Saygo

Э. Бикерман. Государство Селевкидов

61 сообщение в этой теме

Предисловие автора

Глава 1. Цаская власть

:: § 1. Наименование державы

:: § 2. Характерные черты царской власти

:: § 3. Основы царской власти

:: § 4. Порядок наследования. Опека

:: § 5. Сорегентство

:: § 6. Царская семья

Глава 2. Царский двор

:: § 1. Церемониал двора

:: § 2. Дом царя

:: § 3. Придворные («друзья» и «родственники»)

:: § 4. Роль придворных

Глава 3. Армия

:: § 1. Гвардия

:: § 2. Гарнизоны

:: § 3. Походные части

:: § 4. Тактическая организация

:: § 5. Комплектование войск

:: § 6. Фаланга. Система ее пополнения

:: § 7. Военные поселения. Македоняне

:: § 8. Трудовые поселения

:: § 9. Военная роль городов

:: § 10. Сидонские стелы

:: § 11. Обоз

:: § 12. Интендантская служба

:: § 13. Морской флот

:: Приложение. Катеки Магнесии

Глава 4. Фиск

:: § 1. Прямые налоги

:: § 2. Налоги на предметы потребления

:: § 3. Муниципальные налоги

:: § 4. Доходы с земли

:: § 5. Экстраординарные доходы

:: § 6. Расходы

:: § 7. Финансовая организация

Глава 5. Организация царства

:: § 1. Право победителя

:: § 2. Автономные города

:: § 3. Правительственный контроль

:: § 4. Иммунитеты. Право убежища

:: § 5. Основание городов

:: § 6. Автономные народы

:: § 7. Династы

:: § 8. Области прямого подчинения

:: § 9. Верхняя Азия

:: § 10. Малая Азия

:: § 11. Центральные институты монархии

:: § 12. Царская канцелярия

:: § 13. Территориальное деление

:: § 14. Судопроизводство

Глава 6. Селевкидские монеты

:: § 1. Право чеканки

:: § 2. Золотые монеты

:: § 3. Серебряная и бронзовая монеты

:: § 4. Изображения на монетах

:: § 5. Легенда

:: § 6. Монетные дворы

:: § 7. Монограммы и даты

:: § 8. Муниципальные эмиссии

:: § 9. Чеканка монеты в городах Сирии

Глава 7. Культ царей

:: § 1. Титулы и эпитеты царей

:: § 2. Городские культы

:: § 3. Династический культ

:: § 4. Божества династии

:: § 5. Значение культа царей

И.С.Свенцицкая. Послесловие

Предисловие автора

Автор ученого труда лучше кого бы то ни было представляет себе недостатки и пробелы своего сочинения. Его долг — предупредить о них читателя, а его право — объяснить вызвавшие их причины.

Несовершенство этой книги объясняется прежде всего тем, что она посвящена новому сюжету. Изучение античности основано на исследованиях тех или иных ее аспектов в связи с отдельными высказываниями и идеями авторов классической древности. Между тем из многочисленных сочинений, написанных в период правления Селевкидов или специально посвященных истории этой династии, сохранились только две книги Маккавеев. Однако догматические споры с давних пор отвлекали специалистов от серьезного исследования этих апокрифических книг, хотя ни один эллинист не станет их читать просто ради развлечения.

В то время как все свидетельства античных авторов об афинских и александрийских древностях давно уже собраны, систематизированы и истолкованы, сообщения, относящиеся к государству Селевкидов, надо было искать, собирая по крупицам. Я не прочел для этой цели всех античных авторов. Некоторые важные свидетельства могли ускользнуть от меня даже в перечитанных по нескольку раз текстах. Я хочу этим сказать, что представленная в книге документация не претендует на исчерпывающую полноту.

Вместе с тем эта недостаточность сохранившейся информации вынудила автора не касаться сюжетов, которые читателю, возможно, представляются наиболее интересными. Но ведь все согласятся, что нельзя с той или иной степенью достоверности говорить о формах селевкидской колонизации до того, как будут раскопаны города и селения, основанные царями Сирии.*

Другой пример: было бы преждевременно говорить пространно о селевкидском праве, известном нам только по двум-трем документам. Я воздержался от заполнения лакун нашей информации с помощью параллелей — египетских, греческих, парфянских, предпочитая в каждом случае признаваться в нашем (или только моем) невежестве.

Другие сюжеты опущены по той причине, что они выходят за рамки этой книги. Внутренняя структура греческих городов Азии и экономические условия различных стран, временно объединенных под властью Селевкидов, не были ни созданы, ни изменились сколько-нибудь значительно в связи с подчинением их царям Сирии.

Я рассматриваю здесь только преходящие, если угодно, институты, созданные Селевком Никатором и его преемниками и навсегда исчезнувшие после отрешения от власти Антиоха Азиатского: царская власть, двор Селевкидов, армия, царский фиск, администрация, селевкидская чеканка монеты, религия династии. В пределах возможности я использовал специальные работы, относящиеся к теме. В примечаниях называются лишь те исследования, от которых зависит мое изложение, и работы, где читатель сможет найти дополнительную информацию. Для сокращения примечаний я счел возможным воздержаться от ссылок на справочники, статьи в словарях и на страницы, где я не нашел ничего существенно важного.

Завтра или послезавтра новые документы, обнаруженные при раскопках в Азии, заполнят лакуны, исправят ошибки моей книги. Подтвердят ли новые свидетельства или, напротив, опровергнут утверждения и гипотезы этой работы, не имеет значения даже для самого автора. Его задача — оказать помощь в лучшем понимании как уже известных, так и вновь открываемых текстов. Finis libri non finis quaerendi — «Книга окончена, но не окончено исследование».

Э. Бикерман

Париж, май 1936 г.

* В настоящее время археологические раскопки дали возможность изучить колонии Селевкидов. См.: G. M. Cohen. Seleucid Colonies. Wiesbaden, 1978. — Примеч. отв. ред.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 1. Цаская власть

§ 1. Наименование державы

Государство, именуемое нами державой Селевкидов, по-видимому, не называлось так в древности. Современное наименование восходит, вероятно, к заглавию первой фундаментальной работы об этом государстве, появившейся в 1681 г.: J. Foy-Vaillant. Seleucidarum Imperium sive historia regum Syriae ad fidem numismatum accomodata. Аналогичное выражение встречается у Аппиана{1}: η αρχη των Σελευκιδων — «держава Селевкидов», впрочем, здесь это скорее значит «владычество Селевкидов». Выражения вроде «Селевкиды», «цари — потомки Селевка» обозначали только царский род{2} Насколько мне известно, словосочетание «страна Селевкидов» или какое-либо другое подобное ему не встречается.

На самом деле страны, подвластные Селевкидам, воспринимались в древности просто как «царство такого-то», βασιλεία{3}. Так, при Антиохе II область, зависимая от Самоса, принадлежала его державе. В самосской надписи об этой области говорится: «В то время она была подвластна царю Антиоху»{4}. Для обозначения территории державы еврейский писатель пользуется древним выражением персидской администрации «наследственное владение царства царя»{5}.

Житель державы был тем, кто жил под властью царя (sub rege viveret){6}. Послы ликийцев, чтобы выразить мысль, что они были частью державы, говорят: «Когда мы были в зависимости от царя Антиоха»{7}. Сторонников Селевкидов и даже их солдат обозначали словом, производным от имени соответствующего царя: ’Αντιοχισταί, ’Αντιόχειοι, Σελευκίζοντες, Σελεόκειοι{8}. Примечательно, что при Антиохе III солдат армии, которой командовал принц Селевк, называли Σελεύκειοι{9},

Монета государства обозначалась именем монарха, при котором она выпускалась: «статеры Деметрия», «статеры Антиоха», «тетрадрахмы Антиоха» и т. д.{10}

Государство, рассматриваемое как совокупность прав правительства и обязанностей подданных, как известно, называлось «Дела» (τα πράγματα){11}. Внутренний враг — это злоумышляющий против «Дел» (επίβουλος των πραγμάτων){12}.

В случае, когда приходилось уточнять, что речь идет именно о государстве Селевкидов, это общее обозначение связывали с особой определенного царя. Так, например, царь говорит об одном из своих подданных: «Он проявлял усердие в наших делах»{13}. В декрете Смирны говорится, что Селевк II удостоил почестей этот город за усердие, проявленное в «его делах»{14}.

Таким образом, для официального обозначения державы Селевкидов не было другого выражения, кроме как «такой-то царь и его подданные». Апамейский мирный договор 189 г. до н. э. обусловливал, что римляне и их союзники не будут предпринимать военных действий против царя Антиоха и его подданных{15}.

В наших источниках преемников Селевка Никатора обычно называют «цари Сирии»{16}. Когда в 135 г. до н. э.{17} Евн из Апамеи, вождь восставших в Сицилии рабов, провозгласил себя царем и принял имя Антиох, он назвал своих подданных «сирийцами»{18}. Весьма вероятно, что державу Селевкидов стали называть «Сирия» только после того, как династия лишилась власти над Азией. До этого Селевкиды претендовали на наследство Александра, тем самым и Ахеменидов{19}. В сочинениях древневосточных авторов они выступают в качестве преемников этих властелинов Востока{20}. В еврейских книгах они именуются «цари Азии»{21}, хотя прошло уже столетие после войны, которая навсегда покончила с владычеством Селевкидов над областями по эту сторону Галиса.

С другой стороны, Селевкиды были завоевателями-греками, и официальным языком их державы был греческий. Поэтому их государство людям Востока представлялось «эллинским»: «царство Яван»{22} Серия царских лет, именуемая нами «эрой Селевкидов», была для евреев и сирийцев рядом «эллинских лет»{23}

Наконец, по крови и традиции царский род был македонским{24} откуда и наименование «Македонская держава» (Macedonlcum Imperium){25}.

Хотя этот перечень наименований державы Селевкидов не полон, он позволяет сделать два важных вывода: один — юридического, другой — исторического характера. С юридической точки зрения мы замечаем, что у державы не было никакого официального названия. Все перечисленные выше обозначения были только более или менее удобными этикетками, установленными в частной практике и исключительно для нее. Официально существует только царство такого-то Селевка, такого-то Антиоха. В греческих документах царь никогда не называется «царь Сирии», но только «царь Антиох», «царь Деметрий» и т. д. Чтобы оценить значение этого факта, заметим сразу же, что в клинописных документах царь именует себя «царь Вавилона»{26}

В этом отношении государство Селевкидов ничем не отличается от государства Лагидов или, точнее, от всех царств, образовавшихся в результате завоеваний Александра. В египетских надписях Птолемеям присваиваются все официальные титулы, принятые для фараонов. Но для греков каждый из них лишь «такой-то царь Птолемей». Когда в римском законе 100 г. до н. э. надо было упомянуть царствовавших тогда Селевкидов и Лагидов, пришлось прибегнуть к описательной форме: «царь, правящий в Александрии и Египте», «царь, правитель острова Кипр», «царь, правящий в Кирене», наконец, «цари, правители Сирии»{27}.

С другой стороны, не менее четкая грань отделяет этих эллинистических царей от Антигонидов. Последние именуются «цари македонян»{28}. В официальных римских документах это юридическое различие находит точное выражение. Македонские войны являются предприятиями против «царя Филиппа и македонян», «царя Персея и македонян»{29}. Но победа в сирийской войне одержана над «царями»{30}, а именно над Антиохом III и его сыном и соправителем Селевком.

Анализ и интерпретация этих данных будут сделаны ниже. Пока же отметим тот огромного значения факт, что держава Селевкидов как единое целое не имеет другого юридического выражения, кроме как особа ее царя.

Этим Селевкиды сходны с Птолемеями. Но юридическое сходство не должно скрывать глубокого различия двух держав с исторической точки зрения. Любой Птолемей был прежде всего и больше всего властителем Египта, подобно тому как Антигонид был царем Македонии. Селевкиды же управляли огромной территорией, простиравшейся от Средиземного моря до Персидского залива{31}. Это комплекс стран, народов, цивилизаций, объединяемых лишь особой их властелина. Даже если войска Лагида доходили до Евфрата, он всегда для истории остается царем Египта. Селевкид же стал «царем Сирии» только потому, что потерял остальную часть наследия своих предков.

Исторически государство Селевкидов является также и универсальной державой. Особа царя здесь не только центр, но и звено, соединяющее разрозненные части его державы.

1. App. Syr., 48: ΙΙαρθυαιοί τε προαποστάντες απο της των Σελευκιδων αρχης — «Парфяне, уже раньше вышедшие из-под власти Селевкидов»; ib., 65: Παρθυαιοι της αποστάσεως τότε ηρξαν ως τεταραγμένης της των Σελευκιδων αρχης — «Парфяне начали тогда отлагаться, так как в державе Селевкидов были неурядицы»; ib., 70: η δε αρχη των Σελευκιδων — «власть Селевкидов». Ср. OGIS, 219, стк. 1: ανακτήσασθαι την πατρώιαν αρχήν — «восстановить отцовскую власть (державу)».

2. App. Syr., 48: τοις Σελευκίδαις υπήκουεν — «он повиновался Селевкидам»; ib., 49: τους Σελευκίδος... Συρίας αρχειν — «Селевкиды... властвовали над Сирией»; ib., 50: των υπο τοις Σελευκίδαις γενομένων εθνων... — «из этих племен... бывших под властью Селевкидов...»; Plut. Lucull., 14, 6: οι απο Σελεύκου βασιλείς — «цари — потомки Селевка»; Strabo, XV.1.3. с. 686: οι Σοριακοί βασιλείς οι αππ Σελεύκου του Νικάτορος — «сирийские цари, потомки Селевка Никатора». Ср. OGIS, 263.

3. OGIS, 219, стк. 11: την βασιλείαν εις την αρχαίαν διάθεσιν κατέστησεν — «восстановил прежнее положение царства»; Welles, 36, стк. 11: κατα την βασιλεί[αν] [α]ρ[χ]ιερεις — «верховные жрецы в царстве». OGIS, 248, стк. 16: μέχρι των ορων της ιδίας βασιλείας—«вплоть до границ своего царства». Слово βασιλεία в OGIS, 219, стк. 4, означает скорее всего «царскую власть». Ср. Welles. Appendix, s. v.; Pol., XXI.45.9: εκ της Άντιόχου βασιλείας — «из царства Антиоха».

4. SEG, I, 366: εν τηι Άναιτιδι χώραι τηι τασσομένη τότε υπ' Άντίοχον τον βασιλέα — «в стране Анаитиде, подвластной тогда царю Антиоху».

5. I Macch., 2, 19 (ср. 7, 2 и С. W. L. Grimm, ad I.): οικος της βασιλείας του βασιλέως.

6. Liv., XXXVII.10.8.

7. Liv. (Pol.), XLI.6.8: fuisse se sub dicione Antiochi — «они были под властью Антиоха».

8. Pol., XXI.6.2; Арр. Syr., 19; Pоlуaen, IV.91; VIII.57. Ср. название «селевкида» (Σελευκίς), данное одному типу ваз (Leonard. — RE, II А, стб. 1208; соответствующие места в счетах Делоса, приведенные Русселем: Р. Roussel. — BGH, 1911, с. 434, примеч. 1), и seleucides aves («селевкидские птицы») у Плиния (Plin., N. H., X.75; ср. F. Jacoby. Fr. Gr. H 79 ad fr. 4).

9. App. Syr., 26.

10. R. M. Rutten. Contrats, c. 160, 166, 186; А. Сlay. Babylonian Records in the Library of J. Morgan, II (1913), № 1; E. Babelon. Traité des monnaies, l (1901), c. 486.

11. M. Holleaux. — BGH, 1933, c. 37.

12. OGIS, 219, стк. 5; II Macch., 4, 2, 21; 8,8; 9, 24; 11, 19; 14, 26 и т. д.

13. Welles, 12, стк. 11: πρόθυμον εις τα ημέτερα πράγματα. Ср. Welles, 22.

14. OGIS, 229, CTK. 9: φιλοτιμίαν ην επεποίητο εις τα πράγματα αυτου. Ср. L. Robert. — «Hellenica». VII. Р., 1949, с. 73.

15. Pol., XXI.45.2: μη διιέναι βασιλέα Άντίοχον και τους υποταττομένους etc. Ср. надпись в честь Евмена II («Riv. di fil.», 1932, с. 446): υπερ των υφ' αυτόν τασσομένων. Выражение заимствовано из военной терминологии, где оно обозначает отношение между войском и его непосредственным командиром.

16. См., например, Pоl., II.71.4; IV.2.7 и 48.5; V.34.6; XXVIII.20.6; Posidon., 87 fr. 29 Jac. = Athen. VIII.333b; Strabо, с. 515, 668, 686; Iustin., XXXI.1.2; Vell. Paterc., I.10; Jos. Antt., XIII.253, 270; Plin., N. H. VII.53; DioCass., XXXIX.57, 1; App. Syr., 65; Memnon, 26; Johann. Antioch. fr. 57 (FUG, IV, 557). Ср. римский закон 100 г. до н. э. (SEG, III, 378, стк. 9); сенатус-консульт у Флавия (Jos. Antt., XIV.209: «царь Сирии и Финикии»). Ср. Plut. Aemil. Paul., 7: римляне изгнали Антиоха III из Азии и заперли его в Сирии. Следует заметить, что уже Клеопатра, дочь Антиоха III и супруга Птолемея V, была для александрийцев «сириянкой» (App. Syr., 5). В 301 г. до н. э. Селевк был только «царем вавилонян» (Diod., XXI.1.43). Photius (Bibl. 244, c. 519 Bekk.) называет Александра Балу царем Сирии и Антиохии.

17. J. Carcopino. Histoire romaine, с. 177.

18. Posidon, 87 fr. 108 Jac. (= Athen. 386b). Это же имя на бронзовых монетах, выпущенных Евном (САН, Plates, vol. IV, с. 2; ср. E. S. G. Robinsоn. — «Num. Chron.», 1921, Proc., c. 35).

19. App. Syr., 1, 12; cp. B. Haussoullier. Études, c. 59.

20. I Macch., 1.8. Cp. Gh. Torrey. — AOS, 1904, c. 302. Для Бероса Антиох I — это третий царь после Александра Великого (Селевка I он считает непосредственным и законным преемником Александра IV, сына Роксаны). См.: Tatian., Adv. Graec., 37; Р. Schnabel. Berossos (1923), с. 7.

21. I Macch., 8.6; 11.13; 12.39; 13.92; II Macch., 3.3; IV Macch., 3.20· cp. Jos. Antt., XII.119; XIII.113; App. Syr., 1; Strabo, c. 515.

22. Daniel, 11; I Macch., 1.1; 6.2; 8.13; cp. App. Syr., 60. Ср. в Эдикте Ашоки: «Антиох, царь Явана» (S. Levi. — REG, 1891, с. 29).

23. I Macch., 1.10, и G. L. W. Grimm ad L.; Welles. — «Yale Classical Stud.», V, c. 126, примеч. 1.

24. OGIS, 239, посвящение Мениппа, посла Антиоха III: Βασιλέα [μέγαν] Άντίοχον... Μακεδόνα — «великого царя Антиоха... македонянина». Ср. W. W. Tarn. — JHS, 1909, с. 269.

25. Iustin., XXXVI.1.10; ср. также App. Syr., 52; Jos. Antt., XII.434; XIII.273; Liban. Antioch., 129; Luсian. Zeux., 11; Strabo, c. 736. Cp. D. Musti. Lo stato dei Seleucidi. — «Studi classici e orientali» Vol. 15 (1966), гл. 2, c. 111-137.

26. В документе об основании храма Нéбо от 28 марта 268 г. до н. э. Антиох I назван «царь могущественный, царь мира, царь Вавилона, царь стран» и т. д. (F. H. Weissbaсh. Keilinscnriften der Achämeniden (1911), c. 133). Замечание Унгера (E. Unger. Babylon die heilige Stadt (1931), c. 39), что греческие цари вовсе не носили этого древнего титула, от которого отказались Ахемениды, неточно. Но в целом греческие цари в халдейских документах, по-видимому, чаще назывались «цари стран». Ср. А. Т. Clay. Miscellaneous inscriptions in the Yale Babylonian Collection (1915), № 52; M. Rutten. Contrats. c. 149, 199, 247. J. Oelsner. — ZA, 1964, c. 267.

27. SEG, III, 378 B 9 (= G. Сolin. — BGH, 1924, c. 58). О дате этого закона см. J. Carcopino. Histoire romaine, c. 341.

28. Cp. F. Hampl. Der König der Makedonen. Lpz., 1934, c. 15.

29. Pol., XVIII.46.5: καταπολεμήσαντες βασιλέα Φίλιππον και Μακεδόνας — «победив в войне царя Филиппа и македонян». H. Dessau. Inscriptiones latinae selectae, III, 884; ср. M. Hоlleaux. — REG, 1898, с. 297; BGH, 1907, с. 97 = Durrbach, с. 67.

30. Надпись на храме, посвященном в период Сирийской войны: Liv., XL.52.5: duello magno dirimendo, regibus subigendis — «когда прекратилась большая война и были подчинены цари». Ср. A. Stein. Römische Inschriften in der antiken Literatur, 1931, c. 7.

31. Cp. App. Syr., 55; Plut. Demetr., 32.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 2. Характерные черты царской власти

Царство Селевков не было национальным. Царский род, как известно, был македонского происхождения. Ему даже приписывают родство с домом Аргеадов{32}. В одной посвятительной надписи с о-ва Делос Менипп, придворный Антиоха III, называет своего властелина «великий царь Антиох, сын Селевка Каллиника, македонянин»{33} Тем не менее македонский элемент не фигурирует как легальная опора государства наряду с монархом, как было в Македонии. В I в. до н. э. в Египте, во время династической борьбы, распространилась идея, что армия наряду с царской властью является второй основой державы{34}. Возможно, эта же идея появилась и в раздираемой братоубийственными войнами Сирии, хотя об этом нет прямых свидетельств. Однако следует подчеркнуть то важное обстоятельство, что за армией отнюдь не признавалось права приводить к власти царей или низвергать их.

Это тем более необходимо отметить, что существует теория{35}, воспринятая с излишней готовностью, которая утверждает, что в эллинистических монархиях источником царской власти в конечном счете было как раз утверждение ее армией, представлявшей македонский народ. Эта теория, как легко заметить, не принимает во внимание различие между национальным царством Македонии и автократиями Востока и Египта.

По правде говоря, я не вижу следов конституционной роли армии и в державе Лагидов. Во всяком случае, есть все основания думать, что при Селевкидах нельзя обнаружить никаких ее следов. Правда, для доказательства роли армии в период, когда трон пустовал, приводят много текстов, но при внимательном их рассмотрении обнаруживается, что они мало что доказывают. Оставим в стороне те тексты, где вмешательство солдат в политические события существует только в воображении современных исследователей, соответствующим образом дополняющих слишком скудные, по их мнению, свидетельства древних авторов{36}. Исключим, наконец, всю информацию, относящуюся к революции II в. до н. э.{37} По поводу этих свидетельств можно, я полагаю, заметить, что восстание ломает легальный порядок и поэтому лишь в весьма слабой степени дает возможность судить о легальной форме правительства. Селевк VI был заживо сожжен во время восстания города Мопсуесты{38}; никто, я думаю, не сделает отсюда вывода, что жители этого города обладали правом поджигать дворцы своих царей, если те требовали уплаты налогов. В Солах в Киликии «народ и войска» однажды восстали против правителя-стратега царицы Лаодики{39}. Все согласятся с тем, что отсюда отнюдь не вытекает, будто киликийцы были вправе по своему усмотрению менять правителей. Тем не менее восстания в Антиохии фигурируют в современных научных трудах как свидетельства о правовой системе в державе Селевкидов.

Заметим, наконец, что инициатором этих переворотов был «народ», жители Антиохии. Так, Ороферн, каппадокийский принц, проводивший свое изгнание в Антиохии, вошел в сговор с горожанами, чтобы прогнать Деметрия I{40}. Можно ли представить себе, как это делают некоторые ученые для доказательства своей тезы, будто население и «стража» совместно пользовались привилегией, принадлежавшей военной сходке, и злоупотребляли ею? Право Антиохии имело социологический характер: это было право столицы. История Парижа объясняет это лучше, чем наивные усилия, предпринимаемые с целью убедить нас, что древние авторы, говоря о взбунтовавшемся народе, подразумевали «армию» или, более того, военную сходку (Heeresversammlung). Этот народ иногда берет на себя даже решение дел чужеземных и отдаленных царств. Так, толпа однажды потребовала от Деметрия I, чтобы он поставил царем Македонии Андриска, выдававшего себя за сына Персея, или «чтобы он, Деметрий, отказался от власти, если не может или не хочет царствовать»{41}. Имело ли население Антиохии прерогативу распоряжаться также и короной Антигонидов?

Источники упоминают лишь два или три случая участия в этих мятежах войск на стороне толпы{42}. Как обычно в народных движениях, роль военных была в этих сценах второстепенной, скорее пассивной.

Только один из этих мятежей был военным pronunciamento (государственным переворотом): это — восстание Трифона, лишившее трона Деметрия I, а затем трона и жизни Антиоха VI. Солдаты провозгласили Трифона главой государства{43}. Не исключено, что специфический титул, принятый затем Трифоном, βασιλεύς Τρύφων αυτοκράτωρ (царь Трифон, самодержец), был связан с чисто военным характером восстания. Трифон не скрывает этого: эмблемой на его монетах является солдатский шлем, окруженный лаврами и царской диадемой. Впрочем, было бы слишком нелогичным привлекать свидетельства об этом узурпаторе, правление которого прервало летосчисление династии, для суждения об органически присущих селевкидской монархии чертах.

Если же при рассмотрении правовой основы царской власти Селевкидов исключить власть, дарованную Трифону, то не остается ни одного случая, когда бы армия облекала властью царя. Правда, имеется еще один текст, который нуждается в объяснении. В комментарии св. Иеронима на Книгу Даниила мы читаем: «Когда Селевк III был убит во Фригии, армия в Сирии призвала на трон его брата Антиоха из Вавилона»{44}. Могут сказать, что перед нами пример легальной интронизации, проведенной войсками. Но на самом деле смысл этого пассажа совсем иной.

Когда Селевк III во время азиатского похода был убит, солдаты в порыве предложили корону Ахею, родственнику и приближенному покойного царя{45}. Эту проявленную войсками инициативу можно понять, если вспомнить, что в этот момент, летом 223 г. до н. э., Малая Азия к северу от Тавра была потеряна для Селевкидов, а законный наследник, брат Селевка III, Антиох III, был еще очень молод{46}. к тому же покойный при жизни не объявил его своим преемником.

Ахей отказался принять корону и сохранил ее для Антиоха. Он был, безусловно, прав, так как тем временем войска сирийских гарнизонов объявили царем того, кто имел на это право, т. е. Антиоха III. Фраза св. Иеронима, извлеченная из большого сочинения Порфирия, противопоставляет позицию, занятую расквартированными в Сирии войсками, поведению армии, участвовавшей в азиатском походе.

32. Liban. Or., XI.91, ed. Förster. Cp. W. W. Tarn. — Cl. Quart., 1929, c. 138.

33. OGIS, 239. В цитированном выше (см. примеч. 26) клинописном документе Антиох I тоже назван: «сын Селевка, царь, македонянин». Перевод формулы, предложенный Леман-Гауптом (С. F. Lehmann-Haupt. — «Klio», 1905, с. 248) и принятый также другими (например, W. Otto. Zur Geschichte des 6. Ptolemäers. — Abhandlung. Bayer Akad., 1934, № 11, c. 58), представляется неточным. Cp. P. Stähelin. — RE, II А, стб. 1226.

34. III Macch., 3.7; BGU, VIII, 1762. Cp. Archiv f. Papyrusforsch, VIII, 23.

35. См., например, Е. Breccia. Il diritto dinastico nelle monarchie dei successori d'Alessandro Magno, 1903, c. 69; K. J. Belосh. Griechische Geschichte. Bd 4, l, c. 380; F. Granier. Die makedonische Heeresversammiung, 1931; P. Zanсan. Il monarcato ellenistico, 1934, c. 35.

36. Показательные примеры можно найти в упомянутой (см. примеч. 35) книге Гранира. Антиох III провозгласил свою супругу «царицей» (Роl., IV.43.3); Гранир выдвигает предположение (с. 165, 167), что военная сходка ратифицировала эта решение. Солдаты Антиоха V выдали его Деметрию I. Гранир выводит отсюда право сходки воинов (Heeresversammlung) убивать царей. Солдаты, отпущенные Деметрием II, подняли бунт (I Macch., 11.38; Jos. Antt., XIII.137; Diod., XXXIII.4.2); Гранир с полной серьезностью объясняет (с. 171): auch hier werden sich die Soldaten, obwohl sie entlassen werden, auf ihr Recht berufen haben, als Heeresversammlung den König absetzen — «и здесь солдаты, хотя уже были уволены в отставку, воспользовались правом в качестве военной сходки сместить царя».

37. Гранир (с. 168 и сл.) привлекает следующие примеры: 1) народ дает опекунов Антиоху V (Iustin., XXXIV.3.5); 2) мятеж Ороферна (Iustin., XXXVI.1.3); 3) избрание Тиграна (Iustin., XL1.1); 4) мятеж при Антиохе XIII (Diod., XL.1a). К этому можно было бы прибавить: 5) назначение толпой столицы Трифона опекуном Антиоха, пасынка Деметрия (Iustin., XXXVI.1.7), и 6) предложение короны Деметрию I (Jos. Antt., XIII.267).

38. Jos. Antt., XIII.366.

39. Wilcken. Chrest., № 1, стб. 2, DTK. 8-10: [σ]υνφωνησάνι:ων δ[ε] προς αυτούς των τε Σολείων και <των> στρατ[ιωτων] των [αυ]τόθεν καί μετ[α] β[ίας] επιβοηθησάντ[ων τ]ων περι τον Πυθαγόρα[ν] και Άριστοκλέα и т. д. — «жители Сол и солдаты стоявшего там гарнизона сговорились друг с другом, и большую помощь им оказали Пифагор и Аристокл» (посланные с эскадрой в Солы Береникой, сестрой Птолемея. — Примеч. пер.). Ср. Polyaen, VIII.50: «(Береника) с мольбой обратилась к толпе, добиваясь сострадания и помощи от подданных».

40. Iustin., XXXV.1.3: Orophernes... inita cum Antiochensibus pactione, offensis tunc Demetrio, pellere ipsum regno, a quo restituebatur, consilium coepit — «Ороферн... войдя в сговор с антиохийцами, враждебно настроенными тогда против Деметрия, решил изгнать из царства того человека, который его самого пытался восстановить» (на каппадокийском престоле. — Примеч. пер.).

41. Diod., XXXI.40а: του δε Άνδρίσκου... μετα οχλου προσελθόντος τω Δημητρίω και παρακαλουντος αυτον καταγαγειν εις Μαχεδσνίαν επι την πατρώαν βασιλείαν... πολλων λεγόντων δειν η κατάγειν τον Άνδρίσκον ή παρακωρειν της αρχης τον Δημήτριον, ει μήτε δύναται μήτε βούληται βασιλεόειν. — «Андриск... вместе с толпой обратился к Деметрию с призывом вернуть его в Македонию на отцовский престол... при этом многие говорили, что Деметрий должен или восстановить Андриска, или сам отказаться от власти, если он не способен или не хочет царствовать».

42. Мятеж против Александра Балы: Iustin., XXXV.2.3: Antiochenses... se ei tradant; sed et milltes paterni... signa ad Demetrium transferunt — «Антиохийцы... сдались ему (т. е. Деметрию II), а воины его отца... также перешли на сторону Деметрия». Провозглашение царем Птолемея VI: Jos. Antt., XIII.113: ελθων δε προς τους Άντιοχεις ΙΙτολεμαιος βασιλευς υπ’ αυτων και των στρατευμάτων αναδείκνυται — «когда к антиохийцам прибыл Птолемей, то они и войска провозгласили его своим царем». Diod., XXXII.9с: οι δε περι τον Ίέρακα ραι Διόδοτον... ανέσεισαν τους Άντιοχεις προς απόστασιν, και τον Πτολεμαιον εις την πόλιν δεξάμενοι διάδημα περιέθηκαν και την βασιλείαν ενεχείρισαν — «Гиеракс и Диодот... склонили антиохийцев к восстанию, и они, впустив в город Птолемея, возложили на него диадему и вручили царскую власть» (ср. W. Otto. Zur Geschichte, с. 127). Мятеж против Деметрия II: Jos. Antt., XIII.267: των τε Σύρων και των στρατιωτων προς αυτον απεχθανομένων, πονηρος γαρ ην, και πεμψάντων προς Πτολεμαιον τον Φύσκωνα επικληθέντα πρέσβεις и т. д. — «сирийцы, да и воины ненавидели его за тяжелый характер. Те и другие отправили послов к Птолемею, прозванному Фисконом».

43. Jos. Antt., XIII.219: «(Трифон) послал наиболее преданных и близких, друзей к войскам с обещанием выплатить им большую сумму денег, если они провозгласят его царем... солдаты провозгласили его правителем».

44. Porphyr., 260 fr. 44 Jac.: cumque Seleucus... esset occisus exercitus qui erat in Syria Antiochum... vocavit ad regnum — «и после того как Селевк... был убит, находившееся в Сирии войско... призвало на царство Антиоха».

45. Pol., IV.48.9: των γαρ καιρων παρόντων αυτω, και της των οχλων ορμης συνεργούσης εις το διάδημα περιθέσθαι, τουτο μεν ου προείλετο ποιησαι — «так, невзирая на благоприятствовавшие ему обстоятельства и на сочувствие народа, при помощи которого он мог возложить на себя диадему, (Ахей) предпочел не делать этого». Необходимо, по-видимому, напомнить, что слово ochloi, особенно у Полибия, может обозначать войска. Однако по крайней мере A. Bouche-Leclercq. Histoire des Seloucides, с. 122, и F. Granier. Die makedonische Heeresversammlung, c. 166, переводят это слово «толпы». Забавно, что Гранир изъявляет готовность объяснить «ошибку» Полибия, в которой в действительности повинен лишь переводчик греческого историка.

46. Pol., V.34.2; Justin., XXIX.1.3.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 3. Основы царской власти

Царская власть Селевкидов не была ни национальной, ни территориальной. В соответствии с греческими концепциями она имела персональный характер{47}. Basileus («царь») для грека — это тот, выше которого никто не стоит. Зевс — basileus («царь») богов и людей. Властитель персов, наиболее абсолютный из всех известных грекам деспотов, является «царем» — βασιλεύς. Чтобы выразить мысль, что миром правит nomos («закон»), позитивный порядок вещей, греки говорили, повторяя стих Пиндара: νόμος δ πάντων βασιλεος θνατων τε και αθανάτων{48} — «Закон — царь всего: и смертных и бессмертных». Поэтому и о законах говорили, что они «в республике цари».

Но эллинистический правитель сам был воплощением «закона». Политическая доктрина эпохи на разные лады повторяла основополагающую идею, несколько озадачивающую нас сейчас, что basileus («царь») — это νόμος έμψυχος — «одушевленный закон»{49}. Тем самым справедливость имманентно присуща всем его поступкам. Когда Селевк I уступил свою жену Стратонику, от которой уже имел ребенка, своему сыну Антиоху I, он оправдывал этот беспрецедентный жест принципом, «известным всему миру», что «царское решение всегда справедливо»{50}. Такие претензии явственно противопоставляли в глазах греков эллинистическую автократию, «надменность» «дворов селевкидских сатрапов» власти конституционных царей Спарты, основанной на законе{51}.

Царская доблесть проявляется прежде всего и главным образом с помощью силы. Царь — это человек, который может вести себя как суверен. «Не происхождение и не право предоставляют царскую власть людям, а способность командовать армией и разумно управлять государством. Такими качествами обладали Филипп и преемники Александра»{52}. Нет ничего более знаменательного в этом плане, чем рождение эллинистических монархий. Уже древние авторы заметили, что их возникновение связано с вымиранием рода Александра{53}. Однако этот факт лишь открыл путь для новой царской власти, а не создал ее. Последний отпрыск Александра умер в 309 г. до н. э., но прошло три года, прежде чем один из диадохов стал царем. Когда летом 306 г. до н. э. Антигон, одержав победу при Саламине, добился господства на море, войска провозгласили его царем.54) Этой победой Антигон обнаружил, что «достоин» царской власти. Остальные диадохи, как заметили уже древние авторы, последовали его примеру.55) Это феномен социального порядка, пример «закона подражания». Но специфически эллинистическим здесь является то, что диадохи откладывают провозглашение себя царями до того дня, пока их «доблесть» не проявится в такой форме. Птолемей стал царем только в 304 г. до н. э., после того как отразил вторжение Антигона и спас Египет. Селевк, прежде чем увенчать себя диадемой{56}, ждал то ли отвоевания сатрапий Дальнего Востока, то ли победы над Антигоном в борьбе за Вавилон. С другой стороны, когда солдаты Деметрия Полиоркета, окруженные у подножия Амана войсками Селевка, покидают своего прежнего властелина, чтобы последовать за новым, они провозглашают Селевка царем (basileus){57}. Для них право царствовать перешло от неудачливого полководца к счастливому.

Власть, созданная победой, может исчезнуть в случае поражения. Во время войны царь принимал личное участие в сражениях. Он был не просто верховным и номинальным главнокомандующим. Он лично командовал армиями во время походов. Антиох III во время осады Сард два года оставался в лагере{58}. В период борьбы с галатами Антиох I имел своей резиденцией Сарды и оттуда управлял своей державой{59} В боях царь доблестно рисковал своей жизнью. Антиох I был ранен в шею в битве с галатами{60}. Во время похода в Азию Антиох III во главе своей конной охраны устремился против бактрийской конницы, преградившей ему путь; конь царя был убит под ним, сам он получил ранение{61}. Двадцать лет спустя, уже приближаясь к пятидесятилетию, он участвовал в сражении при Фермопилах, где был ранен{62}, а у Магнесии бросился против римлян во главе своей конницы{63}.

Из четырнадцати царей, сменившихся на сирийском троне до разделения династии (после смерти Антиоха VII), только двое — Антиох II и Селевк IV — умерли в своем дворце. Антиох V и Антиох VI еще детьми были убиты по приказу других претендентов. Остальные десять царей встретили свою смерть на поле боя или в походе. Между тем, чтобы отыскать римского императора, погибшего на войне, пришлось бы дойти до Траяна. Эта маленькая статистическая сводка наилучшим образом показывает военный характер царской власти Селевкидов.

Для своих восточных подданных Селевкиды — властелины данной страны, преемники туземных царей. Антиох I на своем аккадском цилиндре носит многовековой титул месопотамских принцев: «Антиох, царь великий, царь могущественный, царь мира, царь стран, царь Вавилона»{64}. Когда Антиох IV завоевал Египет, он принял освящение своей власти в Мемфисе по «египетскому обряду»{65}.

Для греков Селевкид — это просто «царь (basileus) Антиох», «царь Деметрий», т. е. некий Антиох и некий Деметрий, которые отказались признавать какую бы то ни было человеческую власть над собой и живут по собственному закону. В принципе этот титул является определением суверенитета{66}. Евтидеад, властитель Бактрианы, оправдывается перед Антиохом III, утверждая, что присвоил этот титул ради варварских орд Востока. Он умоляет его «не относиться ревниво к этому царскому имени», и Антиох III разрешает ему называться царем{67}. Когда Молон, затем Ахей{68}, наконец, Тимарх начинают именовать себя царями (basileus), они провозглашают свою независимость от дома Селевка. Клеопатра Теа приказала убить своего сына Селевка V, который принял титул царя «без разрешения матери»{69}. Этим же руководствуется победитель в борьбе за власть, когда отказывает побежденному в праве на царский титул. «Царь Аттал» в своих посвятительных надписях говорит о победах над «Антиохом» или «полководцами Селевка»{70}. Именно качество непобедимости является проявлением царской «доблести».

Подобная идеология могла бы породить отрицание наследственной монархии. Философы действительно пришли к такому умозаключению{71}, но политика исправила теорию. Она сделала основой монархии два универсальных принципа греческого права: право победы и наследственную передачу единожды приобретенного права.

Царь — «счастливый воин». Но победа для грека не была просто счастливым событием вне связи с правовой системой. Она давала победителю не только фактическое обладание, но и право на владение. Кир в классическом труде Ксенофонта о греческих военных порядках говорит: «У всех людей существует извечный закон: когда захватывают город, то все, что там находится, — люди и имущество — принадлежит победителю»{72}. Селевкиды продолжают эту теорию в применении к себе. В 193 г. до н. э. посол Антиоха III объяснял римскому сенату: «Когда дают законы народам, подчиненным силой оружия, победитель — абсолютный властелин тех, кто сдался ему; он по своему усмотрению распоряжается тем, что захочет взять у них или им оставить»{73}.

Селевкиды неустанно повторяли, что их владычество основано на праве победителя. «Справедливо, — говорит Селевк I на следующий день после битвы при Ипсе, — чтобы победитель на поле боя распоряжался добычей, взятой у побежденных»{74}. «Право на владение, приобретенное войной, — утверждает Антиох IV, — самое справедливое и прочное»{75}. Селевк I Никатор, победив Антиоха и Лисимаха, становится тем самым законным преемником этих монархов. «После смерти Лисимаха, — заявляет Антиох III римским послам, — его царство стало частью державы Селевка»{76}.

Но по греческому обычаю было необходимо убедиться, что право владения предшественника, в свою очередь, опиралось на законный акт. Права Селевка, как Антигона и Птолемея, вытекают из раздела империи Александра. В 315 г. до н. э. Селевк I отказался отчитаться перед Антигоном за исполнение должности сатрапа Вавилонии. Он утверждал, что эта область была дана ему не Антигоном, а «македонянами за заслуги перед Александром»{77}. Не будем сейчас говорить, в какой мере обосновано было право македонской армии распоряжаться в 323 г. до н. э. завоеваниями Александра. Достаточно того, что ни один из соперников Селевкидов не имел более законного, чем они, права на владычество. Таким образом, права Селевка I в конечном счете восходят к победе Александра над Дарием{78}.

Но на чем основывают свое право на владения, приобретенные Александром Великим, преемники Селевка — Антиох, Деметрий? Здесь выступает уже другой правовой принцип — передача владения по наследству.

Наследие Селевка, округленное в результате побед его преемников, потом передавалось в семье Селевка от отца к сыну, от одного царя к другому{79}. Какой-нибудь Антиох IV или Антиох XIII царствовали в Сирии как законные наследники Селевка I, но отнюдь не в результате провозглашения их царями антиохийской толпой. Цицерон сказал по поводу сыновей Антиоха X: «Царская власть к ним возвращалась без борьбы, как переданная отцом и предками»{80}. Отсюда значение династической идеи в мире Селевкидов. Царь хвалит города за «их преданность нашему дому»{81}. Образцом для его политики является политика «предков»{82}. Селевк IV замечает по поводу одного из своих придворных, что «тот со всем возможным усердием служил нашему отцу, нашему брату и нам самим»{83} Антиох IV делает вид, будто воюет с Птолемеем VIII только ради защиты попранных прав Птолемея VII на корону Лагидов{84}.

Подданные, разумеется, высказывали идеи, которые соответствовали намерениям монархов. Чтобы убедить Антиоха III завладеть Селевкией в Пиерии, ему напоминают прежде всего, что этот город — источник и, можно сказать, почти очаг владычества Селевкидов{85}. В совете того же царя его заверяют, что войска мятежного сатрапа сразу же перейдут на сторону царя, лишь только он появится собственной персоной{86}. Сам сатрап, хоть он и принял царский титул, знает, «как опасно и рискованно для мятежников встретиться лицом к лицу с царем средь бела дня». И действительно, в первой же битве солдаты восставшего сатрапа, стоявшие на фланге напротив подразделения, которым командовал сам Антиох, едва увидев своего царя, перешли к нему{87} В следующем, 220 г. до н. э. Ахей провозгласил себя царем. Но его войска отказались выступать против Антиоха III, «которого сама природа поставила их царем»{88}. Пятьдесят лет спустя, вслед за узурпацией Гелиодора, Антиох IV был привезен в столицу в качестве царя, и, по выражению современного этим событиям аттического декрета{89}, «он как представитель царского рода был восстановлен на троне своих отцов». В следующем поколении «сирийцы и их воины» попросили Птолемея VII прислать им кого-нибудь из дома Селевка, чтобы он облек себя царской властью{90}. Любопытно, что даже в Первой книге Маккавеев, этой официальной хронике дома Хасмонеев, подчеркивается незаконный характер власти Трифона, поскольку он, не принадлежа к роду Селевкидов, завладел короной Сирии{91}.

47. Ср. Rostovzeff. — САН, VII, с. 160: The king's power was personal, founded upon his personal supremacy and personal qualities and on the support given by the army and his friends — «Власть царя была личной, основанной на его личном превосходстве, личных качествах и на поддержке армии и друзей». F. Ferguson («Gnomon», 1935, с. 521) сам себе задает вопрос: в каком смысле были царями Селевкиды и Птолемеи «kings of what» или «kings of whom»)? В действительности они были просто: «царь Птолемей», «царь Селевк», а отнюдь не цари какой-либо страны или какого-либо народа.

48. Pindar, fr. 169; ср. H. E. Stier. — «Philologus», 1928, c. 225.

49. E. R. Goodenough. — «Yale Classical Studies», 1, 1928, c. 55.

50. App. Syr., 61 (речь Селевка): «...я не буду вводить у вас ни персидских обычаев, ни обычаев других народов, но скорее установлю следующий общий для всех закон: „то, что постановлено царем, всегда справедливо"». Plut. Demet., 38 (речь Селевка): «...он своей волей решил поженить Антиоха и Стратонику и поставить его царем, а ее царицей над всеми внутренними областями державы... если же Стратоника выразит недовольство, поскольку это противоречит исконным обычаям, он просит друзей объяснить ей и убедить, что решения царя следует считать прекрасными, справедливыми и полезными». Император Юлиан, заботясь о доброй репутации язычества, представляет дело так, будто брак Стратоники с ее пасынком состоялся только после смерти Селевка I (Julian. Misopog., 348 А).

51. Plut. Agis., 3: «...в Леониде был особенно ясно виден отход от отеческих нравов: после того как он много времени провел при дворах сатрапов и служил Селевку, он перенес азиатскую надменность в политическую жизнь греков и без всякой меры пользовался царской властью, обычно считавшейся с законами».

52. Suda, s. v. βασιλεία; «...ведь родному сыну, страдавшему душевным слабоумием, не помогло никакое родство, а люди, не имевшие никакого отношения к дому Филиппа, стали царями едва ли не всего мира».

53. App. Syr., 54: «Войско провозгласило обоих царями — Антигона и Деметрия; ведь царей — Аридея, сына Филиппа, Олимпиады и сыновей Александра — уже не было в живых».

54. App. Syr., 54: «...между тем Антигон теснил Птолемея и в знаменитой морской битве около Кипра одержал победу; командующим в этом сражении был его сын Деметрий. Ввиду столь блестящей победы войско провозгласило их обоих царями». Ср. Diod., XX.53.2: «Антигон, узнав об одержанной победе и гордый достигнутыми преимуществами, увенчал себя диадемой и в дальнейшем стал именоваться царем». Ср. Plut. Demet., 17.

55. Diod., XX.53.3: «Вслед за ними (Антигоном и Птолемеем) и другие династы ревностно стали провозглашать себя царями. Селевк, как известно, присоединил к своим владениям восточные сатрапии...»; ср. Plut. Demet., 18: «...так из-за соперничества диадохов распространялись царские титулы».

56. Diod., XX.53.3. Трудно определить с точностью дату провозглашения царем Селевка. Судя по клинописным текстам, он носил этот титул уже 17 апреля 304 г. до н. э. (M. Rutten. Contrats, c. 13) и даже, по-видимому, в 305/04 г. до н. э. (F. X. Kugler, Von Moses bis Paulus, 1922, с. 309), но он заставлял варваров называть себя «царем» еще до того, как принял греческий титул basileus. Ср. Plut. Demet., 18: «После Антигона и Птолемея диадему стали носить Лисимах и Селевк; Селевк и раньше, имея дело с варварами, именовал себя царским титулом, теперь он стал делать это и при общении с эллинами». Точная дата восточного похода Селевка определяется лишь предположительно. Ср. F. Stähelin. — RE, II А, стб. 1216. О борьбе между Антигоном и Селевком ср. «Вавилонскую хронику» (G. Furlani et A. Momiglianо. — «Riv. di fil.», 1932, c. 463, 472). В клинописных документах Александр IV, убитый в 311 или 310 г. до н. э., именуется царем еще в 306/05 г. до н. э. Селевка I в этих текстах начинают называть царем только в 305/04 г. до н. э. J. Oelsner. — «Altorientalische Forschungen», I (1974), с. 130.

57. Ρlut. Demet., 49.

58. Pol., VII.15.2.

59. Cp. W. Otto. Beiträge, c. 9.

60. OGIS, 220.

61. Pol., X.49.

62. Plut. Cato maj., 14; cp. Diod., XXX.

63. Liv., XXXVII; App. Syr., 36.

64. См. выше, примеч. 26.

65. Porphyr., 260 fr. 49 Jac.: Antlochus... ascendit Memphim, et ibi ex more Aegypti regnum accipiens... — «Антиох... поднялся в Мемфис и там, принимая царскую власть по египетскому обычаю...» Ср. W. Otto. Zur Geschichte, с. 53.

66. Plut. Demet., 18; Liv. (Pol.), XLV.4.4. Этим можно объяснить, почему Селевкиды не носили персидского титула «царь царей» (E. Bevan, II, с. 269). Для греков этот титул не имел никакого значения.

67. Pol., XI.34.3: (Евтидем просил Телея) «убедить Антиоха оставить за ним царское имя и сан».

68. Pоl., V.57.5: «По прибытии в Лаодикею, что во Фригии, он возложил на себя диадему и впервые отважился тогда именовать себя царем и писать к городам».

69. Iustin., XXXIX.1.9: «Селевк был убит матерью за то, что без ее разрешения возложил на себя диадему».

70. OGIS, 273: «Царь Аттал благодарственные приношения Афине... от военной победы над Лисием и полководцами Селевка». Ср. Wеlles, с. 43.

71. Ср. J. Kaerst. Studien zur Entwickehmg der Monarchie im Altertum, 1898, c. 24.

72. Xenoph. Cyrop., VII.5.73; cp. REG, 1934, c. 356.

73. Liv., XXXIV.57.7; ср. Diod., XXVIII.15.

74. Diod., XXI.1.5: «Справедливо, чтобы победившие в битве распоряжались завоеванным». Ср. Pоl., V.67.4; XXVIII.20.6.

75. Pol., XXVIII.1.4: (После победы близ Панин Келесирия и Финикия принадлежали Селевкидам), «поэтому Антиох IV, полагая, что владение, приобретенное в результате войны, самое верное и почетное, заботился об этих областях, как о своих собственных владениях».

76. Pоl., XVIII.51.4: «Первоначально власть здесь принадлежала Лисимаху, потом, когда Селевк воевал с ним и вышел победителем, все царство Лисимаха по праву завоевателя сделалось достоянием Селевка». Ср. также Pol., V.67.6; Memnon, 8 и 12; Liv., XXXIII.40.4. Ср. «Hermes», 1932, с. 51.

77. Diod., XIX.55.3: «Когда Антигон требовал отчета о доходах, он (Селевк) ответил, что не обязан давать отчет об этой области, которую македоняне дали ему за оказанные им еще при жизни Александра услуги».

78. У Аммиана Марцеллина, XXIII.6.3 (который, впрочем, был уроженцем Антиохии), читаем: «Селевк... после кончины Александра Македонского по праву наследования владел Персидским царством».

79. Ср. Strabo, XIV.V.2, с. 669: «...порядок наследования в роде Селевка Никатора». Ср. OGIS, 219, стк. 8; 248, стк. 36.

80. Сiс. Verr., IV.61: «Как вам известно, недавно в Риме были сирийские царевичи, сыновья царя Антиоха. Они приезжали не по поводу получения ими царской власти в Сирии, их права на нее были бесспорны, поскольку они получали ее в наследство от отца и предков».

81. Welles, 15 (письмо Антиоха II Эритрам): περί τε της ευνοίας ην δια παντος εισχήκατε εις την ημετέραν οιχίαν — «относительно расположения, которое вы все время проявляли к нашему дому».

82. См. ту же надпись, стк. 22 и сл. Ср. Welles, 22. Ср. Rostovzeff. — JHS, 1935, с. 62.

83. Welles, 45 = M. Holleaux. — BCH, 1933, c. 6.

84. Diod., XXXI.1.1. В связи с этим следует отметить, что Селевк I впервые стал давать основанным им городам имена членов своей семьи (Фессалоники носят имя жены Кассандра, ибо она была дочерью царя Филиппа). Но не прав Юлиан Отступник (Misop., 347a), утверждая, что Антиохия была названа в честь сына Селевка I (а не его отца). Своеобразная теория Малалы (Malalas, ed. Bonn, с. 201), по которой город не мог быть назван по имени покойного лица, в действительности отнюдь не принадлежит ему.

85. Pоl., V.58.4: (Аполлофан, советник Антиоха III, призывает царя вырвать Селевкию в Пиерии из рук египтян) «безрассудно, говорил он, добиваться Келесирии и идти на нее войной, допуская в то же время, чтобы во власти Птолемея оставалась Селевкия, родоначальница и как бы очаг их могущества».

86. Pol., V.41.9.

87. Pol., V.52.9 (ср. 54.1): «Молон, сообразив, насколько опасно и трудно будет мятежникам сражаться с войсками своего царя днем лицом к лицу, решил напасть на Антиоха ночью».

88. Pol., V.57.6: «войска возмутились, негодуя при предположении, что они идут войной на того, кого сама природа поставила им царем».

89. App. Syr., 45: Антиох IV был прозван «Эпифаном» («славным»), οτι της αρχης αρπαζομένης υπο αλλοτρίων βασιλευς οικειος ωφθη — «потому что представлялся (своим подданным) законным царем, в то время как власть у него отняли люди, не имевшие на нее права». Ср. афинский декрет, где говорится, что Антиох IV восстановил την πατρώιαν αρχήν. L. Robert. — Ephera. Arch., 1969, c. 4. Cp. OGIS, 248, стк. 21: «(Атталиды) помогли царю Антиоху вернуть себе отцовский трон».

90. Jоs. Antt., XIII.267: «сирийцы и солдаты, ненавидя его за тяжелый характер, отправили к Птолемею (VII)... послов с просьбой дать им кого-нибудь из рода Селевка для занятия царского престола».

91. I Macch., 12.39. Ср. Athen., VIII.333 (по Посидонию, 87 fr. 29); Hieron., ad Daniel, II.20: Hebraei vilissimum et indignum decore regio Triphonem intellegi volunt, qui tutor pueri arripuit tyrannidem — «Евреи хотели, чтобы Трифона, который, будучи опекуном мальчика, захватил тираническую власть, считали ничтожеством, недостойным царского титула». Этот пассаж, между прочим, доказывает, что еврейский оригинал Первой книги Маккавеев еще был в обращении в конце IV в. н. э. в еврейской среде.

Сопротивление Трифону не ограничивалось только евреями. Птолемаида не признала его и продолжала выпускать монеты от имени Антиоха VI еще в 142/41 г. до н. э. А. В. Brett. — ANS MN 1 (1945), с. 28; Ben Dor. — PEQ, 78 (1946), с. 44. Газа в 142/41 г. чеканила монеты от имени Деметрия II. Ben Dor. — там же, с. 46.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 4. Порядок наследования. Опека

Таким образом, царь является законным наследником Селевка Никатора. Заметим прежде всего, что по общему правилу эллинистического династического права вся суверенная власть целиком переходила только к одному правомочному лицу.92) Она была неделима. Это практическое исключение из порядка частного наследования. Принцип был категорическим. Никогда боровшиеся за власть члены династии не пытались разделить «массу» оспариваемого наследия{93}.

Все наследие принадлежало наиболее близкому агнату. В первую очередь шли потомки покойного, затем родственники по боковой линии. Так, Антиох III стал преемником своего брата Селевка III, не оставившего потомства. Корона досталась ему по праву первородства. Полибий и Аппиан сообщают нам, что преемником Селевка II стал его старший сын Селевк III, а не позднее родившийся Антиох III — бесспорно, по причине этой разницы в возрасте{94}.

Однако этот легальный порядок мог быть изменен волей царей, подобно тому как любой гражданин мог завещать свое имущество кому угодно. И действительно, царь мог назначить себе преемника. Вполне естественно, что, как правило, это был его старший сын. Но решение вопроса о преемниках Антиоха II показывает, что это естественное правило не было обязательным. Когда в 252 г. до н. э. он женился на Беренике, дочери Птолемея II{95}, ему пришлось лишить права на наследование короны детей от первого брака. Однако перед смертью, в 246 г. до н. э., он признал права детей Лаодики, своей первой жены{96}. Это явилось причиной так называемой войны Лаодики между сторонниками двух претендентов. Принятую в государстве Селевкидов систему престолонаследия отлично характеризует то, что ни одна из сторон, по-видимому, не поставила под сомнение право царя менять порядок по своему усмотрению. Для устранения конкурента приводили только довод, будто последняя воля царя была с помощью мошенничества представлена в искаженном виде{97}. В ответ другая сторона заявляла, что сын Береники умер и его заменили другим ребенком{98}.

Если не считать этого эпизода, то в период от смерти Селевка I в 281 г. до н. э. и до смерти Антиоха IV в 164 г. до н. э. царская власть переходила к законному наследнику, т. е. ближайшему родственнику — сыну или брату покойного главы семьи. После смерти Селевка IV царем стал его малолетний сын Антиох под опекой везира Гелиодора. Брат покойного Антиох IV изгнал Гелиодора и завладел троном Селевка. Эти действия Антиоха с точки зрения царского права того времени были законными. Действительно, Антиох IV, дядя малолетнего Антиоха, был естественным опекуном своего племянника и законным заместителем своего брата. Точно так же Антигон Досон и Аттал II до самой смерти царствовали вместо малолетних царей. Весьма вероятно, что «царь Антиох», появляющийся на вавилонских табличках от 174 до 171 г. до н. э. как соправитель Антиоха IV (это его изображение, по-видимому, украшает серию монет, выпущенных в Антиохии), и есть малолетний царь, сын Селевка IV{99}.

Однако после убийства малолетнего царя (как говорили, по приказу Эпифана) Антиох IV перед смертью назначил наследником своего собственного сына — Антиоха V{100}. Между тем у Селевка IV был еще один сын — Деметрий I. Отсюда распря между двумя «домами»{101} царской семьи, отразившая одновременно конфликт двух систем наследования: одной — основанной на праве первородства, другой — на праве владельца располагать по своему усмотрению своим достоянием. Деметрий I защищал перед римским сенатом свое право первородства{102}, «царское достоинство ему принадлежит в гораздо большей мере, чем детям Антиоха IV». Он не выиграл тяжбы в сенате, хотя друг Деметрия Полибий считает его претензии справедливыми. Несколькими годами спустя Деметрию, ставшему царем вместо Антиоха V, пришлось столкнуться с претензиями на отцовское наследство детей Антиоха IV, получивших разрешение сената завладеть «отцовским царством»{103}.

Конфликт того же порядка произошел при следующем поколении. Деметрий II, сын Деметрия I, попал в руки парфян. Брат его Антиох VII вызволил царство из рук узурпатора Трифона. После того как Антиох VII был убит в войне с парфянами, а Деметрий II восстановлен на троне, возник вопрос: кто будет законным наследником — сыновья Деметрия II или Антиоха VII? Началась ссора, противопоставившая две ветви Селевкидов вплоть до конца династии. Здесь не место излагать последовательно историю этой борьбы за власть. Отметим лишь, что каждая из сторон отрицала право на нее другой. Об этом свидетельствуют две найденные в Палестине стелы, где имя Деметрия I было стерто явно в царствование Александра I Балы, затем восстановлено на одной из них в правление Деметрия II{104}.

Согласно греческому праву при наличии сыновей дочери не имеют права на наследство, но они имеют преимущества в сравнении с родственниками отца по боковой линии. Руководствуясь этим правилом, сенат утвердил права Александра Балы и Лаодики, детей Антиоха IV. Это имел в виду и Цицерон, когда говорил о праве на сирийскую корону сына и дочери Антиоха X. Однако у Селевкидов царская власть никогда не доставалась в наследство по женской линии.

Незаконнорожденные царские сыновья шли вслед за законными. Александра Балу поддерживали общественное мнение и соседние монархии; в Антиохии его приняли как внебрачного сына Антиоха IV, и он требовал себе Сирию как «отцовское наследие». Точно так и Андриск, предположительно незаконный сын Персея{105}, и Аристоник, незаконный сын Аттала, претендовали на отцовскую царскую власть ввиду отсутствия законного потомства.

Усыновление в доме Селевкидов не засвидетельствовано. Но сторонники Александра Забины ложно утверждали, будто он был усыновлен Антиохом VII{106}.

В случае несовершеннолетия наследника правление осуществлял опекун. Так, «царь Антиох», сын Селевка IV, имел вначале опекуном Гелиодора, затем Антиоха IV; опекуном Антиоха V был вначале Филипп, затем Лисий, Антиоха VI — Трифон.

Опекун мог быть определен актом последнего волеизъявления монарха. Так, Антиох IV перед смертью назначил Филиппа опекуном своего ребенка. По этому случаю он передал ему в собственные руки знаки царского достоинства: диадему, кольцо, облачение{107}. Опеку по закону осуществлял ближайший по родству агнат, если он был способен на это. Так обстояло дело с опекой Антиоха IV над сыном Селевка IV. Назначение Лисия заместителем царя вместо Филиппа народом Антиохии и передача ее жителями опеки Трифону были лишь попытками легализации революционного акта{108}.

От опеки следует отличать назначение доверенного лица, которое ведало интересами малолетнего. Так, Антиох IV, уезжая в верхние провинции, оставил сына на попечение Лисия, стратега-правителя Сирии{109}.

Заметим, что во всех этих случаях речь не идет о регентстве. Царь-ребенок, неспособный управлять, юридически остается властителем государства. Как во Франции со времен последних Валуа, управление осуществлялось от имени и по фиктивному поручению малолетнего царя и распоряжения в эдиктах отдавались от его имени. Указ, положивший конец преследованиям в Иерусалиме, был по форме письмом Антиоха V, которому тогда было около десяти лет, его представителю Лисию. За год до этого, в 164 г. до н. э., Антиох IV провозгласил своего сына царем и, объявляя эту новость городам, добавил: «Мы написали ему по этому поводу прилагаемое ниже письмо»{110}.

92. Ср. Е. Breccia. Il diritto dinastico, 1903, с. 7.

93. Разделение власти между Антиохом VIII и Антиохом IX, упоминаемое Порфирием (260 fr. 32, с. 1218 Jac.), ни в коей мере не предполагает формального акта о разделе прав на наследство. Это скорее было соглашение, сходное с договором, заключенным между Селевком II и Антиохом Гиераксом (ср. F. Stähеlin. — RE, II А, стб. 1239), согласно которому первый управлял Сирией и Востоком, а второй — Малой Азией. Аккадские таблички этого периода датированы только по «царю Селевку», но в документе об учреждении фонда от 21 февраля (8 адара) 236 г. до н. э. («Rev. de Phil.», 1901, с. 18) названы «цари Селевк и Антиох», которые совместно распоряжаются о передаче (новому лицу) царского домена в Вавилонии. Таким образом, Селевк считал своего брата Гиеракса соправителем и совладельцем.

94. Pоl., V.40.5: «Антиох (III) — Антиох ведь был младшим сыном Селевка, прозванного Каллиником. По смерти отца, когда царскую власть по праву старшинства наследовал брат его Селевк». App. Syr., 66: «За Селевком следовали один за другим по старшинству лет два его сына — Селевк и Антиох».

95. О дате ср. W. Otto. Beiträge, с. 45.

96. Porphyr., 260 fr. 43 Jac.: Antiochus autem Berenlcen consortem regni habere se dicens et Laodicen in concublnae locum, post multum temporis amore superatus Laodicen cum liberis suis reducit in regiam — «Антиох говорил, что Беренику считает соправительницей царства, а Лаодику — наложницей. Но спустя долгое время, побежденный любовью, вернул Лаодику с ее детьми в царский дворец». Ср. Polyaen, VIII.50.

97. См. тексты, собранные Буше-Леклерком (A. Bouche-Leclerq, с. 93).

98. Polyaen, VIII.50. Ср. F. Stähеlin. — RE, XII, стб. 704.

99. См. О. Morkholm. — ANS MN, 11 (1964), с. 65-76. Еще не изданные пока золотые монеты с изображением женщины с ребенком свидетельствуют, по-видимому, что после смерти Селевка IV и до прибытия будущего Антиоха IV вдова Селевка IV временно исполняла обязанности регента (этими сведениями я обязан любезности О. Моркгольма). Позднее Антиох IV усыновил своего племянника, а в апреле 170 г. приказал его убить. О хронологии этих событий см. А. Parker, W. D. Dubberstein. Babylonian Chronology, 1956, c. 23.

100. II Macch., 9.

101. Diod., XXIII.4.4: «случилось так, что представителей этого дома (т. е. Деметрия I) ненавидели за беззакония, представителей же другого дома любили за порядочность».

102. Pol., XXXI.12.4: «у него (Деметрия, сына Селевка) больше прав на власть, чем у детей Антиоха». Сам Полибий, бывший другом претендента, считает его право на престол бесспорным (XXXI.19.11).

103. Pol., XXXIII.18.9: «следует по справедливости согласиться на возвращение (в Сирию) юноши и Лаодики как родных детей царя Антиоха».

104. R. Mouterde. — Melanges de l'Universite St. Joseph, 1934, c. 180; M. Rostovzeff. — JHS, 1935, c. 60.

105. Ср. Diod., XXXI.40а (текст приведен выше, см. примеч. 41).

106. Iustin., XXXIX.1. 4.

107. I Macch., 6.15.

108. Iustin., XXXIV.3.5; XXXVI.1.7.

109. I Macch., 3.32 и сл.: «он предоставил Лисию... воспитание своего сына Антиоха до своего возвращения». L. Robert. — Ephem. Arch., 1969, с. 5.

110. II Macch., 2.22; 9.25. Это сорегентство известно только из недатированного документа, II Macch., 9.25, исходившего от Антиоха IV и составленного, когда царь болел во время восточного похода. В аккадских текстах, датируемых 15 февраля 165 г. и 9 марта 163 г. до н. э., назван только один «царь Антиох». В 165 г. подразумевается Антиох IV, в 163 г. — Антиох V. Ср. Porphyr., 260 fr. 32, с. 1217, 1 Jac.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 5. Сорегентство

Чтобы избежать опасной борьбы претендентов при передаче власти, оказавшейся вакантной в результате кончины правителя, Селевкиды охотно приобщали к правлению предполагаемого наследника. Ниже следует список этих заранее намеченных преемников{111}:

Антиох I при Селевке I, с 292 до 281 г. до н. э.;

принц Селевк при Антиохе I, с 279 до 268 г. до н. э.;

Антиох II при Антиохе I, с 264 до 261 г. до н. э.;

Антиох Гиеракс при Селевке II, около 236 г. до н. э.;

принц Антиох при Антиохе III, с 209 до 193 г. до н. э.;

Селевк IV при Антиохе III, со 189 до 187 г. до н. э.;

«царь Антиох» при Антиохе IV, со 174 до 170 г. до н. э.;

Антиох V при Антиохе IV, в 164 г. до н. э.

Сюда можно еще добавить сорегентство Клеопатры Теи и ее малолетнего сына Антиоха VIII{112}.

Коллега царя тоже носит царский титул{113}. Иногда он получает область, где царствует по своему усмотрению. Так, Селевк I назвал Антиоха «царем верхних провинций». Отправляясь в Македонию для утверждения там своей власти, он доверил сыну всю Азию. Впоследствии Антиох I поручил управление Востоком своему старшему сыну Селевку{114}. Таким же образом царствовал на Западе Антиох Гиеракс. Для подданных оба монарха — равнозначные цари. И на Востоке и на Западе они оба упоминаются в надписях в официальной формуле{115}. Когда при Селевке I и Антиохе обследовали Индийский океан, цари назвали «новые для них моря „Селевкидой" и „Антиохидой"»{116}.

Но этот collega minor (младший коллега) никогда не был на равной ноге с монархом-сувереном. Как правило, ни его имя, ни его изображение не встречаются на монетах. То, что Селевк, сын Антиоха I, стал выпускать монету от своего имени, подтверждает, по мнению нумизматов, факт заговора, в котором его упрекал Антиох I{117}.

Можно, в общем, сказать, что соправитель являлся царем только при отсутствии суверенного монарха{118}. В документах, где они себя называют совместно, — письмах, монетах (Селевка I и Антиоха I){119} — только отец носит титул царя. Само собой разумеется, что второстепенная царская власть соправителя сохраняет субординацию в отношении монарха. Антиох предал смерти своего сына и коллегу Селевка, заподозрив его в неповиновении{120}. Антиох, сын Антиоха III, отвечая на просьбу послов Магнесии, ссылается на волю своего отца{121}.

Возведение соправителя в ранг царя осуществлялось представлением его народу. Так, инвеститура Антиоха I имела место перед армией, по другой версии — в «народном собрании»{122}. Это отнюдь не означает, что толпу призывали, чтобы она утвердила своим голосованием царскую волю. Толпа приветствует Селевка «как самого великого царя после Александра и наилучшего отца». Эта оценка исторической роли Селевка и его моральных качеств явно не была выражением какого-либо юридического акта.

Церемония эта в действительности являлась торжественным провозглашением — ανάδβιςις в эллинистической терминологии. Эллинистической практикой, заимствованной, впрочем, у персов, было то, что о каждом важном назначении официально сообщалось народу и назначенное лицо показывали толпе{123}. Таковы были формальности при вступлении на государственную должность. Точно так же и Ирод представил своих наследников народу Иерусалима{124}. История, циркулировавшая во время «войны Лаодики», независимо от того, правдива ли она или вымышлена, отчетливо разъясняет смысл такого «представления». Рассказывали, что Лаодика, когда умер Антиох II, скрыла его труп, положив на место покойного подставное лицо, которое вверило царицу и ее детей преданности народа{125}. Само собой разумеется, что население Эфеса, где была разыграна эта сцена, не было правомочно распоряжаться короной Селевкидов. Смысл церемонии ясен: провозглашение нового суверена. Она соответствует объявлению о кончине царя населению{126}.

Антиох IV, находившийся в Персии, письмом, адресованным своему сыну Антиоху V, бывшему тогда в Сирии, назначил его своим соправителем. Но одновременно он циркулярным письмом информировал подданных о своем решении. Этот документ не оставляет места для каких бы то ни было споров относительно прав народа и армии избирать царя. В оправдание своего решения царь приводит лишь собственную волю, мотивированную обстоятельствами. Он призывает подданных сохранять преданность ему и его сыну{127}.

111. Последовательности записей в списке соответствует датам в клинописных текстах. См. M. Kutten. Contrats, с. 13; О. Кruсkmann, с. 24; А. Т. Оlmstead. — Cl. Phil., 1937, с. 1; ср. D. Musti. Lo stato dei Seleucidi. — «Studi classici e orientali», XV (1966), c. 100; J. Oelsner. — ZA, 1964, c. 73. См. также R. A. Parker, W. H. Dubberstein. Babylonian Chronology, 1956. О Селевке, сыне Антиоха I, см. Μ. Woerrle. — «Chiron», V (1975), с. 61.

112. Ср. F. Stähelin. — RE, XI, стб. 787. Бросается в глаза, что все законные цари этого списка носят династические имена: Селевк или Антиох. Первоначально будущий Селевк III носил имя Александра (ВЕ, 1970, 553).

113. См., например, Welles, 32; OGIS, 220. J. Keil, A. v. Prmerstein.— Denkschr. Wiener Akad., LIV, 1911, № 19: βασιλευόντων Άντιόχου και Σελεύκου του Άντιόχου, εβδόμου και τριακοστου ετους — «В тридцать седьмом году, в царствование Антиоха и Селевка, сына Антиоха»; L. Robert. Etudes anatoliennes, 1937, с. 321 (в Табах). Супруга соправителя, по-видимому, носила титул basilissa (Plut. Demet., 38; OGIS, 771 = Durrbасh, 73).

114. Memnon, 12. Cp. Paus., 1,16,2; App. Syr., 62; Plut. Demet., 38. Cp. F. Stähelin. — RE, II А, стб. 1234.

115. Ср., например, надпись из Суз (F. Сumont. — CR Ас. luscr., 1931, с. 286): βασιλευόντων Άντιόχου και Άντιόχου — «в царствование Антиоха и Антиоха» и выше, примеч. 111 и 113.

116. Plin., N. H., II.167: «Точно так вся часть Индийского океана, которая расположена под теми же звездами и обращена к Каспийскому морю, была пройдена военными силами македонян при царях Селевке и Антиохе, которые пожелали, чтобы моря назывались Селевкидским и Антиохийским».

117. Ср. Stähelin. — RE, II А, стб. 1235.

118. Welles, 9 (совместное письмо Селевка I и Антиоха): [βασιλε]υς Σέλευκος και Άντίοχος Σωπάτ[ρωι χαίρειν] — «[цар]ь Селевк и Антиох приветствуют Сопат[ра]»; ср. Welles, ad loc. Антиох при жизни отца был царем только «всех внутренних провинций» (Plut. Demet., 38: των ανω πάντων τόπων Άντίοχον άποδειξαι βασιλέα — «назначить Антиоха царем над всеми внутренними областями державы»).

119. E. Babelon, с. 99.

120. Trogus. Prol., 26; Joh. Antiосh. fr. 55 (FHG, IV, 558).

121. Welles, 32: «Ибо он хочет следовать его мнению».

122. Plut. Demet., 38: «созвав всенародное собрание»; App. Syr., 61: «собрав свое войско... войско же стало восхвалять его как величайшего после Александра царя и наилучшего отца».

123. Ср. мою заметку в «Mélanges Boisacq».

124. W. Otto. — RE, Suppl., II, стб. 118.

125. Val. Мах., IX.4 ext.; Plin., N. H., VII.53.

126. Jos. Antt. XII.361: правитель Лисий сообщал· народу Антиохии о смерти Антиоха IV (Λυσίας δ' αυτού τον θάνατον δηλώσας τω πλήθει).

127. II Macch 9.21, 23, 25: «...я счел необходимым позаботиться об общей безопасности всех... зная, что и отец мой, когда воевал в верхних областях, назначил себе преемника...я назначил царем сына моего Антиоха...»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 6. Царская семья

Царская семья — οίκος по-гречески{128}. — состояла из потомков Селевка, их жен и родственников по материнской линии. Одного из главных помощников Антиоха III, некоего Антипатра, Полибий называет «племянником царя»{129}. Его родство с династией могло быть только по линии матери, дочери Антиоха II{130}.

После смерти Селевка III царский род в Азии представлял Ахей. Однако он был кузеном царей только благодаря браку{131}. Селевк I относится к сыновьям своей сестры Дидимеи как к принцам{132}.

В соответствии с греческими обычаями Селевкиды были моногамны{133}. Браки между братом и сестрой случались довольно редко. Единственным бесспорным исключением была Лаодика, дочь Антиоха III, которая последовательно вступала в брак со своими двумя (или даже тремя) братьями{134}. Впоследствии египетские принцессы принесли в дом Селевка александрийские нравы. Клеопатра Теа выходила замуж последовательно за двух братьев — Деметрия II и Антиоха VII. Клеопатра Селена была женой Антиоха VIII, затем его единоутробного брата и кузена Антиоха IX и, наконец, сына последнего — Антиоха X.

Начиная с Александра I Балы Селевкиды женятся только на принцессах из дома Лагидов. Здесь зависимость Сирии от Александрии проявляется в плане матримониальном{135}. До этого Селевкиды брали жен почти везде: в Македонии, Египте, у властелинов Азии. Понятие мезальянса отсутствовало. Селевк I сохранил Апаму, свою жену-персиянку{136}, женой Селевка II была Лаодика, дочь Ахея. Еще в 191 г. до н. э. Антиох III мог жениться на молодой греческой девушке Евбее в порядке «пьяного каприза». Современники посмеивались над этими поздними любовными увлечениями царя, но не упрекали его за вступление в неравный брак{137}.

Согласно греческому обычаю, брак отличался от конкубината существованием письменного брачного контракта. Полибий упоминает такой документ в связи с браком Птолемея V и Клеопатры, дочери Антиоха III{138}. Условия контракта варьировались в каждом случае. Так, в брачном договоре Антиоха II и Береники предусматривалось, что дети, которые родятся от этого брака, будут наследниками царского престола{139}. Одно условие обязательно фигурировало в любом брачном контракте: договоренность о приданом. Известно, что Береника (Ференика по-македонски) привезла из Египта столь богатое приданое, что шутники прозвали ее Phernephoros — «приносящая приданое»{140}.

Жену торжественно приводили к ее супругу{141}. Но она становилась «царицей», «басилиссой», лишь в результате специального акта, исходившего от царя и отличного от брачных церемоний{142}. Антиох III отпраздновал свой брак с Лаодикой в Селевкии на Евфрате, а «царицей» провозгласил ее в Антиохии{143}. Царица имела почетный титул «сестры» своего супруга{144}. Она носила «царское облачение»{145}, в ее распоряжении был «дом царицы», своя стража{146}, врач{147}, евнухи{148}, служители{149} и, разумеется, придворные дамы. Например, Даная была «компаньонкой» царицы Лаодики, жены Антиоха II{150}. Весьма вероятно, что царица получала в удел от своего супруга доходы или домены. По крайней мере известно, что Антиох IV дал два города в удел одной из своих наложниц{151}, а Антиох II подарил Лаодике поместья{152}. Уделом ведал эконом, отличный от царского эконома{153}.

Имя царицы было включено в молитву за царя{154}. В ее честь воздвигали статуи и т. д.{155} Но все же селевкидская царица не появляется на политической сцене в отличие от супруг Лагидов{156}. На монетах ее лицо воспроизводится редко и только в поздний период{157}. Трудно с определенностью ответить на вопрос, была ли она законной опекуншей своих детей и царицей-регентом в период их малолетства. Правда, и у Селевкидов не было недостатка в женщинах честолюбивых, которые добились высшей власти. Лаодика и Береника играли эту роль во время «войны Лаодики»{158}. Позднее Клеопатра Теа правила за своих сыновей и вместо них, но кто мог бы сказать, было ли это осуществлением права или злоупотреблением{159}. Во всяком случае, примечательно, что Антиох II, декретируя после возвращения из Верхней Азии экстраординарные почести своей жене, мотивирует свой декрет лишь ее супружескими добродетелями и благочестием, хотя она в период его четырехлетнего отсутствия, по существу, правила государством вместо Антиоха и его малолетнего сына, формально считавшегося коллегой своего отца{160}.

По греческому обычаю, муж имел абсолютное право отвергнуть свою жену. Так, Антиох II развелся с Лаодикой.

Другие члены царской семьи не носили никакого титула{161}. Даже наследный принц был только «старшим сыном» царя. Также и почести, которых они удостаивались, были в достаточной степени банальными, и города в своих декретах относились к ним не более благосклонно, чем к простым смертным{162}. Тем не менее они представляли царя на церемониях{163} и порой выполняли функции главнокомандующих{164}. Они получали, по-видимому, в удел какую-то часть царских доменов{165}. Антиох III построил Лисимахию в качестве резиденции для своего младшего сына Селевка IV{166}.

Принцессы в сохранившихся источниках упоминаются по большей части как объекты матримониальных соглашений, с помощью браков они «привязывали» к династии чужеземных властелинов{167}. Традиция часто отмечает политический характер этих союзов. Когда Антиох III предложил руку своей дочери Евмену, современники усмотрели в этом попытку привлечь пергамского правителя в антиримскую коалицию.168) Известно, что сенат с подозрением отнесся к браку Персея и Лаодики, дочери Селевка IV{169}.

В связи с Клеопатрой Сирой еврейский пророк следующим образом охарактеризовал браки, заключавшиеся в политических целях (Daniel, II, 17): «и он даст ему жену, чтобы погубить его».

Впрочем, имеются косвенные свидетельства и о других браках Селевкидов — с подданными. Только брачные союзы подобного рода могли привести к тому, что в родстве с династией оказались: дом Ахея{170}; Митридат, сын принцессы Антиохиды при Антиохе III{171}; Антипатр, «племянник» того же царя{172}; «Береника, дочь Птолемея, сына Лисимаха, нашего родственника», по словам Антиоха III{173}.

Само собой разумеется, что брачные договоры составлялись заранее{174}, невесту торжественно препровождали к ее будущему супругу{175} и что в эти контракты обязательно включались пункты о приданом.

Дважды источники упоминают об уступке территории в качестве части приданого. Но смысл этого условия остается недостаточно ясным.

Митридат Великий у Юстина, следующего понтийскому источнику, заявляет, что Селевк II дал Митридату II Понтийскому в приданое за своей сестрой Лаодикой Великую Фригию{176}. Между тем Антиох Гиеракс во время войны со своим братом Селевком III занял эту область, а в 182 г. до н. э. сенат по Апамейскому миру отдал её Евмену{177}.

Другой пример связан с «приданым Клеопатры»{178}. Полибий сообщает, что в 169 г. до н. э. Антиох IV в присутствии греческих послов отверг претензию Египта на Келесирию, будто бы данную Птолемею V в качестве приданого за Клеопатрой, дочерью Антиоха III{179}. По словам Полибия, царь убедил собеседников в своей правоте. Однако Порфирий утверждает, что в приданое Клеопатре были даны «вся Келесирия и Иудея»{180}. Такова же версия Аппиана{181}. Тем не менее, поскольку со времени битвы вблизи Пания «все эти территории неизменно принадлежали Сирии»{182}, следует допустить, если даже претензия Египта была обоснованной, что на практике обещанная уступка никогда не была осуществлена. Один только Иосиф Флавий утверждает, что Лагиды фактически вошли во владение спорной территорией{183}. Ошибка еврейского историка может быть объяснена следующим образом: он нашел в своих источниках историю Иосифа, сына Товия, который умер при Селевке IV, пробыв двадцать два года откупщиком налогов{184}; там же он прочел историю другого Иосифа из той же семьи (вероятно, деда вышеупомянутого), который жил при каком-то Птолемее. Введенный в заблуждение совпадением имен, историк соединил оба лица в одном и, чтобы понять, каким образом Иосиф, подданный Селевкидов, мог играть роль при дворе Лагидов, вспомнил, что Сирию в качестве приданого предназначили Птолемею V. В самом деле, согласно Флавию, карьера его героя началась при первосвященнике Онии (I), сыне Симона Праведного, брата Элеазара{185}, первосвященника при Птолемее II. Этот Ония (I) был дедом Онии (III), первосвященника 175 г. до н. э. Таким образом, история, рассказанная Флавием, относится к 240 г. до н. э., к правлению Птолемея III Эвергета, о чем говорит и сам Флавий{186}, а никак не к 190 г. до н. э.

Флавий внес еще больше путаницы, присвоив анонимной царице рассказа имя Клеопатры Сиры{187}. Таким образом, споры о том, как была юридически оформлена уступка Келесирии{188}, беспочвенны.

128. Письмо Лаодики II (ВЕ, 1971, с. 621).

129. Pol. V.79.12; 87.1; XXI.16.4.

130. Holleaux. — REA, 1916, с. 166.

131. Belоch. Geschichte, IV, 2, с. 204; G. Corradi. Atene e Roma, 1927, c. 218.

132. Malalas, ed. Bonn, 1831, c. 198.

133. Общепринято сейчас мнение, что Селевк I отверг Апаму, чтобы жениться на Стратопике (ср. Stähelin. — RE, II А, стб. 1219; Belосh. Geschichte, IV 2 с 304) Основанием для этого является надпись из Милета в честь «царицы Апамы»), которую предположительно датируют 299/98 г. до н. э. (M. Hоlleauх — REG, 1923, с. 1): этим же годом датируют брак со Стратоникой. Между тем последнее предположение не подтверждается традицией. О браке Апамы см. J. Seibert. — GGA, 1974, c. 198. Брачный союз, заключенный между Селевком I и индийским царем Чандрагуптой (Strabо, XV.2.9, с. 724; App. Syr., 55), возможно, означает, что Селевк дал в жены Чандрагупте гречанку (ср. Pol., X.49). По мнению других, Селевк взял дочь Чандрагупты в наложницы (ср. Stähelin. — RE, II А, стб. 1216). Заслуживают внимания брачные дела Антиоха III. Зимой 192/91 г. до н. э. он женился на молодой девушке из Халкиды (Pol., XX.9; Liv., XXVI.177; ср. Walbank. Commentary on Polybius, ad locum). Разошелся ли он до этого со своей первой женой и кузиной Лаодикой II? Она именуется basillssa еще в 177/76 г. до н. э., см. L. Robert. — «Hellenica», VII, (1949), с. 45. Трудность заключается в том, что грекам было чуждо наше понимание развода. Брак им представлялся свободным союзом. См. нашу заметку об афинском браке в «Bulletino dell istituto di diritto romano», 78, 1977. Если муж не изгонял жену из дома или она не покидала его, брак продолжался. См. историю Марка Антония и Клеопатры. Их союз не положил конца justae nuptiae Октавии. E. Volterra. — Festschrift für W. Flume, 1978, c. 205. С другой стороны, Лаодика, мать Селевка II, в царствование своего сына смогла снова принять царский титул.

134. Лаодика (III), дочь Антиоха III, вышла замуж за своего брата, принца Антиоха (App. Syr., 4), который умер в 193 г. до н. э. (Liv., XXXV.15.2). Вероятно, эта же Лаодика была супругой Селевка IV (SEG, VII, 17), возможно, и Антиоха IV (OGIS, 252). В этом случае она выходила последовательно замуж за трех своих братьев, и мы можем видеть ее изображение на монетах, выпущенных после смерти ее последнего мужа. Относительно ее браков см. L. Robert. — «Hellenica», VII, 1949. с. 18; Hatto H. Sсhmitt. Untersuchungen zur Geschichte Antiochos des grossen, 1964, c. 21-22. Согласно Полиэну (VIII.50), Лаодика, супруга Антиоха II, была его сестрой «от той же матери». Но Порфирий (260 fr. 32, 5 Jac.) говорит, что она была «дочерью Ахея». Ср. Stähelin. — RE, XII, стб. 701; F. W. Walbank. Histor. Commentary on Polybios, I, 1957, c. 501; Sehmitt. Untersuchungen, c. 31. Возможно, что Лаодика, супруга Деметрия I, была его сестрой, вдовой Персея. Ср. Stähelin. — RE, XII, стб. 708. Отметим, что Селевкиды, так же как Птолемеи, называли царственных супругов «братом» и «сестрой». См. письмо Лаодики, кузины и супруги Антиоха III (ВЕ, 1971, с. 621).

135. Ср. SEG, VI, 809: [Βασιλέα Πτ]ολεμαιον θεό[ν] [Φιλομήτορα βασιλεύς Δ[ημήτρ<ι>ος θεος [Νικάτωρ]... ος τον πατέ[ρα της γυναικός (?) ευνοίας ε]νεκα της εις [εαυτόν] — «Царь Деметрий (II) Теос, Никатор (воздает почести) Птолемею, Теосу, Филометору, отцу (своей жены?)». Ср. W. Otto. Zur Geschichte, с. 130.

136. Апама была, возможно, родственницей дома Ахеменидов (W. W. Tarn. — Cl. Quart., 1929, с. 139).

137. Pol., XX.8. Ср., однако, Liv., XXXVI.17.7: Антиох, движимый любовью, взял себе жену из незнатного дома и рода, неизвестного даже среди простонародья.

138. Pol. XXVIII.20.9: «в заключение он (Антиох IV) отвергал состоявшееся, по словам александрийцев, соглашение между Птолемеем (V)... и Антиохом (III)... по которому Птолемей должен был получить в приданое Келесирию».

139. Porphyr. 260 fr. 43 Jac. (см. примеч. 96).

140. Porphyr., там же. О приданом Клеопатры ср. еще I Macch., 10.51, и Jos. Antt., XIII.80.

141. Pоl., V.43; Р. Cairo Zenοn, II, 59242, 59251.

142. В милетском декрете в честь Апамы (M. Hollеаux. — REG, 1923, с. 6) она именуется то ή Σελεύκου του βασιλέως γυνή — «супруга царя Селевка», то Άπάμη ή βασιλίσσα — «царица Апама».

143. Pol., V.43.4: «По совершении брака (в Селевкии, близ Зевгмы) он спустился в Антиохию и провозгласил Лаодику царицей».

144. M. Holleaux. — BGH, 1930, с. 261.

145. Plutarch. 81 fr. 30 Jac. = Athen. 593d: την βασιλινκην εσθήτα — «царское одеяние».

146. Polyaen, VIII.50: την βαςιλικήν δορυφορίαν — «вооруженную охрану».

147. Polyaen, там же: «Врач Береники Аристарх убедил ее войти в соглашение».

148. Liv., XXXV.15.4: (Антиох, сын Антиоха III, был будто бы отравлен по приказу своего отца) «какими-то евнухами, обычно используемыми царями для содействия в подобных злодеяниях».

149. Polyaen, там же: «женщины из ее свиты». Plutarch. 81 fr. 30 Jac.

150. Plutarch, там же.

151. II Macch., 4.30: «в это время взбунтовались тарсяне и маллоты из-за того, что их отдали в дар Антиохиде, наложнице царя».

152. Ср. Stähеlin. — RE, XII, стб. 702; Welles, 18 (и коммент.). Впрочем, к этому времени Лаодика уже была отвергнута царем (ср. W. Otto. Beiträge, с. 46).

153. Haussoullier. Etudes, с. 76.

154. OGIS, 219, стк. 22 (декрет Илиона в честь Антиоха Ι): ευξασθαι τήι Αθήναι τηι Ίλίαδι... τήν τε παρουσίαν γεγονέναι (έπ’ αγαθωι) του βασιλέως και της αδελφης αυτου βασιλίσσης και τωμ φίλων καί των δυνάμεων — «Вознести молитвы Афине Илиаде... дабы ко благу было прибытие царя и сестры его царицы и друзей и войск его».

155. Например, в делосских счетах 194 г. до н. э. упоминаются изображения, посвященные делосцами «царю Антиоху и царице Лаодике» (F. Durrbach, с. 76).

156. Тем не менее г. Милет восхваляет царицу Апаму за заботы, проявленные ею совместно с царем о милетских солдатах и о послах города, вызванных царем (M. Holleaux. — REG, 1923, с. 6).

157. См. ниже, гл. VI.

158. Во время «войны Лаодики» Птолемей III рассылал письма от имени Береники и ее сына; ср. Polyaen, VIII.50: «Птолемей... рассылая письма от имени убитых Береники и ее сына, как будто бы они были еще в живых». Лаодика также правила за своего сына (Wilсken. Chrest., I, стб. 2, стк. 7: ее стратег из Киликии посылает деньги в Эфес Лаодике — εις "Εφεοον τοις περι την Ααοδίκην).

159. Ср. W. Otto. Beiträge, с. 50, примеч. 2.

160. M. Holleaux. — BGH, 1930, с. 260.

161. См., например, OGIS, 213, стк. 27; 252; 255, 256; Inschr. v. Priene, 121, стк. 31. В Египте титул basilissa присваивался также принцессам (А. Воuсhе-Leclercq. Histoire des Lagides, III, с. 70).

162. OGIS, 213, стк. 26: επιγραφέτωσαν Άντίοχον τον Σελεύκου του βασιλέως υιον [πρ]εσβύτατον α[νατεθει]κότα... — «Пусть запишут, что это посвятил Антиох, старший сын царя Селевка». Ср. Milet, 1, 7, № 193а. Приена направила послов к будущему Селевку V (Inschr. v. Priene, 121, стк. 31).

163. Liv., XXXIII.49.6: (в 195 г. до н. э. Ганнибал нанес визит Антиоху, сыну Антиоха III) «когда тот справлял праздничные торжества в Дафне».

164. Liv., XXXV.13.4; XXXIII.19 (ср. M. Holleaux. — «Hermes», 1912, c. 481); XXXVI.41.1; App. Syr., 33; Malalas, ed. Bonn, c. 198; Porphyr., 260 fr. 32, 8 Jac. (= Euseb. Chron., I.251, ed. Schoene).

165. Ср. распрю из-за удела Никомеда, сына вифинского царя Прусия II, App. Mithr. 6.

166. App. Syr., 3: он восстановил Лисимахию, чтобы там жил его сын Селевк. Liv., XXXI.40.6.

167. Брак Антиохиды, сестры Антиоха III, с Ксерксом из Армении (Pol., VIII.25; Joh. Antiосh., fr. 53 = FHG, IV, 557. Ср. А. Воuсhé-Leclercq, с. 569). Браки дочерей Антиоха II (Стратоники) и Антиоха III (Антиохиды) с царями Каппадокии Ариаратом III и Ариаратом IV; двух Лаодик, дочерей Антиоха II и Антиоха IV, с царями Понта; Лаодики, дочери Антиоха VIII, с Митридатом Коммагенским. Брачные союзы с правителями Атропатены (Strabo, XI.13, с. 523) и Бактрианы (Pol., XI.34.9).

168. App. Syr., 5. В 162 г. до н. э. царь Каппадокии Ариарат V отверг предложенный ему брак с Лаодикой, дочерью Селевка IV и вдовой Персея, за что удостоился похвалы римского сената (Diod., XXXI.28; Iustin., XXXV.1).

169. Liv., XLII.12.3; App. Mac., 11; Pol., XXV.4.8.

170. G. Corradi. Atene e Roma, 1927, c. 218.

171. Pol., VIII.23 (25).3; cp. А. Воuсhé-Leclercq. Histoire des Seleucides, c. 569.

172. M. Holleaux. — REA, 1916, c. 166.

173. Welles, 36, стк. 19 (ср. Welles, ad. ioc.): Βερενίκη, ή Πτολεμαίου του Λυσιμάχου του [...] οντος ημιν κατα αυγγένειαν θυγάτη[ρ] — «Береника, дочь Птолемея, сына Лисимаха... нашего родственника».

174. Не менее трех лет отделяет брачный контракт Клеопатры, жены Птолемея V, от прибытия невесты в Египет (Stähеlin. — RE, XI, стб. 738).

175. «Везир» Гелиодор сопровождал, вероятно, Лаодику, невесту Персея, в Македонию (F. Durrbасh, c. 96).

176. Iustin., XXXVIII.5.3: «Селевк Каллиник дал в приданое Митридату... Великую Фригию». Тем не менее, согласно Порфирию (260 fr. 32, 8 Jac. = Euseb. Chron., I.261, Schoene), Антиох Гиеракс занял Великую Фригию. Ср. Вelосh, IV, 1, с. 677.

177. Pol., XXI.48.10: «Сенатская комиссия отдала Евмену в числе других ранее принадлежавших Селевкидам провинций и Великую Фригию (Φρυγίαν την μεγάλην).

178. Ср. Stähеlin. — RE, XI, стб. 738.

179. Pol., XXVIII.20.9 (см. выше, примеч. 138).

180. Porphyr. 260 fr. 47 Jac.: Antiochus... jiliam suam Cleopatram... despondit Ptolemaeo... dato, ei dotis nomine omni Coelesyria et Iudaea — «Антиох... свою дочь Клеопатру... обручил с Птолемеем, дав ей в приданое всю Келесирию и Иудею».

181. App. Syr., 5: «...отдав в качестве приданого Келесирию, которую он сам отнял у Птолемея».

182. Pol., XXVIII.1.2: «Ибо с того времени, как Антиох (III)... разбил военачальников Птолемея в битве близ Пания, обе названные страны (Келесирия и Финикия) стали подвластны сирийским царям».

183. Jos. Antt., XII.154: Антиох III выдает свою дочь Клеопатру замуж за Птолемея V, «уступив ему в виде приданого Келесирию, Самарию, Иудею и Финикию». Христианские хронисты воспроизводят версию Иосифа Флавия (ср. Stähеlin. — RE, XI, стб. 738).

184. Jos. Antt., XII.224.

185. Jos. Antt., XII.157 и сл.

186. Jos. Antt., XII.158: «...царя Птолемея Эвергета, который был отцом Филопатора».

187. К. В. Stark (Gaza, 1852, с. 416) заметил и другие подобные ошибки у Иосифа Флавия. Ср. Ed. Neyer. Der Ursprung des Christentums, II 1921 с. 130.

188. См., наконец, E. Cuq («Syria», 1927, с. 149), который полагает, что Антиох III уступил Птолемею V в качестве приданого право взыскания налогов с жителей Келесирии.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 2. Царский двор

§ 1. Церемониал двора

Вокруг монарха группировались придворные. Он был центром этого общества, непременным участником его жизни, обязанным соблюдать принятые там правила приличия: требования этикета распространялись и на царя. За демократические причуды Антиоха IV, который посещал лавки и мастерские, был завсегдатаем общественных бань, изображая себя царем передовых взглядов, поклонником республиканской простоты римлян, его наградили насмешливой кличкой «сорвиголова»{1}. Посидоний Апамейский серьезно и с явным порицанием замечает, что Антиох IV осмеливался, отправляясь на охоту, покидать дворец без ведома двора, один, без придворных, в сопровождении двух-трех рабов{2}. Антиох III, чтобы обойти регламентированный дворцовый порядок, притворялся больным{3}.

Мы почти ничего не знаем о принятом при антиохийском дворе церемониале. Обращаясь к царю, его именовали «государь»{4} или, возможно, добавляли еще его собственное имя, например «царь Селевк»{5}. Покидая его, применяли приветственную формулу типа «будьте здоровы»{6}. Принимая посетителей, царь протягивал им руку или даже обнимал их{7}.

Случайно сохранились некоторые сведения о церемониале траура. Царь облачался в черное{8}, дворец «закрывался»{9}, видимо, прекращались аудиенции и приемы. Траур длился «несколько дней»{10} — вероятно, девять в соответствии с греческим обычаем.

Существовали правила и относительно одеяния царей{11}. Официальной одеждой его, как для всех преемников Александра, была македонская военная форма{12}, подходящая для охоты и войны в Балканских горах{13}, но достаточно стеснительная под палящим сирийским солнцем. Она состояла из сапог{14}, хламиды{15} и широкополой шляпы. На войне шляпу заменяли македонским шлемом{16}.

«Царское одеяние»{17} было из пурпура. Во время войны{18} и в мирное время лоб царя обвивала повязка, то ли стягивавшая волосы, как это видно из изображений на монетах и портретов{19}, то ли окружавшая царскую шляпу{20}. По пурпуру и этой белой диадеме{21} все уже издали опознавали царскую особу. Плутарх упрекает соперничавших между собой принцев селевкидского рода, что они погубили державу в своей борьбе «за пурпур и диадему»{22}. Пурпурные одежды носили и придворные, диадема же была исключительным знаком царственности и потому — ее символом{23}. Когда Птолемей Керавн, убив Селевка I, явился перед армией, его голову украшала диадема{24}. Селевк II, потерпев поражение и вынужденный бежать, бросает злополучную повязку{25}.

Наконец, говоря о знаках царской власти, не следует забывать кольца с выгравированным на нем якорем — эмблемой династии{26}. Кольцо служило печатью. Антиох IV перед смертью оставил регенту Филиппу диадему, царское одеяние и кольцо{27}. Публично царь всегда появлялся в этом официальном облачении{28}. Вполне понятно, что поведение Антиоха IV, бродившего по улицам своей столицы одетым в римскую тогу, с венком из роз на голове, вызвало в Антиохии скандал{29}.

Царь жил во дворце. Дворец называли по-гречески αυλή{30}, или τα βασίλειον{31}, или τα βασίλεια{32}. Дворцы были не только в Антиохии{33}, но и в других городах: в Сардах{34}, в Селевкии на Тигре{35}, в Сузах{36}, Мопсуесте{37}, в Габах{38} и даже в Гиркании{39}. Персидские дворцы в Экбатанах при Селевкидах пустовали{40}.

В походе царь имел свою палатку{41}. Официальным наименованием царской резиденции было, по-видимому, всегда «царский двор»{42}.

Само собой разумеется, что царь был хорошим наездником и хорошим фехтовальщиком{43}. В источниках сохранились лишь рассеянные упоминания о царской охоте. Селевкиды были страстными охотниками{44}.

День царя начинался рано, с «процедуры вставания». С наступлением дня придворные и «друзья» являлись к царю{45}. Даже во время похода они находились в его палатке уже на рассвете. Великий везир, о επι των πραγμάτων, являлся в то же время{46}.

День был заполнен всякого рода делами. Прежде всего государственная корреспонденция. Известно шутливое высказывание престарелого Селевка I, сохранившееся у Плутарха: «Если бы люди знали, какое бремя возлагают на царей письма, которые они должны диктовать и читать, никто не поднял бы диадему, даже если бы она валялась на земле»{47}.

Затем следовали аудиенции. Достаточно вспомнить, что, как правило, царь сам принимал всех послов и лично вел переговоры{48}. При этом не только иностранные государства, но еще чаще многочисленные города его собственной державы посылали к царю делегации по любому поводу. Это дает представление о повседневной работе селевкидского государя.

К этому присоединялись аудиенции частным лицам, которые добивались правосудия{49}. Александру Забине приписывают по крайней мере одну хорошую черту: во время этих сеансов он проявлял милосердие{50}.

Существовала еще обязанность представительства; например, царь председательствовал на больших празднествах в Антиохии и в других местах{51}.

Вечера отводились пирам. Селевкиды любили хорошо поесть. Большинство из них обвиняют в пристрастии к пьянству. Если взглянуть на список алкоголиков у Элиана, то там сразу же обнаруживаются четыре Селевкида{52}. Согласно Филарху{53}, Антиох II во время аудиенции лишь изредка бывал трезвым; Птолемей VII упрекал Антиоха IV за его пиры{54}, хотя, впрочем, его собственная репутация была немногим лучше. Об Антиохе VII, убитом на поле боя в войне с парфянами, победитель будто бы сказал, что «во время своих великих попоек он надеялся проглотить до последней капли царство Аршакидов»{55}.

Во время пиров царь сидел за одним столом со своими гостями{56}; распределялись подарки{57}, выступали мимы, певицы, куртизанки, философы{58}. У Антиоха VII даже в обычные дни стол был накрыт для широкого круга людей, вдобавок сотрапезники еще увозили с собой тележки, заполненные съестными припасами и посудой.

Античные историки охотно рассказывают подобные анекдоты, дающие им повод расточать упреки и проповедовать мораль. Тем не менее царская роскошь, по-видимому, действительно поразила воображение современников. Если отбросить явно вымышленные истории{59}, все же остаются некоторые любопытные черты. На афинской сцене звучали насмешки над изобилием{60} и роскошью{61}. стола Селевкидов. Один автор рассказывает, как царь обеспечивал себя свежей водой{62}. Полибий не упускает случая сообщить, что царица Береника получала воду из Нила{63}. Даже после падения державы последние сокровища Селевкидов продолжали вызывать восхищение и чувство зависти у римлян{64}. Еще Цицерон упоминает золотые кубки, принадлежавшие детям Антиоха X, «украшенные, как это принято у царей, особенно в Сирии, прекрасными самоцветными камнями»{65}.

Само собой разумеется, что жизнь царя представлялась его подданным вершиной счастья. В мемуарах Птолемея VII сохранился почти трогательный анекдот на эту тему: однажды Антиох IV, купаясь в общественной бане, приказал принести ему туда дорогие благовония. Какой-то простолюдин воскликнул: «Как вы счастливы, государь, что источаете такой аромат»{66}.

1. Diod., XXXI.16; Pol., XXVI.1.1.

2. Diod., XXXIV.34.

3. Pol., V.56.7.

4. Ср. забавный эпизод, рассказанный Птолемеем VII (234 fr. 3 Jac. = Athen 438е): в общественной бане какой-то человек обратился к Антиоху IV со следующими словами: μακάριος ει, ω βασιλευ, <ως> πολυτελες οζεις — «Ты счастлив, царь, что источаешь аромат дорогих благовоний».

5. Plut. de garrul., 12: крестьянин приветствует Селевка II: υγιαίνε, ω βασιλευ Σέλευκε — «будь здоров, о царь Селевк».

6. Pol., XXI.6.5; XXIX.27.2.

7. Plut., de garrul., 12; Pol., XXIX.27.2.

8. Plut. de fratern. amor., 18 (Мог. 489b): Антиох Гиеракс, получив весть о смерти Селевка II.«снял пурпур, облачился в траурное одеяние и, заперев дворец, стал оплакивать брата».

9. Plut., там же. Liv., XXXV.15.6: в 193 г. до н. э., когда умер Антиох, сын Антиоха III.царь возвратился в Эфес; ibi per luctum regia clausa est... — «там в знак траура был закрыт царский дворец».

10. Liv., там же: «однако видимость глубокого траура в течение нескольких дней царила во дворце».

11. О светоче, который несли впереди царя, ср. W. Оttо. — επιτύμβιον. Η. Swoboda, с. 194.

12. Plut. Anton., 54: Антоний вывел Птолемея, сына Клеопатры, «в сапогах, македонском плаще и украшенной диадемою широкополой войлочной шляпе — это был наряд царей, преемников Александра».

13. Е. Bevan, II.с. 274.

14. Plut. Demet., 49: Селевк I.как только узнал о ночной атаке Деметрия, «приказал дать боевой сигнал, одновременно надевая сапоги».

15. I Macch., 6.15: και εδωκεν αυτω το διάδημα και την στολην αυτου και τον δακτύλιον — «И он (Антиох) дал ему (Филиппу) венец, и царскую одежду свою, и перстень».

16. Plut. Demet., 49: Селевк I появляется перед войсками Деметрия, το κράνος αποθέμενος — «сняв шлем». Ср. Polyaen, IV.9.3.

17. Pol., XXVI.1: Антиох IV часто появлялся, την βασιλικην αποθεμένος εσθητα — «сняв царское одеяние». Ср. Polyaen, IV.6; IV.17.

18. Plut. Moral., 184e; 508d.

19. Ср. G. Blum. — ВСН, 1915, с. 263.

20. Plut. Anton., 54 (ср. выше, примеч. 12): Plut. Demet., 41. На монетах, выпускавшихся Селевкидами, они всегда изображались с непокрытой головой. Но на монетах Трифона появляется шлем, увенчанный диадемой.

21. Е. Breccia. Diritto dinastico, 1902, с. 75.

22. Plut. Moral., 486a: «Антиохи же, Селевки, Грины и Кизикены, не сумевшие примириться со вторым после братьев местом и стремившиеся к пурпуру и диадеме, причинили много зла самим себе, друг другу и всей Азии».

23. См., например, OGIS, 248, стк. 10: Атталиды поддержали Антиоха IV войсками и деньгами και τωι διαδήματι μετα της αλλεδ χατασκευης κομεσαντες — «и украсили его диадемой и прочим (царским) убранством». Ср. Pol., IV.48.10; V.57.5; I Macch., 13.32; Diod., XXXI.16.2; Iustin., XXXIX.1.9; ср. J. Кеil. — Jalireshefte des Oesterr·. Instit. XXIX.c. 135.

24. Memnon, 12 (FHG, III.534): διάοημα περιθέμενος μετα λαμπρας δορυφορίας κατέβαινεν εις το στράτευμα — «надев диадему, с блестящей свитой телохранителей вышел к войску».

25. Plut. de garrul. 12 (Moral. 508d): «Селевк Каллиник, потеряв в битве с галатами все свое войско, сорвал с себя диадему».

26. I Macch., 6.15; App. Syr., 56: «...у Селевка... когда он стал царем, на печати был знак якоря». На сосудах, посвященных Гелиодором на Делосе, изображен якорь (Р. Roussel. — ВСН, XXXV, с. 434). Среди знаков отличия династии, по-видимому, не упоминается скипетр (ср. Breccia. Diritto dinastico, с. 78). Точно так же должность «хранитель печати», известная у Атталидов, пока не засвидетельствована у Селевкидов.

27. I Macch., 6.15 (см. выше, примеч. 15).

28. Ср., например, Plut. Moral. 184a: после предполагаемой смерти Селевка II «Антиох, сняв пурпурное одеяние, облачился в траур».

29. Ptolemaeus VII.234 fr. 3 Jac·: πολλάκις δε και πλεκτόν στέφανον ρόδων εχων επι της χεφαλης και χρυσουφη τήβενναν φορων μόνος ερέμβετο λίθους υπο μάλης εχων... — «...часто с венком из роз на голове, в шитой золотом тоге бродил один, неся за пазухой камни...»

30. I Macch., 11.46; Vita Philonidae. — Sitzungsber. Preuss. Akad., 1900, c. 947.

31. См., например, Strabo, XI.7.2, с. 508; XVI.1.4, с. 738.

32. См., например, Pol., X.27.9; Strabo, XV.3.2-3, с. 728.

33. Pol., XXXI.7.2; I Macch., 6.63; 10.68; 11.13; Strabo, XVI.2.5, с. 750. Ср. С. О. Mueller. Antiquitates Antiochenae, 1839, с. 52.

34. Ср. W. Оttо. Beiträge, с. 22.

35. Strabo, XVIII.1.5, с. 738.

36. Сumоnt. — CR Ас. Inscr., 1932, с. 24; Strabo, XV.3.2-3, с. 728.

37. Jos. Antt., XIII.368. Но ср. App. Syr., 69.

38. Strabo, XV.3.3, с. 728. Габы — это современный Исфахан (Еd. Meyer. Ursprung des Christentums, II.с. 220, примеч. 5).

39. Pol., X.31.5; Strabo, XI.7.2, с. 508.

40. Pol., Χ.27.9; ср. Strabo, XI.13.5, с. 524.

41. II Macch., 13.15; Plut. Demet., 50, 2; Pol., VIII.21.1; Iustin., XXXIX.1.6; Obsequens, 28. Деметрий I жил изолированно в замке. Jos. Antt., XIII.36: «в каком-то дворце с четырьмя башнями, который он воздвиг себе невдалеке от Антиохии».

42. Надпись из Суз (Сumont. — СП Ас. Inscr., 1932, с. 24): о επι της αυλης του βααιλέως — «начальник царского двора».

43. Ср. анекдот о лошади Антиоха Гиеракса (Phylarch., 81 fr. 49 Jac.; Plin., Ν. Η., VII.158; Aelian. Hist. anim. V.1.44; ср. Niese, II, c. 135, примеч. 1). Большие поездки царь совершал в колеснице (II Macch., 9.4). Заметим мимоходом, что жеребец Антиоха V одержал победу на Панафинеях: I G II 2, 2317, стк. 10.

44. Plut. Moral., 184с; Diod., XXXIV.34; ср. Plut. Demet., 50.

45. Pol., V.56.10; VIII.21.1.

46. Pol., V.56, 10 (ср. выше, примеч. 162).

47. Plut. Moral., 790a.

48. Liv., XXXV.16.1: (после смерти Антиоха, сына Антиоха III.царь уклонялся от переговоров с римскими послами), «Миннион извинился за царя, и обсуждение началось в его отсутствие». Ср. Pol., XXI.6.6.

49. Ср. Phylarch. 81 fr. 6 Jac. (=Athen. 438c).

50. Diod., XXXIV.2.

51. II Macch., 4.18; Ροsid. 87 fr. 21 Jac. = Athen. 540a.

52. Aelian. Var. hist., II.4: Антиох II, III, IV и VII; ср. Pol., XXXI.13.8 о Деметрии I.

53. Ρhуlаrсh. 81 fr. 6 Jac. (= Athen. 438с): εχρηματιζέ τε νήφων μεν βραχέα τελέως, μεθύων δε τα πολλά — «Он редко вершил государственные дола в трезвом виде, чаще же бывал пьян».

54. Ptolemaeus, VII.234 fr. 3 (=Atheri. 438d).

55. Posidon. 87 fr. 11 Jac. = Athen. 439e.

56. Ср. сходные анекдоты: Diod., XXXIII.9; Aurel. Viсt. de viris illustr., 54.

57. Cp. Posidon. 87 fr. 12 =Athen. 153a.

58. Ρosidоn. 87 fr. 9 Jac. = Athen. 540b; fr. 20 = Athen. 692d.

59. Athen. 211a.

60. Telles по Vаl. Μaxim. IX.1, extr. 4.

61. Athen. 405e; 432b.

62. Athen. 156c; cp. Αd. Wilhelm. Urkunden der dramatischeu Auffühnmgen, 1906, c. 56.

63. Protagori das. Hist., FHG IV.484 = Athen. 124d.

64. Polуb., fr. 154 (= Athen. 45b). Ср. Воuсhé-Lесlerсq, c. 92.

65. Сic., IV. Verr. 62.

66. Ptolemaeus, VII.234 fr. (см. выше, примеч. 4).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 2. Дом царя

Вокруг царя группировались придворные, οι περι την αυλήν, как их называли в эллинистический период{67}. Среди них можно различить две группы: «дом царя» и «друзья» властелина. Интендантство двора, по-видимому, называлось «службой»{68}. Оно включало рабов{69}, евнухов{70} и всякого рода челядь{71}, которая повсюду сопровождала царя{72}. Только Антиох IV, известный своей экстравагантностью, любил покидать дворец без ведома челяди и бродить по городу в сопровождении «двух или трех спутников»{73}.

Домашняя прислуга, естественно, разделялась по специальностям. Один из персонажей аттической комедии следующим образом определяет свою профессию: «Я был изготовителем соусов (αβυρτάκης) Селевка»{74}.

Следует различать собственно домашних слуг, состоявших в основном из рабов, и сановников двора. Из одной делосской надписи мы узнаем, что некий Кратер был последовательно воспитателем наследного принца, главным врачом, камергером царицы{75}. В других текстах упоминаются старшие шталмейстеры, старшие гофмаршалы дворца{76}. Часто встречаются царские врачи, пять из которых нам известны{77}, в том числе один «главный врач». Впрочем, неясно, был ли этот титул нововведением последних царей, или он существовал уже в III в. до н. э.

К «военному дому» царя принадлежали адъютанты и пажи. Адъютанты называются συματοφύλακες, что буквально означает «телохранители».78) Но их следует отличать от спутников δορύφοροι (букв, «копьеносцы»), в обязанность которых входило эскортировать царя и охранять резиденцию царского двора{79}. Соматофилаки привязаны к особе суверена, остаются с ним день и ночь{80}. Весьма вероятно, что они делились на группы, которые попеременно несли службу{81}. Когда Ахея, захваченного посредством предательства, привели ночью в палатку Антиоха III, царь, отпустивший до этого придворных, был там один, с двумя или тремя соматофилаками{82}. Общее число последних, во всяком случае, превышало «двух-трех человек». Антиох I присвоил звание соматофилака двум сыновьям «прихлебателя»{83}, что шокировало всех. В Египте во II в. до н. э. нередко случалось, что «адъютанты» (αρχισωματοφύλακες) одновременно были стратегами и другими должностными лицами в провинциях державы. Эту аномалию пытаются объяснить, предполагая, что титул «телохранитель» превратился в чисто почетный, подобно титулам современных придворных сановников{84}.

Однако представляется более вероятным, что большое число «адъютантов» создавало возможность поручать некоторым из них другие функции. При Селевкидах соматофилаки были привязаны также к различным царским резиденциям. Так, в Сузах около 170 г. до н. э. мы находим не только «великого гофмаршала дворца», но и соматофилака{85}. Надпись парфянской эпохи{86} подтверждает предположение, что подразделение соматофилаков несло активную службу не только возле царской особы, но также и в местах его обычного пребывания, даже в его отсутствие.

Корпус пажей, «царских детей» (Βασιλικοί παίδες), был при Александре «питомником полководцев и наместников»{87}. Весьма вероятно, что Селевкиды следовали этому примеру Александра и формировали вокруг себя на придворной службе кадры своих преданных агентов. Полибий упоминает мимоходом, что один высший офицер был прежде пажом{88}. Число пажей при Антиохе IV достигало шестисот{89}.

Наряду с этими слугами и функционерами следует отметить лиц, которые «во дворце были завсегдатаями»{90}. Сюда относятся любовницы{91}, мальчики — любимцы царя{92}, различного рода сотрапезники, мимы, шуты, танцоры и танцовщицы — одним словом, «параситы»{93}.

При антиохийском дворе трудились скульпторы, художники{94}. Другую группу составляли литераторы{95}. Это были философы, например эпикуреец Филонид, который явился к Антиоху IV в сопровождении целого кортежа «филологов» и сумел остаться в милости и при Деметрии I и при Александре Бале{96}. Цари имели придворных историографов, например Мнесиптолема{97}, приглашали поэтов, например Арата{98}, Эвфориона{99}, назначенного Антиохом III главой библиотеки, Симонида, посвятившего героическую поэму подвигам этого же царя{100}. Вспомним, наконец, стихоплетов, воспевавших волосы Стратоники. Эта Венера была, увы, лысой{101}.

Трудно сказать, в какой мере литература, искусства и науки привлекали представителей династии Селевкидов{102}. Активность самих членов царского дома в этой области представлена лишь изобретением противоядия Антиохом VIII{103}. Однако первые два царя (а впоследствии Антиох IV), посылавшие экспедиции в Индийский океан, Каспийское море, на Восток{104}, способствовали этим расширению географических представлений. К концу своей жизни Селевк I мечтал о канале, соединяющем Каспийское море с Черным{105}. Правда, активность Селевкидов в этом направлении преследовала скорее торговые, чем научные, цели. Так, Селевк I пытался насадить в селевкидской Аравии культуру индийских пряностей, одного из наиболее важных предметов международной торговли того периода{106}.

Интеллектуальная жизнь эпохи находила свое выражение преимущественно в философских диспутах. Антиох II стремился привлечь к своему двору Ликона, главу школы перипатетиков{107}. Антиох IV вначале испытывал отвращение к саду Эпикура, но, поддавшись влиянию Филонида, изменил свое отношение{108}. Последний оставался в милости даже при Деметрии I, смертельном враге Эпифана{109}. Александр Бала склонялся к стоицизму{110}. По крайней мере он приглашал философов на свои пиры. Как мы видим, при антиохийском дворе постоянно находились представители той или иной философской школы. Так, рассказывают, что некий индийский принц попросил «царя Антиоха» продать ему сухие фиги, молодое вино и «философа». Царь будто бы ответил ему, что не в греческом обычае продавать философов{111}. Он был тактичен и не добавил, что они сами с готовностью предлагали себя, и притом по дешевой цене.

67. Pol., V.50.14: «Царь (Антиох III) был убежден, что Эпиген был убит по заслугам, придворные же подозревали, как это произошло в действительности...» App. Syr., 45; ср. Pol., V.40, 2; Jos. Antt., XII.215.

68. Ср. W. Оttо. Herodes, 1913, с. 87; Η. Berve. Das Alexanderreich Ι, 1926, с. 25; G. Corradi. — Studi ellenisticI.1929, с. 297. Ср. Pol., V.56.7: чтобы избавиться от своего министра Гермии, Антиох III симулировал недомогание и на несколько дней отпустил свою свиту — τήν μεν θεραπείαν απέλυσεν

επί τινας ημέρας.

69. См., например, Iustin., XXXIX.1.8; Athen. 124d.

70. Porphyr., 260 fr. 32, 20 Jac.; Liv., XXXV.15.4.

71. Pol., XXVI.1.1.

72. Athen. 124d.

73. Pol., XXVI.1.1 (Diod., XXIX.32).

74. Athen. 405e: αβυρταχοποιος παρα Σέλευκον εγενόμην. Виночерпий принца Деметрия (I): Pol., XXXI.21.9.

75. OGIS, 256: Κράτερον..., τον τροφέα Άντιόχου Φιλοπάτορος... γεγονότα δε και των πρώτων φίλων βασιλέως Άντιόχου και αρχίατρον και επι του κοιτωνος της Βασιλίσσης — «Кратера... бывшего воспитателя Антиоха Филопатора, одного ив первых друзей царя Антиоха, главного врача и камергера царицы».

76. I Macch., 6, 28; ср. Αd. Wilhelm. — «Anzeiger ād. Wiener Akademie», 1921, с. 82. Сumоnt. — CR Ac. Inscr-, 1932, 272 = SEG, VII.4: ο επι της αυλης. В одном текста упоминается чтец (αναγνωστής) при дворе Митридата Понтийского (Biographi graecI.ed. Westermaun, с. 328).

77. Антиох VI был убит по проискам своего опекуна Трифона; подкупленные врачи убили его во время операции, а народу солгали, будто он умер от каменной болезни (Liv. Epit., LV). Известны следующие врачи антиохийского двора: Эрасистрат при Антиохе II (?) (Beloch, IV.2, с. 564); Метродор при Антиохе I (OGIS, 220); Аполлофан при Антиохе III (Pol., V.56 и 58); Кратер при Антиохе VIII (см. выше, примеч. 75); Симон при Селевке I (Diоg. Laert., II.124). Об антиохийской медицинской школе ср. М. Wellmann. — «Hermes», 1930, с. 290.

78. Ср. G. CorradI.там же, с. 290.

79. Polyaen, VIII.50; Plut. Moral., 184a.

80. Ср. III Esdr., 3.4.

81. Pol., VIII.22.8: (Антиох), «отпустив свиту, оставался в своей палатке с двумя-тремя телохранителями, не смыкая глаз».

82. Ср. надпись парфянской эпохи, найденную в Сузах (Cumont. — CR Ас. Inscr., 1931, 234 = SEG, VII.6): οι εκ της μέσης εφημ[ερίας] Λυσίμαχον Άπολλοφάνου των σωματοφυλάκων — «Группа телохранителей, несущих дневную стражу (?), воздает почести Лисимаху, сыну Аполлофана...»

83. Hegesandr. — FHG, IV.416 = Athen. 19d: Антиох Ι τους Σωστράτου του αυλητου υιεις σωματοφύλακας επεποίητο — «сделал телохранителями сыновей флейтиста Сострата». Аристодем (Aristodem. — FHG, III.310.7 = Athen. 244 f) перечисляет таких прихлебателей: Сострат у царя Антиоха, горбун Евагор у Деметрия Полиоркета, Формион у Селевка.

84. См., например, А. Bouché-Leclercq. Histoire des Lagides, III, 1906, с. 113.

85. OGIS, 747: Πυθαγόρας Άριστάρχου σωματοφύλαξ — Пифагор, «сын Аристарха, соматофилакс». Ср. Cumont. — CR Ас. Inscr., 1930, 210.

86. См. выше, примеч. 81.

87. Curt. Ruf., VIII.6.6: «(эта когорта) была (у македонян) как бы питомником военачальников и наместников».

88. Pol., V.82.13: Антиох поставил во главе отряда (слонов) Минска, «бывшего ранее в числе приближенных к царю юношей (пажей)».

89. Pol., XXXI.3.17: в правление Антиоха IV в праздничной процессии в Дафне участвовало 600 βασιλικοι παιδες (пажей). Ср. G. CorradI.с. 296.ηγ

90. Pol., IV.87.4: των περι τας αυλας διατριβόντων.

91. Миста (Ρhуlаrсh., 81 fr. 30 Jac.=Athen. 597e; Polуаеn, VIII.61) и Huca (Ptolem., Megalop., 161 fr. 4 Jac. = Athen. 577f) при Селевке II; Антиохида, наложница Антиоха IV (II Macch., 4.30).

92. Фемисон, друг Антиоха II (Pytherm., 80 fr. 1 Jac. = Athen. 289F; Ρhуlаrсh., 81 fr. 6 Jac. = Athen., 438d = Ael., v. h., 2, 41), и Арист, брат Фемисона (Phylarch., там же).

93. Посидоний (Роsid., 87 fr. 23 Jac. = Athen. 246d) упоминает некоего Аполлония, бывшего прихлебателем Антиоха VIII (Άπολλώνιόν τινα... -παράσιτον γεγονότα). Аристодем (FHG, III.310 = Athen. 244f; 246a; см. выше, примеч. 83). Diod., XXXIV.34: «(Антиох IX) любил мимов, актеров и вообше всяких фокусников». Ср. также Hieron. in Daniel, II.37; Athen. 19d; 155b; 211b.

94. Ср. Е. Suhr. Sculptured Partraits of Greek Statesman, 1931, c. 156; Ε. Ρfuhl. — «Jahrbuch d. deutschen archäol. Instituts», 1930, c. 5. 13, 19. Из этих мастеров Плиний называет Артемона, Аристодема, Бриаксиса (ср. S. Rеinасh. Cultes, mythes et religions, II, с. 351), Ктесикла (Plin. Ν. Η.,

XXXIV.73, 86; XXXV.139). Ср. оформление мавзолея (вероятно, Аитиоха II) вблизи Эфеса (J. Кеil. — «Jahresheftc des Oesterr. Inst.», XXIX, Beiblatt, c. 107; XXX, Beiblatt, c. 175-193). Ср. описание праздника, данного Антиохом IV в Дафне (Рol., XXXI.3.13).

95. Эпикуреец Диоген из Селевкии последовательно пользовался милостью Деметрия I, Александра Балы и Антиоха VI (Athen. 221a).

96. W. Gröuert. — Sitzurigsber. Preuss. Akad., 1900, с. 947, и «Jahreshefte d. Oesterreich. Archäolog. Instituts», 1907, c. 145.

97. Jacoby, Fr. Gr. Η, № 164; Durrbасh, с. 54.

98. Biographi Graeci (ed. Westermann), с. 54, 58.

99. Beloch, IV.2, с. 584.

100. Biographi graeci (ed. Westermann), c. 86; Suda, s. ν. Σιμωνίδης: γέγραφε τας Άντιόχου του Μεγάλου πράξεις και την προς Γαλατάς μάχεν — «описал деяния Антиоха Великого и битву с галатами». Ср. А. Momigliano. — «Bollet. filol. class.», XXXVI, с. 152. Эпический поэт Клеомед при дворе Деметрия I (W. Crönert. — Jahresh. d. Oreterr. Areh. Inst., 1907, c. 147).

101. Lucian. de imagin., 6.

102. Ср. анекдот, приведенный у Фотия, с. 150 (Bekkor). О писателях при дворе Селевкидов ср. F. Susemihl. Geschichte der griechischcn Literatur in der Alexandriner Zeit, 1891, Index, s. v. Antiochus, Seleucus, Stratonice. Список авторов, уроженцев Вавилонии, составлен Р. Perdrizet. — Rev.

Hist Relig., CV, 1932, с. 229. Ср. J. Вidez. — «Mélanges Capart», 1935, c. 41.

103. Galen., XIV.183, 201, ed. Kuhn; Ρlin. N. H., XX.264; R. Herzog. Koische Forschungen und Funde, 1899, c. 203. О сочинении Архибия, которос автор посвятил «царю Антиоху» (Plin. N. Н., XVIII.294), ср. Wellmann. — НЕ, II.стб. 466.

104. Plin., N. Н., II.167; V.49, 86; VI.58, 63, 147; ср. XVI.135. Ср. F. Gisingеr. — RE, Suppl., VI.стб. 603; Schol. Lycophr., 1374: (Орест бежит из Тавриды) «застигнутые бурей, они были занесены в области, ныне называемые Селевкийскими и Антиохийскими, и к горе Меланион». Ср. M. Cary, Е. Warmington. Les explorateurs de l'antiquité, 1932, с. 215.

105. Plin., N. H., VI.31.

106. Plin., Ν. Η., XVI. 135. Ср. Rostovzeff. — САН, VII, с. 176.

107. Diоg. Lаеrt., V.67: «(Ликон) был другом и Евмена и Аттала, которые всячески поддерживали его; Антиох также пытался приблизить его, но безуспешно».

108. Crönert. — Jahresh. d. Oesterr. Arch. Inst., 1907, c. 145.

109. Crönert, там же, с. 147.

110. Athen. 211а: (эпикуреец Диоген из Селевкии был в милости у Александра Балы) «царь принимал его, хотя сам увлекался учением стоиков».

111. Ηegesаndr. — FHG, III.421 = Athen. 652f. Это, возможно, был Биндусара, отец знаменитого Ашоки (W. W. Tarn. Antigonos Gonatas, 1913, с. 337), или Амитрохат (Droysen, III, с. 340).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 3. Придворные («друзья» и «родственники»)

Наряду с царским домом и более или менее временными гостями монарха существовали лица, которые, не занимая определенных должностей, были все же составной частью царского двора. По-гречески их называли «друзья царя» (φίλοι του βασιλέως){112}. Такое наименование предполагает известную близость его носителей к особе монарха. Φίλος — не придворный абстрактного суверена, а друг определенного царя — Селевка, Антиоха{113}. Некий Кратер, «воспитатель» принца Антиоха (IX), называется к одной надписи «старым первым другом царя Антиоха»{114}. И действительно, каждый царь и каждый принц имели своих собственных «друзей». Автор упомянутой выше надписи в честь Кратера сам является одним из «первых друзей» того же принца Антиоха. Когда Селевк IV в бытность еще наследным принцем бежал с поля битвы у Магнесии, его сопровождали «друзья»{115}. Новый царь мог, разумеется, сохранить «друзей своего отца»{116}, мог проявить и враждебность к ним{117}, но если уж они становились его «друзьями», то только в результате нового пожалования. Так, например, Маккавей Ионатан получает этот придворный «диплом» последовательно от Александра Балы, Деметрия I и Антиоха VI. Я употребляю слово «диплом», ибо Ионатан был внесен в официальный список «друзей»{118}. «Друг» царя не просто его добрый товарищ. Строго говоря, выражение такой-то «друг царя Антиоха» неточно. Официально скорее это означает «принадлежит к категории друзей царя Антиоха». Упомянутый выше Кратер был одним «из первых друзей царя» (των πρώτων φίλων βαςιλέως ‘Αντιόχου). Ибо «друзья» составляли Корпорацию. В процессии, открывавшей праздник в Дафне в 166 г. до н. э., за отрядом «соратников» (εταιροι) следовало подразделение «друзей» (φίλων σύνταγμα){119}. В корпорации «друзей» существовало несколько градаций. При Селевкидах их было не менее четырех. Вначале шли просто «друзья царя»{120}, затем «почетные друзья»{121}. Выше их были «первые друзья»{122}. Градация «первые и весьма почитаемые друзья»{123} пока еще не обнаружена в селевкидских текстах{124}. Но ее наличие в придворной иерархии царских дворов Азии{125} позволяет почти с уверенностью заключить, что и этот класс «друзей» был представлен среди селевкидских сановников. Знаком отличия «друзей» служили македонские широкополые шляпы, окрашенные в пурпур{126}, и пурпурные плащи. Латинские авторы охотно называют придворных эллинистического периода purpurati (одетые в пурпурную ткань){127}. На фреске, найденной в Македонии, сохранилось изображение такого лица, «одетого в пурпур»{128}. Возможно, каждый разряд «друзей» имел свои особые знаки отличия, но ничего определенного мы об этом не знаем. В придворной иерархии была еще одна группа, стоявшая выше «друзей». Это были «родственники» царя{129}. Титул «родственника» был персональным, συγγενής{130}, не существовало корпорации «родственников». Это же относится и к званию «воспитателя» (τροφεύς){131} царя и его «однокашника»{132}. Допустимо, может быть, предположение, что эти дна титула соответствовали двум категориям «родственников». Один был «родственником» царя как лицо, «воспитывавшее» его, другой — как человек, «воспитывавшийся вместе с ним». И действительно, спор о том, были ли эти два наименования только почетными титулами или обозначали определенные функции, теперь решен в пользу первого значения{133}, по крайней мере для последних Селевкидов. Из одной надписи мы узнаем, что последний отпрыск ветви Деметрия II, Филипп II, который еще царствовал в Киликии во времена Помпея, присвоил одному из своих придворных титул σύντροφος — «однокашник»{134}. В то же время нам известно, что в царских письмах, адресованных «родственникам», последние именовались «братом»{135} или «отцом»{136}. Напрашивается мысль, что эти два наименования можно соотнести с наличием среди придворных сановников, с одной стороны, «наставников» царя, с другой — его «однокашников». Хламида «родственника», как и «друзей», была из пурпурной ткани, но у родственников она еще закреплялась золотой застежкой{137}, которая являлась отличительным признаком их сана{138}. В только что упомянутой надписи «однокашник» получает золотую цепь. В Первой книге Маккавеев приведен случай, когда «родственнику» царя дается разрешение пить из золотых кубков{139}. Трудно определить, идет ли здесь речь о чрезвычайных отличиях или обычных знаках отличия для «родственников»{140}. Отметим, что в одном эпизоде, включенном в греческую книгу Псевдо-Эздры{141}, титул «родственника» связывается со следующими прерогативами: право носить пурпурное одеяние, пить из золотых кубков, носить золотую цепь, золотые браслеты, иметь золотое ложе, пурпурную тиару. Действие в еврейской сказке происходит при персидском дворе, и перечисленные отличия являются персидскими (тиара и золотое ложе). Но следует учесть, что по крайней мере первые три отличия предоставлялись Селевкидами своим «родственникам».

Напомним, что отличительные знаки «родственников» и «друзей» предлагались им самим царем, а в других случаях он сам дарил своим сановникам пурпурное одеяние — эту придворную форму{142}. Это обычай в такой же мере персидский, как и македонский. При лишении звания публично срывали это одеяние{143}.

Известен только один пример продвижения в этой иерархии. Это cursus honorum одного из Маккавеев — Ионатана. Осенью 152 г. до н. э. Александр Бала продвинул его в ранг «друга» и назначил первосвященником Иерусалима{144}. В последнем качестве он получил от царя кроме пурпурного одеяния золотой венок{145} и наименование «брата» царя. Спустя два года Ионатан возвысился до ранга «первых друзей»{146}. Еще через три года он получил «золотую пряжку» — знак отличия, дававшийся «родственникам» царя{147}. Таким образом, он достиг высшей ступени среди сановников двора.

Но затем первосвященник изменил Александру Бале и принял сторону Деметрия II. Естественно, что дарованные ему почести должны были получить подтверждение нового властелина. Деметрий II вновь назначает Ионатана первосвященником, но из придворных званий жалует его лишь титулом «первого друга»{148}. Впоследствии Ионатан снова меняет позицию, и его в третий раз принимают в разряд «друзей» нового претендента — Антиоха VI{149}. Полученные им в связи с этим прерогативы показывают, что он опять продвинулся в ранг «родственника». Царь разрешает Ионатану пить из золотых кубков, одеваться в пурпур и носить золотую застежку.

Вопрос о происхождении придворной иерархии эллинистического периода часто ставился, но до сих пор не получил удовлетворительного ответа. Если ограничиться только двором Селевкидов, то сопоставление сохранившихся текстов позволяет сделать следующие два вывода: прежде всего очевидно, что институт «друзей царя» существовал с основания Сирийского царства, вернее, с момента, когда Селевк I стал главой армии и сатрапом Вавилонии. В этом Селевк следовал примеру Александра и македонских магнатов. Однако в достаточной степени сложная система придворных классов скорее всего появилась гораздо позднее и создавалась постепенно.

Первые прямые и бесспорные указания на применение придворных титулов появляются не ранее времени правления Селевка IV. Самое древнее, имеющееся в. нашем распоряжении свидетельство — это письмо Селевка IV, написанное в 186 г. до н. э. городу Селевкии в Пиерии в интересах одного из его сановников. К имени своего фаворита царь добавляет: «один из наших почтенных друзей»{150}.

Примерно восьмьюдесятью годами ранее{151} Антиох посылает сатрапу Мелеагру рекомендательное письмо для одного из своих сановников. Там сказано, что царь сделал этому придворному подарок, «ибо он наш друг и посвятил себя преданному служению нам»{152}. Однако ни это послание, ни современный ему декрет города Илиона в честь царского врача не содержат признаков существования придворных классов{153}. Сохранились три более или менее определенных указания, позволяющие заключить, что организация придворной иерархии уже детально была разработана к концу III в. до н. э.

Деметрий из Скепсиса, который писал в первой половине II в. до н. э., рассказывает (согласно цитате у Афинея) следующий эпизод{154}. На пиру у Антиоха III танцевали «друзья царя» и даже он сам. Когда пришел черед танцевать историку (Гегесианакту), он предпочел вместо этого прочесть свои сочинения. Его декламация понравилась царю, «он был почтен подарком и званием друга». Если я не ошибаюсь, этот рассказ определенно показывает, что существовало различие между простыми завсегдатаями двора и «друзьями» и что при Антиохе III последние уже представляли собой сословие. Ведь Деметрий говорит: τίνα των φίλων γενέσθαι — «стал одним из друзей». Карьера Гегесианакта, облеченного в 196 г. до н. э. дипломатической миссией первостепенной важности{155}, должна была начаться по крайней мере в конце III в. до н. э.

Имеется еще два свидетельства о существовании категории «родственников» царя. В письме от 204 г. до н. э. Антиох III упоминает некоего Птолемея, «который состоит с нами в родстве»{156}. Употребленное в этой фразе описательное выражение, необычное для греческого языка{157}, позволяет предполагать, что простое слово «родственник» приобрело с этого времени при царском дворе значение придворного титула{158}. И действительно, в другом послании того же царя, адресованном за два или три года до этого стратегу Зевксиду, адресат именуется «отцом»{159}. Таким образом, класс «родственников» и соответствующий список их существовали уже около 207 г. до н. э.

У нас отсутствуют данные, необходимые для того, чтобы точно датировать время появления почетной иерархии в промежутке примерно шестидесяти лет, отделяющих письмо Антиоха I Мелеагру от письма Антиоха III Зевксиду.

112. G. Corradi, с. 318. Формулу φίλοι του βασιλέοις («друзья царя») см., например, у Полибия (XXXI.11.2).

113. Welles, II, стк. 12: Антиох I жалует помостье Аристодикиду, δια το φίλον οντα ημέτερον... — ибо он «наш друг...». Welles, 45 = ВСН, 1933, с. 6: декрет города Селевкии 186 г. до н. э.: επει παρα του βασιλέως απεδόθη πρόσταγμα περί Άριστολόχου των τιμωμένων φίλων παρ' αυτωι — «так как от царя было передано предписание относительно Аристолоха, одного из почтенных его друзей».

114. OGIS, 256: Κράτερον... τον τροφέα ‘Αντιόχου Φιλοπάτορος... γεγονότα δε και των πρώτων φίλων βασιλέως ‘Αντιόχου — «Кратера... воспитателя Антиоха Филопатора... бывшего в числе „первых друзой" царя Антиоха...» (ср. Porphyr., 260 fr. 32, 20 Jac.). Кратер этот был евнухом и сопровождал

своего воспитанника в Кизик, когда Деметрий II занял Сирию.

115. Liv., XXXVII.44.6: «(Антиох III), когда услышал, что сын его Селевк и некоторые из друзей продвинулись к Апамее, то и сам... направился туда»; ср. App. Syr., 36.

116. Welles, 22: Селевк пишет Милету: παραθέντων ημιν τωμ πατριχων φίλων — «так как отцовские друзья предложили нам...»

117. Ср. Diod., XXXIV.3: «(Аттал III), заподозрив самых влиятельных из отцовских друзей в том, что они злоумышляют против него, решил, что следует избавиться от всех».

118. I Macch., 10.65; «и царь прославил его и вписал в число первых друзей».

119. Pol., XXXI.3.7.

120. См., например, Pol., XXXI.3.26; I Macch., 7.8; Jos. Antt., XIII.225.

121. Welles, 45 = ВСН, 1933, с. 6 (см. выше, примеч. 113).

122. Των πρωτιών φίλων — «из первых друзей»; см., например, OGIS, 255; OGIS, 256; ВСН, 1908, с. 431; I Macch., 10.60; 11.27; II Macch., 8.9; Liv., XXXV.15.7. Тит Ливий однажды употребляет выражение princeps amicorum; это перевод των πρώτων φίλων Полибия («из первых друзей»). Латинская версия книги Маккавеев передает греческую формулу (I Macch., 11.27) таким же образом. О тождестве выражения των πρώτων φίλων «из первых друзей» с формулой πρώτος φίλος — «первый друг»; ср. Ad. Wilhelm. Neue Beiträge, VI, с. 38. О титуле «первые друзья» ср. А. Моmiglianо. — «Atbenaeum», 1933, с. 140.

123. Των πρώτων και προτιμωμένων φίλων.

124. Выражение, встречающееся в одной самосской надписи (SEG, I.366): των ενδοξότατων φίλων — «самые знаменитые друзья», которое имеется и у Тита Ливия (XXXIII.41.8: insignes amici), по-видимому, не было официальным обозначением.

125. Μ. Holleaux. — ВСН, 1933, с. 33.

126. Plut. Eumen., 8; Iustin., XII.39.

127. Liv., XXXIII.8.8; XXXVII.23.7; XLV.32.3. Cp. Liv., XXX.42.6.

128. Р. Couissin. Institutions militaires et navales, табл. 1.

129. Corradi, c. 281.

130. II Macch., 11.12 (и I Macch., 3.32): «Лисий, опекун и родственник царя, наместник царский...» OGIS, 259: Βιθος Θρασέου ο συγγενης καί ειστολογράφος — «Вифис, сын Фрасея, родственник и секретарь».

131. OGIS, 256 (см. выше, примеч. 114). Ср. Pol., XXXI.20.3: Диодор, «педагог» Деметрия (I), и Wеllеs. — «Yale Classical Stud.», V, с. 126, примеч. 21.

132. Филипп при Антиохе III (Ροl., V.82.8); Филипп при Антиохе IV (II Macch., 9.29); Гелиодор при Селевке IV (OGIS, 247); Аполлоний при Деметрии I (Pol., XXXI.13.2); Гермий при Филиппе II (см. нижа, примеч. 134).

133. Само собой разумеется, что титулованное лицо могло действительно быть наставником (см. выше, примеч. 114) или товарищем принца. В таком именно смысле это следует понимать в I Macch., 1.6: «(Александр) призвал знатных помощников своих, которые были в юности его однокашниками».

134. J. Keil, Ad. Welhelm. Monumenta Asiae Minoris antiqua, III.64, № 62: [Βασιλεο]ς Φίλιππος [υιος βα]σιλέως Φιλίπ[που] Φιλορώμαιος Έρ[μίαν] Μίμμιος... κ[α]ί φονεύσαντα της φρουρας δύο και τον τύραννον ανδραγαθίας καί εχρημάτισεν σύντροφον. «Царь Филипп, сын царя Филиппа, Филоримлянин, Гермию, сына Миммия... убившего двух стражей и тирана... провозгласил однокашником».

135. II Macch., 11.22: «Царь Антиох (V) приветствует брата Лисия».

136. Jos. Antt., XII.148: «Царь Антиох приветствует Зевксида, „отца"». I Macch., 11.32; ср. Ρlut. Lucull., 22.2: Деметрий I назвал римских сенаторов своими «отцами», а их сыновей — «братьями» (Pol., XXXI.12.5).

137. I Macch., 10.89. Ср. Ad. Wilhelm. — Jahresh. d. Oesterr. Inst., 1914, c. 38.

138. Он, возможно, носил также кольцо с портретом принца. Ср. Н. Willrich. — «Klio», 1909, с. 416; R. Zahn. — Anatolian Studies presented to W. M. Ramsey, 1922, c. 465; Allote de la Fuye. — «Revue d'Assyriologie», 1927, c. 131.

139. I Macch., 10.89.

140. Так, философ Диоген получает от Александра Балы в качестве знаков отличия пурпурную тунику и золотой венок (Athen. 211b. Ср. L. Rоbеrt. — ВСН, 1930, с. 262).

141. III Esdr., 4.22; 6.8.

142. I Macch., 10.62: «и повелел царь — и сняли с Ионатана одежды его, и облекли в пурпур». Wеllеs, 45 = ВСН, 1933, с. 6: Селевк IV чествует одного из своих придворных, воздвигая ему статую.

143. II Macch., 4.38: «(Антиох IV наказывает Андроника), сорвав с него пурпурное одеяние и порвав хитон».

144. I Macch., 10.20: «и ныне мы ставим тебя первосвященником народа твоего, и ты будешь именоваться другом царя».

145. См. также I Macch., 8.14. Титул «брата» см. также в I Macch., 11.30.

146. I Macch., 10.65: καί εγραψεν αυτον των πρώτων φίλων — «и вписал его в число первых друзей».

147. I Macch., 10.89: «И послал ему золотую пряжку, какая по обычаю давалась царским родственникам». Нет никаких оснований делать отсюда вывод, будто Ионатан был включен в число ομότιμοι τοις συγγένεαι — «равных родственникам по положению» (Н. Willrich. — «Klio», 1909, с. 418), даже если допустить, что такое сословие существовало в Сирии.

148. I Macch., 11.27: «и утвердил за ним первосвященство и другие почетные отличия, которые он прежде имел, и включил его в число первых друзей своих».

149. I Macch., 11.58: «И дал ему право пить из золотых сосудов, и носить пурпур, и иметь золотую пряжку».

150. Welles, 45: Άριστόλοχον των τιμωμένων φίλων.

151. Welles, 10. Относительно даты документа ср. Welles, с. 64.

152. См. выше, примеч. 113.

153. OGIS, 220.

154. Athen. 155b: «у Антиоха (III)... во время трапез в лагере танцевали не только друзья царя, но и он сам. Когда же очередь танцевать дотла до Гегесианакта... он (прочитав свое сочинение) так понравился царю, что удостоился подарка и был включен в число „друзей"».

155. Ρol., XVIII.47.

156. Welles, 36, СТК. 20: [Βερ]ενίκη, η Πτολεμαίου του Λυσιμάχου του [...] οντος ήμιν χατα συγγένειαν θυγάτη[ρ] — «Береника, дочь Птолемея, сына Лисимаха, состоящего в родстве с нами».

157. Относительно чтения ср. Welles, ad loc.

158. Таково предположение Ад. Вильгельма, приведенное в OGIS, 224, примеч. 15.

159. Jos. Antt., XII.148 (см. выше, примеч. 136).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 4. Роль придворных

Греческий термин φίλοι («друзья») мы переводим словом «придворные». И действительно, специфическая особенность «друга» властелина — свободный доступ к последнему. Градации «друзей» варьировались некоторым образом в зависимости от степени близости с царем. Полибий, в передаче Тита Ливия, рассказывает о некоем Александре, который в 193 г. до н. э. «достиг такой степени дружбы с Антиохом III, что участвовал в тайных советах»{160}. Когда в надписях воздаются почести «друзьям» царя, то всегда на первом плане указывается на близость получающего почести лица с сувереном. Так, в декрете в честь Аристолоха, одного из «почтенных друзей» Селевка IV, говорится: «Послы, отправленные к царю, по возвращении сообщили о всех проявленных им в присутствии царя заботах, чтобы обеспечить успех их миссии»{161}. Другого придворного дельфийцы восхваляют за то, что он говорил и действовал перед царем Антиохом «в пользу их города и их святилища»{162}. Влияние «друга» чисто личное и не связано ни с какими его функциями в государстве или при дворе. Евдем из Селевкии на Каликадне{163} удостаивается почестей от Кизика, Аргоса, Родоса, Беотийского союза, Византия, Халкедона, Лампсака; он помог родосским послам получить дары для их города от Антиоха IV, содействовал послам и гражданам Византия, обращавшимся к этому царю, проявил добрую волю по отношению к городу Кизику и т. д. Однако он не был ни министром, ни полководцем Эпифана{164}, а просто «другом царя Антиоха», который «находится при царе Антиохе». Он может оказывать содействие греческим городам в качестве человека, близкого к своему монарху.

И действительно, «друзья» — это «завсегдатаи властелина». Они, согласно обычаю, как говорит Полибий, появляются у него уже на рассвете165) и не покидают в течение дня{166}. Они сопровождают его на войну и на охоту{167}. Когда врач предписал Антиоху III утреннюю прогулку, «друзья» присутствовали при его выходе{168}. Посидоний из Апамеи, знаменитый историк и стоик, порицает поведение Антиоха VIII, который часто выходил ночью, отправляясь на охоту на льва, леопарда и вепря с «двумя или тремя слугами», но «без ведома своих друзей»{169}. «Друзья» сопровождают царя во время бегства{170}, разделяют с ним опасности. Во время мятежа в Мопсуесте был подожжен дворец, в результате чего погибли Селевк VI и его «друзья»{171}.

Столь тесная связь между царем и его «друзьями» наиболее ярко проявилась, когда Александр Бала после победы стал преследовать «друзей» своего предшественника{172}. «Друзья» действительно глубоко вовлечены в дела своего властелина. Во время войны они составляли его штаб{173}. Общеизвестна знаменитая сцена, разыгравшаяся между Антиохом IV и Гаем Попилием Леной перед Александрией летом 168 г. до н. э.{174} Римский представитель от имени сената потребовал, чтобы царь оставил Египет. Когда последний ответил, что «посоветуется с друзьями», Попилий палкой начертил вокруг него круг и потребовал дать окончательный ответ немедленно, не сходя с места. Это было не просто унижение, а явное нарушение органически присущего царской власти, хотя и неписаного закона, по которому монарх обо всех серьезных обстоятельствах сообщал своим «друзьям» и не принимал никакого важного решения, не спросив их мнения{175}. В одном рескрипте Антиоха IV встречается следующая формула: «После того как мы обсудили вопрос с друзьями, мы приняли решение»{176}.

Таким образом, «друзья» — это больше чем простые придворные. Их связь с монархом более тесная. Царь выбирает их по своему усмотрению. Когда Антиоху III понравилось чтение стихов Гегесианакта из Александрии в Троаде, он включил его в число своих «друзей»{177}. Среди особо чтимых «друзей» Антиоха II были автор мимов и актер-пантомим{178}. Однако ранг «друга» вовсе не предполагал личной привязанности. «Друзья» легко переходили от одного царского двора к другому. «Друзья» Деметрия Полиоркета после поражения их властелина поспешили предложить свои услуги Селевку I в надежде сохранить свое влияние при новом царе{179}. Некий Александр из Акарнании оставил «дружбу» Филиппа V ради «более роскошного двора» Антиоха III{180}. «Друзья» — это скорее компаньоны царя, разделявшие его судьбу, его товарищи по оружию, участники в разделе добычи. В декрете г. Илиона{181} говорится, что Антиох I отвоевал отцовское наследие «прежде всего благодаря своим личным качествам, затем благодаря преданности своих друзей и войск». Самос восхваляет заслуги своего посла, выигравшего дело города перед Антиохом II, несмотря на противодействие влиятельнейших «друзей» этого царя; они были лично заинтересованы, так как выбрали для себя лакомые куски в оккупированных Селевкидами владениях граждан{182}. В языке того времени царь, его «друзья» и войска взаимосвязаны{183}. И действительно, «друзья» царя, φίλοι, являются прямыми наследниками εταιροι и φίλοι Селевка I{184}, которые сами продолжают линию гетайров Александра и Филиппа{185} и напоминают, к примеру, гетайров Термия{186}, тирана Атарнея, умершего в 343 г. до н. э. Социологический феномен везде один и тот же. Главарь благодаря собственным достоинствам привязывает к себе группу преданных спутников и с их помощью властвует над территориями, завоеванными «острием меча» или, как говорили греки, «копьем»{187}. Таким образом, чисто личный характер царской власти в эллинистический период очень четко проявляется также и в институте «друзей». Это люди, сопричастные к власти царя. Весьма показательны в этом плане два факта, мимоходом упоминаемые Полибием{188}. Антиох IV израсходовал на празднества 166 г. до н. э. в Дафне не только вывезенную из Египта добычу, но и деньги, собранные его «друзьями». Предполагается, что последние в случае необходимости должны были помочь своему главе в его непредвиденных расходах. Точно так же Гермия, «везир» Антиоха III, предложил заплатить солдатам просроченное жалованье, если царь пообещает ему не брать с собой в поход иного «друга». Эти компаньоны царя управляют страной наряду с ним{189}. Рассказывали, что Антиох VII однажды услышал, как человек из народа, не узнавший царя, сказал правду на его счет; глас народа упрекал царя за то, что он пренебрегает делами управления и чаще всего поручает их «порочным друзьям»{190}. Этот анекдот повторяется в популярных биографиях нескольких монархов. Но ассоциация царя и его «друзей» в этой истории характерна именно для эллинизма. Специфически эллинистическим является достопамятный факт, что единственный подданный, осмелившийся завладеть диадемой Селевкидов, Диодот Трифон, не был ни наместником, ни полководцем, он был только «в большом почете среди друзей царя»{191}.

160. Liv., XXXV.18.1: «Акарнанец Александр был членом совета; он некогда был другом Филиппа, затем, покинув его, последовал к более богатому царскому двору Антиоха, и, поскольку опытен был в делах Греции, неплохо знал и римские порядки, он достиг такой степени дружбы с царем, что принимал участие даже в тайных советах».

161. Welles, 45: οι πεμφθέντε; πρεσβευταί προς τον βασιλέα... επαναγαγόντες απήγγειλαν ην [προ]σηνέγκατο σπουδην επι του βασιλέως περι ων ετύγχαναν απεσταλμένοι. Cp. Welles, 22: «отцовские друзья» Селевка II подтверждают ему традиционную преданность города Милета.

162. OGIS, 241 (ср. G. Daux. Delphes аи IIe et au Ier siécle, 1936, с. 512): «и со всяческим усердием помогает дельфийцам, приезжающим к царю Антиоху... и словом и делом поспешествует перед царем... интересам дельфийского святилища и дельфийского полиса».

163. Michel, 535 = Syll.3, 644; Ad. Wilhem. — Jahrcsh. Oesterj·, Inst., 1915, Beibl. 1.1.

164. Ср. Μ. Holleaux. — REG, 1933, с. 14, примеч. 2. То же можно сказать о Дикеархе, которому дельфийцы воздают почести при Антиохе IV (см. выше, примеч. 162), и о Менелае, восхваляемом в декрете Калимны (OGIS, 243).

165. Pol., VIII.23.1: «когда на рассвете друзья царя стали собираться по обычаю в его палатку...»

166. См., например, Pol., V.83.1; Liv., XXXIII.41.9.

167. Plut. Moral., 184d.

168. Ροl., V.56.10: «По совету врачей Антиох с раннего утра совершал прогулки на свежем воздухе; к назначенному времени явился Термин, а вместе с ним и участвовавшие в заговоре царские друзья».

169. Diod., XXXIV.14.

170. См., например, Plut. Moral., 508d.

171. Jos. Antt., XIII.368.

172. Liv. Epit., L.

173. Diоd., XXXIV.1.16.

174. Pol., XXIX.11.

175. См., например, Pol., V.58.2; VIII.23.1; Ρоsid., 87 fr. 109 Jac.; I Macch., 6, 28; Diod., XXXIV.16; Jos. Antt., XII.149; Liv., XXXV.17; Iustin., XXXI.4.

176. Jоs. Antt., XII.263 (письмо Антиоха IV): «так как их (самаритян) послы на совещании, которое я устроил с моими друзьями, подтвердили...»

177. Athen. 155а (см. выше, примеч. 154).

178. Athen. 19с.

179. Plut. Demet., 50: «сперва немногие, а затем чуть ли не все его друзья наперебой устремились к Деметрию в надежде, что он скоро сделается первым человеком при Селевке».

180. См. выше, примеч. 160. Антиох пытался пригласить философа Ликона, который был «другом» при пергамском дворе (Diоg. Laert., V.4.67).

181. OGIS, 219, СТК. 15: κατεσκεύασεν και τα πράγματα και τημ βασιλείαν εις μείζω... μάλιστα μεν δια την ιδίαν αρετην, ειτα και δια την τωμ φίλων και των δυνάμεων ευνοιαν. Ср. стк. 24 (и 45): молитвы за царя, царицу, και τωμ φίλων και των δυνάμεων (за друзей и войска).

182. SEG, I.366 (ср. Ad. Wilhelm. — «Anzeiger der Wiener Akad.», 1924, c. 109.

183. См., например, Welles, 6, 6; I. v. Magnesia, 86.17; Pol., V.50.9.

184. Plut. Demet., 49; Diod., XIX.56.3.

185. Ср. F. Hampl. Der König der Makedonen. Lpz., 1934, c. 66.

186. Michel. 121 = Syll3, 229.

187. Это отличает «друзей» οτ ιδιοξένοι., т. е. «друзей» монарха в городах, не зависимых от его державы (Iustin., XXXV.2.1; Pol., V.74.5; Ascon. ad Cic. in Pison. 12; Welles, c. 339).

188. Ρol., XXXI.4, 9: «(Гермия) обещал уплатить все жалованье воинам, если только царь согласится с ним и Эпиген не пойдет с ними в поход».

189. I Macch., 6.61: «и принес им клятву царь и начальники». Подданные приносят дары «царям и их друзьям» — I Macch., 10.60: «и одарил их (Ионатан Александра Балу и Птолемея VI) и их друзей серебром и золотом».

190. Plut. Moral., 184e: (царь, отставший во время охоты от друзей и слуг, зашел в хижину бедных людей. Неузнанный ими) «он во время трапезы навел разговор на царя и услышал в ответ, что тот, в общем, человек неплохой, но не уделяет должного внимания делам, доверяя большую часть их негодным друзьям; а из-за чрезмерного увлечения охотой часто пренебрегает делами первой необходимости».

191. Diod., ΧΧΧΙII.4а: «Диодот, по прозвищу Трифон, пользующийся большим почетом среди друзей царя». Однако Аппиан (App. Syr., 68) называет его «царским рабом».

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 3. Армия

§ 1. Гвардия

Победа сделала царя и его «друзей» властелинами судеб бесчисленных народов державы. Повиновение победителю после завоевания гарантировалось вооруженными силами. Это было руководящей идеей в военной организации державы{1}. Действующая армия, весьма ограниченная по своей численности, отнюдь не предназначалась для защиты бесконечных границ царства. Войска были рассеяны небольшими отрядами повсюду, во всех провинциях. Во время войны эта постоянная армия тоже не поставляла контингентов. Система мобилизации, о которой речь пойдет ниже, была несовместима с тем использованием действующих военных частей, которое сейчас представляется нам вполне естественным. Постоянная армия существовала для обоснования владычества Селевкидов в их державе. Армии, появлявшиеся на полях сражений, заметно отличались от войск, которых держали наготове в мирное время. Но была система укреплений, которая, как мы увидим, защищала державу от неожиданного, внезапного нападения. Постоянная армия состояла не только из стражи и мобильных частей, подчиненных центральной власти, но и из гарнизонов, распределенных по крепостям.

Подразделения, охранявшие царя на войне, состояли частично из конницы, частично из пехоты. Наименования, даваемые им в источниках, не отличаются точностью, и при расхождениях у различных историков нельзя в большинстве случаев определить, идет ли речь о синонимических обозначениях одних и тех же селевкидских отрядов или о различных административных единицах.

Первенство (по рангу) должно было принадлежать «царскому эскадрону» (βασιλικη ιλη){2}. В 212 г. до н. э., во время похода Антиоха III в глубь Азии, такая конная элита включала 2000 человек{3}. В случае необходимости сам царь сражался во главе подобного подразделения{4}. Между тем. по словам Тита Ливия, который следует здесь Полибию, в 190 г. до н. э. при Магнесии эта конная гвардия состояла из сирийцев, фригийцев и лидян{5}. Не исключено, однако, что Селевкиды наряду с «македонской» фалангой сохранили конницу из македонской элиты, «спутников» Александра и Селевка I. Полибий несколько раз упоминает в составе селевкидской армии гетайров{6}. Всадники, именуемые «спутниками», в числе 1000 человек, все с золоченой сбруей, продефилировали перед Антиохом IV во время смотра в Дафне в 166 г. до н. э. Следует ли видеть в них «царский эскадрон», о котором только что шла речь? Пехоту царского эскорта Тит Ливии называет regia cohors{7}. Греческие авторы{8} часто говорят о δορυφόροι Селевкидов{9}, но это общее обозначение для спутников любого властителя. Согласно Титу Ливию, который и здесь следует Полибию, пешую охрану из-за их серебряных щитов называли скорее argyraspides{10}. Антисфен Родосский, цитируемый Полибием, называет, по-видимому, этот отряд гипаспистами, и сам Полибий упоминает один раз «начальника гипаспистов»{11}. Известно, что при Александре батальон гипаспистов составлял отборный отряд, в рядах которого сражался сам царь, когда спешивался{12}. Точно так же и Антиох III во время битвы близ Дания оказывается в рядах «отборных войск», т. е. гипаспистов и гетайров{13}.

1. О селевкидской армии ср. E. Bevan, II, с. 270; G. T. Griffith. The Mercenaries of the Hellenistic World, 1935, c. 142 и сл.

2. Pol., V, 84, 1: в битве при Рафии Антиох III расположился со своим царским эскадроном на правом фланге. Polyaen., IV, 6; Liv., XXXVII, 40: «(в битве у Магнесии участвовали в числе других) три тысячи одетых в панцири всадников... царский эскадрон такого же типа, но с облегченным снаряжением людей и коней. В большинстве это были сирийцы, вперемешку с фригийцами и лидийцами».

3. Pol., X, 49, 7.

4. См. тексты, цитируемые в двух предыдущих примечаниях.

5. Liv., XXXVII, 40.

6. Pol., V, 53, 4: в битве против Молона Антиох III левое крыло отвел конным воинам, именуемым гетайрами. Pol, XVI, 8, 7 и 19, 7; XXXI, 3, 7. Упоминаемая у Тита Ливия regia ala называется у Аппиана (Syr., 32) отрядом гетайров. Polyaen., IV, 9, 6: «Селевк (II), бежав после битвы в Киликию... представился оруженосцем Амактиона, командира царской илы».

7. Liv., XXXVII, 40, 7.

8. Полибий, по-видимому, называет этот отряд θεραπεία — Pol., V, 69, 6: в одной битве в 219 г. до н. э. Антиох III со своей свитой μετα της θεραπείας расположился в середине. Так называлась и птолемеевская гвардия. Когда Фламинин у Плутарха (Plut. Flamin., 17) говорит о πεζεταιροι Антиоха III, он не пользуется здесь селевкидской номенклатурой. Впрочем, эти πεζεταιροι , по-видимому, соответствуют sarissophori Тита Ливия (XXXVII, 40, 1; XXXVI, 18, 2).

9. См., например, II Macch., 3, 24; Plut. Moral.. 184e; Polyaen., VIII, 50; Memnon, 12, 3.

10. Liv., XXXVII, 40, 7: в битве при Магнесии участвовала царская когорта... их по виду оружия называли argyraspides (regia cohors... argyraspides a genere armoruin appellabantur). Аппиан (App. Syr., 36) по недосмотру принимает их за конный отряд. Ср. J. Kromayer. Antike Schlachtfelder, II, 1907, с. 210.

11. Антисфен (ср. M. Holloaux. — «Rev. de Phil.», 1930, с. 305), цитируемый Флегоном (275 fr. 36, с. 1174, 19 Jac.): Антиох III бежал после битвы при Фермопилах с пятью сотнями гипаспистов. Антисфен у Pоl., XVI, 18, 7; Pol., VII, 16, 2: «Дионисия, командира гипаспистпов». Polyaen., IV, 9, 3: гипасписты, Селевка I.

12. H. Berve. Das Alexanderreich, l, 1926, с. 122.

13. Pol., XVI.19.7: «при нем (царе) находились отборные части пехоты и конницы». Pol., XVI.18.7: «сам же (Антиох III) с конницей гетайров и гипаспистами поместился в тылу слонов».

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 2. Гарнизоны

За порядком в провинциях наблюдали постоянные гарнизоны, называемые φρουραί{14}. Они встречаются почти повсюду: в Сардах, Эфесе, Сузах, Иерусалиме, Европосе и др. Обычно эти отряды занимали цитадель, доминировавшую над городом и округой{15}. Иногда военные посты размещались вне городов, в стратегически важных пунктах. Так, крепость Посидион{16} защищала этот ближайший к Кипру сирийский порт, который мог быть весьма удобной базой для нападения из Селевкии в Пиерии{17}. Мы читаем у Страбона: «Первое укрепленное место Киликии — Коракесий, расположенный на крутой скале. Он служил опорным пунктом Диодоту, по прозвищу Трифон, когда тот поднял в Сирии восстание против царей»{18}. Цитадели с расположенными в них гарнизонами предохраняли монархию от мятежей в провинциях{19}. Вспомним, что цитадель Иерусалима — Акра в течение ряда лет после победы Маккавеев оставалась в руках селевкидских войск. Эвакуация имперских войск и разрушение царских цитаделей считались символом освобождения и залогом независимости. Евреи включили в число своих праздников день, когда гарнизон из Акры в Иерусалиме покинул город{20}. Иосиф Флавий добавляет к этому, что они сровняли с землей холм цитадели{21}.

Должность коменданта цитадели была очень значимой и свидетельствовала прежде всего о царском доверии. Деметрий I просит предоставить ему еврейский контингент для гарнизонов больших крепостей: из их рядов, говорит он, будут назначены начальники доверенных постов{22}. Отсюда понятно поведение селевкидского коменданта Перге в Памфилии, который отказался эвакуировать город, что требовалось по условиям Апамейского договора, пока не будет прямого приказа царя, «ибо он получил город в знак доверия»{23}. Заметим мимоходом, что эти военные правители резко отличаются от эпистатов — гражданских комиссаров властелина в городах{24}. Коменданта называли «начальником гарнизона» (φρούραρχος){25}, стражем цитадели (ακροφύλαξ){26} или даже префектом (επαρχος){27}. Состав войск, занимавших эти укрепленные места, менялся в зависимости от обстоятельств. При Селевке I гарнизон Тиатиры состоял из македонян{28}. Источники сообщают, что в Иерусалиме при Антиохе IV располагался вначале критский гарнизон{29}, затем мисийский{30}. Из этих свидетельств мы узнаем также, что командир отряда подчинялся приказам местного командира и его помощника{31}. Во время военных кампаний эллинистического периода крепости нередко мешали продвижению противника. Они превращали войну маневренную в войну позиционную. Война, в результате которой Антиох III отнял у Птолемея V Келесирию, длилась примерно три года (от весны 202 до лета 199 г.), из них не менее полутора лет заняла осада Газы и Сидона. Тот же Антиох во время его похода против Ахея около двух лет был задержан у Сард.

Таким образом, система крепостей, воздвигнутых в точках, имевших стратегическое или политическое значение, достаточно хорошо защищала империю как против нападения внешнего врага, так и против мятежей. Бедуинам сирийской пустыни никогда не удавалось взять Дуру, защищенную поясом укреплений и опорных пунктов.

В конечном счете это был единственный возможный способ защитить необъятную территорию державы. Любая другая система потребовала бы издержек, разорительных для Селевкидов. И действительно, позднее римляне только для прикрытия границ по Евфрату держали здесь в мирное время 50 000 солдат. Между тем численность самой большой армии, выставленной когда-либо Селевкидами, а именно в битве при Магнесии, не превышала 72 000 человек. Сирия вполне могла выдержать борьбу с противниками, имевшими сходную военную организацию, но, когда врагом оказывались римляне или парфяне, она неизбежно терпела поражение.

14. Сохранились сведения о цитаделях: в Антиохии (Steph. Byz. s. v. Akra; cp. Honigmann. — RE, IV А, стб. 1719); в Апамее Сирийской (Pol., V.50.10; Jos. Ant., XIV.38); в Апамее-Келене (Liv., XXXVII.44.7); в Вавилоне (Plut. Demet., 7; Diod., XIX.91.4; «Вавилонская хроника» — «Riv. di fil.», 1932, c. 464; cp. OGIS, 254); в Дамаске (Jos. Ant., XIII.388); в Дафне, близ Антиохии (Polуаen., VIII, 50, и Iustin., XXII.1); в Дура-Европосе (ср. F. Сumont. Fouilles de Doura-Europos, c. XIX; M. Rostovtzeff. — CR Ac. Inscr., 1937, c. 197); в Экбатанах (Pol., X.27.6); в Иерусалиме (E. Sсhürer. Geschichte des judischen Volkes, l, c. 198, примеч. 37); в Перге (Pol., XXI.44.2); в Посидионе (Wilсken. Chrest., I, стб. 2, стк. 20); в Сардах (Pol., VII.17.4; VIII.21; XXI.16.1; Polуaen., IV.9.4); в Селевкии Пиерийской (Pol., V.61.2; Wilсken. Chrest., стб. 3, стк. 14); в Солах Киликийских (Wilсken. Chrest., стк. 12); в Сузах (Pol., V.48.14); в неотождествленном городе Киликии (Wilсken. Chrest., стб. 1, стк. 7); в Иудее (I Macch., 9, 50; ср. К. Watzinger. Denkmäler Palästinas, II, с. 24).

15. Следует отличать эти постоянные гарнизоны (φρουραί) от военных отрядов (φυλακαί), размещавшихся в городах во время военных действий (см., например, Pol., V.61.2; 66.5; 72.11. Ср. Liv., XLV.11.5; XXXIII.38.4). Естественно, что сосуществование расквартированных в казармах войск и гражданского населения часто давало поводы к конфликтам. Царь и города подчеркивали значение «дисциплины» (ευταξία) воинов. L. Robert. La Carie. 2, 1954, с. 289; ВЕ, 1970, 553.

16. См. примеч. 14.

17. R. Dussaud. Topographie de la Syrie, 1927, c. 418: Scheffer. — «Syria», 1935, c. 173.

18. Strabo, XIII.V.2, 668 c. Cp. J. Keil, Ad. Wilhelm. — «Jahreshefte», 18 (1915), BeibIatt, c. 8 и рис. l (с. 7).

19. Ср. I Macch., 9, 50 и сл. и 10, 37. Там собирали продовольствие и оружие для войск(I Macch., 1, 35); там же содержались заложники (I Macch., 10.6) и т. д.

20. I Macch., 13, 51. Ср. H. Liсhtenstein. — «Hebrew Union College Annual». Вып. 8-9, с. 287.

21. Jos. Antt., XIII.215.

22. I Macch., 10.37.

23. Pol., XXI.44.1: «(Гней Манлий), получив сообщение, что поставленный Антиохом начальник гарнизона в Перге не желает ни гарнизона выводить, ни сам удалиться из города, поспешил с войском к Перге». Начальник гарнизона просит не осуждать его: «поскольку город вверен ему Антиохом, он будет охранять его, пока доверивший ему царь не разъяснит, как следует поступать; между том он до сих пор решительно ни от кого не получил никаких указаний». Ср. Jos. Antt., XIII.388.

24. Ср., например, OGIS, 254 (вероятно, парфянского периода: Holleaux. — ВСН, 1933, с. 29).

25. Pоl., XXI.44.1; Jos. Antt., XIII.388.

26. Pol., V.50.10.

27. II Macch., 4.27.

28. OGIS, 211 (ср. ниже, примеч. 238).

29. II Macch., 4.29: комендант цитадели, отправившийся в Антиохию, оставил преемником Кратета, командира киприотов.

30. II Macch., 5.24: Антиох IV послал командира мисян Аполлония с войском. Ср. I Macch., 1.29 (С. W. L. Grimm, ad locum); Porphyr. (260 fr. 50 Jac.) говорит вообще о гарнизоне «македонян» в Иерусалиме.

31. II Macch., 4.29.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 3. Походные части

Состав боевых военных сил известен прежде всего из описаний, у Полибия битв при Рафии{32}, Магнесии{33} и смотра в Дафне{34}. При дополнении этой информации другими разрозненными свидетельствами{35} получается довольно точная картина вооруженных сил Селевкидов в военное время.

А. Пехота. С тактической точки зрения пехота делилась по вооружению на линейные войска и легкую пехоту{36}. 1) Основной силой пехоты была фаланга{37}. Словом «фаланга» обозначалась вооруженная сариссами тактическая единица, которая стремительно атаковала врага и натиском своей массы сокрушала его сопротивление. Численность фаланги менялась от сражения к сражению. В 217 г. до н. э. из 62 000 пехотинцев{38} 20 000 составляли фалангисты, в 190 г. — 17 000 из 42 000{39}. В 166 г. до н. э. в Дафне перед Антиохом IV продефилировали 20 000 «македонян», из них 5000 — с серебряными щитами, 15 000 — со щитами из бронзы{40}. Но словом «фаланга» обозначалась также военная административная единица, отряд. При Селевке II в Палеомагнесии{41} находилось подразделение фаланги, пехотинцы под командованием Тимона. Они были вооружены, как воины фаланги Филиппа и Александра{42}, и набирались среди подвластных Селевкидам македонян{43}. Античные авторы поэтому называют их «македонская фаланга»{44}.

2) В действительности ничто не мешало составить фалангу в смысле тактической военной единицы из туземцев. При Рафии сражалась армия из 10 000 солдат, набранных во всем царстве и вооруженных по македонскому образцу{45}. У большинства из них были серебряные щиты. Это единственное упоминание данного войска в наших источниках. Оно, вероятно, было сформировано специально для войны 217 г. до н. э.

3) Исключение представлял собой пятитысячный отряд, вооруженный по римскому образцу. Он был сформирован Антиохом IV, который пытался таким образом подражать институтам победоносной республики{46}.

4) Регулярные подразделения линейной пехоты состояли из наемных отрядов — греческих гоплитов и варваров.

К этой категории относятся греческие воины, никак не обозначенные специально{47}, вооруженные длинным щитом{48}, число которых достигало 5000 в 217 г. и 2700 при Магнесии, и галаты{49}, вооруженные мечом. Последних было 5000 при Магнесии, столько же — в Дафне. Легкая пехота, «проворные» (ευζωνοι), как их называет Полибий{50}, состояла частично из пельтастов{51}, вооруженных небольшим легким деревянным щитом, копьем и мечом, и из специальных войск — стрелков из лука, пращников и солдат, вооруженных метательными копьями{52}.

Эта легковооруженная часть (levis armatura){53}) селевкидской армии была представлена прежде всего национальными или псевдонациональными подразделениями, которые сохраняли свое традиционное вооружение и частично состояли из наемников, но в основном набирались из восточных подданных царя.

В источниках упоминаются следующие подразделения этого вида войск.

1) Критяне, вооруженные щитом (ασπιδιωται); 2000 их сопровождали Антиоха III в его восточном походе{54}. У Магнесии они составляли два отряда: 1500 критян и 1000 неокритян{55}. Эти подвижные стрелки из лука, по-видимому, были представлены в любой селевкидской армии{56}.

2) Фракийцы и тралийцы. Число этих пельтастов{57} равнялось 1000 при Рафии, 1500 у Магнесии, 3000 в Дафне{58}.

3) «Киприоты»{59}.

4) «Агрианы», стрелки из лука и пращники, получившие наименование по иллирийскому племени{60}.

Б. Существовали бесчисленные туземные контингенты, «вооруженные по образцу пельтастов»{61} и экипированные по обычаям своих предков. Здесь и народности Дальнего Востока, даи{62}, кармании{63}, люди из Элимаиды{64}, известные как стрелки из лука{65}, кадусии, «превосходные метатели дротиков»{66}, кардаки{67}, тоже метатели дротиков, киссии из Сузианы. Из западной части державы ликийцы{68}, памфилийцы{69}, писидяне{70}, мисяне{71}. Последние были стрелками из лука{72}, лидяне — метателями дротиков{73}. По-видимому, персы и мидяне{74} также в большинстве своем были стрелками из лука. 10 000 арабов сражались в 217 г. до н. э. при Рафии{75}. Если прибавить к этому специальные батальоны киликийцев и карийцев, вооруженных по критскому образцу (1500 из них сражались у Магнесии){76}, и курдских пращников{77}, то станет понятной ирония Фламинина, говорившего, что это всегда та же самая рыба, но под разными соусами{78}.

В. Конница. 1) Фаланге пехотинцев в коннице соответствует агема. По словам Полибия, agema — это наилучшее конное войско{79}. Агема включала 1000 человек{80}. Описывая битву при Магнесии, Аппиан называет это подразделение агемой македонян{81}. Тит Ливии, вероятно, по ошибке называет этих всадников мидянами{82}. Мы действительно узнаем из Диодора{83}, что жители города Лариссы, фессалийской колонии в Сирии, служили в первой агеме конницы. Таким образом, регулярная конница была разделена на несколько отрядов. Полибий наряду с агемой называет еще одно отборное конное войско{84}. Здесь можно было бы упомянуть также и конную милицию города Антиохии, которая участвовала в смотре в Дафне{85}.

Части линейной кавалерии делились на эскадроны и взводы{86}. Кроме того, Селевкиды располагали многочисленными специализированными подразделениями конницы. В их состав входили: туземные конные стрелки из луков{87}, конные копьеносцы{88}, тарентийцы{89}, т. е. греческие конные метатели дротиков, фракийцы{90}. Тяжеловооруженная конница представлена была катафрактами (одетыми в панцири), которые в числе 6000 сражались у Магнесии{91}, галатскими катафрактами{92} и нисянами{93}, т. е. воинами, сражавшимися на конях из Нисы (Маргиана). Эти огромные, напоминавшие слонов животные{94} двумя веками спустя составляли основную силу парфянской конницы{95}. Наконец, «мегаристы», арабские всадники на верблюдах, очень полезные в сирийской пустыне{96}.

Г. Специальные войска. 1) Серпоносные колесницы. Селевкиды, как преемники Ахеменидов, еще пользовались этим видом оружия, уже устаревшим к тому времени. Источники упоминают эти боевые колесницы в армии Селевка I{97}, у Молона, сатрапа Мидии при Антиохе III{98}, и в армии этого царя у Магнесии{99}. Сто сорок колесниц участвовало в смотре в Дафне. Впоследствии они используются против восставших в Палестине евреев{100}.

2) Слоны. Боевые слоны{101}, как известно, были в чести у Селевкидов. Слон изображается на монетах от Селевка I до Александра Забины. Льстецы удостаивали Деметрия Полиоркета царским титулом, его помощников называли диадохами, Селевку I же они присвоили имя элефантарха («начальника слонов»){102}. В 102 г. до н. э., во время разоружения, предписанного Апамейским миром и контролируемого римлянами, ничто не вызвало столь сильного возмущения, как зрелище убиения этих огромных животных{103}. Историческая традиция, сохранившая клички некоторых слонов{104} и анекдоты, связанные с ними{105}, показывают популярность этих животных в Сирии. Слоны получали даже знаки воинского отличия, например серебряные украшения{106}.

На войне слон, покрытый панцирем{107}, нес на себе индийского погонщика и четырех стрелков{108}, помещавшихся в башенке на спине животного{109}. Слоны Селевкидов были индийского происхождения{110}. Рассказывали, что африканского слона одолевал страх при встрече с его азиатским собратом{111}. Чтобы возбудить ярость, им давали опьяняющее питье{112}.

Селевк I во время индийского похода получил 500 боевых слонов{113}. Накануне битвы при Ипсе у него их было 480{114}. Антиох I добился победы над галатами только благодаря своим слонам{115}. В марте 273 г. до н. э. правитель Бактрианы послал 20 слонов в Сирию, в армию Антиоха II, который вел военные операции против египтян{116}. Антиох III выставил против Молона 10 слонов{117}. В его армии при Рафии насчитывалось 102 слона{118}. Из восточного похода Антиох III привел 150 слонов{119}, но к 190 г., ко времени битвы у Магнесии, у него их было уже только 54{120}.

Согласно условиям Апамейского мира Антиох III должен был отдать всех этих слонов без права заменить их другими{121}. Однако Селевкиды не выполнили этого условия. В 189 г. до н. э. они отдали этих животных{122}, но вскоре приобрели других. По данным Первой книги Маккавеев, Антиох IV в 169 г. до н. э. использовал слонов против египтян{123}. В смотре в Дафне участвовало 36 животных. В войсках, посланных против Маккавеев, тоже были слоны{124}. При Антиохе Евпаторе римляне заставили перебить слонов, имевшихся в селевкидской армии. Но Деметрий II снова использовал их против евреев{125}.

Главным местом содержания боевых слонов была Апамея на Оронте{126}. Существовала должность элефантарха — главнокомандующего всеми боевыми слонами{127}.

3) Артиллерия. Что касается артиллерии, то ее в древнем мире применяли только при осадных операциях. Так, известно, что Антиох V во время осады Сиона в 163 г. до н. э. расположил перед городом баллисты, машины, извергающие огонь или камни, и «скорпионы», чтобы бросать стрелы и пращи{128}. Это, я думаю, единственное сохранившееся в источниках описание действий селевкидской артиллерии{129}. Антиох III{130} оставил римлянам несколько осадных орудий при Лисимахии, и Посидоний упрекает Антиоха VIII за то, что у него не было ни гелепол, ни осадных орудий и механизмов, которые приносят славу и дают значительные преимущества{131}. 4) Инженерные войска (λειτουργοί) упоминаются в связи с военным походом Антиоха III в Верхнюю Азию{132}. Судя по одному месту у Плиния{133}, можно предполагать, что существовала служба картографии.

32. Pol., V.79.

33. App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40.

34. Pol., XXXI.3.

35. См. в особенности Pol., V.53; XVI.18; App. Syr., 17 = Liv., XXXVI.18; Zonar., IX.20.5.

36. Ср., например, Pol., V.61.8; V.68.11: «(Антиох III), ознакомившись с местностью... оставил в лагере тяжелую пехоту под начальством Никарха, сам же с остальным войском продолжал путь для осуществления намеченной задачи».

37. Pol., V.83.2: перед битвой при Рафии Птолемей V и Антиох III «возлагавшие оба величайшие надежды на фалангистов, проявляли наибольшую заботу к увещеванию этих подразделений». Pol., XVI.18.6; App. Syr., 18.

38. Pol., V.79.5.

39. Liv., XXXVII.40.

40. Pol., XXXI.3.

41. OGIS, 229, стк. 103: даровать Тимону и подчиненным ему пехотинцам, выделенным из фаланги для охраны местности, гражданские права и т. д. Ср. Ρоl., V.53.3: «строй фаланги» и I Macch., 9.1; Деметрий I послал Бакхида и Алкима «в землю Иудейскую и с ними правый фланг» (το δεξιον κέρας).

42. App. Syr., 32: фаланга македонян, насчитывающая 16 000 человек, вооруженная по образцу, принятому еще при Александре и Филиппе. Плутарх (Фламинин, 17) именует фалангистов «пешие гетайры» (πεζεταιροι). Фламинин у того же Плутарха называет их презрительно «сирийцы». Это не дает никаких оснований заключить, как это делает Кромайер (Т. Кromауеr. Heerwesen der Griechen und Römer, 1928, с. 153), что они были варварами по происхождению.

43. Liv., XXXVI.18.12: отборное войско македонян, называемое сариссофоры. II Macch., 8.20: в битве против галатов в Вавилонии вместе с 3000 македонян участвовало 8000 евреев.

44. App. Syr., 19 и 32.

45. Pol., V.79.4: десять тысяч, воинов, отобранных из всего царства, вооруженных по македонскому образцу: большинство их имели серебряные щиты.

46. Pol., XXXI.3.3: во время военного смотра в Дафне «впереди шли пять тысяч воинов цветущего возраста, вооруженных по-римски, в кольчугах» (εν θώραξιναλυσιδωτοις).

47. Pol., V.53.3: иноземцы и наемники из Эллады; V.79.9: наемниками из Эллады командовал фессалиец Гипполох. Число их достигало 5000 человек. App. Syr., 32: смешанные отряды иноземных войск. Liv., XXXVII.40.10: auxiliares mixti omnium generum — «вспомогательные отряды, где смешаны были все народности». Ср. этолийский отряд, набранный александрийским двором и посланный в 214 г. на помощь Ахею: Pol., VII.16.7, и Ноlleaux. — REA, 1916, с. 233.

48. Ροl., V.53.8: щитоносцы (τους δε θυρεοφόρους); Χ.29.6: воины в панцирях и щитоносцы (θωρακίτας και θυρεοφόρους).

49. Ροl., V.53.3 и 8; XXXI.3, 5; App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.18, 7; Ιustin, XXVII.2.10; Pоlуаen., VIII.50. Вооружение галатов (Liv., XXXVIII.17.5): большие щиты, очень длинные мечи (vasta scuta, praelongi gladii). Они, следовательно, относятся к тяжелой пехоте (Luсiаn. Zeuxis, 8). Галаты в селевкидской армии впервые упоминаются около 246 г. до н. э. Впоследствии Антиох Гиеракс вступил в борьбу с Селевком II с армией галльских наемников (Iustin., XXVII.2.10. Ср. OGIS, 275). В 223 г. до н. э. Селевк III был убит «галатом Апатурием» (Pol., IV.48.8).

50. Ρоl., V.51.7; 61.8; 68.11.

51. App. Syr., 18 и 32.

52. Liv., XXXVI.18.2: iaculatores, sagittarii, fronditores. Pol., V.53.9: стрелков из лука, пращников и все подобные войска разместил на обоих флангах... V.79.6: кроме того, были у Птолемея агрианы и персы, стрелки из лука и пращники — всего две тысячи человек. XVI.18.7: промежутки между слонами (Антиох III) заполнил стрелками из лука и пращниками. Ср. договор между Акарнанией и Этолпой (Syll3.421, стк. 39), где различаются три вида пехоты: тяжелая, средняя (с небольшими панцирями — το ημιθωράχιον) и легкая.

53. Liv., XXXVII.40.8.

54. Pol., X.29.6.

55. Liv., XXXVII.40.8 и 13; App. Syr., 32.

56. Pol., V.53.3; V.79.10; VIII.15(17).4.

57. Pol., V.79.6 и 82.11; Polуaen., VIII.39. Относительно тралийцев ср. L. Robert. — BGH, 1935, c. 427. Фракийцы, помогавшие Антиоху II перед городом Кипселой во Фракии, не обязательно были легковооруженными (Polуaen., IV.16).

58. Pol., XXXI.3.5; App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40.6.

59. II Macch., 4.29 (см. выше, примеч. 29 и ниже, примеч. 145).

60. См. выше, примеч. 52.

61. Pol., V.79.3: «даи, кармании и киликияне, вооруженные по образцу легких войск».

62. Pol., V.79.3; Liv., XXXVII.18.3 и 7 = App. Syr., 32; Liv., XXXV.48.5.

63. Pol., V.79.5.

64. Liv., XXXVII.40.9 = App. Syr., 32; Liv., XXXV.48.5; Iust., XXXVI.l.4.

65. Liv., XXXV.48.5; Pol., V.79.3.

66. Strabo, XIII.4, c. 523.

67. Pol., V.79.11 (при Рафии их было 1000).

68. Pol., V.79.3.

69. App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40.14: четыре тысячи вооруженных небольшими щитами: quatuor milia caetratorum. Ср. Kromayer. Antike Schlachtfelder II, с. 220, примеч. 5.

70. Pol., V.79.3; Liv., XXXVII.40.13; Pol., XXXI.3.3: в Дафне «киликияне, вооруженные по образцу легкой пехоты».

71. Pol., XXXI.3.3 (5000 в Дафне); Liv., XXXVII.40.8 = App. Syr. 32 (2500 у Магнесии). Pol., V.76.7; II Macch., 5.24. Ad. Wilhelm. — «Anzeiger der Wiener Akademie», 1931, c. 86.

72. Pol., V.76.7.

73. Pol., V.79.11: 500 лидийских метателей дротиков.

74. Pol., V.79.7; Liv., XXXV.48.5; OGIS, 229, стк. 105.

75. Pol., V.79.8: «Арабов и воинов из соседних с ними народов было до десяти тысяч». Александр Забинас привел из Аравии множество метателей дротиков (Joh. Antioch. — FHG, IV, 561).

76. App. Syr., 32: «киликийцев, вооруженных по критскому образцу...» Liv., XXXVII.40.3: 1000 неокритян и 1500 карийцев и киликийцев, вооруженных по этому же образцу (Neocretes mille et codem armatu Cares et Cilices mille et quingenti).

77. Pol., V.52.5. Молон полагался «на полчища пращников, так называемых киртиев». Liv., XXXVII.40.14: вспомогательные отряды... киртиев. Судя по Страбону (XI.XIII.3, с. 523), «киртии» — курды.

78. Plut. Flam., 17; Moral., 197; Liv., XXXV.49.6.

79. Pol., XXXI.3.7: так называемая агема, почти тысячный отряд всадников, считающийся цветом конницы.

80. Pol., там же; Liv., XXXVII.40.6: «ала в составе примерно 1000 всадников (ее называли агема, это были мидяне, отборные воины)». Но Pol., X.49.7: «(Антиох III)... призвал к бою две тысячи всадников, которые в сражениях обычно находились при нем, а остальным приказал построиться на месте в боевом порядке отрядами и эскадронами».

81. App. Syr., 32: «так называемая агема македонян».

82. Liv., там же.

83. Diod., XXXIII.4а: «жители Лариссы... переселенцы из фессалийского города Лариссы, ставшие союзниками царей, преемников Селевка Никатора, в составе первой агемы конного войска...»

84. См. выше, примеч. 6.

85. Pol., XXXI.3.6: «три тысячи всадников из граждан».

86. См. выше, примеч. 80. Ср. L. Robert. — «Rev. de Phil.», 1936, с. 140.

87. App. Syr., 32: «конные стрелки... даи, мисяне и элимеи». Liv., XXXVII.40. 8: «даи, конные стрелки»; ср. Liv., XXXV.48.3; ср. E. Darko. — «Byzantion», 1935, с. 450.

88. Pol., V.53.2: «копьеносные всадники».

89. Pol., XVI.18.7; Liv., XXXVII.40.13. О «тарентийцах» ср. Griffith, c. 246; Ad. Wilhelm. — «Anz. d. Wien. Akad.», 1931, c. 89.

90. II Macch., 12.35: на него обрушился один из фракийских всадников· Polуaen., VII.39.

91. Pol., XVI.18, 6 и 8; XXXI.3.9 (их в Дафне 1500); App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40.11; ср. Liv., XXXV.48.3: «одетые в панцири, которых называют катафрактами». Об этом виде конницы ср. W. W. Таrn. Hellenistic Military and Naval Developmonts, 1930, с. 73, и M. Rostovzeff. — The Excavations at Dura-Europos, IV (1933), c. 217.

92. App. Syr., 32: и галаты катафракты (одетые в панцири); Liv., XXXVII.38.3; XXXVII.18.7.

93. Pol., XXXI.3.6; Phlegon, 257 fr. 36, c. 1176, 25 Jac.: «когда нисийские кони, сверкающие золотыми налобниками...»

94. Philostr. Vita Apoll., II, 12, 54, цит. по: W. W. Tarn. Hellenistic Military, c. 78.

95. Tarn, там же. Его гипотеза, что Селевкиды разводили эту породу лошадей, подтверждается текстами, приведенными выше, в примеч. 93.

96. App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40.12: «верблюды, которых называют дромадами. На них сидели арабские стрелки, вооруженные длинными узкими мечами в четыре локтя длиной, так, чтобы они могли поразить врага с такой высоты». Следует помнить, что арабы в эллинистическую эпоху были еще погонщиками верблюдов, а не конными наездниками (ср. S. Rеinach. — «Amalthée». Вып. 2, с. 115).

97. Diod., XX.113; Plut. Demet., 28 и 48.

98. Pol., V.53.10: колесницы, снабженные косами, были поставлены впереди войска, в некотором отдалении.

99. Liv., XXXVII.40.12: «колесницы, снабженные косами». Упоминание об этих колесницах в армии Антиоха IV, собиравшегося вторгнуться в Египет, в I Macch., 1.17, но обязательно принимать на веру. В этой фразе чувствуется библейская риторика.

100. Pol., XXXI.3.11; II Macch., 13.2; I Macch., 6.43.

101. Ср. статью S. Reinach. — Dict. des antiqu., s. v.

102. Phytarch., 81 fr. 31 Jac. = Plut. Demet., 25 = Athen. 261b.

103. App. Syr., 46: «римские послы должны были перебить слонов и сжечь корабли. Грустное зрелище представляло: избиение ручных и редких животных и сожжение кораблей».

104. Iuba. — FHG, III, 474; Ael. hist. anim., IX.58; Liban., or., XI.90.

105. Plin., N. H., VIII.11 (Аякс, Патрокл).

106. Plin., там же: «Аякс, постоянный вожак во время похода, покачиванием головы показал Антиоху, что не одобряет его попытки перейти реку вброд. После того как было обещано первенство тому, кто перейдет, осмелившийся Патрокл был одарен серебряными украшениями, которым они чрезвычайно бывают рады, и получил право быть вожаком».

107. I Macch., 6.4.3: «один из слонов был облечен в царскую броню».

108. Phytarch., 81 fr. 36 Jac. = Athen., 606f; I Macch., 6.37.

109. Liv., XXXVII.40.4; Pol., V.84; I Macch., 6.37 (cp. Rahlfs. — «Zeitschrift d. alttest. Wissenschaft», 1934, c. 78): «и на каждом (слоне) находились четыре (в рук. — «тридцать» пли «тридцать два») сильных воина, которые сражались на них, и при слоне индиец его». На терракоте из Мирины, хранящейся в Лувре, изображен слон, поваливший на землю галльского воина; ср. E. Potiеr, S. Rеinасh. La necropole de Myrina, 1887, с. 319; P. Сouissin. Les institutions militaires et navaies, 1932, табл. XL.

110. Cp. Lucian. Zeuxis, 11. Ср. примеч. 116 и загадочную заметку Филострата (Vita Apoll., I.38).

111. Pol., V.84.5; Liv., XXXVII.39.13. Ср. W. W. Таrn. — «CJl. Quart.», 1926, c. 98, и F. Jасоbу ad 134 fr. 14.

112. I Macch., 6.23.

113. Plut. Alex., 62; Strabo, XV.2.9, c. 724.

114. Diod., XIX.113; Plut. Demet., 28.

115. Lucian. Zeuxis, 11.

116. Sуdneу Smith. Babylonian Historical Texts, 1924, c. 156.

117. Pol., V.53.4.

118. Pol., V.79.13.

119. Pol., XI.34.12.

120. Liv., XXXVII.39.13.

121. Pol., XXI.45.12: Антиох обязан выдать... всех слонов, находящихся в Апамее, и не содержать их впредь.

122. Pol., XXII.26 = Liv., XXXVIII.38.

123. I Macch., 1.17; ср. Polyaen, IV.21; Pol., XXXI.3.11.

124. I Macch., 3.34; 6.30; II Macch., 11.4; 13.2; 15.20.

125. I Macch., 11.56.

126. Strabo, XVI.2.10, с. 752: «Здесь (в Апамее) Селевк Никатор содержал 500 слонов и большую часть своего войска, как это делали и позднейшие цари».

127. App. Syr., 32: «при Магнесии... фалангой командовал элефантарх Филипп»; II Macch., 14.12: «Деметрий I, назначив стратегом Иудеи элефантарха Никанора, отправил его (туда)...»

128. I Macch., 6.51: «и поставил там стрелометательные орудия и машины, огнеметательные, камнеметательные и копьеметательные, чтобы бросали стрелы и камни».

129. Но ср. также I Macch., 6.31; 9.64 и 67; 11.20; 15.25.

130. App. Syr., 28; Diod., XXIX.5.

131. Diod., XXXIV.34; cp. Pol., X.31.8 и сл.

132. Pol., X.29.4: «... инженерные части, в задачу которых входило сопровождать легковооруженные войска и занимаемые ими местности делать удобно проходимыми для фалангистов и вьючных животных». Ср. там же, 30. В связи с этим обращаю внимание, что в составе селевкидской армии не упоминаются так называемые κυνηγοί («охотники»). Ср. Р. Roussel. — HEG, 1930, с. 366.

133. Плиний (Plin. N. H., VI.63) расстояния между городами Индии вначале указывает на основании измерений, сделанных при Александре, затем — при Селевке I («остальное было обследовано для Селевка Никатора»). Военные карты римского времени, найденные в Дура-Европосе, определенно восходят к картам эллинистических армий. Ср. F. Сumont. Fouilles de Doura-Europos, 1926, c. 335.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 4. Тактическая организация

Селевкидская армия, как, впрочем, все эллинистические армии, за немногими исключениями, не знала системы строго определенных войсковых командных и тактических единиц, подобных римским легионам или современным подразделениям. Военная организация была более разнообразной, иначе, более гибкой. Формирование воинских частей, их численность и состав не были постоянными. Если сравнить распорядок битвы при Рафии{134} с расположением войск при Магнесии, трудно поверить, что это армия того же самого царя, Антиоха III, частично под командованием тех же полководцев. Пехота при Рафии состояла из следующих частей:

1) отряд легкой азиатской пехоты (5000 человек);

2) азиатская фаланга (10 000 человек);

3) македонская фаланга (20 000 человек);

4) стрелки — персы и агрианы (2000 человек);

5) фракийцы (1000 человек);

6) меды, кадусии и т. д. (5000 человек);

7) арабы (10 000 человек);

8) греческие наемники (5000 человек);

9) критяне (1500 человек);

10) неокритяне (1000 человек);

11) лидийские метатели копий (500 человек);

12) курды (1000 человек).

Каждое из этих подразделений находилось под командованием особого военачальника, будь то командир 500 человек или фаланги в 20 000 человек.

При Магнесии из этих подразделений сражались только македонская фаланга, критяне и некоторые азиатские контингенты. Остальная часть армии, примерно две трети ее, состояла из очень различных войск{135}.

Необходимое единство этим войскам придавал выбор их командира. Воин, начертавший в 183 г. до н. э. в Сузах посвящение, не обозначен солдатом «такого-то подразделения»{136}. Он определяется как «один из всадников, находящихся под командованием Александра». В другой посвятительной надписи из Суз названы «Леон, офицеры и солдаты под его командованием»{137}. В Магнесии защиту города обеспечивали три батальона: один — из Смирны, два — из царских контингентов. В юридическом документе — соглашении между городом Смирной и гарнизоном Магнесии — эти войска обозначены только именами их командиров{138}: «воины под командованием Менекла», «Оман и персы под командованием Омана», «пехотинцы под командованием Тимона», «отряд фалангистов». Фаланга, таким образом, наряду с гарнизонными частями составляла постоянный элемент военной организации.

В силу такой роли командиров слово ηγεμών — «начальник» может означать любую степень военной иерархии, и чины чаще всего обозначаются только этим словом{139}. Так, командующий конницей скорее называется гиппарх,{140}) предводитель слонов — элефантарх{141}). Слова эти обозначают начальника в его отношениях с подчиненными: «гегемон гипаспистов»{142}, «гегемоны и солдаты»{143}.

Офицер, упоминаемый в связи с его функцией командира, обозначается словом «стратег». В наших источниках стратегом может называться любой офицер, командующий независимой тактической единицей, будь то армия или батальон{144}. Так, во Второй книге Маккавеев мы читаем{145}: в 161 г. до н. э. евреев не оставляли в покое местные стратеги Тимофей, Аполлоний и т. д., а также киприарх Никанор{146}. Наименование киприарх и встречающееся в той же книге сходное с ним мисарх{147}) свидетельствуют, что командиры национальных отрядов назывались — либо официально, либо в просторечии — по их подразделениям. Каждая из этих единиц, административных и тактических, одновременно имела свое отличительное знамя. Люций Сципион отнял у сирийцев 224 таких знамени{148}. Эти наблюдения над специальными терминами, сколь бы неудовлетворительны они ни были из-за скудости имеющейся информации, все же показывают, что иерархическое продвижение в верховном командовании не находило своего выражения в военной терминологии. Это нам может показаться странным. Еще более, пожалуй, разителен другой факт, а именно что в селевкидской армии не существовало продвижения в действительном смысле слова, по крайней мере для высшего командного состава.

Гипполох{149}, фессалиец на службе у Лагидов, отложился от них в 218 г. до н. э. и привел к Антиоху III 400 своих всадников; в следующем году, при Рафии, он командовал отрядом в 5000 греческих наемников — впрочем, пехотинцев.

Этолиец Феодот{150}, египетский правитель Келесирии, в 219 г. до н. э. сдал свою провинцию Антиоху III; при Рафии он командовал только 10 000 азиатских фалангистов; в 213 г. до н. э., при осаде Сард, он был подчинен критянину Лагору, который сформировал специальный отряд в 2000 человек{151}. Принц Антипатр при Рафии, в 217 г. до н. э., командовал основными военными силами; в 200 г., в битве близ Панин, под его началом были только эскадроны конных копьеметателей (аконтистов), так называемые тарентинцы{152}. С другой стороны, мы видим одного элефантарха, ставшего стратегом Иудеи,153) а другого — командиром фаланги при Магнесии{154}. Родосец Поликсенид, бывший в течение тридцати лет навархом Антиоха III, однажды был поставлен командиром 2000 критян{155}.

Сама возможность и легкость всех этих перемещений становится понятной, если вспомнить смысл института «друзей царя». Решающей была не та или иная временная функция в период мира или войны, а постоянная действительная близость данного лица с сувереном. Именно она давала право на участие во власти. Таким образом, на основе имеющихся свидетельств невозможно нарисовать картину организации военного командования в державе Селевкидов.

Бесспорно, реальным главнокомандующим армией был царь. Существовал ли главный генеральный штаб? Случайно сохранились сведения, что во время кампании 219 г. до н. э. в Сирии войска были разделены на три армии{156}. Сатрапы командовали войсками соответственно в своих округах{157}. Полководцы высшего ранга, как, например, Патрокл, направленный Селевком I «по ту сторону Тавра», были облечены широкими полномочиями, подобными прерогативам полководца римской республики. Так, один из помощников Патрокла заключил соглашение с городом Гераклеей{158}.

Из персонала армейской администрации мы знаем лишь главного интенданта армий (αρχιγραμματευς των δύναμέων){159}

Ничего не известно ни о карьере строевого офицера, ни вообще о системе формирования офицерского корпуса. Некоторые из них, бесспорно, выходили из рядов «царских пажей». Но вполне возможно было достигнуть более высоких командных постов благодаря проявленным способностям или счастливому случаю. Феодот, по прозвищу Полуторный (Hemiólios), один из наиболее видных офицеров Антиоха III, по-видимому, начал свою карьеру простым солдатом: его прозвище свидетельствует, что он получал экстраординарное жалованье, соответствовавшее римскому duplicarius.

134. Pol., V.79.

135. App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40. Ср. J. Kromayer. Antike Schlachtfelder, II, с. 208.

136. Сumont. — CR Ас. Inscr., 1932, с. 279 = SEG, VII, 17: «Каллифонт, сын Диодора, по его словам, из всадников Александра». Формула «по его словам» (φάμενος ειναι) характерна для нотариального стиля. Она встречается в египетских папирусах и других документах из Суз. Ср. L. Robert. — «Rev. de Phil.», 1936, с. 139.

137. Cumont. — CR Ac. Inscr., 1932, c. 272 = SEG, VII, 4: «Леон и командиры и воины под его началом».

138. OGIS, 229, стк. 102 (ср. примеч. 41); там же, стк. 5: «предоставить гражданские права Оману и персам под его началом, и посланным из Смирны для охраны местности, и Менеклу с его подчиненными» и т. д.

139. Ср. Wilсken. Chrest., I, стб. 2, стк. 24: «начальников и воинов». Welles, 39: «царь Антиох приветствует стратегов, гиппархов, командиров пехоты, воинов и др.». Ср. M. Rostovzeff. — REA, 1931, с. 12; L. Robert. La Carie, 2, 1954, с. 288. Ср. χληρος ιππικóς в Магнесии на Сипил

140. См. выше, примеч. 139; Phlegon., 257 fr. 36, c. 3.

141. См. примеч. 127.

142. Pol., VII.16.2.

143. См. выше, примеч. 139.

144. Ср. OGIS, 272 и 277.

145. II Macch., 12.2; ср. II Macch., 4.29. Селевк I послал своих стратегов в Киликию, чтобы принять там Деметрия Полиоркета и его войска (Plut. Demet., 47).

146. Следует подчеркнуть неясный характер этой терминологии. В противном случае можно прийти к совершенно ошибочным выводам, как, например, случилось с Карштедтом (U. Kahrstedt. Syrische Territorien, 1926, с. 56).

147. Ср. примеч. 71.

148. Liv., XXXVII.59.3: во время триумфа Люция Сципиона несли 224 знамени. Ср. Liv., XXXVI.19.12, и Ad. Reinасh. — Dict. des antiq IV, стб. 1309.

149. Pol., V.70.11: вскоре к нему прибыл фессалиец Гипполох с четырьмястами подчиненных ему всадников из армии Птолемея. Pol., V.79.9: фессалиец Гипполох командовал наемниками из Эллады численностью примерно 5000 человек.

150. Pol., V.79.8.

151. Pol., VII.16.2: Лагор «просил царя дать ему в помощь этолийца Феодота и Дионисия, командира гипаспистов».

152. Pol., V.79.12 и XVI.18.7.

153. II Macch., 14.12 (см. примеч. 127). Правитель Парапотамии командовал в 217 г. до н. э. армией в Сирии (Pol., V.69.5).

154. App. Syr., 32 (см. примеч. 127).

155. Pol., X.29.6: (Антиох III выстроил) «вооруженных щитами критян примерно две тысячи человек под командованием родосца Поликсенида».

156. Pol., V.54.12: Антиох III главного интенданта армии Тихона (τον αρχιγραμματέα της δυνάμεως) послал в качество стратега в область у Эритрейского моря. Из надписи OGIS, 754, почти несомненно следует, что в селевкидской армии существовала должность αρχυπηρέτης. В кампании 219 г. до н. э. участвовали три армии (Pol., V.69.3): царь, разделив войско на три части, поручил Феодоту командование одной из них. Существовал также стратег автократор (Pol., V.45.6; 41.6). Последний, по-видимому, имел право отдавать приказания сатрапам на территории его операций.

157. См., например, Pol., V.43.5; 46.7 и т. д. Возможно, что при Селевкидах, как при Ахеменидах и диадохах (ср. Вengtson. — «Gnomon», 1937, с. 128), отдельные части, например гарнизоны некоторых крепостей, подчинялись непосредственно царю (ср. С. F. Lehmann. Haupt. — RE, II А, стб. 127; W. Otto. Beiträge, с. 14). Но при нынешнем состоянии нашей информации эта гипотеза не может быть подтверждена.

158. Memnon, 15 (FHG, III, 534): Патрокл отправляет своего помощника Гермогена против Гераклеи. После того как гераклеоты прислали к Гермогену послов, он уходит из их области и заключает с ними союз.

159. ВЕ, 1963, 281: αρχιγραμματευς των δυνάμεων απολελειμμένος δε επι των τόπων. Ср. Pol., V.54.12 (цит. выше, примеч. 156). Трудно сказать, является ли единственное число τής δυνάμεως у Полибия результатом небрежности историка, или оно указывает на различие административного характера.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 5. Комплектование войск

Селевкиды могли выставить большие армии. Так, Селевк I привел к Ипсу 20 000 пехотинцев, 12 000 всадников, 480 слонов и 100 колесниц.160) В 217 г. до н. э., при Рафии, селевкидская армия включала 62 000 пехотинцев и 6000 всадников{161}.

Численность селевкидской армии в 193 г. до н. э., при Магнесии, достигала 72 000 человек, из них 60 000 пехоты{162}. В смотре, проведенном Антиохом IV в Дафне в 167 г. до н. э., приняло участие более 50 000 человек{163} Антиох VII для похода против парфян собрал армию в 80 000 воинов{164}. Эти резервные силы вдвое или втрое превышали всю армию Антигонидов. Из эллинистических государств только Египет мог выставить столь большое число воинов{165}.

Даже в случае гораздо менее серьезных операций Селевкиды располагали значительными военными силами{166}. Так, во время войны с римлянами Антиох III направил в Пергам 4000 пехотинцев и 600 всадников{167}. Ахей оказался в состоянии отправить в помощь педнелисиям во время их конфликта с сельгами 6000 пехотинцев и 500 всадников{168}. Даже последние Селевкиды могли выставить на поле боя армии числом 10 000 пехотинцев и 1000 всадников{169}.

Каким образом набирались эти внушительные по численности войска? Можно было бы подумать, что царю надо было только призвать и вооружить молодых людей из бесчисленных народностей его державы, всех этих даев, кардусиев, писидян и т. д., наименования которых звучали в ушах легковерных греков накануне римской войны. И действительно, если учесть туземные воинские части, можно было достигнуть устрашающих по численности армий{170}. Так, одна небольшая народность в Писидии участвовала в войне между Сельгой и Педнелиссом, выставив 8000 гоплитов. Аспенд послал 4000 человек{171}. Один только город Кибира в Писидии мог обеспечить контингент в 30 000 пехотинцев и 2000 всадников{172}. В 221 г. до н. э. в армию было призвано 6000 киррестийцев{173}.

Но, даже допуская, что «всеобщая мобилизация» была технически возможна и терпима с политической точки зрения, следует учесть, что это стоило бы огромных денег. Упомянутые выше киррестийцы взбунтовались, так как не получили своего жалованья{174}. К тому же — и это главное — такие огромные массы людей были бы излишними на поле боя.

И действительно, если сравнить точные данные об эллинистических армиях у Полибия, обнаруживается, что соотношение между различными видами войск в селевкидской армии отличается от соответствующего соотношения у Антигонидов и Птолемеев{175}. При Рафии Птолемей располагал 11 000 пельтастов, Антиох — 27 000, в то время как линейная пехота у первого насчитывала 52 000 воинов, у второго — 35 000. У Селевкидов была довольно многочисленная конница, изобилие пельтастов, но мало тяжеловооруженных пехотинцев.

В решающей битве Антиоха I против галатов царская армия более чем наполовину состояла из легковооруженных воинов, в то время как у галатов бóльшую часть составляли гоплиты. Антиох спасся лишь благодаря своим шестнадцати слонам{176}.

Туземные части состояли, как правило, из легковооруженной пехоты и всадников. И неисчерпаемые резервы людей, которыми располагали преемники Ахеменидов — Селевкиды, не использовались ими, да и не могли быть использованы.

Слабым местом азиатской армии всегда была линейная пехота, сражающаяся тактическими, хорошо обученными единицами, гомогенность которых обеспечивается дисциплиной. А ее-то и не хватало порыву варваров. Со времен Кира Младшего персы при формировании батальонов регулярной пехоты использовали греческих наемников{177}. Селевкиды последовали этому примеру. В рядах селевкидской пехоты в большом числе сражались греческие и галатские гоплиты.

Военные приготовления начинались с отправки вербовщиков на рынки профессиональных воинов, например в Эфес{178} для того чтобы обеспечить себя наемниками{179}. Общеизвестен образ Пиргорпоника, этого miles gloriosus («хвастливого воина»), который бахвалится тем, что он — агент Селевка I, посланный для набора воинов: пат rex Seleucus те opere oravit maxumo ut sibi latrones cogerem et conscriberem («ибо царь Селевк меня очень просил, чтобы я собрал и навербовал для него разбойников»). И далее: Nam ego hodie ad Seleucum regem misi parasitum meum et latrones quos conduxi hinc ad Seleucum duceret («Ибо сегодня я отправил к царю Селевку моего прихлебателя, чтоб он отвел к Селевку разбойников, которых я здесь нанял»){180}. Естественно, что наемников набирали также во время походов{181}. Командующие войсками были уполномочены в случае необходимости прибегнуть к набору{182}.

Техническое обозначение наемников, нанятых для одного похода, по-видимому, было ξένοι. Воины, включенные в состав постоянных войск, назывались μισθοφόροι{183}. Деметрий II, став царем, распустил войска «своих отцов» и сохранил на своей службе только наемников, набранных для борьбы против его соперника — Александра I Балы{184}.

Согласно Апамейскому миру Селевкидам запрещалось набирать наемников в областях римского владычества{185}. Таким образом, рынок греческих и галатских воинов со 188 г. до н. э. был закрыт для Селевкидов. Но цари набирали наемников — греков и галатов, — не особенно считаясь с условиями Апамейского мира{186}. В 167 г., во время военного смотра в Дафне, дефилировали галаты{187}. В 165 г. до н. э. Антиох IV включил в состав своих войск{188} людей «из других царств и с островов моря». Известно, что начиная с Деметрия I все претенденты на власть опирались на своих наемников.

Здесь уместно напомнить о различии между просто наемниками и контингентами, выставленными чужеземными городами или правителями в соответствии с заключенными с ними договорами. Известно, например, что критские города, совершенно так же как швейцарские кантоны в Европе нового времени, посылали в другие государства отряды наемников{189}. Можно предположить, что союз между Антиохом II и городом Литтом, возобновленный в 249 г. до н. э., имел такой же смысл{190}. Во всяком случае, в 220 г. до н. э. мы обнаруживаем в армии Антиоха III отряд вспомогательных войск из критян{191}, т. е. направленных царю его критскими друзьями. Возможно, что загадочное различие между отрядами критян и неокритян в армиях Лагидов{192} и Селевкидов{193} в какой-то мере связано с тем, что эти вспомогательные части были посланы на основе соглашений{194}.

Вспомним, наконец, контингенты союзников, сражавшихся под селевкидским командованием. Так обстоит дело с 2000 каппадокийцев, участвовавших в битве при Магнесии, которые присланы были Антиоху III их царем Ариаратом IV{195}. Профессиональных воинов нанимали для одного похода или на несколько лет при посредстве их командиров, которые приводили с собой свои отряды наемников.

Каким образом Селевкиды обеспечивали вторую часть своих военных сил — туземные войска, которые составляли более половины их армий в военное время{196}?

Прежде всего народности и династы должны были выставлять контингенты. Так, в 191/90 г. до н. э. Антиох III «стянул отовсюду вспомогательные союзные войска»{197}. Подчинившись Антиоху VII, Гиркан I из Иерусалима привел отряд своих людей для парфянского похода царя и сопровождал его на Восток{198}. Таким же образом приняли участие в парфянском походе Деметрия II в 139 г. до н. э. вспомогательные войска парфян, персов, бактрийцев и элимеев{199}. Командир Ахей, посланный против города Сельги, всюду в Нисидии просил помощи, «убеждая всех присоединиться к Ахею»{200}.

Само собой разумеется, что имевшие характер политической уступки юридические обязательства туземных властей приходить на помощь суверену, за что они вознаграждались царскими привилегиями, при некоторых обстоятельствах менялись. Так, Деметрий I, оставив Ионатана Маккавея правителем Иерусалима, просит в то же время дать ему контингент в 30 000 евреев, которые «будут вписаны в царские войска»{201}. Эта армия очень пригодилась бы ему в борьбе против Александра Балы. Но Ионатан не принял предложений Деметрия, и еврейские вспомогательные войска присоединились к армии Балы. Деметрий II получил от Ионатана 3000 человек в обмен на обещание эвакуировать цитадель Иерусалима{202}. В принципе оказание помощи монарху было обязательным и, худо ли, хорошо ли, соблюдалось до тех пор, пока царская власть была прочна. Когда Антиох VII в 137 г. до н. э. прибыл в Сирию, Симон Маккавей сразу же предложил ему 2000 человек в помощь для осады города Доры. Но царь отказался от этого предложения, ибо принятие помощи означало бы признание Симона правителем Иудеи{203}.

Эти вспомогательные отряды, по-видимому, подчинялись туземным командирам{204}. Области, находившиеся под непосредственным управлением царя, например домены, вероятно, поставляли в армию людей, более или менее добровольно шедших на военную службу, подобно системе, существовавшей при Цезарях или при королевском строе во Франции.

Обязаны ли были эллинские и эллинизированные города посылать контингенты в царскую армию? У них было местное ополчение. Деметрий II был вынужден разоружить силой жителей Антиохии{205}. Посидоний описывает, как выглядели эти воины во время гражданской войны между Апамеей и Лариссой: висящие сбоку кинжалы, небольшие копья, покрытые ржавчиной и грязью, большие шляпы с козырьком, дававшие тень{206}.

Отдельные отряды этого греческого ополчения иногда оказывались в селевкидской армии. Так, в военном смотре в Дафне в 167 г. до н. э. участвовал трехтысячный отряд конницы, составленный из граждан{207}. В армии Деметрия III находились граждане Антиохии{208}. Поражение Антиоха VII в парфянской войне, рассказывает Посидоний, ввергло в печаль весь город Антиохию: не было дома, не затронутого этим несчастьем; женщины оплакивали своих мужей, сыновей, братьев{209}. При Деметрии II, во время войны с евреями, селевкидский полководец командовал контингентами городов{210}. Наконец, в одной надписи из Милета сообщается, что отряд граждан этого города сражался под началом Селевка I в Верхней Азии{211}.

Следует ли отсюда, что города, входившие в состав державы, регулярно поставляли контингенты в царскую армию? Вряд ли. Прежде всего при перечислении царских войск в официальных документах не называются эти воины — граждане городов. Они не упомянуты ни при Рафии, ни при Магнесии, ни во время войны против Молока при Антиохе III. Точно так же воинская повинность никогда не упоминается в перечне различных обязанностей городов при даровании им царских привилегий. Отсюда можно было бы заключить, что контингенты городов в селевкидской армии, например отряд милетян при Селевке I, представляли собой скорее исключение, чем правило, и что граждане Антиохии, служившие в этой армии{212}, поступали туда добровольно. Однако парфянский поход Антиоха VII, это последнее усилие сохранить в составе империи восточные провинции, был, по-видимому, предпринят с помощью контингентов сирийских городов{213}. В последний период существования династии только города располагали еще денежными и людскими ресурсами, которых недоставало царям.

160. Diod., XX.113.4.

161. Pol., V.79.

162. Liv., XXXVII.18. Полибий (XXI.10.2) в связи с этой же кампанией упоминает армию в 6 000 всадников. (В книге - 16 000, исправлено по оригиналу Полибия. Благодарю Митрия Московского и Ильдара за указание и сверку - HF).

163. Pol., XXXI.3.

164. Diod., XXXIV.17; Iust., XXXVIII.10.2. Согласно Юстину (XLI.5.7), Антиох III повел против парфян 100 000 пехоты и 20 000 всадников.

165. Ср. J. Kromayer. Heerwesen der Griechen, 1926, с. 123.

166. Я, разумеется, не принимаю во внимание фантастические цифры в книгах Маккавеев, у Иосифа Флавия или упоминаемых у Полиэна (VII.39) 6300 человек на одном военном посту в Персии.

167. Liv., XXXVII.20.7.

168. Pol., V.72.3.

169. Jos. Antt., XIII.384 (армия Деметрия III). Антиох XII повел против евреев 8000 гоплитов и 800 всадников (Jos. Antt., XIII, 388). Деметрий III вошел в Иудею с 3000 коней и 40000 пехотинцев (Jos. Antt. , XIII.377), но большую часть этого войска составляли евреи — противники Александра Янная.

170. Воlосh (IV.1, с. 350) исчисляет население Селевкидской державы примерно в 30 млн. жителей.

171. Pol., V.70.

172. Strabо, XIII.17, с. 631.

173. Pol., V.50.8.

174. Там же.

175. Kromayer. Heerwesen der Griechen, с. 123.

176. Lucian. Zeuxis, 8; ср. Р. Сouissin. — «Rev. arch.», 1927, II, c. 59.

177. Xen., Anab., I.6-11.

178. Pol., V.35; XXXIII.18.14; Plaut. Miles glor., 72.

179. Liv., XXXVII.8.4; I Macch., 4.35; 6.29.

180. Plaut. Miles glor., 75, 947.

181. Liv., XXXVII.31.4 и 18.6; I Macch., 4.35.

182. I Macch., 5.39; II Macch., 10.14 и 24

183. Pol., V.53.3: «иноземцы и наемники из Эллады». Ср. V.36.3: «боявшийся иноземцев и наемников». Смысл слова μισθοφόροι («наемники») уточнен Полибием (V.63.8): приближенные Птолемея V «собирали в Александрию наемников, содержавшихся ими на жалованье в иноземных городах». Теория Лескье (J. Lesquier. Institutions militaires des Lagides, s. v.), который считает «ксенов» наемниками из варваров, а «мистофоров» — наемниками-греками, не находит подтверждения в источниках.

184. I Macch., 11.38. Ср. далее, примеч. 231.

185. Pol., XXI.45.15 (Liv., XXXVIII.38.10): «Антиоху запрещается набирать наемников в областях, подвластных римлянам, и принимать перебежчиков».

186. См., например, I Macch., 11.38; D i od., XXXIII.4.4.

187. Pol., XXXI.1.3.

188. I Macch., 6.29: «и из других царств и островов моря пришли к нему (Антиоху IV) наемные войска».

189. См., например, Michel, 21; GDI, 5043.

190. Monum. Antichi, XVIII, 369; M. Guarducci. Inscriptiones Creticae, l, 1935, c. 186.

191. Pol., V.53.2: критские союзники (в армии Антиоха). Ср. Iustin., XXXV.2.2: У Деметрия II союзные критяне; Jos. Antt., XIII.86. Напомним также поход галатов в союзе с Антиохом Гиераксом против Пергама; см. F. Stähеlin. — RE, s. v. Tolistobogoi.

192. Pol., V.65.7.

193. Pol., V.79.10; App. Syr., 32; Liv., XXXVII.40.8 и 13.

194. Ср. Pol., XX.10.4 — мирный договор 191 г. до н. э. между Римом и этолянами: «ни один этолянин не должен отправляться в Азию ни по своей инициативе, ни по общему решению».

195. App. Syr., 32 = Liv., XXXVII.40.10: duo milia Cappadocum ab Ariarathe missi erant regi. В битве при Куропедии в 281 г. до н. э. участвовал вифинец (в отряде союзников?). Ср. Belосh, IV, 2, с. 458.

196. В 217 г. до н. э., при Рафии, в армии Антиоха III было 30 000 греков и 38 000 уроженцев восточных стран; при Магнесии, в 190 г. до н. э., в селевкидской армии из 72 000 человек 40 000 составляли азиаты (ср. J. Kromayer, с. 123).

197. Liv., XXXVII.31.4: Антиох III в 190 r. до н. э. отступил в Сарды и оттуда отправил послов в Каппадокию к Ариарату с требованием помощи и в другие какие только можно было места, чтобы собрать военные силы, «сосредоточив все свои помыслы на сухопутных военных действиях» (против римлян). Зимой 191/90 г. до н. э. царь оставался во Фригии, отовсюду призывая вспомогательные войска (Liv., XXXVII.7.4).

198. Jos. Antt., XIII.250.

199. Iustin., XXXVI.1.4.

200. Pol., V.72.9: «Гарсиерис... рассылал посольства к остальным жителям Писидии и в Памфилию, напоминая о гнете селгеев, и убеждал всех к союзу с Ахеем».

201. I Macch., 10.36: «и включить иудеев в количестве 30 000 человек в войска царя и платить им жалованье, какое полагается в царских армиях».

202. I Macch., 11.43.

203. I Macch., 15.26.

204. Так, в 217 г. до н. э. при Рафии мидянин Аспасиан командовал мидянами, киссиями, кадусиями, карманиями — общим числом 5000 человек. Под начальством Забдибеля было около 10 000 арабов и соседних с ними народов (Pol., V.79). Деметрий I обязуется поставить во главе еврейского контингента местных командиров; I Macch., 10.37: «они будут размещены в больших царских крепостях, он будет использовать их для дел царства, требующих особой верности. И начальники над ними будут из их же среды». Из рассказа во Второй книге Маккавеев (II.8.20) вытекает, что 8000 вавилонских евреев сражались под командованием своих местных офицеров.

205. Diod., XXXIII.3.2. Около 97 г. до н. э. армия города Газы состояла из 2000 наемников и 10 000 рабов (Jos. Antt., XIII.359).

206. Posidon., 87 fr. 2 Jac. = Athen., 176b.

207. Pol., XXXI.1.3: 3000 πολιτικοί (so. ιππεις). О выражении πολιτικοί ιτρατιωται ср. Ad. Wilhelm. Attische Urkunden I (Sitzungsber. Wien. Akad., 165, 1911, c. 34).

208. Jos. Antt., XIII.385: «всех пленных, которые были антиохийцами, они отдали Антиохии без выкупа».

209. Diod., XXXIV/V, 17.

210. I Macch., 10.71: «со мной — войска городов».

211. Holleaux. — REG, 1923, с. 2: «так как Апа[ма, ца]рица... проявляла большое доброжелательство и заботу в отношении милетян, сопровождавших в походе царя Селевка».

212. Jos. Antt., XIII.385.

213. Diod., XXXV.17; ср. Jos. B. J., I.62.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 6. Фаланга. Система ее пополнения

Обеспечить себе, содействие городов, династов и туземных народностей можно было с помощью привилегий и увещеваний. Численность наемников определялась денежными средствами, которыми царь располагал. В 191 г. до н. э. Антиох III «подарками и угрозами» заставил галатов «поставить ему солдат»{214}. Селевкиды были в состоянии легко обеспечить себя конницей, легкой пехотой и даже гоплитами.

Однако царицей на полях сражений этого времени была уже не тяжеловооруженная пехота гоплитов, сражавшихся сомкнутым линейным строем, а фаланга. Выстроившись в виде квадрата, она являла собой подобие живой и подвижной крепости, которой ничто не могло противостоять. «Против фаланги, хорошо вооруженной и сплоченной, бессильно любое варварское племя и любое легковооруженное войско»{215}. Однако тактическое использование фаланги предполагало долгое и регулярное обучение каждого солдата в строевых условиях. Если компактность строя нарушалась, фаланга была обречена на гибель. Обращение с сариссой — копьем длиной более чем шесть метров{216} — требовало специальной выучки. Ни варвары, ни гражданское ополчение греков, ни даже наемники, умело пользовавшиеся мечом и копьем, не были способны к той боевой дисциплине, которая была абсолютно необходима для того, чтобы каре из 20 000 человек могло маневрировать во время боя. Сарисса всегда была оружием македонян: фаланга, в сущности, так и осталась специфически македонской формой военной организации, хотя деятели типа Филопемена пытались перенести это в свою страну.

Среди наемников, естественно, были и македоняне. Андриск, поднявший в 149 г. до н. э. восстание в Македонии, выдавая себя за незаконного сына Персея, до этого служил в сирийской армии{217}.

Однако Селевкиды не были властны набрать большое количество сариссофоров в Македонии, которая им не принадлежала. Поэтому они были вынуждены в пределах своей державы создать другую Македонию. Селевкидская фаланга сражалась у Рафии; македонская фаланга образовала огромный прямоугольник из 16 000 человек на поле битвы при Магнесии; еще в 167 г. до н. э. перед Антиохом IV дефилировали 20 000 македонян, из которых 5000 несли бронзовые щиты, а остальные были защищены серебряными щитами.

Откуда селевкидские цари набирали этих македонян? Это не были туземцы, экипированные по македонскому образцу. Полибий отчетливо противопоставляет подлинной фаланге такой отряд из жителей восточных областей, вооруженный и организованный по образцу фаланги, который сражался при Рафии{218}. Это также не были граждане греческих городов Селевкидской державы. Ни граждане Смирны, ни граждане Антиохии не были уже македонянами, даже если их предки пришли оттуда{219}.

Но в составе Селевкидской державы были македоняне. Достаточно привести несколько примеров: при Селевке II некий «Лисий, сын Филомела, македонянин», управлял княжеством, расположенным в центре Фригии{220}; он, вероятно, был внуком одного из полководцев Селевка I. Известны по меньшей мере три полководца Антиoxa III македонского происхождения{221}. Около 145 г. до н. э. некий Диофант, «родом македонянин», жил в арабском селении в Сирии{222}. Почему же этих людей называют македонянами, хотя они не жили в этой стране?

Согласно неизменному положению греческого права исконная принадлежность к тому или иному полису сохранялась потомками эмигранта до бесконечности{223}. Так, например, потомки спартанского царя Демарата, бежавшего в 491 г. к Дарию, считались в Персии лакедемонянами более двух столетий спустя.

Изменить свою первоначальную принадлежность можно было, только получив право гражданства в другом городе. Посидоний Апамейский стал таким способом «по закону» родосцем{224}. Многочисленные колонисты, выходцы из различных городов Греции, превратились в царстве Селевкидов в «антиохийцев», «селевкийцев» (’Αντιοχεις, Σελευκεις) и т. д.

В силу этих принципов потомки (мужские) всех иммигрантов, выходцев из Македонии, оставались в державе Селевкидов македонянами, пока не получали гражданских прав в каком-либо греческом городе или македонской колонии. Так, например, на стеле, воздвигнутой в Лидии в первой половине III в. до н. э., мы читаем этникон «македоняне», добавленный к именам двух покойников{225}.

Селевкидские македоняне были прежде всего потомками ветеранов Александра и Селевка. Но столь длительное сохранение македонского гражданства было следствием не только преемственности. Как видно из письма Селевка IV городу Селевкии в Пиерии, большие города державы очень скупо даровали право гражданства{226}. Пришельцы из Македонии в большинстве своем не получили гражданских прав там, где они поселились, и навсегда остались «македонянами». Число «македонян» в державе Селевкидов возросло и благодаря натурализации. Из папирусов известно, что в птолемеевском Египте можно было добиться изменения этнического статуса путем записи (контролировавшейся правительством) в politeuma чужеземцев. Таким способом какой-либо македонянин, например, мог оказаться приписанным к ассоциации критян{227}.

Подобная натурализация, влекшая за собой изменение этникона, как свидетельствует один текст, практиковалась и в державе Селевкидов. Фемисон, фаворит Антиоха II, был «по происхождению» киприотом, но официально его называли «Фемисон, македонянин»{228}. Такая фикция может объясняться лишь тем, что он был причислен к группе македонян.

Легко представить себе, какое значение должно было получить для селевкидских царей существование македонского элемента в населении их державы. Македоняне, став гражданами какого-либо города, оказывались потерянными для царской армии, по крайней мере для фаланги. Идея суверенитета «полиса» исключала привлечение его граждан к воинской повинности. Город в крайнем случае посылал отряд вспомогательных войск, но не давал рекрутов, набранных индивидуально и рассеянных по различным частям. Македонские общины и politeumafa, эти группы населения без гражданских прав, легко поддавались системе рекрутского набора.

Так, известно, что упомянутый выше македонянин, сын Диофанта, был призван в царскую конницу{229}. По свидетельству Посидония{230}, Диодот Трифон получил поддержку людей из Лариссы (возле Апамеи Сирийской), известных своей храбростью и «получивших право поселиться здесь за их мужество. Они эмигрировали из фессалийской Лариссы и служили царям, потомкам Селевка Никатора, в составе первого конного полка». Здесь перед нами кантональная система воинского набора. Определенный населенный пункт направлял своих солдат в подразделение, к которому он был приписан. Вполне допустимо предположение, что отряды фаланги пополнялись таким же способом воинскими наборами в македонских колониях.

Есть еще несколько свидетельств, позволяющих представить себе, как эта система функционировала{231}. Так, в Первой книге Маккавеев сообщается, что Антиох IV для подавления еврейского восстания «собрал огромную армию, все войска своего царства, открыл свою сокровищницу, уплатил жалованье воинам за год и приказал быть готовыми для выполнения любого дела». Здесь явно идет речь о мобилизации, а не о сборе регулярных войск. Со своей стороны, Иосиф Флавий рассказывает, что Антиох V для войны против евреев приказал «собрать наемников и всех боеспособных людей в царстве». Имеется еще одно указание: Деметрий II лишился симпатий своей армии, когда сохранил на своей службе только приведенных им с Крита наемников. «Он распустил все свои войска, возвращая каждого в его страну... и все войска его отцов стали его врагами». Иосиф Флавий объясняет это тем, что предшественники Деметрия платили армии даже в мирное время, чтобы в случае необходимости воины были преданы им и готовы сражаться. Юстин тоже упоминает этих milites paterni Деметрия II, которые покинули Александра Балу ради сына Деметрия Сотера. Трифон сумел воспользоваться «этой враждой, которая накопилась в армии против Деметрия II», чтобы предпринять увенчавшуюся успехом попытку мятежа. Как мы видели, особенно активно его поддержали жители Лариссы, где набирался первый отряд конницы.

Эти свидетельства, хотя они и разрозненны, достаточны, как нам думается, чтобы создать представление о военной системе Селевкидов. Постоянная армия (гарнизоны крепостей и т. д.) пополнялась не только за счет наемников, но также и главным образом посредством рекрутского набора внутри страны. В случае необходимости царь издавал приказ о новом наборе. Эта старая македонская система «вооруженного народа» оставалась в силе и в правление Антигонидов. Так, в 197 г. до н. э., во время войны с римлянами, Филипп V приказал провести набор во всех общинах своего царства{232}.

Эта система рекрутского набора значительно отличается от птолемеевской организации. Жители египетского селения принадлежали вперемешку к самым различным народам и воинским подразделениям. В то же время солдаты одного и того же войска жили в различных селениях. Дело в том, что у Лагидов земледельцы были обязаны личной военной службой в качестве собственников земельных участков. Военная служба здесь была повинностью, налагаемой дарованием земли. Κληρουχοι Египта представляли собой нечто вроде оседлой армии. У Селевкидов же была другая система — военный набор. Человек призывался в армию как житель, например, Лариссы, а не как получатель приносящего доход дара.

214. App. Syr., 6: Антиох III «склонял галатов к военному союзу с собой дарами и страхом, внушаемым его приготовлениями...»

215. Strabo, VII.3.17, с. 306. Ср. Pol., V.83.2 (ср. примеч. 37).

216. J. Kromayer. — Veith, с. 133.

217. Diod., XXXI.40а.

218. Pol., V.79.4: 10 000 человек, набранные из всех областей державы, вооруженные по македонскому образцу... численность фаланги достигала 20 000.

219. Jos. С. Ар., II.38: «все приглашенные принять участие в колонии, даже если они самого различного происхождения, получают то же наименование, что и основатели колонии».

Приходится упомянуть об этих элементарных понятиях греческого права, ибо они слишком часто оставляются без внимания. Так, например, Griffith, c. 162, 163, утверждает, что «македоняне» Селевкидской армии были гражданами «полисов», основанных царями. Впрочем, эта теория не только неверна она лишена и привлекательности новизны; мы встречаем ее уже у Дройзена (Droysen. Geschichte des Hellenismus, III, 1, с. 70).

220. Holleaux. — REA, 1916, с. 166.

221. Andronicus Маседо — Андроник македонянин (Liv., XXXVII.13.9); Βύττακος ο Μαπεδών — Биттак македонянин (Pol., V.79.4); Zeuxis (OGIS, 235). Ср. Holleaux. — BGH, 1924, c. 12.

222. Diod., XXXII.10.2: в так называемых Абах в Аравии жил некий Диофант, родом македонянин.

223. Ср. Archiv. f. Papyrusforschung, VIII, с. 221.

224. Ps.-Lucian. Macrob, 20: «Посидоний, уроженец Апамеи Сирийской, ставший гражданином Родоса» (νόμω δε ‘Ρόδιος).

225. J. Keil. A. v. Premеrstein. — Denkschr. Wiener Akad. VII, 1914. № 47: «Аристокл, сын Эйкадия, Меноген, сын Аристокла, македоняне».

226. Ср. Holleaux. — ВСН, 1933, с. 43.

227. О politeúmata ср. J. Lesquier, c. 142; W. Kuppel. — «Philologus», 1926, c. 268.

228. Pуthermos, 80 fr. l Jac. = Athen. 289 f: «и Фемисон, киприот... во время празднеств о нем объявляли: „Фемисон, македонянин, Геракл царя Антиоха"». Ср. Phylarch., 81 fr. 6 Jас. = Athen. 438с.

229. Diod., XXXII.10.8: «Диофан был призван в конницу».

230. Diod., XXXIII.4а (цит. в примеч. 83).

231. I Macch., 3, 27 и сл.: «(царь Антиох)... собрал все войска царства своего, весьма значительные силы и открыл казнохранилище свое и выдал войскам своим годовое жалованье и приказал им быть готовыми на всякую надобность». Jos. Antt., XII.366: «(Антиох V), пригласив своих полководцев и друзей, приказал им навербовать наемников и призвать всех способных носить оружие подданных царства» (источник, которым пользуется здесь Иосиф Флавий, — I Macch., 6.29, — говорит только о наборе наемников за пределами державы. Флавий дополняет свой рассказ данными греческого историка, которого он привлекает дополнительно к Первой книге Маккавеев при изложении истории Хасмонеев). I Macch., 11.38 и сл.: «(Деметрий II) отпустил все войска свои, каждого в свое место, кроме иноземных войск, которые он нанял среди островных народов. И возненавидели его все войска отцов его. Трифон же, один из прежних приверженцев Александра, увидел, что все войска ропщут на Деметрия...» Jos. Antt., XII.130: «Царственные же предшественники его в одинаковой мере платили им (т. е. войскам) жалованье и в военное и в мирное время, чтобы расположить их к себе и в случае необходимости заручиться их поддержкой во время междоусобных войн»; Justin., XXXV.2.

232. Liv., XXXIII.3: Филипп V «решил произвести набор по всем городам царства». Ср. Pol., II.54.14. Антигон Досон отправил своих солдат-македонян домой на зимовку.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 7. Военные поселения. Македоняне

Вполне очевидно, что эта военная организация должна была оказать заметное влияние на формы селевкидской колонизации. К сожалению, сведения, которыми мы располагаем в этой области, пока еще скудны и могут быть поняты лишь при широком применении гипотез. Но прежде всего надо правильно ставить вопросы. Большая часть современных исследователей говорит о воинах-колонистах в том или ином государстве древнего мира так, словно за этим общим обозначением скрывается вполне одинаковая система. В действительности же μάχιμοι фараона, эти воины, не получавшие жалованья, но имевшие доходы от земельных участков, представляют собой организацию, отличную, например, от солдат-мамлюков, которые получали свою долю от земельного налога. Одно дело жители военно-административных пограничных округов Габсбургов (confins militaires) или русские казаки, владевшие землями на условии наследственно-военной службы, другое — солдаты-земледельцы маршала Бюжо (Bugeaud), которые после истечения срока службы рассматривались как обычные поселенцы. Однако все эти категории и еще ряд других в равной мере являлись «военными поселениями». Поскольку нет никаких оснований полагать, что Селевкиды доктринерски придерживались только одного типа военной колонизации, необходимо рассмотреть каждое свидетельство в отдельности и попытаться уловить его социологический смысл.

Здесь пойдет речь только о сельской колонизации. Поскольку poleis, основанные Селевкидами, оставались вне системы военного набора, они будут рассмотрены отдельно. Остановимся прежде всего и главным образом на «македонской» колонизации, которая должна была обеспечить царям основную силу их армии — фалангистов{233}.

К сожалению, цивилизация Верхней Сирии при Селевкидах почти совершенно неизвестна{234}. Раскопки Апамеи и Антиохии до сих пор не привели к открытию памятников эллинистического периода. Между тем именно Северная Сирия, основная часть державы, должна была иметь большое «македонское» население. Географические наименования в этом районе, заимствованные в большинстве случаев из Македонии, показывают, что Селевкиды стремились воспроизвести здесь свою далекую родину. В «Селевкиде» они основали только четыре полиса: Селевкию, Антиохию, Лаодикею, Апамею. Эти города были одновременно и центрами соответствующих сатрапий. Но вокруг каждого из этих полисов было несколько эллинских поселений. Так, «Ларисса, Касиана, Мегара, Аполлония» являлись составной частью Апамеи, и Страбон называет Касиану, откуда был родом Диодот Трифон, «укрепленным пунктом Апамейской области»{235}. Трудно сказать, подразумеваются ли здесь места, зависимые от города Апамеи, или населенные пункты одноименной сатрапии. К тому же неизвестно, каковы были юридические отношения этих поселений с Апамеей при селевкидских царях. Около 143 г. до н. э. Ларисса оказалась в состоянии войны с Апамеей{236}.

В интересующем нас плане существенно то, что в Верхней Сирии вне poleis были эллинские поселения, которые, вероятно, играли роль в пополнении армии. Так, например, мы узнаем, что в 221 г. до н. э. в составе войска, собравшегося в Апамее и предназначенного для похода на Восток, был отряд из 6000 киррестийцев, т. е. уроженцев Киррестийского района, расположенного между Аманом и Евфратом, получившего название по имени одного города в Македонии. Жители его с гордостью называли себя македонянами{237}. Но что касается Сирии, то отсутствие свидетельств вынуждает довольствоваться комбинацией более или менее правдоподобных гипотез. Зато известно еще около десятка сельских поселений «македонян», расположенных в Лидий и Фригии{238}. Так, в административных списках периода Римской империи встречаются Macedones Hyrcani на Гирканской равнине и Macedones Cadieni в Лидо-Мисийской области. Каков был статус этих общин при Селевкидах? Обычно их считают «военными колониями». Как это часто бывает, одним и тем же термином обозначают весьма различные по сути реальности в зависимости от хода мысли автора. Некоторые полагают, что это нечто похожее на римские coloniae militum, т. е. предоставление земельных участков увольняемым со службы солдатам{239}. Так, Аттал I, чтобы освободиться от своих галльских наемников, дал им «хорошие земли для устройства»{240}. Так, Герод I поселил своих уволенных в отставку всадников в Габе Галилейской{241}.

Другие сопоставляют «военные колонии» с римскими limitanei. Одновременно солдаты и земледельцы, размещенные на постоянное жительство, они защищали границу от галатов или Атталидов{242}.

Однако все эти колонии имели характер мирных поселений. Часто они находились на равнинах, как, например, Тиатира или Гирканис{243}. Некоторые были расположены в глубине Лидии, на расстоянии двухсот километров от галатской границы{244}. Они не могли также служить оборонительными постами против Атталидов, если исходить из одной только хронологии, не говоря уже о соображениях военного характера: ведь вплоть до смерти Филетера в 263/62 г. до н. э. Пергам был составной частью державы Селевкидов, в то время как такие колонии, как Тиатира или Стратоникея, в районе Каика{245}, были основаны в Лидии задолго до поражения Евмена I.

Третья точка зрения — уподобление селевкидских колонистов клерухам Лагидов{246}. Их представляют резервистами, которых призывали в строй, когда того требовали обстоятельства. Но такого рода военные поселения обычно организованы на военный лад даже в мирное время, касается ли это военно-административных пограничных округов Габсбургов в XIX в. или птолемеевских клерухий двумя тысячами лет ранее. Египетский клерух даже в чисто гражданских документах всегда обозначается официально как лицо военное: «Аристомах, македонянин из отряда Этеонея». «Македоняне» же Азии, напротив, образуют территориальные корпорации, сообщества, издающие декреты в честь «граждан». Тексты, относящиеся к селевкидским и атталидским колониям, не содержат никаких указаний на военный характер этих населенных пунктов. Правда, во главе корпораций стояли «стратеги»{247}. Но это звание в указанный период уже не обязательно обозначало военную должность. Единственный текст, упоминающий военных в селевкидской колонии, отличает их от колонистов; речь идет о следующем посвящении: «Офицеры и солдаты македонян Тиатиры царю Селевку»{248}. Таким образом, эти военные составляли только часть македонского населения Тиатиры. Это вполне укладывается в военную систему Селевкидов. Авторы посвящения представляют собой военный контингент, набранный при Селевке I (или II), подобно тому как из жителей Лариссы в Сирии набирался первый отряд конницы. Одна Атталидская надпись представляет собой важную параллель к селевкидскому документу. Это посвящение «солдат Паралии», принявших участие в какой-то экспедиции Аттала II в 145 г. до н. э. Эти «солдаты из Паралии» тоже были поселенцами, мобилизованными для похода во Фракию и благополучно возвратившимися домой{249}.

Ощутимое доказательство такого толкования дает декрет города Амфиссы в Фокиде{250}. Между 189 и 167 гг. до н. э. амфиссяне издали декрет в честь врача, практиковавшего в разных городах. Этот благодетель именуется: Μηνόφαντος ’Αρτεμιδώρου Μακεδών ‘Υρκάνιος (Менофан, сын Артемидора, македонянин, гирканец). Каким образом военный колонист, обязанный постоянной службой в своем поселении и даже клерух Лагидов, мог годами жить в Греции, оказывая медицинскую помощь больным? Очевидно, что Macedones Hyrcanii отнюдь не были колонией воинов, подобно клерухам Лагидов, но представляли собой сельское поселение обычного, распространенного в Греции типа. Этникон свидетельствует, что это селение не было частью полиса, а сохранило независимость. Это, наконец, община «македонян». В то же время в селевкидской армии было несколько подразделений «македонян». Не будет ли слишком смелым предположение, что последние набирались в этих македонских поселениях?

233. Нередко говорят о «македонянах», упоминаемых в городах Азии императорского периода (см., например, Radet. De coloniis; С. Cichorius. — «Altertümer von Hierapolis», 1898, c. 34). Наличие такого этникона в документах императорской эпохи могло бы служить доказательством существования македонских politeumata в этих городах еще при Селевкидах. Но здесь всегда речь идет о собственном имени Makedon, ошибочно понимаемом исследователями как этникон. Этим пояснением я обязан моему другу Луи Роберу, лучше кого бы то ни было сведущему в эпиграфике Малой Азии. Ср., например, Excavations at Dura-Europos, IV, С. 107: Αλέξαν(δρος) Μαχεδών.

234. Ср. Μ. Rοstονzeff. — Rev. Histor. Вып. 175, 1935, с. 13.

235. Strabo, XVI.2.10, с. 752: Трифон родился в Касианах, одном из укреплений Апамейской области, был воспитан в Апамее и представлен царю и придворным. Задумав поднять восстание, он получил средства от этого города и окрестных селений — Лариссы, Касиан, Мегар, Аполлоний и др.; все они платили дань Апамее; Посидоний (Posidоn., 87 fr. 29 Jac. = Athen. ЗЗЗЬ) называет Диодота Τρύφων ο ’Απαμεύς (Трифон, апамеец).

236. Posidon., 87 fr. 2. Ларисса начала выпускать монету в I в. до н. э. Она превратилась в полис. Такой же путь развития прошло еще несколько македонских поселений в Малой Азии (например, Тиатира).

237. Относительно Киррестийской области см. R. Dussaud. Topographie historique de la Syrie, 1927, c. 467. О восстании киррестян ср. Pol., V.50.57; Дройзен (Droysen. Geschichte des Hellenismus, III, l, c. 70), по-видимому, прав, предполагая, что эти солдаты из Киррестийской области входили в состав фаланги. В поэтической эпитафии Андронику из Киррестийской области, известному инженеру, мы читаем: «Кирр, сын Гермии... сооружение македонян (Μακεδόνων εδεθλον)», — IG, XII.5.891.

238. Предлагаемый перечень основан на списке, составленном H. Swobodа, см. К. F. Herrmann. Lehrbuch der griechischen Antiquitaten I, 3 (6 ed., 1913), c. 199. Упоминаемые ниже монеты — все императорского периода (ср. B.-V. Head. Historia numorum). Первая группа этих колоний находилась в Лидии, в речных долинах Каика и Герма. Сюда входят:

а) Тиатира, катойкия македонян (Strabo, XIII.IV.4, с. 625). ВСН (1887), с. 466: «македоняне из Тиатиры». ВСН (1886), с. 398: Менедем, сын Неоптолема, македонянин;

б) Дойдия. Ср. OGIS, 314 (ср. L. Bobert. Villes d'Asie Mineure, 1935, с. 28), посвящение 161/60 г. до н. э.: «македоняне из Дойдии»;

в) Акрас. Ср. OGIS, 290 (ср. L. Robert. Villes d'Asie Mineure, c. 75), посвящение в честь Евмена II: «македоняне из Акраса»;

г) Накраса. Ср. IGR, IV, 1160 (ср. L. Robert. Villes d'Asie Mineure, c. 72): при Нерве «совет и народ македонян накраситов»; Archäol. — Epigraph. Mitteilungen, (1887), с. 188: «Я друг всех македонян и не враг ни одного из них»;

д) македоняне из [...]спур в честь Дерда, сына Деркилида, их стратега (153/52 г. до н. э.: J. Keil. — A. v. Premerstein. — Denkschr. Wiener Akad. Вып. 53, с. 47);

е) м[ак]едоня[не] из К[о]бедилы своего гражданина... (J. Keil. — A. v. Premerstein. — Denkschr. Wiener Akad. Вып. 54, с. 116). Ср. также посвящение Зевсу Селевкию и Нимфам, подательницам плодов (καρποδοτείραις) (ср. A.D. Nосk. — JHS, 1928, с. 41), сделанное в 228/29 г. н. э. катойкией нисириян (J. Keil. — A. v. Premerstein, там же, с. 101).

ж) Macedones Hyrcanii (Plin., N. H., V, 120; Tасit. Ann., II47) — BGH (1887), c. 91 = IGR, IV.1354: η Μακεδόνων Τρχανων πόλις («полис македонян гирканов»); Journ. of Philol, (1882), с. 145: ό δήμος ό Καισαρέων Μακεδόνων ‘Υρκανων («народ кесарейцев македонян гирканов»). Монеты ‘Υρκανων Μακεδόνων — «гирканов македонян». Ср. J. Keil. — A. v. Premerstein, там же, с. 59, а также далее, примеч. 243.

Вокруг горы Тмола, к югу от Сард, были расположены македонские поселения: «вокруг живут лидяне, мисяне и македоняне» (Strabo, XIII.4.5, с. 625). Известны некоторые из этих колоний:

з) Mysomacedones (Plin., N. H., V, 120; Ptol., V, 2, 13); Athen. Mitt. (1894), c. 102: ο δημος ο Μυσομακεδόνων. О положении этих колоний ср. J. Keil, A. v. Premerstein. — Denksch. Wiener Akad. Вып. 53, с. 58. Другие колонии находились на лидийско-фригийской границе: Блаунц и Пельты — в бассейне Верхнего Меандра, Кады — в бассейне Верхнего Герма. Βλαυνδέων Μακεδόνων.

и) Монеты: Βλαυνδέων Μακεδόνων. IGR., IV.717: Βλαυνδέων Μακεδόνων η βουλη και ο δημος.

к) Монеты: Πελτη(νων) Μακεδόνων.

л) Macedones Cadeni (Plin., Ν. Η., V.111; Ptol., V.2.27). Наконец, в центральной Фригии был основан Докимейон. Ср. его монеты: Δοκιμέων Μακεδόνων. Отметим еще, что город Эги в Киликии называет себя «македонским» — Μακεδ[ονική1 (монеты). Что касается других поселений, которые считают македонскими, например Кидисс, Эризу, Бруз. Синнаду, Аморий и т. д., то это основано на ошибках. Ср. V. Tsсhеrikowеr. Die hellenistischen Städtegrunden, 1927, с. 34, где показано, что это отождествление неверно на примере Бруза и Отроя. Слово Μακεδών в надписи, найденной в Амории (Athen. Mitt., 1889, с. 91, примеч. 11). является именем собственным. Ср. Magie. Roman Rule, 1953. с. 11, 972.

239. См., например. Radet, с. 60.

240. Pol., V.78.5: Аттал... обещал дать им удобную для жительства область. Ср. L. Robert. Etudes anatoliennes, 1937, с. 186.

241. Jos. B. J. III.36; Antt., XV.294.

242. T. Droysen. Gesch. d. Hellenismus, III, l, c. 260; Sсhuchardt. - Athen. Mitt.. 1888, c. 13; Radet, c. 51, 80. W. W. Tarn. Hellenistic civilisation, 1930, c. 134.

243. О местоположении Тиатиры ср. J. Keil. — RE, VI А, стб. 657; о Гирканисе — J. Keil, A. v. Premerstein. — Denkschr. Wien. Ak., LIV, c. 59. Напротив, Блаунд был расположен на горе (Keil — Premerstein, LIV. c. 144).

244. Единственная македонская колония, которая действительно могла бы служить защитой против галлов, — это Докимейон. Однако этот город был основан уже при Антигоне или Лисимахе, т. е. задолго до прихода галатов в Азию (ср. Tscherikower, с. 35).

245. Ср. L. Robert. Etudes anatoliennes, с. 49. Поскольку Аполлония была основана между 197 и 195 гг. до н. э. (L. Robert, там же, с. 37), можно думать, что македонские колонии на территории города (см. выше, примеч. 238б) являлись созданием Селевкидов.

246. H. Swоbоdа, с. 204; Оertel. — RE, XI, стб. 6.

247. Ср. примеч. 238д.

248. OGIS, 311; ср. L. Robert. La Carie, II, 1954, с. 289.

249. L. Robert. Etudes anatoliennes, c. 76 (OGIS, 330). R переводе я принимаю более понятное чтение Paraleia (в тексте сохранилось: οι εκ. . . αλειας), хотя нет уверенности, что оно правильно (L. Robert. Etudes anatoliennes, с. 77, примеч. 5).

250. Sсhwуzer. Dialect. graec. exampla epigr., 369 = Ephem. Archaiol., 1908, c. 162. На это важное свидетельство обратил мое внимание Луи Робер.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 8. Трудовые поселения

По такому же типу земледельческих колоний Селевкиды насаждали поселения и других народностей, не македонян. Из декрета Смирны о предоставлении гражданских прав жителям Палеомагнесии видно, что последние получили от Антиоха I земельные участки и что эти наделы были свободны от десятинного налога{251}. В этом случае речь явно идет о военных колонистах, ибо в декрете содержится обещание снабдить не имеющих средств «наделом всадника». Тем не менее эти колонисты ни в коей мере не дублируют птолемеевских клерухов. Они не представляли собой резервного войска. Напротив, их селение было защищено не только стенами, но и тремя отрядами солдат. Жители Палеомагнесии, именуемые на всем протяжении документа οι οικουντες εν τωι χωρίωι («живущие в этой местности»), могут быть только гражданскими лицами. Сама официальная номенклатура подтверждает это{252}. Гражданских лиц этих, снабженных наделами, связанными с воинской повинностью, можно сравнить с селевкидскими колонистами Тиапиры, с «македонянами» Лидии или жителями Лариссы в Сирии. Они тоже были крестьянами, владевшими землей на условии предоставления какой-то части рекрутов во время набора.

Слово κλήρος здесь обозначает не только индивидуальное владение, но и территорию, определенную колонии. Палеомагнесия, например, располагала двумя клерами, а город Смирна обещал предоставить ей третий{253}. Таким образом, здесь землю в пожалование получает колония, в то время как в Египте каждый клерух получал свой надел в индивидуальном порядке, и он мог состоять из нескольких участков в различных местах. Наконец, слово κλήρος в том смысле, в каком оно применялось в селевкидских документах, а именно для обозначения земельной единицы, появляется в надписи Мнесимаха из Сард{254}, где клеры противопоставлены комам (κωμαι), так же как они отличаются от χωρίον в документе из Смирны. Следует также отметить, что κληροι не обременены обязанностью военной службы. В противном случае Мнесимах не мог бы ни включить их в свою вотчину, ни заложить. Воинская повинность возлагалась скорее на людей, которые в случае необходимости могли быть снабжены земельными участками, чтобы облегчить им задачу предоставления солдат царям.

Другим текстом, также проливающим некоторый свет на проблему военной колонизации Селевкидов, является письмо Антиоха III Зевксиду, сатрапу Лидии. Около 208 г. до н. э., узнав о восстании во Фригии и Лидии, этот царь приказал переселить из Месопотамии и Вавилонии две тысячи еврейских семей, отправив их «в укрепленные места и в наиболее важные пункты». Он надеется, что они будут «хорошими стражами наших интересов». Заметим, что царь не переправляет из Вавилонии в Лидию еврейское подразделение или военную колонию. Это еще одно свидетельство, что перед нами не клерухи по птолемеевскому образцу, а простые крестьяне, рассеянные в данном случае по всей области, каждый из которых получал земельный надел для посева зерновых и разведения виноградников и участок для постройки дома. Царь предписывает Зевксиду освободить переселенцев на десять лет от всех податей с их земли{255}.

Ту же систему насаждения колоний Антиох IV применил, чтобы сломить сопротивление евреев в Палестине{256}. Даниил говорит об этом: «Он заселит крепости людьми чужого бога. Тем, которые признают его, он воздаст большие почести, даст власть над многими и раздаст землю в награду». Так, в 167 г. до н. э. Иерусалим стал «местопребыванием чужеземцев». Два года спустя царь приказал истребить израильтян и «поселить во всей стране чужеземных колонистов, разделив между ними земли».

Сходство этой колонизации с поселениями вавилонских евреев в Лидии и Фригии очевидно. И в Малой Азии и в Палестине колонисты размещаются для умиротворения соответствующих областей. Они получают от правительства земли, которые — в Палестине бесспорно, а в Азии возможно — были конфискованы у прежних владельцев. Они размещались в укрепленных местах, т. е. укрепленных селениях. Эти колонисты явно получали также оружие и амуницию. Но они никоим образом не были солдатами. Во время Маккавейской войны мятежников преследовали регулярные войска, а вовсе не эти колонисты. Но, будучи чужеземными поселенцами во враждебной им стране, они должны были уметь пользоваться попеременно и сельскохозяйственными орудиями, и оружием; каждая из этих колоний, населенных мелкими земледельцами, должна была быть очагом сопротивления против восстаний и поддержкой для царских войск. Именно эта колонизация призвана была сохранить завоевания и постепенно высвобождать армию. Можно предположить, что после умиротворения соответствующей провинции эти колонисты превращались в обычных земледельцев.

Как соотносится колонизация этого типа с описанной ранее системой? Для ответа на этот вопрос абсолютно необходимы данные, которыми мы не располагаем. Нам неизвестно, были ли евреи, переселенные в Лидию, или греки, поселенные в Палестине, обязаны сразу же или со временем нести военную службу в царских войсках, как это, по нашему предположению, было в «македонских» колониях. Одна основанная Иродом по такому же типу колония позволяет лучше понять некоторые примечательные черты этого «сирийского» типа колонизации, отличного от системы клерухий Лагидов. Около 9 г. до н. э. группа евреев в поисках убежища прибыла из Вавилонии в Сирию. Гай Сентий Сатурнин, римский правитель, предоставил им область около Антиохии, но Ирод пригласил этих людей для умиротворения района Батанеи, по ту сторону Иордана, страдавшего от набегов арабов. Он дал иммигрантам-колонистам необрабатываемые земли, но освободил их поля от всякого обложения. Другие земледельцы, привлеченные фискальными льготами, присоединились к вавилонским эмигрантам. Спустя каких-нибудь семьдесят лет колония представляла собой несколько селений, сгруппированных вокруг одного укрепления — Гамалы. Колонисты не составляли отрядов. Подобно русским казакам, поселенным на границе, они группировались по территориальному признаку. Их официальное, наименование — οι εν ’Εκβατάνοις Βαβυλώνιοι ’Ιουδαιοι («вавилонские иудеи, живущие в Экбатанах»). Они не были даже солдатами-бенефициариями, а пришли на территорию, подвластную римлянам, в поисках земли и мира. Но они искусно владели оружием, были конными стрелками, и начальники из их среды тренировали их в искусстве верховой езды. Таким образом, самим своим существованием, а в случае необходимости и рейдами против арабов они обеспечивали безопасность провинции. Около 70 г. н. э. «семьдесят предводителей» (τους πρώτους αυτων ανδρας εβδομήκοντα), подобно синедриону, возглавляют их; они вооружены, но ни в коей мере не являются воинами. Они обязаны военной службой и поставляют эскадрон гвардии Иродиан{257}.

Было бы опрометчиво утверждать, что Селевкиды не практиковали других систем колонизации, кроме только что описанной. Но при данном уровне наших знаний нельзя привести ни одного свидетельства об этом, происходящего из Селевкидской державы. Два относящихся к Азии текста заслуживают, однако, нашего внимания. В дополнительной главе Третьей книги Эздры мы читаем, что царь Дарий приказал обеспечить воинов, охранявших Иерусалим, земельными наделами и жалованьем{258}. С другой стороны, в надписи парфянского времени (2 г. н. э.) говорится о «земельных участках», принадлежавших «стражам, жившим в большой крепости» Суз{259}. Этих держателей участков смешивают с птолемеевскими клерухами{260}. Но в Сузах это были солдаты на действительной военной службе, получавшие за это наделы. Здесь перед нами система, сходная с той, которую персы применили в Египте, известная благодаря арамейским папирусам из Элефантины. В этом городе был размещен еврейский отряд на службе «Великого царя». У солдат были семьи, и они сами возделывали выделенные им земельные участки. Следы подобной организации имеются и в эллинистическом мире{261}.

251. OGIS, 229, стк. 100 и сл.: «и пусть остаются у них... и те два клера: один, который предоставил им бог и спаситель Антиох, и тот, о котором написал Александр, освобождаются от десятинного налога; а если земля, которой владеют прежде жившие в Магнесии натеки, будет присоединена к нашему городу, пусть, все три клера остаются у них в виде дара (δωρεάν) и сохраняется имеющееся у них теперь освобождение от налогов; если среди них имеются лица без земельных участков (ακληρούχητοι), то предоставить им в виде дара всаднический земельный надел (χληρον ιππικόν)».

252. Этих колонистов ошибочно называют «катеками» или «солдатами» (см., например, M. Rоstovzew. Kolonat, с. 257; Griffith, c. 155).

253. Ср. примеч. 251.

254. Sardis, VII.2 = AJA, 1912, с. 12 (там же, с. 54): «следующие деревни (κωμαι αιδε)... имеется клер в Кинароа, вблизи Тобальмуры, [налог за] год три золотых»; ср. стк. 11: «со всех деревень и клеров и участков под домами...».

255. Jos. Antt., XII.149: «Узнав, что жители Лидии и Фригии замышляют переворот... он решил переселить в укрепленные пункты и стратегически важные места две тысячи иудейских семей из Месопотамии и Вавилонии... Я убежден, что они будут верными хранителями наших интересов». § 151: «Когда же ты привезешь их в указанные места, дай им каждому участок для строительства дома и землю для возделывания и насаждения виноградников. И в течение десяти лет освободи их от налогов с урожая и плодов земли».

256. Dan., 11.39 (по LXX): «и он придет в укрепленное место с чужим богом. Того, кто его признает, он возвеличит почетом, и дает ему большую власть, и отмерит в дар землю»; I Macch., 3.36; «и поселить во всех пределах их сынов иноплеменных, и распределить землю их»; I Macch., 1.38: «и он (Иерусалим) стал местопребыванием чужеземцев».

257. Jos. Antt., XVII.23; Vita, 54, 56; ср. В. J., II, 481.

258. III Esdr., 4.56 ( = Jos. Antt., XI.63): «(Дарий) предписал, чтобы всем охраняющим город дали земельные участки и деньги на пропитание».

259. F. Cumont. — CR Ас. Inscr., 1931, 238 = SEG, VII.13: солдаты гарнизона, живущие в большой крепости Суз (μεγάλης ακρας φρουροι ναετηρες), воздвигают бронзовую статую стратиарху Суз Замаспу за его заслуги, в частности за то, что он провел воду на прежде не орошавшиеся земли и этим сделал их плодородными.

260. Так у Cumont, там же; Griffith, c. 160.

261. Cp. Polуaen, VI.7.2: около 279 г. до н. э. Аполлодор, будущий тиран Кассандрии, обещает гарнизону цитадели гражданские права и клеры в Паллене, чтобы они оставались здесь хранителями свободы. Ср. также договор между Теангелами в Карии и Евполемом (L. Robert. Collection Froehner. I, Inscriptions grecques, 1936, № 52, стк. 21: тем воинам из Теангел, которые будут участвовать в походах Евполема, предоставить область Пентахор: τοις δε στρατιώταις, τοις εκ Θεαγγέλων, εάν τινες στρατεύωνται παρ’ Ευπολέμωι υπάρχειν αυτοις τα Πεντάχωρα). Смысл указанного здесь условия не совсем ясли. Ср. также OGIS, 59.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 9. Военная роль городов

Мы уделили столь большое внимание сельской колонизации Селевкидов ввиду ее значения в военной экономике державы. А что можно сказать о городах, основанных династией, всех этих Антиохиях и Селевкиях? Играли ли они какую-либо роль в системе обороны царства?

Эти города, будь то Европос или Антиохия, тоже были «колониями», т. е. поселениями, созданными царями и размещавшимися на царской земле. Территория Антиохии была разделена на 10 000 наделов — κληροι{262}. Территория Дуры тоже была разделена на клеры{263}. Но право собственности (вернее, квазисобственности) горожан не было обременено никакими обязанностями военного характера. В Европосе не только свободно продавали и покупали земельные участки{264}, но, судя по царскому закону относительно этой колонии, здесь недвижимое имущество можно было передавать по женской линии и даже старшим родственникам покойного, например его деду и бабке{265}. В этих статьях нет ничего удивительного. Слишком часто забывают, что слово κληρος означает просто участок земли, предоставленный колонисту, а не пожалование, непременно связанное с обязательствами военного характера. Жители Дуры, официально именуемые Εύρωπαιοι, были в такой же малой степени военными, как афинские клерухи на Лемносе и в других местах.

Однако Европос был укреплением, воздвигнутым на границе. Полибий говорит о греческих городах, основанных в Мидии, что они были созданы согласно плану Александра, чтобы «поставить охрану» в этой стране против варваров{266}. Каким же образом Европос и другие poleis, основанные в период восточного похода, выполняли свою роль охраны эллинской цивилизации?

Прежде всего эту функцию осуществляли расположенные в них гарнизоны, затем сами города — фактом своего существования. Защищенные крепкими стенами, они были недоступны для варварских отрядов, не имевших осадных сооружений. Можно было не опасаться сговора между греческими колонистами и мародерами-варварами. В случае опасности население занимало укрепленные посты. Точно так же римские колонии в долине реки По, например Кремона или Плаценция, преграждали варварам путь в Италию. Города, расположенные на границе с варварами, освобождали царей от необходимости содержать армию прикрытия.

Таким образом, как при сельской колонизации, так и при основании городов связь между наделением земельными участками и обязанностью колонистов оказывать военную помощь царю была у Селевкидов лишь косвенной. Различные варианты такого же типа колонизации можно обнаружить и в клерухиях классической Греции, и в римских колониях, в городах, основанных в средние века, в гражданской колонизации Алжира и т. д. Тем самым селевкидская колонизация существенно отличается от системы, где земельный участок дается на условии наследственной службы в семье получателя. Подобная феодальная система применялась не только в средневековой Европе, но и в державе Хаммурапи, в военно-административных пограничных округах (confins militaires) Габсбургов и, наконец, Лагидами, вечными соперниками сирийских царей.

262. Julian., Misopog., 362с; ср. M. Rostovzeff. Gesellschaft und Wirtschaft im römischen Kaiserreich, гл. VII, примеч. 19. Ср. P. Briant. — Actes du Colloque 1971 sur l'esclavage, 1973, c. 85.

263. F. Сumont. — Fouilles de Doura Europos, 1926, c. 287: участок, расположенный, судя по одному документу 195 г. до н. э., εν τη ‘Αρρύβου εκάδι εν τωι Κόνωνος κλήρωι.

264. См. пергамен, цитируемый в предшествующем примечании.

265. F. Сumont, там же, с. 309; ср. Р. Коsсhakеr. — «Abhandl. d. Sächs. Akademie». XLII, 1931, c. 1.

266. Pol., X.27.3: «По почину Александра Мидия опоясывается со всех сторон эллинскими городами для защиты ее от смежных варварских народов, за исключением, впрочем, Экбатан».

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 10. Сидонские стелы

В предшествующих параграфах я не использовал сведения, которые можно извлечь из изображений на стелах, найденных в Сидоне, хотя существует мнение, что изображенные там воины представляют наемников, служивших в селевкидской армии{267}. Очень хотелось бы этому верить, но остаются некоторые сомнения. Эта общепринятая интерпретация не опирается на сколько-нибудь серьезные доводы{268}. Памятники эти могут, правда, быть датированы селевкидским периодом{269}, но ничто не мешает отнести их к III в. до н. э., когда Сидон подчинялся Птолемеям. В настоящее время этот вопрос представляется неразрешимым. И все же я полагаю, что сидонские стелы позволяют сделать ряд наблюдений, интересных для изучения эллинистической армии.

Прежде всего отчетливо видно различие между наемниками и вспомогательными войсками. Последние, в общем, включены в армию в силу личной заинтересованности и индивидуально. Здесь пять человек из Кавна, один критянин, один из Тиатиры, один фессалянин, лакедемоняне, карийцы, писидяне{270}. Но двое писидян — один из Малой Термессы, другой из Бальбуры — названы «писидийские союзники»{271}. Они, таким образом, принадлежали к отряду, поставленному городами Писидии{272}. Оба были гоплитами. Они снабжены большими овальными щитами, а боевое их оружие — большое треугольное копье{273}. Тит Ливий называет писидийских солдат в армии Антиоха III caetrati, т. е., если только он не ошибся при переводе Полибия, последний обозначает этих людей «пельтастами»{274}. Но на стелах их щит представляет собой греческий θυρεός, римский scutum{275}.

Все остальные солдаты, изображенные на сидонских стелах, вооружены копьем и не имеют меча{276}. Таким образом, они относятся к легковооруженной пехоте и коннице. Важно отметить эту специализацию, деление на «копейщиков» и «тяжеловооруженную пехоту». У всех одинаковое обмундирование: туника, плащ, высокая обувь на шнурках, каска с полями.

Из папирусов известно, что в армии Лагидов были военные сообщества. В Сидоне тоже имелись politeumata{277}. Другие памятники воздвигнуты друзьями или соратниками (οι φίλοι και συσκηνοι) покойного{278}. По-видимому, выходцы из одной и той же области всегда держались вместе, даже будучи наемниками{279}.

Основное значение сидонских стел в том, что они сохранили для нас изображения солдат эллинистического периода. Пусть читатель обратится к репродукциям этих памятников{280}. В этих стелах поражает прежде всего то, что почти все солдаты изображены вместе со своими оруженосцами. В исторических трудах и руководствах по античности слишком часто забывают, что греческого солдата всегда сопровождали в походе: пехотинца — слуга, который нес его щит и копье; всадника — его оруженосцы. Стелы из Сидона наглядно свидетельствуют об этом факте, и мы должны учитывать его, если хотим понять социальное и экономическое положение наемника{281} или должным образом оценить, какими возможностями располагали античные штабы.

Чтобы определить численность армии, надо удвоить, а если учесть тыловые службы, и утроить сообщаемое в источниках число воинов. Если в битве при Рафии принимало участие 60 000 сирийских солдат, находившаяся там армия Антиоха III должна была насчитывать около 200 000 человек. Отсюда понятно, насколько обременительными были для казны эллинистического государства военные расходы. Принимая на службу наемника, приходилось брать на себя содержание по меньшей мере двух человек.

267. Эта группа памятников была опубликована Th. Macridy Веу. — «Revue Biblique», 1904, с. 549 (ср. Р. Pеrdrizet. — «Rev. Arch», 1904. I, с. 234) и воспроизведена почти полностью Менделем: G. Mеndеl. Catalogue des Sculptures des Musees Ottomans, l, 1912, c. 258. Там же см. библиографию вопроса. Ср. также L. Robert. — BGH, 1935, с. 428.

268. По мнению Г. {так — HF} Jalabert («Rev. Arch.», 1904, II, с. 8), этникон Λακεδαιμόνιος απο Γυθίου (лакедемонянин из Гития), встречающийся на одной из стел, был бы невозможен до дарования Гитию нового статуса в 193 г. до н. э. Чтобы оспорить это мнение, незачем входить в детали: оно неверно в своей основе. Поскольку Гитий был селением περίοικοι, его обитатели всегда могли называться Λακεδαιμόνιοι. По мнению Вильгельма (Ad. Wilhelm. — Sitzber. Wiener Akad., CLXVI, c. 9), этникон «из Малого Термесса» на другой стеле предполагает разделение двух Термессов, происшедшее в 189 г. до н. э. Однако нет никаких указаний, что эмансипация Малого Термесса произошла только в 189 г. (ср. R. Hebеrdеу. — RE, V А, стб. 776).

269. Каски наемников на этих стелах иногда украшены завитком. Насколько мне известно, подобное украшение встречается еще только на селевкидских касках, изображенных на фризе Милетского булевтерия, построенного при Антиохе IV (Milet, II, с. 86). Однако мои сведения по этому вопросу далеко не отличаются полнотой.

270. Принимаемый обычно за семита Salmamodes в действительности тоже писидиец — Салмас из Адады; см. L. Robert, там же.

271. См. две эпитафии («Rev. Bibl.», I, 1904, с. 551): 1) Διοσκορίδη ’Εξαβύου Πισίδη Βαρβουλευ, συμμάχων σεμεοφόρε χρηστέ χαιρε — «Диоскорид, сын Эксабоя, писидиец из Барбулы, славный знамоносец. союзников, прощай...»; 2) Σαέττας Τροκόνδου Τερμησσέων των προς Οινοάνδοις Πισίδης σύμμαχος... «Саятт, сын Троконда из Термосе, близ Ойноанд, писидский союзник...»

272. О термине σύμμαχοι ср. M. Holleauх. — Arch. f. Papyrusforschung, VI, с. 12.

273. См. «Rev. Bibl.», I, 1904, табл. II.

274. Liv., XXXVIII.5.11, и Weissenborn, ad Liv., XXI.21.12.

275. Cp. P. Perdrizet. — «Rev. Arch.», 1904, I, c. 242.

276. Исключением является один только Салмас («Rev. Bibl.», 1904, табл. XII, 4 = Mendel. Catalogue, № 106), но он тоже писидянин (см. примеч. 270). Изображенный на степе фессалянин (Mendel. Catalogue, № 104 = «Rev. Bibl.», 1904, табл. I, 8), вероятно, всадник; в руках его слуги два копья.

277. Ср. Perdrizet; OGIS, 592.

278. Mendel. Catalogue, № 103 = «Rev. Bibl.», I, 1904, c. 553: ’Αριστεί[δας] ’Αριστ[είδου] Λακεδαιμόνιο[ς απ]ο Γυθίου. Οι φίλοι και σύ]σκηνοι ’Αλέξω[ν κ]αι Τεταρτίδας χαιρε. — «Аристи[д], сын Арист[ида], лакедемонянин из Гития. Друзъ[я и со]ратники, Алаксон и Тетартид... прощай».

279. Робер (L. Robert, с. 430, примеч. 2) считает, что друзья Аристида из Гития тоже были лакедемонянами.

280. См. примеч. 267. Хорошая фотография одной из стел приведена в книге: Р. Соuissin. Les institutions militaires et navales, 1928, табл. XXXVIII.

281. Поистине изумляет, что в монографии о наемниках эллинистического периода (G. T. Griffith. The Mercenaries of the Hellenistic World) автор обходит молчанием эту специфическую черту греческих армий, не коснувшись ее даже в главе, посвященной уровню жизни (Standard of life) солдата.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 11. Обоз

Таким образом, вслед за любой эллинистической армией шли огромные обозы. Людей, образующих эти тыловые части, называли обычно «нестроевыми», причем сюда включался весь нестроевой состав, окружавший греческое войско, от маркитантов до инвалидов{282}. Особое место занимали оруженосцы солдата{283}, его семья{284}, его домашняя челядь — одним словом, все, именуемые «те, что в обозе» — αποσκευή.

Этот обоз сопровождал воинов повсюду{285}. Когда царская армия, разделенная на три корпуса, перешла Тигр в 221 г. до н. э., реку форсировали в трех различных местах войска и αποσκευή{286}. Армия Антиоха VII во время похода против парфян была перегружена этими нестроевыми — поварами, пекарями, актерами и т. д. Моралисты типа Посидония, которые приводят такого рода упреки, чтобы объяснить конечную катастрофу экспедиции, не понимают, что только превосходная интендантская служба может воспрепятствовать превращению войск в шайки мародеров{287}.

Возможно, что наиболее удручающей лакуной в наших свидетельствах об армии Селевкидов и об эллинских армиях вообще является почти полное отсутствие сведений о службе тыла. Трудно представить себе, каким образом, не располагая достаточными техническими средствами, селевкидская интендантская служба справлялась с задачей транспортировки и кормления этих огромных армий, насчитывавших более 60 000 вооруженных людей, которых сопровождало еще большее число нестроевых всякого рода{288}, начиная от любовницы царя{289} и кончая работорговцами, несшими с собой предназначенные для пленников оковы{290}.

Очень мало известно, как организована была военная администрация. Одно приведенное у Страбона выражение (λογιστήριον το στρατιωτικόν) позволяет предположить, что существовало общее интендантство{291}. У Полибия упоминается Тихон — αρχιγραμματευς των δυνάμεων при Антиохе II. Он, должно быть, как и его египетские коллеги, ведал денежным содержанием и снаряжением войска. Во всяком случае, в иерархии он был важной персоной. Тихон оставил свою должность в связи с назначением его сатрапом области, прилегающей к Красному морю{292}.

Из другого текста видно, что αρχυπηρέται, известные нам из папирусов, были и у Селевкидов{293}; это высшие служащие канцелярий интендантства{294}.

Военным центром державы была Апамея{295}. Там содержались военные слоны и находилась «самая большая часть армии». В Апамее цари держали и свой конный завод, включавший 300 жеребцов-производителей и 30 000 кобылиц. «Здесь находились также мастера конного спорта, учителя фехтования и наемные платные учителя военных искусств».

Поскольку нет уверенности, что на сидонских стелах изображены селевкидские наемники, мы почти ничего определенного не знаем об обмундировании и вооружении их войск. Барельеф 158 г. н. э., недавно найденный в Дуре{296}, изображает самого Селевка Никатора. Он в военной форме: под короткой туникой эллинистическая кираса, высокие военные сапоги. Но в то же время у него в ушах большие серьги, что никак не было в обычае македонян, а его меч — ирано-пальмирского образца. Таким образом, очевидно, что здесь не следует искать точного воспроизведения селевкидской военной формы. На селевкидских монетах изображаются по большей части мифологические или символические персонажи и героизированные портреты царей.

Однако на бронзовых монетах Антиоха I изображен круглый щит, украшенный по краям шестью полумесяцами и якорем Селевкидов в центре. Круглый щит, украшенный якорем, имеется и на бронзовых монетах Селевка I. Точно такой же щит мы видим на современных им монетах Антигона Гонаты с той только разницей, что здесь декоративной фигурой в центре является голова Пана{297}. Это явное доказательство тождества оборонительного оружия в Македонии и Сирии.

На одной монете Селевка II изображен конный копьеносец в галопе, с копьем наготове для нападения, в развевающейся на плечах хламиде. Можно ли видеть здесь изображение легкой конницы Селевкидов{298}? На монетах нескольких сирийских царей шлем фигурирует в более или менее различных формах{299}. Вооружение, изображенное на фризе милетского булевтерия, соответствует, вероятно, тому, которое было принято у Селевкидов{300}.

На нескольких буллах, найденных в Селевкии, видны солдаты вооруженные щитом и копьем{301}. Пехотинцы, вооруженные копьем, представлены также на монетах города Апамеи, выпущенных во II в. до н. э. Но все эти изображения слишком неточны и условны, чтобы создать об армии то непосредственное впечатление, которое получается при рассмотрении рисунков на стелах Сидона и Александрии или терракот, найденных в Египте. Вспомним в связи с этим терракоту из Мирины, изображающую, как селевкидский слон попирает галата{302}.

282. Diod., XXXIV.17: Антиох VII во время парфянского похода потерял около 300 000 человек «вместе с теми, которые участвовали в походе „вне строя"» (εκτος της τάξεως). Относительно выражения «вне строя» и термина αποσκευή ср. D. Соhеn. — «Mnemosyne», 1926, с. 82; M. Hоlleaux. — REG, 1926, с. 360.

283. Polyaen., IV.9.6.

284. II Macch., 12.21: «Узнав о приближении Иуды, Тимофей отослал жен, детей и прочий обоз в так называемый Карнион».

285. См., например, Pol., V.47.5; 48.3; 52.1; X.30.5.

286. Pol., V.52.1.

287. Posidon., 87 fr. 9 Jac. (Athen. 540b); см. также F. Jacoby, ad locum; Diod., XXXIV.17; Iustin., XXXVIII.10.2.

288. Разгромленная в Парфии армия Антиоха VII насчитывала, согласно Юстину, (XXXVIII.10.1) 80 000 солдат (Орозий, V.10.8, называет число 100000) и 200000 людей в обозе. Диодор (XXXIV.17) исчисляет всю армию в 300 000 человек. Его цифры заимствованы у Посидония (см. выше, примеч. 287). В 1840 г., во время злополучной экспедиции англичан против афганцев, пропорция вооруженных людей и нестроевых равнялась 1 : 4 (E. Bevan, II, с. 291).

289. Polуаеn., IV.9.6.

290. II Macch., 8.34; I Macch., 3.41: «и услышали торговцы этой страны... и взяли много золота, серебра и оков» — και ελαβον αργύριον και χρυσίον πολύ σφόδρα και πέδας (Codd. и Latin. дают παιδας, но принимаемое нами чтение πέδας опирается на сирийскую версию и текст Иосифа Флавия; Antt., XII.299).

291. Strabo, XVI.II.10, с. 752: «Здесь (в Апамее) помещалось также военное управление и конный завод, где было более 30 000 царских кобылиц и 300 жеребцов. Здесь жили и объездчики лошадей, и люди, обучавшие обращению с тяжелым оружием, и различные учителя военного дела на жалованье».

292. Pol., V.54.12.

293. Ср. OGIS, 754 = IGR, III, 901: посвящение граждан киликийского города Гиерополя в честь Исидора, сына Никия, одного из «первых и почтенных друзей царя» Таркондимота, τεταγμενον δε και αρχυπηρέτην των κατα την βασιλείαν δυνάμεων («назначенного αρχυπηρέτης царских войск»). Поскольку царство Кастабала, столицей которого был Гиерополь, образовалось в первой половине I в. до н. э. на территории бывшей селевкидской провинции, весьма вероятно, что администрация в нем была организована по селевкидскому образцу.

294. Ср. Welles, 18, стк. 20 (продажа царского домена в 254 г. до н. э.): την δε τιμην συντετάχαμεν ανενεγχειν εις το ΚΑΤΑΣΤΡΑΤΕΙΑΝ γαζοφυλάκι[ι]ον... — «мы предписали, чтобы цена была уплачена в ... казну». Здесь усматривают указание на существование казны у армии, находящейся в походе (ср. W. W. Tarn. — «Class. Rev.», 1935, с. 24), но ср. Ad. Wilhelm. Neue Beiträge, III, с. 40.

295. Strabo, XVI.II.10, с. 752 (см. выше, примеч. 291).

296. M. Rostovzeff. — CR Ас. Inscr., 1935, с. 294; ср. M. Rostovzeff. — «Yale Calssical Studies», V, c. 233.

297. Е. Babelon, с. XLIX. Ср. L. Robert. — Coll. Froehner, I, Inscr. gr., 73.

298. E. Babelon, № 275; ср. № 444 (Антиох III). Как указывает Бабелон (с. LXVI), такого же типа изображение имеется на бронзовых монетах Гиерона II Сиракузского. На маленьких бронзовых монетах, выпущенных, вероятно, в Селевкии на Тигре или в Вавилонии (шесть таких монет найдены в Селевкии; R.-H. Mc Dowеll. Coins, № 10), изображен скачущий галопом всадник, бросающий копье в поверженного наземь врага, который прикрывается своим щитом (Babelon, № 63).

299. Babelon, Index, s. v.

300. Milеt, II, 86.

301. Mс Dowell. Objects, c. 110.

302. См. примеч. 109.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 12. Интендантская служба

Во время войны жили главным образом за счет ресурсов соответствующей страны{303}. Но при этом необходимо было так вести себя, чтобы не терять симпатии населения. Продовольственное снабжение армии поэтому во многом зависело от доброй воли городов. Антиох III поблагодарил жителей Иерусалима за то, что они в 200 г. до н. э. «в изобилии обеспечили содержание наших солдат и наших слонов». В 190 г. до н. э. город Теос предоставил селевкидскому флоту вино в изобилии{304}. Во время одного из азиатских походов Антиоха III, вероятно против Ахея, пергамский царь Аттал I снабдил сирийцев хлебом и деньгами{305}. С другой стороны, провинции державы, даже отдаленные, должны были посылать деньги, ткани и другие предметы снабжения находившейся в походе армии. Так, в 273 г. до н. э., когда шла война с Египтом, правитель Вавилонии распорядился о таких поставках войскам, находившимся в Сирии{306}. Количество подлежавших поставке предметов, вероятно, распределялось между общинами, ремесленниками и т. д., как это делали в Египте в случае войны.

Обычно военные действия происходили только в хорошее время года. При виде врага армия разбивала из палаток лагерь, защищенный оборонительными сооружениями, и там располагали обоз и багаж воинов{307}. Во время военных переходов останавливались в домах частных лиц. Нетрудно понять, что освобождение от таких постоев было завидной привилегией{308}.

Осенью войска занимали зимние квартиры независимо от того, возвращались ли они в Сирию{309} или оставались в районе театра военных действий{310}.

Весной армия собиралась заново. Так, например, во время похода Антиоха III в Грецию сборным пунктом для сирийских отрядов, разбросанных зимой 192/91 г. до н. э. большей частью по городам Беотии, была указана Херонея{311}. Такое рассредоточение армии могло оказаться для нее роковым. Так, войска Антиоха VII, рассеявшиеся зимой во вновь завоеванной Месопотамии, были, по словам античных историков, уничтожены в один день жителями городов, где они были расквартированы, приведенными в отчаяние вымогательством солдат{312}. Чтобы регулировать весьма трудную проблему взаимоотношений между солдатами и их квартирными хозяевами, пункты постоя были подчинены специальным комендантам{313}.

Солдат получал от фиска паек натурой (μετρήματα) и денежную плату (οψώνια){314}. В 164 г. до н. э., готовясь к походу против евреев, Антиох IV мобилизовал войска во всей державе и «дал им οψώνιον на год вперед»{315}. По-видимому, плата выдавалась ежемесячно и только за время действительной службы{316}. Призываемый в армию солдат получал от фиска аванс или подарок{317}. Небесполезно, может быть, напомнить, что плату получали не только профессиональные воины, но и новобранцы. В 221 г. до н. э. отряды, которым не было выплачено жалованье, взбунтовались{318}. Нет никаких данных о ставках солдатского жалованья у Селевкидов. Известно только, что были служаки, которые, подобно римским duplicarii, получали более высокую оплату, чем их товарищи{319}.

В одном тексте упоминаются пиршества, организованные для солдат одним из приближенных Антиоха VIII. Каждый стол был рассчитан на 1000 человек. Там распределяли большие хлебы и мясо и подавали вино, смешанное с пресной водой. Пирующих обслуживали воины, исполнявшие в этом случае роль слуг{320}. Эта картина празднества, нарисованная Посидонием, позволяет предполагать, что в повседневной армейской жизни солдаты готовили еду из личных запасов и питались более или менее индивидуально. Перед походом солдаты получали свой рацион авансом. Антиох I однажды приказал взять с собой продукты на четыре дня{321}. Антиох VII во время парфянского похода устраивал ежедневно общие трапезы, на редкость обильные{322}.

В награду за службу царь раздавал знаки отличия, например золотые кольчуги, серебряное оружие, венки, или увеличивал жалованье{323}.

Эти награды обещали перед битвой тем, кто проявит храбрость{324}. Армия сама себе воздавала почести и оповещала о своем успехе, воздвигая трофей в честь одержанной над врагами победы{325}. Но что больше всего прельщало солдат — это военная добыча. В принципе добыча, как в других эллинистических государствах и Риме, принадлежала государству. Так, после подчинения Иерусалима власти Селевкидов Антиох III приказал вернуть свободу «тем, которые были уведены из города и проданы в рабство», не только «им, но и родившимся у них детям, и вернуть им отнятое имущество»{326}. Деньги, вырученные при продаже пленных, поступали в фиск{327}. По Апамейскому договору Антиох обязан был вернуть римлянам пленных без выкупа{328}. Но какая-то часть добычи по праву или без права попадала в руки солдат, которые собирали таким образом богатства — предмет хвастовства наемников-бахвалов в эллинистической комедии. Источники сообщают, что во время парфянского похода Антиоха VII простые воины скрепляли обувь золотыми пряжками, пользовались серебряной посудой и т. п.{329}

Сведения о повседневной жизни армии, которые можно почерпнуть в источниках, касаются по большей части того, что не нуждается в подтверждении определенным текстом. Само собой разумеется, что ставили часовых и аванпосты{330}, что существовал секретный пароль{331] и т. д. Историки упоминают военную музыку{332}, барабан, подававший сигнал к атаке{333} или сигнал ее отмены, глашатаев, военный клич, который издавали, устремляясь на врага. Профессиональное обучение солдат происходило во время походов, на зимних квартирах{334}. При случае царь производил смотр, войска проходили перед ним в парадной форме, сверкая золотом и серебром{335} В то же время селевкидский солдат, подобно римскому легионеру, привлекался к общественным работам. Так, город Лисимахия был отстроен воинскими частями{336}.

Заслуживают, однако, внимания следующие детали: в селевкидской армии были переводчики, объяснявшие приказы командиров солдатам различной национальности{337}. Не исключено, что даже в Сирии местные крестьяне говорили по-арамейски и лишь с трудом понимали греческий язык{338}.

Можно было предвидеть, даже не имея опоры в источниках, что в армии практиковались связанные с гаданием жертвоприношения{339} и что армия, спасшаяся от врага благодаря поднявшейся морской волне, должна была принести благодарственную жертву Посейдону{340}. Но кто мог бы предположить, что Антиох I приказал своей армии перед Дамаском отпраздновать «персидский» праздник{341}. О царском культе в армии сообщают два текста. В договоре между Смирной и «магнетами» Синила указывается, что последние, т. е. солдаты стоявшего в городе гарнизона, должны были принести присягу не только именем богов, но также и «Фортуной царя Селевка»{342}. Это, бесспорно, заимствовано из «царской присяги»{343}, дававшейся солдатами, которая связывала их с каждым сувереном. Так, Юстин рассказывает, что бывшие солдаты Деметрия I покинули Александра Балу ради Деметрия II, prioris sacramenti religionem novi regis superbiae praeferentes — «предпочтя величию нового царя{344} верность прежней присяге».

301. Mс Dowell. Objects, c. 110.

302. См. примеч. 109.

303. Ср. Pol., V.70.5; Ios. Antt., XIII.224; 350 и сл. примеч.

304. Jos. Antt., XII.138; Liv., XXXVII.27.3; cp. Rev. et. juiv., C. 1935, c. 9.

305. Pol., XXI.17.6; 45.20.

306. Sidneу Smith. Babylonian Historical Texts, 1924, c. 156; cp. W. Otto. Beiträge, c. 4.

307. Stativa: Liv., XXXVII.19; XXXIII.37, 6 (следует Полибию). Ливий (XXXVII.37.10) описал лагерь у Магнесии: ров глубиной 2,5 м, шириной 5 м, защищенный двумя стенами, служил прикрытием лагеря. Ср. также Pol., V.47.4; II Macch, 12, 21; App. Syr. 32.

308. Welles, 70, CTK. 13: και ειναι το μεν ιερον ασυλον, την δε χώμην ανεπίσ<τ>α<θ>μον — «святилищу дается неприкосновенность, а селению (коме) — освобождение от постоя». Надпись Welles, 30, вполне могла бы быть и селевкидским предписанием.

309. См., например, Pol., V.45.7; 50.1; 66.2; Liv., XXXIII.19.8; XXXVII.18.6.

310. См., например, Pol., V.43.7; 57.1; Diod., XXXIV.17.2.

311. Liv., XXXVI.11.5; ср. также Pol., V.66.3; V.58.1.

312. Iustin., XXXVIII.10.7. Ср. также Polyaen., VIII.40.

313. Liv., XXXVI.11.3; XXXVI.21.2; Diod., XXXIV.17.2.

314. OGIS, 229, стк. 107: «жители Смирны обещают солдатам Палеомагнесии позаботиться, чтобы им из царского фонда выдали продукты, деньги на пропитание и все остальное, что им полагается»; Pol., V.50.1: «...начались волнения из-за недополученных продовольственных денег». Jos. Antt., XIII.129.

315. I Macch., 3.28 (см. примеч. 231).

316. Такова была обычная практика администрации эллинистических государств. Ср. К. Grоte. Das hellenistische Söldnerwesen. Jena, 1913, с. 85.

317. I Macch., 10, 36 (примеч. 201); ср. Plaut. Miles gloriosus, 72; Griffith, c. 292; Rostovzeff. — REA, 1931, c. 14.

318. Pol., V.50.

319. Феодота, полководца Антиоха III, называли ημιόλιος «Полуторный» (Pol., V.42.8 и 79.5). Вероятно, это означало, что он, будучи еще рядовым, получал на 50% больше обычного жалованья (A. van Groningen. Le second livre de l'Economique d'Aristote, 1934, c. 154).

320. Posidon., 87 fr. 24 Jac. (Athen. 153b).

321. Polyaen., IV.15.

322. Posidon., 78 fr. 9 Jac. (Athen. 540b).

323. Pol., V.60.3; Polуaen., IV.16.

324. Pol., V.60.3; 83.6.

325. Nic. Damasc., 90 fr. 92 Jac. (Jos. Antt., XIII.250); Lucian. Zeuxis, 11; Plin., N. H., VI.152; cp. Ad. Reinасh. — REG, 1913. c. 382.

326. Jos. Antt., XII.144. Cp. REG, 1935, c. 19.

327. I Macch., 3.41; II Macch., 8.34.

328. Pol., XXI.45.10.

329. Instin., XXXVIII.10.3; Val. Max., IX.1.ext. 4.

330. App. Syr., 26, 36; Pol., VII.17.2; V.60.3; Polyaen., VI.9.2; Liv., XXXVI.11.4.

331. II Macch., 8.23; Lucian., de lapsu, 9; cp. Polyaen., VII.40.

332. Lucian. Zeuxis, 9; Pol., X.31.4; II Macch., 13.25; Polyaen., IV.9.2.

333. Существовала, разумеется, также оптическая сигнализация. Поднятый бронзовый щит был знаком к началу атаки (Polyaen., VII.39: οταν ιδωσι πέλτην χαλκην αρθεισαν...).

334. Pol., V.66.6; Liv., XXXVI.11.4.

335. Aul. Gell., V.5 = Macrob., II.20.2.

336. App. Syr., 58; Liv., XXXIII.38.4; ср. также Plin., N. H., XI.106.

337. Pol., V.83.7: перед битвой при Рафии Антиох II и Птолемей V обращаются с призывом к войскам «частью сами, частью через переводчиков». Во время восточного похода Антиоха III письмо герреев (живших у Персидского залива) было переведено царю (Pol., XIII.9.4).

338. Ср. известную эпиграмму Мелеагра из Радары (Anth. Pal., VII.419).

339. Plut. Moral., 606c.

340. Poseidon., 87 fr. 29 Jac. = Athen. 333d.

341. Polyaen., IV.15: επήγγειλε τη στρατια χαι τη χώρα πάση Περσικην εορτην θαλιάζειν — «(Антиох Ι) предписал войску и всей области справлять персидский праздник». Отто (W. Otto. Beiträge, с. 13, примеч. 1) полагает, что текст испорчен.

342. OGIS, 229, стк. 62: óμνύω Δία... και τούς αλλους θεους πάντας και πάσας και την του βααιλέως Σελεύκου τόχην. — «клянусь Зевсом... И всеми другими богами и богинями и Фортуной царя Селевка».

343. Strabo, XIII.3.31, с. 557: цари Понта почитали храм Мена Фарнакова, «так что следующим образом произносили так называемую царскую клятву: „клянусь Фортуной царя и Меном Фарнака"».

344. Iustin., XXXV.2.3.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

§ 13. Морской флот

Морской флот Селевкидов играл первостепенную роль. Только опираясь на сильный флот, можно было обеспечить верность городов Ионийского побережья{345}.

При Антиохе I, около 270 г. до н. э., селевкидская эскадра поддерживала порядок на малоазийском побережье{346}. Источники сообщают, что Селевк II собрал огромный флот для операции против городов этого побережья, которые отложились от него{347}. Антиох III с помощью восстановленного им флота вновь подчинил себе Малую Азию{348}. Свою задачу восстановления могущества Селевкидской державы он начал с того, что отнял у египтян Селевкию в Пиерии, морской порт Сирии. Его эскадра поддерживала также операции наземных войск в Келесирии{349}. После этого флот Антиоха господствовал в Эгейском море, В 196 г. до н. э. он пытался захватить Кипр, но ему помешали — вначале мятеж гребцов, затем буря{350}.

В 192 и 191 гг. до н. э. флот римской коалиции не смог воспрепятствовать Антиоху III переправить свои войска из Азии в Грецию, а затем из Греции в Азию. Однако поражение его наварха Поликсенида у мыса Мионнес открыло римлянам путь в Азию. Оказавшись победителями в войне, римляне потребовали уменьшения численности сирийского флота до десяти палубных судов и запретили царю выводить военные суда за пределы мысов Каликадна и Сарпедонского{351}.

Антиох IV предпринял еще одну попытку восстановить организацию державы своих предков; он пренебрег этими условиями Апамейского мира; он хотел победить Египет; для операций в этом направлении необходимо было участие морского флота{352}. Сирийская эскадра активно участвовала в египетских войнах Антиоха IV. Еврейский хронист пишет, что он с большим флотом напал на Египет{353}. Последнее упоминание о селевкидском флоте относится к периоду правления Антиоха VII{354}.

Мы располагаем еще несколькими свидетельствами о состоянии морских сил Антиоха III. В 218 г. до н. э. он захватил 40 египетских судов, из них 20 палубных{355}. В 197 г. до н. э. он пустил в ход сто палубных кораблей «с мостиками» и 200 легких судов{356}. В 192 г. до н. э. флотилия из 40 палубных галер и 60 легких судов направилась в Грецию{357}. Эскадра Поликсенида в 191 г до н. э. включала 70 палубных и 30 легких кораблей{358}. В 190 г. до н. э. Поликсенид командовал 70 судами высокого разряда. При Аспенде царская эскадра из Финикии состояла из 37 больших судов. У мыса Мионнес Поликсенид располагал 89 судами{359}.

В состав флота входили прежде всего линейные корабли, палубные суда (καταφράκτοι). Они имели по нескольку рядов гребцов: триеры, пентеры и т. д. вплоть до гептер{360}. Затем шли легкие суда{361} и, наконец, дозорные{362}, которые посылались для обнаружения противника. Сюда следует еще добавить транспортные суда. В 192 г. до н. э. Антиох III посадил в Эфесе для отправки в Грецию на 200 транспортных кораблей{363} 10 000 пехотинцев, 500 всадников и 6 слонов! Эта флотилия позднее обеспечила продовольственное снабжение экспедиционного корпуса в Греции{364}.

Нет оснований сомневаться, что селевкидский флот ничем существенным не отличался от современных ему флотов. Там, разумеется, применяли абордаж{365}, сигнализацию с помощью флагов{366}, использование в тактических целях парусов{367}. На корабль сажали солдат{368}, стрелков из лука{369} и артиллерию{370}. Зимой корабли вытаскивали на сушу{371}. Военный порт находился в Селевкии в Пиерии{372}. В Малой Азии важнейшей стоянкой был Эфес{373}.

Подчинив себе киликийское, сирийское, а с 200 г. до н. э. и финикийское побережье, Селевкиды имели в своем распоряжении строительный лес{374} и экипажи наилучшего качества. В случае надобности привлекали пиратов{375}. Но в принципе корабли с экипажами поставлялись в качестве вспомогательных войск приморскими городами Финикии и Памфилии{376}. При Антиохе III на правом фланге стояли сидоняне{377} и тиряне, на левом — арадяне и сидеты{378}. Точно так же Гераклея Понтийская после убийства Селевка I предоставила корабли Птолемею Керавну{379}. Особое место занимали эскадры Востока, которые действовали в Каспийском море и Персидском заливе{380}. Глава флотилии назывался навархом{381}.

345. История селевкидского царского флота при первых царях династии почти совершенно неизвестна. Можно отметить только операции 280 г. до н. э. (упоминаются Мемноном: 18, 13 и 23). Ср. IG, XI.2.161 В, стк. 78. Возможно, что у Псевдо-Аристея (180) речь идет о победе Египта над флотом Антиоха I. Ср. W. Ottо. — «Philologus», 1931, с. 410, и мои замечания в «Zeitschr. f. neutest. Wissensch.», 1931, с. 281. В статье «Seekrieg» в RE (Suppl. V, s. v.) ничего не сказано о селевкидском флоте.

346. Декрет Эрифр в честь Поликрата «Athenâ», 1908, с. 199 (ср. L. Robert. — ВОН, 1933, с. 479, примеч.), стк. 43: του τε ναυάρχου τοις αφράκτοις την προς τον βασιλέα ’Αντίοχον πρεσβείαν παραπέμποντας και των οψωνίων τοις πλέουαιν υπολιπόντων δια το πλείους αυτους ημέρας υπο χειμωνος προς τη χώρα κατασχεθηναι — «когда наварх беспалубных судов отправлял посольство к царю Антиоху и продовольственные деньги не выплачивались экипажам из-за дурной погоды, которая много дней держала их на суше», Поликрат авансировал необходимую сумму.

347. Iustin., XXVII.2.2.

348. Liv., XXXIII.19.9; ср. примеч. 378.

349. App. Syr., 4; Liv., XXXIII.41.8; Pol., V.59; 68.1; 69.9. Богиня Победы на корабле, изображенная на тетрадрахмах Антиоха III, возможно, символизирует его успехи на море (Ph. Lederer, — «Berliner Blätter f. Münzkunde», 1932, № 349-350, с. 5).

350. Liv., ΧΧΧΙII.41.6.

351. Pol., XXI.45.13 = Liv., XXXVIII.38.9 (cp. M. Holleaux. — REG, 1932, c. 11).

352. Pol., V.58.3.

353. Pol., XXIX.11.9 и 27.10; Liv., XLIV.19.9; XLV.11.8 и 12.7.

354. I Macch., 15.3 и 14.

355. Pol., V.62.3.

356. Liv., XXXIII.19.9.

357. Liv., XXXV.43.3; cp. Liv., XXXIX.28.6.

358. Liv. XXXVI.43.8; cp. Liv., XXXVII.11.5.

359. Liv. XXXVII.11.5; 23.5; 30.2.

360. Liv., XXXVI.43.3; XXXVII.11.11; 23.5; 30.2.

361. Liv., XXXV.43.6.

362. Liv., XXXVI.41.7; 43.2.

363. Liv., XXXV.43.6.

364. Liv., XXXVI.20.8.

365. Liv., XXXVI.44.6.

366. Liv., XXXVII.24.4.

367. Liv., XXXVII.30.7.

368. Liv., XXXIII.41.8.

369. Liv., XXXVII.11.11.

370. Liv., XXXVI.43.7.

371. Liv., XXXIII.41.9; XXXVII.10.10.

372. Pol., V.59; Liv., XXXIII.41.9; App. Syr., 4.

373. Pol., XII.10.4.

374. О лесах Сирии ср. E. Honigmann. — RE, IV А, стб. 1560. О Киликии см. Diod., XIX.58.4; Strabo, XIV.5.3, c. 669. Еще в 1833 г. Мохаммед-Али претендовал на районы Аданы, Алии и Киликии, ибо они были богаты лесами и могли обеспечить строительным лесом морской порт Александрии: M. Sabrу. L'Empire egyptien sous Mohamed-Ali, 1930, с. 227, 241. В Сирии особенно распространено было использование в судостроении кипарисового дерева: Plin., N. H., XVI.203.

375. Pol., XXI.12; Liv., XXXVII.11.6 = App. Syr., 24.

376. App. Syr., 22; Liv., XXXVII.30.9; XXXIII.38.14.

377. App. Syr., 27; Liv., XXXVII.30.9.

378. Liv., XXXV.48.6. О тирском флоте см. также II Macch., 4.19, и E. T. Newell. Tyre II (см. ниже, гл. VI, примеч. 2), с. 3.

379. Memnоn, 13. Родосская эскадра помогает Антиоху II (Front., Stratag., III.9.10).

380. Pol., XIII.9.5; Plin. N. H., II.167; VI.58; VI.152.

381. Pol., V.43.1; ср. выше, примеч. 346.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Приложение. Катеки Магнесии

Читателя, возможно, удивит, что в предшествующей главе ничего не сказано о κάτοικοι в Магнесии на Сипиле{382}. Этот пропуск сделан вполне умышленно. Причина будет сейчас объяснена.

Хранящаяся в Оксфорде надпись содержит текст соглашения, заключенного около 244 г. до н. э. между городом Смирной и жителями Магнесии на Сипиле{383}. Последние иногда обозначены кратко «те которые из Магнесии»{384}. Но в торжественных формулах (например, в клятве) партнеры Смирны называются следующим образом{385}: οι εμ Μαγνησία κάτοικοι, οι τε κατα πόλιν ιππεις και πεζοι κα[ι οι] εν τοις υπαίθροίς και οι αλλοι οικηταί. Как следует понимать эту формулу? Каждая часть предложения вполне понятна. Οι αλλοι οικηταί — «другие жители» явно обозначает гражданское население, которое пользуется политическими правами в Смирне, «если они эллины и свободные люди», согласно ограничению, указанному в другом параграфе соглашения{386}. Войска «конные и пешие», которые, по красочному выражению эллинистического языка, «находятся под открытым небом» (εν τοις υπαίθροις), — это солдаты, размещенные в лагере. Что касается пехотинцев и всадников «в городе» (οι τε κατα πόλιν ιππείς και πεζοί), то они, по-видимому, были расквартированы в домах его жителей. Из папирусов того времени нам хорошо известна эта категория военных, прочно обосновавшихся в каком-либо городе. Но как понимать слова οι εμ Μαγνησία κάτοικοι, которые предшествуют расчленению элементов населения? Грамматически их можно трактовать по-разному. По распространенному мнению, κάτοικοι обозначает всех поенных в противовес гражданским лицам{387}. И эту фразу толкуют следующим образом: κάτοικοι, т. е. «войска в городе и в лагере». А поскольку солдаты названы κάτοικοι, заключают, что это обязательно военные колонисты.

Но в других декретах города Смирны, связанных с этим договором и выгравированных на том же камне, κάτοικοι отчетливо противопоставлены войскам, находящимся в лагере. Мы читаем здесь, что посольства в Смирну направлены отдельно катеками и отдельно υπαιθροι{388}. Если слово κάτοικοι означает здесь «военных колонистов» и если те и другие были военными колонистами, почему декрет различает их, указывая «от военных колонистов» и «от υπαιθροι»? Получается, что слово κάτοικοι на оксфордском мраморе употреблено в двух сильно различающихся значениях{389}. Этого вполне достаточно, чтобы заставить усомниться в правильности предложенной гипотезы. К тому же ее сторонники не учли другой лексикографической трудности. Эти υπαιθροι, как видно из папирусов того времени, действительно были солдатами, жившими под открытым небом. Один египетский всадник жалуется, например (около 222 г. до н. э.), что он лишен своего жилища, и просит вернуть ему дом «во избежание того, чтобы с лошадью, стоящей под открытым небом, но случилось какой-либо беды»{390}. "Υπαιθροι, очевидно, размещены в палатках, бараках и т. д. Это временный лагерь. Как же можно представить себе, что это колонисты, даже дети колонистов?

И, наконец, при переводе слова κάτοικοι в этой надписи «солдаты-земледельцы» допускается анахронизм. Если поверить современным работам, где трактуется этот сюжет, можно было бы подумать, что κάτοικοι — обычное обозначение военных колонистов в греческом языке. В действительности это слово встречается только в Египте, где появляется лишь около середины II в. до п. э. и употребляется в ограниченном и точном смысле, обозначая какую-то группу держателей земельных участков, характер которых еще недостаточно ясен{391}. В то время, к которому относится надпись из Смирны (около 244 г. до н. э.), в Египте военных колонистов называли по аттическому образцу — κληρουχοι.

Приходится признать, что ни одно из предложенных толкователями текста решений проблемы не может считаться удовлетворительным. Не может пока решить ее и автор. Перед нами трудность двоякого рода.

С одной стороны, слово κάτοικος всегда является техническим термином. В то время как глагол κατοικειν и его причастие κατοικουντες означают обычно «жить где-либо» и соответственно «живущие где-либо» и поэтому встречаются у любого греческого автора и в надписях всех областей, слово κάτοικος встречается редко{392}. Его нет у Аппиана, Плутарха, Диона Кассия, Иосифа Флавия и т. д. Его нет ни в папирусах III в. до н. э., ни в надписях за пределами Малой Азии и Египта. И слово это всегда обозначает не жителей вообще, а какую-то специальную категорию резидентов. Впервые при диадохах оно появляется в «Экономике» Псевдо-Аристотеля и здесь, по-видимому, обозначает владельцев недвижимого имущества{393}. Затем слово κάτοικοι встречается в нескольких надписях из Малой Азии: в договоре между Смирной и Магнесией; в письме Аттала, брата Евмена II, от 185 г до н. э.; в законе Пергама от 133 г. до н. э. В письме Аттала слово обозначает также землевладельцев туземного поселения, которые группируются вокруг жреца своего бога{394}. Закон Пергама дает гражданские права нескольким категориям резидентов, в том числе «катекам, приписанным к цитадели и старому городу»{395}. Буквальный смысл слова κάτοικοι в законе ускользает от нас. Точно так же неясно, что собой представляет категория лиц, называемых κάτοικοι и противопоставляемых гражданам и πάροικοι, в надписях Приены{396}.

Наконец, в нескольких надписях из Азии периода римской империи κάτοικοι обозначает жителей κατοικίαι, этой группы поселений в Малой Азии, характер которых остается до сих пор загадкой{397}.

В применении к военным слово κάτοικοι обозначает некоторые категории размещенных в населенных пунктах солдат. Так, согласно одному месту у Полиэна{398}, относящемуся к какой-то эллинистической армии в Азии, словом κάτοικοι обозначены солдаты, размещенные на постоянное жительство, называемые επίσταθμοι в военной терминологии Лагидов.

В птолемеевском Египте начиная со II в. до н. э. какая-то группа военных колонистов называлась «катеками». Еще при Цезарях в Египте различали землевладельцев-«клерухов» и землевладельцев-«катеков». С другой стороны, в римский период в Арсиноитском номе некоторые лица назывались κάτοικος των εν ’Αρσινοείτη ανδρων ‘Ελλήνων 6475{399}.

Наконец, как будто для того чтобы еще более затруднить анализ, слово κάτοικοι в Септуагинте означает просто «жители»{400}; насколько мне известно, в таком смысле κάτοικοι не употребляется в обычном греческом языке.

Этот обзор показывает, что слово κάτοικοζ — ярлык, которым могли обозначаться сильно отличающиеся друг от друга реальности. Таким образом, из общего смысла этого термина нельзя вывести даже приблизительно его конкретное значение в надписи из Смирны.

В то же время в самой этой надписи в употреблении слова «катеки» прослеживаются различные нюансы. Уже было отмечено, что «катеки» трижды формально противопоставлены солдатам, находящимся в лагерях. В другом месте создается впечатление, будто все военные в Магнесии названы κάτοικοι{401}. Не употреблено ли здесь это слово, как в Септуагинте, в общем смысле «жители»? Это предложенное Беком объяснение{402}, приемлемое само по себе, не учитывает того обстоятельства, что в тексте надписи для обозначения вообще резидентов употребляется выражение «те, которые из Магнесии», а «жители» Палеомагнесии названы здесь οι οίκουντες{403}, а не «катеки». Не были ли «катеки» особой категорией жителей Магнесии? Конструкция нескольких фраз, где встречается слово κάτοικοι, кажется, исключает эту гипотезу. Но это еще не все. В надписи упоминаются οι πρότερον οντες εμ Μαγνησίαι κάτοικοι{404}, владевшие территорией, на которую сейчас претендует Смирна. Что собой представляет эта группа катеков? И почему, если они были землевладельцами, в соглашении нет ни одной статьи, ни одного намека на недвижимое имущество жителей Магнесии?

Перед нами документ, ставящий в тупик. Итак, хотя автор склонен видеть в катеках Магнесии солдат, расквартированных на постой в городе, он предпочитает воздержаться от суждения до тех пор, пока какая-либо новая находка не прольет света на Оксфордский мрамор.

382. Ο κάτοικοι в Магнесии см. Th. Ihnken. Die Inschriften von Magnesia: am Sipylon, 1978, 45 и сл. Ср. Bengtson. Die Staatsverträge des Altertums II, № 402.

383. OGIS, 229. Cp. P. Briant. Contrainte militaire, dependance rurale et exploitation des territoires en Asie Achémenide. — «Index». 8, 1978—1979 c. 69.

384. OGIS, 229, стк. 18, 24, 27, 28, 31, 38, 40, 56, 79, 80: Οι εμ Μαγνησίαι.

385. OGIS, 229, стк. 35 (см. в тексте), 36 — вариант той же фразы в да­тельном падеже: και τοις [αλλοις τοις] οιχουσι τημ πόλιν; стк. 44: δεδόσθαι δε τοις εμ Μαγνησίαι κατοίκ[οις], τοις τε κατα πόλιν ιππευσι και πεζοις και τοις υπαίθροις, πολιτείαν εν Σμύρνηι εφ’ ισηι και ομοίαι τοις αλλοις πολίταις ομοίως δε δε[δόσθαι τ]ημ πολιτείαν και τοις αλλοις τ[οις ο]ικουσιν εμ Μαγνησίαι οτοι αν ωσιν ελεύθεροί τε και "Ελληνες; ctk. 59 (то же и в стк. 71): ομόσαι δε τους μεν εμ Μαγνησίαι κατοίκους των τε κατα πόλιν ιππέων και πεζων και τους εν υπαίθροις τασσομένους και τους αλλους τους καταχωριζομένους εις το πολίτευμα; стк. 73: τοις εκ Μαγνησίας κατοίκοις, τοις τε κατα πόλιν και τοις υπαίθροις και τοις αλλοις τοις οικουσιν εμ Μαγνησίαι; стк. 36: «и другим живущим в городе»; стк. 44: «дать катекам Магнесии, живущим в го­роде, конным и пешим воинам и тем, которые живут под открытым небом, граж­данские права в Смирне наравне с другими гражданами; равным образом дать гражданские права и другим живущим в Магнесии, если они свободные люди и эллины»; стк. 59 (то же стк. 71): «пусть принесут клятву катеки Магнесии из конных и пеших, живущих в городе, и те, которые расположены под открытым небом, и другие, которые заносятся в гражданские списки»; стк. 73: «катекам Магнесии, живущим в городе и под открытым небом, и другим живущим в Магнесии».

386. OGIS, 229, стк. 45: ομοίως δε δε[σόσθαι] τημ πολιτείαν και τοις αλλοις τ[οις ο]ικουσιν εμ Μαγνησίαι οσοι αν ωσιν [ε]λεύθεροί τε και "Ελληνες — «равным образом даровать гражданские права и другим жителям Магнесии, если только они свободные люди и эллины».

387. Jоhn G. Droysеn. Geschichte des Hellenismus. Bd 3. T. l, 1877, c. 71; W. Feldmann. Analecta epigraphica. — «Dissertationes philologicae Argentoratenses». IX, 1885, c. 84; G. Radet, c. 18; H. Swoboda, c. 202; F. Oertel. — RE, XI, 2; Rostovzeff. — САН, VII, с. 171; Griffith, c. 154.

388. OGIS, 229, стк. 18: οι δε εμ Μαγνησίαι... απεστάλκασιν προς ήμας πρεβευτας εγ μεν των κατοίκων Ποτάμωνα και (‘Ι)εροκλην, εγ δε των υπαίθρων Δάμωνα και ’Απολλωνικέτην; ср. стк. 13: διεπίμψαντο προς τους εμ Μαγνησίαι κατοίκους και προς τους υπαίθρους ιππεις και στρατιωτας; стк. 92: προς τους εμ Μαγνησίαι κατοίκους και τους υπαίθρους ιππεις και τους πεζους στρατιωτας, και τούς άλλους τους οικουντας εμ Μαγνησίαι — «живущие в Магнесии прислали к нам послов, от катеков» — Потамона и Гиерокла, от «живущих под открытым небом» — Дамона и Аполлоникета; ср. стк. 13: «отправили к катекам Магнесии и живущим под открытым небом „всадникам и воинам"»; стк. 92: «к катекам Магнесии и живущим под открытым небом, конным и пешим воинам, и всем другим жителям Магнесии».

389. Dittenberger, — OGIS, c, 229, примеч. 13.

390. О. Guéraud. Euteuxeis,14: ινα μη συμβαίνηι υπαίθρου του ιππου εστηκότος, σύμπτωμά τι περιτυχειν.

391. Cp. Lesquior, с. 48, чье объяснение, как и предложенное Вилькеном (U. Wilсken. Grundzuge, с. 385), не кажется мне убедительным. Если не считать папирусов, то единственный текст, где слово κάτοικοι может иметь значение «военные колонисты», относится к армии Лагидов. В 218 г. до н. э. Птолемей V собрал свои войска, в том числе фракийцев и галатов; среди них Полибий (V.65.10) насчитывает 2000 новобранцев и 4000 εκ μέν των κατοίκων και των επιγόνων («из катеков и их потомков»). Папирологи (например, Lesquier, c. 51, примеч. 2) утверждают, что историк допустил здесь анахронизм. Слово katoikia всегда у Полибия означает просто «поселение» (ср. L. Robert. Études anatoliennes, 1937, с. 193).

392. Поразительно, что никто, кажется, не обратил внимания на эту разницу. W. Feldmann, с. 84, Oertel. — ИЕ, XI, и Cardinali. — Rend. Acad. Lincei, 1908, c. 184, которые собрали несколько относящихся к этому вопросу текстов, рассматривают слова κατοικουντες и κάτοικοι как почти идентичные. Что касается автора, то он понял отчетливое различие в значении этих двух слов лишь благодаря дружескому указанию Луи Робера.

393. Ps.-Aristot. Oecon., 1352a 32-34: Клеомен, «прибыв в Каноб, заявил жрецам и том, кто владел там имуществом, что явился с тем, чтобы переселить их. Жрецы же и катеки...»

394. Wellеs, 47.

395. OGIS, 338, стк. 15: και τοις αναφερόμενος εν τωι φρουρίωι και [τηι πóλει τήι] αρχαίαι κατοίκοις. О выражении η αρχαία πόλις cp. L. Robert. — Rev. de Phil., 1936, c. 158, примеч. 6.

396. Hiller v. Gaertringen. Inschriften v. Priene, 1906, Index, s. v. Cp. Asboeсk. Das Staatswesen von Priene. München, 1913, c. 66.

397. См., например, BGH, 1891, с. 374: οι εν Ταμάσει κάτοικοι — «катеки, которые в Тамасе». J. Keil, A. von Premеrstein. — Denkschr. Wien. Akad., LVII, примеч. 46: οι κάτοικοι οι εν ’Αδρούτοις — «катеки, которые в Адрутах». Ср. различные мнения о характере этих κατοικίαι в работах: V. Сhapot. La province romaine d'Asie, 1904, с. 96; F. Oertel. — RE, XI, s. v.; M. Rostovzeff. Gesellschaft und Wirtschaft im römischen Kaiserreich, гл. VII, примеч. 3. [Анализ термина «катойкия» в римскую эпоху дан в книге Е. С. Голубцовой «Очерки социально-политической истории Малой Азии (независимая сельская община)». М., 1962. — Ред.]

398. Pоlyaen, VII. 40: «Оборт (?), узнав, что три тысячи живущих в Персиде катеков замышляют заговор, выслал их, дав проводников, которые привели их в место Персиды под названием Комаст. Там много деревень и множество жилищ. Когда их увели, одних — в одни, других — в другие дома, деревни были окружены сильной охраной, и каждый домохозяин, хорошенько напоив своего постояльца, убивал его».

399. Ср. «Archiv f. Papyrusforschung», IX, с. 42.

400. I Macch., 1.38: «и убежали катеки (жители) Иерусалима». Genes., 50.11; Proverb., 31.23.

401. OGIS, 229, стк. 73: «я буду благорасположен к царю Селевку и к катекам Магнесии, как к живущим в городе, так и „под открытым небом", и ко всем остальным жителям города, если они свободные люди и эллины».

402. CIG, II, 3137, примеч. к стк. 14.

403. OGIS, 229, стк. 96.

404. OGIS, 229, стк. 101: η χώρα ην εχουσιν οι πρότερον οντες εμ Μαγνησίαι κάτοικοι.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Гость
Эта тема закрыта для публикации сообщений.