. Взяла она черное полотенце и с опаской легонько потерла свои щеки. Но что это?! Шершавая кожа стала вдруг мягкой и нежной, словно шелк. Шею потерла, шея стала гладкой-гладкой.

Страх взял девушку, выскочила она не помня себя из чана и побежала к зеркалу. Смотрит — все рябины сошли с лица, сияет оно нежной белизной. Стала о-Коно красавицей, каких мало.

Увидела это чудо жена старосты и приступила к девушке с допросом: как, да что, да почему. Рассказала о-Коно все, как было. Захотелось хозяйке испытать на себе чудесную силу полотенца. Попросила она его в долг, один раз потереться. На другой вечер залезла жена ста-росты в чан последней, чего отроду с ней не случалось, и давай тереть лицо полотенцем. Стало оно гладким и нежным. Потом руки по¬терла. Сделались руки мягкими и белыми, словно свежие рисовые лепешки.

Обрадовалась хозяйка, трет себя полотенцем с головы до ног. Насилу-то, насилу решилась она вылезти из чана, приговаривая:

— Ну, хватит! Уф, устала! Зато теперь меня и не узнаешь — такой я стала красавицей!

Но не тут-то было! Ее белые-белые ноги и белая-белая спина словно приросли к чану! Как ни билась жена старосты, сколько ни старалась, а так и не смогла вылезти. Завопила она во весь голос. Прибежала о-Коно, схватила хозяйку за руки, хочет вытащить ее из чана да не может. Что тут делать?

Просит хозяйка:

— Беги скорей, о-Коно, ищи того паломника, что дал тебе черное полотенце! Приведи его сюда, пусть освободит меня силою своих чар.

О-Коно со всех ног бросилась к себе домой. Видит: паломник все еще гостит у стариков — уговорили они его пожить денек-другой. Привела о-Коно паломника к своим хозяевам. Взглянула на него жена старосты и обомлела: ведь это тот самый нищий, кого она вчера от ворот с бранью прогнала!

А нищий знай себе тихонько посмеивается.

— Хорошо, — говорит, — я согласен освободить тебя. Но только вот мое условие: устройте наперед веселый пир и созовите всю свою родню — и ближнюю, и дальнюю.

Много времени не прошло, собрались родичи старосты в парадных покоях для гостей. Увидел паломник, что все в сборе, и неторопливо подошел к чану с водой, где сидела хозяйка, плача и охая. Вынул он из рукава зеленую бамбуковую палочку. Светилась-сверкала она ярким огнем. Взмахнул паломник бамбуковой палочкой и прочитал заклинание. В тот же миг жена старосты отлепилась от чана. Обрадовалась она, наспех нарядилась и побежала к гостям.

Еще веселее стали гости пировать, пили вино, пели песни и шумели, а о паломнике и думать забыли. Даже и не поблагодарили его. Вдруг он словно из-под земли вырос посреди парадного покоя и крикнул громовым голосом:

— Обратитесь в обезьян! Обратитесь в обезьян!

Ударил он раз-другой об пол бамбуковой палочкой — и тотчас же все бывшие там обратились в краснорожих обезьян! Запрыгали они, заверещали.

Снова взмахнул паломник зеленой бамбуковой палочкой и повелел:

— Бегите в горы! Бегите в горы!

Едва он это сказал, как обезьяны пустились наутек во главе со своим вожаком, бывшим старостой, и пропали в темной глубине гор. Только их и видели!

Стало в просторном доме тихо-тихо. О-Коно в страхе забилась в самый дальний угол кухни, дохнуть боится. Ласково окликнул ее паломник и велел привести старика со старухой. Сбегала девушка домой и привела отца с матерью за руки.

Сказал им чародей на прощание:

— У кого сердце шерстью обросло, тому лучше стать обезьяной. Отныне живите в этом доме. Староста сюда больше не вернется.

И с этими словами исчез он быстрее ветра.

Скоро девушка нашла себе хорошего жениха и зажила вместе со своими родителями в радости и довольстве.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Что сказало дерево мидзуки

В старину жил в одном селении молодой лентяй. Целые дни он проводил в праздности. Однажды захотелось ему поесть хурмы. Но на дерево залезть лень берет. Понадеялся он, что спелые плоды сами собой упадут, расстелил под хурмой циновку и разинул рот.

Тут с запада прилетел ворон, а с востока другой, и стали они беседовать между собой о том, что на свете делается.

— В нашем городе самый первый богач тяжко заболел, и вот от чего. В саду растет большое дерево мидзуки{1} и всю кровь из него высасывает.

Жаль, никто не ведает об этом. Срубить дерево — и богач выздоровеет, — говорит один ворон.

Обрадовался юноша: «Важную весть я услышал!» — и поспешил в город. А там объявил, что он — знаменитый гадатель. Призвали его к изголовью больного.

Стал юноша бормотать всякие заклинания и с важностью возгласил:

— Мне открылось, что недуг твой наслало дерево мидзуки. Растет оно у вас в саду. Срубите его — и болезнь пройдет.

— Верно, верно, — заахали домашние. — Есть такое дерево у нас в саду. Как замечательно гадатель все узнает!

Подрубили дерево топором, но стоит оно, не падает. Корни крепко сидели в земле, и занедужил больной к вечеру еще сильнее.

Юношу уложили спать в комнату для гостей. Поздней ночью что-то зашуршало, зашелестело:

— Мидзуки-доно, мидзуки-доно! Говорят, тебе сегодня нанесли тяжкую рану. Как ты чувствуешь себя?

Из-под земли донесся слабый голос:

— Это ты, клен с горы Огураяма? Во мне еле жизнь держится.

— Мужайся, не падай духом. Скоро выздоровеешь.

И, сказав слова утешения, гость удалился.

Вот опять что-то шуршит, шелестит. Это пришел багряник с горы Дайитокудзан. Следом, тяжело ступая — грох-грох! — наведалась старая тетка-криптомерия с горы Фурусирояма. Громким голосом начала она утешать раненого, а под конец осведомилась:

— Пришел ли дуб с горы Ханабаяма?

— Нет еще.

Тут она очень рассердилась:

— Пусть только придет, достанется ему от меня.

В этот самый миг появился дуб.

Старая криптомерия начала его бранить:

— Ты почему опоздал?

Дуб разобиделся:

— Ах, негодник мидзуки! Его навещают, сожалеют о нем, а он вот как позволяет обижать своих гостей. Ну погоди же! Всем расскажу, что стоит только полить твои раны соленой водой, и ты погибнешь, — пригрозил дуб на прощание и ушел в сильном гневе.

Юноша не спал и все слышал. На другое утро возгласил он заклинания, а потом и говорит:

— Полейте дерево мидзуки соленой водой...

Полили его соленой водой, и вдруг огромное дерево тяжко рухнуло, а болезнь богача как рукой сняло.

Лентяя стали в доме чтить как бога и подарили ему несколько ларцов, в каждом — тысяча рё. Так неожиданно юноша разбогател.

Три сокровища

У крестьянина было три сына. Старший отличался тихим и смиренным нравом, и все в семье считали его простаком. Говорит как-то старик отец сыновьям:

— Годы мои уже преклонные, пора мне назначить наследника. Все вы мне равно дороги, не хочу я никого обижать. Ступайте искать счастья на чужой стороне. Каждому из вас я дам денег, и кто через три года наполнит кладовую самым лучшим товаром, тот и будет моим наследником.

Оделил старик сыновей деньгами и отпустил на все четыре стороны. Младшие сыновья над старшим посмеиваются:

— Что-то принесет наш простак домой!

На первом перекрестке разошлись они в разные стороны. Младшие пошли в большие города, а старший — куда глаза глядят. Шел, шел, видит: глубокая речка, а моста через нее нет — снесло его разливом. Зеленеют за речкой луга и леса, но не служат они людям, потому что нет через речку переправы. И подумал тогда старший брат: «Надо мост починить, чтоб земля за рекою зря не пропадала. Пусть будет людям польза!»

Стал он чинить мост и трудился так все три года. Издержал он все отцовские деньги, и осталось ему одно: возвращаться домой с пустыми руками. «Вот, — думает, — посмеются надо мной братья!» Но делать нечего. Лег он спать в последний раз на берегу реки. И тут во сне явился ему седобородый старец.

— Хорошо ты послужил людям, — сказал старец. — А вот о себе позабыл. Но не останется твой труд без награды. Вот тебе удочка. Стань завтра на мосту и три раза забрось ее в реку. Первый раз поймаешь кошелек. Не простой это кошелек. Стоит его тряхнуть — и посыплются золотые монеты. Второй раз поймаешь волшебный кувшинчик. Наклонишь его — и польется вино неиссякаемой струей. Третий раз поймаешь метелку. На вид она проста, но есть у нее чудесное свойство. Сделана она из веток дерева, растущего на луне. От каждого удара этой метелки старики молодеют. Только помни: два-три раза ударь, не больше.

Наутро проснулся старший брат и думает: «Что за странный сон мне приснился! Привидится же такое!»

Смотрит — а рядом и вправду удочка лежит. Понял тогда старший брат, что приснился ему вещий сон. Стал он на мосту и закинул удочку в реку. Дрогнула удочка, словно рыба клюет. Выхватил он леску из воды — а на крючке кошелек висит. Открыл его, встряхнул — золотые монеты посыпались. Забросил он удочку во второй раз и поймал кувшинчик. Льется из кувшинчика небывало вкусное вино — никогда не доводилось ему пробовать такого. Только стал забрасывать удочку в третий раз — а метелка уже по волнам плывет. Завязал он три сокровища в платок, надел узелок на палку и поспешил домой.

Видит: по дороге младшие братья едут и с каждым три воза добра. Подняли его братья на смех:

— Глядите, наш простак один тощий узелок несет! Так мы и думали! За три года ничего не наторговал. Зря прожил отцовские деньги!

Молчит старший брат, только улыбается. Поехали братья вперед, а он следом за ними бредет по дороге.

Старик радостно встретил сыновей. Он уже приготовил каждому по кладовой. Все родичи и односельчане сошлись посмотреть, чем же наполнят кладовые сыновья старика.

Открыли дверь первой кладовой, а она доверху полна отборным рисом.

— Вот это хорошо! — говорит отец среднему сыну. — Рис для крестьянина — первое дело.

Открыли двери второй кладовой, а она вся набита свертками шелка.

— Молодец! — говорит отец младшему сыну. — Большое богатство нажил.

А третью кладовую он и смотреть не стал, повернул сразу к дому.

— Что же, отец! — воскликнул старший сын. — В мою кладовую даже заглянуть не хочешь?

— А зачем в нее заглядывать? — отвечает отец. — Только перед гостями срамиться. Ты ведь с одним узелком пришел!

— Не обижай меня! Разве я тебе не такой же сын, как другие?

Делать нечего. Нехотя отпер старик дверь третьей кладовой. И вдруг оттуда рекой хлынули золотые монеты. Все даже зажмурились — так ярко они сверкали!

Смотрят гости, и от удивления никто слова вымолвить не может. Тут старший сын говорит им:

— Берите все по горсти золота, прошу вас, не стесняйтесь! Там еще много останется! А после пойдем к нам пировать!

Сели гости пировать. Старший сын налил всем чудесного вина, и пошло веселье!

— Все хорошо, одно только жаль, — сетует отец. — Уж очень я стар! Не то сплясал бы на радостях!

— Сейчас я помогу тебе найти твои молодые ноги, — сказал старший сын и ударил раз-другой старика по спине метелкой.

— Что ты делаешь, непочтительный сын! — удивились гости.

Только смотрят: отец из седого старца стал черноволосым бодрым мужчиной — больше тридцати лет никак не дашь! Вскочил он и заплясал. Тут все старики и старухи давай просить, чтоб их тоже метелкой постегали. Дряхлая бабушка и та помолодела! Вслух она поблагодарила, но про себя ворчала:

— Пожалел внучек метлы! Мог бы сделать меня и еще помоложе, чтобы выглядела я лет на двадцать или, того лучше, на семнадцать.

Все пустились в пляс, только бабушка не стала плясать, куда-то исчезла. Наконец хватились ее, начали искать; смотрят — а от метлы одни изломанные прутья остались! А рядом на полу лежит бабушкин халат, и в одном его широком рукаве барахтается грудной младенец, плачем заливается.

Делать нечего, пришлось внукам нянчить собственную бабушку! А метла так и пропала. Вот почему теперь старики больше не молодеют.

Сестра-оборотень

В каком-то селении, не ведаю где, жил юноша. Как-то раз шел он по улице и видит: дети мучают комара — засунули в бамбуковую дудочку.

— Зачем вы мучаете комара? Жаль ведь. Я куплю его за один грош.

Дивились дети, обрадовались:

— Вот чудак нашелся! Покупает такую дрянь за деньги.

Взял юноша бамбуковую дудочку и говорит комару:

— Смотри, не попадайся больше злым мальчишкам. Я отпущу тебя на волю, но за это обещай прийти ко мне на помощь, коли нужда случится.

Выпустил он комара на волю и пошел своей дорогой.

А теперь я поведу сказ по порядку, с самого начала.

Жили отец с матерью, и было у них двое детей: Бокку и Асэкку. Брат с сестрой всегда спали под одним футоном. Но сестра Асэкку потихоньку выходила куда-то каждую ночь и возвращалась лишь на рассвете. Озябшая, укрывалась она футоном. Бокку очень этому удивлялся. Захотелось ему узнать, куда уходит сестра.

Однажды притворился он, будто спит. Асэкку прислушалась к его сонному дыханию и потихоньку выбралась из дома. «Неспроста это!» — подумал Бокку и пошел за ней следом.

На краю деревни было пастбище. Припала сестра к одной корове и начала сосать кровь. Увидав это, Бокку похолодел от страха. Выходит, это не его младшая сестра — на самом деле черт-оборотень! Сожрал он бедняжку-сестру и принял ее образ.

Бокку вернулся домой, дрожа всем телом. На другой день он выбрал время, когда сестры не было, и сказал своим родителям:

— Асэкку на самом деле оборотень, поскорее прогоните ее, а не то она всех сожрет.

Родители разгневались:

— Ах ты негодяй! Сам, верно, хочешь сжить ее со свету! Как посмел ты говорить так про свою кроткую младшую сестренку! Ступай же вон

из нашего дома на все четыре стороны.

Что ж, делать нечего, опечалился Бокку и пошел куда глаза глядят. Сначала, как я сказал раньше, выкупил он комара и выпустил на свободу. Дальше идет. Вдруг видит: возле дороги огромный тигр. Испугался Бокку и хотел было убежать. Но тигр не двинулся с места. Склонил он перед юношей голову, проливая слезы.

«Он о чем-то меня просит», — подумал юноша и смело подошел к тигру. Видит: у того в лапе торчит гвоздь. «Сейчас я его вытащу», — подумал Бокку. Вынул он гвоздь, и тигр смиренно пошел за юношей.

Идет Бокку вместе с тигром дальше. На пути селение. Повсюду поставлены дощечки с объявлением: «Кто отгадает, сколько в амбарах у князя мешков с рисом, за того князь выдаст свою дочь замуж».

«Сколько же там может быть мешков?» — призадумался Бокку. Вдруг налетела туча комаров, и звенят они у него над самым ухом:

— Тысяча мешков, тысяча мешков!

«Вот это удача!» — подумал юноша, пошел к князю и сказал ему:

— В твоих кладовых тысяча мешков риса.

Князь сдержал свое слово и выдал дочь замуж за юношу. Поселился Бокку в княжеском дворце, как зятю подобает. Зажил в роскоши, а для тигра построил красивую просторную клетку. Со всех сторон она железной сетью отгорожена.

— Надо мне проведать моих родителей. Как-то они живут? — говорит однажды Бокку. — Навещу родные места.

Нагрузил он коня дорогими подарками и отправился в путь. А на прощание наказал своей жене:

— Если тигр начнет метаться в сильной тревоге, открой дверь и отпусти его на волю.

Поднялся Бокку на последний горный перевал перед своим селением, поглядел вниз: ни души не видно. Наконец пришел он в свой родной дом. Постучался в дверь, выглянула Асэкку:

— Братец, где же ты так долго пропадал? Входи скорее!

И стала рассказывать, плача горькими слезами:

— Знаешь ли, Бокку, после того как ты ушел, напал на деревню мор. Отец с матерью умерли, теперь я одна на свете. Я быстро помою рис тебе

на обед, а ты пока бей вот в этот барабан.

И ушла.

Вдруг, откуда ни возьмись, прибежали две мыши, белая и черная.

— Бокку, Бокку, — пищат они, — мы — твои родители. Асэкку пошла клыки точить. Ведь это, как ты поведал нам когда-то, черт в образе твоей сестры. Сожрал он всех жителей деревни, а под конец и нас тоже. Сейчас наточит клыки и придет сожрать тебя. Беги скорей, а мы будем бить в барабан.

Начали мыши бить хвостами в барабан, а Бокку вскочил на коня и поскакал.

Вернулась домой Асэкку. Видит: юноши нет, а мыши бьют в барабан. Выгнала она мышей:

— Упустили добычу!

Посмотрела вдаль и видит: Бокку въезжает на гору.

— Нет, не уйдешь! — крикнула Асэкку и пустилась в погоню.

Вот-вот настигнет! Делать нечего: юноша отрубил одну ногу у коня. А пока Асэкку пожирала ногу, конь поскакал дальше на трех ногах.

Опять стала Асэкку догонять, вот уже близко. Бокку еще одну ногу отрубил у коня, и упал конь, дальше скакать не мог. Асэкку начала пожирать коня, а Бокку со всех ног побежал дальше и влез на придорожную сосну.

Опять пустилась Асэкку в погоню, приметила юношу и полезла за ним на дерево. Бокку не помнит себя от ужаса.

Но теперь поведу рассказ о тигре. Начал он в своей клетке рычать и метаться. Как велел Бокку, жена его отперла дверь клетки. Тигр помчался к родному дому своего хозяина. Как раз когда Асэкку уже влезла на дерево высоко-высоко, тигр прибежал и начал битву с оборотнем.

Бокку закричал:

— Побеждай, тигр!

Вцепился тигр в горло оборотня и загрыз насмерть. Вернулся Бокку вместе с тигром в княжеский дворец и всю свою жизнь кормил и берег его.

Вот что случилось в старину.

1. Мидзуки — декоративное дерево.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Что кому суждено

В старину жил в одной деревне бедняк Римпэй вместе со своей женой. У жены должен был вскоре родиться ребенок.

Однажды Римпэй пошел в лес за дровами. Рубит и не замечает, как время летит. Вот и день кончился, начало смеркаться. Расположился он на ночлег под сенью большого дерева возле пещеры. Вдруг ночью из самой глубины гор донесся звон колокольчиков, послышались окрики погонщиков коней. Кто бы мог быть в такую пору?

Удивился Римпэй и стал прислушиваться. А звон колокольчиков все ближе... Вдруг возле большого дерева послышался голос:

— Эй, бог горы! Вот я и прибыл, не запоздал.

В кроне дерева кто-то откликнулся:

— Это ты, бог счастья? А бог метлы с тобой?

— Как же, со мной пожаловал!

— Но, по правде сказать, у меня сегодня гость. Не могу я поехать с вами. Уж вы, пожалуйста, как-нибудь без меня обойдитесь.

— Вот как, у тебя гость? Тогда мы одни поедем.

И боги уехали. Снова послышались веселый звон колокольчиков и гиканье погонщиков.

Но вот начало светать, и боги воротились.

— Бог горы, мы побывали, где надо. По правде говоря, мы думали, что от бремени разрешится только жена Римпэя, но в соседнем доме одна

женщина тоже ночью родила. У обеих роды прошли благополучно, порадуйся доброй вести. В доме Римпэя родился мальчик, и ему на роду положен прибыток — в день по соломинке. А в соседнем доме родилась девочка. Ей назначено девяносто девять драгоценностей и к тому же каждый день три сё{1} соли. Бог метлы предопределит им стать мужем и женой. А ты, бог горы, согласен ли?

Бог горы согласился.

— Тогда до скорой встречи.

— Прощай, до свиданья!

И боги расстались.

Все внимательно выслушал Римпэй. «Бывают же на свете чудеса!» — подумал он.

На другое утро спозаранок поспешил он домой. И в самом деле, жена его ночью родила мальчика. Пошел он скорее в соседний дом — а там появилась на свет девочка. Вот и порешили родители: уж раз дети родились в одну и ту же ночь, значит, судьба им пожениться, когда вырастут.

Так и случилось. Выросли дети, стали мужем и женой и занялись торговлей.

У жены был щедрый нрав. Она и сама любила выпить сакэ, и людей угостить не скупилась. Да и торговлю вела с размахом. Добра в доме все прибывало. Кладовых и амбаров понастроили ни мало ни много девяносто девять.

Разбогател муж, но был он человек прижимистый. Захотелось ему иметь ровным счетом сто кладовых. День и ночь думал он с досадой: «Жена моя — мотовка. Это из-за нее мне никак не удается построить еще одну, сотую, кладовую. Надо бы отучить ее от мотовства».

Однажды зашел к нему в дом странствующий монах. Рассказал ему муж о том, что его тревожит, и попросил совета: как бы унять щедрость жены?

— Это дело простое, — ответил монах. — В утро пятнадцатой луны, когда будет всходить солнце, посмотри на крышу кладовой, что находится как раз посреди твоих кладовых. Три старичка, одетые в лиловые одежды, развернут алые веера и будут танцевать танец утреннего солнца, озаренные его первыми лучами. Возьми с собой лук из стебля уцуги{2} и стрелу из чернобыльника и выстрели в левое колено того старичка, что будет плясать посредине.

Муж изготовил все, как было сказано, и стал ждать пятнадцатую луну. И вот настало назначенное утро. Когда начало всходить солнце, поглядел он на крыши кладовых. На одной из них появились три карлика. Раскрыли они алые веера и стали плясать танец солнца. Взмахами вееров карлики, кружась, манили к себе юг и север, запад и восток.

Натянул муж колдовской лук из стебля уцуги, пустил стрелу из чернобыльника и перебил левое колено тому старичку, что плясал среди двух других. Карлики мгновенно исчезли.

С той поры все пошло прахом, и муж вконец обнищал. Уже не могла жена пить сакэ в свое удовольствие. Гости в доме появлялись все реже. Муж рассердился — во всем, мол, жена виновата — и прогнал ее из дома вместе с одной служанкой.

Пошли жена со служанкой куда глаза глядят. Наступил вечер, стемнело. Не было у бедняжек сил идти дальше, и всю ночь они проплакали на обочине дороги, а утром стали думать, как дальше быть.

Идут мимо три молодые красивые девушки.

Жена спросила у них:

— Вы куда путь держите?

— Идем мы через горы и долы к селению Крик Фазана. Две из нас в добром здоровье, а с третьей случилась беда. Нога у нее заболела, и мы

в большой тревоге, — ответили девушки.

— Ну так мы тоже пойдем с вами в селение Крик Фазана.

Жена со служанкой пошли вслед за девушками. Тропа крутая, идти трудно, и потеряли они девушек из виду.

Тем временем стемнело. «Неужели нам опять ночевать под открытым небом?» — думают они. Вдруг вдали показался огонек. Пошли на огонек. Стоит в лесу грязная лачужка. Заглянули они в дверь и увидели девушку.

Стали они ее просить:

— Пусти нас к себе на одну только ночь, сделай милость.

Девушка отвечает:

— У меня в лачужке нечем накормить и напоить гостей, постелить нечего, но ведь ночью трудно и опасно бродить по горам. Так и быть, переночуйте у меня.

С радостью вошли странницы в лачужку. Над очагом висел старый чайник величиной как раз в три сё.

— Ничего у меня нет, — печалится девушка. — Сварю вам редьки с моего огорода.

Вышла она и принесла большую редьку. Сварили редьку, стали есть, а она вкусна необычайно.

На другое утро проснулись жена со служанкой, а девушки нет дома. Нехорошо уйти не попрощавшись, вот и стали они поджидать девушку. Наступил день. Служанка пошла посмотреть, где редька растет, и видит большой огород. Стала она рвать редьку, и вдруг из земли вода ключом ударила. У служанки горло пересохло, зачерпнула она пригоршню воды и стала пить. Да только не вода это, а самое лучшее вино!

Побежала служанка к своей хозяйке, позвала ее. Пошли они обе к источнику, напились вина и, веселые, улеглись спать. Вечером проснулись, а девушки все нет и нет. Поели жена со служанкой редьки, попили вина и остались в лачужке на ночлег. Но девушка и на другой день не возвратилась.

Прожили хозяйка со служанкой некоторое время в лачужке. Как-то раз служанка говорит:

— Наполню-ка я чайник вином и пойду в город, продам вино.

Так она и сделала. Ходит по городу, выкликает свой товар. Горожане стали покупать на пробу, а вино-то чудесного вкуса.

Источник вина был неисчерпаем. Служанка носила вино на продажу, а на вырученные деньги покупала разные товары. Вино в источнике не убывало, а все прибывало. Хозяйка со служанкой открыли винную торговлю. Стали стекаться к ним люди со всех сторон, начали строить дома, возникло селение. Хозяйка сделалась женой богача-виноторговца и верховодила всем делом.

А ее бывший муж впал в страшную нищету, со дня на день еле перебивался. Прослышал он, что где-то в селении Крик Фазана живет неслыханно богатый виноторговец, от покупателей отбоя нет. Решил он плести соломенные сандалии на продажу и сбывать в этом селении.

Вот однажды хозяйка увидела нищего старика, продавца сандалий, и подумала: «Где-то я его раньше видела? Не могу припомнить. Кто бы это мог быть?» Стала она ломать голову, пытаясь вспомнить, но тут служанка догадалась:

— Да это ведь мой прежний господин!

«Как он изменился, жаль его», — опечалилась хозяйка. Отмерила она один сё золотых монет, завернула в связку соломы и дала служанке, а служанка отнесла продавцу сандалий. Взял он солому и пошел восвояси. Ночь была холодная, и старик подбросил солому в очаг, а для плетения сандалий принес другой пучок соломы.

На другой день приносит он сандалии в дом виноторговца. Изумилась его бывшая жена, что он не купил себе даже новую одежду, а по-прежнему ходит в грязных обносках.

Взяла она нигиримэси, сунула в него золотую монету и подала со словами:

— Вот возьми, поешь.

Взял ее прежний муж нигиримэси и пошел к себе домой, да по дороге увидел утку на озере. Поднял он камень и бросил в нее, но промахнулся. Взяла его досада, и запустил он в утку нигиримэси.

Опять пошел старик в дом виноторговца. Опечалилась его прежняя жена: «Какой он невезучий!» — и спрашивает:

— Хочешь поступить ко мне в дом слугой?

Старик охотно согласился:

— Ну что ж, буду служить тебе.

Остался он в доме виноторговца и дожил остаток своего века безбедно.

Отчего в море вода солона

В старину, в далекую старину жили на свете два брата. Старший был богат, а младший беден. Вот как-то раз под Новый год пошел бедный брат к богатому попросить в долг мерку риса.

Ничего не дал ему богатый брат, наговорил много обидных слов и прогнал. Что делать? Побрел младший брат домой ни с чем. Вдруг повстречался ему на горной тропинке старик с белыми как снег волосами.

— Куда идешь? — спрашивает у него старик.

— Да вот, сегодня канун Нового года, а у меня в доме даже горсточки риса нет, чтобы поднести в дар богу — подателю новогоднего счастья. Понапрасну только ходил я к своему брату, не дал он мне ничего. Иду домой с пустыми руками.

— Ну, если так, я тебе помогу. Возьми этот пирожок и ступай к лесной кумирне. Есть за ней пещера. В той пещере карлики живут. Станут они у тебя пирожок просить, будут сулить за него горы золота, но ты не бери. Скажи, что сменяешь пирожок только на ручную мельницу.

С этими словами дал старик бедному брату маленький пирожок — мандзю.

Пошел бедный брат к лесной кумирне. В самом деле, за ней пещера в горе видна. Суетится возле нее множество крошечных человечков. «Что они там делают?!» — подумал он. Глядит, а они, спотыкаясь и падая, всей гурьбой одну тоненькую камышинку тащат.

— Стойте, я подсоблю, — говорит бедный брат.

Взял он камышинку и отнес к пещере. Вдруг у него под ногами словно комар запищал:

— Помогите, разбой! Человека убили!

Удивился бедный брат, глянул себе под ноги. Видит: чуть не задавил он одного карлика! Попал карлик между подставками сандалии, бьется, кричит, зовет на помощь. Нагнулся поскорее бедный брат и осторожно, двумя пальцами вытащил карлика.

А тот пищит:

— Ну и силен же ты, великан! На что я тяжел, а ты меня как пушинку поднял!

Тут заметил он в руке у бедного брата пирожок и начал просить:

— Дай нам этот пирожок. Мы за него ничего не пожалеем!

Стали карлики носить из пещеры золото. По песчинке, по песчинке целую груду натаскали. Но вспомнил бедный брат, чему его старик учил, и стал отказываться:

— Не возьму я золота, дайте мне взамен ручную мельницу.

Видят карлики, что его не переспоришь, и повели в пещеру. Стоит там в углу ручная мельница с каменными жерновами.

— Эта мельница — самое дорогое наше сокровище! — говорят карлики. — Жалко нам с ней расставаться, но уж очень нам твой пирожок понравился. Бери мельницу, так и быть! Покрути жернов вправо, намелет она тебе все, что только пожелаешь. Покрути влево, перестанет мельница молоть. Не забудь же, влево покрути, а то она вовек не остановится.

Понес бедный брат мельницу домой. А дома жена его заждалась. Не успел он показаться на пороге, как жена закричала:

— Ну что, достал хоть немного рису?

— Не спрашивай ни о чем, — отвечает, — а стели скорее на пол циновку.

Бросила жена на пол циновку. Поставил на нее бедный брат ручную мельницу и повернул жернов вправо, приговаривая:

— Мельница, намели нам рису, мельница, намели нам рису!

И вдруг посыпался на циновку крупный белый рис.

— Мельница, намели нам семги, мельница, намели нам семги!

Тут упало на циновку несколько больших соленых рыбин.

Много еще намолола мельница разной вкусной еды. Лишь тогда бедный брат повернул жернов влево, когда уж ничего больше придумать не мог. Остановилась мельница, а муж с женой, радостные, сели ужинать.

На следующее утро говорит он жене:

— Довольно мы с тобой скитались по чужим лачугам. Пора и нам пожить в своем углу, как люди живут.

Велел он мельнице:

— Мельница, намели нам новый хороший дом с просторными кладовыми и большой конюшней, да чтоб стояли в конюшне на привязи семьдесят четыре коня. А потом намели рисовых лепешек и вкусного вина.

Созвал младший брат всех соседей и родственников. То-то они удивились! Последний в деревне бедняк всех на пир созывает. Не обошел он приглашением и старшего брата.

Пришел старший брат, смотрит, глазам не верит: только вчера вечером младший брат меру риса у него вымаливал, а сейчас он первый богач на селе! «Как это можно за одну ночь так разбогатеть! Откуда что взялось. Жив не буду, — думает, — а узнаю, в чем тут дело».

Пирует с гостями старший брат, а сам зорко так по сторонам поглядывает. Стали гости домой собираться. Захотелось младшему брату оделить их на прощание подарками. Пошел он потихоньку в другую комнату, где мельница стояла, и стал крутить ее вправо, приговаривая:

— Мельница, мельница, намели мне сластей для всех моих гостей.

А старший брат все в щелку и увидел. «Ха-ха, теперь-то я узнал, откуда у этого голодранца богатство взялось!»

Проводили хозяева гостей и улеглись спать. Стало в доме тихо. Тут старший брат прокрался в дом и сунул мельницу в мешок, а заодно и разных сластей прихватил с собой. Вышел старший брат на берег моря, а там, по счастью, лодка стоит на приколе. Бросил он в нее мешок и поплыл в открытое море. «Уплыву я на какой-нибудь далекий остров, пусть чудесная мельница мелет для меня одного, — думает он. — Тогда я стану богаче всех на свете».

Долго плыла по реке лодка. Настало время обеда. Тут старший брат хватился, что в мешке у него сластей много, а лепешка-то всего одна. Поглядел он на нее, поглядел, и до смерти захотелось ему солененького.

— Попрошу-ка я у мельницы прежде всего соли. Посолю лепешку.

Повернул он жернов вправо и приказал:

— Эй, мельница, намели мне соли!

Посыпалась соль из мельницы широкой белой струей. И глазом он моргнуть не успел, а дно лодки сплошь солью покрыто. Увяз в ней старший брат по щиколотки.

Захотел он остановить мельницу, а мельница все вертится. Не знал старший брат, что надо влево жернов повернуть.

— Эй, мельница, остановись, довольно! Стой, проклятая, стой! — кричит старший брат.

Соль ему уже по колено, лодка по края в воду ушла, а мельница все мелет и мелет. Пошла лодка ко дну вместе с мельницей. Утонул с ней и старший брат.

Лежит мельница на дне моря, сыплется из нее соль непрерывной струей. И будет сыпаться до скончания века. Вот почему вода в море такая соленая.

Заколдованный конь

Жили, не ведаю где, двое юношей, дружных, как братья. Один был сыном богача, другой — бедняка. Такой крепкой дружбы от начала века не бывало.

Однажды отправились юноши в дальний край. Шли они, шли. Стало смеркаться, и остановились они в придорожной гостинице. Отвели им комнату размером в шесть циновок.

Старая пословица гласит: «Детям бедняка ночью не спится». Поужинали друзья и легли спать, но сын бедняка никак не мог уснуть. Лежал он с раскрытыми глазами и смотрел на очаг. В полночь хозяйка взрыхлила золу в очаге, как возделывают поле, и посеяла рисовые зерна. Быстро взошли и поспели колосья. Она их срезала, отвеяла зерна, натолкла муки и приготовила моти. «Вот чудо из чудес!» — думает юноша.

Той порой рассвело. Хозяйка разбудила друзей и пригласила их выпить чаю. Сын бедняка подошел к сыну богача и незаметно ущипнул его за колено.

— Не ешь моти, — шепнул он.

Но тот словно не расслышал и начал уплетать моти. Съел один, ничего не случилось. Съел другой — и превратился в коня. Тогда только понял сын богача, что не зря друг пытался его предостеречь, и из глаз у него покатились слезы.

— Вот видишь! Ведь щипал я тебя за колено, говорил тебе! Но не падай духом, потерпи немного, я постараюсь вернуть тебе человеческий облик.

Ушел сын бедняка из гостиницы и долгое время скитался по свету. Но вот однажды встретил он седовласого старика.

— Дедушка, дедушка! Хочу я тебе задать диковинный вопрос, — сказал он.

— Какой же, сынок?

— Вот что случилось. Мой друг съел моти — не простой, колдовской. Рисовые зерна были выращены в очаге. Ты жил на свете долго, семь или восемь десятков лет. Может быть, знаешь, как вернуть моему другу человеческий облик? Если так, расскажи мне.

— Ладно, ладно, — ответил старик, — научу тебя. Иди вон в ту сторону, там увидишь поле, все засаженное баклажанами. Сорвешь семь спелых баклажанов с того куста, что обращен к востоку. Дай своему другу съесть эти баклажаны — и он снова станет человеком.

От души поблагодарил юноша:

— Спасибо тебе, дедушка, за драгоценный совет.

Пошел он дальше и скоро увидел поле, засаженное баклажанами. Но на всех кустах, обращенных к востоку, росло лишь по четыре баклажана. Куста с семью баклажанами так и не нашлось. «Значит, это не здесь», — подумал юноша и пошел дальше. Вот и еще одно поле с баклажанами. Но на кустах росло не больше пяти баклажанов. Дальше идет сын бедняка. И снова перед ним поле баклажанов, но на каждом кусте всего шесть плодов. Надо идти еще дальше. Вдруг увидел он куст, обращенный к востоку, а на нем семь спелых баклажанов.

— Нашел! Нашел! — обрадовался юноша, сорвал баклажаны и поспешил на выручку к другу.

Видит он: хозяйка гонит коня в поле, вся спина у него истерта и покрыта ранами. Подошел к коню сын бедняка и дал ему баклажан:

— На, съешь!

Съел конь четыре баклажана и жалобно заржал:

— Больше не могу.

— Глупости какие! Надо съесть все, если хочешь снова стать человеком.

Стал сын бедняка бранить коня и велел съесть еще один баклажан. Но тут конь затряс головой. Не отступился сын бедняка, заставил своего друга съесть все семь баклажанов. И тут конь превратился в человека!

Друзья вернулись на родину. Богач спросил их:

— Почему вас так долго не было?

— Околдовали меня, отец, — стал рассказывать сын богача. — Съел я колдовские моти. Были они приготовлены из риса, выращенного в очаге. Много дней терпел я муку мученическую. Но мой друг спас меня.

Услышал это богач и отдал половину своего достояния сыну бедняка. С тех пор зажил сын бедняка в довольстве и счастье.

1. Сё — мера емкости, равная 1,8 л.

2. Уцуги — декоративный кустарник.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Кувшинный человечек

В старину, в старину, далекую старину жил в деревне один юноша по имени Таро, лентяй, каких мало. Все молодые люди в деревне усердно помогали своим родителям, один Таро отлынивал от работы. Целый день он шатался по деревне без дела и глазел по сторонам.

Однажды приметил он на обочине дороги маленький кувшинчик.

— А-а, недаром говорят: бродячей собаке хоть палка да попадется! — радостно воскликнул Таро, поднял кувшинчик и заглянул в него.

А там сидит маленький человечек с обритой, как у монаха, головой.

Изумился Таро и попробовал заговорить с человечком, но тот отвечал таким тоненьким-тоненьким голоском, что не сразу разберешь, о чем речь.

— Люблю я таких людей, у кого одни забавы на уме. Из всей деревни один ты по душе мне пришелся. Возьми меня к себе домой.

Чудно это показалось бездельнику Таро, но все же он принес кувшинчик домой и вытряхнул из него человечка на циновку. Такой он был маленький, что можно на ладонь посадить. Играл с ним Таро, играл, пока не прискучило.

Снова захотелось на улице погулять. Оставил Таро человечка в доме, а сам пошел куда в голову взбредет. Шатался он, шатался туда-сюда и совсем забыл о своем госте. Но вот солнце стало садиться, пора домой. Тут только он вспомнил о человечке.

Пришел домой, заглянул в чистую горницу, а там вольготно развалился незнакомый мужчина, раскинув руки и ноги. Спит крепким сном. Пригляделся Таро: да ведь это тот самый, что сидел в кувшинчике!

— Как же он вдруг так вырос, ведь был совсем крохотулькой? — удивился Таро.

Гость поднялся на ноги, встал во весь рост и заговорил громким голосом, да еще так нахально:

— Это я благодаря тебе так вырос. Ты сегодня славно погулял. Здесь все такие негодники, работают рук не покладая. Ты один мне на радость. Гуляй, гуляй больше!

Таро немного смутился в глубине души, но он так любил праздные забавы, что по-прежнему бездельничал с утра до вечера. А гость из кувшинчика с каждым днем становился все больше и больше. До того дошло, что у него уже ручищи и ножищи в доме не помещались, а торчали наружу. Таро уже не мог войти в свой дом. Но как выгонишь великана? Встанет — головой до туч достанет. Уж есть над чем призадуматься!

Таро по ночам спал во дворе. Беспечный он был малый, но тут напал па него страх.

Была как раз страда. В соседнем доме рук не хватало. Позвали Таро пособить. Отказаться совестно, и он с неохотой согласился.

Вечером сосед говорит:

— Спасибо тебе. Прими это в уплату.

Первый раз в своей жизни Таро получил за свой труд малую толику денег и очень обрадовался.

Вернулся он домой с опаской, смотрит — а гость из кувшинчика стал куда меньше ростом! Наконец-то Таро мог войти к себе в дом и улечься спать на привычном месте.

День за днем гость все уменьшался и стал опять маленьким-маленьким человечком. Тут Таро взялся наконец за ум!

— Хм, вот оно что! До сих нор я бездельничал, валял дурака. А ведь если возьмусь за работу, то и денег наживу, и от кувшинного человечка избавлюсь.

Бросил Таро пустые забавы и начал трудиться на совесть. Стали у него расти заработки. А это для кувшинного человечка было невыносимо. Потерял он своего любимого бездельника.

— Послушай, Таро, посади меня назад в кувшинчик и отнеси на обочину дороги, — стал просить человечек плаксивым голоском.

Пожалел его Таро и выполнил просьбу. Посадил в кувшинчик и отнес на то место, где нашел.

Но только с тех пор так никто и не поднял этого кувшинчика. Люди-то в деревне были все работящие.

Сморкун-божок

Давно-давно в горной деревушке, что в провинции Хиго, жил один старик. Каждый день собирал он хворост в горах, относил его в город Сэки на продажу и тем худо-бедно кормился.

Как-то раз не удалось ему сбыть ни одной вязанки. Посреди города текла река, и был через нее переброшен мост. Много раз ходил старик через этот мост с одного берега на другой, но так и не нашел ни одного покупателя. Наконец выбился он из сил и остановился отдохнуть на середине моста. Тут начал он бросать в стремнину реки вязанки хвороста одну за другой, вознес моление дракону — Повелителю вод — и пошел было в обратный путь домой, как вдруг из речной пучины появилась неведомая юная красавица и окликнула старика. На руках красавица держала маленького, ну совсем крошечного мальчика.

— Ты честно трудишься каждый день, — говорит она старику, — а сегодня подарил нам много хвороста. Возрадовался божественный дракон и в награду дарит тебе этого мальчика. Возьми его с собой. Как понадобится тебе что-нибудь, только скажи: «Сморкун-божок, прошу тебя, дай мне то-то и то-то». Он исполнит любое твое желание. А ты ему за это подноси три раза в день салат из омаров.

Отдала красавица мальчика старику и снова опустилась в пучину вод.

Старик, не помня себя от радости, вернулся в свою деревню с мальчиком на руках. Дома он посадил его на полку в домашнем алтаре и усердно о нем заботился.

Что ни понадобится, рис или деньги, стоит только попросить мальчика — шмыгнет он носом, словно высморкался, и все, о чем просил старик, вдруг перед ним появится.

Дом у старика — грязная лачужка. Попросил он новый дом, побольше. Мальчик шмыгнул носом — и прекрасный дом, кладовые, утварь для дома — все являлось одно за другим! Месяца не прошло, как старик стал первым богачом в деревне. Не надо таскать на спине вязанки хвороста. Сходи в город за свежими омарами — и больше не о чем беспокоиться.

Но время шло, и, поди ж ты, эта одна-единственная забота стала в докуку. Снял старик маленького сморкуна с алтаря и повел такую речь:

— Сморкун-божок, мне больше ничего от тебя не надо. Сделай милость, вернись во дворец дракона. И не забудь передать от меня приветствие твоему господину.

Слышав это, мальчик молча вышел из дома, громко шмыгнул носом и разом втянул в свои ноздри дом с утварью, кладовые, полные риса... Все исчезло — осталась только грязная лачуга.

Беда какая! Погнался было старик за мальчиком, чтобы удержать его и вернуть, но не тут-то было. Сморкун-божок пропал бесследно.

Откуда пошли золотые жуки

В старину, в далекую старину жил у самого подножия горы Хикодзан бедный вдовец по имени Токубэй. Всю жизнь усердно работал Токубэй, но в старости сломила его болезнь. Слег он в постель. Пришла в дом Токубэя горькая нужда. Каждый день приходилось гадать: умрешь ли сегодня голодной смертью или еще до завтра протянешь? Было у Токубэя двое детей: сын Гэнкити и дочка по имени Юки. Позвал он их однажды и сказал:

— Простите меня, дети мои. Лежу я беспомощный и не могу вас прокормить. Из-за меня вы голодаете.

— Что ты, что ты, отец! Об этом мы и не думаем. Одно нас печалит: не можем мы для тебя лекарства купить. А ты с каждым днем все больше слабеешь... Разве вот что! — воскликнул Гэнкити. — Пойду-ка я к дяде моему Гондзе, попрошу у него денег в долг. Тогда и ты, отец, поправишься, и сестренка Юки перестанет хныкать от голода.

— Но, Гэнкити, ты ведь знаешь, этот Гондза — страшный скряга. Он хуже собаки. Когда умирала твоя мать, Гондза не подумал навестить ее. А теперь делает вид, будто не знает, что я, его родной брат, при смерти. Если ты попросишь у него денег, только обидных слов наслушаешься. Ведь он готов из-за денег удавиться!

— Но ведь не погибать же нам голодной смертью!

— Ах, бедный мой сын! Прости меня.

— Постой, отец! Пришла мне в голову хорошая мысль.

И с этими словами Гэнкити выбежал из дома прямо под проливной дождь... Но куда бежать, этого он и сам не знал. Гэнкити только хотел успокоить отца.

Понемногу ноги юноши сами понесли его к дому дяди. «А вдруг да сжалится? — думал Гэнкити. — Ведь не каменное же у него сердце!»

Но все случилось, как говорил отец. Гондза его и слушать не стал.

— Нашел тоже богача! Нету меня денег для таких, как вы, попрошаек. Убирайся отсюда!

— Но ведь отец умирает! Я вам отработаю, дядюшка. Буду трудиться день и ночь.

— Мне какое дело, кто будет жить, кто умрет. Ведь я не бог. Пошел прочь, ну, живо! Грязный оборванец, весь пол в кухне затоптал! Проваливай отсюда!

Выскочил Гэнкити из дома дяди как ошпаренный. Пошел он по горной дороге, ничего не видя от слез. С веток сосен и криптомерии струями лилась вода, будто и они плакали. Долго бродил Гэнкити. Он и сам не знал, сколько времени прошло. - Вдруг услышал он ласковый старческий голос:

— Стой, Гэнкити! Гэнкити, подожди!

— Кто меня зовет?

Перед Гэнкити как из-под земли вырос седобородый старик с парой грязных деревянных сандалий в руках.

— Скажи мне, отчего ты плачешь? — спрашивает старик.

— Мне очень нужны деньги, да негде их взять.

— А для чего тебе деньги?

— Надо купить лекарства и рис.

— Самому они тебе нужны или кому другому?

— Да если б мне самому, не стал бы я плакать. Отец у меня от болезни и голода умирает!

— Хорошо, тогда я дам тебе эти сандалии.

— А что я с ними делать стану?

— Они принесут тебе деньги. Надень — и увидишь. При каждом твоем шаге из-под них золотые монеты сыпаться будут. Но если одолеет тебя жадность и пожелаешь ты золота для себя одного, то случится с тобой страшная беда. Золото польется рекою, но сам ты будешь становиться все меньше и меньше. Помни это да ступай скорее к своему отцу.

И пропал старик из глаз, будто растаял.

«Уж не почудилось ли мне?» — подумал Гэнкити. Но нет, в руках у него пара деревянных сандалий...

Вернулся домой Гэнкити. Надел он сандалии, сделал шаг-другой — у него из-под ног золотые монеты посыпались. Купил Гэнкити на них лекарство для отца. Старик поправился, и сестренка перестала плакать от голода. Зажили они втроем хорошо, как в прежние времена.

Прошел слух об этом чуде по всем окрестным селениям. Стали наведываться люди к Гэнкити, чтобы попросить у него сандалии в долг, и всем задавал юноша лишь один вопрос:

— Для кого тебе нужны деньги: для себя или для других?

И он охотно давал сандалии каждому, кто хотел помочь другим. Но однажды вдруг раздался у его дверей голос:

— Что, братец Токубэй дома? Это я, Гондза. О-о, Гэнкити, каким ты стал молодцом! Ну, я вижу, дела у вас идут на лад, а я-то о вас беспокоился. Как ты себя чувствуешь, братец? Береги себя! Здоровье дороже всего.

— Гондза! Зачем ты к нам пожаловал?

— Зачем? Хе-хе-хе. Дай, думаю, проведаю больного брата.

Но Гондза на брата и не глядел. Так и впился глазами в чудесные сандалии.

— Знаю я тебя, Гондза, хорошо тебя знаю. Только из-за этих сандалий ты к нам и пришел. Недобрая у тебя душа. Уходи отсюда прочь.

— Хе-хе-хе... Но, братец, ведь сандалии-то не твои. Они принадлежат твоему сыну Гэнкити. Выходит, я у тебя ничего не прошу.

— Что? Ах ты бессовестный! Да как у тебя язык повернулся!

— Ты, братец, помалкивай лучше. Послушай, Гэнкити, добрый мой Гэнкити! Как-никак я у тебя единственный дядя. Дай мне эти сандалии на один только вечер.

— На один вечер?

— Только на один!

— Хорошо, Гэнкити, дай сандалии дяде, — приказал Токубэй.

Не успел он договорить, как Гондза уже схватил сандалии с домашнего алтаря и, не помня себя от радости, помчался домой.

— Ах, отец, беда может случиться! Тому, кто наденет эти сандалии, опасно только о своей корысти думать. Побегу-ка я вдогонку за дядюшкой Гондзой.

Встревоженный Гэнкити помчался по горной дороге следом за Гондзой. Прибежал он к его дому и видит: в пустой комнате золото грудой навалено. Повсюду рассыпаны монеты. И среди них, поблескивая золотом, бегает маленький жук — все, что осталось от жадного Гондзы.

Деревянный будда и золотой будда

Жил когда-то бедняк в услужении у богача. И был у этого богача великолепный будда из чистого золота День и ночь думал слуга: «Ах, если бы у меня был такой будда! Может быть, он послал бы мне лучшую долю. Ведь мой хозяин всегда говорил, что нет на свете ничего сильнее золота». Но при его бедности это была пустая мечта.

Как-то раз пошел слуга в горы рубить дрова и приметил чурбан, немного похожий на статую будды. Принес он его в свою каморку и начал по три раза в день ставить перед ним столик с кушаньем.

— Поешь, мой чурбанчик, а я тебе расскажу, как мне плохо живется.

Так делал слуга многие годы, и все в доме потешались над ним, а хозяин больше всех.

Слуга был честным и работящим. Стал думать богач, как бы заставить его работать всю жизнь даром, и вдруг вспомнил про деревянного будду.

— Придумал! — обрадовался богач и зовет слугу. — Слушай, устроим сумо между твоим божком и моим золотым буддой. Если чурбан будет побежден, то будешь ты мне служить без всякой платы до конца своих дней, а если мой золотой будда даст себя победить — я отдам тебе все мое богатство.

Собрал богач всех слуг и служанок и торжественно поклялся перед ними, что сдержит свое обещание. А бедняк пошел в свою клетушку сам не свой и говорит чурбану:

— Послушай, какая беда над нами стряслась! Трудную задачу задал мне хозяин! Велит тебе победить в борьбе его золотого будду, а не то придется мне даром служить всю свою жизнь. Лучше я взвалю тебя на спину и убегу отсюда.

Божок ему в ответ:

— Полно, не тревожься, не падай духом! Ничего страшного нет. Неси меня к хозяину без страха. Попробую я одолеть золотого будду.

Торопит хозяин слугу скорее устроить сумо. Нечего делать, понес бедняк свой чурбан в парадные покои. Хозяин тоже принес туда своего золотого будду. Слуг и служанок собралось там видимо-невидимо.

Обратился богач к буддам с такой речью:

— Дал я клятву, что если ты, мой золотой будда, победишь, то будет мне служить этот работник даром всю свою жизнь. Если же победишь ты, деревянный будда, то твой хозяин получит все мое богатство! Помните это вы оба!

И с этими словами, взмахнув своим веером, он подал знак начинать борьбу.

И — о диво! — оба будды встали на ноги, отошли друг от друга и медленно, враскачку стали сходиться. Вот они схватились и стали бороться в обнимку. То один одолевает, то другой. Целых два долгих часа длилась борьба! Зрители кричали наперебой:

— Ара! Ара! Ну-ка, чья возьмет?! Глядите! Глядите!

Слуги и служанки старались подбодрить деревянного будду:

— Эй, чурбанчик, держись, не сдавайся! Не сдавайся! Не дай хозяину победить!

У хозяина глаза налились кровью. Он тоже все время кричал охрипшим голосом:

— Золотой будда, не сдавайся! Золотой будда, не отступай!

С золотого будды пот катится градом. Стал он двигаться все медленнее, с трудом и наконец зашатался в изнеможении. У хозяина тоже заструился пот по лицу, он побагровел и завопил:

— Золотой будда, не сдавайся! Держись! Тебе ли не воздавали почести в моем доме, тебе ли не поклонялись? Неужели ты поддашься простому чурбану, жалкой деревяшке? Покажи всем, что нет на свете ничего сильнее золота! Ах ты жалкий трус!

И в гневе хозяин стал поносить золотого будду бранными словами, но чем больше он бранился, тем больше слабел золотой будда и наконец громко заплакал, застонал и повалился на пол.

Обрадовались слуги и стали осыпать золотого божка насмешками. Потребовали они, чтобы сдержал богач свое обещание. Нечего делать, пришлось богачу убираться вместе со своим золотым буддой. Досталось все его богатство бедняку. Щедро оделил бедняк всех остальных слуг, и пошло веселье в доме, где раньше лились слезы.

Стал богач скитаться по свету. Скоро у него ни одной монетки не осталось. Как-то раз заночевал он в открытом поле и начал со слезами упрекать золотого будду:

— Ах, зачем ты дал себя побороть какому-то чурбану? Из-за твоего малодушия я с позором изгнан из своего дома и хозяйничает в нем нищий оборвыш. А я-то на тебя понадеялся! Разве не отлил я тебя из чистого золота?

Золотой будда ему в ответ:

— Напрасно ты меня винишь. Пеняй на самого себя! Вспомни, как ты кормил меня! Только два раза в год, по большим праздникам! А слуга делился всем, чем мог, со своим простым чурбаном. Вот и стал чурбан сильнее золота. Горькая моя судьба, что мне такой хозяин достался! Одно мне осталось утешение — стукать тебя по спине на каждой кочке. Узнаешь, сколько весит золото!

Пришлось хозяину нищенствовать до скончания своих дней да еще таскать на спине тяжелого золотого будду.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

"Мышиное сумо"

Случилось это давным-давно. Жили в одной горной деревне старик со старухой. Целый день они трудились, а богатства все не прибавлялось.

Вот как-то раз по весне отправился старик в горы хворост собирать. Шел он, шел, пока не попал в лесную чащу. Остановился старик передохнуть. Вдруг слышит: кричит кто-то: - На тебе! Получай! Еще получай!

А тут и другой голосок послышался:

- Ну, погоди, негодная! Я тебе отомщу!

Удивился старик, вокруг огляделся - нет никого! Решил он тогда в траве посмотреть. Раздвинул заросли да как вкопанный и остановился. Глядит - глазам не верит: две мыши борьбой сумо занимаются! Одна мышь толстая-претолстая, а другая - тощая-претощая! Толстая мышь на тощую навалилась и кричит:

- На тебе! Получай! Получай!

Присмотрелся старик к мышам получше, да от удивления аж присвистнул:

«Вот чудеса! - думает.- Никак эта тощая мышь та самая, что в доме у меня живет. Да и толстую знаю - из дома соседа-богача она будет».

Поспешил старик домой - старухе про мышиное сумо рассказать.

- Сдается мне,- сказала старуха,- что неспроста наша мышь такая тощая. Мы с тобой в бедности живем, вот и мышь нам под стать!

- Давай-ка, старуха,- предложил старик,- попробуем ее чуток подкормить. Может, силы у нее и прибавится?

Собрала старуха остатки рисовой муки и испекла румяную лепешку. Положил старик лепешку перед мышиной норкой. Наутро смотрит - нет лепешки, да и ни единой крошки не осталось.

Обрадовались старики.

- Наконец-то,- говорят,- наша бедная мышь досыта наелась! Теперь уж точно - сил у нее для борьбы сумо прибавится!

На следующий день отправились старик со старухой в горы. Очень старухе хотелось поглядеть, как мыши борются.

Притаились они за деревом и стали ждать. Вдруг слышат, кричит толстая мышь:

- Получай! Еще получай!

А тощая ей вдруг как закричит в ответ:

- Ну, погоди у меня! Посмотрим, кто кого! Сама получай!

Повалила тощая мышь толстую на траву.

- Дай передохнуть,- взмолилась толстая мышь.

Отдышалась она и спрашивает:

- Что за чудо с тобой, сестрица, случилось? Вчера я тебя без труда победить смогла, а сегодня ты как будто сильнее стала?

- Что правда, то правда,- согласилась тощая мышь.- Видишь ли, сестрица, тебе меня не понять: ты в богатом доме живешь, а я в бедном. Нечасто мне удается вдоволь поесть. Да вот решили хозяева меня подкормить - положили к норе рисовую лепешку. Думаю я, что теперь каждый вечер меня угощение дома

ждать будет.

- Как же я люблю рисовые лепешки! - вздохнула толстая мышь.- И совсем никто меня ими не угощает! Послушай, сестрица, принесла бы ты мне кусочек попробовать. Покачала тощая мышь головой.

- Нет,- говорит,- не могу. Негоже мне из дома своего рисовые лепешки таскать, там и без того есть нечего. Не могу я тебя задаром кормить.

Призадумалась толстая мышь, а потом и спрашивает:

- А если не задаром? У моего хозяина денег видимо- невидимо. Только ведь деньги - это не рисовые лепешки, ими лакомиться не будешь. Давай меняться! Я тебе монету, а ты мне кусок лепешки!

Обрадовалась тощая мышь.

- Ладно,- говорит,- так и сделаем.

Услышали старик со старухой про мышиный уговор и домой поспешили. Заняла старуха у соседей рисовой муки да лепешек напекла. А потом достала красного полотна и сшила два пояса - фундосики, в которых все настоящие борцы сумо выступают.

Вот, наконец, наступил вечер. Пришла толстая мышь к тощей в гости. Увидела фундосики, удивилась.

- Эти тряпки тоже есть будем? - спрашивает.

- Да ты что?! - засмеялась тощая мышь.- А еще себя борцом сумо считаешь! Это же набедренные повязки, фундосики называются. Мы в них с тобой сразу на настоящих борцов будем похожи.

Надели мыши на себя фундосики и за угощение принялись. Поела толстая мышь и говорит:

- Я монету принесла, как уговаривались. Возьми ее скорее.

Взяла тощая мышь монету да на старикову божницу положила.

На следующий день вновь старик со старухой в горы отправились. Огляделись вокруг - нет мышей! Присмотрелись получше- да нет же, вон в траве красные фундосики виднеются! Поднялись мыши из травы - ну, ни дать, ни взять - чемпионы по борьбе сумо!

- Приготовиться к параду борцов сумо,- командует толстая мышь.

- На-а-чинай! - вторит ей тощая.

Смотрят старик со старухой на мышиное сумо - смеются до слез.

- Не победишь меня больше! - кричит тощая мышь.- Получай!

- И меня не победишь! - кричит толстая.- И ты получай!

С тех самых пор так и повелось. Стала толстая мышь по вечерам к тощей в гости ходить да исправно уговор мышиный выполнять. Как придет, обязательно монетку из дома богача принесет.

Угостит ее тощая мышь лепешкой, а монетку на божницу положит.

Разбогатели мало-помалу старик со старухой. Никогда они больше нужды не знали. А как случалась свободная минутка, сразу в горы отправлялись - на мышиное сумо посмотреть да посмеяться.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Счастливые несчастья

В старину жил один бедный торговец, сковороды вразнос продавал. Как-то раз выдался незадачливый день, ни одной-единственной продать не удалось. Усталый, побрел разносчик домой.

По дороге надо было через высокий холм перевалить. Смотрит: на вершине холма спит крепким сном самурай. С опаской прошел разносчик мимо самурая, стал спускаться по крутому склону и вдруг на половине пути призадумался. Нет, что-то здесь не так! Вернулся назад. Самурай за это время и не пошевелился.

«Может, он помер?» — подумал разносчик, поднял дорожный посох, стукнул самурая по лбу и припустился наутек вниз с холма. Уже пробежал полдороги, но не слышно, чтобы кто-нибудь за ним погнался. Снова взошел разносчик на вершину холма, нагнулся к мертвому самураю, сунул руку к нему за пазуху и нашел кошель, набитый деньгами.

Разносчик запрятал кошель у себя за пазухой и снова бегом с холма. На полпути остановился, огляделся: нигде никого не видно. Он опять воротился и снова все забрал у самурая: парадный костюм, два меча. И в третий раз побежал с холма без оглядки.

Домой он вернулся поздно. Сказал только:

— Хватит сковородами торговать. Пойду в город, стану самураем, — и завалился спать.

На другое утро разносчик встал на рассвете, нарядился самураем, заткнул за пояс меч и пошел в город. Смотрит: поставлен на видном месте столб с таблицей, а на ней какая-то надпись. Стоит самозваный самурай перед таблицей, пялит глаза — да только не знает ни одного письменного знака. Прочесть не может, уйти любопытство не позволяет. Пришел тут один старик и спросил:

— По какой причине, господин самурай, вы здесь стоите с самого утра?

— Да вот, не могу одного знака разобрать, гляжу и думаю.

Старик говорит ему:

— На этой таблице написано, что в доме одного городского богача каждую ночь появляется оборотень. Кто его убьет, тот получит в жены дочь богача.

Разносчик пошел к богачу и объявил:

— Я — первый во всей Японии странствующий воин — покоритель чудовищ. Прочел надпись на таблице и явился к вам на помощь.

Богач устроил для гостя великолепное угощение и оставил его ночевать в верхних покоях. Несет разносчик ночной дозор. Над входной дверью понавесили множество оружия: копье и топорик, лук и ружье. Таких вещей разносчик никогда и в глаза не видел, посмотреть бы поближе. Для начала снял он ружье и давай вертеть его в руках. Вдруг раздался оглушительный выстрел. Перепугался разносчик: «Пропал я!»

Тут прибежали сторожа:

— Поистине великий подвиг совершили вы, господин самурай! Только оборотень вышел из чулана, как вы сразили его метким выстрелом!

Согласно обещанию, отдали разносчику в жены дочь богача. Разнеслась повсюду молва: молодой зять — замечательный воин.

Однажды пришел к самозваному самураю житель дальней деревни и жалуется. Случилась у них неслыханная беда: выходит по ночам из глубины гор оборотень, поля опустошает. Одна у них надежда: может, господин самурай убьет чудовище? «Какой ужас!» — подумал разносчик, но делать нечего, пришлось согласиться.

А дочке богача он был противен, и, чтобы отделаться от нежеланного мужа, подмешала она яду в нигиримэси. Ничего не подозревая, разносчик взял нигиримэси и отправился в дорогу.

Оборотень, как стемнеет, приходил в бамбуковую чащу поодаль от деревни. Поселяне поставили там охотничью сторожку, и — «Прощения просим!» — все поспешили убраться засветло.

Остался разносчик в одиночестве. Начало темнеть, и на него нашел страх. Вдруг посреди ночи раздался ужасный рев и пахнуло болотной вонью. Зажглись во мраке два сверкающих огня и движутся все ближе, ближе...

Не помня себя от испуга, разносчик выбежал из охотничьей сторожки, влез на ближайшую хурму и привязал себя к ветке. Смотрит вниз и видит: огромный змей обвился вокруг дерева, два ярких огня — это его глаза. Дрожь пробрала разносчика. Творит молитву: «Нанмандабуцу, нанмандабуцу» — и весь трясется как в лихорадке. Выпал у него из-за пазухи нигиримэси и угодил прямо в разверстую пасть чудовища. Затих змей, не шелохнется.

Когда рассвело, разносчик увидел, что змей издох. Всадил он ему в каждый глаз по стреле, вернулся в сторожку и уснул спокойным сном. Вскоре пришли поселяне. Разбудили самозваного самурая, спрашивают:

— Как ночь прошла?

— Вечером, едва сон меня сморил, что-то зашуршало в кустах. Послал я в ту сторону две стрелы, и все утихло. Сходите туда, посмотрите.

Пошли они и видят: лежит под хурмой мертвый змей, в оба глаза стрелы впились.

И снова повсюду шумит молва о великом подвиге самурая. Захотел князь, чтоб такой замечательный воин служил у него кэраем:

— Ступайте за ним, пусть предстанет передо мной!

Пять-шесть воинов поскакали на конях к самозваному самураю.

«Досадное дело!» — в смущении подумал разносчик. Как быть?

Ослушаться нельзя. Никогда в жизни он не садился на коня, но самурай должен ехать верхом. Потрюхал разносчик позади всех. По дороге надо было переправиться через большую реку. Плохо пришлось самозваному самураю, посреди реки свалился с коня. Тонущий цепляется за что попало. Ухватил разносчик громадного карпа.

Перепуганные самураи поспешили вернуться:

— Какая беда с вами приключилась?

— Нет, не случилось со мной никакой беды. Но я в первый раз предстану перед князем, а не везу с собой никакого подарка. Негоже это. Приметил я в реке вот эту рыбешку, бросился в воду и поймал. Только и всего!

— Каков молодец! — восхитились самураи.

Наконец прибыли в княжеский замок. Князь говорит:

— Много я о тебе слышал. Покажи мне свое умение фехтовать. Против тебя выйдут самые искусные воины.

Вконец оробел разносчик:

— Новая беда!

Сначала попросил он, чтобы устроили состязание между другими самураями. «Ха-ха, так вот, значит, как фехтуют! Дело, кажется, нехитрое».

Но вот пришла его очередь. Думал он: «И я сумею махать мечом», — но не тут-то было. Стал противник наносить ему сильные удары. Мечется разносчик, вопит:

— Пощадите! Помогите!

И вдруг очнулся. Все было сном! Заспался он утром, и стали жена с детьми будить его колотушками по голове. Еле-еле добудились.

Удивительные путешествия ротозея Тораяна

Жил некогда у нас в городе Осака, в квартале Тэмма, молодой парень по имени Тораян. По приказу своей матушки он готовил кушанье из угрей на продажу. Тем и промышлял. Очень боялся сынок своей матушки, но, что поделаешь, был он порядочный ротозей и часто попадал впросак.

Как-то раз купил он большого жирного угря, положил на доску и хотел было ножом отхватить ему голову, да по обыкновению зазевался. Соскользнул угорь с доски, вильнул хвостом — и в канаву, оттуда в другую. А канава эта была длинная, вела прямо в поля.

— Эй, куда ты, негодяй! Постой, милый, подожди!

Бежит Тораян за угрем, расставив руки, но куда там! Разве поймаешь! Вот прибежал он на поле, где редька росла. Крикнул ему хозяин:

— Эй ты, чего здесь бегаешь по моей земле?!

— Чего, чего! Ловлю сбежавшего угря, вот чего! Да уж, видно, не поймаю. Как же я теперь вернусь домой с пустыми руками? Мать забранит. Ах, несчастный я, лучше бы не родиться мне на свет! Домой идти боюсь. Куда я теперь пойду?!

— Ну, что разнюнился, — говорит ему крестьянин. — Слезами горю не поможешь. Если боишься домой идти, поступай ко мне в работники, поможешь редьку собирать.

Обрадовался Тораян, взялся за работу. На беду попалась ему большая редька с очень крепким корнем — ну никак не выдернешь! Поднатужился Тораян, уперся ногами, тянет, потом обливается:

— Унтокоса! Раз, два — взяли! Идет, идет, пошла!

Как рванет изо всех сил! Выскочила редька из земли, а самого Тораяна подбросило высоко-высоко, под самые небеса. Покрутился он в воздухе как волчок и — хлоп! — упал посреди двора одного бочара на улице Бочаров. Онемел бочар от испуга:

— Откуда ты? Вот уж правда с неба свалился!

— Вытянул я из земли большую редьку. Как выскочит она, меня к вам и забросило, — со слезами стал рассказывать Тораян, потирая ушибленный зад. — А идти мне теперь некуда. Не приютишь ли ты меня, хозяин?

— Вот оно, выходит, какое дело, — стал размышлять бочар. — Ну что ж, мне как раз нужен работник. Будешь ободья на бочки набивать.

Начал Тораян набивать бамбуковый обод на бочку. Но был он ротозей, на руку неспорый. Согнул обод в круг, да не удержал. Пин! — щелкнул обод, и полетел Тораян вверх, словно стрела, спущенная с тетивы. Хлоп! Упал он на землю во дворе одного зонтичных дел мастера на улице Зонтов.

— Ай, ай, ай, больно! — закричал Тораян, подпрыгивая от боли и потирая свой дважды ушибленный зад.

— Ты откуда такой взялся, с молотком в руке? — удивился хозяин. — Каким ветром тебя занесло?

— Служил я у одного бочара, набивал ободья на бочку. А один обод так сильно щелкнул меня, что взлетел я под самые небеса... Стыдно мне теперь к бочару возвращаться. Не приютишь ли ты меня, хозяин, у себя?

— Что ж, хорошо! Натягивай бумагу на зонты, если сумеешь.

Взялся Тораян за дело. Натянул бумагу на огромный зонт и понес его показывать хозяину. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел вихрь. Не выпустил ротозей вовремя зонт из рук, и понес его ветер, закрутил как пушинку. Все выше и выше летит Тораян сквозь облака и очутился на самом небе.

Видит он: стоит какой-то дом. Позвал Тораян хозяев, и вышла к нему диковинного вида женщина: глаза у нее так и сверкают! Зажмурился Тораян, а она говорит:

— Ты как попал к нам сюда, человек? Это ведь дом громовиков, а я — Огненная Зарница.

Подкосились ноги у Тораяна. Насилу-то, насилу сошло у него с языка:

— Унес меня зонт на самое небо. Куда я теперь денусь? Пожалей меня, дай мне приют.

Тут как раз идут огромные черти, стуча в барабаны. Это и были громовики. Рассказал им Тораян про свою беду.

— Ну что ж, пожалуй, — говорят. — Поможешь нам. Как ударим мы в свои барабаны — горо-горо-горо-горо! — ты сразу лей воду из кувшина.

— Уж постараюсь.

Стал Тораян служить громовикам. Они бьют в барабаны, а он льет воду из огромного кувшина. А как глянет вниз на землю, так смех его и разбирает:

— Вот смех-то, веселая работенка! Ой, вот потеха!

Льет Тораян, не жалеет воды, а на земле суматоха, люди бегают, как встревоженные муравьи, белье с шестов снимают, зонты раскрывают, прячутся кто куда. Загляделся Тораян, зазевался — раз! — и поскользнулся. Полетел с неба вверх тормашками да и угодил в самую середину Осакского залива. Плюх! Пошли круги по воде. С большой высоты летел Тораян и в один миг очутился на дне.

Стоит под водой дивный дворец, так и сверкает всеми цветами радуги.

— Ой, что это? Никак дворец Повелителя драконов?

Вышла к Тораяну Ото-химэ, прекрасная дочь морского царя, и проводила гостя в палаты. Подали ему богатое угощение, а потом начались во дворце веселые пляски. Развеселился Тораян, а Ото-химэ ему наказывает:

— Смотри же, гость, если спустится сверху какое-нибудь вкусное лакомство, не польстись на него — беда случится.

Через некоторое время вышел Тораян в сад погулять. Вдруг спускается откуда-то сверху кусочек мяса, да такой на вид нежный и вкусный! Болтается он перед самым носом Тораяна. Был Тораян сыт до отвала, но тут не устоял, поймал приманку ртом да как завопит:

— Ай, колет, колет! Больно!

Мясо-то было на рыболовный крючок насажено. Проколол крючок губу Тораяну. Чувствует Тораян — тащат его кверху. Как выставил он голову из воды, рыбаки на лодке крик подняли:

— Чудище, чудище! Поймали мы на крючок чудище морское!

Тораян им в ответ со слезами:

— Да какое я чудище! Такой же человек, как и вы! Спасите, помогите!

— И правда, как будто человек! Выходит, ребята, мы человека выудили!

Таращатся рыбаки на Тораяна в изумлении:

— Откуда ты взялся такой? Какого роду-племени? Где живешь?

— Живу я в Тэмма, тут, неподалеку.

— Вот так штука, выходит, поймали мы на удочку парня из квартала Тэмма! Куда только наш брат не заберется!

Взвалили они Тораяна на плечи и понесли его домой, к строгой матушке на расправу.

Путешествие по небу

В старину жил удачливый человек. Счастье само так и плыло к нему в руки. Как-то раз пошел он на охоту. Ружье у него старое, кривое. Вдруг видит — дикие гуси летят. Выпалил он, почти не целясь. Пуля подшибла одного гуся, а за ним другого, третьего... С одного выстрела попадало на землю несколько десятков гусей.

Вот это охотничье счастье! Подобрал удачливый человек всех подстреленных птиц, кое-как засунул за пояс и пошел домой. Но по дороге птицы ожили. Стали бить крыльями, взлетели вверх и унесли его с собой. Долго летел он по небу. Но понемногу один за другим дикие гуси выбрались из-за его пояса на свободу. Стал счастливчик падать вниз... Но и тут повезло! Опустился он на самый верх пятиярусной пагоды в краю Ямато. «Как же я теперь спущусь на землю?» — подумал он и начал кричать во весь голос:

— Помогите! Спасите!

Сбежалось множество людей из храма и ближних селений. Что делать? Чем помочь? Принесли самый большой платок, какой в храме нашелся. Велели тем, кто посильней, держать его за четыре угла. А сверху на платок навалили целую гору мягкой хлопковой ваты.

— Прыгай вниз, не бойся! Подхватим! Ну, раз, два, три!

Прыгнул вниз счастливчик и угодил точно в самую середину платка.

Но тут платок сложился наподобие мешка, и люди, державшие его, сшиблись лбами, да так, что искры из глаз посыпались! Хлопок вспыхнул, огонь перекинулся дальше. Платок, пагода и счастливчик — все, все сгорело!

Только сказка осталась.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас