Saygo

Скандинавские языки

12 сообщений в этой теме

Прасеверный язык

Внутренне родство скандинавских языков объясняется тем, что все они развились из общего праязыка – прасеверного. На этом языке в первые столетия нашей эры говорили почти на всей территории распространения скандинавских языков.

Прасеверный язык известен нам по отдельным скандинавским именам и словам у греческих и римских авторов, по заимствованиям в финском и лопарском языках и прежде всего, по некоторым руническим надписям, выполненным старым руническим алфавитом из 24 букв.

Заимствования из прасеверного языка в финском и лопарском относятся к первым столетиям нашей эры, а частично и к более раннему периоду, и сохранились в этих языках вплоть до наших дней в очень архаичной форме. Примеры:

kuningas "король" (швед. konung), ruhtinas "вождь, предводитель" (др.-исл. dróttin), ansas "гребень крыши" (швед. ås), rengas "кольцо" (швед. ring);

valta "власть" (швед. våld), kulta "золото" (швед. guld), jukko "иго" (швед. ok, нем. Joch), lattia "пол" (др.-исл. flet);

neula "игла" (швед. nål), kansa "общество" (др.-в.-нем. hansa), airo "весло" (др.-исл. ár, швед. åra);

kaltio "источник" (швед. källa), saipo "мыло" (швед. såpa, нем. Seife);

hurskas "кроткий, благочестивый" (др.-исл. horskr "умный"), sairas "больной" (др.-исл. sárr "раненый");

autuas "счастливый" (др.-исл. auðugr "богатый"), kaunis "красивый" (нем. schön).

Язык прасеверных рунических надписей архаичнее языка современных им готских текстов и несомненно стоит ближе остальных германских языков к восстанавливаемому прагерманскому. Вполне бесспорное толкование при этом получила только часть надписей, которая и может служить источником наших сведений о прасеверном языке.

Однако и эти надписи по большей части чрезвычайно кратки, а поэтому грамматику и словарный запас прасеверного языка приходится в значительной мере восстанавливать на основе сравнения с более поздними скандинавскими и другими германскими языками.

Архаичная черты прасеверного языка заключается прежде всего в сохранении гласных конечных слогов: dagaR "день" (гот. dags), wulfaR "волк" (гот. wulfs), horna "рог" (гот. haurn, читается horn), gastiR "гость" (гот. gasts).

Здесь следует упомянуть еще о топонимике, которая служит важным источником наших знаний о языке прошлых эпох. Значительная часть топонимики, относящейся к природным элементам ландшафта, а также некоторые типы названий населенных пунктов несомненно существовали уже в прасеверном языке.

В период переселения народов, а частично уже и раньше, германцами было заимствовано некоторое количество культурных слов кельтского и латинского происхождения. Через посредство более южных германских языков эти перешли и в другие скандинавские языки. К этому слою заимствований относятся, например, современные шведские слова: järn "железо", rik "богатый" и rike "государство" (гот. reiks "король"), läkare "врач" (гот. lekeis, др.-исл., др.-швед. lækir), vin "вино", kål "капуста", peppar "перец", köpa "покупать", kittel "котел", kalk "известь", kärra "повозка", mantel "плащ", mölna "мельница" и др. О глубине латинского влияния свидетельствует то, что германцы заимствовали не только отдельные слова, а именно, суффикс, служащий для образования названий действующих лиц (лат. -arius, например, в scolarius "школяр", – современное швед. -are, дат. и норв. -er). В старейших скандинавских памятниках (эддических песнях, областных законах) этот суффикс представлен еще слабо, но позднее, в средние века, он становится чрезвычайно продуктивным (в это время возникают швед. domare "судья", fiskare "рыбак", mjölnare "мельник", hjälpare "помощник", dråpare "убийца" и т. д.).

С VI в. в прасеверном языке происходит ряд важных изменений, постепенно преобразующих характер языка. Сюда относятся:

1. Редукция (ослабление) конечных слогов: краткие гласные окончаний отпадают ("синкопа"), а долгие сокращаются. Например, *dagaR > dagr "день", *horna > horn "рог", *gastiR > gestr "гость", *skeldur > skiöldr "щит", наст. вр. *bindiR > bindr "вяжешь", дат. п. *dagē > degi (от dagr), *hornē > horni (от horn), мн. ч. *dagōR > dagar, *gastīr > gestir, *hornu > horn, *landu > lönd "страны".

2. Умлаут различных типов, связанный с явлением редукции: *gastiR > gestr, *landu > lönd, *helpan (нем. helten) > hialpa "помогать", *hertiō (нем. Herz) > hiarta "сердце", *erþu (нем. Erde) > iörð "земля".

3. Исчезновение j и w в начале слова перед заднеязычными гласными: *jungaR (нем. jung) > ungr "молодой", *jēra (нем. Jahr) > ár "год", *juka (нем. Joch) > ok "ярмо", *wulfaR (нем. Wolf) > ulfr "волк", *wurða (нем. Wort) > orð "слово".

4. Отпадение конечного -n, в том числе и в инфинитиве: *geban (нем. geben) > gefa "давать", вин. п. *ohsan (нем. Ochsen) > oxa (от oxe "бык").

5. Ряд ассимиляций согласных *gulþa (нем. Gold) > goll "золото", *finþan (нем. finden) > finna "находить", *stainaR > stein "камень", *stōlaR > stóll "стул", *lausaR > lauss "несвязанный".

6. Упрощение спряжения глаголов в настоящем времени единственного числа: в прасеверном языке 2 л. ед. ч. *bindiR "вяжешь", 3 л. ед. ч. bindiþ "вяжет"; в исландском 2 и 3 л. ед. ч. bindr (см. лат. legis "читаешь", legit "читает"; др.-в.-нем. gibis "даешь", gibit "дает").

7. Возникновение формы среднего (возвратного) залога на -sk, -s: kallask "называться" из kalla-sik "называть себя".

8. Появление определенного (суффигированного) артикля из постпозитивного указательного местоимения: dagr-inn "день" (см. нем. der Tag, англ. the day).

9. Возникновение новых местоимений: hann "он", hon "она" (ср. нем. er, sie, англ. he, she), швед. någon "кто-нибудь", ingen "никто".

Период с 600 по 1000 гг. является переходным временем, в течение которого и происходят все эти, а также другие важные языковые изменения. От этого времени до нас дошло лишь незначительное количество рунических надписей: надписи старшими руническим алфавитом на камнях из Стентофта, Бьёркеторпа и Истабю в западной части Блекинге; надпись старшими рунами на эггьюмском камне (около 700 г.) уже с древненорвежскими языковыми формами; надпись на рёкском камне (вероятно, IX в.) и другие надписи младшими, так называемыми шведско-норвежскими рунами, найденные в Швеции и Норвегии и относящиеся к IX и X вв.; наконец, рунические надписи IX в. и более поздние, найденные в Дании и исполненные другим типом младших рун, так называемых датскими рунами.

В "период викингов" различия между скандинавскими языками были еще крайне незначительны, и скандинавы считали свой язык единым языком во всей Скандинавии. Они называли его dönsk tunga, т. е. "датский язык". Позднее, около 900 г., когда Исландия была заселена главным образом выходцами из западной Норвегии, там постепенно развился особый язык, вначале, однако, очень мало отличавшийся от норвежского. Только в более поздний период средневековья, когда расхождения между языками углубились, в рунических надписях и в литературе, которая тогда возникает, можно обнаружить уже разные диалекты, легшие в основу современных литературных языков. Все же и в это время шведский и датский языки еще сохраняют относительную близость.

Резче всего в языковом отношении противостоит друг другу восток и запад, т. е. Дания и Швеция, с одной стороны, и Норвегия и Исландия – с другой. Поэтому в известной мере здесь можно говорить о восточноскандинавской линии развития, представленной шведским и датским языками, и о западноскандинавской, представленной норвежским и исландским, которые у скандинавов назывались norrønt mál, т. е. "северный язык". Важнейшие различия между восточноскандинавскими и западноскандинавскими языками заключается в следующем:

1. В восточноскандинавских языках происходит стяжение старых дифтонгов: др.-исл., др.-норв. steinn "камень" – др.-швед., др.-дат. stēn; др.-исл., др.-норв. auga "глаз" – др.-швед. øgha, др.-дат. øghe; др.-исл., др.-норв. lauss "несвязанный" – др.-швед., др.-дат. løs; др.-исл. eyrir, др.-норв. øyrir (название монеты) – др.-швед., др.-дат. øre; др.-исл. heyra, др.-норв. høyra "слышать" – др.-швед. høra, др.-дат. høre.

2. В восточноскандинавских языках умлаут распространен в значительно меньшей степени, чем в западноскандинавских. Это объясняется отчасти тем, что на западе умлаут проходил более последовательно, чем на востоке, а отчасти многочисленными случаями устранения умлаута из парадигмы под влиянием аналогии.

Например, в настоящем времени изъявительного наклонения сильных глаголов мы имеем в единственном числе: др.-исл. býðr "предлагает", kømr "приходит", tekr "берет", ræðr "советует" – др.-швед., др.-дат. biuþer, komer, taker, raþer; в прошедшем времени сослагательного наклонения: др.-исл. væri "был бы", føri "ехал бы" – др.-швед., др.-дат. vāre, fōre; во множественном числе основ на -a среднего рода: др.-исл. lönd "страны" – др.-швед., др.-дат. land; в единственном числе основ на -ō женского рода: др.-исл. sök "вещь" – др.-швед. sak.

3. В восточноскандинавских языках больше распространено так называемое преломление (дифтонгизация ĕ): др.-исл., др.-норв. ek "я" – др.-швед., др.-дат. iak; др.-исл., др.-норв. stela "красть" – др.-швед. stiæla, др.-дат. stiæle.

4. В восточноскандинавских языках существует особый тип преломления, а именно, дифтонгизация y в iu перед ngw, nkw, ggw; др.-исл. syngva "петь" – др.-швед. siunga, др.-дат. siunge; др.-исл. lyng "вереск" – др.-швед., др.-дат. liung; др.-исл. søkkva "опускать" – siunka, др.-дат. siunke; др.-исл. tyggva "жевать" – др.-швед. tiugga, др.-дат. tiugge.

5. Восточноскандинавские языки сохраняют v перед r, утрачиваемое западноскандинавскими: др.-исл. reiðr "гневный" – др.-швед. vrēdher; др.-исл. reka "гнать" – др.-швед. vræka, др.-исл. ríða "поворачивать" – др.-швед. vriþa.

6. Восточноскандинавские языки сохраняют во многих случаях группы согласных mp, nt, nk, подвергающиеся в западноскандинавских ассимиляции: др.-исл., др.-норв. kroppinn "сморщенный" – др.-швед., др.-дат. krumpin, др.-исл., др.-норв. ekkia "вдова" – др.-швед., др.-дат. ænkia; др.-исл., др.-норв. möttul "плащ" – др.-швед., др.-дат. mantul.

7. Дательный падеж множественного числа определенной формы существительных оканчивается в западноскандинавских языках на -unum, в восточноскандинавских – на -umin: др.-исл., др.-норв. fótunum "ногам", höndunum "рукам" – др.-швед., др.-дат. fotumin, handumin.

8. Возвратные глагольные формы в западноскандинавских языках оканчиваются на -sk, в восточноскандинавских – на -s: др.-исл., др.-норв. kallask "называться" – др.-швед., др.-дат. kallas.

В ряде случаев, когда в западноскандинавских языках мы находим архаические формы, те же формы встречаются и в древнейших восточноскандинавских рунических надписях, а также во многих современных шведских диалектах.

Языковое развитие ютских говоров во многих случаях обнаруживает аналогию развитию западноскандинавских языков. Так, мы встречаем в этих говорах в отличие от восточноскандинавских: a-умлаут в таких случаях, как, например, both "весть" – швед. bud, дат. Bud; kol "выводок" – швед. kull, дат. Kuld; brotet "сломано" – швед. brutet, дат. brudt; палатальный умлаут в настоящем времени некоторых сильных глаголов, например, slær "бьет" – швед. slår, дат. slaar; hælder "держит" – швед., дат. kommer; høgger "рубит" – швед., дат. hugger; формы без преломления, например, æg "я" – швед. jag, дат. jeg; stælæ "красть" – швед. stjäla, дат. stjæle.

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Древнедатский язык

(Существовал приблизительно до 1525 г.)

Древнейшие памятники датского языка – это рунические надписи, из которых самые ранние относятся ко времени около 800 г. На период 800-1100 гг. падает приблизительно 200 рунических надписей, найденных в пределах датской языковой области, включая Сконе и Шлезвиг до Даневирке. Из них примерно половина возникла между 950 и 1025 гг., и, следовательно, этот период можно рассматривать как время расцвета рун в Дании.

В группу древнейших надписей (IX в.) входят, между прочим, надписи на камнях из Сноллелева на о. Зеландии, Флемлёсе и Хельнэса на о. Фюн. Ко времени около 900 г. относятся более длинные надписи из Трюггевэльде на о. Зеландии и Главндрупа на о. Фюн. Надписи представляют собой свобеобразные заклинания, направленные против того, кто попытался бы повредить памятник. Надпись на главндрупском камне, поставленном на могиле вождя (goði), – самая длинная из всех датских надписей – содержит, кроме того, слова: þur : uiki : þasi : runaR ("Да освятит Тор эти руны").

К X в. относятся две надписи, найденные возле Еллинге в Ютландии, в которых речь идет о двух старейших исторически существовавших датских королях – Горе Старом и Харальде Синезубом. Первая, более древняя, надпись гласит: kurmr : kunukR : karþi : kubl : þusi : aft : þurui : sina : tanmarkaR : but ("Горм король поставил этот памятник после [в память] Тюры, своей жены, спасительницы Дании"). Второй еллингский камень – великолепное произведение искусства. Надпись на этот камне гласит: haraltr : kunukR : baþ : kaurua kubl : þausi : aft : kurm faþur sin auk aft : þäurui : muþur : sina : sa haraltr : ias : säR . uan . tanmaurk ala . auk . nuruiak . auk . tani karþi kristnä ("Харальд король велел поставить этот памятник после Горма, отца своего, и после Тюры, матери своей, – тот Харальд, который завоевал всю Данию и Норвегию и сделал данов христианами").

Оба рунических камня вместе с находящимися рядом громадными могильными курганами принадлежат к замечательнейшим памятникам старины не только в Дании, но и во всей Скандинавии. К X в. относятся также камни с руническими надписями, найденные у Ведельспанга (южнее г. Шлезвига); эти камни поставлены на могиле короля Сигтрюгга, сына Гнупа; он был швед по происхождению и во времена короля Горма, т. е. незадолго до середины X в., управлял королевством, основанным шведскими викингами в районе старого Хедебю (в Шлезвиге). Около 1000 г. были поставлены камни с руническими надписями у Даневирке и Хедебю (один из них был поставлен королем Свеном Двубородым на могиле дружинника), а также камни, найденные у Хэллестада и Шёрупа в Сконе. Надпись на хэллестадском камне гласит: akil : sati : stin : þansi : iftiR : tuka : kurms : sun : saR : hulan : trutin : saR : flu : aigi : at : ub : salum satu : trikaR : iftiR : sin : bruþ(uR) stin : ä : biarki : stuþan : runum : þir : kurms : tuka : kiku : nistiR ("Эскиль поставил этот камень после Туке Гормссона, своего милостивого господина. Он не бежал под Упсалой. Воины поставили после своего брата камень на кургане, укрепленный рунами. Они шли ближе всех к Туке Гормссону"). Битва под Упсалой, о которой здесь идет речь, – известная битва на Фюрисских холмах между Эриком Победоносным и его племянником Стюрбьёрном Сильным, которому, как сообщают исландские саги, помогали датские войска.

В "период викингов" на скандинавских языках говорили в восточной Англии и в Нормандии поселившиеся там викинги, большею частью датчане. В это время большое количество заимствованных скандинавских слов вошло в английский язык. Их очень много в среднеанглийской религиозной поэме Ормулум (Orrmulum, около 1200 г.); нередко встречаются они и в английских средневековых юридических документах. Значительное количество этих заимствованных слов скандинавского происхождения до сих пор входит в словарный запас английского языка. Таковы, например, fellow "товарищ", husband "муж", sister "сестра", law "закон", root "корень", window "окно", sky "небо", wing "крыло", ill "больной", low "низкий", bound "готовый" (например, the steamer is bound for America "пароход направляется в Америку") из др.-норв. búinn "готовый", die "умирать", hit "находить", take "брать", cast "бросать", call "звать", they "они", their "их", them "им", same "тот же самый", though "хотя", till "до". Скандинавским заимствованным словом в французском языке является, например, equipper "снаряжать" (от сканд. skipa "приводить в порядок, снаряжать"). Многочисленные географические названия в Данелаге и в Нормандии также являются словами скандинавского происхождения.

Язык датских рунических надписей "периода викингов" в основном тот же, что и язык шведских и норвежских надписей того времени. Так, например, в нем сохраняется четырехпадежная система склонения. Однако, с другой стороны, здесь уже обнаруживаются и некоторые специфические черты: h отпадает (уже IX в.) перед r (roulfR, имя собственное, – др.-исл. Hrólfr); в X в. Происходит стяжание дифтонгов: sten "камень", tuþr "мертвый" – др.-исл. steinn, dauðr; между nn и r появляется вставное d (mandr "человек", ср. вин. п. man).

В Дании, так же как и в Швеции, пользоваться родным языком для записей на пергаменте стали сравнительно поздно. Древнейшая дошедшая до нас рукопись, – по-видимому, так называемый "Рунический кодекс" (Codex runicus) конца XIII в. с записью "Сконского права" (Skaanske Lov). Он написан рунами, но явно представляет собой список с рукописи, выполненный латинским алфавитом. От начала XIV в. до нас дошли: вторая рукопись "Сконского права" – так называемая рукопись Хадорфа (Hadorph), рукопись монаха Иоганна Ютландца с двумя различными записями Зеландского права, носящими название "Зеландское право Вальдемара" (Valdemars sjæ llandske Lov) и "Зеландское право Эрика" (Eriks sjællandske Lov), рукопись "Ютландское право" (Jydske Lov) и рукопись "Права города Фленсбурга" (Flensborg Stadsret). Как видно, это записи областных законов представляют различные области датского государства: Сконе, Зеландию, Ютландию, Шлезвиг. Почти такими же древними являются и некоторые фрагменты из сборника легенд и несколько медицинских книг, в первую очередь "Харпестренг" (Harpestreng). Следует упомянуть также "Поземельную роспись короля Вальдемара" (Valdemars Jordebog), сообщающую в датской форме тысячи географических названий и служащую, таким образом, богатым источником для датских топонимических исследований.

Язык этих древнейших датских рукописей значительно отличается от языка исландских и норвежских памятников того же времени; вместе с тем, он обнаруживает довольно явственные расхождения и с древнешведским. Этот язык не является единообразным для всей страны – на областных законах лежит ясный отпечаток диалекта определенной области. Общего для всего государства письменного языка еще нет.

Более ранний период датского языка характеризуется следующими чертами: p, t, k после гласных сохраняются (gripæ "хватать", bitæ "кусать", akæ "ехать"); th и t различаются, в том числе и в начале слова: thak (др.-исл. þak) "крыша", но tak (др.-исл. tak) "возьми"; во всех случаях происходит стяжение дифтонгов: ben "кость", øghæ "глаз", løsæ "развязывать", (др.-исл. bein, auga, leysa). Так же как и в древнешведском языке, в нем отсутствует u-умлаут в таких случаях, как sak "вещь", land "страны" (др.-исл. sök, lönd), и i -умлаут в единственгом числе настоящего времени и в претерите сослагательного наклонения сильных глаголов, например, han takær "он берет", han varæ "он был бы" (др.-исл. tekr, væri). Гласные окончаний a, i, u сохраняются в сконоском диалекте; в зеландском же и в ютском они редуцировались и совпали в звуке -ә, обозначавшемся при помощи æ; bæræ "носить", bondæ "крестьянин", varæ "они были" (др.-швед. bæra, bondi, varu). В ютском диалекте (особенно в Фленсбургском городском праве") этот гласный часто отпадает. Важнейшее различие между древнедатским и древнешведским языками раннего периода заключается в том, что система склонения существительных и прилагательных в первом языке упростилась. Окончание именительного падежа сохраняется только в некоторых случаях в "Сконском праве" (þiufær "вор" и т. д.); как правило же, именительный падеж в древнедатском языке всюду заменился винительным. В зеландском и ютском диалектах винительный падеж вытеснил также и дательный падеж, за исключением некоторых застывших оборотов: a þingi "на тинге", at aræ "до будущего года" и т. п., и существительное склоняется следующим образом: им., дат., вин. п. ед. ч. thiuf "вор", род. п. thiufs, все падежи мн. ч. thiufæ. Вследствие редукции гласных в окончаниях двусложные существительные (особенно в ютском диалекте) могут не склоняться: ед. и мн. ч. ukæ "неделя" и т. д. Склонение прилагательных сохранилось лучше: в сконском диалекте различаются четыре падежа, в зеландском и ютском формы дательного падежа исчезли. В отношении порядка слов и синтаксиса язык законов еще очень архаичен и сходен с древнешведским. Заимствования из нижненемецкого языка весьма немногочисленны, и характер словарного запаса чисто скандинавский.

Литература второй половина XIV и XV вв. бедна оригинальными произведениями. Она состоит по большей части из переводных памятников религиозного содержания: легенд, проповедей, молитвенников и нравоучительных произведений. Немало среди этой литературы встречается переводов со шведского, сделанных в датских биргиттинских монастырях; в них мы находим много шведских слов и форм. К концу XV в. относятся "Датская рифмованная хроника" (Den danske Rimkrønike), напечатанная в 1495 г. и представляющая собой, таким образом, старейшую датскую печатную книгу, а также стихи священника Микаэля (Mikael). Хотя язык этого времени и представляет собой пеструю смесь старого и нового, различных диалектов, датского и иностранного, однако мы все же находим в нем начатки общего для всей страны письменного языка – в первую очередь канцелярского, опирающегося на языковые формы зеландских законов. Литературные памятники конца средних веков, и особенно рифмованная хроника, сильно способствует победе зеландского диалекта при выработке нормы письменного языка.

В период позднего средневековья в датском языке происходят большие изменения, частично совпадающие с изменениями, имевшими место в древнешведском, а частично особые, приводящие к углублению различий между шведским и датским языками. Старое ā > ō уже около 1300 г., хотя написание aa сохраняется до сих пор; ă также превратилось в o перед ld, nd и rdh: hollæ "держать", baand "перевязь", gaard "двор"; va > vo перед g и k: vogn "повозка", vox æ "расти" (раньше vagn, vaxæ). Уже в древнейшем датском языке iu превратилось в y после r и l, следовавших за согласным (так же, как и в шведском), например, bryde "ломать", flyde "течь". В других положениях этот переход совершился в более позднее время. Еще в XVI и XVII вв. встречаются параллельно написания biude "предлагать" и byde, Lius "свет" и Lys, siug "больной" и syg, siunge "петь" и synge и т. п. В письменном языке в подобных словах постепенно побеждает y, что создает характерное отличие датского языка от шведского: dyb "глубокий" – швед. djup, skyde "стрелять" – швед. skjuta, Dyr "животное" – швед. djur, Tyv "вор" – швед. tjuv и др. Особо важное значение имеют некоторые изменения согласных: p, t, k после гласных перешли в b, d, g (например, скон. griba "хватать", bida "кусать", aga "ехать"); в зеландском же и ютском диалектах развитие этих согласных продолжалось, и они перешли в v, ð, z, хотя, как правило, сохранялось более старое написание (gribe "хватать", løbe "бежать", bide "кусать", æde "есть", age "ехать", tag "возьми" стали произноситься grive, love, biðe, æðe, aze, taz). Первоначальное щелевое gh после задних гласных превратилось в w (в современном датском языке пишется v), например, law "товарищество, цех" (др.-швед. lagh), lawe "приготовлять", awe "наказывать", mawe "желудок", hawe "сад" (так же произносилось daw "день", хотя, как правило, сохранялось старое написание dag – в современном литературном языке Dag), low "закон", skow "лес", plow "плуг", lywe "лгать" (др.-швед. liugha), flywe "летать" (др.-швед. fliugha); после u это w отпадает: due "годиться" (др.-швед. duga), flue "муха" (др.-швед. fluga), due "голубь" (др.-швед. duva), stue "комната" (др.-швед. stuga "изба"). После передних гласных первоначальное щелевое gh превратилось в i, например, vei "путь" (др.-швед. vægh), æie "иметь" (др.-швед. ægha), høi "высокий" (др.-швед. høgh), løi "лгал" (др.-швед. løgh), fløi "летал" (др.-швед. fløgh). Щелевое th в начале слова превратилось в t (tiuff, tyff "вор"); ld и nd ассимилировались в ll и nn (holle "держать", binne "вязать"), хотя в написании, как правило, сохраняются ld, nd, которые вводятся также там, где первоначально было ll, nn (falde "падать", finde "находить" и т. д.). Краткий гласный удлиняется в открытом слоге, т. е., в частности, в двусложных словах типа tale "говорить", bære "носить", leve "жить", vide "знать". По-видимому, в это время в датском языке уже было такое ударение, как и сейчас. В речи против датчан, которую будто бы держал в 1510 г. Хемминг Гад (Hemming Gadh), он критикует их манеру говорить: "Они не изволят ладе говорить, как все люди, а выталкивают слова так, словно они собираются кашлять"; видимо, эта характеристика указывает на так называемый датский Stød.

В области морфологии происходят следующие изменения: -z становится общим окончанием родительного падежа. Существительные среднего рода, оканчивающиеся на гласный, получают во множественном числе окончание -r, например, riger "государства". Большое количество существительных среднего рода, оканчивающихся на согласный и имевших первоначально одинаковые формы в единственном и множественном числе, получают во множественном числе окончание -e: huse "дома", lande "страны", bierge "горы", skibe "корабли". Однако широкое распространение эти формы получают только в XVII в. Существительные, оканчивающиеся на -ere, утрачивают конечное -e: dommer "судья" вместо более старого dommere.

В области порядка слов и синтаксиса происходят большие изменения, отчасти под латинским влиянием. Так же как и в морфологии, старое и новое стоят здесь зачастую рядом.

Лексика наводняется большим количеством немецких заимствований; в основном, это те же слова, что и в древнешведском и древненорвежском языках. Такой поток заимствованных слов был связан в первую очередь с сильным влиянием, исходившим от ганзейских городов.

Литература:

– издания текстов:

Lis Jakobsen og Erik Moltke, Danmarks Runeindskrifter, 1942.

L. Wimmer og Lis Jacobsen, De danske Runemindesmærker, Haandudgave, 1914.

"Danmarks Gamle Landskabslove", udg. ved Jons Brøndum-Nielsen, с 1920 г.

– словари:

G. F. V. Lund, Det ældste danske skriftsprogs ordforråd, 1897. Удовлетворительного словаря древнедатского языка до сих пор нет.

– грамматические работы:

Jons Brøndum-Nielsen, Gammeldansk Grammatik, тт. I-III, 1928-1935.

P. Skautrup, Det danske Sprogs Historie, 1944.

Древненорвежский язык

(приблизительно до 1525 г.)

Первые сведения о древненорвежских формах мы можем почерпнуть из рунической надписи на эггьюмском камне (около 700 г.); в ней проведены синкопа гласных в окончаниях, ассимиляция согласных и пр. Всего в Норвегии найдено около 350 надписей, выполненных младшими рунами, причем большая часть этих надписей относится к XI в. или к более позднему времени. Другим источником сведений о норвежском языке древнейшего периода служат эддические песни и стихи скальдов, хотя и те и другие были записаны только в XII-XIII вв. Древнейшие скальды были норвежцами, например, Тьодольф из Хвина (Þjóðólfr ór Hvini), который является, между прочим, автором "Саги об Инглингах" (Ynglingatál), Торбьорн Роговый коготь (Þornbjörn Hornklofi), живший во время Харальда Прекрасноволосого, Эйвинд Погубитель Скальдов (Eyvindr skáldaspillir), автор "Песни о Хаконе" (Hákonarmál), написанной в память Хакона Доброго, павшего в битве при Сторде в 960 г.

Латинский алфавит появился в Норвегии после ее христианизации. По-видимому, им стали пользоваться для записей на родном языке еще в XI в. В сагах говорится, что король Олав Харальдссон сочинил с помощью епископа Гримкеля церковное право. Оно было записано, очевидно, по-норвежски. Однако древнейшие дошедшие до нас норвежские рукописи, как и древнейшие исландские, относятся ко второй половине XII в. Хотя норвежская литература и по своему объему и по содержанию значительно беднее исландской, все же сохранившиеся норвежские рукописи в достаточной степени знакомят нас с норвежским языком того времени. Эти рукописи представляют собой записи законов, сочинения религиозного и исторического содержания, переводы рыцарских романов. Наиболее выдающимся памятником является "Королевское зерцало" (Konungs skuggsiá, лат. Speculum regale), произведение неизвестного автора середины XIII в. Некоторые исландские исторические саги были переписаны или обработаны в Норвегии и дошли до нас в норвежских списках, например, сага об Олаве Трюггвасоне монаха Одда, легендарная сага об Олаве Харальдссоне, Фагрскинна (Fagrskinna). Норвежским произведением, по-видимому, является также и сага о Тидреке Бернском, сюжет которой во всяком случае был завезен в Берген нижненемецкими купцами. Важен тот факт, что норвежским языком рано начинают пользоваться в грамотах и документах различного рода. Древнейшие дошедшие до нас грамоты относятся к началу XIII в. В употреблении родного языка вместо латыни сказывается влияние Англии; в состав старейшего норвежского алфавита вошли, как уже упоминалось, некоторые древнеанглийские буквы.

Уже в древнейших рукописях обнаруживаются диалектные различия. Особенно значительны расхождения между языком Эстланна (Østland) и Трённелага, с одной стороны, и языком Вестланна (Vestland) – с другой. Первый носит название восточнонорвежского, второй – западнонорвежского. Восточнонорвежский язык имеет некоторые общие черты с восточноскандинавскими языками. Так, в восточнонорвежском языке отсутствует либальный умлаут перед сохраняющимся -u, например, в дат. п. мн. ч. allum mannum "всем людям" (зап.-норв. ollum monnum). Далее, в восточнонорвежском языке (как и в древнешведском и древнедатском) имеется прогрессивный палатальный умлаут: ia > iæ, например, hiærta "сердце" (зап.-норв. hiarta). В восточнонорвежской (и в части западнонорвежской) языковой области имеет место особое развитие гласных окончаний, так называемая гармония гласных: после одних коренных гласных в качестве гласных окончаний употребляются i, u, после других – e, o: tíðir "времена", synir "сыновья", но skáler "чаши", bøner "молитвы"; tungur "языки", húsum "домам" (дат. п.), но konor "женщины", sonom "сыновьям". С этим же явлением мы встречаемся и в некоторых древнешведских рукописях, особенно в рукописях из Вестергётланда. В южной части восточнонорвежской области (т. е. в Эстланне, но не в Трённелаге) наблюдается еще одно явление – гласные окончания после долгого слога ослабляются (так называемое "равновесие гласных"): send æ "посылать", bitaæ "кусать", høyræ "слышать", но taka "брать", gera "делать", vita "знать", lifa "жить". С ослаблением неударного a > æ связано, по-видимому, то обстоятельство, что восточнонорвежский язык имеет формы þænn (вин. п. от sá "этот") и þæt "это" (так же как древнешведский), которым в западнонорвежском соответствует þann и þat. Значительная часть изменений, происшедших в шведском и датском языках, охватывает также и восточнонорвежский. Так, например, в восточнонорвежском языке в некоторых положениях происходит стяжение старых дифтонгов; это наблюдается перед группами согласных (haust "осень" > host), перед r (høyra "слышать" > høre), перед m (Raumaríki – область в Норвегии > Romerike, drøma "видеть сны" > drømme).

В культурном и политическом отношении Вестланн и Трённелаг были важнейшими областями страны; города Берген и Нидарос попеременно играли роль королевской резиденции, а с 1152 г. Нидарос стал центром архиепископства. Естественно, что формы письменного языка, употреблявшиеся в Бергене и Нидаросе, получили наибольшее значение. Характерно, что так называемая "Древненорвежская книга гомилий" считается написанной в Нидаросе, но до нас она дошла в списке, датируемом примерно 1200 г. и сделанном в Бергене. В XIII в. отчетливо выступает общая форма официального языка, в основе которого лежат главным образом трёнский и вестланский диалекты. Этот язык с его богатой системой флексий отличается архаическим характером. Его-то, собственно, и подразумевают, когда говорят о древненорвежском языке. Эстланские диалекты в тот период слабо отражены в письменном языке.

Расцвет древненорвежского литературного языка относится к XIII в. Около 1300 г. политический центр страны переместился из Бергена в Осло, и с этого времени Эстланн приобрел большее экономическое и культурное значение. Сейп пишет: "Когда бергенская канцелярия была переведена в Осло, за ней последовала и трёнско-бергенская канцелярская форма. Таким образом, в XIV в. мы встречаем в Эстланне две языковые нормы: традиционную канцелярскую норму и более свободную эстланскую, стоявшую ближе к разговорному языку. История норвежского языка в XIV в. характеризуется борьбой между западной канцелярской нормой и народной письменной нормой, которая была особенного близка к разговорному языку Эстланна".

В эпоху позднего средневековья (с 1350 г.) норвежский разговорный язык претерпел ряд глубоких изменений, подобных тем, которые в то же время или еще раньше произошли в шведском и датском языках. Старая система склонения и спряжения разрушилась, стал устанавливаться фиксированный порядок слов. В язык проникло множество заимствованных слов, особенно немецких. Старые краткие коренные слоги (в которых за кратким коренным гласным следовал краткий согласный) удлинились, причем в одних говорах преобладало удлинение согласного (например, вост.-норв. gammal "старый", vett "знаю"), в других – удлинение коренного согласного (зап.-норв. gamal, vet). Гласные окончаний в восточнонорвежском языке редуцировались по тем же правилам, что и в восточной и северной Швеции, т. е. в долгосложных словах ("равновесие гласных"). Общим со шведским языком является также возникновение третьего слабого спряжения: ro "грести" – rodde (прош. вр.), tru "верить" – trudde, nå "достигать" – nådde. В языке южной Норвегии, как и в датском, происходит переход p, t, k > b, d, g: gabe "разевать рот", mad "пища", tag "бери" (в других диалектах gapa, mat, tak). Связи Эстланна с соседними странами были более оживленными, чем связи любой другой области Норвегии. Язык изменялся здесь быстрее и сильнее, чем в других местах. По-видимому, старый литературный язык казался совершенно устаревшим уже в XIV в. Он не мог перестроиться в соответствии с развитием живого разговорного языка, как это произошло, например, в Швеции. Пропасть между традиционным письменным языком и сильно изменившимся восточнонорвежским разговорным углубилась настолько, что это привело к гибели норвежского письменного языка.

Это способствовали, конечно, политические и культурные условия. Упадок языка совпал с периодом политического и культурного регресса. Интерес к старой литературе исчез. Двор и дворянство увлекались модными рыцарскими романами; именно по инициативе норвежской королевы в начале XIV в. были переведены (на шведский язык) так называемые "Евфимиевы песни" (Eufemiavisor). Литературное творчество на норвежском языке быстро исчезало. Конечно, в это время здесь так же создавались народные песни, как в Швеции и Дании, но они были записаны лишь в XIX в. и уже в новонорвежской языковой форме. Канцелярский язык один не мог поддерживать языковой традиции, особенно при усилении иностранного политического влияния (с 1319 г. Норвегия была связана унией со Швецией, а с 1380 г. – с Данией).

Решающий момент в развитии норвежского языка, по мнению проф. Сейпа, наступил после 1370 г. В это время впервые стало сказываться влияние шведского языка. В норвежском языке появились шведские слова, например, høgh "высокий" (др.-норв. hár), iak "я" (др.-норв. ek), i vilin "вы хотите" (др.-норв. þér vilið). Особенно сильным, хотя и непродолжительным, было влияние шведского языка в результате деятельности биргиттинского ордена, в частности биргиттинского монастыря в Бергене. До нас дошло несколько относящихся к тому времени рукописей на смешанном шведско-норвежском языке.

Датское влияние проявилось значительно позже, только в середине XV в., но зато оно оказалось более сильным и длительным. Начиная с Кристиана I (правил Норвегией с 1540 г.), короли Дании и Норвегии, объединенных тогда в унии, пользовались даже в документах, касающихся исключительно норвежских дел, чистым датским языком.

Таким образом, мы рассмотрели здесь вкратце те факторы, которые в конце средневековья привели к смене языка в Норвегии. Решающую роль в этом процессе сыграло коренное изменение разговорного языка. Старый письменный язык был слишком бесплоден, чтобы перестроиться в соответствии с этим изменением; он устарел и постепенно стал непонятным. В Норвегии не было национальных или культурных объединяющих сил, достаточно мощных, чтобы на основе диалектов мог вырасти новый письменный язык, – сил, подобных тем, которые действовали в Швеции и Дании. Литературное творчество на норвежском языке прекратилось. Иностранцы, правившие страной, во все возрастающей степени пользовались своим собственным языком в документах, касавшихся чисто норвежских дел.

В эпоху реформации датский язык в Норвегии стал также и языком церкви. Норвежского перевода Библии не было. Канцлер Густава Васы Лауренций Андреэ предложил тронхеймскому епископу Олаву для нужд норвежской церкви некоторое количество экземпляров шведского перевода Библии. С точки зрения языка, шведский текст был, по меньшей мере, столь же приемлем, как и датский, но, конечно, решающую роль здесь сыграли политические связи. За датской Библией последовали молитвенники и сборники проповедей, псалтырь, катехизис и т. д., написанные на датском литературном языке и напечатанные в Дании; прошло сто лет после реформации, прежде чем книгопечатание было введено в Норвегии.

Таким образом со времени реформации датский язык стал литературным языком Норвегии, в то время как разговорным языком продолжал оставаться норвежский. И только в городах, особенно в чиновничьих кругах, он был сильно смешан с датскими словами и формами.

Литература:

Norges gamle Love, тт. I-IV; т. V – словарь Херцберга (E. Hertberg).

D. A. Seip, Norsk språkhistorie til omkring 1370, 1931.

M. Hægstad, Gamalt trøndermaal, 1899.

M. Hægstad, Maalet i dei gamle norske kongebrev, 1902.

M. Hægstad, Vestnorske målføre fyre 1350, 1907-1917 (Skrifter utg. av Det norske Videnskaps-akademi i Oslo).

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Древнеисландский язык

(приблизительно до 1550 г.)

Исландский язык - несомненно важнейший из средневековых скандинавских языков. Во-первых, он самый архаичный из скандинавских литературных языков и поэтому дает чрезвычайно много для понимания их первоначального характера и последующего развития. В этом отношении исландский язык можно сравнить с латынью: он имеет такое же значение для понимания скандинавских языков, как латинский для понимания французского и других романских языков. Во-вторых, исландский язык является языком необычайно богатой литературы, стоящей на высоком художественном уровне. По своей выразительности и пластичности стиля эта литература до недавнего времени не имела себе равных в Скандинавии. Стоит только сравнить какую-либо исландскую родовую сагу или Эдду Снорри с убогими шведскими средневековыми хрониками или со шведской прозаической литературой начала XIX в., чтобы убедиться в этом.

Исландия, как известно, была заселена в конце IX - начале Х в., в так называемое "время заселения страны" (íslandnámátið, 870-930 гг.). Колонисты по большей части были выходцами из западной Норвегии, и поэтому исландский язык наиболее близок к западнонорвежским диалектам.

Исландские рунические надписи очень малочисленны (их около 45) и мало интересны по языку. Древнейшие из них - это надпись начала XIII в. на церковной двери из Вальтьофстада и надпись конца XIII в. на надгробном камне из Хьярдархольта. Таким образом, исландские рунические надписи относятся к более позднему времени, чем древнейшие известные нам памятники, записанные по-древнеисландски латинским алфавитом и восходящие к концу XII в.

Латинское письмо пришло в Исландию в форме так называемого каролингского минускула, причем к буквам латинского алфавита были добавлены, частично по образцу англосаксонского алфавита, знаки þ, у, æ, а позднее еще ǫ и ø. В древнейших исландских рукописях конца XII в. И около 1200 г. нет буквы ð, и для передачи соответствующего звука употребляется исключительно þ; например, meþ "с", faþir "отец" (позднее: með и faðir).

В Норвегии с самого начала использовалась другая форма латинского письма - так называемый англосаксонский минускул. Здесь мы находим не только þ, у и æ, но и ð, а также некоторые другие специфические начертания, применявшиеся в англосаксонских рукописях и на норвежской почве постепенно вышедшие из употребления. Уже в древнейших дошедших до нас норвежских памятниках конца XII в. и около 1200 г. употребляются буквы þ и ð.

В начале XIII в. употребление ð распространилось и в Исландии.

В 1000 г. по решению альтинга в Исландии было введено христианство. Это открыло путь в Исландию средневековой христианской культуре. Исландские священники были уроженцами острова, но они часто учились за его пределами и возвращались на родину, обогатившись впечатлениями и знаниями, которые сыграли значительную роль.

Время, когда латинское письмо стало использоваться в Исландии для записей на родном языке, точно не известно. Ари Мудрый (Ari fróði) сообщает, что альтинг 1117 г. принял решение о записи законов, которое и было выполнено в следующую зиму. Таким образом, одна дата, указывающая на употребление латинского алфавита для записей на исландском языке, нам известна определенно. Возможно, что еще раньше было записано постановление 1096 г. об уплате церковной десятины, а также несколько гомилий (проповедей). Работы самого Ари, написанные после 1122 г., положили начало исторической литературе на исландском языке. К середине XII в. относится дошедшее до нас в более позднем списке очень интересное произведение неизвестного автора о звуках исландского языка и их передаче на письме, так называемое "первое грамматическое сочинение". Автор обнаруживает поразительное знание родного языка, сравнивая слова с краткими и долгими гласными, носовыми и неносовыми гласными и т. д. Он предлагает реформу латинского алфавита с целью приспособить его для передачи исландских звуков. Между прочим, он предлагает добавить к 5 латинским гласным буквам а, е, i, о, u еще у, ø, ę и ǫ; образцом для первой (возможно, и для второй) буквы послужили знаки англосаксонского письма; две последние он изобрел сам. Автор предлагает далее обозначать долготу при помощи знака ударения; как известно, в исландском языке до наших дней таким образом отмечаются гласные, бывшие в древнем языке долгими.

Древнейшие дошедшие до нас исландские рукописи относятся к концу XII в. Самые древние из них - краткий отрывок из собрания гомилий и два отрывка из записи законов (так называемая "Grágás" - "Серый гусь"). К концу XII в. относятся "Рейкьяхольтская инвентарная опись" ("ReykjahoIts máldagi") и сочинение о церковном календаре ("Rímbeygla"). Ко времени около 1200 г. относится так называемая Стокгольмская книга гомилий - важный языковый памятник, отличающийся значительными размерами и последовательной орфографией.

Временем расцвета исландской литературы был XII в. В этот период возникли большие родовые саги; тогда же Снорри Стурлусон (Snorri Sturluson) создает "Heimskringla", или саги о норвежских королях, и так называемую прозаическую "Эдду", учебник для скальдов, при помощи которого Снорри пытается спасти и возродить старую скальдическую поэзию. Тогда же записываются и старые эддические песни. Все эти произведения дошли до нас в более поздних списках, часто значительно более поздних, чем их подлинники. Огромное количество рукописей погибло, так что мы располагаем теперь лишь незначительной частью того, что было написано на древнеисландском языке. Бóльшая часть средневековых исландских рукописей находится в настоящее время в Дании и Швеции.

Важнейшие собрания исландских рукописей:

1. Так называемое арнамагнеанское собрание в университетской библиотеке в Копенгагене. Создателем его был исландец Арни Магнуссон (Árni Маgnússоn, ум. в 1730 г.), завещавший его университетской библиотеке. Это наиболее полное и ценное собрание, превосходящее все остальные, вместе взятые.

2. Не очень большое, но чрезвычайно ценное собрание в королевской библиотеке в Копенгагене. Когда в XVII в. В Дании и Швеции пробудился интерес к скандинавской старине, исландцам было предложено передавать старые рукописи в королевскую библиотеку. Особенно ценна рукопись, содержащая песни Эдды (так называемая старшая или поэтическая Эдда) - дар скальхольтского епископа Брюньольфа Свейнссона (Brynjólfur Sveinsson). Часть королевского собрания ранее принадлежала исландцу Тормоду Торфэусу (Thormodur Thorfæus).

3. Большое и ценное собрание университетской библиотеки в Упсале, первоначально принадлежавшее датскому ученому XVII в. Стефану Стефаниусу (Stephanus Stephanius). В 1651 г. это собрание было куплено М. Г. де ла Гарди (М. О. de la Gardie), завещавшим его затем библиотеке Упсальского университета.

4. Собрание королевской библиотеки в Стокгольме, принадлежавшее первоначально созданной в 1666 г. Коллегии древностей в Упсале. Значительная часть его представляет собой рукописи, купленные в Исландии исландскими студентами, состоявшими на государственной службе в Швеции (наиболее выдающимся среди этих студентов был Йон Ругман). В 1692 г. Коллегия древностей была перенесена в Стокгольм и преобразована в Архив древностей. В 1780 г. Архив был упразднен, а собрание исландских рукописей вошло в состав королевской библиотеки.

Назовем некоторые из важнейших исландских рукописей XIII-XIV вв.:

а) Ко времени 1250-1300 гг., относятся:

1. Главный список "Серого гуся" (Grágás), Cod. reg. g. s., 1157. Рукопись относится примерно к 1260-1270 гг.

2. Главный список песен Эдды, Cod. reg. g. в., 2365, датируемый примерно 1270 г. и обычно называемый "Codex regius".

3. "Моркинскинна: ("Morkinskinna"), Cod. reg. g. s., 1009/fol., датируемая примерно 1260 г., - содержит саги о норвежских королях.

4. "Круг" ("Kring1a"), главный список исторического произведения Снорри - саг о норвежских королях. Этот список погиб в 1728 г. во время пожара Копенгагена, и от него сохранился только один лист. К счастью, сохранились копии рукописи, сделанные благодаря предусмотрительности Арни Магнуссона. Эти копии начала XVIII в. служат главными рукописными источниками произведения Снорри. Самая рукопись "Круга" была написана примерно в 1250-1260 гг., т. е. приблизительно 20 лет спустя после смерти Снорри. Первый лист (с вступлением Снорри) был утрачен уже давно, и поэтому рукопись начиналась с саги об Инглингах, а именно, со слов "Kringla heimsins, sú er mannfolkit byggvir" ("круг земной, населяемый людьми"). По этим начальным словам были названы как рукопись ("Kringla"), так и самое произведение Снорри ("Неimskгingla").

5. Так называемая Упсальская Эдда, Cod. Ups. de la Gardie, 11/4-o; она представляет собой датируемый примерно 1300 г. древнейший список Эдды Снорри в обработанном и сокращенном виде.

б) Ко времени 1300-1350 гг. относятся:

6. "Королевские анналы" ("Annales regii"), Cod. reg. g. s., 2087. Это - хроника, датируемая началом XIV в. Благодаря своей образцовой орфографии рукопись представляет собой важный языковый памятник.

7. "Книга Хаука" ("Hauksbok"), АМ, 371 и 544. Это - рукопись смешанного содержания. Значительная часть ее была написана лагманом Хауком Эрлендссоном (Haukr Erlendsson, ум. в 1334 г.).

8. Главный список Эдды Снорри, Cod. reg. g. s., 2367, датируемый примерно 1325 г.

9. Так называемый "Codex Frisianus", Cod. АМ, 45/fol. Эта рукопись, датируемая примерно 1330 г., содержит саги о норвежских королях, в том числе "Heimskringla" (без саги об Олафе святом) и сагу о Хаконе Хаконссоне, автором которой является племянник Снорри - Стурла Тордарсон (Sturla Þórdarson).

10. "Мёдрувальская книга" ("Möðruvallabók"), Cod. АМ, 132/fol., датируемая примерно 1340 г. и содержащая родовые саги, в том числе саги о Ньяле, Эгиле и о жителях Лососьей долины (Niála saga, Egils saga, Laxdøla saga).

в) Ко времени 1350-1400 гг. относятся:

11. Так называемый "Codex Wormianus", АМ, 242/fol., датируемый примерно 1360 г. Эта рукопись содержит Эдду Снорри, а также эддическую песню о Риге ("Rígsþula") и четыре грамматических сочинения, представляющие собой попытки рассмотреть вопросы грамматики и орфографии исландского языка.

12. "Флатейская книга" ("Flаtеуjarbók"), Cod. reg. g. s., 1005/fol., датируемая 1387-1394 гг. Это - большое собрание произведений исторического характера.

С древнейшим этапом в истории исландского языка мы знакомимся по поэтическим текстам - стихам скальдов и народным эддическим песням. Эти поэтические произведения передавались в течение долгого времени в устной традиции, пока не были записаны в XII и XIII вв. Несмотря на позднюю фиксацию, язык этих произведений сохранил благодаря их метрической форме много архаических черт.

В поэтических памятниках XIII в. встречаются старые формы, которых мы не находим в прозаических памятниках, относящихся к тому же времени, но которые употребляются в древнейших рукописях (например, в Стокгольмской книге гомилий). К таким архаическим формам относятся: суффигированное местоимение (emk = em ek "я есмь", stendk = stend ek "я стою" и т. д.), отрицательная частица -а, -at (verðra = verðr eigi "не становится", skalattu = þú skal eigi "ты не должен", veitka = ek veit eigi "я не знаю"), перфективирующая частица of (of siá "увидеть"), оf skilla "различить"). Еще в начале XIII в. эти формы, по-видимому, употреблялись в разговорном языке. Тот факт, что позже они исчезают из прозаических текстов, объясняется действовавшей в языке тенденцией к нормализации.

В древнейший период своего существования исландский язык лишь незначительно отличался от древненорвежского. Различия между норвежскими диалектами, например, между восточнонорвежским и западнонорвежским, были больше, чем между западнонорвежским и исландским.

Чертой, свойственной всем норвежским диалектам в отличие от исландского, является отпадение начального h перед l, n, r. В исландском языке это h сохраняется: др.-исл. hlaupa "бежать", hniga "наклоняться", hringr "кольцо" - др.-норв. loupa, níga, ringr.

Обычная нормализованная орфография, применяемая современными изданиями древне исландских текстов (например, в хрестоматии Виммера), исходит из написания, принятого в классических исландских рукописях середины XIII в. Поэтому в этих изданиях употребляются буквы þ и ð; á служит знаком для звука о и соответствует более ранним á и ǫ; в окончаниях употребляются i и u; заднеязычные гласные a, o, u удлинились перед lf, lр, lm, lk, lg (например, hálfr "половина", hiálpa "помогать"): закрытое ø (возникшее в результате i-умлаута из о) подверглось делабиализации в е (например, наст. вр. kemr "приходит", sefr "спит", сравнительная степень efri "выше").

В некоторых грамматиках древнеисландского языка, например, в "Начальной книге" А. Хейслера (см. список литературы в конце главы), применяется несколько иной способ обозначения, который исходит из орфографии древнейших исландских рукописей конца XII и начала XIII в. Там употребляется только þ, различаются á и ǫ. В окончаниях употребляются гласные е и о.

Начиная примерно с 1250 г., классический исландский язык претерпевает ряд изменений:

1) ǿ > ǽ (делабилизация), например, dæma "судить" (вместо прежнего døma).

2) ǫ (например, в sǫk "дело, вещь"), видимо еще в начале XIII в., превратилось в открытое ø, которое постепенно совпало с открытым ø, возникшим в результате u-умлаута из е или æ, например, в søkkva "опускать". С 1500 г. для обозначения этого звука стали употреблять знак ö, например, lönd "страны", sök "вещь, дело", köllum "мы зовем", sökkvа.

3) é > ie (однако старое написание сохранялось; например, fé "богатство", lét "пустил, заставил").

4) Между конечным r и предшествующим ему согласным появляется вставной гласный, например, ríkur "богатый", lángur "длинный", armur "бедный" (вместо ríkr, langr, armr) и т. д.

5) á > о после v, например, váði "опасностъ" > voði.

6) ll и rl > ddl (хотя написание осталось прежним), например, falla "падать", fjall "гора", karl "мужчина"; rn > ddn, например, в barn "ребенок", horn "рог", björn "медведь".

7) Возвратно-медиальная форма глаголов стала оканчиваться на -z вместо -sk классического исландского языка, позже на -zt, наконец, на -st.

Литература

- издания текстов

В настоящее время имеются превосходные фототипические издания большого числа исландских рукописей, могущие заменить пользование самими рукописями. Особо должно быть упомянуто "Собрание средневековых исландских рукописей" (Corpus Codicum Islandicorum Medii Aevi), издаваемое в Копенгагене Эйнаром Мунксгором (Ejnar Мunksgааrd). Первый том, "Flateyjarbók") вышел в 1930 г. к тысячелетнему юбилею исландского альтинга. До 1944 г. вышло 16 томов. Далее можно назвать такое же издание Упсальской Эдды (вошло в дар шведского государства к юбилею альтинга).

Издания текстов обычным типографским способом бывают двух видов: издания, точно воспроизводящие орфографию рукописей, и издания, дающие нормализованное написание.

В первую очередь следует назвать три большие серии:

1. Серия, которую издает "Общество по изданию древнескандинавской литературы" (Samfund til Udgivelse af gammel nordisk Litteratur) в Копенгагене (в этой серии издается преимущественно исландская литература). До 1944 г. появилось свыше 50 выпусков.

2. "Древнеисландская библиотека саг" (Altnordische Sagabibliotek), издаваемая в Лейпциге. Издания этой серии с нормализованной орфографией и снабженные обильными комментариями особенно удобны для начинающих изучать язык, а также при изучении исландской литературы. До 1944 г. вышло 18 томов.

3. "Древнеисландские памятники" (Islenzk fornrit), серия, издаваемая с 193З г. в Рейкьявике под редакцией проф. С. Нордаля (S. Nordal). До 1944 г. вышло 6 томов. В этой серии выходят критические издания с введениями и некоторыми комментариями на исландском языке.

Кроме серийных изданий, имеется большое число изданий отдельных произведений. Наиболее подробные списки этих изданий приводятся в библиографических указателях, входящих в серию "Islandica", издаваемую Халльдором Херманссоном (Halldor Hermansson). В помощь начинающим я укажу лишь несколько изданий некоторых важнейших произведений:

"Die Edda", hrsg. von Neckel, 1-Text, 2-Glossar. 1914.

"Sæmundar Edda", udg. af S. Bugge, 1867.

"Heimskringla", udg. ved Р. Jónsson, 1911.

"Edda Snorra Sturlusonar", udg. ved F. Jónsson, 1931.

- словари

J. Fгitzner, Ordbog over det gamle norske Sprog, тт. I-III, 1886-1896.

О. Vigfusson, An Icelandic-English Dictionary, 1874.

S. Еgilsson, Lexicon poeticum, 1860; новые переработанные издания Ф. Йонссона (F. Jónsson), 1913-1916 и 1931 гг. Это - словарь исключительно поэтического языка (песен Эдды и стихов скальдов).

М. Hægstad og А. Torp, Gamalnorsk ordbok, 1909. В словаре дается перевод на новонорвежский язык (лансмол).

L. Неggstаd, Gamalnorsk ordbok, 1930.

L. Larsson, Ordförrådet i de äldsta isländska handskrifterna, 1891. В словарь включены все засвидетельствованные в древнейших рукописях формы.

Н. Gering, Vollständiges Wörterbuch zu den Liedern der Edda, 1903.

E. Н. Lind, Norsk-isländska dopnamn, 1905-1915, Supplement, 1931.

E. Н. Lind, Norsk-isländska personbinamn, 1920-1921.

- грамматические работы

A. Heusler, Altisländisches Elementarbuch, 1913. Особенно удачен в этой грамматике синтаксис.

A. Noreen, Altisländische und altnorwegische Grammatik, 4 изд., 1923. Грамматика дает подробное изложение фонетики и морфологии.

M. Nygaard, Norrøn syntax, 1906.

А. Torp, Gamalnorsk ordavleiding (см. Нægstаd о. Torp, Gamalnorsk ordbok).

- история литературы

Е. Noreen, Den norsk-isländskа poesien, 1926.

Jón Helgason, Norrøn Litteraturhistorie, 1934.

Finnur Jónsson, Den oldnorske og oldislandske litteraturs historie, тт. I-III, 2 изд., 1920-1924.

F. Рааsсhе, Norges og Islands litteratur indtil utgangen av middelalderen, 1924 (см. "Bull о. Paasche, Norsk litteraturhistorie", т. I).

А. Heusler. Die altgermanische Dichtung, 1924.

S. Nordal, Snorri Sturluson, 1920.

S. Nordal, Вводные статьи в "Islenzk fornrit" и в издании "Codex Wormianus" в серии Мунксгора.

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Рунический шведский язык

(приблизительно в 800-1225 гг.)

Древнейшие памятники шведского языка – это рунические надписи, выполненные младшим алфавитом из 16 букв. Надписей, относящихся к IX и X вв., мало, однако среди них имеется важная и интересная по содержанию надпись на рёкском камне. Подавляющее большинство надписей относится к XI и началу XII в. Наибольшее количество надписей (коло 1000) было найдено в Упланде, затем следует Сёдерманланд (около 375), Эстергётланд (около 250), Вестергётланд (около 200), Смоланд (около 100) и т. д. Если считать и более поздние рунические надписи (особенно много их было найдено на о. Готланде), то общее число шведских рунических надписей достигнет приблизительно 2500.

Большинство из них – краткие надгробные надписи, довольно стереотипно сформулированные. Многие содержат, кроме того, различные сведения, которые в совокупности дают очень ценную и разностороннюю картину культурных отношений того времени. Общий запас слов этих надписей поразительно велик. Исключительно богат здесь фонд личных имен. Несовершенство письма вызывает огромные затруднения при толковании и лингвистическом анализе надписей, так как звуков в языке было гораздо больше, чем букв в младшем руническом алфавите. Одной и той же руной обозначался глухой и соответствующий звонкий согласный (b и p, t и d, k и g, f и v, þ и ð) или гласный, подвергшийся умлауту, и гласный, сохранивший свое первоначальное качество (a и ä, o и ö, u и y). Долгота согласных не обозначалась. Таким образом, о ряде фонетических явлений мы не находим в материале надписей никаких сведений. Несмотря на бедность алфавита знаками, мы обнаруживаем в нем две руны для звука r: одна передает обычное r (например, raisa "поднимать, ставить", broþur "брата", вин. п.), другая – палатализованное R, возникшее из того s, которое в прагерманское время в неударном слоге стало звонким (например, þaiR "они", runaR "руны", biarnaR – род. п. от имени собственного со значением "медведь", lifiR "живет"). Архаической чертой рунического шведского языка является то, что еще в XI в. в надписях центральной Швеции сохраняются дифтонги в таких словах, как stain (соврем. sten) "камень", austr (соврем. öster) "восток" (см. др.-исл. stein, austr). Монофтонгическое написание становится все чаще к концу XI и в XII в., а в древнейших рукописях стяжение дифтонгов проведено уже во всех случаях: sten, øster. Стяжение дифтонгов начинается раньше всего в Дании (в IX в.) и в "период викингов" распространяется на север. Еще в одном отношении рунический шведский язык обнаруживает совпадение со средневековыми западноскандинавскими языками (древненорвежским и древнеисландским): в нем еще не появился вставной гласный перед конечным r (например, UlfR – имя собственное, буквально "Волк", tauþR "мертвый", likR "лежит", классич. др.-швед. ulver, døþer, ligger).

Имеющиеся в современном языке различия музыкального ударения между ед. ч. broder "брат" и мн. ч. bröder, инф. ligga "лежать" и наст. вр. ligger, между söner "сыновья" и nätter "ночи" и т. д. уже существовали в это время. Мы называем эти типы музыкального ударения "ударением двусложных слов" ("tvåstavighetsaksent", иначе "grav") и "ударением односложных слов" ("enstavighetsaksent", иначе "akut") потому, что первый тип имеют слова, бывшие в руническом шведском двусложными, а второй – бывшие односложными.

Литература:

J. G. Liljegren, Runurkunder, 1833. Наиболее полный перечень шведских рунических надписей.

Bautil, utg. av J. Göransson, 1750. Собрание гравированных изображений рунических памятников по рисунка, собранным в конце XVII в. Хадорфом (J. Hadorph) и Перингшёльдом (J. Peringskiöld).

R. Dybeck, Sverikes runurkunder, 1860-1876. Изображения упландских рунических какамней.

Sveriges runinskrifter, utg. av K. Vitterhets Historie o. Antikvitets Akademien:

– 1. Ölands runinskrifter, 1900-1906.

– 2. Östergötlands runinskrifter, 1911-1918.

– 3. Södermanlands runinskrifter, 1924-1936.

– 4. Upplands runinskrifter, т. I, 1940-1943.

O. v. Friesen, Runorna i Sverige, 1928.

O. v. Friesen, Upplands runstenar, 1913.

O. v. Friesen, Runorna (Nordisk kultur, т. VI, 1933).

O. v. Friesen, Rökstenen, 1920.

Древнешведский классический язык

(приблизительно в 1225-1375 гг.)

Письменные памятники шведского языка XII-XIII вв., этого важного периода, когда мировоззрение и жизненный уклад "периода викингов" окончательно уступают место средневековой христианской культуре, очень немногочисленны. Их совершенно недостаточно для того, чтобы дать картину развития языка в этот период. Эпоха первых письменных памятников в Швеции начинается около 1225 г., т. е. более чем на сто лет позже, чем в Норвегии и Исландии, и, видимо, также позже, чем в Дании. Первые документы на шведском языке, для записи которых был применен латинский алфавит, – это законы, передававшиеся ранее в устной традиции. Так, "Вестгётское право" (Västgötalag) было записано, по-видимому, в двадцатых годах XIII в. по распоряжению лагмана Эскиля, брата ярла Биргера. От списка, относившегося к 1225-1250 гг., сохранились лишь два листа. Почти полностью сохранился текст "Вестгётского права" в рукописи 1280 г. (Cod. Holm., B 59), представляющей собой самую старую шведскую книгу. Остальные областные законы дошли до нас в списках первой половины и середины XIV в. Древнейший список "Уложения короля Магнуса Эрикссона" (Magnus Erikssons landslag) возник около 1350 г. Кроме рукописей законов, к этому времени относится только одна довольно большая рукопись (Codex Bureanus), содержащая части "Древнешведского собрания легенд" (Fornsvenska legendariet), а также несколько листов с "Откровениями Биргитты", будто бы записанными самой Биргиттой. Кроме того, в этот период возникло еще несколько произведений, дошедших до нас, однако, лишь в более поздних списках или же в печатных изданиях. Таковы сочинения "О правлении королей" (Konungastyrelsen), изданное в 1634 г. Буреусом (Joh. Bureus) по рукописи, теперь утерянной, переложение "Пятикнижия", "Евфимиевы песни" (Eufemiavisorna) и так называемая "Эрикова хроника" (Erikskrö nikan). В некоторых отношениях, а именно, по своему словарному запасу и синтаксису, эти тексты также могут служить источником наших сведений о языке рассматриваемого периода.

Главной основной областных законов являлось устное право, сохранявшееся и передававшееся в стабильной форме от поколения к поколению. Поэтому язык законов сохранил в общем простое построение фразы и особенности живого, непринужденного ритма устной речи. В средневековой шведской литературе законы представляют чрезвычайно своеобразный стилистический тип, наиболее архаичный и в то же время самый народный. К тому же, и в художественном отношении законы стоят несравненно выше всех других памятников того периода. Стилистическую традицию областных законов продолжают "Уложение Магнуса Эрикссона" и "Уложение 1734 г.". В них мы видим уже книжный юридический язык, основа которого уходит, однако, в глубокую скандинавскую древность. "Собрание легенд" и "Пятикнижие" заложили основы религиозной прозы. Будучи памятниками переводными, они обнаруживают влияние языка оригинала, но вместе с тем и ряд характерных скандинавских черт, в особенности в словаре и синтаксисе. Сложные периоды по образцу латинских еще не получили в них широкого распространения. Между древней скандинавской поэзией с ее специфическими размерами (например, размером fornyrðislag) и средневековой поэзией с ее рифмой и размером народной баллады (knittelvers) нет никакого посредствующего звена ни в метрическом, ни в языковом отношении. В "Евфимиевых песнях" и "Эриковой хронике" мы встречаем новый стих, новый стиль, так же как и новые жизненные идеалы. Поэтический язык этих произведений отличается более современным характером, чем язык относящихся к тому же времени законов. Это находит свое выражение прежде всего в большом количестве заимствованных слов, а также в некоторых более поздних грамматических формах, в более обильном употреблении артикля, в порядке слов и т. д.

Три стилистических типа старейшего древнешведского письменного языка – язык законов, язык религиозной прозы и поэтический язык – представляют три различных социальных слоя средневекового шведского общества, три разные культуры: старую крестьянскую культуру, церковь и модную рыцарскую культуру двора и аристократии. Однако грамотность в средние века ограничивалась главным образом узким кругом клириков. Крупный немецкий поэт средневековья Вольфрам фон Эшенбах сам был неграмотным. Другой немецкий поэт, Хартманн фон дер Ауе, который был рыцарем, хвалится тем, что он настолько учен, что "может читать написанное в книгах". Упомянутого выше лагмана Эскиля один старинный список лагманов особо хвалит за то, что он "был учен, как хороший клирик". С другой стороны, до нас дошел судебный документ 1472 г., в котором "все члены государственного совета, умеющие читать", свидетельствуют, что этот документ верен. Таким образом, даже в конце средник веков вовсе не было само собой разумеющимся, что член государственного совета должен уметь читать.

Книжники, которые первыми стали писать по-шведски на пергаменте, не были свободны от иноземных влияний. Латынь была языком церкви, "книжным языком", и латинские церковные книги появились в Швеции уже во времена Ансгара, первого проповедника христианства в Швеции (IX в.). Древнейший фрагмент "Вестгётского права" обнаруживает в начертании букв и в орфографии совпадение с современными ему норвежскими рукописями. В то же время возник и ряд рукописей в Вестергётланде, издавна связанном с Норвегией. В дальнейшем письмо и способы обозначения звуков развивались под влиянием современной латинской и нижненемецкой письменности, в конце же средневековья – под влиянием датской. Но уже раньше сказывается действие унифицирующих тенденций в самом шведском языке. В школах писцов при монастырях и соборах вырабатывается орфографическая и грамматическая традиция, которая все больше упрочивается. В результате этого диалектного расхождения, хотя они и существуют, бесспорно оказываются меньшими, чем можно было ожидать, учитывая характер литературы. Не всегда язык той или иной рукописи областного права можно рассматривать безоговорочно как отражающий особенности областного диалекта: две из рукописей "Упландского права" были, по-видимому, написаны датчанами. Изменения, происходившие в разговорном языке, отражались письменными памятниками неполно и непоследовательно. Средневековые писцы большей частью работали механически, не проявляя большого стремления к точной передаче звуков. Естественный консерватизм письменного языка, его тенденция к нормализации и восприимчивость к иноземным влияниям – вот те факторы, которые следует в первую очередь принимать во внимание при попытке воссоздать картину развития разговорного языка на основе дошедших до нас письменных памятников.

Из рунического алфавита в древнешведскую графику вошел знак þ, обозначавший интердентальный щелевой, (например, в словах þing "тинг, вещь", riþa "ехать"). Около 1375 г. он был заменен написаниями th и dh: thing, ridha. Сочетание gh обозначало щелевой звук, например, в øgha "глаз", lagh "закон". Долгота звука часто передается удвоением буквы (например, naal "игла"), но согласный на конце слова не удваивается (ср., например, fal "падение" и falla "падать") в противоположность нынешнему написанию (fall).

По сравнению с руническим шведским языком в классическом древнешведском языке произошли, между прочим, следующие изменения:

1. Произошло стяжение дифтонгов; е перешло в æ, например, vægher "дорога" (др.-исл. vegr), læsa "читать" (др.-исл. lesa); ia во многих случаях перешло в iæ, iu в у, например, hiærta "сердце" (др.-исл. hiarta), bryta "ломать" (др.-исл. brióta); произошло преломление y > iu, например, в siunga "петь" (др.-исл. syngva).

2. Между согласным и r появляется вставной гласный, например, vægher (др.-исл. vegr); появляются также вставные согласные d, b, p, например, aldra "всех" (род. п. от allir), andrir "другие" (мн. ч. от annan), himblar "небеса" (мн. ч. от himil), hambrar "молоты" (мн. ч. от hamar), nampn "имя" (ср. глагол namna "называть").

3. Палатализованное - r (рунич. R) отпадает (особенность диалектов Гётланда), чаще всего после а, например, hæsta "лошади" (в других диалектах hæstar), han kasta "он бросает", реже – после i или u, например, goþi® "добрые", vi "мы", syndi® "грехи", dømi® "судит", gatu® "улицы" и т. д.

От современного ему исландского языка древнешведский отличается, кроме того, следующими чертами: в древнешведском языке мы часто имеем iu в тех случаях, когда в исландском стоит io, например, skiuta "стрелять", lius "свет" (др.-исл. skióta, liós); реже проходит а-умлаут (особенно в восточных областях): brut "перелом", kul "уголь", stukker "ствол, бревно" и т. п. (др.-исл. brot, kol, stokkr); в настоящем времени сильных глаголов умлаут отсутствует: skiuter "стреляет" (др.-исл. skýtr); в ряде случаев происходит устранение u-умлаута под влиянием аналогии: land "страна", мн. ч. land, дат. п. мн. ч. landum (др.-исл. land, lönd, löndum).

Существительные древнешведского языка делятся по роду на три группы (мужской, женский и средний род), отличающиеся разным склонением как самого существительного, так и сопровождающих его определений (foter "нога" – han "он", hand "рука" – hon "она", skip "корабль" – þæt "оно"). Существительные и прилагательные имеют формы четырех падежей (именительного, родительного, дательного и винительного), например, им. п. ед. ч. staver "палка", bok "книга", barn "ребенок", род. п. stafs, boka®, barns, дат. п. stavi, bok, barni, вин. п. star, bok, barn; им. п. мн. ч. stava®, bøker, barn, род. п. stava, boka, barna, дат. п. stavum, bokum, barnum, вин. п. stava, bøker, barn. Определенная форма существительных образуется присоединением склоняемого местоимения: stafrin "эта палка", bokin "эта книга", barnit "этот ребенок"; род. п. stafsins, bokinna®, barnsins и т. д. От исландского языка отличаются две формы: 1) род. п. ед. ч. ж. р., например, др.-исл. handarinnar "этой руки" – др.-швед. handinna® и 2) дат. п. мн. ч., например, др.-исл. fótunum "ногам" – др.-швед. fotumin.

У глаголов слабого спряжения и в настоящем времени глаголов сильного спряжения все три лица единственного числа совпали в одной форме, например, iak (þu, han) skiuter "я стреляю" и т. д. Однако в прошедшем времени сильных глаголов 2 л. ед. ч. еще сохраняет особую форму: iak (han) skøt "я (он) стрелял", но þu skøst "ты стрелял". Во множественном числе формы трех лиц различаются во всем спряжении: vi skiutum "мы стреляем", I skiutin "вы стреляете", þeskiuta "они стреляют".

Синтаксис сохраняет ряд архаических черт даже в сравнении с исландской прозой. Преобладает сочинительная, паратактическая связь предложений; придаточные предложения встречаются редко, причем только некоторых, более элементарных типов. Обычны бессоюзные придаточные предложения, отличающиеся от главных только порядком слов.

Древнешведский поздний язык

(приблизительно 1375-1526 гг.)

В жизни языка периоды бурного развития, периоды быстрых изменений сменяются временами относительной устойчивости, по крайней мере кажущейся. За крупными сдвигами, происшедшими в конце эпохи переселения народов, последовал относительно спокойный период, длившийся несколько столетий. Древнейший шведский литературный язык называется "классическим" именно потому, что он характеризуется известной устойчивостью в своем развитии. Он представляет собой, в общем, архаический тип языка с богато развитой флективной системой и простым синтаксисом. Рунический шведский и классический древнешведский языки носят вместе название раннего древнешведского в отличие от позднего древнешведского, или среднешведского, к рассмотрению которого мы и переходим. В период среднешведского языка в нем снова совершаются крупные перемены. Так как эти перемены в различных областях происходят в разное время и протекают неодинаково, в языке возникают новые диалектные различия. Именно в этот период и появляются многие из наиболее характерных особенностей современных шведских диалектов. В общем, импульсы языковых изменений идут с юга на север, и поэтому нововведения особенно многочисленны и ранее всего появляются в Гётланде. В письменном языке происходит борьба между старым и новым, между орфографической традицией и написанием, соответствующим произношению.

Значительная часть письменных памятников рассматриваемого периода связана с монастырем в Вадстене, в Эстергётланде. Они в основном религиозного содержания: это - библия, легенды, молитвенники, сочинения для назидательного чтения. К этому присоединяется светская литература в стихах и прозе: рыцарские романы, рифмованные хроники, медицинские книги, ряд сочинений Педера Монссона (Peder Månsson), собрание пословиц и т. д. Более старые рукописи, вышедшие из Вадстенского монастыря (например, так называемый "Codex Oxenstierna", Cod. Holm., А 110), отличаются последовательностью орфографии и консерватизмом в вопросах фонетики и грамматики. Сосредоточенная в монастыре литературная деятельность способствовала, конечно, выработке прочной традиции. Написанию вадстенских писцов подражали и в других областях страны. Рукописи оригинальных памятников в этот период редки; одно из немногих оригинальных произведений - так называемая "Книга Ёнса Будде" ("Jöns Buddes bok"). Основную массу памятников составляют переводы, и этот факт имел очень большое значение для истории языка. Письменный язык подпадает в сильной мере под влияние латыни как в синтаксическом, так и в стилистическом отношении. Поэтому построение предложений становится часто запутанным и искусственным. Стиль приобретает черты известной растянутости и многословия. Появляются искусно построенные периоды, части которых соединены между собой сложными логическими связями. Письменный язык постепенно превращается в орудие культурной жизни в различных ее формах. В общем, влияние латыни все время возрастает и достигает кульминационной точки в позднем языке Вадстены, в котором, в частности, обильно употребляются причастные обороты.

Очевидно, по примеру Норвегии, в период унии в XIV в. народный язык стал использоваться в качестве языка деловых документов. Древнейший частный документ на шведском языке относится к 1343 г., но лишь в шестидесятых годах шведский язык как язык документов получает большее распространение, чем латынь. Развивается официальный канцелярский язык. Для этого языка характерны скованность определенными формулами и подражание иностранным образцам (нижненемецкому, датскому), но в то же время он не так консервативен, как литературный язык Вадстены, Ряд черт, свойственных разговорному языку, встречается особенно часто в частной переписке (письма Хемминга Гада, Ганса Браска) и в документах городских канцелярий. Во время регентства Стуре на шведский канцелярский язык оказывает сильное влияние датский. Шведские слова часто пишутся в датской форме (rige "государство" вместо rike, ligheuel "однако" вместо 1ikauel, bruge "употреблять" вместо bruka, skib "корабль" вместо skip) , в окончаниях широко употребляется е. Варварская орфография прокладывает путь для общего языкового распада. Часто трудно добраться до смысла этих запутанных документов, язык которых нередко представляет собой пеструю смесь шведского, нижненемецкого и датского.

Для письменного языка религиозных памятников наиболее характерны особенности эстгётского диалекта, например, отпадение -r на конце слова (hæsta "лошади" вместо hæstar). Черты других диалектов выступают в текстах, написанных за пределами Вадстены (грамоты, документы городских канцелярий и др.). К концу средних веков все чаще проявляются языковые особенности, свойственные областям, расположенным вокруг оз. Меларен, например, формы с -r на конце (hæstar) и т. п.

Из изменений, происшедших в этот период в звуковой системе, необходимо упомянуть следующие наиболее важные:

1. Происходит сдвиг долгих гласных заднего ряда. Сначала совершается переход ā > å, например, в словах bater "лодка" (соврем. båt), sar "рана" (соврем. sår); буква å, однако, входит в употребление лишь с 1526 г. Далее, ō в таких словах, как bok "книга", bonde "крестьянин", начинает произноситься более закрыто, приближаясь к звуку ū (согласно фонетической транскрипции, принятой для современного языка, ω). Краткое же о сохраняет свое прежнее, более открытое произношение (например, folk "народ"), но в некоторых случаях оно затем удлиняется (например, sova "спать", son "сын" теперь произносятся so:va, so:n). Еще позже изменяется произношение звука ū. Из заднего гласного (произносившегося примерно как u в нем. Kuh "корова" развивается своеобразный гласный переднего ряда, например, в hus "дом".

2. Краткое а также переходит в о (в современной орфографии å) перед некоторыми группами согласных, например, в gardher "двор", langer "длинный", halda "держать") (соврем. gård, lång, hålla).

3. Гласные окончаний i и u сохраняются после краткого слога, но редуцируются соответственно в е, о после долгого; ср., например, дат. п. gudhi "богу" и gardhe "двору"; мн. ч. gatur "улицы" и kyrkior "церкви"; the ridhu "они ехали верхом" и the foro "они ехали". Это явление так называемого "равновесия гласных" последовательно проходило, по-видимому, во всей восточной Швеции. "Равновесие гласных" распространялось также и на а: после краткого слога а часто удлинялось и превращалось в о (например, givo "давать", komo "приходитъ"), после долгого же - редуцировалось в æ (например, gangæ "ходитъ"). На письме, однако, последнее явление отражается редко, а в языке Вадстены во всех случаях употребляется -а. В начале нового времени окончание -а стало восприниматься как характерный признак шведского языка в отличие от датского.

4. Изменяются количественные соотношения в слоге: свойственные древним скандинавским языкам краткие слоги (краткий гласный + краткий согласный) удлиняются. При этом в словах с коренным гласным а и æ всегда удлинялся гласный (например, в gaf "дал", tala "говорить", вин. п. vægh "путы"; если в корне был какой-либо другой гласный и за ним следовали согласные k, р, t или s, то в говорах Гётланда происходило удлинение гласного, в говорах же Свеаланда часто удлинился согласный (например, skip "корабль" > skeep, skepp; drŭpi "капля" > dråpe, droppe).

5. Краткие закрытые гласные i, у, u раскрылись в е, ø, о (например, frĭdh "мир" > fredh, lĭva "жить" > leva, stydh "опора" > stødh, sydher "юг" sødhеr, hŭgh "мысли, ум" > hogh, в современной орфографии håg). Однако в центрально-шведских говорах этот переход не имел места, если соответствующий слог был долгим (гётск. fesk "рыба" - упланд. fisk), а также если за ним следовало i или u (гётск. drevet - супин от dreva "гнать", veker "недели", möket "очень", nökel "ключ" - упланд. drivi', vickur, mycki', nyckil).

6. th > t, например, thing "вещь" > ting.

7. В неударном слоге k > gh, t > dh (позднее такое dh иногда отпадает). Второй из этих двух переходов особенно характерен для говоров Свеаланда. Примеры: Swea rike "Швеция" (буквально "государство свеев") >Swerighei; landit "страна" (с определенным артиклем) > landedh > lande', супин от kasta "бросать" - kastat > kastadh > kasta'.

Важнейшие изменения в области морфологии заключаются в упрощении склонения существительных: четырехпадежная система склонения заменяется двухпадежной. В единственном числе у сильных существительных винительный падеж превратился в, основную падежную форму, например, staf "палка" (ср. старый им. п. staver), dagh "день" (старый им. п. dagher); у слабых существительных основной падежной формой становится иногда именительный падеж (особенно часто в гётских говорах), иногда винительный (особенно часто в свейских говорах), например, boghe "дуга" (старый им. п.) или bogha, (старый вин. п.). Окончание -s стало общим признаком родительного падежа, в том числе у существительных женского рода и во множественном числе, например, værldennes "мира", mænniskionnes "человека", karlannas "мужчин", вместо более старых værldinnar, mænniskiоnаr, karlannа). Аналогичные изменения происходят и в склонении прилагательных и местоимений.

Словарный запас также сильно изменяется. В частности, в ходе культурного развития в язык проникает много заимствованных слов. Кроме того, много иностранных слов и выражений было усвоено еще раньше в результате христианизации. Большинство из них было латинского или греческого происхождения. Из этого слоя заимствований в современном языке сохранились, например, brev "письмо, послание", skola "школа", paradis "рай", kloster "монастырь", kyrka "церковь", mässa "месса", kors "крест", ängel "ангел", djavul "дьявол", biskop "епископ", predika "проповедыватъ", skriva "писать". Некоторые слова были почерпнуты в период христианизации из тех древних германских языков (древнесаксонского, древнеанглийского), на которых говорили прибывшие в Швецию миссионеры. Таковы, например, слова: människa "человек", helgon "святой", bikt "исповедь", döpa "крестить"), lära "учить". В результате влияния христианской идеологии значение ряда шведских слов, таких, например, как gud "бог", ande "дух", himmel "небо", helvete "ад", расширилось или коренным образом изменилось.

В средние века было заимствовано большое количество нижненемецких слов, в первую очередь относящихся к сфере торговли, ремесла, государственного управления, рыцарской культуры, а также множество других слов повседневного обихода; к этим заимствованиям относятся современные: skåp "шкаф", bädd "постель", dräkt "одежда", rock "сюртук", stövel "сапог", pung "кошелек", tvist "спор", frukost "завтрак", socker "сахар", skinka "ветчина", språk "язык", släkt "род", grov "грубый", smal "узкий", kort "короткий", klar "ясный", klen "слабый, хилый", fri "свободный", from "добродушный, набожный", bliva "становиться", arbeta "работать", fråga "спрашивать", smaka "иметь вкус", sluta "кончать", bruka "употреблять", pläga "иметь обыкновение", sakta "тихий", sådan "такой" и т. д. Несомненно, что эти немецкие слова (в ряде случаев заменившие старые шведские слова) вначале принадлежали изысканному языку дворянства и бюргерства и лишь постепенно проникли в язык крестьян. Из немецкого языка были заимствованы целые группы слов, образованных одинаковым способом, вместе с которыми в шведский язык вошли живые словообразовательные средства: приставки, be-, bi-, för-, und- и окончания -inna, -ska (для обозначения лиц женского пола), -ande, -else, -eri (для обозначения отглагольных абстрактных существительных), -het (суффикс абстрактных существительных, образованных от прилагательных), глагольный суффикс -era.

Литература

– издания текстов

Древнешведские законы - см. С. J. Schlyter в "Sveriges gamla lagar", тт. I-XIII, 1827-1877.

Значительная часть остальной литературы опубликована в "Samlingar utg. av Svenska fornskriftsällskapet" (с 1844 г.).

Государственные и частные документы изданы в следующих собраниях:

"Diplomatarium svecanum", тт. I-VI, 1829-1921, охватывает период вплоть до 1354 г.

"Svenskt diplomatarium, Ny serie", тт. I-IV, 1875-1904, охватывает время с 1400 по 1420 г.

"Bidrag till Skandinaviens historia under unionstiden", utg. av С. G. Styffe, тт. I-V, 1859-1884.

Более подробные сведения о рукописях и об их изданиях можно найти у R. Gееtе, Fornsvensk bibliografi, тт. I-II, 1903, 1919; см. также V. Gödel, Sveriges medeltidslitteratur, 1916.

S. Jаnsson, Svenskt skrivskick under medeltiden och fram till våra dagar (Svend Dahl "Вibliоthеkshandbоk", изд. S. Bring, т. I, 1924, стр. 107 и сл.).

– словари

Schlyter, Sveriges gamla lagar, т. XIII, Ordbok, 1877.

K. F. Söderwall, Ordbok öfver svenska medeltids språket, тт. I-III, 1884-1918, дополнения с 1925 г.

– важнейшая грамматическая литература

J. Е. Rуdqvist, Svenska språkets lagar, тт. I-VI, 1850-1883.

K. F. Söderwall, Hufvudepokerna af svenska språkets utbildning, 1870.

А. Kock, Studier öfver fornsvensk ljudlära, тт. 1-11, 1882-1886.

А. Kock, Svensk akcent, 1878-1895.

А. Kock, Svensk ljudhistoria, тт. I-V, 1906-1929.

А. Noreen, Altschwedische Grammatik, 1904.

Gееtе, Fornsvensk bibliografi и ежегодные библиографические обзоры в "Arkiv för nordisk filologi" и "Acta Phi1ologica Scandinavica".

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Новодатский язык

В новое время границы датской языковой области претерпели большие изменения. Как сказано выше, в Норвегии был введен датский литературный язык. Кроме того, по Роскильдскому миру (1658 г.) Дания уступила Швеции Сконе, Халланд и Блекинге. В этих областях датский язык в качестве официального и языка церкви был заменен шведским. Это произошло в течение одного поколения. В Шлезвиге еще в средние века в результате иммиграции немецких чиновников, купцов и ремесленников в качестве письменного и разговорного языка городского населения распространился нижненемецкий. В XIV в. граф Герт ввел здесь в качестве административного языка немецкий. Реформация способствовала распространению немецкого языка за счет датского; нижненемецкий, а позже верхненемецкий был введен как язык церкви и в тех областях к югу от линии Фленсбург - Тённер, где население говорило по-датски. В дальнейшем немецкий язык становится здесь и языком школы. Большинство писателей-уроженцев Шлезвига писало по-немецки, немецкими же были в большинстве и те книги, которые здесь печатались, особенно в г. Шлезвиге и Фленсбурге. Поэтому в отношении литературного языка весь Шлезвиг со времени реформации был потерян для Дании. Народным же языком в северной части оставался датский, хотя языковая граница и передвигалась понемногу к северу. В первой половине XIX в. был германизован Ангель, область между Фленсбургом и г. Шлезвигом - повседневным языком населения стал здесь также немецкий.

Книгопечатание было введено в Дании в конце XV в. Однако более широкие размеры оно приняло лишь в период реформации. Крупнейшим литературным творением эпохи датской реформации является так называемая библия Кристиана III (1550 г.) - работа, коллективно выполненная рядом наиболее выдающихся писателей того времени; среди них следует особо отметить Кр. Педерсена (Chr. Pedersen) и Петруса Паладиуса (Petrus Palladius). Она отличается необычайно чистым, красивым языком. Создатели этой книги, приложили много усилий, чтобы быть последовательными в орфографии и избегнуть дублетов. Этот перевод библии сыграл большую роль в развитии литературного, особенно церковного, языка.

Среди произведений светской литературы XVI в. следует упомянуть труды Андерса Сёренсена Веделя (Anders Serensen Vedel, ум. в 1616 г.), в особенности его перевод Саксона (1575 г.). В XVII в. на действительно хорошем датском языке было написано лишь несколько произведений. Наиболее значительный языковый памятник этого времени - "Уложение Кристиана V" (1683 г.) Под влиянием идей гуманистов ученые стали писать исключительно по-латыни. Многие латинские слова вошли как заимствования в датский язык. Характерно, что языковед Педер Сюв (Peder Syv), получивший особую известность как издатель датских народных песен и пословиц, пишет в предисловии к своей книге "Искусство датского языка" ("Den danske Sprog-Kunst", 1685 г.): "Местами мы приводим целые фразы по-латыни, для того чтобы лучше разъяснить смысл". Усиливается также заимствование немецких слов. Немецким языком пользовались при датском дворе особенно во второй половине XVII в. Он был широко распространен также в качестве разговорного языка в дворянских и бюргерских кругах. Естественно в этих условиях, что литературный язык изобиловал немецкими словами и оборотами. Большая часть из них впоследствии перестала употребляться, но многие прочно вошли в язык, и благодаря им датский словарный запас сильнее окрашен немецкими элементами, чем, например, шведский. Заимствованные слова - латинские, немецкие, французские - накладывают свой отпечаток на датский литературный язык XVII в.

Чужеземный налет сказывается еще в сильной мере и на языке крупнейшего писателя первой половины XVIII в. Людвига Хольберга (L. Holberg). Значение Хольберга заключается прежде всего в том, что он создал, - правда, тяжеловесный и старомодный - литературный прозаический стиль. В своих комедиях он сумел передать характерные черты речи зеландских крестьян и копенгагенских бюргеров. Далеруп пишет о значении Хольберга: "Язык Хольберга можно кратко охарактеризовать как язык первых лет XVIII в., доведенный до величайшего стилистического совершенства; он устраняет, насколько возможно, следы стародатского языка, которые в виде более или менее окаменевших остатков встречались в то время в письменном языке, и употребляет иностранные слова в чистой форме там, где датский словарный запас, поскольку он был ему известен, не мог выразить его мыслей. Однако в вопросах языка Хольберг, так же как и в литературе, не создал какой-либо "школы"; на его современников и на будущее оказала влияние орфография издателей, а не самого Хольберга, и более молодые из его современников пошли в своем языке иными путями, чем он".

Для датского литературного языка в период раннего новодатского, кроме сильной иностранной примеси, характерно также смешение старого и нового, традиционных языковых форм и более новых, частью чисто диалектных. Хольберг говорит в одном месте: "Наш датский язык заслуживает больше всего упрека за то, что он является текучим". Орфография была также чрезвычайно неупорядочена, особенно в рукописях. Между тем, лозунгами XVIII в. в вопросах языка были его упорядоченность, единообразие, правильность. Это побудило ввести последовательное и в первую очередь единое правописание и отбросить орфографические дублеты. При этом, однако, выбор какой-то одной из ряда параллельно употреблявшихся форм часто бывал случайным и произвольным. Поэтому в датском литературном языке имеется много противоречий с точки зрения истории языка. Например, слово Føde "пища" сохраняет свою старую литературную форму (др.-дат. føthæ, швед. föda), а слово Møje "труд" имеет более позднюю, диалектную (ср. др.-дат. møthæ, швед. möda). To же со словами Dag "день", Lag "слой", Plage "мучение", drage "тащить", fager "красивый", с одной стороны, и Lav "товарищество, цех", Lov "закон", Mave, "желудок", Have "сад", lave "приготовлять" - с другой; первая группа слов сохранила традиционную, унаследованную от средних веков графическую форму. Формы типа svømme "плавать", Tømmer "строительный лес" противостоят форме glemme "забывать" (др.-дат. glømme), gemme "прятать" (др.-дат. gømme); в диалектах мы встречаем также glømme и gømme. Такое же отношение мы наблюдаем между stride "бороться" (др.-дат. strithæ), lide "страдать" (др.-дат. lide, др.-швед. liþa) и bie "ждать" (др.-дат. bithæ, bide); между sige "сказать" (др.-дат. sighæ) и tie "молчать" (др.-дат. þighiæ); между vaagne "проснуться" (др.-исл. vakna, швед. vakna) и savne "ощущать отсутствие" (др.-дат. sagne, швед. sakna). Имеется большое количество неверных образований по аналогии. После ассимиляции ld, nd > ll, nn (в таких словах, как holde "держать", Kilde "источник", binde "вязать") сочетания ld и nd все же продолжали сохраняться в написании и были даже введены на письме вместо первоначальных ll и nn, например, в словах snild "хитрый" (др.-дат. snel), kalde "звать" (др.-дат. kalla), Mand "человек" (др.-дат. man), Kvinde "женщина" (др.-дат. qwinne), и вместо первоначальных tl, tn, например, Nælde "крапива" (др.-дат. nædle, др.-исл. netila), Vand "вода" (др.-дат. vatn, van), Bund "дно" (др.-дат. botn). После того как g перестало произноситься в følge "следовать", sørge "горевать" (произносятся fölle, sörre), буква g была введена в написание также таких слов, как dølge "скрывать" (др.-дат. dylje), sælge "продавать" (др.-дат. spørge "спрашивать" (др.-дат. spøriæ), глагол værge "защищать" (др.-дат. væriæ) и существительное Værge "защита".

Хольберга относят обычно к периоду раннего новодатского языка, который им и завершается. Около 1750 г. появилось новое течение, которое было направлено против иностранных заимствований и стремилось обогатить язык неологизмами, созданными на основе его внутренних ресурсов, выработать более легкий и естественный стиль и добиться менее запутанного построения предложений. В результате усилий представителей этого течения язык получил облик, более близкий к современному. Самыми выдающимися деятелями этого направления были философ Фр. Кр. Эйлшов (Fr. Chr. Eilschow) и Енс Снеедорф (Jens Sneedorff). Издававшийся ими с 1761 по 1763 г. журнал "Патриотический обозреватель" ("Den patriotiske Tilskuer") был излюбленным чтением в высших кругах общества и оказывал влияние на язык этих кругов. Большинство новых слов, введенных в употребление так называемыми "очистителями языка", представляло собой переводы соответствующих верхненемецких слов. Таковы, например, Bisag "второстепенное дело", Genstand "предмет", Omkreds "окружение", Digter "поэт" (вместо Poet), Forfatter "писатель" (вместо Autor), Selvstændighed "самостоятельность", Personlighed "личность", Lidenskab "страсть", Sindsbevægelse "движение души", Inbildningskraft "воображение", Valgsprog "девиз", regelret "правильный", virksom "действенный", beundre "восхищаться", eftertænke "задумываться над чем-либо". Некоторые слова были взяты из шведского (например, Emne "вещество, материал" вместо Materie, Øde "судьба"; последнее слово, однако, не удержалось в языке) или из старого языка (например, Gaade "загадка", Syssel "занятие", at rygte et ærinde "выполнить поручение"). Некоторые слова были просто изобретены на основе датского словарного материала. Таковы, например, Fordomm "предрассудок", Omdømme "суждение", Vindskibelighed "предприимчивость", sandsynlig "очевидный", almennyttig "общеполезный". Вокруг новых слов разгорелся спор, но все же большое количество из них удержалось в языке. Эти слова наложили столь же сильный отпечаток на датский язык того времени, как латинские и французские слова на язык Хольберга и его современников. Одновременно пуристы добивались более ясного и непринужденного построения предложений, отказываясь от тяжеловесных латинских и немецких конструкций, столь обычных еще у Хольберга, и искали образцы для подражания у более новых, особенно французских, писателей. Можно сказать, что Снеедорф и его школа положили начало современному датскому прозаическому стилю.

Большую роль в развитии поэтического языка сыграл Йоханнес Эвальд (Johannes Ewald, ум. в 1781 г.). В его творчестве сказалось влияние других скандинавских языков. В последующие годы это влияние все усиливалось (особенно после 1800 г.), что проявилось в сочинениях Эленшлегера (Øhlenschläger) и Грунтвига (Grundtvig). Многие слова были заимствованы литературным языком из датских народных диалектов, а также из шведского и норвежского. Таким образом, датский язык приобрел более скандинавский облик.

Из писателей более позднего времени, имевших влияние на развитие литературного языка, в первую очередь следует упомянуть X. К. Андерсена (Н. С. Andersen), С. Блихера (S. Blicher), С. Киркегора (S. Kierkegaard), X. Драхмана (Н. Drachmann), И. П. Якобсена (J. P. Jacobsen), Георга Брандеса (Georg Brandes), X. Понтоппидана (Н. Pontoppidan) и Йох. В. Енсена (Jons. V. Jensen). Современный датский язык чрезвычайно богато развит стилистически как в прозе, так и в поэзии.

Датское правописание с середины XVIII в. изменилось очень мало. Написание существительных с большой буквы по немецкому образцу стало обычным в XVIII в. Около 1870 г. было отброшено обозначение долготы гласных (вместо Huus "дом" стали писать Hus, вместо troer "верю" tror и т. п.), однако аа было сохранено как знак для звука о. Первое официальное постановление по вопросам правописания появилось в 1889 г. В качестве орфографической нормы было взято написание "Датского карманного словаря" С. Грунтвига ("Dansk Haandordbog", 1872 г.) и "Датского орфографического словаря" В. Собю (V. Saaby, "Dansk Retskrivningsordbog"), который позднее был несколько раз переиздан П. К. Торсеном (Р. К. Thorsen) и И. Гладером (J. Glahder). Все изменения в произношении, происшедшие за последние 200 лет, являются следствием влияния орфографии. Формы воспроизводимого вслух письменного языка одержали победу над естественными разговорными формами. Что касается спряжения, то уже в средние века встречаются многочисленные примеры употребления форм единственного числа глагола с множественным числом подлежащего. По сообщению одной грамматики 1690 г. формы множественного числа употреблялись только жителями Сконе: vi skule "мы должны", vi kunne "мы можем", vi tinge "мы получили", vi ginge "мы шли". Все остальные датчане употребляли в разговорной речи лишь единственное число: vi skal, kan, fik, gik. В письменном же языке формы множественного числа сохранялись еще и в XIX в. И только в 1900 г. министерство просвещения разрешило не употреблять в школах форму множественного числа.

Литература:

- словари:

О. Kalkar, Ordbog over det ældre danske Sprog(1300-1700), 1881-1918.

"Ordbog över det danske Sprog", udg. af Det danske Sprog- og Litteraturselskab, с 1919 г.

- грамматические работы:

J. Вуskоv, Dansk Sproglære, 1910.

Kr. Mikke1sen, Dansk Ordføjningslære, 1911.

E. Reh1ing, Det danske Sprog, 1932.

- история языка:

V. Dahlerup, Det danske Sprogs Historie, 2 изд., 1920.

Более подробная библиография имеется в работе P. Skautrup, Oversigt over de vigtigste hjælpemidler ved studiet afdansk sprog, 1929.

Новоисландский язык

(приблизительно с 1550 г.)

Исландский стал языком художественной литературы и приобрел черты стабильности раньше, чем какой-либо другой язык в Скандинавии. Вследствие этого исландский язык вплоть до наших дней поразительно хорошо сохранил свой архаический характер (1). Сами исландцы не признают деления языка на древнеисландский и новоисландский - оно кажется им совершенно излишним; для них это один и тот же язык. Внешняя оболочка языка - орфография - в общих чертах осталась та же, что в XIII и XIV вв., равно как и система словоизменения с ее богатством флективных форм. Поэтому современные исландцы могут читать старые саги с такой же легкостью, как и современную газетную статью (2). Эти саги в течение веков чтились в Исландии как драгоценное наследие и служили постоянным материалом для чтения. Поэтому язык литературы, письменный язык, стал играть здесь ведущую и определяющую роль в языковом развитии раньше, чем в других скандинавских странах. Старый исландский язык не является живым и сейчас. Особо следует отметить, что в современном исландском языке нет большой разницы между книжным и разговорным языком.

Другим следствием прочной литературной традиции было то, что исландский язык не распался на диалекты, хотя отдельные поселения в Исландии очень разбросаны и изолированы друг от друга. По всей стране одна и та же классическая литература служила образцом для подражания.

Конечно, несмотря на все это, в языке произошел ряд изменений, в первую очередь в области фонетики. Написание, правда, почти не изменилось, но в произношении имели место значительные сдвиги. Важнейшие из этих изменений следующие:

1. Продолжается делабиализация гласных: ø (возникшее как результат палатального умлаута из о) перешло в е: kemur "приходит" (др.-исл. kømr); ǿ > ǽ уже в XIII в.: dæma "судить", færa (более раннее fǿra) "вести" рифмуется с læra "учить"; y и ý совпадают с i и í: lýsa "светить", fyrir "перед", synir "сыновья" (произносятся li:sa, fe:rer, se:ner - об е см. п. 4); ey > ej: dreyma "видеть сны, мечтать", heyra "слышать" (произносятся drejma, hejra); au > öj: auga "глаз", hlaupa "бежать" (произносятся öjga, hlöpa).

2. Долгие гласные á, æ, ó превратились в дифтонги - á > au, æ > ai, ó > ou (орфография осталась прежней): mál "речь", mæla "говорить", sól "солнце" произносятся maul, maila, soul. Еще раньше é > ie > je: hér>hjer "здесь", lét > ljet "пустил, велел", fé > fje "богатство".

3. Старые краткие коренные слоги удлинились (в написании это не отразилось): fara "ехать", lifa "жить", þora "сметь, отваживаться", koma "приходить" (произносятся fa:ra, le:ra, þo:ra, ko:ma). Первоначальная количественная разница между гласными а-á, o-ó, i-í и т. д. превратилась в качественную.

4. l, y стали е (закрытым): lifa "жить", fyrir "перед", fiskar "рыбы", fylla "наполнять" произносятся le:va, ferer, feskar, fella.

5. В неударном слоге t > ð: húsið "дом", hvað "что", þau "это", að "к", komið - супин (3) от koma "приходитъ", kastað - супин от kasta "бросать". Подобным же образом ok "и" > og, mik "меня" > mig.

6. В исландском языке имеется словесное ударение только одного типа, соответствующее "простому" музыкальному ударению в шведском, например, в talet "речь". Существующая в шведском и норвежском языках разница между "простым" и "сложным типом" музыкального ударения (которые называются также "ударением односложных слов", или akut, и "ударением двусложных слов", или grav (4)) раньше была, конечно, и в исландском языке, но позднее исчезла.

Правописание новоисландского языка чрезвычайно близко к нормализованному правописанию древнеисландского и, несмотря на значительные изменения, происшедшие в языке со времени средневековья, вполне пригодно для современного языка.

Что касается морфологии, то в основном она осталась без изменений. Существительное и прилагательное по-прежнему имеют четыре падежа. Можно сказать, что в этом отношении исландский язык остался на той же ступени, на которой шведский и датский стояли в "эпоху викингов". В качестве местоимения "мы" употребляется форма старого двойственного числа vit (теперь við), которая, таким образом, вытеснила форму множественного числа vér. Старое относительное местоимение er "который" заменилось sem.

Словарный запас. В современном исландском языке сохранилась большая часть старого словарного фонда. Лучше, чем в других скандинавских языках, сохранились как живое и продуктивное словообразовательное средство старые суффиксы. Поэтому в исландском языке можно легко создавать новые слова из материала самого языка, не прибегая к заимствованиям. С течением времени исландский язык обогатился большим количеством новых слов, причем многие из них появились уже в наш дни. В языке оригинальной прозаической литературы XIII в. - в сагах - слова, заимствованные из других языков, как известно, почти не употребляются. Иностранные слова, особенно нижненемецкие, появляются в средневековой переводной литературе, но, как правило, они не остались в языке или остались далеко не в таком количестве, как в других скандинавских языках. Правда, в более позднее время было заимствовано некоторое количество слов, в частности, названия заграничных товаров, например, kaffi "кофе", sykur "сахар", tóbak "табак", tau "материя, ткань" (из дат. Tøi), flauel "бархат" (из дат. Fløiel), а также другие слова, например, lampi "лампа", gas "газ", bíll "автомашина", tónn "тон", sirkill "циркуль", vír "металлическая проволока" (из англ. wire) , banki "банк", orsök "причина", próf "испытание", æra "честь", ærlegur "честный", spaug "шутка" (из дат. Spøg) , skáti "разведчик" (из англ. scout), pólitík "политика", pólitiskur "политический", praktiskur "практический", brúka "употреблять", tvíla "сомневаться", forsóma "пренебрегать", erta "дразнить, раздражать" (из дат. ærte), ske "происходить", kanske "может быть", strax "тотчас", bara "только", þаð er slæmt "жаль, досадно" (дат. det er slemt).

Однако этих слов сравнительно немного, и вообще заимствований из других языков исландцы, как правило, избегали. Исландский пуризм оказался чрезвычайно решительным. Главная причина этого заключается, в основном, в трудности приспособления иностранных слов к старой системе словоизменения (ср., например, dama "дама", вин. п. dömu, мн. ч. dömur; daðla "финик", вин. п. döðlu). Эти трудности можно сравнить с теми, которые возникают при морфологическом изменении по шведскому образцу некоторых иностранных слов в шведском языке, особенно английских (jumper "джемпер", overall "пальто") и итальянских (piano "пианино", studio "студия", radio "радио", bino "кино"). Некоторые заимствованные слова, если склонять или спрягать их по исландскому образцу, становятся совершенно неузнаваемыми, а порой просто смешными. Если бы иностранные слова получили свободный доступ в исландский язык, это неизбежно грозило бы гибелью старой исландской морфологической системе, что в свою очередь совершенно изменило бы весь характер унаследованного от древности языка. Таким образом, исландский пуризм - это в первую очередь проявление практической заботы о сохранении языка, а не только плод гипертрофированного национализма (5).

Итак, вместо заимствования иностранных слов исландцы стараются обходиться ресурсами своего языка. Они придают новые значения старым словам или возрождают слова, вышедшие из употребления. Таковы: sími "телефон и телеграф", (talsími, ritsími), hjól "велосипед" (ср. нем. Rad), vél "машина", mynd "фотография", flokkur "(политическая) партия", iðnaður "промышленность", bylting "революция", sjóður "касса", gialdkeri "кассир", erindreki "агент", háseti "матрос", deild "факультет", bólga "воспаление", þvоl "сода", lyf "медицина", lyfsali "аптекарь", lyfjabúð "аптека", lyfseðill "рецепт". Чаще всего новые слова создаются посредством словосложения или словопроизводства: bókasafn "библиотека", bókavörður "библиотекарь", bókmenntir "литература", bókmenntasaga "история литературы", leikhús "театр", rafmagn "электричество", togleður "резина", kvikmynd "фильм", eimreið "паровоз", einkasala, einokun "монополия", hárskeri "парикмахер", klædskeri "портной", ábætir "десерт", hitamælir "термометр", hitageymir "термос", loftmælir "барометр", hlutabréf "акция", útvarp "радио", íhald "консерватизм", framsókn "либерализм", frumrit "оригинал", bjartsýni "оптимизм", bölsýni "пессимизм", lýðveldi "республика, демократия", eptirlaun "пенсия", efnishyggia "материализм", efunarhyggja "скептицизм" (6), heimspeki "философия", heimspekingur "философ", eðlisfræði "физика", eðlisfræðingur "физик", efnafræði "химия", efnafræðingur "химик", dýrafræði "зоология", dýrafræðingur "зоолог", verkfræði "техника", verkfræðingur "инженер" (а также множество аналогичных образований с суффиксами -fræði и -fræðingur), glóaldin "апельсин", bjúgаldin "банан", raulðaldin "помидор", vindill "папироса", hrеуfill "мотор", gеrill "бактерия" и т. д. (7).

Создатели новых слов в исландском языке проявили большую изобретательность и, в общем, хороший вкус. В результате старые способы словообразования в современном исландском языке являются живыми и продуктивными в несравненно большей мере, чем в других скандинавских языках.

Труднее всего, конечно, поддаются пуристической замене слова с более абстрактным значением, а также научные и технические термины. В подобных случаях бесспорную практическую ценность имеет общая интернациональная терминология. Трудно придать неологизмам, созданным на почве своего языка, столь же точное и определенное значение, какое содержится в иностранных терминах с латинскими или греческими корнями. Это относится, например, к словам: eind "атом", hitaeining "калория", bætiefni "витамин", dáleizla "гипноз", fyrirspurn "интерпелляция, запрос", dulspeki "мистика", hliðstæður "аналогичный" и т. д.

В целях проведения очистки языка и охраны его от проникновения иностранных слов была организована специальная комиссия при Техническом обществе ("Verkfræðingafélagið").

Пуризм имеет свое оправдание, но в то же время он чреват очевидными опасностями. Слишком далеко идущая чистка языка должна привести к известной изоляции его. Нельзя отрицать, что в исландском языке, несмотря на его древнюю культуру и стилистическую утонченность, часто бывает трудно найти средства для обозначения явлений современной культуры (8).

Первая печатная книга на исландском языке - "Новый завет" в переводе Одда Готтскалькссона (Oddur Gottskalksson), изданный в Роскильде в 1540 г. Более значительным языковым памятником является перевод библии Гудмунда Торлакссона (Guðmundur Thorlaksson), напечатанный в 1584 г. в Исландии, в Холаре. Благодаря этим переводам Исландия в отличие от Норвегии и Фарерских островов избежала введения датского языка в качестве языка церкви и богослужения. Однако в последующие столетия отмечается все усиливающееся влияние со стороны датского языка как неизбежное следствие политических условий. Исландия страдала от бедности, неурожаев и природных катастроф, и все это отражалось на состоянии исландской культуры. XVII и XVIII вв. - мрачные периоды исландской истории. Значительная часть чиновников и купцов была из датчан, датский язык был языком администрации. Это грозило не только чистоте, но и самому существованию исландского языка. Реакцией на это положение вещей явилось возникшее во второй половине XVIII в. стремление к пуристическому очищению языка. Одним из первых деятелей исландского пуризма был поэт и естествоиспытатель Эггерт Олафссон (Eggert Ólafsson, ум. в 1768г.). В начале XIX в. Исландию посетил датский языковед Расмус Раск (Rasmus Rask), изучавший новоисландский язык для того, чтобы лучше понять древние скандинавские языки. Учеником его был Свейнбьёрн Эгильссон (Sveinbjörn Egilsson), преподаватель школы в Бессастаде, около Рейкьявика. Эгильссон изучал рукописи, издавал саги, составил словарь поэтического языка и переводил классических авторов на исландский язык. Некоторые его ученики, в том числе языковед Конрад Гисласон (Konrað Gíslason) и поэт Йонас Халльгримссон (Jónаs Hallgrímsson, ум. в 1845 г.), издавали с 1835 г. журнал "Фьёльнир" ("Fjölnir"), стремясь в первую очередь пробудить интерес к родному языку и его культивированию. На фундаменте, заложенном в это время, строится в основном дальнейшее развитие исландского языка.

В это же время вновь расцветает исландская поэзия. Пути для ее развития проложили Бьярни Тораренсен (Bjarni Thorarensen, ум. в 1841 г.) и Йонас Халльгримссон. Из более поздних поэтов заслуживают упоминания в первую очередь Маттиас Иокумссон (Mattias Jochumsson, ум. в 1920 г.), Торстейн Эрлингссон (Þorsteinn Erlingsson, ум. в 1914. г.), Стефан Г. Стефанссон (Stephan О. Stephansson, ум. в 1927 г.), Эйнар Бенедиктссон (Einar Benediktsson), а из живущих сейчас - Давид Стефанссон (Davíð Stefánsson, род. в 1895 г.). Первым современным прозаиком был Йон Тородсен (Jón Thoroddsen, ум. в 1868 г.), автор классических для новоисландской литературы романов: "Мужчина и женщина" ("Maður og kona") и "Юноша и девушка" ("Piltur og stúlka"). Большое значение для новоисландской литературы имели собранные Йоном Арнасоном (Jón Árnason) народные сказки ("Íslenzkar þjóðsögur og æfintýri", 1862-1864 гг.). Из прозаиков более позднего времен следует назвать новеллистов Геста Пальссона (Gestur Pállson, ум. в 1891 г.), Гудмунда Магнуссона (Guðmundur Magnússon, ум. в 1918 г.) и Эйнара Кварана (Einar Kvaran, ум. в 1938 г.), а из ныне живущих - Гудмунда Хагалина (Guðmundur Hagalin, род. в 1898 г.) и Халльдора Хильяна Лакснеса (Halldor Kiljan Laxness, род. в 1902 г.).

Литература

- антологии

S. Nordal, Islenzk lestrarbók, 1924.

"Nyare isländsk prosa", utg. av Sven В. F. Jansson, G. Leijström och S. Thorarínsson, 1944.

- словари

G. Leijström och Jón Маgnússon, Isländsk-svensk ordbok, 1943.

S. Blöndal, Islensk-dönsk orðabok, 1920-1924.

- грамматические работы

S. Blöndal og Ingeborg Stemann, Praktisk Lærebog i islandsk, Nutidssprog, 1943.

S. Jónsson, А primer of modern Icelandic, 1927.

V. Guðmundsson, Islandsk Grammatik, 1922.

J. J. Smári, Islenzk setningafræði, 1920.

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Новонорвежский язык

Господство датского литературного языка в Норвегии длилось до XIX в. Писатели-норвежцы писали в основном на датском языке, но с более или менее сильной норвежской окраской. Некоторые из них сознательно старались употреблять норвежские выражения, особенно когда писали на норвежские темы. Это относится к Педеру Клауссёну (Peder Claussøn, ум. в 1614 г.), автору "Описания Норвегии" (Norges Beskrivelse, 1632) и переводчику королевских саг Снорри Стурлусона (изданы в l633 г. в Копенгагене Оле Вормом), и к пастору Петеру Дассу (Petter Dass, ум. в 1707 г.), давшему в "Трубе Севера" (Nordlands Trompet) живое реалистическое описание жизни крестьян и рыбаков северной Норвегии. С конца XVII в. норвежцы все чаще и чаще завершали свое образование в Копенгагене. Это оказывало влияние на их язык - они начинали писать языком, более свободным от норвегизмов. В ранних работах Хольберга (L. Holberg), норвежца, уроженца Бергена, но прожившего большую часть своей жизни в Дании и писавшего для датского театра, встречаются норвегизмы, впоследствии, однако, исчезающие.

Наряду с норвежскими диалектами постепенно вырос и новый норвежский разговорный язык, базой для которого послужил литературный датский. Это был тот же датский письменный язык, но с норвежским произношением и интонацией и с примесью отдельных норвежских слов. Им пользовались сначала в торжественных случаях чиновничество и все те, кто, желая производить впечатление образованных людей, дорожили в известной мере тем, что они норвежцы. Он стал разговорным языком городского населения и образованных - "языком города" (bymål) в противоположность "языку деревни", или "народному языку" (landsmål), т. е. крестьянским диалектам.

С 1814 г. Норвегия стала самостоятельным государством, но она по-прежнему сохраняла общий с Данией письменный язык. Орфография и грамматика этого языка следовали датскому образцу и датским учебникам. При устном же воспроизведении написанного оно произносилось в соответствии с норвежской звуковой системой и с норвежским ударением. В городах существовал разговорный язык образованных людей, по своей лексике и грамматике тесно примыкавший к литературному языку. Наконец, существовали разнообразные бесписьменные диалекты, развившиеся из древненорвежского языка и служившие разговорным языком сельского населения.

Вскоре после политического освобождения возникло стремление к созданию национального литературного языка, отличного от датского, постепенно все усиливавшееся. Результатом этого было полное освобождение от власти датской нормы. Развитие в этом направлении шло по двум линиям, что вызвало длительный языковый раскол.

В тридцатых годах XIX в. начинается более сознательная норвегизация литературного языка. Хенрик Вергеланн (Henrik Vergeland) ввел в свои стихи массу норвежских слов; у него мы встречаем также норвежские формы склонения и спряжения и норвежский порядок слов. Он ревностно боролся за норвежское произношение в театре. Петер Кристиан Асбьёрнсен (Peter Christian Asbjørnsen) и Ёрген Му (Jørgen Мое) создали своими "Норвежскими народными сказками (Norske folkeeventyr", 1841-1844 гг.) стиль, в основном норвежский, хотя внешняя языковая оболочка в общем оставалась еще датской. "С тех пор, - пишет Сейп, - образцом хорошего стиля в Норвегии как для риксмола, так и для лансмола являются сказки. Стиль сказок у Асбьёрнсена и Му имеет своей основой язык народного рассказа и повседневной речи".

Тогда же, в сороковых годах, учитель Кнуд Кнудсен (Knud Knudsen) начал целеустремленную работу по введению норвежского произношения в школах и по норвегизации литературного языка. Кнуд Кнудсен настаивал на том, чтобы в школах и в театре пользовались не искусственным книжным произношением, а естественным языком повседневной жизни ("ukunstlede dagligtale") и чтобы этот естественный норвежский разговорный язык был также признан нормой для письменного языка. В своих работах Кнудсен ясно и подробно показал, в чем состоит разница между норвежским разговорным и датским письменным языком. Он был также ревностным пуристом. Его словарь "Ненорвежское и норвежское" (Unorsk og norsk, 1881 г.) предлагает большое количество норвежских слов для замены немецких и датских заимствований. Кнудсен оказал влияние на язык Ибсена и Бьёрнсона. Орфографические реформы, проведенные уже в ХХ в., также в значительной мере явились осуществлением его идей.

Риксмол, или датско-норвежский язык, на протяжении XIX в., пожалуй, правильнее всего охарактеризовать как все более самостоятельно развивающееся ответвление датского литературного языка. Он достиг своей классической формы в произведениях четырех крупнейших писателей: Ибсена (Ibsen), Бьёрнсона (Bjørnson), Килланда (Kielland) и Ли (Lie).

Так же как и в других странах, романтизм пробудил в Норвегии интерес к национальному прошлому и к народной культуре. Для национального самосознания большое значение имела деятельность историка и филолога П. А. Мунка (Р. А. Munch); благодаря его изданиям впервые становятся общедоступными многие древненорвежские и древнеисландские тексты. Национальная тематика разрабатывалась в юношеском творчестве Бьёрнсона и Ибсена. Норвежские народные песни были записаны и изданы С. Бугге (S. Bugge), М. Б. Ланстадом (М. В. Landstad) и Ергеном Му, норвежские народные сказки, как уже было упомянуто, - Асбьёрнсеном и Ёргеном Му. Национально направленный романтизм пробудил также повсеместный интерес к народному языку. Были обнаружены черты сходства между современными диалектами и языком древненорвежских письменных памятников. Самоучка Ивар Осен (Ivar Aasen, ум. в 1896 г.) начал изучать диалект своего родного края в Сунмёре. Его работа привлекла к себе внимание, и в 1842-1847 гг. он, получив материальную помощь от "Научного общества" в Тронхейме, совершил путешествие по Норвегии, записывая и изучая диалекты. Результатами его работы явились большая грамматика (1848 г.) и словарь (1850 г.) - первоклассные научные труды, которые и по сей день служат основой при изучении лансмола. В них Осен ясно показал связь между древненорвежским языком и современными диалектами.

Однако Осен ставил перед собой не только научные цели, но прежде всего цели практические и патриотические. Он хотел создать на основе диалектов общий норвежский письменный язык, который служил бы лучшим выражением национального своеобразия, чем заимствованный датско-норвежский. В 1852 г. Осен опубликовал свои "Образцы народного языка в Норвегии" (Prøver af landsmaalet i Norge") - собрание кратких текстов на диалектах, большей частью устных рассказов и народных сказок. Но, кроме этих образцов различных диалектов, в книге имелось несколько образцов "общего народного языка" ("almindeligt landsmaal") - "предлагаемой для испытания формы общенорвежского языка". Это была та нормализованная форма языка, которая и получила название лансмола.

Осен основывался на явлениях, общих для разных диалектов, но в первую очередь он учитывал те диалекты, которые в наименьшей степени подверглись влияниям и изменениям и которые по своей морфологической и фонетической системе сохранили наибольшую близость к древненорвежскому языку. Таковы были диалекты областей, расположенных вдоль фьордов в Вестланне и в соседних горных областях Хардангер, Согн и Восс. Осен сам стал писать на лансмоле стихи и прозу. Его примеру последовали и другие поэты и писатели, в первую очередь Осмун Винье (Åsmund Vinje) и Арне Гарборг (Arne Garborg). Лансмол получил широкое распространение, особенно в националистически настроенных кругах норвежского общества. Он был принят как официальный язык в школах и в публичной жизни наряду с риксмолом, "общепринятым книжным языком" ("det almindelige bokmål"). Его правописание и грамматика подверглись дальнейшей нормализации, причем нормализаторы лансмола во многих случаях отошли от форм Осена, приняв некоторые более распространенные в диалектах формы.

В 1878 г. стортинг принял решение о том, что "обучение в школах должно вестись по возможности на разговорном языке самих детей". В 1885 г. правительству было поручено наблюдать за тем, чтобы "норвежский народный язык был поставлен рядом с нашим общепринятым письменным и книжным языком как язык школы и официальных. учреждений". В норвежском положении о народных школах от 1892 г. вопрос о языке решается следующим образом: "Администрация школы определяет, какие учебники и хрестоматии должны быть приняты в школе, написанные ли на лансмоле или на общепринятом книжном языке, и на каком из этих языков должны писаться работы учащихся. Однако учащихся следует во всяком случае учить читать на обоих языках". Позже было установлено, что при сдаче экзамена на звание учителя народной школы и студенческого экзамена должны проводиться письменные испытания по обоим языкам.

Таким образом, в Норвегии имеются два официально принятых литературных языка. Их называли риксмол и лансмол, теперь называют букмол (bokmål) и новонорвежский (nynorska). Между обоими языками шла ожесточенная борьба, не закончившаяся и до сих пор. Сторонники лансмола утверждали, что риксмол - чужой язык, что, несмотря на норвегизацию, он все же в основе своей остается датским. Противники же лансмола характеризовали его как искусственный и культурно неразвитый язык. Лансмол имеет больше приверженцев в Вестланне, риксмол - в Эстланне и в столице. Более проницательные люди указывали, что языковый раскол является неизбежным последствием норвежской истории. Оба языка должны существовать пока параллельно, воздействуя в то же время друг на друга в направлении постепенного сближения. Но языковое объединение может быть достигнуто не сразу, в результате победы одной из сторон, а лишь в результате постепенного естественного слияния. Одним из первых, работавших в этом направлении, был ученый, исследовавший памятники народной старины, Мольтке Му (Moltke Мое, ум. в 1913 г.). В настоящее время выдающимся представителем идеи слияния обоих языков является проф. Д. А. Сейп.

Проведенные в этом столетии большие орфографические реформы коренным образом преобразовали ринсмол. Первая реформа относится к 1907 г.; были введены: написание р, t, k вместо b, d, g в соответствии с норвежским произношением (gripe "хватать", bryte "ломать", skrike "кричать"): окончание множественного числа -еr вместо -е (hester "лошади", stoler "стулья", dager "дни"): глагольные формы типа nå "достигать", nådde (прош. вр.), nådd (причастие прош. вр.) и kaste "бросать", kastet (прош. вр.) вместо kastede; усеченные глагольные формы типа be "просить", ta "брать", sa "сказал", lа "положил". Следующая реформа была проведена через 10 лет, в 1917 г., когда разговорный язык был еще более решительно положен в основу письменного языка. Были устранены многие немые согласные, унаследованные от датской орфографии (mann "человек", fjel1 "гора" вместо mand, fjeld). Долгие согласные соответственно их произношению стали обозначаться удвоением буквы (takk "спасибо"). В некоторых случаях были введены параллельные формы - новые, более норвежские формы - наряду со старыми: дифтонги в таких словах, как stein "камень", hauk "ястреб", öl "остров" (наряду со sten, høk, ø); формы женского рода с суффигированным артиклем -а (вместо -en), например, lia "склон", heia "горная цепы), bjørka "береза" и др.; формы прошедшего времени на -а (вместо -et), например, kasta "бросил", venta "ждал" и др. Введение этих, так называемых факультативных, форм (valgfri former) означало, конечно, ослабление прочно установившихся письменных норм и представляло собой решительную норвегизацию языка, т. е. приближение его к лансмолу. В лансмоле также была проведена реформа в некоторых пунктах: было допущено окончание инфинитива -е наряду с -а (kaste, kasta "бросать"): в качестве окончания определенной формы существительных женского рода было допущено -а наряду с прежним -i (bygda "край", sola "солнце" наряду с bygdi, soli). В результате расширилась диалектная основа лансмола. Были установлены, насколько это было возможно, общие правила орфографии для лансмола и риксмола. Таким образом, был предпринят первый шаг для сближения обоих языков.

Еще дальше по этому пути ведет последняя орфографическая реформа 1938 г., затрагивающая обе формы норвежского языка. В букмоле в большом количестве слов были введены дифтонги, например, в eik "дуб", geit "коза", gauk "кукушка", lauv "листва", høy "сено", røyk "дым", b1eyte "мочить" (вместо ek, get, gøk, løv, hø, røk, bløte). Далее, полностью было проведено разделение существительных по трем родам. В соответствии с этим были установлены следующие формы определенного артикля: -en (м. р.), -а (ж. р.), -et (ср. р.), например, dagen "день", sola "солнце", huset "дом", и неопределенного артикля en (м. р.), en или ei (ж. р.), et (ср. р.). Притяжательные местоимения также получили три формы в зависимости от рода: min "мой", min или mi "моя", mit "мое". Формы ei, и mi (а также di "твоя", si "своя") обязательны в сказках и рассказах народного стиля; в остальных случаях допускаются обе формы. Так же как и для единственного числа женского рода, окончание -а было введено для определенной формы множественного числа среднего рода некоторых существительных (вместо -ene): barna "дети", beina "ноги", dyra "животные", trolla "тролли" (вместо børnene, benene, dyrene, trollene) и др. Кроме того, были проведены многочисленные изменения в написании отдельных слов или групп слов как в лансмоле, так и в риксмоле. Каждое такое изменение имело целью сблизить эти языки.

Языковое развитие в Норвегии идет поразительно быстро. То, что двадцать лет тому назад считалось дерзким новшеством, сейчас прочно вошло в язык, гораздо быстрее, чем кто-либо мог предполагать. Букмол беспрепятственно воспринимает все норвежские элементы. В настоящий момент его следует считать столь же норвежским языком, как новонорвежский.

Различия между букмолом и новонорвежским языком можно свести к следующему:

1. Букмол теснее связан с разговорным языком Эстланна, особенно столицы; новонорвежский - с народными говорами Вестланна.

2. Букмол отличается более разговорным характером, новонорвежский же - более консервативен и менее гибок, хотя он и подвергся некоторым изменениям, расширившим его опору в живой речи.

З. Букмол имеет гораздо большее количество заимствованных слов, особенно из средневекового нижненемецкого; новонорвежский же очень пуристичен.

Языковая борьба в Норвегии несомненно принесла известную пользу. Словарный запас был сильно расширен, частично в результате заимствования из диалектов, частично путем создания неологизмов. Современная норвежская художественная литература отличается большим стилистическим разнообразием. В норвежской литературе, больше чем в литературе других скандинавских стран, каждый писатель имеет свой особый стиль и язык. Языковое многообразие очевидным образом благоприятствовало развитию средств выражения мысли и тонкости стилевых оттенков.

В то время как шведский и датский языки характеризуются стойкой традицией письменного языка, что граничит с отсутствием гибкости, современный норвежский язык, напротив, является языком, в котором все - в развитии, в движении. Однако это развитие быстро приближается к тому пределу, у которого оно должно будет стабилизироваться.

С общескандинавской точки зрения, можно пожалеть, что при орфографических реформах в Норвегии совершенно не принималось во внимание положение в других скандинавских языках. Вряд ли можно считать шагом вперед введение системы трех родов для существительных. Эта система сохранилась, правда, и в датских и в шведских диалектах, но мы считаем преимуществом, что литературные языки провели упрощение. Формы, вроде solen "солнце", boken "книга", bygden "край", были общескандинавскими и не становились менее норвежскими из-за того, что употреблялись одновременно и в датском и в шведском языках. Их надо было, опираясь на другие скандинавские языки, сохранить в букмоле и ввести в лансмоле. Осен одно время думал принять для лансмола формы типа kastade, kastat (прош. вр. и причастие прош. вр. от kasta "бросать"), совпадающие с аналогичными шведскими формами, но затем, следуя разговорному языку, остановился на формах типа kasta. В букмоле (в 1907 г.) kastede было заменено сначала kastet, а затем (в 1917 и 1938 гг.) kasta. Это - ненужная уступка разговорному языку, заслуживающая сожаления с общескандинавской точки зрения. По правилам лансмола пишут в соответствии с произношением huse "дом", take "крыша" и т. д. (ср. букмол и швед. huset, taket, дат. Huset, такет); Нужно надеяться, что букмол не последует этому примеру и что вообще не будет сделано дальнейших шагов по проведению фонетического принципа в орфографии. Ведь некоторые лица совершенно серьезно предлагали даже такие написания, как bonne "крестьянин", lann "страна", onn "злой" (вместо этимологически правильных общескандинавских написаний bonde, land, ond) и т. п.

Литература:

- словари

I. Aasen, Norsk ordbog, 2 изд., 1873.

Н. Ross, Norsk ordbog, 1895.

S. Sсhøtt, Norsk ordbok, 1914.

S. Sсhøtt, Dansk-norsk ordbok, 1909.

Т. Кnudsеn og Аlf Sоmmеrfеlt, Norsk riksmåls-ordbok, с 1930 г.

I. Аlnæs, Norsk uttaleordbok, 1925.

- грамматические работы

I. Aasen, Norsk grammatik, 2 изд., 1864.

Нj. Fаlk og А. Tоrр, Dansk-norskens syntax, 1900.

A. Torр og Hj. Fаlk, Dansk-norskens lydhistorie, 1898.

- история языка

D. А. Sеiр, Norsk språkhistorie til omkring 1370, 1931.

D. А. Sеiр, En liten norsk sproghistorie, 1937.

Фарерский язык

От языковых памятников средневековья на Фарерских островах сохранились лишь незначительные остатки: несколько рунических надписей и несколько пергаментных грамот. В то же время фарерцы обладают большим богатством – средневековой народной поэзией, сохранившейся в устной традиции. Прежде всего, это эпические баллады, которые еще и поныне поются на средневековый лад в сопровождении пляски. Стих этих баллад тот же, что ив шведских и датских народных балладах, – четырехстрочная строфа с припевом. Старейшие баллады относятся к XIV в. Время расцвета этой поэзии длилось примерно до XVII в., хотя часть баллад возникла еще позже. Темы баллад взяты из древних скандинавских саг и средневековых рыцарских романов. Наибольшего внимания заслуживают Sjúrðar kvæði – баллады о Сигурде, убийце Фафни, о Брюнхильде, Гуннаре, Хогни и Атли, т. е. на темы из древней германской эпической поэзии, известные нам по немецкой песни о Нибелунгах и по исландским эддическим песням.

Первые попытки записать фарерские баллады были сделаны в XVIII в. Однако настоящая работа по собиранию их была проведена лишь в середине XIX в. пробстом В. У. Хаммерсхаймбом (V. U. Hammershaimb, ум. в 1909 г.) и др. Хаммерсхаймб положил также начало изданию фарерских баллад. Все записи фарерских баллад были сведены воедино датским исследователем народных песен Свеном Грунтвигом (Sven Grundtvig) и его помощником Ёргеном Блоком (Jörgen Bloch) в большом "Своде фарерских песен" (Corpus carminum Færoensium, 1872-1876 гг.), рукопись которого хранится в датском собрании памятников народного творчества (Dansk Folkemindessamling) в Копенгагене.

Язык, на котором на Фарерских островах говорит около 26 тысяч человек, близок западнонорвежским диалектам, но отличается от них, особенно в области морфологии, своим более архаическим характером. Таким образом, фарерский язык занимает промежуточное место между норвежским и исландским. В отношении произношения и словарного запаса он стоит ближе всего к норвежскому, в отношении морфологии – к исландскому языку.

До середины XIX в. фарерский язык не имел устойчивой орфографической нормы. Каждый писал на своем собственном диалекте и руководствовался собственным произношением. Орфографическую норму для фарерского языка создал Хаммерсхаймб, превратив его тем самым в литературный. Это было сделано в 1846 г., т. е. примерно в то время, когда Ивар Осен создал новонорвежский язык (лансмол). В основу своей орфографии Хаммерсхаймб положил нормализованный древнеисландский язык и тем самым сильно приблизил внешний облик фарерского письменного языка к исландскому. Орфография фарерского языка последовательно проводит этимологический принцип.

В конце восьмидесятых годов XIX в. возникло движение, поставившее своей целью введение фарерского языка в качестве литературного на Островах. В 1906 г. было введено в школах изучение фарерского языка в качестве особого предмета наряду с датским, а с 1939 г. на нем ведется преподавание всех предметов. Он допущен также в качестве языка церкви. Библия была переведена на фарерский язык Якупом Далем (Jakup Dahl), который составил, кроме того, молитвенник и сочинил или перенес на фарерский язык ряд псалмов. Фарерский язык принят также в фарерском лагтинге.

Литература:

V. U. Hammershaimb, Færøsk Anthologi, 1886-1891, содержит тексты с историческим и грамматическим введением и словарь. Часть этих текстов – баллады и народные сказки, часть – сочиненные Хаммерсхаймбом сцены из народной жизни.

J. Jacobsson, Færøske Folkesagn og æventyr, 1898-1901.

M. A. Jacobsen o. Chr. Matras, Føroysk-dansk orðabok, 1927-1928.

A. C. Evensen, Lesibok, тт. I-II.

M. A. Jacobsen, Rettskrivningarreglur.

J. Dahl, Føroysk mállæra til skúlabrúks, 1908.

M. Hægstad, Færømål (Vestnorske målføre, 2: 2, 1916).

Chr. Matras, Føroysk bókmentasøga, 1935.

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Ранний новошведский язык

(1526-1732 гг.)

Важные события, ознаменовавшие начало нового времени (1), имели решающее значение и для развития шведского языка. Политическая самостоятельность и ликвидация экономической зависимости от Ганзы спасли шведский национальный язык (ставший вместе с тем и языком богослужения вместо латыни (2)). Книгопечатание создало новый условия существования для шведского письменного языка; правда, оно появилось в Швеции только в конце XV в. Первое произведение на шведском языке было напечатано в 1495 г. - трактат "Об искушении дьявола" ("Aff dyäffwlsens frästilse"); второе появилось в 1514 г. Однако полного значения новое изобретение достигло только благодаря реформации, для которой печатное слово стало мощным орудием распространения идей. Книгопечатание, естественно, оказывало воздействие и на самую языковую форму: текст, напечатанный в большом количестве экземпляров и читаемый многими, требует более тщательного к себе подхода, чем рукописный текст; он требует большей упорядоченности, между прочим, и в орфографии.

Основными типами письменного языка в период раннего новошведского были, как и раньше, язык религиозный (язык библии) и канцелярский. Основа новошведской литературной нормы была заложена переводом "Нового завета" в 1526 г., но еще большее значение получила "Библия Густава Васы" ("Gustav Vasas Вibel") 1540-1541 гг. В орфографии и грамматических формах здесь были достигнуты значительное единообразие и последовательность, вначале в последней части "Нового завета" (так называемый "нормализованный язык"), а затем, в большей степени, в "Библии Густава Васы". Повысилась роль разговорного языка областей вокруг оз. Меларен, что сказалось и на переводе библии (3). Это означало разрыв со старой традицией. Однако в других отношениях связь с этой традицией, особенно с ранним языком Вадстены (конец XIV - начало XV в.) и языком областных законов, не была нарушена. При переводе библейского текста стремились к торжественности и поэтому часто сознательно выбирали устаревшие формы (например, widh "при", idher "ваш", fridh "мир" вместо wedh, edher, fredh). Особенно относится это к морфологии. Язык "Нового завета" отличается несколько более современным характером, обнаруживая пеструю смесь старого и нового, в то время как "Библия Густава Васы" односторонне воздействует на грамматическую норму в направлении ее архаизации. Так, в этой библии употребляются архаичные формы существительных с определенным артиклем (например, konunganar "короли", menniskionar "люди"), родительного падежа (mins fadhers "моего отца", thens stora stadzens "большого города", eens dödz manz "мертвого человека"), архаичные глагольные формы (tu skalt, kant, wilt "ты должен, можешь, хочешь", the sungo "они пели" в противоположность the siungo "Нового завета") и т. д. Данизмы тщательно избегаются: е вместо а в окончаниях в "Новом завете" встречается очень редко, в "Библии" вовсе не встречается. С другой стороны, словарь и фразеология этих памятников обнаруживают известное влияние со стороны немецкой библии. Особенно заметно это влияние в "Библии Густава Васы". Оно проявляется в первую очередь в порядке слов придаточных предложений: личная форма глагола часто ставится в конце предложения, например, sedhan han att förtärdt hade "посла того как он все съел", tå han än nw longt ifrå war "так как он был еще далеко" и т. п. Такое построение предложений чуждо шведской речи, но вследствие влияния библии становится обычным в языке прозаической литературы. С другой стороны, все яснее выступает стремление к простоте и естественности выражения. Перевод библии имел большое значение для развития синтаксиса и стиля шведского литературного языка: причастные обороты, ставшие под влиянием латинских образцов столь обычными в средневековом шведском языке, исчезают, конструкция предложения упрощается, и порядок слов становится в целом более естественным.

"Библия Густава Васы" получила широкое для своего времени распространение и оказала на развитие письменного языка большее влияние, чем другие книги в шведской литературе. Она на долгое время определила норму языка. Она же составляет основу всех последующих изданий библии вплоть до нашего времени. "Библия Карла XII" (1703 г.), которой шведская церковь пользовалась до 1917 г., не была совершенно новым и самостоятельным переводом, и ее текст очень мало отклоняется от "Библии Густава Васы". Язык в издании 1703 г. также подвергся лишь несущественным коррективам: вряд ли они идут дальше орфографии и замены некоторых форм.

Из деятелей реформации особенно активно выступает (с 1526 г.) как писатель Олаус Петри (4). Несомненно, он был крупнейшим писателем Швеции XVI в. Стиль его прозы ясен, точен, строг и в то же время очень индивидуален и проникнут глубокой убежденностью. Его стихотворные произведения - псалмы и драма на библейский сюжет "Tobiæ comedia" не принадлежат к его лучшим творениям. Светская литература в XVI в. немногочисленна: важнейшие ее произведения - две хроники Олауса Петри и Педера Сварта (Peder Swart). Эти хроники не были, однако, напечатаны.

Начиная с этого времени, мы встречаем все меньше местных и индивидуальных отклонений от языковой нормы, особенно в печатных произведениях. Орфографическая и грамматическая последовательность в рукописных текстах была значительно меньшей, чем в печатных. Это объясняется отчасти влиянием канцелярского языка. Характер канцелярского языка, конечно, менялся и у отдельных лиц и в разные периоды его существования, но все же и в нем была известная связующая традиция, и он представлял собой особую форму шведского письменного языка наряду с языком библии, от которого он отличался во многих отношениях. В XVI в. канцелярский язык сохраняет еще ряд данизмов (например, частое е в окончаниях) и беспорядочную орфографию. Для него характерно употребление лишних букв, а также ничем не ограниченное заимствование иностранных слов. Построение фразы часто тяжеловесное и сложное. Зато канцелярский язык свободен от той тенденции к архаизации, которая отличает язык библии; поэтому морфологическая система канцелярского языка оказывается ближе к современной.

В XVII в. литература на шведском языке становится богаче и разнообразнее. Шернъельм (G. Stiernhielm (5)) заложил не только основы новой метрики, но в известной мере и основы поэтического языка. В драмах, например, в "Дарии" Бёрка (Börk), и у некоторых поэтов, например, у Дальшерны (Dahlstierna), у Руниуса (Runius), язык нередко бывает близок к естественной разговорной речи. Но в общем, проза XVII в. тяжеловесна и лишена гибкости. Из королей династии Васа живой интерес к родному языку проявляли особенно Иоганн III и Густав Адольф. Новый церковный устав 1575 г. подчеркивает важность чистоты языка (6).

Сигизмунд перед своим отъездом в Польшу должен был обещать в Кальмарском статуте 1587 г., что иностранные слова и выражения не будут примешиваться к шведскому языку, для того чтобы он сохранялся таким же чистым и неиспорченным, каким был во время его отца (7). На службе у Густава Адольфа состоял переводчик, задачей которого было переводить для печатания полезные книги: по вопросам литературы, истории и некоторых других наук.

В мемориале антиквариям Швеции 1630 г. Густав Адольф обязывает их, между прочим, собирать материал для шведского словаря. Для этой цели они должны "точно записывать названия всевозможных земледельческих орудий, орудий рыболовства, кузнечных и столярных материалов, корабельных снастей и прочих подобных вещей. Так же следует записывать названия всех городов, приходов, сел, лесов, рек, озер, гор, островов, мысов, земель, спрашивая при этом, откуда они получили свое имя". Густав Адольф хотел создать при университете в Упсале особую профессуру шведского языка; правда, осуществить этот план тогда не удалось.

Под влиянием настроений "периода великодержавия" (8) ученые начинают чаще пользоваться шведским языком вместо латыни. Улув Рудбек (Olov Rudbeck) своей вступительной речью в 1677 г. вводит шведский язык в стены Упсальского университета (9). Рудбек также собирался опубликовать свою "Атлантиду" только на шведском языке, хотя он все же приложил к ней латинский перевод. Однако писать академические сочинения на шведском языке начинают лишь в эпоху просвещения.

В эпоху Ренессанса усилия ученых различных стран были направлены к тому, чтобы при помощи грамматических работ придать бóльшую устойчивость нормам родного языка.

Тогда же, в XVII в., возникают новые идеи в области воспитания, представителем которых является в первую очередь чех Ян Амос Коменский (Комениус). Сторонники нового направления настаивают на необходимости живых практических знаний вместо ученого педантизма. В Швеции также впервые выдвигается требование ввести в школе обучение родному языку наряду с латынью. Пионером в этой области, как и во многих других областях, был Юхан Буреус.

Его ученик Шернъельм в предисловии к своей "Сокровищнице старого языка свеев и гётов" ("Gambla Swea och Göthа Måles fatebur" (10)) настаивает на очищении языка от иностранных слов и на замене их заимствованиями из памятников старой письменности. В то время не проводили различия между исландским и древнешведским языками, считая оба эти языка "древним гётским языком". Самуэль Колумбус (Samuel Columbus) в "Заботе о словах шведского языка" ("En svensk оrdеskötsеl") пытается обновить письменный язык путем приближения к устной речи (к диалектам) и, в частности, путем упрощения орфографии и приближения ее к произношению (11). Наряду с Колумбусом Н. Чельман (N. Tiällmann) в своей "Шведской грамматике" ("Grammatica Suecana") 1696 г. настаивал на приближении орфографии к хорошему произношению (12). Еспер Сведберг (Jesper Svedberg), напротив, выдвигает в качестве языкового идеала уже давно устаревший язык библии (13).

Важные сведения о языке XVII в. дают словари Э. Шродеруса (Е. Schroderus), в том числе его обработка "Janua linguarum" Коменского, 1640 г. Первая грамматика шведского языка была написана Э. Ауривиллиусом (Е. Aurivillius) в 1684 г. (на латинском языке), вторая - Н. Чельманом в 1696 г. (на шведском языке). Вопросы орфографии в конце XVII в. были предметом горячих споров; при этом язык библии часто вступал в противоречие с употреблением, принятым в королевской канцелярии. Постепенно были проведены некоторые орфографические реформы; между прочим, были отброшены удвоение гласных и написание существительных с начальной прописной буквы. Написания dh и gh были замещены простыми d, g, в том числе и в хороших печатных изданиях, например, в библии, изданной в 1720 г. Молином (Molin), в "Аргусе" Далина (О. Dalin), "Уложении 1734 г." ("17З4 års lag"). Важнейшие работы о шведском языке начала XVIII в.: вышедший в 1712 г. "Свео-гётский словарь" ("Glоssаrium Sveo-Gothicum" (14)) Х. Спегеля (Н. Spegel) - первый настоящий шведский словарь, появившийся в печати; так называемый "Пароль" Сведберга с подзаголовком "Слава и правильность шведского языка" ("Schibboleth. Svenska Språkets Rycht och Richtighet") 1716 г., где приводится, между прочим, список иностранных слов и "добрых старых слов и выражений"; наконец, "Шведская орфография" ("Ortographia Svесаna" 1716 г. У. Йэрне (U. Нjärne), дающая много ценных сведений о произношении того времени.

Что касается изменений в разговорном языке этого периода, то проследить их гораздо труднее, чем изменения, происходившие в период древнешведского языка. О них дают возможность судить случаи, когда писатель или писец недостаточно хорошо знают литературный язык или употребляют слова с неустановившейся орфографией; тогда язык, на котором они говорят, накладывает свой отпечаток и на их письменный язык. Такие "орфографические ошибки" служат для нас ценными свидетельствами. Другим источником наших сведений являются прямые указания авторов грамматических работ. Уже в древнешведский период g, k, sk перед переднеязычными гласными стали смягчаться соответственно в j-, tj-, skj-; g в gäst "гость" часто совпадает с j в jämn "ровный"; k в köpa "покупать" - с tj в tjur "бык". В период раннего новошведского языка в сочетаниях sj и skj развивается звук ᶘ (русское "ш"), например, в siu "семь", sken "сияние", skiorta "рубаха"; в сочетании tj - звук tç (сходен с русским "ч"): köpa произносится, например, tçø:pa; h, l и d перестают произноситься перед j (например, в hiärta "сердце", liud "звук", diup "глубокий"), так же как h перед v (например, в hvass "острый"): щелевые ð и ɡ (в орфографии dh, gh) заменяются взрывными (например, badh "просил", slädhe "сани", lagh "закон", skoghar "леса" > соврем. bad, släde, lag, skogar). Впрочем, в тех случаях, когда, ɡ стояло после l или r, оно осталось щелевым: talg "сало", varg "волк" (произносится talj, varj). Морфологическая система в языке библии (особенно в "Библии Густава Васы") во многих отношениях архаичнее, чем в текстах позднего средневековья, что связано с возросшим влиянием центрально-шведских говоров и сознательной тенденцией к архаизации. Несмотря на это, падежное склонение вскоре повсюду отбрасывается, и сохраняются лишь родительный падеж и отдельные падежные формы в некоторых застывших выражениях, число которых все уменьшается. Определенная форма множественного числа у большинства существительных получает окончание -na, между прочим и в таких словах, как fäderna "отцы", händerna "руки", styckena, "куски", takena "крыши" (ср. более старые fädhren, händren, stусken, tаkеn). У существительных среднего рода, оканчивающихся на согласный (tak), этот тип не получает, однако, всеобщего распространения: он отсутствует в южношведских говорах и не вошел в письменный язык. Существительные среднего рода, оканчивающиеся на -е, получают в разговорном языке Свеаланда во множественном числе окончание -n и образуют особое склонение: мн. ч. stycken "куски", riken "государства", äpplen "яблоки" и т. п. (др.-швед. stykke, rike, æple). Появляется новая форма местоимения Ni "вы" (около 1650 г.), образовавшаяся из переосмысления словосочетаний типа sågen-I ("видели вы").

В разговорной речи все обычнее становится употребление единственного числа глагола с множественным числом подлежащего. Это упрощение глагольного спряжения было проведено в районе оз. Меларен, по-видимому, около середины XVII в., а в Гётланде несколько позже. В письменный язык оно, однако, до последнего времени еще не вошло.

Поздний новошведский язык

Начало периода позднего новошведского языка считается обычно с выступления Улува Далина (1). В языковом развитии XVIII в. его "Шведский Аргус" ("Then Swänska Argus") занимает центральное положение. Значение Далина состоит прежде всего в том, что он пишет более близкой к разговорному языку и более свободной прозой, чем кто-либо до него в шведской литературе. В особенности это проявляется в лексике и порядке слов. Он избегает употребления тяжеловесных периодов и причастных оборотов. Как было указано, в XVII в. в прозе высокого стиля личная форма глагола ставилась в придаточных предложениях по образду библии обычно на конце. Такой порядок слов встречается еще в XVIII в. у Тессана (Tessin) и в романе Мёрка (Мörk) "Адальрик и Йётильда" ("Adalrik och Göthilda"); в религиозном же стиле он сохраняется до наших дней. Далин избегает такого порядка слов, стремясь в первую очередь к ясности и лаконичности языкового выражения.

Наиболее крупным шведским языковедом XVIII в. был профессор Упсальского университета Юхан Ире (Johan Ihre, ум. в 1780 г.). Его главное произведение "Свейско-гётский словарь" ("Glossarium Svio-gothicum") 1769 г. представляет собой этимологический словарь, обнаруживающий многосторонние познания автора и его способность к критическим суждениям. Для Ире был совершенно ясен факт родства германских языков между собой. Он указал на многочисленные совпадения готского языка с латинским и греческим, и его наблюдения над соответствиями согласных предвосхищают открытия XIX в. В области сравнительного языкознания. Как Ире, так и его ученик Эрик Сутберг (Erik Sotberg, ум. в 1781 г.), секретарь Академии изящной словесности, успешно занимались исследованием исландского (Эдды Снорри) и готского языков. Ире интересовался также языковыми вопросами практического характера (орфографией, правильностью речи, заимствованными словами и словообразованием на основе средств шведского языка). Точно так же и Сутберг в своих "Замечаниях о шведском языке" ("Anmärkningar öfver svenska språket") рассматривает не только историю языка, но и современное ему употребление (2).

Наиболее многочисленные и удачные наблюдения над языком XVIII в. мы находим в работах Свена Хува (Sven Hof, учитель в Скара, ум. в 1786 г.), особенно в его "Правильной орфографии шведского языка" ("Svenska Språkets rätta skrifsätt") 1753 г. и в "Вестгётском диалекте" ("Dialectus Vestrogothica") 1772 г. Хув приводит множество характерных различий между вестгётским и упландским говором, под которым он понимает разговорный язык столицы и области вокруг оз. Меларен. "Написание должно следовать правильному произношению", утверждает Хув. Основой шведской грамматики "как в отношении правописания, так и во всем остальном" должен служить не только стокгольмский диалект: "нужно точно исследовать dialectus communis и то, что принято в правильной речи разумными и порядочными людьми в большинстве областей".

Наибольшее влияние на развитие шведского языка оказал в этот период Абрахам Сальстет (Abraham Sahlstedt, ум. в 1776 г.) своими работами, изданными по поручению Академии наук: "Шведская грамматика" ("Svensk grammatika") 1769 г. и "Шведский словарь" ("Svensk ordbok") 1773 г. Словарь 1773г. сыграл очень большую роль, так как на его норму равнялись в течение долгого времени. Сальстет не был крупным филологом, но отличался практическим взглядом на вещи и в соответствии с характерными для того времени требованиями порядка и постоянства хотел установить общезначимые и простые орфографические и грамматические правила. Привычное употребление ("bruket") является для него нормой правильности языка.

Сальстет был уроженцем Стокгольма, и поэтому его правила чаще всего опираются на разговорный язык образованных кругов столицы. Главной целью его словаря было устранение многочисленных дублетов; он всегда выбирал из нескольких параллельных форм только одну, руководствуясь при этом совершенно верным принципом предпочитать наиболее закономерное, наилучшим образом согласующееся со всем строем языка в целом. Сальстет стремился, между прочим, ввести твердую норму употребления окончаний -et и -it с тем, чтобы -et стало окончанием прилагательного и причастия (например, galet "неверное", bundet "связанное"), а -it - супина (например, bundit - супин от binda "вязать"). Однако это правило прочно вошло в литературный язык только в XIX в. (ср. brödet är uppätet "хлеб съеден", но han har ätit upp brödet "он съел хлеб" (3)).

С конца XVIII в. признанным авторитетом в вопросах языковой практики становится основанная в 1786 г. Шведская академия, одной из задач которой была "забота о чистоте, силе, и величии шведского языка". Особенно большую роль сыграла изданная Академией в 1836 г. грамматика (4).

Наиболее выдающимися шведскими языковедами XIX в. были Ю. Э. Рюдквист J. Е. Rydqvist, библиотекарь Королевской библиотеки, ум. в 1877 г.), Адольф Норен (Adolf Noreen, профессор Упсальского университета, ум. в 1925 г.), Аксель Кок (Ахеl Kock, профессор Лундекого университета, ум. в 1935 г.), Эсайас Тегнёр (Esaias Tegnér, профессор Лундекого университета, ум. в 1928 г.) и Густав Седершёльд (Gustav Cederschiöld, профессор Высшей школы в Гетеборге, ум. в 1923 г.).

Период от Далина до наших дней характеризуется прежде всего огромным ростом литературы. Благодаря прессе, народной школе и работе по народному образованию она приобрела такое зна чение для народа, какого никогда ранее не имела. Литературный язык быстро развился и усовершенствовался в соответствии с его различными задачами. В области орфографии и морфологии была выработана полностью фиксированная норма, которая изменяется лишь незначительно, в настоящее время, пожалуй, только в результате сознательного вмешательства. В синтаксисе и словаре, напротив, непрерывно происходят изменения: возникают новые типы предложений, новые способы выражения, новые слова, часто образуемые по образцу других языков. В стилистическом отношении литературный язык испытал влияния, более или менее длительные, со стороны всех литературных направлений последних столетий: классицизма, романтизма, реализма и т. д.

XVIII век совмещает такие противоположности, как риторический высокопарный стиль Густава III и Ленберга (Lehnberg), с одной стороны, и ярко выраженный реализм Линнея (Linné), Валленберга (Wallenberg) и Самуэля Эдмана (Samuel Ödman) - с другой. Оба направления получили продолжение в XIX в.: ср., например, речи Тегнера и Валлина (Wallin) с рассказами из народной жизни Альмквиста (Almqvist) и "Воспоминаниями" ("Minnen") Гейера (Geijer). Оба направления отразились и на развитии прозаического стиля нашего времени. В романе и драме развитие шло все время по линии приближения к стилю непринужденного рассказа и естественного диалога. Наряду с Виктором Рюдбергом (Rydberg) особенно большую роль сыграли Стриндберг (Strindberg) и Сельма Лагерлёф (Lаgегlöf). Стиль Стриндберга, свежий и яркий, приправлен вульгаризмами и элементами профессионального языка. Для стиля Сельмы Лагерлёф характерны: необыкновенная многосторонность, чрезвычайно развитая способность приноравливаться к различным темам и синтаксис, близкий к синтаксису устной речи. Проза газет, журналов, научно-популярной литературы, учебников и т. д., которую Густав Седершёльд назвал "нормальной прозой", постепенно утратила в значительной мере свой прежний логический и риторический характер и превратилась, особенно за последние десятилетия, в более простую, живую и деловитую форму выражения. Публичная речь стала играть такую роль, как никогда раньше. Благодаря этому в значительной степени сгладилась та пропасть между разговорным и письменным языком, на которую с полным основанием жаловались ранее.

В языковом развитии современного шведского языка (nusvenska) ведущими являются две главные тенденции.

Первая тенденция - оттеснение диалектов все более распространяющимся общим разговорным языком. Этот язык, как было упомянуто, возникает в первой половине XVII в. в образованных кругах общества, при дворе и среди чиновничества (5), а затем на протяжении XVII и XVIII вв. все больше укрепляется и распространяется. Однако лишь с середины XIX в. он начинает вытеснять локально ограниченные формы разговорного языка. В наши дни практически все могув говорить на литературном языке. Во многих местах крестьянские диалекты быстро идут к гибели; в других - они сохраняются лучше, хотя и утратили в большей или меньшей степени свою прежнюю чистоту.

Другая ведущая тенденция - постоянно возрастающее влияние письменного языка на разговорный. В известной мере развитие идет сейчас в противоположном направлении, чем раньше. Произношение, соответствующее написанию (при чтении вслух или в публичной речи), воспринимается как образцовое и оказывает воздействие сначала на более изысканный разговорный, а затем и на повседневный бытовой язык. Письменная форма того или иного слова определяет в известных границах его произношение. Можно привести следующие показательные примеры:

1. Диалектное, так называемое "толстое" l (например, в mala "молоть", blå "синий" (6)) рано заменилось в "языке образованных" обычным l. В диалектах rd > "толстое" l, но в литературном языке под влиянием написания этот переход не произошел, и rd произносится сейчас как альвеолярное d: gård "двор" (go:d), bord "стол" (bω:D) и т. д.

2. Большое количество форм, в которых произношение соответствовало "звуковым законам", заменилось формами, соответствующими написанию: taji - супин от taga "брать", draji - супин от draga "тащить" - заменились tagit, dragit; вместо gläjje "радость", kejja "цепь" установилось произношение glädje, kedja; вместо ronna "краснеть" и dronning "королева" - rodna и drottning; вместо vammal "сермяжина" - vadmal; вместо köft "купленный" - köpt; вместо tross "вопреки", plass "площадь" - trots, plats; до сих пор обнаруживаются колебания в произношении ledsen "печальный", ledsam "скучный", låtsa "притворяться", matsäck "мешок с провизней" и др. (возможно произношение ledsen и lessen и т. п.), Старая форма körka "церковь" еще борется с kyrka.

3. Старое произношение предлогов av "от", efter "после", under "под", till "к" и наречия undan "прочь" - åv или å (например, de' vart inte åv "из этого ничего не вышло" и т. п.), ätter, unner, te' и unna(n) - постепенно исчезает.

4. Признак инфинитива å (например, å läsa "читатъ" также все больше уступает место att (например, att läsa), т. е. форме, соответствующей написанию. Все чаще слышится орфографическое -t в конце слова (например, huset "дом", ropat - супин от ropa "звать", varit - супин от vara "быть", в том числе и в Свеаланде.

В литературном шведском языке звук долгое о, развившийся из ā и обозначаемый в орфографии посредством å (например, в båt "лодка"), совпал с ō, возникшим в результате удлинения др.-швед. ŏ (например, kol "уголь", sova "спать"). Большинство диалектов различает эти звуки. В результате совпадения звуков в литературном языке ряд слов; первоначально имевших ŏ, стал писаться с å: fågel "птица", hål "дыра", skåda "смотреть", spår "след" и т. д. Однако в общем звук о: все еще передается в современной орфографии двумя различными способами.

В письменном языке в период раннего новошведского языка исчезли последние остатки различий в склонении между мужским и женским родом; но в "Библии Густава Васы" еще различаются min "мой" и mijn "моя", en "один" и een "одна". Употребление применительно к предметам местоимения den вместо han "он" или hon "она" появляется впервые в канцелярском языке в XVI в., а с XVIII в. - и во всех других типах языка. Оно перешло также в разговорный язык образованных людей, после того как под влиянием письменного языка были устранены остающиеся до сих пор в диалектах формальные признаки рода в артиклях и других словах, служащих определениями к существительным (в литературном языке sol-en "солнце" так же, как stol-en "стул" - с определенным артиклем -en: в диалектах же - sol-a, ж. р., и stol-en, м. р., или sol-en и stol-n). Этому несомненно способствовало раннее совпадение мужского и женского рода в языке Стокгольма, происшедшее, по-видимому, вследствие значительной примеси немецкого населения: местоимение han "он" стало применяться здесь к существительным как прежнего мужского (например, månen "луна", foten "нога"), так и прежнего женского рода (например, solen "солнце", handen "рука").

Иностранные элементы в современном шведском языке. В эпоху реформации большое влияние на шведский язык приобрел верхненемецкий; проводником этого влияния был в первую очередь перевод библии. Оно заметно сказывается в порядке слов, а также в словообразовании и словарном запасе. Особенно усилилось немецкое влияние во время тридцатилетней войны, а в середине XVII в. оно достигло уже кульминационной точки. Этому способствовала иммиграция немецких ремесленников, рудокопов и ученых. Английский посол в Стокгольме в 1653-1654 гг. Уайтлок пишет в своем дневнике, что немецкий язык в Швеции понимают почти повсеместно. О широком распространении немецкого языка среди бюргерства говорит и тот факт, что поэт XVII в. Люсидор (Lucidor) значительную часть своих эпитафий писал по-немецки. Примерами немецких заимствований этого времени служат: främling "чужеземец", fänrik "прапорщик", rekryt "рекрут", kund "клиент", spion "шпион", elfenben "слоновая кость", fackla "факел", prakt "великолепие", tapper "храбрый", munter "веселый", hurtig "проворный", ordentlig "правильный, порядочный", riktig "верный, правильный", träffa "встречать", skaffa "доставать", skildra "изображать", värva "вербоватъ"; слова с приставками an- (например, anförvant "родственник", anhörig "родной, близкий", anföra "руководитъ"), er- (ersätta "заменять"), ge- (gehör "слух"), här- (härleda "выводить"); часть слов с приставками be- (begynna "начинать") и för- (fördärva "портить"). Ряд профессиональных терминов вошел в шведский язык из языка немецких горнорабочих: gruva "рудник, копь", hytta "плавильный завод", schakt "шахта", skiffer "сланец", blyerts "графит" и др. К этому же времени относится заимствование некоторых голландских слов, особенно морских терминов: ballast "балласт", bark "баржа", bramsegel "брамсель", galeas "галеас", kaj "набережная", kätting "цепь", rotting "индейский тростник", aktie "акция" и др.

Начиная с эпохи Возрождения в состав всех европейских языков, особенно французского, вошло множество латинских и греческих слов. Они образуют фундамент интернациональной научной и технической лексики. Многие из этих слов были заимствованы в XVII в. также и шведским языком, например, лат. datum "дата", gratis "бесплатно", karta "карта", basis "база", delta "дельта", epos "эпос" и т. д.; слова с суффиксом -ion (nation "нация" и др. (7)). Влияние латинского синтаксиса со свойственными ему причастными оборотами, в сильной степени уменьшившееся в XVI в. в народном языке библии, в течение XVII в. снова возрастает у ряда писателей.

В середине XVII в. в кругах аристократии наряду с немецким языком начинает употребляться и французский. К этому периоду относится заимствование в шведском литературном языке ряда французских слов, например, affär "дело", respekt "уважение", trafik "сообщение".

Никогда еще на протяжении новошведского периода шведский язык не был так засорен иностранными словами, как в XVII в., что относится в особенности к канцелярскому языку. Но вместе с тем в этот период пробуждаются сознание ценности родного языка и стремление к очищению его от иностранных слов. Наиболее ярким выражением этого стремления являются стихотворная "Жалоба шведского языка" ("Thet svenska språkets klagemål") Скугечера Бэргбу (Skogekar Bergbo (8)) и предисловие Шернъельма к "Сокровищнице старого языка свеев и гётов" ("Gambla Svea och Göthа måles fatebur"). Самуэль Колумбус считал, однако, что ревностная борьба с иностранными словами должна быть "до некогорой степени смягчена и ограничена". Он писал: "Заимствованные слова, которые перестали быть чужими, должны сохраняться; прочие же должны быть изгнаны из страны".

Шернъельм и его школа ввели в шведский яэык некоторые исландские и древнешведские слова: alster "творение", ätt "род"; gåta "загадка", åtbörd "жест", tärna "девушка", snille "гений", flock "группа, гурьба", idrott "занятие", соврем. "спорт", fager "красивый", digna "изнемогать", tima "случаться", härja "опустошать".

В XVIII в. французское влияние усиливается, достигая своего апогея к концу столетия. Французский язык становится языком дипломатии, двора и высшего общества. Однако большое количество эаимствованных в этот период слов вошло только в литературу и разговорный "язык образованных слоев"; позже эти слова снова вышли из употребления (9). В силу своего звучания, ударения и формы французские слова не могли ассимилироваться шведской лексикой с той же легкостью, как немецкие. Но многие из них все же были прочно усвоены языком. Таковы, например, buljong "бульон", sås "соус", supé "ужин", väst "жилет", paraply "зонт", toalett "туалет", tambur "передняя", salong "салон", schäslong "шезлонг", scen "сцена", ridå "занавес", kuliss "кулиса", talang "талант", annons "объявление", portmonnä "портмоне" (заимствовано около 1850 г.), kusin "кузен, кузина", tant "тетка", frisör "парихмахер", kommendör "командир" и другие слова на -ör, kår "корпус"; далее, прилагательные intressant "интересный", elegant "элегантный", frivol "фривольный" и др. Значительная часть этих слов (но не все; ср., например, scen "сцена", chiffonjé "шифоньерка", assiett "тарелка", и др.) читается и пишется в соответствии с шведскими правилами. Однако своим ударением на последнем слоге все эти слова резко выделяются на фоне старого шведского словарного запаса. Правда, в отдельных случаях ударение изменилось, например, в словах: byrå "бюро", konjak "коньяк", tobak "табак" оно перешло на начальный слог. В ряде случаев появились параллельные формы: momang "момент" (написание установилось в соответствии с французским произношением) и moment (произношение установилось в соответствии с французским написанием), rejäl "реальный" (с развившимся между гласными "вставным" j) и reel. Заимствованные из французского языка существительные (в большинстве односложные) имеют во множественном числе окончание -er (kårer "корпуса", pjäser "пьесы", tanter "тети" и т. д.).

В начале XIX в., в период романтического "гётского движения", в шведский язык входит некоторое количество древнескандинавских слов: id "усердие", mäla "говорить", fylking "боевой порядок", drapa "хвалебная песнь".

Реакция против иностранных заимствований в языке с большой силой обнаруживается в XIX в., особенно в творчестве Виктора Рюдберга. Его борьба за очищение языка была направлена в первую очередь против немецких элементов. В работе "Немецкий или скандинавский шведский" ("Tysk eller nordisk svenska") 1873 г. Рюдберг настаивал на том, чтобы старые скандинавские слова употреблялись возможно шире и не вытеснялись без надобности немецкими заимствованиями. Он критикует комиссию по пересмотру перевода библии за употребление ряда немецких слов и предлагает использовать их скандинавские дублеты. Так, по мнению Рюдберга, вместо anförvant "родственник" следовало употребить frände, вместо gestalt "образ" - skepnad, вместо barmhärtighet "милосердие" - misskund, вместо bevara "сохранятъ" - gömma, вместо betala "оплачивать" - gälda, вместо bistå "поддерживать, помогать" - hjälpa, вместо erfara "узнавать" - röna, вместо erinra "напоминатъ" - påminna, вместо fråga "спрашивать" - sрörja, вместо frukta "бояться" - rädas, вместо förlоrа "терять" - mista и т. д. Рюдберг считал, что во многих случаях приставка be- совершенно излишняя; например, befrämja "способствовать", beskydda "оберегать", beväpna "вооружать" могут быть заменены бесприставочными främja, skydda, väpna. Пуризм Рюдберга находил свое выражение также и в том, что он вводил в язык старые скандинавские слова и создавал новые. Между прочим, он ввел в обиход такие слова, как kynne "нрав", rön "испытание", efterdöme "пример", dödsbo "наследство", arvsägen "традиция", eldhåg "энтузиазм", dagteckna "датировать", dryfta "обсуждать", stäcka "обрезать", äska "просить, требовать".

В конце XIX в. на шведском языке сказывается влияние также датского и норвежского языков, шедшее через литературу и прессу. Шведский словарный запас значительно обогащается словами из этих скандинавских языков. К числу их относятся: betingelse "условие", bestyrelse "управление", besvikelse "разочарование", upplevelse "переживание", föräskelse "влюбленность", förståelse "понимание", självövervinnelse "преодоление себя", hänsyn "учет, внимание", samfärdsel "сообщение", räckvidd "досягаемость, охват", uppsving "взлет, подъем", diktning "поэзия", genombrott "победа", levebröd "насущный хлеб", kräsen "разборчивый", ensartad "одинаковый", storartad "великолепный", säregen "особенный, характерный", vansklig - современное значение "трудный, сомнительный", rundhänt "щедрый", spränglärd "невероятно ученый, преученый", nedärvd "унаследованный", berika "обогащать", häntyda "указывать", höra hemma "быть родом, принадлежать", tillnärmelsevis "приблизительно", obönhörligen "неумолимо".

Что касается заимствований из английского языка, то отдельные английские слова появились в шведском языке в XVIII в., например, potatis "картофель", schal "шаль" (засвидетельствовано уже в конце XVIII в., вначале часто в полуанглийской форме schawl). В конце XIX в. английское влияние принимает уже значительные размеры, а за последние десятилетия английские заимствования буквально наводнили шведский язык. В особенности это относится к таким областям, как коммерческая деятельность, одежда, промышленность, техника, спорт. Таковы, например, слова: strejk "забастовка", lockout "локаут", bojkott "бойкот", budget "бюджет", trust "трест", sport "спорт", rekord "рекорд" starta "стартовать", jobb "работа", klubb "клуб", gentelman "джентльмен", snobb "сноб", humbug "обман", flirt "флирт", ulster "пальто (особого покроя)", scarf "шарф", slips "галстук", overall "пальто", pyjamas "пижама", pullover "фуфайка", jumper "джемпер", sweater "свитер", hall "зал, крытый рынок", tunnel "туннель", räls "рельс", koks "кокс", lunch "второй завтрак", kex "кекс", grapefrukt "грейпфрут", service "обслуживание", саmра "стать лагерем", camping "расположение лагерем", goodwill "добрая воля", smart "ловкий" и др. Подобные англицизмы распространились в основном в языке прессы, в то время как в языке науки преобладают германизмы (10).

Орфография (11). Вопросы орфографии были предметом острого внимания уже в XVIII в. Сторонниками реформы выступают, между прочим, С. Г. Тессин в своей "Речи о славе и совершенствовании шведского языка" ("Таl om Svenska Språkets Rykt och Upodlande") 1746 г., Свен Хув ("Что слышит ухо, должен видеть глаз") и Юхан Ире. Среди более консервативно настроенных были А. Сальстет ("Обычай - высший закон орфографии") и А. Ботин (А. af Botin). Последний в своей работе "Шведский язык в речи и на письме" ("Svenska språket i tal och skrift") 1777 г. выдвинул следующую последовательность орфографических принципов: 1) обычай, 2) этимология, 3) согласие между звуком и буквой.

Грамматика и словарь Сальстета определили надолго орфографическую норму. В то же время Шведская академия включила в свою программу реформу орфографии. В 1801 г. появилось "Сочинение о шведской орфографии" ("Afhandling om svenska stafsättet") Леопольда (Leopold), где он устанавливает принципы, на которых должно строиться шведское правописание. Он отвергает здесь этимологическое и фонетическое написания и в основном примыкает к обычаю, принимает принцип привычного употребления. По его мнению, не следует менять написания в тех случаях, когда "все лучшие писатели пишут, руководствуясь обычаем, и полностью согласуются друг с другом". Но обычай иногда бывает неопределенным и колеблющимся; в этих случаях Леопольд стремится внести "порядок в существующее употребление". Важным нововведением явилось написание большого количества иностранных слов согласно их шведскому произношению, а не по их иностранной орфографии: löjtnant "лейтенант", kapten "капитан", kusin "кузен, кузина", aktör "актёр", direktör "директор", reson "резон, основание", kaffe "кофе", sås "соус", familj "семья", butelj "бутылка", konselj "совет", fåtölj "кресло", bukett "букет", porträtt "портрет", reträtt "отступление", attack "атака", flöjt "флейта", fabrik "фабрика" и др. (12).

Работа Леопольда в течение долгого времени играла решающую роль, для шведской орфографии, между прочим благодаря популяризации предлагавшихся им написаний в "Шведском правописании" ("Svensk rättstafningslära") Альмквиста, выдержавшем между 1829-1881 гт. 19 изданий. Между тем, этимологический принцип снова стал выдвигаться на первый план, по крайней мере в теории, у представителей направления, считавшего, что правильность языка должна определяться с историко-литературной точки зрения, а именно, у Ю. Э. Рюдквиста, В. Рюдберга, Ганса Хильдебранда и др. Рюдквист, самый выдающийся языковед середины XIX в., принимал деятельное участие в работе Шведской академии над усовершенствованием языка; под его наблюдением вышел "Список слов Шведской академии" ("Svenska akademiens ordlista"), 1 изд., 1874 г.

В 1869 г. в Стокгольме был созван Скандинавский съезд по вопросам правописания. Целью его было "устранить ненужные различия в правописании отдельных скандинавских языков с тем, чтобы совпадения между языками, воспринимаемые ухом, стали также, видимыми для глаза". Из шведских ученых значительную роль на съезде играли М. Б. Рихерт (М. В. Richert, профессор Упсальского университета, ум. в 1886 г.) и Артур Хаселиус (Artur Hazelius) (13). Последний вскоре после этого опубликовал работу "О шведском правописании ("Om svensk rättstafning", 1870-1871 гг.), где он особенно подчеркивал важность фонетического принципа: "Главной задачей письма всегда должна быть передача устной речи или произношения; эта передача должна осуществляться "не только возможно точнее, но и по возможности простейшими средствами". В то же время Хаселиус считал, что реформы должны проводиться умеренно и с учетом "исторического развития правописания".

В середине восьмидесятых годов XIX в. разработка шведской орфографии вступила в новый период. Вопрос о реформе был поставлен в академических кругах, и аргументация реформаторов была заимствована у нового лингвистического направления, укрепившегося в это время в шведских университетах, прежде всего в Упсале. Созданное в 1885 г. "Общество по вопросам правописания" с Ад. Нореном (тогда еще доцентом) во главе требовало радикальный реформы на основе строго фонетического принципа (jöra "делать", sårj "горе", järta "сердце", juga "лгать", lungn "спокойный", tjänna "чувствовать", tjöld "холод", sjed "ложка", sjuta "стрелять", sjärna "звезда", råck "сюртук", håpp "надежда", såva "спать" и др. вместо принятых в современной орфографии göra, sorg, hjärta, ljuga, lugn, känna, köld, sked, skjuta, stjärna, rock, hopp, sova).

Новая важная точка зрения на орфографию была изложена Тегнером в его работе "Естественное и противоестественное в вопросе о шведском правописании" ("Natur och onatur i fråga om svensk rättstavning") 1886 г.

Тегнёр выдвинул в качестве важного принципа практического правописания наряду с произношением морфологическую связь между словами и формами: то, что связывается между собой в нашем сознании, должно писаться единообразно, несмотря на различие в произношении, например, hög "высокий" - ср. р. högt (произносится hökt), trygg "надежный" - ср. р. tryggt (произносится trykt), gud "бог" - род. п. guds (произносится guts), god "хороший" - ср. р. godt (произносится gott) и т. д. Разумное правописание должно строиться на основе хорошо рассчитанного соотношения между фонетическим и "ассоциативным" (т. е. морфологическим) принципом. О том, каким именно должно быть это соотношение, споры продолжаются до сих пор.

Выступление Тегнера сломило острие крайних тенденций "Общества правописания". Тегнер рекомендовал провести реформу умеренно и по этапам. Это и было сделано частично в 1889 Г. в 6-м издании "Списка слов Шведской академии" (было установлено написание kvinna "женщина", kväll "вечер", jakt "охота", prakt "великолепие", präst "пастор", järn "железо" вместо старых qvinna, qväll, jagt, pragt, prest, jern), а частично королевским циркуляром 1906 г., изменившим передачу на письме звуков t и v. Было отменено написание dt (например, в среднем роде прилагательныхи причастий: вместо godt "хорошее", rödt "красное", blindt "слепое", kastadt "брошенное", böjdt "согнутое" было установлено написание gott, rött, blint, kastat, böjt и т. д.). Было отменено написание hv, fv и f для обозначения звука v (например, вместо hvit "белый", hval "кит", hvem "кто" установлено написание vit, val, vem; вместо haf "море", half "половина", gifva "давать", ärfva "наследовать" - написание hav, halv, giva, ärva) (14).

Литература

- словари

"Svenska Akademiens ordbok" (SAOB); с 1893 г. вышло 16 томов (A-L).

F. А. Dаhlgren, Glossar öfver föråldrade eller ovanliga ord och talesätt, 1914-1916.

О. Östergren, Nusvensk ordbok; с 1915 г. вышло 5 томов (A-S).

I. А. Lyttkens о. F. А. Wulff, Svensk ordlista med uttalsbeteckning, 1911.

Е. Hellquist, Svensk etymologisk ordbok, тт. 1-11, 1920-1922, 2 изд., 1935.

Е. Hellquist, Det svenska ordförrådets ålder och ursprung, тт. I-II, 1929-1932.

L. Lеvаndero о. Е. Wessén, Våra ord, 1932.

Из более старых словарей можно назвать:

Е. Sсhroderus, Dictionarium quadrilingue, 1929.

Jonas Petri Gothus, Dictionarium latino-sueco-germanicum, 1640.

Н. Spegel, Glossarium Sveo-Gothicum el1er Swensk Ordabok, 1712.

А. Sahlstedt, Swensk ordbok, 1773.

Е. W. Wеstе, Svenskt och fransyskt lexikon, 1807.

А. F. Dalin, Ordbok öfver svenska språket, 1850-1853.

- важнейшие работы по грамматике и истории языка

А. Noreen, Vårt språk, тт. I-VII, 1903-1925 (не закончено).

В. Hesselman, De korta vokalerna i och y, 1909-1910.

В. Hesselman, Uppländsk n som skriftspråk ("Uppland", 2, 1908).

В. Hesselman, Studier i svensk formlära, тт. I-II ("Språk och stil", 1911 и "Nysvenska studier", 1931).

N. Lindqvist, Bibelsvenskans medeltida ursprung ("Nysvenska studier", 1929).

N. Lindqvist, Nya testamentet i Gustav Vasas bibel (введение), 1941.

J. Palmér, Undersökningar i Olaus Petris språk, тт. I- IV, 1934-1942.

Е. Неllquist, Studier i 1600-talets svenska, 1902.

Нj. Lindrоth, J. Th. Bureus, Den svenska grammatikens fader, 1911-1912.

А. Åkerblom, Runii svenska rim, 1915.

Hesselman, Введение к Dalin, Then swänska Argus, изд. Svenska Vitterhetssamfundet, 1919.

R. Wikander, Studier över stil och språk i Dalins Argus, 1924.

G. Lindblad, Abraham Sahlstedt och den svenska substantivböjningen, 1919.

G. Bergman, Svenska språket genom tiderna ("Svenska folket genom tiderna", 13, 1940).

Е. Tegnér, Om genus i svenskan, 1892.

О. Cederschiöld, Om svenskan som skriftspråk, 1897, 5 изд. - 1924.

Е. Wellander, Riktig svenska, 1939, 2 изд. - 1941.

Лучшие современные грамматики:

N. Весkman, Svensk språklära, 1904.

G. Danell, Svensk språklära, 1932.

Из старых грамматик можно назвать:

А. Sahlstedt, Svensk grammatika, 1769.

А. Botin, Svenska Språket i tal och skrift, 1777, 2 изд. - 1792.

Р. Moberg, Försök till en lärobok i allmänna och svenska grammatiken, 1815, 2 изд. - 1825.

L. М. Еnberg, Svensk språklära, utg. av Svenska Akademien, 1836.

С. J. L. Аlmquist, Svensk språklära, 1832, 4 изд. - 1854.

Обширную библиографию дает Noreen, Vårt språk, 1903.

Ежегодные библиографические обзоры см. в ("Arkiv för nordisk ilologi") и "Acta Philologica Scandinavica".

- журналы

"Språk och stil", 1901-1920.

"Nysvenska studier", с 1921 г.

"Årsskrift för Modersmålslärarnas förening", с 1916 г.

"Svenska landsmålen", с 1879 г.

"Namn och bygd", с 1913 г.

Источник:

Вессен. Скандинавские языки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Федор Успенский - Назначение рунической письменности

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Внутренне родство скандинавских языков объясняется тем, что все они развились из общего праязыка – прасеверного. На этом языке в первые столетия нашей эры говорили почти на всей территории распространения скандинавских языков.
Временной интервал, отведённый прасеверному языку можно разделить на периоды.

Формирование прагерманского на основе протогерманского произошло в третьем веке до нашей эры, дата условная. За время своего тысячелетнего существования прагерманский пережил период экспансии, великое переселение народов и распался на ряд самостоятельных языков германской языковой группы.

С VI в. в прасеверном языке происходит ряд важных изменений, постепенно преобразующих характер языка.
На основе протосеверного сформировался прасеверный, претерпевший вышеуказанные изменения. Начался период экспансии, известный как эпоха викингов.
В "период викингов" различия между скандинавскими языками были еще крайне незначительны, и скандинавы считали свой язык единым языком во всей Скандинавии. Резче всего в языковом отношении противостоит друг другу восток и запад, т. е. Дания и Швеция, с одной стороны, и Норвегия и Исландия – с другой.
Скорее всего формирование прасеверного, а точнее скандинавского языка происходило на территории Швеции. а в Норвегии он распространился позднее, что привело к формированию западного диалекта, имевшего свои особенности.

user posted image

Красной линией и синими цветами отмечена зона распространения скандинавской, она же прасеверная, подгруппы германских, получивших широкое распространение в эпоху викингов.

Дальнейшие изменения проходили в инерционной фазе и не претерпевали радикальных изменений.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Спасибо Saygo. Федор Успенский верно изложил. И отметил особо проблематику старшего футарка с младшим футарком.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
(Saygo @ Июн 6 2013, 06:52)
В "период викингов" различия между скандинавскими языками были еще крайне незначительны, и скандинавы считали свой язык единым языком во всей Скандинавии. Они называли его dönsk tunga, т. е. "датский язык". Позднее, около 900 г., когда Исландия была заселена главным образом выходцами из западной Норвегии, там постепенно развился особый язык, вначале, однако, очень мало отличавшийся от норвежского. Только в более поздний период средневековья, когда расхождения между языками углубились, в рунических надписях и в литературе, которая тогда возникает, можно обнаружить уже разные диалекты, легшие в основу современных литературных языков. Все же и в это время шведский и датский языки еще сохраняют относительную близость.

Резче всего в языковом отношении противостоит друг другу восток и запад, т. е. Дания и Швеция, с одной стороны, и Норвегия и Исландия – с другой. Поэтому в известной мере здесь можно говорить о восточноскандинавской линии развития, представленной шведским и датским языками, и о западноскандинавской, представленной норвежским и исландским, которые у скандинавов назывались norrønt mál, т. е. "северный язык".
В разделе "Скандинавский мир" у меня как-то возник спор с оппонентом - на каком языке говорили герои Снорри Стурлусона (да и сам Снорри)?

Довольно убедительный ответ даёт Гвин Джонс в своей книге "История викингов" http://svitoc.ru/index.php?app=downloads&showfile=12

Саксон Грамматик писал в прологе к «Деяниям данов» (ок. 1200 г.):
"...говоря об этих землях, нельзя не рассказать также о Норвегии и Швеции, близких соседях Дании, которые сродни ей также по языку".
...
Существование единого языка убедительно доказывается сравнительным изучением современных скандинавских языков. Вессен пишет:
«По сей день между северными языками прослеживается очевидное сходство: это касается и диалектов, и литературного языка. Обратившись к изучению письменных источников и сохранившихся форм разговорной речи, мы обнаружим, что чем дальше мы углубляемся в прошлое, тем более похожими становятся языки. В конце концов они перестают отличаться совсем: остается древнескандинавский язык, родной язык всех северян, на котором говорили повсюду в Скандинавии вплоть до эпохи викингов» .
Доказательством того, что во всей Скандинавии в древности использовался один язык, служат древнейшие рунические надписи: на наконечниках копий из Эвре Стабю (Норвегия) и Моса (Готланд); на ножнах, пряжке, гребне и оковке ведра из Вимосе (Фюн); на умбоне щита и наконечнике ножен из Торсберга (Шлезвиг). Все они относятся к 200-300 гг. Первые надписи на мемориальных камнях (bautasteinn) датируются IV в.; самая древняя из них найдена в Эйнанге в Валдресе (Норвегия). Эти надписи являются бесценным источником сведений о древнескандинавском языке. Они поражают воображение и порой ставят в тупик. На наконечнике из Эвре Стабю начертано одно слово raunija® – «испытывающий»; на фибуле из захоронения высокородной женщины в Химлингёйе (Зеландия) сохранилось имя WiduhudaR, вероятно, хозяйки; надпись на эйнангском камне гласит «DagaR?aR runo faihido» – «Я (Даг) резал эти руны» ; на камне из Мёйебро в Упплёнде (Швеция) над изображением воина на коне и двух собак написано «FrawaradaR ana hahai slaginaR» – «Фраварад на коне убит» или «Фраварад (лежит здесь). Ани одноглазый убит» . На наконечнике ножен из Торсберга увековечены имена человека и меча: «Owl?u?ewaR ni wajemariR» – «Ультер: пусть Марр (меч) не щадит никого» , а замечательный золотой рог из Галлехуса на юге Ютландии, ныне утраченный, хранил имя мастера: «ek hlewagastiR holtijaR (holtingaR) horna tawido» – «Я, Хлевагаст (Хлегест) из Хольта род сделал» . В рунических надписях, сделанных несколькими столетиями позднее, в VIII, IX, X вв., прослеживается столь же убедительное сходство. Люди, вырезавшие руны на мемориальных камнях в Эггьюме в Норвегии (700-800 гг.), Главендрупе на Фюне в Дании (900-925 гг.) и Реке в Эстеръётланде в Швеции (900 г.), работали в одном стиле и использовали один язык, невзирая на то что эти надписи сделаны в разное время и отражают разные этапы развития первоначального древнескандинавского языка.
В эпоху викингов северные народы продолжали говорить практически на одном языке. Западно-скандинавский диалект, который использовался в Норвегии (в западной ее части), Исландии и других краях, куда приплыли выходцы из этой земли, и восточно-скандинавский, на котором говорили даны и шведы, более-менее сформировались к 1000 г. Далее они начали расходиться – как диалекты, а потом как отдельные языки, впоследствии и развитие каждого из них шло своим путем. Donsk tunga, norrøn tunga, norrønt mal стал достоянием овеянного легендами прошлого. Однако значение этого «языка данов» , или «северного языка» , не исчерпывается тем, что он был понятен всем скандинавам, что давало возможность жителям разных областей и тем, кто оказывался далеко за пределами родных земель, общаться друг с другом. Язык – отражение повседневной жизни. В нем находят выражение чувства, он служит инструментом для писателей и историков, законоведов и священнослужителей; на нем люди говорят о своих обычных заботах – о пахоте и морских скитаниях, о войне, торговле, охоте и домашних хлопотах, рождении и смерти, обо всем, что наполняет их жизнь от зимы до зимы. И здесь важно заметить, что «северный язык» был в ходу только на определенной, достаточно небольшой территории, начинавшейся за Эйдером и заканчивавшейся там, где кончались норманнские земли. «Язык данов» имел мало общего с наречиями соседствовавших со скандинавами народов, будь то саамы, финны или славяне; и даже от германских языков их южных соседей отличался весьма сильно. Историческая закономерность или прихоть географии привели к тому, что на нем заговорили в Исландии, Гренландии и на островах Атлантики. Он звучал в устах торговцев, воинов и правителей в землях восточной Прибалтики, на берегах русских рек, у Черного моря и в Константинополе. «Северный язык» стал известен, быть может, даже слишком хорошо, на Британских островах и отзывался слабым эхом в стихах, написанных далеко на востоке у Иордана или на дальних западных берегах Ньюфаундленда и Лабрадора. Во все эти земли его «привезли», хотя по некоей иронии судьбы именно в Исландии «северный язык» достиг своего расцвета как «литературный», и именно там был записан основной корпус скандинавских легенд. Что касается собственно Скандинавии, то там «язык данов» служил, если можно так выразиться, щитом, оберегавшим культурное единство Швеции, Дании и Норвегии, поскольку благодаря ему народы этих стран могли чувствовать себя одной семьей, хотя не всегда сплоченной и дружной.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
(Saygo @ Июн 6 2013, 07:16)
Исландский стал языком художественной литературы и приобрел черты стабильности раньше, чем какой-либо другой язык в Скандинавии. Вследствие этого исландский язык вплоть до наших дней поразительно хорошо сохранил свой архаический характер (1). Сами исландцы не признают деления языка на древнеисландский и новоисландский - оно кажется им совершенно излишним; для них это один и тот же язык. Внешняя оболочка языка - орфография - в общих чертах осталась та же, что в XIII и XIV вв., равно как и система словоизменения с ее богатством флективных форм. Поэтому современные исландцы могут читать старые саги с такой же легкостью, как и современную газетную статью (2). Эти саги в течение веков чтились в Исландии как драгоценное наследие и служили постоянным материалом для чтения. Поэтому язык литературы, письменный язык, стал играть здесь ведущую и определяющую роль в языковом развитии раньше, чем в других скандинавских странах. Старый исландский язык не является живым и сейчас. Особо следует отметить, что в современном исландском языке нет большой разницы между книжным и разговорным языком.

Saygo, здесь, видимо, опечатка?
Должно было быть так:
"Старый исландский язык ... является живым и сейчас".
или так:
"Старый исландский язык не является мертвым и сейчас".
???

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас