Парунин А. В. Дискуссионные моменты гибели лидера Сибирских Шибанидов Ибак-хана

   (0 отзывов)

Dark_Ambient

Парунин А. В. Дискуссионные моменты гибели лидера Сибирских Шибанидов Ибак-хана // XIV Сулеймановские чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Тюмень, 13-14 мая 2011 года) / А. П. Ярков [отв. ред.]. – Тюмень, Универсальная Тирография «Альфа Принт», 2011. – С.72-77.

[72] История Тюменского ханства, в отличие от ряда постзолотоордынских тюрко-татарских ханств, отличается большим количеством «темных пятен» и дискуссионных моментов, зачастую неоднозначно тракутемых исследователями при попытках исторической реконструкции событийного [73] ряда в жизни данного политического образования.

Одним из таких пятен можно отметить насильственную смерть Ибак-хана, правившего ханством примерно на протяжении 30 лет и, по мнению большинства исследователей, погибшего в 1495 году от руки Тайбугида Мамета, разрушившего Чимги-Туру, затем перенесшего свой юрт в глубь Сибири, где им был основан Искер1. Тем самым, эти события трактуются некоторыми исследователями как свидетельство политической преемственности государственности в Западной Сибири [6. С.20; 7. С.60; 16. С.19].

Не менее интересно и выявление причин убийства Ибак-хана Тайбугидами, нашедшего отражение и в историографии. Наиболее подробно на мотивах убийства остановились Д. Н. Маслюженко и Г. Л. Файзрахманов. Д. Н. Маслюженко отмечает многофакторность в деле гибели хана. В частности, это упоминание в шеджере башкирской группы табын о том, что Ибак-хан приказал умертвить их лидеров Асади-бия и Гикарли-бия [11. С.97]. Исследователь отмечает, что «неудачи во внешней политике повлекли за собой организацию заговора местной знати во главе с Тайбугидами» [11. С.101]. Не менее интересен и отрывок из «Таварих-и гузида-йи нусрат-наме»: «И с устья Сыра пришло много людей, ради него (Мухаммед-Шейбани хан – прим. авт.) отделившись от Ибак-хана» [13. С.26], который цитирует исследователь [12. С.248]. К сожалению, данный отрывок сложно привязать ко времени убийства хана из-за отсутствия датировки.

На неудачах во внешней политике следует остановиться особо. В данном случае речь идет о неудачной попытке захвата г. Хаджи-Тархан (Астрахань) и устранении «Ахматовых детей», чья гибель была выгодна и Московскому великому княжеству, и Крымскому ханству. Однако не совсем ясны мотивы Ибак-хана, принимавшего вместе с родственниками участие в данном походе. А. Г. Нестеров приписывает Ибак-хану «имперские» амбиции при занятии территорий Поволжья [16. С.15]. Успешный ход военной кампании не обеспечивал никаких выгодных геополитических интересов и территориальных приобретений в данном регионе, являвшимся спорным и находящихся в сфере интересов трех государств: Ногайской Орды, Московского великого княжества и Крымского ханства. Сам ход похода и его конечный итог, в большей степени выявил серьезные внутренние проблемы Ногайской Орды, ослабленной из-за суровых климатических условий в степях весной 1492 года. Таким образом, указания исследователей о желании Ибак-хана «возродить Золотую Орду» [18. С.115-116] нельзя признать верными.

Проведение нового витка дипломатических переговоров осенью 1493 – весной 1494 гг2. в Москве свидетельствовали о благожелательных и одновременно ровных отношениях Москвы и Тюмени. В ответной грамоте Ивана III Ибак-хану декларировалось желание московского князя не только продолжать переговоры, но и отправить посольство в Чимги-Туру, что, вероятно, и было осуществлено. Вышеуказанные факты не подтверждают мнения исследователей о якобы неудачной внешней политике Ибак-хана.

Г. Л. Файзрахманов связывает убийство Ибак-хана с политическими коллизиями вокруг Кызыл-Туры, в которой, по мнению исследователя, правил первоначально Ибак-хан [25. С.125]. Исследователь также подчеркивает слабость лидера Шибанидов к 1495 году и постепенное усиление рода Тайбугидов, стремившегося вернуть утраченные владения [25. С.126].

В качестве причин убийства Ибак-хана, Г. Л. Файзрахманов выделяет три фактора. С одной стороны, это якобы сильный юрт Тайбугидов, которые «в течение нескольких веков правили в Ишимском и Тюменском ханстве, и со стороны улусных правителей поддержка их была сильна» [25. С.127]; чрезмерное увлечение Ибак-ханом внешней политикой взамен внутренней, и, как следствие, слабость центральной власти и усиление вассальных улусов.

Справедливости ради стоит отметить, что существование «Ишимского ханства», редкие упоминания о котором содержатся в сибирских летописях, более ничем не подтверждено, также как и отсутствуют данные о серьезном политическом влиянии Тайбугидов в данный период времени. Указание на преимущественно внешнюю политику Ибак-хана является следствием особенностей упоминания о Тюменском ханстве в летописных источниках, где, по сути, открывается лишь «внешняя» сторона жизни ханства. Тем не менее, по вопросу о возможной внутренней слабости Шибанидов, вероятно, стоит согласиться с исследователем. Хотя и у этой точки зрения есть свои сложности, о которых будет сказано ниже.

Стереотипны в историографии и сообщения о смерти хана в 1495 году. Этой точки зрения придерживается целый ряд исследователей [16. С.15; 17. С.18; 18. С.116; 2. С.391; 25. С.127; 4. С.364; 19. с.104; 24. с.118; 11. С.101; 12. С.253]. Неопределенную позицию по данному вопросу занял Д.М.Исхаков, в своих исследованиях указывающий различные датировки гибели хана: 1493 год [7. с.60], 1495 год [6. С.17].

Локализует смерть Ибак-хана 1493 годом А. Т. Шашков [26. С.19], указывая при этом, что на момент получения грамоты от посла Чюмгура князю Ивану III Ибак-хан был уже мертв [26. С.16], опираясь при этом корпус дипломатических документов, в частности, на письмо ногайского мирзы Мусы к крымскому хану [74] Менгли-Гирею. Датировка смерти хана, предпринятая А. Т. Шашковым, в данном случае основана на неверной интерпретации данных дипломатической переписки. В своем письме к хану Менгли-Гирею Муса сообщает: «Ино слово то: брат мой Муса мырза, другу твоему друг буду, а недругу твоему недруг буду. Ино слово то ведомо бы было: Ибраим царь брат был, похочет близко братом учинити царь волен, а царю бити челом нас себе братом учинит, и сколко наша сила сяжет, и мы стоим аж даст Бог нас деля царь как станет, царь волен, в сем году надею держа об одном юрте, как милосердие Божие будет, на Бога надея нам есть.» [20. С.208].. Интерпретация фразы «Ибраим царь брат был», вероятнее всего свидетельствует о некотором охлаждении отношений между Шибанидами и ногаями, причиной которой послужил неудачный поход под Хаджи-Тархан, и поиском последними новых политических ориентиров. Однако, как известно, свое дальнейшее развитие отношения двух государств получили при хане Мамуке в их совместном походе на Казань. Кроме того, гибель Ибак-хана во время похода или сразу же после него в дипломатической переписке получила бы более серьезное отражение в дипломатической переписке.

В качестве дополнительного доказательства смерти Ибак-хана в 1495 году, исследователи приводят факт отсутствия упоминания о нем в летописных известиях после 1493 года [11. С.101; 25. С.127; 26. С.19].

Однако центральным фактом в локализации смерти лидера Сибирских Шибанидов выступают Сибирские летописи, на сведениях которых необходимо остановиться подробно. Румянцевский летописец сообщает: «По летех же неколицех Адеров сын Моамет казанского царя Упака уби и град Чингиден раруши, и постави себе град на реке Иртиши, и нароче Сибирь. И ту пожив и умре» [22. С.32]. Основная редакция Есиповской летописи прибавляет некоторые подробности: «Князь же Мар женат был на сестре казанского царя Упака. (Сей же казанский царь) Упак зятя своего Мара уби и градом облада, и владе много лет. Маровы же дети Ядер и Ябалак умре своей смертью. По сем Ядеров сын Мамет казанского царя уби Упака и град свой Чингиден разруши, и отиде оттуду внутрь Сибирския земли, и постави себе град на реке Иртише, и назва его град Сибирь, сий рече начальний. И живише в нем царь лета многа и умре» [22. С.47]. Те же сведения приводят Титовская и Забелинская редакции [22. С.81, 108].

Приведенный отрывок стал объектом пристального анализа исследователей. Г. Ф. Миллер ограничился лишь констатацией факта смерти «казанского царя Упака», добавив при этом, «что хан Упак, который в то время находился в Чимге, вместе со многими казанскими татарами, поплатился жизнью» [14. С.190]. В. В. Вельяминов-Зернов, верно указав, что под «казанским царем Упаком» следует понимать Ибак-хана, вместе с тем отметил, что факт его убийства свидетельствует о том, что «Род Тайбугин был знатным и влиятельным княжеским домом при предках Ибака, потомках Шейбана, сына Джучиева, властвовавших в местах Тюменских и Сибирских» [2. С.391]. Исследователь указывает, что убийство Ибака было актом мести со стороны могущественного дома Тайбугидов, а «затем, опасаясь мщения наследников умерщвленного хана и чувствуя себя достаточно могущественным, чтобы отделиться от них, он удалился с Тюмени к Иртышу, где и основал владение, если не совершенно независимое, то только номинально признававшее власть Ибакова рода» [2. С.391]. Исследователь попадает в данном случае в противоречие, ибо, с одной стороны, он указывает на могущественность и влиятельность Тайбугидов, а с другой, признает вассальность их после убийства Ибака от Шибанидов. Аналогичной событийной схемы придерживается и И. Введенский [3. С.13].

Б. А. Ахмедов, рассматривая деятельность Ибак-хана против потомков Абу-л-Хайра, отметил: «В дальнейшем об Ибаке говорится как об казанском хане, убитом неким Мухаммедом (Маметом). Как и когда он захватил власть в Казани, мы ничего не знаем» [1. С.61]. Очевидно исследователя смутил факт упоминания Ибака как казанского хана в сибирских летописях. Схожую позицию занял и Н. А. Томилов [23. С.89].

Д. М. Исхаков, комментируя обозначение Ибак-хана как правителя Казанского ханства в летописях, отмечает, что в данном случае смешались различные факты: интерес Ибак-хана к Казани, захват его младшим братом Мамуком Казанского ханства в 1497 году. Все это создало образ убитого «казанского царя Упака» [7. С.59].

Намного более обстоятельно данный вопрос изучен Д. Н. Маслюженко, уделившего проблемам взаимоотношений Шибанидов и Тайбугидов немало внимания. Не касаясь в целом вопроса о «казанском хане Упаке» исследователь отмечает неясность событий, к примеру по вопросу «о разрушении града Чингидена». Вместе с тем, Д. Н. Маслюженко указывает, что «скорее всего, лесостепь Западной Сибири была поделена на две части между Шибанидами и Тайбугидами» [11. С.102].

Таким образом, историчность сообщения сибирских летописей в историографии не подвергалась сомнению: критически рассматривались лишь некоторые детали: «казанское» происхождение Ибак-хана, «разрушение Чингидена» и общие вопросы усиления династии Тайбугидов вследствие слабости Тюменского ханства.

В данном случае вопрос об обстоятельствах смерти Ибак-хана напрямую зависит от степени взаимоотношения двух [75] антагонизирующих династий, а также вопроса об особенностях генеалогических схем Тайбугидов.

В данном случае стоит отметить две особенности.

Во-первых, Тайбугиды не принадлежали к династии Чингис-хана, и тем самым не могли претендовать на законную власть в бывшем улусе Шибана, для чего предприняли фальсификацию собственной родословной, на что указывает в своих исследованиях Д. Н. Маслюженко [10. С..35; 11. С.106]. Как отмечает исследователь, «фальсификация основывалась на устных народных преданиях, сохранивших реальные события степной истории XII-XIII вв., описанных нами выше, и включала в себя несколько уровней, на первом из которых основное значение имела фигура предка-основателя рода…» [11. С.106]. Тайбугиды использовали сюжет о борьбе Ван-хана с Чингисханом как попытку удревнить собственную генеалогию и легитимизировать свои права на властные функции в Сибирском регионе.

Отмеченное выше приводит нас к мысли об источниках вышеуказанных сведений о Тайбугидах в Сибирских летописях. Как отмечает Д. М. Исхаков, анализируя сведения об убийстве «казанского царя Упака», «приведенная информация попала, по-видимому, из исторических преданий сибирских татар. Во всяком случае Тайбуга би, сын Шах-Мурада, прибывший из «Бухары» и основавший город Искир, упоминается в рукописи сибирско-татарского происхождения» [5. С.42]. Те же данные сообщает и Г. Ф. Миллер, указывая, что источники по истории Сибирских ханств основаны «только на устных преданиях, которые сибирские татары получили от своих предков, но это не лишает достоверности историю этого владения. Эти предания вскоре после завоевания Сибири были записаны и вошли в состав сибирских летописей» [14. С.185].

Все вышесказанное позволяет решать проблему смерти «казанского царя Упака» в несколько ином ключе, в генетической связи с данными о фальсификации Тайбугидами собственной генеалогии. Сведения сибирских летописей, скорее всего, носят не исторический, а легендарный характер, дабы лишний раз подчеркнуть законность права княжеской династии Тайбугидов на сибирские земли.

Для дальнейшего анализа вновь обратимся к сибирским летописям, сведения которых позволяют нам усомниться в устоявшейся точке зрения на проблему.

Если верно указание о фальсификации своей генеалогии Тайбугидами, то следует признать легендарным весь исторический срез в сибирских летописях, начиная с правления легендарного Он-Сом хана и заканчивая причинами перенесения Маметом столицы в Искер и оформления там княжества Тайбугидов.

При анализе сведений летописи бросается в глаза факт упоминания о разрушении Маметом «своего града Чингидена», что является, по сути, финальным этапом исторической реконструкции Тайбугидской династии. При этом Чимги-Тура постулируется как «свой град» Тайбугидов. «Царь Упак» (Ибак-хан) представляется в отрывке как узурпатор исконных владений Тайбугидов, права на которые княжеской династии в свое предоставил «Чингий»; убийство Чингизида подается как месть за смерть родственника, и может быть интерпретирована как показатель силы. Кроме того, стоит отметить антагонизм двух противоборствующих сторон: узурпаторской (взявшей власть силой), и «легитимной», восстанавливающей попранные права.

Очевидно, в данном случае речь идет о попытке объяснения утраты со стороны Тайбугидов своих исконных владений. В исторической ретроспективе под «утратой» может фиксироваться временное подпадание «вилаяйта Чимги-Тура» под власть шибанида Абу-л-Хайра, после ухода которого с территорий Сибири в начале 1430-х гг. власть в улусе захватила другая ветвь Шибанидов - потомки Хаджи-Мухаммед-хана [15. С..381].

С фактом утраты хорошо согласуются исследования Д. М. Исхакова в области клановой принадлежности династии Тайбугидов. В одной из своих работ исследователь предположил, что Тайбугиды относились к клану буркут, «чьи потомки были правителями (хаким) города Чимги-Тура вплоть до первых десятилетий XV в.» [9. С..120; 13. С.144]. Интересна и приводимая исследователем информация о том, что «Тайбуга из буркутов» был одним из четырех десятитысячников, чьи кланы были пожалованы Шибану после Западного похода 1236-1242 гг. [8. С.25]. Таким образом, возможные глубокие исторические корни в улусе Шибана, утрата правящих функций и претензии на их возврат могли экстраполироваться на исторические предания сибирских татар, среди которых, безусловно, были и потомки Тайбугидов.

Теперь следует обратиться к политической составляющей проблемы вокруг смерти Ибак-хана, которая напрямую связна с походами на Казань его младшего брата Мамука в 1496-1497 гг. Наиболее подробный ход походов Шибанидов и ногаев на Казань излагает Никоновская летопись [21. С..242-243]. Некоторые интересные сведения добавляют материалы русско-крымской дипломатической переписки [20. С..236-238].

Уровень политического развития Тюменского ханства к 1496 году хорошо иллюстрирует Никоновская летопись: «О Казани. Тоя же весны, Майа, прииде весть к великому князю Ивану Васильевичю от Казанского Царя Магамед-Аминя, что идет на него Шибанский царь Мамук со многою силою, а измену чинят Казанскии казаки Калимет, Урак, Садыр, [76] Агиш» [21. С..242]. В данном случае важен факт упоминания «многой силы» и открытой поддержке Шибанидов со стороны «восточной» партии Казани, что свидетельствует о признании некоторого политического влияния Тюмени в регионе и мало согласуется с данными Сибирских летописей о том, что Тайбугид «Мамет казанского царя уби Упака и град свой Чингиден разруши, и отиде оттуду внутрь Сибирския земли» [22. С.147]. Д.Н.Маслюженко предположил, что в данном случае речь, возможно, идет не столько о разрушении, сколько о «забвении» Чимги-Туры [11. С.102]. Однако стоит отметить, что данный факт никак не повлиял на дальнейшую политику лидеров Сибирских Шибанидов: она осталась традиционной. Мамука поддержали ногаи и представители восточной партии, находившиеся на территории Тюменского ханства. Если бы Чимги-Тура в 1495 году действительно подверглась разрушению со стороны клана Тайбугидов, это бы свидетельствовало о внутренней слабости Сибирских Шибанидов и не позволило бы проводить в дальнейшем столь активную внешнюю политику.

Также непонятным остается и тот факт, что имев «многа силу» в лице ногаев и политическую поддержку восточной партии Казани Мамук не попытался отомстить Тайбугидам за смерть легитимного хана, а стал усиленно готовиться к походу на Казанское ханство. Приведенные факты заставляют окончательно усомниться в устоявшейся версии гибели Ибак-хана в 1495 году от рук Тайбугидов.

Признавая невозможность создания новой стройной версии смерти Ибак-хана в указанный период, вместе с тем стоит подчеркнуть, что изложенные события нуждаются в тщательном и сравнительном источниковедческом анализе, который из-за своей неполноты и разрозненности представляется весьма затруднительными. Для решения данной задачи возможно использование письменных источников, освещающих политическую жизнь Сибирского юрта в 20-е – начало 30-х гг. XV века и одновременно позволяющих более четко проследить взаимодействие Тайбугидов и Шибанидов в данном регионе.

Примечания

1. По мнению А. Г. Нестерова, ссылающегося на археологические данные, Искер уже существовал, и Мамет просто перенес туда столицу (Нестеров, 2002, с.18).

2. Даты приблизительные.

Список источников и литературы

1. Ахмедов Б. А. Государство кочевых узбеков. М., 1965. – 194 с.

2. Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч.2. СПб., 1864. – 498 с.

3. Введенский И. Исторические сведения о Сибири до покорения ее Ермаком // Тобольские губернские ведомости. Тобольск, 1893 - № 3. – С.1-21.

4. История Сибири. Том 1. Л., 1968. – 456 с.

5. Исхаков Д. М. Об общности этнической истории волго-уральских и сибирских татар (булгарский, золотоордынский и позднезолотоордынский периоды) // Сибирские татары: сб. ст. Казань, 2002. – С. 24-58.

6. Исхаков Д. М. Тюрко-татарские государства XV-XVI вв. Казань, 2004. – 132 с.

7. Исхаков Д. М. Введение в историю Сибирского ханства. Очерки. Казань, 2006. – 196 с.

8. Исхаков Д. М. О клановом составе первоначального удела Шибана // Золотоордынское наследие. Материалы Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII-XV вв.). 17 марта 2009 г. Вып.1: сб. ст. Казань, 2009. – С. 24-30.

9. Исхаков Д. М. Новые данные о клановой принадлежности «Сибирских князей» Тайбугидов // Золотоордынская цивилизация. Вып.2: сб. ст. Казань, 2009. – С.117-120.

10. Маслюженко Д. Н. Некоторые аспекты реконструкции генеалогии княжеского рода Тайбугидов // Зыряновские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции: сб. ст. Курган, 2003. – С.35-36.

11. Маслюженко Д. Н. Этнополитическая история лесостепного Притоболья в средние века. Курган, 2008. – 168 с.

12. Маслюженко Д. Н. Легитимизация Тюменского ханства во внешнеполитической деятельности Ибрахим-хана (вторая половина XV в.) // Тюркологический сборник 2007-2008: история и культура тюркских народов России и сопредельных стран: сб. ст. М., 2009. – С.237-254.

13. Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата. Наука. 1969. – 652 с.

14. Миллер Г. Ф. История Сибири. В 3-х тт. Т.1. М., 2005. – 630 с.

15. Негри А. Извлечения из турецкой рукописи Общества, содержащей историю крымских ханов // Записки Одесского Общества Истории и Древностей. Том I: сб. ст. Одесса. 1844. – С. 379-392.

16. Нестеров А. Г. Государства Шейбанидов и Тайбугидов в Западной Сибири в XIV-XVII вв.: археология и история. АКД. М., 1988. – 20 с.

17. Нестеров А. Г. Искерское княжество Тайбугидов (XV-XVI вв.) // Сибирские татары: сб. ст. Казань, 2002. – С.17-23.

18. Нестеров А. Г. Формирование государственности у тюркских народов Урала и Западной Сибири в XIV-XVI вв. // Дешт-и Кипчак и Золотая Орда в становлении культуры евразийских народов: сб. ст. М., 2003. – С. 109-121.

19. Овчинникова Б. Б. Загадки столицы Сибирского юрта // Очерки истории Урала. Вып.2. Древность Урала: сб. ст. Екатеринбург, 2000. – С.100-108.

20. Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Том 1. [77] Памятники дипломатических сношений Московского государства с крымской и ногайской ордами и с Турцией с 1474 по 1505 год, эпоха свержения монгольского ига в России // Сборник Императорского Русского Исторического общества. Том 41. СПб., 1884. – 631 с.

21. ПСРЛ. Т. 12. Летописный сборник, именуемый Патриаршей, или Никоновской летописью. СПб., 1901. – 278 с. 22. ПСРЛ. Т.36. Сибирские летописи.. М., 1987. – 383 с.

23. Томилов Н. А. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI – начала XX вв. Новосибирск, 1992. – 270 с.

24. Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. М., 2002. – 752 с.

25. Файзрахманов Г. Л. История татар Западной Сибири. Казань, 2007. – 432 с.

26. Шашков А. Т. Начало присоединения Сибири // Проблемы истории России. Вып.4. Евразийское пограничье: сб. ст. Екатеринбург, 2001. – С.8-51.




Отзыв пользователя

Нет отзывов для отображения.