Saygo

А. Г. Рагунштейн. Пираты под знаменем ислама. Морской разбой на Средиземном море в XVI — начале XIX века

58 сообщений в этой теме

Уничтожение фрегата

На основе имеющихся сил Пребл решил действовать и начал разработку планов освобождения «Филадельфии» из пиратского плена. Предпочтение он отдавал ночной операции по захвату судна в гавани. Однако это предприятие требовало большой смелости, поскольку риск обнаружения абордажной партии и её уничтожения во вражеской гавани был очень велик.

Примеры подобных действий имелись. В 1799 году капитан Эдвард Гамильтон, командовавший английским фрегатом «Сюрприз», предпринял попытку освободить фрегат «Гермиона», захваченный мятежниками и переданный в руки испанских властей в Америке. Гамильтон собрал абордажную команду в составе 100 моряков и морских пехотинцев и направился в Пуэрто-Кабело (на территории нынешней Венесуэлы). Он захватил фрегат, охранявшийся четырьмя сотнями матросов испанского экипажа, поднял паруса и покинул гавань. За подобный подвиг Гамильтон был посвящён в рыцари.

Офицеры американской эскадры были хорошо осведомлены об этом событии и понимали, что в случае успеха их ждёт не меньшая награда. Это создавало положительную мотивацию, и поэтому недостатка в добровольцах среди офицеров эскадры не было. Было лишь одно обстоятельство, ставившее под сомнение успех миссии. «Филадельфия» лишилась фок-мачты, а, значит, судно плохо управлялось. Кроме того, фрегат частично лишился такелажа, и оставшиеся мачты не выдержали бы напора ветра и могли сломаться. Таким образом, судну недоставало парусности для свободного прохода по узкому каналу, ведущему из гавани. Буксировка также была невозможной, поскольку единственным судном, способным сдвинуть фрегат подобных размеров, являлась «Конституция», рисковать которой было нельзя.

Таким образом, от первоначального плана пришлось отказаться. Судьба «Филадельфии» была предрешена — её предстояло уничтожить прямо в гавани, причём желательно таким образом, чтобы абордажная команда после окончания операции могла покинуть гавань.

К январю 1804 года общий план уничтожения «Филадельфии» был готов. Среди способов уничтожения судна несколько было отвергнуто. Повреждение корпуса при помощи ручного инструмента было отвергнуто сразу, поскольку требовало большого количества рабочих рук и времени. Кроме того, уничтожить огромный фрегат при помощи топоров во враждебной гавани было практически нереально. Взрыв при помощи подрывного заряда также был отвергнут, поскольку был слишком ненадёжен и не гарантировал безопасность подрывной команде. После долгих размышлений был выбран способ поджога, поскольку деревянный корпус в случае распространения огня невозможно потушить и это гарантировало полное уничтожение судна по ватерлинии.

Впервые идея поджога была высказана Преблом в письме секретарю ВМФ США от 10 декабря 1803 года, В этом его поддерживал и Бэйнбридж, находившийся в качестве пленника в Триполи. Поскольку ему была предоставлена свобода передвижения в пределах города, он через датского посла Николаса Ниссена, вступил в тайную переписку с Преблом. В своих письмах Бэйнбридж подробно сообщил все имевшиеся у него сведения об укреплениях Триполи и силе вражеского флот.

В письме от 5 декабря 1803 года он предложил использовать одну из американских шхун для проникновения в гавань. Имея команду из решительных офицеров и матросов, она могла бы взять на абордаж фрегат и сжечь его. Однако в этом не было необходимости. Случай помог американцам найти подходящее судно для осуществления своих планов.

23 декабря 1803 года «Энтерпрайз» захватил триполитанский кеч «Мастико». Несмотря на то что кеч шёл под турецким флагом, он был остановлен американским кораблём для досмотра Из газет было известно, что команда «Мастико» участвовала в захвате «Филадельфии». На борту даже был обнаружен мундир лейтенанта Дэвида Портера Все эти факты позволили объявить «Мастико» законным призом, и его включили в состав ВМС США. Он был переоборудован и получил новое название «Интрепид».

«Интрепид» представлял собой типичное купеческое судно водоизмещением всего в 64 тонны. Как и многие другие суда, он был вооружён для защиты от пиратов четырьмя маленькими четырёхфунтовыми орудиями.

Маленький кеч лучше всего подходил на роль абордажного суд. О захвате «Мастико» в Триполи не знали и его появление не вызвало бы подозрений. Оставалась лишь проблема определения командира судна. В конечном итоге выбор пал на лейтенанта Декатура, командира «Энтерпрайза», который и предложил использовать «Интрепид» для захвата «Филадельфии». В первоначальный план Пребл внёс только одно новшество. Он решил, что в гавань войдут два судна — «Итрепид» и «Сирена». Командир «Сирены» лейтенант Чарльз Стюарт также предлагал сжечь «Филадельфию» и разделял идеи Пребла.

По замыслу командора, в случае необходимости, если планы атакующих будут раскрыты и они столкнутся с сильным противодействием, «Интрепид» мог стать брандером, а его команда могла быть принята на борт «Сирены». Это существенно повышало шансы экипажа Декатура на успех. Кроме того, при выборе офицеров для столь смелой операции Пребл учёл многолетнюю дружбу и совместную службу на флоте Стюарта и Декатура.

Пребл приказал лейтенанту отобрать 63 матроса и 6 офицеров из команды «Энтерпрайза» для формирования команды «Интрепида». Поскольку для операции требовался высокий уровень дисциплины, смелости и ответственности, лейтенант выбрал только добровольцев. Из офицеров Декатур выбрал младших лейтенантов Джеймса Лоуренса, Джозефа Бейнбриджа (младшего брата капитана «Филадельфии») и Джонатона Торна, корабельного хирурга Льюиса Хермана и гардемарина Томаса Макдонахью. Макдонахью был хорошо знаком с «Филадельфией», поскольку ранее входил в состав её экипажа. После захвата «Мирбоки» он возглавил призовую партию и поэтому не смог вернуться на борт родного фрегата. Кроме того, Декатур отобрал пять гардемаринов с «Конституции» — Ральфа Изарда, Джона Роу, Чарльза Морриса, Алексадра Льюиса и Джона Дэвиса. Таким образом, общее количество офицеров на «Интрепиде» составило 11 человек и увеличило соотношение офицеров к матросам в пропорции 1: 6. Это было крайне необходимо в боевых условиях, поскольку потеря командования могла бы сорвать операцию.

Ещё одним членом экипажа стал Сальваторе Каталано, который как лоцман хорошо знал фарватер в триполитанской гавани. Каталано был сицилийцем из Палермо. Он много раз посещал Триполи, а во время последнего плавания на мальтийском судне собственными глазами видел захват «Филадельфии». Именно его показания стали важным свидетельством виновности экипажа «Мастико» в нападении на американское судно. Поскольку Сицилия давно подвергалась пиратским нападениям, Каталано не испытывал любви к североафриканцам и добровольно вызвался помочь американцам в атаке триполитанской гавани.

Собрав необходимые силы для экспедиции, Пребл, Декатур и Стюарт приступили к обсуждению деталей. По плану предполагалось, что, достигнув Триполи, «Сирена» будет дежурить у побережья вне пределов видимости сторожевых постов. В сумерках «Интрепид» должен войти в гавань и направиться к «Филадельфии». Всё это время абордажная команда должна была ожидать приказа под палубой. Американцы надеялись, что сумрак и привычный вид кеча не вызовут подозрений у портовой стражи, и это позволит провести удачную атаку.

Чтобы сбить с толку триполитанцев, члены абордажной команды должны были носить обычную одежду североафриканских моряков, которую без труда можно было приобрести на любом средиземноморском рынке.

Для успеха абордажа Декатур разделил своих моряков на шесть групп. Одна из них должна была оставаться на борту «Интрепида» и держаться у борта «Филадельфии», пока абордажная команда очищает палубу и внутренние помещения. Ещё одна группа на лодках должна была следить за тем, чтобы никто из триполитанцев не мог покинуть судно и вызвать подмогу. Они также должны были сигнализировать о приближении вражеских кораблей.

Параллельно с военными приготовлениями командор Пребл пытался договориться с триполитанским пашой дипломатическими средствами. Однако его возможности были сильно ограничены, поскольку соответствующие полномочия были только у Тобиаса Лира, генерального консула в Алжире. Но ситуация требовала присутствия Лира в Алжире, и он делегировал свои полномочия Преблу. С перерывами переговоры о мире шли в течение января — сентября 1804 года при посредничестве дипломатического агента паши на Мальте, капитана Бейнбриджа и французского представителя в Триполи Буасье.

Пребл начал переговоры 4 января 1804 года, предложив паше обменять шестьдесят американцев на аналогичное число триполитанцев, находившихся в американском плену. Однако, поскольку это послание достигло паши только после уничтожения «Филадельфии», предложение было отвергнуто.

В январе Пребл продолжил переговоры с триполитанским представителем на Мальте. Он согласился обменять «Филадельфию» на шхуну, а моряков освободить, выплатив по 500 долларов за человека. Кроме того, американцы должны были платить дань, аналогичную сумме, выплачиваемой Швецией и Данией. Триполитанцы оценили стоимость мирного соглашения в 120 тысяч долларов.

16 января Пребл написал Брайану Макдональду, британскому консулу, прося его выступить посредником в переговорах. Кроме того, в феврале датский консул Ниссен сообщил Преблу, что не может больше выступать в качестве посредника. Его заменил французский представитель в Триполи Буасье. Он обещал Преблу договориться об освобождении американских заключённых, однако это обошлось бы американцам в 500 тысяч долларов. Эта сумма значительно превышала первоначальное предложение триполитанцев на Мальте. Пребл решил, что Буасье защищает скорее интересы Триполи, чем США, и отказался от его посредничества.

Понимая, что дипломатическими средствами успеха добиться не получится, командор начал выполнение плана по захвату «Филадельфии». В соответствии с приказом Пребла, 3 февраля 1804 года в 17:00 «Интрепид» и «Сирена» вышли из гавани Палермо. Чтобы не раскрыть замыслов командования, команде «Сирены» не объявили цель плавания.

«Интрепид» и «Сирена» уже 7 февраля достигли Триполи. Для маскировки оба судна были слегка видоизменены: убраны топ- и королевские мачты и паруса. Это создавало видимость торгового судна, поскольку известно, что «купцы» имеют значительно меньший экипаж, по сравнению с военными судами, и поэтому несут меньше парусов.

В целом маскировка удалась, и оба судна готовы были приступить к активной фазе операции. К сожалению, в пути выяснилось, что часть говядины на борту «Интрепида» была испорчена, а пополнить её запасы было невозможно без нарушения секретности миссии. Команде пришлось довольствоваться увеличением хлебной порции вместо мясного рациона. Кроме того, «Интрепид» и «Сирена» попали в шторм и были вынуждены восемь дней дрейфовать в заливе Сидра. В довершение всех бед, на «Интрепиде» открылась течь, и команда была вынуждена проводить много времени за откачкой воды, что и без того утомляло экипаж, страдающий от недоедания.

15 февраля шторм ослаб, однако пережитые страдания наложили негативный отпечаток на решимость американцев. Только личный пример мужества Декатура, который стойко переносил с командой все страдания, сохраняли решимость осуществить задуманный план. После совещания со Стюартом Декатур получил в добавление к своей команде ещё девять человек из экипажа «Сирены», в том числе гардемарина Томаса Андерсона. Таким образом, экипаж «Интрепида» составил 84 человека.

На следующий день 16 февраля оба судна направились к Триполи. Погода была превосходной и даже слишком хорошей для осуществления задуманного. В 18: 30 «Интрепид» находился в двух милях от входа в гавань. В это время ветер начал слабеть, и Декатур был всерьёз обеспокоен тем, что он совсем стихнет до того, как «Интрепид» войдёт в гавань. Это могло разрушить весь план, поэтому, не дожидаясь «Сирены», он направил судно в гавань.

Когда в 20:30 «Сирена» прибыла к точке сбора, она обнаружила «Интрепид» входящей в гавань. Стюарт спустил две лодки с тридцатью моряками под командованием старшего лейтенанта Колдуэла и направил их на помощь «Интрепиду». Однако Декатур не стал тратить время на приём людей Колдуэла, поскольку справедливо опасался, что ветер может совсем стихнуть до того, как он достигнет «Филадельфии». Кроме того, приём на борт большого числа людей из лодки мог вызвать серьёзное подозрение и всполошить арабов. В конечном итоге Колдуэл принял решение остаться вне гавани и оставил попытки догнать «Интрепид».

В течение двух с половиной часов «Интрепид» медленно двигался от входа в гавань к «Филадельфии». Всё это время он находился в радиусе действий береговых батарей Триполи. Любое неосторожное действие могло сорвать весь маскарад и сорвать операцию, что неминуемо привело бы к гибели американского судна. Только когда «Интрепид» оказался всего в сотне ярдов от фрегата, на борту заметили приближающийся кеч и просигналили, что корабли слишком сблизились. Каталано на местном наречии ответил, что кеч не может остановиться, поскольку потерял якоря во время шторма. Поскольку стоять без якорей было опасно, он попросил разрешения пришвартоваться к «Филадельфии» до утра. Подобное объяснение успокоило стражу. Малые суда часто теряли якоря во время шторма, и в этом не было ничего необычного, а желание пришвартоваться к крупному судну вполне объяснимо, поскольку только так можно было обеспечить безопасность нахождения в гавани до утра.

У Каталано расспросили о бриге у входа в гавань, на что Каталано соврал, что это «Трансфер», бриг, недавно купленный триполитанцами на Мальте. Его появление ожидали со дня на день, а нежелание входить в гавань в сумраке вполне объяснимо соображениями безопасности. Объяснение Каталано все больше успокаивало стражу «Филадельфии». В этот момент ветер совсем стих, и «Интрепид» замер в 20 ярдах от «Филадельфии». По указанию Декатура Каталано потребовал, чтобы с фрегата подали линь для швартовки кеча.

Чтобы завести линь, команда «Интрепида» начала спускать лодку, изображая при этом крайнюю небрежность, свойственную торговым морякам. В неё поместилась команда гардемарина Андерсона, которая и завела линь на борт «Интрепида». Все эти манипуляции заняли не меньше получаса, причем происходило всё это под дулами орудий «Филадельфии». Только когда кеч почти пристал к борту фрегата, один из арабов, заподозривший неладное или просто заметивший абордажную команду, поднял тревогу.

Однако предупреждение запоздало. Декатур хотел стать первым американцем, ступившим на борт «Филадельфии», однако не удержал равновесия и свалился между двумя кораблями. Только случай спас его от смерти, и он смог снова взобраться на борт. Первыми стали гардемарины Чарльз Моррис и Александр Льюис При этом Декатур, забравшийся на палубу «Филадельфии», едва не убил Морриса, которого в темноте принял за араба. Только ловкость Морриса и вовремя сказанный пароль спасли двух офицеров от трагической ошибки. Таким образом, Моррис, Льюис и Декатур стали первыми американцами, вступившими на фрегат. Вслед за ними последовали остальные члены экипажа, за исключением 14 человек, оставшихся под командованием лейтенанта Торна охранять «Интрепид».

Американцы были вооружены в основном абордажными саблями и топорами. Хотя офицеры должны были быть вооружены шпагами, они скорее всего предпочли сабли, которые были более удобными в бою на палубе. Кроме того, офицеры были вооружены пистолетами, однако, чтобы не поднимать тревогу, они не стреляли из них, а использовали как булавы. Впрочем, холодного оружия оказалось вполне достаточно. Во время абордажа американцы так ни разу и не выстрелили.

Точную численность триполитанцев на борту фрегата установить невозможно. По разным подсчётам, их было от 40 до 150, однако вероятнее всего примерно 80–100 человек.

Внезапность нападения оказалась на руку американцам При равном соотношении сил арабы не смогли оказать организованного сопротивления. Кроме того, врага ввела в заблуждение одежда нападавших, которая мало чем отличалась от их собственной.

Как только американцы очистили палубу, они спустились во внутренние помещения на батарейную палубу. Здесь они также не получили организованный отпор, хотя времени для его подготовки было достаточно. Через десять минут фрегат оказался в руках американцев. Около 20 триполитанцев были убиты, остальные бросились в море, стремясь вплавь добраться до берега Потери абордажной команды были минимальными. Один моряк был легко ранен.

Пока на палубе шла схватка, команда Андерсона захватила корабельную шлюпку, в которой пытались спастись арабы. Эта схватка напоминала захват фрегата в миниатюре. Вскоре все триполитанцы были либо убиты, либо вплавь добирались до берега Андерсон попытался перехватить плывущих, однако у него была всего одна лодка, а плывущих было слишком много. В конечном итоге некоторые из них смогли достичь берега и поднять тревогу.

К тому времени на берегу понимали, что что-то происходит на судне, поскольку были слышны крики и шум боя. Однако в темноте было невозможно понять, что именно. В десять часов вечера, когда началось сражение, большая часть горожан спала и город был погружён во тьму.

Поскольку ответных действий арабы не предпринимали, у Декатура оказалось достаточно времени для оценки ситуации. Несмотря на то что желание увести фрегат из гавани было достаточно сильным, Декатур трезво оценил ситуацию и понимал, что спасти его нет возможности, и поэтому приказал сжечь «Филадельфию».

С «Интрепида» были переданы зажигательные материалы. По всему судну были разбросаны легковоспламеняющиеся предметы, после чего судно было подожжено. После того как огонь разгорелся, команды Лоренса, Бейнбриджа и Морриса покинули судно.

Через 15 минут пекле начала пожара на фрегате гавань озарилась светом. Это вызвало переполох в порту. Две шебеки, стоявшие в 200 ярдах от фрегата, готовились сняться с якоря. Это означало, что американцам следует как можно скорее покинуть гавань.

К сожалению, ветер полностью стих. Более тою, «Интрепид» постепенно относило течением к горящему судну. Это означало, что он сам мог стать жертвой огня. Оставался лишь один выход. Андерсон взял «Интрепид» на буксир. Медленно он отвел кеч от горящего фрегата. Затем паруса наполнились ветром, и «Интрепид» медленно покинул гавань.

Триполитанцы уже знали, что в гавани находится американское судно, и только тьма не позволяла обнаружить его. Гарнизон крепости был вынужден открыть огонь вслепую по тому месту, где, как им казалось, находится враг. Ещё больше арабов сбило с толку то, что орудия «Филадельфии», разогретые от пожара, открыли огонь по окружающим кораблям и строениям (пушки фрегата были заряжены самими триполитанцами в ожидании возможного нападения). Несмотря на то что огонь был неприцельным, повреждения, нанесённые ядрами в небольшой гавани, оказались весьма чувствительными. Это ещё больше увеличило панику в Триполи.

Оставаться в гавани американцы больше не могли. Риск попасть в руки триполитанцев был слишком велик. На выходе из гавани ветер окреп настолько, что «Интрепид» больше не нуждался в буксировке, поэтому Андерсон и его команда были приняты на борт, а лодка взята на буксир. Выйдя из гавани, американцы могли с облегчением вздохнуть — их операция закончилась полным успехом. За всё время операции «Интрепид» не получил серьёзных повреждений. Только одно ядро, выпущенное береговыми батареями, пробило парус.

Успешному отступлению из гавани очень способствовала образовавшаяся сутолока в гавани. Множество мелких судов начали активно перемещаться. Одни — для того чтобы избежать пожара, охватившего «Филадальфию», другие — в поисках американского диверсионного судна. Поскольку «Интрепид» ничем не выделялся на общем фоне других кораблей, на него просто не обратили внимания и он спокойно покинул гавань.

Примерно через час после окончания операции «Интрепид» встретился с лодками Колдуэла. Приняв их команду на борт, Декатур получил необходимое количество бойцов и мог уже не опасаться нападения любого из триполитанских шебек.

Около часа ночи «Интрепид» встретился с «Сиреной». Это означало, что опасность столкновения с триполитанцами стала минимальной Орудия «Сирены» могли защитить от нападения любого арабского судна. Кроме того, американские корабли вышли за пределы действия орудий крепостной артиллерии Триполи.

На следующий день члены команды «Сирены», отправленные на «Интрепид», вернулись обратно. Обоим кораблям был возвращён прежний боевой вид, после чего они взяли курс на Сицилию.

«Филадельфия» горела в течение всего следующего дня. Триполитанский паша Юсуф Караманли мог наблюдать это из своего дворца. После взрыва порохового погреба попытки спасти фрегат оказались совершенно бесплодными. Остов судна, затонувший на мелководье, впоследствии был разобран и использован для строительства причала в порту.

Пока триполитанцы тщетно пытались разобраться в случившемся, «Сирена» и «Интрепид» благополучно двигались обратно на свою базу. 19 февраля 1804 года оба американских судна прибыли в Сиракузы. Поскольку они задержались на неделю в период шторма в заливе Сидра, у Пребла появились все основания беспокоиться за успех операции. Только после возвращения и доклада Декатура и Стюарта у командора отпали все опасения относительно успеха операции.

С гибелью «Филадельфии» американский флот восстановил своё господство на море и больше не упускал его вплоть до окончания войны. Декатур стал национальным героем и, по рекомендации Пребла, был произведён Конгрессом в полные капитаны. Лейтенанты Стюарт, Холл и Портер были также повышены в звании. Все они впоследствии прославились в период войны 1812–1814 годов с Англией.

Известие об уничтожении «Филадельфии» вызвало небывалое оживление в США и рост национальной гордости. Даже адмирал Горацио Нельсон назвал это событие «самым смелым и отчаянным актом столетия». Акция американского флота вызвала неподдельный страх у паши, который в ожидании высадки приказал держать американских моряков в качестве заложников в своём дворце, превратив их в живой щит на случай нападения. Кроме того, Юсуф снизил свои требования, а затем вообще предложил заключить мир на пять лет без выплаты дани, но затем быстро пришёл в себя и возобновил шантаж.

Блокируя Триполи, Пребл по-прежнему не отказывался и от дипломатического решения конфликта. Он выбрал в качестве американского представителя бывшего консула в Алжире О'Брайена, В июне 1804 года командор прибыл к Триполи и направил О'Брайена, чтобы тот предложил в качестве подарка паше не более 40 тысяч долларов и 10 тысяч другим чиновникам правительства. Кроме того, Соединенные Штаты были готовы платить Триполи по 10 тысяч долларов в виде консульских подарков каждые десять лет, но не дань. Для освобождения пленных Лир был уполномочен предложить выкуп в 180 тысяч долларов.

Прежде чем покинуть воды Триполи, Пребл уполномочил Бейнбриджа продолжить переговоры на условиях, ранее предложенных О'Брайеном. Паша ответил, что не согласится на предложения Пребла, считая их оскорбительными, поскольку Голландия платит за мир 80 тысяч долларов, а Дания — 40 тысяч.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Атака Триполи

Поскольку переговоры с триполитанцами провалились, командор Пребл решил закрепить свой военный успех. Он обратился к правительству Неаполитанского королевства с просьбой предоставить ему кредит для найма бомбардирских лодок для обстрела Триполи. Король ответил согласием, и 3 августа Пребл был готов к первой атаке города.

Он планировал разрушить городские укрепления и уничтожить триполитанский флот во время атаки порта со стороны моря. Пребл направил Декатура во главе шести бомбардирских судов и двух бомбардирских кечей вглубь гавани. Пока бомбардирские суда обстреливали городские укрепления, кечи, вооружённые одним или двумя орудиями, двинулись навстречу триполитанскому флоту, состоявшему из 19 канонерских лодок, брига, двух шхун и галеры.

4 августа, накануне первого нападения на Триполи, Пребл написал Буасье, что его прежние предложения действительны только до того момента, когда к нему придут подкрепления из четырёх фрегатов, после чего он не заплатит ни цента. Через два дня Буасье ответил, что паша всем сердцем желал бы мира с Соединёнными Штатами, но не на таких «позорных» условиях. Буасье убеждал Пребла поднять свои предложения, но командор отказался, рассчитывая на силу оружия как главный аргумент убеждения.

Пребл отдал приказ о начале атаки. Однако обстоятельства благоприятствовали триполитанцам Противный ветер не позволил трём американским лодкам войти в гавань. Бомбардирская лодка № 4 под командованием Стивена Декатура, лодка № 2 под командованием его младшего брата Джеймса Декатура и лодка № 6 под командованием Джона Трипа вошли в гавань. Они смело начали сближение с триполитанскими кораблями. Тактика американцев была проста. Сближаясь с врагом, американцы забрасывали его палубу гранатами, а затем шли на абордаж, пока противник не опомнился и не дал отпор нападающим Именно так поступил Стефан Декатур, атакуя триполитанскую лодку.

Пока бомбардирские лодки занимались абордажем, Пребл ввёл «Конституцию» в гавань и начал обстрел береговых батарей с близкого расстояния. Пребл едва не погиб, когда вражеское ядро влетело в отрытый орудийный порт и разнесло на куски одно из орудий. При этом погиб один из морских пехотинцев, а командор чудом уцелел. Подавив береговые батареи, «Конституция» начала уничтожение триполитанского флота и обстрел города.

К сожалению, действия американских бомбардирских лодок оказались не столь успешными, как ожидалось. Джеймс Декатур не смог захватить триполитанскую канонерку. Он первым прыгнул на борт вражеского корабля, однако был тут же сражён выстрелом в голову. Воспользовавшись заминкой абордажной партии, триполитанцы попытались сбежать. Трип сообщил трагическую новость Стефану и тот, считая себя ответственным за гибель брата, бросился в атаку на ближайшее триполитанское судно. Вместе с 11 моряками он высадился на борт вражеского судна и сразу схватился с его капитаном, который по описаниям современников был огромного роста и атлетического телосложения. Они оба схватились в рукопашной схватке и завалились на палубу. Когда другой араб замахнулся на Декатура абордажной саблей, американский моряк Рубен Джеймс, раненный в руку, заслонил своего командира телом, и удар пришёлся на его голову. Декатур смог дотянуться до пистолета и, приставив его к голове пирата, нажал на курок. Сбросив с себя тело убитого, Декатур вскочил на ноги и продолжил схватку. Видя своего капитана мёртвым, триполитанцы быстро сдались. Остальные канонерские лодки, опасаясь такой же печальной участи, спаслись бегством вглубь гавани.

К концу дня американцы захватили три канонерские лодки, остальные пятнадцать получили повреждения. 52 триполитанца были убиты, ещё 56 попали в плен.

Несмотря на разрушения, устроенные Преблом, паша вновь отказался освободить пленников. Только плохая погода заставила командора отвести свои корабли из гавани, но в начале августа его эскадра снова оказалась у берегов Триполи.

7 августа Пребл получил известие о скором приближении эскадры Самуэля Баррона, который должен был сменить Пребла на посту командира эскадры. Это, вне всякого сомнения, способствовало активизации действий Пребла по заключению мира. Он передал через Буасье паше своё согласие увеличить сумму до 80 тысяч долларов в качестве выкупа за пленных и 10 тысяч в качестве консульских подарков, но категорически отказался платить дань. Паша ответил встречным предложением, потребовав 150 тысяч долларов. В свою очередь, Пребл согласился поднять сумму выкупа до 100 тысяч, хотя Лир уполномочил его в случае необходимости поднять сумму выкупа до 180 тысяч долларов. Тем не менее Пребл считал требования триполитанцев завышенными и отказался от дальнейших переговоров.

Получив отказ, 7 и 25 августа командор Пребл приказал снова обстрелять триполитанскую гавань. Обстрел, впрочем, не принёс желаемого результата.

Понимая, что наступает неблагоприятный погодный сезон, а подкрепления вовремя не поспеют, Пребл решился на ещё одну атаку. 4 сентября кеч «Интрепид» был переоборудован в брандер, нагружен порохом и бомбами от канонад. Согласно плану Пребла, предполагалось провести кеч в гавань и взорвать посреди вражеских кораблей. Команда «Интрепида» должна была на лодках покинуть судно и перейти на борт «Конституции». Командование кечем взяли на себя лейтенанты Ричард Соммерс и Джозеф Израэль. В качестве добровольцев в команду «Интрепида» вызвались четыре моряка с «Наутилуса» и шесть с «Конституции».

В девять часов вечера, вместе со свежим бризом, «Интрепид» медленно начал входить в гавань. Туман скрыл судно от глаз наблюдателей на береговых батареях. Однако, когда «Интрепид» проходил мимо крепости, триполитанцы открыли по кечу огонь. Одно из ядер попало в корпус «Интрепида». Кеч взорвался с оглушительным грохотом. Лежавшие на верхней палубе 250 бомб разлетелись в разные стороны. Вся команда «Интрепида» погибла.

К сожалению, взрыв произошёл слишком рано, и разлетевшиеся бомбы не причинили существенного вреда триполитанскому флоту. Тела членов экипажа кеча были впоследствии прибиты к берегу, и Бэйнбридж участвовал в их опознании.

Пребл тем временем, испытывая серьёзную нехватку пресной воды и боеприпасов, продолжал блокаду побережья, ожидая прибытия эскадры командора Баррона.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Последний удар

Через пять дней после гибели «Интрепида» к Триполи прибыло подкрепление. Четвёртая эскадра в составе фрегатов «Президент», «Конгресс», «Консгеллейшн» и «Эссекс» увеличила состав средиземноморской эскадры до шести фрегатов из тринадцати имевшихся в американском флоте. Командиром эскадры был Самуэль Баррон, который по старшинству был выше Пребла, Преблу было предложено остаться в составе эскадры на должности заместителя командира эскадры, однако гордость Пребла не позволила сделать этого. Он предпочёл навсегда оставить Средиземное море. Командор возвратился в США зимой 1805 года и был награждён медалью Конгресса за операции в Средиземном море. Из-за болезни он ушёл со службы в 1806 году и умер в августе 1807 года.

Поскольку прямое военное давление не оказывало должного эффекта на триполитанского пашу, американский консул Уильям Итон предложил использовать династические противоречия между триполитанским пашой Юсуфом и его братом Хаметом Хамет был вторым сыном паши Али Караманли. После смерти Али на престол взошёл старший из трёх сыновей — Хасан, однако третий сын Юсуф осуществил государственный переворот и убил Хасана, Таким образом, Хамет превратился в наследника престола, но Юсуф вынудил его спасаться бегством и эмигрировать в Тунис Хамет обратился к США с предложением заключить мир, если они помогут ему вернуться на престол. Для осуществления экспедиции требовалось 40 тысяч долларов.

Одновременно с действиями Хамета и Итона, консул в Триполи Тобиас Лир должен был попытаться договориться с Юсуфом, а Баррон должен был продолжить блокаду побережья.

Итон был человеком деятельным и экстраординарным С 1798 по 1803 год он служил консулом в Тунисе и выступал против любых уступок североафриканским правителям, считая, что это прямой шантаж, а выплаты денег — признание слабости страны. Итон не ограничился простой дипломатической службой, а изучил культуру и язык арабов. Он даже приобрёл привычку носить арабскую одежду.

Характер Итона хорошо иллюстрируется ситуацией, когда в начале 1801 года Юсуф послал своего представителя шотландца Лисли сообщить консулу Кэткарту о разрыве дипломатических отношений. Итон, присутствовавший при разговоре, не смог вытерпеть оскорблений и угроз и заявил Лисли, что если с консулом что-нибудь произойдёт, он найдёт и повесит шотландца на ближайшей пальме, не важно, каких средств ему бы это стоило и какие силы пришлось бы для этого привлечь.

В 1802 году, ещё в должности консула, Итон заявил бею, что объявляет блокаду тунисских портов, пока не прекратятся притеснения американских купцов в Тунисе. Самым примечательным фактом было то, что на тот момент у тунисского побережья не было ни одного американского военного судна. Три месяца Тунис был «блокирован», пока дей, опасаясь появления американских боевых кораблей, не согласился на все условия Итона Командор Дэйл, узнав об этом случае, выразил истинное восхищение храбростью консула.

Итон предложил весьма оригинальный план давления на пашу. Ему должны были объявить, что если он не откажется от враждебных действий против Соединённых Штатов, американцы окажут военную помощь Хамету в борьбе за престол. План был одобрен президентом и госсекретарём Назначенный американским военно-морским агентом на североафриканском побережье Итон получил денежную субсидию в 40 тысяч долларов для вовлечения Хамета в заговор против брата В качестве силовой поддержки должны были быть использованы морские пехотинцы под командованием лейтенанта Плесли О’Бэнона. В феврале 1805 года Итон вступил в переговоры с Хаметом и обещал ему финансовую и военную помощь в обмен на мирное соглашение с США.

В соответствии с планом, Итон отплыл в Александрию на борту брига «Аргус» для встречи с Хаметом и сбора войск для экспедиции. Итон и Хамет заключили соглашение о союзе 23 февраля 1805 года. Американцы брали на себя обязанности по снабжению Хамета провизией, деньгами и амуницией по водворению Хамета на троне Триполи. Хамет после победы должен был возместить расходы на экспедицию и отменить дань для США, Швеции, Дании и Голландии.

Войска Хамета представляли собой весьма разношёрстное войско, состоявшее из египетских наёмников, арабов, лояльных Хамету, и морских пехотинцев США. В целом эта «армия» состояла примерно из 500 человек. Американские силы во время экспедиции в Дерну состояли из консула Итона, лейтенанта морской пехоты О’Бэнона,[7] гардемарина П. П. Пека, сержанта и шести морских пехотинцев.

8 марта экспедиция покинула Александрию и направилась в 500-мильный переход через Ливийскую пустыню в Дерну. В заранее назначенном пункте на ливийском побережье их должен был встретить «Аргус» с грузом продовольствия. Изначально экспедиция проходила весьма успешно, но вскоре закончились запасы продовольствия, и часть арабов открыто выступила за возвращение в Александрию. В один из дней 200 арабов набросились на морских пехотинцев и наёмников Итона, которые охраняли запасы провизии. Только стойкость морских пехотинцев позволила не допустить кровопролития, а речь Итона позволила успокоить арабов.

15 апреля отряд дошёл до города Бомба. Оказалось, что американских кораблей, которые должны были доставить воду и продовольствие, там не было. Только на следующий день появился «Аргус», а за ним, с опозданием ещё на один день, бриг «Хорнет». Они доставили провизию и необходимое вооружение.

К 25 апреля войско преодолело шестидесятимильный путь от Бомбы до Дерны. Большая часть городских жителей с восторгом встретила Хамета как законного правителя. Однако гарнизон, состоявший из восьми сотен солдат, остался верен Юсуфу. Желая избежать лишнего кровопролития и понимая, что в Дерне могут подойти подкрепления из Триполи, Итон предложил коменданту крепости сдаться. Ответ был лаконичен: «Моя голова или ваша». Таким образом, сражение стало неизбежным 27 апреля американские корабли открыли огонь по укреплениям Дерны и продолжали обстрел в течение двух часов. Итон разделил свои силы на две чести. Арабы Хамета должны были отрезать дорогу на Триполи, а затем атаковать дворец губернатора. Другая часть отряда, состоявшая из морских пехотинцев и наёмников, напала на крепость.

Если арабы Хамета не встретили серьёзного сопротивления, то морпехам пришлось тяжело. Защитники крепости отбили первый приступ. Только когда раненный в руку Итон лично возглавил атаку, стойкость защитников крепости была поколеблена. Захватив крепость, американцы развернули орудия и открыли огонь по городу, громя последние очаги сопротивления. К четырём часам дня город оказался под контролем Итона.

Потери атакующих составили всего 14 человек. Из них четверо были американцами (двое убитых и двое раненых). Эго был первый в истории США случай, когда американский флаг поднимался над захваченными вражескими укреплениями за пределами Америки.

Через несколько дней к Дерне прибыла армия Юсуфа, состоявшая из 1200 воинов. Она существенно превышала силы Итона, однако на его стороне была дисциплинированная американская морская пехота 13 мая началась атака войск Юсуфа Однако, попав под обстрел крепостной артиллерии, враг дрогнул и побежал.

После победы у Дерны путь на Триполи оказался открытым Под прикрытием американского флота отряд Итона мог бы беспрепятственно достичь конечной цели экспедиции, однако этому помешала политика.

Одним из главных критиков Итона оказался американский консул в Алжире полковник Тобиас Лир. Он не считал Хамета достойным союзником и сомневался в возможности перехода армии через пустыню. Кроме того, в Вашингтоне имели самое общее представление о ходе кампании. Пока Итон готовил поход, Лир вступил в переговоры с Юсуфом. Поскольку в руках американцев находилась Дерна, а в Триполи начались перебои с продовольствием, паша оказался в весьма затруднительной ситуации.

В апреле Баррон и Лир получили от Юсуфа предложение заключить мир в обмен на выплату 200 тысяч долларов. Однако это предложение было категорически отвергнуто американцами. Баррон решил применить силу и вновь подвергнуть Триполи обстрелу. Но уже через несколько дней, по неизвестной причине, Баррон и Лир отказались от первоначального плана бомбардировки, отвели эскадру от побережья и вступили в переговоры с пашой. Возможно, одной из важных причин стало слабое здоровье Баррона, который стремился поскорее заключить мир с пашой и вернуться на родину.

24 мая 1805 года фрегат «Эссекс» под командованием Джеймса Баррона с Тобиасом Лиром на борту отплыл из Ла Валетты и направился к берегам Триполи. 26 мая он прибыл в Триполи, и в 10 часов утра Баррон и Лир поднялись на борт фрегата «Конституция», где сообщили Роджерсу о том, что Баррон слагает с себя обязанности командира эскадры и передаёт ему командование. Затем Баррон, Лир и Роджерс перешли на «Эссекс» и, подняв белый флаг, двинулись в гавань Триполи. Затем на борт «Эссекса» поднялись испанский консул и офицеры триполитанского паши. Переговоры начались. Однако Лир выступил против посредничества испанцев, и роль посредника занял датский консул Николас Ниссен.

Обеспокоенный успехами американского флота и действиями Итона, паша был настроен как можно быстрее заключить мир. В начале переговоров Лир известил испанского консула, что начальные требования паши выплаты 200 тысяч долларов неприемлемы. После этого паша снизил свои требования до 130 тысяч. Начался торг. Лир категорически потребовал снизить сумму до 60 тысяч долларов. После долгих пререканий паша ответил согласием, и мирный договор был составлен. 4 июня стороны подписали его. Он предусматривал установление мирных отношений, эвакуацию Итона из Дерны, обмен пленными. Соединённые Штаты обязывались не поддерживать Хамета в его претензиях на престол, в обмен паша освобождал его жену и детей, которые находились у него в заложниках, как только он покидал триполитанскую территорию.

3 июня командор Роджерс и полковник Лир прибыли на берег и поздравили моряков «Филадельфии» с освобождением После чего они были отправлены на корабли эскадры. Над американским консульством был вновь поднят американский флаг, а хирург «Филадельфии» доктор Джон Ридженли был назначен поверенным в делах. После окончания дел в Триполи эскадра взяла курс на Тунис.

11 июня 1805 года в Дерну прибыл фрегат «Консгеллейшн» с сообщением о том, что между Лиром и Юсуфом подписано мирное соглашение Итону приказали немедленно вернуться в Александрию, оставив арабских воинов на произвол судьбы.

Несмотря на возмущение Итона, война закончилась, однако не решила главной проблемы — нападений пиратов на американские торговые корабли.

Триполитанская война оказалась первой крупной военной компанией американского флота на другом континенте. Несмотря на все перипетии, победы и поражения, жертвы, принесённые на алтарь победы, не оказались напрасными. Опасность со стороны триполитанских пиратов была временно ликвидирована, однако это не означало окончания североафриканского пиратства.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Алжирская экспедиция 1815 года

В период с 1807 по 1815 год Соединённые Штаты не посылали на Средиземное море свои военные эскадры, что немедленно самым пагубным образом сказалось на отношении североафриканских государств к американским торговым судам.

В 1810 году под угрозой объявления войны американцы были вынуждены признать права Туниса на конфискованное американским консулом на Мальте судно. Ранее это было американское торговое судно, но оно было захвачено французами и продано Тунису. Плавая под тунисским флагом, это судно зашло на Мальту, где и было арестовано по запросу консула, посчитавшего, что захват французами американского судна противоречил морскому праву, а значит, тунисцы не имели права покупать его.

В 1815 году американское каперское судно «Абелино» из Бостона захватило четыре английских торговых судна. Два из них были отправлены в Тунис, два других в Триполи. Тунисский бей и триполитанский паша разрешили командам захваченных кораблей возвратить обратно свою собственность, в нарушение прежних соглашений с Соединенными Штатами и несмотря на протесты американских консулов.

Однако наибольшие проблемы возникали с Алжиром. В 1807 году дей, возмущённый задержкой с поставками морских товаров в счёт дани, приказал захватывать американские торговые корабли. Алжирские пираты захватили три американских судна. Лиру удалось успокоить дея и добиться освобождения девяти американских граждан только после выплаты ему 18 тысяч долларов.

В 1812 году американское судно «Аллеганы» прибыло в Алжир с очередными поставками морских товаров в счёт уплаты дани дею. Однако алжирский правитель оказался недоволен предоставленными товарами и потребовал выплаты дани наличными средствами в размере 27 тысяч долларов. Поскольку Лир не располагал необходимой суммой, дей дал ему три дня и приказал консулу и всем американцам в Алжире покинуть город в это время. Единственная уступка, которой смог добиться Лир — это увеличение срока выплаты до пяти дней. В течение пяти дней Лир выплатил требуемую сумму и вместе с соотечественниками на борту «Аллеганы» покинул Алжир и прибыл в Гибралтар. Однако дей на этом не остановился. Он направил пиратов для охоты за американскими кораблями. Вскоре они захватили судно «Эдвин» из Салема. Алжирцы рассчитывали воспользоваться войной Соединённых Штатов с Англией, захватить большое количество американских кораблей. Однако американцы по той же причине были вынуждены свернуть свою средиземноморскую торговлю, и «Эдвин» оказался единственным призом алжирских пиратов.

В 1814 году консул в Тунисе попытался, без особого успеха, выкупить пленных американцев из команды «Эдвина», хотя он предлагал до трёх тысяч долларов за человека. Столь же неудачными оказались попытки выкупа, предпринятые через шведского консула.

Война с Англией отвлекала американский флот от средиземноморских проблем, однако заключение в 1815 году мирного соглашения позволило изменить ситуацию. 2 февраля 1815 года президент Мэдисон в обращении к Конгрессу предложил объявить войну Алжиру. 2 марта Конгресс одобрил объявление войны.

Флот снарядил две эскадры под командованием ветеранов Триполитанской войны. Одна была сформирована в Бостоне под командованием Бэйнбриджа, другая в Нью-Йорке под командованием Декатура 20 мая эскадра Декатура в составе фрегатов «Гуэрре» (44 орудия), «Македониан» (38 орудий) и «Констеллейшн» (36 орудий), шлюпов «Эпервир» (18 орудий) и «Онтарио» (16 орудий), бригов «Фарефли», «Спарк» и «Фламбо» (каждый по 14 орудий) и шхун «Торч» и «Спит-фаер» (каждая по 12 орудий) вышла в море.

15 июня Декатур достиг Гибралтара Два дня спустя фрегат «Консгеллейшн» встретил в море алжирский 46-пушечный фрегат «Машуда». Декатур немедленно начал погоню. Он подвёл «Гуэрре» на расстояние ружейного выстрела Бой был кратким и кровавым. От ружейного огня алжирцев были ранены несколько американцев. В ответ Декатур дал бортовой залп по корпусу вражеского фрегата Алжирский капитан Хаммид был ранен и сидел на квартердеке, пока одно из американских ядер не разорвало его надвое. Канонады «Гуэрре» разбили борта «Машуды» и заставили замолчать его батареи. Только палубная команда продолжала вести ружейный огонь. «Эпервир» подошёл близко к алжирскому фрегату с кормы и произвёл бортовой залп, принудив врага спустить флаг.

В плен попали 406 алжирцев. Многие из них были ранены. Призовое судно было под конвоем «Македониана» отправлено в Картахену. «Гуэрре» потерял в бою одного моряка убитым и трёх ранеными, и ещё трое погибли и семеро были ранены в результате взрыва орудия.

Командор развил свой успех 19 июня, когда у мыса Палое его эскадра столкнулась с алжирским 22-пушечным бригом «Эстедио», сидевшем на мели. Некоторые из членов экипажа «Эстедио» на лодках достигли берега, одна лодка затонула, около 80 алжирцев попали в плен.

Накануне прибытия к Алжиру Декатур собрал совет капитанов и выразил мнение, что дей проявит благоразумие, однако если этого не произойдёт, эскадре следовало подвергнуть город и береговые укрепления обстрелу. 28 июня эскадра прибыла в Алжир. На следующий день через шведского консула Нордерлинга Декатур изъявил желание провести переговоры с деем. Прибыв на своём флагманском судне под белым флагом, Декатур передал дею письмо президента, датированное 12 апреля, в котором сообщалось об объявлении войны. Президент выражал надежду, что дей выполнит американские условия, в противном случае именно он будет ответственен за возможные негативные последствия. Кроме того, дею было передано письмо Декатура, в котором командор сообщал, что требует установления мирных отношений на равных правах, без выплаты какой-либо дани. Кроме того, Декатур настоял на том, что переговоры должны были быть проведены только на борту «Гуэрре», а любые алжирские корабли, которые попытаются войти или выйти из гавани, будут немедленно потоплены.

30 июня начались переговоры. Американцы выставили следующие условия: полная отмена дани, освобождение всех американских пленников в обмен на алжирских военнопленных, выплата Алжиром компенсации в 10 тысяч долларов за судно «Эдвин» и другую американскую собственность, захваченную алжирскими пиратами. И, наконец, в случае повторных конфликтов с США дей должен был обращаться с американскими пленниками гуманно, а не как с рабами.

Алжирцы решили потянуть время и попросили заключить временное перемирие вместо полноценного мира. Однако это требование было категорически отвергнуто американцами. Декатур дал алжирцам три часа на выполнение американских условий, после чего оставлял за собой право начать боевые действия.

Через три часа американский уполномоченный отправился на берег для получения подписанной копии мирного договора и десяти американских пленников, томившихся в алжирских застенках. И то и другое было передано новому американскому консулу Уильяму Шалеру. Соглашение, заключённое всего через шесть недель после выхода эскадры из Нью-Йорка, являлось выдающимся примером успешного сочетания военной операции и дипломатической миссии.

Тем временем Декатур 8 июля отплыл из Алжира и направился к берегам Сардинии, где пополнил запасы пресной воды, прежде чем направиться в Тунис 26 июля он бросил якорь в Тунисе, где, после консультации с консулом, потребовал выплаты 46 тысяч долларов в качестве компенсации за два британских судна, захваченных американскими каперами и конфискованных деем Бей Туниса Махмуд после краткосрочных переговоров выплатил требуемую сумму. Затем Декатур направился в Триполи, где потребовал выплатить 30 тысяч долларов за конфискованные пашой призы, захваченные американскими каперами. В конечном итоге после переговоров с консулом триполитанцы заплатили 25 тысяч долларов в качестве платы за два конфискованных судна и освободили 10 европейцев, содержавшихся в застенках Триполи. Восемь из них были сицилийцами, двое — датчанами.

9 августа, успешно закончив операцию, Декатур отплыл из Триполи и после посещения Неаполя и нескольких испанских портов прибыл на Гибралтар, а 12 ноября достиг Нью-Йорка. Здесь эскадра была торжественно встречена общественностью. Конгресс выделил в качестве награды морякам призовые выплаты в 100 тысяч долларов за два захваченных судна, хотя по условиям соглашения они были возвращены дею.

Эскадра Бэйнбриджа покинула Бостон 3 июля. Она посетила Алжир, Тунис и Триполи для демонстрации флага и подтверждения решимости США бороться с морским разбоем и белым рабством.

Соглашение с Алжиром было ратифицировано Сенатом 21 декабря 1815 года и пять дней спустя подписано президентом. 4 апреля 1816 года командор Джон Шоу прибыл в Алжир с копией договора и обратился к дею с просьбой обменяться ратификационными грамотами. Однако дей, оскорблённый условиями мирного договора, отказался сделать это на том основании, что Декатур не вернул в соответствии с договором один из захваченных алжирских кораблей Спор Шоу с деем длился несколько дней и закончился безрезультатно. Шоу вернулся на свой корабль и завил о готовности атаковать город. Только после этого дей временно признал новое соглашение, хотя и написал письмо президенту США, в котором изложил свои «обиды». После этого Шоу вернулся к исполнению своих обязанностей.

Дей предложил аннулировать соглашение 1815 года и вернуться к договору 1795 года на том основании, что Алжиру не были возвращены его корабли. В ответе Медисона от 21 августа 1816 года, который был передан дею, сообщалось, что задержка с возвратом алжирских кораблей произошла потому, что они были арестованы испанским правительством в Картахене. Испанцы посчитали, что эти призы были захвачены американцами в испанских территориальных водах, а потому Испания вправе задержать их до полного выяснения всех обстоятельств. Однако испанское правительство обещало вернуть эти корабли дею. Для окончательного урегулирования противоречий в Алжир направлялись Шалер и командор Исаак Чанси.

Командор Исаак Чанси, главнокомандующий средиземноморской эскадры США, прибыл на место службы в июле 1816 года Осенью он принял на борт Шалера и письмо президента и в начале декабря направился в Алжир. Дею был передан следующий ультиматум:

1. Задержка с выполнением условий договора 1815 года произошла по независящим от американского правительства обстоятельствам.

2. Расхождение в пункте 18 между английским и арабским текстом договоров относительно необходимости выплаты дею консульских подарков считать недействительным.

Переговоры начались 17 декабря, однако были прерваны непогодой, которая потребовала присутствия Шоу на борту своего судна. Впоследствии дей несколько раз пытался уклониться от исполнения договора, пока, наконец, 22–23 декабря он не согласился признать соглашение.

Между 1816 и 1822 годами Франция, Сардиния и Голландия заключили аналогичные соглашения с Алжиром, однако Неаполь, Швеция, Дания и Португалия продолжали платить дань.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Глава 7. ПОСЛЕДНИЙ УДАР ПО СЕВЕРОАФРИКАНСКИМ ПИРАТАМ

Новый подъём морского разбоя

В период наполеоновских войн европейские державы не особенно заботились о безопасности торговых путей в Средиземном море. Отвлечённый борьбой с наполеоновской Францией, командующий английским средиземноморским флотом адмирал Горацио Нельсон не счёл необходимым отреагировать на жалобы консулов на нападение со стороны алжирских пиратов на английские торговые корабли. Он счёл вполне достаточным направление одного из вспомогательных кораблей к африканскому побережью для демонстрации флага, но от более решительных мер воздержался.

Трафальгарская победа на некоторое время охладила пыл алжирцев, однако эффект оказался кратковременным. С 1806 по 1812 год начинается бурный рост пиратства на североафриканском побережье. В 1812–1814 годах тунисские пираты совершили 13 разбойных рейдов, а в 1815 году это число выросло до 41. В наибольшей степени в этот период времени пострадали прибрежные посёлки Италии. Только на побережье Калабрии и Сардинии в мае — ноябре 1815 года тунисские пираты совершили 12 набегов. Наиболее известным из них был захват города Сент-Антиоко на юго-западе Сардинии, из которого увели в рабство 160 жителей. Не меньшие успехи демонстрировали корсары Триполи. Если в период с 1808 по 1811 год они захватили двадцать судов, то в 1812–1815 годы это число достигло 60. За тот же период времени алжирцы захватили соответственно 22 судна общей стоимостью 1 086 160 франков в 1808–1811 годах и 40 судов стоимостью 5 033 551 франков в 1812–1815 годах.

Поскольку ссверо-африканские регентства (Алжир, Тунис и Триполи) являлись формально владениями Османской империи, европейские державы долго и безуспешно требовали от Порты пресечения пагубной практики безосновательных разбойных нападений на мирные торговые суда.

Не дождавшись решительных мер со стороны турецкого правительства, европейские державы предприняли ряд решительных шагов по пресечению пиратства. В 1814 году Алжир посетил испанский и шведский военный фрегат, два французских и тринадцать английских боевых кораблей. Однако этих мер оказалось недостаточно.

Одной из жертв морского разбоя оказалась Россия. После окончания Русско-турецкой войны 1806–1812 годов Средиземное море стали вновь посещать торговые суда под российским флагом. Они, как и корабли других европейских государств, стали объектом нападений североафриканских пиратов. Особенно участились эти нападения в 1814–1815 годах, о чём свидетельствует приведённая ниже таблица.

В ряде случаев российские корабли вновь оказывались на свободе. Так, бригантина «Спиди Реконсилиэйшн» была отбита у пиратов английским бригом «Папилон» и приведена в Гибралтар, однако ни одного из российских подданных англичане на борту не обнаружили, и их судьба была неизвестна Гораздо больше повезло судну «Св. Александр», которое направлялось в Ливорно с грузом зерна. Оно было захвачено пиратами и приведено в Триполи, где по приказу дея освобождено. Тем не менее пираты повредили судно в ходе нападения, и его груз пришёл в негодность.

Пираты не гнушались нападать даже на турецкие корабли. Так, в 1815 году они захватили турецкое судно «Нептун» и привели его в Алжир. Здесь, помимо всего прочего, они разграбили имущество двух русских купцов, Ивана Симова и Кристофало Янковича, которые являлись его пассажирами. У Симова было отнято товаров на 670 талларисов и наличности на 200 талларисов, а также часы. Янкович лишился различных вещей на 38 талларисов.

Подобные действия являлись прямым нарушением русско-турецких соглашений, так как, согласно статье 60 торгового трактата между Россией и Турцией от 10 (21) июня 1783 года, турецкое правительство взяло на себя обязательства по защите русского мореплавания от нападений корсаров. По статье 61, если российские подданные попадали в плен к алжирским, тунисским или триполитанскими корсарам, Турция обязывалась всеми силами способствовать их освобождению из плена и возврату захваченного имущества. Схожие условия содержались и в статье 7 Ясского мирного договора 1791 года. Бухарестский мирный договор 1812 года в статье 3 также подтвердил действие ранее существовавших между Россией и Турцией условий безопасности мореплавания. Однако все эти договоры не соблюдались североафриканскими пиратами, которые продолжали нападать на торговые суда европейских государств.

Нападения североафриканских пиратов на торговые суда под русским флагом в конце XVIII — начале XIX в.

ДатаОбстоятельства нападенияУбытки (в турецких пиастрах)
1786Захват алжирцами русского корабля "Любовь к Отечеству"4 346 612
1804Захват тунисцами русской полакры "Ассунта" и казнь ее капитана Гаргило в Тунисе-
1804Захват русского корабля (капитан Ласкари Корнело) вооруженным отрядом Кючюк Али из Паяса25 000
1814Захват судна "Св. Петр" (капитан Крузе) марокканскими пиратами. Груз разграблен, экипаж продан в рабство-
1814Захват судна "Спиди Реконсилиэйшн" (капитан Дааль). Судно затем возвращено, но груз похищен-
1815Нападение триполитанцев на судно "Дионисио" (капитан Панайотти Апостолопуло)2 706
1815Нападение тунисцев на судно "Паче" (капитан Коколи)11 022
1815Нападение на судно "Аделаида" (капитан Николо Додеро) тунисских и триполитанских корсаров1 060
1815Нападение на судно "Одесса" (капитан Анжело Додеро) тунисских и триполитанских корсаров150
1815Нападение на судно "Сан-Николо (капитан Антонио Додеро) тунисских и триполитанских корсаров2 286
1815Нападение триполитанских корсаров на судно "Св. Александр" (капитан Райенкович). Судно было приведено в Триполи, но затем освобождено64 644
1815Нападение тунисских корсаров на судно "Ла Пас" (капитан Джиовани Коколи)-

В докладе управляющего делами Министерства иностранных дел о положении дел, связанных с североафриканскими пиратами от 12 октября 1814 года, И А Вайдемейер сообщал К. В. Нессельроде, что пираты не уважают торговый флаг России. Ввиду опасности нападений, капитаны российских кораблей вынуждены прибегать к помощи конвоев, находящихся под защитой британских военных судов, но при этом англичане все равно не гарантировали им безопасность. К сожалению, Россия не имела реальной возможности защитить свой торговый флот от разбойных нападений, поэтому была вынуждена полагаться на помощь со стороны других государств.

Первыми к решительным действиям приступили американцы, которые в 1815 году решительным ударом принудили алжирцев отказаться от нападений на торговые корабли под флагом США.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Англо-голландская экспедиция против Алжира в 1816 году

Успех американцев вызвал справедливую зависть со стороны Великобритании, которая не могла не провести аналогичную операцию против мусульманских пиратов. В этот период времени сложились благоприятные условия для её проведения. Окончание наполеоновских войн и активизация разбойных нападений на итальянское побережье заставили общественное мнение обратить пристальное внимание на эту проблему. Англия, как ведущая морская держава, взяла на себя инициативу по ликвидации морского разбоя в североафриканских водах.

Только в 1815 году ситуация изменилась коренным образом Набег пиратов на Сент-Антиоко взволновал общественное мнение европейских государств и заставил обратить пристальное внимание на проблему пиратства.

В 1816 году командующий британским флотом на Средиземном море лорд Эксмут начал подготовку экспедиции против Алжира. 4 марта 1816 года английский флот покинул Ливорно и 1 апреля прибыл к берегам Алжира. Во время встречи с деем Алжира Эксмут потребовал освобождения всех захваченных жителей Ионических островов, которые находились под британским покровительством, а также жителей Гибралтара и Мальты, которые считались английскими под данными. Кроме того, от имени королевства Обеих Сицилии и Пьемонта он выкупил из плена 357 сицилийцев по цене 1 ООО испанских пиастров за человека и сорок сардинцев по цене 500 пиастров.

Закончив дела в Алжире, Эксмут направился в Тунис Под угрозой военной силы Эксмут потребовал освобождения рабов-христиан, удерживаемых в Тунисе. Сложность этой миссии состояла в том, что на момент появления английской эскадры в Тунисе находилась принцесса Уэльская Каролина, которая гостила у тунисского дея и могла стать его заложницей Проблема была разрешена после того, как дей согласился на условия английского адмирала и запретил впредь обращать в рабство пленников-христиан. Свободу получили 267 сардинцев по цене 250 пиастров за человека и 257 сицилийцев и генуэзцев.

Третьим портом, который посетила эскадра Эксмута, был Триполи. Здесь были выкуплены 414 сицилийцев и неаполитанцев, 140 сардинцев и генуэзцев. В общей сложности англичане заплатили за них 55 тысяч пиастров, что было самой низкой ценой за раба, по сравнению с алжирскими расценками. Триполитанский дей также обещал впредь воздерживаться от превращения пленников в рабов.

Поскольку Эксмут так и не получил аналогичное обещание от Алжира, он снова вернулся туда 14 мая. На встрече с деем Омаром адмирал выдвинул требование не обращать впредь в рабство захваченных пиратами пленников. Омар отказался препятствовать своим пиратам в их деятельности и консультироваться с султаном по этому вопросу. Более того, толпа алжирцев схватила двух английских дипломатических чиновников и провела их по улицам города со связанными руками, что было прямым посягательством на их неприкосновенность. Посол в Алжире Макдонел и его семья были взяты под стражу и насильно приведены из загородной резиденции в город Эксмут пригрозил обстрелом города, если его условия не будут приняты. Ситуация обострилась настолько, что дей отдал приказ об аресте всех английских подданных, находящихся в Алжире, Боне и Оране. Ситуация разрешилась тем, что 19 мая обе стороны замирились и сохранили status quo, а английская эскадра отправилась в Гибралтар, а затем в Англию.

Несмотря на частичный успех, действия лорда Эксмута были раскритикованы в Европе. Кроме того, по возвращении в Англию лорд Эксмут узнал о массовых убийствах английских рыбаков в Боне. По сравнению с успехами американцев действия англичан выглядели нерешительными. Кроме того, выкуп пленных по явно завышенным ценам был расценен едва ли не как потакание пиратам в их действиях. В подобных условиях война стала практически неизбежной, и 9 августа эскадра Эксмута вновь собралась в Гибралтаре для проведения новой операции против Алжира Здесь её уже ожидала голландская эскадра вице-адмирала Ван Капелла, которая должна была помочь англичанам в их действиях.

24 августа союзный флот покинул Гибралтар и направился к Алжиру. Туда было заранее отправлено судно «Прометей», которое попыталось эвакуировать английских дипломатов из города Однако эти передвижения не остались незамеченными. В последний момент алжирцы задержали консула и оставили его под стражей в качестве заложника.

Алжир представлял собой сложную цель. Его укрепления представляли собой треугольник с цитаделью Касба, которую с запада прикрывал форт Император с 35 орудиями. Город был защищён валом длиной 2,5 км И высотой 11–13 метров с круглыми башнями и стеной высотой 10 метров. Вдоль стен располагались батареи, пять из которых были обращены в сторону моря. Всего на крепостных валах располагалось 89 орудий, 18 из которых были в цитадели. Два других форта, Бордж-эль-Бахр с 34 орудиями и Бордж-Баб-Азоун с 69 орудиями, образовывали два других конца треугольника. Ключевым пунктом обороны с моря являлся мол, на котором располагался форт Пеньон (Джезирет), который был защищён 180 орудиями. Всего на городских укреплениях располагалось 658 орудий, из которых 529 были обращены в сторону моря.

Всеми этими сведениями, с картами и планами укреплений, владели только французы, поэтому в помощь Эксмуту были приданы французские инженеры во главе с командором Ботино. Этот инженер снял планы алжирских укреплений ещё в 1808 году, во время подготовки Наполеоном экспедиции в Алжир.

Англо-голландский флот состоял из двух трёхпалубных линейных кораблей: флагмана британской эскадры — 104-пушечного корабля «Королева Шарлота» и 98-пушечного «Импрегнабл». Кроме того, имелись три 74-пушечных линейных корабля, пять фрегатов (один 58-пушечный, два 50-пушечных и два 36-пушечных), пять бригов, имевших от 10 до 18 орудий, и семь малых посыльных судов. Голландская эскадра состояла из пяти фрегатов (четырёх 40-пушечных и одного 30-пушечного) и 18-пушечного корвета. В общей сложности, огневая мощь эскадры была представлена 736 орудиями.

Помимо военных кораблей в эскадру входили вспомогательные корабли. Прежде всего это были бомбардирские суда, имевшие 37 орудий и 10 мортир, а также 8 лодок, вооружённых ракетами системы Конгрейва. Если применение бомбардирских судов при осаде морских крепостей не было чем-то новым, то применение ракетной техники при подобных операциях было новшеством британского флота. Ракеты Конгрейва состояли из металлического цилиндра со стабилизатором и разрывного заряда. Радиус действия ракеты составлял всего около двух миль, однако при падении ракета страшно завывала, сильно деморализуя противника.

Всего на кораблях британской эскадры находилось пять с половиной тысяч моряков, включая тысячу морских пехотинцев, еще 1100 человек располагались на вспомогательных судах эскадры. На кораблях голландской эскадры было 1300 моряков. Им должны были противостоять силы алжирского гарнизона общей численностью 12 тысяч человек. Неравенство сил моряки союзной эскадры компенсировали высокой выучкой и стойкостью духа. На стороне алжирцев был религиозный фанатизм и память о победах над испанцами во время нападения на Алжир в 1775 году.

Англо-голландский флот прибыл к берегам Алжира 28 августа 1816 года. Лорд Эксмут послал на берег своего представителя, потребовав от дея освобождения всех христианских пленников и компенсацию в размере суммы, выплаченной в качестве выкупа в апреле. Срок для ответа был вначале определён в один час, а затем продлён до двух часов. В это время корабли эскадры выстраивались в боевую линию, в центре которой была «Королева Шарлота», а в промежутках между боевыми кораблями — лодки с ракетами и бомбардирские суда.

Поскольку положительный ответ на ультиматум получен не был, начался обстрел города. Гарнизон крепости был захвачен врасплох, но быстро пришёл в себя и начал энергичный ответ на обстрел города С наступлением темноты обстрел города продолжился.

Около десяти часов вечера союзники подавили последние батареи города и могли беспрепятственно продолжать обстрел, ориентируясь на свет от пожаров. Обстрел продолжался беспрерывно 11 часов 23 минуты.

В ходе обстрела союзный флот истратил 84 тонны пороха, 39 912 ядер» 810 мортирных бомб и около 500 ракет. Результат был впечатляющим Городские укрепления и батареи были разрушены. Во многих местах начались пожары. Стоявшие в гавани суда, как пиратские, так и торговые, были сожжены.

Потери англичан составили 123 убитых и 690 раненых, голландцы потеряли 13 человек убитыми и 52 ранеными. Общее количество убитых алжирцев оценивается приблизительно в 300–2000 человек.

На следующий день дею снова предъявили прежний ультиматум, отклонить который он уже не мог. 30 августа Омар подписал соглашение, в соответствии с которым он освободил всех христианских пленников и отменял рабовладение на подвластных ему территориях. Кроме того, он возместил 382 500 испанских пиастров, затраченных ранее на выкуп пленников.

После завершения всех дел, 5 сентября союзный флот оставил Алжир и направился к Гибралтару, а затем, после ремонта, в Англию.

К сожалению, результаты экспедиции были двоякими. Союзному флоту удалось добиться уступок от дея, однако в реальности помощь от Туниса, Марокко, Триполи и Египта позволила Алжиру быстро восстановить укрепления, а уже в октябре первые алжирские пираты вышли в море на промысел. Отказ от рабовладения в Алжире также был лишь уловкой, и рабы-христиане по-прежнему использовались на принудительных работах.

Кроме того, Алжир быстро восстановил свой военный флот. В 1817 году он получил 4 боевых корабля: 22-пушечный бриг и 14-пушечная шхуна были куплены в Ливорно, 14-пушечная полакра — в Неаполе, и в качестве подарка от паши Триполи дей получил 18-пушечную полакру.

В 1818 году флот Алжира пополнился фрегатом с 46 орудиями от турецкого султана Махмуда II и 36-пушечным фрегатом от марокканского султана. Кроме того, в самом Алжире с верфей спустили 32-пушечный фрегат. Это далеко не полный перечень боевых кораблей, которые усилили военный флот Алжира.

Важным последствием англо-голландской военной операции против Алжира стала смена правительства в этом государстве. После бомбардировки города положение дея стало весьма шатким. Солдаты гарнизона были весьма недовольны тем, что Омар пошёл на уступки христианам, считая его трусом. Дело закончилось тем, что в 1817 году дей был задушен, а на престол взошёл новый дей — Али. Этот человек не был гуманистом и предпочёл обезглавить всех, кто стоял на пути его абсолютной власти. Парадоксально то, что наряду с крайней жестокостью Али отличался также определённой начитанностью и изобретательностью.

Когда в городе началась эпидемия чумы, он приказал своим кораблям выйти в море и захватывать христианские корабли, распространяя эту болезнь повсюду. Он даже пытался заразить консула Макдонела, одев на него плащ человека, который был болен чумой. Однако англичанин чудом уцелел и не заразился. В конечном итоге Али также стал жертвой чумы и скончался в начале 1818 года.

На конференции в Ахене осенью того же года Россия, Великобритания, Франция, Австрия и Пруссия совместно приняли решение о проведении очередной военной демонстрации в отношении североафриканских регентств, если они не прекратят покровительство пиратству в своих владениях. Исполнителями этой миссии должны были стать английский и французский флот.

В сентябре 1819 года небольшая англо-французская эскадра, состоящая из шести судов, направилась к берегам Северной Африки. Алжиру, Тунису и Триполи были предъявлены ультиматумы с требованием прекратить морской разбой и работорговлю, однако только паша Триполи ответил согласием на это требование.

Впоследствии, ввиду продолжения практики пиратских нападений, европейские державы осуществили ещё несколько военных акций против пиратов. В 1824 году из-за противоречий по вопросу рабства английский консул был вынужден покинуть Алжир, а под его стенами появилась английская эскадра. Как и в 1816 году, она обстреливала город, но, поскольку британцам не удалось подойти к городу достаточно близко, ущерб оказался минимальным.

В 1827 году вспыхнула ссора между деем и французским консулом. Консул обратился к правителю с жалобой на действия его подданных, на что дей ответил, ударив консула. Оскорбление дипломата не осталось безнаказанным К берегам Алжира подошла французская эскадра. Однако она лишь блокировала порт в течение двух лет, не предпринимая активных действий. За это время множество пиратских кораблей покинули порт и начали нападения на французские торговые суда. Любимым развлечением алжирцев стали публичные казни французов, головы которых долго катали по улицам города как футбольные мячи.

Последнюю крупную военную операцию против марокканских пиратов провёл австрийский флот. В 1829 году пираты грабили венецианское судно, зашедшее в Рабат. Его экипаж был посажен в кандалы в качестве заложников под тем предлогом, что австрийский император отказался платить 25 тысяч талеров откупных платежей, выплачиваемых обычно Венецией Поскольку Венеция находилась под властью Австрийской империи, ответные действия последовали незамедлительно. К марокканскому побережью была направлена эскадра во главе с капитаном Банбиером. Она немедленно подвергла бомбардировке города Лараш и Арцеллу. В Рабате австрийцы сожгли два марокканских брига, а затем подвергли бомбардировке Тетуан. Эти действия заставили не только освободить судно и пленников, но раз и навсегда отказаться от притязаний Марокко на дань со стороны Венеции или любого другого австрийского владения.

Практика военных операций против мусульманских пиратов оказалась достаточно успешной. Если в 1815 году из Туниса вышли 41 пиратское судно, а в феврале — июле 1816–12, то в 1817–1821 годах только пять корсарских кораблей покинули Тунис, а в 1827–1830-х — только два. Схожая картина была и в Алжире. Размер призовых денег сократился с пяти миллионов в 1812–1815-м до 394 777 франков в 1817–1827-х годах Полное же прекращение разбоя североафриканских пиратов произошло после начала колониальной экспансии Франции в Алжире.

В 1829 году в Алжир под белым флагом явился французский посланник и потребовал прекратить разбойные нападения. Дей категорически отверг требования французов. Когда посланник покидал город, береговые батареи открыли огонь по французским кораблям, несмотря на то что на них по-прежнему развевался белый флаг. Этого оскорбления Франция не могла вынести, поэтому в 1830 году французская армия высадилась в Алжире. 19 июня французы пошли на первый приступ. Они взяли городские стены, однако упорные бои в городе продолжались ещё несколько дней. Только когда 29 июня французы заняли все окружающие город возвышенности, стало ясно, что сопротивление бесполезно. 4 июля французский флаг уже развевался на форте Император, господствовавшем над городом Перед отступлением алжирцы подожгли пороховой склад форта, и он взлетел на воздух. Только 5 июля дей официально подписал капитуляцию. Он отрёкся от престола и навсегда покинул Алжир.

Так было покончено с главным очагом мусульманского пиратства на Средиземном море. Власть Франции на долгие полтора столетия распространилась сначала на Алжир, а потом и на остальные североафриканские государства, навсегда похоронив мусульманский морской разбой.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Европейцам потребовалось три столетия для того, чтобы ликвидировать очаги пиратства на североафриканском побережье. Каждое из государств Европы шло своим путем. Испания дольше всего сопротивлялась нападениям алжирских, тунисских, марокканских и триполитанских пиратов. Бесконечные патрулирования Средиземного моря, экспедиции против Алжира, Туниса и Триполи тем не менее не дали желаемого результата. Дважды, в 1541 и 1775 годах, испанская армия подходила к стенам Алжира и дважды терпела поражение.

В отличие от испанцев французы предпочитали не начинать сухопутных операций на бесплодных пустынных берегах Африки. Легендарные французские адмиралы Дюкень, Турвиль и д’Эсгре приложили максимум усилий, чтобы уничтожить все корабли мусульманских пиратов, но и они не смогли надолго сдержать морской разбой. Столь же двоякими были успехи английских и голландских флотоводцев, которые лишь временно внимали опасности разбойных нападений на свои страны.

Несмотря на военные успехи, европейцы так и не смогли до начала XIX века выполнить свою главную задачу — лишить пиратов их баз, а значит, подорвать основу их существования. Сотни лет англичане, французы, голландцы, испанцы и представители других народов платили огромные деньги за освобождение пленников, спонсируя тем самым разбойников и поощряя их на все новые и новые нападения на торговые корабли и прибрежные посёлки.

Только к концу XVIII века до европейцев и американцев дошло осознание того, что только совместные действия и постоянное силовое давление на покровителей пиратов могут принести результаты в борьбе с этим мировым злом Сколь бы жестокими ни были обстрелы Алжира, Туниса и Триполи, только они могли заставить североафриканцев прекратить постыдную практику обращения пленников в рабов. Только начало колониальной эпохи в Северной Африке позволило раз и навсегда решить главную задачу — лишить пиратов возможности безопасного базирования на варварийском побережье.

Только изучение этого опыта позволило бы решить проблему современного пиратства. Как показывает история последних десятилетий, европейские адмиралы вполне учли опыт своих предшественников, хотя и скованы в возможностях применения обстрелов побережья и сухопутных вторжений в регионы пиратства.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Примечания

1. Геркулесовыми столбами с античных времён обычно называют Гибралтарский пролив, отделяющий Средиземное море от Атлантического океана.

2. Морисками в Испании называли проживавших там мусульман-арабов.

3. Диваном в Турции называли правительство.

4. Звание капудан-паши соответствует званию адмирала флота. Таким образом, Хайреддин превратился в командующего турецким флотом Это был первый, но далеко не последний случай, когда алжирские пираты достигают высот государственного управления в Османской империи.

5. Есть несколько вариантов написания его имени: Драгут или Торгуд Первый вариант более характерен для англоязычных источников, которыми и пользовался автор данной книги.

6. К 1571 году ему было всего 22 года.

7. Пресли Невил О’Бэнион родился в 1776 г. в Вирджинии. Он поступил в корпус морской пехоты США в январе 1801 г. в качестве второго лейтенанта. В 1802 г. О'Бэнион прибыл в Средиземное море на борту фрегата «Адамс». В октябре того же года он получил звание первого лейтенанта. Через два года он высадился в Египте с американским консулом Вильямом Итоном для поддержки претендента на трипилитанский престол Хамета Караманли. В составе отряда О’Бэниона было 7 американских морских пехотинцев, 67 греческих наёмников и 97 сторонников Хамета. Совершив марш по пустыне, отряд захватил Дерну и удерживал её до заключения мирного соглашения между Триполи и США. К сожалению, действия Бэниона не были должным образом оценены правительством, и в 1807 г. он покинул службу, начав карьеру политика в Кентукки. Он умер 12 сентября 1850 г. во Франкфурте. Подвиги O'Бэниона в песках Триполитании были увековечены в официальном гимне морской пехоты США.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Гость
Эта тема закрыта для публикации сообщений.