Сергий

Смоленск

10 сообщений в этой теме

Смоленск - центр Средней Руси или город-призрак?

Владимир Марков

02.02.2011

Центром племенного союза кривичей был Смоленск - «И по сих братьи держати почаша род их княженье в полях, а в древлях свое, а дреговичи свое, а словене свое в Новегороде, а другое на Полоте, иже Полочане. От них же кривичи, иже седять на верх Волги, и на верх Двины и на верх Днепра, их же град есть Смоленск; туде бо седять кривичи»[1]. Этот факт, зафиксированный в «Повести временных лет» известен практически всем интересующимся древнерусской историей людям. Также из летописей известно, что Смоленск это древний религиозный центр, существовавший исстари. Так, где же был расположен этот летописный кривичский центр? Несмотря на более чем столетнее изучение Смоленска, историки на этот вопрос до сих пор не могут дать однозначного ответа. К тому же, с современных археологических карт, отражающих период возникновения и становления древнерусского государства (IХ-Х вв.) Смоленск и вовсе исчез[2]. Таким образом, волею ученых-историков Смоленск превращается в город-фантом, город-призрак. Почему же все это происходит именно с нашим городом? Почему современная Российская историческая наука до сих пор не может дать однозначного ответа, где же возник первоначальный Смоленск? Почему уже практически сто лет научная мысль по этому вопросу находится в тупике? Об этом и пойдет речь в данной статье.

Три гипотезы возникновения Смоленска

Ученые, которые занимались этой проблемой раньше и занимаются сейчас, давно поняли, что возникновение Смоленска каким-то образом связано с Гнездовским археологическим комплексом. Расположен этот уникальный археологический памятник в 9-12 км западнее центра современного Смоленска, возле микрорайона Гнездово. Огромный курганный могильник, крупнейший в Европе, первоначально насчитывавший не менее 5000 насыпей, к настоящему времени сохранил не более 1500 курганов. До нашего времени дошло два укрепленных городища - Центральное и Ольшанское, а также огромное Центральное селище (около 25 га). Люди, которые интересуются Гнездовым и знают эту проблему не понаслышке, прекрасно понимают, что основная трудность в преодолении научного тупика находится не в сложности получения в результате раскопок точного археологического материала, а в столкновении нескольких научных гипотез происхождения Смоленска.

Первая гипотеза была высказана в 1905 г. после проведения раскопок смоленским священником и археологом-любителем Г. К. Бугославским, и заключалась в том, что гнездовские курганы в древности являлись языческим кладбищем

Смоленска, всегда находившемся на одном и том же месте. Дальнейшее изучение Гнездова показало полную несостоятельность данной гипотезы.

Вторая гипотеза возникновения Смоленска была озвучена в начале ХХ в. археологом В. И. Сизовым. Он считал, что поселения на территории Гнездова и исторического центра современного Смоленска существовали одновременно. Учитывая накопленный археологический материал и уровень современных знаний, можно констатировать, что сейчас и эта гипотеза выглядит весьма неубедительно. Во-первых, в центральной (древней) части современного Смоленска так до сих пор и не найдено ни следов культурного слоя IХ-Х вв., ни остатков оборонительных сооружений относящихся к этому периоду, ни языческого кладбища, между тем, как в Гнездове все это имеется. Во-вторых, вызывает большое сомнение сама возможность параллельного существования двух крупных поселений на столь малом расстоянии друг от друга (всего 9-12 км). Прежде всего, потому, что уровень развития земледелия в ту эпоху не позволял прокормить два расположенных рядом больших торгово-ремесленных центра, в которых люди не занимались сельским хозяйством. Сельскохозяйственная округа могла прокормить только один такой центр. В-третьих, недавнее открытие Смоленской экспедицией МГУ большого торгового порта Х в. в Гнездове позволяет с большой степенью вероятности предположить, что именно это поселение и было описано правившим в середине Х в. в Византии императором Константином Багрянородным в трактате «Об управлении империей» под названием - «Милиниски»[3], в котором все без исключения историки видят летописный Смоленск. Можно еще добавить, что это первое иностранное упоминание о Смоленске, которое неопровержимо свидетельствует о том, что, по крайней мере, в середине Х в. город с таким названием уже существовал.

Третья гипотеза возникновения Смоленска была сформулирована крупнейшим дореволюционным специалистом в области славянской и русской археологии А. А. Спицыным. Он первым предположил, что огромный Гнездовский могильник остался от древнейшего Смоленска, располагавшегося тогда в Гнездове, а не на современном месте. Эта гипотеза, по нашему мнению, наиболее перспективна, т.к. в ее пользу свидетельствует как множество археологических фактов, так и сама логика возникновения и развития этого поселения. Совершенно очевидно, что княжескому, христианскому Смоленску (расположенному на современном месте) предшествовал Смоленск языческий, родоплеменной. И Гнездовское поселение практически идеально соответствует дохристианской, родоплеменной столице Смоленских кривичей. К тому - же, выдающимся смоленским историком и археологом А. Н. Лявданским в 1924 году были открыты Центральное и Ольшанское селища (древние неукрепленные поселения, или деревни) и доказано, что они одновременны курганам. А Центральное и Ольшанское городища (древние укрепленные поселения), вокруг которых и сформировались эти селища, были обнаружены и частично исследованы еще в дореволюционное время. Было также установлено, что в курганах хоронили людей живших на городищах. Таким образом, все три гипотезы возникновения Смоленска были сформулированы еще в дореволюционное время (в начале ХХ в.).

СОМНИТЕЛЬНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ И ОТКРЫТИЯ ЭКСПЕДИЦИИ МГУ

Если в дореволюционное и довоенное время Гнездовский археологический памятник изучали все желающие, в том числе, не только профессионалы, но и любители, то после Великой Отечественной войны монопольное право на изучение этого объекта получила Смоленская экспедиция МГУ. Конечно, раскопки курганов археологами - любителями, или даже местными крестьянами с целью обогащения, приносили больше вреда делу изучения гнездовских древностей, нежели пользы. Но здесь следует отметить и один положительный момент. То, что изучением этого памятника занимались различные ученые, в том числе и выдающиеся, приводило к выдвижению различных гипотез, их столкновению, и в результате плюрализм мнений двигал вперед всю историческую науку. Монополия же, как известно, ведет сначала к застою, а затем и к деградации. Нечто подобное произошло и здесь.

В 1949 году к изучению Гнездова приступила археологическая экспедиция МГУ. Ее руководитель Д. А. Авдусин сразу же вернулся к забытой и к этому времени уже опровергнутой гипотезе Г.К. Бугославского о том, что гнездовские курганы являются кладбищем современного Смоленска. В 1952-53 годах экспедицией МГУ под его руководством были проведены раскопки Центрального и Ольшанского городищ и Центрального селища. «По данным Д.А. Авдусина, ни на Центральном, ни на Ольшанском городищах, ни на прилегающем к Центральному городищу селище никаких следов поселений, синхронных могильнику не (было) обнаружено. Находимые на местах городищ и селища вещи, аналогичные вещам из могильника, исследователь считает остатками разрушенных, находившихся здесь когда-то курганов... <...> Вал же и ров городища были возведены на месте курганного могильника, о чем свидетельствует наличие в подножии вала остатков курганов. По вещам, найденным в насыпи вала, исследователь относит его сооружение к XVII в.»[4] Сомнения в честности и непредвзятости, сделанных экспедицией МГУ выводов все нарастали. И в 1967-68 годах в Гнездове осуществляет раскопки альтернативная археологическая экспедиция ЛОИА АН СССР под руководством И. И. Ляпушкина, которая исследует юго-западную часть Центрального селища.

И.И. Ляпушкиным был найден культурный слой одновременный курганам, т. е. доказано существование Центрального селища. Он также пришел к выводу, что «возникновение поселения, судя по материалам (в первую очередь по керамическим остаткам), относится ко времени никак не позднее начала IX в., а может быть даже к рубежу VIII-IX вв. Керамические же материалы, а также некоторые металлические изделия правда, пока что единичные, позволяют утверждать, что основателями поселения были славяне, по своей культуре близкие славянам лесостепной полосы»[5]. Возможно, что от отстранения руководством экспедиции МГУ Д.А. Авдусина спасла тогда только внезапная смерть И.И. Ляпушкина. Следует отдать ему должное, - он сделал определенные выводы и частично пересмотрел свои взгляды. В 1970 году Смоленская экспедиция МГУ под руководством Д.А. Авдусина продолжила изучение Гнездова. С этого времени профессор Д.А. Авдусин стал сторонником второй гипотезы возникновения Смоленска, выдвинутой Сизовым, по которой древние поселения в Гнездове и в Смоленске сосуществовали одновременно. Хотя еще совсем недавно он писал следующее - «Так рухнула гипотеза Сизова - Спицина о переносе Смоленска с место на место. Это выбило еще один аргумент из рук норманистов, которые включили эти городища в систему доказательств существования варяжской колонии в Гнездове. Древнего Смоленска в Гнездове не оказалось»[6]. Здесь сам собою напрашивается вопрос - почему этот исследователь в нравственном смысле проявил себя, мягко скажем не лучшим образом? Ответ также достаточно очевиден. Вероятно, ввиду того, что для этого ученого сиюминутная политическая конъюнктура часто оказывалась важнее поисков научной истины.

С начала 70-х гг. ХХ в. Д.А. Авдусин стал искать факты, подтверждающие теперь уже гипотезу, выдвинутую в начале ХХ в. В.И. Сизовым. Т. к. в исторической части современного Смоленска самые ранние из обнаруженных культурных слоев древнерусского времени относятся ко второй половине - концу XI в., необходимо было просто доказать, что поселение в Гнездове возникло позднее середины IX века. Почему именно середины IX века? Да потому, что в Устюжском летописном своде, имеющем, по мнению некоторых ученых следы смоленского летописания[7], под 863 г. написано - «Асколд же и Дир испросистася у Рюрика ко Царюгороду итьти с родом своим и поидоша из Новаграда на Днепр реку и по Днепру вниз мимо Смоленьск и не явистася в Смоленьску, зане град велик и много людьми и приплыста под горы Киевския и узреста на горе град мал»[8]. Таким образом, поселение, относящееся к середине IX века должно быть уже достаточно крупным. Если бы Д.А. Авдусину удалось доказать, что поселение в Гнездове возникло позднее середины IX века, т. е. не являлось древним Смоленском, то у современного Смоленска появились бы некоторые шансы. Можно было бы сослаться на то, что Смоленск слишком малоизучен и культурный слой, относящийся к периоду формирования Древнерусского государства (IX-X вв.) просто пока еще не найден. Сбором этих фактов и доказательств и стала заниматься с начала 1970-х годов ученица Авдусина - Т. А. Пушкина. Она не только попыталась доказать, что поселение в Гнездове возникло во второй половине или в конце IX века, она пошла дальше, и сейчас она и другие участники Смоленской экспедиции утверждают, что поселение в Гнездове возникло на рубеже IX-X веков[9]. Но, как говорится, факты вещь упрямая, и в одной из своих совместных работ Д.А. Авдусин и Т.А. Пушкина написали следующее - «Концентрация лепной керамики и основной части находок дирхемов VIII - IX вв. на мысах обоих берегов Свинца позволяют достаточно уверенно говорить, что именно здесь расположены наиболее ранние части поселения»[10]. Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что утверждения этих ученых, хотя бы в некоторой степени противоречат накопленному их же экспедицией в результате раскопок фактическому материалу. Как бы там ни было, но культурный слой IX-X веков в историческом центре Смоленска так до сих пор и не найден. К тому же из путанных и туманных фраз Т.А. Пушкиной невозможно понять, кем и с какой целью по ее мнению было основано поселение в Гнездове. Вот, например, что она пишет - «Гнездово этого периода (видимо, имеется ввиду поселение начала - первой половины Х в. - авт.) - поселение, связанное с пребыванием дружины киевского князя, собиравшей полюдье (дань) <...> Гнездово развивалось как ремесленно-торговый раннесредневековый центр, слабо связанный с местной округой и ориентированный в первую очередь на обслуживание дружины. Именно в это время здесь отчетливо проступают и связи населения поселка с Северной Европой, западнославянскими землями, Востоком и Византией»[11].

Вероятно, этот текст следует понимать так, что Гнездовское поселение если и не было основано самим великим киевским князем как укрепленный погост с целью сбора дани с покоренных Смоленских кривичей, то, по крайней мере, именно здесь (когда, не совсем понятно), обосновалась великокняжеская дружина. Интересно, что большая часть опубликованных научных работ участников Смоленской археологической экспедиции, как-то - Н.В. Ениосовой, В.В. Мурашевой, С.Ю. Каинова посвящена анализу найденных в Гнездове вещевых комплексов и отдельных вещей, относящихся к кругу скандинавских древностей. Хорошо известно, что скандинавы составляли в Х в. заметную часть в великокняжеской дружине. Через Гнездово в то время проезжало (или скорее проплывало) и очень много скандинавских купцов. Такое гипертрофированное внимание московских ученых к скандинавам в ущерб другим этническим группам, также проживавшим тогда на этом поселении, невольно может навести на мысль, что поселение в Гнездове и было ими основано. Но, это, конечно же, нонсенс. Как бы там ни было, но перед нами еще одна серьезная проблема, которую Смоленская экспедиция МГУ так и не смогла разрешить за более чем 60 лет своего существования. Можно еще добавить, что в русских летописях все города, основанные в период формирования древнерусского государства (IX - X вв.), четко зафиксированы. Никакого крупного поселения возле Смоленска, основанного скандинавами, или еще кем-либо, они не знают.

Вот так буднично и незаметно один из самых древнейших и знаменитейших городов России превратился в какой-то фантомный, не реальный город-призрак, который сейчас и вовсе исчез с археологических карт. Конечно, нельзя отрицать тот факт, что в Гнездове найдено много скандинавских вещей и захоронений, причем некоторые из них (т. н. большие гнездовские курганы) самые богатые. Несомненно, выходцы из Скандинавии занимали верхушку социальной лестницы Гнездова, но это вовсе не означает, что другие не столь социально значимые этнические группы менее достойны научного изучения.

Поздняя датировка начала функционирования поселения в Гнездове (рубеж IX - X вв.) входит также в прямое противоречие с фактами, накопленными смоленским историком и археологом Е.А. Шмидтом. «Уже в период раннего железного века, - пишет исследователь - в I тысячелетии до н. э., в этом районе (около Гнездова - авт.) возникает несколько укрепленных поселений - городищ». «Население этих городищ, относившееся к группе днепро-двинских племен, положило начало хозяйственному освоению Поднепровья в районе Гнездова и создало предпосылки для дальнейшего развития хозяйства и культуры». «Видимо, самое позднее в IV в. н. э. появляется неукрепленное поселение земледельцев на пологом склоне правого коренного берега Днепра в районе впадения р. Свинки, т. е. у современной деревни Гнездово». «К середине V в. н. э. в верховьях Днепра, включая район Гнездова, и на смежных территориях Подвинья сформировалось население с весьма самобытной культурой... <...> В археологической литературе эта новая культура получила название «культура тушемлинских племен»». «Фрагменты глиняной посуды тушемлинских типов в Гнездове найдены в нескольких местах, что свидетельствует о существовании здесь поселения в какой-то отрезок времени между V и VIII вв. н. э.» «В период расселения племен культуры длинных курганов район Гнездова, ранее обжитой с весьма благоприятными природными условиями, привлек внимание пришельцев. На сухих песчаных участках правого берега Днепра по обе стороны от устья р. Свинки формируется поселение. Об этом свидетельствуют многочисленные находки лепной керамики нового типа». «Аналогичная керамика по форме и характеру орнаментации найдена практически во всех раскопанных длинных курганах в Смоленском Поднепровье, и ее бытование охватывает период VIII - начала Х вв.» «Пока нет доказательств непрерывного существования поселений в Гнездове с начала VIII в. и до конца IX в., но, одно несомненно, поселение включающее жителей культуры длинных курганов, в IX в. здесь было». «Независимо от того, будет ли доказано, что новое поселение в Гнездове основано в VIII в. или в IX в., становится совершенно ясно, что к концу IX в. оно уже было большим поселением, а его дальнейшее расширение происходило не только за счет прироста местного населения, но и за счет прилива значительной массы людей извне, включая иноземцев, и одновременно формировалась структура большого поселения городского типа»[12]. К этому еще можно добавить, что в Гнездове, в том числе и на Центральном поселении очень часто находят кремневые орудия, отщепы и изредка неолитическую керамику. Несомненно, во время неолита здесь были какие-то стоянки[13]. Но, по непонятным причинам исследователи из Смоленской экспедиции МГУ об этих находках хранят молчание. Таким образом, многие факты свидетельствуют о том, что не на пустом и диком месте «возникло на рубеже IX-X веков» Гнездовское поселение, а на обжитом и окультуренном многими поколениями живших здесь прежде людей.

СРЕДНЯЯ РУСЬ

Еще Древнерусские летописи, в том числе, и «Повесть временных лет», отмечали уникальность региона так называемого «Оковского леса», где находились истоки трех великих восточнославянских рек - Волги, Западной Двины и Днепра. Здесь, в этом районе древнерусский летописец помещает племенной союз кривичей, и здесь же сходились все основные торговые пути Восточной Европы. Таким образом, было бы странно, если бы на этом самом крупном перекрестке торговых путей Восточной Европы не появилось бы большое торгово-ремесленное поселение. И такое поселение здесь, естественно появилось. «Повесть временных лет» в числе нескольких древнейших городов Восточной Европы упоминает и Смоленск. А в Устюжской летописи, как уже упоминалось выше, под 863 годом Смоленск значится как «град велик и много людьми». Хотя среди ученых Устюжский летописный свод не особенно авторитетен, но, все же, вполне вероятно, что в нем, в отличие от других летописей, сохранилась память о том, что уже приблизительно в середине IX века в Верхнем Поднепровье существовало довольно крупное поселение. Петербургский историк и археолог В. А. Булкин первым обратил внимание на то, что «район Смоленска представлял собой своеобразный узел (стык, перекресток) воднотранспортных систем Восточной Европы», и предложил для обозначения этого уникального региона использовать термин «серединная Русь»[14]. Где же был расположен этот первоначальный Смоленск? К сожалению, на этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа. Но по нашему мнению, этот город был расположен в 10 - 12 км западнее центра современного Смоленска, в районе современного микрорайона Гнездово. Об этом свидетельствует множество фактов, как очень давно известных широкой общественности, так и совсем новых, ставших известными всего лишь в последние несколько лет.

Как уже было нами отмечено выше, Смоленск расположен в уникальном месте, где в древности сходились все основные торговые пути Восточной Европы, естественно, поэтому, что это должен был быть, прежде всего, торгово-ремесленный центр. А торгово-ремесленному центру требуется хороший порт, или гавань для загрузки и выгрузки товаров, отдыха людей, спокойной стоянки судов (чтобы не мешало сильное течение, большие волны или другие помехи стихии). Такой большой торговый порт с остатками портовых сооружений Х в. был недавно обнаружен Смоленской археологической экспедицией возле Центрального гнездовского городища, с его южной стороны, в старице Днепра, где до сих пор сохранилось озеро Бездонка, в древности, вне всякого сомнения, напрямую сообщавшееся с Днепром. Смоленский историк и археолог Е. А. Шмидт уже давно обратил внимание на то, что на протяжении большого отрезка пути, от самых верховий Днепра, и до белорусского города Орша, это место, где река не только подходит непосредственно к высокому коренному берегу, но еще, и самим Днепром в этом месте была образована большая естественная гавань. К тому же, «район в котором располагается Гнездовский археологический комплекс, по своим природным условиям является наиболее благоприятным на большом отрезке течения Днепра от Смоленска до Орши»[15]. Сейчас уже ни у кого не вызывает сомнения факт, что именно здесь в древности был расположен большой торговый центр. Также бесспорным является и то, что Гнездово в древности было крупным ремесленным центром, снабжавшим своими изделиями не только ближайшую округу, но и достаточно отдаленные местности[16]. Когда же здесь зародилось ремесло? Ленинградский историк и археолог И.И. Ляпушкин производивший раскопки на юго-западе Центрального селища в 1967-68 гг., о чем уже упоминалось выше, открыл древнюю бронзолитейную мастерскую функционирование которой отнес к IX веку[17]. Вот, что об этом написали ленинградские исследователи В.А. Булкин, Г.С. Лебедев и И.В. Дубов - «В ремесленных мастерских Гнездова неоднократно находили заготовки и готовые изделия, представляющие детали женского убора, характерного для населения длинных курганов и почти полностью отсутствующие в Гнездове (как мы помним, И.И. Ляпушкин считал, что на Центральном поселении в Гнездове проживали славяне - авт.). Наиболее реальное объяснение этому факту - изготовление таких предметов специально для населения округи. С другой стороны, решительное отсутствие каких-либо данных, свидетельствующих о занятии гнездовского населения земледелием, заставляет предполагать взаимную, обоюдную заинтересованность населения Гнездова и округи»[18]. Е.А. Шмидт установил, что детали головного убора, найденные в смоленских длинных курганах принадлежали балтским женщинам[19]. Таким образом, совершенно очевидно, что именно это поселение как минимум с IX века, было связано с окружающими балтскими племенами, так как изделия именно из этой ремесленной мастерской были найдены во многих смоленских длинных курганах. А это, в свою очередь, может являться свидетельством того, что именно Гнездово, начиная с IX века, становится племенным центром Смоленских кривичей.

Здесь следует заметить, что в Восточной Европе имеется два основных типа древнейших поселений, из которых впоследствии развились города. Первый тип, это открытые (без оборонительных сооружений) торгово-ремесленные поселки, возникшие на бойких местах, к этому типу относятся раннее Гнездово, ранняя Старая Ладога, Большое Тимерево (рядом с Ярославлем). Второй тип, это небольшие укрепленные городища, в которых постоянно проживала, или периодически собиралась на съезды и религиозные праздники племенная верхушка, это - Изборск, Полоцк, Киев. Раннее Гнездово по своей структуре (отдельные производственная и жилая части) больше всего напоминает раннюю Старую Ладогу. И именно по причине того, что изначально Гнездово было торговым поселением, а Смоленск известен в летописях как племенной центр Смоленских кривичей, некоторые ученые отрицают возможность связать это поселение со Смоленском. Но следует обратить внимание на тот факт, что если с возникновением Рюрикова городища (возле Новгорода) и перенесения туда центра «земли Словен», и формированием в конце IX века единого Древнерусского государства с центром в Киеве, значение Старой Ладоги неуклонно снижалось то, наоборот, с началом функционирования «пути из варяг в греки» значение Гнездова как моста соединяющего северную и южную Русь неуклонно возрастало. Об этом свидетельствует множество кладов Х в. найденных в Гнездове. К началу 90-х годов ХХ в. их было уже не менее девяти[20]. Вот, что по этому поводу пишет Т.А. Пушкина - «Для сравнения: в Киеве найдены семь кладов, в Новгороде - три, в Старой Ладоге - три... <...>Такая исключительная концентрация находок в районе Гнездова связана не только с тем, что в какой-то период здесь велись активные земляные работы и более сорока лет работает археологическая экспедиция. Подобная ситуация не отразилась, например, на числе кладов в Новгороде, или Старой Ладоге. Причина - в характере Гнездовского поселения», а также в «его значении»[21], и не только для Верхнего Поднепровья, но и для Руси вообще. Торговая мощь, богатство и постоянно возрастающее значение возникшего на бойком месте, на периферии балтского и славянского миров торгово-ремесленного поселения с активным славянским населением и привели, вероятно, к постепенному складыванию вокруг этого сильного центра племенного союза Смоленских кривичей, в который вошли как славяне, так и проживавшие в Верхнем Поднепровье и Подвинье, в небольших земледельческих поселках, балты.

Следует, также заметить, что небольшого укрепленного племенного центра подобного Полоцку или Изборску, который здесь до сих пор ищут многие исследователи, и не могло возникнуть по той простой причине, что эта территория, по всей вероятности, уже с VIII века была полиэтнична. То есть, Верхнее Поднепровье во многом оказалось пограничной территорией между двумя большими этническими общностями - славянами и балтами, причем славяне оказались заметно активнее и предприимчивее, и поэтому граница постепенно сдвигалась на северо-запад[22]. Кстати, в Гнездове, как и в племенном союзе Смоленских кривичей, славяне также с самого начала заняли доминирующее положение. А в начале, или в первой половине Х века балты в Верхнем Поднепровье и Подвинье были окончательно ассимилированы[23].

«Под 859 годом - пишет смоленский исследователь Ф.Э. Модестов - летописец сообщает: «Имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мери и на всех кривичех». Пояснение летописца «на всех кривичех» является не текстологической ошибкой в названии племени «весь», а отражением политических реалий. Кривичи уже были не единым племенем, с единым центром, как другие перечисленные племена, а разделились на два племени с центрами в Полоцке и в Смоленске, что и отразил летописец»[24]. И по нашему мнению, в появлении нового племенного объединения кривичей с центром в Смоленске повинны именно славяне. Таким образом, все эти факты приводят нас к одному выводу о том, что, вероятно, во второй половине IX века в Верхнем Поднепровье и Подвинье начало формироваться свое независимое протогосударство. И ведущая роль в его формировании принадлежала продвинувшейся далеко на север большой группе славян[25].

Как же оно называлось? Возможно, ответ на этот вопрос имеется в публикации И. Херрмана - «Арабский географ Ибн Хаукаль, рассказывая о Булгаре и хазарской торговле, приводит показательное сообщение о характере связей между Скандинавией и Средней Азией: «Вывозимые из их (хазар) страны в исламские страны мед, свечи и пушные товары ими ввозятся только из местностей Руси и булгар. Также обстоит дело и с вывозимыми по всему миру бобровыми мехами. Они (бобры) водятся только в этих северных реках в местностях булгар, Руси и Krbanah»... Связи, о которых идет речь, отчасти восходят ко временам исламизации булгар, то есть к VIII или началу IX в.»[26] Почему же одна местность здесь написана латинскими буквами? Да потому, что очень трудно понять, о какой именно стране написал арабский автор. Совершенно очевидно, что эта территория находится где-то на севере, недалеко от местностей, где живут булгары и Русь. Также очевидно, что здесь имеется ввиду северная Русь, то есть «земля Словен». Значит, искомая «земля» была расположена где-то неподалеку. Если переписать это слово кириллицей, и заменить латинскую букву - b, на - в, так как фонетически это очень близкие звуки, то мы получим слово - КРВАНАХ. Учитывая многочисленные искажения, мы предлагаем читать это слово, как - КРИВЕНАХ. То есть, «бобры водятся в Кривенах», или в «земле Кривичей». Тем более что «земля Кривичей» соседствовала с «землей Словен».

Если для обозначения «земли Словен», существует научный термин «северная Русь», а для обозначения «земли Полян» - «южная Русь», то для обозначения «земли Кривичей», можно ввести в научный оборот термин - «средняя Русь». Таким образом, во второй половине IX века, в Восточной Европе было не два, а три протогосударственных образования. На севере, в Приильменье - «северная Русь», в Верхнем Поднепровье и Подвинье - «средняя Русь», и в Среднем Поднепровье «южная Русь». Кстати, Д.А. Авдусиным еще в 1967 году, было написано: - «До похода Олега на Царьград «Повесть временных лет» городами называет только Новгород, Киев и Смоленск, а Белоозеро, Изборск, Полоцк, Ростов, Муром, Любеч, Псков упомянуты лишь по названию, без добавления слова «город»... Таким образом, Смоленск поставлен летописцем в один ряд с Новгородом и Киевом»[27].

«ВЕЩИЙ» ОЛЕГ В ГНЕЗДОВЕ

Под 882 годом, «Повесть временных лет» повествует о походе воеводы (или князя?) Олега из «северной Руси» на юг и завоеванием им Смоленска, но Архангелоградская летопись описывает это событие гораздо более подробно - «И прииде к Смоленьску и кривичи и стал выше города и шатры изставиша многи разноличны цветы. Уведавше же Смольяне и изыдоша старейшины их к шатрам и спросиша единого человека: «кто сей прииде, царь ли, или князь в велицей славе?». И изыде из шатра Ольг, имый на руках у себя Игоря и рече Смольняном: «сей есть Игорь князь Рюриковичь Русский» и нарекоша его Смольняне государем. И вдася весь град за Игоря. И прия град и посади в нем муж свои»[28]. Попытаемся показать, что это сообщение древнерусского летописца относилось именно к Гнездову, а не к какому либо еще иному поселению.

Прежде всего, необходимо сразу же отметить, что поход князя Олега был направлен именно против Смоленска, так как среди многих исследователей до сих пор бытует мнение, что Олег захватил Смоленск как бы попутно, идя в поход на Киев. На самом деле, если бы его интересовал только Киев, то он как ранее Аскольд и Дир прошел бы мимо Смоленска. Выше мы уже упоминали, что под 863 г. об их походе в Устюжском летописном своде сказано - «И поидоша из Новаграда на Днепр реку и по Днепру вниз мимо Смоленьск и не явистася в Смоленьску»[29]. Из этого отрывка совершенно очевидно, что «путь из варяг в греки» проходил в стороне от Смоленска, ниже по течению Днепра. Значит, Олега интересовал именно Смоленск, а точнее его богатства, потому что в конце IX века это было уже, вероятно, достаточно большое и богатое торгово-ремесленное поселение. К тому же, поход Олега, вероятно, не был и достаточно мирным. Новгородская летопись явно трактует присоединение Смоленска в 882 г. к державе Рюриковичей, не как мирное, а как военное предприятие. - «И начаста воевати, и налезоста Днепр реку и Смолнеск град»[30].

Еще одна неувязка относится к тому, что некоторые ученые трактуют расплывчатое и неконкретное летописное сообщение, датированное 859 г. о том, что «имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мери и на всех кривичех»[31], как фактическое доказательство того, что Смоленск в середине и начале второй половины IX в. входил в состав «северной Руси». Но сообщения тех же летописей о походе воеводы (князя) Олега совершенно определенно дают нам понять, что Смоленск в состав этого государства не входил. Как написал Ф.Э. Модестов - «Свои города не захватывают, только чужие»[32]. В чем же кроется причина этого противоречия? Как нам кажется, в летописях была отражена попытка княжеской династии Рюриковичей, обосновать законность завоевания никогда не принадлежавшего им Смоленска, или, по крайней мере, придать этому завоеванию видимость законного.

По сообщениям летописей в походе Олега на Смоленск участвовали «все кривичи». Это именно все кривичи, а не угро-финское племя весь, как считают некоторые исследователи, и здесь нет никакой ошибки. Хотя в летописном отрывке, который мы процитировали выше, также сказано, что воевода (князь) Олег «приде к Смоленьску и кривичи», то есть пришел к Смоленску и к кривичам. Совершенно очевидно, что в сообщении летописца имеется явное противоречие. Вот, что по поводу этого противоречия написал Д.А. Авдусин - ««Повесть временных лет», таким образом, в ряде списков подчеркивает, что в войске Олега были «все кривичи», т. е. как мы понимаем, представители всех племен, входивших в кривичский племенной союз. Это сообщение указывает также, что Смоленск - кривичский город, а раз это так, то смоляне, как видимо думал летописец, должны были добровольно подчиниться войску, в которое входили соплеменники»[33]. И еще - «Действительно, слова «их же град есть Смоленск» может быть следует понимать не в том смысле, что Смоленск (по крайней мере в IX в. - авт.) был центром, главным городом кривичей, а лишь как указание на то, что он не был единственным кривичским городом, тем более что в последующем тексте есть упоминание, что и в «Полотьски кривичи»»[34]. Выше нами уже было высказано предположение, что в середине - начале второй половины IX в. произошло разделение кривичей на два новых племенных объединения - полоцких и смоленских. Последуем в рассуждениях за дореволюционным исследователем П.В. Голубовским, и предположим, что Олег взял в поход на Смоленск полоцких кривичей, чтобы восстановить главенство Полоцка над распавшимися кривичскими землями, т. к. он считал Смоленск всего лишь пригородом «главного города» Полоцка. А потому, по его мнению, пригород должен был мирно следовать примеру своей метрополии, то есть подчиниться войску Олега[35]. Действительно, если следовать этой логике, то это противоречие во многом исчезает. Но тут же появляются другие. Во-первых, совершенно непонятно зачем Олегу воевать за интересы Полоцка. Во-вторых, имеются большие сомнения в добровольной сдаче смолян Олегу. И, в-третьих, Полоцк, вряд ли мог быть метрополией Смоленска. Но, все противоречия окончательно исчезают, если исходить из того, что Олег очень грамотно использовал распад племенного объединения смоленско-полоцких кривичей в своих личных интересах и под предлогом восстановления целостности кривичских земель под эгидой Полоцка, захватил Смоленск. Таким образом, полоцкие кривичи, если они, конечно, участвовали в походе просто должны были придать этому завоеванию видимость законного (легитимного). Вероятно в летописях, не смотря на сильные искажения, неминуемые при их многократном переписывании прослеживается именно эта линия.

Так мог ли быть Полоцк метрополией Смоленска? Если считать, что первоначально Смоленск находился в Гнездове, то, как уже упоминалось выше, ответ на этот вопрос во многом кроется в различном происхождении двух этих поселений. «Если древний Смоленск возник как открытый торгово-ремесленный и военный центр на берегу Днепра и занимал важное стратегическое положение на перекрестке речных путей, то ранний Полоцк имел иной облик и выполнял в целом иные функции. Древнее поселение здесь, укрепленное валом и надежно укрытое в излучине реки, удалено от берега Западной Двины почти на километр. Отсутствие на Западной Двине выше и ниже Полоцка каких-либо серьезных препятствий... еще больше отчуждает поселок VIII - IX вв. от водной торговой магистрали. Подобная топография и облик Полоцка вполне соответствуют указанию летописи на то, что городок в это время был племенным поселком полочан, живших по берегам одноименного притока Западной Двины. Состояние племенной замкнутости нарушается (только - авт.) со второй половины IX в... <...> В это же время древний Смоленск (Гнездово), находясь «на гребне» восточной торговли и включая в свой состав и варяжских поселенцев, переживает пору своего расцвета, столь ярко проявлявшегося в его росте и структуре»[36]. На основании вышеизложенного совершенно очевидно, что до завоевания Смоленска (Гнездова) в 882 г. Олегом «открытый торгово-ремесленный и военный центр» в верховьях Днепра развивался очень динамично и быстро усиливал свое экономическое и политическое влияние в Верхнем Поднепровье и Подвинье. И наоборот, племенная знать достаточно замкнуто проживавшая в небольшом укрепленном поселке - Полоцке, в это же время также стремительно теряла свое политическое влияние на смоленско-полоцких кривичей. К тому же, как уже было нами отмечено выше, многие факты свидетельствуют о том, что возвышение древнего поселения в Гнездове, вероятно, связано, в первую очередь с деятельностью поселившихся здесь славян. Естественно, что в конце XIX в., когда археология находилась еще в зачаточном состоянии и, руководствуясь, в основном в своем анализе отрывочными и не всегда точными письменными сведениями П.В. Голубовский мог сделать и не совсем правильные выводы. Таким образом, практически весь накопленный в результате археологических исследований фактический материал свидетельствует о том, что Олег затевал столь грандиозный поход, прежде всего, потому что в конце IX в. Смоленск был независимым и уже достаточно влиятельным политическим и экономическим центром.

Эти выводы подтверждает и то, что в последнее время все больше исследователей выражают сомнения в точки зрения ученых из Смоленской археологической экспедиции о ключевой роли в формировании «открытого торгово-ремесленного центра» в Гнездове пути «из варяг в греки». Например - «Традиционно возникновение и дальнейшее развитие Гнездовского комплекса археологических памятников связывается с функционированием Пути «из Варяг в Греки» в его направленности с севера на юг Волхов - Ловать - Днепр. Противоречие этого постулата археологическим материалам уже нашло отражение в литературе. Источниковедчески более обоснованной выглядит роль «широтного» направления связей Гнездова: Даугава (Западная Двина) - Днепр - Ока - Волга. Именно складывание связей в соответствии с освоением названных участков подтверждается импортами восточного и западного (североевропейского) происхождения, которые по дате - от середины - второй половины IX в. до середины - второй половины - Х в. - и принципиальному характеру совпадают с наиболее ранними комплексами Гнездова»[37]. Или еще, - «Это и другие недоумения устраняются в том случае, если предположить, что стимулирующую роль в истории Гнездова сыграл путь не «из варяг в греки», а в направлении Западная Двина - Днепр - Ока - Волга. Западное направление, в отличие от северного (по Ловати и Волхову), обеспечивало более короткую и прямую связь Гнездова со странами побережья Балтийского моря, восточное - выходило к волжской магистрали и соединяло Гнездово с центрами восточной торговли»[38]. Это же косвенно подтверждается и Устюжским летописным сводом, о чем уже упоминалось выше, совершенно очевидно, что Смоленск (Гнездово) был основан значительно восточнее волоков из Западной Двины в Днепр. Такое его расположение можно объяснить только тем, что поселение в верховьях Днепра возникло ранее начала функционирования пути «из варяг в греки» и первоначально, возможно, занималось посреднической торговлей между странами Востока и Суббалтийским регионом. Вероятно, именно этим и можно объяснить находки на Центральном поселении в Гнездове ранних арабских монет (дирхемов), иранских и салтовских (хазарских) вещей VIII - IX вв.

Есть и еще несколько фактов, подтверждающих, что именно Гнездово и является тем самым летописным Смоленском, который завоевал воевода (князь) Олег. Выше мы уже приводили цитату из «Повести временных лет», в которой в частности было написано, что Олег «сташа выше города и шатры иставиша многи разноличны цветы». В статье Д.А. Авдусина и Т. А. Пушкиной в частности говорится - «В результате дешифровки аэрофотоснимков района Гнездова, произведенной К.В. Шишкиным, обнаружен ряд пятен, трактуемых им как следы поселений. В районе Днепровских групп такое пятно имеет четкую округлую форму, что напоминает лагеря викингов. На левобережье пятен несколько, но они не столь округлы и тянутся на протяжении двух километров, вплоть до места, противоположного Ольшанской группе....Если даже рассматривать эти пятна как следы поселений, надо эти поселения считать крайне недолговечными. Однако Х. Якун предлагает считать прямоугольные пятна с вогнутостью внутрь следами палаток, даже если нет находок вещей и черепков... <...> Это могли быть лишь следы палаточных лагерей отрядов, двигавшихся по водным путям и делавших остановки на несколько дней, может быть недель»[39]. Можно предположить что эти следы огромных палаточных лагерей, тянущихся на левобережье Днепра на несколько километров и есть остатки летописного лагеря «вещего» Олега. Тем более что чуть выше Центрального городища, где находилось древнейшее поселение, на левом берегу Днепра, несколько лет назад была найдена бронзовая скандинавская позолоченная булавка с навершием в виде головки конька или дракона, похожая на найденную в XIX веке в Центральной курганной группе В.И. Сизовым[40].

Еще одним фактом, подтверждающим, что именно Гнездовское поселение было летописным Смоленском, являются несколько ранних дружинных курганных групп (кладбищ) расположенных недалеко от этого поселения. Первое, самое большое дружинное кладбище находится в центре Центральной группы и составляет ее ядро. Еще в XIX веке здесь было пять «больших» курганов от трех - до девяти метров в высоту и несколько сотен дружинных курганов меньших размеров. В.И. Сизовым и другими дореволюционными археологами было установлено, что на этом парадном (привилегированном) кладбище хоронили скандинавов (наиболее богатые захоронения), балтийских славян, возможно славян из племенного союза полян и известно, по крайней мере, одно захоронение финской женщины[41]. Возможно, финских захоронений было и больше, но в связи с несовершенством методики археологических раскопок в дореволюционное время, другие такие захоронения могли просто не заметить. Многолетними раскопками также установлено, что похороненные на этом языческом кладбище люди жили на Центральном городище. Причем, по всей вероятности, именно ими, или под их руководством местными кривичами, оно и было возведено в начале - первой половине Х века. Было установлено, что самое древнее скандинавское захоронение на этом кладбище относится к концу IX века[42]. Также установлена прямая связь скандинавов живших на Центральном городище в Гнездове и похороненных в Центральной курганной группе, с Рюриковым городищем под Новгородом. В одном из богатых скандинавских захоронений, раскопанных в конце XIX века, была найдена бронзовая скандинавская булавка, сделанная в бронзолитейной мастерской на Рюриковом городище[43]. Еще одна подобная булавка, как мы уже писали выше, была найдена на левом берегу Днепра. По поводу того, как в Гнездово попали балтийские славяне, московские специалисты до сих пор не дали сколько-нибудь внятного ответа. Поэтому мы вправе предложить свою версию. Балтийские славяне, которые попали в Гнездово, безусловно, в конце IX века, так как на Центральном городище и в курганах были найдены принадлежавшие им вещи, относящиеся к IX веку, попали в Гнездово вместе с войском князя Олега. Так как они, возможно, являются летописными словенами и псковскими кривичами. Сейчас имеется уже много доказательств того, что Ильменские словене попали в Приильменье с берегов южной Балтики[44]. Их предками, по всей вероятности, были либо жившие на нижнем Одере поморяне, либо ободриты, а псковские кривичи, возможно, являлись потомками поморских славян с берегов Нижней Вислы[45]. Финны также могли сюда попасть только с войском князя Олега. Ну, а появление в Гнездове несколько позднее (в начале Х века) полян можно связать с завоеванием Киева. Следует заметить, что сейчас археологи из Смоленской экспедиции хотят пересмотреть датировки и пытаются доказать, что Центральная курганная группа начала функционировать не в конце IX в., а в более позднее время - в 20-е - 30- е гг. Х в. Но, по нашему мнению, такие выводы противоречат не только накопленному фактическому материалу, но, во многом, и здравому смыслу[46].

Несколько лет назад, совершенно случайно, нами были обнаружены неизвестные искусственные сооружения, насыпанные из земли которые, возможно, являются дружинными курганами. Конечно, эти вновь обнаруженные насыпи могут оказаться и не курганами, и для того, чтобы точно установить, чем же на самом деле являются эти искусственные сооружения, необходимы научные исследования. Но по нашему мнению, до начала их изучения мы вправе высказать свои некоторые мысли. Эти, искусственные насыпи, находятся в двух километрах к северо-востоку от северной окраины Лесной курганной группы, восточнее железнодорожной станции Красный бор. Их не более десятка, и они расположены цепочкой, с южной стороны от песчаной гряды. Те из них, которые лучше всего сохранились конической или полусферической формы, высотой от трех, до пяти метров и имеют усеченные плоские, либо плосковатые вершины. Курганы такой формы, как уже было доказано, насыпались скандинавами[47]. В сторону станции песчаная гряда расширяется и становится выше и круче. Недалеко от нее она обрывается, так как дальше уничтожена старыми песчаными карьерами. Мы думаем, что если эти искусственные сооружения действительно окажутся курганами, то на вершине этой высокой и крутой песчаной гряды, сейчас уничтоженной карьером, ранее могло находиться небольшое древнее укрепленное городище, от которого они и остались. Если это действительно курганы, то к какому времени они могли относиться? Можно предположить, что к тому же времени что и дружинная часть Центральной группы, т. е. к концу IX - середине Х в. Для удобства предлагаем назвать эту пока условную курганную группу - Дубровенской, так как недалеко от этого места протекает речка Дубровенка.

Но самое интересное, что в нескольких километрах северо-восточнее была и еще, одна третья, Новоселковская дружинная курганная группа, целиком раскопанная в 50-е - 60-е годы. В 1924 г. смоленский историк и археолог А.Н. Лявданский насчитывал в ней 36 курганов[48]. Большая часть из них имела четырехугольные, пирамидальные очертания, с усеченными плоскими вершинами. Раскопками историков и археологов Е.А. Шмидта и С.С. Ширинского было установлено, что эта дружинная курганная группа функционировала с конца IX, по начало сороковых годов Х в.[49] Рядом с этой курганной группой также имеется небольшое древнее укрепленное городище, на котором, вероятно и проживали похороненные в этих курганах люди. В результате проведения археологических раскопок было установлено, что в одних из курганов, были похоронены довольно богатые скандинавы, вместе с ними и отдельно, в других курганах, вероятно, были похоронены этнические балты. «Четырехугольные курганы у пос. Новоселки дают весьма сложное переплетение разных культур для рубежа IX - Х вв. Здесь мы наблюдаем вещи типичные для восточнобалтийских племен, некогда широко распространенные в местной культуре длинных курганов, а в это время являющиеся как бы пережитком. Наряду с этим имеются вещи скандинавских типов и вещи славянские»[50]. Т. к. широко известно, что до настоящего времени ни в одном из раскопанных курганов Гнездова (сейчас их раскопано около 1000) не обнаружено захоронений, принадлежащих культуре смоленско-полоцких длинных курганов участники Смоленской археологической экспедиции считают, что этот небольшой археологический памятник никак не связан с Гнездовским археологическим комплексом. Хотя в одном из курганов Новоселок была найдена бронзовая трехдырчатая подвеска-держатель[51], безусловно, изготовленная в бронзолитейной ремесленной мастерской Гнездова, раскопанной И.И. Ляпушкиным, а смоленский историк и археолог А.Н. Лявданский, в 20-х гг. ХХ в. исследовавший здесь один курган, обратил внимание на то, что многие вещи из раскопанного им комплекса «весьма близки» вещам найденных в курганах Гнездова[52]. Здесь сразу же возникает вопрос, если в новоселковских курганах были похоронены не жители гнездовского поселения или округи (Верхнего Поднепровья), но они были, безусловно, связаны с Центральным поселением в Гнездове, то кто же был там похоронен?

В результате проведения археологических раскопок стало известно, что в Подвинье, в районе Полоцка «вещи типичные для восточнобалтийских племен», относящиеся к культуре длинных курганов продолжали использоваться гораздо дольше, чем в Верхнем Поднепровье. Это было связано с тем, что, как уже упоминалось выше, славянизация местного населения здесь началась позже и проходила более длительное время. В связи с этим, можно предположить, что на раннем дружинном кладбище в Новоселках были погребены полоцкие кривичи, пришедшие к Смоленску в войске Олега и связанные с ними скандинавы. Выше уже упоминалось о том, что летописец под 859 г. упоминает о том, что «имаху дань варязи из заморья на чуди и на словенех, на мере и на всех кривичех»[53]. То есть, вероятно, уже в середине - начале второй половины IX в. по крайней мере, полоцкие кривичи входили в орбиту скандинавского влияния. Другая летопись однозначно свидетельствует в пользу того, что в это же самое время (862 г.) какие-то скандинавы не просто совершали «из-за моря» периодические набеги на земли балтских, восточнославянских и финно-угорских племен с целью сбора дани, но уже и достаточно прочно обосновались среди некоторых племен северо-запада Восточной Европы. Среди других летопись однозначно называет и кривичей. «И всташа словене и кривици и меря и чудь на варягы, и изгнаша я за море; и начаша владети сами собе и городы ставити»[54]. После этого «распавшаяся Северная Русь - уточняет смоленский историк и археолог Ф.Э. Модестов - впала в межплеменные столкновения, итогом которых стало призвание в 862 г. Рюрика, вновь объединившего племена и основавшего новую династию. Хотя, возможно, это было возвращение старой. Правление Рюрика началось с раздачи «мужам своим» в управление племенных территорий, «овому Полотецк, овому Ростов, другому Белоозеро». Смоленска в списке раздач нет, есть только полоцкие кривичи»[55].

Полученные в результате археологических раскопок вещественные материалы однозначно свидетельствуют о том, что на раннем этапе формирования Древнерусского государства (IX - X вв.) династия Рюриковичей была тесно связана с кругом скандинавской культуры. Древнерусские летописи, как мы только что отметили выше, также во многом указывают на то, что в середине - второй половине IX в. «северная Русь», в том числе и Полоцк, была связана со скандинавами. Так откуда же были родом, пришедшие к Смоленску вместе с полоцкими кривичами, и вероятно, возглавлявшие их скандинавы? Ответ на этот вопрос, как нам кажется, еще в 70-х гг. ХХ в. дал Д.А. Авдусин. - «Имея в виду, что становление днепровского пути, как торгового произошло не ранее начала Х в.[56], что основной путь шел через Рижский залив и Двину,.. <...> сопоставляя это с находимыми в Гнездове подкововидными фибулами, типичными для юго-восточной Прибалтики, и с некоторыми другими привезенными оттуда предметами, можно думать, что гнездовские варяги были скандинавами с балтской примесью, первое поколение которых жило где-то там, может быть на Готланде, бывшем местом смешения племен»[57]. Можно с осторожностью предположить, что именно скандинавам выходцам с острова Готланд, более других своих соплеменников связанным с балтской культурой и принадлежали четырехугольные пирамидальные курганы с усеченными вершинами. Этому выводу об определенной скандинавской традиции не противоречит и раннее дружинное захоронение в четырехугольном пирамидальном с плоской вершиной кургане № 47 в Лесной группе Гнездова[58].

Кто же участвовал в походе на Смоленск? Повесть временных лет уточняет - «Поиде Олег, поим воя многи, варяги, чудь, словени, мерю, и все кривичи, и приде к Смоленьску с кривичи, и прия град, и посади муж свои»[59]. Как мы уже рассмотрели выше, в Гнездове на ранних дружинных кладбищах имеются захоронения всех вышеперечисленных этнических групп. К тому же по этим кладбищам мы можем понять, что войско воеводы (князя?) Олега не было монолитным, оно состояло, по всей видимости, из нескольких (трех?) основных отрядов. Первый, основной отряд, вероятно, состоял из Руси (скандинавов, постоянно проживавших в Южном Приладожье, возможно не в первом поколении, и считавших Восточную Европу своей родиной), ильменских словен, возможно псковских кривичей, чуди и мери (Центральное городище, Центральная курганная группа). Второй отряд, вероятно, состоял из варяжских наемников (варяги из-за моря, из центральной Швеции, возможно Дубровинская курганная группа, возможно городище). Третий отряд, возможно, состоял из скандинавов, вероятно вассалов русского князя (возможно выходцев с острова Готланд) и зависимых от них полоцких кривичей (Новоселковская курганная группа, Новоселковское городище). Причем, необходимо особо отметить, что, судя по захоронениям в новоселковской курганной группе полоцкие кривичи (восточные балты), во имя которых как бы и был организован этот поход, имели очень низкий социальный статус, а некоторые балтские женщины наложницы (рабыни) знатных скандинавов были, вероятно, насильственно захоронены вместе со своими господами[60]. Впрочем, варварский обычай ритуального убийства был отмечен в скандинавских захоронениях и в других курганных группах Гнездова.

То, что войско Олега не было монолитным, подтверждается и сообщением летописи о том, что Олег «посадил» в завоеванном Смоленске не «мужа», то есть наместника, а именно «мужей», то есть нескольких (трех?) наместников. Причем здесь, по нашему мнению, прослеживается система вассалитета. Главная опора Рюриковичей - русь, ильменские словене и возможно псковские кривичи были поселены в центре поселения, в специально построенном укрепленном городище. Наемники, варяги из-за моря, возможно в двух километрах северо-восточнее, а скандинавы - вероятно вассалы русского князя и полоцкие кривичи, на периферии, возможно, в четырех километрах от Центрального поселения. Такая система из нескольких укрепленных городищ, в которых находились (три?) вооруженные дружины, по нашему мнению, может свидетельствовать, во-первых, о полном подчинении Смоленских кривичей и потере ими политической самостоятельности. Во-вторых, о разделе дани с покоренных жителей Гнездова и всего Смоленского Поднепровья между несколькими (тремя?) группами - великим князем, варягами из-за моря и, возможно, так называемыми Полоцкими кривичами (скандинавами, вассалами русского князя). «Норманнские погребения мужчин и женщин - подтверждает нашу догадку Л.В. Алексеев - концентрируются в основном в трех землях: В Приладожье, в Ярославском Поволжье и в районе Гнездова - первоначального Смоленска, т. е. в области обитания словен, кривичей и мери, где, по летописи, как раз и собиралась варяжская дань. Отсюда вероятно предположение, что скандинавские семьи жили на Руси только в северных районах потому, что там собиралась скандинавская дань, что это были семьи групп чиновников, заведовавших поступлением дани с окрестных племен. Их окружало поселение варяжских воинов, охранявших собранное и требовавших силой дани в случае сопротивления. Воины эти могли использоваться и другими способами. Здесь мы ближе к мысли Б.А. Рыбакова, предполагавшего существование «укрепленных лагерей» варягов рядом с русскими городами. Не исключено, что в некоторых случаях варяги были основателями таких административных пунктов сбора дани»[61].

То, что Смоленск был завоеван, обложен данью и в какой-то степени подчинен Полоцким кривичам, подтверждает и договор Олега с греками 907 года, после его похода на Царьград. В этом договоре Смоленск не упомянут в числе городов, на которые шла греческая дань. Вот, что написал по этому поводу П.В. Голубовский - «В походе на Царьград участвовали и кривичи, и вот на главный город их, на старый Полоцк, как на представителя земли и берется дань. О Смоленске не может быть и речи, как не имевшем еще политического значения»[62]. К этому можно добавить только то, что Смоленск не «еще» не имел политического значения, а на некоторое время его уже утратил, и возможно именно поэтому упоминание о нем в древнерусских летописях прекратилось на многие десятилетия (до 1015 г.). И видимо, здесь же кроются корни дальнейшего, на протяжении нескольких веков, противостояния Полоцка и Смоленска, что подтверждается и летописями - «Нецыи же поведают: впрежнии некогда Смолняне и Полочане держаще у себя государей князей по своим волям, и меж собя Смолняне с Полочаны воевахуся...»[63]

ГНЕЗДОВО - СТОЛИЦА СМОЛЕНСКИХ КРИВИЧЕЙ

Таким образом, очень многие факты убедительно свидетельствуют о том, что первоначальный родоплеменной языческий Смоленск находился в Гнездове. Но сейчас все эти факты входят в противоречие с современной датировкой появления поселения в Гнездове на рубеже IX-X веков, на которой настаивают московские археологи. Впрочем, если постараться глубже исследовать эту проблему, то их доказательства позднего возникновения поселения выглядят не столь убедительно, как они стараются всем внушить.

У читателя может возникнуть вопрос, а были ли найдены в Гнездове какие-нибудь ранние вещи, и много ли их было найдено? На этот вопрос можно ответить утвердительно. Археологические раскопки вернули к жизни множество древних вещей. Самые ранние из них были обнаружены на Центральном городище и юго-западе (стрелке) Центрального селища. По всей вероятности, именно эти территории и были заселены древними жителями раньше всего. Из самых ранних вещей можно выделить - халцедоновую печать типа «ложный перстень» эпохи Сасанидов из Ирана (VI - нач. VIIв.)[64]; подвеску состоящую из Сасанидской драхмы (VIIв.) с приклепанными тремя салтовскими бляшками (упоминается в отчете Смоленской археологической экспедиции за 1996 г.); серповидные височные кольца, трапециевидные, ромбовидные, трехдырчатые подвески, четырнадцатигранные бусы из прозрачного синего стекла, все эти вещи относятся к культуре полоцко-смоленских длинных курганов (КПСДК) и датируются Е.А. Шмидтом нач. VIII - началом Х вв.[65] Можно также отметить, что «из 117 (восточных) монет найденных к 1982 г. в культурном слое поселения, наиболее ранняя серия (18%) чеканки VIII - нач. IX в»[66]. А это ни много, ни мало 20 монет, которые были найдены еще к началу 80-х годов. К сожалению, пока более поздние данные в нашем распоряжении отсутствуют. Хотелось бы также выделить, найденное, по всей вероятности, на Центральном городище славянское височное кольцо с подвеской балясиной, волынцевского типа VIII в.[67] и случайно обнаруженный местными жителями на юго-западе Центрального селища «узколезвийный, широкопроушный» железный топор VIII в.[68] Точно такой же топор был найден Е.А. Шмидтом во время раскопок в длинном кургане N% 6, в Колодне[69]. Таким топором могли пользоваться как славяне, так и балты. На Центральном поселении, в ходе археологических раскопок было обнаружено и большое количество раннего скандинавского оружия. Это, прежде всего, ранние ланцетовидные наконечники стрел, типа 62 (в Старой Ладоге датируются серединой VIII в.). В Гнездове найдено два их варианта - 1 вариант - 4 экземпляра (городище), 2 вариант - 48 экземпляров (городище) и 19 экземпляров (селище)[70]. Также, вероятно, на юго-западе центрального селища было найдено перекрестье меча типа В, датирующееся VIII в.[71] Наверняка в ходе археологических исследований было найдено и много других ранних интересных вещей, но выше уже упоминалось, что данные о них нам пока недоступны.

На Центральном поселении в Гнездове, были найдены и более поздние вещи, относящиеся уже в целом к IX в. Это много оружия - обломки топоров типа С[72]; балтославянские или западнославянские боевые топорики[73]; навершие меча, по всей вероятности, типа Н[74]. Были обнаружены две медные византийские монеты Феофила II (829-848), найденные, одна на Центральном городище[75], другая на юго-западе Центрального селища[76]. Найдены украшения - сделанные в Хазарии перстни коронковые, один из них на Центральном городище[77]. Известны и славянские, найденные на Центральном поселении - круторогая и трехрогая лунницы[78]; и западнославянские или балтославянские височные кольца, одно из них ажурно-лунничное с гвоздичной подвеской[79] и два лунничных украшенных ложнозерненым орнаментом, одно из них, вероятно, было найдено на Центральном городище[80]. И особо хотелось бы отметить найденное в 1967 г. археологической экспедицией И.И. Ляпушкина на юго-западе Центрального селища в заполнении древнейшей на гнездовском поселении бронзолитейной ремесленной мастерской роменское (славянское) семилучевое височное кольцо с ложной зернью[81]. Выше уже неоднократно упоминалось, что И.И. Ляпушкин весь этот производственный комплекс и найденное здесь височное кольцо датировал IX в. Некоторое недоумение ученых вызвали найденные в этой ремесленной мастерской стальные инструменты, явно скандинавского происхождения[82]. Ведь до сих пор существует официальная научная точка зрения, что скандинавы попали в Гнездово не ранее рубежа IX - X вв. Но если допустить, что датировка И.И. Ляпушкина верна, то в IX в. эту ремесленную мастерскую могли основать какие-то скандинавы. Какие же скандинавы и когда могли создать здесь ремесленное производство?

Выше нами уже упоминался курган N% 47, и было высказано предположение, что похороненный там скандинав являлся выходцем с острова Готланд. Но в Лесной группе, в 1949 г. экспедицией МГУ, был исследован еще один подобный четырехугольный курган N% 38. Здесь было открыто захоронение знатной женщины. Первоначально Д.А. Авдусин датировал этот курган концом IX в. Затем он по каким-то причинам, изменил свою точку зрения, и без особых мотивировок передатировал этот курган серединой Х в. С тех пор время совершения здесь захоронения находится как бы в подвешенном состоянии. Более точному датированию не способствует сложность установления этнической принадлежности погребенной здесь знатной женщины. Но если по аналогии с курганом N% 47 предположить, что в кургане N% 38 была похоронена знатная женщина с острова Готланд, тогда кое-что может проясниться. Если допустить, что захоронение знатной женщины было совершено во второй половине или конце IX в., то становится очевидным, что в середине - второй половине IX на Центральном поселении в Гнездове могла существовать небольшая скандинавская колония выходцев с острова Готланд. И тогда становится понятно, что, возможно, именно ими и была, приблизительно в середине IX в., основана древнейшая бронзолитейная мастерская.

Какими же основными доводами руководствуются ученые из МГУ, отстаивая концепцию позднего (рубеж IX-X вв.) возникновения Центрального поселения в Гнездове? Ведь, как мы уже убедились выше, на поселении найдено огромное количество ранних вещей, и это только какая-то часть, о которой нам известно. Основной их довод, это отсутствие на Центральном поселении культурного слоя с исключительно лепной (т.е. сделанной от руки) керамикой, без примеси гончарной (т.е. сделанной на гончарном круге). Ведь хорошо известно, что поселения, в которых делали глиняную посуду от руки, предшествовали поселениям с гончарной керамикой. Вот, что об этом пишет московский ученый С.Ю. Каинов - «Наиболее ранними на поселении следует считать комплексы, содержащие в заполнении исключительно лепную керамику. Они выявлены только в ходе раскопок И.И. Ляпушкина на мысу, образованном впадением р. Свинец в Днепр... В заполнении материковых ям на территории Центрального городища лепная керамика преобладает (количество ее достигает 85%), но не является исключительной»[83]. Отсюда московскими специалистами сделан вывод, что все ранние вещи попали в культурный слой в Х в. Но самое интересное, что профессор СмолГУ Е.А. Шмидт, также занимавшийся изучением поселения в Гнездове, свидетельствует, что вскоре после окончания Великой Отечественной войны, когда окопы на Центральном городище еще не обвалились, и в них были хорошо видны профили, он наблюдал в них нижнюю часть культурного слоя, в котором была исключительно лепная керамика, идентичная керамике культуры полоцко-смоленских длинных курганов (КПСДК) и имеющая большое сходство с керамикой славян лесостепной зоны, прежде всего роменцев. Об этом же может свидетельствовать и автор данной статьи, который принимал участие в раскопках на Центральном городище и селище Смоленской экспедиции МГУ в 1980-83 гг. и видел то же самое[84]. Следует заметить, что никто не ставит под сомнение профессионализм и компетентность московских археологов, сомнения вызывает беспристрастность их датировок. Видимо есть какие-то очень серьезные причины, заставляющие их искажать научную истину. И причины, по нашему мнению, довольно ясны. Это в первую очередь категорическое неприятие ими древнего поселения в Гнездове в качестве первоначального Смоленска.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

(окончание)

Хотелось бы особо отметить тот момент, что писать о Гнездове очень сложно просто ввиду элементарного отсутствия информации. Почти ничего из накопленного экспедицией МГУ с начала 70-х годов огромного фактического материала до сих пор не опубликовано. Кроме отдельных статей в периодической печати и небольших научных публикаций пока ничего нет. И это после 60-ти лет изучения Гнездова?! К тому же система сложившаяся еще в советское время, когда право на изучение какого-либо археологического памятника имеет только одна научная экспедиция, давно не только себя изжила, но и во многом дискредитировала. Эта система создает непроницаемый барьер для честного, открытого, объективного и творческого изучения любого археологического памятника. А тем более такого уникального и сложного как Гнездово. По сути, во многом мы знаем о научных открытиях в Гнездове только то, что нам позволяют ученые из Смоленской археологической экспедиции. Открытости информации не способствует также и тот факт, что все найденные в Гнездове этой экспедицией вещи вывозятся в Москву. А ведь среди них есть много уникальных и просто бесценных. Но самое главное даже не это, а то, что хотя все это культурное и исторические наследие и принадлежало людям, жившим на смоленской земле, теперь, после его вывоза потомки тех людей - современные смоляне не имеют к нему абсолютно никакого доступа.

Есть и еще один момент, который исследователи из Смоленской археологической экспедиции приводят в качестве аргумента против того, что Смоленск когда-то мог находиться в Гнездове. Ведь, по их мнению, в принципе просто невозможно перенести с места на место целый город. Но им можно возразить, что, во-первых, тот древний город никак нельзя сравнивать с городом современным. В нем отсутствовали каменные здания, коммуникации, дороги, и практически главными в этом городе были люди - представители светской и духовной власти, военного сословия, ремесленники и купцы. А город «срубить», ведь тогда делали города из дерева, можно было в любом подходящем для этого месте. Во-вторых, в древности перенос городов был событием вовсе не уникальным, экстраординарным. Это было обычное, почти рядовое явление. А тем более в ту эпоху, когда был перенесен Смоленск (середина Х-середина XI века), на Руси переносилось множество городов: Великий Новгород, Ростов Великий, Белозерск, Переславль-Залесский, Ярославль, Полоцк, Борисов, Минск, Усвяты[85]. По каким причинам это происходило, пока не совсем ясно, но понятно, что было связано с развитием и усилением феодализма. Известны переносы городов не только на Руси, но и в Европе. В пользу этого явления может свидетельствовать даже строительство в 330 году императором Константином Великим Константинополя (Нового Рима) и перенесение в него столицы крупнейшей то время в мире Римской империи. Возникает вопрос, если римляне смогли построить новый город и перенести в него свою столицу, то почему, то же самое не могли сделать со Смоленском?! В новой русской истории также имеется аналог Древнего Рима - Санкт - Петербург, построенный Петром I, в который он перенес столицу из Москвы. Таким образом, совершенно очевидно, что перенос Смоленска вполне мог произойти.

Праздник со слезами на глазах

Ни для кого не секрет, что Смоленск это один из древнейших и известнейших городов в России, входивший в домонгольский период (в XII-XIII вв.) в тройку крупнейших городов Древней Руси, наряду с Киевом и Новгородом. В 2013 г. он будет отмечать 1150-летие со дня своего первого упоминания в Устюжском летописном своде. Что же мы будем праздновать? Ведь, как упоминалось выше, на сегодняшний день, не смотря на более чем столетнее изучение учеными-археологами этого вопроса, так до сих пор и не выяснено, где и когда возник Смоленск.

Также неоднократно упоминалось выше что, уже более 60 лет (с 1949 г.) изучением этой проблемы занимается Смоленская археологическая экспедиция, состоящая в основном из специалистов МГУ. Но, не смотря на то, что московские ученые занимаются этим вопросом уже более полувека, результата до сих пор нет. И даже более того, за 60 лет существования Смоленской экспедиции ими не было подготовлено ни одного специалиста-археолога из Смоленска. Вообще, к результатам деятельности этой экспедиции у смолян в последнее время возникает все больше вопросов. Единственным местным, действующим и признанным на данный момент специалистом-археологом, является профессор СмолГУ Е.А. Шмидт, которому уже исполнилось 90 лет, но и его вскоре отправят на пенсию. Можно также заметить, что хотя СмолГУ уже несколько лет является полным университетом, но на историческом факультете до сих пор нет кафедры археологии (и это в таком знаменитом и насыщенном историей городе, как Смоленск!) к тому же руководство университета, по крайней мере, в ближайшее время не собирается менять эту удручающую ситуацию. Да и обучать возможных абитуриентов, желающих стать археологами тоже некому, т. к. в Смоленске для этого просто нет своих специалистов. А в другом университете - СГУ (Смоленском гуманитарном университете) вообще нет одной из самых основных гуманитарных кафедр - исторической, зато есть кафедра туризма.

Необходимо так же отметить, что в Смоленске никто из местных историков (в том числе и работающих в Историческом музее) не занимается опубликованием материалов полученных в результате проведения городских археологических раскопок как минимум последние 20 лет. Таким образом, приходится констатировать, что на данный момент в городе почти полностью отсутствуют как специалисты, так и научная историческая база, в которой исследователи могли бы заниматься анализом хотя бы уже собранного археологического материала.

А в это же самое время Смоленск и всю область просто захлестнули нелегальные раскопки, производимые огромной армией черных археологов и копателей. Подвергаются разграблению, частичному или даже полному уничтожению многие исторические и археологические памятники. Исчезают неизвестно куда тысячи извлеченных из земли артефактов. Гибнет историческое, археологическое и культурное наследие смолян. И это неудивительно, т. к. даже те из этой огромной армии маргиналов, кто хотели бы бросить свое пагубное занятие и стать профессиональными историками и археологами не могут этого сделать. Как уже было отмечено выше, идти им здесь, в Смоленске просто некуда. Даже сама руководитель Смоленской археологической экспедиции Т.А. Пушкина признает то, что такая небольшая по российским масштабам область, как Смоленская занимает второе место в России по количеству черных археологов на душу населения. Оно и понятно, простые люди, несмотря на свою темноту и безграмотность, прекрасно понимают какие огромные ценности хранит смоленская земля, и просто пытаются получить свою «долю». Жаль только, что этого не понимают те, кто по роду своей профессиональной деятельности не только обязаны этим заниматься, но и несут прямую ответственность за происходящее.

Но, не смотря на черных археологов, и на многочисленные разрушительные войны, смолянам до сих пор есть что показать и чем гордиться. Только вот, к сожалению, туристы не очень-то охотно едут в наш город. Значит, возможно, их интересуют не только исторические памятники, но и что-то другое? Что же их может интересовать?

Опыт других древних Российских городов, и прежде всего Великого Новгорода и Ярославля показывает, что туристов, прежде всего, интересуют самобытность, экзотичность, сенсации, открытия новых уникальных памятников, находки ценных археологических экспонатов. И особенно их интригуют: пропаганда всего этого на телевидении, публикации в научных и научно-популярных изданиях, и т.д., одним словом, их интригует грамотный пиар. Но, к сожалению, вся эта работа в Смоленске практически не ведется, т. к. ее вести здесь просто некому. Более того, из Смоленска и Гнездова вывозится в Москву практически все найденное здесь культурное и историческое наследие, доставшееся нам от наших предков. Чем же мы можем привлечь туристов?

А между тем, в Великом Новгороде и Ярославле подобные проблемы были давным-давно решены. Там создана мощная научно-археологическая база, которая во многом способствует ежегодному привлечению в город множества туристов. Совершенно очевидно, что в перспективе наш город может развиваться в основном за счет туризма, и альтернативы этому пути нет, поэтому необходимо кардинально менять ситуацию. Тем более что у него по сравнению с Новгородом и Ярославлем гораздо более выгодное географическое положение. Да и для многих неравнодушных смолян уже стало очевидно, что Смоленск сейчас остро нуждается, прежде всего, в собственных специалистах-археологах.

Но, не все так плохо, в Смоленске в последнее время происходят и положительные сдвиги, правда, они пока еще очень незначительные. Недавно Смоленская областная дума приняла постановление о создании на базе Гнездовского археологического памятника - Гнездовского музея-заповедника. Правда, пока еще не совсем понятно, где для этого музея будут искать профессиональные кадры. Ведь, как уже неоднократно отмечалось выше, своих подготовленных археологов в Смоленске нет, большие проблемы в городе и с хорошими музейными работниками. Также пока в этом будущем музее нет ни одного экспоната. Но, самое главное, в связи с этими грядущими изменениями не совсем понятен и будущий статус Смоленской археологической экспедиции. А ее будущий статус, по нашему мнению, напрямую должен зависеть от результатов ее многолетней деятельности в Гнездове. Что же мы имеем?

1). В 50-е - 70-е гг. ХХ в. карьерами Гнездовского керамзавода было практически целиком уничтожено Ольшанское селище, а при строительстве окружной шоссейной дороги вокруг Смоленска в начале 70-х гг. полностью срыта Ольшанская курганная группа (около 120 курганов). В это же время, видимо, тем же Керамзаводом полностью уничтожена Нивленская курганная группа (около 30 курганов). А при распашке (наверное, тоже в 70-е гг.) более чем на 90% уничтожены - Левобережная (насчитывала около 100 курганов) и Восточная Днепровская (начитывала более 30 курганов).

2). Раскопками Смоленской археологической экспедиции в1970-х - 2000-х гг. до неузнаваемости изуродовано Центральное городище и целиком (на снос) раскопана Заольшанская курганная группа (около 100 курганов). На снос раскопано и несколько сотен курганов в Центральной, Лесной, и около десятка в Западной Днепровской группах. Ни городище, ни один из этих практически целиком уничтоженных раскопками курганов до сих пор не восстановлен в своих первоначальных формах.

3). В 1990-х - 2000-х гг. черными археологами уничтожены все оставшиеся Левобережные курганы (около десятка), ими же уничтожено более 30-ти курганов в Западной Днепровской группе (практически 2/3) и выкопан весь металл в южной части Центрального селища (за железной дорогой).

4). Все найденные с начала 1970-х гг. Смоленской археологической экспедицией в Гнездове артефакты, как на Центральном поселении, так и в курганах вывозятся в Москву. Смоленску не оставляют ничего. Такая практика, как было уже отмечено выше, фактически закрывает доступ смолянам к доставшемуся им от предков культурному наследию и затрудняет изучение гнездовского памятника. К тому же, эта в глазах местного населения несправедливость в каком-то смысле даже дискредитирует современную Российскую историческую науку.

5). Как было уже отмечено выше, за более чем 60 лет изучения Гнездова Смоленской археологической экспедицией не было подготовлено ни одного местного специалиста-археолога. 60 лет - это огромный срок, и он сам по себе лучше всего свидетельствует о том, что такое отношение к местным кадрам, это далеко не случайность. Местные жители, конечно, могут принимать участие в раскопках в качестве землекопов (рабочая сила нужна всем), но на равных участвовать в научной работе в Гнездове вместе с московскими специалистами до сих пор не удалось ни одному смолянину. Обработка и анализ добытого в результате раскопок материала, научная работа, публикации и получение ученых степеней, это прерогатива москвичей. А смолянам остается разве что штыковая лопата.

6). В 1949 г., когда была образована Смоленская археологическая экспедиция ввиду того, что «результаты раскопок курганов с самого начала изучения Гнездова и вплоть до относительно недавнего времени были практически единственной источниковой базой для различных построений о хронологии памятника, социальном и этническом составе оставившего его населения, ремесле, дальних торговых связях, о соотношении Гнездова и Смоленска»,[86] перед московскими исследователями была поставлена задача для более полной картины происходивших здесь в древности процессов расширить круг исследуемых объектов. После этого длительное время, вплоть до настоящего времени Смоленская экспедиция занимается изучением не только курганов, но и Центрального поселения. Результаты их научных исследований (на основе публикаций) достаточно известны. Можно констатировать, что к настоящему времени московские специалисты продвинулись в своих выводах дальше дореволюционных и довоенных разве что в понимании характера древнего поселения в Гнездове. Т. е. в том, какими ремеслами занимались жившие здесь когда-то люди и с кем, и чем они торговали. В остальном, по нашему мнению, современные научные представления участников Смоленской экспедиции мало изменились. Таким образом, совершенно очевидно, что здесь мы наблюдаем застой научной мысли. Почему же это произошло? Как уже неоднократно упоминалось выше, вероятнее всего, виной всему гипотеза, об одновременном сосуществовании Гнездова и Смоленска которой, до сих пор придерживаются московские ученые. И отсюда следует вопреки многим фактам упорное отрицание ими того, что первоначальный Смоленск был расположен в Гнездове.

7). Те смоляне, которые участвовали в раскопках в Гнездове, знают, что и сама Смоленская археологическая экспедиция это достаточно замкнутая, непрозрачная структура. Нам известно, что для того чтобы научно изучать археологический памятник в Гнездове даже среди студентов учащихся в МГУ проводится жесткий отбор на предмет их лояльности концепции параллельного существования Гнездова и Смоленска. Студенты, сомневающиеся в верности этой гипотезы, вряд ли после окончания МГУ станут постоянными членами Смоленской археологической экспедиции.

Подведем некоторые итоги многолетней деятельности Смоленской археологической экспедиции в Гнездове (Смоленск мы не трогаем). Что мы имеем на сегодняшний день? 1). Более чем на 70% разрушенный по отношению к довоенному времени уникальный археологический памятник. 2). Ни одного подготовленного местного специалиста-археолога, зато есть целая армия невежественных и алчных черных археологов и копателей. 3). Будущий музей в Гнездове без одного экспоната и отсутствие туристов в Смоленске. 4). Так до сих пор и нерешенный основной вопрос о «соотношении Гнездова и Смоленска». Как видим результат деятельности московских ученых достаточно удручающий.

Конечно, обвинять Смоленскую археологическую экспедицию во всех грехах проще всего, и такой подход не совсем правилен. Не меньшая ответственность в том, что происходит в Смоленске и Гнездове лежит и на местных управленческих структурах. Но все же, раньше считалось, что раз московские специалисты самые лучшие профессионалы, раз у них очень много возможностей, поэтому они должны подавать всем лучшие примеры в поведении, просвещать местное население, продвигать местные молодые таланты, помочь в создании смоленской научно-археологической базы, наконец. И ведь, что самое удивительное, в Новгороде все так и произошло. А Смоленску, видимо, просто не повезло с экспедицией. Поэтому по нашему мнению, пока не подготовлены собственные археологи необходимо заменить Смоленскую археологическую экспедицию на какую-нибудь другую, сотрудничество с которой было бы более выгодно и полезно для Смоленска. Иначе, если изучение этого памятника будет и дальше производиться этой же экспедицией, то очень вероятно, что вскоре от Гнездова останутся одни воспоминания, в новом музее Гнездова так и не появится ни одного стоящего экспоната, а Смоленск так и останется городом-фантомом, городом-призраком.

ЛИТЕРАТУРА

1. Авдусин Д.А. К вопросу о происхождении Смоленска и его первоначальной топографии//Смоленск. К 1100-летию первого упоминания города в летописи, Смоленск, 1967

2. Авдусин Д.А, Пушкина Т.А. Гнездово в исследованиях Смоленской экспедиции//Вестник МГУ, сер. 8 (история), № 1, 1982

3. Авдусин Д.А. Скандинавские погребения в Гнездове//Вестник МГУ (История), № 1, 1974

4. Авдусин Д.А. Отчет о раскопках гнездовских курганов//МИСО, Вып. 2, Смоленск, 1957

5. Алексеев Л.В. Смоленская земля в IX - XIII вв., М., 1980

6. Алексеев Л.В. О древнем Смоленске//СА, М., 1977

7. Андреев Н.В, Маковский Д.П. Смоленский край в памятниках и источниках, Смоленск, 1949

8. Булкин В.А, Лебедев Г.С, Дубов И.В. Археологические памятники древней Руси IX - XI вв., Л., 1978

9. Булкин В.А. Днеро-Двинское пространство - «серединная» Русь//Петербургский археологический вестник, 1995, № 5

10. Булкин В.А, Назаренко В.А. О нижней дате гнездовского могильника//Краткие сообщения Института археологии, Вып. 125, М., 1971

11. Булкин В.А. Большие курганы гнездовского могильника//Скандинавский сборник, Таллин, 1975

12. Вешнякова К.В, Булкин В.А. Ремесленный комплекс Гнездовского поселения (по материалам раскопок И.И. Ляпушкина)//Археологический сборник, М., 2001

13. Воронин Н.Н. Следы раннего смоленского летописания//Новое в археологии, М., 1972

14. Воронин Н.Н, Раппопорт П.А. Древний Смоленск//СА, № 1, 1979

15. Гнездово сквозь века (набор открыток), Смоленск, 2006

16. Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст., Киев, 1895

17. Зоценко В.Н. Гнездово в системе связей Среднего Поднепровья IX - Х вв.//Археологический сборник, М., 2001

18. Каинов С.Ю. Еще раз о датировке гнездовского кургана с мечом из раскопок М.Ф. Кусцинского//Археологический сборник, М., 2001

19. Каинов С.Ю. Ланцетовидные наконечники стрел из Гнездова//http//petrsu. Karelia. ru/Science Activity/confer/1997/Scandi/4_a. htm

20. Кирпичников А.Н, Дубов И.В, Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско - скандинавские отношения домонгольского времени)//Славяне и скандинавы, М., 1986

21. Лебедев Г. Славянский царь Дир, Родина, №№ 11 - 12, М., 2002

22. Ляпушкин И.И. Гнездово и Смоленск//Проблемы истории феодальной России, Л., 1971

23. Лявданский А.Н. Материалы для археологической карты Смоленской губернии//Смоленские древности, Вып. 2, Смоленск, 2002

24. Ляуданскi А.Н. Археолегiчныя досьледы у вадазборах р.р. Сажа, Дняпра i Касплi у Смаленскай губэрнi//Смоленские древности, Вып. 4, Смоленск, 2005

25. Марков В.В. Летопись Смоленщины, Т. I, Смоленск, 2009

26. Минасян Р.С. Историческое значение поселения и могильников у деревни Гнездово//Россия, взгляд через столетия (каталог), СПБ, 2006

27. Модестов Ф.Э. Экономическая и политическая роль Гнездова в истории Смоленской земли и Древнерусского государства//Смоленск и Гнездово в истории славянского мира, Смоленск, 2006

28. Модестов Э.И. Исторические и географические предпосылки возникновения Гнездова//Смоленск и Гнездово в истории России (материалы научной конференции), Смоленск, 1999

29. Назаренко А. Две Руси IX века//Родина, №№ 11 - 12, 2002

30. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, М. - Л., 1950

31. Орлов С.Н. Археологические исследования на Рюриковом городище под Новгородом//Краткие сообщения Института археологии, Вып. 135, М., 1973

32. Повесть временных лет. Под ред. В.П. Андроновой - Перетц, ч. 1, М. - Л., 1950

33. Пушкина Т.А. Гнездовское поселение в истории Смоленского Поднепровья (Автореферат кандидатской диссертации), М., 1974

34. Пушкина Т. И опять Гнездово, Знание - Сила, Июль, 1994

35. Пушкина Т. А. Гнездово: итоги и задачи исследования, Археологический сборник, М. 2001

36. Путь из варяг в греки и из грек... (каталог), М., 1996

37. Сизов В.И. Курганы Смоленской губернии, СПБ, 1902

38. Седов В.В. Раскопки в Изборске в 1971 и 1972 гг.//Краткие сообщения Института археологии, Вып. 144, 1975

39. Устюжский летописный свод. Ред. К.Н. Сербиной, М. - Л., 1950

40. Херрман И. Славяне и норманны в ранней истории балтийского региона//Славяне и скандинавы, М., 1986

41. Херрман И. Полабские и ильменские славяне в раннесредневековой балтийской торговле//Древняя Русь и славяне, М., 1978

42. Ширинский С.С. Курганы IX - первой половины Х в. у пос. Новоселки//Древние славяне и их соседи, М., 1970

43. Шмидт Е.А. Древнейшие поселения в Гнездове//Смоленск и Гнездово в истории России (Материалы научной конференции), Смоленск, 1999

44. Шмидт Е.А. Археологические памятники Смоленской области, Смоленск, 1976

45. Шмидт Е.А. Гнездово - исчезнувший город?, Рабочий путь, 15 мая, 1991

46. Шмидт Е.А. К вопросу об этнической принадлежности женского инвентаря из смоленских длинных курганов/МИСО, Вып. VII, М., 1970

47. Шмидт Е.А. Курганы у поселка Колодня//Смоленские древности, Вып. IV, Смоленск, 2005

48. Шмидт Е.А.. Племена культуры длинных курганов и Гнездово в конце IX - начале X в./Археологический сборник, М., 2001.

49. Шмидт Е.А. Об этническом составе населения Гнездова//СА, № 3, 1970

50. Шмид Е.А. Археологические памятники второй половины 1-го тысячелетия н. э. на территории Смоленской области//МИСО, Вып. 5, Смоленск, 1963

51.Шмидт Е.А. Курганный могильник у пос. Новоселки//Смоленские древности, Вып. 4, Смоленск, 2005

[1] Повесть временных лет. Под ред. В.П. Андроновой - Перетц, М. - Л., 1950, ч. 1, с. 13.

[2] А. Назаренко. Две Руси IX века//Родина, №№ 11 - 12, 2002, с. 18; И. Херрман. Славяне и норманны в ранней истории балтийского региона//Славяне и скандинавы, М., 1986, с. 42 - 43 (рис. 17), с. 84 - 85 (рис. 34), с. 100 - 101 (рис. 42).

[3] Ф.Э. Модестов. Исторические и географические предпосылки возникновения Гнездова//Смоленск и Гнездово в истории России (материалы научной конференции), Смоленск, 1999, с. 183 - 184.

[4] И.И. Ляпушкин. Гнездово и Смоленск//Проблемы истории феодальной России, Л., 1971, с. 34.

[5] И.И. Ляпушкин. Там же, с. 37.

[6] Д.А. Авдусин. К вопросу о происхождении Смоленска и его первоначальной топографии//Смоленск. К 1100-летию первого упоминания города в летописи, Смоленск, 1967, с. 78-79.

[7] Н.Н. Воронин. Следы раннего смоленского летописания//Новое в археологии, М., 1972, с. 275.

[8] Устюжский летописный свод. Ред. К.Н. Сербиной, М. - Л., 1950, с. 20.

[9] Т.А. Пушкина. Гнездовское поселение в истории Смоленского Поднепровья (Автореферат кандидатской диссертации), М., 1974, с. 13.

[10] Д.А. Авдусин, Т.А. Пушкина. Гнездово в исследованиях Смоленской экспедиции//Вестник МГУ, сер. 8 (история), 1982, № 1, с. 79.

[11] Т.Пушкина. И опять Гнездово, Знание - Сила, Июль 1994, с. 140.

[12] Е.А. Шмидт. Древнейшие поселения в Гнездове//Смоленск и Гнездово в истории России (Материалы научной конференции), Смоленск, 1999, с. 108 - 115.

[13] Е.А. Шмидт. Археологические памятники Смоленской области, Смоленск, 1976, с. 199.

[14] В.А. Булкин. Днеро-Двинское пространство - «серединная» Русь//Петербургский археологический вестник, 1995, № 5, с. 130-135.

[15] Е.А. Шмидт. Древнейшие поселения..., с. 108.

[16] Е.А. Шмидт. Гнездово - исчезнувший город?, Рабочий путь, 15 мая, 1991, с. 1.

[17] И.И. Ляпушкин. Там же, с. 36 - 37.

[18] В.А. Булкин, Г.С. Лебедев, И.В. Дубов. Археологические памятники древней Руси IX - XI вв., Л., 1978, с. 50-51.

[19] Е.А. Шмидт. К вопросу об этнической принадлежности женского инвентаря из смоленских длинных курганов/МИСО, Вып. VII, М., 1970, с. 235; К.В. Вешнякова, В.А. Булкин. Ремесленный комплекс Гнездовского поселения (по материалам раскопок И.И. Ляпушкина)//Археологический сборник, М., 2001, с. 40 - 51.

[20] Л.В. Алексеев. Смоленская земля в IX - XIII вв., М., 1980, с. 74.

[21] Т.Пушкина. И опять Гнездово..., с. 140.

[22] Е.А. Шмидт. Курганы у поселка Колодня//Смоленские древности, Вып. IV, Смоленск, 2005, с. 107.

[23] Е.А. Шмидт. Племена культуры длинных курганов и Гнездово в конце IX - начале X в./Археологический сборник, М., 2001, с. 37-38.

[24] Ф.Э. Модестов. Экономическая и политическая роль Гнездова в истории Смоленской земли и Древнерусского государства//Смоленск и Гнездово в истории славянского мира, Смоленск,2006, с. 32.

[25] В.А. Булкин, Г.С. Лебедев, И.В. Дубов. Археологические памятники..., с. 45.

[26] И. Херрман. Славяне и норманны в ранней истории..., с. 73.

[27] Д.А. Авдусин. К вопросу о происхождении Смоленска..., с. 67.

[28] Н.В. Андреев, Д.П. Маковский. Смоленский край в памятниках и источниках, Смоленск, 1949, с. 147.

[29] Устюжский летописный свод, с. 20.

[30] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, М. - Л., 1950, с. 117.

[31] Повесть временных лет, с. 18.

[32] Ф.Э. Модестов. Экономическая и политическая роль Гнездова..., С. 34.

[33] Д.А. Авдусин. К вопросу о происхождении Смоленска..., с. 65.

[34] Там же, с. 63.

[35] П.В. Голубовский. История Смоленской земли до начала XV ст., Киев, 1895, с. 47.

[36] В.А. Булкин, Г.С. Лебедев, И.В. Дубов. Археологические памятники..., с. 58 -59.

[37] В.Н. Зоценко. Гнездово в системе связей Среднего Поднепровья IX - Х вв.//Археологический сборник, М., 2001, с. 121.

[38] В.А. Булкин, Г.С. Лебедев, И.В. Дубов. Археологические памятники..., с. 52.

[39] Д.А. Авдусин, Т.А. Пушкина. Гнездово в исследованиях..., с. 80.

[40] В.И. Сизов. Курганы Смоленской губернии, СПБ, 1902, с. 139. Таблица V, фото 17.

[41] Е.А. Шмидт. Об этническом составе населения Гнездова//СА, № 3, 1970, с. 108.

[42] Ученые из Смоленской археологической экспедиции датируют это захоронение рубежом IX - Х в. Путь из варяг в греки и из грек... (каталог), М., 1996, с. 53, катал. №№ 265 - 273; В.А. Булкин, В.А. Назаренко. О нижней дате гнездовского могильника//Краткие сообщения Института археологии, Вып. 125, М., 1971, с. 15.

[43] С.Н. Орлов. Археологические исследования на Рюриковом городище под Новгородом//Краткие сообщения Института археологии, Вып. 135, М., 1973, с. 78. Рис. 25.

[44] И. Херрман. Полабские и ильменские славяне в раннесредневековой балтийской торговле//Древняя Русь и славяне, М., 1978, с. 191.

[45] В.В. Седов. Раскопки в Изборске в 1971 и 1972 гг.//Краткие сообщения Института археологии, Вып. 144, 1975, с. 69.

[46] С.Ю. Каинов. Еще раз о датировке гнездовского кургана с мечом из раскопок М.Ф. Кусцинского//Археологический сборник, М., 2001, с. 54 - 62.

[47] В.А. Булкин. Большие курганы гнездовского могильника//Скандинавский сборник, Таллин, 1975, с. 142.

[48] А.Н. Лявданский. Материалы для археологической карты Смоленской губернии//Смоленские древности, Вып. 2, Смоленск, 2002, с. 224.

[49] С.С. Ширинский. Курганы IX - первой половины Х в. у пос. Новоселки//Древние славяне и их соседи, М., 1970, с. 114 - 116.

[50] Е.А. Шмидт. Археологические памятники второй половины 1-го тысячелетия н. э. на территории Смоленской области//МИСО, Вып. 5, Смоленск, 1963, с. 127.

[51] Там же, с. 120, Рис. 15 (20).

[52] А.Н. Ляуданскi. Археолегiчныя досьледы у вадазборах р.р. Сажа, Дняпра i Касплi у Смаленскай губэрнi//Смоленские древности, Вып. 4, Смоленск, 2005, с. 184.

[53] Повесть временных лет, с. 18.

[54] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, с. 106.

[55] Ф.Э. Модестов. Экономическая и политическая роль Гнездова..., с. 33 -34.

[56] Сейчас уже считается доказанным, что «Днепровский путь» (путь «из варяг в греки») начал функционировать не позднее начала второй трети IX в. В.Н. Зоценко. Гнездово в системе связей Среднего Поднепровья..., с. 121; Г. Лебедев. Славянский царь Дир, Родина, №№ 11 - 12, М., 2002, с. 24 - 25.

[57] Д.А. Авдусин. Скандинавские погребения в Гнездове//Вестник МГУ (История), № 1, 1974, с. 86.

[58] Д.А. Авдусин. Отчет о раскопках гнездовских курганов//МИСО, Вып. 2, Смоленск, 1957, с. 120 - 125.

[59] Повесть временных лет, с. 20.

[60] Е.А. Шмидт. Курганный могильник у пос. Новоселки//Смоленские древности, Вып. 4, Смоленск, 2005, с. 162.

[61] Л.В. Алексеев. Смоленская земля..., с. 104 - 105.

[62] П.В. Голубовский. История Смоленской земли..., с. 47.

[63] Н.Н. Воронин, П.А. Раппопорт. Древний Смоленск//СА, № 1, 1979, с. 79.

[64] К.В. Вешнякова, В.А. Булкин. Ремесленный комплекс Гнездовского поселения..., с. 47.

[65] Там же, с. 47.

[66] А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, Г.С. Лебедев. Русь и варяги (русско - скандинавские отношения домонгольского времени)//Славяне и скандинавы, М., 1986, с. 224.

[67] Путь из варяг в греки и из грек... (Каталог), с. 59 - 60 (кат. № 371).

[68] В.В. Марков. Летопись Смоленщины, Т. I, Смоленск, 2009, с. 6.

[69] Е.А. Шмидт. Курганы у поселка Колодня..., с. 130 - 131.

[70] С.Ю. Каинов. Ланцетовидные наконечники стрел из Гнездова//http//petrsu. Karelia. ru/Science Activity/confer/1997/Scandi/4_a. htm.

[71] Путь из варяг в греки и из грек... (Каталог), с. 64 (кат. № 428).

[72] С.Ю. Каинов. Еще раз о датировке гнездовского кургана с мечом..., с. 62.

[73] Путь из варяг в греки и из грек... (Каталог), с. 65 (кат. № 436).

[74] Там же, с. 64 (кат. № 427).

[75] Гнездово сквозь века (набор открыток), Смоленск, 2006.

[76] В.В. Марков. Летопись Смоленщины..., с. 6.

[77] Путь из варяг в греки и из грек... (Каталог), с. 63 (кат. №№ 411 и 412).

[78] Там же, с. 60 - 61 (кат. №№ 385 и 386).

[79] Там же, с. 59 - 60 (кат. № 370).

[80] Там же, с. 59 - 60 (кат. №№ 372 и 373).

[81] Л.В. Алексеев. Смоленская земля..., с. 139 (Рис. 17).

[82] Р.С. Минасян. Историческое значение поселения и могильников у деревни Гнездово//Россия, взгляд через столетия (каталог), СПБ, 2006, с. 8 - 9.

[83] С.Ю. Каинов. Еще раз о датировке гнездовского кургана с мечом..., с. 61.

[84] Видеозапись беседы с Е.А. Шмидтом хранится у автора данной статьи.

[85] Л.В. Алексеев. О древнем Смоленске//СА, М., 1977, с. 84.

[86] Т. А. Пушкина. Гнездово: итоги и задачи исследования, Археологический сборник, М. 2001, с. 5.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
именно по причине того, что изначально Гнездово было торговым поселением, а Смоленск известен в летописях как племенной центр Смоленских кривичей, некоторые ученые отрицают возможность связать это поселение со Смоленском.
Образец инженерской логики "исключённого третьего". Она в истории не всегда хороша smile.gif

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Статья производит впечатление древнего плача по погибшему дорогому человеку. Я имею в виду плача, исполненного непрофессиональной плакальщицей. Откуда иначе в научной статье следы заговора против коренных смоленских краеведов? Чего стоит только этот пассаж:

Те смоляне, которые участвовали в раскопках в Гнездове, знают, что и сама Смоленская археологическая экспедиция это достаточно замкнутая, непрозрачная структура. Нам известно, что для того чтобы научно изучать археологический памятник в Гнездове даже среди студентов учащихся в МГУ проводится жесткий отбор на предмет их лояльности концепции параллельного существования Гнездова и Смоленска.
Или вот этот:
Конечно, раскопки курганов археологами - любителями, или даже местными крестьянами с целью обогащения, приносили больше вреда делу изучения гнездовских древностей, нежели пользы. Но здесь следует отметить и один положительный момент. То, что изучением этого памятника занимались различные ученые, в том числе и выдающиеся, приводило к выдвижению различных гипотез, их столкновению, и в результате плюрализм мнений двигал вперед всю историческую науку. Монополия же, как известно, ведет сначала к застою, а затем и к деградации. Нечто подобное произошло и здесь.
Во-первых, смешивать в кучу непрофессионалов и не-местных археологов всё же весьма предвзято... А вот гипотезы можно выдвинуть и на базе чужих раскопок. Во-вторых, позиция: «гори всё ясным пламенем – все там будем» как-то очень непрофессионально смотрится…

Или вот снова:

Но, по непонятным причинам исследователи из Смоленской экспедиции МГУ об этих находках хранят молчание. Таким образом, многие факты свидетельствуют о том, что не на пустом и диком месте «возникло на рубеже IX-X веков» Гнездовское поселение, а на обжитом и окультуренном многими поколениями живших здесь прежде людей.
ну точно: заговор. Царь-то подменный, рятуйте люди добрые!

И до кучи вот это:

Д.А. Авдусин стал сторонником второй гипотезы возникновения Смоленска, выдвинутой Сизовым, по которой древние поселения в Гнездове и в Смоленске сосуществовали одновременно. Хотя еще совсем недавно он писал следующее - «Так рухнула гипотеза Сизова - Спицина о переносе Смоленска с место на место. Это выбило еще один аргумент из рук норманистов, которые включили эти городища в систему доказательств существования варяжской колонии в Гнездове. Древнего Смоленска в Гнездове не оказалось»[6]. Здесь сам собою напрашивается вопрос - почему этот исследователь в нравственном смысле проявил себя, мягко скажем не лучшим образом? Ответ также достаточно очевиден. Вероятно, ввиду того, что для этого ученого сиюминутная политическая конъюнктура часто оказывалась важнее поисков научной истины.
Прежде чем обвинять заслуженного человека, можно было бы поискать его обоснования смены точки зрения: это иногда проявление научной смелости, а вовсе даже не потери совести… И вообще – обвинительный тон автора статьи всё более крепчает. Мне, как челу, заставшему ещё остатки старой немецкой школы, как-то не по себе такое читать!

А вот это интересно, хотя к трактовке Гнёздова строго не имеет отношения:

  Источниковедчески более обоснованной выглядит роль «широтного» направления связей Гнездова: Даугава (Западная Двина) - Днепр - Ока - Волга.
Интересная жизненная деталь:
Е.А. Шмидт, также занимавшийся изучением поселения в Гнездове, свидетельствует, что вскоре после окончания Великой Отечественной войны, когда окопы на Центральном городище еще не обвалились, и в них были хорошо видны профили, он наблюдал в них нижнюю часть культурного слоя

А город «срубить», ведь тогда делали города из дерева, можно было в любом подходящем для этого месте. Во-вторых, в древности перенос городов был событием вовсе не уникальным, экстраординарным. Это было обычное, почти рядовое явление. А тем более в ту эпоху, когда был перенесен Смоленск (середина Х-середина XI века), на Руси переносилось множество городов: Великий Новгород, Ростов Великий, Белозерск, Переславль-Залесский, Ярославль, Полоцк, Борисов, Минск, Усвяты
Осталась самая малость: конкретно доказать, что этот город был перенесён. Может я слишком строг к автору статьи, но если нечем (всё прихватили москоские археологи и заперли, 60 лет не публикуют и проч.) доказывать точку зрения узкоместечкового патриотизма, так и не стоит пока торопиться и людей смешить. Имхо сугубо.

В целом я хотел бы отнестись к статье позитивно, но не получилось – недавно вот прочёл фоменковского круга книжку Л. Шильник «А был ли мальчик» и цитированная статья очень чем-то показалась мне близкой этой «альтернативе» по духу.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Статья производит впечатление древнего плача по погибшему дорогому человеку. Я имею в виду плача, исполненного непрофессиональной плакальщицей. Откуда иначе в научной статье следы заговора против коренных смоленских краеведов?
Сквозящая в статье какая-то местечковая мелочность, действительно, сводит на нет все усилия автора.

Может я слишком строг к автору статьи, но если нечем (всё прихватили москоские археологи и заперли, 60 лет не публикуют и проч.) доказывать точку зрения узкоместечкового патриотизма, так и не стоит пока торопиться и людей смешить. Имхо сугубо.

В целом я хотел бы отнестись к статье позитивно, но не получилось – недавно вот прочёл фоменковского круга книжку Л. Шильник «А был ли мальчик» и цитированная статья очень чем-то показалась мне близкой этой «альтернативе» по духу.

Все не так просто, как выглядит на первый вгляд.

Автор статьи сетует:

Хотелось бы особо отметить тот момент, что писать о Гнездове очень сложно просто ввиду элементарного отсутствия информации. Почти ничего из накопленного экспедицией МГУ с начала 70-х годов огромного фактического материала до сих пор не опубликовано. Кроме отдельных статей в периодической печати и небольших научных публикаций пока ничего нет. И это после 60-ти лет изучения Гнездова?!
На самом деле публикаций освещающих работу археологов в Гнездово невероятное количество (см. приложение - как-то один из моих оппонентов решил убить меня этим списком наповал).

Но ситуация напоминает о пословице: "Гора родила мышь". Или как говорят в народе "Замах на рубль - удар на копейку".

Материал по работе археологов настолько плохо систематизирован, что никто даже толком не может ответить на простой вопрос: а сколько всего курганов было исследовано?

А вот это интересно, хотя к трактовке Гнёздова строго не имеет отношения:

Цитата (Сергий @ Июн 14 2013, 09:31)

Источниковедчески более обоснованной выглядит роль «широтного» направления связей Гнездова: Даугава (Западная Двина) - Днепр - Ока - Волга.
Это действительно интересно - курганные могильники на Днепре есть не только у Гнёздова, но и выше по течению (в том числе далеко за пределами

нынешнего Смоленска).

Приложение (в виде присоединенного файла оформить не удалось sad.gif )

Абраменков Н.И. – К вопросу о численности населения гнёздовского населения // Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 41-44.

Абрамов И.С. - Что говорят забытые могилы. М., 1927, с.56-59.

Авдусин Д.А. - Варяжский вопрос по археологическим данным //КСИИМК, 1949, вып. 30, с.

Авдусин Д.А. - Раскопки в Гнездове (1949г.) //КСИИМК, 1951, вып. 38, с.72-81.

Авдусин Д.А. - К методике раскопок больших курганов //КCИИМК, 1951, вып.40.

Авдусин Д.А. - Гнездовские курганы. См., 1952.

Авдусин Д.А. - Гнездовская экспедиция (1950 г.) //КСИИМК,1952, вып.44, с.93-103.

Авдусин Д.А. - Отчет о раскопках Гнездовских курганов в 1949 г. //МИСО, 1952, вып.1, с.311-367.

Авдусин Д.А. - Гнездовские городища //Смоленский альма¬нах, 1953, кн. 12, с.117-226.

Авдусин Д.А. - Раскопки Гнездовских городищ в 1953 году //ВМУ, 1953, N 11, серия общественных наук, вып. 4, с.111-117.

Авдусин Д.А. - К вопросу о первоначальном месте Смоленска //ВМУ, 1953, N 7, серия общественных наук, вып.3, с.123-127.

Авдусин Д.А. - Отчет о раскопках Гнездовских курганов (в 1950 и 1952-1955 гг.) // МИСО, 1957, вып. 2, с.113-183.

Авдусин Д.А. - К вопросу о происхождении Смоленска и его первоначальной топографии //Смоленск. К 1100-летию первого упоминания города в летописи. Материалы юбилейной научной кон¬ференции., См., 1967, с.63-85.

Авдусин Д.А. - О датировке гнездовского кургана с мечом из раскопок М.Ф.Кусцинского //Культура и искусство Древней Руси., Л., 1967, с.21-25.

Авдусин Д.А. - Археология СССР., М., 1967, с.231-241.

Авдусин Д.А. - Таинственный IX век // Знание-Сила, 1969, N 1,с.26-29.

Авдусин Д.А. - Smolensk and the Varagians according to the archaeological Date // Norwegian archaeological Review, 1969, v.2, pp.52-62.

Авдусин Д.А. - Гнездовская корчага // МИА, 1970, N 176, с.110-113.

Авдусин Д.А. - Отчет о раскопках в Гнездове в 1957 - 1960 гг. //МИСО, 1970, вып. 7, с.236-286.

Авдусин Д.А. - Работы Смоленской экспедиции //Археологи¬ческие открытия 1970 г., М., 1971, с.78-79.

Авдусин Д.А. - Гнездово и Днепровский путь //Новое в ар¬хеологии. М., 1972, с.159-169.

Авдусин Д.А. - Археологические источники по варяжскому вопросу //VI Всесоюзная конференция по изучению истории, эко¬номики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Таллин, 1973. Тезисы, ч.1, с.104-105.

Авдусин Д.А. - Скандинавские погребения в Гнездове //ВМУ, история, 1974, N 1, с.74-86.

Авдусин Д.А. - Исследованиям - 100 лет //Рабочий путь, 1974, 16 февраля.

Авдусин Д.А. - Об изучении археологических источников по варяжскому вопросу //Скандинавский сборник. Таллин, 1975, XX, c.147-157.

Авдусин Д.А. - Скандинавские ингумации в Гнездове //VII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы скандинавских стран и Финляндии. Л., 1976, ч.1. Тезисы, с.122-123.

Авдусин Д.А. - Археология СССР. М., 1977, с.226-233.

Авдусин Д.А. - Гнездово как источник по истории раннего русского

феодализма // VIII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики,

литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Петрозаводск, 1979, ч.1.

Тезисы, с.168-170.

Авдусин Д.А. - О Гнездове и Смоленске // ВМУ, история, 1979, N 4, с.42-49.

Авдусин Д.А. - Варяжский вопрос в работах Смоленской экспедиции //IX Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тарту, 1982, ч.1. Тезисы, с.173-174.

Авдусин Д.А. - Гнездовские древности // Знания - Сила, 1982, N 4, с.20-22.

Авдусин Д.А. - Взлет и падение древнего Гнездова //Зна¬ния - Сила, 1982, N 11, с.

Авдусин Д.А. - Современный антинорманизм //X Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1986, ч.1. Тезисы, с.120-122.

Авдусин Д.А. - Современный антинорманизм // ВИ, 1988, N 7, с.3-34.

Авдусин Д.А. - Основы археологии. М., 1989, с. 257-265.

Авдусин Д.А. - Гнездовские импорты //XI Всесоюзная кон¬ференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Архангельск, 1989, ч.1. Те¬зисы, с.133-135.

Авдусин Д.А. - Проникнуть в тайны // Рабочий путь, 1989, 16 сентября.

Авдусин Д.А. - Археологические данные о внешних связях Гнездова // Труды философского факультета Брненского Универси¬тета (ЧССР). Е.34-35. 1989-1990. Брно, 1990, с.53-59 (чешск. яз.)

Авдусин Д.А. - Актуальные вопросы изучения древностей Смоленска и его ближайшей округи //Смоленск и Гнездово. М., 1991, с.3-21.

Авдусин Д.А. - Гнездовская находка: Археология Смоленска и русская письменность //Рабочий путь, 1991, 24 мая.

Авдусин Д.А. - Об этническом составе населения Гнездова //XII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1993, ч.1. Те¬зисы, с.106-107.

Авдусин Д.А. - Гнездово // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. М., 1994, т.1, с.571.

Авдусин Д.А., Асташова Н.И., Пушкина Т.А. - Смоленская экспедиция // археологические открытия 1971 года. М., 1972, с.190-191.

Авдусин Д.А., Белоцерковская И.В., Пушкина Т.А. - Раскоп¬ки в Гнездове // Археологические открытия 1976 года. М., 1977, с.44.

Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. - Раскопки в Гнездове // Археологические открытия 1975 года. М., 1976, с.52-53.

Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. - Раскопки Гнездовских курганов // Археологические открытия 1977 года.

М., 1978, с.46-47.

Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. - Раскопки в Гнездове // Археологические открытия 1978 года. М., 1979, с.48-49.

Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. - Раскопки в Гнездове // Археологические открытия 1979 года. М., 1980. с.43-44.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. - Гнездово в исследованиях Смоленской экспедиции // Вестник МГУ, история, 1982, N 1, с.68-80.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. - Раскопки в Гнездове //Архе¬ологические открытия 1984 года. М., 1986, с.40-44.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. - Раскопки в Гнездове //Архе¬ологические открытия 1985 года. М., 1987, с.50.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. - Раскопки в Гнездове //Архе¬ологические открытия 1986 года. М., 1988, с.46.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. - Три погребальные камеры из Гнездова // История и культура древнерусского города. М., 1989, с.199-205.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А., Каменецкая Е.В., Петрухин В.Я. – Раскопки

в Гнездове //Археологические открытия 1974 года. М., 1975, с.49-50.

Авдусин Д.А., Тихомиров М.Н. - Древнейшая русская надпись //Вестник Академии наук СССР, 1950, N 4, с.71-79.

Авдусина С.А., Ениосова Н.В. – Подковообразные фибулы из Гнёздова // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001,

с. 93-101.

Алексеев Л.В. - О древнем Смоленске //СА, 1977, N 1, с.83-103.

Алексеев Л.В. - Смоленская земля в IX-XIII вв. М., 1980, с.82-86, 135-145, 188-193.

Алексеева Т.И. – Антропология циркумбалтийского экономического региона //Балты, славяне, прибалтийские финны. Этногенетические процессы. Рига, с. 126-133.

Андреев Н.В. - О чем рассказывают курганы. См., 1951.

Андреев Н.В. - История вокруг нас. См. 1961, с.9 и др.

Андреев Н.В., Маковский Д.П. - Доисторические и исторические

памятники города Смоленска и его окрестностей. См.,1948, с. 7-23..

Андреев Н.В., Маковский Д.П. - Смоленский край в памятни¬ках и источниках (с древнейших времен до 2ой половины XIX в.). См., 1949, ч.1.

Андреев Н.В., Милонов Н.П. - Раскопки на гнездовском го¬родище в 1940 году // КСИИМК, 1945, вып. 11, с. 26-28.

Андреева Е.Г. - Остеологические материалы из Гнездова //СА, 1980, N 1, с.56-63.

Андрощук Ф.А. – Гнёздово, Днепровский путь и финал Бирки //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., с.126-135.

Археологическая карта России. Смоленская область. Часть 1. М., 1997, с. 82-92, № 70-74.

Арциховский А.В. - Археологические данные о возникновении феодализма в Суздальской и Смоленской земле // ПИДО, 1930, N 11-12.

Арциховский А.В. - Археологические данные по варяжскому

вопросу //Культура Древней Руси. М., 1966, с.36-41.

Арциховский А.В. - Введение в археологию. М., 1947, с.183-185.

Арциховский А.В. - Основы археологии. М., 1955, с.203-207.

Асташова Н.И. - Энколпион из Гнездова // СА, 1974, N 3, с.249-251.

Бугославский Г.К. - О результатах изысканий гнездовского могильника Смоленского уезда //Смоленская старина, 1909, вып.1, ч.1, с. 3-14.

Булкин В.А. - Типы погребального обряда в курганах Гнез¬довского могильника // Статистико-комбинаторные методы в архе¬ологии. М., 1970, с.207-210.

Булкин В.А. - Гнездовский могильник и курганные древности Смоленского Поднепровья. Л., 1973. Автореф. канд. дисс.

Булкин В.А. - О так называемых пустых курганах Гнез¬довского могильника // КСИА, 1973, вып. 135, с. 120-122.

Булкин В.А. - Большие курганы Гнездовского могильника // Скандинавский сборник. Таллин, 1975, XX, с.134-146

Булкин В.А. - Курган 7 из раскопок С.И.Сергеева в Гнездо¬ве // КСИА, 1975, вып. 144, с.81-84.

Булкин В.А. - Некоторые данные о комплексах со сканди¬навскими вещами Гнездовского могильника //VII Всесоюзная кон¬ференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финландии. Л.-М., 1976, ч.1. Тезисы, с.151-153.

Булкин В.А. - О появлении норманнов в Днепро-Двинском междуречье // Проблемы истории и культуры северо-запада РСФСР.

Л., 1977, с.101-104.

Булкин В.А. - Курган 18 из раскопок С.И.Сергеева в Гнез¬дове //Проблемы археологии и этнографии. Л., 1977, вып. 1., с.

Булкин В.А. - "Курган 97" из раскопок С.И.Сергеева //Се¬верная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982, с.138-142.

Булкин В.А. - Варяги в области Днепро-Двинского между¬речья и вопросы археологического источниковедения //XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литера¬туры и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1989, ч.1. Тезисы, с.136-137.

Булкин В.А., Дубов И.В. - Тимерево и Гнездово //Из исто¬рии феодальной России. Л., 1978, с.16-20.

Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С. - Археологические памятники древней Руси IX-XI вв. Л., 1978, с.24-51.

Булкин В.А., Лебедев Г.С. - Гнездово и Бирка (К проблеме становления города) // Культура средневековой Руси. Л., 1974, с.11-17.

Булкин В.А., Назаренко В.А. - О нижней дате гнездовского могильника // КСИА, 1971, вып. 125, с.13-16.

Вешнякова К.В. – Сасанидская гемма из Гнёздова //Древние культуры и технологии. Новые исследования молодых ученых Санкт-Петербурга. Санкт-Петербург, 1995, с.64-70.

Вешнякова К. В., Булкин В.А. – Ремесленный комплекс гнёздовского поселения (по материалам раскопок И.И. Ляпушкина) //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с.40-53.

Галанов В.И. – Византийский золотой солид из Гнёздова //Двенадцатая Всероссйская нумизматическая конференция. Тезисы докладов и сообщений. М., 2004, с. 44-45.

Гнёздовский археологический комплекс (буклет) См., 2006 (Авторы текста Ениосова Н.В., Пушкина Т.А.)

Готье Ю.В. - Железный век в Восточной Европе. М.-Л., 1930, с.253-259.

Грачев В.И. - Краткий каталог предметов древностей Смо¬ленского городского историко-археологического музея. См. 1908, с.79.

Гущин А.С. - Памятники художественного ремесла Древней Руси. Л. 1936, с. 30-32, 53-57, табл. I-IV.

Дедюхина В.С. - Фибулы скандинавского типа // Очерки по истории русской деревни X-XIII вв. Труды ГИМ. М., 1967, вып. 43, с.196-197, 200, 202, 204-205.

Дохристианская культура Гнездова // Рабочий путь, 1994, 20 февраля.

Дубов И.В. - Новые источники по истории Древней Руси. Л., 1990, с.28-40.

Дубов И.В. - Города, величеством сияющие. Л., 1985, с.25-31.

Добровольский И.Г., Дубов И.В., Кузьменко Ю.К. - Граффити на восточных монетах. Л., 1991, с.60-61, 63-64.

Джаксон Т.Н. - Syrnes и Gadar: загадки древнесканди¬навской топонимии Древней Руси // Scando-Slavica, 1986, t.7, с.73-83.

Ениосова Н.В. - Литейные формы Гнездова //XII конферен¬ция по изучению истории, экономики, литературы и языка сканди¬навских стран и Финляндии. М., 1993, ч.1. Тезисы, с.117-118.

Ениосова Н.В. – Ювелирные инструменты из раскопок в Гнёздове // Тезисы докладов XIII конференции по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. М. 1997, с. 190 – 191.

Ениосова Н.В. – Литейные формы Гнёздова //Историческая археология. Традиции и перспективы (К 80-летию со дня рождения Д.А.Авдусина). М. 1998, с.66 – 81.

Ениосова Н.В. – Химический состав и техника изготовления височных колец из Гнёздова //Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Том IV. М. 1998, с. 258 – 267.

Ениосова Н.В.- Медная матрица из Гнёздова: функция и контекст //Великий Новгород в истории средневековой Европы. К 70-лети. В.Л. Янина. М., 1999, с. 65-75.

Ениосова Н.В. – Ювелирное производство Гнёздова (по материалам курганов и поселения). Автореф. канд. дисс. М. 1999.

Ениосова Н.В. – Скандинавские рельефные фибулы из Гнёздова //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 83-92.

Ениосова Н.В. – Украшения культуры смоленско-полоцких длинных курганов из раскопок в Гнёздове //Археология и история Пскова и Псковской земли. Материалы научного семинара. Псков, 2001, с. 207-219.

Ениосова Н.В. О производстве скандинавских подвесок-амулетов в Гнёздове //XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. М.-Архангельск, 2001, Тезисы, с.133-135

Ениосова Н.В. – Ювелирное ремесло раннегородского центра Гнёздова // Вестник РГНФ. 2002. № 3, с. 5-16

Ениосова Н.В. – Сканые и зерненные украшения из кладов раннегородского центра Гнёздово //Сохранение и возрождение фольклорных традиций. Вып. 14. Художественный металл в русской культуре. Сборник статей и материалов научной конференции. М., 2006, с. 54-64.

Ениосова Н.В. – Золото викингов на территории Древней Руси //У истоков древнерусской государственности. К 30-летию археологического изучения Новгородского Рюрикова Городища и Новгородской областной археологической экспедиции. Материалы международной научной конференции 4-7 октября 2005 г, Великий Новгрод, Россия. СПб, 2007, с. 307-315.

Ениосова Н.В., Митоян Р.А. – Тигли Гнёздовского поселения //Археологический сборник. Памяти М.В. Фехнер. Труды ГИМ. Вып. 111. М., 1999, с. 54-63.

Ениосова Н.В., Митоян Р.А., Пушкина Т.А. – Химический состав серебра монет и украшений гнёздовских кладов //Славяно-русское ювелирное дело и его истоки. Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Г.Ф. Корзухиной. Тезисы докладов. СПб, 2006, с. 186-187.

Ениосова Н.В., Мурашева В.В. – Технология производства гнёздовской ременной гарнитуры //Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып. 96. М. 1998, с. 43 – 51.

Ениосова Н.В., Пушкина Т.А. - Кузнецы железу, меди, се¬ребру от... // Металлург, 1993, N 4, с.38-40.

Ениосова Н.В., Пушкина Т.А. – Скандинавские украшения из гнёздовских кладов //Славяно-русское ювелирное дело и его истоки. Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения Г.Ф. Корзухиной. Тезисы докладов. СПб, 2006, с. 187-191.

Жарнов Ю.Э.- Гнездово и Шестовица (проблемы сравнитель¬ного анализа двух археологических памятников) // Чернигов и его округа в IX-XIII вв. Тезисы докладов историко-археологи¬ческого семинара. Чернигов, 1990, с.152-155.

Жарнов Ю.Э. - Женские скандинавские погребения в Гнездове // Смоленск и Гнездово. М., 1991, с.200-225.

Жарнов Ю.Э. - Животные в погребальном обряде курганов пе¬риода становления Древнерусского государства // СА, 1991, N 2, с.76-89.

Жарнов Ю.Э. - Погребальный обряд в Древней Руси по мате¬риалам Гнездовского некрополя. М., 1992. Автореф. канд. дисс.

Жилина Н.В. – О технологии филиграни украшений гнёздовских кладов // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., с.102-106.

Жуковский М.О., Пушкина Т.А. - Цифровой архив материалов исследований Гнёздовского археологического комплекса //РА, 2005, № 1, с. 50-63

Зазовская Э.П., М.А. Бронникова – Палеоландшафты Гнёздова: реконструкции, перспективы исследования // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., с. 197-201

Золотов Ю.М. - О назначении в погребальном обряде кор¬чаги с надписью "гороушна". // СА. 1961, N 1.

Зоценко В.Н. Гнёздово в системе связей Среднего Поднепровья IX-X вв. //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с.121-125.

Илларионова Н.В. – Вопросы охраны памятников Гнёздовского археологического комплекса //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 54-56.

Илларионова Н.В. – Проблема сохранения Гнёздовского комплекса археологических памятников //Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 130-135.

Ильин В.В. – Слова, пришедшие из глубины веков *Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 56-63.

Каздым А.А. – Петрографо-минералогическая характеристика культурного слоя гнёздовского поселения // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 202-203.

Каинов С.Ю. – Ланцетовидные наконечники стрел из Гнёздова // XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Москва – Петрозаводск. 1997, с. 192 – 193.

Каинов С.Ю. – Мечи из раскопок Гнёздова // Военная археология. Оружие и военное дело в исторической и социальной перспективе. Санкт-Петербург, 1998, с.205-215.

Каинов С.Ю. – Еще раз о датировке гнёздовского кургана с мечом из раскопок М.Ф.Кусцинского (К вопросу о нижней дате Гнёздовского могильника) // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с.54-63.

Каинов С.Ю. – Проблема датировки древнерусских мечей (по материалам Гнёздовского археологического комплекса) //XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Москва-Архангельск. 2001. с.135-137.

Каменецкая Е.В. - Керамика IX-XIII вв. как источник по истории Смоленского поднепровья. М., 1977. Автореф. канд. дисс.

Каменецкая Е.В. - О верхней дате Гнездовского поселения под Смоленском // Проблемы истории СССР. М., 1977, вып. VI, с.3-13.

Каменецкая Е.В. - Керамика из скандинавских погребений Гнездова // VIII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Петрозаводск, 1979, ч.1. Тезисы, с.170-172.

Каменецкая Е.В. - Раскопки в Гнездове //Археологические открытия 1980 года. М., 1981, с.54.

Каменецкая Е.В. - О некоторых типах керамики Гнездова //СА, 1988, N 1, с.258-262.

Каменецкая Е.В. - Камерные погребения Заольшанской кур¬ганной группы Гнездова //XI Всесоюзная конференция по изуче¬нию истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М., 1989, ч.1. Тезисы, с.150-151.

Каменецкая Е.В. - Заольшанская курганная группа в Гнездо¬ве // Смоленск и Гнездово. М., 1991, с.125-174.

Каменецкая Е.В. - Некоторые вопросы изучения керамики Гнездова // XII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинаских стран и Финляндии. М., 1993, ч.1. Тезисы, с.115-116.

Каменецкая Е.В. – Керамика Гнёздова как показатель торговых и этнических контактов // Историческая археология. Традиция и перспективы. К 80-летию со дня рождения Д.А.Авдусина. М. 1998, с. 122 – 134.

Каменецкая Е.В. – О возможности определения продукции одного гончара в древнем Гнёздове //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 107-113.

Карпухин А. А. – Некоторые результаты дендроанализа материалов из раскопок в Гнёздове //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 204-207.

Кирпичников А.Н. - Древнерусское оружие. М.-Л., 1966, вып.1, с.22,26. Каталог; вып.2, с.9, 13. Каталог.

Кирпичников А.Н. - Connections between Russia and Scan¬dinavia in the 9th and 10th Centuries as illustrated by Wea¬pon Finds //Varangian Problems. Соpenhagen, 1970, рр.57, 65, 74.

Кирпичников А.Н. - Древнерусское оружие. Л., 1971, вып.3, с.24, 27. Каталог.

Кирпичников А.Н. - Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX-XIII вв. Л., 1973, с.21, 25. Каталог.

Кирпичников А.Н., Лебедев Г.С., Булкин В.А., Дубов И.В., Назаренко В.А. - Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА, 1980, вып. 160, с.30-31.

Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. - Русь и Ва¬ряги ( русско-скандинавские отношения домонгольского време¬ни) //Славяне и скандинавы. М., 1986, с.223-29.

Кирпичников А.Н., Каинов С.Ю. – Меч с рельефными украшениями рукояти из раскопок гнёздовского могильника //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 68-72.

Кислов М.Н. - Приемы топографической съемки Гнездовских курганов // КСИИМК, 1952, вып. XLII.

Клейн Л.С., Лебедев Г.С., Назаренко В.А. - Норманские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения // Исторические связи Скандинавии и России IX-XX вв. Л., 1970, с.226-252.

Клетнова Е.Н. - Раскопки Гнездова Левобережного //Смо¬ленская старина. СМ., 1916, ч.III.

Клетнова Е.Н. - Раскопки в Гнездове // Смоленская новь, 1923, N 3-4.

Клетнова Е.Н. - Великий Гнездовский могильник // Niederluv Sbornik. Praha, 1925, с.309-322.

Кондаков Н.П. - Указатель Отделения средних веков импе¬раторского Эрмитажа. СПб, 1891, с. 252-256, рис.35-37.

Кондаков Н.П., Толстов И.П. - Русские древности в памят¬никах искусства. СПб, 1897, вып. V, с.61-64, рис.48, 50, 63.

Кондрашенков А.А. – Смоленск и гнёздово: историография проблемы //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 5-19.

Корзухина Г.Ф. - Русские клады IX-XIII вв. М.-Л., 1954, с.с.15, 18, 23, 40, 87-89.

Корзухина Г.Ф. - О гнездовской амфоре и ее надписи //Исследования по археологии СССР. Л., 1961, с.226-230.

Корзухина Г.Ф. - К истории игр на Руси // СА, 1963, N 4, с.85-102.

Корзухина Г.Ф. - Находка на Рюриковом городище под Новго¬родом // КСИА, 1965, вып. 104, с.45-46.

Кремень А.С., Кремень С.А. – Природные предпосылки в становлении и истории Гнёздова //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 42-44.

Кропоткин В.В. - Клады византийских монет на территории СССР. М. 1962, с.28, N 103-106.

Кропоткин В.В. - Новые находки сасанидских и куфических монет в Восточной Европе // НЭ, 1971, X, с.85.

Кураев И.В. – Историография варяжского вопроса (по исследованиям погребений Гнёздова) //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 27-33.

Кусцинский М.Ф. - Отчет о раскопках в Смоленской губернии в 1874 году // Древности. Труды московского археологического общества. М., 1883, т.IX6 вып. 1, с. 4-5.

Лебедев Г.С. - Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985, с.227-235, 254-255.

Лихтер Ю.А., Щапова Ю.Л. - Гнездовские бусы. По материа¬лам раскопок курганов и поселения // Смоленск и Гнездово. М., 1991, с.244-259.

Лявданский А.Н. - Материалы для археологической карты Смоленской губернии //Труды Смоленских гос. музеев. См., 1924, вып. 1, с.129-152. (переиздано в «Смоленские древности». Вып.2. Смоленск, 2002. с. 185-256)

Лявданский А.Н. - Некоторые данные о городищах Смоленской губернии // Научные известия Смоленского Гос. Университета. См., 1926, т. III, вып. 3, с.191-195.

Лявданский А.Н. - О "Раскопках в Гнездове" //Смоленская новь, 1923, вып.3-4, с. 52-59.

Ляуданскi А.Н. - Археолегiчныя досьледы у вадазборах р.р. Сажа, Дняпра i Касплi у Смаленскай губэрнi // Працы архео¬легiчнай камiсii. Менск, 1930, т. II, с.304, 307.

Ляпушкин И.И. - Славяне Восточной Европы накануне образо¬вания Древнерусского государства //МИА, 1968, N 152, с.114-116.

Ляпушкин И.И. - Новое в изучении Гнездова // Археологи¬ческие открытия 1967 года. М., 1968, с.43-44.

Ляпушкин И.И. - Гнездово и Смоленск //Проблемы истории феодальной России. Л., 1971, с.33-37.

Макарова Т.И. - Поливная посуда. Из истории керамическо¬го импорта и производства древней Руси. М., 1967, с.11, 14-16,

18. Каталог.

Мачинский Д.А. - Этносоциальные и этнокультурные процессы в Северной Руси (период зарождения древнерусской народности) // Русский Север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. Л., 1986, с.17-19.

Марков А.А. - Топография кладов восточных монет. СПб., 1910, с.42-43, N 236, 238, 239.

Медведев А.Ф. - К истории кольчуги в Древней Руси // КСИИМК, 1949, вып. 49, с.27-31.

Мигай А. В. – Гнёздовский археологический комплекс (1941-1945 гг.) //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с.216-217.

Минкин А.Е. - Экскурсия в Гнездово.// Краеведческие по¬ходы и экскурсии по Смоленской области. СМ.1954, с.77-78, 83-89.

Михайлов К. А. – Древнерусские камерные погребения и Гнёздова // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 159-175.

Модестов Ф.Э. – Роль Гнёздова в формировании территории Смоленской земли //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 44-48.

Модестов Ф.Э. – Исторические и географические предпосылки возникновения Гнёздова //Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 182-190.

Молчанов А.А., Пушкина Т.А. – Новые находки византийских монет на гнёздовском селище //Одиннадцатая Всероссийская нумизматическая конференция. Тезисы докладов и сообщений. СПб, 2003, с. 52-53

Мурашева В.В. - Технология изготовления поясных накладок из Гнездова // Вестник МГУ, 1989, серия 8, история, N 2.

Мурашева В.В. - Семиотический статус пояса в средневе¬ковой Руси. // Труды ГИМ. М. 1993, вып.82, с.30-38.

Мурашева В.В. – Реконструкция облика древнерусского наборного пояса X – XI вв. (По материалам “дружинных курганов”) //Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып. 93. М. 1997, с.71 – 79.

Мурашева В.В. – Скандинавские наборные ременные накладки с территории Древней Руси //Историческая археология. Традиция и перспективы. К 80-летию со дня рождения Д.А.Авдусина. М. 1998, с. 154 – 164.

Мурашева В.В. – Бляшки-подвески с территории Древней Руси //XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Москва-Архангельск. 2001. с.154-156.

Мурашева В.В. «Идол» из Гнёздова // РА. №1, 2005.

Мурашева В.В. В поисках гнёздовского порта // РА. №1, 2007, с.106-114.

Мурашева В.В., Ениосова Н.В. – Исследования на территории пойменной части гнёздовского поселения. Первые итоги //КСИА. Вып. 219. М., 2005, с. 120-135.

Мурашева В.В., Нефедов В.С. – Сошники из Гнёздова // Новгород и Новгородская земля. Вып. 16. Великий Новгород, 2002, с.187-199.

Мурашева В.В., Нефедов В.С., Пушкина Т.А. – Изучение Гнёздова и его округи (Смоленская область, 1999-2000 гг.) //Вестник РГНФ. 2001. № 1, с. 173-179.

Мурашева В.В., Пушкина Т.А. – Охранные раскопки в Гнёздове // Археологические открытия 1995 года. М. 1996, с. 163 – 164.

Мурашёва В.В., Фетисов А.А., Ениосова Н.В. Производственный комплекс на территории пойменной части Гнёздовского поселения //Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб, 2003, с. 97-111.

Находки в пределах России за 1885 г. и конец 1884 г. (выборка из дел Археологической комиссии) //Записки РАО, но¬вая серия. СПб, 1887, т. II, с. LXVIII, N 50.

Недошивина Н.Г. - Средневековые крестовидные подвески из листового серебра //СА, 1983, N 4, с.222-225.

Нефёдов В.С. Смоленское Поднепровье и путь «из варяг в греки» в IX-X вв. //XIII Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Петрозаводск. 1997.

Нефёдов В.С. О присутствии северо-западного населения в Днепро-Двинском междуречье в конце I тыс. н.э. (к постановке проблемы). // Новгород и Новгородская земля. Новгород. 1997.

Нефедов В.С. – Гнёздовский археологический комплекс и Путь из варяг в греки // Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 31-42.

Нефедов В.С. – Археологический контекст «древнейшей русской надписи» из Гнёздова //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 64-67.

Нефёдов В.С. – Новосёлки и Гнёздово //XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Москва-Архангельск. 2001. с.156-158.

Новикова Г.Л. - Наборы скандинавских языческих амулетов //XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Архан¬гельск, 1989, ч.1. Тезисы, с.153-155.

Новикова Г.Л. - Iron neck-rings with Thor's hammer in the Eastern Europe //Fornvannen, v.87, 1992, p.p. 73-88.

Новикова Г.Л. - Скандинавские амулеты из Гнездова //Смо¬ленск и Гнездово. М., 1991, с.175-179.

Новикова Г.Л. – Щитообразные подвески из Северной Европы и Восточной Европы //Историческая археология. Традиция и перспективы. М., 1999, с. 165-172.

Новикова Е.Ю. - Подвеска с птицей из Владимирских кур¬ганов. Опыт атрибуции //Труды ГИМ. М.1993, вып.82, с.47 и др.

Носов Е.Н. - Проблемы происхождения первых городов Север¬ной Руси // Древности Северо-Запада. СПб., 1993, с.68-70.

Отчет Археологической комиссии за 1885 г., с.XCII-XCIII.

Отчет Археологической комиссии за 1909-1910 гг., с.203, рис.241, с.262.

Петрухин В.Я. - Ритуальные сосуды из курганов Гнездова и Чернигова // Вестник МГУ, 1975, история, N 2, с.85-92.

Петрухин В.Я. – Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. М., 1995, с.с. 96-101, 159-166 и др.

Петрухин В.Я. - Большие курганы Руси и Северной Европы (к проблеме этнокультурных связей в раннесредневековый период) // Историческая археология. Традиции и перспективы (К 80-летию со дня рождения Д.А.Авдусина). М. 1998, с.360 – 369.

Петрухин В.Я. – Гнёздово – между Киевом, Биркой и Моравией // Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 116-120.

Петрухин В.Я., Пушкина Т.А. - К предыстории древнерусско¬го города // История СССР, 1979, N 4, с.100-112.

Писарев С.П. - Пожертвования в Смоленский историко-архео¬логический музей //Смоленский вестник, 1890, N 1, с.3,4.

Подвигина Н.Л. - Перстни из Гнездова // Археологический сборник (МГУ, истфак, НСО). М., 1961, с.47-54.

Подвигина Н.Л. - Из истории поясных наборов I тыс. н.э. на территории нашей страны // Сборник докладов на IX и X ВАСК. М., 1968, с.64-100.

Прибавление к вып. 34. ИАК. СПб.1910, с.132.

Прибавление к вып.58 ИАК. СПб.1915, с.77.

Прозоровский Д.И. - Опись предметов, хранящихся в музее РАО. СПб.1869, с.104-128, N 448-467.

Прозоровский Д.И. - Смоленский клад.//Известия РАО. СПБ. 1872, т.VII, с.72-88, табл.VI-VIII.

Пушкина Т.А. - Лепная керамика Гнездовского селища // Вестник МГУ, 1973, история, N 3, с.87-92.

Пушкина Т.А. - О Гнездовском поселении // Вестник МГУ, 1974, N 1, с.87-93.

Пушкина Т.А. - Гнездовское поселение в истории Смоленско¬го Поднепровья IX-XI вв. М., 1974. Автореф. канд. дисс.

Пушкина Т.А. - Клады Гнездова //VII Всесоюзная конферен¬ция по изучению истории, экономики, литературы и языка сканди¬навских стран и Финляндии. Л., 1976, ч.1. Тезисы, с.150-151.

Пушкина Т.А. - Резная кость Гнездова (К вопросу о русско-скандинавских контактах) //VIII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка сканди¬навских стран и Финляндии. Петрозаводск, 1979, ч.1. Тезисы, с.172-173.

Пушкина Т.А. - Топорик-чекан из Гнездова // Труды ГИМ. М., 1980, вып.51, с.112-114.

Пушкина Т.А. - Скандинавские вещи из Гнездовского поселе¬ния //СА, 1981, N 3, с.285-290.

Пушкина Т.А. - Монетные находки Гнездова //IX Всесоюз¬ная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тарту, 1982, ч.1. Те¬зисы, с.192-194.

Пушкина Т.А. - Гнездовское поселение //Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков, 1984. Тезисы, с.46-48.

Пушкина Т.А. - Височные кольца Гнездовского комплекса //Труды V Международного конгресса славянской археологии. М. 1987, т. III, вып. 1б, с.50-58.

Пушкина Т.А. - Три амулета из Гнездова //Труды ГИМ. М. 1990, вып. 74, с.117-120.

Пушкина Т.А. - Торговый инвентарь из раскопок в Гнездо¬ве //XI Всесоюзная конференция по изучению истории, эконо¬мики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Архангельск, 1989, ч.1. Тезисы, с.138-139.

Пушкина Т.А. - Торговый инвентарь в курганах Смоленско¬го Поднепровья //Смоленск и Гнездово. М. 1991, с.226-243.

Пушкина Т.А. - Раскопки Гнездова Левобережного //XII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М. 1993, ч.1. Тезисы, с.113-115.

Пушкина Т.А. - Клады и монетные находки Смоленского Поднепровья периода образования Древнерусского государства ( IX-XI вв.) //Истоки русской культуры ( археология и линг¬вистика). М. 1993. Тезисы, с.58-59.

Пушкина Т.А. - Изделия косторезного ремесла из Гнездова //Труды ГИМ. М. 1993, вып. 82, с.57-68.

Пушкина Т.А. - Близ деревни Гнездова на Днепре //Наука и жизнь. 1994, N 7, с.65-70.

Пушкина Т.А. - И опять Гнездово... // Знание - Сила. 1994, N7, с.138-143.

Пушкина Т.А. – Новый гнёздовский клад //Древнейшие государства Восточной Европы. 1994. Новое в нумизматике. М. 1996, с. 171 – 186.

Пушкина Т.А. – Гнёздово – на Пути из варяг в греки //Путь из варяг в греки и из грек…. Каталог выставки. М. 1996. С. 20 – 27.

Пушкина Т.А. – Воск и свечи в древнерусских погребениях // Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып. 93. М. 1997, с.122 – 133.

Пушкина Т.А. – Первые Гнёздовские клады: история открытия и состав// Историческая археология. Традиции и перспективы (К 80-летию со дня рождения Д.А.Авдусина). М. 1998, с. 370 – 377.

Пушкина Т.А. – Нумизматические материалы из раскопок Гнёздова // Великий Новгород в истории средневековой Европы. К 70-летию В.Л.Янина. М. 1999, с.405 – 417.

Пушкина Т.А. – Гнёздово: итоги и задачи исследования //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 4-11.

Пушкина Т.А. – Подвеска-амулет из Гнёздова //Норна у источника судьбы. Сборник статей в честь Е.А. Мельниковой. М., 2001, с.313-316.

Пушкина Т.А. – Об одной группе скандинавских фибул на территории Древней Руси //Древности Пскова. Археология, история, архитектура. К юбилею И.К. Лабутиной. Псков, 1999, с. 81-83.

Пушкина Т.А. – Трилистные скандинавские фибулы на территории Восточной Европы // Археологический сборник. Памяти М.В. Фехнер. Труды ГИМ, Вып. 111. М., 1999, с. 35-42.

Пушкина Т.А. – Скандинавские равноплечие фибулы на территории Древней Руси и некоторые вопросы хронологии //XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Москва-Архангельск. 2001. с.158-159.

Пушкина Т.А. – Находка редкой фибулы из Гнёздова //Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб, 2003, с. 111-115.

Пушкина Т.А. - Сувениры Аустрвега //У истоков древнерусской государственности. К 30-летию археологического изучения Новгородского Рюрикова Городища и Новгородской областной археологической экспедиции. Материалы международной научной конференции 4-7 октября 2005 г, Великий Новгород, Россия. СПб, 2007, с. 325-331.

Пушкина Т.А., Мурашева В.В., Нефедов В.С. – Новое в изучении Центрального селища в Гнёздове //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 12-26.

Пушкина Т.А., Нефедов В.С. – Исследования в Гнёздове // Археологические открытия 1996 года. М. 1997, с. 161 – 162.

Пушкина Т.А., Розанова Л.С. - Кузнечные изделия из Гнездова //РА, 1992, N 2, с.201-220.

Равдина Т.В. - Погребения X - XI вв. с монетами на тер¬ритории Древней Руси. Каталог. М. 1988, с.41-47 и др.

Равдоникас В.И. - О возникновении феодализма в лесной полосе Восточной Европы в свете археологических данных //Основные проблемы генезиса и развития феодального общества.

М.-Л. 1934, с.118-119.

Радиньш А. - Даугмале и Гнёздово //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 136-144.

Розанова Л.С., Пушкина Т.А. - Железные изделия из Гнез¬дова //X Всесоюзная конференция по изучению истории, эконо¬мики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М. 1986, ч.1. Тезисы, с.196-198.

Розанова Л.С., Пушкина Т.А. – Производственные традиции в железообрабатывающем ремесле Гнёздова //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 77-82.

Розанова Л.С., Меледин Б. - Технологические традиции в производстве ножей из Гнёздова и Смоленска (сравнительный анализ) //Русь на перехрестi свiтiв (мiжнароднi впливи на формування давньоруськоi держави) X-XI ст. Чернiгiв, 2006, с. 147-157.

Российский Исторический музей. Указатель памятников. М. 1893, с.88, 89 и др.

Рыбаков Б.А. - Ремесло древней Руси. М.-Л. 1948, с.112, 229-230, 281 и др.

Рыбаков Б.А. - Обзор общих явлений русской истории IX-середины XIII вв. // ВИ, 1962, N 4, с.37.

Свердлов М.Б., Шаскольский И.П. - Культурные связи Рос¬сии и Швеции в IX-XVI вв. // Скандинавский сборник. Таллин, 11986, XXX, с.117.

Седов В.В. - Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М. 1970,

с.114-115.

Седов В.В. - Роль скандинавов в начальной истории древ¬нейших городов Северной Руси //XII конференция по изучению истории, экономики, дитературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М. 1993. Тезисы, с.105.

Сизов В.И. - О происхождении и характере курганных ко¬лец и преимущественно т.н. московского типа //АИЗ. М. 1895, т.III, с.179, N 6, табл.II:1,2.

Сизов В.И. - Курганы Смоленской губернии. Ч.1. Гнездовс¬кий могильник // МАР. СПб, 1902, N 28.

Спицын А.А. - Обзор некоторых губерний и областей Рос¬сии в археологическом отношении //Записки Русского археоло¬гического общества. СПб. 1899, новая серия, т. XI, вып. 1, 2.

Спицын А.А. - Гнездовские курганы в раскопках С.И.Сер¬геева //ИАК. СПб. 1905, вып.15, с.6-70.

Спицын А.А. - Отчет о раскопках, произведенных в 1905 г. И.С.Абрамовым в Смоленской губернии // Записки отделения русской и славянской археологии РАО. СПб. 1906, т. VIII, вып.1, с.185-192, 204-226.

Стальсберг А. – Связи между Норвегией и Древней Русью: археологические находки //Ладога и истоки российской государственности и культуры. Посвящается 1250-летию Старой Ладоги. СПб, 2003, с.115-126.

Стальсберг А. – О скандинавских погребениях с лодками эпохи викингов на территории Древней Руси //Историческая археология. Традиции и перспективы. К 80-летию со дня рождения Д.А. Авдусина. М., 1998, с. 277-287.

Тиханова М.А. - Золотая византийская монета-подвеска из женского погребения в Гнездове // КСИИМК. 1945, вып. XI, с.28-30.

Тодорова А.А. - О путях попадания «восточных» стеклянных бус на территорию Древнерусского государства //Дружиннi старожитностi центрально-схiдноi европи VIII-X ст. Чернiгiв. 2003.

Тодорова А.А. – Бусы как элемент женского костюма //Ладога и Глеб Лебедев. Восьмые чтения памяти Анны Мачинской. СПб, 2004, с.236-242.

Тодорова А.А. - О находках бус из шифера на памятниках эпохи формирования Древнерусского государства //Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков. 2006.

Тунмарк-Нюлен Л. – Гнёздовский меч – изделие готландских мастеров? //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 73-76.

Фехнер М.В. – О «скрамасаксе» из Гнёздова // Новое в советской археологии. М., 1965.

Фехнер М.В. – Шейные гривны // Очерки по истории русской деревни X-XIII вв. Труды ГИМ. Вып. 43. М., 1967, с. 78.

Фехнер М.В. – Ткани из Гнёздова // Археологический сборник. Памяти М.В. Фехнер. Труды ГИМ. Вып. 111. М., 1999, с. 8-10.

Фомин А.В. – Куфические монеты гнёздовского клада //Древнейшие государства Восточной Европы. 1994. Новое в нумизматике. М. 1996, с. 186-203.

Ширинский С.С. - Ременные бляшки со знаками Рюриковичей из Бирки и Гнездова // Славяне и Русь. М. 1968, с.215-223.

Ширинский С.С. – О времени кургана 47, исследованного у д.Гнездово в 1950 году // XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Москва – Петрозаводск. 1997, с. 198 – 199.

Ширинский С.С. – Указатель материалов курганов, исследованных В.И. Сизовым у д. Гнёздово в 1881-1901 гг. //Гнёздовский могильник. Археологические раскопки 1874-1901 гг. (по материалам ГИМ). Часть I. Труды ГИМ. Памятники культуры. Вып. XXXVI. М., с. 87- 146.

Ширинский С.С. – Мастер-косторез из Скандинавии и традиция использования режуще-рубящего оружия в Поднепровье. //XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Москва-Архангельск. 2001. с.164-166.

Шкаликов В. АА. – Экологическое состояние территории Гнёздовского археологического заповедника //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 81-84.

Шкаликов В.А. – Основные направления развития Гнёздова как особого историко-археологического и рекреационного центра //Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 118-123.

Шмидт Е.А. - Изучение археологических памятников на территории Смоленщины // МИСО. 1959, вып. 3, с.57-72.

Шмидт Е.А. - Археологические памятники периода возник¬новения города Смоленска //Смоленск. К 1100-летию первого упоминания города в летописи. Смоленск. 1967, с.55-58.

Шмидт Е.А. - Об этническом составе населения Гнездова //СА. 1970, N 3, с.102-108.

Шмидт Е.А. - К вопросу о древних поселениях в Гнездове // МИСО. 1974, вып. VIII, с.150-164.

Шмидт Е.А. - О скандинавах эпохи викингов в районе Смо¬ленска и их влиянии на местную культуру // VII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Л.-М. 1976, ч.1. Те¬зисы, с.149-150.

Шмидт Е.А. - Археологические памятники Смоленской об¬ласти (с древнейших времен до VIII в. н.э.) Смоленск, 1976, с.199-200.

Шмидт Е.А. - Древнерусские археологические памятники Смоленской области. Смоленск. 1983, ч.II, с.57-64.

Шмидт Е.А. – Древнейшие пути из Днепра в Западную Двину // Слов’яне I Русь у науковiй спадщинi Д.Я.Самоквасова. Чернiгiв. 1993. с.83-86

Шмидт Е.А. – Волоки на пути из «Варяг в Греки» между Днепром и Западной Двиной //XII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. М. 1993, ч.1. Тезисы, с.122-124.

Шмидт Е.А. – Древние пути с Днепра через водораздел в Западную Двину // Тверской археологический сборник. Вып.1 Тверь. 1994 . с. 129-133.

Шмидт Е.А. – Варяги и смоленские кривичи //Международная конференция. Посвящённая 100-летию со дня рождения профессора В.И.Равдоникаса. Тезисы докладов. СПб, 1994. с.53-55

Шмидт Е.А. – Гнёздово – протогород конца IX – X вв. н.э. //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 19-31.

Шмидт Е.А. – Древнейшие поселения в Гнёздове //Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 105-118.

Шмидт Е.А. – Смоленск и Гнёздово ( к вопросу о городе Смоленске в IX – X вв) // Минск-Смоленск-Москва: этнография славянских народов. Смоленск, 2000.

Шмидт Е.А. – Племена культуры длинных курганов и Гнёздово в конце IX – начале X вв. //Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001, с. 34-39.

Шмидт Е.А. – Погребальные сооружения скандинавов в земле кривичей // XIV Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Москва-Архангельск. 2001. с.158-159.

Шмидт Е.А. – О заселении славянами Верхнего Поднепровья и смежных территорий Подвинья и Поочья //Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья. Калуга, 2003 . с. 53-59.

Шмидт Е.А. - Раскопки курганов «Лесной группы» у дер. Гнёздово // Смоленские древности. Вып.4. К 85-летию Е.А.Шмидта. Смоленск. 2005. с.212-226.

Шулаков В.И. – Гнёздово – в исторической памяти народа //Гнёздово: история и современность. Смоленск, 1998, с. 63-67.

Шулаков В.И. – К вопросу об этническом составе Гнёздова //Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 38-41.

Щапова Ю.Л. – Гнёздово и Смоленск – вехи на Днепровской части Пути из варяг в греки //Смоленск и Гнёздово в истории России. Смоленск, 1999, с. 26-27.

Юркина Т.В. - Смоленские изразцы //Проблемы истории СССР. М. 1977, вып.VI, с.14-26.

Янин В.Л., Алешковский М.Х. - Происхождение Новгорода // История СССР. 1971, N 2, с.61.

Arbman H. - Svear i osterviking. Stockholm.1955.

Arbman H. - Skandinawische Handwerk in Russland zur Wi¬kingerzeit // Meddelanden fr&n Lunds Universitetet Historis¬ka Museum. Lund. 1959, S.110-134.

Arbman H. - The Vikings. London. 1960.

Arne T. - La Suede et l'Orient. Uppsala. 1914.

Avdusin D. A. – Smolensk and the Varangians according to the

Archaeological Data //Norwegian Archaeological review. Vol. 2. 1969, pp. 52-62.

Avdusin D. - Gnezdovo - der Nachbar von Smolensk // Zeitschrift fur

Archeologie. Berlin., 1977, N 11, S.263-289.

Eniosova N. – Casting Moulds From The Upper Dieper Region (10-11th Centuries AD) // BAR International Series 1043 (II), 2002, p.p.335-342.

Eniosova N., Murashova V. – Manufacturing Techniques of belt and Harness

Fittings of the 10th Century AD //Journal of Archaeological Science (1999) 26, p.p. 1093-1100.

Eniosova N., Pushkina T. – Some technological aspects of fine metalworking in Gnezdovo: an analysis of the hoards from the Upper Dnieper region // Art and Symbolism in Medieval Europe. Papers of the “Medieval Europe Brugge 1997 Conference. Volume 5. Zelik. 1997, pp. 65 – 71.

Gwyn J. - A History of the Vikings. London-New York. 1973, pp.253,254.

Jakobson - Vestiges of the Earliest Russian Wernacular // Word, 1952, VIII.

Jansson I. - Wikingerschmuck und Munzdaterung. Bemer¬kungen zu einer Neuerscheinung. // Tor. 1969, v.XIII, S.26-64.

Jansson I. – Warfare, trade or colonization? Some general remarks on the eastern expansion of the Scandinavians in the Viking period // The RURAL VIKING in Russia and Sweden. Orebro. 1997, pp. 9 – 64.

Lebedev G. S. - On the early Date of the WAY from the Varangians to the Greeks // Fenno-Ugri et slavi, Helsinki, 1978, p.99.

Losiński W. – Miejsce Gniozdowa w rozwoju kontaktуw Scandynawii z Rusiạ Kijowskạ // Przeglạd Archeologiczny. Vol. 39, 1999, pp, 139-152.

Novikova G. - Iron neck-rings with Thor's hammer in the Eastern Europe //Fornvannen, v.87, 1992, p.p. 73-88.

Mares F. - Dva objevy strych slovanskych napisv // Sla¬via, 1951-1952, XX.

Mьhle E. - Gnezdovo - das alte Smolensk? Zur Deutung eines Siedlungkomplexes des ausgehenden 9. bis beginnenden

11. Jahrhunderts // Bericht der RGK. 1988, T.69, S. 358-410.

Muhle E. - Die stadtischen Handelszentren der nordwest¬lichen Rus. Stuttgart. 1991, S. 39-250.

Murasheva V., Pushkina T. – Excavations in Gnezdovo near Smolensk //Medieval Europe. Basel 2002. Volume 1, sections 1-3. Hertingen, 2002, pp. 329-332.

Petrukhin V. Ya., Pushkina T.A. – Old Russia: The Earliest Stages of Christianization // Rom und Byzanz im Norden. Band II. Mainz, 1998, S. 247-258.

Pushkina T. A. – Gnezdovo-boplassen: En boplass fra vikingtiden ved Ovre Dnepr // Gunneria 64. Vol. 2. Trondheim, 1991, s. 359-366.

Pushkina T. – Scandinavian finds from old Russia. A survey of their topography and chronology //The RURAL VIKING in Russia and Sweden. Цrebro, 1997. Pp. 83 – 91.

Pushkina T. – Les trouvailles monйtaires de Gnezdovo: un marqueur des relations commerciales //Les centers proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient. Paris, 2000, p. 315-324.

Pushkina T. – Viking-period Pre-Urban Settlements in Russia and Finds of Artefacts of Scandinavian Character // Land, Sea and Home. Ed. By J. Hines, A. Lane and M. Redknap. Leeds, 2004, pp. 41-54.

Raddatz K. – Archдologische Beobachtungen in Gnezdovo bei Smolensk //Neue Ausgrabungen und Forschungen in Niedersachsen. Band 19. Hildesheim, 1991, S. 149-172.

Sawyer P. - The Age of the Vikings. London. 1962,62-63, 204, 208.

Shmidt E. Scandinavians in the upper reaches of the Dnieper in the 9th and 10 th centuries || European Association of archeologists. 2nd Annual Meeting. Riga. 1996. S.73-74.

Stalsberg A. - Skandinaviske vikingetidsfunn fra Russ¬land med saerling vekt p& kvinnefunnene. Et bidrag til kvin¬nearkeologien // Unitekst. 1984, N 6, s.86-10.

Stalsberg A. - Skandinaviske vikingetidsfunn fra det gammelrussiske riket. // Fornvannen. 1979, v. 74, s.151-160.

Не успел вставить в список:

Филлипов В.В., Гаранкина Е.В., Волобой А.А., Косевич Н.И., Чеснокова А.А., Блинова Ю.М., Воропаева И.С. Рельеф и геологическое строение поймы р. Днепр в районе археологического комплекса «Гнездово» // Исследования молодых географов в целях устойчивого развития. М., 2007, С. 160-164

Каинов С.Ю. К вопросу о количественной оценке погребений с предметами вооружения в Гнездовском могильнике // Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Москва-Архангельск, 2008, С. 200-204

Мурашева В.В. Портовые комплексы в контексте исторической топографии Гнездова // Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Москва-Архангельск, 2008, С. 208-211

Лявданский А.Н. Археологические памятники Смоленской губернии // Материалы к доистории центрально-промышленной области. М., 1927, С. 35-38

Фетисов А.А. Численность «дружинных» гарнизонов на торговых путях Восточной Европы // Конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Москва-Архангельск, 2008, С. 225-227

Фетисов А.А. Численность «дружинных» гарнизонов на торговых путях Восточной Европы // Стародавнiй Iскоростень i слов’янскi гради, Коростень, 2008, С. 207-213

Фетисов А.А. , Мурашева В.В. Смолокуренное производство в Гнездове // Стародавнiй Iскоростень i слов’янскi гради, Коростень, 2008, С. 213-220Мурашева В.В., Авдусина С.А., Рузанова С.А., Фетисов А.А. Исследования пойменной части поселения Гнездовского археологического комплекса.// Археологические открытия 2005 г. М. 2007.

Мурашева В.В., Авдусина СА. Исследования притеррасного участка пойменной части Гнездовского поселения.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Мурашева В.В., Ениосова Н.В., Фетисов АА. Кузнечно-ювелирная мастерская пойменной части Гнездовского поселения.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Френкель Я.В. Опыт датирования пойменной части Гнездовского поселения на основании анализа коллекции стеклянных и каменных бус (по материалам раскопок 1999 — 2003 гг.) .// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Кириллова И. В. Остеологические материалы из культурных слоев Гнездова: новые данные.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Кирьянова Н.А. К вопросу о характере земледелия населения Гнездова

(по находкам зерен земледельческих культур в отмывках культурного слоя).// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Бронникова МЛ., Мурашева В.В., Якушев А.И. Первые данные по пространственной неоднородности элементного состава культурного слоя Гнездовского поселения.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Марфенина О.Е., Иванова А.Е., Горбатовская Е.В. Опыт микологической биоиндикации некоторых культурных слоев.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Бронникова МА., Успенская О.Н. Позднеголоценовая эволюция растительности и ландшафта на территории Гнездовского археологического комплекса.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Зазовская Э.П. Палеоурбаноземы Гнездовского ландшафтно-археологического комплекса.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Каинов С.Ю. Наконечники ножен мечей из Гнездова.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Дементьева А. С. «Подвески гнездовского типа» на территории Древней Руси X -XII вв.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Шарганова О. А. Технологическое изучение керамики селища у пос. Новоселки.// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.

Мигай А.Г. К вопросу о Гнездовском археологическом комплексе (1941 – 45 гг.).// Гнездово. Результаты комплексного исследования памятника. М. 2007.Бычкова Я.В., Ениосова Н.В., Нилус И.М., Пушкина Т.А. Точильные камни под микроскопом: новые данные об использовании и происхождении оселков из Гнездова // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале, Т. II, М., 2008, С. 312-315

Мурашева В.В. Византийские связи Гнездова (по материалам раскопок пойменной части поселения) // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале, Т. II, М., 2008, С. 367-369

Пушкина Т.А. Новые монетно-вещевые клады из Гнездова //Великий Новгород и Средневековая Русь, М., 2009, С. 525-533

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
(Сергий @ Авг 26 2013, 21:41)
На самом деле публикаций освещающих работу археологов в Гнездово невероятное количество (см. приложение - как-то один из моих оппонентов решил убить меня этим списком наповал).
Но ситуация напоминает о пословице: "Гора родила мышь". Или как говорят в народе "Замах на рубль - удар на копейку".
Материал по работе археологов настолько плохо систематизирован, что никто даже толком не может ответить на простой вопрос: а сколько всего курганов было исследовано?

Это замечено не только мной.
Снял с полки старую книгу - и на тебе! Сама раскрылась на полезной странице...

"В Гнездове переоснащали суда и проводили здесь некоторое время перед дальнейшим движением. Поэтому в Гнездове не позднее рубежа IX-X вв. возникло обширное поселение, в котором жили представители местных, верхнеднепровских балтских племен, славяне и скандинавы. Ремесленники, торговцы, воины, крестьяне имели, видимо, свои обособленные кварталы в пределах обширного ареала расселения, раскинувшиеся между речками Свинец и Ольша, впадавшими в Днепр. В Гнездове представлены также многочисленные находки западнославянского происхождения (как керамика, так и украшения); вполне возможно, что здесь осела и группа торговцев или ремесленников, прибывшая с нижнего Одера. Точное определение этнического состава населения, однако, станет возможно только тогда, когда материалы Гнездова будут систематично опубликованы."
Йоахим Херрман. "СЛАВЯНЕ И НОРМАННЫ В РАННЕЙ ИСТОРИИ БАЛТИЙСКОГО РЕГИОНА" (1982 г.)

(выделено мной. Сергий)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Владимир Марков "Три гипотезы возникновения Смоленска"

История открытия и изучения Гнездовского археологического комплекса ...

Смоленск дохристианский (Гнездово)До нашего времени в Гнездове сохранился огромный курганный могильник, крупнейший в Европе, первоначально насчитывавший не менее 5000 насыпей, к настоящему времени осталось не более 1500 курганов. До нашего времени также дошло два укрепленных городища - Центральное и Ольшанское, а также огромное Центральное селище (более 30 га). В начале 1970-х гг. при строительстве окружной дороги было уничтожено Ольшанское селище, находившееся рядом с Ольшанским городищем и в древности являвшемся его формировавшимся посадом. Следует заметить, что Центральное селище также являлось посадом формирующегося города (протогорода), детинцем которого являлось Центральное городище. Вокруг Центрального поселения сохранились в древности окружавшие его огромной подковой, упиравшейся своими концами в Днепр выше и ниже по течению Лесная (восточная) и Центральная (западная), (в которой в конце XIX в. возвышалось пять больших курганов высотой от трех до девяти метров) курганные группы.

В 20-х гг. ХХ в. в Лесной группе насчитывалось более 2100 насыпей, но к 50-м годам осталось лишь 1659. В Центральной группе в начале ХХ в. было более 1100 курганов, но к 50-м гг. осталось только 770. На левом берегу Днепра, напротив Центрального поселения сохранились остатки Левобережной курганной группы. В 20-х гг. ХХ в. здесь насчитывалось 109 курганов, к настоящему времени осталось не более десятка. Вдоль правого берега Днепра узкой полосой от Центрального поселения на востоке, до Ольшанского поселения на западе протянулась Днепровская курганная группа. Она делится на Восточную и Западную. Большая часть курганов была раскопана, а в начале 2000-х гг. 30 курганов были уничтожены черными археологами. К северу и северо-востоку от Ольшанского поселения (селища) располагалась Ольшанская курганная группа. В 1920-х гг. она насчитывала около 160 насыпей. Эта группа была полностью уничтожена в начале 1970-х гг. при строительстве окружной дороги (шоссе). Западнее ее узкой полосой вдоль Днепра располагалась Заольшанская курганная группа. Всего здесь было когда-то 113 курганов. В 1978 - 1981 гг. она была полностью раскопана на снос. Еще западнее ее, на левом берегу впадающего в Днепр ручья Нивленки находилась Нивленская курганная группа. Еще после ВОВ здесь имелось 20 насыпей. В настоящее время этой группы не существует. Вероятно, в древности на правом берегу ручья, напротив Нивленских курганов находилось небольшое поселение (селище), от которого они и остались.

Дореволюционное изучение комплекса

В 1868 г. при строительстве Рижско-Орловской железной дороги, в районе деревни Гнездово, недалеко от Смоленска, в вале восточной части Центрального городища был найден знаменитый гнездовский клад, состоявший из 105 серебряных предметов, двух бронзовых овальных фибул и железного каролингского меча. Среди предметов можно отметить шесть массивных серебряных гривен, причем одна особенно большая, сделанная из полой трубки с заходящими концами, остальные гривны сделаны из свитого серебряного дрота. В этом же кладе были серебряные сканные бусы, различные подвески, в числе которых особенно выделяется большая серебряная подвеска скандинавского типа в виде человеческой личины. Очень красивы и большие сканные серебряные лунницы. Монеты, найденные в кладе, датируются временем от 532 до 953 г. Следует заметить, что, возможно, побывавшие в огне бронзовые овальные фибулы и ломаный каролингский меч явно выпадает из контекста этого клада. Клад датируется концом X в.

Именно в результате находки этого богатейшего клада и было привлечено внимание к дотоле абсолютно неизвестной и не исследовавшейся в археологическом плане местности. И в 1874 г. по поручению Императорского Русского Археологического общества помещик Витебской губернии М.Ф. Кусцинский раскопал в Центральной группе Гнездова 14 курганов. Особенно следует отметить исследованное им интереснейшее дружинное захоронение, в вошедшем в историю кургане № 15 (4). В этом кургане было найдено захоронение знатного дружинника (трупосожжение) скандинавского происхождения. Вместе с урной (горшком) в котором находились кальцинированные кости, были найдены - каролингский меч типа Е, с клеймом на доле «ULFBERHT» дамаскированного клинка, ланцетовидное копье с дамаскированным пером и геометрическим орнаментом на втулке, железная гривна с подвесками-шайбочками и двумя молоточками Тора, пинцет с цилиндрическим навершием, булавка, пружинные ножницы, нож и ледоходные шипы. Еще в одном дружинном кургане (№ 14 (3)), также раскопанном М.Ф. Кусцинским, была найдена бронзовая персидская лампа, наполненная кальцинированными костями. С двух сторон от нее были обнаружены воткнутые пером вниз наконечники ланцетовидных копий, а рядом лежали три ажурные нагрудные шумящие привески угро-финского типа. Состав погребального инвентаря свидетельствует о том, что вместе со знатными воинами-дружинниками были, вероятно, насильственно погребены женщины-рабыни или наложницы. Следует также заметить, описания этого захоронения, сделанные М.Ф. Кусцинским и графом А.С. Уваровым несколько различаются.

С 1880 г. по 1901 г. с небольшими перерывами курганы Гнездова изучал член Московского Археологического общества и ученый секретарь Российского Исторического музея В.И. Сизов. Лично В.И. Сизовым, а также совместно с графом А.С. Уваровым и действительным членом Русского Географического общества В.Д. Соколовым в 1880 - 1901 гг. в Лесной и Центральной группах было раскопано около 500 курганов. В 1885 г. В.И. Сизов раскопал один из самых больших курганов Гнездова, находившийся в Центральной группе обозначенном в «Указателе Исторического музея 1883 г.» номером 20 (т. н. Большой Сизов курган). В этом кургане было обнаружено захоронение знатного дружинника, безусловно относившегося к самой верхушке гнездовской элиты. Погребальный инвентарь состоял из двух деревянных круглых щитов со стальными умбонами, причем В.И. Сизов зафиксировал, что щиты были покрашены в красный цвет, стального шлема с бармицей, меча и наконечника копья, обломков иранской поливной тарелки, половинки серебряного арабского дирхема 903 г., фрагментов оковки рога служившего кубком, обломков костяного гребня, двух игральных костей, ладейных заклепок и различных бронзовых и серебряных украшений, побывавших в сильном огне и частично испорченных. В других курганах В.И. Сизовым были найдены различные бронзовые скандинавские фибулы, бляшки ременных наборов, наконечники стрел, арабские и византийские монеты и т. д. Во второй половине 90-х гг. XIX в. В.И. Сизов производит первые раскопки на Центральном городище. При этом была обнаружена часть каменной кладки и поливные изразцы с латинскими надписями. Заслугой В.И. Сизова является то, результаты своих обширных исследований в Гнездове он подытожил в монографии «Курганы Смоленской губернии. Гнездовский могильник близ Смоленска», вышедшей в 1902 г. Также он первым обратил внимание на керамику и привлек массовый керамический материал найденный им в подавляющем большинстве в курганах Гнездова как для уточнения общей хронологии комплекса, так и для выявления этнических компонентов, из которых состояло полиэтничное население древнего Гнездова. На основании проведенных исследований В.И. Сизов предположил, что проживавшие в древнем Гнездове скандинавы имели высокий социальный статус. Им были также исследованы и описаны найденные в Лесной группе древнейшие славянские (роменские) захоронения. Следует заметить, что хотя В.И. Сизов отметил, что эти захоронения, возможно, являются самыми древними из изученных им, он не совсем понял их характера. Следует также подчеркнуть, что книга В.И. Сизова вплоть до настоящего времени является лучшим научным трудом по Гнездову. В своей книге В.И. Сизов первым сформулировал научную гипотезу о происхождении Смоленска. Он предположил, что древние городища - Центральное и Ольшанское служили укрепленьями древних поселков, которые судя по курганам, тянулись длинной полосой вдоль правого берега Днепра. А в Смоленске «сидел только муж княжой».

Примерно в эти же годы несколько насыпей было раскопано Н. Бируковым, жившим на даче в этой местности. В 1899 г. смоленскими историками Г.К. Бугославским и С.П. Писаревым «в двух верстах на запад от станции Гнездово», в Ольшанской группе было раскопано 6 или 7 курганов и 5 было раскопано в Центральной. В следующем, 1900 г. Г.К. Бугославский написал отчет о своих раскопках в Гнездове, в котором сформулировал гипотезу, согласно которой, город Смоленск всегда находился на одном и том же месте (где находится и сейчас), «а в Гнездове они (кривичи) только хоронили умерших». Этот отчет он послал В.И. Сизову, который с ним ознакомился и не согласился с гипотезой Г.К. Бугославского. После смерти В.И. Сизова в 1909 г. отчет вместе с гипотезой Г.К. Бугославского был напечатан в сборнике «Смоленская старина».

Значительные раскопки в Гнездове по поручению Археологической Комиссии в 1898 - 1901 гг. провел С.И. Сергеев - железнодорожный инженер, руководивший работами по расширению железнодорожного полотна. Причем, хотя он не был профессиональным археологом, всеми специалистами был отмечен высокий уровень проведенных им работ. Всего, в зоне строительства в Центральной и в Днепровской группах им было раскопано 96 курганов и исследован небольшой участок вала Центрального городища. Особенную известность получили материалы, полученные С.И. Сергеевым после раскопок больших курганов № 7 и № 16 в Центральной группе. В кострище кургана № 7 были найдены котел с костями барана, рядом три глиняные урны, кости птицы и зуб лошади. Здесь же были найдены бусы, овальная фибула, нагрудные цепи, различные подвески, шиферные пряслица, иглы, ладейные заклепки. В кострище кургана № 16 были найдены частью в пережженном, частью в обычном состоянии кости животных - лошади, птицы, коровы, свиньи, овцы. Рядом был найден котел с костями и черепом козла, на котле лежал большой нож с широким лезвием. К тому месту, где лезвие переходит в рукоятку, была припаяна серебряная двусторонняя маска, грубо изображающая человеческое лицо. Здесь же были найдены четыре овальные и одна круглая фибулы. В кострище было также найдено огромное количество (234) ладейных заклепок. Несколько позднее в 1920-х гг. А.Н. Лявданским в осыпи этого же кургана были найдены две трехлепестковые фибулы. В результате раскопок большого кургана в западной части Днепровской группы (№ 18) С.И. Сергеевым также был получен очень интересный материал. Среди основных находок можно выделить кольчугу, каролингский меч, наконечник копья, боевой кинжал - скрамасакс, шлем, ладейные заклепки. За четыре года работы в Гнездове С.И. Сергеевым было куплено и собрано значительное количество вещей из курганов, разрушенных при земляных работах. По результатам раскопок С.И. Сергеева известным российским археологом А.А. Спицыным в «Известиях Императорской Археологической Комиссии» за 1905 г. было опубликовано исследование «Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева». В этом издании А.А. Спицын сформулировал свое видение возникновения Смоленска. Он считал, что Гнездово - это древний Смоленск, который располагался на Ольшанском городище, откуда Олег перенес его на Центральное городище, а при Ярославе Мудром город был перенесен на современное место.

В 1905 г. в Гнездове И.С. Абрамовым было раскопано 24 кургана. Специалистами был отмечен невысокий уровень его исследований. И.С. Абрамов в основном проводил раскопки в Днепровской группе, им также была предпринята попытка раскопать самый большой курган (высотой до 8 м) в Ольшанской группе (Оль 1). Также им были проведены небольшие раскопки на Ольшанском городище. По результатам его исследований было опубликовано в 1906 г. исследование А.А. Спицына.

В 1911 г. по просьбе княгини М.К. Тенишевой известным российским археологом В.А. Городцовым, вероятно, в Лесной группе были произведены раскопки 19 курганов. В следующем году этим же археологом было проведено небольшое исследование вала Центрального городища. Все найденные в результате раскопок предметы поступили в Тенишевский музей в Смоленск. К сожалению, дневники раскопок не сохранились, во время ВОВ большинство вещей пропало, а оставшиеся оказались депаспортизованы.

В 1914 г. активным членом Смоленского отделения Московского археологического института и Смоленской ученой архивной комиссии Е.Н. Клетновой в Левобережной группе было раскопано 10 курганов, из которых один особенно выделялся своими размерами. В 1922 г. она же, вероятно, после открытия А.Н. Лявданским раскопала шесть курганов в Заольшанской группе. Хотя в результате этих исследований не было получено важных артефактов, но по ним можно было составить предварительное мнение о характере погребений в Левобережной и Заольшанской курганных группах.

Довоенное изучение комплекса

Тщательное обследование местности в районе Гнездова ранней весной 1924 г. молодым смоленским ученым А.Н. Лявданским привело к открытию, которое знаменовало собой новый этап в изучении Гнездова. Исследование А.Н. Лявданским окрестностей Центрального городища позволило установить, что вокруг него располагается обширное селище, где «хорошо виден культурный слой» с керамикой, которая «ничем не отличается от большинства керамики Гнездовского могильника». «С открытием селища, - писал ученый, - становятся более понятными и те случайные находки отдельных вещей и кладов, которые имели место в Гнездове». А.Н. Лявданским в 1922 - 1924 гг. рядом с Ольшанским городищем было также открыто Ольшанское селище и Заольшанская курганная группа. Ученым было установлено, что керамический материал Центрального и Ольшанского городищ ничем не отличается от керамики открытого им Центрального селища. А.Н. Лявданский также первым из исследователей обнаружил на Центральном поселении лепную славянскую (роменскую) керамику, аналогичную найденной ранее В.И. Сизовым в некоторых курганах Лесной группы. Таким образом, смоленский ученый был первым, кто установил, что Гнездово является сложным комплексом единовременных археологических памятников. Поэтому А.Н. Лявданский по праву является первооткрывателем единственных на территории Восточной Европы сохранившихся руин формировавшегося древнерусского города (протогорода). Благодаря тому, что А.Н. Лявданским была составлена подробная карта с описанием всех сохранившихся на 1920-е гг. в Гнездове археологических объектов мировая общественность узнала, что недалеко от Смоленска находится крупнейший не только в Европе, но и в мире курганный могильник. «Он работал на городищах в 1924, 1926 и 1935 гг., однако дневники не сохранились, а в Смоленском музее уцелела лишь незначительная часть находок». Можно еще отметить, что А.Н. Лявданский был сторонником гипотезы А.А. Спицына. Он считал, что древний языческий Смоленск возник в Гнездове, а к середине XI в. Смоленск-Гнездово «приходит в упадок и за счет Гнездова возвышается Смоленск. К этому времени исчезают норманны. На основании многих кладов, находимых на территории бывшего Гнездова, можно допустить, что они спрятаны были, быть может, в бурные дни насильственного конца его». Вкратце об этом ученом - Лявданский Александр Николаевич родился в 1893 г. в Смоленской губернии. В 1922 г. он закончил Смоленское отделение Московского археологического института, с 1922, по 1925 гг. учился в Смоленском университете. В 1927 г. переехал в Минск. В 1934 г. защитил кандидатскую диссертацию. По ложным обвинениям был репрессирован в 1937 г.

В 1940 г. Центральное городище исследовалось археологами Н.В. Андреевым и Н.П. Милоновым. В юго-западной части городища ими был заложен раскоп в 100 квадратных метров. Изученная исследователями верхняя часть культурного слоя была отнесена к XVII в., когда на Центральном городище находилась резиденция униатского епископа Смоленска. Ниже залегал культурный слой Х - начала ХI вв. с обычной для Гнездова гончарной керамикой. В нижней части культурного слоя исследователями была обнаружена лепная керамика. Причем, Н.В. Андреевым в своей статье «Доисторические памятники Смоленска и его окрестностей» было отмечено, что «гончарная керамика, сделанная на ручном кругу, уступает по количеству лепной, аналогичной посудам из курганов с трупосожжением». Также археологом было отмечено, что «в нижних слоях городища была найдена посуда грубой лепной формы (частично с орнаментом по краям)», без примеси гончарной. Вне всякого сомнения, смоленскими археологами был найден культурный слой с лепной славянской (роменской) керамикой. К сожалению, из-за войны из огромного количества находок мало что сохранилось. Н.В. Андреев упоминает - две медные трапециевидные подвески, фибулу скандинавского типа, костяную ложку с фигурной рукояткой, половинки арабских дирхемов, глиняные пряслица, обломки кольчуги, наконечники стрел и копья, куски шлаков, медный лом, различные бусы и т. д. Из того немногого, что сохранилось можно отметить две золотые подвески скандинавского типа второй половины X - начала XI в. и золотой солид-подвеску византийского императора Александра 912 - 913 гг. (Можно отметить, что в 2008 г. на Центральном поселении была найдена еще одна точно такая же золотая монета.) В том же 1940 г. Н.В. Андреевым и Н.П. Милоновым в западной части Лесной группы (там, где сейчас среди курганов находится большая пустая площадка) было раскопано 18 курганов. Следует также отметить, что в 1948 г. Н.В. Андреев опираясь на результаты довоенных раскопок, предположил, что у южного склона Центрального городища в старице Днепра, там, где сейчас находится озеро Бездонка, во время расцвета поселения в Х в. находилась торговая гавань. Можно еще добавить, что Н.В. Андреев считал, что древнейший Смоленск начал формироваться в Гнездове.

Изучение Гнездовского археологического комплекса Смоленской экспедицией МГУ

С 1949 г. изучение Гнездова продолжилось Смоленской археологической экспедицией МГУ, руководить которой поручили Д.А. Авдусину, тогда еще аспиранту. Раскопки были начаты в Лесной группе и неожиданно дали много интересного материала. Прежде всего, необходимо отметить всемирно известное захоронение в кургане № 13. Здесь была найдена разбитая амфора-корчага с древнейшей на территории Древней Руси кириллической надписью «ГОРОУХЩА». В этом же кургане была найдена большая лепная урна с кальцинированными костями, обломки железной гривны, височное кольцо северянского типа, маленький белоглиняный поливной кувшинчик для благовоний, разломанный на две части каролингский меч типа Е, верхняя часть орнаментированного коромысла от складных весов, весовые гирьки, несколько арабских дирхемов, один из которых датируется 848 - 849 гг., а другой 907 - 908 гг. Было также найдено множество хрустальных, сердоликовых, каменных, стеклянных бус и другие вещи. Вещевой комплекс и погребальный обряд свидетельствуют о том, что в этом кургане был погребен, вероятнее всего, скандинавский купец с одной или несколькими наложницами. Подобное захоронение было обнаружено и в кургане № 35, где, вероятно, также был погребен скандинавский купец с наложницей. В этом кургане была обнаружена лепная урна с кальценированными костями ломаный каролингский меч, серебряная равноплечая фибула, трапециевидная медная позолоченная застежка, дирхем-подвеска, датирующийся 786 - 809 гг. Было также найдено множество хрустальных и стеклянных бус. В кургане № 38, редкой пирамидальной формы с плоской вершиной было обнаружено захоронение знатной женщины. В кострище были найдены три маленькие спиралеконечные, сцепленные вместе медные пряжки, обломок медного плоско-выпуклого браслета, обломки костяного гребня, дирхем 842 - 843 гг., большое количество хрустальных, сердоликовых и стеклянных бус и бисера.

В 1950 г. археологическая экспедиция под руководством Д.А. Авдусина продолжила изучение курганных захоронений в Лесной группе. Самым интересным из всех изученных в Лесной группе в том году, безусловно, является захоронение в пирамидальном кургане № 47. Как и в других уже известных нам дружинных курганах, здесь в небольшой ладье или скорее в большой лодке было совершено трупосожжение богатого воина-купца вместе с наложницей. Из вещевого комплекса можно отметить бронзовую декоративную скобу для подвески меча, массивные серебряные позолоченные обломки каролингских шпор с орнаментом в виде трилистников, обломки серебряных оковок питьевого рога, несколько медных перстней, железную подвеску в виде меча с серебряным ушком, подвеску, сделанную из золотой монеты византийского императора Феофила II (829 - 842 гг.), игральные шашки и кости, обломки железной гривны. Было также найдено большое количество хрустальных, сердоликовых и стеклянных бус, 276 ладейных заклепок, две урны, одна из них лепная, а другая имеет причерноморское происхождение, с кальцинированными костями, три лепных пустых горшка и много других вещей. Специалисты до сих пор не выработали единого мнения о времени этого захоронения, например московский археолог С.С. Ширинский считает, что захоронение в этом кургане было совершено во второй четверти IX в., другие исследователи считают, что захоронение в этом кургане было совершено позднее. Как бы там ни было, но это, безусловно, самое раннее дружинное захоронение, изученное в Гнездове. В этом же году московскими археологами был раскопан последний не исследованный большой курган в Центральной группе. Этот курган вошел в историю под номером Ц - 2. При раскопках было обнаружено два кострища одно над другим. Среди основных находок можно выделить каролингский меч типа D с уникальной бронзовой рукоятью, созданной ремесленником с о. Готланд, бляшку в виде человека рвущего на себе волосы, обломок подковообразной фибулы, две лепные и одну гончарные урны с кальцинированными костями, обломки костяного гребня, железный нож. Было также найдено большое количество хрустальных, сердоликовых и стеклянных бус и других вещей.

В 1952 - 1953 гг. Д.А. Авдусиным исследовалось Центральное городище, в том же 1953 г. Ольшанское, а в 1960 г. Центральное селище. Результаты своих исследований руководитель Смоленской археологической экспедиции опубликовал в научном журнале «Вестник МГУ». Можно сказать прямо, что эти выводы оказались весьма неоднозначными. В первую очередь по утверждению Д.А. Авдусина в раскопе, заложенном археологической экспедицией Московского университета на Центральном городище не оказалось «культурного слоя, а вещи, найденные там, являются вещами из кострищ разрушенных курганов». В 1953 г. раскопки, продолженные на Центральном городище дали следующий результат - «под слоем супеси, некогда представлявшей собой курганную насыпь, наблюдалось два почти горизонтальных кострища, на которых встречены угольные линзы с пережженными костями. Оба кострища во многих местах подстилались белым прозоленным песком. Абсолютное большинство вещей было найдено в угольно-зольном слое, вне которого находок почти не было. Состав находок обычен для гнездовских курганов. Совершенно ясно, что в этом раскопе встречены остатки двух курганов». Исследование вала Центрального городища дало аналогичный результат - «Раскопки вала показывают, что мыс ныне занятый городищем, в IX - X вв. был покрыт такими же курганами, как и все курганы в Гнездове. Это легко доказывается тем, что вал сооружен на курганах, что отмечено еще Сизовым и Сергеевым. Насыпь вала возведена из насыпей разрушенных курганов, вещи из которых попали в насыпь вала. Время возведения вала устанавливается по найденной в вале румпе изразца. Таким образом, вал был насыпан в XVII веке». Тогда же был исследован и небольшой участок Центрального селища «давший перемещенное кострище и курганные вещи, т. е. остатки разрушенных курганов. Это можно было заключить и умозрительно. В самом деле, если мыс городища был усеян курганами и на небольшом расстоянии от него находится лесная группа курганов, то предполагать разрыв между этими курганными группами нелогично. Вероятнее всего, что этот промежуток также был занят курганами. Это предположение вполне доказано раскопками 1953 г. Теперь нам ясно, что никакого селища, окружавшего Центральное городище, не существует. За разрушенный культурный слой селища были приняты остатки распаханных курганов». Раскопки произведенные Д.А. Авдусиным на Ольшанском городище показали уже знакомую нам картину - «в первом раскопе встречены, видимо, остатки разрушенного кургана. Остальные два раскопа не дали культурного слоя IX - X вв. или более древнего. Наличие же единичных черепков гнездовского типа легко объяснимо тем, что эта территория, несомненно, посещалась людьми в IX - X вв., но только посещалась. Найденные черепки свидетельствуют о том, что городище было заселено в XVI - XVII вв., но очень не на долгое время. Впрочем, постоянное поселение на этом городище вряд ли было бы возможно потому, что во время весенних разливов, по словам местных жителей, оно полностью скрывается под водой». В контексте всего вышеизложенного выглядит совершенно естественным и факт отрицания Д.А. Авдусиным существования Ольшанского селища. Он считал, что в древности эта территория также была занята курганами. «Ныне эти курганы распаханы, а их остатки некоторыми археологами приняты за остатки культурного слоя селища».

С чем же были связаны все эти более чем сомнительные «открытия» и трактовки полученных Д.А. Авдусиным в результате археологических исследований результатов? Оказывается, все было достаточно банально. Д.А. Авдусин придерживался сформулированной в 1900 г. Г.К. Бугославским гипотезы происхождения Смоленска. Напомним, что согласно ней, город Смоленск всегда находился на одном и том же месте (где находится и сейчас), «а в Гнездове они (кривичи) только хоронили умерших». «Ныне нет сомнений в том, - писал Д.А. Авдусин, - что гнездовские курганы не были кладбищем маленького поселения на Центральном или Ольшанском городищах. В этих курганах похоронены граждане Смоленска, находившегося там же, где он стоит и сейчас». Л.В. Алексеев писал, что трудами Авдусина «наука была возвращена к старому голословному утверждению местного краеведа Г.К. Бугославского о том, что Гнездово - некрополь Смоленска, расположенного на современном месте, и историки были вынуждены следовать за «новыми» открытиями археологов».

Следующий этап в изучении Гнездова Д.А. Авдусиным приходится на 60-е гг. ХХ в. Он проводит пробные раскопки на Центральном селище и «определяет» его позднюю дату (XI в. и позднее) и заключает, что «древнего Смоленска в Гнездове не оказалось». Сомнительные выводы, сделанные Д.А. Авдусиным в результате раскопок древних гнездовских поселений, а также полемический тон его научных публикаций разбудил научные страсти и в дискуссию по вопросу происхождения Смоленска включились ученые многих стран. Сомнения в правильности, сделанных экспедицией МГУ выводов все нарастали. И в 1967 - 1968 гг. в Гнездове осуществляет раскопки альтернативная археологическая экспедиция ЛОИА АН СССР под руководством И. И. Ляпушкина, которая исследует юго-западную часть Центрального селища. И.И. Ляпушкиным был найден культурный слой одновременный курганам, т. е. доказано существование Центрального селища. Он также пришел к выводу, что «возникновение поселения, судя по материалам (в первую очередь по керамическим остаткам), относится ко времени никак не позднее начала IX в., а может быть даже к рубежу VIII-IX вв. Керамические же материалы, а также некоторые металлические изделия правда, пока что единичные, позволяют утверждать, что основателями поселения были славяне, по своей культуре близкие славянам лесостепной полосы». Таким образом, исследования этого ученого показали правильность выводов А.Н. Лявданского. После внезапной смерти И. И. Ляпушкина в 1968 г. исследование гнездовских поселений возобновила археологическая экспедиция под руководством Д.А. Авдусина. Он практически полностью признал правоту своего предшественника и с начала 1970-х гг. стал придерживаться гипотезы происхождения Смоленска сформулированной в 1902 г. В.И. Сизовым о параллельном сосуществовании в IX - начале XI вв. двух крупных центров - Гнездова и Смоленска.

Следует отметить, что постоянные наблюдения за состоянием Гнездовского археологического комплекса на протяжении многих лет проводились и профессором Смоленского пединститута (ныне Смол ГУ) Е.А. Шмидтом. Им же в 1952 г. в южной части Лесной группы были раскопаны два кургана и на юго-востоке Центрального селища расчищено тушемлинское безкурганное погребение.

С 1973 г. раскопками на Центральном поселении (в основном на городище) руководит ученица Д.А, Авдусина, Т.А. Пушкина. К настоящему времени Смоленской археологической экспедицией (сейчас совместной МГУ и ГИМа) полностью исследовано (раскопано на снос) Центральное городище, раскопаны значительные площади на Центральном селище, исследовано в разных группах около 1200 курганов. В том числе в 1978 - 1981 гг. Е.В. Каменецкой была целиком раскопана на снос Заольшанская курганная группа. Раскопки в Заольшанской группе дали очень интересный вещевой материал и позволили установить, что среди погребенных в этих курганах определенный процент составляли воины, выходцы из Скандинавии. Было открыто много богатых камерных погребений, найденные там крестовидные подвески и остатки восковых свечей позволили предположить, о начавшейся в конце Х - первой половине XI в. в Гнездове христианизации. Следует отметить, что Е.В. Каменецкая долгое время руководила раскопками на Центральном селище. В 1973 г. во время раскопок на юго-востоке Центрального селища, недалеко от восточной части Центрального городища, в небольшом гончарном горшочке был найден клад арабских дирхемов, датирующийся 20-ми гг. Х в. В находке клада непосредственное участие приняли Т.А, Пушкина и Е.В, Каменецкая. Еще два клада, состоявшие в общей сложности из 125 дирхемов несколько позднее были также найдены в восточной части Центрального селища. В 1993 г. в восточной части Центрального селища, недалеко от того места, где ранее (в 1973 г.) был найден упомянутый выше клад, был найден новый прекрасный клад состоящий из большого количества серебряных украшений и более чем «230 серебряных, стеклянных и каменных бус разной формы, размера и расцветки». Из серебряных украшений можно отметить различные лунницы, щитовидные сканные подвески и подвески, сделанные из арабских дирхемов, западнославянские височные кольца, большие сканные пуговицы. Среди уникальных находок можно выделить крестик скандинавского типа второй половины Х в., изготовленный или в Скандинавии, или в Киеве. О возможной принадлежности к торговому сословию владельца клада могут свидетельствовать весовые гирьки, также найденные в этом кладе. К настоящему моменту известно о нахождении в Гнездове уже 12 древних кладов. Следует также отметить, что с начала 1980-х гг. в раскопках на Центральном поселении принимают активное участие В.В. Мурашева и Н.В. Ениосова, а несколько позднее к ним присоединилась С.А. Авдусина.

О развитии ремесленного производства в Гнездове первые сведения были получены еще во время довоенных раскопок Центрального городища. В 1967 - 1968 гг. во время археологического исследования И.И. Ляпушкиным юго-западной части (стрелки) Центрального селища была обнаружена древнейшая в Гнездове бронзолитейная ювелирная мастерская. Причем, бронзовые украшения, которые в ней изготовлялись, были характерны не для проживавшего в Гнездове населения, а для проживавшего в Верхнем Поднепровье и Подвинье этнических балтов. Там же были найдены и ювелирные инструменты, вероятно, скандинавского происхождения. В том же районе во время этих и последующих раскопок было найдено и много других несколько более поздних мастерских, вероятно, относящихся к Х в. Установлено, что часть из этих мастерских была одновременно и жилищем мастеров. Вообще, среди следов различных ремесел на Центральном поселении обнаружено довольно много находок, связанных с ювелирным делом - тигли, льячки (глиняные ложки для разливки расплавленного металла), литейные формы, ювелирные молоточки, зубила, пуансоны и т. д. Хотя ремесленное производство Гнездова было в основном сконцентрировано в западной части селища, на Центральном городище были также выявлены следы ремесленной деятельности, относящейся к Х в. «В юго-восточной части городища мастера работали с серебром и медными сплавами. Здесь с помощью литья в глиняные и каменные литейные формы производили украшения, характерные для различных по происхождению женских уборов: скандинавские овальные, трилистные и круглые фибулы, и височные кольца западнославянского облика. Примечательно, что на этом же участке встречаются находки, свидетельствующие об изготовлении изделий из кости и рога». Недавние раскопки к югу от Центрального поселения и озера Бездонка, в пойменной части также выявили следы ремесленного производства. Здесь была обнаружена крупная мастерская, в которой обрабатывали черные, цветные и драгоценные металлы. Причем она функционировала на протяжении всего Х в. Также недавно, в начале 2000-х гг. восточнее старицы Днепра, озера Бездонка при раскопках были обнаружены остатки портовых сооружений Х в. и некоторые детали древних кораблей. Например, там была найдена замечательная, хорошо сохранившаяся уключина от ладьи с искусной резьбой, явно скандинавского происхождения. Возможно, не случайно, что именно здесь, в юго-восточной части селища, в непосредственной близости от портовых сооружений было найдено большинство кладов Гнездова. Можно предположить, что богатое торговое население проживало в непосредственной близости от порта, где была сосредоточена основная экономическая жизнь древнего поселения. А на Центральном городище, вероятно, проживала дружинная верхушка формировавшегося города. О большом значении торговли свидетельствует множество арабских и византийских монет найденных как на территории Центрального поселения (более 165) и в погребениях.

Можно отметить, что в многочисленных ремесленных мастерских во второй половине Х в. (времени расцвета древнего поселения) изготавливалось множество вещей и ювелирных украшений. Причем, ориентируясь на политичный состав древнего поселения, мастера изготавливали ювелирные украшения как славянских, так и скандинавских типов. К уже перечисленным изделиям гнездовских ремесленников можно добавить - скандинавские амулеты из листового серебра, топоры, наконечники стрел, замки, ключи, швейные иглы, гончарные сосуды, роговые гребни, украшенные геометрическим гравированным узором, костяные рукояти ножей, игральные шашки. Из птичьих косточек изготовляли небольшие футляры для иголок и т. д.

Гнездово во второй половине Х - начале XI вв. это одно из самых крупных поселений на пути «из варяг в греки», международные связи которого прослеживаются по множеству найденных здесь в погребениях и на поселении различных ювелирных украшений, монет, шелковых тканей, предметов роскоши. Например, о торговых связях с Хазарией свидетельствуют находки бронзовых перстней со стеклянными вставками, салтовские подвески и поясные наборные ремни. О торговых связях с Ираном свидетельствуют находки бронзовой лампы, фаянсовой поливной и расписной посуды, остатков шелковых тканей, сасанидских монет. О связях с арабским миром свидетельствует, прежде всего, огромное количество найденных в Гнездове на поселении в виде потерь, в кладах и в погребениях серебряных дирхемов и различных стеклянных бус. О связях с Византией свидетельствуют находки поливной расписной посуды, в том числе и из под благовоний, медных, серебряных и золотых монет, обломки гончарных амфор, в которых сюда привозили пряности и вино, различные стеклянные и каменные бусы. О связях с Западной Европой свидетельствуют, прежде всего, многочисленные находки каролингских мечей, изготовлялись которые преимущественно в оружейных мастерских Нижнего Рейна. Благодаря археологическим раскопкам, производившимся и производящихся с целью изучения Гнездова нам стало известно, что в IX - X вв. здесь располагался огромный по тем временам формирующийся город, в котором проживало полиэтничное торгово-ремесленное и военное население. Он имел оборонительные сооружения, торговый порт и крупнейший в мире курганный могильник, являвшийся в тоже время, вероятно, и огромным языческим святилищем. Что, в свою очередь, может свидетельствовать о том, что это поселение имело особое религиозное значение для всех смоленских кривичей.

Три гипотезы возникновения Смоленска

Первая гипотеза

Как уже неоднократно было упомянуто выше, первая гипотеза возникновения Смоленска была оформлена в 1900 г. после проведения раскопок смоленским священником и археологом-любителем Г. К. Бугославским, и заключалась в том, что гнездовские курганы в древности являлись языческим кладбищем Смоленска, всегда находившемся на одном и том же (современном) месте. Несмотря на то, что дореволюционное и довоенное изучение Гнездова показало ее полную несостоятельность, Д.А. Авдусин принял ее на «вооружение» и в течение двух десятков лет пытался доказать. Почему же он, несмотря на очевидную нелепость отстаиваемых им взглядов продолжал упорно стоять на своем? Дело в том, что Д.А. Авдусин, по своим убеждениям был крайним антинорманистом. Может быть, в его представлении в идеальном кривичском, родоплеменном Смоленске просто не было места никаким варягам-иноземцам. А в Гнездове еще в дореволюционное время, как и в древностях Южного Приладожья и в окрестностях Ярославля были открыты многочисленные остатки культуры скандинавов. Поэтому проблема этнической идентификации памятников у деревни Гнездово представляла раньше и представляет сейчас сложный вопрос, связанный с истолкованием различных переплетающихся здесь культур. Прежде всего, скандинавской и славянской. Д.А. Авдусин, же вместо тщательного изучения и анализа всего накопленного до него и постепенно накапливаемого его экспедицией в Гнездове и в Смоленске археологического материала предпочитал без достаточных на то оснований делать скоропалительные, ничем не оправданные и в какой-то степени даже радикальные выводы. Можно сказать, что он чисто по-русски рубил с плеча. Возможно, именно так он представлял себе очищение древнерусской культуры от «засилья» иноземцев-скандинавов. По его ранним публикациям заметно, что во многих дружинных захоронениях Гнездова, где были погребены лица явно скандинавского происхождения, он видел либо русских дружинников, либо русского князя, либо, в крайнем случае, славянских ополченцев. Но, ирония судьбы состоит в том, что угаре своей «идейной» борьбы с норманизмом, Д.А. Авдусин по каким-то причинам не уделял практически никакого внимания находимым его экспедицией в том же Гнездове в огромном количестве реальным славянским вещам. И прежде всего, керамике, а ведь хорошо известно, что практически вся лепная и гончарная керамика IX - начала XI вв. находимая в Гнездове славянского происхождения. А его ученики и сейчас, после более чем 60-ти лет научного изучения Гнездова пишут, что «пока не удается выделить славянский элемент среди гнездовского населения по материалам погребений, поскольку обряд не имел специфических черт».

Вторая гипотеза

Как уже отмечалось выше, вторая гипотеза возникновения Смоленска была озвучена в 1902 г. археологом В. И. Сизовым. Он считал, что поселения на территории Гнездова и исторического центра современного Смоленска существовали одновременно. Учитывая накопленный археологический материал и уровень современных знаний, можно констатировать, что сейчас и эта гипотеза выглядит весьма неубедительно. Во-первых, в центральной (древней) части современного Смоленска так до сих пор и не найдено ни следов культурного слоя IХ-Х вв., ни остатков оборонительных сооружений относящихся к этому периоду, ни языческого кладбища, между тем, как в Гнездове все это имеется. Во-вторых, вызывает большое сомнение сама возможность параллельного существования, по меткому замечанию Л.В. Алексеева - удвоенного Смоленска, на столь малом расстоянии друг от друга (всего 9-12 км). Прежде всего, потому, что уровень развития земледелия в ту эпоху не позволял прокормить два расположенных рядом больших торгово-ремесленных центра, в которых люди не занимались сельским хозяйством. Сельскохозяйственная округа могла прокормить только один такой центр. В-третьих, недавнее открытие Смоленской экспедицией МГУ большого торгового порта Х в. в Гнездове позволяет с большой степенью вероятности предположить, что именно это поселение и было описано правившим в середине Х в. в Византии императором Константином Багрянородным в трактате «Об управлении империей» под названием - «Милиниски», в котором все без исключения историки видят летописный Смоленск. Можно еще добавить, что это первое иностранное упоминание о Смоленске, которое неопровержимо свидетельствует о том, что, по крайней мере, в середине Х в. город в Верхнем Поднепровье с таким названием уже существовал.

Третья гипотеза

Выше также уже упоминалось, что третья гипотеза возникновения Смоленска была сформулирована в 1905 г. крупнейшим дореволюционным специалистом в области славянской и русской археологии А.А. Спицыным. Он первым предположил, что огромный Гнездовский могильник остался от древнейшего Смоленска, располагавшегося тогда в Гнездове, а не на современном месте. Эта гипотеза, по нашему мнению, наиболее перспективна, т. к. в ее пользу свидетельствует как множество археологических фактов, так и сама логика возникновения и развития этого поселения. Совершенно очевидно, что княжескому, христианскому Смоленску (расположенному на современном месте) предшествовал Смоленск языческий, родоплеменной. И Гнездовское поселение практически идеально соответствует дохристианской, родоплеменной столице смоленских кривичей. К тому же, выдающимся смоленским и белорусским археологом А. Н. Лявданским еще в 1924 г. были открыты Центральное и Ольшанское селища (древние неукрепленные поселения) и доказано, что они одновременны курганам. А Центральное и Ольшанское городища (древние укрепленные поселения), вокруг которых и сформировались эти селища, были обнаружены и частично исследованы еще в дореволюционное время. К настоящему времени, несмотря на все последующие затруднения окончательно установлено, что в Гнездове в древности существовал огромный формирующийся город (протогород) с двумя укрепленными городищами (детинцами), двумя селищами (посадами), крупнейшим в Европе курганным могильником и торговым портом.

В заключении хотелось бы отметить, что учениками Д.А. Авдусина В.В. Мурашевой и Т.А. Пушкиной в прошлом году на новостных интернет ресурсах наконец-то была поддержана гипотеза А.А. Спицына, что Гнездово «это тот самый древний Смоленск начальных русских летописей и синхронных зарубежных источников». Но, ирония судьбы, опять же состоит в том, что если Д.А. Авдусин в Гнездове видел одних «русских богатырей», то его ученики, почему-то замечают в Гнездове в основном одних скандинавов. Т.А. Пушкина даже считает Гнездово крупнейшим поселением скандинавов в России. Но при таких трактовках, невольно сам собою возникает резонный вопрос - если Гнездово, это и есть летописный град кривичей, как он может быть крупнейшим поселением скандинавов? На этот вопрос частично ответили сами московские специалисты, заявив, что не скандинавов было в древнем Гнездове-Смоленске не менее 75%.

ЛИТЕРАТУРА

Авдусин Д.А. Отчет о раскопках Гнездовских курганов в 1949 году//МИСО. 1952. Выпуск 1. С. 311 - 367.

Авдусин Д.А. Отчет о раскопках Гнездовских курганов//МИСО. 1957. Выпуск 2. С. 113 - 183.

Авдусин Д.А. Отчет о раскопках в Гнездове в 1957 - 1960 гг.//МИСО. 1970. Выпуск 7. С. 236 - 286.

Авдусин Д.А. К вопросу о первоначальном месте Смоленска//Вестник МГУ. 1953. № 7. С. 123 - 137.

Авдусин Д.А. Раскопки Гнездовских городищ в 1953 году//Вестник МГУ. 1953. № 11. С. 111 - 117.

Авдусин Д.А. Гнездовские курганы. Смоленск. 1952.

Авдусин Д.А. Гнездово. Описание памятника и история исследований//Гнездовский могильник. Часть 1. М. 1999. С. 7 - 20.

Авдусин Д.А. Раскопки в Гнездове//Рабочий путь (Смоленск). 27 августа. 1949.

Авдусин Д.А. О датировке гнездовского кургана с мечом из раскопок Ф.М. Кусцинского//Культура и искусство Древней Руси. Л. 1967. С. 21 - 25.

Авдусин Д.А. Скандинавские погребения в Гнездове//Вестник МГУ. 1974. № 1. С. 74 - 86.

Авдусин Д.А. Об изучении археологических источников по варяжскому вопросу//Скандинавский сборник. Выпуск XX. Таллин. 1975. С. 147 - 156.

Авдусин Д.А. Гнездовская экспедиция//КСИИМК. Выпуск XLIV. 1952. С. 93 - 103.

Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. Гнездово в исследованиях Смоленской экспедиции//Вестник МГУ. 1982. № 1. Серия 8. С. 68 - 80.

Алексеев Л.В. О древнем Смоленске//СА. 1977. № 1. С. 83 - 91.

Алексеев Л.В. Смоленская земля IX - XIII вв. М. 1980. С. 5 - 15, 135 - 147.

Андреев Н.В., Маковский Д.П. Доисторические и исторические памятники города Смоленска и его окрестностей. Смоленск. 1948. С. 7 - 23.

Андрощук Ф.А. Гнездово, Днепровский путь и финал Бирки//Археологический сборник. М. 2001. С. 126 - 135.

Белоцерковская И.В., Пушкина Т.А., Петрухин В.Я. Раскопки в Гнездове//АО 1973 года. М. 1974. С. 42.

Булкин В.А. Большие курганы Гнездовского могильника//Скандинавский сборник. Выпуск XX. Таллин. 1975. С. 134 - 145.

Булкин В.А. Курган 7 из раскопок С.И. Сергеева в Гнездове//КСИА. 1975. Выпуск 144. С. 81 - 86.

Булкин В.А. О так называемых пустых курганах Гнездовского могильника//КСИА. 1973. Выпуск 135. С. 120 - 122.

Булкин В.А., Лебедев Г.С., Дубов И.В. Археологические памятники Древней Руси IX - XI вв. Л. 1978. С. 25 - 60.

Булкин В.А., Назаренко В.А. О нижней дате Гнездовского могильника//КСИА. 1971. Выпуск 125. С. 13 - 16.

Бугославский Г.К. О результатах изысканий Гнездовского могильника, Смоленского уезда, произведенных 23 июня - 12 сентября 1899 г., и несколько слов о самом могильнике//Смоленская старина. Выпуск 1. Смоленск. 1909. С. 3 - 16.

Вешнякова К.В., Булкин В.А. Ремесленный комплекс Гнездовского поселения//Археологический сборник. М. 2001. С. 40 - 53.

Гнездовский археологический комплекс (Туристический буклет). Смоленск. 2006.

Каинов С.Ю. Еще раз о датировке гнездовского кургана с мечом из раскопок Ф.М. Кусцинского//Археологический сборник. М. 2001. С. 54 - 63.

Лявданский А.Н. Материалы для археологической карты Смоленской губернии. Смоленск. 1924; Тоже в книге: Смоленские древности. Выпуск 2. Смоленск. 2002. С. 185 - 256.

Ляпушкин И.И. Археологические памятники славян лесной зоны Восточной Европы накануне образования древнерусского государства (VIII - IX вв.)//Культура Древней Руси. М. 1966. С. 127 - 136.

Ляпушкин И.И. Новое в изучении Гнездова//АО 1967 года. М. 1968. С. 43 - 44.

Ляпушкин И.И. Исследования Гнездовского поселения//АО 1968 года. М. 1969. С. 66 - 67.

Ляпушкин И.И. Гнездово и Смоленск//Проблемы истории феодальной России. Л. 1971. С. 33 - 37.

Маковский Д.П. К вопросу о происхождении северных славян (кривичей)//МИСО. 1952. Выпуск 1. С. 75 - 86.

Марков В.В. Спасти и сохранить. Смоленск. 2012. С. 4 - 51.

Мурашева В.В. Первые русы были скандинавами [Электронный ресурс] 2012 - Режим доступа: http://www.vesti.ru/doc.html?id=883054&cid=7

Прозоровский Д.И. Описание Смоленского клада. СПб. 1870.

Путь из варяг в греки и из грек... (Каталог). М. 1996. С. 48 - 72.

Пушкина Т.А. Гнездовское поселение в истории Смоленского Поднепровья (IX - XI вв.) (Автореферат кандидатской диссертации). М. 1974.

Пушкина Т.А. Лепная керамика Гнездовского селища//Вестник МГУ. 1973. № 3. С. 87 - 92.

Пушкина Т.А. О Гнездовском поселении//Вестник МГУ. 1974. № 1. С. 87 - 93.

Пушкина Т.А. Гнездово - на пути из варяг в греки//Путь из варяг в греки и из грек... (Каталог). М. 1996. С. 20 - 27.

Пушкина Т.А. И опять Гнездово//Знание - сила. Июль 1994.

Пушкина Т.А. Варяжское гнездо [Электронный ресурс] 2012 - Режим доступа: http://lenta.ru/articles/2012/08/17/gnezdovo/

Россия. Взгляд через столетия (Каталог). СПб. 2006. С. 6 - 19.

Сизов В.И. Курганы Смоленской губернии. СПб. 1902.

Славяне и скандинавы (Сборник). М. 1986. С. 222 - 229.

Спицын А.А. Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева//ИИАК. Выпуск 15. СПб. 1905. С. 6 - 70.

Уваров А.С. Сборник мелких трудов. Т. II. М. 1910. С. 103 - 104.

Шмидт Е.А. К вопросу о древних поселениях в Гнездове//МИСО. 1974. Выпуск VIII. С. 150 - 164.

Шмидт Е.А. Древнерусские археологические памятники Смоленской области. Часть II. Смоленск. 1982. С. 57 - 64.

Шмидт Е.А. Древнейшие поселения в Гнездове//Смоленск и Гнездово в истории России. Смоленск. 1999. С. 105 - 117.

Шмидт Е.А. Смоленск и Гнездово//Странник. № 2. Смоленск. 2011. С. 20 - 21.

Шмидт Е.А. Кривичи Смоленского Поднепровья и Подвинья. Смоленск. 2012. С. 71 - 80.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
С начала 70-х гг. ХХ в. Д.А. Авдусин стал искать факты, подтверждающие теперь уже гипотезу, выдвинутую в начале ХХ в. В.И. Сизовым. Т. к. в исторической части современного Смоленска самые ранние из обнаруженных культурных слоев древнерусского времени относятся ко второй половине - концу XI в., необходимо было просто доказать, что поселение в Гнездове возникло позднее середины IX века. Почему именно середины IX века? Да потому, что в Устюжском летописном своде, имеющем, по мнению некоторых ученых следы смоленского летописания[7], под 863 г. написано - «Асколд же и Дир испросистася у Рюрика ко Царюгороду итьти с родом своим и поидоша из Новаграда на Днепр реку и по Днепру вниз мимо Смоленьск и не явистася в Смоленьску, зане град велик и много людьми и приплыста под горы Киевския и узреста на горе град мал»[8]. Таким образом, поселение, относящееся к середине IX века должно быть уже достаточно крупным.

Гнёздовский Смоленск и был достаточно крупным поселением уже на рубеже VIII-IX вв., вовлеченным в дальнюю торговлю.

Свыше 18% монетных находок в могильнике и на поселении относится ко времени ок. 800 г., столько же к 800-900 гг., остальные к 900-970 гг. Гнездовское поселение активно включается в монетное обращение со второй половины IX в. (до рубежа IX-X вв.); во втором-пятом десятилетиях X в. серебро поступало сюда наиболее интенсивно, а в 960-х гг. его приток резко сокращается (Пушкина 1982; 192-194).

Г. С. Лебедев

Эпоха викингов

в Северной Европе

и на Руси

2005

(Стр. 547)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Перевод: летописец с русского севера по какой-то причине (будь то даже "политический заказ" :) ) отказывался видеть в граде Киеве "мегаполис", "столицу" и "матерь городов русских". Убедите меня, что этот летописец не прав.

Сергий я потеряла нить разговора. :unsure:

О каком летописце речь, что за летопись и какой век?

О ПВЛ?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
О каком летописце речь, что за летопись и какой век?
... в Устюжском летописном своде, имеющем, по мнению некоторых ученых следы смоленского летописания[7], под 863 г. написано - «Асколд же и Дир испросистася у Рюрика ко Царюгороду итьти с родом своим и поидоша из Новаграда на Днепр реку и по Днепру вниз мимо Смоленьск и не явистася в Смоленьску, зане град велик и много людьми и приплыста под горы Киевския и узреста на горе град мал»[8].

В балтийской торговле IX в. значение гнездовского Смоленска было не меньшим, чем значение датского Хедебю (Слиесторпа, Шлезвига) или шведской Бирки.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас