Saygo

Империя Маурьев

3 сообщения в этой теме

Чандрагупта Маурья, объединитель Индии

Политическая история Северной Индии в VI—IV вв. до н. э. насыщена многими яркими событиями. Это был период образования первых крупных государств, их усиления, борьбы за гегемонию.

Из письменных источников мы знаем о многочисленных войнах и столкновениях государств друг с другом, династических распрях и соперничестве, борьбе монархий с республиканскими объединениями.

Согласно раннебуддийским сочинениям, в середине VI в. до н. э. в Северной Индии существовало 16 махаджанапад («великих стран»). Приведенный список, конечно, не охватывал всех государств Северной Индии, а включал лишь самые крупные и сильные. В действительности число их значительно превышало указанную цифру.

user posted image

Памятник Чандрагупте

Показательно, что индийская традиция помещала первые 14 из 16 «великих стран» в Срединной стране, что указывало на особую роль долины Ганга на политической карте Индии в VI—V вв. до н. э. Это свидетельствовало и о более быстрых темпах развития государственности в этой части Индии.

Ведущей силой па политической арене Северной Индии, центром, вокруг которого шло объединение североиндийских государств, стала Магадха. Впервые это название встречается в «Атхарваведе», но затем оно появляется в самых различных древнеиндийских источниках.

Древняя Магадха (па территории теперешнего Южного Бехара) занимала очень выгодное географическое, стратегическое и торговое положение. В источниках сохранились свидетельства о плодородии магадхских земель, подвергавшихся тщательной обработке. Страна вела оживленную торговлю со многими областями Индии, была богата полезными ископаемыми, в частности металлами. Древнейшей столицей ее являлась Раджагриха (палийское название — Раджагаха, современное — Раджгир).

Династическая история Магадхи мало известна. Некоторые сведения имеются об основателе династии Харьянки царе Бимбисаре (545/544—493 гг. до н. э.). который, согласно буддийским сочинениям, подчинил соседнее государство Апгу (на территории Западной Бенгалии). Это укрепило позиции Магадхи и положило начало ее завоевательной политике. Источники сообщают о связях Магадхи с государствами Западной и Северной Индии.

Бимбисара уделял большое внимание внутреннему укреплению государства, ввел строгий контроль за действиями государственных чиновников. При сыне Бимбисары Аджаташатру (493—461 гг. до н. э.) вспыхнула ожесточенная борьба с Прасенаджитом (палийское имя — Пасенади) — правителем Кошалы, которое было одним из самых могущественных государств в долине Ганга. После длительного соперничества победа осталась за Магадхой.

Очень напряженной была борьба с республиканским объединением Личчхавов, живших к северу от Магадхи. Причиной столкновения явился захват Личчхавами порта на реке Ганг, которым стремилась овладеть и Магадха. В ожидании атаки Личчхавов царь Аджаташатру велел построить специальную крепость Паталигаму. Кроме того, он прибег к хитрости, направив в столицу Личчхавов — Вайшали своего чиновника, которому удалось вызвать раскол в стане врага. Судя по некоторым источникам, война Магадхи с Личчхавами продолжалась 16 лет, но в конце концов Магадха победила.

Джайнские тексты рассказывают, что царь Аджаташатру применил осадные машины, и это принесло ему успех.

Серьезным соперником Магадхи еще оставалась Аванти — сильное государство Западной Индии.

Борьба основных соперников Магадхи — Кошалы, Аванти и объединения Личчхавов шла не только за политическое, но и за экономическое господство, поэтому таким острым все время оставался вопрос о контроле над речной системой Ганга, который являлся важным торговым путем.

Для усиления мощи Магадхи сын Аджаташатру Удаин (461—445 гг. до н. э.) перенес столицу государства из Раджа-грихи в Паталипутру, которая превратилась в крупнейший центр древней Индии. Могущество Аванти было подорвано позднее, при царе Шишунаге — представителе новой династии Шайшупагов. Затем на магадхском престоле утвердилась династия Нандов, при которой была образована крупная империя. Хронология этих династий известна очень плохо, и принимаемые учеными даты крайне условны. Исследователи опираются в основном на данные поздних хроник Цейлона («Дппавамсы» — IV—V вв. н. э. и «Махаваадсы» — VI в. п. э.) и свидетельства пуран, сложившихся уже в раннее средневековье. Наиболее приемлемыми можно считать следующие даты: династия Харъянка, основанная Бимбисарой,—437—413 гг. до н. э., династия Шайшунагов — 413—345 гг. до н. э., династия Нандов — 345—317/314 гг. до н. э.

В период македонского вторжения самым сильным из индийских правителей Северо-Западной Индии был царь Пор, который тоже решил встретить Александра в открытом бою. Битва произошла на берегу Гидаспа (река Джелум) и продолжалась несколько дней. О размахе сражения могут говорить цифры, которые приводит Арриан в «Анабасисе» — «Истории 'похода Александра». В последней решающей битве, согласно Арриапу, участвовало 30 тыс. пеших воинов, 4 тыс. всадников, 300 колесниц, 200 боевых слонов. Лишь применив хитрый маневр, Александр сумел стремительно ворваться в расположение армии Пора. Его легкая конница посеяла панику среди хорошо вооруженного, но малоподвижного индийского войска. Александр вышел победителем, но Пор сражался до конца, даже будучи совершенно израненным. Мужество индийского царя покорило Александра, и он сохранил Пору не только жизнь, но и его владения.

Покидая Индию, Александр сохранил деление на сатрапии, поставив во главе их своих испытанных полководцев и некоторых местных индийских правителей. Александру удалось подчинить лишь часть Северо-Западной Индии, и в индийских источниках не сохранилось упоминаний ни о походе Александра, ни о борьбе с его армией (эти сведения до нас донесли античные авторы).

Во время похода Александра в Магадхе, Паталипутре, правила династия Нандов. Местные индийские царьки рассказали полководцу о силе нандского войска, о непопулярности царя Аграмеса. Об этом мы знаем из сообщений античных писателей. Но многие сведения об империи Нандов до пас дошли из местных индийских источников.

По индийской традиции Нанды считались шудрянской династией, которая будто бы уничтожила всех кшатриев. Первый из Нандов рассматривался как сын шудрянки и представитель неизвестного рода. Поэтому брахманские источники и царские династические списки — пураны называли Нандов «недобродетельными и низкими». Эта характеристика сохранилась и у античных авторов, которые были, очевидно, знакомы с индийской традицией. Некоторые данные позволяют предполагать, что античные авторы знали индийские сказания о первом маурийском царе Чандрагупте и его министре Чапакье. В этом цикле сказаний были свидетельства и о предшественниках Маурьев — царях династии Нанда.

У Диодора и Курция Руфа приводятся цифры нандского войска при Аграмесе: 200 тыс. пеших воинов, 20 тыс. всадников, 2 тыс. боевых колесниц и 3—4 тыс. боевых слонов. В некоторых индиийских и цейлонских текстах первый нандский царь носит имя Уграсена, т. о. «обладающий огромной армией».

С Нандами связана традиция об их стремлении к накоплению богатства, а в цейлонских текстах рассказывается о том, что Нанды обложили налогами всевозможные предметы, в том числе кожу, дерево, ценные камни.

Используя сильную армию и наладив строгий контроль над налоговым обложением, Нанды проводили активную внешнюю политику. Им удалось сломить мощь и независимость некоторых местных династий и проникнуть в более южные районы Декана. Из данных эпиграфики известно, что Калинга (современная Орисса) или часть ее входила в империю Нандов.

Первым царем Маурийской династии был Чандрагупта. Но прежде чем Чандрагунте удалось этого добиться, ему пришлось выдержать упорную борьбу с Нандами, а также с греческими гарнизонами, оставленными в Индии Александром Македонским. В индийских и античных источниках сохранились многие интересные свидетельства о различных этапах борьбы Чандрагупты за власть, хотя среди исследователей ведутся жаркие споры о последовательности этой борьбы.

Источники по-разному излагают происхождение Маурьев. Некоторые связывают их с Нандами, рассматривая Чандрагупту как одного из сыновей царя Нанды. Но в большинстве источников (буддийских и джайнских) Маурьи считаются кшатрийским родом из Магадхи.

Буддийская и джайнская традиции сохранили данные о юных годах Чандрагупты, его учебе в Таксиле, где он будто бы встретился со своим наставником и будущим советником Каутильей, или Чанакьей. Насколько эти сообщения достоверны, сказать трудно. Традиция повествует, что Чандрагупта вместе с Чанакьей разработали в Таксиле план захвата магадхского престола. Интересно, что о столкновении юного Чандрагупты с Нандами сообщает и римский писатель II в. н. э. Юстин, который опирался на свидетельства, содержащиеся в труде Помпея Трога — писателя эпохи императора Августа, а тот в свою очередь, очевидно, был знаком с циклом легенд о Чандрагупте.

Из цейлонских хроник мы узнаем, что Чанакья вместе с Чандрагуптой начали собирать войско. Воины нанимались в разных областях, и вскоре была создана огромная армия под руководством Чандрагупты.

У греческого писателя Плутарха (46—126 г. н. э.) имеется сообщение о встрече юного Чандрагупты с Александром Македонским.

Эта встреча, если она в действительности была, могла произойти уже после первого столкновения Чандрагупты с нандским царем. Чапдрагупта, по словам Плутарха, очень нелестно отзывался о напдском царе Аграмесе и склонял па свою сторону Александра, убеждая его направить армию на восток, против всеми презираемого индийского царя. Однако Александр, как известно, не предпринял похода в глубь Индии и был вынужден двинуться обратно на запад.

Буддийские и джайнские источники рассказывают, что первая попытка Чандрагупты свергнуть Нандов была неудачной, так как он не обеспечил своего тыла. В этот период Чандрагупта, естественно, не мог выступить и против очень сильной армии греко-македонцев. Впоследствии, когда основное войско Александра покинуло Индию, для Чандрагупты сложились довольно благоприятные условия. Освобождение индийских территорий от иноземных войск имело положительное значение, но даже античные писатели сообщали о том, что Чандрагупта, после победы «злоупотребив именем свободы, обратил ее (Индию) в рабство; захватив власть, он стал сам притеснять народ, который освободил от иноземного владычества» (Помпей Трог в передаче Юстина).

Когда в 317 г. последний сатрап Эвдем вынужден был уйти из Индии, Чандрагупта стал фактическим правителем Пенджаба. В это же время был убит один из главных его конкурентов — могущественный индийский царь Пор, который управлял большой территорией, полученной им в свое время от Александра. Основное внимание теперь было направлено на захват магахского престола, и Чандрагупта, заручившись поддержкой некоторых республиканских объединений Северо-Западной Индии, двинул свои войска против Нандов.

Борьба с Нандами была очень упорной. Нандские цари имели огромную армию, и в решающем сражении, как рассказывалось в буддийском сочинении «Милинда-панха», погибло 1 млн. солдат, 10 тыс. слонов, 100 тыс. лошадей и 5 тыс. колесничих (цифры, конечно, очень .преувеличены, по показательно, что сохранилась традиция об ожесточенной, кровопролитной битве).

Коронация Чандрагупты произошла после 317 г. до н. э. Эта датировка хорошо согласуется с данными индийских (буддийских, джайнских) и античных источников, хотя многие исследователи относили начало Маурийской династии к более раннему времени.

Из античных источников известно о столкновении Чандрагупты с Селевком Никатором — бывшим сподвижником Александра, а затем царем Сирии — и заключении между ними мира. О причинах вспыхнувшей войны источники умалчивают. Можно лишь предполагать, что Чандрагупта, укрепившись у власти, воспользовался той борьбой, которую вели наследники Александра — диадохи за верховенство, и выступил против Селевка. Он хотел отвоевать области, которые захватил Александр и которые после его смерти достались Селевку. По мирному договору Чандрагупта дал Селевку 500 боевых слонов, а к Маурьям отошли Пароламис, Арахосия и Гедросия.

Селевк послал ко двору Чандрагупты своего посла Мегасфена, который написал о своем пребывании специальное сочинение «Индика» (оно сохранилось лишь во фрагментах).

user posted image

Он с большим уважением относился к Чандрагупте за его кипучую энергию и трудолюбие. По словам Мегасфена, Чандрагупта мог целый день заниматься обшественными делами и вершить правосудие. Даже когда его одевали и причесывали, он не переставал принимать послов.Чандрагупта был окружен большой роскошью, жил в условиях почти певероятной пышности и великолепия. далеко превосходившего все, что можно было встретить в Персии. Но счастлив он не был, ибо пребывал в постоянном страхе за свою жизнь - этот страх преследовал индийских правителей на протяжении веков. Всю подаваемую пищу пробовали в его присутствии, он никогда дважды не спал в одной постели. Благодаря разветвленной сети шпионов и осведомителей он был постоянно осведомлен обо всем, что творилось в его царстве, а враги государства бесследно исчезали.

В конце концов Чандрагупта настолько устал от окружавщей роскоши, что отрекся от престола и стал джайнским монахом. Он ушел в крупнейший монастырь в Шраванабелаголе (Майсур), где и прожил аскетом до самой смерти. Чандрагупта умер от намеренного истощения во время поста, последовав примеру своего гуру Бхадрабаху.

user posted image

Шраванабелагола (ಶ್ರವಣಬೆಳಗೊಳ)

user posted image

Здесь, стоя на коленях перед этими каменными "стопами Бхадрабаху", от поста и истощения умер Чандрагупта.

user posted image

Пещера, в которой умер Чандрагупта

user posted image

Марка с изображением Чандрагупты

После Чандрагупты, правившего 24 года (317—293 гг. до н. э.), магадхский престол перешел к его сыну Биндусаре, известному в античных источниках как Аммтратхата, т. е. «убивающий своих врагов». Этот титул отражал, очевидно, напряжённую обстановку в стране в тот период. В различных областях империи вспыхивали восстания. Некоторые данные позволяют предполагать, что при Биндусаре был завоевал ряд областей Декана, хотя эпиграфических свидетельств этого периода пока не обнаружено.

Биндусара, подобно своему отцу, поддерживал тесные дипломатические отношения с эллинистическим Египтом и Селевкидской империей. Страбон сообщает о том, что в Паталипутру был послан селевкидский посол Деймах. Интересные факты рассказывает Афиней об обмене посланиями между селевкидским царем Аптиохом и индийским царем Биндусарой. Индийский царь просил Антиоха прислать ему сладкого вина, сушеные фили и философа-софиста. В ответ тот пообещал прислать только вино и фиги, ибо продавать софиста не разрешалось.

Если верить пуранам, Биндусара царствовал 25 лет (293— 268 гг. до н. э.). После смерти между его сыновьями началось длительное соперничество за власть. В конце концов престол в Паталипутре захватил Ашока.

Использована работа "Империя Маурьев — История Индии" (Антонова К. А., Бонгард-Левин Г. М., Котовский Г. Г.)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Император Ашока и легенда о Девяти Неизвестных

user posted image

При Ашоке государство Маурьев достигло особого могущества. Империя территориально расширилась и стала одной из крупнейших на древнем Востоке. Слава о ней разнеслась далеко за пределы Индии. Об Ашоке и его деятельности создавались легенды, в которых особенно прославлялась его заслуга в распространении буддизма. Эти буддийские сказания имели хождение во многих странах Азии.

Благодаря многочисленным эдиктам царя Ашоки мы имеем важные сведения об истории этого периода, о системе управления империей, о политике Маурьев. В эдиктах маурийский царь называется Пиядаси Деванампия, т. е. «царь Пиядаси, милый богам». Лишь в двух эдиктах царь выступает под именем Ашоки. Некоторые более поздние источники говорят о том, что Пиядаси было собственным именем сына Биндусары до захвата им престола, а став царем, он величался и как Ашока (дословно — «лишенный печали»).

Показательно, что в греческих надписях, эдиктах, найденных в Кандагаре, маурийский царь выступает под именем Пиядаси.

user posted image

Цейлонские хроники рассказывают, что Пиядаси, будучи еще царевичем, был направлен в качестве правителя отцом — царем Биндусарой в Западную Индию (провинцию Аванти) с центром в Уджайне. Согласно же североиндийским источникам царевич находился в Северо-Западной Индии, в Такшашиле (Таксиле), куда Биндусара послал его для подавления восстания местных жителей против царских чиновников. Источники повествуют об упорной борьбе Пиядаси с братьями за власть.

Прибыв в Удджайн, столицу Аванти, Ашока показал себя как превосходный правитель. Он женился на Шакья Кумари — дочери богатого торговца, которая родила ему двух детей, которых звали Махендра и Сангхамитра.

Граждане Таксилы восстали против правления Магадхи. Старший сын Биндусары по имени Сусима, не был способен успокоить народ. Тогда Биндусара послал Ашоку подавить восстание. Хоть Ашока и не имел достаточно сил, но все же смело подошёл к городу и осадил его, и город был взят. Граждане Таксилы не стали противостоять Ашоке, а устроили ему великий приём.

Старшим сыном Биндусары был Сусима, но восстание в Таксиле показало его неспособность управлять страной. На совете стало ясно, что если Сусима станет царём, то в империи не будет справедливости, из-за чего государство будет сотрясаться от восстаний, и оно придёт в упадок,. Поэтому они сообщили Ашоке, что его отец при смерти, и чтобы он спешил к ложу отца.

Император Биндусара умер в 272 до н. э. Ашока, который прибыл в Паталипутру из Удджайна по просьбе Радхагупты, главы правительства, был коронован как царь Магадхи после смерти своего отца.

О дальнейших событиях источники приводят противоречивую информацию. Возможно, Сусима узнал о смерти отца и понял, что Ашока мог быть коронован как царь. Но он был убит при попытке захватить город.

Как говорят легенды, Ашока убил всех своих братьев ради власти над империей, хотя, с другой стороны, нет никаких исторических свидетельств для подтверждения этих сведений. В надписях на камне, сделанных по его распоряжению, братья Ашоки упоминаются с любовью.

В пятый день третьего месяца Джустамаса 268 года до н. э. состоялась коронация Ашоки.

Цейлонские хроники сообщают, что ото соперничество продолжалось и после того, как Ашока захватил магадхский престол. В результате официальная коронация Ашоки сотоялась только через четыре года после захвата им власти.

Единственным крупным политическим событием, о котором нам рассказывают эдикты царя, была война с Калингой — сильным государством на восточном побережье Бенгальского залива (современная Орисса) В своем эдикте Ашока сообщает, что во время войны было взято в плен 150 тыс. и убито более 100 тыс. человек. Присоединение Калинги, важной в стратегическом и торговом отношении области, способствовало усилению империи.

Калинга оказала Ашоке упорное сопротивление. Эта область входила в империю Нандов, а затем ей удалось добиться независимости. В специальном эдикте, посвященном завоеванию Калинги, Ашока сам признавал, что суровые меры наказания применялись и к простому народу, и к знати, которая тоже не захотела смириться с властью Маурьев. Ашоке даже пришлось принимать особые меры, чтобы разрядить обстановку в завоеванной области. Калинге была предоставлена большая самостоятельность, но император лично проверял деятельность местных чиновников, следя, по его собственным словам, за тем, «чтобы не было беспричинного заключения в тюрьму городских жителей и беспричинного причинения страдании».

user posted image

Многие последователи считают, что калингская война заставила Ашоку отказаться от традиционной активной внешней политики по созданию объединенного государства. По их мнению, император стал мечтателем, не стремящимся к расширению и укреплению своего влияния и своей власти. Наскальные эдикты сообщают о сильном потрясении императора:

"... Деванамприя Приядарси спустя восемь лет после восшествия на престол завоевал Калинга. Сто пятьдесят тысяч было депортировано, сто тысяч было убито, и еще множество умерло. После того, как Калинга были завоеваны, Деванамприя испытал сильное влечение к дхарме, почувствовал благорасположение к дхарме и наставлениям в ней. Ныне же Деванамприя глубоко скорбит о покорении Калинга".

Однако эти взгляды не соответствуют данным источников. Ашока не отказался от активной внешней политики, а лишь несколько изменил методы действий. Не забывая о своем могуществе и применяя в необходимых случаях силу, маурийский император в основном прибегал к идеологическим и дипломатическим приемам. С помощью специальных чиновников и миссий он стремился укрепить свое влияние в незавоеванных областях, обещая населению этих территорий любовь и заботу императора, свое отцовское расположение и всяческую поддержку.

В одном из своих эдиктов Ашока, давая наставления чиновникам, говорил «Люди из незавоеванных стран должны твердо усвоить, что царь для нас как отец. Как он себе сочувствует, так и нам, как дети ему дороги — так и мы". Ашока поддерживал тесные дипломатические отношения со многими странами. В его эдиктах упоминается селевкидский царь Антиох (Антиох II Теос — внук Селевка), правитель Египта Птолемей (Птолемей II Филадельф), царь Македонии Антигон Гонат, царь Кирены Маг и царь Эпира Александр. В различные страны были посланы маурийские послы (дута), которые рассказывали о могущественном и добродетельном царе Ашоке

Очень тесными были связи с Цейлоном, куда Ашока направил специальную миссию во главе со своим сыном Махендой для распространения буддизма.

Царь Цейлона Тисса в ответ на это в честь Ашоки принял его титул — «милый богам» (Деванампия) и направил свое посольство в Паталипутру.

Ашока запретил жертвоприношения, ввел (возможно первым из правителей в мире) "сухой закон", был вегетарианцем. Использование принудительных работ также было упразднено. Был составлен список охраняемых животных, запрещена охота ради удовольствия и бесцельное выжигание лесов. Было налажено производство и экспорт медицинского сырья с целью употребления не только для медицинских нужд, но и в ветеринарии, а также создана сеть соответствующих медицинских учреждений. Развлечениям прежних правителей Ашока предпочитал паломничества, раздачу подарков и встречи с простыми людьми.

По всей империи Ашока инициировал строительство объектов социального назначения. Была создана сеть университетов, бесплатных гостиниц, каналов, ирригационных систем и пр. Была также обновлена и всеиндийская система дорог.

Но самой большой своей заслугой Ашока считал деятельность, направленную на исправление нравов, которую он развернул среди подданных. Ашока даже создал нечто подобное институту правозащитников. Для этого он расширил состав верховных государственных чиновников (махаматр), добавив к ним «махаматр дхармы». Их обязанностями были наставления в практике дхармы, а также забота о поддержании справедливости во всех уголках империи. В том числе и инспекция тюрем:

... Они следят за достойным содержанием заключённых и их освобождением, и если Махаматры считают: "Этому необходимо содержать семью", "Этого оговорили", "Этот стар", то они следят, чтобы таких заключённых освободили. (наскальный эдикт)

Судя по различным источникам, Ашока не сразу принял буддизм. При дворе своего отца он занимался с учёными различных школ — ортодоксальных и так называемых еретических направлений. Затем Ашока посетил буддийскую общину, выяснил основы учения Будды и стал упсака, то есть светским последователем буддизма.

Оказывая буддийской общине особое покровительство, Ашока не превратил буддизм в государственную религию. Главной чертой его религиозной политики была веротерпимость, и он придерживался этой политики в течение почти всего периода своего царствования.

В конце царствования Ашока входит в очень тесный контакт с буддийской общиной и, по некоторым сведениям, отступив от своих прежних принципов, начинает даже гонения против адживиков и джайнов.

Взаимоотношения буддистов с представителями других религий в этот период резко осложнились. Определённые трудности возникали и среди самих буддистов: источники рассказывают о столкновении последователей разных буддийских школ. В связи с этим император внимательно следил за целостностью буддийской общины. Он издаёт специальный указ о борьбе против раскольников — монахов и монахинь, которые подрывали единство сангхи. По указу их следовало изгнать из общины. Вместе с тем Ашока рекомендует буддийским монахам пристально изучать буддийские тексты и называет ряд буддийских канонических сочинений, посвящённых преимущественно дисциплинарным вопросам.

Ашока стал слишком щедро одаривать буддистов из казны, которая заметно истощилась. Его внук и наследник Сампади, который исповедовал джайнизм, наложил вето на его решения. В стране в это время создалось трудное финансовое положение, вспыхивали восстания. Одно из крупных волнений произошло в Таксиле, где во главе недовольных встал местный правитель.

В заговоре против царя, как повествуют источники, принимала участие и царица Тишьяракшита, тоже противница буддизма. Показательно, что в одном из самых поздних эдиктов приказ отдаётся не от имени Ашоки, как ранее, а от имени царицы. Приказ касался различных даров, то есть того острого вопроса, который, судя по буддийским текстам, формально и привёл к конфликту царя с его окружением. Можно предполагать, что совпадения эпиграфического свидетельства и данных буддийской традиции далеко не случайны. Они отражают реальную картину последних лет царствования Ашоки.

Его наследникам уже, очевидно, не удалось сохранить единство империи. На основании источников можно предполагать, что империя распалась на две части — восточную с центром в Паталипутре и западную с центром в Таксиле. Свидетельства источников о прямых наследниках Ашоки разноречивы, но есть основания полагать, что в Паталипутре царём стал Сампади, или Дашаратха, которого некоторые пураны считают сыном и преемником Ашоки. Подобно Ашоке, Дашаратха носил титул «милый богам» и оказывал покровительство адживикам, о чём свидетельствуют его эдикты о дарении им пещер.

user posted image

Большие споры среди исследователей вызывает датировка правления Ашоки, хотя его надписи содержат важные сведения по этому вопросу. В так называемых больших наскальных эдиктах, которые были выбиты через 12 лет после коронации Ашоки, одновременно упоминаются пять правителей. Упоминание о них говорит о том, что в год издания эдикта все пять царей были живы Этим годом может быть или 256 или 255 г. до н э. Значит, коронация Ашоки должна относиться примерно к 268 г до н. э.

Интересное исследование провели ученые по анализу астрономических данных, содержащихся в легендах об Ашоке. В буддийских сказаниях говорится о затмении солнца — событии, которое будто бы совпадало по времени с поездкой Ашоки по святым буддийским местам Ученые выяснили, что в 249 г. до н э , в период правления Ашоки, произошло солнечное затмение. А в одном из эдиктов царя, составленном в 20-м году правления, сообщается о посещении им места рождения Будды. Все это, вместе взятое, дает основание предполагать, что начало правления приходится на 268 г. до н. э. Эта дата подтверждается и некоторыми другими материалами если Биндусара правил 25 лет, как сообщают об этом пураны, содержащие описки царских династий, то Ашока вступил на престол в 268 г. до н э Буддийская традиция сохранила сообщение о коронации Атаки через 218 лет после смерти Будды, которая, по мнению большого числа исследователей, могла произойти в 486 г. до н э Если следовать этой традиции, получается та же дата начала правления Ашоки — 268 г. н.э.

Некоторые ученые, правда, придерживаются иных датировок. При этом нередко ссылаются на свидетельство цейлонских хроник о том, что Ашока короновался не сразу, а лишь через четыре года после захвата власти. Исходя из этого за дату воцарения Ашоки принимается 265 г. до н. э. В целом вопросы маурийскои хронологии чрезвычайно сложны.

user posted image

В своей "Краткой всемирной истории" Г. Уэллс пишет: "Среди десятков тысяч имен монархов, сгрудившихся на страницах истории, имя Ашоки сверкает одинокой звездой".

Легенда гласит, что, потрясенный ужасами войны с Калингой, царь Ашока решил навсегда запретить людям использование разума во зло. В его царствование была засекречена наука о природе, о прошлом и будущем. Исследования, начиная от строения материи до техники коллективной психологии, с этого времени скрываются на протяжении двадцати двух веков за мистическим ликом народа, который весь мир считает не занимающимся более ничем, кроме экстаза и сверхъестественного. Ашока основал самое могущественное тайное общество на земле - общество Девяти Неизвестных.

Соприкасались ли европейцы с обществом Девяти Неизвестных? Лишь в XIX веке этой тайны вновь коснулся в своих книгах французский писатель Луи Жаколио.

Жаколио был французским консулом в Калькутте при Второй Империи. Он написал несколько научно-фантастических романов, сравнимых по масштабу мысли с произведениями Жюля Верна. Кроме того, он оставил после себя библиотеку редчайших книг, посвященных великим тайнам человечества. Но это исключительное собрание было растаскано по нитке множеством оккультистов. Совершенно забытый во Франции, он знаменит в России.

Жаколио категоричен: общество Девяти Неизвестных - это реальность. И поразительно, что в связи с этим он упоминает о технике, совершенно невообразимой в 1860 г.: высвобождение энергии, стерилизация посредством излучения и психологическая война.

Иерзен, один из ближайших сподвижников Ру и Пастера, по-видимому, получил сообщение о биологических тайнах во время путешествия в Мадрас в 1890 г., и, следуя данным ему указаниям, создал сыворотку против чумы и холеры.

Впервые история Девяти Неизвестных была обнародована в 1927 г. в книге Талбота Мэнди, который в течение 25 лет служил в английской полиции Индии. Его книга - это полуроман - полурасследование. Девять Неизвестных используют символический язык. Каждый из них обладает Книгой, которая содержит подробное описание определенных наук и постоянно дополняется.

Первая из этих Книг посвящена технике пропаганды и психологической войне. "Из всех наук, - пишет Мэнди, - самая опасная - это наука о контроле над мыслями толпы, потому что она позволяет управлять всем миром". Следует отметить, что "Общая семантика" Коржибского датирована лишь 1937 г., и что нужно было дождаться опыта последней мировой войны, чтобы на Западе начала выкристаллизовываться техника психологии языка, т.е. пропаганды. Первый американский колледж по изучению семантики был создан только в 1960 г. Франция не знает ничего, кроме "Насилия толпы" Сержа Чахотина, влияние которого в кругах интеллигенции, близкой к политике, достаточно велико, хотя эта книга только поверхностно затрагивает проблему.

Вторая книга посвящена физиологии. В частности, в ней описаны способы, как убить человека одним прикосновением, смерть при этом происходит от изменения направления нервного тока. Говорят, что дзюдо родилось в результате "утечки" информации из этой книги.

Третья посвящена микробиологии, и в частности - защитным коллоидам.

Четвертая рассказывает о превращении металлов. Легенда гласит, что во времена нужды храмы и благотворительные религиозные организации получали из этого источника большое количество золота высочайшей пробы.

Пятая содержит учение о всех средствах связи, земных и внеземных.

В шестой заключены тайны гравитации. Седьмая - самая обширная космогония, созданная нашим человечеством. Восьмая трактует о свете.

Девятая посвящена социологии и содержит законы эволюции обществ, позволяя предвидеть их падение. Ничего не напоминает? Ну конечно же это Толкиен:

Three Rings for the Elven-kings under the sky,

Seven for the Dwarf-lords in their halls of stone,

Nine for Mortal Men doomed to die,

One for the Dark Lord on his dark throne

In the Land of Mordor where the Shadows lie.

One Ring to rule them all, One Ring to find them,

One Ring to bring them all and in the darkness bind them

In the Land of Mordor where the Shadows lie.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

И. Ю. Бабушкина

ПОЛОЖЕНИЕ КАРМАКАРОВ И РАБОВ В ДРЕВНЕИНДИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ ЭПОХИ МАУРЬЕВ (ПО ДАННЫМ ИСТОЧНИКОВ)


Эпоха Маурьев (сер. 1 тыс. до н.э. - 1 в. до н.э.) ознаменовала собой начало расцвета государства в Древней Индии. В этот период уже складывается сложная социальная структура древнеиндийского общества. По сравнению с предыдущим ведийским периодом, в эпоху Маурьев гораздо более широкое распространение и значительное развитие получил институт рабства. Вместе с тем, в связи с появлением частных хозяйств, возникла необходимость в наемной рабочей силе. Даже в мелких хозяйствах, не говоря о крупных, время от времени не хватало рабского труда, и возникала потребность в дополнительной рабочей силе (например, во время сезонных полевых работ), и тогда хозяева предпочитали не приобретать рабов, которых требовалось содержать постоянно, а нанимать временных работников, содержать которых нужно было лишь в период выполнения ими работы. Наемные работники, называемые в санскритских источниках словом karmakara, а в палийских источниках - kammakara [10, c. 133], представляли собой промежуточный слой между свободными общинниками и рабами. Что касается города и ремесленного производства, то здесь возникновение наемного труда было связано с общим ростом товарного производства и увеличением материального благосостояния господствующих социальных групп.

Кармакарами обычно становились разорившиеся общинники, которые лишались земли и орудий производства и вынуждены были предлагать свой труд соседям или владельцам крупных хозяйств. Таким образом, наемными работниками становились в основном вайшьи, поскольку их занятия - земледелие, скотоводство, торговля - приводили к разорению чаще, нежели другие виды деятельности [5, c. 324].

Однако кармакарами могли стать и представители других варн, в особенности это касалось шудр. Так, в главе «Артхашастры» «Заселение и обустройство области» сообщается следующее: «Он должен произвести устройство селений, состоящих преимущественно из шудр, занимающихся земледелием» (II, 1,2) [1, c. 52]. Нередким явлением было и разорение представителей высших варн и превращение их в наемных работников. Иногда случалось так, что наемный труд в семье дваждырожденного становился наследственным, и тогда вся семья превращалась в шудр [5, c. 324].

Низкий статус кармакаров был ближе к рабскому, нежели к статусу свободных общинников. Доказатель-ством этому может служить тот факт, что в «Артхашастре» описанию положения рабов и наемных работников посвящена одна и та же глава «Dasakarmakara» (т.е. «Правила, касающиеся рабов и работников») [1, c. 197]. Человек, не имеющий средств производства, был презираем обществом, а обслуживание других считалось недостойным, унизительным занятием. Об этом красноречиво свидетельствуют «Законы Ману»: «Надо тщательно избегать всякого дела, зависящего от чужой воли… Все, зависящее от чужой воли, - зло; все, зависящее от своей воли - благо…» (IV, 159-160) [8, c. 178]. Даже брахманы, совершавшие обряды и обучавшие Ведам за плату, не пользовались тем уважением, которое полагалось проявлять к представителям их варны [9, c. 149-150].

Труд наемных работников чрезвычайно широко использовался в сельском хозяйстве. По некоторым данным, приведенным в литературе, кармакары, занятые в сельском хозяйстве, были самой многочисленной группой наемных работников [10, c. 138]. Одна из глав «Артхашастры» «Надзиратель за земледелием» предписывает обрабатывать царские земли «…применяя для этого труд рабов, наемных работников и отрабатывающих штраф» (II, 24,2) [1, c. 121]. Кармакары на царских угодьях трудились пастухами, доильщиками, маслоделами, а также выполняли различные работы по обслуживанию царских конюшен и слоновников - в главах «Артхашастры» «Надзиратель за лошадьми», «Надзиратель за слонами» (II, 30-31) упоминаются дрессировщики, конюхи, кучера, ветеринары, сторожа, работники, готовящие корм, и др. В частных хозяйствах кармакары также занимались земледелием и скотоводством. Так, в той же «Артхашастре» сообщается: «За того, кто уклоняется от совместной постройки оросительного сооружения, должны выполнить эту работу его работники и волы…» (II, 1,13). Кроме того, «для работника по найму условия его работы должны быть известны соседям…» (III, 13,20) [Там же, c. 52, 87-94, 199]. О труде наемных работников в частных хозяйствах свидетельствуют и «Законы Ману»: «Пастух, получающий вознаграждение в виде молока, может с разрешения хозяина доить одну лучшую корову из десяти для своего прокормления» (VIII, 231) [8, c. 247].

Как еще одно свидетельство существования наемного труда в частных хозяйствах можно рассматривать сведения из «Милиндапанхьи» (кн. V): «Или, например, государь, земледелец очищает сначала поле от сорняков, палок и камней, пашет его и засевает, заливает его обильно водою, охраняет его и стережет [от птиц и зверей], жнет, обмолачивает и получает наконец много зерна, и тогда все нищие, жалкие, убогие, неимущие люди оказываются в его власти» [7, c. 326].

Труд кармакаров-наемников довольно широко использовался и в ремесле. В царских прядильных мастерских трудилось множество наемных работников (преимущественно женщин), которые занимались изготовлением шерстяных, шелковых, холщовых, хлопчатобумажных тканей, веревок, доспехов, ремней и т.д. Об этом свидетельствует одна из глав «Артхашастры» «Надзиратель за прядильным делом» (II, 23) [1, c. 119-120]. По всей видимости, труд кармакаров также применялся наряду с трудом рабов при добыче полезных ископаемых, чеканке монет, изготовлении ювелирных изделий. Вместе с тем, в частных ремесленных хозяйствах широко практиковалась такая форма наемного труда как ученичество [5, c. 326]. Срок ученичества был, по всей видимости, длительным. По крайней мере, как можно большая его продолжительность была выгодна хозяину. Если ученик осваивал ремесло раньше, чем истекал срок обучения, он все равно до окончания срока оставался в доме мастера, где был неоплачиваемым работником. Свидетельство этому мы находим в тексте «Яджнавалкья-смрити»: «Подмастерье, даже прошедший обучение, пусть пребывает в доме учителя до окончания [обусловленного] срока, потребляя приобретенное у учителя [и] возвращая плоды этого [ремесла]» (II, 184) [15]. По завершении срока обучения мог остаться у мастера, но уже в качестве оплачиваемого работника.

Кармакары, наряду с рабами, являлись и домашними слугами. При царском дворе их было особенно много. «Артхашастра» приравнивала наемных слуг царского двора к государственным служащим и предписывала выплачивать им жалованье, об этом свидетельствует глава «О содержании государственных служащих» (V, 3) [1, c. 271-274]. В «Законах Ману» также сообщается о царских слугах и назначении содержания для них: «Для женщин, занятых на царской службе, и вообще слуг, следует установить ежедневное содержание, соответствующее положению и работе» (VII, 125) [8, c. 220].

В отличие от рабского труда труд кармакаров был оплачиваемым и регулировался договорными отношениями (с этим некоторые исследователи связывают то обстоятельство, что в источниках, в частности, в «Артхашастре», упоминаний о наемных работниках больше, чем упоминаний о рабах) [1, c. 133]. Обычно кармакаров нанимали на определенный срок - от одного дня до одного года [3, c. 128], работников, занимавшихся сельским хозяйством, в основном нанимали на сезон. Нередко между работодателем и работником заключался договор, в котором оговаривались размеры и формы оплаты труда, в случае отсутствия такого договора оплата труда наемного работника определялась следующим правилом, установленным «Артхашастрой»: «Работники, занятые в земледелии, получают 10-ю долю урожая, в скотоводстве - 10-ю долю масла, и занятые в торговых операциях - 10-ю долю товара, если не было особого договора относительно заработка» (III, 13,21) [1, c. 199]. Аналогично оплачивался и труд пастухов, в упомянутом нами шлоке из «Законов Ману» [8, c. 247]. Об этом же говорит «Яджнавалкья»: «Кто, не установив [размер] жалованья, тем не менее, принуждает выполнять работу, того царь должен заставить уплатить 1/10 часть товаров, скота и зерна» (II, 194) [15].

В этом плане, пожалуй, самой бесправной категорией кармакаров были домашние слуги, находившиеся вне царского двора. Эти работники не заключали предварительных соглашений с хозяевами, поэтому полностью зависели от их воли. В этой связи такие слуги по статусу напоминали рабов более, чем другие категории кармакаров [9, c. 149-150].

За нарушения работниками и работодателями условий договора устанавливались жесткие наказания.

Так, «Яджнавалкья» предписывает, что «Получивший плату [работник], оставляющий работу, пусть даст вдвое больше [платы]; а если [он ее] не получал, должен уплатить столько же [плату]» (II, 193). Там же читаем: «Носильщика надо заставить возместить товар, пропавший не [в результате вмешательства] царя [или] рока (т.е. по его вине). А [если он] препятствует отправке [товаров], должен быть принужден заплатить вдвое больше [обусловленной] платы (II, 197) [15]. Таким образом, источники подчеркивают ответственность работника за невыполнение условий договора. «Артхашастра» сообщает также и об ответственности работодателя: если работник готов к выполнению работы, а хозяин не желает ее предоставить, с него взымается штраф размером в 12 пана (III, 14,3); а если хозяин отказывается выдавать работнику плату, с него «…взыскивается штраф в размере 10-й части указанной платы или же 6 пана» (III, 13,23) [1, c. 200, 201].

Таким образом, как свидетельствуют источники, кармакары по своему положению были ближе более к рабам, нежели к свободным производителям. Безусловно, это были лично свободные наемные работники, их судьба не зависела целиком от воли хозяина; они не подвергались жестокому обращению (по крайней мере, в источниках сведений об этом нет), но несомненно их положение как подневольных зависимых людей. Они не имели собственных средств производства, были заняты обслуживанием других, не пользовались в обществе уважением, что приближало социальный статус кармакаров к статусу рабов. Не имея власти над жизнью своих работников, хозяева имели власть над их трудом, чем преимущественно и пользовались - лишь в очень редких случаях работник мог рассчитывать на выгодный для себя договор. Меры наказания для работников за несоблюдение условий договора были куда более жесткими, чем для работодателей. Кроме того, бытовые условия, в которых жили кармакары, мало чем отличались от условий жизни рабов. Так, по данным «Артхашастры» «…Отруби (поступают) рабам, работникам и поварам…» (II, 15,34) [Там же, c. 102], - т.е. наемным работникам полагалось давать ту же пищу, что и рабам. В силу всех этих «законодательных ограничений» кармакары, формально стоя на социальной лестнице на ступеньку выше рабов, фактически мало чем от них отличались.

Что же касается собственно рабства, то по сравнению с Ведийским периодом, в эпоху Маурьев оно получило гораздо большее распространение и развитие в Древней Индии. Данные источников позволяют нам выявить основные черты и особенности рабов в маурийский период. Как известно, рабство в Индии возникло еще в эпоху «Ригведы», когда арийские племена, расселившиеся по территории Индии, захватывали в плен и обращали в рабов представителей коренных индийских народов. Словом, которым арии называли эти народы - «даса» (dasa) - стали впоследствии обозначаться рабы, и в источниках маурийской эпохи рабы в большинстве случаев называются именно так.

Однако, если в ранневедийский период главным, и практически единственным источником рабства были военные захваты, то для эпохи Маурьев было характерно разнообразие для обращения людей в рабство, и именно на этом сновании в письменных источниках выделяются категории рабов. Причем, в разных источниках приводятся разные классификации. Так, в «Законах Ману» (VIII, 415) перечисляются семь категорий рабов: «Захваченный под знаменем, раб за содержание, рожденный в доме, купленный, подаренный, доставшийся по наследству и раб в силу наказания - таковы семь разрядов рабов» [8, c. 259]. Другой древний источник - «Винная-питака» - сообщает следующее: «А вот, монахи, что [такое] раб-даса - имеется четыре [разряда] рабов: «рожденный в доме», «захваченный в битве», «ставший рабом по собственному желанию»; …«купленный за деньги» [12, c. 176]. «Дигха-никая» (II, 35) упоминает человека, который стал рабом по собственному желанию [11]. Но из всех источников наиболее полную и подробную классификацию рабов приводит «Артхашатра», целый раздел которой (III, 13) посвящен рабству - проблемам свободного и рабского статуса, условиям возникновения зависимости и условиям освобождения [6, c. 4]. В источнике выделяются разнообразные категории рабов: рожденные в доме владельца, отданные в залог, продавшие сами себя, взятые в плен в бою, унаследованные, полученные в подарок, купленные [1, c. 197-199]. При этом каждая из названных в источниках категорий рабов относилась либо к разряду пожизненных, либо временных рабов [2, c. 149].

Следует отметить, что самой многочисленной категорий рабов, по мнению индологов, были рабы по рождению, относившиеся к пожизненным рабам [5, c. 314]. Рабами по рождению были дети рабынь, они являлись самой бесправной категорией рабов, выход из рабского состояния для них был практически невозможен, а те послабления, которые иногда вынуждены были допускать хозяева, на них почти не распространялись. Впрочем, одна привилегия у рабов по рождению все-таки была, и ее провозглашала «Артхашастра»: «Ребенок, рожденный владельцем от рабыни, подлежит освобождению вместе с матерью. Если такая мать связана своим существованием с данным домом, то ее мать, брат и сестра должны быть освобождены» (III, 13,18) [1, c. 199]. При этом сын рабыни, рожденный от хозяина, становился законным сыном своего отца и приобретал равные права с остальными своими братьями. Вместе с тем следует отметить, что буддийские трактаты такого не предусматривали - согласно канонам буддизма «даже сын царя, рожденный от рабыни, должен был оставаться рабом, так же как его мать» [14, c. 161]. Еще одну категорию рабов в Индии эпохи Маурьев составляли военнопленные, или, как они обозначались в источниках, «захваченные в битве» [12, c. 176]. Согласно представлению, бытовавшему у всех древних народов, военнопленный становился рабом потому, что победитель, сохраняя побежденному жизнь, получал право распоряжаться ею по собственному усмотрению [5, c. 314]. В буддийских трактатах раб, захваченный в бою, определялся как пожизненный [3, c. 131], однако «Артхашастра», так же как и в случае с рабами по рождению, облегчает участь военнопленных, рассматривая возможность их освобождения при определенных условиях: «Если арий (свободный человек) взят в плен в бою и сделан рабом, то он должен быть освобожден за половину цены в соответствии со временем исполнения им работ [в плену]» (III, 13,15) [1, c. 199].

Продажа человеком самого себя и отдача в залог себя или своих родственников считались временными формами рабства. О них весьма подробно повествует «Артхашастра», и, согласно ее данным, положение этих двух категорий рабов - заложенных и проданных - практически не различается [4, c. 88]. В то же время в трактате Каутильи не одобряется как рабство вообще («…для ариев не должно быть рабства» ( III, 13,3)) [1, c. 197], так и те его формы, которые связаны с продажей и залог ом. Так, продажа человека в рабство другим человеком, согласно «Артхашастре», каралась штрафом, размер которого изменялся в зависимости от варновой принадлежности проданного, от того, совершеннолетний он или нет (продажа несовершеннолетних наказывалась строже, а совершеннолетие наступало, вероятно, в восемь лет) [14, c. 140], и оттого, родственники его продали или посторонние люди. Для того, кто продал в рабство брахмана, полагалась смертная казнь, при этом аналогичным наказаниям подвергались также покупатели и свидетели (III, 13,1-2) [1, c. 197]. По возмещении суммы, в обеспечение которой был отдан заложенный, рабу возвращалась свобода, то же самое касалось и тех рабов, которые продавали себя. Детей временных рабов «Артхашастра» провозглашала свободными людьми: «Потомство человека, который сам себя продал в рабство, следует считать арийским (т.е. свободным)» (III, 13,11) [Там же, c. 198]. При этом речь в указанной статье идет, видимо, только о тех детях, которые появились у человека в период нахождения его в рабстве, поскольку дети, родившиеся у отца до его порабощения, были детьми свободного человека, и их свобода подразумевалась сама собой. «Артхашастра» также запрещала поручать временным рабам грязные работы, которых свободные люди обычно не выполняли. Защищал закон и женщин - временных рабынь - насилие над которыми со стороны хозяина запрещалось. Нарушение хозяевами этих запретов влекло за собой потерю суммы, отданной за заложенного (III, 13,7) [Там же].

Еще одной категорией временного рабства было рабство за совершенное преступление. Если человек, приговоренный к денежному штрафу, был не в состоянии его оплатить, закон допускал замену штрафа работой. Упоминание об этом мы встречаем и у Ману, и в Артхашастре: «Кшатрий, вайший и шудра, не могущие уплатить штраф, освобождаются от долга работой; брахману полагается отдавать долг постепенно» (IX, 229) [8, c. 283]. Или: «Лицо, которому назначено уплатить штраф [и не может его заплатить], должно выкупиться работой» (III, 13,14) [1, c. 198]. Таким образом, люди, отданные в рабство в качестве наказания, становились своего рода государственными рабами, поскольку работы они выполняли в основном в пользу государства - трудились на полях, на рудниках, в мастерских [14, c. 144]. Однако в законе имеются сведения и о выполнении осужденными работ в пользу частных лиц: «[Выигравший дело] обвинитель может по назначении наказания [для обвиняемого] заставить последнего исполнять работы в свою пользу» (III, 1,20) [1, c. 160].

Рассматривая положение рабов в Индии эпохи Маурьев, прежде всего следует сказать о том, что в источниках того периода (в частности, в «Артхашастре») слово «даса» (dasa), которым, как нам известно, в Древней Индии обозначались рабы, употреблялось в двух значениях - широком и узком. В широком смысле это слово обозначало вообще все категории зависимых людей (как пожизненных рабов, так и временных), в узком же смысле - только тех рабов, для которых рабское состояние являлось постоянным и, за очень редким исключением, не могло быть отменено [6, c. 4-5]. Когда говорится о положении рабов, обычно имеется в виду узкое значение термина «даса», т.е. рабы по рождению и другие рабы, чья зависимость была постоянной. Именно в этом смысле в большей степени, на наш взгляд, и целесообразно говорить о рабстве.

Варновая система, зародившаяся в Индии в поздневедийский период и получившая существенное развитие в маурийскую эпоху, безусловно, не могла не оказать влияния на институт рабства. Как уже говорилось выше, для ариев, каждый из которых находился в одной из четырех варн, рабское состояние считалось недопустимым. (Об этом мы можем судить на основании уже приводившегося отрывка из «Артхашастры» (III, 13,3)) [1, c. 197], а потому рабами в полном смысле этого слова - пожизненными - становились только представители неарийских народов, находившиеся вне варнового деления. Члены собственно арийского общества, даже шудры - представители низшей варны, могли попасть лишь в неполную, временную зависимость [4, c. 89]. Главной отличительной особенностью раба было отсутствие права на свою личность. Раб не принадлежал сам себе, он был собственностью своих хозяев, полностью подчинялся им, и его участь целиком зависела от их воли и желания. Об этом явно свидетельствуют буддийские источники, в частности, «Дигха-никая»: «Вот прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим права идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти куда хочу» [11].

Являясь имуществом, пожизненные рабы рассматривались в качестве разновидности домашнего скота. Об этом свидетельствует отрывок из «Артхашастры», в котором говорится о правилах продажи животных и рабов: «[При продаже] четвероногих возможно расторжение сделки в течение 1½ месяцев, а [при продаже] людей (т.е. рабов) - в течение года» (III, 15,12) [1, с. 205]. Точно так же как животных и другое имущество, рабов дарили, закладывали и передавали по наследству. Если при дележе наследства оказывалось, что наследников больше, чем рабов, рабы оставались собственностью всей семьи и служили своим хозяевам по очереди [5, c. 310].

Отсутствие у раба права на свою личность порождала и его юридическую неправоспособность. Так, раб не мог заключать от своего имени сделки (III, 1,8) [1, c. 158] и выступать свидетелем в суде (VIII, 66) [8, c. 235].

Однако, бывали исключительные случаи, когда приходилось отступать от этих правил - так, например, в «Законах Ману» сказано, что «при отсутствии надлежащих свидетелей» раб может давать в суде показания (VIII, 70) [Там же], однако в целом пожизненные рабы были лишены какой бы то ни было юридической самостоятельности. Не обладали рабы и правом собственности на свою рабочую силу и результаты своего труда, а имущество рабов считалось имуществом их хозяев: «Жена, сын и раб - трое считаются не имеющими собственности; чьи они, того и имущество, которое они приобретают» (VIII, 416) [Там же, c. 259].

Каноны буддизма запрещали принимать рабов в монашескую общину: [12, c. 176-177] прием раба в общину означало его укрывательство, что нарушало права собственности, в соблюдении которых монастыри были очень заинтересованы, ибо они сами являлись крупными собственниками. Вообще, если говорить об отношении буддийской религии к рабству, то следует заметить, что Будда объяснял рабское состояние следующим образом: если человек рожден рабом, то это произошло вследствие каких-либо дурных поступков, совершенных им в прошлой жизни, и лучшее, что раб может сделать для облегчения своей участи, - покорно принять свою судьбу, безропотно слушаться своего хозяина, исполнять его волю и терпеть любое обращение с собой. Полная покорность раба своей участи, согласно Будде, гарантировала ему лучшую долю в следующей жизни [14, c. 96-97].

Более того, полное подчинение пожизненного раба своему господину диктовалось не только законом, но и религией. И хотя Будда предписывал хозяевам хорошо обращаться со своими рабами: кормить их досыта, не поручать непосильной работы, давать достаточно времени на отдых и т.д. [Там же, c. 96] - нередки были случаи жестокого обращения господ с рабами. Рабов могли безнаказанно убивать, жестоко избивать, отрезать им нос и уши, клеймить раскаленным железом, заковывать в цепи. Женщин-рабынь хозяева очень часто принуждали к сожительству, при этом заставляли их сожительствовать не только с собой, но и со всеми, с кем хозяевам было угодно.

Таким образом, вопреки распространенному мнению о том, что в Индии эпохи Маурьев рабовладение носило очень гуманный характер (такая точка зрения возникла благодаря сочинениям античных авторов, в частности «Географии» Страбона, утверждавшего, «…что ни один индиец не имеет у себя в услужении рабов» (XV, I,53)) [13, c. 659], положение пожизненных рабов было крайне тяжелым.

Сфера применения рабского труда была чрезвычайно широка. Множество рабов трудились в царских поместьях, о чем свидетельствует «Артхашастра» в главе «Надзиратель за земледелием» (II, 24), в которой говорится о правилах возделывания царских земель [1, c. 121-124]. Рабы занимались земледелием и скотоводством и в частных хозяйствах, владельцами которых были как крупные, так и мелкие хозяева земли. Рабский труд использовался и в монастырских хозяйствах; и хотя, как уже говорилось выше, раб не мог быть принят в монашескую общину, но рабов включали в разряд слуг монастыря, в обязанности которых входили возделывание земли, сбор урожая и прочие сельскохозяйственные работы. Труд рабов в ремесле использовался не столь интенсивно. Это, возможно, было связано с тем, что ремесленники не желали раскрывать посторонним людям свои профессиональные тайны [3, c. 12-133]. Тем не менее «Артхашастра» (II, 23) сообщает о труде рабов в царских прядильных мастерских [1, c. 119-120] и частном производстве. Многочисленная рабская сила использовалась в качестве домашней прислуги в домах знати, в том числе и при царском дворе. Об этом также свидетельствует источник: «Рабыни пусть исполняют обязанности банщиков, массажистов, приготавливающих ложе, прачек и изготовителей гирлянд, или же [пусть этим занимаются] находящиеся под их наблюдением искусные в этих занятиях лица» (I, 21,8) [Там же, c. 50].

И все-таки, несмотря на то, что рабство в маурийской Индии было весьма распространенным явлением, и в рабском состоянии находилось большое количество людей, рабский труд в хозяйстве не являлся преобладающим. Состоятельные индийцы и люди среднего достатка охотно использовали труд временно наемных, но зависимых от хозяев кармакаров, на положении которых мы останавливались ранее, но при этом основную часть рабочей силы составляли свободные наемные работники, получавшие жалованье за свой труд, и, соответственно, более заинтересованные в его результатах.

Список литературы

1. Артхашастра или наука политики/ пер. с санскрита. М. - Л., 1959. 802 с.
2. Бонгард-Левин Г. М.Древняя Индия: история и культура. М., 2008. 288 с.
3. Бонгард-Левин Г. М. Индия эпохи Маурьев. М., 1973. 408 с.
4. Бонгард-Левин Г. М. Общество и государство Древней Индии: по материалам «Артхашастры» // Бонгард-Левин Г. М. Древняя Индия: история и культура. М., 2008. 408 с.
5. Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности. СПб., 2001. 813 с.
6. Вигасин А. А. «Устав о рабах» в «Артхашастре» Каутильи // Вестник древней истории. 1976. № 4. С. 3-19.
7. Вопросы Милинды (Милинда-панхья)/ пер. с пали А. В. Парибок; под ред. В. Г. Эрмана. М., 1989. 488 с.
8. Законы Ману// Бабушкина И. Ю. Юридические памятники Древнего Востока: практикум. Архангельск: ПГУ, 2008. С. 106-342.
9. Ильин Г. Ф. Основные проблемы рабства в Древней Индии // История и культура Древней Индии / под ред. В. В. Струве и Г. М. Бонгард-Левина. М., 1963. 269 с.
10. Медведев Е. М. Karmakara и bhrtaka: к проблеме формирования низших каст // Касты в Индии / под ред. Г. Г. К о-товского. М., 1965. С. 133-149.
11. Палийский канон. Дигханикая. Собрание больших поучений. Силаккхандхавагга. Первый раздел, сутты I-XIII [Электронный ресурс]. URL: dhamma.ru/canon/dn/digha.htm (дата обращения: 29.09.11).
12. Самантапасадика. III. 1000-1001 // Бонгард-Левин Г. М. Древняя Индия: история и культура. М., 2008. 408 с.
13. Страбон.География. М., 1964. 772 с.
14. Чанана Д. Р.Рабство в Древней Индии: по палийским и санскритским источникам / пер. с англ. М., 1964. 240 с.
15. Яджнавалкья-смрити. Кн. 2 [Электронный ресурс]. URL: <http://www.vostlit.info/Texts/Documenty/Indien/I/YajnavalkyaSmriti/frametext2.htm> (дата обращения: 27.09.11).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Пожалуйста, войдите для комментирования

Вы сможете оставить комментарий после входа



Войти сейчас